Подселенки и сущности в жизни шамана розы ветрова. Из сборника Секс истории из жизни

Эротическая явь. Шаманский роман. Фэнтези. +16

I часть

Шаман Роза Ветров избавляется от подселенки

Сущности Вертлявой. Вертлявые - чужеродные

энергетические структуры, подселенные

исключительно для потребления сексуальной

энергии человека.

« и нашел я,

что горче смерти женщина,

потому что она — сеть,

и сердце ее — силки,

руки ее — оковы;

добрый пред Богом спасется от нее,

а грешник уловлен будет ею».

Книга Екклесиаста, Гл. VII, стих 26.

*

И вот они дома. Плод приказал ей снимать джинсы. Повторил дважды. Второй раз еще суровее и непреклоннее. Суща Вертлявая стала снимать свои слимы. Но как-то медленно снимать.

- Давай, давай, решительней.

Она начала снимать активнее. А точнее спускать с бедер. Сняла с попы, но оставила снизу.

- Нет-нет. Снимай совсем.

Поскольку джинсы были заужены, то она не сразу справилась. Когда сняла, Плод скинул их в сторону и показал рукой, мол, приблизься. Поскольку он сидел, то она невольно стала опускаться на колени. Он протянул руку к ее шее и уже силой положил ее голову на колени себе. Потом через спину протянул руку к ее трусикам и скинул их с бедер. Его любимый рунический знак (вот мерзавка!) был набит на правой ягодице женщины. Плод часто, как заклинание вырезал этот знак на сухих соснах, и именно там где его посещали духи. Сегодняшняя женщина, конечно, была воплощенной и явленой. По крайней мере, так шептала ему Гора, заботясь о своем шамане.

Женщина тихонько бормотала имя Плода, как бы предупреждая не совершать задуманного. Он же, не слушая, приказал снимать с него широкий брючный ремень. На ее замешательство ответил приказом повторно. Она потянулась к его засаленному поясу и начала медленно снимать. Ему не понравился темп, и он отбросив ее руки, сам быстро отстегнул ремень и одним махом скинул с шлевок. Женщина, наконец, поняв, что все это не игра, вскричала:

- Роза!

Но он грубо схватил ее за волосы, повернул лицом к себе – татуаж глаз Сущности был прекрасен и еще больше возбуждал его. Плод тут же резким движением закрепил голову в неподвижном положении у себя между колен. Поскольку одна рука была занята пучком бабьих волос, то ремень, оказавшийся для порки слишком длинным, пришлось рукой правой скручивать вокруг кулака, ну, чтобы оставить только полметра для удобства порки. Женщина что-то бормотала, все еще не веря решительности Плода. Ему тоже было не просто. Он никогда подобной наукой, столь обычной для мужчин прошлых веков, не занимался. И даже плохо представлял, как современная женщина это воспримет. Но «квест духов надо выполнять и Вертлявая сегодня точно должна меня покинуть», - твердил он про себя. Все было на грани. «Да, она по вибрациям притянула меня, но все же она появлена. Буду верен Горе», - решил Роза. Ох, как реально выглядела Суща.

Но к делу! Для представителей обоих полов, которые, как могут, борются друг с другом, но так друг без друга жить и не научились, это был ещё тот стресс. Плод упрямо держался своего квеста, к тому же заметил, что женщина – по крайней мере та, что была подселена в него - на самом деле начала ощущать свою некую природную вину, и угроза потери носителя была для нее сильнее побоев.

Вертлявые Сущности как чужеродные энергетические

структуры подселены исключительно для потребления

энергии человека. Человек не всегда осознает

существование подселенки и, находясь в непонятной

депрессии, так и не узнает о причине его

возникновения.

Но Плод все знал и Плод изгонял. Итак, надо было ударить. «Слишком длинное вступление», - думал мужчина. Плод и так морально зашел уже очень далеко, а тут, вдруг, остановиться, - значит выказать слабину. Нет-нет, он не планировал остановить руку с ремнем, но перед ним по-прежнему стоял вопрос. Вопрос чисто технический - о силе удара. Если удар будет не очень сильным, а игровым, то женщина тут же поймет, что все это бутафория и, черт с ним, с этим шаманом-недоноском, хорошо, поиграем в его Силу. Этого Плод допустить не мог. Если решился проверить древнюю, посконную сторону женского подселения, то не отступай. Не отступай, обезбашенный Роза Ветров по кличке Плод. Давай! Что тебе нашептала сегодня ночью Воттоваара и ее духи? Гора призвала проверить эту подругу, так не стой. Работай, шаман. Решил проверить бабу и все их племя, так вперед. Ты не себе принадлежишь, а Горе. Ты нанят ей, так свершай урок. Раз твоя суть продолжение Горы, на которой нет камушка, где бы ты не преклонил колена и не запалил священный огонь, то давай. Давай, язычник Ветров Роза.

Женщина дрожала и молчала. Ждала. И Плод ждал. Размышлял, неадекватный на всю голову Роза.

А размышления подсказывали ублюдку, что женщины, веками привыкая к мужским урокам, где-то внутри себя, даже уважали побои…, ну, если за ними стояла, конечно, реальная провинность. То есть баба, по версии урода, на самом деле, сколько не лепечи все современные воззрения на права пола, в подкорке своей никуда не делась от мужской зависимости. И порка по его версии психологически даже освободит бабу от комплекса вины перед мужчиной. Если наказание совершено, то и точка. Замолено все, как грехи. Причем оно ведь и наглядно: на женском теле даже легкое соприкосновение разрастается гематомой, а удар ремня оставит такой рисунок, приходи глядеть. И подруга твоя, проводя достаточно времени перед зеркалом, не один раз в день исследует движение лиловых красок на ляжке. Внутреннее спокойствие к ней придет от того, что ее простили, ну, били – значит, простили. У женщин даже пословица родилась: бьет, значит любит. Женщины знают толк в любви и ее истинную суть. Только женский мозг мог так перемешать негатив с позитивом. И это Плод понимал. И в данную минуту выбирал именно эту любовь - через удар по вожделенной заднице явленой женщины. И он решился.

Удар!

Плод не пожалел силы, и хлестнул правой: в ответ на резкое его движение она попыталась отпрянуть, ее шея растянулась змеей на метра два, руки закрутились как пропеллеры, но Роза предупредительно, угадав реакцию Сущности, еще решительнее сжал пучок волос рукой левой. И прижал голову к себе. Суща вскрикнула новыми для Плода обертонами. Конечно, Плод понимал, что тут надо помочь подлой подселенке, у которой, наверное, нет алгоритма поведения в ситуации порки. И он резко вскричал:

- Плачь!.

И, о чудо, Суща тут же залилась слезами, и вместо всхлипа пошел тот самый искомый Плодом, средневековый рев. Неужели достучался?! Все правильно! Но что дальше? Гора, что дальше?

*

А дальше тоже был план. Дальше с женщиной надо разговаривать. Не бить ее, а разговаривать. Через порку и черный ремень с подселенки сняли все наносные цивилизацией защиты и теперь, когда она представляет из себя уже первозданную сущность, теперь она готова воспринимать истину. А как иначе? Как изгонять из себя, чтобы снова войти в дух? И Плод начал:

- Ты как, аномальная, относишься к мужчине?

В ответ только рев. Да-да. Ей непросто. Что ей отвечать? Ей опять надо помочь и Плод замахивается второй раз. Она пытается удержать занесенную для удара руку, она уже готова отвечать, и она уже орет что-то невнятно:

- Как? Что к мужчине? Ну, да, я виновата. Я вселилась в тебя, не очень хорошо зная тебя и правила твоей Горы. Просто у меня был такой период. И потом месячные.

Ну, понесло. Всегда к случаю и без случая разговор о месячных. Даже у этих виртуальных самок. В общем, конечно, ей не просто. Она элементарно не знает что говорить. Да-да. Ее надо учить как теперь разговаривать с мужчиной. И Плод начинает нашептанные у старого Укко тексты:

- Женщина должна убояться мужчину, как в древних книгах прописано. Если ты не боишься мужчину, но живешь с ним рядом, то что тебе здесь надо? Есть тупой и прямой ответ: тебе надо одного – власти над ним. Но если с тебя ремнем мужчины сняли эту проекцию, то ты, наконец, становишься женщиной. А ты, подселенка, не боишься меня и вот тебе…

- Роза, что ты делаешь? Ведь я же человек.

- Что? А ну повтори.

Суща забулькала от давивших ее слез, но одновременно понимала, что власть Розы над ней столь высока, что ей ничего не остается как подчиняться.

- Я – человек, - продолжала она неуверенно.

- Ты – баба, а не человек. К тому же ты не человек, а суща. Слышишь?

Женщина закивала часто головой.

- Повторяй, загробная, а не кивай головой.

- Да, я баба. Да, я твоя Сущность.

Слезы лились ручьями, но в душе Плода шла другая работа. Он ценил покорность выходящей из него Заразы, и его действия все больше убеждали, что подсказаны были правильные тексты. Женщина, доверяясь мужчине в своем последнем унижении, все больше признавала его Силу, признавала безвозвратно. Навечно. Точка. Как говорится, гештальт завершен. Или не совсем?

С этими мыслями Плод замахивается и лупит бабу второй раз.

Тут тоже нельзя пропустить важный момент, в котором позднее признался Плод: «А куда вообще надо бить? » Хоть она и Суща, но он-то человек. Итак, первое правило - нельзя бить рукой. Да-да. Это даже надо сказать женщине. Это, вспомнил Плод, тоже было нашептано. Потому пока промолчим на эту тему – она будет в прямой речи. Итак, куда бить, – опять и опять спрашивал себя Плод. И сам себе отвечал: «О чем я? Конечно, по заднице». Никуда иначе: ни в хрупкое туловище, ни по лицу. Туловище – опасно для здоровья, по лицу нельзя потому, что вот это уже унижение. Ее лицо для того, чтобы ты его целовал, чтобы это лицо член твой сосало, твои руки будут касаться этого лица, когда она будет их целовать. «О, боги, я опять не туда!!! » Вообще, это отдельная тема – отношение женщины к рукам мужчины. Она обязательно должна их признавать и целовать. Хорошо, если при этом она будет в слезах. Даже во время интима полезно дать сосать твой палец. Хотя – откусит. Сущя точно откусит. Короче, бить надо только по вожделенной заднице».

Тут много мыслей мелькало у Плода. Не пропускал он и ту мысль, что акт порки, он отчасти акт совокупления. Когда женщина орет в экстазе коитуса, разве не так же она орет, когда крепкая рука Плода ездит по ее булкам? И поэтому женщина понимает, что все-таки тут что-то есть. Кстати, Плод знал, что он мастер коитировать слабый пол, и поэтому еще женщина, лежащая сейчас у его ног, признавала за ним право на новые для нее эксперименты. В общем - продуманные шаги! Нет, нет, не то. Это все-таки, нашептанные шаги. Ведь так просто она не уйдет.

*

Второй удар был тоже по заднице, ну, разве, уже по левой ее части. И опять же удар был болезненный. Плод не шутки собрался шутить. Женщина все это четко понимала и ревела уже потому, что было и больно и досадно, что новое подселение вот такое неудачное, и непонятно как далеко зайдет Ветров, и уже никуда не денешься; сильная рука Плода держала крепко женщину за волосы и ей, как малому дитя, ничего не понимающему и только явившемуся на свет, осталось лишь оглушительно реветь, что и делала женщина, попавшаяся в капкан человека. А Плод уже заходился и продолжал:

- Вы понимаете, ведьмы, что вы испортили мужиков, отобрав у них заповедь Убоения? На что вам эта драная свобода и эмансипация, если она убила настоящую любовь женщины к мужчине. Ей уже и семья не нужна. Да она теперь и не знает, как эту семью строить. Вы, упырицы, не понимаете, что тот матриархат, что сейчас понастроили, лишил вас настоящей жизни. Ты слушаешь там меня? – прикрикнул он на воющую бабу.

- У-у-у, - женщина пыталась даже головой качнуть, но рука Плода крепко держала пучок ее волос.

Тут, как посчитал мужчина, пришло время задавать прямые вопросы.

- Ты будешь меня слушать, женщина?

- Буду, - ревела и пыталась утвердительно качать головой баба.

- А ты понимаешь, что ты дура?

- Понима-а-ю!

- Нет. Ты мне полным предложением скажи..

- Я-аа пони-и-имаю, что я ду-у-ура.

- Нет, - возразил Плод, - это тебе только кажется, что ты понимаешь. Я недостаточно еще отъездил твое гузло, чтобы ты действительно поняла.

И Плод лупит несчастную третий раз. И орет:

- Плачь!

Плод думал над этим. Вот над этим он думал. Женщине действительно нужен плач для серьезного разговора. Именно в плаче женщина избавляется от всех эмансипированных штучек и остается тем естественным для жизни слабым и по-своему сильным полом.

- Повторяй за мной, убогая: «Я согласна, Роза, что ты меня наказываешь».

- Согласна, Роза, - покорно ревела баба.

- Дальше: «Моё дело женское - слушать мужчину, а то лодка у нас не поплывет».

- Не поплывет.

- Хорошо тебе как попугаю повторять за мужчиной? Мне мало этого. Ты должна мыслить как я. Ну-ка, добавь свои слова?

- Что добавить? - подняла заплаканную голову Суща.

- Думай, женщина. И вот тебе для скорости, - и Роза снова влупил горяченьких.

- Сейчас-сейчас, - заорала она. – Сейчас. Вот: ты про лодку, да? Грести надо в одну сторону.

- Молодец. Дальше?

- Родилась бабой, дык должна идти за мужиком.

- Вот видишь. Все это у тебя уже было. Все это ты знала до прихода ко мне. Дальше!

- Мне самой это надо. И спасибо тебе, что ты меняешь меня. Больше я не буду противоречить тебе.. – И она посмотрела на Розу просительным взглядом, - А то ничего не будет у меня вообще. Не все же такие умные, как ты, Роза. А ты молодец, такого я и искала.

- Ты видишь, как ты можешь говорить. Ты раньше знала за собой такое искусство?

- Нет, Роза. Наказывай меня. Мной нужно управлять. И я рада, что поняла это. Прости. И если еще не поздно, то прими. Строптивую укротили, Роза. И это, Роза, факт.

- Ну, конечно? Это далеко не факт, женщина. Ваше бабье семя научилось юлить и, чтобы я поверил тебе, мне нужно время. Но ты заслужила то, что я должен кончить порку. Вот этими несколькими словами заслужила. И он отпустил ее. Как вихрь Сущя заметалась по стенам и потолку, искала форточку, чтобы тут же исчезнуть, но Плод все продумал. И знал, что уход должна совершить не она. А он. Человек должен найти силы и изгнать из себя демоницу.

А что демоница? Слезы и сопли ручьями текли, и на что ее хватало, так только на то, чтобы повиснуть в воздухе и как заведенной кивать головой. И она преданно, как до этого не умела, посмотрела на Плода.

- Ты великодушный, ты мудрый человек и прости за мои выходки. Я буду стараться молчать и слушать тебя. Куда мне, бабе?! Ведь ты всему голова. И ты не один, у тебя есть Гора. А я так... выбрала тебя, а тебе решать, нужна ли я тебе. Если перестану быть нужна, ты скажешь, я пойму и удалюсь. В один миг растворюсь.

Неужели женщину надо выпороть, чтобы она стала ангелом?! Чтобы современная баба, да такое говорила? Роза, неожиданно для себя всхлипнул. В первый раз всхлипнул. Лицо Сущи затуманилось от Розовых слез. Он отчаянно ее обнял:

- Я ведь человек, Сущя. Я ведь хочу, чтобы меня любили и жалели, и сострадали. Но Гора жестока. Пойми. Ты не представляешь насколько она жестока в моей жизни. Как она ранит. Гора твердит, что мне нужна настоящая женщина, у которой и в мыслях не будет воспитывать и решать за меня. Тебе это, наверное, не понять. Женщина на подселении никогда не будет принята Горой.

- Ты научишь меня. Для меня очень важно жить с радостью и любовью внутри, пусть под страхом твоей Горы. Я многое разрешу для своего мужчины.

*

Они оба ревели: она - уже на его коленях, он на ее спине. Ревели уже о чем-то другом. Пока, наконец, не стихли. Пока не отдышались. Он спустился со стула на пол. Они лежали, обнявшись, на половицах и даже не думали, а так.. находились в какой-то антинирване.

Она (в пространство):

- Роза, а почему во время урока ты не принимал утвердительных или отрицательных слов, а требовал от меня полностью высказанной твоей мужской гадости?

- Женщина, хватит. А то снова достану ремень.

Но ей было уже не страшно:

- Ну, извини.. Мы – женщины, сколько нас отработано в этой жизни! Как салфеток после использования!

- Хватит, слышишь.

- Э-э. Ты требовал, как в уставе, полностью высказанной мысли.

Он повернулся и как в первый раз посмотрел на женщину:

- Вот послушай. Женщина думает только тогда, когда говорит. Только высказанная женщиной мысль материализуется и закладывается как программа.

- Какой ты у меня умный, Розочка. Ты знаешь, Роза, мне порой кажется, что ты как человек на мне проводишь какие-то нечеловеческие опыты.

- Хватит плутать не в своих дебрях. Это не твое дело. И не усложняй. Я всего лишь в поиске.

- Самое непонятное для меня, что я не могу тебе сопротивляться. Умом я все понимаю, всю нелепость своего положения, но на деле, я не могу выйти из твоего.. как бы сказать, - коридора. Наверное, действительно, это коридор твоей Горы. Почему я такая податливая? Ведь это меня погубит.

- Податливость – почему это плохо? Это сущность поведения женщины. Тем более Сущности. Если даже мужчина ошибется и это приведет их обоих к гибели, то все равно она сделала правильно. Погибнув вместе со своим мужчиной, она исполнила свою жизнь честно и до конца. Только у такой женщины будущее.

Потусторонняя женщина смотрела на него с преданностью собаки, обретшей хозяина.

- Ты так много берешь от Горы. Тебя не узнать. Гора вроде для всех, но только ты ее понимаешь. Только у тебя все как на пальцАх объясняется. Хочешь честно, если думаешь вокруг тебя люди, то ошибаешься – очень много расходного материала. Их быстро сворачивают – дух живет только в живом.

- А может и я расходный материал?

- Может. Зачем с кармой в шутки играешь?

Плод согласно закивал головой. Сущь смотрела на него как доктор на больного. Долго смотрела:

- Знаешь, женщин не правильно жалеть и расставаться с ними надо легко и непринужденно.

Да, урок Плода не прошел даром, и ему удалось избавиться от первого в своей жизни подселения. Легко и непринужденно…

II часть

Камень Укко ожил на глазах шамана, у Плода начались

галлюцинации. От ужаса происходящего начался

птицепад. Как началась жизнь шамана? Роза Ветров -

абортированный Плод. Плод никак не мог найти ответ на

упрямый вопрос: «Где же та калитка в потусторонний

мир? » На выпавшее Плоду время нежданной жизни

пришлось повсеместное власти смещение. Приемный отец

Плода – Валентин Геннадьевич Ветров – был один из тех

самых минималистов, зачищавших территорию Благоутишия

от инакомыслия. Был и сплыл!

«выкидыш счастливее его,

потому что он напрасно пришел

и отошел во тьму,

и его имя покрыто мраком.

Он даже не видел и не знал солнца: ему покойнее».

Книга Екклесиаста, Гл. VI, стих 3.

Стайка перелетных птиц, держа путь над Горой, вдруг изменила лёт и начала мерить круги. Один, другой и, наплетя улитку кругов, нашла свою точку - пещерку под монолитом Хозяина Горы Укко.

Одновременно закат, изменив направление лучей от естественного – с запада на восток, повернулся ровно наоборот. Розе стало страшно, а равнодушное солнце открыло непривычную картину: многотонный валун головы Укко поднялся со своей станины, птицы выпорхнули, а голова Укко стала медленно разворачиваться в сторону шамана. Одновременно косые лучи солнца с той же скоростью превращались в свисающие золотые нити, и направленность их свисания была та же – в сторону Хозяина Укко.

Легкий ветерок полоскал развешенные Розой алые ленты. Ленты тоже потянулись к Укко, как будто там находился гигантский пылесос. Не выдержав завораживающего зрелища, Плод отвернулся и к удивлению обнаружил, что птицы, а это была стая лебедей, уже приземлились рядом с ним, даже прижались к нему и так же удивленно рассматривают происходящее.

У Розы начались непонятные галлюцинации, а тут еще на его голову посыпался какой-то боковой снег и стало очень холодно. «А-а, понятно, недаром птицы улетают», - успел подумать Роза. А тут рядом, с нарастающим шумом, раздувая меха средневекового органа, набирал скорость городской троллейбус. Гора и современный троллейбус!! Но Роза уже давно превратился в наблюдателя и уже ничему не удивлялся. За ледяными окнами троллейбуса сидели призраки увозимых вдаль пассажиров (расходный материал, - подумал Роза) и только из последнего окна, продышав заиндевелое окно, на него смотрело око малыша. Точь-в-точь его черно-белое фото из альбома детдома. Ох уж это всевидящее око пятилетнего северного мальчишки: в его крови намешано немного карел, немного русских, капелька поморов и щепотка чуди. Из такой смеси получались Розовы закаленные родственники, стойкие к аномальной погоде и к аномальной российской действительности.

И вдруг Укко заговорил:

- Страсти водят людей по Карелии!

Что и говорить, емкая фраза.))

- Это ты мне? – прошептал Роза.

- А кому же еще?

Раздался дружеский смех. Откуда смех? Ветров обернулся. Фантастика - Петр Великий, раскуривая трубку и раскручивая педаль столярного станка, точил какие-то балясины.

Его смешок подхватил Укко и начал очень странную нравоучительную историю:

- Вот ты живешь и всю жизнь из тебя, пацан, выходит кал; так же как и злость из россиянина – она всю жизнь из него выходит, - хотя питается он добротой, можно так сказать. А можно сказать так – всю жизнь выходит кал, хотя питаешься ты сочными молодильными яблоками. Так и россиянин, из которого зло порой источается очень обильно.

Опять смешок Петра и его заключение:

- Как интересно? Выходит, злость – это кал доброты.

И тут Укко просто гомерически заржал.

Если у тебя есть, читатель, воображение, представь, как может гоготать камень, да еще в горах.

От его смеха начался птицепад. Несчастные птицы, оставив Плода, собрались было улетать, но срывались с неба и валились оземь. Они сворачивали шеи, погибали, а редкие подранки еще ползли и пытались взлететь. Ветров потерял сознание.

Когда Плод очнулся, камень Укко стоял на своем привычном месте, но трупики бедных птиц все же говорили о реальности происшедшего.

Плод, насколько позволяли силы, похоронил в болоте красивых птиц и отправился домой.

Да, все это было. Именно с того дня пошел отсчет новых

вибраций в жизни Розы Ветрова. Чтобы правильно понять

объектные отношения Розы Ветрова после птицепада и не

особенно прогоревать над его судьбой, нам и пришлось

описать эту главу. Ну, а теперь все с начала…

*

Роза Ветров - абортированный Плод, чудом выживший. Когда, освободившись от плена чуждой ему матери, его – осклизлого и безжизненного - бросили в таз с кровавыми бинтами, он лежал попой кверху, образуя странной антропометрии палатку. В его кисельном от последа теле безжизненно было все, кроме эрективного органа. Член жил и, твердым карандашиком упершись в дно таза, так и держал на весу несчастные два килограмма. Ему шел пятый месяц и, конечно, никто признаков жизни от него не ждал. Да их у него и не было. Он не собирался приходить в мир ожидания Апокалипсиса, в мир распределения – кому в ад, а кому в рай. Нет, не собирался, особенно когда его не очень здесь и ждали. Что он в момент неудачных родов ждал, так это последовательных действий по утилизации. Да побыстрее, чтобы никто не успел о нем задуматься. Впрочем, все так и происходило: всех беспокоило состояние абортированной женщины и ее порванной вагины от пробкой выскочившего Розы. Женщина, подарившая Розе жизнь, так и не выжила. Маленький ботик новорожденного тельца, выскочив, сделал ей первые надрывы, а киль члена, острым финно-угорским ножом вспорол тело. Кровь похотливой самки пролилось уж слишком обильно, чтобы продолжать осюстороннюю жизнь. «Женщина спасется через чадородие»,- сказано в Писании. Вот, не спаслась. Но дала жизнь тогда еще не осознавшему себя сексуальному пантеисту Розе Ветрову. Раннее рождение и пороки матери не могли не сказаться на внешнем виде Плода. Затронуло ли мозги выкидыша раннее рождение, сказать сейчас трудно, но печать олигофрена явно лежала на его челе. Плод часто думал: что творят вагины в этом мире? И зачем они так безжалостно выплевывают нас в эту жизнь?

Роза часто признавался, что жизнь его не была желанна, и в дальнейшем он был занят лишь поиском спешного ухода. Уход задерживался по простой причине - Плод никак не мог найти ответ на упрямый вопрос: «Где же та калитка в потусторонний мир? »

*

«Но… прошли годы», - как сказали бы в советских фильмах. Для Плода это годы тьмы. Средой обитания Плода явился нордический городишко, обдуваемый арктическими ветрами и заросший падающими тополями. Древесная масса деревьев-великанов укрыла провинциальный город опасно раскачивающимися кронами, что давно просились на дрова. Высаживали тополя совсем недавно, во времена поклонения зверю. Жизнь воспринимали как тактильно ощущаемое пространство, пространство, которое надо имать. Но…

Но власть в городишке, собственно как и в стране, не задержалась, хотя… хотя прежний патриархальный уклад порушила. На выпавшее Плоду время нежданной жизни пришлось повсеместное власти смещение, а с уходом временщиков - восхитительно одновременно - попадали набухшие древесными мозолями тополя. «Как все бренно в этом мире! » - рассуждал Плод, вторя Екклесиасту, замусоленный томик которого всегда лежал в его кармане.

*

Что же за поколение покинуло Благоутишие? Кстати, вот и топонимика: Благоутишие – это, собственно, название территории, очень удобной для беглых, для их уединенных скитов, для их размеренной и созерцательной жизни. Плод впоследствии даже нашел некий комфорт, и в эмоциональные минуты благодарил карму за неожиданное путешествие в этот затерянный угорский мир.

Но надо договорить о тех, что ушли перед его приходом. Это были советские гои, не терпевшие индивидуализма и насаждавшие безликость. Безликость, возведенную в правило общего соборного братства. Минимализм поколения, покинувшего территорию, хорошо отразили приютившие их кладбища - тесные могилки, лишенные крестов, снабженные красными столбиками-фаллосами, демонстрировавшими презрение ушедших к земной жизни. Их презрение к долгожительству ощутили сначала врачи, констатируя преждевременные смерти, а затем уже и близкая родня. Родня тупо разглядывала семейные черно-белые фото и не понимала - кто эти высоколобые однофамильцы? Открытые лбы, гордо зачесанные назад волосы, френчи и гимнастерки смотрели на них с надгробной эмалированной фотокерамики. Ушедших отличала особая, удивившая мир пьяная свобода. Свобода безрассудная, свобода без границ, на своем излете упершаяся в тупик реализма. Зато они отыграли великое мировое шоу с броской аббревиатурой - СССР. Или 666Р. Богоотступники знали как себя назвать. Правда, у них достаточно быстро наступило похмелье, отразившееся в мигренях последующих поколений.

Кто как прощался с великим прошлым.

*

Приемный отец Плода – Валентин Геннадьевич Ветров – один из тех самых минималистов, зачищавших территорию Благоутишия от инакомыслия. Перед смертью Валентин Геннадьевич что-то почувствовал, посетил детдом, забрал оттуда самого убогого мальчика, усыновил его, и даже дал свою фамилию. Затем приемный отец как-то сразу заторопился и ушел из жизни.

Валентин Геннадьевич Ветров умер при совсем странных обстоятельствах. Туалет Валентина Геннадьевича располагался на первом этаже - он жил в отдельном доме. Валентин Геннадьевич спустился покакать. Отстегнул штаны, сел на унитаз. В заднем проходе возникло уплотнение, давление на нижнюю часть тела нарастало, и папа (он так просил его называть) стал медленно терять сознание. Чувствуя, что теряет сознание окончательно, и, понимая, что может травматично упасть, Валентин Геннадьевич медленно сполз на пол, но сознание – оно ведь такое - ускользая, исчезло насовсем. Его последние мысли были о рядовой безопасности и никакие страхи потери жизни не имели место. О-о! Он был один из тех - великих, опьяненных свободой самозванства.

Когда на полу туалета нашли труп старшего Ветрова, глазам вошедших предстала неприглядная картина большого количества кала и чудесных полевых цветов, растущих из заднего прохода Валентина Геннадьевича. Контрастируя зловонию узкого пространства туалета, блаженной улыбкой светилось лицо погибшего, и, оно же, недвусмысленно кричало потомкам о презрении к смерти.

Плод по-своему отблагодарил остывающий труп приемного отца: букет полевых цветов из заднего прохода, конечно же, его работа. Собственно вся дальнейшая физиология Плода – это постоянное, неутомимое желание проникать в отверстия, как подсознательное желание вернуться в вагину матери, вот оно и управляло непрошенным в мир гостем. Конечно, на похоронах Валентина Ветрова Плод не плакал: он умел правильно ценить смерть, уважать смерть, даже вожделеть - ведь и его собственная жизнь была случайна.

III часть

Сущность «Шельма» сделает все, чтобы не пустить

человека в церковь. От нее так быстро не избавишься

как от Вертлявой. Она отречёт тебя от православия как

от ереси. Но пустое место в душе пилигрима не

останется. Что-то вырастет на этом месте. Об этом

сущность «Шельма» обязательно побеспокоится. Мало кто

устоит пред ее одержимостью.

«Что существует,

тому уже наречено имя,

и известно… что человек не может препираться с тем,

кто сильнее его».

Книга Екклесиаста, Гл. VI, стих 10.

*

«Хорошо же! Пусть так и будет! » Плод для себя решил, что его приход в Благоутишскую жизнь – это не просто так. Именно здесь придут к нему волхвы и назовут Причину и ту новую Дыру, что заберет его обратно. Об этом ему постоянно твердил карандаш, еще тогда – в абортарии, агрессивно оцарапавший дно тазика.

И, действительно, к нему явились!

Вдруг, - это случилось именно вдруг, - он стал задыхаться. В одно из ранних утр, а вставал Плод очень рано, он стал терять дыхание. Плод тут же по привычке направился в разросшийся посреди городишки высокий ельник. Ветра, гулявшие по-над Озером, задували свежий воздух на озы городского кургана, заросшего реликтовыми еловыми гигантами. И вычерпывая тонны кислорода из еловой черни, ветра с лихвой заливали здоровьем и спальные районы городишки, и застроенные хрущёбами забытые депрессивные гетто, и цыганские деревянные бараки. Что бы ни происходило в суетном мире, на кургане всегда можно было прийти в себя после небольшой прогулки по еловой черни. Но…

Но странно, прогулка ему не помогала. Он продолжал задыхаться. Может наступившая темнота тому была причиной. Ведь земля Благоутишия с наступлением зимы большей частью суток погружается в полярную ночь, и природа загоняет людей в дома, где под искусственным освещением народ прячется от опасного мрака. У горожан начинаются странные психические заболевания от запертой жизни. Может в этом дело.

*

Он спешно вернулся к людям. Но его тревога не ослабевала. Плод вдруг ощутил почти физически, что между ним и городишкой возникла некая пропасть отчуждения. Он сначала не очень обратил на это внимания, но минута за минутой пропасть увеличивалась и вот уже ее масштабы разрослись во всю свою страшную глубину.

Судорожно оглядываясь кругом, он стал замечать прежде не виданные лица, а ведь это были люди его городишки. Какая-то скорбная печать не сходила с их лиц, и не просто не сходила, а множилась, и уже нельзя было видеть ни одного человека без маски печальника. Но это полбеды. Случилось большее - он стал наблюдать лица с какими-то иными физиономическими признаками. Они совершали не привычные ему жесты и шли не той походкой. Плод уже догадывался, что некий мутационный Апокалипсис входит в его город. С нарастанием, как цунами. Городишка, явно, в своем благоутишии сталкивался с чуждым миром. С некими гомункулами.

*

Плод спешно спрятался в церковь, - он тогда еще верил в православного Бога, - (но сейчас не об этом) - недолго продолжалась минута спасения у Христа.

К нему подошла какая-то печальница. Из тех – неузнаваемых. Креста не наложила, да и вошла в храм как-то преступно без платка. Ее, было, остановила подбежавшая прихожанка со свечой. Но свечу прихожанки так стремительно задуло, что старушка, все поняв, спешно оставила пару. Быстро, очень быстро храм опустел от немногих зашедших на службу. А Ветрова продолжали сверлить черные угольки глаз дамочки с непокрытой головой. Дамочка, не убирая гипнотизирующий взгляд, стала медленно расстегивать шубку и, вдруг, открыла перед мужчиной свое обнаженное тело девочки. Плод уже давно понял, что все происходящее касается только его и только на него направлено. После минутного молчания женщина подошла к нему ближе и голосом, разросшимся через эхо опустевшего храма, начала что-то говорить. Все он не запомнил, врезалось лишь замечание о ее внешнем виде.

- Тебя удивляет, что я без одежды? Я явилась специально для тебя и буду общаться с тобой только по нижней чакре.

Плод не открывал рта. Он привык, что женщины, видя его убогость, многое себе позволяли. Может, они чувствовали себя несколько безответственно перед уродом и одновременно их инстинктивно притягивала его мужская необычная энергетика. Плод внимал бесстыжей женщине, понимая, что за ее откровением что-то кроется. А она, выдержав паузу, продолжала:

- Ты наивно думаешь, что носят одежду для тепла. Нет, твоя одежда – это маскировка. Маскировка твоей черной уродливой души. Так ведь?

Он кивнул, не зная что ответить. Дамочка продолжала:

- Чтобы душу твою не царапали порицающими взглядами.

Плод попытался отшутиться:

- Как следствие, моя душа немного отдохнет.

- Может быть, человек. Уйдя в свое комфортное скрытое одиночество, ты все-таки выбрасываешь перед людьми белый флаг покорности.

Длинная пауза у обоих, обозначавшая тупик в высокопарном диалоге.

Плод не удивился, когда от Шельмы сразу же прозвучал приказ:

- Иди за мной.

Женщина, уверенная в послушании Плода, отвернулась и быстрым шагом вышла из церкви.

*

Действительно, он брел за женщиной со всей возможной покорностью. Она вывела его в один из спальных районов. Осенний мороз принес первый снег. В утреннем Благоутишии светало. С неожиданно заснеженных дворов уехали на машинах мужчины, оставив квадратные пятна темного асфальта. Дети в школе. Мужчины добывают деньги. А что же женщины? Редкие молодые матери с колясками барражировали по опустевшему городу.

Вообще, отношение Плода к женщинам городишки устоялось. Уверовав в сексуальный пантеизм, - а что оставалось делать жертве аборта, - он понял, что общается с некоей одной, но размноженной самкой. Он сразу перестал стесняться неразборчивых контактов. Почему и следование за таинственной дамочкой давалось ему нравственно просто. Ведь что такое для него женщины? Для Плода все это было одно существо, одна мама. Он даже порой, начиная разговор с одной, продолжал его с другой, путая, что другая самка не слышала начало истории; но, что поразительно, вторая особь не переспрашивала его о начале сюжета, подтверждая тезу, что тысячи их изящных ушек принадлежат в принципе одной матке.

Но с сегодняшней дамой все было иначе.

Она вела его долго: это был действительно долгий пеший путь. Бесконечное время молчания, но постоянного движения, завораживало. Возможно, путь продолжался целый день. Плод потерял всякое ощущение времени, но одновременно не препятствовал настойчивости дамочки и знал, что это обдуманный квест.

И вот они уже давно в угорской тайге и бредут по таежным сопкам. Навстречу попадаются забредшие из Скандинавии олени. Они как свита женщины расступались и указывали путь. Путешественники подымались по крутому склону пока неизвестной Плоду Горы, сформировавшей его судьбу.

*

Суща Шельма подвела Плода к одному из ключей, бивших наружу с целительной, слегка железистой водой. Природа Горы сквозила разного рода источниками. Дамочка почти потребовала напиться из ключа. Плод наклонился и хлебнул глоток очень холодной воды, просто стальной, но непривычной по вкусу. Затем она указала на висящий на старой ели лишайник-бородач и опять же потребовала взять его в рот и разжевать. Лишайник хрустел на зубах Плода и пропадал в мякоти слюны. С каждым глотательным движением к путешественнику приходили силы, мир перед взором слегка галлюцинировал и становилось так хорошо как бывает лишь иногда во сне.

Вслед за оленями предстал грозный монолит с начертанным руническим шрифтом именем Укко. Плод оторопел – настолько явно монолит напоминал человеческий череп. Затем больше – перед гостями явился заросший шерстью великан и припал ниц к земле. И этого мало – тут же случилось первое в жизни Плода чудо: Йети встал с колен, впил свои мощные руки в пространство и раздвинул его. Это движение сопровождалось молниями и ярким светом. Уже счастливый от происходящего Плод даже взвизгнул как ребенок.

Внутри Горы оказалось готической формы здание. Оно выглядело запущенно. Суща подошла к массивной двери, и легко коснувшись ее, без труда открыла. Они вошли. Ветров огляделся, пространство захлопнулось, оставив у себя могучего Йети. К Ветрову возвращалось сознание.

Внутри помещения оказалось уютно и прибрано. Догорали угли в камине. Прибрано не когда-то, а так, как убирают в ежедневном обиходе. На столе заботливо стоял графин с только что набранной железистой водой. Рядом песочные часы: в верхнем конусе песок лежал в избытке, а в нижнем - песок только-только закрывал дно. «Ага, значит, прибрано буквально только что», - отметил про себя Ветров. Но что означают ограничивающие встречу песочные часы? Ответов пока не было.

Ветрову предложили позавтракать. Он на все соглашался и давился непривычной для него пищей, заранее прощая женщину, потому как она явно отличалась от распространенных в Благоутишии самок. Исследовательский дух приказывал его желудку терпеть, но потреблять, пока он не откроет эту новую для него тайну. К тому же, он сразу после встречи с Шельмой обрел дыхание. Дышалось полной грудью и очень свободно.

*

Она кормила его абсолютно голой, явно ожидая соития. Плод только ждал, доверяясь женщине в последовательности ее действий. Все это продолжалось в абсолютном молчании. Наконец, женщина, села ему на колени. Плод долго не ждал и достаточно быстро, без излишней игры уже гладил ее ляжки, по-мужски приминая половинки задницы женщины-подростка. Хотя возраст незнакомки определить было совершенно невозможно. Опишем женщину позднее, а сейчас оставим лишь эти два слова ее антропометрии - женщина-подросток. Точка. После совсем неинтересного соития она напоила его крепким кофе и предложила начать сонастройку.

- Что это, женщина?

- Не спрашивай. Тебе это нужно…

В ту минуту, раздетый, он был в одной рваной майке. Плод любил старые нательные вещи и не менял их, наверное, с отрочества - со времени, когда окончательно сформировалась его фигура. Алвена (пришло время назвать ее имя) усадила его в кресло и села в молельной позе на корточки прямо перед ним. Ее ладошки легли на пол, словно у бегуньи в низком старте. Она ушла в себя. Оставшийся снаружи стеклянный взгляд уставился на его повисшие гениталии и женщина что-то забормотала. Он не мешал ее телесному паттерну, его устраивала деловитость пришелицы (так на ту минуту Плод идентифицировал странную женщину). Он ждал себе и ждал. Продолжалось сидение минут пятнадцать, и Плод уже ёжился, ну, извините, стал немного остывать, как вдруг, услышал ее новый, какой-то утробный голос:

- Мой господин, я пользуюсь каждым мгновением, находясь с тобой. Я проецирую тебе свою любовь, чтобы ты был сильным. Твоя Сила интроецируется ко мне и умножается. И я снова отдам ее тебе. И так без конца. Мои губы произносят молитву и отдают тебе Силу, о, мой господин.

И действительно, с окончанием вербальной сонастройки она подползла на корточках прямо к Ветрову, придвинулась вплотную, оперлась на его колени и ее губы, по-щучьи, уверенно схватили повисший ледяной Плодов член – столь желанный неземной Сущностью, и столь бесполезный для земного человечества, потому как Ветров был бесплоден. Да, не сказал сразу, - еще один косяк нежелательного рождения – вялая сперма Розы Ветрова.

А с Шельмой все оказалось не просто. Все началось как обычный минет, но Плод с ужасом увидел, что губы пришелицы стали поглощать крайнюю плоть его члена. Алвена не смотрела на него, а поглощала его как утреннюю сосиску. Странно, что никакой боли он не чувствовал, и еще более странно, что он даже не препятствовал своему исчезновению во рту неземной женщины. Он увидел свои обнаженные мышцы, она сняла мышцы, затем кости, буквально растворила их - появилось лишь прозрачное очертание тела Розы, большее по размерам, чем привычное тело, но все же форма сохранилась. Как призрак, как прошлое.

- Не волнуйся. Нам дальше идти, а потом флэшбек и по цепочке в обратном порядке все вернется.

Плод не понимал где он и в какой контакт вляпался. Было темно и ничего кругом не было.

- Нет, нет. Не волнуйся, ты во внутреннем пространстве. Еще парочку воплощений и снова станешь индивидуальностью. На переплавку точно не пойдешь.

- А что? Я дошел до понятия погибели души и переплавки.

- Нет, не волнуйся. Мы просто должны быть на одной волне в познаниях. Почистись еще немного.

- Как ты вышла на меня?

- Все по очереди. Я по вибрациям притягиваю мужчин и по внутренней женственности. Тебя же исключительно по нижней чакре, по оранжевой.

- Зачем тебе это?

- Чтобы вернуть тебя в смыслу.

*

- Кто ты? – не выдержал Ветров.

- Я из тех, что остались в тазике. Я из мира свернутого.

Коротко брошенная фраза повергла Ветрова в шок. Он раздувался и сдувался в своей новой форме, но тотальная дисфункция крепко держала его в оковах Шельмы.

- Стоп, стоп, стоп. Никакой паники.

- Но почему вы… - пролепетало облако, бывшее когда-то Ветровым – почему вы оказались в яви?

- Открою тебе простую тайну жизни: любое зачатое существо – оно живо. Просто жизнь – это не только плод. Жизнь, зачатая толи почкой на дереве, толи встречей мужского и женского, жизнь, раз начавшаяся, уже не заканчивается никогда. Может, как в моем случае - она продолжается в одном из других миров. Все просто.

- Неужели никто не умирает?

- Никто.

- Поразительно! Как это все мной предчувствовалось…

- По-крайней мере я-то оттуда. Но успокойся, я вызвана не тобой. Просто ты тоже из тазика. Ты наш. Но ты сильный и выжил. В тебе живет неуемная сексуальная энергия. Пусть уродливая, но сильная. Она тебя и вытащила.

- Но зачем ты здесь?

- Это не простой вопрос. Я вызвана из потока в ваше Благоутишие по другой причине. Тебе рано это знать. Вселенная полна войн, и в свернутом мире тоже. А здесь в Благоутишии одна из реперных точек вашей планеты. Дело в том, что твоя земля проходит на границе двух великих океанов – Атлантического и Северно-Ледовитого, вы их так называете. Стоки рек с ваших угорских скал идут в прямопротивоположные стороны. Живете вы, получается, на самом фронте двух непримиримых миров. Именно на твоей земле совершается перетягивание канатов оси зла с осью добра. Безусловно, каждая из осей думает о себе в предпочтительных тонах, но вместе они, уж точно, вершат зло на твоей земле.

Плод, совсем запутавшись и в мистике и яви, решил упростить ситуацию. Он улыбнулся и как-то непринужденно сказал:

- Это сложно для меня. Но ты – женщина, а для меня любая женщина из параллельного мира.

- Да, тебе действительно не просто идентифицировать меня. Ты оставайся землянином и распоряжайся мной. Так можно.

Действительно, вести беседу с женщиной в повелительном наклонении Плоду было понятнее, и он тут же приступил к привычной логике. Огляделся. Странно, но после философских откровений Шельмы он снова и незаметно обрел свой человеческий облик. Что за превращения? Но некогда было думать. По мановению Шельмы он снова обернулся человеком. Немного отлегло. Роза подошел к камину и покидал в топку заготовленные поленья. Теперь все это он делал неспешно, как уважающий себя земной мужчина.

Его неспешность сразу же очаровала Сущу и она тут же поняла, что контакт произошел.

Завелся ослабевший было огонь. Плод снова вернулся в кресло:

- Вот ты говоришь, что ты тоже из тазика….

- Да. Мы живы. Просто мы для вас незаметны. Пока незаметны. Пока ты, конечно, не поменяешь состояние своего мозга. Ну, у меня это происходит как-то автоматически. Хотя, Роза, ты сам можешь к нам пропутешествовать. Я тебе устрою эту левитацию.

Плод поражался сидящей рядом с ним Шельме. К тому же она хорошо входила в роль землянки и ее болтливость была тому подтверждением.

- Научи, как путешествовать?

- Сейчас подумаю какие техники подобрать для тебя.. Понимаешь, там полнейшая абстракция и, наверное, разговор надо начать со смерти. Ты готов к такому разговору? Не волнуйся, все пройдет эмпатично.

*

Плоду стало несколько жутко. К тому же песок в часах начал свой ток и зловеще исчезал с верхней колбы. Плод знал этот песок. Это не песок, а гранитная пыль с ближайшей Горы. Было забавно видеть, как движется его время в виде исчезающей пыли. Исчезая из колбы верхней и набираясь в колбу нижнюю. Из пыли в прах. Плод к месту вспомнил Екклесиаста:

Когда облака будут полны,

то они прольют на землю дождь.

И если упадет дерево на юг или на север,

то оно там и останется.

Куда упадет.

«Сколько метафор в один вечер», - подумал он. Ну что ж, надо и о смерти поговорить. И Сущность, - как уже идентифицировал Плод женщину, понимая его мысли, отвечала:

- Не бойся. Я все-таки с тобой. Пусть я буду Сущность, - ловила его мысли, не сказанные вслух, Алвена.

- Хорошо, я готов.

- Ты только пойми, что надо искать именно простые ответы. Вот ты смотришь на часы. А их логика в том, что рядом стоящая в графине вода будет полезна, только пока сыплется песок. И, если ты подойдешь к стакану, когда верхняя колба будет пуста, то пить эту воду уже поздно. Всего лишь. И не надо придавать пустякам лишнее значение. А воду пить будет не вредно, но уже без чудодейственного воздействия. И тут нет какой-то магии, просто ваша земная вода, вырвавшись из нижнего этажа и налитая в графин, живет очень недолго, как и все у вас на земле. Все поэтажно.

Ветров тут же кинулся к графину, разлил воду в два стакана, подал один Сущности и сам принялся пить маленькими глоточками. Ему помогала жажда от длинного перехода к готическому зданию, а больше от неожиданных для него превращений. Плод напился сполна. Вкус воды был непривычен, но советы Сущности помогали. В полностью выпитом стакане она прочла доверие к себе, и благодарно посмотрев ему в глаза, твердо сказала:

- Спрашивай еще.

Он выдержал ее взгляд и действительно начал с прямого вопроса:

- А ты откуда сама-то, откуда вообще?

- Вообще, я из мира свернутого.

- Ты уже не раз говоришь мне эту фразу. Может, прояснишь?

- Ты живешь в мире появленном. Ты выжил здесь. А я здесь не пригодилась. Меня утилизировали. И я оттуда, где мир не появлен. Он свернут. Но наше общение возможно потому, что в тебе тоже много свернутого. И только от тебя зависит, что ты появишь.

- А как появлять-то?

- Тебе технику подсказать? Ну, не знаю, поймешь ли ты меня. Попробую: тебе нужно войти в альфа-состояние и расшириться на всю вселенную. Чтобы тебе было понятно – ощути хотя бы внутреннюю свободу. Вот смотри. Протяни ладошку и лови на ней видение… для примера видение: сейчас я пошлю его тебе… Видишь, по ладоше идет навстречу тебе женщина с коляской.

- Вижу. Как это у тебя просто получается? – Плод боялся пошевелить рукой, все-таки женщина была с коляской.

- Да я ничего особенного не делаю, твоя фантазия сама работает. Но ты не отвлекайся. Видишь, от усталости женщина левой рукой, свободной от коляски, давит свои веки. Сейчас, минутку, она невольно посмотрит на тебя – мужчину.

- Да, смотрит.

- Теперь ты улыбнись ей.

- Улыбаюсь.

- Ну, не щерься так, чтобы в твоей улыбке не было банального приглашения.

- Потрясающе.

- Вот-вот. Случилось. Как просто, с помощью другого индивидуума у тебя в душе небольшое расширение. Если добавить теперь смысла случившемуся, то это и есть расширение.

- А дальше что?

- А дальше совсем тебе непонятное: ты должен начать сжиматься и стать точкой.

- Вот это мне точно непонятно.

- А не обязательно понимать все сразу. В твоем мозгу есть очень чуткий диктофон и раз навсегда он запишет эту инфу. Короче, ты попадешь в некое пустое пространство, пустое от света. Тебе станет откровенно страшно, некомфортно и пугливо. На самом деле это твое сознание проходит через черную дыру. Это антиматерия – там явленным всегда страшно. Но это отдельный разговор. Ты должен знать лишь одно – долго там находиться нельзя. Быстро возвращайся в явь.

- Подожди, подожди. Почему это мне станет страшно?

- Глупышка, да ведь ты же проходишь точку смерти для того, чтобы зайти в неявленный, свернутый мир. Помнишь «Да будет свет! ». Так Боги творили и свет явился. Самое непостижимое, это дарованное нам право духовной контрабанды. Ты, в яви можешь совершать вылазки в свернутый мир и таскать оттуда яйца добра.

- Что значит яйца добра?

- А то, что можно и зло принести. Что не входит в замыслы твоего нового хозяина Укко. А это однажды совершил твой приемный папаша.

- Не понял!

- Это рано знать тебе. Но взял он тебя не просто так. И там, где он побывал - там не только Богово. Вытянешь не то, да еще и получится, что тебя будут выравнивать, то есть получишь неприятности.

Тут Плоду действительно стало страшно. Она читала его мысли и успокаивала:

- Ты должен знать одно – там можно зажигать желания и вытягивать их в мир реальный - материализовывать. Если желания по замыслу твоего нового Хозяина, то они сбудутся.

- Интересная магия.

- Ты слушай меня. Бояться есть чего в яви, потому как вас сворачивают и забирают в мир свернутый. То есть избежать этого не удавалось никому. А сворачивают вас потому, что дух живет только в живом. Многие люди мертвы уже при жизни - просто зомби на автомате, в круговерти. Их быстро сворачивают. Это разговор про присутствие в себе, про осознанность себя и себя в мире. Это вообще разговор о смыслах. Любое пространство можно оживить, когда сам живой.

- А неживых много?

- Много. Такова нынешняя эпоха. В эпоху водолея будет много расходного материала. То, что пойдет на переделку. Интересно, что нам инфу дают многим, причем, одну и ту же. Я о переплавке душ и сохранении индивидуальности. Ведь можно и навсегда убиться. И прощай реинкарнация. Похоже, что с кем-то так и будет. Тебя удивляют ранние смерти, а ведь это то и есть.

*

Плод, не очень понимая все установочные разговоры, решил разговор приземлить:

- Зачем ты вышла на меня? Что за новый Хозяин?

- У нас есть для тебя квест. Ты наш, и ты сильный. Через секс с тобой я получаю информацию.

- Я сильный?

- Очень. Про Хозяина в суете не рассказывают. Всему свое время. А теперь на десерт сладкое…

Она встала, нашла лист бумаги и дала Плоду ручку.

- Смотри. Сейчас возьмешь ручку и будешь писать. И у тебя сразу польются на листе бумаги… стихи.

Плод улыбнулся, и с охотой принял игру. Отцовская библиотека приучила его любви к слову. Он взял лист, расправил его на коленке. Суща предупредительно подложила под лист какую-то дощечку. И у Плода моментально родилась первая строка. Ясно не без помощи пришелицы:

«спускаясь вниз, на первом этаже,

я встретил вас, в просвете стеллажей»,

Он посмотрел на Сущность. Та широко улыбалась и от себя добавила:

- «поэт писал о вас уже».

И они, уже дурачась, довершили это импровизированное буриме. Вот что у обитателей тазика получилось:

спускаясь вниз, на первом этаже,

я встретил вас, в просвете стеллажей,

поэт писал о вас уже…

я встретил вас - и все былое...

дохнуло полем, лебедою,

последней женскою борьбою,

моим предательским отъездом

в антимиры, в чужие квесты -

мужские вечные уезды…

и после вековой разлуки,

одночества и бабьей скуки,

а по горе ползут гадюки,

тут родилась для мира Дочь,

гештальт незавершенный прочь

и мира свернутого сволочь.

*

Когда Плод вышел из готического здания, уснувший было Йети тут же вскочил, не очень дружелюбно отодвинул Ветрова от массивных дверей, сам зашел в створ и с размаху их захлопнул. Все закончилось как в кино. Плод стоял один посреди каменной Горы. Монолит Укко, хрустел камнями, закрывая волшебные ворота.

- Так, а что дальше? – весело спросил истукана Ветров, - Когда опять сюда?

- Нет, нет. В нижний мир так часто не ходят, - прошептало каменное эхо. – Наши нарративы закончились. Теперь давай сам.

И, потеряв всякое другое измерение кроме фракции камня, Укко тупо посмотрел на гостя.

- Не спеши, - попросил Плод, но лишь безмолвный ветерок был ему ответом.

Плод постоял еще минуту пока не понял, что как ни сладко было здесь, но от него ждут новых свершений. То есть – в путь!

После долгой обратной дороги Ветров добрался до родного Благоутишия. Дышалось уже вольготно, и родная подушка с готовностью приняла заблудшего хозяина.

*

Проснулся Роза в шикарном настроении. Выглянул в окно в ожидании новой жизни, и новая жизнь тут же надавала ему кучу впечатлений. Например, вчерашний снег уже растаял: климат Благоутишия также не постоянен и ветренен, как и его новая похотливая подружка из свернутого мира. «Через секс с тобой я получаю информацию». Потрясающе. «Да, тяга полов спасает мир. Не новость». Он больше не одинок. Он сигма-личность. Он в мире Сущностей. И это все в родном городке. Плод ликовал. В его душе пели призывные слова Сущности Шельмы: «Поздравляю тебя с пелегримством. Теперь ты узнаешь истинное население своего Благоутишия».

Плод широко улыбнулся. На его губах запекся мускус галактической промежности вчерашней подружки. Столь откровенного и честного между полами контакта он еще не вкушал. Она впредь просила называть ее Вещуньей Шельмой. «Ооо-о! Впредь! Так мы еще увидимся». Потрясающая сучка! Последние минуты вчера они провели как дети. Она, дурачась, отобрала исписанный лист со стихами и спрятала его в к себе в трусики, если не еще дальше. Плод кинулся отбирать и это удалось ему совершить только своим смеющимся ртом. А Шельме мало, ей надо было проститься с Плодом в выбранном жанре и несколько ритуально. Она, как кляп воткнула ему в рот влажную бумагу и только сказала напоследок:

- Завтра прочтешь, что написано на обратной стороне.

*

Так началась эпопея Ветрова и долгая борьба с пленившими

его Сущностями. Об этом и будет повесть. Здесь можно

закрыть страницу, если Сущности вас не беспокоят, и ничто

не парализует, не пленяет – ни на уровне живота, ни на

уровне гипоталамуса. Если вы до сих пор в их плену, то

слушайте, что было дальше.

Предложены 3 главы из 18-ти.