Невольница Восточного Ветра

1

ВНИМАНИЕ:

Содержит эротически сцены, сцены жестокости и насилия (без жести). В целом история не очень веселая, но хэппи-энд обязателен. Воздержитесь от прочтения, если не хотите мрачняка.

Половица скрипнула, и я застыла, испуганно оглянулась через плечо. Катара – моя мамушка, что сначала выкормила меня, а затем стала моей прислужницей, заворочалась на тюфяке. Она спала в конце комнаты ближе к камину, так как постоянно мерзла по ночам. Стылый север совсем измотал её, сделал болезненным уже немолодое тело. Я задержала выдох, боясь, что даже легкое дуновение моего дыхания разбудит спящую. Она плохо спит ночью с тех пор, как мы прибыли сюда, и часто досыпает днём. Как сейчас.

Я зря старалась не потревожить сон мамушки – Катара приоткрыла глаза, глянула на меня осоловело, а затем встрепенулась.

– Куда это ты собралась, девонька? – она слишком резво для такой полной женщины села, сунула голые отекшие ступни в туфли, стараясь не касаться ледяного каменного пола. Глядя на меня и не моргая, она поежилась и натянула на плечи одеяло. Слегка подрагивая, женщина с ожиданием смотрела на меня, брови её строгой линией нависли над глазами.

– Мамушка, не ругайся, – я метнулась к ней, схватила ее шершавые большие ладони в свои, сжала, умоляя. – Я… я на праздник хочу.

– Сдурела, что ли, девка? – округлила она глаза. – Нет госпожа, нельзя вам туда.

– Молю, мамушка, пусти. А не то сбегу, богами клянусь!

– Ты чего удумала? – голос женщины зазвучал испуганно. – Ты же ничего не хотела, ягодка. Неужто Птичка моя вернулась?

Я опустила глаза, боясь признаться, что прежняя я не в силах вернуться. Но она и сама все понимала – никто не знал меня так хорошо, как эта большая и теплая женщина, пахнущая слежалой соломой.

Катара вырастила меня. Моя мать, только родив, сразу передала красного младенца, заливающегося плачем, служанкам, даже не взглянув на лицо. Она ждала мальчика, наследника, а получилась девчонка. Мама никогда меня не любила, не ласкала, не пела мне песни. Она старалась вообще не глядеть на меня, словно это я была виной тому, что она не может никак родить мальчика. Все младенцы, что выходили из ее утробы после меня, оказывались либо мертвыми, либо… Нет, даже говорить о таком страшно. Но слуги шептались по углам, что у тех деток даже было не понять, к какому полу они относятся, настолько обезображенными были их тела, пораженные каким-то недугом. Еще ребенком я слышала их плач, когда кто-то из слуг проносил очередного новорожденного мимо моей комнаты, чтобы сбросить в реку с крепостной стены. В такие ночи я много плакала. Вставала на колени и молила богов, чтобы мои братья и сестры не сильно страдали за короткие минуты своей жизни. Они были чудовищами, так говорили обитатели крепости, никто не жалел их кроме меня. И я единственная, кто родился здоровым и нормальным ребенком.

Меня передали кормилице – еще молодой Катаре, что только что потеряла своего трехмесячного сына из-за страшной болезни, и которая имела много молока. Так Катара и стала моей мамушкой, воспитывая меня вместо настоящей матери. Ее муж спустя около двух лет после моего рождения погиб на войне, так ни разу больше не приехав к жене на побывку. Катара не сильно грустила, да и замуж вновь не рвалась. Но у этого были свои последствия – она так больше и не обзавелась детьми, отдав всю свою любовь и заботу мне.

Когда же я повзрослела и вошла в возраст пригодный для брака, Катару хотели сослать за ненадобностью, но я не позволила. Я сказала, что не потерплю ни одной прислужницы кроме нее, а если навязывать кого будут – со свету сживу несчастных. Конечно, никогда бы в жизни я не стала вредить тому, кто ничего плохого мне не сделал. Я даже не кричала на слуг никогда, не то что ударить. Но, как сказал потом отец, взгляд у меня был столь безумен, когда я говорила это, что он мне сразу поверил. Мне было неловко, но это был тогда единственный способ оставить мою мамушку рядом, хоть и ложью и угрозами.

Всю мою жизнь она звала меня Птичкой, говорила, что я много щебечу, радуясь солнцу. Я действительно была всегда жизнелюбивой и радостной, покуда не оказалась здесь, в Сайдехе. В детстве я много болтала, задавала слишком много вопросов, без конца напевала сама себе под нос. Я была беззаботной синичкой, пока мне не оборвали крылья…

– Я получил предложение от властителя Сайдеха. Он хочет жениться, и я предложил ему тебя, – сказал как-то отец прямо за ужином, и все за столом резко замерли, позабыв о еде. Мне было тогда чуть больше двадцати, и по принятым меркам я даже засиделась в девках.

– Как же, отец, – изумилась я. – Мы же враждуем уже почти тридцать лет.

Отец, властитель земель Наморы – южного княжества, и хранитель одноименной крепости, откинулся на стуле и посмотрел на меня строго:

– Вот именно. Ты станешь залогом нашего союза. Мы подпишем договор об объединении сил. Теперь Сайдех и Намора выступят в союзе против Айневии. Пора уже закончить эту войну, но только нашей победой. Вместе мы разгромим Айневию!

Я глянула на мать, но та даже не обратила никакого внимания на наш разговор, словно речь шла не о её дочери. Она ковыряла вилкой еду на блюде перед собой, низко склонив голову. Бесконечные неудачные роды её измотали, сделали старой раньше времени. Седина покрыла её виски, хоть ей было и чуть больше сорока лет. Мне было ни капли не жаль её. Я вообще к ней ничего не испытывала. Рядом сидела кормилица с младенцем – моим младшим братом, что смог таки появиться на свет здоровым и выжить. Маленький Атон – будущий правитель наших земель, наследник. И благодаря его рождению я теперь здесь не нужна.

– Скоро твой жених явиться сюда. Мы подпишем бумаги, заодно на тебя глянет. Ты уж не опозорь меня, Тайта.

Весь вечер мне кусок не лез в горло. Вернувшись к себе в комнату, я и вовсе расплакалась, напуганная скорым отцовским решением. Днями и ночами после я думала о том, как уеду на север, где звенящий холод и пронизывающие ветра превратят меня в старуху раньше времени. Я тревожилась и печалилась, пока спустя семь недель из Сайдеха наконец не приехала делегация для заключения союза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мой жених был красив словно сам бог. Его светлые, почти белые волосы были заплетены в две тугие косы – символ траура по почившему не так давно отцу. Если бы старый властитель Сайдеха не умер, то союза бы и не случилось, настолько он был упрям и непреклонен. Но его сын был готов на большее для своей страны, даже объединиться с бывшими врагами.

– Тайта, приехали! – Суита, дочка одного из командиров, что тоже жила в крепости, отворила дверь в мою комнату. – Бежим смотреть!

Мы тогда с ней так быстро бежали по переходам крепости, что у меня жгло в груди. Мы забрались на одну из крепостных стен, чтобы видеть, как всадники подъезжают к крепости Намора. Тогда было не различить, кто из них посол, кто мой жених, а кто обычной воин. Увидеть нареченного я смогла уже во дворе, куда пришлось спуститься для приветствия гостей.

Ровах Сайдех, новый властитель северного княжества, широко улыбался, сверкая стального цвета глазами, и от этой улыбки все внутри меня переворачивалось. Все девицы, что вышли поглазеть на приезжих, перешептывались и томно вздыхали, возбужденно галдели и смущенно улыбались. Я видела в их глазах то, что не должно быть в глазах юных и благородных дев. Я осуждала их мысленно, ненавидела за такое внимание к моему жениху и… ревновала. А как не ревновать, когда красивейший из мужчин, что обещан тебе в мужья, улыбается каждой, что на него глянет?

Но самое печальное то, что в ловушку его силы и мужественной красоты попала и я. Я смотрела на него глазами полными любви, предвкушала наш брак. Я думала лишь о том, как сделаю его самым счастливым мужчиной на этой земле, стану самой верной женой и отменной хозяйкой Сайдеха. В слепой своей любви я даже не беспокоилась о том, что мой жених спал с моей двоюродной сестрой, пока гостил в нашем владении. Когда он уехал, ее сослали назад, к себе домой, в далекий город на границе, окрестив распутницей. Через пару месяцев дошли вести, что она ждет ребенка. Сказали, что от конюха, но все прекрасно понимали, что это ложь.

Не смутило меня и то, что в день свадьбы в Сайдехе мой муж бесстыже лапал служанок, что подносили ему кувшины с вином или блюда. Одной из них он рукой залез под юбку, сжал бедро и улыбнулся своей красивой улыбкой. Я сидела рядом в этот момент, одетая в ярко-алое свадебное платье, смущенно отвела глаза. Я верила, что все это потому, что еще не был он со мной в постели, со своей женой. Что все это просто шутки, прощание с разгульной молодостью. Я даже не обратила внимания на то, как напряглась служанка, как в ее больших глазах с длинными ресницами, всколыхнулся страх.

Я была так слепа…

Но я прозрела в ту же ночь, когда мой супруг явился в мою спальню.

Катара тогда готовила еще меня к моей первой ночи с супругом. Она помогла мне надеть ночную сорочку, заплела косы, чтобы волосы не спутались. Бледное и напуганное отражение смотрело на меня из зеркала, за которым я сидела. Я казалась самой себе незнакомкой, слишком взрослой для беззаботной Птички.

– Помни, девонька, о том, чему я учила тебя. Мужчине много не надо, уж поверь. Потерпи несколько минуточек, зажмурься, подумай о чём. Первый раз больно будет, а потом пообвыкнешь. А ежели он долго, то ты это… помоги ему немного. Потрогай там, погладь, он и закончит все быстренько. Муж у тебя красивый, с ним не так противно будет, как со стариком каким.

Дверь резко распахнулась, ударив в стену. Холодный воздух обдал мою спину. Я вздрогнула, обернулась. Ровах стоял в проходе и привычно улыбался. Он был пьян, слегка покачивался на месте, не отрывая от меня своих стальных глаз.

– Давай, девочка, сделай все правильно, – шепнула мне Катара и чмокнула меня в макушку. – Не бойся. Главное – расслабься, так легче все пройдет.

Я кивнула, ощущая, как холодеют мои руки. Здесь, на севере, морозы стояли дольше, а лето было коротких и зябким. Сейчас стояла осень, а я уже ужасно мерзла в промозглой каменной крепости Сайдеха. Но сейчас меня знобило скорее от страха.

Катара, проходя мимо Роваха, тихонько сказала ему, склонившись:

– Вы, господин, поосторожнее будьте, поласковее. Наша Птичка невинная, как и полагается. Боится, не знает, чего ждать. Лаской…

Она не успела закончить – тяжелая пощечина с глухим звуком обрушилась на ее щеку, отчего голова Катары резко отклонилась назад. Мамушка ударилась затылком о дверной проем, глухо ахнула и сползла на пол, схватившись за щеку. Глаза её блеснули от слез, алый след вспыхнул на коже.

Я вскочила с гулко стучащим сердцем, с изумлением посмотрела на мужа.

– Знай свое место, ты всего лишь прислуга здесь. Не смей мне указывать, как мне трахать мою жену. Иди, пока я не приказал скормить тебя собакам на псарне.

Катара отползла в сторону, глянув на меня испуганными огромными глазами. Дверь закрылась, оставив нас с Ровахом наедине. Я ощущала, как страх липким слизнем ползет по моей спине. Руки мои затряслись, ладони сами прикрыли грудь, словно это могло защитить меня. Сквозь бешеный стук сердца в ушах я услышала властный голос супруга:

– Люблю девственниц. Они так громко кричат.

Ровах плотоядно улыбнулся. Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на того, кто еще утром казался мне самым желанным мужчиной на свете. Слезы сами потекли по щекам, закапали на руки, обжигая ледяную кожу. Нет, пусть это будет сон, думала я. Мне казалось, что если посильнее зажмуриться, а потом открыть глаза, то все исчезнет. Исчезнет Ровах, исчезнет комната, исчезнет Сайдех.

Я открыла веки, которые жгло огнем. Ничего не исчезло. Я была обречена на самый худший кошмар, который я ещё даже не могла представить.

Дорогие читатели, добро пожаловать в мою новую историю. В этот раз я решила отдохнуть от 16+ и рассказать что-нибудь "пожестче". И пусть история Тайты немного грустная, а жизненные испытания на ее пути трудные, нас все равно ждет хэппи-энд в конце.

2

Ни одна ночь в моей жизни ещё не казалась мне столь долгой. Никогда я так рьяно и отчаянно в своих мыслях не молила богов о смерти.

Мой красивый и улыбчивый муж оказался чудовищем. Ласки его, если это так можно назвать, были грубы и болезненны, а жалости в нём не было и капли. Только жестокость и неуёмный аппетит. Мамушка ошиблась, когда говорила, что придется немного потерпеть. Нет, Ровах был не такой, он никуда не торопился, и это было самым страшным. Он только распалялся всё больше и больше, подпитываемый моими криками и всхлипами. А как ему нравилось таскать меня за длинные мои косы, наматывать их на руку и дергать, заставляя меня подчиниться ему.

Когда он наконец ушел, я не поверила своему счастью. Я смотрела на закрытую дверь, с ужасом ожидая, что он вернется. И когда она отворилась, я отшатнулась, отползла по полу, на котором сидела, ближе к кровати.

Это была Катара.

– Девочка моя! – закричала она, и слезы градом посыпались из её глаз. – Моя Птичка, что сделал он с тобой?

Она плакала над каждым моим синяком, над каждой кровавой ссадиной, что покрывали моё тело. Со всхлипами она вытирала кровь, что спеклась в уголке рта, подсохла на ранах. А после ненадолго оставила меня, чтобы принести целебную мазь для моего истерзанного лона.

Катара застала меня у зеркала, когда вернулась. Гордо выпрямив спину я смотрела на себя взглядом полным ненависти. В руках моих были ножницы, которые я уже завела, чтобы отстричь под самый корень свою густую черную косу.

– Что же ты делаешь, Птичка! – Катара кинулась ко мне, выхватила из моих рук ножницы. – Ежели он так с тобой без всякого повода, то что сделается, ежели ты себя изуродуешь?

– Может тогда он ходить ко мне перестанет? – мертвым голосом ответила я.

Когда я посмотрела на Катару, в глазах её я видела такой испуг, столько боли и жалости, что мне стало тошно. Я отвернулась, прошла к постели. Тело все ныло, ломило, между ног пульсировала невыносимая боль. Я свернулась калачиком, замоталась колючим шерстяным пледом.

Мамушка всю ночь сидела рядом. Гладила мои волосы, пела мне колыбельные. Я же пустым взглядом смотрела в темную стену и мечтала о теплом юге и родной постели. Как же беззаботна была моя жизнь, а я этого даже не знала. Мне казалось, что нелюбовь моей матери – это уже самое ужасное, что может быть. Нет… как же я заблуждалась.

С того дня я перестала смеяться. Погас тот задорный свет, что сиял всегда в моих глазах. Я больше не хотела вышивать цветы как раньше, не выносила музыку и громкие звуки. Я часами бродила по северной крепости в одиночестве, обдуваемая ледяными ветрами. Внутри меня зияла огромная дыра, которая сжала моё сердце ледяной рукой.

На моё счастье, Ровах Сайдех нечасто навещал меня. Никогда бы не подумала, что буду рада изменам собственного супруга. Быть может длись это гадкое действо лишь пару минут, я стерпела бы как-то. Но когда закрывалась за Ровахом дверь, оставляя нас наедине, я понимала, что уйти он может только на рассвете. В коридорах или залах я часто встречала совсем юных и не очень девушек с синяками и ссадинами, а главное – с болью в глазах. Я сочувствовала им, мне было жаль их, но в то же время я понимала, что пока мой муж приходит к ним, я могу спать спокойно.

Хотя кому я вру… Спать я почти перестала. Я часами смотрела на дверь, в ужасе ожидая, что она вот-вот откроется и явит мне самый жуткий кошмар. Иногда это происходило, и ночь превращалась в мучительное столетие. Но даже когда Ровах Сайдех не являлся, я не могла иногда сомкнуть глаз до самого рассвета.

И вот спустя полгода бессонных ночей и пустых дней, я захотела куда-то выйти. Причина была проста – на праздник, посвященный богине ветров, должны были приехать торговцы и театр с юга. Этот праздник связывали с последними холодными ветрами и считали, что после него на севере наступит лето. “Богиня ветра разгоняет холод дуновением из своих алых губ.” Так говорили местные. Сегодня они будут гулять и веселиться, радуясь приближению тепла. Но разве это тепло? У нас, в южном княжестве, такая погода стояла лютой зимой, что выпадала лишь раз в десятилетие.

В связи с заключением союза между Сайдехом и Наморой купцы и торговцы стали ездить из княжества в княжество: северяне на юг, южане на север. Вот и сегодня ожидалось, что приедет целая куча наморцев. Мне так хотелось глянуть хоть на секундочку на земляков, выпить терпкого южного вина, ощутить теплоту родного дома.

– Не ходи на праздник, милушка! – взмолилась Катара. – Господин осерчает, что вы крепость покинули, накажет!

– Чего мне ещё бояться? Хуже уже не будет.

– Убьет же!

– Так разве ж плохо?

Катара покачала печально головой. Она знала, что если я что удумала, так хоть веревками меня свяжи, всё равно своё возьму.

– Только недолго. И Ракана возьми с собой, без него тебя за ворота не пустят.

Ракан – огромный широкоплечий воин, которого мой муж приставил ко мне в качестве охраны. Он тенью ходил за мной, почтительно держась на расстоянии, никогда не мешал, но никогда и не выпускал из виду. Из-за своих размеров и шрамов, что покрывали его лицо, страж казался пугающе мрачным и опасным, но даже в его глазах я видела жалость, когда он смотрел на свежие синяки на моём лице или шее.

– Будто выбор у меня есть, – усмехнулась я. – Куда я от него денусь?

Поцеловав мамушку в щеку на прощание, я выскользнула за дверь и широкими шагами пошла по коридору молясь, чтобы не попасться на глаза супругу или его помощникам. Спиной я ощущала, что Ракан следует за мной, как всегда соблюдая приличное расстояние.

Через ворота я прошла без всяких проблем, стражники лишь почтительно поклонились мне, посмотрели на моего сопровождающего и открыли ворота, выпуская меня в город. Видимо, они даже не знали о том, что муж запрещает мне покидать крепость, ведь ни разу раньше я не пыталась куда-то пойти. Здесь, на улицах Сайдеха, я накинула на голову капюшон от плаща, чтобы стать менее заметной. Люди толпами шли к площади, и я пристроилась к ним. Дети несли на палочках ветряные мельницы, сделанные из сухой травы, и весело смеялись, когда лопасти крутились на ветру. Один из ребятишек, которого несли на руках, выронил мельницу из рук, засмотревшись на цветные фонари, протянутые вдоль улицы. Я подобрала игрушку и улыбнулась, когда она начала вертеться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Площадь была красиво украшена. Ровах хорошо постарался, выделил много денег на праздник, но лишь потому, что ожидал южных гостей в свои земли. Не будь между нами мира и открытых границ, жители Сайдеха и не увидели бы такой красоты. В крепости мне поведали, что это самый красивый праздник за последние лет пятьдесят, если не больше.

Всюду горели синие и красные фонарики, с домов свисали таких же цветов флажки. На подоконниках и возле дверей выставили горшки и кадки с морозником – ярко-алым цветком, что единственный цвел в это время на севере. Почти все пространство площади заняли лавочки и тележки торговцев, тут и там слышались их приглашения отведать печеных яблок или выпить эля. Ближе к храму Трех Братьев был большой постамент, на котором музыканты играли песни и плясали скоморохи. Единственное, что портило картину – виселица, что никогда не убиралась отсюда, даже в святые праздники.

Я отвернулась от места казни, подошла туда, где танцевали горожане. Народ кругом столпился вокруг молодежи, что лихо выплясывала под звуки дудочки. Мое внимание привлекла красивая девушка с белоснежной косой. Вес парни, что были сейчас здесь, не отрывали от нее глаз, настолько хороша она была собой. Щеки ее раскраснелись на бледной коже, она улыбалась и смеялась, кружась то вокруг одного, то вокруг другого юноши.

Мне было завидно. Раньше я любила танцевать. Выходила в сад, где меня не могли видеть лишние глаза и тренировалась под одобрительные возгласы Катары. А потом, когда впервые меня в двенадцать лет допустили на пир, я всех удивила своей грацией и пластикой. Сколько раз я потом собирала такие же восторженные взгляды, какими сейчас одаривают пляшущую северянку. Но это словно в другой жизни было.

Вот только толку сейчас вспоминать? Теперь у меня другая жизнь, где нет места смеху, радости и танцам. На пирах я боялась даже шевельнуться лишний раз. Пустись я в пляс, и в глазах мужа могут вспыхнуть похотливые искры, и тогда он придет ко мне, даже если не собирался.

Я обернулась, глянула на Ракана, что с хмурым видом шагал за мной. Подошла к торговцу пряниками, купила два.

– Счастья тебе, красавица! – крикнул мне продавец, когда я дала ему лишний медяк.

Скрыв под сползающим капюшоном лицо, я подошла к своему стражу и протянула ему пряник.

– Не стоило, – сказал он хрипло.

– Я не спрашиваю тебя. Я твоя госпожа, так что делай так, как велю. Бери пряник.

Великан хмыкнул, но угощение взял. Тут же откусил, и глубокая морщина на его лбу вдруг стала мягче. Или мне показалось так.

– Я не вижу южан, – сказала я ему. – Они ведь приедут?

Он немного помедлил с ответом, настороженно глянул на меня и сказал:

– Нет, госпожа. Говорят, на них напали айневцы, будь они прокляты. Наши, как узнали, отправили отряд, разгромили вражин, да поздно было – ваши все передохли.

В горле встал ком, и я шумно сглотнула. Пряник теперь в рот не лез, и я сунула его в руку охранника. Тоскливым взглядом я осмотрела площадь, на которой не было ни повозки с юга, ни даже маленького флага.

– Всё хорошо, госпожа?

Тяжелая рука легла мне на плечо, и я повернулась. В глазах Ракана было беспокойство.

– Все нормально, просто…

Я судорожно выдохнула. Как я объясню ему, что такое тоска по родном дому, когда в новом ты до смерти несчастен?

– Ты не печалься, госпожа. Наши даже одного айневца поймали, казнить будут.

Я изумленно посмотрела на него:

– Как казнить?

– Вот так, прилюдно. На празднике, чтоб народ порадовался хоть чутка. Вон, ведут уже, видишь?

Медленно, как во сне, я повернулась в ту сторону, куда показывал Ракан. Музыканты и шуты спускались с постамента, к которому приближалась стража. Около дюжины воинов вели одного пленного. Мужчина был испачкан, одежда его была в крови, руки связаны. Но он гордо нес свою голову, не позволяя и на долю секунды поверить, что он здесь всего лишь пленный.

Меня замутило, и я схватилась рукой за шею.

– Идём, госпожа, лучше вам не смотреть на такое. Вы и так плохо спите.

Он мягко взял меня за локоть и потянул на себя, но я не далась – вырвала руку, сделала пару шагов вперёд. Что-то в образе этого пленника притягивало мой взгляд, не давало уйти.

– Госпожа…

– Идём, подойдем ближе, – перебила я его и кинулась в толпу, чтобы оказаться ближе к эшафоту.

Пленника уже завели на него, и толпа задорно улюлюкала, предвкушая казнь вражеского воина. Я всматривалась в его горделивое лицо, в линии скул и подбородка, в блеск темно-синих глаз. Что-то неуловимое витало в воздухе, какая-то мысль, которую мне никак не удавалось ухватить.

Осознание пронзило меня остро, словно заточенная стрела. Я даже задохнулась на миг, не смогла сделать вдох, когда до меня вдруг дошла простая истина. Я знаю его. Я знаю этого человека.

3

7 лет назад.

Не знаю, зачем отец взял меня с собой. Стояла невыносимая жара, и пот градом тек по моей спине, пока я ходила по лагерю, что разбили под стенами крепости. С часу на час должна была прибыть делегация из Айневии. Быть может даже, мы заключим наконец-то мир, и война будет закончена. Останутся только северяне, но и с ними мы разберемся.

– Тайта! – рыкнула на меня мать, которая вышла из своего шатра. Огромный живот выпирал из-под свободного платья – очередной ребенок, что родится уже мертвым через пару недель.

– Да, матушка? – откликнулась я, удивленная тем, что она заговорила со мной. Это случалось так редко…

– Ты себя видела вообще? Выглядишь как дочь свинопаски! Немедленно прикройся!

Она придерживала живот и слегка покачивалась из стороны в сторону, лицо ее было бледным. Ей было плохо от жары и “тяжести”, и отец поступил очень жестоко, заставив и ее присутствовать здесь. Матушка тяжело дышала и могла в любой момент потерять сознание от переутомления.

– Что не так? – спросила я негромко.

Гилла Намора сделала пару быстрых шагов ко мне и схватила ворот моего платья. Трясущимися пальцами она начала застегивать пуговицу, удушая меня натянутой тканью. Я не могла сделать нормально вдох, но стойко молчала – она меня все равно не пожалеет.

– Отмой свои руки в реке, бесстыжая, пока нас не сочли дикарями.

Едва она это произнесла, как послышался звук трубы – делегация с востока прибыла.

– Боги милостивые, Три Брата, защитите нас и спасите эти земли! – прошептала матушка, вглядываясь в горизонт. Она зашла обратно в шатер, и оттуда послышались торопливые разговоры.

Воспользовавшись моментом, я юркнула за шатер и пошла к реке. Я не собиралась отмывать руки. Я просто решила немного потеряться, пока важные гости будут обсуждать с отцом будущее наших княжеств. Может им и удастся закончить сегодня войну, но даже я, по сути еще ребенок, понимала, что это было бы слишком просто.

Я гуляла вдоль реки не меньше трех часов, наслаждаясь одиночеством. Я пускала камни по воде, заставляя их подпрыгивать, плела венки из поздних цветов, мочила ноги на перекате. Если бы родители видели это, мне было бы несдобровать.

– Вода, наверное, сейчас чудесная?

Я обернулась, едва не потеряв равновесие и не упав в воду от неожиданности. Молодой мужчина, скорее даже юноша, шел ко мне. За собой он вел лошадь весьма дорогой породы. Костюм юноши был в пыли, грязный, и хотя сшит он был довольно просто, от меня не укрылось качество ткани и швов. На боку висел клинок, эфес которого украшал змей выточенный из кости. Наверное, этот человек один из воинов восточного властителя и прибыл с делегацией.

– Прекрасная, – тихо ответила я и стыдливо опустила подол платья. Я задрала его, когда входила в воду, распутно обнажив худые ноги и угловатые колени. Низ платья упал в воду и тут же намок, и я посмотрела на него с сожаления – если мать увидит, она меня побьет.

Незнакомец подвел лошадь к воде, дал ей напиться. Затем он склонился сам, умыл лицо, набрал воду в ладонь и выпил. С улыбкой он выпрямился, глянул на меня синими как грозовое небо глазами:

– В моих землях вода куда вкуснее.

Он точно прибыл с айневцами, я это сразу поняла по его едва заметному акценту. Мы говорили на одном языке, но у каждого княжества были свои особенности в произношении звуков. Иногда их было не заметить, иногда они проступали слишком отчетливо.

– Мне нельзя говорить с незнакомцами, – я вышла из воды и хотела пойти к шатру, но голос юноши остановил меня:

– Не ходи туда.

– Почему?

Он печально улыбнулся, смахнул с лица намокшую прядь волос.

– Там сейчас слишком громко. Боюсь, встреча не задалась.

Я посмотрела на шатер, потом на айневца.

– Ты приехал с ними, да? – спросила, будто не догадалась еще.

Он кивнул.

– Хотя предпочел бы сейчас быть где-нибудь подальше.

– Ты не хочешь этой встречи? Не хочешь, чтобы между нашими княжествами воцарился мир? – вышло как-то зло.

– Хочу. Но его не будет, пока ваш правитель уничтожает наши торговые корабли.

– А вы нападаете на наши деревни на границе, грабите и убивате! – пылко ответила я.

Юноша пожал плечами:

– Вот видишь, о чем я и говорю.

Я не нашлась, что ответить. Подобрала намокшие юбки, собираясь все ж уйти, но через пару шагов остановилась. Обернулась, гневно сверкнула глазами:

– Откуда тебе, простому воину, понимать что-то в политике? Ты говоришь глупости!

Он насмешливо глядел на меня, поглаживая бок лошади.

– А ты, значит, знаешь лучше?

– Меня обучали лучшие в княжестве учителя, я изучала политику, историю, географию!

– Какой образованный ребенок.

Щеки мои вспыхнули алой краской, я сбивчиво ответила:

– Я не… не ребенок! Мне уже тринадцать! И я могу стать будущей правительницей этих земель, если наследник так и не родится!

Незнакомец наигранно округлил глаза, отвесил шутливый поклон и сказал с насмешкой:

– Приветствую властительницу Наморы. Не знал, что встречу вас в грязном платье в реке.

– Дурак! – только и смогла выдавить я и кинулась прочь.

– Погоди, не обижайся! Постой…

Я не оглядывалась. Снедаемая стыдом и гневом, я шагала к шатру, где должна была присутствовать все это время. Но едва я приблизилась, как гремя шпорами оттуда вышли несколько айневских воинов. Они строго глянули на меня, нахмурились одновременно. Потом один из них посмотрел мне за спину и громко сказал:

– Господин, вы здесь! Мы искали вас!

Господин? Я обернулась, глянула на юношу с конем, что так нахально высмеял меня.

– Кто это? – спросила негромко.

– Господин Ильстан Айнев, сын нашего правителя и будущий властитель Айневии.

Меня словно холодом обдало. Я посмотрела еще раз на Ильстана, что так же издевательски улыбался, и вновь покраснела. Резко отвернувшись, я кинулась внутрь шатра, чтобы больше не видеть этих наглых голубых глаз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К моему несчастью, наследник Айневии оказался прав – переговоры тогда не привели к миру, а только обострили конфликт. Недовольная делегация уехала, и Ильстан вместе с ними. Больше я его никогда не видела. До сегодняшнего дня.

– Госпожа? – Ракан подошел сзади, положил мне руку на плечо. – Нам лучше отойти подальше, в толпе вы можете пострадать.

– Ты знаешь его? – спросила я, проигнорировав слова стража.

– Нет, – мотнул он головой. – Какой-то пес из Айневии.

– Это наследник восточных земель, сын властителя!

Ракан поднял глаза на эшафот, где пленника уже выставили перед толпой. Один из воинов, что привел его, достал длинный кнут с металлическим наконечником.

– Что сейчас будет? – спросила, ощущая, как внутри нарастает тревога.

– Выпорют для развлечения толпы, дадут плетей пятьдесят и, если пес выживет, повесят.

Я покачнулась, почувствовав, как в голове возникла странная легкость. Переносицу зажгло, и я мотнула головой, отгоняя неприятные ощущения.

– Слушайте все! – объявил один из северян с эшафота. Его зычный голос пронесся над толпой, заставляя ее стихнуть. – Эта подлая тварь – наш враг, айневец. Сегодня он и его мерзкие дружки напали на наших гостей – южных торговцев. Мы смогли уничтожить их, но этот все еще жив только потому, что вы должны это видеть своими глазами.

Он сделал драматическую паузу, оглядел толпу глазами.

– Все должны знать и видеть, что бывает с теми, кто идет против нас. Пусть кровь этой гниды прольется во имя благополучия Сайдеха!

Народ одобрительно закричал, заулюлюкали. Мутным взглядом я оглядела тех, кто стоял рядом, радуясь казни. Они не понимают!

– Его нельзя казнить! – сдавленно сказала я, но меня никто не услышал, да и не мог услышать.

– Что вы сказали, госпожа? – склонился надо мной Ракан.

– Его нельзя казнить! – повторила я громче. – Это все разрушит! Уничтожит всякий шанс на мир и конец войны!

– Мы не в силах ничего сделать, госпожа, – качнул головой страж. – Пусть Трое Братьев примут его душу.

Пленника поставили на колени ударом по голеням. Он рухнул на деревянный пол, на миг пряди волос закрыли его лицо. Но уже спустя секунду Ильстан поднял гордо голову, выпрямился и посмотрел в толпу. Его глаза стали темно-синими, их блеск я видела даже на таком расстоянии.

– Четвертовать этого сученыша! – прокричала какая-то совсем юная девушка и плотоядно улыбнулась.

– Запороть до смерти! – послышался мужской крик с другой стороны.

Одним движением рубашка на спине пленника была разорвана и уже через секунду плеть со свистом опустилась на его спину, рассекая сначала воздух, а потом кожу. Он даже не вздрогнул. Не вскрикнул, не застонал, не сморщился. Он лишь нахмурил брови и сжал сильнее челюсть.

– Нет, этого нельзя допустить!

Я кинулась через толпу к месту казни, пыталась прорваться среди зевак, что никак не хотели меня пускать.

– Куда прешь? – толкнула меня женщина, от которой тошнотворно пахло рыбой. – Все хотят поглядеть!

Не обратив никакого внимания на нее, я ломилась вперед.

Щелчок. Плеть снова опустилась на спину айневца. Еще щелчок.

Когда я взлетела не помост, уже не меньше двадцати плетей опустились на спину воина. Он уже был не столь горделив – тело его скрючилось, голова опустилась низко. Вся его спина была в крови, изрубленная острым концом кнута.

– Эй, девка, куда?! – стражник схватил меня за руку, но я дернулась.

– Остановитесь немедленно! – как можно громче прокричала я. – Я госпожа Сайдеха, и я приказываю остановить казнь!

Я скинула капюшон с головы, повернулась к толпе, чтобы показать себя. На глаза мне попался Ракан, который раскидывал тех, кто стоял ближе всего, чтобы добраться до меня.

– Госпожа? – недоверчиво протянул стражник. Он сомневался, ведь меня никто и никогда не видел в городе, но все же наказание плетью было остановлено.

– Да, госпожа, – гаркнул Ракан. – Жена властителя Сайдеха перед тобой, склони голову, идиот.

Стражник, совсем еще молодой парнишка, испуганно глянул сначала на моего охранника, потом на меня и торопливо опустил голову. Его примеру последовали и другие воины. Народ же перешептывался озадаченно, не понимая, что происходит.

– Казнь должна быть немедленно прекращена, – я попыталась вложить в голос как можно больше твердости. Это было сложно – сердце мое бешено скакало в груди, руки тряслись, и я прятала их под плащом. Я не могла и на секунду позволить кому-то думать, что я боюсь.

– Но, госпожа, властитель Сайдеха приказал казнить его.

– А я приказываю отменить казнь, – настаивала я на своем. – Мой муж не знает всех обстоятельств и не может принимать такие решения.

– Но, госпожа, мы не можем, – качнул головой стражник. – Мы лишимся в лучшем случае должности, в худшем – жизней, если ослушаемся приказа.

Я глянула не пленника. Он стоял на коленях, все так же низко склонив голову, и покачивался. Он не выдержит пятьдесят плетей – никто не выдерживает. Будь еще это обычная плеть, шансов было бы куда больше, но плеть с “жалом”...

– Прекратить казнь! Я объясню все властителю сама.

Стражник кивнул, повернулся в сторону и лицо его отразило ужас.

– И что ты мне объяснишь, дорогая жена?

При звуках голоса Роваха все внутри меня перевернулось. Медленно я повернула голову, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица и не выказать своего страха перед ним. Он шел к эшафоту в окружении стражи и выглядел недовольным.

– Мой господин, – поклонилась я ему. – Мы не можем убить этого мужчину, это будет большой ошибкой.

Ровах поднялся. Он подошел ко мне, и я внутренне сжалась, когда он, словно скала, навис надо мной.

– Почему я должен помиловать айневского пса? – процедил он сквозь зубы.

– Потому что он не простой воин. Перед тобой Ильстан Айнев – наследник айневского трона.

Брови супруга взлетели удивленно вверх. Он подошел к пленному, схватил его за подбородок и резким движение поднял его голову, чтобы взглянуть на лицо. От меня не укрылось, что глаза Ильстана были мутными, взгляд потерянным. Дело плохо.

– Ты уверена в этом, Тайта? Не ошиблась ли ты? – Ровах отпустил подбородок врага, подошел ко мне. В его глазах плескались раздражение и недовольство. Ему не нравилось то, что я отменила его приказ, но он был далеко не дурак. Пусть властитель Сайдеха и был еще тем садистом, но политик из него был разумным. На это я и рассчитывала.

– Нет сомнений, я знакома с ним лично. Его нельзя убить – он залог того, что когда-то наступит мир.

Ровах задумчиво смотрел на меня, потирая подбородок.

– Будет лучше, если мы используем его как заложника, выставим ультиматум властителю Айневии. Уверена, он на многое пойдет, чтобы вызволить своего наследника.

Ровах молчал, и мне стало еще неуютнее под его взглядом. Но я не отвела глаз, не стушевалась. Я гордо смотрела на него, демонстрируя уверенность в своих словах.

– Моя дорогая супруга права, – наконец громко сказал он. – Мы сохраним жизнь этому ничтожеству во имя благополучия нашего княжества. Стража, бросить его в темницу.

Народ разочарованно застонал. Они хотела кровавого зрелища, а тут не вышло. Омерзительные твари.

– Мой господин, – я схватила Роваха за рукав, когда он попытался уйти. – Его нельзя в темницу – он погибнет. Он получил слишком много плетей. Если он умрет, это будет ничуть не лучше казни. Ему нужен лекарь.

– У нас нет лекаря для него – дома исцеления забиты ранеными, лекари спасают жизни благородным северным воинам.

– Я могу, – выпалила я прежде, чем поняла, что сказала. Он не согласится…

Но муж удивил меня. Нахмурив белоснежные брови, он нехотя протянул:

– Будь по-твоему, Тайта. Но если он умрет из-за ран, ты горько расплатишься за это.

Я согласно кивнула, и властитель стал спускаться вниз. На последней ступеньке он замер, и я увидела, как похотливая улыбка коснулась его губ. Я посмотрела туде же, куда и он, и сразу все поняла. Неподалеку от нас стояла та красивая девушка, что плясала, окружив себя поклонникам. Губы ее изогнулись в притягательной улыбке, когда она поймала заинтересованный взгляд Роваха. Маленькая дурочка еще не понимает, что ее ждет этой ночью…

Я отвернулась, чтобы не видеть, как мой муж идет к красотке.

– Доставьте айневца в крепость, – приказала я стражникам и, накинув капюшон, прошла через расступившуюся толпу. Ракан бесшумной тенью шагал следом.

4

Пленника доставили в крепость. Выглядел он плачевно, был не в силах даже идти сам, так что во внутренний двор его уже тащили под руки.

– Куда его, госпожа, в темницу? – спросил один из стражей.

– Нет, туда нельзя, – я понимала, что сырость и холод крепостных подземелий не дадут мне спасти Ильстана. – Несите его в одну из комнат в гостевом крыле на первом этаже.

– Но, госпожа, ему нужна охрана, – вмешался стражник с рыжей бородой.

– Куда он сбежит? – я головой указала на избитого, который уже потерял сознание. – Надо молиться, чтобы он вообще очнулся.

Воины кивнули, понесли пленника к крыльцу.

– Зря вы в это влезли, госпожа. Господин Ровах с вами будет особо жесток этой ночью.

Я и сама знала это. Но после слов Ракана по спине пробежал холодок, руки онемели. Ничего, я справлюсь, мне не привыкать.

Я прошла в крепость вслед за стражей, проследила за тем, чтобы комната была выбрана чистая.

– Кладите на живот, – скомандовала я уже в спальне. – На спине он не сможет лежать еще долго.

Ильстана уложили на постель, и он застонал. Один из стражей веревкой связал ему запястья и привязал к изголовью кровати. Я не стала спорить – если Ровах придет и увидит, что заложник хотя бы не связан, то точно отправит его в камеру.

– Твое счастье, айневец, что сознание тебя покинуло, – шепнула я Ильстану, хоть он и не мог меня слышать.

По моему приказу Ракан отправился дать указания слугам, и уже через пять минут мне принесли все, что требовалось: таз с теплой водой, бинты, мази и порошки. Я не сильна была в лекарстве, никогда не изучала его, но имела небольшое представление. Сейчас никто в Сайдехе не сможет сделать для наследника Айневии больше, чем я. Ровах не врал, всех лекарей действительно согнали в дома исцеления в попытках уберечь как можно больше солдат. Север уже давно нес большие потери, и если бы не союз с югом, Сайдех давно бы проиграл.

– Птичка моя глупая! Что же ты натворила? – Катара буквально ворвалась в комнату чуть не сбив Ракана у дверей. Она недовольно глянула на него, глазами указала на выход, и тот вышел за дверь. Мы остались с ней вдвоем. Втроем, на самом деле, но Ильстан сейчас никак не мог нас подслушать.

– Успокойся, мамушка. Что сделано, то сделано.

– Да что же это! Да как так… – голосила женщина. – Я же знала, что добром твой выход не кончится! Я ведь знала! Чуяло мое сердечко!

– Прекрати пустой звон и помоги мне привести его в порядок, – оборвала я ее причитания.

Катара глянула на Ильстана, словно и не замечала его все это время. Глаза ее стали задумчивыми, на лбу проступила глубокая морщина.

– Не выживет, – качнула она головой. – Помрет через пару дней.

– Не бывать этому, – твердо ответила я. – Так ты поможешь?

Катара поцокала языком, но подошла. Закатав рукава на платье, она взяла тряпку и начала осторожно промакивать кровь на спине пленника. Вся его спина была иссечена глубокими ранами-полосами, кожа успела воспалиться и стала горячей. Он дергался и стонал, но в сознание не приходил. Ему же лучше.

– Так что Ровах сказал насчет того, что ты без его ведома покинула крепость? – спросила мамушка негромко.

– Ничего, – вздохнула я. – Не до того было.

– Скажет, голубушка, еще скажет. Да так, что пожалеешь.

Они тихонько всхлипнула, отерла тыльной стороной ладони лицо и прополоскала тряпку. Вода в тазу была уже розовой от крови.

До поздней ночи мы с ней трудились над раненым, пытались хоть как-то помочь ему. Обезболивающая мазь действовала плохо, и Ильстан все время стонал и метался, пытался даже в бреду приподняться. У него был жар, и это было плохим знаком. Сделав все, что было в наших силах, мы решили покинуть его. Я приставила к нему служанку, чтобы она глядела за ним ночью и меняла компрессы на спине, и мы с Катарой вышли.

За дверью оказались три стражника, что меня ни капли не удивило. Такого “гостя” никто не оставил бы без присмотра ни при каких обстоятельствах.

– Пойду попрошу сварить для нас успокаивающего чаю, – сказала Катара и зашагала в хозяйственное крыло. Я же пошла дальше по коридору в сопровождении Ракана.

За поворотом, ближе к главному холлу послышался шум. Я прислушалась, но не поняла в чем дело. Но едва я завернула за угол, как увидела, что происходит.

– Я требую, чтобы со мной обращались достойно, – шипела на стражника девушка, которую заприметил на площади Ровах. Стражник держал ее за руку и скабрезно улыбался.

– Да ну? Ты всего лишь маленькая продажная дрянь, которую пустили в крепость. С чего мне с тобой церемониться?

– Потому что твой господин меня выбрал! – гордо выпятила она грудь.

Я вышла из тени коридорного проема и шагнула на гранитный пол холла.

– Пусти ее, – приказала я стражнику.

Увидев меня, он выпустил руку девицы и поклонился мне.

– То-то же! – надменно глянула на него девушка.

Взгляд ее сместился ко мне. Но она не стала кланяться для приветствия, как и полагалось. Более того – она с вызовом глядела на меня.

– Господин выбрал меня, – зачем-то повторила она, но уже для меня.

– Верю. Но тебе лучше уйти.

Я с жалостью посмотрела на нее, понимая, что ждет ее сегодня. Внутри все переворачивалось от осознания того, что если я прогоню ее, то Ровах придет ко мне. Еще злее, еще жестче… Но я не могла позволить пострадать той, что может быть еще даже невинна.

– Я не уйду, – вскинула подбородок гостья. – Не вам решать. Я понравилась вашему мужу, а ваш удел – терпеть.

Она прошла мимо, и уже за моей спиной остановилась, заговорила через плечо:

– Как знать, быть может я даже стану его любимицей. Подарю ему сына. Ведь ваше чрево не способно на детей, раз за такой срок вы так и не понесли?

Сказав это, она хмыкнула насмешливо и зашагала к винтовой лестнице, что вела на второй этаж. Она была довольна своей победой и даже не подозревала, что на самом деле проиграла.

– Удачи, – сказала я негромко, а затем добавила уже так, чтобы она точно услышала: – Только не плачь сильно, Ровах этого не любит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка застыла на мгновение, обернулась, посмотрела на меня непонимающе. Она продолжила идти наверх, но шаги ее замедлились, брови нахмурились.

Она не поняла, но скоро поймет. Бедная глупая мышка, которая попала в лапы коту.

Дождавшись, когда ее шаги стихнут, я поднялась наверх и прошла в свои покои. Сегодня я могу спокойно спать не опасаясь, что супруг придет ко мне. Но на душе все равно скребли кошки. Так было всегда, когда я видела, что очередная девушка попала в руки моего мужа.

– Главное, что не я. Главное, что это не я, – повторяла я себе, пытаясь успокоить громко стучащее от тревоги сердце.

Дверь распахнулась, вошла Катара с подносом, на котором дымился небольшой чайник.

– С лавандой, все как вы любите, – сказала она и поставила чай у зеркала.

