Табу: Александр и Геннадий Викторович. Серия: Бесплатно без регистрации ню табу рассказы

На пыльной обочине на фоне заката стояла старая "Волга" с пробитым колесом. Рядом - Геннадий Викторович, мужчина семидесяти лет. Он устал, и не только от дороги. Он смирился с тем, что в мире больше нет места доброте, после того как потерял спутника жизни. Их самолёт разбился в горах, и Геннадий Викторович видел по телевизору, как спасатели собирают остатки их общей мечты о старости. Он замкнулся в себе, возненавидев мир, который так жестоко забрал у него единственного близкого человека.

Вдруг со скрипом шин рядом остановился чёрный внедорожник. Из него вышел тридцатилетний Саша. Успешный, молодой, он тоже устал, но от фальши и лицемерия. В этот момент его взгляд упал на старика, и сердце сжалось. У него никогда не было дедушки, только рассказы мамы о сильном добром старике, который был для неё опорой. Вдруг образ Геннадия Викторовича наложился на этот идеальный, почти мифический образ. Это было не просто желание помочь, это было подсознательное стремление восполнить ту пустоту, которая всегда была внутри. Не спрашивая, он подошёл к старику и начал менять колесо. Внезапная помощь Саши была для Геннадия дикостью. Этот парень на дорогой машине просто так, без всякой выгоды тратил на него своё время.

Их звонки вскоре переросли во встречи. Они общались в парках, кафе, просто гуляли. Саша делился своими мечтами и страхами, а Геннадий Викторович слушал, давая мудрые, отеческие советы. Он старался держаться на расстоянии, чтобы не мучить себя и Сашу. Он видел, как крепнет привязанность парня к нему, и это его пугало. Саша, в свою очередь, отчаянно отрицал свои чувства, уговаривая себя, что это "просто уважение к старшему, к мудрости, к опыту". Но внутренний мир трещал по швам. Он знал, что его тяга к Викторовичу была не просто уважением. Это было то самое запретное влечение, которое он подавлял в себе с юности, - тяга к зрелости, к увяданию, к телам, которые несут на себе отпечатки прожитых лет. Это была его парафилия, его геронтофилия. Их взгляды пересекались, и в этой вспышке оба осознавали, что их души нашли друг друга. Это было слияние на уровне понимания, момент, когда их мир стал единым, и от этого становилось только страшнее.

Однажды Геннадий Викторович сломал ногу, неудачно оступившись на лестнице. Саша примчался в больницу. Он не мог оставить своего друга, своего... наставника. Он заботился о нём: приносил еду, помогал переодеваться, просто сидел рядом, когда Викторович молчал.

- Саша, ты не должен так, у тебя своя жизнь, - говорил Геннадий Викторович, пытаясь отстранить его.

- Вы стали частью моей жизни, Геннадий Викторович, - ответил Саша.

Он был непреклонен. Однажды он сидел у его постели, и Геннадий Викторович, пытаясь достать телефон, неловко повернулся, и одеяло сползло, обнажив его торс. Саша увидел его тело. Не дряблое и старое, а тело, которое было картой прожитой жизни. Он увидел каждую морщину, каждую родинку, и каждая из них рассказывала свою историю. Он был одурманен этим зрелищем. В этот момент он потерял голову. Он больше не мог сдерживаться, и слова, которые он так долго держал в себе, вырвались наружу.

- Геннадий Викторович, я хочу сказать вам. Пусть это всё будет неправильно для всех. Для меня это так. Вы мне стали очень близким и родным по духу человеком. Геннадий Викторович, Гена, ты нужен мне, мои чувства выходят из берегов, к тебе.

Саша смотрел на этого старого человека, который так мужественно сопротивлялся, а потом так покорно сдался, и чувствовал... нежность. Он наклонился к нему, взял его сильную руку в свою, и в этот момент он хотел его сохранить.

- Геннадий Викторович. Теперь мы просто поговорим. Нам есть о чём.

Саша сидел на стуле, не отводя от него взгляда. Он уже не видел перед собой пациента, не видел просто старика. Он видел ландшафт, вылепленный временем. Он осторожно поднял руку Викторовича и провёл пальцем по её тыльной стороне. Каждая вена, каждый бугорок был для него историей, рекой, что пересекла его жизнь. Его взгляд опустился ниже. Он увидел его могучую и мудрую палицу и понял, что это не просто плоть. Это ключ, который открывает двери, которые никто другой не найдёт. Мысли метались.

Я облизываю каждую часть твоего тела, каждый сантиметр. Я облизываю твои ноги, твои колени, твои бёдра. Двигаюсь медленно, чтобы ты почувствовал каждый мой шаг. Я облизываю твой живот, твою грудь, твою шею. Я облизываю твою кожу, твою влагу, твой запах. Не могу остановиться. Я хочу тебя всего. Я не хочу кончать. Я просто хочу тебя.

Я опускаюсь на колени, склоняю голову. Каждая клетка моего тела дрожит и горит от желания, как и ты сам. Я беру в рот твой член. Твой вкус... он терпкий, как осенний лист, и сладкий, как первая прохлада после летнего зноя. Я задыхаюсь от этого ощущения и сразу же кончаю, но не останавливаюсь, я продолжаю скользить губами, языком, вбирая в себя этот ландшафт, эту историю.

