Использованная красота

Глава 1

Что самое мерзкое вы можете увидеть, зайдя к себе в комнату в общежитии? Слипшиеся от пота волосы на их лбах. Кондиционеров нет, а на улице плюс тридцать. Она стоит коленями на стуле, опираясь на спинку грудью. Завтра от этого появится едва заметный синяк. С каждым толчком её соски направляются на меня. Она хрипит, ей уже давно неприятно. Он сзади смотрит на плавный изгиб от талии до ягодиц. Его тошнит. Он закрывает глаза и чуть ли не молится о том, чтобы кончить.

Перед глазами их голые тела, наигранные эмоции, нелепые сцены, растворяющееся самоуважение. Почти каждый день я снимал порно, не открывал дверь, а был с ними в одном помещении.

Но всё равно именно тогда лучше бы я увидел очередную бессмысленную пошлость, чем это.

В комнате будто стоял жёлтый туман. Оскар Уайльд в своих стихах называл такой шарфом, окутавшим Лондон. На самом деле когда-то это были густые зловония Темзы. Напротив моего соседа Марата сидел его одногруппник. Как-то я с ним общался, точнее он со мной. Общительный, весёлый, ходящий по грани между раздражительностью и тупостью. Хотя одногруппник и учился с нами в среднем институте на обычной специальности, все по его нелепой одежде и огромным кроссовкам понимали, что он из обеспеченной семьи. Девушку рядом с ним я не знал. Мне она показалась несимпатичной, потому что лицо у неё было красное и рябое.

Увидеть их в комнате было неожиданно. Марат посмотрел на меня, стоящего на пороге, сжав челюсть. Я вернулся с репетиции КВН гораздо раньше, чем он планировал. На тумбочке у окна стояли бутылки с вином. При мне он никогда не пил подобного и, насколько я знал, вообще мало пил. Быстро пьянел. Рябая девушка громко рассмеялась, увидев меня. Чем это было вызвано, я не знал.

— Привет! — бодро воскликнул одногруппник и встал. Звучало так, будто мы хорошо знакомы. — Давай к нам. Это… — он назвал имя рябой. — Марата ты знаешь, надеюсь, — глупая шутка. — А это… — он указал на девушку рядом с Маратом и слегка наклонился к ней.

Подходя к ним, я мельком заметил, что спина Марата была мокрой. Рядом с ним сидела девушка, совершенно ему не подходящая. Маленькая, изящная азиатка; когда она смеялась, то слегка прикрывала рот ладонью. Я такое уже видел, но ни у кого, кроме актрис, не получалось делать это так натурально. Она держала его за руку, и было видно, как Марат благодарен ей за это.

Одногруппник протянул мне кружку. Марат следил за передачей вина. Мне показалось забавным, что он, способный голыми руками вырвать ногу у взрослого человека, так напряжён из-за такого мелкого парня.

Я отпил. Вино кислое, послевкусие лёгкое, совсем не алкогольное, оно почти не пахло. Я такое никогда не пробовал. После быстрой улыбки взял стул и поставил рядом с кроватями. Тарелки на тумбочке были пусты, только маленький кусочек сыра, от которого, наверно, и стоял туман в комнате.

— Мы хотели на общагу посмотреть, — начала рябая. — Интересно, как вы тут живёте. С душем и туалетом на десять человек. Вдвоём в одной комнате!

Заговорив со мной, она отдалилась от одногруппника. Её широкая футболка натянулась, и я разглядел очертания складки жира на животе. Вблизи прыщи показались мне почти горящими.

— Вообще-то нас трое, — сказал я и сделал глоток. — Третий сосед просто никогда не появляется. Мёртвая душа. Видишь, — я указал на двухярусную кровать, где сидели Марат и азиатка. — Кроватей здесь три. В блоке четыре такие комнаты. А туалет рассчитан на 12 человек.

— Это ещё хуже, — присоединился одногруппник. — А если в туалете захочется почитать? — Он, видимо, считал себя невероятно смешным.

От этой парочки Марату было дискомфортно. И от того, что я это вижу. Когда он неловко смеялся, на руках у него выступали вены. Он постоянно оглядывался по сторонам. Это было забавно, ведь комната у нас три на шесть, и внезапно никто не мог появиться.

Этот вечер был неинтересным. Даже их кислое вино не помогло. Трое москвичей и мы с Маратом приезжие. Рябая много рассказывала о том, как лечит свои акне. Одногруппник шутил, я притворялся, что смеюсь. Марат нервничал, а азиатка прикосновениями его успокаивала. Она почти не говорила и не пьянела. Но по её увлечённым глазам было видно: ей на самом деле всегда есть, что сказать.

Азиатка мне тоже казалась неприятной.

За вечер я понял, что рябой нравится одногруппник и, приставая ко мне, она всячески пыталась вызвать ревность у него. Но позови я её вместе сходить в магазин за ещё одной бутылкой, она бы согласилась, и на мой поцелуй ответила. Марат пил больше всех и напрягал каждый мускул своего большого тела, чтобы держать равновесие. Он опьянел, и это не помогло ему расслабиться.

Одногруппнику нравилась азиатка. Возможно, для других это не было очевидным, но я заметил, как он, пошутив, сразу переводил на неё взгляд, оценивая реакцию. Она смеялась из вежливости. А он, влюблённый, не понимая, радовался. Я рассказал им пару шуток с КВН, и реакция азиатки была совсем другой. Она смотрела на меня с интересом.

В голове я представил план одногруппника. Он специально позвал их в общагу к Марату, чтобы азиатка испугалась тараканов или старого ремонта и отказалась от своего парня. Но она смотрела на Марата сдержанным и нежным взглядом. Почти никак не показывала свою неприязнь к этому месту. Лишь один раз, когда одногруппник прибил таракана, она столкнулась со мной глазами и натянуто улыбнулась.

Не знаю, сработал ли его план, но через месяц я узнал, что Марат и азиатка расстались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Каждое утро я видел её голой. В какой-то момент из-за его проблем с эрекцией нам приходилось снимать только по утрам. Меня это устраивало, ведь рассветное солнце в кадре выглядит завораживающе. Вечернее тоже, но так свет быстро уходил, а без него нельзя было рассмотреть прекрасное тело.

Он сжимал её ягодицы и они, как холодный пластилин, туго поддавалась прикосновениям. Если он шлёпал их то, вне зависимости от приложенной силы, звон оглушал меня. Мучительнее становилось, только когда она бурно и правдоподобно кричала.

Тот вечер с москвичами я особо не помнил. С одногруппником пересекался на поточных лекциях. Он активно здоровался со мной, заводил бессмысленные разговоры, непонятно зачем делал вид, что мы стали близки после того вечера. Я всё ждал, когда он спросит что-нибудь про Марата или его отношения с азиаткой, но дальше обмена шутками мы не заходили.

Марата теперь я видел только в общежитии урывками. У нас в комнате появился огромный жёлтый рюкзак от известной доставки. Видимо, ему резко понадобились деньги.

В комнате он только спал. В холодильнике не было его продуктов, зубная щётка и все мыльные принадлежности стояли на тумбочке днями неподвижные. Всегда он выглядел изнемождено.

Я вспоминал, как в первый день нашего заселения мы собирали общажный стол и шкаф. Когда он держал деревянные части, у него выступали большие даже немного угловатые мышцы. Сразу после заселения он стал ходить в качалку на пятнадцатом этаже. С нашего третьего он поднимался пешком. Как-то раз я сходил с ним и поразился тому, как ему было легко проскочить столько ступенек.

Помню, как неуютно себя чувствовал среди качков. Маленькое помещение, почти наставленные друг на друга тренажёры, зеркала на каждой стене. Со мной все здоровались и прощались за руку, хотя я никого из них не знал. Кто-то включил в колонках неприятную музыку, идеально подходящую для тренировок.

Штанга была тяжёлой, как и все гантели, какие бы я не выбирал. Посмеивались ли надо мной остальные? Не знаю, но я над ними да, когда в зал вошла красивая девушка.

В зале с нами занимались в основном старшекурсники. В окно задувал прохладный сентябрьский ветер и все между подходами старались занять там место и отдохнуть. Девушка смело прошла через всё помещение к этому окну и парни, как тараканы разбежались.

Она приседала и все через отражение в зеркале поглядывали на неё. Она подходила к тренажёру, и парни сильнее напрягались. Сама девушка ни на кого не обращала внимания.

Кто-то ушёл из зала, оставив блины на тренажёре для плеч. Девушка попыталась снять их, но Марат быстро подошёл и сделал всё сам. До этого момента мне казалось, что они не замечали друг друга. Он так легко и непринуждённо ей помог, будто красавица такой же обычный обитатель зала.

Такие как он нравятся девушкам. Голубые глаза, прямой нос, выступающий подбородок. Вместе с его могучим телом он мог бы стать моделью. О нём было много разговоров у девчонок. Все пытались с ним сблизиться. А он оставался верен своей азиатке.

Я даже как-то сказал ему, что завидую его внешности.

— А я вот хотел бы шутить, как ты, — сказал он тогда низким и добрым голосом. Марат глупо улыбался и от этого выглядел как самый приятный человек на свете. — Ты так легко со всеми разговариваешь. Я боялся, что не найду себе здесь друзей. Повезло мне с таким соседом.

Сейчас же всё было не так. Скулы его болезненно впали, рядом с прессом сильно выглядывали рёбра, руки заметно похудели. По его лицу побежали прыщи и мешки под глазами волной накрыли лицо. Зато он отрастил золотые кудрявые волосы.

Я уже лежал, когда он вернулся после работы. Марат в темноте взял мыло и полотенце. Зашёл обратно в комнату, а я ещё даже не успел прочитать пост в телеграмме.

— Марат. — Прошло полминуты, как он лег, но я говорил шёпотом. Мне казалось, сон приходил к нему мгновенно.

— Что? — Голос прозвучал грубо.

— Ты как вообще?

Последовала длинная пауза. Марат выдохнул пару раз, и я уже решил, что он спит.

До его резких изменений иногда перед сном мы могли поговорить по душам. Я волновался за него, знал, что с азиаткой они расстались и он тяжело это переживает. Хотелось хоть как-то ему помочь.

— Я это всё ненавижу. Я узнал, сколько буду получать простым инженером. Ты знал, что этих денег не хватит и на ежемесячный платёж по ипотеке?

Мы были на первом курсе. Через месяц нам сдавать первую сессию. Я ещё никогда не думал об ипотеке.

— А я недавно узнал. Я никогда в жизни не смогу жить здесь в Москве. Мне не купить квартиру. Я стану главным инженером только к тридцати. А пока я не смогу жить так как хочу.

— Поэтому ты решил начать работать сейчас?

— Мне нужна квартира. Если будет квартира, то я смогу спокойно жить. Работать инженером и моих денег хватит на…

Тут он затих. В темноте ничего о нём нельзя было понять Я никогда о таком не думал, тоже подрабатывал. И если честно поступил в вуз только из-за Москвы. У меня была камера, хороший ноутбук и талант к монтажу и сьёмке видео. Я снимал клипы для мелких музыкальных групп и всегда думал, что однажды стану режиссёром и на этом заработаю кучу денег.

— Марат, рано о таком думать. Много что может измениться.

Я никогда не умел поддерживать людей, но ему это и не нужно было. Он давно спал. Разговор этот показался мне странным. Я ещё недолго полистал ленту и уснул. Утром, как всегда, его уже не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

В начале декабря мне написала Марта. Я её знал. Она жила в общаге и училась со мной в одном потоке. Марта была шлюхой. Точнее так все говорили. Она одевалась вызывающе, хотя, глядя на неё, мне всегда казалось, что ей это не нужно. И так красива. Лицо милое и в тоже время хитрое. Зелёные глаза всегда смотрели на всё наигранно. Наигранными были и её жесты и мимика. Это ей тоже было не нужно. Тело у неё лучше, чем у всех других. Грудь больше, талия тоньше. Про её бёдра говорили все. Она часто трогала свои светлые волосы. Как будто случайно. Проходя мимо, никогда ни на кого не смотрела.

В первые три месяца обучения Марта не пропустила ни одной тусовки от кураторов или старшекурсников или просто масштабных сходок в общаге. Несколько раз я там тоже был. Она напивалась, вокруг неё собиралось человек пять, шутили пытались к ней прикоснуться и потом она просто уходила с одним из них.

Все говорили, что её все трахали, но конкретных имён я никогда не слышал. Эти слухи были смешными. На россказни о ней я насмешливо думал: может и мне она когда-то дала?

Марта написала насчёт одного стихотворения. У меня был канал в телеграмме. Там я публиковал стихи. Подписчиков было немного, но они часто присылали свои работы. Всё было анонимным. Иногда я закидывал что-то своё. Никто не знал, что мои стихи были моими, но они всегда собирали больше всего реакций.

Она спросила, кто автор моего последнего стихотворение про поезда. Оно было лучшим из всего, что я писал. Мне бы хотелось похвастаться перед ней, поразить её талантом, но принцип анонимности меня остановил. Тогда Марта спросила, публикую ли я прозу. Такого раньше никто не присылал. Сначала мне нужно было прочитать.

Это был рассказ про девушку, которая уходит ночью с вечеринок на свидания с парнями. Она говорит с ними, пытаясь донести что-то важное о себе, но из-за красоты никто её не слышит. К ней никто не может подойти днём. Она отчаянно ищет любви, но встречает только похоть.

Может, сюжет был и не очень интересным, но то, как это было написано, меня поразило. Бунин нашего времени. Я не верил, что автор она, но история полностью ей соответствовала.

До встречи с Мартой я думал, что когда-нибудь смогу заработать на своих книгах. Лет через десять точно. Писал редко, но лучше, чем большинство печатающегося шлака от вечных девочек-подростков.

Она писала, как настоящий мастер на уровне Пастернака не меньше. Точно бы в будущем стала известной. После её рассказа я отправил ей отрывок своего романа. Давно хотел с кем-нибудь поделиться, но мне казалось, что никто не сможет оценить его по достоинству.

Похвали Марта мою работу, может всё сложилось бы иначе.

Это была предположительно самая сильная моя проза. Марта всё разгромила одной ёмкой рецензией. Указала на каждую шероховатость, местами тупость, заезженность. Какой-то кусок она назвала отвратительным. Не помню, что ощутил тогда, но разговор сразу зашёл в тупик.

Она вышла из сети, не стала развивать наш диалог, поэтому я признался, что стих про поезда мой.

Началось бурное обсуждение. Марта сказала столько всего приятного. Я бы хотел показать в тексте, что именно, но через время она удалила все наши сообщения…

Солнце село, зажглись фонари. Из окна в далеке виднелась Останкинская телебашня. Я любовался ей в день заселения. Представлял какой будет жизнь в Москве, но ничего не сбылось. Мне хотелось встретить ту самую девушку, с которой я не буду чувствовать себя одиноко.

Летели белые хлопья. Марта написала, что на юге так рано снег никогда не идёт. По ней сразу можно было понять, что она привыкла к жаре и боится холода.

Мне захотелось увидеть Марту, услышать её похвалу вживую. В холодильнике лежала бутылка шампанского. Старшие соседи пугали нас проверками комендантов, и я всё искал повод избавиться от алкоголя. Марта согласилась выпить. Приглашать в комнату было неловко, особенно после рассказа, но она сама предложила пойти на улицу.

Марта спустилась ко мне на этаж с двумя красивыми бокалами.

— Они для вина, но это всё что есть, — сказала она, отводя взгляд. Я подумал, что Марта боится комендантов.

— Да ничего страшного. — На мою реплику она никак не отреагировала и пошла вперёд.

Рядом с общежитием был парк. Сразу, как мы вышли, её волосы, лежавшие поверх нежно-розового пальто, покрылись снежными хлопьями. Она вела себя совсем не так, как в институте или на тусовках. Как будто сильно меня стеснялась. Да, до этой встречи Марта и не знала о моём существовании. Я вёл себя смелее.

Когда разговор снова зашёл о стихах, она раскрылась. Начала говорить так пылко, что вокруг неё от жара образовывался туман. Её рассуждений я не помню, но атмосфера в ту ночь была незабываема.

Она то подходила близко, то с восклицаниями отдалялась. Цитировала стихи, что-то читала наизусть. Много было поэтов серебряного века, которые мне обычно не нравятся, но в её исполнении даже Цветаева звучала не так пошло.

Какая ирония.

Рядом с нами никто не проходил, хотя днём здесь гуляет куча народа. Марта была гораздо выше, чем мне казалось. На парах я никогда не подходил к ней близко, сколько бы на неё не смотрел, она никогда не переводила взгляд в мою сторону. На тусовках я не мог быть одним из тех пяти парней. А тут благодаря моему и её талантам мы могли даже поцеловаться.

Я спросил про её рассказ. Было ли это правдой.

— Ты хочешь узнать правда ли я ни с кем не сплю из парней, с которыми ухожу гулять ночью? — спросила она, ехидно улыбаясь. Когда она играла, то говорила будто заученными фразами. Я кивнул. — Секс у меня был только один раз в жизни в школе. С человеком, которого я очень сильно любила. Впервые это говорю, мне кажется, никто бы мне не поверил. И ты не верь.

Она смеялась, но только я мог понять, как ей больно.

Мы стояли на мосту. Светил фонарь. На железных прутьях висели замочки с любовными посланиями. На её реснице задержалась снежинка. Я шагнул к ней, посмотрел на пухлые губы, и она резко отстранилась, взглянула на меня с отвращением, какое только я мог заметить. На меня так уже смотрели и не раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Молодые люди!

Сзади к нам подошли три человека: двое мужчин и женщина. Напряжение между мной и Мартой спало. Пока они не представились полицейскими, я был им благодарен.

Сейчас понимаю, что они были не в форме, не помню, показали ли удостоверения.

Марта незаметно бросила бокал. Он неслышно упал в пруд. Один из мужчин попросил у нас паспорта. Другой улыбался кривляньям Марты, пока она опьяневшая лазила по карманам. У неё паспорта не оказалось. Я показал свой, но ситуацию это не исправило.

— Мы тут в общежитии живём, — начала Марта. — Совсем рядом. Можете с нами пройтись и я отдам вам мои документы.

Будь у неё или меня в руках алкоголь, они бы повезли нас в участок. Женщина смотрела на меня прищурив глаза, мужчины очевидно рассматривали Марту. Они повели нас к машине. За рулём уже кто-то был.

Марта села ко мне на колени. Она, почему-то сдерживая смех, позволяла мне держать её за талию. Потом я долго ненавидел себя: был слишком напуган, чтобы позволить себе что-то большее.

Через минуту мы были на месте. Марта протянула мне ключи. Руки у меня тряслись, а она улыбалась.

Пока я ехал в лифте в голову мне приходило всякое. Они были не в форме, не показали удостоверения, просто посадили нас в машину, и Марта осталась там с ними одна. Я волновался за неё, подгонял лифт, даже не смотря на её отказ в поцелуе. Одна часть меня помнила об этом, а другая говорила, что это мелочно.

В комнате проснулись девушки. Я быстро объяснил им про паспорт. Им было всё равно, только свет не позволили включить. Стервы.

Сумочка лежала на маленькой обувной полке. От моего фонарика на телефоне разбегались тараканы. Их было меньше, чем в нашей с Маратом комнате, но всё равно мне стало тошно от того, что такая девушка как Марта живёт с ними.

Когда я выбежал, машина стояла на месте. Увидев её с облегчением выдохнул, в окно протянул её паспорт и тогда Марта посмеиваясь вышла.

— Ты как?

— Всё хорошо.

Теперь она смотрела на меня по-другому. Улыбалась, глаза горели, лицом и телом полностью повёрнута в мою сторону.

Машина тронулась, отъехала метров на двадцать и Марта меня поцеловала.

— Что они тебе сказали? — Я приятно удивился её перемене.

— Они спорили, а я только смеялась. Они не могли решить, кто больше виноват в разводах: мужчины или женщины.

— К чему пришли? — Её позитив заражал и меня.

— Ну конечно же женщины. Я с ними согласна!

Она ещё раз меня поцеловала. Мне захотелось привести её в комнату, продолжить уже там. Марат тогда работал и по ночам. Но Марта пошла вперёд. Я решил не торопить события.

Мы сели на лавочку. На этот раз я поцеловал её. Страстно. Она отвечала тем же. Всё шло хорошо, пока Марта не оторвалась от меня и спросила:

— Это ничего, что мы вот так в первый день поцеловались?

— Конечно ничего. — Я взял её за подбородок. — Иди сюда.

Но она несмело убрала мою руку.

— Я хотела спросить, значит ли это для тебя что-то или в принципе поцелуй есть поцелуй?

Мне показалось, что её улыбка двусмысленна. Сложно было понять, чего она хочет. Я легко ответил:

— Поцелуй есть поцелуй.

Я потянулся к ней, но она отвернулась. Наше свидание подходило к концу. Алкоголь уже нельзя было купить. От этой мысли я вздохнул, хотел спросить у неё, знает ли она, где достать чего-то покрепче, но Марта резко сказала:

— Ну и хорошо, что в этом нет ничего серьёзного. У нас бы ничего не получилось.

— Почему? — Я думал, что она опять играется.

— Потому что ты на троечку, а я чистая десятка.

Марта встала и будто своим движением вызвала холодный ветер.

Я не из тех парней, которых не замечают девушки. У меня довольно яркая внешность и многим она нравится. Волосы почти белые, кожа светлая, я тощий, но не хилый. Ростом не слишком низкий. Некоторые говорят, что похож на альбиноса, но такое не отталкивает. Я считаю, что красота субъективна и никто не может сказать, что я страшный, что я тройка.

Но она сказала. Марта точно десятка, но я не тройка. И пишу я хорошо.

Тогда я ей ничего не ответил. Она как-то отшутилась и предложила пойти назад в общежитие. Мы шли, она болтала о чём-то бессмысленном. Я поддерживал разговор из вежливости. Да, её слова меня задели.

Мы разошлись. Выходные тогда показались мне длиннее обычного. Поговорить об этом свидании было не с кем. Наверно спроси кто-нибудь у Марты, чем была наша встреча, она бы посмотрела на меня сверху вниз. Я не мог тогда сказать о ней, что она шлюха, но мне хотелось.

Я хотел уже пойти на пары, заняться учёбой. Завалить себя конспектами и забыть о ней. Ничего не получалось. Я ждал её сообщения, хотя точно знал, что Марта обо мне и не вспоминает.

Наконец эти безжалостные выходные закончились, и я пошёл в институт. Перед экзаменом у одного преподавателя была важная поточная лекция. Марат появился в институте впервые за месяц. Я сидел ближе к центру. Он с краю чуть выше меня. Наверху в окружении девчонок выделялась Марта, совсем не обращая на меня внимания.

Девчонки громко болтали. Все обращали внимание то ли на их болтовню, то ли на голые плечи Марты. Конец декабря. В аудитории жарко из-за отопления. Кто-то приоткрыл большое окно. Марта повернулась к нему. Дунул ветер. Он разнёс её волосы и полностью оголил ключицы. Девчонки запищали от холода. Преподаватель не выдержал и выгнал их из аудитории. Они встали тихо и, пока спускались по лестнице, Марат не отводил глаз от Марты.

Казалось, она впервые улыбнулась парню в аудитории. Напоследок её глаза сверкнули только для него. Кто-то сказал Марату, что может дать страничку Марты в социальной сети.

— У меня она есть. — Я был уверен: Марат сказал это не о её контактах, а о самой Марте.

Он пошёл за ней. Мне хотелось вскочить и последовать за ними, но я сидел в середине и пришлось бы всех расталкивать. Преподаватель был в ярости, а я хотел получать стипендию.

Вечером Марат не вернулся в комнату. Его огромный жёлтый рюкзак не давал мне покоя. Я ходил по её этажу и надеялся встретиться с ней. Но и Марты у себя не было.

Он пришёл только в семь утра, я собирался на пары и думал о Марте.

— Где ты был? — Я сделал вид, что зеваю.

— Да нигде. — Он споткнулся о рюкзак доставки и рассмеялся. — Я трахнул её вот и всё.

Он был очень пьян. Упал на кровать и не двигался. Больше ничего о том дне не помню.

Глава 4

В то время я много гулял по Москве. Решил, что это паршивый город. Как же бесили нескончаемые потоки людей, шум метро под землёй и машин на поверхности. Куда бы я не пошёл воздух везде был тяжёлым.

Я часто думал, что такого все нашли в этой Москве. Если отъехать от центра, то красоты почти не остаётся. Постоянно много туристов в основном азиатов. Неужели все тут искали зимнюю сказку на Красной площади?

Её нет. Только толпы и толпы притворяющихся людей. Проходя между ними, я вспоминал слова Марата о квартире. Ни за что не купил бы здесь недвижимость. Хотел уехать из Москвы после института. Куда не знал.

Они начали встречаться. Марта часто приходила к нам в комнату. Она готовила для Марата, помогала ему с учёбой, растягивалась вместе с ним перед походом в зал. Он уволился, закрыл сессию с тройками, но без пересдач. Вернул себе всю свою силу.

Между нами больше не было разговоров про квартиру в Москве. Марат вообще стал меньше разговаривать. Он всё чаще проводил вечера за просмотром сериалов с Мартой. Она целовала его, когда заходила и уходила. Они выглядели такими счастливыми и поэтому я почти не бывал в комнате.

И ещё, потому что они много трахались.

Часто я не мог зайти в комнату из-за её стонов. Они запирались и не предупреждали меня. Иногда соседи видели, как я стою перед дверью с ключами в руках. Проходили к умывальникам или на кухню, тихо посмеиваясь. Этаж у нас мужской. Наверняка они думали о Марате не тоже самое, что я о нём. Чем громче она стонала, тем круче он выглядел в глазах окружающих.

Я не ревновал, не считал её шлюхой, не злился. Но их отношения меня бесили. Они подходили друг другу как бог и богиня. Даже имена похожи. Каждый раз, когда Марат выходил в туалет и оставлял меня с Мартой наедине мне хотелось ей что-нибудь сказать. Спросить, знает ли Марат о нашем том свидании. Ведь именно она могла разрушить нашу с ним дружбу. Но при этом я всегда боялся, что она начнёт говорить.

Обычно я не ждал, пока они закончат. Каким бы извращенцем я был, если бы подслушивал шлепки и крики, пытался представить, что там происходит. Поэтому мне оставалось только уйти и, если повезёт, не возвращаться до утра.

Я уходил в коворкинг, там всегда кто-то играл в настолки. И несмотря на то, что институт у нас технический, всегда в их компаниях были девушки. Мне не было с ними особенно интересно, но это помогало ненадолго забыться. Тем более что я заметил интересную закономерность: чем больше девушку увлекала игра, тем легче я ей нравился.

С ними было очень легко. К одиннадцати коменданты закрывали коворкинг. Ребята расходились. Продолжение их тусовок было скучным, почти безалкогольным и меня не цепляло. Я даже не знал о чём болтать с обычными очкариками.

А вот с девушками, которым я приглянулся, всё было иначе. Они, попрощавшись со всеми не спешили что-то говорить мне. Тогда я спрашивал, есть ли у них кто-то в комнате и, если ответ “нет”, а так было почти всегда, ведь все уезжали на каникулы домой, то мы шли к ней. Тогда я уже узнал, у кого в общаге можно купить алкоголь. Покупал бутылку шампанского и чего-то покрепче, сок или газировку.

С ними приходилось много пить.

Чаще всего мы просто разговаривали, могли поцеловаться, пообниматься, но далеко не заходило. Почти всегда. Два раза мне вроде как повезло и девчонки решали переспать со мной. Я никогда на этом не настаивал. Всегда был уверен, что девушку бесполезно и унизительно упрашивать. Или как-то особенно добиваться её расположения.

На тот момент у меня были только одни серьёзные отношения. Девочка с моего города, но другой школы на год младше. Первая написала, первая позвала гулять. Я никогда ей ничего не дарил. И вроде и не был заинтересован в этих отношениях. Мне не приходилось завоёвывать её. Она была такой простой, что при всём её желании я не смог полюбить.

Секс с ней был совсем плохим, но конкретно в тот период на первом курсе я часто хотел ей написать. Хотел увидеться с ней…

С одной из девушек в общежитии я уже играл в настолки раза три. Она была полненькая и низенькая. Мне такие не нравились. На третий раз, как я остался у неё, она предложила карты на желание.

— И темы желаний только для взрослых! — сказала она и стала нравиться мне ещё меньше.

Я проиграл, быстро разделся. Сидел голый и ждал, что произойдёт дальше. Девушка не была настолько пьяна, просто, очевидно, я ей нравился.

Тогда мне невероятно повезло. У меня встал сразу, как она опустилась на колени. Девушка положила руки мне на бёдра, а затем прикасаясь к члену одним языком провела от яиц до головки. Потом отодвинула крайнюю плоть и всосала так, что даже стало больно. Но останавливать я её не стал, потому что сразу после всё пошло хорошо.

Я никогда не кончал от минета. А тут ещё и алкоголь и нервы от первой близости с девушкой в Москве. Ещё и всплыло лицо Марты на секунду. Будто это она старается для меня. Стало тошно от того, что я её представляю. Да и девушка явно устала. Тогда я развернул её к себе задом и быстро кончил. Вытащить успел. Ей явно всё не понравилось. Попало на её одежду. Только сейчас понимаю, что она не раздевалась.

— Поздно уже, — сказала она. Взгляд у неё был разочарованный, но меня это не волновало.

— Да, я пойду.

После я ей не писал и, если видел её в коворкинге, то не заходил. Было понятно, что продолжения она не хочет.

Со второй странная история. Девушка была симпатичная, стройная, но очень стеснялась. Я тогда не дрочил пару дней из-за Марата и Марты и очень хотел потрахаться. После её какого-то намёка всё началось. Я обнял её, повалил на кровать, начал целовать в шею. Хотелось, что бы не получилось, как с предыдущей девушкой. Она перестала сопротивляться, сняла спортивные штаны и, закрыв глаза, приняла мой член. Она была невероятно влажной.

Но и она не кончила. Девушки со мной ни разу не кончали. Я не знал, что для этого нужно делать и особо не интересовался.

— Мне нравится играть в недотрогу, — сказала она сразу после того, как я кончил. — В другой раз предупрежу тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ничего кроме стыда и тошноты я в тот день не испытал. Мы не обменялись контактами и встречая её в общежитии, я старался проходить мимо.

Так и проходили дни. После двух этих случаев в коворкинг я больше не ходил. И однажды меня так взбесили закрытая дверь и стоны, что я ключом стал открывать дверь. Они затихли. Я сделал паузу и немного подождал, дал им время одеться, но всё равно в комнату зашёл слишком рано.

Марта стояла в его футболке, Марат в одних трусах что-то прятал под одеялом. В полностью открытое окно летел снег и, видимо, уже давно, потому что моя кровать было мокрой. Я невозмутимо сел на неё и почувствовал это, но им ничего не сказал.

Окно никто не стал закрывать. Марта ушла, весело со всеми попрощавшись. Провожая её взглядом, чего не хотел, из-за ветра я заметил, что под футболкой у неё ничего не было. Получается, в комнате осталось женское бельё.

Моя камера лежала на тумбочке, а не на столе, где я её оставил. Техника дорогая, её мне подарили родители на день рождения. Я переложил её на место. Марат явно следил за этим.

Спина у него не была мокрой. В тот день с азиаткой, как бы она не поддерживала его, ему было тяжело. А тут он точно виноват: трогал мою камеру без разрешения, намочил мою пастель, заперся в комнате не предупредив. А ему всё равно. Он начал вести себя так, после начала их отношений. Сколько же уверенности Марта ему придавала.

Скоро я сделал вид, что уснул. Марат встал, взял мою камеру и что-то перебросил к себе на ноутбук. Мне не хотелось вступать с ним в конфликт.

Глава 5

Тогда я сразу заподозрил, что они снимали свой секс. Это было очевидно, но меня интересовало зачем. Этим извращенцам хватило бы и простого телефона, чтобы полюбоваться собой.

Месяц я тщательно проверял камеру. Каждый день. Уже сомневался, нормальный ли я. Оставлял её на столе, уходил, а потом пытался понять сдвигали ли её с места. Но я никогда не думал, что буду делать дальше.

Марат тогда начал пить. Банка пива по вечерам, раз в неделю приходил в комнату пьяный. На первом семестре он пропустил посвят, ночное сборище в институте в честь Хеллоуина. А сейчас навязывался на любую встречу с одногруппниками или соседями. Пару раз я ходил с ним. Он сидел тихо. Комнаты у нас маленькие, но казалось, что Марат вдалеке от всех.

А я пил всё меньше. Участники команд КВН или мои одногруппники звали меня куда-то. Но За тот месяц слежки, я всё чаще прогуливал пары и репетиции. Да и общение со всеми как-то не ладилось.

Нет, у меня была жизнь, знакомые, просто не мог тогда никого назвать другом.

Марта у нас не появлялась, если я был в комнате. Мы виделись только на поточных лекциях. Хотя на самом деле я старался даже не смотреть на неё. Марат всегда был рядом с ней. Марта явно была счастлива сидеть с ним рядом, болтать и смеяться. Вела себя громче, чем обычно, показывала всем, что они в отношениях.

Можно было услышать, как она громко говорит о своей любви к нему. Такие лекции превращались в цирк.

Так и проходил этот бессмысленный месяц. Пока в один день я не пришёл рано с учёбы. У Марата было моё расписание. Я точно знал, что он проверяет его, прежде чем брать мою камеру.

В тот день я знал, что застану его, поймаю с поличным. И её тоже.

Мне срочно нужна была камера. Одной группе понравились мои работы, и они попросили записать с ними ролик. Платили пять тысяч за монтаж и съёмку, поэтому мне было всё рвано на их дебильное название, крашенные волосы, скуку и стыд. Для меня на тот момент деньги были неплохими, а работы с моими навыками не больше чем на три вечера.

Поднимаясь по ступенькам, я сжимал в руках ключ.

Я дёрнул ручку. Комната заперта. Замок иногда заедает и приходится наваливаться всем телом на дверь. Я так и сделал. Очень быстро.

Марта тихо вскрикнула, когда я чуть не ударил её дверью. Это меня отрезвило. Она смотрела полузакрытыми глазами, дёрнула голым плечом, прижала руку к груди так, что сквозь футболку я видел её соски. Я едва не влетел в неё. Приоткрытый рот был непозволительно близко.

Она специально так со мной поступила. Отвлекла меня или просто хотела позлить. Марта была умной и знала, что я охотился на их запись.

Марат был одет, также под одеялом что-то спрятал. Камера лежала на столе. Марта вернулась к нему, поцеловала и вышла. Как только дверь закрылась я начала собирать портфель. Марат недолго посмотрел на меня и ушёл, остановив свой взгляд на камере. Он не знал, что я сейчас её заберу.

Ехать нужно было чуть больше часа с одного конца зелёной ветки до другого. Пересадок нет, наушники я выложил и забыл их в общаге. Руки тряслись, что тогда, что сейчас. В вагоне полно людей, но все уставлены в телефоны. До меня никому не должно быть дела.

Я включил камеру прямо там.

Да, они снимали свой секс. Я не стал смотреть всё, много перематывал. Их лиц не видно, когда они трахаются. За десять минут они сменили пять поз. Марта показывала, куда встать и что делать. Один раз Марат сильно ударил её по лицу, и они на какое-то время остановились. У него упал, она незаметно вытирала слёзы. Марта, улыбаясь, пыталась его успокоить, а потом начала на коленях поднимать ему член. Это показалось мне нездоровым. Он рукой закрывал её глаза, пока она на камеру облизывала его головку. Тело у него напряжено. Если бы было видно лицо, то никакого удовольствия на нём я бы не увидел.

Они снимали порно. Раком, он сверху, минет, стоя лицами друг к другу, минет, она сверху, но не двигается. До конца я не досмотрел. Примерно понимал, чем всё закончится. Сейчас пишу об этом почти без эмоций, но тогда это было шоком.

Меня резко затошнило. Я чуть не облевался прямо в вагоне. Мне срочно нужно было выйти на воздух. Перед глазами мелькали стоп-кадры с их голыми телами.

Я выбежал на станции Сокол. Ездил через неё каждый день, но видел впервые. Красивое место. Аккуратные невысокие здания, широкая проезжая часть, на остановке мало людей. Обычно на краю Москвы все заполняют такие места до последнего свободного миллиметра.

Мне здесь стало легче. Я как будто с воздухом вдохнул весь снег с улицы. В вагоне из-за жары я всегда снимал куртку и сейчас выбежал, держа её в руках. Меня это успокоило, мой мозг заморозился.

Я достал сигареты. Вдруг с болью вспомнил, что именно после того свидания с Мартой начал курить. Помню, как проснулся, проверил телефон. Почему-то был уверен, что она напишет, что на самом деле я ей понравился и свидание наше удалось. Потому что это было правдой. В своей жизни я не слышал прочтения стихотворения лучше. Меня сильно подкосило её молчание. В сеть она уже заходила. Я проспал двенадцать часов, хотя перед сном никакой усталости не чувствовал. Мне тогда казалось, что Марта та самая.

А потом я встал с кровати. Мои соседи по блоку курили. Почти все. Я никогда особо с ними не общался. Все они были старше на несколько курсов. Но тогда от отчаяния и воспоминаний последних минут нашего с ней свидания мне, никогда до этого не пробовавшему сигареты, захотелось курить. Я постучал, мне открыл парень в одних трусах. Моей просьбе он удивился.

Столько времени прошло с того дня, а я теперь курю по пачке в день. Быстро подсел. Нет. Сначала я курил совсем чуть-чуть, а потом, когда Марта стала мельтешить перед моими глазами, дошёл до пачки. Он трахал её, а я уходил курить на лестницу. Так я мог выкурить до пяти сигарет.

Я вернулся в общагу. Мне хотелось решительно открыть дверь, может даже ударить его за то, что он с ней сделал на видео. Ей было больно. Даже смотреть на это унизительно. Но я только мог запретить им трогать мою камеру и дальше лучше следить за ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он сидел в комнате и ел котлеты ей приготовленные. Как же меня бесил запах вкусной еды, приготовленной ей для него. Я вспомнил, как он питался непонятно чем, уматывался на работе, принимал душ за минуту, не ходил на пары. И тут появляется она и меняет его жизнь полностью. Марта даёт ему еду, секс, другой смысл жизни что ли. А он трахает и бьёт её. Заставляет поднимать ему член, показывать своё тело на камеру.

Мысли не много скомкались. Я зашёл неуверенно. У меня слегка тряслись ноги и в горле пересохло. Как будто из-за всего холодного воздуха, что я вдохнул мой организм резко заболел. Уверен, и температура у меня поднялась.

Сначала он посмотрел на камеру у меня в руках. Затем на лицо. Не знаю, какое у меня было выражение, но Марат оставался спокойным. Он положил вилку на край тарелки, сделал глоток из банки с пивом. Точно — наступил вечер. За окном загорелась Останкинская телебашня.

— Видимо, нужно кое-что обсудить, — сказал он и у меня мороз разнёсся по коже. Никогда он не звучал так официально и при этом отстранённо.

Я точно помню, как стоял какое-то время и ничего не отвечал. Не могу понять, как в таком состоянии злобы я смог сесть. Перед глазами она, голая. Кадры сменяли друг друга, а она оставалась голой. Брала член в рот, проводила руками по своей большой заднице, сжимала грудь так, что он мог трахать её в ложбинку. Иногда её лицо мелькало в кадре. Ни одна актриса не сможет изобразить такое блаженство. Обидно стало, когда я понял, что и в живую таких эмоций у девушек не видел.

— Раз ты всё узнал… — Какую-то часть разговора я совсем не помню. — Сейчас мы получаем где-то сто долларов в месяц, но скоро будем получать больше…

Возможно, только Марте хватило бы таланта описать ощущение, постигшее меня. Как он мог так спокойно, смотря мне в глаза говорить об этом? Как будто дело было не в порнографии. Работа! Так он назвал секс с ней, унижение её, выставление Марты перед всеми.

— Мы с Мартой выкладываем порно. Мы хотим, чтобы ты нам помог. Ты же снимать умеешь и монтировать. У нас это не очень получается. Мы думаем, что если ты тоже будешь участвовать, то денег будет больше.

— И Марта согласна на это? — Я спросил про неё только потому, что не знал, что ещё спросить.

— Она сама предложила.

Я злился. Злился так сильно. Злился на неё. На неё за то, что она всё-таки была шлюхой.

Глава 6

На этом моменте я попрошу не искать описанного мной в книге. Я знаю, что интернет всё помнит, чтобы я не делал. Как бы я не хотел всё исправить…

Сначала он показал мне их канал. В шапке профиля было немного написано на английском о них. В основном параметры фигуры Марты и какой-то около сексуальный бред. Потом были выбраны предпочтения в интиме. Главной фотографией они выбрали её ягодицы. На видео я не заметил, а тут чётко видно маленькое пятно витилиго чуть ниже левой складки. Неосознанно мне захотелось найти остальные проявления болезни на бронзовой даже после зимы коже.

Всё было абсолютной мерзостью. Им платили за каждую тысячу просмотров. Сколько точно они не знали, но примерно было 60 центов. На канале у них десяток видео из нашей комнаты. Я не стал их смотреть, но мельком увидел, что и на моей кровати они потрахались.

По Марату нельзя было сказать, что ему стыдно. Его спокойствие и безразличие пугали меня. Он рассказывал мне обо всём так равнодушно, будто на экране не влюблённая в него Марта.

Она зашла в комнату, улыбнулась мне, поцеловала Марата. Какими же счастливыми глазами она на него смотрела.

— Я думаю, что если снимать с сюжетом, то просмотров будет больше. Но так гораздо сложнее. Одно дело снимать мою задницу, а другое выстраивать кадры, добавлять реализма.

Как начался разговор, я не помню. Потом она говорила что-то про теорию присутствия. Один японский режиссёр снимал бытовые истории и всем они казались правдоподобными. А всё из-за того, что он снимал от лица человека, сидящего на полу. Так он позволял зрителям как будто находиться вместе с персонажами фильмов. Марте хотелось повторить это, снимая с высоты человека на стуле и наблюдающего за ними.

Пока она говорила пошлости о своём теле, мне хотелось её ударить. Но когда Марта рассказывала о том, что читала в книгах по киноискусству, я смягчался и внимательно слушал.

Но всё равно комната наполнялась жёлтым туманом.

— В общем история такая. Я прихожу к вам в комнату. Хочу увидеть своего парня, но застаю его соседа. Ничего личного, Лёш. Это только моя фантазия. Сосед пожирает меня глазами, ведь я в коротких шортах и топе без лифчика. Я сажусь на кровать, жду, болтаю ногой. Мой тапочек залетает под соседнюю кровать. Глубоко. Я наклоняюсь за ним, ищу его, виляю всем чем можно. Тут сосед и начинает меня трахать. Я сопротивляюсь, но недолго. Нужно как-то показать, что сосед давно хочет меня и невероятно счастлив от того, что может заняться сексом с девушкой друга.

Как же наигранно она прижимала плечи, клала руку на грудь, вздыхала. Такая ненастоящая. Совсем не похожа на ту Марту, с которой я ходил на свидание. Эта девушка, наверное, и не знает, что это значило для меня.

— После того, как я окончательно сдамся, сосед откроет окно, усадит меня на подоконник и дотрахает там. Поймаем день, когда будет идти снег. Мне будет одновременно и холодно, и жарко. Я вопьюсь ногтями в спину…

Возможно, именно такой сюжет они уже снимали. В тот день моя кровать была влажной. А сейчас Марта рассказывает его, чтобы позлить меня.

У неё блестели глаза, когда она с восторгом говорила об этом. Шлюха.

Я никогда не смогу объяснить себе, почему, но они получили моё согласие сразу. Но не было ни секунду, чтобы я об этом не жалел.

Мы учились на материаловедческом факультете. Во всех наших кабинетах старое оборудование. Когда я сидел на парах мне было скучно, конечно, но я иногда всё же слушал, что говорит преподаватель, записывал лекции, делал пометки. Я думал, все так делают. Оказалось, Марта никогда на парах не слушала никого кроме своего развратного воображения.

Один знакомый Марата дал нам ключи от лаборатории. Старое помещение с маленькой печью сопротивления, кучей разных скляночек на полках. История крутилась вокруг шкафа со стеклянной дверью. В ней были дырки, чтобы быстро взять оттуда, что понадобится. Когда она до них дошла всё стало ясно.

Даже когда мы вошли в кабинет ей, казалось, было просто весело. Как будто её сейчас не будет трахать парень на камеру, а потом ещё и не выложит это в интернет. Как будто кто-то абсолютно посторонний не будет на это смотреть сейчас и потом.

Здесь же она хотела найти реквизит. Нам нужна была белая жидкость и какая-нибудь длинная тряпка, чтобы завязать ей глаза. Здесь был вазелин, но по текстуре он нам не подошёл. Забавно не так ли? Тогда мы смешали мелкодисперсный корунд с водой. В качестве тряпки сняли серый пояс с одного из защитных костюмов.

Марат включил печку. Он учился на металлурга. У него уже прошли первые лабораторные, где они отливали фигурки из алюминия. В один день он принёс красивую розу. Так как Марат больше всех старался, ему её и отдали. Наверное, каждая девчонка мечтала, что он вручит металлический цветок ей. Марта её тоже не получила. Отливка лежала у него в тумбочке на нижней полке.

Она перелила в баночку нашу суспензию. В ней не было и капли смущения передо мной. Мы были в кабинете вдвоём. Учебный зал и саму лабораторную разделял небольшой проём. Марат следил за печкой. Он не отходил от неё. Странно ведь она нам нужна только для одного кадра. Я бы никогда не подумал, что он так внимательно относится к технике безопасности.

В общем мы начали снимать. Марат открыл печь, и я быстро снял раскалённый алюминий. Металла то особо не было видно, но красноты стенок печи достаточно для эффектного кадра. После этого Марат её сразу выключил и совсем не смотрел на Марту, когда она снимала свитер, оставшись в одной майке. По задумке ей стало жарко от печи.

Дальше Марта стала доставать банки из шкафа. Она просунула две руки одновременно и схватила две склянки. Её ладони сжались в кулаки, и она не могла их вытащить. Руки у неё были вытянуты. Тут и появляется Марат.

Он видит её застрявшую. Я снимаю только его улыбку. Смотрит на подпрыгивающую короткую юбку Марты. Она просит о помощи на английском. Марат подходит сзади и обхватив бёдра пытается её вытащить. Юбка задирается. Она уже стоит раком, виднеются стринги. Он с каждым толчком прижимается к ней всё сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марат решает обойти. Снизу пролезает и встаёт между её рук. Лицо Марты в нескольких сантиметрах от его ширинки. Видно, что ей неловко. Она пытается отстраниться, но некуда. Марат, делая вид, что хочет помочь, нарочно проливает на неё суспензию. Всё растекается по щекам, носу. Выглядело сексуально. Мне даже было жаль потом блюрить её глаза на монтаже. Марат говорит заученную фразу на английском и закрывает ей глаза поясом, прижимается к ней членом. Она не шевелится, он ей запретил. Жидкость, попавшая на неё, опасна.

Член у него быстро встал. Я подумал, что у меня в такой ситуации тоже мгновенно пошла бы реакция, но перед ним камера. Я бы точно испугался и ничего не смог. А Марат достал член и начал тереться об её лицо, говоря, что просто пытается стереть жидкость. Затем, когда она, о чём-то заподозрив, открывает рот, чтобы что-то сказать, Марат быстро засовывает туда. Он хватает её за голову и вдавливает в неё себя. Она сопротивляется, довольно натурально.

Но она только играла. Доказательства мы увидели почти сразу. Марат подходит к ней сзади и очень легко вставляет в неё член. Она была влажной и податливой. Он сжимал её бёдра, а затем они упруго возвращались в первоначальную форму. Марта стонала от удовольствия.

По сюжету через какое-то время она должна была почувствовать приближение его оргазма. Марта кричит только не внутрь, но Марат её не слышит. Тогда она просит кончить ей на лицо и пытается оттолкнуть его. За ним стоит парта. Марта прижимает его к ней в надежде выбраться, но препятствие рушит её планы. Он кончает, а просьбу об окончании на лицо я потом эхом разнёс в его голове. Марат снова возбуждается. На самом деле он не кончил. Возвращается к её рту и уже туда кончает, попадает на лицо, волосы, пояс. Видимо, секса у них давно не было. Специально ли он воздерживался?

Обессиленная Марта разжимает руки и медленно стекает на пол. Точно также как и сперма на ней.

Какое-то время мы ждём. Я отсматривал материал, чтобы не думать о том, что члену Марата нужно передохнуть и снова встать. Получилось хорошо. Марта играла натурально. Она двигалась как надо, издавала нужные звуки, была сексуальной, хоть меня и тошнило от неё. Марат же был деревянным. Конечно, его большой член всё перекрывал. Но он как будто не испытывал удовольствия.

Мы продолжили. Здесь было уже не так интересно. Такое часто бывает в видео про застревание. Он кладёт её на парту грудью вверх. Задирает ей майку. Марте пришлось приложить соски к открытому окну, чтобы они затвердели. Марат играется с её грудью и трахает Марту агрессивно. Я снимаю из-за его спины, подняв руки. Не знаю каких кадров ожидал, но получилось не очень. Марат сильно выше меня и изображение на камере я не видел.

Он кончает ей на живот уже не так обильно, но всё ещё достаточно, чтобы это казалось впечатляющим. И так всё закончилось.

Я думал, что после всего проблююсь в туалете. Я даже вышел в туалет, стоял над раковиной, умывался. Тошноты совсем не было. Голова немного болела, может член привстал. Когда я снимал, то не думал о своей эрекции. А сейчас почувствовал гудение в яйцах. Перед глазами постоянно голая Марта.

Глава 7

Ролик был готов через два дня. Вышло всего на десять минут. Мне пришлось удалить некоторые моменты в основном из-за своей плохой работы. Не знаю кто бы на моём месте справился лучше. Я выложил его сам через ТОР. Теперь все данные аккаунтов, криптокошельков, всё хранилось у меня. Марта, занимавшаяся этим раньше, мне показалась глупой. Она выкладывала видео через общую сеть общежития, не используя ни VPN ни что-либо другое. Я же проявлял осторожность.

На их канал уже подписалась тысяча человек. Почти все они были такими же порно парами. Все стремились к быстрому заработку. Я сильно удивился, узнав, как много людей на такое готовы.

— Набрать первую тысячу легче всего, — говорила Марта. — Но они нас не смотрят. Мы подписываемся друг на друга для солидности. Наверное.

Никто из нас не знал, как правильно продвигаться в этом деле, но всё оказалось очень просто.

Есть два пути: либо ваше видео настолько хорошее, что оно просто всем нравится и все его смотрят, либо игра случая. Вроде как сайт мог с какой-то вероятностью закинуть видео на большую аудиторию. Просто для проверки вашего потенциала. Об этом мне рассказал один парень с сайта.

Через неделю наше видео посмотрело сто тысяч человек. Один только этот ролик. Не знаю попали ли мы тогда в рекомендации сайта или работа была настолько возбуждающей, но на нас стали подписываться люди и смотреть предыдущие видео. За эту неделю мы заработали ровно столько, сколько Марта и Марат получили за месяц.

Затем мы всё-таки сняли ролик с соседом. Здесь я был собой доволен. Я кинематографично снял её изящную ногу, то, как с неё спадает тапочек с открытым носком, красные ногти, пусть и пошлые, но притягательные.

Я не представлял себя на месте соседа, хотя почти всё было снято как бы от первого лица. Эту съёмку я уже воспринимал спокойнее.

Марта тогда кончила и попросила Марата остановиться. Это меня удивило. Я стал искать в интернете информацию о подобных случаях. В порно девушки никогда не просят остановиться после оргазма. Оказалось, им может быть неприятно и какое-то время организму нужно передохнуть.

На наш профиль стали писать извращенцы. Особенно после крупного кадра со ступнёй. Просили выложить что-то такое же или дрочку ногами. Марта не была согласна. Она хотела снимать только свои сюжеты, а в них почему-то такой вид секса не входил.

И не зря. На таком контенте нельзя было много заработать.

Однажды я пьяный проверял почту. Обычно после монтажа я напивался. Среди всяких вязких и липких сообщений было одно очень интересное. Парень из Америки писал о том, что у него закончились деньги для своей девушки. Он отдавал почти всю зарплату на онлайн свидания с девушкой с порно сайта. Он не просил у нас ничего, а просто хотел обсудить свою несчастную любовь.

Меня удивляла открытость людей на сайте.

Мы поговорили. Английский у меня хороший. Он учился на последнем курсе в MIT, подрабатывал по специальности. У него был кредит на учёбу. Казалось бы, столько всего на него навалилось, а он всё равно влюблён в девушку, которая зарабатывает на его чувствах. Меня это поразило. Я искренне посочувствовал ему. Мы будто пили вместе в одной комнате, как старые знакомые.

Эта переписка натолкнула меня на кучу мыслей о порнографии, о её значении в нашей жизни. Марта ведь тоже продаёт себя за деньги абсолютным незнакомцам. Да, она спит со своим парнем, но дрочат на неё совсем другие люди.

Я никогда не мастурбировал на эти видео. Какое-то время после начала этой ужасной истории я совсем этого не делал. Только когда просыпался посреди ночи от снов с Мартой. Мне постоянно снился секс с ней. Иногда сдержаться было невозможно. На соседней кровати спал Марат. В такие моменты я даже этого не стеснялся. Мне хватало минуты, чтобы всё закончилось. Тогда я злился на себя, испытывал отвращение, но ничего не мог с собой поделать.

С девушками я тоже перестал спать. Я рассматривал их постоянно, представлял какие они под одеждой. Даже в моих фантазиях они не могли сравниться с Мартой. Я начал относиться к ним с пренебрежением. Для меня они делились на два вида: ухоженные и нет. Я ехал в метро, сидел на парах, ходил по магазинам. Везде были молодые девушки. Все они теперь были недостаточно красивыми для меня. Я вдруг осознал, что они не имеют никакого значения. Больше никому не открывал дверь, не уступал места в транспорте, не помогал донести пакеты до общежития. Марта сделала это со мной. Какой бы девушка не была, она тоже могла оказаться шлюхой и не быть и на десять процентов такой же красивой как Марта.

Через время меня начало раздражать всё в ней. Она лезла в мою работу, помогала поставить кадр, постоянно спрашивала нормально ли она сделала то или это.

В каком-то смысле Марта была полезной и интересной в этом деле. Мне казалось, она бы справилась со всем, за что бы не взялась и выполнила всё гораздо лучше меня.

Может поэтому Марта так сильно меня бесила.

Все её сюжеты были интересны. Банальны, но интересны. Нас закрыли на дистанционку из-за распространившейся болезни и ей тут же пришла в голову мысль сделать видео о том, как она отсасывает парню, пока тот сидит на паре. Потом они трахаются, а все остальные в видеоконференции видят это. С тем роликом мы заработали за три дня первые сто тысяч рублей.

Деньги начали легко приходить. Я держал в руках эти сто тысяч. В комнате переводил взгляд с них на Останкинскую телебашню.

Помню, резко Москва перестала казаться мне комом из туристов и слякоти. Тёплых дней становилось всё больше. Зима отступала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

На какое-то время чувство одиночества ушло. Я был занят делом, не вспоминал о свидании с Мартой, тяга к девушкам совсем пропала. Жить стало легче. Особенно после того, как я начал видеть в съёмках только работу.

По остальным соучастникам такого нельзя было сказать. Марат приходил пьяный на пары. Два раза я точно это видел. Все заметили. Он раздражался без повода, шатаясь поднимался по лестнице в лекционной. Уверен, если бы я подошёл к нему тогда, то почувствовал запах дешёвого пива или чего похуже.

Атмосфера в общежитие была не лучше. Марат не оставлял нас с Мартой наедине. Если она была в комнате, то он не выходил даже в туалет. Сначала я подумал: он боится, что я воплощу один из роликов в реальность. Тема соседа в видео была частой. То он врывается к ней в душ, то она застревает в лестнице на второй ярус кровати. Несколько раз я тоже снялся. Лежал где-то рядом и делал вид, что не слышу их секса, притворно дрочил. Эти сцены будут преследовать меня в кошмарах до конца жизни.

Но у Марата было что-то другое на уме. Он запретил ей ходить в зал и на тусовки, гулять с подружками, общаться с одногруппниками. Марта сама мне об этом рассказала. Я не хотел переписываться о нашем деле и иногда поднимался к ней на этаж. Мы встречались на лестнице и, если никого там не было, то оставались и разговаривали. Но если кто-то мог нас услышать, то я приходил к ней. Марат о таких встречах не знал. Ей хватало ума стирать мои сообщения.

Наша общая тайна давала мне ощущение близости с ней, а её бесстыдная деятельность уверенность в том, что Марта мне не нужна.

Зайдя в её комнату в первый раз, меня настигла паника. Там была нездоровая чистота. Соседки Марты уехали на карантин и такой идеальный порядок поддерживала только она. Стопки книг на полках расставлены в алфавитном порядке, на пастели ни одной складочки, как будто за целый день она ни разу туда не садилась, в шкафу вещи сложены по цветам. Нигде нет пыли.

Потом она навела такой же порядок в нашей с Маратом комнате. Я бы наорал на неё за то, что Марта трогала мои вещи, но не стал. Пренебрежение, с которым я к ней относился успокаивало меня.

К сожалению, мой покой был краток.

Большая лекционная аудитория. В какой-то момент все группы резко выпустили с карантина. Очень шумно, хотя далеко не все студенты пришли. Многие не успели доехать, ведь объявление о начале очной учёбы было резким. Как его толчок.

Марта сидела с Маратом, обнимала его, целовала в щёку. Она выглядела ещё лучше чем обычно. Все делали вид, что не слышат её. Может многие и действительно не обращали на них внимание, но я наблюдал. Марта очень громко разговаривала о своих чувствах. От чего не лбу Марата выступали вены. Он встречался с язвительными взглядами, едва заметными усмешками. Но на неё не смотрел.

Лекция закончилось. Они спускались к выходу, а напряжение только нарастало. Очень скучное было занятие, а преподаватель строгий. Веди эту пару кто-то другой, ничего бы не случилось.

Ступенька за ступенькой. Я не сводил с этой парочки глаз, не вставал, хотя сидел в середине и не давал остальным пройти. Она размахивала руками. Задела кого-то сзади, пискляво извинилась. Он шёл, внимательно изучая лестницу.

Марта взяла Марата за руку прямо перед дверью. Обхватила её так, что его бицепс увяз в мягкой груди. Он резко покраснел и толкнул Марту с такой силой, что она влетела всем телом в парту. Изящные пальцы, держащиеся за край стола, напряглись также, как когда Марат трахал Марту, опирающуюся на что-либо.

— Да веди ты себя нормально! — крикнул он, чуть ли не плюнув на неё.

Преподаватель уже ушёл, как и половина студентов. Марта не поднималась. Будто ждала, пока все разойдутся. Её лица не было видно. Я уверен: золотые волосы закрывали совершенно обычные слёзы.

Никто к ней не подошёл. Она же резко оборвала все связи с одногруппниками. Помню, девушка, с которой Марта вроде больше всего общалась, замешкалась и быстро вышла из аудитории.

Я сидел, ждал. Когда все ушли и мы остались вдвоём, она поднялась. Не знаю, слился ли я с партами или Марта просто меня не заметила, но последовало рыдание. Недолгое, как кратковременный истерический припадок. Она точно не видела меня.

От ветра открылось большое окно. Теперь был чётче слышен его скрип. Марта вытерла слёзы и ушла. Перемена была обеденная, длинная. Старшекурсники начали собираться в аудитории ближе к концу. Я тогда просидел вместе с ними половину пары, а потом растолкал всех и, удивив преподавателя, вышел.

В тот день у нас была запланирована съёмка. Марта не должна была приходить. Я уже совсем её не уважал, но она не имела права так себя унижать. Марат сидел и ждал. Он был уверен, что она придёт. Я не доставал оборудование, верил в неё до последнего.

Наверное, он написал ей что-то, извинился, пообещал больше так с ней не обращаться. Она пришла и ничем не выдала свои мысли. Я чуть не набросился на неё с криками. Сдерживался всем, чем мог. Говорил себе, что это не моё дело, что я тут только для заработка, что Марта сама от меня отказалась.

Я должен был остановить всё именно тогда. Написать на них заявление в полицию. Сдаться сам. Мы делали что-то незаконное, но оно не стоило того, чем стала Марта.

Она сама открыла шкаф, вытащила штатив, выдвинула его, поставила камеру. Марат начал двигать стол, расставлять стулья. А я сидел. Слабый и жалкий.

Мы снимали пародию на “Звонок”. Марта чем-то белым измазала свою кожу. Особого смысла в этом не было, так как я всё рвано делал цветокоррекцию. Дешёвый чёрный парик с маркетплейса, приклеенная на двухсторонний скот чёлка, чтобы скрыть её глаза. Белая свободная ночнушка. Как же я был рад, что она совсем на себя не похожа.

Стол по середине комнаты. Марат сидел за ноутбуком и смотрел порно. На телефон ему позвонили и томным голосом сообщили, что у него осталось семь секунд.

Она вылезает наполовину, животом вверх. Я снял кадр дважды. Сначала без них, а потом уже с Мартой, стоящей на стуле позади стола. На монтаже я добавил нарисованную рамку от ноутбука и ей разделил её тело, чтобы ноги как бы оставались по другую сторону экрана. Картинка была чистой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ночнушка порвана и у Марты видна расходящаяся в разные стороны грудь. Марат отпрыгивает, а она повисает на столе, пытаясь дотянуться руками до пола, чтобы идти дальше. Но тут Марат смелеет и хватает её за голову. Самара или как в оригинале Садако раскрывает от удивления рот. Дальше вы понимаете, что происходит.

В этот же день он при всех обошёлся с ней как с ненужной вещью. И в этот же день она ублажает его, притворяется, что ничего такого не произошло и не происходит.

После он наклоняется и начинает лизать ей между ног. Получается небанальная поза 69. На самом деле Марта стоит в мостике опираясь ногами на стул и немного спиной о стол. Марат поддерживает её за ноги. Я замечаю синяк от недавнего толчка. Удовольствия никто особо не испытывает. Они оба сильно напряжены.

После она громко заглатывает воздух. Марат отпускает её и Марта руками опирается о пол. Ноги согнуты, в воздухе их поддерживает только стол. Марат подходит к ней ближе и кладёт член между половых губ. Он двигается вперёд и назад.

Дальше уже нельзя было делить кадр надвое. Я быстро убрал стул. Марта выгибается и пытается уползти от Марата под стол, но он садится перед монитором на стул и её бёдра падают на него. Ей пришлось очень широко раздвинуть ноги, чтобы не задеть его плечи. Он тут же вставляет в неё член. Марта, согнутая, под столом. Марат сильными руками поднимает и опускает её бёдра. Очень быстро. Марта легонько ударяется спиной о стол. Тут я подхожу с камерой к ним. В объективе Марта чуточку сбоку. Видно, её прижавшуюся к полу грудь и красивую голую спину. Марта немного елозит руками.

Я поправил сорочку, чтобы всё тело было открыто, а голова закрыта. И сразу поразился своему механическому безразличию к моменту.

Ей удаётся вырваться, она ползёт дальше. Марат залазит под стол и уже лёжа дотрахивает её, кончает, силой прижимая к полу. Я снимаю крупным планом её широко открывшийся рот и кряхтения от удовольствия.

Как я мог просто поправить сорочку…

После мы встретились на лестнице. Не помню, какой предлог я придумал.

Казалось ей очень холодно, но она делала вид, что это не так. У неё тряслись руки. Взгляд потерянный, улыбка натянута. Я протянул сигарету, а Марта недолго посмотрела на неё и заплакала.

— Не знаю, чего это я, — начала она, вытирая слёзы. — Наверное приближение месячных. Хорошо, что какое-то время не будем снимать. Отдохнём.

Но Марат собирался снимать только ролики с минетом. Марта знала об этом. Он хотел заработать все деньги мира. Использовать её до самого последнего цента.

Я протянул к ней руку, хотел утешить. Марта отпрянула от меня. Мы так и не поговорили. Она не закурила.

Глава 9

Помада на его члене. Сначала это одно яркое кольцо где-то у основания. Потом в каком-то месте граница стирается. Её губы теряют цвет, потому что много работают. А его член темнеет от намешенной грязи.

Она больше не снилась мне. Я не просыпался ночью от возбуждения, не дрочил. Марта заплакала при мне, потому что ждала от меня помощи. Я не был животным, которое после такого сможет видеть в ней только объект желания.

Мы сблизились. Было очевидно, что я ей нужен. Просто для разговоров, но и мне этого хватало. Сколько же мы тогда проводили времени вместе. Я приходил к ней, она заваривала чай. У неё всегда для меня были печенья или конфеты. Сама Марта такого не ела. Следила за фигурой. Как-то я принёс ей пиццу. По глупости решил, что такое на диете можно, это же не сладкое, а она рассказала, что не может есть покупную еду.

— В детстве у меня была язва. Мама много работала и часто приносила покупную еду. А иногда она оставалась на работе на ночь, и мы с сестрой заваривали себе доширак или что-то такое. Вот я и заработала себе проблемы.

— А где был отец? — я спросил тогда так бестактно, потому что хотел узнать был ли он у неё. Расти Марта без отца это многое бы объяснило.

— Как где? Он был с нами, ел тоже самое. Он злился на маму, что она так поступала, но что ему было делать? Мама зарабатывала больше отца. Наверное, это тоже его злило.

Марта говорила об отце заметно тише. Держалась за локоть левой руки. Там было ещё одно пятнышко витилиго. Она трогала его, и когда Марат был чем-то недоволен.

Если бы она мне написала после нашего свидания ничего бы с ней не случилось. Одно сообщение с извинением. Каждый раз я хотел сказать об этом Марте. Мы сидели наедине, говорили о книгах, о кино, а в голове у меня мелькали возможные сценарии нашей счастливой жизни.

В такие моменты я становился сентиментальным. Наверняка смотрел на неё с улыбкой, как которой смотрят на котёнка или щенка. А потом вспоминал, что она делает с собой. Я задавался одним и тем же вопросом, но только тогда решился спросить:

— Почему ты с ним встречаешься? — Я оборвал её на полуслове. Всё равно уже давно не слушал.

— Потому что я его люблю. — Она ответила настолько быстро, что мне стало неприятно.

— Он снимает тебя в порно.

— Нет, Лёш, это ты снимаешь меня в порно. — Марта перевела взгляд с меня на окно. — А до этого я снимала. — Она уверенно изучала высокие парусные дома. — Просто Марату нужны деньги, и я хочу ему помочь.

— На что ему столько денег?

— Это его дела, я туда не лезу. — Спокойный ответ, может мелькнуло раздражение в дёрнувшейся брови и только.

Они платили мне только двадцать процентов. Это было справедливо, хотя монтаж и занимал больше времени, чем съёмки. И неизвестно на ком из нас эта работа отражалась хуже. Я особо не тратил свои деньги. Марат точно не прикасался к своей доле, но Марта сливала всё до копейки на дело. Она покупала дорогое бельё, халаты, книги по режиссуре, которые нельзя было найти в интернете, помаду, не оставляющую следов. С больших сумм даже покупала недостающее оборудование вроде дополнительного света или маленьких экранчиков, чтобы видеть изображение с камер. Для неё было очень важным выглядеть идеально.

В конце нашей истории я узнал, что Марта получала такой же процент, как у меня.

Мне нужно было узнать, на что Марат собирает деньги. Пришлось играть в детектива. Что произошло до того, как он начал работать курьером? Тот самый день стоял перед глазами. Жёлтое облако смрада в нашей комнате. Тогда всё и началось. Он презирал себя за свою бедность. Все в нашей комнате в тот вечер кроме меня были богаче его. Особенно его бывшая девушка.

А потом наш разговор про квартиру. Если бы не его отношение к Марте, я бы решил, что азиатка бросила Марата, потому что ей было неприятно находиться в общежитии. Возможно, она поняла, что он слишком беден. Его это разозлило, и Марат решил заполучить всё лучшее для лучшей девушки. А лучшей, очевидно, была Марта.

Но Марат относился к ней не так, как она того заслуживала.

Я связался с тем самым одногруппником. Было не слишком поздно, но Марат уже спал. Сидя за ноутом, ожидая ответа я чувствовал накатывающий пот, пока одногруппник что-то печатал.

Хотя он и был дружелюбным, я думал, что из-за своих чувств к азиатке не станет мне помогать. Ошибся ли я тогда, но одногруппник скинул мне её страничку. Даже лишних вопросов не задал. Может, она разбила ему сердце, и он хотел досадить ей общением со мной. Или как-то самоутвердиться её отказом мне.

Я не листал ничего, не просматривал фотографии, а только следил, как на строчке сообщения то появляется, то исчезает мой текс. Что я мог написать?

Я снизил яркость на ноутбуке до минимума. Марат не должен был разглядеть её имени или лица. Вдруг я задал себе вопрос: чего я так боюсь? Безумие всех порнороликов придало мне смелости. Как и осознание того, что я должен был разобраться в ситуации. Любое начало диалога подошло бы.

Но неожиданное сообщение от Марты сбило меня:

“Спишь?”

Отвечать ей не хотелось, но я ответил. Она позвала на лестницу. Я как раз хотел покурить. После последнего нашего разговора не вышел бы, если б не сигареты.

Марта стояла на нашем этаже в коротких шортах и майке. Я сразу специально открыл окно, подумав, что ей будет холодно и закурил. В голове всё ещё проносилось её люблю о человеке, который этого не заслуживает.

Моя кожа покрылась мурашками, на Марту я почти не смотрел. Она ближе подошла к окну, как будто её совсем не заботил апрельский московский мороз. И о своём здоровье Марта не думала

— Чего ты хотела?

— Я нашла начало твоего романа у тебя на ноутбуке. Только что закончила его изучать. — Она была воодушевлена. По-детски улыбалась, чуть ли не хлопала в ладоши.

Марта достала телефон и начала читать. Я бы остановил её, но мне до боли хотелось узнать, что она думает и моём тексте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марина хотела снова уставиться в книгу, но заметила, что на неё практически не моргая смотрит, сидящий на несколько ярусов ниже, студент. Её такое внимание озадачило и даже секунд через пятнадцать начало пугать. Ян смотрел на неё долго и пристально, а в голове у него загадочно пронеслось: “с ней я стану великим”.

Она перевела на меня взгляд. Было понятно, что ей хотелось разразиться смехом. Я на неё почему-то не сильно злился.

— Это просто посредственно. Столько пустых описаний. Я не хочу, чтобы книга обо мне была такой.

— Зачем ты вообще полезла в мой ноутбук? — Я сказал это на удивление спокойно, хотя мог бы сбросить её с восьмого этажа.

— Кое-что искала. Ты же запретил заходить в аккаунт с других ноутов. В общем ты слишком много выдумываешь, оно слишком очевидно. Да и меня ты пытаешься выставить какой-то дурой.

Я молчал. Она видимо ждала какой-то реакции. Когда от второй сигареты остался только бычок, я стал подниматься по лестнице.

— Там же дальше мы с Маратом начнём сниматься в порно? А какой будет конец у этой истории? Или там просто зарисовки из нашего секса? А ты в этой истории появишься?

Как же тяжело было подниматься по ступенькам. Она уже прочитала о нашем красивом свидание. Почему не заговорила о нём тогда? Мысленно я сжёг весь роман и все воспоминания. Её критика была слишком жестокой.

Глава 10

Азиатку звали Даша, о чём бы это не говорило. Зайдя в комнату, я понял, что не выключил ноутбук. Интересно, если бы Марат проснулся и увидел её фотографии, что бы он со мной сделал?

Светилась Останкинская телебашня. На паре рассказывали, что верхушка конструкции может отклониться на 14 метров и не разрушиться. Ещё нам проводили лекции про строение Эйфелевой башни, Статую Свободы. На фотографиях Даша была в каждом из этих мест.

Пока я разглядывал её страничку, меня одолевало беспокойство. Я постоянно оборачивался на Марата. Он никогда не храпел. У меня проблемы с носоглоткой и по мне сразу понятно, когда я сплю. А вот его исполинское тело не шевелится, не издаёт звуков и мне кажется, что он следит за мной по ночам.

Я сел за его ноутбук. Пароль. Его дата рождения? У меня такой. Поэтому Марта и легко влезла. Дата рождения матери? Отца у него не было. Марты? Ничего не подошло. Марат казался простым. Пароль должен быть лёгким. В подсказке после провальных попыток значился дефис. Значит он не мог забыть эту дату. Я вернулся к своему ноуту. Страничка Даши.

Подошёл её день рождения.

Я зашёл в его переписки. В закреплённых сообщениях был диалог с Дашей. Последнее что она написала всего два месяца назад “хорошо”. Он просил её подождать. Объяснял, почему бросил в начале учебного года. Писал, что не чувствует себя мужчиной, если не может оплатить счёт в ресторане или подарить ей достойный подарок. Он просил подождать, пока заработает денег.

И она согласилась не зная, каким способом Марат их достанет.

Он был искренним. Через этит сообщения я физически почувствовал его уязвлённость. Длинный, яркий, сложный текст, пропитанный самоуничижением, а Даша ответила только “хорошо”. Это показалось мне странным. В её сообщении читалось безразличие. Ни одна нормальная девушка не ответила бы так.

Марат мог испугаться её отстранённости и поэтому больше ничего не писал.

Помню, с каким грохотом упал стул, когда я вскочил и побежал к Марте. Помню, как хлопнул дверью, чтобы разбудить этого урода. Помню, представил её вбегающую в нашу комнату, душащую его.

Три часа ночи. Мне открыла незнакомая девушка. Заспанная, недовольная. Я отпихнул её. Было грубо, но Марта важнее галантности. Тем более не к ней. В любой другой ситуации я бы ни за что не ворвался в женскую комнату.

Я честно признался себе, что она для меня важна. Был настолько воодушевлён ситуацией, что уверенность в нашем скором счастливом начале была такой же, как вера в Солнечную систему.

Мне было всё равно на эту историю с порно. Разве она имела значение, если Марта могла принадлежать мне?

Дверь закрылась и вместе с ней исчезла полоска света из коридора. Но я всё равно смог разглядел Марту. Такие безразличные глаза. Она лежала и точно смотрела сквозь меня. Та самая заколдованная красавица из сказки.

— Нужно поговорить, — сказал я и протянул ей руку. Конечно же она меня не коснулась. В темноте никто из соседок не заметил моего смущения.

Девушки молчали. Я был благодарен за то, что ни одна из них не включила свет.

Марта закуталась в плед и вышла из комнаты первой. Не знаю хотела ли она спать или я ей был просто безразличен, но она, не оборачиваясь, повернула на лестницу и села прямо на ступеньки. Эта невозмутимость немного отрезвила лютого меня. А её безразличный и брезгливый ко мне взгляд заставил задуматься, а нужно ли ей говорить обо всём.

В будущем мы будем зарабатывать очень хорошие деньги. Марату нужно не меньше нескольких миллионов рублей, если судить по его разговору о квартире. После он признается ей, и они разойдутся. К тому времени и я получу не меньше миллиона. Я смогу издать свою книгу, купить к ней рекламу и стать известным писателем.

Я за секунду понял, чего на самом деле хочу от этой жизни. Но Марта закрыла глаза и прислонилась головой к стене. Широкая футболка Марата спала и оголила её плечо. Я стоял перед ней и за ещё одну секунду обо всём передумал. Нельзя было так поступать. Она была важна для меня.

— Марта, проснись. — Я говорил полушёпотом, дотронулся до неё, как будто в первый раз.

— Чего тебе надо? — Она грубо дёрнула плечом.

— Я прочитал переписку Марата с его бывшей девушкой. — Взгляд Марты стал осмысленным. Она медленно перевела глаза от меня к полу. Её осознание вернуло мне смелость. — Он сказал ей ждать, пока не заработает для неё денег. Он использует тебя, чтобы быстро заработать для другой девушки. — Реакции не последовало. Она громко вдохнула носом, гордо подняла подбородок и с недоверием посмотрела на меня. — На самом деле он тебя не любит.

— Понятно. — Она опустила голову к себе в ладонь. — Ты всё ещё влюблён в меня, да?

— Я не был в тебя влюблён. — В кармане штанов я попытался нащупать пачку сигарет. — У нас было одно свидание и три поцелуя. — Пусто.

— Считал? — Марта приподняла уголки губ и безучастно встала. — Я пойду спать, хорошо? А ты там иди придумай что-нибудь ещё, чтобы я бросила Марата.

— Я говорю тебе правду. Тебе что нормально, что он тебя использует?

— Марат меня любит и сильно, и так бы не стал поступать. Если бы я не была уверенна в этом, то не стала бы сниматься. Мне жаль, что у нас так получилось…

Я не слушал. Жестом остановил Марту. Вдруг осознал, что не смогу её переубедить, пожалел, что не скинул себе их переписку или хотя бы сфотографировал на телефон.

Марта отдалялась. Сожаление уменьшалось.

— У него пароль на ноутбуке её дата рождения. Если не веришь мне, то проверь.

Я был уверен, что она уже нашла её страничку в соцсетях и мониторила периодически. Иначе как объяснить её взгляд, когда она услышала о ней.

Марта остановилась в проёме, держала тяжёлую металлическую дверь. Я должен был сказать что-то ещё, но не сказал. В спину мне предательски дул холодный сквозняк из окна. Ветер проходил и через неё, а она дрожала не от этого. Я заметил, что от холода или боли Марта никогда не дрожала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дверь глухо разнесла свой удар. Я вернулся в комнату, открыл тумбочку Марата. Алюминиевая роза всё ещё там. В следующий раз я скажу о ней Марте.

Стоя на лестнице, сжимая пачку сигарет, я всё думал, почему она с ним. Да он красив, но он пустой. В начале года был хотя бы добрым и приятным, но в то время в апреле его мерзость переходила все границы. Марта не казалась мне такой поверхностной, как другим. Не могла повестись только на внешность. Девушки вообще таким не должны были быть.

Глава 11

Она не стала проверять его ноутбук. Прошла неделя, а они всё ещё встречались. Марта приходила к нам в комнату, рассказывала про сюжеты, шутила. Я сидел с ними. Не могу объяснить зачем, ведь всегда мог просто уйти. Давать ей советы было бессмысленно, моего участия она не ждала. Наверное, хотел своими глазами увидеть, как у них всё начнёт рушиться.

— Знаете, что было бы круто снять? — спросила Марта. — На корабле, как в Титанике. Чтобы мы с Маратом гуляли по палубе, а потом на ней же и трахались. — Она улыбнулась ему широко. Он прислонил банку пива к губам, чтобы не отвечать ей тем же. — Я такого среди любителей не видела.

— Я видел, — сказал я непонятно зачем, и Марта усмехнулась. Обычно молчу, но в тот день перепил. — Но они сделали это ужасно. Она старая и сама была как корабль. Как айсберг!

Я неловко шутил. Они не смеялись. А точно шутки. Из КВН меня выгнали. Одногруппники разбились на группки поменьше и никуда меня не звали. Как же быстро одиночество ко мне вернулось. Снимали мы гораздо больше, монтаж становился сложнее, приходилось учиться новому, а чувство никомуненужности возрастало.

— А есть же порно версия Титаника? — неожиданно спросил Марат. Всё-таки он был таким же человеком, хотел общения и веселья.

В его лице я пытался хоть что-то увидеть. Постоянно думал, какого ему так использовать живое существо. Понимает ли он, что рушит её жизнь?

— Ну дрочило, есть? — сказала Марта. Она пьянела быстрее. Меня её слова нисколько не обижали. Наши с ней отношения ухудшились. Но я понимал, что она злится на правду, а не на меня.

— Должна быть. Сейчас загуглю. Да есть. — Я поставил телефон на стол. Мы уже совсем иначе относились к подобному. — Блин эти порно пародии с настоящими порно актрисами. — На экране была девушка с накладными ярко-чёрными ресницами, нарисованными бровями, накрашенными веками и щеками. Мне такое не нравилось. Как и её очевидно сделанная грудь и накаченные губы.

— Согласна. Вот зачем их так сильно красить? Есть девушки с настоящими милыми лицами. Сама главная героиня Титаника была юной и почти не красилась.

— Столько денег в это. — Я перемотал первую постельную сцену. Не думаю, что Марту она интересовала. Меня точно нет. — Они, наверное, тоже снимали не на воде.

— А вы знали, что режиссер сам нарисовал рисунок из Титаника? — опять внезапно сказал Марат. Он задумчиво пялился на банку в руках. Я заметил, что пиво у меня и у него выглядит совсем по-разному. Размер один и тот же, но у Марата в ладони как будто 0,33, а у меня 0,5.

— С натуры? — широко улыбнулась Марта. Всё-таки она меня сильно беспокоила. — Я тут придумала шутку для стендапа порно актрисы. — Я посмотрел на Марата и ждал, что и он обратится ко мне озадаченным или озабоченным взглядом. Но он не оторвался от банки. Что-то всё же он понимал. Она встала поставила бокал и вышла из-за стола. — Всем привет дамы и господа, у вас когда-нибудь всплывали ваши нюдсы? Нет? Да? — Она показала пальцем на меня. Я не обижался на её нелепые попытки пошутить. — Вижу, что да. — Марат усмехнулся по-доброму, как в начале обучения. — Я вот порно актриса и, если бы всплыли мои нюдсы, я бы никак не отреагировала. Да какие-то мои нюдсы есть в интернете. Кто бы мог подумать? Ничего такого я в этом не вижу. От этого никто не застрахован и это может произойти с вами, даже если вы оставили их в начале прошлого столетия на Титанике. Нет серьёзно, Роза просто оставила их в сейфе на затонувшем корабле, а этот рисунок всё равно достали и ещё и показывали по телевизору. Просто думайте об этом, когда вдруг и ваша красивая сиська всплывёт.

— Да это смешная мысль, — сказал я. Мне это правда показалось забавным. Я тогда вздохнул. Она и шутила лучше меня. Но завидно мне не было. — Стендап порно актрисы имел бы успех.

На мою похвалу она не отреагировала, по-прежнему ждала реакции от Марата. Он перевёл на неё хмельной взгляд. Там не было раздражения, точно мелькнула нежность. И я подумал, что он всё-таки испытывал к Марте теплоту. Она не могла быть для него только вещью. Не такая как она.

— О да! Но я подумала вот о чём ещё. А что, если бы из-за любви Титаник не затонул. Вот представьте они начали трахаться на палубе из-за этого айсберг заметили раньше. Может, потому что толпа пришла посмотреть или начался бы скандал. Но капитан успел повернуть корабль. Всё благодаря настоящей любви. Столько людей не погибло бы из-за любви.

— Такая ты выдумщица, — поджав нижнюю губу сказал Марат и Марта тут же засветилась от счастья.

— А мне вот нравится эта идея. Может не с палубами и скандалами, но переснять момент, когда он рисует или сцену в машине.

— Но по задумке же…

—… да-да-да, — перебил я, сам не понимая зачем. Не так уж меня интересовали эти глупости. — Но история настолько узнаваемая, что на этом можно заработать. Я бы точно посмотрел.

— Ты бы на любую порнуху с Мартой посмотрел. — А вот этого я не понял. С чего вдруг он сказал такое? Марат не был настолько проницательным, чтобы заметить мои чувства к Марте. Да и узнай он о них, всё равно не увидел бы во мне угрозу. Слишком он туп для этого.

В дни, когда мы разговаривали, обсуждали сюжеты никогда не было съёмок. Думаю, я бы не смог сначала вести с ними беседу, а потом смотреть на их гениталии или наоборот. Обычно наши встречи происходили после монтажа. Я писал Марте, что видео готово и, пока оно грузилось на сайт, она приходила к нам, чтобы узнать, когда мы сможем снимать следующее.

Хотя я никогда не монтировал только одно видео. Мы могли снять за раз до трёх или заниматься этим пять дней подряд. Тогда я писал, только когда заканчивал последнее. В основном монтаж всегда был простой. Мне казалось, что ценится либо статичность, либо что-то от первого лица. Но иногда я позволял себе трюки: добавлял где-то нарезок, музыки, усиливал звуки секса или наоборот приглушал. Однажды я снимал её перед основным действием. Как она танцевала стриптиз. Будь у меня больше времени я бы сделал из этого полноценный клип. Но обычно на монтаж ролика должно было уходить не больше одного дня. В моём случае вечера, если только я не решал прогулять пары. Прогуливал я часто в последнее время. Правило один ролик в день придумал Марат и не давал мне от него отступиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он решил, что абсолютно всё под его контролем. Но я мог показать ему — это не так.

В общежитии мы часто находили реквизит. Вообще за весь первый курс я понял, что тут можно достать любую вещь. В общую беседу кто-то скидывал фотографию или описание и либо бесплатно, либо за гроши отдавал что-то ненужное. Так мы нашли массажный стол. Настоящий с дырой под лицо. Когда я это увидел, то сразу хотел как-то заблокировать это объявление. Но комментарий Марты появился раньше.

После этого ролика я не выдержал.

Мы занавесили простынями шкаф и стены. В некоторых местах всё склеивали скотчем. Было больше похоже на больничную палату. Сам стол мы немного разобрали так, чтобы можно было приподнимать одну из частей. Инженеры из нас так себе, и я боялся, что он развалится и покалечит Марту.

Она легла, и Марат начал приподнимать стол. Её спина выгнулась под 90 градусов. Я знал, что Марта гибкая, но не настолько, чтобы простоять так долго. Теперь лицо было видно. Марат поставил на пол тумбочку, проверил достаёт ли членом до неё.

Сначала безобидный массаж. Потом Марат понимает эту конструкцию. Марта выгибается, пытается оторвать лицо, но оно будто приклеено. Видно, что она не согласна на продолжение.

Всё длится мучительно медленно. Как же мне надоело то, что он делает с ней. Его член трётся о безупречную спину, проходит между ямочками на пояснице. Дальше поза была слишком опасной. Она всё ещё согнута, но ноги уже стоят на полу, живот прижат, как в позе раком на столе. Каждый позвонок искривлён. Почему она не кричит от боли?

Марта больше не должна была сниматься. Тогда я так решил.

Она ушла в душ. Ходила сразу после съёмок на нашем этаже. Брала его полотенце и гель для душа. Её не волновал мужской запах на ней.

Марат снимал простыни. Поднимал руки вверх, а я замечал надутые мышцы. Он как робот убирался в комнате, будто только что не занимался сексом. Чувствовал бы ли я себя также на его месте?

— Если ты не расстанешься с ней, я расскажу Даше обо всём.

Марат сменил пароль. Я не мог достать доказательства Марте. Значит, он знал, что кто-то залез в ноутбук. Его безразличие по этому поводу держало меня в недоумении. Если Марат понял, что это я, то почему он так спокоен? А если думает на Марту, то поэтому он так ласков с ней?

Хотел ли он всё исправить и быть с ней? Влюбился? Нет. Никто бы не позволил своей девушке продолжать сниматься в порно. Будь Марта моей, я бы запретил.

После моих слов ничего в нём не дрогнуло. Он мог избить меня до полусмерти, угрожать, раскаяться — ничего бы не изменило моих намерений.

— Валяй, — сказал он, пожав плечами.

Марат надел наушники, лёг на кровать и начал смотреть в телефон.

Глава 12

В тот день я не написал. Крутил телефон в руках, а потом на ноутбуке держал диалог с ней открытым. Марат спал или делал вид. Наверняка насмехался надо мной. Думал, я не напишу.

В первую встречу Даша показалась мне сдержанной, но её соцсети говорили об обратном. Здесь она выставляет все свои достоинства: делает посты на английском, учит испанский, играет на двух музыкальных инструментах, красиво поёт, занимается конным спортом. Есть фотографии без макияжа с кучей комментариев о её красоте. Череда эффектных, для людей её круга, платьев, маленьких необычных кафешек. Декорации всегда необычные, а сама она мне такой не показалась.

Сначала я подумал, что такая обеспеченная девушка запала на внешность Марата. Мы с ним совсем не похожи и так заинтересовать её не получилось бы. Между моим миром и девчачьей беспечностью не было ничего общего. Да, такие девушки меня раздражали. Заносчивые, гонящиеся за красивой картинкой. Делающие вид, что что-то изучают ради всеобщего восхищения.

Размышляя над этим, я решил, что не стоит с ней церемониться или бояться её. В конце концов такие как она просто стервы, дружить мне с ней не нужно, заводить долгую беседу тоже. Вечером следующего дня я написал:

“Привет. Ты меня наверно не помнишь, я сосед Марата”.

“Привет”. — Она ответила быстро. Скорее всего из-за его имени. — “По фотографии узнала”. — Это замечание меня озадачило.

“Вы же с Маратом расстались?” — Терять мне было нечего. Даже если она меня заблокирует, то я напишу ей с любого другого аккаунта.

“Да”. — Я ожидал другого ответа. — “А что?”

“Марат снимается в порно, чтобы заработать денег для тебя”.

От духоты в метро и волнения я сильно вспотел. Ехал с пар. Нас то переводили на дистанционку, то обратно. По четвергам было неудобное расписание. Три занятия после обеда. Заканчивали тогда, когда все возвращались с работы. Переходы между ветками долгие, люди утопают в давке. В новостные паблики часто присылали фотографии с бесконечной очередью на эскалаторы.

Даша долго ничего не отвечала. Я уже выключил телефон, сжал его покрепче. В такой толпе всегда боишься карманников.

— Я сейчас в Новой Третьяковке. Приезжай и расскажи мне подробнее. — Она отправила голосовое. Голос взрослый, совсем не мягкий, как у девушек её возраста. Женственный, но пугающе серьёзный, хотя интонация ни о каком беспокойстве не говорила. Я совсем не помнил, как он звучал тогда в общаге.

“Буду через 15 минут”.

Какова вероятность, что Марта сейчас упадёт под поезд, остановит движение и я не попаду к Даше? Мне к ней совсем не хотелось. За всё время в Москве я не посетил ни одного музея, а она почему-то оказалась именно там вечером в обычный четверг.

Нужно было покончить с этой ситуацией как можно скорее.

По метро, улице, зданию галереи я бежал. На входе меня развернули в сторону гардероба. И там я бросил куртку и забыл про номерок, но криками вернули назад. Только на самой выставке замедлился, но ни одной картины не разглядел. Так много залов. Все не имеют никакого смысла сейчас.

Мне было так странно от того, что там были люди. В обычный вечер четверга. Эти люди казались мне позёрами, раз у них есть время в будни на подобное мероприятие.

Сначала комнаты были светлыми, потом тёмными, снова светлыми и тёмными. Я остановился в маленькой библиотеке. Такая псевдоинтеллектуалка, как Даша могла легко сидеть там и забыть обо мне. Через несколько зало послышались голоса, говорящие о “Чёрном квадрате” Малевича. Я бы с удовольствием обозвал всех показушниками.

Дальше шла странная комната. Бордовые стены, приглушённое освещение, много женщин на картинах. Стены в хаотичном порядке путали меня. За одной из них стояла Даша.

— Как парень скажи мне, это красиво? — Она смотрела на вытянутую горизонтальную картину. Внизу было написано, что нарисовали её всего пять лет назад. Девушка лежит на полу, у неё открыта спина и ягодицы, она томно смотрит вперёд. Вроде была красная косынка. Видимо, картина с отсылками на СССР.

— Красивая девушка. — Даша была такой спокойной, что и мне захотелось вести себя тише.

— А пока ты шёл сюда, ты видел другие картины с обнажёнными девушками?

— Я не смотрел.

— Понятно. Пойдём посмотрим. Нужно вернуться в самое начало.

Я мог отказаться и сразу перейти к сути, но не стал. В ней было что-то безразличное, из-за чего мне оставалось только подчиниться. И по-видимому, она бы не стала разговаривать со мной, не выполни я её требования.

Идя с ней по залам, я чувствовал, что не должен быть рядом. Все на неё оборачивались, хотя ничего в ней особенного не было. Совсем не яркая, не вызывающая, даже скучная. Каблуки у неё почти не цокали, сама Даша ниже меня, из-за длинного коричневого платья казалась обыкновенной палкой. Может я чего-то не понимал и на ней дорогие украшения, но кого они волнуют, если сама она не такая красивая, как на фотографиях.

Мы стояли у картины с толстыми женщинами. Здесь ничего красивого я не увидел. Как-то бесформенно, размазано. Думаю, даже я нарисовал бы лучше.

— Что ты думаешь о женщинах на картине? Они тебя привлекают?

Я заметил, что она смотрела на эту картину иначе, чем на предыдущую. Загадка в ней усложнялась. Но мне было не интересно её разгадывать.

— Нет. Меня не привлекают такие женщины.

— Понятно.

— Прошлая картина мне нравилась больше.

— Понятно. — Она одновременно и раздражала меня и оставляла в недоумении.

— Я думал мы поговорим о Марате.

— Я изучаю картины с обнажёнными женщинами. — Для неё я был пустым местом. — Мне кажется, что наша культура потребительского отношения к ним сильно влияет на искусство. Здесь женщины больше похожи на настоящих женщин с неровностями кожи, большими сосками. Наверное, натурщицы были кормящими матерями. В наше время никакой мужчина так женщину не нарисует. Как думаешь?

— На другой картине не женщина, а девушка. И она просто была красивее. — Я приложил руку к виску, но Даша этого не заметила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Красивее? Не знаю. — Она чуть наклонила голову на бок, будто начала рассматривать картину заново. — Между этими картинами сто лет. Могло ли так сильно поменяться женское тело? Я вот хожу по улицам и чаще вижу женщин именно такими. Простыми. И считаю, что красота тоже простая.

Она добавила что-то про объективизацию женщин. Что точно не помню. И пошла в следующий зал. Я нехотя поплёлся за ней. Понял, что нормального разговора с Дашей не получится.

— Вообще я больше люблю французское искусство…

Я её не слушал. Мы вошли в самый светлый зал. Тут у всех картин был белый фон, как будто они не закончены. Одну из них я запомнил. Марк Шагал “Любовь на сцене”. Сначала я её не понял. Как технаря меня привлекли геометрические фигуры, а как человека творческого их неровности.

Скоро стало понятно, что на картине танцует пара. Их руки переплетаются, мужчина стоит за тонкой девушкой. Из-под длинного платья выглядывают изящные ступни. Среди узоров я разглядел очертания маленького домика. Девушка была похожа на Марту.

Какое-то время я был погружён в эту большую картину. Вроде и Даша молчала и ждала меня. Она то точно не видела в ней ничего, что видел я, ведь девушка в одежде и влюблена. Такие как Даша не умеют любить.

— Вот эта девушка красивее тех голых.

— Ты вроде хотел поговорить о Марате? — Мне показалось смешным, что тут она своё мнение не стала высказывать. — Он правда снимается в порно? Это в каком-то агентстве? Он проходил кастинг?

— Сам снимает и выкладывает. — После её вопроса я пошёл прочь от красивой картины.

— Ого, я не знала, что так можно. Но зачем ты мне рассказал? Мне всё равно, чем он занимается. Пусть спит с кем хочет. Мы больше не встречаемся. — В голосе меньше энергии, чем когда она говорила о живописи. — Ты на Малевича посмотрел? Женщина с граблями понравилась?

— Ты правда к нему вернёшься, после такой истории?

— С чего ты взял, что я к нему вернусь?

— Я видел сообщения. Ты написала ему, что подождёшь, пока он заработает денег.

— Ты неправильно прочитал.

Напускное равнодушие выводило меня из себя. Она пошла быстрее, а я взбешённый схватил её за локоть. Не нужно было этого делать. Несколько людей обернулись на нас. Даша холодно ко мне развернулась, но руку одёргивать не стала. Я сам отпустил её.

— Тогда скажи ему, чтобы он перестал. Что ты к нему не вернёшься.

— Почему тебя так заботит Марат? Он постоянно думал о деньгах и теперь наконец-то начал их зарабатывать. Он делает то, что хочет.

Я до последнего не говорил о Марте. Эта избалованная девчонка не должна о ней знать.

— Почему ты перестал вести канал о стихах? — Она расхаживала по залу, как принцесса на балу. Держала спину ровно и твёрдо, как держат профессиональные спортсмены, хотя мышц у неё нигде не было видно. — Последнее про поезда единственное красивое.

— Оно моё. — Я не выпендривался перед ней. Просто равнодушно сказал правду. — Как ты узнала о канале?

— У тебя в профиле ссылка. — Она перестала смотреть сквозь меня. Только тогда и я увидел в ней что-то ещё кроме высокомерия.

Точно. Я так и не удалил канал. Люди продолжали писать ещё несколько недель, а потом поняли, что теперь им нужно искать другое пристанище для своих стихов.

— Ты можешь остановить его?

— Если сводишь меня в театр, поэт.

Даша переменилась. Стала мягче, улыбнулась глазами, положила руку на свой бок, и я заметил изгиб тонкой талии.

Я ей ничего конкретного не ответил. Честно скажу, растерялся. С девушками такого уровня мне ещё не доводилось проводить время. Сразу появились мысли, что мне не о чём будет с ней разговаривать.

Нормального ответа она не дождалась. Попрощалась со мной и ушла. Я ещё немного побродил по галерее. Современное искусство было не для меня.

Глава 13

Начались первые майские зачёты. После каждого все группами шли выпивать. Кроме меня конечно же. Я шёл в общагу и монтировал. Марат и Марта тоже не проводили время с одногруппниками. О них нелестно отзывались в институте. Даже наши соседи по комнате смотрели на них с подозрением. Для всех они были странной и по-плохому загадочной парой. Никто не хотел знать, что у них за грязный секрет.

Я сдавал всё на тройки, только с одним зачётом отправили на пересдачу. Не было смысла стараться, а мысли были заняты другим. Я мониторил билеты в театр. На ближайшие даты стояло не так много хороших представлений. Точнее тех, что могли бы мне понравиться. На Дашу было всё рвано.

В отношении этой девушки я был неуверен. Та встреча в Третьяковке меня в каком-то смысле поразила. Если бы была возможность больше с ней не видеться, то я бы так и поступил. Но ситуация с Мартой становилась всё тревожнее.

Помню она не пришла на один из зачётов. В тот день сдача у наших групп проходила в соседних кабинетах. У её группы пускали только по пять человек, остальные ждали своей очереди. Мы с одногруппниками писали все одновременно, а потом ждали результатов. Не понимали, почему их препод устраивает цирк из-за простого зачёта.

Моя группа быстро всё списала.

Длинный тёмный коридор. Марты нигде не было. Её в последнее время стало всё сложнее замечать. В аудитории пять парней. Среди девушек с надоедливым трезвоном пустоты тихая, но по-прежнему яркая Марта не потерялась бы. Я походил по этажам. Надеялся, что она просто переживает из-за зачёта и ей нужна моя поддержка.

Скоро должны были объявить оценки. Если завалил, то остаёшься болтать с преподом о жизни, получаешь тройку и спокойно уходишь. Я тогда написал очень плохо и уже готовился к разговору.

Староста соседней группы звонила кому-то. Она говорила громко, при всех кого-то стыдя:

— Пить меньше надо! Либо ты приезжаешь, либо идёшь на пересдачу. — Она закатила глаза и поставила телефон на громкую связь. — Он ещё часа три точно будет принимать. Ты приедешь?

— Я не могу встать с кровати. — Это был голос Марты. Она плакала. — Пожалуйста, договорись с ним, чтобы я сдала завтра. Или в любой другой день.

— У тебя похмелье, а я должна препода просить? У него сейчас настроение испортится, и вся группа из-за тебя пострадает. Он ведомость в последний момент будет заполнять.

Ответом был всхлип. Кто-то едва слышно посмеялся, остальные закатывали глаза. Было понятно, что никому её не жалко. У меня потемнело в глазах, я прислонился к стене, крепко сжал зачётку. Люди стали лишь силуэтами. И ко мне никто не подошёл, не спросил в порядке я.

А, вот почему я попал на пересдачу.

Выход. Метро. Вагон. Давка. Яркий свет. Общага. Марта. Засосы. Слёзы. Синяк.

Как будто за секунду я оказался у неё в комнате.

Сначала я подумал, что он избил её. Она попыталась с ним расстаться, а он избил её. Дверь в комнату была не заперта. Марат мог войти к ней на разговор, избить и так и оставить. Марта не отвечала. Когда увидела меня только сильнее расплакалась. У неё разбита губа, но скоро я понял, что рана не свежая. Это случилось вчера. Я был в комнате весь вечер. Марат вернулся утром. От Марты не было сообщений. Он сделал с ней это вчера.

Я сел на колени перед кроватью. Хотел коснуться торчащей ладони, но испугался. Локтем другой руки Марта закрывала лицо.

— Я подам на него заявление.

— Он ничего не сделал. — Хрипящий голос. В институте он звучал точно также, но я думал, это из-за плохого динамика телефона или связи. Такие девушки не должны так звучать. — Я сама на всё согласилась.

Марта ответила только для того, чтобы оправдать этого урода. Она по-прежнему на меня не смотрела. Сколько я ещё мог это терпеть?

— Мы поехали в мотель. Я хотела побыть вдвоём. Сняла нам номер и заказала еды. Всё шло хорошо, а потом он захотел снять наш секс. Видео с массажным столом заблокировали. Ты предложил его выложить на другой сайт. А там заплатили больше.

Это был сайт с запрещёнными видео. Нормальные порносайты не дают выкладывать ролики, если на них кого-то принуждают к сексу. Но есть другие. Сами владельцы сайтов не дают денег с просмотров. Тут вы ставите цену за готовое видео или принимаете заказ с указанной суммой. Кто-то его выкупает и дальше он распространяется по интернету, как того захочет новый владелец. Об этом мне рассказала одна русская порно пара.

Заплатили больше. Её слова давили на голову несмолкающим эхом. Всё из-за бумажек, квартиры в Москве, его самоуважения. Какой же он был отличный манипулятор. Как же хорошо он врал если смог уговорить её на такое.

— Мы попробовали снять ещё такого. Ну и там был запрос на видео, где парень бьёт девушку по лицу и груди. Было чётко сказано про удары, а не шлепки. Он пообещал мне кое-что, если я соглашусь.

Что бы он ей не наплёл — это было неважно. Она не пошла на зачёт не из-за синяка. Марта могла бы замазать его или наврать что-нибудь. Получила бы оценку баллом повыше, надавив на жалость. Тут что-то другое.

— Мы сняли, а потом он всю ночь извинялся, когда увидел, как мне больно. Он предлагал всё удалить и вернуться к обычным видео. Я сама отказалась. Я сама виновата. — Марта сжала зубы. Я впился короткими обрубками ногтей в деревянную кровать. — Мы продолжим делать видео на заказ, но заявки с избиением брать не будем.

— Почему ты не остановила его в процессе?

— Мне нравится грубый секс. — Она врала. Голос дрогнул, хотя Марта и пыталась выглядеть крутой и сильной. — Со мной и не произошло почти ничего. Просто один синяк.

Вспоминая этот момент, я понимаю, что она была права. Под глазом расплывающаяся точка не больше маленького каштана. Царапина на противоположной щеке. Всё остальное тело закрыто одеялом, на руках ничего не было, а скрывала Марта другое.

— Тогда почему ты не пошла на зачёт?

— Тебе незачем об этом знать.

Так странно. Её голос быстро менялся. С заплаканного, на отчаянный, потом с уверенного на притворно дерзкий. А последнюю фразу она сказала отстранённо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Если не скажешь, что он сделал, я пойду в полицию. — И я бы пошёл без сомнений.

— Я не возбудилась. — Она ладонями провела по лицу, не вскрикнув от прикосновения к ранам. — Не смогла за весь процесс. Смазки у нас нет. У меня всё болит. Он хотел остановиться. Я решила продолжать, потому что я должна. Я должна.

Она снова зарыдала. Я поднял голову к потолку и о многом задумался. Она плакала, а я размышлял.

За окном было пасмурно. Что же за свет я тогда видел, когда вышел из метро? Бежал к ней, чтобы поскорее увидеть, разобраться, успокоить её.

Когда Марта уснула, я ещё долго сидел рядом. Когда попытался встать, ноги онемели и какое-то время не слушались. Я ушёл к себе. Марат тоже спал. Мне очень хотелось рассказать ему, что я сделаю и к чему это приведёт. Как я отберу у него всё.

Денег мне бы хватило даже на Большой театр. Да даже, чтобы отвезти Дашу в Питер, сводить в Мариинский и отвезти обратно. Но я выбрал МХТ Чехова. Марта мне о нём что-то рассказывала. Она хотела сходить туда на спектакль “№ 13D”. Рассказывала, как в своём родном городе видела эту постановку и ей очень понравилось. Комедия. Марат отказался идти с ней. Если бы я предложил, она бы ни за что не согласилась.

Но зачем же она мне тогда про неё рассказала?

Глава 14

Всё-таки за год жизни в Москве я кое-что заметил. Между провинциалками и москвичками была невероятная разница. По началу их почти нельзя отличить, если они обе хорошенькие. Приезжие могут красиво и дорого одеваться, делать причёски перед важным событием, держать спину прямее, подбородок выше. Но их всё равно выдают глаза.

В театре уже прозвучал первый звонок. Открыли зал, люди занимали места. Я решил, что она не придёт. Вышел из здания, закурил. Как же красивы улочки рядом с Красной площадью. Вытянутые, широкие, машины не мешают. Рядом цветастые ресторанчики. Многие из них дешёвые. Я заказал в одном из них столик. Там давали бесплатную пиццу, если показать билет из театра. Сначала я испугался, что Дашу это оттолкнёт, но в итоге строить из себя кого-то другого не стал.

Я уже хотел уйти в зал. Это был мой первый поход в театр, и небольшая нервозность из-за незнания правил мешала мне расслабиться. Но огоньки Москвы меня успокаивали.

Даша шла вдалеке, совсем не спешила. Чёрные волосы сливались с платьем, и я не мог понять его фасон. Все смотрели на неё. Совсем не так как оборачивались на Марту в общежитие или институте. В голове я постоянно их сравнивал.

Даше по какой-то причине не нужно было вычурно одеваться, чтобы обратить на себя внимание. Марта перестала краситься, надевать что-то открытое и интерес к ней исчез, хотя она не потеряла ни капли своей красоты после начала отношений с Маратом. Один я замечал красоту живую и настоящую, какой ни у одной девушки больше не было.

Она подошла, улыбнулась одними губами. На ней так мало косметики. Когда Марта смывала с себя макияж, я видел всю её жизнь. А тут передо мной почти пустой лист. И каждый парень хочет на нём что-то нарисовать. Морщину от слёз, круги под глазами от бессонных ночей, может даже шрам. Тогда я ещё не понимал, откуда во мне эти мысли.

Платье с голой спиной без плеч. Как оно вообще на ней держится? Бледная чистая кожа. На видео я ретушировал старые шрамы или внезапные покраснения на теле Марты. Однажды она сказала, что у неё нет платья дороже двух тысяч. От дешёвой ткани у неё появлялись прыщи. Также как и от плохой еды. Марта умеет готовить, но сравнится ли её домашняя еда по пользе с любым салатом, который едят девушки вроде Даши?

Я живо представил как мы после театра идём в ресторан. Меня не волнует будет ли она возмущаться моим выбором, станет ли презирать. Но она без тени сомнения позволит мне заплатить за себя. Как-то раз я купил Марте белковый батончик. Взял себе и подумал, что и она со своим спортом захотела бы такой. Как же она смутилась тогда. Наверное, думала, что теперь должна мне. Это было так мило.

А Марат ради Даши зарабатывает миллионы на квартиру.

— Идём? — спросила она, а я не оторвался от сигареты. Даша заметила моё недовольство и поджала губы. — Они никогда не начинают вовремя. Однажды в Большом задержали оперу на полчаса.

Как она могла познакомиться с Маратом? Живущая на киевской, катающаяся только по центру, как она могла встретиться с ним? Какие у них могли быть точки соприкосновения?

Я взял оставшиеся места в партере по середине. Не близко к сцене, но и не слишком далеко. Почему-то я думал, что все здесь будут выглядеть вычурно. Всё-таки центр Москвы, билеты очень дорогие. А все парни моего возраста в простых джинсах. Только мужчины постарше и я были в брюках. Девушки оделись получше: акценты на сверкающих серёжках, аккуратные причёски. Однако платья мне всё рвано казались простоватыми. Даша была самой заметной из всех.

В зале я не смотрел спектакль. Все смеялись, а я думал о Марте. Всё её прошлое настоящее и будущее было пропитано дерьмом. Она учится там, где не хочет из-за общежития с тараканами и гнилым потолком. Она ест еду, от которой её тошнит, из-за болезней, полученных от недоедания в детстве. Она пережила мужчин. Скверна от них пропитывала её всю. Отец, одноклассники, прохожие на улице, первая любовь, Марат. В её глазах не было ничего, что было в глазах чистой Даши. Такая наверняка ни разу не плакала от горя. Могла ли Марта позволить себе всю жизнь не плакать, если она едва позволяла себе дышать всю свою юность?

Её глаза не горели. Они подобно звёздам взорвались ещё в младенчестве от первого удара жизни, превратились в чёрную дыру и затягивали в себя тех, кто хоть сколько-то о ней думал. В зале темно, как в её глазах. Я брожу в них и пытаюсь отыскать Марту.

Антракт выбил меня из размышлений. Я не знал о чём разговаривать с Дашей. Сбился со всех мыслей, которые должен был донести. Она ходит по залу, рассматривает фотографии актёров на стене. Так не хотелось начинать разговор.

— Я помню раньше смотрел с этими актёрами сериалы по телевизору. Не знал, что они играют в театре.

— Да почти все хорошие актёры имеют образование и играют в каком-нибудь театре.

— Я думал в телевизор попадают по связям.

— Вы все так думаете. Одних связей и денег никогда недостаточно. У меня в этом году две подруги не поступили в театральный.

— Ну да…

Вроде я не слышал в ней надменности, но она точно была. Почему Марат выбрал её? Из-за денег? С такой девушкой совсем нелегко. Её дорогая красота не стоит этих мучений.

Вторую часть постановки я посмотрел. Подумал: Даша захочет что-то из этого обсудить. Вроде смешно, в конце много полуголых людей. Это показалось забавным из-за моих мыслей. Все здесь заплатили кучу денег, пришли парами, чтобы друг друга впечатлить, а в итоге просто смотрят на задницы, смеются с шуток, которые многие годы повторяют по телевизору.

Не знаю, делала ли Даша вид, что она не такая, но на какой-нибудь особо пошлой шутке её рука прикрывала рот, а голова немного опускалась. Вот в тот момент она мне нравилась.

Зрители долго аплодировали, я повторял за ними. Кто-то с первых рядов бросился на выход. Странно, ведь было лето и гардероб не работал. Культурные они все, ага. Из всего огромного зала на улице закурило не больше десяти человек. Даша стояла рядом со мной и кажется не дышала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как тебе? — спросил я уже не так раздражённо.

— Мне очень понравилось! Я на комедии в последний раз была пять лет назад. Ещё с родителями. Обязательно схожу ещё раз в другом театре.

— На этот же спектакль? — Я улыбнулся её детской радости, потому что в тот момент Даша была похожа на Марту.

— Да. Знаю, кому из друзей такое бы понравилось.

Она была искренняя. Я увидел ряд ровных, почти искусственных зубов. В ушах у неё сверкнули гвоздики, и я решил когда-нибудь подарить такие же Марте.

И всё-таки такая чистота цепляет. Я докурил, недалеко отошёл и выкинул бычок в мусорку. Прокуренный воздух рассеивался и Даше легче дышалось. Она смело шагнула ко мне. Мы поцеловались.

Внезапно, а во мне не было ни капли алкоголя. Она сама обхватила руками мою шею. Я в ответ приобнял её за талию.

— Спасибо за вечер. — Она смотрела прямо мне в глаза.

— Я заказал столик тут недалеко.

— Я не рассчитывала на продолжение. Ничего же? — Это показалось мне странным, но из-за поцелуя тогда я не заострил на этом внимание.

Я кивнул. Не то чтобы между нами что-то было, но как только она отстранилась, я притянул её к себе и продолжил целовать.

Это было моей ошибкой. Я поддался чарам, едва не влюбился. Почему-то надеялся, что всё пойдёт не так. Поцелуй слишком рано. Я хотел, чтобы мы сблизились, но не так.

Обдумав её внезапную перемену в отношении ко мне, я нашёл только одно объяснение. Это был обыкновенный женский трюк. Даша хотела отомстить Марату за то, что он спит с другой.

Ночью я уже думал о ней иначе. Вернулся в комнату. Марат и Марта смотрели сериал. Она обнимала его, лёжа на кровати.

Глава 15

Закончилась сессия. Вроде я завалил один предмет, сходил на пересдачу. Хотел ненадолго уехать к маме летом, но быстро передумал. За два месяца так её и не увидел. Она предлагала съездить вместе на море. Я врал ей о работе по специальности, которую мне предложил преподаватель.

Они уже были в отеле. Я бежал под ливнем с грозой. Думал, что незачем переживать о погоде. Техника позволяла. Профессиональный микрофон, свет, вторая камера — всё бэушное, но работает хорошо. Мы с Мартой скидывались. Теперь можно было снимать даже в помещениях без окон или на природе. Не бояться шумов или зерна на видео.

Были и минусы. Я тащил огромный рюкзак. В некоторых местах торчали штативы. Если бы я пришёл вместе с Маратом и Мартой, кто-то из работников отеля точно бы заподозрил нас в съёмках порнографии. Это незаконно, и я уже давно думаю, как нам в случае чего отмазаться.

Одна пара предлагала совместные съёмки в Дании. Они переехали туда десять лет назад именно для заработка на порно. Оказывается, там было много агентств, но сейчас они все в убытке из-за таких как мы. Марта как-то об этом тоже говорила, будто многим людям надоели вылизанные актрисы и актёры с ненастоящими эмоциями. Я так не думал. Успех их пары был именно в невероятной внешности, выдающихся физических данных.

Та пара говорила, что если выехать хотя бы раз в страну, где съёмка и распространение порнографии легальны, то в случае ареста нас не смогут судить. Вообще на тот момент ещё не было ни одного случая, когда бы обычную пару из России посадили за это. Все наши криптокошельки, все почты оформлены на Марту. На крупных сайтах для вывода денег при регистрации требовались данные паспорта и прописки. И всё тоже шло через неё.

В случае чего и посадить должны были только Марту.

В начале осени мысли о Марте поутихли. Наверно из-за отношений с Дашей. К концу лета мы встречались всё чаще. Мне было приятно быть с кем-то. Особых чувств к ней я не испытывал.

Но я не понимал, почему Марат чувствовал себя таким ущемлённым рядом с ней. Она не требовала подарков, могла заплатить за меня в ресторане, любила прогулки по паркам, а не пафосные места. Ей было всё равно на деньги. Конечно, иногда я думал, что она специально не показывает свою меркантильную натуру, чтобы не спугнуть меня. Ведь и у неё был какой-то план. Однако на моё раздражение её темами для разговоров она никак не реагировала.

Часто Даша перегибала с темами о феминизме. Говорила что-то вроде:

— Увидела сексизм в неожиданном месте. В Париже мы пошли на выставку конца девятнадцатого века. — Да, мир сходил с ума, а она могла улететь в Европу.

— Импрессионистов? — Я уже немного понимал её темы.

— Не совсем. Там были не пейзажи, если ты, конечно, об этом, а обнажённые женщины. И я заметила кое-что странное. Все художники одинаково рисуют грудь. Соски одни и те же, форма просто круглая. Я никогда не видела двух одинаковых форм в жизни, кроме сделанных, конечно. А там всё одно и тоже.

— Может была одна натурщица на всех?

— Не говори таких глупостей, — прозвучало как приказ. Даша легко могла высказать всё, что думает, как захочет. — Скорее всего они так приукрашивали свои картины.

Даша была помешена на феминизме. Училась всего на первом курсе вроде на художника, но уже решила, что будет писать диплом на тему использования женского тела в искусстве или о чём-то подобном. Мне это не было интересно, но я всегда делал вид, что внимательно слушаю.

Мы не занимались сексом. Хотя было ясно, что Даша не против или ей всё равно. Я никогда не переступал границу в наших поцелуях. Скорее всего, потому что мы всегда были на виду: кафе, парки, скучные выставки. В общагу её вести нельзя, а к ней идти слишком странно.

Конечно и Марат был одной из причин. Моя возможность надавить на него.

Марта уже сидела в шёлковом халате на кровати — пошлость и только. Марат судорожно тасовал колоду карт. Сюжет о том, что она проиграла в дурака. Разговоры с Дашей возвышали меня над всем этим. Как раз сейчас я опоздал из-за встречи с ней.

Пока я расставлял свет и камеры, Марат, скрестив руки, смотрел на Марту. Она успокаивающе ему улыбалась. Это показалось мне странным.

Когда я закончил, Марат недолго подержал руку Марты в своей. Такой нежности между ними никогда не было. Точно они разговаривали без слов, чтобы я ничего не понял.

Началась игра. Марта бросила ему в лице карты и легла между его ног. Член у него совсем не стоял. Было видно, как она удивилась. Проблема быстро решилась её языком. Потом она встала на четвереньки, и я уже особо не следил за процессом.

Сначала номер показался мне приличным. Обстановка в нём стоила больших денег, чем мы заплатили. Но если присмотреться, были видны и отклеивающиеся обои и грязные в углах окна. Я стоял в белых тапочках и на фоне тёмного пятна они казались ещё белее.

Вспомнил, я надел их, когда расставлял оборудование. Мне было неловко начинать и мысли путались из-за взаимодействий Марты с Маратом.

Она вдруг остановила его. Снова их руки переплелись. Как и что произошло, я не понял.

— Давай остановимся здесь? Снимем пока другое видео.

Марат кивнул. От моих слов ничего не зависело.

В ванной была толстая перегородка. Марта сразу придумала сценарий, когда увидела её на сайте.

Вот она слышит, как кто-то заходит в номер, прячется из-за мужского кашля. Марат в маске с ножом заходит в ванную. В отражении зеркала он видит Марту, но она пока этого не понимает.

Дальше он угрожает ей ножом. Она соблазняет его минетом, обезоруживает. Ей начинает нравиться и Марта идёт дальше. Сцена красивого секса в душе. А концовки мы записали две. В первой Марат обессиленный лежит на полу, а Марта убегает. Во второй она пытается уйти, но у него снова встаёт и он хватает её за волосы.

Первая должна была пойти на основной канал, а вторая на запрещёнку.

— Ты готова? — спросил он. Я как будто давно не слышал его голоса. Заботливый и медленный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Думаю да. — Марта кивнула.

На кровати лежала смазка. Видно, что тюбик полный. Вся ситуация меня насторожила.

— Что вы хотите сделать?

— Снимем первый в моей жизни анал. Это принесёт кучу просмотров и денег.

— А вы как-то подготовились?

Я спросил такое только, потому что Марта могла покалечиться. В порно мы видели, как это просто, но женщины в переписках рассказывали мне, что за этим стоит.

А потом по их лицам я понял, что это не для основного канала. Она опустила глаза, он напряжённо сглотнул. Им нужны были крики от боли. Но Марте явно страшно.

— Мы не будем это снимать.

Чтобы я не делал, на самом деле она не была для меня пустым местом.

— Это же просто анал. Все этим занимаются.

— Ты же со мной читала эти сообщения. Девушки страдали. Ты хочешь потом идти в больницу? — Она затихла. Я повернулся к Марату. — А ты если не думаешь о ней, то подумай о деньгах. Если что-то пойдёт не так, она ещё долго не сможет сниматься.

Он молчал. В его слегка сощуренных глазах читалось раздражение. Марат снял бы всё и без меня и моего согласия.

— Пошли поговорим. — Я ждал, пока он сдвинется. — Мы поговорим. — Марат глянул на неё. — Ты пожалеешь, если мы не поговорим.

Он надел спортивные штаны и вышел из номера. Вся его одежда была удобной. Марта потухла. То ли с облегчением выдохнула, то ли расстроилась, что съёмок больше не будет. Я хотел верить в первое.

Его мощные руки больше не пугали меня. Выступающий подбородок не нависал надо мной. Мне не составило никакого труда сказать ему:

— Я встречаюсь с Дашей. С твоей Дашей. И если с Мартой что-то случится, я обещаю тебе, что и с Дашей тоже. Я сделаю с ней всё тоже самое, что и ты с Мартой.

Красный ковёр во весь широкий коридор, а стены серые из широкой плитки. Я говорил тихо, но уверенно. Ударь меня сейчас Марат на этом полу никто и не заметит мою кровь. Это не отнимало смелости.

— Сегодня мы больше ничего не снимем. — Кротко сказал Марат. — Собирайся и уходи. Мы с Мартой будем на улице. Закрой номер и отдай мне ключ.

Он зашёл первый. Я ещё минуту стоял в коридоре, переводил дыхание. Она вышла в джинсах и его футболке, а всё равно светилась, как будто кинозвезду застали папарацци.

Глава 16

Помню тот день был таким светлым. Золотым, как её волосы из-за желтеющих клёнов. Мы с Мартой сидели у неё, вместе переписывались с парой. Женщина сорока лет, а парень может чуть старше меня. Марте они показались забавными. Она улыбалась всё время, что мы общались. Её мнение распространилось и на меня.

Женщина предложила нам снимать с лицами. Так больше просмотров, быстрее можно набрать популярность. Марта резко отказалась. Сказала, что у неё большие планы на будущее и она не хочет светиться. Тогда женщина дала второй совет.

Она рассказала о технике глубокого минета. У Марты так не получалось. Язык не пропускал в глотку член, блокировал сам непроизвольно. Её это беспокоило. Насмотревшись порно, она решила, что все так умеют. Я такого на тот момент за всю жизнь не испытывал.

Они разговорились. Марта рассказала, как гуглила на эту тему, смотрела обучающие видео, даже думала записаться на курсы или купить специальный замораживающий спрей. Женщина только смеялась в ответ. Оказалось, всё гораздо проще. Нужно было давить членом не по центру горла, а сбоку. Там корень языка слабее и, если другие способы не работают, то этот должен помочь.

Их переписку об этом я прочитал уже позже. Тогда вышел покурить и оставил их говорить на едине. Я не ревновал, не чувствовал себя глупцом, не думал, что Марат получит удовольствие, какое я никогда не получу.

Просто подобное меня уже не волновало. Такой заработок оставляет свой отпечаток.

А ещё у меня появились цели куда масштабнее.

— Сидевшая на последнем ряду девушка читала толстую книгу. Она держала её так, чтобы любой, кто случайно остановит на ней взгляд, смог увидеть, кого она читает. По ней нельзя было сказать, что читает она только для вида, хотя так оно и было. Уже полчаса от пары Марина нисколько не вникала в Ницше, просто бегала глазами по тексту и иногда наигранно лениво переворачивала страницы, когда решала, что кто-то может подумать, что она уже слишком долго сидит на одном месте.

Я читал Марте свой роман. Всё свободное время тратил на него. На монтаж теперь уходило не больше трёх часов в день. Много роликов оставалось прозапас.

— Уже лучше, но я вижу, что ты так и не прочитал лекции Замятина. — Она что-то чёркала на распечатанной странице. Взмахивала рукой с красной ручкой. — А ведь у него столько хороших советов.

— Одному совету я следую точно! У меня сильная фабула.

Теперь мы встречались чаще. Я писал ей с простыми предложениями не по работе. Вроде звал выпить чаю или поиграть в шахматы в коворкинге. Вот и сейчас мы занимались своими делами и ни о чём не беспокоились.

— Она у тебя сильная из-за меня. Если бы не эта история с порнухой, то фабула была бы слабая.

— Откуда ты знаешь?

— А о чём тебе ещё писать? Сам же говорил, что в жизни у тебя ничего не происходит.

Про Дашу она не знала. Я решил до последнего ей не рассказывать. Марта бы узнала о наших отношениях через мою книгу. Тогда бы она совсем по-другому на меня посмотрела. Сейчас Марта и поверить не может, что я могу быть с такой девушкой как Даша.

— Всё равно я же не опишу нашу историю слово в слово. Я много добавляю от себя.

— Вот именно. Прочитал бы Замятина. Он ведь так подробно там рассказывает о стиле Чехова. Я только после этих лекций узнала, что писатели могут быть импрессионистами.

Когда сталкивались их непохожие вселенные, я пугался. В них нет ничего схожего, а всё равно на какие-то темы Марта и Даша смогли бы поговорить. Было ли бы для меня там место?

— Я всё спросить хотел. Откуда ты столько знаешь? То есть я понимаю, что из книг, но как ты их нашла и зачем?

— Немного неловко об этом говорить. — Марта опустила глаза и едва заметно улыбнулась, как будто вспоминала, что-то очень далёкое и постыдное. Такой она была в наше единственное свидание. Я ничего так не хотел, как поцеловать её. — поступала в литературный институт имени Горького. Отлично сдала ЕГЭ, а вступительные завалила. Написала рассказ о женщинах для утешения. Во время войны их использовали как секс-рабынь для офицеров. Я коротко описала жизнь одной такой кореянки. Её продали родители, чтобы прокормить своих сыновей. Она прошла через все испытания, выжила, а когда вернулась к родителям, её мать сделала вид, что не знает её, чтобы не навлечь позор на семью.

— И эту работу с твоим талантом не приняли?

— Возможно я слишком живо описывала изнасилования или условия этих девушек. Я писала предложения типа: в тёмном трюме корабля запертые простым узором железных прутьев, облизанные едким запахом собственной мочи. Не знаю, я просто описала ужасы войны, которые видели гражданские женщины.

— В этом и была ошибка. Ты же могла написать что-то попроще и тебя бы взяли. К твоему таланту не готовы старики из комиссии.

— Я не могла писать о чём-то другом. Меня сильно волновало именно это. Тот рассказ был самой сильной моей работой и, если не взяли её, то я думала, что не возьмут ничего. Я ещё сдавала физику и знала, что в любом случае поступлю.

— Так глупо.

— Я вообще не самая умная девушка, если ты ещё не заметил.

Она сидела на кровати поджав ноги к груди. Опустила голову на колени и из-под лба смотрела на меня. Какое-то время мы молчали, но, когда я задал вопрос, Марта меня поняла.

— Зачем тебе всё это?

— Потому что я люблю его.

— Но зачем?

Она запрокинула голову и громко выдохнула. Мы тогда сблизились, но такого рассказа я не ожидал:

— Когда-то давно один парень спас меня от изнасилования. Он моя первая любовь. Какой-то парень схватил меня на улице. Было поздно и темно. Я возвращалась от подружки домой. Знаешь, я тогда была серой мышкой, и никто меня не замечал. — Глаза у неё стали стеклянными. — А этот мудак как-то заметил и потащил в кусты. Я кричала и слава Богу появился он. Он спас меня, и мы начали встречаться. Тогда я стала идеальной девушкой для своего спасителя. Научилась краситься, красиво одевалась, чтобы ему все завидовали. Готовила, устраивала пикники и классные свидания. Но не сложилось. Он уезжал за границу. Перед его отъездом я уговорила лишить меня девственности. Это было романтично.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И причём здесь Марат? — У неё покатилась слеза, а я спросил только об этом.

— Я стала слишком шикарной для обычного человека и вот нашла себе ровню. Другие парни боятся ко мне подойти или считают шлюхой. Даже тебе мне пришлось тогда написать первой. Даже дружить со мной всем тяжело.

— Что он пообещал тебе?

— Как только заработаем достаточно денег, будем снимать то, что хочу я. У меня есть странная идея. Хочу снять у Бунина “Чистый понедельник”. В рассказе много многоточий. Мне кажется, так Бунин хотел показать, что рассказчик не понимал возлюбленную, не воспринимал её серьёзно, не слушал и на самом деле не любил. Возможно, если бы тогда он понял девушку, то всё сложилось по-другому.

— Хочешь снять сцену секса?

— Да. Представляешь, он настолько плох в сексе, что она ушла в монастырь. — Марта искусственно рассмеялась. — А если бы в тот момент он во время секса думал о ней по-настоящему, она бы осталась с ним.

Поразительная девушка. Я понял Марту, только когда наша история закончилась, а тогда после таких мыслей мне хотелось прикоснуться к ней по-особенному. У пупка виднелось маленькое пятнышко витилиго. Пока я монтировал, то не замечал ни одного пятна. Но если она была рядом и часть её кожи оставалась оголённой, я искал их.

Глава 17

Даша хотела насладиться последними солнечными днями в Москве. Я часто отказывал ей, потому что встречался с Мартой. Она не обижалась, думала, что у меня, как и у неё насыщенная социальная жизнь. И правда раньше Даша каждый вечер проводила вне дома: ходила на выставки, в музеи, в кафе. И всё только с девушками. К парням она относилась с пренебрежением или опаской. Все девушки её круга были такими.

Рябая с той нашей первой встречи тоже к ним относилась, но постоянно в кого-то влюблялась. С той встречи прошёл год, а она успела после одногруппника заинтересоваться ещё тремя парнями, а потом начать с ним встречаться.

Сам одногруппник не был доволен таким положением. При его деньгах он мог найти себе кого-то получше, но девчонки на него не западали. Или западали, но всё не те. Наверное, всё дело в его чувстве юмора. От безысходности он стал встречаться с рябой.

Была чёткая параллель между ним и мной. Из-за обстоятельств мы не могли встречаться с теми, кто нам по-настоящему нравился. Он всё ещё был влюблён в Дашу. Для всех кроме рябой это было очевидно.

Я узнал обо всём этом неспециально. Обстоятельства вынудили.

В тот момент я был у Марты и не замечал, как телефон вибрирует от уведомлений. Мне было тепло и уютно с ней. Она экспериментировала с рецептами печенья. Хотела узнать какая начинка самая лучшая. Я в тот день съел не меньше килограмма сладостей. Хотя Марта и делала это для другого.

В комнате и на всём этаже пахло выпечкой. Я слышал, как по блокам ходят люди и восклицают о вкусном аромате. Вся эта забота была для меня, даже сама Марта так не думала.

Переполненный я решил лечь на кровать. Марта сидела на противоположном краю и всего моего корпуса не хватило бы, чтобы достать до неё даже макушкой. Но я как-то умудрился лечь к ней на колени. Я повернул голову. Она удивлённо, но без отвращения на меня смотрела.

Зазвонил телефон. Я вскочил.

— Привет, я у твоей общаги, — сказала Даша. — Давай выходи. Пройдёмся по парку. Погода сегодня чудесная.

Я сам хотел предложить Марте погулять, но не хотел переступать черту дозволенного. Хотя я уже её переступил.

— Да, привет. Сейчас спущусь.

Она что-то говорила, а я уже сбросил звонок.

— Одногруппники попросили помощи с проектом, — обратился я к Марте. — Это точно надолго. Все рецепты ты уже попробовала. Так что я пойду.

— Хорошо. — Она спокойно кивнула, и я быстро вышел.

В свою комнату я вбежал. Марат спит в обеденное время. На тумбочке в открытую стояла бутылка пива. Он не боялся внезапных комендантов или проверки охраны. Я мог бы анонимно на него настучать. Его бы не выгнали, но он, возможно, хотя бы задумался над своим поведением.

Если Марат спит, то на улицу точно не уже не соберётся. В холодильнике ещё есть алкоголь, Марта его накормит. Нужно было только увести Дашу подальше. Каким бы ублюдком не был Марат, я не хотел, чтобы он видел свою возлюбленную с другим.

Этот удар я оставил на потом.

Я оделся, взял рюкзак, который Даша мне подарила. Он аппаратуры мой старый порвался. Её забота была приятной, но в ответ я ничего не подарил. Даже не предполагал, что может ей понадобиться.

Солнце на улице показалось слишком ярким. Оно проникало сквозь уже голые деревья, ослепляя меня. Даша в тёмных очках этого не ощущала. Она улыбалась, ногами подбрасывала комки гниющих листьев.

— Может поедем в центр? Тебе здесь не скучно?

— Мне и здесь хорошо. Ты хочешь в какое-то конкретное место?

— Нет, просто думал тебе не нравятся такие простые парки.

— Дело же не в месте.

Чем ближе была зима, тем чаще она говорила что-то подобное. Я должен был радоваться этому. Наконец-то меня ждала не одинокая зима. Даша показывала, как я важен ей. Я ничему не верил. Скорее всего просто не хотел.

Я вызвал такси. Даша хотела именно гулять. Мы поехали в парк Горького. Мне навилось стоят там на стеклянном мосту, смотреть на реку и красивые дома. Особенно ночью, когда всё горело. Спуск с него вёл к простым жилым зданиям. Это была настоящая сторона Москвы. Видя её, я думал, что и сам могу стать частью обычного, но московского общества.

С Дашей я так обошёл пол Москвы. Даже побывал на Останкинской телебашне. Мы сходили туда в крутящийся ресторан.

На входе она замедлилась. Посмотрела вперёд. Заметила кого-то. У меня упало зрение, нужно было уже давно сходить к врачу. Моё здоровье в принципе оставляло желать лучшего в тот год.

— Я пойду поздороваюсь. Скоро вернусь. — Она неловко улыбнулась.

Лиц её знакомых я не разглядел. Помню, парень был в нелепо огромных кроссовках, девушка в широком пальто. Какие-то богатеи. Я задумался. Видимо вот это смущало Марата. То, что Даша не хочет знакомить его со своим кругом. Даша стеснялась его нищеты и непохожести на золотую молодёжь.

Хотелось его превзойти. Я пошёл к ним. Парень помахал мне рукой. Девушка начала смеяться. Это были одногруппник и рябая.

— Так вы встречаетесь? — спросила рябая.

— Да, — ответила Даша. Я стоял в замешательстве.

— А приходите сегодня вместе ко мне. Родители уехали типа в отпуск. Что скажешь, Лёш?

Как она запомнила моё имя? Я её за всю историю так и не запомнил. Одногруппник тоже этому удивился, хотя и попытался выдать свои взвинченные брови за воодушевление.

— Я за. Пойдём? — Я повернулся к Даше. Она натянула улыбку так, что стали выпирать верхние зубы. — Ну и отлично.

Рябая взяла за руку одногруппника, и парочка пошла на выход. Когда они уже не могли нас слышать я спросил:

— Ты не хотела, чтобы они знали о нас?

— Я просто испугалась.

— Но с Маратом тебе же было нормально.

— Дело не в этом. — Даша, не моргая, уставилась на меня. На межбровье у неё появились морщины. — Я переживала за тебя.

— А я тут причём?

— Если девушка начинает встречаться с соседом своего бывшего, что о ней будут думать? Что она шлюха. А парни будут принижать тебя, потому что ты выбрал шлюху. Думаешь, я не знаю, как вы мыслите?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я при тебе так когда-нибудь себя вёл? Почему ты думаешь, что я такой? Марат, может быть, и боялся порицания, но я не он.

— Просто я тебя почти не знаю. С той встречи в Третьяковке прошло больше полугода, но ты не хочешь мне раскрываться. Ты показался мне тогда хорошим парнем, но сейчас я ничего не понимаю, Лёш.

Не знаю почему я задумался над её словами. Чувство к Даше не было простым и понятным, как к Марте. После разговора я перестал её понимать. Не мог поверить, что Даша могла в меня по-настоящему влюбиться.

— Прости. — Я обнял её. На ухе чувствовалось тёплое дыхание. — Я постараюсь быть более открытым с тобой. Начнём с этой тусовки. Я напьюсь и расскажу тебе все свои постыдные секреты.

— Хорошо.

По её глазам было понятно, что это не тоже самое “хорошо”, которое она когда-то написала Марату.

Никогда я не был в доме богаче этого. Роскошный с кучей аквариумов, стеклянным балконом, джакузи. По дому ходил кот похожий на леопарда, бегала стая хаски. Было понятно, что разбогатели родители рябой недавно и тратили деньги на ерунду. Раньше их обозвали бы нуворишами.

Всё равно погреб для вина её отца точно стоил этих ругательств. Вообще мне нравился их дизайн с отсутствием вкуса. Это делало семью живой и искренней.

Дальше я ждал каких-то особых увеселений. Чего-то запретного, но не все только пили. Рябая сильно напилась и стала смущать одногруппника поцелуями. Как Марта доставала Марата на парах. Я вдруг чётко увидел, что дальше произойдёт и в момент, когда добродушный одногруппник поставил бокал с вином на стол и разбил его, мне удалось выхватить рябую и начать с ней танцевать.

— Это чтобы сблизиться с друзьями Даши. — Рябая широко открыла глаза, но прежде, чем она успела что-то ответить, я сменил её на какого-то парня.

Одногруппник выдохнул и ушёл. Рябая хотела пойти за ним. Я покачал головой и остановил её. Недолго подумав, сам двинулся за ним.

Он как раз спустился в погреб. Прохладно, белый приятный свет, влажный воздух. Я стал перебирать бутылки. Нашёл несколько года рождения моей матери. Одногруппник меня не видел, а я слышал, как он открывал бутылку.

— Ты в порядке? — спросил я из-за стены.

— Да тебе какая разница? Ты вообще не из наших. — Я молчал. Подумал, что лучше уйти. — Почему она с тобой? Ты же ещё хуже, чем Марат.

— Да, спасибо.

— Нет, извини. Я на самом деле не разбалованный мудак. Я просто не понимаю, чем я хуже. Я же смешной. Очень смешной. Все девчонки смеются. И я при бабле. Но, да, все девчонки в нашей компании тоже, но ведь у меня его больше. Отец всегда говорил, что деньги самое важное.

— И правда нувориши.

— А?

— Ничего. — Я обошёл стеллаж и сел рядом с ним. — Даше понравились мои стихи. Не знаю, что она нашла в Марате, но во мне именно стихи. Она бросила его как раз из-за денег. Он постоянно о них думал, а ей видимо нужно было что-то большее.

В тот момент я сам не понял, как дошёл до осознания.

— С современными женщинами сложно. Отец рассказывал о своей молодости по-другому. — Он ухмыльнулся. — А я хотел сдать тебя Марату. Ему очень нравилась Даша. Он бы убил тебя, если бы узнал о вас. Подумал, что вы взаимно уничтожитесь. Но ты друг. — Одногруппник выставил кулак. Я легонько ему ответил. — Друзья?

— Да. Как друг тебе говорю, если тебе не нравится твоя девушка, то лучше расстаться. Не мучай её и себя. Только не говори ей, что это я тебе подсказал.

— Конечно-конечно.

Мы поднялись наверх. Рябая плакала в алкогольном припадке. Одногруппник бросил к ней с расспросами, называя её солнышком. Даши нигде не было. Я выбежал во двор. Перед воротами бил фонтан. Когда мы входили, он не работал.

Под брызгами прятались слёзы Даши. Она смотрела в телефон. В панике я решил, что Даша как-то узнала про Марту. Всхлипы кроткие, но шаги мои было совсем не слышно.

— Что-то случилось?

— Ой, я тебя не заметила. — Даша отвернулась, чтобы не показать слёз. Когда-то мы говорили на тему женской слабости, и в споре она решила, что никогда не хочет показывать себя такой мужчинам. — Нет, всё нормально. Пожалуйста, иди веселись. Я просто жду такси.

— Я не могу, если ты плачешь. — Встав перед ней, я увидел хрупкую девушку. — Если что-то случилось, скажи. Я тебе во всём помогу.

— Никто мне не поможет. Мой папа чудовище. Как и все мужчины. — Она ударила по железным прутьям ворот. — Чтоб это всё. — Никогда ещё при мне Даша не была столь несдержанной.

— Бей тогда уж меня. — Я приложил её кулак к своей груди. — Что он сделал?

— Мне показали фотографии отца с девушкой моего возраста. Как они целуются в ресторане. Ему за шестьдесят, а он решил сойти с ума. Он ушёл от мамы два года назад после того, как она узнала о его измене. Я уже была взрослой и это не нанесло мне травму или что-то такое, но это ударило по ней. Отец сказал маме, что она просто стала некрасивой. При мне в их ссоре.

— Мне очень жаль.

— Я просто не знаю, как вам доверять. Почему вы смотрите только на внешность. — Она слегка ударила меня в плечо. — Мы же не только объекты. У нас есть душа и любовь к вам, а вы относитесь к нам как к трофеям. Думаете, нам не больно? А нам больно и сильно.

— Даш, я никогда к тебе так не относился. — Я обнял её. — Честно. Никогда.

— Я знаю.

И тут я представил себе новую жизнь. Как ухожу из порнухи, начинаю общаться с этими смешными богачами, дружу с одногруппником, может даже создаю с ним новую команду КВН. Как встречаюсь с отцом Даши и разбиваю ему лицо. Как начинаю встречаться с ней всерьёз.

А потом она отошла. Приехало такси, и я увидел под светами фар заплаканное, истёртое руками лицо Даши.

Я просто любил другую. И ради неё отказался от возможной жизни с нормальной девушкой, друзьями и спокойным будущим.

Глава 18

Обычно Марат никогда не смотрел, как я монтирую. В это время он пил, листал что-нибудь в телефоне. В тот день мы окончательно перестали быть друзьями. Да, это произошло гораздо раньше, но я и Марат осознали всё только тогда. Он хотел меня убить.

Дыхание у него было горячее и зловонное. Он пил каждый день.

— Ты хочешь научиться монтировать, чтобы не платить мне? — Я мог задать ему любой вопрос. Теперь моя сила гораздо большая чем его. — Камеры всё равно придётся передвигать, а у вас это не сильно получается.

После моей фразы запах больше не чувствовался. Марат стал дышать через нос и смотреть мне в лоб.

— Ты можешь наложить на меня маску, чтобы я стал уродливее? Кем-то вроде тебя или старика или толстяка.

— Зачем? — Его замечание о моей внешности меня не задело.

— Можешь или нет?

— Не получится. Только если ты будешь сниматься в специальном костюме, но пропорции тела останутся такими же. Будет выглядеть неправдоподобно.

Мы говорили совсем не так как раньше. У меня возникала ностальгия по тем временам. Я действительно думал, что мы можем стать лучшими друзьями. В моих планах был КВН. В команду вступил, но после начала нашей истории с порнухой всё закончилось. Я думал, что мы будем звать Марата на выступления, чтобы он изображал качка и все смеялись. Я помню, как переживал за него из-за его работы курьером.

А тогда мы ненавидели друг друга.

На стене висело вымытое Мартой зеркало. У него резная рама. Предыдущие жильцы точно его не покупали. Марат смотрел на себя. Голый натренированный торс, широкие круглые плечи. Я так и не узнал, каким спортом он занимался до переезда. Скорее всего плаванием. Уже и не узнаю.

— Значит, скоро ты будешь её трахать.

Хлопнула дверь. Я должен был завязать с ним драку тогда или пойти и переспать с Дашей. В том же зеркале на его месте бледная клякса смотрела сама на себя. Часто мне хотелось начать подтягиваться или ходить в зал, но времени не было. Я гнул спину над монтажом или наблюдал за их сексом.

Я понял, что Марат имел ввиду. Листая страницу сайта с заказами, он видел сколько людей просят видео с красивой девушкой, которой не нравится секс с уродом. Показать недовольство Марты было легко, даже без её глаз. Она хорошо играла губами, жестами, криками и плачем. Но Марат выглядел как персонаж мифов древней Греции. Однажды мы сняли и такой сюжет. Много просмотров ролик не собрал.

Он ничего не смог бы сделать с собой. Ушли бы месяцы если не годы, чтобы Марат лишился своей красоты. Как же ему хотелось денег. Марта говорила, что часто люди ставят себя на место актёров, представляют, как они трахаются. Никто не смог бы ассоциировать себя с ним.

Тут я задумался, что сам очень давно не смотрел порно. Раньше у меня было что-то вроде зависимости. В свой первый раз я долго не мог кончить. Мне было семнадцать. Те самые первые отношения. Она часто плакала после нашего секса, потому что он был совсем не тем, чего ей хотелось. Иногда я совсем ничего не чувствовал, пока находился в ней. Меня возбуждало не её тело, я его даже не помню, а сама мысль о начале секса. Всё быстро приходило, а потом мне это надоедало. Хотелось подрочить и всё.

Из-за этого мы расстались. Сам бы я не бросил её, это она не выдержала. Часто говорила, как отсутствие моего оргазма её унижает, что проблема в ней. Сколько бы я не объяснял: проблема в порно. Звучало не убедительно. Отчасти, потому что я сам в это не верил.

Я боялся заниматься сексом с другими девушками, боялся последствий. Каждый день думал, что она рассказала или скоро расскажет всем о моём дефекте. А если не она, то другая. Только в институте с теми девочками из коворкинга мне было всё равно. Казалось такой секс унизит их сильнее, чем россказни обо мне.

Всё было не таким как в порно. Вагина сдавливала мой член совсем не так, как моя рука. Девушки сверху двигались медленно, а когда я делал всё сам, то быстро уставал. Казалось, что мне не нужны отношения. Какой в них смысл, если я не получаю удовольствия.

Но я был уверен, что с Мартой я бы получил удовольствие.

До встречи с ней я никого никогда не любил.

А теперь я порно не смотрю. Из-за них не могу смотреть на голых людей. Как мне все противны. Всё ложь и обман. Мне так хотелось чувств, что я легко поддался Даше. Целовал её, хотя она мне совсем не нужна, также как и все остальные. Все пустые, я хотел только Марту. И хотя я не любил сентиментальности даже в стихах. Ту, которой принадлежало моё сердце. Самой лучшей девушке на свете.

Если бы он был тогда в её комнате, я бы всё равно сказал ей всё, что думаю. Но она сидела одна, читала книгу.

— Уходи от него сейчас же. Я встретился с той девушкой. Она всё подтвердила. Он с тобой только ради денег. Ты продаёшь себя ни за что. Он не любит тебя и никогда не будет с тобой по-настоящему.

Марта продолжила бегать глазами по страницам. Когда стало очевидно, что она ничего не читает, закрыла книгу и положила на тумбочку. В комнате чудовищно жарко, хотя окно открыто. Я продумал о ней целый день и только вечером пришёл. Ненадолго отключали отопление и вот батареи снова заработали. Длинные голые ноги, прикрытые только футболкой. Она не ожидала увидеть меня сегодня, не собиралась куда-либо выходить из комнаты.

Я сел на колени перед ней, взял бы за руку, если бы она позволила. У Марты тряслись губы, которые я хотел. Она сжала кулаки, слегка подтянула ноги к себе.

— Я тоже не люблю его. Помнишь наше знакомство? Я писала тебе и прогулялась с тобой от скуки. Так и сейчас я бы бросила его через месяц максимум два, только потому что он слишком красивый. Но он предложил мне дело, которое меня заинтересовало.

— Ты не такая. — Если бы у неё не дрожал голос, то я бы поверил. Она делала вид, что ей не больно. Мелькнула мысль, что Марта делает это ради меня. В глубине души не хочет ранить мои чувства.

— О я такая. Абсолютно такая. Я искусство люблю, люблю выдумывать, писать, снимать. А он может мне всё это дать. Меня не волнуют его чувства или деньги. Я просто хочу в этой жизни хоть что-то сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это порно. Ты голая выставляешь себя. — Я злился. Схватил руками край её кровати. Она оперлась рукой о стену и наклонилась назад. Я страшил Марту, но тогда до этого не было дела.

— Никто не знает, что это я. Моего лица нет и даже в полиции мне бы не смогли что-то предъявить. Я творю искусство. Обнажённая прекрасная девушка — это тоже искусство. Сейчас этого никто не понимает, но потом.

— Ты пытаешься убежать от реальности в какую-то фантазию. Я разрешаю тебе быть слабой и опереться на меня. Я буду поддерживать тебя, только уходи от него. Прекрати себя разрушать. Я готов быть рядом.

— Это только моё дело! — Она кинула в меня книгу, попала углом в ключицу. — Я буду делать, что хочу. Я хочу быть с ним и буду, даже если нужно притворяться. Я буду относиться к этому как к искусству.

Марта бегала глазами по комнате, как безумная хватала себя за голову.

— В глазах общества ты всегда будешь только голой задницей на мониторе. Никто не видит в этом искусства. Искусством не был даже тот текст, который ты мне прислала.

Мне хотелось отрезвить её, чтобы она взбесилась, дала мне пощёчину, а потом поняла, что делает.

— Да не был. Это просто игра.

Нет. Она не такая. Марта не игралась моими чувствами.

— Ты способна создавать искусство. Ты видишь мир иначе ты видишь в нём красоту. Ты сможешь заявить о себе иначе. Ты станешь великой писательницей. Ты невероятно талантлива.

После моих слов о её тексте, она мне не поверила. Её лицо скривилось надменной улыбкой. Нужно было срочно вывести её за пределы осознанного.

— Наши с Маратом дела и чувства тебя не касаются.

Я был готов разорвать её. Мы весили одинаково, но у меня всё кипело. Комок мышц во всём мне напрягся, и я прижал её к кровати со всей силы. Марта сопротивлялась по-настоящему. Теперь было понятно, что играет она на самом деле плохо. На запястьях прыгали тонкие косточки, виднеющиеся сквозь натянувшуюся кожу.

— Нет.

Последнее, что я увидел, прежде чем впиться в неё, — разъярённый взгляд. Я был готов изнасиловать её лишь бы Марта поняла, что совершает ошибку. От губ я сползал ниже к шее, ключицам, плечам. Она брыкалась и мои больные дёсны начали кровоточить, оставляя след на этом прекрасном теле.

Я водил щекой по её мягкой груди, через одежду прижимался членом к вагине, пальцы мои слабели, а Марта не сдавалась. Как же хотелось этого. Я сжал её запястья одной ладонью. Руки у меня были больше. У меня были мужские руки, а у неё всего лишь женские!

Она безуспешно пыталась откинуть меня ногами, но я слишком сильно упёрся в неё бёдрами. Свободной рукой я задрал её майку, начал ласкать соски пальцами и языком. Оттягивал губами, от чего Марта перевела взгляд вверх. У неё съехали трусы, я стянул с себя шорты и почувствовал членом её влагу. Она возбудилась. Мне нужен был от неё только один стон, чтобы начать секс.

Грудью Марта выпятилась вперёд, сжала ноги от чего я чуть было не кончил, а потом вырвала одну руку и скинула меня с кровати. Она была похожа на раненную волчицу. На плечах и груди у неё моя кровь, между ног своя. Я увидел её почти шипящую и разозлился. Нисколько Марта меня не хотела.

— Какая же ты шлюха.

Глава 19

В доме Даши я ожидал увидеть горничную или охранника, закрытые комнаты для прислуги, как в исторических фильмах про аристократов. Из всех своих друзей она явно была самой богатой. Оказалось, всё это время она жила одна в двухкомнатной квартире. Непонятно почему не звала меня, хотя мы уже давно могли бы побыть наедине.

Тут недалеко её институт, несколько театров, совсем рядом метро, но район кажется спокойным. У Даши небольшой беспорядок, а она за него не извинилась. Любая другая девушка смутилась бы, а ей всё равно. Квартира кажется слишком пустой для студентки. Я ожидал увидеть кучу картин на стенах, мольберт и краски. Везде только разбросана одежда и грязные кружки.

Ещё я думал, у неё будет куча книг. Она всегда так заумно рассуждала.

Прежде чем написать ей, напроситься на встречу, я смыл с себя Марту. Стоял под ледяным душем. Представлял, как она уже пишет заявление о попытке изнасилования или рассказывает Марату об этом. Потом понял, что она этого ни за что не сделает. Для неё это опасность большая, чем для меня.

Что она со мной сделала…

Даша сама предложила приехать к ней. Сама достала вина. Разлила по винным бокалам с толстыми стенками. Почему их вина такие кислые! Я вспомнил жёлтый туман. Тогда она была для меня просто азиаткой и девушкой Марата. А теперь мы сидели у неё на квартире, пили, разговаривали, но я её совсем не слушал. Даже поймал себя на этой мысли. Будет ли она спрашивать что-то после секса? Нет, Даша не из таких девушек. Я ей не нужен.

Разлетелись осколки и разбудили меня. Она уронила бокал специально, как тогда Марта бросила такой же, но тонкий в пруд. Никто не собирал стекло. Посмотрев под стол, я заметил, дырку у себя на носке. Моего настроя это не сбило, неуверенности не предало.

— Я уберу, ты не двигайся. Где у тебя тряпки?

Она молчала. Я оглянул кухню. На раковине ни губок, ни тряпок. Если бы не грязная посуда, комната бы казалась стерильно чистой. Я сел на корточки, начал собирать стекло. Даша остановила меня вложив мне в руку свою стопу. Наверное, ей хотелось, чтобы я поцеловал её, но я встал, сжал ногу и вместе со стулом притянул к себе. Даша весила не больше сорока килограммов.

На руках я принёс Дашу в спальню. Её длинные волосы раскинулись по всей кровати. Она такая маленькая и стройная изгибалась как ива. И это всё, что я помню. Виной тому был алкоголь.

Утром из-за дикой боли в голове, мне было всё равно, если я её разочаровал. Даша с кем-то громко болтала по телефону. Совсем обо мне не думала.

Я встал, шатаясь поплёлся. На полу стекло, в холодильнике пусто, я попытался спросить о таблетках, но Даша указала на телефон. Нет фильтра для воды, только кран. Я просто сел на стул и ждал, пока она освободится.

— Я закала круасанов с разными начинками и кофе. Скоро привезут.

— У тебя же кофемашина.

— Капсул нет. Всё никак не куплю.

— А вода и таблетки от головы есть?

— Из крана течёт чистая. Таблетки. — Она прикусила губу и достала из ящика аптечку. Настроение у неё было раздражающе хорошее. — Тут должны быть.

— Понятно. — Я стал искать чистую кружку. — У тебя есть стакан?

— Все в раковине. Встреть курьера, я в душ.

Ей было всё рвано на стекло на полу. Кружку я помыл, запил таблетку и ещё раз взглянул в холодильник. Даже яиц нет. Захотелось есть. Нужно было спросить, сколько ещё ждать доставку. Но казалось, Даша ничего дельного не скажет. Я стал собирать стекло, всё-таки мы ходили босиком.

Хотелось уехать в общагу.

Курьер отдал мне простые бумажные пакеты. Квартиру заполонил запах свежей выпечки. Даша сразу вышла из душа и глазами указала мне на него. Я пошёл, хотя не хотел этого.

Пришло осознание, что она всё время так себя вела. Даша не думает о других, не заботится о парне, с которым спит. Марта готовила для Марата, приносила завтрак ему в комнату и даже угощала меня. Уверен если бы он заболел, она бы не отходила от него и делала всё, чтобы ему стало лучше.

На столе всё красиво разложено. Даша, скорее всего, фотографировала еду. Было вкусно и тихо. Она почти не разговаривала, ждала чего-то от меня. Я просто уже хотел уйти. Я ничего не был ей должен.

Мы поцеловались на прощанье. Из-за её пристального взгляда я не мог открыть дверь.

— Так теперь мы вместе? — серьёзно спросила она. — У нас отношения?

— Посмотрим, — выдохнул я незаинтересованно, потому что не понял её. Мы и так были в отношениях и уже давно. Требование подтверждений злило.

— А, значит так? Тогда мы больше не увидимся. Прощай.

Раздался щелчок замка. Даша со злобой оттолкнула меня. Я не понимал к чему весь этот фарс. Очень устал и ссориться не было сил.

— Я не это имел ввиду. Я хочу видеться с тобой. И есть ты хочешь…

—…я хочу, чтобы ты хотел. Я тебе нужна?

— Да.

Тот день шёл обрывками. Вот я сижу в метро, а вот пустая комната в общаге, долгий бессмысленный монтаж, стухший суп в холодильнике. Написал сообщение Даше, попытался начать курсовую. Сессия уже через месяц.

Пришёл Марат. Понятно, что весь день он провёл с Мартой. У неё месячные, значит сексом они скорее всего не занимались. Они не говорили о съёмках на следующей неделе. Будь я в другом расположении духа, то насторожился бы.

Вечером я проверял почту. Куча предложений о сотрудничестве. Нам даже предлагали рекламу. Однажды мы согласились и на двух видео Марта была в белье какой-то девушки. Но денег с этого не получили.

Куча сообщений о лице Марты. Тогда я понял, как нам получить больше денег. Покажи мы её красоту и полные эмоции, просмотры взлетят. Во всём мире не было ещё одного такого невероятного лица. Тогда Марат получит свои деньги, я заработаю на книгу, Даша вернётся к нему или ещё куда-то они денутся, и история на этом закончится.

Но был и другой путь. Тот, который нужен был именно Марте.

На этот раз комната заперта. Я постучал. Глазков на дверях нет, она спросила “кто там” и я не ответил. Марта не открыла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я хочу тебе сказать…

— …говори через дверь. — Голос у неё был охрипшим.

— Пожалуйста, поговори со мной.

Она молчала, но шарканья за дверью не было слышно.

— Иди на лестницу. Я скоро выйду.

В том году снег всё не шёл. Как же было бы романтично, если бы на неё летели белые снежинки. Как в прошлом году. В воздухе только пепел и дым моих сигарет. Глаза у неё красные и опухшие. Она держит металлическую дверь. Взглядом не позволяет подойти к ней ближе.

— Говори.

— Я тебя люблю. — Я начал сразу с главного. — Уходи от него. Он пользуется тобой, а я не буду. Я буду заботиться и оберегать тебя. Я тебя люблю, Марта. Пожалуйста, будь со мной. Я защищу тебя. Смогу сделать то, что тебе нужно.

Дверь заскрипела. Марта не могла долго её держать. У неё напряглись плечи, выступила капля пота. В тот момент ей требовались большие усилия, чтобы выплеснуть это на меня:

— Я лучше умру, чем буду с таким ничтожеством как ты. Ты маленький, уродливый и тупой. Ты ни на что кроме изнасилования не способен. А стой, у тебя и это не получилось. Ты грязь из-под ногтей, конча в унитазе. Я на тебя никогда не посмотрю, как на мужчину. Ты мерзость и паразит и только.

Я благодарил Бога за то, что дверь навалилась на неё и захлопнулась. Если бы Марта не ушла, я бы её ударил. Теми словами она меня полоснула.

Позже я ударил в ответ.

Глава 20

У меня сильно убавилось работы. Я не блюрил её лицо, не обрезал кадры, если она на секунду мелькнула, не ломал голову, как сделать видео динамичнее или интереснее. Всё сильно упростилось.

В свободное время я читал книги о писательстве, о которых Марта говорила, и писал, пока не дошёл до настоящего момента нашей истории. Без событий я не знал, о чём писать. Это спокойствие раздражало больше всего.

Помню за месяц прочитал всего Лимонова. Это точно была какая-то стадия депрессии. Потом, чтобы прийти в себя, пытался читать Мураками. Лет в шестнадцать наткнулся на “Норвежский лес”, мне понравилось, но дальше тогда не пошёл. Снова открыл его перед Новым годом, пока ехал домой на электричке.

Меня поздравили Даша и мама, обе по телефону, предложили отметить вместе. Между ними двумя мне нужна была мама.

От книги постоянно отвлекали мысли. Сначала я злорадствовал, что Марта теперь снимается с лицом, что она в опасности. Аудитория у нас уже была большая и кто-то из знакомых мог бы её узнать. Я представлял, как над ней смеются люди, унижают, тыкают пальцем. В моей голове это должно было произойти почти сразу, потом кто-то бы её сдал в полицию.

Ничего не изменилось. Только Марта не разговаривала со мной и денег стало ещё больше. Я всё думал, если у меня скопилась большая сумма, то сколько уже у Марата. Будет ли до нас докапываться налоговая или что-то такое. Много гуглил на эту тему, но вроде тогда о таких случаях не писали. На всякий случай я зарегистрировался, как репетитор.

Я видел, как она боялась. Поточных лекций на втором курсе стало меньше, студентов, ходящих на них, тоже. Марта появлялась редко, но перед сессией хорошая посещаемость нужна была всем. Каждый раз, когда кто-то обращался к ней, она вздрагивала. Держала за руку Марата также, как он когда-то Дашу.

Сразу, как она вылила на меня жижу своих эмоций, я пошёл к нему и серьёзно расписал в чём выгода съёмки с её лицом. Он, конечно, и так это понимал, но считал, что Марта не согласится.

— Она отвергла тебя? — спросил Марат, пока мы её ждали. Он злорадствовал, хотя не мог знать о произошедшем. — Поэтому ты хочешь отомстить ей.

Марат сидел за столом, пил пиво. Банок уже давно было не меньше пяти штук в сутки. Казалось, он о чём-то постоянно задумывается. А потом доводит себя до опьянения и забывается. Когда мы говорили он находился между этими состояниями.

—Тебя это не касается.

— Рабочий разлад касается всех.

Общение с ней шло ему на пользу. Формулировал мысли он куда лучше, чем в наше знакомство.

— Она сама тебе скажет.

— Не скажет. Но я рад, что скоро эта история закончится.

— На квартиру в Москве не хватит. Сколько тебе ещё нужно денег?

— А вот это тебя не касается.

Хотелось добавить что-то про Дашу. Марат закинул руки за голову, потянул спину. Из разговора я ничего не понял, кроме того, что он на шаг впереди. Как будто у него есть великий план, а у меня нет. Как будто тупой качок умнее меня.

Он позвал её к нам. Она стояла перед дверью, будто боялась приблизиться ко мне. Марат не был идиотом и кажется начал понимать. Марта плакала у него на плече всю ночь, теперь прикрывая ужас и отвращение смотрела на меня. Мне стало понятно, что он начал притворяться хорошим, чтобы она от него не ушла. Их нежные прикосновения и забота ничего не значили.

— Я хочу начать снимать с лицом, — сказал Марат. — Сначала только с твоим, а потом и с моим.

— Но меня же могут посадить.

— Если ты боишься, что одногруппники узнают, то это маленькая вероятность, — вступил я.

— Я сказала, что меня могут посадить! — Она рявкнула на меня и внутри всё закипело.

— Никто тебя не посадит. Мы съездим в другую страну, поставим штамп и всё. Ты же сама об этом говорила. — Марат был осторожен и доброжелателен.

— Всё ради искусства, — добавил я не без ухмылки. — Ты же к этому вроде так относилась.

Каким же я был уродом.

Мы договорились уехать после сессии. Каникулы длинные, потом неважное начало семестра. Главное не попасть на пересдачу.

Мой загранпаспорт был дома в маленьком городе Тульской области. Там у родителей была квартира. Новый год мы отмечали в доме в деревне. Мама любила наряжать ёлку во дворе, у неё там просторная кухня. Отец мог весь день просидеть в бане. Меня всё устраивало, хотя дом наш совсем старый.

Мама встретила меня поцелуями, забрала мой портфель, усадила за стол, налила горячего чаю и накормила. Очень давно обо мне никто так не заботился. Скоро должны были прийти гости: две её сестры с детьми и одна из них с мужем. Мама всё ещё готовила.

Казалось, прошла вечность с нашей последней встречи. Я скучал по ней. Мама всегда была для меня примером идеальной женщины. Спокойная, добрая, держит всё в чистоте и порядке, вкусно и много готовит. Она никогда не ругала меня или отца, хотя часто было за что. И сейчас, наблюдая за тем, как она быстро и ловко управляется на кухне, я ей за всё благодарен.

Как после такого примера я мог влюбиться в кого-то вроде Даши. У неё всё-таки была домработница два раза в неделю, еду она заказывала. Когда я заговорил с ней об этом, она сказала:

— Если есть деньги, зачем тратить на это время?

Но ведь дело было совсем не в этом. Даша элементарно не могла пожарить яичницу, а никто не хочет ждать доставку или одеваться и идти в ресторан. Да и мне казалось, что она хвастается своими деньгами.

Вместе с родственниками я начал выпивать. Они расспрашивали о работе. Я уже придумал, что отвечать, быстро и чётко врал. Но потом одна из сестёр мамы задала неожиданный вопрос:

— А времени на свою девушку хватает?

Мама отвела глаза. Я никому не говорил про свои отношения. Почему же она тогда не смотрела на меня с интересом? Разве она не хотела узнать об этой стороне моей жизни?

— Хватает, — гордо ответил я.

— Встречаешься с кем-то с института? — спросила вторая тётя.

— Нет, она учится на художницу. — Я опьянел, но всё ещё был сдержан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И хорошо рисует?

— Да! — Я солгал, Даша никогда не показывала мне свои работы. — Но готовит она ещё лучше.

Мама перевела тему на что-то рабочее, а я сильнее напился. Было ли ей стыдно за меня? Я выходил на воздух и курил. Мама не видела этого, но могла почуять запах. Она не знала о сигаретах. Отец курил, но я старался не выходить вместе с ним.

Я смотрел на звёзды. За домом небольшая лавочка. Мне хотелось листать её фотографии, но недавно Марта всё удалила. Как же ей было стыдно. Я хотел увидеть её лицо, но на порносайт ни за что бы не зашёл. На ногах простые садовые ботинки, спину закрывает большая камуфляжная куртка отца. Из-за алкоголя холод не чувствовался. Мне только хотелось увидеть Марту.

Проблевавшись я пошёл в дом. Мама заметила, что мне плохо и уложила меня спать. Утром взял ключи, поехал в город на квартиру и забрал паспорт. На следующий день сел в электричку до Москвы. Ничего интересного со мной не происходило.

Марта никогда не говорила, почему она всё о себе удалила, но это и так было понятно. Она закрыла все странички, мне теперь ей никак не написать. Ни на один экзамен не явилась, пересдачи её тоже не волновали.

Даже мне скинули видео с ней. Это не был наш канал, а просто чьи-то перезаливы.

Её лицо. Качество видео хуже, чем на официальном канале, но это было её лицо.

Я думал, что буду рад. Сообщение пришло во время поточной лекции. Я отключал уведомления из бесед, но кто-то пометил его как важное и у всех в один момент завибрировали телефоны. Это была последняя лекция у моей группы.

На лице столько сожаления и страха я ещё ни у кого не видел. То же самое происходило у меня внутри. Во время пары поднялся шум. На крики преподавателя всем всё равно. Он разгневанный вышел из аудитории.

Я вскочил, побежал к ней. Она сидела наверху, не шевелилась. Ждала помощи, но я не успел.

Марат взял её на руки и быстро вынес.

С каждым днём Марта только бледнела. Ей нужно было срочно сменить обстановку. Я начал разговор о поездке первый.

Не напишу, куда мы отправились, но по закону там можно было снимать порно и стояла жаркая погода. Там Марта безмятежно смотрела на свободный океан.

Глава 21

— Я уеду ненадолго.

Мы с Дашей сидели в кафе на первом этаже торгового центра с панорамными окнами. Столик у окна. Сбоку от меня пальма, а на улице сугробы. Я пил горячий шоколад, заказал пирог с яблоками. Пахло корицей. Во всю стену книжный стеллаж. Даша только что села ко мне и, пока я говорил, снимала шерстяные перчатки.

А мне рядом с ней было холодно.

— Погода в феврале и марте будет ужасной.

— Вот и хочу немного передохнуть. Я как-то совсем устал с этой сессией.

— Я это вижу. — Она потянулась к моей руке, но её сбил официант. — Латте и круассан с вишней, пожалуйста. — Даша улыбнулась молодой девушке, и та ответила ей искреннее чем мне. — А куда именно поедешь?

— Ещё не решил.

— Но знаешь, что уже в среду улетишь, а это через четыре дня. Зачем врёшь?

— Думаешь, у меня не так много денег для спонтанности?

— Думаю, что ты не столь безрассуден. Боишься, что я полечу за тобой или что?

— Но и ты же собиралась куда-то на море после сессии. И я не допытывал тебя.

— Ты не хочешь поехать со мной? — Она не повысила голос ни на секунду. Ни раздражения, ни злости. — Я думала, ты изначально хотел поехать вместе.

— С чего ты взяла?

Тут она утихла. Принесли заказ. Даша занялась кофе и круассаном. Я нервничал, помню спина потела. Хотел снять свитер, но боялся застрять и выглядеть странно.

— Я тут вспомнила кое-что. Ты мне так и не рассказал, почему беспокоился за Марата. Он учувствует в незаконной деятельности, но мне не кажется, что вы такие уж друзья. Будь ты ему другом не стал бы встречаться со мной.

Как же рядом с ней холодно. Такая атмосфера вокруг, а от неё чувств, как от намёрзшего льда в морозильнике.

Марат дал мне понять, что скоро всё закончится. Он расстанется с Мартой и съёмки прекратятся. Но это не значит, что она будет со мной. Она будет в депрессии, будет страдать по нему, а потом по разрушенной жизни. В этот момент мне долго придётся быть с ней рядом. Поддерживать её. Да, после тех слов, я всё ещё любил Марту. И на что-то надеялся.

Поэтому мне нужна была Даша. Я боялся остаться ни с чем.

— Почему ты себя так ведёшь? — Она говорила тем же размеренным голосом.

— Я не хотел тебе говорить. Я снимаю его. Работаю на него оператором. Но эта поездка будет для нас последней…

Марат скупился на всё. Он настаивал на доме с одной спальней, на дешёвых билетах с двумя пересадками, на всего трёх днях поездки вместо двух недель, которых хотел я. В итоге он уступил, но не во всём.

Даша полетела за нами. Переплатила за прямой рейс, поселилась не слишком далеко от нас. Она обещала, что Марат её не увидит.

Какой же безжизненной она была в самолёте. Марта разбитая постоянно искала в Марате поддержки. Когда её рука падала, он ловил, когда накрапывали слёзы, он отвлекал Марту, когда ей хотелось кричать, Марат затыкал ей рот поцелуем. Меня же она обходила стороной, одаривая злобой. Только ненависть ко мне делала её живой.

Самолёт тогда попал в зону турбулентности, даже выпали кислородные маски. Марта боялась летать. В панике она не смогла надеть её. Я сидел позади и только видел, как с неё слетела резинка и разнесла сильно отросшие волосы. Она не стригла их специально для красивых сцен. Марат наматывал солнечные лучи на кулак, сильно натягивал, когда кончал.

Помню я совсем не испугался. Почему-то был уверен, что на этом история не закончится. Чувствовал себя главным героем, который ещё не всё успел. В моих планах спасти прекрасную даму, убить дракона, наказать ведьму.

Марат тогда помог е й надеть маску. Сначала надел на неё, хотя во всех правилась нужно сперва позаботиться о себе.

Она никогда не выходила из дома одна. Марат шёл с ней на море, на базар за продуктами, в кафе. Марта грубо отстраняла меня, и он поддерживал её. Теперь мы разговаривали только на съёмках. И то Марта не обращалась ко мне, всё шло через Марата. А ведь если бы не я, он бы обманул её и никуда бы они не поехали.

Всё свободное время я проводил с Дашей. Наши домики находились вдали от цивилизации. Вместе с ней мы ездили в большой город. Там она тащила меня по достопримечательностям. Мне это не было интересно, но с ней время впервые шло незаметно.

— О чём ты думаешь? — Спросила она. Я видимо завис на скульптуре какого-то божества в виде полуобнажённой женщины. — Думаешь, она красивая?

— Не всё сводится к женской красоте. — Даша подняла одну бровь. — Ты думаешь, что мужчины животные, но это не так. Я не всё время думаю о том, с кем бы переспать.

Я знал, что не стоит так говорить после её признания об отце. Просто она как будто специально выводила меня из себя.

— Именно поэтому ты стал таким холодным после нашего секса?

Люди вокруг не понимали русского. Даша раздражала меня разговорами о борьбе полов. Каждый разговор сводился к этому. К объективизации женщин, о том, что теперь брак нужен только мужчинам, об отношении государства к женщинам, как к инкубаторам, об одиночестве мужчин. А я тогда и правда был одинок. Мне нужна была настоящая девушка. Не самодостаточная Даша, которая этим постоянно тыкает, а живая заботящаяся обо мне девушка, которая просто помолчала бы вместе со мной.

Даша не затыкалась ни на мгновенье.

— Я не стал холодным. — Как же мне не хотелось разговаривать с ней.

— Что тебе от меня надо? Скажи сразу, что я не такая как тебе нужно и я уйду. Зачем держать меня рядом с собой?

Я молчал, она ушла вперёд. Какое-то время мне удалось постоять в тишине, но это не помогло, и я пошёл за ней.

Раньше она не закатывала истерик.

В её домике мы пили. Я взял в городе ужасно горький виски. Даша пила, как всегда, дорогое вино. После извинений и какого-то разговора начался секс. Минуты через две у меня упал. Даша села на край большой кровати, отвернулась. Её домик был больше нашего. Я спал на раскладном кресле для детей. Спал ли на нём ещё один такой несчастный парень вроде меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— На самом деле ты же меня не любишь?

— Не люблю. — Я бы не сказала этого, если бы она не спросила. Просто мне всё это надоело. — И ты меня не любишь. Ты же не можешь забыть Марата.

— С чего ты взял? Проблема в моём бывшем, а не в тебе?

— Скоро он заработает достаточно денег для тебя, и ты к нему вернёшься. Ты начала отношения со мной, чтобы отомстить ему. Вы оба спите с другими. Ты думаешь, что это справедливость.

Я так не думал, но хотелось хоть как-то от неё отмазаться.

— Он спит с множеством женщин, а я только с тобой. Мне нужно было бы переспать с таким же количеством, чтобы это было честно.

Я поздно осознал, что это был сарказм.

— Марат спит только с одной. Он использует девушку ради тебя. Дура!

— Что? — Она быстро обошла кровать и села рядом. Впервые я мог услышать её шаги, даже на цокающих шпильках она всегда ходила бесшумно. — Он не спит с обычными порноактрисами или проститутками?

— С чего бы? Почему ты так подумала? Я тебе такого не говорил.

— То есть всё время он спал только с одной?

— Да, с Мартой. — Даше это имя ничего не говорило, но я пожалел, что раскрыл её. — Он мог выбрать любую.

— Отведи меня к ней.

Смотреть на их драку не было желания. Ревность, женские разборки за другого мужика меня не интересовали, поэтому я молчал.

— Ты глухой? Отведи меня к ней! — Пропала вся её элегантность. Она сжала кулак без изящества, как девушки не делают. — Нужно остановить её. Эта Марта она в опасности.

— О чём ты? Она любит его.

— Марат так убьёт её. Мы должны её спасти.

— Я пробовал.

Даша сжала губы. Она поняла мои чувства к ней. Слишком была проницательной. Я думал, она разозлится, но Даша продолжила:

— Я ей обо всём расскажу, покажу переписку. Мы должны что-нибудь сделать.

У меня был план, и Даша в него не входила. Осталось подождать всего неделю. Съёмки закончатся, он бросит Марту. Всего неделю. Но эта сука хотела стать спасителем вместо меня.

— Я всё испробовал! Я делал ужасные вещи ради неё, но она отказалась от меня. Я пытался спасти, но я ей не нужен. И ты ничего не сможешь, потому что она любит его. И всегда будет любить его.

Впервые у неё дрожали губы. Из опущенных глаз выкатывались слезинки. Вдруг я осознал, что Даша меня любила. Мне было жаль, но я не мог ей ответить. Её дыхание разносилось всхлипами. Она какое-то время просто смотрела на пол.

— Даш, извини меня. Я пойду к себе.

— Отведи меня к ней. Если не смог ты, то получится у меня. Я уверенна.

Почему она не сдалась? Я признался ей во всём, а она хотела помочь сопернице.

— Завтра я устрою вам встречу. Приведу её к тебе, хорошо?

Глава 22

На краю стеклянного столика стояла полупустая бутылка шампанского. Недалеко на полу валялась пробка. Сначала я не заметил, что пол липкий. Никто этого шампанского не пил. Марта лежала на пастели голой грудью вверх, рука Марата закрывала её пупок. Мои камеры на месте.

Я всегда думал, что они не занимаются сексом просто так. Зачем, если он её не любит. До сих пор я не знаю, что произошло с ними тогда, что нашло на него. Только могу предположить, что Марта хотела всё закончить, а Марат опять притворился любящим парнем.

Но зачем, если им оставалось всего неделя.

Наш домик в пятнадцати минутах от моря и в десяти от ближайшего строения. Вокруг только деревья и тропинки. Мы в Богом забытом месте, никто не узнает, если я его сейчас убью. Можно перерезать горло, он не проснётся, она станет свободной и когда-нибудь поймёт, что именно я её спас.

Конечно, пьяные мысли терзали меня, но я не поддался. Сел на своё кресло. Перед глазами наша маленькая кухня с одной электрической конфоркой, чайником и чашей для столовых приборов. В доме темно даже днём из-за густых растений вокруг.

Какое-то время я просто смотрел на деревянный потолок. Более ветхий, чем в доме моих родителей. И правда умри здесь кто-то и его труп никогда не найдут.

Утром я видел, как она проснулась. Марта недолго полежала с открытыми глазами, легонько убрала его руку со своей талии, не одевшись пошла на кухню. Пока мы жили там, каждое утро я видел её голой. Её узкую спину с виднеющимися лопатками, тонкую талию с торчащими рёбрами, полные длинные ноги. Она ступала босыми ногами, как кошка лишь бы никого не разбудить.

Она не знала, что я смотрю. Расчёсывала длинные волосы, заваривала душистый чай, шевелила губами, разговаривая сама с собой. Это не было похоже на безумие, скорее ей просто также как и мне было одиноко. Марта не догадывалась, что я был самым большим поклонником её утренних представлений.

И каждое утро я не хотел видеть голым его. Его здоровую шею, крепкие руки с синими венами, полные длинные ноги. Обычно он вставал на два часа позже неё. Марат очень долго спал. К тому времени она уже возвращалась с йоги у берега океана и ждала его. Он подходил сзади, целовал её в щёку так небрежно, как я бы никогда не поцеловал.

В это мгновенье, пока она пила чай, я хотел поговорить с ней, как раньше. О книгах, о кино. Я хотел, чтобы она прочитала мой текст и разнесла его. Просто посидеть вместе с ней хотя бы раз и больше ничего.

Марта в куче вещей в углу нашла спортивный костюм, оделась, взяла ковриг для йоги и вышла. Ключи с собой не брала, дверь не запирала. Телефоны у нас здесь были почти бесполезны. В случае чего я до неё не дозвонюсь.

Я сильно испугался, что именно сегодня с ней что-то случится, незаметно вышел и пошёл на пляж. Я её не видел. Марта была уже далеко. Местами, чтобы пройти, мне приходилось руками придерживать ветки. Как ей это удавалось, пока она ещё и несла с собой коврик…

Скоро на земле начали появляться вкрапления песка. Это мы и многие люди до нас приносили его сюда с пляжа. Хотя казалось, что мы первые обитатели древних домиков за последние пять столетий.

Место невероятно чистое. Когда я его увидел в первый раз, то вспомнил порноролик с одной очень известной парой. Они на переполненном мусором пляже занимались сексом. Это была какая-то реклама экологической компании или вроде того.

Свет показался резким. Я хотел просто убедиться, что Марта дошла и с ней всё хорошо, но она неподвижная смотрела на фигуру перед ней. Красивое летнее платье из льна, которое Марта никогда не наденет.

Ветер разносил их противоположные волосы. Я побежал к ним. Даша сразу заметила меня и пошла вперёд к ней. Марта застыла.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул я издалека.

— Я хочу поговорить о Марате. Она должна знать. — И Даша кричала.

— Она не хочет этого знать!

Я оббежал Марту подошёл к Даше вплотную, думал, она сразу отступит и послушается, но она толкнула меня в грудь. От неожиданности я упал на песок. Марта растерянно смотрела вниз, как будто искала помощи.

— Мне очень жаль. — Даша протянула ей телефон. — Вот что он мне писал. Тебе нужно уходить от него.

— Я тебя не знаю. — Марта пятилась назад.

— Он писал, что хочет заработать денег для нашего будущего. — Даша за ней не шла.

— Может он говорил тебе это раньше, но сейчас Марат любит меня. Это он говорит сейчас. Мы с ним встречаемся уже больше года.

— Вот что он написал мне месяц назад ночью. Я заскринила, а утром он удалил. Он писал так почти каждый месяц через полгода, как мы расстались.

Марта остановилась. Даша глубоко вдохнула. Через десять секунд Марта листала фотографии в телефоне. У неё шли слёзы, глаза скакали по строчкам, губы беззвучно проговаривали сообщения. Солнце в этот момент совсем не грело. С океана дуло холодом.

— И ты поехала за нами, чтобы показать это? — Она не смотрела на Дашу.

— Нет. — Даша сглотнула. В этот момент я уже подошёл к ним, но меня они не замечали. — Я встречалась с Лёшей. — Она бы и хотела, чтобы это звучало не так язвительно печально для Марты, но я был слишком жалок в их глазах. — Я поехала за ним, потому что любила.

Тут Марта опустила глаза к Даше. Она была гораздо выше неё. Взгляд надменный, ресницы пронзали её как стрелы. Уголки губ Марты чуть ли не завитками скрючились в усмешке.

— Я знаю, что он любит тебя. — Даша держалась достойно, хотя я видел, насколько ей тяжело перед превосходством красоты Марты. — Это не важно. Важно, что тебе нужно уходить от Марата.

— А знаешь ли ты, что он пытался меня изнасиловать? Что Лёша любит меня настолько, что не может совладать с собой? Что хочет меня так сильно, что снимает нас с Маратом в порно? Что описывает меня в своих книгах как идеал женщины? Знаешь, что он писал о тебе? Что ты просто богатая, самодовольная стерва, а я настоящая женщина. И спал он с тобой только от того, что не может спать со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она неприятно щурила глаза, выставляла вперёд подбородок, крутила головой на каждой фразе. Мне стало тошно от её самодовольства. Щека Даши на секунду блеснула, а затем песок под ней стал темнее.

— Ты уйдёшь от него?

— От Лёши? Я с ним никогда и не была. Твой объедок мне не нужен.

В том, как она неловко собрала руки на груди отражалось безумство. Марта наклонила голову в бок, лишь на секунду перевела взгляд на меня. Даша отвернулась.

— За что ты любишь его? — спросила Марта и увела нижнюю челюсть в бок.

— У него красивые стихи.

Марта посмотрела на неё с подозрением. Было ясно, что они обе знают что-то обо мне, чего я сам не знаю. Мои стихи. Я их привлёк стихами, но тысячи мужчин пишут гораздо лучше. Что же это означало?

— Но его недостатки ими не перекрыть.

— Я знаю. — Её брови прижались друг к другу.— Ты уйдёшь от него?

— Не твоё дело.

— Марта, ты не должна так поступать с собой.

— Да какая тебе разница? Я могу делать с собой всё что захочу.

— Никто из нас не заслужил такого отношения от мужчин.

— Что? — Марта еле вдыхала воздух. Она вдруг закряхтела, как будто её сейчас стошнит. — Ты ничего не знаешь. — Недавно высохшие слёзы вновь начали скатываться на нагревающийся песок. Я попытался встать, но увяз в нём.

— Уходи от него.

— Я? Мне? Уйти? — С неё сбилась спесь. — Мне некуда идти. У меня ничего не осталось. Я не знаю кто я теперь. Я отчислилась из вуза и моё лицо и тело в интернете навсегда. Что мне теперь делать?

— Я помогу тебе. Мой домик в десяти минутах. Возьми паспорт и уходи. Я клянусь, что мы всё исправим.

Марта упала на колени и расплакалась. Даша села к ней и обняла её. Жёг ли песок их ноги?

— Марта, прости меня. Я хочу всё исправить и помочь тебе.

Когда-то она меня не послушала. Ей она доверилась.

Девушки недолго глядели друг другу в глаза. Даша погладила её волосы и что-то ей шепнула. Марта кивнула, встала и побежала обратно к тропинке.

— Спасибо, — выдавил я, хотя на самом деле благодарности не испытывал. Чувства были мне непонятными.

Я помог ей подняться. Даша приняла мою руку со всем изяществом, а потом с силой её не отпустила. Мы стояли друг напротив друга. Солнце било мне прямо в глаза и от этого я не понял, как она меня поцеловала.

Глава 23

Слышалось шуршание песка. Кто-то к нам быстро шёл, но поцелуй Даши был настолько ласковым и страстным, что я не сразу посмотрел в сторону. В тот момент её женские руки обладали силой, к которой мои мужские никогда не приблизятся. Она оттолкнула меня и перехватила кулак Марата.

— Беги! — Она крикнула так, как будто он может меня убить из-за неё. Я бы никогда так о нём не подумал, но эти горящие страхом глаза меня переубедили. Даша знала его гораздо лучше.

Марат, разбитый её прикосновением, остановился. Я видел, как Даша едва дотянулась ладонями до его лица. Обернулся, а он уже на коленях прижимался к плоскому животу, сжимал длинные волосы, как клочок одеяла.

Я бежал, а в голове были только мысли о Марте. Он точно её встретил по пути. Что она ему сказала? В порядке ли она?

В домике Марта плакала и искала паспорт. Насколько это возможно, она была в порядке. Мы взяли с собой всего по чуть-чуть, чтобы не переплачивать за багаж, но со временем вещи переставлялись.

— Он тебя не тронул?

— Отвали от меня! — Марта ногтями поцарапала мою руку. Я отошёл, но совсем уйти не мог.

— Я хочу помочь.

— Он убьёт тебя. — На несколько секунд она остановилась. От закопанных в одежде рук пошла волна дрожи. Она правда переживала за меня. — Марат всё понял, когда посмотрел на меня. Он знает, что я знаю. Уходи!

— Он не отпустит тебя. Это тебе нужно уходить.

— Я не могу найти паспорт. Он спрятал его.

Домик не больше любой подмосковной однушки. Я случайно разбил одну из камер, когда вытряхивал свой рюкзак. Моя первая камера, подарок родителей. Вместе с треском я тогда навсегда отказался от съёмок чего-либо. Марта ахнула от звука, но её переживания не стоили никакой техники.

Мы не успели. Он вошёл спокойный. Подул ветер и по крыше затанцевали длинные листья пальм. Я чётко помню этот звук. Марта, сидя на полу, в ужасе смотрела на его огромную фигуру.

— Что ты ищешь? — спросил он голосом отрешённым, потому что знал ответ.

— Мы уходим. — Марта бы ни за что сейчас не заговорила. — Отдай её паспорт и мы просто уйдём. Эта история закончится.

Ему нужно было сделать всего два шага, чтобы ударить меня. В голове всё неслись мысли о трупе, который здесь никогда не найдут. Мне не вызвать полицию или скорую. Можно ли надеяться, что Даша сейчас этим занята? Нет, ведь я разбил ей сердце любовью к другой девушке. Мы обречены.

Нет, я был обречён из-за неё. Нет, ради неё.

— Марта останется со мной.

— Даша к тебе не вернётся. Ей не нужны деньги и никогда не были нужны. Ты можешь отпустить Марту.

— Плевать. Если она не останется, то я сдам её. Все деньги проходили через неё, её лицо на видео. — Он сделал шаг к ней. — Марта, тебя посадят.

Она смотрела на пол как на край бездны, куда хочет упасть. Такая же бездна в её глазах, куда я давно упал и выбраться не смог.

— Поэтому ты останешься со мной и будешь отдавать мне все деньги, пока мне не хватит.

У неё не шли слёзы. Я думал, что буду слышать их падение, как тропический дождь, которого мы не застали в той поездке. А я ничего так не хотел как дождя.

— Марта больше не будет сниматься.

— Тогда она конченная. Не девушка, а конченная тварь. Шлюха. Просто шлюха.

— До тебя она спала только с одним парнем, один раз в жизни. Вы дали ей это клеймо из-за её красоты. Марта никогда не была шлюхой. И всё, что она делала, было из-за напрасной любви. К конченному человеку.

— Тяжело любить шлюху, да?

Шаг и удар. Марат не пошатнулся. Я отлетел в стену — весь дом наклонился. Марта кричала. Умоляла его отдать паспорт. Он взял её за запястье и потащил в спальню, бросил на кровать, как будто она ничего не весила. Подпёр дверь стулом.

— А ты убирайся, пока я тебя не убил.

Из маленького холодильника он вытащил открытую бутылку вина, выпил и пролил на себя одинаковое количество жидкости. Я дополз до двери в спальню и отодвинул стул.

— Марта! — Больше я ничего не смог сказать.

Марат тут же перегородил выход, но Марта забежала в ванную. Окно было маленькое, а её бёдра слишком широкими. Я представил, как она застрянет и останется с ним навсегда. Марат широким рывком вырвал дверь. Он бы мог весь дом разнести в щепки, если бы я его не остановил.

По его голой спине полилась кровь. Я вонзил в него кухонный нож. Он не вошёл глубоко. Сил у меня почти не было. Но это его замедлило.

Чётко помню его лицо, когда он обернулся. Марат не кричал. Его перекаченное тело не дало бы вывернуться так, чтобы достать нож. Он безумно еле заметно улыбался. Потом ударил меня в нос. Я упал.

Голова гудела. При попытке встать я падал от головокружения. Марата и Марты уже не было в домике. Она не знала, где живёт Даша, но та могла её ждать только на пляже. Я, шатаясь, вышел. Перед глазами только зелёные пятна. Тропинка засветилась не сразу. Скоро я начал различать красные пятна на земле.

Солнце ударило по мне с силой Марата. Он дал пощёчину Даше и пошёл к Марте. Она бежала к океану. Больше некуда деться. Думала ли Марта тогда, что лучше утонуть, чем остаться с ним?

Лежащая на песке Даша. Ждала ли она моей помощи или хотела, чтобы я спас Марту? Я задавал себе столько вопросов после конца этой истории. Прошёл всего год, как я собрал всё в голове. Я анализировал их поступки, писал о них, но так и не смог никого понять.

Я пробежал мимо. Песок с моих ног наверняка попал ей в глаза. Когда я вытаскивал нож, он кричал. Снова и снова, только когда нож выходил из его спины. Кровь всплесками рисовала на моём лице.

— Хватит, — сказал Марат, повернулся и выхватил у меня нож и бросил его в океан.

Вот насколько я был слабее. Он уходил обратно в джунгли. Медленно, но Марат шёл. После дюжины ударов, он всё ещё был жив.

Я побежал к Марте. Она лежала на мокром песке. Мне казалось, она чувствует, как океан волнами по чуть-чуть уносит её. С каждым толчком песок всё больше обволакивал обессиленное тело. Вот-вот она исчезнет, растворится в нём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кровь стекала с меня и смешивалась с солёной водой. Я плакал, целовал почти безжизненную руку, пустое лицо. Большая волна накрыла Марту, и она закашлялась. Я попытался поднять её, но руки от боли больше меня не слушались.

Марта была жива, хотя совсем этого не хотела.

Глава 24

Металлический привкус не смыла солёная вода. Я упал в океан. Чёткий, безоблачный полдень. Даша закрыла собой солнце. Марта очнулась и помогла ей донести меня до домика.

На кровати остались пятна крови. Даша замотала в одну из своих дорогих футболок лёд и приложила к моему лицу. Она держала руку так, чтобы не касаться меня, а я думал о том, что нужно будет оплатить ей химчистку.

Больше я думал о Марте. Она сидела на кухне, смотрела в окно. Наверное, боялась, что Марат может найти нас. Я тоже этого боялся. Подаст ли он на меня заявление, пойдёт ли в больницу и расскажет обо всём, встанет ли Марта на его сторону из-за своих чувств? Я слышал кучу историй о том, как девушки защищали своих парней, даже когда те били их.

— Я съезжу в город, — начала Даша. — Куплю антисептик, пластыри или что-то такое. — Тебе что-то нужно? — Она обратилась к Марте. Та медленно обернулась, и я увидел потерянное лицо.

— Нет. — Её едва можно было услышать.

— Можешь взять любую одежду.

Может Даша и хотела как-то утешить Марту, но не смогла. Она взяла маленькую сумку, надела кроссовки и вышла. Мы остались вдвоём. От осознания нашей близости голова перестала кружиться. Почему-то то, что в доме только мы, придало мне сил.

Но заговорить я не мог. Знал, что нужно. Что ей это очень нужно. Её волосы и одежда мокрые все в песке, губы синие, как будто она весь день провела в холодной воде. Признайся я ей опять в своей любви, она мне ничего не ответит. А я хотел ответа, хотел быть с ней рядом, хотел, чтобы с Мартой больше не произошло ничего плохого.

— Я пойду и отберу у него твой паспорт.

— Это сейчас не важно. — Она говорила как призрак.

— А что тогда важно? Что мне сделать для тебя?

Я не знаю, как описать то, что чувствовал к ней. Даже слипшиеся грязные волосы, заплаканное лицо не портили её. На коленке я заметил ещё одно пятно витилиго. Со временем вся её кожа покроется этими узорами, а мне будет всё равно, потому что Марта останется такой же красивой для меня.

— Марта, я сделаю всё. Я так люблю тебя. — Несмотря на головокружение я подошёл к ней, сел на пол, упёрся лбом об её прекрасные колени. Она не пнула меня, не отошла в ужасе, и я был этому рад. — Скажешь и я убью его. Убью, чтобы он больше ничего тебе не сделал. Я всё удалю. Ничего не останется. Я всю жизнь положу на то, чтобы ты была счастлива. Мне нужна твоя улыбка. Я больше ничего не хочу. Если я могу, то, пожалуйста, скажи.

Она долго молчала, а потом прошуршала:

— Я хочу обо всём забыть.

— Мы забудем. Все забудут. Каждый день появляются тысячи видео. Ты сможешь быть кем угодно. Я буду помогать тебе всегда. Клянусь всем.

— Всё получится?

— Я в это верю. Так и будет. Я всё сделаю. Доверься мне.

— Хорошо, Лёш.

Я обнял её, хотя в глазах немного двоилось и стоять было тяжело, но тогда ей нужна была опора.

— Меня преследует жёлтый туман. Всю мою жизнь жёлтый туман.

Я не понял её слов. Она дрожала.

— Жёлтый туман. — У неё застучали зубы. — Оскар Уайльд. Туман как жёлтый шарф висит. Гладь Темзы плещется едва.

— Ты горишь. — Я шептал. — Тебе нужно в постель.

— Я хочу принять душ.

Марта посмотрела на свои руки. Мы только сейчас заметили, что и они в крови. Я прижался к стене, она тяжело дошла до душа. Было понятно, что не закрыла дверь на замок. Наверно, чтобы я смог помочь ей в случае чего.

Пока она мылась я представлял, как теперь изменится наша жизнь. На оставшиеся деньги мы снимем квартиру, я буду подрабатывать и учиться. Марта просто будет восстанавливаться после всего. Если нужно будет я оплачу ей лучшего психолога. Она напишет книгу, а потом отредактирует мою. Осмеёт её всю, но поможет мне.

В этих мыслях я уснул. Мне снилась Марта. Мы на свидании в ресторане. На ней красное платье с открытыми плечами. Я держу её за талию, а она улыбается мне. Все мужчины и женщины смотрят на нас. Мне завидуют.

— Вдруг ему нужна помощь. — Меня разбудили голоса.

— Ты никуда не пойдёшь.

— Со мной всё хорошо.

— Не правда.

— Он же умрёт. Нужно отвезти его в больницу.

— Сейчас ночь. Он может попытаться тебя похитить.

— Ты дашь ему умереть?

Девушки замолчали. Я не открывал глаза.

— Я пойду.

Деревянная тумбочка загремела.

— Что это?

— Шокер. Купила сегодня в городе. Когда Лёша проснётся, нанеси ему эту мазь.

Даша ушла. Я сразу начал:

— Почему ты беспокоишься о нём? После всего, что он сделал.

— Потому что это человеческая жизнь. — Марта вздохнула и села ко мне на кровать. На меня она не смотрела. К вечеру ей заметно стало легче.

— Он не человек.

— Да. Но я чувствую себя виноватой. Я во всём виновата. Я же сама на всё согласилась.

Все воспоминания о том разговоре отрывисты. Я злился на неё. Она оправдывалась. Я не помню интонаций, с какими Марта о нём говорила, не помню выражение лица.

Полчаса ушло на бессмысленный диалог. Я объяснял ей, что ни в чём не было её вины. Она была только жертвой. Я даже сказал, что больше вины во мне чем в ней.

Я очень устал успокаивать её. С ней было сложно разговаривать. В какой-то момент я не выдержал:

— Почему ты так легко с ним переспала? В первый же день. Он просто ушёл за тобой с пары, а ты сразу переспала с ним.

— Из-за тебя. — Она закрыла лицо рукой, провела ей вверх, пропустила пряди волос между пальцами.

— Ты не смотрела на меня на парах. Как я мог в тот день на тебя повлиять?

— Не тогда. Мы с тобой обсуждали стихи, пили шампанское, к нам пристали полицейские, ты спас меня, и мы целовались, помнишь? — Я никогда не забуду тот вечер. — Я думала, что наш поцелуй что-то значит для тебя, что ты не смотришь на меня, как все остальные. Что я по-настоящему нравлюсь тебе. Не из-за моей внешности, а потому что я это я.

— Я думал, что тебе не нужны отношения, что ты просто хотела целоваться. Просто так. Ты так выглядела…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Растаявший лёд смыл кровь с моего лица, но во рту всё ещё металлический привкус. Я и подумать не мог, что нравился тогда Марте.

— Все так думают, что я легкодоступная. И тут есть моя вина. Я одеваюсь откровенно, веду себя наигранно. Но иначе никто не обращает на меня внимания. Я невидимка для всех. Кажется, что совсем неинтересна парням, а я очень хотела быть с кем-то. Мне было одиноко. Хотелось поддержки и любви.

Все боялись её красоты. Она была недосягаема, поэтому Марту клеймили шлюхой.

— Поэтому, когда Марат ни о чём не думая позвал меня на свидание, я поддалась. Он был смел и сразу сказал о своих намерениях. Его не пугали слухи или…не важно. Я была дурой.

— Прости меня. Будь я тогда храбрее, ничего бы не случилось. Я во всём виноват.

— Нет, Лёш…

— …но я всё исправлю.

Как тогда на мосту, я потянулся к ней. В этот раз она не отстранилась. Мы целовались. Её шея, плечи, грудь поддались мне. Марта стонала, когда я слегка прикусывал её соски, изгибалась, если от моих прикосновений испытывала сильное удовольствие. Она запустила пальцы уже в мои волосы, нежно провела по затылку и спине, от чего у меня пошли мурашки.

Она отошла, жестом показала мне сесть на кровать. Всё было идеально. Я чувствовал, как она губами туго обхватывает мой член. В её языке содержалось всё блаженство этого мира. С ней я был самым великим человеком на свете. Марта всасывала член, и я на доли секунды терял сознание и снова приходил в себя.

Никогда я и не приближался к такому удовольствию. Вот-вот должен был кончить, боялся, что этого не произойдёт, как и с остальными девушками. Я никогда не кончал от минета, но с ней это было возможно.

Может я зря так повёл себя, но в тот момент никто бы меня не остановил. Я взял её за голову двумя руками, встал так, чтобы мой член не выходил из неё. Марта удивилась, перестала двигать языком. А мне этого уже и не нужно было. Я вжал её голову. Носиком она коснулась меня, а я попал в самое горло. И ещё, и ещё. Несколько раз входил и выходил, задерживался там, пока она не начинала задыхаться.

Это случилось. Именно с ней.

Я рухнул на кровать, изнемогая от божьего дара её рта. Какое-то время я просто наслаждался произошедшим. Это навсегда изменило меня. Не та девчонка, с которой я потерял девственность, не те общажные шлюхи, не требовательная Даша, а Марта.

Мне хотелось ещё. Продолжить исследовать её тело. Войти в каждую дырочку. Чтобы она поцеловала меня всего. Кончить на лицо, спину, ягодицы. Всю ночь быть в ней.

Но она начала говорить:

— На самом деле до института я никого не любила. — К чему были эти болезненный разговоры? Она сидела на полу, я на неё не смотрел. Тогда Марта сама всё испортила. Какой была бы наша жизнь, если бы она не заговорила. — Меня никто не спас тогда от насильника. Лёш, меня изнасиловали в ту ночь, а я всё выдумала про первую любовь, про спасителя. Я очень хотела, чтобы меня кто-то спас, но тогда надо мной надругались и всё время после я искала парня, который будет меня защищать.

Больше она ничего не добавила. Я не ответил. Не знал, что сказать. Закружилась голова. На моём лице был синяк. Странно, что я не чувствовал боли, когда она целовала меня в губы. Но в тот момент вся боль пришла и усиленная.

Марта вышла. Я подумал, что это тот момент, когда девушке нужно побыть одной. И не пошёл за ней.

Глава 25

В домике никого не было. Потихоньку приходили воспоминания о вчерашнем дне, о сегодняшней ночи. Особенно, когда я осматривал себя в зеркале. На моей обгоревшей коже синяк почти не выделялся. Спина и плечи начала облезать. Я как будто перерождался.

Тогда я почему-то не придал значения её истории. Слишком был воодушевлён нашим сексом и начавшимися отношениями. В холодильнике экзотические фрукты, миндальное молоко, какие-то остатки ужина Даши. Подумал, что скоро Марта будет готовить для меня каждый день. Мы уедем отсюда и начнётся новая жизнь в порядке, сытости, уюте и её красоте.

Весна в Москве холодная. Зима ещё хуже. И когда лето заканчивалось, я всегда думал о мерзлоте, о том, что именно в это время хочется быть с кем-то рядом. Падал первый снег, а рядом со мной не было той самой девушки. Теперь я не буду одинок.

Так я думал.

На часах всего пять утра. Странно, что девушек нет в это время дома. Я допил пустой кофе и пошёл на пляж. У самого берега сидела Даша. Казалось, даже её волосы не шевелятся от ветерка.

— Ты чего здесь сидишь? — Я спросил издалека, но она не ответила. — Не знаешь, где Марта?

Даша обернулась одним лицом. Её глаза впали и были почти не видны, рот слегка приоткрыт, как будто она не может контролировать свои мышцы. Мне стало страшно.

— Где Марта?

Губы задёргались, но послышалось только шипение то ли её то ли океана. Даша словно высохла. Я ускорил шаг, боль в рёбрах куда-то исчезла. Песок еле тёплый, ноги столкнулись с ледяной водой. Как же глубоко Даша сидит.

В руках у неё оранжевый шлёпок, идеально подходящий под цвет такой же помады Марты. Как-то она говорила об этом сочетании, а мы с Маратом совершенно не слушали. Какое нам было дело до её обуви и косметики. Но, когда я увидел его в руках Даши, я вспомнил и помаду, и соломенную шляпку с белой ленточкой, в которой она хотела ходить по пляжу. Все её платья в горошек, каждый бессмысленный разговор, всё, что делало Марту Мартой.

— Где Марта? — повторил я и почувствовал, как кольнуло сердце.

— Она…океан…записи… — Слов было почти не разобрать.

— Даша скажи нормально. — Я схватил её за плечи, волна толкнула меня. — Где она?

— Она оставила записку. Написала на чеке. На столе.

— Что она написала? Куда Марта пошла?

Даша только указала рукой в сторону океана. Я побежал к домику. Как же не хватало воздуха. Нога падала на землю, а я задыхался, прикладывал руку к сердцу.

Только что я сидел за этим столом, ел какую-то несуразицу, думал о прекрасном будущем. Этого чека каких-то десять минут назад не существовало.

Белый, длинный. Простой чек из аптеки. На обратной стороне корявый почерк, выведенный мягким карандашом. Рядом он и лежал. Таким не чертят, не рисуют на бумаге. Он женский для губ или глаз.

“Я больше никому не могу довериться. Я не знаю, как мне дальше жить. Прощайте. Пусть меня заберёт океан. Я сама во всём виновата.”

Солнце оторвалось от линии горизонта, а я всё плыл, нырял и плыл дальше. Даша сидела на том же месте, сжимая в руках шлёпок. Марта должна была быть где-то рядом. Я был уверен, что ещё могу ей помочь.

Вместе с усталостью пришло осознание. Я не отплыл и на сто метров от берега. Глубоко. Дна не видно, я не найду её.

— Нужно связаться с полицией, — сказал я Даше.

— Да. — Она иссохшая лицом и туловищем и размякшая ногами сидела с таким опечаленным лицом, что я начал злиться.

— Ты её почти не знала, почему ты так себя ведёшь?

— Что? — Она пискнула.

— Почему страдаешь, если Марта была тебе только соперницей?

— Потому что она была важна. Как и любой человек.

— Вы говорили об этом? Она сделала это из-за Марата? Ты пришла и рассказала ей о нём что-то, из-за чего она это сделала?

— Я не виновата в этом.

— Что ты сказала ей? — Я потряс её за красные плечи.

— Марат отдал паспорт. Я принесла его ей. Сказала, что дала ему бинты, но он уже сам со всем справился. Ты его не убил, ничего важного не задел. Она легла спать с тобой, а я на диване. Я проснулась рано утром и нашла записку.

— Тогда почему она сделала это?

— Я не знаю. Потому что не может никому доверять. Ты знал её лучше.

В голове всплыли все моменты. Глаза у неё как чёрные дыры. “Чистый понедельник” Бунина, лекции Замятина, Чехов импрессионист, её работа о девушка для утешения, тот рассказ, который она мне прислала, японский режиссёр, показывающий мир с высоты сидящего на татами человека. В наших разговорах не было ответа.

Дело не могло быть в порнографии, ведь я был готов принять её даже после этого. Даже после всех своих ошибок, она могла быть счастлива со мной. И дело не в Марате. Он больше не мог быть препятствием перед нашим счастливым будущем.

В её записке не было смысла. Не доверяла мне? Она сказала, что искала парня, который будет её защищать. Им мог стать я. Нет. Марта написала, что сама во всём виновата. Но в чём была её вина?

Мы были бы так счастливы.

В участке Даша рассказала всё на английском. Для моего допроса нашли переводчика с русского. Не было разговоров про адвокатов или тюрьму. Нас очень скоро привезли домой. Забрали записку, ничего не оцепили, труп её сразу искать не стали. Вроде и не искали вовсе. В любом случае не так, как я это представлял.

Какое-то время я был там с Дашей. Мы не разговаривали, она уходила в город днём и возвращалась вечером. Что делала, я не знал.

Однажды я спросил её:

— А как вы познакомились с Маратом? — Мне правда всё это время было интересно.

— К кафе у моей квартиры. Работал официантом летом. Рассказал, что в своём городе подработал так с четырнадцати лет. Просто спросил мой номер телефона. Я дала. Решила, что ему не важно неравенство, между нами. Как же я ошиблась тогда.

— Действительно ошиблась.

— Он никогда не говорил о деньгах или чём-то таком. Ходил со мной везде. Только платить не позволял, даже за себя. Подарки от меня не принимал, а сам дарил всякую ерунду. Я честно ни разу не намекала ему на его бедность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Марат и так всё понимал.

Потом я вспомнил, что уже неделю как началась учёба и улетел. Даша осталась, хотя в этом не было необходимости.

Глава 26

Я вошёл в комнату в общежитии. Окно закрыто, воздух спёртый настолько, что я чуть не закашлял. На полу лежал труп таракана. Воды или еды Марта им не оставила после генеральной уборки перед отъездом.

Я не мог поверить в её смерть. Чуть больше недели прожил заграницей, спас Марту от Марата, от порно, от одиночества. Мы были так близки, а она всё равно сделала это.

Я открыл окно, сел на складки, на то самое место, откуда смотрел на Останкинскую телебашню. Окна Марты тоже выходили на неё. Любовалась ли Марта ей.

Я представлял раз за разом, как Марта идёт по тропинке к океану, а потом по песку. Заходит в воду, идёт очень долго к достаточно глубокому месту. У неё было столько времени передумать. Вода в то время должна была быть ледяной. Уже бы остыла вода и ноги Марты должно было колоть от холода. Она могла отрезветь и уйти обратно, но она пошла дальше.

Я почти физически видел, как жёлтый туман разбавляется свежим ещё зимним воздухом. Открыл ноутбук. Стал удалять канал, наши аккаунты на разных сайтах. Я хотел, чтобы не осталось ничего напоминающего о ней такой. Я знал, что скоро плохие воспоминания сотрутся и она останется для меня только своей красотой и талантом.

Совсем скоро я не вспомню, как Марта отталкивала меня, как она говорила мне гадости, унижала меня, смеялась надо мной. Я не вспомню её секса с Маратом, этих мерзких телодвижений на камеру. Останется только наша последняя ночь.

Всё было стёрто. Ни фотографий, ни видео. Но жёлтый туман всё ещё был в комнате. Я открыл дверь. Думал, что он вот-вот выветрится. Но туман повалил из коридора. Я пошёл за ним. Густой, воняющий. Он вёл меня наверх по лестнице. Я дошёл до её комнаты. Дверь открыта. Соседки Марты уже ко мне привыкли, наверное, поэтому не стали кричать.

У них было закрыто окно. Батареи на этаже не работали. Девушки завернулись в одеяла, как в коконы. Я не увидел ни сантиметра голой кожи. И не хотел. Никогда больше не хотел.

Жёлтый туман шёл отсюда. Я открыл окно. Там Останкинскую башню было видно гораздо лучше. Но её высота не могла сравниться со стопкой книг на столе. Все они принадлежали Марте. Точно ей, а не этим двум курицам на кроватях.

— Марта ещё не вернулась. Ты что-то хотел? — спросила одна из них.

— Она не вернётся. Марта утонула.

Видимо, я сильно напугал их. Они переглянулись и замолкли. Жёлтый туман уходил. Вместе с ним душа Марты улетала от меня. Я должен был освободить её.

И себя.

Хотелось забрать какие-нибудь её вещи, но я не стал. Почему-то знал, что напоминание о ней не даст мне двигаться дальше.

В комнате я открыл счёт с оставшимися деньгами. Хотел перевести их все себе, чтобы ничего не досталось Марату. Но он был пуст. Мы ничего не выводили месяц. А этот месяц принёс самый большой доход. Удаляя аккаунты, я всё переводил на этот счёт.

Спина резко вспотела, в подмышках закололо. Я почувствовал всю сухость в моём теле. Сколько я уже не пил воды? Почему не пользовался кремом от загара? Стало так страшно, что Марат мог уйти безнаказанным.

Получается, он только что перевёл себе деньги. Следил, когда я выведу их. Посмотрев в окно, я понял, что прошло уже много часов с моего приезда. Марат наверняка заходил раз в день на счёт и просто ждал.

Он не брал трубку, но гудок шёл. Я осмотрелся. Чёрный портфель лежал на полу. С ним он улетал. Точно с ним. Помню, как его несколько раз просили открыть портфель в аэропорту.

Значит Марат приходил сюда. Куртка не висит на крючке у двери. Он куда-то ушёл. Воздух был тошнотворным. Он не ночевал в комнате. Просто пришёл оставил портфель и ушёл. Зачем? За едой очевидно.

Но его очень долго не было. Мог он прийти, пока я был в комнате Марты или курил на лестнице? Да.

Череду моих размышлений прервали тяжёлые шаги. Я ничуть не испугался его. Марат открыл дверь без ключа. Как-то догадался, что я был в комнате. Видел ли он, что жёлтого тумана больше нет?

— Ты перевёл все деньги?

— Да. — Он безразлично поставил на стол большой пакет из супермаркета, снял куртку и не разувшись прошёл до своей кровати. Как он мог есть после всего, что натворил.

— Это не твои деньги.

— Мои. — Он как будто прошёл сквозь меня.

— Эти деньги тебе не достанутся.

— Уже достались.

— Эти деньги не помогут тебе вернуть Дашу.

— Мне не нужна шлюха. Можешь забрать шлюх себе.

— Марта мертва.

Он остановился. Я видел только его спину, но слышал, как Марат вздохнул.

— Тогда ей точно не нужны деньги. — Голос прозвучал небезразлично.

— Ты убил Марту! Она из-за тебя утопилась, сука.

— Плевать.

Он сел на кровать, открыл что-то в телефоне. Я кинулся на него. Стал душить. Надеялся, что сейчас его убью. Но Марат одной рукой поднял меня и швырнул на пол.

Рядом с трупом иссохшего таракана лежал я. Кровь из моего рта брызгами рисовала картину на бледной стене комнаты. Он пинал меня в живот. Я физически почувствовал, как сломались мои рёбра, отбились какие-то органы.

Но на лице Марата была печаль. Я думал, что такой монстр будет упиваться моей болью. Он бил меня механически, без какого-то энтузиазма. Как будто это просто нужно сделать.

Марат вернулся обратно на кровать. Ему кто-то позвонил, но трубку он взять не решался.

— Я пойду в полицию. Я расскажу им, что ты сделал с ней.

— А ведь ты сам виноват, что всё так пошло. Не угрожай ты мне Дашей, я бы не пытался заработать быстрее. У Марты бы не поехала крыша. Это с ней сделал не я. С таким же успехом ты можешь винить Дашу.

Потом я недолго пролежал в больнице. Единственное чего мне тогда хотелось это не чувствовать себя таким одиноким. Я позвонил матери, умолчал про своё состояние, но попросил приехать. Она была в командировке. Обещала, когда освободится, погуляет со мной по Москве.

Тогда я понял, что мне нужна не мама, а любящая девушка рядом. Чтобы обо мне переживала девушка, готовая ради меня на всё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я рассказал Даше о Марате, о деньгах и избиении. А она приехала только на следующий день. Ничего не привезла, хотя я и не хотел. Стояла такая холодная, какой и всегда была.

— Давай начнём всё с начала, — начал я гнусаво. — После всего что мы пережили, я понял, что люблю тебя.

— Нет. — Она ответила быстро. — Ты об этом хотел поговорить?

— Почему? Ты же меня любишь.

— Больше нет.

— Думаешь, Марат побежит за тобой? Он сказал, что ты ему не нужна. Он назвал тебя шлюхой.

— И Марат мне не нужен.

— Он забрал деньги Марты. Мы должны отомстить ему.

— То есть отобрать у него деньги? Они не помогут Марте. И не помогли бы никогда. И ему они тоже не помогут. Он настоящий мужчина, ничего не мог сделать без женщины. — Даша цокнула языком.

— Мы заберём их себе и будем вместе.

— И ты настоящий мужчина, Лёш. — Она закатила глаза.

— А ты стерва.

Пока меня не было Марат отчислился. Я больше ничего о нём не слышал. Наступила весна как никогда холодная. На моём лице остался шрам.

Я хотел отправиться за Мартой. Шёл к стеклянному мосту. Собирался прыгнуть. Если бы не стояла светлая ночь с огнями Москвы, то так бы и сделал. Но город светился. В голове я прописал всю эту книгу за секунду. Не всё было потерянно для меня.

Конец