Я не притронулась к нему. Все мои мысли были только о том, как спасти будущего властителя Айневии. Ровах не глуп, он попытается как-то повернуть все в свою пользу, к примеру, потребовать от Айневии капитуляции в обмен на Ильстана. Нет, вряд ли – слишком несоразмерна цена, властитель востока может и не согласиться.

Ночь прошла спокойно, Ровах не пришел, как я и ожидала. Едва рассвет ворвался в комнату, я покинула ее и прямиком направилась в покои, где лежал Ильстан. Только вошла, как служанка быстро встала, поклонилась и затараторила:

– Госпожа, он так кричал, так кричал! Я мазь мазала от боли – не помогла! Я думала, что с ума от его криков сойду! Ух как он метался, как рвался!

– Он в сознании?

– Нет, госпожа.

– Иди.

Девушка быстро зашагала из комнаты, испуганно глянула на Ракана, что стоял у дверей, и прошмыгнула в коридор.

Я подошла к раненому. Тело его пылало от жара, покрылось потом. Запястья были изранены веревкой, когда он метался в своей постели.

– Срежь веревку, – приказала я Ракану.

– Нельзя.

– Ты же видишь, в каком он состоянии? – строго ответила я. – Еще не хватало, чтобы запястья воспалились.

Воин цыкнул, но подошел к постели. Из-за пояса достал нож и одним движением перерезал веревку.

– Он может навредить вам, госпожа.

– Чем? Он едва жив. Надо молиться богам, чтобы он вообще очнулся!

– Но…

– Выйди! – не выдержала я. – Жди за дверью и не мешай мне, раз ты так боишься за меня!

Охранник хотел было что-то сказать против, но я посмотрела на него так, что он тут же закрыл рот.

– Дурная баба, – ворчал он себе под нос, уходя из покоев. – Одни беды от нее.

Едва он вышел, я тут же приступила к лечению. Из баночки я достала немного мази, но когда стала наносить ее на рану, Ильстан промычал болезненно и выгнулся дугой.

– Тише, – шепнула я ему. – Мне нужно помочь тебе.

Он не мог меня услышать, а уж тем более терпеть боль. Поэтому, когда я в очередной раз коснулась его раны, он выгнулся еще сильнее и громко застонал. Его рука дернулась, ударив меня больно в грудь.

– Потерпи, умоляю.

Но все мои мольбы были напрасны. С каждым прикосновением Ильстан расходился все сильнее. Устав бороться с ним, я вздохнула. И как его усмирить? Я тихонько запела.

Пленник притих, словно ребенок, убаюканный материнской колыбельной. Тело его обмякло, он словно слушал меня, хотя был без сознания.

Я пела и пела, осторожно нанося на раны мазь, и Ильстан был куда смирнее, чем прежде. Я пела про девушку, что выдали за старика вместо любимого. Про война, что потерял дорогу домой и блуждал на болотах пока его не вывели русалки. Про зарю, что живет где-то в облаках на скале и каждое утро проносится по небу, чтобы окрасить его в алый цвет.

Несколько дней я ходила и пела, молясь мысленно богам, чтобы он вернул раненого к жизни. Он не приходил в себя, но я видела, что ему стало лучше. Раны на его спине затянулись, не причиняли столько боли, и я попросила Ракана переворачивать его иногда на спину, чтобы не образовались пролежни.

– Помыть бы его хорошенько, – сказал как-то Ракан, перевернув Ильстана на спину.

– Прикажи слугам принести воды и тряпки, я вымою его.

– Может служанка?

– Они его боятся. Думают, что он вот-вот очнется и перережет им глотки.

– Лучше им, чем вам, госпожа.

– Мне все равно, – пожала я плечами. – Он может хоть клинок мне в сердце всадить – я только спасибо скажу, если успею.

Ракан покачал головой и вышел, а через пару минут заскочила с водой служанка. Поставив таз, она кинулась прочь, словно пленник действительно был опасен.

– Дурочки трусливые, – усмехнулась я и начала протирать больного.

Я осторожно помыла его руки, приподняв их. На мое удивление они оказались ужасно тяжелыми, словно из металла налитыми. Потом перешла на грудь. Мышцы были такими же литыми, как и на руках, гладкая кожа отливала легким загаром.

Взгляд мой опустился ниже, к животу, и я застыла, не решаясь протереть его. Кровь прилила к щекам, стало жарко. Не знаю почему, но я жутко смутилась. Я была замужем, видела Роваха голым, и, могу сказать, его тело было прекрасным. Но собственный муж вызывал у меня лишь отвращение, а тут… Какое-то волнение всколыхнулось во мне, в горле пересохло и я шумно сглотнула, сама того не ожидая. Испуганная я глянула на раненого, словно он мог услышать. Он все так же был где-то далеко.

Пальцы мои чуть стянули с него одеяло, сместив его ниже. Руки задрожали, когда я начала омывать твердый пресс. Щеки горели уже так, что кожа на них заболела. Я глубоко вдохнула, судорожно выдохнула и быстро, как только могла, закончила водные процедуры.

Вскочила резко с места, кинулась прочь из комнаты, словно за мной гнались демоны.

– Что-то случилось, госпожа? – настороженно спросил Ракан, когда нагнал меня дальше по коридору.

– Все в порядке, я просто устала, – соврала я.

Я молилась лишь о двух вещах: чтобы мои алые щеки никто не заметил, и чтобы мой супруг не попался мне на пути.

5

На следующий вечер Катара огорошила меня новостями:

– Госпожа! – запыхавшись влетела она в мою спальню. – Птичка моя!

– В чем дело? – я отложила гребень, которым расчесывала волосы перед сном.

– Такие вести, госпожа, я принесла!

Она тяжело упала на стул, что стоял рядом с зеркалом и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:

– Эта девка наглая господина окрутила!

– Что ты имеешь ввиду?

– Она из его покоев уже неделю не выходит! Служанки говорят, что он ой как поиздевался над ней в первую ночь. Все простыни в крови были!

Катара сложила руки в молитвенном жесте и прошептала едва слышно обращение к богам.

– Помилуйте ее, Трое Братьев, – закончила она и продолжила рассказывать. – Так вот, как пришли постель менять, а она там. Вся в синяках, губы разбиты. Но глаза… ууу, глазища! Говорят столько в них ледяной решимости было, что даже страшно стало. Нира, что убирать пришла, подумала, что девка эта господина со свету сжить удумала, уж так горели ее глаза. А на самом то деле…

Мамушка покачала головой, цокая языком.

– Не тяни, – раздраженно сказала я и продолжила причесываться. – Говори уже.

– Заявила она, что пусть ее в покои следующей ночью снова ведут! Из ума выжила, все подумали. Ан нет, госпожа! На следующее утро пришли, а ей хоть бы хны – пальцем ее господин наш не тронул!

Я изумленно глянула на Катару, рука с гребнем сама опустилась вниз.

– Во-во! – заметила женщина мою реакцию. – Так каждую ночь она к нему и ходит, а он и не обижает ее! Да разве бывало такое? Чудо какое-то! Окрутила, небось, ведьма! Как пить дать – околдовала.

Я не могла отойти от удивления. Все смотрела на свою прислужницу, что говорила и говорила не смолкая. Но я ее не слышала – голова была занята собственными мыслями. Вот почему Ровах все эти дни ни разу не пришел, вот где пропадет. Если эта девчонка с площади смогла присмирить его, то сами боги на ее стороне.

– … вот такая вот беда, Птичка! Уведет она вашего мужа, окрутит его вокруг пальца!

К удивлению Катары я засмеялась.

– Чего это? – опешила мамушка.

– А то, моя любушка, – я встала, обняла женщину. – Что пока он одержим ей, не придет он ко мне! Не нужна я ему, понимаешь!

Я засмеялась снова, счастливо закружилась по комнате. Мамушка, глядя на меня, хохотнула, хлопнула себя по колену.

– Ишь, какова! – сказала она весело. – Развеселилась! Будто снова мы в Наморе.

– Так может как дома будем танцевать?

Я сделала шаг к ней, взяла за пухлые ладони, потянула на себя, чтобы поднять и заставить танцевать со мной…

Властный голос прервал наше веселье.

– Выйди, Катара.

На меня словно ушат ледяной воды вылили. Я повернулась к двери. Ровах стоял в проходе, серебристые глаза сверкали льдом. Я невольно сделала шаг назад, наткнулась бедрами на изножье кровати.

– Мне повторить? – процедил супруг.

Катара глянула на меня виновато и кинулась к двери. Она знала, что если вмешаться, хуже будет не ей, а мне. Я проводила ее взглядом. Сердце застучало сильнее, подгоняемое страхом.

– Мы давно не виделись, моя дорогая супруга, – Ровах подошел ко мне. Его пальцы подняли мой подбородок, горячие губы запечатлели на моих онемевших легкий поцелуй.

– Говорят, моему господину есть чем заняться, – тихонько сказала я.

– Правду говорят, – усмехнулся он. – И я, быть может, еще долго не заходил бы сюда, но что-то подумал, что ты по мне скучала, женушка.

Его рука подняла подол моего платья, раздвинула властно бедра и коснулась промежности.

– Сухая, как и всегда, – зло рыкнул Ровах. – Неужели ты не любишь своего мужа, Тайта?

– Люблю, – соврала я. – Как же мне не любить его?

Я пыталась сделать голос ровнее, но не смогла – нотки сарказма проникли в мои слова.

Ровах ударил так неожиданно, что я даже не успела собраться. Он бил не кулаком, ладонью, но так сильно, что я отлетела в сторону, впечатавшись спиной в зеркало. На мгновение я не смогла сделать вдох, пока острая боль не разлилась по спине.

– Как же мы сделаем наследника, когда я тебя не вижу, моя милая? – притворно сладким голосом протянул муж.

Он подошел, склонился надо мной. Занес руку, сжал ладонь в кулак, готовясь ударить еще сильнее, чем прежде…

– Я беременна! – почти выкрикнула я и закрыла глаза, ожидая, когда кулак обрушится на меня.

Удара не последовало. Я открыла глаза.

Ровах опустил занесенную руку и теперь внимательно смотрел на меня.

– Правда? – спросил он настороженно.

Я кивнула согласно.

– Не было уже больше месяца крови. Я жду ребенка.

Это была ложь. Месячные прошли буквально несколько дней назад, пока Ровах развлекался со своей девицей.

– Прекрасные новости, моя дорогая женушка, – он улыбнулся, протянул мне руку.

Я опасливо вложила свои пальцы в его ладонь, и Ровах поднял меня на ноги.

– Это надо отпраздновать! – хохотнул он и улыбнулся. – Наследник Сайдеха скоро появится на свет! Боги милостивы!

Он направился на выход из комнаты, но уже у дверей обернулся:

– Завтра я пришлю повитуху, чтобы она осмотрела тебя и подтвердила твою тяжесть. Надеюсь, Тайта, ты не соврала мне.

– Я бы не посмела, – твердо ответила я.

Ровах вышел. Как только дверь за ним закрылась, я судорожно выдохнула. Заметалась по комнате, словно ища выхода. Боги! Если завтра повитуха скажет, что я не понесла, мне конец! Ровах в порошок меня сотрет.

Я опустилась на кровать. Мысли понеслись безумным хороводом, ища выход. Даже пульсирующую щеку я не ощущала, совершенно позабыв о боли. Стены давили, и я поняла, что больше не могу находиться здесь.

Накинув поверх сорочки легкий плащ, я выглянула за дверь. Ракана не было – он не думал, что Ровах уйдет от меня так рано, и появится куда позже. Я могу уйти без его сопровождения. Маленькая капля свободы, но такая ценная.

Идти мне особо было некуда, поэтому, оказавшись уже в коридоре, я на мгновение растерялась. Пойти в сад? Я гуляю так каждый день, и нет разницы, со мной Ракан или нет – он никогда не мешает. На псарню, посмотреть новорожденных щенков у старой гончей суки? Я видела их уже вчера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сама не знаю почему, но ноги понесли меня к покоям, где лежал Илтьстан. Я никогда не приходила к нему ночью, оставляла служанок глядеть за ним. Быть может самое время проверить, как хорошо они ухаживают за больным?

Когда я спустилась вниз, то услышала крики из обеденного зала. Отчетливо раздавался голос моего супруга, проносясь под каменными сводами потолка:

– У меня будет наследник! Боги благословили род Сайдех!

И громогласно ему отвечал хор мужских голосов, слышался стук кружек.

Я торопливо прошла в сторону гостевых покоев, стараясь не попасться никому на глаза. К моему удивлению, возле спальни Ильстана не было стражи. Видимо, все праздновали зачатие несуществующего наследника. Я невольно вздохнула, расстроенная тем, куда может завести моя ложь. Что будет со мной, когда Ровах узнает, что я не в тяжести…

Отогнав эту мысль, я вошла в комнату. Служанка, что была приставлена на ночь, быстро поднялась, поклонилась. Глаза ее были сонными – она задремала в кресле.

– Иди к себе, – сказала ей негромко, словно могла разбудить больного.

– Да, госпожа, – кивнула они и ушла.

Я подошла к постели. Ильстан глубоко дышал, но спокойно. Темные пряди волос упали ему на лицо, и я машинально протянула пальцы и убрала их. Спрятала за спину руки, словно меня поймали на краже. Сердце застучало чуть быстрее.

И отчего меня так смущает он? Он даже не в сознании, а я тут краснею каждый раз, когда смотрю на него чуть дольше, чем полагается. Глупый вопрос, я и сама понимала, в чем дело. Причина в том, что я слишком интересуюсь его телом, которое кажется мне невероятно красивым. Загорелая кожа, обтягивающая рельефные мышцы пресса, так и манит меня прикоснуться к ней.

Я смущенно протянула руку, поглядывая на лицо спящего и боясь, что он застукает меня за таким непристойным занятием. Пальцы коснулись оголенного живота, и я погладила кожу. Бархатистая.

Мне вдруг стало жарко.

– Госпожа не из скоромных, – послышался хрипловатый голос, и меня словно молнией ударило.

Я отскочила от постели, сердце зашлось в бешеной скачке.

– Ты не спишь! – прозвучало как обвинение.

– Спал. Но мне приснилось, словно фея спустилась с облака и своими крыльями стала щекотать мне живот.

Я постаралась придать себе невозмутимый вид и подошла к Ильстану.

– Значит, ты очнулся.

Он не ответил. Да и зачем? Ответ очевиден.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила, прикоснувшись к его лбу. Жара не было.

Синие глаза внимательно следили за каждым моим движением.

– Как человек, которого выпороли плетью до полусмерти, – с заминкой ответил он.

Он выглядел слабым и изможденным, даже когда говорил, было видно, что ему сложно шевелить челюстью. Надо благодарить богов, что он вообще выжил и жар отступил, а дальше он уже оправится.

– Ты ухаживала за мной? – спросил он, оторвав меня от размышлений.

– Да.

– Спасибо.

Голос его дрогнул, словно он потерял силы. Ильстан закрыл глаза, задышал шумно.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросила я. Только бы ему не стало хуже.

– Просто…

Он замолчал, приоткрыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.

– Эти веревки, – он взглядом указал на привязанные к изголовью руки. – Они совсем передавили мне запястья, я совершенно их не чувствую. Кожа саднит…

Он выдохнул и закашлялся, снова прикрыл глаза.

– Я могу попытаться ослабить их, – предложила осторожно.

– Не поможет. Их нужно снять, я не могу выносить еще и эту боль.

Я смотрела на него обеспокоенно. С одной стороны он прав – его телу проще будет справиться с болезнью, если он будет находиться в комфортных условиях. С другой, какой шанс, что он сбежит, если я развяжу его?

Взгляд скользнул по бледному осунувшемуся лицу, и встретился с его взглядом – мутным и размытым.

– Ладно, – неуверенно сказала я. – Я сниму веревки. Все равно стража за дверью.

Ложь, но ему лучше не знать, что его сейчас никто не охраняет.

– Думаешь, я смогу сейчас бежать? – ухмыльнулся он и тут же поморщился от боли.

– Нет…

Со столика я взяла нож, которым нарезала бинты. Подошла к Ильстану и застыла, не решаясь действовать. Может это ошибка? Не зря ли? Я прикрыла глаза на секунду, открыла. Посмотрела на измученного пленника и склонилась над ним. Даже на расстоянии ощутила тепло его тела.

– Госпожа волнуется? – прошептал пленник. – Странно. Когда ты пришла, ты не стеснялась.

Кровь прилила к моим щеках при воспоминании о том, как я трогала его живот. И ведь он все чувствовал, все видел…

– Ну, не нужно скромничать. В этом нет ничего такого, госпожа. если ты хочешь, то можешь потрогать меня еще раз.

– Прекрати! – рыкнула я и начала резать веревку.

– Госпожа еще невинная девушка? – продолжал он издеваться.

– Нет!

– А ведет себя как девочка, которая даже не знает о том, что такое поцелуй.

Мне не нравился этот разговор. Не знаю, чего он добивался, но отчего-то мне ужасно хотелось доказать ему, что он не прав.

– Это не так. Все я знаю.

– Неужели?

Веревка наконец-то разрезалась до конца, и Ильстан опустил руки. Он потер израненные запястья, поморщился.

– И почему я не верю?

Насмешливый голос вызвал во мне новую волну негодования.

– Ты заблуждаешься, что неудивительно для айневца!

Мои слова его ничуть не задели. Он чуть склонил голову, в глазах сверкнули искорки.

– Так докажи.

– Что? – опешила я.

– Докажи, – усмехнулся Ильстан. – Поцелуй меня.

Я нахмурилась, грозно глянула на него, но мой взгляд ничуть его не тронул.

– Не стану.

– Ну я же говорил – наивная и невинная.

Я не должна была вестись на такой глупый вызов, но может от того, что я все еще помнила ту нашу встречу у реки, когда он так же подшучивал надо мной, мне так отчаянно хотелось доказать ему, что Ильстан ошибается.

Я закрыла глаза, потянулась к нему. Мои губы быстро коснулись его, и я отпрянула, смущенно отвернувшись.

– Что и требовалось доказать, – заключил пленник.

– Я поцеловала!

– Ага, как страшненькая девственница, на которую никто никогда не глядел.

– А как я должна была? – прошипела я зло.

Ильстан поманил меня пальцем, и я наклонилась к нему. Одним движением он придвинул меня еще ближе и поцеловал. Его горячие губы просто впились в мои, заставляя мою голову кружиться. А его язык… Он нагло раздвинул мои губы, проскользнул между ними. Но самое страшное не это… Я потеряла голову. Растеклась, словно кучка снега под палящим весенним солнцем. Руки мои скользнули по голой твердой груди, погладили бархатистую кожу. Внутри все перевернулось, всколыхнулось…

Острый кончик ножа вонзился мне в кожу на шее, почти проткнув ее. И только тогда я осознала, как глупо повелась на эти приманку и вступила в игру, правила которой не знала.

6

Холодный пот тек по спине, колени подрагивали, пока я стояла, замерев. Я боялась шевельнуться и напороться на лезвие ножа. Какая глупая вышла бы смерть…

– Сейчас ты выведешь меня, госпожа, отсюда. Я очень хочу покинуть вашу крепость как можно скорее.

Вся хрипловатая слабость ушла из его голоса, и теперь он звучал уверенно и холодно. Ильстан не был обессилевшим больным, как всем казалось – все это время он умело притворялся, лишив нас бдительности.

– За дверью стража, я закричу.

Голос мой звучал ужасно испуганно и неуверенно. Тут даже ребенок может почувствовать, что я сама не верю в то, что сейчас говорю. По коже пробежала легкая дрожь, я слегка качнулась из-за этого, и кончик лезвия уколол меня сильнее.

– Врешь, дорогуша, – усмехнулся Ильстан. – Я прекрасно знаю, что там никого нет.

– Есть, – не сдавалась я. – Стража всегда у твоих дверей. И Ракан… он не отпускает меня одну.

– Стража ушла еще минут за двадцать до твоего прихода, – горячий шепот обжег мою кожу, когда пленник придвинулся ближе. – Сегодня в крепости что-то празднуют. Что-то такое важное, что стражу сняли с поста. Что происходит?

Я молчала, и Ильстан чуть сильнее надавил. Я ощутила как горячая капелька крови скользнула по моей коже. Сама того не ожидая, я шумно сглотнула.

– Ровах празднует то, что у него скоро появится наследник.

– Как мило, – хмыкнул айневец. – Властитель, наверное, безумно счастлив, что ты в тяжестях. Что ж, ему это и вышло боком.

Я не ответила на его издевку, только прикрыла глаза, снедаемая стыдом. Я поцеловала его, что может быть хуже? Как могла я так глупо поступить, выставить себя полной дурой?

– И твоего стража нет сейчас с тобой. Только твои шаги раздавались по коридору. Я сразу узнал их.

– Как? – я распахнула глаза, хотела повернуться, удивленная, но вспоминала о ноже.

– Я слышал их столько раз. И шаги Ракана – еле слышные, как у кота. И это при его то размерах… Но я всегда его слышу. А теперь его с тобой нет. Ты пришла одна. Я даже не мог на это надеяться.

Ильстан слегка подтолкнул меня вперед, развернул к себе лицом и схватил за руки. Он резким движением перехватил их, и я почувствовала, как завязывается колючая веревка.

– Хватит болтать, веди меня отсюда. Ты знаешь здесь все ходы, знаешь, где стоит стража, так? Наверняка сможешь выпустить меня из крепости.

Я качнула головой и произнесла одно лишь слово, вложив в него как можно больше твердости:

– Нет.

Ильстан за моей спиной вздохнул. Склонился к моему уху снова и прошептал:

– Тогда я убью тебя.

– Убей.

И так легко это сорвалось с моих губ, что я сама немного удивилась. Не было ни капли фальши, ни блефа – я готова была принять смерть прямо здесь и сейчас. Он думает, что испугает меня, грозя убийством? Да он одолжение мне сделает, спасет от этих страшных ночей и жестокости собственного супруга.

Рука пленника дрогнула, он отодвинул чуть нож. Застыл, не зная, что еще сказать. Ему не на что было надавить, нечем манипулировать. Чем угрожать тому, кто не боится даже смерти?

Дверь со скрипом открылась и в комнату вошла Катара.

– Ах, вот ты где, непутевая! – ласково пожурила она меня, переступая через порог. И уже через секунду она заметила, что руки мои связаны. Мамушка ойкнула, отступила на шаг, но было уже поздно. Словно дикая кошка одним прыжком Ильстан преодолел расстояние до моей прислужницы, схватил ее и приставил нож уже к ее шее. Испуганная Катара тут же начала шептать молитвы.

– Тихо! – рыкнул на нее айневец, а затем обратился уже ко мне. – А ее жизнь ты согласна прервать? Или все таки сделаешь то, о чем я прошу?

– Птичка моя, даже не думай. Чего бы он не просил… Я все равно уже свое отжила…

– Молчать!

Я согласно кивнула, глядя в глаза Ильстана. Сколько бы ни умоляла меня Катара позволить ему убить ее, я никогда бы этого не допустила. Я лучше сама погибну.

– Тогда идем, – кивнул в сторону двери пленник. – И поскорее.

Он открыл дверь и жестом указал мне идти. Катару он подталкивал в спину, заставляя идти перед ним. Так мы и оказались в коридоре. Вдалеке в обеденном зале все еще были слышны шум пьяных голосов и залпы смеха – все праздновали.

– Там дверь для прислуги, в том конце. Пройдем по коридору, выйдем через нее и окажемся в кухонном крыле. Оттуда есть выход на задний двор. Маленькие ворота для кухонных повозок охраняет один стражник, и я не знаю, сможем ли мы…

– Сможем, – оборвал меня Ильстан. – Или твоя служанка умрет. Веди.

Я кивнула и тихонько пошла по коридору. Ильстан шел абсолютно бесшумно, и было слышно только тяжкое дыхание перепуганной Катары. На наше счастье или несчастье никто не попался нам на пути: одни слуги спали уже, другие прислуживали в зале. На кухне в уголке спал мальчик лет десяти, который чистил целую кучу моркови. Он так утомился, что уснул прямо с ножом в руке, облокотившись о гору овощей и положив на локоть голову. Он даже не проснулся, когда мы прошмыгнули мимо.

Холодный воздух обжег легкие, лишь только мы оказались на улице. И это они называют весной на севере? Я поежилась, жалея, что накинула тонкий плащ вместо уличного мехового, когда уходила из спальни.

– Я посмотрю, на месте ли стражник, – предложила я и уже сделала бы шаг вперед, но строгий голос Ильстана меня остановил.

– Не так быстро, одна не пойдешь никуда.

– Но если тебя…

– Я иду с тобой, не понятно?

Катара тихонько ойкнула и я поняла – он слегка кольнул ее ножом. Но мне и этого было достаточно. Не хочу, чтобы она страдала.

Я молилась, чтобы стражи не оказалось на месте. Не знаю, что будет, если нам помешают. Быть может Ильстан без раздумий убьет мою мамушку. Нет, скорее он использует меня, будет угрожать моей смертью, лишь бы его выпустили за ворота.

Когда мы осторожно приблизились, я увидела, что стражник спит. Молодой парнишка сидел прямо на земле, прислонившись головой к стене. В руке его была пустая бутылка из-под вина. Видимо и ему досталось угощение в честь праздника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ильстан сделал шаг в сторону спящего, и я сразу поняла, что он задумал.

– Не надо! – горячо взмолилась я. – Посмотри, он еще совсем юный.

Айневец замер, размышляя, а затем кивнул. Головой он указал на ворота, приказывая мне открыть их. Я с облегчением вздохнула, радуясь, что он не убил парнишку.

– Теперь ты совободен, – сказала я, когда мы оказались за стеной. – Если пройти по этой улочке, то в конце будет река, а за ней лес. Тут ночная стража редко проходит, никто не увидит тебя. Отпусти Катару, и мы уйдем.

Ильстан хмыкнул.

– Не так быстро.

– В чем дело?

– Не думала же ты, что я отпущу тебя? Чтобы ты позвала на помощь? Сообщила о моем побеге? Нет уж.

Я и сама понимала, что так и должно было быть. Он не дурак, но надежда умирает последней.

– Клянусь Тремя Братьями, я буду молчать. Мы сделаем вид, что я никуда и не ходила этой ночью. Никто не узнает!

Он промолчал в ответ, и я взмолилась:

– Прошу тебя, Ильстан…

– Господин, – вмешалась молчавшая все это время Катара. – Не гневайтесь, отпустите мою девочку. Вы можете забрать меня, но её…

Одним резким ударом айневец оглушил мамушку, и она почти упала на землю без сознания, но Ильстан придержал ее и осторожно опустил.

– Что ты сделал?! – я кинулась было к прислужнице, но айневец перехватил меня.

– Ты не поняла, госпожа? Ты идешь со мной. Идем, или мне придется действовать жестче.

– Катара!

Ильстан схватил веревку, что связывала мои запястья, и потянул меня за собой.

– Все с ней будет в порядке, не бойся. Оклемается к утру, а мы успеем уйти.

– Сволочь! – прошипела я в ответ. – В тебе нет ни капли души! Ублюдок!

– Если бы у меня не было души, я бы убил ее без раздумий. Замолчи, или я и тебя лишу сознания. Поверь, мне хватит сил, чтобы нести тебя на плече.

Я замолчала. С беспокойством пыталась посмотреть назад, увидеть свою мамушку, но в темноте под крепостной стеной ее было не разглядеть.

“Боги милосердные, пусть с ней все будет хорошо”, – молилась я мысленно. За себя не просила – мне было все равно, что ждет впереди.

Но одна мысль не давала мне покоя всю дорогу, что мы шли к реке. Как я могла быть такой дурой? Я всегда поступала разумно, много лет училась не поддаваться эмоциям и действовать с холодной головой. А тут… словно боги решили подшутить и все подстроили так, как надо. Ровах был слишком занят, чтобы остаться у меня. Ракан ушел и не вернулся, не зная, что господин не задержится. Я соврала о беременности. Стражники напились. Нет, это точно какая-то шутку богов.

Сама не ожидая, я хохотнула. Ильстан посмотрел на меня с подозрением, но не сказал ни слова. Мы уже вышли к реке, и отсюда хорошо была видна северная крепость.

Я обернулась. Посмотрела на стены своей тюрьмы и мне вдруг стало… так легко. Как же я ненавижу Сайдех и сам род Сайдехов. Гори они все огнём!

– Снимай одежду.

Я вздрогнула от неожиданности, повернулась к своему похитителю.

– Что?

– Снимай одежду, – повторил он, и я ощутила холодный вязкий ком где-то в желудке. Нет, только не снова…

7

Я прижала связанные руки к груди в мнимой попытке защититься. Неужели Ильстан хочет надругаться надо мной? Здесь и сейчас, когда скоро меня начнут искать, а ему надо бежать? В такой холод?

– Снимай одежду или я сдеру ее с тебя силой, но тогда назад будет нечего надеть.

– Я… я не могу, – голос мой слегка охрип, и я произнесла это с трудом.

– Снимай!

Он сделал шаг в мою сторону, и я отпрянула. Голос вернулся ко мне.

– Я же сказала: не могу! – рявкнула я. – Ты мне руки связал!

Ильстан замер на секунду, словно раздумывая. Затем подошел ко мне. Я почувствовала, как его пальцы дернули завязки, и плащ соскользнул с моих плеч, упал на землю бесшумно. Я стояла перед ним в одной ночной рубахе. Хорошо, что ночь сегодня безлунная, но это мало меня утешало. Я была почти голой перед ним, тонкая ткань - не великая преграда. Моя голова сама опустилась, когда меня охватил стыд.

– Рубаху тоже нужно снять, – негромко сказал Ильстан.

Он развязал мои руки, и я на секунду обрадовалась – вот он, шанс! Но не успела я даже подумать о том, куда попытаться бежать, как он резко сдернул с меня рубаху. Я охнула, машинально потянулась руками, чтобы прикрыть некоторые части тела, но айневец мгновенно перехватил мои запястья. Пару витков, и веревка была вновь на моих руках.

– И что, вот так просто возьмешь меня? Здесь и сейчас?

Страх и волнение ушли, осталась только ненависть. Я смотрела на своего похитителя со злостью, не отводя глаз. Вряд ли он видел, насколько я сейчас презираю его, но мне было все равно.

Он усмехнулся, и это разозлило меня еще больше.

– Грязное животное. Все вы на востоке такие.

Ильстан начал раздеваться. На нем были лишь рубаха и штаны, в которых он был в постели, так что много времени это не заняло. В ночи я видела как высвечивается его рельефное тело.

Я все стерплю, мне не привыкать. То, что делал со мной Ровах, укрепило меня, я выдержу что угодно. Одно меня пугает – я ничего не знаю о Ильстане, быть может он еще более жестокий, чем мой супруг.

– Пошли, – айневец дернул за веревку. – Возьми одежду в руки и подними их как можно выше.

– Что ты задумал? – опешила я.

– Нам нужно реку перейти. Ты ведь не хочешь намочить одежду?

Я и так дрожала от холода, но когда взглянула на воду, меня просто затрясло.

– Идем, – повторил Ильстан. – У нас нет времени.

Он подтолкнул меня вперед, заставляя идти первой. Вода обожгла ноги, и я стиснула зубы. Нет, это невозможно… Но мне пришлось делать шаг за шагом, пока похититель подталкивал меня. Хотелось кричать, кожу охватила невыносимая боль.

– Вот, молодец, – спокойный и тихий голос Ильстана раздался позади. – Главное - дыши.

Я сделала судорожный вдох, стараясь не вскрикнуть от обжигающего холода. Когда мы оказались на другом берегу, я чуть не заплакала. Упала на землю, сжалась в трясущийся комок.

– Вставай, если хочешь жить.

Рывком айневец поднял меня на ноги. Я дрожала не в силах справиться с холодом. Руки мужчины легли на мои плечи и он начал быстрыми движениями растирать их. Он опускался постепенно ниже, тер мою грудь, живот, бедра. Мне было уже плевать на то, где он касается меня – от этих манипуляций я согревалась, становилось легче.

– С-спасибо, – выдавила я, когда он закончил и одернула себя: не укради он меня, я бы и не оказалась в реке. За что я тогда благодарю его?

Мы оделись, но лучше особо не стало. Я уже сотню раз мысленно прокляла себя за то, что не надела что-нибудь потеплее. Но кто знал, что этой ночью я окажусь на улице.

– Пройдем немного вверх по реке и найдем укрытие.

– Нужно развести костер, иначе мы замерзнем.

– Разведем уже там. Мы слишком близко к крепости. Идем.

Ильстан тащил меня за собой, тянул за веревку. Я едва поспевала за ним. Идти по ночному лесу было страшно, в любой момент мы могли столкнуться со зверем или упасть в яму-ловушку.

– Молю, не так быстро, – попросила я.

– Нет, чем быстрее ты идешь, тем теплее. Шевелись, если хочешь жить.

Не знаю, как долго мы шли. Когда Ильстан объявил привал, я была уже без сил.

– Соберу веток на костер.

После этих слов он привязал меня к дереву, а сам исчез в темноте. Мне вновь стало страшно. Я попробовала развязаться, но не могла достать до узлов. Дергала руками – веревка была привязана крепко. Так я и осталась всматриваться во тьму, молясь о том, чтобы айневец вернулся. Я и подумать не могла, что буду так рада появлению врага, когда он вынырнул откуда-то из чащи с охапкой дров.

Ильстан развел костер, отвязал меня от дерева и позволил сесть у огня. Я с наслаждением протягивала связанные руки вперед, согреваясь теплом. Мои пальцы окоченели и плохо гнулись, но теперь им становилось лучше. Холод отступал, но вместо него пришел голод.

Словно почувствовав мое состояние, айневец повернулся и сказал мне:

– Нужно лечь спать, чтобы скорее наступило утро. Найдем какой-нибудь еды и в путь. Может повезет и мы раздобудем одежду потеплее.

– В путь? Куда ты поведешь меня?

Ильстан не хотел отвечать. Он подкинул пару веток в огонь, и тот вспыхнул ярче, на миг выкинув высоко сноп искр.

– Прошу, скажи мне.

Вздохнув, мужчина ответил:

– Для начала доберусь до своих, до ближайшего лагеря. А потом на восток.

Я понимающе кивнула.

– Ты хочешь использовать меня для переговоров? Хочешь выдвинуть требования в обмен на мою свободу?

– Не только твою, – Ильстан поднялся. – Ты носишь наследника Сайдеха, ты еще ценнее, чем могла быть. Ровах сделает все, чтобы освободить тебя. Да и твой отец не обрадуется твоему плену.

– О, тут ты ошибаешься, – шепнула я так, что мужчина не услышал.

– Пора спать.

– Где мы ляжем?

– Прямо здесь, у костра.

Айневец сгреб прошлогодние листья в охапку и жестом приказал мне подняться. Он расстегнул мой плащ, снял его и указал на импровизированную постель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ложись.

Я не стала спорить или задавать вопросов.

Мужчина лег рядом, накинула на нас плащ. Его тело плотно прижалось ко мне, рука крепко обхватила, не давая и шевельнуться. Сбежать ночью от него не выйдет, но был и несомненный плюс – холод в его объятиях мне не страшен.

Пригреваемая теплом его тела и остатками костра, утомленная трудным днем, я уснула.

Долго спать не вышло. Несмотря на подстилку из листьев, было слишком твердо, и мое тело начало болеть. Я попыталась перевернуться, но тяжелая рука пригвоздила меня к месту. Я открыла глаза. Осторожно повернула голову, посмотрела на Ильстана. Он спал, спокойно дыша во сне. Но как бы я не пыталась выбраться из кольца его рук, все было напрасно.

– Боги тебя покарай, - яростно шептала я, ерзая, чтобы выпутаться.

Мои движения дали совершенно другой эффект: что-то твердое уперлось мне ниже спины, и я замерла, осознав, что это за часть тела Ильстана. Мужчина шумно выдохнул, притянул меня ближе, и его вставшая плоть потерлась о мои ягодицы. Губы мужчины оказались у самой моей шеи, и тяжелое дыхание опалило кожу. Наглая рука легла на мою грудь, сжала ее.

– Ильстан, – тихо позвала я.

Он не отозвался. Рука нахально продолжала гладить и сжимать мою грудь, и, к своему стыду, внизу живота что-то шевельнулось.

Да будь он проклят!

Горячие губы коснулись моей шеи, опустились чуть ниже, к надплечью. Я прикрыла глаза, внезапно поддавшаяся этой простой ласке. Неужели так бывает? Без болезненных засосов, без укусов, без страдания? Или сейчас он возбудится сильнее, и я буду молить богов о пощаде, как и всегда?

Губы на моей коже сжались чуть сильнее, и я ощутила, как внутри меня поднимается волна страха. Я дернулась, резко оттолкнула руку от своей груди.

- Пусти меня! - закричала на айневца.

Он замер, чуть отодвинулся назад. Руки его разжались, и я вскочила на ноги. Холодный воздух обжег кожу.

- В чем дело? – спросил Ильстан, потягиваясь.

- Ты домогался меня пока спал!

- Я не спал.

Я на миг опешила от такого заявления, но тут же разозлилась:

- Чудовище! Животное!

Под плащом в объятиях было куда теплее, и теперь я дрожала. Обхватила себя руками, чтобы согреться.

- Ты слишком чопорная для замужней госпожи, – мужчина поднялся, протянул мне плащ. - Даже странно, что вы с Ровахом успели зачать дитя.

- Не твое дело, - я отвернулась.

- Уже мое. Ведь твой ребенок поможет мне выиграть эту войну.

Самоуверенный кретин! Я мысленно ругала его на чем свет стоит, но то и дело возвращалась к мысли о том, на кого я все же злюсь: на него или на себя? Ответ был очевиден.

– Пора уходить, - Ильстана ни капли не волновали мои гневные взгляды в его сторону.

Мы продолжили идти вверх по реке, двигаясь на восток. До границы с Айневией было очень далеко, но я знала, что айневцы проникают на территорию Сайдеха и разбивают в укромных уголках небольшие стоянки. Оттуда они ведут нападения, что и случилось, наверняка, с южными торговцами.

Несколько часов мы были в пути. Желудок сводило от голода, но жаловаться я не хотела. К тому же я видела, что мой похититель начинает и сам уставать - недавняя болезнь давала о себе знать. Темп наш все сбавлялся и сбавлялся, и когда мы оба уже вымотались, впереди показалась небольшая избушка.

- Отлично! - обрадовался Ильстан. - Здесь мы и найдем все, что нужно.

Даже отсюда я понимала, что в доме кто-то есть. Горел слабый огонек внутри, поднимался дымок. Кто бы не жил здесь, он явно любит одиночество и гостям не обрадуется.

- Что ты собираешься делать? – спросила с беспокойством.

- Не я, а мы. Ты войдешь в эту хижину и попросишь еды и теплой одежды. Скажешь, что мы заблудились. Я - твой муж, и мы ехали на праздник в крепость Сайдеха, когда на нас напали и ограбили.

- И часто мужья связывают своих жен?

Я глазами указала на свои запястья. Не говоря ни слова, Ильстан развязал веревку.

- Не боишься, что сбегу?

- Мы в лесу, где достаточно опасно. У тебя больше шансов погибнуть, чем вернуться назад. И еще – я убью всех, кто живет в этом домишке, если ты хоть попытаешься мне помешать. Хочешь взять на себя вину за их смерти?

- Чудовище, – процедила я.

Мы пошли к дому. Я лихорадочно соображала, как мне быстро намекнуть хозяевам, что мне нужна помощь. Может там живет пара крепких мужчин, и они с легкостью намнут бока айневцу.

Дверь вдруг открылась, и на гнилое крыльцо вышел дряхлый старик. Спина его была скрючена, и он с трудом разогнулся, когда увидел нас. Внутри меня все оборвалось - надежды на помощь нет.

- Давай, госпожа, твой выход, – шепнул за спиной Ильстан.

Я глубоко вдохнула, натянула приветливую улыбку и махнула старику рукой:

- Здравствуй, отец. Нам нужна помощь.

- Кто такие? - скрипуче спросил он.

Мы подошли ближе, и я рассказала выдуманную Ильстаном историю. Старик выслушал нас, кивнул.

- У меня немного мяса вяленого есть, дам вам в дорогу. Вещами я не богат, но от моей жены осталось немного одежды, всяко лучше, чем ничего.

- Благодарим вас, дедушка, - слегка поклонился ему мой спутник.

-Ты хоть и тот еще громила, вон какой вымахал, – добродушно усмехнулся старик. - Но и тебе найдется, что надеть.

Отшельник пустил нас в дом, накормил пустым супом. Я никогда не ела бедняцкой еды. Признаться, есть то там и нечего было, но мне было все равно - я была так голодна, что готова была и очистки съесть. Из небольшого сундука, что стоял под крышей, старик достал для нас одежду. Платье, что мне было велико, старые прохудившиеся плащи. Мы были и тому рады.

- Может останетесь, отдохнете? - предложил он, когда мы собрались уходить.

- Времени нет, дедушка, - улыбнулся ему Ильстан. - Надо до города скорее добраться.

Мы вышли на крыльцо, попрощались, еще раз поблагодарили доброго старика. Уже когда отошли на расстояние от дома, он окликнул нас:

- Эй!

Мы обернулись.

- Сайдех в другой стороне.

- Я знаю, отец, - крикнул в ответ Ильстан.

Старик нахмурился. Он не отрывал от нас глаз, пока мы шли по тропе в лес, прочь от его дома. Я махнула ему рукой, жестом попыталась показать, что мне нужна помощь, но он не понял. Немного постояв, отшельник ушел с крыльца обратно в дом.

8

Двое суток мы шли по лесу, останавливаясь ночевать там, где нас настигала темнота. Питались мы вяленым мясом, что дал старик, но ели экономно, отчего всегда оставались голодными. Ильстан не говорил со мной, да и мне не хотелось. О чем нам беседовать? О погоде? О неурожае в прошлом году? О лучших способах похитить женщину из крепости?

Но несмотря на незавидное положение, я не могла особо жаловаться. Впервые за долгие месяцы я спала по ночам, позабыв о страхах и тревогах. Похитив меня, сделав своей пленницей, Ильстан дал мне больше свободы, чем у меня было.

К середине третьего дня мы вновь вышли к реке.

- Отлично, - сказал айневец и спустился по камням к воде.

Я осталась стоять на берегу, наблюдая за ним. Заметив это, он махнул мне рукой:

- Иди сюда, напейся. Вода отличная.

Я мотнула головой.

- У меня руки связаны. Боюсь, упаду.

Ильстан посмотрел на меня внимательно, поднялся с корточек. Подошел чуть ближе, протянул мне руку:

- Давай, я помогу. Я уцепилась своими замерзшими пальцами за его горячую ладонь. Тепло разлилось по моей руке, поднялось выше. Ильстан потянул меня на себя, помогая спуститься вниз. Взгляд его был прикован к моим глазам, он смотрел не отрываясь, и я, словно загипнотизированная, смотрела в его. Блики яркого весеннего солнца плясали на его голубых как небо глазах, и казались какой-то магией.

- Ты мог бы просто развязать меня, - тихо сказала я, оказавшись внизу.

- Не хочу потерять такой ценный товар. Вдруг сбежишь.

Товар. Это слово резануло по уху. Так и было, стоит ли обижаться? Но отчего-то слышать такое было ужасно неприятно.

Я отвернулась, присела на корточки у воды, зачерпнула горсть. Вода действительно была вкусной. И чем дольше нам приходилось идти, тем вкуснее она обычно была. Эта, например, казалась напитком богов.

- Пойдем вниз по реке. Если я не ошибся, то там будет рыбацкий заброшенный домик. Им больше не пользуются. Надо успеть до дождя.

Он посмотрела на небо. На горизонте собирались черные тучи - будет гроза.

- Уверен? Может там кто-то есть.

Не смогла скрыть в голосе надежду. Ильстан насмешливо глянул на меня.

- Уверен. Домик бросили из-за частых нападений в этих районах.

- Нападений? И кто же нападал?

- Мы.

Вот как. Значит мы, скорее всего, дошли до реки Стейра, что протекает на так далеко от восточной границы. Именно в этих землях айневцы нападали чаще всего, захватили восточнее некоторые участки.

- Это Стейра? - спросила я Ильстана.

- Верно, - он осторожно кивнул. - Как ты поняла?

Я не ответила. Пусть не думает, что я глупая и необразованная, географию земель я помню хорошо. Вниз по реке пару лет назад айневцы основали неплохой лагерь. Однажды его удалось разбить, но спустя месяц они отстроили его снова, укрепив свои позиции в приграничье северных земель. Поговаривали, что там теперь даже есть восточная крепость, отчего захватчиков и не могут выбить оттуда.

- Нужно добраться до домика до заката. Пойдем, - Ильстан помог мне подняться на берег, и мы зашагали дальше.

Всю дорогу я думала о том, что меня ждет там, на территории врага. Если Ильстан оставит меня со своими, то каковы шансы, что они будут хорошо обращаться со мной? С одной стороны, я важный заложник - дочь южного властителя, жена северного. С другой, этим дикарям может быть плевать, и я буду молить богов о пощаде. За все дни Ильстан не обидел меня ни разу, не попытался причинить вред. Но будут ли такими же его соотечественники? Как долго я пробуду среди воинов Айневии?

- Вон он, - обрадовался мой спутник. – Дошли.

На высоком берегу реки, что обрывок нависал над водой, среди густого кустарника и высоких ив стояла маленькая покосившаяся хижина. По ней было видно, что сюда давно никто не заглядывал, никто не ухаживал за домишком. Сети, что висели на перекладине крыльца, сгнили и теперь тряпьем болтались на сильном ветру. Черные тучи нависли над домом, отчего он казался еще более жутким и пугающим.

- Сегодня нас ждет приятный ужин, - улыбнулся мужчина.

- Правда?

Мы пробирались сквозь кусты к домику. Тропа заросла, стала непригодной для ходьбы.

