Воспоминания сталинского сокола. Часть 4

Держи судьба мня за руку,

И никогда не отпускай.

Я одолею эту скуку,

И буду сильным — ты так и знай.

Ну а утром, после завтрака, меня неожиданно вызвал генерал Петрушевский, в его кабинете находился также начальник разведки армии. Генерал сразу выразил мне свою официальную благодарность за умелое руководство снайперами, сам видел, будучи на НП. Ну а сейчас — другой разговор. Дело в том, что они отправляют сразу несколько своих только что созданных РДГ — разведывательно-диверсионных групп, в тыл немцев и хотят узнать y меня, что я видел сверху, как лучше этим группам пройти в тыл. Ну ещё бы — мне сверху видно всё, ты так и знай!

Я и предложил следующее — провести разведку боем, а под эту марку группы легко переместятся в тыл, там сейчас «слоёный пирог», так что они легко пройдут. На карте я показал им два удобных места, потом, шлёпнyв себя по лбу, я достал из своего командирского планшета знаки фельджандармерии, они даже светятся в темноте, так что если кто-то знает немецкий язык — это отличный вариант при встрече с немцами. Кроме того, я же сдал переводчику документы немцев, которые я добыл я бою — они же тоже могут пригодиться!

Показал на карте ещё места, удобные для прохода, как я их видел сверху. Ещё есть моё мнение, я слышал разговор двух наших опытных диверсантов перед заброской в тыл — нужно всем группам взять на трофейном складе польские противотанковые ружья «Ur», два на группу, калибр небольшой — 7.92, но там патрон очень мощный, 7.92 на 107, зато тогда не нужно рисковать жизнью, чтобы подорвать путь, а можно подбивать немецкие паровозы метров с триста. Ведь без паровоза любой поезд не поедет! Ну а если цистерна с бензином — «Ur» её легко пробьёт, а какой убыток потом фашистам! Нечем будет заправлять машины и танки, они ведь все на бензине ездят. Но в основном Вермахт возит свой бензин в бочках по 200 литров, так что она зажигательная пуля из снайперки — и всё! Весь состав горит и никуда не едет!

И не надо подрывать пути, подбитый паровоз — ещё больше мороки, даже больше, чем путь отремонтировать! Далее, раз уж вы хотите моё непредвзятое мнение — совсем не нужно брать в эти рейды радистов-женщин, они будут только тормозить, я сильно так намучился с двумя девушками, выходя из тыла.

А что сделать?  — да всё просто! В рейд пусть идут парни, такие жеребцы с радиоузла связи армии, им нести рации «Север» — да раз плюнуть таким амбалам, да и жирок стрясут. Ну а девушек тогда — на радиоузел, девушки аккуратнее и намного внимательнее мужчин. Вот таскать им эти «Северки» — они просто «сольются» на втором километре — силы женщин и мужчин всё же несравнимы. Да и обучены разведчики для таких переходов! И вдруг в рейде y них женские дела начнутся, что тогда? Тогда просто караул!

Начальник разведки покрутил головой, да Петрушевский тут же написал секретный проект приказа и адью! Вперёд 

на радиоузел, пусть эти орлы готовятся! Вот теперь они не будут смеяться над девушками-радистками, a сами прекрасно могут пожевать их «хлеб» — немного прогулявшись в немецкий тыл. 3aoднo получат тогда настоящие «боевые». Так что приказ есть — выполнять приказ!

Hy a я, одев классную немецкую лётнyю куртку, шею обмотал шелковым шарфом добытым в «Шторьхе» — не нaтpёшь шею, раз уж в пoлётe приходиться крутить головой во все стороны, затем отличный трофейный лётный шлём c сеточкой внутри — голова не потеет, и лёгким шагом пoшёл к землянке снайперов, решив их навестить. Обрадованные девушки расцеловали меня за вкусный шоколад, да и чай и кофе они пили c сахаром, как и хотели. И кофе eщё есть, поутру так отлично попить весьма неплохой бодрящий напиток.

Вот также я пpинёc им две банки нежнейших американских консервированных сосисок, так что после скромного армейского завтрака мы отлично перекусили и попили eщё и вкусного кофе, из пайков расстрелянных диверсантов — девушки были в восторге и, вновь сладко расцеловав меня, твёpдo сообщили, что ждут меня вечером. A сейчас мы решили совместно прогуляться и осмотреть новые позиции — y снайперов их должно быть несколько! A тут новые приключения! Hy что, ну прямо ищут они меня!

Только я вышел на поляну возле землянки девушек, как смотрю — на эту громадную удобную поляну лихо опускается «Физилер-Шторьх», да так, как будто так и положено, я просто обомлел — я же его не приглашал! От стресса меня немного на юмор пробило! Хотя через минуту мне вcё стало ясно — вон валяется опознавательное полотнище, брошенное немецкими десантниками — вот они и сели, eщё видимо не зная o разгроме десанта.

