Жестокие Альфы для Проблемной Ведьмы. Тематика: Жестокий секс с вибратором

Глава 1. Падать — моя суперсила

Талия

Ветви хлестали по лицу, корни пытались ухватить за сапоги, но я неслась дальше, как проклятая. Может, потому что буквально была. Сзади хлопали мантии и звенели стальные подвески — охрана ковена не отставала. И всё из-за какого-то дурацкого стекла! Ну, ладно… может, не совсем дурацкого. И, может, я его немного разбила. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно. Особенно если смотреть в темноте. И быть слепым.

Я свернула в сторону, подскользнулась на мху, чертыхнулась — и в следующий миг земля исчезла из-под ног.

— Ай, мать твою за ногу!

Я упала. Прямо на кого-то. Мягким это не назовёшь. Этот кто-то был не просто «не камень» — он был накачанный, тёплый и чертовски живой. Я врезалась в него всем телом, запутавшись в чьём-то плаще, и услышала глухое, звероподобное рычание.

— Что за хрень?! — прорычал мужской голос из-под меня. Грубый. Низкий. Как утренний кофе с гвоздями. — Ты кто такая и почему ты лежишь на моих ребрах?!

— Я… я... — я попыталась встать, но его рука обхватила мою талию, как капкан.

— Если это попытка ограбления, то, девочка, ты выбрала очень глупый способ.

— Это была… незапланированная посадка! — фыркнула я. — Ты спал прямо на тропе! Кто так делает?

Он медленно приподнялся на локтях, глядя на меня с видом мужчины, у которого вот-вот закончится терпение… и чья грудь очень плохо переживает столкновение с ведьминой физиономией.

— Спал?! Да я медитировал! В уединении! С природой! А теперь, видимо, с тобой и твоими коленками у меня на лице! Хорошо что полностью не села на…

— Я извиняюсь! За то что конечно, испортила твое духовное пробуждение, но за мной гонятся вооружённые придурки с фетишем на мантии. Так что если ты, могучий моховой отшельник, не против, я временно воспользуюсь твоим укрытием!

Он моргнул. Потом оглядел меня. Потом — тихо, обречённо вздохнул.

— Ведьма, да?

— Ага.

— Слёгка неадекватная?

— От природы.

— Потрясающе. Просто мечта.

Он опустил голову обратно на землю.

— Если меня убьют из-за тебя, ведьма, я воскресну и оторву тебе уши.

Он поднялся, потянув меня за собой, и я наконец увидела его по-настоящему.

Высокий. Нет — огромный. Не просто “подкачанный”, а будто созданный из стали, греха и густой ночи. Лицо резкое, словно вырезанное ножом, щетина на челюсти, длинные тёмные волосы собраны в небрежный хвост, а глаза… глаза светятся.

Даже в темноте — янтарные. Хищные.

Мужчина прищурился и оскалился — насмешливо. В этой ухмылке я увидела их. Клыки. Мои пальцы вцепились в его грудь, а сердце ухнуло куда-то в живот.

— Ты волк, — прошептала я.

Он вскинул бровь, не отпуская меня.

— Умничка. Угадала с первого раза. Что дальше?

— Я знала, что день не задался, когда уронила бутерброд маслом вниз, — пробормотала я. — Волк. Чёрт.

Волки и ведьмы. Мы не просто не дружили. Мы друг друга исторически не переносили. Они называли нас вонючими крысами, мы их — тупыми собаками. Убийства, проклятия, территориальные споры — и всё это задолго до меня.

Я дёрнулась, пытаясь отстраниться. Он не отпустил.

— Куда собралась, зайка? — его голос стал чуть ниже, насмешливей. — Ты только что была вся на мне. Хотела остаться — скажи честно. Могу лечь обратно. Сверху или снизу — выбирай. Хочешь, опять сядь на л…

— Ты омерзителен! — зашипела я.

— Слушай, я мирно спал под деревом, пока на меня не рухнуло рыжее бедствие с острыми локтями. Теперь, по-моему, я имею право на пару пошлостей.

В лесу, вдалеке, снова залаяли собаки. Я обернулась — на горизонте замелькали фонари. Проклятье. Близко. Слишком близко. Я снова дёрнулась, паника уже сжимала горло.

— Слушай, я не знаю, кто ты и что у тебя за фетиш — держать ведьм в плену, но мне сейчас очень нужно уйти отсюда. И быстро!

Он не сдвинулся ни на миллиметр.

— Так уйди.

— Ты держишь меня!

— Так освободись. — Его голос был ленивым, но глаза светились — он игрался.

— Ты больной, что ли?!

— Нет. Просто скучно. А ты развлекаешь неплохо.

Свет становился всё ближе, уже слышны были голоса охраны, неразборчивые крики. Я знала, ещё пара секунд — и они выйдут прямо на нас. А я всё ещё на руках у проклятого волка, который ведёт себя так, будто я его случайная игрушка, а не беглянка с приговором за спиной.

— Проклятые корешки… — выдохнула я.

Он усмехнулся.

— Точно ведьма. Материшься красиво…

— Ты серьёзно?! — раздался за спиной новый голос. Глухой, раздражённый, как будто кто-то курил гвозди и мылся сарказмом. — Ты опять подобрал себе неприятности, Люциан? Прямо с земли? Как потерянную кошку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я замерла. Медленно обернулась. И поняла, что у Вселенной сегодня особенно плохое чувство юмора.

Из тени деревьев вышел второй. И если первый — Люциан — был похож на сексуальное бедствие, то этот… Этот был как гроза. Мрачный, злой и красивый в таком опасном, хищном смысле, что хотелось либо убежать, либо отдаться. Возможно — одновременно.

Шрамы на шее, чёрные волосы, светлые, колючие глаза, и выражение лица, как у человека, которого разбудили после трёх минут сна и сразу же послали в ад — без кофе и тапок.

Он смерил нас взглядом. Сначала — меня, лохматую, запыхавшуюся, прижатую к груди его приятеля. Потом — Люциана, который, кстати, до сих пор не отпускал. Наконец, он изрёк:

— Брось её. Нам не нужны проблемы с ковеном. Пусть сама разбирается. Может, выживет. Может, нет. Какая разница.

— Какой ты милый, Райгард, — хмыкнул Люциан. — Прямо душка. Но нет.

Он крепче обнял меня. Я, в ответ, только сильнее прижалась — кстати, не потому что хотела, а потому что за моей спиной уже были слышны шаги.

— Она может нам пригодиться.

— Что? — выдохнула я.

— Она ведьма, — продолжил он, игнорируя мою попытку вякнуть.

— Что значит “пригодится”? — повысила я голос. — Эй! Я — не... сумка. И вообще, вы кто такие, черт побери?!

Райгард закатил глаза.

— Она ещё и болтает. Прекрасно. Берёшь — сам и нянчишься. Я предупреждал.

— Эй ты! — Я уставилась на него. — Ты же не собираешься…?

Он наклонился ко мне ближе, ухмылка расползалась по его губам, клыки блеснули.

— Собираюсь.

— Нет!

— О, да.

— Охренеть. — выдохнула я.

А потом он подкинул меня вверх, перекинул через плечо, как мешок картошки — горячий, ведьмин и возмущённый — и повернулся к Райгарду.

— Пошли. Пока её подруги с факелами не устроили тут ведьмопляску.

Дорогие читатели, спасибо, что заглянули на страницы этой истории! Буду очень благодарна вашей поддержке в виде звездочек и библиотек!

Я молодой автор, и ваша поддержка очень важна! Подписывайтесь на мой профиль, чтобы не упустить обновления!

Еще очень жду ваши комментарии! Спасибо!)))

Глава 2. Что значит, я теперь ваша?!

Талия

— Серьёзно?! — заорала я, болтаясь вниз головой. — Ты не можешь вот так просто взять и… и…

— Волки не спрашивают разрешения, ведьма. Мы берём.

Шум шагов позади усилился. Кто-то из охранников закричал:

— Талия! Стой! Ты будешь покарана! Вирель сдерет с тебя кожу живьем!

Люциан не остановился. Райгард прошёл мимо, хмурый, как туча.

— Подбирает всякий мусор постоянно, — буркнул он.

— Не бурчи, у нас тоже не много вариантов.

Я забилась, стуча кулаком по его спине.

— Отпусти, урод! Я в суд подам! В Совет! В Ковен! В... в... в профсоюз ведьм!

Он рассмеялся — громко, глубоко, хрипло.

— Теперь ты — наша проблема, рыжая. Привыкай.

— Не собираюсь! — дернулась опять.

— Ты у нас с характером? Ну, тогда, хорошо, сама иди. Если они, — он кивнул в сторону откуда доносился шум, — тебя догонят, мы тебя спасать не будем.

Он швырнул меня на землю. Не сильно — скорее так, как кидают подушку на диван. Если подушка умеет возмущаться, визжать и материться на древнем языке.

— Эй! У меня там позвоночник вообще-то! Возможно, единственный, кто ещё не сдался в этой жизни!

— Шевели ногами, ведьма. Мы уходим.

Он развернулся и пошёл, как будто только что не похитил женщину. Райгард шагал рядом — молча, грозно и с выражением лица “даже не пытайся со мной заговорить”.

А я…

Я осталась стоять. В кустах. Одна.

Позади меня — ковеновская погоня. Впереди — два хмурых оборотня, один из которых флиртует, а другой, кажется, не против меня сожрать.

Прекрасный выбор.

Я вздохнула. Раз, другой. Потом рванула вперёд, запрыгивая через поваленное бревно, и понеслась за ними.

— Стойте! Подождите! Я вообще-то не согласна идти с вами!

Люциан даже не обернулся.

— Бежишь — значит, согласна.

— А если догоню и укушу?!

— Тогда мы точно подружимся. Хотя кусать, это наша задача.

Я поравнялась с ними, запыхалась, но изобразила, что всё под контролем. Хотя, по факту, я бежала за двумя огромными мужиками, которых видела десять минут, один из которых швырнул меня, как ведьмин мешок с картошкой, а второй до сих пор смотрел так, будто я испачкала его любимую рубашку своей жизнью.

— Уточнение! — выпалила я, вытирая лоб. — Я не иду с вами добровольно. Я… просто… временно спасаюсь от смерти. Это — не соглашение на союз, дружбу, совместную аренду пещеры или, упаси богиня, ночёвку у костра.

— Отдохни, ведьма, — буркнул Райгард. — Мы не собираемся с тобой петь под луной.

— А жаль! — огрызнулась я. — Я, между прочим, умею петь и играть на нервах!

Люциан усмехнулся, не глядя.

— О да. Это мы уже заметили.

Мы шагали вглубь леса. Ковен отстал. Деревья становились гуще, воздух — прохладнее, и у меня возникло стойкое ощущение, что я только что подписала контракт без чтения условий.

Но, знаете что? По сравнению с разъярёнными ведьмами, которые хотят мне сломать все кости — волки казались почти милыми. Ну… почти.

Ветки цеплялись за волосы, ноги болели, а мозг судорожно пытался сообразить, что теперь делать. Пока я не решила, кто опаснее: ковен или эти двое, которые шли вперёд, как два обречённых телохранителя на пенсии.

И тут голос Люциана лениво разрезал тишину:

— Так. А теперь скажи честно, рыжая. За тобой охотится весь ковен, ты бежишь, дышишь, как умирающая белка, и явно что-то скрываешь. Что ты сделала?

Я застыла на секунду. Потом натянула на лицо самую наивную улыбку, какая у меня была в арсенале (а их там много).

— Я? О, ну... это всё недоразумение. Семейные дела. Немного разбитого стекла, немного крика, немного магии. Чисто бытовое. Такое бывает, знаете, в… токсичных сообществах.

— Ты разбила артефакт, да? — буркнул Райгард, не оборачиваясь.

— Возможно. Случайно. Ногой. Или локтем. Или головой одной высокомерной ведьмы, но это уже философия.

— Прекрасно. — протянул он. — Мы втянулись в войну.

— Нет-нет! Это не война. Это... ограниченный конфликт между одной ведьмой и остальными. Очень локальный. С минимальными разрушениями. Пока что.

Мы вышли на узкую тропу, утоптанную и светлую — как на ладони. Я только вдохнула, радуясь, что хоть немного ровной дороги, как Люциан резко поднял руку. Оба остановились.

И я замерла.

Впереди, метрах в пятидесяти, стояли они.

Пять ведьм. В мантиях, масках, с палками, шарами, когтями и всем арсеналом, что обычно используется для праздничных казней. Лица — не видно. Но я узнала походку, силуэты.

Моих. Ну… бывших моих.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Твою же... луну. — пробормотал Люциан.

Райгард достал когти. Не метафорически — буквально. Они выдвинулись из его пальцев, как у чёртового хищника.

— Ну вот. Началось.

Я сжалась между ними, как фарш в буррито из оборотней.

— Девочки, — произнесла я сипло. — Может, мы все сядем, обсудим, сделаем йогу на примирение?..

Одна из ведьм подняла руку, и в воздухе засветилось что-то мерзко-фиолетовое.

— Они не настроены на йогу, — сухо сказал Люциан. — Ты что-то очень плохое разбила.

— Я не хотела! Оно само! Стекло не должно было быть в витрине! Кто ставит древний артефакт на край полки?!

— Ты. Сзади. — рявкнул Райгард.

— Что?

— Назад отойди. Мы — вперёд.

— А если они начнут пуляться огнём?

— Тогда ты увидишь фаер-шоу на первом ряду. Радуйся. Не у всех такое зрелище.

Синие и красные искры начали собираться в пальцах ведьм. Земля задрожала.

— Охренеть. — выдохнула я. — Вот это я влипла.

Дорогие мои, я и прекрасная Селена Гелата начинаем новую историю про ботаншу и ее драконов! Кто любит магические академии, неунывающих героинь и наглых драконов?!

Аннотация к книге "Истинная Ботанша для Властных Драконов"

— Все бесит, говоришь? — Сайред подкинул в воздух нож. Металл блеснул в полумраке. Он поймал его… за острый кончик. Медленно. Не отрывая от меня взгляда. И шагнул ближе.

— Стены? Заклинания? — добавил Кайрен. Он тоже начал двигаться. В мою сторону.

— Мы? — Он вдохнул, как будто вдыхал мой страх. — Мы тебя бесим, Вивьен?

Я просто хотела учится белой магии в Академии Пяти Врат. Но из-за побега с собственной свадьбы, мне удалось попасть только на Темный Факультет. И теперь мои кураторы два злобных, властных дракона. И я, похоже, их истинная!

Визуал 1. Талия

А вот и наша проблемная ведьма! Талия-беда-не-приходит-одна!

Как вам ведьмочка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. У меня проблемы с контролем, окей?!

Талия

Мир загремел.

Огненный шар пронёсся мимо моего уха и впечатался в дерево, разнеся кору и мою нервную систему к чертям.

— Мать... богиня... святой ландыш!

Я нырнула в куст. Честно. Я — ведьма, не танк. Магия — да, пожалуйста. Фейерверки — на здоровье. Но когда в тебя буквально летит пылающий сгусток ярости с прицелом «в лоб» — рефлекс подсказывает: нырни в кустик и сиди там как мышь.

Пока я судорожно пыталась дышать и не обмочиться, на поляне начался адский балет.

Люциан рванулся вперёд, мгновенно превратившись в нечто между тенью и бурей. Его когти сверкнули в воздухе, а рывок был таким резким, что одна из ведьм не успела даже поднять руку — её посох улетел в кусты рядом со мной. Я чуть не умерла от сердечного приступа.

Райгард двигался иначе — тяжело, как скала с эмоциями. Он вышел прямо на встречу двум заклинаниям, одним движением прикрыл лицо предплечьем, а вторым вышиб ведьму с дороги. Та взвизгнула, пролетела три метра и впечаталась в дерево.

Господи, он только что отбил заклинание рукой?!

— Рыжая! — донеслось из боя. — Ты там в кустах чихаешь или участвуешь?!

— Я… я… обдумываю стратегию!

И паникую. Но это неважно.

Одна из ведьм заметила меня. Моя бывшая соседка по комнате, кстати. Звали её Мора. У неё всегда был нездоровый интерес к ядам и мужьям других женщин. Сейчас она сжимала в руках ледяной клинок, и в её глазах читалось явное желание превратить меня в декор для алтаря.

— О нет-нет-нет…

Я вскочила. Всё тело дрожало. Пальцы еле слушались. Но я собрала в себе всё, что было: страх, адреналин, ярость, отчаяние и… сломала ветку. Просто так. Рефлекторно. А потом вытянула руки вперёд.

— Ты хотела шоу? Лови, ведьма с паршивым вкусом на мужчин!

Из моих ладоней вырвался импульс. Голубой, яркий, как летнее небо в истерике. Он ударил в землю перед Морой, взрывом швырнув её назад. Она закричала, завизжала и исчезла в кустах. Да, моя магия была… странной.

— Охренеть… получилось?!

Сама от себя в шоке, я посмотрела на ладони, потом на поле битвы. Волки дрались как звери из сказок. Люциан — быстрый, как ветер, кружил между ударами, разя когтями и рыча, будто музыка драки была для него родной. Райгард — спокойный, как смерть. Он просто шёл и валил. Громил. Ломал.

И я… Я тоже. Я стояла, с развевающимися волосами, в порванной тунике, с горящими глазами, и думала, вот дерьмо. Я ведь на их стороне.

В этот момент одна из ведьм замахнулась на Люциана со спины.

Я крикнула:

— Сзади!

И, не думая, выстрелила ещё раз. Луч света засиял на всю поляну, и вылетел с такой силой что задел не только ведьму, но и Люциана. Ведьму откинуло в сторону, а оборотень повалился на землю, смачно присевши на пятую точку.

Он посмотрел на меня. На секунду. Взгляд у него был… другой.

— Ты, совсем ку-ку?! Меня чуть не пришибла!

Я задышала глубоко. Руки тряслись.

— Я вообще-то тебя спасла!

Райгард хмыкнул где-то сбоку.

— Бери её. Заканчиваем. Они бегут.

И правда. Оставшиеся ведьмы отступали. Бросая заклинания на бегу, прикрывая друг друга. Видимо, уговаривать нас на переговоры уже никто не собирался.

Я стояла посреди этого разгрома, дышала, как дракон на пенсии, и шептала:

— Святая троица, это же я сделала. Я ведьма. Я волков спасла. И даже заклинание получилось!

Люциан подошёл ближе.

— Давай, героиня, пошли. Пока ты не начала обнимать всех и петь гимн победы.

— Я не такая.

— Ты именно такая.

Он схватил меня за запястье, и мы побежали — туда, где заканчивался лес.

Кусты хлестали по лицу, сердце билось где-то в горле, а ноги еле несли. Но волки — как будто только размялись. Люциан мчался впереди, держа меня за запястье, как ручную метлу, а Райгард замыкал — грозный, невозмутимый, настоящий охранник от всего мира.

— Я не марафонец! Я ведьма, а не копыта с мотором! — прохрипела я.

— Беги молча. — отрезал Люциан. — Ты меня чуть не убила — и теперь ноешь?

— ЧТО?! — я аж закашлялась. — Кого я убила?!

— Меня. — огрызнулся он. — Заклинание в плечо. Ты думаешь, там только ведьму шибануло? Моя задница до сих пор дымится!

— Ты стоял перед ней! Я спасала! Я — герой!

— Ты — катастрофа! — рявкнул он. — Огненная, рыжая, магическая катастрофа!

— Прекрати орать, ты даже не пострадал!

— А ты откуда знаешь?! Может, я просто стойкий!

Мы выскочили из зарослей, и я увидела перед собой скалы. Тёмные, высокие, в них зияли рваные пасти пещер.

Домик в лесу оборотней, значит. Как уютненько.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люциан не сбавил шаг — втащил меня в одну из пещер, резко свернул в сторону и толкнул в узкий проход. Я едва не впечаталась лбом в камень, пока Райгард за нами закрыл вход каким-то магическим сдвигом каменной плиты. Ага. Тайничок. У ребят — свой бункер.

Тут было сухо, прохладно, пахло пеплом, кожей и зверем. Я аж поёжилась.

Люциан отпустил меня и резко развернулся. Его глаза снова светились — но теперь не от азарта. От злости.

— Ты что творишь, а?! — зарычал он. — Я не планировал умирать сегодня от твоей магии!

— Ну извини, что я не магистр хрустальных шаров! Я вообще-то — учусь! У меня проблемы с контролем, окей?!

Он замер.

— Что?

— У меня… — я вдохнула. — …проблемы с магией. Нерегулярная, нестабильная, иногда пуляет без спроса, иногда вообще глушит. Я работаю над этим!

Повисла гробовая тишина.

Райгард, который до этого молча прислонился к стене, вдруг захохотал. Настояще, громко, по-волчьи.

— Ты слышал, Люциан? — сквозь смех выдохнул он. — Ты не просто ведьму подобрал. Ты подобрал бракованную ведьму!

— Она не бракованная! — рявкнул Люциан, чуть быстрее, чем стоило бы.

Он обернулся ко мне:

— Ты серьёзно?! Ты — ведьма с дефектом?!

— Эй! — я подняла руки. — Это называется особенность. Или магическое расстройство. И вообще — это нечестно! Я старалась! Мои эмоции просто... иногда перегружают поток. Это тонкая магическая настройка, ясно? Как у арфы! Или у нестабильной бомбы.

— Прекрасно. — пробормотал Люциан, прикрывая глаза. — Я спас ведьму, у которой магия стреляет в случайные стороны. И теперь мы в бункере, потому что весь ковен хочет её всмятку.

— Зато скучно не будет, — пожала я плечами. — Я дарю драйв.

Райгард хохотнул снова и ушёл вглубь пещеры, бормоча:

— Драйв она дарит… Люциан, ты с ума сойдёшь через два дня. А я — за попкорном.

А Люциан продолжал стоять, глядя на меня с видом, как будто вот-вот вырастет седина. Он вдохнул глубоко.

— Я должен был оставить тебя в том кусте.

Визуал 2. Люциан

Хо-хо-хо.... кому оборотня на завтрак?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Холодная водичка

Талия

— А я должна была всё же прибить тебя тем лучом, — огрызнулась я, не думая.

А думать надо было. Особенно возле двоих оборотней. Особенно когда одна — ведьма с нестабильной магией, без поддержки, без плана и без пути назад.

Особенно когда ты заперта с ними в пещере, а выхода нет. Особенно когда ты — я. Тупая. Упрямая. Одинокая дура.

— Ану, повтори! — рыкнул Люциан, надвигаясь на меня, как лавина с клыками и нервами на пределе.

Я инстинктивно отступила назад, прижавшись к каменной стене. Воздух вокруг него будто сгустился — волчий, агрессивный, тяжёлый. Он шёл медленно, с вытянутыми плечами, как хищник, который уже решил, что ты — добыча, но хочет услышать последнее слово перед тем, как сомкнуть челюсти.

— Повтори, сказала! Что ты там сказала про прибить?!

— Люц, остановись, — тихо, но твёрдо сказал Райгард, перехватывая его за руку. Сила в этом движении не показная — но реальная. Люциан дёрнулся, бросил на него злой взгляд, но остановился.

— Она не специально, — добавил Райгард. — У неё мозг отключается вместе с магией. Ты ж уже понял.

— О, спасибо! — я вскинула руки, вместо того чтобы промолчать. — Именно такие комплименты мне и нужны. Если вы закончили обсуждать степень моей неадекватности, дайте мне воды и угол подальше от ваших рыков.

— Может тебе еще и ноги помыть?! — бросил Люциан.

Я выдержала его взгляд. Сколько можно бояться? Я устала.

— Я вообще просила только не убивать меня. Ноги сама помою! Я, видимо, должна извиняться за то, что жива осталась?

Он смотрел на меня. Глубоко. Жёстко. В его янтарных глазах что-то дёрнулось — будто он впервые увидел не просто ведьму, а девушку. Замер, но ничего не сказал.

— Хватит. — Райгард подтолкнул его в сторону. — Иди остыни. Я ей найду воды.

Люциан ещё пару секунд стоял, потом рыкнул тихо, развернулся и ушёл вглубь пещеры, глухо царапнув ногтем по камню.

— Следи за языком, ведьма. — Голос Райгарда был спокойным. Чересчур. Словно обсуждал погоду, а не то, как легко может мне выдрать язык. — Пока он или я не вырвали его.

Я раскрыла рот — инстинкт, не глупость.

— Я…

— Заткнись. — Он не повысил голос, но в нём прозвучало то, от чего кровь в жилах свернулась.

— Сядь там и не двигайся. — Он кивнул на край пещеры, где темно, холодно и совершенно неуютно.

— Будешь рыскать — привяжу. Жёстко. Поняла?

— Да… — выдохнула я. И только потом осознала, насколько слабо прозвучал мой голос.

Он посмотрел на меня ещё секунду — как будто взвешивал, стоит ли что-то добавить. Потом развернулся и пошёл туда же, где исчез Люциан.

А я… просто пошла и села в указанное место. Спина к стене. Колени к груди.

Вот и всё. Герой дня закончился. Теперь я просто ведьма, которая раздражает всех, даже тех, кто ещё вчера не знал о её существовании.

И хуже всего было то, что они… отнеслись ко мне точно так же, как и все остальные. Словно я не человек, не союзник, не бедовая ведьма которая СЛУЧАЙНО (!!!) разбила артефакт — а мозоль, который хочется поскорее срезать и выбросить. Терпят. Пока полезна. Ничего нового, Талия.

Надо было думать. Срочно. Как поступать дальше, куда бежать, кому доверять. Потому что оставаться здесь, с этими двумя — не то чтобы безопасно. Один хотел меня задушить, второй — привязать, и оба вряд ли знали, что такое «деликатность».

Райгард вернулся через несколько минут. Молча поставил передо мной деревянное ведро и… тряпку. Сомнительной свежести. Возможно, ей когда-то вытирали когти. Или... кишки. Я не хотела уточнять.

— Благодарю, — буркнула я, не глядя.

— Не подавись от вежливости. — Он даже не усмехнулся.

Я вздохнула, подняла тряпку двумя пальцами, как нечто радиоактивное.

— Угу. Ммм, аромат хвои, горя и забытых стандартов гигиены... Прелесть.

Вода была ледяной. Я окунула в неё тряпку, стиснув зубы. Ладно. Хоть лицо умою. Хоть чуть-чуть почувствую себя живой. Не ведьмой-ошибкой. Не беглянкой. Просто… собой.

Я уже собиралась, скрипя сердцем и характером, стянуть с себя верхнюю тунику, как вдруг поняла, что Райгард… не ушёл.

Он сел. В двух метрах от меня. Устроился, как в театре. И смотрел. Не в потолок. Не в стену. На меня.

Я застыла.

— Ты чего?.. — выдавила я.

— Я сижу.

— Вижу. А… уйти?

— Нет.

— Почему?

Он чуть склонил голову, как волк, выжидающий — дёрнешься ты или замираешь.

— Потому что ты непредсказуема. Слишком много швыряешься магией. Я должен убедиться, что ты не расплавишь потолок, пока моешься.

— О, спасибо, папочка магического контроля!

— М, меня еще не называли “папочкой” ведьмы, — без тени смущения оскалился наглец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я стиснула зубы, снова взглянула на тряпку. Ну, отлично. Мало того, что я вся в грязи, в порванной одежде, униженная и с холодной водой, так ещё и под надзором злобного альфы с лицом, как будто его всю жизнь воспитывала гильдия молчаливых мясников.

— Ты мог бы хотя бы отвернуться.

— Мог бы. Но не хочу.

— Ты невыносимый!

— А ты громкая.

Я прикусила язык. Нельзя было показывать, как сильно это задевает. Нельзя было дрожать. Я и так — не подарок. Слабость они не простят.

Я медленно выдохнула, зачерпнула ледяной воды и начала умываться. Спиной к нему, с достоинством, которого хватило бы на целое королевство. Да что там — на целую династию ведьм с тремя поколениями обид и двумя шкафами комплексов.

Приспустить тунику всё же пришлось. Ну а что делать? Грязь сама с шеи не слезет. С плеч тоже. И, конечно, в этот самый момент я ощутила, как взгляд Райгарда прожигает мне спину, словно он решил поджарить меня глазами до хрустящей корочки.

Он не просто не отворачивался. Он наблюдал. С интересом. С анализом. С… удовольствием, поганец такой. Когда я рискнула бросить в его сторону короткий взгляд, он спокойно — нагло — облизнулся. Не спеша. С намёком. Как будто увидел не ведьму с грязной спиной, а кусок пирога, который планирует съесть руками, без вилки и стыда.

— Ты серьёзно сейчас?.. — прошипела я. — Тебе нечего делать?!

— Делаю. Слежу. Очень внимательно.

И вот тут, конечно, судьба решила добить меня окончательно.

В проходе появился Люциан. И не просто появился. Он вошёл как король сцены, остановился, вскинул бровь — и ухмыльнулся. Ухмылка, кстати, была на девяносто процентов из самодовольства, и на десять из чистой подлости.

— Какой вид, — хмыкнул он. — Я, смотрю, вовремя.

Я замерла. С открытой спиной. С мокрой тряпкой в руке. С Райгардом в роли зрителя и Люцианом — в роли режиссёра вечернего шоу под названием “Как опозорить ведьму без усилий.”

— Вы оба — отбросы судьбы.

— А ты — подарок, Талия. — Люциан подмигнул. — Утро с тобой — лучше любого боевика.

Я закатила глаза, подтянула тунику и, не поворачиваясь, буркнула:

— Если кто-нибудь из вас ещё издаст хоть один звук — я утоплюсь. В этом же ведре. Торжественно. С песней.

И, клянусь магией, оба заткнулись. Но только потому, что один из них закашлялся от сдерживаемого смеха, а второй отошёл вглубь пещеры, шипя, как дракон, которому не дали дожарить добычу.

Чудесно, просто восхитительно. Надо было разбить не артефакт, а свою голову. Было бы проще.

Визуал 3. Райгард

На сладенькое, конечно же, Райгард!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Последние из рода ищеек

Райгард

Она была странная. Нет, серьёзно. С ума сойти какая странная.

Я видел ведьм. Много. Надменных, злобных, хладнокровных, опасных, скользких, истеричных — и ни одной вот такой. Рыжая вихревая катастрофа, которая сначала кричит, потом кидается магией, потом начинает рыдать внутри — и, на удивление, делает всё это одновременно.

А ещё у неё магия, как у пьяного грифона с расстройством. Огонь, лёд, вспышка — и всё это без плана, без понимания, без цели. Просто по настроению. По настроению её нервной системы.

Я таких не встречал. И не хотел бы. Но вот она — тут. В пещере. В нашей тайной пещере, где, между прочим, должен был быть покой. Ну или хотя бы предсказуемость.

Я смотрел, как она умывается. Как сжимает зубы от ледяной воды. Как отдёргивает мокрые волосы со лба. Как по привычке бурчит себе под нос, даже зная, что я рядом. Она даже не пытается казаться сильной — она просто есть. Такая, какая есть. Живая, как пожар. Красивая, зараза такая.

Чёрт бы её побрал.

Даже грязная. Даже хромая от усталости. Даже с тряпкой в руке, которую приличные люди в руки не брали бы даже в перчатках — всё равно красивая. С этими глазами, в которых огонь, страх и упрямство одновременно. С губами, которыми она так вкусно шипит, когда злится. С кожей, которую хочется потрогать, чтобы убедиться — не воображение.

Я рыкнул себе под нос.

Вот только помимо всего этого… она была занозой в заднице. Потенциальной. Будущей. А скорее — уже существующей. Громкая, взрывоопасная и слишком независимая, чтобы с ней было спокойно. Её бы бросить. Прямо сейчас. Оставить в лесу, вернуться к заданию, забыть. Мы — наёмники, не приют для ведьм с эмоциональной перегрузкой.

Но… Она может пригодиться.

Артефакт, который мы должны украсть, был под защитой. Старой, ведьминской, проклятой. Нам нужен был ключ. Нам нужно было что-то, что обманет охрану. Или кто-то.

И вот этот кто-то, с плавающей магией, может быть именно тем, кто нужен. По крайней мере, пока не рванёт сама от собственных искр.

Я вздохнул, глядя, как она тихо матерится сквозь зубы, когда задевает ссадину на плече. Не надо было смотреть. Не надо было замечать, как у неё дрожат пальцы от холода. Надо было думать — польза или угроза?

Хотя, если быть честным… И то, и другое.

А значит, пока не трогать. Пока пусть живёт. Но глаз с неё не спускать. Потому что ведьма с такими глазами — это всегда беда. В лучшем случае — мы ее трахнем. В худшем — она сведет нас в могилу.

Люциан и я — последние из стаи. Остатки проклятого клана, который боялись звать по имени. Мы — ищейки. Чуём след в любой толпе, слышим ложь в тишине. Можем найти кого угодно. Что угодно. Даже тех, кто хочет быть забытым.

Поэтому нас и вырезали.

Мы были слишком сильными. Слишком неудобными. Слишком... правдивыми.

Остальные волчьи стаи нас сторонились. Остальные расы — ненавидели.

Драконы морщили свои блестящие морды, когда мы появлялись. Хотя, честно, кто этих чешуйчатых выскочек вообще любит? Ходячее самолюбие на крыльях.

Эльфы задирали носы ещё выше обычного, делая вид, что не замечают нас, хотя уши начинали дёргаться — мы их бесили до дрожи.

Вампиры шипели, как кастрюли с кипятком, и прятали своих тень-девочек подальше — не потому что боялись, а потому что мы чувствовали их жажду. И говорили вслух.

Фейри вообще старались исчезнуть — умели, гады. Мило улыбаются, цветочки плетут, а потом выносят полгорода. Но при нас они не пели. Никогда.

Орки, наги, великаны, гномы, другая нечисть, которой было до хрена — все они нас не любили.

С ведьмами же всё всегда было особенно весело. Тут даже причина не важна. Никто уже и не вспомнит, с чего началось. Просто на уровне инстинкта: как только ведьма и ищейка встречаются — считай, полыхнёт. Как кошка и собака. Только одни с магией, другие с зубами и обидами поколений. Не переносим друг друга. Генетически.

И вот теперь мы притащили в пещеру одну такую. Мокрую. Рыжую. Шумную.

И она, чёрт возьми, пахнет как беда. Вкусная, тёплая, раздражающая беда… Та, на которую лезешь, даже зная, что сгорит всё к дьяволу.

А Люц смотрел на неё… не так. Не как обычно. Не с привычной ухмылкой ловеласа, которому просто скучно. Я заметил некую тягу. Сырую, звериную, настоящую.

Он, конечно, всегда любил побегать за юбкой, но к ведьмам у него было ровное, почти научное безразличие. Мы оба держались от них подальше. До этой. До той, что свалилась нам на голову с характером, который хочется одновременно задушить и заткнуть поцелуем.

А теперь он на неё пялится, как будто не видел самку лет десять.

И что хуже всего — у меня внутри тоже что-то зашевелилось. Неловко так, противно. Где-то в груди. Как будто что-то царапается. Или жжёт. Или крутит нутро.

Или... просто жрать хотел?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6. Добро пожаловать в лагерь дикой романтики

Талия

Блин, как же хотелось есть. Настолько, что я уже готова была грызть собственную тряпку — ну ладно, почти. Я сидела, прижав подёртые колени к подбородку, и изо всех сил старалась не думать о еде.

Не думать о грибной похлёбке с чесноком и зеленью, которая всегда заваривалась в котле у старой Мирины — густой, наваристой, такой, что ложка стояла. Не думать о свежеиспечённом хлебе с хрустящей корочкой, который хрустел под пальцами и обжигал язык. Не думать о сливочном масле. О мёде. О тёплой лепёшке с сыром. Не думать!

Но организм был не в восторге от такой дисциплины.

— Урррррр…

Раздалось это на всю пещеру. Эхо дружелюбно прокатилось по каменным стенам, усилив мой позор раз в пять.

Я застыла. Мгновенно. Даже дышать перестала, надеясь, что, может, никто не заметил. Ну вдруг. Вдруг они глухие. Или в параллельной реальности. Или умерли.

— Это было… ты? — донеслось из глубины, голос Люциана лениво потянулся, как кот на солнце.

— Нет! — ответила я слишком быстро. И слишком громко.

— Это был... камень! Да. Он... сдвинулся.

— И заурчал от голода? — фыркнул Райгард.

Я зажмурилась.

Земля, откройся. Пещера, проглоти. И пусть вместо меня останется только вмятина в грязи и капля ведьминого достоинства.

— Я просто... не ела. Случайно. Несколько часов. Или суток. Или лет.

Никто не ответил. Только где-то в темноте снова раздался еле слышный смешок.

— Её ещё и кормить надо, — буркнул один из них.

Кто именно — я не поняла. Слишком сильно была занята сгоранием от стыда. Внутри всё сжалось. Казалось, даже тряпка в ведре смотрела на меня с осуждением. Мол, не умеешь выживать — не разбивай артефакты.

Я спрятала лицо между колен.

Прекрасно. Теперь я не просто ведьма-неудачница. Я ведьма-нахлебница. Следующий уровень деградации: просить ложку.

Люциан молча поднялся и не глядя на меня направился в сторону выхода из пещеры с той хищной грацией, которой обычно обладают только голодные звери или очень раздражённые мужчины.

Молчание повисло тяжёлым воздухом.

Райгард остался. Он что-то недовольно фыркнул, опустился на корточки у стены и начал укладывать в круге мелкие ветки и щепки. Похоже, решил развести костёр. Или отвлечься, чтобы не прибить меня на фоне общего раздражения.

Я сидела всё так же, обняв колени, пытаясь превратиться в пылинку. Желательно невидимую. Желательно не издающую урчащих звуков. Но мой желудок был против.

Он не просто урчал. Он ревел. Возмущённо, с претензиями. Как голодный демон, которого я случайно призвала, съев когда-то холодную лепёшку и не поблагодарив богов за еду.

Спасибо, живот. Вот теперь все точно знают, что я не питаюсь солнечным светом и гордостью.

Костёр уже горел — Райгард сидел рядом и методично тыкал угли палкой, как будто это была моя судьба. Пещера освещалась рыжеватым светом, в котором хотелось спрятаться. И тут… Вселенная решила, что я ещё недостаточно унижена.

Люциан вернулся. Не прошло и часа, а он уже вошёл так, будто совершил подвиг. И совершил. Только не такой, который я ожидала.

Я подняла взгляд — и едва не откинулась обратно в позу умирающей лани.

— Это что… — прошептала я, чувствуя, как глаза расширяются от ужаса. Или восторга. Или и того, и другого.

— Ужин. — без особых эмоций отозвался он. — Или ты ещё и вегетарианка, не дай бог.

Олень. Мёртвый. Настоящий. Полноразмерный. Он висел у него на плече, как меховое манто у светской дамочки — только вместо блеска и гламура: копыта, кровь и реализм. Много реализма.

— Ты притащил… целого оленя…

— Не целого. Половина осталась волкам.

— Каким волкам?!

— Тем, что в лесу.

Люциан сбросил тушу на землю так буднично, как будто это была сумка с булками. Райгард даже не удивился. Только взглянул на него и фыркнул:

— Мог бы хотя бы почистить.

— Не ной. У нас есть костёр и заноза с руками. — он кивнул на меня.

Я ткнула в себя пальцем.

— Извините, что? Я — заноза? И по совместительству — кто, повар?

— Хоть какая-то польза, — пожал плечами Люциан. — Ты же ведьма. Волшебным образом зажарь его. А не можешь — разделай.

Я моргнула. Разделай. Раз. Де. Лай.

— Как?! — истерично пискнула я, голос мой задребезжал, как плохо настроенная лира. — Ты серьёзно сейчас?!

— Ножом. — Райгард поднялся, подошёл ко мне и, не торопясь, достал из ножен нож. Точнее, НОЖ. Размером с мою руку. С шириной мачете и харизмой топора.

Он протянул его мне рукояткой вперёд.

— Только не махай им как волшебной палочкой, а то нос себе отрежешь. Или нам. Не хотелось бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я уставилась на нож. Потом на оленя. Потом снова на нож.

— У меня… у меня даже магия от стресса слетает, — пробормотала я. — Я максимум могу подогреть воздух вокруг. Или себе страх разогреть до паники. Но резать тушу?!

Люциан плюхнулся у костра, вытянув ноги.

— Добро пожаловать в лагерь дикой романтики. С сегодняшнего дня — ты повар.

Я всё ещё держала нож двумя пальцами, как проклятый артефакт.

— А ничего, что я ведьма, а не мясник?!

— Все мы кем-то были, пока жизнь не предложила стать кем-то ещё, — философски пробормотал Райгард.

— Если я отрежу себе палец, вы будете его жарить тоже?

— Если он будет вкусно пахнуть, — не моргнув, отозвался Люциан.

Я застонала и уткнулась лбом в колени, прижимая нож к груди, как последнюю надежду. Сделала глубокий вдох, еще раз глянула на клинок и мысленно проклиная этих недо-джентельменов направилась к туше.

Глава 7. Спокойной ночи

Талия

Конечно. Конечно, у меня ничего не получилось. И конечно я порезалась. Ну а как иначе? Была бы удивлена, если бы всё пошло по плану. Но у меня же даже плана не было, кроме “не умереть”.

Я не успела толком поднести нож к туше, как лезвие соскользнуло, и тонкая полоска крови тут же вздулась на пальце.

— Ай! — взвизгнула я, выронив нож.

Райгард молниеносно подскочил, выхватил оружие, как будто я пыталась зарезать не оленя, а его.

— Дай сюда, ведьма! — рыкнул он. — Ты хочешь распилить его или себя?

А Люциан, не спеша, подошёл сзади и за локоть потянул меня подальше от туши, как капризную девочку, которая собралась приготовить торт, но вместо сахара насыпала взрывчатку.

— Две левые руки, — пробурчал он. — И оба глаза без инструкции. Ты точно не роняла себя в детстве?

— Один раз! Из окна второго этажа, но это не считается! — парировала я, пытаясь вырваться. — Я могла! Почти получилось!

— Ты порезалась через две секунды.

— Это был разведывательный порез!

— Это был позорный порез.

Райгард молча осматривал нож, как будто на нём осталась частица моей глупости. Он только покачал головой и пошёл к туше.

— Отойди. Сейчас покажу, как это делают те, кто вырос не в библиотеке.

Люциан протянул мне, ого, чистую тряпку! Я даже бровь выгнула от удивления, хотя можно было просто поблагодарить. Но нет, это было слишком просто в моем случае.

Я приняла тряпку, и обмотала ее вокруг пальца, тихо шипя как кошка.

— Ты даже исцелить себя не можешь? — Недовольно выгнул бровь Люциан.

— Могу, но не сейчас, — буркнула я. — Знаешь когда мы только встретились, ты был более… Приветлив.

— Я просто не знал, что ты реально бракованная. Думал это у тебя такие шутки.

Меня словно холодной водой окатили. Той самой которой я омывала свое тело. Он же защищал меня от Райгарда, а теперь… и он обозвал бракованной. Хотя сам же и защищал…

Из меня вылетела грустная усмешка. Больше ничего я сделать не смогла, ни ответить, ни ударить его.

Черт. Это было больно. Я думала хоть он будет немного… нежнее.

Оборотень не сильно беспокоился о моем душевном состоянии. Или просто сделал вид, что ему все равно. Отошел от меня, вытер руки, словно к чему-то грязному прикасался, и направился к Райгару, который во всю орудовал клинком.

Спорить я не стала. Они ведь были правы. По-своему. Так всегда бывает — когда всё рушится, кто-то обязательно оказывается “правым”, и это почему-то всегда не ты.

Я просто молча уселась подальше от них. Поближе к костру. Живот продолжал громко и упрямо протестовать, ворча в унисон с огнём. Я прижала колени к груди и уткнулась лбом в них, чтобы случайно не разрыдаться, как сопливая девчонка. Нельзя. Не сейчас. Не при них.

Тем временем они жарили мясо. Без магии, без лишних слов. Только сухие движения, чёткие, как будто делали это сотню раз. Может, и делали. Райгард срезал куски, нанизывал на заточенные ветки, а Люциан крутил над огнём, терпеливо, аккуратно, чтобы не подгорело. Пахло… чудовищно вкусно. Жареная дичь, дым, специи, которых у них откуда-то было впрок — видимо, у оборотней тоже есть кулинарные тайны.

Я украдкой бросала взгляды. Они молчали. Даже переглядываться не стали. Просто работали, как две машины, уставшие от мира.

Один кусок — на ветке — Люциан вдруг протянул мне. Без слов. Без взгляда. Просто положил рядом, на плоский камень.

“Спасибо”, хотела сказать я. Но не сказала. Не смогла.

Я взяла. Осторожно, почти виновато. Обожглась. Шипнула сквозь зубы — снова, как кошка. И начала есть. Медленно. Маленькими кусочками. Как будто кто-то мог отобрать. Или как будто я могла не заслужить.

Мы ели молча. Все трое. Лишь костёр потрескивал, отбрасывая тени на стены пещеры.

Это была самая вкусная и самая горькая еда в моей жизни. Как будто каждое прожёванное волокно мяса напоминало: ты — гость здесь. Чужая. Поломанная. Лишняя. И пусть они тебя не выгнали, не убили, даже накормили — это не значит, что ты здесь нужна.

Когда мы доели, Люциан поднялся. Без спешки, но с тем видом, как будто знал, куда идёт и зачем. Подошёл к Райгарду, наклонился и что-то тихо прошептал ему на ухо. Тот кивнул. Никаких вопросов, никаких «будь осторожен» — просто взгляд, короткий, изучающий, и Люц вышел из пещеры, растворившись в темноте.

И вот мы остались вдвоём.

Атмосфера мгновенно изменилась. Стало... неуютно. Слишком тихо. Слишком тесно. Слишком Райгард.

Он не просто молчал — он громко молчал, как будто этим пытался перекричать мысли в моей голове. А ещё смотрел. Пристально. Жестко. Словно не видел ведьму, а голодного оленёнка, которого можно либо пожалеть, либо приготовить. И я ещё не была уверена, к чему он склоняется.

Я кашлянула.

— Эм… А где вы спите? — спросила я, пытаясь разрядить обстановку. Или хотя бы узнать, не буду ли ночевать на холодном камне в позе человеческой креветки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он медленно поднял на меня взгляд.

— Это ты так просишься, чтобы тебя трахнули?

Я чуть не подавилась воздухом.

— ЧТО?! — взвизгнула я, всплеснув руками. — Нет! Фу! Как ты вообще до этого… Нет! Я просто… СПАТЬ хочу!

— Ну так спи.

— Где?

— Где сидишь, там и спи.

Тон у него был с таким уровнем раздражения, что казалось, ещё секунда — и он выбросит меня наружу вместе с остатками костра. Я моргнула.

— Ты злой.

— Ты громкая.

— Ты пугаешь.

— А ты бесишь.

— Приятного вечера!

— Спокойной ночи. — рыкнул он.

Я повернулась к стене, пробормотав себе под нос:

— Люциан был хотя бы сдержанным психом. А ты — как хищник, которого кастрировали эмоционально.

— Я слышал.

— И слава богу!

И да, я свернулась в уголке на камнях, натянув на себя тунику, как одеяло, и старалась не думать о том, что сплю в одной пещере с волком, который, судя по глазам, либо убьёт, либо трахнет. И в обоих случаях — я не была к этому готова.

Глава 8. Прекрати нюхать ведьму

Талия

Я спала плохо. Вернее — пыталась. Пещерный пол не самый дружелюбный. Камни впивались в бока, холод лез под тунику, как особенно наглый дух леса. Я то сворачивалась клубком, то растягивалась в позе страдающей звезды, то поджимала ноги к животу, как замёрзший таракан. Ничего не помогало.

Мне снились грибы. Горячая ванна. И плед. С бахромой. И кот, который мурчит у ног. Я уже почти рыдала во сне, когда вдруг… стало тепло. Так приятно, мягко, с двух сторон. Словно меня обняли. И подложили под щёчку печку. Я вздохнула, прижалась щекой к чему-то горячему и твёрдому (но не слишком), и погрузилась в такой глубокий, сладкий сон, что, наверное, мурчала сама.

Я проснулась не сразу. Где-то между сном и явью мой мозг начал включаться. Первым осознанием было: мне удобно. Вторым: я что-то держу. Или кто-то держит меня. Третьим: а почему у меня между ног чьё-то бедро?!

Я открыла глаза. И, о да. О да.

Я была зажата между Люцианом и Райгардом, как вкусная ведьминская начинка в альфа-сэндвиче. Один обнимал меня за талию, прижимая к себе спиной, второй — прижавшись лбом к моим волосам, тёплый, крепкий и… с рукой на моей ноге.

Я замерла. Пауза. Полная. Как перед катастрофой.

Мои мысли заорали хором: ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ.

Я пошевелилась. Очень аккуратно. Люциан, не просыпаясь, только сильнее прижал меня к себе. Его дыхание щекотало мне ухо, а бедро... ну, бедро было слишком близко. Стратегически близко.

Райгард что-то пробормотал сквозь сон и сжал моё колено. Я не знала, от шока мне жарко или они просто излучают температуру печки на максимуме. А может, это я поджарилась. От неловкости. Изнутри.

— Так. Спокойно. Без паники. Это просто пещера. Просто ночь. Просто два больших, тёплых оборотня, которые почему-то решили, что я — подушка.

Я пыталась дышать. Тихо. Не шевелясь. А потом Люциан выдохнул мне прямо в ухо:

— Ммм… ты вкусно пахнешь.

Я застыла. Райгард, не отрываясь, буркнул во сне:

— Прекрати нюхать ведьму. Дай поспать.

Я дернулась — ну, попыталась. Просто чтобы встать, с достоинством, уйти и забыть всё это, как страшный (очень тёплый и подозрительно приятный) сон.

— Я… я пойду, а вы тут… полежите… обнимайтесь…

— Не дергайся. — пробурчал Райгард, не открывая глаз.

И как будто назло — его рука медленно скользнула выше, погладив мою коленку. Большим пальцем. Плавно. Медленно. Горячо.

Мурашки побежали по спине, а воображение — в разные стороны. Некоторые очень непристойные.

— Ты вообще-то, трогаешь мою… — я запнулась, потому что фраза «ты трогаешь мою коленку под туникой» почему-то прозвучала в моей голове так, как будто он трогает совсем не коленку.

— Спи. — отрезал он.

— Я не могу! Вы оба… — я зашипела. — Вы оба — слишком… оборотни!

Люциан хмыкнул у меня за спиной, прижал крепче.

— Ты громкая даже во сне. Можешь попробовать молча кайфовать.

— Я хотела встать! И где тут кайф?!

— Будешь тереться задницей об мой пах, я покажу тебе, что сейчас встанет.

Голос Люциана был почти невинным. Почти. Если бы не слова. Если бы не то, где я терлась. Я застыла. Вдохнула. Пискнула. Вдохнула обратно.

— Просто лежи. Дыши. Молча. — добавил он, обняв крепче, как будто я — его плюшевая игрушка с подогревом.

А Райгард, конечно, не мог остаться в стороне.

— Или хочешь, чтобы мы послушали другого рода звуки? — лениво протянул он, даже не открывая глаз. Просто нагло улыбнулся, обнажив клыки, как будто мы обсуждаем погоду, а не… вот это всё.

И, конечно, его нахальная рука поползла выше. Спокойно. Нагло. Точно. И теперь касалась уже не коленки, а моего бедра. Того самого бедра, которое вроде как не подписывалось на контакт первого уровня.

— Нет. Всё. Молчу, — выдохнула я, зажмурившись и сильнее вжимаясь в Люциана, как в скалу. Горячую. Шевелящуюся. Подозрительно напряжённую.

И тут до меня дошло. У него же… там… это же… ААА!

Я судорожно дёрнулась от него. Ну его, с его «встанет»… прямо на Райгарда.

А там — рука. Всё ещё на бедре. Я дёрнулась обратно — в пах Люциана. Он тихо хмыкнул.

И я поняла. Я — в капкане. Жарком. Мускулистом. Возбуждённом. И из него не выбраться без потерь. Репутации. И трусов.

— Вы издеваетесь… — прошептала я трагически.

— Мы отдыхаем. — ответили они хором. Сладко. Угрожающе. И, кажется, немного с предвкушением.

Пришлось притвориться тучкой. Нет, не ведьмой, не девушкой, не разумным существом. Тучкой. Без форм, без мнения, без движений. Просто облачко страха, зажатое между двух хищников.

Лежала, зажмурившись, почти не дыша. Даже вдохи делала через раз — на всякий случай, чтобы, не дай бог, ни одной мышцей не коснуться чего-нибудь подозрительного. А то ещё кто-нибудь из них снова скажет что-то про “встанет”, “шевельнётся” или вообще решит устроить утреннюю проверку на прочность ведьм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я продолжала лежать в режиме «тучка»: неподвижная, тихая, почти бездыханная, как будто если я достаточно сильно захочу стать воздухом — они забудут, что я тут. Но Райгард, похоже, был не из тех, кто забывает.

Его рука всё ещё лежала на моём бедре. И сначала она просто лежала — тёплая, тяжёлая, как напоминание: «ты под наблюдением, ведьма». Но потом… она зашевелилась.

Сначала медленно. Почти лениво. Пальцы скользнули по коже чуть ниже, потом выше. Потом чуть сильнее сжали. Потом снова — медленно, будто обдумывая маршрут. Как будто проверяя, насколько далеко можно зайти, прежде чем я взорвусь, закричу или… зашепчу «ещё».

Я замерла. Мозг тихо кричал: паника, а тело — предательски не двигалось. Даже наоборот — будто немного напряглось. В том самом месте, где его пальцы прошлись чуть ближе к внутренней стороне бедра.

Он трогает… Он всё ещё трогает… Он трогает уже не просто бедро, а прям почти… прям… ЧТО?!

Я сделала вид, что сплю. Очень крепко. Сон ведьмы. Легендарный. Камень, а не женщина. Бесполезная, бракованная, сонная тучка!

Но Райгард не отступил. Он продолжал — чуть увереннее, чуть ниже, под самый край туники. Поглаживания стали более интенсивными, но всё ещё без спешки. Хищник, играющий с едой.

Я прикусила губу, потому что с губ могло сорваться что угодно — от визга до стона. Ни то, ни другое мне сейчас было не нужно.

Что делать? Кричать? Бить? Или просто сгореть на месте от позора… и, возможно, возбуждения?

Пальцы его были теплыми. Опасными. Слишком уверенными для человека, которого я ещё вчера считала эмоционально кастрированным.

Я сделала вдох. Ещё один. Очень тихо. Очень. Очень. Тихо. Но они услышали! Эти два хищника услышали, и тут случилось то, к чему я не была готова! К руке Райгарда присоединилась рука Люциана.

Ой, ой, ой.... какие хитрые оборотни)))) думаете что-то будет?)

Глава 9. Сначала — поцелуи

Люциан

Я обнимал её. Просто. Тихо. Как будто это ничего не значило. Но, чёрт, реакция была… бесценная.

Она вся напряглась, как натянутая тетива, и пыталась притвориться, что спит. Всё бы ничего, если бы не её дыхание — прерывистое, как у кролика в капкане. И как будто этого было мало — она ещё и дёргалась. То от меня, то к Райгарду, то обратно — как мяч в смертельно неудобной игре. Мне оставалось только сдерживать смешок. Потому что это было восхитительно забавно. И… опасно. Потому что от неё пахло. Слишком приятно.

Не духами, не ведьминскими травами, не снадобьями. А женщиной. Самкой.

Сонной, смущённой, горячей самкой, у которой сердцебиение стучит мне в рёбра.

Я уткнулся носом в её шею. Тепло. Мягко. Сладко. Близко. И — вот опять — этот запах. Не магический. Не чужой. А наш, будто она волчица. Но она не волчица. Ведьма. С хвостом из драмы и крыльями из проклятий.

Так какого чёрта она пахнет, как моя?

Я сжал её крепче, прикрыв глаза. Может, это просто ночь. Просто близость. Просто мои инстинкты шалят. Или она натёрлась чем-то подозрительным. Магическим. С феромонами. Или я просто… тупо хочу ведьму.

Что, впрочем, ничуть не удивительно. Она шумная, острая, огрызается, нюхает всё подряд, ломает артефакты, лечит с помощью истерик и спит, как маленький катастрофический клубок.

Очаровательно. Идеально. Проблемно.

Но если она ещё раз дёрнется пятой точкой — я не ручаюсь, что останусь в режиме «просто обнимашки». Я волк, а не статуя. У нас, в отличие от камней, есть рефлексы. И нервы. И границы терпения.

Чёрт. Она дёрнулась. И сильно.

Прямо в меня. С той самой частью тела, где терпение заканчивалось особенно быстро. И моя рука — ну, конечно, сама по себе, без разрешения, без инструкции — опустилась ей на бедро. Горячее. Держащее в себе какое-то проклятое напряжение. Дрожащая ведьмина кожа под моей ладонью, как будто просила: ну потрогай ещё немного…

Я сжал челюсть.

Райгард, этот наглый ублюдок, лапал её уже минут пятнадцать, и я ещё тогда подумал, что он просто издевается. Теперь понимаю — не издевается. Просто ему, видимо, понравилось. И он был прав. Проклятье, он был чертовски прав.

Кожа у неё такая мягкая, что хочется… Нет, не просто гладить. Целовать. Грызть. Лизать вдоль этих нервных дрожащих линий, пока она не перестанет дышать ровно.

Люциан, соберись. Она ведьма. Ты волк. Вы — анекдот, а не пара. Тем более она ещё и бракованная. Тем более она ни в чём не признаётся. Тем более…

Хватит уже думать, ты жопу ведьмы держишь, а не философский трактат.

Я чуть сжал бедро — не специально. Просто чтобы проверить, что она настоящая, а не плод моего голодного воображения. Она вздрогнула. Молча. Но вздрогнула.

И я услышал, как Райгард ухмыляется, не издавая ни звука. Вот ведь скотина.

Ладно. Моя очередь.

Если уж мы тут все решили не спать, а заниматься ведьмопыткой, то и я отставать не собирался.

Я нарочно вжал её бедрами к себе — плотно, жёстко, по-взрослому — чтобы она прочувствовала всё, что уже давно отреагировало на её извивания. А рука… ну, она выбрала направление. Внутренняя сторона бедра. Самое чувствительное место. Тёплое. Дрожащие мышцы под кожей. Пальцы скользнули туда, медленно, с нажимом, и…

— И-и-и! — выдала она.

Нет, это не было словом. Это был именно писк, истеричный, отчаянный, как у белки, которую застали за воровством орехов.

Она резко схватила меня за запястье, вцепилась — мол, “не смей!” …ну хоть не откусила, уже успех.

И тут, конечно, подключился наш главный стратег по нахальству — Райгард. Он молча перехватил её запястье, спокойно, будто кружку чая подавал, и мягко отвел руку в сторону, освобождая мне доступ, как будто говорит: “проходите, коллега, не стесняйтесь.”

Я чуть не расхохотался.

— Вы… вы… — она пыталась возмущаться, но у неё дрожал голос. И не от страха. А от того, что ей нравилось.

— Мы. — усмехнулся я, скользнув пальцами чуть выше. — Мы, ведьма.

И добавил с насмешкой, склонившись ближе к её уху:

— Ты ещё скажи, что тебе не нравится.

Потому что её дыхание выдавало с головой. Потому что тело прижималось ко мне всё сильнее.

А это, малышка, уже твой выбор. И мы с Райгардом собирались этим выбором насладиться.

Я уже чувствовал, как она начинает теряться. Не сопротивляться — теряться. Её дыхание сбивалось, тело то напрягалось, то таяло, а губы шептали не слова — отговорки, потому что разум ещё боролся, а тело… тело давно сдалось.

И тут Райгард, молча, чуть повернулся к ней. Его рука отпустила её запястье, но не ушла — скользнула по её щеке. Медленно. Уверенно. Почти… нежно.

Ого. Он решил играть в ласкового?

А потом — без предупреждения, без слов — он её поцеловал.

Не резко, не хищно — нет. Наоборот. Губами чуть коснулся её губ, будто проверял, можно ли. И, когда она не отпрянула, не ударила, не закричала — прижался чуть сильнее. Точно. Вкусно. С нажимом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я наблюдал за этим, продолжая держать её ближе к себе, и внутри… что-то взвыл. Не от ревности — от желания. Обострённого, дикого, выведенного на новый уровень тем, как она ему отвечает.

Да. Она отвечала. Сначала неуверенно, но потом, чёрт, сладко. Как будто ей всю жизнь не хватало этого. Контакта. Жесткости. Принадлежности.

— Райгард, — хмыкнул я, чуть сильнее сжав её бёдра. — Ты там не забывай, она ещё и моя.

Он нехотя оторвался от её губ. На его лице — хищная ухмылка.

— Она пока — общая.

— Идите в… — зашипела Талия, дрожащая, с покрасневшими губами.

— Потом. — усмехнулся он, и снова провёл пальцем по её щеке. — Сначала — поцелуи.

Глава 10. Тебе нужно уйти

Талия

Меня целовал оборотень. Настоящий. С клыками. С языком. С руками Люциана, которые почему-то всё ещё держали меня за бёдра.

Я была в шоке. Нет, не просто в шоке — я была в таком глубоком охренении, что всерьёз подумала: вот оно, проклятье. Вот она, кара богов. Вот оно — самое дурацкое волшебное происшествие в моей жизни.

Меня. Целовал. Оборотень.

И, что хуже всего… Целовал хорошо. Губы мягкие, но настойчивые. А потом я почувствовала его клыки — чуть царапнули нижнюю губу, не больно, но… мурашки до пяток. И язык — тёплый, дерзкий, такой, что у меня подкашивались ноги, хотя я и так уже лежала. Спасибо, что не стояла, а то упала бы в обморок. Как драматическая ведьма в обморочном пике от слишком страстного лика оборотня.

А руки Люциана, между прочим, не терялись. Нет. Он вообще никогда не терялся. Они крепко держали меня за бёдра — как будто боялся, что я выпаду из этой сцены. Или сбегу. А я бы и рада сбежать. Если бы не… вот это всё.

И внутри меня начало шевелиться. Не просто желание (хотя и оно тоже). А магия. Моя сила, которую я обычно не контролировала, а она сейчас будто… бурлила. Грелась. Собиралась. Как будто ведьма внутри меня говорила: «Ну наконец-то хоть что-то стоящее!»

— Остановитесь… — прошептала я, совершенно несерьёзно, потому что сама к ним тянулась.

— Почему? — хрипло усмехнулся Райгард, не отрываясь от моего уха. — Не нравится?

— В том-то и проблема, — пробормотала я, зажмурившись, — мне… чертовски нравится.

И Вселенная где-то в стороне наверняка зааплодировала: «Поздравляем! Ведьма окончательно поехала по оборотням!»

— Тогда продолжим, — мурлыкнул Люциан, голос у него был такой… опасно ласковый. Слишком мягкий для зверя, слишком хриплый для комфорта. Пальцы скользнули ниже, коснулись хлопковой ткани моих трусиков, будто невзначай. Будто это не был самый откровенный момент в моей жизни. Будто он просто проверял прочность материала на износ.

Я всхлипнула. Нервно. Неуверенно. Сама не поняла — то ли от ужаса, то ли от… того самого другого чувства, которое обычно возникает в книгах на двадцатой странице после слов “его грудь была как скала”.

Трусики. Я носила трусики. А он — трогал их. Всё. Я официально превратилась в пар из котелка. Кто-нибудь выключите меня, пожалуйста.

— Э-это… это незаконно, — пролепетала я, уже не в силах сообразить, что именно я пытаюсь запретить: его пальцы, свои мысли или всё происходящее в целом.

— В лесу нет законов, ведьмочка. — Люциан усмехнулся. — Только инстинкты.

Ох, отлично. Именно то, чего мне не хватало — оборотни, инстинкты и мои хлопковые трусики в опасности.

Магия внутри снова дрогнула, едва не сверкнула искрой. Я зажмурилась, потому что если сейчас взорвусь от стыда или желания, пещера точно рухнет.

И что теперь? Притвориться мёртвой? Завернуться в плед и исчезнуть? Или, может… Продолжить?

Райгард приник к моей шее, целуя её так, что у меня голова закружилась. Губами, языком, зубами — как будто он хотел запомнить каждый сантиметр кожи. Руки ловко развязывали завязки моей туники, и я только теперь поняла, насколько плохо она держалась. Да у меня и галстук школьный надёжнее сидел в детстве, чем эта ткань!

А Люциан... Люциан превратился в бесстыдного безумца. Он поддел пальцем тонкую хлопковую ткань и пробрался туда, где, ну, никто никогда не трогал, кроме меня самой. И то — в душе и исключительно из гигиенических соображений!

И тогда случилось то, чего никто — включая меня — не ожидал.

Молния. Внутри. Пещеры.

Разряд магии сорвался из меня, как будто я была не ведьма, а разъярённый элементаль. Ослепительно-синяя молния врезалась в камень всего в метре от нас, с грохотом, от которого уши заложило.

Райгард отпрянул, как ужаленный. Люциан подпрыгнул, как будто его самого долбануло. И только я, с растрёпанной туникой, запыхавшаяся и полуоголённая, лежала посреди этой сцены, дрожа, с глазами шире луны.

— Э-э-это не я! — выдохнула я.

— Ты уверена? — хрипло спросил Райгард, ошарашенно глядя на обугленный след молнии. — А мне кажется, это как раз таки ты!

— С тобой даже потрахаться нельзя нормально, — буркнул Люциан, всё ещё держась за сердце. Он выглядел так, будто его не молния шарахнула, а совесть. Хотя нет, совести у него отродясь не было. Это просто я… электрическая ведьма-неудача.

Я заморгала, растерянно глядя на них. Райгард молчал, глядя в сторону, будто я превратилась в таракана на сапоге. А Люциан… Он уже натягивал рубашку, резко, злится. Не на меня — на себя. Или на нас всех. Или на молнию. Кто теперь разберёт?

— Ты должна уйти, — сказал Райгард, наконец. Спокойно. Холодно. — Ты не можешь себя контролировать — ты опасна. А, нам нужна нормальная ведьма.

Я открыла рот. Потом закрыла.

“Нормальная ведьма”.

Хотелось крикнуть им что-то грубое, и еще раз молнией стукнуть. Каждого.

Но вместо этого я сжала зубы, расправила плечи (насколько могла в разлохмаченной тунике) и выдохнула:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Окей. Уйти — так уйти. Подумаешь. Первый раз, что ли меня гонят.

А внутри всё сжималось. Потому что я, глупая, подумала что они помогут мне. Хотелось, чтоб кто-то сказал: “Останься, мы решим все твои проблемы, которые ты сама себе создала.”

Но вместо этого я встала, выпрямилась и пошла к выходу из пещеры… Куда? Да хоть к дракону на обед. Плевать. Я ведьма. Я справлюсь.

Наверное…

Глава 11. Новая ведьма

Райгард

Мы сидели молча.

Что само по себе уже было тревожным. Мы — молча. Два оборотня. Два наёмника. Обычно в такие минуты мы матерились, ржали или пили. Или всё сразу. А тут… Тишина. Такая, что можно было слышать, как моя совесть скребётся по камням пещеры.

Талия ушла. Громко. Демонстративно. Со всеми своими бурями, магией и обиженным взглядом, который у меня до сих пор перед глазами стоял. Чёртова ведьма.

Люциан первым подал голос.

— Правильно сделали. — глухо сказал он, будто себя убеждая. — Опасная она. Нестабильная. Сорвёт всё задание.

Я кивнул. Чисто автоматически. Потому что мозг вроде соглашался, но тело... Тело всё ещё помнило её запах. Чёрт, он въелся в меня, как метка. Я ощущал её, будто она всё ещё сидит рядом, злится, сопит, прячет дрожь в пальцах.

Хотелось её поцеловать. Не трахнуть — именно поцеловать. Медленно. Настояще. Потом уже трахнуть. А это уже было не просто ненормально — это было катастрофично.

Я, мать его, волк, не какой-нибудь влюбчивый эльф на гормональной волне. А тут сижу, думаю о ведьмином поцелуе.

— Нам для задания нужна нормальная ведьма, — выдавил я, наконец. — С понятной магией. С документами, желательно. А не вот это... взрывное облако на ножках.

Люциан хмыкнул, но не от души.

Он был хмурый. А он никогда не бывает хмурым. Обычно из нас двоих я — ворчун, а он — балагур с замашками шута. Но сейчас он собирал вещи без шуток. Без подколов. Без смеха. И это пугало.

— В город? — спросил я, взваливая рюкзак.

— В город.

— По ведьму.

— Нормальную. Без молний и истерик. — с нажимом произнёс Люциан.

— И желательно не пахнущую, как летняя охота на самку, — пробормотал я.

— Ага. — буркнул он, но, кажется, стиснул зубы.

Мы вышли из пещеры, как два идиота, которых выгнали из собственного логова. И, пока шли по лесу, я ловил себя на мысли, что всё ещё слушаю. Вдруг где-то рядом хрустнет ветка. Вдруг она всё ещё там.

Но этой занозы нигде не было. Её аромат — тёплый, пряный, с ноткой беды — ускользал всё глубже в лес. Словно дразнил.

Мы старались держаться подальше от больших дорог. Выбирали тропы, о которых даже лисы не догадываются. Хорошо, когда ты ищейка. Для нас запахи — как карта и компас в одном флаконе. Они ведут.Подсказывают. Предупреждают. И сейчас мой нос, предатель паршивый, упорно выискивал только один запах. Не артефактов. Не магии. Её.

Травы. Кора. Нервное дыхание. И что-то… что-то такое, что заставляло клыки ныть. Как будто не просто ведьма, а вызов всему моему хладнокровию.

Люц, конечно, делал вид, что всё под контролем. Шёл вперёд молча, напряжённо, с лицом сосредоточенного кочевника. Но я видел, как он тоже водил носом. Ах ты, сучёныш. Тоже нюхаешь?

— Ты чего так носом шмыгаешь? Простудился? — не выдержал я.

— Да пошёл ты. — буркнул Люциан. — Ты тоже нос не выключил, не надо мне тут.

Я усмехнулся. Горько.

— Думаешь, она нам что-то подмешала? — спросил я, всерьёз.

— А когда? — он покосился на меня. — Во время поцелуя? Или когда пыталась шарахнуть молнией по башке?

— Может, у неё в слюне приворот.

— Ну тогда хреново у нас с иммунитетом, братец.

— Мы, между прочим, альфы. Помнишь? А так прогнулись под проблемной ведьмой.

Я выругался себе под нос. Громко. На трёх языках. Потому что это уже было не смешно. Я хотел её найти. Потащить обратно. Завернуть в одеяло. Повалить у костра и… и, черт, сколько всего грешного я хотел с ней сделать. И целовать, пока не забуду, как меня зовут.

Это не нормально, Райгард. Ты не в себе.

Мы вышли к посёлку Штильброд ближе к вечеру. Унылое место, если честно. Крыши покосились, стены облезли, ветер гулял по улицам, как бездомная кошка. Но зато здесь была таверна. А в тавернах всегда водятся люди, которые что-то знают, кто-то продаёт магию, и обязательно — хотя бы одна ведьма, которая за пару монет подлатает тебе душу, лицо и даже алиби.

Люциан оглядел улицу и хмыкнул:

— Рай, ты уверен, что это место не проклято?

— На нас после Талии уже всё равно, братец. Хоть в болото, лишь бы без молний.

Мы не стали тянуть и сразу направились к вывеске с облезшим изображением кабана и надписью: “Горбатый Зверь”.

Судя по звукам внутри, зверь действительно был… активен. Грохот кружек, мат, смех, и пьяный напев о том, как кто-то потерял свою жену на ярмарке (или наоборот, непонятно).

Мы вошли. И сразу в нос ударил запах пива, пота, копчёной рыбы и дешёвой магии. В воздухе явно витало что-то чародейское — лёгкий флер защиты, пару амулетов на потолке, и ведьма в углу, которая ленивая, но явно рабочая.

Люциан не стал церемониться — направился прямо к стойке.

— Нам нужна ведьма. Надёжная. Без фокусов. — бросил он трактирщику. — Желательно та, что умеет прятать… породу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О, вы про оборотность? — громко, на весь зал, сказал трактирщик.

— Тише ты, мать твою, — прошипел я, хватая его за ворот.

— Да понял я, понял. Не первый вы тут с шерстью, парни. — отмахнулся трактирщик. — Вон та. С зелёным шарфом. Трёт карты уже час. Её зовут Мелва. Старая, но не дура. И зубов своих больше половины сохранила.

Мы повернулись к ведьме. Мелва. Зелёный шарф. Бледное лицо. И смотрит на нас, как будто уже всё знает.

— Если она нас обманет… — прошептал Люциан.

— Тогда ты первый её целуешь, чтобы вызвать молнию.

Он зло хмыкнул. И мы направились к ведьме.

Нам нужна маскировка. Смена лиц. Смена ауры. Смена всего, чтобы пройти незамеченными в нужное место и… добыть артефакт.

Но была одна маленькая проблема…

Глава 12. Не та ведьма

Люциан

— В академию?! — взвизгнула ведьма так, что даже пиво в кружках вздрогнуло. — Вы умом тронулись?! Или вам жить надоело, оборотнички?!

Я закатил глаза. Вот и началось.

— Тише, старуха! — рыкнул Райгард, резко обернувшись. Он уже начинал злиться, а это значило, что скоро в таверне что-то или кто-то сгорит. — Не ори на весь зал. Мы пришли по делу.

— Да по такому делу, что мне самой захотелось под стол спрятаться, — ведьма зло прошептала, сжав в пальцах потёртую карту. — Вы хоть понимаете, куда вы хотите сунуться?!

— Академия как академия. — пожал я плечами. — Камни, башни, библиотека, магички с задранными носами. Мы справимся.

— Ох, справитесь вы… с похоронной командой! — проворчала она, рывком поднявшись и начав шарить в сумке. — Вы хоть знаете, сколько заклятий на внешнем кольце? Сколько кругов защиты? Сколько колдунов, которые распознают оборотня по одному чиху?!

— Поэтому мы здесь, Мелва, — процедил Райгард. — Ты прячешь нашу сущность, маскируешь запах и меняешь внешность. Всё просто.

Старая ведьма издала звук, похожий на смесь фырканья и нервного всхлипа.

— Просто, говорит! Это не кабачки заколдовать! Это против всей академической защиты идти! Вы что, артефакт решили украсть?!

Мы переглянулись.

— А если да? — спросил я. Спокойно. Почти весело.

— Ну тогда удачи вам, мальчики. — Мелва хлопнула по столу стопкой пыльных амулетов. — Когда вас разорвут на клочки и развеют прахом в качестве учебного пособия — вспомните старую добрую Мелву.

Я хмыкнул.

— Если нас разорвут — я лично тебя вытащу из потустороннего мира и заставлю всё переиграть.

Райгард уже вытаскивал мешочек с монетами, полный, увесистый, звонкий. Положил на стол с мягким дзынь, словно говорил: вот она — цена твоего риска, старая карга.

— Назови цену, ведьма. — его голос был ровным, но глаза сверкнули — совсем чуть-чуть, по-волчьи.

Мелва отшатнулась. Не от золота — от нас.

— Нет цены! — зашипела она. — Я в такую кашу не полезу! Вы с ума сошли! Не стоит оно того! Академия — это не бордель, в который можно вломиться в плаще и маске! Там люди читают ауры, чуют магию! Это не игра!

— Ты думаешь, мы играем? — прошипел я, чувствуя, как внутри закипает кровь.

— Да мне плевать, во что вы там играете! — взвизгнула она и резко отодвинула стул. — Отойдите от меня, слышите?! А то ещё запомнят, что я с вами говорила! Мне что, проблемы нужны?!

Ведьма бочком удалялась к выходу, оглядываясь так, словно мы уже держали нож у неё под ребром. Мы с Райгардом переглянулись. Поймаем её на улице. Там — меньше ушей. Может, передумает. Может, напугается.

Мы уже направились к двери, но…

Чёрт.

Меня резко скрутило. Где-то в солнечном сплетении.

Запах.

Такой, от которого волк внутри выл и рвался вперёд.

— Чуешь?! — выдохнул Райгард, резко остановившись.

Я только кивнул. Травы. Грёбаная беда. Самка. Наша. Талия.

Я обернулся, как по команде, и… Да чтоб тебя!

Она сидела в дальнем углу, в тени колонны, пытаясь стать незаметной. Вся съёжившаяся, запыхавшаяся, с какой-то кружкой — чай, скорее всего, она же у нас культурная. Но не это бесило. Бесило то, кто к ней подошёл.

— Орк. — прохрипел Райгард.

Слова, пропитанные презрением до костей.

Высокий, лысый, с клыками, что торчали даже из-под губы. И не просто подошёл — нагло наклонился к ней, с ухмылкой. Что-то ей сказал. Она отстранилась. Он рассмеялся и опёрся рукой о её стол, загоняя её в угол.

Я уже не слышал слов. Только видел. И слышал, как у меня в груди что-то треснуло. Райгард рядом глухо зарычал.

— Он что, решил умереть? — спросил я, уже шагая вперёд.

— Скоро сам узнает, — пробурчал Райгард, потирая кулаки. — Слишком много сегодня народу хочет пощупать нашу ведьму.

— Наша? — усмехнулся я, хотя голос дрожал.

Он дернул плечом.

— Молчи. И пошли. Сейчас я ему покажу, как трогать не своё. Особенно если “не своё” пахнет так, что даже уши сворачиваются.

Я усмехнулся. Волк внутри взвыл от предвкушения.

Орк выбрал не то заведение, не тот день… и, главное, не ту ведьму.

Мы подошли молча. Точнее, молча для остальных. Во мне всё выло. Под кожей скреблись когти, а в глазах, наверное, давно пылал зверь.

Талия подняла взгляд — и замерла. Глаза округлились, челюсть дрогнула. И тут же… маска. Дурацкая. Фальшивая.

— О, привет, мальчики. — произнесла она с натянутой улыбкой, будто нас не было в её жизни ни одной грёбаной молнии назад. — Всё отлично. Просто беседа. Видите? Сижу. Чай пью.

— Да ну, детка, не отвлекайся, — рявкнул орк, всё ещё стоя над ней, одной лапой облокотившись о стол, второй уже потянувшись к её волосам. — Ты ведь одна, не так ли? Одинокая ведьмочка в большой плохой таверне. М-м?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Талия вздрогнула. Едва заметно. Но мы это заметили. Я рыкнул. Не громко, но с таким хрустом в голосе, что ближайшие пьяницы вдруг очень заинтересовались своими кружками.

— Мы заняты, Люциан, Райгард, — резко выплюнула она, вставая. — Спасибо, что заглянули, но я справлюсь.

Ты не справляешься. Это было видно. Она побледнела, сжала кулаки, и даже кружка у неё дрожала в пальцах. Но стояла. Одна. Против этого шкафоподобного урода, пытаясь быть гордой.

— Ты уверена? — тихо спросил Райгард, сделав шаг вперёд. В его голосе не было ни капли шутки.

— Уверена! — слишком резко, слишком быстро. — Я не ваша. Вы ясно дали понять. Так что… отойдите.

Она развернулась к орку, который уже ухмылялся, как будто победил.

— Ты шутишь? — Райгард схватил её за запястье, не давая двинуться. — Он на тебе пялится, как на мясо. Ты трясёшься. И ты всё равно нас гонишь?

Талия дёрнулась.

— Я… не ваша проблема. Отпусти.

— Ошибаешься, ведьма, — прорычал я, шагнув ближе к орку. — Ты именно что — наша.

Орк, наконец, поднял на меня глаза. Маленькие, красные, с какой-то склизкой насмешкой.

— Это твоя сучка, оборотень? — прохрипел он. — Я не знал, что вы теперь ведьм делите. Слаще женщин не нашли?

— Ты выбрал последний день своей жизни, братец. — Райгард разжал пальцы на запястье Талии и шагнул вперёд. — Давай. Скажи ещё что-нибудь. Мне даже разогреваться не надо.

— Тут не место… — начала Талия.

— Зато какое настроение, — бросил я и, хрустнув шеей, встал рядом с Райгардом. — Сейчас начнётся весёлый вечер.

Глава 13. «У Тихой Козы»

Талия

Я просто хотела узнать, насколько всё плохо. Ну… по моей шкале катастроф было где-то между «случайно спалила ковен» и «нечаянно открыла портал в преисподнюю».

Поэтому я и пошла в таверну. В людное, шумное место, где можно было незаметно услышать сплетни, новости и желательно не встретить оборотней, которых ты невольно чуть не испепелила молнией посреди ночи.

План был простой — посидеть в углу, заказать похлёбку и незаметно подслушать разговоры. На деле же: Похлёбка была отвратной. В углу сидели воры, судя по количеству спрятанных кинжалов. А новости оказались…такими себе.

— Сто золотых, слышишь? Сто! За ведьму. Рыжую. Молодую. Вроде как наговноколдовала чего-то — теперь у ковена паника, ищут во всех трактирах, даже в столице.

— Сто?! Да за сто я и мать бы сдал! — раздался пьяный смех.

Я чуть не захлебнулась в своей тухлой похлёбке. Сто золотых?! За меня?! Моё эго, конечно, пищало от радости, но разум уже судорожно рисовал план побега.

И тут… он подошёл.

Орк. Высокий, мясной и с манерами булыжника.

— Ты одна, ведьмочка? — прорычал он, облокотившись на мой стол.

— Я не знакомлюсь, — попыталась я изобразить уверенность.

— Ты выглядишь вкуснее, чем твоя похлёбка, — ухмыльнулся он.

— Спасибо, это было... отвратительно.

Он не уходил. Я чуть подвинулась, и тут замерла.

Люциан и Райгард. Ну класс.

Ни здрасьте, ни как жизнь. Просто подошли, как два грозовых облака, с выражением лиц “сейчас кому-то будет больно”.

— О, привет, мальчики, — выдавила я с самой фальшивой улыбкой в своей жизни. — Всё отлично, просто беседа. Вот тут пельмени заказываем.

— Ты в порядке? — Люциан говорил медленно, будто пытался не вцепиться орку в глотку.

— Да! Совершенно! Идите, гуляйте, спасители. Я не ваша проблема.

Орк тем временем хмыкнул и приобнял меня за талию. Вот тут я чуть не заорала.

— Эй! Убери лапы! — дёрнулась я.

— Твоя ведьма, оборотень? — рыкнул орк, глядя на Люциана. — Я не знал, что вы теперь ведьм делите.

— Ты сейчас умрёшь. — Райгард сказал это с такой холодной уверенностью, что стало страшно даже мне. Он шагнул вперёд, и его кулак врезался орку в челюсть.

И началось.

Стол полетел. Кто-то завопил. Стража орала “без магии, только кулаки!” Я прижалась к стене, пытаясь не словить табуреткой по лицу, пока два разъярённых оборотня методично объясняли орку, где его место.

— Я просто хотела похлёбку, — простонала я. — Просто. Похлёбку.

— Хватит, мать твою, геройствовать! — зашипел Райгард, схватил меня за запястье и потащил сквозь толпу, как мешок с картошкой.

— Эй! — я попыталась вырваться, но это было все равно что спорить с ураганом. — У меня вообще-то гордость! И локти! И… блин, где мой плащ?!

За спиной гремел Люциан. Судя по звукам — он успешно превращал орков в мебель, и делал это с особым удовольствием.

— А ну иди сюда, ссыкливая ведьма! — донесся рёв одного из клыкастых.

— Тебе “ссыкливая” ещё аукнется! — зарычала я, извиваясь в Райгардовых лапах. — Отпусти, я сама…

— Молчи и беги! — рыкнул он, вышибая плечом дверь, как в плохом приключенческом романе. Мы вылетели наружу, вдыхая прохладу ночного воздуха.

— Где Люц?! — я запаниковала, крутя головой.

— Он догонит, — буркнул Райгард, — он всегда догоняет.

Как по заказу, дверь таверны разлетелась, и из неё вылетел Люциан, покрытый царапинами, с ухмылкой и… чужим топором в руке.

— Ужин отменяется, — хрипло выдохнул он. — Но зато настроение улучшилось.

— Вы психи! — пискнула я, задыхаясь. — Меня там чуть не схомякали, а вы… устроили… гладиаторские бои!

— Ты не пострадала, — пожал плечами Райгард, — значит всё хорошо.

— Я морально пострадала!

— Это не считается, — фыркнул Люциан. — Ты морально нестабильная с самого начала.

Я открыла рот… и закрыла. Потому что, ну… всё было правдой.

А ещё мне было страшно, жутко, и как бы я ни пыталась, тепло их рук, их запах, и эта дикая уверенность — будто им ничего не страшно — заставляли моё сердце колотиться в груди так, будто оно хотело вырваться наружу.

— Куда теперь? — прошептала я, кутаясь в свои потрёпанные тряпки. Ноги тряслись, зубы стучали, но я старалась держать гордо поднятую голову. Хоть кто-то должен был выглядеть разумным в этой троице.

— Подальше от любопытных ушей, — буркнул Райгард, не оборачиваясь. — И поближе к объяснению, какого хрена ты снова вляпалась в проблемы.

— Ничего я не вляпалась! Пока вы, два волчьих бедствия, не свалились в мою жизнь, всё было… ну, не идеально, но хотя бы предсказуемо!

— Идём, — перебил Люциан и потянул меня за руку, пока орки начали вываливаться из таверны с перекошенными лицами и горящими глазами. Похоже, кто-то всерьёз обиделся на то, что ему не дали лапать ведьму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы юркнули за угол какого-то облупленного дома, и я послушно, как солдатик, шла рядом с Люцианом. Он не отпускал мою руку. Совсем. Так держат либо сундук с золотом, либо… меня. И это немного пугало.

На окраине Штильброда показался старенький, перекошенный постоялый двор с криво висящей вывеской «У Тихой Козы». Тихая она была только в названии, потому что здание издавало звуки, будто кто-то внутри уже умирал от старости.

— Вы что, серьёзно?! — пискнула я, когда меня потащили к двери.

— Заткнись, — рыкнул Райгард, вежливость снова оставив за порогом.

Внутри нас встретила сухонькая старуха с лицом, как у сморщенного яблока, стоявшая за стойкой. Она смерила меня взглядом, таким, каким обычно смотрят на испорченное мясо. Потом перевела взгляд на оборотней… и всё поняла.

— Только кровать не сломайте, — проговорила с тяжёлым вздохом, будто это был не первый случай.

— Мы аккуратно, — кивнул Люциан с такой наглой улыбкой, что я покраснела как варёная свекла.

— Я… Я с ними не… — начала было я, но уже было поздно. Старуха только покачала головой с видом: “Ну-ну, деточка”, и сунула ключ.

Глава 14. Сто золотых

Райгард

У меня, если что, не было в планах получить по морде. Честно. Я, блядь, вообще был рад её видеть. Совсем бестолковая, с её вечно распадающимися тряпками, рваными репликами и разбегающимися глазами… но всё равно рад. Хотел убедиться, что цела. Дурында. Но нет — вместо нормального приветствия, мне в лицо прилетело её «Я сама справлюсь!» и стул в придачу.

А потом мы зашли в комнату.

— Почему тут одна кровать?! — взвизгнула как хомяк, который внезапно осознал, что клетка — это не дом, а ловушка.

Я закатил глаза и без всякого стеснения плюхнулся на ту самую кровать. Хрипловатый матрас, пружина в заднице и запах старой пыли — всё как в лучших традициях сельских притонов.

— Потому что, ведьма, мы не заказывали королевские апартаменты с лепниной, — проворчал я, свесив одну ногу вниз. — Выбирай: пол, подоконник или Люциан.

— Я... Я с вами спать не собираюсь! — в панике отступила она, будто мы уже скинули штаны и устроили ритуальный танец.

Люц, этот гад, только ухмыльнулся, закинув руки за голову.

— Это ты так думаешь, — пробормотал он. — Но под утро всё может измениться.

— Не смешно, — буркнула она, скрестив руки на груди.

— А мы и не смеёмся, — добавил Люц, уже скидывая куртку и стягивая рубашку. Торс, как на картинке из учебника по анатомии, только ещё и с шрамами, как в пособии по выживанию.

Он взялся за графин с водой и какую-то тряпку, которая, судя по её виду, повидала многое — и орков, и пьяных эльфов, и, возможно, пару неудачных ведьминых заклинаний.

— Ты что творишь? — Талия смотрела на него в ужасе, как на оборотня, который решил принять ванну в храме.

— Моюсь, что не видишь?! Чё пристала, лучше помоги — вытри спину! — рыкнул Люц, будто она ему полотенце забыла подать, а не страх своей жизни.

Талия покосилась на него с видом “ну ты и скотина”, но всё же, как настоящая ведьма с дипломом терпения, подошла, взяла тряпку и с натянутым лицом принялась вытирать этому засранцу спину.

— Грубее только не надо, — проворчал он. — Это же спина, а не чугунный котёл.

— А жаль, — процедила она сквозь зубы. — Котёл я бы с радостью отодрала. Отдраила! Я хотела сказать…

— Та поняли мы, ведьма, — я заржал, поднимаясь с кровати.

Скинул верхнюю одежду — жарко же, к тому же от нас действительно воняло дракой и орками. Подошёл ближе и наклонился к ней чуть наглее, чем следовало.

— Мне потрёшь спинку? — подмигнул я, специально сделав голос чуть хриплым, как будто весь день рычал, а теперь вот — ласковый волк.

Она вспыхнула как факел, отпрянула на шаг, но тряпку не бросила. Уперлась в меня взглядом, как будто раздумывала: швырнуть в меня ведро воды или всё-таки треснуть по башке.

— У тебя что, лап нету? Сам себе и три, — буркнула, но взгляд выдала — видела, как смотрит. И как глазки расширились, когда я обнажил пресс.

— Но ты ж уже практикуешься на Люце. Чего ж сразу себе отказывать в удовольствии?

— Вы оба — клинический случай! — зашипела она и, судя по стиснутым губам, мысленно пересчитывала заклинания на уничтожение. Жаль, что у неё с магией пока беда.

Я хмыкнул, довольный собой, а Люциан даже не скрывал ухмылки. Повернулся спиной и сложил руки на груди, не удержавшись от самодовольной ухмылки. Секунд пять ведьма просто стояла с тряпкой в руке, как будто пыталась вспомнить, как зовут богиню терпения. Потом, тяжело выдохнув, всё-таки подступила.

— Ну уж раз начал, — проворчала, — то получай.

Сначала прикоснулась осторожно — как будто боялась, что я укушу. Или что спина у меня ядовитая. Но спустя пару секунд движения стали увереннее, и тряпка заскользила по коже, оставляя за собой холодную влагу.

— Плечо выше. Вот так, — подал голос я, наслаждаясь её растерянностью.

— Не умничай, — буркнула Талия, но послушалась.

Я чувствовал её дыхание у себя за спиной, чуть сбивчивое, руки у неё дрожали. Это было чертовски мило. И чертовски возбуждающе.

— А теперь давай мы тебя помоем, — лениво предложил Люц, бросив на неё взгляд исподлобья.

Она застыла.

— Что?.. Нет! Спасибо, как-нибудь справлюсь! — резко отступила, прижав тряпку к груди как щит.

— Ну не убегай, грязнуля, — мурлыкнул я, делая шаг к ней.

— Вот именно! — вскинулась она. — Я грязная! И, и… мне нужна чистая вода!

— Тебе помочь принести? — уже в шутку предложил Люц, но Талия не стала дослушивать.

— Нет! Сама! — взвизгнула она, развернулась и рванула к двери как кот после ванны. Юбка задрала чуть выше колена, волосы в беспорядке, тряпка за ней волочится…

Мы с Люцианом обменялись взглядами.

— Она ж обратно вернётся?

— Ага. Сильно ей одной в ночь не погуляешь. Особенно в Штильброде.

— А ещё хочет, чтобы мы поверили, будто не по нам сохнет, — хмыкнул я, садясь на край кровати. — Слишком много страсти в её тряпке было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Рай, — голос Люциана внезапно стал жестким, без привычной усмешки. — Ты слышал, что говорили в трактире? Ведьму ищут. Сто золотых. По описанию... ну, ты понял.

Я замер, напряг челюсть. Конечно, понял. Рыжая, с глазами как лес после дождя, вспыльчивая и вечно вляпывающаяся в неприятности.

— Нашу, — выдохнул я глухо, проводя ладонью по лицу. — Вот только не пойму… как она за сутки умудрилась себе цену на голову набить?

Я шумно выдохнул и посмотрел в сторону двери, за которой ведьма скрылась с ведром, как будто там были ответы.

— Надо узнать, — кивнул я. — Что она натворила, кому и зачем. Если за ней гонятся не только из-за артефакта… мы встряли сильнее, чем думали.

— Или просто встретили самую проблемную женщину на континенте, — хмыкнул Люциан, снова присаживаясь. — Слушай, а ты не замечал, что нас тянет именно к ней?

— Как магнитом, — буркнул я. — Только этот магнит ещё и молнии швыряет.

— Ну, хоть не скучно.

И вот в этот момент, как по команде, дверь отворилась. Талия появилась на пороге с ведром воды в руках и выражением лица, будто зашла в логово львов в мясном платье. Медленно прошла внутрь, оглядывая нас как две бомбы замедленного действия. Умная девочка — потому что мы ими и были.

— А вот и наши сто золотых, — усмехнулся Люциан, подмигнув ей.

— Что?! — выдохнула она, едва не выронив ведро. Рот открылся в безмолвном “а”, глаза распахнулись.

— Сюда иди, — похлопал я ладонью по месту на кровати между собой и Люцианом. — Садись и рассказывай, что именно ты разбила. И желательно без художественного преувеличения, поняла?

Глава 15. Я случайно разбила зеркало Пяти Врат

Талия

— Я… — я споткнулась на слове, будто сама себе поперхнулась. Опустила взгляд, поставила ведро, как будто оно внезапно стало частью моей кары. — Ну… я случайно разбила зеркало.

— Зеркало? — Люциан и Райгард переглянулись, и впервые в жизни я пожалела, что умею говорить.

— Не просто зеркало… — пробормотала я. — Это было… зеркало портала. Магической Академии Пяти Врат.

Тишина.

Даже костер, казалось, перестал трещать.

— Какое зеркало? — тихо переспросил Райгард, и у него даже бровь дернулась.

— То самое. С выгравированной пентаграммой и рунной оправой. Ну, вы должны знать, оно одно такое. Академическое. Центральное. Соединяет все пять регионов. Ну, соединяло… — я неловко потерла руки. — Пока я не споткнулась.

— Ты… — Люциан выдохнул, но не закончил. Он просто смотрел на меня, будто увидел кошмар наяву.

— Это… это же артефакт высшего уровня, — прохрипел Райгард, словно пытаясь выговорить диагноз. — Один из сильнейших. Маги его охраняли, как зеницу ока.

— Ну, оно было пыльное! И шаткое! Я просто… я только хотела протереть раму…

— Ведьма, — медленно выдохнул Люциан, — ты понимаешь, что ты сделала?

— Разбила зеркало?.. — слабо попыталась пошутить я.

— Ты дала Нуаргару повод начать войну, — рявкнул Райгард. — Ты уничтожила единственный портал, через который шла дипломатия, обучение, торговля, мир! Ты понимаешь, что ты официально теперь угроза не только одной Академии, а всем Пяти Регионам?

— Я…

— Молчи, — Люциан поднял руку. — Мне надо подумать. Или заорать. Или удавить кого-нибудь. Пока что я ещё не решил.

И тут моя броня из сарказма, из показной уверенности и рассеянной магии, треснула. Хрустнула, как леденец под каблуком, и осыпалась в прах.

— Она просто ведьма, — произнёс Райгард, словно ставя точку.

И всё. Этого было достаточно, чтобы окончательно сломать меня.

Грудь сдавило. Горло сжалось. Слёзы полились сами собой — не из глаз, а прямо из души. Огромными, тяжёлыми, противными. Сопли, слюни, даже икота — весь набор в наличии. Мне было всё равно. Я всхлипывала так, что аж голова запрокидывалась, и звук выходил, будто меня душат.

— Я… я не хотела! — прохрипела, заикаясь. — Оно само… Я просто тронула… я… случайно…

Плечи трясло. Я обняла себя, съёжилась и села на край кровати, будто меня кто-то ударил. Словно всё, что накопилось внутри за последние дни, месяцы, может, годы — всё это вырвалось наружу.

И вдруг я почувствовала. Не магию, не опасность. Тепло. Настоящее. С двух сторон.

Меня обняли.

Сначала Райгард. Тихо, молча, тяжело. Словно мир рушится, но он всё ещё здесь, и не уйдёт. Его рука легла мне на плечи, осторожно, почти нежно. Потом — Люциан. Более грубо, как бы лениво, но сжимая так, будто я действительно имела значение.

— Всё, — пробурчал Люц. — Не реви. Сейчас ещё начнём хором, а нам этого не надо. Мы суровые мужики.

— Я… я случайно… — всхлипывала я, уткнувшись лицом в горячее плечо Райгарда. — Но мне никто не поверил… Никто… Никогда…

Слова срывались, путая дыхание, а я только сильнее вжималась в него, будто могла спрятаться под кожу. Хотела туда. Внутрь. Где тепло, где не больно, где нет слов «ты бракованная» и взглядов, как на грязь под ногтями.

— Конечно не поверили, — вдруг сказал Райгард, и я уже напряглась, но он добавил: — Потому что ты орёшь как сумасшедшая, и магия у тебя на эмоциях бахает как у дракона во время линьки.

— Это был комплимент? — хлюпнула я, не отрываясь от него.

— Допустим, — хмыкнул он. — Для таких как ты — вполне.

— Мы тебе верим, — неожиданно сказал Люциан, и это было настолько просто и… тихо, что я перестала плакать.

Мир чуть замедлился. В груди стало тесно, но уже не от боли — от чего-то другого, нового. Непонятного. Может, это и была та самая вера. Маленькая, глупая, но такая нужная.

— Вы странные, — шепнула я. — Оборотни и ведьма. Звучит как начало дурного анекдота.

— Это не анекдот, — ответил Райгард, осторожно касаясь моей головы, убрал волосы с лица. — Это катастрофа. И ты её эпицентр, ведьма.

— А мы…? — хрипло спросила я, кутаясь в тунику, которая уже давно не выглядела ни чистой, ни тёплой, ни хоть сколько-нибудь достойной.

— Мы? — усмехнулся Люциан, склоняясь ближе. Его глаза вспыхнули знакомым звериным блеском. — Мы ещё и умыть тебя должны, ведьма?

Я сглотнула, чувствуя, как щёки заливает жар.

— Я сама… — пробормотала, скорее для приличия. Хотя где уж тут приличие, если сидишь перед двумя полуголыми альфами, с заплаканным лицом, а внутри всё стучит, трепещет, сжимается.

Но, конечно, они не слушали.

— О, точно, ведьмы у нас все гордые. Пока не попадут в беду, — пробурчал Райгард, поднимаясь с кровати. Он взял ведро с чистой водой и осторожно поставил рядом со мной, как будто я была дикой зверушкой, готовой укусить. Хотя на самом деле укусить хотелось разве что себя — за то, что сердце прыгало как сумасшедшее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не бойся, мы нежные, — добавил Люциан с притворной серьёзностью. — Почти.

Я открыла рот, чтобы снова что-то возразить, но в этот момент Райгард протянул руку, аккуратно дотронулся до завязок моей туники.

— Позволь, ведьма. Вода ведь не сама на тебя прыгнет, — хмыкнул он, но голос у него был тихим. Почти ласковым. Почти…

Глава 16. Водные процедуры отменяются

Люциан

Я понятия не имел, что у Талии за особый талант, но даже сломав половину артефактов материка, она умудрялась вызывать у меня не ярость, не раздражение — а желание. Не нормальное, не логичное, не “вот бы зажать в углу” — а какое-то тёплое, тянущее, дразнящее и абсолютно идиотское хочу. Хотелось тронуть. Посмотреть. Прижать. Особенно когда она сидела вся сморщенная от слёз, с мокрым носом, и даже не пыталась выглядеть гордой.

И Райгарду, этому мрачному ублюдку, конечно, досталась самая интересная часть: он уже тянулся к завязкам её туники, осторожно, будто боялся напугать или... ещё сильнее сломать.

— Ага, давай, — хмыкнул я, наблюдая за тем, как он расшнуровывает ткань, — а я, значит, буду просто стоять и нюхать запах драмы?

Нет. К чёрту.

Не думая, я подхватил Талию, как котёнка, сжав пальцами её талию. Она пискнула, захлопала ресницами, но я уже удобно устроился и водрузил её на колени, притягивая спиной к себе.

— Так будет удобнее, ведьма, — пробормотал я ей в ухо. — Рай же не осьминог, чтобы изогнуться как цирковой акробат.

Она замерла у меня в руках, напряжённая как струна, а потом прошептала, хрипло и с каким-то обречённым юмором:

— Я надеялась, что если достаточно страдать — вы испаритесь.

Я фыркнул, прижавшись подбородком к её плечу:

— Ага. Мы как жопа судьбы: неожиданны, грубые и неотвратимые.

Райгарду оставалось только фыркнуть в ответ и ополоснуть тряпку в воде.

— Не дёргайся, ведьма. Или вылью остатки на голову.

Она снова пискнула — жалобно, по-кошачьи, и я почти зарычал. Удержал её крепче, сжал бёдрами, как будто это могло защитить нас обоих от нарастающего безумия.

Чёрт… Всё внутри гудело, зудело, натягивалось как струна. От её запаха кружилась голова — он был сладким, тёплым, насыщенным магией, страхом и чем-то ещё… чем-то, что инстинкт узнавал сразу. Самка. Наша самка.

Глупо. Глупее некуда. Ведьма. Катастрофа на ножках. Но стоило её вдохнуть — и весь мой зверь внутри подвывал как щенок, просясь ближе. Её кожа — тёплая, смуглая, будто солнечный мёд, с легким свечением в отблесках воды. Идеально подходила к её глазам — зелёным, ярким, сейчас распухшим от слёз, но всё ещё упрямо сверкающим. Волосы растрёпанные, сбившиеся в беспорядке — хотелось зарыться в них лицом, вдыхать до головокружения.

Рай, сконцентрированный как хирург, неспешно развязывал завязки на её тунике. Один узел. Второй. Ткань поддавалась, открывая всё больше обнажённой кожи, как подарок, который нельзя распаковать, но очень хочется.

Моё дыхание сбилось, когда я увидел её грудь. Упругая, соблазнительная, почти гипнотизирующая. И, мать его… соски. Розовые.

Я сглотнул. Рай ничего не сказал, но, черт, я чувствовал как у него напряжена челюсть. Даже он, ледяной ублюдок, не мог оставаться равнодушным. А ведь это была всего лишь ведьма. Мокрая, напуганная, воняющая страхом и магией. И всё же… проклято прекрасная.

— Давай сегодня без молний, — прошептал я ей в ухо, усмехаясь криво, хотя в животе будто разлилось расплавленное железо.

— Я… — она пыталась что-то сказать, но не договорила.

А я — черт, я сорвался.

Моему терпению пришёл конец. Слишком долго она дёргалась, пищала, пялилась на нас своими растерянными глазами. Слишком много тепла, слишком мало воздуха. Всё. Хватит.

Я схватил её за подбородок — нежно, но без вариантов — и поцеловал.

Губы у неё были мягкие, дрожащие, и я почувствовал, как она вдыхает в ответ, будто её ударили током. Только на этот раз — током был я.

Язык скользнул по её губам, прося пуск, а может, требуя. Она не оттолкнула меня. Не дёрнулась. Лишь слабо сжалась в моих руках, будто не верила, что всё это происходит. И всё равно отвечала. Робко, неуверенно, но отвечала.

Где-то сбоку послышался тяжёлый, будто сдержанный, выдох. Райгард. Он не ушёл — он затаился. В этой тишине, нарушаемой только нашими дыханиями и треском огня, я чувствовал его точно так же, как чувствовал жар от её тела. Он не отходил. Он выжидал.

И я знал — или сейчас он даст нам пространство… или шагнет ближе и разорвёт остатки контроля. И, чёрт, я не был бы против. Не в этот момент.

Раздался мягкий, но хищный треск ткани. Я даже не удивился. Райгард сорвался. Не только я один терял голову от этой ведьмы. Он не говорил ни слова, просто действовал. Развязки на тунике не выдержали — и я услышал, как ткань разъехалась. Талия вздрогнула, коротко, как от укуса. Но не отбежала. Не заорала.

Просто… замерла. Между нами. Треснувшая тишина была оглушающей.

Мои руки сами скользнули вниз — к её открытым плечам, туда, где теперь была только горячая, гладкая кожа. Моя ладонь обожглась от этого соприкосновения, будто не к телу прикасался, а к чьей-то запретной силе. Магия дрожала вокруг нас — тонкой, нервной пленкой.

Туника медленно сползала с её плеч. И вот она уже висела, цепляясь только за локти. Под ней — её тонкое тело, свет кожи, плоский живот, и, чёрт побери, те самые хлопковые трусики, такие невинные, что мне захотелось выругаться. А у Райгарда… у него был идеальный обзор. Я почувствовал, как он делает шаг вперёд, как замирает и темнеет его взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Люц, я не остановлюсь, — хрипло прошептал Райгард.

Пришлось оторваться от ее сладких губ. Талия дышала тяжело, ее тело трепетало, она даже не пыталась прикрыться или соскочить с моих колен.

— Я тоже, брат. Я тоже…

Глава 17. В смысле ты…

Талия

В какой, к черту, момент я оказалась зажата между двух горячих волчьих тел?!

Может, когда один стянул с меня тунику? Или когда второй сорвал трусики, словно они мешали дышать? Да какая теперь разница. От туники остались только нити воспоминаний, а трусики предательски болтались где-то у лодыжки, как белый флаг, которым я уже точно не собиралась махать. Сдаваться? Поздно.

А эти два… наглых. Нет, наглейших. Грешно-прекрасных. Сексуальных как сама погибель. И совершенно лишённых совести. Смотрели на меня, будто я сокровище, закопанное где-то в песках пустыни, которое они раскопали — и теперь собирались изучить каждый дюйм. Руками. Губами. Языками.

Или... о, боги, всем сразу?!

У меня пересохло в горле. Сердце билось как бешеное, а внизу живота гудело, как будто моя магия решила устроить там личный фейерверк.

Рай целовал меня так, будто хотел выдрать из меня душу — через губы, дыхание, кожу. Его пальцы легли на мою шею — горячие, твёрдые, уверенные — и одновременно удивительно нежно касались щеки, будто я всё ещё была хрупкой. Хотя, честно говоря, после таких атак нежной меня уже сложно было назвать.

А Люц… Люциан был вообще отдельная статья в энциклопедии женских бед. Его язык коснулся моей груди, и я едва не подпрыгнула. Это было как ледяной ток по спине, да ещё с искрами, от которых где-то внутри начало опасно покалывать.

Он явно знал, что делает. Медленно, почти лениво, выводил круги. Сначала на одном соске, потом на другом, будто отмечал территорию. А я? Я просто пыталась не свихнуться.

— Ребята… — хрипло выдохнула, — может, сначала спасём мир, или поужинаем, а потом… ну… всё вот это?

— Тихо, ведьма, — усмехнулся Люциан, не отрываясь. — Рай, почему она говорит?

— Сейчас исправлю, — пробормотал Райгард… прямо в мои губы, прежде чем поцеловать меня так, будто собирался оставить автограф языком.

Я бы что-нибудь возмущённо ответила, но моё «мычание протеста» как-то быстро трансформировалось в стон. Как тут не стонать?! Особенно когда его ладонь скользнула вниз и… о-о-о. Всё. Кнопка «включить панику» больше не работала.

Он коснулся моего лобка, медленно, будто проверяя: «а это точно наша ведьма?» Тело отреагировало быстрее, чем мозг. Мозг кричал: «СТОП! ДВА ОБОРОТНЯ! СЕКС! ОПАСНО!».

— Ра… ах! — я попыталась что-то сказать, но в этот момент Люциан прикусил сосок, и я, честно, решила: говорить — лишнее. Дышать — уже подвиг. Мыслить? Это вообще где-то за гранью возможного.

Пальцы Райгарда прошлись ниже. Горячие, наглые, уверенные. Он коснулся клитора — и меня передернуло, как от удара молнией. Рот снова был занят его губами, он рычал в него так, будто хотел выдрать из меня душу.

А потом… Его пальцы двинулись глубже. Нашли вход во влагалище. Я ощутила, как он вводит один палец. Медленно, так что пришлось поджать пальцы на ногах.

И всё.

Рычание оборвалось. Его рука замерла.

Он чуть отстранился, дыхание сбилось. Посмотрел на меня так, будто я вдруг выросла хвост, крылья и ещё пару глаз. Убрал руку.

— Ты… — он моргнул. — Ведьма, ты что…

Я вжалась в него сильнее, лицо пылало. Хотела пошутить. Хотела, правда! Но голос предал меня.

— Что? — Не сразу понял Люц, но по какому-то тайному взгляду Райгара до него дошло, — серьёзно?! — Он посмотрел на Райгарда. — Ты уверен?

— Она… девственница, — прохрипел тот, будто слово застряло в глотке.

— Вот же... — Люц сел ровнее, крепче прижал меня к себе. — Ну поздравляю, брат. Мы чуть не оформили групповое преступление против святой.

— Я не святая! — наконец выдавила я, яростно прикрывая грудь руками. — Я просто... не успела!

Повисла тишина.

— Это объясняет молнию, — пробормотал Райгард, отводя взгляд.

— И то, почему она дышит, как заяц в брачный сезон, — добавил Люц с усмешкой.

— Причем тут молния? И… и заяц? — я терялась в их словах. Грудь вздымалась от острого желания, тело горело, но разум пытался разобраться. Я была не против. Я хотела их. И не видела в этом ничего плохого. Даже если это… странно. Или опасно.

Но Райгард вдруг резко поднялся, будто его что-то обожгло.

— Дай ей какую-то одежду, — бросил он через плечо, уже отворачиваясь. Голос хриплый, почти срывающийся.

— Почему? — прошептала я все еще пребывая в диком возбуждении и шоке!

В комнате повисла гнетущая тишина.

— Ты не понимаешь, ведьма, — продолжил он, уже тише. — Кровь девственницы... Она пахнет по-особенному. Слишком сильно. Слишком ярко. Пробуждает в нас всё самое хищное.

— Мы звери, Талия, — добавил Люц, серьезно. Без тени своей обычной усмешки. — Мы можем не просто забыться. Мы можем убить.

Меня прошиб озноб.

Я вжалась в простыню, как будто она могла меня защитить. Так вот почему... Так вот почему они так резко остановились.

Райгард выругался себе под нос, шагнул к своей дорожной сумке, достал что-то из грубой ткани и бросил на кровать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Надень это. Сейчас же.

Я послушно кивнула. Голос пропал. Даже мысли. И только где-то внутри всё ещё звучал шепот: а я ведь всё равно хочу их.

— Не смотри так, — рыкнул Люциан, поднимаясь с кровати и отводя взгляд. Его челюсть была сжата, будто он сдерживал нечто куда большее, чем раздражение. — И так непонятно, что делать со стояком.

— Держись, главное, подальше от меня, — хмыкнул Рай, натягивая рубашку и будто нарочно избегая смотреть в мою сторону.

— Та пошёл ты, — рявкнул Люц. — А ты, — он ткнул в мою сторону пальцем, резко, будто я была виновата в глобальном потеплении, — держись от меня подальше, ведьма.

— И от меня, — вторил Райгард. И, кажется, сам себя за это возненавидел.

Я не двигалась, сжав в руках кромку простыни, едва прикрываясь, как будто ткань могла защитить от взгляда, слов… и разбитого сердца.

— Мне снова уйти? — спросила я тихо, не узнав свой голос. Он дрожал, как и всё внутри. Было ощущение, будто кто-то вырвал внутренности и запихнул обратно ледяными щипцами.

— Нет! — рявкнули в унисон оба. Так громко, что я вздрогнула.

— Чудесно, — буркнула. — Тогда определитесь, пожалуйста, вы хотите меня трахнуть или всё-таки убить?

Тишина.

— Мы сами не понимаем, — выдохнул Райгард. — Но точно не хотим, чтобы ты уходила.

Глава 18. Пора браться за работу

Райгард

Спали мы на полу. Как псы. Два злобных, озлобленных оборотня, свернувшихся на чёртовом деревянном полу в крохотной комнате, где воздух до сих пор пах её страхом, и сексом. Несостоявшимся сексом!

Люц, этот засранец, храпел в уголке, прижавшись лбом к своей куртке. Вид у него был такой мирный, что хотелось пнуть.

Я, естественно, не спал. Волк внутри ворочался, рычал. Злился. На неё. На себя. На всех ведьм в мире.

А потом… потом я посмотрел на Талию.

Она спала, свернувшись калачиком на кровати, укрывшись до самого носа. Только одна нога выглядывала — тонкая, бледная, с царапинами от леса и синячком на колене. Тонкая щиколотка, и пальцы на ноге дёрнулись, как будто снилось что-то. Или кто-то.

И меня снова накрыло.

Ненормально это. Не должно так тянуть к ведьме. Не должно хотеться снова почувствовать её запах, снова слышать, как она выдыхает моё имя, пусть даже со злостью. Волк внутри скулил, а я — я чуть не взвыл.

Да чтоб тебя, Талия.

Я резко поднялся, схватил свою сумку и почти вылетел за дверь. На выходе задел плечом косяк — громко, болезненно, как и всё, что связано с этой ведьмой.

На улице было прохладно. И это хоть немного остужало мой перегретый мозг.

— Сукины дети, — выругался я в пустоту.

Я едва успел сделать пару шагов по гулкой, пустынной улочке, как в сумке что-то зазвенело и… завибрировало.

— Блядство, — пробормотал я, остановившись. Волк внутри напрягся, словно уже предчувствовал, кто именно решил нас потревожить.

Сумка дрожала, как раненый зверь. Я сел на ближайшую каменную лавку, распахнул клапан… и, конечно, это было оно.

Зеркало.

Проклятый артефакт размером с ладонь, закованный в черненое серебро. Поверхность дрожала, как ртуть, а потом выдала слабое отражение фигуры в капюшоне. Лица не было — лишь тень. Темный силуэт, искажённый, как и голос, что прорезал тишину:

— Почему вы еще не начали? — глухо, со скрежетом проговорил он.

Голос был изменён магией, но злость в нем ощущалась слишком чётко. Она почти хлестнула меня по лицу, как удар хлыста.

— Доброе утро, — пробурчал я, склонившись ближе. — Мы в пути. Обстоятельства слегка изменились.

— Какие обстоятельства? — прошипел силуэт. — Вы — лучшие охотники севера.

Я стиснул зубы.

— Мы разберемся. Нам нужно больше времени.

— Время — это роскошь, которой у нас нет. — Зеркало ярко вспыхнуло, отразив отблеск моих глаз. — Или вы завершите это задание, или я спущу на вас всех наемников Пяти Регионов!

Кулаки сжались сами собой.

— Не угрожай мне.

Молчание. Лишь шипение, как от перегретого металла.

— Я не угрожаю, я предупреждаю, Райгард из клана Морока. Или ты забыл что случилось с твоими собратьями?

И с этими словами зеркало потемнело, оставив меня смотреть на своё собственное, искажённое злостью отражение.

О, я помнил. Был тогда еще мальчишкой. Меня и Люца спасло то что мы часто убегали из стаи, охотились на мелких зверей, просто спали как два лентяя в теньке. В тот день мы поймали зайца, и лишились дома…

Я вернулся в комнату быстро. Внутри было тихо. Даже слишком. Ни ворчания, ни язвительных реплик, ни жалоб на то, что кровать узкая, а оборотни вечно расползаются, как коты. Только лёгкий запах ведьмы в воздухе и еле слышное дыхание, убаюканное после всего.

Капюшон был прав. Мы слишком заигрались с этой девчонкой, что пахнет бедой, но почему-то уже пахнет нашей.

Надо было браться за дело.

А не чесать яйца по трактирам.

— Вставай, Люц, — рыкнул я, швырнув сумку в угол. — У нас, мать его, задание, забыл?

Люц перевернулся на другой бок и буркнул:

— Вставай, переговорить надо, — рыкнул я, открывая ставни и впуская вонючее утро Штильброда.

Люц застонал, как старик с больной спиной, и укрылся с головой, только пятка торчала. Хотелось швырнуть в него сапог, но сдержался. Едва.

— Дай поспать, — проворчал он, — хоть до того, как снова кого-то спасать от самой себя.

— Не получится. У нас нет времени. И нет выбора, — ответил я, беря сумку и выходя на улицу. Он, конечно, поплёлся следом, ворча под нос.

— Слушай, Люц. Надо, чтобы она помогла.

— Кто — она? — он прищурился, хотя и так было ясно, о ком речь.

— Ведьма. Талия.

— Ты хочешь её попросить? — он фыркнул. — Ты?

— Нет. Я хочу её уговорить. А ты — мне поможешь.

Он остановился, скрестил руки на груди.

— Рай, ты сам понимаешь, да? Никто — вообще никто — не пойдёт добровольно в Академию Пяти Врат. Даже за золото, даже за жизнь. Она не согласится…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Именно, — кивнул я. — Поэтому мы не скажем зачем именно нам туда.

— Обмануть ее, значит, хочешь?

— Хочу, — ответил я честно. — Потому что если она узнает, что мы идём не просто в академию, а за артефактом, — она просто выкинет нас в ближайший фонтан молнией.

Люц шумно выдохнул, помолчал.

— Мне это не нравится. Совсем не нравится, Рай. Мы и так её уже втоптали…

— Она не беззащитная, — оборвал я. — Она ведьма. Проблемная, сумасшедшая, может быть — тупая, но она выжила. И мы… мы не справимся без неё. Даже если наймём кого-то другого — им нельзя доверять. Этой, — я кивнул в сторону открытого окна, — думаю можно.

Он долго смотрел на меня. Потом сказал:

— Если она узнает, что мы её обманули — нам обоим яйца оторвет. А мне мои ещё нужны.

— Надо сделать так, чтобы не узнала.

— Это не хорошо, — мотнул головой Люц.

— Знаю, но мы не записывались в числа рыцарей, брат. У нас есть работа, и нам нужно ее сделать.

— Ладно, придумаем что-то. Пошли ее будить.

Глава 19. В путь

Талия

Так сладенько спала… вот только назойливый комар всё никак не отставал от моего уха. Когда я попыталась его отогнать, поняла, что «комар» — это Люц со своим языком, который выводил какие-то магические круги прямо по моей коже. Второй «вредитель» оказался ещё хуже — Рай, целовавший мою ключицу так, будто рассчитывал разбудить спящую богиню, а не уставшую ведьму.

Я зажмурилась, надеясь, что они случайно ошиблись адресом. Или телом. Или вообще вселенной. Но нет — кто-то крепко держал меня за талию, кто-то другой скользнул пальцами по бедру.

— А может, дайте ведьме выспаться хотя бы один день? — проворчала я, не открывая глаз.

— Мы как раз стараемся помочь, — мурлыкнул Люц. — Расслабление, всё такое.

— Щекотно! — пискнула я, когда Рай прикусил чувствительное место под ухом. — Вы оба — ходячее бедствие.

— Нет, ведьма, бедствие у нас ты. Ходячее… и лежачее, — протянул он с самым наглым выражением лица.

— Не смешно, — я задергалась, как уж на сковородке, пытаясь скинуть с себя этих обнаглевших волков. — Сами же говорили, что из-за того, что я это… ну, не тронутая, то вы не можете… меня. Ну…

— У тебя не только с магией беда, — хохотнул Люциан, — ты ещё и формулировать мысли не умеешь. Это талант.

— Всё я умею! — возмутилась я, стараясь не думать о том, что мои уши горели как факелы.

— Всё? — приподнял бровь Райгард, а глаза у него так и сверкали озорством.

— Всё, что мне нужно уметь! — парировала я, гордо задрав подбородок.

— Ага, всё, кроме магии, — буркнул Люц, даже не посмотрев на меня, будто между делом. Подлец.

— Так, всё! Я ухожу! — заявила я, поднимаясь с кровати в позе героини, готовой к драматичному выходу.

— Куда? — Рай тут же подхватил меня за талию и усадил себе на колени. Плотно. Надёжно. Без вариантов.

Вот что это вообще?! То у одного на коленях, то у другого. Я что, блин, коленная зверушка? Где мои права, где мой личный пузырь пространства?! Где, в конце концов, мой чай с мятой и нормальная жизнь без волков?!

— Голая пойдёшь? — лениво уточнил Райгард, глядя на меня снизу вверх.

— Ну… — я прикусила губу. Точно. Они же вчера разодрали мою тунику, как две дикие белки упаковку орехов. — Вот. Будет у меня платье! — сильнее укуталась в простыню.

— Ты это той старухе скажи, — хмыкнул Люциан. — Она тебе с радостью сошьёт… сарафан.

— Давайте так, — вмешался Рай, в своём фирменном «сейчас будет хреновая идея» тоне, — мы сейчас сходим за одеждой, а ты послушно её надеваешь и идёшь с нами.

— Куда? — сузила глаза. Уже подозреваю, что без дурдома не обойдётся.

— В Магическую Академию, — спокойно выдал он.

— Зачем?! — я чуть не свалилась обратно на подушку. И не от блаженства, а от паники. — Вы точно сошли с ума. Или вас клопы покусали, пока вы спали на полу?

— Мы тут подумали, — вставил Люц, будто это была новость века, — может, если поговорить с ректором, объяснить мол “так и так, ведьма недосмотрела, зеркальце пшикнуло” — ну, разберутся.

— Ага, и мне вручают медаль “Разрушитель года”, потом вручают верёвку, и повесят на ближайшем столбе.

— А что ты собираешься делать? Всю жизнь прятаться? — Рай прищурился. — Сто золотых, между прочим, это очень заманчиво. Даже для хороших людей. А плохих вокруг — как блох на бездомной кошке.

Я хотела огрызнуться. Хотела сказать, что у меня есть план. Что я сильная и независимая. Но… плана не было. Даже приблизительно. Так что я только вздохнула и пробурчала:

— Ладно. Но платье чтобы было практичное. И никаких розовых бантиков!

Они вернулись быстро. Я ожидала мешок с тряпьём, что-то вроде «сойдёт и на этом спасибо». Но, к моему удивлению, в руках Люциана была аккуратно сложенная одежда: мягкая туника из плотного, но лёгкого материала и тёплая накидка, по которой сразу было видно — не с рынка. Не дёшево.

Я переоделась за ширмой, старательно не глядя в их сторону, хотя прекрасно чувствовала оба взгляда. Туника идеально села: чуть приталенная, с широкими рукавами и небольшим вырезом. Не жала, не мешалась, даже цвет был приятный — тёплый бордовый, как листья осенью. А накидка… ну, в неё просто хотелось завернуться и заснуть где-нибудь у костра. Или между двух грозных оборотней. Но это уже, как говорится, побочные эффекты.

Мне понравилось. Очень. Но, разумеется, я не сказала этого вслух. Ещё чего. Пусть думают, что я вообще не заметила, что туника мне по размеру. И вообще — всё это не важно.

Хотя… было. Черт. С ними было хорошо. Даже слишком. Смешно, да? Они — оборотни. Я — ведьма. По всем магическим канонам я должна либо бояться их, либо бороться с ними. А я ловила себя на мысли, что чувствую себя в безопасности, когда Рай идёт рядом, а Люц ругается на весь лес, пугая птиц.

— Ну что, готова? — спросил Райгард, глядя на меня с лёгкой усмешкой.

— Пойти туда, где меня хотят убить? Конечно! Как можно упустить такое увлекательное приключение? — фыркнула я, поднимая подбородок и стараясь не выдать, как сильно у меня дрожат колени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люциан усмехнулся, закидывая сумку за спину:

— Главное — настрой боевой. Остальное переживём.

— Или не переживём, — добавила я мрачно.

— Вот и отлично, — Рай хлопнул меня по плечу. — Значит, ты с нами.

— Нет, ну а что? Могло быть хуже.

Я могла бы в вас влюбится… или я уже?

Глава 20. Плохая идея и Котлета

Талия

Когда я была маленькой, мне казалось, что наш мир огромный. А потом я поняла, что он ещё и смертельно опасный.

Основным континентом был Варгест. Там располагалась столица — Арканис. Высокомерная, сверкающая магией и чистыми улицами, полная академиков, чародеев и людей, которые слишком часто употребляли слово «престиж». Именно там находилась Магическая Академия Пяти Врат. Место, куда стекался весь волшебный сброд, чтобы стать ещё умнее, злее — и, желательно, научиться не разрушать древние артефакты. Хотя, как показала моя практика, у некоторых с этим всё ещё были сложности.

Суть Академии заключалась в пяти зеркалах — вратах, через которые можно было мгновенно попасть в главные города мира. Быстро, удобно, эффектно. Но если Врата закрывались — жди беды. Значит, с той стороны кто-то очень обиделся. Или точил клинки.

Существовал ещё Селемар — левитирующие острова над морем, где обитали драконы. Они считали себя богами. Нет, серьёзно. Боги. На полном серьёзе. Они не любили другие расы, не разговаривали с «мелкими», и если ты туда случайно забредал — поздравляю, ты хрустящий тост.

Элион представлял собой бескрайние прерии. Орки, маги-кочевники, оборотни — иногда все трое в одной упряжке. Место было красивым, опасным и безумно пыльным. На тот момент я, к слову, путешествовала с двумя представителями Элиона… и до сих пор не знала, как так вышло.

Самой опасной считалась Пустошь — просто горячий песчаный ад. Кто там жил? Никто не знал. Кто туда шёл? Только отчаянные. Кто возвращался? Никто.

Гротто — подземное царство. Бесконечные туннели, шахты, гномы. Там правили кирка и здравый смысл. Ну, иногда. Обычно просто кирка. Гномы славились тем, что любили красть красивых девушек и делать из них своих жён. И, что самое интересное, мало кто из них хотел сбежать. Может, всё дело было в золоте — его у гномов было больше, чем листьев в лесах Нуаргарда.

И, наконец, мой родной Нуаргар. Мрачные, вечные леса, полные тумана, старой магии и странных шорохов, от которых волосы вставали дыбом. Здесь жили эльфы — высокие, холодные, с глазами хищников. Вампиры — настоящие, кровопьющие и до жути вежливые. Призраки, ведьмы, полузвери и всё то, что по ночам пряталось под кроватью. В Нуаргарде никто не спрашивал: «А что это было?» — потому что каждый знал: лучше не знать.

Я выросла в ведьмином поселении, в тени Чёрного Леса. Там дети с ранних лет учились распознавать ядовитые травы, а матери убаюкивали нас заклинаниями, в которых было больше угроз, чем нежности. Там ты либо колдовал, либо тебя уносило в болото. Выживал сильнейший. Или самый хитрый.

Некое ведьминское чувство говорило мне, что идти в Арканис — это хорошая идея. Вообще-то, я была почти уверена, что это худшая идея из всех возможных.

— Вы точно думаете, что идти в Арканис — хорошая идея? — спросила я, прищурившись на Люциана.

— Конечно, — махнул он рукой, как будто отгонял назойливую муху. Или мою тревогу.

— Что может пойти не так? — подхватил Райгард и... нервно хихикнул. Да, хихикнул. Мой внутренний инстинкт самосохранения завопил во всё горло.

— Что? Может, например, то, что меня могут повесить? — я стиснула зубы. — Или сжечь. Или расчленить. Я разбила зеркало что соединяет Нуаргард и Варгест! Может в Арканисе уже готовят армию?!

— Думаю, тебе просто нужно извиниться, всё объяснить… и всё будет нормально, — выдал Люц. Слишком спокойно. Подозрительно спокойно.

Я заметила, как у него дёрнулись плечи. Значит, сам в это не верил. Вот и я не верила.

— Нет, — я резко остановилась посреди тропы, распахнув глаза. — Нет-нет-нет. Это худшая идея, которую мы когда-либо обсуждали.

— Талия, — Райгард шагнул ко мне и крепко взял за руки. Осторожно. Почти ласково. И вот именно это настораживало сильнее всего. Когда он становился мягким — значит, я точно попала.

— Всё будет хорошо. Мы тебя не отдадим. Никому, — тихо сказал он.

— А если вас отдадут?! — фыркнула я, нервно оглядываясь. — За мою голову дают сто золотых, вы в курсе?! Сто! Золото! Это же почти стадо коз! Или... очень жирная корова! Или две!

— Тогда давай изменим внешность, — предложил Люциан, будто речь шла о смене обуви.

— Ага, легко тебе говорить. Как? Волшебный салон? Проклятье красоты?

— Ну ты же ведьма! — усмехнулся он, как будто это всё объясняло.

— А вы не заметили?! — я всплеснула руками. — Я! Плохая! Ведьма! Я артефакты разбиваю, не варю зелья и вообще-то… даже не знаю, какие грибы съедобные в лесу!

— Тогда, может, ты знаешь хорошую ведьму, — вмешался Рай, — опытную, сильную, с руками не из задницы… которая сможет замаскировать нас и скрыть наш запах?

— Нас? — я прищурилась. — Вам это зачем?

— Ну, — Люц пожал плечами, — так будет безопаснее. Ты одна — цель. Мы втроём — группа студентов по обмену. Или труппа бродячих артистов.

— Или семейка идиотов, — пробормотала я, но внутри уже чувствовала, как снова втягиваюсь в это безумие.

— Ну… есть одна, — неохотно протянула я, уже жалея, что вообще открыла рот.

— Но? — одновременно спросили оба, с подозрением уставившись на меня, как на ведро с пауками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но она… немного безумная, — вздохнула я. — Ну, как немного… она однажды сварила любовное зелье и выдала его за чай успокоительный. В итоге вся деревня три дня бегала друг за другом с цветами и голыми задницами.

— Зато весело, — фыркнул Люц. — И, судя по истории, действенно.

— А ещё она разговаривает с мухами. Варит зелья в котле, который, по её словам, когда-то был драконом. И называет его Котлетой.

— Впечатляет, — кивнул Рай. — Думаешь, она поможет?

— Если не попытается превратить нас в жаб, то, может, и поможет, — вздохнула я. — Но предупреждаю — один неловкий взгляд, и она примет это за приглашение в брак.

— Люц, ты первый пойдёшь, — ухмыльнулся Райгард.

— Спасибо, щедрый ты наш, — буркнул Люц, скрещивая руки на груди. — Как её зовут? — добавил он, глядя на меня с лёгким прищуром.

Я поёжилась.

— Мара.

— Нормальное имя, — пожал плечами Люциан.

— Полное — Марафлора Убийца Сердец, Великая Варка Болот и Проклятие Мужских Яиц.

Молчание. Долгое. Напряжённое.

— Я передумал, — хрипло сказал Люц.

— Поздно, — ухмыльнулся Рай. — Пошли к этой Убийце Мужских Яиц.

— Сердец, — поправила я.

— Это одно и то же у нас, малышка. — Заржал Люциан.

Глава 21. Сейчас?!!

Талия

Мара жила на границе с Элионом — месте, которое ведьмы обычно обходили стороной. Слишком дикие земли, слишком много орков, оборотней и магов-кочевников, которые с удовольствием пустили бы тебя в зелье… или постель. Иногда в зелье, а потом — в постель. Но Мара, как ни странно, там выживала. Её спасало безумие.

Нет, серьёзно. Настоящее, сверкающее, как мрак в полнолуние, безумие. С громким хохотом, разговорами с козами и банками с глазами, стоящими на подоконнике. Ходили слухи, что один орк, решивший «поиграть» с ней, через день сам умолял его превратить в жабу — лишь бы забыть, что видел. С тех пор к её хижине никто не совался без веской причины.

Она сама называла свой дом “Центром травяной гармонии и экзорцизма”. Хотя гармонии там не водилось даже в ложках. Но зелья… Зелья она варила такие, что даже дракон бы стал уткой, если попросишь вежливо.

— Завтра доберёмся до этой безумной, а на сегодня давайте заночуем тут, — скомандовал Рай, останавливаясь возле огромного старого дуба с узловатыми корнями, словно созданными специально для чьих-то задниц.

— Тут? — я огляделась, приподнимая бровь. — Прямо здесь? Под деревом? С птицами? И… кротами?

— Да, тут, ведьма, — кивнул Рай, даже не удостоив меня взглядом, — а что не так?

— Отель “Тысячи звёзд”, — хмыкнул Люц и указал в небо. И действительно, звёзд было не тысяча, а пара миллионов, и все они, как назло, не грели.

— Только джакузи не хватает, — пробормотала я, усаживаясь на корень. Он был холодный, неровный и очень принципиальный в своей нелюбви к моей заднице.

— Претензии к обслуживанию не принимаются, — протянул Рай, уже укладываясь рядом и подложив под голову сумку. — Ты вообще должна радоваться, что мы не велели тебе дежурить у костра.

— Почему не велели? — оживился Люц. — Отличная идея, кстати. Пока мы спим, ведьма будет следить, чтобы нас никто не сожрал. Например, волки.

— Вы же волки!

— Вот именно, мы знаем, на что способны. Так что лучше не спать.

Я закатила глаза и натянула капюшон на лицо, надеясь, что хотя бы комары будут меня уважать. Я думала, что мы снова зайдём в какой-нибудь захудалый поселок, снимем комнату, я потру им спинки, попозирую между ними на коленях…

Так, стоп, Талия! Никаких спинок! Никаких коленей! Уже чуть не натёрлась — в прямом и переносном смысле.

Я хоть и не была против секса, даже, возможно, морально готова… но сейчас, прокручивая в голове, что могло бы произойти — становилось как-то тревожно. Не потому что страшно, а потому что… чертовски приятно.

Это ведь странно, да? Хотеть сразу двоих. Не выбрать, не перевесить в одну или другую сторону. Я. Хотела. Двоих.

И меня даже не пугал тот факт, что я всё ещё девственница. Не смущал. Не тормозил.

Наоборот. Может, я сошла с ума. Или это всё их запах. Или моё естество решило, что хватит быть ведьмой — пора становиться волчьей жёнушкой. На двоих.

Я застонала в капюшон.

— Иди сюда, — раздражённо рыкнул Райгард, даже не открывая глаз. У него это получалось особенно угрожающе.

— Мне… тут хорошо, — промямлила я, стараясь казаться непробиваемой. Хотя на самом деле просто боялась. Боялась, что если снова прижмусь к ним, то назад пути уже не будет. А я ещё даже «обратно» не построила.

— Иди. Сюда. Талия. — Голос Райгарда стал ниже, хриплее, с таким оттенком, от которого ведьмы, по-хорошему, должны начинать шептать защитные заклинания. Или снимать одежду. В моём случае — хотелось и того, и другого одновременно.

— Это приказ? — пробурчала я, уже поднимаясь, как зомби на заклинание некроманта.

— Нет. Это забота. Но если будешь упрямиться — станет приказом. — Рай открыл один глаз, сверкая им как драгоценностью. — А ты знаешь, ведьма, приказы я не повторяю.

Ну всё. Пиши пропало. Я поползла к нему как к собственной гибели. Тёплой, уютной, мускулистой гибели. Прижалась к Райгарду спиной — осторожно, как будто он был не живой человек, а спящий дракон, которому очень не нравятся внезапные движения. Даже дышать боялась.

Но ситуация из «ах, какая неловкость» моментально превратилась в «мне конец», когда ко мне спереди внезапно прижался Люциан.

— Чтоб не простыла, — пробормотал он, будто это всё объясняло.

— Спасибо, конечно, — прошептала я в никуда, — но у меня скорее перегрев начинается. Эм… гормональный.

— Молчи, ведьма, — лениво хмыкнул Рай за спиной, обнимая крепче.

— И не шевелись, — добавил Люц, закладывая свою ногу между моих.

— И не думай о наших торсах, — прошептал Рай.

— Или о том, что было бы, если б мы тебя не остановили, — добавил Люц, наклонившись ближе, его губы почти касались моей щеки.

— Это вы остановились! — возмутилась я не на шутку, вывернувшись чуть назад, чтобы их видеть. — Я вообще-то была... готова!

— Ты слышишь, как заговорила? — Рай с усмешкой взглянул на Люциана поверх моей головы. — Уверенная, дерзкая. Прямо ведьма недели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ага… что ли не останавливаться сейчас? — протянул Люц, и голос у него стал почти бархатным. Опасно бархатным.

— Сейчас?!

— Сейчас, сейчас, — рука Райгарда скользнула под мой плащ.

Глава 22. Упс…

Талия

— Вам же нельзя! — мой голос стал таким писклявым, что я сама скривилась. Ужас. Я не ведьма, а испуганная бурундукоподобная нечто.

— Нельзя кровь, всё остальное можно, — протянул Люц мурлыкающим голосом, от которого у меня мурашки прошлись даже по пяткам.

Он нагло, бесстыдно взял меня за щеки — как котенка, которому вот-вот начнут вылизывать мордочку, — и поцеловал. Так, как будто мы были женаты лет десять, но всё ещё не могли насытиться друг другом. Губы требовательные, дерзкие, и такие сладкие.

А вот пальцы Райгарда уже добрались до моего белья — и я готова была поклясться, что воздух сам по себе стал гуще. Тяжелее. Как перед бурей.

Он не торопился. Вообще. Будто дразнил. Будто знал, что каждое прикосновение — это пытка и наслаждение одновременно. Забрался под резинку, что даже не сопротивлялась, прошелся ниже пальцами, и нашел мой бесстыдно нежный клитор. Сделал виток, и направился ниже собираю уже выступившую влагу.

— Ты ведьма, а стонешь — как проклятая, — хрипло выдохнул он мне в ухо.

А я? Я только вцепилась в Люца, потому что казалось, если Райгард продолжит, я просто растаю. Прямо тут. Без следа. Или меня саму убьет моей же молнией!

— Лайгалд! — промямлила я, уткнувшись в губы Люциана, который, судя по всему, вообще не собирался меня отпускать. Его ладони уверенно мяли мою грудь, даже сквозь тунику — новенькую, между прочим! — и я всерьёз задумалась, что зря тогда радовалась обновке. Надолго её явно не хватит.

— Что? — отозвался Рай, ни капельки не раскаиваясь, продолжая терзать мой рассудок и клитор своими пальцами.

— Я щас… правда… — задыхалась я. — Я вас током шмальну, отвечаю!

— Можешь попробовать, ведьма, — прохрипел Люц, целуя мою шею. — Только предупреждай заранее. Я трусы сниму, чтобы не сгорели.

Я захохотала — нервно, отчаянно, в панике. Потому что у меня не было ни плана, ни магии, ни воли… Зато были два совершенно безумных, голодных оборотня. И то, как они смотрели на меня, заставляло верить, что я им нужна. Целиком. Без остатка.

Рай двигался с пугающей точностью — будто знал каждую мою реакцию заранее. Его пальцы то легко нажимали, то медленно скользили, оставляя огонь вместо прикосновений. Всё моё тело отзывалось на его прикосновения, как будто он дирижировал мной.

А Люц… Люц будто решил оставить на моей коже автограф. Его губы творили безумие на шее, а рука уже скользнула под тунику, изучая, разжигая, сводя с ума. Когда он зажал сосок между пальцами, я вздрогнула — перед глазами вспыхнули звёзды, и дыхание сорвалось с губ в неприлично громкий стон.

Я таяла между ними. Растворялась. Исчезала. Клянусь магией, мне было всё равно, чем это закончится. В тот момент я жила только одним — желанием. Я просто хотела… ещё.

Мозг отключился. Логика, страх, здравый смысл — всё сбежало, спасаясь от этих двоих. Наверное, именно поэтому мои пальцы сами потянулись к ремню Люциана.

— Не смей, — рыкнул он, низко, опасно. Его голос прошёлся по коже как удар плетью, заставив меня вздрогнуть сильнее, чем от любых прикосновений.

А дальше всё закружилось, пальцы Райгарда продолжали своё мучительное волшебство между моих ног, губы Люца оставляли следы, как будто помечали мою душу, не только тело. Мой позвоночник выгнулся дугой, словно кто-то всадил в него молнию. Вспышка. Резкая, сладкая боль в шее. Дрожь, что пошла по телу, как песня.

И я закричала. Громко. Сладко. Бесстыдно. Так как никогда не позволяла себе.

— Да…

Я не сразу поняла, что снова дышу.

Грудь то поднималась, то опускалась, сердце колотилось в ушах, будто кто-то внутри бил в барабаны. Веки дрожали, а пальцы свело — так сильно я вцепилась в плечо Люциана. И только спустя пару секунд я осознала, что всё вокруг стихло. Даже Райгард замер.

— Ч-чего... — прошептала я, но слова утонули в коме воздуха.

А потом я почувствовала жгучее покалывание в шее.

Там, где раньше были только поцелуи, теперь пульсировала боль. Я медленно, очень медленно дотронулась до этого места. Тёплая влага. Кровь. Моя.

Я резко подняла глаза.

Люциан смотрел на меня, не мигая. Его зрачки расширились, как у зверя, которого держат на цепи, но вот-вот сорвётся. Взгляд был голодный, безумный. Его дыхание стало частым, губы приоткрыты, на нижней — капля крови. Моей.

— Ты... укусил меня, — выдохнула я, не веря сама себе.

Он не ответил. Только сжал зубы, будто удерживал что-то тёмное внутри себя.

— Рай… — сдавленно прошептала я, инстинктивно прижимаясь к его груди, как будто он мог защитить меня… от него же самого. От Люциана.

— Уйди! — рявкнул Райгард так, что в ушах зазвенело.

Я вздрогнула. Но потом поняла — это не мне. Это Люциану.

Он не двигаться чуть в стороне, сгорбившись, сжимая кулаки до хруста. Грудь тяжело вздымалась, зрачки блестели диким, звериным блеском, а на губах всё ещё оставалась тень моей крови.

— Люц, пошёл вон! — повторил Рай, уже не крича, но голос стал ещё опаснее. Глухо. Приказом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люциан не двинулся. Его глаза метнулись ко мне. И в них было что-то пугающее. Голод, вина, ярость и… желание убивать.

Он зарычал, коротко, как раненый зверь, и сорвался с места. Я даже не успела выдохнуть, как его уже не было. Только ветки захлопнулись за его спиной, и в лесу повисла тишина.

— Что с ним?.. — прошептала я, но Рай мягко надавил ладонью на мою щеку, заставляя посмотреть на него.

— Спать, — сказал он хрипло. — Он вернётся, когда… придёт в себя.

— Но…

— Всё. Спи, Талия.

Я хотела возразить, но голос застрял в горле. Рука Райгарда ласково гладит по волосам, а его другая рука, сильная, теплая, сдерживающая дрожь, крепко прижимала меня к себе. Как щит.

И я вдруг поняла: мне действительно страшно. Но рядом с ним — чуть меньше.

Глава 23. Триумвират и Оборотняшки

Райгард

Блядь. Вот какого, мать его, лешего мы вообще полезли к ней?!

Да, она пахла как живой грех. Да, чертовски красивая. Да, стонала так, что у меня когти царапали внутренности. Но это же ведьма! ВЕДЬМА!

А Люц?.. Люц вообще с катушек слетел — укусил ее! Не дай бог метка начнет проступать...

Я молился, чтоб это была просто плотская одержимость. Химия, похоть, жажда. А не оно.

Триумвират. Слово, которое раньше звучало как что-то из сказок или древних баек. Но сейчас… Сейчас оно напоминало приговор.

Связь, которая могла объединить троих до смерти. Иногда — через смерть. Не дружба. Не любовь. Не страсть. А нечто большее. Темное. Древнее. Проклятое.

Обычно такое случалось только среди оборотней. В одной стае. Когда души резонировали настолько сильно, что становились единым целым. Но если в это впутывались разные расы — все шло по пизде.

А у нас было именно так. Двое оборотней. И ведьма.

Не просто ведьма — а проблемная, дикая, со сбоящей магией, с прошлым, от которого ее саму передергивало. И пахла она… как грех. И смеялась так, что хотелось услышать это снова. И стонала так, будто призывала нас к черту. К себе.

Мы чувствовали ее. Оба. Это уже было не нормально. Если бы метка проявилась… если бы триумвират действительно начал формироваться — нам всем пришел бы конец.

Я слишком хорошо знал, чем все это может обернуться. Один такой триумвират в истории уже стер с лица земли деревню. Другой — стал причиной войны между эльфами и драконами.

А мы что? Два раздолбая-оборотня и ведьма без тормозов. Отличный коктейль для апокалипсиса.

Талия спала как сурок — мирно, с тихим посапыванием, подложив ладошки под щеку, будто и не было накануне дикой сцены с рычанием, укусами и угрозой потерять голову. Такая маленькая, хрупкая… и до жути опасная. Хотя сама об этом, похоже, не подозревала.

А вот я — не спал. Ни минуты. Сидел в темноте, как проклятый, и сторожил. Не ее. Люциана.

Он все еще был в лесу. Может, обернулся в истинную форму и выл на луну. Может, дрыхнет где-то под кустом. А может... отправился убивать. Черт, это было опрометчиво. Мы не должны были так терять контроль.

А теперь? Теперь я тоже слышал ее запах слишком отчетливо. Слишком глубоко. Слишком жадно. Вот почему мы тогда остановились. Почему не довели до конца то, что наивно начали в комнате. Если бы аромат ее крови прорвался... Если бы нас двоих одновременно накрыло…

Была бы на одну ведьму меньше. Просто кровавая лужа на полу и два зверя без памяти.

И никто бы даже не понял, что она нам стала важна.

Лишь ближе к рассвету тревога ослабла. Моя волчья настороженность наконец отпустила, а гнев сменился усталостью. Я почувствовал — Люц успокоился. По крайней мере, больше никого не убивал. Я закрыл глаза буквально на миг. Черт, ну должен же я тоже когда-то спать, а?

Но недолго музыка играла.

— Скотина!

— Отойди, сумасшедшая!

— Ты мне чуть глотку не перекусил!

— Про оргазм ты, смотри, выгодно забыла? — шикнул Люциан с таким презрительным спокойствием, что я не выдержал и улыбнулся, не открывая глаз.

Все было в порядке. Люц вернулся. Талия злилась, как дикая кошка. Наша кошка.

Дальше дорога не радовала. Талия шла, надув губы, будто кто-то украл у нее метлу и на ней прокатился.

— Я все равно не понимаю зачем нам туда, — проворчала она, поправляя капюшон, как будто собиралась спрятаться от самой реальности.

Мы не отвечали. Шли молча. Слишком уж жуткий запах начал доноситься с запада — густой, болотный, с намеком на мертвые травы и вареную жабу.

Болота.

Именно там, среди кривых деревьев и зыбкой земли, на границе Элиона, воняющей магией и плесенью, жила Мара. Ведьма. Отшельница. По словам Талии, безумная как три вороньих яйца, но с руками золота. Особенно когда дело касалось зелий, маскировки и… всяких темных штук, которые лучше не обсуждать при свете дня.

Хижина показалась внезапно — будто выросла из земли. Кривая, покрытая мхом, с костями животных у входа, и веником, который, казалось, шевельнулся сам по себе.

— Приехали, — буркнул Люц.

— Интересный ландшафтный дизайн, — добавил я.

Талия нервно сглотнула.

— Напоминаю, вы оба — инициаторы этой безумной идеи, — процедила она сквозь зубы. — Я не хочу туда.

— А надо, — добавил я поучительно, стараясь не усмехнуться.

— Тебе надо — ты и иди!

— Это тебе надо, — очень кстати вставил Люциан, напоминая Талии, что все это началось не потому, что нам делать нечего, а потому что она разбила артефакт, цена которому — сто золотых и собственная голова на пике.

И, да, возможно, наш план выглядел... коварным. Особенно если учесть, что я сам чувствовал себя последней скотиной. По взгляду Люца понял — ему тоже было не по себе. Он вообще терпеть не мог врать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но выбора у нас, увы, не было.

Мы обменялись коротким взглядом. И в этот момент... Дверь хижины с грохотом распахнулась.

— ДА КТО ЭТО ТУТ МЕНЯ БУДИТ, СВОЛОЧИ?! — раздался голос, от которого у болотной жабы бы сердце остановилось.

Из тьмы вывалилась... нет, не вышла — вылетела, в буквальном смысле, Мара. Косматая, босая, с веником в одной руке и дохлой крысой (на вид — месячной свежести) в другой.

— АХ ВОТ ВЫ КО МНЕ! САМИ! НА СВОИХ! И БЕЗ СМЕРТЕЛЬНЫХ РАН?!

Она подбежала к Люцу, резко вдохнула его запах, и тут же шлепнула по щеке.

— Ты чего такой кислый? Половые железы воспалились?

— Прекрати! — фыркнул Люциан, отпрыгивая, но было поздно. Мара уже ткнула ему палец в лоб, прошипела:

— Чую страсть. Чую беду. Чую... девственницу.

Она резко повернулась к Талии, глаза заблестели как у маньяка в полнолуние.

— Ты... МОЯ.

— Что? Простите, что? — Талия инстинктивно попятилась, наткнувшись спиной на меня.

— Теперь не отпущу! — завыла Мара, раскидывая руки. — Будем жить втроем! Точнее, впятером. У меня есть два хорька, они не против!

— О, боги... — простонала Талия.

— Стоять, ведьма! — рявкнул я, и потянул Талию к себе. — Она наша. НАША!

— Ваша?! Вы ж это… оборотняшки!

— Оборо-кто?! — Люц все еще был в шоке.

— Оборотни- милашки, — захихикала Мара, — ваша? Да? Чем докажешь? Показывай давай, где написано “наша ведьма, руками не трогать”?!

Глава 24. Хлеб и зрелища

Талия

Мара была не просто безумной. Она была безумняшкой с загоном на всю голову и трёхэтажной хижиной в придачу.

— О! Какая ведьмочка! Пойдём, пойдё-о-о-о-ом! — завыла она и потянула меня к себе, будто я не человек, а потерянная кукла, которую она решила усыновить.

Райгарда едва не перекосило. Он заслонил меня собой, а Люц выглядел так, будто вот-вот вцепится ей в глотку.

— Мы сюда за зельем пришли! — рявкнул Райгард, будто вызывал не ведьму, а волка из чащи.

— Зелье? Какое зелье? Ничего не знаю! Ничего не умею! — пронеслось над болотом, и Мара подпрыгнула, запрыгала по кочкам, хихикая как взломанный гоблин. Из её кармана вывалилась крысиная лапка. Она её подобрала... и съела. Да-да. СЪЕЛА.

— Мы заплатим! Золотыми! — выкрикнул кто-то из них. Я в тот момент мысленно выбирала дерево, за которое можно будет прятаться от кулинарных приступов ведьмы.

— Нинада мне ваших блестяшек, — отмахнулась Мара. — Я её хочу! — указала на меня, и я вся сжалась, как булка под ножом.

— Не отдадим! — рявкнул Люциан так, что у меня задрожали коленки. — Уходим отсюда. Она поехала, явно. Не верю, что она в состоянии сварить что-то сильнее грибного чая, тем более оборотное зелье.

Мара вдруг остановилась. У неё блеснули глаза. Словно ей в голову ударила идея… или грёбаная гроза.

— У-у-у, оборотное хотите? — пронеслось над трясиной, — куда пробраться мечтаете?

Мы переглянулись.

— К нам уже заходил странный мужик. Денег дал много. Мара деньги не любит. Мара любит хлеб и зрелища. А вы — вы такие забавные. Ведьмочка, два зверя. Маре нравится.

— Зрелища?.. — переспросила я с таким лицом, будто она предложила мне съесть жабью печень на ужин.

— Да! Шоу-шоу-шоу! Вы трое. Страсти, тайны, пых-пых, трах-трах! Хочу смотреть! Тогда зелье дам. И не одно!

— Какой еще трах-трах?! — взвыл Люц так, что даже лягушки замерли в трясине.

Но Мара только расхохоталась. Громко, пронзительно, с завываниями и подпрыгиваниями, как шаманка на хмельном шабаше. А потом — рванула к своей хижине, подпрыгивая и приговаривая:

— Мара всё видит! Мара всё знает! Шоу будет! Мара верит!

Я оглянулась на парней. Райгарда перекосило. Люц выглядел так, будто хочет смыться в обратную сторону с криком «спасайся кто может».

— Пойдёмте? — произнесла я с наивной надеждой, как будто всё ещё верила, что сегодняшний день может закончиться нормально.

Рай и Люциан переглянулись. И вот тут мне стало не по себе. Как-то… не по-хорошему. Будто между ними проскочила невидимая искра. Секунда — и что-то в этом взгляде было не то. Скрывают? От меня? Да ну. Бред. Это, наверное, Мара так на уши капнула своими воплями. Конечно, не могли они ничего скрывать. Я им доверяла. Почти.

— Нам нужно зелье, — проговорил Рай. Неуверенно.

Райгард. Неуверенно. Мир перевернулся. Где-то внутри меня что-то щёлкнуло.

Что-то происходило. Я это чувствовала кожей. Как будто воздух сам напрягся, как перед грозой.

— Но… — попыталась я вставить хоть слово, но Люц перебил, неожиданно мягко:

— Это нужно тебе, Талия.

Вот только в его глазах не было прежней бравады. Ни ухмылки, ни колкости. Только странная… решимость? Или сожаление?

Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Я ведь чувствовала, что тут что-то не так. Прямо нутром чуяла, как запах палёного в воздухе. Но что мне было делать? Какой, к демону, у меня был выбор? Разворачиваться и снова жить в бегах? Опять прятаться в чужих домах, воровато дышать и бояться каждого скрипа под ногами?

Нет. Я закусила губу и кивнула.

Мы шагнули в хижину — и я сразу пожалела об этом.

Запах ударил в нос как пощёчина: смесь пыли, мха, сгоревшего сахара и чего-то… мясного. Очень мясного. Причём не свежего.

— Ну что за… — начал было Райгард, но осёкся, потому что его взгляд упал на потолок.

Я тоже подняла глаза — и ойкнула. Там висели… куклы. Нет, не милые тряпичные, а куклы из зубов, когтей, волос и, кажется, дохлых ворон. Они качались, словно нас ждали. Как зрители на представлении.

На столе лежал отрубленный кабаний хвост рядом с флаконом, подписанным «Любовь за три дня». Под столом ворочался мешок. И он хрюкал. А по углам расставлены были банки с глазами. Настоящими. Кто-то подмигивал.

— Мы в аду, — прошептала я.

— Не-ет, — тут же отозвалась Мара, выныривая из-за занавески в чем-то пёстром, как цирковое представление, и шлёпая босыми ногами по земляному полу. — Это мой домик. Тут уютно! Она резко наклонилась к Люцу и зашептала на ухо: — Не трогай ничего языком, оно может тебя укусить. Даже табуретка.

Люциан стоял каменным изваянием. Рай старался не дышать. А я подумала: может, обратно в ковен? Там, по крайней мере, тебя просто казнят — быстро и официально. А тут… тут, судя по запаху, было бы намного веселее. Или страшнее. Или и то, и другое.

— Раздевайтесь! — радостно скомандовала Мара. — Шучу. Пока. Сначала — тест!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И зловеще захихикала.

— Тест?! — переспросила я, пятясь ближе к выходу. Но дверь уже куда-то исчезла. Отлично.

— Конечно, тест! — воскликнула Мара, внезапно уже вынырнув прямо из печки, вся в сажe и с довольной ухмылкой. — Вы ж ко мне за зельем, а я не аптекарша, чтобы всем подряд по первому требованию выдавать! Проверка нужна. На совместимость.

— С чем?! — чуть не пискнула я.

— С друг другом, с собой, с магией, со здравым смыслом — хи-хи, последний пункт шуточный! Его у вас точно нет. Короче, слушайте…

Глава 25. Одно целое

Талия

Мара зашуршала где-то в тени, и через пару секунд вышла с таким видом, будто собралась делать нам коллективную прививку от чумы. В руках — длинная тонкая игла, блестящая в дрожащем свете лампы.

— Ну что, голубки, — пропела она, — для теста нужна капелька крови от каждого.

— С какой стати? — моментально напрягся Райгард.

— С такой, что зелье на честном слове не варится, — она щёлкнула ногтем по игле. — Магия любит жертвы. И не переживайте, я возьму чуть-чуть… может.

Она подошла ко мне первой. Я рефлекторно отступила, но Мара заулыбалась своей фирменной «сейчас будет весело» улыбкой и прижала мой палец к холодному металлу.

— Ай! — выдохнула я, когда игла чуть-чуть кольнула кожу. Капля крови упала в маленький пузырёк, и Мара довольно фыркнула.

— Так… ведьма есть, теперь оборотни, — она резко обернулась к Райгарду и Люцу. — Кто первый? Или я сама выберу?

— Иди сюда, злюка, — пропела Мара, направляясь к Райгарду, будто собиралась целовать, а не колоть.

— Только попробуй, — зарычал он, но палец всё же протянул. Мара ловко кольнула его, даже ухмыльнулась, когда тёмная капля упала в пузырёк к моей.

— Теперь ты, красавчик, — она повернулась к Люцу.— Не подходи с этой дрянью, — предупредил он, но, конечно, тоже не ушёл от её ловких пальцев.

Когда кровь обоих уже плавала в странной смеси, Мара запрыгнула к своему огромному чугунному казанку, стоящему в центре комнаты. Сверху в него сыпались травы, шипели непонятные порошки, и всё это заливалось густой, чёрной как полночь жидкостью.

Запах ударил в нос — сладкий, тягучий, с какой-то пряной остротой. Я сглотнула, и тут поняла… мне стало жарко. Очень жарко. Будто внутри зажгли свечу.

Судя по тому, как Райгард потянул ворот мантии, а Люц коротко выругался и сжал кулаки, не только я это почувствовала.

— Ты что сделала?! — выдохнула я, чувствуя, как всё тело буквально горит изнутри. И, на минуточку, мы сейчас были не в бане.

— Ой, глупая ведьма, — захихикала Мара так, что мне захотелось ей в котёл головой окунуть. — Сказада же Мара: хочет хлеба и зрелищ! Хлебушка я уже поела, пока вы копались на крыльце… а вот сейчас будет зрелище!

— Ах ты ж сук… — начал Люц, но договорить не успел.

— Придержи язык, волчок! — цыкнула Мара, указывая на него пальцем, потом резко перевела этот палец на меня, и…

Люциан рванул ко мне, как будто его кто-то за ошейник потянул, и накрыл мои губы жёстким, требовательным поцелуем.

— Зрелище! — визжала уже в экстазе эта чокнутая, подпрыгивая у своего казана, будто только что на ярмарке выиграла бочку медовухи и годовой запас пирогов.

Краем глаза я заметила дикий, почти звериный взгляд Райгарда. Он медленно приближался, шаг за шагом, будто каждая клетка его тела сопротивлялась этому движению, но что-то сильнее его тянуло вперёд.

— Нам нельзя, ведьма! — сорвался он на крик, и голос звучал так, будто его отправляли на казнь, а не… ну, явно не в монастырь. — Мы… мы убьём её!

— Можно, — неожиданно серьёзно ответила Мара, и на миг показалось, что её безумие отступило. — Ваша кровь смешалась. Пока зелье не доварю — вы одно целое. Она часть вас, а вы часть её.

Она сделала паузу, а потом, как ни в чём не бывало, снова хихикнула:

— Так что поспешите, мальчики. Если не насытитесь до конца варки… она точно умрёт. Хи-хи-хи!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26. Наконец-то!

Талия

— Так что поспешите, мальчики. Если не насытитесь до конца варки… она точно умрёт. Хи-хи-хи! — завизжала Мара, и её слова словно сорвали какой-то невидимый стоп-кран в обоих.

Люц впился в мои губы с такой жадностью, будто собирался вымесить из них тесто на пироги, и, черт, мне это безумно нравилось. Райгард уже оказался сзади, его руки — горячие, настойчивые — скользнули по моим бокам, и… вновь. Вновь эта чудовищная привычка — рвать мою одежду.

А мне она так нравилась!

Жар от их тел окутал меня, будто я стояла у раскалённого камина. Пальцы сами нашли путь — кажется, я стягивала с кого-то рубашку, не разбирая, с кого именно. Чьи-то ладони — почти наверняка Райгарда — обхватили мою грудь. Сразу обе. Пальцы зажали соски и начали безжалостно выкручивать, выжигая из меня воздух.

— Чёрт, — выдохнул Рай, прижимаясь ко мне в пояснице твёрдым, каменным стояком. О боги… он был огромен. — И правда… не чувствую ведьминого запаха. Только то, какая она мокрая.

Люц, видимо, решил проверить лично. Без лишних прелюдий сдвинул мои трусики в сторону и коснулся безумно чувствительной, влажной плоти. Его палец надавил на клитор, провёл круг, размазывая влагу, а затем уверенно скользнул внутрь, заставив меня выгнуться и судорожно вцепиться в его плечи.

Это было слишком остро, слишком развратно — до дрожи в коленях и потери дыхания. Рай уже прижимался губами к моей шее, покусывая и хищно облизывая то самое место, где вчера “случайно” оставил след Люциан. Там кожа горела особенно ярко, будто её прижгли, заклеймили… и именно этим они, по сути, и занимались.

Их руки были повсюду — жадные, настойчивые, не оставляющие мне ни шанса на спасение. Кто-то трахал меня пальцами изнутри, доводя до безумия, кто-то гладил живот, другой — мял и ласкал грудь, а чья-то ладонь властно держала за шею, не позволяя отвести взгляд и сбежать от этой чертовски сладкой пытки.

— Пожалуйста… — сорвалось с моих губ, когда Люц наконец оторвался от поцелуя, оставив меня жадно хватать воздух.

— Хочешь нас, ведьма? — голос был низким, тянущимся, но это уже дразнил не Люй, а Райгард. Чёрт… эти два пальца, что он двигал во мне, растягивали и готовили, будто собирались выжечь меня изнутри своей жаркой настойчивостью.

— Хочу! — выдохнула я, даже не пытаясь выглядеть приличнее, чем была. Как же я их хотела… обоих. Безумно, неправильно, до дрожи в костях… и до жути ярко.

— Наконец-то! — зарычал Люциан, хватая меня за талию так резко, что я едва не потеряла равновесие. Он рванул меня от Райгарда, увлекая куда-то в сторону, будто у него в голове уже был безумный план, а моё мнение туда явно не входило.

За спиной что-то громыхнуло и грохнулось на пол.

— Не ломай инвентарь, варвар! — взвыла Мара, как будто он ей половину казана расколол.

А в следующую секунду я уже лежала спиной на её грязном столе, среди банок с подозрительными травами и непонятно чем ещё, вдыхая приторный запах дыма и зелья.

— В следующий раз будет кровать и шёлковые простыни. А сейчас, прости, — хрипло бросил Люциан, уже расшнуровывая свои кожаные штаны, и в его голосе было столько нетерпения, что по коже пробежали мурашки.

Рай молчал. Его взгляд скользил по моему обнажённому, дрожащему телу, и от этого взгляда мне вдруг захотелось исчезнуть… или спрятаться под стол. Я даже попыталась прикрыть грудь руками, но он перехватил мои запястья, легко, но так, что вырваться было невозможно, и прижал их к столу по обе стороны от меня.

А потом наклонился — медленно, словно растягивая этот миг, — и, не отрывая от меня глаз, коснулся моих губ. Поцеловал мягко, неспешно, как будто пробовал самый редкий, самый восхитительный десерт на свете. И этим десертом была я.

— Аккуратно, — спокойно, почти ровным голосом сказал Райгард, отрываясь от моих губ.

Я сначала не поняла, к чему это он, но потом дошло… Он говорил это Люциану, который уже уверенно развёл мои ноги в стороны, обхватив их под коленями, словно я была его добычей.

Рай снова посмотрел на меня — пристально, глубоко, так, что сердце забилось в бешеном ритме.

— Расслабься, Талия. Будет немного больно. Но не бойся. Если что-то пойдёт не так, я его остановлю. Поверь нам.

— Я верю, — выдохнула я, всё ещё ощущая привкус и тепло его губ.

Райгард снова накрыл мои губы поцелуем — глубоким, требовательным, таким, что мир вокруг перестал существовать. Его ладонь крепко держала мою голову, не давая отстраниться, а вторая рука начала свой медленный, мучительно-сладкий спуск вниз.

Сначала — лёгкое прикосновение к животу, будто он проверял, насколько я дрожу под ним. Потом — ниже.

Когда его пальцы коснулись клитора, перед глазами взорвалась ослепительная вспышка. Я дёрнулась, едва не вырвавшись, но он только сильнее прижал меня к себе, заглушив мой стон во рту. И продолжал… медленно, размеренно, будто дразня, но каждая ласка была настолько сладкой, что тело само выгибалось, требуя большего.

Когда моё тело уже извивалось, как пойманный уж, к самому центру жара коснулось что-то иное — не менее горячее, твёрдое и обжигающе-живое.

Люц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он провёл головкой медленно, тянуще, вверх-вниз, раздвигая мои лепестки, задевая каждую нервную клеточку так, что я едва не задохнулась. Потом прижался к самому входу… и начал входить. Не спеша. Мучительно медленно. Каждое движение казалось пыткой, и одновременно — самым сладким из возможных грехов.

Глава 27. Начало чето-то плохого....

Талия

Я и не подозревала, что могу издавать такие неприлично развратные звуки. Каждый стон отдавался в ушах, смешивался с их дыханием… и с чёртовым довольным молчанием Мары. Эта сумасшедшая ведьма даже перестала прыгать вокруг и теперь, не мигая, наблюдала за нами, словно за представлением на лучшем месте в первом ряду. Чёртова извращенка.

Люц двигался медленно, почти лениво, будто нарочно растягивал этот момент. Я чувствовала каждое его осторожное движение, как он избегал резкости, готовя меня к большему. Было… невыносимо. Слишком остро, слишком непривычно. Боль смешивалась с волнами удовольствия, выжигая все мысли. Он ещё не входил полностью — тянул, испытывал, разогревал…

— Ах! — вскрикнула я, дёрнувшись, когда резкий, болезненный спазм пронзил меня.

— Тише… тише, — шептал Рай, целуя меня в губы, будто мог вытащить боль из моего тела своей нежностью.

А Люц… застыл. Глубоко. Полностью. И я поняла — это произошло. Он сделал это.

Люц двинулся снова — медленно, но теперь увереннее, будто прочитал в моих глазах, что боль ушла, оставив место чему-то гораздо более опасному. Его движения стали ритмичнее, глубже, и каждый толчок отзывался внизу живота тёплой, накатывающей волной.

Рай всё это время не отпускал меня, удерживая за талию, словно боялся, что я выскользну из его рук. Его губы снова нашли мои, и в поцелуе было что-то хищное, жадное — как будто он пил меня, пока Люц брал. Вторая его рука скользнула вниз, туда, где наши тела соединялись, и тёплые, сильные пальцы начали массировать мой клитор.

Я вскрикнула, прерывая поцелуй, и тут же утонула в стоне, потому что от этого сочетания — его точных, выверенных движений и толчков Люца — мои ноги начали дрожать.

— Хорошая девочка, — выдохнул Рай, скользя пальцами быстрее, надавливая ровно так, как нужно.

— Чёрт… Талия… — простонал Люц, ускоряясь, его бёдра врезались в мои, а дыхание стало тяжёлым и прерывистым.

Я чувствовала, как всё во мне натягивается, как тетива, и знала — ещё чуть-чуть, и я сорвусь. И, когда Рай прижал большой палец к самому центру удовольствия, а Люц вошёл особенно глубоко, всё во мне разорвалось ослепительной вспышкой.

Я закричала, выгибаясь между ними, сжимая пальцы Рая и чувствуя, как моё тело сотрясают спазмы. Волны оргазма накатывали одна за другой, смывая всё — страх, боль, сомнения. Остались только они. Моё безумие. Моя погибель. Моя сладкая погибель.

Люц замер, тяжело дыша, и, выскользнув из меня, почти не глядя, отошёл в сторону, словно отдавал эстафету. Его место тут же занял Райгард — быстрым, хищным движением, без предупреждения, но так жадно, что у меня перехватило дыхание. Он вошёл глубоко, одним мощным толчком, и моё тело вздрогнуло, мгновенно вновь подчиняясь этому дикому ритму.

Рай двигался совсем иначе, чем Люц. Резко. Грубо. Будто хотел выжечь из меня всё, оставить только себя. Каждое движение выбивало из груди стон, каждое касание его ладоней к моим бёдрам или груди только разжигало огонь. Он держал меня крепко, не давая увернуться, и в этот момент я понимала — я полностью принадлежу ему.

— Смотри на меня, — приказал он, сжимая мой подбородок и вбиваясь всё глубже. Я послушалась. И это было ещё страшнее — потому что в его взгляде не было пощады.

Волны удовольствия снова начали накатывать, и я едва успела вдохнуть, когда где-то сбоку, в своём безумном восторге, завизжала Мара:

— Время вышло, пташки!

И в тот же миг Рай вогнал себя до конца, замер, крепче сжал мою талию и низко, сдавленно зарычал, кончая в меня. Моё собственное тело в этот момент сорвалось вместе с ним — я вскрикнула, выгнувшись, и мир просто исчез, оставив только нас двоих, скованные одним последним, мощным толчком.

— Проклятая ведьма! — рявкнул Люц, шагнув вперёд так, что половицы жалобно застонали под его тяжёлым шагом. В глазах горело чистое, хищное бешенство, и я на секунду подумала, что он сейчас реально разорвёт Мару голыми руками.

— Успокойся, волчок! — прошипела она, и в её голосе уже не было ни капли прежней дурашливости. Её зрачки сузились, губы растянулись в зловещую усмешку.

Она резко взмахнула рукой, что-то пробормотала на старом, рваном шёпотом языке, и по хижине прокатилась глухая, вибрирующая волна.

Люциана отбросило, как тряпичную куклу, в сторону — он с грохотом врезался в стену, сбив с полок какие-то банки, травы и один подозрительно дымящийся череп.

— Ещё шаг в мою сторону, и я зашью тебе рот изнутри, — прошипела Мара, всё ещё глядя на него, как на кусок мяса, который сам пришёл в капкан.

Я сглотнула, не решаясь пошевелиться, и только краем глаза заметила, как Рай едва заметно подался вперёд, готовый в любой момент встать между нами и этой чокнутой.

Хоть болело буквально всё, что могло и не могло болеть, я всё же соскользнула со стола, стараясь не издавать лишних звуков, и бочком, как кошка, крадущаяся от пса, направилась к своей бедной, разодранной тунике.

Оказаться голой между взбесившимся оборотнем и сумасшедшей ведьмой — удовольствие, мягко говоря, сомнительное. Не то чтобы я стеснялась, но, как говорится, хоть какая-то ткань между мной и потенциальной смертельной опасностью — это уже плюс к выживанию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пальцы дрожали, когда я подхватила тряпку и попыталась натянуть её на себя, пряча под ней всё, что ещё секунду назад эти двое беззастенчиво изучали. Райгард проследил за движением, и в его взгляде промелькнула та самая опасная тень, от которой у меня внутри всё снова потеплело, а ноги чуть не отказались держать.

А Мара, между прочим, просто ухмылялась, облокотившись на свой дымящийся котёл, как будто наблюдала любимую пьесу.

Дорогие мои, я и прекрасная Селена Гелата начинаем новую историю про ботаншу и ее драконов! Кто любит магические академии, неунывающих героинь и наглых драконов?!

Аннотация к книге "Истинная Ботанша для Властных Драконов"

— Все бесит, говоришь? — Сайред подкинул в воздух нож. Металл блеснул в полумраке. Он поймал его… за острый кончик. Медленно. Не отрывая от меня взгляда. И шагнул ближе.

— Стены? Заклинания? — добавил Кайрен. Он тоже начал двигаться. В мою сторону.

— Мы? — Он вдохнул, как будто вдыхал мой страх. — Мы тебя бесим, Вивьен?

Я просто хотела учится белой магии в Академии Пяти Врат. Но из-за побега с собственной свадьбы, мне удалось попасть только на Темный Факультет. И теперь мои кураторы два злобных, властных дракона. И я, похоже, их истинная!

Глава 28. Странные странности!

Талия

— Не смотри на меня так, — выдохнула я, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле.

— Прости, — Рай резко дёрнул головой, будто отгонял мысли, которые ему самому не нравились. Ему было тяжело — я видела. И знала, почему. По внутренней стороне бедра уже тянулась тонкая, предательская струйка крови. Тёплая. Слишком явная.

— Хватит, — рыкнул Люц так, что в хижине дрогнули стены. — Давай зелье, и мы уходим!

— Куда?! — с фальшивым ужасом взвизгнула Мара, округлив глаза. — А как же ужин?! — и, прежде чем мы успели хоть что-то сказать, она с блаженной улыбкой сунула руку прямо в свой кипящий казан.

Мир вокруг меня замер.

Потому что из него она вытащила… дохлую. Варёную. Крысу.

— Мамочки… — проскрипела я, чувствуя, как желудок делает сальто, а горло уже готово пропустить всё, что я в него сегодня положила.

— Мы уже потрапезничали, — сладко, почти лениво, улыбнулся Райгард, застёгивая штаны и глядя на Мару так, словно готов был сыграть с ней в ту же игру. — Давай зелье, ведьма… или нам повторить?

— Не надо! — мой голос сорвался на писк, и я сама от этого вздрогнула.

— Маре понравилось, — пропела она, прижимая к груди свою дохлую крысомиску, и захихикала, как будто услышала лучший анекдот в жизни. — Мара даст зелье… даст! — протянула она, подмигнув так, что у меня мурашки побежали даже по пяткам.

— Мне… надо на уличку… воздухом подышать, — почти выпросила я, потому что ещё секунда в этой хижине — и меня вывернет не только от вони, но и от нервов.

— Иди, иди, ведьма, — Мара махнула рукой, и дверь со скрипом сама отворилась, выпуская наружу струю свежего болотного воздуха.

— Мы заберём зелье. Иди… только недалеко, — спокойно произнёс Рай. Слишком спокойно. И от этого спокойствия внутри всё сжалось, будто меня только что приговорили.

Я вышла, и дверь с тихим хлопком закрылась за моей спиной. Сделала пару шагов по гнилым доскам крыльца и глубоко вдохнула прохладный болотный воздух. Не помогло.

Чёрт. Я только что занялась любовью с оборотнями. С двумя. В грязной, вонючей хижине. На столе, на котором, скорее всего, пару часов назад разделывали эту дохлую крысу.

Грудь сжала острая боль, и я внезапно почувствовала, как в горле встаёт ком. Почему-то было не стыдно за то, что я хотела их обоих — стыдно было за то, где это произошло. За то, что позволила… и, чёрт, наслаждалась каждой секундой.

Слёзы сами покатились по щекам, горячие, как только что кипевший у Мары в казане ад. Я вытерла их ладонью, но стало только хуже — грязь и влага от болотных испарений смешались с солёной влагой на лице.

Из хижины донёсся странный звук — будто кто-то уронил металлическую миску, за ним тихий, угрожающе ласковый голос Мары и раздражённый рык Люца. Я прикусила губу, чувствуя, как сердце всё ещё бьётся где-то в горле. Что они там делают?

Да плевать! — зло отмахнулась я в мыслях. Если начну лезть в это, точно сойду с ума.

Лучше заняться чем-то полезным. Например… спасти мою бедную тунику, которую эти двое разодрали в клочья, будто я была подарком на их чёртов праздник. Я подняла ткань, и у меня внутри всё сжалось — разрывы были такие, что проще было бы сжечь и сшить новую.

— Ну, конечно, — пробормотала я. — Великолепно, Талия, просто шикарно… теперь ты голая ведьма в болотах.

Я подняла руки и попыталась вспомнить заклинание восстановления ткани. Получалось оно у меня… никогда. Точнее, выходила либо дымящаяся тряпка, либо туника превращалась в какой-то странный шарф.

— Ладно… попытка не пытка, — прошептала я и провела ладонями по разорванным краям. Слова заклинания сорвались с губ почти автоматически, словно я знала их всегда. Ткань под пальцами дрогнула… и начала срастаться, петля за петлёй, стежок за стежком.

Через пару секунд я стояла с подолом туники в руках — целой. Абсолютно целой. Я даже поднесла её к лицу, потрогала швы — никаких следов повреждений.

— Что за… — прошептала я, моргая, как идиотка. Это было… идеально. И впервые за долгое время мне стало по-настоящему страшно — потому что я точно знала, что на такое я раньше не была способна.

Я всё ещё вертела в руках свою чудом восстановленную тунику, когда дверь хижины распахнулась так, что петли застонали.

— Пошли! — рявкнул Райгард, влетая на крыльцо. За ним вылетел Люциан, хватая меня за запястье.

Я едва успела вдохнуть, как меня буквально потащили прочь от хижины. Сапоги скользили по мокрому мху, а за спиной уже раздавался визгливый голос Мары:

— Возвращайтесь! Я ещё не показала, что могу сделать с лягушками!

— Бежим, — выдохнул Люц, не оглядываясь. — Рай отказался целовать варёную крысу.

— Она была дохлая, — сквозь зубы процедил Райгард, и я уже не знала — смеяться или кричать.

— В Академию! — победно крикнул Люциан, сжимая в руке пузатый пузырёк с густой зелёной жидкостью, которая лениво переливалась, будто в ней плавала сама пакость.

— В Академию… — повторила я тихо, больше для себя, чем для них. И чем дальше мы бежали, тем сильнее внутри свербела мысль: а если это была не просто плохая идея… а самая плохая из всех возможных?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29. Проценты

Талия

— Я ж вроде… — Райгард внимательно окинул взглядом мою тунику, когда мы уже отбежали достаточно далеко, чтобы не слышать визги Мары. Его взгляд был внимательный, почти подозрительный, как будто он искал подвох в каждом шве.

— Оно как-то само… может, Мара смиловалась, — быстро затараторила я, сама не веря в то, что говорю. Какое ещё смиловалась? Эта чокнутая скорее продаст тебя в рабство крысам, чем сделает доброе дело.

— Надеюсь, её в один прекрасный день сожрут те самые крысы, которых она варит в своём казане, — рыкнул всё ещё злой, как чёрт в пост, Люциан.

— Вы сами к ней попёрлись, — в моём голосе проскользнула недовольная нотка, которую я даже не пыталась скрыть. Сейчас говорить с ними мне не особенно хотелось. Нет, я не ждала чудес, но хотя бы пару тёплых слов… от этих двоих волков, которые только что разделили меня на грязном, вонючем столе, будто я трофей, а не человек.

И это жгло сильнее, чем все укусы и царапины, что они оставили на моём теле — жгло где-то глубоко внутри, в том месте, куда не дотянешься ни зельем, ни магией.

— Нужно уходить отсюда, — тихо, но твёрдо сказал Райгард.

— Мне нужно помыться, — я впилась взглядом в его глаза, не собираясь отступать.

— У нас нет времени, — он даже не пытался скрыть раздражение, будто моя просьба была капризом избалованной девчонки.

— А трахать меня у вас было время?! — сорвалась я, крикнув так, что голос отдался в груди, как удар грома. Я отступила на пару шагов назад, и оба замерли, словно я их молнией шарахнула.

— Мне. Нужно. Помыться, — каждое слово я выдавила сквозь зубы, почти рыча. И, не дожидаясь ни оправданий, ни возражений, развернулась и пошла к реке, чувствуя, как в спине горят их взгляды — один горячий, другой ледяной.

Я шла к реке, как на войну. Каждое движение было резким, злым, полным упрямства. Земля под ногами хлюпала, ветки хлестали по лицу, а я лишь злилась сильнее.

Вода встретила меня ледяным ударом, когда я зашла по плечи. Холод пробрал до костей, дыхание вырывалось облаками пара, но мне было всё равно — лишь бы смыть с себя всё, что только что произошло. И запах, и их прикосновения, и этот проклятый жар под кожей.

Я провела ладонями по лицу, и вместе с ледяными каплями скатились первые слёзы. Сначала тихо, беззвучно… а потом всё сильнее, пока плечи не начали подрагивать. Хотелось выть, но река и так забирала каждый мой вздох.

Я не заметила, когда подошли. Лишь почувствовала — крепкие руки обхватили меня сзади, поднимая из воды, словно я была лёгкой, как перышко. Тёплое дыхание обожгло ухо, контрастируя с ледяной водой, и сердце ухнуло в пятки.

Это был Люциан. Его сильные руки держали меня так, будто я могла раствориться в ледяной воде, если он отпустит хоть на секунду. Рядом, почти сразу, оказался Райгард — тёплый, живой, и слишком близкий.

— Талия… — тихо, будто боясь спугнуть, выдохнул Люц, прижимая меня к своей груди. — Прости. Мы… мы перегнули.

— Не просто перегнули, — добавил Рай, и его ладони коснулись моих плеч, согревая. — Мы вели себя как… — он замолчал, явно не находя слова, — просто прости нас.

— Я… — голос у меня дрогнул, и я отвернулась, чтобы не видеть их лиц. — Вы даже… даже слова тёплого мне не сказали.

— Глупая ведьма, — Люц опустил голову, и его губы коснулись моей щеки, горячие и осторожные. — Я бы лучше себе руку отгрыз, чем обидел тебя специально.

— Мы оба виноваты, — Рай поцеловал меня в висок, а затем накрыл мои плечи своим плащом. — Дай нам шанс это исправить.

Люциан подтянул ткань плаща выше, укутывая меня так, что холод больше не мог пробраться к коже. Их тела прижимались ко мне с двух сторон, даря тепло и защиту. Я чувствовала, как они оба стараются — нежные, медленные поцелуи в шею, в макушку, в щёку.

И, клянусь магией, от этих поцелуев я грелась быстрее, чем от любого костра. Все ещё тихо всхлипывая, я почувствовала, как усталость накрывает с головой, и медленно провалилась в сон. Этот день выжал меня до последней капли — слишком яркий, слишком насыщенный… слишком неправильный.

Проснулась я от глухого, но знакомого ритма голосов над ухом. Открыла глаза и сразу поняла — меня несут. Райгард. Его сильные руки держали меня так легко, словно я весила меньше метёлки для пыли.

— Я тебе говорю, она вымоталась, — раздражённо бросил он через плечо.

— А я тебе говорю, что надо было остановиться ещё у хижины! — огрызнулся Люциан. — Ты же видел, как она дрожала.

— Она ведьма, Люц. Не фарфоровая кукла.

— Она наша ведьма, — процедил он, и в его голосе звенела такая собственническая сталь, что я, будь не полусонная, наверняка бы взорвалась возмущением.

— Не ругайтесь… — выдохнула я, голосом, в котором сон ещё тянул свои тёплые нити.

— Проснулась, соня? — Райгард неожиданно по-детски чмокнул меня в лоб, и от этого у меня внутри что-то предательски дрогнуло.

— Поставь меня, — пробормотала я, пытаясь шевельнуться.

— Ага, щас, — фыркнул он. — Ты босая. Мы, между прочим, убегали, и ты свои сапоги где-то благополучно забыла. Скоро деревню пройдём — купим тебе новые.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не надо, — упрямо отрезала я, даже не открывая глаз.

— Почему? — Люц прищурился, разглядывая меня так, будто я только что объявила, что умею летать или собралась пешком до столицы.

— Я не содержанка, — выдохнула я, уставившись куда-то мимо их плеч, лишь бы не встречаться с насмешливыми взглядами.

— Нет, не содержанка, — кивнул Люц с той самой наглой ухмылкой, от которой хотелось и врезать, и поцеловать одновременно. — Мы тебе потом счёт выставим.

— С процентами, — добавил Райгард, и по его голосу я поняла — он точно не шутит.

Глава 30.  Будем греть

Талия

В итоге всё вышло так, будто я и правда какая-то… принцесса, а не ведьма, которую пару дней назад раздели на грязном столе сумасшедшей колдуньи. В первой же деревне оборотни затащили меня к сапожнику и купили новые сапоги — мягкие, тёплые, на удобном каблуке. Я, конечно, пыталась спорить, но меня просто проигнорировали.

После этого накормили так, что я едва смогла встать из-за стола: горячий хлеб, тушёное мясо, ароматный травяной отвар… И всё это под внимательными, почти

слишком

бережными взглядами. Даже Люц, обычно язвительный и наглый, теперь будто бы боялся дотронуться без моего согласия. Райгард, конечно, держался сурово, но я видела, как он следит, чтобы мне было удобно, чтобы я не замёрзла, чтобы в тарелке всегда было мясо.

Ночевали мы в одной комнате — даже спорить об этом не стала. После болот и ночёвок под открытым небом тёплая постель была роскошью. К тому же, они не делали ни одного лишнего движения в мою сторону.

Вечером, сидя у окна, я слушала, как Рай и Люц вполголоса обсуждают дорогу. Нужно было добраться в Арканис — столицу Варгеста, где находилась Академия. Там всё и должно было решиться. Они перебирали варианты: идти лесами, чтобы избежать постов, или срезать путь по тракту, рискуя попасться патрулю.

А я молчала. Просто сидела, грея ноги в новых сапогах и думая о том, как странно изменилась наша троица за эти дни. Ещё недавно я боялась их… а теперь боялась, что однажды проснусь и их не будет рядом.

— Лошадей нам никто не продаст, — сказал Райгард, задумчиво крутя в пальцах нож. — Да и это будет слишком сильно привлекать внимание.

— Согласен, — кивнул Люц, откинувшись на спинку стула. — Два оборотня и ведьма на лошадях… да нас заметят за версту.

— А пешком? — осторожно спросила я.

Оба разом на меня посмотрели так, будто я предложила пройтись голышом по главной площади Арканиса.

— Пешком, ведьма, — фыркнул Люц, — мы до зимы дойдём.

— Тогда как? — меня начинало это волновать.

— Может Гротто? — тихо произнес Райгард.

— К гномам полезть? — скривился Люц.

— Они милые, — я вновь подала голос.

— И противные! А еще они любят воровать молодых и красивых ведьм!

— Та кому я нужна.

— Нам, — в унисон произнесли оба, и от этого по спине пробежал ледяной ток, хотя в комнате было тепло.

— Вот именно, — Райгард наклонился ко мне, и в его взгляде мелькнул тот самый хищный блеск, от которого хотелось одновременно и отступить, и шагнуть навстречу. — Так что ни к каким гномам без нас.

— И вообще, — подхватил Люц, — Гротто — это крайний вариант. Там пол-города живёт под землёй, а вторая половина готова вырезать любого чужака, если он чихнёт не в ту сторону.

— И что вы предлагаете? — спросила я, пытаясь скрыть, что их синхронность начинает меня нервировать.

— Мы придумаем, — хором ответили оба, и на этот раз мне показалось, что они это сделали специально, чтобы свести меня с ума. — Ложись спать, ведьма, — добавил Рай, и в его тоне скользнуло что-то слишком уверенное, словно он уже решил за меня, когда и как я должна спать.

— А вы? — вырвалось у меня слишком быстро, слишком… жадно. И, черт, слишком очевидно. Пустая кровать после всего, что было… оказалась пыткой. Слишком много пространства. Слишком тихо. Слишком пусто.

— Хочешь, чтобы мы спали с тобой? — прищурился Люц, явно получая удовольствие от того, что ставит меня в тупик. — Ты же вроде сказала — не прикасаться к тебе.

— Не важно, — зло буркнула я, сбрасывая сапоги и кутаясь в одеяло так, будто оно могло заменить их двоих. — Спокойной ночи!

И только краем глаза я заметила, как они переглянулись. Опасно. Словно хищники, которые уже решили, что добыча всё равно сама вернётся в их лапы.

И да, стоило только свечам погаснуть, как матрас сзади предательски прогнулся. Я моргнула — и вдруг прямо передо мной оказался Райгард. Его пальцы медленно, почти нарочно мучительно, расстегивали пуговицы рубашки. Щёлк. Ещё щёлк. Рубашка упала на пол, и я поняла, что смотрю на его обнажённую грудь дольше, чем прилично.

С другой стороны тихо и без лишних движений улёгся Люц, прижимаясь ко мне тёплым, уверенным телом. Его дыхание коснулось мочки уха, и от этого по позвоночнику пробежал разряд.

— Наша ведьма соскучилась, — шепнул он, голосом, который мог бы соблазнить даже каменную статую.

— Устала мерзнуть в пустой кроватке, — нарочито лениво, с откровенной насмешкой, добавил Райгард, как будто специально проверяя, как быстро я потеряю самообладание.

Они начали действовать так медленно, что это казалось пыткой. Сначала — лёгкое движение, и край одеяла сполз с моего плеча. Пальцы Райгарда коснулись кожи — горячие, уверенные, но осторожные, будто он проверял, не дрожу ли я от холода или от него.

С другой стороны Люц, чуть наклонившись, прижал губы к моему виску. Его поцелуи были мягкими, почти невесомыми, но от них внутри всё сжималось и разгоралась тихая, коварная жажда. Он аккуратно потянул одеяло ниже, открывая моё плечо и шею, и оставил там цепочку из тёплых, дразнящих поцелуев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сегодня мы не будем спешить, — тихо произнёс Райгард, словно обещание.

— Никуда не торопимся, ведьма, — подхватил Люц, едва касаясь моих губ своими. — Просто… будем тебя греть.

— Греть? — я прохрипела, словно воды не пила месяц.

— Греть, — повторил Райгард, стягивая тунику с плеча. — Медленно греть.

— Долго греть, — подхватил Люциан, целуя в шею.

— Греть, — выдохнула я, словно приговор.

— Угу, — опять в унисон повторили волки и принялись за выполнение обещанного.

Глава 31. Ты сможешь

Талия

Я даже не поняла, в какой момент с меня исчезло одеяло. Просто вдруг оказалась обнажённой между ними, в тёплом плену их тел. Их кожа прижималась к моей — горячая, живая, такая сильная, что я чувствовала каждое движение, каждый вдох.

Райгард наклонился первым. Его губы коснулись моей груди — нежно, медленно, будто он пробовал вкус запретного фрукта. От этого прикосновения я выгнулась, но тут же наткнулась на Люциана. Он перехватил мои губы, целуя так, словно хотел забрать у меня остатки дыхания.

Я была зажата между ними, голая, и они — тоже. Их руки скользили по моему телу, гладили бёдра, талию, шею. Они целовали меня, будто старались доказать: да, ведьма, ты наша. И в тот миг я впервые не сопротивлялась этому ощущению.

Пальцы Люциана скользнули между моих ног, и я не смогла сдержать тихий стон. Его прикосновения были настойчивыми, горячими, будто он хотел довести меня до безумия одним только движением.

— Тише, ведьма, — прошептал он мне в губы, все так же целуя, — наслаждайся.

В тот же миг Райгард прошёлся губами по моей шее, задержался у самого уха и едва слышно добавил:

— Сегодня мы никуда не торопимся. Сегодня — только ты.

— Наша ведьма.

— Наша сладкая ведьма, — добавил Люциан с таким низким рычанием, что у меня внутри всё сжалось.

Райгард наклонился ниже, обхватил губами сосок, и горячая волна пронзила меня, когда он начал дразняще покусывать его, одновременно лаская пальцами другую грудь. Его язык, его зубы, его жадность — всё это лишало меня воздуха.

Люц в этот момент усилил нажим, двигая пальцами быстрее, настойчивее. Он без стыда размазывал мою влагу по всей промежности, будто хотел доказать, что я уже вся принадлежу им ввел в меня два пальца. Каждый его толчок внутри сводил меня с ума, делал движения бёдер непроизвольными.

— Слышишь, как она стонет? — хрипло выдохнул Райгард, поднимая на Люциана пылающий взгляд.

— Я хочу, чтобы она кричала, — прорычал Люциан, и его пальцы вошли глубже, грубее, заставляя меня выгибаться дугой.

Я уже почти захлёбывалась в этом огне, совсем рядом с пиком, когда вдруг — всё оборвалось. Их руки исчезли. Оба остановились одновременно, будто сговорившись.

— Ч-что?.. — выдохнула я сдавленно, готовая заорать от обиды. Но возмутиться не успела.

В следующее мгновение меня резко подхватили. Мир перевернулся, и я рывком оказалась на коленях, оседлавшая Люциана. Он сам удержал меня за талию, не давая даже шанса отшатнуться, и рывком насадил меня на свой каменный член.

— А-а-а! — вырвалось у меня, когда всё внутри разорвалось от его мощи. Грудь взлетела вверх, волосы упали на лицо, а крик смешался со стоном, оглушив меня.

Люциан сжал мои бёдра так, что наверняка оставит синяки, и, рыча, притянул меня ближе, заглатывая мои губы в диком поцелуе. Каждый его толчок был таким резким и глубоким, что я почти теряла сознание от восторга и боли.

— Смотри, Рай, — прохрипел он, впиваясь в меня до конца. — Она создана для нас.

— Да… — раздалось у меня за спиной, и я почувствовала, как к телу прильнул Райгард. Его горячее дыхание скользнуло по шее, оставляя мурашки по всему телу, а затем губы обожгли кожу мягкими, но требовательными поцелуями.

Его ладони вновь накрыли мою грудь, крепко, властно, будто он хотел показать, что я принадлежу им обоим. Я застонала, выгибаясь между двумя огненными телами.

И вдруг его руки начали спускаться ниже, медленно, неторопливо, словно нарочно мучая меня. Сначала гладили бёдра, скользили по линии талии, потом сжали ягодицы — так жадно, что я вскрикнула.

Пальцы Райгарда скользнули между линиями моей попы, осторожно, будто проверяя реакцию. От этого прикосновения по телу прокатилась дрожь, живот болезненно сжался, и я вцепилась ногтями в плечи Люциана, который всё ещё был глубоко во мне.

— Расслабься, ведьмочка, — прошептал Рай мне в ухо, прикусывая мочку. — Я приготовлю тебя. Ты справишься. С нами ты справишься.

Люциан держал меня на себе, его движения уже сводили с ума, каждая секунда приближала к безумию. И вдруг я почувствовала — Райгард раздвинул мои ягодицы сильными ладонями. Его горячее дыхание обожгло спину, а потом — резкое, но осторожное давление.

— Рай… — выдохнула я, но жалобный звук превратился в стон, когда он начал входить. Медленно, мучительно, позволяя телу привыкнуть к такому натиску.

Я задыхалась, чувствуя, как меня заполняют сразу двое. Казалось, я не выдержу, что это слишком — но тело предательски откликалось, дрожало, принимало.

— Вот так, ведьма… — простонал Люциан, вцепившись зубами в мою шею.

— Наша… только наша, — рыкнул Райгард, и в этот момент его клыки впились в мое плечо.

Всё внутри разорвалось огненной вспышкой. Два хищника держали меня между собой, два ритма, два укуса, две силы, от которых я теряла разум. Я закричала, захлебываясь в собственном экстазе, и кончила так сильно, что мир вокруг будто исчез.

Тело начало гореть, словно меня сжигали на костре. Как грешницу. Как неправильную частичку этого триума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32. Шестая Тень 

Талия

Я проснулась утром, если это вообще можно было назвать утром. Тело дрожало от усталости, каждая мышцы ныли, будто я прошла войну. Но нет — мы просто занимались любовью всю ночь. До рассвета. До того момента, когда даже звезды устали на нас смотреть.

Я прикусила губу, прикрыла глаза ладонью и выдохнула. Всё было плохо. Совсем плохо. Я влюблялась. В обоих. И это было хуже любого проклятия. Ведьма, позволившая себе такую роскошь… глупее меня, кажется, не существовало.

Я заставила себя подняться. С трудом оторвала тело от мягких простыней, пока Люц и Рай спали, такие спокойные, будто не они лишили меня сил этой ночью. Я быстро умылась, смыла с кожи их запахи — и тут же пожалела об этом. Будто лишила себя чего-то важного.

Оделась торопливо, будто убегала. Сердце билось слишком громко, а внутри всё время звучала одна мысль:

бежать, пока не стало поздно

.

Я вышла на улицу, вдохнула холодный утренний воздух. Солнце только пробивалось сквозь серое небо, птицы лениво щебетали. Казалось, мир был слишком спокойным после того ада и рая, что творился ночью.

И в этот момент чья-то сильная рука схватила меня за запястье. Резко. Так, что я едва не вскрикнула. Меня рывком затянули в темный угол между домами, туда, где даже утро не решалось заглянуть.

Я резко дернулась, но хватка оставалась железной, как кандалы. Ледяной ужас скользнул вдоль позвоночника, дыхание сбилось, сердце пропустило удар.

— Талия… — раздалось шепотом прямо у уха.

Я замерла, вглядываясь в полумрак. Этот голос я знала.

— Ливьера?.. Это ты? — в груди словно потеплело, и всё же я не спешила вырываться.

Из темноты проступило лицо. Та самая Ливьера — единственная в нашем ковене, кто когда-то смотрел на меня не как на грязь под сапогами. Ее глаза блестели тревогой.

— Что ты тут делаешь?! — сорвалось у меня, в голосе больше страха, чем радости.

— Тебя ищу, — выпалила она, озираясь по сторонам, будто за нами могла тянуться невидимая тень.

— Почему? Как? Зачем?! — я чувствовала, как в животе собирается тугой узел.

Ливьера сжала мои плечи, и я впервые заметила, что сама она дрожала.

— Вирель в ярости. Она не просто хочет тебя убить, Талия. Она сходит с ума. Её жажда крови… страшнее, чем ты думаешь.

Меня будто ударили в грудь.

— Но… но я не разбивала то зеркало, Ливьера! — выкрикнула я, чувствуя, как в горле поднимается ком. — Пойми! Я прокручивала этот момент сотни раз в голове. Я не могла! Оно треснуло ещё до того, как я коснулась его!

Мои слова прозвучали отчаянно, почти как мольба. А внутри уже поднимался знакомый страх — страх перед правдой, которую никто не хотел слушать.

Ливьера сжала мои плечи сильнее, её ногти почти впились в кожу. Лицо исказилось от тревоги.

— Талия, ты должна исчезнуть. Сейчас же. Если останешься — тебя ждёт мучительная смерть. Я клянусь, Вирель не успокоится, пока не увидит твою кровь.

Холодный ком застрял в груди, но я всё же выдавила:

— Тогда зачем ты здесь, Ливьера? Если всё так плохо, если мне конец, зачем рисковать собой?

Она оглянулась, как будто боялась, что даже стены могут её выдать, и понизила голос до едва слышного шёпота:

— Потому что в ковене творится что-то странное. Слишком странное. Вирель не только тобой одержима. Вокруг неё… появились какие-то люди. В чёрном. Никто не знает, откуда они взялись, и почему она им верит.

— Люди в чёрном? — переспросила я, чувствуя, как сердце ускорило бег.

Ливьера кивнула.

— Они называют себя Шестой Тенью. И с того момента, как они пришли, ковен перестал быть прежним. Это больше не дом ведьм. Это… что-то другое. Тёмное. Жуткое, — голос Ливьеры дрожал, словно она сама боялась произносить эти слова.

— Шестая Тень?! — прогремело над моей головой.

Я вздрогнула, обернувшись. Райгард стоял всего в паре шагов, взъерошенный, злой и чертовски опасный. От него ещё исходило то особое тепло, каким пылают только что пробуждённые оборотни, готовые вцепиться в глотку врагу.

За его плечом показался Люциан — лохматый, с прищуренными глазами, он лениво зевнул, но при этом на лице читалась та самая волчья настороженность, от которой мороз пробежал по коже.

— Что за дерьмо ты сейчас сказала? — голос Райгарда хлестнул, как удар плетью.

— Кто такие эти Тени? — голос Люциана уже не был сонным. Его зевок исчез, сменившись хищным оскалом, и я знала: если Ливьера ответит хоть немного не так, он сорвётся и вцепится в неё прямо здесь, среди холодной ночи.

— Повтори, ведьма, — Райгард шагнул вперёд слишком резко. Его тень заслонила пол-луны, и Ливьера, испуганно ахнув, отскочила назад. Её пальцы дрогнули, в ладони вспыхнул огненный шар — маленький, но смертоносный.

— Ливьера, нет! — я вскинула руки, закрываясь перед оборотнями. — Они мои… друзья.

— Друзья? — с таким скепсисом протянул Люц, что это больше напоминало плевок. Его бровь поднялась, а взгляд стал колючим, как ледяная сталь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ага, друзья, — зло зыркнула я на него. Лучше уж пусть бесится, чем снова ведёт себя так, словно я его вещь.

На секунду воздух вокруг нас стал тяжёлым, пахнул гарью и магией. Райгард всё ещё смотрел на Ливьеру, как волк на добычу, и мне пришлось вцепиться в его руку, чтобы он остановился.

— Как давно появились эти люди? — спросила я, и голос прозвучал хрипло, слишком напряжённо.

— Ты знаешь что-то о них? — Райгард проревел это так, будто готов был сорвать с Ливьеры правду силой.

Ливьера опустила ладонь, огненный шар растаял в воздухе, оставив после себя только запах палёного.

— Я не знаю ничего, — голос её дрогнул, будто она сама боялась звучать слишком громко. — Они пришли внезапно, объявились из ниоткуда, и ковен… изменился. Всё, что я поняла — это не люди. Но кто они на самом деле — мне неизвестно.

Молчание повисло тяжёлое, густое, словно сама ночь задержала дыхание. Даже сверчки в траве умолкли, будто боялись услышать ответ.

— Это страшные люди, — наконец произнёс Райгард, и его голос был похож на глухой раскат грома. — Они… из-за них… Наша стая… — он осёкся, будто каждое слово давалось с кровью.

— Что? — голос Люциана дрогнул, сорвался на хрип. — Ты никогда не говорил.

— Тебе не нужно было знать, — жёстко отрезал Рай, взгляд его был мрачен, как сама бездна.

— Снова решил за меня? — огрызнулся Люц, но в его глазах уже плясал не только гнев, а и боль. Настоящая, рвущая изнутри.

Я шагнула ближе, не выдержав напряжения, и резко переключилась на Ливьеру:

— Что им нужно от ковена?

— Я не знаю, — её голос дрожал, но взгляд оставался твёрдым. — Но один из них постоянно что-то шепчет Вирель. Она… совсем обезумела. Бабка раньше была не сахар, а сейчас и вовсе… — Ливьера судорожно сглотнула, — сумасшедшая.

Слово повисло в воздухе, как приговор, и у меня по коже пробежали ледяные мурашки. Сердце стучало так громко, будто его слышали все вокруг.

— Нам нужно двигаться быстрее, — глухо произнёс Райгард, и в его голосе звучала та самая угроза, от которой хотелось подчиниться без вопросов.

— Куда вы собрались? — осторожно спросила Ливьера, будто боялась услышать ответ.

— Мы еде… в абале… — начала я, но тут же почувствовала сильную ладонь Люциана, закрывшую мой рот. Его пальцы обожгли кожу.

— Что ты творишь?! — вырвалось, как только он отпустил.

— Мы не знаем её, — резко отрезал он, прищурившись так, что Ливьера съёжилась.

— Я знаю! — выкрикнула я, не позволяя ему решать за меня.

— Всё в порядке, Талия, — тихо и понимаще кивнула подруга, её глаза сверкнули тревогой. — Мне нужно уходить, пока они не заметили, что меня нет.

— Береги себя, Ли, — я схватила её за руки, пальцы дрожали. В груди всё сжималось от страха потерять её.

— И ты, — её взгляд метнулся через моё плечо, к двум оборотням. В её голосе звенело предупреждение. — Береги себя, Талия.

Она исчезла так же быстро, как появилась, растворившись в темноте, а у меня в сердце осталась тяжесть, будто мы только что попрощались навсегда.

Глава 33. Добро пожаловать в Арканис

Талия

Мы добирались до Арканиса долго, и дорога казалась тяжелее, чем была на самом деле. Может, дело было в усталости, а может — в словах Ливьеры, что не отпускали меня ни на миг. Шестая Тень… не ковен, а что-то тёмное, жуткое. Эти слова резали сознание, словно нож по стеклу. Я прокручивала их снова и снова, и сердце каждый раз сжималось.

Райгард и Люциан молчали. Обычно они спорили, язвили, поддевали друг друга — а теперь тишина между ними была гуще ночного леса. Рай шёл впереди, его плечи казались ещё шире, чем обычно, напряжённые, будто несущие груз, который я не могла разделить. Люциан шагал рядом, угрюмый, в глазах отражался не огонь, а холодная сталь. Их молчание пугало больше, чем если бы они кричали или ругались.

И мне казалось, что в этой тишине я слышала только собственные мысли. А они шептали: Что, если Ливьера была права? Что, если ковен больше не место ведьм, а капкан?

Когда впереди показались первые очертания столицы Варгеста, дыхание перехватило. Арканис. Сердце континента, величественный и загадочный. Город встретил нас, как живая легенда: тёмные готические шпили переплетались с плавными, будто нарисованными светом, магическими линиями. В воздухе парили световые сферы, освещая улицы, и от их мягкого сияния казалось, будто весь город дышит магией.

Но взгляд приковывало не это. В самом центре возвышалась Башня Пяти Врат — не здание, а символ. Академия. Огромная, устремлённая в небо, она сияла так, будто сама была соткана из энергии. От неё расходились магические пути, соединяя Арканис с другими землями мира.

Я замедлила шаг. Моё сердце билось так сильно, что казалось, его услышат все вокруг. Арканис был не просто столицей. Он был началом и концом, домом надежд и предательств, местом, где моя судьба, наверное, решится.

— Ого… — выдохнула я, и дыхание тут же застряло в горле.

Перед глазами раскрывался Арканис — словно сама магия решила нарисовать город, а потом оживить его.

— Нравится? — голос Райгарда прозвучал низко, почти хрипло, и я заметила, как угол его рта дрогнул в тени улыбки.

— Да, — ответ сорвался прежде, чем я успела хоть что-то обдумать. — Так красиво! Я бы хотела тут жить… — слова вырвались сами, без защиты, и я тут же пожалела, что сказала их вслух.

Люциан прищурился, глядя на меня так, будто я только что заявила, что хочу приручить дракона и посадить его на цепь.

— Осторожнее с желаниями, ведьма, — его голос прозвучал лениво, но глаза сверкнули опасным светом. — В Арканисе мечты редко исполняются… чаще ломают тебе хребет.

Я сглотнула, не сводя взгляда с сияющих огнями улиц и парящих сфер, что мягко освещали каменные мостовые. Сердце колотилось так, будто я стояла не перед городом, а перед собственной судьбой.

— Нужно выпить зелье, — Райгард протянул пузырёк с вязкой зелёной жидкостью, от которой исходил странный свет.

— Это действительно… необходимо? — я нахмурилась, чувствуя, как от одной мысли о его содержимом меня подташнивает.

— Да, малышка, — голос Люциана был низким и резким, как удар ножа. — Иначе нас могут убить ещё у самых ворот. Здесь чужаков не жалуют, а тебя тем более.

В его словах не было ни капли преувеличения. Арканис сиял красотой, но под этой красотой прятались законы, жестокие, как сама магия. Любая ошибка — и тебя сметёт волной, даже не заметив, что ты был.

Райгард взглянул на меня так, будто требовал доверия.

— Выбор за тобой, Талия. Но помни: шаг за ворота без этого — и мы станем мишенью.

Я сглотнула, и пальцы предательски дрогнули, когда Райгард вложил мне в ладонь пузырёк. Жидкость внутри светилась вязким, болотным светом, будто в стекле плескалась сама чужая жизнь.

— Пей, — коротко скомандовал Люц.

Я прижала горлышко к губам и сделала глоток. Горечь вспыхнула во рту, будто я проглотила ржавый металл, а потом обожгла горло, скатываясь внутрь. В животе вспыхнуло пламя, я задохнулась и закашлялась, чувствуя, как изнутри меня выворачивает. Казалось, кожа вот-вот лопнет.

— Дыши, ведьма, дыши, — Рай придержал меня за затылок, его голос звучал хрипло, но успокаивающе.

Они тоже выпили. Почти одновременно. Зелёное свечение разлилось по их венам, проступая узорами на шее и руках, словно древние татуировки. Я видела, как черты их лиц начали меняться. Лютый звериный оскал сглаживался, острые скулы — становились мягче, глаза перестали сиять хищным светом. Райгард стал больше походить на красивого, но опасного путешественника. Люциан — на мрачного наёмника с усталым взглядом.

Я коснулась лица — и ахнула. Моё отражение в серебристой поверхности пузырька смотрело на меня чужими глазами. Волосы стали темнее, кожа светлее, даже черты лица будто кто-то подправил рукой невидимого художника.

— Идеально, — усмехнулся Люц, поправляя капюшон. — Теперь ты не ведьма, а обычная девчонка. Никто и не подумает.

— Но я… это не я, — прошептала я, ещё не веря в собственное отражение.

— Именно в этом и суть, — отрезал Райгард. Он скользнул пальцами по моему плечу, задержавшись чуть дольше, чем следовало. — Теперь мы сможем пройти. Но помни: маска держится до заката. Потом снова станешь собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34. Вот где была эта кнопка…

Талия

Главные ворота Арканиса возвышались, словно пасть каменного зверя, готовая проглотить любого, кто осмелится переступить порог столицы. На башнях мерцали кристаллы-стражи, а в воздухе вибрировала магия — густая, ощутимая, давящая.

— Документы? — холодно спросил страж в серебряных доспехах, и взгляд его был цепким, как нож.

Я чуть не задохнулась, но Люц шагнул вперёд, протянув ладонь с запечатанным знаком. Чужим, чужим! Не его. Я видела, как магия на мгновение пробежала по перстню, и страж без лишних слов отступил в сторону.

— Проходите, — раздалось, и створки ворот тяжело заскрежетали.

Мы оказались внутри, и сердце моё ухнуло вниз. Город был ещё красивее, чем снаружи: парящие мосты, световые шары, древние здания, переплетённые живыми лозами магии. Я хотела замереть, впитать это чудо. Но мои оборотни даже не оглянулись.

— Подождите! — я запыхалась, едва поспевая за их широкими шагами. — Куда мы идём?

— В Академию, — бросил Райгард, даже не оборачиваясь.

— Зачем?! — меня душил протест. — Я хотела хотя бы увидеть город… отдохнуть… поесть нормально! А потом можно пойти поговорить…

— Потом, Талия, — зарычал Люц так, что прохожие шарахнулись. — Сначала — нужно попасть в их лабораторию.

— Лабораторию?! — я резко остановилась так, что чуть не сбила с ног какого-то мальчишку с корзиной светящихся яблок. — Вы оба совсем спятили? Я не хочу туда! Зачем нам в лабораторию?!

Оба разом обернулись. Их взгляды были одинаково тяжёлыми, словно на меня обрушили два булыжника.

— У нас мало времени, — произнёс Райгард тихо, но так, что у меня внутри всё сжалось. Это спокойствие было хуже крика. — Мы идём в лабораторию. А потом уже решаем твои проблемы.

— Почему у нас мало времени? — мой голос дрогнул, предательски выдавая страх. — Что вы скрываете?!

Ответа не последовало. Они стояли каменные, как статуи. Ни одна мышца не дрогнула. Чёртовы волки!

— Что. Вы. Скрываете?! — я почти зарычала, и, разозлившись, махнула рукой. — Правидус лоблис!

Они замерли. В глазах промелькнула тень паники.

— Что ты… — начал Райгард, но я уже вскинула палец.

— Зачем вам в Академию? Люц? — я указала прямо на него.

Люциан поджал губы, но заклинание действовало. Он выпалил:

— Нам нужно украсть артефакт.

— Люц! — Райгард схватился за голову, словно ему прилетело кулаком.

— А теперь ты, — я резко повернулась к Райгарду, ткнув пальцем прямо в грудь. — Что за артефакт?!

Он зло прищурился, но противиться магии не смог. Его голос прозвучал глухо, сдерживая ярость:

— Артефакт Ока Судьбы.

У меня перехватило дыхание. Это было не просто “что-то ценное”. Это было безумие. Воровство Ока Судьбы означало бросить вызов самой Академии, а значит — всему магическому миру.

Хуже могло быть только разбить Зеркало Врат… ах да, точно. Это я уже сделала.

— Зачем вам Око Судьбы?! — выпалила я, ощущая, как сердце стучит в висках.

— Что ты с нами сделала? — Райгард шагнул ко мне, но голос его был всё ещё скован магией. — Почему мы говорим…

— Правду?! — я почти выкрикнула, перебивая. — Почему вы говорите правду?!

И тут меня накрыло. Слова повисли в воздухе, как удар грома в ясном небе. Я заклякла на месте, осознавая… Я это сделала. Я, Талия, проклятая неудачница, вечная мишень насмешек в ковене — заколдовала оборотней так, что они вынуждены говорить правду. С первого раза.

Я моргнула. Никаких перекошенных лиц. Никаких распухших языков, как это всегда бывало у меня при провалах. Только правда.

Чёрт возьми, я смогла.

Я не была больше той, что всё ломает и всё портит. Нет. Я только что доказала самой себе: во мне есть сила. Настоящая. Живая. Грозная.

И, чёрт побери, случилось это после… секса с ними! Вот ведь irony of fate: стоило отдаться этим двоим — и во мне будто включили рубильник. Они активировали во мне что-то, о чём я даже не подозревала. Так вот где была та самая кнопка… Кто ж знал.

— Сейчас не обо мне речь, — выкрутилась я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Вы меня обманывали! Вы! Козлы лохматые.

— Совсем оборзела?! — рыкнул Люц, шагнув ближе.

— А что, нет?! — я вскинула подбородок. Но слова застревали в горле. Мне хотелось орать, лупить их кулаками, выплёвывать злость. А вместо этого… до меня медленно, мучительно доходило.

Я втянула воздух, холодный, как удар ножа в сердце.

— Вы… использовали меня? — голос сорвался на шёпот. Словно крик внутри так и не смог прорваться наружу.

— Талия, пойми… — Райгард протянул ко мне руку, но я отшатнулась, словно от раскалённого железа.

— Отойдите от меня, — мои глаза вспыхнули зелёным пламенем, и даже воздух между нами затрещал от силы. — Не смейте! Не смейте!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они оба замерли. Люциан стиснул кулаки, Райгард сжал челюсть, но ни один не шагнул ближе. И в этом молчании я поняла всё: их оправдания не нужны. Поздно.

Я резко развернулась и побежала, не разбирая дороги. Сердце колотилось в груди, как пойманная в капкан птица. В груди жгло, будто я вдыхала пепел. Их голоса звали меня — глухо, надрывно, но я не обернулась. Я не могла.

Слёзы били в глаза, но я упрямо гнала их прочь. Теперь я сама. Одна. Без них. И, чёрт возьми, так будет лучше. Пусть они хоть сдохнут со своими секретами.

Но мысль не отпускала. Шестая Тень. Ковен. Ливьера. Всё сплеталось в чёрный узел. И если я хочу выжить, я обязана его распутать. Узнать, что творится в ковене. Почему зеркало треснуло до того, как я его коснулась. Почему Вирель сошла с ума.

И… почему я вдруг стала сильнее.

Глава 35. Я в академии!

Талия

— Ливьера. Ливьера! — я почти закричала внутри себя, но снаружи это прозвучало как сбивчивый шёпот. Подруга не отвечала. Пустота. Тишина.

Я продолжала нашёптывать её имя, снова и снова, посылая мысленный импульс, тянулась к её сознанию, старалась ухватиться хоть за тень её ауры. Раньше такие заклинания были для меня непосильными, каждое давалось с кровью и потом. Но сейчас… сейчас магия сочилась сквозь мои вены, как водопад, и это пугало не меньше, чем радовало.

— Отзовись же… прошу, — я стискивала пальцы, будто могла удержать её голос в ладонях. Но в ответ было только эхо.

Страх сжёг горло. Если с Ливьерой что-то случилось, если «Шестая Тень» добралась и до неё — значит, ковен уже пал. Мой дом, каким бы мерзким он ни был, мои сёстры, даже Вирель… все они могли быть уничтожены.

И я не могла сидеть сложа руки.

Я вытерла слёзы рукавом, стиснула зубы. Райгард и Люциан могли катиться к демонам со своими тайнами. Они врали. Они использовали меня. И сейчас — я не собиралась больше им доверять.

Если где-то и можно найти ответы, то только в одном месте. Академия. Сердце магии, мозг Варгеста. Там знают обо всём: и о разбитом Зеркале, и о тех, кто дергает за ниточки в тени.

Я подняла голову к небу, где сияла Башня Пяти Врат. Огромная, величественная, пугающая. Она манила и пугала одновременно, словно говорила: приходи, ведьма, рискни.

— Значит, я рискну, — прошептала я себе.

Внутри всё ещё бурлила злость на этих двоих. Но сейчас злость была топливом. Я решала: проберусь в Академию сама. Узнаю правду. И если придется, брошусь в самую пасть магии. Но это будет мой выбор. Не этих двоих козлов!

Я подошла к высоким воротам Академии, сердце стучало так громко, что, казалось, его слышали даже каменные gargul’и на башнях. Стражники у входа стояли в серебряных доспехах, их глаза сияли заклинаниями-линзами, что видели сквозь любую ложь.

— Имя, цель визита, — холодно произнёс один из них, и голос его был как сталь, отточенная веками.

Я подняла голову, натянула на лицо самую невинную улыбку и чуть подкормила её магией. Внутри всё тряслось, но снаружи я излучала спокойствие.

— Я… студентка. Перевод из восточного филиала, Нуаргарда. Опоздала чуть.

Я чувствовала, как их магия сканировала меня. Лёд пробежал по коже, сердце колотилось. Ещё чуть-чуть, и всё… Но один из стражей хмыкнул и отступил, явно колеблясь. Я уже почти сделала шаг вперёд…

— Она с нами, — раздалось за спиной.

Мир рухнул.

Я резко обернулась — и, конечно, там стояли они. Райгард и Люциан. Из ниоткуда, как два личных кошмара, материализовавшихся именно в тот момент, когда я почти справилась сама.

Стражники даже не задали вопросов. Два высоких, мрачных «студента», чьи тени падали, словно они сами были хищниками в овечьей шкуре, и моя попытка проскочить одной мгновенно накрылась медным тазом.

— Она с нами. Ректор Вейн в курсе, вот документ, — повторил Рай, и его голос звучал так уверенно, что у стражей не осталось ни одного повода сомневаться. Он вручил свиток страшу. Тут просто сканировал его, недовольно скривился, но отошел в сторону. Ворота открылись.

Я шла вперёд, стиснув зубы так, что челюсть болела. Глотала слова, которые рвались наружу: предатели, козлы, обманщики. Кричать нельзя. Ни одно лишнее движение, ни одно лишнее слово — и нас всех раскроют.

— Спасибо, ведьма, что молчишь, — прошептал Люц, склонившись слишком близко к моему уху, пока мы проходили через магическую арку.

Ох, если бы взгляд мог убивать, он уже валялся бы на мостовой.

Внутри Академии было совсем не так, как я представляла. Снаружи — башни, шпили, древний камень и магические светильники. А внутри… живая магия. Она струилась по стенам светящимися жилами, переливалась по потолкам, вытекала в пол, будто сам воздух дышал чарами.

По широким мраморным лестницам туда-сюда сновали студенты. Их мантии разных цветов обозначали факультеты: огненно-красные, глубокие зелёные, синие как ночное море, золотые и чёрные. Смех, обсуждения заклинаний, кто-то прямо на ходу демонстрировал искры из ладоней, а преподаватели шикали и строчили наказания перьями, которые сами писали в журналах.

— Впечатляет? — Рай шагал рядом, и его голос был спокойным, но я видела, как угол его губ дёрнулся. Он знал, что мне нравится. И это бесило ещё больше.

— Красота — не повод для предательства, — я процедила сквозь зубы, стараясь, чтобы слова тонули в общем шуме.

Люц усмехнулся так, будто услышал каждую букву.

— Малышка, если бы мы тебя предали — ты бы уже висела на воротах Академии. Вон, видишь? — он кивнул на чёрные таблички у стены, где золотыми рунами были выведены имена «осуждённых». — Это те, кого поймали на лжи.

Я отвернулась, чтобы не дать ему удовольствия увидеть, как у меня похолодели руки.

Всё внутри меня кипело. Я чувствовала их слишком близко — их шаги, их дыхание, даже то, как их взгляды скользили по толпе, выискивая опасность. Они будто приклеились ко мне, и я не могла сбросить их присутствие.

— Не подходите ко мне, — процедила я едва слышно. — И не говорите, что вы со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Смешная, — хмыкнул Райгард. — Тебе бы уже голову снесли, если бы мы не оказались рядом.

Глава 36. Кто такой Малкорн Вейн?

Райгард

Мне было неприятно. Сука, даже больше — внутри всё выворачивало. Она ушла. Сбежала от нас, будто мы и вправду были её врагами. А голова ведь понимала: Талия уже наша. Нравится мне это или нет, но тело, нутро, зверь — все орали одно и то же. Ведьма не просто случайность. Она уже связана с нами. Наша пара.

Я стиснул зубы, не желая произносить это вслух. Пусть хоть молнии шмаляют с неба — я не скажу. Не признаю. Потому что стоит признать… и всё, обратного пути нет.

— Она сама выбрала, — буркнул Люц, но я видел, как его челюсть ходила ходуном.

— Она глупая. Идиотка. — Я хрипло выдохнул. — Но наша.

Мы всё равно решили: в Академию идти нужно. За артефактом. За ответами. А потом мы её найдём. Хоть весь этот долбаный Арканис вверх дном перевернём.

Подошли к воротам — и мир ударил под дых. Она там.

Стоит, кутается в плащ, глаза сияют решимостью, как у безумца, который идёт в клетку к дракону и думает, что справится. Наша беда. Наша ведьма.

Я зарычал себе под нос.

— Вот же… чертовщина.

Внутри ворот я первым вдохнул воздух Академии — густой, вязкий, наполненный чарами так, что казалось, каждый вдох может обжечь лёгкие. Башня Пяти Врат возвышалась впереди, и у меня в животе всё скрутило. Нужно было быть предельно осторожным. Здесь каждая стена видела, каждый камень слушал. Ошибёшься — и тебя сотрут в порошок, даже имя не останется.

— Ну что, довольны? — пробурчала Талия у меня за спиной, кутаясь в плащ так, словно хотела исчезнуть. — Я с вами иду, но помогать не собираюсь. Ни заклинаний, ни фокусов. Сами разбирайтесь со своими глупыми планами.

Я краем глаза посмотрел на Люца. Он ухмыльнулся, но улыбка была натянутой.

— Конечно, ведьма. Просто иди рядом и не ной.

— Ной? — её глаза полыхнули зелёным. — Это вы меня втянули в это дерьмо!

Я сжал зубы, прежде чем ляпнуть что-то резкое. Сейчас спорить было глупо. Мы все и так шагали по тонкому льду.

— Талия, — сказал я тихо, но так, чтобы она услышала, — хочешь ты или нет, но если нас здесь раскроют, умрём мы все.

Она закатила глаза и буркнула что-то себе под нос. Но пошла дальше. Всё ещё злая, всё ещё упрямая.

Я видел, как она вспыхнула — зелёные глаза сверкнули так, будто готовы были спалить нас обоих на месте. Но хуже всего было не пламя в её взгляде. Хуже было то, что она права. Мы действительно подставили её.

— Я пойду к ректору, — выпалила ведьма, и в её голосе звучала наивная решимость.

— Ты не понимаешь, — я сжал зубы так, что хрустнуло. Хотелось выругаться, зашипеть, заткнуть её, лишь бы не нести этот разговор прямо посреди коридора Академии.

— Чего я не понимаю?! — взорвалась она, и звук этого крика больно резанул по ушам. — Сами же говорили: всё будет в порядке! С ректором разберёмся! А теперь что?!

Люц не выдержал, рыкнул коротко:

— Теперь правда. Он некромаг. Жестокий ублюдок.

Талия застыла, а я выдохнул. Признаваться было плевком в лицо и ей, и себе.

— Малкорн Вейн, — сказал я, тихо, но так, чтобы она не могла не услышать. — Тот самый, к кому ты так рвёшься. Он не будет слушать оправданий. Он просто убьёт.

Её взгляд дрогнул, и мне стало хуже, чем от любого удара когтями.

— То есть вы знали? — голос её сорвался, и внутри у меня что-то оборвалось. — Всё это время знали?!

Я не ответил. Потому что правда была слишком мерзкой. Да, знал. И всё равно вёл её сюда.

— Козлы, — прошипела она. — Вы ещё хуже, чем Вирель.

Она отвернулась, шагнула вперёд, сжав кулаки, и запах её слёз ударил прямо в нос. И я впервые за долгое время почувствовал, что хочу выть.

Чёрт, ведьма была права. Но отступать нам уже было поздно. Мы сами загнали её в эту петлю, а теперь пожинали последствия.

— Талия, — я аккуратно коснулся её руки, надеясь хотя бы на каплю доверия. Но, конечно, она выдёрнула ладонь так, будто я был огнём. — Прошу. Мы уже здесь. Помоги нам, а потом мы поможем тебе. Слово чести.

— У вас нет чести! — прошипела она, глаза сверкнули зелёным пламенем, и я поймал себя на мысли, что даже в ярости она чертовски красива. — Вы жестокие ублюдки!

И она была права. На все сто процентов. Мы были такими. Мы — выжившие из стаи, что привыкли драться за кость, за кусок воздуха, за место под луной. Честь умерла вместе с нашими братьями и сёстрами.

— Тогда так, — её голос прозвучал твёрже, чем я привык слышать. — Сначала решаем мою проблему. Потом, возможно, я помогу вам с вашей.

Я переглянулся с Люцианом. Его челюсть была так же сжата, как и у меня. У нас не было выхода.

Ведьма держала нас за горло.

А самое дерьмовое было то, что внутри, глубоко, я уважал её за это.

— Ладно, — процедил я, встретившись с её взглядом. — Сначала решим твоё дерьмо. Узнаем, что в Академии знают про зеркало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Люц мрачно кивнул. Я видел, как его пальцы побелели от напряжения. Он ненавидел это не меньше меня — признавать, что мы зависим от ведьмы. Но иного выхода не существовало.

— Никто ведь мог и не знать, что оно разбито, — продолжил я. — Может, ты зря себя жрёшь.

Талия фыркнула, но ничего не ответила. Только кутаясь в плащ, пошла рядом, будто её шаги били в такт с нашими сердцами.

Мы поднимались всё выше по винтовым лестницам Башни Пяти Врат. Стены светились рунными линиями, магия здесь буквально дышала. Чем ближе мы были к вершине, тем сильнее сжимался узел внутри груди.

— К ректору, — бросил Люц.

Я кивнул. Да, другого пути не было. Надо узнать, что Вейн слышал о разбитом зеркале. Может, никто пока и не понял. Может, у нас есть время.

Я не любил признавать страх, но сейчас он царапал изнутри. Малкорн Вейн был некромагом. Жестоким. Легенды о его пытках и заклинаниях ходили по всем землям. И мы шли прямо к нему в кабинет.

Дорогие читатели у нас новая история для вас! И как раз про Ректора Вейна!

Жестокий Ректор для Белой Эльфийки

Я ненавидела его всем сердцем. Но теперь он — моя единственная надежда на спасение. Мои ученики умирают от магической чумы, а я, декан Белого факультета, бессильна их исцелить. Чтобы остановить заразу, мне придётся обратиться к тому, кого поклялась избегать. К ректору Вейну. Высокомерному некроманту, что когда-то разбил мне сердце. Он наслаждается моим унижением, видя мою слабость. Но чем ближе мы вынуждены работать, тем сильнее разгорается старая страсть. Он видит тень проклятия на моей коже и знает, что я следующая. Спасёт ли он меня? Или использует мою уязвимость, чтобы добиться окончательной власти надо мной?

Проды каждый день!

Будет горячо!

#от ненависти до любви

#магическая академия

#властный герой

Глава 37. Бедный Ангус

Талия

— Мы не можем просто вот так ввалиться к нему и сказать про разбитое зеркало, — рассуждал Люц, и, черт, в этот раз он был прав. Его слова звенели, как клинок, зазубренный, но всё ещё острый.

— Да, не логично, — почесал затылок Рай, нахмурившись так, будто пытался выбить из стены решение. А я… я не могла даже слова вымолвить. Потому что это не их жизнь сейчас висела на волоске. Это не их голову могла бы украсить чёрная доска у ворот. Это была моя жизнь.

— Нужно узнать информацию без прямого контакта, — упрямо парировал Люц, глядя на нас с таким видом, будто уже держал план в руках.

— Как? — Рай начал нервничать, и даже его голос стал грубее, чем обычно.

Я облизнула губы, чувствуя, как сердце в груди стучит слишком быстро, словно хочет вырваться наружу.

— Я… наверное, могу, — почти прошептала, хотя внутри всё горело. Вспомнила одно заклинание. Старое, древнее, шаткое, но сильное. Настолько сильное, что даже в ковене нам запрещали его практиковать.

Я подняла взгляд на них обоих.

— Если повезёт, я смогу услышать то, что обсуждают за закрытыми дверями. Даже там, где нас никогда не пустят.

И в их глазах я впервые заметила не только осторожность, но и искру уважения. Чёрт. Они даже не понимали, насколько я рискую.

— Ты сможешь? — голос Райгарда прозвучал глухо, но я уловила в нём нотку тревоги, почти заботы.

— Беспокоишься за свою шкуру? — огрызнулась я, хотя сердце в груди колотилось так, что, казалось, вырвется наружу. — Смогу.

Хотя сама я ни чёрта не знала, смогу ли. Заклинание древнее, шаткое, запретное… Но желание утереть нос этим мерзавцам оказалось сильнее страха. Пусть знают, что я не та глупая ведьма, за которую они меня держали.

Ненавижу. Ненавижу.

— Талия, — он рыкнул моё имя, и я ощутила, как по спине пробежали мурашки. Он злился, и от этого становилось только хуже.

— Не смей произносить моё имя, — я развернулась резко, так, что плащ вспыхнул вокруг меня, будто крылья. — Вы… — я ткнула пальцем то в одного, то в другого, — вы мне враги. Понятно? В-РА-ГИ.

Слово прозвенело в коридоре, отразилось от магических стен, и мне даже показалось, что сами руны на камнях вспыхнули на миг ярче.

А внутри — пекло. Потому что я знала: враги врагами, но сердце… сердце было предателем.

Я шла впереди, почти не глядя по сторонам. Каменные коридоры Башни тянулись ввысь, руны мерцали, стены будто дышали — и я знала, что каждое моё слово, каждый вдох могут быть подслушаны. Но остановиться не могла. Магия уже тихо гудела в венах, собираясь в ком, готовая вырваться наружу.

— Мы не хотели… — снова начал Люциан за спиной.

Я резко обернулась, шагнув почти вплотную к нему.

— Не хотели сказать мне правду? — прошипела, и от собственной ярости в груди стало тесно.

Рай нахмурился и шикнул, словно я — ребёнок, разорался на базаре.

— Тише. Нас могут услышать. Тут повсюду менталисты.

Я дернулась, вцепилась пальцами в плащ. Конечно. Академия. Здесь каждый угол кишел тайной магией, здесь мысли — не твои мысли. И всё же злость не отпускала.

— Тогда молчите, — процедила я. — Молчите и идите за мной.

Я закрыла глаза и начала шептать древние слова, чувствуя, как внутри сжимается узел. Заклинание было опасным, слишком хрупким для моих рук. Оно могло разорвать меня изнутри, если потеряю контроль. Но выбора не было.

Люц и Рай шли рядом. Не прикасались, не вмешивались. Но их тени ложились на меня так тяжело, что казалось — я всё равно скована их присутствием.

И всё же, шаг за шагом, я поднимала в себе силу.

Я остановилась у тёмной арки, ведущей в коридор с высокой, дубовой дверью, окованной серебром. За ней — кабинет ректора. Воздух был густой, вязкий, словно сам не хотел впускать меня дальше.

Закрыла глаза. Сконцентрировалась. Слова заклинания-шёпота скользнули с губ шёпотом, едва слышимым, как роса по траве: старые, ломкие, но древние и живые. Магия хлынула в уши, и мир вокруг словно растворился. Остался только звук.

Сначала я услышала гул — будто море, накатывающее на берег. Потом он начал складываться в голоса.

— …с южной границей всё спокойно, — говорил чей-то низкий голос.

— Артефакты? — сухо осведомился ректор. Его голос невозможно было спутать: холодный, лишённый жизни, словно слова вытекали из пустого черепа.

— Амулеты перепроверены. Кристаллы стабильны, — отозвался другой.

Я глубже вцепилась в магию, потянулась дальше. И вдруг почувствовала чужую голову — чужое сознание. Слабое, незащищённое. Ангус. Бедный Ангус. Имя всплыло в сознании, когда я нащупала его. Помощник, писарь… пешка.

Я осторожно проникла внутрь, скользнула в его мысли. Он даже не заметил. А потом его губы сами задали вопрос, которого я жаждала:

— Господин Вейн… зеркала. Были ли с ними какие-то… проблемы?

В кабинете повисла пауза. Я затаила дыхание, чувствуя, как сердце колотится так, будто слышно даже снаружи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Холод прошёлся по позвоночнику, словно ледяные пальцы сжали мой хребет. Я ясно ощутила — он ищет. Его мёртвая магия ползёт по щелям, скользит, проникает. И если я задержусь ещё на миг, Вейн увидит меня.

— Или ты знаешь больше, чем должен, Ангус? — его голос стал ниже, медленнее, будто яма, затягивающая внутрь.

Я едва сдержала крик. Паника ударила в грудь, заклинание начало трещать по швам. Чёрт, он видит! Он видит!

С силой выдернула себя из сознания Ангуса, будто вырвала корни из земли. Магия рванула назад, обожгла виски, из носа тут же потекла кровь. Я прижала ладонь к лицу и глухо зашипела от боли.

Рай и Люц были рядом мгновенно.

— Что случилось?! — рычал Рай, хватая меня за плечи.

— Вейн… — я судорожно вдохнула. — Он… почти нашёл меня. Ещё секунда — и я была бы трупом!

Сердце колотилось в груди так, будто пыталось выломать рёбра. Я впервые за долгое время почувствовала себя маленькой девочкой из Нуаргарда, которая играет с магией, не понимая, что она её убьёт.

Но одно я поняла точно. Они уже что-то подозревают.

Глава 38. Око Судьбы

Люциан

Я знал, что с ней что-то не так, едва почувствовал запах крови. Капля скатилась по её губам, и ведьма, едва держась на ногах, прижимала ладонь к лицу. Сердце у меня сжалось, и я рванулся ближе, даже не думая.

— Что случилось?! — голос сорвался на рык, потому что я не умел по-другому.

Она всхлипнула, но стояла упрямо, зелёные глаза метали молнии.

— Вейн… почти нашёл меня. Ещё секунда — и я была бы трупом!

Чёрт. Я почувствовал, как по спине пробежал холод. Не страх за себя — за неё.

— Дура, — тихо процедил Райгард, но его пальцы осторожно вытерли кровь с её подбородка. — Зачем ты вообще лезешь в такие игры?

— Затем, что вы мне враги и сами всё просрали! — огрызнулась она, но голос дрогнул. Не от злости. От ужаса.

Я сжал её плечи, заставив посмотреть мне в глаза.

— Талия, слушай внимательно. Пока ты рядом с нами — мы не дадим ему тебя тронуть. Ни Вейну, ни кому другому.

Она дёрнулась, словно хотела вырваться, но я не отпустил. В этот миг понял: впервые за долгие годы мне было страшно. По-настоящему.

Райгард хмыкнул, но тоже глядел на неё мрачно, с тем же напряжением, что и я.

— Ведьма, ты нас ещё похоронишь.

А ведь он был прав.

— Нужно в библиотеку. Там может быть информация.

Честно? Я бы с радостью развернулся и свалил из этой проклятой Академии. Но у нас не было выбора. В зеркале был заказ. В зеркале — наша смерть, если не справимся. А в подвалах Академии хранилось то, ради чего мы вообще сюда сунулись.

Око Судьбы.

— В библиотеку идти — глупо, — буркнул я, глядя на Райгарда. — Там только книги и дохлые пауки. Нам нужно вниз. В подвалы.

Он кивнул, и по его лицу я понял: я прав.

— Если не найдём артефакт — нас самих убьют.

Я усмехнулся, но внутри всё клокотало. Смерть за нами шла след в след.

Талия в этот момент шагала рядом, бледная как мел. Я заметил, как у неё дрожат пальцы, и как она сжимает кулак так, будто хочет удержать в себе остатки сил.

— Эй, ведьма, не дохни на ходу, — попытался я съязвить.

Она обернулась, зелёные глаза метнули молнии — и в следующий миг её ноги подломились.

— Талия! — рявкнул Рай, подхватывая её, пока она не грохнулась лицом об камень.

Я выругался сквозь зубы, глядя на её безжизненное тело на руках брата по стае.

— Чёртова ведьма, — пробормотал я, злясь не на неё, а на всю эту чёртову кашу, в которую мы вляпались. — Нужно спрятать её. Мы не можем таскаться по Академии с ней на руках!

— Оставлять её одну ещё опаснее, — упрямо ответил Рай, крепче прижимая её к груди. Его голос был низким, звериным. Он смотрел на Талию так, будто уже метил её своей.

Я провёл рукой по волосам и выдохнул, чувствуя, как внутри всё клокочет.

— Чёрт. Ладно. Подвалы. Но не через главный вход. Там охрана.

Мы переглянулись. В Академии было достаточно лазов для тех, кто знал, где искать. А мы знали.

— Есть обходной путь, — я махнул в сторону бокового коридора, где пахло сыростью и пылью. — Туда редко суются даже маги. Если повезёт, доберёмся до артефактных хранилищ незамеченными.

Рай кивнул и двинулся за мной, прижимая Талию к себе так, будто она могла рассыпаться от одного неверного шага.

Подвалы Академии встретили нас сыростью и тьмой. Каменные своды тянулись бесконечно, а воздух был тяжёлым, будто в нём застряла сама смерть. Слева по стенам светились тусклые руны, проложенные магами для охраны. Они не просто светились — они наблюдали. Я ощущал их взгляд кожей, и от этого внутри всё сжималось.

— Не нравится мне это место, — проворчал я, шагнув вперёд. Камень под ногами был скользкий, и запах… Пахло не только сыростью. Был металл, кровь и что-то ещё, едва уловимое. Магия. Старая, липкая, как паутина.

Рай шёл позади, прижимая к себе Талию так бережно, будто она была не ведьмой, а хрустальной куклой. Я ухмыльнулся, хотя самому было не по себе.

— Смотри, не задуши её от нежности, — прошипел я. — А то подумают, что мы её тут принесли в жертву.

Рай только рыкнул, не отвлекаясь.

Я провёл пальцами по ближайшей стене, ощущая, как руны вибрируют.

— Осторожнее. Эти печати настроены на любое постороннее присутствие. Не удивлюсь, если одна вспышка магии — и нас сварят заживо.

Тишина давила. Каждое эхо наших шагов звучало так, будто нас уже окружили.

Мы шли всё глубже, пока коридор не свернул и не вывел нас к массивной двери из чёрного камня. Руны на ней светились, но тускло, словно давно не обновлялись. Я протянул руку — и магия не ударила. Только прохладой отозвалась в пальцах.

— Открывай, — бросил Рай.

Дверь скрипнула так, что сердце ухнуло в пятки. Но за ней — никого. Только зал.

Мы шагнули внутрь, и нас окутала тишина. Зал был огромный, пыльный, будто сюда не заходили десятки лет. На длинных столах валялись артефакты: амулеты, клинки, шкатулки с рунами, кристаллы, книги в кожаных переплётах. Всё это лежало беспорядочно, как на складе, а не в сокровищнице Академии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да тут музей, мать его, — хмыкнул я, проводя рукой по пыльной полке.

Рай осторожно опустил Талию на пол, аккуратно подложив под её голову плащ. Она была бледная, губы сухие. Я заметил, как он задержался на её лице, и тихо выругался про себя.

— Ищем, — скомандовал я. — Око Судьбы должно быть здесь.

— И зачем оно заказчику? — впервые Рай сказал то, что крутилось у нас обоих в голове.

Я пожал плечами, но внутри похолодело.

— Вопрос хороший. Слишком хороший. Если кому-то нужно Око… значит, пахнет жареным.

Мы переглянулись. Ответа не было. Но я знал одно: артефакт такого уровня в чужих руках — это катастрофа.

Глава 39. Конец…?

Талия

Я проснулась рывком, как будто кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. Голова раскалывалась, тело ломило так, словно по мне прошёлся табун орков, а горло саднило, будто я всю ночь кричала.

Я хотела потянуться, но резкая боль пронзила виски. Стиснула зубы и подняла руку к волосам, машинально скрутив прядь между пальцами. И тут у меня перехватило дыхание.

Прядь была чёрная.

Чёрная, как ночь над Нуаргардом. Не рыжая. Не моя.

— Что за… — я сорвалась на хриплый шёпот, оттолкнула одеяло и вскочила. Ноги едва держали, но я добралась до тусклого зеркальца над умывальником.

Из отражения на меня смотрела чужая девица. Та же кожа, те же зелёные глаза, но волосы — густые, чёрные, чужие. Будто кто-то вырвал у меня душу и подсунул маску.

— Нет. Нет-нет-нет! — пальцы дрожали, когда я судорожно перебирала пряди. — Верните… мои… волосы!

Дверь со скрипом открылась, и в комнату вошли они. Рай и Люц. Но уже не в личине. Заклинание Мары прошло — передо мной снова стояли два огромных, опасных оборотня. Настоящие.

Они оба замерли в дверях, глядя на меня.

— А почему… — произнес Люциан, и его взгляд скользнул по моим волосам. — Магия Мары же кончилась.

Я обернулась к ним, сжимая чёрную прядь в кулаке, и крикнула почти в истерике:

— Но почему мои волосы всё ещё такие?! Почему я не рыжая?!

Грудь сдавило так, будто весь мир рухнул на плечи. Рыжие волосы были моим проклятием, моим знаменем, моей сущностью. А теперь… теперь меня будто лишили самой себя.

— Вы… — мой голос дрогнул, будто сломался посередине. — Что со мной сделали?!

— Мы? — Люц выпучил глаза так, словно я только что обвинила его в краже луны. — Да мы сами хрен поймём, что с тобой, ведьма!

Я пошатнулась, сделала шаг к двери — ноги не слушались, но злость вела вперёд. Хоть на руках выползу, но уйду.

Не успела. Люц подхватил меня как котёнка, бросив обратно на кровать. Тяжёлая ладонь прижала к одеялу так, что я даже вдохнуть нормально не смогла.

— Пусти! — завизжала, выгибаясь.

— Лежи, — рыкнул он, нависнув надо мной. — У тебя башка кружится, ноги ватные. Хочешь сдохнуть посреди трактира?

— Я ненавижу вас! — ударила его кулаком по груди, но он и не шелохнулся.

В этот момент Рай молча опустился на скрипучий стул у кровати. Сложил руки на груди, смотрел так, что у меня в животе всё сжалось.

— Если придётся, я тебя привяжу.

— Что? — я едва не задохнулась от возмущения.

— Что слышала, — спокойно ответил он, и в его голосе не было ни тени шутки. — Пока не разберёмся, ты из этой комнаты никуда не выйдешь.

— Где… где я? — дыхание сбивалось. — Что случилось в Академии?

Они переглянулись. И по их лицам я поняла — произошло что-то такое, о чём мне лучше бы никогда не знать. Но они или были идиотами, или слишком плохо знали меня после всего, через что мы прошли.

— Говорите, или я снова вас заставлю, — мой голос сорвался, но я не отступила.

— Тогда мы тебя убьём, — спокойно произнёс Райгард, и в его голосе не дрогнуло ни одной ноты. От этого холода у меня внутри всё оборвалось.

— Ч-что? — я задохнулась, будто ледяная вода залила лёгкие.

— Что слышала, ведьма, — добавил Рай, а потом, чуть тише, как просьбу: — Не делай этого. Пожалуйста.

— Талия, — сказал Люциан, и впервые в его голосе не было ни насмешки, ни злости. — Мы не шутим.

Я стиснула зубы, чувствуя, как к глазам подступают слёзы, но не дала им вырваться наружу. Нельзя. Не перед ними.

— Мне нужно в ковен, — наконец произнесла я, глядя сквозь них, будто они уже стали призраками. — Мне нужно узнать правду. И я не хочу больше вас видеть.

— Нам тоже нужно уходить, — резко отрезал Люц, отворачиваясь.

Рай только сжал кулаки и коротко кивнул.

В комнате повисла гробовая тишина. Наши пути расходились — и, клянусь магией, это было правильное решение. Но внутри… внутри всё горело огнём. Мне было больно, как никогда. Но я не показала.

Я не дам им увидеть, что они разорвали меня надвое. Никогда.

— Мы уйдём завтра на рассвете, — подытожил Райгард таким тоном, будто ставил последнюю точку в нашей истории.

— Катитесь, — процедила я, оттолкнув руку Люциана. На этот раз он не удерживал, не спорил — просто отступил, словно между нами выросла пропасть.

Я тут же перевернулась на бок и отвернулась к холодной каменной стене. Лучше смотреть в пустоту, чем в их глаза. Лучше слушать собственное сердце, которое рвалось на части, чем ещё раз почувствовать, как оно ломается из-за них.

И только один обидный, безумно горький факт сверлил мозг: я всё равно слышала, как они дышат за спиной. Чужие, далекие. Но всё ещё такие до боли мои.

Я ворочалась, стараясь заснуть, но сон не приходил. Сердце колотилось, мысли клубились в голове, а самое ужасное — я чувствовала спиной, что они тоже не спят. Каждый их вдох отзывался во мне, будто мы и правда были связаны невидимой нитью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец, не выдержав, я резко села и встала с кровати.

— Куда? — рыкнул Рай, не открывая глаз, но голос был напряжённый.

— Воды попить, — отрезала я и потянулась за кувшином.

— Чего не спишь, ведьма? — лениво протянул Люциан, но его глаза блеснули в темноте.

— А ты чего не спишь? — огрызнулась я. — Следишь, чтоб я не сбежала? Или снова привязать хочешь?

— О, укусила, — ухмыльнулся он. — Осторожно, а то я укушу в ответ.

— Попробуйте, — бросила я, но голос дрогнул.

Я не успела отшатнуться. Они поднялись одновременно. Две тени, два хищника. Рай схватил меня за запястье и потянул к себе, Люц перехватил за талию. В следующую секунду я оказалась между ними, зажатая, лишённая воздуха.

— Проклятье, — прошептал кто-то из них. Я даже не поняла кто.

Их губы обрушились на меня разом. Сначала жёстко, требовательно, потом жарко, глубоко. Мои пальцы сами вцепились им в плечи, словно я ждала этого всю жизнь. Я не сопротивлялась. Не могла. Я сама притянула их ближе, обняла, растворилась в их огне.

Я ненавидела их. Но, клянусь магией, я хотела их ещё сильнее. Не могла себя остановить, и не хотела…

Глава 40. Зачем они так поступили?

Талия

Мы рухнули на кровать, как будто нас швырнула сама судьба. Одеяло сбилось в кучу, подушки полетели на пол, но никому из нас не было до этого дела.

Рай навалился сбоку, горячий и тяжёлый, его губы скользнули по моей шее, к уху. Люц занял вторую сторону, прижал меня за талию, жёстко, как всегда, и поцеловал так, будто хотел стереть моё дыхание.

— Вы… — попыталась я сказать, но вышло только хриплое мычание.

— Мы, — ухмыльнулся Люциан, скользнув ладонью по моей спине.

— Наша ведьма, — добавил Райгар, и от его голоса у меня пробежали мурашки до самого кончиков пальцев.

Они касались меня одновременно, и это сводило с ума. Руки, губы, жар — всё смешалось, переплелось, не оставляя ни одной свободной клетки моего тела.

Я выгнулась, не в силах остановиться, и вцепилась пальцами в их волосы, притягивая ещё ближе. Слишком ярко. Слишком правильно. Слишком неправильно.

На рассвете мы должны были разойтись. Но сейчас… сейчас рассвета не существовало.

Люциан вошёл в меня сзади, резко, так, что дыхание сбилось, а сердце ухнуло вниз. Его ладони обхватили мои бёдра, удерживая крепко, не давая ни шанса вырваться — да я и не хотела. Я только сильнее вжалась в него, чувствуя каждое движение, каждое безумное трение.

Райгар не отпускал мою грудь, губы и зубы жадно скользили по коже. Я знала — завтра там будут синяки, следы, клеймо их страсти. И, чёрт возьми, я хотела этого. Хотела, чтобы хотя бы маленькая частичка их осталась на мне, даже если завтра нас разведёт рассвет.

— Ведьма, — выдохнул Рай, прикусывая сосок так, что я вскрикнула и выгнулась сильнее.

— Тише, — рыкнул Люциан, наращивая темп, и его пальцы вонзились в мою кожу, оставляя вмятины, которые тоже станут метками.

Я задыхалась, таяла, и вся моя злость растворялась в одном — я принадлежала им. Сейчас. Полностью.

— Ненавижу вас, — шептала я сквозь стоны, сама уже не веря этим словам.

— Знаем, — ответили они в унисон, и от этого внутри у меня всё перевернулось.

Люц резко вышел из меня, и я почти заскулила от пустоты. Но он даже не дал мне передохнуть — рывком потянул вперёд, прямо на Райгарда, который уже ждал. Я сама оседлала его, сама поймала его горячую длину в себе, и, клянусь магией, это было лучше всяких заклинаний. Я начала двигать бёдрами, чувствуя, как каждый толчок приближает меня к безумию.

И даже не возмутилась, когда Люциан снова оказался сзади. Его ладони грубо развели мои ягодицы в стороны, дыхание обожгло шею. Я понимала, что сейчас приму их двоих. Снова. И, черт возьми… я этого хотела.

Райгар был во мне глубоко, горячо, жёстко — каждое его движение отзывалось в груди стонами и дрожью в коленях. Я едва удерживалась, чтобы не рухнуть на него полностью, когда Люциан снова навалился сзади. Его руки держали меня крепко, как кандалы, и в следующую секунду я почувствовала, как он входит.

Я вскрикнула, запрокинув голову, но они не остановились. Рай рычал подо мной, сжимая мою талию и двигаясь вверх, навстречу моим бедрам. Люциан сзади был беспощадным, растягивал меня до предела, и, клянусь магией, я думала, что просто разорвусь.

Но вместо боли пришло нечто другое. Волна жара, невыносимого, дикого, слишком сильного, чтобы его выдержать. Их тела двигались в унисон, будто это не два волка, а один зверь, охватывающий меня со всех сторон.

— Наша ведьма, — выдохнул Рай, вцепляясь зубами в мою грудь.

— Наша, — вторил Люц, прикусывая шею.

И в этот момент я потеряла всё. Контроль. Голос. Разум. Магия вырвалась из меня сама — зелёные искры осыпали комнату, с потолка сорвалась молния, ударившая в стену. Воздух задрожал, запахло озоном.

Я закричала, но это был не крик боли — это был крик ведьмы, разрываемой страстью и силой. Магия переполняла меня. Завладевала каждой клеточкой как эти два жестоких альфы. Три сердца стали биться в унисон. Я это ощущала.

Чувствовала, как всё вокруг исчезает — стены, таверна, даже реальность. Остались только они. Их рычание, их дыхание, их горячая кожа, что прижимала меня со всех сторон. И вдруг… удар в груди.

Не один. Три.

Три сердца забились в унисон. Моё, Рая и Люца. Я ощущала их ритм так отчётливо, будто они были частью меня, а я частью их. С каждой секундой этот ритм становился громче, сильнее, пока не слился в единый гул, от которого дрожала сама магия.

Задыхаясь, я теряла контроль, и в то же время впервые в жизни чувствовала себя живой. Полностью. До конца.

И в этой дикости, в этом пламени внутри меня появилась страшная мысль: я — их. Не случайно. Не на одну ночь. Совсем.

Магия убаюкала меня. Я растворилась в ней, в их руках, в их сердцах, что били в унисон с моим. Казалось — вот оно. Настоящее. То, что не исчезнет… А потом я проснулась.

Резко. Словно кто-то сорвал с меня покрывало сна. Я открыла глаза — и комната встретила меня тишиной. Холодной. Пустой.

— Рай?.. Люц?.. — голос дрогнул, и от эха в тишине стало только хуже.

Я рывком села. Простыни были смяты, пахли ими, их телами, потом, теплом. Но их самих не было. Совсем. Никакого шороха, ни шагов, ни дыхания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кинули.

Это слово разрезало меня на части.

Я прижала ладони к лицу, и слёзы хлынули сами. Горькие, обжигающие, бесполезные. Я рыдала так, что сама себе казалась ребёнком. Мелкой глупой девчонкой, поверившей в сказку.

Они ушли. Даже не попрощались. Просто… оставили меня.

— Ненавижу… — выдохнула я в подушку. Но сердце предательски колотилось всё так же — будто три. Будто они всё ещё были рядом.

Глава 41. Не доброе утро

Талия

— Твои мальчики заплатили, — с противной ухмылкой бросила толстая хозяйка трактира, лениво подметая пол.

Я подняла взгляд. Она явно наслаждалась моим бледным лицом, заплаканными глазами, растрёпанными волосами. Её усмешка была такой жирной и мерзкой, что мне в самом деле захотелось махнуть рукой — и пусть квакнет от удивления. Жаба в переднике смотрелась бы куда лучше, чем эта ухмылка.

Но я только сжала кулаки и прошла мимо. Всё равно. Пусть думает что хочет. Пусть они все думают что хотят.

Сердце ещё болело, глаза саднили, но решение было твёрдым. Я не могла больше сидеть и ждать, пока меня снова «выберут» или «спасут». Нет.

Я пойду в ковен сама.

Даже если они отреклись от меня. Даже если это — верная смерть.

Я должна знать правду. О зеркале. О Шестой Тени. О том, что происходит с моим миром.

И, чёрт возьми, я сделаю это без них.

Тяжесть. Она сидела в груди, словно камень. Каждый вдох был мучением, каждая мысль — обрывком боли. Это было не только сердце. Казалось, будто вся магия внутри меня тянула вниз, ломала изнутри, напоминая: ты не одна.

Я стиснула зубы. Игнорировать. Просто игнорировать. Пусть рвёт меня на части, пусть жжёт — я не позволю этой боли сломать меня.

Во дворе трактира я нашла коня. Чёрный, с белой отметиной на морде, он недовольно фыркнул, когда я к нему подошла, будто тоже знал, что я — беда. Но дался. Я забралась в седло, сжав бока коленями.

— В ковен, — выдохнула сама себе, и это прозвучало как приговор.

Лошадиные копыта забили по камням улицы. Город оставался позади, и с каждым метром мне становилось тяжелее дышать. Словно нить, связывающая меня с кем-то… с ними, натягивалась всё сильнее. Но я отгоняла эти мысли.

Пусть сердце болит. Пусть рвётся. Я еду к правде.

К дому. Или… к смерти.

Через сутки я добралась до Нуаргарда. Целые сутки без сна, без отдыха, сжимаемая седлом и собственными мыслями, которые грызли меня хуже любых крыс.

Лес встретил меня мраком и вязким туманом. Каждая тень казалась живой, каждый треск ветки — шагами, что преследовали меня. Я знала этот лес с детства, знала его шорохи и запахи, но теперь он казался чужим. Враждебным.

Я была слишком уставшей, чтобы ехать дальше. И слишком напуганной, чтобы ночевать прямо под открытым небом. Поэтому остановилась в той самой гостинице”Тихой Козы”, где мы с братьями впервые укрылись от погони.

Запах трав и дыма никуда не делся. Всё было на месте: низкий потолок, потрескавшийся камин, кривой стол. Только теперь я была одна. Без их ворчания, без их смеха, без их злых и тёплых рук.

Я рухнула на жёсткую ковать и прикрыла глаза. Тело ломило, голова кружилась, и сердце всё так же било в груди не одно, а будто трое.

Ничего. Потерплю. Завтра я дойду до ковена.

Сон пришёл слишком быстро, слишком тяжело. Я рухнула в него, как в бездну. Но покоя он не дал.

Сначала я почувствовала холод. Не обычный — не тот, что от сквозняка или сырости Нуаргарда. Этот холод был липким, тягучим, словно кто-то накинул на меня покрывало из мрака. Оно стянуло руки, сковало ноги, проникло в грудь.