- Видишь сети? Я наловлю рыбы на ужин.

- Но они сгнили.

- Ничего, мы найдем кусок поцелее, нам много и не надо. Быть может, тут и удочка есть.

Наконец мы добрались до крыльца. Ильстан дернул дверь, но она не поддалась с первого раза - одна петля оторвалась, и полотно просто опустилось вниз и разбухло от влаги.

- Ты умеешь рыбачить? Не думала, что наследник Айневии обучался такому.

- Я в первую очередь воин, а значить должен уметь многое, чтобы выжить. Не все отсиживаются в крепостях, как твои отец и муж.

Он глянул на меня как-то раздраженно и еще раз дернул дверь. Угол ее пропахал замшелое крыльцо, оставив дугообразный след. Ильстан удовлетворенно выдохнул и зашел внутрь.

Хижина была такой крошечной, что мало что могла вместить. У небольшого очага стоял столик, рядом одинокий стул. В другом конце стоял лежак, но солома в нем сгнила и теперь источала неприятный запах.

- Разведем костер и нагреем воды, если котелок цел.

Двумя широкими шагами Ильстан преодолел расстояние между дверью и очагом, снял котелок, что висел над кострищем.

- Цел, - резюмировал айневец и улыбнулся. - Нужны дрова, солома и вода. Размочим остатки мяса, всяко лучше, чем снова его грызть.

Я подумала, что будет неплохо немного изучить и оценить окружающую обстановку.

- Давай наберу воду, - предложила я.

Ильстан глянул с подозрением:

- Хочешь сбежать?

- На улице вот-вот начнется буря. Солнце клонится к закату, скоро наступит ночь. В лесу много зверья. И айневцев…

Ильстан кивнул, соглашаясь, протянул мне котелок.

- Только будь осторожна. Берег крутоват.

- А руки? - протянула я ему связанные запястья.

- Так справишься. Я за дровами.

Мужчина буквально всунул мне ручку котелка в пальцы и вышел. Вздохнув, я вышла следом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Накрапывал первый дождь, крупными каплями разбиваясь о землю. Я глянула на чернеющее небо над головой, на танцующие кроны деревьев, и быстрым шагом пошла к реке. Дождь усилился.

Когда я уже была на самом берегу, влупил ливень.

- Ох, боги, я вся промокну! - тихонько возмутилась я.

Ополоснув котелок, я зачерпнула воду и быстрым шагом пошла к хижине. Глинистая дорожка вмиг размокла под бешеными порывами дождя, стала скользкой. И только я подумала об этом, как мои ноги скользнули по грязи. Вскрикнув, я потеряла равновесие и стала падать с высокого обрывистого берега.

Ледяная вода обожгла все тело, когда я рухнула в реку, накрыла меня с головой. Я попыталась закричать, но не смогла - захлебнулась. Я билась, барахталась, пыталась бороться с потоком.

Бесполезно. Я никогда не умела плавать.

Раскат грома пронесся над водой, словно оповещая о моей гибели. Руки и ноги не слушались меня больше, я все сильнее захлебывалась и речной водой, и потоками дождя.

“Вот и все…”

Кто-то обхватил меня сзади, потащил в сторону. Я не сопротивлялась - не было сил. Отчего-то мне казалось, что так выглядит смерть: водяной или русалка тащит тебя к себе, чтобы утопить окончательно или съесть.

Но я оказалась на берегу.

- Проклятье, - прорычал рядом знакомый голос. - Да как ты умудрилась?

Я упала на мокрую землю, с хрипом откашлялась. В голове звенело, мир вокруг кружился. Ильстан, стоящий надо мной, с беспокойством спросил:

- Ты как?

Глупый вопрос. Я не ответила. Горло саднило, не было сил. Я даже не могла сейчас встать, настолько измотала меня эта борьба с течением и водой. Тело трясло от невыносимого холода, суставы выворачивало.

- Сейчас.

Он подошел ко мне, подхватил на руки. Я не сопротивлялась - безвольно обмякла, уткнувшись в его плечо. Ильстан нес меня к хижине, а я молилась о том, чтобы он не скользнул так, как я.

- Дрова принес, сейчас огонь разведу, согреешься.

Он опустил меня на стул возле очага. Меня колотило, все тело дрожало от переохлаждения и пережитого ужаса.

Мужчина разжег очаг. Стало теплее. Он ушел на какое-то время, вернулся уже с котелком, повесил его над огнем. Я молча наблюдала, привалившись головой к стенке очага.

- Выпей, - Ильстан протянул мне кружку с горячей водой, но я мотнула головой.

- Не могу, - еле слышно прохрипела.

- Тебе нужно согреться, иначе ты можешь заболеть.

- Мне уже жарко.

Я действительно согрелась, щеки горели от яркого огня. Так мне казалось. Истина пришла часом позже - у меня начался жар. Несколько дней в холодном северном лесу, голод, падение в реку сделали свое дело. Тело мое сдалось, поддавшись болезни.

- Ильстан, - шепнула я, глядя на него затуманенным взглядом. - Мне плохо.

Он кинулся ко мне и подхватил как раз в тот момент, когда я начала падать, теряя сознание. Я помню еще, как он отнес меня на лежак, как уложил, укрывая старым меховым одеялом, что пахло плесенью. Дальше - тьма.

Пришли кошмары. Страшные, изматывающие сны. Я пыталась проснуться, вырвать из плена сновидений, но все было тщетно.

Мне снилась моя мать. Она с презрением смотрела на меня и едко, зло, ругала за то, что я не могу зачать ребенка.

- Ты жалкая, гнилое чрево, - говорила она, поглаживая свой большой живот.

- Но ты сама не могла долгие годы родить, - оправдывалась я.

- Я родила двоих. А ты способна лишь врать о своей тяжести.

Мне снилась Катара. Она печально улыбалась, склонившись над моей постелью. Влажной прохладной тряпкой вытирала мой пышущий жаром лоб, и слезы текли по ее щекам.

- Все будет хорошо, моя Птичка. Северные ветра уйдут, подуют ветра с востока, и станет тепло.

Она обернулась резко, лицо ее исказилось ужасом, и я увидела в дверном проеме Роваха.

- Что ты делаешь здесь? - пыталась спросить, но вышел лишь сдавленный шепот.

Но он понял меня.

- Я пришел за ребенком.

В руках супруга сверкнул нож, он наклонился надо мной, занес его.

- Остановись! - горло обожгло, но крика моего так и не было слышно.

- Я вырежу из тебя своего сына, заберу его. Мой наследник! Мой сын!

Я протянула руку, защищаясь. Слезы градом сыпанули по щекам, я мотала головой, пыталась встать, но не выходило. Я дергалась, но что-то тяжелое прижимало меня к тюфяку.

- Нет, нет!

- Успокойся же.

Разум уцепился за знакомый голос, и мне вдруг стало легче. Глаза открылись сами собой, словно кто-то разрезал магические путы, что удерживали меня от пробуждения.

Ильстан сидел на краю лежака, в руках его была тряпка. Он отжал ее над небольшим тазом, приложил к моему лбу.

- Наконец-то, очнулась.

Мутным взглядом я обвела помещение. За окном было светло.

- Уже утро? - голос дрогнул от слабости.

Мужчина усмехнулся.

- Что я не так сказала? - насторожилась я.

- Скорее, уже вечер.

- Я так долго спала?

Он снова усмехнулся, поднялся и подошел к котелку. До меня донесся приятный запах вареного мяса, и я поняла, что Ильстан что-то готовит.

- Ты не просто спала, тебя захватила лихорадка. Ты была без чувств больше пяти суток.

- Что?! - удивленная я приподнялась на постели. - Не может быть.

- Отчего же? Ты так долго болела, что я было подумал, что ты умрешь. Или потеряешь ребенка.

В глиняную миску Ильстан налил из котелка какую-то жидкость, подошел ко мне, протянул.

- Что это? - спросила, но миску приняла.

- Всего лишь мясной суп. Кроличье мясо и травы, какие смог найти неподалеку.

Я отхлебнула. Такое простое блюдо, но сейчас оно показалось мне невероятно вкусным. Обжигаясь, я быстро опустошила миску и с улыбкой протянула айневцу.

- Еще?

- Угу, - я смущенно кивнула.

Полученную добавку я уже ела неспеша.

- Я пойду к реке, хочу освежиться. Я почти не отходил от твоей постели, только ловушки проверить и сети да дров собрать.

- Ты можешь простынуть.

- Лето пришло - подул восточный ветер. Больше не будет холодно. Да и к границе ближе - погода теплее.

Он направился к двери, но не успел выйти, как я его окликнула:

- Ильстан.

Мужчина обернулся.

- Ты ухаживал все это время за мной?

- Да. Поил водой. Делал компрессы. Мыл.

Только сейчас я поняла, что под одеялом я полностью голая. К щекам прилил румянец, но я не отвела взгляда:

- Спасибо.

- Я не мог иначе. Если бы ты умерла, я потерял бы слишком многое.

- И все равно, спасибо.

Ильстан открыл дверь и почти уже перешагнул через порог, но остановился. Посмотрел на меня внимательно. Прядь темных волос упала на его лицо, и я, обратив на это внимание, только сейчас рассмотрела своего похитителя ближе. Черные круги залегли под его веками, лицо осунулось, щеки покрыла густая щетина.

Поймав мой взгляд, он вдруг спросил:

- Как тебя зовут?

- Тайта.

- Тайта… - повторил он, перекатывая слоги.

Ничего больше не сказав, он вышел. Я доела суп, поднялась с постели. Голова кружилась, меня покачивало. Осторожно подошла к окну, выглянула через мутное стекло. Яркое солнце светило так приятно, что мне захотелось как можно скорее оказаться на улице.

На стуле я обнаружила свою рубаху, накинула ее наспех. Нетвердыми шагами прошла к двери, вышла на крыльцо. В первое мгновение солнце ослепило меня. Но когда мои глаза привыкли, я охнула при виде того, что мне открылось.

Ильстан, полностью обнаженные стоял в воде. Солнце играло бликами на его влажной коже, отражалось в капельках на твердых мускулах. Я так и застыла, забыв как дышать, любуясь невероятно притягательным телом.

Айневец обернулся. Наши взгляды встретились, и я шумно выдохнула.

9

Когда я впервые встретила Роваха, я была очарована им. Его красоту усиливали власть, которую он источал каждой клеточкой тела, уверенность и надменность. Тело его было крепким, но как же я ненавидела его сильные цепкие руки, которые хватали меня, оставляя синяки. Видела я и четкий рельеф пресса, и гладкую кожу, но не могла ими восхищаться, объятая страхом и болью. Красота и сила моего мужа стала для меня отвратительна. Как могли боги облачить такое гнилое нутро под столь красивую маску?

Ровах был единственным мужчиной, которого я видела обнаженным. Ничего во мне не откликалось, ничего не трепетало в предвкушении. Только от страха, когда он раздевался, войдя в мои покои.

И сейчас я впервые видела голым другого. Того, на кого могла смотреть без ужаса и отвращения. По крайней мере пока.

Я опомнилась: Ильстан смотрит на меня не отводя глаз. Его ни капли не смущает мое внимание. Нет, это я должна сейчас отвернуться, уйти, как и подобает приличной женщине, тем более замужней. Но меня как прибили к крыльцу, я и шелохнуться не могла.

Айневец усмехнулся, чуть качнулся, и предзакатное солнце сверкнуло бликами на его влажной коже.

- Хочешь присоединиться? - насмешливо спросил он, и от звуков его голоса я словно проснулась.

В памяти всплыл тот момент, когда он так нагло меня обхитрил, обманул, заставив поцеловать его. Если он думает, что сможет вогнать меня в краску снова, смутить, то пусть знает - не выйдет!

- Нет, - холодно ответила я. - Мне это не интересно.

Я подняла горделиво голову, послала в мужчину надменный взгляд. Ему явно не понравилось.

- Значит, - процедил он. - Ты стоишь и пялишься на меня потому, что тебе ни капли не интересно?

Он угрожающе сложил руки на груди.

- Я просто хотела убедиться.

- И в чем же?

- Что здесь нет ничего достойного внимания.

Даже на таком расстоянии я увидела, как блеснули гневно глаза Ильстана. Я не дрогнула. Так и смотрела на него свысока холодным равнодушным взглядом. Но, признаться, я ведь сильно соврала, когда сказала, что нет в нем ничего достойного внимания.

Раздался плеск воды, и Ильстан направился ко мне. Сердце застучало быстрее, я не могла оторвать глаз от того, как он приближается, как перекатываются его мускулы при ходьбе. Он был куда крепче Роваха, и удар у него, наверняка, куда сильнее.

Ильстан оказался напротив меня, и я еле удержалась от того, чтобы не отпрянуть. Силой заставила себя не дрогнуть, не отвести взгляда. Но когда он поднял руку, я невольно зажмурилась, ожидая удара. Дыхание сбилось, сердце зашлось…

Холодные пальцы коснулись моей щеки, и я вздрогнула. Они осторожно скользнули по коже, поглаживая, и от неожиданности я распахнула глаза.

Айневец был так близко, что я ощущала холод, исходящий от его кожи, остуженной рекой. Мокрые пряди волос упали на лоб, с них капала вода, падала на мою рубаху, пропитывала ткань.

- Ты можешь смотреть сколько угодно, госпожа, - хрипловато сказал мужчина, и от звуков его голоса внутри меня что-то всколыхнулось, чтобы тут же рухнуть вниз, сводя живот легкой судорогой. - Я ведь тебя уже хорошенько рассмотрел.

- И что ты увидел? - я посмотрела прямо в голубые глаза, стараясь не обращать внимание на то, что моя вмиг промокшая рубашка облепила грудь.

- О, много интересного.

Взгляд Ильстана опустился, легкая усмешка коснулась его губ. Пальцы его скользнули по моей шее и застыли у ключицы. Я опустила глаза и сразу поняла, что привлекло его внимание: мои затвердевшие соски торчали через мокрую ткань. Я подняла резко руки, стремясь прикрыться, но Ильстан не дал: он перехватил их, прижал к моим бокам, отчего стал еще ближе ко мне. Его твердая плоть прижалась к моему животу, и от неожиданности я охнула.

Айневец склонился к моей шее, почти касаясь ее губами прошептал:

- Если ты хочешь смотреть на голого мужчину, Тайта, то будь готова к тому, что он захочет получить за это плату.

От его дыхания на моей коже по телу прошла дрожь. Между ног возникло странное и непривычное напряжение, которое прежде я никогда не испытывала. Оно требовало чего-то, пульсировало и нарастало.

Инстинктивно я подалась бедрами вперед, прижалась к отвердевшей плоти. Стон сорвался с губ Ильстана, и он впился губами в мою шею поцелуем, скользнул к ключице. Его подрагивающие пальцы схватили завязки на рубахе, потянули, обнажая мою грудь. Он склонился надо мной ниже, и когда горячий рот втянул в себя сосок, я откинулась назад и закрыла глаза.

Мне было нечем дышать от того чувства, что меня накрыло. Между ног невыносимо пульсировало, сердце стучало оглушающе громко. Все, что я хотела сейчас - заполнить пустоту, что образовалась внутри меня.

Ильстан оторвался от моей груди, и его губы накрыли мои. Рука скользнула под подол рубахи, поднялась по бедру. Пальцы сжали нежную кожу, вызвав легкую боль…

Меня словно окатило ледяной водой. В памяти всплыл момент нашей последней встречи с Ровахом, как его пальцы болезненно хватали меня между ног, как он ударил меня после этого.

- Пусти! - я уперлась руками в грудь Ильстана, но не смогла его сдвинуть с места. - Отпусти немедленно!

Голос сорвался на крик. Опешивший айневец отодвинулся, пораженный переменой во мне. Он нахмурился недовольно, и мне вдруг показалось, что мои слова ничего не значат. Сейчас он возьмет свое, как и полагается мужчине, не смотря на мои крики и попытки отбиться.

Но, к моему удивлению, он сделал шаг назад.

- Не стоит играть с медведем, если боишься, что он откусит руку, - бросил он раздраженно.

Ильстан развернулся и пошел к реке.

Объятая стыдом, я дернула дверь в хижину и буквально забежала внутрь, пытаясь скрыться с глаз айневца. Но от себя то не скроешься.

Ильстан пришел, когда уже стемнело. Не говоря ни слова, он прошел к очагу, закинул туда дрова. Он развел огонь, и в его свете я увидела, что волосы мужчины давно просохли, а значит он просто где-то пропадал все это время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда он повернулся, я отвернулась, лишь бы не встретиться с ним взглядами. Меня снедал стыд, я раздражалась на саму себя, на то, как бесстыдно отдалась порочным ласкам. Впервые я поняла, отчего некоторые женщины готовы пойти на такой постыдный грех, изменить или потерять невинность до брака. Раньше я их не понимала. Не понимала, как можно добровольно соглашаться на ту пытку, что готовил для меня каждый раз Ровах. А оно вон оно как…

- Останемся здесь на пару дней, - сказал Ильстан негромко.

Я подняла глаза. Он смотрел прямо на меня, ни капли не смущенный тем, что произошло на крыльце.

- Я думала, ты хочешь как можно скорее добраться до своих.

- Ты ослабла после болезни, а идти нам несколько дней. Не хочу, чтобы ты умерла в пути.

Что ж, дело его. У меня будет время осмотреться, обдумать возможные варианты побега. Ильстан не связал мне руки, как это было до падения в воду, и я надеялась, что он не вспомнит об этом.

Айневец расстелил у очага шкуру, которую достал из ветхого шкафчика у окна, улегся на ней.

- Что ты делаешь? - спросила я.

- Время спать.

- Ты здесь спишь?

- А ты хочешь, чтобы я лег с тобой?

Знакомые насмешливые искорки блеснули в его глазах, и я слишком поспешно ответила:

- Нет, конечно!

Кровь прилила к щекам, напоминая о моей податливости сегодня днем, и я легла на тюфяк и с головой накрылась одеялом. Но долго пролежать так не удалось - удушающий запах старой тряпки вынудил меня высунуть голову наружу.

Не знаю, как долго я пролежала, глядя в стену. Я не могла никак уснуть в отличие от Ильстана, мерное дыхание которого было слышно в темноте. Устав лежать на одном боку, я повернулась.

Ильстан спал, не было никаких сомнений. Ничего не волновало его сон, не беспокоило так, как меня. Я сейчас могла просто встать и уйти, а он, проснувшись по утру, заметил бы мою пропажу.

Встань. Пройди к двери. Открой ее, выйди наружу.

Я не хотела. И как бы я не уговаривала себя, я не могла бежать. Куда я вернусь? К Роваху? Все станет еще хуже, чем было. К отцу? Он не примет, не поймет.

Я пролежала так полночи, задремав лишь к рассвету. Разбудило меня громкое пение птиц. Я приподнялась, посмотрела в окно. За стеклом сидела небольшая птичка и громко пела свою песню. Светило солнце.

Когда я вышла на улицу, Ильстан сидел на берегу реки. В руках его была удочка, тонкая нить которой уходила в воду. Мужчина был обнажен по пояс, и летнее солнце уже напекло его плечи до красноты.

От звуков моих шагов Ильстан обернулся:

- Я поймал уже парочку, сможешь почистить?

Я пожала плечами:

- Никогда такого не делала.

- Тогда лови.

- Что? - я опешила от его предложения.

Но Ильстан уже поднялся, тремя шагами сократил между нами расстояние и сунул мне в руку удочку.

- Ничего сложного, уж поверь.

Он объяснил мне, как рыбачить, а сам приступил к чистке рыбы. Я в напряжении смотрела на воду, ожидая, когда маленький деревянный поплавок начнет тонуть.

- Клюет же, чего смотришь? - раздался насмешливый голос.

- Разве?

- Тяни, говорю!

Я потащила на себя удочку и почувствовала, как что-то тяжелое сопротивляется на том конце. Я потянула сильнее, и стало вдруг легко. Нить выпрыгнула из воды, и я увидела, что на крючке уже никого нет.

- Упустила.

Руки сами сжали удочку, я напряглась, ожидая наказания. Он ведь сейчас разозлится, ударит за то, что я упустила улов. Секунды вдруг стали вечностью, но Ильстан почему-то не спешил меня наказывать.

Я повернулась. Мужчина сидел и насмешливо смотрел на меня, руки его были испачканы чешуей.

- Ты не злишься? - вырвалось само собой.

- Нет. Надень червя и кидай снова.

Поймать мне ничего так и не удалось. Я все еще не могла поверить, что Ильстана это только веселит. Он каждый раз отпускал насмешливые фразочки, когда мой улов срывался, а под конец даже начал смеяться. Удивительно, но его веселье оказалось заразительным. Я и сама развеселилась, шутливо отвешивала поклоны, когда оставалась ни с чем, улыбалась. Было так спокойно и хорошо…

Дочистив, Ильстан развел прямо возле домишки костер принялся жарить рыбу. С помощью веток он соорудил держак и умело переворачивал им рыбу, когда приходило время. Мясо получилось вкусным, с ароматом древесного дыма. Мы с наслаждением съели его, не оставив и крошки. Уселись у огня, посматривая на течение реки.

- Он бил тебя? - спросил Ильстан так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности.

- Что?

- Твой муж, он бьет тебя?

- С чего ты взял?

Я смущенно отвела взгляд. О таком не спрашивают.

- Я видел старые синяки на твоем теле, когда мыл тебя. Похоже, что Сайдех не самый терпеливый супруг.

Ничего не ответила. Что он хочет услышать? Дела супругов касаются только их.

- Не больше, чем другие мужья своих жен, - ответила отстраненно.

Ильстан пожал плечами.

- Не все бьют. У нас так точно. Женщина слабее, какая в этом честь? Если хочешь битвы - иди на поле боя, у нас так говорят.

- И никто из айневцев не бьет своих жен? - как-то зло спросила я. - Не поверю.

- Редко, но и такие бывают. Но не каждый на теле жены оставит столько тумаков.

Я поднялась с земли.

- Ты ничего не знаешь, - мотнула я головой. - Так что не говори.

- Тайта…

Он окликнул меня, но я не слушала - поднялась на крыльцо, ушла в дом. Глаза жгло от непролитых слез. Мне не было себя еще никогда так жаль. Я привыкла терпеть, привыкла, что все закрывают глаза на то, что я могу сидеть с разбитой скулой за ужином. Даже мамушка молча отирала кровь, мазала синяки и лишь вздыхала. И никто не пытался никогда сказать, что так не должно быть. Бить жену - не прихоть, а обязанность мужа, так на севере говорят. А насиловать и издеваться входит в обязанности?

Я лежала так долго, скрючившись на постели, что не заметила, как уснула. Когда открыла глаза, в комнате было темно, в очаге тлели угли. Ильстан спал на полу, на привычном месте. Я даже не заметила, как он пришел, как зажег очаг. В окно светила луна.

Я присела, посмотрела на спящего. Может он и не врал, может на востоке все иначе. Ведь он ни разу не ударил меня, хотя я его пленница, не обидел. Я - всего лишь его добыча, но я видела куда больше заботы от него, чем от собственного супруга или родителей. И он разжег во мне тот огонь, которого так не хватало мне все это время.

Низ живота налился томлением при мысли о том, что было вчера. Внутри возникла сосущая пустота, и я сжала бедра. Не помогло - стало только хуже. Я смотрела на спящего мужчину, и мысли мои уходили далеко за грани дозволенного. Память услужливо подсовывала то, как капли воды маняще стекали по груди к животу, еще ниже. Внутри разгорался пожар.

Я встала, осторожно приблизилась. Сердце зашлось от осознания того, что я собиралась сделать. Но если мне суждено когда-то вернуться назад, в Сайдех, я хочу знать хотя бы что-то, кроме боли и унижения.

Пальцы потянулись к завязках, я распустили их. Рубаха скользнула вниз и бесшумно упала на пол. Ткань коснулась уголком руки Ильстана, и в лунном свете я увидела, что он открыл глаза.

Я опустилась на пол рядом с айневцем. Он привстал, оперся на один локоть.

- Тайта? - заспанный голос звучал завораживающе, оттененный легкой хрипцой. - В чем дело?

- Просто хотела…

Я не договорила. Голос дрогнул, оборвавшись на последнем слоге. Неуверенно, словно боясь спугнуть, я протянула руку вперед и коснулась оголенного плеча. Ильстан застыл. Он внимательно смотрел на меня, словно пытаясь понять, что я задумала. В слабом лунном свете я видела, как блестят его глаза.

Мои пальцы коснулись кожи на его плече, скользнули по ней. Бархатистая. Мягкая. Ильстан даже забыл, как дышать. И когда я дотронулась до мускул на его груди, он шумно выдохнул.

- Мне кажется, - тихо сказал он. - Мы все уже выяснили вчера. Я не хочу, чтобы ты снова…

- Тссс, - я не дала ему договорить - приложила палец к его губам на мгновение, заставляя замолчать. - Я ведь пришла сама.

Я подалась вперед, коснулась губами его губ, запечатлев легкий, невесомый поцелуй. Мы были так близко, что я ощущала запах костра от волос моего похитителя, слышала, как бьется его сердце.

- Тайта, у тебя остался последний шанс.

- Я не уйду.

И я снова поцеловала его, наслаждаясь вкусом мягких губ. Я не знала, как делать это правильно. Меньше всего мне хотелось брать пример со своего мужа, который был моим единственным мужчиной, и доставлять кому-то боль. Но, видимо, я что-то все же сделала неправильно…

Ильстан схватил меня, крепко прижимая к себе, и от неожиданности я охнула. Он воспользовался этим - его язык скользнул внутрь моего рта, и низ живота прострелило острой стрелой желания.

Я не успела опомниться, как он подмял меня под себя, и вот я уже лежу на спине, а айневец возвышается надо мной, не прекращая поцелуй. Его язык скользит внутри моего рта, играя с моим языком, и от этого я почти задыхаюсь.

Уверенным движением его рука развела мои ноги. Холодный воздух коснулся промежности, и я поняла, что она влажная. Где-то внутри всколыхнулось позабытое чувство стыда, и я заерзала, попыталась свести ноги.

- Нет, - Ильстан положил руку мне на колено, заставляя еще шире раскрыться перед ним. - Не стоит смущаться, здесь нет ничего постыдного.

Он приподнял мою рубашку, оголяя живот. Мне хотелось спрятаться, укрыться, и в то же время я хотела, чтобы он и дальше смотрел на меня, не отрывая глаз.

Но Ильстан не собирался смотреть. Он склонился надо мной ниже, опустился, и когда его губы коснулись моего живота, я с шумом втянула воздух. Между ног запульсировало, и я почувствовала, как влага стекает к ягодицам. А в это время язык мужчины выписывал узоры на моей коже, танцевал вокруг пупка, опускался все ниже и ниже.

- Ильстан, подожди…

Я не успела договорить. Горячий рот накрыл мои нижние губы, и я задохнулась от острых ощущений. Язык описал дугу вокруг маленькой бусинки, которая налилась невыносимым напряжением. Мои пальцы впились в твердые плечи, и я едва не вскрикнула.

Внутри разливалась сосущая пустота, которая требовала заполнить ее. Впервые я так безудержно хотела, чтобы в меня вошел мужчина. Я хотела ощущать его в себе, хотела чувствовать, как распирает лоно от твердой плоти.

- Войди в меня, - взмолилась я.

Ильстан усмехнулся, отрываясь на миг от ласк.

- Нет, ты еще не готова.

Я не знала, чего он еще ждет. Внутри меня все изнывало, истекало соками, требуя продолжения. Но его язык все так же невыносимо скользил по моим створкам, по маленькой чувствительной жемчужинке. Стон за стоном срывался с моих губ, я не могла уже сдерживать себя. И в какой-то момент напряжение достигло предела. Вес мое нутро охватил спазм, и я вскрикнула, раздирая ногтями кожу на плечах Ильстана. По щекам побежали слезы, но мне хотелось смеяться.

И в этот же миг он наконец-то вошел в меня, заставив выгнуться дугой под его натиском. Наконец-то! Мое лоно сжималось вокруг его члена, волна возбуждения поднималась с новой силой.

- Ильстан, - шепнула я у его уха, и айневец ответил хриплым стоном. Его губы коснулись моих, и я ощутила солновато-сладкий вкус собственной влаги.

Он двигался во мне то медленно, то быстрее, наполнял до самых краев. Мне не хватало воздуха, я захлебывалась собственным дыханием, пытаясь отвечать на поцелуи Ильстана. С каждым движением, с каждым новым толчком я теряла все больше связь с реальностью…

Я не помню, как закричала. Я не ощущала себя, была где-то так далеко, где есть только счастье и наслаждение. Ильстан застонал, последний раз вошел в меня до боли, чтобы через секунду замереть. Он лежал еще некоторое время на мне, и я ощущала, как бешено стучит и мое, и его сердце.

- Проклятье, - он резко вышел из меня, откатился в сторону.

Меня обдало холодом. Разум возвращался ко мне. Туман в голове рассеялся, и оставалось лишь горькое послевкусие.

- Мы… мы не должны были, - чужим голосом сказала я, хотя понимала, что это уже не имеет никакого значения. Раньше надо было думать о своей чести и чести мужа.

- Завтра выдвигаемся в путь, - как-то отстраненно сказал Ильстан и поднялся. Он вышел из хижины, а я осталась одна на холодном полу. Горло саднило от криков и слез, которые подступили так внезапно.

Я встала осторожно, обмылась оставшейся в котелке водой, легла на тюфяк. В груди жгло от тревоги. А что если Ровах когда-нибудь узнает? Что сделает он со мной? И что теперь ждет нас с Ильстаном? Что сказать, как вести себя, когда он войдет? Это была ошибка. Сладкая, но ошибка.

Я зря беспокоилась о том, что сказать. Ильстан так и не пришел до самого рассвета.

10

Ильстан разбудил меня на рассвете. Мы позавтракали жареной рыбой, собрали остатки с собой и выдвинулись в путь. Мы не говорили, и от этого ощущалось напряжение. К тому же, он снова связал мне руки, отчего мое желание разговаривать с ним испарилось окончательно. Мысленно я обругала себя - я столько времени провела почти на свободе, имея все шансы сбежать. Но тут же успокаивала себя - я все равно бы не сделала этого, ведь я не знаю куда мне идти.

Первое время мы шли вдоль реки, но к концу дня вышли к небольшой дороге. Было видно, что ходят по ней и ездят телеги не часто, но и заброшенной она не была. Тогда Ильстан впервые заговорил со мной.

- Нам может кто встретиться, так что веди себя тихо.

- И зачем мне это делать? - с вызовом спросила я.

- Потому что тот, в ком ты увидишь своего спасителя, может оказаться куда худшим вариантом, чем я.

Я усмехнулась.

- Я в плену у своего врага, кто еще может быть хуже?

Ильстан глянул на меня из-под нахмуренных бровей:

- Настолько я ужасен, что ты пришла ко мне ночью и беззастенчиво отдалась?

Сначала кровь отлила от моего лица, я похолодела, но уже через мгновение оно вспыхнуло яркой краской. Мне хотелось резко ответить, съязвить в ответ, но ничего не приходило на ум. Шумно выдохнув, я молча продолжила путь.

- Ты поняла меня, Тайта? Здесь опасно. И ходят опасные люди.

- Северяне? А если я сообщу им, кто я такая? Они убьют тебя и вернут меня мужу.

- Сомневаюсь. На тебе тряпье, что дал старик, и ты больше похожа на крестьянскую дочку, чем на госпожу.

- Ну не убьют же они меня, - упорствовала я, хотя прекрасно понимала, что айневец прав.

- Скорее воспользуются тобой, да так, что ты сама захочешь умереть.

Я фыркнула. После Роваха они могут показаться и добряками.

- А потом убьют, - закончил мой спутник.

- Может и так. А может они увидят веревки на моих руках и поймут, что что-то тут не так.

- Это все равно кончится плохо для тебя. Ты ведь понимаешь это?

Ильстан остановился посреди дороги, посмотрел на меня с ожиданием. Я нехотя кивнула.

- Я развяжу тебя, чтобы твои путы не привлекали внимание. Если кого встретим - ты моя жена, и мы идем к родственникам, что живут в приграничной деревне. Ясно?

Я снова кивнула, и айневец развязал меня.

- И помни, что у меня все еще есть нож.

- Убьешь меня? После того как сказал, что на востоке не обижают женщин?

- Это будет вынужденная мера, - невозмутимо ответил он. - И нет, я не стану убивать тебя. Скорее подрежу сухожилия на ногах, чтобы ты не могла убежать.

Я тихонько выругалась, чем вызвала смешок у мужчины:

- С каждым днем благородства в тебе все меньше и меньше, северная госпожа.

Он явно намекал на то, что было этой ночью. Это разозлило меня, но мне пришлось погасить свою обиду. Нет смысла тратить силы на гнев, если его слова это правда.

Заночевали мы у дороги. Костер разводить не стали, чтобы не привлекать лишнего внимания. Да и по ночам уже не было так холодно, лето наступило так же внезапно, как и потом обратно вернется зима. Но спали мы все равно вместе, молча прижимаясь друг к другу. Я долго не могла уснуть, ощущая знакомое тепло тела, помня о той страсти, что была между нами. Но Ильстана, казалось, ничего не могло обеспокоить - он мгновенно заснул без всяких терзаний. А с первыми лучами солнца мы вновь были в пути.

- Как далеко нам идти? - спросила я.

Ноги болели от долгой ходьбы, меня мутило и кружилась голова, потому что мы почти ничего не ели. Более того, мы ушли далеко от реки и у нас даже не было с собой воды. Яркое солнце беспощадно жгло, и я уже давно скинула плащ и несла его в руках.

- Скоро свернем с дороги и выйдем к еще одной речке. Поднимемся вверх, а там будем на месте.

- Напьемся, - обрадовалась я. - Ни росинки не было со вчерашнего вечера во рту.

- Ничего, осталось не больше двух дней, и мы должны уже добраться до лагеря.

Со стороны леса послышался какой-то шум, и я остановилась. Прислушалась. Ильстан, заметив, что я не иду, остановился тоже, обернулся:

- В чем дело?

- Мне кажется, кто-то кричал.

Айневец замер, вслушиваясь в тихий шепот ветра среди листвы. Наши шаги не мешали, и теперь я отчетливо услышала женский крик.

- Слышал? Там что-то происходит!

Я сделала шаг вперед, но Ильстан схватил меня за руку, останавливая.

- Это не наше дело!

- Но там может быть нужна помощь!

Я пыталась вырваться, но мужчина крепко держал меня.

- И что ты делать собралась? Нам нужно уходить, пока мы не вляпались в неприятности!

Он потянул меня за собой, но я уперлась ногами.

- Нет, Ильстан…

Крик раздался снова, затем мужской злой смех. Я посмотрела на своего похитителя умоляюще.

- Прошу тебя. Я слышу женщину, ей нужна помощь.

С минуту Ильстан размышлял, напряженно сжав челюсть. Наконец, он выругался, достал из-за пояса нож, которым я когда-то резала для него бинты, и свернул с дороги на тонкую лесную тропу.

- Идем. И только попробуй сбежать, Тайта.

Я пошла за ним. Трава была свежевытаптанной, кто-то только недавно прошел здесь и набил тропу. Мы шли быстро, но старались не шуметь. Голоса были все ближе и ближе, и когда мы вышли на небольшую полянку, нам открылась ужасная картина.

Мужчина, одетый в старую залатанную куртку, держал совсем молодую девушку, заведя ей руки за голову. Жертва лежала не земле, ноги ее были широко раздвинуты, и между ними примостился другой бандит. Он дергался на ней, противно постанывая.

Мне стало дурно от увиденного.

Ильстан не стал ждать. С холодной решимостью он направился в сторону насильников.

- А потом я отымею тебя в твою хорошенькую тугую задницу, - хохотнул тот, что держал бедняжку.

Он заметил Ильстана, но успел только сказать:

- Эй!

Нож вошел в шею того, что был над несчастной. Он замер, схватился за рану, и сквозь его пальцы потекла кровь. Бандит успел встать, пройти пару шагов, бешено вращая вытаращенными глазами, но тут же упал. Всего несколько секунд, и он затих. Стало так тихо, что было слышно далекое пение птиц, что гнездились в лесной чаще.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ошарашенный происходящим второй преступник смотрел на своего товарища испуганно и растерянно. Он поднял глаза на айневца, вскинул руки, выпуская запястья девушки.

- Пожалуйста…

Он не успел договорить. С холодной яростью мой спутник поднял его, схватив за горло, и всадил нож прямо в сердце. Бандит не успел даже звука издать. Только тело с глухим стуком упало на землю, когда Ильстан отпустил его.

Я так и стояла чуть вдалеке, изумленно глядя на происходящее. И к этому человеку я попала в руки? Он был искусным убийцей, воином, в чьих умениях мне не придется больше ни капали сомневаться. И если он с такой легкостью расправился с насильниками, то дрогнет ли его рука, если дело будет касаться меня?

Девушка поднялась с земли, одернула вниз платье.

- Спасибо, - сказала она негромко, но я услышала.

Опомнившись, я пошла к ней, стараясь не смотреть на трупы.

- Как ты? Ты в порядке?

Девушка выдавила печальную улыбку.

- Все хорошо, господин спас меня.

- Но ведь они уже…

Я запнулась, не в силах сказать это вслух.

- О, боюсь это меньшая из бед. Они бы еще долго измывались надо мной, а так…

Бедолага пожала плечами, словно ничего и не произошло, но я видела, как в них мелькнула печаль. Я внимательно посмотрела на нее. Рыжие кудрявые волосы обрамляли завитками лицо, которое покрывала россыпь веснушек. Она выглядела совсем юной, но… Из-под обветшалого рваного плаща выпирал большой живот, резко выделяясь на фоне очень худых рук и тонкой шеи.

- Сколько тебе лет? - спросила я.

- Девятнадцать весен недавно было, госпожа.

- Я не госпожа.

Девушка снова улыбнулась. Мой вид ее не мог обмануть - она ощущала разницу между нами.

- Я работала в господском доме, госпожа. Могу отличить.

Пока мы говорили, Ильстан обыскивал мертвецов. У одного он взял клинок, у другого мешочек с деньгами и кожаную флягу. Он как раз закончил и подошел к нам.

- Идем, - сказал он мне, не обращая никакого внимания на девушку.

- Подожди, мы не можем.

- Это почему?

Я взглядом указала на девушку, а затем обратилась к ней:

- Откуда ты? Чем мы можем помочь тебе? Может проводить тебя до дома?

- Нет, - оборвал меня Ильстан. - У нас нет времени, мы и так помогли.

- Я… - девушка растерялась. - Я не знаю.. куда мне идти.

Они прикусила губу, обняла руками свой живот.

- Тебе некуда пойти? - догадалась я.

- Некуда, - мотнула она рыжими кудряшками.

- Это не наше дело, - айневец дернул меня за руку, но я резко вырвала его, пока он не успел опомниться.

- Не можем же мы ее бросить здесь, в лесу, одну!

- Можем.

- Ильстан!

Девушка испуганно глянула на моего спутника, замахала руками:

- Вы идите, не тревожьтесь, госпожа! Я как-нибудь выйду из леса, попробую дойти до ближайшей деревни. Ой…

Она согнулась пополам, схватившись за живот. Я кинулась к ней, подхватила под локоть.

- Схватки?

- Нет, просто боли… Они появляются в последнее время.

Девушка побледнела, на лбу выступил пот. Я помогла ей присесть на землю и облокотиться на дерево.

- Ильстан, - подошла я к нему и заговорила тихонько. - Мы не можем ее оставить, умоляю. Посмотри на нее. Она же еще совсем юная, а ей вот-вот рожать.

- Это не наша забота.

Я заглянула ему в глаза. Глаза человека, который только что безжалостно убил двух бандитов. Голубые и чистые как лесные озера. Глаза того, кто похитил меня из северной крепости. Но я видела них свет. Я видела, что есть в нем доброта, куда большая, чем во многих. Если я попрошу, если попробую надавить…

- Разве ты позволишь, чтобы ее съели дикие звери? Чтобы на нее вновь напали? - прошептала я.

Он сдался. Глянул из-за моего плеча на беременную, и в голубых озерах плеснулась жалость.

- Ладно, - резко ответил он. - Доведем ее до деревни, или куда она там собралась, и на этом все.

Я улыбнулась.

- Спасибо!

Крутанувшись, я быстро подошла к девушке. Она уже вновь порозовела, пот на лбу просох и больше не проступал.

- Как ты себя чувствуешь?

- Идти смогу.

- Хорошо.

Я протянула ей руку, помогла встать.

Мы отправились в путь уже втроем.

- Как зовут тебя?

- Силли, госпожа. Я родом из деревни Медвежья Гора, которую недавно сожгли.

- Айневцы? - осторожно спросила, чтобы не услышал Ильстан, который шел чуть позади.

- Нет, не они. Свои сожгли.

- Как так? Северяне? - опешила я.

- Угу.

- Но… как же так.

Девушка вздохнула.

- Мы в прошлом году, когда неурожай был, продали айневцам дерево в обмен на муку. В Медвежьей Горе большая пилорама была, мы лес заготавливали. Да разве бревна поешь, когда голод мучает? Но наши узнали. Обвинили в измене, сожгли.

Силли вздохнула.

- Жаль тех, кто без крова остался. Зато мой муж там сгорел, это хорошо.

- Муж? - удивилась я ее тону.

- Меня отец ему в жены отдал пару лет назад за долги - проиграл в камешки. Знаете же такую игру? Он старый был, но злой. Бил меня все время. Я первых двух деток потеряла, а этот вот, - она погладила живот. - Самый крепкий оказался.

Я с жалостью смотрела на девушку, которая, как и я, уже успела настрадаться.

- Он сгорел, а я убежала, пока наши не видели. А то они, говорят, собирались всех убить в наказание - других поучить, чтоб неповадно было с айневцами связываться. Даже детей и женщин. Не знаю, кто выжил в итоге. А я в другой деревне в таверне пристроилась посуду мыть, да недолго - хозяйка меня продала этим двум гадам. Они ночью пришли, схватили меня, утащили с собой… Три дня издевались, таскали за собой повсюду. А потом вы нашли меня.

И она так лучезарно улыбнулась, словно не было никаких несчастий с ней в этой жизни, а только добро и радость. У меня сердце защемило.

- И куда теперь?

- Не знаю. Может куда возьмут. Ребеночка может моего кто согласится купить. Я ведь не смогу работать и нянчить его. Ему мама нужна, а я…

Глаза ее стали влажными. Она гладила и гладила свой живот, и у меня внутри все разрывалось от жалости.

- Послушай, ты никуда не пойдешь и ребенка не отдашь. Ты останешься с нами. Я не позволю, чтобы с тобой вновь что-то произошло.

- Но господин…

- Не беспокойся о нем. Я смогу его убедить, вымолю, если нужно.

Улыбка озарила лицо Силли.

- Спасибо, госпожа!

Она порывисто обняла меня, заставив остановиться. Ильстан, шагавший позади, нагнал нас и что-то тихо пробурчал, недовольный задержкой. Ничего. Совсем скоро он узнает, что у него есть куда больший повод раздражаться, а пока пусть остается в неведении.

11

Ближе к ночи начался дождь. Мы быстро промокли и замерзли - все же после заката было достаточно прохладно. Но Силли пришла нам на выручку:

- Тут если свернуть через этот лесок, то на деревню выйдем. Я там была как-то раз. Может, нас кто приютит. Или кров хотя бы найдем.

Деваться было некуда, так что так мы и с поступили: пустили девушку вперед, и она повела нас неведомым путем в неизвестную деревню. Через час-два мы вышли на нее. Стемнело.

- Можем постучать в крайний дом, там свет горит, - предложила Силли.

Ночь была лунная, очертания домов хорошо проглядывались во тьме. Вот только мало было огней, всего три на разных концах поселения. Может все уже спали, но отчего то было тревожно.

- Нет, не будем, - сказал резко Ильстан.

- Отчего, господин?

Она и в Ильстане сразу заметила благородное происхождение. Смышленая девка, не обманешь.

- Мне не будут там рады.

Девушка кивнула понимающе.

- Я знаю, господин, что вы не с севера, - тихо сказала она. - Я сразу поняла это. Но вы должны знать: я все равно вам благодарна. Я не скажу никому, что вы…

Она запнулась. Я чувствовала, что она хотела сказать “враг”, но удержалась. Силли действительно была не глупа, и она подтверждала это все больше и больше.

- Хозяева могут узнать во мне айневца также, как узнала ты. Я не стану рисковать. Заночуем там.

Ильстан махнул рукой на амбар, что стоял поодаль от домов. Мы направились к нему. Внутри было много сена, немного слежалого с прошлого года и пахнущего сыростью, но нас и такое устроило - мы зарылись в него, чтобы согреться.

- Сейчас бы супчика горячего, - тихонько сказала Силли, пригревшись где-то рядом со мной. Я ощущала, как ее теплое тело касается моего. - Я бы сварила нам, будь из чего. И костер…

- Нельзя разжигать, - обрубил айневец. - Или увидят нас, или сожжем этот сарай.

Девушка вздохнула печально, но тут же встрепенулась.

- О, я слышу кур!

Она заерзала, выбираясь из сена, выползла.

- Куда ты? - окликнула ее я.

- Сейчас приду, - она махнула рукой и тихонько вышла из амбара, придерживая свой огромный живот.

Как только в лунном свете исчезла ее фигура, Ильстан сказал мне:

- Оставим ее здесь.

- Что? - опешила я. - Сейчас?

- Нет, утром. Мы довели ее до деревни, помогли, чем смогли. Теперь пусть сама выбирается.

Я мотнула головой, хотя мужчина даже не смог бы увидеть этого.

- Нет, нельзя.

- Отчего же? Она среди людей, кто-нибудь сердобольный примет ее. Глядишь, тут работница кому нужна. Она не пропадет теперь.

