Групповуха втроём – с тёщей и женой в бане aka Эротический рассказ дед в бане

Деревня. Сплошная тишина. Только сверчки трещат, да где-то далеко мычит недовольная корова. А в нашей баньке, на краю огорода, стоит пар да такой накал страстей, что любо-дорого.

Я сижу на нижней полке, облизываюсь, как волк, и пытаюсь не смотреть слишком прямо. А куда смотреть? Напротив, на лавке, моя жена Катя натирает мочалкой спину своей мамаши, Ирины. Обе голые, как в день рождения. Пар обволакивает их тела, делает контуры мягкими, соблазнительными. Катя — молодая, упругая, с задорными небольшими сиськами и сочными, крутыми бёдрами. Ирина… Тёща. За сорок, но тело… Ох, какое же у неё тело. Не обвисшее, нет. Полное, зрелое, с мощными бёдрами, тяжёлой грудью, которая так и просится в ладони, и попкой, которой позавидует любая двадцатилетняя тёлка.

Напряжение висит в воздухе, гуще пара. Мы все его чувствуем, все трое. Это не просто помывка. Это какая-то игра, где правила ещё не установлены, но все игроки уже на поле.

Катя, хитрая лисица, первая нарушает тишину. Улыбается мне, проводит рукой по мокрой коже матери, прямо по пояснице.

— Мам, а у тебя спина совсем не болит? У меня вот после огорода ноет.

Ирина вздрагивает от прикосновения, но в голосе играет спокойствие:

— Да привыкла уже. А ты разомни мне, дочка, хорошенько.

Катя мнёт ей плечи, сползает руками ниже. Её пальцы скользят по ягодицам матери, почти касаясь той щели, что прикрыта влажными от пара волосами. Мой член, который и так стоял колом, аж подпрыгивает. Я тихо постанываю.

Ирина поворачивает голову и смотрит на меня. Взгляд у неё тяжёлый, прямой. Она всё видит. Видит, куда я уставился, видит моё состояние.

— А ты чего притих, зятёк? — голос у неё низкий, хрипловатый от пара. — Не нравятся наши с дочкой виды?

Катя хихикает и проводит ладонью по материнскому бедру:

— Ещё как нравятся. Он уже, наверное, весь изошёлся, на нас глядя.

Я не выдерживаю. Решаюсь. Поднимаюсь и подхожу к ним. Пар обжигает кожу. Я останавливаюсь в шаге, мой член на уровне их лиц.

— А вы сами как думаете? — выдавливаю я.

Наступает пауза. Ирина медленно, не отрывая от меня взгляда, протягивает руку. Её пальцы, шершавые от работы, обхватывают мой ствол. Я аж вздрагиваю. Её прикосновение твёрдое и уверенное.

— Думаю, что ему тут очень тесно, — говорит она Кате, но смотрит на меня. — Надо бы помочь.

Катя, не говоря ни слова, наклоняется и берёт мой член в рот. Тёплый, влажный, знакомый минет. Я закрываю глаза от наслаждения, упираюсь рукой в стену. Но это лишь начало.

Через мгновение я чувствую другое прикосновение. Грубое, но не менее приятное. Открываю глаза. Ирина тоже наклонилась и проводит языком по моим яйцам, пока её дочь работает ртом выше. Мать и дочь… Обе у моего члена. Картина, от которой кровь ударяет в голову.

Я запускаю руки в их мокрые волосы. Один — в светлые Катины, другой — в тёмные, с проседью, Ирины.

— Да, тёща, вот так, — хриплю я. — Лижи, не стесняйся.

Она отвечает гулом одобрения и забирает мой член у Кати, беря его в свой рот целиком. У неё нет дочкиной сноровки, но есть какая-то дикая, животная страсть. Она сосёт жадно, глубоко, давится, но не останавливается. А Катя в это время целует и лижет мои яйца, мошонку, проводит языком по внутренней стороне бёдер.

Потом они меняются. Ирина отстраняется, дыша тяжело, с губой стекает слюна. Её глаза горят.

— Хочешь больше, зятёк? — она дышит, как после пробежки.

— Хочу, — хриплю я. — Хочу вас обеих.

Катя встаёт и целует меня, а я чувствую, как Ирина подходит сзади, прижимается ко мне своей полной грудью, трётся о мою спину. Её руки обнимают меня, и одна из них опускается вниз, к Катиному лону. Она начинает тереть клитор дочери прямо на моих глазах.

— Мама… — стонет Катя в мой рот.

— Молчи, дочка, — командует Ирина. — Получай удовольствие.

Она ведёт нас, как режиссёр. Мы опускаемся на разостланные на полу простыни. Пар клубится над нами.

— Ложись, — говорит Ирина мне. Я повинуюсь. Она садится мне на лицо, раздвигая своими мощными бёдрами мой взор. Передо мной во всей красе её зрелая, влажная, вся в кружеве волос киска. Пахнет жаром, женщиной, банным веником. Я без раздумий впиваюсь в неё языком, начинаю лизать её пещерку, клитор, который уже набух и выступил.

Ирина громко стонет, её бёдра сами начинают двигаться, насаживаясь на мой рот. А в это время Катя, стоя на коленях, берёт мой член и направляет его себе между ног. Она садится на sexrasskaz. com него сверху, наездница, испуская сдавленный крик наслаждения, когда я вхожу в неё до самого упора.

Так мы и движемся, в каком-то безумном треугольнике. Я трахаю свою жену, пока лижу киску её матери. Ирина, сидя на моём лице, кричит и сквозь стоны командует дочери:

— Садись на него глубже! Давай, принимай всего!

Катя скачет на мне, как угорелая, её сисечки подпрыгивают, соски твёрдые, как камешки. Она наклоняется, целует свою мать, та с жадностью засасывает её язык.

Потом Ирина слезает с моего лица.

— Теперь меня, — говорит она, и в её голосе просьба и приказ одновременно. — Хочу по-настоящему.

Катя, вся мокрая от пота и возбуждения, послушно ложится на спину. Ирина становится над ней на четвереньки, раком, подставляя мне свою сочную, огромную задницу. Её попка розовая от жары, а между ног видна вся её глубь — влажная, розовая, пульсирующая.

— Трахай меня, зятёк, — бросает она через плечо. — Трахай, пока я лижу Катюшке.

Я не заставляю себя ждать. Встаю на колени, провожу головкой члена по её щели, собирая сок, и с силой вхожу в неё. Она тесная, невероятно тесная. Она кричит, когда я вхожу, и тут же опускает лицо между ног Кати, начинает лизать её.

Я держу тёщу за её широкие бёдра и долблю её что есть мочи. Звук шлепков кожи о кожу заглушает даже шипение печки. Вид просто безумный: подо мной тёща, которую я трахаю в её спелую, сочную дырочку, а она в это время языком доводит до крика мою жену.

Я чувствую, что уже на пределе.

— Я сейчас кончу! — предупреждаю я хрипло.

Ирина отрывается от Катиного лона.

— В меня, — приказывает она. — Кончи в меня!

Её слова добивают меня. Я с рёвом вгоняю в неё свой член в последний раз и замираю, чувствуя, как из меня вырываются мощные струи спермы. Она кончает со мной одновременно, её тело бьётся в судорогах, и она кричит, уткнувшись лицом в простыни.

Я падаю рядом, запыхавшийся. Катя сразу же прижимается ко мне, целует мою грудь, мой рот. Через мгновение к нам присоединяется Ирина. Она ложится с другой стороны, её тело горячее, как печка. Она кладёт руку мне на грудь, а другую — на живот дочери.

Мы лежим молча, слушая, как друг друга дышим. Пар постепенно оседает. Сквозь щели в стенах пробивается прохлада.

Ирина первая нарушает тишину, её голос спокойный и усталый.

— Ну что, зять? Хорошая банька?

Я смотрю на потолок, на тёмные брёвна, и понимаю, что деревня — это теперь самое интересное место на земле.