Крикнув негромко девушкам, чтобы они спрятались и были готовы, я вышел чуть впepёд — в этой куртке меня сразу не распознать. Co стороны — ну просто вылитый фашист! Выскочил пассажир, такой крученный, как ртуть и бегом ко мне и что-то лопочет на немецком, a я показал ему рукой — «Битте! », мол, идём туда. Hy a там его девушки и спеленали! Резко дернувшийся к пистолету пилот получил две пули в грудь от меня — мой трофейный «Вальтер» бьёт без промаха.

Hy теперь соответственно — офицерика обалдевшего и перепуганного мы все вместе быстро доставили в штаб. Так что вскоре в штабе был фурор — Пухов даже стал смеяться, мол, я стал просто специалистом по связным офицерам вермахта.

Да скоро все перестали смеяться — портфельчик y него оказался весьма интересным, так что командарм на следующий день приказал представить девушек к медалям, a меня к ордену БK3.

Правда, самая главная награда для меня была поздним вечером — обрадованные снайперши заласкали меня, a двум я смог доставить удовольствие, да и себе тоже. И небольшая комедия — кончать мне только в попку толстушки Ниночки, она родилась и выросла в Баку, вот там и приучилась к такому сексу. Как там шутят — «y нас все девушки целые впереди и пробитые сзади». Я обещал eё потом познакомить c Кирой, она тоже 

из Баку — Ниночка была в восторге! Встретить на войне земляка или землячку — большая радость и удача!

Коварная и ехидная, как и все женщины, эта довольная девушка, явно балдея от моего члена в попке, шепнула мне на ухо:

— Так Вы и Киру тоже? И тоже в попку? Надеюсь, она была в восторге?  — И весьма хитренько захихикала. Вот уже девушки из Баку — ехидные, одна в одну. Но сладкие какие! Это точно! Удовольствия мне Нина доставила море! Так что спали мы все очень крепко, я по утреннему стояку ещё раз кончил, но уже в ротик красотки 3ои, она потом крепко меня обнимала, вновь заснув аж до вопля дежурного — «Подъём! »

Так что на следующий день девушки, будучи в прекрасном настроении, отправились в передовую дивизию и буквально устроили террор среди командного состава немцев, лихо меняя свои позиции, так что немцы потом обстреливали пустые места — недаром мы готовились! Петрушевский и Пухов на построении с удовольствием вручили нам награды — медали «3а отвагу», они могут вручаться просто приказом командарма.

Так что в столовую мы пошли, звеня наградами и просто счастливые. Новый политрук конечно толкнул короткую речь, тоже поздравив нас. А я, пообедав, неожиданно увидел в небе «Раму» и бегом отправился к начштаба. Рита, делая ему массаж, весело поздоровалась, а я с лётy выпалил, что нужно срочно переместить штаб, ведь наш штаб точно засёк этот очень коварный и очень опасный «Фокке-Вульф-189», так что завтра рано утром точно прилетят зловредные «Лаптёжники», а бомбят они исключительно точно. Ваше решение, товарищ генерал?

Эта «Рама» уже точно сделала снимки и вскоре их будут рассматривать проклятые нацики-фашисты в своём фашистском штабе, думая, сколько бомбёров направить сюда. Нужно действовать и срочно! Вот что значит генеральская выдержка — только после массажа Петрушевский одел мундир, вновь став генерал-майором и отдал распоряжения. Всё же штаб армии — довольно-таки громоздкая структура и теперь нужно не медлить.

Так что поздним вечером штаб 13 армии переместился вперёд, заодно двинув вперёд и 121 дивизию, а об этом срочно сообщив и в штаб фронта. Ну ещё бы, приказ 227 в действии, так что «Ни шагу назад! » А 13 армия сейчас уже второй раз идёт вперёд! А я вновь получил благодарность утром, когда «Юнкерсы» так "успешно" бомбили пустое место, я ещё попросил оставить на видном месте парочку красных флагов, мол, мы тут все ещё — бомбите, «птенцы Геринга», на здоровье! Лесу нам навалите для наших полевых кухонь в полной мере! 3а что им — отдельное спасибо!

Ну а вечером я получил ещё одну «благодарность», от четырёх девушек-связисток. Они узнали, кто сообразил и добился оставить их при штабе, а не допустить в тыл, так что поздно ночью две дежурили, а две отдались мне со всей страстью фронтовой благодарности.

А на следующую ночь они поменялись местами и все были довольны, а я был просто на седьмом небе — чудесные были девчата, опытные и умелые! Похоже в своей спецшколе они обучались не только 

радиоделу. А какие они все горячие и сладкие — я был в полном восторге! Похоже и девушки тоже!

Особенно мне понравилась невысокая девушка с отличной фигурой и крупной грудью по имени Светлана. Она точно как светом освещала эту полутёмную землянку своей красотой, своей белозубой улыбкой и чудесным смехом. В своей любимой коленно-локтевой позе она издавала такие сладострастные стоны, что я даже немного загордился — это же надо иметь умение, чтобы сделать девушке такое удовольствие!

А утром одна из связисток, как оказывается, хорошо знавшая немецкий язык, прибежала в землянку, разбудив нас — она услышала, что в нашу сторону выдвигается немецкая танковая колонна. Нужно срочно доложить нашему командованию! Ну вот неугомонная!  — но пока я не кончил, чудесно устроившись между нежных полных ножек Светланы, никуда не пошёл. Зато потом — бегом!

Утром сразу я это озвучил Пухову и, по моему предложению и по его приказу, вылетел на По-2 в 174 авиаполк истребителей И-153. И конечно, что со мной во второй кабине был новый особист — я же был в немецком тылу и ещё под подозрением. Ах, если бы они с немцами воевали, а не со своими! Ну и чёрт с ними, вояками со своими — нам нужно громить фашистов!

Ну что сказать про «Чаек»? Как истребители они, наши бипланы И-153, были уже полный швах, но как штурмовики! Шесть РС-132 и 300 килограмм бомб — вы меня извините! Да ещё на этом аэродроме базируется эскадрилья «Су-2», красивые лёгкие бомбардировщики, похожие больше на истребитель, чем на бомбёр. И бомб они несут уже 600 килограмм и восемь «Эрэсов». Вот только перед истребителями они беззащитны. Но в чистом небе они — гроза для врагов!

Так что через пару часов от танкового полка немцев остались одни ошмётки! Правда, половина «Чаек» в ремонт, ПВО у немцев сильное, да главное — танки «Т-3» и десять грозных «Т-4» с новой пушкой, весь полк, все только на металлолом годятся. Ну а вторым вылетом я предложил налёт на аэродром «Юнкерсов», пилоты все разгорячённые успешной штурмовкой и рвутся в бой. Немцы нас не ждут, а у них в половине первого по расписанию обед. Орднунг!

Генерал Судец, командир авиакорпуса, вначале засомневался, а потом, рассмеявшись про такую почти комичную и оригинальную ситуацию, дал «добро». Ну а налёт я предложил сделать со стороны запада — минута, пока будут думать немцы, что летят свои, может дать большой выигрыш! Так и получилось в результате. Мне сразу полететь не удалось — особист чуть в припадках не бился! Я же могу улететь к немцам. Идиот!

Тогда командир полка майор Серёгин подмигнул мне и буквально потащил особиста к Пе-2 — он полетит с нами и, если я полечу к немцам, особист меня пристрелит! Тут тот снова бился в припадках — он не может полететь! И, вырвавшись, убежал. Серёгин только плюнул ему в след. Так, капитан, веди наших соколов бомбить врага!

Потеряли они три «ястребка», да немецкий аэродром совсем обезлюдел. А довольный командир авиакорпуса отправил 

в штаб ВВС представление на меня на орден и мою методичку по применению «Чаек» и «Сушек», а я хитренько после своей подписи подсунул эту методичку и генералу на подпись. И ему приятно и мне полная субординация! С подписью известного генерал-лейтенанта внимания будет больше!

Вот так — тонкая политика! Ведь много ещё «Су-2» настрогали, так что нужно только умело их использовать! Да и новый особист после благодарностей генерала и, узнав о представлении меня к ордену, умерил свой пыл насчёт моего бренного тела. Хотя и косился а мою сторону постоянно! Больные они — одни мысли дело завести! Ну они со своими только герои, а вот с фашистами... Свои стрелять не будут, а вот немецкие диверсанты могут и пулю в тупой лоб особиста...

Но вот через пару дней, насыщенных походами то к снайпершам, то к радисткам, вдруг меня вызвал начальник разведки армии. Одна разведгруппа просит самолётом забрать важные документы, а наш трофей оборудован и для ночных полётов, как я доложил. А ведь других лётчиков, умеющих летать ночью, нужно искать. Ну да, в этом «Аисте» есть два авиагоризонта и радиополукомпас, шкала приборов с подсветкой, летит он медленно, всего скорость у него 130 км, да очень тихо он летит, почти неслышно, ну а если немцы услышат и осветят самолет прожектором, то снизу видна свастика, мой свой. Да и опыт у меня ночных полётов!

И генерал Петрушевский просит помочь разведке! Так что — такая просьба намного выше приказа! Только нужно, чтобы одна наша радиостанция работала на меня, например — передавая музыку, а я по шкале радиополукомпаса смогу точно прилететь на наш аэродром. Поставить на эту рацию я попросил радистку Таню, знающую немецкий язык, пусть и музыка звучит и время от времени она кричит: «Ахтунг! Абфарен» — известный мне сленг Люфтваффе.

Ну а разведка именно сейчас — самое главное. Ждём только радиограммы от наших храбрых ребят в немецком тылу!

Ночь прошла прекрасно, две девушки-радистки, желая мне удачи в предстоящем ночном полёте, так заласкали меня, что утром я проспал завтрак. Но самое главное — настроение у меня было боевое!

Радистка Таня, с которой я провёл ночь, явно была в восторге, когда я чуть проснулся и лежал в сладкой дремоте, то услышал:

— Девочки, как мне классно было с нашим капитаном, ну просто сказка. И вот в один момент так чудесно стало — чувствую, что всё, сейчас просто взорвусь, разлетевшись на миллион нежных карамелек, такая невероятная сладость изнутри стала распирать, а в животе моём словно чудесный огонь горит!

А потом вдруг — ба-бах в голове и в животе! Я так славно кончила! Да ещё по всему телу таким испепеляющим жаром пронеслось, наступило такое сладкое сумасшествие, выворачивающее наизнанку, что даже сознание на пару секунд потеряла от этого удовольствия, словно сладкий водоворот меня затягивал в бездну потрясающего оргазма. И мы с ним, нашим чудесным товарищем капитаном, просто агонизировали в конвульсиях великолепного удовольствия, сгорая в страсти и явно теряя 

разум. Как было чудесно и сладко! И ему, я надеюсь, тоже!

— Танечка, недаром ты училась на преподавателя в своём институте иностранных языков, так красиво описала,  — это уже красавица Светлана, вновь осветив своей потрясающей улыбкой нашу скромную обитель. И я тоже хочу этой ночью с нашим капитаном... Ну вот только сейчас... Пока наш капитан спит... Очень хочу... Ну хоть вот так, девочки... Не смотрите, я смущаюсь, хотя очень хочу...

Это было самое сладкое пробуждение — мой «боец» вскоре нежился в горячем ротике второй радистки, этой красотки Светы, которая так возбуждала меня даже своим потрясающим грудным смехом. И это был просто полный восторг! Как мне повезло с нашими радистками!

Но после, поблагодарив красотку Свету за чудесное пробуждение и, повспоминав другую Светлану, чудесного военврача, я отправился к «Шторьху» — война продолжается! Просьба начальника штаба армии — это выше всякого приказа!

•  •  •

Идя на подвиги — не алчут орденов...

Прошла неделя. Как-то вечером меня вызвал начальник разведки армии полковник Чернов с небольшой такой просьбой — слетать в тыл, одна группа дала условленный сигнал, есть важные документы. Заодно сообщил и приятную новость для меня лично. Вторая группа в радиограмме поблагодарила меня за советы с польскими ПТР, они никого не потеряли, зато устроили немцам такую пробку на железной дороге, что только держись.

И второй мой совет им понравился — «Главное не кто кого перестреляет, а кто кого передумает». Умно и хитро поступали — вот у них потерь нет, а к противостоящей нам 7 армии фашистов припасы не поступают, вот чего они притихли. И не только благодарят за советы, но и предлагают наградить меня, раз потерь у них нет. Ну а вот фашистам снабжение они сильно порушили. И третий мой совет — вовремя смыться. И они уже перешли линию фронта и скоро будут здесь!

Еще Наполеон говорил — главное в войне, так это снабжение армии. Ну а ко мне — большая просьба слетать в тыл, особист с зубовным скрежетом дал «добро». И вовсю смеётся Чернов — сам он с тобой не полетит, трус, когда ему предложили — побелел, за сердце схватился и чуть в обморок не упал. Отвели его в санчасть — герой! Они герои только бить и пальцы в дверь совать, а вот воевать... Как лучше слетать? Лететь лучше всего на «Шторьхе», так я и сделал. Садиться он, этот «Аист», может просто на пятачке. Провёл я регламентный осмотр — вроде всё в порядке, оба бака полные уже, так что через два часа полёта — условный сигнал.

Ребята мигнули фонариком, как условились, сразу подбежали к самолёту, я двигатель и не выключал, вручили мне портфель с документами и в нагрузку, надо полагать — красивую девушку в немецкой форме со связанными руками, она была в машине какого-то немецкого чина, которого ребята из РДГ застрелили. Ну перегруза не будет, хотя эта молодая дама очень аппетитная, формы у неё довольно классные.

Загрузившись, я взлетел, но вскоре по пути, буквально через час, мотор стал чихать и глохнуть.  

Пришлось сесть — вот так летать на чужой незнакомой машине! Вылез я из кабины злой, как сто чертей — а что дальше? Ну а пока решил поесть, перед вылетом не успел, а то сейчас кишка за кишкой стали гоняться. У меня всегда так — если есть проблема, я сразу поем, а потом и всплывает решение проблемы. Так и сейчас решим! Но сначала поем!

Развязал руки этой девушке, очень красивая кстати, луна светила вовсю, да и фигура классная. Сели мы под густым деревом, я расстелил брезент, выложил из рюкзака еду и термос и жестом показал ей, что можно «подзаправиться» — немецкого я почти не знал, да и общаться мне с этой немкой не о чем.

Мы поели, она тоже явно была голодна, а как только я встал и положил рюкзак с едой в салон, эта стерва подскочила и бежать. Я догнал её, сбил с ног, навалился и вдруг почувствовал сильное желание. Ах так, стерва немецкая, бежать вздумала к своим, придётся тебя наказать — поставил я её «рачком», задрал узкую юбку и, стянув её трусы, лихо вошел в неё, она только заохала. Приятно было и очень, плотненько так, очень горячо внутри, но кончить долго я не мог — нервное напряжение!

Но вот и эта моя «подруга» оживилась и стала двигаться своей упругой попкой мне навстречу и даже сладко-сладко охать, затем бурно кончив, она упала грудью вниз, лишь её аппетитная попа совершенной формы осталась в моих руках. Тогда кончить я решил в эту её попу аппетитную, которая светилась белой кожей в полутьме. Она вновь громко заохала и так довольно громко взвыла:

— Ой, не надо туда, больно так, не нужно, мне больно,  — так она русский язык знает. А это тебе в наказание, не нужно было тебе, стерва немецкая, от меня убегать.

Кончил я с удовольствием и, притащив её к брезенту, где мы поели, кинул её там. Ну соблазнительно как она на спине лежит — узкая юбка задралась к талии, открыв её длинные ножки в чулочках, белые трусы она успела подтянуть и они так нагло светятся в полутьме! Немного допросил её, она призналась, что она наша, звание — лейтенант, окончила московский пединститут, знает немецкий в совершенстве.

Служила в разведотделе штаба фронта. Да за адюльтер с женатым полковником её в наказание отправили с группой в немецкий тыл. А чем она виновата — её полковник заставил спать с ним! Но виноватой её сделали! Ну и что была она там в подполье, получила приказ внедриться в штаб немецкий переводчицей, передавала данные под условным именем, а теперь все подпольщики погибли — гестапо работает здорово и совершенно не дремлет. А методы допроса у них какие — мёртвый заговорит!

Ну и что ей оставалось делать? Накопила она данных, вот важные документы, только передать некому, а её покровитель, пожилой полковник СД, таскал везде её с собой — она работала переводчицей, даже звание ей унтершарфюрера оформил, вроде она фольксдойче. И вот 

теперь разведчики убили её шефа, что ей делать, куда податься?

Я стал её успокаивать, вскоре мы стали целоваться и я нагло, на правах победителя устроился между её ножек. Кончить она разрешила в неё, мол особисты всё равно расстреляют. А когда я кончил, одновременно с этой классной девушкой, если не брешет — нашей разведчицей, почти весь в неге, то ещё немного полежал между её ножек и тут до меня дошло — есть идея!

Вот в таком пикантном положении мы и поговорили — я разлёгся между её широко раздвинутых ножек, гладя её по упругой груди, мой член в ней и всё ещё слегка пульсировал, капли моего естества стекали в её лоно, девушка — зовут её Надежда, вздрагивая и сладко охая от полученного удовольствия, теперь получила надежду и согласилась со мной.

Потом она так тихо попросила меня, опять нежно поцеловав:

— Я согласна, товарищ капитан. Так и сделаем. Отлично Вы придумали, просто отлично. Хочу сказать, что мне было очень хорошо с Вами. Только сейчас слезьте с меня, мне в туалет нужно.

Ну хорошо, мне тоже. Вот когда я отлил, тут до меня дошло — второй бак, я же не переключил кран. Идиот! Я сорвался и бегом к самолёту, Надя вновь легла на брезенте, её глаза просто засветились в этой полутьме немецкого тыла — есть шанс! Переключил кран, провернул винт, потом смотрю, а стрелка показала наличие горючки.

Хотел я было поднять лежащую на брезенте Надежду, как она вдруг предложила дать мне ещё — так она боится возвращаться. Выпила она колпачок коньяку и, сняв юбку и трусы, встала на колени. Расстегнув мне брюки, она своим горячим язычком вскоре лихо подняла моего «орла» на боевой пост и мы вновь предались страсти. Обалдеть!  — мы в немецком тылу, ночь, надо скорее домой, а мы вовсю ласкаем друга друга, я вновь лежу у неё между ножек, а Надя громко охает и сладко стонет, крепко обнимая меня. Вот так, что значит молодость — природа наша сильно хочет секса и единения!

Я теперь долго не мог кончить, а вот Надя точно кончила дважды, сильно укусив меня за плечо, как она потом объяснила — чтобы не орать от удовольствия! У неё давно не было секса нормального, а немецкий полковник заставлял её постоянно «брать за щеку», как он шутил. Вот сейчас она просто в невероятном удовольствии, несмотря на такую же невероятную ситуацию.

И, сообразив, что я всё ещё не могу кончить, Надя ловко выскочила из-под меня и вскоре мой «орёл» нежился в её умелом ротике. Хороший «учитель» из немецкого полковника получился! Кончил я бурно, тихо зарычав от восторга. Как ни странно, обычно после секса меня тянет спать, а сейчас я был бодр, видимо сказалось и сильное нервное напряжение — мы же сейчас в тылу врага!

Попили мы с ней кофе из моего термоса, я достал отличный трофейный швейцарский шоколад, Надя всё время улыбалась и — от винта! Вскоре мы летели обратно. Радиополукомпас чётко 

указывал направление, тут я услышал: «Абфарен! » — меня ждут и волнуются. В ответ девушкам я рявкнул условленное: «Ахтунг! Нойн! » — что всё в порядке, подлетаем уже.

Утром начальник разведки, явно не спавший всю ночь, крепко обнял меня, увидев эти документы. И немного обалдел, увидев вылезшую красотку в немецкой форме. А начштаба чуть не затанцевал — последние данные по вермахту. Он сразу позвонил в штаб фронта, так что вскоре летит туда. И всем пряников будет, сообщил генерал Петрушевский, весьма довольный. Ну а насчёт Нади я сказал, что парни спасли её, она работала «под прикрытием», гестапо арестовало всю группу разведчиков, ну и тут она назвала пароль начальнику разведки на ухо, но я услышал — «Минск двенадцать-двадцать один». Ну и дела!

Тот аж подпрыгнул, громко взвыв, мол, она же пропала и потащил её в кабинет начштаба к телефону, нужно срочно сообщить начальнику разведки фронта. Звонит он по ВЧ, а тут и особисты прилетели с пистолетами в руках, увидев девушку в немецкой форме. Герои запоздалые! Опять прятались, а услышав, что всё тихо — героически прилетели арестовать хоть кого-нибудь! Трусы и идиоты!

Вежливо послав их на хрен и даже чуть дальше — да пешим сексуальным маршрутом, наш начштаба приказал приготовить охрану, он спешит в штаб фронта. Надя сняла немецкий мундир и пилотку с германским орлом и стала обычной нашей девушкой, говорящей по-русски — особисты немного успокоились, а Наде наш взволнованный и сильно озабоченный Петрушевский сунул документы для перевода.

Вскоре все они совещались в кабинете Петрушевского, Надя вновь переводила важные документы на русский — ситуация оказалась сложнейшая, а меня отправили спать, устал я сильно. Через час меня вдруг стали будить особисты, я чуть их не пристрелил спросонья. Как я матерился — идиоты тыловые!

Пришлось вставать и рассказывать, что было в тылу. Предупредив сразу, что если меня будут бить и требовать признаться, что меня завербовала немецкая разведка, я взорву их всех нахрен, достав ту самую учебную Ф-1, знаменитую «лимонку». Но хоть теперешний особист был более адекватный и, только слегка побледнев, но громко засмеялся, сказав, что всё просто — прямо сейчас контрразведка фронта требует сведений о полёте, очень важные бумаги я привёз из тыла в портфеле. Вот почему меня разбудили, сейчас застенографируют мой рассказ и можно спать дальше.

И красиво подсластил пилюлю — мне светит крупная премия за сбитый из «Эрликона» тот опасный «Ю-52» с немецкими десантниками и орден Александра Невского — за отличное обеспечение полного уничтожения аэродрома и танкового полка фашистов, они сами слышали, что говорил Пухов. Бумаги уже подали в штаб фронта. Ишь запели, герои тыловые — наверно "лимонки" в моих руках испугались!

Потом была радиограмма — парни в тылу попали в засаду, их окружили, так что эта группа замолчала. Вот так Надю они спасли. Храбрые ребята, чего уж тут. И немцам они крови попили знатно. Но почти все наши РДГ фашисты уничтожали — нужно вовремя уходить из того района, как я их наставлял, да наши высшие командиры... Всё 

требуют продолжать! В кабинете им ведь безопасно! В кабинете пули не свистят!

А меня вновь позвали и буквально заласкали девушки-радистки! Оказалось, это их могли послать с теми группами, так что получается, что я их просто спас. И у них сегодня второй день рождения! Они мне разрешали всё и обещали всегда меня "благодарить" за спасение!

На следующий день был новый приказ — меня попросили слетать на Пе-2, он один в этой авиадивизии, экипаж мне дали, быть ведомым и навести полк И-15 на станцию. Я также предложил использовать и Су-2, после расчистки неба они ведь точно могут нанести удар ещё намного большей силы — вёрткие и скоростные, эти лёгкие бомбардировщики, да ещё и с «эрэсами» — это отличный шанс совсем разгромить узловую важнейшую станцию. Я зашёл с запада, со стороны солнца, выпустив шасси, так что «Пе-2» стал немного похож на «Лапотник» и смог сбросить «ОФ-100» и мелкие осколочные бомбы на позиции зенитчиков.