Я приподнялась, выискивая в сене фигуру Ильстана, словно очень важно было сказать ему это в лицо:

- Я не оставлю ее.

- У тебя нет выбора.

Шурша, он привстал, поднялся на локти. Даже в темноте я ощущала его взгляд.

- Послушай, она вот-вот родит. Кому нужна такая работница? Ее же тут же выставят. Или ребенка отберут и продадут.

Ильстан хмыкнул:

- А нам зачем такая обуза? Что ты делать собралась с ней, когда она родит? В няньки собралась?

Я замолчала, раздумывая, что ответить, как убедить его. Но Ильстан опередил меня:

- Когда я верну тебя твоему мужу, ты действительно хочешь, чтобы она поехала в Сайдех с тобой? Хочешь, чтобы твой муж и ее избивал?

Грудь словно стрелой пронзило. Да, я и думать забыла о северной крепости. А ведь Ильстан даже не не знает всей правды. Он не просто будет бить, он будет насиловать ее, издеваться, если она приглянется ему. Нет, я такое не могу допустить.

- Завтра утром, как только рассветет, мы уйдем отсюда. Оставим девчонку здесь. Не в лесу же мы ее бросаем.

Мне пришлось согласиться. Наверное, так действительно будет лучше. Главное, чтобы она не попала в руки к гадам, как хозяйка таверны, что ее продала.

За амбаром послышались тихие шаги, и в проеме появилась Силли.

- А вот и я! - тихо, но радостно объявила она. - Смотрите, что я принесла!

Она что-то держала в подоле верхнего платья, оттянув его. Мне пришлось встать и подойти к ней, чтобы увидеть, что там. Ильстан поступил так же.

- Яйца! - обрадовалась я, когда сумела разглядеть в свете луны белые камешки в подоле.

- Ага! У нас будет ужин!

Мы выпили их сырыми. Никогда не любила сырые яйца, но сейчас от голода они казались ужасно вкусными. А как сладко спалось в теплой соломе, когда желудок был полон…

Кто-то коснулся моего плеча, и я проснулась.

- Вставай, - шепнул Ильстан. - Разбуди девчонку, скажи идти в деревню.

- А сам чего? - огрызнулась я. - Ты ее оставить хочешь, вот и скажи.

- Ты женщина, вам проще будет разобраться.

Силли зашуршала соломой, приподняла голову. Рыжие кудряшки растрепались вокруг головы, лицо раскраснелось, отчего она выглядела еще младше, чем раньше.

- В чем дело? - сонно прошептала она.

Я виновато посмотрела на нее.

- Пора вставать. Нам надо уходить.

Айневец метнул в меня многозначительный взгляд, намекая, чтобы я поскорее сообщила ей наши планы. Я глянула на него раздраженно, приподняла брови - “сам говори”!

Девушка поднялась, потянулась.

- Ой, - сказала она и побледнела.

Худые руки прижались к беременному животу, глаза стали круглыми. Я посмотрела на низ живота Силли и увидела, что платье мокрое.

- Я кажется… я… - смутилась девушка. - Я не помню, чтобы… Я могла бы дойти до кустиков, честно…

Ильстан усмехнулся.

- У тебя воды отошли, глупая. Ты рожаешь.

Тут пришел мой черед удивляться.

- Откуда ты знаешь?

- У меня семь братьев и сестер, а я старший, - ответил Ильстан.

- И что нам делать? Нам нужна повитуха!

Силли схватилась за живот и закричала.

- Проклятье!

Мы с Ильстаном переглянулись. Нет сомнений - она вот-вот родит. И наше счастье, если мы найдем повитуху в этой деревне. А если нет…

Айневец шагнул к двери, жестом указывая мне следовать за ним. Оказавшись на улице, он сказал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Нам придется самим принимать ребенка.

- А как же…

Он перебил меня:

- Послушай.

Ильстан повернулся в сторону деревни, застыл. Я посмотрела на маленькие улочки с деревянными домами, прислушалась, стараясь уловить звуки. Сначала я не поняла, что должна услышать. Было тихо, очень тихо.

Осознание пришло внезапно, окатив волной жгучей тревоги.

- Здесь никого нет, - прошептала я, словно кто-то нас мог подслушивать.

Домов было много, деревенька оказалась немаленькой. Но не было видно ни одного человека, ни одной живой души. Сейчас, когда наступило утро, хозяева должна быть очень активны: выпускать кур из сараев, доить скотину, выполнять какие-то дела во дворе. Деревня словно вымерла. Лишь где-то недалеко квохтали тихонько куры, а с дальнего конца слышалось жалобное мычание коровы.

- Может спят? - спросила я с надеждой, хотя прекрасно понимала, что можно и не спрашивать такое.

- Ты когда-нибудь видела, чтобы крестьяне поздно вставали? Особенно сейчас, когда начинается подготовка полей к посадкам? И всей деревней разом?

По спине потек холодный пот, мне стало не по себе. Что здесь стряслось?

- Но кто-то же здесь есть, вчера мы видели несколько огоньков в окнах.

- Может и так. А может это были призраки.

В призраков я не верила, сколько бы не рассказывала мне Катара про них. Глупости все это. Существуй они, южная крепость кишела бы ими, столько там погибло воинов за тысячелетие.

- Туда нельзя идти, - произнесла я онемевшими губами. - Неизвестно, кто там находится. Может мародеры или бандиты, а может…

А запнулась, выразительно глянула на Ильстана, намекая на его земляков. Сделала это по привычке, совершенно позабыв о том, что встреча с айневцами будет ему только в радость.

- Нет, это не наши, - ответил он поспешно.

- Откуда тебе знать?

- Мы не убиваем крестьян. И не выгоняем их из домов. Тот, кто заставил их уйти, куда более жесток и страшен.

Я фыркнула.

- Тебя послушать, так вы просто святые.

- Нет, но нам знакомо слово “милосердие”, которое не знает и половина северян. Особенно твой муж.

Я метнула в него уничтожающий взгляд. Зло процедила сквозь зубы, словно это имело значение:

- Я не северянка.

Сказала, а самой не верилось. Я не долго здесь прожила, но я принадлежу теперь северу и роду Сайдех до самой своей смерти. И каждое слово, сказанное в сторону садехцев, касается и меня, как бы мне не хотелось иначе. Но я понимала, что Ильстан прав. Когда королевство раздробилось на три части, и северяне были не на стороне юга, со стороны Сайдеха были частые набеги. Все боялись северян, ведь если они приходили в деревню, от нее не оставалось ничего. Убивали всех: от младенцев до дряхлых стариков. Ни Намора, ни Айневия никогда себе не позволяли того. Быть может от того мой отец и согласился на этот союз, боясь полного уничтожения приграничных земель.

Силли закричала из сарая.

- Иди к ней, - сказал Ильстан. - Помоги. А я пока найду нам воды и постараюсь узнать, кто здесь есть.

- Не уходи, - взмолилась я. - Я не справлюсь сама.

- Ты женщина, ты должна была уже сталкиваться с родами.

Я отрицательно качнула головой.

- Боюсь, у тебя здесь больше опыта, чем у меня, - виновато улыбнулась айневцу.

Во время родов всегда присутствовало много народа - обычно все женщины, что живут в доме, участвовали в этом. Но дочери властителя не полагалось принимать участие в родах служанок, меня бы не допустили. Я могла быть только на родах своей матери, но и там мне оказались не рады. Маму настолько злило мое присутствие рядом, что когда меня привели в двенадцать лет впервые к ней в покои на разрешение, она кинула в меня тяжелой туфлей.

- Прочь, ведьма! - крикнула она в исступлении, корчась в схватках. - Ты испортила мое чрево, прокляла его своим уродливым тельцем! Лучше бы я тебя скинула со стены, мерзкая девчонка…

Я тогда выбежала похолодевшая из ее спальни. Со лба на щеку стекала тонкая струйка крови из раны, что оставил железный каблук. Но я не чувствовала боли.

- Птичка моя! - теплая рука Катары приобняла меня, уводя подальше. - Идем в сад, ты сыграешь мне на флейте ту мелодию, что вчера учила.

Больше я не пыталась прийти и посмотреть на то, как появляются мои братья и сестры. Оно и к лучше - вряд ли я смогла бы спать, увидев их мертвые или изуродованные тела. Но и представления о родах я не имела теперь никакого.

- Тебе самой скоро рожать, - покачал головой айневец.

- Рожать, а не принимать роды.

- Проклятье какое-то.

Он стукнул кулаком о стену, задумчиво поглядел на деревню.

- Ладно, я схожу за водой и сразу вернусь. Помогу, чем смогу.

Силли закричала снова, и я посмотрела с тревогой на дверь амбара.

- Иди к ней, - поторопил меня мужчина. - Лучше не быть в такой момент одной.

Я кивнула и зашла внутрь. Девушка стояла, оперевшись руками о деревянную перекладину. Платье на ее спине все промокло от пота. Услышав мои шаги, она повернулась, с вымученной улыбкой сказала:

- Все будет хорошо, госпожа, не переживайте.

- Что мне сделать, скажи?

- Пока ничего. Если только…

Она смущенно замолчала, прикусила губу.

- Говори.

- Потрите мне поясницу - боль ужасная.

Когда Ильстан вернулся, схватки уже участились. Силли, измученная болью, держалась на удивление хорошо, а вот я… Страх за нее и ребенка, невозможность толком помочь высасывала из меня все силы.

- Что-то не так, - шептала через сомкнутые зубы Силли. - Не то, я чувствую.

Она слишком громко кричала, слишком болезненны были ее схватки.

- Может лучше лечь? - предложил айневец.

- Нет, - мотнула головой роженица. - Не могу.

Она закричала, схватившись за живот.

- Нас могут услышать, - предостерегающе сказала я, хотя прекрасно понимала, что Силли не сможет сдержаться.

- Уже услышали, - мрачно ответил айневец.

Он вскочил на ноги, встал к двери, вытащив клинок, что отобрал у насильника. Притаился, ожидая неведомого гостя. Я с беспокойством смотрела на дверь и услышала тихие шаги. Сердце заходилось в ожидании того, когда она откроется.

И когда дверь в сарай распахнулась, я глубоко втянула воздух. Тут же выдохнула с облегчением. Ильстан убрал клинок - хорошо, что он не успел нанести удар.

На пороге стояла женщина средних лет и смотрела на нас круглыми испуганными глазами, выставив вперед деревянные вилы.

Мы так и смотрели друг на друга, пораженные встречей, пока Силли не застонала.

- Она… она рожает? - тихо спросила женщина и мотнула головой в ее сторону.

Я согласно кивнула.

- Есть ли здесь повитуха? - вмешался Ильстан.

Незнакомка глянула на него испуганно, как-то сжалась, втянула плечи. К стене она приставила вилы, сочтя, видимо, что мы не опасны.

- Нет, здесь никого нет, кроме…

Она замолчала, не стала говорить до конца. Взгляд ее метался от Ильстана ко мне, затем к Силли и обратно.

- Не бойтесь, - сказала я как можно ласковее. - Мы не причиним вам вреда. Нам и самим нужна помощь.

Она кивнула, подошла к роженице и положила руки на ее живот. Нахмурилась, посмотрела на меня.

- Ее ребенок… Он поперек лежит.

Девушка громко закричала, подняла свою рыжую голову. Взгляд ее впился в меня, словно она искала помощи. Но что я могла сделать?

- Он умрет? Мое дитя умрет? - с отчаянием в голосе спросила она.

- Нет, Силли, не говори так, - торопливо заверила ее я. - Все будет хорошо.

Я сама не верила в то, что говорила. Но я не могла не попытаться утешить несчастную. Пусть верит в лучшее и тогда, быть может, все действительно закончится хорошо.

Женщина еще раз ощупала живот, покачала головой.

- Боком лежит, как пить дать, я уверена. У тетки моей так было. Померла…

Я метнула в незнакомку предостерегающий взгляд, и она смущенно отвела глаза.

- Нужно уложить ее и осмотреть. Тогда будем знать точно.

Ильстан подошел к Силли, помог ей лечь в сено. Отвернулся, когда женщина задрала подол платья роженицы и запустила туда руку.

- Гля, раскрылась. А плод не идет. Точно поперечник.

- Умоляю, помогите! - застонала Силли и по ее щекам потекли слезы. Я не могла смотреть на нее. Мое сердце разрывалось от страха и тревоги за девушку, хотя я едва знала ее. Боги, помилуйте ее и дитя.

- Иди к дому, что ближе всех отсюда. Там мальчишка - Генри, мой сын. Попроси его дать масло и полотенца, - скомандовала женщина, обращаясь к Ильстану.

Он глянул на нее сначала возмущенно, но Силли застонала, и он смягчился. Кивнув, он вышел из амбара. А через пять минут айневец вернулся с тем, что нужно. За спиной его маячил худой мальчишка лет десяти, но мать строгим голосом прогнала его:

- Иди отсюда, Генри! Нечего тебе делать тут!

Из рук Ильстана она взяла полотенце, скрутила его в жгут и подложила под поясницу Силли.

- Сейчас больно будет, но ты вытерпишь, ты сильная, - сказала она негромко рожавшей. - Мы попробуем повернуть малыша.

Я опустилась рядом на колени, взяла горячую и мокрую руку девушки. Она смотрела на меня жалобно, как побитая собака.

- Вы знаете, что делать? Уверены, что стоит? - спросила я осторожно незнакомку.

- А какой у нас выбор? - прошептала женщина. - Я видела пару раз, что делают. А там на все воля богов.

Она обернулась через плечо, грубовато прикрикнула на Ильстана:

- И ты иди отсюда, мужикам нечего на такое смотреть.

Ильстан и бровью не повел.

- Я отсанусь здесь. Может понадобиться помощь, - с холодной невозмутимостью ответил он и отошел на шаг назад, в полутьму угла.

Женщина цокнула, но настаивать не стала. Она взяла бутылек с маслом и налила его на живот Силли.

- Терпи, девка, - сказала она и выдохнула.

Повитуха положила обе ладони на живот - одну к правому боку, другую к левому. Осторожно, почти как поглаживая, начала двигать руками. Одну руку толкала вниз, другую вверх, словно бы уговаривая дитя повернуться.

- Ну, миленький, - бормотала она под нос. - Не балуйся, время пришло. Головой вниз, как все люди.

Силли закричала, дернулась. Я перехватила ее руку, но она ударила меня ею, не контролируя себя. И в этот момент как нельзя кстати пришелся Ильстан. Он двумя широкими шагами пересек расстояние между нами, опустился рядом и прижал плечи Силли к сену.

- Давай же, ну, малыш, - уговаривала женщина, продолжая двигать руками.

И я вдруг увидела, как что-то внутри сдвинулось.

- Есть! - выдохнула незнакомка и заглянула под юбку. - Повернулся! Головка у входа!

Роженица заплакала то ли от боли, то ли от облегчения.

- Не время, милая, - одернула ее “повитуха”. - Теперь тужься.

И природа наконец взяла свое.

Ребенок родился живым и абсолютно здоровым.

- Мальчик, - с улыбкой сказала женщина и показала нам малыша.

Силли заплакала, потянула руки к нему, но взять не вышло.

- Пуповину надо обрезать. И послед не вышел еще.

Ильстан развел огонь, накалил клинок и срезал им пуповину новорожденного. И только тогда Силли наконец-то смогла получить своего сына. Она с такой любовью смотрела на него, что мне становилось завидно. Она любит его несмотря на то, что родила от ненавистного мужа. Я же знала только ненависть.

- Родись это девочка, я назвала бы ее в вашу честь госпожа. Но раз это мальчик, то он будет носить ваше имя, господин, - сообщила нам новоиспеченная мать. - Я это сразу решила, как только вы спасли меня.

- Ильстан - не лучшее имя для маленького северянина, - мрачно ответил айневец.

- Ильстан, - задумчиво повторила та, что принимала роды. - Восточный Ветер с древнего языка айневских племен.

Мужчина едва заметно кивнул.

- Мне все равно, - мотнула головой Силли. - Я буду звать его Ильсах, если будет нужно. Но я всегда буду помнить, в честь кого назвала его. И он это тоже будет знать.

Глаза щипало от слез. Даже Ильстан, что пытался выглядеть холодно-спокойным, нервно перебирал пальцами на рукояти клинка, что висел на поясе. Я видела - он растроган так же, как и все в этом сарае.

Силли прикрыла глаза, уставшая и измотанная, и я осторожно взяла из ее рук ребенка. Он был ужасно некрасив, морщинистый и красный, но… он выглядел как крохотное чудо, посланное богами. Я подошла к айневцу, вложила в его руки младенца, не дав и мгновения на раздумья.

- Посмотри на него, разве он не прекрасен?

Губы мужчины дрогнули, он едва заметно улыбнулся. Он умело держал мальчика, словно делал это тысячу раз. А может так и было, ведь он старший из детей. Но главное то, что я видела в его глазах: ему нравится.

- И после этого ты сможешь оставить ее тут? - спросила я еле слышно.

Он тяжко вздохнул и прошептал в ответ:

- Я должен.

- Уверен?

Он смотрел на новорожденного, что шевелился в полотенце на его руках, и его крепость рушилась. Ильстан сдался.

- Ладно. Заберем их в лагерь. Глядишь, там пригодится служанка.

И он быстро отдал мне ребенка назад, словно тот мог заставить его еще на что-нибудь согласиться. Резко развернувшись, Ильстан вышел из сарая, но дверь закрыл осторожно, чтобы не потревожить Силли.

Я улыбнулась.

12

Магда - так звали женщину, что помогла Силли родить - жила с сыном на самом краю деревни. В ее амбар мы и залезли, когда ночью искали кров. Когда мародеры напали на деревню, Магда и Генри были в соседнем лесу и заготавливали хворост. Услышав шум и увидев дым, не стали возвращаться, а затаились в овраге. Там они просидели почти три дня, пока мародеры не ушли. Деревню выгребли подчистую, забрав почти все, что смогли унести. Мужчин убили, а женщин и детей забрали для продажи работорговцам. Отчего-то оставили в живых старую безумную старуху на том конце, быть может сочли страшным грехом убивать ее.

Еще в живых остался деревенский сапожник. Он был в городе, когда все произошло. Вернувшись через неделю после нападения, он не смог вынести горя от потери жены и детей. Сапожник страшно запил и почти не выходит из своего дома.

Магда собрала по деревне и окрестностям остатки кур, что разбрелись в суматохе. Безумной старухе оставили молодую и тощую корову, которая не успела отелиться и молока не давала. Магда готовила еду на всех, а Генри относил ее сапожнику и старухе. Так и жили, взвалив на себя работу за четверых.

- Да я не жалуюсь, - добродушно улыбнулась Магда, ставя перед нами котелок с полупустой похлебкой. - Как-нибудь проживем, был бы день, а там и пища найдется.

Силли уложили на кровать Генри, который спал у печи. Сам мальчишка сторонился нас, поглядывал смущенно, словно ждал какого-то подвоха. Его большие глаза выделялись на худом бледном лице, отчего оно принимало жалостливый вид. Он не говорил ни слова, хотя мы знали, что говорить он умел. Может мы так сильно смущали его, а может была какая-то другая причина.

- Мы уйдем сразу, как только сможем, - заверила я хозяйку.

- Да вы не переживайте, вы нас не стесните, - отмахивалась женщина. - Оставайтесь столько, сколько нужно. Девчонке вашей окрепнуть надо, а то как она пойдет?

Ильстан посмотрел на меня выразительно, явно напоминая о том, что мы можем просто оставить Силли здесь. Я игнорировала его.

- Думаю, пары дней нам хватит, - с улыбкой благодарила я.

- Глядишь, по хозяйству помощь будет, - Магда недвусмысленно глянула на Ильстана. - Без мужика тяжко мне, руки бы крепкие пригодились.

- И в чем же? - настороженно спросил айневец.

- Да вон, хоть, крышу подлатать. Течет, видишь?

Хозяйка махнула вверх, и мы увидели прогнившую доску, через которую светилось голубое небо.

Так мы и остались в разграбленной деревне, помогая Магде и Генри, пока Силли приходила в себя. Я помогала ей с заготовкой трав и сбором дров. Ильстан починил забор и крышу и теперь занимался старой телегой. Я в такие моменты смотрела на него с удивлением. Не знай я, что он наследник восточных владений, сочла бы его простым работягой, настолько он был умел. Генри молчаливо ходил по пятам за ним, подавая нужные инструменты или просто наблюдая за работой. Мальчишка явно привязался к нему.

За работой айневца было приятно посмотреть, особенно тогда, когда день выдавался жарким, и Ильстан скидывал свою рубаху, обнажаясь по пояс. Тогда даже Магда становилась куда румянее и то и дело бросала на мужчину хитрые взгляды. Я видела, как иногда она подходила к нему с кувшином воды, и глаза ее призывно блестели. Ильстан никак не откликался на ее призывы, но я… Внутри все жгло огнем, хотя я понимала, как это глупо. Непонятно откуда во мне вспыхивала ревность, но это злило меня даже сильнее, чем поведение Магды.

И однажды женщина заметила, что я ревную.

Ильстан пилил дрова, когда Магда привычно подошла к нему, кокетливо приспустив вырез платья. Но, поймав мой взгляд, она нахмурилась и направилась в мою сторону. Встала рядом, помогая стирать пеленки Ильстана-младшего.

- Ты это, скажи, если у вас есть что. Я ж думала, вы никто друг другу, - сказала она негромко.

- Нет-нет, все правильно - он никто мне, - ответила как можно спокойнее, стараясь не отвлекаться от стирки.

- Да я ж не дура, хоть и деревенская. Я же вижу, как глядишь на меня волком.

- Нет, правда, все нормально.

Мои слова ее не убедили.

- Ты не смотри, что я старше, Тайта, - сказала Магда с каким-то вызовом в голосе. - Я же тоже не железная. Тело просит-то, как без мужика. Против - скажи прямо, я чужого не возьму. А если не твой это мужик, так не мешай, отойди в сторону.

Живот свело от неприятного чувства. Я с усилием улыбнулась, постаралась вложить в голос как можно больше уверенности:

- Он твой, если желаешь. А у меня муж есть, я никто Ильстану.

- Ну вот, муж есть, - всплеснула руками женщина. - Двое тебе точно ни к чему, когда у кого-то и одного нет!

Она хохотнула и, бросив пеленки в воду, пошла в дом. Бедра ее призывно виляли, и я заметила, что Ильстан глянул на нее, оторвавшись от дров. Я отвернулась.

Посмотрела в таз и удивилась: вода была розовой. Вытащила руки и только теперь заметила, что я так сильно терла пеленки, что содрала кожу с рук в некоторых местах.

А ночью Магда решила взять свое.

Я не спала, когда она выглянула из-за шторки, где они ночевали с Генри на кровати, и тенью скользнула по дому. Подкралась к Ильстану, что лежал на шкуре в углу, прилегла рядом.

Я не выдержала. Осторожно встала, чтобы меня не услышали, бесшумно прошла к двери. Воздуха не хватало, и я жадно задышала, едва оказавшись на улице. В груди все болело, и я сама не могла дать себе ответ, почему. Я ведь едва знаю его, он мне никто. Подумаешь, ночь провели вместе, у него таких сотня была…

Так и стояла какое-то время, прислонившись к стене крохотного сарайчика за домом.

Магда хороша собой. Не красавица, но вполне приятная женщина. Старше на добрый десяток, но ни возраст, ни роды не испортили ее полной фигуры, которая любого мужчину соблазнит. Уверена, Ильстану понравится…

Дверь скрипнула, и я застыла, вслушиваясь в темноту. Послышались шаги, они звучали все ближе и ближе.

- Не спится? - услышала я знакомый голос и по коже пробежали мурашки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В слабом свете луны фигура Ильстана казалась еще выше и шире, чем обычно. Он был темной скалой, могучей и нерушимой, закрывавшей собой небо.

- Я просто подышать хотела - душно в доме. Слишком много людей, - почти не соврала я.

- Так и есть, - ответил Ильстан и мне показалось, что в голосе его мелькнула усмешка.

Мы замолчали. И хоть мы и были на расстоянии друг от друга, я явственно ощущала его близость. Словно его кожа источала едва заметную энергию. Или я превратилась в одну сплошную чувствительную поверхность.

- Ты не помнишь меня?

Вопрос сорвался с моих губ сам, я даже не ожидала, что спрошу это.

- Что ты имеешь ввиду?

- Мы ведь встречались с тобой когда-то.

Я смолкла. Зачем было спрашивать? Какое это сейчас имеет значение?

- И где же? Когда?

Кожа почувствовала движение воздуха - Ильстан подошел ближе. От этого дышать стало вновь тяжелее, и я шумно втянула воздух, и тут же спохватилась - он не должен знать, как влияет на меня его близость.

- Давно, очень давно. Когда наши отцы встретились на границе Наморы и Айневии, чтобы вести переговоры. Там, у реки…

После каждого слова эта затея с вопросами казалась мне все глупее и глупее. Ну кто тянул меня за язык!

Послышался смешок, и я повернулась к мужчине. Не видела его лица, но ощущала, как он потешается.

- Та растрепанная девчонка в реке? Верно?

Я кивнула, хотя он вряд ли увидел это. Но он продолжил:

- Я думал, это все хвастовство глупого ребенка - слова о том, что ты будущая госпожа. А выходит, это правда. Жаль, госпожа не тех змель…

- Я пойду, - выдохнула я, задетая его словами.

Сделав шаг в сторону, я попыталась обойти мужину, но он не дал - схватил меня за руку, не позволяя уйти.

- Пусти! - прошипела я, выдергивая руку.

- Я не хотел тебя обидеть.

Голос звучал искренне, и я остановилась.

- Ты действительно не очень походила на дочь властителя. Какая благородная дочь залезет по колено в воду, задрав юбки?

Он негромко засмеялся, и от звуков его смеха мне вдруг стало теплее. Не было в Ильстане какой-то остервенелой злобы, которую я видела во многих мужчинах. Нет, я все еще помню, как без доли сомнений он убил двух насильников. Он умеет убивать, умеет быстро принимать решения и в сторону отметать всякую жалость. Но было и гораздо большее. И, кажется, именно это влекло меня. Именно это заставило прийти к нему ночью, позабыв о чести и стыде. И даже сейчас я вряд ли смогла бы сопротивляться.

Я устыдилась своих мыслей.

- Тебя Магда ждет, - сказала как можно холоднее, пытаясь скорее себя остудить, чем его.

В слабом свете я увидела, как он пожал плечами.

- Пусть ждет.

- Но она…

- Мне это не интересно.

Воздух стал вязким. Мне стоило бы уйти, вернуть себе хоть каплю самообладания, пока не стало поздно. Но вместо этого я тихо спросила:

- А что тебе интересно?

- Мне? Прогулки под ликом луны. Тихие летние ночи, когда до зари заливаются соловьи, - он сделал паузу. - Чужие жены.

Его пальцы коснулись моей щеки, опустились ниже, скользнули легкими бабочками по шее. Я прикрыла глаза, задержала дыхание, не в силах даже попытаться что-то против сказать.

Дверь скрипнула.

- Ильстан! - звонко в ночи прозвучал голос Магды. В нем слышалась обида и нотки отчаяния.

Айневец подхватил меня за локоть, потянул за собой за сарай.

- Идем, - шепнул он. - Пока не увидела нас.

Как нашкодившие дети мы быстро, но стараясь не издавать ни звука, кинулись в сторону. Я не смогла сдержать смешка, когда мы оказались за сараем. Было что-то забавное в этом, давно забытое под тяжестью взрослой жизни. Но не успела я сообразить, что происходит, как крепкие руки прижали меня к стене.

- Что…

Губы Ильстана накрыли мои, не давая закончить. Внутри все ухнуло вниз, чтобы уже спустя мгновение разгореться вязким теплом в животе. Мои пальцы впились в рубаху мужчины, сжали ткань, словно я боялась, что если не буду держать ее крепко, то он уйдет. И когда он все же оторвался от моих губ, я едва сдержала разочарованный стон.

- Идем, - сказал Ильстан. - Заночуем в сарае. Не хочу возвращаться.

Он толкнул дверь, вошел, увлекая меня следом за собой. Мы легли в сено, и руки Ильстана притянули меня к себе, тело окутало теплом.

Я не помню, как я уснула. Мы исступленно целовались, словно это было не просто желанием, а потребностью. Большие ладони гладили мою кожу, но ничего большего не позволяли себе. Это было лучше сжигающей дотла страсти - это был покой, тепло, забота, отсутствие страха и спокойная ночь, когда не боишься, что откроется дверь и на пороге появится знакомая фигура. Даже не верилось, что мы можем просто лежать, что не будет никаких требований, принуждений.

Утром, когда мы вернулись в избу, Магда уже готовила завтрак. Она резко повернулась, услышав скрип двери.

- Проснулись? А я уже кашу сварила пока вы зорюете! - весело воскликнула она, но за этой веселостью я ощутила прикрытую злость.

Мы сели завтракать, и под конец хозяйка дома сказала:

- Ну, вам уже пора, я думаю. Силли уже достаточно отлежалась, окрепла. Не вечно же вам тут куковать со мной.

Нам повторять дважды не было нужды, мы сразу все поняли. Собрались в то же утро и к обеду уже были готовы продолжить путь. Силли была еще слабовата, но вполне могла идти. Мы поблагодарили хозяйку за приют, она улыбалась в ответ, но ощущалось напряжение.

Уже когда мы отошли от дома и вошли в лес, сзади послышались торопливые шаги. Мы обернулись разом. За нами бежал Генри, глаза его были мокрыми. Он, словно порыв летнего ветра, налетел на Ильстана, вцепился в него тонкими ручками, прижался…

- Прощайте, - шепнул сдавленно, хотя за все время нашего пребывания в доме Магды, он не сказал ни слова. Шмыгнув носом, мальчик отцепил руки от Ильстана и кинулся прочь, назад к деревне.

Мы проводила его взглядом. На душу словно камень опустился, и я ощущала, что мои спутники чувствуют тоже самое.

- Папка ему нужен, - сказала с тоской в голосе Силли. - Эх, а ведь и мой мальчик без отца будет расти.

Путь продолжили в полном молчании. Лишь маленький Ильстан, которого мы называли ласково Ильси, иногда плакал или кряхтел. Мы передавали его друг другу, чтобы Силли не устала его нести, и шли, почти не делая привалов. И через сутки мы вышли наконец-то к айневскому лагерю, что располагался неподалеку от восточной границы.

13

Я была наслышана о том, что айневцы хорошо укрепились на границе со стороны севера, но я не думала, что настолько. Небрежно навалив камни, они огородили старую пограничную сторожевую башню, пристроили из дерева к ней еще помещения, и получилась настоящая крепость. Когда мы подошли к большим воротам, торчащим среди каменного вала, нас уже заметили.

- Стой! - крикнул стражник, что ходил по насыпи “стены” и прицелился в нас из арбалета.

Но, увидев Ильстана, он тут же узнал его. Стражник опустил оружие и радостно воскликнул:

- Командующий вернулся! Эй, парни, открывай ворота!

С жутким скрежетом заработали огромные шестерни на той стороне, и дверь начала подниматься. Мы прошли сквозь образовавшийся проход на ту сторону, и я внимательно огляделась.

Двор был большой, как и крепость. Всюду сновали войны, занятые своими повседневными делами. Кто-то чистил копыто лошади, кто-то точил на станке клинок, кто-то тренировался на соломенном манекене. Увидев нас с Силли, многие замерли, впившись любопытными взглядами.

Мне стало не по себе. Взгляд с отчаянием скользил по людям, пытаясь найти хоть одну женщину. Тщетно - тут были одни мужчины, и это пугало.

- Госпожа, - шепнула Силли. - Не бойтесь, я не дам вас в обиду.

Я сжала ладонь девушки, чтоб ободрить. Хоть она и высказалась так смело, но я ощущала, что ей так же страшно.

- Где комендант? - громко крикнул Ильстан, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

Высокий мужчина с иссиня-черными волосами вышел из-за угла здания. Виски его посеребрили первые нити седины, на лбу пролегала глубокая морщина, но сам он выглядел молодо.

- Я здесь, лорд-командующий, - произнес он и слегка склонил голову в знак почтения.

- Подготовь покои для моих спутниц. Выбери лучшие, чтобы в них могли жить женщины с ребенком и не чувствовать неудобства.

Комендант кивнул, посмотрел на нас с Силли. Взгляд его чуть дольше остановился на младенце в моих руках.

- Еще распоряжения, господин командующий? - он отвел глаза от нас.

- Оповести всех о том, что в крепости теперь есть женщины и они под моим протекторатом. Если хоть одна из них пострадает, я казню нарушителя. С их голов волосок не должен упасть.

Мужчина вновь кивнул, и Ильстан повернулся к нам с Силли:

- Айхан проводит вас в ваши покои.

И, не сказав больше ни слова, он пошел в сторону башни.

- Тайсен, Ультах, - крикнул он двум войнам, что стояли недалеко. - Собрать всех сотников, нужно срочно провести совет.

- Господин, мы думали, вы погибли, - радостно воскликнул один из них. - А вы вон, целехоньки! Северные волки не смогли вас загрызть!

- Сейчас не время, - отмахнулся Ильстан и скрылся за дверьми башни.

Я проводила его взглядом, ощущая, как внутри нарастает тревога. Глянула на коменданта, в чьи руки нас вверили. Он смотрел на меня пристально, в глазах виделся неприкрытый интерес.

- Этот ребенок - господина Ильстана? - спросил он негромко.

- Нет, - качнула я головой. - У него нет отца.

- Он ваш?

- Нет, не мой.

Силли, которая с тревогой вслушивалась в наш разговор, протянула руки к младенцу и забрала его у меня. Она прижала его к груди, словно кто-то мог его забрать. Айхан заметил это:

- Вы можете не бояться, ваш ребенок в безопасности. Как зовут это дитя?

- Ильстан, - выпалила Силли и ее щеки вспыхнули от смущения.

Брови мужчины взлетели вверх, глаза удивленно округлились. Но он вновь ничего не сказал.

- Мы зовем его Ильси, - добавила девушка. - Чтобы не путать.

Комендант кашлянул, слегка усмехнулся.

- Что ж, идемте. Я найду для вас комнату.

Айхан повел нас в одну из деревянных пристроек. Он нашел пустую комнату с маленьким оконцем, и уже через час по его приказу солдаты натаскали туда все, что нужно для жизни: два тюфяка, маленький столик и два стула, медное кривое зеркало, таз и кувшин для умывания. Женской одежды здесь не было, поэтому нам дали мужскую, зато чистую и целую. И по размеру угадали точно.

Еще чуть позже нам принесли несколько ведер теплой воды, и мы с Силли наконец-то смогли вымыться. Конечно, плескаться в тазу, разбрызгивая воду в стороны, было не так приятно, как принять ванну. Но после всех скитаний и такое казалось праздником.

Мы сидели с Силли каждая на своей кровати. Я расчесывала пальцами мокрые волосы, она кормила малыша.

- Господин Ильстан очень добр, - сказала девушка.

Так и было. Я видела, как с пленными обращались на севере. Будь мы в Сайдехе, нас уже бы неоднократно изнасиловали, даже не смотря на мое положение. Может даже пытали бы, держали бы в камере. Но мы здесь все равно не свободны, какой бы ни казалась нам уютной наша клетка.

- Я - пленница в этой крепости, - тихо ответила я. - Как бы ни был добр Ильстан, я - всего лишь товар в его руках.

- Не говорите так! - шикнула на меня Силли. - Я же вижу, как он на вас смотрит!

- Глупости…

- Нет, не глупости. Есть между вами что-то, меня не обманешь. И спали вы тогда вместе, когда Магда разозлилась.

- Забудь, - торопливо одернула ее я. - Это ничего не значит. Скоро мне придется вернуться к мужу, не стоит о таком вспоминать.

- Простите, - кивнула девушка и опустила глаза.

Но уже через мгновение она встрепенулась, горячо сказала:

- Я с вами поеду! Вы ведь возьмете меня? Буду вашей служанкой.

- Нет, что ты! - торопливо ответила я.

- Вы добрая, я не хочу вас покидать! Я, знаете, сколько умею? Я вам шить буду, одежду штопать. Косы я красиво плету, загляденье! Вы не пожалеете!

- Не в этом дело, - качнула я головой. - Нельзя тебе в Сайдех, поверь мне.

Силли заглянула мне в глаза и, кажется все поняла. Она кивнула, и в ее ореховых глазах мелькнула жалость.

- Тогда я попрошу господина Ильстана, чтобы он не прогонял меня. Здесь ведь тоже пригодится прачка или служанка.

Я улыбнулась ей ободряюще, хотя вышло несколько натянуто. И как раз в это мгновение на улице послышался шум.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Топот копыт, лязг оружия и доспехов, крики. Мы с Силли переглянулись, и я подошла к окну. Несколько десятков воинов садились на лошади, выезжали из крепости. Ильстан сидел на коне у поднятых ворот и отдавал приказы. Едва последний солдат выехал за пределы крепости, как командующий тоже покинул двор. Ворота опустились.

- Что происходит? - испуганно спросила Силли и прижала Ильси к груди, стала качать его.

- Не знаю, - ответила я. - Кажется, отряд куда-то выехал.

- Не к добру это, - вздохнула девушка.

Спустя примерно час в дверь постучали, и один из воинов смущенно вошел. Он был очень молодым, даже слишком. Реденькие усики торчали над его губой, и было видно, что он гордится ими, оттого и не сбривает. В руках парня был поднос, а на нем тарелки.

- Ваш ужин, госпожи, - неуверенно сказал он, запнувшись.

- Я не госпожа, - отозвалась тут же Силли.

Парень кивнул рассеянно, поклонился мне и прошел к столику. Он поставил поднос и уже намеревался уйти, как я его окликнула:

- Подожди.

- Да? - обернулся он.

- Что произошло? Куда уехал господин Ильстан?

Солдат качнулся, неловко потер затылок.

- Я не уверен, что могу говорить о таком. Нельзя.

- Но ты ведь знаешь, да? Намекни хотя бы? - вмешалась Силли.

Парнишка смутился еще больше.

- Не могу, не положено. Просто… - он вздохнул и понизил голос. - Дело есть одно. На бойню они выехали.

Сказав это, он поспешно вышел, закрыв за собой дверь.

- Бойню? - повторила Силли.

Внутри меня словно ледяной ком образовался. Сначала я даже не поняла, что именно я чувствую, но потом дошло - тревога. Я четко осознала, что переживаю за Ильстана. Что если он не вернется? Погибнет? Будет ранен?

Я резко встала, подошла к окну, стараясь унять ледяное жжение чуть ниже груди.

- Госпожа? - с беспокойством спросила девушка.

- Ночь уже скоро, - ответила я, стараясь звучать как можно беззаботнее.

Мы поужинали в тишине, легли спать. Силли мирно сопела на своем тюфяке, обнимая сына, а мне сон все никак не шел. Я без конца думала о том, куда отправился Ильстан, с кем будет сражаться. Что если он решил ехать в Сайдех? Пройдет не меньше недели, а то и две, когда он вернется. Если вернется…

Я все еще не спала, когда на рассвете услышал крик караульного:

- Поднять ворота!

Знакомый скрежет оповестил о том, что ворота вот-вот будут подняты. Я вскочила с постели, метнулась к окну.

Ильстан въехал первым. Плечо его было перевязано окровавленной тряпкой, одежда была запачкана землей и брызгами крови. Следом проскакали войны из крепости, такие же грязные. Некоторые были ранены, несколько лошадей вели за собой без всадников.

Пришло долгожданное облегчение. Он жив. Он ранен, но не серьезно. Он вернулся.

Я села на постель, прижалась спиной к стене. Усмехнулась.

Вот она, вся ты, Тайта. Стоило только мужчине затащить тебя в постель, как ты уже глаз от него отвести не можешь. Ну какая же дура наивная!

Я схватила подушку, со злостью прижала ее к своему лицу, словно могла спрятаться от самой себя. Как легко оказалось купить меня: капелька доброты, и я покорилась.

Утром за нами пришли - сам Айхан почтил нас своим визитом.

- Вы присоединитесь к нам за завтраком? - спросил он, стоя в дверях в нашу комнату.

- А нам дозволено? - осторожно спросила я.

- Отчего же нет?

- Я, вроде как, пленница здесь. У вас пленники сидят за столом со всеми?

Комендант усмехнулся.

- Вы здесь гостья, госпожа. Вы не в тюремной камере, за вашими дверями нет стражи. Вы вольны перемещаться по крепости, но только с осторожностью.

Силли оживилась:

- А из крепости уйти можно?

- Можно. Тебе. Но не госпоже.

Я понимающе кивнула. Силли не пленница, не заложница, не инструмент переговоров. Ей можно уйти в любой момент. Но не будем кривить душой, у меня тоже было неисчислимое множество шансов сбежать. Ильстан даже руки связывать мои больше не стал - я все равно шла за ним, как покорная овечка. Я просто не хотела уходить…

Айхан проводил нас в обеденный зал. Когда мы вошли, несколько сотен пар глаз уставились на нас, с любопытством рассматривая. В зале стояло несколько огромных столов, но не было главного - того, что возвышается над всеми, где обычно сидят самые важные лица. Я нашла Ильстана среди других войнов, за обычным столом, словно все были здесь равны друг другу.

Комендант жестом предложил нам сесть возле лорда-командующего, и мы с Силли прошли на указанное место. Едва подошли к столу, как несколько воинов встали, услужливо помогли сесть на лавку. На лицах их была заметна легкая улыбка.

- Сегодня завтрак в чудесной компании, - сказал один из них густым басом.

- После такого завтрака и умереть не жалко! - поддержал второй.

Я улыбнулась в ответ:

- Умирать точно не надо, иначе мир потеряет таких бравых воинов.

Оба просияли, когда я это произнесла. Ильстан, который наблюдал за нами, стал вдруг хмур. Едва я опустилась рядом с ним, как он негромко сказал мне:

- Не заигрывай с ними, Тайта. Они мужчины, которые давно оторваны от своих жен и невест. Они могут ослушаться моего приказа, видя твою благосклонность к ним.

- Я не имела ввиду…

- Это неважно. За согласие можно принять что угодно.

Я не пыталась больше оправдаться. Подтянула к себе тарелку с кашей, начала есть. Обычная каша, ничего примечательного. Но мы так долго были в дороге, так мало и плохое если, что она показалась мне невероятно вкусной. Я наслаждалась каждой ложкой, смаковала ее во рту…

- Вчера я отправил послание твоему мужу, - голос Ильстана подействовал на меня словно ушат ледяной воды. - Через несколько дней, я надеюсь, гонец доберется.

“ Только бы он застрял где-то в пути. Только бы ехал дольше.”

Я отложила ложку. Аппетита больше не было.

14

Мысли мои то и дело возвращались к тому, что сказал Ильстан. Я вдруг начинала мысленно молить богов о том, чтобы гонец не добрался. Тут же одергивала себя, устыдясь своих желаний - как могу я так легко желать смерти другому ради своей выгоды? Голоса вокруг звучали словно из-под воды, превращались в ровный гул, из которого я не могла вычленить ни одного слова. Я даже не сразу заметила, с каким пристальным вниманием смотрят на меня войны, что сидели за одним со мной столом. Только голос Ильстана смог вернуть меня в реальность:

- Тайта, - позвал он негромко. - Ты в порядке?

Я утвердительно качнула головой, посмотрела на него. В глазах мужчины было неприкрытое беспокойство.

- Я просто утомилась за эти дни, мне бы прилечь.

Резко встала, намереваясь уйти, и рядом сидящие тоже повскакивали со своих мест. Кто-то подал мне руку, помогая переступить через лавку, и я ощутила, как дрожат мои пальцы, когда протянула их. Не смотря ни на кого, я пересекла зал, стараясь держать голову как можно выше. Я ощущала на себе взгляды всех, кто был в зале, и от этого голова начинала кружиться.

Уже в коридоре я выдохнула, задышала глубоко и часто, пытаясь не поддаться отчаянию, что накрыло меня. На ватных ногах пошла вдоль стены, касаясь рукой холодного камня. Он действовал отрезвляюще.

- Тайта!

Голос громом прокатился по коридору, отражаясь эхом от стен. Я остановилась. Застыла, прикрыв глаза. Я была рада, что он здесь. И в то же время мне хотелось, чтобы он ушел, не видел моего состояния.

Шаги разносились по коридору, раздавались все ближе и ближе.

- Тебе дурно? Наверное, слишком душно было в зале? В твоем положении…

Я не сдержала нервный смешок. В положении… знал бы он.

Я посмотрела на Ильстана, заглянула ему в глаза и почувствовала, как отступает всякий страх и тревога. Я словно утонула в голубом прохладном озере, и не было больше никаких печалей.

- Пройдемся? Хочу подышать, - тихо попросила я.

Ильстан кивнул, взял меня под локоть и провел через коридор. Мы вышли во двор, где сейчас не было никого, кроме стражников на воротах и стенах - остальные завтракали. За конюшней мы свернули и оказались в небольшом заброшенном саду. Грядки заросли сорной травой, но их очертания все еще угадывались. Возле цветущих кустов какого-то восточного цветка, что был мне незнаком, стоял каменный колодец. Мы прошли к нему.

- Лучше? - спросил айневец.

Я кивнула. Присела на каменный край колодца, заглянула в него. Он был неглубокий - блики на воде виднелись совсем близко. Видимо, он не был предназначен для питья, только для полива грядок.

- Моя матушка часто выбегала из обеденного зала, когда была в тяжести. Только после этого она обычно оказывалась перегнутой через перила крыльца и опустошающей желудок.

Голос его звучал шутливо, он хотел приободрить меня. Но мне совершенно не хотелось говорить на тему беременности.

- Где вы были вчера? - спросила его я, проигнорировав предыдущее высказывание.

Ильстан помрачнел.

- Было одно дело.

Весь шутливый тон мигом ушел из его голоса. Появилось легкое раздражение.

Я сорвала белоснежный цветок, поднесла его к носу. Запах был терпкий, насыщенный, как на родном юге. На севере цветы словно и не пахли. Там все было или мертво, или почти и не живо.

Пальцы разжались, выпуская цветок, и он медленно упал в колодец. Теперь белоснежное пятно покачивалось на волнах, словно маленький призрак.

- Может я о многом прошу, но почему ты не скажешь мне? - спросила негромко.

- Тебе не обязательно это знать.

- Я просто думаю…

- Тайта, ты слишком многого хочешь. Я украл тебя у мужа, увел из крепости не для того, чтобы объясняться с тобой.

Губы сами собой изогнулись в легкой улыбке. Я посмотрела айневцу в глаза:

- Тогда почему ты здесь?

Ильстан даже опешил, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я не дала, опередила:

- Зачем вывел меня, думая, что мне плохо? Зачем прогуливаешься со мной? Я же всего лишь твоя невольница, пленница грозного Восточного Ветра. Посади меня в клетку, запри под замок, отдай страже на забаву. Или не криви уже душой, Ильстан.

От такой отповеди он никак не мог найти слов. Просто стоял и смотрел на меня, задумчиво сведя черные брови.

- Я думаю, вы убивали северян. Я не осуждаю. Это война, мы все друг друга убиваем. Я просто хочу, чтобы ты не скрывал этого.

Ильстан сделал шаг в мою сторону, остановился, словно в нерешительности.

- Северян, - кивнул он. - Но не тех, что стоит оставлять в живых.

Я посмотрела заинтересованно, и он продолжил.

- Мародеры, что напали на деревню Магды, - пояснил айневец. - Я примерно знал, где они расположились, уже натыкались на их стойбища. Мы убрали всех до единого, благо, что они не ожидали нападения. Теперь им никогда не придется грабить крестьян.

- Спасибо.

Он поймал мой взгляд, и меня вдруг окатило теплой волной. Но где-то внутри вновь зрел, прорываясь на свет, тоненький росточек ревности.

- Из-за Магды?

Спросила, и захотелось язык себе откусить. Да откуда во мне это? Хоть совсем рта не открывай…

- Ради Генри.

Ильстан поднял подбородок, и солнечные лучи бликанули на его голубых глаза, сделав их синими в обрамлении темных ресниц. Мне непреодолимо захотелось встать, подойти к нему, коснуться мягкой кожи, прильнуть к твердым губам.

Наши взгляды сцепились, и я увидела в его глазах то же самое. Мне даже показалось, что сейчас Ильстан подойдет ко мне…

- Идем, - сказал он, разрушая между нами тонкую связь. - Мне нужно отдать распоряжения по поводу прибытия твоего супруга, если он решит приехать, конечно. Нужно подготовить лагерь для переговоров.

Меня словно ливнем окатило, ледяным и беспощадным. Внутри все оборвалось, рухнуло вниз. Он словно и не заметил. А может и увидел перемену во мне, но не сказал ничего.

Развернувшись, он пошел по тропинке среди грядок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ильстан, - окликнула я его негромко.

Он обернулся, посмотрел на меня.

Так отчаянно я хотела сказать ему, что нет никакого ребенка. Что я не хочу возвращаться к мужу, не могу… Я готова на что угодно, лишь бы остаться. Только не к этому беспощадному демону, только не к нему…

“Не отдавай меня ему, умоляю!”

- Да? - спросил он, видя мое замешательство.

“Молю, не обрекай меня на муки, не возвращай в Сайдех.”

- Я просто… Могу я побыть еще здесь?

- Конечно, - ответил он. - Оставайся в саду столько, сколько захочешь. Тебе все равно никуда отсюда не деться.

Чуть склонив голову в знак прощания, Ильстан ушел по тропе из сада. Я осталась одна, на краю колодца. Долго смотрела на качающийся на воде цветок, пока он не утонул. Только тогда вернулась в крепость.

После нашего разговора Ильстан стал словно избегать меня. Мы с Силли и малышом много времени проводили во дворе крепости, и всегда, когда мы там оказывались, мой пленитель куда-то резко уходил. Может он действительно был очень занят, всегда находилось дело, чтобы сбежать, но мне в это верилось слабо. А в обеденном зале, если мы ели со всеми, он обычно оказывался за столом, где было уже все занято, и мы не могли сесть рядом.

Так прошло больше недели.

Каждое утро мы начинали с того, что прогуливались после завтрака по саду. Силли качала малыша, который плохо спал ночами, но даже не ворочался на улице. Я, чтобы не скучать, потихоньку выдирала сорную траву. Ближе к обеду поднималась невыносимая жара, и нам приходилось прятаться в стенах каменной башни, где было сыро и прохладно.

Обращались с нами действительно хорошо. Ильстан не соврал, когда сказал, что на востоке не принято обижать женщин. Все обитатели лагеря относились к нам с должным почтением и осторожностью, даже к Силли. Мы даже подружились с некоторыми, если так можно сказать. И чтобы в обед не одолевала скука, мы с юной матерью брались за штопку одежды для солдат. Вечером, когда становилось прохладно, вновь выбирались на улицу.

Мы смотрели, как тренируются войны. Как они орудуют тренировочными тупыми клинками, сражаясь в загоне. Как стреляют из лука по мишеням, выставленным недалеко от амбара. Как кузнец кует доспехи и чинит оружие. Других развлечений не было.

- Госпожа Тайта так смотрит внимательно, что Тойс сейчас промажет, - со смешком крикнул один из солдат другому.

Мы стояли недалеко от стрельбища и смотрели на лучников.

Тойс, суровый бородатый стрелок, глянул на меня как-то испуганно-осторожно, смущенно отвел глаза. Он натянул тетиву и выпустил стрелу. Точно в яблочко.

- Госпожа мне удачу послала, я чувствую, - хохотнул Тойс.

- Ты просто удачливый сукин сын! - ударил себя по колену другой воин.

- Тут не удача важна, а мастерство.

Я улыбнулась, вступила в разговор:

- Сколько нужно тренироваться, чтобы так метко попадать?

Тойс обернулся, улыбнулся мне, шевельнув густыми усами:

- Годы, госпожа, долгие годы.

Немного подумав, он вдруг предложил:

- А хотите попробовать?

Я замялась, глянула на него, думая, не шутка ли это.

- Да нет, я же не смогу, - виновато улыбнулась я.

- Как знать, может вы рождены лучницей, - вступил Парк, другой стрелок. - Давайте, мы вам все объясним.

Он протянул мне руку, чтобы помочь перелезть ограждение стрельбища.

- А ты? - обратился он к Силли. - Пойдешь или как?

Девушка головой указала на сына, который спокойно лежал на ее руках, играя с завязками ворота.

- Как же я, у меня Ильси.

- Дай-ка мне пацана! - Тойс мигом оказался на другой стороне, протянул руки и вытащил мальчика из рук матери. Он умело перехватил его, улыбнулся младенцу. - Сын дома остался. Но ему уже года три, наверное. Давно не видел.

Силли глянул на война и, взвесив все за и против, перелезла на стрельбище. Парк выдал нам по луку, помог встать в стойку.

- А теперь натягивайте и… пли!

Моя стрела упала куда-то в землю. Стрела Силли попала в край мишени. Раздались одобрительные возгласы, и я обернулась. Половина двора собралась поглазеть на то, как мы будем тренироваться в стрельбе.

- Нет, не так держете, - подошел ко мне Парк. - Я помогу.

Он встал сзади и плотно прижался ко мне. Его руки обвили меня, помогая натянуть тетиву лука. Мне стало неловко от такой близости, захотелось отойти, высвободиться.

- Вот так, тяните, - шепнул он слишком близко от моей шеи, и вздрогнула от неожиданности. Крепкая рука легла на талию, опустилась чуть ниже, почти легла на бедро. Я хотела уже сделать шаг в сторону от стрелка, но не успела.

- В чем дело? - раздался громогласный голос Ильстана.

Парк тут же отошел, и я обернулась. Ильстан шел к ограждению. Его глаза метали гром и молнии - он был невероятно зол.

- Госпожа захотела поучиться стрелять, - ответил Тойс, покачивая Ильси, который дергал его в этот момент за бороду. Айневский воин стойко терпел.

- Разве я не сказал, чтобы вы даже не подходили к ней?

Ильстан остановился напротив Парка, его слова явно были обращены только к нему.

- Командующий, вы сказали, чтобы мы не смели обижать ее, не причинили вреда. Я не ослушался вашего приказа, никакого вреда в наших уроках не было, - вздернул подбородок Парк.

Мне показалось в какой-то миг, что Ильстан сейчас испепелит его взглядом. Он подошел к лучнику так близко, что я думала, он ему врежет. Я кинулась к ним, почти прикрыв своим телом солдата.

- Ильстан, ничего не было, все в порядке, - торопливо заговорила я.

Айневец глянул на меня, и мне не по себе стало от его взгляда. В голубых глазах плескалась ярость и… ревность. О, это чувство я сразу узнаю!

- Не подходи к ней, - процедил Ильстан сквозь зубы. - Или я выпорю тебя при всей крепости, понятно? Чтобы даже не смотрел на нее, Парк.

Лучник даже кивнуть не успел, как Ильстан одним движением перекинул меня через ограждение, подхватив за талию. Переступив через заборчик сам, он схватил меня за руку и потащил в сторону крепости. Ярость, что исходила от него, заставляла воздух вокруг нас вибрировать

Он вел меня к башне, не обращая никакого внимания на то, что я запинаюсь и спотыкаюсь. Несколько сотен глаз не отрывалось от нас, молча наблюдая разыгравшуюся сцену. Никто не сказал и слова против. Никто не вступился. Никто не пытался остановить его.

Рывком распахнув дверь, Ильстан буквально затянул меня внутрь, и захлопнул ее за нами. Толкнул к стене, навис надо мной, словно скала.

Живот свело судорогой от страха. Я чувствовала его ярость, его сумасшедшую злобу, отравляющую воздух между нами. Я сжалась, зажмурилась, прекрасно зная, что обычно за этим следует. Я все еще прекрасно помнила, какой тяжелый кулак был у Роваха. Ильстан сильнее, от его удара я могу и не выжить…

Он поднял руку - я ощутила это по движению воздуха, - и я едва сдержала испуганный крик. Пусть бьет, пусть убивает - я не стану ни кричать, ни плакать. Я привыкла.

Я все выдержу, он не сломает меня.

Никто не сломает: ни Ровах, ни Ильстан.

- Тайта.

Ладонь опустилась мне на щеку, горячими пальцами погладила кожу.

Я открыла глаза. Он сверлил меня пристальным взглядом, но не пытался ударить. Я вновь ошиблась.

- Я разве не предупреждал тебя, Тайта? - шептал он с придыханием. - Стоит мне отвернуться, как ты уже строишь глазки солдатам.

Страх ушел, и я с вызовом посмотрела на него. Пусть даже не смеет меня отчитывать после того, как делал вид все эти дни, что меня не существует. После того, как провел со мной ночь, а потом целовал среди куч сена, чтобы спустя несколько дней мучать меня своим равнодушием.

- Неужели ты ревнуешь, Ильстан? - усмехнулась я.

Огонь в его глазах внезапно погас.

- Ты ведь не настолько глупа, северная госпожа. Они - мужчины, и они хотят тепла женского тела. Ты дразнишь их, подвергаешь себя опасности.

- Я не дразнила никого, Парк всего лишь учил меня стрелять.

Ильстан притеснил меня к стене, не оставляя вокруг ничего, кроме жара своего тела.

- И ты решила, что он просто хочет обучить тебя по доброте своей душевной, Тайта? - руки уперлись в стену, и я оказалась в клетке. - Думаешь, он не взял бы тебя, если бы ему захотелось?

Я судорожно выдохнула, задыхаясь от его близости.

- Я бы не позволила. Он бы не смог…

- Да? Уверена?

И он навалился на меня всем телом, вдавливая в камни стены. Руки его задрали подол моего платья, пальцы нагло впились в бедро, скользнули выше.

- Нельзя играть с мужчиной, Тайта. Даже если ему приказали не прикасаться к тебе. Разве он сможет удержаться?

Его губы впились в мою шею, делая больно. Пальцы скользили под юбкой все выше, пока не коснулись складок между ног. Я шумно выдохнула, откинула голову назад, отдаваясь его губам, что до синяков засасывали мою кожу. Эта боль была слишком сладкой, а пальцы столь настойчивые…

- Никто не устоит, запомни это, - выдохнул он в мою шею и чуть отстранился.

Ильстан второй рукой дернул декольте моего платья, еще раз и еще, сорвав завязки. Моя грудь оказалась обнаженной, и соски тут же затвердели. Горячие губы оказались возле одного из них, язык скользнул вокруг, вырисовывая мокрый след, и я застонала.

И в это же мгновение его палец раздвинул осторожно складки между моих ног и скользнул внутрь. От неожиданности я ахнула. По низу живота разлился жар, требуя заполнить сосущую пустоту внутри. Я поддалась невольно вперед, насаживаясь глубже, и палец задвигался внутри.

Ильстан терзал мои соски, то один, то другой, заставляя их стать болезненно чувствительными. Камни отдавливали кожу на спине, но мне было плевать. Я готова была ему отдаться прямо здесь и сейчас, ни капли не смущаясь того, что в любой момент кто-то может увидеть нас.

- Видишь, как легко попасть в ловушку, Тайта, - шепнул он. - Немного ласк, и ты уже вся мокрая, готовая на все.

Его палец выскользнул из меня, и я не сдержала разочарованного стона. Ильстан смотрел на меня чуть насмешливо, с превосходством. Он играл, наслаждаясь своей властью надо мной.

Нет, не так все просто, восточный принц.

Я поддалась вперед, к нему. Моя ладонь легла между его ног, накрыв твердый набухший член в штанах. Глаза Ильстана тут же потемнели, насмешка стерлась с лица. Я гладила его через ткань, заставляя твердеть все больше. Мои глаза не отрывались от его.

- Видишь, Восточный Ветер, - склонилась я к его уху и прошептала. - Ты тоже в ловушке. Может тогда тебе не стоит меня дразнить?

Громко застонав, он взял меня за плечи и отодвинул в сторону увеличивая между нами расстояние. Он потерял самообладание, это было заметно, но он отчаянно пытался сопротивляться, вернуть бразды в свои руки. Не выходило, проще оказалось быть как можно дальше от меня.

- Скоро приедет твой муж, Тайта. Прибереги для него свою любовь. Гонец уже должен был добраться до Сайдеха, ждать осталось недолго.

Слова его больно резанули по моему сердцу. Лучше бы он ударил. Лучше бы что угодно сделал, только не напоминал о неизбежном.

- Жду не дождусь вернуться домой, - помертвевшим голосом ответила я.

Ильстан чуть задержал на мне взгляд, и в глазах его мелькнуло что-то странное. Он развернулся и вышел. Подрагивающими пальцами я стала завязывать платье, стараясь не думать о том, что было еще минуту назад. Кровь остывала в моих венах, но приходило нелепое чувство обиды, от которого защипало глаза. Невозможно терпеть эти качели, когда он сжигает своей страстью, а уже через минуту обдает ледяным холодом.

Но уже выходя из крепости, я вдруг вспомнила брошенный напоследок взгляд Ильстана. И вдруг я поняла, что в них мелькнуло. Печаль. Боль. Злость и отчаяние.

Ему не меньше моего не нравилось то, что Ровах Сайдех скоро приедет за мной.

Может Ильстан не знает, что с ним происходит, а может не желает признавать. Но я все вижу в его глазах. И раз мне суждено скоро уехать, значит я не стану тратить время зря.

Улыбнувшись, я вышла во двор, на ходу поправляя растрепавшуюся косу.

15

Вечером того же дня Силли заметила, что я о чем-то без конца думаю.

- Госпожа, вы загадочная какая-то сегодня, - протянула она, рассматривая меня. - Господин Ильстан вас точно не обидел? Он такой злой был, такой страшный! Он, когда вернулся, Парка поставил в три дозора подряд на стену.

- Нет, не обидел, - отмахнулась я, расчесывая волосы.

И, немного подумав, я сказала то, что не давало мне покоя все время после ужина:

- Я к нему пойду сегодня. Силли округлила глаза, испуганно замахала руками:

- Ох госпожа, говорила я, что есть что-то между вами! Но как же супружец ваш? Разве ж он вас пожалеет, коль узнает?

- А откуда он узнает? - пожала я плечами.

Всем своим видом я пыталась показать, что совершенно спокойна. На самом деле меня и саму пугал этот вопрос. Ровах убьет меня, в этом я и не сомневалась. Остается молиться, чтобы он не узнал. Или наоборот… Ведь тогда не придется терпеть его больше. Как смогу я спокойно принимать его жестокость после того, как узнала о настоящей страсти?

Но отступать от своей затеи я не хотела в любом случае. Каждый день, что отведен мне здесь, я буду наслаждаться этой жизнью, Ильстаном, нашей страстью. Если мне все равно суждено сгинуть в Сайдехе, то пусть будут хотя бы воспоминания.

Закончив приводить себя в порядок, я вышла из нашей спальни, затем из здания. Покои Ильстана были в другой пристройке, и я направилась туда. Сердце громко стучало, меня потряхивало от волнения, но я шла, шаг за шагом пересекая двор. Войдя, натолкнулась на коменданта.

- Госпожа Тайта? - удивился он. - Что вы здесь делаете? Темно, не стоит бродить по крепости. У вас нет охраны, так что не давайте повода приставить ее к вам.

- Я пришла к командующему, - голос просел, когда я произнесла это, стал хрипловатым. Я кашлянула, стараясь не выдать неловкости.

- Господин Ильстан спит, - ответил Айхан. - У вас что-то срочное? Говорите, я передам ему.

Этот разговор заставлял меня еще сильнее волноваться, и я резковато ответила:

- Проведи меня к нему, сейчас же. Я приказываю.

Не знаю, имела ли я права отдавать ему приказы, будучи ни в Сайдехе, ни даже в Наморе. Но, видимо, мое положение все же сыграло свою роль, и Айхан покорно кивнул.

- Что ж, будь по вашему.

Он жестом указал мне следовать за ним, повел по коридору, освещая свечой путь. Но уже через пару десятков шагов, мужчина остановился, повернулся ко мне.

- Это не мое дело, госпожа, но уверены в том, что собрались совершить?

- Ты прав - это не твое дело, - ответила, стараясь звучать как можно увереннее и спокойнее. Лучше не знать ему, что я готова уже кинуться бежать, настолько меня охватило волнение внутри.

Комендант чуть склонил голову набок, всматриваясь в полутьме коридора в мое лицо. Слишком нагло для того, кто ниже властительницы по рождению.

- Госпожа, я ведь все вижу - это не просто интрижка.

- Нет, - слишком быстро ответила я, о чем тут же пожалела. - Как раз ничего серьезного. Ничего, о чем стоило бы беспокоиться. Особенно вам.

- Скоро приедет ваш муж.

Меня даже злость взяла. Да что же они мне все это талдычат, словно я сама не знаю?!

- Он ничего не узнает. Ведь так, - с нажимом спросила я.

Айхан развел руками.

- Я не враг лорду-командующему. От меня ваш муж ничего точно не узнает. Но вы ведь понимаете, что шило в мешке не утаить. Рано или поздно правда может всплыть, при том совершенно случайно.

Я не хотела его слушать. Хотелось заткнуть уши, прогнать айневца, сбежать самой. Только не слышать того, что я прекрасно понимала и сама. Мой приход сюда как прогулка на эшафот. Ты знаешь, что в конце тебя ждет казнь, но ты хочешь пройти этот путь с гордо поднятой головой.

- Где покои господина Ильстана? - спросила я.

Айхан прошел чуть вперед, указал на дверь. Я шагнула к ней, и за спиной раздался голос:

- Вы ведь не думаете, что он оставит вас, правда?

Я похолодела, когда он сказал это. Словно прочитал мои мысли, заглянул в мои самые сокровенные мечты. Нет, я, конечно, разумом понимала, что этого никогда не будет. Глупое желание, несбыточное. Но кто запретит истерзанной душе мечтать…

- Нет, я даже не думала об этом, - сказала, и сама не поверила своему голосу. Айхан тем более.

- Господин ведь при всем желании не смог бы быть с вами, госпожа. Он ведь связан обязательствами, которые не нарушатся, даже если он убьет вашего мужа.

Я обернулась, посмотрела на коменданта вопросительно:

- Что ты имеешь ввиду?

Айхан не ответил. Лишь слегка нахмурился, загадочно ухмыльнулся. Беззлобно, скорее с каким-то сожалением.

- Идите, госпожа, если действительно этого хотите. Не мне вас отговаривать. Но помните о том, какое место в судьбе разорванного на части королевства занимаете вы. И какое место занимает лорд-командующий.

Мужчина быстро поклонился и, развернувшись, быстрым шагом пошел прочь. Я проводила его взглядом, сжав до боли в суставах кулаки. Заставила себя повернуться, поднять руку. Сделав вдох, постучала.

- Что там, Айхан? Что-то срочное? - послышался голос Ильстана, а затем шаги.

Дверь распахнулась, и я еле удержала себя на месте. Ильстан, увидев меня, изумился.

- Тайта? Что случилось?

Я не ответила. Шагнула вперед, чем заставила его отступить в комнату, вошла. Не говоря ни слова, толкнула дверь, оставляя нас наедине в покоях. Руки мои скользнули на обнаженную грудь Ильстана - он явно готовился уже лечь спать.

- Не прогоняй, - тихо попросила я, и потянулась к его губам.

Застонав, он обвил меня руками, притягивая ближе, и мы слились в поцелуе.

- Не отдавай меня ему, - шепнула я, оторвавшись от опьяняющих губ, заглянула ему в глаза, чтобы увидеть в них ответ еще до того, как он скажет хоть слово.

- Тайта…

Столько скрытого отчаяния и боли ниточками протянулись через его голос. Я все понимала, но как же хотелось, чтобы он просто ответил “Я не отдам”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я не могу к нему вернуться, - шептала я.

В это мгновение я казалась себе такой жалкой и ничтожной, просящей милостыню нищенкой. И не просить не могла, не могла не умолять.

- Я не могу, ты ведь знаешь?

- А хотел бы? - спросила, не дав ему и договорить.

Он сжал меня сильнее, выдохнул возле моего лица, обжигая кожу:

- Больше всего на свете, - прошептал в ответ.

Я улыбнулась, хотя внутри все рвалось на части. Прижалась к его груди, чтобы он не видел, как глупая одинокая слезинка скользнула по щеке, так предательски выступив. “Больше всего на свете”. Этого было достаточно.

- Тайта, - рука гладила мои волосы, словно утешая. - Я не могу оставить себе чужую жену. Ты супруга властителя, а не деревенского кузнеца.

Он так оправдывался, словно я не прекращала просить.

- Забудь, - я потянулась вновь к его губам. - Просто будь со мной сейчас.

Я нашла его губы, и медленно, словно боясь спугнуть, поцеловала.

Ильстан осторожно подхватил меня, взял на руки. Он понес меня к постели, которая хоть и была узкой, но всяко больше, чем мой тюфяк в комнате, что я делила с Силли. Медленно опустив на покрывало сшитое из шкурок меха, Ильстан шагнул к свече, чтобы погасить ее.

- Нет, - попросила я. - Оставь. Я хочу видеть тебя. И я хочу, чтобы ты видел меня.

Он кивнул, вернулся к постели. Замер в нерешительности, словно был с женщиной впервые.

Я потянула пальцы к завязкам на платье, распустила их. Начала стягивать платье. Увидев это, Ильстан взялся помочь. Уверенным движением он стянул его вниз до талии, обнажив меня наполовину. Губы его тут же втянули сосок, оказавшийся на свободе. Он пососал его, слегка прикусил, и губы его сместились ниже. Оставляя дорожку поцелуев, айневец опускался все ниже, снимая одновременно с этим с меня платье. И когда я оказалась перед ним полностью голой, его губы коснулись низа моего живота.

- Расслабься, - шепнул он, пощекотав дыханием нежную кожу на животе.

И я послушно откинулась на покрывало, раскрываясь перед ним. Его губы продолжили опускаться, пока не накрыли собой уже влажные от желания складки. Язык скользнул между ними вверх-вниз, и я застонала, выгибаясь, чтобы оказаться еще ближе к своему любовнику. Он играл с моей жемчужиной, со створками, что охраняли ее, вырисовывал языком узоры, значение которых от меня ускользало.

- Сладкая, как медовые персики, - шепнул Ильстан, на миг отрываясь.

И едва он это проговорил, как его язык вновь скользнул между моих нижних губ, но в этот раз он был смелее. Раздвинув их, он оказался внутри, зашевелился, заставляя меня течь еще сильнее.

- Что ты делаешь? - выдохнула я со стоном, и мои пальцы впились в пряди его волос.

- Разве тебе не нравится? - усмехнулся он.

Палец его скользнул чуть ниже, коснулся скользкого от натекшей влаги заднего прохода, чуть надавил. И к своему удивлению я обнаружила, что мне это понравилось. Ильстан продолжал лизать и посасывать чувствительный бугорок, а в это время его палец продолжал ласкать тугое колечко, пока не вошел в него.

Я застонала всхлипнула, ощущая судороги внутри себя. И когда он задвигался быстрее, я поняла, что больше не могу сдерживать. Я закусила губу и громко простонала, ощущая внутри себя взрыв невероятной силы.

- Хорошая девочка, - сказал Ильстан и приподнялся.

Рывком он перевернул меня на живот и вошел сзади, заполнив своим твердым членом все мое лоно, растягивая его. Он был таким каменным, что меня распирало изнутри. Ильстан не мог этого не заметить:

- Ты такая тугая внутри, - сказал он со стоном.

И он задвигался во мне. Сначала осторожно, затем все сильнее и и сильнее, выбивая с каждым движением из меня стон. Я поддавалась ему навстречу бедрами, пытаясь насадиться сильнее, до боли. Мы двигались в унисон, навстречу друг другу, словно это был первобытный танец, выдуманный самой природой. Мне хотелось быть еще ближе к нему, хотя это было уже просто невозможно.

- Проклятье, Тайта, не крути так бедрами, - прорычал Ильстан, когда я в очередной раз шевельнулась под ним. Его член дернулся внутри меня, грозя закончить все.

Я усмехнулась. Поддалась сильнее навстречу, и Ильстан громко застонал, резким движением вошел в меня до упора.

- Проклятье! - снова выругался он и несколько раз толкнувшись, кончил.

Скатился с меня, упав на постель рядом. Он дышал часто и порывисто. Я легла на живот, провела пальцами по его мокрой груди.

- Ты осталась ни с чем, - виновато улыбнулся он, глядя на меня затуманенным взглядом.

- Ошибаешься, - тихо ответила я, улыбаясь в ответ.

Он притянул меня к себе, сгреб в охапку. Так мы и уснули, изнуренные танцем страсти, чтобы с рассветом начать его заново.

Мы не выходили из комнаты два дня. Айхан приносил нам еду и вино, воду для мытья. Ильстан наплевал на подготовку солдат, на прочие дела в крепости, на войну и на предстоящие переговоры. Мы полностью отдались любви и страсти, на миг вычеркнув весь остальной мир.

Но это маленькое счастье длилось не долго. Очередной стук в дверь к концу второго дня испортил все.

- Наверное, ужин принесли, - сказал Ильстан, поднимаясь с постели. Но, когда он открыл дверь, на пороге стоял взволнованный солдат. Было видно, что он принес какие-то вести.

- В чем дело? - спросил его Ильстан.

- Гонец вернулся, лорд-командующий.

- Сейчас приду. Собери сотников.

Закрыв дверь, он повернулся ко мне, глянул виновато и тут же отвел взгляд. Ничего не говоря, он оделся. Я так же молча сидела на постели, обняв покрывало.

- Мне пора, - Ильстан подошел ко мне, поцеловал быстро, чмокнув в губы, и направился на выход.

Дверь закрылась как и всегда, но мне показалось, что она хлопнула оглушающе. Я опустилась на постель, обняла себя, прижала колени к груди. Плакать не хотелось. Не хотелось кричать, злиться. Я просто лежала и смотрела в никуда, ожидая приговора.

16

Не знаю, как долго шло собрание. Я ушла к себе и не могла знать, когда вернулся Ильстан. То, что он сообщит мне, когда прибудет Ровах или кто-то из северян, я даже не думала. Он может просто ничего не сказать, ведь он ничего мне не должен.

Силли уже спала, и я была рада, что она не видит мое возвращение. Было бы слишком много вопросов, на которые отвечать я не хотела. Раздевшись, я нырнула под одеяло, чтобы до рассвета так и не сомкнуть глаз.

- О, вы вернулись, госпожа! - со смешком сказала девушка, едва проснулась. - А я думала, вы теперь у господина жить будете.

Она рассмеялась, но увидев мое лицо, вмиг стала серьезной.

- Я вас обидела, да? Простите! - спохватилась она, неверно истолковав мой взгляд.

Севшим голосом я ответила:

- Гонец вернулся.

Силли охнула.

- И что же теперь? Все, получается?

- Я не знаю. Может, за завтраком удастся выяснить подробности.

В дверь громко постучали, и я испуганно глянула на нее. Прекрасно понимала, что за ней не может стоять мой муж, но отчего-то ощущение было именно такое.

Тот, кто пришел, не стал ждать ответа - дверь распахнулась, стукнувшись о стену, отчего Силли вздрогнула. На пороге стоял Ильстан. Взгляд его был ледяным, полным решимости, и от этого холодный пот выступил на моей спине. Нет сомнений, моя судьба решена…

- Собирайся, Тайта. Тебе полчаса на сборы, мы выезжаем.

Он развернулся, но уйти не успел, как его окликнула Силли:

- Господин!

Ильстан обернулся.

- Я с госпожой поеду, не оставлю ее. Если уж судьба такая, то я разделю ее с ней.

Я попыталась возразить, но резкий голос айневца перебил меня:

- Будь по твоему. Собирайся, значит, тоже.

И он ушел, оставив нас обеспокоенно глядеть ему вслед.

- Силли, не надо, - попыталась я образумить девушку.

- Не бойтесь, госпожа, я ведь не боюсь. Со мной вам будет легче, чтобы нас не ждало.

- Но твой сын…

- Уверена, вы не позволите ему пропасть, если со мной что-то случится. Не позволите обидеть его.

Я согласно кивнула, хотя все еще не разделяла стремление девушки ехать в Сайдех.

- Я ведь, госпожа Тайта, как и вы - любви никогда не знала. Детей было много у моих родителей, но никого они не любили. И муж меня мой не любил. А вы… вы ведь любите меня, заботитесь. И я вам благодарна за это до конца моих дней. А если любишь кого, так разве бросишь?

Мои глаза стали мокрыми. Я выскользнула из постели, села на соседний тюфяк и обняла девушку. Ильси, оказавшись между нами, закряхтел, требуя больше свободы.

Вещей у нас не было, собирать было нечего, так что мы просто оделись с Силли в мужскую одежду, что нам дали еще в первый день, заплели друг другу косы, чтобы удобнее было ехать. Мы не знали куда мы едем, насколько долог был путь, поэтому комфорт был на первом месте.

За нами пришел Айхан.

- Господин комендант, - взмолилась Силли. - Ну вы хоть скажите нам что-то.

Он качнул головой, виновато улыбнулся.

- Лорд-командующий сам все вам скажет. Идем.

Сердце сжималось от тревоги и тоски. Уже во дворе я обернулась, глянула на крепость, что стала в последние дни моим домом. Неказистая, отстроенная наспех, без должных удобств… Но как же беззаботна и легка была в ней моя жизнь.

Несколько лошадей стояли у ворот, ожидая седаков. Две были запряжены в телегу, на которой стояло несколько закрытых сундуков. В другой стороне двора выстроились сотники, и Ильстан что-то говорил им. Судя по движению его губ и нахмуренным бровям - отдавал распоряжения. Закончив, он развернулся, и его взгляд натолкнулся на меня. На миг в них мелькнуло виноватое выражение, но айневец тут же отвернулся, словно меня и не было.

- Забирайтесь в телегу, дамы, - сказал Айхан. - Располагайтесь удобнее - путь будет долгим.

Он помог нам сесть. Несколько солдат подошли к лошадям, сели на них верхом - стража, которая будет нас сопровождать. Взгляд мой не отрывался от Ильстана, который все ходил и ходил по двору крепости, отдавая приказы. Может, он даже не попрощается со мной. Так и будет ходить-бродить, лишь бы не усложнять ситуацию.

Глаза стало жечь, и я теранула их рукавом со злостью. Нет, не плачь, Северная Птичка. Зачем плакать? Разве ты не знала, как жестоки и бесчувственны мужчины, как ничтожны их клятвы и обещания.

Ильстан пошел в нашу сторону, и я застыла, устыдившись собственных мыслей. Нет, ну как я могла подумать, что он не попрощается? Да и вообще, что за глупость? Он поедет с нами, ведь наверняка переговоры будут проводиться напрямую между властителями.

- Готовы? - спросил командующий солдат, и те одновременно выразили согласие. - Тогда выезжаем.

Он глянул на меня снова мельком, не сказал ни слова. Залез на лошадь и выехал первым через поднятые ворота. Мои мысли подтвердились - в переговорах будет участвовать он сам. Но почему так мало охраны?

Колеса телеги стучали по ухабам и кочкам, мерно раскачивая ее. Малыш Ильси плакал, недовольный тем, как его трясет. Мы по очереди с Силли качали его - безрезультатно.

- Ничего, малыш, - ворковала я. - Нам недалеко ехать, я уверена.

Но я ошиблась. Был уже полдень, солнце пекло беспощадно, а мы все ехали и ехали. Сомнения закрались в мою душу, я с беспокойством стала рассматривать окружающие пейзажи, дорогу.

- Рийсан, - окликнула я солдата, что ехал на лошади ближе всех к телеге.

Он приблизился.

- Мы ведь не на север возвращаемся? - выразила свою догадку.

- Нет, госпожа. Это дорога идет на восток.

- На восток? - переспросила я растерянно.

- Да, госпожа. Лорд-командующий приказал ехать на восток. Мы везем вас в Айневию.

Сказав это, он чуть склонил голову и отъехал, вернувшись на свое место в кавалькаде. Мы с Силли удивленно переглянулись.

После обеда, изнуренные летним зноем, решили сделать привал в небольшом лесочке. Только тогда я смогла найти возможность поговорить с Ильстаном. Вот только он не хотел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мы можем поговорить? - подошла я к нему, едва выбралась из телеги. Ноги затекли, ягодицы болели от жесткого сидения, и я переступала со стопы на стопу, пытаясь размяться.

- Не сейчас, Тайта, - нужно напоить лошадь в ручье.

- Я могу пойти с тобой? Одно другому не мешает.

- Помоги лучше с обедом, нужно вытащить провиант из мешка.

Сказав это, он ушел, не дожидаясь моего ответа.

После обеда Ильстан приказал сразу выдвигаться, чтобы не терять время. Мы все еще были в землях Сайдеха, и он хотел как можно скорее пересечь границу, до которой еще оставалось около дня пути.

Ночью, как стемнело, мы вновь остановились. И вот тогда он уже не смог от меня сбежать.

Я сидела на поваленном бревне и заканчивала ужин, когда увидела, что Ильстан один пошел в лес. Не долго думая, я отложила тарелку и пошла следом. Едва мы отошли на сотню шагов от лагеря, он остановился, обернулся, заметив меня.

- Тайта, - сказал строго. - Иногда человеку хочется побыть одному. Возвращайся в лагерь.

- Почему ты избегаешь меня? - я пропустила мимо ушей его слова. - Что я сделала такого, что ты то лед, то пламя со мной?

- Тайта, оставь это…

Я шагнула к нему ближе, перебила его речь:

- Нет, не оставлю. Ты не можешь сначала любить меня днями и ночами, а потом делать вид, что ничего не было. Ты не можешь молчать и держать меня в неведении. Почему мы едем на восток, а не возвращаемся на север? Где пройдет встреча, в Айневии?

Ильстан молчал, только смотрел на меня, сверкая в лунном свете глазами.

- Не молчи, - уже с мольбой в голосе сказала я. - Прошу, объясни мне все. Я имею право знать, ведь вы распоряжаетесь моей жизнью.

Голос дрогнул на последнем слове, и я шумно сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло.

- Переговоров не будет.

От этих слов земля качнулась у меня под ногами.

- Как? Он отказался?

- Нет.

- Тогда что же?

Я не понимала, что происходит. Приходилось вытягивать из айневца каждое слово, и это беспокоило еще сильнее.

- Я отказался от них.

Меня будто обухом по голове ударили. В ушах зазвенело. Показалось на миг, что мне это почудилось, я придумала эти слова, а на самом деле Ильстан произнес совсем другое.

- Что ты сказал? - изумленно спросила я.

- Я отказался от переговоров. Я везу тебя в крепость Айневии, подальше от Сайдеха.

Он не шутил, хотя именно это мне сейчас казалось.

- Но как же… я не понимаю… я ведь… тебе нужен перевес в этой войне, разве нет?

Ильстан подошел ко мне еще ближе, и его запах окутал меня. Я прикрыла глаза, вдохнув его, и внутри стало вдруг тепло. Крепкие руки обвили меня, прижимая к себе.

- Ты просила, чтобы я не отдавал тебя ему, и я не отдам, - шепнул он мне в макушку. - Он не получит тебя.

- Что ты наделал, - выдохнула я судорожно. - Ты потерял весомый товар для переговоров.

- Мне плевать.

Я отстранилась, заглянула ему в лицо.

- Война теперь точно не кончится, Ильстан. Ты сделал хуже. Оскорбил сразу два владения, украв у одного дочь, а у другого жену. Ты не можешь обрекать свой народ…

- Мы уже давно обречены, все народы: и южные, и северные, и восточные. Мы воюем много лет. Я родился, а война уже шла, люди уже гибли. Мы терзаем друг друга с того дня, как королевство распалось на три части, и каждый властитель решил, что он главнее другого. Неужели ты думаешь, что мы сможем остановить это, если я верну одному из них его жену?

Он прав. Мы никогда не видели мира в землях бывшего королевства Гердион, ведь мы родились уже после начала вражды. Когда последний король умер, не оставив законного наследника, началась борьба за власть. Каждое владение хотело видеть на троне свой знатный род, но другие были против, выдвигая своих кандидатов. Юг отделился первым, объявив себя новым государством. Власть получил мой дедушка, как представитель самого богатого и властного рода - Ульбер Намора. По имени своего рода он назвал и земли, обозначив границы. Восток думал не долго и, видя, что происходит на юге, сделал тоже самое, выдвинув к власти род Айневов. Следом север стал Сайдехом. Но владеть клочком земли мало, когда есть шанс получить все королевство. И тогда началась непримиримая и кровавая война, затянувшаяся на десятилетия.

- Может, я и пожалею об этом. Проклятье, да я уже знаю, что совершил страшную ошибку. Но я так решил и отступать не намерен. И если бы можно было вернуть все назад, я бы поступил точно так же.

Я выдохнула, глубоко втянула воздух, пытаясь прийти в себя. Поверить не могу, что он поставил на кон все, лишь бы не отдавать меня мужу.

- И твой ребенок, - продолжил Ильстан. - Останется с нами. Я воспитаю его как настоящего айневца, и пусть Ровах Сайдех летит в пекло!

Я резко сделала шаг назад, отрезвевшая от его слов.

- Ильстан, я должна сказать тебе, - нерешительно начала я.

Он напрягся. Посмотрел на меня с ожиданием:

- Говори.

- Ребенок… его нет.

- Как это - нет? - голос его дрогнул от неприкрытого удивления.

- Я соврала, Ильстан. Соврала Роваху, чтобы спасти себя.

И я рассказала ему все о том, как я жила в Сайдехе, каким был мой брак. Поведал обо всем, что происходило в ту ночь перед тем, как он украл меня. Ильстан слушал внимательно, но я видела, как в нем закипает ярость. Едва я закончила, как он зло процедил:

- Я сотру в порошок Сайдеха и все его земли!

Я коснулась руки айневца, пытаясь его успокоить.

- Не трать свой гнев на это, он не стоит того. Но ты должен готовиться к войне.

Ильстан кивнул, задумчиво сказал:

- Гонец сообщил, что когда он был в Сайдехе, Ровах был очень рад, несмотря на твое исчезновение. Вся крепость праздновала, а твой муж хвастался тем, что у него скоро будет два сына. Какая-то девка понесла от него, но в этом ничего необычного нет. А вот, то, что он сделал ее своей второй женой - это показалось странным. Тебя считают погибшей, Тайта. Так и сказали - бывшая госпожа погибла, теперь новая есть. Если бы я только знал, я бы не послал гонца.

Ильстан в гневе ударил по дереву.

- Все бы так и думали, что тебя больше нет в живых. Но по моему приказу он рассказал, что ты у нас. Теперь Ровах знает. И он сказал, что воскресит древнюю северную традицию брать много жен, как только вернет тебя.

Я остолбенело слушала рассказ. В голове все путалось, отказывалось верить в сказанное. Меня считали мертвой? Почему же? Ровах успел жениться? Выходит, та девчонка его хорошо окрутила. Уверена, речь идет о той, что танцевала на площади. Мне ужасно захотелось услышать больше, но вряд ли гонец узнал еще что-то и не сказал. Мне хотелось спросить про Катару, но я понимала - это бесполезно.

- Выходит, все теперь куда сложнее, чем думалось, - тихо сказала я.

Ильстан приблизился ко мне, обнял.

- Все будет хорошо. Я увезу тебя в Айневию, и он не достанет тебя.

Но я понимала, что все не так просто, как он пытается изобразить.

- А что потом, Ильстан? Ты ведь не будешь сидеть в крепости со мной, ты командующий.

Он не ответил. Лишь крепче прижал к себе, укрывая от ночной прохлады. Не сказав больше ни слова, он поцеловал меня в лоб, а затем повел в сторону лагеря, приобняв за плечи.

17

Мы уходили все глубже и глубже в восточные земли. Ильстан торопился, поэтому мы двигались почти без остановок, делали лишь короткие перерывы. Едва мы пересекли границу, как на ближайшем постоялом дворе поменяли лошадей. Ильстан был дома, и он был сыном правителя, все здесь его знали и без всяких промедлений старались угодить. На том же дворе мы впервые хорошо поели - хозяин угостил нас горячим обедом из кролика с картофелем. Но ночевать не стали, хоть нам и предложили самые лучшие комнаты.

- Командующий с ума сошел, этак мы без задниц останемся, - сетовал один из солдат, что сопровождал нас. - А все из-за бабы.

- Будто нет у нас красивых айневок, сдалась ему чужая супружница.

Я подслушала этот разговор, когда мы уже покинули постоялый двор и ехали дальше по запыленному тракту. Стояла такая невыносимая жара, что я сама сейчас готова была оказаться где-нибудь в Сайдехе.

- Да и куда он ее? Разве ж властитель севера позволит ее вот так украсть.

- Сравняет нашу столицу с землей, как пить дать. Вот и конец войне. Будет рабами у северных псов, - сплюнул на землю стражник.

- Не, нас убьют, - хмыкнул второй. - А вот баб наших…

Я старалась не смотреть на них, боялась даже повернуться. Они были правы. Правы в каждом своем слове. Из-за глупости двух влюбленных, целые деревни и города могут быть стерты в пепел. И как же больно осознавать, что именно я этому виной.

- Госпожа, вы побледнели, - тронула мою руку Силли, с беспокойством заглядывая мне в глаза.

- Все в порядке, - ответила я. - Просто от жары дурно. Да еще и укачало.

К горлу подступила тошнота, и я крикнула солдату, что правил телегой, чтобы он остановился. Спрыгнула почти на ходу, кинулась к кустам. Меня рвало. Может действительно от жары, а может кролик оказался не таким свежим, как заверял нас хозяин. А может я так отвыкла от такого количества еды, что желудок не выдержал.

Послышались шаги, и я оглянулась через плечо. Ко мне подошел Ильстан.

- Ты заболела?

Он сжал мое плечо, и я накрыла его ладонь своей. Прильнула щекой к его руке, мечтая, чтобы он никогда не убирал ее.

- Укачало, - ответила негромко.

- Пойдем к реке, тут недалеко есть спуск. Умоешься, и станет легче.

- Нет, в бурдюке есть вода, я попью, и все пройдет. Нельзя медлить, ты сам говорил.

Ильстан помог мне вернуться, залезть в телегу, и мы продолжили путь. В этот день тошноты меня больше не беспокоила, и я успокоилась: значит, действительно перегрузила свой желудок. Этим вечером решили остановиться ночевать в таверне, и я понимала, что все из-за моего недомогания. Но все были только рады спать не под открытым небом. К ужину я на всякий случай не притронулась, лишь пила много воды и угощалась яблоками.

А на следующее утро, уже в дороге, мне вновь стало плохо. Останавливаться не пришлось, но меня несколько часов подряд мутило и кружилась голова. И на следующий день все повторилось. Дорога, и так нелегкая, стала настоящей пыткой.

- Привал, - сдался Ильстан, глянув в очередной раз на мое изможденное бледное лицо. - Остаток дня проведем у озера, оно недалеко, пусть женщины отдохнут. Переночуем, а завтра в путь. Это палящее солнце никому на пользу не идет.

И я, и Силли, и солдаты ужасно обрадовались. Мужчины заметно повеселели, кинулись собирать кострище, едва мы остановились, и готовить себе лежаки на ночь. Мы же с Силли ушли искупаться к озеру, оставив маленького Ильси с нянькой-солдатом.

Чуть зеленоватая вода покачивалась, маня нас серебряными искорками. На вид она была такой прохладной, такой живительной, что без всяких раздумий мы скинули одежду и кинулись к воде. Мы купались до посинения, пока кожа не покрылась мурашками, а губы не начали трястись. Только тогда мы вылезли на берег, прилегли, чтобы насладиться последними сегодня солнечными лучами.

- Как вы, госпожа? - спросила девушка, откидывая назад голову. Она прикрыла глаза и улыбнулась.

- Мне стало лучше. Уверена, я просто перегрелась. Остыла в озере и чувствую себя теперь прямо живой.

Я легла, раскинув руки, пока солнце сушило мою кожу и согревало, разгоняя мурашки. Все-таки я любила тепло, даже жару. Я ведь южанка, в Сайдехе мне всегда было неуютно.

Сайдхе.

Ровах Сайдех.

От воспоминаний о муже, желудок свело. Я приподнялась, села, задумчиво посмотрела в сторону леса за озером.

Ровах придет за мной. И из-за меня уничтожит все, что сможет уничтожить. А мой отец, возможно, ему поможет.

Остро уколола мысль, внезапное понимание того, что я должна делать. Я должна бежать, найти способ вернуться к мужу, чтобы предотвратить беду. Я такая эгоистка… Спасаю свою шкуру, отдавая на смерть тысячи жизни ни в чем невинных людей. Разве так воспитывали меня, возможную правительницу юга? Меня учили, что властитель должен сделать все для того, чтобы уберечь народ. А я… что я сделала?

- Госпожа? - обеспокоенный голос Силли вернул меня из размышлений.

Я глянула на девушку, она выглядела обеспокоенной.

- Опять? - спросила она, имею ввиду мою тошноту.

- Нет, со мной все хорошо. Но…

Я тяжело сглотнула, ощущая, как сильно пересохло горло. Руки потянулись к коленям, я обняла их, прижалась подбородком. Хотелось спрятаться от всего, но от собственной совести бежать некуда, она всегда идет за тобой по пятам.

- Я должна вернуться в Сайдех, Силли, - с горечью сказала я, ощущая металлический привкус во рту. - Должна вернуться к мужу.

- Нет, что вы! Он же вас будет мучать!

Я кивнула.

- А так он будет мучать сотни и тысячи других. Так не должно быть.

- Господин Ильстан вас на пустит!

- Я и не собираюсь его спрашивать.

- Вы сбежите? Нет, вы же его так… расстроите.

Силли замолчала, печально посмотрела на меня и вдруг сказала:

- Вы правы. Вы не сможете жить потом, зная, что стали причиной новой войны. Вас совесть замучает, я знаю.

Я улыбнулась, хотя хотелось заплакать. Или закричать, кинуть чем-нибудь тяжелым в гладь холодного озера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Поклянись, что никому не скажешь, - потребовала я от девушки.

- Клянусь, - без промедлений сказала она.

Я встала, подняла с земли одежду.

- Идем, пора возвращаться. Мужчины тоже хотят искупаться.

Надев на еще мокрые тела одежду, мы молча побрели по тропе обратно к лагерю.

Вечерело. Солдаты уже разожгли костер, и языки пламени весело плясали, пуская в воздух снопы искр. Над ним установили палки, прицепили крюк и повесили котелок.

- А вот и наши дамы! - воскликнул один из мужчин.

Он кинулся в сторону, схватил поваленное дерево и подтащил ближе к костру, предлагая нам сесть.

- Сейчас похлебка будет, горяченькая!

Мы с Силли сели. Другой солдат принес ребенка, за которым он все это время приглядывал.

- Малой уже совсем вырос, - сказал он, протягивая матери ее малыша. - Папку бы ему, а то негоже…

И он тут же смущенно кашлянул, словно сказал что-то лишнее. Отошел в сторону. Силли улыбнулась, беззлобно подшутила:

- Не ты ль часом отцом ему хочешь быть?

- А может и я, - пожал он плечами, но сам стал еще краснее от смущения. - Только у меня уже четверо, один правда не от жены - от девки из деревни…

- Шельмец! - не дала ему закончить Силли. Она в притворной обиде закатила глаза и поцокала языком. - Все вы, восточные мужчины, такие!

Стражники посмеялись, стали сально шутить, подначивая своего все больше краснеющего товарища. Я улыбнулась, наблюдая за ними.

- Полно, - сказал подошедший Ильстан. - Будто сами не имеете по паре лишних нагулянных детей в разных концах Айневии.

- А и правда, - басовито сказал солдат с красно-рыжей бородой. Не типичный цвет для востока. - У меня и на севере парочка найдется, я в походе не скучал. Да и сейчас не желаю! Чего все приуныли? Нейтан, доставай свою дудочку, ты же взял ее?

Стражник, над которым все подшучивали, кивнул. Он расстегнул куртку, достал из внутреннего кармана дудочку, сел на пень и начал играть. Красивая айневская мелодия потекла, словно теплый ручеек. Все затихли, стали рассаживаться вокруг костра. Из мешка с провизией достали деревянные плошки, стали черпать в них похлебку. И нам с Силли протянули по миске.

Нейтан то играл, то прерывался на перекус, а мы слушали прекрасную музыку и отдыхали.

- Нет, это ж с тоски подохнуть можно! Давай что повеселее! Надо растрясти наетое!

И музыкант заиграл веселую быструю мелодию, от которой тут же захотелось пуститься в пляс.

- Ну! - гаркнул рыжебородый. - Разве не любим мы, айневцы, песни и пляски! Вперед парни, хватит рассиживаться как старухи у фонтана в жаркий день!

Он вскочил с места и начал плясать. На удивление, несмотря на его крупную и тяжелую фигуру, танцевал он так пластично и грациозно, что я залюбовалась.

- Чего сидишь, любушка? - он протянул Силли руку. - Молодая, а расселась!

- У меня Ильси, я не могу…

- Дай его сюда, - с улыбкой протянул к ней руки Ильстан, забирая мальчика.

Рыжебородый дернул девушку на себя и громко рассмеялся, когда она почти упала ему в руки. Он закружил ее в танце, не давая ни на секунду собраться.

- Да погоди ты, демон! - запыхавшись кричала она. - Я ж не поспеваю!

Но танцор только хохотал, подхватывая ее, когда она спотыкалась. Я не могла сдержать смеха при виде этой картины.

- Можно вас пригласить?

Я повернулась. Ко мне подошел Рийсан, молодой воин, и протянул руку. Я глянула на Ильстана, и тот одобрительно кивнул. Я приняла приглашение.

- Только я не знаю айневских танцев, - смущенно шепнула я.

- Ничего, я не буду вас мучать, как Тес мучает сейчас Силли.

Мы разом глянули на громилу, который все еще как куклу таскал по вытоптанной полянке девушку. Она уже не сопротивлялась, только смеялась заливисто, откидываясь в крепких руках.

- Смотрите, я делаю шаг на вас, вы - от меня. Потом шаг влево. И снова: я на вас, вы - от меня, вправо, - поучал меня Рийсан.

Мы начали танцевать, сначала осторожно, но чем больше я привыкала, тем быстрее становился темп. Улыбка не сходила с моего лица, пока мы кружились в танце. Иногда я ловила на себе взгляд Ильстана, который все так же сидел и покачивал малыша. Он смотрел с улыбкой, в глазах сияло что-то такое… такое… похожее на восторг. Или быть может восхищение.

Я подмигнула ему, в очередной раз сделав оборот вокруг себя. Стало вдруг так хорошо, свободно, словно все печали исчезли. Я засмеялась.

Стало слишком легко. В голове словно дымка образовалась. Тошнота подкатила к горлу, в ушах зазвенело. Я услышала вскрик Силли прежде, чем провалилась в небытие.

- Очнулась! - беспокойный голос Ильстана ворвался в мое сознание.

Я открыла глаза и увидела темные ветви деревьев, закрывающие звездное небо. Чьи-то руки приподняли меня, и я села.

- Как вы, госпожа Тайта? - схватила меня за руку Силли. - Вы потеряли сознание.

- Правда? - растерянно спросила я. - Надолго?

- Нет, всего на миг. Но мы так перепугались!

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Ильстан из-за спины, и я поняла, что это он помог мне приподняться и сейчас придерживает, чтобы я не упала на спину.

- Все хорошо, правда. Голова не кружится.

Я осторожно высвободилась, медленно начала подниматься. Ильстан тут же схватил мой локоть, не давая упасть. Помог сесть на бревно.

- Правда, не стоит беспокоиться, - заверила его я. - Мне не стоило так кружиться после того, как я целый день провела под солнцем.

Айневец кивнул, но все же оставался мрачным.

- Идите к озеру, вы хотели освежиться, - сказала я ему. - Я больше не упаду, обещаю.

И я улыбнулась, чтобы убедить его, хотя сама испытывала тревогу за свое состояние. Что со мной? Что за неведомая болезнь?

После уговоров мужчины все же ушли, чтобы искупаться. С нами оставили одного солдата для охраны. Силли села рядом со мной.

- Госпожа, вам и правда лучше?

Я кивнула.

- Вы знаете, что с вами?

- Нет, Силли. Но, думаю, это солнце…

Девушка не дала мне договорить, Она перебила меня, быстро прошептав, чтобы не слышал наш охранник:

- Когда у вас последний раз были крови?

От этого вопроса меня словно молнией ударило. Я посмотрела на нее изумленно, хотела ответить, что недавно, но поняла… что я не помню. Этот побег из крепости, долгая дорога… Я так замоталась, что совершенно забыла о женских днях. К своему ужасу я поняла, что последний раз они наступали еще в крепости Сайдеха.

Силли все поняла по одному лишь моему взгляду.

- Вы беременны, госпожа. Я в этом уверена.

Моя рука коснулась непроизвольно живота, словно я уже могла ощутить ребенка внутри. Ничего не шевелилось, да и не могло на таком сроке. Но я была уже абсолютно уверена, что моя спутница права.

- Не может быть, - прошептала я онемевшими губами.

Все стало еще сложнее, чем было. Я должна вернуться к мужу. С ребенком от другого.

Нервный смешок сорвался с моих губ.

Что ж, может так оно и лучше. Вернись я не беременной в Сайдех, Ровах пришел бы в ярость, мой обман вскрылся бы. Но теперь… Он получит ребенка, будет растить его как своего и даже не поймет, что на самом деле приютил чадо своего врага.

Но как же Ильстан?

Я глянула в сторону озера, хотя и не могла видеть его за деревьями. Сердце защемило от боли. Больше всего я бы хотела растить нашего сына или дочь с ним, но не такой ценой, не в обмен на тысячи и тысячи жизней с той и с другой стороны границы.

В ту ночь я плохо спала. Мне снились дурные сны, где Ровах приходит ко мне и требует доказать, что ребенок его. Снился Ильстан, который горестно качал головой и смотрел на меня с презрением, отказывался говорить со мной.

Едва рассвело, я открыла глаза, измученная кошмарами. Тихонько, чтобы никто не слышал, пошла по тропе к озеру - ужасно хотелось освежиться. Но уже на подходе к берегу услышала негромкие голоса.

Два стражника умывались, попутно переговариваясь. Я развернулась, чтобы уйти и не мешать им, но голос одного пригвоздил меня к месту:

- Пол дня пути, и мы будем уже в крепости, наконец-то.

Значит, мы почти на месте.

- Да, - отозвался второй. - Как же он привезет северянку туда?

“Я южанка”, - поправила мысленно и сделала шаг в сторону лагеря.

- Да, то еще будет зрелище. Что скажет жена господина, когда он привезет свою любовницу?

Я замерла, покачнулась, схватилась за ближайшее дерево. Сердце бешено застучало, по спине потек ледяной пот. Я обернулась, не веря тому, что услышала.

- Как и любая жена - не обрадуется. Моя бы точно меня убила.

На ватных ногах я пошла обратно к лагерю. В голове было пусто, словно разом исчезли все мысли. И только одна тоненько стучала внутри, не давая забыться.

“Жена. В крепости его ждет жена.”

18

Сама не помню, как добралась назад. В голове гудело, словно она была колоколом, по которому ударили молоток. Меня шатало, и я то и дело хваталась за деревья, чтобы не упасть. Уже ближе к лагерю я смогла вернуть себе самообладание. И все же… Гнев, обида, ревность бушевали во мне, то сжигая изнутри огнем, то превращая все в лед.

Ильстан уже не спал, когда я вернулась. Он увидел меня, и его лицо тут же выразило беспокойство.

- Тайта? Тебе снова плохо? - спросил он, делая шаг навстречу.

Я подлетела к нему, словно весенний ветер, что ломает деревья и оставляет разруху. Тяжело дыша, процедила сквозь зубы, стараясь сохранить хоть каплю самообладания:

- У тебя есть жена?

Ильстан выпрямился, лицо его вмиг побледнело. Он протянул ко мне руку, но я ударила по ней.

- Откуда ты знаешь?

- Значит, это правда? Ты думал, что сможешь это утаить, Ильстан? Или на что ты рассчитывал? Еще чуть-чуть , и мы с ней окажемся лицом к лицу. Как ты это представляешь себе?

- У меня не было выбора.

- Выбор есть всегда! - голос мой сорвался, и я сглотнула, пытаясь сдержать слезы, которые подступали все ближе.

Ильстан смотрел на меня с отчаянием, глаза его были полны боли и вины. Я ощутила, как задрожали мои губы, и не дала ему и слова вставить, чтобы не расплакаться:

- Ты любишь ее? - выпалила так быстро, чтобы голос не успел сесть или дрогнуть.

- Я люблю тебя, - спокойно ответил он.

- Это не ответ на мой вопрос!

Внутри вдруг стало так спокойно, все улеглось, словно и не было этой бури. Зачем кричать, зачем выяснять отношения, когда все давно решено? Все стало проще, чем было. Еще вчера я думала, как мне вернуться к мужу, как вырвать из своей груди сердце и отдаться жестокому супругу. Но теперь все проще, чем кажется. Больно, жестоко, но проще…

- Тайта, позволь мне объяснить…

- Не желаю слушать, - перебила я его голосом, полным ледяного спокойствия. - Ты должен возобновить переговоры. Верни меня в Сайдех. Выпроси то, что пожелаешь, и верни. Или я уйду сама.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулась и пошла к телеге, которую уже приготовили для дальнейшей дороги. Взгляд мой пересекся со взглядом Силли. Она выглядела ужасно напуганной и обеспокоенной, и я улыбнулась ей, чтобы ободрить.

- Тайта, ты не знаешь…

Я махнула рукой, даже не обернувшись, и торопливо пошла дальше. Ни слова не желаю слышать от него. Никаких оправданий.

Я забралась в телегу, села. Придала себе равнодушный вид, словно ничего и не случилось.

Боль нахлынула с новой силой. Грудь и живот жгло, хотелось зарыться в холщину мешка с провиантом и рыдать, пока не кончатся силы. Но я не могла себе этого позволить. Я, Тайта Сайдех - жена властителя севера, дочь южного властителя.

“И любовница наследника восточных земель…” - добавило сознание, подняв внутри меня волну раздражения на саму себя.

Рука коснулась живота, где судя по всем признакам зрела новая жизнь. Маленькая память о том, что помимо боли и насилия есть в этом мире страсть и нежность.

“Я люблю тебя…”

Я мотнула головой, словно выкидывая это воспоминание. Он сказал это так уверенно, без сомнений. Но так ли это было? Уже неважно.

Дорога вилась между деревьями, мимо медленно проплывали стволы, опутанные плетущимися растениями. На обочинах цвели алые и оранжевые цветы, их большие головы покачивались на ветру.

Один из солдат спешился с лошади и стал их рвать. Его фигура оставалась все дальше и дальше, пока мы продолжали ехать. Но вот, закончив, он вскочил на коня и в один миг нагнал нас. От охапки цветов он отделил половину.

- Госпожа, - протянул он мне букет.

Я с улыбкой приняла его, кивнула в знак благодарности.

- Силли, - солдат дал второй букет мой спутнице, и его щеки тут же смущенно загорелись. Кажется, она ему нравилась.

Силли вообще всем нравилась. Не красавица, но вполне приятная. Даже густая россыпь веснушек ее ни капли не портила. Она была очень умна и проницательна, несмотря на то, что была дочерью крестьянина. Ее мудрость, словно родившаяся с ней, не могла не очаровывать. Не пропадет она, я уверена. Не пройдет и пары месяцев, как станет чьей-нибудь женой.

Парнишка отъехал, и я повернулась, чтобы посмотреть ему вслед. Взгляд зацепился за пейзаж впереди. Лес заканчивался, виднелись поля. Маленькие точечки - крестьяне - трудились на них, сновали между рядками молодых посадок.

- Силли, - позвала я девушку. - Смотри, мы приехали.

Она обернулась, кивнула, соглашаясь со мной.

- Да, на скале башня виднеется.

Я пригляделась. Действительно, на высокой скале, прямо на ее отвесе, стояла сторожевая башня. А под ней, на равнине, за полями, виднелась огромная крепость с замком за каменными стенами.

- Лунный Камень, - сказала я.

- Что? - не поняла Силли.

- Лунный Камень - так называется эта крепость. Самая большая в Айневии, она стала столицей этих земель. Почти город, как и Сайдех. Я читала об этом в книге, когда изучала земли.

- Она красивая.

Я согласна кивнула. Внутри вновь нарастала тревога при мысли о встрече с той, которой Ильстан принадлежит по праву. Как это будет выглядеть? Выбежит ли его супруга навстречу, кинется ли на шею с горячими поцелуями, пока я буду стоять неподалеку сгорая от ревности и обиды? Мне придется ночь за ночью лежать в постели и думать о том, как Ильстан приходит к ней, чтобы исполнить свой долг. Быть может, у них уже есть дети, такие же голубоглазые и черноволосые, как и их отец.

Я отогнала непрошенные мысли. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Как бы ни было, эта встреча пройдет достойно. Я не ударю в грязь лицом, не позволю себе лишнего. Я справлюсь.

Мы ехали между полей, и работники бросали свои дела, чтобы посмотреть на нас. Кто-то даже узнавал своего господина с расстояния, и слышались радостные возгласы:

- Господин Ильстан вернулся!

Ильстан приветственно махал рукой, сдержанно улыбался. Солдаты тоже приободрились, предвкушая встречу с семьей, родную постель и вкусный ужин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После полей потянулись крестьянские домишки, потом они сменились домами ремесленников и мастеров, которые были построены до самых крепостных стен. Ворота были открыты, но возле них стояла стража, не давая проехать без разрешения никому лишнему.

- Равняйсь! - раздалось со стены, когда мы приблизились. - Лорд-командующий вернулся!

Стражники вытянулись по струнке у ворот, пропуская нас в город. Один из них, когда мы уже проехали, сказал:

- Рад видеть вас живым и здоровым, командующий. Ваш отец очень ждал вас!

- Благодарю, - кивнул ему Ильстан, проезжая мимо.

Внутри город мало чем отличался от Сайдеха - все те же дома, лавочки, мастерские и кузни. А вот горожане были другими: загорелее, темнее, в более ярких и легких одеждах. Здесь, в Айневии привыкли к теплу и долгому лету, отчего люди были не такими бледными и мрачными.

А уже через час мы были у внутренних ворот самого замка. Лунный Камень выглядел величественнее и красивее, чем крепость Сайдеха, был куда больше и лучше укреплен.

Мы въехали в просторный двор, выложенный белыми каменными плитками, по которым звонко цокали копыта. Все вдоль стен было засажено цветами и деревьями, отчего казалось, что ты попал в сад. На юге делали так же, но из-за более засушливой погоды и сильных ветров на моей родине было не так зелено и красиво. В Сайдехе и вовсе найти украшение большая удача.

Нас уже ждали. На крыльце замка стояла целая толпа людей. Впереди всех мужчина и женщина в богатых одеяниях - властители Айневии, никаких сомнения. По бокам от них стояли их дети - это угадывалось по очень похожим лицам. Они походили как на властителей, так и на Ильстана. Рядом стояли их мужья и жены, дети. Сзади правящей семьи выстроились советники и помощники, еще дальше слуги.

Мой взгляд скользил по лицам, я пыталась угадать, кто из присутствующих женщин жена Ильстана. Любая могла оказаться ей. Быть может вон та, юная красавица с длинной черной косой, украшенной рубинами. Или вон та пышная соблазнительница, из глубокого декольте которой почти выпадает высокая грудь.

Ревность иглой кольнула сердце. Мне сейчас как никогда хотелось сидеть в седле, гордо въезжать в эти ворота, как и полагается благородной даме. А я еду в повозке, пыльная и грязная, бледная от постоянной тошноты, с впалыми щеками и синяками под глазами.

Ильстан спешился первым, и женщина, в которой я угадала его мать, кинулась вниз по ступеням.

- Сынок! - воскликнула она и бросилась ему на шею. - Ты жив!

И начались долгие приветствия, бесконечные объятия и похлопывания по спине. Семья была большой, и каждый хотел поприветствовать вернувшегося наследника. Я с завистью смотрела на это. Я никогда не испытывала ничего подобного, никто не был мне рад. Только если Катара…

- А это? - спросил властитель, взглядом указывая на меня. - Это она? До нас дошли тревожные слухи.

Я как раз вылезла из телеги, когда обо мне заговорили. Гордо подняв голову, я подошла к хозяевам крепости и, чуть склонив голову, в знак приветствия, представилась:

- Меня зовут Тайта из рода Намора, дочь властителя Наморы, супруга властителя Сайдеха. Ваш сын пленил меня, увез из дома, сделал своей невольницей.

Начались перешептывания, изумленные и возмущенные голоса обсуждали произошедшее.

- Значит, это правда, брат, - выступил вперед один из мужчин, на вид ровесник Ильстана. Он был похож на него, только черты лица тоньше и вытянутее, а глаза почти черного цвета. - Ты украл жену Сайдеха и привез сюда?

- Да, - ответил Ильстан уверенно. - И она…

- Господин Ильстан хочет вернуть меня назад, выторговав для Айневии мир, - не дала ему закончить я, боясь, что он представит меня своей возлюбленной.

- Не слишком умная затея, сын, - произнес властитель, осуждающе глянув на Ильстана. - Это было глупо.

- Переговоры сорвались, мой господин, - продолжила я. - Но я уверена, ваш сын сделает все, для того чтобы Ровах выкупил меня. Ведь я жду его ребенка.

Ильстан метнул в меня быстрый взгляд, недовольно нахмурился. Он схватил меня вдруг за локоть, чуть отвернул в сторону от родственников и прошептал:

- Не надо врать, Тайта, я этого не люблю. Ты не беременна.

- Нет, - ответила так же шепотом. - Я беременна.

- Но ты сказала…

- Я ошиблась. Я действительно беременна, сейчас я это знаю точно.

- И его отец - Ровах?

- Никаких сомнений.

Ильстан отпустил мою руку, повернулся к семье, но ни слова на сказал. На минуту воцарилась тишина, словно никто не мог найти нужных слов.

- Что ж, что есть, то есть, - вздохнула наконец-то мать Ильстана. - Будьте нашей гостьей, госпожа Тайта. Рады приветствовать вас в Лунном Камне, пусть и вы, наверное, не очень рады.

Она подошла ко мне, протянула локоть, предлагая идти вместе. Я взяла ее под руку, и мы начали подниматься по ступенькам.

- Как вы пережили дорогу, дорогая? Ведь в вашем положении это, должно быть, было настоящей мукой.

- Спасибо. Не очень хорошо, но я рада, что все закончилось, - ответила с вежливой улыбкой я.

Женщина выглядела очень доброй, и так же по-доброму говорила со мной, словно я не была женой и дочерью ее врагов. Она спрашивала о погоде, о дороге, о моем сроке, увлекая меня в беседу.

Уже на входе в крепость я обернулась. Ильстан смотрел на меня, провожал взглядом. Он был мрачнее тучи, брови его изогнулись в строгие дуги, делая взгляд еще более тревожным. Юная девушка пошла к нему, коснулась его руки с улыбкой, и он отвернулся от меня. Лицо его смягчилось, глаза сверкнули любовью, и он обнял подошедшую.

Я отвела взгляд. Внутри жгло от невыносимой боли, но я старалась не подать виду, как меня это зацепило. Через силу натянув на лицо улыбку, я ответила своей спутнице на очередной вопрос. Мы вошли в замок.

19

Отец всегда говорил, что айневцы - дикари, которые не способны ни поддержать диалог, ни вести себя за столом, ни вежливо обращаться с дамами. Он всегда рисовал их этакими дикарями, что собираются на полуночные пляски, чтобы отдать жертву древним богам, распивая свое пойло и прилюдно совокупляясь. Я мало ему верила, как и своему учителю по географии, что говорил ровно то же самое. Но где-то в глубине души я все же ожидала увидеть нечто подобное.Реальность оказалась совершенно иной, чем мне рисовали. На фоне айневцев большими дикарями смотрелись сайдехцы.

Никогда еще прежде за столом со мной не обращались столь почтительно и учтиво, как в этот день в обеденном зале Лунного Камня. А ведь я даже не была настоящей гостьей, скорее врагом. Мне то и дело подкладывали еду, выбирая самые аппетитные кусочки. Подливали вино, стоило ему только закончиться в бокале. Все сидящие неподалеку спокойно говорили со мной, с любопытством задавали вопросы о юге и о севере, интересовались культурой Сайдеха и Наморы.

Лишь один человек оставался недовольным и всячески меня игнорировал - Ильстан. Он старался не смотреть на меня, хотя мы сидели как раз друг напротив другу. Он много говорил с братьями, но больше всего меня задевало то, как он ухаживал за столом за той девушкой, что обнимала его у крыльца. Я пыталась скрыть свою ревность, громко смеялась и много говорила, лишь бы не думать об этом. Но взгляд мой то и дело возвращался к айневке.

Красивая и такая юная. Она просто светилась от счастья, когда смотрела на Ильстана, прыскала от смеха, стоило ему что-то сказать. Она была стройная, как лань, с большими карими глазами в обрамлении жгуче-черных густых ресниц. Кожа ее слегка загорела, хотя для благородной женщины это было слегка постыдно. Я и сама все больше очаровывалась ею, понимая, что перед ней у меня нет шансов. Она молодая, красивая, веселая, свежая, легкая… Она уже его жена. А я уже жена другого.

- Значит, - обратился ко мне один из братьев, Уйрах. - Ильстан вас украл и протащил через все земли?

Я кивнула, отставила в сторону бокал с вином. С каждым мгновением я все больше хмелела в попытке запить свою боль.

- Да, но это было целое приключение.

- Приключение? - изогнул вопросительно бровь мужчина.

От меня не могло укрыться, насколько он красив. Мне вообще уже казалось, что боги наградили весь род Айневов красотой, силой и харизмой. Вот и Уйрах не остался в стороне. Он был на год-два младше Ильстана, такой же голубоглазый и плечистый. Вот только в отличие от старшего брата, он не был воином - тело его было мягким и тонким, из-под короткого рукава рубахи не выступали мускулы, грудь плоская. Изящными пальцами-струнами он брал виноградинки и закидывал себе в рот, улыбаясь с хитринкой в глазах. В нем чувствовалась некая опасность. Нет, вряд ли он причинил бы мне вред. Речь скорее о той опасности, что подстерегает совсем юных и неопытных девушек, которые слишком восприимчивы к сладким речам и горячим взглядам из-под полуопущенных ресниц.

- Да, приключение, - улыбнулась я. - Порой было тяжело, но когда бы я еще попутешествовала по востоку? Жизнь северной властительницы не предполагает, что я повидаю мир.

Уйрах усмехнулся, оценив мою шутку. Он придвинулся чуть ближе, и от меня не укрылось, с каким вожделением он посмотрел на мою грудь. Мне захотелось прикрыться, но я даже не шевельнулась, старая не выдать свое смущение. Мне выдали местную одежду, и она оказалась куда более фривольной, чем я привыкла. На востоке не носили глухих воротников, не затягивали туго завязки. Не было у платьев длинных рукавов: они либо были короткими, либо вовсе отсутствовали. Длинный рукав можно было увидеть, но он был из столько невесомой и легкой ткани, что его скорее не было. А при ходьбе струящаяся материя отчетливо вырисовывала бедра, волнуя воображение местных мужчин.

- Наверное, вы много нового узнали, госпожа, - рука айневца опустилась на мое бедро, задержалась на миг и соскользнула, словно это было непреднамеренно.

- Очень, - быстро ответила я, мечтая, чтобы этот разговор закончился.

- А что вы думаете о нашим мужчинах?

Я понимала, в какую игру он играет. И мне это не нравилось.

- Я думаю, господин, что они хорошие люди, - продолжала я невозмутимо улыбаться. - Очень вежливые, воспитанные. И не позволяют себя вести как-то неправильно с чужими женами.

Уйрах усмехнулся, отодвинулся. Я уже было выдохнула с облегчением, но он вдруг наклонился так близко ко мне, что его губы почти коснулись моего уха.

- А я слышал, - прошептал он, обдавая меня горячим дыханием. - Что мой братец вел себя очень даже неправильно.

- Уйрах!

Ильстан смотрел на нас, глаза его пылали гневом. Он так сжал свою вилку, что казалось, вот-вот согнет ее. Он не мог слышать, что сказал его брат, но то, как он приблизился ком мне, разозлило Ильстана.

- Что, братец? - Уйрах отодвинулся от меня, ехидно улыбаясь.

- Принеси вина, - Ильстан громыхнул по столу пустым кувшином. - Оно закончилось.

- У нас нет слуг? Отчего же я должен идти?

- Потому что я так сказал, - процедил Ильстан. - И когда вернешься, налей бокал своей жене. У нее закончилось, а ты даже не видишь этого.

Я посмотрела на женщину, что сидела за Уйрахом. Она была бледна, смотрела в свою тарелку отрешенно. Мне стало жаль ее. Пока ее муженек тянет ко мне свои липкие руки, ей приходится испытывать такое унижение.

Уйрах резко встал, и его стул громко скрипнул. Гневно сверкнув глазами, он схватил быстрым движением кувшин и зашагал прочь. Его жена проводила его печальным взглядом.

Я чуть подвинулась, чтобы быть ближе к ней.

- Простите, - шепнула я. - У меня и в мыслях не было соблазнять вашего мужа. Он начал…

Женщина махнула рукой.

- Это вы простите, госпожа. Мой муж забыл о приличиях. Так обращаться с гостьей…

Она печально выдохнула, посмотрела мне прямо в глаза и доверительно сказала:

- Уйрах ни одной юбки не пропустит, такой он. Я уже привыкла, я не обижаюсь, право. Но я так устала от этого. А еще эта разница между нами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Разница?

- В возрасте, госпожа. Я старшего его почти на двенадцать лет, вы должны были заметить.

Действительно, жена Уйраха выглядела куда старше него, но я сочла это просто особенностями внешности.

- Я даже не заметила, - улыбнулась я. - Вы выглядите прекрасно.

- Благодарю вас за доброту, госпожа..?

Она вопросительно посмотрела на меня, и я представилась:

- Тайта.

- Верита.

Жена изменщика протянула мне ладонь, и я пожала ее пальцы. В очередной раз удивилась тому, какие добрые и дружелюбные здесь люди. Только что ее муж приставал ко мне, да она рвать и метать должна. Но нет, Верита сохраняла достоинство самой королевы.

- Уйрах невоспитанный грубиян, - улыбнулась она. - Он еще будто мальчишка, хотя у нас уже двое детей. Считай, у меня их трое.

Она хихикнула, и я засмеялась в ответ. Ильстан глянул на нас с интересом, но девушка, что сидела возле него, быстро перетянула его внимание, прижавшись к его плечу. Я погасила улыбку.

- Но, вижу, есть и те, у кого все прекрасно, - сказала я, взглядом указывая на парочку.

- Что? Вы о ком? - удивилась Верита.

Она посмотрела на Ильстана, глаза ее округлились.

- Вы про Ильстана и Шейни? - шепнула она мне изумленно.

- Да, о них. Разве я ошиблась? Они выглядят счастливой парой.

Верита махнула рукой.

- Ох, что вы, госпожа Тайта! Шейни - младшая сестра Ильстана, при том любимая. Она за ним все детство хвостиком, а он ее больше всех баловал.

Я посмотрела изумленно еще раз на брата и сестру.

- Они совершенно не похожи! - выпалила я.

- Все так говорят. Шейни словно и не из этой семьи, - улыбнулась моя собеседница. - Оттого, быть может, Ильстан и любит ее больше всех. Вот так решила природа - все похожи братья и сестры, а она нет.

Мне стало вдруг так легко и свободно, словно груз с души упал. Сестра? А я уже напридумывала себе, заревновала. Но память услужливо напомнила, что жена у него все же есть.

- Я слышала, господин Ильстан женат, - тихонько обратилась я к женщине. - Потому так и подумала.

- Да, так и есть.

Она вмиг стала серьезной почему-то, ушла вся веселость.

- Где же она? Сидит не с супругом?

Взгляд мой еще раз прошелся по присутствующим.

- Нет… она… ее тут нет.

Я повернулась к Верите. Думаю, она заметила мое удивление, потому как быстро добавила:

- Аллиора никогда не присутствует в обеденном зале, здесь вы ее не увидите.

- Отчего же?

- Есть причины, - уклончиво ответила собеседница.

Я не стала настаивать на ответе. Мы еще немного поговорили о погоде в последние дни, но вернулся Уйрах. Он сел между нами, демонстративно поставил кувшин с вином перед Ильстаном, и тот посмотрел на него.

- Молодец, брат, - обратился он к Уйраху. - А теперь, будь добр, поухаживай за женой.

- Гостье тоже должен кто-то наполнить бокал.

- Я сам о ней позабочусь.

Ильстан встал, взял кувшин. Протянувшись через стол, он стал лить вино в мой бокал, не глядя на меня. Было такое чувство, словно меня тут и не было вовсе. Уйрах смотрел недовольно, губы его изогнулись в усмешке.

- Что ж, ты хорошо о ней позаботился. И сейчас. И в дороге.

- Следи за языком!

Ильстан сказал это так громко, что все сидящие неподалеку смолкли и уставились на нас. Они с интересом прислушивались, ожидая дальнейшей ссоры.

- Ильстан! Уйрах! - крикнул отец со своего месте. - Вы как в детстве, не можете и часа мирно сосуществовать. Прекратите, вы же мужчины, а не дети!

- Просто мне обидно отец, - шутливо ответил Уйрах. - Что Ильстан всегда был вашим любимчиком.

Но за его беззаботным и шуточным тоном ощущался укол.

- Я всех своих детей люблю одинаково.

- Как же, отец. Укради я чужую жену и сделай ее своей наложницей, ты бы мне это так просто не простил.

Я похолодела. Окинула взглядом зал - все смотрели на меня. Тошнота подкатила к горлу, голова закружилась. Я встала, чуть не упав из-за нахлынувшей сильнее дурноты. Поклонилась хозяевам замка, пытаясь держать себя в руках.

- Извините, - выдавила сквозь сцепленные зубы.

Я бросилась прочь из зала, на выход. Я не знала, куда идти, да и можно ли мне, но хотелось оказаться как можно дальше. Незнакомый коридор казался лабиринтом, и я неслась сломя голову, ища выход. На мое счастье на пути попалась высокая дверь, и, толкнув ее, я оказалась в саду. Бросилась вниз с крыльца, упала на колени в кусты. Меня вырвало.

Не знаю, как долго я сидела на земле, борясь с приступами тошноты, когда послышался тонкий женский голос:

- Вам нужна помощь?

Я обернулась. Ко мне шла Шейни, лицо ее выражало беспокойство. Большие серьги с рубинами покачивались в такт шагам, сверкали на солнце.

- Нет, все уже прошло. Простите, я повела себя грубо.

- Уйрах повел себя грубо, а не вы, даже слишком. Он не должен был так говорить.

Девушка опустилась на колени рядом со мной, протянула мне тонкий кружевной платок.

- Ильстан бросился за вами, но я остановила его. Я сказала, что ни одна женщина не захочет, чтобы ее возлюбленный видел ее такой.

Я подняла на нее изумленный взгляд.

- Не смотрите так, госпожа Тайта. Я хоть и самая младшая, но я все понимаю. Я же вижу, какими глазами на вас смотрит мой брат. Он никогда и ни на кого не смотрел так.

Она встала, протянула мне руку, помогла подняться. Взяв под локоть, она повела меня обратно в замок.

- Я покажу вам ваши покои, где вы будете жить. Они отличные, с видом на сад. Вон, вот это окошко, - она показала на одно из решетчатых окон на втором этаже. - Распоряжусь набрать ванну. Вам сразу станет легче, как искупаетесь.

- Выходит, все знают, что между нами было? - спросила я осторожно.

- Тайну никогда не утаить, она быстро разлетается по миру, если о ней знают больше одного человека. Мы слышали о вас еще до приезда, но думали, что это домыслы. Но как только вас увидели, стало все понятно.

- Что понятно?

- Ильстан не смог бы устоять перед вами. Никто бы не смог.

Она улыбнулась, и карие глаза посветлели почти до янтарного оттенка.

- Я виновата перед вами. Вы так добры, а я… У него ведь жена.

Шейни погрустнела, в больших оленьих глазах читалось смятение.

- Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться. Что было, то было.

- Я не знаю, как мне смотреть ей после этого в глаза. Я не знаю, сколько пробуду здесь еще. Наверняка мы…

- Вы не увидитесь, не переживайте, госпожа. Об этом беспокоиться нет смысла.

В полном молчании мы вошли обратно в крепость. Мне хотелось расспросить девушку, понять, что кроется за ее словами. Но делать я этого не стала.

20

По моей просьбе Силли поселили со мной, назначив ее приставленной ко мне служанкой. В Лунном Камне была мамушка для детей слуг, которая приглядывала за ними, пока родители трудились. Сорен Айнев - властитель земель - считал, что иметь возможность работать должны все, чтобы не было нищеты в Айневии. Он был мудрым правителем, насколько я успела узнать, и подданные любили его, каким бы странным это не казалось. Мне трудно было представить, чтобы о моем отце или муже кто-то так тепло отзывался, как делали это обитатели замка, простые рабочие и прислуга.

Вместе с Силли мы старательно плели косы на восточный манер. Вместе учились завязывать невесомые тонкие платья. Не знаю, как бы я справилась без нее. Она стала для меня не просто прислужницей, а настоящей подругой. Я видела, что ей нравится в Айневии, нравится то, как к ней здесь относятся и как смотрят на ее редкие в этих местах рыжие волосы мужчины. Но она из раза в раз повторяла, что не бросит меня, вернется со мной в Сайдех. Я же думала, как мне схитрить и оставить ее здесь. Единственным выходом мне виделись поиски ей мужа в этих землях. Местные мужчины смотрели на нее с интересом, и она отвечала взаимностью. Но ничего серьезней, чем игривые взгляды, себе не позволяла.

Так шли дни за днями, и я уже потеряла надежду пристроить ее замуж, пока в один вечер, выходя из комнаты, не наткнулась на одного из солдат, что сопровождал нас в пути.

- Рийсан? - удивилась я.

Молодой мужчина стоял, прижав к груди какой-то сверток. Едва я вышла, застав его врасплох у дверей, как он тут же смутился. Щеки его покраснели, словно он был юной девицей, глаза забегали.

- Госпожа, - поклонился он мне.

- Что ты здесь делаешь?

Он не охранял покои в крепсоти, а значит стоять на страже не мог.

- Ничего, госпожа, я мимо проходил.

Он было развернулся, чтобы уйти прочь, но я не дала:

- Стой! Скажи правду. Не обманывай, я же вижу.

Солдат мотнул головой, спрятал сверток за спину.

- Рийсан, - ласково сказала я. - Я ведь вижу по твоим глазам. Не бойся, я не скажу никому, ты можешь мне довериться.

Он глянул на меня, задумался на мгновение, а затем тихо сказал:

- Я хотел увидеть Силли. Принес ей тут кое-что.

Он достал из-за спины сверток, качнул им и тут же снова спрятал.

- Ее здесь нет, - улыбнулась я. - Ушла не так давно.

- О, - лицо солдата осунулось, погрустнело.

- Но я знаю, где она сейчас. Иди в прачечную, она ушла стирать пеленки малышу Ильси.

Рийсан благодарно кивнул и почти бегом бросился по коридору. Я проводила его взглядом, с моих губ не сходила улыбка. Есть еще надежда, есть шанс, что я уберегу Силли от жизни в Сайдехе.

Я прошла в обеденный зал. Все уже собрались, и я извинилась перед хозяевами крепости за опоздание. Села на свое место. Взгляд тут же обратился к Ильстану, который сегодня сидел возле отца. Они что-то обсуждали, весьма оживленно, но до меня не доставали их разговоры. Верита, сидящая в этот раз по правую руку от меня, встретила меня улыбкой. Мы с ней подружились за эти дни и часто после ужина прогуливались по саду.

Ничего не предвещало ссоры. Мы ели и пили, всюду слышались смех и оживленные разговоры. Но, внезапно, в самый разгар десертов, Сорен Айнев ударил кулаком по столу.

Это было так неожиданно, что я вздрогнула. В зале вмиг воцарилась тишина, все взгляды были обращены к властителю и его старшему сыну.

- Я не желаю это слышать, Ильстан! - громом разнесся голос властителя востока, отражаясь от каменных сводов. - Оставь это!

Ильстан говорил спокойно, но в воцарившейся тишине его голос был слышен даже в дальнем конце зала.

- Ты не остановишь меня, отец. Иначе я уже не могу.

Я насторожилась, сердце сжалось от тревоги. Боги милостивые, хоть бы речь шла не обо мне! Я поймала обеспокоенный взгляд Вериты, склонилась к ней:

- Что происходит?

Она качнула головой, показывая, что тоже не знает. Но в это время властитель вновь прокричал:

- Мы чуть не потеряли тебя! Все думали, ты погиб, Ильстан, после твоего глупого и неудачного нападения на южных торговцев! О чем ты думал? Ты дурак! Самонадеянный дурак! И ты вновь желаешь подвергнуть себя опасности? Ты можешь погибнуть! Ты - мой наследник!

- Я твой наследник, но не единственный сын. Я вернусь туда, где мне самое место, отец, - Ильстан был все так же хладнокровен. - Я буду и дальше сражаться за Айневию, буду вести за собой людей, потому что никто не сделает это лучше, чем я.

Верита побледнела, опустила глаза. Я видела, что она сильно тревожится. Да я и сама была не в своей тарелке.

- Глупый щенок, - уже тише, но все еще со злостью в голосе, сказал Сорен. - Я вырастил глупца, который плевал на свою семью.

Его жена, Листана, схватила его за руку, погладила, успокаивая. Ильстан поднялся, поклонился низко своим родителям.

- Простите меня. Но я лорд-командующий, и я буду исполнять свой долг или до нашей победы, или до своей смерти.

Произнеся это, он стремительно вышел из зала. Тишина все так же висела в воздухе, создавая напряжение.

Сорен Айнев приложил ко лбу ладонь, потер брови. Лицо его раскраснелось от гнева и отчаяния, глаза потухли. Наконец, он подуспокоился, отнял руку от лица, окинул присутствующих взглядом.

- Чего притихли? Не на похоронах же! - воскликнул он, пытаясь придать голосу веселость. - Веселитесь дальше, айневцы! Мой сын воин, да пребудет с ним победа!

Он поднял свой бокал, и все тут же кинулись поднимать свои с одобрительными криками. Сорен залпом осушил содержимое бокала, громко стукнув по столу, поставил его. Властитель улыбнулся, откинулся в кресле. Но кого он пытался обмануть? За наигранной веселостью виделась боль, что отражалась в его глазах. Боль родителя, что провожает своего ребенка на войну.

После ужина мы с Веритой привычно гуляли по саду, наслаждаясь прохладным летним воздухом. Днем стояла духота, и только ближе к ночи становилось хорошо. Мы бродили среди ароматных цветов, слушали пение ночных птиц и много говорили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Господин Сорен сегодня очень сильно разозлился, - заметила я. - Насколько я поняла, его расстроило то, что Ильстан хочет уехать.

Верита кивнула. Она поправила накидку на голове, закрепленную на прическе шпильками с изумрудами, и прикрыла плечи, прячась от опускающейся прохлады. Она часто мерзла вечерами, привыкшая жить только в тепле. Я же после Сайдеха совершенно не испытывала холода здесь.

- Ильстан зря подвергает себя опасности, будучи наследником земель. Ему бы лучше поберечь себя, доверить командование кому-то из военных советников. Но таков он, ничего не поделать. Упрямец.

Мы шли по дорожке, выложенной белым камнем. Вдалеке журчал фонтан, и мы направлялись к нему.

- Кажется, все расстроены этим. Даже Уйрах, хотя он следующий на очереди на правление.

- Ох, да не допустят боги, чтобы он стал правителем! - воскликнула женщина и сложила руки в молитвенном жесте, воздев глаза к небу.

Я с удивлением глянула на нее.

- Верита, он ведь твой супруг. Неужели ты бы не хотела, чтобы он возвысился?

- Да ни за что! - пылко ответила она. - И никто того не желает. Уйрах… он не готов к власти, он и сам не хочет. Из него выйдет плохой правитель, и все это знают. Как бы они не ссорились с Ильстаном, он никогда бы не пожелал занять его место.

Мы подошли к фонтану, и Верита села на край. Опустила пальцы в воду, пошевелила ими. Я села рядом. От воды тянуло холодом, и это было приятно.

- А ты? Ты сама не хотела бы стать властительницей?

- Нет, - улыбнулась она. - Большая власть - большая ответственность.

Мне сложно было понять ее, ведь меня с детства готовили к тому, что я могу встать на правление. Будучи женой Роваха, я так же не знала иного.

- Ильстан будет лучшим правителем, - оторвала меня от мыслей моя спутница. - Жаль, что он так рискует. Быть может, не поссорься они тогда с отцом, он и не кинулся бы воевать.

- О чем ты? Какая ссора?

Верита качнула головой, не решаясь начать. Я видела, что она мысленно подбирает слова. Наконец она сказала осторожно:

- Из-за его жены. Они поссорились из-за нее, и Ильстан сильно вспылил. Объявил, что сам поведет войска, сам будет сражаться вместе с простыми солдатами. Он смелый, он честный, но такой… порой безрассудный.

При упоминании его жены, у меня внутри все сжалось. Я никогда не видела ее, ничего не знаю о ней, но, боги, как же я ревную! Иногда я сама себе кажусь одержимой, особенно ночами, когда не в силах уснуть, я думаю о том, кто эта женщина. Я представляю ее, и каждый раз мое воображение рисует ее статной и пышногрудой красавицей с жгуче-карими глазами и иссиня-черными волосами. Хуже, когда в мои фантазии навязчиво лезут образы того, как Ильстан ласкает ее, как делит с ней постель.

- Верита, - я понизила голос. - Прошу, расскажи мне о ней.

Женщина испуганно оглянулась, зашептала:

- Что, ты! Не стоит, Тайта! Не стоит тебе знать ничего. Зачем? Ты ведь скоро к мужу вернешься!

Я прожигала ее внимательным взглядом:

- Хотя бы скажи, отчего все так скрытничают? Почему не говорят о ней, почему нет ее в замке? Почему имя ее не произносят?

Верита качнула головой, нахмурилась:

- Нет, ты ошиблась - она в Лунном Камне.

Когда еще в первый день я говорила с Шейни, то сочла, что жены Ильстана нет в крепости. Видимо, девушка имела ввиду обеденный зал, а я неправильно ее поняла.

- Так почему… - растерялась я. - Почему ее нет за обедом и ужином? Почему нет в саду? Откуда столько тайн вокруг нее?

Верита молчала, лишь смотрела на свои пальцы, что скользили по воде, вырисовывая узоры. От них расходились круги и тут же исчезали, приближаясь к каменному краю фонтана.

- Молю, скажи мне, что происходит? Она проклята? Быть может, она столь уродлива, что ее прячут?

- Она больна, - выпалила Верита. - И это все, что я могу сказать тебе.

Женщина резко встала, зашагала по тропе в обратную сторону. Я поднялась, нагнала ее.

- Прости меня, Верита, - схватила я ее за руку. - Я просто… это все так сбивает с толку. Клянусь, я больше не стану спрашивать о ней.

Взгляд подруги смягчился, она слегка улыбнулась:

- Я понимаю тебя, Тайта. Когда я впервые услышала об измене Уйраха, я тут же пришла на кухню, чтобы взглянуть на ту молодую кухарку, что он затащил в свою постель. Я думала, я заживо сварю ее в кастрюле, без всякой жалости.

- И что же?

- Она была такой молодой, такой наивной. Я лишь посмотрела на нее и ушла. Какой у нее был выбор? Вряд ли Уйрах спросил ее, хочет ли она с ним быть. А через неделю у него уже была другая - прачка.

Я сжала ее ладонь в знак того, что понимаю ее. Да и она все прочла в мои глазах. Мы пошли дальше по дорожке.

- Но ради нее он никогда не остается тут, - сказала она вдруг задумчиво. - Ильстан. Я про него говорю. А вот ради тебя…

Она остановилась, посмотрела на меня умоляюще:

- Тайта, прошу, может ты сможешь уговорить его остаться?

- Я? - не сдержала изумления. - Да разве же он…

- Только тебя и послушает. Останови его, не дай вернуться на войну. Если с ним что случится… Разве сама ты это переживешь?

Я стояла растерянная, не понимая, что мне делать.

- Иди к нему. Поговори с ним, - настаивала Верита. - Ты ведь любишь его. Так не дай ему погибнуть.

Любишь.

Я заглянула внутрь себя, ища подтверждения ее словам. Люблю ли? Или это все ерунда? Всего лишь страсть, рожденная как ответ на месяцы жесткости и насилия. Рука сама легла на живот, погладила его. Его сын. Ребенок, которого он не будет знать, и который не будет знать его. Но хотя бы я буду в покое, зная, что его отец жив, а не гибнет под мечом северян.

Люблю ли я его?

Ответ пришел так быстро и так легко, что сомнений не осталось.

Я люблю его. Иначе и быть не могло.

- Хорошо, - согласилась. - Я попытаюсь.

Верита улыбнулась, и мы продолжили путь к дверям Лунного Камня.

21

Поздно ночью, когда все в крепости уже спали, я выскользнула из своих покоев и тихонько пошла по коридору. Я знала, где ночует Ильстан, это не было секретом. Знала я и то, что живет он в своих покоях один, а где жена его - скрывали. Не боялась я и встречи со стражей. Как раз сейчас стражник, что обычно стоит в этом коридоре, должен был сделать обход. И если я все правильно рассчитала, я не попадусь ему на глаза.

Так и вышло. Я дошла до комнаты Ильстана без свидетелей. Постучала тихонько, чтобы не привлечь внимание обитателей других спален.

Он открыл не сразу. Но когда это произошло, я чуть не задохнулась от волнения, которое накрыло меня вдруг с головой.

- Тайта? - приподнял он вопросительно бровь. - Зачем ты пришла?

- Я хотела бы поговорить с тобой.

Ильстан не спал, когда я пришла - на нем была одежда, в которой он сидел за ужином. Короткие рукава рубахи обнажали крепкие руки, а из глубокого треугольного выреза на вороте виднелась твердая словно камень грудь. На востоке все мужчины так ходили, чтобы не было жарко, и я уже привыкла. Но именно сейчас, в ночном спокойствии, это выглядело слишком волнительно.

- Тебе не стоило приходить, - нахмурился он.

- Нет, это важно.

Он пожал плечами, отошел, пропуская меня внутрь. Я вошла в его спальню.

Там, в крепости у самой границы, все было иначе. То было временное жилище, и в покоях Ильстана было мало чего от него. Но здесь… Эта спальня была частью него.

Комната была пропитана его запахом. На резном столике у окна лежал клинок, камень на эфесе которого сверкал, отражая огонь от свечи. На другом столике, ближе к кровати, стоял кувшин, и я могла только гадать, вода сейчас в нем, нектар или вино. Тонкие шторы колыхались на ветру, иногда вылетая наружу из открытого окна, чтобы потом вернуться обратно в комнату. Из сада тянуло прохладой.

- Ну, о чем хотела поговорить?

Ильстан держался холодно, отстраненно. А мне так хотелось обнять, его прижаться к его груди. Прогонит? Даже не знаю. После того, как я сообщила ему вновь о беременности… Может даже стоит уйти, пока еще не поздно.

- Тайта?

Я посмотрела на него и поняла - любые разговоры бесполезны. Он все давно решил, и хоть как уговаривай его, он не останется. Он воин, он будет сражаться. Быть может, расскажи я ему про ребенка, он бы передумал. А если нет? Да и как я могу.

Глаза вдруг стали мокрыми, грудь сдавило от отчаяния.

Не говоря ни слова, я бросилась к нему. В один миг пересекла между нами расстояние, обвила его шею, притягивая к себе.

- Я люблю тебя, - шепнула я ему в губы и тут же приникла к ним.

Он подхватил. Губы его смяли мои, сливаясь в поцелуе от которого все внутри переворачивалось. Он гладил мою спину, опускался все ниже к бедрам, и мои ноги с каждым мгновением становились все слабее, превращались в вату.

- Уходи, Тайта, - шепнул он мне в шею. - Не дразни меня. Не рви мне сердце.

Я погладила его грудь. Руки скользнули ниже, к животу, и тихий стон сорвался с губ Ильстана. Пальцы расстегнули пуговицы, я стащила его рубаху, отбросила в сторону. Погладила живот. Осторожно, словно боясь спугнуть, я развязала пояс его штанов, опустилась ниже.

- Позволь мне…

Он протянул было руку, чтобы помочь, но я отодвинула ее.

- Нет, я сама.

Мои губы коснулись его твердого живота, и я ощутила, как совсем рядом в вене бьется пульс. Я опускалась ниже, стягивая попутно его штаны, пока твердая плоть не оказалась на свободе.

- Боги милостивые, - хрипло прошептал Ильстан. - Что ты творишь, женщина?

- Сейчас не время вспоминать богов, - сказала я тихо и мои губы втянули его член.

Громкий стон сорвался с губ Ильстана, его пальцы впились в мои плечи. Я играла с ним. То осторожно посасывала гладкую головку, то втягивала его окаменевшую плоть глубже, пока она не упиралась в горло. Я слегка прикусывала его, чтобы уже через мгновение провести по этому же месту самым кончиком языка.

- Это безумие, - тяжело сглотнув, прошептал Ильстан.

Я взяла его член рукой, сжала, не вынимая изо рта. Мои пальцы двигались все быстрее, заставляя Ильстана сходить с ума от вожделения.

- Проклятье, - прорычал он, отстраняя меня. - Это пытка!

Я посмотрела на него снизу вверх, улыбнулась, ощущая себя победителем в маленькой, но приятной игре. Между ног зрело напряжение. Обжигающее, болезненное.

Ильстан рывком поднял меня, почти бросил на кровать. Одним резким движением он раздвинул мои ноги, полностью раскрывая меня перед ним.

- Ты прекрасна, - сказал он и вошел в меня, заполнив до краев.

Я вскрикнула. Это было и больно и слишком приятно одновременно. Мои складки были влажными после того, как я ласкала его ртом, и были готовы его принять так быстро. Лоно судорожно сжалось, требуя большего.

Ильстан двинулся во мне раз, другой. Его член стал еще тверже, грозя проткнуть меня насквозь.

- Боги, я не выдержу теперь, - прошептал он сквозь сцепленные зубы.

Он толкнулся во мне, и я изогнулась от наслаждения, когда упругая головка коснулась чувствительной точки внутри.

- Проклятье, Тайта! Ты не даешь мне и шанса сдержаться!

- Не сдерживайся, - ответила я.

- Нет, ты не останешься голодной, - усмехнулся он.

Его рука скользнула межде нашими телами, коснулась маленького чувствительного бугорка, и меня словно молнией ударило. Я задохнулась от наслаждения, когда он погладил его. Заскулила, закусив губу он невыносимого желания.

Он двигался во мне. Требовательно. Жестко. А в это время его пальцы ласкали самую чувствительную бусинку, что могли только выдумать боги. Иногда я ловила его взгляд - туманный, полный страсти. Стоны срывались с наших уст.

Напряжение стало совсем невыносимым, и я поддалась вперед, насаживаясь глубже на его плоть. Громко застонала, ощущая, как внутри все содрогается от сладкого финала. Ильстан подхватил мой стон, несколько раз толкнувшись, он кончил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты демоница, Тайта, - прошептал он. - Ни одна женщина еще не заставляла меня так сходить с ума.

Изможденные, мы лежали, прижавшись друг к другу. Прохладный ветерок из окна обдувал нас, остужая разгоряченные тела. Мне не хотелось ничего говорить, хотелось просто раствориться в этом моменте. Но когда, если не сейчас.

- Ильстан, не уезжай, - сказала я тихонько и оставила легкий поцелуй на его шее. - Не надо.

Он помолчал немного, вздохнул.

- Я должен, Тайта.

- Ты можешь погибнуть.

Он пожал плечами.

- Достойная смерть. Да и разве это важно? Тысячи гибнут, пока идет эта бесконечная вражда. Какая разница, если я стану тысяча первым.

Я сжала его плечо. Глаза щипало.

- Но ты будущий правитель восточных земель, на тебя все полагаются, Ильстан.

Он молчал. Пальцы его медленно поглаживали мою кожу будто в задумчивости.

- А как же я буду жить, зная, что ты в опасности? Что северная стрела или клинок могут в любой момент пронзить твое сердце?

Голос дрогнул предательски, и я замолчала.

Что будет, если я признаюсь ему? Я ношу его дитя, он будет отцом. Я представила, как он обрадовался бы, как руки его тут же бы легли на мой живот, чтобы ощутить жизнь внутри меня. Быть может, он тут же изменил бы планы, а может и наоборот… Может с еще большим остервенением он возжелал бы убить Роваха, чтобы он никогда больше не смог достать меня. Вот только чем бы все это закончилось, и кто бы вышел победителем, не знает никто.

Его тихий вопрос был словно шепот ветра в ночной тишине:

- Ты будешь плакать обо мне, Тайта?

- Да.

- Тогда, я не дам тебе повода для слез, - сказал он и перевернулся на бок, прижав меня к себе еще теснее.

- Значит, ты никуда не поедешь?

Он улыбнулся. Прильнул губами к моим губам. Он целовал и целовал меня до тех пор, пока я не уснула, утомленная нашей страстью.

Я открыла глаза. За окном было светло, даже слишком. Сколько я проспала?

Рука скользнула по постели в поисках Ильстана, но его не оказалось рядом. Я приподнялась, осмотрелась. Я была одна. Взгляд упал на столик у окна. Клинка тоже не было на месте.

Я быстро поднялась, собрала свои вещи, оделась. Без всякой попытки скрыться, вышла в коридор. Служанка, проходившая мимо, удивленно округлила глаза, но, опомнившись, быстро поклонилась.

- Где господин Ильстан? - спросила я стражника, что проходил как раз по коридору.

- Госпожа, лорд-командующий отбыл еще перед рассветом.

Сердце пропустило удар. Мир покачнулся, но тут же вернулся на место. Отчего я так удивляюсь? Я ведь знала, что он уедет. Знала, что никакие слова не смогут его убедить. Мне остается только молить богов, Трех Братьев, чтобы они берегли его.

- Госпожа, с вами все хорошо?

Я кивнула, натянула улыбку и пошла по коридору к своим покоям, стараясь не выдавать бушующей внутри боли.

Дни потянулись серой вереницей. И ничего вроде не изменилось, но без Ильстана я ощущала какую-то пустоту. Все мои мысли были только о нем, а он… он не писал мне, не передавал весточку. Да и как бы это выглядело? Да и зачем ему это делать? Та ночь, судя по-всему, была большой ошибкой. Я хотела остановить его, повлиять, а в итоге стала всего лишь его игрушкой, развлечением перед отъездом.

И поделом мне. Столько лгать и обманывать, изменять супругу и думать только о себе - боги наказали меня за мои грехи. Я все заслужила.

В голове вдруг всплыли слова матери, который она сказала мне еще много лет назад:

- Тебя никто никогда не полюбит, Тайта. Ты гадкая, мерзкая девчонка, которая только портит другим жизнь.

Видимо, она была права. Ильстан сказал тогда, что любит меня, когда я расспрашивала его про жену. Но в ночь перед отъездом он не ответил на мое признание.

Не было никакой любви, я все придумала.

- Госпожа Тайта, - Верита села со мной рядом, чтобы отобедать.

Я склонила голову, приветствуя ее.

- Какие новости?

Если бы не она, я бы вообще ничего не знала. Властители Айневии относились ко мне почтительно, как к настоящей гостье, но не позволяли себе и слова лишнего при мне сказать. Оно и правильно, ведь скоро я вернусь к мужу и могу разболтать лишнего. Конечно, я бы ни за что не рассказала Роваху ни слова, но они то об этом не знали. Если бы не Верита… Только она мне рассказывала вести с границы, хоть об Ильстане там было и мало.

Он был жив, а остальное имело мало значения.

- Говорят, Сайдех собирает войска. Они ждут, когда к ним примкнут и войска твоего отца и начнут выступать. И пары месяцев не пройдет, как они будут у границы.

Для Айневии это плохо - не факт, что они смогут в одиночку сражаться против сразу двух властителей. Единственное преимущество востока сейчас - я.

- Ваш свекр уже решил, какие требования поступят в обмен на мою жизнь?

- Нет, ничего не слышала об этом. Да меня и не допускают к советам, а там все обсуждается. С Уйрахом мы не так близки, чтобы он поделился.

- Возможно оно и к лучшему. Иногда незнанием куда приятнее знания.

Верита сочувственно погладила мою руку.

- Может хотя бы наши правнуки будут жить снова в едином королевстве, - печально улыбнулась она.

- Я уже не верю в это. Даже не знаю, что может заставить нас сложить мечи и объединиться как раньше.

Двери в обеденный зал внезапно распахнулись, в него буквально влетел запыхавшийся стражник. Все присутствующие тут же насторожились, посмотрели на него. Широкими шагами солдат пересек зал, опустился на одно колено перед своим правителем.

- В чем дело? - побледневший Соран поднялся со своего кресла, на лбу его выступила испарина.

- Господин, там прибыл… прибыл северянин, - запинаясь, ответил стражник. - Говорит, что желает встречи с госпожой из Сайдеха.

Все взгляды устремились на меня, и я почувствовала, как по спине побежал холодный пот. Ровах? Нет, точно не он. Тогда кто и зачем? Гонец?

- Он вооружен? Сколько человек с ним прибыло? Как много в сопровождении?

- Он один, мой господин. Оружие мы забрали. Он выглядит опытным воином, но нам он не опасен.

Возбужденные перешептывания пронеслись по залу.

- Тогда пригласите его. Пусть отобедает с нами, он наверняка устал с дороги. Мы не сайдехские звери, примем гостя как следует.

И уже через десяток минут в зал в сопровождении стражи вошел Ракан. Я изумленно смотрела на своего охранника. Он прошелся взглядом по залу и, найдя в толпе меня, довольно ухмыльнулся.

22

Сразу после трапезы меня отправили к себе в покои, и впервые под надзором стражи. Не знаю, чего боялись айневцы, ведь сбежать с Раканом прямо на глазах у сотни человек у меня все равно не вышло бы. От Силли я узнала, что его увели в зал совета, чтобы допросить. Мы даже словом не успели обмолвиться.

Уже ближе к ночью за мной пришли.

- Госпожа, вас ожидают, - сообщил стражник, войдя в спальню.

И снова под неустанным надзором охраны я прошла через весь замок, чтобы впервые оказаться в северной башне - главной башне крепости. Раньше я не бывала здесь - не было нужды, ведь здесь располагались покои властителя и его супруги, зал советов и другие важные помещения, в которых нечего делать вражеским женщинам.

Меня провели в небольшую комнату, где из мебели были лишь стол и несколько стульев. Ракан сидел, но когда я вошла, поднялся. Поддавшись странному порыву, я кинулась к нему, повисла на его крепкой шее, обняв. Он не знал как реагировать. Опытный и бесстрашный воин вдруг смутился, отстранил меня мягко.

- Полно, госпожа. Мне не по положению такие ласки.

- Плевать, - выпалила я.

На глаза навернулись слезы. Не скажу, что Ракан был мне другом или просто близок, но я была так рада видеть его сейчас здесь, так далеко от дома.

Мы сели за стол. Стража отошла чуть назад, позволяя нам говорить друг с другом. Но я видела, что они внимательно прислушиваются, стараясь не упустить ничего важного.

- Как ты здесь оказался? - спросила я Ракана.

- Да как… шел по вашему следу.

- Тебя отправил Ровах? В погоню?

Северянин нахмурил нос, цокнул осуждающе языком, и я сразу поняла, что что-то не так.

- Мы узнали уже утром, когда вы далеко ушли. Господин отправил погоню, но у реки ваши следы обрывались. Охотничьи псы не смогли взять след. Господин был так зол…

Он покачал головой. На лице его выступило отвращение:

- А еще девка эта! Точно ведьма!

Я сразу поняла, о ком идет речь.

- Что она сделала? Я слышала, Ровах взял ее в жены.

- Она убедила господина, что вы погибли! Шельма! Так и считали все, пока не объявился айневец с требованием о переговорах. Но я уже был далеко от Сайдеха, до меня слухи дошли в одной из таверн.

Как оказалось, девушка с площади, что так лихо окрутила Роваха, заимела над ним власть, о которой я мечтать не могла. По какой-то причине властитель севера ходил за ней как теленок, слушаю все, что она скажет. Может, случилась такая странная у него любовь, а может она действительно опоила его чем-то. Но мало того, что он и пальцем боялся ее тронуть, так она еще и понесла от него.

Когда возле реки потеряли наш след, эта девица стала говорить о том, что я погибла в бурных водах. Даже ночную рубаху принесли, якобы найденную на камнях, она была вся в крови. Подтвердила это и Катара, моя мамушка, поклявшись перед Тремя Братьями, что видела, как айневец убивает меня и скидывает в реку мое тело. Ракан считает, что любовница Роваха подговорила мою прислужницу так сказать, поэтому Катару и не наказали потом - северянка заступилась за нее.

- Как она? Катара? - спросила я, и голос мой дрогнул.

Моя мамушка, моя любимая. Я понимаю, почему она солгала - пыталась спасти меня, дать мне шанс уйти, чтобы меня больше не искали. А ведь она рисковала своей жизнью, Ровах мог ее жестоко казнить за такой проступок.

- Жива, здорова. Тоскует, правда, по тебе, но что поделать.

- Пусть боги хранят ее, - прошептала я.

- Ловко они это все придумали, выставив тебя мертвой, госпожа, - продолжил Ракан. - Господин может и не поверил бы, но девка эта сказала, что ждет от него ребенка. Вмиг все его переживания улетучились. Объявил, что траур заканчивается, и тут же взял ее в жены. Тьфу, позор!

Он сплюнул на пол, и стражник рядом недовольно нахмурился, но ничего не сказал.

- Но я не поверил в это. Допытал твою няньку, она мне все рассказала. И тогда я сам решил найти тебя. Я пересек реку, долго плутал по лесу, думал так и не найду следов. А потом наткнулся на хижину.

- Там живет отшельник, - кивнула я.

- Да. Старик сначала не говорил ничего, но я умею быть убедительным. Я заверил его, что я твой отец, и он сдался. Показал, куда вы ушли. Я шел за вами, но слишком сильно отстал. Начни я погоню раньше на несколько дней…

Он раздраженно стукнул кулаком по столу, и я тут же накрыла его руку, призывая успокоиться.

- А потом я и вовсе отстал - напоролся на острую ветку, пробил ногу. Неделю валялся с жаром в одной из харчевен, думал, не выживу. А тут еще и айневцы объявились. С какого-то перепуга решили местных мародеров вырезать.

Я вспомнила, как Ильстан с войском уехал из крепости, чтобы отомстить бандитам.

- Ну да ладно. Пролежал я еще пару дней, да похромал дальше. Вышел на разграбленную деревню, а там жителей - четверо. Пьяница, старуха, пацан и баба. Но какая баба, ох…

Он довольно потер бороду, и я не сдержала улыбку:

- Магда?

- Да, так эту шельму звали. Ох и крепкая девка, а страстная… ух! Не слезала с меня, пришлось чуть ли не сбежать от нее. Вот только болтливая - все про вас рассказала.

Я покачала головой. Да, если тайну знает больше одного человека - это уже не тайна.

- Зуб она на тебя держит, мне так показалось. Ну да демоны с ней, я свое получил! - хохотнул Ракан. - Пацан ее только за мной увязался, когда я уходил. Со слезами на глазах молил, чтобы я пощадил вас - подумал, что я убить вас хочу. Ну, я его успокоил, он домой кинулся тут же. Потом я скитался по границе, пытаясь не попасться айневцам. Думал, как мне из крепости вытащить тебя. Поймал одного юнца безусого, а оказалось, что тебя и тут уже нет. Забрали, говорит, в Лунный Камень. Ну, я решил, что все - не достать мне тебя!

- Ты пытал парня? - насторожилась я.

- Не. Сопливый слишком, мальчишка. Я слегка пощекотал ему пятки ножичком, но жалко стало мальца. Я пригрозил ему посильнее, он через какое-то время и сдался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я выдохнула с облегчением.

- Еще дольше я шел сюда. Не попасться уже было сложно. В городе меня взяли. Пришлось объявить, что я приехал к тебе. И вот он я, сижу перед тобой, госпожа.

Сложно было понять, почему Ракана все же пустили сюда. В нем не видели угрозы, это ясно, но какая в этом выгода айневцам? И что будет дальше? Отпустят его, отправят назад? Посадят в темницу, сделают пленником?

- Ракан, - обратилась я к мужчине. - Ты так упорно искал меня, но зачем? Неужели думал, что удастся меня выкрасть.

- Не, - махнул он рукой. - Я может и темный человек, не образован как ты, госпожа, но я не идиот. Я просто хотел удостовериться, что ты действительно здесь, и что ты цела. Не поймай они меня в городе, я бы затаился где-нибудь, пока не придут сайдехские войска. Или пока не приедет делегация.

- Интересно, что думает Ровах? Ведь он уже объявил другую женой, а потом всплыло, что я живее всех живых. Боги, лучше бы он думал, что я мертва.

Ракан пожал плечами.

- Не знаю, госпожа, меня на тот момент уже не было в Сайдехе.

Я это понимала. Остается только гадать, что там творится теперь. Ровах собирает войска, отец тоже. В последние годы битвы стихли, стали все более редкими, перетекая скорее в стычки на границе, чем в полноценные сражения. Но теперь грядет такая битва, какой уже давно не было. И все из-за меня.

- Тебя нужно отправить назад, - подумав, сказала я. - Я попытаюсь уговорить властителя востока, чтобы он выслал тебя как гонца, передал требования. Может он согласится.

- Я бы предпочел остаться с тобой, приглядывать.

- Нет, - покачала я головой. - В этом нет смысла. И тебе не позволят. Скорее, бросят в темницу как пленного врага.

Ракан хмуро смотрел на меня, но спорить не стал. Взгляд его сместился ниже, к моему животу, задержался на нем.

- Твоя тягость уже видна, - сказал он.

- Да, уже не один месяц прошел с того дня, как я покинула дом.

- Господин Ровах будет рад. Сразу два ребенка. Тебе надо родить пацана, иначе, если будет девка, он сделает наследником сына этой шлюхи.

- Если только и она не родит девочку, - заметила я.

Внутри все сжалось от тревоги. Ребенок. Чужой. Не Роваха. Если он узнает… Да спасут нас боги.

Мы еще немного поговорили. Ракан рассказал о том, что творилось в северных землях в последнее время. Поведал об усилении торговли между Сайдехом и Наморой. О странной болезни, которая вспыхнула на юге и уже убила много людей. О нашествии крыс в городах из-за большого количества трупов. О том, что у западного побережья Сайдеха объявились пираты, и Ровах тратит часть сил на борьбу с ними.

Уходя, я попросила стражников о встрече с властителем востока. Мне пообещали, что передадут мою просьбу, но примет ли он меня, я не знала. Пришлось пока вернуться в свои покои.

- Госпожа! - кинулась ко мне Силли, когда я вошла. - Я так переживала о вас!

- Отчего же? - я закрыла дверь.

- Этот страшный воин, брррр… у меня мурашки по коже от него. Я так боялась, что он навредит вам.

Я улыбнулась.

- Ракан не стал бы. К тому же, я была под надежной охраной.

- Спасибо богам за это! - прошептала Силли.

Она усадила меня в кресло у столика, села напротив. По ее глазам я видела, что она хочет мне что-то сказать.

- Силли, - насторожилась я. - Что-то случилось?

Девушка вдруг рассмеялась, смущенно отвела взгляд.

- Ничего страшного, госпожа, не пугайтесь, - она прикусила губу, отпустила ее. - Я просто хотела сказать…

Она глубоко вдохнула, словно никак не могла решиться.

- Я жду ребенка!

Мои брови взлетели вверх, глаза округлились от изумления.

- Что? - только и смогла выдавить я. - Как?

- Ну… вот как-то так, - потерла она затылок. - Срок очень маленький, но я уже чувствую… У меня так с Ильси было, я заранее знала, хотя задержки еще не было.

- Но от кого? Кто отец? - воскликнула я. - Ты ведь только недавно родила!

- Рийсан.

- Вот же… Я ему устрою!

Я вскочила с места, разозлившись на солдата. Ходил, значит, тут, скромненько взгляд опускал, а потом заделал ребенка Силли!

- Не злитесь, госпожа, - схватила меня за руку девушка. - У нас ним… Чувства.

Я посмотрела на нее, опустилась обратно в кресло.

- Любишь его? - спросила, смягчившись.

- Я не знаю, правда. Он добрый, заботливый. Он не обижает меня. Может это и не любовь еще, но она появится, я уверена. Он мне замуж предложил за него выйти.

Я улыбнулась.

- Я рада за тебя, Силли, - я взяла ее за руки. - Если это сделает тебя счастливой, то так тому и быть.

- Сделает, - с улыбкой заверила она. - Он и Ильси любит как своего сына - играет с ним, баюкает. Он будет хорошим мужем. Вот только…

Она помрачнела, виновато посмотрела на меня. Я сразу поняла, в чем причина смены ее настроения.

- Ты переживаешь из-за того, что обещала вернуться со мной в Сайдех? Не волнуйся, я не расстроюсь.

- Но, госпожа, как вы там без меня?

- Дома меня ждет моя мамушка. Боюсь, ты не смогла бы прислуживать мне, ведь это место уже занято.

Силли просияла.

- Хорошо, что так, - радостно сказала она. - А то я уже вся извелась!

Она кинулась мне на шею, мы обнялись, как старые добрые подруги.

- Спасибо, госпожа, за вашу доброту.

- Будь счастлива.

В дверь постучали, и Силли поднялась, чтобы открыть. На пороге стоял стражник:

- Господин Сорен готов принять вас, госпожа.

Я поднялась.

- Спасибо. Проводите меня к нему.

Стражник повел меня в сад. В дальнем конце, под сенью раскидистых деревьев, стояла небольшая каменная беседка. Издалека я увидела, что в ней кто-то есть и поняла, что это сам хозяин крепости. Оказавшись у самых ступенек, я поклонилась.

- Приветствую вас, господин.

- Госпожа, - Сорен встал, протянул мне руку. - Рад видеть вас в здравии. Составьте мне компанию.

Я села в кресло, которое мне предложили. В беседке стояла доска с расставленными фигурами - властитель играл в стратегическую игру с башенками.

- Умеете? - спросил он.

Я отрицательно качнул головой.

- Впервые вижу. Никогда не доводилось.

Во взгляде правителя мелькнуло разочарование.

- Что ж, - сказал он. - Я слышал, вы искали со мной встречи.

- Да, господин. Я пришла просить вас. Только не сочтите это наглостью.

Он кивнул, разрешая мне продолжить.

- Что вы хотите делать с Раканом, северянином, что пришел сюда?

Властитель поднял на меня холодный взгляд.

- Не в вашем положении, Тайта, спрашивать об этом.

- Я понимаю. Я лишь прошу вас сохранить ему жизнь и свободу, несмотря на то, что мы враги. Отправьте его к моему мужу со своими требованиями, уверена, он сможет его убедить принять их. Ведь это в ваших интере…

- Как ты смеешь? - процедил сквозь зубы Сорен, обжигая меня ненавистью. - Ваша порочная связь навлекла позор на мою семью, и ты еще и что-то требуешь?

- Я не требую, господин, - торопливо заверила его. - Я просто…

- Мой сын опозорил себя из-за женщины один раз. Теперь он опозорил себя снова, притащив в свое родовое гнездо свою любовницу-северянку. А теперь она выставляет мне условия!

- Простите, я не хотела вас оскорбить, - опустила я глаза.

- Прочь, - рыкнул он. - Я был к вам добр, госпожа, лишь из-за вашего положения и тягости. Но это не значит, что я потерплю такой наглости!

Я поднялась. Поклонилась, вышла из беседки.

Хотела как лучше, а теперь из-за меня Ракан может пострадать. На что я рассчитывала? Айневы добрая семья, но я не ее часть. Я - враг, разрушивший своим появлением их семейное счастье.

Тревога за Ракана мучала меня весь вечер. А на следующий день Верита мне поведала, что его увезли из крепости.

- Как увезли? Куда? - изумилась я.

- Говорят, поздно вечером был совет, господин Сорен составил требования по твоему возвращению в Сайдех. Твоего северянина отправили как посланника и обязали помочь нашему гонцу, чтобы Ровах, вдруг осерчав, не убил его. Он теперь в ответе за жизнь нашего.

Вот как. Все же властитель востока прислушался к моим словам. Жаль, лишь об одном - нам даже не дали попрощаться.

23

Зима тянулась невыносимо долго. На границе все затихло, войска практически не продвигались, ожидая потепления. Ровах, получив требования Сорена, отказался от них и решил продолжать наступление. Уж не знаю, что именно за меня попросили, но это было теперь и неважно. Все чаще говорили за столом о войне, понимая, что она неизбежна.

Об Ильстане почти не было вестей - письмо редко доставляли из-за снегопадов. Здесь, на востоке, снега выпадало больше, чем на моем родном юге. Но меня утешало то, что он рано таял. Только сойдут первые сугробы, и вести с границы вновь перенесутся в замок.

- Тебе скоро рожать, - заметила как-то Верита, когда мы с ней сидели в рукодельной комнате. Я вышивала край пеленки для будущего малыша, а она платки для мужа. Гулять в саду мы могли редко из-за холодов, поэтому теперь встречались чаще здесь.

- Да, - вздохнула я. - Я почти перестала спать - малыш стал таким беспокойным.

- Ничего, еще чуть-чуть, и выспишься, - улыбнулась женщина.

- Ах если бы, - хохотнула я, и она поддержала.

Хорошо, что у меня есть Силли, которая хоть и вышла замуж, но все еще прислуживала мне. Просто теперь ночевала она не со мной. Ей рожать еще было рано, и она могла пока работать. Но скоро и ее не станет рядом со мной.

- Говорят, твой супруг уже близко. Они смогли в такую стужу перемахнуть через Волчий Хребет.

Я вздрогнула от неожиданности и уколола палец. Ярко алая капля упала на белую ткань, и я быстро вытерла ее. Бесполезно - она только размазалась. Придется вышить на этом месте красный цветок, чтобы скрыть порчу.

- Северяне, они привыкли к снегу и холоду, - как можно ровнее постаралась сказать я, хотя внутри все жгло от тревоги. - Если она начнут сражение зимой, преимущество будет на их стороне.

Верита кивнула, спокойно продолжила шить, но я видела, как ее испугали мои слова. Я даже пожалела, что сказала ей об этом.

- Боги помогут нам, они спасут Ильстана, - горячо прошептала она. - Пусть сайдехцы подохнут в этих горах.

Я промолчала. Несмотря на то, что я принадлежу северу, я думала точно так же. Я не хотела, чтобы северяне пришли. Не хотела, чтобы пришел за мной Ровах Сайдех.

- Как думаешь, почему твой муж отказался обменять тебя? - спросила Верита после недолгого молчания.

- Наверное, его не устроили требования.

- Или ты ему уже не нужна?

- Было бы прекрасно. Но тогда он бы не шел сюда с целой армией.

- С ним еще и воска твоего отца.

- Я думаю, - призналась я. - Это просто повод, чтобы объединиться и напасть полноценно. Никому из них нет до меня никакого дела.

Мы продолжили шить, погрузившись каждая в свои мысли. Устав, Верита потянулась, чтобы размять спину, глянула в окно.

- Смотри-ка, Тайта! - воскликнула она радостно.

Я выглянула в окно, пытаясь понять, что она хочет мне показать.

- Снег тает!

Как завороженные мы смотрели с ней на слишком ранний приход весны, на веселую капель. Снег сойдет, и до нас дойдут вести!

А через три дня в Лунный камень действительно явился посыльный. Мы видели его из окна рукодельной, побросали свои работы и пулей кинулись во внутренний двор, чтобы увидеть, как он въезжает. Казалось, половина замка собралась для этого. Жители кричали и свистели, приветствую прибывшего. Но гонец был мрачнее тучи…

- Что там, как дела на фронте? - крикнул один из стражников.

Гонец, который уже шел мимо нас, обернулся, поднял на стражника на стене красные и уставшие глаза.

- Ничего хорошего, - крикнул он в ответ. - Вчера Айневия и Сайдех вступили в первую битву, и преимущество не на нашей стороне.

Все вокруг зароптали, зашумели, кто-то ахнул. Холодный пот потек по моей спине, внутри все похолодело. Мы с Веритой переглянулись, и я увидела в ее глазах неподдельный ужас. Я нащупала ее руку, сжала ледяные пальцы. На глазах женщины выступили слезы, но она раздраженно смахнула их.

- Боги сохранят наших мужей и братьев, - прошептала она.

Она положила голову на мое плечо, и я закусила губу, чтобы унять внутри себя бушующий страх. Мне нельзя волноваться, не в таком положении.

Ребенок внутри толкнулся, мне стало больно. Я прижала ладонь к животу и отняла ее лишь тогда, когда малыш успокоился.

- Но есть и хорошие вести, - придав голосу бодрости, сказал гонец.

- И какие же?

- Этот подонок, король Наморы, сдох, как и все его семейство!

Меня словно молния ударила. Неверящим взглядом я посмотрела на посыльного, что уже скрылся в дверях башни. Мир покачнулся, и я еле удержалась на ногах, чтобы не упасть. Как из-под воды я слышала беспокойный голос Вериты, но не могли и слова распознать.

- Тайта! Тайта! - наконец услышала я как из-под воды.

Подняла на нее глаза и поняла, что я повисла на ее руке, не в силах стоять.

- Ты в порядке, Тайта? Боги, что я спрашиваю? Конечно, ты не в порядке! Эй, помогите нам!

Кто-то из стражников подошел, взял меня под локоть и под руководством Вериты повел меня в замок. Я не помню, как мы дошли до моих покоев, как я оказалась в постели. Помню лишь то, как Силли с огромными испуганными глазами носилась вокруг меня, то делая холодный компресс на лоб, то принося какие-то напитки.

Внутри будто что-то умерло. Опустело.

Меня никогда не любили, я была ненужным ребенком для своих родителей. Но что насчет меня? Ведь каждое дитя любит своих родителей несмотря ни на что. И я впервые четко осознала, что несмотря на всю ненависть к ним, несмотря на обиду, я все равно их любила.

Я пролежала всю ночь, не сомкнув глаз. Смотрела в стену, пытаясь собрать внутри все по кусочкам. Слезы сами текли по щекам, но мне было жаль не родных… Я жалела себя. Девочку, что так никогда и не познала любви матери и отца, и уже никогда не познает.

- Госпожа Тайта?

Стражник появился в проходе моей спальни на рассвете. Я повернулась к нему, села в кровати.

- Простите, я не одета, - сказала я негромко, натягивая на себя колючий шерстяной плед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Наш властитель желает срочно увидеться с вами. Это не терпит отлагательств.

Я вяло кивнула, прекрасно понимая, что у меня нет возможности отказаться.

- Дайте мне пару минут, я хотя бы платье надену.

Он согласно кивнул, но за дверь не вышел. Мне пришлось накинуть платье под его неустанным взором, и от этого было неловко и обидно. Почему отношение ко мне так изменилось? Разве я в чем-то виновата?

Ноги еле шли, и я не поспевала за стражником, пока мы добирались до главной башни. Голова кружилась, земли то и дело уходила из-под ног, и мне приходилось хвататься за стены.

Наконец, мы добрались, и я оказалась в покоях властителя востока.

Сорен сидел за небольшим столиком и пил чай. Увидев меня, он поднялся, приблизился.

- Вы плохо выглядите, госпожа, - сказал он. - Надеюсь, с ребенком все в порядке?

- В порядке, - выдавила я из себя.

Он проводил меня к креслу напротив, усадил и, не спрашивая моего мнения, налили мне кружку чая.

- Думаю, вы уже слышали вчерашние новости.

Я кивнула. Взяла в дрожащие пальцы кружку с чаем, сделала осторожный глоток. К горлу резко подступила тошнота, и я отставила напиток в сторону.

- Часть наших войск была разбита, и это печально для нас. Ваш муж сумел застать врасплох. Зима стала ему помощницей. Истинный северянин.

- Как Ильстан? - спешно спросила я, и глаза Сорена сверкнули раздражением.

- Мой сын не участвовал в этой битве, его войско немного в другой стороне. Хвала богам.

- Хвала богам, - эхом повторила я, чувствуя, как от сердца отлегло.

- Но я пригласил вас не для этого. Я хотел принести вам свои соболезнования.

Сердце сжалось с новой силой, я с трудом сглотнула, чувствуя, как холодный пот каплями стекает по спине.

- Это правда, что вся моя семья мертва?

Собственный голос показался мне чужим, далеким. Он звучал слишком буднично и спокойно, словно мы обсуждали выбор блюд для ужина.

- Да, госпожа Тайта.

- И мой брат?

- И он тоже.

Глаза зажгло, и я с трудом удержала слезы. Но голова вдруг стала ясной, ушел из нее туман, который сковывал разум со вчерашнего дня.

- Как это случилось? Их убили?

- Нет, госпожа. Думаю, вы слышали о том, что с самой осени на юге бушует неизвестная болезнь? Она унесла много жизней, не щадит никого. Семья властителя оказалась перед ней не властна. Ваши родные умерли от болезни, Тайта.

Я прикрыла глаза, и слезы потекли по щекам. Теплая ладонь накрыла мою, и я открыла веки. Сорен отнял свою руку, другой протянул мне платок. Моя взгляд выхватил за его спиной небольшой алтарь с изображением Трех Братьев.

- Позволите? - качнула головой в сторону я, и властитель все понял. Он кивнул, и я поднялась. Подошла к алтарю, опустилась перед ним на колени и стала молиться. Я просила у богов милости для своих родителей, просила о лучшей загробной жизни для них. Но особо рьяно я молилась за брата, который не успел еще сделать ничего плохого за свою короткую жизнь.

Закончив, я вернулась за столик. Сорен Айнев сидел, откинувшись на спинку кресла и пристально смотрел на меня.

- Вы ведь понимаете, Тайта, что все это значит? Что значит смерть ваших родителей и брата?

Я осторожно кивнула. Внутри все похолодело от страшного осознания.

- Сейчас вы - единственная наследница Наморы, - продолжил он. - Но как только родится ваш сын, он станет новым властителем. Не только юга. Ведь его отец правит севером.

Я положила руку на живот, пытаясь защитить свое нерожденное дитя.

- Что вы намерены делать?

- Если вы родите сына, то он станет залогом. Будет воспитываться в Айневии как гарант мира между нашими государствами. Будь он просто сыном Роваха, я бы вернул вас ему, ведь он может объявить наследником другого ребенка, от своей новой жены. Но раз речь идет о южных землях…

С каменным лицом я слушала властителя. Рука моя беспокойно гладила живот, пытаясь унять бурю внутри.

- А если родится девочка?

Сорен поднял чашку, улыбнулся мне холодно:

- Она станет женой одного из принцев.

- То есть, так же останется на востоке?

- Верно.

- А я?

Мужчина поставил чашку, опустил глаза и усмехнулся. Он поднял на меня взгляд и отчетливо сказал:

- Вы теперь правительница юга, госпожа, законная наследница Наморы. И лишь от вас зависит, будет ли мир между нашими землями. Думаю, я смогу убедить вас подписать нужные бумаги, и тогда вы сможете вернуться домой, на юг.

- И править вам в угоду, согласившись на любые условия, чтобы получить свободу? - горько усмехнулась я. - Пока мой ребенок будет вашим заложником? Каждый день беспокоясь о его жизни, боясь и шага ступить без вашего одобрения, лишь бы он не погиб?

- Не заложником, а воспитанником или воспитанницей.

Я сказала как можно спокойнее, стараясь удержать самообладание:

- Благодарю вас за предложение, господин. Я подумаю над вашими словами.

Сорен склонил голову, посмотрел на меня, словно насмехаясь.

- Думайте, госпожа. Что вам нравится больше: стать властительницей юга и вернуть в королевство мир или же сгнить в тюрьме Лунного Камня?

Я поднялась, склонила голову в знак почтения и зашагала к дверям.

Едва вышла за дверь, как меня поглотил ужас. Они хотят отнять его, мое дитя… Нет, я не позволю.

“Расскажи им все, расскажи, чей это ребенок…”

Я отогнала мысль. И что будет потом? Если я только скажу, что забеременела не от мужа, а от Ильстана, то точно никогда не увижу свое дитя. Никогда не увижу. Они заберут его, ведь мой малыш - айневец.

“Боги, помогите мне! Скажите, что мне делать!”

Я спускалась по лестнице, едва поспевая за стражником. В ушах шумело, где-то под горлом бешено стучал пульс.

“Я не отдам тебя, никому не отдам! Я найду выход, я придумаю что-нибудь. Мой малыш… Он не станет пешкой на доске политических игр! Нет, не бывать этому!”

Я задыхалась, жадно хватала воздух, пытаясь унять отчаяние, бушевавшее во мне. Голова пошла кругом, ноги стали ватными.

“Они хотят сделать его залогом, щитом, что встанет между нашими государствами. Не бывать этому. Этой мой ребенок, а не щит! Я должна написать Ильстану, должна…”

Нога скользнула, пропуская ступеньку, и я поняла, что падаю. Не успела даже вскрикнуть, как уже рухнула на пол, пролетев над последними ступеньками.

Живот пронзила невыносимая острая боль, и я закричала.

24

Роды оказались сущим кошмаром. Я то и дело теряла сознание, и дворцовая повитуха била меня по лицу, чтобы вернуть в чувство. Я думала, я умру, но мне было все равно. Все, о чем я молилась - чтобы мой малыш выжил. Остальное уже было неважно.

- Давай, девочка, поднажми, - подгоняла меня акушерка. Ты и так много крови потеряла, пора заканчивать.

Будто я могла выбрать, с какой скоростью мне рожать…

И когда крик младенца наконец эхом разнесся под каменными сводами комнаты, я разрыдалась от бессилия.

- Сейчас остановим кровь, и все будет в порядке, - утешала меня повитуха. - Ты только не закрывай глаза, если помереть не хочешь.

- Дайте мне его, - шептала я онемевшими губами. - Дайте мне моего сына.

- Эт с чего ты взяла, что у тебя сын?

Я не знала. Просто так чувствовала, словно иначе и быть не могло.

- Ладно, - кивнула женщина. - Сын это, сын. Но не дам - ты сейчас скорее мертва, чем жива, девочка. Побереги силы.

- Дайте мне его, - всхлипнула я, но твердая рука поднесла к моим губам стакан с какой-то жидкостью, заставив выпить.

За дверьми спальни послышался шум, и уже через мгновение в комнату вошли властитель и его жена в сопровождении стражи. Их лица расплывались, я не могла никак сосредоточиться на них.

- Как она? - спросил Сорен Айнев.

- Пока не понятно, может и не выжить.

- Здесь столько крови.

- А что вы хотели, господин? Она упала, роды раньше начались. Хвала богам, что ребеночек здоровый.

Я видела, что акушерка поднесла моего сына властителю. Я хотела протянуть руки, чтобы его дали мне, но не смогла даже поднять их. Глаза мои закрывались, я насильно уходила в сон.

Листана Айнев вдруг изумленно ахнула, когда взяла в руки копошащийся сверток, и мне стало страшно.

- Что с ним? Что с моим сыном? - беззвучно прошептала я.

Меня не услышали. Силы окончательно покинули меня, и я начала проваливаться в сон. Последнее, что я увидела, как склонились властители востока над моим ребенком, что-то горячо обсуждая.

Я открыла глаза. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Служанка, что сидела с вязанием на стуле, встрепенулась, заметив, что я очнулась, и вскочила с места. Не сказав ни слова, она кинулась из комнаты, чтобы вернуться уже с господином и госпожой Айнев.

- Вы наконец пришли в себя, госпожа, - прошел по комнате Сорен и сел на место служанки. - Как вы себя ощущаете?

- Словно вечность спала, - хрипло ответила я.

- Неудивительно, - пожал он плечами. - Вы пять дней провели в бреду. Признаться, мы думали, вы не выкарабкаетесь.

- Вам это было бы на руку, не правда ли? Вам бы достался наследник юга и без обузы в виде меня.

Я с вызовом посмотрела на властителя востока, но голова слегка закружилась, и мне пришлось прикрыть глаза.

- Ну, милая, не стоит считать нас зверьми. Я думаю, мы и с вами можем договориться. Ведь так?

Я не ответила. Посмотрела на него, затем на Листеру, что тихонько стояла у дверей и с жалостью глядела на меня.

- Где мой сын? Я хочу видеть его.

Я была готова получить отпор, услышать, что никто мне больше не даст его. Но, к моему удивлению, Сорен махнул рукой служанке, и через пару минут та принесла младенца.

У меня на глаза навернулись слезы, когда я увидела этот комочек. Я осторожно приняла его, прижала к груди. Взгляд прошелся по крохотному личику, и я похолодела.

- Чей это ребенок, госпожа Тайта? - словно уловив мое смятение, спросил Сорен Айнев.

Теперь я поняла, что так изумило их в день родов. Мой мальчик… он был точной копией Ильстана. Несмотря на то, что он была еще сморщенный и красный, в нем явно угадывались знакомые черты. А голубые как небо глаза были в точности, как у его отца. И деда.

Не дождавшись ответа, властитель продолжил:

- Он не похож на северянина, верно? Зато очень похож на моего сына. Скажите, Тайта, разве я не прав?

Я с опаской смотрела на мужчину, боясь признаться в том, что меня тяготило. Но я понимала, что игра уже закончена.

- Я, быть может, усомнился бы хоть каплю, если бы не одно “но”.

Сорен встал, взял из моих рук малыша. Он осторожно снял с него пеленку, повернул его ко мне спинкой.

- Родимое пятно под лопаткой. Точно такое же, как носит Ильстан. На том же месте.

- Да, это ребенок Ильстана, в нем кровь Айневов, - подтвердила я.

Нет смысла больше увиливать или скрывать.

Сорен качнул младенца на руках, с нежностью посмотрел на него.

- Это чудесно, госпожа, - сказал он. - Пусть эта связь и была незаконна и порочна, но я признаю его своим внуком. Он будет равен законному сыну и никогда не будет отвержен своей семьей.

Глаза защипало.

- А как же я? - спросила, и голос мой надломился. - Он ведь мой сын, а я его мать. Я должна быть с ним рядом.

Листана горько вздохнула из своего угла, и супруг строго глянул на нее. Затем он перевел взгляд на меня и с ноткой сожаления ответил:

- Вы должна остановить войну, госпожа. Ради своего сына, ради его будущего. Вы вернетесь на юг, как я и говорил. Отзовете войска своего отца - они подчинятся вам. Вы убедите своего мужа прекратить наступление. А с ним…

Он улыбнулся младенцу, протянул его мне, и я чуть ли не схватила сына.

- С ним вы не увидитесь до тех пор, пока не настанет его время править. Он станет властителем юга, а после смерти отца - властителя востока - будет править и Айневией.

Все слова шли словно мимо. Мне вдруг стало все равно на Намору, на Сайдех и Айневию, на распри и дележку земли. Все, что я хотела - любить своего сына, видеть, как он растет, воспитывать его. Они отбирают у меня главное сокровище, и я не имею возможности сопротивляться.

- А Ильстан? Он уже знает, что стал отцом? Вы сказали ему?

- Мы послали вести, но сейчас идут жестокие бои. Возможно, он еще не слышал ничего об этом.

Я качала малыша на руках и вдруг поняла, что слезы текут по моим щекам. Сердце разрывалось от боли и обиды, от несправедливости этой жестокой жизни, что отнимает у меня все. Я ничего не получила… Я вернусь домой еще более пустой, чем раньше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я могу хотя бы дать ему имя?

- Как его назвать, решит его отец. Так положено.

Горло сжало невидимой рукой, зажгло.

- Позвольте мне побыть с ним еще, - прошептала я.

- У вас есть неделя. Потом вы уедете.

Я кивнула и не смогла удержать громкий всхлип. Листана тихонько простонала и шагнула за дверь - как мать, она не выдержала этой сцены. Сорен вышел следом, кинув из-за плеча на меня сочувственный взгляд.

Всю ночь я проплакала, не понимая, как я смогу оставить свое дитя. К утру слезы иссякли, и я просто смирилась. Айневы правы, моего ребенка не ждет никакое будущее, если война не закончится. И у меня есть шанс, чтобы ее остановить.

А на рассвете меня ждал еще один сюрприз.

- Моя дорогая, как же ты исхудала! - бросилась ко мне Верита, едва переступила порог комнаты. - Я молилась за тебя так рьяно, и боги услышали меня!

Она обняла меня, и я почувствовала, что ее щеки влажные от слез. Отстранившись, она сообщила то, что меня огорошило:

- Аллиора хочет видеть тебя.

Я помнила это имя. Жена Ильстана. Внутри все всколыхнулось, чтобы тут же ухнуть вниз.

- Зачем? - опешив, спросила я.

- Тебя и твоего сына. Хочет поговорить с тобой.

Я мотнула головой, прижала к себе младенца ближе, словно его могли отобрать.

- Я не желаю встречи с ней.

Верита поджала губы, с мольбой глянула на меня. Она взяла мою ладонь и попросила:

- Молю, Тайта, сходи к ней. Обещаю, ты все поймешь, когда придешь к ней. Она не причинит тебе зла. Но это важно, если она просит.

И такие нотки были в ее голосе, что я просто не смогла отказать.

Верита помогла мне собраться, а затем повела в южную башню в самом конце двора, где находились покои жены Ильстана.

- Ее так далеко держат, - заметила я у дверей.

- Пытаются скрыть позор как можно дальше от глаз, - шепнула в ответ Верита и пропустила меня вперед.

Мы поднялись по старой щербатой лестнице на второй этаж, подошли к обветшалой двери, и моя спутница постучала. Не дожидаясь ответа, она отворила дверь и рукой указала мне войти.

- Я не пойду с тобой, - сказала она. - Это ни к чему. Буду ждать тебя внизу, у дверей башни.

Отступать было поздно, и я вошла.

Внутри было темно, шторы плотно закрыты. Душный воздух был пропитан запахами каких-то трав, отчего дышать становилось невозможно.

- Вы пришли, - раздался слабый голос откуда-то со стороны кровати.

Глаза стали привыкать к отсутствию света, и я смогла разглядеть девушку, что лежала в постели. Она была невероятно худа - кости, обтянутые кожей. Лицо было бледным, обескровленным. Тонкие пряди черных волос лежали на подушке спутанными.

- Вы хотели видеть меня, Аллиора, - осторожно начала я.

- Прошу, сядьте, - еле слышно отозвалась больная. Она подняла руку, и та затряслась, тонким пальцем указала на кресло возле кровати. Я прошла к нему, хотя мне это и не нравилось, села.

- Вы боитесь меня?

- Нет, - ответила я.

Как я могла бояться? Что могла мне сделать эта женщина, которая больше походила на труп, чем на живого человека? И если раньше меня снедала ревность к ней, то увидев Аллиору воочию, я не могла теперь испытывать к ней ничего, кроме жалости.

- Я слышала, - она кашлянула, но продолжила. - Что вы родили Ильстану сына. Это он? Могу я взглянуть?

Я прижала ребенка к груди, и она заметила это.

- Не бойтесь, я хочу лишь взглянуть. Отодвиньте краешек шторы и покажите мне его.

Немного подумав, я все же решила выполнить ее просьбу.

- Копия Ильси в детстве, - слабо улыбнулась она. - И, наверное, будет таким же непоседой, как и его отец.

- Вы знали его в детстве? - спросила я.

- Да, - кивнула девушка. - Я жила всю свою жизнь в этом дворце. Мы выросли вместе, были неразлей вода.

Я отогнала ревность, что кольнула сердце.

- И вы полюбили друг друга, - заключила я. - Неразлучны в детстве - любовь на всю жизнь.

Аллиора вдруг рассмеялась, хрипло, вымученно.

- Нет. Вы ошибаетесь, Тайта. Конечно, мы любили друг друга. Но только как брат и сестра, кем мы и являемся.

Я изумленно застыла, не веря тому, что сейчас услышала.

- Что вы сейчас сказали? - переспросила я, думая, не привиделось ли мне.

- Мы брат и сестра, Тайта. Родные. Вас это шокирует?

Я изумленно смотрела на жену Ильстана и не могла найти слов.

- Но как же… разве можно? - прошептала я.

Раньше, когда были старые боги, люди разное творили - женились на своих сестрах и дочерях, заводили много жен. Но церковь Трех Братьев искоренила эти позорные традиции. Дико было слышать, что спустя столько столетий кто-то вступил в такую порочную связь. Неудивительно, что Аллиору прячут ото всех.

- Нет, - качнула она головой. - Нельзя. И в этом вся проблема. Женившись, мы накликали на себя гнев семьи, их ненависть. И если Ильстана они простили, то меня нет.

- Это… ужасно, - выдавила я через силу. Не думала, что Ильстан способен на такое.

- Но вы думаете не о том, госпожа, - слабая улыбка вновь коснулась губ девушки.

- Откуда вам знать, о чем…

- Это написано у вас на лице. Мы не были никогда близки с ним как супруги, никогда не делили постели. Наш брак - его попытка спасти меня. Даже ценой своей чести и репутации.

И Аллиора рассказала мне печальную историю о том, как же все получилось. Они с Ильстаном были близки, брат очень любил свою сестру. Но, к несчастью, девушка с детства сильно болела. Когда ей стукнуло пятнадцать, властитель Сорен объявил, что дочери пора замуж. Вот только в таких семьях браки заключаются лишь политические, и он выбрал ей в мужью старого и жестокого лорда, что сгубил уже троих своих юных жен. Аллиора молила отца, чтобы он передумал, но властитель был непреклонен - немолодой жених обладал хорошим войском, которое было просто необходимо.

- Я умру, Ильстан, - плакала невеста на плече брата. - Во мне сил и так мало, все сжирает болезнь, а тут еще и этот брак… Ты ведь слышал, Ильстан, как умерла его последняя жена? Говорят, все тело ее было синее от побоев.

Ильстан, тогда юный и горячий нравом, нашел выход в браке, но не том, о котором мечтал их отец. Ночью он увел сестру из дома, с помошью подкупленного священника заключил с ней в храме брак. А утром привел Аллиору домой.

Они вошли в обеденный зал, где все обитатели собрались на завтрак. Наследник Айневии швырнул отцу на стол простынь, испачканную куриной кровью, и заявил, что брак между ним и его сестрой заверен богами и первой ночью.

Такого скандала не видел в стенах Лунного Камня еще никто. Ильстан, переругавшись с отцом, в тот же день покинул крепость, чтобы отправиться воевать. Аллиору же спрятали с глаз долой, оставив жизнь в дальней башне. Ей запретили выходить к остальным, и она тихонько жила в одиночестве. Болезнь ее не затихала, становилась только сильнее, и за последний год она ни разу так и не встала с постели.

- Мне жаль, - сказала она, когда закончила рассказ. - Что я лишила вас права на счастье, лишила шанса стать его женой.

Я покачала головой.

- Нет, госпожа. Я и сама имею мужа.

Мы одновременно вздохнули.

- Я знаю, что должна освободить его, - куда-то в сторону сказала Аллиора. - Но это так страшно.

- О чем вы? - насторожилась я.

Но девушка не ответила. Она улыбнулась, посмотрела на меня, и ее потухшие глаза вдруг сверкнули:

- Тайта, могу я попросить вас?

- О чем?

- Будьте мой подругой. Хотя бы на краткий миг, пока вы не покинули нас. Приходите ко мне, молю вас. Моя жизнь столь одинока и безрадостна.

В голубых глазах-озерах плескалась печаль. Я вдруг отчетливо увидела в них Ильстана, его теплый взгляд, когда он смотрит на меня. В сердце что-то шевельнулось.

- Я приду, - заверила ее. - Обязательно приду.

Я не соврала. Каждый день я приходила к ней с сыном, рассказывала о своей жизни на юге и на севере, о нашем с Ильстаном путешествии. Аллиора слушала всегда внимательно, лишь иногда прерывая меня удушающим кашлем, который не оставлял ее в покое.

- Спасибо, что подарили мне вашу дружбу, - сказала она мне за день до моего отъезда. - Я верю, вы еще будете с Ильстаном вместе.

- Это вряд ли, - печально улыбнулась я. - Слишком многое стоит между нами.

Мы попрощались с ней в тот вечер, а на следующее утро запыхавшаяся Силли ворвалась в мои покои с ужасной вестью:

- Госпожа Верита просила вам сообщить, что этой ночью госпожа Аллиора покончила с собой.

- Как? - я опустилась на кровать, возле которой стояла. Сердце зашлось в бешеной скачке, и я прижала руку к груди, чтобы унять его.

- Говорят, по ее просьбе служанка принесла ей яд. Госпожа Листана безутешна, а господин Сорен не выходит из покоев.

Слезы навернулись на глаза, и я, не сдерживая себя, заплакала.

Она освободила его, как и обещала.

25

На рассвете следующего дня мы покидали крепость Лунный Камень. Я была сама не своя, даже не помню, как садилась на лошадь, как проезжала через ворота. Перед глазами стоял лишь сын, завернутый в ярко-алые пеленки с золотой вышивкой, которого держала Верита. Я не могла никак попрощаться с ним, не могла отпустить - рыдающую, меня силой уволокли прочь, к конюшням. Верита плакала, как и Шейни, и Силли. Остальные лишь смотрели с печалью и виной, но ничего не могли поделать. Каждый, в том числе и я, понимал - иначе быть не может.

Очнулась я уже далеко от крепости, когда восточная крепость не была видна даже на горизонте, если обернуться.

- Как вы, госпожа? - спросил один стражников, что сопровождал меня. Мне выделили двадцать воинов в охрану.

Я лишь кивнула, не в силах говорить. Внутри словно застрял ледяной камень, который острыми осколками резал и царапал мою душу. Но я все выдержу. Я вытерплю, я восстану из пепла. Я верну своего сына.

- Как далеко мы от границы? - спросила я и не узнала собственный голос - холодный, колючий.

- Послезавтра к обеду будем на месте.

- А если ускориться?

- Завтра к вечеру. Но вы не вытерпите такой скачки, госпожа.

- Я вытерплю всю. Отдай приказ.

Мужчина глянула на меня с недоверием, но все же согласно кивнул. Он выехал вперед, сообщил что-то главе колонны и мы ускорились.

Седло натирало, отбивало непривыкшие к долгой езде кости, но я не жаловалась. Я хотела как можно скорее оказаться там, где меня ждут. Я даже спать не смогла, когда мы сделали привал в роще, за всю ночь не сомкнула глаз. А как рассвело, первой подняла всех, чтобы возобновить нашу скачку.

В этот день шел дождь, предвещая весну. Он паром поднимался над холодной землей, заставляя нас мерзнуть. Я куталась в плащ, но он не спасал от промозглого ветра.

Внезапно в конце дороги, что шла между двумя рядами низко склоненных деревьев, появилась фигура.

- Эй, кто там? - громко крикнул один из едущих впереди солдат. - Достать оружие! - уже остальным.

Послышался лязг металла, айневцы достали мечи, чтобы при случае защитить меня. Фигура невозмутимо приближалась, что-то знакомое угадывалось в ней.

- Ракан! - узнала я своего охранника.

Я спрыгнула с лошади и бросилась ему навстречу, на ходу крикнув сопровождению:

- Уберите оружие, он свой!

Я налетела на воина как ураган, бросилась в его объятия, словно он был моим родным отцом. Крепкие руки прижали меня к себе, погладили спину успокаивающе:

- Ну, ну, госпожа. Только не плачь, не люблю я этого.

- Как же ты тут? - я отстранилась, заглянула в исхудавшее и осунувшееся лицо мужчины.

- Ну как… гонца сопроводил, да покинул наш лагерь. Дальше следил за событиями, чтобы в нужный момент оказаться рядом.

- Ты шельмец, - с улыбкой пожурила его я.

Мы устроили незапланированный привал. Развели костер, чтобы обсохнуть и согреться, закипятили в котелке травяной чай.

Ракан отпил из кружки и одобрительно крякнул, вытер рукой губы, словно только что опрокинул бокал вина. Он повернулся ко мне, посмотрел с прищуром:

- А знаешь ли, госпожа, что там творится?

Я сразу поняла, что значит его “там” - на границе, на фронте.

- Что ты знаешь?

- Айневцы несут большие потери. Им тяжело против двух армий сражаться, да еще и после такой внезапной атаки наших.

Я опустила глаза, задумчиво посмотрела на коричневую влажную землю.

- А знаешь, что они хотели за тебя? - внезапно спросил Ракан. - Что Айневы запросили?

Я подняла взгляд.

- Нет.

- Расторжения брака.

Меня словно ледяной водой окатили, я чуть не рухнула на спину, слишком резко отклонившись назад.

- Что ты такое говоришь? - не веря, прошептала я.

- Твои благодетели захотели, чтобы господин Ровах отказался от брака с тобой, освободил тебя. Они аргументировали это тем, что у него уже есть вторая жена. А наследник севера будет воспитываться ими до совершеннолетия, и только тогда сможет вернуться к отцу.

Я сжала онемевшие руки в кулаки, пытаясь вернуть им подвижность. Грудь зажгло, голова стала мутной.

- Но это невозможно… Это провальные условия, Ракан. Никто и никогда не согласился бы на такое.

- Именно, госпожа. Видится мне, никто и не собирался передавать тебя домой. И никто не собирался останавливать войну. Наоборот.

Я закрыла лицо руками, глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя. Айневы не собирались торговаться, не собирались отдавать меня мужу. Значит, у них был другой план, не зря Ильстан готовился к наступлению. Если бы не внезапное нападение северян, перевес мог быть на стороне востока. И так на руку пришлась смерть властителя юга…

Я не раз думала о том, зачем айневцам возвращать меня мужу, когда есть более выгодные для них варианты. Знали ли они заранее, что я жду ребенка от Ильстана. Нет, не могли. Догадывались ли? Вряд ли. Скорее, они согласны были пойти на поводу у своего наследника, оставив при нем его любовницу. Но проигрыш вынудил их действовать жестко.

- Восток проигрывает, Ракан? - спросила я.

- Да, госпожа. Пока войска вашего покойного отца подчиняются вашему мужу.

Я посмотрела в глаза мужчине.

- Ракан, я должна сказать тебе. Я еду, чтобы взять под контроль войско Наморы и остановить их. По сути, я предам своего мужа и Север. Ты можешь вернуться к Роваху, я не стану неволить тебя, не стану вынуждать служить мне и дальше. Ты можешь вернуться к своему господину…

- Я поклялся в верности вам, госпожа Тайта, - усмехнулся воин. - Я умру за вас, даже от руки вашего мужа. Я буду сопровождать вас до конца, да простят меня северные боги.

Я с благодарностью посмотрел на него, кивнула.

- Тогда едем. Мы и так потеряли много времени.

Отдав распоряжения, я села на лошадь. Айневцы погасили костер и уже через мгновения были в своих седлах, готовые продолжить путь. Мы тронулись.

Чем ближе мы были к линии фронта, тем чаще нам на пути попадались воины Айневии. Мы видели шатры, где под их куполами стонали и кричали раненые. Они попадались нам и на дороге, а иногда кто-то нес на носилках и погибших. Жрицы храма Трех Братьев сновали то тут, то там, оказывая помощь. Их белоснежные платья и вуали, что закрывали лица, были окровавленными.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы поднялись на холм. В низине был разбит лагерь айневцев. Крохотные людишки словно муравьи суетились среди палаток и шатров.

- Я доложу лорду-командующему, что вы едете к наморцам, - ко мне подъехал один из стражников.

- Нет, не надо.

Сердце щемило. Я так хотела увидеть Ильстана хотя бы еще раз, на прощание… Но я понимала, что тогда он не отпустит меня, и все пойдет прахом. Не будет никакого мира. Не будет даже временного затишья.

- Но госпожа…

- Господин Ильстан не должен ничего знать. Проводите нас, а затем присоединяйтесь к своим. Дальше мы сами.

Мы обогнули лагерь. Никто не обратил на нас особого внимания - все были слишком заняты. Насколько мы поняли по крикам и командам, к утру намечалось новое сражение.

Когда спустя примерно час неспешной езды на горизонте показались палатки соперников, я остановила лошадь.

- Дальше мы сами, - сказала я воинам. - Мы с Раканом поедем одни. Возвращайтесь к своим.

- Но госпожа, нам велели…

- Вас убьют, как только вы заявитесь на территорию юга или севера. Лучше вернитесь к своим и помогите им, там вы нужнее.

- А вы, госпожа?

- Меня не тронут. Уезжайте.

Остаток пути мы проделали с Раканом вдвоем. На подходе к лагерю объединенных войск нас остановил дозор.

- Стой, кто идет? - гаркнул сайдехский воин, а остальные трое вынули клинки.

- Госпожа Тайта, жена властителя Сайдеха, - гаркнул в ответ Ракан. - Или ты свою госпожу не признал, пес?

Мужчина прищурился, посмотрел на меня с подозрением. Откуда ему было знать свою госпожу, если он никогда меня не видел. Он повернулся к остальным, и солдаты зашептались.

- Она, - тихо сказал один из них, но я услышала. - Точно она. Я служил когда в Сайдехе, видел один раз.

Перешептывания закончились, и дозорный сообщил:

- Хорошо, госпожа, - он склонил голову в знак почтения. - Мы рады видеть вас. Мы сопроводим вас к шатру властителя.

- Нет, - качнула я головой. - Проведите меня к войску Наморы.

Солдаты переглянулись, но спорить не стали. Они провели нас к той части лагеря, где расположились южане, и уехали. Я знала, что сейчас они доложат Роваху о моем прибытии. У меня было мало времени.

- Где командующий? - крикнула я, въехав в толпу солдат. - Турен Стейро все еще командует войсками Наморы?

Воины опешили, по толпе прошелся шепоток. Все бросали свои дела и собирались вокруг нас, заинтересованные происходящим. Я услышала, как кто-то произнес мое имя, и прокатилась война узнавания.

- Госпожа Тайта, - ко мне приблизился седой мужчина - Турен Стейро, лорд-командующий. - Рад вас видеть.

Я посмотрела на него и отдала приказ:

- Отныне вы подчиняетесь мне, лорд-командующий. Как и все войска. Я - единственная наследница рода Намора, а ныне ваша властительница.

Кто-то ахнул, кто-то зароптал. Я окинула взглядом толпу, и прокричала так, чтобы слышали все:

- Я - властительница южных земель, Тайта из рода Наморы. Я - ваша госпожа, и отныне вы подчиняетесь мне. Не моему мужу - здесь нет его власти.

Я слышала недовольство некоторых. Ощущала растерянность и недоверие других. В какой-то момент мне показалось, что все было зря - они не примут меня. Не признают власть женщины, пусть и законной наследницы.

- Поклянитесь в Верности, сыны Наморы, - громогласно крикнул Ракан. - Если не хотите, чтобы мы, сайдехские волки, взяли вас под свою власть. Склонитесь, или мы будем править вами, пока ваш род не исчезнет.

Я с изумлением посмотрела на своего охранника, и он едва заметно ухмыльнулся.

И в это время вперед выступил лорд-командующий, поддержав:

- Наш властитель умер, но не умер наш род. Тайта Намора - истинная наследница юга. Я клянусь ей в верности с этого дня и до конца дней. Пусть нами правит тот, в чьих жилах течет наша кровь, а кровь северных псов!

И он вытащил из ножен клинок, опустился на колено и выставил оружие на вытянутых руках, тем самым принимая мою власть.

- Я верну вас домой, наморцы. Верну вас к семьям и детям, - сказал я. - В наших землях вновь будет мир, а вы будете возделывать землю и растить виноградники. Я клянусь вам в этом, если вы поклянетесь мне в верности.

Сначала было тихо. Казалось, все застыли под каким-то заклятьем, затаились. Но вот один из солдат опустился на колено и склонил голову. За ним еще один и еще. Загремели доспехи, зашуршали плащи - наморцы склонялись, чтобы поклясться мне в верности.

Горло сжалось от слез, но я резко выдохнула и твердо и громко сказала:

- Благодарю вас. Я принимаю вашу клятву.

Слезы сами потекли по щекам, но я улыбалась. Солдаты поднялись, приветственные крики пронеслись над лагерем. Они скандировали мое имя, но теперь перед ним стояло слово “властительница”.

Я спешилась, и воины тут же кинулись ко мне, чтобы успеть поцеловать руку своей новой правительнице. Лорд-командующий крикнул, чтобы они были осторожнее, но его крик потонул в общем шуме.

- Госпожа, - Ракан схватил меня за рукав.

Я повернулась к нему, и он головой указал в сторону.

К нам скакали несколько всадников. Я сразу узнала того, кто вел их - Ровах.

Внутри все похолодело.

26

Мой муж был все так же красив, словно старый бог, как и прежде. Он горделиво сидел в седле, спина его была такой ровной, будто он был рожден для верховой езды. Его длинные белоснежные волосы были заплетены в мелкие косы, уложены в сложную прическу, которая у северян считалась военной.

При виде него внутри меня все сжалось, тело объял страх.

“Помнишь, Птичка, какой тяжелый у него кулак?” - шепнуло сознание, и я поежилась.

Натянула улыбку, словно увидела старого друга. И когда Ровах приблизился, я приветствовала его:

- Рада видеть вас, мой господин, - сказала я как можно учтивее, хотя внутри все горело от ненависти.

- Тайта, - протянул он, останавливая коня возле меня. Он сделал это так близко, что конь чуть не наступил меня, грозя сбить с ног. Но я не дрогнула, не отошла ни на шаг, даже не вздрогнула. - Ты похорошела.

- Говорят, женщины расцветают, когда заканчиваются их страдания, - дерзко ответила супругу.

Он усмехнулся, довольно глянул на меня.

- Ты отрастила зубы, милая? Мне это нравится. Ты была всегда слишком мягкой, Тайта, слишком слабой. Ломать слабого - мало удовольствия. А вот сильного…

Внутри все кипело, бушевало, но я не стерла с лица улыбку. Пусть знает, что он больше не имеет надо мной власти. Да, мне страшно. Мне все еще ужасно страшно, когда я смотрю на него. Но я никогда не покажу ему этого.

- Где наш ребенок, госпожа? - спросил Ровах, глянув на мой уже плоский живот. - Где мой наследник?

- В надежном месте - в Лунном Камне.

Лицо Сайдеха исказила ярость, он стиснул поводья, и костяшки на его кулаках побелели.

- Что ты сказала? Ты оставила им наше дитя? - прошипел он.

- У меня его забрали. Я ничего не могла поделать, - я изобразила вину.

- Проклятье! Я верну его. Верну, слышишь? Я сравняю Лунный Камень с землей! Завтра! Завтра мы выступаем!

Последние слова он адресовал уже солдатам, что так и стояли рядом.

Я качнула головой.

- Нет, Ровах. Ты, быть может, и выступишь. Но юг больше не с тобой.

- Что ты сказала? - ледяным тоном спросил супруг.

Он спешился, подошел ко мне так близко, что я ощущала его ярость, которая клокотала внутри. Я посмотрела ему в глаза, стараясь не выдать своего страха.

Рука Роваха потянулась к моей шее, и я втянула шумно воздух…

Послышался лязг металла.

- Уберите руку, господин Ровах, - холодно сказал Ракан. - Или я отсеку ее. Вы не имеете права прикасаться к властительнице юга.

Рядом с ним встал лорд-командующий Наморы, оголив свой клинок. Солдаты за его спиной тоже шагнули вперед, загремело оружие. Охрана Роваха не осталась в стороне, но куда им было против целого войска?

Ровах усмехнулся, окинул взглядом враждебно настроенных наморцев. Он опустил руку, сделал шаг назад.

- Вот как, значит. Властительница юга. Он рассмеялся, поднял руки вверх в примирительном жесте.

- Ладно, пусть будет по вашему.

Он указал своим воинам убрать оружие, но я не сделала того же для своих. Ровах это заметил. Он ничего не сказал - он был не дурак.

- Что ж, раз моя дорогая жена теперь настоящая властительница, не провести ли нам переговоры, Тайта?

Я не могла отказать, хотя мне и хотелось. Душа требовала, чтобы я прямо сейчас уничтожила этого червяка, этого жестокого гада, что с такой легкостью ломал меня в свое удовольствие. Но властители так не делают. Один приказ, и наморцы уничтожат его прямо здесь… Но я должна разобраться с ним сама. Должна вернуть ему все, что он вложил в меня своими железными кулаками.

- Хорошо. Лорд-командующий и Ракан будут присутствовать при этом, - согласилась я.

- Согласен, - оскалился Ровах. - Тогда проедем к шатру. Не среди солдатни же нам решать важные вопросы?

Он сел на коня и направил ее в сторону лагеря северян. Я подошла к своему жеребцу.

- Госпожа, - Ракан схватил меня за руку, останавливая. - Не стоит нам ехать туда, это ловушка.

Я улыбнулась.

- Я знаю. Но разве могу я отказаться?

- Госпожа… - нахмурился воин.

- Разве ты не веришь в меня, Ракан? Разве не видишь ты, что больше нет побитой и истерзанной Птички, что не может дать отпор?

- И что же изменилось?

- У меня есть сын. И я сделаю все, чтобы вновь его увидеть. Чтобы он был счастлив.

Ракан покачал головой, достал из-за пояса небольшой нож.

- Тогда возьмите, госпожа, - он протянул нож мне. - Если вы считаете себя теперь воином, то у вас должно быть оружие.

- Я не умею им пользоваться, - смущенно протянула я руку и спрятала его в складках платья, прицепив к поясу. - Но я буду хранить его.

Охранник качнул головой, хмыкнул и помог мне сесть в седло. Мы выдвинулись следом за Ровахом.

Большой синий шатер стоял в стороне от остальных, у входа стояли стражники. Когда мы приблизились, они низко поклонились, оказывая мне почтение как новой властительницы. Видимо, Ровах уже научил их.

Я спешилась, приняв руку Турена Стейро.

- Проходите, госпожа, - раскрыл полог шатра северный воин. - Господин, вино и угощения уже ожидают вас.

Я кивнула, прошла вперед. За спиной послышался шум, лязг оружия, борьба. Ракан громко закричал, но его крик резко оборвался:

- Госпожа! Бегите!

Я кинулась назад, но стражники втолкнули меня внутрь, и я упала на ковер, больно ударившись.

- Милая, неужели ты пришла, - насмешливо сказал Ровах, пройдя мимо меня. - Как я рад.

- А разве я могла не прийти, дорогой? - отозвалась я, поднимаясь на ноги. - Разве был выбор?

Тяжелая пощечина заставила меня пошатнуться, но я удержалась на ногах. Подняла глаза на мужа, принимая этот вызов. Ему не понравилось. Он привык, что я жмурилась, прятала взгляд, молила о пощаде. Нет, больше никогда…

- Властительница юга, значит? - процедил он. - А сын мой у восточных змеев? Ты в своем уме, Тайта? Может ты обезумела, пока таскалась по землям с этим отребьем?

- Нет, я не сошла с ума, - с улыбкой ответила. - Наоборот - я наконец-то очнулась. И ты больше не смеешь и пальцем тронуть меня, ублюдок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ровах дернулся, словно его укололи ножичком. Рот его искривился, красивое лицо стало уродливым.

- Не смею тронуть? - он кинулся ко мне, застыл в шаге. - Ты - моя жена. Ты принадлежишь мне! Ты будешь делать все, что я скажу тебе! И твои войска будут подчиняться мне!

- Или что?

Он шумно выдохнул, не найдя ответа. Глаза его забегали, разум отчаянно пытался найти ответ.

- Убьешь меня, Ровах? И что тогда сделают наморцы, что в соседнем лагере? Думаешь, они подчинятся тебе? Северному псу?

Губы Роваха тряслись от ярости, он сжал кулаки.

- Или ты думаешь, - продолжала я. - Что мой сын станет твоим щитом? Что южане подчинятся тебе, потому что он последний наследник Наморы? Но у тебя нет сына, Ровах.

Он отшатнулся, испуганно глянул на меня:

- Что ты говоришь? - изумленно спросил он, и голос его сорвался.

- Я говорю, Ровах Сайдех, что никогда не была от тебя беременна. Я родила наследника Ильстану Айневу. Мой сын - плод нашей любви, и в нем нет ни капли твой гадкой презренной крови!

И я рассмеялась, не в силах сдерживаться. Я понимала, что мне конец, что Ровах не простит мне этих слов. Но я не могла удержаться, не могла не ударить его этим, нанеся самую страшную рану, что может быть. Меня словно захватили демоны, впервые наделив такой внутренней силой, какой я никогда еще не ведала. Быть может, лишь ради этих слов я пришла к нему, не позволив солдатам сразу расправиться с ним. Но как же приятна боль в его глазах. Боль от того, что его обманули и предали. Теперь ты знаешь, дорогой муж, что испытывала я?

- Шлюха! - проревел Ровах и кинулся вперед.

Он ринулся ко мне с перекошенным от ярости лицом. Его рука уже была вытянута, чтобы схватить меня за горло, - он всегда душил в первую очередь. Но я помнила. Помнила каждое его движение, каждый его удар. Помнила и была готова.

Я шагнула в сторону, пропуская его рывок мимо себя, надеясь лишь на удачу. Колени подкосились от страха, но я сдержалась, осталась стоять, а Ровах, не ожидавший сопротивления, пошатнулся, задел плечом деревянный стол и опрокинул кубки с вином. Красная струя растеклась по ковру словно пролитая кровь.

Он с утробным рыком развернулся и ударил меня наотмашь. Удар пришелся мне в висок, перед глазами полыхнули тысячи искр. Голова загудела, мир накренился, но я не упала. Поддалась, пошатываясь, и будто бы случайно ухватилась за край стола. Пальцы нащупали в складках платья нож, который дал мне Ракан.

Он пошёл на меня снова, но уже осторожней.

- Ты не умеешь драться, Тайта, - процедил он. - Ты слабее. Сдайся, я все равно уничтожу тебя.

- Зато я умею терпеть.

Он резко бросился вперед и схватил меня за шею. Победный возглас сорвался с его губ, но зря… Я замахнулась и ударила его ножом в бок. Сильно не вышло, но этого было достаточно, чтобы Ровах отпустил меня. Он зарычал, как раненый зверь, обернулся, и его кулак ударил меня в плечо. Я отлетела, сбив телом тяжелый деревянный стул, выронила нож. Воздух с хрипом вышел из легких.

Он навис надо мной, тяжело дыша.

- Глупая баба. Всё было бы иначе, если бы ты просто слушалась. - Его рука привычно потянулась к моей шее.

Я схватила первый попавшийся предмет - это была тяжелая металлическая чаша, упавшая со стола, и со всей силы ударила его по лицу. Он пошатнулся, кровь хлынула из рассеченной скулы, но он всё еще стоял. Упрямый, как всегда.

Я потянулась к ножу, но тяжелый сапог безжалостно обрушился на мои пальцы, придавив их к земле. Я закричала от острой боли.

И в этот миг послышался шум. Полог шатра сорвался, и на пороге появился Ракан. Лицо его было в крови, он зажимал глубокую рану на боку, из которой била кровь сквозь пальцы.

- Отойди от нее, сын собаки, - прорычал он и рухнул на колени, не в силах больше сделать ни шага.

Ровах рассмеялся.

- Твой защитник, кажется, сдох, Тайта. Никто не спасет тебя, моя милая.

- Мне и не нужно, - прошептала я.

Все, что Ракан мог, он уже сделал - он отвлек моего супруга, заставил сойти с моих пальцев.

Я схватила нож. Собрав все силы, что были, я вскочила как можно быстрее на ноги и нанесла один единственный удар. Нож вошел в шею ничего не ожидавшего Роваха.

Он пошатнулся. Неверящим взглядом посмотрел на меня. Одна рука его зажала рану на шею возле клинка, другой он схватился за мое плечо. Хрипы вырывались из его рта, становились все тише и тише, пока он не осел на землю.

Я смотрела, как жизнь уходит из него, не в силах оторвать взгляд. Отчего то я видела сейчас не Роваха Сайдеха, а того насильника, которого убил Ильстан в лесу, спасая Силли. Словно и не я нанесла этот удар…

Слезы сами хлынули из глаз, когда ненавистный супруг затих у моих ног, а глаза его стали стеклянными. Опомнившись, я кинулась к Ракану.

- Нет, даже не смей умирать! Я приказываю! - прошептала я, прижавшись к нему.

- Прости, госпожа, что не смог защитить, - печально сказал он. - Скоро все кончится - я защитил Турена, он на пути к южанам. Скоро все закончится.

Я прижимала его холодную руку, целовала бледное лицо своего охранника, пока он не сделал свой последний вдох. Едва он затих, как на улице послышался шум битвы.

Мне было все равно, что там происходит. И когда в шатер вошел офицер, я не сразу поняла, что это наморец.

- Госпожа Тайта, северяне бежали, - сообщил он. - Лорд-командующий погиб, мы понесли небольшие потери. Некоторые сайдехцы согласны присоединиться к нам, но большая часть уже сверкает пятками.

Я равнодушно кивнула, поднялась.

- Кто примет командование? Я жду ваших указаний.

- Я возьму командование, - без тени сомнений ответила я и вышла из шатра.

“Я поклялся в верности вам, госпожа Тайта. Я умру за вас, даже от руки вашего мужа.”

Он исполнил свою клятву. Воин, что тенью ходил за мной, берег меня. Пусть боги подарят ему вечное счастье в загробной жизни.

На рассвете я сидела в седле и смотрела на приближающееся восточное войско. Даже издалека я видела Ильстана во главе, не могла не узнать его фигуру. Чем ближе он был ко мне, тем сильнее билось мое сердце.

Махнув рукой, он приказал айневцам остановиться. Отделившись от войска, он подстегнул лошадь и бросился галопом вперед.

- Опустить луки, - отдала я приказ солдатам, что уже прицелились.

- Вы уверены, госпожа? - спросил один из офицеров по левую руку от меня. - Может он желает убить вас.

- Нет, он не причинит мне вреда.

Я спешилась. Сделала неуверенный шаг вперед, еще один. Ускорилась - ноги сами меня понесли вперед. Глаза стали мокрыми.

Мы налетели друг на друга, как восточный и южный ветер в жаркий полдень, что объединившись, сминают траву. Наши губы сами нашли друг друга, соединившись в горячем поцелуе. Время остановилось, стерло всех вокруг, оставив лишь нас двоих среди покрытого инеем поля.

Ильстан отстранился, пальцами убрал прядь волос, прилипшую к моей щеке. Улыбнувшись, он встал на колено.

- Ильстан, - прошептала я, удивленная его жестом. - Что ты делаешь?

- А как я по-твоему, должен приветствовать властительницу юга?

- Встань, - рассмеялась я, потянула его за руку.

- Только если госпожа согласится разделить со мной жизнь.

Улыбка сошла с моих губ, в горле встал ком.

- Ты ведь не знаешь, - прошептала я. - Я соврала тебе тогда. У нас есть сын…

- Тссс, - перебил меня он, поднимаясь. Крепкие руки прижали меня к груди, согревая. - Я все знаю. Но сейчас важно не это.

- А что же?

Ухмыльнувшись, Ильстан шутливо изобразил недовольство:

- Я сегодня собирался умереть за свою страну и свою любовь. А теперь она отказывается дать мне ответ, на самый важный вопрос в моей жизни.

Я улыбнулась.

Смею ли я надеяться на такое счастье. После всего, что было? Заслужила ли я?

Сомнения, внезапно меня захлестнувшие, отступили.

Я заслужила. Я имею право.

- Да, - ответила я негромко.

- Да? - эхом повторил Ильстан. - Что ж, тогда я самый счастливый человек этим утром во всех трех землях.

И едва сказав это, он подхватил меня на руки, закружил, заставив рассмеяться. Мимо проносились лица солдат - северных, южных, восточных. Я видела, как они улыбаются.

Они были рады. Не тому, что два влюбленных сердца теперь вместе. Они радуются надежде, что теперь у них появилась. Надежде на мир и счастье, на спокойную жизнь.

И я, Тайта из рода Намора, клянусь, что сделаю все, чтобы так и было.

Эпилог

Я стояла у могилы Аллиоры и смотрела на надгробие. Столько лет прошло, а я все еще жалела ее - несчастную больную девушку, что отдала свою жизнь ради нашего счастья. Так иногда бывает: на пути к счастью двоих стоят чужие жизни. Аллиора. Ракан. Ровах…

- Мама, - послышался голос Тиры.

Я обернулась. Дочь шла ко мне, и на ее ушах покачивались тяжелые изумрудные серьги, что подарила ей не так давно Шейни в честь дня рождения.

- Моя милая, доброе утро, - я протянула ей руку, и она поцеловала ее. Затем дочь притянула меня к себе, прижалась всем телом, ища ласки.

- Тебе уже двадцать, Тира, а ты все ластишься, словно котенок, - ласково пожурила ее я.

- Я не виновата, что за ваше внимание, мама, нужно бороться с пятью братьями и сестрами.

- Четырьмя, - поправила я ее. - Ракан уже давно не с нами. За его внимание и мне бороться теперь приходиться.

Мы одновременно вздохнули.

- Идем, вернемся в крепость.

Белые стены Лунного Камня окрасились в розовый от рассветного солнца. Он был все таким же красивым и величественным, как и двадцать три года назад, когда я впервые увидела его.

- Как он там, мама? Я скучаю по Ракану.

Я улыбнулась, сжала пальцы дрчери в ободряющем жесте.

- Тяжело. Не каждому выпадает участь стать первым королем объединенных земель. Мы так привыкли жить разрозненно, что слияние выходит слишком болезненным. Но он справится, я верю.

- Говорят, его ранили.

- Пустяки. Очередная выходка мятежников с севера. Всего-то камень бросили, бровь рассекли во время праздника урожая. Не переживай, дитя. Он под надежной охраной.

Тира улыбнулась.

- Да уж, Ильстан его в обиду не даст - он как старший брат ему, - хихикнула девушка.

Я с улыбкой подумала о сыне Силли, который вырос в Лунном Камне и стал великолепным воином. После него у бывшей служанки родилось еще девять дочерей, и Рийсан, верно, чуть с ума не сошел в такой обстановке.

- Мятежников все меньше, власть Ракана крепнет, - продолжила я размышления. - И хоть на севере его влияние не так сильно, он сможет их удержать. Боги помогут ему.

Мы подошли к саду, ступили на мощеную дорожку. И в это же мгновение послышался из кустов голос:

- А кто это у нас тут ходит так рано?

Я повернулась в сторону беседки, что стояла среди розовых зарослей. Ильстан приподнялся, оперся на трость, и я махнула рукой, чтобы он сел обратно. Тира кинулась к отцу, набросилась на него с поцелуями, и я пожурила ее:

- Милая, у отца болит нога, не зашиби его.

- Я аккуратно, мама!

Ильстан еще долго воевал, отстаивая наше право на земли. В одной такой битве с мятежниками его ранили в колено, и с того дня ему пришлось осесть. Он долго не мог смириться со своей участью, рвался в бой… Если бы не дети, не знаю, как бы я усмирила его.

Я подошла к нему, и голубые глаза сверкнули привычной теплотой. Ильстан поцеловал меня в губы, чуть задержавшись, и я услышала, как Тира брезгливо вздохнула.

- Вот встретишь свою любовь, посмотрю на тебя! - ворчливо сказал ей Ильстан и пригрозил тростью.

- И что, папа, вы все еще любите друг друга? Спустя столько лет?

Супруг хитро улыбнулся, посмотрел мне в глаза.

- А разве может быть иначе? Не так ли, моя Южная Птичка?

- Никаких сомнений, мой Восточный Ветер.

Я подала ему руку, помогая встать, и уже втроем мы пошли к Лунному Камню.

Утреннее солнце рассеяло розовые облака, осветив все ярким светом. Оно приветствовало новый день над королевством, что еще долго не будет знать войн и распрей. Намора, Айневия, Сайдех - провинции, что склонились пред властью Ракана Айнева, Короля-Примирителя. Его правление станет нелегким, путь сложным, но это - уже совсем другая история.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец