Любовница криминала или Заставила сосать у любовника

ГЛАВА 1.

— Бессонова, сколько еще пятый столик тебя ждать будет?!

— Иду!

— Бессонова, десятый всё еще не убран!

— Уже убираю!

— Бессонова, ставь табличку резерва на седьмой!

— Стоит!

Когда наконец-то выпадает свободная секунда, чтобы перевести дух, я ею незамедлительно пользуюсь. Прислоняюсь к стене и упираю руки в колени. Ноги гудят, поясница адски болит. Перевожу дыхание и выпрямляюсь.

Никто не говорил, что работать официанткой легко. Но я и подумать не могла, что буду

так

уставать.

Зарплата скромная. Чаевые тоже не заоблачные, а пахать приходиться за троих. Но что поделать? Большой город слабачек и неудачниц вроде меня явно терпеть не собирается.

— Бессонова! — снова орет администратор.

Я уже на грани того, чтобы возненавидеть собственную фамилию. Мне вот-вот начнет от нее тошнить. На потертом бейджике черным по белому написано, что меня зовут Полина. Разве сложно обращаться по имени? Исключительно ради разнообразия.

Смена продолжается.

Мне даже удается заработать с одного столика вполне себе приличные чаевые. Вот это удача! Настроение моментально ползет вверх. Я от лишних денег сейчас совсем не откажусь. Нужно платить за аренду и хотя бы по минимуму забить холодильник продуктами.

Когда я год назад поехала в столицу, чтобы поступить в театральный, была уверена, что едва закончу первый курс и уже засвечусь в каком-нибудь сериале. Ну или годном рекламном ролике.

По итогу я провалила вступительные и оказалась на улице с мелочью в кармане.

Рассчитывать на более высокооплачиваемую работу, чем официантки в кафе «Ваниль» я не могу. В престижный ресторан или клуб так просто не попадешь. Нужен опыт. Ну и связи какие-никакие, а пригодятся.

У меня нет ни того, ни другого. Зато есть железобетонное желание во чтобы-то ни стало остаться в столице и попробовать во второй раз сдать вступительные. В родном городке меня всё равно ничего хорошего не ждет, а здесь… Здесь еще есть за что побороться.

— Бессонова! — от голоса администратора у меня уже начинает звенеть в ушах.

У нас не хватает людей, поэтому на смене я сегодня одна. Кафе у нас крошечное и двух пар рук вполне хватило бы. Но где их найти? Тут согласится работать разве что тот, кто окажется в таком же затруднительном материальном положении, как и я.

— Бегом обслужи гостью, — шикает мне администратор и шлепает ладонью по локтю. — К нам такие нечасто заглядывают. Не опозорь, иначе вылетишь отсюда.

Я киваю и спешу вернуться в зал. Кажется, я натерла себе мозоль на мизинце. Ненавижу балетки. Мне в них вообще неудобно, пусть они и на низком ходу.

Мысленно шлю администратора в пешее эротическое. Вылететь я отсюда не вылечу, потому что кто за меня работать тогда будет? Правильно. Никто. Но на штраф вполне могу нарваться, поэтому цепляю на лицо свою самую лучшую приветливую улыбку, которая у меня имеется в арсенале.

За столиком у окна и вправду сидит очень хорошо одетая девушка. Она старше меня всего-то плюс-минус на пару лет. Это заметно, несмотря на дорогой аккуратный макияж, который «тяжеловат» для дня, строгий белый брючный костюм и длинные, слегка заостренные ногти, покрытые благородным молочным лаком.

Я немного «зависаю» на ее гладких блестящих светлых волосах. Ну прям настоящее золото! Волосок к волоску. Элегантно собранные на затылке в модный сейчас пучок. Не уверена, что на моих волнистых эта прическа выглядела бы так же классно.

— Добрый день. Вы уже определились с выбором или вам нужна помощь? У нас есть лимонады собственного производства. Очень рекомендую попробовать.

В принципе, эти лимонады — единственное, что я могу здесь искренне посоветовать. Всё остальное вызывает…хм… некоторые сомнения.

«Ваниль», мягко говоря, очень бюджетное кафе и глядя на гостью, я ума приложить не могу, что она здесь забыла.

— Капучино на миндальном молоке. Без сахара. У вас же есть миндальное молоко?

— Да, конечно. Что-нибудь еще?

— Нет. Это всё.

Я киваю, снова дарю гостье широкую приветливую улыбку и замечаю, что она рассматривает меня. Тушуюсь, но не показываю этого и спешу отнести заказ в бар.

Мизинец продолжает противно ныть. Я уже фантазирую о том, как приеду домой, сброшу дурацкую обувь и опущу ноги в горячую, почти жалящую воду и от души покайфую.

В моем возрасте девушки, обычно, кайфуют от секса, первых серьезных отношений и тусовок в клубах. Ну а мне многого не надо, просто ноги попарить и поспать нормально.

И смешно, и грустно.

Через несколько минут несу гостье капучино и снова ловлю ее задумчивый взгляд на себе.

Со мной что-то не так? Униформа грязная? Или что-то на лице?

Аккуратно ставлю чашку на столик и хочу оставить гостью в покое, но не успеваю даже с места сдвинуться.

— Полина, скажи, а тебе нравится твоя работа?

Я часто моргаю и пытаюсь понять, не послышалось ли мне. За тот короткий период, что я здесь работаю всякое случалось, но мне еще никто не задавал подобных вопросов.

— В каком смысле?

— В прямом. Тебе нравится здесь работать? Или ты хотела бы чего-то большего?

— Да, нравится, — вру.

А что я должна сказать? Правду? Зачем?

Девушка откидывается на спинку стула и медленно скользит взглядом вдоль моей фигуры.

Как назло, нет других гостей, к которым я могу убежать. «Ваниль» платит мало, но требования здесь до смешного высокие. Я им следую, поэтому не срываюсь с места и улыбаюсь как настоящая дура.

— Да ну. Серьезно? — посмеивается девушка и вздергивает свою аккуратную бровь. — И чем же?

Я открываю рот и тут же закрываю его, потому что блестящего исчерпывающего ответа у меня… нет. Пожалуй, плюс «Ванили» в том, что только здесь меня не прогнали и взяли на работу. Но об этом я ни за что в жизни не признаюсь. Слишком как-то унизительно звучит и жалко.

— Не желаете заказать десерт к кофе? — переключаюсь на рабочую волну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я оставлю тебе очень хорошие чаевые, если ты побудешь со мной чуточку откровенной, — девушка мажет взглядом по моему бейджику, — Полина.

По позвоночнику ползет стайка ледяных мурашек. Я кошусь в сторону администратора. Она с любопытством посматривает на нас.

— Простите? — перевожу непонимающий взгляд на странную гостью.

Она тянется к своей сумочке и достает из нее наличность. Ее так много, что у меня непроизвольно расширяются глаза. Замечаю и доллары, и евро. Купюры стянуты обычной узкой резинкой. Такой резкий контраст на фоне элегантного образа блондинки что-то царапает в глубине моего сознания.

— Вот, — она быстро отсчитывает несколько стодолларовых купюр и небрежно кладет на стол. — Это будет твоим, если прекратишь мне врать.

Я совру, если скажу, что меня совершенно не интересует такой поворот в нашем разговоре. Мне нужны деньги. Очень сильно. А незнакомка предлагает столько, сколько я получаю за месяц своей немилосердной работы.

— В чем подвох?

Девушка улыбается, услышав мой вопрос. У нее красивые белоснежные зубы и улыбка очень красивая. Как у голливудской звезды.

— Прости, пожалуйста, если я тебя напугала. Нет никакого подвоха, просто, — она обводит взглядом пространство кафе, — мне скучно, понимаешь? Вокруг так много лицемерия, тебе так не кажется?

— У меня работа, я не могу здесь долго стоять.

Девушка рассматривает пустой зал.

— Я много времени у тебя не отниму. Ты ведь не местная, да?

Киваю.

— Я тоже. И знаешь, скажу тебе по секрету, — она понижает тон голоса до загадочного полушепота, — я страшно ненавидела работать официанткой. Но приходилось, а что делать, правда? Надо же на что-то жить.

Глядя на девушку, я с трудом верю, что она не местная и когда-то так же, как и я работала официанткой. Ухоженная и обеспеченная. Но в то же время не высокомерная что ли. Это немного, но подкупает.

— Меня, кстати, Юля зовут. И я работала в такой забегаловке, что твоя на ее фоне покажется рестораном с кучей звезд Мишлена.

Боль в мизинце продолжает напоминать о себе, отчего долго стоять на одном месте для меня подобно пытке.

— Я ненавидела свою работу, — продолжает Юля. — Ко мне там еще бармен клеился. Урод. Еле отбилась от него. А он знаешь, что сделал? Обвинил в недостаче и меня выгнали, не заплатив.

— Это всё очень грустно, но у нас хороший бармен. Да и никто ко мне не клеится.

— Мы же, кажется, договорились быть честными, Полина.

Я испытываю волну стыда.

Как она догадалась? У меня что на лбу возникает особенный знак, когда я вру?

— Пара шлепков по заднице — не в счет, — тихо добавляю.

— Со временем обязательно найдется тот, кому пары шлепков окажется недостаточно. Поверь моему опыту.

Слова Юли вызывают у меня страх. Я не такая уж и наивная, знаю, что наш мир далек от миленькой сказки с до тошноты счастливым и сладким финалом. Но лишний раз говорить об этом вслух не хочется, иначе тогда руки окончательно опустятся и поплывешь ты по течению чёрт знает куда.

— Ты красивая, Полина, — замечает Юля и снова скользит по мне изучающим взглядом. — Высокая, стройная. Взгляд цепляет. Ни одной морщинки или прыщика. Ты можешь заработать намного больше, поверь, я знаю, о чем говорю. Если снять всю эту штукатурку, — она указывает пальцем на свое лицо, — останется одна бледная моль. Но ничего, смогла устроиться, а ты можешь еще выше подняться.

— Я не хочу вляпаться в какой-нибудь криминал, — признаюсь и нервно усмехаюсь, пряча за улыбкой страх и тревогу.

— Нет никакого криминала. Я не говорю, что ты будешь плевать в потолок и получать кэшем кучу зелени. Нет. Нужно впахивать, но поверь, оно того стоит.

— Что именно придется делать?

— Составлять компанию обеспеченным мужчинам: беседовать с ними, иногда пить, слушать их и поддерживать. Они бывают такими одинокими и ранимыми. В общем, создавать для них приятную атмосферу. На первый взгляд звучит легко, но на деле — нет.

Я крепче сжимаю в руке старый смарт, в котором хранится меню и история заказов. Чувствую, что пальцы от волнения становятся неприятно липкими.

Ерунда какая-то получается. Разве так бывает, что заманчивое и выгодное предложение просто так сваливается на голову?

В «Ваниль» заходит гость и я сразу бросаю на него быстрый взгляд. Это уже у меня на уровне инстинктов.

— Деньги твои, — заявляет Юля и достает из маленькой дизайнерской сумочки ручку, чтобы на тонкой слегка сероватой салфетке нашего кафе написать номер. — Как созреешь — звони. Пообщаемся.

Так и не притронувшись к капучино, Юля поднимется со своего места, кладет рядом с блюдцем деньги за заказ и легким движением поправляет край своего пиджака.

Через несколько секунд она исчезает из «Ванили» и если бы не шлейф ее сладких и наверняка очень дорогих духов, оставленные деньги на столе, то я подумала, что мне всё это привиделось.

Добро пожаловать в новинку, девочки. Чуть больше о нашей главной героини можно узнать здесь:

Книги связаны циклом, но можно спокойно читать отдельно. Суть будет понятна. Как всегда, не забывайте поставить лайк книге, черкануть пару слов в комментариях. Обещаю, здесь вы точно не заскучаете)

ГЛАВА 2.

Последующие несколько дней я кручусь как белка в колесе: работа, готовка, стирка, покупка продуктов. Когда у меня появляется напарница я наконец-то могу самую малость выдохнуть. На глаза даже слёзы наворачиваются, когда осознаю, что у меня настал долгожданный выходной.

Всё утро я вожусь со своими стёртыми в мясо ногами. Злобно посматриваю на чёртовы балетки и обещаю при первой же возможности избавиться от них. Только вот денег поднакоплю и куплю другую обувь. УДОБНУЮ!

О том странном разговоре с не менее странной Юлей я толком и не вспоминаю. Деньги я забрала, но всё еще не потратила. Странно так получается, она мне их добровольно отдала, а я не могу отделаться от липкого чувства, что держу в кошельке чужое. Конечно, когда приспичит я их потрачу, потому что другого варианта нет, а пока… Пока пусть лежат. До лучших времен. Или правильней сказать — худших.

Чуть морщусь, когда прикладываю ватку, пропитанную перекисью, к бедному мизинцу, и замечаю, как на кухню заходит моя соседка — Инна. Сама я бы вряд ли потянула аренду даже такой скромной квартиры, как наша. А вдвоем это вполне посильная задача.

Инна тоже из небольшого городка приехала. На заработки. Она старше меня лет на десять и аккуратистка до мозга костей.

— Ты сегодня дома?

— Ага, — дую на пальцы и отрываю новый кусочек ватки.

Соседка подходит к плите, чтобы поставить чайник. Она так сильно любит чай, что пьет его вне зависимости от того, какая температура за окном.

— Хочешь подзаработать?

Я нервно усмехаюсь.

— Ты чего?

— Просто за последние несколько дней я получаю второе предложение насчет дополнительного заработка.

— А первое какое было?

— Да неважно.

Не знаю почему, но не хочу лишний раз вспоминать наш с Юлей разговор. От него даже сейчас у меня невольно возникают неприятные мурашки и в то же время в сознании шевелится червячок сомнений.

Ну а вдруг это мой шанс?

Если бы хотели обмануть, вряд ли оставили мне столько денег. Просто так. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Всем об этом известно. А в моем случае взамен потребовали быть честной, так что чисто технически «сыр» всё же оказался платным.

— А что за подработка? — интересуюсь и принимаюсь за вторую ногу. Она выглядит чуть менее жутко.

— Корпоратив намечается на выходных. Вся готовка на мне. Лишние руки не помешают.

— С лишними руками в последнее время прямо какая-то особенная напряженка, — подмечаю. — А платят сколько?

— Ну не фонтан, конечно. Считай с утра и до позднего вечера придется на ногах провести. Но любые деньги никогда не помешают. Нужно поработать в режиме: принеси-подай-убери.

— А когда именно корпоратив?

— В субботу.

Пока Инна гремит чашками и занимается завариванием чая, я размышляю над ее предложением. В идеале, конечно, лучше отказаться, потому что на субботу у меня как раз стоит еще один выходной. А мне явно нужен нормальный отдых, потому что, например, сегодня я вскочила ровно в пять утра и побежала собираться на работу. Только во время быстрого завтрака сообразила, что вообще-то сегодня нет никакой работы.

С другой стороны, дополнительный заработок мне и в самом деле не помешает.

— Я в деле, — сообщаю и наконец-то заканчиваю возиться с ногами.

— Точно? — Инна многозначительно смотрит на мои ступни, пока я сгребаю со стола весь мусор.

— Да. Принеси-подай-убери — это мой конёк. Когда нам заплатят?

— Как только закончится корпоратив. Возможно, даже повезет и нас подбросят домой. Ну это если хорошие заказчики попадутся.

— А если нет?

— Придётся либо на такси, либо на попутке, — равнодушно пожимает плечами Инна и перед тем, как поставить чашки на стол, протирает его поверхность.

Для Инны такие поездки не в новинку, поэтому я чувствую себя спокойно. Как бы там ни было, а вдвоем не страшно. За весь период нашей жизни под одной крышей у меня не возникло к Инне ни единой претензии. Разве что с чистоплотностью она моментами, конечно, перегибает, но жить с этим можно.

Я благодарю ее за чай. Мы еще какое-то время сидим на крошечной кухне, на которой вряд ли поместился бы кто-то третий и обсуждаем детали будущей подработки. В основном вопросы задаю я, чтобы на месте не облажаться и не подставить приятельницу.

После — убегаю к себе, чтобы перебрать одежду, подшить блузку и кое-как убраться в комнате. Не знаю, как это получается у Инны, но мне банально не хватает времени, чтобы содержать свое пространство в относительном порядке. У меня либо адский бардак, либо идеальная чистота, которой я добиваюсь путем тщательно, изматывающей в ноль уборки. А так как выходных у меня давно не было, бардак уже успел превратиться в настоящую катастрофу.

Спать ложусь уже глубокой ночью с чувством абсолютного удовлетворения: комната сияет чистотой, с работы меня еще не выперли и ко всему прочему назрела возможность заработать еще немного деньжат. Кажется, всё потихоньку да налаживается. А там и глазом не успею моргнуть, как пройдет год, и я снова попытаю удачу на вступительных.

***

Подработка, которую мне предложила Инна почти ничем не отличается от моей основной работы в «Ванили». И тут, и там я исполняю обязанности официантки. Единственное отличие — мне не нужно каждый раз спрашивать у гостей, готовы ли они сделать заказ и вдохновленно рассказывать о прелестях блюда дня.

Пока уношу один пустой поднос, на кухне меня уже ждет другой — наполненный тарелками с различными закусками.

Времени на передышку у меня нет, но так даже лучше, не замечу, как уже нужно будет собираться домой.

Заказчиками оказалась внушительная компания мужчин, большинству из которых уже давно за сорок. Все вроде бы воспитанные люди. При деньгах очевидно, если судить по красивому двухэтажному дому с внушительной парковой зоной вокруг и личному выходу к озеру, где лениво покачивается лодка с мотором. Все они много курят, смеются и греют в руках хрустальные бокалы с дорогущим алкоголем (я на одной из бутылок увидела этикетку с ценой и чуть не упала в обморок от количества нулей на ней).

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кажется, мужчины празднуют какую-то успешную сделку. Собственно, это и всё, что мне известно. Даже, наверное, чересчур много, как для просто дополнительных рук.

Я отношу первую партию закусок. Скоро еще будет готово горячее. Инна делегирует работу и на кухне, и на раздаче. Что-что, а под ее началом мне работать в разы комфортней, чем с администратором «Ванили».

Когда снова уношу пустой поднос, на этот раз из беседки в зоне гриля и барбекю, замечаю боковым зрением, как автоматически открываются ворота и внутрь заезжает еще одна машина. Я не разбираюсь ни в марках, ни в тонкостях, но тут и дураку станет понятно — приехал еще один состоятельный гость.

Господи, да сколько вас еще будет?!

Мы и без того с девочками зашиваемся, потому что как выяснилось, кучу мужиков проще убить, чем прокормить. И куда в них столько всего влезает? Я бы уже просто лопнула от такого количества еды.

Быстро одёргиваю себя. Какая мне в принципе разница, сколько будет людей. Моя задача — принести, подать и унести. Быстро убегаю в то крыло дома, где расположена кухня. Как назло, одно из окон выходит прямо на подъездную дорожку, и я могу свободно наблюдать за прибывшим автомобилем.

Ну и зачем он мне нужен?

— Порядок? — спрашивает Инна, быстро и красиво украшая свежей зеленью горячие блюда.

— Да. Ты?

— Нормально.

Терпеливо жду, когда бармен загрузит мой поднос выпивкой. Немного удивляюсь, увидев среди прочих бокалов стакан, наполненный апельсиновым соком. Детей в доме нет, во всяком случае, я ни одного еще не заметила. Женщин — тоже.

Поднос получается довольно тяжелым. Кроме него, мне еще вручают большое блюдо с красивой мясной нарезкой. Во рту мгновенно собираются слюнки, и я ловлю себя на мысли, что вообще-то успела жутко проголодаться.

Лапшу дома поешь, Полина. Ты сюда приехала деньги зарабатывать.

Стараясь сохранять равновесие, я спешу вернуться в зону барбекю. Несколько раз увесистый поднос опасно кренится в сторону, но я успеваю его выровнять. Чувствую себя балериной, которая в пуантах должна пройтись по канату. Один неверный шаг — и улетишь в пропасть.

Раскатистый смех становится чуть тише, когда я появляюсь на горизонте. Ловлю на себе несколько быстрых взглядов. Мило улыбаюсь и сначала ставлю блюдо с мясной нарезкой, а затем начинаю расставлять бокалы. Бармен мне бегло рассказал, кому и что поставить. Но я забыла, кому сок, а кому виски со льдом. Людей за столом меньше, чем бокалов.

Виски, кажется, тому полностью седому мужчине с золотым массивным перстнем на мизинце. Судя по его короткой улыбке, понимаю, что мыслю в правильном направлении. Но следующая проблема поджидает меня совсем с другой стороны. Как только я беру стакан с виски, поднос снова кренится, бокал с соком, словно по приказу, скользит к самому краешку.

Я реагирую быстро. Не позволяю бокалу разбиться. Даже боюсь представить, сколько один такой может стоить. Принимаю удар на себя. Сок выплёскивается прямо на мою белоснежную блузку. Именно МОЮ! Униформу здесь никто не выдавал.

В голове красными лапочками одна за другой мигают тревожные мысли:

Мне срочно нужно ее застирать, пока еще есть шанс спасти!

Я опозорилась!

Нужно извиниться и как можно быстрей принести проклятый стакан с соком!

— Простите, пожалуйста. Я сейчас всё исправлю.

Один из мужчин, смеясь, передает мне салфетки. Не то что бы это очень сейчас поможет, но я не отказываюсь. Еще раз сбивчиво прошу прощения, пячусь и пулей мчусь обратно в дом.

Блузка неприятно липнет к телу. Сердце от волнения и стыда работает навылет. Щёки пылают.

Я быстро отдаю поднос и стакан первой попавшейся девочке из персонала и сбивчиво прошу пойти к бармену. Мне нужно заняться блузкой. Ну не буду же я шастать перед гостями в джинсах и топе. Это тебе не публика «Ванили», хотя и там есть своя униформа.

Несусь на всех порах в ближайшую ванную. К счастью, быстро ее нахожу. Прикрываю за собой дверь и на ходу снимаю блузку. Бра тоже всё пропиталось соком. Это не сок, а какое-то, блин, проклятие!

Сую блузку под кран, включаю его на полную и осматриваю себя в круглом зеркале в массивной позолоченной раме.

Сначала рубашка, затем всё остальное.

Я принимаюсь отстирывать ткань. Шарю взглядом по полочкам с косметикой. Тут бы порошок не помешал, но у меня нет времени его искать. Беру мыло, приятно пахнущее лавандой. Пара капелек. Всего лишь пара. Надеюсь, никто не обидится.

Господи, какой позор!

К счастью, ситуацию удается взять под контроль. Оранжевое пятно постепенно исчезает. Супер!

Снова смотрю на себя в зеркало и на свое бра. Без него я уж точно не рискну выйти отсюда. А если надену рубашку, она снова испачкается.

Нервно покусывая внутреннюю сторону щеки, я лихорадочно провожу запястьем по влажному от волнения лбу и иду ва-банк. Снимаю бра и тоже сую его под кран. Хорошо, что нет поролоновых вставок и оно быстро высохнет.

Зачерпываю немного воды и смываю с грудной клетки липкие капли. В этот момент я слишком отчётливо вижу в отражении, как кто-то жмет на ручку двери и заходит.

Мужчина.

Незнакомый.

Я не помню, чтобы он сегодня был на празднике.

Инстинктивно прикрываю обнаженную грудь ладонями и замираю. Жду, что он уйдет, заметив, в какую неловкую ситуацию мы оба попали.

Но нет.

Незнакомец, наоборот, решает задержаться.

Я несколько секунд тупо пялюсь на него, не в силах вытолкнуть из себя хотя бы одно короткое слово. Мужчина — рассматривает меня. Неторопливо и с легкой ленцой во взгляде.

— Уйдите! — мой голос до противного пискляво звучит.

Взгляд незнакомца поднимается к моим глазам. Я с усилием сглатываю вязкую слюну. Пульс долбит по вискам отбойным молотком. Дыхание учащается.

Мне становится страшно.

Я ничего не могу поделать с собой. Еще немного и страх напрочь выбьет все мои предохранители. Думала, что оставила

ту

ситуацию в прошлом и она вот вообще никак теперь не будет влиять на мою нынешнюю жизнь. Но как бы ни так.

Мужчина делает шаг вперед и в моем сознании словно что-то оглушительно щёлкает. Я забываю о том, что стою полуголая в чужом доме перед совершенно незнакомым мне мужчиной, который старше меня лет на двадцать точно.

Стискиваю зубы и бросаюсь на него с кулаками в попытке оттолкнуть. Он явно оказывается не готов к такой моей неадекватной реакции и слегка пятится. Мы вполне могли бы вместе завалиться на пол, но мужчина быстро реагирует и хватает меня за плечи.

— Отпусти! Урод! Отпусти! — верещу во всё горло, пытаясь избавиться не только от чужих рук, но и от призраков прошлого. Они будто только того и ждали, чтобы напасть на меня.

К нам подбегает несколько крепких высоких мужчин.

— Нормально. Я сам разберусь, — отвечает тихим, но веским голосом незнакомец. — Идите, не пугайте ее.

Я захлёбываюсь эмоциями и воздухом. Меня начинает мелко потряхивать.

Мужчина, не ослабляя хватки, заводит меня вглубь ванной комнаты и бросает взгляд на раковину, в которой всё еще шумит вода и лежат мои вещи.

— Умойся, — приказывает.

Я безропотно подчиняюсь. Не знаю, почему.

Отворачиваюсь и зачерпывая воду, плещу ею себе в лицо.

— Еще, — снова жесткий приказ.

Я снова подчиняюсь. Умываюсь до тех пор, пока не слышу тихое и твердое «хватит». Неконтролируемый страх потихоньку начинает отступать. Стараюсь не дёргаться и вести себя тихо, чтобы не усугублять ситуацию. Хотя, куда уж хуже?

Считай напала на гостя и чуть не расцарапала ему лицо. Вряд ли такое сойдет мне с рук. Хотела подзаработать, а по итогу заработала только проблемы и, боюсь, еще должной останусь.

Выключаю воду, и тишина ванной комнаты внезапно кажется неприятно оглушительной. Боюсь пошевелиться или даже просто поднять взгляд. Отчего-то уверена, что в отражении обязательно увижу этого… Генерала.

Ну а кто еще таким тоном может отдавать приказы?

— Держи, — перед глазами появляется самое настоящее белоснежное мягкое облако. — Вытирайся.

Невнятно «угукаю» и быстро вытираю лицо и грудную клетку.

Блин! Я всё еще голая!

Прижимаю к груди полотенце и смотрю на свою мокрую блузку. Она ни за что в жизни быстро не высохнет. А в чем мне дальше работать? Возможно, топ эта не такая уж и плохая альтернатива. Правда, если кто-то позволит мне продолжить выполнять свои обязанности. Скорей выгонят.

— На всех вот так бросаешься?

От этого вопроса, заданного низким грубым голосом хочется сжаться до размеров спичечной головки и просто исчезнуть. Крепче сжимаю край полотенца на своей груди и поворачиваюсь к мужчине лицом.

Давай, Поля, умей отвечать за свои поступки.

— Нет, только на тех, кто меня пугает, — объясняю и поднимаю взгляд на мужчину.

Он и в самом деле очень взрослый. На висках заметна седина. Высокий рост. Широкие плечи. Идеальная осанка. Тяжелая челюсть, пронизывающий насквозь взгляд голубых глаз. Ну точно генерал. Не то чтобы я вообще знаю, как они должны выглядеть, но этот вызывает именно такие ассоциации.

— Переодеться есть?

Отрицательно качаю головой.

Генерал достает из кармана брюк плоский новомодный смарт, делает пару движений большим пальцем по экрану и прислоняет к уху.

— Из багажника мою сумку принеси, — отдает кому-то короткое распоряжение.

Я нервно покусываю внутреннюю сторону щеки и хочу только одного, чтобы эта ситуация поскорей закончилась, а меня выпустили отсюда.

— Я случайно сок на себя пролила, хотела по-быстрому застирать пятно, — объясняю, когда мужчина прячет смарт обратно в карман.

Он совсем чуть-чуть прищуривается и рассматривает меня. Слишком внимательно.

— Извините, — бормочу.

В закрытую дверь несколько раз стучат, и я вздрагиваю. Мужчина открывает ее и забирает черную спортивную сумку.

На секунду воображаю себе, что он вот-вот достанет из нее пушку и пристрелит меня. Звучит до ужаса нелепо, но в моменте я готова поверить в любое развитие событий.

— Бери, Амазонка, — Генерал протягивает мне белую, аккуратно сложенную футболку.

— Спасибо.

Придерживая одной рукой полотенце, второй я беру футболку.

Мужчина больше ничего не говорит. Только снова мажет по мне изучающим взглядом, а затем разворачивается и уходит.

Как только я слышу щелчок дверного замка, позволяю себе выдохнуть. Напряжение отпускает, а вот стыд жалит так, что провалиться сквозь землю хочется.

Не теряя времени зря, я начинаю одеваться. Промачиваю полотенцем бра, быстро застегиваю его на спине. Он немного холодит кожу, но в любом случае быстро высохнет. Расправляю футболку. Самая обычная белая футболка без каких-либо рисунков, но ткань наощупь такая мягкая, что в нее завернуться хочется с головы до пят. Я и понятия не имела, что такая вообще существует.

Футболка пахнет чистотой. Я надеваю ее и с сожалением смотрю на свою блузку, которая сейчас больше похожа на половую тряпку. Отжимаю ее и решаю забросить в рюкзак. Потом разберусь с ней и последствиями.

Еще раз умываюсь, чтобы остудить свои пылающие щеки и осторожно выхожу из ванной. Быстро прячу блузку и подвязываю на талии футболку, чтобы она не выглядела на мне как мешок.

Возвращаюсь на кухню, где работа идет полным ходом.

— Ты где пропала? — недовольно спрашивает Инна.

Я не успеваю ничего ответить, приятельница смотрит на меня и слегка выгибает одну бровь, оценивая смену прикида.

— Испачкалась, — пожимаю плечами, и готова снова ринуться в бой.

Передо мной опять вырастает на подносе бокал с апельсиновым соком. Нет, это точно какое-то проклятие!

На этот раз я веду себя максимально внимательно и осторожно. Отношу поднос и уже издалека замечаю, что в беседке стало на одного человека больше.

— Сок, — негромко объявляю.

— Ставь, — следует короткий приказ от Генерала.

Уголки моих губ подрагивают в дежурной приветливой улыбке. На этот раз я не допускаю ошибок и бокал вскоре оказывается в широкой мужской ладони.

Генерал перед тем, как сделать глоток, бросает взгляд на свою футболку, в которую я одета и едва заметно кивает. Будто дает добро на то, как я теперь выгляжу.

ГЛАВА 3.

Остаток рабочего дня проходит без приключений. Несмотря на усталость и бесконечное урчание в желудке, я немного приободряюсь и оставляю неприятную ситуацию с соком позади.

Когда в наших услугах больше нет потребности Инна уходит за деньгами, а мы с девочками забираем свои вещи. Смотрю на свою футболку, которая даже и не моя. Ни одного пятнышка. Ну разве нельзя было так с самого начала? Тогда не пришлось бы светить голой грудью перед незнакомым мужиком.

Снова хочется скривиться от острого приступа стыда, но я себя одёргиваю. Надо поскорей забыть об этом. Но что делать с футболкой? Наверняка Генерал не обеднеет, если я ему не верну, но… Мне неудобно. А подходить к нему с таким дурацким вопросом точно не рискну. Страшно.

— Деньги! — объявляет Инна.

Я вижу, что она жутко устала, но держится достойно. Быстро раздает каждому свое честно заработанное. Удивляюсь, когда Инна передает деньги и мне. Я-то уже настроилась, что останусь ни с чем из-за своего проступка.

— Домой? — спрашивает приятельница, закидывая на плечо увесистую сумку.

Киваю.

— Работу оплатили щедро, но добираться придется самим.

Я мысленно прикидываю, сколько времени мы потратим, пока приедем и подсчеты получаются неутешительными. Частный сектор, в котором мы сегодня работали, находится на одном конце города, а мы с Инной живем — на другом. Если удастся перед сменой в «Ванили» поспать хотя бы пару часов это уже будет большой удачей.

Мы выходим через черный ход. Ночная прохлада касается кожи. Хочется на секунду остановиться, закрыть глаза и просто выдохнуть. Не бежать с закусками, не переживать, что снова сейчас напутаю с напитками. Усталость берет свое. Ноги гудят. Но я не расслабляюсь, дома уже отдохну.

— Так что там у тебя сегодня случилось? — интересуется Инна, пока мы идем в сторону ворот.

Я вкратце рассказываю.

— Ого! Ничего себе! — посмеивается. — Благородно, однако, с его стороны.

Я бы не назвала поступок Генерала благородным. Нет, конечно, он меня очень выручил и руки не стал распускать, хотя, наверное, мог. А что? Стоит полуголая девица. Делай, что хочешь. Вряд ли она потом найдет на тебя управу.

Но…

Как вспомню его этот взгляд и голос. Жуткий тип. Есть в нем что-то такое… хищное.

— Думала, взашей погонят, — признаюсь Инне, когда молчаливый охранник открывает для нас калитку.

Мы выходим. Я сразу замечаю черный глянцевый автомобиль. Кажется, это тот же, который я сегодня днем заметила.

Не сговариваясь, мы с Инной хотим его обойти, но со стороны водительского места выходит мужчина. Судя по виду и крепкой фигуре, он тоже из охраны.

— Вас велели отвезти домой, — сообщает таким тоном, словно он не человек, а робот.

Переглядываюсь с Инной.

— Кто? — спрашиваю.

— Савелий Маркович.

Мне это имя ни о чем не говорит. Совсем.

— Наверное, тот, кто футболку тебе дал, — подсказывает шепотом Инна.

Да, точно. Больше ведь и некому. Я так устала за день, что сейчас с трудом могу сложить в голове два плюс два.

Водитель молча обходит машину и открывает дверцу.

Я чувствую себя кошкой, которая с подозрением и опаской рассматривает новую территорию. Может, кого-то такой жест и собьет с толку, но я не спешу поддаваться.

Так не бывает. Все вот эти сказки про золушек. Звучит миленько, но нереалистично. А я хоть и не считаю себя уродиной, но не верю, что тот суровый Генерал внезапно растёкся лужей, увидев обнажённую женскую грудь.

— Соглашайся, — тычет мне локтем в бок Инна. — Быстрей домой приедем.

— Я с подругой.

Водитель явно не возражает и через несколько минут мы с Инной сидим уже в роскошном, обтянутым кожей, светлом салоне.

Я диктую адрес и продолжаю в режиме «подозрительной кошки» осматривать новую для себя обстановку.

Здесь приятно пахнет и совсем не чувствуется, когда машина трогается с места. Все внешние звуки остаются на улице, а мы с Инной словно в космической капсуле. Красиво, необычно, но я всё равно не спешу расслабляться.

— Знала бы, что ты так на мужиков действуешь, давно позвала к себе в напарницы, — тихо хихикает Инна и устало откидывается на спинку сиденья.

До самого дома я кручу ситуацию с Генералом во все стороны. Ну не просто же так он поделился своей машиной. Захочет что-то взамен. Я вспоминаю весь сегодняшний день и в который раз убеждаюсь, что не позволила себе ничего лишнего. Усердно работала, сохраняла субординацию. Мне деньги нужны, а не отношения.

Готовлю себя к тому, что как только мы приедем, водитель передаст еще какие-то слова Генерала. Инна успевает задремать, когда останавливаемся у нашего подъезда. А я так сильно себя накрутила, что сна ни в одном глазу. А надо, иначе днем буду ходить как зомби.

Водитель выходит первым, чтобы открыть дверцу. Я с облегчением выдыхаю, потому что сама ручку найти так и не смогла. Панель совершенно гладкая.

Осторожно бужу Инну и помогаю ей с сумкой. Выходим. Пока приятельница ищет ключи, я бросаю быстрый взгляд на водителя. Жду, что оно что-то скажет, но слышу только тихое пожелание спокойной ночи.

Через несколько секунд машина уезжает со двора. Тихо и бесследно.

Я чувствую себя странно. Радоваться надо. Халява ведь подкатила, как любит иногда выражаться бармен из «Ванили». Но я не могу. Всё это так странно, будто в нашем коротком диалоге с Генералом стоит не жирная твердая точка, а многоточие, от которого вверх по хребту ползет неприятный колючий морозец.

Но забываю я о нем быстро, потому что буквально на следующий день мой стройный порядок жизни начинает расшатываться, угрожая в любую секунду развалиться.

Всё начинается с того, что у Инны возникают какие-то серьезные проблемы дома. Она не вдается в подробности, но я догадываюсь, что это как-то связано с ее сынишкой, который сейчас живет с бабушкой.

Я стараюсь к ней не лезть с расспросами, просто говорю, что рядом и всегда готова помочь. Правда, не знаю, чем именно, но всё от себя зависящее точно сделаю, если понадобится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Несколько дней Инна ходит сама не своя, а затем поздним вечером, когда я приезжаю домой после очередной сумасшедшей смены в «Ванили», она огорошивает новостью:

— Я завтра уезжаю домой.

— Надолго?

— Не знаю, но с работы я уже рассчиталась. Повезло. Пошли на уступки, — Инна едва заметно улыбается бледными губами.

Я киваю на автомате и пытаюсь понять, что это значит конкретно для меня. Получается сложно, потому что страшно болит голова, а перед глазами всё еще рябит бесконечный список заказов. Сегодня на редкость был загруженный день, а чаевых почти никто не оставил.

— Извини, что я тебя так подставляю с квартирой.

Снова киваю.

— Ничего страшного. Что-нибудь придумаю. Тебя завтра проводить?

— Нет. У меня поезд в четыре утра, так что…

Опять кивок.

После душа я чуть-чуть прихожу в себя и пока готовлю ужин, судорожно пытаюсь придумать, что мне делать дальше. Сама я едва смогу потянуть аренду всей квартиры. Знакомых, с кем можно было бы жить, как с Инной, у меня нет.

Подыскать что-то максимально попроще?

Прикидываю, во сколько мне обойдется оплата за два месяца вперед. Очевидно, что и услуги риелтора тоже придется платить из своего кармана. Сейчас сложно найти жилье без посредников.

У меня нет таких денег.

От всех этих мыслей голова начинает болеть еще сильней. Я прикрываю на несколько секунд глаза и устало массирую переносицу.

Вряд ли на ночь глядя я смогу решить этот вопрос. Нужно успокоиться и дождаться утра, а там уже видно будет.

Сказать, что я не выспалась — это ничего не сказать. Тревожные мысли, несмотря на дикую усталость, не оставляют меня ни на секунду. Я верчусь в кровати и не могу найти удобную позу, будто лежу не на матрасе, а на куче камней.

Инна хоть и пытается быть тихой, пока собирается, но я всё прекрасно слышу. Сдаюсь и выхожу ее провести. Пусть мы и не близкие подруги, но мне жаль с ней прощаться. Я от чистого сердца желаю Инне удачи и закрываю за ней входную дверь.

На следующий день я решаю, что созвонюсь с хозяином квартиры и обрисую ситуацию. Он наверняка в курсе отъезда Инны и вполне вероятно, что в ближайшее время сдаст одну из пустующих комнат новой девочке. Меня эта мысль греет и даже немножко бодрит.

Вот дура. Раньше времени себя накрутила и напугала, а решение вот же, на поверхности лежит.

Но радуюсь я недолго. Как оказывается, Инна о своем отъезде никого толком и не предупредила. Хозяин сейчас не в городе и у него нет времени искать постояльца. Когда речь заходит о том, что ему вообще проще продать эту квартиру, чем возиться с ней, я снова впадаю в панику.

У меня нет денег на переезд!

До даты следующей оплаты у меня еще есть время, поэтому я буквально заставляю себя снизить градус напряжения и подумать, какие еще есть варианты.

Моя бабуля часто любила повторять, что беда никогда не приходит одна. И что уж тут сказать, она была права.

Вслед за квартирным вопросом мне прилетает проблема на работе. Обвинение в воровстве. Когда мне его бросают в лицо, я вместо того, чтобы испугаться — начинаю смеяться. Это настолько глупо, нелогично и смешно, что другой реакции я выдать просто не могу.

«Ваниль» не настолько успешное заведение, чтобы деньги здесь текли рекой. И нужно быть ну уж очень изворотливой, чтобы украсть и обставить всё так, чтобы этого никто не заметил. Я не умею проворачивать подобные схемы и уметь не хочу.

Становится даже чуточку обидно, потому что я старательно работаю в этой дыре, но не получаю ничего, кроме мизерной зарплаты и незаслуженных обвинений.

Администратор выписывает мне штраф и предупреждает, что в следующий раз я отсюда вылечу.

Прекрасно! Просто супер!

Если бы не моя подработка у Инны и те бешеные чаевые, оставленные Юлей, я не знаю, что сейчас делала. Штраф — слишком сильный удар для моего худого кошелька.

Всю последующую неделю я не просто кручусь как белка в колесе, а работаю на пределе возможностей: ищу подработку и просматриваю объявления о сдаче комнаты, снова работаю и сама драю квартиру. Из-за нервов не могу нормально ни спать, ни есть. Экономлю на всём, но понимаю, что всё равно не вывожу. И слова хозяина о том, что он хочет продать квартиру больше, не звучат как, между прочим. Он настроен серьезно.

Я искренне не понимаю, какого чёрта всё это свалилось на мою голову? Почему всё и сразу?

Поздней ночью я сижу на своей кровати и тупо пялюсь в пол, покрытый старым линолеумом. У меня не осталось никаких сил. Внутренняя батарейка сдохла. Пока всё работало как надо, я еще как-то справлялась, но стоило одной детали сломаться, как всё тут же посыпалось.

Встаю, чтобы пойти и выпить воды. Под веки будто кто-то песка насыпал. Жжется. Я так сильно хочу нормально выспаться. Может, снотворного купить или… не знаю, выпивку какую-нибудь? В любом случае у меня нет денег ни на то, ни на это.

Пью воду и бесцельно ковыряюсь в своем старом смартфоне. Он уже плохо держит заряд, поэтому иду за устройством. Не могу найти в сумке. Уже думаю, что где-то потеряла его и… меня тупо прорывает. Вытряхиваю сумку и скулю, глотая слёзы.

Наконец-то на пол падает зарядка, а сверху на нее ложится смятая серая салфетка из «Ванили».

Всхлипываю и поднимаю ее. Номер Юли. Я была уверена, что выбросила его.

В памяти снова всплывает тот наш разговор:

«— Что именно придется делать?

— Составлять компанию обеспеченным мужчинам: беседовать с ними, иногда пить, слушать их и поддерживать. Они бывают такими одинокими и ранимыми. В общем, создавать для них приятную атмосферу. На первый взгляд звучит легко, но на деле — нет».

Что если попробовать? Ну или хотя бы просто позвонить и уточнить весь список обязанностей?

ГЛАВА 4.

— Привет! — весело тянет Юля и машет мне из красивой белой спортивной машины.

Эта машина производит такое же неизгладимое впечатление, как и та, которую мне любезно в свое время предоставил Генерал.

Я быстро спускаюсь по ступенькам подъезда и спешу навстречу. Смотрю на дверцу и не вижу ручки. Только серебристую полоску на белоснежном глянце. Касаюсь ее, пытаюсь понять: ручка это или нет. Ничего не получается. От неловкости начинаю нервничать.

Юля открывает дверцу изнутри и беззаботно улыбается мне.

— Не парься! Многие с первого раза не попадают по нужному месту, чтобы ручка поддалась.

Я с облегчением выдыхаю и чувствую себя чуточку менее нелепо, чем секунду назад.

Юля любезно помогает мне пристегнуться и параллельно щебечет о том, какая сегодня замечательная погода.

Я позвонила ей вчера вечером, чтобы узнать насчет работы. Она предложила встретиться и вот я здесь.

— Ты голодная? Может, заглянем в какой-нибудь ресторан? Холодный салат с креветками был бы в самый раз.

— Нет, я уже пообедала, — смущенно отвечаю.

Ну не скажу же я ей, что у меня нет денег даже на чашку чая. Слишком стыдно.

— Ладно. Ну тогда рассказывай, как твои дела, — Юля аккуратно выезжает со двора.

Я осторожно посматриваю на нее и даже немного завидую ей. Она так стильно и в то же время невычурно одета. И за рулем смотрится просто супер. Ровный загар на коже. Волосы, уложенные легкими мягкими волнами. Красивые серьги и браслет с колечком. Всё из одного комплекта.

Мне бы тоже хотелось стать такой как Юля. А кто бы не хотел, окажись в моем положении?

— По-оля? Ты меня слышишь?

— Да-да, конечно, слышу, — смаргиваю и перевожу взгляд на лобовое стекло. — Дела… Ну как тебе сказать?

— Честно. Помнишь?

— Всё очень плохо, — стараюсь держать себя в руках, чтобы не расплакаться при постороннем человеке. Я в принципе не люблю плакать при ком-то, а сейчас от усталости глаза постоянном на мокром месте.

— Кто-то обидел? Приставать начал?

В голосе Юли звучит столько участия и сопереживания, что я быстро сдаюсь и рассказываю обо всём.

— А родители? — спрашивает она, когда всё же паркуется рядом с каким-то очень красивым кафе и тянет меня за собой.

На тему своих родителей я ни с кем до этой минуты не разговаривала. Разве что с бабулей, но она давно уже умерла.

Отрицательно мотаю головой и непроизвольно вся съёживаюсь.

— Понятно, — тяжело вздыхает Юля и садит меня за маленький круглый столик у окна.

Несколько минут мы молчим, пока она делает заказ.

— Мне ничего не нужно, — предупреждаю, но Юля только закатывает глаза и заказывает чай и пирожные. На двоих.

— Я ищу работу, — сообщаю тихим тоном, когда официант оставляет нас в покое. — Если твое предложение еще в силе…

— Конечно, в силе, — улыбается Юля, а затем делает глоток. — Поверь мне, я очень хорошо понимаю твое состояние. Кажется, что ты в тупике. Мир вокруг рушится, а ты рискуешь остаться на улице. Я тоже всё это проходила.

Она описывает ровно то, в чем я варюсь уже какой день подряд. Меня немного успокаивает мысль, что я не одинока в своей проблеме. Как оказывается, многие проходят через нечто подобное.

— Домой возвращаться не вариант, понимаешь? Я здесь должна задержаться.

— Понимаю. Дома ничего хорошего не ждет, верно?

Киваю.

— Ну а друзья или какие-нибудь родственники?

— Нет никого. Нет, с кем бы я близко общалась.

Юля выглядит задумчивой. Я нервничаю и покусываю то верхнюю губу, то нижнюю. Чувствую, что у меня неприятно влажные ладони.

— Для меня главное, чтобы платили вовремя и не было никакого криминала, — тихо озвучиваю свою позицию.

— С этим проблем не будет, поверь мне. Только вот…

Я замираю. Натягиваюсь от напряжения как гитарная струна. Ну да. Всё так легко быть не может. Не со мной. Сейчас последует то самое «но», после которого моя последняя надежда превратится в пепел.

— Ну ты чего сразу бледнеешь? — мягко улыбается Юля. — У нас просто работы много, совмещать вряд ли получится. Прости, но здесь без вариантов. Тут нужно сразу определиться.

— А обязанности? — аккуратно спрашиваю.

— Всё те же, — опять мягкая красивая улыбка. — Слушать, поддерживать разговор, не напрягать и веселить. Если у тебя есть какие-нибудь таланты — приветствуется.

— Пение и танцы подойдут?

— Конечно! Спрашиваешь еще! Посещала кружки?

— Да, бабуля водила. Она всегда говорила, что я талантливая.

— Отлично. Я сейчас позвоню своим девочкам, и мы поедем в салон. Пусть посмотрят тебя и подскажут, какая стрижка подойдет и что делать с прикидом.

— У меня нет денег на салон.

— Прекрати. Я знаю, что нет. Это за счет фирмы. Все наши через это проходили. Потом отдашь, когда раскрутишься.

— Разве мне будут платить такие большие деньги просто за… общение с мужчинами?

— Во-первых, поход в салон — это не такие уж и «большие деньги». Во-вторых, у богатых свои причуды. Они готовы платить за любую ерунду, если она им приносит удовольствие. В конце концов, мужики при деньгах такие же люди, как и все мы. Им тоже хочется просто посидеть в классном заведении, выпить что-нибудь и отдохнуть, беседуя с красивой девушкой. Мы им продаем эмоции, понимаешь?

Киваю, хотя не уверена, что и в самом деле до конца понимаю суть.

— Я тоже волновалась и сначала относилась с подозрением к этой работе. А теперь посмотри на меня, неплохо, да? А малышку эту видишь? — Юля кивает на свою припаркованную на улице машину.

— Вижу.

— Я о такой и мечтать не могла, а теперь — пожалуйста. Сижу за рулем и делаю, что хочу. А хочу я — красиво жить эту жизнь, а не тупо выживать. Я понимаю, что ты можешь сейчас сомневаться и бояться. И это нормально, Поля. Но знаешь, что я тебе скажу? Когда тебя хотят обмануть, будут рассказывать только всё самое лучшее, опуская реал. Я же говорю всё как есть — деньги с неба падать не будут. Придется много работать. Не всегда захочется мило улыбаться и слушать в сотый раз о том, как мужик от всего на свете устал. Но в этом и заключается наша работа — расслаблять и веселить клиента. Понимаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да. Теперь, кажется, понимаю.

— Супер! Тогда давай сейчас быстро допьем чай и поедем в салон, договорились?

— Договорились.

***

— Готова? — спрашивает у меня Юля.

Стараясь спрятать свое волнение под маской спокойствия, киваю.

— Ты справишься. Я весь вечер буду рядом.

Снова киваю и отстегиваю ремень безопасности. Пока Юля ведет меня ко входу в ночной клуб «Детектор» я невольно вспоминаю события последней недели. Они проносятся одной яркой блестящей кинолентой для меня.

Сначала первая поездка в салон, затем — примерка нового образа, косметолог, шоппинг. Я даже успела уволиться из «Ванили». Правда, мне ни копейки не заплатили, потому что я заведомо не предупредила руководство о своем решении.

Всё это время Юля была рядом. Ее поддержка очень помогла мне. Не знаю, как бы я без нее справилась. Она хорошая девчонка. И пусть сначала я относилась к ней с подозрением, сейчас понимаю, что зря.

— Помнишь, что нужно делать? — спрашивает Юля, когда мы заходим в клуб.

— Да.

— Повтори.

Я поправляю свое блестящее короткое платье с тонкими бретельками на спине. Оно очень красивое, но я не привыкла к такой минимальной длине. Хотя Юля утверждает, что мои ноги созданы для того, чтобы всем им нагло демонстрировать.

— Вместе с другими девочками нужно сидеть у барной стойки. Следить за своей осанкой и макияжем. Не пить ничего алкогольного, по крайней мере до тех пор, пока этого не захочет гость. Если кто-то пригласит нужно мило улыбаться, проявлять интерес, слишком много не болтать, ухаживать и не вести себя развязно.

— Молодец. Пятёрка.

В «Детекторе» уже вовсю играет музыка, а по полутёмному пространству скользят разноцветные огни софитов и стробоскопов. Я здесь уже была. Позавчера. Днем это заведение выглядит совсем иначе и почти не имеет ничего общего с ночным антуражем.

Юля проводит меня к барной стойке с неоновой подсветкой. Я усаживаюсь на высокий табурет и поправляю подол платья. Сердце частит. В воздухе витает запах чего-то сладковатого. Один трек сменятся другим. Жизнь вокруг кипит.

— Всё будет хорошо, — обещает Юля и кладет мой клатч на барную стойку. — Я отойду. Нужно поговорить с нашим директором, а потом вернусь.

— Будешь с нами сидеть?

— Нет. У меня уже чуть другой уровень, Поль. Но я тебя с любой точки клуба буду видеть. В случае чего — приду на подмогу. Но такое у нас случается крайне редко. Всё давай. Дерзай.

Не забывая об осанке, я аккуратно рассматриваю гостей, затем — девочек-напарниц. Многие из них кажутся мне гораздо спокойней и уверенней, чем я. Ничего страшного. У меня это просто с непривычки. Потом втянусь. Наверное.

Бармен раздает каждой из нас по бокалу воды с долькой лайма и листиками мяты. То, что нужно, потому что из-за нервов меня начинает мучить жажда.

Стараясь неторопливо потягивать через соломинку воду, я наслаждаюсь несколькими музыкальными композициями, которые мне нравятся. У нас с девочками потихоньку завязывается разговор «ни о чем», и я не замечаю, как начинаю расслабляться. Это тебе не работа в «Ванили», где ни на секунду не дают присесть, даже если нет ни единого посетителя.

Вспоминая о том, как у меня временами болела поясница, по инерции хочется ее помассировать ладонью, но я вовремя себя отдёргиваю. К нам подходит один из работников клуба и забирает одну из девочек. Ее за свой столик пригласил какой-то плотный мужчина в белой рубашке. Девочка сразу включается в работу и вовсю сверкает улыбкой.

Примерно минут через двадцать уходит еще одна. По какому принципу происходит отбор я не знаю и меня это начинает немного напрягать. Может, я что-то упускаю и поэтому продолжаю отсиживаться у бара? Мне нужны деньги. Я не могу позволить себе просто греть задницей табурет.

Где-то среди гостей и работников клуба мелькает белый силуэт Юли. Она находит меня взглядом и поднимает палец вверх. Хорошо, я не одна. Юля не соврала и присмотрит за мной.

Спустя еще какое-то время уходит следующая девочка. Нас становится всё меньше, и я непроизвольно начинаю чувствовать себя той самой уродиной-неудачницей, которая на школьной дискотеке подпирает плечом стенку, потому что никто не приглашает потанцевать.

Но проблема в том, что я умею танцевать и уродиной никогда себя не считала. С удачей, конечно, у меня проблемы, но два пункта против одного.

Когда нас остается всего трое я начинаю не на шутку волноваться. В голову заползают знакомые тревожные мысли насчет жилья, еды и прочего. Мне нужно действовать, если я не хочу оказаться на улице.

Но что именно я могу сейчас сделать?

Жутко хочется прикусить нижнюю губу, чтобы унять нервозность, но я напоминаю себе, что могу испортить макияж. Блин.

Стучу соломинкой по стенкам уже опустевшего бокала и пытаюсь унять эмоции.

Нас остается за барной стойкой двое. Ищу взглядом Юлю. Мне нужно у нее спросить, если у меня причины для паники или я снова просто накручиваю себя. Но Юля и еще одна девушка сидят за столиком и развлекают внушительную компанию мужчин.

Мысленно себя ругаю за то, что не обо всех нюансах у нее спросила. Например, как долго я должна сидеть за стойкой и могу ли ненадолго встать?

Когда в очередной раз к нам подходит работник клуба, я ничего не могу с собой поделать, надеюсь, что сейчас выберут меня.

Нет.

Я остаюсь сидеть одна. Конечно, никто мне не обещал, что всё получится с первого раза. Судя по разговорам, девочки уже работают здесь какое-то время. Логично, что их узнают, а кто я здесь такая? Просто новенькая.

С другой стороны, чему я удивляюсь? Мне никогда ничего просто так с неба не падало. Богатых родителей нет. Чего-то хочешь — иди работай и получай.

Несколько минут я сомневаюсь, а затем всё-таки решаю рискнуть. Прошу бармена присмотреть за моим клатчем и соскользнув с табурета, в очередной раз поправляю короткую юбку блестящего платья.

Не знаю, знак это или просто совпадение, но пространство «Детектора», которое больше похоже на космическую бездну наполняется первыми аккордами музыки моего любимого британского коллектива.

Время никого не ждет,

Так хочешь ли ты упускать время*

Эти строки звучат как никогда кстати. Я плавной танцующей походкой движусь в сторону танцпола. Он светится белым неоном, отчего блестки на моем платье напоминают хрустальную росу.

Мы все в свечении,

Свет сияет на наших лицах ...слепя нас**

Я двигаюсь уверенно. Чувствую свое тело, каждую мышцу. Мягкий взмах руками. Голова к небу. Плавное движение бёдрами. Неторопливый поворот на 360 градусов. Столько лет практики и выступлений делают свое дело.

Замечаю, как вокруг меня становится чуть больше свободного пространства. Меня не пугает внимание публики. Я давно привыкла к нему.

Тебе нужно оставить все запреты,

Приукрась себя на мгновение,

Давай, попытайся***

И я двигаюсь. Женственно, красиво. Никакой пошлости или развязности. Помню. Да я и не умею всё это демонстрировать.

Музыка ведет меня, говорит со мной. Я снова кружусь и постепенно замедляюсь.

Композиция заканчивается и в промежутке между переходом к следующей я даже слышу редкие аплодисменты.

Сердце быстро стучит. Щёки горят. Может, всё это глупо, но я должна была попытаться.

— Поля, — меня кто-то крепко хватает за локоть и ведет прочь с танцпола.

— Прости, я не должна была этого делать, — сбивчиво оправдываюсь, пока мы с Юлей уходим.

— Шутишь? — она разворачивает меня к себе и лицом. Я замечаю, как возбужденно горят ее глаза. — Уже поступило целых три предложения. Три, прикинь?

Я не верю своим ушам. Слабо улыбаюсь и пытаюсь выровнять свое сбитое дыхание. К нам подходит уже знакомый мне работник клуба.

— Ее хотят в VIP-ку.

Вижу, как лицо Юли удивленно вытягивается.

— Уже? С первого вечера?

Работник лишь сдержанно кивает.

— Это плохо? — вклиниваюсь.

— Нет, просто… До VIP-ки дорасти еще надо. Не каждая, да еще и с первого раза попадает сразу туда.

— Я готова, — выпаливаю.

Во взгляде Юли мелькает что-то такое не совсем мне понятное. Она быстро прячет эмоцию и снова мило улыбается мне.

— Хорошо. Тебя проведут.

Стук моих каблуков эхом отражается от черных зеркальных стен. Я стараюсь не отставать от работника клуба, но это сложно. Боюсь, что подверну ногу, если попытаюсь ускорить шаг на этих здоровенных «шпильках».

Держусь за перила и смотрю строго под ноги. Всё нормально. Я контролирую ситуацию, поэтому должна остаться живой. Для «шпилек» определенно нужна практика. Она будет. Я быстро учусь. Как любила повторять бабуля, хватаю всё на лету.

Когда оказываемся на втором уровне я непроизвольно начинаю еще сильней волноваться.

В первый раз всегда страшно.

Я чувствую на своих плечах груз ответственности. Еще бы! Сразу попала в VIP! Значит, гость очень серьезный, при деньгах. Я должна не ударить в грязь лицом, иначе подведу и Юлю, и клуб. А этого нельзя допустить, иначе останусь без работы.

Мы останавливаемся у черных глянцевых дверей. Работник «Детектора» стучит пару раз, а затем молча пропускает меня внутрь.

Ну, не пуха, Бессонова.

Переступаю порог, нацепив на губы приветливую радостную улыбку. Не слишком широкую, чтобы не было наигранности. Пока сидела в баре, успела понаблюдать за некоторыми девочками и отметить для себя моменты, в которых определенно смогла бы справиться лучше.

VIP-комната оказывается небольшой. Вокруг стеклянные стены. Теперь понятно, как меня увидели. Весь танцпол как на ладони.

Ко мне спиной сидит мужчина. Кажется, не старый. Это даже к лучшему. Будет проще вжиться в роль приятной компаньонки на вечер.

Несколько секунд медлю, потому что он никак не реагирует на мое появление.

— Подойди, — раздается тихий уверенный голос.

Непроизвольно вздрагиваю и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки. Моя улыбка остается прежней. Хорошо, значит всё под контролем.

Расправляю плечи, расслабляю ладони и иду вперед. Обхожу полукруглый кожаный диван.

— Добрый вечер. Меня зовут Полина.

Прохожусь взглядом по мужчине и отмечаю, что он всё же старше меня. Лет на десять. Максимум. Худой. Темно-русый. Черная рубашки, джинсы. Всё просто, но в то же время легко считываешь, что этот человек не из бедных.

Мужчина откладывает в сторону смартфон и смотрит на меня. Я отчего-то начинаю еще сильней нервничать, но из образа не выхожу. Он рассматривает меня так же, как я несколько секунд рассматривала его. С головы до ног. Особенно ноги. Снова думаю о своем суперкоротком платье, отчего хочется чем-то прикрыться.

— Станцуй для меня, Полина, — мужчина берет со стеклянного столика, расположенного напротив дивана, бокал с алкоголем.

Конечно, с алкоголем, не сок же он здесь пить собрался.

Мысль о соке на секунду отбрасывает меня к Генералу. Вот кто точно предпочтет сок какому-нибудь виски. Это сейчас явно лишнее. Я должна полностью сосредоточиться на работе.

— Что именно станцевать? — вежливо интересуюсь.

Не буду скрывать своих талантов. Уверена, это пойдет только на пользу моему имиджу. Да и раз уж я здесь, мужчина видел на что я способна.

— Танцуй, как танцевала внизу, — он делает неторопливый глоток, не отрывая от меня взгляда.

Мое волнение усиливается. Убираю в сторону любые мысли и вопросы.

— Мне нужна музыка, — сообщаю.

Мужчина берет маленький черный пульт с сенсорным экраном, жмет несколько кнопок. Первое, что замечаю — стеклянные стены вмиг становятся матовыми. Второе — в комнате начинает играть музыка. Не слишком громкая, но совершенно мне незнакомая.

— Танцуй, — снова повторяет мужчина и вытягивает одну ладонь вдоль спинки дивана.

Не теряюсь. Переключаюсь на песню, ловлю ее ритм. Я должна справиться. Другого варианта у меня нет.

Начинаю плавно подстраиваться под музыку. Сначала плечи, затем предплечья, кисти, кончики пальцев. Постепенно музыка охватывает мои бёдра, ноги. Забавно, но танцевать на «шпильках» мне в разы проще, чем просто ходить на них.

Несколько секунд держу зрительный контакт с мужчиной. Он не моргает. Я, кажется, тоже. Возможно, мне следовало спросить, как его зовут. Но мужчина не выглядит недовольным моим маленьким упущением. В следующий раз я точно не забуду об этом.

Поворачиваюсь к нему спиной. Слегка приподнимаю свои локоны, открывая лопатки, украшенные тонкими бретельками платья, что сплетены между собой в изысканный узор. Он мне очень нравится.

Стараюсь не напрягаться из-за того, что матовые стёкла фактически отрезали меня от Юли. Гость хочет, чтобы сейчас я танцевала исключительно для него. Я выполняю его желание. Расслабляю своими движениями, украшаю этот вечер. Да, именно так.

Снова поворачиваюсь и сразу же ловлю взгляд мужчины. Он смотрит на меня, лениво потягивая алкоголь.

Какая благодарная и внимательная публика.

Я отпускаю свои волосы, дарю ему еще одну улыбку. Новую. Веселую и легкую. Веду кончиками пальцев по своей руке. Он не отвлекается, продолжает смотреть прямо в глаза. Отставляет бокал на столик и наклоняется вперед, опуская локти на колени.

Я всё делаю правильно. Он обязан оставить приличные чаевые.

Странно, но мысль о деньгах, которая мучает меня последние недели легко оттесняется каким-то странным новым чувством. Мне нравится его внимание. Оно острыми электрическими импульсами несется по моей обнаженной коже.

Музыкальная композиция постепенно подходит к концу.

— Не останавливайся, — звучит слегка резко.

Это непросто, но я переключаюсь на новый ритм. Кажется, насчет танцев на «шпильках» я немного погорячилась. Мои ступни, большие любители собирать всевозможные мозоли, уже начинают побаливать. Ерунда. Справлюсь.

Продолжаю танцевать. К щекам приливает жар.

Мы с клиентом всё еще глаза в глаза. Чтобы не идти по второму кругу, я свои прикрываю и чуть-чуть запрокидываю голову, обнажая шею.

Композиция не успевает закончиться, когда я слышу звук смартфона. Не моего, потому что мой в клатче всё еще лежит у бармена.

— Блядь, — тихо, но раздраженно бросает мужчина и берет трубку.

Я сбиваюсь с ритма и не знаю, что мне дальше делать: возобновить танец или подождать.

— Да, Стасян, — мужчина подзывает меня указательным пальцем.

Мне не очень нравится этот жест, но я засовываю свою гордость куда подальше. Подхожу. Чувствую, как снова начинаю нервничать. Мужчина зажимает плечом смарт и достает из бумажника наличку. Быстро отсчитывает и вкладывает мне в ладонь. Я не знаю, сколько там, но в руке ощущается очень весомо.

— Уже выруливаю, — сообщает он своему собеседнику и сбрасывает звонок.

Я слегка теряюсь, не зная, что именно нужно сказать. Поблагодарить? Спросить, всё ли понравилось? Почему-то Юля ничего мне не рассказала о том, как нужно правильно заканчивать встречу с клиентом. Но я тоже хороша, не уточнила.

— Новенькая? — спрашивает мужчина и встает.

Он высокий. Очень-очень высокий.

Киваю и всё же не удерживаюсь, спрашиваю:

— Вам понравилось?

Мужчина зачем-то поправляет пряжку ремня и чуть ниже. Глаза черные-черные и блестят в неяркой подсветке комнаты.

— Не для кого так больше не танцуй. Поняла меня?

Как «так» я не совсем понимаю, но не успеваю попросить объясниться. Он уходит и стеклянные стены комнаты снова становятся прозрачными.

Медленно опускаю взгляд на деньги, зажатые в ладони. Их много. По-настоящему много. Никогда столько в реале не видела.

Я… Я справилась?

__________

*** - строчки из песни Hurts «Illuminated», перевод с сайта Амальгама.

ГЛАВА 5.

Закрываю входную дверь и приваливаюсь к ней спиной. Медленно выдыхаю, а затем улыбаюсь и подпрыгиваю на месте, победно выбрасывая один кулак вверх.

— Да! — снова подпрыгиваю и смеюсь.

Только что я отдала хозяину квартиры деньги (он как раз приехал из-за границы) и теперь спокойно могу дальше здесь жить. Одна. Все комнаты — мои. Что хочу, то и буду делать. В рамках разумного, конечно же.

Холодильник у меня забит под завязку. А если вдруг не захочу есть дома, всегда можно выбраться куда-нибудь в кафе или, например, ресторан и уже там пообедать. Финансовое положение позволяет.

Я до сих пор не могу поверить, что всё это — правда.

Перестаю скакать и несколько раз щипаю себя за предплечье. Я не сплю. Мамочки! Я не сплю!

Теперь, когда я точно знаю, что завтра не окажусь на улице, жизнь кажется в разы проще и прекраснее. Напряжение отпускает. Я дышу полной грудью и чувствую себя так, словно могу горы свернуть.

Несмотря на то, что процент я отдала Юле, остатка оказалось более чем достаточно. И это только за один танец! Ладно, за два. С ума сойти можно!

Если у меня и были раньше какие-то сомнения по поводу прозрачности Юлиного предложения, то теперь последние крохи окончательно рассеялись.

Ко всему прочему у меня появилось много свободного времени, чтобы продолжить подготовку к экзаменам. На этот раз я просто обязана поступить. Подкоплю денег и перед началом учебы скажу Юле, что ухожу. Образование для меня в приоритете, а дальше видно будет.

У меня настолько хорошее настроение, что усидеть дома ну просто невозможно. А еще у меня куча новых красивых вещей, подаренных фирмой, которыми хочется похвастаться окружающим.

Я надеваю платье, удобные мягкие балетки, которые не имеют ничего общего с теми, в которых я работала в «Ванили». Они не так сильно натирают мои многострадальные ступни. Настроение настолько великолепное, что я даже заморачиваюсь с прической и макияжем. Иде-аль-но.

Погода тоже радует. Сегодня солнечно, тепло, но не душно и временами дует прохладный легкий ветерок.

Я чувствую себя на все сто. Улыбка с лица не сходит ни на минуту. Позволяю себе зайти в одну из модных кофеен и заказать себе чай с фруктовым десертом. Наслаждаюсь своим заказом неторопливо. Хочется распробовать каждый оттенок вкуса, почувствовать себя на уровень выше.

Еще недавно я была почти на самом дне, а теперь ничем не уступаю здешним посетителям. Это ли не чудо?

Приятные эмоции настолько охватывают меня, что я даже допускаю мысль о звонке маме. Узнаю, как ее дела. Возможно, ей нужны деньги? Хотя, какое может быть «возможно»? Конечно, нужны. Мы всегда нуждались в них. Я снимаю блок со своего старого смарта и уже мечтаю о том, как в скором будущем обязательно куплю новый, но тут же снова блокирую.

Вспоминаю то, чем закончился наш последний разговор и невольно кривлюсь. Мама приревновала ко мне отчима и устроила такой скандал, что я вполне могла остаться лысой, если бы вовремя не сбежала на другой конец страны.

Мамин Эдик домогался меня. Неоднократно. Я пыталась с ней поговорить об этом. Просила выгнать его из нашей квартиры, но всё сложилось так, что уйти пришлось мне. В голову назойливо просачиваются воспоминания о том, как он однажды зажал меня в ванной комнате. Еле вырвалась. Когда произошла та неловкая ситуация с Генералом я на секунду будто перенеслась в тот жуткий день и испугалась, что всё повторится. К счастью, не повторилось. Генерал ни в чем не похож на моего отчима. Как оказывается, не все мужчины одинаковые и не все ведут себя как похотливые ублюдки.

Нет. Звонить маме я точно не буду. В конце концов, за столько времени ей ни разу не пришло в голову поинтересоваться о том, как я здесь, всё ли у меня хорошо, есть где жить или нет.

Я всё также неторопливо попиваю свой чай, доедаю десерт и расплачиваюсь за заказ, оставив при этом чаевые. Уж кто-кто, а я точно знаю, что они никогда не бывают лишними.

Прогуливаюсь по парку, захожу в ТЦ, рассматриваю витрины и уже фантазирую о том, как куплю что-нибудь еще, когда удастся снова заработать.

Юля в тот вечер предупредила, что сама со мной свяжется, когда я понадоблюсь, поэтому телефон я всегда держу рядом. На всякий случай. На самом деле, я бы не отказалась работать и каждый день, только пусть платят столько же, сколько заплатил мой первый клиент.

Он мне даже недавно мельком приснился. Я снова для него танцевала. Это было очень реалистично и волнительно.

Если он не хочет, чтобы я танцевала для других, значит будет моим единственным клиентом? Или я что-то неправильно поняла?

С одной стороны, это хорошо. Один клиент. Мы со временем привыкнем друг к другу. Меньше нервов и максимум качественного обслуживания.

С другой, он же наверняка не станет каждый день отдыхать в «Детекторе», а мне всё еще нужны деньги.

Блин. И что делать?

Решаю, что напишу Юле, когда вернусь домой, а сейчас пока еще немножечко погуляю и наслажусь моментом своего триумфа.

Домой я возвращаюсь уже под вечер. Уставшая, но абсолютно довольная и с небольшим бумажным пакетом, в котором лежит шелковый халат, украшенный на спине вышивкой сакурой. С покупками мне явно нужно притормозить, но пройти мимо этой красоты не смогла. Тем более, она была последней и как раз моего размера.

Как только я сбрасываю балетки, оживает мой смартфон.

Юля.

Сердце под ребрами, словно по приказу, начинает биться быстрей.

— Привет, Юль. А я как раз писать тебе хотела.

— Привет. Что-то случилось?

— Нет, просто узнать насчет работы.

— Хочешь еще? — смеется.

— А кто не хочет, когда так хорошо платят?

— Логично. Я по поводу работы и звоню. Собирайся, бери такси и дуй в «Детектор».

— Намечается удачный вечер?

— Что-то типа того.

— Хорошо. Скоро буду, — обещаю и бегу в ванную, чтобы привести себя в порядок.

В «Детектор» еду воодушевлённая. Перед тем как выйти из машины, быстро поправляю волосы и разглаживаю невидимые складки на платье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У входа меня уже ждет Юля. Широко ей улыбаюсь и зачем-то машу рукой. Наверное, я слишком рада ее видеть и не могу унять эмоции. В моей жизни возник просвет, и я не вижу ни единой причины, чтобы унывать.

— Привет. Надеюсь, не опоздала?

— Нет. Ты быстро. Думала, дольше ждать придется, — Юля осматривает меня с ног до головы и кивает, будто молча одобряет мой внешний вид. — Идем. Клиент уже тебя заждался.

— Меня?

Я тут же думаю о своем единственном клиенте и пока сама еще до конца не понимаю, что чувствую по этому поводу.

— Ты в прошлый раз такой фурор своими танцами произвела, — закатывает глаза Юля.

Мы заходим в клуб.

— Меня никто не замечал, — оправдываюсь и стараюсь не кривиться от того, как жалко и глупо звучит мой аргумент.

— Теперь можешь радоваться. Многие тебя заметили.

Из-за шума каблуков я не могу определить эмоцию, которая звучит в голосе Юли. Но на секунду мне кажется, что она не совсем довольна. Возможно, это из-за моей выходки. Сказали же, что нужно сидеть в баре и ждать, а я проявила характер и сделала по-своему. Пусть моя затея и удалась, но я всё же нарушила правила.

— Надеюсь, тебе из-за меня не влетело?

— За что?

— За мои танцы.

Юля оборачивается и мельком смотрит на меня а-ля «не смеши», а затем отворачивается.

— Но больше так не делай, — добавляет, когда мы идем не в основной зал, а по узкому длинному коридору. — У нас здесь свои порядки. Мы не конкурентки, а игроки из одной команды, понимаешь?

— Да. Прости. Такое больше не повторится.

— Клиент один из тех, кто заприметил тебя во время «дебюта». Будь паинькой. Он у нас из постоянных.

Киваю и вниманию советам Юли, но отчего-то меня начинает мучить странное предчувствие… беды? Списываю свое состояние на легкий приступ клаустрофобии. В «Детекторе» не просто узкие коридоры, их стены покрыты черным глянцем. Выглядит мрачновато. Юля не замолкает, продолжает инструктаж и тем самым, словно глушит мои мысли.

— Тебе сюда, — торжественно сообщает, когда мы останавливаемся у дверей. — Как только закончишь, встретимся у бара. Договорились?

— Да.

Юля снова скользит по мне быстрым оценивающим взглядом, затем заглядывает в глаза и мило улыбается.

— Не подведи, Поля. Мы в тебя столько бабок вложили. Не каждой так везет.

— Знаю. Не подведу.

— Отлично. Ты у нас серьезно настроенная девочка. Вперед.

Юля буквально разворачивает меня лицом к двери и прикладывает к электронному замку карточку. Дверь бесшумно открывается, и я переступаю порог.

Первое, что бросается в глаза — размеры комнаты. Она намного меньше той, в которой я исполняла приватный танец. У меня никогда не было проблем с клаустрофобией, но она уже во второй раз за последние несколько минут дает о себе знать.

Мне становится страшно. Некомфортно. Неуютно. Но я всё равно приветливо улыбаюсь и плавно вхожу в свою роль.

На широком кожаном диване сидит мужчина в белой рубашке, джинсах и солнцезащитных очках. Именно очки почему-то напрягают меня больше всего. В помещении горит приглушенный свет, контуры мебели кажутся размазанными. А что здесь можно рассмотреть в солнцезащитных очках я ума приложить не могу.

Мужчина рассматривает меня. Я чувствую его взгляд даже сквозь черные стёкла. Рассматривает и медленно потягивает кальян, установленный рядом с диваном. Сладковатый аромат кажется приятным только первые несколько минут, а затем у меня начинает болеть голова.

Стараюсь не выходить из образа: улыбаюсь, присаживаюсь рядом, завожу непринужденную беседу. Мужчина идет на диалог и жалуется, что устал за день, приехал сюда отдохнуть.

Всё нормально, но я не могу избавиться от странного дискомфорта. Мне хочется уйти. Когда я танцевала для своего первого клиента о побеге даже и не думала.

Мужчина не говорит мне свое имя. Мое он знает. Очевидно, Юля постаралась. Протягивает мундштук.

Первая мысль — отказаться.

У меня голова уже трещит от этого запаха. Но я быстро вспоминаю, что должна исполнять желания клиентов. Скажут с ними выпить, надо пить. Скажут, что хотят танцев, нужно танцевать. И так далее по списку.

Не забывая об улыбке, я беру мундштук и делаю маленькую затяжку. В висках начинает ломить. Нет, больше я эту гадость не возьму, иначе точно в обморок грохнусь.

Мужчина тихо посмеивается над моей реакцией. Это не очень приятно, но я продолжаю играть роль милой компаньонки.

Через некоторое время он откладывает мундштук, бросает на кофейный столик смартфон, ключ-карту и тянется к пряжке ремня. Щёлкает ею. Тянет «молнию» вниз. У меня моментально пересыхает в горле, а сердце отдает в грудной клетке тяжелыми быстрыми толчками.

— Пососи, — лениво приказывает мужчина и закидывает обе руки за спинку дивана.

Пару секунд я нахожусь в шоке. Впиваюсь ногтями в колени. Боль чуточку отрезвляет и дает понять, что всё происходит взаправду.

— Вы меня с кем-то перепутали, — отвечаю слегка дрожащим голосом. Улыбка вот-вот слетит с лица, но я упрямо продолжаю ее удерживать.

Мужчина снова тихо посмеивается и закидывает голову назад.

— Я не по ролевым играм. В недотрогу со мной играть не надо. Вставай на колени и соси. Достань его без рук.

— Нет.

Несмотря на свою флегматичность, мужчина резко ловит меня за руку, когда я собираюсь подняться. Тянет на себя. Второй ладонью хватает за затылок, собирает в кулак волосы и прижимает лицо к своему паху.

Я начинаю отбиваться. На инстинктах. Сопротивляюсь. Вырываюсь. У меня получается, но клок волос всё же остается в руке у этого ублюдка. Я на каблуках. Не успеваю толком развернуться, как у меня подворачивается нога. Игнорирую боль в лодыжке. Мне главное выбраться, а с остальным потом разберусь.

От ленивости и расслабленности мужчины не остается и следа. Он снова ловко ловит меня за край платья. Снова дёргает на себя. Я слышу треск и в следующую секунду оказываюсь на диване. Не сдаюсь. Отбиваюсь. Царапаюсь и начинаю кричать.

Ублюдок наваливается сверху. Я не придумываю ничего лучше, как вцепиться зубами в его плечо. Сжимаю кожу под рубашкой изо всей силы. Прокусываю и слышу дикий вой.

— Су-у-ука!

Получаю удар по голове. Не отпускаю. Сильней кусаю. До образования металлического привкуса во рту. Вой усиливается. Снова удар. Я отпускаю и замечаю на белоснежной ткани красное пятно. Меня начинает мутить.

Пока мужик хватается за плечо и едва не начинает кататься по дивану от приступа боли, я хватаю карточку со стола и бегу к дверям. Руки дрожат, но я всё же попадаю ею в замок и пулей вылетаю из комнаты. Врезаюсь в стену коридора. Тяжело дышу и хромая, несусь к выходу.

Мне нужно на свежий воздух. Я уже вижу парадные двери, но меня ловит охрана прежде, чем я успеваю до них добраться.

Я испытываю такой бешеный страх, что ни плакать не могу, ни говорить. Охрана меня как тряпичную куклу тянет в комнату, которая чем-то похожа на ту, из которой я еле смогла убежать. Только воздух здесь чище.

— Мне нужно поговорить с Юлей!

Охрана никак не реагирует на мои слова. Связывается с кем-то по наушнику, а затем тихо сообщает:

— Сиди. Сейчас к тебе подойдут.

— Нет! Я здесь не останусь!

— Сядь! — рявкает охрана.

Я съёживаюсь от страха и больше не рискую возражать.

Меня оставляют в комнате одну.

Чувствую, как в области затылка жжет. Прикасаюсь к коже и становится только больней. Убираю руку и тут же задерживаю ее в воздухе. Она дрожит. Сильно. Обнимаю себя за плечи и принимаюсь ходить из одного угла тесной комнаты, в другой.

В голове царит бардак. Я даже не пытаюсь с ним сейчас как-то разобраться. Жду Юлю. Жду, нервничаю и всхлипываю. Ни на секунду не разрешаю себе мыслями вернуться в тот… ужас.

Замираю, когда дверь открывается и на пороге я замечаю Юлю в компании нашего директора. Я с ним виделась лишь раз перед своим первым полноценным выходом на работу. Невысокий, плотный мужчина в очках. Юля заходит вслед за ним и кажется взволнованной.

Снова всхлипываю и сильней впиваюсь пальцами в предплечья. Так руки почти не дрожат, и я чувствую себя в относительной безопасности.

Пытаюсь поймать взглядом взгляд Юли, но она словно намеренно его уводит в сторону.

— Что ты сделала? — спрашивает меня директор.

— Защитила себя, — отвечаю и чувствую, что зуб на зуб не попадает. Меня начинает знобить.

— От кого?

— От того ублюдка, к которому меня притащили.

— Тот ублюдок — наш постоянный клиент, милочка. И насколько я знаю, никто тебя туда насильно не тащил.

— Да, но он хотел меня изнасиловать!

К горлу подкатывают слезы. Я шумно втягиваю воздух. До последнего надеюсь, что мне сейчас помогут, успокоят, но где-то в глубине сознания начинаю кое о чем догадываться. Меня буквально пробивает током от догадки, которая в общем-то… всё это время лежала на поверхности.

— Ты ей разве ничего не рассказала? — зло спрашивает директор у Юли.

— Конечно, рассказала!

— Нет! — перебиваю. — Ты меня не предупреждала, что придется спать с клиентами!

— Ты что? Совсем дура? Не понимаешь ничего? — брови Юли от удивления резко взметаются вверх. — Не думала, что тебе такие элементарные вещи объяснять надо.

Ее реакция заводит меня в тупик. Я часто моргаю, гоню прочь слёзы.

— Ты говорила, что я просто должна составлять компанию клиентам. Никакого криминала и прочего.

— Так и нет никакого криминала, — фыркает Юля. — Ты сама согласилась, еще и добавки попросила после первой смены.

Я чувствую себя с головы до ног облитой помоями. Еще хуже становится от осознания, какой же глупой и наивной я оказалась. Мне нужна была помощь, и я позволила себе поверить, что вот-вот получу ее. Дура.

— Помолчи, — осекает Юлю директор и снова переводит взгляд на меня. — Что делать собираешься? Ты покалечила клиента. У нас такое впервые.

— Я еще заявление на него подам, — выпаливаю.

Директора мои слова смешат, но всего лишь на несколько секунд, затем он снова становится серьезным.

— Смотри, чтобы он на тебя не накатал заявление.

Меня бросает в холодный липкий пот от одной только мысли, что ко всем прочим проблемам может добавиться еще и полиция.

— Я не хочу здесь больше работать, — шепчу, еле шевеля губами.

— Нет, ну ты точно дура, — закатывает глаза Юля.

— Жди снаружи, — холодно бросает ей директор. — И без фокусов мне, поняла?

Юля нехотя кивает и оставляет нас наедине.

Я отхожу на шаг назад.

— Да не буду я тебя трогать, не жмись. Считай, что у меня сегодня хорошее настроение и я объясню всё на словах. Первое: работу свою здесь ты продолжишь. Второе: убежать не получится, даже не надейся. Третье: еще раз выкинешь такую херню и тебе ноги переломают. Понятно? Нет?

— Вы не имеете права, — отвечаю на автомате.

— Давай обойдемся без вот этой пафосной блевотни. Фирма на тебя бабки потратила? Потратила. Бабки надо возвращать. С клиентом я договорюсь. В первый и последний раз. Претензий у него не возникнет, но и за эту услугу ты должна будешь отдельно заплатить.

— Я не…

— Заткнись! Я с тобой сюда не языком чесать пришел. Будешь ложиться под каждого до тех пор, пока фирме бабки не вернешь. Попытаешься убежать…

— Переломаете ноги, а потом убьете?

— Я ничего с твоего трупа не поимею. Ты мне живой нужна. Найду и верну назад. К переломанным ногам добавится еще и пара сломанных рёбер.

— И как же я вам такая поломанная смогу деньги вернуть?

— Извращенцев у нас хватает.

Я с усилием проглатываю вязкую слюну и изо всех сил пытаюсь оставаться спокойной. В сознании опасным красным светом пульсирует лишь одна мысль, я попала в серьезные неприятности.

— С такими сиськами, ногами и мордашкой ты много можешь заработать. Так что утри сопли и будь умницей. Посидишь здесь, пока не успокоишься.

Я не успеваю ничего сказать или спросить, потому что директор уходит. Дверь с тихим щелчком закрывается. Ключ-карты у меня нет. Не выбраться. Я пару раз дергаю за ручку. Так и есть.

Несколько минут я усердно пытаюсь успокоиться и не поддаваться эмоциям, но быстро сдаюсь. Меня накрывает паника, а затем приходит злость. Я бью по двери то руками, то ногами и всё без толку. На помощь никто не спешит.

Я еще несколько раз ударяю по чертовой двери, а затем просто сползаю на пол и тихо вою. Нога, которую я подвернула во время побега, всё еще ноет. Виски просто взрываются. Сердце бешено колотится. Мне страшно. Я не имею ни малейшего понятия, как мне себя теперь спасти.

Моя истерика постепенно скатывается в тихие редкие всхлипывания. Я лежу на полу, свернувшись калачиком. Сколько времени я провожу в такой позе — не имею ни малейшего понятия.

Внезапно снова слышится противный щелчок входной двери.

Я резко сажусь и отползаю в угол. В проеме появляется Юля с пухлой тканевой сумкой в руках.

— Поднимайся, — раздраженным тоном командует. — Ты у нас теперь востребованная звезда. Кое-кто хочет тебя увидеть. Прямо сейчас.

ГЛАВА 6.

Виктор

— Не знаю, старик, звучит всё это бредово. Мы бизнес затеяли, а ты за решётку сесть захотел, — стреляю бычок в ближайшую урну и сую руки в карманы джинсов.

Стасян*, как обычно, отмалчивается. Я уже привык. Много базарить он не умеет. Заикается. В основном мы пониманием друг друга с полуслова, но сейчас не тот случай. Какие-то схемы там у себя в голове мутит. Обычно, выигрышные, но мозг сломать можно, пока поймешь, что да к чему.

— Временно, — тихо и коротко поясняет, пока мы идем в сторону «Детектора».

— Да понятно, что ты туда не навсегда. Отсидишь за другого, докажешь, что с тобой дела вести можно. Думаешь, оно того стоит?

Стасян только кивает. Он для себя всё уже решил. Не переубедить. Тема закрыта, поэтому выруливаю на другую, которая поприятней.

— Обещаю, тебе здесь понравится. Сервис по высшему разряду. А какие девочки! Трахать и трахать!

Я сразу же вспоминаю ту брюнетку, которая танцевала для меня. Полина. Красивая и двигаться явно умеет. Раньше никогда ее здесь не видел. Наверное, новенькая. Новенькая и наглая, раз уж решила пойти танцульками по головам своих типа_коллег.

Стасян только ухмыляется на мои слова, но не возражает.

Я люблю время от времени отдохнуть в «Детекторе». Иногда в компании, иногда просто, чтобы покурить кальян и посидеть в темноте. Меня уже здесь многие знают, поэтому, как только захожу внутрь, персонал начинает суетиться.

— Моя VIP-ка свободная?

— Для вас она всегда свободна, Виктор Александрович.

— Девочек нам туда подкинь. Напитки-закуски и кальян тоже приветствуются.

— Вам кого-нибудь конкретного или на наше усмотрение?

— Моему другу давай какую-нибудь блондинку. А мне — вашу новенькую. Полину. Брюнетка. Стройная такая. Танцовщица.

Замечаю, как взгляд хостес начинает бегать. Она продолжает мило нам улыбаться и быстро листать свой блокнот. Я жопой уже чую, что сейчас услышу то, чего слышать не хочу.

— Полины сегодня нет. Я могу предложить вам другой вариант.

— Мне похуй на другой вариант. Если нет, значит сделай так, чтобы была.

Мне нравятся красивые женщины, а еще больше нравится с ними трахаться. Всё по согласию и честно. Я их трахаю и щедро за это плачу. Без жести и извращений. Полина эта красивая девочка, а учитывая, как она умеет двигаться, трахать ее будет стопроцентно очень приятно. Есть в ней что-то такое цепляющее, интересное. Если оправдает мои ожидания, я бы с радостью заплатил сверху, чтобы побыть какое-то время ее единственным клиентом.

— Сделаю всё от себя зависящее, — обещает хостес и проводит нас в VIP-ку.

Закуски, виски и кальян приносят почти сразу же. Стаса сложно назвать балагуром, да и по таким местам, как «Детектор», он не особо привык ходить. Тем не менее замечаю, что он с удовольствием тянется за закуской, а потом и за кальяном.

Девочек приходится ждать непривычно долго. Обычно, это занимает не больше нескольких минут. Делаю скидку на то, что Полине нужно больше времени, чтобы как минимум сюда добраться. Тем не менее всегда держу в фокусе дверь.

Нет никакой проблемы поменять свой заказ. Здесь работают реально красивые девочки, которые точно знают, как и что делать. Даже говорить ничего не нужно. Для Стасяна это вообще идеальная схема.

Но я не хочу ничего менять. Если бы в прошлый раз у меня было больше времени, я сейчас уж точно знал, какая эта Полина в сексе. И, возможно, вел бы себя поспокойней. А, возможно, выбрал на этот вечер другую девочку.

Но чувство незавершённости, азарта и охотничьего интереса подстёгивают воображение. Меня сложно назвать до пизды глубокой личностью, которая разбирается в текстах Ницше и мазне, представленной в разных галереях мира. А вот ценитель женской красоты — пожалуйста. Умел бы стихи писать, писал и посвящал их прелестным женским ножкам и упругой груди, которая удобно помещается в моих ладонях. За неимением такого таланта я просто щедро плачу девочкам и не обижаю их.

Дверь наконец-то открывается. В комнату сначала входит блондинка. Она часто бывает в «Детекторе». Уже явно опытная. Симпатичная — да. Но не в моем вкусе. От слова «совсем». Улыбка до ушей, легкий смех, плавная походка.

Я скольжу взглядом ей за спину. Полина появляется чуть позже. Мое настроение быстро летит вверх и тут же замирает, потому что моя жопа-прорицательница снова подает знак.

Что-то не то.

Быстро пытаюсь в голове сопоставить Полину из нашего предыдущего вечера с нынешней.

Нихуя не сходится. То есть, ножки всё те же. Кожа. Грудь. Да и мордашка — тоже.

Нет. Всё равно что-то не то.

Встречаемся взглядами. Она мне улыбаться пытается, но херня всё это. По глазам вижу.

Вариант всё переиграть еще имеется, но я такая сволочь иногда упрямая, что шлю этот вариант нахуй.

Пока блондинка уже вовсю окучивает Стасяна, я поднимаюсь со своего места и подхожу к Полине. Она слегка дёргается, будто я ее бить собрался, а затем снова пытается улыбаться и плечи зачем-то расправляет. Идет ко мне навстречу.

— Добрый вечер. Какая неожиданная и приятная встреча. Рада снова видеть вас в нашем клубе, — щебечет и еще шире улыбается.

А меня это не вставляет, потому чувствую, что пиздит. Увидел бы впервые в жизни, наверное, не обратил внимания. Но я слишком чётко помню нашу предыдущую встречу. Помню ее взгляды, улыбки, движения. Я перетрахал кучу баб, а тогда завёлся с полуоборота, будто впервые очутился в таком месте как «Детектор». Завёлся от танцев. Там же пошлости ноль было. Она не спешила вываливать сиськи или садиться мне на лицо. Такое я тоже временами люблю практиковать. Подумал, что девочка не совсем понимает, что надо делать. Но, да и насрать. Завела она меня на сто из ста.

— Что случилось? — спрашиваю грубей, чем хотелось бы.

Ее улыбка начинает подрагивать. Полина смотрит на меня с растерянным видом. Затем я замечаю, что глаза у нее начинают блестеть от слёз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так. Стоп.

— Ничего. Вам станцевать? Что-нибудь налить? Снять трусы сейчас или потом, чтобы вы меня… выебали?

Ее начинает трясти. Она пытается улыбаться, но в связке с застывшими слезами это выглядит пиздец жутко.

Беру Полину за локоть и вывожу из комнаты. Она пытается врываться, но без толку. Держу я ее крепко.

— Что, блядь, случилось? — повторяю вопрос и второй рукой фиксирую Полину за подбородок. — Тебя кто-то обидел?

В глаза не смотрит.

— Нет.

— Пиздишь. Кто?

— Никто.

— Завязывай, блядь. Отвечай нормально.

Она молчит. Поднимаю ее за подбородок. Теперь палит на меня исподлобья.

Вить, закругляйся. Шли ее нахер.

Но я не шлю. Потому что не привык менять свои планы. А планы на сегодня были грандиозными и на Полину, в том числе.

— Ну?

Молчит.

Детский, блядь, сад. Стоит тут, трясется вся, бледная, глаза на мокром месте. Кто-то точно обидел, это и дураку понятно.

— Здесь стой.

Я отпускаю Полину и иду в сторону лестницы. Надо побазарить с директором. Я плачу бабки за отдых, а не за то, чтобы утирать чужие сопли.

Меня принимают быстро. Радушно предлагают присесть в кресло. Я не отказываюсь. Рассматриваю обстановку, затем сосредотачиваю взгляд на жирном мужике. Одет он с иголочки. Видимо, он и есть тот самый директор.

— Чему могу помочь? — лыбится.

— У вас тут девочка одна зарёванная ходит. Не порядок. Обижаете?

— Боже упаси! Какая именно девочка? Имя.

— Полина.

— Ах, Полина Бессонова. Та, что танцует. Она у нас еще совсем новенькая. Если доставляет неудобства, мы сейчас всё поправим. Пригласим другую.

И опять эта возможность всё переиграть. И опять я врубаю на полную режим «быка». Насколько это логично и целесообразно даже не задумываюсь. У меня были планы, и я скорей в лепешку расшибусь, чем нарушу их.

— Не надо другую. Так, кто ее обижает здесь у вас?

— Да ну! Вы что! Мы своих девочек бережем как зеницу ока! Буквально пылинки с них сдуваем. Может, там какие-то личные проблемы приключились. Откуда я знаю? Не папа же я им.

Логично, что ему знать необязательно. Да и мне в общем-то — тоже. Но ее эта нервная улыбка и красные от слез глаза неприятно что-то царапают внутри.

— Кто еще ее заказывает?

Директор роется в каких-то своих бумажках, поправляет пальцем съехавшие на кончик носа очки.

— Да пока только вы.

Меня неожиданно радует эта новость. Даже сильней, чем нужно.

— Но желающих побыть в ее обществе — предостаточно.

Можно, конечно, выразиться проще — эту девочку хочет поиметь куча мудаков. Но мы же типа в приличном обществе. Ага-ага. Говорим завуалировано.

— Пусть желающие проходят мимо. Сколько надо, чтобы она обслуживала только меня?

— Всё зависит от того, как надолго вы ее хотите.

Да я и сам не знаю, насколько. У меня были разные девочки. В «Детекторе» и далеко за его пределами. Какие-то надоедали быстро. С кем-то у меня даже завязывалось что-то типа отношений, но длились они недолго. Всё по-разному.

— На месяц.

— Она дорого стоит, — предупреждает директор, алчно сверкая своими маленькими глазками. — Свежая кровь. Талантливая. Я бы сказал, породистая. Редкий экземпляр. Такими не разбрасываются.

— Мы точно о девушке сейчас говорим? — криво ухмыляюсь.

Я знаю куда прихожу и зачем. Но предпочитаю, чтобы это всё было игрой, а не тупым быстрым трахом. Так… интересней что ли. И совесть молчит. Всё ведь красиво происходит, обоюдно.

— Безусловно. Месяц с ней будет стоить вот столько, — директор быстро чиркает ручкой на бумажке сумму и протягивает мне.

Нулей действительно насыпано нехило. Я не бедствую, но возлагаю большие надежды на наш будущий со Стасяном бизнес. Когда всё пойдет как надо, вот тогда деньги вообще перестану считать. А пока аппетиты свои стараюсь контролировать.

Смотрю на бумажку, смотрю. У меня есть эта сумма. Могу расплатиться прямо сейчас.

А надо оно тебе, Вить, а?

Да хер его знает. Это же типа какие-никакие, но обязательства. А я к таким не особо привык.

С другой стороны, чем-то же эта Полина меня зацепила. Да так, что вон, прискакал сюда базарить за нее. Может, в течении месяца найду ответы?

А что? Стасян пока свои схемы мутить будет, мне тоже надо чем-то заняться. Дождаться друга из его псевдо-отсидки.

— По рукам, — соглашаюсь и скатываю бумажку с нацарапанной суммой в маленький белый шарик.

Директор быстро вписывает бабки в какие-то свои таблицы, берет и прячет в сейф, установленный позади него. Тянется пожать руку. Мне не особо хочется. Скользкий тип. Неприятный, хотя свою работу явно знает на пятёрку.

— Надеюсь, я больше не увижу ее слез? — вместо рукопожатия спрашиваю.

Лицо директора смешно вытягивается.

— Я не могу ручаться за то, что там, в бабской голове, не произойдёт какая-нибудь очередная истерика.

— Ну вы уж постарайтесь проконтролировать, угу? — смотрю, не моргая. — Я не люблю, когда мои планы нарушаются. Сегодня они нарушились, но я прощаю. В следующий раз — вряд ли.

Замечаю, как выразительно дёргается кадык директора.

— С вами приятно иметь дело, Виктор, — снова лыбится.

— Александрович.

— Виктор Александрович, — послушно повторяет.

Я выхожу из кабинета со странным чувством. Веселиться уже что-то совсем не хочется. Накатывает усталость. Планы ведь и без того уже похерены. Может, ну его?

Поднимаюсь обратно в VIP-ку. Полина стоит ровно там, где я ее и оставил. Кажется, даже с места ни на сантиметр не сдвинулась. Взгляд опущен, но как только слышит мои шаги, тут же дёргается, выпрямляется.

Красивая. Пиздец грустная, но какая красивая!

— Ты уже всё на сегодня? — спрашиваю и хлопаю себя по карманам ладонями. Нахожу пачку сигарет.

— Я же у вас, — отвечает тихо.

— Значит, всё. Давай, бери свои вещи. Порулим нахер отсюда.

— Но…

— Шеф отпустил тебя.

Полина рассеяно кивает и зыркает мне за спину. Я ей проход собой весь загородил. Отхожу в сторону. Она быстро уходит, но я замечаю, что прихрамывает. Хмурюсь.

Да что у вас тут, блядь, происходит?

В VIP-ку уже не захожу. Что там делает Стасян, догадаться несложно. Оставляю бабки за его обслуживание у хостес и выхожу на парковку. Полина семенит за мной. Отстукивает своими каблучками так, что звук больше похож на автоматную очередь. Хорошо, что это только в моем воображении, иначе случайно обнаружил бы у себя в спине пару пуль.

____

*Стас Дымов (Дым) — главный герой остросюжетного любовного романа «Невеста криминала».

ГЛАВА 7.

Я игнорирую боль в лодыжке. Игнорирую тот факт, что вся моя жизнь продолжает разваливаться на отдельные уродливые куски. Прячу свой страх. Уверенно шагаю вперед, держа спину максимально ровно.

Кому нужен этот цирк? Ты же без пяти минут проститутка, а строишь из себя непонятно что.

От собственных мыслей хочется скривиться и снова расплакаться. Но я держусь. Держусь и иду вслед за… кем? Я до сих пор не знаю имени этого мужчины и не имею ни малейшего понятия, почему решила… довериться ему?

После всего, что сегодня со мной случилось, я должна бежать куда глаза глядят, но суть в том, что и бежать-то толком некуда. Да и директор всё максимально понятно объяснил. Далеко я от него уж точно не скроюсь.

Господи, как же страшно!

— Как вас зовут? — спрашиваю, когда мы подходим к машине.

Мужчина снимает блокировку и бросает в мою сторону слегка задумчивый взгляд. Я свой не отвожу в сторону, но чувствую внезапно возникшую волну смущения.

Какое к чёрту может быть смущение?! Он наверняка такой же, как и все остальные гости «Детектора». Подлая, мерзкая и похотливая сволочь, которой нравиться издеваться над девушками.

Только вот он не издевался надо мной. Совсем. Ни в прошлую нашу встречу, ни в эту. Даже когда я выпалила ему тот вопрос насчет трусов и времени, когда он захочет меня… выебать. Он понял, что со мной что-то происходит и… куда-то ушел. Я стояла там, в коридоре, ни живая, ни мертвая. Ждала и сама не понимала, чего именно.

— Зима Виктор Александрович.

Я вздрагиваю, когда слышу ответ на свой вопрос. Звучит он веско и так по-деловому серьезно.

— Можно просто Витя, — подмигивает мне и садится за руль.

Виктор. Витя.

Я мысленно несколько раз проговариваю у себя в голове это имя. Оно никак во мне не откликается, а вот фамилия слегка удивляет. Красивая. Не думала, что такие существуют. Зи-ма. Надо же.

Сажусь в машину и едва сдерживаю вдох облегчения. Хочется к чёртовой матери снять обувь и дать своим бедным ногам отдохнуть. Еще непонятно, что там у меня с лодыжкой, но надеюсь, что ничего серьезного.

Виктор заводит двигатель и довольно-таки резко стартует. Мое испуганное сердце реагирует слишком остро.

— Где ты живешь, Полина?

Я медлю, но всё же называю свой адрес. Может, я и в самом деле глупая, раз после всего, что случилось, сажусь в машину к незнакомцу, да еще и говорю, где живу. Но, с другой стороны, я уже знаю, как себя ведут ублюдки, когда хотят трахнуть тебя. Никто не церемонится.

Непроизвольно съеживаюсь и плотней свожу колени вместе. Пусть перед встречей с Виктором я приняла душ и переоделась в чистое, а всё равно чувствую себя грязной.

Виктор тянется к стереосистеме и тихо включает какую-то музыку. Что-то современное и без слов. То, что нужно. Отвлекает от тяжелых мыслей.

— Так кто тебя обидел, а, Полина?

У меня по плечам ползут мурашки от того, как Виктор произносит мое имя. У него чуть сиплый низкий голос. Я бы сказала, что он какой-то у него глубокий. Это будоражит.

— Никто.

Саму себя обидела своей наивностью.

Он только коротко хмыкает и продолжает смотреть на дорогу.

Я потихоньку откидываю голову на подголовник и чувствую просто сумасшедшую усталость. Судя по бледной полоске на горизонте, которую хорошо видно, когда мы выезжаем на центральный мост, скоро наступит рассвет.

Я всю ночь провела в клубе, замкнутая в тесной комнатушке.

Кажется, что эта ночь длилась целую вечность. Я настолько сильно устала, что даже мысли в моей голове превращаются в тяжелые неповоротливые валуны. В салоне тепло, приятно пахнет мужским одеколоном. А можно здесь остаться? Желательно навсегда.

— Ну а с ногой что?

Снова моментально вся съеживаюсь.

Заметил всё-таки? А я старалась не хромать. Чёрт.

— Случайно подвернула.

Виктор снова хмыкает, будто его не устраивают мои ответы. Но других я ведь всё равно не дам. Да и ему они зачем? Непонятно. Как и непонятно, зачем он договорился с директором, чтобы меня отпустили и непонятно, зачем лично везет домой.

Когда я наконец-то замечаю знакомую улицу, тихонько с облегчением выдыхаю. Уже жду не дождусь момента, чтобы зайти домой, сбросить туфли и спрятаться под одеялом. Плакать я точно не буду, потому что всё выплакала в «Детекторе», а вот просто отключиться очень хочется.

Бабуля часто любила повторять, что утро вечера мудренее. Может, утром мне действительно станет чуть лучше, и я найду выход?

— Вот мой подъезд, — сообщаю.

Виктор аккуратно тормозит и глушит двигатель.

Что дальше делать — не знаю. То есть, не знаю, как закончить вот это всё.

Нужно Юленьку спросить. Она же у нас всё-всё знает. Настоящий специалист по блядству.

Как ни странно, а сарказм в мыслях меня немного даже веселит. Может, это просто нервное, но лучше так, чем слёзы лить.

— Давай договоримся, что в следующий раз ты не будешь плакать, идет? — Виктор поворачивается ко мне всем корпусом и кладет локоть на руль.

— В следующий раз?

— А что? Думала, так быстро от меня отделаешься?

— Я вообще о вас не думала, — выдаю первое, что приходит на ум.

Чуточку вру, потому что Виктор как минимум мне снился, и я об этом думала. Но не суть.

Он слегка прищуривается, а на губах возникает маленькая хитрая улыбочка. Мне тоже вдруг хочется улыбнуться. Дура, да?

— А я думал. Красивая ты, Полина.

Напрягаюсь. Кажется, еще чуть-чуть и как кошка шипеть начну на пса, зашедшего на мою территорию.

— Только грустная.

— А вы сегодня веселый.

— Ага. Давай сразу определимся, что мы на «ты».

Киваю и тянусь, чтобы открыть дверцу.

— Спасибо тебе, Зима Виктор Александрович.

Хочу красиво уйти, но моя многострадальная лодыжка снова подворачивается. Да сколько можно?!

Я тихо ойкаю, но не успеваю даже выпрямиться, а Виктор уже оказывается рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты как? Порядок?

— Да. Всё супер, — безбожно вру и едва держусь, чтобы не застонать.

— Ты весь вечер мне пиздишь. Совесть хотя бы каплю мучает тебя? — беззлобно интересуется и присаживается на корточки.

Я испугано делаю шаг в сторону. Не хочу, чтобы он видел мои ноги в таком виде. Там сто процентов и опухшая лодыжка, и мозоли. Бр-р-р.

Виктор выпрямляется, хмуро смотрит на меня.

— Лифт в доме есть?

— Да, но неделю уже не работает, — честно отвечаю.

Господи, Полина! Жизнь тебя совсем ничему не учит, да? Соври и свали.

— Какой этаж?

— Тебе зачем?

— На чай напрашиваюсь, не видно?

— Ну пятый.

Виктор коротко кивает и подхватывает меня на руки. Я вскрикиваю и пытаюсь отбиться.

— Тш-ш, иначе уроню. Думал, девушкам нравится, когда их на руках таскают.

— Я могу сама дойти.

— Опять пиздишь.

Я хочу снова возразить, но замолкаю, когда наши взгляды встречаются. У меня даже дыхание перехватывает и в его руках я чувствую себя совсем по-другому. Он и в самом деле не похож на человека, который хочет обидеть.

— На чай всё равно не приглашу, — упрямо бормочу.

Виктор мажет взглядом по моим губам.

— А улыбку в качестве благодарности подаришь?

Я ничего не отвечаю. Усталая улыбка сама касается моих губ. Это происходит не нарочно. Просто я слишком устала и не контролирую свои эмоции.

— Так-то лучше, — кивает Виктор и крепче прижав к себе, идет в сторону подъездной двери.

Порывшись в сумочке в поисках ключей, я прикладываю один из них к домофону. В подъезде темно. Такое у нас часто случается, кто-то любит выкручивать лампочки. Чувствую прилив стыда за то, что живу в таком… не совсем благополучном районе.

Виктор Александрович явно не из бедных и пахнет от него действительно вкусно. Такие у нас здесь не ходят.

Несмотря на то, что он худой, сил в нем предостаточно. Он доносит меня до пятого этажа и аккуратно ставит на ноги. Со мной такое впервые случается. Думала, что мужчины носят женщин на руках исключительно в красивых романтических фильмах, а в реале… Всё гораздо прозаичней и грязнее.

Я открываю входную дверь, но не спешу заходить внутрь, а Виктор не спешит уходить. Он прячет руки в карманах брюк и небрежно прислоняется плечом к стене. На этаже свет горит, правда, тусклый, но мужчину я вижу хорошо.

Он с легким прищуром рассматривает меня. В первую встречу он показался мне очень серьезным. Не сказать, что я его испугалась, но опасностью от него определенно веет. Опасностью и этим вкусным одеколоном. Чем глубже вдыхаю его, тем сильней он мне нравится.

Страшно представить, что меня теперь ждет в «Детекторе», но… Пусть уж лучше моим клиентом будет Виктор. Пусть уж лучше я буду спать за деньги с ним, чем с кем-то другим.

Да, я, как и все мечтала, что первый раз случится по любви. С особенным парнем, в которого я влюблюсь. Мужчинам я не доверяю, а теперь и подавно, поэтому вряд ли у меня вообще когда-то будут нормальные отношения.

Может, спросить, что значили его те слова, что я не должна танцевать для других? Или уже поздно? Сегодня я показала себя не с лучшей стороны. Вместо того, чтобы развлекать, развлекали меня. Вряд ли после такого гость захочет вернуться в «Детектор».

На душе становится еще гаже и тяжелее.

— Спокойной ночи, Полина, — негромко желает Виктор и выпрямляется. — Хорошенько отдохни, ага?

Взгляд не отводит. Всё рассматривает и рассматривает меня. Что он там на моем лице хочет увидеть?

Я только коротко киваю и быстро захожу в квартиру. Закрываю дверь и первым делом сбрасываю каблуки. Нога ноет. Щелкаю выключатель и замечаю, что успела заработать еще парочку новых мозолей. Я и раньше их хорошо «собирала», особенно, когда занималась танцами, но как-то проще переносила их. Просто не обращала внимания.

Вместо того, чтобы пойти в ванную и взять пластыри, я зачем-то подхожу к окну. Оно как раз выходит во двор. Свет в комнате не включаю. Почти прижимаюсь носом к стеклу и рассматриваю место импровизированной парковки. Нахожу машину Виктора. Он садится и резко стартанув, через несколько секунд уезжает.

Я еще стою так какое-то время, а затем вспоминаю про свои несчастные ноги.

Ложусь спать, когда в квартиру заглядывают первые утренние солнечные лучи. Накрываюсь с головой одеялом, чтобы они не мешали мне и проваливаюсь в сон.

Глубокий.

Вязкий.

Жуткий.

Я просыпаюсь от собственного крика. Сердце частит. Лоб от холодного пота неприятно влажный и к нему липнет несколько прядей волос. Убираю их и прижимаю ладонь к груди. Сердце бьется прямо в подушечки пальцев.

Хочется расплакаться, но я себе не позволяю этого. А вот панику унять оказывается гораздо сложней.

Вспоминаю всё, что произошло накануне.

Что мне делать? Как вытащить себя из той задницы, в которую саму себя и запихнула?

Вопросов — море. Ответов — ни одного.

Рассматриваю свою лодыжку. Замороженные блины с творогом творят чудеса. Припухлость прошла, но, если шевелю — болит.

Встаю с кровати и иду готовить себе завтрак. Занимаю руки и голову рутиной. На самом деле просто пытаюсь хоть как-то спасти свою менталку.

Пока жду, когда разогреются в микроволновке те самые блины с творогом, думаю о том, как сильно я ненавижу Юлю. Я не сделала ей ничего плохого. Я не заслужила, чтобы меня вот так жестоко подставили.

Хочу ей отомстить. Отплатить ей той же монетой, но понимаю, что не могу. Сейчас не могу. Нечем мне мстить, себя спасать надо.

Пока жую всё те же блинчики, сидя за столом, всерьез размышляю над тем, чтобы убежать. Но торможу себя, потому что у меня не так-то и много денег осталось. А побег — дело недешевое. Непроизвольно поджимаю пальцы на босых ногах, когда вспоминаю угрозы директора. Не хочу, чтобы мне их переломали.

От всех этих мыслей у меня начинает болеть голова. Хожу по квартире как неприкаянная и не могу найти себе места. Посматриваю на смарт. Из «Детектора» никто не звонит. А ведь должны, правда же? На мне такой огромный долг теперь висит.

Никаких звонков не поступает и на следующий день.

Я не знаю: радоваться мне или плакать. Может, это Виктор постарался? Договорился, чтобы меня не просто пораньше отпустили, но и выходной дали?

Ну бред же! Зачем ему это надо?

На улицу меня совсем не тянет. Не хочется больше хвастаться своими новыми красивыми вещами. Надевать их даже не хочется. Противно.

Выхода из сложившейся ситуации я не нахожу. Понимаю только одно — помочь может кто-то влиятельный. Только вот нет у меня таких знакомых.

Вечером второго дня мой смарт всё-таки оживает. Звонит Юля.

Глядя на ее имя, я стискиваю зубы и хочу запустить свой старый смарт в стену. Держусь только потому, что на новый денег нет.

Вверх по позвоночнику ползет знакомых ледяной страх. Я догадываюсь, зачем она мне звонит. И эта простая догадка быстро подтверждается:

— Сегодня ночью работаешь, — сухо бросает в трубку Юля.

Она больше не пытается казаться мне милой и понимающей подружкой. Ведет себя как гребаная начальница. Послать бы ее, только вот… Мне легче от этого не станет. Совсем.

Сбрасываю вызов и на секунду прикрываю глаза.

Как выбираться из дерьма будешь, Бессонова?

Похоже, никак.

ГЛАВА 8.

— Не забудь раскрутить на выпивку. Как-никак, а это тоже твой процент, — поучает меня Юля. — Чем больше — тем лучше для нас всех.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться. Мне не то, что ее голос противно слышать, мне находиться с ней в одном помещении не хочется.

— Ну и чего ты строишь из себя оскорбленную? — хмыкает и скрещивает руки на груди. — Припугнули тебя — да. Так это же элементарная дисциплина. Если бы не тупила, всё было бы хорошо.

— Знаешь, Юленька, а не пошла бы ты… нахер? — не сдерживаюсь и буквально брызжу ядом.

Я ненавижу ее так же, как ненавижу своего отчима и маменьку, которая ни разу не соизволила вступиться за меня.

Лицо Юли уже знакомо вытягивается. Она несколько раз хлопает ресницами, а затем прищуривается.

— Дура ты тупая. Тупая и всё равно везучая.

В чем именно заключается мое везение — непонятно. Наверное, это такая шуточка. Не смешная, если честно.

Меня ведут на второй этаж. Я не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, всё же хорошо, потому что здесь на меня, как минимум, еще никто не набрасывался.

Забываю о нашем коротком разговоре с Юлей и чувствую, как снова начинаю дико нервничать. Мне до тошноты страшно. Чувствую себя загнанной в ловушку и искренне завидую другим девочкам, которые здесь работают. Им весело. Они уверенные в себе и спокойно занимаются тем, чем занимаются.

А я…

А меня здесь вообще быть не должно. Никогда не думала, что буду скучать по «Ванили». Да, там были свои нюансы, но в сравнении с тем, что я переживаю в «Детекторе», все они не больше, чем просто детский лепет.

Мы останавливаемся у дверей хорошо знакомой мне VIP-комнаты. Сердце начинает частить.

Неужели…?

Нет, вряд ли. Мне не может так повезти.

— Твою компанию выкупили на месяц. Ты понимаешь, что это значит? — спрашивает у меня управляющий клубом.

Киваю. На удивление у меня нет ни сил, ни времени. Еще непонятно, как на мне отразится этот выкуп. Но если не пожалели денег, значит, в ближайшее время будет только один мужчина, верно? Это хорошо, если только таким щедрым клиентом не окажется тот садист в очках.

— Будь паинькой, Бессонова. Тебе же не нужны лишние проблемы?

Отрицательно мотаю головой.

Управляющий подает знак охраннику и меня пропускают внутрь.

Я захожу и ловлю острое чувство дежавю. Та же комната. Тот же… мужчина. Только сегодня он не сидит, а стоит у стеклянной стены и рассматривает танцпол, попивая какой-то алкоголь.

Мне становится легче. Я даже испытываю странную радость, но тут же прикручиваю ее до минимума. Настороженно осматриваюсь, пока наши взгляды с Виктором не встречаются.

— Как нога?

— Уже лучше, — тихо отвечаю.

Виктор кивает и делает еще один глоток.

Как-то мне тяжеловато со здешним регламентом. Надо поскорей включиться в роль, но не получается. Сложно относиться к этому мужчине как просто к очередному клиенту.

А кто он для тебя, Поль?

— Целый месяц, значит? — интересуюсь и не рискую сделать еще один шаг вперед.

— Ты мне очень понравилась.

Прямота Виктора почти ранит. Я теряюсь и не могу решить, как на всё это реагировать. Поверить? Не поверю, потому что горький опыт научил. Но где-то в глубине грудной клетки что-то откликается на эти его слова.

Может, это и есть то самое везение? Виктор мне симпатичен. С ним должно быть не так страшно… в первый раз.

— Проходи, Поль, — улыбается. — Я девочек не обижаю. Можешь не напрягаться по этому поводу.

Отмираю и начинаю потихоньку двигаться, включаться в игру. О ней проще думать, как об экзамене в театральном. А что? Всё та же роль, только не на сцене в театре и не перед камерой. Такая знакомая аналогия непременно поможет мне справиться со всем этим.

Улыбаюсь. Расправляю плечи и плавной походкой иду не к дивану, а к Виктору. Он мне кажется чуточку удивленным и заинтересованным в том, что я задумала. А я ничего не задумала, я импровизирую.

Подхожу к Виктору. Близко-близко. Он такой высокий, что меня даже каблуки не спасают, но в этом даже что-то есть. Глубоко втягиваю уже полюбившийся мне аромат одеколона. Он чем-то напоминает мне ладан. Необычно, но мне в кайф.

— Мне нужна музыка, — тихо сообщаю, неотрывно глядя Виктору в глаза.

Если он наклонится ко мне, то наши губы могут спокойно соприкоснуться.

Виктор берет пульт, что лежит на глянцевой панели у стеклянной стены и нажимает несколько кнопок. Стены вмиг становятся матовыми. Мы не разрываем наш зрительный контакт. Кажется, я всё пока что делаю правильно.

Вслушиваюсь в незнакомые мне мотивы. Нужно настроиться. Внутри просто шквал эмоций: волнение, страх, предвкушение, стыд.

Но у меня нет другого выхода. Нужно сделать всё, чтобы Виктор продлил наше…хм… сотрудничество. Возможно, тогда я смогу выйти из этой передряги с меньшими потерями.

Забираю у него бокал. В нос бьет резкий запах алкоголя. Я им только смачиваю губы. Облизываю нижнюю. Виктор, не моргая, наблюдает за этим процессом. Оставляю бокал на панели и переключаюсь на музыку. Плавно вхожу в ее ритм.

Всё еще импровизирую.

Намерено оставляю между нами сантиметры свободного пространства. Танцуя, ухожу от прикосновений, а сама не отказываю себе в них. Беру Виктора за руку и веду к дивану. Усаживаю. Дарю улыбку, игривый взгляд. На всю катушку пользуюсь своими танцевальными навыками, потому что это единственная моя сильная сторона.

Может, я наивная и во многом не разбираюсь, но сейчас уверена на все сто, что Виктору Зиме нравятся мои танцы. Его взгляд обжигает мои обнаженные плечи. Что-то между нами искрит так же, как мое серебристое платье искрит в полутьме VIP-ки.

Воздух уплотняется. Мне становится жарко. Шея влажная. Я собираю свои волосы на затылке, продолжаю двигать бёдрами. Больная нога время от времени дает о себе знать, но я терплю.

Делаю поворот на сто восемьдесят. Повторяю свой трюк как в нашу первую встречу. Открываю спину. Через несколько секунд ощущаю как мне на талию ложатся горячие твердые ладони. Сегодня Виктор, похоже, не планирует отсиживаться в «зрительном зале». Вздрагиваю, но стараюсь не терять ритм. Не выхожу из образа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как же ты охуенно двигаешься, — хрипло шепчет Виктор, прижавшись губами к моему виску.

— Это только первый акт.

— А когда будет тот, где нужно ставить жирный знак 18+? — он убирает мне на одно плечо волосы.

— У нас сегодня другая программа, — дразню.

Сердце от огромной дозы адреналина, кажется, увеличилось вдвое и бьется в два раза жестче, чем обычно. Я хожу по очень хрупкому льду, играя в такие опасные игры. У меня нет ни единой гарантии, что этот Виктор Александрович на самом деле вдруг не окажется каким-нибудь садистом. Ну или ему элементарно не наскучат мои пируэты.

Но и другого выхода нет. Я должна сделать всё, чтобы не попасть в руки к другому.

— Играешь с огнем, малыш, — хрипло смеется.

— Закажешь мне что-нибудь прохладительное?

— А что взамен?

— Я тебя поцелую.

Не думала, что моя маленькая уловка сработает.

Но… Срабатывает.

Виктор медленно отпускает меня и вызывает официанта.

Я вся дрожу и не верю, что умею быть вот

такой

. Игривой, кокетливой, соблазнительной и хитрой. Впрочем, это и в самом деле не я, а моя роль. Только и всего.

Пока мы ждем официанта я намеренно продолжаю удерживать между нами дистанцию. Отхожу к небольшому креслу, расположенному по диагонали от дивана. Присаживаюсь на подлокотник и закидываю ногу на ногу.

Я чувствую, как у меня под платьем горит кожа. Особенно на талии. Там, где еще несколько секунд назад лежали ладони Виктора.

Он наблюдает за мной. Садится на диван и тоже зачем-то закидывает ногу на ногу.

Мы словно играем в «кошки-мышки». Я не расслабляюсь. Вдруг кот всё-таки захочет напасть на наглую мышь?

Господи, что я творю?! И почему он мне подыгрывает?

Нет, конечно, я рада, что ситуация разворачивается именно таким образом, но… Разве Виктор приходит сюда не по конкретному запросу?

Я никак не могу унять свой бешеный пульс и частое дыхание. Жарко. Немного на стрессе, а еще на азарте. Глупая, да?

Когда приходит официант градус в VIP-ке сразу же понижается. Виктор делает ленивый жест рукой, чтобы я заказывала. Нужно брать что-то подороже. Мне по-прежнему нужны деньги. Из тех, что были уплачены за месяц мне вряд ли что-то дадут. Пойдет в уплату долга. Может, с бара процент будет? Если нет, то… мне придется очень туго.

Чёрт.

Заказываю один из самых дорогих коктейлей и бутылку элитной минералки. Больше ничего. Наглеть явно не стоит. Всё нужно делать аккуратно. Мне кажется, что это неплохая тактика.

Как только мы снова остаемся вдвоем Виктору кто-то звонит. Он хмурится, глядя на экран, но трубку поднимает. Я стараюсь не подслушивать чужой разговор, но это сложно, учитывая, что мы находимся в одной комнате. Звонок явно как-то связан с работой, потому что нет ни шуток, ни улыбок. Всё серьезно.

Если Виктор снова сорвется и уйдет, то это точно нарушит ритм моего плана, который я выстраиваю буквально на ходу. Он должен хоть что-то получить от меня взамен, иначе в нашу следующую встречу вряд ли будет таким уступчивым.

Страшно просто жуть. Но я в который раз за сегодняшний вечер напоминаю себе, что другого выхода у меня нет и поднимаюсь с подлокотника.

Виктор ловит меня взглядом. Снова наблюдает и параллельно продолжает разговор. Я улыбаюсь ему, обхожу диван и встаю позади. Понятия не имею, как нужно правильно делать массаж, я такое только в фильмах видела.

Импровизация — наше всё.

Опускаю ладони на слегка напряженные плечи Виктора. Начинаю их разминать: аккуратно и плавно. Он не отмахивается, значит, ему нравится. Мне… Какая разница, что ощущаю я? Здесь это не имеет значения.

Несмотря на то, что Виктор худой, мышцы у него твердые, я ощущаю сквозь рубашку их рельеф. Он скорей просто подсушенный, но не тощий.

Телефон со стуком падает на столик. Я вздрагиваю и прекращаю свой массаж.

— Продолжай.

Подчиняюсь.

Не происходит ничего особенного, а мое волнение снова бьет все отметки, и кожа на предплечьях становится гусиной. Надеюсь, со стороны я кажусь более… уверенной.

Официант возвращается вовремя. Мне срочно нужно сделать несколько глотков, иначе жажда просто сведет с ума.

Беру свой коктейль и возвращаюсь обратно на подлокотник кресла. Втягиваю через трубочку прохладны ягодный напиток. Безумно вкусно.

Виктор выбивает из пачки сигарету и подкуривает. Выпускает облако дыма и расслабленно откидывается на спинку дивана. Снова наблюдает за мной. С интересом и каким-то хищным блеском в глазах.

Нравлюсь?

Вы мне тоже понравились бы, Виктор Зима, при других обстоятельствах.

— Поцелуй будет, Полина? Или опять напиздела мне? — Спрашивает с легкой ироничной улыбкой на губах.

Она у него красивая. Тут не поспоришь, какие бы обстоятельства ни были.

Совсем чуть-чуть испытываю смущение за то, что немного, но врала ему. Виктор запомнил и теперь отыгрывается.

— Будет, — с преувеличенной смелостью отвечаю и делаю еще один глоток, отчего ягодный привкус во рту становится ярче.

— Ну-ну.

Не верит, значит. Или просто на слабо берет?

Если и здесь попытаюсь увернуться, то весь мой план посыплется.

Отставляю бокал на столике и мысленно уговариваю себя не паниковать. Всё будет хорошо. Уж точно не так как с тем очкастым уродом. Как я ни пытаюсь увидеть в Викторе скрытого жестокого извращенца, не вижу его.

Поднимаюсь и чувствую дрожь в коленях. В голове кружится миллион панических мыслей. Как мне его поцеловать? Мы с языком или без? А если опять сработает мой триггер?

Подхожу к Виктору. Он лениво ведет взглядом от моих ног и к лицу. Кажется, что наслаждается каждой секундой этого простого процесса. У меня снова мурашки и сердце разгоняется по второму кругу.

Виктор никак не помогает. Я должна всё делать сама. А как именно — ума приложить не могу.

Импровизируй, Поль, ну.

Да, точно. Как я могла об этом забыть.

Убираю в сторону все ненужные ироничные мысли и усаживаюсь сверху. Хорошо, что платье не слишком облегающее и не сильно задирается. Не сверкаю своим нижним бельем.

Виктор откидывает голову на спинку и продолжает рассматривать меня, лениво затягиваясь.

Помощи от него по-прежнему ждать не стоит. Понято.

Осторожно опускаю ладони ему на грудь. Я чувствую бешеный пульс во всех уголках своего тела, особенно… между ног. Мне снова становится безумно жарко, хотя в комнате исправно работают кондиционеры. Это всё из-за эмоций. Только и всего.

Смотрю на губы Виктора. Они у него не пухлые и не слишком узкие. Такие как надо. Останавливаю свой взгляд на галочке верхней губы. Она у него мягко очерченная и эта крошечная деталь вынуждает меня остановиться на ней дольше, чем требуется.

Несмотря на внешнее спокойствие, я чувствую, как у меня под ладонью учащенно бьется сердце Виктора.

Тоже волнуется?

Нет. Это уж вряд ли.

Скорей он просто возбужден.

У меня перехватывает дыхание от этой догадки.

Виктор неожиданно выпрямляется и теперь наши лица находятся в считанных сантиметрах друг от друга. Я чувствую тепло его дыхания на своей коже. Табак и ладан сплетаются между собой. Кружат мне голову.

— Продолжаешь дразнить? — хрипло спрашивает.

— Не нравится?

— Когда сидишь у меня на коленях — очень даже.

Он опускает свободную руку мне на бедро и прижимает к себе. Так, что я ощущаю его твердый пах, который упирается мне в живот. Становится страшно и вместе с тем я испытываю странное новое чувство, которое не кажется мне противным.

Затаиваю дыхание и первой касаюсь губами губ Виктора. Они у него немного жесткие и горькие из-за сигареты. Голова продолжает кружиться. Я не верю, что всё это происходит взаправду. Рука Виктора ползет вверх и зарывается в мои волосы на затылке. Я провожу языком по его нижней губе и робко приоткрываю рот, не зная, что делать дальше.

Виктор быстро перехватывает инициативу и углубляет поцелуй. Встречается с моим языком, буквально вылизывает. Я слышу пошлый влажный звук нашего поцелуя. Не могу возобновить дыхание. Повторяю, за Виктором и перемещаю руки с его твердой груди на плечи, а затем — шею. Обвиваю ее, придвигаюсь еще ближе. Так, что наши грудные клетки соприкасаются.

Мужская рука жадно сгребает мои волосы, сжимает их. Чуть больно, но терпимо. Пульсация между ног усиливается.

— Выдыхай, Поль, — шепчет мне Виктор и отстраняется.

У меня шумит в ушах кровь, но его голос я слышу четко. Выдыхаю, приоткрываю глаза. Он поглаживает мою нижнюю губу большим пальцем. Между указательным и средним до сих пор тлеет сигарета.

Поднять взгляд стыдно, но я перебарываю себя.

— Ты пиздец какая красивая, когда возбуждаешься.

Его слова не должны так на меня влиять, но внизу живота огненным узлом скручивается какое-то абсолютно новое для меня чувство.

Желание.

— Губы сладкие. Так бы и сожрал их. Ты везде такая сладкая, Полин, м?

Уверена сейчас мои щеки залиты густым красным румянцем. Он говорит пошлости. Грубые и в то же время приятные.

Я ненамеренно чуть подаюсь бёдрами вперед. Между ними всё ноет, а что с этим делать — понятия не имею.

Не отключай голову, Поля! Не уплывай в облака!

— Хочешь проверить? — почти мурлычу ему на ухо.

— Хочу.

— В следующий раз. Я буду тебя ждать.

Оставляю целомудренный поцелуй на его колючей щеке и потихоньку соскальзываю с колен. Едва на ногах стою. Никогда бы не подумала, что может так вести из-за близости с мужчиной.

— А если я тебя не отпущу? И проверю прямо сейчас? — жадно хватает меня за запястье.

— Так будет неинтересно, — тяжело вздыхаю и мягко убираю от себя его руку.

Он делает еще одну затяжку, а затем сильно вдавливает окурок в пепельницу. Встает. Я настораживаюсь. Виктор поправляет брюки в зоне паха. Увожу взгляд в сторону. Слишком неловко смотреть прямо туда.

— С тобой мне при любом раскладе будет интересно. Поверь.

Через несколько секунд я остаюсь в VIP-ке одна и снова ловлю дежавю, как это было вначале вечера.

В следующий раз одним поцелуем я уж точно не отделаюсь.

ГЛАВА 9.

Виктор

Пялюсь на смартфон и ловлю себя на мысли, что буквально считаю минуты до того момента, как снова порулю в сторону «Детектора».

Сам себя не узнаю. Святошей я, конечно, никогда не был. Но и до блядуна мне, откровенно говоря, далековато. Я люблю красивых девочек. Люблю их компанию. Люблю их трахать, а в моменты особенно хорошего настроения — послушать их пустой, но забавный трёп.

Но никогда. Никогда ни одна из них так плотно не застревала в моей башке. Особенно, девочки из «Детектора». У меня с ними всё всегда довольно просто и понятно. Бабки, секс, пара улыбок друг другу на прощание и каждый уходит в свою жизнь. С кем-то эта схема срабатывала повторно, а с кем-то — нет. Всё зависит от ситуации и настроения.

А то, что происходит сейчас ни в одну мою схему не впишешь. Как ни старайся.

Я никогда не платил целый месячный «абонемент» за девочку. Понятия не имею, как и что там у них в «Детекторе» работает при таком раскладе. Да и по большему счету, когда я отстегивал за Полину кругленькую сумму, думал немного о другом.

Может, ее эти игры входят в список «всё включено»? Хер его знает. Но мне нравится. Эти ее игры. Они в чем-то неумелые, но всё равно красивые, возбуждающие. Я нагуливаю аппетит и наблюдаю за Полиной. Изучаю. Жду момента, когда мне окончательно снесет чеку.

Не всегда понимаю, кто и с кем играется, но так даже интересней. «Детектор» явно знает свое дело и идет не по заезженному пути, а держит клиента в приятном тонусе.

Полина — новенькая. Я это знаю. А где раньше работала? С таким же старанием развлекала какого-нибудь другого похотливого ублюдка типа меня? Или был кто-то похуже? Получше? Есть ли у нее парень?

Меня злит одна только мысль, что вот такой она может быть с любым другим мужиком. Я по натуре жуткий собственник и ревновать умею так, что в глазах всё чернеет. С чем это связано — понятия не имею. Возможно, с матерью, которая гуляла от отца и в конечном итоге ушла к другому, оставив меня. Поэтому-то я и не спешу ввязываться ни в какие серьезные отношения. Был там и ничего хорошего не нашел.

Проще оставаться свободным. Ни мне не трахают мозг. Ни я.

Но Полина…

Поля-Поля-Поленька, что ты у нас за ведьма такая, м?

Танцует так, что у меня пах от возбуждения ноет. А целуется как целка. Играет так? Типа на контрастах? Подсаживает меня на американские горки?

Никогда не замечал за собой любовь к таким вот играм, а с ней будто открываюсь для себя же с новой стороны. Если и эта опция входит в месячный пакет, то «Детектор» явно продешевил. Я бы на их месте брал больше.

Когда открывается дверь со стороны пассажира и рядом садится Стас, я переключаюсь с более приятных мыслей на важные. Так как главный у нас именно Стасян, я у него работаю что-то типа правой рукой. Так еще со школьных времен тянется. Ну и плюс кто-то же должен базарить. В этом деле друг не силен, поэтому за дипломатию тоже отвечаю я.

Пока он будет за решеткой во внешнем мире всем придется заправлять мне. Ну и просто наблюдать за тем, чтобы нас не наебали. С одной стороны, работа не пыльная, с другой, я даже немного волнуюсь. Но не показываю этого. Пропетляем, а потом уйдем в свой бизнес. У меня есть рабочие идеи, планы. Уверен, что всё получится и тогда мы заживем на полную катушку.

Встреча длится недолго, но сил расходую немало. Нужно уметь лавировать. Где-то — включаю серьезность на максимум, а где-то — немножко балагурю. Я в этом плане более гибкий, Стасян — нет. Иногда упрямей похлеще любого осла. Но никто неидеален.

Когда мы уже рулим обратно, я снова постоянно поглядываю на время.

— Спешишь? — друг иронично ухмыляется.

Сучоныш наблюдательный.

— Ага, есть одно дело.

— Д-длинные же ноги у этого д-дела.

На ногах Полины я завис еще в нашу первую встречу. По-другому тут не получится. Вон даже Стас их заценил. Вкусы на девочек у нас разные, поэтому ревности нет, но и обсуждать Полину ни с кем не хочется. Даже с единственным другом. И даже просто ее ноги.

— Ну а сам-то с блондиночкой зажигаешь, да?

Стас только лениво покачивает ладонью в воздухе. Понятно, он тоже обсуждать свою не хочет.

Когда высаживаю друга около его дома, мы прощаемся, и я бью по газам. Терпение рвется на лоскутки. Ничего больше не интересно и ничего хочу, только поскорей добраться до «Детектора».

Что на этот раз ты для нас придумаешь, Поля, м?

Когда иду по хорошо знакомому пути в свою VIP-ку, меня предупреждают, что Полина уже ждет.

Ждешь меня, малыш? Тоже соскучилась? Или это еще одна часть твоего шоу?

Мне хочется верить, что ждет. Так вся наша игра кажется правдоподобней и от нее не несет вонью продажности.

На секунду притормаживаю перед дверью, перевожу дыхание, а затем только захожу.

Внутри темень. Ни звука.

Прикрываю дверь. Делаю несколько шагов вперед и чувствую, как мне на плечи опускаются ладони. Невесомо и по-женски нежно. Хочу обернуться и поймать свою неуловимую Колибри.

— Тш-ш-ш. Не так быстро, Зима, — она тихо смеется. — Стой так.

Лыблюсь в темноту, как дурак, но слушаюсь. Стою ровно и чувствую, что Полина пытается мне завязать глаза.

— Это еще зачем?

— Чтобы не подглядывал.

— Здесь и так темно или ты не доверяешь мне?

— Перестраховываюсь.

Хорошо, поиграем по твоим правилам.

Как только Полина справляется с повязкой, я слышу стук ее каблуков. Она обходит меня и берет за руку. У нее очень нежная и теплая кожа. Хочется крепче сжать, но боюсь, что могу напугать или просто сделать больно. Дури ведь во мне предостаточно, а Полина хоть и не тощая, всё равно кажется слишком хрупкой.

Она усаживает меня на диван. Я слышу какие-то тихие не совсем понятные мне звуки. То ли хруст фольги, то ли какой-то упаковки. Презерватив? Вряд ли. Полина так просто мне не дастся. Пока не доведет до безумия — не успокоится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рука так и тянется поднять повязку, чтобы подсмотреть. В чем она сегодня одета? Что собирается делать? Мне интересно абсолютно всё. Из последних сил держусь. Ну не пацан же я малолетний. Опыт ведь есть и выдержка — тоже.

Снова слышится стук каблуков. Полина смелей, чем в прошлый раз усаживается сверху и прикасается мягкой подушечкой пальца к моим губам. Несильно прикусываю зубами и ощущаю привкус шоколада. Слизываю.

Мне плевать как это может выглядеть со стороны. Я уже полностью в игре.

— Вкусно? — спрашивает Полина.

— Ты вкуснее.

— Вот как.

Отпускаю ее палец и провожу языком по нижней губе. Не могу сидеть спокойно. Если не могу ее увидеть, буду чувствовать. Опускаю ладони на бедра, веду вверх к узкой талии. Полина сегодня снова в платье, но оно кажется настолько тонким, словно она почти голая.

Я хочу увидеть ее голой. Хочу ее трахать и видеть, как она кончает. Под закрытыми веками начинает кружиться столько разнообразных ярких сцен с ее участием, что пах буквально простреливает. Я вжимаюсь им в Полину, чтобы она почувствовала, что именно со мной делает.

Ее теплое дыхание касается моей щеки. Она играет со мной, трется кончиком носа о мою скулу. Первой целует. Ее губы в шоколаде и, кажется, я ощущаю привкус клубники. Включаюсь в поцелуй сразу же. Вылизываю ее рот изнутри. Полина будто немного шокирована, но не отступает.

Опять не могу понять: она играет или нет? Игру затеяла взрослую. Взяла на себя роль ведущей, но чего-то будто бы пугается. Я немного ослабляю напор, разжимаю пальцы на ее талии.

Мы тяжело дышим. Я вдыхаю ее сладкое дыхание и прижимаюсь лбом к ее лбу. Я сижу, а меня ведет как пьяного. Подсыпала что-то?

— Пусти, — шепчет.

— Не дождешься.

— На секунду.

— Чтобы ты снова упорхнула от меня, Колибри?

— Не упорхну. Обещаю.

Я заставляю себя совсем разжать пальцы. Отпускаю. Полина исчезает на несколько секунд, а когда возвращается, я снова ее ловлю. Под пальцами нет ткани, только голая теплая кожа. Гладкая и мягкая.

Зависаю.

Хочу скользнуть ладонями вверх и слышу твердое:

— Нет.

— Нравится меня мучить?

— Нет.

От нетерпения и боли в яйцах я готов завыть. Мне ничто не мешает всё переиграть. Завалить Полину на этот самый диван и просто взять. Как хочу и сколько захочу. Бабки-то уплачены. Мне никто и слова не скажет. Но я так не хочу. Блевать от такого расклада тянет.

Я и не против дальше играть в эту странную игру, хоть выдержки уже осталось на один глоток.

Полина ласкает пальцами мой затылок. Приятно.

Снова поцелует?

Насколько она обнажена? Только верх или полностью? Какая она без одежды? Уверен, что вид мне понравится.

Она берет меня за ладони и устраивает их у себя под грудью. Голая. Дышит громче и тяжелее. Тоже на пределе? Или боится?

Я не знаю. Впервые не получается считать эмоции.

— Только аккуратно, — просит шепотом и отпускает мои руки, дает волю.

С тобой хочется по-всякому, но я услышал, малыш.

Ее грудь идеально ложится мне в ладони. Хочется ее сильней сжать, но я сдерживаю себя. Обвожу твердые горошины сосков большими пальцами. Они в чем-то… Подаюсь вперед и один обхватываю губами.

Полина судорожно вздыхает и хватается за мои плечи. Непонятно, чтобы оттолкнуть или притянуть ближе.

Я аккуратно, малыш. Мы же договорились.

Снова ощущаю шоколад. Полина и в самом деле сладкая. Везде.

Втягиваю сосок глубже, ласкаю языком, сжимаю губами. Она снова вздыхает и почти стонет. Тонкие пальцы сжимают на плечах мою рубашку. Нет, отталкивать Полина уж точно не планирует.

Одной рукой обнимаю ее за поясницу и подтягиваю ближе к себе, а другой — сжимаю грудь и ласкаю. Скорей дурею. Член ноет и трется о жесткую ширинку. Нужно либо поправить, либо нахрен раздеться.

Полина остро реагирует на меня. Я чувствую, как она дрожит. Пальцы перебираются снова ко мне на затылок. Она сжимает короткие волоски, и сама жмется ко мне, трется об мой пах. Тихо стонет. Не орет, не симулирует. Такое невозможно сыграть, а именно стонет. Красиво. Сексуально что ли.

Еще чуть-чуть и я кончу без стимуляции. Как сопляк во время пубертата.

Скольжу ладонью вверх по позвоночнику и кладу ее сзади на шею. Отпускаю сосок и тянусь за поцелуем.

— Ну как? Убедился, что я сладкая? — спрашивает дрожащим голосом.

— Не до конца.

Провожу пальцами по животу, вниз. Полина резко перехватывает меня за запястье.

— Нет, — выдает со страхом в голосе.

— Почему? До последнего не хочешь мне даться?

Молчит.

Повязка начинает меня раздражать, поэтому я сдираю ее с глаз. Темнота в комнате уже не кажется такой плотной. Я быстро улавливаю взгляд Полины. Он реально у нее напуганный. Губы приоткрыты. Волосы растрепанные. Роняю взгляд на ее грудь. Вижу контуры, а хочу четче. Нужен свет, но до него еще дотянуться надо.

— Меня еще никто…, — запинаясь, бормочет.

Я, блядь, вообще ничего не понимаю. Полина то развращает меня, то строит из себя невинную девочку. Катает на американских горках на полную катушку.

— Не лизал?

Она опускает взгляд. Ее стеснение меня даже немного веселит. Такая попадается мне впервые.

— Тебе понравится.

Полина не ведется. Вся почему-то съёживается, а затем резко вскидывает голову и набрасывается на меня с поцелуями.

Отвлекаешь?

Я не против. Она трется своей обнаженной грудью о мою рубашку. Платье «гармошкой» собрано на талии. Ее пальцы ложатся мне на пряжку ремня, расстегивают. Я продолжаю целовать Полину, ощущая остатки шоколада. Помогаю с пуговицей и ширинкой.

Она обхватывает мой твердый член. Нежно, аккуратно. Будто впервые вообще касается.

— Малыш, ты ничего не хочешь мне рассказать? — серьезно спрашиваю и перехватываю ее ладонь.

ГЛАВА 10.

О чем именно я могу рассказать? О том, что ни разу не занималась сексом с мужчиной? Или о том, как с рвением прилежной ученицы ползала по Интернету в поисках подходящего способа, как разнообразить романтический вечер?

Я ведь действительно перерыла кучу форумов и пересмотрела кучу видео на эту тему. Несколько раз останавливалась, чтобы продышаться и переждать очередную вспышку смущения. Затем снова продолжала изучение, чтобы Виктору понравилось.

На максимум включила все свои актерские способности, но… всё равно, кажется, с треском провалилась.

Сердце бешено бьется под ребрами. Дыхание сбилось. Щёки горят. Внизу живота горит. Я касаюсь твердого мужского члена, чувствую возбуждение и вместе с тем страх. Страх, что Виктор раскусит меня и потребует свои деньги назад.

Сюда явно приходят не для того, чтобы носиться с девственницами.

— Полина? — севшим голосом зовет меня Виктор и сжимает мой подбородок двумя пальцами.

— Лучше ты расскажи, как тебе нравится, — поднимаю взгляд и игриво ему улыбаюсь.

Он внимательно смотрит мне прямо в глаза. Я чуточку его боюсь и в то же время кайфую от того, что Виктор настолько сильно меня хочет. Меня пробирает дрожь. Низ живота страшно ноет. Это не входило в мои планы. Хотеть должен только он, а получается, что у нас это… взаимно.

— Проведи ладонью по нему, — подсказывает.

Я тихо выдыхаю. Кажется, мне удалось отвлечь его внимание. Делаю так, как он хочет. Дрожу. Не от страха, а от новых ощущений, что меня переполняют.

Мы продолжаем смотреть друг другу в глаза. Это… будоражит. Дико. Я никогда себя так не вела и никогда не могла подумать, что могу быть способной на нечто подобное. Полуголая сижу на коленях у мужчины, которого совсем не знаю и ласкаю его член. Но самое страшное, что мне это нравится и он тоже… нравится.

Чувствую, как член под моими пальцами становится еще тверже.

— Оближи свои пальцы.

Секунду не решаюсь, затем облизываю. Пусть мы и находимся в полутьме, но в глазах Виктора словно зажигается какой-то огонек. Опасный. Многообещающий.

— Коснись вот здесь, — он направляет меня.

Я касаюсь головки и повторяю за движениями Виктора. Он шумно выдыхает сквозь крепко стиснутые зубы.

— Нравится?

— Да, — выдыхает и впивается в мой рот поцелуем.

Виктор целуется дико, жадно и глубоко. Каждый раз, когда он это делает у меня дыхание перехватывает и сердце больно-приятно ёкает. Ничего не могу с собой поделать.

Я продолжаю его ласкать, пока мы целуемся. Соски сладко ноют, внизу живота всё стягивается в невидимый крепкий узел. Голова идет кругом.

Виктор отпускает мои губы и снова приникает к груди. На этот раз мучает другой мой сосок. Вылизывает его, обводит языком, несильно перехватывает зубами. Еще чуть-чуть и я окончательно потеряю связь с реальностью. Прикрываю глаза, ласкаю пальцами чувствительную головку.

Ладони Виктора с твердыми подушечками пальцев скользят под подол моего платье и крепко сжимают ягодицы. Я тихо вздыхаю и подаюсь бёдрами чуть вперед, затем назад. Мягкой волной раскачиваюсь у него на коленях.

— Выебу, малыш, — то ли обещает, то ли угрожает.

А я не знаю то ли боюсь, то ли хочу, чтобы это поскорей случилось. Кто, блин, с кем еще играет тут?

Он отвешивает мне звонкий шлепок, отчего я вздрагиваю и убирает в сторону полоску нижнего белья. Я замираю на секунду. Распахиваю глаза.

— А как нравится тебе, м? — спрашивает Виктор, прижавшись губами к моей ушной раковине.

Я не знаю, как мне нравится. Просто не знаю. Зато знаю, как мне точно никогда в жизни не понравится. Жестоко и без моего согласия.

— Нежно, — шепчу пересохшими губами.

— Нежная хрупкая Колибри, — хриплым голосом тянет и касается кончиками пальцев моих складок.

По нервным окончаниям словно пускают заряд тока.

— Не останавливайся, Поля.

Я продолжаю ласкать Виктора, а он… он в ответ начинает ласкать меня. Я чувствую, что давно вся стала влажной и теперь Виктор распределяет мою влагу, касается клитора. С губ срывается стон. Я снова закрываю глаза. Хочется свести бёдра и в то же время раздвинуть их как можно шире.

Мы снова целуемся. Я отпускаю себя, стону прямо Виктору в рот. Узел внизу живота затягивается всё туже. Я чувствую, как горю. Виктор почти не дышит, а просто уже рычит. Я инстинктивно ускоряюсь. Он — тоже. Мой стон рискует в любую секунду перерасти в крик. И я… кричу.

Внутри словно всё взрывается. Сладко. Сильно. До ярких точек под закрытыми веками. Я дрожу и не могу нормально вдохнуть. Словно теряюсь в пространстве и чувствую, как это странное до невозможности приятное ощущение еще отзвуком несется по венам. Это… это и есть оргазм?

— Посмотри на меня, — слышу сквозь шум в ушах голос Виктора.

Он убирает от лица спутанные пряди.

Смотрю.

— Ты слишком сладко кончаешь. Тебя только трахать и трахать. Ты в курсе?

Я рассеяно качаю головой.

— Хочу, чтобы и ты, — сбивчиво шепчу.

— Возьми его в рот, — он ласково заправляет прядь волос мне за ухо.

Еще несколько минут назад я бы испугалась, но сейчас хочу продолжить. Хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне.

Соскальзываю с колен Виктора. И пока мой рассудок обратно не включился, рискую. Хорошо, что здесь темно. Так проще отбросить смущение. Аккуратно обхватываю губами член. Что именно делать дальше — не знаю.

Снова импровизирую, потому что в мои планы на сегодня минет не входил.

Осторожно облизываю твердую горячую головку. Не чувствую отвращения. Ноздри щекочет запах шоколада и чистого белья.

— Блядь, — сквозь зубы цедит Виктор и опускает ладонь мне на затылок. Он не давит на него, просто поощрительно поглаживает.

Я смелею и облизываю уже уверенней. Глубже брать не рискую. Страшно.

Виктор шумно дышит, затем грязно ругается, когда я ускоряю движения языком. Он изливается мне прямо в рот. Я скорей рефлекторно, чем осознано всё проглатываю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это… это какое-то безумие!

Несколько минут мы не двигаемся. Только тяжело дышим. Виктор, сидя на диване и откинув голову на спинку, а я… у его ног.

Сознание постепенно начинает проясняться. Жду, что вот-вот почувствую себя мерзко или стыд даст о себе знать. Но время идет, ни того, ни другого не происходит. Я спокойна. Я ни о чем не жалею.

Каждый молча приводит себя в порядок. В голове проскальзывает мысль, что я не хочу прощаться с Виктором, но тут же гашу ее. Напоминаю себе, где я нахожусь и по какой причине. Сантименты в «Детекторе» явно никому не нужны.

Перед тем как уйти Виктор подходит ко мне и снова ласково убирает за ухо прядь волос.

— Это тебе, — вкладывает мне в ладонь деньги.

Я не испытываю по этому поводу никакой радости, хотя деньги мне нужны. Процент от бара совсем ведь мизерный, но… в моменте я, кажется, и в самом деле забыла, где нахожусь. Потому что позволила всему этому случиться не из-за «Детектора», а из-за своего желания.

Но деньги Виктора быстро возвращают меня в реальность.

Домой я попадаю, как всегда, почти под утро. До обеда сплю, а когда просыпаюсь, понимаю, что нужно сходить в супермаркет. Холодильник почти пустой. Занимаю мысли рутинными делами. Лучше пусть будет так, чем я начну прокручивать в голове прошедшую ночь, вспоминать все эти взгляды, касания и поцелуи.

Нельзя, Полина! Нельзя!

Хорошо, что супермаркет находится в пешей доступности. Есть возможность проветрить голову. Когда неспешно возвращаюсь домой, я замечаю около своего подъезда смутно знакомый черный глянцевый автомобиль.

Притормаживаю, когда из него выходит мужчина. Тоже смутно мне знакомый.

Охранник Генерала!

Он замечает меня, открывает дверцу со стороны пассажира. Но, к счастью, оттуда не выходит сам Генерал. Охранник просто достает огромный букет красных роз.

Я возобновляю шаг и спешу к своему подъезду.

— Велено передать, — слышу знакомый тон робота.

Крепче сжимаю ручки шоппера и оборачиваюсь.

— Мне? От кого?

— От Савелия Марковича.

Букет выглядит просто потрясающе. Я такие только на фотографиях в интернете видела. Думаю, многие девочки хотели бы получить подобный в подарок. Но я уже наученная горьким опытом «Детектора», не спешу восхищаться. Такие букеты вряд ли просто так дарят.

— Спасибо. Но я не приму.

Быстро нащупываю в сумочке ключи и спешу зайти в подъезд.

К счастью, за мной никто не идет следом, и я позволяю себе с облегчением выдохнуть. Пусть я совсем не знаю Генерала, но он явно не глупый человек и правильно поймет мой отказ.

Увы, но я ошибаюсь.

На следующий день водитель снова ждет меня у подъезда с новым шикарным букетом роз. На этот раз белым.

В «Детектор» меня не вызывают, поэтому я трачу всё свободное время на себя: много гуляю; заглядываю в книжный и магазин. Делаю всё, чтобы отвлечься и унять свою тревожность, которая теперь ходит за мной по пятам.

— Велено передать, — всё тем же лишенным каких-либо эмоций голосом, сообщает охранник.

Пробегаюсь взглядом по нежным белоснежным лепесткам. Каждый из них настолько идеален, что на секунду кажется, будто букет собран из искусственных цветов. Но сладкий характерный аромат говорит об обратном.

— Я же уже сказала, что не приму, — хмурюсь.

Интересно, а если бы он меня не встретил сегодня, что тогда делал? Ждал бы? Или просто уехал?

Охранник молчит и протягивает мне букет.

Ничего не отвечаю и ухожу.

Такая настойчивость со стороны Генерала начинает меня немного напрягать. Зайдя в квартиру, я осторожно подхожу к окну и заглядываю в него. Охранник с кем-то говорит по телефону. Уверена, что со своим боссом. Кладет цветы назад в машину и вскоре уезжает.

Мне только из любопытства интересно, что они сделают с букетом. Выбросят? Подарят другой девушке? Но главный вопрос так и остается висеть в воздухе.

Зачем Генерал всё это делает?

Мне неинтересна его компания. Мне не нужны его ухаживания. Я не хочу быть чьей-то любовницей. Только такую роль Генерал мне и может предложить. В его возрасте мужчины уже давно глубоко женатые люди.

Я хочу лишь одного — разделаться с «Детектором» и забыть о нем, как о страшном сне.

А Виктора тоже забудешь?

Слегка кривлюсь и поворачиваюсь к окну спиной. От собственных мыслей не скроешься ни в супермаркете, ни в книжном магазине, ни в парке. Я боюсь искать ответ на этот вопрос. Боюсь анализировать все свои чувства, что возникли во мне в нашу последнюю встречу, потому что понимаю — ответ явно окажется неутешительным.

Отталкиваюсь от подоконника и ухожу в ванную мыть руки.

Сегодня я тоже остаюсь дома, потому что звонка из «Детектора» не поступает. Убеждаю себя, что так даже лучше. Зима оплатил весь месяц, а «работаю» я значительно реже. Плюс у меня есть время, чтобы немного выдохнуть и забыть о том, как я остро реагировала, сидя у него на руках.

Провожу дома генеральную уборку, а вечер коротаю за чтением новой книги.

Следующий день встречает диким ливнем. Поэтому из дома я даже нос высовывать не рискую. «Детектор» по-прежнему молчит. Я начинаю нервничать и грызть себя различными тревожными мыслями: может, Виктору не понравилось? Он отказался? Что теперь со мной будет?

Я торможу себя и пытаюсь рассуждать логически. Если бы одно из моих предложений оказалось верным, вряд ли «Детектор» позволил мне сидеть без дела. Долг сам себя не выплатит. Как ни странно, а этот довод помогает мне успокоиться.

Пока кручусь на кухне и готовлю себе обед, бросаю взгляд в окно и снова вижу всю ту же машину. Дождь чуть-чуть поутих, превратившись в мерзкую морось.

Похоже, Генералу совсем плевать на своих людей, раз заставляет их выполнять абсолютно глупую и безрезультатную работу, да еще и в такую погоду.

Чего он добивается? Что я в конечном итоге сдамся? Или думает, что я нарочно играю в недотрогу? С чего он вообще решил, что я побегу к нему, роняя тапки? Я не кокетничала с ним в тот день. Не давала никаких намеков. Забыла о Генерале и даже не вспоминала о нем. Да и он не давал о себе знать, а теперь вдруг нарисовался.

Может, он не понимает намеков и нужно высказать всё прямо?

Выключаю плиту, сдергиваю с крючка в коридоре кофту и спешу спуститься. Как только выхожу из подъезда охранник тут же выходит из машины и достает очередной букет. На этот раз розы желтые. На фоне мокрого асфальта и серых туч они кажутся единственным ярким пятном.

Скрещиваю руки на груди, обхожу лужу и застываю на бордюре. Охранник подходит, чтобы вручить букет.

— Я его не возьму. Скажите, что именно непонятно в моем ответе?

— Велено передать.

От раздражения я закатываю глаза. Опять одно и тоже!

— Вы можете еще что-то сказать, кроме «велено передать»?

Охранник никак не реагирует.

— Не нужно мне больше привозить цветы, понимаете? Не нуж-но! Я не ищу отношений и встречи на одну ночь меня не интересуют.

Мое внутренние «я» гаденько улыбается.

Да, конечно, не интересуют. А с Виктором — очень даже.

— Я просто должен передать букет.

— Отлично, вы всё-таки умеете разговаривать, — нервно улыбаюсь. — Можете набрать вашего босса? Я сама ему всё скажу.

Охранник перекладывает букет в одну руку, а другой тянется во внутренний карман пиджака. Я немного ёжусь из-за резкого порыва прохладного ветра, будто он служит мне предупреждением, но всё равно сдаваться не собираюсь.

— Она хочет с вами поговорить, — тихим уверенным тоном рапортует охранник.

С трудом сглатываю слюну, когда мне вручают смартфон.

— Алло? — робко спрашиваю.

— Слушаю, — ответ как щелчок кнута — резкий и бескомпромиссный.

Весь мой былой запал начинает гаснуть, но я напоминаю себе, что обязана расставит все точки над «і».

— Прекратите меня донимать.

— Прекрати сопротивляться.

Ответ Генерала выбивает из меня остатки воздуха. Крепче сжимаю корпус чужого смартфона.

— Я не ищу друзей или новых знакомств.

— Я и не собираюсь быть твоим другом.

Каждый его ответ вынуждает меня сильней сжать зубами внутреннюю сторону щеки. Но зато теперь я точно знаю,

чего

именно от меня хочет добиться Генерал.

— Оставьте меня в покое, иначе я буду вынуждена переехать.

— У меня есть недвижимость.

От раздражения и ощущения, что все мои слова как теннисный мячик отбиваются назад, хочется взвыть. Ну что за человек?!

— Меня не интересуют ни ваши цветы, ни ваша недвижимость, ни вы. Нет означает нет.

— Я не знаю слова «нет».

— Тогда я вас научу.

Отнимаю телефон от уха и завершаю вызов. Сердце колотится так, будто меня заставили без отдыха бежать несколько километров.

— Я всё сказала, — возвращаю смарт охраннику и ухожу к себе.

От злости и раздражения меня буквально всю распирает изнутри. В голове до сих пор слышится бескомпромиссный голос Генерала. Наглый и самоуверенный придурок!

Спешу проверить свой обед и слышу звонок в дверь. Несложно догадаться, кто это может быть. Охранник незаметно проследил за мной и теперь знает, где находится моя квартира? От этой догадки у меня по позвоночнику пробегается ледяной страх.

Хмурюсь и хватаю кувшин с водой. Сейчас он у меня получит.

Резко открываю дверь. Вижу прямо у себя перед лицом букет розовых цветов. Запоздало вспоминаю, что охранник вообще-то приехал с жёлтыми розами и выливаю воду.

— Блядь! — слышу слишком знакомый возмущенный голос.

Виктор опускает букет и отфыркивается.

Я стою, не двигаясь, и беспомощно пялюсь на него.

— И тебе… привет, — едва слышно отвечаю и нервно улыбаюсь.

ГЛАВА 11.

— Ты всех гостей так встречаешь, м? — спрашивает и стряхивает со своей кожанки капли воды.

— Нет. Только избранных, — брякаю первое, что приходит в голову и прижимаю несчастный кувшин к груди.

Опозорилась, Бессонова, на пять с плюсом! Молодец!

— Я думал, избранность в другом должна проявляться.

— Что ты здесь делаешь?

Виктор протягивает мне букет. Я не знаю, что это за цветы, но они мне кажутся не такими банальными, как розы. Крупные бутоны. Плотные листья. Букет аккуратно упакован в декоративную бумагу. Я почти не ощущаю никакого аромата и это неожиданно мне нравится. После удушающей сладости роз Генерала букет Виктора как глоток свежего воздуха.

— Тебя увидеть захотел. Бери уже.

Я растерянно принимаю букет. Мой подозрительный и удивленный взгляд мечется между цветами и лицом Виктора. Ничего не понимаю.

— Ты мог приехать в «Детектор».

— Не мог. Впустишь или через порог общаться будем?

— С чего бы это вдруг я тебя впускала к себе?

— Сама же сказала, что я избранный, — нагло ухмыляется.

Глядя на его улыбку, чувствую, как к щекам постепенно начинает приливать жар. Вот еще! Не хватало только раскраснеться перед ним!

— Ну проходи, — я отхожу назад и открываю дверь чуть шире.

Видеть Виктора в своем доме — странно. До мурашек и приятного щекочущего чувства внизу живота.

— Прости, тапок под твой размер у меня нет. Но дома чисто, так что… Располагайся! — сообщаю, пока ухожу в ванную, чтобы набрать в кувшин воды для букета.

Стараюсь оставаться спокойной и не нервничать. Не получается. Как мне расценивать приход Виктора? Как внеплановую рабочую смену? Или он действительно просто захотел увидеть меня?

Бросаю быстрый взгляд на свое отражение и поздно спохватываюсь. Господи! Я же выгляжу как чучело! Простая растянутая футболка, шорты. А на голове вообще чёрт пойми что! Я без каблуков, платья и макияжа!

Едва не роняю кувшин, но вовремя спохватываюсь и ставлю его на старенькую стиралку. Цветы, наверное, лучше избавить от бумаги, иначе в кувшине не поместятся. Смотрю на букет и сердце ёкает. Мой первый настоящий букет.

Господи, это такая мелочь, но до ужаса приятная!

Хочется зарыться лицом в эти красивые лепестки, но я не позволяю себе этого сделать. Мы с Виктором не обычная влюбленная парочка. Мы вообще не парочка и уж точно не влюбленная. О таком нельзя забывать.

Выхожу из ванной и ставлю кувшин на кухне. Виктора здесь нет, зато на столе стоит бумажный пакет с логотипом дорогого супермаркета. Любопытно заглянуть, что же там такого он принес, но пусть уж Виктор сам расскажет.

— Ты где? — спрашиваю и иду его искать.

Нахожу в своей комнате. Он самым наглым образом развалился на моей кровати и вертит между пальцев мое… нижнее белье?!

Я от злости и смущения вспыхиваю как спичка.

— Ты что творишь?! — взвизгиваю и буквально подлетаю к нему, чтобы вырвать из длинных пальцев свои трусики.

— Почему на встречу со мной их не надеваешь? — Виктор кладет одну руку себе под голову.

У него всё еще немного влажная челка. Взгляд цепкий, но какой-то уставший.

— Не твое дело, — бурчу и запихиваю нижнее белье в первый попавшийся шкафчик. — Ты у всех, к кому без разрешения приходишь в гости, ковыряешься в вещах?

— Нет, только у тебя.

— Не боишься, что я тебя сейчас просто выставлю за дверь? Мы не в «Детекторе», значит я могу себя вести как захочу и не быть паинькой.

— Такой ты мне нравишься даже больше, малыш. Продолжай.

Я и злюсь, и в то же время жутко смущаюсь. Перед глазами сразу же вспыхивают все те откровенные сцены, что были между нами. Это… красиво. И я… я бы хотела повторить. С ним. Только с ним.

— А ты мне таким совсем не нравишься, — хмурюсь.

— Каким?

— Наглым и не уважающим чужое личное пространство.

Он только тихо смеется и закидывает вторую руку за голову. Несмотря на его поведение, я не чувствую, что Виктор может мне причинить вред.

— Я устал. Пиздец как сильно. — Говорит уже серьезно. — Не было сил тащиться в другой конец города. К тебе ехать ближе.

— Так бы сразу и сказал.

— Так не интересно. Я привез еды. Набрал там всякого.

— Для романтического ужина? — иронизирую.

— Нет, чтобы просто поесть. Я настолько голодный, на сколько и уставший. Товарищ на меня кучу дел скинул. Пытаюсь теперь разгрестись с ними.

Я сразу же вспоминаю о том мужчине, с которым сейчас спит Юля. Она всем нашим девочкам хвастается связью с ним. Говорит, что в постели он — бог. Втайне я надеюсь, что он ее использует, а потом тупо бросит. Пусть получит по заслугам хотя бы таким образом. Смотреть на ее довольное лицо нет уже никаких сил.

— В мои обязанности не входит готовка, — скрещиваю руки на груди. На своей территории я ощущаю себя в разы уверенней и смелей, чем в стенах «Детектора». И к тому же мне нравится дразнить его.

— Я к тебе пришел не как к девочке из клуба.

Вся моя ироничность вмиг рассеивается. На языке замирает вопрос: а как к кому? Но не уверена, что он сейчас уместен.

Виктор и в сам деле выглядит очень уставшим. Мне его даже становится чуточку жаль. Возникает желание позаботиться о нем. О том, что эта забота размывает между нами грань покупатель/товар я малодушно решаю не думать.

— Хорошо, я спасу тебя от голодной смерти, Виктор Зима.

— Можно ведь просто Витя.

— А я не люблю, когда всё просто, — вздёргиваю одну бровь и лукаво улыбаюсь. Он улыбается мне в ответ и прикрывает глаза.

Я быстро достаю из шкафа тот самый шелковый халат с вышивкой сакуры на спине, который купила еще в самом начале своего рокового знакомства с Юлей. И ухожу на кухню. Переодеваюсь, чтобы выглядеть получше и сначала разделываюсь с букетом, а затем перехожу к ужину.

Виктор купил много всего разного: мясо, рыбу, фрукты, овощи, шоколад, бутылку вина. Самый настоящий набор для романтического ужина, которого у нас просто не может быть. Да, помню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я забываю о навязчивом Генерале и полостью концентрируюсь на готовке. Свой скромный обед прячу в холодильник. Стараюсь всё сделать максимально эстетично и вкусно. Но когда снова вспоминаю о том, что Виктор рассматривал мое нижнее белье, хочется всё намерено пересолить. Что он, блин, себе позволяет?! И почему я его терплю в стенах своего дома?

Сама не могу понять: меня бесит его наглость или всё-таки в большей степени привлекает. Генерала я сразу отбрила, потому что его настойчивость, почти навязчивость, меня напрягают. А наглость Виктора… она у него какая-то… безобидная? Я не чувствую себя зажатой в стальном кулаке. Он не отнимает у меня свободу. Мы будто движемся в одном ритме.

Заканчиваю с фруктами и слышу позади себя шаги. Уверенные, но тихие. Знакомые теплые ладони ложатся мне на талию. Дыхание в миг перехватывает. Кожа покрывается мурашками, я их отчётливо вижу на своих предплечьях.

— Я еще не закончила, — бурчу.

— А я уже не могу ждать, — выдыхает и прижимается губами к моей ушной раковине.

Под коленями разливается странная слабость. Еще чуть-чуть и я просто упаду в руки Виктора послушной мягкой куклой.

Он так близко, и я совсем не ощущаю ни страха, ни отвращения. Мой триггер на мужчин не срабатывает. Виктор словно сломал его и выбросил к чёртовой матери.

Его руки скользят мне под халат, поднимаются выше, к груди, накрывают, сжимают уже затвердевшие соски. Я со стуком выпускаю нож, которым с особенной тщательностью еще несколько секунд назад нарезала киви.

— Ты продолжай-продолжай, не отвлекайся, — хрипло шепчет Виктор.

Я чувствую улыбку на своей коже. Теперь он решил со мной поиграть, так получается?

Снова берусь за нож и продолжаю нарезать. Сосредоточиться почти нереально, я слишком отвлекаюсь на уверенные и даже слегка собственнические ласки Виктора. Он оттягивает мои соски, перекатывает их между пальцев. Внизу живота моментально вспыхивает жар и невидимой волной собирается между ног.

— Издеваешься, да? — тяжело дыша, спрашиваю.

— Над тобой — никогда.

Чувствую, как рука Виктора скользит ниже… ниже… еще ниже. Я крепче сжимаю нож, когда он касается сквозь тонкую ткань нижнего белья моих влажных складок. Мне и приятно и в то же время почему-то дико стыдно за реакцию своего тела. Нормальную, между прочим, реакцию, потому что стоит быть откровенной перед самой собой — он мне нравится.

— Я всё, — отвечаю, едва успев подавить свой стон.

— Так быстро? — тихо смеется мне на ухо и ласкает меня круговыми движениями.

Я не сразу осознаю двусмысленность своей фразы, а когда это происходит, от стыда хочется провалиться сквозь землю.

— С готовкой — всё. Я закончила.

— М-м-м. А я-то уж подумал.

Виктор оставляет поцелуй на моем плече и убирает руки. Что-то внутри меня протестует, требует продолжения, но я не решаюсь озвучить свое желание вслух.

— Где у тебя ванная? — спрашивает таким будничным тоном, словно это не он только что ласкал меня.

— Прямо напротив кухни.

Виктор уходит. У меня есть несколько минут, чтобы привести и себя, и свои мысли в порядок. Поправляю халат, волосы и прячу всю ненужную посуду в шкафчик. Быстро накрываю на стол. Получается и в самом деле красиво.

— Вино за тобой, — сообщаю, когда Виктор возвращается.

Он кивает и берет заранее приготовленный мною штопор. Я сажусь за стол и наблюдаю за тем, как Виктор откупоривает бутылку. Обычный процесс, но меня он почему-то захватывает.

— Бокалов нет. Есть только чашки, — пожимаю плечами.

— Вообще не проблема.

Он разливает по чашкам вино и подтягивает свою тарелку к моей. Таким образом мы едим не друг напротив друга, как я изначально задумала, а рядом.

— За тебя, Поль, — Виктор чокается с моей чашкой.

Я делаю совсем малюсенький глоток и отправляю в рот кусочек мяса. Некоторое время мы едим молча.

— Расскажи что-нибудь.

— Что?

— Что хочешь, Поль. О себе расскажи.

— Разве тебя не привлекает таинственность?

— Малыш, я видел, как ты кончаешь, а ты видела, как кончаю я. Какая нахрен таинственность? — Виктор тянет один уголок рта вверх.

— Самая обыкновенная.

— Играешься со мной и даже не краснеешь, — беззлобно отмечает.

— Очень даже краснею, — невинно хлопаю ресницами и делаю еще один глоток вина.

Прячусь за ролью, которую сама себе придумала. Так безопасней, но когда встречаюсь взглядом с Виктором, кажется, что он знает обо мне всё-всё на свете и четко понимает, когда я играю, а когда показываю себя настоящую.

— Ну пиздишь же, — тянет.

— Нет, я, правда, краснею. И я… не вру тебе. Ну почти.

Виктор только прищелкивает языком (явно не верит) и подливает себе еще вина. Кого-то алкоголь делает агрессивным, а его — определенно весёлым. Он травит смешные шутки. Не похабные и глупые, а очень меткие. Мой смех резко обрывается, когда я слышу звонок своего телефона.

Мама.

Хорошее настроение моментально летит вниз и разбивается на острые уродливые осколки.

Выключаю звук и переворачиваю смартфон экраном вниз. Виктор внимательно наблюдает.

— Не ответишь?

— Нет, — выдавливаю из себя беззаботную улыбку, но знаю, что получилась она так себе.

Атмосфера за столом начинает меняться. Вернуть прежнюю легкость не получается, как бы я ни старалась.

— Не грузись, малыш. Не всем с родителями везет, — вдруг выдает Виктор, когда я начинаю суетиться и убирать со стола грязную посуду.

Он ловит меня за руку и усаживает к себе на колени. Мне так грустно и больно из-за всей этой ситуации с мамой, а поделиться банально не с кем. Да я и не уверена, что кому-то когда-то доверюсь настолько, чтобы рассказать обо всем, что меня гнетёт.

Виктор прижимает меня к себе и целует в лоб. На глаза непроизвольно наворачиваются слезы.

— Эй, ну не плачь, — шепчет он и поднимает мое лицо за подбородок.

Он сейчас кажется таким милым: уставший, немножко пьяненький и сочувствующий мне.

— Пошли они всех нахуй, Поль. Не давай себя в обиду.

— Стараюсь, но не всегда получается.

— Так ты мне скажи. Я разберусь.

Я не воспринимаю его слова всерьез. Бескорыстно никто никому не помогает. Этот урок я хорошо усвоила, но всё равно улыбаюсь из-за обманчивой мысли, что кто-то и вправду может меня защитить.

— Тебе бы прилечь, — замечаю, когда успокаиваюсь. Не удерживаюсь и запускаю пальцы в длинную челку Виктора. Причесываю ее назад, открываю высокий лоб. Так он выглядит совсем по-другому. Мне нравится.

— Выгоняешь уже?

— Можешь лечь у меня. Мою кровать ты уже нашел, так что...

— Сам не лягу.

— Почему? Неужели темноты боишься?

— Очень боюсь, — врет, причем очень неубедительно.

— Дай хотя бы убраться.

— Да в жопу эту уборку, Поль.

Мы буквально падаем на кровать. Виктор лениво целует меня. Я отвечаю. Между нами много поцелуев с привкусом вина (наверняка очень дорогого, потому что его яркий ягодный вкус я надолго запомню) и откровенных хаотичных прикосновений.

— Я пиздец как сильно тебя хочу. Как только увидел тебя там, танцующей, всё, поплыл, прикинь? — горячо шепчет, вылизывая поцелуями мою шею. — Но я такой уставший, — прижимается лбом к моей грудной клетке и смеется.

Я поглаживаю его по затылку.

— Ничего страшного. В другой раз.

Не уверена, что именно сегодня я смогла бы расстаться с девственностью. Понимаю, что рано или поздно это всё равно случится, но… пока я к этому совсем не готова.

Виктор небрежно сбрасывает одежду и забирается под одеяло. Я хочу подняться, чтобы переодеться в пижаму, но он меня не отпускает.

— Никуда ты, Поля, от меня не уйдешь, — бормочет сонным голосом и прижимает меня спиной к своей груди.

Наивно надеюсь, что он вот-вот уснет и я смогу осторожно выскользнуть, но сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь только ранним утром от щелчка входной двери. Резко дергаюсь, открываю глаза и обнаруживаю, что лежу в кровати одна. Вещей Виктора нет и его самого — тоже.

ГЛАВА 12.

Виктор

Забрасываю сумку с баблом в машину и сажусь за руль. Нужно отвезти нашим ребятам. Затем съездить в тюрьму на свиданку к Стасяну. Ему не нравится, когда я говорю слово «свиданка», а я всё равно его подкалываю. После — напомнить парочке идиотов,

кто

им обеспечивает безопасность и

кому

за это надо быть не просто благодарными, но и вовремя платить.

График плотный. В таком режиме живу вот уже последние несколько дней. Но самое смешное, что даже сквозь него всё равно настырно просачивается Полина. Я реально слишком много о ней думаю. После наших домашних посиделок — особенно.

Нет конкретных мыслей. Нет рефлексии. Я просто думаю о ее губах, глаза, груди, ногах. Думаю о ней всей. Думаю о ее смехе и том, как она меня подкалывает и смешно краснеет, когда я веду себя с ней… хм… слишком откровенно. Иногда ее подколы даже жестче, чем мои по отношению к Стасяну. Очевидно, что всё мне это нравится. Не нравилось, давно закончил бы эту игру. Но почему нравится и что с этим делать — не анализирую.

Мне с Полей в кайф. Дальше лезть не хочу. Ловлю момент. Так проще.

Выбиваю из пачки сигарету. Подкуриваю и давлю на газ.

Через полчаса деньги уже на месте. Теперь можно и к Стасяну. Мне с ним устроить встречу так же просто, как и встречу с Полей в «Детекторе». Один звонок нужному человеку и вперед.

По дороге заезжаю в ближайший супермаркет, который находится в ТЦ, чтобы купить яблок. Стасян их любит, а мне не жаль его порадовать. Уже слышу, как он иронично называет меня «заботушкой». Без шуток и подколок, но Стасян — хороший друг. Надеюсь, что я для него — не хуже. Удара в спину можно ожидать от кого угодно, но только не от Стасяна. Он сам себе на уме, но не гнилой.

Нагребаю в пакет лучших яблок. Расплачиваюсь на кассе самообслуживания и уже иду на выход, когда замечаю «островок» с игрушками. Яркий такой, что прям глаза режет. Меня привлекает пестрая упаковка со страшной улыбчивой рожей какого-то непонятного мне животного. Подхожу ближе. Рассматриваю. Похожая игрушка, но без упаковки висит на стойке. Мягкая. Уши как у зайца. Ряд острых зубов изгибается в зловещей улыбке. Большие глаза озорно смотрят куда-то в сторону. Маленькая панамка на голове, курточка и ботиночки. Мило, конечно, но эта рожа… Брр.

— Трендовая игрушка, — подсказывает мне консультантка.

— Жуткая, если честно.

— Многие, наоборот, считают очень милой и необычной.

Смотрю на зубастого гнома, затем на коробки, очевидно, в которых сидят точно такие же, но, наверное, другого цвета и в другой одежде.

— Давайте вон того, — тычу на светлую коробку, на которой изображен уродец с персиковой шёрсткой.

Возвращаюсь в машину и сгружаю всё купленное на пассажирское сиденье рядом. Рулю к Стасяну.

Конечно же, слышу его ироничное «заботушка» при встрече. Шлю его нахер за это, но всё в шутку и по-дружески. Рассказываю обо всем, что происходит в его отсутствие. Держу в курсе. Стасян в основном слушает, жует яблоки и дает короткие комментарии.

Когда мы уже прощаемся, и я ухожу, к нему в камеру идет блондиночка из «Детектора». Не тюрьма, а какая-то, блядь, пятизвездочная гостиница. Впрочем, и сама отсидка — фейк. Так что здесь нечему удивляться.

Сажусь за руль. С соседнего сиденья на меня смотрит мягкий уродец в коробке. На секунду думаю, что всё это — лютая дичь. Нахера Полине дарить такую игрушку? Нахера ей вообще делать какие-то подарки? Романтик из меня, мягко говоря, хуёвый. Да и не за романтикой я в «Детектор» катаюсь.

Просто… Вспомнил о том, как Поля почти расплакалась у меня на коленях. Я хоть и выпил, но не настолько, чтобы память отшибло. Похоже, Полина в этом городе совсем одна. В квартире, кроме ее вещей, я ничьих других не нашел. И тот звонок матери, на который она не ответила о многом уже говорит.

Мне похуй, что у них там случилось. Даже лезть во всё это не хочу. Но пусть этот зубастый кусок поролона с шерстью и заячьими ушами будет для Поли чем-то типа защитника. Я знаю, девушкам вся такая символичная дребедень нравится. Пусть порадуется что ли. Мне не сложно.

Снова завожу двигатель. Снова выбиваю из пачки сигарету и рулю дальше. По дороге набираю номер «Детектора», чтобы приготовили на вечер мою VIP-ку. Лучше нам с Полей встречаться только там. Не смешивать всё в кучу, иначе потом хрен разберешься, кто мы друг другу и что вообще между нами происходит.

Мысленно я прикидываю, сколько мне понадобится времени для последнего на сегодня дела. Должен всё разрулить вовремя.

Ха-ха-ха!

Ни-ху-я!

Неладное я жопой чую сразу. Меня никто не выходит встречать, хотя о моем приезде предупреждены. С нашей стороны весь уговор выполняется чётко. Мы держим под крылом некоторые ночные клубы. Не как «Детектор». Обычные ночные клубы. Чтобы конкуренты не подожгли или другую провокацию не сделали. А нам за это платят. Мы работаем, а бабок уже второй месяц нет. И ответа тоже нет.

— Эй! — присвистываю, когда захожу внутрь. — Есть кто?

Вместо знакомых рож вижу новые. Без признаков интеллекта в глазах. Одеты а-ля бандиты-неудачники из далёких 90-х. Выглядит всё это до усрачки смешно. Или, может, где-то неподалеку вдруг открылся портал, и эти клоуны реально вылезли из прошлого?

— Это теперь наша территория, — сообщает мне один из «пришельцев».

Моя жопа-прорицательница уже сигнализирует о том, что так просто эта встреча не пройдет. Нужно срочно что-то решать.

— Кто сказал? — с улыбкой спрашиваю и неспеша пересекаю пустующий зал.

— Мы сказали.

Их самоуверенность действительно смешит.

— Мне похуй на ваши слова. Это наша точка. Была. Есть. И будет.

Мужики начинают показательно хрустеть кулаками, которые покрыты «поплывшими» от времени наколками и шейными позвонками. Это выглядит еще смешней, чем их весь прикид в целом. Я думал, таких карикатурных в реале уже нет. Интересно, а погоняла у них какие? Крутой? Борзой? Или, может, Тупой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дракой меня сложно напугать. Я и в школьные годы постоянно дрался и когда стал старше. Всякое бывало. Даже от ножа уворачиваться как-то приходилось. От этих «блатных» можно ожидать всего.

Мне хорошенько проезжаются кулаком по носу, скуле и пару раз прицельно попадают в живот. Я тоже не остаюсь в долгу, но вряд ли вывез всё это дерьмо, если бы на подмогу не пришли работники клуба. На долю секунды я решил, что они с этими любителями 90-х за одно. Но как позже выясняется, их фактически взяли в заложники.

— И вы, блядь, молчали целых два месяца?! — рявкаю, когда мне передают лед, чтобы приложить к скуле.

— Зима, они нас прессовали! Дёрнуться страшно было! Они фильтровали каждое наше слово. Ну а мы ждали, когда ты придешь и всё разрулишь.

Охренеть!

— Спасибо. Нашли боксёрскую грушу.

— Но ты-то их хорошо приложил! — ржет.

Сжимаю и разжимаю правый кулак. Суставы ноют, но приложился я и в правду отлично.

— Разберусь. Больше их здесь не будет. Но если продолжите ссаться в штаны от любой стремной ситуации, я сам вам здесь всё сожгу.

— Хорошо-хорошо, Зима. Мы поняли. Может, тебя того, в больницу отвезти?

— Да нормально всё. На мне как на собаке заживает.

Откладываю пачку льда на барную стойку и смотрю на часы. Блядь! Я уже должен быть в «Детекторе». Как гость я, конечно, могу приехать в любое время. Но ко встречам с Полиной я отношусь слишком… ответственно.

В багажнике у меня валяется черная футболка. На всякий случай. Меняю. Кровь остановилась, но я всё равно пачкаю ею чёртову коробку с уродской игрушкой. Хочу опустить стекло и выбросить ее нахрен. Скреплю зубами. Не выбрасываю.

Еду в «Детектор». Там на меня смотрят большими удивлёнными глазами, но никак не комментируют увиденное. На танцполе во всю играет музыка. По глазам бьет бешеный пульс стробоскопов. Проталкиваюсь сквозь толпу к лестнице. Поднимаюсь с коробкой в руках в VIP-ку.

Кто знает, может, уродливая зубастая улыбка игрушки, отвлечет Полину, и она не заметит моего разукрашенного лица? Нет, это уж вряд ли.

Толкаю дверь и захожу внутрь.

ГЛАВА 13.

Снова «Детектор». Снова VIP-ка. Всё та же. И я. Всё та же? И да, и нет.

Пока жду Виктора мысленно себе напоминаю, что нельзя выходить из образа. Я всего лишь играю роль. Чью роль? Эскорта? Любовницы? Наверное, всего и по чуть-чуть. Я просто должна сделать всё, чтобы Виктор продлил наше сотрудничество. Должна сделать всё, чтобы расплатиться с «Детектором» и навсегда распрощаться с ним.

Но что делать, если из образа я всё-таки вышла? Что делать, если я не могу относиться к Виктору равнодушно? Многие здешние девочки воспринимают клиентов просто как ходячие кошельки. Никаких привязанностей и уж тем более чувств. Я тоже пыталась поступать точно так же, но… меня надолго не хватило.

Частичка здравого смысла не просто говорит, а вопит, что я поступаю неправильно. Нужно сворачивать обратно, пока есть шанс, но я не могу. Не получается. Я подпустила Виктора слишком близко к себе. Не только в физическом плане. Я лишь убеждаю себя, что играю с ним, а по факту б

о

льшую часть времени остаюсь собой.

Сегодня обхожусь без умных советов из Интернета, как правильно нужно соблазнить мужчину. Буду действовать по наитию.

Разглаживаю на коленях подол своего короткого платья. Вспоминаю обо всем, что мне говорил Виктор в нашу последнюю встречу. Как он хочет меня. Как поплыл, когда впервые меня увидел. Внизу живота мгновенно что-то приятно сжимается, из-за чего я плотней свожу колени и поджимаю нижнюю губу.

Когда замечаю, как опускается дверная ручка, на несколько секунд перестаю дышать. Убираю на спину волосы и поднимаюсь с дивана. В комнате, как всегда, царит мягкая полутьма, но силуэт Виктора я распознаю быстро.

Он закрывает дверь и молча направляется в мою сторону.

— Прив…

Не успеваю даже толком поздороваться. Виктор сгребает меня в свои объятия и впивается в губы жестким требовательным поцелуем. Я непроизвольно сжимаюсь, по привычке боясь, что мне вот-вот захотят причинить боль. Но Виктор, конечно же, ее не причиняет. Подтягивает максимально близко к себе, я едва не поднимаюсь на носочки. Обхватываю его лицо ладонями, отвечаю на поцелуй.

Я по нему соскучилась. Вот так. И нет смысла это скрывать хотя бы от самой себя.

Виктор резко отстраняется и шипит. Я рассеянно смотрю на него, пытаясь прийти в себя. Эмоции так сильно ударили в голову, что она теперь идет кругом. Но я всё равно понимаю, что что-то не так.

Снова не успеваю ничего сказать. Виктор опережает меня.

— Это тебе.

У меня перед глазами возникает какая-то небольшая коробка. Полутьму VIP-ки разбавляют блики, кружащие над танцполом. Стеклянная панель сейчас прозрачная. Но мне хочется включить свет, чтобы не напрягать глаза. Где-то здесь лежит пульт.

— Не надо, Поль, — мягко, но настойчиво просит Виктор.

Я всё равно делаю свет ярче и… из меня вырывается вздох, больше похожий на всхлип.

Виктор только прищёлкивает языком и опускается на диван. Я смотрю не на коробку, которую он мне еще несколько секунд назад протягивал, а на его… лицо. Оно в ссадинах! Свежих ссадинах и одном синюшном синяке, что жутким пятном разлился по всей скуле.

— Господи, — сдавлено шепчу и бросаюсь к нему.

У меня слегка подрагивают кончики пальцев от волнения.

— Что…? Что с тобой сучилось? — Сбивчиво спрашиваю.

И хочу прикоснуться, и боюсь. Боюсь, что могу сделать только хуже или больнее.

— Да фигня, Поль. Лучше смотри, какого я тебе друга нашел. Там зубы такие, что любому голову откусит, — посмеивается и тут же замолкает, снова тихо шипит.

— Тебе в больницу надо.

— Ну так и знал, что суету начнешь разводить. Ничего не надо, Поль. Пара царапин. Фигня.

— Может, для тебя и фигня, — раздраженно выпаливаю.

— А для тебя, получается, нет? — тон игривый, будто это не по его лицу кто-то кулаками проехался.

— Нет. Вдруг умрешь и я без клиента останусь. Что потом буду делать?

Во мне снова прорезаются реплики из «роли». Она как будто служит мне защитой. Не дает вывалить наружу всё, о чем я думаю и… что чувствую.

— Так новый появится.

— Точно! И как я сама об этом не подумала? Тогда мне не о чем волноваться, — с улыбкой отбиваю его ответ.

Что-то во взгляде Виктора на секунду меняется.

Не нравится, что может появиться другой клиент? Мне тоже это не нравится.

— Посмотришь или нет? — он протягивает мне коробку. — В бою за этого уродца получил свои раны.

— Ну врёшь же!

— Никогда, Поль.

Сдаюсь и всё-таки беру коробку. На ее уголке замечаю парочку маленьких темно-красных, почти коричневых капелек.

Кровь.

Мне становится дико не по себе. Всё равно ведь волнуюсь. Хочу чем-то помочь, но Виктор не дается. Настаивать — не рискую. Бросаю на него быстрый взгляд, затем снова возвращаю коробке и принимаюсь открывать ее.

Внутри — мягкая игрушка. Не милый мишка или зайчик, а какое-то непонятное существо в крошечной одежде, обуви и с огромной зубастой улыбкой.

— Ну как? Подходит тебе такой защитник? — с улыбкой интересуется Виктор.

Я беру игрушку двумя руками и долго-долго рассматриваю ее. Почти не моргаю. Всё это, наверное, полная ерунда и игрушка… Мне кажется, что такую может подарить только Виктор Зима. Хотя дарить, в общем-то и не должен. Мы же с ним не о нормальных отношениях. Мы об отношениях за деньги, если выражаться мягко.

Но… Меня трогает его вот такая забота. Не забыл о том, что я ему едва всю рубашку своими слезами не промочила. Решил по-своему позаботиться. Принес зубастого защитника.

Девочки из клуба сейчас наверняка меня бы засмеяли. Нужно дорогие подарки просить у клиентов. Украшения там всякие драгоценные, машины. Не знаю, что там вообще принято выпрашивать. А я… Прихожу в восторг от игрушки, которой ночью очень даже можно испугаться. Но дело ведь не в ней. Дело в самом Викторе. В его внимании и чуткости, которой в нем намного больше, чем может показаться на первый взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А еще дело в том, что мне никто не дарил раньше игрушек. У бабушки не было денег для этого. Она всегда тратила только на самое необходимое. Я за это никогда не обижалась на нее. Всё прекрасно понимала. Но игрушку всё равно втайне хотела. И вот мой внутренний ребенок спустя столько лет ее получил.

Я прижимаюсь к ней лицом. Стараюсь слишком сильно не расчувствоваться.

Внутренний голос всё еще не оставляет попыток и напоминает, что я должна играть свою роль. А я не хочу играть. Не хочу играть ее перед Виктором.

— Подходит, — отвечаю и поднимаю на него взгляд.

Он всё это время наблюдает за мной. Я чувствую себя сейчас перед ним обнаженной во всех возможных смыслах этого слова.

Аккуратно ставлю нового друга на стол и придвигаюсь поближе к Виктору.

— Я от чистого сердца, Поль. Благодарить не надо, если что.

— А я и не хочу благодарить, — шепчу.

Мы сейчас так близко, что наши губы почти соприкасаются.

— Ну кто бы сомневался, — улыбается и целует меня.

— Твое лицо, — напоминаю между поцелуями.

— Да похуй. Не умру. А вот если тебя сейчас отпущу — очень даже.

Я окончательно отпускаю себя. Отпускаю страх, все возможные «если». Заставляю внутренний голос заткнуться и просто поддаюсь Виктору.

Он всё-таки убавляет яркость света и стекла вокруг нас становятся привычно матовыми. Мы будто оказываемся в коконе, куда не сможет пробиться реальность извне.

Меня пробирает восхитительная дрожь от наших жадных безумных поцелуев. Хочу вскарабкаться к Виктору на колени, но он не дается. Укладывает меня на диван и нависает сверху. Я слышу его тяжелое дыхание. Мое — точно такое же. Вижу и чувствую, как он меня рассматривает. Дрожь от этого взгляда только усиливается. По коже бегут острые мурашки. Внизу живота начинает знакомо приятно ныть.

Я первой тянусь за новым поцелуем. Обнимаю Виктора за шею, провожу пальцами по затылку, где волосы значительно короче, чем спереди. Виктор обвивает одну мою ногу вокруг своей талии и ведет ладонью вверх по бедру. Я, кажется, дышу через раз. Каждое новое прикосновение ощущается мной, будто на грани. Но я не хочу останавливаться.

Всё случится сегодня.

Знаю и совсем не боюсь этого. Хочу. Хочу, чтобы

это

случилось между нами.

Твердые подушечки пальцев Виктора находят узкую резинку моего нижнего белья и тянут ее вниз. Уверенно и самую малость грубо. Он выпрямляется для того, чтобы снять его окончательно и заталкивает себе в карман брюк.

Жар ударяет по моим щекам. В голове пульсирует паническая мысль, что я теперь лежу перед Виктором пусть и в платье, но уже без белья. Это всё еще слишком непривычно.

Он уже двумя ладонями проводит по моим бёдрам. Я инстинктивно хочу их сомкнуть. Хочу поддаться иррациональному стыду, но держусь. Привстаю на локтях, наблюдаю за ним. Он — за мной.

— Не бойся, Поль. Не обижу, — произносит севшим хриплым голосом.

— Я и не боюсь.

Он только улыбается и задирает край платья до живота. Я шумно втягиваю новую порцию воздуха, отчего втягивается и сам живот. Конечно, боюсь и очень сильно волнуюсь, но мне это даже в какой-то степени нравится.

Виктор забрасывает одну мою ногу себе на плечо и целует сначала внутреннюю часть бедра. Затем спускает всё ниже и ниже. Я не двигаюсь. Только наблюдаю. В горле сохнет. Сердце частит.

Когда его горячие губы касаются меня между ног, я тихо вздыхаю и снова падаю на диван. Зажмуриваюсь, всё еще ощущая жгучий стыд и тут же выгибаюсь, потому что… потому что становится приятно.

До одури. До искр под плотно сомкнутыми веками. До боли в крепко сжатых кулаках.

Мое дыхание учащается, вырывается наружу рванными полу стонами и уже полноценными, когда я ощущаю язык Виктора. Такой же наглый, уверенный и дерзкий, как и его хозяин.

Выгибаюсь дугой, опадаю и опускаю взгляд. Длинная челка щекочет низ моего живота.

Господи…

Жадные руки Виктора сжимают мою талию почти до боли, затем подбираются выше и накрывают грудь. Он не останавливается. Ласкает своим языком, покалывает нежную кожу жесткой щетиной. От соприкосновения с ней меня словно бьет мелкими зарядами тока.

Я стону, почти хнычу. Поджимаю пальцы на ногах. Внутри что-то сладко и горячо сжимается. Я совсем слетаю с катушек и запускаю пальцы в длинную челку Виктора. Сгребаю ее, стискиваю. Сама не замечаю, как подаюсь тазом вперед. Трусь ягодицами об кожаную обивку дивана.

Движения умелого языка ускоряются. По кругу. Вверх-вниз.

Секунда.

Две…

Т-три…

— Ах! — вырывается из меня хриплый вздох.

Я сжимаю губы. Выгибаюсь. От той точки, где находится язык Виктора и по всему моему телу проносится острая вибрация оргазма. У меня на несколько секунд даже закладывает уши. Всё тело бьет крупная дрожь. Виктор не останавливается, продолжает меня мучить губами. Сжимает сквозь платье грудь и выбивает из меня еще один стон.

Когда он выпрямляется я вижу его смутно. Вся комната словно плывет перед глазами. Я понятия не имела, что могу вот так сильно… кончить. Не знала, что человеческое тело вообще способно на такую мощную реакцию.

— Хорошо, малыш? — слышу шепот Виктора над ухом.

Я не в состоянии сейчас даже сказать обычное «да». Только киваю. Закрываю глаза и не могу их снова открыть. Мое тело словно за секунду превратилось в желе.

Он тихо смеется. Целует. В уголок рта, шею, ключицу. Я чувствую его возбуждение. Сама возбуждена до предела несмотря на то, что несколько минут назад испытала просто дикий оргазм. Чуть-чуть боюсь, еще больше хочу продолжить.

Сумасшедшая.

Стягиваю с себя платье. В нем сейчас неприятно жарко. Виктор сбрасывает футболку и расстегивает ремень на джинсах. Я вижу на его крепком плоском животе еще один синяк. Сажусь и целую его прежде, чем успеваю это осознать. Мне просто хочется это сделать, и я делаю. Нежно. Неторопливо. Провожу по горячей коже языком.

— Блядь, — тянет Виктор. Ему нравится. Я уверена в этом почти на сто процентов.

Он берет меня на руки и укладывает на прохладную стеклянную поверхность стола, расположенного у дивана. Я всё еще в туфлях. Только в них.

Виктор скользит взглядом вдоль моего тела. Наши взгляды встречаются. Прикусываю губу. Соски от возбуждения и прохлады стола, что бьет в спину, призывно торчат. Виктор достает из заднего кармана что-то. Я смаргиваю и понимаю, что это презерватив. Он разрывает квадратик зубами и сплевывает его прямо на пол. Это грубо, пошло и… еще сильней меня возбуждает.

Между ног что-то горячее пульсирует тугим кольцом. Больно и приятно. Я волнуюсь. Хочу и немного трушу. Правильно ли поступаю или нет? Нужно ли отдавать свою девственность ему или нет?

Виктор приспускает джинсы и нижнее белье. Я увожу взгляд в сторону, пока он раскатывает презерватив.

Всё еще немного стыдно. Но это, наверное, со временем у меня пройдет, ведь так?

Пальцы мажут по моим влажным складкам. Мы снова встречаемся взглядами.

Виктор накрывает меня собой. Я уже сама, без подсказки, обвиваю ноги вокруг его талии.

— Тебя только трахать и трахать Поль, — совсем севшим голосом признается.

Романтично? Возможно, не очень. Но я всё равно вся в мурашках. От одного его голоса внутри меня всё переворачивается. Вот так на меня действует Виктор Зима.

Он мажет головкой по моему набухшему чувствительному клитору и с уверенной осторожностью делает первый толчок. Я мысленно обещаю себе, что не пискну, даже если будет очень больно.

И мне не больно. Какое-то время. Пока член не входит слишком глубоко.

Шиплю, но всё равно терплю.

Дыхание Виктора становится рваным. Я чувствую капельки пота на его спине, когда провожу по ней ладонями. Он горячий. Горячий и слишком большой для меня. Когда я ласкала его языком размер ощущался совсем по-другому, чем сейчас.

Виктор мажет губами по моим, уже опухшим из-за наших бесконечных жадных поцелуев. Двигается назад, затем снова в меня. Будто еще глубже. Замирает, словно привыкает. Растягивает меня собой. И повторяет всё заново.

Боль начинает обостряться. Виктор целует мою шею, опускается к груди, зубами играется с моими сосками, продолжает двигаться.

Я всё еще упрямо верю, что справлюсь. Но быстро сдаюсь. С каждым новым движением Виктор словно окончательно спускает с поводка себя и свои желания.

Я так не могу. Сейчас не могу. Слишком жестко. Слишком глубоко.

— Постой, — сдавленно шепчу, но Виктор не слышит меня. Он как голодный пес, который наконец-то дорвался до заветной косточки.

Сама виновата. Нужно было сразу всё рассказать.

В уголках глаз начинают непроизвольно собираться слёзы. От боли. От страха. Я не думала, что всё будет вот так. Не думала, что боль окажется настолько интенсивной, несмотря на мое желание и полученный оргазм.

— Витя… Витя, пожалуйста, — жалобно скулю, когда совсем не остается сил терпеть.

— Что? — он приподнимается и хмуро смотрит на меня.

Замирает. Я чувствую, как пульсирую вокруг него. Давление внизу живота становится невыносимым. Хочу отползти, но не могу. И сказать ничего не могу. Только всхлипываю.

— Что случилось, Поль?

— Отпусти. Пожалуйста.

Несколько секунд ничего не происходит, затем Виктор с раздраженным вздохом отпускает и выходит из меня.

Я чувствую себя жалкой. Пытаюсь подняться со стола. Ноги почти не держат. По глазам бьет яркий свет VIP-ки. Всё это так грязно и неправильно. Такая вот реальность «Детектора» и мне мерзко на нее смотреть и на себя тоже.

Тишина.

— Блядь!

С опаской поднимаю взгляд на Виктора, а он — на меня. На мое тело, мои бёдра. Они в крови, как и его.

Мы снова глаза в глаза. В моих определенно затаился страх. В глазах Виктора — осознание,

что

всё это значит и… злость. Много-много злости.

Кажется, не зря я опасалась и молчала о том, что еще ни с кем никогда не спала. Только вот совсем не подумала о том, что же буду делать, когда все карты вскроются.

Поджимаю губы и быстро поднимаю с пола платье.

В голове пусто.

Я хочу только одного — уйти. Где-то здесь есть небольшая уборная. Нужно туда. Срочно.

— Поль! — слышу голос Виктора.

Не реагирую. Сбрасываю чертовы туфли, чтобы снова случайно не подвернуть ногу и шарю взглядом по полу. Ищу свое нижнее белье и не нахожу. Запоздало вспоминаю, что оно в кармане у Виктора.

— Отдай, — требую дрожащим голосом и протягиваю руку. В глаза ему больше не смотрю.

А что я там увижу? Еще больше злости? Может, брезгливость?

— Поль…

— Отдай!

Виктор меня не слушает, а я слишком эмоционально сейчас расшатана, чтобы терпеливо ждать. Наспех надеваю платье, беру обувь и выхожу.

— Полина! — летит мне в спину громкое и злое.

Ускоряюсь и быстро забегаю в уборную. У VIP-ов она отдельная. «Детектор» заботится о комфорте своих гостей.

Щелкаю замком изнутри и тяжело приваливаюсь спиной к двери. Внизу живота совсем немного ноет. Но больней всего от того, что я чувствую себя грязной, глупой и униженной.

Что теперь будет?

Виктор наверняка потребует свои деньги назад. Его никто не предупредил, что со мной будет настолько проблемно. Мой долг непременно вырастит в сто крат.

Всхлипываю и буквально вынуждаю себя оттолкнуться от двери и подойти к раковине. Нужно привести себя в порядок.

Ставлю обувь на пол и включаю воду. В зеркало даже смотреть не хочу. Умываю лицо, затем приподнимаю подол платья, чтобы смыть кровь с бёдер и живота.

Резкий и громкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и отпустить платье.

— Полина! Открой!

В голосе Виктора теперь звучит не просто злость, а самая настоящая ярость.

Я ничего не отвечаю, просто затравленно смотрю на дверь. Насколько она хорошо закреплена? Может ли он ее вынести к чёртовой матери, если приложит чуть больше усилий?

— Полина! — снова оглушительный стук.

Я отступаю назад. Сердце бешено колотится.

— Блядь!

Прижимаю ладони к ушам. На секунду проваливаюсь в прошлое. В ту его часть, где меня вот так же до чёртиков пугали вопли отчима. Я знаю, что Виктор — это не он. У нас с ним всё взаимно. Просто… Теперь… Вот так. Грязно. Без прикрас. И за деньги. Он мне нравится, а я ему… Тоже? Или просто игрушка?

— Почему ты нихера мне не сказала?!

Виктор несколько раз жмет на ручку, затем снова бьет кулаком по двери. Если он сейчас вызовет кого-то из работников «Детектора», то мне всё равно придется выйти. Хочу я этого или нет.

— Оставь меня! — выкрикиваю сорванным голосом.

Тишина.

Абсолютная.

Давящая.

Неподъемная.

Больше Виктор не предпринимает ни единой попытки вломиться сюда.

Я всё же привожу себя в порядок. Правда, с дрожью в теле справиться так и не могу. Цепляюсь взглядом за свое отражение. Тут везде горит неон, но даже он не может скрыть последствий моей почти истерики.

Мне приходится потратить еще какое-то время, чтобы собраться с силами и попытаться выйти отсюда.

Вдруг он всё еще там и ждет объяснений?

Эта мысль заставляет ледяной страх змеей проскользнуть вдоль хребта. И доводы, что Виктор в общем-то ни разу меня не обидел, а даже наоборот, был очень заботлив и внимателен ко мне всё это время совсем не работают.

Тихо выдыхаю и всё-таки выхожу.

Музыка на танцполе мгновенно ударяет по барабанным перепонкам, отчего я непроизвольно морщусь.

Аккуратно смотрю по сторонам. Пусто. Испытываю легкий укол разочарования.

А чего ты хотела? Что он тут до последнего ждать тебя будет, пока ты со своей глупостью разберёшься?

Не знаю, чего я ожидала. Но уж точно не того, что этот вечер закончится вот так.

Босиком иду вдоль коридора. Дверь в VIP-ку приоткрыта. Страшно, но всё равно заглядываю внутрь. Тоже пусто.

— Новенькая!

Я так страшно пугаюсь, отчего внутри всё на секунду больно стискивается. Оборачиваюсь и вижу админа клуба.

— Ты еще здесь? Такси тебя уже ждет.

— Такси?

— Да, такси. Бери.

Админ протягивает мне небольшой пакет. Внутри коробка с игрушкой и мое нижнее белье. Стыд снова жаром обдает щеки.

— Не знаю, что ты там делаешь с ним, но бабки от клиента еще и сверху прилетают.

Админ протягивает мне сжатые межу указательным и большим пальцем деньги.

— Процент уже взял.

Мне гадко от этих денег. Я словно признаю, что таким образом продала свою девственность.

— Я могу вернуть клубу деньги каким-то другим образом?

— И каким это?

— Не знаю. Возьму кредит. Устроюсь на другую работу и заплачу.

— Новенькая, — с насмешливым снисхождением обращается ко мне админ и вкладывает деньги под лямку моего платья. — Запомни, работаешь ты здесь и платить будешь тоже здесь. Всё. Точка. А теперь обувайся и иди в такси, иначе директор подыщет тебе еще одного клиента, если будешь выёбываться.

Дважды повторять мне не нужно. Я обуваюсь и ухожу.

Молчаливый водитель такси везет меня домой. Когда я переступаю порог, бросаю бумажный пакет на пол. Туда же летят и туфли. Запираюсь уже в своей ванной. Нахожу в аптечке обезболивающее. Принимаю. Моюсь. Переодеваюсь.

Каждый процесс совершается на автомате.

Обессиленно падаю на кровать и долго не могу уснуть. Всё еще слышу разъяренный голос Виктора. Непроизвольно сжимаюсь и подтягиваю колени к груди. Засыпаю только под утро.

На следующий день я запрещаю себе всякую жалость. У меня нет времени на это, иначе просто не выплыву. Прячу все свои тревоги за маской бодрости. Готовлю себе завтрак, включаю негромко музыку, чтобы заглушить любые мысли. Позже берусь за учебники, потому что ко второй попытке поступления я должна быть готова не на сто, а на все двести процентов.

Платье и нижнее белье улетают в стиральную машину. Я делаю всё, чтобы вычеркнуть вчерашний вечер. Хочу его забыть. Стереть и сделать вид, что ничего не произошло.

Стратегия, если честно, так себе. Потому что она ничего, в сущности, не меняет. Мой долг никуда не делся. Само мое положение до сих пор шаткое и зависит от десятка факторов. И девственность тоже уже никуда не вернется.

Я просто даю себе передышку, чтобы не сгореть и остаться целостной.

После штудирования учебника по актерскому мастерству я собираюсь немного прогуляться, чтобы проветрить голову. На лестничной площадке сталкиваюсь с пожилой соседкой, которая потеряла своего кота. Он где-то бродит по подъезду. Вызываюсь помочь. Кота нахожу на последнем этаже. Получаю от него пару благодарностей в виде царапин и передаю хозяйке.

Мелочь, но я чувствую себя чуть менее жалкой после совершенного хорошего поступка.

Неторопливо выхожу из дома и иду вдоль тротуара. Торможу, когда нужно перейти дорогу на другую улицу. Вернее, тормозит меня уже хорошо знакомая черная иномарка. Она останавливается таким образом, что ее не обойти.

Это уже не смешно! Сколько можно меня преследовать с этим букетами?

Плотней сжимаю ручки своего шоппера, куда я забросила учебник, чтобы почитать где-то в парке и готовлюсь высказать охраннику всё, что думаю о нем и его… шефе.

Но на улицу никто не выходит. Со стороны пассажира бесшумно опускается стекло, и я вижу… Генерала.

— Садись, — приказной тон. — Поговорить надо.

ГЛАВА 14.

— Нет, — просто отвечаю и хмурюсь.

— Это было не предложение.

Его грубый низкий голос неприятной вибрацией отдается у меня в грудной клетке. Я чувствую себя какой-то подопытной крысой, которую закрыли в лабиринте и теперь гоняют из одного его конца в другой.

«Детектор», Виктор Зима и теперь еще Генерал.

Куда ни прибегу ничего хорошего ждать всё равно не приходиться.

Сердце предательски ёкает, когда вспоминаю Виктора. Нет-нет! Я не должна о нем думать! По крайней мере не сейчас.

— Если вы хотите вернуть свою футболку, то я с радостью это сделаю.

— Ты знаешь, чего я хочу.

На улице тепло, а меня вдруг пробирает жуткий озноб.

Знаю. К сожалению.

Я расправляю плечи и еще сильней хмурюсь. Прячу страх еще глубже, чем мысли о Викторе. Почему-то мне кажется, что если я его покажу, то станет только хуже.

— А вы знаете ответ.

— Садись. Поговорим. Тебя никто не тронет, Амазонка.

— Меня зовут Полина. И я никуда не сяду.

Пячусь и спиной наталкиваюсь на кого-то. Оборачиваюсь и вижу высокого крепкого мужчину с каменным выражением лица. Белая рубашка без единой складки и черный строгий костюм.

Понятно. Он наверняка из охраны Генерала.

Непонято другое. Как охранник оказался позади меня? Из машины ведь никто не выходил.

Ответ возникает сам собой. С другой стороны моего дома наверняка стоит еще одна машина. Ну или Генерал отдал приказ перекрыть мне все пути отступления. Очевидно, на мое быстрое согласие он уж точно не рассчитывает.

Страх так и рвется наружу, но я изо всех сил заталкиваю его обратно и еще крепче сжимаю ручки шоппера у себя на плече.

Я была в ситуациях и похуже. Но ни одна из них не была похожа на эту. Генерал пугает меня. Его давление — душит. Даже воздух в его присутствии словно сквозь невидимую преграду едва проскальзывает ко мне в легкие.

Генерал продолжает смотреть меня. На его лице нет ничего, кроме холодного спокойствия. У него такие насыщенные голубые глаза, что они почти кажутся прозрачными. Это… жутко и в то же время не смотреть в них тоже не получается.

— Садись, — повторяет.

Чувствуя себя загнанной в угол, я понимаю, что сейчас другого варианта у меня нет. Нужно сесть. Облизываю пересохшие губы и в сопровождении охраны обхожу машину, чтобы сесть с другой стороны. Мысленно быстро перебираю содержимое своего шоппера.

Учебником я вряд ли отобьюсь. А вот ключи для самозащиты пусть и с натяжкой, но подойдут. На крайний случай придется пускать в ход всё: ногти, зубы, кулаки, ноги.

На секунду я даже искренне жалею, что не обула что-то на высоком каблуке. «Шпилька» — отличное оружие.

Так, успокойся, Поль. Не нагнетай.

Охранник любезно открывает для меня дверцу, и я ныряю внутрь. Кладу шоппер себе на колени и ближе к Генералу не двигаюсь. Пусть и несколько сантиметров, но хотя бы такое расстояние между нами меня успокаивает.

Как только с моей стороны закрывается дверца, машина плавно трогается с места. Сердце от страха не на шутку разгоняется, но я по-прежнему держусь за маску спокойствия. Она буквально крошится у меня в руках, но и открытая истерика мне вряд ли поможет.

Вчера ведь не помогла.

— Ты переедешь в закрытый ЖК со всеми удобствами, — негромко, но, как всегда, безапелляционно заявляет Генерал. — У тебя будет лучшее медицинское обслуживание. Подтянешь языки: немецкий и французский. Английский само собой.

— Я не учила в школе немецкий и французский.

— Значит, начнешь. Я часто бываю там, где их знание необходимо. Захочешь заняться чем-то отдельно — скажешь. Я подумаю, как это можно будет реализовать. Не захочешь — не проблема.

— А что взамен? — спрашиваю, вперив взгляд в кожаную обивку водительского сиденья.

— Ты. Твоя свобода. Твоя преданность и тело.

Меня едва не передёргивает от этих слов. Не то чтобы я хоть на секунду допускаю мысль согласиться на это… хм… заманчивое предложение, но всё равно звучит жутко.

— Если есть проблемы, препятствующие твоему решению, я их устраню.

— Щедро с вашей стороны, — хмыкаю себе под нос.

Кто-то может сказать, что тут и думать не о чем, нужно соглашаться. Идеальный вариант, чтобы разделаться с «Детектором». Почему-то у меня нет сомнений, что у Генерала достаточно для этого сил и возможностей. И никакой директор даже не вякнет о том, в каком именно порядке я обязана выплатить долг.

Но…

Выбравшись из одной ловушки, я попаду в другую. Причем на этот раз добровольно и сознательно. От перестановки слагаемых сумма по итогу не поменяется.

— Почему вы мне всё это предлагаете? — я спрашиваю не потому, что хочу потянуть время или поиграть в кокетство. Я хочу видеть всю картину целиком.

— Потому что я тебя выбрал.

Этот ответ ровным счетом ничего мне не объясняет.

Я чуть скашиваю взгляд вправо и смотрю на руки Генерала. Широкие кисти, узор вен, пальцы не очень длинные, но ухоженные. Кольца нет. Но это всё равно не значит, что он не женат. А даже если и холост, это тоже ничего не меняет.

— Нет, — мой ответ звучит тверже и уверенней, чем во все предыдущие разы.

— Что конкретно не устраивает?

Всё! Абсолютно всё!

Я не рискую выпалить такой ответ, потому что нутром чувствую — он не подействует на этого человека. Он хочет конкретики.

Бессонова, напрягай мозги!

— Зависимость от кого-либо, — отвечаю максимально уравновешено. — Отсутствие возможности самостоятельно делать выбор.

— Я предлагаю то, о чем многие даже мечтать не могут.

— Знаю. Возможно, такое предложение нужно сделать той, кто его оценит.

Я тщательно подбираю каждое слово, слежу за интонацией и почти не двигаюсь. Не хочу, чтобы даже самая крошечная оплошность с моей стороны была расценена как намек на согласие. Но тут не угадаешь. Я и во время работы не делала никаких намеков Генералу. Он сам всё решил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Или та, у кого есть потенциал.

Даю себе секунду, затем всё-таки набираюсь смелости, чтобы поднять взгляд на Генерала. Он всё также меня пугает. Своим поведением, низким грубым тоном голоса. Даже своей крупной фигурой. Кажется, что ему будет достаточно сомкнуть пальцы на моей шее и слегка надавить, чтобы сломать позвонки как хлипкую игрушечную конструкцию.

— У меня своя дорога.

Генерал внимательно рассматривает мое лицо. О чем думает — понятия не имею. Он хорошо владеет своими эмоциями.

— Ты выбираешь остаться в нищете и работать в обслуге, чтобы сохранить свою свободу и гордость?

С моей свободой и гордостью неплохо уже разделался «Детектор». Но я найду способ как выбраться из этой задницы. А как выбраться из паутины Генерала, если соглашусь — не знаю. И не уверена, что это вообще возможно.

— Да, это мой выбор.

В его взгляде мелькает тень разочарования. Или же мне это только кажется. Не знаю. Мне становится некомфортно в замкнутом пространстве с этим мужчиной. Хочется поскорей выбраться на улицу и вдохнуть полной грудью глоток свежего воздух.

— Давай назад, — отдает водителю тихий приказ Генерал и откидывается на спинку сиденья.

На меня больше не смотрит. Всё внимание концентрирует на экране смартфона. Я не спешу слишком сильно радоваться. Нахожусь в режиме «подозрительной кошки».

Когда машина останавливается ровно там, где я ее и встретила, Генерал равнодушно бросает:

— Свободна.

Не сдерживаюсь и слегка улыбаюсь.

Значит всё-таки пронесло.

Выхожу на улицу. Знакомая черная иномарка долго не задерживается и уезжает. Отлично! Теперь хотя бы на одну проблему стало меньше.

Прислушиваюсь к своим ощущениям, но не чувствую никакого сожаления по утраченной возможности.

От плана погулять и посидеть в парке я не отказываюсь и осуществляю его. Я совершенно наглым образом наслаждаюсь хорошей погодой и не удерживаюсь от покупки мороженого в одном из передвижных фургончиков.

За последние несколько месяцев я только то и делала, что думала-думала-думала. Как поступить, как выжить, где жить, за что есть и прочее. Вчерашняя моя истерика стала крайней точкой. Теперь я хочу просто отпустить ситуацию хотя бы на пару дней и пожить вне тревоги, которая никогда не исчезает из моих мыслей.

Всё важное — потом. Я должна успокоиться. Должна прийти в себя. Возможно, в дальнейшем ситуация разрешится так же просто, как и с Генералом. Кто знает.

Последующие несколько дней я живу в режиме «всё важное — потом». Смотрю сериалы, на которые у меня никогда не было времени. Продолжаю штудировать учебники и даже выкраиваю немного денег на поход в музей.

Мысли о Викторе назойливо лезут в голову, особенно, перед сном. Но я упорно гоню их, потому что… не готова вернуться к тому, что случилось между нами в тот вечер. Даже игрушку его не достаю из коробки и вообще к ней не прикасаюсь, чтобы не мучить себя.

Поход в музей здорово меня отвлекает. Я провожу в нем почти три часа и получаю от этого процесса истинное эстетическое и культурное удовольствие.

Домой возвращаюсь неспешно. Перевариваю все полученные впечатления. Город уже купается в сумерках, когда я наконец-то выхожу на своей остановке и иду по знакомой улице.

У подъезда на лавочке кто-то сидит. Я вижу оранжевый кончик сигареты и замедляю ход. После того, как мы с Генералом всё выяснили, я не оглядываюсь по сторонам в неприятном ожидании снова увидеть его машину. Ему здесь делать больше нечего. Но рефлекс будто еще не до конца прошел.

Возобновляю шаг и на секунду перестаю дышать, когда узнаю Виктора. Он затягивается и перехватывает сигарету, когда замечает меня.

Мы оба не двигаемся. Только смотрим друг на друга.

Вне «Детектора» присутствие Виктора ощущается мной совсем иначе. Здесь сложней себе без конца напоминать, что Виктора Зима — мой клиент. Мое сердце реагирует на него не так, как должно реагировать на просто_клиента.

— Привет, — негромко произносит и встает с лавочки.

— Привет. Давно здесь?

— Достаточно, чтобы ко мне успели подкатить несколько бабушек из твоего подъезда.

Я невольно улыбаюсь, потому что всё это звучит забавно. Виктор тоже улыбается, затем снова затягивается, отчего кончик сигареты становится особенно ярко-оранжевым.

— Я — мудачье, Поль. И меня пиздец как кроет из-за случившегося.

Я поджимаю губы и скрещиваю руки на груди. Пытаюсь держать свои эмоции под контролем, но получается не очень.

Он пришел! Пришел, потому что ему не всё равно на то, что между нами происходит!

— Если бы я раньше всё рассказала, — тихо оправдываюсь.

— Нет, — отрезает Виктор и выдыхает порцию дыма в сторону. — Я понимал, что что-то не так. Но предпочел ничего не анализировать, отключил башку и это привело к тому, что я сделал тебе больно.

— Всё в порядке. Правда. У меня ничего уже не болит. Ты не знал, я не сказала, поэтому случилось то, что случилось, — пожимаю плечами. — Забыли.

Внешне я остаюсь спокойной, а внутри всё с ума сходит от какой-то совершенно иррациональной радости и острого желания, чтобы Виктор просто… обнял меня? Безо всяких «если» и условий.

Он же, наоборот, выступает жестким контрастом на фоне моего напускного спокойствия. Нервно втягивает новую порцию никотина, несколько раз перекатывается с пятки на носок и ладонью сгребает назад свою челку.

— Я ненавижу причинять женщинам боль. Я не хочу, чтобы тебе со мной было больно, Поль, понимаешь? Почему ты мне нихера не сказала, м?

В городе загорается уличное освещение. У нас с ним здесь есть проблемы, но скудного света, что льется от дальнего фонарного столба оказывается достаточно, чтобы я увидела, как лихорадочно блестят глаза Виктора.

Он смотрит на меня, не отрываясь. Требовательно, немного рассерженно и в то же время с раскаяньем. В тот вечер я подумала, что он злится на меня, теперь… теперь понимаю, что он злится

на себя

.

— Испугалась, — едва слышно отвечаю.

Виктор шумно выдыхает и опускает взгляд себе под ноги. Снова затягивается. Мне так и хочется забрать у него эту чертову сигарету и выбросить ее куда подальше, чтобы не травил себя зря. Но вместо этого плотней скрещиваю руки на груди. Сдерживаюсь. Кто я такая, чтобы указывать, правда?

— Меня испугалась, м?

Снова смотрит в глаза. Каждый раз, когда наши взгляды встречаются, у меня сердце так сильно ёкает, что даже больно становится. Всё словно обрывается и возрождается заново.

Киваю. Язык не поворачивается сказать всю правду. Она мерзкая и грязная. Безусловно мне нужны деньги и нужно уплатить долг «Детектору». Но между нами явно происходит что-то другое, совсем не касающиеся денег.

Виктор тихо тянет «блядь» и наконец-то тушит окурок о подошву своей обуви, а затем щелчком отправляет в урну, стоящую около скамьи. Прячет ладони в задние карманы джинсов.

— Я умею себя накручивать. И дело не в тебе, правда. Я саму себя просто напугала. Твоей вины в этом нет.

— Есть, Поль. В сексе принимают участие двое.

— Хорошо. Пусть так. Я в любом случае тебя прощаю.

Виктор слегка прищуривается. Мои слова ни капли его не успокаивают. Похоже, у каждого из нас свои заморочки, которые не так-то просто достать из головы и выбросить, как тот же окурок, улетевший минутой раннее в урну.

— Мне иногда кажется, что мы играем в игру, правила которой я нихуя не могу понять.

— Я тоже их не понимаю.

Виктор сокращает между нами дистанцию до одного шага. Я смотрю на него, чуть запрокинув голову, потому что по-другому не получается с его-то ростом. Он сливается с вечерними сумерками в черной футболке и джинсах, а контрастом выступаю теперь я в своем ярко-желтом платье.

— И что нам с этим делать, м?

— Понятия не имею, — невинно смотрю на Виктора. Сама не замечаю, как мы снова втягиваемся в эту непонятную игру.

— Игрушку хоть не выбросила?

— Ту, которая с жуткой улыбкой?

Кивает.

— Нет. Это же подарок. Он ни в чем не виноват.

Воздух между нами начинает уплотняться, словно перед приходом бешеной грозы. Я потихоньку опускаю руки вдоль тела. Легкий ветерок треплет кончики моих распущенных волос.

Взгляд Виктора соскальзывает к моим губам, затем снова возвращается к глазам. Ни я, ни он почему-то не делаем этот последний шаг, чтобы окончательно разорвать в клочья расстояние. Мы не боимся, а словно и в самом деле играем, ждем, чья выдержка треснет первой. А какой будет приз? В этой игре вообще предусмотрен победитель?

— Поздно уже, — сообщаю. — Я после трехчасовой прогулки по музею наверняка в миллионный раз натерла себе ноги.

— Понравилось в музее?

— Очень.

Я снимаю с плеча шоппер, завожу руки за спину и привстаю на носочки, чтобы поцеловать Виктора в… щёку. Она у него самую малость колючая. Делаю это неторопливо и очень нежно. Он порционно выпускает воздух сквозь плотно сжатые челюсти.

— Спокойной ночи, — шепчу и плавно обхожу Виктора, чтобы зайти в свой подъезд.

Пульс буквально взвивается. Меня бросает в жар. Самой себе не могу ответить, зачем веду себя вот так. Дразню. Хожу по хрупкому льду.

Он позволяет себя дразнить. Идет по льду вслед за мной. Зачем-то.

— Нахуй такую ночь, Поль.

Виктор догоняет меня, разворачивает к себе лицом и впивается своими никотиновыми губами в мои. Вжимает в холодный металл подъездной двери и целует… целует, целует, целует.

Я откликаюсь почти сразу же.

Игры кончились. Остались только обнаженные желания, голая потребность.

Влажные звуки наших поцелуев звучат слишком пошло, слишком красиво.

Я касаюсь кончиками пальцев лица Виктора. Поддаюсь его натиску, жмусь к нему всем телом.

— Где эти блядские ключи? — ворчит.

Я каким-то чудом наощупь нахожу их в своем бездонном шоппер. Открыть не могу, не попадаю. Виктор забирает и сам открывает.

Мы целуемся на каждом пролете. Как какие-то влюбленные школьники. Сейчас нет между нами ни «Детектора», ни грязных денег, ни обязательств.

Буквально вваливаемся в мою квартиру. Разбрасываем обувь по темному коридору. Спотыкаюсь то я, то Виктор. Тихо смеемся и снова липнем друг другу.

Виктор подхватывает меня на руки. Я обвиваю ногами его талию и обнимаю за шею. Он толкает дверь в мою спальню, крепко сжимает мои ягодицы и перехватывает зубами мою нижнюю губу. Аккуратно, дразня.

— Ты хочешь этого, м? — спрашивает, когда мы падаем на кровать.

На мне уже нет платья. Виктор без футболки. Вижу проклятый синяк на его животе. Да и с лица ссадины не сошли еще.

— Я хочу услышать ответ. Честный ответ, Поль.

Я вся дрожу от возбуждения и нетерпения. Вдали от «Детектора» я ощущаю себя совсем по-другому. Во мне нет страха или сомнений. Мне будто бы ничто не мешает прислушиваться к своим ощущениям.

Беру ладонь Виктора. Чуть-чуть смущаюсь, но опускаю себе между ног. Я влажная. Очень. И он это чувствует. Его взгляд становится тяжелым.

— Хочу, — выдыхаю. — Очень сильно хочу.

Замечаю, как выразительно дергается кадык Виктора.

— Только аккуратно. Пожалуйста.

— С тобой я буду самым аккуратным. Обещаю.

У меня от его слов подступает комок к горлу. Верю обещанию, прикрываю глаза. Отдаю себя ему.

Один вдох.

Мурашки по коже.

Один стон.

Дорожка жадных поцелуев вдоль ключиц.

Я обнимаю Виктора. Скольжу ладонями по его плечам, спине. Ощущаю его каменные мышцы. Он нависает надо мной, сосредоточив весь свой вес в локтях. Его длинная челка уже знакомо щекочет мою кожу.

В окно настырно заглядывает свет уличного фонаря, играя бликами на нашей коже.

Виктор на несколько секунд отрывается от меня, чтобы достать из джинсов презерватив. В прошлый раз я отводила взгляд. Стеснялась, боялась. Сейчас, тяжело дыша, я наблюдаю за тем, как он раскатывает презерватив по члену. Уверенным, отточенным движением.

— Я никогда намеренно тебя не обижу, — следует еще одно обещание, когда Виктор снова нависает надо мной.

Я верю ему. Безоговорочно.

Он не делает никаких грубых и резких движений. Выцеловывает каждый миллиметр моей кожи, шепчет о том, какая я охуенная, сладкая и напрочь застрявшая в его голове.

Во мне нет ни грамма напряжения. Выгибаюсь, когда Виктор входит, плавно растягивает меня. Боли нет. Только новое для меня чувство наполненности. Он выдыхает сквозь зубы. Сдерживает себя.

— Поля, — зовет.

— Всё хорошо.

Виктор входит еще глубже. Заполняет собой на максимум и замирает, давая мне возможность привыкнуть.

Мы смотрим друг на друга, находясь друг в друге. И эти блики фонаря, играющие на одной стороне лица выглядят так красиво.

Кажется, я влюбляюсь в тебя, Виктор Зима. Очень сильно. Очень…

Он делает первый плавный толчок.

…обреченно

.

Еще один.

Сплетает пальцы наших рук и прижимает мои кисти к подушкам.

Еще один.

Жадный поцелуй в губы.

Еще один.

Я ловлю темп его движений, начинаю неумело, но искренне отвечать.

Еще один.

Возбуждение усиливается. Оплетает мои бедра, низ живота.

Еще один.

Мой тихий стон и его хриплый выдох.

Еще один.

Рывок и я уже фактически сижу на Викторе.

Мы снова замираем. Привыкаем к новой позе. Лопатками чувствую большие горячие ладони. Обвиваю руки вокруг шеи Виктора. Ощущение наполненности усиливается. Возникает совсем крошечный дискомфорт, а вслед за ним и что-то приятное. Чуть ёрзаю.

Виктор контролирует и мои, и свои движения. Я снова ловлю ритм, поддаюсь бедрами. Вверх-вниз. Чуть-чуть больно.

— Тш-ш-ш, — тянет Виктор и собирает мои волосы на затылке. — Я сам.

Снова оказываюсь под ним.

Шлепки влажной кожи. Мои тихие стоны. Уверенные движения Виктора. Он задевает все мои чувствительные точки. Облизывает соски, разводит мои колени шире, чтобы посмотреть на то, как я с желанием принимаю его.

Капля стыда. Море желания.

На каждое движение Виктора мое тело отзывается приятным ощущением внизу живота. Во рту сохнет, а на висках, наоборот, выступают капельки пота.

Я сжимаю свою ноющую грудь. Виктор впивается в нее взглядом. Наблюдает как я тянусь пальцами к своим соскам. Ему нравится. Игнорирую стыд и сжимаю их. Охаю от остроты ощущений. Он ускоряет темп. Я стону, всхлипываю от эмоций и ощущений, что накрывают меня с головой.

Мне хорошо. Безумно. По-новому.

На финальных толчках Виктор двигается со сдавленным рыком, что вылетает из глубин его грудной клетки. Я сама замираю на пределе, на краю. Он резко выходит из меня, зажимает член у основания и впивается губами в мои нижние. Я запрокидываю голову назад и почти кричу от сильного оргазма. Упираюсь пятками в постель, сжимаю простыни. Почти хнычу.

Всё тело сотрясает крупная дрожь. Я свожу бедра, удерживая на несколько секунд эхо уходящего оргазма. Смотрю на Виктора. Он выпрямляется и доводит себя рукой до разрядки. Я отчетливо вижу, как от пота блестит его широкая рельефная грудь.

Протягиваю руку.

Он накрывает меня собой. Мы оба быстро и тяжело дышим. Оба мокрые. Горячие.

Запускаю пальцы в его челку и прикрываю глаза.

— Всё… хорошо? — зачем-то спрашиваю.

Наверное, просто боюсь, что всё это вдруг окажется лишь сном. И на самом деле Виктор не ждал меня под подъездом. Не целовал, не раздевал, ничего не обещал.

— Всё заебись, Поль, — мурлычет и щекочет своим дыханием мою грудную клетку. — Всё. Просто. Заебись.

ГЛАВА 15.

Виктор

Всё действительно просто заебись.

На этом девизе мы с Полиной несемся вперед, как гребанные сёрферы, которые наконец-то поймали нужную волну.

Каждый наш последующий секс — мои попытки перебить грязь того самого первого.

До сих пор воротит, когда я вспоминаю его. Эта кровь. Ее слезы. Нервная дрожь. Я должен был себя повести тогда совсем иначе, но мне просто снесло крышу. Я хотел. Слишком сильно и жадно, чтобы держать башку включенной. И вот к чему это нас привело.

Поля права — я не знал, а она не сказала. Но от этого всё равно не легче.

Уже позже, когда сопоставил все факты — тряхнуло крепко. С целками я раньше дела не имел. Да как-то и не попадались они мне. А в «Детекторе» таких и подавно нет. Точнее не было, пока там не появилась Полина.

Точно не знаю, как там девушки переживают свой первый раз. Но для них это, вроде бы, намного волнительнее и страшнее, чем для парней. Эта честь, ответственность или хуй пойми, как назвать, выпала почему-то мне. И я всё похерил.

Слишком загоняюсь? Да, вполне. Но и видеть под собой женщину, которая вот-вот расплачется тоже не в кайф. От слова совсем.

Правда, теперь Поля подо мной или на мне совсем не плачет. Нет. Она стонет. Извивается. Просит еще, пусть и совсем тихо, наверное, из-за стеснения и бурно кончает. А я кончаю с ней.

Бабки улетают только так. Отдавать ее другому или даже просто делить с кем-то еще я не хочу и не буду. Месяц, один, второй. «Детектор» может гордиться своей работницей. Даже табличку почетную приколотить к стене, потому что за Полину я плачу много.

Директор, старый чёрт, быстро смекнул, что она пользуется повышенным интересом у меня и поднял ставку.

Стасян вряд ли бы оценил такую стратегию моих растрат, но мне… похуй. Я на кураже, адреналине и совершенно чистом ощущении кайфа.

Не первая девушка в моей постели, но первая, от которой мне сносит крышу. Ранимая, колючая, ласковая, кусачая. Поля бывает разной, и каждая из ее сторон одинаково сильно цепляет меня.

Жду, что вот-вот надоест, а оно не надоедает. Она вся моя. Ничья больше. Как для человека, у которого есть проблемы с самооценкой и ревностью это срабатывает как триггер. Тот самый, который хочется провоцировать снова и снова. Кого-то может и не заедает на теме, сколько до тебя у нее было партнеров. И это… отлично. Со мной же так не работает.

О том, что между нами посредником стоит «Детектор» я пока не думаю. Не хочу. Не время. Просто продолжаю ловить нужную волну.

Учу Полю трахаться. Сам учусь с ней быть внимательней и не ломать дров, а еще учусь танцевать. Звучит смешно, но и здесь мне похуй. Полина как-то вытащила меня на танцпол, несмотря на мои предупреждения, что я двигаюсь хуже робота во время своего первого теста на заводе. Она лишь посмеялась и сделала по-своему.

Верёвки из тебя вьет, Вить. А ты и рад стараться.

Да, вьет. Да, стараюсь. И?

Главное, что всё обоюдно. Остальное — вторично.

Жму на кнопку и стекло опускается. Вытягиваю руку из окна своей тачки и стряхиваю пепел с сигареты.

Смаргиваю морок воспоминаний прошлых месяцев и напряженно слежу за железной подъездной дверью. Нам скоро нужно выезжать. Пока Стасян продолжает играть в свои игры за решеткой я по-прежнему верчусь как белка в колесе во внешнем мире. Работаю на наше общее благо.

У одного такого себе крутого перца сегодня дэрэ. Надо бы почтить своим присутствием, поздравить от себя и от Стаса. Побыть часок-другой и свалить в закат. Для этого дела я даже приоделся, чтобы соответствовать публике. Перец ведь и в самом деле крутой. С таким надо дружить.

С собой беру Полю. Для статусности и просто мне так хочется. Она, конечно же, определённо будет очень «приятно» удивлена, когда узнает об этом.

Пусть это будет моей маленькой местью, малыш, за танцы.

Понятно, что не мщу ей всерьез и вообще мстить не собираюсь. Мы играем друг с другом. Правил я по-прежнему не знаю. Поля, очевидно, тоже. Мы их пишем по ходу дела. С самого начала сели на американские горки и теперь гоняем на них друг друга до полного отказа.

Чокнутые?

Очень даже может быть.

Наконец-то железная дверь открывается, и я случайно роняю сигарету.

— Да что б тебя, — цежу сквозь зубы и сажусь ровней.

Полина выглядит… охуенно. Мой словарный запас сложно назвать разнообразным. Но каждый мой пусть и грубый комплимент всегда искренний. Лапшу вешать только, чтобы развести на секс — не моя стратегия.

Черное в меру короткое платье с какими-то мелкими блестящими то ли бусинами, то ли стразами. Голые плечи и открытые туфли на высоком каблуке. Волосы распущенные и уложенные так аккуратно, что у меня пятерня начинает чесаться от настойчивого желания запустить ее в эти мягкие пряди.

Поднимаю свою упавшую челюсть с пола и выхожу из машины.

Поля замечает меня, широко улыбается и ускоряет шаг. Такая девчонка-девчонка. Посмотришь и в жизни не подумаешь, что работает в таком месте как «Детектор». Такая она вся… светлая, искренняя что ли. Но и черти в том омуте моим нос утереть запросто могут.

Сам не замечаю, как начинаю лыбиться в ответ и разводить руки для того, чтобы в следующую секунду сгрести в них хрупкую фигуру и впиться поцелуем в пухлые губы.

— Эй, они же накрашенные, — ворчит с напускной строгостью.

— Да похуй, Поль. Ты всё равно красивая.

Обнимаю за талию, затем скольжу одной ладонью вверх, устраиваю ее между тонкой шеей и плечом. Целую. Кайфую. Поля пахнет чем-то сладким. Наверное, это духи какие-то. Вкусно.

— Подожди, — тихо смеется, мягко отстраняется, но я всё равно успеваю поймать ее сбившееся дыхание. — Куда мы едем?

— На день рождения к одному человечку.

Ничего не могу поделать со своими руками. Мне нужно ее касаться. Лениво оглаживаю ягодицы, талию.

— На день рождения? — переспрашивает и смешно расширяет от удивления глаза. — Почему ты раньше мне не сказал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А какая разница? — приваливаюсь поясницей к капоту и прижимаю к себе Полину.

— Как это «какая»? День рождения — это… это же серьезно!

— М-м-м. Любопытно звучит.

— Издеваешься? — прищуривается. — Ты меня подставил, Зима! — легонько хлопает меня ладонью по груди.

— Это обычное застолье. Нет никакой подставы.

— А в качестве кого я там появлюсь?

— Да всем похуй в качестве кого, Поль. Это не прием у королевы. Нет никаких обязательных протоколов. Давай в машину, малыш, иначе реально опоздаем, — я выпрямляюсь и несильно шлепаю Полю по заднице.

Она бросает в мою сторону еще один прищуренный взгляд, а я еще шире улыбаюсь, и мы оба садимся.

Ресторан гудит как самый настоящий улей.

Машин много. Еле нахожу свободное место на парковке. Вижу, что Поля нервничает и пытается изо всех сил скрыть это. Идея взять ее на этот праздник уже не кажется мне такой удачной.

— Эй, ты как? — тихо спрашиваю, когда глушу двигатель.

— Нормально, — она улыбается мне и поправляет волосы. — Идем?

— Ага.

На крыльце стоит несколько человек и дымят похуже любого старого паровоза. Кого-то из них я знаю, кого-то вижу впервые. В любом случае здороваюсь со всеми и крепко держа Полю за руку, прохожу внутрь.

— Мы без подарка? — спрашивает она.

— Мое с виновником торжества честное сотрудничество — лучший подарок.

Посвящать Полину во все тонкости своей работы я не планирую ни при каких обстоятельствах. Да и нет у меня желания напрягать наши отношения рутиной. Мы не разговариваем на слишком серьезные или просто личные темы. Наше взаимодействие строится в другой плоскости. Хм, горизонтальной.

Когда мы попадаем в банкетный зал музыка и гул многочисленных голосов тут же неприятно бьет по ушам.

На нас обращают внимание и женщины, и мужчины. Я почему-то испытываю какую-то странную острую гордость за то, как некоторые проводят взглядом Полю.

Да, она красивая. И да, она только моя. Такая девочка большинству из вас может только сниться.

Часть гостей сидит за столиками. Часть трется у барной стойки. Кто-то даже танцует. Многие уже заметно выпившие, но всё в меру.

Нас с Полей проводят за свободный столик. Включаю всё свое обаяние на максимум: улыбаюсь, шучу, приветствую старых знакомых. Стасян всё это не очень любит, а я уверен, что знакомства в определённых кругах никогда не буду лишними. Особенно, когда откроем свой бизнес. Один не выкрутишься. Связи могут избавить от кучи ненужных проблем и пробуксовки на старте.

Надолго мы с Полей не остаемся наедине. Многие подходят со мной поздороваться. С кое-кем поздороваться должен уже я. На несколько минут оставляю Полину одну с ответственным заданием что-нибудь нам заказать. По ее взгляду понимаю, что она хочет как минимум запустить в меня пепельницей, но уж точно не изучать меню.

Улыбаюсь и иду лично поздравить виновника торжества. Чтобы не дай бог не обиделся. Мы немного болтаем. О том о сём. Ненапряжно обсуждаем важное. Не обделяю вниманием и жену хозяина вечера. Дозирую улыбки и комплименты, чтобы никто вдруг не подумал, будто я решил подкатить.

Затем возвращаюсь за столик.

— Ты задница, Зима, — шипит Поля.

— Надеюсь, хоть красивая и упругая, а не дряблая и стремная? — посмеиваюсь.

— Самая дряблая и самая стремная, — вредничает и с прищуром смотрит на меня.

Мы секунду в упор смотрим друг на друга, а затем улыбаемся. Почти ржем.

Делаем заказ. Ждем.

Ко мне снова подходят, чтобы просто поздороваться или с просьбой передать привет Стасу. Я фиксирую каждую рожу и каждое слово. Всё запоминаю. Мало ли. Вдруг пригодится.

Официанты приносят закуски и алкоголь. Алкоголь чисто для галочки, потому что за рулем я не пью.

Меня несколько раз приглашают на перекур. Сам перекур просто предлог для того, чтобы обсудить совсем другие темы, возможно, даже предложить темку для заработка. Я отказываюсь, потому что рожи, предлагающие мне этот «перекур» не имеют для меня ни ценности, ни веса. А нам со Стасяном «балласт» не нужен. По сути, всё это дэрэ один сплошной предлог перетереть на нужные темы с нужными людьми.

— Зима, а почему ты нам такую красавицу не представил? — летит вопрос со стороны столика, где сидит очередная знакомая рожа.

Пытаюсь вспомнить. Где-то я ее определенно уже видел. Вспоминаю. Этот ушлёпок один из тех любителей 90-х, которые хотели отжать клуб. Его присутствие здесь меня удивляет только на секунду. Затем быстро доходит, что он, возможно, приперся сюда, чтобы выторговать у «коллег» повлиятельней какие-то преференции.

— Она у меня стеснительная, — подмигиваю, играя роль весельчака, а на самом деле внутри всё натягивается.

— С такими-то ногами — грех! — ржет.

Меня царапает его смех. Возникает пока еще только легкое, но вполне ощутимое желание стереть одним метким ударом кулака эту наглую уродскую лыбу.

Понимаю, что дёргает меня намеренно. Мелочно мстит за тот инцидент в клубе. Ублюдок.

Вдох-выдох, Вить. Ты же сам прекрасно знаешь, что Поля у тебя яркая. Любой хотя бы взглядом облапать захочет. Нельзя позволять себя так легко расшатывать.

— Кто он? — спрашивает меня Поля.

Слегка дёргаю головой, возвращаясь мыслями в реальность.

— Один гамадрил. Не обращай на него внимания.

— Сложно. Публика здесь… странная.

— Даже странней, чем в «Детекторе»?

Во взгляде Поли проскальзывает тень странной эмоции, будто я поддел какой-то больной нерв. Но эту мысль я не успеваю раскрутить. На тет-а-тет приглашает виновник торжества. Об отказе даже не может идти и речи.

— Я сейчас, — мажу по виску Полины губами и ухожу.

Сначала разговор на перекуре. Довольно плодотворный. Есть чем похвастаться Стасяну. Затем ему же и звоню. Благо, в средствах связи ему не отказывают.

Успеваю выкурить вторую сигарету, когда заканчиваю со всеми «переговорами» и спешу вернуться внутрь. Желание почесать кулаки поубавилось, но надолго оставлять Полю всё равно не хочу. Да и пора уже закругляться. Поедем отсюда. Не уверен, что дотерплю до дома, поэтому секс в машине нам точно обеспечен.

Прохожу в зал и моментально нахожу взглядом наш столик. Поля сидит не одна. Рядом — рожа из 90-х.

Кулаки сжимаются инстинктивно. Ревность и собственнические замашки умело подсаживают меня на крючок, как опытный рыболов цепляет червя. Но хуже становится, когда я замечаю, что Поля ему улыбается. Внимательно смотрит в глаза, кажется, слушает, подперев рукой подбородок.

Что он, блядь, такого может тебе рассказывать интересного, что ты так смотришь?

От злости у меня начинают черные пятна плыть перед глазами. А когда она улыбается ему, почти смеется, запрокинув голову, я слышу, как у меня нахуй слетают все предохранители.

До боли в пальцах сжимаю кулаки и танком пру вперед, не замечая никого вокруг.

ГЛАВА 16.

Просто дыши, Бессонова. Просто, блин, дыши.

Я пытаюсь. Честно пытаюсь, но все эти дыхательные упражнения ни черта не помогают.

Последние несколько месяцев пролетели для меня как одна минута. Яркая, безумная и очень чувственная.

С каждым днем я сильней влюбляюсь в Зиму. И даже если бы вдруг захотела притормозить с этим, то вряд ли получилось. Мы словно набрали скорость и теперь несемся вдвоем на сверхзвуковом болиде.

Голос разума бесконечно напоминает, что я очень пожалею о своей этой влюбленности. Но я сознательно выбираю путь не слушать его. Выбираю не разум, а эмоции. Продолжаю «гонку», в которой финишная черта не предусмотрена.

«… Публика здесь странная».

«Даже странней, чем в «Детекторе»?».

Пока снова сижу одна за столиком, уговариваю себя не накручиваться понапрасну. Но меня словно заедает на этом вопросе, который небрежно задал Витя, не требуя ответа.

Я. Ненавижу. «Детектор».

Сейчас ненавижу еще больше, потому что он стоит между нами. И все подобные вопросы снова и снова оплеухой летят мне в лицо. Напоминают, кто я такая, и кто такой Виктор Зима.

А кто я для него?

Всего лишь яркий аксессуар? Девочка, которую классно трахать? Шлюха?

Всё это ведь правда. Тут не на что обижаться, но я… Я не обижаюсь. Чёрт. Я злюсь. Зима обещал, что не обидит меня. Он и не обижает. Доводит до ярких сильных оргазмов. Нашептывает всякие комплименты, от которых у меня возникают бабочки в животе. А порой так смотрит, что у меня дыхание перехватывает и сердце стучит отчаянно, преданно, доверчиво. Тянется только к нему одному.

А потом… это упоминание «Детектора», как бы между прочим, холоднокровно убивает бабочек и ранит сердце.

— Откуда ты у нас здесь такая взялась? — напротив меня без разрешения нагло усаживается мужчина. Тот, который несколько минут назад спрашивал у Зимы, почему он меня не представил.

Я вся моментально съёживаюсь и прячу тревожные мысли за дежурной улыбкой.

Публика ведь здесь и в самом деле… странная. Когда я, например, обслуживала Генерала и его друзей такого ощущения у меня почему-то не возникло. И там, и здесь люди явно не бедные, но у здешних иногда такие словечки вылетают. А у этого, что уселся без спроса, рожа как у типичного бандита из фильма с бюджетом в три копейки.

— С Луны свалилась, — говорю первое, что приходит в голову.

Я выбираю тактику не обострять ситуацию. Кто этот мужчина такой — мне неизвестно. Я не знаю, может ли он создать Зиме проблемы, если я вдруг взбрыкну и просто нагрублю. А рисковать не хочется.

— С Луны-ы-ы? — весело тянет. — Так ты у нас инопланетянка получается?

— А разве не похожа? — включаю на максимум свое обаяние и хлопаю ресницами а-ля красивая, но совершенно безмозглая кукла.

— Ну ноги у тебя что надо. На инопланетные точно не похожи. Вас там в космосе всех такими красивыми делают?

Мне не нравится, как он меня лапает взглядом. Причем открыто и нагло. Тут на роже уже прямо написано, о чем думает. Облизывает нижнюю губу. Глаза алчно блестят.

Начинаю весело и чуть громче, чем положено смеяться, будто услышала ну просто невероятно остроумную шутку. Отвлекаю и взгляд мужика наконец-то сползает с моих ног к моим глазам.

Я убью тебя, Виктор Зима, за то, что ты меня сюда притащил!

Не успеваю толком опомниться, как кто-то буквально сдирает с места моего нежелательного компаньона. Как куклу.

— Ты чё блядь? Топографический кретинизм успел заработать? Забыл, где твое место?

Зима крепко сжимает ворот на рубашке мужика и встряхивает. Да так, что я слышу клацанье чужих зубов.

— Всё нормально, всё нормально, — уверяю и вскакиваю со своего места.

— Заткнись, — небрежно бросает мне Витя и снова встряхивает мужика.

У меня на несколько секунд пропадает дар речи. Ничего не понимаю. Со мной-то за что вот так?

К нам подходит еще несколько мужчин. Разнимают. Я даже с облегчением выдыхаю, надеясь, что момент улажен. Но Витя вырывается и всё-таки проезжается кулаком по челюсти мужика с бандитской физиономией. Я не услышала, что он сказал. Зато слышу, как рявкает Зима:

— Я тебя язык твой поганый выдеру и сожрать заставлю!

— Да ладно, Вить. Всё. Завязывай, — приговаривают его, судя по всему, друзья и слегка похлопывают по спине.

Оставаться здесь я больше не хочу. Ни секунды. Хватаю свою сумочку и нервно выстукивая каблуками, спешу на выход.

Некоторое время стою на крыльце в сторонке, пока мужчины между собой что-то тихо обсуждают. Сердце заходится в беспокойном ритме. В гневе Зима очень… жуткий. Черты лица искажаются. Его тяжелым взглядом можно просто насмерть припечатать.

— Садись в машину, — приказывает.

Я вздрагиваю. Крепче сжимаю сумочку и беспрекословно подчиняюсь.

Зима докуривает. Прощается с друзьями и садится за руль. Атмосфера в салоне накалена до предела. Я боюсь лишний раз пошевелиться или сделать слишком громкий вдох.

Мы стартуем резче, чем это бывает обычно, отчего мой желудок неприятно сжимается.

Что происходит?

Мой шок плавно трансформируется в страх, который увеличивается, когда я бросаю быстрый взгляд на стрелку спидометра. Мы несемся на опасной скорости. Одно неверное движение или внезапно выскочившая машина из-за поворота и… Мы разобьемся. Насмерть.

Но, к счастью, всё обходится. Зима тормозит у моего дома.

Ни я, ни он не двигаемся. В моей голове роится сотни тревожных мыслей. Может, он просто испугался, что меня могут обидеть? По-своему попытался защитить? Это… Это очень трогательно. Но не уверена, что мне угрожала настоящая опасность. А сальные взгляды и шуточки я уж как-нибудь переживу.

— Надеюсь, у тебя не возникнет никаких проблем? — тихо спрашиваю, пялясь в лобовое стекло. — Некрасиво как-то получилось. День рождения всё-таки.

— Некрасиво сиськами трясти перед другим мужиком, — цедит сквозь зубы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что?

Я дергаю головой в сторону Зимы.

— Что слышала. На секунду оставил одну, а ты уже глазки другим строишь. Ты вообще видела его рожу? Или похую кому улыбаться? — Витя бросает в мою сторону взбешенный взгляд. Сжимает руль с такой силой, что я отчетливо вижу, как белеют косточки на кулаках.

— Ты слышишь, что говоришь? — тоже начинаю заводиться.

— Да, а ты? Слышишь? Если бы я пришел позже, ты уже залезла бы к нему на колени? Тёрлась бы жопой об его вялый маленький член?

К щекам приливает обжигающий жар. Уголки глаз начинают жечь слезы. Не обиды. Обида потом придет. Сейчас это просто злость. Обнаженная и всепоглощающая злость.

— Да, именно это я бы и сделала, — выпаливаю откровенную ложь.

Просто хочу его задеть. Хочу так же ударить словом, как это только что сделал Зима. Чёрт. Больно же. Очень.

Его взгляд вспыхивает. Там черти уже начинают разводить костер, на котором он собирается меня поджечь.

— Почему тебя это так удивляет? Забыл при каких обстоятельствах мы познакомились? — не унимаюсь и позволяю эмоциям меня вести в чёрт пойми каком направлении.

— С-сука, — шипит и ударяет кулаком по рулю.

Я почти не пугаюсь.

— Что-то еще? — истерично улыбаюсь.

Мне не больно. Не больно. Не больно же, правда?

— Я тебя купил, Полина. Не забывай о том, кому ты должна быть благодарной за свою безопасность.

— Разве я плохо благодарю? Ебешь меня как хочешь и когда хочешь. Злишься, что я не прикована к тебе? Так мы, шлюхи, все такие. Как кошки. Гуляем сами по себе. Если не нравится, можешь попросить деньги назад. «Детектор» сделает всё, чтобы удовлетворить желания своего клиента, Виктор Александрович, — всё это говорю не я, а будто какая-то другая Полина.

Отщёлкиваю ремень безопасности. Благо у меня это получается с первого раза и выскакиваю из машины. Не могу сдержаться, слезы начинают градом котиться по щекам. Не оборачиваюсь. Не хочу даже мельком его видеть.

Но какая-то глупая часть меня надеется, что Витя сейчас пойдет за мной, как это уже однажды случилось. Пойдет, обнимет и скажет, что всё это — вранье. Попросит прощения. Но он только бьет по газам. Визг шин вспарывает тишину спального района и уносится вслед за машиной.

Сволочь. Какая же ты сволочь, Зима!

***

— Почему стоишь здесь? — интересуется Юля.

— Не твое дело.

— До конца дней теперь на меня злиться будешь? А за что? Сама же согласилась. Сама деньги взяла, сама мне позвонила.

— Слушай, — нервно вскидываю голову и смотрю на Юлю в упор. — Отвали от меня, ладно? Я сегодня не в настроении и могу броситься на тебя с кулаками. Сломаю тебе твой нос так, что ни одна ринопластика тебе не поможет.

— Ты больная на всю голову, — брызжет ядом Юля. — Если думаешь, что директор разок-другой тебя поебет и спишет долг, то зря надеешься.

— Да пошла ты!

Юля дергается, видимо, действительно боится, что я наброшусь на нее с кулаками. Поправляет прическу и быстро уходит. Вроде бы, мне от этого должно стать легче, но… По итогу чувствую себя в сто крат хуже.

Скрещиваю руки на груди и устало приваливаюсь плечом к стене. Я жду директора не для того, чтобы он меня… выебал. Я просто хочу с ним поговорить. Это очень важно.

После того, что случилось между мной и Зимой я кое-что для себя уяснила. Раз и навсегда. Полагаться в этой жизни нужно только на себя. В этом для меня нет никакой новой истины. В основном я только то и делаю, что полагаюсь на себя. Но в момент жуткого отчаяния доверилась Юле и обожглась. Этот опыт должен был сделать меня осторожной и внимательной. Но я снова угодила в ту же ловушку, но уже с Зимой.

Прикрываю глаза и стараюсь следить за тем, чтобы ритм моего дыхания не сбился, иначе снова разревусь. Именно этим я и занимаюсь последние несколько дней. Ничего с собой поделать не могу. Плачу в подушку. От боли, от злости, от невозможности выдрать боль, которая занозой встряла в грудную клетку.

Я ведь ни в чем не виновата. Ни в чем. И, кроме Зимы, у меня никаких мужчин нет и не было. Он же знает. Прекрасно всё знает и тем не менее обвинил, оскорбил. Думает, раз покупает меня, то может делать со мной и моими чувствами всё, что угодно? Сволочь!

Снова вижу его эту фирменную ухмылочку и темно-русую длинную челку. Слышу его голос. Ощущаю его прикосновения.

Господи, я просто схожу с ума!

Открываю глаза и веду плечами, пытаясь избавиться от морока воспоминаний. Я не должна о нем больше думать. Не должна его вспоминать. Никогда. Ни за что.

Он считает меня шлюхой, значит я буду соответствовать этому сомнительному «статусу». Приедет ли Зима снова в «Детектор» или нет — я не знаю. Продолжит ли он наше «сотрудничество» — не знаю. Зато знаю другое. Больше он от меня искренности не дождется.

Я была искренней с Юлей. Она окунула меня в грязь. Я была искренней с Зимой, хоть и пыталась себя убедить, что играю роль. Он не просто окунул меня в грязь, а извалял в ней.

Вывод напрашивается сам собой. С искренностью пора завязывать.

На этот раз я со своей ролью справляюсь на отлично. Безо всяких «но» и лишней рефлексии.

Фантомная боль в моей грудной клетке, словно издеваясь и насмехаясь над моим планом, отдается особенно сильным импульсом.

Но какая к черту разница? Боль-то мою никто, кроме меня, не ощутит и не увидит.

Дверь в кабинет директора наконец-то открывается, и я непроизвольно вздрагиваю. Он собирается уходить.

— Подождите.

— Бессонова? Чего тебе?

— Можно занять пять минут вашего времени?

Директор разворачивается всем корпусом и скользит задумчивым взглядом вдоль моей фигуры.

— Ну заходи.

Я стараюсь храбриться и не паниковать. Правда, все слова в голове уже перемешались, и я никак не могу определиться, с чего начать.

— Ну? Ты будешь говорить или нет?

— Я по поводу работы хотела поговорить.

— А что не так? Зима за тебя бабки платит. Ебет. Никаких претензий ни у него, ни у меня нет.

— Да. Но я не об этом, — сцепляю за спиной пальцы рук в замок. — Можно мне еще заработать?

Брови директора удивленно ползут вверх. Наверное, не каждый день он слышит что-то подобное.

— Дорогуша, Зима отваливает кучу бабла, чтобы тебя никто, кроме него, не ебал. Зачем моей фирме подставляться?

— Я знаю, что «Детектор» предоставляет услуги сопровождения. Если возьмете, то формально никакие договоренности с Виктором не нарушите.

Между своими истериками я много чего успела разузнать у девочек, которые годами здесь работают. Спектр услуги «Детектора» и в самом деле очень обширный.

— Хочешь туда попасть? — директор гаденько улыбается.

— Да.

— С чего бы это вдруг?

— Чтобы быстрей расплатиться с вами.

На самом деле мой план прост. Если Зима продолжит сорить деньгами, то пусть они идут на погашение моего долга. Прибыль с сопровождения клиентов на различные мероприятия и встречи я буду копить. Плюс процент от них тоже пойдет на погашение. И как только долг будет уплачен я стану свободной. У меня будут деньги. Я поступлю и перееду в общежитие. Никто меня не найдет.

Если Зима всё же откажется, мое положение станет еще более шатким, но я что-нибудь придумаю.

В любом случае просто сидеть сложа руки и надеяться на кого-то — бессмысленно.

— А тебя у нас плохо, Бессонова? — издевается директор. — Погасишь долг и можешь продолжить работать. Мы тебе жениха состоятельного найдем.

Я ничего не отвечаю. Не нужны мне никакие женихи.

— Ладно. Будет запрос, буду тебя иметь в виду, а теперь проваливай отсюда. И без тебя проблем хватает.

Когда я шла на эту встречу, почему-то не сомневалась, что директор не откажет. Тот бизнес, который он имеет вряд ли построен на честности и прозрачности. Ему же выгодней, когда рабочая лошадка, то есть я, буду приносить ему двойной доход.

Дома я стараюсь занять себя чем угодно, только бы не тянуться мыслями к Зиме. Я его обязательно разлюблю. Обязательно вырвусь из этого болота и начну жизнь с чистого листа точно так же, как когда-то это сделала, уехав из родного города.

С приближением вечера я еще усердней ищу себе новое занятие, потому что именно с приходом вечера меня всегда накрывает очередная истерика. Я нарочно прокручиваю в голове все те слова, что мне высказал Зима в нашу последнюю встречу. Их я точно не забуду. Будут служить мне ярким напоминанием,

почему

я не должна его любить.

Настойчивый звонок в дверь заставляет меня вернуться в реальность. Затравленно смотрю в сторону коридора.

Дурацкое сердце, которому бы не помешала ледяная броня, предательски ёкает и подсказывает, что это он. Точно он приехал.

Потуже затягиваю пояс на своем шелковом халате с вышивкой сакуры и стуча босыми пятками по полу, подхожу к дверям. Заглядываю в глазок.

Действительно он.

Божечки.

Так, спокойно, Бессонова. Держись.

Неделю где-то пропадал и теперь решил приехать. Зачем? Вопрос, на который я не хочу получать ответ. А вот расставит все точки над «i» — очень даже.

Щелкаю замком и открываю.

— Полина, — с каким-то облегчением выдыхает Зима и улыбается мне.

— Да?

— Я — мудак.

— Помню. Ты уже как-то об этом говорил.

— Злишься?

— С чего бы это?

Зима перекатывается с пятки на носок, затем словно о чем-то вспоминает, достает из кармана стильной ветровки коробку со смартфоном.

— Это тебе. Ты как-то жаловалась, что твой старый уже заряд не держит.

Сейчас по закону жанра я должна отказаться и швырнуть эту коробку в лицо своего обидчика. Но я очень хорошо знаю свою роль шлюхи. А шлюхи никогда от подарков не отказываются. Тем более дорогих.

— Ага. Спасибо, — делаю вид, что мне интересно. Верчу коробку. — Серый? А мне нравится розовый. Но ничего. Сойдет.

Зима внимательно смотрит на меня. Он кажется каким-то растерянным и совершенно сбитым с толку.

— Поль, я… Это было пиздец как недопустимо с моей стороны. Сказать всё то, что я тебе тогда сказал. Просто у меня проблемы с контролем. Я ревнивый и мне сложно с этим. Может, ну нахер этот «Детектор»? Уволишься из него, м? Что скажешь?

— Нет. Я не хочу увольняться. Меня всё устраивает.

— А меня — нет.

— Твое право.

— Ты всё еще злишься на меня.

— Я не хочу увольняться не на зло тебе, Зима. У меня просто свои планы, которые нарушать не собираюсь.

Хмурится и достает из заднего кармана джинсов пачку сигарет. Хочет закурить, но в последний момент передумывает.

— Впустишь?

— Нет. Если хочешь со мной провести время, назначай встречу в «Детекторе».

— Поля…

— Прости, но я занята. И еще раз спасибо за подарок. Это очень мило с твоей стороны, — я улыбаюсь, чмокаю его в кончик носа и закрываю прямо перед этим самым носом дверь.

Сердце барабанит как у испуганного кролика. Не шевелюсь. Смотрю в глазок. Зима тоже будто не двигается. Стоит так несколько минут, а затем всё-таки разворачивается и уходит.

ГЛАВА 17.

Виктор

— Джеб-Кросс-Левый Хук, Зима!

Выполняю. Пот уже заливает глаза. Жжет, но я продолжаю двигаться.

— Меняй скорость!

Меняю. Так быстро перестроиться сложно, но я выкладываюсь на максимум.

— Давай-ка Джеб-Апперкот-Хук-Кросс.

Делаю.

У меня адово горят мышцы. Полтора часа тренировок не помогают полностью отключить башку. Эмоций слишком много. От злости я так сильно сжимаю капу во рту, что удивительно, как не прожевал и не сожрал ее еще.

— Харэ на сегодня! — объявляет тренер.

Выплёвываю капу, снимаю перчатки и иду пить. Чувствую, как пот струится и по позвоночнику, и по груди. Нужно еще как-то дотащить свой зад до душевых.

Тяжело опускаюсь на скамью и жадно высасываю из бутылки всю воду.

О карьере боксера я никогда не мечтал, а вот такие тренировки время от времени посещаю. Ставлю удар. Отрабатываю его силу и в целом выносливость.

Все, когда смотрят на нас со Стасяном, ждут, что в рожу может дать именно он и с ним нужно себя вести поосторожней. Друг хоть и ниже меня, но гораздо крупней. А я высокий и мышцы под одеждой никогда не бугрились, соответственно и впечатлить тут нечем. Никто не ожидает, что я могу вырубить с одного удара. А я и не переубеждаю. Молчу. А при необходимости просто действую и выбрасываю вместе со своим кулаком и козырь. Элемент неожиданности ни раз спасал наши жопы из разного рода передряг.

Но сегодня я торчу в зале не потому, что хочу довести до идеала техники. Я хочу выбить из своей головы все мысли. Тупо все до единой, но… Ни-ху-я.

Выбрасываю пустую бутылку в мусорное ведро и тянусь еще за одной.

Ситуация с Полиной паразитом сидит в моем мозгу. Снова злюсь. Сжимаю в кулаке бутылку, отчего холодная вода проливается на меня и на пол.

— Блядь.

Я поступил с ней как мудак. Неделю не знал, что со всем этим делать. Наговорил ей херни, попрекнул баблом, а она в ответ наговорила мне еще б

о

льшей херни.

Сначала хотел послать всё к черту и поставить жирную точку в этой сраной истории с «Детектором». Но потом успокоился и понял, что не хочу этого делать. Конечно, хочу послать нахуй «Детектор», потому что он уже в печенках у меня сидит, но при этом оставить Полину в своей жизни.

Я не святой, но и на голову не отбитый. Понимаю же, что обидел. Сильно. Иногда же словом можно ударить сильней, чем любой мастерски выстроенной комбинацией в боксе.

Остыл. Приехал мириться и… Теперь творится какая-то новая херня. Я увидел перед собой не Полю, а какую-то другую девушку. Она зачем-то напялила на себя внешность Поли.

Не то чтобы я рассчитывал на быстрое прощение. Но всё теперь стало каким-то другим и меня это злит.

Злит то, что Полина ведет себя теперь совсем иначе.

Я по старинке назначил встречу в «Детекторе». Полина пришла. Минута в минуту. Как всегда, сногсшибательная и вкусно пахнущая. Я сам себе позавидовал о того, какая у меня… девушка?

Не знаю, кем она мне приходится. Шлюхой я назвать ее не могу. Девочкой по вызову — тоже. Физически не могу, хотя наши отношения именно так и строятся. Купля-продажа тела. Но ни я, ни она их так не называли. По крайней мере вслух. По крайней мере друг другу.

Думал, наконец-то поговорим нормально. Но Полина строго взялась выполнять свои обязанности. Никаких личных разговоров, только… дело.

Разделась, послушно раздвинула ноги, ожидая меня.

До сих пор кривлюсь от этих воспоминаний. Будто не с живим человеком находился, а с куклой. У меня даже не встал. Я тупо развернулся и молча ушел.

Отдельно злит то, что Полина не хочет уходить из «Детектора».

Мы могли бы попробовать без него. Не уверен, что всё было бы гладко. Я понятия не имею, как строить эти отношения и нужны ли они мне вообще на нынешнем этапе моей жизни. Но с ней рискнул бы.

А теперь я вообще ни в чем не уверен.

Чувствую, что заигрался. Чувствую, что облажался. И отпустить, послать не могу, и как-то вырулить ситуацию на ровную дорогу не получается.

Еще немного и придется за советом к Стасяну идти. Хотя, чем он здесь может помочь? Сам-то со своими бабами разобраться не в состоянии и, видно, не особо горит этим.

Кроме всего этого, с баблом у меня зреет напряженка. Я рискую уйти в крупный минус. Нужно сократить растраты. А львиная их часть уходит на Полину. Если не буду выкупать ее у «Детектора» договор обнулится, и она будет доступна для заказа другим мужикам.

Меня мутит от такой перспективы. Мутит от голоса разума, который шепчет, что я ошибся и Полина… Что она, возможно, просто продажная тварь, как и все остальные. А я, взрослый мужик, придумал себе тупо то, чего вообще-то никогда и не было.

Встаю. Забрасываю последнюю бутылку в мусорной ведро и ухожу в раздевалку.

Мозги горят не хуже мышц.

Беру белье, полотенце и иду в душ. Делаю воду прохладной. Пытаюсь остудиться, но не получается. В башке Полина. Под сомкнутыми веками Полина. Во сне Полина. Она, блядь, тупо везде!

Не знаю, как другие, а меня если клинит на одной, то потом долго отпустить не может. Где-то слышал, что это называется моногамией. Я не хочу ебать другую. Я вообще на других девушек не смотрю. Неинтересно. Хотя, вроде бы, ничем ей не обязан. Могу хоть каждый день просыпаться в койке с новой. Но не тянет. Совсем.

Хочу, чтобы всё стало как раньше. Хочу, чтобы Полина стала прежней.

Завязывай, малыш, играть роль продажной суки. Она тебе не идет, а меня только сильней ломает.

Прикрываю глаза и упираюсь лбом в плиточную стену душевой.

Поля упрямая. Наказывает меня своим сучьим характером, но и я тоже не подарок. Всё равно ведь пробью эту скорлупу и доберусь до нежного беззащитного мяса. Она должна дать мне шанс всё исправить.

Должна, блядь!

Бью кулаком по стене.

Вить, а оно реально тебе надо?

Надо. Оно мне надо. Она мне нужна.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На этот раз я приезжаю первым. Стою у стеклянной стены и, как обычно, безо всякого интереса наблюдаю за толпой на танцполе. После тренировки и финального удара по стене я чувствую себя… спокойным. Дурь выбил. Злость согнал. Теперь у меня не голова, а целый прозрачный кристалл.

Слышу, как позади открывается дверь. Неторопливый стук каблуков.

Даю себе секунду, затем всё-таки оборачиваюсь.

Полина, как всегда, выглядит охуенно. Сегодня у нее еще и густо подкрашены глаза. Отчего прямой взгляд контрольным летит мне прямо в сердце.

— Добрый вечер, — здоровается и приветливо улыбается.

Спина ровная-ровная. Волосы аккуратно уложены и красиво блестят. Не придерешься. Только вот… Я знаю, какая Полина настоящая. Она не такая уж и сдержанная. Я помню все наши встречи до того, как натворил дел. Сияла, когда видела меня. Набрасывалась голодной любопытной кошкой и тихо стонала «Зима», когда я трахал ее и задыхался от потребности поцеловать.

Теперь между нами будто выросла дистанция не в несколько шагов, а в несколько километров.

— Ну добрый, — вытаскиваю ладони из карманов джинсов, разминаю суставы и сажусь на диван.

Замечаю, что Полина смотрит на мои сбитые костяшки. Но никак не комментирует увиденное. Не суетится и не волнуется, как тогда, когда я побитой собакой пришел к ней, чтобы вручить откровенно стремную мягкую игрушку. Это же было вот, совсем недавно, а ощущается, как будто в прошлой жизни.

— Напитки? Закуски? Музыка? Секс? — она перечисляет всевозможные варианты развития вечера таким будничным тоном, что у меня невольно начинает сводить скулы.

— Разговор.

— О погоде? Политике? Новинках кино?

— Перестань паясничать. Я хочу нормально поговорить.

На лице Полины не мелькает никаких определённых эмоций. Меня это начинает раздражать. Дико.

Она, тихо постукивая своими каблуками, садится в кресло и закидывает ногу на ногу. Ничего не могу с собой поделать, мажу голодным взглядом по ее острой коленке.

— Я виноват, Поль. Но и ты перегибаешь палку, тебе так не кажется?

— Мне ничего не кажется. Я просто выполняю свою работу.

Я внимательно рассматриваю ее лицо. Хочу увидеть хотя бы один сраный намек на то, что она нарочно мне выкручивает яйца. Типа играет в обиженку, чтобы загнать под каблук. То там чисто. Ей будто реально… похуй.

Стараюсь не заводиться с полуоборота. Не пороть горячку. Но внутри чувствую, что начинаю закипать. Я и так из кожи вон лезу, а она всё равно быкует.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю сейчас. У нас всё было заебись, пока я тебя не обидел. Теперь происходит хрен пойми что.

— Ты можешь оставить жалобу администратору, если я недостаточно хорошо выполняю свои обязанности.

Скриплю зубами и сжимаю руки в кулаки.

— Ты хочешь от меня избавиться, я не пойму? Надоел? Так скажи прямо, а не неси хуйню!

— Я не хочу от тебя избавляться, — смотрит мне прямо в глаза. — Ты — отличный клиент. Наши девочки о таком только мечтать могут. И я буду дурой, если сама откажусь, но и настаивать не могу. Я не в том положении. Если захочешь нанять другую я просто тихо и мирно приму твой выбор.

Ее слова звучат ровно и цинично.

Я настолько сильно стискиваю зубы, что не удивлюсь, если вдруг услышу, как начнет крошиться эмаль.

Спокойно, Вить. Поменьше эмоций и побольше логики.

— Шли нахер «Детектор», Поль. Давай начнем всё заново и по нормальному, м?

На секунду мне кажется, что в ее взгляде прорезается та прошлая Полина. Но затем я снова вижу только спокойствие и холод.

— Ты предлагаешь мне отношения?

Я зависаю с ответом. Отношения — звучит слишком… веско. Серьезно, что ли, будто я создаю плацдарм, с которого в будущем должен стартануть в брак. А это не совсем то, что мне нужно.

— Давай пока остановимся на том, чтобы между нами не было этого долбанного «Детектора».

— Нет. Меня всё устраивает.

Полина грациозно поднимается со своего места и пересаживается поближе ко мне.

— Да что тебя может здесь устраивать? Я предлагаю хорошую альтернативу.

— Недоотношения с бандитом?

У меня брови от удивления уползают куда-то чуть ли не на затылок.

— С бандитом? Это что еще за херня?

— Юлька мотается к твоему другу в СИЗО. Ты вечно с побитым лицом и кулаками. Бабками соришь. Выводы напрашиваются сами собой, — равнодушно пожимает плечами, а затем откидывается на спинку дивана.

От слова «бандит» мне то ли заржать хочется, то ли отхаркнуться. То, чем я занимаюсь сложно впихнуть в рамки закона и приличия, но… блядь. Я не валю людей пачками. Не таскаю через границу всякую херню и не накачиваю людей оружием, добытым на черном рынке. Я скорей курьер, вышибала и слежу за порядком в наших со Стасяном делах.

Красивого здесь, конечно, мало. Опасного — достаточно.

Но эта часть моей жизни уж точно никак не касается Полины. И она уж точно не должна влиять на наши отношения.

— Хорошие выводы, ничего не скажешь, — иронично ухмыляюсь.

— Как есть.

У меня в голове что-то тихо щелкает. Ее равнодушие выбивает любые мои предохранители. Я впервые сталкиваюсь с таким, чтобы я как собачонка увивался, а она просто пинала меня носком туфли по носу.

Хочешь дальше играть в суку? Ок, малыш, будем играть вместе. Я ж, блядь, отбитый на голову бандит. Мне-то что?

— Ок. Значит будем ебаться в «Детекторе», — отрезаю. — Да, малыш? Пошло оно всё, угу? Буду трахать тебя, пока не надоешь. Я же хороший клиент, сама сказала.

Отчетливо вижу, как она недовольно поджимает губы и тут же, будто приходит в себя и снова улыбается.

— Забудь всё, что я тебе говорил. В жопу разговоры и твои тряпки. Раздевайся.

Полина слегка прищуривается, но выполняет мой приказ, от которого мне самому тошно.

В этот раз у меня стоит. Я вжимаю Полину животом в обивку дивана и натягиваю, натягиваю, натягиваю. Она стонет как в порнофильме. Отрабатывает каждую уплаченную мной копейку. Скребет ногтями спинку дивана. Выгибается. Откидывает волосы на спину.

Я молчу. Только скриплю зубами и до синяков сжимаю нежную смуглую кожу на тонкой талии.

Трахаю жестко, без эмоций. Как животное. Впервые.

Разрядка происходит скорей на автомате, нежели я вообще хоть что-то от нее получаю. Просто тупо спускаю сперму.

В VIP-ке на несколько минут становится неприятно тихо. Свет включен, стены прозрачные. Кто захотел, мог увидеть, что мы тут делали. Но как-то… плевать.

Скатываю презерватив, завязываю в узел и брезгливо роняю на пол.

— Вот так тебя устраивает, м? — спрашиваю и беру Полину за подбородок, чтобы смотрела на меня.

— Абсолютно.

— Ну тогда готовься. Я в любую секунду могу тебя вызвать. Бабло плачу немалое, поэтому поблажек не жди. Хочу, так сказать, получить all inclusive.

Даю маленькую слабину и нежно убираю ей за ухо прядь волос, а затем отпускаю, поднимаюсь, поправляю ширинку и ухожу.

ГЛАВА 18.

Он хочет all inclusive? Он его получает. По высшему, блин, разряду! Лучше меня шлюхи и обслуживающего персонала в одном лице теперь просто не найти.

Всё, что было между мной и Зимой до я стараюсь не вспоминать. Потому что просто больно. А я не хочу этой боли. Я хочу свободы. Хочу, чтобы меня при любом удобном и неудобном случае не попрекали деньгами. Не обвиняли в том, чего я не делала. В конце концов, я действительно не хочу быть причастной ни к какому криминалу.

А Зима… Он же про всё вот это. Про деньги, обвинения и криминал. Абсолютная противоположность моим желаниям.

Я с каждым днем настолько глубоко вхожу в свою роль, что уже и не различаю, где игра, а где — правда.

Между нами больше нет никаких разговоров. Только… секс и мерзкий привкус голого потребительства.

Иногда мы трахаемся так, будто мстим друг другу и пытаемся выбить всю ту дурь, что застряла в наших головах. Машина, клуб, ближайшая подворотня. Больше Зима не пытается всё сделать красиво. Он просто берет то, что ежемесячно покупает. Никаких цветов, подарков и объятий. Вместо них латекс презерватива и скупые приказы, как я должна стать и что сделать, чтобы доставить максимальное удовольствие своему щедрому клиенту.

В те дни, когда Зиме нет до меня дела я сопровождаю клиентов на различные встречи и мероприятия. Это совсем другой уровень обязанностей и ответственности. Нужно уметь себя правильно вести, чтобы никого не опозорить. Выглядеть на порядок выше, чем в «Детекторе». Следить за манерами.

Я справляюсь. И «Детектор», кажется, более чем доволен мной. Всё так идеально, что рыдать почему-то хочется. Но я себе не позволяю слез. Совсем. Облизываю пересохшие губы и тщательно готовлюсь к сегодняшнему очередному выезду.

Удача временами меня всё-таки любит и еще ни разу моя «подработка» не сталкивалась со встречами с Зимой. Но долго ли мне будет так вести? Не уверена. Но стараюсь не забегать наперед, а решать проблемы по мере их поступления.

Обычно, для сопровождения нужно несколько девочек. Это хорошо. В компании коллег я чувствую себя значительно спокойней. Мы не подруги. Совсем нет. Но прекрасно понимаем правила игры и подстраховываем из солидарности.

«Люди серьезные. Если кто-то из вас облажается, влеплю штраф»,

— крутятся у меня в голове слова нашего директора, пока я собираюсь.

Еще один штраф к моему и без того бесконечному долгу уж точно не нужен. Поэтому сегодня я подготавливаюсь особенно тщательно. Макияж и укладку сделала в салоне и вечернее платье отдала в лучшую химчистку, чтобы ни пятнышка не было, ни складочки.

На кровати среди двух подушек лежит игрушка Зимы и будто бы наблюдает за моими хаотичными сборами. Логично было бы избавиться от нее, чтобы не мешала мне и не сбивала с пути. Но мне стало жаль выбрасывать ни в чем не виноватую игрушку, поэтому она теперь охраняет мою кровать. Да и в целом я чувствую себя с ней чуть менее одинокой.

Обещаю себе, что, когда начну новую жизнь, избавлюсь от игрушки. Разорву любые ниточки, которые могут связывать меня с прошлым. А пока… Пока всё остается как есть.

В последний раз провожу пальцами по шелку своего платья и заглядываю в зеркало, чтобы проверить прическу и макияж. Всё отлично. Но я почему-то нервничаю больше, чем обычно. Наверное, из-за вопроса директора. В первую нашу встречу я ему рассказала, что умею петь и танцевать. Хотела впечатлить, еще толком не зная, куда в скором времени вляпаюсь. Никто о моих навыках не спрашивал… до вчерашнего вечера. Конкретики никакой директор не дал, но спросил о том, смогу ли я что-то исполнить на должном уровне, если попросят. Я ответила «да», но теперь не уверена.

Чёрт.

Забрасываю в сумочку всю необходимую мелочевку.

— Ну, пожелай мне удачи что ли, — нервно посмеиваюсь, глядя на игрушку. — Наверное, схожу с ума, разговаривая с тобой.

Ухожу. Меня уже ждет такси. Оно довезет до «Детектора», а там мы с девочками пересядем в другую машину и поедем уже вместе.

Честно пытаюсь расслабиться, даже улыбаюсь, когда одна из девочек делает мне комплимент. Приятно, конечно, но ведь это не я настоящая, а так, просто красивый цветной фантик.

Когда пересаживаемся в черный глянцевый автомобиль мое внутреннее напряжение только усиливается. Девочки, наоборот, все в предвкушении. Такие заказы, как правило, обещают солидные «чаевые» или возможность обзавестись постоянным богатым любовником. Так или иначе каждая из нас не хочет всю жизнь провести в «Детекторе». Кто-то всерьез думает, что сможет стать женой и больше ни дня не работать.

Я ничего не комментирую. Не верю, что в мире «Детектора» можно найти любовь или удачно выйти замуж. Хороший любовник — предел мечтаний.

А как же Зима? Его-то ты любишь.

Я ненавижу свой внутренний голос, потому что его невозможно заткнуть.

Как люблю, так и разлюблю. У нас это не взаимно, так что…

Мы приезжаем в другой клуб. Он намного дороже «Детектора» и намного солидней. А еще, думаю, здесь не предоставляют «особые» услуги. Это просто шикарное место, где может отдохнуть элита.

Еще одна причина, чтобы мое внутреннее напряжение усилилось. Если здесь элита, значит ответственность становится в разы серьезней, а требования — больше.

Ничего, Бессонова, прорвешься.

Нас с девочками проводят через главный вход. Внутри места кажется даже больше, чем снаружи. Мое внимание привлекает большая винтовая лестница, она вся сверкает. Белая, полупрозрачная, и будто бы усыпанная бриллиантами.

Мы вслед за управляющим поднимаемся наверх, где расположено казино. От напряжения мои ладони становятся неприятно влажными, но внешне я держусь спокойно.

Внутри пока никого толком нет. Только несколько мужчин. Их трое и нас тоже трое. Я улыбаюсь ровно настолько, чтобы моя улыбка выглядела красивой, а не вульгарной или натянутой. Но она едва не гаснет, когда в одном из мужчин я узнаю… Генерала.

От страха вдоль позвоночника словно пробегается электрический заряд, который тут же превращается в ледяную крошку, когда наши взгляды пересекаются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На лице Генерала не отображается никаких определенных эмоций. Он смотрит на меня, но явно слушает своих друзей.

С усилием проглатываю слюну и продолжаю играть свою роль.

Мне выпадает «честь» стать спутницей Генерала. Я даже не пытаюсь удивляться или анализировать это стечение обстоятельств. Похоже, удача решила по-быстрому сложить свои полномочия и теперь в очередной придется барахтаться в одиночку.

Я контролирую каждое движение своего тела и лицевых мышц. Не делаю вид, что не узнала, но и не кичусь нашим, так сказать, знакомством.

Мы рассаживаемся вокруг покерного стола. К нашей компании вскоре присоединяются еще несколько мужчин. Кто-то тоже со спутницей, а кто-то пришел один.

Меня радует, что наша компания становится больше. Возникает обманчивое чувство, что я как будто могу затеряться среди них. Ну или не так ярко отсвечивать рядом с Генералом.

За столом царит непринужденная, я бы даже сказала, дружеская атмосфера. Звучат шутки или небольшие жалобы на привычные пробки в это время суток.

Я стараюсь поддерживать разговор только в том случае, если это уместно. Нельзя быть навязчивой или слишком громкой. Иногда поглядываю на сидящего справа от меня Генерала. Он в безупречной белоснежной рубашке с дорогими запонками на манжетах и массивными часами на запястье. Пиджак аккуратно повешен на край его стула. Модная прическа и уже хорошо знакомая мне седина на висках. Взгляд цепкий и серьезный, несмотря на легкую улыбку.

Чувствую, а затем и вижу, как по моим плечам ползут мурашки.

Страшно.

Причем я самой себе до конца объяснить не могу, чего именно сейчас боюсь. Мы с Генералом, вроде бы, как всё уже выяснили. Претензий друг к другу не имеем. И всё же.

Когда появляется крупье, разговоры за столом становятся тише.

Понятно. Значит сейчас будет игра.

— Присоединитесь? — интересуется у меня один из мужчин, поигрывая фишкой между пальцами.

— Она не играет, — отвечает вместо меня Генерал. Резко и бескомпромиссно.

Я уже, кажется, стала забывать его эту командную речь и сам по себе грубый тон голоса.

Возражений Генерал не встречает.

Снова бросаю на него короткий взгляд, пока он аккуратными столбиками складывает свои фишки.

Неужели мы не всё еще выяснили?

Я гоню прочь все тревожные мысли и сосредотачиваюсь на происходящем. О покере я ровным счетом ничего не знаю, но быстро начинаю улавливать его суть, когда наблюдаю за несколькими партиями.

Каждую из них выигрывает Генерал.

Ну кто бы сомневался.

Всё это больше похоже на разогрев, потому что ставки скромные. Я успеваю приблизительно подсчитать, кто с какой суммой сел за стол. Мне бы таких денег точно хватило, чтобы погасить долг перед «Детектором» и несколько месяцев безбедно жить на новом месте.

Игра в покер переплетается с неторопливыми деловыми разговорами. Нам приносят алкоголь и закуски. Отдельно для Генерала — сок.

Это маленькое наблюдение почему-то вызывает у меня улыбку. У человека абсолютная стабильность в жизни, не то, что у меня какой-то бесконечный несмешной цирк.

Ставки потихоньку начинают расти, но на общую атмосферу за столом это никак не влияет. От деловых тем возвращаемся к шуткам.

— Савва, давай поменяемся местами. Твоя подруга явно приносит тебе удачу, — посмеивается один из мужчин, который пришел сам.

— Удачу мне приносит твое лицо, — без тени шутки или веселья отвечает Генерал. — Ребенок эмоции и то лучше прячет. Флешь-рояль.

На стол ложатся пять карт масти пик: десятка, валет, дама, король и туз.

Кто-то даже присвистывает. Комбинация оказывается сильной. Очередная победа за Генералом. Он остается спокойным и добавляет к своим «башенкам» из фишек еще несколько.

Его умение владеть собственными эмоциями и пугает, и восхищает. Я бы, наверное, уже прыгала от счастья до потолка с таким-то выигрышем. Ему же будто всё равно. Генералу словно интересней сам процесс игры, нежели ее исход.

Последняя партия оказывается весьма напряженной. Уже чуть-чуть разобравшись с правилами, я испытываю интерес к происходящему. За столом витает тишина. Все напряженно следят за игрой.

Генерал выглядит дьявольски спокойным. Я вижу его карты и, кажется, в этот раз комбинация не такая уж и сильная. Но его это будто совсем не беспокоит. Он наблюдает за остальными игроками и повышает ставки. Постепенно все начинают сбрасывать карты. Не хотят рисковать.

От нарастающего за столом напряжения хочется поёрзать на своем месте. Но я держусь. Стараюсь выглядеть максимально расслабленной.

Генерал получает очередную победу.

— Какой же ты говнюк, Савва! — выпаливает тот, который не умеет контролировать свои эмоции. — Развел нас всех как пацанов зеленых!

— Ты сам себя развел.

И тут я с Генералом, как ни странно, согласна. Игроки сами поверили в то, что у него сильная комбинация и начали сбрасывать карты, чтобы не уйти в минус.

— Это было изящно, — задумчиво говорю и только потом осознаю, что Генерал услышал мою реплику.

У меня не было в планах осыпать его комплиментами.

Он во второй раз за весь вечер обращает на меня свое внимание. Задерживается чуть дольше, чем до этого. Я стойко выдерживаю его тяжелый взгляд, хотя внутри всё уже начинает колотиться от страха.

— К чёрту покер! Давайте спустимся на первый уровень.

Эту идею многие поддерживают. Я тоже не против сменить обстановку. Все постепенно начинают покидать покерный зал.

— Сядь, — командует Генерал, когда я только собираюсь подняться из-за стола. — С тобой я еще не закончил.

Сажусь обратно на свое место. Взглядом упираюсь в темно-зеленую обивку покерного стола.

Если до этой секунды я еще могла поверить в случайность нашей встречи, то теперь — вряд ли. Страх внутри меня ширится быстрее любого агрессивного паразита. Но я упрямо пытаюсь ему противостоять.

Генерал поднимается со своего места. Я слышу позади его тяжелые уверенные шаги. Судя по звону хрусталя, он что-то наливает. Здесь есть свой отдельный бар. Через несколько секунд на лакированный бортик стола опускается стакан с водой.

— Так это и есть твоя независимость? — не без иронии спрашивает Генерал и возвращается на свое место.

Я чувствую, как на смену страху приходит дикий стыд. Он хорошо запомнил наш последний разговор. Я ему вещала про свободу и возможность выбора. Звучит, конечно, сильно, а выглядит сейчас — жалко. По факту, у меня нет ни того, ни другого. Но еще есть надежда.

— Твоя дорога — продавать себя за деньги? — продолжает давить Генерал.

— Вас моя дорога не касается, — я отрываю взгляд от стакана с водой и смотрю прямо в холодные голубые глаза.

— А в чем заключается право твоего выбора? И где в этом, — Генерал делает неопределенный жест рукой, — есть хоть капля гордости?

Каждый новый вопрос сродни булавки, которой он меня прокалывает как какую-нибудь коллекционную букашку. Я злюсь. Но скорей не на него, а на тот факт, что Генерал, чёрт побери, прав. В том, чем я вынуждена заниматься нет ничего: ни независимости, ни гордости, ни права выбора.

— Поиграла в недотрогу и хватит. У меня еще здесь есть дела. Будешь рядом. Потом вместе уедем.

— Это вы так решили?

— Да.

Всё, как всегда. Тот же жесткий напор.

— Я вас только сопровождаю на мероприятии. Без дальнейшего продолжения.

— Если проблема в этом, то можешь расслабиться. Завтра ты больше не будешь работать в этой забегаловке.

На секунду я перестаю дышать. Это то, чего я больше всего на свете сейчас хочу — не работать в «Детекторе». И если бы эти слова произнес Зима, то я… Я бы просто повисла у него на шее и разрыдалась от счастья, благодарности, любви и облегчения. Но этого не будет, потому что я ничего не расскажу, а он ничего не предложит.

Но Генерал — не Виктор.

— Я не могу…

— На тебе висит долг. Знаю.

От удивления у меня непроизвольно расширяются глаза.

Он знает обо мне всё. Господи.

— Я никого к себе не подпускаю слишком близко, пока не проверю, — Генерал, видимо, решил сжалиться надо мной и дать немного объяснений. — Вопрос долга я также решу.

У меня начинает частить пульс. На секунду всё мое рацио отключается. Я рисую картину близкого будущего, в которой нет места для «Детектора». Это же… Это же замечательно! Я наконец-то вырвусь из клетки и… окажусь в другой. Новой и совершенно мне неизвестной.

Я беру под контроль свои эмоции и возвращаюсь к такому же выводу, к которому пришла еще в прошлый раз. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Помню. За всё придется платить. Генерал не похож на альтруиста. И никто не знает, что меня ждет, если я соглашусь на его пусть и заманчивое, но всё же опасное предложение.

— Ничего решать не нужно. Мой ответ остается прежним.

Выражение его лица не меняется. Но ему явно не нравится мое такое уже изрядно затянувшееся сопротивление.

— Думаешь, я буду тебя спрашивать?

Вот теперь мне становится по-настоящему страшно. До боли в грудной клетке и застрявшего глотка воздуха в горле.

— Возьмете насильно?

Между нами виснет пауза. Генерал продолжает продавливать меня своим взглядом и тяжелой энергетикой. Я не гнусь. Упрямо. И до последнего.

— Предпочитаю, когда всё происходит добровольно.

— Как видите, у нас с добровольностью не получается, — пожимаю плечами. Хочется нервно улыбнуться, но я упрямо поджимаю губы, чтобы Генерал вдруг не подумал, будто с ним заигрывают.

— Назови свою цену.

— Зачем? Я же обычная эскортница. Вряд ли такая связь плюсом ляжет на вашу репутацию.

— Меня не интересует мнение окружающих. Да и эскортница из тебя никакая.

Не знаю, как реагировать на его слова. Но вряд ли их стоит воспринимать как комплимент. Да и с ролью я своей, очевидно, не справляюсь, раз Генерал так быстро раскусил.

— Вам не идет принуждать девушку.

— Так согласись добровольно, Полина.

— Вы мне не интересны и не симпатичны.

— Может, ты просто плохо рассмотрела?

Сглатываю комок и аккуратно поворачиваюсь к Генералу всем корпусом. Похолодевшими от страха пальцами впиваюсь в низкую спинку своего стула и смотрю чуть внимательней. Рассматриваю каждую черточку сурового лица. Проезжаюсь взглядом по тяжелой челюсти.

— Хорошо рассмотрела.

— И как?

— Всё так же.

Генерал наклоняется ко мне и цепко хватает за подбородок.

— Ты упрямая. Мне это нравится. Но сейчас ты ведешь себя глупо. Глупость я не люблю. Но, похоже, натура у тебя такая, пока свой милый лобик не расшибешь в мясо, ничему не научишься. Я терпеливый. Подожду, — Генерал проводит жесткой подушечкой большого пальца по моей нижней губе, размазывая помаду, а затем отпускает и тянется за сухой салфеткой.

— Вы мне угрожаете?

— Я констатирую факт, — вытирает свою ладонь. — Ты сама ко мне придешь.

— Простите, но это уж точно вряд ли.

— Если тебе хочется жить в своих розовых мечтах, живи. Пока что. Вставай. Нас ждут внизу.

Я подчиняюсь. Мысленно обещаю себе подумать обо всем, что тут услышала позже.

— Ты поёшь? — спрашивает Генерал, забирая свой пиджак.

— Да.

— Значит сегодня будешь петь. Для меня.

ГЛАВА 19.

Я выгляжу просто ужасно. Даже плотный слой косметики не помогает скрыть этот малоприятный факт. Я подсмотрела несколько приемов по нанесению макияжа у девочек-коллег, но и они сегодня бессильны.

До последнего отказывалась верить в то, что, кажется, заболела. Но температура, воспалённые глаза и боль в висках указывают на очевидное. Еще и горло болит. Правда, оно скорей болит из-за Генерала. Он вчера заставил меня исполнить пять песен подряд. Мои голосовые связки к такой нагрузке, естественно, оказались не готовы и просто не выдержали.

Теперь вот и Зима еще вызывает свою верную шлюху.

Всё разом навалилось со всех сторон. Действую только на чистом упрямстве.

Нервно прищелкиваю языком и усердней, чем нужно продолжаю вбивать спонжем в кожу лица тональный крем.

Среди косметики валяется визитка, которую мне дал Генерал. Сказал, что я непременно буду искать с ним встречи, когда окончательно расшибу свой лоб в мясо.

— Да пошел ты к чёрту, — зло бурчу и откладываю спонж в сторону. — Не позвоню. Ни за что в жизни.

Морщусь, потому что голосовые связки неприятно саднят. Кажется, сейчас мне вообще лучше не разговаривать, чтобы не сделать еще хуже.

Снова придирчиво рассматриваю свое отражение. Всё равно видно, что я не в форме. Тут только мешок на голову надеть надо. По-другому признаки болезни не скрою.

Криво улыбаюсь своим мрачным мыслям и ухожу одеваться.

Голова гудит и время от времени кружится. Суставы выкручивает. Мне даже есть не хочется. Будет достаточно просто лечь и спрятаться от всего внешнего мира под одеялом. Но гребанный Виктор Зима явно не будет рад, если я не появлюсь. А не появиться я просто не могу.

Перед выходом хорошенько обрабатываю свои мозоли, которыми успела в очередной раз обзавестись после своей последней рабочей поездки. Выхожу.

Зима меня ждет в позе а-ля я-чёртов-король-чёртового-мира. Сидит с широко расставленными ногами. Руки вытянуты вдоль спинки дивана.

Сначала он называл меня Колибри. Дарил удовольствие и по-своему утешал. Я в него влюблялась с каждым днем всё сильней. А теперь… Смотрит на меня как на кусок мяса, а я вместо того, чтобы доверчиво прижиматься к нему, хочу только одного — исчезнуть.

— Раздевайся, — слышу приказ.

По жесткости тона Зима, конечно, не дотягивает до Генерала, но всё равно тошнит. Как будто я собачонка, которая должна выполнять команды, если хочу получить поощрение и ужин.

А разве нет?

Наверное, всё так и есть.

С безразличием снимаю с себя одежду. Стараюсь не зацикливаться на боли в висках. Ничего не говорю, чтобы поберечь связки.

Зима лениво наблюдает за мной.

Как-то он меня спросил, нравится ли мне вот так, как мы… хм… общаемся сейчас. Я ответила — абсолютно. Теперь у меня на языке жжется тот же вопрос.

Тебе нравится именно вот так, а не как было раньше?

Видимо, нравится. Только вот непонятно, зачем строил из себя не мудака, а понимающего мужчину?

— Давай опускайся. Ты знаешь, что делать.

Зиме кто-то звонит. Он отвечает.

Это отдельная форма унижения. Я должна его обслуживать, пока Зима занимается какими-то своими делами. Живёт свою обычную удобную жизнь.

Ладно. Хорошо. Пусть будет так. Мне-то что?

Опускаясь перед Зимой на колени, я снова слышу голос Генерала в своей голове.

«Так это и есть твоя независимость?».

Да, она самая. Без прикрас.

Тянусь к пряжке ремня. Зима продолжает разговор, в который я пытаюсь не вникать, но взгляд его сосредоточен на мне. Я чувствую его. Слишком остро и ярко.

Голова снова начинает гудеть. Мне жарко. От температуры, которую я весь день пыталась сбить, но, кажется, и тут не справилась.

В VIP-ке тепло. Я это знаю. Здесь всё в порядке с регулированием температуры. Но мне холодно. Обнаженная кожа кажется настолько уязвимой, что даже неощутимое прикосновение воздуха я воспринимаю как ожег.

— Потом поговорим, — бросает в трубку Зима и наклоняется ко мне.

Я не двигаюсь. Тупо пялюсь на темную ткань джинсов.

— Что с тобой?

Во все наши предыдущие «деловые» встречи ему было плевать на меня, как и мне на него. Он платил и заказывал, а я старательно всё выполняла. Так даже проще. Нет иллюзий. И теперь Виктор снова ведет себя так, как раньше. Вот зачем?

— Я еще не закончила, — тянусь к его пряжке, которую так толком и не расстегнула.

Он перехватывает мои запястья, отчего я невольно начинаю шипеть. Больно.

— Да ты же вся горишь, — выдает Зима таким тоном, будто только что грязно выругался.

Я ничего не отвечаю, только губы сами растягиваются в нервной улыбке.

Вы просто капитан Очевидность, Виктор Александрович!

Он отпускает мои запястья и касается тыльной стороной ладони моего лба.

— Какого хрена, Полина?! Тебе в постели лежать надо.

Будто я об этом не знаю.

Он шумно втягивает воздух и так же шумно выпускает его.

Встает, поднимает мою одежду, а меня усаживает на свое место. Злой как чёрт. Это я могу определить даже с высокой температурой. Брови сведены на переносице. Желваки перманентно двигаются.

— Не надоело еще? — цедит сквозь стиснутые зубы и сам принимается меня одевать.

— Нет.

Зима грязно ругается. Движения у него резкие. Он несколько раз ненамеренно царапает меня пуговицами, которыми украшена моя юбка.

Ставит на ноги как куклу и смотрит. Буравит хмурым взглядом до самых костей. Я уже и не знаю, где он настоящий, а где — нет. А я? Где можно увидеть грань между моей «ролью» и искренностью?

Мысли становятся вязкими и раскаленными, как железо. Пытаюсь смотреть на Виктора, а он почему-то плывет.

— Какая же ты вредная, упрямая, — зло бросает. — Тебя хрен вытерпишь.

— Сочту за комплимент, — шепчу, только так мне не больно говорить.

Он скрипит зубами, а затем… вдруг… прижимается губами к моему лбу.

— Ты слишком горячая. Мне это не нравится, — кажется, звучит с огромной долей волнения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как я оказываюсь в машине Зимы помню уже слегка смутно. Как и все последующие события. Только какие-то невнятные обрывки.

Вот стены моей арендованной квартиры.

Вот я уже лежу в кровати. Он раздевает меня, оставляя в нижнем белье и простой домашней футболке.

Где-то слышу чужие шаги.

Голоса.

Горечь лекарства.

Озноб.

Сон.

Я не могу элементарно сориентироваться, сколько прошло времени между моей поездкой в «Детектор» и возвращением домой.

Ворочаюсь в кровати. Мне снится какая-то жуткая абракадабра. Я что-то тихо бормочу.

— Эй, эй, аккуратней, — слышу совсем рядом мягкий шепот. — Ты сейчас упадешь.

Я, кажется, понимаю смысл каждого слова, но воедино их соединить не могу.

— Вот так. Давай подвинем тебя.

Я чувствую прикосновения к себе, но они мне не противны. Почему-то.

— Не уходи, — едва слышно прошу.

Запах ладана, смешенный с табаком, кажется до одури знакомым.

В кровати я больше не одна. Пытаюсь открыть глаза, но веки просто какие-то неподъемные. Придвигаюсь ближе и с облегчением вздыхаю, когда чувствую, как меня кто-то обнимает и прижимает к себе. Я потихоньку начинаю согреваться и снова проваливаюсь в сон. Тихий и безмятежный.

Просыпаюсь, когда за окном уже светло. Мне просто дико хочется в туалет. Еще сильней — досмотреть свой сон. Кажется, он был хорошим. Я выиграла в лотерею и укатила жить в теплые края.

Выскальзываю из-под одеяла и шлёпая босыми пятками по полу, иду в ванную. Справляю нужду, мою руки и стараюсь не смотреть на свое отражение. Всё равно ничего хорошего там не увижу. Голова болит так, что я ею даже двигать не рискую. Но по крайней мере меня не мучает жар. И это прекрасно.

Закрываю кран. Выхожу. Хочу вернуться в свою спальню, но останавливаюсь посреди коридора.

Что-то не так.

Что именно — понять не могу. Сейчас я явно нахожусь не в том состоянии, чтобы проводить сложные аналитические процессы. Действую интуитивно.

Меняю курс. Иду не в сторону своей спальни, а на кухню.

— … добавьте соль и перец по вкусу, — советует незнакомый мужской голос.

Тру переносицу, несколько раз смаргиваю и уже осознанно смотрю на свою тесную старенькую кухню.

Зима в фартуке суетится у плиты и время от времени склоняется над своим смартфоном, откуда вещает мужчины в характерном для шеф-поваров белом кителе.

На столе и в мойке творится какой-то хаос: куча посуды, продуктов, вскрытых пачек. Зима дует на ложку, всё равно обжигается, тихонько матерится, а затем пробует.

— Пойдет.

— Что ты делаешь? — спрашиваю непривычно сиплым голосом. Господи, надеюсь он всё-таки восстановится.

Зима оборачивается и хмуро смотрит на меня.

— Давай обратно в постель. Еще и босая ходишь. По заднице хочешь получить?

Я от шока теряюсь и не могу сходу подобрать какой-нибудь едкий ответ.

— Давай-давай, — Зима буквально выталкивает меня из кухни и разворачивает по направлению к спальне.

Возвращаюсь к себе. Ложусь, но спать уже совсем не хочется.

Что. Здесь. Происходит?

Несколько минут я усердно пытаюсь вспомнить последние события. Они медленно и будто бы нехотя начинают собираться в одну цельную картину.

Натыкаюсь взглядом на вскрытые коробки с лекарствами, градусник и бутылку воды. Всё это добро разбросано по подоконнику.

Это что же получается? Зима был рядом и выхаживал меня? Причем очень качественно, потому что я как минимум не сгораю от высокой температуры.

Ну вот и зачем он всё это делает? Зачем заботится? Я ведь всё для себя уже решила, а Зима… Он только путает мне карты и заставляет думать о том, о чем думать совсем не хочется.

Зима словно слышит мои мысли, направленные на него, и возникает на пороге спальни. В руках держит тарелку с чем-то дымящимся. Кажется, это бульон, если судить по его цвету и запаху.

Он ставит тарелку на подоконник. Молча уходит, затем возвращается с ложкой и кухонным полотенцем. Я настороженно наблюдаю за ним. Почему-то возникает желание улыбнуться, когда я смотрю на фартук, который он всё еще не снял или просто забыл это сделать. На скулах заметна чуть отросшая щетина. Зима причесывает назад свою прямую челку и забирает с подоконника тарелку.

— Я могу сама, — тихо сообщаю, когда понимаю, что он собирается делать.

— Да я знаю, Поль. И мне насрать.

Зима садится на край кровати и держит тарелку через полотенце, чтобы не обжечься, окунает в бульон ложку, а затем подносит к моему рту.

— Горячо. Поаккуратней.

Я дую и проглатываю первую порцию. Это оказывается вкусно. Даже очень вкусно. Я не чувствую сильного голода, но определенно хочу попробовать еще.

Зима молча и терпеливо меня кормит. Я смотрю на него и пытаюсь понять, что сейчас чувствую. Разобрать сложно. Моя бедная голова начинает болеть сильней, когда я пытаюсь ее нагрузить.

После завтрака Зима всё также молча протягивает мне градусник и готовит лекарство с водой.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю в лоб, потому что для игр у меня сейчас нет никаких сил.

Зима игнорит мой вопрос. Причем самым наглым образом.

Злюсь. Сильно.

Я не хочу умиляться тому, что он обо мне заботится. Это не та привычная забота, от которой хочется мурчать довольной кошкой. Потому что, если бы Зима действительно заботился, мы не оказались сейчас в этой точке наших типа взаимоотношений.

Просто любимая шлюшка невовремя вышла из строя, а он за нее слишком много платит, чтобы позволить дать ей больничный.

— Температуры нет, — констатирует, глядя на градусник. — Но лекарство придется пропить. Вечером. После ужина.

— Зачем ты это делаешь? — упрямо повторяю свой вопрос.

Зима не менее упрямо снова его игнорит, отвлекаясь на телефонный звонок. Он уходит, чтобы поговорить.

Я от беспомощности лишь тяжело вздыхаю и ложусь. Рядом со мной, между двух подушек, удобно устроилась моя мягкая игрушка. Я уже, кажется, начинаю привыкать к ее жуткой мордочке и даже нахожу в ней что-то симпатичное и милое.

Одергиваю себя. Мне нельзя становиться такой сентиментальной. Я сейчас живу не в том мире. Не нужно ни к чему привязываться. И подтекстов искать тоже не нужно. Но…

Зима второй человек в моей жизни, после бабули, конечно, который супчик вот варит и лекарствами отпаивает. Если не думать о том, зачем он всё это делает, то… Его забота приятно ранит.

Бессонова, соберись. Ты тут сама по себе. Не надейся ни на кого.

— Мне пора, — сухо заявляет Зима, когда возвращается в спальню.

Его эта манера общения сильно контрастирует на фоне его ночного шепота. Или он мне только приснился? Может, и то, что ты мы снова провели вполне себе безобидную ночь в моей постели — тоже всего лишь сон?

— Можешь отдыхать, — он достает из заднего кармана бумажник и отсчитывает деньги. Кладет на подоконник, рядом с таблетками.

— Слишком щедро платить за шлюху, которая даже отсосать не смогла, Виктор Александрович, — выдаю, несмотря на боль в голосовых связках.

— У нас, бандитов, бабла просто завались. Куда же еще тратить, если не на шлюх? Даже если эта самая шлюха не в состоянии оказать услуги.

Мы в упор смотрим друг на друга. Ни я не моргаю, ни он. Кажется, еще чуть-чуть и начнет воздух в спальне трещать от накала.

У нас же здесь гребанная правда, но почему я не могу избавиться от липкого ощущения, что мы закапываем друг друга всё глубже и глубже?

Зима молча уходит. А я трусливо прячусь под одеялом и глушу рыдания в подушке.

ГЛАВА 20.

Виктор

— Признаться, я такое предложение получаю впервые! — посмеивается директор «Детектора».

Мне смеяться что-то совсем не хочется. Не та ситуация и совсем не то настроение.

Нервно постукиваю пальцами по подлокотнику своего стула.

— Ну так? Сколько?

— Виктор Александрович, не поймите меня неправильно. Я человек деловой и никогда не откажусь от выгодного предложения. Но всё-таки ответьте мне на один вопрос. Зачем вам это нужно? — директор из личных запасов разливает по хрустальным стаканам виски.

Пить мне тоже не хочется. От слова «совсем». А вот от сигареты сейчас бы точно не отказался. Правда, пачка осталась в тачке, так что теперь приходиться натаскивать свою выдержку.

— Разве это имеет значение?

— Нет. Но я, правда, с таким сталкиваюсь впервые. А «Детектором» я владею уже… хм… лет десять. На меня работали разные девочки и клиентов я тоже видел разных. Но никто ко мне не приходил с просьбой уволить девочку. Тем более такую прибыльную, как Бессонова.

Директор пододвигает в мою сторону стакан. Я смотрю на него, на то, как виски облизывает прозрачные стенки, но не беру. Понятно, что травить меня здесь никто не собирается. Но и я корчить из себя весёлого дружески настроенного собеседника не планирую.

— Она, Юлька и еще одна парочка делают мне б

о

льшую часть кассы. Я не привык разбрасываться такими ценными кадрами. Сами понимаете.

Меня блевать тянет от приторно-вежливого поведения директора. Слишком скользкий тип, слишком не надежный. Не то чтобы для меня это какое-то открытие. Просто раньше было насрать. Теперь всё изменилось.

Я сам в своих глазах пробил дно, а потом еще и постучал оттуда, когда Полина валялась у меня в ногах с температурой под сорок.

Заигрались мы, малыш. Всё. Хватит. Пора завязывать.

Если Поля сама не хочет уходить из этого гадюшника, то я вырву ее отсюда, не спрашивая разрешения. А потом уже поговорим. Начистоту и без того говна, которым мы с недавних пор начали «любезно» обмениваться.

— Просто назови цену, — устало тру переносицу.

За прошедшую ночь я ни разу не сомкнул глаз. Пришлось постоянно отслеживать температуру Полины и прислушиваться, дышит ли она вообще. А потом всё утро провозился с тем сраным бульоном. Пришлось даже обучающие видео смотреть, чтобы результат получился годным.

— А как же утолить мое любопытство? — директор опять посмеивается и усаживается в свое массивное кожаное кресло.

— А как насчет того, чтобы соскрести свои мозги с идеально отполированной крышки этого охереть какого дорого стола? — скалюсь.

Знаю, что нужно быть потише с этим мудаком. Как бы мне ни хотелось это признавать, но от него сейчас зависит очень многое.

В глазах директора мелькает злость, но он снова лыбится. Как всегда, держит марку с проблемным клиентом, который исправно накачивает его гадюшник бабками.

— Учитывая, что я должен лишиться одной из самых прибыльных своих курочек, что несет мне золотые яйца, цена будет немаленькой.

— Очевидно.

Директор уже по знакомой нам схеме вписывает ценник в блокнотную страницу и придвигает мне ее так же, как минутой раннее придвинул стакан с виски.

Я облизываю пересохшие губы и смотрю.

Эта цена не просто немаленькая. Она, блядь, колоссальная! Пентхаус в новострое в самом центре города стоит меньше!

У меня нет таких бабок и в ближайшее время вряд ли появятся. Я быстро в уме пытаюсь прикинуть, что можно продать и где занять. Всё равно получается какое-то дерьмо.

Самый реалистичный и действенный способ — продать почку. Только так я могу быть уверен, что смогу вытащить Полю из этого блядского клуба.

Молодец, Вить, черный юмор продлевает жизнь

.

Так держать!

— И, конечно, оплату принимаю только наличными, — аккуратно добавляет директор и делает глоток виски.

— А какие у меня есть бонусы как у вашего постоянного клиента? — иронизирую.

— Можете быть уверены, Виктор Александрович, что наша сделка пройдет чисто. Даю вас свое честное слово.

— А как насчет рассрочки?

— Нет. Времена неспокойные, сами понимаете. Стараюсь избегать лишних рисков.

Ну кто бы сомневался.

Буравлю взглядом ценник. Таким беспомощным и ущербным я себя никогда еще не чувствовал.

— Когда мне обрадовать нашу девочку приятными новостями? — почти невинно интересуется директор.

— Мне нужно время, чтобы собрать всю сумму.

— Понимаю-понимаю. Кстати, ценник на ее приватные услуги я снова вынужден поднять.

— Какого… Ты уже поднимал недавно!

Я поднимаюсь со своего места и уперев руки в крышку стола, с прищуром смотрю на этого говнюка.

— Раз уже растет спрос я вынужден этим пользоваться. Ничего личного, Виктор Александрович, это просто бизнес. Если у вас нет денег я не буду ничего вымогать. Просто Полина станет доступна… всем, — на последнем слове директор широко улыбается, обнажив ряд неестественно белых ровных зубов. — А когда соберете деньги, я вам ее с радостью отдам.

***

Шарахаю кулаком по крыше своей тачки. Чудом не оставляю на ней вмятину.

…станет доступна всем.

Этот обрывок фразы, брошенный директором, снова и снова пульсирует в моей башке, доводя до безумия. Я даже просто думать не хочу о том, чтобы Полина… моя Полина оказалась в лапах какого-нибудь похотливого ублюдка.

Я сам далеко не подарок. Но знаю, какие еще кадры могут ошиваться в клубах типа «Детектора». И

что

именно они могут делать с девочками, которые там работают.

Я не хочу, чтобы Полине кто-то навредил. И мне плевать, отдает ли она себе отчет в том, насколько сильно рискует собой, работая здесь или нет.

Устало опускаю ладони на крышу машины и стараюсь дышать ровней. Я нахожусь в долбанном замкнутом круге. Мне нужны деньги, чтобы выкупить Полину. Но их нет. А пока буду пытаться их собрать, часть снова придется отдавать на то, чтобы сраный алчный директор не отдал ее другим мужикам. Таким образом нужную сумму я никогда не накоплю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сжимаю кулаки. Скриплю зубами. Пересиливаю себя и сажусь за руль.

Мне нужно поговорить со Стасом. Пусть у него и есть некоторые привилегии, но заявляться к нему в любое время суток всё же нельзя. О бабках нужно говорить с глазу на глаз, но вариантов у меня немного. Поэтому звоню. Телефон почти всегда при нем.

Вкратце обрисовываю ситуацию.

— У меня сейчас по нулям, — тихо и неторопливо отвечает Стасян, чтобы лишний раз не заикаться.

— Да я знаю. Потом всё будет. Но что мне делать сейчас?

— Реально сильно запал?

— Я, блядь, не знаю, дружище! Нет времени об этом думать. Но видеть ее в этой дыре я уж точно больше не хочу.

Провожу ладонью по лицу и пытаюсь хотя бы мало-мальски успокоиться. Ищу взглядом пачку сигарет. Роюсь в бардачке. Нахожу. Закуриваю.

— Может, попытаться отжать «Детектор»? — нервно посмеиваюсь и затягиваюсь. — Будет у нас в копилке еще один клочок земли. А что? Потом снесем всё нахрен и другое что-то построим. Отель, например, почему нет?

— Не потянем, Вить. Там другие бабки, другие интересы. Тебя согнут в б-бараний рог быстрей, чем я успею выйти. Не п-получится проглотить такой большой кусок.

Стас говорит разумные вещи, но я всё равно злюсь. Как ни кручу ситуацию, а выхлоп получается нулевой. Как крысу прижало в ловушке. Пытаюсь дернуться, а по факту только мясо свое до крови рву.

— Мы почти на финише. Выйду и с б-бабками напряга не будет.

— Ты не кинешь. Я знаю, старик, но…

— Боишься опоздать?

— Ага.

— Я могу наскрести бабла. Но его не хватит.

— Да не надо последние трусы отдавать. Я что-нибудь придумаю.

— Зима, не дури. Влезешь в дерьмо, я п-п-потом хер тебя вытяну.

— Не влезу. Нормально всё будет. Давай, старик. До связи.

Сбрасываю вызов и нервно постукивая пальцами по рулю, пытаюсь выстроить схему, которая может оказаться рабочей. Если всё сделать как надо, то, возможно, и почка останется на своем законном месте.

***

День сменяется днем. Мне удается найти…хм… подработку. Работаю курьером, барыгой и вышибалой в одном лице. Репутация у меня не гнилая, поэтому доверяют.

Литры кофе вперемешку с энергетиками делают свое дело. Я почти всегда должен быть на ногах. Приходиться мотаться из одного города в другой. Чистить рожи особенно зажравшимся типами и толкать оружие.

Если раньше я мог с уверенностью сказать, что никакого отношения не имею к криминалу во всех его ублюдских проявлениях, то уж точно не теперь. По колено, но я в это болото уже влез.

Несколько раз прилетает и мне по роже. Да так, что я чудом остаюсь с ровным носом и полным набором зубов.

— Зима! — в ужасе выдыхает Поля, когда я однажды ночью приваливаю к ней домой.

Наши отношения похожи на хрен пойми что. Она играет в суку, я — сволочь. Но всё равно из всех мест, где мне захочется оклематься я выберу квартиру Поли. А она почему-то принимает меня и ухаживает.

От нее не слышу ни единого вопроса. Я — не спешу ничего рассказывать.

Где бы мы не пересеклись, а связка клиентобслуга ходит за нами попятам. Или мы сами за нее держимся? Я уже ни черта не понимаю. Мозги больше похожи на кашу.

Но где-то глубоко под ребрами я ловлю себя на чувстве, что лучше всего мне спится именно рядом с Полиной. Несмотря на то, что ее злит моя разбитая рожа, а меня — ее сучье поведение.

Дни продолжают сменяться днями.

Я в очередной раз волоку свои ноги к ее двери, но вместо Полины встречаю незнакомую мне женщину.

— Вы кто? — одновременно спрашиваем друг друга.

Как оказывается, Полина съехала отсюда еще позавчера.

И нихрена мне не сказала?!

Я настолько затрахан последней неделей, что выдержки никакой. Набираю ее, как только выхожу на улицу.

— Какого хуя?! — сразу в лоб спрашиваю.

— Ты на часы давно смотрел? — прилетает мне не менее злая претензия.

— Куда ты свалила?

— Никуда я не сваливала, Зима! Меня собственник квартиры выпер! И, между прочим, из-за тебя!

— Меня?!

— Да! Ты так часто начал захаживать ко мне среди ночи с разбитой рожей, что кто-то из соседей пожаловался! Решили, что я бандитский притон тут устроила. Спасибо, хоть в полицию никто не обратился. Мне даже задаток не вернули, хотя я квартиру привела в божеский вид и ни разу там ничего не сломала. За день пришлось всё собрать и съехать.

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Зачем?

Я нервно выдыхаю. Это какой-то лютый пиздец!

— Что значит «зачем»?

— Это мои проблемы, Зима! Я их уже решила!

— И как именно?

— Да тебе какая разница?

— Раз спрашиваю, значит есть разница!

— Мне просто повезло быстро снять квартиру! Вот и всё!

— А если не повезло, что тогда делала бы?

— Не знаю, придумала бы что-то. Ночь на дворе, Зима. Я спать хочу.

— А я тебя хочу и что делать будем, м?

Молчание.

— Приезжай, — отвечает с тяжелым вздохом.

— Примешь?

— А у меня есть выбор?

— Он есть всегда.

— Ты снова будешь весь в крови? — звучит устало.

— Нет.

— Я не знаю, что ты там с собой делаешь, Зима. Но лучше прекрати, иначе на тебе живого места не останется.

— Я сам решу, Поль, что мне делать и когда прекращать. Диктуй адрес.

Она недовольно фыркает, но адрес всё-таки диктует.

ГЛАВА 21.

— Да всё с ней будет нормально. Перестаньте истерить, иначе ни один клиент не захочет ваши зарёванные рожи видеть рядом с собой, — зло посмеивается Юля. — Ну? Хватит реветь.

— Сегодня она, а завтра будет кто-нибудь из нас. Это страшно, Юль!

— Ой, ну ладно уже. Любите красивую жизнь, любите на нее и зарабатывать. Никто той дуре не виноват. Вела бы себя нормально, никто бы ее не тронул. Я вот сколько работаю и ни разу по ребрам не получала, потому что знаю свое дело.

Девочки продолжают переговариваться и всхлипывать. Юля непробиваема и, похоже, действительно не видит ничего ужасного или хотя бы просто плохого в том, что одну из наших коллег избил клиент. Причем так, что ее двадцать минут назад из «Детектора» забрали на «скорой».

Я стою почти у самого входа в нашу типа комнату отдыха и молча подпираю плечом стену. Обнимаю себя руками и стараюсь оставаться спокойной. Но это сложно. Очень.

Во-первых, клиент, который распустил руки мне хорошо знаком. Это тот очкастый мудак, от которого я едва унесла ноги в свое время ноги. Сегодня он сказал мне перед уходом, что я буду следующей.

Его даже никто не задержал. Думаю, он дал директору ровно столько денег, чтобы лично к нему не было никаких претензий.

Очкастый мудак запомнил меня. Более того — всё еще хочет отомстить за то, что я посмела ему отказать. Надеюсь, след от моих зубов останется на его мерзкой туше на всю жизнь.

Конечно, я стараюсь храбриться, но на самом деле мне страшно. До ужаса. Возможно, сейчас директор меня не трогает и не отдаст этому садисту, пока я стабильно приношу деньги «Детектору», но в любую секунду всё может измениться.

Во-вторых, я злюсь из-за того, как ведет себя Юля. Она не просто сука, а самая настоящая тварь, которая понятия не имеет, что такое сострадание и банальная человечность. Ей плевать на всё, кроме своей шкуры. Она готова оправдать любого урода, если за это хорошо платят.

Ни один мускул не дернулся на ее лице, когда нашу девочку, всю измазанную в крови, выносили через черный ход.

Ну а в-третьих, я теперь вынуждена время от времени работать с Юле в паре.

Недавно дружок Зимы вышел на свободу. Пришлось обслуживать. В честь, блин, такого радостного события. Я со своей стороны всё сделала на твердую пятерку, правда, потом хотелось соскрести с себя всю прошедшую ночь. Я слишком привыкла, что мы с Виктором, обычно, бываем только тет-а-тет. А теперь пришлось смотреть на пьяную Юльку, которая буквально пыталась засосать Стаса. Всё это очень мерзко. И я мерзкая, потому что веду себя как она.

Вспоминаю, как случайно столкнулась в квартире Стаса с девушкой, которая у него живет. Пошутила о том, что она может прийти к нам на работу. Конечно, в действительности я бы не за что не поступила с человеком так, как когда-то поступили со мной, но… Злая ирония так и прёт из меня. Я срастаюсь со своей ролью и порой кажется, что теряю саму себя.

Надо валить отсюда. В другой город. Страну. Куда угодно.

Возможно, я бы рискнула и попыталась убежать, несмотря на все угрозы директора переломать мне конечности. Но часть денег, которую мне просто чудом удалось накопить, пришлось потратить на съем новой квартиры.

И всё из-за Зимы!

Если бы он не приходил ко мне весь побитый, то любопытная соседка не настучала собственнику квартиры.

Бессонова, ты могла его просто не принимать и всё!

Могла, но ни разу этого не сделала, потому что…

Потому что я дура. Влюбленная дура, которая вопреки доводам разума продолжает любить и волноваться о мужчине, для которого я значу не больше, чем резиновая кукла.

Зима выхаживал меня, потом выхаживала уже я его. К счастью, он давно не появлялся у меня среди ночи с разбитым лицом, но… Я всё еще слишком отчетливо помню каждый его синяк и кровоподтёк. Что он с собой делает и ради чего — мне неизвестно. Но это определенно неправильно. Нельзя так.

Моментами мне хочется на него накричать и потребовать объяснений. Хочется обнять и в то же время дать несколько пощечин, чтобы Зима прекратил над собой издеваться. Какова бы ни была цель его эти страшные методы того определённо не стоят.

И я, и он удерживаем друг друга на расстоянии. И это так странно и абсурдно, учитывая, что мы трахаемся. Часто, долго и везде. В такие моменты мне кажется, что между нами происходит что-то б

о

льшее, чем просто секс. А когда всё заканчивается, Зима снова напоминает своими повадками, что я просто его шлюха и только.

Одно радует. Генерал больше не появляется. Пусть на одну проблему, но меньше, а это уже утешение.

Правда, только стоит мне этому искренне порадоваться, как в этот же день я узнаю, что завтра снова должна его сопровождать на какую-то встречу.

Чёрт. Остается надеяться, что меня пронесет и Зима вдруг снова не вспомнит о моем существовании.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21.2

Я держу спину ровно. Слежу за тем, чтобы случайно не наступить на подол своего платья и не порвать его.

Вокруг так много роскоши, что в глазах периодически начинает рябить. Мы с Генералом находимся на мероприятии, устроенном в дорогой гостинице. Здесь просто море гостей и по внешнему виду сразу становится понятно, что они из высшего общества.

Сегодня я выгляжу безукоризненно, но внутри всё подрагивает от волнения и… плохого предчувствия. У меня толком не получается определить с чем именно оно может быть связано.

С Генералом, от которого стоит ожидать всё что угодно? Его огромная твердая ладонь, которая весь вечер находится в районе моей поясницы будто жжет кожу через ткань платья и мешает здраво размышлять.

Со статусными гостями, которые меня сегодня окружают? Только дура поверит в то, что достаточно сделать в салоне прическу, надеть лучшее платье, обуть самые острые и высокие каблуки, чтобы стать здесь «своей».

С Зимой? Когда он долго не появляется в поле моего зрения я будто бы невольно лишаюсь подспорья и меня начинает эмоционально пошатывать из стороны в сторону.

— Савелий, добрый вечер! — к нам подходит плотный мужчина в черном смокинге, который отлично маскирует его живот.

Я выныриваю из своих размышлений и возвращаю свое внимание происходящему.

Генерал обменивается несколькими дежурными фразами со своим знакомым. Сегодня он ведет себя не так, как во время наших прошлых встреч. Не напирает, не давит и не пытается поглумиться над тем, что я выбираю не его сытую, красивую жизнь, а трэш-работу в «Детекторе».

Это слишком… подозрительно. Или я просто себя накручиваю? Господи, как же всё это мне уже надоело!

Ощущаю на себе взгляд мужчины в смокинге. Запоздало понимаю, что опять мыслями улетела куда-то далеко за пределы гостиницы и что-то пропустила. Что-то важное.

— Так что скажите? — вежливо улыбается мужчина.

Боковым зрением вижу, что и Генерал, чуть повернув голову в мою сторону, ждет ответа.

— Простите, я настолько поражена коллекцией картин, которой владелец решил любезно поделиться с нами, что совершенно не могу ни на чем другом сосредоточиться.

Я сдержанно улыбаюсь, несмотря на то что сердце под ребрами работает в режиме отбойного молотка. Выкручиваюсь как могу. Ответ, кажется, получился чуть пафосным, но изъясняться здесь как Зима, наверное, будет лишним.

Улыбка мужчины становится шире, но я позвоночником чувствую, что он со мной еще не закончил.

— Вам нравится живопись?

Что ответить? Поумничать? Прикинуться дурой? Я себя чувствую так, словно прохожу собеседование на должность в очень престижную компанию.

Знает ли здесь хоть кто-то, что Генерал пришел с эскортом? Или меня считают его… любовницей?

— Нравится, но оценить я могу ее, к сожалению, ровно настолько, насколько может хватить моего дилетантского вкуса. Всё, что я знаю о живописи, мне рассказала моя покойная бабушка. Она старалась не пропускать ни одной выставки и брала меня на них лет с трех.

— И перед чем же не может устоять ваш дилетантский вкус, дорогая?

Нет, ну это точно какое-то долбанное собеседование!

Я же не скажу, что мы с бабулей ходили на местные выставки, чтобы посмотреть на работы местных художников. Таким уж точно не впечатлишь. А именитые полотна в наш маленький городок вряд ли кто-то захочет привезти.

Приходиться напрячь память и вытащить на поверхность все свои знания.

— Перед полотнами Караваджо.

— Бабушка трехлетнему ребенку показывала полотна Караваджо?

— Конечно же, нет. С его творчеством я познакомилась уже позже. Его реализм пробирает до мурашек даже если ты просто смотришь на репродукцию, а не оригинал. Его техника кьяроскуро поражает сознание.

— Свет и тень, — задумчиво произносит мужчина.

— Да, именно. Пусть сам художник личность спорная, но бесспорно талантливая.

Я удивляю саму себя. Правду говорят, что в критической ситуации мозг может работать на полную катушку. Тот мир, в котором я вращаюсь не очень-то заинтересован в разговорах об искусстве или чем-то высоком. Отчего я невольно ловлю себя на мысли, что и сам будто живу в технике кьяроскуро — сильный контраст темных оттенков и светлых.

— У меня, конечно, нет полотен Караваджо, но надеюсь, скромная коллекция вас порадует.

Я контролирую свои эмоции, но удивление так и рвется наружу. Я понятия не имела, что разговариваю с владельцем представленной сегодня коллекции.

— Она мне нравится, Савелий, — мужчина салютует Генералу и подходит к другим гостям.

Потихоньку выдыхаю и встречаюсь взглядом с Генералом. Он рассматривает меня так, будто что-то анализирует новую информацию и решает, что с ней делать дальше. Кажется, я всё сделала правильно и должна собой гордиться, но как будто своими ответами только усилила заинтересованность Генерала.

Чёрт!

Нужно было прикинуться тупицей, которая даже собственное ФИО без ошибок написать не в состоянии. Может, тогда он от меня отстал бы?

Это уж вряд ли. Генерал не дурак, чтобы его можно было так легко обвести вокруг пальца.

Вечер проходит спокойно. Возможно, этому стоит даже порадоваться, но боюсь. Конечно, это глупость, но стоит мне чему-то порадоваться, как тут же возникает какая-то новая проблема или жизнь отвешивает очередной пинок, чтобы не расслаблялась. Поэтому с радостью лучше повременить.

Генерал продолжает вести себя подозрительно тихо и спокойно.

Мероприятие затягивается. Я уже чувствую знакомую боль в ногах, но терплю. Со своими «любимыми» мозолями разберусь позже.

Когда становится понятно, что мы вот-вот поедем, я ухожу в уборную. Она здесь не менее пафосная и шикарная, чем зал, в котором проходит выставка. Привожу себя в порядок. Не потому, что хочу понравится Генералу, а работа обязывает следить за своим внешним видом.

Мой телефон, выглядывающий из клатча, внезапно вспыхивает. Перед поездкой я поставила его на беззвучный. Беру и вижу номер Зимы. Сердце тут же ускоряет свой ритм, а пальцы, в которых держу смарт начинают подрагивать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так, спокойно. Это еще ничего не значит.

Отвечу позже. Сейчас нет времени.

Возвращаюсь. Генерал молча проводит меня к машине, где нас ждет водитель. Сажусь назад.

— Ноги покажи, — приказ.

Слегка теряюсь, потому что не совсем понимаю, в каком плане «показать».

Генерал садится рядом и хлопает себя по коленям.

— Ноги.

Я не рискую возразить или оказать сопротивление. Благо, платье на мне не облегающие, поэтому я лишний раз не «свечу» своим нижним бельем и вытягиваю ноги на коленях у Генерала. Он сам снимает с меня туфли. Я испытываю дикий стыд, потому что ничего красивого мои ступни не покажут. И оказываюсь права. На косточке большого пальца мозоль уже даже успел лопнуть. Перед выходом я обработала всё жидким пластырем, но не очень-то и помогло.

Генерал слегка хмурится. Осматривает мои ноги с хладнокровностью хирурга, тихо хмыкает и тянется к подлокотнику. Достает оттуда влажные салфетки и пачку пластырей.

Я наблюдаю за ним не двигаясь. Хватка у него стальная. Он быстро и профессионально обрабатывает одну мою стопу, затем вторую. Кто-то может увидеть в этому заботу, а я не могу отделаться от мысли, что Генерал просто чинит свою игрушку. В этом нет теплоты, участия или романтики.

Когда он убирает мои ноги, встает и выходит из машины. Прежде, чем закрыть дверь, коротко бросает:

— Справилась на пять с плюсом.

Его похвала заставляет только еще сильней напрячься.

Меня везут домой. Я всё еще ощущаю жесткие пальцы Генерала на своих лодыжках. Мне не нравится это чувство. Хочется его стряхнуть с себя. Проверяю телефон и вижу, что Зима звонил мне еще несколько раз.

Во рту сохнет. Сердце колотится. Предчувствие снова дает о себе знать.

Водитель очень мягко тормозит около моего дома. Новый район в сто крат лучше предыдущего. Тут уж мне действительно повезло снять красивую квартиру за относительно небольшие деньги. Скупо благодарю, обуваюсь.

Водитель выходит, чтобы открыть мне дверцу. Подает руку. Мои ноги так болят, что я принимаю помощь.

— Спокойной ночи, — тихо желает водитель и возвращает за руль.

Поднимаю взгляд и вижу Зиму в нескольких десятков метров от меня.

_____

На правах маленькой саморекламы. Пишу не только остросюжетные книги, но и те, что полегче. Буду рада, если загляните сюда, поставите звездочку)

Он забыл в кофейне анатомический атлас.

Она решает вернуть находку и пишет сообщение. Но вместо благодарности получает в ответ откровенное хамство.

Их знакомство, начавшееся с недоразумения, продолжается извинениями и… перерастает в бесконечную переписку.

Она — начинающая писательница с личной жизнью, похожей на неудачную черновую главу.

Он — бывший детский кардиохирург, решивший больше не ввязываться в серьёзные отношения после прошлых разочарований.

У них нет ничего общего… кроме одного случайного чата, который постепенно превращается в нечто большее.

Каждое их сообщение — то искра, то вызов, то признание, которое вырывается между строк.

Но готовы ли они сказать обо всём, что чувствуют в реальности, а не в режиме «online»?

Читать здесь:

Всех лю :*

21.3

Внутри словно что-то обрывается. Резко и с призрачным звуком лопнувшей струны рояля.

Попалась.

С моей стороны было бы очень глупо надеяться, что я никогда не окажусь в подобной ситуации. Это просто чёртова рулетка: сегодня везет, завтра рискуешь потерять всё. Кажется, сегодня удача явно не на моей стороне.

А когда эта сучка вообще была на моей стороне?

Зима уверенным быстрым шагом направляется в мою сторону. Я по инерции начинаю пятиться. Слишком хорошо помню, каким он бывает в гневе.

— А что это за такси такое, м? Не поделишься номерком, Поль? — хорошо знакомый мне голос сейчас насквозь пропитан ледяной злой иронией. — Впервые вижу, чтобы тачку, которая легко потянет на пару лямов, так тупо убивали в такси.

Замираю, когда Виктор всё же догоняет. Он меня не трогает. Между нами расстояние в несколько сантиметров. Я слышу его учащённое дыхание. Чувствую запах сигарет, который смешан с ладаном одеколона. И ощущаю каждой клеточкой своего тела его… злость.

— Чего тебе от меня надо? — ощетиниваюсь.

Если я и виновата перед Зимой, то только в том, что обманула его в перечне оказанных услуг. Он платит, уверенный, что я провожу время только с ним. Отчасти это так. Сплю-то я ведь и вправду только с ним. А эскортом занимаюсь с другим. В остальном у Зимы нет ни одной долбанной причины меня в чем-либо обвинять.

— Мне? — он коротко смеется. Этот его смех такой же злой, как и тон голоса. — А ты как думаешь? Я тебе звонил. Слышала, нет? Почему молчишь, Поль? Что это за шнурок руку тебе подавал?

— Думаешь, я стану перед тобой отчитываться?

— Да!

— Извини, но у меня для тебя плохие новости.

— Ты трахаешься с ним, я правильно понимаю?

— Слушай, если ты везде видишь один сплошной секс, то обратись к врачу. Это ненормально, — я скрещиваю руки на груди и делаю еще один полушаг назад.

Зима снова смеется, запрокинув голову. Мне не смешно, а ему явно совсем не весело.

— Красиво ты меня обула, Полька! Красиво! На сто из ста! А я-то дурак подумал…

— Что ты подумал? Что купил всю мою долбанную жизнь с потрохами? Что имеешь право обвинять меня во всём на свете и смешивать с дерьмом?

Я чувствую, как начинаю заводиться. К горлу подкатывает желчь, которую просто необходимо выплюнуть, если я не хочу ею захлебнуться.

— Я думал, что у нас что-то может быть в не стен конченного «Детектора»! — рявкает Зима с такой силой, что мне всерьез кажется, будто я вот-вот оглохну. В ушах даже начинает немного звенеть.

— Ты издеваешься сейчас надо мной?

— Это ты издеваешься надо мной, Полина! Я уже нихера не понимаю! Кто ты? Что ты? Чего ты хочешь? О чем, блядь, думаешь? Тупо врешь мне, а я как баран всё равно иду за тобой.

— Так не иди! Тебя никто за верёвочку не тянет! — срываюсь и чувствую, что в любую минуту могу просто расплакаться.

Я уворачиваюсь от проблем, которые сыплются на меня как из рога изобилия. Балансирую на тонком канате, чтобы не сорваться вниз. Хочу просто нормальной жизни, а не вот это всё. Но не получается. Ничего, блин, не получается! Всё тупо крошится и ломается, стоит только мне прикоснуться.

Виктор смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Не моргает. Всё еще учащенно и тяжело дышит. У меня сердце больно заходится от его этого взгляда, который так и стремится пробраться ко мне под кожу, в самое нутро.

Хочу себе соврать, что ничего к нему не чувствую. Вот совсем ничего. Но это будет самая глупая и неправдоподобная ложь из всех возможных.

— Просто оставь меня в покое, — выдыхаю. — Нам не по пути, если ты этого еще не понял.

— Это был твой клиент или ты с кем-то встречаешься?

— А какая разница?

— Отвечай!

— Не ори, иначе меня опять вышвырнут на улицу. Денег на еще один переезд у меня уже, увы, нет.

— А шнурок на дорогой тачке разве бабла не подкинет?

— Для бабла у меня есть ты, а он — для любви, — едко улыбаюсь.

Мы просто делаем друг другу больно. Бьем словами как снарядами, не заботясь о количестве жертв. Может, мы слишком разные? Слишком одинаковые? И ни при каком раскладе мы, наверно, не сможем стать чем-то б

о

льшим, чем просто клиентом и девочкой по вызову.

— Вот нахера ты сейчас это говоришь, Поль?

— А ты? Что ты тут делаешь? Зачем строишь из себя ревнивого Отелло? Скажи. Клиенты себя так не ведут, Зима. Я для тебя то шлюха, то, как будто твоя девушка, на которую никто не имеет права смотреть, иначе ты прикончишь любого, кто посмеет это сделать. Сам-то ты чего хочешь?

Он молчит. Я отчетливо вижу, как играют его желваки.

— Ну и молчи, а мне пора домой.

Разворачиваюсь и громко выстукивая каблуками по тротуару, спешу к своему подъезду. Господи, в который раз эта ситуация у нас повторяется? В третий?

Достаю ключ из сумочки. Открываю подъездную дверь, но она тут же с оглушительным лязгом закрывается у меня прямо перед носом. Весь дом словно содрогается, а где-то далеко слышится надрывный собачий лай.

Не сразу осознаю, что зажмурилась. Осторожно открываю один глаз, второй. Смотрю на железную поверхность двери, в которую впечатался кулак Зимы.

— Пусть теперь этот шнурок будет у тебя и для бабла, и для любви, — лишенным каких-либо эмоций голосом произносит Зима.

У меня от ужаса ледяной мороз пробегается по позвоночнику. Каждый раз мне кажется, что мы уже на дне. И каждый гребанный раз мы проваливаемся еще глубже. Где дно у этой чёртовой Марианской впадины? Или мы пока до ядра Земли не доберемся, не сдохнем в нем не успокоимся?

— Руку убери, — шепчу дрожащим голосом.

Несколько секунд Виктор стоит неподвижно, затем медленно опускает руку. Он прижимается носом к моему затылку, шумно втягивает запах волос.

— Меня никогда так еще не накрывало. А тебе похуй. — Тихо роняет.

Слышу, как под подошвами его обуви хрустят маленькие камешки. Разворачивается и уходит.

Я едва не давлюсь собственным всхлипом. Крепко сжимаю губы. Пережидаю несколько секунд. Проглатываю слезы, не даю им пролиться и только после этого захожу в подъезд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 22.

Виктор

— Сладкий, ты почему такой грустный? Плохой день?

— Скорей, плохой год.

— Ну целый год не может быть плохим.

Ко мне подсаживается яркая рыжеволосая девушка в зеленом блестящем платье, которое едва прикрывает вполне себе аппетитную задницу.

— Поверь, может, — безо всякого энтузиазма отвечаю и сделав затяжку кальяна, откидываюсь на спинку дивана.

Выпускаю дым кольцами в темный потолок, на котором яркими разноцветными кляксами мигает свет стробоскопов. Из динамиков с оглушительной громкостью и под клубный бит женский голос поет о том, что нет денег и нет любви. До усрачки символично. Я «варюсь» здесь уже какой день подряд и знаю выучил эту песню наизусть.

— Тогда давай я сделаю хотя бы один день в твоем таком плохом году приятным, — слышу у своего уха довольно соблазнительный голос рыжей красотки. — Еще и скидку дам. Ты хорошенький и сразу мне понравился.

Улыбаюсь скорей по инерции, чем по желанию.

Делаю еще одну затяжку. На этот раз кольца получаются намного лучше.

— Дай-ка догадаюсь, — не сдается красотка, — поссорился с девушкой, я права?

— С женой.

— Нет, сладкий, жены у тебя уж точно нет.

— С чего это ты так решила? — медленно поворачиваю голову в сторону рыжей.

— Колечка на пальце не вижу. И следа от него тоже не наблюдаю.

— Ну да, точно. Нет, — смотрю на свою руку, в которой держу мундштук.

— Итак, ты поссорился со своей девушкой и пришел к нам забыться.

Я приехал в это место с крайне пошлым названием «Cherries» не для того, чтобы чесать языком. Но и лапать здешних девочек тоже желания нет, не говоря уже о чем-то б

о

льшем. Мой максимум на сегодня — засунул несколько купюр под тонкое кружево стриптизёрши, пока она виляла задницей у меня перед носом. Хорошо виляла и задница у нее хорошая, но как-то… Не вставило.

Поэтому, похоже, кроме пустой болтовни я на сегодня ни на что другое не способен.

— Ага, типа того.

— Девушка хоть красивая?

— Очень.

— Ну а почему поссорились?

Если честно, то я самому себе не могу дать четкий и ёмкий ответ. Всё так накручено, сложно, непонятно. Не могу вернуться в конкретику.

— Дофига причин.

— Сладкий, это не ответ, — рыжая облокачивается на спинку дивана и подпирает ладонью голову. — Давай по факту.

— Она мне постоянно врет.

— Глобально или по мелочам?

— Да хер его знает.

— Не знаю, как хер, а ты точно должен знать.

— Мне кажется, что она врет нон-стоп. И я ее ревную. Дико.

— О-о-о! — тянет рыжая и аккуратно забирает у меня мундштук, чтобы сделать затяжку. — Застал ее с любовником?

Перед глазами снова возникает та сцена, где шнурок подает Полине руку и помогает ей выйти из машины. Мне до сих пор ест мозг вопрос, кто он такой? Клиент или реально парень? Хотя, по сути, для меня ни один из вариантов не имеет значения. Что так херня получается, что так.

— Типа того.

— Она попыталась оправдаться?

— Не-а.

— Сладкий, она точно была с любовником? Ты его с нее снял? Или просто придумал то, чего нет?

— Он ее подвез.

Рыжая начинает громко смеяться.

— Блин, ты же красавчик, а уверенности вообще нет. Не думал, что это просто друг или коллега?

— Она оказывает услуги типа твоих. Как думаешь, какие у нее могут быть друзья или коллеги?

— Ты просто говнюк, сладкий, — с серьезным и чуточку оскорбленным видом выдает красотка. — То, чем мы занимаемся в стенах клуба еще не значит, что мы ходим по рукам при любом удобном случае. Большинство из нас здесь оказываются по ряду своих причин, а не ради кайфа и адреналина.

— Ну и что ты здесь делаешь?

— Мне нужно погасить кредит за обучение и на что-то содержать маленького сына. Один мудак, которого я любила, использовал меня и бросил. Ребенка не признал, сказал, что от другого залетела, ведь я же шлюха.

Я не считаю себя высокоморальным человеком, но этому мудаку с радостью врезал бы.

— Возможно, у твоей красотки тоже есть свои причины заниматься тем, чем она занимается. А ты предпочитаешь просто не разбираться в причинно-следственных связях.

— Я пытался с ней поговорить. Она не хочет.

— Как именно пытался? Сначала пару раз назвал шлюхой, а потом ждал, что она тихонечко сядет и всё-всё расскажет?

Забираю мундштук и делаю очередную затяжку. Мне не нравится этот типа терапевтический разговор, потому что со всех сторон я и вправду оказываюсь говнюком.

— Я плачу огромные бабки, чтобы ее никто в клубе не трогал. Ношусь с ней как курица с яйцом. Неужели этого недостаточно, чтобы всё понять?

— Ну да, ну да. Раз платишь, значит считаешь себя хозяином, а она, собачонка, не хочет выполнять твои команды, — откровенно издевается рыжая. — Знаешь, что я тебе скажу, сладкий? Даже самая последняя шлюха хочет, чтобы к ней относились как к принцессе. Да-да и не смотри на меня так. Ты сам ее выбрал, поэтому внимай мою мудрость.

Перевожу взгляд на потолок. Наблюдаю за истеричным танцем разноцветных бликов. В какой-то момент чувствую, что еще чуть-чуть и меня начнет мутить.

— Если у вас там всё серьезно или вы хотите, чтобы стало серьезно, просто поговорите. По нормальному. Слышишь меня, сладкий? Это очень-очень важно.

— Ей разговоры со мной неинтересны.

— Ну ты сначала поговори, а там дальше видно будет. Поговори не как клиент, а как мужчина. И не смей деньгами ее упрекать. Ты сам заплатил. Это было твое решение и ничье больше.

— Я уже упрекнул.

— Пф! Ну тогда не удивляйся, что она так себя ведет. Я бы с тобой тоже говорить не захотела. Сначала вы, мужчины, обещаете красивую любовь, а затем в дерьмо макаете и удивляетесь, почему это девушка ведет себя как сучка.

Слова рыжей проникают куда-то в саму глубь моей башки. А ведь так оно и есть. Я не хочу Полю как девочку по вызову. Я хочу ее как… мужчина хочет женщину, чтобы в будущем построить с ней отношения. Но вместо этого продолжаю вести себя с ней как со шлюхой. Она ведь не такая. Совсем. Но упрямо пытается доказать мне обратное, потому что… это просто ответная реакция.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дошло наконец, да? — хитро улыбается рыжая, внимательно наблюдая за мной.

— Кажется, дошло.

— Ну значит мой диплом психолога стоит всех потраченных денег.

Я достаю бумажник. Красотка ловко двумя пальцами вынимает парочку торчащих купюр.

— Почаще бы сюда такие красавчики как ты заглядывали. Может, я бы и замуж давно вышла. Иди уже отсюда, а то еще влюблюсь и отобью.

22.2

— Привет. Ты сегодня свободна?

— Сейчас — нет. Я в больнице.

На несколько секунд я перестаю барабанить по рулю. В башку моментально заползают самые хреновые мысли из всех возможных.

— Что-то случилось? Давай адрес, я сейчас подъеду.

— Я неправильно выразилась. Со мной всё в порядке. Я просто пришла кое-кого навестить.

Мне сразу же становится легче дышать.

Когда я решил позвонить Полине был уверен на сто процентов, что она не поднимет трубку. Ну или поднимет и пошлет меня куда подальше. Ну или просто забросит в блок. Но она ответила, пусть и не сразу.

— А когда ты будешь свободна?

— Зима, «Детектор» всегда…

— Я спрашиваю у тебя не как у девочки из «Детектора».

Молчание.

Мне приходиться отнять телефон от уха, чтобы убедиться, что вызов не прерван.

— Что происходит? — настороженно спрашивает Поля.

— Ничего. Я просто… Давай увидимся, а? Хочешь в ресторан съездим? В парке погуляем? Или сходим еще куда-нибудь? Просто проведем время вместе. Как два обычных человека. Я могу купить нам кофе или чай. Что ты любишь, м? Я по-быстрому сгоняю и куплю. Могу из больницы забрать. Вообще не проблема.

Снова молчание. Но теперь я, кажется, начинаю понимать его суть. Полина растеряна. Я в общем-то тоже. Весь день ломал голову и пытался выстроить тактику нашего разговора. Мне легко с девушками, когда всё наше общение ограничивается сексом. Никаких обязательств и долгоиграющих планов. Комплименты, ухаживания — всего в избытке. Но как себя вести с девушкой, с которой хочешь попробовать пойти дальше — не понимаю. Хоть убей.

Хожу будто по минному полю. Не хочу еще больше налажать, но риски слишком высоки.

— Зима, это точно ты?

— Я, я. Ну так что?

— Минут через десять я буду свободна.

— Ок.

— И я бы не отказалась от какао с маленькими такими разноцветными зефирками.

— Будет сделано. Говори, куда рулить.

Пока еду в одну из лучших кофеен (по мнению гугл-карты) чувствую, как мое настроение, которое последние дни валялось где-то за плинтусом, постепенно начинает выползать оттуда.

Я вспоминаю слова Рыжей Красотки. Стараюсь не забегать наперед и не придумывать себе того, чего в реале может и не быть.

Сосредотачиваюсь на какао. Найти его несложно, а вот с зефиром есть проблемы. Он закончился. Приходиться рулить в другое место. Там он есть, но только белый. Белый тоже не годится. Третья кофейня наконец-то полностью удовлетворяет мой заказ. Себе беру обычный американо. Подставка и маленький пакет с шоколадным печеньем и отдельный с зефиром, чтобы раньше времени не растаял в напитке получаю бонусом.

Всё это для меня слишком ново. Вот такие приготовления. Слишком приторно и по-детски, но… Разве в этом есть что-то плохое? В общем-то, нет.

До больницы я добираюсь быстро и максимально аккуратно. Напитки еще горячие и ни капли не проливается.

Полина замечает меня первой. Быстро спускается по ступенькам и садится в машину.

Меня простреливает насквозь осознание, что я… соскучился. Стараюсь не пялиться так откровенно. Она же смотрит на меня с подозрением. Не верит, что я хочу просто выпить с ней долбанный горячий напиток и прогуляться по парку, как это часто делают всякие там влюбленные парочки. Делают же или уже по-другому модно проводить время?

— Держи, — достаю из подставки еще теплый стаканчик с какао и вручаю его Полине.

Она осторожно берет.

— Одну секунду, — я снимаю крышку и высыпаю в какао маленький разноцветный зефир.

Полина наблюдает за этим процессом так, будто я тут фокусы ей показываю на уровне Копперфильда.

— Пробуй, — торжественно объявляю, когда закрываю крышку.

Прикрыв глаза, Полина делает небольшой глоток и тихо выдыхает. Я наблюдаю за ней, ее языком, который быстро облизывает верхнюю губу. Тоже хочу облизать ее, но держусь. Как показывает практика, на одной похоти мы далеко уехать не сможем.

— Ну как?

— Очень-очень вкусно. Спасибо.

— Куда хочешь поехать?

— Давай в парк. Любой.

Мы едем в тишине. Это непривычно.

Выгружаемся у центрального входа в парк. Я забираю свой американо и пакет с печеньем. Чувствую себя немного дураком, но убеждаю себя, что это просто с непривычки.

— Тот, кого ты навещала в больнице. Он в норме? — решаю зайти со стороны актуальной темы.

— Это девочка из клуба. Ее избил клиент. Она здесь совсем одна, поэтому я решила навестить ее.

Снова вспоминаю слова Рыжей о том, что у каждой есть свои причины работать в подобных местах. Раньше я об этом никогда всерьез не задумывался. Пользовался услугами, сбрасывал напряжение, поднимал себе настроение и продолжал дальше бодро шагать по жизни. Сейчас всё это кажется какой-то долбанной фигней. Получается, что я ничем не лучше директора. Не было бы спроса, значит и не было бы «Детектора». Это в идеале, конечно. В реале всё сложней.

— Пиздец, — только и получается выдавить из себя.

Мы неспешно заходим в парк, где шумят дети, старики играют в шахматы и домино, а бабули кормят голубей и уток. Тут кипит какая-то своя жизнь. Нормальная что ли. Уютная. Я хочу в нее, а не в криминал и грязь «Детектора».

— Так зачем ты меня позвал? — после очередного глотка спрашивает Полина.

— Чтобы увидеться.

— Нет, ты точно издеваешься надо мной. Мы же… Вот совсем недавно… Ты забыл, чем закончился наш последний разговор?

Нет, не забыл. Хотелось бы, но он кислотой въелся в мой мозг.

Пытаюсь притушить свои эмоции.

— Поль, давай попробуем начать сначала. Я позвал тебя для этого. Давай нормально познакомимся, м? Давай попробуем понять друг друга. Ты мне нравишься. Сильно. А когда мне кто-то сильно нравится я начинаю творить какую-то херню. Херню, которая нам не нужна. Она только всё портит. Я это знаю, но в моменте ничего не могу с собой поделать. Не могу, но хочу научиться. И ты для меня не просто девочка на одну ночь. Ты… Ты что-то б

о

льшее, понимаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она опускает взгляд на свой стаканчик, который держит двумя руками.

Мы останавливаемся у озера, обнесенного невысоким кованым заборчиком, у которого сидят утки, попрятав клювы под крыло.

У меня сохнет в горле, но я только сейчас понимаю, что еще не сделал ни единого глотка. Слишком напряжен, потому что не привык всерьез говорить о том, что чувствую. Это, мать его, очень сложно. Сложно найти правильные слова, которые смогут чётко описать то, что творится в моей грудной клетке.

— Я понимаю, Вить. И я хочу тебе поверить. Правда, хочу. Но не могу. Не получается. Я даже не уверена, что вообще когда-то кому-то снова смогу доверять. Прости.

22.3

Киваю. Стараюсь делать вид, что всё ок и меня ее слова совсем не разносят в щепки.

— Но мы можем просто попробовать, — мягко повторяю. — Как там в школе делают? Сначала всякие палочки писать учат, затем буквы и только потом целые слова. Давай и мы так. Потихоньку.

Полина задумчиво смотрит на уток, затем несколько раз тихо стучит ногтем по боку стаканчика. Думает.

Ну же! Решайся, мать твою! В этот раз у нас всё получится, обещаю!

— Значит начнем с палочек? — уточняет и наконец-то переводит взгляд на меня.

Я лыблюсь и сейчас со стороны точно похож на дурака. Да ну и пофигу!

— Ага, с них.

Мы возобновляем прогулку. Это дико непривычно и необычно быть на первом нормальном свидании с девушкой, которую ты уже неоднократно трахал и с физической точки зрения знаешь больше, чем даже нужно. Но я стараюсь не загоняться по этому поводу, хотя иногда и «подвисаю», когда должен что-то рассказать о себе.

Я не привык отмалчиваться, как, например, Дым, но и о личном говорить не люблю.

Поля начинает первой. Немного рассказывает о своем детстве и бабуле, с которой жила до тех пор, пока та не умерла. С мамой у нее, мягко говоря, хреновые отношения. В этом мы сходимся на сотку. К сожалению. Хотелось бы на чем-то хорошем.

— Театральный? — удивленно спрашиваю, когда мы уже допили наши напитки и встали в небольшую очередь, чтобы купить еще.

— Да, но как ты уже, наверное, догадался я провалила вступительные.

— Почему? Баллов не хватило?

— У нас был письменный экзамен. Я среди поступающих была самой старшей, потому что раньше просто физически не могла приехать. А ума не больше, чем у ребенка. Хотела помочь девочке, с которой познакомилась на вступительных. Она не все билеты выучила. Нам повезло, что нас посадили друг за другом.

— Только не говори, что тебя засекли и выгнали.

— Именно это и случилось.

— А ее?

— А ее оставили. Даже больше тебе скажу, она поступила. Я потом пробивала списки, видела ее фамилию.

— Это…

— Это ужасно, знаю. Но я сама виновата. Неправильно оценила ситуацию. Мы все были не друзьями, а конкурентами. Желающих много, а мест мало. Правда, этот урок ничего меня толком не научил, потому что я еще раз доверилась тому человеку, которому верить не следовало.

Полина чуть хмурится и на секунду мне кажется, что она провалилась в какие-то мысли, в которые я попасть не могу.

Мы берем еще одно какао, а я вместо американо выбираю капучино. Мы продолжаем прогулку. Настает моя очередь выдать какую-нибудь правду о себе. Это нелегко, но я рассказываю о матери, которая бросила нас с отцом ради другого. Рассказываю про школьные годы и дружбу со Стасяном. Учителя терпеть нас не могли из-за бесконечных проделок. А девочки подсовывали любовные записки.

— По жопе вместе получали. Ни я, ни Стас никогда не закладывали друг друга и ответственность не спихивали, — улыбаюсь, вспоминая прошло.

Начать говорить о личном сложно, но я быстро втягиваюсь. Полина внимательно слушает. Она первая девушка, с которой я делюсь такими подробностями из своей жизни.

— А Стас… он?

— Он хороший человек. Почти как брат. Ни раз мне помогал и с работой, и в целом.

— Хороший, но почему-то сидел.

— Это сложная схема, Поль. Он никого не убивал и ничего не украл, если что. Просто посидел за другого человечка.

— Зачем?

— Чтобы доказать свою надежность. Больше я ничего сказать не могу. Извини. Это не моя тайна.

— Мне не нравится весь этот криминал, Вить. Не нравился и не понравится, каким бы он ни был.

— Нет никакого криминал, Поль. Стас сейчас докрутит одну схему, и я хочу начать с ним бизнес.

— А что за схема?

— У него личные счеты с одной девушкой и ее семейкой. Там всё запутано, и даже я не знаю подробностей. Но я веду к тому, что тебе нечего бояться. Криминала не будет.

Мы молчим. Я поглядываю на Полину и замечаю, что она снова провалилась в свои размышления. Хочу, чтобы она и их вывалила на стол, но понимаю, что для первой попытки мы и так неслабо открылись.

По пути нам попадается одна свободная скамья. Полина замечает ее и присаживается.

— Я не была ни с кем, кроме тебя, — вдруг тихо выдает.

Сажусь рядом и опускаю локти на широко расставленные колени. Покачиваю в руке полупустой бумажный стаканчик с кофе и смотрю на пруд. Слова Полины теплом расходятся по грудной клетке.

— Да, ты сказал, что мы сегодня как обычные люди встретились. Но я не могу игнорировать существование «Детектора». Я оказываю эскорт-услуги. Без какого-либо продолжения. Только сопровождаю, потому что мне нужны деньги. И тот, как ты тогда выразился? Шнурок? Он мне никто. Просто водитель.

— Я помогу тебе с деньгами, Поль. Тебе не придется там больше работать. Но мне нужно время. Слышишь?

Она кивает, но мне этого мало. Я хочу видеть ее глаза. Аккуратно беру за подбородок и поворачиваю к себе.

— Совсем немного времени, и мы пошлем в жопу этот долбанный «Детектор». Ты поступишь в театральный. Буду возить тебя на твои эти экзамены и ждать. Полностью сосредоточишься на учебе, а я позабочусь о бабках, крыше над головой и всём остальном.

— А потом и на спектакли ходить станешь? — она смущенно улыбается.

— Ну меня в детстве никто на них не водил, но никогда не поздно начать.

— Ты, правда, хочешь этого? Правда, готов?

— Да, Поль.

— Не относись ко мне, как к шлюхе, — совсем тихо шепчет она. — Я не идеальная, но я точно не шлюха. Меня это очень ранит, Вить. Очень. Ты же знаешь, как у нас с тобой всё началось.

— Знаю.

Я придвигаюсь ближе и склоняюсь, чтобы поцеловать Полину. Аккуратно, будто боюсь спугнуть, только непонятно кого: ее, себя или момент. Она отвечает. Робко.

Сколько у нас уже было поцелуев? Секса? Я давно сбился со счета. Но именно этот поцелуй почему-то запоминаю как-то по-особенному четко. Он какой-то совсем другой. Я хочу Полину. Всегда хочу, даже когда она играет на моих нервах как на гитарных струнах. Сейчас хочу еще сильней, но целую не как похотливый засранец, а как мужчина, который умеет чувствовать не только членом, но и чем-то, что сидит в грудной клетке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина тихо выдыхает, еще чуть-чуть и застонет мне прямо в губы. Это просто… У меня одни маты в голове вместо четкого определения своих ощущений. Она цепляется за мои плечи. Нам нужно выдохнуть.

Смотрим друг на друга. Оба как будто пьяные. Рассеяно улыбаюсь, когда Полина проводит пальцами по моим губам.

— У тебя блеск остался, — объясняет.

— А должна ты остаться.

— Ты пошляк, Зима! — она шутливо бьет меня кулаком в плечо.

— О! Еще какой! Я думал, ты уже это поняла.

— Кажется, стала забывать.

— Хм, вот как.

Я выбрасываю свой стаканчик в урну, затем выбрасываю и стаканчик Поли.

— Эй, ты что делаешь? Я же еще не допила!

— У нас есть дела и поважней.

— Да? И какие?

— Надо тебе напомнить, какой я пошляк.

Полина стреляет в меня глазками, я клацаю зубами, имитируя что вот-вот съем ее и увожу за собой. Для первого раза с романтикой я справился неплохо, но еще есть, чему учиться.

_______

девочки, нужно дожать 400 лайков, совсем чуть-чуть осталось) Поля с Зимой стараются)

ГЛАВА 23.

Я стараюсь осторожно выбраться из кровати, но это сложно. Тяжеленая рука Зимы лежит на моей груди и никуда двигаться не собирается. Я уже почти не могу дышать, но и будить его тоже не хочу.

Миллиметр за миллиметром двигаюсь к краю кровати. Аккуратно приподнимаю руку. Витя что-то неразборчиво говорит во сне и переворачивается на другой бок. Потихоньку выдыхаю и спускаю ноги на пол.

Шарю взглядом по спальне и натыкаюсь на смятую темно-синюю футболку Зимы. Чуть дальше замечаю свое платье. Вспоминаю прошедшую ночь и невольно свожу бёдра. Встаю и подхватываю футболку. Она пахнет знакомым ароматом мужской туалетной воды и совсем немного табаком. Надеваю, а свое платье поднимаю с пола и бросаю в кресло.

Оборачиваюсь и смотрю на спящего Витю. В грудной клетке разливается какое-то просто необыкновенное тепло. С момента, как мы решили попробовать начать сначала, столько всего успело произойти!

Во-первых, я успела подружиться с той девочкой, которую уже однажды встретила в квартире у Дымова Стаса. Ее зовут Яра и ей нужна была помощь, которую ей мог оказать только друг Зимы. Юлька просто рвет и мечет, потому что эта девочка, кажется, хорошенько потеснила ее, сама того не замечая. Для меня это как отдельный вид удовольствия, наблюдать за кислой миной Юльки.

Во-вторых, мы с Зимой успели побывать на свадьбе у Яры и Стаса. Свадьба оказалась фейковая и с очень плохим финалом, потому что Стас бросил девочку буквально на следующее утро, оставив ее ни с чем.

Мне в тот момент хотелось расцарапать ему лицо, потому что на несправедливость и человеческую жестокость я реагирую особенно остро. Пришлось приютить Яру у себя, потому что ей буквально некуда было пойти. А я не понаслышке знаю, каково это — остаться на улице.

Пару раз мы с Витей даже ссорились из-за этой грязной ситуации, связанной с Дымом и Ярой. Но всегда после этого мирились. Я открыто говорю, что презираю Стаса и мне не нравится то, что он делает. Не нравится главным образом и то, что Зима участвует в его каких-то до конца непонятных мне схемах, в которых за Стасом и Ярой кто-то следит и хочет им навредить. Если это не отголоски криминального мира, то что тогда?

Витя уверяет, что это временно и напрямую все эти разборки его не касаются. Я учусь доверять ему, но с этим пока сложно. Даже слишком. Очень часто мое доверие предавали, и я искренне не знаю, что должно случиться, чтобы я смогла преодолеть этот барьер. Но я стараюсь. Мы стараемся.

Еще несколько секунд разрешаю себе полюбоваться спящим и таким уютным Зимой, а затем на носочках выхожу из спальни, чтобы не мешать.

В квартире у Вити я уже хорошо ориентируюсь, поэтому безо всякого труда готовлю себе чай и параллельно проверяю свой телефон.

У «Детектора» недавно начались какие-то серьезные проблемы. Директор о них не распространяется, всё известно на уровне слухов. Но явно происходит что-то очень серьезное. Девочки постоянно гудят об этом и выдвигают свои варианты дальнейшего развития событий. Кто-то уверен, что клуб скоро закроют. Кто-то утверждает, что директор так зажрался и перестал делиться с нужными людьми и теперь получает за это.

Не знаю, где правда, а где просто выдумка. Но в одном я уверена абсолютно точно — проблемы «Детектора» играют мне на руку. Сейчас он функционирует с перебоями, и я б

о

льшую часть времени я могу проводить с Зимой. В душе надеюсь, что клуб вообще закроют к чёртовой матери и этот отрезок моей жизни навсегда окажется в прошлом. Некоторые девочки, наоборот, этого опасаются, потому что рискуют остаться без денег.

Беру свою чашку с чаем и усаживаюсь за кухонный островок. Новостей о ситуации с «Детектором» нет. Генерал снова молчит.

Как ни странно, но в последнее время я всё чаще и чаще вспоминаю о нем. Не могу избавиться от ощущения, что он не просто молчит, а словно чего-то ждет. Зиме я об этом человеке ничего еще не рассказала. Возможно, даже и не расскажу, но лишь по той простой причине, что в этом нет смысла. Как только «Детектор» останется позади, Генерал уйдет туда же.

Слышу шаги и щелканье межкомнатной двери.

Отрываюсь от размышлений, ставлю чашку на островок и спешу к Зиме. Он сонный и в одних боксёрах. Волосы торчат в разные стороны. Когда видит меня, расплывается в довольной улыбке.

Обожаю именно эту его улыбку.

Зима утаскивает меня за собой в душ.

— Мне нравится, когда ты в моей футболке, но без нее нравится еще больше, — слегка охрипшим после сна голосом сообщает и уже в следующую секунду я оказываюсь голой.

Пищу, когда на нас обрушиваются слегка прохладные капли и довольно мурчу, когда вода становится приятно теплой.

Мы занимались сексом всю ночь. Но как будто нам этого мало. Хочется еще и еще. Вот так, когда мы не злимся друг на друга и не мстим, а… что? Любим? Я люблю. Любит ли Зима в ответ? Стараюсь пока не думать об этом и ничего не требовать. Я для него важна. Он хочет помочь, хочет быть со мной. Разве это не считается любовью? Той, которая вшита в действия, а не в слова.

В момент, когда Витя оказывается во мне, а я изо всех сил цепляюсь за него, чтобы не упасть на кафельный пол душевой, вдруг чувствую какую-то странную обреченность. Это так глупо и дико невовремя. Да и с чего бы вдруг? У нас же всё хорошо.

— Эй, ты со мной? — Зима ловит мое странное состояние.

Он замедляется, каждый новый толчок становится всё плавнее и нежнее. Трется носом о кончик моего. Целует влажными из-за воды губами. Смотрю на него. Улыбаюсь и убираю назад его челку.

— С тобой.

После яркого утреннего оргазма у меня еще какое-то время трясутся колени. Хочется бездельничать, валяться в кровати и снова ощущать на своей груди тяжесть Зимы. Но ему кто-то звонит и он, одевшись, уходит на балкон, чтобы поговорить. Я принимаюсь готовить завтрак.

— Что-то случилось? — спрашиваю, когда Зима возвращается.

Он уходил веселым и пробыл на балконе минут десять и вышел оттуда каким-то слишком серьезным и задумчивым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Фигня.

— И ты из-за фигни такой?

— Какой? — Витя отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня.

— Сам не свой.

— Да порядок со мной, Поль. Это просто Стасян.

И снова этот Стасян. Я знаю, что он и Яра сейчас в Испании. Кажется, у них там всё по-своему налаживается. Но он всё равно достает Витю, несмотря на такое внушительное расстояние.

— И чего он хочет на этот раз?

Зима не слышит моего вопроса. Мыслями он явно находится где-то далеко.

— Мне нужно кое-что сделать, Поль. Поесть не успею, но всё равно спасибо, — Витя мажет по моим губам быстрым поцелуем и уходит.

Я уже немного привыкла к тому, что он вот так может иногда исчезать. В трех случаях из пяти в этом замешан Стас. Но сегодня меня его уход заставляет особенно сильно занервничать.

Мой телефон, который б

о

льшую часть времени молчит и иногда выдает пиликанье, когда девочки из клуба несут очередную сплетню, начинает настойчиво звонить. Я реагирую на этот звук слишком нервно, будто совершила какое-то преступление и жду, когда за мной вот-вот приедут копы.

Звонит Оля. Та девочка, которую избили и я к ней ездила в больницу. Я дала ей свой номер на всякий случай. Мы не подруги, а скорей просто сестры по несчастью. Доверяю ли я ей? Нет. Но по-человечески сочувствую.

— Да?

Слышу короткий всхлип на том конце линии.

— Оль?

— Полин, это просто… Это просто жесть!

— Да что случилось?

— «Детектор» перекупили!

Смаргиваю один, второй раз. Пытаюсь осознать услышанное. Сначала даже испытываю яркий импульс радости. Может, ли это значить, что мой долг, который каким-то непонятным образом раздулся до размеров Юпитера аннулируется? Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ну а вдруг…?

— Откуда ты об этом знаешь?

— Юля сказала. А знаешь, кто перекупил? Тот урод, который меня побил! Поля! У тебя ведь тоже с ним проблемы были!

Были.

Где-то в дальнем уголке памяти всплывает обещание того очкастого урода.

Ты следующая.

Чёрт.

23.2

Из-за паники у меня напрочь пропадает аппетит.

Я ухожу в спальню и забираюсь на кровать с ногами. Закутываюсь в одеяло как в защитный кокон. Почему-то именно здесь я чувствую себя в безопасности. Нервно верчу в руках телефон, затем просто бросаю его на подушку и запускаю пальцы в волосы. Массирую кожу головы и стараюсь успокоиться.

Сложно.

Если раньше я еще могла как-то лавировать среди ловушек «Детектора», то теперь правила игры резко изменятся. Для меня уж точно.

«Ты следующая, ты следующая»,

— набатом бьет у меня в голове угрожающий голос очкарика.

Он меня помнит и это существенно усложняет ситуацию. Надеяться, что пронесет не стоит.

Когда именно «Детектор» продолжит нормально работать я пока не знаю. Но… До этого момента меня здесь уж точно быть не должно. Других вариантов я просто не вижу. Эта сволочь не захочет договариваться. Цель у него проста — отправить меня на больничную койку, как когда-то он отправил и Олю.

Что еще я могу сделать?

Может быть, нам с Зимой тоже улететь в Испанию? Хотя бы просто на время, пока здесь всё не успокоится. Ну не станут же меня годами искать. Я всего лишь «одна из» и явно не стою того, чтобы лишний раз перенапрягаться.

Эта мысль вселяет в меня хлипкую надежду и даже немного подбадривает.

Вите наконец-то больше не придется платить за меня. Я даже боюсь представить, сколько денег он потратил за всё это время. И этот чёртов долг, который я до сих пор не могу уплатить. А смогу ли? Или он постоянно будет увеличиваться, как черная дыра?

Нет. Нужно бежать. По-другому просто никак.

Я даю себе время привыкнуть к этой мысли. Если побег затянется, то ничего страшного. Я готова отложить свое поступление еще на год.

К вечеру я окончательно успокаиваюсь и настраиваюсь решительно. Для начала нужно поговорить с Зимой. Затем забрать из моей квартиры кое-какие вещи и просто исчезнуть. План прост, и я не вижу ни одной причины, чтобы он не сработал.

Единственное, что сейчас нужно сделать — дождаться Зиму.

Я навожу в ванной порядок после нашего утреннего секса. Всё-таки заставляю себя поесть, хотя дается мне это нелегко, потому что желудок от волнения до сих пор не готов принимать пищу. Телефон держу рядом на случай, если Оля снова позвонит.

Включаю телевизор, чтобы разбавить застывшую тишину в квартире и усаживаюсь поудобней в кресло. Ни одна программа не вызывает у меня интереса. Я всерьез задумываюсь над тем, чтобы сейчас поехать и забрать свои вещи, но отбрасываю эту мысль. Нужно следовать плану. Сначала разговора, а затем уже действия.

Когда время переваливает уже далеко за полночь я просыпаюсь от тихого шума в коридоре. На телевизоре, видимо, сработал таймер, и я не заметила, как уснула.

От резкого подъема у меня начинает немного кружиться голова. Я пережидаю несколько секунд и спешу выйти к Зиме. Он, не раздеваясь, роется в шкафу и бросает на пол обычную спортивную сумку. В нее летит пара футболок.

— Что ты делаешь?

— Я тебя разбудил? Извини. Старался не шуметь.

— Вить, что ты делаешь?

— Мне нужно на пару дней слетать к Стасяну и помочь кое с чем.

— А твой Стасян сам не может разобраться?

Зима закрывает шкаф и прислоняется к нему плечом.

— Поль, он — мой друг. Я должен помочь. Там сейчас сложно всё.

— Здесь тоже сложно, Вить.

После сна свет в коридоре кажется мне слишком ярким и словно лезвием режет глаза. Я часто моргаю, затем тру веки.

— Разве? Мне казалось, что у нас всё ок.

— Дело не в нас, Вить. У меня возникли серьезные проблемы в «Детекторе».

— Шли его нахрен, Поль. Меня не будет два дня. Оставайся здесь. Приеду и мы сразу всё разрулим.

— А что насчет тебя?

— В каком смысле?

Я поднимаю на Зиму взгляд. Смотрю на него требовательно и с каплей раздражения. Буквально чувствую, как мне в спину кулаком бьет «Детектор», подгоняет.

— Так будет всегда? Ты решаешь проблемы Стаса, срываешься среди ночи, чтобы прийти к нему на выручку.

— Да, потому что так поступают настоящие друзья.

— Постоянно собой жертвуют? А когда это закончится? Когда он перестанет лезть на рожон и тебя за собой тащить?

— Поль, давай не будет сейчас ссориться, ок? Я уже ехать должен. Как только вернусь, мы всё решим с «Детектором». Обещаю.

— Вить, когда ты вернешься меня уже здесь не будет.

— Зачем ты сейчас это делаешь? — раздраженно спрашивает. — Зачем устраиваешь эту бабскую истерику и пытаешься мной манипулировать?

— Это не истерика! — звучит немного смешно, потому что я отвечаю, как самая настоящая истеричка. Но мне страшно. Так страшно, как никогда раньше. — Я не манипулирую тобой. У меня действительно возникли проблемы. Давай просто исчезнем, что скажешь? Уедем туда, где не будет ни «Детектор», ни твоих этих сомнительных отлучек. Начнем сначала. По-настоящему. С чистого листа.

Я аккуратно подхожу к Вите и беру его лицо в свои ладони. Провожу большими пальцами по щекам и чувствую, как подушечки колит жесткая щетина. Стою на цыпочках, потому что Зима даже не пытается наклониться ко мне.

— Поль, ты романтических фильмов пересмотрела? Какое еще «исчезнем»? У меня тут дел полно. Я не могу всё бросить.

Он убирает от своего лица мои руки. Держит за запястья, не отпускает. Я сильно прикусываю внутреннюю сторону щеки. Уверяю себя, что именно из-за этого на глаза навернулись дурацкие слезы, а не из-за слов Вити.

— Ничего я не смотрю, — ворчу. — Но иначе весь этот кошмар не прекратится. Никогда.

— Поль, два дня.

— Нет, — упрямо качаю головой. — Или я, Зима, или этот твой долбанный криминальный мир.

— У Стаса там жопа, Поль. Полная. Твоя подружка тоже, между прочим, может пострадать. Я должен их вытянуть. Приеду и сразу же решим все твои проблемы. Я не могу разорваться. Два дня.

Опускаю взгляд и грустно сама себе улыбаюсь.

— Слышишь меня? — Зима крепче сжимает мои запястья, а затем подносит их к свои губам и поочередно целует. Нежно так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Словно прощается.

Господи, о чем я вообще сейчас думаю?!

— Два дня, Поль. Я туда и обратно.

— Зима, я не шучу насчет того, что просто уйду.

Он улыбается. Не верит.

— Не успеешь. Я тебя быстрей поймаю, Колибри.

— Два дня, — теперь уже я повторяю это словосочетание, которое не вызывает ничего, кроме раздражения.

— Да. Договорились, — Витя целует меня на прощание, да так, что у меня голова кругом идет, затем берет сумку и исчезает в темноте лестничной площадки.

ГЛАВА 24.

На следующий день я решаю поехать к себе, чтобы забрать вещи. Когда соглашалась остаться у Зимы, то еще понятия не имела, что меня ждет впереди. Поэтому с собой взяла только минимум.

Кроме этого, я не хочу сидеть в четыре стенах и лелеять свою панику. Как бы я ни пыталась себя успокоить, а она вспышками всё равно возвращается и запускает бесконечную цепочку жутких мыслей.

Зима оставил мне ключи от своей квартиры, поэтому сразу же после завтрака (который мне снова пришлось запихивать в себя) я еду за вещами.

На улице сегодня стоит на редкость мерзкая погода. Слишком холодно и ветрено. Обнимаю себя руками, когда выхожу на нужной мне остановке. Вокруг полно людей, все суетятся и куда-то спешат. Типичная картина для будничного дня, но я вдруг ловлю себя на чувстве абсолютного одиночества.

Пока пробираюсь к пешеходному переходу пытаюсь отделаться от него. Всё нормально. Всё почти под контролем. Просто Зима сейчас не в стране. В «Детекторе» происходит смена власти. Вот меня как маятник эмоционально и шатает.

Эти доводы в моей голове звучат вполне убедительно, но на практике почти не работают. Мне страшно. Мне одиноко. И, по правде говоря, я сама уже не верю, что всё нормально и уж тем более под контролем.

Быстро перехожу дорогу. Поглубже сую руку в карманы ветровки, которую стащила из шкафа Зимы. В одном платье я бы не рискнула сегодня высунуть нос на улицу.

Мне остается только завернуть за угол, и я уже буду около своего подъезда, но в последний момент немного замедляюсь, чтобы перевести дыхание. Меня от страха всю буквально колотит и становится еще хуже, когда я замечаю около своего подъезда странных типов. В одном из них я узнаю охранника «Детектора».

Ныряю за угол и прижимаюсь лопатками к холодной шершавой стене соседнего дома. Мимо меня проходит дедушка с собакой и пакетом из супермаркета.

Что они здесь делают?

Совпадение или… нет?

Мой испуганный взгляд мечется между детской площадкой и баскетбольным полем.

Выдыхаю и еще раз, только уже аккуратней выглядываю из своего «укрытия». Охранник кому-то звонит, пока его напарник внимательно осматривает дом.

Они ищут меня!

Тут и нечего гадать. Господи!

Я чувствую себя оглушенной. Кровь жестким шумными толчками бьет по барабанным перепонкам. Жадно ловлю ртом холодный воздух и чувствую, как он жалит горло.

Рискую и в последний раз осторожно выглядываю. Из подъезда выходит третий. Да сколько их здесь?!

У меня внутри холодеет только от одной мысли, что они могли меня найти. Я ведь даже понятия не имела, что «Детектору» известно обо мне всё. Когда я только попала в него, то жила совсем в другом конце города. Как давно они следят за мной? И только за мной, или и остальных девочек стараются незаметно контролировать?

Я пячусь, разворачиваюсь и убегаю обратно на остановку.

Как теперь забрать свои вещи я не имею ни малейшего понятия. Сколько они будут торчать у меня под подъездом?

А что, если…?

Я едва не задыхаюсь от ужасающей догадки.

А что, если они знают, где живет Зима и приедут прямиком туда?

У меня от страха слезы на глаза наворачиваются. Запрыгиваю в первый попавшийся троллейбус, который мне подходит и забиваюсь в самый дальний угол.

Город большой и в нем легко затеряться, но я чувствую себя слишком уязвимой и заметной.

К дому Зимы подхожу с опаской, чуть ли не на цыпочках.

К счастью, никого подозрительного я не замечаю и пулей проскакиваю в подъезд. Только когда закрываю за собой на все замки входную дверь и обессиленно сползаю вниз, ощущаю пусть и призрачную, но всё же защищенность.

На улицу я больше даже носа не показываю.

Переодеваюсь в вещи Вити. Они пахнут им и кажется, что он как будто рядом. Держу телефон под рукой. Жду звонка. Но, кроме звенящей тишины, ничего не получаю в ответ.

Ночью обнимаю подушку, притягиваю колени к груди и засыпаю только под утро, когда все возможные тревожные мысли выматывают меня в ноль.

Я всё жду, жду, жду, что вот-вот что-то сдвинется с мертвой точки. Вроде бы, ничего сложного, но ожидание изнуряет, высасывает любые остатки сил не хуже, чем физическая нагрузка.

Поэтому, когда раздается звонок смартфона я едва не подскакиваю на месте. Бросаю всё и жадно впиваюсь в прохладный алюминий корпуса.

Оля.

Это всего лишь Оля.

От разочарования хочется взвыть, но я беру себя в руки и поднимаю трубку.

— Где ты пропала? — шепотом спрашивает она.

— А что?

— Тебя ищут, Поль.

— Я уже заметила.

— Просто будь осторожной, ладно?

— Угу.

К вечеру мой телефон начинает атаковать Юлька. Паника взлетает просто до небес. Я мечусь по квартире. На всякий случай везде выключила свет. Кто знает? Может, цепные псы «Детектора» уже где-то здесь?

Блокирую номер Юли. Если бы я не ждала звонка от Зимы, то выключила бы к чертовой матери телефон.

Но его нет.

Я жду больше, чем два обещанных дня. Жду и до последнего надеюсь, что он вот-вот появится на пороге, бросит на пол сумку, хитро улыбнется и обнимет до хрустка косточек, затем поцелует и скажет, что сейчас всё-всё решит.

Не решит.

Он вне зоны действия сети. А мне нужно бежать, потому что надеяться на удачу я не могу и больше не буду. Мне нужны реальные инструменты, а не просто фантазии. Иначе я дождусь, когда «Детектор» вломится сюда.

Лихорадочно пытаюсь выстроить план своих дальнейших действий. Всё сыпется, рушится. У меня с собой ничего нет. Даже денег. Куда я убегу?

Генерал!

Нет-нет! Только не он!

А у меня сейчас разве есть выбор?

Бросаюсь к своей сумочке. Вытряхиваю всё ее содержимое. Визитка, которую он мне когда-то дал, где только не успела побывать. Но выбросить я ее так и не выбросила.

Нахожу.

Сажусь на край кровати, внимательно всматриваюсь в каждую букву и цифру. Ощущаю подушечками пальцев плотный матовый картон темно-зеленого цвета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вспоминаю о том, как тяжелая ладонь Генерала прижималась к моей пояснице. По плечам и спине ползут колючие ледяные мурашки.

Борюсь сама с собой. Не звоню. Торгуюсь с совестью, ругаюсь на себя. Жду Витю, но он не приезжает.

Всё понятно. Проблемы Стаса важнее. Выбор сделан.

Теперь мне придется сделать свой.

Набираю номер Генерала и прикладываю телефон к уху.

24.2

Всё тот же водитель, который ни раз привозил цветы от своего босса, открывает мне теперь дверцу автомобиля. Я воровато осматриваюсь по сторонам, боясь увидеть охрану из «Детектора» и быстро ныряю в тепло прогретого салона.

От страха и напряжения меня жутко мутит. Крепко стискиваю в руках смартфон и всё равно жду, что в последний момент Зима волшебным образом объявится. Объявится и заберет меня. Как в фильмах со счастливым финалом, когда зритель думает, что всё — конец — но в последние минуты хронометража герои всё же успевают избежать смертельной опасности.

Только вот… Я не в таком фильме и сценарист не посчитал нужным писать для меня счастливый финал.

Я еду на встречу к Генералу. Он не дал никакой конкретики по телефону и мне снова приходиться вариться в неизвестности.

Несмотря на то, что водитель едет осторожно я всё равно чувствую, как меня начинает укачивать. Причем настолько сильно, что на висках и спине выступает холодный пот. Прикрываю глаза. Стараюсь следить за своим дыханием. Сильней стискиваю смартфон.

Понимаю, что поступаю… Ужасно. Не хочу я никуда ехать. И разговаривать с Генералом тоже не хочу. Но… Других вариантов у меня нет. Я вынуждена это сделать, если, конечно, планирую еще какое-то время пожить.

Вдох-выдох.

Под сомкнутыми веками яркими вспышками проносятся различные сцены из нашего с Зимой прошлого.

Вдох-выдох.

Я их с усилием гашу, потому что они больше не имеют никакого значения. Он выбрал не меня.

Вдох-выдох.

Тошнота постепенно начинает отступать, а под веками жжется. Это слезы. Чёртовы слезы.

На несколько секунд затаиваю дыхание. Слушаю мерный гул двигателя.

Слезы отпускают, и я смотрю на мир будто другими глазами.

Водитель привозит меня в бизнес-центр, куда так просто не зайдешь. У него есть пропуск. На пункте охраны уже все предупреждены, что Генерал ждет…хм… гостью.

В платье и ветровке Зимы я чувствую себя лишней, пока водитель проводит меня по просторному светлому холлу в сторону лифтов. Слишком сентиментально и глупо, знаю. Но в верхней одежде Вити я как будто бы нахожусь под защитой. Сама себе ее выдумала. В реале нет никакой защиты.

Когда захожу в лифт, стараюсь не смотреть на себя в зеркало. Я максимально постаралась подготовиться перед встречей, чтобы не выглядеть жалкой. Собрала волосы в гладкий пучок, добавила на щеки немного румян, чтобы скрыть бледность. Замазала синяки под глазами. Но взгляд выдает меня с потрохами. Да и Генерал всё равно раскусит меня как семечку. Не знаю, какой должен быть уровень мастерства маскировки, чтобы он ничего не заподозрил.

Мы выходим на пятнадцатом этаже. Очередной холл, но уже пустынный. Нас встречает секретарь. Просит подождать несколько минут, пока предупредит шефа.

Я снова начинаю нервничать. У меня снова болезненно стискивается желудок. Еще есть шанс уйти. Никто за мной не побежит. Почему-то я в этом абсолютно уверена. Даже неосознанно делаю пару шагов назад, но тут же замираю, когда секретарь предлагает мне пройти.

Сглатываю. Будто не слюну, а колючий комок из осколков и гвоздей.

Захожу.

Кабинет Генерала в противовес светлой приемной сделан в темно-серых приглушенных тонах. В глаза бросается просто до тошноты идеальный порядок. Во главе глянцевого черного стола сидит его хозяин.

Белоснежная рубашка. Ровная осанка. Черные запонки в манжетах искрят золотом дорогой оправы.

Генерал не сразу поднимает на меня свой взгляд. Какое-то время он сосредоточен на плоском экране своего компьютера. Бесшумно клацает мышкой. Мой взгляд успевает выхватить то, как идеально ровно по правую руку от Генерала лежит его смартфон. Чуть дальше — стопка из нескольких папок. Ручки, карандаши в канцелярском стакане тоже сделанного из какого-то черного глянцевого камня стоят, будто по струнке.

Вокруг нет ни картин, ни хотя бы одного горшка с живым цветком, который немного разбавил эту стерильность.

Мне не нравится здесь находиться. Этот кабинет давит на плечи не хуже, чем его хозяин. Всё какое-то словно не живое.

— Итак, лоб в мясо ты уже разбила.

Генерал не спрашивает, а утверждает.

Пусть визуально с моим лбом всё в порядке, но я чувствую себя так, будто и в самом деле разбила его.

— Мне нужна помощь.

— И больше тебе никто помочь не может? — Генерал устраивает одну руку на подлокотнике и смотрит на меня с легким прищуром, будто подстраивает оптику своего зрения, чтобы получше рассмотреть, что же там творится в моей глупой голове.

— Если бы мог, я к вам не стала обращаться.

— Логично.

Генерал встает из-за стола. У меня сердце от страха словно вздрагивает, но я не двигаюсь. Стою там, где и стояла — посреди кабинета.

— Мне нужно исчезнуть, — сообщаю пересохшими губами. — В «Детекторе»…

— Сменился владелец?

— Да. И у меня с ним не очень хорошие отношения.

— Боишься, что никогда не отпустит?

— Боюсь, что не отпустит живой.

Генерал неторопливо, но уверенно подходит ко мне. Он совсем-совсем не похож на Зиму. Чёрт! Огромный. Жуткий тип.

— И ты решила, что раз уж я тебе предлагал свое покровительство, пришло время им воспользоваться?

Он насмехается надо мной. Открыто. Цинично.

Киваю. Не вижу смысла строить из себя гордую и независимую. У меня не осталось ни того, ни другого. Я просто хочу… жить.

— Я же говорил, что ты сама придешь ко мне.

— Это вы… подстроили? Всё это.

Губы Генерала изгибаются в холодной зловещей улыбке.

— Слишком много чести, Полина. И так было очевидно, что ты рано или поздно вляпаешься куда-нибудь. Не в ту игру решила поиграть. Но отдаю тебе должное, почти вышла без потерь.

— Вы поможете?

— У меня запланирована рабочая поездка в Кёльн. Поедешь со мной. Мой человек тем временем решит проблему с клубом.

Рассеянно киваю. Ни радости, ни облегчения я не испытываю.

Как любила повторять моя бабуля: с чем боролись на то и… напоролись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я так отчаянно пыталась убежать от Генерала, отбиться от его знаков внимания. Даже в нашу первую встречу я не увидела в нем друга. На инстинктах набросилась с кулаками. И не зря. Пусть он и готов помочь, но хорошим всё равно язык не поворачивается его назвать.

— Ты помнишь мои условия, Полина?

Генерал окидывает меня изучающим взглядом с головы до ног. Я кошусь в сторону выхода. Внутренний голос так и вопит в голове, что нужно бежать. Куда угодно.

Куда?

Домой я в любом случае не вернусь. «Детектор» в покое меня уж точно не оставит.

Сейчас главное от него избавиться, а дальше… дальше будет видно.

— Помню.

— Мне нужно всё, Полина.

Он подходит еще ближе и кладет свою огромную твердую ладонь мне на шею. Не сдавливает ее, но дает возможность почувствовать свою новую роль.

Спасибо, что без вранья и иллюзий.

— Ты начнешь изучение языков. Параллельно еще возьмешь пару курсов. Тебя подтянут до приемлемого для меня уровня. Быть моей любовницей — это не только в постели уметь кувыркаться, Полина.

Генерал слегка давит большим пальцем мне на горло и хищно смотрит в глаза, ждет реакции.

— Я должна быть уверена, что вы мне действительно поможете.

— Помогу. Не в моих интересах, чтобы за тобой шла вонь «Детектора». Давай телефон.

— З-зачем?

— Обрубить контакты.

— У меня вещи в квартире кое-какие остались.

— Не имеет значения. Они тебе больше не понадобятся.

— Мне не нужно всё, но есть кое-что, что я не могу там оставить. Но из-за охраны клуба я не могу к себе домой попасть.

— Заберешь. А сейчас давай телефон.

У меня страшно трясутся руки, когда я протягиваю Генералу смарт, подаренный Зимой. Он забирает его, отпускает меня и бросает смартфон на пол. Он с треском падает и хрустит, когда Генерал припечатывает его каблуком своих строгих чёрных туфель.

Хрустит телефон, а мне кажется, что мои собственные кости.

Я убегаю из одной клетки в другую. Но здесь мне хотя бы не грозит смерть. Это… Это же хорошо, верно?

ГЛАВА 25.

Виктор

Несколько недель спустя…

— Здарова, Зима! — лыбится Денис, мой друг по боксу, и приветственно хлопает по плечу. Не сильно, но я едва не выплёвываю свои легкие.

После того, что со мной случилось в Барсе удивительно как я вообще еще на своих двоих стою. Полетел на помощь к Дыму, чтобы его с подружкой не грохнули, а получилось так… Чуть сам богу душу не отдал. Как итог: у меня остался огромный ожог на руке, вся рожа в мелких почти заживших ссадинах, пара трещин в ребрах и гематома в районе грудной клетки размером, блядь, с черную дыру.

Перелет домой пережил на честном слове и лошадиной дозе обезбола. Проспал до самой посадки. На мне всё как на собаке заживает, но это не значит, что в процессе я совсем ничего не чувствую. Поэтому даже обычное дружеское похлопывание по плечу сейчас для меня сродни удару острым булыжником.

— Где тебя черти носили? — морщится Денис, когда хорошенько меня рассмотрел.

— Где носило, там уже нет меня. И чертей тоже нет.

Я не собираюсь трепаться по поводу ситуации со Стасяном. Сам он сейчас в коме отлеживается. И я даже думать не хочу, что он может сдохнуть. Нет у него такого права. Просто тупо нет. Потому что его Ярославу это убьет, да и по мне неслабо пройдется. А у нас еще куча планов, которые мы давным-давно договорились реализовывать вместе.

— Ладно. Не хочешь, не говори. А я-то тебе зачем нужен? Ты позвонил, нихера толком не объяснил. Только сказал, чтобы я тебя в аэропорту встретил.

— Да, сказал. Сам за руль сейчас сесть не могу. Бабок на такси нет. Ты первый, кто согласился помочь.

— Дружище, с тобой явно не всё нормально. Тебе бы сначала в больницу.

— Был уже там. Хватит. Мне нужно кое-куда съездить. Подбросишь? Я в долгу не останусь. Но ситуация сейчас такая дерьмовая, что потом уж как-то рассчитаемся.

— Да иди ты в жопу, Зима. Помогу. И ничего за это не нужно. Давай сюда сумку и вали в машину. Бледный ты, конечно, пиздец. Ты у меня на заднем сиденье хоть не откинься, ладно?

— Не откинусь, — вяло улыбаюсь и стараясь слишком глубоко не дышать, чтобы снова не начало ныть в грудине, иду в сторону парковки.

Когда я летел на помощь к Стасяну, понятия не имел, чем всё это обернется. Нет, конечно, на то, что всё пройдет легко и быстро я тоже не надеялся. Но блядь…

Я не знаю, от чего меня больше подташнивает: от своего физически разбитого состояния или от волнения и злости. Я волнуюсь за Полину. А еще злюсь. До одури и противного скрипа собственных зубов.

Ты не могла так со мной поступить, малыш. Тупо не могла.

А что ей оставалось делать? Я пообещал, что уеду на два дня, а по итогу пропал почти на месяц.

Неужели ситуация была настолько херовой, что ты не могла подождать? Или снова наказываешься меня, мстишь?

Сначала Денис везет меня домой. Там ожидаемо пусто. И я всё равно оказываюсь не до конца готовым к этой пустоте. Говорю себе слишком глубоко не дышать, но всё равно вдыхаю на полную больную грудь, будто пытаюсь уловить хоть какой-то малейший признак присутствия Полины. Хотя бы аромат ее цветочных духов.

Но ничего.

Что было то уже давно выветрилось.

Я проверяю каждую комнату, чтобы наверняка убедиться, здесь никого нет.

У меня болит обожжённая рука. Болит грудная клетка. Да так, что на секунду темнеет в глазах и я тяжело приваливаюсь к первой попавшейся стене, чтобы не растянуться на полу.

Хочется курить. Но мне в таком состоянии не хватает только отравить легкие и тогда уж точно можно выбирать место на кладбище.

Когда возвращаюсь к Денису в машину, прошу его отвезти по адресу, где Полина снимала квартиру.

Пока едем, я сижу неподвижно и тупо пялюсь на дорогу.

Когда я только оклемался в Барселоне и не получил ответа ни на один свой звонок и сообщение, напряг парочку ребят, которые умеют доставать людей даже из-под земли. У них глухо. И я не знаю, на что надеюсь, таща свой зад к квартире Полины.

Там меня тоже ждет фиаско.

— Сука! — не сдерживаюсь и ударяю кулаком по закрытой двери, будто она в чем-то виновата.

У меня уже просто начинают сдавать нервы. Я не так себе представлял нашу с Полиной жизнь. Мы же… Вроде как всё решили. Начали с чистого листа. А теперь нас не просто откинуло в начало, а растащило по разным уголкам гребанной вселенной.

— Молодой человек, я сейчас полицию вызову, — ворчит пожилая женщина, выглядывающая из-за двери соседней квартиры.

Я до боли за ушами сжимаю челюсти. Прикрываю глаза. Потихоньку выдыхаю и оборачиваюсь.

— Простите. Вы случайно не знаете, где девушка, которая здесь живет?

— Нет. Лично мы никогда не общались. В последний раз она появлялась здесь где-то неделю, нет, две недели назад. Точно не помню. Какие-то вещи взяла и ушла. А до этого здесь ошивались мужчины бандитской наружности. Тоже ее искали.

— Какие еще мужчины?

— А я откуда знаю? Уголовники какие-то. Если не прекратите дебоширить я вызову полицию.

Придерживая ладонью свою грудную клетку, будто она может в любой момент раскрошиться, я снова ни с чем возвращаюсь в машину к Денису.

— Ну что?

— Ничего. По нулям, — щелкаю бардачком туда-сюда, нервы шалят. — Давай еще по одному адресу прокатимся. Больше напрягать не буду.

— Да не проблема, Зима. Ты мне как-то бабок дал на эту малышку, — Денис любовно поглаживает руль. — Так что теперь законно катаешься на ней.

Если честно, то я уже и забыл об этом. Денис бабки буквально на пару дней взял, а затем всё вернул. Я помог просто потому, что мог, а не с намеком, что-то поиметь в будущем.

Едем в «Детектор».

Не могу смотреть ни на эту вывеску, ни на это хорошо знакомое мне крыльцо. Пожалуй, нет такого места на всей земле, которое я бы ненавидел больше, чем «Детектор».

Выхожу на улицу. Поднимаю вороник куртки. Погода стоит просто адово холодная, будто мы все вдруг оказались в конце ноября. Что там с климатом? Несется в такую же жопу, как и вся моя личная жизнь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поднимаюсь по ступенькам.

— Вам сюда нельзя, — передо мной вырастает двухметровая глыба. Охранник.

Я помню каждого из них, а этого вижу впервые.

— Я из VIP-ов.

— У «Детектора» новая система.

— Да насрать. Мне нужно поговорить с директором.

— Его нет на месте.

— Я Виктор Зима, дружок. Меня здесь каждая собака знает. Давай по-хорошему, м? Пропусти.

— Вам сюда нельзя, Виктор Зима. Новое руководство пока не готово принимать старых клиентов.

— Новое руководство? И кто у нас теперь здесь главный?

Охранник тупо отмораживается от моих вопросов. Я не рискую лезть в драку, потому что понимаю, меня вынесут на раз-два и тут никакие приемы из бокса не спасут.

Сплевываю на асфальт и разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Подождите! — летит мне в спину.

Оборачиваюсь и вижу, как ко мне со всех ног из «Детектора» несется какая-то девушка. Худая, бледнокожая. Большие голубые глазища похожи на кукольные.

— Вы же Виктор, да? — запыхавшись, спрашивает. — У нас все девочки вас знают. Лучший щедрый клиент. Полине из-за этого многие завидовали.

— А ты кто?

— Оля. Я… Мы с Полей вместе работали. Ну не прям вместе, а в «Детекторе». Она… Мне очень помогла.

Роюсь в своей памяти и вспоминаю, как Поля говорила, что ездила к какой-то девочке в больницу. Видимо, к этой Оле.

— Ты знаешь, где она?

— Нет. Но я, знаю, почему она пропала. У нас ее все искали. Директор сменился. Теперь здесь главный один мудак, который и Полю покалечить пытался, и меня чуть на тот свет не отправил.

Ни о чем таком Полина никогда мне не рассказывала. Блядь!

— Он ее найти хотел. Вот она и убежала, наверное. И правильно сделала, потому что живой ее точно никто не отпустил. бы

— Может, она хоть намекнула, куда собирается… бежать?

Оля отрицательно качает головой.

— Да она в принципе никогда не должна была сюда попасть. Полина, в отличие от меня, здесь не по собственной воли оказалась.

— В смысле?

— Ну я, например, знала, куда иду работать и что нужно будет делать. А она — нет. Ее же Юлька обманом притащила. Наплела, что типа просто в сопровождении работать надо, общаться там с мужчинами. Она так многих девушек к нам уже привела. Наш новый директор был первым клиентом Полины. Ну, который, захотел трахнуть. Полина еле отбилась от него. Ей еще один долг за это приписали, ну чтобы не дергалась.

Про долг я кое-что узнал только после того, как мы начали всё сначала. Правда, Полина упомянула о нем вскользь, будто это что-то неважное. А я ей так и не признался, что бабки для ее выкупа собираю. Хотел сказать по факту, когда она будет уже свободной.

Я-то думал, она сама уходить никуда не хочет. А Поля тупо не могла это сделать. И долг, похоже, был немаленький. Я уже знаю, как бывший директор умел лихо накручивать цифры.

Ты никогда и не была шлюхой, малыш. А я… Вел себя с тобой, как… Блядь!

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Ну как же? Вы вместе. Об этом давно уже сплетни ходят, хотя Поля, обычно, молчит и ни с кем толком не общается. Надеюсь, вы ее найдете, потому что я не уверена, что она в безопасности.

— Почему?

— Недавно к нам приезжали какие-то люди. Ну такие. Солидные. Так вот, они уплатили долг Полины. Полностью. Что еще там было в кабинете у нашего нового директора я не знаю. Никто не знает, но он перестал ее искать. До этого момента искал, землю носом рыл, а теперь заткнулся. Не думаю, что дело только в деньгах. Может, напугали? Или угрожали? Я не уверена, что это хорошие люди. Но раз пришли, значит Полина у них.

— Как их зовут? Они представились? И сколько их было?

— Ничего не знаю. Было двое. Но, думаю, это какие-то помощники. Всё. Мне пора, не хочу, чтобы заметили мое отсутствие.

Оля пулей уносится обратно в клуб.

От огромной дозы новой информации у меня начинает дико ломить виски.

Я буквально вынуждаю свои ноги дотащить меня до машины. Тяжело опускаюсь на сиденье и откидываю голову назад.

— Опять по нулям?

— Нет.

Вокруг меня инфа разбросана, как хлебные крошки, по которым я должен найти Полину. И я не успокоюсь, пока не сделаю этого. Потому что какой толк от жизни, которую в меня буквально вдохнули медики, если в ней не будет ее?

Вторая часть уже на сайте

не забудьте поддержать лайком и комментарием)

Всем спасибо за теплый прием первой части) Погнали дальше)

Конец