Мой кавказский отчим. Из книги Рассказ мальчика как его в детстве трахал отчим

Глава 1. Аслан

Я смотрю на снимок УЗИ, который дрожащими руками держит Марина. Маленькая точка, размером с горошину. Мой ребенок. Сын? Хочу дочь.

– Ты не рад? – переминается с ноги на ногу.

– Рад, Марина. Почему я не должен быть рад своему ребенку? – поглаживаю бороду.

День сегодня тяжёлый, две встречи и я как лимон. Но новость о ребенке сразу все проблемы отбросила на задний план.

– Не знаю, мы не женаты…

Останавливаю рукой очередной бабский трёп.

– Марина, мы это обсуждали сотню раз. И твоя беременность ничего не решает. Я не брошу своего ребенка, ты всегда будешь обеспечена. Сейчас ты живёшь в моем доме. Но замуж я тебя не возьму.

Опускает глаза в пол, плачет. Ненавижу эти сопли. Нет во мне жалости, ни к кому. К таким женщинам как Марина – тем более.

– Хватит. Думай о ребенке, он не должен страдать из-за твоих слёз и переживаний, – встаю с кресла, снимаю пиджак.

– Завтра Дауд отвезет тебя в клинику, сдашь нужные анализы. Хочу быть уверенным, что с ребёнком всё хорошо. Иди к себе, – захожу в гардероб, слышу, Марина тихо закрыла дверь.

Не сплю с женщинами в одной кровати. Секс – потом свободна. Ценю личное пространство. Да и Марина не та женщина, с которой бы я хотел засыпать и просыпаться.

С Мариной мы вместе около полугода. Ну как вместе. Она привлекла внимание на благотворительном вечере Разумовского – моего партнёра. Красивая женщина, которая была не против отсосать мне в машине. Я был под градусом впервые за долгое время, обычно не пью. И как-то всё перешло в номер отеля, где мы провели ночь. А дальше, Марина была готова по звонку, приезжала и уезжала, когда я хотел. Поначалу вопросов лишних не задавала, но когда поняла, что она постоянная, начала меня «обрабатывать» на брак. Но я тоже не вчера родился.

С ней нормально трахаться, но это максимум. И то, что она носит моего ребенка – скорее моя оплошность.

Переехала ко мне Марина тоже случайно, я не планировал. Просто я попросил привезти ее домой, увидел женщину в доме и подумал… Что возможно стоит попробовать поиграть в семью. Притвориться, что это всё ещё может быть в моей жизни.

Халид, мой сын, даже не смотрел в сторону Марины. После смерти своей матери он замкнулся и практически не идёт на контакт с людьми. Я водил его ко всевозможным специалистам, но никто не может вернуть эмоции моему мальчику. Я смирился, меня не игнорирует и ладно.

Захожу в комнату Халида, он уже спит. Ночник мягко освещает часть комнаты, создаёт уютную атмосферу. Сажусь на край кровати, укрываю сына одеялом. Всегда раскрывается, мой горячий парень. Не успею моргнуть, как у Халида родятся дети, мои внуки. Будут бегать во дворе, играть в мяч, в бассейне плескаться. Улыбаюсь своей мысли и ловлю тоску. Надеюсь, сын будет счастлив в семье, которую создаст. И жена его не будет предательницей, какой была моя.

Старая рана опять кровоточит. Желание иметь нормальную семью никуда не делось. Я просто это отодвинул на задний план, потому что после предательства невозможно доверять. А, значит, никакой семьи не может быть. У меня есть сын и этого достаточно. Скоро будет второй или вторая.

Смотрю как Халид спит, не хочу уходить. С ним всегда спокойно, моя отдушина. Но ещё куча дел.

В коридоре меня ждёт Дауд – правая рука, начальник охраны. Один из немногих, кого я могу назвать своим братом и прикрыть от пули. Молодой, умный и надёжный.

– Аслан Анварович, Разумовский прислал документы на подпись. Договор, акты передачи. Сейчас подпишем или завтра утром?

– Пойдем в кабинет.

Идём по длинному коридору. Звуки шагов отдаются эхом. Иногда мне кажется, что это не мой дом, а красивый фасад за которым ничего нет. Только пустота.

– Дауд, завтра утром отвези Марину в нашу клинику, – сажусь за стол. – Следи за ней сам, не доверяй никому.

– Что-то случилось? – напрягается.

– Марина беременна. И я хочу, чтобы и она, и ребенок были под присмотром постоянно. А доверить свою женщину и своих детей, я могу только тебе.

– Поздравляю, Аслан Анварович, – улыбается. – Дети – это большая радость. Конечно, я буду присматривать.

– Спасибо, брат. На счёт Разумовского, давай документы, – протягиваю руку, – Посмотрю, что там.

Помощник отдает папку и я погружаюсь в работу до утра. Нарушаю режим, плохо. Завтра надо на спарринг, размять кости и выпустить пар.

***

Утром в столовой уже сидит Халид и ковыряется в каше.

– Доброе утро, сын, – отодвигаю стул.

– Доброе утро, отец, – поднимает глаза на секунду.

– Как спалось? – накладываю в тарелку омлет.

– Нормально. Проснулся рано, не смог уснуть больше.

– Почему?

Пожимает плечами. И ест опять плохо. Надо сказать Расиме, чтобы приготовила то, что он любит. Неважно, что, лишь бы ел.

– Халид, скоро у тебя появится брат или сестра.

Сын поднимает голову и смотрит с непониманием.

– Откуда?

– Что откуда?

– Откуда он появится?

– Марина беременна и родит этого ребенка через 9 месяцев. Так он и появится.

– Это будет мальчик? – спрашивает тихо.

– Не знаю, ещё рано определять пол. Возможно, что это девочка, – закидываю омлет в рот.

– Если будет мальчик, то будет нормальный, не как я.

Перестаю жевать. Стараюсь не орать на сына уже с утра. Но терпение мое медленно исчезает.

– Ты нормальный, Халид.

– И поэтому мама бросила меня? – в глазах слёзы.

Ненавижу сопли, но когда мой ребёнок так смотрит, мне хочется удавиться. Халид не знает правду. Расскажу, когда повзрослеет.

– Твоя мама предала всё, что у нее было. И тебя, в том числе. Забудь о ней.

– Марина будет только его мамой. Не надо, чтобы она была моей мамой. Не хочу, – одинокая слеза стекает по его лицу.

– Марина не твоя мама и никогда ею не будет. Я не заставляю тебя называть Марину матерью, что за разговоры? – я спросил это резче, чем хотел. Сын моментально напрягается и закрывается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Можно я пойду? – уткнулся в тарелку. Мы это уже проходили, будет копаться в еде и раздражать меня ещё сильнее, и я взорвусь.

– Иди. Занимайся уроками.

– Да, отец.

***

Марина заходит в кабинет тихо, вид замученный какой-то. Будто триста тысяч, что она потратила сегодня на шмотки, не обрадовали.

– В чем дело, Марина? – откидываюсь в кресле.

– Захотела тебя увидеть, – присаживается на край стола, оголяя ноги.

– Увидела? Но это не повод входить без стука, сколько раз я говорил об этом?

– Беременный мозг, я забыла, – тушуется.

– Ты и до этого забывала. Зачем пришла на самом деле?

Только не говори, что нужны ещё деньги. Скажи что-нибудь приятное, чтобы я поверил в твою искренность.

– Я хочу увидеть свою дочь. Завтра она приезжает в город и я хочу, чтобы она пришла к нам. Раз скоро родится ребенок, я бы хотела, чтобы они общались. Родные всё-таки, – последнее говорит уже тише.

Удивлен. Я знал, что у Марины есть взрослая дочь, но никогда не интересовался ею. Есть и есть. Марина права, у моего ребёнка будет не только родной брат Халид, но и родная сестра… Даже не помню имени.

– Я не против. Скажи Расиме, чтобы комнату подготовила для нее.

– Она не будет жить здесь, просто зайдет в гости. Хотя бы раз, я надеюсь.

Почему в голосе грусть? Такое ощущение, что я чего-то не знаю. Но и не хочу разбираться в чужих семейных отношениях. Если она не будет жить в моем доме, тем и лучше.

Как же ты заблуждаешься, Аслан. Всего через сутки ты будешь гореть от ревности.

Глава 2. Аслан

Подъезжаю к родительскому дому. Огромная огороженная территория, два поста охраны. Отец повернут на своей безопасности, у него работают только лучшие головорезы. Вооружает их до зубов, будто к войне готовится, хотя давно уже отошел от дел. Были покушения, но еще в начале двухтысячных. Сейчас всё дерьмо прилетает мне и Шахиду.

– Аслан Анварович, добро пожаловать, – Олег открывает ворота.

– Спасибо. Все спокойно?

– Конечно. Анвар Зелимханович уже ждет вас.

Не хотел говорить отцу по телефону, что у него скоро родится еще один внук. Такие новости надо сообщать лично. Когда бывшая жена забеременела, отец даже не сдержал слезу.

В доме прохладно и тихо. Настолько тихо, что в ушах звенит. Еще один пунктик отца – когда он дома, должна быть идеальная тишина. Никаких посторонних и громких звуков. Иначе не избежать праведного гнева.

Отец выходит из столовой в домашнем халате поверх костюма. Никогда не понимал этого. К чему строить из себя интеллигента, если мы по шею в крови?

– Здравствуй, сынок, – обнимает.

– Отец, – киваю.

– Ты редко приезжаешь, случилось что?

– Да, но новости хорошие.

– Это какие? – глаза заблестели.

– Моя женщина ждет ребенка. Так что, скоро у тебя будет еще один внук или внучка.

– Давно пора еще одним львенком обзавестись, – улыбается. – Я очень рад. Кто эта женщина?

– Марина, любовница или содержанка, называй как хочешь, – сажусь в кресло.

– Русская, значит, – садится напротив. – Надо тебе жениться, Аслан. На своей.

– У меня уже была жена из наших. И предала меня, забыл? – эти разговоры никогда не закончатся.

– Не забыл. Ты решил эту проблему, так зачем всю жизнь зацикливаться на этом? – наливает себе коньяк. Мне не предлагает.

– Отец, я никогда больше не женюсь. Этот вопрос закрыт.

– Слышал, ты договорился с корейцами на поставку оружия, – переводит тему.

И когда успел узнать? А, главное, от кого? Переговоры были только вчера. Но у старого черта везде свои глаза и уши.

– Да, они купили калаши. Завтра будет первая отгрузка.

– Молодец. Выходишь на иностранцев – похвально.

Киваю. Не хочу говорить о бизнесе и делах, но отец пока все не узнает, не успокоится.

– Скоро у Халида день рождения. Как будем праздновать? – спрашивает.

– Дома. Он не хочет ничего, поэтому соберемся узким кругом, – сын ненавидит свой день рождения.

– Женщина твоя тоже будет? – щурится.

– Разумеется. Она живет в моем доме и теперь часть семьи.

– С каких пор ты стал шлюх держать в чистом доме?

– С тех пор, как захотел.

Отец улыбается, но в глазах сияет злость. Он считает, что в доме может жить только жена. Для шлюх, содержанок и женщин на несколько раз – есть отдельные квартиры. Мне самому уже под сраку лет, а он все еще пытается контролировать мой член. Смешно.

– Я поеду, отец. Еще есть дела, – встаю.

***

После спарринга с Равилем тело приятно ноет от усталости. Зарылся в этих бумажках и всё реже прихожу в зал. Надо исправляться. Не люблю чувствовать слабость, а отсутствие спорта – это самая настоящая слабость.

Еду по кольцу в сторону дома, Дауд звонит.

– Аслан Анварович, дочь Марины приехала. Они в гостинной. И Халид с ними.

Вот это новости.

– Халид с ними?

– Да, он… заинтересован в Софии.

София… какое красивое имя. Даже интересно, что там за девушка, раз сын на нее обратил внимание.

– Я еду по кольцу, минут двадцать и буду дома. Она еще не собирается уходить?

– Нет, она приехала только что.

Отлично. Какое-то странное волнение в душе. Я уже потерял надежду, что Халид оправится и начнет воспринимать мир вокруг. Его замкнутость – это очень опасно. Ведь со временем ему перейдут все дела бизнеса. Он должен быть готов к этому.

Заезжаю во двор. Солнце ярко светит, поиграть бы с сыном в футбол, но он не захочет. Сотню раз предлагал.

Дауд встречает меня в дверях.

– Где они?

– Всё так же в столовой.

Иду и еще не знаю, что это путь как на эшафот. Ведь уже через несколько секунд я увижу девушку, которая вырвет мое сердце вместе с корнем и не даст возможности спастись.

– А вот и Аслан, – Марина встает из-за стола и подходит ко мне. Глаза бегают, сама взъерошенная какая-то. Что за нервы?

Рядом с Халидом сидит светло-русая девушка. Волосы собраны, черное платье в белый горох, длина закрывает колено, черные туфли. Она смотрит мне прямо в глаза, улыбается и опускает взгляд. А я пропускаю выстрел в сердце.

– Это София, моя дочь, – Марина улыбается и берет меня под руку. Одергиваю.

– Здравствуйте, – девушка встает и улыбается мне. Взгляд чистый, эмоции такие… настоящие.

– Здравствуй, – сглатываю вязкую слюну.

Халид не сводит с Софии глаз. Смотрит так, будто в комнате больше никого нет. Как я тебя понимаю, сын.

– Останешься на ужин? – спрашиваю неожиданно даже для себя.

София мешкается мгновение.

– Останешься же? – переспрашивает Халид.

– Да, конечно, – София проводит рукой по его волосам, а он улыбается. Мой сын УЛЫБАЕТСЯ. Я не видел этого хрен знает сколько лет.

– Скажи Расиме, чтобы накрывала, – говорю Марине. Она кивает и уходит на кухню.

А я впервые не знаю, что делать. Смотрю на Софию и понимаю, что ничего не понимаю. Только чувствую в груди что-то такое, что горит и мешает дышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Аслан

Сажусь во главе стола. Стараюсь не сильно разглядывать Софию, но глаза сами за нее цепляются. Такая хрупкая. И скромная. Сколько ей лет? Двадцать?

– Я в этом году пошел в первый класс, – говорит Халид.

– Здорово, – София улыбается ему. – Нравится в школе?

Халид что-то рассказывает про учителей, английский. Она его внимательно слушает, не перебивает. Будто это всё ей действительно интересно.

– Где ты учишься, София? – мой голос как гром. Не хотел, чтобы он звучал так грубо. Она поднимает взгляд и меня снова пробивает. Так, как не должно. Это же… аморально.

– Училась в НГУ на торговом деле, закончила в прошлом году, – улыбается и снова отводит взгляд. Она меня не боится, но эта скромность, манит как магнит. Значит, не двадцать лет, постарше.

– Значит, ты замужем? – наверняка в браке, она же красавица.

– Нет, – хмыкает.

– Чем занимаешься тогда?

– Я работаю у папы. У него свое овощное дело, я помогаю иногда с документами, но чаще всего готовлю и слежу за порядком.

«У папы» – почему-то это так режет слух. Никогда не называл своего отца папой. И Халид тоже так меня не называет.

– Овощное дело? – переспрашиваю.

– Да, у нас несколько балаганов, где растут овощи и ягоды на продажу.

Вот как. Только сейчас понимаю, что не знаю о семье Марины ничего. Кто отец Софии? Что за бизнес у него? Почему София не живет с матерью?

Скидываю смску Дауду, чтобы навел все справки. Да уж, впускаю в свой дом очаровательных, но непроверенных девушек. Не дело.

Марина возвращается бледная, но видит Софию и улыбается. Между ними напряжение, это чувствуется сразу.

– Тебе нехорошо? – спрашивает София.

– Токсикоз замучил. Постоянно тошнит, не могу ничего съесть, – садится рядом со вздохом.

– Может выпьешь соленую минералку? Мама пила, когда носила Семена.

Не понял. Мама?

Марина вспыхивает за секунду. Глаза бегают, еще немного и заплачет.

– Да, можно попробовать, наверное, – отвечает тихо.

– София, пойдем я покажу тебе телескоп, – Халид будто пытается разрядить неприятную атмосферу.

– Если твой папа не против, – девушка поднимает на меня глаза. Блядь, почему от ее взгляда у меня внутри все сжимается и разжимается? Она не заигрывает, не пытается понравиться. Она просто смотрит. Если бы в меня стреляли в упор, я бы даже не заметил, так она притягивает.

– Я не против. Расима позовет, когда ужин будет готов.

Халид вскакивает с дивана, протягивает руку Софии. Она ее перехватывает и я замечаю хрупкие пальцы. Какая у нее кожа на ощупь?

Аслан, не гневи Всевышнего. Что за мысли в сторону девушки, которая не должна вызывать такие чувства?

Марина провожает их взглядом. И я понимаю, что хочу пойти следом за Софией. Послушать, как она общается с моим сыном. Посмотреть, как Халид с ней взаимодействует. САМ, по своему желанию. Но сначала другое.

– Сядь, – говорю, когда женщина собирается встать.

Марина замирает.

– О какой матери говорила София?

Молчит. И раздражает.

– Марина, – она знает, что я не спрашиваю два раза.

– О жене моего брата, – смахивает слезу.

– Почему она считает ее матерью? – давлю.

Опять молчит. Да блядь!

– Потому что Софию с самого рождения воспитывал мой брат. Она считает его отцом, а его жену – матерью, – смотрит в пол.

– А отец у Софии есть? Родной?

– Он не знает, что Софа вообще существует, – вздыхает.

– Хозяин, подавать ужин? – в столовую входит Расима.

– Подавай.

– Хорошо, позову Халида и Софию, – отвечает Марина.

– Я сам, – встаю.

Марина удивленно вскидывает брови. Ее реакция меня вообще не волнует. Я удивлен, что узнал только что. Как это брат воспитывал Софию? Почему?

Поднимаюсь на второй этаж, дверь в комнату Халида открыта. Обычно он всегда закрывается, а тут, забыл? Или так увлекся девушкой? Замираю в проходе, облокачиваюсь на косяк и смотрю на нее.

Собранные волосы открывают тонкую шею, по которой хочется провести пальцами. Интересно, какой длины у нее волосы? А как пахнут? Пояс на платье подчеркивает талию. София невысокого роста, но все округлости… Почему мысли о красивой девушке вызывают одновременно желание и тошноту к себе?

Я не должен на нее смотреть. Она мне практически дочь. Практически. Но это ведь не считается?

Халид показывает какие-то модели планет, которые сам сделал. София его хвалит, говорит, как это красиво и что он молодец. Мой сын сияет и снова улыбается.

Они меня не замечают, хочу еще немного погреться об это тепло. Не помню, когда я вообще такое чувствовал. Приятно. И волнительно.

Халид замечает меня первым.

– Отец, – говорит практически испуганно. София поворачивается и смотрит чуть наклонив голову. Из прически выбилась прядь, как же хочется убрать ее за ушко. Аслан, твою мать, соберись.

– Пойдемте, ужин готов.

Пропускаю их вперед, София проходит следом за Халидом и я чувствую ее запах. Свежий, домашний. Будто вдыхаешь солнце и согреваешься. Она не замечает моей заинтересованности, что очень хорошо. Чувствую себя моральным уродом.

Внизу нас встречает Дауд, держит папку в руках. Смотрит на Софию так пристально, что у меня в момент вспыхивает ревность.

– Дауд!

Халид и София дергаются, помощник вытягивается.

– Идите, – говорю сыну и девушке. Поворачиваюсь к Дауду и бью его в живот.

– Аслан Анварович, за что? – сложился пополам.

– Ты забыл где находишься, Дауд? Забыл, что в этом доме нельзя смотреть на женщин?! – хватаю его за лацканы пиджака.

– На кого я смотрел? – не понимает. Да я сам не понимаю, что происходит.

– Заруби на носу и передай остальным, если узнаю, что кто-то из вас смотрит на Софию или проявляет к ней неуважение – я вырву сердце своими руками. Ты понял?!

– Да, понял, Аслан Анварович, – тушуется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отпускаю помощника и еле стою на ногах. Когда я ревновал в последний раз? Когда узнал, что моя жена трахается с другим. Думал, сойду с ума от этого яда. Но сейчас все было не так. Сейчас кратно сильнее и острее.

Грудь давит, мысли путаются. Нехорошо. Это очень нехорошо.

Марина стоит в дверях столовой и странно на меня смотрит. Слышала разговор? Плевать. Это не меняет дела, что София – особенная для меня.

Глава 4. Аслан

– Что случилось? – Марина спрашивает с тревогой в голосе.

– Ничего, иди за стол.

София и Халид уже сидят и о чем-то увлечённо разговаривают. Замечают меня и замолкают. Не хочу вызывать у них страх.

Расима суетится, расставляет тарелки, в центр стола ставит большое блюдо с долмой. Аромат еды должен всё заполнять собой, но я чувствую только запах Софии. Наваждение. Приятное и опасное.

Марина садится напротив дочери, справа от меня. Халид так заинтересован девушкой, что не замечает, как локтем задевает вилку и она с грохотом падает. Сын наклоняется, чтобы её поднять и София ладонью закрывает угол стола, чтобы Халид не ударился. Мелочь? Нет.

– Я принесу другую, – Расима убегает на кухню.

– Положить тебе долму? – София спрашивает у Халида.

– Да,

пожалуйста,

– мальчик улыбается и смущается. Пожалуйста? Впервые слышу вежливость из его рта.

София накладывает долму, ставит перед Халидом и отдает свою вилку. Почему это так привлекает внимание? Почему всё выглядит, будто они каждый день едят за одним столом, а не познакомились час назад?

Расима возвращается, отдает чистые приборы. Я наблюдаю за Софией и она спокойно себя ведёт, не тушуется. Не могу сказать, что ей комфортно, но в обморок не падает.

– Спасибо, пахнет очень вкусно, – говорит Расиме, когда та расставляет закуски. Расима на секунду застывает и благодарно кивает. Я сам когда-нибудь говорил этой женщине «спасибо»? Наверное, никогда.

Ужин проходит в тишине. Марина ест медленно и не сводит глаз с Софии. Девушка же, кажется, никого не замечает кроме Халида.

– Чай накрой на улице, – обращаюсь к Расиме. Она быстро убирает тарелки и уходит на кухню.

– Пойдёмте на воздух, душно в доме, – говорю всем, но обращаюсь к Софии. Дышать не могу рядом с ней, аж скручивает всего.

Марина выходит из столовой первой. Я жду, когда мимо пройдет София, чтобы снова вдохнуть ее запах. Больной, я определенно больной. И когда девушка проходит, я чувствую как поясницу простреливает возбуждение. Блядь.

Иду следом за ними. Смотрю на ее походку, стройные ноги. Это платье, которое не должно вызывать левых мыслей, только сильнее заводит. Скромность, которую я всегда так ценил в женщинах, но которую так и не находил.

На террасе свежо, чувствую, как рубашка прилипает к телу. Помыться бы, смыть эти грязные мысли, но нет. Буду наблюдать за ней и ещё сильнее себя толкать на грех. Какой же я урод.

– Как Дима? – спрашивает Марина.

Кто такой Дима?! Сжимаю зубы. Это какой-то щенок, который ошивается рядом с ней?

– У папы всё хорошо. Занимается хозяйством вместе с братьями, – Халид всё ещё держит Софию за руку, а она вроде и не против.

А, отец… Хорошо. Спокойно.

– У тебя есть братья? – спрашивает сын.

– Да, – улыбается, – Трое старших и один младший, как ты по возрасту.

– Дима родил ещё одного сына? – удивляется Марина.

– Да. У близнецов тоже уже свои дети родились, а Ярослав ещё в ожидании дочери.

– Близнецов? – Халид заинтересованно переспрашивает.

– Ярослав – самый старший, потом близнецы Макар и Матвей, потом я, а потом Семён. Нас пятеро, – София смотрит на Марину, что-то в этом взгляде мне не нравится.

– Ты работаешь у Димы, не хочешь заниматься чем-то нормальным? – резко спрашивает Марина. Наблюдаю.

– Нормальным – это чем?

– Ты молодая и красивая девушка, зачем тебе с утра до вечера стоять у плиты и копаться в огороде? – Марина будто нападает.

– Я люблю готовить и копаться в огороде тоже. Тем более, что это дело позволило папе построить дом и вырастить пятерых детей, – пожимает плечами.

– Дима просто не дал тебе другого, – наседает.

– Ты не дала даже этого, – София смотрит матери прямо в глаза. Шах и мат, Марина.

Женщина дёргается будто от удара. Краснеет и бледнеет одновременно. Видимо, я всё-таки упустил из биографии Марины что-то очень важное.

– София, в следующую субботу у Халида день рождения, приходи на обед. Будет только семья, – перевожу тему.

Девушка поднимает на меня взгляд и я снова чувствую дрожь. Зелёные пронзительные глаза, которые тут же опускаются вниз. Был воздух в лёгких и вот его выбили. Какая же ты красивая малышка. И какой же я ублюдок.

Халид радостно вскакивает и прыгает на месте. Сегодня сын удивляет меня своим поведением. Не пресекаю, впитываю все его эмоции.

– Да, София, ты же придёшь? Пожалуйста!

– Спасибо за приглашение, приду, – улыбается ему, а затем мне. А я не могу отвести от нее взгляд, не хочу. Уже даже присутствие Марины не отрезвляет.

– Мне пора домой, уже поздно, – встаёт из-за стола, только мы допили чай.

Уже? Черт.

– Я отвезу тебя, – встаю вместе с ней и понимаю, что она достает мне до груди. Почему-то сразу хочется ее защитить, от всего и всех.

– Не нужно, я на машине.

– Ты водишь? – спрашивает мать.

– Да, давно уже.

Что за машина? На ней хоть безопасно ездить?

София прощается с Халидом, а он почти плачет.

– Увидимся уже через неделю, – обнимает его и целует в макушку. Эта доброта и нежность обезоруживает. Смотрел бы часами, но увы.

Марина молча кивает Софии, никаких объятий, никакого контакта.

– Что можно подарить Халиду на день рождения? – спрашивает, пока идём к воротам.

– Если ты придёшь – это уже будет для него подарком. Он ни с кем не сближается, даже со мной. А вы быстро нашли общий язык, – стараюсь идти чуть позади, чтобы поймать её аромат.

– Я люблю детей, поэтому не составило труда подружиться. Да и опыт есть, куча племянников, – улыбается. Мне. А я падаю в невидимую пропасть. – Тогда придумаю сама подарок.

– Где твоя машина?

– Чуть дальше, – показывает рукой в сторону трассы, когда мы выходим за ворота.

– Почему так далеко? – закипаю.

– Один из мужчин ваших сказал, что нельзя оставлять здесь, я отогнала подальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Блядь. И молодцы, и нет.

Провожаю Софию к машине. Никогда не проявлял такое внимание, но хочу побыть с ней ещё немного. Машина стоит за углом забора, далеко. Это старенький Рав 4 в очень хорошем состоянии. Удивлён.

– В следующий раз загонишь прямо во двор, – жду пока она снимет блокировку и открываю водительскую дверь.

– Да мне не сложно и здесь оставить, это не проблема, – краснеет. А я пылаю от ее близости.

– София, – предупреждаю. Она кивает. Умная девочка, сразу всё поняла. Бессмысленно спорить.

– До свидания, – закрывает дверь, заводит машину и уезжает. Иду обратно, смотрю ей вслед. А хочу быть рядом.

Останавливаюсь у поста охраны, Мурад стоит на контроле.

– Машину Софии всегда впускать на территорию, других извести тоже.

– Понял, передам.

Халида нигде не вижу, наверное, ушел к себе. Марина сидит в гостинной, держится за голову.

– Плохо себя чувствуешь? – спрашиваю.

– Она понравилась тебе?

Это мягко сказано.

– Скромная воспитанная девушка, которая быстро нашла подход к Халиду. Да, понравилась, – почему я должен оправдываться? Но должен, София все-таки ее дочь.

Марина ничего не отвечает, молча уходит к себе. Тем и лучше. Достаю телефон, набираю Дауда.

– Да, Аслан Анварович? – отвечает на третий гудок.

– Зайди.

В кабинете снимаю пиджак, расстегиваю рубашку. Жарко, душно, но не из-за погоды. Из-за нее, из-за этих зеленых глаз и светлых волос.

Помощник заходит через шесть минут. Молчит, ждет поручение.

– Дауд, приставь к Софии охрану. Троих. Пусть наблюдают, хочу знать каждый шаг. Куда ездит, что делает, с кем общается. Любую угрозу сразу устраняйте.

– Да, шеф.

Глава 5. Аслан

Всю следующую неделю я метался как тигр в клетке. Просил Дауда скидывать отчёт по Софии три раза в день. И чем больше я погружался в ее жизнь, тем больше малышка меня притягивала.

Она была невероятно ориентирована на семью. Я сотню раз пересматривал видео, где она с отцом ходит по продуктовому магазину и приобнимает его за руку. Что-то в этом было такое, что манило. А потом я смотрел, как она играет с племянниками, улыбается им своей скромной улыбкой. У нее на левой щеке нежная ямочка, которую я мечтал потрогать.

Грудь горела. Я чувствовал себя редким подонком, всё-таки социальные роли давили. Но при этом я дико желал ее. Настолько, что боролся со стояком в течение дня, как пацан в пубертате.

Да, Аслан, пора признать, что ты хочешь девушку, которая на полжизни тебя младше. А ещё она дочь женщины, которая носит твоего ребенка под сердцем. Пиздец.

В первые дни я узнал, что София близко дружит с Нарифат – дочерью моего друга. И был удивлен, потому что Ахмад держит дочь практически под замком. Но девочки выходили несколько раз в город вдвоем, с охраной, естественно. Но сам факт. Видимо друг не против их общения. Это тоже цепляет внимание.

Но, конечно, большим удивлением была семья Софии. Дима, родной брат Марины, удочерил девочку в возрасте десяти дней от роду. Марина в документах нигде не фигурирует. На фотографиях в соцсетях Софии, родной матери тоже нет. Но есть кадры с Татьяной, женой Димы. И под этими снимками София пишет, что это мама. Странно. Что тогда случилось? У Марины не спрашиваю, есть ощущение, что она не скажет правду. Но вот София… Уверен, она не будет врать.

Моё ли это дело? Нет.

Хочу ли я знать всё о девочке, вплоть до того, какими прокладками она пользуется? Да.

Я знаю, что болен. Но не хочу лечиться.

Сегодня у Халида день рождения. Расима готовится третий день, во дворе наводит красоту и порядок. Сын, как и всегда, всё игнорирует. Но ждёт Софию. Как и я.

Первым приехал отец, даже в мой дом заходит с охраной. Спускаю это на старческий маразм, поскольку в этих стенах точно безопасно. Здесь мой сын, а его охраняют лучше президента.

– Халид, мой лев, совсем стал взрослый, – отец хлопает сына по спине. Анвар Зелимханович любит внука, но проявляет эти чувства не так, как хотелось бы. Марина однажды сказала, что дед ласковый как бульдозер. Согласен. Но Халид знает, что внимание к нему ненадолго.

– Спасибо за подарок, господин Анвар, – сын забирает пакет и смотрит на меня. Молча спрашивает разрешения, можно ли ему уйти. Киваю. Не хочу его мучить, ещё целый день впереди. Халид уходит к себе, а мне предстоит познакомить Марину с отцом.

– Сынок, где твоя женщина? Неужели отправил её на съёмную квартиру? – чувствую, день будет долгим.

– Сейчас спустится, отец. Токсикоз, нездоровится ей, – и зачем я оправдываюсь?

Марина спускается через несколько минут и я чуть не выплёвываю коньяк. На ней длинное красное платье с вырезом. Настолько глубоким, что заканчивается практически у пупка. Черные стрелки, красная помада. Не моя женщина, шлюха. Отец, видя Марину, усмехается, будто «все и так было понятно».

– Здравствуйте, – Марина наматывает прядь волос на палец и томно улыбается. Что происходит?

– Здравствуй, Марина. Видимо… именно ты носишь моего внука, неожиданно, – отец отпивает коньяк и поверх стакана смотрит на меня с укором. Да, такой внешний вид не подобает, знаю.

Подхожу к Марине, хватаю за локоть и тащу наверх. Не хочу портить сыну праздник, но женщина, кажется, запланировала именно это.

– Аслан, мне больно! Отпусти, – кряхтит.

Толкаю ее в комнату, закрываю дверь и даю лёгкую пощёчину. Марина хватается за лицо, смотрит на меня удивлённо.

– Ты какого черта вырядилась как шлюха?! Ты забыла, кто я? Или забыла, что это не светский вечер, а день рождения моего сына? – мне хочется её прибить, тупая овца.

– Я хотела быть красивой, Аслан! За что ты меня ударил? Из-за ревности? – губы дрожат, но не плачет. Пытается играть? Тварь.

– Из-за какой ревности, Марина? Твой внешний вид потаскухи позорит меня. А я такое не терплю, ты знаешь, – толкаю ее в ванную, наклоняю над раковиной и умываю. Она визжит, весь макияж потёк.

– Ты что сделал?! Ненормальный! – вот, теперь плачет. Искренние эмоции, но мне не жаль. Я вчера просил нормально одеться, но видимо не дошло. Так я объясню ещё раз, чтобы наверняка.

– Приведи себя в порядок и спускайся. Помни, что ты носишь моего ребёнка, а он не должен быть сыном шлюхи. Не позорь меня перед семьёй, иначе придушу.

Моя рубашка промокла на животе. Твою мать. Надо переодеться. Слышу внизу голоса, гости приехали. Быстро меняю рубашку. Настроение подпорчено, конечно. Но сын не должен расстраиваться сегодня.

– Здравствуй, брат, – Шахид протягивает руку.

– Привет, рад тебя видеть, – кладу руку на плечо. Шахид – мой младший родной брат, моя опора. Единственный, кому я доверяю своего сына и свою жизнь.

– Почему отец не в настроении? – тихо спрашивает.

– Марина спустилась в платье шлюхи, видимо хотела произвести впечатление. Но не получилось.

Отец воспитывал нас в строгости и жёсткости. Порой даже в жестокости. Правила поведения на людях мы поняли ещё в детстве. Нельзя позорить семью, тем более такую. За это последует наказание, которое сложно будет вынести. Знаем, проходили.

Я почувствовал Софию ещё до того, как она вошла в дом. Спиной, затылком. Тело снова содрогалось от невидимого электричества. Сердце забилось как после пробежки.

– София! – Халид закричал и побежал во двор. Все знают, что он закрытый ребенок и от него не ждут ярких эмоций. Поэтому реакция на его возглас была объяснимой.

– Это ещё кто? – спрашивает Шахид.

– Дочь Марины, – нервно сглатываю. Сквозь прозрачное стекло двери вижу, как Халид бросается в объятия Софии. Она прижимает его к себе, гладит по волосам, отдает подарок. Сын подпрыгивает и что-то бурно рассказывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А она ничего такая, красотка, – Шахид хрустит шеей и расправляет плечи.

– Моё, – останавливаю его.

Хотите еще одну главу сегодня?)

Глава 6. Аслан

– Аслан, ты серьёзно? – брат от удивления аж рот открыл.

– Я серьёзен как никогда.

Был бы это кто-то другой, я бы не объяснялся. Но Шахид может знать правду. Осудит меня или нет – вопрос второй.

Смотрю на Софию и пальцы ломит. Хочу прикоснуться. Потрогать волосы, которые волнами развиваются на ветру. Ощутить тепло нежной кожи. Уверен, София бархатная на ощупь.

В отличие от своей матери, малышка прекрасно понимает в какой дом пришла и выглядит соответствующе. На Софии простое персиковое платье, волосы распущены. Она такая… мягкая.

– Что за ангел? – спрашивает отец. Ревность вспыхивает за секунду.

– София, дочь Марины, – отвечает за меня Шахид. Сжимаю зубы, не хочу, чтобы на нее смотрели другие мужчины.

Халид заводит девушку в дом, держит за руку, не отпускает. Она улыбается ему и я хочу, чтобы она улыбнулась мне. Только мне.

– Здравствуйте, – София останавливается перед нами.

– Добро пожаловать, прекрасное дитя, – отец подходит к ней со своей ядовитой улыбкой, – Ты просто красавица.

– Спасибо, – София смущается и опускает взгляд. На щеках лёгкий румянец и мы втроём шумно вдыхаем. Ничто так не заводит, как чистые эмоции и скромность. Мы вдоволь насмотрелись на шлюх и их доступность.

– Меня зовут Анвар Зелимханович, но ты можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени.

Что, блядь?

– Я не думаю, что смогу так, – смущается ещё сильнее. Халид с тревогой смотрит на меня, потому что знает, старому ублюдку не перечат. Но отец от этой прямоты и наивности загорается ещё сильнее.

– Ну ничего, привыкнешь со временем, – скалится.

Почему мне хочется ударить родного отца за этот цирк?

– София, это Шахид, мой младший брат, – включаюсь в разговор, пока у отца слюни до пола не потекли.

– Я видела ваши бои, вы прекрасный спортсмен, – улыбается.

Да какого хрена?!

Шахид раздувается как павлин, а меня это бесит. Брат занимается боями с шестнадцати лет. Сначала назло отцу ходил морды бить, потом втянулся. Сейчас у него две спортивные школы для детей и подростков.

– Спасибо, – Шахид сияет своей белоснежной улыбкой, от которой у баб слетают трусы. Но к моему счастью, София не ведётся на это дерьмо. И не пытается понравится. Не играет в недотрогу, она просто такая, сама по себе. Что еще сильнее меня ломает и ставит на колени.

– Пойдёмте на задний двор, всё уже готово, – приглашаю.

Пока все идут на улицу, я задерживаюсь. Хочу побыть наедине с Софией хотя бы несколько секунд.

– Марина плохо себя чувствует? – София тихо спрашивает.

– Просто долго собирается. Скоро спустится, – смотрю на неё и чувствую как по спине стекает пот.

София кивает, но напрягается. Почему? Боится меня? Правильно, бойся, как мотылек остерегается огня.

Халид не отходит от девушки, старается забрать всё её внимание, что очень бесит отца. Меня тоже, я хочу быть единственным для нее.

– Где твоя женщина, Аслан? Решила, что обычный обед не для неё? – отец садится за стол.

Я бы хотел, чтобы Марина вообще не приходила, потому что зол на неё. И к счастью, София не видела, как я вспылил. Но также, если рядом будет Марина, то пялиться на малышку будет сложнее – в этом плюс.

– Уже идёт, – вижу, что Марина приближается к нам. Оделась в этот раз лучше, но в сравнении с Софией… Не может быть никакого сравнения, неправильно это. Грязно.

– Привет, – Марина здоровается с дочерью первой.

– Привет, – София отвечает без улыбки. Смотрят друг другу в глаза, будто ведут немой напряжённый разговор.

За столом тишина, только звуки приборов. Сын периодически поглядывает на Софию, будто боится, что она в момент исчезнет. Шахид слишком заинтересован стейком, ну, а я… Мне кусок в горло не лезет. Смотрю на нее и не могу насмотреться. Красивая, хрупкая. Такая, что хочу украсть и спрятать.

София отдалённо похожа на мать, есть общие черты, но скорее всего, она больше пошла в отца. Кто он, интересно.

– Марина, почему София носит отчество твоего брата? – отец спрашивает так, будто не надо иметь никакого здравого смысла для этого бестактного вопроса. София медленно переводит взгляд на мать. Марина же чуть не давится салатом.

– Отец, это не подходящий разговор, – заступаюсь. Мне, конечно, тоже очень важно узнать, но не вот так.

– Сын, я спрашиваю не у тебя.

Сжимаю вилку в руках. Начинается. Я прекрасно понимаю зачем он это делает. Хочет показать Марине её место. Выходка с блядским платьем не пройдет безнаказанно. Ни для нее, ни для меня.

Вопрос в другом, откуда он об этом узнал, если полчаса назад спрашивал, кто такая София? Замечаю его телефон на столе, ну понятно. Безопасники успели уже всё пробить.

София молчит и это «накидывает» ей баллы для отца. Мужчина говорит – женщина молчит.

– Потому что он усыновил её и дал своё отчество, – Марина наконец отмирает.

– Отчество даёт отец. Ты знаешь, кто тебе заделал дочь?

– Знаю.

– Ну, и? – отец не унимается.

– Это не та тема, на которую мы с вами будем говорить, Анвар Зелимханович. Сейчас я ношу вашего внука и это единственное, что важно, – Марина встаёт и уходит в дом.

Отец хмыкает и кивает головой.

– Научи свою женщину манерам, Аслан, иначе за такое неуважение она будет наказана. Сейчас ее спасает мой внук в утробе, но это дело времени.

Отец жестокий. И это не пустые слова, а практически обещание, что Марина рано или поздно получит. Я не удивлён ее реакцией, но это неуважение, которое я тоже не могу спустить. Моя женщина должна вести себя нормально.

Если бы София была моей, то… какой бы она была?

И Марина, она ведь уже не моя. Да и не была никогда. Не хочу.

Ловите визуалы)

Аслан

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

София и Халид

Глава 7. София

Возвращаюсь домой уже вечером. Папа встречает меня у ворот, открывает ставни. Заезжаю под навес.

– Я думал, ты раньше приедешь, – слышу вылезая из машины.

– Я и так рано уехала, заезжала ещё в «Росток», купила кислые мармеладки, которые Сёма просил утром, – обнимаю папу за талию.

– Как всё прошло? – чмокает в лоб.

– Нормально. Халиду очень понравился подарок. Да и в целом семья у них вроде нормальная. По крайней мере, меня встретили адекватно, – заходим домой.

Мама тушит овощи, я хоть и ела, но её рагу невозможно игнорировать. Запах по всему дому.

– А

она

?

– Мы почти не общались. Мне кажется, ей там не особо рады. Отец Аслана прямо враждебно настроен. Не знаю, может они в ссоре.

Аслан… Мужчина, который не выходит у меня из головы. Это ужасно неправильно и даже мерзко. Но его горящий взгляд сложно было не заметить. Меня будто током и холодом одновременно продрало. И сам он такой…

– Дочь, пришла уже? – мамочка появляется в дверях. Волосы собраны крабиком, поверх зелёного домашнего платья завязан жёлтый фартук в мелкие цветочки.

– Да, пахнет прекрасно, можно уже кушать? – целую в щеку.

– Достань банку огурцов из кладовки и будем садиться, – улыбается.

Поднимаюсь в свою комнату на втором этаже. Дома тепло, но мне будто бы холодно. И это ощущение наступило, как только я уехала оттуда. Переодеваюсь в теплый домашний костюм, мурашки сразу бегут по телу.

– Сёма, пойдем ужинать, – заглядываю в комнату брата. Он строит корабль из Лего, очень увлекается вот такими мелкими штуками.

– Красиво получилось? – показывает.

– Очень! Это кропотливая работа, ты молодец, – хвалю.

В столовой мама уже накрыла стол: тушёные овощи, жареная курица с картошкой и соленья. Всё по простому, но это самая вкусная еда для нас.

– Софа, мы с матерью хотим в следующем месяце поехать в санаторий в Анапу, колено моё полечить. Ты не против? – папа разливает заварку по кружкам.

– Конечно, нет. Тебе давно уже пора заняться ногами. Мы справимся с Сёмой, – достаю из холодильника вишневое варенье. – Там, наверное, на двадцать один день путёвки будут?

– Да, тогда будем брать билеты. Ярик с вами останется скорее всего.

– Думаешь, я не справлюсь одна?

Папа вздыхает. Я уже давно взрослая и самостоятельная, но он будто бы игнорирует этот момент и носится со мной, как с ребёнком. Иногда его забота умиляет, но когда дело касается вот таких моментов – ехать лечиться или нет, это вызывает у меня вопросы.

– Справишься, дочь. Но ты девочка и я не хочу на тебя взваливать все дела. Это и за Семёном следить, и за животными, и готовить себе, – папа смотрит с тоской.

– Я это всё и так делаю, если ты забыл. И кажется нареканий никаких не было.

– Ты права, не было. Извини, просто я переживаю.

– Всё в порядке. Но я тоже за тебя переживаю. А ты не бережешь себя, да и лечиться особо не хочешь, – отпиваю горячий чай.

Сейчас весна и дел на огороде мало. Самый разгар работы начнется месяца через полтора, как раз они успеют приехать. Но даже, если и задержатся, братья всегда здесь. Но папе важно всё контролировать, а мама не всегда может его убедить.

У нас сезонная работа. Как пройдет лето, так и будем жить зиму. Но, тьфу-тьфу, никогда никаких проблем нет. В феврале начинаем сажать первую рассаду, потом всё переносим в балаганы. Затем собираем урожай и продаем на рынке. В сезон родители ездят каждый день на рынок, а также несколько раз в неделю приезжают домой оптовики. Нужно всё собрать, разложить по ящикам, отнести в машину.

Я люблю собирать урожай, для меня это прямо медитация. Конечно, потом спину не разогнешь, но что поделать. На папе и братьях вся физическая работа, папа ещё документами занимается. А я почти всегда на готовке и уборке. Нет, это мне не в тягость. Я правда люблю заниматься домашними делами. И я это делаю не за «спасибо», а за зарплату. Когда мне исполнилось восемнадцать, я хотела пойти работать, чтобы свои деньги уже иметь, и не просить у папы. Но родители были категорически против и папа предложил мне работать дома, заниматься тем же, что и всегда, но за свою зарплату. Конечно, я согласилась.

Летом у нас живут рабочие, которые приезжают на заработки. Помогают с огородом и стройкой. Для них папа построил отдельный маленький дом в один этаж, никто никого не стесняет. Готовка и уборка в этом доме всегда на мне. Последние три года приезжают одни и те же мужчины, можно сказать, что мы уже как родственники.

Девочки из универа всегда странно на меня смотрели из-за того, что у меня такая работа. Мол, есть «приличные места», но что в моем деле неприличного, я так и не поняла. Только Нарифат, моя самая близкая подруга, никогда не осуждала, а наоборот поддерживала. Она тоже выросла в большой семье, где все друг друга любят. Её родители – прекрасные люди, мы все очень хорошо общаемся. И Нари единственная, кто разделяет со мной трепетное отношение к семье и общему делу. Знаю, что не у всех такие родители, поэтому, я не обижаюсь.

Долго ворочаюсь перед сном. Прокручиваю уходящий день. Я вижу Марину четвёртый раз в жизни. Не могу называть её мамой, потому что она таковой не является. И не понимаю, почему она сейчас так настаивает на общении? Раньше же было плевать.

Но это отходит на второй план, потому что Аслан так или иначе всплывает перед глазами. Высокий красивый мужчина. И борода ему к лицу. Наверное, у него много поклонниц.

И ты теперь одна из них.

Но, думаю, что таких мужчин в целом невозможно не заметить. Он слишком выделяется на фоне других. Даже в сравнении со своим отцом и братом, Аслан будто более хищный.

Фу, Софа, нельзя думать в таком ключе о чужом мужчине. Во-первых, он практически муж моей биологической матери. Во-вторых, он намного старше. В-третьих,... почему он тогда так смотрел на меня? Будто бы есть во мне интерес…

Да нет, бред. Где он и где я. О какой заинтересованности может быть речь, я всё придумала. Да, это точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. София

– Захвати джем из кладовки, отвези Нарифат, – мама провожает меня к двери.

– Взяла, и малиновое варенье тоже, она любит.

– Привет передавай, – поправляет капюшон на моей толстовке.

– Конечно, вернусь домой, как обычно, – целую маму в щеку и выхожу на улицу.

Нарифат приболела и я хочу отвезти ей немного вкусняшек, порадовать. Три года назад она сильно болела ковидом и сейчас любая простуда сразу к ней цепляется. Иммунитет до сих пор не может восстановиться нормально. Поэтому подруга осень и весну то с насморком, то с больным горлом, то с бронхитом.

Сажусь в теплую машину, немного потряхивает от перемены температуры. На улице сегодня мерзко, холодно, дождливо и пасмурно.

Доезжаю до особняка подруги за сорок минут. Они живут при выезде из города, если попасть в час пик, то можно ехать часами. Меня сразу пропускают охранники, здороваются и не спрашивают ничего лишнего. Помогают припарковаться, относят пакеты в дом. Всегда чувствую себя неуютно от этого. Дядя Ахмад большой бизнесмен и тут всё очень дорогое, богатое и изысканное. И иногда мне кажется, что я тут как белое пятно. Но мне всегда здесь рады и это искренне.

– Софа, дорогая, – дядя Ахмад встречает меня на первом этаже, – Здравствуй. Как ты?

– Здравствуйте, всё хорошо. Привезла Нари джем и варенье, – достаю из пакета банки, – Как у вас дела?

– Вижу вас и сразу всё становится хорошо. Нарифат у себя, ингаляцию очередную делает, – мужчина целует меня в лоб и выходит из дома.

Мы дружим с Нари со второго класса и можно сказать, стали сёстрами. Дядя Ахмад довольно консервативный человек. Очень чтит свои традиции, и всегда воспитывал Нари и ее братьев в строгости. Конечно, у подруги в некоторых вопросах были послабления, потому что она девочка. Но всё равно, было много ограничений и запретов.

Например, Нарифат не могла и не может общаться с некоторыми девочками, потому что её отец против. Но он никогда не препятствовал нашей дружбе, возможно, потому что мы прямо с детства и начали общаться. Выросли на его глазах, поэтому и считает меня своей дочерью. И часто говорит: «Софа, ты дочь этого дома».

Поднимаюсь на второй этаж по широкой белой лестнице. Комната Нари в самом конце коридора. Стучу, приоткрываю. Подруга сидит на диване и дышит в ингалятор.

– Привет, болявочка, – прохожу.

– Привет, ещё две минуты, – показывает рукой на таймер в телефоне.

Ставлю пакет на письменный стол, прохожу в ванную. Всё блестит и сияет. Здесь всегда такой яркий свет, что каждый раз я морщусь от резкости. Белоснежная ванная комната, с золотыми вставками везде, где это возможно. Мою руки и возвращаюсь.

– Как самочувствие? – сажусь в кресло.

– Голова раскалывается, нос забит. После ингаляции обычно легче, но утром не помогло, – убирает ингалятор на тумбочку рядом с кроватью. – Рассказывай, – подгибает ноги.

– Всё прошло хорошо. С Мариной почти не разговаривали. Ей там не особо рады. Отец Аслана прямо за столом спросил, кто мой родной отец.

– Серьезно? – Нари округляет глаза.

– Да. Было неприятно, конечно. Но я промолчала.

– Да уж, воспитание. А Марина что?

– Сказала, что это не его дело, грубо говоря. И встала из-за стола. Я ещё немного времени побыла у них и уехала.

Халид чудесный ребёнок. Видно, что ему сильно не хватает мягкости и тактильного контакта. Матери у него нет, а отец, наверное, не может дать столько.

При мысли об Аслане опять чувствую странное волнение. И сожаление. Неправильно это всё.

– Софа? – Нари встревоженно на меня смотрит. – Там что-то всё-таки случилось?

Вздыхаю. Что мне сказать? Это ужасно.

– Не случилось. Но Аслан…

– Понравился? – подруга хитро улыбается.

– Не знаю. Два раза, что мы виделись, он очень пристально на меня смотрел. Но, знаешь, не как охранник в магазине, который ожидает, что ты украдешь что-то. А будто разглядывал меня. И это… не знаю. Не должно быть так.

– Думаешь, у них с Мариной отношения не очень? – Нари пшикает в нос лекарство.

– Они вообще почти не общаются на людях. И то, что я видела, Аслан либо одергивает её прикосновения, либо грубит ей. Такое чувство, что… – замолкаю.

– Что она специально забеременела? – подруга продолжает за меня.

Киваю. Папа мне сразу это сказал, когда Марина ему позвонила спустя много лет. Она попросила мой номер телефона под предлогом, что хочет общаться. Папа был в ярости. Он очень добрый и мягкий человек, но когда дело доходит до Марины, превращается в зверя. Я реагирую на нее в разы спокойнее, но всегда переживаю за папу. Не хочу его ранить общением с ней. Но он сказал, что нам надо с ней вдвоем решить то, что произошло тогда. Наверное, он прав.

– Но это только кажется. Мы близко не общались с ней, поэтому я пока вообще не понимаю, что происходит. Зачем ей вдруг понадобилось общаться? И не просто созваниваться, а прямо ходить в гости к друг другу, – прикусываю щёку с внутренней стороны.

– Твой папа не пустит её на порог, ни за что, – подруга встаёт с кровати, собирает волосы и накидывает теплый халат. – Пойдем чай пить.

Да, папа не позволит ей и за десять метров появиться перед воротами.

***

Время с Нарифат пролетает незаметно. Заезжаю по пути в кофейню, чтобы купить кофе в зёрнах, который маме очень нравится. В магазинах его нет, продается только здесь.

Не люблю эту кофейню, потому что здесь мы часто бывали с Данилом, моим бывшим парнем. Прошло уже достаточно времени, чтобы чувства остыли. Но то, что он сделал, вряд ли когда-нибудь сотрётся из памяти. Не думаю о нем, не скучаю. Но иногда что-то напомнит и всё, на меня накатывает неприятное ощущение.

После расставания я не выезжала в город три месяца. Восстанавливала здоровье и нервы. Спасибо родителям и братьям, что были рядом в тот период. Мама даже засыпала со мной, когда совсем было тяжело. А папа привозил разные вкусняшки и старался веселить. Но очень сильно переживал и однажды даже заплакал. Сказал, что не уберёг. Никто не виноват, просто… Я влюбилась в совсем не того парня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Забираю две пачки кофе и выхожу на улицу. Из-за воспоминаний о Даниле потеют ладони. Я всегда с ним нервничала и спустя столько времени, даже от одной мысли, меня бросает в холод. Неприятно.

Сажусь в машину, включаю печку. Морозит. Не надо поддаваться плохим воспоминаниям, они только разрушают. Сейчас приеду домой, мама обещала испечь пирожки. Вечером посмотрим какой-нибудь фильм и я не буду о нем думать.

Только собираюсь отъезжать, как звонит телефон. Номер скрыт. Поднимаю и слышу знакомый хриплый голос с небольшим акцентом.

– София? Это Аслан.

Глава 9. София

Сердце делает кульбит.

– Да, здравствуйте, Аслан, – стараюсь говорить спокойнее, но голос всё равно дрожит.

Мужчина шумно выдыхает.

– Марина утром легла в больницу, ночью стало плохо. Возможно, ты захочешь навестить ее? Думал, отвезти тебя.

Молчу. Не сказать, что я хочу видеть её уже так скоро.

– Какая больница? Я на машине, сама доеду, спасибо.

Аслан что-то говорит на незнакомом языке, будто ругается.

– Таёжная, двадцать девять.

Это частная клиника. Рядом спортивный центр, куда я несколько раз в месяц вожу Семёна в бассейн.

– Хорошо, минут через пятнадцать буду.

Кладу телефон на колени, переключаю передачу. Руки не слушаются, пальцы будто онемели. У него такой голос, аж сразу… Так, хватит. Не думай об этом. Фу.

Нога, на которой лежит телефон, практически горит. У меня всё было нормально с самообладанием, но с этим мужчиной невозможно держать себя в руках.

Пока стою на светофоре, понимаю, что нервничаю не из-за того, что Марина плохо себя чувствует. А из-за встречи с Асланом. Это ужасно неправильно. Да, с Мариной отношения у нас странные, но я же не чудовище. Человеку плохо и ведь там малыш. Какой ужас, что со мной происходит.

У клиники огромная территория. Здесь можно просто сдать анализы, а можно лечь в стационар. Много врачей и есть прямо совсем узкие специалисты. Большая стоянка, сзади здания небольшой парк, где гуляют пациенты. Посмотришь со стороны и не скажешь, что это больница.

Внутри очень красиво. Цветы в больших горшках, картины на стенах. А в центре холла стоит небольшой фонтан. Впечатляет, конечно.

Хочу пройти к администратору, но передо мной оказывается мужчина кавказской внешности.

– София, здравствуйте. Я провожу вас к матери, – говорит с акцентом.

– Здравствуйте, а вы… – замолкаю.

– Да, Аслан Анварович просил вас встретить, – смотрит сквозь меня.

– Хорошо. Спасибо, – улыбаюсь. Стараюсь не смотреть ему в лицо, чтобы не смущать. Благодаря семье Нарифат, я знаю, что у них не принято разглядывать противоположный пол. Я долго к такому привыкала. Потому что когда общаешься с человеком, то подразумевается зрительный контакт. А тут…

Мужчина ведёт меня по длинному коридору. Чувствую себя странно.

Он

тоже здесь? Нервничаю. Проходя мимо кабинетов, замечаю, что людей не так уж и много.

– Проходите, – мужчина открывает дверь палаты и остаётся в коридоре.

Марина лежит на огромной кровати. Бегло осматриваю палату, похоже на обычную спальню. Пахнет не больничным запахом, а какими-то благовониями. Светлые стены, телевизор, два кресла, две тумбочки, небольшой диван, шкаф. И в палате есть даже туалет и ванная.

– Привет, – Марина приподнимается.

– Привет. Как ты? – стою у двери и не знаю, что делать.

– Садись сюда, – показывает рукой на кресло, что стоит рядом с кроватью. – Уже нормально, но ночью была угроза выкидыша.

– Мне жаль, что так. Ты ещё будешь под наблюдением? – сажусь.

Марина бледная и очевидно, что плохо себя чувствует. Улыбается, но слишком устало. Под глазами синяки, губы искусаны. Лицо осунулось. Темные волосы в беспорядке, будто она не расчёсывалась несколько дней. Странно видеть её такой. Все разы, что мы встречались, она выглядела так, словно только вернулась с красной дорожки.

– Да, несколько дней точно. Потом отпустят домой, – смотрит в стену. – Как ты узнала, что я здесь?

– Аслан позвонил минут двадцать назад. Сказал, что тебе стало плохо ночью.

– Аслан, значит, – кивает и как-то грустно хмыкает.

Я что-то не понимаю?

– Ну… больше и некому сообщать такие новости, – поправляю капюшон на толстовке. Неуютно здесь.

Марина смотрит на меня какое-то время, а я не знаю, как себя вести. Нет у меня к ней любви. Да и за что я должна ее любить? Да, родила. И спасибо, что не сдала в детский дом. Но на этом всё. Мы совсем чужие люди.

– Ты очень похожа на родного отца, София. И внешне, и характером. Тихая сила, которую вроде не видно. Но при случае, это ураган, который сметёт всё и всех.

– К чему ты?

– Дима навесил на тебя своё видение. Ты хорошая домашняя девочка, которая вся правильная и надёжная. Но это не ты, просто поверь. Я была такой же, и…

– И поэтому бросила своего ребёнка? Потому что «не такая»? – перебиваю.

Марина отводит глаза. А меня почему-то это злит. Что за странные ярлыки она цепляет на меня?

– Софа, я знаю, что ты на меня обижена. И знаю, что тогда я поступила неправильно. Я живу с этим чувством вины каждую минуту. Хотелось бы исправить всё быстро и безболезненно, но, к сожалению, так не получится.

– Марина, – встаю с кресла, – Я на тебя не обижена, мне плевать на тебя. Не надо делать из меня жертву, потому что я таковой не являюсь. У меня нет потребности в твоей материнской любви и заботе, потому что у меня всегда были родители. И они дали мне всё, что могли и даже больше. Я здесь только для того, чтобы выяснить, зачем ты пытаешься наладить связь между нами? Ты первый раз появилась, когда мне было восемь. Потом, когда мне было пятнадцать. И вот сейчас. Не скажешь, что с такой периодичностью ты хотела быть матерью. Так зачем это всё?

Она смотрит на меня не моргая. Возможно это жёстко прозвучало, но что поделать.

– В тебе сейчас говорят гены Са… – запинается, – твоего отца. Я же говорю, вы удивительно похожи. Он тоже всегда был таким.

– Каким?

– Грубым, когда дело касалось его границ.

– Возможно. Но мой папа воспитывал меня относиться с добром к людям. Даже к тем, кто этого не заслуживает. Если ты не хочешь отвечать на резонный вопрос, значит, это очередная твоя игра. Но пешкой в ней, я не буду.

Марина открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. В дверях палаты оказывается Аслан, который с прищуром смотрит на Марину. Он что-нибудь слышал?

– Здравствуйте, – здороваюсь первая. Аслан заполняет своей энергетикой всё пространство. Становится тяжело дышать. Он просто стоит, но его слишком много.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Здравствуй, София.

– Я уже ухожу, – поворачиваюсь к Марине, – Выздоравливай. Надеюсь, с ребёнком всё будет хорошо.

Марина ничего не говорит, но смотрит как побитая собака. И я чувствую странную жалость. Хотя не должна. Моей вины ни в чем нет. Но Марина очень странно себя ведёт. Словно специально «закидывает удочку» про родного отца, нашу схожесть. Зачем? Чтобы я была рядом для удобного случая? Но что это за случай?

Выхожу в коридор, в лицо бьёт прохладный ветерок. Мужчина, который меня встретил, сидит у палаты.

– Спасибо, что проводили. Я сама дальше.

Мужчина встаёт, но потом кивает и садится обратно.

Иду к выходу и почему-то хочется плакать. Чувствую себя использованной. И с каждым общением с Мариной, появляется всё больше и больше вопросов. Но они все остаются без ответов.

– София! – слышу сзади. Поворачиваюсь и впечатываюсь в каменную грудь.

Запах Аслана проникает в каждую клеточку моего тела. Чувствую, как его руки задерживаются у меня на спине дольше, чем надо. Он такой… Нет слов. Только одни ощущения. Очень неправильные. Хочется задержаться в этом моменте как можно дольше.

Отстраняюсь первой. Аслан будто не хочет выпускать из объятий, не убирает руки, а сильнее прижимает. Поднимаю голову и встречаюсь с черными глазами, как черная дыра. И там, в этих глазах – целая Вселенная. Нельзя смотреть ни в лицо, ни в глаза. Нельзя разглядывать морщину на лбу, от постоянной хмурости. Нельзя, но так хочется провести по ней пальцем, чтобы он наконец-то расслабился.

Аслан мажет взглядом по моим губам, будто прикасается. И я чувствую, как они горят и непроизвольно облизываю нижнюю губу. Мужчина сглатывает, раздувает ноздри. Всё выглядит так, как не должно. Неправильно, грязно. Упираюсь рукой ему в грудь и отталкиваю. Но это секундное прикосновение – обжигает ладонь.

Мужчина моргает несколько раз, будто прогоняет наваждение. Опускаю голову вниз и вижу, как он сжимает кулаки.

– София, – выдыхает, – Ты… На машине же?

– Да, стоит прямо у входа.

Аслан так и смотрит на меня. Но я цепляюсь взглядом за всё что угодно, лишь бы не разглядывать его.

– Моя машина сломалась, подкинешь до офиса? Недалеко отсюда.

Неожиданная просьба, и я всё-таки поднимаю голову. Морщина на лбу стала ещё глубже, он злится? На что? На меня?

– Конечно, без проблем.

Мы идём к машине и я стараюсь не думать, что через две минуты мы окажемся в тесном закрытом пространстве только вдвоём.

Глава 10. Аслан

Эта малышка сводит меня с ума. В прямом смысле. Рядом с ней я не могу себя контролировать и несу всякую чушь.

Но мысль с поломанной машиной родилась случайно и я рад, что сболтнул это.

Сажусь на пассажирское сиденье. Замечаю, что в машине чисто. Обычно у девушек такой срач в салоне: тряпки, салфетки, косметика, хрен знает что ещё валяется. Но София ведь не обычная.

Девушка пристегивается и заводит машину. Почему-то мне хочется улыбнуться, что она всё делает по правилам.

– Вы тоже пристегнитесь, пожалуйста, – голос хриплый. Сглатываю.

– Я думал, ты хорошо водишь, – хмыкаю.

– Да, но люди на дороге иногда ездят опасно, – смотрит в глаза и тут же отводит взгляд. А меня пробирает до костей.

Ладно. Пристегиваюсь, хотя никогда этого не делаю. Но ремень безопасности – это жалкая гарантия, что я не наброшусь на неё прямо сейчас. А хотел бы. Очень сильно. Но я старше, опытнее и… Должен понимать, что это все очень неправильно. Настолько, что мне самому хочется дать себе по роже. Я должен быть тем, кто защищает ее, а не от кого нужно шарахаться.

– Куда едем?

С тобой хоть на край света. Где нет посторонних мужчин. И только я один буду тобой любоваться.

– «Сити-центр» на Омской.

– Хорошо.

Мы едем в тишине. Дорога до офиса займет минут двадцать пять. Мало.

София смотрит перед собой, ведёт машину аккуратно, спокойно и уверенно. А я не могу отвести взгляд от нее тонких пальцев, что держат руль. Хочу прикоснуться.

Обнимать её в больнице нельзя было. Но я не смог. Она будто сама прыгнула ко мне и я… Просто воспользовался моментом, поймал. Прижал. И не хотел отпускать. Я бы закинул её на плечо и унес в берлогу. Но нельзя. Ни делать, ни думать о ней так. Запрещено. И запретно…

Я слышал часть их разговора с Мариной. И чем больше узнаю, тем сильнее убеждаюсь, что Марина не такая простая, как кажется. Ну, я изначально знал, что она не дура. Но эти игры с Софией – очень странно и подозрительно.

Стараюсь дышать глубоко, чтобы как можно больше вдохнуть её запаха. Что-то нежное, цветочное. Как будто запах роз после дождя. И я хочу носить его на себе, чтобы всегда чувствовать, что она рядом.

У девушки звонит телефон в кармане толстовки и мне хочется его сломать. Какого хрена ей звонят? Кто?

– Да, папа? – София отвечает на звонок.

Выдыхаю. Ладно, отец – это отец. Аслан, ты больной ублюдок. Старый и ревнивый.

– Нет, всё нормально, не переживай. Я уже еду в сторону дома. Тут… пробки. Поэтому и задерживаюсь.

Обманывает отца? Почему?

– Думаешь, будет ругаться, что ты кого-то подвозишь? – спрашиваю, когда София сбрасывает звонок. То, что она сорвала ему – задевает. Стесняется меня?

– Нет. Но вы муж Марины, и это многое меняет.

– Не муж, София. Никогда им не был и не стану, – отвечаю грубее, чем хочу. Смотрю на малышку, на тонкую шею, на собранные волосы. Хочу притянуть к себе и убедить, что она единственная. Как увидел её, так в моей жизни больше нет женщин. Никаких. Только она одна. Но сжимаю зубы, чтобы не ляпнуть.

София хмурится на мои слова. И это бесит ещё сильнее.

– Ну, ваши отношения меня не касаются. Просто папа очень настороженно относится к Марине и всему, что с ней связано. Поэтому я и не сказала правду. Не хочу, чтобы он волновался лишний раз. Ему и так… сложно, – последнее говорит почти шепотом.

– Что случилось между вами в палате сегодня?

– С чего вы взяли, что что-то случилось? – смотрит в боковое зеркало и включает поворотники.

– Ты практически вылетела из палаты и была напугана. Твоя мать ничего мне не расскажет или соврет, поэтому, я спрашиваю у тебя, – снова смотрю на ее руки. Хочу взять в свои.

– Она мне не мать,

Аслан.

Замолкает. Мы подъезжаем к кольцу и она не отвлекается от дороги, плотное движение. Но от того, как она назвала меня по имени второй раз за день… И сейчас, таким тоном, практически, приказным… Мне хочется подарить ей квартиру в центре. Или купить новую машину. Или усыпать её драгоценными камнями. Всё, что угодно. Только пусть произносит мое имя.

Грудь давит. Чувства к ней переходят в одержимость. А это болезнь. Но я ведь и не утверждал, что здоров. Отворачиваюсь к окну, дыхание как после марафона.

Хочу Софию. Во всех смыслах. Но, блядь. Очень много «но».

– Я не уверена, что мы будем общаться с Мариной и дальше. Не вижу смысла. И не понимаю, зачем она хочет наладить отношения. Сегодня про родного отца говорила, но на мой вопрос, для чего ей это всё, она не отвечает. Стало быть, происходит что-то такое, в чем я не хочу участвовать, – говорит, когда съезжаем с кольца.

– Ты думаешь, что Марина ведёт какую-то игру? – не нравится мне это дерьмо. Но я тоже так считаю. Раз и София такого мнения, значит, что-то реально происходит.

– Да. Но не хочу наговаривать на нее. Вы знаете Марину лучше меня, так что, не делайте выводы по моим предположениям.

– Я не знаю Марину. Наши отношения были не такого формата, чтобы узнавать друг друга.

София бросает на меня взгляд и сжимает руль сильнее. Наверное, ей не нужны эти подробности. Но я хочу, чтобы она знала правду. Между мной и Мариной всегда был только секс. Сейчас она беременна от меня. И я рад ребенку, но не тому, что его матерью будет Марина.

– Приехали, – София останавливается на гостевой стоянке моего офиса.

Отстегиваю ремень, поправляю пиджак. Не хочу уходить от неё.

– Спасибо. Ты водишь почти как профессионал, – смотрю в её зелёные глаза и снова меня торкает.

София хочет отвести взгляд, но я не позволяю. Кладу большой палец ей на подбородок и приподнимаю голову.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Ее зрачки расширяются, щеки краснеют. Сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к ней ещё. Иначе я не остановлюсь. Никакая сила меня не удержит.

– Нельзя смотреть на мужчин, – шепчет. – На ваших.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Улыбаюсь. Мне нравится, что она знает эти правила.

– Но ты можешь смотреть только на меня. Больше ни на кого, поняла?

Она поднимает левую бровь, задаёт немой вопрос. Но у меня нет ответа. Потому что я сам ни черта не понимаю.

– София, – стараюсь запомнить ее лицо вблизи. Провожу пальцем по шее и девушка резко отодвигается назад.

– Аслан Анварович, это неправильно. Не прикасайтесь, – в глазах страх. А мне хочется переломать себе руки.

– Называй по имени. И на «ты».

– Нет. Это тоже неправильно.

Хмыкаю. Малышка показывает зубки и мне это нравится. Сопротивляется. Грудь снова давит. Я все понимаю, но не могу с собой ничего поделать.

– Очень многое в мире неправильно, София. Но ты – самое правильное, что может быть, – кладу руку ей на затылок, притягиваю к себе. Целую в лоб, вдыхаю ее запах. И отпускаю.

Выхожу из машины молча. Если посмотрю ещё раз, то не сдержусь окончательно.

***

Возвращаюсь домой к полуночи. Снова зарылся в бумажках. Нагрузил себя работой, чтобы не думать о Софии. Но это невозможно. Она засела так глубоко, что не вырвать даже с корнем.

Дауд так и продолжает скидывать отчёты по малышке. Смотрю фото по несколько раз. Одержимый.

Халид спит у себя в комнате. Опять раскрылся. Поправляю одеяло, провожу рукой по мягким волосам. Даже не верится, что сын уже так вырос. Вроде вот только держал его на руках. Скоро появится ещё один. Наверное, Халид станет ещё взрослее.

Почему-то эта мысль и радует и огорчает.

Если отбросить все эмоции, то ситуация патовая. Я хочу одну женщину, но связан с другой. Если Марине плевать, где быть и кем, то София далеко не такая. Она никогда не согласится быть моей, учитывая, что Марина её мать и носит моего ребёнка.

Как вообще всё так закрутилось? Какого хрена я в это попал и втянул Софию?

Я бы мог украсть Софию, спрятать и жить счастливо. Но не хочу ломать её.

Захожу в свою спальню, включаю тусклый свет. Я бы хотел, чтобы София была сейчас здесь. Ждала меня. Чтобы обняла, как только я зашёл. И я бы успокоился, поверил, что рядом может быть любимая верная женщина. А ведь София именно такая.

Но не моя.

Запретная. И потому ещё более желанная. Настолько, что я уже не знаю, где заканчиваюсь я… и начинается эта болезнь по имени София.

Глава 11. Аслан

Два месяца тянутся смертельно медленно. Я завалил себя делами, бесконечными встречами с корейцами, поставками. Каждый день после работы – спарринг с Равилем до рассечений, ссадин и растяжений. Физически я выматывался так, что еле доползал до кровати.

Я делал это специально, чтобы не думать о

ней.

Получалось ли? Нихрена.

Мысли о Софии всегда были на фоне. Как тихое радио в машине, когда едешь и его бормотание создаёт такое странное, но уютное чувство.

Я страдал. Наверное, впервые в жизни, был загнанным в угол. Потому что не понимал, что мне делать и как жить дальше. Но что-то нужно предпринимать, ведь я был как бомба замедленного действия – ещё немного и рвану к чертовой матери.

Я был злым и срывался на всех: сыне, подчинённых и партнёрах. Но больше всего я ненавидел Марину. Она доводила меня до ручки своими капризами, которых раньше никогда не было. Я не видел в этом милое состояние беременной женщины, которую хотелось баловать. Я хотел выть от бессилия.

Марина прокрадывалась ко мне в спальню, заранее зная, что я ненавижу это. Трогала меня за член, пока я спал, и расстраивалась, что он не реагировал. Сначала я пытался объяснять по-хорошему, что не надо нарушать границы, не надо меня выводить. Марина не понимала слов и настойчиво требовала внимания.

И я сорвался.

Первый раз я наорал на нее, когда Марина при Халиде хватала меня за руки. Ненавижу телячьи нежности и не выношу, когда меня трогают. Я дал очень много денег, чтобы она тратила их в своё удовольствие. Но Марине было мало и она хотела секса, объятий и поцелуев. От моего крика чуть не разбились стёкла. Халид перепугался и спрятался под стол. Я чувствовал себя чудовищем. Раненым и брошенным животным.

Будь у Марины мозги, она бы поняла, что не стоит больше нарываться. Но что она сделала?

Через несколько дней после этого, она вышла меня встречать во двор в кружевном пеньюаре, где всё было видно. На улице весна, она беременная. Она, блядь, вышла практически голая к мужчинам, которые могли получить пулю за мимолётный взгляд на неё. Не волновалась ни за себя, ни за других.

Я не бил ее. И не ревновал. Марина просто окончательно разрушила то… что, наверное, никогда не могло быть между нами.

Я выкинул все её дорогие вещи, за исключением необходимого: двух пар джинс, светлой рубашки, свитера и кроссовок. Остальное Мурад вывез на свалку. Я забрал все украшения и отдал их Расиме, а она дальше распоряжалась как хотела. Марина рыдала и кричала в истерике. Я не сожалел. Но я постоянно думал, что поступаю к своему ещё нерожденному ребенку как скот. И это давило. Он же ни в чем не виноват. Поэтому, когда Марина родит, я заберу ребёнка, полностью обеспечу и он не будет знать нужды ни в чём. А сейчас Марина будет жить отдельно, не нервируя меня и не получая последствия. Конечно, она будет под присмотром и на полном обеспечении. Но далеко.

Когда Марина уезжала, всё ещё пытаясь остаться и «призвать к моему сердцу и разуму», я понял, что сделал правильный выбор. Разум говорил, что я освободился. А мёртвое сердце желало только одного, чтобы София взяла его в руки и оживила.

***

Сегодня день рождения Ахмада. София, как часть его семьи, также будет на празднике. Я бы приехал поздравить друга в любом случае, но в этот раз – еду с четким намерением взять своё.

София никуда от меня не денется и не спрячется. Куда бы не сбежала, я найду. Переверну планету, продам душу Богу или дьяволу – плевать. София будет моей. Я сделаю для этого всё и намного больше.

Эти месяцы я также следил за ней ежедневно. Знал о каждом передвижении, обо всех покупках, встречах и звонках. Я смотрел на свежие фотографии и строил в голове план, как добиться девочку. Между нами было много «но», много неправильного. Если гореть – так сгорать заживо, а не тлеть частями. Но я хотел согреться сам и отдать ей всё своё тепло. И она бы приумножили его, я знаю. Она сделает меня живым. А я буду жить для неё.

Еду в ресторан, где Ахмад собирает гостей. Будет и семья, и партнёры. Толпа людей, в которой легко потеряться. Достаю из внутреннего кармана пиджака продолговатую бархатную коробку. Смотрю на подвеску, которую купил для Софии. Изумруд – под цвет её глаз. Красиво, но все равно недостойно её изящества. Малышка гораздо ценнее. Она сокровище. Моя драгоценность.

– Приехали, Аслан Анварович, – голос Мурада возвращает в реальность.

– Будь на связи. Позвоню, когда понадобишься.

Выхожу из машины, холодный ветер обжигает. Весна хоть и теплая, но под вечер становится свежо. Встречаю знакомых, здороваемся, обмениваемся любезностями.

Она

здесь. Я чувствую как меня бьёт током по спине, как тянет магнитом ровно в то место, где София. Прохожу в огромный банкетный зал и да, моя малышка стоит в компании Нарифат и Ахмада. Такая, что глаз не оторвать.

Вечер будет долгим. А ночь… она будет нашей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. Аслан

– С днём рождения, брат, – подхожу к Ахмаду и протягиваю руку.

Друг широко улыбается, отвечает на рукопожатие.

– Спасибо, Аслан. Рад, что ты нашёл время для меня. Ну, с Нарифат ты знаком давно, а это София – подруга Нари и часть моей семьи, – приобнимает за плечи Софию, а мне хочется ему врезать.

– Мы знакомы, дядя Ахмад, – София чуть жмется к мужчине, будто ищет защиту. От меня?

– Знакомы? – Нарифат и Ахмад переспрашивают в один голос.

– Да, Аслан Анварович… с Мариной, которая моя родная мать, – София отворачивается от меня.

Ахмад удивлённо вскидывает брови. Нарифат прикрыла рот рукой, но тут же взяла себя в руки.

– Вот как, – друг немного растерялся, – Земля круглая, – хмыкает.

Нарифат с какой-то непонятной тревогой смотрит на Софию и мне это не нравится. В чем дело? Что я упустил?

– Папа, мы пойдем за стол, – Нарифат берёт Софию под руку и они уходят к женской части банкета.

Даже не обернулась. В груди неприятно жжёт. Не будет теперь реагировать на меня?

София в длинном тёмно-сером платье. Оно приталенное, но не обтягивает. Плечи и руки закрыты. Вырез подчеркивает тонкую шею, по которой я хочу пройтись губами. Волосы собраны заколкой в лёгкий пучок.

Девушки проходят мимо мужчин и я вижу, что на Софию обращают внимание. Сжимаю зубы. Она красивая. И притягивает так, как ни одна дорого разодетая женщина. А здесь предостаточно таких. Я готов пролить чью-то кровь, если понадобится. И что-то мне подсказывает…

– Аслан, стоит ли мне переживать, что ты смотришь на Софию как голодный волк? – Ахмад смотрит с прищуром. Заметил.

– А что такое, сам глаз на неё положил? – ревность слепит. Хоть и друг, но не позволю.

– София мне как дочь, Аслан. Придушу тебя раньше, чем протянешь руку.

Смотрим в глаза друг другу. Никто не спрячет Софию от меня, в этом нет необходимости. Скорее сам застрелюсь, чем обижу её. Но и другим приближаться не дам.

– Я потерял голову, Ахмад. Два месяца подыхаю, как думаю о ней.

Ахмад смотрит на меня как на дебила.

– Твоя Марина её родная мать? Серьезно?

– Не моя. Но, да.

– Пиздец.

– Да.

– На сколько ты ее старше? – Ахмад сцепляет руки за спиной. Всегда так делает, когда думает.

– Четырнадцать.

– Многовато, – чешет бороду. – Я знал, что София встречалась со своей матерью. Но я не думал, что это именно та Марина. И как это вообще? Прости, Аслан, но выглядит аморально.

Прикрываю глаза. Я знаю как это выглядит. Но мне уже плевать.

– Жизнь такая штука, никогда не знаешь, в какой день тебя возьмут за яйца, – поправляю воротник рубашки.

Ахмад смотрит на девочек и я прекрасно понимаю, о чем он думает.

– Не знаю, Аслан. София выросла на моих глазах. Я давно считаю её своим ребёнком. И за твой интерес, мне хочется снести тебе кабину. – передёргивает плечами, – Не буду лезть, сами разбирайтесь. Если поступишь с ней как тот сопляк, я заступлюсь.

– Какой ещё сопляк? – стало быть, какой-то урод ошивался рядом. Кто такой? Что сделал?

– Сейчас не время для этих разговоров. Долгая история. Потом обсудим, если хочешь.

Киваю. Да, сейчас не время и не место. Ахмада ждут гости. Но, друг в любом случае расскажет мне о Софии то, что я ещё не знаю.

Сажусь за стол, выбираю такое место, чтобы видеть Софию. Нарифат рядом с ней, что-то обсуждают. Малышка моя почему-то не улыбается. Расстроилась, что я здесь? Пусть привыкает, я всегда буду рядом.

Не хочу есть, да и пить тоже. Я морально вымотан, но смотря на Софию, понимаю, что хочу забрать её. Спрятать. Чтобы только для меня была.

Достаю телефон, пишу сообщение: «Прекрасно выглядишь». Отправляю.

Сердце колотится, сжимаю зубы. Смотрю как София достает из сумки смартфон, смахивает блокировку, читает. И долго смотрит в экран, будто поверить не может. Не хочет со мной разговаривать, значит, будем переписываться. Я всегда найду выход.

Что-то печатает в ответ и я подаюсь вперёд. Держу телефон в руке, чтобы не пропустить и секунды, когда придет ответ. Гаджет вибрирует. Читаю: «Спасибо. Вы тоже».

Формальная вежливость, но такое чувство, будто нахрен послала. Так я упёртый. Тянусь к стакану с водой, выпиваю до дна. Холодная жидкость не приводит в чувство. Этот вулкан уже не потушить.

Пишу: «Расстроилась, что меня увидела?»

София не знает, что я наблюдаю за ней со своего места. Вижу, как она придерживает пальцами нижнюю губу, прикусывает. Малышка нервничает и это меня заводит. Значит, небезразличен. Это самое главное. Я бы и с ненавистью справился.

Через десять минут приходит: «Нет, просто не ожидала»

Зато я ожидал и ждал. Молился, чтобы этот день наступил быстрее.

Набираю текст и краем глаза вижу, что София встаёт из-за стола и направляется в сторону балконов. Иду за ней.

– Аслан, ты чего сел так далеко? Давай сюда, – меня перехватывает Разумовский. На таких мероприятиях сидят либо с семьёй, либо рядом с партнёрами. Я выбрал ни то, ни другое.

– Позже, Саша. Дела есть ещё, – хлопаю мужчину по плечу и ускоряю шаг.

Выхожу на балкон. Темно. Летом здесь стоят столы, чтобы гости могли есть прямо на улице. Сейчас тут несколько лавочек и шесть фонарей вдоль здания ресторана. Никого нет.

Ёжусь от прохладного ветра. Где София? Она бы не успела совсем выйти из ресторана. Поворачиваю голову и замечаю хрупкий силуэт в самом углу, где нет лавочек и фонарей. София обнимает себя руками и смотрит на дорогу.

Чем ближе подхожу, тем сильнее разгорается желание укрыть её от всех бед. Просто обнять и спрятать от мира.

– Замёрзнешь, – снимаю пиджак и накидываю ей на плечи. София дёргается и резко поворачивается. Напугалась.

– Не надо, – пытается снять, но я придерживаю лацканы одной рукой.

– Почему? На улице холодно, а ты раздетая.

Ветер дует ей в спину, чувствую её сладкий запах. Едва уловимый, но такой, что хочется идти за ним следом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вы тоже раздетый, – смущается. В глаза не смотрит.

– Мне нормально, – мне жарко. Я горю рядом с тобой, неужели ты не видишь?

Молчим. На улице слышно громкую музыку в ресторане. Гости смеются, хлопают. Я же кожей ощущаю как София прерывисто дышит и хочу забрать эти вздохи себе.

– Нам нужно поговорить, – наконец решаюсь.

– Марине опять плохо? – поднимает голову.

– Нет. С ней всё в порядке, – упоминание этой женщины вызывает тошноту.

– О чем тогда? – снова отводит взгляд.

Беру ее лицо в ладони, глаза в глаза. Она не боится, но опасается. Зрачки расширены, в них можно утонуть. И я бы с радостью прыгнул с головой и захлебнулся. София не отходит назад, не убирает руки. Тепло её нежной кожи рассыпается мурашками по телу.

– Дышать тяжело, София… Без тебя.

Глава 13. София

Я смотрю на него не моргая. Что он такое говорит? Зачем?

– Вы не должны говорить мне такие вещи, Аслан Анварович, – отодвигаюсь, иначе упаду в обморок от его близости.

Он кладет ладонь мне на губы. Давит, но не больно. Взгляд бешеный. Его запах… Везде. Пиджак согревает, будто кокон. У меня дрожат колени, потому что слишком много, слишком близко. Я два месяца пыталась забыть его, и только стало болеть в груди чуть меньше, как вот он здесь.

– Не должен. Но так вышло, София. Тянет к тебе до невозможности. Ничего не могу поделать с собой. И уже не хочу сопротивляться, – прижимает к себе, обнимает. Жар его тела пульсирует и у меня путаются мысли. Хочу обнять в ответ, но это неправильно. Нельзя так. Поднимаю руки и опускаю.

– Не надо,

пожалуйста.

Вы же знаете, что это… – слёзы сами катятся. Я не плакса и всегда могу себя контролировать. Но не сейчас. И не с ним. Чувствую себя грязной из-за того, что он мне нравится. Почему именно этот мужчина?!

Аслан смотрит с сожалением. Вытирает мои слезы большими пальцами.

– Знаю, я всё знаю. Но не отступлю.

– Что я скажу папе? А Марина? Это всё… катастрофа, – делаю ещё один шаг назад.

– Я сам поговорю с твоим отцом. А Марина какое-то время живёт отдельно. Никого нет, кроме тебя, София, – Аслан приближается, а мне хочется сбежать.

– Но ребенок, он же ваш, – выпаливаю.

Вздыхает.

– Да, ребенок мой. К сожалению. Она забеременела случайно, я не хотел этого. Но и на аборт никогда бы не отправил. Это моя кровь и плоть, и он будет жить.

Хорошо, что он так рассуждает, да? Ведь ребёнок не виноват. Это я понимаю. А в остальном полный раздрай.

– София, я не сопляк, чтобы вешать тебе лапшу. Ты нужна мне. И я возьму ответственность за тебя, – проводит пальцем по моей ладони.

Замираю. А потом одергиваю руку.

– А с другой ответственностью, что будете делать? – повышаю голос. Ну вот, истерика кажется.

– С какой именно? Ребенок родится и я заберу его. Марина вряд ли будет способна его воспитывать как мать, учитывая, как она поступила с тобой.

Не знаю, что я хотела услышать на свой вопрос. Но забирать ребёнка у матери, даже у такой, как Марина, это ужасно. Меня она сама отдала, никто не забирал насильно. Внутри всё сжимается.

Надо уезжать домой. Сейчас попрощаюсь с Нарифат и дядей Ахмадом, и уеду.

Снимаю пиджак, отдаю Аслану. Он хмурится, глубокая морщина практически разрезает лоб. Почему так хочется его обнять? Хватит!

– Куда ты? – забирает свою одежду.

– Домой. Не надо этого всего, пожалуйста. Оставьте меня в покое. Это неправильно и не приведёт ни к чему хорошему, – обхожу его.

Аслан больно хватает меня за руку, тянет на себя. Вскрикиваю от испуга и одергиваю руку, которую он сжимает.

– Мне больно, – а ещё страшно.

– Мне тоже, – хватает за лицо и вгрызается в губы.

Мы целовались с Данилом несколько раз, но всё было не так. Совсем по-другому. Аслан как лавина, от которой не спрятаться и не убежать. Он полностью накрывал и подчинял. Его борода кололась, но это было приятно. Язык хозяйничал так, будто мой рот – его территория.

Я не была собой, а стала пластилином в умелых руках. Аслан знал, что делать. Целовал так, что в голове не осталось ни одной лишней мысли. Был только он, его запах и доминирование.

Он держал мой затылок, второй рукой сжимал талию. Слишком сильно и слишком много. Не замечаю, как провожу рукой по его лицу. Мужчина рычит и целует ещё глубже. Не знаю сколько проходит времени, но не хочется прекращать это безумие.

Аслан отрывается первый. Дышит тяжело. Взгляд затуманенный. Морщина на лбу немного разгладилась и кажется, что он помолодел лет на семь.

– Не отпущу, – облизывает губы, – Кричи, упирайся. Делай что хочешь. Но от меня не спрячешься.

Мне не хватает воздуха. Такое чувство, что он выпил из меня все силы. Ноги еле держат, голова кругом.

Аслан надевает пиджак, хрустит шеей. Кажется, что он расслаблен, но движения рваные. Словно еле сдерживается.

– Сейчас мы сядем в мою машину и уедем. Просто поговорить. Без посторонних. Нам есть что обсудить, София, – наклоняется к моему уху и хрипло шепчет, – Я тебя не трону, если ты сама не захочешь. Но даже в этом случае, я буду ждать.

От его слов бросает в жар. Чувствую, как горят уши и щёки. И несмотря на внутреннее сопротивление, я всё равно хочу пойти с ним.

– Пойдем, – берет меня за руку и тянет к выходу.

– Нужно предупредить дядю Ахмада.

– Не надо, он в курсе, – шагает дальше.

Как это в курсе? Но Нарифат всё равно скину смску, чтобы не переживала.

Выходим на парковку, где нас уже ждёт черный седан. Аслан открывает мне заднюю дверь. Секунду мешкаюсь, но всё же сажусь. В салоне приятно пахнет. Кожаные сиденья скрипят.

– Здравствуйте, – здороваюсь с водителем. Не знаю как зовут, но видела его в доме Аслана. Мужчина кивает и бросает на меня быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

Аслан садится рядом, что-то говорит на своем языке водителю и опускает перегородку.

У меня так сильно бьётся сердце, что пульсируют перепонки. Достаю из сумки телефон, набираю сообщение Нарифат. Боковым зрением вижу, что Аслан смотрит в мой экран. Что насчёт личного пространства?

Когда убираю телефон обратно, мужчина кладет руку мне на колено. Чуть сжимает. А у меня странно тянет низ живота. Спокойно. Всё хорошо.

– Куда мы едем? – спрашиваю.

– Туда, где никого нет.

– Это пугает.

– Со мной тебе нечего бояться.

– Но вас бояться однозначно стоит, – нервно сглатываю.

Мужчина тихо смеётся и переплетает наши пальцы. У него большая горячая ладонь. Шершавая кожа и мозоли. Смуглая кожа сильно контрастирует с моей светлой. Кофе с молоком. Улыбаюсь этой мысли. Но почему всё равно есть ощущение, что я не должна была садиться в эту машину. И хочется, и колется… Но я уже здесь.

– Слишком громко думаешь, малышка, – Аслан наклоняется и проводит носом за ухом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– С чего вы взяли?

– На «ты», София. Кажется, мы уже перешли черту, где нужна была фамильярность.

Он опять очень близко. Но сейчас мне хочется самой проявить немного инициативы. Не должна, но… тянет к нему.

Между нами миллиметр. Аслан дышит глубоко, смотрит пристально и с лёгким прищуром. Кладу руку ему на щеку, глажу бороду. Мужчина сжимает губы в нетерпении, а я продолжаю изучать его в темноте.

Тянусь вперёд и осторожно прикасаюсь губами к его. Аслан не даёт мне сделать следующий шаг, потому что забирает ситуацию под свой контроль. Опять целует так, что я чувствую, как между ног становится мокро. Его руки везде: на шее, на талии, держат лицо, сжимают волосы.

Машина плавно останавливается. И нам приходится остановиться.

– Аслан Анварович, мы на месте, – водитель передает по микрофону.

– Выходим, – оставляет быстрый поцелуй и открывает дверь.

Мы ехали минут двадцать пять и я даже не представляю, где мы можем быть. Аслан открывает мне дверь и помогает выйти. Когда я понимаю, где мы, то ловлю и восхищение и какую-то панику.

– Мы ведь не случайно здесь? – смотрю по сторонам.

– Конечно, нет. Я знаю, что ты приезжаешь на это озеро почти каждый день. Сидишь часами на берегу, думаешь. Теперь будем вместе, – достает из багажника плед и укрывает меня. Передёргиваю плечами от прохлады, но плед пахнет Асланом и я быстро согреваюсь.

Аслан прав. Я ездила в строительный магазин недалеко отсюда и по навигатору съехала не в тот поворот. И пока бродила, нашла дорогу к этому озеру. За всё время не встретила здесь ни одного человека. В последние месяцы сбегала сюда одна, с термосом чая и шоколадкой. Думала о

нем.

И вот, мы здесь вдвоём.

– Значит, следил за мной?

– Всегда.

Глава 14. София

Это странно и волнительно. Зачем за мной следить?

Прохожу ближе к воде, сажусь на упавшее толстое дерево. Вокруг тишина и умиротворение.

Аслан садится рядом и открывает термос.

– Подготовился, – хмыкаю. А у самой бабочки в животе размером со слона.

– Конечно, – наливает чай в крышку и подаёт мне. – Расима добавила мелиссу, тебе понравится, – нюхает термос.

– Я люблю чай с мятой. И с мелиссой тоже, – отпиваю. Тепло приятно разливается по телу.

– Знаю.

Ну да, как я сразу не додумалась.

– А если бы я не согласилась поехать?

– Такого варианта не могло быть, – забирает у меня кружку и делает несколько глотков.

– Это ещё почему?

Аслан улыбается уголком губ.

– Я умею убеждать, София.

– Привёз бы силой? – не знаю, почему меня это беспокоит.

– Малышка, я не сделаю тебе больно намеренно. Только если это «больно» не усилит твоё удовольствие, – кладет руку мне на колено.

Вспыхиваю за секунду. Какие пошлости.

– Ну, ты сильно поторопился с такими выводами, – нервно потираю руки.

– Неужели? – проводит большим пальцем по скуле. А я чувствую, как под этим прикосновением у меня горит кожа.

– Ты хотел о чем-то поговорить, вряд ли об этом? – перевожу тему. Нужно многое обсудить, потому что непонятно как жить дальше.

Аслан вздыхает, забирает у меня из рук кружку, отставляет в сторону. Тянет к себе, чтобы села ему на колени. Не рано ли это?

– Садись. Хочу тебя обнимать, – всё ещё тянет. Сажусь на левое колено и нервничаю.

Аслан притягивает меня ещё ближе, сжимает талию, проводит носом по виску, за ухом. Шумно вдыхает и кажется… улыбается?

– Не бойся, не съем, – раскрывает пиджак и прикрывает мою спину. – Ну, по крайней мере, не сегодня, – прикусывает подбородок.

От его близости, слов и запаха – меня уносит. Я чувствую влагу между ног, а ещё дрожь во всем теле. Он странно на меня действует. Но приятно…

– Я не буду ходить вокруг да около. Я хочу забрать тебя. Завтра встречусь с твоим отцом, чтобы решить этот вопрос.

– В каком смысле забрать и что ты собрался говорить папе?

– В прямом. Будешь моей женой. А отец, понятное дело, должен быть в курсе, – смотрит в глаза.

Быть женой – не вопрос. Утверждение.

– Аслан, я не буду твоей женой.

Мужчина напрягается. Сильно. Будто в камень превращается. Хоть на улице и темно, вижу, как его глаза блестят от раздражения.

– Почему? – спрашивает сквозь зубы. – Я два месяца схожу с ума. Не могу себя контролировать, вся жизнь полетела нахрен!

Аслан говорит с нажимом, а мне становится немного страшно.

– Потому что я о тебе ничего не знаю. И у нас… не стандартная ситуация, если ты забыл.

– Узнаешь обо мне всё, что захочешь. Хоть прямо сейчас. Спрашивай, – хмурится так, что морщина на лбу снова становится глубокой.

Провожу по ней пальцем, мужчина расслабляется. Но так сосредоточен на мне, что практически не дышит.

– Не хмурься так сильно, – прошу.

У Аслана странное выражение лица. Он то ли удивлен, то ли я застала его врасплох этим прикосновением. Секунда и мужчина снова набрасывается на меня с диким поцелуем. Держит руку на затылке, давит на себя. У меня не хватает сил отвечать ему, потому что своим напором сносит до основания. Я опять превращаюсь в мокрую лужицу.

– Аслан, – упираюсь ему в грудь и пытаюсь отодвинуться. – Слишком сильно,

пожалуйста.

Он дышит прерывисто, через рот. Смотрит на мои губы, будто готовится к следующему броску. У меня в голове каша, и всё из-за него. Руки холодные и немного дрожат. Невозможно сопротивляться и выстоять. Его напор подавляет.

– Не проблема узнать друг друга, София. Не отказывай мне из-за этого, – проводит носом по шее.

– А то, что моя родная мать носит твоего ребенка – это тоже не проблема? – хочу встать, не отпускает.

– Ничего не проблема, я уже всё решил.

– Забрать ребенка после рождения – ты про это? – всё-таки встаю. Отхожу на несколько шагов, мне нужно больше воздуха.

– Марина не живёт в моем доме больше. И не вернётся в него, никогда. Да, ребёнка я заберу, со мной ему будет лучше, – подходит ко мне вплотную.

– Даже сама мысль, что ты так рассуждаешь – пугает. А если она захочет быть ему матерью, будет любить и заботиться, что тогда? Тоже заберёшь?

Аслан молчит, щурится.

– Да.

Ко мне липнет разочарование. Не должны забирать детей у матери. Всякие ситуации бывают. Но если мама не алкашка или наркоманка, то зачем… Не понимаю.

– Почему ты так переживаешь за неё? Она тебя отдала в другую семью, София.

– Не за неё, а за ребёнка. Потому что он не виноват, что ты не воспользовался презервативом.

Аслан хватает меня за плечи. Кладет руку между лопаток и прижимает к себе.

– Это была моя оплошность. Но если бы Марина не забеременела, то я бы никогда о тебе не узнал. Так что, я даже благодарен этому, – снимает заколку, зарывается носом в волосы. – Я знаю, что ситуация патовая. Но мне плевать, София. На общественное мнение, на твои предрассудки и страхи. Потому что я тебя не отпущу. Я готов ждать, сколько скажешь. Но никого рядом не будет, только я.

– Ты повторяешь это второй или третий раз. С чего ты взял, что я хочу рядом кого-то другого?

Аслан улыбается и я с опозданием понимаю, что сказала то, что он хотел услышать. Сама себя выдала.

– Потому что ты красивая. И на тебя смотрят мужчины. Я не делюсь своим и тем более, ни за что не позволю кому-нибудь к тебе подойти. А если прикоснутся, то это будет последнее, что они сделают, – сжимает волосы у корней.

– Ты – страшный человек, – поправляю сползший плед.

– Даже не представляешь насколько. Но тебе не нужно бояться. Я не прощу только предательство. Со всем остальным можно договориться, – целует в губы, но не проникает языком. Мы просто чувствуем мягкость губ друг друга. И молчим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я не буду твоей женой, Аслан. Сейчас это даже звучит дико, – снова отхожу от него.

– Сколько тебе нужно времени?

– Не знаю. Полгода? Может быть год? – разве можно устанавливать сроки на то, чтобы узнать другого человека? Это всё происходит непроизвольно.

– Месяц, – подходит ближе. – Я даю тебе месяц привыкнуть к этой мысли. И потом я заберу тебя.

– Нет.

– Да.

– Аслан.

– София.

Пустые словесные баталии.

– Так не делается, Аслан. Люди общаются, чтобы сблизиться. И месяца может не хватить. А может будет и много, я не знаю, – пожимаю плечами.

– Так мы и будем общаться. Каждый день. Ты никуда от меня не спрячешься, – берет моё лицо в ладони и оставляет дорожку мелких поцелуев от скулы до губ.

– У меня есть работа. Я свободна бываю только вечером.

– Я заберу тебя в любое время, – целует с другой стороны лица.

– И я допоздна не бываю в городе. Сегодня исключение.

– Отвезу домой, когда скажешь, – целует за ухом, а меня накрывает табун мурашек.

– Я не хочу, чтобы родители знали… о нас.

– Хорошо, пока не скажем.

– У тебя на любой вопрос есть решение, да?

– Конечно, – улыбается.

Что вообще происходит? Это всё точно в реальности? Это мы с Асланом стоим в обнимку? Это

тот

Аслан, не другой?

Мужчина смотрит на меня какое-то время, а потом опять целует с таким жаром и напором, что я едва могу устоять на ногах.

– У меня есть для тебя подарок, – Аслан достает длинную коробку из внутреннего кармана пиджака. Открывает и показывает мне. Кулон с каким-то камнем на тонкой цепочке. Я не разбираюсь в таких вещах. Красиво, но очевидно, что очень дорого. – Изумруд. Под цвет твоих глаз.

– Это слишком. Красиво, но…

– Прими его, София. Считай, что с этого подарка начинаются ухаживания.

Он будет за мной ухаживать?

– Аслан, я не смогу такое носить. Мне даже некуда, – чувствую ужасную неловкость.

– Носи просто так, не нужен повод. Я хочу видеть на тебе свои подарки. Мне это важно, – обходит меня и надевает подвеску. Трогаю рукой, камень холодный. Мне очень приятно, но я не привыкла к таким подаркам.

– Спасибо, – щеки краснеют, – Очень красиво.

– Не за что. Ты привыкнешь, это только начало.

Глава 15. Аслан

Спускаюсь в столовую, завтрак уже накрыт. Халида ещё нет. Ему выезжать в школу через сорок минут, а надо ещё поесть. Вечно копается утром.

Сажусь за стол, наливаю кофе. Предстоит длинный день, куча встреч, обо всём надо договориться. Есть вещи, которые надо решать лично. Шахид не всё может разрулить. Это и хорошо и не очень. Всегда надо быть на коротком поводке с бизнесом, контролировать.

Но есть в этом тяжёлом дне и прекрасное. Моя София. Теперь не только отчёты Дауда. Теперь можно узнать напрямую.

Сейчас семь утра. София не спит с пяти. Она каждый день встаёт так рано, кормит животных, потом готовит завтрак и наводит порядки в доме. Я могу в любой момент подключиться к их камерам на территории и увидеть, чем она занята. Да, подглядываю. И, нет, мне не стыдно.

Набираю сообщение

«Доброе утро, малышка. Как ты спала?»

. Отправляю.

Вот не пацан же, а колбасит. Такое чувство, что впервые ухаживаю за девушкой. Хотя… Впервые, да. Я никогда не дарил цветы, не водил на свидания. Подарки делал женщинам, с которыми спал. Но это была формальность, мне самому было насрать понравится или нет. Это просто плата.

С Софией же хочется другого. Удивлять, стараться. Оберегать.

Как там говорят? Влюбленный волк уже не хищник? Наверное. Но пока дело не коснется его женщины. Тогда хищник превратится в карателя и никого не пощадит.

София отвечает через восемь минут. Долго.

«Доброе утро. Хорошо. Не сплю уже часа два. Как ты?»

.

А как я? Хочу тебя рядом и всё. Чтобы просыпаться вместе, садиться за стол, куда-то ездить, разговаривать. Хочу всё. И желательно сразу.

– Доброе утро, отец, – заспанный Халид наконец-то появляется в столовой.

– Доброе. Проспал?

– Да, извини, – садится напротив.

– Ешь быстрее, скоро выезжать.

Сын кивает и тянется за бутербродами.

Возвращаюсь мыслями к Софии. Не хочу пока Халиду говорить, что она скоро появится в доме в статусе моей жены. Сын точно обрадуется. Но не буду заранее его эмоционально напрягать.

«Думаю о тебе всё время. Как освободишься, позвони. Я приеду»

.

Но даже если и не позвонит, я всё равно приеду. Сегодня, завтра и всегда.

***

В ресторане, где встречаемся с Разумовским, ни души. Заведение принадлежит его семье и они всегда здесь устраивают шумные семейные посиделки. Но когда дело касается бизнеса, ресторан закрыт для всех, кроме участников встречи. Никаких посторонних глаз и ушей.

– Добро пожаловать, Александр Богданович уже ждёт вас, – администратор провожает меня и Шахида к столу.

Что мне нравится в этом ресторане, что весь персонал здесь работают, а не ищут приключения на заднее место. Девушки одеты нормально, никаких декольте и коротких юбок. Все вежливые и понятливые. Знаю, что Разумовский платит им почти в четыре раза больше, чем на рынке. Поэтому нет текучки и ненадежных людей.

– Аслан, Шахид, – Саша встаёт и жмёт нам по очереди руки.

– Сразу к делу? – откидываюсь на стуле.

– Да успеем с делами разобраться, – улыбается.

– Верно. Документы всё равно все готовы, осталось только подписать.

– Что за девушка вчера с тобой была, Аслан? – Саша наливает воду в стакан.

Сжимаю кулаки до хруста. Шахид заметно напрягается.

– Что за интерес к моей женщине, Разумовский?

Саша смеётся и поднимает вверх ладони.

– Успокойся. Просто… она очень красивая. Лицо как у ангела. Я подумал, что эскорт. Хотел… Ну, неважно. Извини, – протягивает руку. Эскорт, блядь?! Учитывая, что Саша только с такими и возится, как он не смог отличить нормальную девушку от шлюхи?

– На первый раз прощаю. В следующий раз получишь по морде, – жму ладонь.