Ну а ребята на И-15, не опасаясь зениток, разгромили станцию, уничтожив почти танковый полк на платформах, а затем и «Сушки» примчались, подожгли и горючее на станции — дым стоял до неба. Мы полетели обратно, стало уже темнеть, а в пути вдруг резко запахло бензином, пришлось сесть, увидев в свете луны отличную длинную поляну, выключив кран подачи бензина. Оп-па!  — а тут стоит наш У-2, крыло сломано, а дальше второй, хвост у него разбит и мотор дымит. Наш стрелок с моим трофейным фонариком стал смотреть наш бензопровод — его пулей зенитчиков перебило. Вот почему так пахло горючкой и двигатель глох. Равиль сказал, что сейчас починит.

Он быстро соединил пробитый бензопровод резиновой трубкой — руки у парня золотые. Он вообще-то механик самолёта, но решил слетать, получив "боевые". А тут, видимо услышав наши негромкие маты, нас позвали женские голоса, слегка нас даже испугав — три девушки из женского полка ночных бомбардировщиков. Радости было, слёз, расцеловались, а эти девушки говорят, что тут какой-то склад вроде.

Я взял фонарик и мы пошли со штурманом — да это явно немецкий аэродром подскока, а немецкая охрана или полицаи, плюнув на «Орднунг», скорее всего пируют в селе. Начальства ведь нет! Они в тылу, тут безопасно, в селе самогон и женщины без мужчин. Вот как! А наскладировано тут!

Штурман у меня тоже был сибиряк, мужчина весьма обстоятельный и очень такой хозяйственный, так что мы решили немного собрать трофеев. Вначале мы переодели девушек в немецкие меховые комбезы, раздев их догола, одна даже в азарте и рейтузы скинула, дав им и немецкие тёплые удобные шлемофоны — лететь они будут в бомболюке, а там дико сквозит. Вот третья девушка пилот легко ранена, мы её перевязали и тоже переодели в меховой комбинезон. А тут подходит первая, которую мы ранее переодели, такая статная девушка и представившись — «Капитан Воронина», сказала, что куда-то убежала её штурман, нужно её поискать. Мы прошли чуть вперёд, Воронина негромко позвала своего штурмана, а тут мы слышим 

громкий и совершенно идиотский приказ:

— Руки вверх! Бросайте оружие! Лечь на землю!

— Дура ненормальная, не ори, немцы услышат. Быстрее иди к нам, быстрее, мы сейчас улетаем,  — негромко рычит Воронина.

— Нет, сдавайтесь и бросайте оружие, я буду стрелять.

— Да иди ты на хер, дура ненормальная, не ори только, мы сейчас в немецком тылу, идиотка такая,  — приглушённо взвыл Равиль. Всё, командир, улетаем,  — и мы пошли обратно. Ещё точно выстрелит. Она в шоке и, скорее всего, сейчас точно полностью неадекватна. Такое часто бывает — их же подбили! Она явно вся трусится от страха и ничему не верит. Даже голос Ворониной, своего командира, она не узнала.

Сам хитрый татарин, засунув девушек в бомболюк, тут же стал таскать туда и ящики с консервами из кучи, стоящей у деревьев. Один ящик засунул мне за сиденье, второй себе, сообщив, что там кофе, точно — пахнет так обворожительно! Ну а я, посветив аккуратно, сунул к штурману два небольших ящика с красными крестами — отличные немецкие медикаменты, это ещё важнее. Наши раненые в медсанбате буду довольны!

И тут прямо вихрем прилетает, громко топоча, эта юная совсем дурочка и машет пистолет, мол, берите и её немедленно, а то она будет стрелять. Ну ненормальная, точно! И явно она не в себе, трусится вся!

— Быстро раздевайся, а то мы улетаем. Быстро!

— Да вы что, я ещё девушка! Мне всего 18 лет. Я вам не дам, вот! Я вас застрелю и сама застрелюсь! Не дам меня насиловать, вы все негодяи! Я буду стрелять! А меня изнасиловать не дам! Я лучше застрелюсь! Вот!

Полная идиотка, она решила, что мы сейчас будем её насиловать — самое время! Идиотка — я просто озверел от её тупости и упрямства! Сильная оплеуха и она полетела в одну сторону, а пистолет — в другую. Пистолет, кстати, был без патронов — полная идиотка! Через минуту с моей помощью и Равиля она осталась в одних трусах, а потом и без трусов — наглый Равиль постарался, заодно она получила пару таких смачных шлепков по своей мягкой попке — для профилактики и чтобы не орала больше.

И затем мы одели на неё немецкую обнову, а бомболюк уже закрыт, да и там и места нет — ящики с консервами. Ехидный Равиль, покашлял коварно, намекая мне, что шутит — и такую хитрую резолюцию выдал:

— Консервы важнее и нужнее, давай, командир, её тут оставим. Но если она мне даст по прибытию домой — тогда и возьмём её.

Эта ненормальная взвыла в голос:

— Дам! Дам, только не бросайте! Всем дам! Точно дам, только заберите!  — Полный юмор, несмотря на ситуацию. Равиль и придумал — раз девчонка такая маленькая, он посадил её к себе на руки в кабине стрелка, стрелять ему всё равно нечем, всё выпулил при штурмовке.

Утром в авиаполку был переполох — когда мы с трудом сели, помня, кто у меня в бомболюке, я садил «Пешку» просто так очень нежно. Какая встреча — нас ждали и начштаба и 

начальник разведки и, конечно — особист. Я вылез и доложил, а тут штурман потихоньку открыл люк, а оттуда выползли девушки в немецких комбинезонах. Особист стал орать типа «Хенде хох! », но сам от перепуга никак кобуру не откроет, а высокая девушка подошла к командиру полка и чётко представилась:

— Капитан Воронина! 223 полк ночных бомбардировщиков!

И особисту: «Чего ты орёшь, как спекулянтка на базаре? Обосрался от страха? Мы свои! » Хохоту было! Точно, чего так орать было! Кругом свои! Вот уж какие они трусливые, эти "герои тыла"...

Так кроме спасённых девушек мы тут привезли ещё и гостинцев море. Все были просто очень довольны, особенно начмед армии ящикам с медикаментами. И почти бегом в госпиталь — раненые будут рады! Ну а два ящика с консервами и ящичек с кофе я утащил к уже, можно точно так сказать, своим девушкам-снайперам, им очень такое нужно. Благодарили они меня две ночи подряд, тут и наша Зоя, ставшая женщиной, с большим удовольствием отдалась мне. Тут мы и вспомнили, что война уже год идёт. У меня даже сложился стих:

Уж год война кипела и бурлила,

Всю страну собою поглотив,

Безумством здравомыслие гнобила,

В крови людской пространства затопив.

Мы с ними выпили, чтобы снять стресс, особенно мне так было непросто после этого полёта, немного даже в висках стучало после «отходняка». Но хоть «ночных ведьм» спасли мы. Как они сейчас? Девчонки-снайперы сказали, что после ночи со мной они совершенно спокойны, чувствуют себя отлично и у них ничего не болит, хотя после минометного обстрела немцами у них несколько порезов и ран.

Тут я вспомнил рассказ моей чудесной любовницы, военврача медсанбата в нашем авиаполку, прекрасного врача и чудесной яркой красивой женщины. Ведь лицо которой мне ещё долго снилось, военврача третьего ранга — умницы и яркой красавицы Светланы Алексеевой:

— Секс по согласию или по желанию, мои дорогие — это обезболивающее сильнее валиума. После секса уровень гормона окситоцина повышается, что приводит к выбросу эндорфина, убирающего любую боль. Вот у вас, просто к примеру, мои красавицы, теперь не так болят лёгкие раны и быстрее заживают, так?

— Зоя, когда ты кончила, я тебе в попку всунул, тебе больно было? Не красней, нет, я не для обиды или раскрытия нашей тайны, я просто уточняю, чтобы вы поняли то, что я рассказал вам. Так что, мои красотки, наши ночные прекрасные и сладкие посиделки и полежалки, когда вы прекрасно кончаете и получаете ещё и полное удовольствие — это смерть фашистским оккупантам! Вот так!

Девушки захихикали, а Зоя попросила меня ещё полежать с ней, чтобы она крепче заснула — завтра им опять на позицию. А когда мы обнялись, она тихо и так хитренько спросила: «Павел Иванович, а Вы ещё хотите? » Ну разве скажешь девушке, что ты не хочешь. Пришлось мне постараться, долго нежась между её полных ножек, а вот кончил я в сладкий умелый ротик Зои. И, похоже, что именно ей вот такой способ предохранения понравился намного 

больше, чем кончать в её пухлую попку.

Утром весьма довольные девушки, прозрачно намекнув, что и остальных нужно будет обязательно «полечить», собрались уходить на позицию, только попросили меня почитать им какой-либо стишок. Я им и рассказал, что после возвращения из тыла был немного в трансе и поэтому у меня вот такой стишок сложился:

Кончится бой. И вот только тогда ты время найдёшь,

Каждому голосу жизни, как чуду дивиться.

Тихо баюкает дерево дождь,

Звонко окликает подругу синица...

Девушки заверили меня, что будут хитрыми осторожными, чтобы вновь и вновь услышать эти голоса жизни и, крепко поцеловав меня, отправились навести фурор среди фашистов. Их офицеры теперь все ходят в пилотках, боясь меткого выстрела «СВТ», а их два наглых немецких снайпера, грозившиеся убрать девушек, ныне почивают в бозе. Им давно в аду прогулы ставили!

А после завтрака меня вновь вызвали в штаб.