Мой первый. Игрушка Зверя. Глава В очко первый раз

Глава 1

Телефон вибрирует в руке от входящего сообщения, заставляя мое сердце пропустить удар.

«Ты запомнишь эту ночь надолго. Я позабочусь обо всем».

С этим мужчиной я познакомилась месяц назад на сайте знакомств. Бесконечная череда анкет, банальных фраз, пустых обещаний — и вдруг он, как свежий ветер в затхлой комнате моей жизни.

Экран снова загорается:

«Приезжай.

«Не могу», — печатаю, а пульс учащается.

Волнительно? Да.

Я знаю этого человека только по переписке, даже лица его не видела. Только никнейм: Жестокий шепот.

Интригует.

В сотый раз открываю его профиль, словно надеясь, что картинка чудесным образом изменится. Но нет.

Единственное фото, на котором он стоит спиной. Силуэт темной фигуры на фоне панорамного окна, за которым раскинулся завораживающий океан ночных огней.

Высокий широкоплечий брюнет — это все, что я знаю о его внешности.

Сколько ему лет? Двадцать пять? Тридцать? Сорок?

«Я закажу тебе такси».

«Уже слишком поздно, — пишу в ответ, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Не уверена, что это хорошая идея — встречаться ночью».

«Ты боишься меня?»

Замираю, не зная, что ответить. Переворачиваюсь на кровати на живот.

Новое сообщение:

«Правильно делаешь. Ты очень умная и осторожная. Я уважаю это. Но мы все равно встретимся. Уверен… ты красива».

Красива…

эхом отдается в моей душе, смешиваясь с горькой усмешкой. Если бы он знал, как далек от истины…

Поворачиваю голову к старому с покачивающейся дверцей шкафу и ловлю себя в отражении зеркала.

У меня самая заурядная внешность, неброская дешевая одежда, тихий голос.

А еще я низкого роста и худая, из-за чего брат брезгливо называет меня «недоразвитой», и это самый приличный эпитет из тех, что я слышу в свой адрес ежедневно.

Бедная серая мышка, затерявшаяся в лабиринтах мегаполиса.

А Жестокий шепот играет со мной и сам заводится от этой игры.

Впервые я жалею, что в моем профиле нет фотографии — на аватарке фото незабудки. Для меня было бы проще, чтобы он на расстоянии увидел меня обычную, ничем не примечательную, и самоустранился…

«Я не прошу тебя отдаваться мне сразу, я прошу тебя быть рядом со мной. И прочувствовать то, что может быть только между нами».

Жестокий шепот отличается от мужчин, которых я знаю. Он не пишет о машинах, футболе, бицепсах. Он пишет о вещах, которые затрагивают мою душу.

«Я бы хотела сначала увидеть тебя, — отправляю сообщение, сглатывая ком в горле. — Может, обменяемся фотографиями?»

Чтобы мне не пришлось терпеть насмешки и пренебрежение еще и от него, когда встретит меня в реале.

Он в сети, но ответ приходит не сразу.

«Зачем? Фотографии лгут. Они всего лишь маски, за которыми мы прячем свои лица».

«Но я хочу увидеть твое лицо, — печатаю, и щеки наливаются жаром. — Твое настоящее лицо».

«Ты увидишь его. Когда будешь готова».

«Может, хотя бы поговорим по телефону? — предлагаю, цепляясь за последнюю надежду хоть чуть-чуть раскрыть инкогнито. — Обменяемся номерами?»

«Хорошо. Пришли мне свой номер».

Закусив губу, пишу в ответе цифры.

Телефон тут же вибрирует в руке, высвечивая незнакомый номер. Дрожащим пальцем нажимаю на кнопку приема вызова. И в этот момент мир будто останавливается.

— Алло? — трусливо бормочу.

— Здравствуй, Алисия, — раздается в ответ голос, от которого на коже появляются мурашки. Низкий, обволакивающий, как темный бархат, с легкой хрипотцой. Это точно не парень. Мужчина. Где-то за тридцать или больше.

Уф…

Мелкие волоски на руках встают дыбом.

— Это правда ты?

— А ты ожидала услышать робота?

— Нет, м-м… конечно, нет, — взволнованно закусываю палец. — У тебя очень красивый голос.

— Расскажи о себе.

О чем мне рассказывать?

О том, как фальшиво звучит слово «семья» в моей жизни?

Мама и папа мечтали о дочери. На тот момент у них уже был сын – мой старший брат Марк.

А потом врачи поставили маме диагноз – бесплодие.

И тогда родители взяли меня из детского дома. Маленький пухлый комочек, не способный оценить их жертву.

Пять лет я была их единственной надеждой, но неожиданно мама забеременела…

Помню тот день, когда они привезли из роддома мою сестру Злату. Настоящую принцессу, которой было суждено получить всю ту любовь, на которую я даже не смела претендовать.

Тогда я и узнала, что приемная. И с тех пор моя жизнь превратилась в бесконечную череду сравнений.

Злата умница, красавица, рослая, кровь с молоком. Я тощая, неуклюжая, неуместная, вечно пачкающаяся зеленкой дрянь.

Я только смотрела, как Злата капризничает, требует, получает. И молчала.

А в десять лет меня опять отдали в детский дом. Тогда я думала, что это моя вина, что я недостаточно старалась быть хорошей.

Но через два месяца меня неожиданно вернули.

Позже я узнала причину. Выборы. Отец баллотировался в мэры, а брошенная сирота в семье кандидата – это пятно на репутации и удар по имиджу.

Меня привезли, чтобы не портить картину идеальной семьи. Только вот отношение ко мне не поменялось, а стало еще хуже.

Выборы отец все-таки провалил и с тех пор стал прикладываться к бутылке.

Постепенно Óгневы все больше влезали в долги, потому что не хотели менять свои барские замашки.

Особняк продали, поменяв его на четырехкомнатную квартиру. Выделив каждому по комнате: родителям, Марку, Злате и бабушке. Я живу в маленькой кладовке без окон.

Не жалуюсь, я уже привыкла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

— Я люблю рисовать, — говорю, выводя ногтем узоры по подушке. — Через месяц мне исполнится двадцать. Подрабатываю, эм…

— Художницей?

— Да, — хватаюсь за ложное предположение.

Наверное, быть художницей — это быть кем-то… возвышенным. Это что-то достойное, элитарное.

Почему-то мне сложно именно этому мужчине признаться, что на самом деле я всего лишь прислуга. Любой труд почетен — да, но только на словах.

— Ты живешь одна?

— Нет. У меня замечательная дружная… семья, — спотыкаюсь на этой лжи.

И, как немедленная карма за ложь, как жестокое разоблачение, разговор прерывает яростный стук в дверь и гневный вопль Марка:

— Алиска! Открывай давай! Живо!

По голосу слышу, что брат пьян, и меня трясет.

Иду открывать, ведь если не сделаю этого, он просто вышибет хлипкую дверь, а без нее существовать в этой квартире будет еще хуже.

Открываю щеколду, которую собственноручно прикрутила.

— Что случилось? Зачем ты кричишь так поздно?

Марк скользит по мне покрасневшим хмельным взглядом и ухмыляется.

— Ну что ж ты за чмошница-то такая, а? Эти голубы глазища… — тянет руку, собираясь дотронуться до моей головы, — волосы, сука, длинные, вьющиеся, шелковые…

— Не трогай меня! Уходи! — бью по его запястью.

Марк отшатывается и грозно хмурится. Ему двадцать шесть, но он до сих пор живет с родителями. У него не то что своей семьи, у него даже девушки нет.

— Да кто на тебя еще посмотрит, недоразвитая? — хохочет. — Иди, бабку перевернуть надо.

Он сторонится, и я опасливо выхожу из кладовки, в которой живу.

Бабушка — единственная тут, кто относится ко мне по-доброму. Но она не ходячая. И она — единственная причина, почему я еще здесь. Если не я, то никто о ней нормально заботиться не станет.

Захожу в ее комнату, пропахшую лекарствами.

— Все в порядке, бабуль?

— Да, детонька, только бок отлежала, а перевернуться нет сил.

Помогаю ей поменять положение.

— Завтра я снова уеду на двое суток в комплекс. Все с утра тебе приготовлю. Если не дозовешься маму — звони соседке. Телефон твой я зарядила.

Я работаю в загородном комплексе. График работы — два через два.

Учусь в колледже заочно, хотя школу окончила с отличными оценками. У родителей нет денег на мое высшее образование, а моей зарплаты едва хватает на еду и лекарства бабушке. Огневы забирают ее пенсию, и бороться с этим невозможно.

Возвращаюсь к себе и вижу, что динамик смартфона, брошенного на кровати, до сих пор горит.

Осторожно беру телефон — звонок не отключился.

— Ты еще здесь? — украдкой спрашиваю.

— Да…

Мне становится неловко. Очень надеюсь, что Жестокий шепот не слышал слова брата. Хотя Марк так орал… Не знаю, что сказать.

— …На чем мы остановились? — продолжает Жесткий шепот, прерывая тяжелую паузу. — А, ты — художница. Рисуешь на заказ?

— На самом деле… еще совсем. Или иногда…

— Значит, пока ищешь себя. — В голосе нет осуждения, только понимание. Такое мне непривычное. — Это хорошо. Главное, не переставай искать.

— А ты? Нашел себя?

— Я нахожу себя каждый день. В своих мыслях, поступках, желаниях. И в тебе. — Эти слова пронзают, словно током, заставляя меня вздрогнуть и судорожно вдохнуть. — Я могу заехать за тобой завтра днем, и ты сама убедишься, что я не монстр и не маньяк.

Казалось бы, что может быть проще? Живое общение, смех, беседа… Но для меня это как прыжок в бездну.

— А сколько тебе лет?

— Не волнуйся, ты не разочаруешься.

— Я бы с радостью, — пытаюсь скрыть дрожь в голосе, — но у меня завтра работа…

— Все-таки рисуешь чей-то портрет?

— Эм… вроде того. И…

— Ладно. Тогда просто думай обо мне. Продолжай слышать мой голос у себя в голове. Я могу быть твоим самым сладким сном или самым страшным кошмаром. Все зависит только от тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

— Следующая остановка — Правобережный тракт! — объявляют в автобусе, и я подскакиваю к двери.

От остановки со всех ног бегу на базу отдыха.

— Я не опоздала! — запыхавшись, вскрикиваю, залетая в домик персонала.

— Еще бы две минуты — и штраф, — хмуро опускает взгляд на наручные часы шеф.

Торопливо переодеваюсь в неброскую форму серо-голубого цвета, собираю на затылке волосы.

— Тук-тук. — Ко мне входит Лиза.

Мы вместе работаем здесь уже два года.

— Привет, — улыбаюсь ей, обернувшись.

Подруга только вздыхает, увидев на моем предплечье синяк.

— К тебе снова приставал Марк? Или его чокнутая сестричка Злата кидалась?

— Нет, — мотаю головой, натягивая пониже рукав, — я сама ударилась случайно. Ты же знаешь, какой я бываю неловкой.

— Раз так, — поджимает губы, — тогда за работу. Пора накрывать на стол к завтраку.

Дзынь!

Достаю из кармана телефон. Сообщение от Жестокого шепота. Кровь моментально приливает к щекам.

«Доброе утро. Как спалось?»

«Доброе утро. Лучше, чем когда-либо», — печатаю, снова окунаясь с головой в виртуальную жизнь.

В ней мне хорошо. В ней нет незаслуженных оскорблений и беспросветной нищеты. И здесь —

он

.

« Я тебе снился?»

— Алисия, ты что застряла? — поторапливает Лиза. — Гости уже рассаживаются за стол, идем!

Так и не ответив, оставляю телефон на столике и спешу взяться за работу.

После завтрака гости разъезжаются по своим делам. К обеду не возвращаются, и у нас с Лизой после уборки гостевых коттеджей остается свободное время.

— У-у-у, — тянет Лиза, повернувшись к окну, — чей-то день явно не задался.

Подперев кулаком щеку, я бросаю взгляд за окно.

Через распахнутые ворота в наш скромный мирок врывается ураган по имени Инна.

Облегченный полушубок из какого-то невероятного пушистого зверя, топик, который скорее открывает, чем прячет выдающиеся достоинства, брюки, сшитые на заказ у модного кутюрье.

Цокая каблуками, подруга недовольно трясет копной пшеничных волос и идет прямиком к нам в служебный домик.

— Пипец, девочки! — пнув дверь, раздраженно бросает ключи от своего «Мерседеса» на столик и плюхается на диван. — Это полный декаданс!

Таких, как Инна, называют мажорками. Ее отец — известный бизнесмен.

— Что случилось? — спрашивает Лиза.

— Это был последний раз, когда я пошла на свидание с кем-то из этого долбанного приложения знакомств! — фыркает.

Мы с девочками решили провести эксперимент и все втроем зарегистрировались на одном сайте.

— Женатый попался? — вздыхает Лиза.

— Хуже! — топает каблуком. — На фотках-то ничего такой, симпатичный. На свидание позвал прогуляться. В метро. Ну, я вытрёпываться не стала, вы же знаете, что для меня главное — душа! А он явился с таким маленьким букетом цветов… Но я дала ему шанс. Сама оплатила для нас номер люкс…

— Какая ты смелая, Инна! — Лиза прикладывает ладошки к щекам. — И что дальше?

— А ничего! Маленький букетик… маленький член… — раздосадовано поворачивает ко мне лицо.

— Ну… хорошего помаленьку, — развожу руки в стороны с улыбкой.

— Капец! — снова фыркает Инна, растирая виски. — У меня уже депрессия начинается. Спасайте, девочки. Вы мне срочно сегодня нужны. Пойдемте со мной в клуб, там такая крутая тематическая туса намечается. Мне надо развеяться, иначе я окончательно потеряю веру в мужчин! За деньги не переживайте — я за все плачу.

— Вот ты фантазерка, — смеюсь. — Как же мы пойдем? У нас ведь работа.

— Дайте мне номер ваших сменщиц, я с ними договорюсь. Переночуете после клуба у меня, а потом как ни в чем не бывало по домам разъедетесь. Пожа-а-алуйста, девочки! Я без вас точно умру!

Инна немного взбалмошная, но добрая и искренняя. Просто ее мир очень отличается от нашего с Лизой, она не понимает проблем, с которыми мы сталкиваемся ежедневно.

— Ты ведь не отстанешь… — вкрадчиво говорит, вздыхая, Лиза.

— Неа! — улыбается Инна.

***

Наша двухсуточная смена с легкой подачи подруги превращается в один рабочий день.

В десять вечера мы поедем на такси к Инне домой собираться, а заодно не дадим ей с головой погрязнуть в разочарованиях.

— Кто-то пришел, — хмыкает Лиза.

Сердце учащенно бьется в груди, когда мой взгляд натыкается на него — высокого широкоплечего брюнета, одетого во все черное.

На фоне безмятежного пейзажа он как темный властелин. Кашемировый джемпер подчеркивает мощный торс, а на запястье поблескивают массивные часы.

Он неторопливо проходится по территории, скользит взглядом не с праздным любопытством гостя, а с оценивающим спокойствием хозяина.

В нем чувствуется порода, сила, от которой у меня перехватывает дыхание.

И от него исходит почти осязаемая сильная энергетика… агрессии. Нет, скорее не терпящего возражений доминирования.

Этот мужчина совсем не похож на тех, кто приезжает сюда отдыхать. И хотя он даже не смотрит в мою сторону, хочется стать невидимой. Какая-то необъяснимая странная реакция.

Инстинктивно съежившись, я отворачиваюсь, взволнованно продолжая натирать оконное стекло снаружи коттеджа.

— Ого, какой мужчина! — ахает Лиза. — Неужели заселиться хочет? Так у нас все коттеджи заняты.

— Вот иди и спроси его, — недовольно буркаю.

— Отказать — ему? — округляет глаза подруга. — Ну нет, я боюсь. Иди лучше ты.

— Вот ты молодец, — ворчу. — Я тоже боюсь. Давай сама.

Набрав в грудь воздуха, Лиза все-таки подходит к мужчине. Периферическим зрением вижу, как они о чем-то общаются, а потом Лиза ведет его в беседку, которая располагается недалеко от окна, которое я начищаю.

Поспешно схватив ведро и тряпку, ухожу в домик для персонала.

Через минут десять Лиза возвращается.

— Ты не представляешь, какой он красивый! — восторгается она. — Я аж вспотела…

— Какая же ты мечтательница, — качаю головой. — Разве такой мужчина посмотрит на нас?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Понимаю, что нет. Но я и не в том смысле. Просто констатирую факт. Он приехал сюда к брату, а пока тот с компанией на конной прогулке, я предложила ему подождать в беседке и угостила виски.

— Антон Юрьевич — его брат? — теперь я округляю глаза.

Гости, отдыхающие вместе с Антоном Юрьевичем, приветливые, вежливые, и девушки с ними приятные, не заносчивые, хотя их мужчины очень богатые.

— Прикинь! — улыбается Лиза.

Через минут двадцать Антон Юрьевич возвращается вместе со своей спутницей Таисией.

Вскоре подтягиваются и остальные из его компании.

— Теперь твоя очередь, — скрещивает руки на груди Лизка. — Иди и накрывай стол на ужин.

Что ж, это честно.

Мельком смотрю через занавеску в беседку.

Сердце бьется где-то в горле, ладони взмокли, и мне приходится надеть белые перчатки. Поправив бейдж со своим именем и пригладив непослушные волосы, которые уже через секунду снова ложатся так, как им нужно, иду накрывать.

Антон Юрьевич и его брат сидят во главе стола, общаются.

Стараясь не выдавать волнения, поднимаюсь в беседку.

Смотрю исключительно на тарелки, бокалы, приборы. Запретная зона — часть стола, где сидит темный властелин.

Кожей чувствую его внимательный взгляд, потею, бледнею, дрожу, но пытаюсь это скрыть.

Интересно, остальные гости видят, как пристально он смотрит на меня? Или это мое личное цунами в стакане воды?

Глава 4

Скольжу взглядом по салону такси — черная кожа, хромированные детали, ненавязчивый аромат дорогого парфюма, водитель в рубашке и галстуке.

Инна умеет жить на широкую ногу, даже такси выбирает люксовое, а ее гардеробная — мечта любой столичной штучки. Она одела нас с Лизой в свои брендовые вещи.

— Ну что, куколки, готовы? — улыбается она, вальяжно развалившись на переднем сиденье, и протягивает нам маски. — Сегодня пройдет грандиозный маскарад. Я в предвкушении!

Забираю свою маску — черную, под кружево, скрывающую только глаза.

Такси останавливается у здания с зеркальным фасадом. Над массивными дверями горит вывеска с будоражащим названием «Ад». Изящные вензеля букв пульсируют агрессивным красным.

— Ты уверена, что именно в этом клубе хочешь сегодня отдохнуть? — растерянно поглядываю на Инну.

— Уверена! — усмехается подруга, уловив мои колебания. — Не бойтесь, трусишки, это офигенное место. Кроме того его владелец — о-о-очень крутой мужчина!

— Ты с ним знакома?

— Нет, — дергает плечом. — Он не публичный человек, я его вообще, если честно, не видела, но по слухам он — просто вулкан. Кто знает, может быть, сегодня мне улыбнется удача?

Не то что отдохнуть, нас бы с Лизой не пустили сюда даже посуду мыть, но благодаря Инне и для нас сегодня все двери открыты.

Клуб поражает воображение. И дело даже не в хрустале, бархате и количестве зеркал.

Он пропитан удушающе пьянящим ароматом денег, веселья, свободы, к которой хочется приобщиться и одновременно спрятаться от нее.

Мне здесь все непривычно. Чувствую себя незваной гостьей на чужом балу.

Наш стол на небольшом возвышении, с которого хорошо виден танцпол. Рассаживаемся на диваны, обитые переливающейся тканью. Инна непринужденно взмахивает рукой, и к нам подходит официант в маске античного демона.

Пока Инна делает заказ, достаю из сумочки телефон, чтобы проверить время, и вижу сообщение от Жестокого шепота, полученное пару минут назад.

«Чем занимаешься?»

Первая мысль — соврать. Сказать, что пропадаю на работе. Я ведь и правда должна была сейчас трудиться, поэтому и отказалась от встречи с ним. Но все-таки решаю написать правду.

«У меня неожиданно поменялись планы. Встретилась с подругами».

«Где, если не секрет?»

Ох… Сказать ему название клуба? А вдруг он приедет сюда? Конечно, именно сейчас я выгляжу пусть и не миллион, но тысяч на девятьсот точно, если сложить цены на все то, что на мне надето, но я же все-таки с подругами, и у меня цель — не дать раскиснуть Инне.

Я, возможно, даже выпью коктейль… Так что сейчас не лучшее время и место для первого свидания.

«В одном ночном заведении», — отвечаю уклончиво.

«И как тебе?»

«Не знаю… Мы только что приехали».

— Эй, ты чего? В телефоне залипать сюда пришла? — толкает меня плечом Инна.

— Прости.

Я поднимаю взгляд, а на столе уже стоят коктейли, закуски, какие попробовать в обычной жизни для меня шансов столько же, как совершить посадку на Луне.

— Ой, мамочки… что творят! — взвизгивает Лиза, прикладывая ладошки к щекам.

Музыка пульсирует в груди в унисон сердцу, когда из клубов дыма на сцене появляются стриптизеры. Загорелые, с рельефными мускулами и переливающейся от блесток кожей. Их совершенные тела, словно выточенные по лекалам, завораживают эротичным танцем, а взгляды заигрывают с девушками.

Один из парней, порвав на себе сценическую майку, поворачивается к нашему столику, и я невольно опускаю глаза, чувствуя, как пылает мое лицо. Еще никогда не попадала в такие ситуации.

Лиза едва ли не сползает под стол — ей тоже непривычно, — но продолжает украдкой подглядывать.

Инна, присвистывая, салютует бокалом холеному стриптизеру, и он неожиданно спускается со сцены.

— Иди-иди сюда, красавчик! — кричит ему Инна. — Готовь свои трусишки! — взмахивает купюрой.

Музыка становится громче, свет софитов на миг меркнет, а когда вспыхивает вновь, я вижу рядом с собой этого самого стриптизера. Он улыбается, мне протягивает руку.

Прежде, чем я успеваю сообразить, буквально снимает меня с дивана и, с легкостью подхватив на руки, несет на сцену.

Последнее, что слышу, — раздосадованное Иннино:

— Ну конечно — взял добычу полегче! Трус!

А у меня сердце колотится где-то в горле. Вокруг гости смеются, свистят, кто-то улюлюкает. Стрип-артист усаживает меня в кресло, напоминающее трон, и… начинается.

Его танец превращается в натуральный разнос моих личных границ!

Стриптизер вьется вокруг меня, сверкая глазами из-под маски. В какой-то момент приближается вплотную, едва не наваливается на меня грудью. Все это похоже на странный пугающий сон. Когда он берет мои руки и кладет их на свой пресс, я замираю от шока.

Мне не нравится быть в центре внимания. Перекаченные в блестках сиськи незнакомого мужика перед глазами не возбуждают.

Но, к счастью, этот ад длится недолго. Стриптизер, все так же улыбаясь, завершает свой соблазняющий танец.

Я встаю с кресла и торопливо спускаюсь со сцены. Ноги дрожат! От сильных впечатлений пересохло во рту, очень хочется пить.

— А ты счастливица, — говорит Инна. — Я тебя на телефон сняла, потом видео отправлю.

— Не то слово счастливица… — вздыхаю, бегло осматриваю стол и вижу только алкоголь. — Сколько здесь стоит стакан воды?

— А как же шампанское?

— Сначала воды, — обмахиваю ладошкой горящее лицо.

Инна протягивает мне клубную карту:

— Сейчас проще самой дойти до бара и взять воду, чем дождаться официанта.

Я пробираюсь к барной стойке, лавируя между танцующими и флиртующими парочками.

Мой невысокий рост превращается в существенный недостаток — я тону на дне этой живой массы.

Кое-как протиснувшись к стойке, жду, когда на меня обратит внимание кто-нибудь из барменов.

Осматриваюсь еще раз. Клуб действительно впечатляет.

Замечаю вдалеке красивую серебристую лестницу, рядом с которой стоят два бритоголовых мордоворота, не пускающих никого на второй этаж. Но я взглядом осторожно поднимаюсь по ступенькам и вижу мужчину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он стоит один, опершись руками на перила, и наблюдает за происходящим в зале с высоты второго этажа. На нем черная рубашка, ее рукава закатаны до локтей, на запястье поблескивают явно дорогие часы. Черная маска полностью скрывает лицо.

Кто это может быть? Неужели владелец клуба? Но Инна говорила, что он редко появляется здесь, только по острой необходимости… Может быть, какой-то очень важный гость?

Так увлекаюсь разглядыванием незнакомца, что не сразу понимаю, как неприлично долго смотрю на него. А он, кажется, замечает мой интерес.

Внезапно выпрямляется, словно приняв какое-то решение, отталкивается от перил и направляется к лестнице.

Глава 5

Он неспешно спускается.

К нему подходят двое других охранников и, встав по бокам, расчищают дорогу через танцпол.

Меня бросает в жар, когда понимаю, что мужчина в черной маске направляется ко мне.

Может, ему не понравилось, что я так долго на него смотрела?

Сердце забилось чаще, и я, поборов желание убежать, просто отворачиваюсь, слегка прикрыв лицо волосами, будто это могло сделать меня невидимкой.

Замираю и перестаю дышать, краем глаза замечая, как рядом на полированную поверхность барной стойки ложится мужская рука. Широкое запястье, смуглая кожа, темные волоски…

— Доброй ночи, — слышу вибрирующий на моем затылке голос.

— З-здравствуйте, — лепечу, слегка поворачивая голову и выхватывая взглядом лишь край плеча.

— Как тебе клуб?

Вопрос ставит меня в тупик, потому что сложно поверить, что человека такого уровня может интересовать мое мнение, как и в то, что он в принципе заговорил со мной.

— Чудесный, — отвечаю робко. И сразу обозначаю на всякий случай, что нахожусь здесь не одна: — Я с подругами отдыхаю.

— Да, я видел. Заметил, еще когда ты была на сцене.

Кровь моментально приливает к щекам.

— Танцор застал меня врасплох.

— Не переживай, ты смотрелась достойно.

Вижу бармена, безмолвно застывшего напротив нас.

— Мне, пожалуйста, воды, — прошу слишком звенящим голосом, как-то неестественно, за что мысленно корю себя.

А все потому, что по спине жаром хлещут волны от того, как близко ко мне стоит мужчина.

— С газом, без? — вежливо уточняет бармен.

— Любую!

Не проходит минуты, как передо мной стоит стакан с кубиком льда. Я протягиваю бармену карту, но крепкая рука с проступающей сеткой вен вдруг делает жест, и бармен отходит, не взяв с меня платы.

Вцепившись напряженно двумя ладошками в стакан, я трусливо оборачиваюсь, вжав голову в плечи, и натыкаюсь взглядом на широкую мужскую грудь. Сердце ухает в пятки.

— Пройдемся?

— Куда? — растерянно блею.

— Туда, где не так шумно. Не люблю суету.

Интересно… Он спросил мое мнение о клубе, эти громилы по бокам, бармен, стоявший по стойке смирно в ожидании заказа и испарившийся после одного жеста руки… Может быть, этот мужчина в черном и есть тот самый владелец, которого Инна придыханием называет вулканом?

Может, рискнуть и спросить его самого? Или это слишком глупо?

Хотя глупее я себя вряд ли уже почувствую.

И почему он подошел ко мне?

Мужчина взмахивает рукой, пропуская меня вперед, а едва делаю шаг, уже идет рядом. Свободный коридор, который создают для нас охранники среди извивающихся на танцполе тел, ведет прямиком к лестнице.

Наверху тихо. И воздух свежий.

— Здесь нам никто не помешает, — толкает мужчина дверь.

Все еще держа перед собой стакан, робко вхожу в кабинет, оформленный в приглушенных тонах. Рядом со столом возвышается спинка внушительного кожаного кресла. На стенах кроме картин в строгих рамах висят мониторы, транслирующие все, что происходит в клубе.

— Это ваш клуб? — все-таки решаюсь спросить.

— Да, это мой «Ад»…

Во мне что-то обрывается.

— …Присаживайся.

Вздрагиваю от низкого бархатного голоса.

Послушно опускаюсь на край кожаного дивана коньячного цвета, не в силах совладать с дрожью в коленях.

Что я здесь делаю? Зачем он привел меня сюда? Зачем я пошла?

Мужчина садится за стол, нажимает на какую-то кнопку и смотрит только на меня.

Стать и уверенные движения выдают привыкшего повелевать человека. Дорогая рубашка идеально сидит на его мощной фигуре. Скрытое маской лицо заставляет теряться в догадках, как он выглядит.

Взгляд невольно падает на небольшую татуировку на его предплечье — римские цифры. Несомненно, они что-то значат, что-то очень личное, возможно, даже сакральное.

— Сними маску.

Принеси, подай, скройся, не мешай… сними маску. Жизнь выдрессировала меня, потому на чистых рефлексах ставлю стакан на низкий столик и развязываю ленты.

Мужчина клонит голову набок, рассматривая мое лицо. Становится не по себе, потому что свое он не показывает и я не могу понять его эмоции по его глазам.

— Как тебя зовут?

— Алисия, — негромко отвечаю, сжимая маску похолодевшими пальцами. — А вас?..

Но свое имя он не называет.

— Чем ты занимаешься, Алисия?

Мысли лихорадочно мечутся в поисках вариантов.

Запретный — сказать, что я прислуга. Когда люди узнают об этом, они начинают относиться ко мне как-то снисходительно, их взгляды становятся высокомерными, иногда презрительными, или сочувствующими, хотя часто эти люди сами ничего собой не представляют.

Поэтому я нахожу другой вариант, не так давно выдуманный:

— Я художница.

— И как у нас сейчас живут художницы?

— Не жалуюсь.

Нас прерывает тактичный стук в дверь.

— Войди, — позволяет мужчина.

В кабинет входит официантка с подносом. Молчаливо ставит рядом со мной на столик бокал с шампанским, клубнику в хрустальной креманке и быстро уходит.

Удивленно смотрю на бокал, потом на мужчину и не спешу пробовать угощение.

Хозяин «Ада» встает.

Дискомфорт, восхищение, опасность — эмоции накатывают лавиной, мне не хватает воздуха.

Сердце замирает… и срывается в бешеный галоп, когда мужчина подходит ко мне. Я вдыхаю его аромат — бергамот, сладкий шоколад и… что-то неуловимо-животное, будоражащее, заставляющее каждую клеточку моего тела отзываться.

Теплые пальцы касаются моего подбородка, и по коже проносится электрический разряд. Мужчина приподнимает мое лицо, вынуждая смотреть на него. Я вижу его глаза, вспыхнувшие, как угли.

Сглатываю сухим горлом, приоткрываю губы и делаю рваный вдох. Тело откликается раньше, подчиняясь чужому молчаливому приказу прежде, чем я успеваю осознать, что встаю с дивана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

— Твоя жизнь станет интересной и многогранной, если ты найдешь себе влиятельного покровителя.

Слова ударяют по сознанию набатом, вырвав меня из оцепенения.

Покровитель? Мне? Неужели он говорит серьезно?

Эта мысль кажется настолько невероятной, настолько пугающей, что разум отказывается ее принимать.

Он отпускает мой подбородок, но жар от его прикосновения продолжает обжигать кожу. Кончики пальцев скользят по щеке почти невесомо, но я вздрагиваю, будто он провел по мне лезвием.

Оценивающее движение…

— Я вас не понимаю.

— Понимаешь, Алисия.

— Вы… хотите меня защитить?..

Я слышу его шумный выдох. Мужчина склоняется ближе к моему лицу, словно хищник, дающий жертве осознать неизбежность ее участи.

Я инстинктивно зажмуриваюсь, когда его пальцы снова вскидывают мой подбородок.

Холод касается губ…

Он целует меня твердыми губами маски, подавляя своей энергетикой.

— И это в том числе, если потребуется. Я дам тебе жизнь мечты взамен на твое полное подчинение. Ты станешь моей прелестной… игрушкой.

Он не просит и даже не предлагает. Это приговор, озвученный с пугающей небрежностью. Он не уточняет, что именно подразумевает под словом «игрушка», но разве нужно объяснять?

Он хочет развлекаться, взяв под контроль мою жизнь. И секс, безусловно, будет частью этой игры, ее неотъемлемым элементом, и далеко не единственным.

Да, моя жизнь — хаос. Да, я уязвима и отчаянно нуждаюсь в деньгах и защите.

Но стать чьей-то вещью, пусть даже роскошной и дорогой, я не смогу.

Мысли о том, чтобы продаться, отвратительны. Наверное, я и в самом деле дура, раз отказываюсь от такого заманчивого предложения.

— Простите, но я… не могу, — шепчу, отчаянно цепляясь за остатки самообладания и пячусь от него.

И тогда он заводит руку мне за спину и резким властным движением притягивает к себе снова.

Упираюсь ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но все тщетно. Он скала. Неприступная твердыня, разрушить которую никому не под силу, тем более мне.

От него исходит что-то, от чего кровь стынет в жилах — жесткое любопытство собственника, получившего в свои руки новую необычную игрушку, пусть даже она не согласна на эту роль.

— У тебя красивые волосы, красивое лицо…

Поднимает руку, прикасается к моей голове, прочесывая пальцами волнистые пряди.

— Не надо, пожалуйста, — сжимаюсь я. — Я не хочу.

— А так? — медленно скользит ладонью по изгибу моей талии.

Я застываю, не в силах даже вдохнуть.

Он опускает лицо, наблюдая за движением своей руки с каким-то хищным любопытством. И от этой его сосредоточенности становится не по себе. Когда его ладонь опускается на мое бедро, он увлекается процессом настолько, что ослабляет хватку.

В эту долю секунды что-то щелкает у меня в голове...

Я, рванув от мужчины, протискиваюсь между ним и большим кожаным диваном.

Мужчина пытается меня остановить, но ладонь соскальзывает с гладкой ткани платья, и его пальцы хватают воздух. Я распахиваю дверь, слыша за спиной разъяренный рык.

Коридор, хрустальная люстра, лестница — все эти детали мелькают перед глазами смазанными пятнами. Лечу по ступеням и только чудом не падаю с лестницы.

Нутро пылает огнем, руки-ноги трясутся. Дышу то прерывисто, то вообще не могу дышать.

Отойдя от лестницы подальше, опасливо поднимаю голову и меня словно бьет молнией, и я едва сохраняю равновесие, покачиваясь на ватных ногах — мужчина стоит наверху на том же месте и смотрит на меня. Только сейчас в его руке моя маска.

Я отмираю и, опустив взгляд, ухожу, от волнения не сразу находя свой столик.

— Ты куда пропала? — спрашивает Лиза, когда я тяжело опускаюсь на диван. — И где твоя маска?

— Девочки… — прячу в ладонях лицо, — это кошмар…

— Что случилось? — встревоженно пододвигается ко мне Инна.

— Владелец клуба здесь.

— Да ладно?! — ахает подруга.

— Он подошел ко мне у барной стойки. Отвел наверх, в свой кабинет, и предложил интимные отношения за деньги и покровительство.

— Чего-о? — Инна давится шампанским. — Алиска, тебе на баре вместо воды абсент, что ли, налили?

— Я не вру! Вон там стоит! — киваю через плечо в сторону лестницы.

— Где?

Оборачиваюсь. На втором этаже уже никого нет.

— Ушел. Но он был там! Он во всем черном, в черной маске.

— Ладно-ладно, верим, — усмехается Инна, чтобы я успокоилась, хотя на самом деле она мне не поверила. Я и сама понимаю, что мой рассказ звучит фантастически. — На вот, глотни.

Немного шампанского мне действительно не помешает хотя бы для того, чтобы унять этот дикий ледяной тремор тела.

— Может, потанцуем? — предлагает Лиза.

— Вы идите, а я не хочу. Пригляжу за вашими сумками, — отказываюсь.

Девчонки уходят, а я то и дело бросаю взгляд на второй этаж. Но мужчина больше не показывается.

Однако я помню мониторы, висящие в его кабинете. Это я его не вижу, а он может наблюдать за мной и сейчас.

Или, может быть, уже подыскивает себе другую игрушку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

— Похоже, девочки, вы сегодня без меня поедете, — с запалом говорит Инна, осушая который по счету бокал. — Но не переживайте, я предупрежу охрану, вас без проблем пропустят в дом.

— Почему? — ошарашенно поворачиваюсь к подруге.

— Видишь того симпатичного блондинчика? — кивает на одного из стриптизеров. — Сегодня у нас явно коннект.

— Что ты такое говоришь, Инна?! — ахает Лиза. — Как это мы поедем без тебя? А как же твой отец? Он же сначала нас сожрет, а потом и тебя.

— Не бойся, дорогая, папа сегодня сам отдыхает. Его не будет еще два дня. Вот я и пользуюсь случаем. Надеюсь, этот перекаченный Арс меня не разочарует. — Инна скользит взглядом по залу. — Алисия, а вон тому красавчику, — говорит о стриптизере, который пару часов назад крутил восьмерки задом у моего лица на сцене, — кажется, ты понравилась…

— Глупости, — фыркаю.

Я не особо тревожусь по поводу планов Инны — у нее на дню сто раз настроение меняется. Ночь еще в самом разгаре.

— Я в дамскую комнату, — встаю из-за стола.

Нажав на слив, выхожу из кабинки. Мою руки под прохладной водой, пытаясь остыть. Мысли снова и снова возвращаются на второй этаж к хозяину «Ада».

Внезапно мое уединение нарушает звук открывающейся двери. Я машинально поворачиваю голову и вижу входящего мужчину. Высокий, жилистый, с суровым лицом, проседью в волосах, в строгом костюме. И маски на нем нет. И он совсем не похож на ошибшегося дверью гостя.

Под ребрами все сжимается от нехорошего предчувствия. Я закрываю кран и пячусь.

— Это женский туалет, — говорю я, надеясь, что слова звучат твердо.

Но мужчина даже бровью не ведет. Не ответив, шагает ко мне, сжимает предплечье стальной хваткой.

— Отпустите! — кричу я, пытаясь вырваться.

Но он сильнее.

Рывками тащит меня за собой и не обращает внимания на мои крики, которые тонут в грохоте музыки.

Вытаскивает из клуба и бросает на заднее сиденье черного седана.

Холодная кожа салона обжигает голые ноги.

Дверь захлопывается, отрезая меня от внешнего мира.

Мужчина торопливо садится за руль, щёлкает блокировка замков.

Машина с визгом трет шины об асфальт, срываясь с места.

Меня парализует липкий холодный ужас.

— Куда вы меня везете? — шепчу я, съежившись.

Молчит.

Мы едем долго. Сложно разобрать маршрут — ночь, тонированные стекла.

— За что?.. — всхлипываю.

Я и правда не понимаю. Я впервые вижу этого человека и не могла спровоцировать его на подобное поведение. Каменею, когда он останавливает где-то машину. Молча выходит, открывает мою дверцу.

Испуганно отодвигаюсь подальше, и тогда мужчина, склонившись, крепко обхватывает мое запястье и силком вытаскивает меня на улицу.

Я вижу высоченный забор из темного камня. Чуть дальше такие же глухие ворота. А вокруг хвойный лес.

Стальные створки распахиваются. По ту сторону нас встречают двое мужчин в темном камуфляже, и я едва не падаю в обморок от ужаса. Колени подгибаются, но мой похититель тут же дергает меня за руку и дает охране отмашку.

— Ясно, — с ленивым вздохом кивает человек в камуфляже, — сама не пойдет.

Они передают меня из рук в руки, как какую-то бездушную куклу.

— Не надо, пожалуйста… — молю я.

Передо мной огромный трехэтажный особняк из такого же камня, что и ограда.

— Шевелись, — подталкивает меня под спину, вынуждая подняться по крыльцу. Открывает дверь, заводит внутрь. Хмуро осматривает меня, как на таможне. — Снимай, — слегка пинает носком грубого ботинка мою туфлю.

Я разуваюсь.

Мужчина проводит меня через огромный холл дальше.

Потолки теряются где-то в вышине, мерцают в свете немыслимо-огромных хрустальных люстр. Пол выложен мраморной мозаикой. Резная мебель в столовой способна вместить не один десяток гостей. Большой камин окружен диванами из светлой кожи. Очень много позолоты, фресок, скульптур.

Даже дом Инны меркнет по сравнению с тем, что я вижу.

Больше всего на свете сейчас хочется сбежать, спрятаться в своей крохотной кладовке, где все знакомо и безопасно. Но выбора мне никто не дает.

Мы поднимаемся на второй этаж.

В конце коридора мужчина открывает какую-то дверь и, втолкнув меня в комнату, с тяжелым стуком захлопывает за спиной.

Оказываюсь в полумраке. Плотные шторы из черного бархата закрывают окна. Красные лампы заливают все багровым светом… Недалеко от окон пилон…

И тишина…

Только стук моего сердца, гулко бьющегося о ребра. Хочу промочить пересохшие губы, но язык как наждачная бумага.

Кровать громадная, с высоким кожаным изголовьем. Пара подушек на матрасе тоже кожаные. А над кроватью с зеркального потолка свисают металлические цепи… толстые и тонкие... Это деталь интерьера такая? Не знаю и не хочу выяснять.

Мне страшно. До одури, до тошноты.

— Смелее, не бойся, — слышу мужской голос прямо у меня за спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Вскрикиваю от неожиданности, подскочив на месте, как от удара тока.

Инстинктивно бросаюсь к двери, толкаю, колочу ладонями по резному дереву — безрезультатно.

— Так она не откроется, — вновь звучит из темноты, и от этого спокойного тона по телу прокатывается колючая дрожь.

Медленно с опаской поворачиваюсь и вжимаюсь спиной в дверь.

В противоположном конце комнаты, там, где меньше всего света, я вижу массивное кожаное кресло, на котором полулежа, широко расставив ноги, расположился мужчина.

Черная рубашка небрежно расстегнута до половины и открывает загорелую грудь, расстёгнутый ремень на брюках поблескивает платиновой пряжкой. А на лице маска… черная, скрывающая две трети лица… Жесткие губы, волевой подбородок.

Мужчина покачивает в руке хрустальный бокал с янтарной жидкостью, и я сразу узнаю этот жест. Узнаю хищную грацию владельца «Ада»…

— Зачем я здесь? — кое-как выжимаю слова.

Он делает глоток, не отрывая от меня взгляда, виски скользит по его горлу, и я невольно тоже сглатываю, засмотревшись на его кадык.

Простая механическая функция, но в его исполнении она выглядит как акт чувственной агрессии.

В груди все стягивается в тугой узел, пульсирующий от напряжения, когда он клонит голову набок и неторопливо кружит пальцем по ободку бокала. Такое движение…

— Мы не договорили, — рокочет он.

— Я… я уже все сказала, — шепчу, ненавидя себя за жалкую дрожь в голосе.

Молчит, но его тяжелый взгляд проникает под кожу. Только когда ставит бокал на столик, стук хрусталя о дерево разрывает тишину. Мужчина плавно, как будто даже лениво, встает.

Паника подстегивает мое сердце колотиться так сильно, что, кажется, слышно его биение. Я отчаянно продолжаю вжиматься в дверь, дыхание сбивается, превращаясь в короткие хриплые вдохи.

Он делает шаг, другой, сокращая расстояние между нами, сжигая остатки моей надежды на спасение. Воздух сгущается, пропитываясь его запахом. Тем самым, что я чувствовала в клубе — терпким и сладким одновременно, запахом неукротимого зверя. Запахом опасности и странного притяжения…

Он останавливается почти вплотную. Кулаками упирается по обе стороны от моей головы, запирая меня в тесной клетке из своего тела. До боли вдавливаю лопатки в твердую поверхность двери, безуспешно пытаясь создать хотя бы иллюзию расстояния между мной и мужчиной.

— Я тебя не услышал, — рычит он мне в висок, опаляя жарким дыханием.

Слова бьют по нервам. Жесткие горячие пальцы ложатся на мою шею, и я вздрагиваю. Проводит снизу вверх, вызывая во мне целую бурю эмоций: страх, непринятие и странное, парадоксальное, пугающее… возбуждение. Мне не нравится это, никогда прежде подобного не испытывала.

Он опускает руку ниже, туда, где платье открывает полоску кожи. Большим пальцем обводит контур ключицы, и меня словно прошибает током. В мыслях всплывает образ зверя, играющего с жертвой перед тем, как убить…

— Нет, не трогайте, — возражаю, но голос предательски превращается в жалкий хрип.

Кожа покрывается мурашками.

Он будто не слышит. Или не хочет слышать. В его глазах горит какой-то лихорадочный огонь, выдающий наслаждение моей реакцией.

В этот момент я для него не человек, а игрушка, созданная для его удовольствия. Эта мысль, такая горькая и унизительная, тяжестью повисает на душе.

— Ты моя собственность, Алисия.

Он заводит руку мне за спину, обхватывает за талию.

Мир накреняется и уходит из-под ног — в одно мгновение я, стиснутая сильной хваткой, оказываюсь в воздухе, будто во мне нет веса.

В каждом движении хозяина «Ада» несокрушимая уверенность. Он несет меня к постели и бросает на кожаный матрас.

Красный свет бьет по глазам, дезориентирует, в ушах шумит.

Я от шока не могу даже пошевелиться, растерянно наблюдая, как мужчина, остановившись у изножья постели, неторопливо расстегивает последние пуговицы на рубашке. Дорогая ткань сползает с широких с четко очерченными дельтами плеч, обнажая сильные руки с тугими жгутами вен и рельефный торс, будто отлитый из бронзы.

Тень крупного тела накрывает меня раньше, чем тот, кто ее отбрасывает.

Мужчина расталкивает коленом мои бедра шире, вклинивается между ними и накрывает меня собой, опираясь на локти.

Я еще никогда не была настолько близка с мужчиной, тем более таким. Слишком тесно, слишком жарко, слишком страшно, слишком будоражаще — всего слишком!

— Нежная, скромная, робкая, — шепчет он, а я только смотрю за движением его губ в полумраке. — Ты способна свести с ума даже безумца.

Он обхватывает мои запястья, сжимает до боли, до головокружения. Одним движением отводит их за голову, лишая меня возможности сопротивляться.

Склоняется к моему лицу и… целует, увлажняя мой пересохший от волнения рот своей слюной. Поцелуй глубокий, сразу с языком — как вторжение без церемоний. Мужчина просто берет то, что посчитал своим.

У него такие горячие жесткие губы. Язык кружит у меня во рту, беспрекословно приказывая ему отвечать. Я чувствую его мятный с примесью горького виски вкус, от которого перехватывает дыхание.

Да, я задыхаюсь, сгораю заживо, все тело, придавленное мужским, пульсирует и дрожит.

— Моя прелестная игрушка, — прорычав в мой рот, сильнее вдавливает в матрас, выжимая мои легкие.

— Апх! — отчаянно хватаю ртом воздух, когда мужчина, прекратив терзать мои губы, опускается к шее.

Царапает кромкой зубов кожу, прикусывает и тут же зализывает место укуса языком, засасывает до жгучей боли. Я выгибаюсь и сбивчиво умоляю отпустить меня, потому что терпеть это невозможно.

И через несколько секунд он отпускает, ласкает краешками губ, давая передышку, чтобы вскоре начать по новой…

Его широкая ладонь накрывает мою грудь, сжимает. Пальцами он подцепляет декольте и чашу лифчика, оттягивает, оголяет грудь. Жадно впивается в сосок губами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9

Сосет, рыча от удовольствия.

Это какая-то жестокая шутка, устроенная кем-то свыше.

Не может быть, чтобы владелец элитного ночного клуба, самый недоступный мужчина города, хотел меня… вот так…

Меня, серую мышь, которую и в толпе-то не заметят.

Нет, это не может быть реальным.

Опасливо прикасаюсь кончиками пальцев к его голове, слегка трогая густые темные волосы… Все-таки реально.

Голова кружится, все перед глазами плывет черными кляксами от того, как он ласкает вершинку языком.

Боже, еще два часа назад я боялась даже смотреть в его сторону, а сейчас лежу в его постели. Мускулы на его загорелых плечах играют под кожей при каждом движении.

Выпустив влажный от слюны сосок, мужчина вдруг дует на него, вызывая на коже мурашки.

— Твой вкус, твой запах… — тяжело, будто задыхаясь, рычит мужчина, — они исключительны. — Медленно скользит ладонью по моему боку, и я невольно сжимаюсь снова. Внутри все переворачивается от незнакомого чувства. — Ты будешь думать обо мне, Алисия. Будешь представлять мой член у себя между ног, сгорать от фантазий о том, как я трахаю тебя им.

Он снова захватывает мой рот в плен своих губ с рыком и звериной страстью.

Вдавливая собой в матрас, резкими грубыми движениями задирает платье до живота. Протискивает ладонь между наших тел в мои трусики, пальцами накрывает лобок.

Взвинчиваюсь, но ничего не могу сделать против. Отчаянно пытаюсь сбросить мужчину с себя, протестующе мычу в его рот, но все бесполезно.

Горячей подушечкой пальца он кружит на клиторе, и я втягиваю живот и едва ли не звеню от напряжения. Он опускает палец между половых губ, размазывая выступившую влагу, обводит вход во влагалище, неглубоко проникает в него, и я, запрокинув голову, прогибаюсь в пояснице.

— В глаза смотри! — дергает меня за волосы, возвращая на место и подчиняя.

Внизу живота собирается непривычный жар.

Пальцы на ногах поджимаются от того, как он растирает клитор, губы. От коротких методичных проникновений пальца в одном быстром ритме.

Дыхание учащается. У меня… у него.

Царапаю матрас, оставляя борозды от ногтей, стискиваю зубы, чтобы… чтобы…

— А-а-ах… — из груди все-таки вырывается тяжелый стон, и я кончаю прямо на его пальцы.

— Да, вот так, стони громче.

Разгоряченная плоть еще пульсирует, когда мужчина собирает мою сочную похоть на пальцы и вынимает руку из моих трусиков.

Дотрагивается до моих губ, размазывая по ним эту влагу. Проталкивает палец в мой рот, заставляя попробовать свой же вкус.

Ненормальный! Извращенец! Со мной еще никто никогда такого не делал.

Сердце грохочет в груди, горле, в ушах — везде.

После оргазма и пережитого эмоционального торнадо на меня вдруг накатывает непосильная слабость. В глазах темнеет. Рвано вдохнув, я обессиленно обмякаю…

Медленно открываю глаза и первое, что вижу, — этот дьявольский красный свет, заливающий комнату. В голове, словно кадры из кинофильма, прокручиваются недавние события, и холод ползет по позвоночнику.

Паника заставляет меня резко приподняться на локтях. Я все еще лежу на постели. Мое платье задрано, а под ним…

Какой кошмар! Разве можно так обращаться с девушками? Он не мужчина, а зверь! И где мои трусы?! Он что, забрал их?

Я торопливо поправляю платье, встаю с постели.

Кажется, я в комнате одна. Это дает мне шанс немного прийти в себя и понять, как действовать дальше.

Я бросаюсь к двери и… сейчас она открывается!

Выскакиваю в коридор, лихорадочно оглядываюсь — золото, простор, тишина. Не особняк, а дворец.

Бегу к лестнице, не помня себя, задерживаюсь у парадной двери, чудом вспоминая, что нужно надеть туфли. Они чужие и очень дорогие.

На улице уже светает.

Надо же, а в той комнате можно легко потерять счет времени. Там нет часов, окна затемнены.

Подхожу к воротам. Как же их открыть?

Вздрагиваю от заставшего врасплох скрипа — дверь флигеля открывается, и ко мне выходит мужчина в камуфляже.

Разные ужасные варианты развития событий лезут в голову, но только не этот:

— Уже все? — зевает заспанно.

— Д-да, — киваю машинально, понятия не имея, о чем он.

Охранник достает из кармана смартфон.

— Говори адрес, куда тебя отвезти.

Судорожно соображаю: домой нельзя, на работу тоже. Поеду к Инне. Называю ее адрес.

Мужчина что-то набирает на телефоне и говорит:

— Жди машину снаружи, — нажимает кнопку на пульте, и ворота плавно распахиваются.

Ранним утром холодно, меня морозит. Нервно топчусь недалеко от ворот.

Опускаю взгляд на запястья и вижу синюшные следы от пальцев — настолько крепко хватал меня. Зверь! А по его виду не скажешь.

Когда впервые увидела его на втором этаже клуба, он показался мне недосягаемым, даже высокомерным небожителем, который никогда бы не снизошел до простолюдинки вроде меня.

Впрочем, на мне брендовая одежда Инны, и я сама ему сказала, что я художница. У него вполне могло сложиться впечатление, что я из золотой молодежи.

Через минут десять подъезжает седан, за рулем которого тот же мужчина, который привез меня сюда. Он мне противен, я его боюсь, но выбора нет. Вокруг лес, а у меня ни денег, ни телефона — сумка осталась в клубе.

Мужчина действительно привозит меня к особняку Инны.

Молча хлопнув дверцей, я обнимаю себя и, шатаясь на каблуках, иду к воротам.

Стыдно невероятно.

— Что, Алиска, ночка выдалась бурной? — усмехается охранник, впуская меня во двор.

— Доброе утро, Семен, — бормочу, стыдливо опустив голову.

Здесь нас с Лизой хорошо знают.

— А Инна Владиславовна хотя бы к обеду явится?

— А ее еще нет?

— Не-а.

— Должна…

Охранник больше не спрашивает ни о чем, и я спешу в дом, иду прямиком в комнату Инны.

— Алиса, ну наконец-то! — взволнованно вскрикивает Лиза, сев в постели, и ошарашенно округляет глаза. — Ой, что с тобой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Потом, — отмахиваюсь и, скинув туфли, прячусь от подруги в личной ванной Инны.

Не могу сейчас говорить.

Опершись на раковину, смотрю на себя в зеркало: туш размазана, помада тоже. Волосы взлохмаченные, а шея… усыпана засосами, словно метками. Под ключицей красный след от зубов.

Жесть. Какая жесть.

Горячий душ и побольше мыла, чтобы смыть с себя запахи и биологические жидкости и немного прийти в чувства.

Накинув на мокрое тело халат Инны, возвращаюсь в комнату.

— Неужели стриптизер с тобой это сделал? — ахает Лиза.

— Какой еще стриптизер? — рассеянно морщусь.

— Ну, Инна уехала куражиться со стриптизерами, я думала, ты с ними. Я сумку твою забрала и сюда поехала.

— Нет, это был не стриптизер, — горько усмехнувшись, сажусь на край кровати.

Она у Инны по-королевски большая, с балдахином. Мы не раз втроем на ней спали, не испытывая тесноты.

— А кто? — вкрадчиво уточняет.

— Хозяин клуба.

Удивительно, как холодно и безэмоционально я говорю это, глядя подруге в глаза. У меня сейчас и правда все эмоции будто заморозились. Нет ни страха, ни сожаления, ни восторга. Не знаю почему.

— Да ты что? Серьезно?

Дернув уголок губ кверху, я оттягиваю лацкан халата, показывая подруге след от зубов.

— Думаешь, я шучу?

— Ого, — прикладывает ладошки к щекам. — Он что, изнасиловал тебя?

— Он не проникал в меня членом.

— А что тогда? Где ты с ним была? — осыпает вопросами. — Что ты собираешься теперь делать? Нужно написать заявление в полицию!

— А ты думаешь, полиция поможет?

— Должна же отреагировать.

— Должна, — киваю. — Но ты уверена, что у меня после этого не будет еще больше проблем?

Глава 10

— Мне так жаль, — поправляет на мне воротник своей водолазки Инна. — Дорогая, я ведь думала, ты с Лизкой уехала.

— А она думала, что я с тобой, — пожимаю плечами. — В общем, я больше в этот клуб ни ногой.

— До сих пор, если честно, не верится.

В глазах Инны я вижу сомнение. Она считает, что мужчина, терзавший меня ночью, — кто угодно, но не владелец ее излюбленного ночного клуба.

Обнявшись на прощание, мы с Лизой садимся в такси.

Дз-з — вибрирует телефон в моей руке. Жестокий шепот присылает сообщение.

«Здравствуй, Алисия. Ты не ответила на мое сообщение. Не заставляй меня ждать слишком долго. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты далеко».

Вздохнув, откидываю голову на спинку сиденья.

«Прости, я была занята», — отправлю и блокирую экран.

— И кто же это? — любопытно оборачивается Лиза.

— Тот самый, с сайта знакомств. Кто бы мог подумать, что обычная переписка может длиться так долго.

— А вдруг он и есть твоя судьба?

— Да брось, — отмахиваюсь.

— Почему же? Вы так долго общаетесь, может, уже пора встретиться наконец?

Я и сама об этом думала, но…

— Боюсь, после этой ночи я вряд ли решусь.

— До сих пор под впечатлением?

— Неизгладимым.

— Понимаю, — кивает Лиза. — Но ведь наличие парня — это не только приятное времяпрепровождение, но и гарант какой-никакой безопасности. Он же сильный, наверное, сможет тебя защитить от таких вот извращенцев в случае чего.

— Это не парень, Лиз, а мужчина.

— Тем более. Значит, он уже определился, чего хочет от жизни. Я бы на твоем месте…

— Но ты не на моем месте! — нервно обрываю подругу и тут же мысленно корю себя за это. Да что со мной, в самом деле? Виновато беру Лизу за руку. — К счастью, ты не на моем месте. Извини, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, Алис, не бери в голову. Я понимаю…

Такси подъезжает к моей многоэтажке, и я, попрощавшись с подругой, выхожу из машины.

Останавливаюсь напротив своего дома, хотя назвать его домом язык не поворачивается. Серая громадина, пошарканная временем, с балконами, похожими на пустые глазницы.

Даже двор унылый и неуютный, будто пытается оттолкнуть, нашептывая: «Уходи, тебе здесь не рады».

Во мне все скручивается от протеста. Будь моя воля — стерла бы из памяти этот адрес. Но я должна идти.

Едва переступаю порог квартиры, как на меня налетает младшая сестра Злата.

— Ого, Гуччи?! — в ее голосе сквозит не столько любопытство, сколько плохо скрываемая зависть. — Откуда у тебя эта кофточка?

— Инна дала поносить, — отвечаю, уже предчувствуя неприятный разговор.

Глаза Златы загораются алчным блеском. Бренд, как катализатор, запускает привычную цепочку: желание — требование — обвинение.

— Отдай ее мне! — цепляется Злата за рукав, рванув его на себя.

— Нельзя, я должна ее вернуть! — пытаюсь отцепить от себя сестру. — Порвешь ведь!

— А зачем возвращать? — искренне недоумевает. — У Инны этих кофточек — шкаф ломится, она и так богачка! Она могла бы вообще покрыть все наши долги да еще и айфон мне новый купить! Я так его хочу! Почему ты не попросишь у нее денег? Ты просто эгоистка, Алиса!

— Я дружу с Инной не из-за денег. Представляешь, как бывает?

Злату задевают мои слова.

— Сука… — шипит она и, замахнувшись, с силой бьет меня по руке.

Боль обжигает плечо, и я рефлекторно замахиваюсь, но застываю. В прихожую входит мама.

— Алиса, только попробуй тронуть Златочку, она еще маленькая, — предупреждает ледяным тоном, не оставляющим места для сомнений, на чьей она стороне. — Иначе тебя трону я.

Пятнадцатилетняя сестра на полголовы меня выше и килограммов на двадцать тяжелее. Злата смотрит на меня с торжествующей ухмылкой. Да, для всех Злата маленькая.

Моя рука бессильно повисает вдоль тела. От несправедливости к горлу подкатывает горький ком.

— Скройся с глаз моих, Алиса, — бросает мама и хмуро отворачивается.

Опустив голову, прохожу мимо нее в свою кладовку.

Переодевшись в такую одежду, чтобы не было видно засосов, решаю заглянуть к бабушке. Обычно так рано я ее не беспокою, но сейчас мне так обидно, больно и одиноко. Я тоже хочу доброты и тепла. Хотя бы капельку того, что ежедневно получает Злата.

— Ой, ты сидишь? — забыв постучать в дверь, застаю бабулю в непривычной позе.

— Виола посадила, — вздыхает она, говоря о маме, — а я сама лечь не смогла. Поможешь, дочечка?

— Конечно! — подхожу к бабушке и укладываю ее поудобнее.

— Меня еще помыть сегодня нужно.

— Все сделаем, не переживай.

— Ох, и маешься ты со мной, милая, но мне так нравится, когда ты сидишь рядом, разговариваешь со мной, развлекаешь… — указывает на стул, на котором я всегда сижу. — Может, книжку мне вслух почитаешь, а то я ведь слепая почти.

— Хорошо, бабуль.

Только к полуночи возвращаюсь в кладовку.

«Ты меня избегаешь?»

«Нет, вовсе нет. Я проводила время с семьей, поэтому не писала».

«Предложение о встречи еще актуально?»

Закусываю губу.

«Я подумаю».

«Подумай хорошо. Спокойной ночи, Алисия. Сегодня я буду ждать тебя в твоем сне. Не задерживайся».

Сознание тает, и я закрываю глаза, а через мгновение вижу не Жестокого шепота, образ которого выдумала, а удушающий, сводящий с ума красный свет.

Он проникает под кожу, впитывается в мозг, не оставляя места ничему, кроме животного страха и тягучей тошнотворной сладости.

Снова эта постель… и голая я, распластанная на ней.

Я пробую пошевелиться, но запястья саднит от давления цепей, сковывающих меня. Отчетливый звук шагов, и из темноты появляется этот зверь в черной маске. Он приближается, а я не могу пошевелиться, не могу закричать, даже вдохнуть не могу. Воздух становится вязким, пропитанным запахом ужаса, секса и… возбуждения?

Зверь склоняет лицо между моих широко разведенных ног. Крепкой хваткой обнимает за бедра, впаивая пальцы в кожу. Горячие жесткие губы прижимаются к нежной коже, волнами пуская по всему моему телу дрожь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня пронзает судорога, вышвыривая из кошмара в реальность.

Сердце грохочет бешено, пот покрывает кожу липким слоем, майка от него промокла почти насквозь. Ёрзаю, сжимаю сбившееся одеяло между ног, пытаясь избавиться от накатившего возбуждения. Оно томит, изматывает, вызывает внизу живота тянущие почти болезненные ощущения.

Глава 11

Месяц спустя

— Может, все-таки свитер? — взволнованно тереблю перламутровую пуговицу на блузке.

— Ага, свитер, шаровары и дутики! — закатывает глаза Инна. — Идеальный наряд для первого свидания!

— А грудь не очень выпирает?

— Успокойся, Алис. У тебя красивая аккуратная грудь. Все, что надо, закрыто. Остальное — взлетная полоса для мужской фантазии. Чуть не забыла, — берет с туалетного столика флакончик своих духов и щедро обрызгивает меня. — Последний штрих. Ошибочное мнение, что мужчины не разбираются в парфюме. Все они понимают и могут отличить оригинал от Садовода. Особенно такие, как…

— Вот это и пугает, — вздыхаю, осматривая себя в зеркало. Инна сама взялась меня собирать, так что сегодня мой образ на высшем уровне. Даже тени на веках от «Dior», не говоря уже об остальном. — Я ему сказала, что художница, а на самом деле я никто. Что будет, если он попросит нарисовать его портрет? Или захочет познакомиться с моей семьей?

Жестокий шепот помог мне почти забыть все, что случилось со мной той ночью.

Я настолько к нему привыкла, что не могла уснуть, если он не пожелает доброй ночи, и с утра первым делом хваталась за телефон.

Но обычная переписка его не устраивала. Он хотел реальной встречи. Я понимала, что если не соглашусь, то Жестокому шепоту скоро это все надоест и он просто исчезнет. А я очень не хочу этого, поэтому решилась на свидание.

Меня трясет от волнения!

— Вот это ты замахнулась, — смеется Инна, — знакомство с семьей! Может, вообще до этого не дойдет.

— Ты права. Уверена, я ему не понравлюсь, — опускаю голову.

— Эй, выше нос! — ободряюще приобнимает меня подруга. — Почему ты себя гнобишь? Вдруг это он тебе не понравится? Знаешь, иногда мужчины любят приукрашивать себя похлеще женщин. Рассказывают, какие они все из себя крутые и успешные, а на деле: маленький букетик и маленький член. Ну, ты меня поняла, да?

Выходим из особняка подруги.

Инна лично захотела меня отвезти на место встречи, а заодно проконтролировать, чтобы я не умерла от волнения.

Да, я очень нуждаюсь в ее поддержке.

Садимся в ее «Мерседес».

— Непохоже, чтобы он приукрашивал, — вздыхаю я, щелкая ремнем безопасности. — Посмотрела в интернете, какого уровня ресторан, в который он меня пригласил.

— И что? Это еще ни о чем не говорит. Может, он весь этот месяц на него таксовал. Дорогая, не делай моих ошибок и уши не распускай. Лучше наблюдай, как он себя ведет. Если заискивающе поглядывает на официантов, долго изучает цены в меню, то по-любому понторез. Тогда уж и тебе нечего переживать за то, что ты не художница, ведь перед тобой тоже не принц Датский.

Подъезжаем к ресторану.

Фасад как черное зеркало, арка над входом под розовое золото, вывеска переливается так, будто сделана из бриллиантов.

Должно быть, привыкшую к красоте художницу это бы не смутило, а у меня сердце подскакивает к горлу.

Замечаю полноватого мужчину с выпирающим пузом, который стоит недалеко от входа. Лысый, с покрасневшим лицом, он как-то нервно топчется, вытирает платком со лба пот.

— У-у-у, — хмурится Инна. — Может, поедем домой, а?

— Жестокий шепот сказал, что ждет меня внутри, — шепчу я, борясь с дрожью.

Осматриваю парковку — исключительно премиальные автомобили.

— Тогда вэлком, — кивает подруга. — Я по району покружу, мне кое-какие дела нужно сделать, а ты, как освободишься, мне набери, хорошо?

— Хорошо. Спасибо.

Выхожу из салона, делаю шаг, и колени подгибаются. Ноги как вата, а я на каблуках.

Толкнув тяжелую дверь, вхожу в царство приглушенного света и прохлады.

Ресторан внутри еще более впечатляющий.

Стены будто высечены из цельного лунного камня, на них играют тени и свет от дизайнерских светильников, а воздух пропитан ароматом экзотических фруктов и дорогих духов. Звучит ненавязчивая мелодия.

Я до обморока напряжена.

— Добрый день, — с улыбкой встречает меня администратор в строгом костюме и вежливо интересуется: — Стол бронировали?

— Да, — неловко мнусь. — Только я не знаю имени мужчины, который бронировал. Меня зовут Алисия.

Администратор кивает:

— Я вас провожу.

В шикарном зале немноголюдно.

Мое внимание привлекают два мужчины, одиноко сидящие за разными столами.

За тем, который ближе ко мне, — ошеломляющий.

На нем черный пуловер, подчеркивающий невероятный размах плеч и силу, которая словно струится под тканью. Из выреза слегка выглядывает золотая цепь — ненавязчивый штрих роскоши, идеально дополняющий образ.

Брюнет. Смуглая кожа, резкие мужественные черты лица.

Он сосредоточенно просматривает что-то в смартфоне, и эта отстраненность придает ему еще больше магнетизма.

Заглядываюсь на его руки, длинные пальцы, скользящие по экрану, и у меня вдруг пересыхает во рту, внизу живота почему-то собирается жар, маленькие волоски на руках под блузкой встают дыбом.

Боже, даже не помню, когда я в последний раз испытывала что-то подобное.

Но есть в нем что-то отталкивающее. Какая-то неприступность, холодная аура, которая словно нашептывает: «Не приближайся».

Второй… Совсем другое впечатление.

В нем нет той первобытной силы и энергетики опасности, которая исходит от брюнета.

За вторым столиком сидит мужчина скорее из категории интеллектуалов: худощавый, в светло-голубой рубашке. Ему хорошо за сорок, русые волосы зачесаны набок, на остром подбородке небольшая бородка.

И он смотрит прямо на меня, второй раз за несколько секунд поправляя на носу очки в тонкой оправе.

Он совсем не такой, как я ожидала увидеть. Плохо узнаю в нем мужчину, способного

так

писать.

Но зато тревога проходит, и я, облегченно выдохнув, иду к «безопасному» столику.

Но через мгновение прозвучавший голос за моей спиной пригвождает к полу.

— Алисия?

Едва стихшие эмоции накатывают с удвоенной силой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Качнувшись, я медленно оборачиваюсь — брюнет встает из-за стола.

— Д-да, — заикаюсь от шока. — Жестокий шепот?

— Демид, — отвечает с холодной вежливостью, отодвигая для меня стул.

Глава 12

Демид

Когда Алисия нерешительно подходит и поворачивается ко мне спиной, садясь за стол, я вдыхаю аромат ее волос и чувствую искусственную приторность духов, перебивающих ее настоящий запах.

Кожа на нежном лице покрыта слоем тонального крема, маскирующим естественный цвет, но уши, не тронутые косметикой, горят алым — девчонка волнуется.

— Все хорошо, — склонившись над ее макушкой, негромко говорю.

Обхожу стол и сажусь напротив, давая Алисии немного времени освоиться.

Внимательно рассматриваю ее.

Свободная шелковая блузка, скрывающая изгибы фигуры. Алисия хотела быть нарядной, но при этом не привлекать к себе внимания.

Но… она без лифчика. Под тонкой тканью едва виднеются горошины сосков.

Что ж. Ей удалось. Я на крючке.

Алисия мелко дрожит, но пытается казаться уверенной.

Кладет тонкие запястья на стол тыльной стороной вверх так, чтобы я точно заметил этот жест.

Интересно, соблазнительный трюк, намекающий на расположение, ей тоже подруга подсказала — та, что дала свою одежду на размер больше, чем носит Алисия?

Или все же завуалированный намек — ее собственная инициатива?

Ставлю на первое. Но я польщен.

— На самом деле примерно так я тебя и представляла, — она заговаривает первая, напряженно улыбаясь. Значит, заинтересована нашим общением в не меньшей степени, чем я. Но стесняется, долго не задерживает взгляд на моих глазах, опустив его на более комфортную зону губ. — Так странно…

— Что странно?

— Мы встретились в первый раз, но я как будто тебя уже видела.

Мы встречались два раза. Первый — на базе отдыха, когда накрывала на стол. Второй — в моем клубе, а позже в моей постели.

Когда вспоминаю об этом, чувствую на языке вкус ее кожи.

— Исключено. Я бы тебя запомнил. Моя внешность не уникальна. Вероятно, когда-то тебе встречались мужчины моего типажа.

— Да… ты прав… наверное. Просто и голос…

— Жаль, что у меня не тенор. Его бы точно ни с чем не перепутала, — я тоже улыбаюсь.

Тихо засмеявшись, Алисия неловко дергает плечами и немного расслабляется.

На мгновение наши взгляды встречаются.

Мой может казаться ей восхищением, но это не так. Я не просто смотрю — я анализирую.

Во мне есть одна особенность. Изъян. Психическое отклонение. Диагноз. Я совершенно свободный от эмоций человек. Пустой. Не способный постичь то, что другим кажется обыденностью.

Я не испытываю ни любви, ни тоски, ни жалости. Ничего.

Раньше я был агрессивным, но многолетняя терапия и контроль помогают справиться. Я научился замечать и понимать чужие эмоции.

Людей можно сравнить с книгами. Порой одной встречи достаточно, чтобы прочитать до эпилога или бросить на середине. Но иногда попадаются такие экземпляры, к чтению которых хочется возвращаться вновь.

— Эм… — тянет Алисия, неосознанно прикасаясь к тонкому золотому браслету на запястье, как будто это единственное, что дает ей сейчас уверенность в себе. — Чем ты занимаешься?

Если я буду конкретен, ее уже через минуту здесь не будет.

Алисия еще не готова признать, что стала моей игрушкой.

Мне нравится секс в различных его вариациях. И я не испытываю дефицита в партнершах, способных меня удовлетворить. Я использую женщин, пока они не сломаются, затем выбрасываю.

Но в Алисии есть что-то такое, что не хочется ломать, а побуждает поставить ее на полку.

— Демид, ты не ответил на вопрос, — вкрадчиво повторяет. — Чем ты занимаешься?

— У меня бизнес.

— Ясно. Наверное, это круто.

— А ты художница.

Хотя скорее выдающая желаемое за действительность маленькая лгунья с убитой в хлам самооценкой, но очаровывающая своей уязвимостью.

Интересно, насколько далеко она готова зайти?

— Да, но я еще не определилась. Может быть, буду художницей или захочу путешествовать по миру, или создам свою линию одежды, — запнувшись, сглатывает. — Возможности позволяют…

Сначала я увидел бейдж с именем на форме сотрудницы базы отдыха, когда Алисия наклонилась, чтобы поставить передо мной тарелку.

Я запомнил эту девушку, потому что она мне понравилась визуально, и я отметил совпадение имен ее и той девушки, с которой переписывался на сайте знакомств. Это самое удобное место для выбора новой игрушки. Как витрина магазина, где можно посмотреть на товар, открыв его профиль.

Но в случае с Алисией было по-другому.

Товар был скрыт от глаз за неприметной картинкой. Она попала мне под настроение, и я захотел узнать, как выглядит спрятанная за ней Алисия.

Потом клуб — пара нехитрых манипуляций с телефоном, отстраненное наблюдение за заинтересовавшей меня девушкой. В общем, было несложно сложить два и два.

Я знаю, кем она работает, а теперь и где живет. Георг, мой человек, привозящий девушек для развлечения, за ней проследил.

— Не сомневаюсь, что у тебя все получится, — отвечаю я.

К нам подходит официант.

— Я буду салат «Цезарь» и зеленый чай. Спасибо, — говорит Алисия.

Такой выбор блюд, а она выбирает стандартный набор. Боится новизны. Во всем ли она такая консервативная?

Она снова улыбается. На этот раз причин не видно, я ее не смешил — не было поводов.

— Почему ты улыбаешься?

— Да так… подумалось, — взволнованно проводит кончиками пальцев по шее.

Мне нравится этот жест. Возбуждает.

— Что подумалось?

— Ты сидишь со мной уже двадцать минут.

— И?

— Ты так и не сказал, понравилась я тебе или нет.

— Если я сижу с тобой, значит, да. У тебя красивое лицо и волосы, прекрасная фигура.

Едва остывшие уши Алисии снова вспыхивают.

Я не влюблюсь в нее с первого взгляда, но есть то, что тянет к ней — ее робость, покорность, слабость, чистейшая наивность, не испорченность жизнью. Ее голос, запах, вкус. Грация нерешительных движений. И то, как я ощущаю себя рядом с ней.

Да, пусть это не чувства, но это то, что на два уровня выше чувств. Эта кукла из лимитированной коллекции.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так ведь, Алисия?

Глава 13

Алисия

Демид… Он мне тоже понравился.

У него такое мужественное имя. Уверенный, зрелый, самодостаточный. Ух!

Зелень его хищных глаз гипнотизирует, каждое движение, поворот головы завораживают.

Инна говорила понаблюдать за ним, чтобы понять, с мужчиной какого уровня я имею дело. Он ведет себя так раскрепощенно, как будто он здесь хозяин.

Поначалу я испугалась и не хотела подходить к Демиду из-за его негативной энергетики, но в общении он показал себя другим.

А его слова о том, что он считает меня красивой, все еще звучат в моей голове. Это невероятно. Невозможно поверить. Ни один мужчина не говорил мне ничего подобного.

Как мог такой, как Демид, увидеть во мне красоту? Взгляд, которым он смотрит на меня, пробирает до мурашек. Такой внимательный, наполненный.

— Какие планы на вечер? — откинувшись на спинку кресла, спрашивает.

Что бы мог значить этот вопрос? Вежливый интерес или намек на продолжение свидания?

Теряюсь.

Я под большим впечатлением.

Очень прикипела к Жестокому шепоту, но не к Демиду.

Знаю, что это один и тот же человек, но не могу расслабиться и нормально дышать.

Мне хочется казаться лучше, чем я есть, но не быть навязчивой. А еще мне нужна передышка, чтобы свыкнуться с мыслью о том, с каким мужчиной я общаюсь.

— Поеду домой, — улыбнувшись, отвечаю. — У меня столько дел…

Демид едва заметно поджимает губы. Ему все-таки хотелось побыть со мной дольше? Или я это только надумала?

— Тогда я тебя подвезу. Ты не против?

О… нет. Нет! Нельзя. Не нужно ему знать, где я живу.

— Ой, а я уже договорилась с подругой. Она ко мне в гости поедет, отсюда и заберет. Прости.

Я достаю старенький смартфон из сумки и под столом пишу сообщение Инне.

— Тогда дождемся ее, — хмыкает Демид. — Помню, ты писала, что у тебя скоро день рождения. Определилась уже, где будешь праздновать?

Он что, хочет быть моим гостем?

Но я никогда не отмечаю день рождения.

В семье этот день никак не обозначается, подарков мне никто не дарит. Да и свободных денег, чтобы вести гостей в кафе или хотя бы накрыть праздничный стол, у меня не бывает.

Подруги, конечно, дарят, но все, что я могу им предложить, — коробка конфет и кофе. Живу от зарплаты до зарплаты.

— Еще нет. День рождения только в конце недели.

— Я знаю один хороший ресторан при отеле, там кухня на высоте и обслуживание, интерьер гламурный. Думаю, в твоем вкусе.

— Прекрасно, — киваю, пытаясь унять дрожь в коленях. — Скинешь мне ссылку, я посмотрю.

Господи, как же мне стыдно за эту ложь! Ни одного слова правды я ему не сказала.

Но мои розовые очки разбились стеклами вовнутрь, когда биологическая мать от меня отказалась, а потом со мной случилась эта жизнь.

И я не питаю иллюзий о том, что прекрасный принц может полюбить золушку. Хотя Демид даже не принц, а король. Зачем ему оборванка, когда есть более достойные кандидатки?

Я боюсь, если он узнает, что я прислуга, то станет относиться ко мне высокомерно и снисходительно, как и все.

«Дорогая, это пипец! — прилетает ответ от Инны. — Какой-то придурок устроил аварию. Полоса колом стоит».

Проклятье…

— Подруга не сможет тебя забрать? — облокотившись на стол, интересуется Демид.

— Нет… — вздыхаю. — Но как ты понял?

— По твоему лицу. Мое предложение еще в силе.

Второй раз отказывать нехорошо.

