Сладкий компромисс

После той первой смелой прогулки без белья между Артуром и Таней пробежала искра нового, запретного возбуждения. Они снова и снова повторяли свои рискованные выходы – теперь Таня выбирала более откровенные наряды: полупрозрачные сарафаны, короткие платья, юбки с высокими разрезами. Каждый раз она чувствовала, как загорается от взглядов посторонних мужчин.

Однажды вечером, когда они лежали в номере, Артур, смущаясь, предложил:

— А давай... снимем тебя? Ты будешь гулять, а я буду фотографировать... Ты знаешь, как это меня заводит...

Таня нахмурилась:

— Ты хочешь, чтобы у тебя были фотки, где я без трусиков?

Он кивнул, не в силах скрыть своё возбуждение от одной этой только мысли.

— Нет, — твёрдо сказала она. — Я не готова на такое.

Артур не стал настаивать, но в следующие дни он снова и снова возвращался к этой теме, шепча ей на ухо, как это будет горячо, как он будет хранить эти кадры только для себя.

И однажды Таня неожиданно согласилась – но с условием:

— Я буду в трусиках. Полупрозрачных. Но в трусиках.

Кафе с видом на море

Они выбрали уютное кафе с террасой. Таня надела лёгкое белое платье и кружевные трусики. Артур снимал её украдкой:

— Приподними край платья... чуть-чуть...

Таня кокетливо присаживалась на стул, позволяя ткани скользить вверх, обнажая бедра. Она закидывала ногу на ногу, и в этот момент Артур делал кадр – её гладкая кожа, тонкая полоска кружева, едва прикрывающая самое сокровенное...

— Теперь обернись к морю, — прошептал он.

Таня повернулась, слегка наклонилась над перилами, и платье прилипло к её телу от вечерней влаги, обрисовывая каждую линию её тела.

Артур затаил дыхание, снимая её снова и снова.

Позже, в номере, он пересматривал снимки, а Таня, краснея, смотрела через его плечо.

— Артур, это только для себя? — сказала она.

Он обернулся, притянул её к себе и прошептал:

— Пока что да.

Его большая, шершавая ладонь скользнула по ее бедру, а ее пальцы принялись расстегивать его брюки. Он слышал, как участился ее пульс, как прерывисто стало дыхание.

Ее губы нашли его. Поцелуй был нежным, почти робким вначале, но быстро превратился во влажную, жадную битву языков. Таня высвободила его член из плена одежды. Твердый, горячий, с набухшей головкой, он упруго лег ей в руку, пульсируя в такт сердцу. Ее пальцы сомкнулись вокруг него, и тихий стон вырвался из груди Артура.

Он поднялся, не разрывая объятий, и понес ее в спальню, его возбуждение прижималось к ее бедру. Она впилась пальцами в его плечи, прижимаясь к сильной шее, засыпая его мочку уха горячими, шепчущими словами, от которых кровь стучала в висках.

В полумраке спальни, под мерный стук дождя, они погрузились в простыни.

Artyr