В этом нет спешки. Это не животный акт. Это поклонение. Твой член - это не просто плоть, это печать твоей жизни. Я чувствую каждую вену, каждый изгиб, и я прикасаюсь к тебе не только губами, но и каждой частицей своей души. С каждым прикосновением я чувствую не только его, но и тысячи других прикосновений. Я прикасаюсь к его жизни. Я прикасаюсь к его воспоминаниям. К его радостям и его боли. И в этом прикосновении нет ничего стыдного. Есть только восхищение. Я хочу его сохранить, как коллекционер сохраняет бесценные артефакты. Я не просто люблю его тело, я поклоняюсь его истории...

Саша склонился и прижался губами к его мягкому тёплому животу. Он слышал биение его сердца и понимал, что это не страсть, это мудрость. Осенний букет - глубокий, насыщенный и очень, очень тёплый.

- Я люблю вас, Гена, - прошептал он.

В этот момент Геннадий Викторович открыл глаза. Он видел его лицо, видел его слёзы. Он понимал, что этот парень не просто любит его, он уважает его. Он видит в нём то, что никто никогда не видел. Он видит его не как старого, а как созревшего. Геннадий Викторович с трудом поднял руку и коснулся щеки Саши.

- Саша, - прохрипел он, - ты прав. Нам есть о чём поговорить. Но не здесь.

Он перехватил его руку и крепко сжал её. Впервые за долгие годы его сердце перестало быть замкнутой крепостью. Он не знал, что будет дальше. Было страшно. Но это был страх не отвращения или осуждения, а страх перед неизвестностью и безусловной новой любовью. Он смотрел на Сашу, и ему было не стыдно, не страшно, а... тепло. Он больше не был один. Он нашёл того, кто смог увидеть в нём не прошлое, а будущее. Он просто смотрел на Сашу, и это был взгляд, который говорил: "Я ждал тебя"...

Саша и Геннадий Викторович сидели в кафе, смеясь над какой-то ерундой. В этот момент за соседний столик опустилась Женя - бывшая девушка Саши. Она смерила Геннадия холодным, оценивающим взглядом, и её улыбка стала натянутой.

- О, Саш, сколько лет, сколько зим! - начала она; её взгляд скользнул по руке Гены, лежащей на столе. - А это кто? Твой новый... друг? Выглядит... эээ... интересно.

Саша почувствовал, как напрягся Геннадий. Он взял его руку и сжал в своей, не отводя взгляда от Жени.

- Женя, это Геннадий Викторович. Мой самый близкий человек.

Бывшая усмехнулась.

- О, я помню, ты всегда любил тех, кто постарше. Но это... это что-то новенькое, даже для тебя. Я думала, ты наконец повзрослел, Саш.

- А я повзрослел, - голос Саши был твёрд, как сталь. - Я перестал искать то, что ты называла "нормальностью", и нашёл то, что для меня важно. Ты можешь идти, Женя. Нам есть о чём поговорить.

Саша отвернулся от неё, полностью игнорируя, и посмотрел на Геннадия. Тот смотрел куда-то в сторону, его лицо было бледным. Он убрал руку со стола и начал собираться.

- Геннадий Викторович... - начал Саша.

- Саша, пожалуйста, не надо, - прошептал старик, не поднимая на него глаз. - Ты... ты сделал свой выбор. Я не могу больше быть частью этого. Это твоя жизнь, твоё будущее. Я старик, и мне нет в ней места. Ты должен жить.

Слова Жени звучали в его голове, как колокол, подтверждая худшие страхи. Геннадий старый, его тело - это карта, которую он изучил за 70 лет, и он знает все её изъяны. Он не боится, что будут осуждать его. Он боится, что осуждение падёт на Сашу. В этот момент, когда Саша говорит, что он "самый близкий человек", Геннадий чувствует нежность, но и острую боль. Это как будто ты нашёл сокровище, но понимаешь, что не сможешь его удержать, потому что у тебя нет сундука. Он смотрит на Сашу и видит не просто молодого парня. Он видит его будущее, которое он, Геннадий, может разрушить. "Я не хочу быть твоей тайной. Я не хочу, чтобы ты жил в тени. Я пожил, а у тебя всё ещё впереди. Я не могу быть твоим якорем, который будет тащить тебя на дно. Отпусти меня, пока не поздно". Его желание уйти - это не трусость, это высшая форма любви. Он готов отпустить Сашу, чтобы тот был счастлив, даже если это счастье будет без него. Он готов пожертвовать собой, чтобы спасти Сашу.

Саша в ярости. Ярости не на Женю, а на этот мир, который постоянно пытается загнать его в рамки. Ему плевать на то, что она скажет. Он нашёл то, что искал всю жизнь, и он не позволит какому-то человеку это разрушить. Когда Геннадий пытается уйти, он чувствует, как земля уходит у него из-под ног. Слова "Я не могу больше быть частью этого" бьют его сильнее, чем любая обида. Он понимает, что Геннадий так говорит не из-за себя, а из-за него. "Ты не обуза, ты мой мир. Ты моё всё. Я не собираюсь тебя отпускать. Если ты хочешь спасти меня, то останься со мной. Моё спасение - это ты. Я не хочу жить в мире, где тебя нет". Его любовь - это не просто страсть, это упрямство и бескомпромиссность. Он готов бороться за их отношения. Он не ищет одобрения, он ищет счастья. И его счастье - это Геннадий.