— Если тебе несложно, — соглашаюсь, лихорадочно соображая, что делать.

На парковке ресторана целая галерея дорогих авто, но среди них выделяет один большой до неприличия роскошный внедорожник цвета хрома, ослепительно переливающийся в свете фонарей.

Теряю нить мыслей, когда Демид ведет меня к этому автомобилю и плавно открывает переднюю дверцу.

Даже машина у него самая крутая. Ох…

Настороженно сажусь, ощущая приятную прохладу кожаного сиденья. Здесь так утонченно пахнет чистотой, новизной и свежестью морского аромата.

Демид поворачивает ключ в замке зажигания, и внедорожник так рычит, что я вздрагиваю, пропуская через себя легкую вибрацию мотора. У меня даже дух захватывает.

— Какой адрес? — уточняет Демид.

Нервно закусываю губу и, пару секунд помедлив, называю адрес Инны.

Внедорожник плавно трогается с парковки. Езда такая бесшумная и мягкая, словно мы двигаемся не по асфальту, а плывем по воде.

Украдкой поглядываю на Демида, на его сосредоточенный взгляд, устремленный на дорогу, на то, как уверенно и без лишней суеты он управляет такой внушительной машиной. Демид спокоен, будто не только машина, но и весь мир подчиняется ему.

Засматриваюсь на его руку на руле, как его пальцы уверенно, но нежно скользят по кожаному ободу...

За окнами мелькает город.

Вскоре въезжаем в элитный район.

Демид притормаживает возле Инниного дома. Но прощаться не спешит. Поворачивается ко мне и смотрит так пристально, что я застываю и забываю дышать, с головой утопая в его взгляде.

— Алисия…

Тихий шепот словно проникает под кожу, легкой дрожью разносится по телу.

Мир будто останавливается, перестает существовать, когда Демид неторопливо склоняется ко мне. Его ладонь мягко ложится на мой затылок, фиксируя голову. Горячее дыхание окутывает лицо

. Мой тяжелый вдох, рваный выдох, отчаянный удар сердца и…

Демид целует меня в губы взасос, жарко, страстно, до умопомрачения. Целует так, что мы ударяемся зубами. Подскочивший адреналин бьет в голову, эмоции зашкаливают.

Нельзя целоваться с мужчиной на первом свидании, это неприлично, но я вспоминаю об этом, когда его язык уже подчиняет мой рот, делая со мной такие вещи, что впечатлений останется на годы вперед.

Мое дыхание учащается, смешиваясь с дыханием Демида. Мне приятны его губы, его мятный вкус будоражит настолько, что я окончательно теряю связь с реальностью, в которую меня возвращает лишь теплое поглаживание его пальца по моей скуле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо за вечер, — столкнув нас лбами, говорит Демид.

— И т-тебе спасибо… — ошарашенно заикаюсь я.

Демид отстраняется, но продолжает на меня смотреть.

Отдаленно слышу щелчок замков, намекающих, что пора выходить.

Навалившись на дверь, как пьяная вываливаюсь из машины и едва не падаю — ноги после поцелуя подгибаются.

Вот это да!

Так, надо брать себя в руки.

С трудом выпрямляю спину и, отвернувшись от машины, вижу перед собой высокий забор чужого особняка.

Но почему Демид не уезжает?

Я снова поворачиваюсь к нему и машу рукой, на что он подмигивает фарами.

Хочет убедиться, что я зайду «домой» в целости и сохранности?

Я благодарна ему за заботу… но это не мой дом.

И, как в наказание, он опускает стекло.

Чувствую себя натуральной дурой, крадущейся к воротам. Нажимаю на звонок.

Через несколько секунд ворота распахиваются, и ко мне выходит охранник Семен.

— Алиска, ты чего при…

— Привет, Семен! — нервно щебечу, заглушая его голос. — Папа уже приехал?

Охранник округляет глаза, когда я деловито шагаю мимо него во двор.

И натыкаюсь на Владислава Александровича, отца Инны, который стоит неподалеку и все слышит. Он удивленно вздергивает бровь.

Хочется провалиться сквозь землю…

Глава 14

Два дня спустя

— В твоих коттеджах вчера заселились семейная пара с детьми и мужчина, — информирует Катя. — В моих Остаповы так и остались, зато шумная компания парней приехала. Ох, чую, наведут они здесь шороху. Чуть ли не с порога спрашивали, наливают ли на баре алкоголь…

Мне привычнее и веселее работать с Лизой, но подруга простудилась и ушла на больничный, так что сегодня ее подменяет Катя.

Она тоже приятная девушка, но ей уже тридцать. Общих тем для разговоров, не касавшихся работы, у нас нет.

— Хорошо, я поняла, — киваю, застегивая форму.

Заплетаю волосы в тугую косичку, но мыслями не здесь, а в скором будущем — Демид пригласил послезавтра на второе свидание. Как раз моя смена на базе закончится.

Я так волнуюсь и едва не горю от предвкушения встречи.

Знаю, что слишком тороплюсь с выводами, можно сказать, растворяюсь в этом мужчине, но он словно глоток свежего воздуха.

Мне нравится с ним общаться, никогда не надоедает, сколько бы ни длился звонок, всегда мало — Демид не любитель долго трепаться по телефону, ему больше нравится обещаться вживую, как он говорит.

А мне хоть как нравится.

Когда думаю о нем, мурашки пробегают по коже

Раннее утро.

Выхожу из домика персонала.

Накрываю в беседке стол для семьи с детками — эти гости захотели позавтракать на природе, а для тех, кто не хочет, мы приносим еду в коттеджи.

Остановившись с подносом у двери второго гостя, замечаю на дверной ручке табличку «Нужна уборка».

Предварительно постучав, вхожу.

— Доброе утро! — громко говорю, предупреждая о своем приходе.

Ответа не слышу.

На первом этаже никого нет.

Оставив завтрак на столе, оглядываюсь — вроде бы и так порядок.

Зачем ему понадобилась уборка?

Ну ладно, пусть. Смахну несуществующую пыль и пройдусь пылесосом по чистому полу. Или он захотел сменить постельное белье?

Второй раз возвращаюсь в коттедж со всем необходимым инвентарем.

На первом этаже снова никого нет.

Может быть, уехал еще до того, как я пришла на смену?

Оставив пока все внизу, поднимаюсь по деревянной винтовой лестнице на второй этаж.

— Доброе утро! — еще раз громко говорю. — Что нужно убрать?

В ванной слышится шум воды. Теперь понятно, почему не отвечал. Чтобы не стеснять, решаю дождаться гостя внизу.

Через минут пятнадцать слышатся шаги.

Бросаю взгляд на лестницу и вижу сначала босые ступни, потом крепкие мужские голени, белое полотенце, намотанное на бедра, мускулистый торс и…

Мозг отказывается верить глазам. Демид? Здесь?

Земля уходит из-под ног, и я, качнувшись, придерживаюсь за столешницу кухонного островка. Сердце ухает в пятки.

Он не говорил, что собирается где-то отдыхать.

Но, кажется, впервые в жизни мне везет — Демид задумчиво смотрит себе под ноги, когда спускается по ступеням.

Нагнувшись, прячусь за островок.

Какой кошмар!

Он не должен узнать, что я тут работаю. Не должен!

Ведь я не знаю, как он на это отреагирует, но могу догадаться.

Господи, что делать?

Выбежать на улицу не получится — Демид тогда меня заметит.

Когда он входит в кухню, я бесшумно на корточках обхожу островок, все еще прячась.

Демид останавливается и открывает дверцу холодильника.

Воспользовавшись этим моментом, я бегу на второй этаж.

Вот же влипла…

Лихорадочно осматриваюсь, соображая, что делать дальше.

Проклятье. Снова шаги. Заметавшись, забегаю в спальню.

Он близко. Очень. Нет времени подумать!

Трусливо прячусь под кровать. Затыкаю ладошкой рот, заглушая дыхание. Сердце пульсирует в горле.

Демид проходит в комнату.

Несколько секунд просто стоит, потом идет к кровати, а у меня вся моя безрадостная жизнь проносится перед глазами…

Вздрагиваю когда на пол падает полотенце.

Жар затапливает лицо, шею, вязко растекается по всему телу. Демид голый. Разумеется, из-под кровати не видно, но с лихвой хватает и осознания этого факта.

Мне ужасно неловко и страшно, еще и мозг рисует в воображении образ обнаженного Демида.

Вот зачем? Зачем сейчас эти мысли? Меня и так трясет.

Матрас слегка проседает под весом тела Демида, когда он ложится. Потом я слышу гудки — он кому-то звонит, но трубку никто не берет.

А вдруг мне?

Хорошо, что у меня нет привычки таскать с собой на работе телефон. Было бы очень эпично, если бы сейчас раздалась трель прямо под его кроватью.

От макушки до пальцев ног ползет колючая нервная волна, когда слышу, как Демид негромко говорит, будто рассуждая вслух:

— Где же ты моя кукла… Может быть, ты очень близко?

О чем это он? О ком? Я не понимаю. Обо мне?

Но он же меня не видел. Или это о чем-то другом? Не знаю.

Воспаленный мозг отказывается думать.

Я снова слышу гудки.

— Доброе утро, — голос Демида, — я попросил уборку в номер, но ко мне никто не пришел.

— Прошу прощения, — слышу голос администратора, — девушка уже должна была взяться за работу. Сейчас разберемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Через пару минут Демид встает.

Походит к шкафу и начинает одеваться.

Бесшумно выдыхаю от облегчения, слыша, как звякает пряжка его ремня. Вижу через щель между кроватью и полом, как Демид выходит из комнаты.

Выждав немного, осторожно выползаю из укрытия.

Прикладываю ладонь к груди — так сильно колотится сердце, что чувствую его удары под пальцами.

На носочках крадусь из комнаты.

Замерев у лестницы, наблюдаю за отдаляющимся Демидом.

— Да, Антон, уже еду, — говорит он в телефон и, хлопнув входной дверью, выходит на улицу.

Колени подгибаются, и я стекаю на пол.

Ну и ну… чуть не попалась.

Я очень рада встретить Демида, но не при таких обстоятельствах. Как же мне теперь работать? Руководство не терпит лентяев, а я очень дорожу этим местом.

Проследив в окно, что Демид вышел за ворота, спешно открываю дверь и выбегаю.

— Алиса, ты куда пропала? Тебя все обыскались, — ахает Катя, едва я возвращаюсь в домик персонала. — Ты почему у гостя не прибрала? Он звонил на рецепцию.

— Не могу объяснить, но, — складываю ладошки в умоляющем жесте, — пожалуйста, давай поменяемся коттеджами. Возьми этого гостя из четвертого.

— Почему? — округляет она глаза.

— Не спрашивай, просто возьми.

— Ладно, — хмыкает она, — но ты берешь коттедж с парнями. По-любому там все загадят…

Стараюсь работать как обычно, но это невозможно. Я вся напряжена и будто наэлектризована, каждый шорох заставляет вздрагивать. Постоянно оглядываюсь, ища глазами Демида.

Проверив, порядок во дворе, убираю со стола после парней, которые расселись у костра с пивом. Они громко смеются, чокаются пузатыми бокалами, оживленно обсуждают что-то, пропуская слово через мат. Давно у нас не было таких шумных гостей.

— А она ничего, — говорит один, небрежно кивнув в мою сторону.

— Да ты чё, Дэн, — усмехается его друг. — До такой степени напился?

— Нет, девочка и правда зачётная, — подмигивает он мне, и я тут же отворачиваюсь. — Эй, ты, — подняв руку, щелкает пальцами, — сюда иди!

Медленно выдохнув носом, спускаюсь из беседки.

— Чем могу помочь? — спрашиваю, сцепив за спиной руки и впившись ногтями в ладони.

Дэн, смерив меня взглядом, вальяжно откидывается на спинку скамьи.

— У нас здесь вроде как отдых без баб, но мне как-то не заходит. Сколько за час берешь?

— За час чего? — вздергиваю бровь.

Он показушно хохочет, поглядывая на друзей.

— За секс. Я бы еще и минет хотел. Отсосешь?

Его легкомысленные фразочки словно пощечины.

— Я не занимаюсь проституцией.

Дэн кривит уголок губ.

— А есть такие, кто дает?

— Здесь никто не дает. И ночных бабочек тоже вызывать запрещено. Не того уровня база отдыха, — чеканю как робот, смотря поверх макушек парней.

— Э-э-э, пацаны, — раздосадовано тянет. — В какую дыру вы меня затащили?!

Под гогот ухожу в домик персонала.

Беру телефон и вижу пропущенный от Демида, и только-только успокоившаяся душа снова трепещет.

Перезвонить? Или это будет навязчиво? Вдруг он уже занят? Да и я никогда не звоню ему первая.

Хочу, но в последний момент почему-то трушу.

Для меня этот мужчина — воплощение всего недосягаемого, нереального. Он такой величественный, а я словно соринка, которую он случайно зацепил своим ботинком. У меня просто в голове не укладывается, как можно такому человеку позвонить…

Но сообщения писать не так страшно. Это все-таки просто буквы, которые Демид сможет прочитать, когда ему будет удобно.

«Привет, увидела твой пропущенный. У меня сегодня очень насыщенный день, прости. Освобожусь где-то к одиннадцати вечера».

Несколько раз прочитываю то, что написала, чтобы не было ошибок, и обдумываю смысл. Вроде бы неплохо получилось. Как будто у меня действительно полно важных дел.

Наливаю стакан воды и сажусь на диван немного передохнуть. Зажатый в ладони смартфон вибрирует.

«Понял. Пришли свое фото. Хочу на тебя посмотреть».

Лишь несколько слов, а у меня внутри все переворачивается. Фото? Я ведь практически не фотографируюсь. А уж сейчас… Волосы собраны в косу, на лице ни грамма косметики, да и форма…

Открываю галерею. Листаю фотографии — мимолетные зарисовки моей жизни, ни одна из которых не кажется достойной его взгляда.

Разве что селфи, где я на фоне светлой стены. Этот снимок тоже не кажется подходящим, но он лучший из тех, что есть.

С замиранием сердца нажимаю «отправить». Фотография улетает, а вместе с ней и частичка моей нервной системы.

Демид открывает мою фотографию, но ничего не отвечает и выходит из мессенджера…

Солнце уходит в закат, а я по-прежнему сама не своя. От Демида тишина. На базе он тоже не появляется, но я не могу расслабиться, ведь в любую минуту он может вернуться.

Дзынь! — слышу звуковой сигнал в домике сотрудников. Звонят из второго коттеджа.

Похолодало. Накидываю на плечи кофточку и спешу к гостям.

Стучу в дверь.

— Что случилось? — заглянув, спрашиваю.

На первом этаже, раскинув руки по спинке дивана, вразвалочку сидит Дэн.

— Зайди. Как там тебя? Алиса? — говорит важным голосом, словно царь, а я его личная крепостная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Я захожу, но остаюсь у порога.

— Чем могу помочь?

— Ближе, — лениво взмахивает кистью руки.

Мне нравится моя работа, но из-за таких вот экземпляров вера в людей пропадает. Ненавижу таких, которые пользуются своим положением.

— Что вам нужно? — повторяю вопрос, не двинувшись с места.

Дэн, недовольно выдохнув, встает сам. Клонит голову набок, сально осматривает меня, прищуривается.

— Сколько ты хочешь за секс?

— Я же сказала — не продаюсь. Что непонятного?

— Вежливо разговаривай! Ты всего лишь обслуга! — хмурится он. — И хорош ломаться. Я вообще-то из другого города к вам приехал, можно быть и погостеприимней!

— Я не занимаюсь сексом за деньги, не сосу, не целуюсь и даже не обнимаюсь. Если у вас вопросы по поводу проживания, то я с радостью помогу, но, судя по вашему взгляду, вопросов в рамках моей компетенции у вас нет. Тогда доброй ночи и хорошего отдыха.

— Сучка! — прилетает гневное мне уже в спину.

— Сам такой… — тихонько шепчу я, как будто искупавшись в ведре с помоями.

Краем глаза заметив движение, поворачиваю лицо к воротам и вижу, как входит Демид.

Земля качается подо мной, и я, забыв о Дэне и о его грязном предложении, суетливо сбегаю по ступеням второго коттеджа, который стоит как раз недалеко от ворот.

Не рассчитав шаг, оступаюсь и скатываюсь с крыльца. Но даже боли сейчас не чувствую.

А вот легкое прикосновение пальцев к плечу будто плавит на мне форму и обжигает кожу.

— Девушка, с вами все в порядке? – спрашивает Демид.

— Угу, — бормочу, уткнувшись лицом в землю.

Какой конфуз. Просто настоящий позор.

Но и этого мало.

Не поднимая головы, я судорожно отползаю, отчаянно молясь всем богам, чтобы Демид меня не узнал.

Через несколько метров, встаю и со всех ног без оглядки бегу в домик для персонала.

— Слышь, да кто ты такая, чтобы мне отказывать?! — грохочет раздраженный крик, но голос не Демида.

Не чувствуя ног, взмываю по крылечку, распахиваю дверь.

Лишь на долю секунды украдкой оглядываюсь, вижу вышедшего на улицу Дэна и скрываюсь в домике. Господи!

Во рту пересыхает, перед глазами плывет.

Руки трясутся так, что я расплескиваю воду, когда наливаю себе попить. Капаю успокоительного — иначе точно свихнусь от стресса. Рухнув на диван, хватаюсь за голову.

Хорошо, что близится ночь. В это время обычно гости расходятся по коттеджам и готовятся ко сну. Но завтра будет новый день, и я не представляю, как переживу его.

После полуночи мы с Катей тоже ложимся спать.

Я долго ворочаюсь, не могу успокоиться.

Только-только прикрываю глаза, как вздрагиваю от громкого стука в дверь нашего домика.

— Да что стряслось?! — ахает Катя.

Накинув халат, встает. Я тоже спешу за коллегой.

— Где твоя подруга? — шатаясь, на крыльце стоит Дэн. — А-а-а… вот ты где, мобильная дырочка, — замечает меня, с трудом фокусируя взгляд. — Я не принимаю отказов. Пошли трахаться давай!

— Что вы себе позволяете?! — задохнувшись от шока, возмущается Катя и тактично отталкивает его, когда тот пытается вломиться к нам в домик.

— А чё не так? Все вы шкуры продажные. Так ведь, Алиска? Или цену себе набиваешь? Ты хотя бы посмотри, от чего отказываешься!

Оттягивает резинку спортивных штанов, с гордой демонстративностью вываливая перед нами свой причиндал.

— Дэн, хорош исполнять! — заполошно подбегает его приятель, оттаскивая наглеца. — Извините, девчонки…

— Вы получше смотрите за своим другом, — фыркает Катя.

Мы обе уже прекрасно понимаем, что эта компания больше тут отдыхать не будет — попадет в черный список.

Ситуация разрешается, и мы с коллегой снова разбредаемся по кроватям.

***

— Алисия, вставай! У нас ЧП, — тормошит за плечо Катя.

Сонно приподнимаюсь на локтях. За окнами еще темно.

— Что случилось?

— Я сама толком ничего еще не знаю, — торопливо надевает халат. — Но, кажется, Денис все-таки нашел приключения на свою задницу.

Катя выбегает из домика.

Натягиваю толстовку, накидываю на голову капюшон и тоже выхожу.

Ворота настежь распахнуты.

Рядом с ними столпились те самые парни, семейная пара из моего коттеджа и весь персонал базы.

Поежившись, обнимаю себя, а когда подхожу ближе, каменею от шока — на земле, постанывая, лежит Дэн…

Точнее то, что от него осталось. Его лицо — кровавое месиво. Весь в грязи, рукав оторван. Мне становится дурно, тошно. Зажимаю ладошкой рот, боясь, что может вырвать. Ужасное зрелище.

— Я сам не понял, как так получилось… — шатаясь, объясняет один из его приятелей администратору. — Дэнчик так-то нормальный пацан, но когда прибухнет, у него шифер едет. Мы были в коттедже. Дэн покурить вышел. Что-то его долго не было. Пошли искать. Во дворе не нашли, вышли за территорию. Он валялся избитый рядом с соседней базой…

— Ваш друг донимал наших девушек из персонала, — вспоминает администратор.

— Да, есть такое, — почесывает затылок. — Говорю же — крыша едет. Видимо, пошел искать другую девчонку к соседям, за это ему ебальничек и разбили… в мясо. Дэн ни хрена не понял, темно было. Сказал только, как будто не человек на него напал, а зверь — сила была не человеческая.

— В таком состоянии еще не то причудиться, — качает головой администратор.

За воротами виднеются проблесковые маячки — к базе подъезжает карета скорой помощи.

А на следующее утро мне сообщают что коттедж, который Демид арендовал на два дня, освободится уже сегодня. Хоть где-то мне повезло, и я смогу спокойно доработать свою смену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

Салон внедорожника окутывает меня роскошью, к которой я совершенно не привыкла.

Замысловатая консоль с разноцветными датчиками, сиденья из натуральной кожи, тихая классика из динамиков и… мужчина рядом со мной — все это кажется декорациями из чужой недоступной мне жизни, в которую я попала по ошибке.

Это уже наше второе свидание с Демидом, но я по-прежнему ощущаю себя неуместной для него.

Но он мне нравится. Очень!

Только Демид… он как монумент, высеченный из камня, а я — словно дешевая фарфоровая статуэтка, которая боится рассыпаться от одного неосторожного прикосновения.

Наверное, рядом с таким мужчиной должна быть другая женщина.

Уверенная в себе, привыкшая к роскоши и вниманию.

Грусть стягивает горло тугим узлом, и я тяжело сглатываю.

Но в этот момент Демид, будто прочитав мои мысли, накрывает мою ладонь своей. Его прикосновение неожиданно — как глоток теплого воздуха морозным днем.

Вздрогнув, поднимаю на него глаза.

— Все в порядке, Алисия? — большим пальцем Демид нежно поглаживает мою руку.

А может быть, все не так безнадежно, как мне кажется? Может, и у фарфоровой статуэтки есть шанс найти свое место в мире гранита и стали?

— Да, я просто задумалась, — неловко бормочу. — У меня такое бывает, прости…

— Простить за что?

Закусываю губу. И действительно, я ведь ничего такого не сделала, чтобы просить прощения. Боже, ну почему я такая странная, нелепая?

Лесные пейзажи за окнами мне знакомы.

Уже два года я езжу на автобусе этим маршрутом на работу.

А сейчас вот на крутом внедорожнике.

Мы едем почти из самого центра города, но только сейчас у меня в голове возникают вопросы. Мы договорились встретиться у торгового центра, и я как увидела Демида на парковке, так и пошла к нему без оглядки…

— А куда мы едем? — спрашиваю, поглядывая на припорошенные первым снегом сосны.

— Прежде, чем мы пообедаем, хочу показать тебе одно место, — отвечает Демид, не сводя взгляда с дороги, но продолжая держать меня за руку.

— Оно где-то в лесу?

— Да.

Внедорожник слегка дергается, съезжая с трассы на ухабистую лесную дорогу.

Я невольно напрягаю пальцы, на секунду вонзившись ногтями в ладонь Демида, с удивлением оглядываясь по сторонам.

Солнечный свет, еще недавно заливавший салон, теперь пробивается сквозь кроны деревьев редкими бликами, отчего кажется, что резко наступил вечер.

— Где-то здесь это место? — осторожно выясняю.

Молчание Демида действует на меня странно — оно не пугает, скорее интригует, заставляет с еще большим любопытством всматриваться в мелькающие за окном пейзажи.

Постепенно деревья редеют, и снова становится светло.

Внедорожник притормаживает на поляне, за которой начинается крутой обрыв.

Демид выходит из машины и, обойдя ее, открывает мою дверцу.

Его лицо ничего не выражает, но в жесте, с которым он протягивает мне руку, читается немое приглашение.

Выбираясь из уютного тепла внедорожника, ёжусь, хотя на мне модный полушубок Инны.

Наступаю на землю, и лед в маленькой лужице под ногой хрустит, и этот звук единственный на всю округу. Ни шелеста, ни щебета, даже ветра нет, как будто кто-то нажал кнопку паузы, остановив время и заставив замереть здесь все в ожидании.

Демид ведет меня к обрыву, который кажется мне краем мира.

Вдали, подернутые дымкой, уходят за горизонт почти невидимые отсюда деревья.

Делаю еще шаг, наступая на самый край, и чуть наклоняюсь.

На дне обрыва все затянуто густым серым туманом.

Так высоко…

У меня перехватывает дыхание, и я, качнувшись, чуть съезжаю носком сапога вниз.

Вздрагиваю, когда Демид подходит сзади и, взяв меня за предплечье, оттаскивает от края. Он делает это не грубо, но и не деликатно.

— Осторожно, — цедит, как кажется, слегка недовольно.

Перемещает руку мне на талию, держит возле себя.

— Место невероятное! — искренне делюсь впечатлением.

— Да, я часто сюда приезжаю. Помогает стабилизировать нервную систему.

Поворачиваюсь к Демиду и поднимаю лицо.

— Мне было приятно побывать здесь. Спасибо.

Он тоже поворачивается ко мне.

— Я рад.

Ах, этот взгляд… глаза в глаза…

И снова тишина, но теперь она словно сгущается. И я растворяюсь в ней, перестаю ощущать свое тело.

Я тоже замираю, как и все здесь, в ожидании момента, которому все сейчас благоволит.

Демид прикасается теплой ладонью к моей щеке, выдыхает пар на прохладном воздухе. Склоняется и слегка задевает губами краешки моих губ.

Мое сердце сжимается, перестает биться от волнения.

Демид проталкивает горячий влажный язык в мой рот, и я с удовольствием принимаю его, потому что мне очень приятно.

Внизу живота и между ног теплеет от возбуждения, дыхание учащается, и я сама не понимаю, как уже смело обнимаю Демида за шею и тяну на себя.

Мне безумно нравится, как пахнет этот мужчина, нравится вкус его слюны, его неторопливое прерывистое дыхание, нравится, как он целуется.

— Говорят, что если целоваться на холоде, то губы обветрятся, — смущенно шепчу, когда Демид выпрямляется, но продолжает обнимать за талию.

— Тогда побережем твои губы.

— Тебе будет неприятно меня целовать, если они обветрятся?

— Не в этом дело. Если сейчас я сделаю это снова, то мне придется взять тебя на руки и отнести на заднее сиденье машины, а там, как ты сама понимаешь, одними поцелуями все не ограничится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18

Он выжидающе молчит и смотрит на меня.

Я не опытна в отношениях с мужчинами, но сейчас у Демида такой однозначный взгляд, что даже я понимаю, чего он ждет от меня — намека на одобрение.

В голове невольно вспыхивают картинки, как Демид подхватывает меня на руки и уносит в свой внедорожник. Кладет на заднее сиденье, нетерпеливо раздевает догола и раздевается сам.

Прикасается большими ладонями к моим согнутым коленям, разводит их в стороны.

Я так живо представляю соприкосновение наших обнаженных тел, как Демид снова жарко целует меня в губы, и как его член упирается головкой в мою промежность, что от этих мыслей по телу прокатывается мелкая дрожь.

Хотела бы я заняться сексом с Демидом? Да, я допускаю такой вариант, потому что мне приятен этот мужчина.

— Т-тогда пообедаем? — но я трушу из-за такого стремительного развития наших отношений и заикаюсь.

— Да, хорошо, — кивнув, он отводит взгляд. — Идем.

Демид кладет руку на мои плечи и ведет обратно к машине.

В его голосе я не услышала ни досады, ни раздражения, и мне становится чуточку легче.

А когда Демид садится за руль и, уперев руку в подлокотник, раскрывает ее ладонью вверх, приглашая меня взять его за руку, я окончательно расслабляюсь.

Он понял, что я еще не готова, и это замечательно.

— Только по другой дороге поедем, она ровнее, — сообщает, заводя мотор.

— Да, хорошо, — охотно киваю.

— Какую кухню предпочитаешь?

Если бы он знал, что в моем желудке с утра только кусок хлеба с маргарином, посыпанным сахаром, и чай, заваренный из пакетика, то вряд ли задавал бы такие вопросы.

— На твое усмотрение, — отвечаю, украдкой поглядывая на носки сапогов Инны, проверяя, не поцарапала ли где-то случайно.

За окнами, разбавляя зелень деревьев, проплывают яркие вывески с названиями баз отдыха, и я обращаю на них внимание, пытаясь разглядеть что-то новенькое у наших конкурентов.

Демид сворачивает, и у меня внутри все обрывается — вдалеке за надежной каменной оградой, будто вырастая из-под земли, возвышается особняк. Темный, мрачный, гнетуще-величественный…

У меня перехватывает дыхание, а сердце, наоборот, пускается в галоп.

Один лишь силуэт этого дома пробуждает во мне целый ураган чувств — страх, отчаяние, леденящий ужас.

Меня насильно привезли сюда ночью.

Было темно, но эта зловещая архитектура врезалась в память с фотографической точностью.

Рефлекторно прикасаюсь к шее, вдруг ощущая легкую тянущую боль. Засосы на коже уже давно сошли, но почему-то в теле снова возникают ощущения, как тот дьявол клеймит меня своими губами.

Украдкой бросаю испуганные взгляды на Демида. Он ничего не замечает, его лицо остается непроницаемо-спокойным.

Конечно, откуда ему знать, что творилось со мной в этом проклятом особняке.

Чем ближе мы подъезжаем, тем невыносимее становится мое напряжение, хоть я и пытаюсь взять себя в руки, отогнать жуткие образы той ночи.

Но память словно насмехается надо мной, подкидывая все новые и новые фрагменты: как тот жуткий Зверь бросает меня на кровать, как сосет мою грудь жесткими губами, как грубо задирает мое платье, проталкивает руку в мои трусики и входит в меня пальцем. Трахает им, заставляя смотреть ему в глаза, которые сквозь прорези маски казались дьявольскими черным зеркалами…

Сглотнув сухим горлом, я кладу ногу на ногу, напрягая внутреннюю часть бедер.

Ошеломленно приоткрываю рот, уже не украдкой, а растерянно смотря на Демида, когда он сначала сбавляет скорость, а потом останавливается напротив ворот.

— Зачем мы остановились?.. — дрожа, шепчу.

— Надо кое-что проверить.

Ах, мне бы хоть толику его спокойствия! Демид выходит из машины и открывает капот. А я сижу… ни жива ни мертва…

Больше всего на свете хочется сейчас убраться отсюда подальше.

Мне страшно, что эти ворота могут распахнуться, и к нам выйдет тот больной ублюдок.

Он же… Зверь. Неуправляемый.

Если для него нормально похищать людей, то он может причинить вред Демиду, а меня… снова забрать к себе. Я же… его собственность. Прелестная игрушка.

От этих мыслей всю колотит.

Не выдержав, я приоткрываю дверь, чтобы выйти и узнать, что с машиной, и поторопить Демида.

Однако застываю, когда ворота вдруг открываются, материализуя мои страхи. Но к нам выходит не владелец особняка, а мужчина в камуфляже. Его я тоже помню.

Он бросает на меня мимолетный взгляд и шагает к Демиду.

— Все в порядке? — буднично интересуется.

— Да, — отвечает Демид. — Подумал, что масло течет.

— Вам помощь нужна?

— Нет, все исправно, — захлопывает капот, и теперь мне лучше видно мужчин. — Мы с моей девушкой уже уезжаем, — кивает в мою сторону.

— Ладно, — пожав плечами, мужчина разворачивается и снова скрывается на территории особняка.

Я думала, что умру. Реально. Что у меня за эти несколько минут не выдержит сердце.

— Алисия, что с тобой? — возвратившись в машину, дергает бровью Демид. — Ты побледнела.

— Все хорошо… — бормочу онемевшими от страха губами. — Просто немного замерзла. Может, поедем уже отсюда, раз все в порядке?

— Я прибавлю обогрев, — жмет кнопку на консоли.

По правде говоря, я и так вся будто горю.

— Спасибо, — пытаюсь улыбнуться искренне. — А теперь поедем?

Но Демид будто не слышит моей просьбы.

— Впечатляющий особняк, — поворачивает голову к окну. — Не считаешь?

— Д-дом красивый, очень, — нервно перебираю пальцами.

— Может быть, зайти и поинтересоваться у владельца…

— Не думаю, что это хорошая идея, — от волнения перебиваю.

— Да что с тобой, в самом деле? — кривит уголок губ. — Тебя что-то пугает или до сих пор не согрелась?

— Не согрелась…

— Прибавлю еще, — ставит обогрев на максимум, и горячие потоки воздуха дуют прямо на меня, обжигая щеки. — Так лучше?

— Идеально…

— Рад, что тебе идеально, — выжимает педаль газа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

На следующее утро

— Девочки, кажется, что я превращаюсь в озабоченную проститутку… — стыдливо признаюсь, опустив голову.

— Чего-о? — Инна от хохота заваливается на гламурную розовую спинку софы в своей комнате. — Ты и проститутка?! Вот насмешила!

Был повод собраться.

Я привезла подруге вещи, а Лизе было скучно сидеть дома.

Девичьи посиделки мы почти всегда устраиваем у Инны, очень редко у Лизы, у меня — вообще никогда.

— А мне не смешно. Я представляла, как занимаюсь сексом с Демидом… несколько раз! А вчера, когда мы проезжали мимо того дома, о котором я вам рассказывала, мне вдруг в голову пришли воспоминания о том маньяке. Я не хотела думать об этом, но не смогла себя остановить. Получается, за день я переспала с двумя мужчинами. Кто же я тогда, если не проститутка?

Инна заливисто продолжает хохотать.

Лиза тоже едва сдерживает улыбку, боясь меня обидеть.

Но что я сказала не так?

— Ах, дорогая, — стирает слезы со щек Инна, — знала бы ты, сколько мужчин я оседлала в своих фантазиях, ты бы не считала себя проституткой. Успокойся, Алис, это нормально.

— Не нормально, — мотаю головой, крепче обнимая подушку. — Это ужасно. Мне нравится Демид, а в мыслях вдруг… этот.

— Может, он тебе тоже нравится?

— Нет! Он больной извращенец!

Как может понравиться мужчина, который сначала предлагает тебя купить и пользоваться, а когда получает отказ, сотворяет подобное?!

— А мне кажется, это все потому, что у Алисии еще ни разу не было мужчины, — говорит Лиза и переводит взгляд с Инны на меня. — Но когда-нибудь это случится, а пока твой мозг просто тренируется. Ты не переживай, когда у тебя появится постоянный партнер, которого ты полюбишь, все твои мысли будут крутиться вокруг него. — Я на эти слова вопросительно выгибаю бровь. — Знаю-знаю, Демид тебе уже нравится, но ведь пока еще у вас с ним ничего не было.

— И что ты предлагаешь? — ахаю. — Отдаться Демиду, лишь бы тот Зверь в маске мне не вспоминался?

— Нет, просто относись ко всему проще и не гноби себя. Ты не проститутка, поверь.

— Кстати, — прищуривается Инна. — Алиса, завтра ведь у тебя день рождения! Какие планы?

— Я… я… — торможу от грусти и смущения, — не буду отмечать, бабушка приболела. Простите, девочки, но к концу месяца после зарплаты чем-нибудь вас угощу обязательно.

Для меня уже давно день рождения не праздник, а лишний повод осознать, какая я неудачница.

Деньги на кафе чудесным образом так и не появились, а, наоборот, их стало совсем в обрез — бабуля и правда жалуется на здоровье, не знаю, что с ней, но говорит плохо.

Пришлось потратиться на укрепляющие чаи, фрукты.

Вчера всю ночь с ней сидела, книги вслух читала, разговаривала — бабушка говорит, так ей становится легче.

Да и как отмечать с девочками и не пригласить Демида?

А устраивать праздник такой, к каким привык этот мужчина, у меня возможности нет и никогда не будет.

Поэтому обойдусь без торжества.

— То есть ты завтра целый день будешь сидеть дома? — вздыхает Лиза. — Это же так грустно. Ну хочешь, просто в кино сходим? Мы бы с Инной скинулись и купили билеты…

— Нужно смотреть за бабушкой. Сегодня с ней до вечера ее подруги-соседки, а завтра никого не будет.

— Тогда! — вдруг громко вскрикивает Инна и, хлопнув в ладоши, резко встает. — Я все равно подарю тебе подарок, пусть и заранее.

— Не надо было, Инна, зачем?

Мне неловко.

Я не люблю подарки.

Особенно те, что дарит Инна.

Потому что не могу подарить ей в ответ равноценное.

А еще мне безумно стыдно, что большинство ее подарков я втайне потом перепродаю, чтобы выкроить лишнюю копейку.

Чувствую себя всегда при этом неблагодарной предательницей.

— Дорогая, в связи с новостью, что у тебя появился мужчина, меня прямо накрыло вдохновением, поэтому я не вытерплю до конца месяца! — Инна уходит в свою гардеробную, под которую отведена отдельная комната, а когда возвращается, вижу в ее руках красивую золотистую коробку. Инна торжественно ставит ее на пол посреди спальни и снимает крышку. Садится рядом на корточки и достает невероятно платье благородного алого цвета на тонких бретельках. Его ткань невесомая, но усыпана россыпью мелких кристаллов, похожих на переливающиеся рубины. — Это тебе, драгоценная моя подружка, в стратегический запас. Вдруг когда-нибудь у тебя не получится заехать ко мне за одеждой, а Демид спонтанно пригласит на свидание? И к платью — туфли! — достает пару изумительных красных лодочек на тонких шпильках.

— Инна, да ты что с ума сошла? — прикладываю ладошки к щекам. — Как я это возьму?

— Не волнуйся, шмотки не такие дорогие, как из моего гардероба, но тоже достойного бренда. Надеюсь, после этой информации тебе полегчает, и ты не будешь бояться их надевать.

На глаза накатываются слезы.

— Спасибо… — всхлипываю я, забирая обновки. — Неописуемо красиво…

— И вот что, — достает комплект кружевного нижнего белья. — Может, когда-нибудь какой-нибудь прекрасный мужчина сладко лишит тебя девственности, пока ты будешь в этих трусиках и лифчике…

— Инна, тебе не кажется, что таким образом ты торопишь Алисию? — ворчит Лиза. — Вдруг она еще не готова?

— Ну, пусть тогда на люстру трусы забросит по методу Симорона! Тоже подойдет.

— Вот ты даешь, — улыбаюсь я, забирая белье.

— Это еще не все! — достает пару конвертов. — Вот это сертификат в мой салон красоты, — передает первый. — А это… — играет бровями, — сертификат на весь курс лазерной эпиляции на все части тела, чтобы твоя киска всегда была в боевой готовности. И остальное, конечно, тоже!

Краснею.

— Очень неожиданно, — бормочу, забирая конверты. — Но я вроде не настолько мохнатая.

— Понятно, что ты за собой следишь, но бритва — это прошлый век, дорогая! Секс может подстерегать тебя за каждым углом, тут не угадаешь. Тем более у тебя волосы темные, эффект будет после первого раза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А это больно?

— Нет, — хмыкает. — Я после обеда как раз собираюсь на эпиляцию. Поехали со мной.

— Не могу — вдруг бабуля позвонит?

— Ну, скажешь, что срочно поехала на груминг!

— Инна как всегда! — смеется Лиза.

— А ты, Лизок, не хочешь с нами на груминг? — подмигивает ей Инна. — Вдруг тоже найдется повод выгулять свою киску?

— Да ну тебя, чудачка, — смущенно отмахивается.

— Слушай, Ин,— говорю я, поглядывая на красивую коробку, — а у тебя не найдется пакета пострашнее? Все-таки домой понесу, не хочется привлекать внимание.

— Боишься, что твоя ненормальная сестрица увидит и отберет? Алиска, дала бы ты ей уже в тыкву разок, глядишь, она бы отстала.

— Ага, попробуй-ка хоть пальцем тронуть Злату, — качаю я головой. — Она же «маленькая». Сразу вся семья кинется ее защищать. Еще хуже только себе сделаю. Да и ты видела ее комплекцию? Кто еще кого размажет…

Глава 20

«С Днем Рождения, Алисия».

Всего одно лаконичное поздравление, но от него все внутри меня трепещет.

Демид не забыл…

Закусываю губу, дрожащим пальцем быстро набирая в ответ:

«Большое спасибо».

— Алисонька, дочечка, а что ты замолчала? — говорит бабушка. — Что там дальше? Продолжай, уж очень интересная книга.

— Прости, — прячу телефон в карман домашних штанов и снова берусь за чтение. Но не могу сконцентрироваться, потому что через несколько секунд телефон снова вибрирует. Я опять на него отвлекаюсь. Звонит Демид. Но я не могу ему ответить при бабушке.

— Бабуль, а может, ты телевизор посмотришь?

— Ох, нет, лапушка, не хочу слепыми глазами смотреть этот ящик, мне приятнее твой голосок слушать. Ты продолжай, продолжай…

Бесшумно вздохнув, опять читаю.

Телефон еще несколько раз звонит, но потом все-таки вибрация прекращается.

Я очень хочу поговорить с Демидом, возможно, он позвонит еще?

— Я воды попью и вернусь. В горле пересохло, — откладываю книгу.

— Только не задерживайся, дочечка.

— Куда же я от тебя денусь, бабуль?

Сегодня мне исполняется двадцать лет, но для семьи этот день ничем не отличается от предыдущего.

Папа еще с утра куда-то уехал, мама смотрит турецкий сериал, Марк играет в компьютерную игру, а Злата залипает в смартфоне. Войдя в кухню, пишу Демиду еще одно сообщение.

«Прости, я была занята, не смогла сразу ответить». Сообщение улетает адресату, но он его не читает.

Я наливаю в стакан воду и пью, растягивая глотки, не сводя взгляда с экрана — тишина. Надеюсь, я не обидела Демида тем, что не ответила на звонки.

Возможно, он хотел сказать мне больше, чем написал в сообщении, а я его не выслушала.

Впервые перешагнув страх, я звоню ему сама и даже слышу в динамике гудок, но потом этот самый страх показаться мужчине навязчивой все-таки меня побеждает. Я судорожно сбрасываю звонок, коря себя то ли за нерешительность, то ли за спонтанность этого самого решения.

Демид читает мое сообщение, но не перезванивает и не пишет ничего, а выходит из мессенджера.

— Алисонька, лапушка, ты куда запропастилась? — слышу из спальни бабушку.

— Иду… — вздохнув, бормочу себе под нос.

И, опустив голову, плетусь обратно.

Каждый год в этот день в сердце тлеет искорка надежды на чудо, которое, впрочем, для многих покажется обыденностью. Я мечтаю быть для кого-нибудь важной, чтобы у меня была любящая семья, которая не оставила бы меня в этот день без внимания.

Но родителям на меня плевать, брату и сестре — тем более.

Бабушка забыла поздравить, но она старенькая, грех на нее обижаться… И она очень нуждается во мне.

С Демидом не удалось поговорить.

И это как последняя капля. На глазах наворачиваются слезы, хочется зареветь и закричать, потому что обидно…

Шмыгнув носом, украдкой стираю слезинки и возвращаюсь в комнату.

— Алисия, что с твоим лицом? — спрашивает бабушка. — Ты плакала?

— Нет, конечно, нет, — натужно улыбаюсь, садясь на свой стул. — Просто не выспалась, и глаза устали читать.

— Это все подружки твои виноваты, — качает она головой. — На час тебя вчера задержали. Нехорошо гулять до темноты, дочечка. Не общалась бы ты с ними.

— Ты так говоришь, потому что их не знаешь. Они замечательные девочки, очень добрые.

— Знаю я таких… ничему путевому не научат. Надо всегда слушать старших, Алисия, тех, кто уже много повидал. А чтобы ты не грустила, расскажу-ка я тебе историю из своей молодости…

Бабушка рассказывает о том, как она прилежно училась и как беспрекословно слушалась своих родителей, и это помогло ей стать хорошим человеком.

Я слышала эту историю уже много раз, но из уважения и благодарности киваю, делая вид, что с интересом слушаю, как впервые.

Сегодня энергии у бабули на удивление много, видимо, ее хандра отступает. Она даже не ложится на послеобеденный сон. Только к вечеру, когда за окнами начинает темнеть, дремлет.

А я выжата.

Осторожно встаю со стула и выхожу из ее комнаты.

Зайдя в свою кладовку, падаю на кровать и в сотый раз проверяю телефон — от Демида ничего нет.

А мне так хочется услышать его голос…

Я по нему скучаю. Очень. Постоянно думаю о нем, и эти мысли хотя бы немного меня радуют.

Решительно выдохнув, звоню Демиду.

Гудок… еще гудок…

Нет, все-таки я поторопилась, не стоило!

— Здравствуй, Алисия.

— П-привет, — вздрогнув, бормочу. Мысли разлетаются, я волнуюсь, не знаю, что говорить. — Ты звонил мне, потом я звонила тебе, но ты так и не перезвонил…

— Да, я тоже был занят, — его голос твердый, четкий — как и всегда. — Ты празднуешь, должно быть? Выкроила свободную минуту мне позвонить.

— Эм…

— Я приготовил тебе подарок и хотел отдать прежде, чем поеду в аэропорт. У меня есть пара часов.

— В аэропорт? Зачем? Ты куда-то улетаешь? — задохнувшись от шока, засыпаю его вопросами.

— Да, по работе нужно.

— И надолго?

— Возможно. Еще не знаю.

Его слова звучат как гром среди ясного неба, и мир вокруг меня будто трескается.

Мы встречаемся совсем ничего, но мне необходим голос Демида, его запах… Даже смотреть, как он хмурит брови, необходимо.

И вот теперь — резкая разлука, неизвестно насколько долгая.

Холодная липкая грусть разливается по венам, сковывая душу.

Два часа… Всего два часа, чтобы в последний раз вдохнуть его запах, почувствовать тепло его рук. Как же это мало…

— Мы можем встретиться, если ты успеваешь, — говорю, не скрывая дрожь в голосе.

— Хорошо. Где ты сейчас?

— Я… я… — времени, чтобы собраться и доехать хотя бы до ворот Инны, у меня уже нет. — У одной подруги в гостях.

— Скинь адрес, подъеду.

Наверное, первый раз за двадцать лет я вдруг обрадовалась тому, что никому тут нет до меня дела.

Ни один из домочадцев не спросил, почему я вдруг экстренно побежала мыться, а потом сушить волосы старым Златкиным феном, который забрала себе из мусорного ведра после того, как она с истерикой выклянчила у родителей «Дайсон».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Им пришлось взять кредит, но что ни сделаешь ради любимой доченьки?

Люксовой косметики, как у Инны, у меня нет. Крашусь своей, вспоминая подругу добрым словом.

Кто бы мог подумать, что ее слова о внезапном свидании окажутся пророческими, и к тому же исполнятся так быстро.

Когда Демид сообщает, что будет у меня через пятнадцать минут, я, прихватив пакет с новой одеждой, потихоньку выхожу в подъезд. Поднимаюсь на пролет выше и там быстро переодеваюсь.

Только на улице уже холодно, а у меня из верхней одежды нет ничего красивого, что бы подходило к платью. Поэтому решаю выйти раздетой.

Спрятав свои старые вещи за мусоропровод, спускаюсь на лифте.

— Сумасшедшая девчонка! — басит Демид, на ходу стягивая с себя пальто и идя мне навстречу.

— Мне не холодно, — говорю, правда не чувствуя ни ветра, ни морозца. Эмоции бьют ключом, какой уж здесь холод…

— Конечно, — хмурится и, приобняв меня за талию, спешно ведет к машине.

Глава 21

Пальто, которое все еще хранит его тепло, словно обволакивает, создавая ощущение безопасности и уюта.

Аромат, впитанный тканью, хочется вдыхать и вдыхать — свежий, с легкой горчинкой, сладостью и чем-то еще, что слышится исключительно на Демиде.

Порой мне кажется, что я знала естественный запах его тела еще до того, как мы встретились вживую.

Этот запах будоражит и вызывает сладкое волнение, а мягкая подкладка пальто, касаясь обнаженных участков тела, пускает по коже легкие мурашки.

Я улыбаюсь, удивляясь, как просто контакт с его одеждой может побуждать во мне нежные чувства. Для меня это уже наслаждение.

Демид открывает дверь внедорожника — этот простой жест вызывает целую бурю восторга, переполняет счастьем.

Сзади нас подпирает подъехавший автомобиль, и Демид выезжает из двора, освобождая проезд.

Мое сердце пляшет от радости, мне ничего больше для счастья и не надо, достаточно всего лишь прокатиться по ночному городу с Демидом, но все же…

— Здесь живет одна моя подруга, о ней я тебе еще не рассказывала, — я снова лгу, и мне очень стыдно. — Она сломала ногу, и… мы с девочками решили ее поддержать. Я вообще даже отмечать день рождения не стала, пока она в таком состоянии…

— Как благородно, — хмыкает Демид. — Пожертвовать собственным праздником ради подруги.

— Не такая уж и великая дата…

— Я так не думаю. — Демид сворачивает к большому дому с переливающимися вывесками над магазинами и кафе, занявшими весь первый этаж. — Открой бардачок. — Тянусь к бардачку. Внутри лежат какие-то документы, а сверху красный футляр. — Достань его.

Уже понимая, что это и есть тот самый подарок, я осторожно достаю его, испытывая противоречивые чувства.

Я думала, Демид подарит мне цветы или, может быть, флакон духов, но не это. Ювелирное украшение после пары встреч — слишком дорогой подарок.

А когда читаю золотистую гравировку на футляре, у меня вообще двоится в глазах.

— Карть…ть…ть, — даже язык не поворачивается договорить название.

Демид удивлен моей реакцией.

Другая, наверное, захлопала бы в ладоши и кинулась ему на шею с поцелуями благодарности, а я сижу как пришибленная. Мне кажется, я сплю.

Демид распахивает крышку, и я вижу невероятный золотой браслет с вставками из бриллиантов. Настолько теряюсь, что даже не сразу осознаю, что Демид уже несколько секунд вопросительно на меня смотрит.

— Дай руку.

Только после его слов отмираю и протягиваю руку Демиду. А она просто ходит ходуном, совершенно не так как у талантливой художницы, привыкшей к комфорту и роскоши.

Ухмыльнувшись, Демид кладет мою руку между кресел, придерживая и усмиряя неконтролируемую дрожь. Достает из футляра браслет и смыкает вокруг запястья.

— Сейчас сиди спокойно, хорошо? — предупредительно поднимает бровь, смотря мне в глаза.

— Просто неожиданно, — пытаюсь улыбнуться.

Наблюдаю, как Демид достает из футляра пару золотых винтиков и специальную отвертку к браслету. Закрепляет украшение на мне.

— С днем рождения, Алисия.

— Спасибо…

Вытягиваю перед собой руку, ошарашенно разглядывая украшение. Холодное золото даже как будто обжигает кожу. Это первое в моей жизни золотое украшение, и сразу такое.

— Тебе не нравится?

— Что? — вздрогнув, переспрашиваю.

— Не нравится браслет.

Опустив руку, поворачиваюсь к Демиду.

— Очень… очень нравится.

Демид смотрит на меня. На лице ни одной эмоции. Молчит.

И это его молчание сгущает тишину, которая становится почти осязаемой и давит на меня, заставляя думать, что я облажалась.

Очнувшись от шока, я запоздало тянусь к Демиду и обнимаю его, прижимаясь щекой к его плечу.

— Словами не описать, как понравилось.

Поднимаю голову, задевая губами его теплую колючую щеку и тут же, испугавшись, что оставила на ней след блеска для губ, торопливо стираю его кончиками пальцев.

— Рад, что тебе понравилось, Алисия, — судя по голосу, Демид оттаивает. — Но я бы не хотел на этом останавливаться. Поужинаем вместе?

— Я только за, — киваю. — Но где?

— В том ресторане. Помнишь, я скидывал тебе ссылку?

Вспоминаю элитное заведение, посмотреть на которое я могла бы только из-за стекла с улицы.

— Я бы с удовольствием угостила тебя в честь дня рождения, но я вышла к тебе в чем была, банковскую карточку не взяла, только телефон… ну тот, временный… пока жду новый айфон.

Демид хмуро отстраняется и смотрит так убийственно, что я невольно вжимаю голову в плечи и мгновенно замолкаю, стиснув зубы, как трусливая мышь перед удавом.

— Это был первый и последний раз, когда ты обесценила меня как мужчину, — его голос звучит спокойно, но в нем слышатся еле уловимые вибрации агрессии, от которых кровь стынет в жилах. — Ты меня поняла?

— Д-да… — киваю. Все еще хмурясь, он снова заводит мотор. — Я опять что-то ляпнула не так?

— Ты допустила, что я могу поужинать за счет девушки. Да, Алисия, иногда ты говоришь странные вещи.

Вздохнув, опускаю голову.

Я не со зла так сказала и уж тем более не хотела задеть его мужское достоинство. Но я же должна как-то отблагодарить Демида за подарок? Вот только денег у меня нет.

— Прости.

Боковым зернением замечаю, как Демид посматривает на меня отвлекаясь от дороги, и его пасмурное молчание длится недолго.

— Ты очень необычная девушка. Не похожа на других.

— Я? — обернувшись, смотрю на него большими глазами.

— Ты.

— Почему?

— Ты вроде бы прилежная скромница, но есть в тебе дух авантюризма. Ты боишься и в то же время готова лететь в огонь. Знаешь, до встречи с тобой я терпеть не мог застенчивых девушек, не хотел тратить время на раскрепощение, завоевание… Наверное, я уже слишком стар для подобного, — иронично усмехается. — Но твоя застенчивость меня сексуально возбуждает. Да, ты странная, но мне нравится твой характер. С тобой не хочется торопиться, тебя хочется смаковать. Я не встречал еще таких девушек и не ощущал того, что ощущаю с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он поворачивается снова, а я краснею. От упоминаний о сексе с Демидом я сразу начинаю гореть.

А его неожиданное признание трогает до глубины души. Это такой драгоценный подарок, который затмил даже золотой браслет.

— Ты… ты…

— Тебя засмущал.

— Именно, — дотрагиваюсь ладонями до щек.

— Еще у тебя нет вредных привычек, что тоже мне нравится. Половина десятого вечера, у тебя день рождения, ты вышла ко мне после сабантуя с подругами, но от тебя до сих пор не пахнет алкоголем.

— Если честно, я не такой уж и ангел, — пожимаю плечами. — Иногда я пью вино или шампанское…

— Спасибо за честность.

— И я даже чуточку удивлена, что ты оценил мой характер. Я себя не люблю за нерешительность и трусость. Сейчас такое время, что надо толкаться локтями, чтобы занять место под солнцем, но у меня шансов нет.

— Тебе не придется ни с кем толкаться.

Мы подъезжаем к тому самому ресторану при отеле, который прежде я видела только на картинках в интернете. Вживую он еще великолепнее, сияние золотистых огней на входе завораживает.

_______

Сегодня днем опубликую фото браслета в своем телеграмм канале ;-)

Глава 22

— Добро пожаловать, Демид Юрьевич! — радушно восклицает администратор — симпатичная ухоженная женщина в черном костюме с иголочки.

Она смотрит на Демида сияющим восторженным взглядом и лишь вскользь на меня.

Демид ей кивает и сразу же ведет меня к гардеробу. Ресторан потрясающий, в бело-золотом цвете, с винтажной мебелью, множеством картин и зеркал.

— Дай я тебя рассмотрю получше, — говорит Демид, снимая с меня свое пальто.

Отходит на шаг, скользит по мне с ног до головы внимательным взглядом.

У меня подрагивают колени, но я их напрягаю и выравниваю спину.

Надо успокоиться. Сейчас я выгляжу хорошо.

Рубиновое платье изумительно переливается в свете больших люстр, ноги в новых туфлях кажутся длиннее и изящнее. И волосы я распустила. Они у меня длинные и от природы блестящие.

Злата завидует, что они такие, даже как-то от обиды просила маму подстричь меня коротко, но этот идиотизм пресекла бабушка, за что я ей благодарна.

Демид слегка прищуривается, задерживая взгляд на игре света и тени на платье.

— Красиво.

Всего одно слово, но у меня в груди будто распускается чудесный цветок. Я счастливо улыбаюсь, и Демид тоже слегка приподнимает уголки губ.

— Ты тоже красивый. Всегда красивый.

Total black — его стиль. И ему дьявольски идет. От него исходят мощные вибрации лидера, даже доминанта. Он везде как хозяин. Если придет в твой дом, то гостем почувствуешь себя ты.

— Идем, — кладет ладонь на мою поясницу и разворачивает к выходу из гардероба.

На секунду мое сердце перестает биться от его горячего прикосновения.

Мне так приятно, когда он деликатно прикасается ко мне.

Я сразу начинаю чувствовать себя особенной, а уж после его признания в машине…

Только сейчас замечаю притихшую администраторшу.

— Я вас провожу, — услужливо говорит она и дефилирует на пару шагов впереди, покачивая бедрами. Заводит в переливающийся хрусталем и золотом зал. — Самый лучший столик для вас… Демид Юрьевич… — вновь смотрит только на него.

Я только давлю улыбку и удивляюсь, что в заведении такого уровня позволено пусть и завуалированное, но пренебрежение к гостям.

Или эта дамочка пошла на риск потерять должность, чтобы показать свое расположение к Демиду, при этом принизив меня?

Не знаю.

Но мой шеф за такое уже высек бы нас морально и безжалостно наказал рублем.

А так меня это не задевает.

Я за двадцать лет уже столько наслушалась и натерпелась, что подобное игнорирование совсем не волнует. Но если бы эта холеная брюнетка пожила в моей шкуре хотя бы год, то наверняка бы уже поседела.

А меня сейчас волнует вообще другое.

— Благодарю, вы свободны, — говорит Демид, едва женщина останавливается у нашего стола, не давая ей шансов выкрасть хотя бы еще несколько секунд для общения с ним.

Демид отодвигает для меня стул, но я задерживаюсь прежде, чем сесть.

— Умоляю, только не подумай, что я тебя гоню или тороплю, — шепотом сразу объясняю я, — но я переживаю, чтобы ты не опоздал на самолет. Меньше всего на свете хочется, чтобы у тебя из-за меня возникли проблемы.

— Не волнуйся.

Демид склоняется и целует меня в обнаженное плечо, пуская по коже волну тепла, заставляя теряться в ощущениях.

На мгновенье у меня перехватывает дыхание, и кажется, что весь ресторан замирает, становясь лишь фоном для нас двоих.

Когда Демид помогает мне сесть за стол, мягко придерживая и направляя, его заботливый жест придает мне уверенности, и я думаю о том, как удивительно Демид на меня влияет. Рядом с ним я чувствую себя тут не случайной гостьей, а центром внимания. И впервые мне это нравится.

Когда Демид садится напротив, я ловлю его взгляд и не прекращаю улыбаться.

В животе будто порхают бабочки.

Не могу поверить, что это все происходит со мной.

Я никогда не смела и мечтать о таком — о том, что проведу свой день рождения в таком шикарном ресторане в компании потрясающего мужчины.

И этот браслет на моем запястье… Все как в сказке.

Может быть, впервые в жизни мне повезло?

Хочется на это надеяться.

Но мне так сейчас хорошо, что даже страшно.

Демид протягивает мне руку.

Все еще в ловушке его неотрывного взгляда, отвечаю на жест взаимностью. Когда наши ладони соприкасаются, у меня на коже проступают мурашки.

— Повторю: не волнуйся за меня. Сегодня твой день, и я хочу, чтобы мы провели его максимально приятно.

— Хорошо, — засмущавшись, отвечаю.

Демид нежно поглаживает мою руку большим пальцем. Поразительно, но от этой невинной ласки я вся пылаю.

Невольно опускаю взгляд на наши переплетенные пальцы.

Замечаю, что рукав на пуловере Демида задрался, обнажив часть его предплечья.

На смуглой коже там, где пульсирует венка, я вижу начало татуировки — римские цифры. Такие знакомые, такие пугающие…

Когда-то они врезались мне в память как осколки разбитого стекла.

И сейчас мир стремительно меркнет, теряя свои краски и звуки.

Сквозь пелену ужаса всплывают картинки из той ночи: комната, залитой красным светом; Зверь в маске; на его руке, сжимавшей мой подбородок, точно такие же цифры. Я вспоминаю, что произошло между нами, и все, что происходит теперь, сразу утрачивает смысл, право на жизнь.

В ушах от поразительного открытия звенит тишина, прерываемая оглушительным стуком моего сердца.

В голове всплывают факты, которые я до этого момента старалась не замечать: голос Демида, запах, манера двигаться — все это было мне знакомо. Лица Зверя я не видела, но он брюнет, как и Демид. И рост, и фигура — все сходится. Это должно было меня насторожить, но я сама себя убедила, что это простое совпадение…

Демид продолжает поглаживать мою ладонь, но его ласка, еще недавно казавшаяся мне верхом нежности, превращается в обжигающую опасную пытку.

Я вся сжимаюсь, пытаясь справиться с ужасом и паникой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лихорадочно соображаю, что делать, но…

— Алисия?

Глава 23

— Я просто задумалась о том, какой чудесный у нас вечер, — едва справляясь с дрожью в голосе, отвечаю. — Мне нужно на минуточку отойти… в дамскую комнату…

Пробую убрать руку, но Демид напрягает пальцы и не отпускает.

Словно почувствовав перемену во мне, смотрит на наши руки и видит татуировку, ставшую символом моего кошмара.

Не задерживаясь на ней, вновь поднимает взгляд, который становится острым, словно лезвие, приставленное к горлу.

Черты его лица мрачнеют, губы сжимаются в жесткую линию. Я перестаю узнавать Демида. Передо мной сидит чужой опасный мужчина, и я понимаю — вот его истинное лицо.

— Ничего не изменилось, — рокочет он. — Ты по-прежнему будешь послушной девочкой.

Его слова звучат как реквием, от которого у меня мороз ползет по позвоночнику и волосы на голове шевелятся.

— Я не согласна. Я ведь еще тогда, в кабинете, все сказала, — с трудом выжимаю слова, сгорая под его взглядом.

— А я не привык, чтобы мне отказывали. И ты будешь делать то, что я говорю. От этого зависят наши отношения.

— Я бы лучше выбрала…

— У тебя есть выбор: либо ты принимаешь правила игры, либо… Впрочем, другого варианта я не рассматриваю. Ты моя, и это не обсуждается.

— Потому что я — твоя собственность? — вспоминаю слова, которые он рычал мне той ночью.

— Да…

Мне становится дурно.

Растерянно оглядываюсь на людей за соседним столом, и Демид еще сильнее сжимает мою ладонь.

— …Не пытайся смотреть на гостей испуганными глазами. Они все равно ничего не поймут. Здесь каждый занят только собой.

— Тогда я закричу.

— Кричи. Можешь даже перевернуть стол. Возможно, после такого тебя выведут из ресторана, но ты все равно далеко не уйдешь. Вечер будет проходить так, как его запланировал я.

Тяжело сглатываю и напрягаюсь, вытягивая ладонь из его захвата, и Демид вдруг позволяет, ослабив хватку. Прячу поледеневшие руки под стол.

К нам подходит официант.

— Могу я принять ваш заказ?

Демид кивает и отвечает что-то с холодной вежливостью, но мне из-за стресса его слова звучат как белый шум.

В голове громко крутится мысль о том, что Демид говорил насчет отлета. Ему же надо будет ехать в аэропорт.

С собой он меня точно не заберет — паспорт я оставила дома, — и пока Демида не будет в городе, у меня будет время придумать, как спастись.

Глядя на него сейчас, я чувствую тоску.

Да, он остается все таким же неотразимым: мужественные черты лица, статная фигура, пронзительный взгляд, который, увы, теперь вызывает лишь животный страх. Все то, что притягивало меня к Демиду с неимоверной силой, в этот момент превращается в орудие пытки.

Какая насмешка судьбы!

В моей душе, еще недавно наполненной сильными яркими чувствами, теперь пустота. Я рисовала себе наше с Демидом совместное будущее, скучала по нему…

Как же это наивно и глупо! Ведь я тосковала по зверю, скрывавшемуся под маской обаяния и заботы. Зато сейчас сижу с настоящим Демидом, не знающим компромиссов и не терпящим возражений.

«Идеальных людей не бывает» — как часто я слышала эту фразу, но никогда не принимала ее близко к сердцу. Ведь, встретив Демида, поверила, что исключения из правил существуют.

Но какой же горькой оказывается правда. И мне жаль, что Демид с его черной душой никогда не сможет стать тем, кем я его считала.

Наше совместное будущее, которое я придумала, превращается в мрачный лабиринт, выход из которого найти будет сложно.

Официант приносит бутылку красного сухого вина и горячие блюда.

Разливает вино по бокалам, а я молча наблюдаю.

— Ешь, — говорит Демид, взяв приборы.

— Спасибо, я не хочу.

— Хочешь, — бросает суровый взгляд исподлобья, от которого я машинально берусь за вилку.

Отрезаю кусочек, запускаю в рот и не чувствую вкуса. А когда глотаю, мясо тяжестью оседает в желудке.

— Ты ведешь себя так, будто никуда не торопишься, — негромко бормочу.

— Я не тороплюсь.

— А самолет? — вскидываю осторожный взгляд.

— Я никуда не лечу. Я так сказал, чтобы ты наверняка вышла ко мне.

Его ответ как удар под дых. Господи боже…

Значит, рассчитывать на это нет смысла.

На глазах проступают слезы, но я сдерживаю их. Не хватало еще здесь разреветься.

Интересно, а Демида мои слезы разжалобили бы? Может, да, а может, и нет. Я не хочу это проверять.

«Твоя застенчивость меня сексуально возбуждает», — грохочет в голове его голос. Демид продолжает ужинать как ни в чем не бывало.

А если попробовать действовать от обратного?..

— Прошу прощения, — к нам снова подходит официант, — не желаете что-нибудь дополнить к заказу?

— Да, позже принесите… — начитает говорить Демид.

И я вдруг его перебиваю:

— Пиво, — слово само слетает с моих губ.

— У нас нет пива, — качает головой официант.

— Очень… ж-жаль, — сбивчиво отвечаю. — Я привыкла начинать утро с пива и им же заканчивать вечер. — Пока я это выдумываю, Демид не прекращает сверлить меня взглядом. Это пугает, но побуждает нервно продолжать разговор: — А водка есть?

— Есть. Вам рюмку?

— Что этой рюмкой мараться? — вдруг вспоминаю излюбленное выражение отца. — Давайте уж сразу бутылку… и… и… запивон… какой-нибудь.

— Хорошо, — удивленно кивает официант и переводит взгляд на Демида.

Демид хмуро откидывается на спинку стула.

— Как я понял, моя спутница уже выбрала себе десерт. Пусть будет так.

Официант уходит. Я молча сижу, опустив глаза, смотрю на свои руки — по коже из-за стресса поползли красные пятна.

— И что это значит? — спрашивает Демид, едва мы остаемся одни.

Бешеный удар сердца. Еще. Еще. Спокойно, Алисия. Ты же много раз попадала в сложные ситуации, тебе не привыкать. Никто к тебе бережно не относился с самого детства. Бери себя в руки.

Но это крайне сложно, ведь в переплетах такого масштаба я еще не была. Демид сравним с Армагеддоном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Раз уж я о тебе узнала сегодня что-то новое, то и моя очередь признаваться, — настроившись, твердо говорю.

— Признавайся. Мне интересно, — дергает бровью Демид.

— Я не такая невинная, как могла тебе показаться. Я пью. Я алкашка. Пристрастилась пару лет назад. Пока алкоголь никак не отразился на внешности, но это вопрос времени. Я притворялась, чтобы понравиться тебе. Специально не пила перед встречами и тщательно чистила зубы, поэтому от меня не пахло перегаром. Но ведь это же не проблема?

— Да что ты… — прищуривается.

— А еще я люблю мужчин без разбора. У меня было много половых партнеров, с которыми я занималась сексом без презерватива. А ты мне понравился только из-за денег.

— М-м… — кивает Демид.

Он мне не верит. Проклятье. Конечно, я же не актриса, мне сложно врать.

Но я вспоминаю сцену из какого-то фильма.

Возможно, это поможет отвратить от меня Демида, и он захочет другую игрушку?

Я снимаю под столом туфлю и протягиваю ногу. Задеваю ей ногу Демида и… поглаживаю ее.

Наверное, это предел моих возможностей! Сердце вот-вот выскочит из груди — настолько острая и волнительная ситуация, — но я не знаю, что еще могу сделать. В голове ни одной идеи.

Глава 24

— Значит, я имею дело с неразборчивой в интимных связях художницей-алкоголичкой? — вскидывает подбородок Демид.

— Именно так.

Придерживаясь за край стола, все еще тянусь к нему, слегка ударяя ступней по колену.

Демид шумно выдыхает через ноздри и, опустив руку под стол, неожиданно ловит мою ногу. Крепкой хваткой смыкает пальцы на щиколотке и вдруг резко тянет на себя.

Машинально сползаю на край стула, чуть не падая под стол.

— Что ты делаешь?! — едва не задохнувшись от внезапности и шока, ахаю.

— Играю в твою игру, — и тянет.

— Не надо! — дергаю ногой, пугаюсь до испарины на спине. — Отпусти.

— Ты ведь первая начала.

Но через несколько секунд отпускает, подняв взгляд поверх моей головы. Дрожу, садясь ровно, а вскоре понимаю, куда смотрел Демид — на официанта.

— Пожалуйста, ваша водка, — ставит хрустальный графин и пару рюмок. Затем два длинных стеклянных стакана и еще один графин. — И вишневый морс со льдом.

Разливает напитки.

— Свободен, — говорит ему Демид и кивает на мою рюмку. — Приятного аппетита.

У меня сейчас такое состояние, что я бы без раздумий бросилась прочь из ресторана.

Но если я сделаю это, все будет зря. Демиду не нравится мое поведение — это видно по взгляду, голосу, жестам.

Значит, моя тактика работает?

Я никогда не пила водку, но сейчас беру холодную рюмку и тянусь за стаканом с морсом.

— Оставь, — Демид не дает взять стакан. — Ты же алкоголичка. Не перебивай излюбленный вкус.

— Ты прав.

Подношу рюмку к губам, и едкий запах сразу же бьет в нос. Затаив дыхание, залпом опустошаю рюмку и морщусь. Фу-у. Ничего сквернее не пробовала. Горечь обжигает рот и пищевод.

— Как там у вас говорят? — вздергивает бровь Демид. — Между первой и второй…

И наливает мне снова, почти до самых краев, и снова не дает притронуться к морсу. Он меня проверяет. Глаза хитро прищурил. Я должна это выдержать.

И я выпиваю вторую рюмку. Но понимаю, что, если сейчас он нальет мне третью, то меня просто вывернет прямо на стол.

— Поразительно, — хмыкает Демид.

Я пытаюсь отдышаться. Нанизываю на вилку стручок зеленой фасоли и запускаю в рот, чтобы хоть как-то перебить жгучий мерзкий вкус водки.

— Как родниковая вода, — говорю почти непринужденно.

Ох, чего мне стоят эти слова…

Нахмурившись, Демид недоверчиво берет свою рюмку. Вдыхает запах водки и ставит обратно.

Он что, подумал, что там могла быть обычная вода?

Нет. Там крепчайший алкоголь, который я выпила, борясь с жутким отвращением, и он все еще горит в моем желудке.

Но постепенно жжение теряет концентрацию и теплом расползается по всему телу, расслабляя мышцы и облегчая голову.

Страх и нервозность притупляются, а ситуация перестает казаться мне настолько катастрофичной.

Подумаешь, собственник. Ну и что? Не убьет же меня он, в самом деле?

На принцип, наверное, пошел. Хотя мог бы объясниться, найти себе оправдания, сказать «бес попутал» или что-то еще, что обычно заливают в уши девушкам.

Демид не посчитал это нужным.

Я снова снимаю туфлю и тянусь к нему ногой, потому что это кажется мне забавным.

— Прекращай, — негромко рычит Демид.

— Тебе разве не нравится? — тычу его в колено кончиками пальцев. — Правда, не нравится?

Он разводит колени шире, но я тоже уже из принципа продолжаю его донимать.

— Что-то ты долго не промачивала горло, алкоголичка, — наливает третью рюмку.

И на этот раз я успеваю взять морс. Переливаю водку в морс и делаю глоток. Чувствуется алкоголь, но уже намного мягче.

— Это коктейль, — улыбнувшись, объясняю Демиду. — Тебе такой сделать?

— Воздержусь.

— Ну и зря. Хотя… тебе все равно никогда не понять меня. Мы с тобой не пара. Ты весь такой крутой, а у меня слишком низкая социальная ответственность. К тому же я не смогу родить тебе детей…

— Мне от тебя дети не нужны.

Его ответ задевает. Выдуманный в голове образ прекрасного мужчины наслаивается на зверя, сидящего передо мной.

Неприятно и колко, потому что когда я еще не знала, что собой представляет Демид, мечтала о семье с ним. Крепкой, дружной, какой у меня никогда не было. Я бы поднимала ему настроение, наши дети были бы счастливы и здоровы. Я бы с удовольствием готовила для родных вкусную еду, устраивала праздники и придумала семейные традиции… Да много чего делала бы…

А он вот так…

Но это и к лучшему.

Ополовиниваю стакан и прекращаю рефлексию о нашей невозможной с Демидом семье, концентрируясь на его недовольном выражении лица.

В мыслях всплывает сомнительная идея, вряд ли уместная, но мне почему-то кажется, что именно она окончательно разобьет образ застенчивой непорочной девушки в глазах Демида. Он разочаруется во мне и уйдет.

Что будет со мной? Я расстроюсь. Мне будет очень больно, но эта будет печаль по иллюзии. Я смирюсь и пойму, что поступила правильно.

Залпом выпиваю оставшийся в стакане морс.

На секунду задерживаю взгляд на Демиде, отмечая, что вижу его размыто, и соскальзываю с головой под стол.

— Алисия, — слышу тяжелый хрип сверху, — не испытывай мое терпение. Твои выходки ни к чему хорошему не приведут.

А мне здесь уютно, и его предупреждения уже не кажутся устрашающими.

— Вот так тебе… — беззвучно шепча, щипаю Демида за бедро.

Он рефлекторно одергивает ногу.

— Счет, пожалуйста! — рокочет громко.

Да-да. Это то, что мне и было нужно. Я щипаю его снова, но на этот раз он не двигается. Щипаю сильнее, еще и еще. Демид опускает руку под стол и перехватывает мое запястье.

— Я сделаю тебе больно, если сейчас же не прекратишь.

Он не орет, говорит спокойно, но почему-то его ровный тон побуждает меня остановиться, и я все-таки возвращаюсь на свой стул.

Демид мрачно расплачивается за ужин и встает.

Я тоже.

Меня изрядно качает. Придерживаюсь за спинку стула, привыкая к новому состоянию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После всего, что я здесь вытворяла, надеюсь, что Демид уйдет.

Но он неожиданно берет меня за руку и ведет к двери.

Только она вроде бы ведет не на улицу.

Демид шагает так быстро и широко, что я еле успеваю семенить за ним на каблуках.

— Куда мы идем? — растерянно спрашиваю.

Демид не отвечает. Толкнув дверь, выводит меня в холл отеля и, минуя стойку администратора, затаскивает в лифт.

— Нет-нет, — мотаю головой, вжимаясь в хромированную стену кабины.

— Почему же? — створки за спиной Демида разъезжаются, и он выводит меня на этаж. Ключ-картой отпирает дверь и заводит меня в номер. — Сейчас вернусь, — грубо рычит и захлопывает дверь за моей спиной.

Глава 25

Растерянно оглядываюсь по сторонам.

Стены роскошного люкса словно давят.

Подхожу к двери, пробую ее открыть — не получается.

Да что же это?

Я рассчитывала на что угодно, только не на то, что Демид после всего захочет увести меня в номер.

Разворачиваюсь и настороженно прохожу дальше.

Нога подворачивается, и я раздраженно скидываю вмиг ставшие невыносимо неудобными туфли на шпильках.

Останавливаюсь возле окна.

Высоко.

Вздохнув, сажусь на край большой кровати.

Иллюзорная алкогольная расслабленность и ощущение, что мне море по колено, улетучиваются без следа. Меня снова трусит так, что зубы стучат, и холодно вдруг становится до дрожи. Из-за волнения заламываю пальцы, прислушиваясь к каждому шороху по ту сторону двери.

Вздрагиваю, когда слышу щелчок. Замираю и не дышу даже.

Но едва замечаю боковым зрением высокий темный силуэт Демида, тут же напряженно подскакиваю.

— Нет, сиди, — бесстрастно говорит он. — Ты как раз на своем месте.

Колени подгибаются, и я тяжело плюхаюсь обратно на кровать. Однако уже через секунду вновь поднимаюсь на ноги.

— Это огромное недоразумение, — пытаюсь объясниться.

Демид молчит.

У него по-прежнему грозовое настроение.

Он бросает на тумбу небольшую коробочку и спокойно снимает с себя пуловер, открывая взгляду мощный торс, будто отлитый из бронзы. На шее блестит золотая цепь, а на предплечье… пугающая мое сознание вязь чернил как напоминание о том, кто он.

Демид делает шаг, другой, надвигаясь на меня.

В груди все сжимается, трусливо пячусь и натыкаюсь на кровать. Качнувшись, падаю на нее спиной и тут же приподнимаюсь на локтях.

— Чего ты хочешь? — почти беззвучно спрашиваю, борясь со страхом и странным восторгом. — Ты же не будешь… в самом деле…

— Не буду что? — он останавливается вплотную ко мне и кладет руки на пряжку ремня.

— Приставать ко мне…

— И что мне помешает? — Неторопливо расстегивает ремень.

Сглатываю сухим горлом.

— У меня же до тебя было много мужчин… Тебе, наверное, это неприятно.

Мои слова повисают в воздухе фальшивой нотой. Лицо Демида застывает маской, а взгляд… Он становится жестким, пронзительным. Взгляд собственника, которому посмели сказать, что его вещь когда-то принадлежала кому-то еще.

В тишине номера мне отчетливо слышится, как меняется его дыхание, становясь тяжелым, будто он с трудом сдерживает бурю внутри себя. Мускулы напрягаются, на шее вздувается вена.

Я сжимаюсь в комок. Глупая была ложь! Я хотела оттолкнуть Демида от себя, но лишь плеснула керосина в пламя — разбудила в Демиде что-то первобытное, темное.

Он грубо расталкивает мои ноги в стороны, ставит между ними колено, упираясь им в кровать. Склоняется ко мне, неожиданно хватает за волосы и приподнимает еще выше.

— Я никогда этого не забуду, — хрипит он, опаляя жарким дыханием мои губы. — Если ты еще хотя бы раз заговоришь или встретишься с кем-либо из своих бывших — я его убью. И тебя, — угрожающе прорычал, будто впечатывая каждое слово мне в голову.

И я едва не теряю сознание.

Отпустив мои волосы, Демид роняет меня на матрас, отстраняется и отходит к тумбе.

Прижав ладонь к груди, я пытаюсь выровнять дыхание, но сейчас мне всего воздуха на планете мало. Сердце болезненно покалывает, тело трясет.

Размыто вижу, как Демид раздирает целлофан на коробке и достает из нее презерватив. Приспустив брюки, раскатывает латекс по члену. Повернувшись, возвращается ко мне.

Я никогда не видела мужских членов вживую, тем более таких крупных, ровных, вздымающихся колом…

— Снимай платье, — приказывает Демид.

— Н-нет… нет… — мотаю закружившейся от нахлынувших эмоций головой.

Пытаюсь отползти, но Демид хватает меня за щиколотки и, рванув за них, возвращает обратно.

— Забудь слово «нет», когда говоришь со мной.

Вскрикиваю, когда Демид смахивает тонкие лямки с моих плеч и стягивает с меня платье. Эластичная ткань поддается его натиску.

В этот момент я как никогда живо чувствую себя куклой, с которой снимают обертку.

Суча ногами, снова пытаюсь отодвинуться, но Демид не дает — держит и внимательно рассматривает на мне красное кружевное белье.

— Раз уж ты узнала меня, то нет смысла продолжать игру. Теперь ты моя. Привыкай. Твое тело принадлежит мне. И ты будешь распоряжаться им так, как скажу я.

Скользит ладонью по моему бедру, другой рукой, сомкнув пальцы вокруг члена, проводит по его длине вверх-вниз… вверх-вниз…

— Сядь, — велит мне.

Что он задумал?

Настороженно сажусь, подобрав под себя колени.

— Ближе.

Трусливо пододвигаюсь. Вспыхиваю от макушки до пальцев ног, потому что теперь член находится на уровне моего лица.

Демид продолжает прожигать меня взглядом, смотря сверху вниз и зарывается пятерней в мои волосы. Неторопливо поглаживает меня, пуская приятные волны по всему телу.

— Мурашки… — шепчу я.

— Твое тело выдает тебя, Алисия. Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

— Это не так.

Не знаю, что больше пугает меня сейчас — его гнев или его нежность.

Он поглаживает большим пальцем мою скулу, придерживая у основания член.

Подавшись вперед, приставляет головку к моим губам.

— Открой рот.

Я дергаюсь назад, но Демид не дает отстраниться.

Берет меня за подбородок, надавливает пальцами на какие-то точки на челюсти, и мой рот открывается.

Твердая горячая плоть проскальзывает по языку внутрь, и я чувствую маслянистый фруктовый вкус смазки презерватива.

— Хорошая девочка.

Рвано вдыхаю ноздрями, когда Демид начинает неторопливо двигаться.

Я не испытываю омерзения, но я в шоке от того, что это происходит со мной.

Демид фиксирует мою голову обеими руками и трахает мой рот, наращивая темп и глубину проникновения. Я дрожу от запаха тела Демида. Он хорошо пахнет, но вряд ли этот факт может сгладить то, что я переживаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне жарко, дышать тяжело, сердце вот-вот порвется. Вижу только напряженные кубики пресса Демида, хватаюсь за его запястья и слышу приглушенный стон. Один, но такой чувственный. Во мне неожиданно что-то отзывается на него.

Жар скатывается в низ живота и концентрируется там, становясь возбуждением.

Я точно чокнутая!

Демид запрокидывает мою голову, и на мгновение наши взгляды встречаются. В его глазах пылает огонь, в пепел сжигающий остатки моего самообладания.

Демид входит в мой рот так глубоко, что я чувствую его член в горле. На несколько секунд замирает, шумно выдыхает и вынимает член, отпустив мою голову.

Смыкаю затекшие челюсти, стирая тыльной ладонью слюну с губ и подбородка. Перед глазами наполненный спермой презерватив.

Завязав его узлом, Демид молча уходит в ванную.

Глава 26

Ах, если бы только можно было отмотать время назад… Знать, к чему приведет невинное баловство на сайте знакомств.

Как бороться с тем, кто не видит в тебе человека, слышит только себя? Страшно представить, что будет дальше. Отмираю, лишь когда слышу шум воды. Кое-как встаю с кровати. Где мое платье?

Оно валяется у изголовья кровати. Беру его непослушными руками и никак не могу вывернуть на лицевую сторону — после того, что случилось между мной и Демидом несколько минут назад, я все еще сама не своя.

Во рту до сих пор привкус смазки презерватива, губы горят и пульсируют. Нужно убираться из этого номера. Демид получил от меня, что хотел. Ведь получил же?

— Алисия, ты куда-то уходишь?

Вздрагиваю от его голоса за спиной как раз в тот момент, когда мне наконец-то удалось расправиться с платьем, и я собиралась его надеть.

— Да… мне пора домой, — не оборачиваясь, отвечаю Демиду.

Сейчас я даже не представляю, как смогу смотреть в его глаза. Я донельзя смущена и растеряна. В душе раздрай.

Конечно, я понимала, что когда-нибудь буду делать минет своему мужчине — это нормально, — но я не была готова к тому, что это случиться вот так. И с ним.

— Нет.

Демид без одежды, только белое полотенце намотано на бедрах. — В смысле? — замерев с платьем в руках, спрашиваю.

— Сегодня ты никуда не поедешь.

Демид обходит меня. Останавливается около стола, на котором лежит его смартфон.

— Но это невозможно, меня потеряют!

А если по правде, то дома меня могут хватиться лишь в одном случае — если бабушке понадобится что-то посреди ночи. Остальным домашним уже давно на меня плевать.

Но дело ведь не только в этом.

Завтра я должна ехать на работу за город. У меня смена. Я не подменялась ни с кем, потому что думала, что мой день рождения пройдет как всегда — никак.

Даже садясь в машину к Демиду, я думала, что мы просто недолго побудем вместе, и он вернет меня домой. Я не планировала ни пить крепкий алкоголь, ни все остальное…

— Демид, пожалуйста.

— Глупости, — небрежно роняет он, взяв смартфон и разглядывая что-то на экране. — Раз ты принадлежишь мне, то и остаешься здесь.

Отчаянно пытаюсь сохранить остатки самообладания.

— Я не вещь, я не могу тебе принадлежать…

Демид вскидывает голову и поворачивается ко мне. В его глазах — стальной отблеск, от которого по спине бежит холодок.

На глаза наворачиваются слезы, но я изо всех сил сдерживаю их.

— …Демид, я не могу здесь остаться. Мне страшно. Отпусти меня, пожалуйста.

— Никуда ты не пойдешь.

Его слова разбивают остатки моей уверенности. Слезы уже скатываются по щекам. Я готова закатить истерику, хотя это мне не свойственно, но я не знаю, как еще достучаться до этого мужчины.

Демид предупредительно поднимает ладонь.

— Это на меня не действует, — холодно чеканит. — Прими душ и почисти зубы. Не выношу запах после водки. Щетка и паста в ванной.

Проскулив сквозь стиснутые зубы, я раздраженно отшвыриваю платье на кровать.

Разворачиваюсь и почти бегу в ванную не потому, что спешу выполнить его приказ, а потому, что сейчас это единственное место, где я могу побыть в одиночестве.

Замка, чтобы запереть дверь, нет, но я ее плотно захлопываю.

Демид слышит только себя, видит мир только через призму своих желаний. Мои чувства, мои желания для него пустой звук, досадное препятствие к обладанию «своей вещью».

Опускаю взгляд на запястье и рассматриваю браслет, который он мне подарил. Верну его Демиду. Пробую снять, но скоро понимаю, что это невозможно — браслет на болтах, а отвертка у Демида. И он вряд ли позволит снять браслет, раз выбрал такую модель. Придется прятать под рукова.

Остановившись у раковины, подношу ладонь ко рту и выдыхаю — действительно от меня разит.

Распаковываю щетку, выдавливаю из маленького тюбика пасту и раздраженно чищу зубы. Сейчас я одна, но мыслями до сих пор в комнате. И я зла, потому что мне не нравится чувствовать себя марионеткой, которой управляет кукловод.

Зла настолько, что сильно давлю щеткой на зубы, а когда сплевываю пасту, она окрашена кровью.

Выдыхаю. Спокойно, Алисия. Спокойно.

Но как же это сложно, когда имеешь дело с мужчиной неуправляемым, как природная стихия. В его мире есть только два цвета — черный и белый, два мнения — его и ошибочное.

Раздевшись догола, встаю под душ, включаю прохладную воду, чтобы выгнать хмель. Сейчас мне очень нужна ясная голова.

Потуже затянув халат, выхожу из ванной в комнату.

Демид лежит в постели и залипает в смартфоне.

Фоном льются звуки кино из плазмы, висящей на стене напротив кровати.

Мое платье аккуратно сложено в кресле. Там же одежда Демида.

Прячу бюстгальтер под платье и, затаив дыхание, неохотно иду к постели.

Демид, не отводя взгляда от экрана телефона, лишь слегка похлопывает ладонью по матрасу, чтобы я легла.

Хорошо, пусть будет по-твоему, Зверь.

Откинув край одеяла, я ложусь на свободную половину кровати и сразу же поворачиваюсь спиной к Демиду. Молчу. Вонзаю ногти в подушку.

Демид еще некоторое время занят чем-то, потом выключает все и тоже ложится спать.

А я не сплю. Какой может быть сон?

Напрягаюсь, когда Демид притягивает меня к себе собственнически. Я не сопротивляюсь, а терпеливо выжидаю.

Через несколько минут дыхание Демида становится размеренным — кажется, он уснул.

Осторожно пробую убрать с себя его руку, но он вдруг напрягается и еще сильнее подминает меня под себя.

Проклятье.

Мне жарко лежать с Демидом под одним одеялом, он горячий, словно вулкан! От его кожи печет даже через халат.

Ночью я еще несколько раз пробую освободиться, но Демид не дает и сам не меняет положение. Он даже во сне все контролирует. Удивительный человек.

Смиренно наблюдаю, как за окнами сереет рассвет. Мне больше не хочется плакать, но я все равно не согласна быть игрушкой Демида.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тишину разрывает трель моего телефона. Я дергаюсь к нему, но Демид снова держит меня и лениво выдыхает мне в плечо:

— Доброе утро, Алисия.

— Мне нужно ответить, — цежу я.

Может быть, для Демида это утро и доброе, но не для меня. Я вымотана и очень хочу пить, но больше всего — вернуться домой.

— Потом ответишь, — хрипит Демид сонно. — Иди ко мне.

Переворачивает меня на другой бок и подтягивает к себе так, чтобы я головой легла ему на грудь. Утыкается носом в мои волосы и глубоко вдыхает.

— Но это может быть срочно!

Немного подумав, Демид все-таки меня отпускает.

— На сегодня ничего планируй, — звучат его слова, как смертный приговор.

Я встаю, достаю из сумочки телефон. Семь утра. Я должна быть на работе. Звонит Лиза.

— Алиса, ты где? — спрашивает подруга. — Шеф тебя потерял.

— Я… я… — поглядываю на Демида, — я не приеду.

— Почему?

— Мы позже поговорим, хорошо? Скажи ему, что я заболела. Справку предоставлю.

Правда, как ее достать, я понятия не имею.

— А что с тобой? — волнуется Лиза.

— Потом, я же сказала.

— Ладно… Но ты позвони обязательно.

Сбрасываю звонок.

— Кому нужна справка? — спрашивает Демид, сверля меня взглядом.

— Так, по работе…

Демид дергает бровью и встает с постели.

Проходит мимо меня в ванную.

Пока его нет, я одеваюсь.

После Демида иду умываться, щедро плещу на щеки ледяную воду. Вид у меня жалкий. Одноразовая отельная расческа не справляется с моими волосами.

— Спускаемся завтракать, — объявляет Демид, застегивая ремень.

— Как скажешь, — пожимаю плечами.

— Мне нравится такой ответ, — говорит бесстрастно.

А мне нет! Но не вижу смысла спорить.

Мое открытое платье и туфли отлично подходили к праздничному воскресному ужину, а в понедельник с утра я в ресторане выгляжу белой вороной в стразах.

Но это не главная моя проблема.

Глава 27

— Мне кофе с молоком и стакан воды, — не поднимая взгляда на официанта, бормочу я.

— Ты ничего не будешь есть? — слух режет голос Демида.

— Нет аппетита…

— Попробую догадаться, — откидывается на спинку стула. — Ты болеешь с похмелья, поэтому не хочешь есть? И как, Алисия? Стоит оно того, чтобы быть алкоголичкой?

Не понимаю… Его слова больше звучат как издевка, которую я просто сглатываю, не ведясь на уловку продолжения уничижительной темы. Он не поверил в мой алкоголизм... Но...

Мимо, Демид. Единственная причина, почему я не хочу есть, — это ты.

А вот у Демида аппетит отменный, сказала бы даже зверский — он заказывает несколько блюд. Терпеливо жду, пока он позавтракает.

Мысли снова скатываются в рефлексию о нашей несостоявшейся семье, в которой я с удовольствием готовлю для домашних завтраки, обеды и ужины.

Только теперь, смотря на то, сколько ест Демид, не уверена, оставалось бы у меня время еще на что-то кроме готовки. Хотя он такой внушительный мужчина… конечно, ему надо много есть.

Вот и хорошо, что у нас с ним никогда получится ничего серьезного!

— Куда мы теперь? — взволнованно уточняю, когда Демид, оплатив счет, встает из-за стола.

— Домой.

Едва сдерживаю стон облегчения.

Домой? Слава богу!

Все-таки я ему наскучила, или мой внешний вид отпугнул с утра, и Демид решил изменить свои планы насчет меня. Но я не показываю ему свою радость, когда в гардеробе он снова надевает на меня свое пальто и ведет к машине.

Глубоко вдыхаю свежий утренний воздух и сажусь в салон.

Какое-то время я тешу себя иллюзиями, думая, что Демид везет меня к Инне. Да, будет неловко будить подругу в такую рань — раньше полудня Инна не просыпается, если не надо на учебу. Но Инна войдет в мое положение. Я успеваю придумать, как буду объяснять ей свое ночное приключение, и представляю, как буду шутить над собственной беспечностью.

Но чем дальше роскошный внедорожник уносит меня от сияющего огнями центра, тем я больше понимаю, что мы едем за город.

Демид молчит, сосредоточенно вглядываясь в дорогу, и от этого его взгляда мороз бежит по коже, а гнетущая тишина кажется предвестником опасности.

Горько ухмыляюсь, когда на горизонте показывается его особняк. Как безрассудно было надеяться, что Зверь отпустит меня.

Стальные створки ворот распахиваются, и нас выходит встречать тот бугай в камуфляже. На мгновенье задерживает взгляд на мне и поворачивается к Демиду.

— Демид Юрьевич, загнать вашу машину в гараж?

— Нет, оставь, — на ходу бросает Демид и, крепче сжав мою руку, ведет в особняк.

Стопорюсь в прихожей, сбрасывая с себя туфли — в прошлый раз так мне велели. Демид наблюдает, но никак не комментирует.

Отпустив мою руку, проходит вперед.

Настороженно иду за ним, думая, что он снова поведет меня в красную комнату с цепями и кожаным матрасом, однако Демид проходит мимо лестницы, ведя меня в дальнее крыло первого этажа. Толкает роскошную дверь, а я замечаю на ней замочную скважину.

Демид сторонится, пропуская меня вперед.

Неохотно вхожу.

Спальня, которую я вижу, поражает воображение. Нежные пастельные тона, огромная кровать с разными подушками, белые шкафы с изящной резьбой, большие зеркала отражают свет и создают иллюзию бесконечности…

Делаю еще один шаг, и мои босые ступни утопают густом ворсе. Это настоящее царство роскоши, о какой я и мечтать не могла.

И все же такое великолепие не заглушает мою тревогу, невероятная красота кажется клеткой. Позолоченной, но все же клеткой.

— В мое отсутствие весь первый этаж в твоем распоряжении, — сообщает Демид. — Осваивайся, — оглядывает с ног до головы. — Прими душ и переоденься.

— Мне не во что.

— Есть во что, — кивает на шкаф.

Подхожу к нему и распахиваю дверцы — он забит женской одеждой моего размера. Вся с этикетками. Шелк, кашемир, сатин, вельвет, атлас — огромное разнообразие цветов и фасонов, совершенно непривычных для меня. Нарядные модные дорогие вещи.

— Кукольный… шкафчик? — впервые не сдерживаюсь.

— Я давно приготовил эту комнату для тебя, Алисия. Отдыхай. Я приду к тебе позже.

Демид выходит из спальни и прикрывает за собой дверь.

Отдыхать? Он серьезно?!

Лихорадочно расстегиваю сумку и достаю телефон.

Приоткрыв дверь, чтобы контролировать обстановку, сажусь на пол. Отсюда виден лифт, в который входит Демид. Переведя телефон в беззвучный режим, пишу сообщение Инне.

«Привет. Я сейчас в особняке Демида».

«Привет! Ого, ничего себе! И как ты? Чем вы там занимаетесь, шалунишки?»

Я не рассчитывала на такой скорый ответ, но рада, что подруга уже проснулась.

Я могла бы рассказать ей все как есть, попросить защиты у ее отца, но я не уверена в успехе. Демид очень непростой человек, имеющий вес и влияние в обществе. А еще у него такой нрав… бр-р.

Мне страшно, что отец Инны, Владислав Александрович, может пострадать из-за меня. Не хочу, чтобы у кого-то были из-за меня проблемы.

Но понимаю, что в этом особняке у меня нет имени, а мое слово ничего не значит. Демид может сделать со мной что угодно. Но чтобы это так просто сошло ему с рук, я тоже не хочу.

Вот если я вдруг пропаду без вести после того, как он меня убьет…

Я допускаю все варианты.

Я скидываю Инне скриншот геолокации с припиской, какой шикарный особняк у Демида. Пусть подруга будет в курсе, где я нахожусь — пригодится для полиции, если что.

Через какое-то время слышу шорох — Демид выходит из лифта, уже переодетый.

Настороженно встаю.

Но ко мне он не заходит, а идет в прихожую.

Услышав хлопок парадной двери, я бегу к окну и через тюль смотрю, как Демид выходит из двора. Куда-то уезжает…

В голове тут же всплывает одна рискованная идея.

Мне страшно и волнительно, но это шанс, которым я не могу не воспользоваться. Подождав минут десять, я выхожу следом из особняка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На улице промозглый осенний ветер, но я практически не чувствую холода из-за подскочившего в крови адреналина.

Держу спину ровно, стараюсь не суетиться, когда подхожу к воротам, возле которых прохаживаются охранники.

— Я… я уже все, — говорю в надежде, что мне, как и в прошлый раз, помогут отсюда уехать.

— Нет, девочка, — кривит ухмылку бугай, — хозяин тебя не отпускал. Возвращайся в особняк.

Не получилось… Жаль.

А вот когда иду обратно, очень хорошо чувствую холод. Теперь он пробирает до костей, и я бегом взмываю по ступеням высокого мраморного крыльца.

Возвращаюсь в комнату, дрожу.

Ловлю свое отражение в зеркале. Я не хочу носить одежду, которую для меня приготовил Демид, но оставаться в откровенном красном платье и провоцировать Демида не хочу еще больше.

Открываю шкаф и нахожу шелковый костюм цвета марсала — сорочку и шаровары. Удобная одежда, а главное — закрытая! И белье меняю тоже.

Правда, здесь нет удобных хлопковых трусов, только кружево — воплощение грязных эротических фантазий хозяина дома!

Сажусь на кровать подумать, что делать дальше, и на меня вдруг накатывает усталость, голова становится очень тяжелой — сказывается стресс и бессонная ночь. Мне даже моргать тяжело и лениво.

Пока Демида нет дома, я откидываюсь на спину и прикрываю глаза…

— Да, девушка здесь, проходите, — вздрагиваю от знакомого голоса.

За окнами смеркается.

Я приподнимаюсь на локтях и щурюсь от яркого света, бьющего по глазам из коридора через распахнутую дверь.

Вижу в проеме Демида, а с ним какую-то женщину…

Глава 28

Она невысокого роста, держит при себе медицинский чемодан.

Их силуэты кажутся темными на фоне пятна света, но незнакомка точно зрелая женщина.

— Ясно, — кивает она, посмотрев на меня. — Демид Юрьевич, где я могу помыть руки?

— Я провожу, — делает приглашающий жест.

Они уходят, оставив дверь открытой.

Нехорошее предчувствие скоблит когтями мои ребра.

Поспешно встаю с кровати.

Что они задумали?

Даже не представляю, но я против!

Бесшумно выхожу из спальни. У Демида громадный особняк, очень много комнат. Здесь при желании можно затеряться так, что сам владелец устанет искать.

Я привстаю на цыпочки и крадусь вперед по длинному роскошному коридору с картинами на стенах.

— Алисия, — неожиданно голос Демида врезается мне в спину, как стальной крюк, пригвождает к полу, — вернись в свою комнату.

Оборачиваюсь. Демид, сунув кулаки в карманы брюк, шагает ко мне.

— Что вы задумали? — Мой голос звенит от волнения. — Кто эта тетка и что у нее в чемодане?

— Вынужденные меры. Ничего криминального, — спокойно отвечает Демид.

Но там, где кроется его спокойствие, начинается изнурительный марафон для моей нервной системы.

— Какие меры? Опыты на мне собрались ставить? Извращаться? Что? — едва не хнычу. Хочу убежать, но Демид держит меня пристальным взглядом крепче, чем цепью.

— Извращаться? Мне нравится ход твоих мыслей, Алисия, — хмыкает. — Но не сегодня. Эта женщина — врач. Она просто осмотрит тебя.

— Врач? Мне не нужен врач, я не больна!

— Идем, — устало выдыхает Демид и обнимает меня за плечи, прижимает к своему боку. Это так нетипично для этого Демида и так похоже на того, которого я знала до его разоблачения. Я даже теряюсь на секунду. А он ведет меня назад в комнату, говоря как-то совсем уже добродушно: — Раньше начнете — раньше закончите.

Демид подводит меня к спальне, на пороге которой меня ждет эта женщина.

— Не переживайте, Алисия, — с улыбкой говорит она. — Все будет хорошо.

Я так не думаю.

— Не буду вам мешать, — говорит Демид и включает свет в спальне.

Женщина кивает ему и закрывает дверь. Бегло оглядывает комнату, задерживает взгляд на бархатно-пудровом кресле.

— Расположимся там.

— Зачем? Что вам нужно? — поёжившись, я обнимаю себя.

Женщина кладет на низкий столик чемодан.

— Не волнуйтесь, Алисия, ничего страшного. Я только возьму у вас кровь на анализы и мазок.

Непонимающе хмурюсь.

— Какие еще анализы?

— На инфекции и вирусы.

Она продолжает улыбаться и смотрит на меня снисходительно.

— Вы правда врач?

— Конечно.

— Из какой клиники? Как ваша фамилия?

Я напишу на нее жалобу в Минздрав!

— Не могу вам сказать, — отвечает суховато, распахивая чемодан. — Закатайте рукав и садитесь, пожалуйста, в кресло.

— Я не знаю, что вы собираетесь мне колоть! — нервно взвинчиваюсь.

— Не бойтесь, все материалы одноразовые и распечатываются при вас, — объясняет она, надевая перчатки.

Кто бы мог подумать, что вот так начнется мое проживание в этом особняке.

Недовольно сажусь.

Внимательно наблюдаю, как врач затягивает на моей руке жгут. Стискиваю зубы от иглы, вонзающейся в вену — мне действительно ничего вкалывают, только набирают кровь в пробирки.

— А теперь раздевайтесь ниже пояса и закиньте ноги на подлокотники кресла, — заявляет женщина.

— Что?! — Я в шоке.

— Мне нужно взять мазок из влагалища.

Едва не задыхаюсь от шока, таращась на нее.

— Это уже слишком! Нет!

— Алисия, прошу, не упрямьтесь. Мне нужно это сделать.

— Тогда берите у себя, раз вам нужно! — подскакиваю с кресла.

Женщина шумно выдыхает.

— В таком случае мне придется позвать Демида Юрьевича. Он вас будет держать. Вы хотите, чтобы я брала мазок при нем?

Меня бросает в жар! Это натуральный беспредел!

Но до меня вдруг доходит…

Я же сама ему сказала, что у меня был незащищенный секс с множеством разных партнеров. Вот только в клинику он меня не повез, на дом врача вызвал. Похоже, у него в этом городе схвачено все и везде!

Мне стыдно раздеваться перед незнакомой женщиной, но я уже успела узнать Демида: если он что-то захотел, то обязательно своего добьется. Бороться бесполезно, мазок все равно возьмут, только уже при нем!

Рефлекторно сжимаюсь, когда врач ко мне прикасается, впиваюсь ногтями в обивку. Поскорее бы закончился этот кошмар!

— Алисия? — удивленно ахает женщина, смотря на меня между моих же разведенных ног. — Вы девственница.

— И?

— Я возьму, конечно, мазок, но без зеркала… — бормочет она. — Тогда почему Демид Юрьевич…

— Не говорите ему об этом! Пусть он не знает!

— Но как же не сказать?

— Я здесь не собственному желанию, но вы же и так в курсе? Я прошу пойти мне навстречу. Молчите, пожалуйста!

На эмоциях даже не замечаю, что врач уже снимает перчатки. Торопливо сажусь и натягиваю трусы и шаровары.

— Всего доброго, Алисия, — прощается она, не поднимая глаз.

Берет чемодан, выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Я подбегаю к ней и приоткрываю, прислушиваюсь.

— Демид Юрьевич, — негромко говорит женщина, — Алисия девственница.

Закусываю губу от досады. Наивно было надеяться, что она пойдет наперекор Демиду.

— Вы уверены?

— Абсолютно... Девочка невинна.

Друзья, напоминаю, специально для вас я создала классный телеграмм канал, где публикую визуализации героев, спойлеры, цитаты. Подписывайтесь, очень вас жду!

Канал можно найти, вбив в поиск телеграмм "Мила Дали". Или переходите по ссылке в мой профиль на литнет. Нажимайте кнопку "mе" - она ведет на канал.

Или можно зайти с компьтерной версии на Литнет и открыть в моем профиле информацию "обо мне", там тоже будет эта кнопка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29

Еще о чем-то переговариваясь, они уходят.

Бесшумно прикрываю дверь и обиженно бегу к постели.

Отбрасываю край покрывала, ложусь, переворачиваюсь на бок и тут же натягиваю на себя покрывало до шеи. Смотрю невидящим взглядом в стену.

В особняке снова тишина, слышу только стук своего сердца.

Не знаю, сколько я так лежу в зыбком состоянии, когда это самое состояние нарушают шаги и звук открывающейся двери.

— Алисия? — слышу Демида.

Трусливо зажмуриваюсь, не шелохнусь.

Матрас за спиной проминается от веса тела.

Нависнув надо мной, Демид смахивает мои волосы с лица.

Зажмуриваюсь еще сильнее, когда чувствую его дыхание кожей.

— Я рад.

— Рад чему?.. — шепчу, стискивая пальцами край подушки.

— Что ты маленькая лгунья, — кладет ладонь на мое плечо, и я рефлекторно сжимаюсь. — У меня уже были девственницы. Я их покупал. Сколько ты хочешь за свою девственность?

Воздух застревает в легких от его слов. На секунду показалось, что я разучилась дышать.

Шокировано открываю глаза и отодвигаюсь от Демида подальше. Переворачиваюсь, приподнимаюсь на локтях, чтобы видеть его лицо.

— Я не продаюсь.

— Все в этом мире продается и покупается. Вопрос в цене.

Теряю дар речи. Неужели он не понимает, что оскорбляет меня? Не для того я не спала с мужчинами, чтобы потом продаться подороже…

Но, судя по спокойному выражению лица, Демид не видит в этом ничего унизительного. Правда, не понимает.

— А я нет.

— Хм… Даже так? Какая ты интересная девушка, — удивленно приподнимает бровь. — Ладно. — И вдруг меняет тему: — Ты голодна?

Господи! Какой здесь может быть голод? Хотя, возможно, у кого-то на нервной почве и обостряется аппетит, но не у меня.

— Нет…

— Точно? — Нас прерывает трель. Нахмурившись, Демид достает из кармана брюк смартфон и отключает будильник. — Мне нужно отойти.

Вот и славно! Уходи! Дай мне пережить новую грань эмоционального шока, за которую ты только что меня завел!

Молча провожаю его взглядом. Лишь когда остаюсь одна, роняю голову на подушку. Уф… Я вся вспотела, пока Демид лежал рядом и прикасался ко мне.

Встаю.

Нервно прохожусь по спальне и вижу дверь, которую еще не открывала.

За ней оказывается белоснежная с перламутровыми вкраплениями ванная комната. Личная ванная в спальне, прямо как у Инны. Наверное, у богатых принято так. Здесь и душевая кабина, и красивая овальная глубокая ванна.

Когда смотрю на них, испарина на коже кажется удушливой пленкой. Вспоминается врач, и все тело начинает зудеть.

На всякий случай выглядываю в коридор, проверяя, не возвращается ли ко мне Демид. Никого.

Суматошно скинув одежду, заворачиваюсь в большое розовое полотенце и бегу в душ.

Включаю воду и хватаюсь за флакон с шампунем. Не знаю я такой марки, но шампунь великолепный — мои волосы будто шелк, хотя обычно без бальзама их не продрать.

Так быстро, как сейчас, я не мылась еще никогда — одним шампунем все тело, даже глотнуть проточной воды успеваю. Здесь она очень мягкая и не пахнет хлоркой. Наверное, в доме стоит мощная система очищения.

Спешу обратно в спальню и открываю шкаф. Пижам, сорочек — куча. Снимаю с вешалки первый зацепивший взгляд комплект — кремовые шелковые шортики и майку в мелкий полупрозрачный цветочный принт.

Одевшись, обращаю внимание на прикроватную тумбу. На ней стоит стеклянная бутылка с водой и стакан…

Демид заходил, пока я мылась…

Выключив свет, ложусь. Надо заставить себя уснуть. Завтра намечается тяжелый день.

Раз уж Демид такой бескомпромиссный, то мне здесь придется несладко.

Для начала я должна хорошо изучить его дом. Каждую комнату, чтобы не теряться. По возможности и двор.

Не может быть, чтобы в этой крепости не было ни одной бреши. Ведь не может?

Закрываю глаза, стараюсь дышать ровно и думать о чем угодно, только не о том, что со мной происходит.

Постепенно мне удается расслабиться, и я даже дремлю, но вздрагиваю, снова услышав шаги. Только-только успокоившееся сердце вновь совершает кульбит.

Демид возвращается. Я вижу его сквозь опущенные ресницы.

По спальне он идет бесшумно поступью хищника, и пространство словно сгущается, концентрируясь вокруг него. Он по пояс обнажен — на нем только черные свободные штаны на резинке.

— Я не сплю, — взволнованно говорю, но Демид не отвечает.

Когда он ложится рядом, мир сужается до размеров этой кровати, до тепла его тела, до запаха его разгоряченной кожи, который проникает в нос с каждым моим робким рваным вдохом. Сердце, только что исполнившее головокружительный кульбит, замирает, пропуская удар.

Демид пододвигается ближе, закидывает руку над моей головой, не касаясь меня, но создавая ощущение замкнутого пространства. Кожей чувствую его взгляд. Пристальный, внимательный.

Демид разглядывает меня, словно картину, которую видит впервые, изучает каждую линию, каждую тень.

Пальцами дотрагивается до моих волос, медленно прочесывает влажные после душа пряди. Не просто прикосновение — вдумчивое исследование текстуры, поиск формы.

Демид наслаждается этим моментом созерцания. Страх, волнение, предвкушение того, что может произойти, сплетаются в тугой узел.

Он — кукловод, искусный манипулятор, а я — кукла в его руках, лишенная воли, но не лишенная чувств.

Демид склоняется ко мне, и время останавливается.

Момент растягивается, как тонкая нить, которая внезапно рвется, когда его губы касаются моих. Легко, почти неосязаемо, но у меня в груди словно взрывается сверхновая. Оглушительно, ярко, всепоглощающе.

Его дыхание учащается, жаром впитываясь в мою кожу. Поцелуй углубляется, становится жадным, требовательным. Он словно пытается выпить меня, поглотить целиком. Я снова чувствую его дьявольский вкус во рту, и дрожь охватывает все мое тело.

Мысли рассыпаются, как бусины порванного ожерелья. Бисер воспоминаний, страхов, желаний раскатывается по полу сознания, сверкает, переливается, но не складывается в осмысленную картину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

Возмутительно глубоко Демид проникает в мой рот языком, сплетает его с моим, и я вся мелко вибрирую, дышу его дыханием, не справляюсь с собственным телом, потому что оно откликается на поцелуй — внизу живота печет, мышцы напряжены.

Но я все же понимаю — это лишь инстинкты.

Упираюсь дрожащими ладонями в его плечи и пытаюсь оттолкнуть.

Но как это наивно… Демида не сдвинуть с места.

Он ничего не видит, не слышит, не чувствует и продолжает жадно целовать меня.

И я мычу, слабо и жалобно, коря себя за неумение дать отпор.

Порочно облизнув мои губы, Демид останавливается сам.

Приподнявшись на локте, нависает надо мной.

— Тебе же нравится, когда я тебя целую, — говорит безэмоционально, как будто мгновение назад не терзал мой рот. Но сбившее дыхание выдает его. — Почему ты меня отталкиваешь?

Нравилось. Очень нравилось. Он целуется великолепно, доводит до исступления, но…

— Тогда все было по-другому, потому что я не знала, кто ты.

— И кто же я?

— Тиран… — едва слышно шепчу губами, — и…

— Продолжай.

— Эгоист, манипулятор.

— Даже так?

— Да. — Чем больше открываю ему чувства, тем быстрее меня исчезает моя скованность. — Тебе все равно на мое мнение, ты слышишь только себя. Делаешь только то, что хочешь!

— Привык так жить, есть в этом свои плюсы. И для тебя тоже найдется много плюсов, но ты не должна сопротивляться. — Ошарашенно глотаю воздух после его слов. То, что я сказала, никак не повлияло на Демида. — На чем мы остановились? Тебе нравилось, когда я тебя целовал. Как я тебя целовал.

Он снова опускается на меня, придавливая весом и опаляя жаром своего тела.

Медленно ведет носом по моей щеке.

Я запрокидываю голову, когда Демид впивается губами в мою шею. Зажмуриваюсь, жду засосов и боли, как было в прошлый раз в его дьявольской комнате, но Демид только жадно влажно облизывает кожу, почти неслышно рыча от удовольствия.

А я на грани.

Не могу пошевелиться, смотрю стеклянными глазами в потолок.

Мелко дрожу, когда Демид прикасается кончиками пальцев к моему плечу, сдвигая лямку майки. Проходится дорожкой поцелуев от шеи к ключице, задерживает на ней губы.

Другой рукой гладит мое тело, и от его соприкосновений по мне бегут мурашки. Рефлекторно вытягиваюсь, поджимаю пальцы на ногах.

Как же Демида много… невыносимо много…

Он ведет руку еще ниже, цепляется за резинку пижамных шортиков. Задержавшись на миг, двигается ниже, стягивая их с меня.

— Нет! — вскрикиваю от неожиданности.

Взвинчиваюсь, но Демид властно возвращает меня на место, положив другую руку на мой живот и придавив к постели.

— Я же сказал: будь послушной девочкой.

Закусываю губу, протестующе ёрзаю. Кажется, прямо сейчас у меня от переизбытка эмоций остановится сердце!

Страх, предвкушение, вожделение, смущение и даже ненависть — все смешивается в одном мощном водовороте, захлестывает с головой. Я не справляюсь со своими эмоциями, не могу мыслить холодно.

— Я… я заразная! — отчаянно лгу.

— Ты абсолютно чиста. Мне уже прислали результаты анализов.

Демид стягивает шортики с моих ягодиц вместе с трусами.

Хочу свести ноги, но лишь ударяюсь ими в мощные плечи Демида.

Подхватив под бедра, он рывком стягивает меня на край кровати и встает на колени на пол рядом.

Прокусываю губу до крови, когда он опускает взгляд между моих разведенных ног и внимательно рассматривает

там.

Вспыхиваю от стыда.

— Я хочу тебя поцеловать, — хрипло говорит Демид. И на секунду мне кажется, что он вернется ко мне на постель. Однако внизу живота будто что-то взрывается, когда Демид прижимается губами к моему лобку. — И попробовать тебя на вкус.

Жалобно скулю, мотаю головой. Еще чуть-чуть, и я потеряю сознание от волнения, потому что Демид опускается губами все ниже и ниже…

Я вспоминаю сон.

В нем Зверь тоже хотел сделать со мной это.

Только тогда я резко проснулась, а сейчас все по-настоящему: его горячее дыхание окутывает кожу, и я растерянно застываю, забывая собственное имя, когда его влажный язык проникает между моих складок.

Демид прижимается лицом к моей промежности и неторопливо меня лижет.

Рвусь от него, но он возвращает меня на место и держит крепко, впаивая пальцы в кожу бедер, снова и снова ныряя в меня языком. Не сдерживаю тяжелый стон, когда Демид входит языком глубже, трахает им, ускоряя движения.

Это не больно и даже приятно, но осознание, что меня ласкает ртом именно этот мужчина, сводит с ума. Даже если бы он не был таким эгоистом, в это невозможно поверить.

— Привыкай ощущать меня в себе, Алисия.

Меня бросает в жар.

Демид жадно целует взасос мои губы… нижние губы.

Боже, это не человек, а король порока!

Отчаянно царапаю простыню, глотая стоны. Прогибаюсь в пояснице, когда снова чувствую в себе язык. Он ходит туда и обратно, туда и обратно, двигается по кругу внутри, и я ощущаю электрический импульс, колючей волной поднимающийся от пальцев ног по всему телу.

— Ах! — взвизгиваю.

И кончаю… когда его язык находится во мне.

— Да вот так, Алисия, — удовлетворенно рокочет Демид.

Он продолжает меня лизать, а я приподнимаюсь на локтях.

В глазах после оргазма все плывет, но я вижу, что Демид держит меня одной рукой. Второй он мастурбирует. Не моргаю, засмотревшись на крупную алую головку, и не сразу понимаю, что Демид ловит мой заинтересованный взгляд.

— Хочешь его?

Я теряюсь.

Нет уж!

Я не такая развратная, как этот Зверь, а то, что кончила от его языка, ничего значит!

Разве я виновата в том, что Демид умеет делать это… так потрясающе?..

Пристыженно промычав, падаю обратно на матрас и лежу, нервничая от того, что постепенно внизу живота снова скапливается возбуждение.

— Ты непростительно вкусная.

Перестаю дышать, когда Демид отпускает мои бедра и возвращается на постель, нависает надо мной, расталкивает коленом мои ноги еще шире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Целует в губы, и я чувствую соки моего оргазма.

Демид накрывает ладонью набухшую пульсирующую мокрую промежность и соскальзывает пальцем в меня. Широко распахиваю глаза и мычу ему в рот. Палец ощущается туже, чем язык, но проникает им Демид неглубоко.

— Расслабься. Я лишу тебя девственности, но не пальцем.

Вынимает его и надавливает на клитор.

Мое возбуждение зашкаливает.

Я словно превращаюсь в клубок нервных окончаний, жажду кульминации… но Демид вдруг отстраняется и убирает руку.

— Ложиться спать с ощущением легкого сексуального голода полезно.

— О чем ты? — шепчу растерянно.

Демид молчит, лишь прожигает меня потемневшим взглядом.

Подхватив за талию, переворачивает на живот, и я тут же пугаюсь, потому что из такого положения мне сложно контролировать ситуацию… Хотя о каком контроле я вообще говорю?!

Вздрагиваю, когда на поясницу и ягодицы брызжет горячая сперма.

Демид выжимает себя досуха и лишь потом невозмутимо встает. Поправив штаны, молча выходит из комнаты.

И только сейчас до меня доходит смысл его слов.

Я должна радоваться тому, что этот Зверь ушел, но я очень зла, сама не своя.

Мне не хочется смеяться, плакать или бояться. Мне хочется одного — догнать Демида и потребовать, чтобы завершил то, что начал, а не оставлял меня распаленной. Потому что невыносимо.

Мне сейчас до одури, до зуда, до агрессии не хватает его пальцев и языка. Не хватает настолько, что сводит мышцы ног.

Зло стиснув зубы, я остервенело мастурбирую, но ощущения совсем не те.

Глава 31

В огромном особняке есть свои плюсы и минусы.

Плюсы — в его масштабе, а они такие, что при желании мы с Демидом можем неделями не встречаться, живя при этом под одной крышей.

И минусы тоже в масштабе — здесь столько комнат, что невозможно понять, один ли ты дома или нет.

Потянувшись на кровати, первым делом хватаюсь за телефон и вижу несколько сообщений от Инны и Лизы.

От семьи — ни одного. Они думают, что я на сутках на работе. Завтра я должна вернуться, но как это сделать — понятия не имею. И, судя по настроению Демида, отпускать меня он не собирается.

Сегодня я провалялась в постели аж до двенадцати. Даже не помню, когда в последний раз так долго спала. С раздражением кончила второй раз от своих пальцев и просто вырубилась без сил. Даже в душ не пошла.

Но… я выспалась! Впервые за последние лет пять я ощущаю себя бодрой. Никто меня не будил, к бабушке не вскакивала по нескольку раз за ночь. Удивительное непривычное ощущение.

А еще голод. Просто дико хочу есть. Встаю с кровати, находя еще один плюс богатого особняка — личная ванная, в которую никто не ломится.

Освежившись, подхожу к своему «кукольному шкафчику».

Уютный вязаный джемпер с золотой нитью и черные лосины — максимум из более-менее «одомашненного», что удается найти.

Настроившись, выхожу из спальни.

Тишина, пустота, как будто не в коридор вышла, а в закрытый от посетителей Эрмитаж.

Настороженно прохожусь по первому этажу, так никого и не встретив. Где-то здесь должна быть кухня. Надо найти себе поесть. Еще издали слышу гул и иду на звук. Он доносится как раз из кухни — звук мощно работающей вытяжки. Рядом с плитой вижу женщину в поварской форме.

— Доброе утро, — говорю, предупреждая о своем присутствии. — Или уже день?

Она оборачивается и кивает мне.

Направляюсь к холодильнику, но женщина, оставив готовку, жестом задерживает меня и взмахивает в сторону столовой.

— Я хочу есть. Мне подождать там? — спрашиваю и в ответ вновь получаю кивок. — Ладно…

Когда отодвигаю стул из благородного красного дерева, этот звук эхом разносится по пространству. Сажусь за длинный стол — метров десять, наверное.

В особняке все такое дорогое и монументальное, что невольно начинаю чувствовать себя мелкой. А еще здесь очень одиноко. Наверное, все тот же простор сказывается. Когда живешь в забитой родственниками квартирке, об одиночестве можно только мечтать, там даже в туалет ломятся. А здесь пространства через край.

Повар приносит мне молочную кашу с ягодами, брускетты, сырники, яичницу с беконом, кофе, сок и стакан воды.

— Куда же так много?! — вскидываю удивленный взгляд, но женщина не отвечает и удаляется молча.

Пробую сырник — безумно вкусный, пахнет ванилью. В яичнице жидкий желток, как я люблю.

Я даже не понимаю, что довольно улыбаюсь, окуная в него кусочек хлеба.

А за мыслями вообще не замечаю, как почти все съедаю. Никогда бы не подумала, что в меня столько вместится! Что у меня будет такой зверский аппетит.

Прямо как у Демида… Конечно, в его доме продукты высшего качества, к тому же их готовит профессионал.

Кстати, о Демиде…

Я встаю из-за стола и снова иду в кухню.

— Прошу прощения, — опять обращаюсь к повару, — а вы не в курсе, Демид Юрьевич сейчас здесь? — Но в ответ уже привычная тишина. — Вы из принципа со мной не разговариваете, что ли? — усмехаюсь, скрестив руки на груди. — Или хозяин вам язык отрезал?

Женщина вдруг оглядывается на меня вполоборота и смотрит так хмуро, что я невольно пячусь, вмиг позабыв о смехе. Что… в самом деле отрезал?.. Да нет… Это моя фантазия.

Хорошо, не хочет отвечать — не надо.

Может, такие правила установил Демид.

А у меня есть задачи поважнее, чем приставать к повару.

Демид говорил, что в его отсутствие весь первый этаж в моем распоряжении. И это моя комната, кухня, столовая, гостиная, библиотека, прачечная.

Однако меня интересует весь особняк. Где-то есть лифт, но мне привычнее по лестнице. К тому же на ней есть больше места для маневров, если понадобится.

Скользя рукой по золотым перилам, я поднимаюсь по мраморным ступеням. Наверху больше не зонированного пространства — почти все как на ладони.

Из открытий — левое крыло особняка отведено под спортзал, бассейн, хамам, сауну — личное спа прямо дома! В духе Демида. Не удивлюсь, если в правом крыле обнаружу портал в параллельную Вселенную…

Но здесь входов-выходов-дверей еще меньше, чем в левом. Я толкаю первую и осторожно заглядываю. Ах… Холодные мурашки ползут по коже, которые тут же сменяются жаркой волной, скатывающейся по всему телу.

Запах. Дьявольский аромат, принадлежащий Демиду. Сомнений почти не остается — я нашла его спальню. Только хозяина в ней нет. Может быть, он уехал куда-то? Не знаю. Здесь все приглушенно и не так вычурно, как за дверями. Темные стены поглощают свет. Царит идеальный порядок и тихая роскошь.

Я осторожно прохожусь дальше. Провожу кончиками пальцев по бархатному изголовья кровати. Она большая, застеленная черным шелком. Хочу прикоснуться к нему, но что-то останавливает. Трогать его постель — слишком интимно.

По бокам от кровати стоят две массивные тумбы из темного дерева. На одной лежит том классики, переплетенный в кожу, а на другой бронзовая статуэтка оскалившегося льва. Он мне чем-то даже напомнил Демида. Такой же царь и зверь.

Подхожу к шкафу с черными зеркальными дверцами и приоткрываю одну.

Внутри висит идеально отглаженная одежда: строгие рубашки, изящные костюмы, дорогой шелковый халат — все черного цвета. Похоже, это любимый цвет Демида.

Здесь же на полке замечаю два флакона духов.

Беру первый с голубоватой жидкостью и вдыхаю аромат — пахнет свежестью, морозцем, тем днем, когда мы вместе стояли у обрыва… я смотрела Демиду в глаза и была счастлива до дрожи, окрыленная безмятежностью.

Второй флакон с янтарной жидкостью. Вдыхаю ее, испытывая уже другие чувства. Пахнет адом, терпко-горьким шоколадом и похотью. Запах Зверя в маске.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У меня пересыхает во рту, а поджилки начинают вибрировать. Очень умно иметь несколько запоминающихся ароматов и менять их в зависимости от ситуации.

Возвращаю все на места и выхожу из спальни.

Не исследован еще третий этаж и двор, а что за дверью в конце коридора, я и так уже знаю — там красная комната Зверя. И мне не надо в нее заходить, но ноги почему-то сами несут меня именно в нее.

Я надавливаю на ручку, и дверь поддается.

Я снова здесь.

В этой дьявольской комнате, которая автоматически заливается багровым светом, едва я делаю шаг в нее.

Дверь за моей спиной бесшумно захлопывается, как будто запечатывая меня в этом пространстве.

Сердцебиение учащается, каждый шаг — словно по канату над пропастью.

Здесь все пропитано похотью, и мои нервы напрягаются, словно струны. Вижу поодаль на низком столике черную маску…

Занимаясь здесь сексом, Демид скрывает лицо. Почему? Ему сложно принять эту часть себя, но отказываться от нее еще сложнее?

Внимательнее рассматриваю цепи, свисающие над кожаной кроватью. Все-таки они не для украшения — ими можно фиксировать. Жесть.

Здесь есть шкаф. Я пробую его открыть, но дверцы заперты.

Подхожу к пилону.

Кажется, Зверь любит, когда для него танцуют стриптиз. Наверное, в этот момент он пьет виски и вальяжно разглядывает женские прелести.

Обхватив пилон, из любопытства пробую исполнить что-то такое — все равно я здесь одна, и никто об этом не узнает! Как-то неловко прокручиваюсь и тут же бросаю. Не мое, ерунда какая-то.

Снова бросаю взгляд на кожаный матрас и вспыхиваю от воспоминаний о том, как лежала на нем.

Я и вчера лежала с Демидом в одной постели, но ощущения разные. Здесь такие, как будто занимаешься сексом со смертью!

Вздрагиваю, как от удара тока. Хватит с меня. Пора убираться.

Спешу к двери, тяну ручку, но… дверь не отпирается! Усиливаю нажим, судорожно дергаю — ничего не выходит!

Глава 32

— Нет! Нет! Нет! — колочу руками по двери.

Проклятье! Да что же это за чертова дверь такая?!

Как она работает, я не понимаю…

Пытаюсь разобраться, но безуспешно — ни кнопки, ни рычага. Ничего нет!

Поддавшись панике, мечусь по комнате. Подбегаю к окну в надежде докричаться до кого-нибудь, но вместо окон здесь просто затемненная стеклянная стена.

Я хватаюсь за голову, задыхаясь от отчаянья.

Вот зачем? Зачем мне нужно было сюда входить еще раз? Ведь чувствовала же, что не надо! Дура!

Хотела острых ощущений? Что ж. Теперь их у меня сполна!

Еще какое-то время я все же пытаюсь выбраться, но потом повержено сажусь на пол рядом с кроватью и упираюсь в нее спиной.

Который час? Я не знаю. Телефон остался в спальне, а часов здесь нет.

Понятия не имею, сколько я так сижу в этой порочной западне, но долго — глаза привыкают к красному свету, и меня даже клонит в сон.

Вздрагиваю, когда слышу тихий щелчок. Торопливо подскакиваю. Ох, голова закружилась.

В комнату входит Демид. Он удивлен?... Как будто нет.

— Значит, ты здесь, — говорит.

— Да… — Неловко переминаюсь с ноги на ногу. — Но я не нарочно! Просто… вошла не в ту дверь!

— Аргумент, — хмыкает и, расстегнув две верхние пуговицы на рубашке, проходит дальше. — Для кого-то даже прокатывало.

— Ну я пойду, пожалуй… — Спешу к двери, стараясь держать непринужденный вид, однако у меня не получается выйти, и паника снова захлестывает меня. — Почему она не открывается?

— Особый механизм.

Когда я оглядываюсь на Демида, он уже сидит в кресле и держит в руках свою черную маску.

— Открой…

— Не сейчас, — запрокинув руки, надевает ее, завязывая шелковые ленты.— Налей мне виски.

Сглатываю сухим горлом. Сейчас передо мной Зверь во всем своем порочно-величественном обличии.

Меня знобит, кожу будто покалывает.

Огибая с максимальной траекторией кресло, на котором сидит Зверь, осторожно иду к бару. Наливаю в хрусталь виски, бросаю лед. Рука очень заметно трясется, когда я подношу бокал Зверю.

Он забирает его и отпивает несколько глотков, не сводя с меня взгляда. Поставив бокал на столик, расставляет шире ноги и слегка похлопывает себя по бедру.

— Садись.

Пол подо мной будто шатается.

Настороженно приближаюсь.

Присаживаюсь на одну его ногу слегка-слегка, продолжая удерживать вес на пятках.

Зверь обнимает меня за талию, руку просовывает под колени, приподнимает и сажает нормально на два своих бедра.

— Дай я на тебя посмотрю. — И снова неотрывно вглядывается в мое лицо, прикасается к волосам, гладит их. — Наслаждение для глаз после насыщенного дня.

И что я должна делать в такой ситуации? Если я для него игрушка — подыграть?

— И чем ты занимался? — спрашиваю, старясь скрыть дрожь в голосе.

— Тебе действительно интересно?

— Да.

— Работал. Я много работаю. Потом ездил в автосалон, покупал тебе машину.

Ошарашенно округляю глаза.

— Кому машину?

— Тебе. Стоит во дворе.

Это шок. Ступор. У меня аж заледенели пальцы. Я еще от браслета до конца не отошла, который каждую минуту напоминает о Демиде.

— З-зачем мне машина?

— А для чего они людям? — Прикасается к моему подбородку, поглаживает нижнюю губу.

— У меня даже прав нет.

— Отучишься в автошколе… Хотя, — заминается, ведет пальцами по скуле, — надо хорошо подумать. Я не могу подвергать тебя риску. Возможно, найму тебе водителя.

— Да ты что?! — ахаю. — Не надо!

— Не спорь.

Куда мне машину? Меня дома убьют, если увидят! Дома…

— Д-демид, — я снова заикаюсь. Язык заплетается от волнения, дыхание перехватывает, — мне нужно завтра домой… срочно.

— Тш-ш, — надавливает на мой затылок, сближая наши лица. — Хочу твои губы.

Его поцелуй подобен шторму. Влажный, глубокий, страстный. Я чувствую горечь виски на его губах и сладость языка, которым он ласкает мой, вытворяя во рту такое, что меня бросает в жар. Мы ударяемся зубами.

Все крепче и крепче стискивает меня в объятьях.

Сдавив пятерней щеки и подбородок, порочно обводит языком мои губы и только тогда отстраняется.

Снова берется за бокал.

— Ты не ответил, — робко настаиваю на своем, переводя дыхание после его поцелуя. Губы горят, на них все еще его вкус. — Отпустишь?

— Нет, — грохочет раскатом грома его спокойный ответ. Звучит как приговор без права на обжалование.

— Но почему?! — забывшись, повышаю тон.

— Сбавь громкость, — предупреждает.

Выдыхаю.

— Почему? — говорю тише.

— Это невозможно, Алисия.

— Всего два дня… И я вернусь. Обещаю.

— Два дня? — ухмыляется. — Мне было бы сложно отпустить тебя даже на час.

Господи. Ненормальный. Одержимый.

Виски в его бокале заканчивается, и Зверь вынимает из него кубик льда.

Проводит им по моим губам, проталкивает его в мой рот и снова целует.

Холод льда будоражит рецепторы, когда Зверь катает его языком у меня во рту.

Спешу закончить эту игру и проглатываю кубик.

Надавив на плечи Демида, отталкиваю от себя, и он неожиданно поддается, вальяжно откинувшись на спинку кресла и продолжая на меня смотреть.

— Ты не можешь насильно удерживать меня в своем особняке.

— И кто мне помешает? — клонит голову набок.

— За меня есть кому заступиться. Поэтому давай договариваться.

Действительно есть. Я вспоминаю Владислава Александровича. А он тоже далеко не последний человек в городе, хотя я его ни в коем случае не собираюсь сюда приплетать, но эта мысль греет душу и не дает окончательно отчаяться.

— И кто же этот герой? Познакомь меня с ним, — дергает уголком губ Зверь. — И я его уничтожу. — Обхватывает мое запястье и рывком притягивает к себе. — Я уничтожу любого, кто встанет между нами, Алисия.

Поднимается с кресла.

Соскользнув с его ног, тоже встаю.

Зверь делает шаг, еще.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Напирает, вынуждает пятиться к кровати, пока не упираюсь в нее.

На ходу расстегивает рубашку, стягивает ее с мощных плеч и бросает на пол.

Обхватывает меня за талию, разворачивает и падает спиной на матрас, увлекая меня за собой. Впечатываюсь лицом в его широкую грудь.

Охнув, тут же приподнимаюсь.

— Мне тяжело тебя отпустить, — повторяет, будто клеймя словами. Собственность.

Подцепляет края кофточки и стягивает с меня. Задерживает внимание на черном кружевном лифчике — из тех, что он для меня покупал. Ведет ладонями по моей талии. Проталкивает большие пальцы под резинку лосин и тянет их вниз.

— Нет! — испуганно вскрикиваю.

— Да.

— Нет, не надо…

— Да, Алисия, надо. — Стягивает их с бедер сразу с трусиками. Дальше не достает и приказывает: — Сними.

Я притворяюсь, что не услышала. Мне и в самом деле сейчас трудно что-либо расслышать — в ушах шумит, кровь бурлит от подскочившего давления.

Зверь проталкивает руку между наших тел, нащупывает половые губы, прокатывая их между пальцев.

Прикусываю изнутри щеку, соплю. Уже знакомое возбуждение зарождается где-то в затылке, теплым комком скатывается по позвоночнику и ухает вниз живота.

Я бы хотела войны со Зверем, но когда он затаскивает в постель, сопротивляться ему становится тысячекратно сложнее. Он эгоист, манипулятор и… невероятный любовник. Кажется, он знает мое тело лучше меня.

— М-м-м… — протестующе мычу сквозь стиснутые зубы, но с треском проигрываю, стоит ему пару раз задеть клитор.

Наверное, не испытывать удовольствие было бы гораздо проще, если бы Зверь был не так хорош собой, не было бы у него шикарного мускулистого тела, бронзовой кожи, источающей запах, который сводит меня с ума. Я снова хочу того, чего он лишил меня вчера перед сном.

Черт! Черт! Это приятно. Непозволительно. Возмутительно!..

Но это очень приятно.

Позорно капитулирую, заливаюсь краской, чувствуя, как обильно потекла на его пальцы. И Зверь не останавливается ни на секунду, поглаживает меня глубже, дразня у самого входа. Собирает мои соки, размазывая их между ягодиц.

Я замираю, перестаю дышать, когда Зверь останавливает пальцы там. Рефлекторно сжимаю анус, чувствуя на нем легкое давление пальца.

— Расслабься, — сдавленно хрипит Зверь и, улыбнувшись, сверкает в полумраке белоснежным оскалом.

— Что ты задумал? Нет! — протестующе вонзаю ногти в его грудь.

— Если не расслабишься, тебе будет больно.

— Нет! Н-не-ет… — поперхнувшись воздухом скулю. Сердце дрожит, как трусливый заяц.

Широко распахиваю глаза и приоткрываю рот, когда Зверь настойчиво и туго входит пальцем в мою попу.

— Вытащи… вытащи его из меня… — лихорадочно шепчу испытывая новые тесные ощущения.

Но Зверь не слушает, и начинает медленно двигать пальцем туда-сюда.

Меня с головой будто охватывает огнем. Едва не плавлюсь. Боже… боже…

Опускаю голову, чтобы больше не видеть его лица, и мой взгляд падает на его брюки, туго натянутые в паху от эрекции.

Другой рукой Зверь накрывает мою ягодицу, подталкивает меня ближе к себе, отчего я все-таки выпутываюсь из лосин, шире развожу ноги и встаю коленями на матрас по обе стороны от Зверя.

Он растирает клитор, снова и снова проникает в меня, заставляя захлебываться ощущениями и чувствовать острее, чем когда-либо прежде.

— Сделай с ним что-нибудь, — рычит, но я не понимаю, о чем он говорит. — Сделай. Сейчас.

В полубреду мотаю головой, сдуваю с лица выпавшую прядь волос. Капелька пота скатывается по виску.

— Алисия…

— Ах! — не сдерживаю стон, когда Зверь вынимает из меня палец.

Берет за талию и ссаживает с себя. Бессильно падаю на матрас, а Зверь встает и отходит. Пытаюсь приподняться хотя бы на локтях, но тело непослушное. Между ног — жарко и очень-очень мокро.

Зверь расстегивает ремень, вжикает молнией, потом шелестит фольга.

Краем глаза успеваю заметить серебристую упаковку от презерватива, летящую на пол.

А потом Зверь подхватывает меня под живот и ставит на четвереньки. Вздрагиваю, когда между ягодиц капает холодная вязкая жидкость. Зверь растирает теплыми пальцами.

Испуганно оглянувшись, вижу, как он сжимает в кулаке член и смотрит между моих ног.

Нервно дергаюсь, но Зверь тут же возвращает меня на место. Слегка разводит ягодицы, наваливается на меня, давит головкой члена на анус. Медленно, туго, миллиметр за миллиметром, входит в меня, но двигаться не спешит, позволяя привыкнуть к необычным ощущениям.

— Моя Алисия… — жарко шепчет, прихватив зубами за холку.

Отвлекает игрой пальцев на клиторе, поглаживая его, щекоча, и я с запозданием осознаю, что он уже плавно двигается во мне. И это осознание затмевает все, что было «до». Толчки плавные, размеренные. Он будто смакует меня, а я не могу поверить в то, что занимаюсь анальным сексом.

Нет, это просто порочный дурной сон.

Но глупо себя обманывать, особенно когда Зверь ладонью накрывает мою грудь, оттягивает сосок его, зажимает между пальцев.

И это как катализатор. Натянутая струна возбуждения лопается, и я с громким стоном падаю грудью на матрас, продолжая ощущать толчки члена в расслабленный после оргазма анус.

Зверь возвращает ладони на мои ягодицы, впаивает пальцы в кожу. Ускоряется, но мне больше не больно и уже не тесно, даже когда он входит на всю длину, заполняя комнату порочными шлепками плоти о плоть.

— Сутки, — нехотя рычит он на финальных аккордах. — Даю тебе сутки повидать родных, но после ты должна вернуться ко мне.

Глава 33

Еще издали во дворе я вижу обступивших машину мужчин — охранников и того молчаливого человека, забравшего меня ночью из клуба.

Сунув руки в карманы нового пальто, выдыхаю и, настроившись, ускоряю шаг.

— Это ж как надо было ублажить хозяина, чтобы он на следующий день купил ей тачку?! — хохочет один из охранников. — Никому раньше не покупал.

Заметив меня, его тут же пихает под бок коллега.

Бугай в камуфляже оглядывается.

— Кх-кх… Доброе утро… Э-э… От вас нужен будет паспорт, чтобы переоформить машину в ГАИ.

— У меня нет с собой документов, — отвечаю сухо, с удивлением отмечая, что он обратился ко мне на «вы», а не «эй, девочка», как обычно.

Подхожу ближе к седану.

Черный, с переливами, сияющими на холодном солнце. Длинный покатый силуэт, хищная морда, как у прищурившейся пантеры. Не просто автомобиль, а вызов, яркая демонстрация богатства.

Робко касаюсь блестящего бока, боясь испачкать эту безупречность.

Не знаю, как реагировать, чувствую себя не на месте. Рада ли я такому подарку? Не знаю.

Раздается звуковой сигнал.

Охранник тут же идет к воротам и, посмотрев на экран, спешно открывает.

— Демид дома? — слышу раскатистый бас.

Высокий, крепкий, как медведь, мужчина без опаски входит во двор. Русые волосы, жесткие, но приятные черты лица, из-под воротника куртки выглядывает паутина татуировок по всей шее.

— Демид Юрьевич еще с утра уехал, — отчитывается охранник.

Значит, Демида сейчас нет? Я этого даже не знала. Мы со вчерашней ночи еще не виделись. Закончив со мной, Демид открыл дверь в красной комнате и ушел в свою спальню. Зато теперь я в курсе, как работают там замки…

— Трубку не берет, — хмурится мужчина, бросает взгляд в нашу сторону, видит машину и меня.

Когда наши взгляды встречаются, я сразу узнаю его — это тот самый вежливый гость на нашей безе отдыха, оставивший после себя только положительные впечатления. Антон Юрьевич. Однако…

Меня словно в ясную погоду ударяет молнией.

Демид Юрьевич… Антон Юрьевич…

Жизнь проносится перед глазами и останавливается на том дне, когда к нам на базу неожиданно приехал мужчина, которого мы с Лизкой страшно испугались. Заговорить с ним не решались. А я так вообще от страха даже не смотрела на него, прозвав темным властелином. Он представился тогда братом Антона.

Я не запомнила его лица, но видела, что он брюнет, высокий и мощный. И на нем тогда тоже была черная одежда…

Неужели? Хоть я и боялась смотреть, но обслуживала их стол, и этот самый темный властелин меня видел…

Демид — брат Антона…

Антон Юрьевич хмуро задерживает взгляд на моем лице. Судя по его реакции — он тоже узнал меня.

— Что ты здесь делаешь? — грозно рокочет, шагая ближе.

Трусливо вжимаю голову в плечи. Мне стыдно так, что словами не описать.

Почему стыдно?

Из-за взгляда Антона Юрьевича — раздраженного, почти осуждающего. И из-за его громкого голоса. Чувствую себя какой-то нарушительницей, которую застал на месте преступления суровый полицейский.

— Я была в гостях… — пристыженно бормочу, опустив голову.

— Сама приехала?

Затылком чувствую, как меня сверлит взглядом молчаливый похититель, стоявший прямо за моей спиной.

Признаться Антону Юрьевичу во всем?

Но так он же брат Демида. Каким бы добрым он ни казался мне на базе, он все же не мой родственник.

— Сама…

— И как? Понравилось? — выясняет громко и холодно. И от его голоса у меня даже морозец под пальто пробежал. Но ответить я уже просто не в состоянии. — Ясно.

Антон Юрьевич разворачивается и так же быстро и стремительно, как вошел, скрывается за воротами. Слышу рычание автомобильного мотора и визг колес по асфальту.

Молчаливый человек Демида в строгом костюме садится за руль… моей машины.

А у меня на глазах наворачиваются слезы, когда я дергаю ручку и открываю дверцу позади. Сажусь в салон, еще пахнущий новизной и кожей.

Охранник подходит к дверце, намеревается ее закрыть.

— Не надо. Я сама, — пробормотав, захлопываю ее и искоса посматриваю на мужчину за рулем. — Отвезите меня домой…

С горькой ухмылкой рассматриваю пейзажи за тонированным окном, понимая, что мой настоящий адрес Демид тоже знает.

Он знал обо мне правду с самого начала и подыгрывал, когда я притворялась художницей, дочерью богатых родителей.

Я вспоминаю, как лгала, и мне просто хочется распасться на атомы…

Но я делала это из-за страха быть отвергнутой. Мне казалось, что если Демид узнает о том, что я нищая прислуга, то не захочет даже поговорить со мной. А он не то, что говорить… к себе забрал еще и отпускать не хочет.

Притормозив у моего подъезда, водитель достает из бардачка бумажный лист и передает его мне. Разворачиваю. Там написано, что он приедет за мной завтра в это же время. И я должна к нему выйти. И еще номер его телефона.

— Хорошо, я поняла.

Навалившись на дверь, поспешно выхожу из салона.

— Явилась не запылилась! — недовольно вздыхает мама, выйдя в прихожую, когда я забренчала ключами.

— Привет, мам. К-как дела?

Мой голос дрожит, на глаза наворачиваются слезы, которых мама как будто не замечает и молчком возвращается к себе.

А у меня душа в клочья разрывается. Я столько всего пережила за эти два дня. Мне хочется обнять свою мамочку, уткнуться в ее плечо. Чтобы она погладила меня по голове, успокоила, сказала, что защитит меня от всего мира, потому что она… моя мама.

Скинув ботильоны, я иду за ней.

— Откуда одежда? — спрашивает она, сидя на диване. Щелкает семечки и смотрит в телевизор.

— Инна дала, — сажусь рядом с ней на пол и утыкаюсь лбом в ее бедро. — Мам…

Но мама одергивает ногу, подобрав ее под себя.

— Златочке к среде по литературе задали написать сочинение. Вечером помоги ей.

Сердце больно сжимается. Мне так плохо, я очень нуждаюсь в ее поддержке и защите, но мамины глаза видят только родную любимую дочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, я поняла, — шмыгнув носом, украдкой стираю слезинку и встаю. — Помогу, конечно. Как всегда…

Мама делает вид, что очень занята просмотром телепередачи, и я выхожу из родительской комнаты.

— Дочечка! — слышу бабушку. — Что-то ты сегодня припозднилась.

Спешу к ней.

— Да, так вышло. Пробки. Прости, ба! — захожу в ее комнату и чувствую резкий запашок. — Ты как?

— Помаленьку, — она лежит на кровати. — По нашим с тобой беседам соскучилась, детонька. Вот только ты прости уж меня старушку, не дотерпела и…

— Ничего-ничего, — приподнимаю мирно ладони. — Я тебя вымою и перестелю постель. Бабуль, ну если невмоготу совсем, ты попроси помочь маму или Злату.

— Да разве ж я им нужна? Никому, кроме тебя, я тут не нужна…

После обеда из школы приходит сестра. К этому же времени просыпается и Марк.

— Эй, недоразвитая, что с твоим лицом? — ловит меня в узком коридоре прижимая к стене. — Не рада, что ли, меня видеть?

— Отпусти, — шиплю, отталкивая его от себя.

— А я вот рад, — склоняется к моему лицу. — Что, бабке постель меняла? Может, и у меня в комнате перестелешь, а?

Он хочет поцеловать меня в губы, но я упрямо закатываю их и отворачиваю лицо.

— Фу, Марк, ты совсем сбрендил? — в коридор входит Злата.

— А что такого? — усмехается брат. — Мы же с ней не родня. Алиска вообще, по сути, нам никто. Так, приживалка.

Воспользовавшись тем, что Марк отвлекся, отпихиваю его и убегаю в кухню, где за столом пьет кофе папа, притворно не замечая ничего, что происходит в этой квартире. Ему вообще все равно, есть мы или нет. После провала на выборах он стал безучастным ко всему.

К вечеру, закончив писать сестре сочинение о том, как она помогает бездомным кошкам, я ухожу в свою коморку. Падаю на матрас.

Вот это и есть моя жизнь, к которой я привыкла.

Проверяю оставленный на зарядке телефон.

От Демида нет ничего, даже удивительно.

А вот от подруг куча звонков. Я не слышала их, потому телефон на беззвучном режиме.

Хочу перезвонить, но мне звонит Инна, наверное, уже раз тридцатый.

— Ну наконец-то, Алиска! — восклицает она. — Какого хрена ты нас игноришь?!

— Прости, пожалуйста, — вздыхаю. — Забыла звук включить.

— Мы уже не знали, что думать! Хотели к Демиду твоему ехать!

Вздрагиваю от ее слов. Конечно, я же скидывала Инне геолокацию.

— Не надо к нему! Я дома, все хорошо.

— А, дома? Тогда подъедем к тебе домой. Лиза как раз сейчас со мной. Выйдешь?

— Да, выйду.

Накинув старую курточку, спускаюсь из многоэтажки во двор. Инна, подперев красный бок своего «Мерседеса», курит тонкую сигарету.

— Инна, зачем ты куришь эту гадость? — хмурюсь, подходя к подруге.

— Вот-вот! — высовывается из окна Лиза. — Я ей то же самое говорила, а если Владислав Александрович учует от нее табак, то надерет задницу и не посмотрит, что доченька выросла!

— Да с вами не то что закурить, поседеть можно! — закатывает она глаза, но сигарету выбрасывает. Демонстративно открывает для меня заднюю дверцу. — Прошу!

Я сажусь в машину.

— И как это понимать? — ворчит Инна. В две пары глаз с Лизой смотрят на меня, обернувшись. — Мне ты говоришь, что развлекаешься с Демидом. Лизе — о болезни. А в итоге вообще пропадаешь. Огнева, ты больная кутишь или что?

— Ой, девочки, — вздыхаю. — Со мной кое-что случилось, но я не могу вам об этом рассказать…

— Почему? — вздергивает бровь Инна. — С каких пор между нами появились секреты?

— Очень опасно вам знать…

Девчонки ошарашенно переглядываются.

— Алисия, — сморит на меня распахнутыми глазами Лиза, — ты угодила в какую-то заварушку? Но если она опасная для нас, то и для тебя тоже. А как мы можем оставить тебя в опасности? Рассказывай давай. Я ведь не усну теперь.

— Я тоже! — поддакивает Инна. — Что бы там ни было — говори. Мы все поймем.

Нет, я не могу им рассказать. Ну что они могут против Демида? Любая их идея обречена на провал.

— Я не могу…

— Колись уже, — напирает Инна. — Это все из-за Демида по-любому. Я права?

— Да…

— И что он натворил?

— Вы ведь не успокоитесь? — Девочки синхронно мотают головой. — Хорошо, я расскажу, — нехотя соглашаюсь. — Только пообещайте… нет! Поклянитесь, что не станете ничего предпринимать, если я вас об этом не попрошу…

— Господи, Алиска! — взвинчивается Инна. — Хватит нагнетать! Меня уже трясет.

Выдыхаю.

— Помните, я рассказывала о том владельце клуба? Знаю, Инна, ты мне не поверила, но Демид и он — это один мужчина. И это он переписывался со мной на сайте знакомств. После того, как я отказала вступать с ним в отношения за деньги, он притворился другим человеком. Общался со мной, встречался.

— И как ты поняла, что это он? — все еще недоверчиво хмурится Инна.

— По татуировке. Да и сам Демид даже не пытался это отрицать. В мой день рождения он пригласил меня в ресторан, там-то я и увидела татуировку. Хотела сбежать, но…

— Что? — поторапливает Лиза.

— Он забрал меня к себе, заявил, что я была и остаюсь его собственностью. Он всерьез подготовился — комнату мне отвел, одежду купил, косметику. Даже машину купил. Представляете? Неверное, чтобы ему было легче отслеживать мое передвижение. Сегодня он согласился отпустить меня домой, но завтра я должна к нему вернуться… сказал, что ему тяжело отпускать меня.

— Прямо как в сказке «Красавица и Чудовище», — ахает Лиза.

— Лиза, блядь, какая сказка? — шипит Инна.

— Ну та, где Чудовище поместил розу в колбу. У нее опадали лепестки. Чудовище чуть не умер без своей Белль. И здесь так же… раз говорит, что ему тяжело отпускать Алисию.

— Что ты мелешь, а? Алиска вляпалась в историю, а ты про какие-то сказки!

Друзья, сегодня в телеграмм канале опубликую визуалы всей семейки Алисии и машины, которую купил Демид)

Глава 34

— Как это ты уезжаешь сегодня?! — охает бабушка. — Никогда не вызывали на работу в выходной, и вдруг вызвали?

— Я сама не ожидала, но сменщица приболела, а подменить больше некому, — вру, стараясь не смотреть в глаза.

— Эксплуататоры проклятые, — бухтит бабушка недовольно. — И когда ты теперь вернешься-то?

— Через три дня… — обещаю, хоть и не уверена в собственных словах.

Я не знаю, отпустит ли меня Демид домой снова, но должен отпустить, потому что в этот раз я не нарушаю обещание вернуться.

Ровно в десять утра выхожу из дома и сажусь в машину.

Водитель все тот же угрюмый и молчаливый мужчина. Он привозит меня к Демиду. Прохожу мимо охранников в особняк. Золото, мрамор, хрусталь — роскошь, которая душит, заставляет чувствовать себя ничтожеством.

Я снова в золотой клетке. И мне снова предстоит страдать от одиночества, вздрагивать от каждого шороха, вслушиваясь в тишину, чтобы убедиться, что Зверь не идет ко мне.

Но я не ожидала увидеть Демида уже сейчас.

Обычно по утрам его нет. Или он делает вид, что его нет.

А сейчас он стоит в прихожей спиной ко мне. Сложив руки на поясницу, сморит куда-то вдаль.

Внутри меня что-то будто трескается, и в эту трещину проникает нечто странное. Страх — да, но он смешивается с огнем, который моментально вспыхивает в груди, раскаляет, заставляет сердце колотиться быстрее, туманит разум.

Я замираю, но через мгновение вытягиваю себя из этого состояния, будто заново собираюсь из осколков. Взгляд невольно падает на крепкие бедра в черных идеально сидящих на них брюках.

На что я пялюсь?

Заставляю себя поднять взгляд выше — на широкую мускулистую спину, обтянутую безукоризненной рубашкой. Мощную шею. Идеально подстриженные волосы на затылке. Я боюсь Демида, но что-то неотвратимо притягивает меня к нему.

Он оборачивается.

Его взгляд такой колючий, мрачный, будто я в чем-то провинилась перед ним.

Напрягаюсь.

Но через секунду черты его лица смягчаются, и я бесшумно выдыхаю свое напряжение.

— Доброе утро, Алисия, — шагает ко мне.

— Здравствуй.

Демид обнимает меня за талию и слегка прижимает к себе. Склоняется к моей макушке, вдыхает аромат волос.

— Как доехала?

— Хорошо. Машина, которую ты мне подарил, чудесная.

— Я рад.

Неспешно ведет меня к моей спальне.

— Я думала, тебя с утра не будет. Ты же много работаешь.

— Решил встретить тебя, — открывает дверь. — Я приготовил подарок.

— Еще подарок? — ахаю. — Зачем, Демид? Ненужно… по-дарков…

Нежные тона спальни тускнеют, мир становится черно-белым, когда у большого окна я замечаю мольберт. Холсты. Палитру, кисти, краски на столике. Рассматриваю все это, и под ребрами что-то больно царапает.

— Тебе же нравится рисовать, — Демид подводит меня к мольберту.

Это удивительно и смешно. Особенно теперь.

— И к чему этот фарс? — спрашиваю сухо, смотря на Демида.

— О чем ты?

— Ты же знаешь, что я не рисую.

— Знаю. Но вдруг захочешь.

— Не захочу… Когда мне снова можно будет съездить домой?

Демид хмурится.

— Ты только что приехала.

— Через три дня мне надо будет вернуться.

— Три дня? Это слишком часто.

Деликатно, но стряхиваю с себя его руку и отхожу.

— Если ты знаешь обо мне все, то должен знать и то, что у меня есть бабушка, которая нуждается в моей заботе. Я должна ухаживать за ней.

Но мои слова совершенно Демида не трогают.

— У тебя большая семья. Есть кому о ней позаботиться.

— Ты не понимаешь. Семья-то большая, но бабушка никому, кроме меня, не нужна. Она лежачая. Если не я, то никто не помоет ее, не накормит, не даст лекарства. Она без меня умрет.

— Не умрет. Не волнуйся.

Он не человек, а каменная глыба!

— Один раз я попала в больницу, — пытаюсь объяснить по-другому, надеясь хоть на слабый проблеск понимания. — Меня почти две недели не было. Я вернулась домой, а она вся грязная, в своих испражнениях, голодная! Никто не подходил. Вот такие у меня родственники! А бабушке почти восемьдесят!

Меня трясет, а Демид непроницаемо спокоен.

— И долго ты лечила ей пролежни?

— Про… что? — морщусь. — Слава богу, до этого не дошло. Но может, Демид! Каково тебе самому будет жить, если из-за твоих капризов умрет человек? Я не смогу жить, зная это.

— Такими темпами твоя бабушка еще и тебя переживет. — Демид, ухмыльнувшись, скрещивает руки на груди.

— Не смешно. Я должна…

— Она ходит.

Его фраза бьет как обухом по голове.

— Нет!

— Да. Иначе у нее давно были бы пролежни. Она встает и вполне комфортно себя чувствует. Только ты об этом не знаешь. Больше скажу: она ходит под себя специально, чтобы ты с ней возилась. Пользуется тобой. Хотя мы все друг другом пользуемся.

— Ты неправ, — ошарашенно пячусь. — Она не могла так жестко со мной поступать. Она любит меня.

— Возможно. Не знаю. Я никогда не любил. Но если в этом и заключается любовь, то и не хочу любить.

— Я тебе не верю, — мотаю головой. — У нее ноги ничего не чувствуют.

— Так пырни ее чем-нибудь острым и убедись, что я прав. — Лицо Демида размывается от нахлынувших на мои глаза слез. — Оставлю тебя наедине. Свыкайся с этой мыслью, Алисия, чтобы потом не было еще больнее.

Он все с тем же холодным спокойствием выходит из спальни и закрывает за собой дверь.

Мои ноги подкашиваются, и я оседаю на пол.

Нет, я не хочу верить в то, что сказал Демид.

Разве бабушка может быть такой жестокой и эгоистичной?

Она же прекрасно знает, как плохо мне в той квартире, и единственная причина, почему я там жила, — это она. Разве может родной любящий человек так издеваться над другим человеком?

Но слова Демида вонзаются в сознание и подвергают сомнению все, что я до этого момента чувствовала к бабушке.

Мне потребовался целый час, чтобы прийти в себя и продолжить жить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Захотелось выпить сладкого чая, чтобы согреться изнутри.

Выхожу из спальни и иду в кухню.

По пути мне встречается низенькая полноватая женщина в униформе, похожей на ту, что я ношу на работе.

— Добрый день, — здороваюсь, а в ответ женщина мне только кивает. — И вы тоже со мной не разговариваете? Видимо, в этом особняке у всех резко отсохли языки.

В особняке Демида я встречаю много разных людей, которые выполняют свою работу, но их редко видишь, как будто дела делаются сами.

В кухне никого нет.

На тумбе возле кофемашины стоит стеклянный чайник.

Я наливаю себе чаю и иду в столовую.

Стопорюсь, когда вижу за столом Демида. Он пьет кофе, задумчиво что-то рассматривая в смартфоне.

Подхожу к столу и сажусь посередине, оставив между нами расстояние в несколько метров.

— Я сейчас поздоровалась с женщиной, которая на тебя работает…

— Вежливо, молодец, — хмыкает Демид, не отрывая взгляда от экрана.

— А она мне не ответила. Почему ты запрещаешь им со мной разговаривать?

— Я не запрещаю. Общайся.

— Но они не говорят.

— Правильно. Потому что немые, — бросает на меня мимолетный взгляд. — Не люблю болтливых людей.

Я от неожиданности прикусываю язык. Замираю.

Демид допивает кофе. Встает. Подходит ко мне. Останавливается за спиной. Вздрагиваю, когда кладет мне на плечи теплые ладони.

— Тебя это не касается. Можешь говорить, петь сколько угодно. Только не орать, — склонившись, на мгновение прижимается губами к моей макушке. — Выбери сегодня на вечер красивое платье. Я приглашаю тебя на свидание.

Глава 35

Покрутившись у зеркала, оглядываю себя.

Синее платье на тонких лямках облегает тело, а юбка расклешенная. Этот цвет делает мои голубые глаза еще ярче, а кожа кажется фарфоровой, особенно на контрасте с распущенными волосами.

В таком платье я действительно похожа на куклу…

Лучше надеть другое?

Дзынь!

Сообщение от Лизы.

«Ты там жива?»

«Да, все в порядке пока. Демид пригласил на свидание. Собираюсь».

«Свидание? Интересное у тебя похищение».

Вижу в отражении зеркала, как дверь в мою спальню открывается и входит Демид. Осматривает меня внимательным взглядом.

— Я не уверена в платье…

— Мне нравится. Оставь.

Вытягивает руку ладонью вверх.

Набрав в грудь воздуха, подхожу к Демиду и беру его за руку.

Он ведет меня в гардеробную. Одевается сам и помогает мне надеть пальто.

— На чьей машине поедем? — интересуется, завязывая узел пояса на моем пальто.

Не сразу соображаю, о чем он говорит — не свыклась с мыслью, что у меня теперь есть личный автомобиль, потому что не считаю его своим.

Зато хорошо вспоминаю, как Демиду нравится, когда я с ним соглашаюсь.

— На твое усмотрение.

— Тогда еще раз обкатаем твою. — В гараже подводит к черному седану и распахивает пассажирскую дверь. — Ты же не против?

Ах, какая ирония! Попробуй-ка сказать ему «нет»!

— Не против.

Демид садится за руль, и мир вокруг словно замирает, концентрируясь лишь на нем.

Я украдкой наблюдаю, как мастерски он скользит ладонью по рулю, выезжая из гаража. В этот момент, когда Демид берет управление в свои руки, машина перестает быть просто машиной. Она становится проекцией его властной личности.

Раньше, когда за рулем был молчаливый водитель, автомобиль казался мне чуждым, как и все в этой новой жизни. Я чувствовала себя пассажиром, невольно заброшенным в роскошную коробку из кожи и хрома, где не было места моему «я».

Но сейчас все иначе. Я чувствую себя балансирующей на тонкой грани между опасностью и тихим восторгом.

— У тебя есть клуб, — первая прерываю тишину в салоне.

— Есть.

— И там очень вкусно готовят. Я пробовала, когда приходила с подругами.

— Верно.

— Но ты везешь меня в ресторан.

— Очевидно.

— Почему? Зачем тратить деньги на ресторан, если ты можешь хоть все вечера подряд ужинать в своем клубе?

— Ты предлагаешь нам ужинать в кабинете?

— В зале. Там красиво.

— Каждый вечер в моем клубе, как вечер пятницы — вот причина. Мне нравится иногда смотреть издалека на беснующуюся пьяную толпу, но близкий контакт с ней отвращает.

— У тебя бизнес построен на людях, но ты их терпеть не можешь, — морщу нос.

— Представляешь, как бывает, — усмехается.

В зале ресторана, куда мы входим с Демидом, тоже многолюдно, но много пространства между столами. Звучат не громкие басы, а тихая классика. Здесь умиротворяющая атмосфера.

— Почему ты на меня так пристально смотришь? — ловлю взгляд Демида за столом.

— Мне нравится на тебя смотреть. — Хватаюсь за меню, ища в нем спасения. — Здесь недурно готовят лосось.

— Да? Тогда я буду его. Спасибо.

Демид негромко ударяет по столу браслетом часов, когда берет меню.

Мой взгляд невольно падает на его руки… пальцы…

В голове непрошено появляются мысли о том, что он делал со мной этим пальцами, мои щеки вспыхивают, а внизу живота появляется приятное тепло.

Да что это со мной? Ненормальная…

— Мне нужно в дамскую комнату, — сообщаю, отложив меню.

Демид напрягается, но хочет это скрыть. Должно быть, подумал, что я снова могу выкинуть что-то прилюдно, как было в последний раз, когда мы ужинали в мой день рождения.

Но сегодня финты в мои планы не входят.

— Иди, — нехотя отпускает.

Я встаю из-за стола, но продолжаю кожей чувствовать его взгляд.

Торопливо шагаю в женскую уборную, попутно пытаясь остудить лицо встречными воздушными потоками.

Остановившись у белоснежной раковины, открываю позолоченный под старину вентиль и включаю холодную воду. Опускаю в нее ладонь.

Если бы не макияж, полностью бы умылась. Есть такое желание.

А вообще идеально — под ледяной душ, чтобы не сходить с ума! Прикладываю к щекам остывшие пальцы.

Замечаю в отражении, как входит девушка.

Моя ровесница или чуть старше.

Очень красивая: нарядное бежевое платье с открытыми плечами, молочная кожа, изысканный макияж на точеном лице, длинные темные волосы собраны в высокий гладкий хвост.

Она останавливается у соседней раковины и тоже смотрит на меня через зеркало, которое здесь одно во всю стену.

— И как тебе Демид? — неожиданно спрашивает она, улыбнувшись.

Имя, слетевшее с ее губ, режет слух. Вопросительно выгибаю бровь.

— Откуда ты его знаешь? — спрашиваю с нескрываемым удивлением.

— Не так давно я была на твоем месте, а потом появилась ты. — Ошарашенно замираю. Не знаю, что сказать. Я не ожидала встретить в этом ресторане бывшую девушку Демида. А если точнее — не ожидала встретить ее вообще. А ей, кажется, есть что мне сказать: — Он здесь частый гость, — улыбается шире. — Это его любимый ресторан. Почти каждый день приезжает.

— Ну и что? — дергаю плечом.

— Да так, — хмыкает она с усмешкой. — Ты, наверное, тоже думаешь, типа «ладно, потерплю его сексуальные пристрастия, так уж и быть». Чего не сделаешь ради богатого красивого мужика? Я права?

Мне становится неприятно. Раз она говорит о пристрастиях, то наверняка была в его красной комнате. Хотя о чем это я? Она ведь его бывшая. Конечно, она там была. И осознание этого вдвойне неприятно. Но понятно же, что до меня Демид не был девственником, и все такое.

— И к чему это ты? — спрашиваю напряженно.

— К тому, что ты не первая и не последняя его игрушка. Сейчас, наверное, питаешь иллюзии, но пройдет месяц-другой, и он тебя сломает. Вытрахает досуха, морально уничтожит и вышвырнет. А вместо тебя найдет новую интересную игрушку. Так было и будет со всеми девушками, попавшими в его постель. Все, на что ты можешь рассчитывать — это денежный откуп за то, чтобы держала язык за зубами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что-то ты непохожа на сломанную куклу.

— А я оказалась крепкой, — вздергивает она подбородок. — Демид только думает, что сломал меня. Но нет. Интересно, удивится ли наш кукловод, когда узнает об этом? Захочет ли он вернуть и доломать свою Теону? Ставлю на то, что да.

Мне захотелось убраться отсюда.

Отворачиваюсь от зеркала.

Я никогда не конкурировала за мужчин и не собираюсь.

До этой встречи я пыталась подстроиться под Демида, почти свыклась с ролью тихой жертвы. Свыклась, но не приняла ее.

Я думала, что он одержимый человек, зациклившийся на мне по какой-то ошибке.

Но сейчас, смотря на Теону, я вижу у нас некоторое сходство: мы обе длинноволосые брюнетки, светлокожие, худенькие, с тонкими чертами лица.

Но я и сейчас не собираюсь бороться за Демида, вот только ее слова болезненно царапают душу.

— Если бы ты ко мне не подошла, я бы даже и не подумала, что ты можешь быть бывшей Демида, — говорю я.

— В этом весь он. Сначала до одержимости обожает, а потом хладнокровно вышвыривает из своей жизни. Но ведь он еще не знает наш маленький секрет, так ведь? Как, кстати, тебя зовут?

— Это не твое дело, — холодно отвечаю и спешу из уборной.

На мгновение я даже почувствовала себя немного Демидом.

— Как сходила? — спрашивает Демид, когда я возвращаюсь за стол.

Он может делать вид, что не замечает Теону, но он в курсе, что она здесь. В курсе был даже раньше, чем о ней узнала я — она сидит за соседним столом в гордом одиночестве.

Демид и сейчас на нее смотрит, и Теона сверлит его взглядом.

Я вижу это боковым зрением.

— Нормально, — отвечаю буднично, но каких усилий мне это стоит. Беру стакан и делаю глоток воды, хотя опустошить хочется весь.

— Хорошо, что нормально, — кивает Демид.

Официант приносит нам блюдо из лосося с томлеными овощами.

Никто с детства не обучал меня манерам. Я сама научилась, глядя по сторонам. И есть вилкой с ножом у меня неплохо получается, но сейчас, зная, что за нами сталкерит Теона, все валится из рук.

Глава 36

— Ужин был потрясающий, — говорю я, когда Демид выводит меня из ресторана.

Наконец-то. Я только об этом и думала — когда же мы уйдем.

— Мне показалось, ты была напряжена. На это есть причина?

Конечно, Демид знал, что с нами в ресторане была его бывшая.

Больше того, он видел, как Теона проследовала за мной в туалет. Но ему неизвестно, осмелилась ли мне она что-то сказать, и это теперь его самого напрягает.

А выслушивать ее мне было неприятно и даже противно. И во мне кипит навязчивое желание пожаловаться Демиду, все-все рассказать. Но я сдерживаюсь.

Ведь что будет потом? Он начнет передо мной оправдываться?

Смешно.

Но он искусно подводит меня к разговору, потому что потерял контроль над ситуацией.

А я молчу. Как настоящая интриганка! Пусть хотя бы раз ощутит, каково это — когда не все обстоятельства подстраиваются под тебя.

— Тебе показалось, — улыбнувшись, поднимаю на него взгляд, а потом опускаюсь на пассажирское сиденье спереди.

Демид молча закрывает мою дверцу и садится за руль.

Выезжаем с парковки ресторана.

Теона осталась в нем, но мне думается, после нашего отъезда она тоже надолго не задержится. Она не ужинать туда заходила. На ее столе был только бокал с коктейлем, который она бережливо цедила по капле все время, пока сидела в зале и наблюдала за нами.

Может, и не в первый раз она там появляется? Может, и Демида каждый раз ждет, раз заявляет, что он там частый гость?

Но чтобы полноценно есть в заведении такого уровня, надо много денег, а у Теоны их явно нет.

— Тебя что-то расстроило? — спрашивает Демид.

Он видит меня насквозь, хоть я и старалась отвлечься от негативных мыслей, рассматривая мелькающий за окнами лес.

— Нет…

— Я вижу по твоим глазам. Ничего не хочешь мне сказать?

— Порядок, — вздыхаю я, замечая, что Демид меняет маршрут. — Ты свернул раньше.

Машина съезжает с трассы на узкую лесную колею и движется вглубь темного ночного леса, выхватывая его клочки светом фар.

— Что бы там ни было, я заставлю тебя забыть обо всем, Алисия, — останавливает машину и выключает двигатель.

— Демид?.. — встревоженно шепчу.

— Разувайся, снимай пальто и полезай назад, — чеканит железным тоном, вглядываясь в темноту ночи через лобовое стекло.

— Может…

— Не спорь. Не сегодня.

Дрожащими пальцами расстегиваю пальто и оставляю его на переднем сиденье. Скинув туфли, перебираюсь назад.

Демид тоже снимает пальто и садится ко мне.

Мое сердце пульсирует где-то в горле. Я чувствую кожей обжигающий жар и холод одновременно.

— Иди ко мне, — приглушенно рычит Демид, кладет руку на мой затылок и притягивает мое лицо к себе.

Ныряет языком в мой рот, сладко и тягуче целует. Я робко отвечаю, но сейчас главный он. Как и всегда. Он доминирует, жарко выдыхает в мой рот учащающимся с каждой секундой дыханием. Целует взасос. Напирает. Роняет меня спиной на сиденье и нависает сверху.

— Моя Алисия, — выдыхает в висок.

Проталкивает руку под поясницу и немного приподнимает меня. Другой рукой расстегивает молнию на спинке платья, снимает его с меня. Я вся трепещу. Слишком волнительно и страшно, будоражит, будто я играю в игры со смертью. Никогда бы не подумала, что я так зависима от адреналина.

Отстранившись, Демид расстегивает пуговицы на рубашке и снимает ее. Закусываю губу, наблюдая, как черная ткань соскальзывает с его тела, обнажая мускулистые плечи и грудь. У меня трясутся ноги, когда Демид, взяв меня под колени, сгибает их, ставя ступни на сиденье.

— Приподними попу, — мягко шепчет, подцепив резинку моих трусиков.

И я приподнимаюсь, позволяя Демиду снять с меня кружево. Он снова склоняется надо мной, опаляя жаром своего мощного тела. Запах его кожи, его парфюм проникают в ноздри еще ярче. Мороз и свежесть — так от него сегодня пахнет. Пахнет тем мужчиной, в которого я без оглядки влюбилась…

— Какие сладкие губы, — говорит в мой рот и вновь целует.

Я обнимаю его за шею и позволяю себе дотронуться до его головы, прочесывая пальцами мягкие густые волосы. Как это интересно и странно — трогать его так просто. Захотела — прикоснулась. А когда-то даже в его сторону посмотреть не решалась, считая недосягаемым небожителем.

Облизнув мои губы, Демид снова заводит руку за мою спину и приподнимает меня. Ведет влажными после поцелуя губами по шее вниз, к груди.

Тихонько постанываю, когда Демид втягивает один сосок в рот и прокатывает его по языку, другой ласкает пальцем. От этих его прикосновений все тело будто простреливает электрическим током — настолько чувственно Демид делает это.

Я слышу металлический звук — Демид расстегивает ремень. Сглатываю накопившуюся слюну во рту, которой вдруг стало больше от мысли, что Демид снова захочет, чтобы я отсосала ему. И мне придется это сделать. Я не знаю как бороться с ним.

Он опускает меня на сиденье. Но потом шире разводит мои ноги и ложится сверху. Проталкивает руку между нашими телами, нащупывает клитор.

Все-таки пальцы…

Мурашки расходятся по всему телу — я уже знаю, какие приятные вещи вытворяет своими пальцами Демид. Слегка прогибаюсь, глотаю стоны. Низ живота наливается жаром и тяжестью. Поджимаю пальцы на ногах, рвано дышу ртом, напрягаюсь, почти звеню в сильных мужских руках от приближающегося оргазма.

— Ты хочешь кончить, Алисия? — негромко рычит мне в губы Демид.

— Д-да… да, — сбивчиво шепчу, на рефлексах впиваясь ногтями в его твердые плечи.

Ёрзаю попой, напрягаю живот, почти сама ловя его пальцы. Демид раздвигает мои половые губы, и я неожиданно ощущаю твердое тугое давление его члена. Весь разгулявшийся ток в теле концентрируется в груди и словно прожигает. Я крупно вздрагиваю, дергаюсь.

— Тш-ш… расслабься, — предупреждает Демид.

Прижимается животом к моему, фиксирует меня. Начинает неторопливо двигать бедрами, проникая в меня короткими толчками. Я ощущаю его внутри себя все глубже и глубже. Меня распирает, воздуха не хватает. Охнув, я жадно глотаю его. Широко распахиваю глаза и хочу закричать, но голоса будто нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я занимаюсь сексом с Демидом. Настоящим. Я больше не девственница.

— Как же я этого хотел… — удовлетворенно мурлычет, прихватывая зубами мочку моего уха.

Тоже дышит тяжело. Трахает медленно, но будто высекает из меня искры, не останавливаясь ни на секунду. Я чувствую, как его крупные яйца слегка ударяют по моей промежности при каждом толчке, вспыхиваю и больше не могу сдерживать стоны, царапаю плечи Демида, извиваюсь под ним.

Поверить не могу… не могу…

И чувствую себя иначе, чувствую новую энергию, разливающуюся по венам после того, как Демид лишил меня девственности.

— Не отпускать бы тебя до утра, — говорит он, осторожно войдя на всю длину и, замедлившись, позволяя ощутить его крупный размер. Демида много. Очень. И сейчас мы с ним настолько близки, что ближе просто некуда.

— Не отпускай, — в полубреду шепчу, мозг будто отключился.

— М-м, Алисия, — ловит мои губы. — Что же ты со мной делаешь… Ты даже не представляешь, сколько всего теперь я хочу с тобой попробовать.

Но вместо этого отстраняется.

Не выводит из меня член, но почему-то накрывает пальцами клитор, стимулируя его и поторапливая мой оргазм. Трахает, с наслаждением смотря на то, как его член входит и выходит из меня. Вдавливаю пятки в сидение, выгибаюсь. Влагалище пульсирует, я кончаю, перед глазами плывет.

— Да, Алисия… Какая ты отзывчивая девочка, — хрипит Демид и, склонившись, возвращается ко мне.

Сталкивает нас лбами. Ускоряется, присваивая меня себе жестче, но это длится недолго. Вскоре Демид замедляется и, упав головой мне на грудь, вынимает член. Мне жарко, я вспотела. Чувствую, как из меня течет гораздо обильнее, чем раньше, и от этого меня трясет.

— Д-демид, — заикнувшись от страха, лихорадочно шепчу и барахтаюсь под ним. — Кажется, я истекаю кровью.

— Что? — приподнимается с меня.

Нахмурившись, щелкает кнопкой, включая в салоне свет. Судорожно приподнимаюсь, провожу кончиками пальцев между ног. Нет, это не кровь, а его сперма с еле заметными розовыми разводами.

— Мне подруга рассказывала, что когда впервые занималась сексом, было много крови… — свожу ноги вместе, прикрываясь.

— Такое случается, если ложиться не под того.

Демид надевает на себя рубашку.

Еще пару минут назад между нами было такое, что у меня все еще кружится голова и сердце грохочет бешено. Нам было жарко так, что окна в салоне запотели. Но, едва кончив, Демид выглядит слишком невозмутимым и спокойным, в то время как я сама не своя. Кое-как непослушными руками натягиваю на себя трусы.

— Можно я не буду надевать платье? Просто накину пальто. Оно все равно длинное.

— Можно.

Демид выходит из машины и пересаживается за руль. Подает мне пальто. Я остаюсь сзади — не могу сейчас шевелиться. Ноги дрожат. Во влагалище фантомные ощущения тугой наполненности.

Демид привозит меня в особняк, открывает дверцу машины, подает руку. Хватаюсь за нее крепко и выхожу.

— Загони в гараж, — бросает ключи охраннику.

Ведет меня в дом. Молчит. И я молчу. Что теперь будет дальше с нами? Не знаю.

Демид провожает меня до спальни, и лишь сейчас, остановившись у двери и понимая, что он уйдет к себе, я вдруг чувствую, как меня с головой накрывает одиночеством.

Может быть, для Демида я и была одной из, но для меня все, что произошло, очень много значит. Это был слишком решительный шаг, неизбежный, возможно.

И я могла хотя бы попытаться сопротивляться. Но я не сопротивлялась.

Наверное, потому что сама в глубине души хотела ощутить Демида в себе.

А сейчас я как никогда нуждаюсь в его поддержке.

— Останься сегодня со мной… — негромко прошу. Но Демид отпускает мою руку и отстраняется. И мне становится очень обидно. Ломает меня? За что? В сердце будто что-то трескается. Сейчас я снова чувствую себя куклой, с которой поиграли и поставили на полку. — Почему ты такой? Почему? Что я тебе такого сделала, что ты так поступаешь со мной? Неужели так сложно просто проявить чуточку понимания и добра?

Но мои вопросы повисают в воздухе, потому что Демид разворачивается и уходит. В

се так же хладнокровно.

Он не человек, а дьявол.

Обиженно вваливаюсь к себе.

Скидываю туфли, бросаю пальто в кресло.

Спешу в ванную под горячий душ и тщательно смываю с себя все, что осталось на мне после секса. Завернувшись в халат, возвращаюсь в комнату.

А мне всего лишь хотелось от Демида капельку тепла, чтобы он хотя бы сегодня побыл добрым и чутким.

Разве я многого прошу?

Но нет.

Он кончил и снова стал таким же, как всегда.

Выключаю свет. Ложусь на кровать.

Ладно, Зверь, раз ты хочешь таким быть, тогда и я превращусь в какую-нибудь Снежную королеву. Еще посмотрим, кто из нас последим будет собирать из ледяных кубиков слово «вечность»! Как ты со мной, так и я с тобой буду!

Я злюсь и обижаюсь на Демида, но эти эмоции притупляют в сердце боль. Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, собираясь заснуть.

Но неожиданно слышу звук открывающейся двери.

Замираю.

Вижу через отражение в зеркале, что это ко мне входит Демид.

Проходит к постели… ложится со мной под одно одеяло.

Застываю в ступоре.

Я так этого хотела, столько всего собиралась ему сказать и спросить, но потеряла надежду, когда Демид развернулся и ушел.

А сейчас он здесь, но мысли улетучиваются из головы, и я забываю все, что хотела сказать… и трусливо притворяюсь спящей.

Демид пододвигается ближе, молча обнимает меня и притягивает к себе.

Глава 37

Первое, о чем я думаю, утром открыв глаза — Демид остался ночевать в моей комнате. И от этих мыслей остатки сна как рукой смахивает.

Оглядываюсь, но на постели Демида уже нет. Ушел.

Вздохнув, сажусь и упираюсь спиной в изголовье.

Тянусь к прикроватной тумбе, где у меня лежит телефон, и вижу рядом айфон последней модели…

По сравнению с ним мой старый телефон кажется пошарканным неотесанным кирпичом.

Ну и ну… Это мне? Очуметь просто. Демид о-о-очень щедрый мужчина.

Я улыбаюсь во весь рот, но не спешу переставлять сим-карты.

Я преисполнена каким-то благоговением! Но не потому, что Демид меня купил. Нет.

Я испытываю тихое удовлетворение от того, что вчера все вышло по-моему. Демид не хотел ложиться со мной, но пришел — это моя первая маленькая победа. Я сама не поняла, как так вышло, нужно хорошо все проанализировать и продолжать в том же духе.

Раз Демид решил забрать себе мою жизнь, то пусть в этой жизни обстоятельства складываются так, как нужно мне.

Освежившись в душе, открываю шкаф.

Модные белые брюки, шелковая блузка нежно-лавандового цвета — идеальный образ для этого утра. Собираю волосы в высокий пучок, выпуская несколько волнистых прядей у лица.

Вздергиваю подбородок, стоя у зеркала, играючи прикидываясь какой-нибудь Донной, хозяйкой богатого особняка. Рассмеявшись, выхожу из спальни.

В пустой кухне выпиваю воду с лимоном. Есть пока не хочется.

— Доброе утро, — неожиданно слышу за спиной голос Демида.

Он снова дома. Не уехал.

— Д-доброе, — стопорюсь я, со стуком поставив стакан на тумбу.

Стоп, Алисия. Дыши, дыши. Хватит трястись, и не забывай, что с этим мужчиной нужно тонко плести кружева, иначе он тебя сожрет.

Настроившись, улыбаюсь и разворачиваюсь к Демиду лицом.

— Как ты себя чувствуешь? — подходит он близко, кладет ладонь на мою талию и слегка поглаживает.

— Я в порядке.

Рискую, но проявляю инициативу, забросив руки на шею Демида. Осторожно притягивая его к себе. Сердце под ребрами пускается вскачь, но внешне я стараюсь не выдавать волнения. Демид неожиданно поддается. Хочу слегка задеть краешки его губ своими, но он, протолкнув горячий влажный язык в мой рот, целует сразу взасос. Настолько долго, что успевает вызвать во мне всполохи возбуждения.

— Что с тобой, Алисия? — говорит, выпрямляясь, но ни на секунду не отводя взгляда.

— Просто, — пожимаю плечами. — Мне нравится с тобой целоваться.

— Только целоваться?

Кажется, я краснею.

— Все нравится. Абсолютно. Знаешь, наверное, я начала привыкать к тебе. Мне уже не хочется сбегать или что-то делать тебе назло.

— Я рад.

— Я хочу подчиняться.

— Даже так?

На дне холодной зелени его глаз вспыхивает огонь заинтересованности. Демид на рефлексах облизывается.

— Возможно. Почему нет? Ты прекрасный любовник. Вчера мне было не больно… разве что вначале чуточку… а потом приятно…

— Польщен.

— Только…

— Что?

Глубокий вдох. Выдох.

— Я смогу по-настоящему раскрепоститься, если буду знать, что в любой момент могу навестить родных. Особенно бабушку.

Конечно, мы с ней созваниваемся. Бабушка уверяет, что все в порядке, но я по голосу слышу, что это не так.

Демид прищуривается.

— Хорошо, Алисия. Ты съездишь к ней, — неожиданно кивает.

Не могу поверить собственным ушам.

Это точно говорит Демид? Мне не почудилось?

Работает моя тактика, работает! Ух, какая я молодец! Откуда во мне столько хитрости?

Никогда бы не подумала, что мне в голову такое взбредет.

Внутренне едва ли не ликую, но сдерживаю улыбку, чтобы Демид ничего не заподозрил, хотя получается с трудом.

— Когда?

— Сейчас.

— Поехать сейчас? — Но ведь домашние думают, что сегодня я на работе. Я рассчитывала отпроситься на завтра. — Можно и завтра, я не тороплюсь от тебя уезжать.

— На завтра у меня другие планы. Так что?

— Еду!

В конце концов, можно сказать, что отпросилась с работы. Проверить бабулю, сделать ей все необходимое и вернуться.

— Тогда буду ждать тебя во дворе.

— Ты повезешь меня сам?

— Да.

Вот это да…

Мне было бы удобнее с тем немым мужчиной, но я не спорю.

Кое-что из старой одежды я прихватила еще в прошлый раз, поэтому переодеваюсь в нее, чтобы не вызывать подозрений. Демид видит мой прикид, но никак не комментирует.

Почти все дорогу мы слушаем музыку, редко перебрасываясь фразами. Демид неболтлив, чаще задумчиво молчит.

Заезжает в свободный парковочный карман недалеко от моего подъезда.

— Позвоню, как освобожусь, хорошо? — нетерпеливо говорю я, готовая уже бежать.

— Я подожду здесь.

Стопорюсь.

— Я могу задержать на час или дольше… — растерянно смотрю на него.

— Будь сколько нужно. Не тороплю.

— Ой! — давлюсь воздухом, замечая, как из подъезда выходит мама. Тут же скатываюсь по сиденью вниз, прячась от нее. — Это моя мама, — шепотом предупреждаю Демида, словно боясь, что она может услышать. — Не обижайся, пожалуйста, но я пока не хочу, чтобы она нас видела вместе.

— Она уже ушла, — отвечает спокойно.

Это его не задело. Ну и замечательно!

Захожу в дом, поднимаюсь на девятый этаж и отпираю дверь. С порога в нос бьет густой запах жареной колбасы. Слышу шкворчание жира на сковородке.

— Виола! — доносится бодрый голос бабушки из кухни. — В зеркало не забудь посмотреться, раз вернулась!

Она говорит маме, думая, что она вернулась. Не понимаю.

Торопливо разувшись, шагаю в кухню и застываю в проеме.

Бабушка стоит на своих ногах возле плиты и жарит колбасу. Жует ее, не боясь за холестерин, который у нее зашкаливал. Что-то напевает себе под нос.

Как это возможно? Она же… не ходячая. Но стоит уверено. Кроме того ест «Огневскую» колбасу, которую запрещают есть ей и мне. Поэтому я отдельно покупаю продукты для нас с бабушкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Бабушка подходит к шкафчику и открывает его. Не шатается, двигается свободно. А вот теперь у меня, кажется, вот-вот откажут ноги от шока. Припадаю спиной к косяку.

— Ба?..

На мгновенье она замирает, выронив пачку с приправой. Медленно оборачивается.

— Алисия? Что ты здесь делаешь?

— А что делаешь ты?

— Я… я… ох, дочечка, — кривится она болезненно. — Ковыляю палками деревянными, потому что думала, что умру с голоду. Ноги-то совсем не мои, еле волочатся. — Шаркает ими к стулу, еще и помогает себе руками их переставлять, как будто это протезы. — Как хорошо, что ты вернулась, лапушка!

— Прекрати этот цирк! Я видела, как ты ходишь на самом деле!

Ком в горле. Слезы обжигают глаза. Годы лжи, годы притворства. Каждый ее стон, каждая жалоба, каждый вздох — спектакль. Для кого? Для меня?

Мне так плохо жилось в этой квартире. Домочадцы издевались, унижали, а я терпела. Терпела, потому что верила, что бабушка без меня умрет.

А она… она просто лгала. Мне больно, словно в грудь вонзили нож. Все эти годы я жила в иллюзии, что я — героиня, спасающая беспомощную бабушку от злодеев. А на деле я просто дура, которой все тут пользовались. И я теперь уже и не знаю, кто под этой крышей оказался настоящим злодеем. Другие хотя бы все говорили в глаза, а она…

— За что? — шепчу дрожащими губами, горло сжимает крик боли, который уже не сдержать: — За что, я тебя спрашиваю?!

— Алисия, не кричи, — пытается успокоить меня добрым тоном, но делает мне только больнее. — Я ведь и правда после инсульта некоторое время не могла ходить. А ты за мной так внимательно ухаживала, постоянно общалась. Что еще нужно старушке на старости лет?

— Ты манипулировала, вынуждая себя мыть, кормить с ложки, убирать за тобой дерьмо, зная, что сама можешь о себе позаботиться. Зная, как мне тяжело тебя ворочать. Зная, как остальные обращаются со мной в этой квартире.

— Но ты бы ушла, если бы этого не делала, Алисонька. И не читала мне книги на ночь. Как бы то ни было, я все еще остаюсь твоей любящей ласковой бабушкой…

Я бы ушла, да. Она права.

Но я бы никогда не забыла о ней.

Навещать приходила, или мы могли бы встречаться во дворе. Я могла бы приглашать бабушку в гости или вообще забрать с собой. Много чего могла бы, если бы знала правду. С ее пенсией и моей зарплатой реально было бы снять пусть и худенькое, но отдельное жилье.

Но теперь очевидно, что бабушка не особенная в этой семейке. Она одна из них.

— Ты не моя бабушка, ты ласковый убийца!

Разревевшись, бегу в прихожую.

Документы, зарядку, все нужные вещи я забрала с собой еще в прошлый раз. В моей коморке только хлам остался, поэтому даже не обуваюсь, а, прихватив полусапожки, вылетаю на лестничную клетку.

Столько лет она меня обманывала, а Демиду хватило одного предложения, чтобы ее раскусить. Спустившись на несколько пролетов, я обуваюсь.

Выхожу во двор, плохо видя из-за слез — льются и льются, не переставая…

Хлопок двери авто — Демид выходит из салона.

— Алисия, ты как?

Ускорившись, бегу к нему. Врезаюсь лицом в его грудь. Меня знобит и трясет, но крепкие объятия хотя бы немного остепеняют дрожь в моем теле.

— Ты оказался прав. Бабушка не ждала меня и вовсю ходила по квартире… Мне так плохо, Демид…

— Это пройдет, — мягко гладит меня по голове.

Мне больно и одновременно хочется, чтобы время замедлило ход, потому что впервые я чувствую в прикосновении Демида нечто большее.

— Не пройдет, — обиженно бухчу.

— Тебе так кажется. Сейчас тебе больно. Но ты должна переболеть. Это лучше, чем продолжать жить во лжи. — Отстранившись, берет в ладони мои щеки, приподнимая лицо. Стирает большими пальцами слезинки со щек. — Все со временем забудется. Время лечит все.

— Увези меня отсюда…

Глава 38

Демид

— Какие люди! Неожиданно…. — Выхожу встречать брата. — Что-то случилось?

Хлопнув дверью, Антон шагает ко мне. Смотрит в упор, не моргая. Губы сжаты, на челюстях дергаются желваки.

Агрессия? Она самая.

Мне тоже знакомо это состояние. Оно из тех немногих, что заложены в моей ДНК.

— Где она? — хрипит, запыхаясь.

— Кто?

— Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Та девчонка с базы отдыха.

— Ревет у себя в комнате.

Машинально бросаю взгляд на наручные часы.

Истерика началась у Алисии почти час назад. Скоро ее нервная система истощится, и Алисия уснет. Во сне ее мозг отдохнет. Проснувшись, она почувствует себя легче.

Брат замирает, выжигая меня покрасневшим от ярости взглядом.

— Что ты с ней сделал?

Антон всегда был чутким эмпатом. Заботливым и отзывчивым. Любимцем всей родни. В сравнении с ним, у меня никогда не было шансов.

— Ничего. Только раскрыл ей глаза на то, какой тварью оказалась ее родственница, которую Алисия так самоотверженно любила. У нее сейчас истерика, но это пройдет.

— Девчонка не ходит на работу. Ты ей запретил?

— Ни к чему ей туда возвращаться, — прищуриваюсь. — А ты проверял? С каких пор тебя заботят мои девушки?

— Твои вещи. Ты же так к ним относишься?

— Называй как хочешь… — разворачиваюсь и иду к бару. — Выпьешь чего-нибудь?

— Не съезжай с темы, Демид! Мы договаривались, что я закрываю глаза на все, что происходит в этом особняке, в том случае, если девушки приезжают сюда по собственному желанию. Но ты переступил грань.

— Она здесь по своему желанию.

— Это не так! — Дышит, как бык, ни на шаг не отходит. — Алисия не могла согласиться на подобное. Эта девочка из другого мира. Не из твоего, Демид. Я же просил тебя не ломать ей жизнь.

Почему я без сожаления могу уничтожить любого, но не его? Я много раз задавался этим вопросом. Потому что он мой брат? Единственный оставшийся в живых родной человек? Потому что, смотря на него, я вспоминаю детство?

Так у меня не было детства. А у брата было, ему повезло. Его тетка к себе жить забрала и воспитывала, а меня обходила стороной, считая сущим злом.

Не знаю, почему этому человеку я позволяю то, за что другого давно бы убил.

— Смотрел бы ты лучше за своей Таей.

Бросаю лед в бокал, наливаю виски.

— До этого дня я заминал все последствия твоих развлечений, но не в этот раз. Ты заигрался, брат, нарушив свободу невинной девчонки. Больше на меня можешь не рассчитывать!

— Хорошо, — отпиваю глоток. — Ты все сказал, что хотел?

— Нет. Я забираю Алисию.

Мир моментально блекнет, превращаясь в беззвучную черно-белую пленку.

За грудиной расползается черная дыра, поглощая все: разум, волю, контроль, который я так долго и методично тренировал в себе годами, подавляя гнев и импульсы.

— Уезжай, Антон. Сейчас. — Со стуком ставлю стакан на столик.

— Да, не задержусь. Но уеду не один. Я давно понял, что ты положил на нее глаз, но надеялся, что не станешь ее трогать. Она хорошая, непродажная девушка. Ей нужен порядочный добрый парень, который бы о ней позаботился. А ты никогда не сможешь ее полюбить и относиться к ней так, как она заслуживает, и мы оба это прекрасно знаем!

Брат не понимает меня, потому что другой. Такой, как все.

Он никогда не сможет понять, кто для меня Алисия. Она — кровь, которая течет по моим венам.

— Где она? Наверху? — Брат шагает к лестнице.

Вдох. Выдох. Вдох.

Я скорее мир сожгу, чем позволю ее увезти.

Все перед глазами словно в багровом зареве. Давно со мной подобного не было.

Безотчетно иду за братом. Настигаю его на первых ступенях лестницы и, взяв за ворот кожаной куртки, рывком спускаю обратно.

— Убирайся, Антон. Немедленно, — рычу, вдавливая зудящие кулаки в перила.

Брат на взводе быстро подскакивает на ноги, смотрит на меня ошарашено.

— У тебя снова это начинается?! Может, вызвать врача?!

— Уходи… — шиплю, отвернувшись.

— Ладно, Демид, — мирно поднимает ладони. — Я уйду, но это не значит, что разговор окончен. Позвоню тебе через час, и только попробуй не ответить!

Крепко зажмурившись, дышу медленно и глубоко.

На смартфоне, оставленном в гостиной, срабатывает будильник — пора принимать лекарство. Как вовремя.

На третий этаж поднимаюсь по лестнице, чтобы через тело нормализовать свое состояние. Захожу в кабинет, падаю в кресло. Глотаю таблетки, выписанные врачом. Да, они отлично стабилизируют нервную систему.

Вскоре меня отпускает, и я снова становлюсь собой.

В кабинет стучат — экономка принесла мне гудящий смартфон.

— Спасибо, Анна. — На экране светится незнакомый номер. — Да!

— Привет… — слышу нежный девичий голос.

— Кто это?

— Неужели ты меня не узнал? Это же я… твоя Теона.

Ее я тоже нашел на сайте знакомств.

Теона поняла, что к чему, когда впервые вошла в мою особенную комнату, и после этого стала моей на три месяца. Довольно долго. Игрушки, что были до нее, выдыхались раньше.

В последнюю нашу ночь Теона в истерике бежала из особняка, ломилась в ворота, кричала, что я животное.

Ситуацию с ней мы быстро замяли. Она подписала договор о неразглашении и заткнула свой рот деньгами.

— Как ты смеешь мне звонить?

— Почему ты так груб? Неужели ты совсем не скучаешь по мне? Ты же не раз видел меня в ресторане, я приезжаю туда каждый день в надежде встретить тебя, но ты игнорируешь, как будто я для тебя никогда не существовала. Но мне плохо без своего хозяина… игрушка хочет домой…

— Да ну? — ухмыляюсь я.

— Я отдохнула, почистила перышки и поняла, что моя судьба — быть рядом с тобой. Ты не сломал меня, Демид, а только сделал крепче.

— Не может такого быть.

— Может. Я снова хочу тебе подчиняться…

В дверь опять стучат.

— Войди.

Экономка показывает жестами, что Алисия перестала плакать и вышла из своей комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сбросив звонок, я встаю из-за стола и иду к ней.

Друзья, сегодня в телеграм канале опубликую визуализацию Теоны.

Глава 39

Алисия

— Ты как? — в гостиную входит Демид.

— Уже лучше, вздремнула немного.

Но душа все еще клокочет от обиды.

Демид садится ко мне на диван. Берет за руку, кладет на свое бедро, переворачивает ладонью вверх. Прижимает два пальца к запястью, прощупывая пульс.

— Тамара, завари Алисии успокоительный чай! — громко приказывает.

— Они ведь немые… — удивленно шепчу.

— Но не глухие. — Демид разворачивается ко мне, закинув свою руку на спинку дивана. — Послушай меня внимательно. Разочаровываться в людях — нормально. Такое, к сожалению, случается нередко.

— А ты часто разочаровывался в людях?

— Более чем достаточно. Поэтому ты не должна ни к кому прикипать, даже если считаешь этого человека самым родным. Тебе нужно свыкнуться с мыслью, что любой человек — гость в твоей жизни. Сегодня он есть — завтра нет.

Поглаживает большим пальцем мое запястье. Это тепло. И приятно.

— Но это же невозможно. Как можно не прикипать к человеку, которого любишь? Неужели у тебя нет дорогих сердцу людей?

Демид молчит, смотрит мне в глаза.

— На данном этапе есть, но я не питаю иллюзий. Никто не знает, что будет завтра. — Он хочет сказать что-то еще, но нас прерывает помощница по дому, которая принесла мне чай. Отпустив мою руку, Демид встает. — В общем, успокаивайся и приходи в норму. Будет тебе уроком. Жизнь на твоей бабушке не заканчивается. Вечером ты мне нужна.

Машинально киваю.

Демид шагает к лифту и вскоре срывается за хромированными створками.

Согреваю ладони о теплую кружку, отпиваю глоток. Чай с ярким привкусом валерианы и ароматом мяты.

Демида нет уже несколько минут, но мыслями я все еще с ним.

Он сказал, что разочаровывался в людях. Интересно, в каких? В девушках или в принципе? Или он это просто так сказал, чтобы меня поддержать? И кто же ему дорог? Можно подумать, что я — он так неотрывно смотрел мне в глаза, когда это говорил. Но я что-то не верю.

А чай… очень вкусный. Пусть рану на сердце после предательства бабушки не затянул, но мне правда стало гораздо легче.

— Спасибо за чай! — кричу в пустоту, потому что не знаю, где именно сейчас помощница по дому, но надеюсь, она меня услышала.

Возвращаюсь в свою комнату.

Беру телефон, на котором отключала звук, и искоса поглядываю на лежащий на тумбочке айфон — мечту любого. Там крутая камера, много памяти и столько функций интересных. Но пока я только смотрю на модный гаджет.

В своем телефоне вижу много пропущенных звонков от бабушки, несколько от мамы.

О-о, даже отец раз звонил. Удивительно.

Как резко я стала им всем нужна. Но я не буду перезванивать. Не сегодня точно.

И Марк написал: «Не еби родителям мозги. Ответь на звонки».

Еще чего. Раз я такая плохая для них, приживалка, пусть теперь живут без меня, как и мечтали.

Пусть бабушка сама за собой ухаживает, Злата делает уроки без моей помощи, мама шуршит по дому, а не смотрит свои сериалы, а Марк попробует найти себе другую жертву для самоутверждения.

Инна еще написала: «Ну как ты, подруга? Помощь нужна?».

«Пока все спокойно. Ничего не надо, спасибо».

«А это точно пишет Алисия? — недоверчиво проверяет. — Что подарил мне парень, пригласивший на свидание в метро?»

«Маленький букетик. Еще у него оказался маленький член».

«Уф! Слава богу, точно моя Алиска! Дорогая, если что — рассчитывай на меня. Ты можешь пожить в нашем доме сколько надо. У папы есть охрана».

Напрягаюсь.

В голове грохочет голос Демида: «Я уничтожу любого, кто встанет между нами, Алисия».

Мне страшно, что с отцом Инны может случиться беда по моей вине.

«Ты все рассказала Владиславу Александровичу?»

«Нет, раз ты просила, но могу».

«Не впутывай сюда своего отца. Я постараюсь сама со всем разобраться».

«Вот ты отмороженная, Алиска!»

После обеда решаю немного пройтись.

Понятия не имею, где в этом особняке искать Демида, так что просто звоню ему.

— Я хочу погулять во дворе!

— Иди.

Одевшись потеплее, выхожу на крыльцо, глубоко вдыхаю морозный воздух и тут же попадаю под наблюдение охранников.

— Мне разрешили! — кричу им и спускаюсь по ступеням.

Побродив немного у парадного входа, огибаю особняк и захожу на задний двор.

Здесь тоже растут деревья, и постройка к забору близко. Должно быть, в ней хранятся инструменты садовника.

Вижу, что и с обратной стороны забора растет высокое дерево.

Я замедляю шаг, прикидывая — отсюда можно залезть на постройку, с нее перебраться на толстую ветку и спуститься по стволу на ту сторону.

Хм… все-таки есть брешь в надежной крепости.

Долго здесь не задерживаюсь, чтобы не вызывать подозрений. Еще немного погуляв, возвращаюсь в особняк.

Вечером в спальню приходит Демид.

— Успокоилась?

Захлопываю книгу.

— Порядок. Я выпила еще две кружки того чая.

— Рад, что тебе лучше. — Демид стоит у двери и дальше не проходит. — Прими душ.

— Я утром принимала, — удивленно округляю глаза.

— Еще раз прими.

— Зачем? Мне нужно собраться? Мы куда-то уезжаем?

Но мои вопросы Демид игнорирует.

— Зайду за тобой через час.

— Ладно…

Он снова выходит.

Мое удивление сменяется тревогой.

Ненавижу недосказанность!

Но я иду в душ, потому что знаю — если не сделаю этого, то все равно Демид заставит меня помыться.

Накинув халат, возвращаюсь в комнату и вижу на постели черную кружевную маску, черное боди-стринги, тюбик красной помады и черный шелковый халатик.

Это все мне надо надеть. Только-только успокоившееся сердце снова грохочет в груди, потому что я догадываюсь, для чего весь этого маскарад…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40

С каждым шагом к той красной комнате я чувствую, как мир вокруг медленно искажается, теряет форму и цвет, трансформируясь в измерение моих самых страшных снов.

Спокойствие испаряется.

Я знала, конечно, что рано или поздно Демид поведет меня сюда, но представление и реальность — две совершенно разные станции.

В голове — неотступный и навязчивый калейдоскоп мыслей.

«Дыхание, концентрируйся на дыхании», — внутренне умоляю себя, пытаясь нащупать соломинку здравого смысла в вихре эмоциональной паники.

Но воздух кажется тяжелым, будто я пытаюсь дышать водой. Сердце судорожно колотится в груди, словно хочет проломить ребра.

Демид ведет меня за руку, но сейчас его захват сковывает меня как наручники.

Толкает дверь и заводит меня в комнату.

Красная вспышка света бьет по глазам, подстегивая мою панику.

Я почти научилась принимать Демида, но не Зверя. Зверь, который кроется в этом мужчине, был и остается для меня воплощением ужаса.

Он обнимает меня со спины, опускает ладони на пояс моего халата и развязывает его.

— Помнишь, я заставил тебя забыть обо всем? — жаром выдыхает мне в волосы. — Теперь это должна сделать ты. Заставь меня думать только о тебе. Навсегда.

Перемещает ладони на мои плечи, смахивает с них халат. Вздрагиваю, когда шелк холодом соскальзывает по коже и невесомо падает в ноги.

Демид делает шаг, подталкивая меня собой дальше.

— Моя Алисия…

Тяжело пытаюсь сглотнуть, но горло как будто онемело.

— Я… я не уверена…

— Ложись на постель, — подталкивает меня в спину.

Механически двигаю ногами, искоса поглядывая на кожаный матрас.

Напряженно сцепляю руки в замок, заламываю пальцы. На мне боди, но я уже как будто полностью обнажена.

Демид подходит к бару, нажимает на какую-то кнопку, и комнату заливает медленная тягучая мелодия. Гипнотическая даже, но она режет мой слух.

Молча наблюдаю, как Демид спокойно снимает с себя рубашку, расслабляет ремень. Берет свою черную маску со столика и надевает ее.

— Я же сказал: в постель, — говорит, обернувшись.

И эти его слова острым клинком вонзаются в меня.

Сжимаюсь, кусаю губы, мотаю головой, потому что догадываюсь — сегодня будет не просто секс. Я не готова. Мне страшно, и я не хочу это пробовать.

Вижу, как у Демида вздымается грудь от глубокого тяжелого дыхания, кажется, ему не нравится мое поведение, но я ничего не могу с собой поделать.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипываю, когда Демид шагает ко мне. Или уже Зверь?

— На свое место, — толкает меня, и я падаю на матрас, едва не врезаясь в него лицом.

— Мне страшно!

— Прими эту часть меня и расслабься, — рычит он, потянув за одну из свисающих над кроватью цепей.

Звон металла режет нервы, пуская по всему телу нервную колючую дрожь.

— Нет…

Но Зверь перехватывает мою руку и, дернув ее вверх, смыкает вокруг запястья металлическую застежку. Обходит постель и останавливается с другой стороны.

Отчаянно прижимаю к груди еще свободную руку, но он и ее точно так же фиксирует. Неторопливо проходит к изножью кровати и останавливается, рассматривая меня.

— Это моя потребность. И она мне нужна так же, как воздух.

Ставит колено на матрас, а я уже на грани, судорожно я трепыхаюсь. Звон метала заглушает музыку. Сгибаю ноги, пытаясь хотя бы так отгородиться от Зверя. Он кладет ладони на мои колени и разводит их.

— Хочешь, чтобы я зафиксировал и твои ноги?

— Н-нет… — мотаю головой.

Он ловит мою голову и обездвиживает, стянув пальцами волосы. Тянет на себя, но я не могу стать ближе к нему настолько, насколько он хочет — меня держат цепи, и их натяжение почти болезненно.

Зверь склоняется лицом к моему лицу. Его черная маска мне мешает. За ней я не вижу Демида, не понимаю его эго эмоций. Со мной в постели словно чужой человек.

Зверь врезается губами в мой рот.

Его поцелуй подобен пытке — он раскаленный и какой-то сумасшедший. Мы ударяемся зубами снова и снова, мне сложно дышать от того, как глубоко его язык проник в мой рот. Зверь исступленно трахает им меня, не давая вдохнуть.

Рвано тяну ноздрями воздух…

Аромат его кожи, парфюма… это не морозная свежесть, а запах дьявола из того самого — второго — флакона.

Зажмуриваюсь, чтобы не видеть под маской глаза, пылающие адски-безумным огнем. Зверь хватает меня за горло, сдавливает его пальцами.

— Смотри мне в глаза, — чеканит сталью. — Скажи, как сильно любишь меня и как хочешь все, что я с тобой делаю.

— Я не могу, — шепчу в испуге, — врать…

— Скажи! — встряхивает он меня. Но я лишь стискиваю зубы. Атмосфера в комнате накаляется. — Жаль.

Отпускает мое горло и нетерпеливо разрывает застежку на боди. Эластичная ткань подпрыгивает вверх, открывая Зверю мою промежность. Он грубо, со шлепком, впечатывает в нее ладонь. Никогда прежде он так не хватал меня. Растирает пальцами, а мне больно, я сухая — меня не возбуждает происходящее.

Выпустив ноздрями воздух, который кажется мне дымом, Зверь подхватывает меня под колени и рывком тянет на себя.

— Мне больно! — вскрикиваю, когда железные кольца впиваются краями в запястья.

— Терпи.

Склоняет голову. Сплевывает на мои половые губы. Я вздрагиваю и сжимаюсь. Продолжая держать меня одной рукой, другой Зверь нервно и размашисто растирает слюну, жмет большим пальцем на клитор.

— Прекрати… — шиплю я от боли.

Зверь снова дергает меня на себя. Давит головкой члена на вход во влагалище. Толкается бедрами и сам стискивает зубы — я напряжена, и ему больно проникать в меня.

Зверю тоже не нравится все, что происходит.

— Да что же ты такая, — рычит и отстраняется.

Нервно встает и заправляет член в брюки. Отходит к бару. Наливает в бокал виски почти до краев и залпом выпивает. Наливает еще и падает с бокалом в кресло.

Несколько минут Зверь просто сидит и смотрит на меня, никак не реагируя. Со стуком ставит бокал на столик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты должна принять меня таким, какой я есть, — рокочет он.

— У меня не получится… Отпусти…

— Я не могу с тобой расстаться. — Встает и подходит ко мне. Я застываю, готовясь к продолжению кошмара, но Зверь неожиданно снимает с меня оковы. — Выйди, Алисия. Сейчас, — небрежно бросает мне и отворачивается.

Глава 41

— Не плачь, — едва услышав голос Демида, отрываю от подушки лицо.

Стираю со щек слезинки — не хочу, чтобы он их видел, но они все катятся и катятся.

Увидела его снова спустя час, и тело тут же бросило в дрожь.

Настороженно сажусь, натягивая на себя одеяло. Молчу, испуганно смотря на Демида, потому что не знаю, чего от него теперь ожидать.

Он выглядит спокойным, в его глазах потух тот дьявольский огонь. И маски этой ужасной нет.

Демид проходит в комнату, садится рядом со мной на постель.

Замечаю дернувшиеся желваки.

— Я был неправ. Прости, — ошарашивает скупым извинением, которое воспринимается мной почти как акт покаяния. Чтобы Демид — и извинялся… Скорее Луна сойдет с орбиты. — Ненужно было так с ходу тебя тащить туда.

— Ты меня напугал и обидел, — признаюсь. — Сделал больно.

— Да, Алисия. Я был не в себе и забыл о том, какая ты девушка. Когда испытываю стресс, я таким образом прихожу в себя. Это часть меня, и если долго не удовлетворять ее, то жить становится проблематично.

— Ты мне всегда казался человеком с холодной головой, даже в самых нервных ситуациях ты не теряешь контроль.

— Да, так и есть. Но у меня случаются рецидивы. И я могу быть агрессивным.

Под ребрами все собирается в напряженный комок.

— Что еще за рецидивы? Ты болен?

— Я не хочу называть это болезнью. Плохо помню, с чего все началось — мал еще был. Помню только, что мать постоянно на меня орала, называла ненормальным бесёнышем, а отец выблядком. Но тогда я был еще другим, не таким, как сейчас. Тогда мир был полон красок, а сейчас он черно-белый. Потом случился провал в памяти, и я стал таким, как сейчас — пустым. А может, с рождения таким был, а все эти воспоминания — просто бред. Я уже много лет принимаю препараты — они помогают стабилизировать нервную систему. Еще помогает секс. По моим правилам… — Демид делает паузу, неотрывно смотрит мне в глаза. — Не знаю, зачем говорю тебе все это. Ты теперь еще больше будешь меня бояться.

— Я не боюсь! — слова слетают с губ прежде, чем мозг успевает переварить информацию и завопить у меня в голове: «Ты совсем дура, раз так ему отвечаешь!» — Спасибо, что поделился, для меня это важно.

— Да ну? — кривит уголок губ.

— Правда. Я ведь почти ничего о тебе не знаю. Ты молчалив. Хоть и владеешь популярным клубом, но даже в интернете о тебе нет никакой информации, — вздыхаю. — И я понимаю, что в той красной комнате ты удовлетворяешь свои потребности. Но… что именно ты бы со мной сделал?

Демид ухмыляется, и эта ухмылка не выглядит насмешливой, скорее наоборот.

— Да много бы чего сделал, так и не объяснить.

Я вдруг чувствую, как волнение ошпаривает разом все внутренности, меня бросает в жар.

— А долго это длится?

— Хочешь знать, чтобы отсчитывать минуты до конца? — приподнимает он бровь. — Я уже понял, что ты не готова, и хорошо все обдумал. Нашел решение для нас обоих. Не переживай.

— Нашел? И какое же?

— Неважно. Тебя это никак не коснется. Я мог изнасиловать тебя, но не хочу этого. — Демид встает, идет к двери и открывает ее, но задерживается на пороге. — Потому что все, что я сказал тебе тогда, по пути в ресторан в твой день рождения — правда.

Он выходит из спальни, а для меня мир словно переворачивается с ног на голову.

Я вспоминаю, как он говорил, что я ему нравлюсь, что он считает меня не такой как все, и как необычно ощущает себя рядом со мной. Но после того, как я узнала в нем Зверя, подумала, что и его слова были ложью…

А получается, что нет?

Демид не разбрасывается комплиментами, не пытается казаться лучше, чем есть. Он бы не стал сейчас припоминать мне это для красного словца.

Кто угодно, только не он.

Сбрасываю с себя одеяло и торопливо выбегаю из комнаты.

— Демид! — останавливаю его голосом. Он замирает, поворачивается в пол-оборота. Иду к нему. — Я… я не совсем тебя поняла.

— Что именно тебе непонятно, Алисия?

— Твои слова. Что ты хотел ими сказать? Что я тебе нравлюсь?

— Нравишься.

Он отвечает тихо, но сейчас его голос заглушил бы даже оркестр — настолько громко прогремело это слово у меня в голове.

Да, я хотела уточнить, потому что не поверила в услышанное, боялась обмануться собственными домыслами, но и не ожидала услышать такой однозначный ответ.

— Как же я могу тебе нравиться, если ты считаешь меня игрушкой?

Вижу, как у Демида приподнимаются плечи от того, что он глубоко вздыхает.

Разворачивается ко мне и берет на прицел взгляда.

— А разве игрушки не могут нравиться?

— Не знаю…

— И я вот до встречи с тобой не знал, — сунув кулаки в карманы брюк, горько ухмыляется. — С тобой вообще все идет не по сценарию. Впервые я теряюсь в сомнениях, как подступиться к девушке.

— Нравлюсь… я? — шепчу онемевшими от шока губами, глаза снова щиплет от нахлынувших слез. — Я?

— Ты.

Почему именно сейчас мне вспоминаются слова Теоны о том, что Демид любит ломать своих кукол?

Но я точно знаю — я не такая крепкая, как она. Мне бы и раза хватило, чтобы потерять себя. Демид только приковал меня цепями, а я уже едва не раскололась пополам.

Но он отступил.

Чувствую, как слезы обжигают щеки.

Тело охватывает мелкая дрожь, и я вдруг смеюсь над своей слезливой реакцией на его слова. Какая же я слабачка.

— Ты ломаешь мне логику, — хмурится Демид.

— И каким же это образом?

— Смеешься и плачешь одновременно. Разве так бывает?

— О-о… у меня еще не такое бывает.

Он шумно выдыхает.

Приближается еще на шаг.

Берет меня за предплечье и притягивает к себе. Мягко утыкаюсь носом в его грудь.

Демид снова гладит меня по голове, как тогда, у подъезда моего дома, и это медленное скольжение его теплой ладони дарит ощущение безопасности.

Возможно, это иллюзорное ощущение, но сейчас я хочу думать так, потому что в эти редкие моменты я воспринимаю Демида не Зверем, а обычным мужчиной, который мне нравится. С первого взгляда, когда он впервые пригласил меня на свидание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Поезжай завтра проведать родных. Развейся. Я знаю, ты больше всего на свете этого хочешь, а жить со мной в особняке тебе претит.

Отрываю лицо от его груди и вижу, что намочила его рубашку своими слезами.

— Ты отпускаешь меня?

— На сутки.

— Но ведь бабушка…

— А кроме бабушки ни с кем нет желания встретиться?

— Есть! С подругами. Я их очень люблю.

— Завидую я твоим подругам…

Друзья, если вам нравится история - не поленитесь и поставьте лайк в "шапке" книги над аннотацией. Вам несложно - мне приятно и мотивационно. Давайте радовать друг друга взаимно :)

Глава 42

Просыпаюсь от тихого скрипа.

Женщина, работающая на Демида — кажется, ее зовут Анна, — крадется в комнату. Удивленно таращусь на большую охапку цветов в ее руках. Нежные орхидеи и белые розы…

— Это мне? — приподнимаюсь.

Анна вздрагивает и раздосадовано морщится — не хотела меня будить. Наверное, ей приказали оставить мне цветы как сюрприз.

Кивает. Отбросив одеяло, я поспешно встаю. Подхожу к женщине и забираю букет. Опускаю лицо в бутоны и вдыхаю тонкий цветочный аромат. Невероятная красота. Невероятная…

— От Демида? — И снова кивает. — А где он? — Анна вытягивает руки и как будто ими рулит. — Уехал так рано, да? А когда вернется?

Женщина пожимает плечами и выходит из спальни.

Сажусь на кровать, осторожно поглаживаю кончиками пальцев нежные лепестки.

Мне в жизни никто никогда не дарил цветов!

А здесь такие красивые.

Мне очень приятно.

И подарил их Демид.

Может быть, есть в его черной душе все-таки проблеск света? И не такой он уж Зверь?

Жаль, что уехал. Я бы хотела его поблагодарить за цветы лично, заглянуть в зеркала его души и найти ответы на свои вопросы.

Но раз его нет, я пишу ему сообщение о том, что мне очень приятно.

Сама беру вазу и, погрузив стебли в воду, ставлю букет на тумбу у кровати — на самое видное место.

Переодевшись и позавтракав, выхожу на улицу.

— Ну где ты там, скоро? — спрашивает по телефону Инна. — Я жду тебя. Лизка уже приехала.

— Да, я выезжаю.

Сажусь в машину к немому угрюмому мужчине. Он и без моих подробных объяснений знает адрес — достаточно было сказать «к подруге», потому что он раньше уже возил меня туда.

***

— Вай, что за первая леди прикатила? — таращится Инна, разглядывая черный переливающийся седан. — Тачка Демида?

— М-моя… — неловко закрываю дверцу после того, как выхожу на улицу. — Переоформил ее на меня.

— Вот это подарочек! — восторгается Лиза. — Обалдеть. Ты теперь такая крутая.

— Ага, — кивает Инна, скрестив руки на груди. — Но я все-таки надеюсь, что Демид хоть и подарил тебе тачку, все расходы на нее будет оплачивать сам. Ты хоть представляешь, сколько она бензина жрет? И лошадиных сил у нее под капотом дохуллион — налог будет страшенный. А летняя резина в комплекте была?

— Ну хватит тебе, Инна, чего привязалась к Алисии?

— Такова реальность, детка, — вздыхает она.

— Я не считаю себя владелицей этой машины, девочки. Она, конечно, роскошная, но не для меня. Не спорю, чтобы не обидеть Демида.

— Ах, вон как ты уже запела? — усмехается Инна и переводит взгляд на мужчину за рулем. — А это что за хмырь? Почему не уезжает?

— Его зовут Георг. Он меня везде возит. Вряд ли он куда-то уедет. Будет теперь стоять здесь и следить за мной.

— Сутки, что ли?

— Скорее всего, да.

— Ну пусть стоит. Ладно, идем, дорогая. Расскажешь нам про своего абьюзера, — хмыкает Инна и, приобняв меня за плечи, ведет во двор. — Хмыря этого на территорию не пускать! — приказывает своим охранникам.

Мы идем в ее особняк, но на крыльце сталкиваемся с отцом Инны.

Едва увидев Владислава Александровича, я густо краснею и опускаю глаза в пол.

До сих пор очень стыдно за ту ситуацию, когда я прикинулась его дочерью перед Демидом. Я тогда стояла и молчала, сгорая от стыда, а услышав, что Демид уехал, убежала, ничего не объяснив Владиславу Александровичу и даже с испуга забыв поздороваться.

— Уже уезжаешь, пап? — мурлычет Инна.

Владислав Александрович мельком сморит на меня, чуть дольше на Лизу.

— Да, ведите себя прилично.

— Эй, а когда мы вели себя неприлично? Мы ведь сущие ангелы! — смеется Инна. Заходим в дом. Инна не отпускает меня ни на секунду. — Как же я рада, что ты приехала, Алисия. Зэзэ испекла твои любимые кексы. С шоколадом, сливочные, клубничные.

— Ну что ты, не стоило так заморачиваться.

— Ты же знаешь, как наша повариха тебя любит!

Втроем поднимаемся в комнату Инны. Там для нас уже накрыт кофейный столик с угощениями.

— Ну рассказывай, — рассевшись поудобней, хором спрашивают подруги.

Пока я ждала встречи с ними, у меня сто раз переменилось мнение о Демиде. То я его проклинала, то хотела похвалить, то пожаловаться, то сказать, насколько он невыносим… А что сейчас?

— Я, кажется, привыкаю к нему. Да, у него тяжелый характер, он такой упрямый. Хочет, чтобы все было только так, как ему хочется, но я постепенно нащупываю к нему подход. У него было трудное детство, прямо как и у меня. Возможно, поэтому он такой… суровый.

— Вон ты как заговорила… — удивляется Инна. — Он уже и воспоминаниями о детстве с тобой делится? Я думала, он чисто тиран. Разве не так?

— Я сама уже не понимаю, кто он. Сегодня люблю… завтра ненавижу. Демид слишком непредсказуем.

— Любишь? — вздергивает брови Лиза.

— Я так… выразилась… — отвожу взгляд в сторону. — Конечно, не люблю. Как же можно такого полюбить? Нет, не люблю, просто подыгрываю ему.

— А почему тогда в глаза не смотришь? Алисия, ты запуталась в своих чувствах, да? Ведь раньше ты ни с кем не встречалась и не знаешь, каково это — когда мужчина тебя любит и когда его любишь ты.

— Да, Лиза. Демид — мой первый… мужчина.

На несколько секунд в комнате повисает молчание.

— Алисия?! — задохнувшись воздухом, ахает Лиза. — Это то, о чем я думаю?

— Да…

— И как?

— Это было… приятно.

— Офигеть! — вскрикнув, тут же зажимает ладошкой рот.

— Следовало ожидать, — ворчит Инна. — Он же вулкан, еще и красивый.

Удивленно оборачиваюсь к Инне.

— Ты видела его вживую?

— Нет. Но когда ты сказала, с кем связалась, пришлось рыть о нем информацию в интернете. Одну-единственную фотку только и нашла, — разворачивает мне смартфон экраном.

На ней Демид стоит полубоком и жмет руку нашему бывшему мэру.

— Ему здесь около тридцати или даже меньше, — улыбаюсь я. — Какой интересный… Сейчас он уже матерый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А он тебя не обижает? — вкрадчиво выясняет Лиза. — Может быть, ты боишься нам в чем-то признаться?

Вздыхаю.

— Да, бывает, мы ссоримся. Но он не бьет меня, не оскорбляет, не кроет матом, не лишает еды. Даже удивительно, потому что, когда я жила с семьей, это все было. Он не заставляет меня работать по дому, не будит среди ночи, я вообще могу спать хоть до обеда. Я не знаю что и думать, девочки. С одной стороны, с ним мне легче, с другой — невозможно трудно. Все-таки мы очень разные. И оба это понимаем, но расстаться со мной Демид не хочет.

— Ясно, — кивает Лиза, и я замечаю в ее глазах грусть.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Наш шеф вчера заявил, что уволит тебя, если не предоставишь ему справку от врача. Он больше не верит ни тебе, ни мне. Столько дней прошло все-таки…

Я и сама это понимаю.

Но Демид меня к родным со скрипом отпускал, а чтобы на базу отдыха…

Я не разговаривала с ним о своей работе, все искала подходящее время для разговора. Но я не планирую ее бросать.

Не знаю, отпустит ли меня прямо так с ходу Демид на базу, но справку сделать для меня он может легко. Если даже врача на дом вызывал, чтобы взять у меня анализы.

— Я сейчас позвоню Демиду и попрошу его сделать мне справку, — достаю телефон. Гудки идут, но он не отвечает. — Занят, наверное.

Пишу Демиду сообщение.

— У тебя и смартфон новый… — косится Лиза.

— Тоже Демид подарил. А как у вас дела, девочки? Ты как, Инна? — спрашиваю, ведь их жизнь мне тоже очень интересна.

— Продолжаю покорять сайт знакомств, — откусывает кекс. — Пока безуспешно. То Лёлики, то Болики попадаются.

— Ты же после того случая говорила, что завязала с сайтом…

— Я изменила стратегию. Удалила фотки с тачкой, с курортов, из своего дома. Специально к Лизке ездили устраивали фотосет. Не хочу, чтобы парни знали, что мой папа богат.

— Но ты не теряешь надежды.

— А что мне остается? Не выходить же замуж за кандидатов, выгодных моему отцу? Я хочу себе простого парня, а не мажора с выебонами. И чтобы ему нравилась я, а не деньги моего папы.

После обеда мы смотрим романтическую комедию, развалившись на большом диване в гостиной. Хозяина нет, и дом полностью в нашем распоряжении. Как же мне не хватало подруг!

Вечереет.

Я все чаще кошусь на телефон, но Демид мне так и не отвечает.

Странно.

Он и раньше мог не брать трубку сразу, но всегда перезванивал через некоторое время, а сегодня — тишина. И это с учетом того, что я не в его особняке и уже успела написать ему целых шесть сообщений.

— Что-то не так, девочки, — взволнованно говорю. — Почему Демид меня игнорит?

— Ну у вас же выходной друг от друга, — сморит на меня Лиза.

— Странно все это. Мне нужна справка, — встаю с дивана. — Поеду домой, к этому часу Демид должен быть там. Поговорю с ним и вернусь.

— Э-э, стопэ! — Инна тоже встает. — А если он тебя обратно не отпустит? Я не согласна.

— Должен отпустить…

— Тогда мы с Лизой с тобой. И не спорь.

Страшновато брать подруг с собой, но мы будем соблюдать технику безопасности. К тому же Инну просто так не своровать — Владислав Александрович за дочь землю голыми руками разверзнет.

— А салончик ничего такой, — хмыкает Инна, развалившись на заднем сиденье моей машины. Мы втроем здесь сидим, никто не захотел ехать впереди с Георгом. — Значит, это и есть особняк твоего Дракулы? — выглядывает в окно.

— Тш-ш. Тише, — шикает Лиза, поглядывая на Георга. — Вдруг он расскажет?

— Так Алиска сказала, что он немой.

Выходим из машины. Я иду к воротам, а девочки остаются ждать меня снаружи.

Вижу во дворе внедорожник. Значит, Демид точно дома.

— А чего это вы прикатили, госпожа Алисия? — с иронией спрашивает охранник.

Демид приказал общаться со мной уважительно, но охрана не воспринимает меня всерьез. Особенно тот, что с пузиком. И особенно когда Демида рядом нет.

— Мне нужно поговорить с Демидом Юрьевичем, — отвечаю ему сухо. — Я туда и обратно.

Но этот самый пузатый охранник неожиданно преграждает мой путь.

— Хозяин сегодня тебя не ждет. Поезжай обратно.

— Я понимаю, что не ждет, но мне на минуту.

— Нельзя, — чеканит строго. Но потом призадумывается. Довольно долго думает и все-таки добавляет тише: — Не один он. Ясно тебе? Или ты думаешь, что исключительная? Ходишь нос задираешь, малолетка.

Перед глазами вдруг темнеет от его слов, как будто резко наступает ночь.

Я разворачиваюсь, покачиваясь, будто болванчик. Перестаю слышать окружающие звуки — в ушах только пульс долбит.

Не в себе плетусь за ворота.

Не воспринимая подруг, прохожу мимо них и сажусь в машину.

— Эй, Алисия, что с тобой? — догоняют меня девчонки и тоже садятся в салон. — Ты побледнела. Что-то случилось?

— Отвезите нас, пожалуйста, обратно Георг.

Только в комнате Инны я понемногу прихожу в себя.

За всю дорогу не сказала ни слова, сколько бы девочки ни допытывались.

Я и не видела, как мы ехали в особняк — перед глазами яркой картинкой стояла уборная ресторана и девушка, называвшая себя его Теоной.

Да, она хвасталась, что заинтересует Демида, но я не стала рефлексировать по этому поводу.

Демид сказал, что заставит меня забыть обо всем, и заставил. Он все свое внимание отдавал мне, и я вообще перестала думать об этой Теоне. Не до нее было.

Рассказываю о том случае девочкам. Они корчатся, потому что им тоже неприятна Теона.

— И ты думаешь, Демид сейчас с ней? — держит меня за руку Лиза.

— Не знаю… но почему тогда он не берет трубку? И охранник… Зачем он это сказал? Ведь должен понимать, что если я расскажу об этом Демиду, то он ему шею сломает. Но охранник рискнул и сказал мне. Видимо, я настолько ему не нравлюсь.

— А мне не нравится ситуация! — фыркает Инна. — Нужно вернуться в особняк и проверить!

— Да как же мы поедем? — спрашивает Лиза. — Ее же не пускают в дом.

— Верно, — кивает Инна и садится рядом со мной на корточки, сложив ладони на мое колено. — Есть еще способы зайти в особняк?

— Вообще-то есть…

— А как насчет Георга? — сомневается Лиза.

— Так он нас пасет у главного входа, — скрещивает руки на груди Инна. — Вот и пусть там стоит. Тачку мою из гаража тоже не выгнать. Но я могу вызвать такси к заднему двору. Оттуда и уедем. Только, Алисия, айфончик свой оставь в моей комнате. Зуб даю, что Демид установил на нем отслеживание твоего местоположения.

— Ладно, — прислушиваюсь к совету подруги.

Пока все идет по плану Инны.

Мы садимся в такси.

Охрана Инны сообщает, что Георг стоит на месте.

Приезжаем за город, но останавливаемся не около особняка, а подальше.

Девочки хотят пойти со мной.

Я наотрез оказываю, потому что не знаю, чем закончится эта затея. Не хочу ими рисковать.

Уже ночь.

Я иду вдоль забора, прижимаясь к нему спиной.

Замираю у дерева.

Я не замерзла, но меня трясет. Кое-как взбираюсь по стволу, борясь с дрожью. Сев на ветке, смотрю на особняк. Отсюда хорошо видны окна.

В особняке горит свет.

Вижу Анну, проходящую по первому этажу.

Мое внимание привлекает фигура, появившаяся на втором…

Стройная девушка с распущенными волосами. Я узнаю в ней Теону…

Сердце болезненно сжимается, пропускает удар.

На лице Теоны красная маска, а одета она в красный шелковый халат. Теона уверенно идет по коридору и вскоре скрывается из вида. И я уже знаю, куда она идет. В ту самую комнату Зверя…

А мне надо бы убраться отсюда поскорее, не рвать душу в клочья, но я, наоборот, осторожно спрыгиваю на крышу постройки и оказываюсь во дворе особняка. Не знаю, что движет мной сейчас. Наверное, я рехнулась.

Но я хочу войти в особняк и увидеть все своими глазами.

Дорогие друзья, это финал первой части непростой истории Демида и Алисии. Но! Страсти уже вовсю кипят в следующей книге о них "Мой первый. Единственная Зверя".

Заглядывайте, очень жду вас!

— Ты говорил, что не следует прикипать к людям. Они всего лишь гости в нашей жизни. Сегодня есть, завтра нет…

— И?

— Так почему же ты сам не пользуешься этим правилом? Для чего нужно было меня возвращать, если я только гостья?

— Не сравнивай, — рычит негромко. — Ты — это другое.

— Разве? А по-моему, тебе просто нравится меня мучить. Ты получаешь от этого какое-то скрытое удовлетворение.

— Мучить я тебя еще не начинал, — прожигает взглядом. — Ты сама страдаешь, в то время как я изначально дал тебе четкую инструкцию.

— Ах да, помню, — киваю. — Я должна делать все, как нужно тебе, и взамен получу: шмотки, бриллианты, сытую жизнь… Но вся соль в том, что деньги — не главная ценность для меня. Я получу все, кроме тебя.

— А ты хочешь меня? — вздергивает он бровь.

Для него женщины — лишь игрушки, которые он безжалостно ломает и подчиняет своей воле. Я познакомилась ним на сайте знакомств. Демид казался идеальным: обаятельным, щедрым. Но маска вскоре спала, обнажив его властную жестокую суть. Демид мог сломать меня, как и остальных, но я сбежала, оставив позади осколки разбитых иллюзий. Я думала, мне удалось вырваться, но он нашел меня. И теперь наша игра начинается заново, но ставки гораздо выше.

ВЛАСТНЫЙ ПАЦИЕНТ

Дорогие друзья, у меня вышла огненная новинка:

"ВЛАСТНЫЙ ПАЦИЕНТ"

ПРИГЛАШАЮ ВАС К ПРОЧТЕНИЮ ИСТОРИИ!

— Майя? Простите за поздний звонок.

— Что-то случилось?

— Случилось. Наша сессия была… незабываемой. Я не могу перестать о ней думать.

— Это хорошо, значит, терапевтический процесс запущен. Но сейчас три часа ночи.

— У меня экстренная ситуация, — перебивает нетерпеливо. — Я вас хочу. Прямо сейчас. Я в отеле «Гранд Рояль», номер семьсот семь. Приезжайте.

— Вы пьяны, что ли?

— Возможно. Но это не отменяет мое предложение.

— Вы в своем уме?! Я ваш психолог! Это грубейшее нарушение этики!

— К черту этику.

— Это просто… дикость какая-то! — задыхаюсь от возмущения.

Он думал, что я — элитный психолог. А у меня диплом, которому нет и года, объявление на «Авито» и тотальное безденежье. Но я решила рискнуть и взять этого порочного наглеца на терапию, не сказав ему о том, что он спутал меня с другой. И я представить не могла, какие будут последствия этого моего обмана.

Читать роман:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец