Мачеха пришла ко мне в баню. Глава Рассказы про баню

Дождь барабанил по жестяной крыше бани, создавая уютный, отрешенный от всего мира шум. Я сидел на дубовой полке, весь распаренный, слушал, как потрескивают угли в каменке, и наслаждался покоем. Отец уехал в город по каким-то срочным делам, обещал вернуться только завтра к вечеру. Мы остались на даче вдвоем с Ириной. Моей мачехой.

Она была молода. Даже слишком молода для отца. Ей едва ли стукнуло сорок, и выглядела она на все тридцать. Стройная, подтянутая, с таким взглядом, от которого у меня, двадцатилетнего лба, сразу вставал член. Я всегда старался этого не показывать, отводил глаза, когда она проходила мимо в своих обтягивающих шортах или купальнике. Это было пыткой.

Дверь в парную скрипнула. Я обернулся и обомлел.

На пороге стояла Ирина. Закутанная в небольшое белое полотенце, которое прикрывало самое главное, но облегало ее формы так, что у меня перехватило дыхание. Ее влажные каштановые волосы были собраны в беспорядочный пучок, на щеках играл румянец, а капли воды стекали по ключицам.

— Место не занято? — ее голос прозвучал тихо и немного смущенно, что было для нее необычно.

— Да… конечно, — я пробормотал, отодвигаясь к стене, чувствуя, как кровь ударила в голову и ниже. Я прикрыл рукой быстро растущее между ног возбуждение.

Она вошла, и густой аромат ее геля для душа с чем-то цветочным смешался с запахом дубового веника и горячего камня. Она села на нижнюю полку напротив, положив ногу на ногу. Полотенце опасно съехало, обнажив стройное бедро почти до самой упругой круглой попы.

Я не мог отвести глаз. Мой член напрягся до боли, пульсируя под полотенцем, которое было на мне. Я видел, как она смотрит на него, на этот явный бугор, а потом поднимает глаза на меня. В ее взгляде не было упрека. Только любопытство и… голод?

Мы молчали минуту, может, две. Только дождь и треск поленьев нарушали тишину.

— Он никогда такого не делал, — вдруг тихо сказала она, глядя на огонь в печке. — Не топил баньку, не готовил чай с травами… Он вообще много чего не делал.

Я не знал, что ответить. Просто смотрел на нее, на то, как полотенце трепетно держится на ее высокой груди.

Она медленно встала, чтобы поддать пару. Подняла руку с ковшиком, и в этот момент узел полотенца ослаб. Оно соскользнуло с ее тела и бесшумно упало на влажные доски пола.

Ирина замерла на секунду, спиной ко мне. Я видел всю ее спину, тонкую талию, округлость ягодиц и длинные ноги. Она не стала наклоняться. Не стала прикрываться. Медленно, будто давая мне время рассмотреть каждую деталь, она повернулась ко мне лицом.

Я забыл, как дышать. Она была идеальна. Высокая, упругая грудь с налитыми, темно-розовыми сосками, которые уже затвердели от прохладного воздуха. Плоский живот, и ниже… аккуратная полоска темных волос между ног. Она была богиней. Милфой моих самых пошлых фантазий.

Она сделала шаг ко мне. Потом еще один. Ее глаза горели.

— Твой отец, — прошептала она, останавливаясь так близко, что я чувствовал исходящее от ее кожи тепло. — Он никогда не умел меня удовлетворять. Никогда.

Ее слова прозвучали как приговор и как приглашение одновременно. Мой мозг отключился. Остались только животные инстинкты, запах ее тела и дикая, всепоглощающая эрекция.

Она опустилась передо мной на колени. Ее пальцы дрожали, когда она потянула за край моего полотенца. Оно упало, и мой член, твердый как камень и готовый к действию, резко выпрямился, упершись ей почти в лицо.

— Ох, какой… — ее голос стал низким, хриплым, полным вожделения. — Я всегда знала, что у тебя внушительное достоинство.

Она не стала медлить. Ее губы, полные и мягкие, обхватили головку моего члена. Я застонал, запрокинув голову на горячее дерево полка. Ее язык сразу же принялся работать: она вылизывала всю головку, играла с уздечкой, смотрела при этом на меня снизу вверх своими большими, полными обещания глазами.

Потом она взяла его глубже. Ее рот был горячим и влажным, как сама парная. Она сосала с какой-то ненасытной, животной жадностью, как голодная баба, которая ждала этого годами. Она слюнявила его, издавая тихие похлюпывающие звуки, ее слюни стекали по моему стволу на мошонку. Я видел, как ее щеки втягиваются, как напрягается шея, пытаясь принять его все глубже.

— Ири… — только и смог выдохнуть я.

Она отпустила мой член своим ртом с громким чмоканьем.

— Молчи, — приказала она шепотом и встала. — Теперь моя очередь.

Она легла на спину на деревянный пол прямо перед печкой, раздвинула передо мной ноги, обнажая свою мокрую, розовую киску. Она была совершенно лысой, и каждая ее складочка блестела от возбуждения.

— Кончишь в меня, ясно? — это был не вопрос, а условие.

Я рухнул на нее, не в силах больше сдерживаться. Наши губы встретились bukvoeb. run в диком, жадном поцелуе взасос. Ее язык искал мой, она кусала мои губы, ее руки впились мне в спину когтями.

Я нащупал рукой ее киску, она была обжигающе горячей и набухшей. Я ввел два пальца внутрь, и она застонала мне в рот, изгибаясь всем телом.

— Давай же, трахай меня, долби, как следует! — прошипела она, ломая весь мой скромный пацанский опыт.

Я пристроился у входа и одним мощным толчком вошел в нее до конца. Она вскрикнула — не от боли, а от удовольствия, обхватив меня ногами за поясницу, зажав в своих тисках.

И я начал двигаться. Сначала медленно, чувствуя каждую ее трепетную складочку, каждый сантиметр ее узкой, потрясающе упругой киски. Потом все быстрее и жестче. Я долбил ее без всякой нежности, так, как она и просила. Так, как, видимо, никогда не делал мой отец.

Баня наполнилась звуками наших тел: шлепки кожи о кожу, ее хриплые стоны, мои хрипы. Жара становилась все невыносимее, пот ручьями стекал с нас, смешиваясь. Я смотрел, как ее грудь ходит ходуном в такт нашим толчкам, как ее соски твердеют еще больше.

Она начала кричать первая. Ее тело затряслось в мощном оргазме, ее киска сжалась вокруг моего члена так, что я едва не кончил сразу. Из нее хлынуло тепло — настоящий сквирт, который окатил мне низ живота и бедра.

— Не останавливайся! Давай! Еще! — рыдала она в экстазе.

Я перевернул ее, поставил на колени, и вошел в нее сзади, снова и снова вгоняя свой член в ее мокрую, принимающую плоть. Я впивался пальцами в ее упругие ягодицы, видел, как ее спина выгибается от нового приближающегося оргазма.

Она кончила еще раз, громко и без стыда, а я уже не мог терпеть. Я прижал ее к себе, вошел так глубоко, как только мог, и с низким рыком начал изливать в нее всю свою накопившуюся сперму. Кончил долго и много, чувствуя, как пульсирую внутри нее, заполняя ее на максимум.

Мы рухнули на пол, тяжело дыша. Мое сердце колотилось, будто хотело выпрыгнуть из груди. Ее спина была прижата к моей груди, я все еще был внутри нее.

Мы молчали. Дождь за окном стих. Тлели угли.

Через несколько минут она медленно повернулась ко мне и поцеловала в губы, уже мягко, почти нежно.

— Он вернется только завтра, — тихо сказала она, и в ее глазах снова вспыхнул тот же голод. — У нас много времени.