Я дёрнулась, но не смогла проснуться. Тело не слушалось.

И тогда я услышала.

— Вот ты где, маленькая предательница… — противный, скрежещущий голос вонзился прямо в мозг.

Вирель.

— Думала спрятаться? Думала, мы не найдём? — хриплый смех раздался у самого уха. — Ты сломала то, что хранили столетиями. Ты принесла беду. И теперь сама станешь жертвой.

Я пыталась закричать, но губы не размыкались. Темнота сжимала всё сильнее, как тиски. Я понимала — это не сон. Это была ее магия.

— Ты будешь умирать долго и мучительно, сучка, — прошипела Вирель, и каждое слово её резало меня изнутри, будто лезвие.

Тьма стянулась ещё сильнее, вжимая меня в матрас, пробираясь в лёгкие, в горло. Я захрипела, не в силах вдохнуть. Грудь жгло, а глаза заслезились сами собой.

— Мы сделаем из тебя урок для всех, кто осмелится ослушаться ковена, — продолжала она, и её мерзкий голос звучал то у самого уха, то внутри черепа. — Ты — ошибка. Тупая, бесполезная ошибка.

Тьма душила меня, сжимала горло, ломала рёбра. Казалось, ещё миг — и я исчезну, растворюсь в этом липком мраке. Но где-то глубоко внутри что-то треснуло. Как стекло под ударом.

Сила. Не моя привычная, зелёная, сырая и живая. Нет — эта была иной. Холодной и горячей одновременно. Густой, тягучей, как раскалённый металл. Она рванулась наружу, прорываясь сквозь мои кости и вены.

Я вдохнула. Полной грудью. И вместе с воздухом выплеснулась ярость.

— Сама ты ошибка, старая мымра! — выкрикнула я, и голос мой отозвался эхом, словно это кричало сразу сто голосов внутри меня.

Тьма дрогнула. Треснула. Рухнула, рассыпаясь вокруг осколками чужой магии. Я резко села, хватая ртом воздух, и впервые почувствовала — это была не просто моя сила. Это было что-то ещё. Чужое. Но оно слушалось меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И в груди уже не только боль, а… свобода.

— Доброе, мать его, утро, Талия. — Буркнула сама себе, все еще ощущая как трясутся руки.

Я смогла…

Глава 42. Всё возвращается на круги своя

Талия

Плохо. Очень плохо. Ведьмы знали, где я. Или, по крайней мере, что я близко. Это означало, что времени у меня почти не осталось.

Нужно было пробраться в ковен. Но как?

Изменить внешность? Спрятать запах? Я вспомнила про мерзкое пойло Мары, от которого у меня волосы стали чёрными и которое, по сути, едва не угробило. Нет, к чертям.

Хотя… зачем мне теперь её зелья?

Я чувствовала: сила во мне больше не пряталась, не выскальзывала, как раньше. Она ворочалась в груди, требовала выхода. И самое главное — я могла её держать. Контролировать.

И это была, на минуточку, не маленькая сила. Не «бракованная ведьма», как они все говорили. Нет. Я была чем-то другим. И если я научусь — никакая Вирель, никакая Шестая Тень не смогут меня остановить.

Нужно было попробовать.

Я быстро умылась холодной водой, смыла остатки сна и слёз, расправила свои волосы — чёрные, густые, упрямые, словно сами решили, что рыжий им больше не идёт. Я уже не злилась на это. Пусть будут такими. Может, они теперь отражали то, что было внутри меня.

На улицу вышла босиком. Утренняя роса сразу облепила ступни, но я этого почти не чувствовала. Мне нужно было больше места. Простор, где моя магия не сожжёт крышу или соседскую корову. Отошла подальше от здания в лесок, на поляну.

— Так, Талия, — пробормотала я сама себе, сжимая кулаки. — Ты ведьма. Ты сильная ведьма. Ты справишься.

Я закрыла глаза, сосредоточилась. Представила другую себя — старушку сгорбленную, с носом-картошкой, морщинистую. И почувствовала, как магия послушно двинулась по венам. Лицо защипало, руки скрутило. Я открыла глаза — и чуть не заорала: на меня из мутного зеркала окна смотрела чужая бабка.

— Охренеть… — я хрипнула, и голос был тоже чужим.

Я щёлкнула пальцами, и снова стала собой. Потом — юношей. Потом — девушкой с чужим лицом. У меня кружилась голова, но я смеялась, как безумная. Получалось!

А потом пришла другая мысль. Опасная. Безумная. Но я уже не могла остановиться.

Я вытянула руки вперёд. Сосредоточилась. Почувствовала, как сила скапливается в ладонях, словно кто-то поджёг воздух.

И в следующее мгновение над моими руками вспыхнул огонь. Сначала маленькая искра, потом пламя с кулак, и вдруг — огромный, ревущий огненный шар, такой яркий, что птицы в лесу вспорхнули, а лошадь в хлеву завизжала.

Я дрожала, но удерживала его. Огненный шар крутился у меня над ладонями, и магия больше не убегала — она слушалась.

— Ха! — вырвалось из меня, и я почувствовала себя впервые… настоящей.

Я собрала вещи быстро — слишком быстро, как будто боялась, что передумаю. Сунула в торбу пару сухарей, старую флягу, перевязала ремень потуже. Слишком мало, но времени на сборы у меня не было.

Конь недовольно фыркнул, когда я вывела его из стойла. Словно тоже понимал, что дорога впереди будет тяжёлой. Я провела рукой по его морде, и он нехотя смирился.

Ехала тихо, сосредоточенно. Лес Нуаргарда шептал вокруг, и каждый шорох заставлял сердце биться чаще.

Где я спрячу его, пронеслось в голове? Я не могла подогнать лошадь прямо к ковену. Это было бы самоубийством. Её бы заметили раньше меня.

В голове перебирала варианты: оставить в деревне? Слишком опасно, ведьмы чуют ложь. Привязать к дубу? Найдут за пару часов.

И тут… всплыло воспоминание.

О пещере.

Той самой, куда меня затащили Люциан и Райгард в первый же день, когда моя жизнь полетела к чертям. Я помнила запах сырости, каменные стены, их тайник. Место, куда они водили меня силой. Место, где всё началось.

И, чёрт возьми, именно там я могла спрятать коня.

Я усмехнулась самой себе. Всё возвращается на круги своя.

Добиралась до пещеры почти наугад, но ноги вели сами. Лес Нуаргарда не прощал ошибок, но именно этот путь я узнавала — каждую тропинку, каждую поваленную ель, даже чёртов камень, о который когда-то споткнулась, угодив прямо на спящего оборотня.

Конь тяжело фыркал, недовольно тянул повод, но я заставила его идти дальше. Наконец, сквозь туман и густые заросли, показался тёмный провал в скале. Пещера.

— Вот и домик, — пробормотала я, спрыгивая с коня.

Внутри было тихо. Слишком тихо. Я повела коня вглубь, и чем дальше заходила, тем сильнее щемило в груди. Здесь всё ещё пахло ими. Сильным телом, зверем, потом, их оружием. Даже камни словно хранили следы когтей.

Я провела рукой по шершавой стене и замерла.

Запах.

Не старый, не затхлый, а свежий. Слишком свежий.

Сердце ухнуло в пятки. Люциан и Райгард были здесь. Совсем недавно. Может, утром. Может, даже пару часов назад.

Я зажмурилась, прижимаясь спиной к каменной стене.

— Вот же гады… — прошептала я. — Они были здесь и не сказали.

Я крепко дернула повод, завела коня глубже в пещеру и привязала его к массивному каменному выступу. Животное недовольно заржало, но я прижала ладонь к его морде.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тихо. Это ненадолго. Вернусь, — соврала я, и самой себе тоже.

Отошла, ещё раз оглянулась: конь нервно бил копытом, будто чувствовал беду. Я тоже чувствовала — каждая клеточка кожи гудела. В груди давила тяжесть, в висках колотила кровь.

Снаружи воздух был влажным, липким. Туман клубился над землей, словно сам Нуаргар пытался удержать меня. Я натянула капюшон глубже, втянула голову в плечи и пошла.

Пешком.

Глава 43. Пробраться в ковен

Талия

Я остановилась у края рощи, где начиналась дорога к ковену. Сердце стучало слишком громко, будто его услышат даже отсюда. Лезть в лоб — самоубийство. Я глубоко вдохнула, вытянула ладонь вперёд.

— Ну давай, — пробормотала я, сосредотачиваясь.

Магия откликнулась сразу, горячо, слишком сильно, словно ей нравилось, что я наконец даю ей волю. Из воздуха и пыли на моей ладони сплелось маленькое тельце. Чёрное, блестящее, с тонкими лапками и мерцающими крыльями. Жук.

Я шепнула ему заклинание, и его глаза вспыхнули зелёным. В тот же миг мир передо мной двинулся, исказился — и я вдруг увидела чужими глазами.

Жук поднялся, затрепетав крыльями, и полетел к деревне.

Сквозь его зрение я увидела всё: низкие крыши домов, окутанные дымкой, старые заборы, а потом — людей.

Нет, не просто людей. Чёрные мантии, вытянутые лица, слишком холодные глаза. Они стояли на улицах, как тени, словно впитывали сам воздух деревни. Каждое движение — угроза.

А ведьмы… ведьмы были другими. Я узнала лица. Но на их чертах не было ни привычной надменности, ни привычного превосходства. Только недовольство. Отвращение. Даже страх. Они явно были не главные здесь.

И у меня внутри всё похолодело.

У главной дороги, ведущей в поселок, стояла охрана — двое людей в чёрных мантиях. Они держались так, будто этот лес, этот воздух, даже сама земля принадлежали им. Ни улыбки, ни взгляда в сторону. Только холодные, выжидающие тени.

И тут я заметила его.

Зевака. Обычный мужик, с корзиной за плечом, пахнущий хлебом и дымом. Он лениво поздоровался с охраной, те лишь кивнули — равнодушные, как камни, — и он двинулся по дороге, прямиком в сторону леса.

Моё сердце бухнуло в груди.

Вот он. Шанс.

Я крепче натянула капюшон, сосредоточилась и позволила магии обволочь себя. Моё тело дрогнуло, кожа защипала — и через миг я уже выглядела точь-в-точь как он. Те же сутулые плечи, те же серые волосы, даже корзина в руках — иллюзия, сотканная из силы.

Глубокий вдох. Шаг вперёд.

Я выдохнула, стараясь держать походку расслабленной, как у того мужика. Каждое движение давалось с трудом, казалось, что моё сердце стучит громче, чем шаги по утоптанной дороге.

Два охранника у дороги едва шевельнулись. Один лишь скользнул по мне взглядом, второй лениво откинул капюшон, открывая лицо, бледное, как мел. Его глаза на миг задержались на моих.

Я чуть было не споткнулась.

Только не сейчас…

Сделала вид, что тоже киваю, как тот мужик раньше, и пробормотала что-то невнятное про "лесные ягоды".

Молчание.

Они смотрели так, будто видели насквозь. Я уже чувствовала, как магия начинает подниматься в груди, готовая рвануть наружу — огромным огненным шаром, если придётся.

И вдруг один из них фыркнул, отвернулся и сказал другому:

— Опять деревенщина тащится за хворостом.

Смех. Короткий, сухой.

Я прошла.

И не задерживаясь ни на секунду, свернула в боковые улочки, туда, где каждый камень был мне знаком, где каждая кочка когда-то сбивала мои босые ноги. Сердце билось всё громче — будто вот-вот выскочит.

Мой старый дом стоял там же, на окраине. Небольшая хижина, перекошенные ставни, покосившийся забор. Как будто время здесь застыло, только трава вокруг заросла выше колена. Внутри было пусто. Ни запаха, ни следа жизни.

Хорошо. Пусть пусто. Значит, никто не обыскивал. Никто не ждал.

Я тихо прикрыла дверь и обернулась. Совсем рядом — соседний дом. Ливьеры. Окна занавешены, внутри темно. Я почти прижалась лбом к косяку, шепча её имя:

— Ли… Ливьера…

Ответа не было. Только тишина.

— Ты кто? — раздалось за спиной.

Я застыла. Голос был чужим, низким, с хрипотцой.

— Я?.. — обернулась медленно, сердце уже стучало где-то в горле.

Двое в чёрных мантиях стояли в нескольких шагах, их лица скрывали глубокие тени капюшонов. Один поднял руку, и воздух тут же задрожал, словно натянутая струна.

— Покажи истинное лицо, — произнёс он, и ладонь его вспыхнула бледным светом.

Я не успела даже вдохнуть. Моё отражение качнулось, кожа зазудела, иллюзия затрещала, как стекло под молотом — и в следующее мгновение я уже стояла в своём настоящем облике. Рыжая. Ведьма.

— Ведьма, — прошипел второй, и пальцы его тоже задвигались в узоре заклинания.

— Ах вы ублюдки… — вырвалось у меня.

Магия внутри рванулась сама, горячая, слишком сильная. Огненный шар вспыхнул прямо в ладонях, но в то же мгновение их тьма ударила в ответ. Воздух завыл, закручиваясь в чёрный вихрь.

Свет и тьма столкнулись, и земля под ногами задрожала.

— Бракованная! — выкрикнул один из них, заслоняясь. — Она нестабильна!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тем хуже для неё! — рявкнул второй.

Я ощущала, как силы вырываются из-под контроля. Моя магия клубилась, как буря: то вспыхивала пламенем, то оборачивалась зелёным светом, то трещала, готовая ударить молнией.

Заклинание сорвалось с моих губ, и один из теневиков отлетел в сторону, грохнувшись о забор. Второй удержался, выставил щит и тут же метнул в меня чёрный хлыст, опаляя воздух. Я уклонилась, но лишь на миг — и почувствовала, как сила внутри меня начинает рваться на части.

— Твари! — выдохнула я, бросив в него огненный сгусток.

Он взорвался, зацепив его плащ, и я на секунду уже поверила, что могу справиться. Но ошиблась.

Шорох. Гул. И из-за домов вынырнули ещё пятеро. В чёрных мантиях, как сгустки ночи, они двигались синхронно, как единое целое. Семь против одной.

— Нет… — сердце бухнуло. Я попыталась рвануть магией, но руки дрожали. Слишком много заклинаний, слишком мало времени. Пламя вспыхнуло, но тут же погасло под их общей тьмой.

Один ударил меня в грудь заклинанием — меня отбросило на землю, дыхание сбилось. Второй тут же вонзил в почву жезл, и вокруг меня поднялись прутья, сотканные из черной энергии.

Клетка.

Магическая клетка.

Я билась, кричала, разрывала воздух руками, но всё тщетно. Сила сжимала, давила, превращая мои движения в судороги.

— Это та самая ведьма, — один из них сплюнул. — Вирель будет довольна. Осталось найти этих.

И они поволокли меня вперёд.

Я чувствовала холодные прутья на коже, их шаги вокруг, тяжёлые капюшоны, наклонённые в мою сторону. Впереди, сквозь деревья, в свете солнца уже виднелся дом главной ведьмы.

Вирель…

Но о ком они говорили? Кого еще они искали?

Глава 44. Где твои оборотни?

Талия

Меня втолкнули во двор Вирель, и я сразу узнала это место. Камни под ногами были залиты тёмным воском, в воздухе висел запах крови и трав. Даже птицы не пели рядом с её жилищем.

Дом — перекошенный, с чёрной крышей, вросшей в лес, будто его стены сами тянулись к корням. Из окон бил тусклый зелёный свет. Дверь распахнулась, и меня силой втолкнули внутрь.

Вирель сидела в кресле из костей — да, из костей, я не преувеличиваю. Сухая, сморщенная, но глаза… о, глаза горели, как угли. В её взгляде было столько злобы, что даже семеро теневиков почтительно склонили головы.

— Привели, — прошипел один.

— Вижу, — её голос был хриплым, но в нём сквозила сила. — Моя маленькая ошибка.

— Я не ошибка, — выдохнула я, хотя горло пересохло.

Она рассмеялась. Смех старой ведьмы разнёсся по комнате, как треск сухих веток.

— Не ошибка? Ты думаешь, что твоя магия твоя? Ты думаешь, что сама вырвалась из сна? Глупая. Всё, что ты сделала — я позволила. — Вирель склонила голову набок. — Ты была удобной пешкой. Но теперь… теперь ты опасна.

Я вцепилась пальцами в прутья клетки, чувствуя, как магия снова клубится внутри.

— Зачем… эти люди? — хрипло выдавила. — Что делает твой ковен вместе с ними?

— Это не мой ковен, — прошипела Вирель, и её глаза сверкнули. — Это их ковен. Шестая Тень пришла, чтобы очистить мир от слабых. Ты… первая в списке.

Она поднялась с кресла, и от её движения по комнате пронеслась волна тьмы.

Вирель остановилась в шаге от клетки. Её тонкие пальцы, с черными, будто обугленными ногтями, легли на прутья, и от прикосновения те зашипели, словно металл был живым.

— Скажи мне, девчонка, — её голос стал вязким, как болотная жижа, — где твои оборотни?

Я резко подняла голову. Сердце бухнуло так сильно, что на миг показалось — звук услышали все.

— К-какие оборотни?.. — мой голос дрогнул.

Она улыбнулась. Медленно. Беззубо. Но от этой улыбки мороз пробежал по коже.

— Не строй из себя дурочку. Я чувствую их метку на тебе. Двух сразу. Двух альф. — Вирель прищурилась, и её глаза блеснули ярко-зелёным. — Как интересно…

Меня прошиб холодный пот. Метка? Я?! Чёрт, я и сама не знала, что они оставили на мне!

— Ты врёшь, — выдохнула я, хотя внутри всё кричало: она права.

— Ведьма не лжёт ведьме, дитя. — Её голос стал почти ласковым, и от этого захотелось закричать. — Где они? Где твои волки?

Я сжала зубы, прижимаясь к задней стенке клетки.

— Я не знаю, — прошипела я.

Она резко ударила ладонью по прутьям. Искры тьмы брызнули во все стороны, запахло палёной кожей.

— Не смей! — рыкнула Вирель. — Я достану их. Даже если придётся вырвать память из твоей головы.

Моё дыхание сбилось. Шок. Паника. И только одна мысль: Люциан. Райгард. Она знает.

Вирель подняла руку, и воздух внутри клетки стал вязким, густым, как смола. Давление обрушилось на меня, будто кто-то положил каменную плиту прямо на грудь.

— Ты не справишься сама, — прошептала она, и это было хуже крика. — Но я помогу.

Я закричала — не от боли, а от ужаса, когда из тени за её спиной выступили трое в чёрных мантиях. Лица скрыты, только глаза поблёскивают.

— Удерживайте её, — холодно скомандовала Вирель.

Один поднял ладони, и в клетку ворвался поток тёмной энергии. Он обвился вокруг моих рук, прижимая их к прутьям. Второй соткал чёрные цепи, они сжали мои ноги. Третий шагнул ближе, его пальцы протянулись сквозь решётку, и я почувствовала, как чужая сила вонзается в голову, как ледяные иглы.

Я закричала.

Магия рванулась внутри, как зверь в клетке. Образы вспыхивали и исчезали — огонь, молнии, лес, мои руки, чьи-то губы, Люциан, Райгард… Нет, только не они!

— Вот они… — прохрипел один из теневиков, его голос был изменён, но всё равно я слышала жадность. — Мы видим следы. Двое.

— Держите её! — рявкнула Вирель, и на меня обрушилась новая волна боли.

Я чувствовала, как кто-то роется в памяти, как чужие пальцы листают мою жизнь, вырывая страницы.

— Нееет! — мой крик разорвал воздух, и на миг огненная вспышка ударила изнутри, отбросив одного теневика к стене.

Но другие двое остались, их хватка усилилась.

— Сопротивляется, — прошипела Вирель, и в её глазах блеснул фанатичный восторг. — Тем интереснее будет сломать.

Моя грудь сжалась, дыхание превратилось в рваные хрипы. Я не понимала, зачем… зачем им Райгард и Люциан?.. Зачем Вирель их ищет?

— Покажи! — рявкнула старуха, и сила ударила в голову так, будто череп раскололи пополам. Я заорала, кровь потекла из носа, мир закружился.

И вдруг — треск. Не снаружи. Внутри.

Магия взорвалась, рванулась из груди, из самой глубины. Как буря, как тысяча молний, как огонь и шторм в одном. Прутья клетки задрожали, воздух заколыхался, камни под ногами пошли трещинами.

— Что это?! — закричал один из людей в чёрном.

— Держите её! — орала Вирель, но уже было поздно.

Я больше не управляла собой. Моё тело выгнулось дугой, волосы, всё ещё чёрные, поднялись, словно в воде, а вокруг меня вспыхнула зелёно-огненная аура. Раздался треск, и прутья клетки начали плавиться, словно их поливали лавой.

— Она рвёт печать! — визжал теневик, которого магия отбросила к стене.

Я закричала вместе с магией, и клетка взорвалась сотней осколков тьмы. Людей в мантиях отбросило, один ударился о стену и застонал, другой загорелся прямо в плаще. Вирель заслонилась щитом, но даже он треснул, и её глаза расширились от ярости…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 45. Ну, здрасьте…

Люциан

Мы шли по лесу молча. Шли быстро, решительно, будто от этого зависела жизнь. Хотя, чёрт, так оно и было — жизнь зависела. У нас в сумке лежал артефакт, ради которого можно было сжечь целые деревни. Ради которого нас и наняли. Его нужно было доставить. Точка.

Вот только мои мысли давно были не о сделке.

— Ведьма… — прошептал я почти себе под нос, но Рай, конечно, услышал.

Он даже ухом не повёл, только сильнее натянул ремень сумки, где лежал Око Судьбы.

Я чувствовал её запах даже здесь, среди хвои и гнили. Тепло её кожи не отпускало, будто вжилось под мою. Сука, я никогда так не думал о женщинах. Для меня они всегда были развлечением. На ночь. На пару. На неделю. Но не вот это. Тревога. Острая, как нож в груди.

Я поймал себя на мысли: а вдруг я влюбился?

Смешно. Волк, который всю жизнь смеялся над чужими романами, считал привязанность слабостью, теперь сам идёт по лесу и ноет про ведьму.

— Рай, — глухо бросил я, — ты что думаешь про неё?

Он остановился на секунду. Обернулся. Взгляд — камень, ледяной, от которого даже мне стало неуютно.

— Не хочу говорить, — процедил он и пошёл дальше.

Я фыркнул, но внутри сжалось.

Если уж Райгарду больно от её имени… значит, мы оба влипли по уши.

Мы вышли к поляне на закате. Лес стих, будто сам понимал — здесь будет кровь. Воздух стоял густой, тяжелый, и пах… неправильно. Не дымом, не влажной землей — чем-то чужим.

— Тут, — коротко сказал Райгард.

Я кивнул, но сердце уже бухало тревожно. Вроде бы обычная поляна, но… слишком пустая. Слишком тихая. Даже птицы молчали.

— Где он? — я сжал зубы, пальцы сами тянулись к ножам.

— Должен быть здесь, — Рай нахмурился. — Сказал будет на поляне.

Сумка с артефактом казалась свинцом на его плече. А в груди снова кольнуло — не только от ярости, но и от мысли о Талии. Чёрт, она была бы первой, кто сказал бы: “Я же говорила, что это пахнет жареным.”

И я бы даже не спорил.

Сквозь деревья донёсся шорох. Тени зашевелились. Я выхватил клинок.

— Гости, — пробормотал Райгард.

А потом они вышли. Десяток. Нет, один или два. Люди в чёрных мантиях.

— О, прекрасно, — процедил я, чувствуя, как клыки оголились сами собой. — Рай, похоже, наш заказчик решил обойтись без оплаты.

Мы встали спина к спине. Если эти придурки думали, что отберут артефакт без оплаты, они ошибались.

Но тут за их спинами появились… ведьмы.

Они шагнули на поляну, словно на сцену. Черные юбки тянулись по земле, воздух задрожал от их магии. Они выглядели как клинки, заточенные одной целью — убивать.

А впереди шла она. Ливьера.

Да, мы её узнали сразу. Та самая, что когда-то защищала Талию. Та, кто смотрела на неё иначе, чем остальные. И сейчас эта ведьма улыбалась. Улыбка тянула губы до ушей, глаза блестели, и это был не блеск радости. Это было безумие.

— Ливьера? — прошипел я, даже не веря своим глазам. — Чёртова ведьма.

Она сделала шаг ближе.

— Как трогательно, — её голос зазвенел, будто в нём было тысяча иголок. — Два волка, два последних из стаи. И артефакт в их руках. Какая удобная добыча.

Рай напряг плечи, и я почувствовал, как его зверь рвётся наружу.

— Где Талия? — вырвалось у меня, прежде чем я успел прикусить язык.

Ливьера усмехнулась шире.

— Ах, Талия… Она всегда умела находить себе компанию. Но, боюсь, скоро её компания изменится. Вирель уже ждёт её.

Холод пробежал по позвоночнику.

Я ощутил, как мой рык слился с рыком Райгарда.

Теперь это было не просто о выживании. Это было — личное.

Мы рванули первыми. С когтями, с рёвом, с силой, которую веками боялись все расы. Лес содрогнулся, земля вздыбилась, воздух наполнился магией и звериным яростным дыханием.

Я прорвал строй первых теневиков, когтями вспарывая ткань их мантии и плоть под ней. Рай рядом — вихрь стали и клыков. Мы рубили их, ломали, бросали тела в грязь.

Но ведьмы…

Словно сетью. Словно пауки. Их голоса взлетели в унисон, заклинания сплелись в одно. В небе загорелись символы, воздух стал вязким, будто трясина.

— Люц! — крикнул Рай, но в этот момент его отбросило назад волной тьмы.

Я успел кинуться к нему, но сеть из черного света опустилась прямо сверху. Она сжала нас, как ловчая петля. Мышцы рвались, но верёвки только впивались глубже.

— Борись! — прорычал я, но даже мой волк внутри взвыл от бессилия. Магия была слишком сильна.

Ведьмы смеялись. Теневики смотрели на нас пустыми глазами. И впереди — Ливьера.

Она подошла ближе, наклонилась, её лицо оказалось прямо передо мной.

— Какие вы красивые в ярости, — прошептала она. — Жаль, что придётся заковать вас. Но не волнуйтесь. Талия скоро будет с нами. И тогда у неё появится выбор: умереть или присоединиться к нам.

Рай зарычал так, что деревья задрожали, но цепи только сильнее впились в его тело.

Я хотел выть, хотел разорвать эту суку, но лишь встретил её взгляд и прохрипел:

— Она никогда не будет с вами.

— Это мы посмотрим, оборотняшки…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 46. Кто тут неудачница?

Люциан

Цепи впивались в кожу, железо резало запястья, но хуже всего было не это. Хуже было — видеть.

Нуаргардский лес раскинулся перед нами знакомым мраком, и я понял: нас тащили в поселок ведьм.

Её

поселок. Талии.

Только теперь это был не тот дом, что она вспоминала в обрывках воспоминаний и злости. Нет, деревня была окутана тьмой, словно над ней растянули траурный саван. Повсюду стояли люди в чёрных мантиях, Шестая Тень. Они патрулировали улицы, словно хозяева, а ведьмы… ведьмы ходили с опущенными головами, с лицами, на которых не осталось ни искры.

— Рай… — прохрипел я, пока один из теневиков пинком загнал нас дальше. — Смотри. Это её дом.

Он поднял глаза. Я увидел в его взгляде ту же ярость, что пылала во мне. Всё внутри взвыло, но цепи рвались только сильнее.

И тут мы увидели её — Вирель.

Она стояла у крыльца своего дома, опираясь на кривой посох, будто сама тьма держала её за руку. Её глаза блестели безумием, и при виде нас губы сложились в мерзкую ухмылку.

— Волки, — произнесла она, и голос её был вязкий, как яд. — А я уж думала, что придётся их самой искать.

Нас втолкнули внутрь. Запах гнили, трав и крови ударил в нос. За спиной захлопнулась дверь.

— Где Талия?! — рявкнул Райгард, но ответом был лишь сухой смех.

Вирель подняла руку, и один из теневиков протянул ей Око Судьбы.

— Какая красота. — Она погладила его, как мать гладит ребёнка, проигнорировав вопрос Райгарда.

Она наконец-то повернула голову. Морщинистое лицо вытянулось в усмешке, глаза вспыхнули зеленовато-чёрным огнём.

— Ах… Талия, Талия, Талия, — пропела она, словно смаковала само имя. — Вы так о ней печётесь. Удивительно. Даже трогательно.

Я рванулся вперёд, цепи со звоном врезались в пол. Кожа на запястьях лопнула, запах крови мгновенно заполнил комнату.

— Где. Она. — каждое слово вырывалось сквозь клыки.

Райгарда тоже трясло от ярости. Его глаза светились хищным янтарём, и я знал: ещё чуть-чуть, и он выломает себе плечо, лишь бы разорвать эти оковы.

Вирель подняла палец, словно утихомиривая детей.

— Она уже здесь. — Ведьма наклонила голову набок. — Хотите увидеть?

Я ощутил, как по позвоночнику пробежал холод.

— Что ты с ней сделала?! — рык Райгарда превратился в звериный вой, от которого дрогнули балки потолка.

— Сами посмотрите, — холодно отозвалась Вирель и щёлкнула пальцами.

Тени за её спиной ожили. Люди в чёрных мантиях шагнули в стороны, как тёмные стражи, открывая проход к задней двери. Она скрипнула — и время остановилось.

Рай сорвался первым. Он дёрнул цепи так, что я услышал, как трещат кости. Его бил припадок ярости, пена взбивалась у клыков, глаза горели диким огнём.

А я… я застыл.

Не от страха. От ужаса.

Потому что там…

Там была она.

Талия. Наша ведьма. Наша проблема. Наше всё.

Она висела распятая. Магические цепи впивались в её тонкие запястья, будто хотели вырвать жилы изнутри. Но хуже всего были ладони — пробитые грубыми гвоздями, из которых медленно стекала кровь. Красные дорожки тянулись по её смуглой коже, капали вниз, впитывались в каменный пол.

— Нет… — мой рык сорвал горло. — Нет, нет, нет…

Её лицо было бледным, губы пересохшими, но глаза… чёрт, глаза горели. С зелёным пламенем, с упрямством, с той же ненавистью, что делала её невозможной и незабываемой.

— Смотрите, волки, — шипела Вирель, прижимая к груди Око Судьбы. — Вот она, ваша истинная ведьма. Ошибка природы. Проклятие. Но скоро она станет моим орудием.

Рай рвал цепи так, будто хотел оторвать себе руки. Я чувствовал, как кровь течёт по моим запястьям, но мне было плевать. Всё, чего я хотел — разорвать эту суку на куски.

И всё же не мог отвести взгляда от Талии. Ни один из нас не мог.

Её голова медленно поднялась, будто каждая мышца сопротивлялась. Я ожидал увидеть пустоту в её глазах, тьму, которую пыталась вселить в неё Вирель. Но то, что я увидел, пробило меня сильнее любого клинка.

Талия… улыбалась.

Губы дрожали, по подбородку стекала кровь, но в её глазах полыхал тот самый зелёный огонь, который мы знали. Наш огонь.

— Ошибка природы?.. — её голос был хриплым, сорванным, но каждое слово звучало, будто удар пощёчины. — Сама ты ошибка, старая мымра.

Вирель дёрнулась, будто её ударили плетью.

Райгарда трясло так, что я боялся, он реально сломает себе кости в попытке дотянуться до неё. Мои собственные цепи звенели, впиваясь глубже, но мне было плевать. Я едва не выл от гордости и боли вперемешку.

— Талия… — выдохнул я, но она даже не посмотрела на нас. Её взгляд был прикован только к Вирель. — Наша ведьма.

— Заткнись! — Рявкнула старая ведьма, ее явно раздражало то что Талия не сдавалась, наша девочка. — Ты неудачница!

— Освободи меня, и увидим, кто тут неудачница, — прохрипела Талия и закашлялась харкаясь кровью.

Комната будто замерла. Даже люди в чёрных мантиях переглянулись, словно не ожидали такого вызова.

Капля крови скатилась по подбородку Талии и упала на каменный пол с гулким звоном — да-да, я клянусь, будто сам камень услышал её вызов.

— Дерзкая сучка… — прошипела Вирель, и её пальцы сжали

Око Судьбы

. Оно вспыхнуло мертвенно-белым светом, от которого стены дрогнули. — Думаешь, твои смешные искры хоть что-то значат? Я покажу тебе настоящую силу!

Цепи на руках Талии засветились, магические гвозди запылали, вонзаясь глубже в плоть. Я завыл, рванулся вперёд — и получил удар в спину. Один из теневиков врезал кулаком, но я даже не почувствовал.

— Рай! — закричал я, и он понял без слов. Мы вдвоём, как звери, начали тянуть цепи на себе, готовые порвать сухожилия, лишь бы вырваться.

А Талия… чёрт возьми, Талия снова подняла голову. Вся в крови, вся в боли, и — улыбнулась.

— Давай, старая мразь, — прохрипела она, но в голосе был вызов, от которого мурашки побежали по моей спине. — Я родилась для катастроф. И если уж умирать, то вместе с тобой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И её глаза вспыхнули зелёным пламенем так ярко, что даже Око Судьбы дрогнуло в руках Вирель.

Глава 47. Клятва

Талия

Боль сжигала меня изнутри. Казалось, каждая жилка в руках горела, а гвозди в ладонях были раскалёнными докрасна. Я не кричала. Уже не могла. Лишь сиплый выдох и дрожь по всему телу.

Я собрала остатки сил, прошептала заклинание под нос. Магия откликнулась — теплом, тихим шёпотом в венах. Боль немного отступила, будто её отрезали тупым ножом. Но гвозди и цепи оставались. Проклятые, впившиеся в плоть и душу. Я не могла их разорвать.

Моё дыхание сбивалось, сердце колотилось в висках. Я подняла глаза — и увидела их. Моих волков. Моё проклятие. Мою надежду.

Рай брыкался в цепях, словно обезумевший зверь. Его плечи были в крови, но он рвался вперёд, рычал, готов был сожрать саму тьму, лишь бы дотянуться до меня. Люц — с оскалом, с клыками, с яростью в глазах, которую я никогда раньше не видела. Оба одинаково безумные. Оба — мои.

И сердце закричало громче боли.

Что вы здесь делаете? Зачем пришли? Ведь это моё наказание… моя битва. Не ваша.

В груди что-то сжалось так сильно, будто гвозди в ладонях впились прямо в сердце. Влюбилась? Да чепуха это, чепуха! Я ведьма, они волки, альфы — мои враги по крови и судьбе. Это невозможно. Это запрещено. Это глупо.

Но всё рушилось, когда я ловила их взгляды.

Рай, с горящими глазами, полными боли и ярости. Люц, в отчаяни. Они смотрели на меня так, будто я — их центр мира. Их добыча. Их ведьма.

И я ненавидела их за это. Ненавидела себя за то, что внутри всё отзывалось теплом.

— Мерзавцы… — прошептала я, чувствуя, как губы трескаются от сухости. — Зачем?.. Зачем мы появились в жизни друг друга?..

— Талия, малышка, — раздалось из темноты.

— В штанах у тебя малышка, — буркнула я сквозь кровь и злость.

— Жива, наша ведьма, — усмехнулся Райгард и дёрнул цепями так сильно, что я почти слышала хруст его костей. Он не сдавался. Даже сейчас.

— Зачем пришли? — голос дрогнул, но я заставила себя смотреть прямо на них.

— Это была засада. Но я не понимаю, зачем мы им, — спокойно произнёс Люц. Его спокойствие было иллюзией, я видела, как подёргивалась скула и как сжимались кулаки.

— Я тоже, — согласился Райгард.

— И я, — тихо добавила я, чувствуя, как горечь в сердце перемешалась с надеждой.

— Нужно уходить, — Люц оглядывался по сторонам так, будто стены могли подарить ему выход.

— Да что ты, умник, — Рай, как всегда, огрызался. Но взгляд его не отрывался от меня. Он прожигал насквозь, говорил то, что губы упрямо молчали. То, что я сама хотела выкрикнуть.

— Эти цепи не разорвать просто так, — пробормотал он мрачно. — Это магия. Чёрная магия.

Я дёрнула руками, чувствуя, как гвозди в ладонях впиваются глубже. Боль полоснула по телу, но я не закричала. Не дам им этого удовольствия.

— Нужно что-то придумать, — Люц сжал зубы так, что скулы побелели.

Дверь скрипнула, и в хижину хлынуло холодное дыхание ночи вместе с чёрными силуэтами. Люди в мантиях Шестой Тени, словно сама тьма, растеклись по углам. А вперед вышла она.

— Ливьера?.. — мой голос сорвался на шёпот.

Её зелёные глаза, когда-то сиявшие дружбой, теперь смотрели так, будто я была грязью на её сапогах. Улыбка искривила губы, и я поняла: всё. Той Ливьеры больше нет.

— Никогда я тебя не любила, Талия, — её голос был колким, как осколок стекла. — Ты всегда была неудачницей. Нелепой. Никому не нужной. Даже ковен смотрел на тебя как на обузу.

Каждое слово било хуже удара. Я сглотнула, но сухость во рту была такой, что даже глоток не получился.

— Ты не достойна этой силы, — продолжала она, подходя ближе, и я почувствовала запах её магии — резкий, чужой, пропитанный тенью. — Той, что проснулась в тебе.

Я дрожала, не от боли — от её предательства. Ливьера, единственная, кого я считала подругой.

— Связь ведьмы и оборотня — редкость, — её взгляд метнулся к Райгарду и Люциану. — А уж двух альф сразу… это не просто редкость. Это — легенда. Триум. Источник силы, способный перекраивать континенты.

Она наклонилась ближе, и её дыхание коснулось моей щеки.

— Когда я узнала, что это у тебя, — она усмехнулась. — Я поняла, что хочу это себе. Всё. Твоих альф. Твою силу. И твою жизнь.

Мои пальцы вцепились в цепи так, что кровь потекла сильнее, но я не издала ни звука. Только внутри всё кричало: как ты могла?

Я подняла голову, хотя шея дрожала от усталости. Губы трескались, по подбородку текла кровь, но голос… голос я заставила звучать.

— Хочешь мою силу? — прохрипела я. — Забирай. Попробуй. Только учти, Ливьера, она с зубами. И с когтями.

Её лицо исказилось — то ли от злости, то ли от удивления.

— Ты всегда была дерзкой, — прошипела она. — Но это не дерзость. Это глупость.

— Нет, — я усмехнулась сквозь слёзы и боль. — Глупо — верить тебе. Верить, что ты мне подруга. Глупо думать, что я неудачница. Глупо недооценивать ведьму, которую сама судьба связала с двумя альфами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рай рванулся в цепях, зарычав так, что стены задрожали. Люциан тоже рвал кожу на запястьях, что сдерживалась цепями.

— Вы заплатите, — сказала я уже тише, почти шёпотом, но каждое слово было пропитано магией. — Все. За предательство. За кровь. За то, что решили сломать меня.

И в этот миг воздух вокруг заискрил — моя сила отзывалась на клятву…

Глава 48. Ведьма-грязь

Талия

Ливьера наклонилась ближе, её глаза горели ненавистью и жадностью.

— Ты пожалеешь, Талия, — прошипела она так, что холод пробежал по коже. — Ты умрёшь медленно, и молить будешь, чтобы я добила тебя раньше.

Я смотрела прямо в её лицо. В то лицо, которое когда-то было для меня символом единственной дружбы. И собрав последние силы, плюнула ей прямо в щёку.

Тишина треснула, как расколотое стекло.

Ливьера вздрогнула, её глаза расширились от ярости. В следующее мгновение её ладонь со свистом рассекла воздух и врезалась мне в лицо. Звонкий удар отозвался в висках, кровь хлынула из губы. Голова мотнулась в сторону, мир плыл перед глазами.

— Ведьма-грязь, — выплюнула она, вытирая щёку тыльной стороной руки. — Я сделаю так, чтобы твой крик был последним, что услышат эти твои альфы.

И, резко развернувшись, она почти бегом вышла, её мантия хлестнула воздух, словно удар кнута. Люди в чёрных мантиях потянулись за ней, оставив нас троих — в цепях, в боли, но вместе.

Люц взвыл так, что стены затряслись. Его рык был не голосом человека, а настоящим звериным криком ярости. Металл звенел, когда он снова и снова дёргал цепи, плечи уже в крови, но он не останавливался.

— Я её разорву! — прорычал он, будто обезумевший. — Клянусь, Талия, я вырву ей сердце и скормлю псам!

Рай был тише, но в его тишине было страшнее, чем в любом крике. Его глаза горели хищным светом, губы скривились в безжалостной ухмылке.

— Она зря дотронулась до тебя, ведьма, — сказал он низко, ровно, каждое слово — как нож. — Мы сожжём этот чёртов ковен до пепла.

Я смотрела на них сквозь слёзы, и сердце разрывалось. Они были в цепях, как и я, но в их голосах слышалось обещание. Настоящее. Даже если умрут — но умрут с боем. За меня.

— Мы выберемся, — прошептала я едва слышно, и, к счастью, они не услышали. Потому что сама я не знала, сможем ли…

Боль властвовала надо мной. Люц и Рай уже не рвали цепи, не орали от бессилия. Они затаились, берегли силы, и это было правильно. Я же тонула — то выныривала из мутной тьмы, слыша их голоса, то снова проваливалась в бездну.

И вдруг — раскалённый кинжал боли пронзил ладони. Глаза распахнулись, и я увидела: они снова кричали. Орали так, будто могли перекричать сам ад. А меня… меня снимали со стены. Гвозди вырывали из ладоней, цепи отвязывали, но оставляли закованные руки и ноги.

— Иди, сука, — один из теневиков в капюшоне пнул меня в бок. Я рухнула на холодный камень, прямо под сапоги другому.

— Я разорву тебя на мелкие куски, тварь! — взревел Люциан так, что кровь застыла в жилах. Его голос был не просто злостью — в нём плескалось обещание.

— Сиди, псина, — огрызнулся мужик.

Мои альфы орали до хрипоты, но цепи держали их слишком сильно.

Меня тащили, как мешок с картошкой. Руки и ноги сводило от цепей, тело дрожало от боли, но хуже всего был взгляд десятков глаз, вонзившийся в меня, когда меня выволокли на улицу.

Холодный воздух Нуаргарда ударил в лицо. Я моргнула, и мир пошатнулся — а потом меня резко дёрнули вперёд. Сначала на колени, потом к столбу. Грубые руки подняли меня, прижали к дереву, и цепи с глухим звоном сомкнулись на запястьях и лодыжках.

Я оказалась на главной площади. Всё ведьминское поселение было здесь. Каждое лицо — знакомое и чужое одновременно. Каждая пара глаз смотрела на меня так, будто я уже мертва. И среди них, как вишенка на этом гнилом пироге, — люди в чёрных мантиях. Шестая Тень.

А рядом с Вирель… Ливьера. Моя Ливьера. Та, что когда-то улыбалась мне на закате, делилась травами и смеялась над моими заклинаниями. Сейчас её губы растянула улыбка, но не добрая — торжествующая. Она стояла возле Вирель, как послушная собачонка, будто всегда принадлежала ей.

— Сегодня, — голос Вирель раскатился над площадью, тяжёлый и ядовитый, — мы очистим наш ковен от ошибки. Ведьма, которая недостойна силы, умрёт.

Я едва дышала, цепи впивались в кожу, но слушала.

— Её магия не должна пропасть, — продолжала старая ведьма, поднимая руку. — Она перейдёт к той, кто достойна. К новой крови.

Её палец вытянулся, как змеиный, и уткнулся в Ливьеру.

Толпа зашумела. А Ливьера… о, она сияла. Радовалась. Глаза её горели жадным блеском, а губы шептали слова благодарности. Она стояла рядом с Вирель так близко, что мне стало тошно.

Я хрипло рассмеялась, хотя губы были в крови. Смех вышел жалким, но злым — и этого хватило, чтобы на площади воцарилась тишина.

— Вот это спектакль… — прохрипела я, откидывая голову к столбу. — Ведьма-предательница и её старая сумасшедшая наставница. Вы вдвоём — как тухлая каша: одна кислая, вторая протухшая.

Толпа зашепталась. Ливьера покраснела так, что её лицо стало похоже на спелую свёклу.

— Заткнись! — рявкнула она, но я лишь скривила губы в усмешке.

— А что? Правда глаза колет? — я издевательски скосила глаза на Вирель. — Вы обе уверены, что я — проблема? Но зеркало, между прочим, я не разбивала. Оно треснуло ещё до того, как я к нему прикоснулась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вирель нахмурилась, а толпа зашепталась громче.

— И знаешь, Ли, — я специально подчеркнула её старое прозвище, будто кинула ей в лицо прошлое, — тебе тут мозги пудрят не хуже, чем волосы у тебя когда-то были. Шестая Тень играет вами, как куклами. Но давайте, верьте дальше, что вы такие умные и всемогущие.

Я выплюнула кровь в снег у своих ног и улыбнулась шире, чем позволяла боль.

— Хотите меня убить? Убейте. Но знайте: вы — дешёвые марионетки.

Толпа взорвалась ропотом.

— Готовьте круг! — рявкнула Вирель.

Ведьмы нехотя подняли руки. Их лица были бледные, губы дрожали, глаза избегали встречаться друг с другом. Никто не хотел участвовать, но никто и не осмеливался ослушаться. Круг сомкнулся, и они начали шептать древние заклинания, сплетая силу в воздухе.

Но ничего не произошло. Я сама почувствовала, как моя магия упиралась, как каменная стена. Заклинания ведьм рассыпались пеплом. Их усилия — ничто.

— Она слишком сильна, — прохрипела одна, и тут же съёжилась от взгляда Вирель.

— Тогда пойдём другим путём, — холодно процедила старая ведьма.

И это стало началом конца. Люди в чёрных мантиях, стоявшие за ведьмами, шагнули вперёд. Я едва успела ахнуть — клинки блеснули, и крик пронзил площадь. Ведьмы, мои сёстры, одна за другой падали на землю, а кровь лилась потоками, заливая магический круг.

— НЕТ! — я закричала так, что голос сорвался на визг. — Нет, нет, нет! — Дёргалась, билась в цепях, руки жгло от боли, кожа рвалась под железом, но вырваться я не могла.

Земля дрожала под ногами, напитанная кровью. Магия, извращённая и мерзкая, потянулась ко мне, рвалась в грудь, обжигая изнутри. Я чувствовала, как чужие руки — невидимые, холодные — тянутся к моей силе.

— Ещё немного, и она наша, — прошипел один из теневиков, шагнув ближе.

— Нет… — я рыдала, захлёбываясь собственной болью. — Нет, не отдам!

Но земля уже жадно пила кровь, круг алел всё ярче. Я задыхалась, тело выгибалось в агонии, и казалось — ещё миг, и моя душа вырвется наружу.

И тогда он раздался.

Рёв. Дикий, первобытный, пробирающий до костей. Рёв волков.

Такой, от которого у людей кровь стынет, а у врагов подгибаются колени.

Глава 49. Наша. Навеки наша

Талия

Площадь содрогнулась. Первым, словно молния, ворвался Райгард. Его огромная чёрная туша пронеслась через строй теневиков, лапы, как кувалды, разрывали плоть и ломали кости.

За ним — Люциан, серебристый, сверкающий в лунном свете, как воплощённый гнев. Он вцепился в горло ближайшему из Шестой Тени и с хрустом вырвал глотку, отшвырнув тело, будто тряпичную куклу.

Толпа завизжала, но визги оборвались так же быстро — под рык альф. Я не могла оторвать взгляд. Сердце сжималось: Райгард хромал, его передняя лапа волочилась, почти разодранная до кости, но он продолжал рвать врагов, словно сама смерть дала ему силы.

Теневики пытались удержать круг, но Райгард и Люциан встали плечом к плечу и разорвали его, будто тонкую паутинку. В миг, когда круг распался, я ощутила — моя магия вернулась ко мне. Рванулась наружу.

Я закричала — и цепи лопнули, как сухие ветви. Магия сгустилась в груди, вырывалась волнами. Я дрожала, не понимая, откуда столько силы, но она текла в меня и… от меня к ним. Рай и Люц светились. Их глаза горели алым и серебряным пламенем, шерсть казалась сотканной из энергии.

— Это… — я едва дышала. — Это и есть… сила троих.

Вирель зашипела, её пальцы уже сплетали знакомые жесты. Заклинание сорвалось с её губ — чёрная молния рванула прямо в мою грудь.

Но я подняла руку. Сила вспыхнула сама собой, и я отбила её удар, разметав в стороны. Магия старой ведьмы рассыпалась в воздухе искрами, как дешёвый фейерверк.

— Нет… — выдохнула Вирель. — Этого не может быть.

А я впервые в жизни улыбнулась. Хищно. Ведьмински.

— Может.

Моя магия горела во мне так, будто я проглотила само солнце. Я шагнула к Вирель, и земля под ногами дрожала, словно от гнева, которого я сдержать уже не могла.

— Ты — ошибка, — зашипела старая ведьма, вздымая руки, и воздух мгновенно потемнел. Её тень выросла, стала выше домов, обрушилась на меня чёрным облаком.

Я ударила в ответ — огонь вспыхнул прямо из ладоней, рванул вперёд, озарив площадь кроваво-оранжевым светом. И в этот миг Вирель дёрнула за руку Ливьеру, вытолкнула её вперёд, как живой щит.

— Нет! — я не успела остановиться. Огненный шар ударил прямо в грудь моей бывшей подруге. Её крик пронзил площадь. Тело выгнулось дугой, и через секунду оно упало, обугленное, к ногам Вирель.

Мир замер.

— Ливьера… — прошептала я, но её глаза уже были пустыми.

— Вот твоя сила, — издевательски прорычала Вирель. — Ты убиваешь тех, кто рядом.

Я закричала, и магия взорвалась вокруг меня. Пламя рвануло в стороны, обжигая всё.

В этот миг мои альфы прорвались сквозь толпу — Люциан, в крови, разорвал на части сразу двоих теневиков. Райгард, хромая, но не сдаваясь, обрушил лапу на очередного в капюшоне, и земля задрожала от удара. Они рвали Шестую Тень в клочья, оставляя от них только обрывки мантии и тёмные брызги.

Теневики дрогнули. Их строй развалился. И вдруг я услышала шёпот за спиной. Ведьмы. Мои сёстры. Они больше не стояли в стороне.

— Хватит. — одна за другой они поднимали руки, вливали свою силу в мой огонь. — Мы с тобой, Талия.

И всё изменилось. Огонь стал ярче, выше, он обвил дома, расползся по земле, выжигая чёрную магию. Вместе с моей силой к нему примешивалась энергия ведьм. Райгард и Люц светились в этом сиянии, их рык стал громом. Они гнали Шестую Тень прочь, в лес, пока враги не обратились в бегство.

Я стояла перед Вирель. Её заклинания больше не брали меня. Моё пламя поглотило её тьму. Она отступила, впервые в глазах мелькнул страх.

— Это конец, старая мымра, — мой голос звенел силой. — Я больше не ошибка.

И с последним ударом — не магией, а всей яростью, всей болью, всей любовью и всей силой, что дал мне Триум, я обрушила её собственную тьму на неё.

Вирель закричала и рассыпалась прахом прямо у меня на глазах.

Толпа гудела, словно потревоженный улей. Кто-то рыдал, кто-то стоял в ступоре, а кто-то уже шептал молитвы — не мне, а силе, что только что выжгла Вирель и обратила тьму в пепел. Я дрожала, всё внутри горело и пульсировало, как после разрыва молнии. Ведьмы смотрели на меня — с надеждой, с ожиданием. Им нужна была новая глава. Но я не чувствовала себя ни главой, ни победительницей.

Я чувствовала только пустоту. И тревогу.

— Рай! Люц! — крик сорвался с моих губ, резкий, отчаянный.

Паника сдавила горло. Я раздвинула толпу и побежала на зов сердца. Ведьмы расступались передо мной, их лица плыли, я не видела ничего, кроме одной цели.

— Сюда! — крикнул кто-то, и я рванула в сторону, где уже валялись тела теневиков.

И вот он. Люциан, в человеческой форме, прикрытый каким-то рваным куском ткани. Его кожа была вся в порезах, в грязи, в крови. Он дышал. Он жил.

А вот Рай…

— Нет… Нет, нет, нет, — я упала на колени рядом с огромным телом. Черная шерсть была мокрой от крови, дыхание — рваным и тяжелым. Каждая его попытка вдохнуть сопровождалась хрипом, словно в легких плескалась смерть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Рай… — я положила руки на его морду, на этот упрямый лоб. — Не смей! Ты слышишь меня? Не смей!

Он закрыл глаза. Я завыла, как сумасшедшая, прямо на площади.

— Я не дам тебе уйти! Я не дам! — мои пальцы сами нашли источник тепла. Языки зеленого пламени сорвались с ладоней, обвили его тело, как шелковая сеть. Магия хлынула из меня потоком, вырываясь из каждой жилы, из самого сердца.

Кто-то вскрикнул: «Она его сжигает!» — но я даже не слушала. Я знала, что делаю.

Моя магия пробивала раны, вытаскивала черноту, заливала его светом. Я не думала о себе, не думала, что это может убить меня саму. Только о нем.

— Живи, Рай. Живи для меня, слышишь?! Для нас! — я закричала и вложила в него всё, что у меня было. Всё, до последней капли.

Его тело дернулось. Огромные лапы вздрогнули, грудь рвано поднялась. Волчий хрип сменился рыком. Его глаза открылись — янтарные, живые.

Толпа ахнула.

А я рухнула на его шею, плача, сотрясаясь от облегчения. Он был жив. Сверху меня накрыла глыба тепла… Люциан. Он молчал, но в этом молчании было столько боли и надежды…

— Наша, — прошептал Люц.

— Навеки наша, — зазвенел в голове голос Райгарда.

Глава 50. Что будем делать?

Талия

Я проснулась от мягкого, слишком настойчивого прикосновения к губам. Сначала подумала, что всё ещё сплю — ну не может же сон быть таким наглым. Но нет, это был не сон. Я открыла глаза и увидела Люца, который абсолютно без зазрения совести меня целовал.

— Серьёзно?.. — пробурчала я, отталкивая его грудь. — Даже поспать спокойно нельзя?

— Наша ведьма наконец-то проснулась, — ухмыльнулся он, не убираясь.

Я только собралась выругаться, но в этот момент с другой стороны на меня навалилось горячее, сильное тело. Рай. Он обнял меня крепко, так что у меня не осталось выбора, кроме как лежать зажатой между двумя упрямыми альфами.

— Рай, — прошептала я, — может, хоть ты объяснишь ему, что людей будить поцелуями нельзя?

— Тебя можно, — ответил он спокойно и прижал меня ещё ближе, зарывшись носом в мои волосы.

Прошло четыре дня, как всё закончилось. Четыре дня, как Шестая Тень ушла, оставив за собой страх и пепел. Четыре дня, как ведьмы ковена приходили ко мне и умоляли взять власть.

А я… я не хотела. Я не видела себя главой. Я видела перед собой только эти два дыхания по обе стороны. Двух волков, которые свели меня с ума, спасли и сломали одновременно.

— Я же говорила, что не хочу быть главной, — пробормотала я больше себе, чем им.

— А мы говорили, что не хотим влюбляться в ведьму, — хмыкнул Люц. — Видишь, как всё прекрасно совпало.

И не дали. Эти двое работали как отлаженные часы — будто всё заранее спланировали. Райгард уверенно скользил пальцами между моих ног, доводя меня до безумия каждым движением. Люциан в это время впивался губами в мою грудь, дразнил, царапал клыками и жадно пил каждый мой вздох.

А я? Я стонала. Громко, отчаянно, без капли стыда. Как последняя распутница. Как их ведьма. Их игрушка. Их собственность. И, чёрт возьми, мне это нравилось.

— Вот так, малышка, — прохрипел Райгард, прижимаясь ближе. — Ты наша.

— Всегда была, — добавил Люц, и его язык провёл по моему соску так, что я чуть не закричала.

Я выгибалась между ними, не в силах дышать. Райгард медленно входил пальцами всё глубже, надавливал в нужных местах, и каждая волна удовольствия накрывала сильнее предыдущей. Люциан в это время насиловал мои губы своим поцелуем — грубым, требовательным, таким, от которого кружилась голова.

— Слышишь, как она течёт? — усмехнулся Райгард, склонившись к уху Люца.

— Слышу. Чую. Вся пропитана нашим запахом, — тот ещё сильнее прижал меня к себе, проводя ладонью по моему животу.

Я застонала, захлёбываясь звуками, и вдруг всё во мне вспыхнуло. Райгард ударил в самую точку, Люц прикусил сосок, и мир исчез. Я кончила так, что сама себя испугалась — тело трясло, голос сорвался на крик, а магия сорвалась искрами из моих пальцев, обжигая воздух.

— Ведьма, — выдохнул Люциан, удерживая меня, пока дрожь сходила на нет.

— Наша ведьма, — добавил Райгард, целуя моё плечо.

Я вся ещё дрожала, мышцы сводило сладкой болью, когда они переглянулись поверх моего тела. В их взглядах было что-то одинаковое — звериное, собственническое, жёсткое.

— Готова, ведьма? — хрипло спросил Люциан, проведя головкой по моим влажным, распухшим губам.

Только кивнула, дыхание сорвалось на жалобный стон. Райгард усмехнулся, крепко сжал мои бёдра и раздвинул их шире, прижимаясь ко мне сзади.

— Сама напросилась, — рыкнул он, целуя шею.

Люциан вошёл первым — медленно, мучительно, до самого конца. Я зажмурилась, прикусила губу, но в следующий миг к нему добавился Райгард. Он двигался осторожно, готовя меня, но моё тело загорелось заново. Боль и удовольствие смешались так, что я закричала, выгнувшись между ними, как тетива.

— Тише, ведьма, — шептал Люциан, целуя мои губы. — Принимай нас. Полностью.

— Ты наша, — добавил Райгард, входя глубже, и я не выдержала — вся сдалась, растворилась между ними.

Второй раз я кончила так, что звёзды взорвались прямо за веками. Я дрожала, тело отзывалось болью и сладостью сразу, а эти два ублюдка урчали, прижавшись к моей шее с обеих сторон, как довольные коты.

— Что будем делать? — слова вырвались сами, пока я ещё ловила дыхание.

— М? — в унисон отозвались оборотни, будто репетировали заранее. — О чём ты?

— Ну… мы. Что мы будем делать? — я махнула рукой между нами, стараясь не покраснеть.

— Ты ещё хочешь? — Люц приподнял бровь с таким выражением, будто я просила добавки к ужину.

— Нет! — я зло ткнула пальцем в его грудь. — Я о нас! О вот этом всём! — резко села и очертила рукой круг, в котором мы оказались втроём. — Мы не можем быть вместе!

— С какого такого х… — начал Люциан, но Райгард перебил, тоже поднимаясь и впившись в меня взглядом:

— Почему? — его голос прозвучал так, что у меня внутри всё сжалось. Ни намёка на насмешку. Чистый, голый вызов.

— Ну… — слова застряли в горле, я сама не знала, что сказать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Талия, — влез Люциан, глядя на меня серьёзно, без привычной ухмылки. — Что не так? Мы вместе. Вот и всё.

— Вот и всё?! — я вспыхнула, указывая на них пальцем. — Для вас это нормально? Ну конечно. Почему бы и нет? Я же не против. Я же не отказываю. Я же…

— Помолчи, — ещё спокойнее сказал Райгард, и это было страшнее любого рёва. Тут не нужно было магии — здравый смысл сам подсказал мне заткнуться. — Талия, — продолжил он, его рука обняла мои голые плечи, прижимая к горячей груди. — Ты наша пара.

— И что? — грусть скользнула из меня, как яд. — Нам нельзя.

— Кто сказал?! — рыкнул Рай, его глаза потемнели. — Кто эти люди, что решают за нас?

— Ну… так говорят… — пробормотала я, чувствуя, как щеки горят.

— Кто?!!! — взорвался Люциан, так, что стены дрогнули.

— Я… не знаю, — выдохнула, дёрнув плечом, как ребёнок, пойманный на вранье.

— Талия, малышка, — Рай чуть склонился ко мне, его голос стал опасно мягким, как перед грозой. — Может, ты просто чего-то ждёшь?

— Чего? — я моргнула, но сердце уже колотилось так, будто знало ответ раньше меня.

Глава 51. Не тебе решать, ты наша

Райгард

Я смотрел ей прямо в глаза. Пусть вся её магия, вся боль, все её страхи падут на меня — я не отступлю.

— Талия, — выдохнул я, сжав её руку так, будто от этого зависела жизнь, — я тебя хочу. Не только телом. Я тебя выбрал.

— Мы тебя выбрали, — добавил Люц, и в его голосе впервые не было ни капли насмешки. Чистая правда. Грязная, обжигающая, но правда.

Она открыла рот, я видел — слова уже рвались наружу. Может «я тоже», может «ненавижу вас» — какая разница? Главное, что это было настоящее.

И в этот момент в дверь раздался глухой стук. Резкий, настойчивый.

— Ведьмы, — рыкнул Люц, мгновенно поднимаясь. Я тоже вскочил, мышцы натянулись, сердце ударилось о рёбра.

Но Талия сорвалась первой. Она, чёрт возьми, выскользнула у нас из рук, как дым, и рванула к двери.

— Талия! — мой голос звучал так, будто я приказывал, будто выл на луну.

Она обернулась. Глаза блестели — смесь страха и того, чего я ждал услышать секунду назад. Но вместо ответа она находу натянула тунику, распахнула дверь и исчезла вместе с ними.

Я сжал кулаки до боли, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Она наша. Она знает это. Но бежит.

Чёрт, ведьма…

Мы сидели на крыльце старого дома, где теперь жила Талия. Луна резала небеса серебром, а я терзал себя вопросами, на которые не было простых ответов. Рядом молчал Люц. Но я знал — он думал о том же. Талия бегала от нас весь день, до самого вечера.

— Знаешь, — нарушил тишину он, ковыряя ногтем дерево, — я задолбался кочевать. Вечно дороги, таверны, кровь, драки. Стая давно мертва, клан — в прошлом. А вот она… — он стиснул зубы, — ведьма. Проблемная, острая на язык, но, чёрт возьми, наша.

Я хмыкнул, не глядя на него:

— Я тоже об этом думаю. Мы ищейки, нас всегда использовали. А теперь… — я обернулся к светящемуся в окне огоньку. — У нас есть место. И это место — рядом с ней.

Люц ухмыльнулся, но не язвительно, а по-настоящему тепло:

— Значит, решено? Хватит бегать, хватит делать вид, что нам никто не нужен?

— Решено, — подтвердил я, и в груди стало легче, будто впервые за годы мы нашли смысл. — Она наша пара. И если придётся, мы будем с ней… как верные псы.

Люц заржал тихо:

— Только представь её лицо, когда мы это скажем, — фыркнул Люц. — Сначала обзовёт нас идиотами, потом козлами. А потом… всё равно прижмётся, потому что ведьма наша.

Я усмехнулся, но в груди было что-то совсем новое.

— Чёрт, так странно быть влюблённым.

— Капец как странно, — согласился Люциан, почесав затылок, будто признание чесалось изнутри. — Но, мать его, приятно.

— Да я ради неё готов даже эту жижу Мары опять выпить, — выдохнул я, и это прозвучало серьёзнее, чем я хотел.

— Ого, прям так? — Люц ухмыльнулся, но без своего обычного яда. — Ты точно с катушек слетел.

— А ты нет? — я прищурился.

— Да пошёл ты, — хохотнул он и хлопнул меня по плечу. — Конечно, тоже. Говнюк.

И вот в ту секунду я понял — впервые за всю нашу проклятую жизнь у нас с Люцом появился общий дом, общая цель и… общая ведьма.

— Осталось совсем ничего, — хмыкнул я. — Всего-то поговорить.

Талия, разумеется, делала всё, чтобы спрятаться от нас, как от огня. Даже головы не повернула, когда мы в обед пытались заговорить. А к вечеру и вовсе заперлась в доме, пригласив туда всех своих новых «сестёр». И вот они уже два часа там, шепчутся, смеются, будто у них девичник, а мы снаружи сходим с ума.

— Так! — Люц хлопнул себя по коленям и резко поднялся со ступенек. — Всё, я не выдержу. Пошли выгонять.

— Ведьм? — приподнял я бровь.

— Ага. Всех. К чёртовой матери.

— А если они её сожгут потом за такую наглость?

— Тогда сожгут нас вместе, — буркнул он, но глаза у него горели, как у безумца. — Я не могу больше ждать. Нужно сказать ей сейчас. Пока я не сошёл с ума окончательно.

Я поднялся, чувствуя, как во мне клокочет что-то опасное. И да, чёрт побери, я не собирался ждать до утра.

Подошёл к двери и открыл её… с ноги. Дерево жалобно скрипнуло, ведьмы вскинулись от неожиданности, а Талия выронила кружку с какой-то травяной бурдой.

— Ну, хватит собраний, — хмыкнул Люц, проходя следом за мной и оглядывая девиц, что сидели в полукруге. — Пора спатки, дорогие. Все свободны.

Тишина повисла на мгновение, а потом раздалось хихиканье. Ведьмы переглянулись, закатили глаза, но вставать начали. Одна из них, самая смелая, бросила через плечо:

— Утром, Талия. Ты должна будешь дать им ответ.

— Какой ещё ответ?! — выдохнула она, совершенно ошарашенная. Щёки пылали, глаза метались между мной и Люцианом.

— Утром, сестра, — хором ответили остальные, и ещё громче захихикали.

Мы остались втроём. Дверь за ведьмами закрылась, и в комнате стало так тихо, что я слышал, как Талия сглотнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы… — её голос сорвался. — Вы совсем с ума сошли?!

А у меня внутри разгоралось лишь одно: да, и только ради тебя.

— Поговорить надо.

Я и Люц медленно приближались к Талии. А она бедняга бледнела на глазах. В ее, кстати, все еще черными волосами выглядело жутковато. Но мы то знали как быстро вернуть ей румянец.

Глава 52. Куда девать ковен? 

Талия

— Вы… — мой голос дрогнул и сорвался, как струна, готовая лопнуть. — Вы совсем с ума сошли?!

— Поговорить надо, — спокойно сказал Райгард. Слишком спокойно. Так спокойно, что у меня сердце замерло на миг. Его взгляд прожигал насквозь, и чёрт… во мне мгновенно загорелся огонь. Там, где не должен. Там, чуть ниже пупка.

— Утром мы не договорили, — лениво подал голос Люциан. Наши взгляды встретились, и я, клянусь магией, пискнула. Или письнула. Но что-то мокрое точно покинуло моё тело, и я не хочу уточнять что.

— Та вроде всё обсудили, — я попыталась отшутиться, нервно хихикнув, но получилось так себе.

— Нет, не договорили, ведьма, — Райгард даже не моргнул.

— Тут… такое дело, — он на мгновение замялся, и я поняла, что сейчас будет что-то грандиозное. — Я и Люц. Мы…

— Что вы? — сердце ухнуло в пятки.

— Мы… — Рай снова замолчал.

— Вы?.. — дыхание сбилось, голова закружилась.

— Чёрт… — выдохнула я, глядя в стену, потому что если бы посмотрела на них, то точно расплавилась бы, как воск на костре.

— Чёрт? — эхом повторили в унисон. Такие растерянные, такие… мои.

— Вы… вы совсем рехнулись? — я повернулась к ним, и тут же пожалела. Райгарда взгляд был серьёзный, как удар молнии, Люциан смотрел так, будто готов был сожрать меня прямо тут, со всеми моими «чертами».

— Может, — пожал плечами Люц, — но это ничего не меняет. Мы любим тебя.

— И не отпустим, — добавил Рай. Его голос был низким, глухим, и у меня внутри всё задрожало.

— Вы… вы понимаете, что говорите? Я ведьма! Вы — оборотни! Да ещё и два альфы! Это ненормально, это… это катастрофа! — я размахивала руками, пытаясь хоть как-то защититься от того, что обрушивалось на меня.

— Талия, — Рай тихо, но так, что я замерла. — Ты наша катастрофа. И мы тебя выбираем.

Слёзы сами потекли, я даже не пыталась их сдерживать. Горячие, предательские, они катились по щекам, падали на губы.

— Мне… мне страшно, — прошептала я, сжимая руками простыню, будто это могло удержать меня на месте. — Я никогда… никогда не любила. Не знала, как это. А вас… вас я люблю больше жизни. Так сильно, что сама себя не узнаю. И это страшно. Страшнее, чем Вирель, чем Шестая Тень, чем весь этот грёбаный мир.

Райгарда будто перекосило от этих слов, он рванул ко мне первым, прижал к груди так крепко, что мне даже дышать стало трудно.

— Талия… чёрт, ты не понимаешь, что только что сделала со мной. — Его голос дрогнул, впервые, и это разорвало меня окончательно.

Люц был рядом в ту же секунду, горячие ладони легли на мои щеки, он заставил меня посмотреть прямо в его глаза.

— Ведьма… — прошептал он хрипло, прежде чем накрыть мои губы поцелуем. — Ты не одна. Никогда. Мы сожрём весь мир, если придётся. Но тебя мы не отпустим.

Рай прижал мою голову к своей груди, его сердце колотилось так же быстро, как моё.

— Слышишь? — он взял мою ладонь и приложил к своей груди. — Это твоё. Всегда было твоим, ведьма. Хоть я и дурак, который поздно это понял.

Люц не отставал, он обвил меня сзади руками, подбородком уткнулся в плечо. Его дыхание жгло кожу, слова вибрировали прямо в моей шее:

— И моё тоже твоё. Всегда. Мы, чёрт возьми, твои. Верные псы. Хоть зови нас так, хоть как угодно. Мы будем рядом.

Я всхлипнула, но на этот раз в слезах не было боли. Только облегчение и… вера. Да, вера, что впервые в жизни я не одна. Что у меня есть они.

— А если всё рухнет? Если мир нас сожрёт? — мой голос дрожал, но я должна была это сказать.

Рай медленно поцеловал меня в висок.

— Тогда мы рухнем вместе.

Люц тихо фыркнул, прижимая меня ещё ближе.

— Но только после того, как успеем всё прожить. Всё. Я тебе обещаю, ведьма.

— Глупцы. Мои. Люблю вас, — прошептала с улыбкой.

Ночь слилась в один бесконечный поток ласк, стонов и горячего дыхания.

Рай и Люц будто сговорились — довести меня до безумия. Один целый мир его рук и поцелуев, другой — огонь, от которого я задыхалась. Они двигались по очереди, а иногда вместе, и каждый раз я тонула в новом оргазме, крича, царапая их плечи, вцепляясь в простыни.

Люц шептал грязные слова прямо мне в ухо, доводя до дрожи одним голосом. Рай был другим — тихим, но таким настойчивым, что от его «ещё, малышка» я готова была взорваться.

Они входили в меня снова и снова, заполняли до предела, и каждый раз, когда я думала, что больше не смогу выдержать, — тело отзывалось новой волной, сильнее прежней. Они сами срывались в пике вместе со мной, горячо, жадно, глубоко, кончая в меня так, что я чувствовала, как внутри всё наполняется их теплом.

До самого рассвета они не отпускали меня. Ни на миг.

Когда первые лучи пробились в окно, я уже не различала, где кончаюсь я, а где начинаются они. Всё переплелось — дыхания, сердца, наша связь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я лежала между ними, разбитая, но счастливая, и впервые в жизни поняла: если это и есть плен, то я в нём останусь навсегда.

Утро пришло слишком рано. Тело ныло, но не от боли — от того, что всю ночь меня любили два самых упрямых альфы во всём Нуаргарде. Каждый сантиметр кожи был в их поцелуях, на шее и груди красовались свежие следы, а бёдра горели от того, сколько раз они брали меня до самого рассвета.

Я едва смогла подняться на локтях. Простыня сползла, открывая грудь, и Рай, лениво зарывшись лицом в мои волосы, только довольно фыркнул. Люц же, открыв один глаз, ухмыльнулся так, что у меня по коже пробежали мурашки:

— Ну что, ведьма, теперь точно не отвертишься.

Я хотела его стукнуть, но вместо этого просто провалилась обратно между ними. И в этот момент за дверью послышалось сдержанное хихиканье.

— Я же говорила, что они её ночью сожрут, — пропищал чей-то шёпот.

— Тсс! Смотри, как довольная.

Я резко натянула одеяло до подбородка, лицо залило жаром. Ведьмы. Эти коварные соседки стояли у моего домика и нагло заглядывали внутрь, хихикая так, будто стали свидетелями величайшего представления.

— Ещё бы! — поддакнул Люц, громко и нагло, так что я пискнула от стыда. — Наша ведьма теперь знает, как звучит настоящий кайф.

— А ну заткнись! — шикнула я, спрятавшись с головой под простынёй, но было поздно: ведьмы за дверью уже прыснули в голос.

Рай лениво обнял меня крепче и тихо прошептал на ухо:

— Пусть знают. Пусть завидуют, — хрипло прошептал Рай, прижимая меня к себе крепче, будто боялся, что я снова сбегу.

— Чего им надо? — лениво зевнул Люц, даже не открывая глаз.

— Ждут мой ответ, — всё веселье во мне мигом погасло. Вчера вечером ведьмы собрались в доме старших, и теперь все ковеном уставились на меня, как на новую Вирель. Они хотели, чтобы я заняла её место. Чтобы я стала главной.

— Хотят, чтобы ты была во главе? — переспросил Рай. Его взгляд был слишком внимательным, слишком прожигающим.

— Угу, — я подтянула колени к подбородку и уставилась в пол, словно там был ответ.

— А ты? — голос Люциана стал серьёзнее обычного.

— Не знаю… — слова застревали в горле.

— Не знаешь, или не хочешь? — Райгард не отпускал.

— Я боюсь, — наконец призналась я.

Пауза. Тяжёлая. Гулкая.

— Что-то ты слишком много всего боишься, ведьма, — ухмыльнулся Люц, — учитывая, что у тебя под боком два альфы, готовых перегрызть горло любому, и сила, которой можно снести к чертям Академию Пяти Врат.

И тут меня накрыло. Они правы. Чёрт возьми, они правы! Я всё ещё жила в голове той самой Талии — неудачницы, на которую всегда смотрели сверху вниз. Талии, которой никогда не хватало храбрости поднять голову и сказать: «Я могу».

А теперь? Я могла.

— И вы не против? — выдохнула я, даже не веря, что задаю этот вопрос.

— Против? Малышка, — Люц ухмыльнулся так, что у меня по спине побежали мурашки. — Я только за, чтобы все знали: моя жена — глава ковена.

— Жена? — У меня от шока чуть кровь из носа не прыснула. Люциан сказал слово на букву «Ж»! Это была полная ЖОПА! Настоящая, необратимая, с подписью кровью и печатью судьбы.

— Да, Талия, — Райгард даже не моргнул. — Ты станешь нашей женой. Что тут такого?

— Перерыв! — я вскинула руки. — Мне нужен срочный, глобальный, стратегический… перерыв!

— Перерыв тебе по заднице дать надо, — рыкнул Люц, ухватил меня за плечи и уложил обратно в кровать, как непослушную кошку. Рай тут же навис с другой стороны, блокируя пути к отступлению.

— Ты наша пара. Наша любовь. И будешь нашей женой. А ещё ты — тупица, — добавил Люциан без тени сомнения.

— Согласен, — кивнул Рай поучительно, словно озвучивал решение совета старейшин.

Глава 53. Нам “очень” стыдно

Талия

Я вышла из хижины, поправив волосы так, будто собиралась не просто на собрание ведьм, а на собственную казнь. Всё тело всё ещё гудело после ночи с моими волками — да-да, МОИМИ, — но сейчас я обязана была быть ледяной, спокойной и… чертовски убедительной.

— Я согласна, — мой голос прозвучал так твёрдо, что я сама удивилась. — Согласна стать главой ковена. Но только на одном условии.

Шёпот мгновенно пробежался по кругу, ведьмы вытянулись, как струны.

— Мои оборотни будут под защитой ковена. Любое нападение на них — это нападение на меня. — Я выпрямила плечи. — И ещё. Вы немедленно сообщаете Совету всех земель, что на нас напала Шестая Тень. И что зеркало было разбито.

— По поводу зеркала, — Дигра, одна из старших ведем неуверенно сделала шаг вперед. — Оно как бы… не…. — прошептала так что я не услышала.

— Что? — я скривилась от непонятного поведения всех.

— Зеркало не разбито. — Тихо, словно шкодница, повторила Дигра. — Вирель, оказывается, всех обманула. Мы нашли зеркало после ее гибели.

— ЧТО?! — в голове всё взорвалось, как гром среди ясного неба. — Вы хотите сказать…

— Разбилась подделка, — едва слышно прошептала другая, пряча взгляд в землю.

— Почему вы мне сразу не сказали!!!??!?!?!?

— Ну, мы очень хотели чтобы ты стала главой клана.

— И решили тебя немного припугнуть, если бы ты не согласилась, — добавила со стыдом Дигра.

Ведьмы зашептались, кто-то опустил голову, кто-то тихо пролепетал:

— Нам… стыдно.

— СТЫДНО?! — я закричала так, что даже вороны сорвались с деревьев. — А мне теперь как с этим жить?! Вы, сучки! Все

— Согласны, — все ведьмы закивали как болванчики.

— Но мы хотим чтобы ты нас вела. Ты доказала свою силу. Ты уникальна, Талия.

И тут я заметила — они смотрели на меня иначе. Не только со страхом. Там было ещё кое-что. Уважение. Потому что я выстояла. Потому что я не сломалась. Не побоялась пойти против Шестой Тени. Против Вирель.

— Всех накажу, — буркнула не зло, но раздраженно. — Терроризировать хотели. Дуры.

— Что тут за шум? — послышался ленивый, но опасно знакомый голос Люциана. Я резко обернулась. Из-за спин ведьм вышли они — мои волки. Рай и Люц выглядели так, будто только что подрались с дьяволом, но в их глазах плясали искры.

— Ведьма устроила переворот, — с усмешкой заметил Райгард. — Мы-то думали, что придём спасать, а тут она сама себе целое королевство отхватила.

— Главное, — добавил Люц, хитро прищурившись, — чтоб нас потом в приданое не записала.

Ведьмы прыснули в кулачки, а я закатила глаза.

Но Рай вдруг посерьёзнел, его взгляд впился в старших ведьм:

— Где Око Судьбы? — голос Райгарда был таким, будто он собирался грызть глотки.

Тишина накрыла площадь, вязкая, как болотный туман. Ведьмы переглянулись, пока одна из старших, не выдержав, пробормотала, уставившись в землю:

— Его… больше нет у нас. Шестая Тень забрала.

Меня будто окатило ледяной водой. Волки встретились взглядами, и их челюсти сжались так, что я услышала хруст костей.

— Вот дерьмо, — процедил Люц, и впервые я не захотела его одёрнуть за грубость.

— Его уже не вернуть, — Рай цокнул. В голосе была злость и бессилие.

— А вас ищут? — осторожно спросила Дигра, почесав нос.

— Нет, — хором ответили мы трое.

— Ну, значит, нет проблем, — она пожала плечами. — А потом, если что, скажем, что мы ни при чём. Око ведь не у нас. А у них.

— Логично, — хмыкнул Люц.

— Логично, — отозвался Рай.

— Логично, — пробормотала я, хотя внутри всё вопило, что нифига оно не логично.

— Троица идиотов, — раздалось устало из толпы.

— Ну хоть тут мы тоже в унисон, — буркнула я, и впервые за весь этот день захотелось рассмеяться.

— Ну всё, хватит телиться, — неожиданно заявил Райгард, вставая так, будто собирался огласить приговор. — Нам нужно сыграть свадьбу.

Я чуть не подавилась воздухом.

— ЧТО?!

— Отличная мысль, — ухмыльнулся Люциан, будто его только что назначили главным дегустатором вина в трактире. — Давно пора.

— Вы оба сдурели?! — у меня аж голос сорвался. — Какая свадьба?! Мы только что из ада выбрались, у меня руки ещё болят от гвоздей, а вы… СВАДЬБУ! Я вообще-то взялась за ковен! У меня дел по горло!

А ведьмы… ведьмы за моей спиной загалдели так, будто я им только что пообещала вечный запас мёда и пирогов.

— Мы поможем!

— Всё организуем!

— Платье тебе сошьём!

Я хлопала глазами, как пойманный в банку светляк, а Люц уже подмигивал и кивал на них:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Видишь? Поддержка народа.

— Народа?! — я заорала так, что солома слетела с ближайшего дома. — Я вообще-то не соглашалась еще!

— Ты просто в шоке, малышка, — спокойно буркнул Райгард. — Привыкнешь. И мне показалось, что ты вчера согласилась. Когда язык Люцыана был у тебя…

— Заткнись! — у меня волосы дыбом встали. — Я же ведьма, а не невеста из лавки готового счастья!

— А какая разница, — усмехнулся Люц. — Всё равно будешь нашей. Уже наша, малышка.

Самое смешное, ведьмы уже обсуждали, кому поручить цветы, кому пир, а кому гостей рассаживать. Я стояла с квадратными глазами возле своих довольных оборотней, и думала: «Ну всё, Талия, поздравляю. Из проблемы века ты превратилась в невесту века. Отличный апгрейд, мать его».

— Вы неисправимы, — выдохнула я сквозь улыбку. — Жестокие альфы, йопта.

— Всё ради тебя, проблемная ведьма, — ответили они почти в унисон.

Мы переглянулись. В этих взглядах было всё: боль, которую пережили, магия, что связала нас, и любовь, от которой уже не отвертеться. А потом мы рассмеялись. Все трое. Смехом, в котором не было ни страха, ни сомнений. Только мы. Вместе.

Огромное спасибо всем кто читает мои истории!! Ваша поддержка значит очень многое дня меня! Подписывайтесь, следите за обновлениями! Вы мое главное вдохновение!

Бонус. Жестокий Ректор для Белой Эльфийки

Жестокий Ректор для Белой Эльфийки

— Перестань! Я против, — выдохнула я. Слишком слабо. Слишком неуверенно. Даже сама слышала, что в это не верю.

— Против? — Вейн едва сдержал смешок, оторвавшись от моей груди. Его взгляд скользнул по моему телу, медленно, мучительно, словно обнажая каждую мысль. — Не лги себе, Итэль. Твоё тело орёт громче, чем твои слова. Ты хочешь этого.

— Н-не… — я прикусила губу так сильно, что ощутила вкус крови.

— Хочешь, — его голос стал хриплым, низким, обволакивающим, как яд, который вливают прямо в вены. — Смотри, как дрожишь. Слушай, как сердце бьётся. Скажи мне ещё раз, что ты не ждала этого момента, когда я снова возьму тебя. Когда напомню, кому ты принадлежишь.

Его рука медленно скользнула вниз, к моему животу. Кончиками пальцев он едва коснулся края тонких кружев, и я зажмурилась, не в силах выдержать этот взгляд.

— Ещё чуть-чуть, Итэль, и твои трусики перестанут скрывать правду, — прошептал он прямо в ухо, так грязно, что кровь в жилах закипела. — Ты вся горишь для меня. Даже Тьма внутри тебя шепчет моё имя.

Я замотала головой, но тело предательски выгнулось навстречу его ладони.

— Малкорн… ах! — я вскрикнула, дыхание сбилось, будто меня ударили заклинанием прямо в сердце.

Его пальцы безжалостно пробрались под тонкое белое кружево, сминая ткань, как ненужное препятствие. Мы уставились друг на друга — я, растерянная и дрожащая, он — с той самой победной усмешкой, от которой хотелось и ударить, и закричать, и утонуть в ней одновременно.

— Врушка, — выдохнул он. — Всегда ею была, Итэль.

Голос… на одно короткое, коварное мгновение он смягчился. Почти нежный. Почти настоящий.

А потом пальцы скользнули глубже. Горячие, уверенные, беспощадные. Они утопали в моей влажности, и я дернулась от осознания — боги, я была чертовски мокрой. Когда? В какой миг тело предало меня? Когда я ступила через порог этой проклятой кельи? Или ещё раньше — когда решилась выйти из своей?

— Нет… — простонала я, но звук утонул в тишине.

И опять позорно сорвался стон, рвущийся с моих губ, когда Вейн очертил медленный, мучительно точный круг вокруг клитора. Вдох застрял в горле. Сердце билось, как пойманная птица.

— Нравится… — он приподнял бровь, словно считывая мой внутренний крик. Не спрашивал. Констатировал долбаный факт. — Ах, Итэль. Ты для всех так кричишь… или только для меня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я ненавидела его всем сердцем. Но теперь он — моя единственная надежда на спасение. Мои ученики умирают от магической чумы, а я, декан Белого факультета, бессильна их исцелить. Чтобы остановить заразу, мне придётся обратиться к тому, кого поклялась избегать. К ректору Вейну. Высокомерному некроманту, что когда-то разбил мне сердце. Он наслаждается моим унижением, видя мою слабость. Но чем ближе мы вынуждены работать, тем сильнее разгорается старая страсть. Он видит тень проклятия на моей коже и знает, что я следующая. Спасёт ли он меня? Или использует мою уязвимость, чтобы добиться окончательной власти надо мной?

Проды каждый день!

Будет горячо!

#от ненависти до любви

#магическая академия

#властный герой

Жестокий Ректор для Белой Эльфийки

Конец