Ранняя смородина. Часть 3. Усадьба Анны, Воры!

Никита рванулся изо всех сил, закричав:

— Пустииии! — но вырваться так и не смог. От обиды и бессилия у него на глазах выступили слёзы.

— Ну, вы… потрепыхайтесь мне ещё… Ворьё! — пробурчал Федор, не обращая внимания на их сопротивление, и поволок мальчишек в сторону конюшни. На ходу он кивнул Ивану, приказывая идти следом.

— Не смейте! — завопил Илья. — Вы не имеете права! Мы вам не воры! Мы… мы Кургановы! Мы у Анны Владимировны живём, она вам покажет!

Никита поспешно пихнул брата локтем, но было уже поздно. Слово не воробей — вылетит, не поймаешь. Он считал крайне неразумным в такой ситуации открывать своё настоящее имя и место жительства. Лучше уж до последнего пытаться удрать, даже ценой разорванной рубахи. Но фамилия уже прозвучала, и Никита только угрюмо затих, покорно волочась в руках Федора и дожидаясь, чем всё это кончится.

— Отставить! — негромко, но властно приказал Дмитрий Сергеевич.

Федор мгновенно замер, уставившись на хозяина и чуть ли не вытянувшись по стойке «смирно». Ларионов спустился с крыльца, подошёл ближе и внимательнее оглядел мальчишек. Сначала он не присматривался к их одежде, слишком озадаченный их удивительным сходством, но теперь ясно видел, что ребята не из простых. Одежда хоть и запылённая, но городская, да ещё и недешевая.

Наказания они заслуживали в любом случае, но обращаться с ними, как с деревенскими мальчишками, было не годится. Дмитрий уже было задумался, как поступить, но тут зацепился за ещё одну деталь.

— У кого, говорите, вы живёте? — прищурился он.

— У Анны Владимировны Арсеньевой! — с надеждой выкрикнул Илья. — Мы её племянники!

Ларионов перевёл взгляд на Ивана, словно спрашивая подтверждения.

— Это что же, дочь старика Арсеньева? Та самая, эээ… Анютка?

— Точно так-с, Дмитрий Сергеевич, — почтительно кивнул Иван. — Каждое лето здесь живёт, в отцовском доме. А на зиму уезжает… в Москву, что ли, али в Петербург — то уж нам не ведомо. А сказывают, и правда, есть у неё какие-то мальцы.

— Так-с… — протянул Ларионов, разглаживая усы. — Значит, она по-прежнему Арсеньева? Не замужем?

— Никак нет-с, — ответил Иван. — Сказывают, желающих-то много было, наследство-то папашино изрядное. Только ни у кого не сложилось.

— Поня-атно… — задумчиво протянул Дмитрий Сергеевич.

Анну Владимировну, тогда ещё Анютку, он когда-то знал. Отцы их были дружны. Правда, помнил он её смутно: приехавшая на летние каникулы гимназистка всегда почему-то выглядела испуганной при встрече с ним. Теперь же, вернувшись после долгих лет службы в отчий край, было бы недурно восстановить старые знакомства. И вот такой повод…

Он рассмеялся и быстро раздал распоряжения:

— Федор, запри их пока где-нибудь, да сам собирайся, поедешь со мной. Иван, закладывай двуколку, седлай Алмаза. Живо, черти! А вы… — он строго посмотрел на мальчишек, — ведите себя смирно. Если и вправду арсеньевские племянники — ничего я вам не сделаю, отвезу домой.

Ларионов быстрым шагом направился в дом переодеваться.

Федор послушно выполнил приказ. Не особенно церемонясь, оттащил мальчишек в дом и запер их в тёмном чулане. Сам он считал, что будь воришки хоть чьими угодно родственниками, а проучить их следовало бы, чтобы впредь неповадно было. Но спорить с хозяином он не собирался. Закончив дело, пошёл готовиться к поездке.

— Не надо было признаваться, — прошипел Никита, пока их волокли. — Тётя Аня рассердится и нажалуется маме. Дурак.

— Сам дурак! — немедленно обиделся Илья. — Ты чего, глухой? Слышал, что он говорил? Хочешь, чтоб тебя, как Тишку, крапивой отхлестали? Мы — Кургановы, а не какие-нибудь там!

Продолжить спор братья смогли только в тесном, душном чулане.

— А если она маме нажалуется? — упрямо возразил Никита. — Ты хочешь, чтоб она узнала? Илья… мы ведь правда получаемся воры…