Шахид выдыхает. Он знает, что в гневе я себя не контролирую. И бесполезно пытаться меня вразумить, я могу переломать.

– Через неделю у меня юбилей, приходите, – откидывается чуть назад, когда официантка приносит заказ. – Будем здесь же. Народу много соберётся, но все свои. Алишер тоже обещал быть.

Грёбаный Алишер. Лакомый кусок для всех, кто хочет работать с иностранцами. Потому что его семья контролирует почти все каналы из страны. А те, которые не курирует, они уже наши. Так мы и начали с корейцами работать. Но никому об этом знать необязательно.

– Придём, – Шахид улыбается. Он любит такие мероприятия, потому что всегда там цепляет баб. Как будто в будни этого не делает. Да и вообще у него проблем с этим нет. Молодой, горячий. Я тоже таким был, но сейчас всё изменилось. Стараюсь не думать, сколько мне на ручном режиме придется выживать.

– Ну, теперь к делам? – Саша достает ручку из папки.

– Да, поработаем.

***

Время три часа дня. София ничего не пишет и не отвечает на мои последние двенадцать сообщений. Я злой как черт.

Посмотрел по камерам, она в своем огороде. Ходят туда-сюда с отцом. И раз не отвечает, подозреваю, что телефон остался в доме. Работает, малышка моя. Я рад, что она не белоручка. Но со мной ей надо будет только быть счастливой и улыбаться. Всё остальное я сделаю сам. И если сейчас она хочет мнимой свободы, ну хорошо. Пусть привыкает к мысли, что у нее есть мужчина. Я обещал ждать месяц – сдержусь. Изломаю себя, сойду с ума, но сделаю, что пообещал.

– Не хочешь в зал заехать? – брат постукивает по передней панели.

– Хочу, если всю дурь из меня выбьешь, – сжимаю руль.

– Как получится, – хмыкает. – Не хочешь мне ничего рассказать?

Не хочу. Но надо.

– София будет моей женой через месяц.

– Женой?! – Шахид хватает меня за руку, – Она же твоя падчерица или как это правильно называется. А Марина?

Блядь.

– Марина живёт отдельно почти месяц. Заебала меня злить и провоцировать. Как родит, заберу ребёнка. Мать из нее никакая, так что, проблем не будет, – бросаю на брата быстрый взгляд.

– Ты зверь, чтобы детей у матери забирать? А София? Она же вообще молоденькая для тебя.

Начинается морализаторство.

– Шахид, она отдала Софию своему брату и тот её удочерил и воспитывал. Я ещё не говорил об этом с Софией, но был свидетелем разговора. Марина появлялась в жизни дочери несколько раз. Понимаешь? Несколько раз за почти двадцать пять лет. Мой ребенок вряд ли ей нужен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Достаю из бардачка бутылку с водой. Мне плевать на общественные нормы и как наши отношения выглядят для людей. Но София ещё сомневается и это меня беспокоит. Впереди разговор с её отцом, и я могу пойти нахрапом и просто забрать её. Или украсть и не позволять видеться с семьёй. Но я не хочу таким быть. Для Софии семья – это жизнь. Она сломается. А я никогда себя не прощу за это.

– София в курсе, что у тебя на нее планы? – Шахид берет бутылку из моих рук, открывает и протягивает обратно.

– Да. Я дал ей месяц привыкнуть к мысли, что она моя. Потом заберу, – выпиваю половину за три глотка.

Шахид молчит. Он знает, что бесполезно что-то говорить. Я всё решил. София моя и точка.

– Если ты будешь наконец-то счастлив, я только рад, Аслан.

Улыбаюсь. Мой брат – моя опора.

– Спасибо, родной. Я влюбился как сопляк. Даже цветы заказал сегодня. Первый раз, блядь.

Шахид заливается хриплым смехом. Он, в отличие от меня, умеет красиво ухаживать. Цветы, сюрпризы и прочая муть. Женщины такое любят. И после того, как он дарит им звёздное небо, они раздвигают ноги и он ловит оргазмы до звёзд из глаз. Не осуждаю. Это просто факт.

Заходим в зал. Шахид повёрнут на спорте, у него самые навороченные тренажёры, самые лучшие тренера и самый качественный инвентарь. Внутри всё сделано с умом, разделено на зоны. Много душевых кабин и два вида сауны.

– Груша или октагон? – спрашивает, когда выхожу из раздевалки.

– Октагон.

Шахид опытный боец. Рубится так, что его соперник выдыхается в первые пять минут. Но не я.

Мы боремся как буйволы, грыземся как львы. Ни он, ни я не даём слабину. И это ещё больше раззадоривает.

– Ты тяжёлый как слон. Надо похудеть, брат. Иначе раздавишь Софию своим весом, – Шахид тяжело дышит, когда я беру его в удушающий.

– Чё? Ты оборзел? – я аж растерялся. И, конечно же, брат воспользовался моментом и опрокинул меня на спину.

– Я сильнее и я выиграл, – лыбится довольный.

– Использовал моё слабое место, да? – лежу и снимаю перчатки. Шахид подаёт руку, хватаю и поднимаюсь. Хорошо поборолись. Теперь в душ.

Встаю под прохладные струи и жду, когда смоется пот. Закрываю глаза. Тело остывает, голова наконец-то успокоилась. Но душа ноет, хочу увидеть её. Целовал вчера столько и всё мало. Хочу ещё. Хочу всю.

Выключаю воду и оборачиваю вокруг талии полотенце. Мышцы приятно ноют. Шахид прошёлся по мне трактором, но тем и лучше. Поесть бы.

Достаю из пиджака телефон. София написала двадцать минут назад. Пока смска открывается, у меня начинает тревожно долбить сердце.

«Было много работы, извини, что не отвечала. Я освободилась, можем увидеться, если хочешь»

.

Да. Наконец-то. Самое время поклоняться своей принцессе.

Глава 16. София

Мы договорились встретиться через час у торгового центра «Космос». Нервничаю так сильно, что руки ходуном.

Специально выбрала нейтральное место встречи. Не хочу, чтобы папа увидел Аслана раньше времени. Станет задавать вопросы, на которые я пока что не смогу ответить.

Сегодня тепло, поэтому я надела бежевую водолазку и длинную коричневую юбку в мелкую клетку. С ботинками на каблуке будет хорошо смотреться. Волосы распустила, кажется, что так лучше. Смотрю на себя в зеркало. Да, неплохо.

– Ты не будешь с нами смотреть фильм вечером? – Сёма заходит в комнату.

– Нет, я сегодня гуляю вечером. Как я выгляжу? – поворачиваюсь к брату лицом.

– Красиво. Мне нравится, – улыбается.

Если Сёма сказал, что красиво, значит, это точно. Он единственный, кто говорит правду и то, что думает. Однажды мама приготовила суп из брокколи и мы все переживали ей сказать, что это очень не вкусно. И только один Семён выложил на чистоту. Больше такой суп мама не готовит.

На кухне суета, сегодня на ужин остался Ярослав. Рита, его жена, сейчас лежит на сохранении. Поэтому брат больше времени проводит у родителей. Говорит, без жены дома слишком тихо и ему не нравится эта тишина.

– Ты куда это собралась? – Ярик выходит из кухни и щурится. Светлые волосы взъерошены и торчат в разные стороны. Надо его подстричь, он уже просил.

– Гулять, – достаю ботинки из шкафа.

– С парнем?

С мужчиной. Почему-то мне кажется, что Аслан всегда был взрослым и серьезным, даже в более юном возрасте.

– Ну, можно и так сказать, – улыбаюсь.

– Папа знает?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мы только познакомились и ещё рано о нем рассказывать, а знакомить с родителями, тем более, – сажусь на пуфик и завязываю ботинки.

– И мне не расскажешь? – Ярослав садится на корточки передо мной. – Софа, я бы не хотел, чтобы получилось как в прошлый раз.

Настроение сразу падает. Я понимаю, что брат из добрых побуждений говорит это, но кажется, сколько бы времени не прошло, они не оставят это в прошлом.

– Мне тоже. Но в этот раз всё… По-другому. Тебе не за что переживать.

– За что переживать? – папа заходит в дом и бросает на меня быстрый взгляд, – Не будешь ужинать?

– Нет. Поем в городе. Сегодня приду позже, хочу погулять с ребятами, – забираю у папы ветровку и вешаю ее в шкаф.

– Какими ребятами?

– Мы учились вместе на последних курсах. Решили встретиться, – беру ключи и завожу машину.

– Ну ладно. Если что, звони, я заберу тебя, – папа целует меня в лоб.

– Я на машине же.

– Мало ли.

В этом весь отец. Приедет среди ночи, отвезёт или заберёт. Накормит, напоит. В груди неприятное ощущение, что я его обманула.

Сажусь в машину, кладу сумку на пассажирское сиденье. Тревога какая-то. У нас ведь… свидание. Да уж, еду на свидание со своим отчимом. Каламбур.

Пока машина прогревается, достаю из внутреннего кармана сумки – подвеску, которую вчера подарил Аслан. Очень красивая. Одеваю, смотрю в зеркало, идеально подошла к водолазке. Хотя, наверное, такие украшения надевают только к роскошным платьям, но такого у меня нет.

В городе начинаются пробки. И мне не везде удается проскочить. Телефон вибрирует, меня сразу бросает в пот. Чувствую, что это Аслан. Смотрю на время, я не опаздываю. Открываю сообщение.

«Жду»

.

«Минут десять и буду на месте. Пробки начались».

Кладу телефон на колени и выруливаю на другую полосу. Чем ближе Аслан, тем сильнее я нервничаю. Надо успокоиться. Ничего ведь не случится страшного. Мы просто встретимся. В городе. С ним безопасно. Да, успокойся.

Делаю глубокий вдох. Медленно выдыхаю.

Подъезжаю к «Космосу» ровно через десять минут, как и обещала. Стоянка почти пустая, но один черный внедорожник выделяется на фоне других машин. Это точно он.

Аслан моргает фарами, и я паркуюсь рядом. Мужчина выходит из машины, ждёт, пока я отстегнусь и выйду. Боже, какой он красивый. Черный костюм, черная рубашка. Этот взгляд, который прожигает до нутра. Ну все, потекла от одного его вида, что ж такое-то!

– Привет, – вылезаю.

Аслан подходит ближе, наклоняется и целует. Опять этот напор, от которого у меня всё переворачивается. От него пахнет мужским гелем для душа и легким одеколоном. Я практически задыхаюсь.

– Теперь привет, – улыбается, но не отпускает.

Я молчу, у меня опять раздрай и Аслан это замечает.

– Слишком сильно? – смеётся.

– Да, ты прав, – провожу рукой по губам, кажется, даже припухли.

Аслан открывает мне пассажирскую дверь своей машины, помогает сесть. Внутри пахнет дорогой кожей. Панель вся в кнопках, всё подсвечивается. Мужчина садится, тянется назад и кладет мне на колени огромную охапку красных роз. Очень красивые и очень тяжёлые.

– Спасибо, – краснею до ушей. Опять эта неловкость. Наверное, я не умею принимать подарки?

– Не за что, это мелочи, – хмыкает.

Мы отъезжаем от торгового центра и попадаем в пробку.

– Куда мы едем? – спрашиваю и стараюсь не смотреть на Аслана.

– Ужинать.

И всё, никаких подробностей.

– Как прошёл день? – мне правда интересно, но когда задаю этот вопрос, чувствую себя максимально глупо.

– Нормально. Несколько встреч рабочих, потом с Шахидом боролись в октагоне, – забирает цветы с моих колен, убирает назад. – Дай руку.

– Поэтому у тебя ссадина на шее? – мужчина кладет мою руку себе на колено. Гладит сверху, переплетает пальцы. Его ладонь – кипяток.

Аслан поднимает бровь, будто не понимает, о чем речь. Провожу свободной рукой по полосе на шее.

– Болит?

– Нет, – мужчина заметно напрягается и я одергиваю руку. – Верни.

– Ты напрягся, поэтому…

– Могу показать ещё одно место, где я напрягся, София. Одно твое прикосновение и я уже готов, – улыбается какой-то хищной улыбкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зависаю на секунду, не понимаю о чем речь. А когда доходит, меня снова заливает краской. Опять эти пошлости. Неловко, но приятно.

Мы подъехали к ресторану «Альфонс Муха». Я здесь никогда не была, но знаю, что тут отдыхают депутаты, предприниматели и все остальные, у кого хватает денег оплачивать счет. Сказать, что здесь дорого – не сказать ничего.

Внутри всё в темных приглушённых тонах. Черные столы с сиреневыми скатертями, темные кожаные стулья и диваны. Ощущение какой-то агрессии. Аслан вписывается в интерьер отлично, но я выгляжу странно, как белое пятно. Много столов занято, люди одеты в дорогую одежду. Меня никогда не волновал чужой кошелек, но я замечаю на себе любопытные взгляды, и это смущает.

Аслан ведёт меня за руку и его, кажется, всё устраивает. Наверное, он здесь не первый раз, потому что ориентируется хорошо. Садимся за небольшой стол с диванами, в углу зала, сбоку панорамное окно с видом на улицу.

– Здравствуйте, Аслан Анварович. Вам как обычно? – к нам сразу подошёл официант и чуть ли не начал кланяться.

– Нет. Принеси два блюда от шефа, рыбную и овощную нарезку, чай и потом десерт, – откидывается на спинку.

– Хорошо, приятного отдыха, – парень уходит.

Я рада, что Аслан сделал заказ и за меня, в том числе. Здесь очень неуютно и я бы не смогла выбрать.

– Расслабься, – Аслан закидывает руку мне за спину, утягивает к себе на плечо. – Вкусно пахнешь.

Невозможно рядом с ним расслабиться. Потому что тело реагирует не только на прикосновения, а даже на его запах, присутствие. Бабочки в животе сходят с ума.

– Собирай волосы, малыш, когда рядом посторонние мужчины, – наматывает мою прядь на палец.

– Почему? – привстаю.

– Потому что это только для меня. Твоя красота только моя, София, – взгляд серьезный.

– Хорошо. Сейчас с собой нет резинки.

Аслан улыбается и целует в лоб.

– На будущее.

Странные собственнические нотки, но спорить с ним, я думаю, бесполезно. Видимо придется включать женскую мудрость и идти на компромиссы. Так рассуждаю, будто уже согласилась быть его женой…

Нам приносят еду. Блюдо от шефа – это стейк с каким-то гарниром. Вкусно, но очень много и очень сытно. Я не съела даже половину. Рыбная нарезка выглядела красиво. Не люблю рыбу и морепродукты, поэтому я даже не притронулась. Аслан всё съел с удовольствием и его хороший аппетит почему-то порадовал.

– Какие планы на завтра? – проводит пальцем по моей щеке.

– Работа. Потом повезу Семёна в бассейн. И вроде всё, – смотрю на наши сцепленные руки и до сих пор не могу осознать, что это всё происходит на самом деле.

– Вечером приеду, – берет мою подвеску, крутит между пальцами. – Не снимай. Хочу, чтобы ты всегда носила мои подарки.

– Извини, но в огород и собирать яйца у куриц, я не буду в драгоценных камнях, – улыбаюсь.

Аслан смеётся. Даже странно, что мне надо объяснять такие вещи.

– Через месяц ты не будешь работать. Занимайся домом, если хочешь. Но никакой работы.

– Это дело моей семьи. Мне нравится работать.

– Да, но твоей семьёй стану я. И твой муж тебя всем обеспечит. Это не обсуждается, София, – хмурится.

– Я ещё не дала свое согласие.

– Формальность.

– В каком смысле?

– В любом. Ты уже моя, я просто дал тебе время осознать и перестроиться. Не сделаешь это за месяц, ну ничего. У меня большой дом, будешь примерять свою роль там.

– Аслан, так не получится. Если нет, значит, нет.

Мужчина кладет руку мне на шею, чуть сдавливает. Глаза блестят, губы приоткрыты. Настроение меняется за секунду.

– Для меня не существует слова «нет». Ни в чем. Я знаю, что ты сомневаешься. И понимаю это. Но ничего не изменится. Ты будешь моей женой через месяц и точка.

– Папа будет против.

– Возможно. Но всё равно отдаст тебя. Я умею убеждать, София.

– Не всё подчиняется только твоим желаниям. Семьи так не создаются. Нужна взаимность и чувства.

Аслан давит на моя скулы пальцами. Неприятно.

– Хочешь сказать, у нас нет взаимности? М? И если я проведу пальцем здесь, – просовывает руку мне под юбку, – Ты будешь сухая?

Сжимаю ноги и не даю ему прикасаться к себе

там

.

– Физическое влечение – это не то же самое, что душевная близость, Аслан. Я думала, что в своем возрасте ты это понимаешь.

Аслан замирает. Дышит тяжело. Сжимает мою ногу под юбкой. Смотрит так, будто я его задела и обидела, но вряд ли это возможно.

– Даже не представляешь, как я хочу этой близости с тобой. Но я… Не слишком мягкотелый, даже в таких вопросах. Чурбан неотёсанный.

Кладу руку ему на шею, тяну к себе. Аслан сразу целует, но уже не с таким бешеным напором. И у меня наконец-то появляется возможность отвечать ему. Бабочки в животе снова просыпаются, но летают по-другому. Будто сейчас всё не так. Нет добровольного подчинения, а есть обоюдная нежность. Аслан хрипло стонет и меня от этого звука подбрасывает. Он как дикий лев, который позволил себя приласкать. Опасно, но притягательно.

Мы бы целовались ещё долго, но у Аслана зазвонил телефон.

– Блядь, – упирается лбом в мой.

– Ответь, мало ли, – оставляю легкий поцелуй на губах и отодвигаюсь.

Аслан достает телефон, смотрит на экран и хмурится.

– Говори, – отвечает.

Допиваю чай и краем глаза замечаю, как он сильно сжимает кулак. Что-то случилось.

– Вези её в клинику, – сбрасывает звонок. – Блядь, – говорит уже тише и проводит рукой по бороде.

– Аслан?

– Марина упала с лестницы и у нее началось кровотечение. Дауд сейчас отвезёт ее в клинику.

О боже.

– Тебе нужно быть там.

– София…

– Ты можешь относиться к Марине как угодно, но ребёнок твой. Бросишь его в такой момент?

– Блядь, не так должен был этот вечер закончиться, – отпивает чай.

– Наверное.

– Извини, малышка, – тянется поцеловать. Но я отворачиваюсь. Сказка закончилась, разбилась о берега реальности. Я чувствую какую-то ревность. Или обиду. Не знаю. Но это неприятно. Хотя никто ни в чем не виноват. Ребенок особенно.

– София,

пожалуйста,

– кладет руку мне на плечо.

– Отвези меня до «Космоса», там пересяду в свою машину.

Аслан вздыхает, молча кивает. Подзывает официанта, быстро расплачивается.

Выходим на улицу, темно и холодно. Надо было одеться теплее. В машине едем молча. Аслан периодически поглядывает на меня, гладит по руке. Но мне не хочется отвечать. Знаю, что веду себя как дура, но неприятные эмоции пока что сильнее.

– Спасибо за ужин, – говорю, когда подъезжаем к торговому центру. Моя машина одиноко стоит, уже все разъехались.

– Мне жаль, что так вышло, – берёт меня за подбородок и поворачивает к себе.

– Мне тоже. Надеюсь, всё обойдется. Мне пора, – открываю дверь и выхожу. Аслан выходит следом, достает цветы с заднего сиденья и перекладывает их ко мне. Я уже и забыла о них.

– Спасибо.

Аслан закрывает дверь, подходит ближе. Нависает. Опять эта подавляющая энергетика.

– Чтобы ты не придумала себе, это ничего не значит. Ты единственная, София. Никого нет кроме тебя и не будет.

– Хорошо.

Аслан сжимает губы в тонкую линию. Злится. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого целует. Кусает больно губы, обводит языком мой и прижимает к своему каменному телу. Держит нас на какой-то грани.

– Пора ехать, – отрываюсь первая.

– Завтра не отпущу тебя так рано, – проводит рукой по моим волосам.

– Посмотрим.

Сажусь в машину, поворачиваю ключ. Аслан садится в свою и не отъезжает. Наверное, ждёт, пока я тронусь с места. Отъезжаю почти сразу, хочу побыстрее уехать отсюда. Слезы катятся, как только сворачиваю с парковки. Тупая ситуация и моя реакция тоже. Я же всё знаю и все понимаю, но почему так расстроилась? Почему это больно? Бесит.

Домой не хочу ехать. Единственное место, где сейчас можно перевести дух – это озеро. Поеду туда.

Доезжаю до места минут за двадцать. Тишина. Открываю окно, не хочу выходить из машины. Просто сижу и смотрю на воду. В сумке вибрирует телефон. Аслан.

«Уже скучаю».

Радоваться бы, но почему-то только хочется плакать.

Глава 17. Аслан

София долго не отвечает на сообщение и я начинаю закипать. Она расстроилась, я знаю. Всё было видно по глазам. Я не знаю почему Марина решила упасть именно в этот вечер, но кажется, что как специально. Сука!

Подъезжаю к больнице, машина Дауда уже стоит. Внутри почти никого нет, время почти ночь.

– Где вы? – набираю помощника.

– На втором этаже, палата двадцать девять.

Поднимаю, Дауд наворачивает круги по коридору.

– Аслан Анварович, извините, я не доглядел, – опускает голову.

– Ты толкнул ее с лестницы?

– Нет! Вы что?! – бледнеет.

– Ну тогда с чего ты взял, что виноват?

Пожимает плечами. Да, я приказал наблюдать, но в рамках разумного.

– Что врач говорит?

– Пока ничего, осматривают. Но крови было много, как бы… не случилось страшное, – проводит рукой по волосам.

Блядь. Ребёнок должен выжить. Другого варианта просто не может быть.

Достаю телефон, проверяю. София так ничего и не ответила. Наверное, ещё едет домой, она не гоняет, не отвлекается от дороги. Да, просто ей неудобно. Приедет и напишет.

Врач выходит минут через тридцать. Всё это время я ждал от Софии сообщение и ничего. Чувствую себя куском дерьма. Вечер должен был закончиться нормально, а не так. Я бросил одну женщину, ради другой.

– Всё нормально, Аслан Анварович, – мужчина в возрасте снимает очки, поправляет халат. – Угроза выкидыша была, но вы вовремя успели приехать. Марина Сергеевна подвернула правую ногу, растяжение. Зафиксировали эластичным бинтом, вкололи обезболивающее. Но беременность надо понаблюдать, поэтому оставлю её у нас на несколько дней.

– Беременным нельзя лекарства же, – смотрю на врача в упор.

– Можно, но не все. Я дал щадящую дозу, чтобы она могла хотя бы поспать пару часов.

– Ладно, вам виднее. Ребёнок должен выжить, понимаете? Какой бы сложной ни была ситуация.

– Я понимаю. И делаю всё, что от меня зависит, – дёргается.

– Спасибо, – киваю.

Врач не виноват, что у Марины проблемы с башкой. Как и Дауд. Он и так все её прихоти исполняет. Я уже пожалел, что приставил его. Нормальный адекватный помощник был, как стал курировать Марину, так на вечном стрессе. Надо его заменить кем-то.

Захожу в палату, Марина лежит отвернувшись к окну. Подхожу ближе, поворачивается.

– Зачем пришёл?

– Мой ребёнок мог пострадать, – сажусь на стул рядом с кроватью. – Что случилось?

– Ничего, просто запнулась на лестнице и упала. Я не собиралась специально убивать

твоего

ребёнка.

Эти слова очень режут слух.

– Если бы ты убила его специально, я бы потом убил тебя, Марина. Не играй с огнем, не потянешь.

– Убил бы мать своей новой пассии? – садится.

– Ты не мать для нее. Просто родила и отдала. Зачем? Неужели материнских чувств совсем не было?

Молчит.

– Марина, я хочу знать правду. Но, в любом случае, поговорю об этом с Димой. И что-то мне подсказывает, он расскажет гораздо больше, – достаю телефон и снова ни одного сообщения. Не нравится мне это. Пишу Дауду, чтобы проверил, где София.

– Мне было восемнадцать, какие дети? Я только окончила школу и не знала, как жить дальше. А тут беременность.

– Сделала бы аборт в таком случае, но ты выбрала рожать.

– Легко отправлять на аборт, когда делать его будут не тебе. Последствия страшные. Это сейчас всё может пройти нормально, но и то, ни один врач не даст гарантию. Тогда всё было не так, – передёргивает плечами.

– Отец Софии, кто он? Ты говорила, что он не знает о существовании дочери. Почему не сказала? – кручу телефон в руке.

– Потому что он из

нормальной

семьи. У него впереди было успешное будущее. И ребенок, и тем более, от меня, для него был не вариант, – отворачивается к окну.

– То есть ты сама сделала такой вывод? И человек живёт всю жизнь и не знает, что у него есть дочь? Лишила отца ребенка, намеренно. Ты нормальная, Марина? – чем больше узнаю, тем сильнее хочется её придушить.

– Я была знакома с его семьёй и там было всё очевидно. Они хотели ему пару по его же статусу. А я была из простой семьи. Мои родители –

никто.

Поэтому я и не сказала. Иначе бы отправили на аборт. А мне… было страшно.

Значит, родители – никто? Интересно.

– Твоя семья знала о беременности? – расстёгиваю верхние пуговицы рубашки. Душно. Во всех смыслах.

– Нет. Я скрывала, а потом…

У меня звонит телефон и я останавливаю ее рукой.

– В чем дело, Дауд? – какое-то поганое предчувствие.

– Шеф, София не приезжала домой. Я посмотрел по отслежке в машине, она сейчас на озере, где вы вчера были.

Прикрываю глаза. Ярость, ревность, злость – всё вспыхивает моментально. Какого черта, София? Так расстроилась? Или с кем-то встретилась там? С кем? И поэтому не отвечает мне так долго?

Сжимаю телефон с такой силой, что он хрустит. Надо ехать к ней и самому всё узнать. Бесит. Как всё раздражает.

– Останешься в больнице на несколько дней. И смотри под ноги, чтобы ещё раз не навернуться, – бросаю Марине и выхожу из палаты.

Дауд сидит под дверью, взгляд затравленный. Устал носиться с Мариной, так ещё и Софию надо бдить.

– До утра будь здесь, потом поставлю к Марине кого-то другого. Где сейчас София?

Дауд смотрит в телефон, тыкает на карту.

– Едет в сторону города. Наверное, домой. Конкретно эта трасса ведёт прямо через их дом.

Должно стать легче, что она едет домой, но нет. Чем она занималась всё это время? Одна была или с кем-то? Не хочу допускать мысль, что кто-то был рядом. Я же сразу грохну этого сопляка. Софии нравятся парни ее возраста? Я всё-таки слишком старый для неё? Блядь.

В машине звоню ей. Долго не поднимает и я чувствую, как из ушей идёт пар. Ненавижу, когда меня игнорят.

– Аслан? – слышу ее голос и всё в момент отпускает.

– Ты долго не отвечаешь на сообщения и домой ещё не приехала. В чем дело, София? – еле сдерживаюсь. Хочется орать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хотела побыть одна. Откуда ты знаешь, что я ещё не дома?

Блядь, и даже не пытается оправдаться!

– Потому что ты моя, забыла, малышка? Я знаю каждый твой шаг. Почему ты не поехала сразу домой, как обещала? – завожу машину, еду к ней.

– Я не обещала. Я сказала, что мне пора и не уточняла детали. Поехала на озеро проветрить голову.

Сжимаю руль. Твою мать, София!

– Ты была одна?

– Да.

– А сейчас тоже одна?

– И сейчас тоже одна. Это допрос?

Хорошо, что красный светофор и я остановился. Иначе бы гнал как ужаленный.

– София, я волновался, когда ты не отвечала. Вечер закончился погано, но это не повод нервировать меня, – стараюсь говорить спокойно, но не получается.

– Во-первых, я тебя не нервировала. Во-вторых, я просто была на озере. Ничего страшного не случилось. И я не понимаю, почему должна оправдываться перед тобой.

– Ты – моя женщина, София! Будешь оправдываться и отвечать на мои вопросы, потому что по-другому быть не может.

– Аслан, ты слишком много на себя берёшь. Этот разговор ни к чему не приведёт. Поэтому, поговорим завтра или через время. Спокойной ночи, – скидывает вызов.

Я держу телефон в руках и слышу оглушающую тишину. Она, блядь, бросила трубку? Я много на себя беру? Какого черта?

Нервы на пределе, я зол до такой степени, что хочу всё разнести к ёбаной матери.

Доезжаю до дома Софии минут за пятнадцать. На улице темно, хоть глаз выколи. Фонари есть только вдоль их дома, больше нигде. Надо это исправить, нехер ей по темноте даже на машине ездить.

«Выходи, я подъехал. Если не выйдешь, разбужу весь дом».

Отправляю сообщение и морщусь от этого дебилизма. Манипуляция чистой воды, но нам надо поговорить прямо сейчас. Я хочу ее увидеть.

Через пять минут малая часть ворот открывается и София выходит в домашней одежде. Штаны и толстовка, волосы собраны. Глаза… заплаканные. Такая маленькая и хрупкая, что я теряю запал на ругань.

– Садись, – открываю ей пассажирскую дверь.

Залазит, на меня не смотрит. Ладно, хорошо. Отъезжаю метров на сто от их дома, чтобы не сиганула. Напрягается.

Хочу что-то сказать, но тянет к ней так, что я тяну ее в свои объятия. Она немного сопротивляется и это выводит. Целую её с напором, практически пожираю. Держу за затылок и не даю отодвинуться. Только моя, для меня.

София не успевает отвечать, я знаю, что снова давлю и это для неё слишком. Но не могу по-другому. Её дерзость ранит и я теряю контроль. А я всегда всё контролирую. Выводит меня на эмоции, как пацана.

Провожу рукой по острым ключицам, бархатная кожа ласкает грубую ладонь.

– Где подвеска? – отстраняюсь. София лежит на моем плече и смотрит мне в шею. – Посмотри на меня.

– Сняла на ночь.

– Ты собиралась спать? – нажимаю большим пальцем на мягкие губы.

– Да.

– Одна?

Нахера я это спрашиваю? Понятное дело, что одна. Но ревность меня душит и я не могу справиться с ней.

София сводит брови и… я вижу, как из правого глаза стекает слеза. Блядь, Аслан.

– Конечно, одна. Я в отцовском доме, кто со мной ещё может быть? – в голосе обида. Какой же я мудак.

– Нет, полежи ещё, – давлю ей на грудь, когда она хочет встать. София вздыхает и обмякает, будто сдается. Не хочу так. Только не так.

– Почему ты плачешь? – распускаю волосы, наматываю их на кулак. Мягкие, вкусно пахнут.

– Из-за тебя.

– Конкретно, из-за чего?

– Из-за всего. Ты уехал к Марине – это расстроило. Хотя я понимаю, что не специально. Постоянно давишь и контролируешь. Говоришь слишком красивые слова, но подкрепляешь их только угрозой забрать замуж. У меня не должно быть никакого самостоятельного выбора. Но я не хочу так. Ты мне нравишься, но кажется, я опять выбираю не того человека.

У меня перехватывает дыхание. Я такой монстр для неё? Не того человека – опять?!

– О каком «не том» человеке ты говоришь?

– Это неважно. Прошлое осталось позади. Но я наступаю на те же грабли, видимо, опыт не засчитался, – встаёт с моего плеча, снимает тапочки и подгибает ноги. Закрывается от меня.

– Я не тиран, София. Просто… Знаю, как будет лучше.

– Для тебя.

Прикрываю глаза.

– Нет, для нас. Я хочу, чтобы у нас всё было хорошо. И готов для этого всё сделать. Но в моем возрасте характер не изменить.

– Поэтому предлагаешь мне всегда подстраиваться под тебя и молча соглашаться со всем? – смотрит в глаза.

– Нет. Предлагаю… разговаривать и искать компромиссы, – сам не верю, что говорю это. Всегда было только по-моему, я ни к кому не прислушивался.

– Хороший вариант, мне нравится, – смотрит перед собой.

– Почему ты не отвечала мне? – включаю печку, когда вижу, что София трет руки.

– Хотела побыть одна.

– Полегчало?

– Не совсем.

– Почему?

– Потому что наша ситуация влияет на нас. Мы не просто люди, которые хотят… Ну, есть обстоятельства и мы вынуждены подстраиваться под них. Это… расстраивает.

– Мы люди, которые хотят – что? Договаривай, – тяну Софию на себя, подхватываю под попку и сажаю к себе на колени. Двигаю назад кресло, поднимаю руль. Тесно, но малышка идеально укладывается на меня. Обнимаю двумя руками, целую висок.

– Которые хотят быть вместе, – наконец-то отвечает. У меня от её слов разливается жар по телу. Всё правильно, всё так.

– Мы уже вместе, – запускаю руку в волосы, чуть сжимаю у корней. София расслабляется окончательно. Утыкается носом мне в шею, осторожно целует. Меня ведёт как от алкоголя.

Нравится, когда она такая. Пусть стесняется ещё, но уже проявляет инициативу. Не хочу спугнуть, наоборот, пусть раскрывается.

Кладу руки ей на спину, поглаживаю. Через время понимаю, что малышка уснула. В моих руках. На моём плече. Улыбаюсь. Это приятно. Так и должно быть.

Прижимаю сокровище к себе, касаюсь губами макушки. И засыпаю вместе с ней.

Глава 18. София

Жарко. Даже очень. Открываю глаза и не сразу понимаю, где я. Моргаю несколько раз. Черт! Мы уснули прямо в машине.

– Доброе утро, – над ухом хриплый голос Аслана. Привстаю, он довольно улыбается. На часах 4:22. Через сорок минут у меня прозвенит будильник. Надо бежать домой.

– Доброе утро. Мы уснули, кошмар, – стараюсь перелезть на пассажирское сиденье, но Аслан тянет на себя.

– Мне понравилось, я даже выспался, – кладет руку на затылок и проникает языком в рот. Не торопится, смакует. Осторожно ведёт, будто боится спугнуть. Согреваюсь от его нежности, внизу живота тяжелеет.

– Мне пора домой, – трусь щекой о жёсткую бороду.

– Хорошо. Вечером приеду, – тянется за мою спину, опускает руль, – Сиди, – переключает передачу и медленно едет к нашим воротам.

Я всё ещё полулёжа на нём. Провожу носом по шее, от Аслана вкусно пахнет. Оставляю лёгкие поцелуи на ключице. Мужчина довольно хмыкает и сжимает талию. То, что мы уснули в машине – мило и даже романтично. Я ещё не проснулась, но настроение уже на подъёме. И всё из-за него.

Аслан тормозит чуть дальше ворот, помогает мне пересесть. Надеваю тапочки и чувствую пристальный взгляд.

– Пиши мне в течение дня, хорошо? Если будешь игнорить, я приеду и получишь по своей мягкой попке, – проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Сейчас мне надо всех накормить, попозже отпишусь, – обещаю.

– Ничего не забыла? – спрашивает, когда я собралась выходить из машины. Смотрю на сиденье, вроде ничего.

– Поцелуй меня, – тянется вперёд.

Краснею сразу, но эта просьба заставляет улыбнуться. Вчера ругался, а сегодня мистер нежность?

Немного тушуюсь, потому что Аслан смотрит слишком откровенно. Я одетая, но такое ощущение, что совершенно голая перед ним. Что за мужчина. Оставляю поцелуи на веках, на глубокой морщине между бровей, на щеках и быстро мажу по губам.

– Будешь играть со мной, домой попадёшь намного позже.

– Ты попросил – я сделала. А насчёт игр, – прикусываю нижнюю губу. У Аслана горят глаза, ещё немного и сорвётся, – Никто не запрещал.

Открываю дверь и быстро вылезаю. Мужчина улыбается и качает головой.

В доме тишина. Все ещё спят, но папа вот-вот встанет.

Выключаю будильник на телефоне, быстро умываюсь. Смотрю в зеркало, а глаза горят. И хоть я спала мало в часах, но сон был однозначно слаще, чем обычно.

Выхожу во двор, надо покормить животных. Насыпаю курочкам и гусям комбикорм. Они галдят, сразу бегут завтракать. Следом иду к Зорьке, нашей козочке. Надо попозже принести ей фруктов, очень любит яблоки. Пока животные едят, убираю у них в загонах. Никакого фитнеса не надо, у меня вот такая ежедневная зарядка.

Возвращаюсь в дом, папа уже проснулся.

– Ты чего так рано? – оборачивается. – Доброе утро.

– Проснулась раньше будильника и решила встать. Куры и гуси уже поели. Сейчас соберу яйца и дам Зорьке пару яблок.

– Сама ела?

– Нет ещё.

– Подождёт животинка. Садись, – достает из холодильника хлеб и колбасу.

Мама встаёт позже. И вообще у нас в семье только мы с папой ранние пташки, остальные любят поспать. Папа никогда не ругался из-за этого. Он знает, что все сделают свою работу в любом случае.

– Как вчера погуляла? Не слышал как ты пришла, вырубился быстро.

– Хорошо погуляла. Я вернулась в одиннадцать, – вру и не краснею даже.

– Дело молодое. Я в это время уже десятый сон вижу, – улыбается. Это правда, папа засыпает рано, но и встаёт раньше рассвета.

После завтрака мы идём в балаганы. Надо подвязать помидоры, собрать клубнику, полить салат и редиску. Урожая ещё как такового нет, но уже скоро пойдут большие объёмы.

Возвращаюсь в комнату уже в обед. Через полтора часа везти Семёна в бассейн. Надо написать Аслану. Снимаю блокировку с телефона и вижу четыре непрочитанных сообщений.

5:28

«Приехал домой»

9:12

«Ты ещё занята?»

9:46

«Съездим на озеро сегодня? Только оденься теплее, будет дождь»

11:44

«Скучаю»

Перечитываю сообщения и улыбаюсь. Сложно представить Аслана вот таким, но кажется, мягкость ему идёт также, как и грубость.

«Я только освободилась. Скоро поедем в бассейн. На озеро – хорошая идея»

И следом отправляю ещё одно сообщение

«Я тоже скучаю»

Ответ приходит моментально

«Во сколько тебя забрать?»

Ложусь на кровать, кладу телефон рядом. В гневе Аслан пугает. Кажется, что проедет по тебе как каток и даже не почувствует. С другой стороны, вчера мы поговорили и как будто поняли друг друга. Ну, по крайней мере, услышали. Я не хочу быть рядом с ним красивой пустышкой, которая заглядывает ему в рот и восхищённо со всем соглашается. У меня своя голова на плечах и как бы Аслан мне не нравился, я не хочу эту голову терять.

«В 17 уже буду свободна»

. Отправляю.

«Заберу из дома, на моей поедем»

«Хорошо. Подъезжай с заднего двора»

Я всегда на машине. Конечно, это удобно, куда захотела, туда и поехала. Но иногда хочется быть пассажиром. Посмотрим, что из этого получится.

***

Приезжаем с Сёмой в бассейн. Ему очень нравится ходить, возвращается оттуда всегда с хорошим настроением.

– Шапочку не забыл? – спрашиваю перед тем, как зайти в здание.

– Нет. Очки ещё взял. Помнишь, синие такие? – пинает пакет с вещами.

– Помню. Они вроде хорошие, не пропускают воду, – открываю дверь, брат проходит вперёд.

Внутри куча детей и родителей. Тут и бассейн, и гимнастика, и акробатика. В другом крыле футбол и баскетбол. В холле много детей разного возраста, от совсем малышей до подростков. Однажды видела как занимаются гимнастки, до сих пор в шоке от их растяжки.

– Дальше сам, – Семён сдал вещи в гардероб и переминается с ноги на ногу, чтобы как взрослый идти самому в раздевалку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хорошо. Позвони, как закончишь. Если что, я буду в машине ждать, – кладу руку на плечо и быстро чмокаю в щеку.

– Да Софа! – вытирает лицо рукой.

Ну все, вырос парень, никаких поцелуев и объятий. Переживает, что кто-то увидит и засмеёт. Грустно, конечно, но я стараюсь избавляться от этой привычки – целовать брата при встрече и на прощание. Иногда забываю, как сейчас.

Выхожу на улицу и пишу Аслану смс.

«Отвела Сёму в бассейн, буду час его ждать. Как ты?»

Ответ приходит, как и до этого – мгновенно.

«Через 5 минут встреча с корейцами. Жду вечер».

«Осталось несколько часов. Удачных переговоров»

и добавляю смайлик сердечко.

– София, – знакомый женский голос. Поворачиваю голову, через забор, на территории клиники стоит Марина. – Поговорим?

– Привет. Сейчас, обойду, – показываю рукой на здание клиники.

Не ожидала ее здесь увидеть. И не хочу разговаривать. Но уходить от прямого приглашения пообщаться, некрасиво. Семён всё равно будет плавать всего лишь час.

Приближаюсь к Марине, она смотрит на меня странно. С какой-то тоской.

– Как самочувствие? – вижу, что она опирается на костыль.

– Нога задолбала, болит. А обезболивающее колоть часто нельзя, вредно для ребенка, – кладет руку на живот.

– С ним же всё хорошо? – киваю на живот.

– Да, вроде нормально. С тобой я ходила легче. Ни токсикоза, ни больной спины.

Не знаю, что на это сказать.

– Беременность – непростое время. Надеюсь, дальше ты будешь чувствовать себя хорошо, – я искренне желаю ей этого.

– Давай посидим, мне надо дышать свежим воздухом, но ходить проблематично.

Садимся на ближайшую лавочку. Сегодня тепло, к счастью. Замечаю недалеко от нас Мурада. Он здесь как охрана?

– Как у Димы дела?

– Всё хорошо. Работает, как и всегда.

– Он не отвечает на мои звонки.

– Не хочет поддерживать с тобой связь.

– Знаю. И это… грустно. Я не враг ему. Да и тебе тоже, – убирает волосы за уши.

– Мы не враги, ты права. Но мы совсем чужие люди, – держу в руках телефон и ключи от машины как спасательный круг.

– Ну, скоро родится ребенок Аслана и мы все будем связаны, – хмыкает.

Задерживаю дыхание. Неприятно.

– В этот раз можно не переживать, что ты бросишь младенца на своего брата. У него есть отец, который о нем позаботится, – язвлю в ответ и вместо облегчения чувствую ещё больший осадок. Зачем я это сказала?

– Ну вот, снова ты превращаешься в своего родного отца, – грустно смеётся. – Вы практически близнецы. Удивительно, конечно.

– Зачем ты каждый раз говоришь про родного отца, но не рассказываешь кто он? Пытаешься манипулировать?

– Я бы хотела рассказать. И ему о тебе. И тебе о нём. Но это старые раны, которые, не нужно вскрывать. Просто… я очень любила его. Настолько, что сама себя потеряла.

– Насколько я знаю, ты периодически жила с разными мужчинами. Так его любила, что отдавалась другим?

– Да. Я думала, чем больше богатых мужчин у меня будет, то у него что-то проснётся внутри. Ревность, возможно. Я очень хотела, чтобы он ревновал. Но ему было плевать, – сцепляет руки в замок.

– Мне жаль, что так вышло. Безответная любовь – это ужасно.

– Но Аслан тебя любит.

Неприятно разговаривать с Мариной об Аслане. Только я забуду про обстоятельства, как что-то их напоминает.

– Я бы не хотела обсуждать наши с ним отношения, – стараюсь сказать это без дрожи в голосе.

– Правильно. Но будь на чеку, потому что он не белый и пушистый, как тебе кажется. Аслан страшный и жестокий человек. Ты знаешь, что его первая жена пропала без вести?

Что? Как это?

– Нет, не знаю.

– Она гуляла от него. У них был договорной брак, но всё же. Халиду было четыре года, когда Аслан узнал, что жена ходит на сторону. И решил проблему так, как в его семье принято. Любовника тоже след простыл.

Вспоминаю недавний разговор с Асланом.

– Ты – страшный человек.

– Даже не представляешь насколько. Но тебе не нужно бояться. Я не прощу только предательство. Со всем остальным можно договориться.

В груди камень. Я знаю, что семья Аслана не простая. Один его отец чего только стоит. Но чтобы пойти на какие-то страшные вещи в отношении женщины? Матери своего ребёнка? Хочу верить, что Марина наговаривает или поверила сплетням. Но правду всё равно нужно узнать, иначе…

– И тебя ждёт такая же участь, если будешь заглядываться на других мужчин. Аслан, конечно, красивый и статный. И богатый, что важно. Но таких в твоей жизни будет ещё очень много. Так что советую тебе взять от этих отношений максимум и просто разойтись.

– Максимум – что ты имеешь в виду? – надо заканчивать этот разговор.

– Софа, ну ты же не дура. Подарки начнутся – украшения, поездки. Машину может купит, если ласково будешь мурлыкать. Квартиру – ну, если прям постараешься.

Я смотрю на нее раскрыв рот. Серьезно? Я произвожу такое впечатление?

– У меня есть машина и квартира, папа позаботился. Но даже если бы этого и не было, я бы не продавала себя. Для меня взять максимум от отношений – это дожить до старости и наблюдать, как растут наши внуки. В твоём случае, это не отношения, а рынок, где ты – пользованный товар.

Встаю и ухожу в машину. Слезы опять градом. Какого хрена она говорит все эти вещи? Зачем?

Но что если это правда? И… если я вижу только одну сторону человека, а есть вторая, более пугающая и скрытая? Сейчас кажется, что ревность Аслана и собственничество – это лишь верхушка айсберга.

Я могу копить сомнения и расстраиваться. Но хочу всё разъяснить на берегу. Единственное правильное решение – это поговорить с Асланом.

Глава 19. Аслан

День тянется мучительно долго. А когда ждёшь вечера, то накрывает ещё сильнее. Почему нельзя просто перемотать время вперёд?

Встреча с корейцами прошла быстро. Все формальности уладили, теперь для нас нет преград для поставок. Первые партии ушли, все остались довольны. Ну ещё бы. Сам всё контролировал.

– Отец зовёт к себе, – Шахид заходит в кабинет, бросает пиджак на диван.

– Зачем? – не нравятся мне встречи без предупреждения.

– Не знаю. Сказал, что хочет видеть нас двоих, – плюхается в массажное кресло.

– Во сколько? – вечер у меня занят, я ни за что не променяю встречу с Софией на что-то другое.

– Через час.

Ладно. Но не нравится мне это всё. Отец никогда просто так не зовёт.

– Аслан Анварович, подпишите? – Лейла держит в руках две папки документов, которые ждут меня со вчера. Это надолго, терпеть не могу ковыряться в бумажках.

– Давай.

Девушка быстрым шагом подходит к столу, кладет бумаги и испаряется. Лейла работает моим секретарём почти пять лет и я с ужасом жду, что она уйдет в декрет. Мужа у нее нет, парня вроде тоже. Но она красивая умная девушка, рано или поздно кто-то окольцует ее. И что я тогда буду делать? У меня порядок отчасти благодаря ей. Всё помнит, всё контролирует, всегда позвонит и всё разузнает. И главное её достоинство, она на работе – работает. Никаких интрижек ни с кем. Золото.

За работой время идёт чуть быстрее, но я всё равно думаю о Софии. Сказала, чтобы я подъехал к дому сзади. Кому скажешь, что я вот так девочку на свидания краду, чтобы отец её не узнал, точно у виска покрутят.

– Время, Аслан, ехали, – Шахид заводит машину, – Давай на моей? Ты ездишь как пенсионер тридцать километров в час.

Комкаю бумагу и бросаю в него. Смеётся, засранец.

Каким бы брат не был весёлым, он тоже не любит встречаться с отцом. Сложные у нас отношения. Гораздо спокойнее, когда отец наслаждается свободой и не дёргает нас.

– Здравствуй, отец, – подаю руку первым.

– Давно не видел вас, стали ещё сильнее, – обнимает сначала меня, затем Шахида.

– Праздничный обед готов, – улыбается, а у меня тревога сразу.

– Вроде никаких праздников. Случилось что-то хорошее? – Шахид тоже напрягается.

– Конечно. Аслан же женится скоро, – отец показывает рукой в столовую, где реально накрыто как на свадьбе.

Блядь, как мне всё это не нравится.

– Хотелось бы побольше вводных данных, – сажусь напротив отца, брат рядом со мной.

– Ну как, ты разве не собрался жениться на Софии? – разливает вино по бокалам.

Собрался. Но ты бы узнал самым последним.

– Так и есть. Но пока точных дат не скажу.

Шахид нервно дёргает ногой под столом. Он бы отцу точно ничего не сказал про мою увлечённость.

– Почему? – подвигает бокалы к нам.

– Потому что я дал Софии месяц привыкнуть к новой роли и ко мне, – сжимаю зубы, чтобы не ляпнуть что-то грубое.

– С каких пор мой сын даёт женщине время, чтобы она ноги раздвинула?

– Отец! – бросаю вилку на стол, привстаю. Шахид хватает меня за руку и тянет назад. Взгляд встревоженный. Сука!

Отец смеётся.

– Влюбился мой мальчик, понятно. Я думал, ты разложишь её и успокоишься.

– Перестань так говорить о моей женщине, отец. Это неуважение не только к ней, но и ко мне, – отодвигаю от себя тарелку, не до еды сейчас.

– Аслан прав. София же вроде тебе понравилась, отец, разве нет? На дне рождения Халида, ты был с ней более чем вежлив, – Шахид тоже не ест, хмуро смотрит на старого черта.

– Понравилась, в том-то и дело. И если ты, Аслан, – тыкает в меня пальцем, – не женишься на ней в ближайшее время, я сам заберу её. Но ждать не буду, а просто возьму.

Что блядь? У меня аж темнеет в глазах.

– Ты в своём уме?! – вырывается у меня.

Отец лишь скалится и качает головой.

– И в уме, и в физической форме. Будет моей молодой женой, почему нет? Все игрушки… надоели. Хочется чего-то свежего.

Я смотрю на отца и не могу поверить, что он это говорит. У него точно помутнение рассудка. Он давно на меня давит с женитьбой, и если это такой способ надеть на меня обручальное кольцо – ладно. Но если он реально хочет Софию…

Мою Софию…

Она никогда не появится в его доме, никогда не останется с ним наедине. Только со мной или с охраной.

Провожу рукой по волосам, какой же пиздец.

***

Обратно едем молча. Шахид хочет что-то спросить, но не решается. Я на взводе. А он знает, что в таком состоянии меня нельзя трогать. Удавлю.

Сжимаю кулаки.

– Может в спортзал? Напряжение снимешь, – включает дворники, ливень начался.

– Нет, мне надо к Софии.

– В таком состоянии? Может… – давлю взглядом. Не может. Просто замолчи, брат. Даже если хочешь как лучше.

Он кивает. Молча.

Пишу Софии сообщение

«Приеду через полчаса. Оденься тепло»

Хочу к ней. Успокоиться. Просто рядом побыть, чтобы всё дерьмо из головы выветрилось. Она – моя тихая гавань, где можно снять пиджак и быть просто человеком. Соскучился до трясучки.

«Хорошо, я почти готова»

***

Подъезжаю к дому Софии с заднего двора. Девушка выходит из калитки со спортивной сумкой в руках. Не понял.

Ливень так и идёт, а она в вязаном свитере и джинсах. Где куртка? Не май месяц.

– Привет, – садится в машину. Капли дождя красиво задержались на лице, будто веснушки.

– Привет, – собираю пальцем капли, спускаюсь ниже и касаюсь уголков её губ. София едва заметно улыбается и я это расцениваю как приглашение. Она мягкая и теплая. Отвечает на поцелуй, но уже не так робко. У меня едет крыша, будто получил дозу своего наркотика.

– Аслан, – отодвигается, – Давай отъедем хотя бы.

Чуть не забыл, что надо прятаться. Под сраку лет, а веду себя как мальчишка. Но сейчас это только приятно волнует. Всё-таки что-то в этом есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Зачем сумка?

– Мы же собрались на озеро, я собрала ужин, – убирает сумку на заднее сиденье.

У меня уже текут слюни. И от еды и от Софии. Её забота, даже вот такая мелочная, вынуждает меня падать на лопатки.

Малышка смотрит в окно, как будто игнорирует меня. Пальцы нервно заламывает. Что такое?

– София, в чем дело? – кладу руку ей на колено.

Молчит пару минут, будто с мыслями собирается.

– Я сегодня виделась с Мариной. Случайно получилось. И… разговор был неприятный, – опускает голову.

Почему Дауд не сказал, что они виделись? Что эта женщина наговорила опять. Плохое предчувствие у меня.

– Расскажи, – переплетаю наши пальцы. У Софии прохладная ладонь, неужели так нервничает.

Вздыхает. Проводит большим пальцем по моим костяшкам. Теряю терпение, но молча жду.

– Она сказала, что меня ждёт та же участь, что и твою первую жену. Что она пропала без вести и… Мужчина тоже.

Сжимаю зубы с такой силой, что сводит челюсть. Марина-Марина, я ведь могу отрезать твой длинный язык.

– Если я буду смотреть на других мужчин, – добавляет уже тише.

– Вот, значит, как, – медленно выдыхаю. Рано или поздно София бы все равно узнала. И мне бы пришлось объяснить. Но… Одно дело узнать это от меня, а другое – от этой шлюхи. В глазах Софии я выгляжу убийцей женщины.

– Ты боишься меня? – спрашиваю то, что сейчас волнует в первую очередь. До озера осталось минут семь, а разговор затянется надолго. Опять испорченный вечер.

– Нет. Но хотелось бы знать правду, – смотрит на меня своими колдовскими глазами и я плыву.

– У нас был договорной брак. Отцу в тот период надо было укрепить бизнес и семья Зумрут подходила по всем параметрам. Я не хотел свадьбы, но выбора не было. Поначалу всё шло нормально. Тихая, спокойная жена. Я начал привыкать быть мужем и мне даже это нравилось. Халид родился в первый год. Я взял его на руки и не мог поверить, что у меня есть ребёнок. Плакал даже от радости. Не любил жену, но очень уважал. Старался соответствовать. Зумрут купалась в золоте, куча шмоток, машины, телефоны. Мне было не жалко, а она радовалась. Потом я стал замечать на ней мужской одеколон, не мой. Пару раз она сказала, что была в парфюмерном и оттуда запах прицепился. Ну я же не дурак. Стал искать, копать. И нашел подтверждения, что моя жена трахается с другим почти три года.

Сжимаю руль. Старая рана кровит, больно. За столько лет не стало легче.

– Она была с ним даже когда носила моего сына. Тварь. Плакала, говорила, что любит этого ублюдка. Он был её охранником. Молодой, совсем пацан и я в упор не видел, что между ними что-то есть. Доверял ему. Если бы она сказала мне честно, что любит его, до того как ноги раздвинула, я бы отпустил. Плевать на мнения семей. Это бы не было предательством, потому что мы поженились по принуждению. Да и я не зверь. Но она замарала не только свою честь, но и мою.

Открываю окно, душно. Ненавижу это вспоминать, аж трясет всего.

– Отец настаивал, чтобы я убил её, вместе с этим парнем. Но я не смог. Я не святой, София, но разбираться с женщинами как с мужиками – это слишком даже для меня. Парня действительно убили. А она уехала в забытый аул, к дальним родственникам. От нее отказалась семья и поэтому её сослали. Зумрут не выдержала и сбросилась с горы.

В горле ком. Когда я узнал об измене, думал, умру. Ревность сжирала. Я был отравлен словно ядом. Рвал и метал. Не любил Зумрут, но это не значит, что мне было плевать.

Молчу. Чувствую себя слабаком. У неё всё было. Абсолютно всё. Но этого было недостаточно.

Мы приехали на озеро, дождь ещё не закончился. Мерзкая погода. Как и эти воспоминания. Паркуюсь.

София тянет меня за шею к себе, поддаюсь. Хочу чувствовать её и быть уверенным, что я единственный. Только я и никого больше. Никогда.

Такой сильный и такой слабый, Аслан. Позор.

София осторожно касается губами, ласкает мой язык своим. Отдаю ей полную власть над собой и она смелеет. Запускает руки в волосы, проводит пальцами по шее. Меня размазывает настолько, что я готов спустить в штаны от этого поцелуя.

– Спасибо, что рассказал правду. И, извини, что я засомневалась сначала. Не хотелось верить чужим словам, поэтому и спросила, – трётся носом об мой подбородок.

– Думала, что я животное? – хмыкаю.

– Я думаю, что ты такой, из семейства кошачьих, – улыбается. – Аслан – это же лев.

Смотрит так, что мне хочется и мурлыкать и тереться об её ноги. Ты – моя, София. Даже не представляешь насколько.

Глава 20. Аслан

Мы разговаривали обо всём и ни о чем. Наверное, я впервые был в роли слушателя с открытым ртом. Мне интересно знать о ней всё. А когда малышка накормила тем, что сама приготовила, я совсем стал сахарным.

Чем больше София рассказывала о своей семье, тем сильнее я уважал её отца, с которым ещё не знаком. И с которым предстоит важный разговор. Когда она делится детскими воспоминаниями, я даже на секунду сомневаюсь, а можно вот так любить родителей? Говорить о них с таким блеском в глазах?

Что я помню из своего детства? Грубого отца, который всегда держал нас в узде. Мать, которая всю жизнь страдала от побоев мужа и его бесконечных похождений на стороне. Она рано ушла, мне было шестнадцать. Очень любила меня и Шахида, но отец своим отношением довёл ее до сердечного приступа.

– О чём задумался? – София гладит меня по бороде.

Разложил задние сиденья и мы легли обнявшись. Периодически ловлю себя на мысли, что свидание в машине где-то на отшибе – это самое приятное, что может сейчас быть. Но и смешно, потому что я такого не делал даже лет в двадцать. То ли старею, то ли превращаюсь в человека.

– В субботу у моего партнёра юбилей, хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Зачем? – поднимает голову выше, взгляд сразу напряжённый.

– Ты моя невеста и я хочу, чтобы ты меня сопровождала, где это надо.

– Аслан, я не твоя невеста, – фыркает.

Начинается.

– Помечтай, София. Всё уже решено. Если бы ты не хотела быть моей, то не лежала бы здесь. Так? – смотрю как малышка краснеет и смеюсь.

– Притащил бы силой, так? – улыбается.

– Не хочу, чтобы ты думала обо мне как о чудовище.

– Я думаю о тебе хорошо, Аслан. Но иногда ты переходишь границы здравого смысла, – приподнимается и тянется на переднее сиденье. У неё звонит телефон и у меня моментально вспыхивает ревность. Кто там ещё?

София встаёт на колени, печатает на смартфоне и убирает его обратно. У нее подвергнуты джинсы и носки чуть сползли. Я замечаю на щиколотках и ниже странные глубокие шрамы.

– Что это такое? – снимаю носок с левой ноги и вижу всю стопу в рубцах. София дёргается и убирает ногу под себя.

– Шрамы, – ложится ко мне обратно и не смотрит в глаза.

– Я вижу. От чего они? Ещё и в таком месте, – нависаю над ней. Хочу знать правду.

– Была неприятная ситуация, вот и результат, – смотрит мне в шею.

– Софа, – прикусываю ямочку на щёке, – расскажи мне.

Вздыхает. Не хочет делиться, но я хочу знать. Не потому, что просто интересно. А потому что она до сих пор переживает.

– У меня был парень, с которым мы встречались какое-то время. Данил был старше на два курса, очень настойчиво оказывал внимание. Красивый, спортивный. Такой, знаешь, «плохой парень», о котором втайне мечтает каждая девочка. Я вообще была тихоней, не понимала, почему он заметил меня. Я не общалась ни с мажорами, ни с теми, кто были попроще, но тоже элитой. Ну, я и влюбилась в него.

Отодвигается, а мне уже хочется этому Данилу прострелить колени. Он к ней прикасался? Он её обидел?

– Я на тот момент уже работала у папы, после универа занималась домашними делами до вечера. Данил постоянно ныл и жаловался, что я пропадаю, а он скучает и всё в таком духе. При этом сам каждый день тусовался с друзьями в клубах. Один раз летом мы все вместе поехали на дачу к одному из его друзей. Было много народу, большинство я видела впервые. Пока мы с девочками накрывали на стол, парни накурились каких-то наркотиков и стали неадекватными. Данил ловил галлюцинации, затащил меня в комнату на первом этаже. Начал бить мебель, бросил стул в окно и стекло разбилось. Я понимала, что если я сейчас не выйду из этой комнаты, то он и меня убьёт. До двери дойти невозможно, поэтому я выпрыгнула в окно и приземлилась на битое стекло. А была босая, потому что мы разувались в доме. Сумка с телефоном осталась там, а я просто побежала. Наверное, состояние шока так подействовало, не знаю. Я никогда не видела агрессивных людей. За полтора часа дошла от этой дачи до дома, а расстояние было большое.

Я смотрю на Софию не моргая. Она вытирает слезу, а у меня разрывается сердце. Как это вообще возможно, блядь?!

– А потом что? – кладу руку ей на живот.

– Потом папа открыл в дверь и я увидела, как он за несколько секунд поседел и постарел. Он очень испугался, я была вся в крови, в слезах и перепуганная. Отвёз в травмпункт, там достали осколки, всё обработали и зашили. И всё, я потом три месяца не выходила за наш забор. Отношения с Данилом, понятное дело, закончились.

Роняю голову ей на плечо. Моя сильная малышка. Осколки в ногах – это пиздец.

– Он приходил после этого? Извинялся может? – касаюсь губами виска.

– Нет. Они тогда перебрали с наркотиками и потом его отец отправил в… Забыла как называется, в клинику, где лечат наркоманов. Не знаю, что с ним сейчас. Да и не хочу знать.

– Ты не знала, что он наркоша?

– Нет. Или не замечала. Но на пары он ходил стабильно и, наверное, был «чистый». Мы были вместе недолго совсем, я его почти не знала. Так что, может он всегда был под веществами.

Прижимаю Софию к себе. Воображение рисует как она бежит домой, ноги в крови. Прикрываю глаза. Надо узнать, что сейчас с этим придурком.

Малышка утыкается мне в шею, просовывает палец между пуговицами рубашки. Чувствую её теплые прикосновения на груди и тут же ловлю тревогу. Они трахались? Блядь. Замираю. Напрягаюсь.

Она моя сейчас. То, что было до меня – неважно. Слышишь, Аслан? Неважно. Даже если и было, я буду последним. София никогда про него не вспомнит, потому что я все равно лучше.

– У тебя так сердце бьётся, – проводит рукой по грудине.

– Тебе было хорошо с ним? В сексе? – прижимаю ее руку сильнее. Пусть чувствует, как я горю.

– У нас ничего не было. Только поцелуи, но и то… Всё не так.

Выдыхаю. Стараюсь держать лицо, но, наверное, всё равно выгляжу слишком довольным. Только я. Единственный во всех смыслах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не так – это как?

– Ну… с ним не хотелось продолжения.

– А со мной?

– А с тобой, мне кажется, и поцелуй – это как секс, – краснеет.

Хмыкаю. Приятно. Очень. Поплыл, Аслан. Сплошной сахар. Но наслаждаюсь.

Целую Софию так, будто хочу сожрать. Но так и есть. Слишком она сладкая, слишком моя. Я готов ждать, сколько бы она не готовилась к сексу. Ожидание усиливает наслаждение. А мы будем кайфовать, я знаю. Всё ей покажу, всему научу. София тихо стонет мне в рот и я трусь стояком об её бедро. Пусть знает, что делает со мной.

– Аслан, – шепчет почти испуганно.

– Не трону, – приоткрываю окна сильнее, иначе у меня пойдет пар из ушей и другого места.

Черт, время уже. Пора везти принцессу домой.

– Какие планы на завтра? – спрашиваю, когда едем в сторону дома.

– В обед поедем с Нарифат выбирать ей новую мебель в комнату. Это часа на три, если не больше, – завязывает кроссовки.

– Хорошо.

Три часа мне хватит, чтобы съездить к её отцу и познакомиться.

Тут я ещё не знаю, какие ответы получу.

Глава 21. Аслан

Я был на всевозможных встречах с самыми разными людьми. И с отбитыми отморозками, и с ментами в генеральских погонах, и с иностранными бандитами, которых можно приписать к террористам. Я никогда не нервничал, хотя ситуации бывали разные.

Но сейчас перед встречей с отцом Софии я впервые чувствую… неуверенность. И это даже пугает.

Чтобы Дима не сказал, как бы не отреагировал – ничего не изменится. София была и останется моей. Меньше, чем через месяц я заберу её. Она станет Байсаровой и точка. Не отдаст добровольно – украду. Не хочу так, но…

Щелкаю ручкой и жду отмашки от Софии. Она не хотела, чтобы Дима знал о нас, но времени ждать больше нет. Я не хочу скрываться и умалчивать, будто София – это грязный секрет. Я хочу орать, что она – моя. Пусть все знают.

И отец мой странно себя ведёт, не хочу рисковать и давать ему повод для действий. Лучше пусть это будет проверка, чем реальная угроза. Иначе я вырву его сердце голыми руками.

Попросил Лейлу заварить чай с мятой. Успокаивает. И напоминает о Софии. Виделись вчера вечером, а я уже готов на стену лезть. Хочу проводить ночи вместе, а не расставаться по вечерам. Она будет прекрасной женой. Такой, к которой хочется возвращаться. И с которой хочется быть «каблуком».

Точно старею.

Телефон вибрирует. Наверное, София выехала из дома. Читаю сообщение.

«Поехала за Нарифат, потом в мебельный на Мира. Если ничего не понравится там, то на Кузоваткина скатаемся»

. В конце сообщения смайлик в виде сердца. Улыбаюсь.

Следом отчёт Дауда.

«София выехала из дома, наблюдаю».

Время пошло.

***

Подъезжаю к дому Софии, оставлю машину на противоположной стороне. Звоню. Через пару минут открывает молодой светловолосый мужчина. Не Дима.

– Здравствуйте, вы за овощами? – спрашивает и добродушно улыбается.

– Здравствуй. Нет, я к Дмитрию.

Подозреваю, что это Ярослав – старший сын. Высокий, широкоплечий. Видно, что занимается физическим трудом. Одет небрежно, руки в земле. Почему-то хочется улыбнуться. Я таких работяг давно не видел.

– Эм… проходите, сейчас позову папу, – открывает дверь шире и пропускает меня. – Я быстро, – быстрым шагом идёт к огромным теплицам. Наверное, именно их София называет балаганами.

Стою у ворот и осматриваюсь. Территория огромная, но всё какое-то уютное. Много деревьев, цветы в горшках на крыльце стоят. Слева от дома невысокий забор, там гуляют курицы и гуси. Сам дом кирпичный, добротный, два этажа. Во всем этом я чувствую Софию. Сложно объяснить, но она во всей этой красоте.

Слышу приближающиеся шаги, поворачиваюсь. Дима идёт быстрым широким шагом. Он очень высокий, наверное, метр сто девяносто. Шире меня в плечах в полтора раза. Волосы темные, густые. Клетчатая рубашка заправлена в старые джинсы, на ногах калоши.

– Здравствуйте, – улыбается и протягивает руку. Жму в ответ.

– Здравствуйте, я – Аслан Байсаров. Хочу поговорить с вами о Софии.

Улыбка за секунду сходит с его лица. Напрягается, взгляд встревоженный. Он знает, кто я.

– Вы муж Марины? – выплёвывает.

– Нет. Никогда им не был и не стану, – выдерживаю взгляд.

– Зачем вам моя дочь? – защищает. Хорошо, я рад, что так.

– Я хочу взять её в жены. Через месяц.

Дима вскидывает брови и смотрит на меня с немым вопросом «ты придурок?».

– Пойдем в дом, я… ничего не понимаю, – кивает на крыльцо.

В доме также уютно, как и во дворе. Мы проходим на большую кухню. Гарнитур недорогой, но в хорошем состоянии. Добротный дубовый стол в центре, наверное, ручная работа. Не удивлюсь, если Дима сам его сделал. Много цветов, пахнет вкусной едой. Здесь легко находиться, нет моральной тяжести, как у меня в доме. Даже смешно.

Сажусь за стол, Дима наливает чай и ставит кружку передо мной. Он молчит и нервничает. Но старается взять себя в руки.

– Я хочу знать правду, Аслан. Зачем тебе моя дочь? – садится напротив.

– Чтобы любить и заботиться, – откидываюсь на спинку стула.

– Я серьезно.

– Я тоже, Дима, серьезно. Я потерял голову сразу, как увидел её. И не хочу с ней встречаться, я не пацан уже. Я хочу взять её в жены и жить как нормальная семья.

– Вот именно, что не пацан. Ты намного старше! Сколько тебе лет? – сжимает кулак.

– Тридцать восемь. У нас разница четырнадцать лет.

– Это очень много. И это не так важно, как то, что ты с

этой,

– передёргивает плечами. – София будет второй женой? Или десятой?

– Единственной. Я не женат. И Марина не была моей женой никогда.

При упоминании Марины он снова морщится.

– Но Марина беременна от тебя.

– Да.

Дима разочарованно мотает головой. За несколько минут нашего разговора, он будто осунулся.

– Для чего ты пришёл?

– Чтобы получить твое благословение на наш брак. София очень привязана к тебе и к вашей семье. Если бы я хотел, то просто украл ее. У моего народа есть эта традиция. Но я не хочу ранить её.

– Значит… от тебя цветы, которые она прячет в комнате, – вздыхает.

Киваю.

– Её родная мать носит от тебя ребенка. Это даже звучит убого! – вскакивает.

– Я знаю, как это выглядит. Но мне плевать, Дима. Настолько, что я готов тащить ее в ЗАГС прямо сейчас. Дышать без неё не могу. София была против, чтобы я приходил к тебе, потому что боится осуждения, сомневается. Но у меня нет никаких сомнений. И поэтому я здесь. Я прошу у тебя руки твоей дочери, Дима. Она никогда не будет ни в чем нуждаться. Всегда будет под защитой. Я буду любить твою дочь так, как ни один мужчина не способен.

У меня глухо бьётся сердце, уши закладывает. Я сказал ему, как есть. Всё честно.

Дима садится на стул, запускает руки в волосы, тянет.

– Я против, Аслан. Но решение будет принимать София самостоятельно. Ей с тобой жить и нести эту ответственность. Я не враг своей дочери, потому что… – сжимает переносицу, – София влюблена. Я это давно замечаю. И просто ждал, когда она созреет рассказать. Возраст такой, ей уже пора встретить своего человека. Особенно после Данила, который чуть не сломал её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я знаю про Данила. Он никогда к ней не приблизится, – иначе я убью его.

– Ты такой же, как и он, Аслан. Такой же опасный.

Блядь.

– Софии нечего бояться рядом со мной, – отпиваю чай. Вкусный.

– Но тебя определенно стоит бояться.

Где-то я уже это слышал.

– Нет. Я никогда не обижу её, – сжимаю кулаки под столом.

Молчим. Не знаю, как бы я вел себя на месте Димы. Скорее всего, набил морду сразу, как только человек назвал имя моей дочери. А я бы очень хотел дочь. С глазами Софии и такими же светлыми волосами.

– Что будет с Мариной? Она же твоя содержанка, – проводит пальцем по столу.

– Когда она родит, я заберу ребёнка, а она будет подальше от нас.

– Заберёшь ребенка у матери, чтобы София его воспитывала? – нападает.

– Ты же вырастил Софию, как свою. Так и здесь будет.

Я никогда об этом не задумывался. Получается, что я просто отдам Софии на воспитание чужого ребенка, пусть и родного брата. Твою мать. Хочет ли София этого? Вряд ли.

– Тогда была другая ситуация.

– Какая? Я хочу знать, почему Марина не воспитывала дочь сама и отдала Софию тебе.

Дима открывает рот и сразу закрывает. Молчит, будто слова подбирает.

– Их было двое. Детей. Изначально.

Глава 22. Аслан

– В смысле? – такой информации у меня не было.

– Дети были двойняшками. София и Максим. Но мальчик умер в первую неделю жизни.

Твою мать.

– Переохладился. Они родились в конце декабря, в тот год были аномальные морозы. Когда Марина принесла детей, Максим уже еле дышал, врачи не смогли помочь, – опускает голову.

Значит, у Софии был брат… Бедный ребёнок.

– Почему ты вообще детей забрал? И почему Марина их отдала? – эти вопросы не дают мне покоя.

– А ты бы бросил своих племянников? Вот и я… не смог. Взял детей на руки и сразу понял, что они – мои дети. Даже Максим, который прожил с нами несколько дней – он тоже был моим. А София – моя отдушина. Я очень хотел дочь, но у нас с Таней рождались только мальчики, – хмыкает.

Дима замолкает, смотрит в сторону. Это больная тема. Он до сих пор переживает из-за смерти мальчика. Это ужасно. Родители не должны хоронить детей. Даже не родных.

– Марина не была гулящей. В семнадцать влюбилась в городского мажора, который просто пользовался ею. Он ничего не обещал, но и не отталкивал. Ему просто было удобно. Но семья богатая и статусная, Марина им не подходила. Расстраивалась из-за этого очень. Ругалась с родителями нашими, что они никто и она из-за этого не может быть с парнем, которого любит. Как будто причина была в нашей нищете, – качает головой.

Дима встаёт к окну, открывает настежь. Делает пару глубоких вдохов.

– Потом она забеременела. Скрывала ото всех. Она в сентябре, беременная уже, уехала учиться в город. А в декабре родила прямо в общежитии, в душевой. Замотала детей и везла на попутках двое суток. Были морозы и транспорт толком не ходил, вот малышня и простудились. София долго кашляла, а Максим… ну, ты знаешь.

Горло сжимает.

Я в ахуе.

– Почему она детей привезла к тебе, а не к их отцу? – хриплю.

– Потому что знала, что я ни за что живое существо не брошу. Неважно, котенок это или ребенок. У Марины был ужасный вид, когда она приехала. Уставшая, замученная. На пороге отдала мне детей и сказала: «Можешь выбросить, если не нужны». У детей даже имён не было. Она просто ушла. Потом она появилась, когда Софии было восемь. И Марина даже не знала, что мальчик мертв. Привезла им игрушки даже, – вытирает глаза. – А София просто спросила: «Папа, а что это за женщина?». И тогда я всё рассказал ей. И про Максима, и про Марину.

– А про отца?

– Я сам толком ничего не знаю о нём. Ни имени, ни фамилии. У нас в доме он никогда не появлялся. Но Марина часто была с дорогими подарками от него и говорила, что он состоятельный.

Значит, Марина скрыла беременность, потому что боялась сделать аборт? Но потерять детей не переживала? Такие женщины действительно существуют? А как же материнский инстинкт?

– Ты хороший отец, Дима. София очень тебя любит и всегда, когда рассказывает о семье, то прямо светится. Я не знаю как быть для своего сына хоть на процент таким же отцом, как ты. Спасибо, что не бросил тогда детей. Это поступок человека с огромным сердцем, – встаю, протягиваю ему руку.

Дима поднимает на меня мокрые от слез глаза. Едва заметно улыбается и жмёт руку в ответ.

– Но я всё равно не одобряю ваши отношения, Аслан.

– Я понял. Со временем твое мнение изменится. Но сейчас,

пожалуйста,

не препятствуй.

Он вздыхает. Сомневается. Я не могу подвести его. Не такого человека как Дима.

– Не буду.

Киваю.

***

Возвращаюсь в офис ровно в тот момент, когда София пишет, что едет в сторону дома. Хорошо.

Разговор с Димой до сих пор не выходит из головы. Тяжело это всё. Моя маленькая хрупкая София. Хочу оберегать ее ещё сильнее.

Теперь я могу заезжать за ней в любое время. Но пока не хочу говорить, что Дима знает о нас. Малышка точно будет переживать. А мне придется объясняться, почему я нарушил слово.

Послезавтра юбилей у Разумовского и София будет там, как моя невеста. А что нужно для невесты? Кольцо. Один звонок знакомому владельцу ювелирного салона и в офис привезли самые дорогие, и красивые кольца. Смотрю варианты – ничего не нравится. Всё слишком громоздкое. Для Софии нужен минимализм. Что-то аккуратное и хрупкое, как она сама.

– Может быть это? – девушка из ювелирного достает кольцо и надевает на свою руку в белой перчатке. – Если вы хотите, чтобы было скромно, но дорого, этот вариант – идеальный.

Правда. Средний по размеру камень, тонкая оправка. Хмыкаю. Софии понравится. Уже вижу, как она смущается и краснеет.

– Упакуйте.

Когда консультанты уходят, зову Лейлу. Девушка, как и всегда, словно верный солдат готова к любому заданию зашла в кабинет с блокнотом и ручкой.

– Лейла, мне нужна твоя помощь в выборе наряда. Для девушки, – откидываюсь на спинку кресла.

– Конечно. Ваши пожелания? Какой размер у девушки и на какое мероприятие?

– Юбилей Разумовского. София выйдет со мной впервые и я представлю её, как свою невесту. Наряд закрытый, но такой, чтобы у меня текли слюни. Размер сорок-сорок два.

Лейла хихикает, но быстро берет себя в руки.

– В «Сторе» была хорошая коллекция, можно им позвонить, чтобы привезли платья и вы выбрали, – поправляет волосы.

– Давай. И себе посмотри что-нибудь, – встаю.

Лейла улыбается. Заслужила. Пусть порадуется, мне не жалко.

День тянется долго. Я не впечатлительный, но после разговора с Димой не могу перестать думать о детях. А если бы София тоже… И я бы никогда не увидел её. Не вдохнул сладкий запах волос. Не прикоснулся к нежной коже…

В груди давит странная тяжесть. Что это? Жалость? Сострадание?

И как с этим вообще живёт Марина? Ведь по сути, по её вине погиб ребенок.

Её ребенок

. Не понимаю.

Халид, мой мальчик. Если бы мой сын пострадал из-за меня хоть раз, даже незначительно, не уверен, что справился бы с этой виной. Родитель должен оберегать, всегда.

– Аслан Анварович? – Дауд стучит в дверь и заходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Здравствуй, брат, – поворачиваюсь.

– Марину завтра выпишут домой, ещё хромает, но переживать не за что, – отчитывается.

– Хорошо. Как

мой

ребенок?

– Сегодня сделали УЗИ и предварительно – это мальчик. Поздравляю, – улыбается.

Радоваться бы. Но я чувствую штиль. Мой ребенок, моя кровь. Но не от той.

– Спасибо. Почему предварительно?

– Врач сказала, что он крутится и не сильно показывает, что там… получилось, – хмыкает.

София родит мне девочку, свою маленькую копию. Нутром чувствую. И я задохнусь от любви и нежности к ним. На руках буду носить. Молиться на них.

Но сейчас…

Сейчас жестокая реальность внесёт свои коррективы.

Глава 23. София

Папа сегодня странный. Молчаливый и задумчивый. Он таким практически не бывает и это настораживает. Мама тоже замечает его перемену в настроении и старается «сгладить углы».

– Пап, точно всё нормально? Ты плохо себя чувствуешь? – переспрашиваю.

– Всё хорошо, дочь, – приобнимает за плечи и выходит во двор. Остаёмся на кухне с мамой и Яриком.

– Не расскажешь ничего? – мама интересуется у брата.

– Нет, потому что ничего не знаю. Всё с ним нормально, успокойтесь, – наливает компот. Голос у него немного напряжённый, и взгляд прячет в кружку.

Мама передёргивает плечами. Всегда так делает, когда ей что-то не нравится.

Поднимаюсь к себе, чувствую тревогу. Я не склонна к пустым переживаниям, но сегодня после обеда прямо накрывает.

Достаю из сумки подвеску, которую подарил Аслан. Грею в руках. Так спокойнее, кажется, что он рядом. Хочу его увидеть. Ловлю себя на мысли, что через эту подвеску пытаюсь почувствовать защиту. Но от кого?

Беру телефон в руки, чтобы написать Аслану смс. И только снимаю блокировку, как он написал первый. Бабочки в животе танцуют вальс. Улыбаюсь и подношу подвеску к губам.

«Через час приеду»

Нет, сегодня встретимся в городе, папа не в духе, не дай бог увидит нас.

«Я доберусь в город сама»

Молчит. Представляю как хмурит густые брови. Через пять минут приходит ответ.

«Приезжай ко мне в офис. Встречу»

Офис Аслана находится в дорогом бизнес-центре. Я не люблю такие места, потому что всегда чувствую себя неуютно. Все смотрят, оценивают. А я… а что я? Обычный человек и совсем им неровня. Но хочу увидеть Аслана, поэтому собираюсь.

Надеваю чёрное платье в белый горошек. Оно красивое и подходит под такое место. Не нарядное, но и не сильно простое. Волосы собираю в пучок, выпускаю пряди у лица.

– Гулять? – папа спрашивает из кухни.

– Да, съезжу в город.

Он смотрит на меня не моргая. Не понимаю в чем дело и это напрягает.

– Мне не нравится, что ты такой, папа. Я что-то сделала не так? – подхожу ближе.

– Ты выросла. А я только сейчас это заметил, – грустно улыбается. – Но это хорошо. Ты не можешь всю жизнь быть маленькой девочкой с двумя бантиками.

В начальной школе я всегда ходила с двумя косичками и мама вплетала в них банты. Папе очень нравилось, всегда умилялся.

– Но ты всё тот же папа. Надёжные берега, которые всегда укроют и поддержат, – обнимаю за талию.

Он хмыкает и смахивает слёзы.

– Поезжай, тебя, наверное, ждут, – хлопает меня по спине.

***

Оставляю машину на гостевой парковке. Люди небольшими группами выходят из здания, видимо, рабочий день заканчивается.

Захожу внутрь и меня сразу встречает Аслан. Он ждал? Или только подошёл?

– Моя красавица, – кладет ладонь на талию. По телу сразу разливается тепло.

– Привет, давно стоишь?

Аслан молча подталкивает меня к лифту. Люди смотрят на нас заинтересованно, здороваются со мной и улыбаются Аслану. Ему, кажется, нет дела до окружающих.

Лифт останавливается, выходят сотрудники. Аслан пропускает меня вперёд, нажимает на четвертый этаж и как только двери закрываются, обнимает так крепко, аж становится больно.

– Аслан…

Мужчина чуть ослабляет хватку, но дышать всё равно тяжело. Трётся щекой о мою, кожа начинает гореть.

– София,

моя София

.

– Ты в порядке? – спрашиваю. Почему мужчины сегодня ведут себя так странно?

– Теперь да.

Мы выходим из лифта в просторное фойе. Чисто, красиво. И тихо. Наверное, все разошлись по домам.

Проходим по коридору, много кресел и диванов. Кулер с водой, аппарат для кофе. Много кабинетов. Подходим к черной двери, на ней табличка «Байсаров Аслан Анварович, генеральный директор». Красивая фамилия у него…

Кабинет огромный. Два дивана, массажное кресло, несколько шкафов для документов. Стол для переговоров и ещё один письменный стол с креслом стоят отдельно у окна. Ничего лишнего.

Всё это время Аслан держал меня за руку. Приятно чувствовать тепло его кожи.

– Ну вот, здесь и работаю, – обнимает со спины.

– Много места здесь, – откидываюсь на его плечо. Аслан проводит носом от уха до шеи, оставляет едва заметные поцелуи.

– Не люблю маленькие помещения, – кусает шею сзади.

Слишком много ощущений. Не хочу, чтобы он останавливался. Но и не хочу, чтобы

это

случилось здесь.

– Аслан, – останавливаю. Разворачиваюсь в его руках, смотрю в темные глаза, а там… Очевидное желание и неутолимая жажда.

– Я уже почти сорок лет Аслан, – улыбается.

– Большой мальчик, да, – смеюсь.

Мужчина смеётся в голос и у него такой бархатный смех. Хочется завернуться в него, как в одеяло.

Обнимаю Аслана за шею, он сразу перестает смеяться. Дышит тяжело, облизывается. Не знаю, кто начинает первым, но это безумие уносит как торнадо. Его руки везде, губы жалят и подавляют. Я чувствую твердость его мышц и мне хочется, снять рубашку и прикоснуться к груди. Мы горим. Это что-то такое, что невозможно контролировать.

Оказываемся на диване, Аслан нависает сверху и оставляет засосы на моих ключицах. Между ног слишком мокро. Воздуха не хватает. Чувствую выпуклость, которая сильно давит в бедро.

– Аслан, пожалуйста, – толкаю его в грудь.

Он смотрит дьявольскими глазами. В них огонь, похоть и что-то ещё, что сложно разгадать.

– Я не хочу, чтобы здесь… не в первый раз, – краска заливает щеки.

Аслан шумно выдыхает, упирается лбом мне в щёку.

– Я бы и не взял тебя здесь, София. Но потерял контроль, блядь, – поднимается.

Взгляд сразу другой. Морщина на лбу снова стала глубокой. Он обиделся?

– Напугал тебя? – подаёт мне руку и усаживает к себе на колени. Распускаю волосы, прическа испортилась.

– Нет. Но первый раз должен быть не в таком месте… Ты обиделся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аслан гладит меня по спине и немного сжимает талию. Зверь ещё не успокоился?

– На себя, если только. Слишком меня ведёт рядом с тобой, как пацан, член в штатах удержать не могу.

На эту фразу начинаю смеяться. Аслан лениво хмыкает и кажется, успокаивается.

– Это всё платье твое, – показывает пальцем на мой воротник. – Я поплыл, когда увидел тебя впервые. Ты была в этом платье. Красивое, скромное, но у меня всё дымилось. И сейчас тоже, – ведёт носом за ушком.

Глажу его по густым волосам. После такого эмоционального всплеска, чувствую, какую-то усталость.

– Вообще я хотел показать тебе подарки, а ты меня соблазнила, – улыбается и поднимается вместе со мной на руках. Ему совсем не тяжело?

– Я ничего не делала, господин Аслан, – целую в щеку.

– Укушу, – он прижимает меня крепче и шумно сглатывает.

Хочется засмеяться. Садит меня на свой стол и достает из шкафа несколько пакетов дорогих брендов.

– Завтра пойдешь в этом, – ставит пакет передо мной.

– Ты купил мне одежду?

– Да. Если бы я просто дал денег, ты бы не взяла их и не купила. А так, я всё решил.

– Аслан, это…

Мужчина хмурится и «затыкает» меня своими губами. У нас весьма компрометирующая поза. Я сижу на столе, Аслан стоит между моих ног. Мы одеты, но от его поцелуев кажется, будто мы обнажены.

Сердце бьётся слишком быстро. Уши закладывают. Мысли испаряются. Но я чувствую тревогу… завтра всё изменится.

Глава 24. Аслан

– Аслан Анварович, у Халида температура была вчера вечером, – Расима встречает меня в столовой.

– Почему сразу не сказала? Он простыл? – мало внимания уделяю сыну, надо исправляться.

– Да, насморк небольшой и кашель с утра появился. Не хотела вас беспокоить по пустякам, – опускает голову.

– Мой сын – не пустяк. Я должен всё знать о нем и сразу, – выхожу в коридор.

Аппетит пропал. Не люблю, когда Халид болеет. Ему плохо, а ты помочь не можешь.

Приоткрываю дверь в детскую, сын крепко спит. Волосы слиплись, лоб в испарине. Температурит. Надо вызвать врача, не нравится мне это. Только собираюсь выходить, слышу хриплый голос.

– Папа, – Халид тянет руку.

Сердце сжимается. Он никогда не называет меня «папой».

– Я здесь. Плохо тебе? – сажусь на край кровати. Держу за руку.

– Жарко. И горло болит, – кашляет.

– Сейчас вызову врача, – хочу встать, но сын не отпускает.

– А потом придёшь?

Что-то внутри меня трескается. Больно и радостно одновременно. Халид чаще избегает меня, как и остальных людей. Но этот взгляд с мольбой…

– Конечно, телефон остался в спальне.

Первая половина дня проходит с больным сыном. Врач подозревает ангину. Куча лекарств, куча рекомендаций. Высокая температура то падает, то снова поднимается. Халид ничего не ест и не пьет. Плохо моему мальчику, а я не знаю за что хвататься, чтобы эта напасть прошла.

– Не отходи от него, поняла? Если ситуация изменится, сразу звони. Дауд тоже останется с вами, – даю Расиме распоряжения.

Женщина кивает, тоже волнуется.

Почему всё в один день? Сын разболелся и юбилей этот, который не могу пропустить.

Заберу Софию прямо из дома. Она, конечно, была против. И вчера весь вечер бухтела из-за платья, которое я купил. Ещё не знает, что я сегодня надену на ее тонкий пальчик кольцо.

Малышка практически вылетает из ворот своего дома. Быстро садится в машину, я даже не успеваю рассмотреть наряд.

– Поехали, там папа, – нервно поправляет волосы.

Мне хочется рассмеяться, но молчу. Для нее это важно, поэтому жму на газ.

София надела платье, которое я купил. Приятно. Лёгкая ткань струится по её телу, маняще приоткрывает длинные стройные ножки. София разглаживает юбку и случайно показывает мне острые колени. Во рту скапливается слюна, в штанах тесно.

– Красавица моя, – останавливаемся на светофоре, наклоняюсь и касаюсь губами её коленей. Прохладная кожа быстро покрывается мурашками.

София кладет руку мне на голову и я дурею. Целую внутреннюю сторону бедра, отодвигаю юбку платья и замечаю черные трусики. Кажется, обычное белье, но я хочу посмотреть поближе и потрогать.

– Аслан, там… зелёный, – голос дрожит.

Не хочу отрываться от нее, но приходится. У Софии красные щёчки, смущается. Хмыкаю. Мне нравится, что постепенно она даёт больше доступа к своему телу.

Перед рестораном куча машин. Останавливаюсь на подземной парковке, так спокойнее. София заметно нервничает, трет руки и постоянно поправляет кулон. Видеть её в своих подарках – кайф. Скоро наступит момент, когда она будет только в этой подвеске. Без одежды. Подо мной. Уф.

– София, – тяну на себя, – Во-первых, перестань волноваться. Тебя никто не съест. Если только я, – хмыкаю. – А во-вторых, я буду представлять тебя, как свою невесту.

– Я не твоя невеста, – проводит носом по моей шее и я на секунду задумываюсь, может хрен с ним, с этим вечером?

– Моя. И только моя, – достаю коробку и надеваю кольцо ей на палец. Размер идеальный. Целую каждый палец. Невеста, моя.

– Ты только что сделал мне предложение? В машине на подземной парковке?

– Я сделал его давно. Сейчас просто надел кольцо, чтобы ни один мужчина не смел даже смотреть на тебя. Ты моя, София.

Девушка вздыхает и мне это не нравится.

– Красивое, – внимательно рассматривает, но как будто с безразличием.

– Не нравится?

– Нравится.

– Что тогда?

– Как-то всё быстро слишком, не знаю, – кусает щеку.

Приподнимаю её голову за подбородок. Провожу языком по губам. Когда она приоткрывает рот, утягиваю нас в долгий поцелуй. Мокро, горячо. Сплошное удовольствие и желание. Но надо идти.

Выйдя из машины София поправляет платье. Чёрное, закрытое, в пол. Туфли на высоком каблуке с блестящими ремешками. Волосы собраны. Красивая. Идеальная. Моя.

Как сдержаться?

Внутри ресторана толпа людей. У Разумовского огромная семья. И очень много партнёров, которых приходится звать на такие праздники. Скорее всего, я один из них.

Официанты передвигаются плавно, но быстро. Предлагают гостям закуски и шампанское.

София держит меня под руку, но я чувствую её дрожь. Ничего, со временем привыкнет к таким мероприятия.

– Аслан, рада тебя видеть, – к нам подходит Ирина Сизова – владелица сети ветеринарных клиник.

– Здравствуй, Ирина, – улыбаюсь. – Это София, моя невеста.

Женщина с интересом рассматривает Софию. Малышка улыбается и краснеет. Но взгляд испуганный.

– И что ты в нем нашла? Он же такой зануда, – хихикает. – Если надоест, позвони, у меня старший сын такой красавчик.

София смеётся, а меня аж подкидывает. Это я зануда? И какой ещё сын?!

– Ирина, – предупреждаю.

– Молчу-молчу, – показывает рукой, что рот на замке. – Но предложение всё равно в силе, – подмигивает Софии и отходит.

София берет меня за руку и я успокаиваюсь. Хочу целовать ее, но на людях она не даст мне это сделать.

К нам подходят ещё несколько человек и всем интересно познакомиться с Софией. Я никогда не водил своих женщин на мероприятия и это тоже играет роль. Женщины смотрят с завистью, мужчины с вожделением. Но никто не смеет к ней прикасаться. Не позволю даже женщинам.

Надо найти Разумовского. А то до сих пор не видели именинника. Но он сам находит нас.

– Аслан, вижу, ты не один, – за спиной голос Саши.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– София, моя невеста. А это Александр Разумовский, виновник торжества, – представляю их друг другу.

Смотрю на Софию и что-то в ее взгляде меня настораживает. Она смотрит на Сашу не моргая. С замешательством и испуганно. Не понял.

Поворачиваю голову, Саша также уставился на Софию.

– Рад знакомству, София, – говорит еле слышно.

Я смотрю на Сашу, потом на Софию. Потом ещё раз на него.

И, нет. Мне не кажется.

София и Разумовский словно близнецы. Одинаковые черты лица. Они похожи так сильно, будто отец и дочь.

Глава 25. София

Смотрю на Александра будто в зеркало. Мы очень… похожи. Настолько, что можно обойтись без теста ДНК. Не бывает таких совпадений.

Вот значит, какой ты.

Или всё-таки показалось?

Аслан сжимает мою руку в поддержке, а я почему-то хочу просто сбежать отсюда.

– Я тоже рада… знакомству, – сглатываю.

– Очевидно, что нам нужно поговорить, – Александр делает шаг вперёд. – И во всём разобраться.

– В моем присутствии, – вмешивается Аслан.

– Ну естественно, ты же как коршун, – Разумовский закатывает глаза и пытается пошутить, но не смешно.

– Через пятнадцать минут поднимайтесь в кабинет на втором этаже, я пока встречу гостей, – кивает Аслану и уходит.

Провожаю его взглядом, но Аслан переключает внимание на себя.

– Я не знал, Софа, правда. И не понимаю как это вообще всё произошло. У вас явно есть родство, – гладит большим пальцем по щеке, – Ты сама всё видишь.

Молчу. Странные ощущения в груди. У меня есть папа и появление родного отца ничего не изменит. Но это, конечно, слишком неожиданно, будто мы в турецком сериале. Он знает, что нас было двое? У него есть семья и дети? Почему-то интересно всё о нем узнать.

– Поговори со мной, – Аслан приподнимает мою голову за подбородок.

– Я не знаю, что сказать. Это кажется нереальным, но я хочу с ним поговорить.

Мимо проходит официант и предлагает нам шампанское. Аслан просит принести воды и я выпиваю полный стакан.

Краем глаза замечаю знакомый силуэт. Дядя Ахмад в белом костюме выделяется на фоне других. Он видит нас, улыбается.

– Значит, можно поздравить вас с помолвкой? – подходит ближе. – Только о вас и говорят.

Я уже забыла о кольце на пальце, сейчас это кажется таким мелочным.

– Традиционной помолвки не было ещё, но это исправим, – Аслан приобнимает меня за плечи.

– Софа, всё нормально? – дядя Ахмад наклоняет голову к плечу. Ничего от него не утаить.

– Да, просто душно здесь, – стараюсь говорить ровно. Он обязательно обо всём узнает, но когда мы во всем разберемся.

– Пойдем на улицу, освежимся, – Аслан переплетает наши пальцы и ведёт меня за собой к выходу.

На улице тепло, но меня бьёт дрожь. Дышу через рот. Почему у меня такая реакция?

Аслан смотрит внимательно, ничего не говорит. Он также потрясен, как и я. Александр его партнёр и это значит, что они были с одной женщиной? Это нормально в их кругах?

Обнимаю Аслана за талию, прислоняюсь ухом к груди. У него бешено бьётся сердце, хотя внешне он спокоен. Привстаю на носочки, касаюсь губами его. Это не нежность, а спасение. Хочу чувствовать его, чтобы ощутить опору. Мужчина придерживает меня за затылок, второй рукой проводит по спине. Сразу же согреваюсь от поцелуя.

– Хорошо, что ты рядом, – обнимаю за шею.

– Всегда, – сжимает мои плечи.

Возвращаемся в ресторан, народу стало ещё больше. Наверное, они все так отмечают свои праздники. Никакого тепла и семейного уюта, кажется, что это всё ради каких-то коммерческих целей.

Поднимаемся на второй этаж, коридор в бежевых и коричневых тонах. На потолке огромная люстра. Напоминает коридор в гостинице. На полу лежит красный длинный ковер.

Аслан открывает передо мной дверь, Александр стоит у стола и пьет из бокала. Судя по цвету жидкости, это коньяк.

Кабинет небольшой: в центре стол, рядом тумбочка, небольшой диван, и книжный шкаф. Столько книг… он читает прямо здесь?

Александр снял пиджак и закатал рукава рубашки. Галстук ослаблен. Вечер только начался, а он выглядит так, будто всё уже заканчивается.

– Проходите, – ставит стакан и упирается поясницей в стол.

Не знаю куда себя деть. Аслан подводит нас к дивану, садимся.

Разумовский смотрит на меня, будто пытается решить в голове сложную задачу.

– Мы сделаем тест, София, на определение отцовства. Я и без него всё вижу, но нужно убедиться точно. Сейчас приедет специалист и соберёт материалы, – проводит рукой по волосам.

– Тест ничего не изменит, – выдаю после паузы.

– Да. Ты моя дочь, к бабке не ходи. А твой профиль один в один как у моей матери, – хмыкает, – И даже ямочка на щеке как у нее.

У моего папы ямочка на щеке… И я всегда верила, что она досталась от него. Мы же всё равно родственники.

– Саша, София заслуживает объяснений, – Аслан кладет руку мне на колено.

– Если бы они у меня были, Аслан. Блядь, двадцать четыре года я не знал, что у меня есть дочь. Просто пиздец, – присаживается на корточки передо мной.

– Марина очень вас любила. И, наверное, до сих пор любит, – зачем-то говорю ему это.

Александр хмыкает и встаёт.

– Я тоже её любил в молодости. Жениться хотел, но семья была против. Поэтому пришлось закончить отношения. Но если бы я знал о тебе, то всё было бы иначе, – наливает коньяк и залпом выпивает.

– О нас.

– Что?

– Вы бы знали не только обо мне. А ещё и о сыне. Мы были двойняшками. Но мальчик умер через десять дней после родов, – сжимаю кулаки. Думаю о Максиме почти каждый день.

Александр смотрит таким затравленным взглядом, что хочется его обнять.

– Сука! – кидает стакан в стену.

Я дёргаюсь, Аслан подрывается и встряхивает Разумовского за плечи.

– Успокойся, Саша. Ты пугаешь ее, – бьёт его по лицу, а потом прижимает к себе.

Александр срывается на рыдания. Отталкивает Аслана и садится на стол.

– Я ничего не нашел про мальчика, только на тебя инфу нарыли, – вытирает глаза.

– То есть ты знал давно? – Аслан снимает пиджак, накидывает мне на плечи.

– На дне рождения Ахмада увидел вас и понял, что что-то не так. Потом спросил у тебя, откуда девушка. Ляпнул про эскорт, потому что сказать прямо, что возможно София моя дочь – было бы странно. Но и на тот момент я не был уверен, мои ещё капали.

Снимает галстук, бросает на пол.

– Искал концы, потому что я был с очень многими женщинами. А когда понял, что это Марина, ахуел вдвойне. Во-первых, она тогда ещё мне крови попила. Во-вторых, мы месяца четыре назад случайно пересеклись в «Пирамиде». И она, как и всегда, была не против. Я трахнул её в туалете и мы разошлись. Не виделись столько лет и как-то всё… Блядь, – трет руками лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аслан моментально напрягается. Сжимает мою руку с такой силой, что становится больно.

– То есть ты был с Мариной в тот период, когда она уже жила в моем доме?

Глава 26. Аслан

Гробовая тишина.

София испуганно смотрит на меня и Разумовского. Думает, что я его придушу? Возможно.

Саша вздыхает, разминает шею рукой.

– Ну… видимо, да. Я не знал, что Марина с тобой, Аслан. Ты никогда с ней не появлялся. Да и она не сказала ничего. Это просто был перепих. А когда рыл на Софию, тогда всё и выяснилось.

– Но сейчас Марина беременна, – встаю. Хочу разнести всё вокруг. Чего я ждал? Ну чего?

– Я знаю.

– Ребёнок может быть твоим.

Саша сводит брови. Не думал, что ещё метко стреляет?

– Почему ты так думаешь?

– Потому что по срокам вроде сходится.

София опускает голову на руки и сжимает виски. Моя девочка. Мне жаль, что она всё это слышит.

Ситуация хреновая. Ещё хуже, чем была в самом начале. Но надо разобраться, чтобы идти дальше. В первую очередь – нам с Софией. А мы будем вместе, какой бы исход не случился.

– Если этот ребёнок тоже мой, получается, – хмыкает, – Она собралась и его спрятать? Зачем?

Потому что дура. Или слишком умная, я не знаю. Много вопросов и каких-то подводных камней. Еле сдерживаюсь. Опять меня предала женщина. Даже смешно. Опять ходила на сторону и потом ложилась ко мне в постель. Жила в моем доме, рядом с моим сыном.

Что с тобой не так, Аслан? Или с ними?

А если Разумовский был не единственный?

Как долго она держала меня за лоха?

Уши горят. В груди давит. Сука. Ну какая же ты, Марина.

– Надо поговорить с ней, сейчас. Я не хочу ждать, – достаю пульт, чтобы завести машину.

– Сейчас? – Саша встаёт со стола.

– Сейчас. Марина живёт на Мира, двадцать семь, квартира сто тринадцать. Собирайся и приезжай туда. Это и в твоих интересах тоже, Саша, – подаю руку Софии, она перехватывает её и поднимается.

– А София?

– Что София?

– Сейчас приедет человек собрать биоматериалы. Завтра мы узнаем наше родство.

Твою мать, забыл. Не оставлю Софию здесь одну. Но и к Марине надо поехать и всю дурь из её башки выбить.

– Тогда поедем, как сдадите тест.

Саша кивает и приводит себя в порядок.

– Выйду к гостям, потом вернусь, – застегивает верхние пуговицы рубашки.

– Поужинаешь со мной завтра? Ничего о тебе не знаю, но очень хочу быть в курсе всего, – поворачивается к Софии, а она бледная, будто отключится сейчас.

– Хорошо.

Я не должен, знаю. Но гребаная ревность опять подступает. Какого хрена он зовёт её? В себя поверил? Вдруг отцовские чувства активизировались?

Разумовский улыбается и выходит в коридор.

Мудак.

– Ты хочешь, чтобы этот ребенок был всё-таки твоим?

Сажусь рядом, обнимаю малышку за плечи. Хрупкая. Сожмешь чуть сильнее и сломается.

– Не знаю. С одной стороны, это сильно снизит напряжение между нами. А с другой, от меня опять гуляла женщина. И пыталась втюхать чужого выродка.

– Аслан, – отодвигается. – Это ребенок, а не выродок. И он ни в чем не виноват. Во всяком случае, он точно мой родной, поэтому прояви хотя бы к этому факту уважение.

Никто меня никогда не отчитывал. А ей позволяю. Даже приятно, что на место ставит. Улыбаюсь. Моя чистая малышка, в таком дерьме не опускается до мерзости. Хотя могла и была бы права.

– Да, всё так. Извини, – провожу пальцем по тонкой шее.

София как натянутая струна. Переживает. Но всё равно такая, что хочу увезти её и спрятать.

– Иди ко мне, – тяну к себе на колени. Неохотно соглашается. Но мне нужна её близость, чтобы чувствовать тепло и успокоиться. Чтобы не думать, как прибить Марину. А она этого заслуживает.

София кладет голову мне на плечо и прикрывает глаза. Через пару минут тоже расслабляюсь. Забавно, как один человек может вызывать дикое желание и возбуждение. И в то же время, быть тихой гаванью, которая снимает любые тревоги.

Это любовь?

Саша возвращается минут через двадцать с медсестрой. Женщина в возрасте улыбается Софии и тем самым располагает к себе.

Пока они проводят процедуру, я звоню Дауду. Надеюсь Халиду стало лучше.

– Температура держится. И кашель прямо совсем сиплый, – отчитывается. Халид на фоне кашляет и мне хочется орать. Судя по звукам ему только хуже.

– Вызови врача ещё раз, пусть послушает. Другие лекарства даст, хоть что-нибудь пусть сделает.

– Хорошо, сейчас привезу врача.

Отключаю телефон и хочу швырнуть его об стену.

– Всё нормально? – София подходит ближе.

– Халид сильно простыл.

– Поедешь к нему? – берет меня за руку, а кажется, что держит за самую душу.

– Позже. Есть ещё здесь дела.

Умница, не спорит. Хотя знаю, что в ее призме жизни я должен всё бросить и лететь к сыну. Но Халид под присмотром, всё нормально.

– Результаты будут завтра к обеду, – медсестра улыбается Разумовскому, – Администратор позвонит сразу.

– Спасибо. Вы свободны, – Саша кладет ей в руку пачку денег и женщина быстро уходит.

– Можем ехать? – спрашиваю.

Саша кивает. А София мешкается. Они стоят рядом и я опять замечаю, как они похожи.

– Не думаю, что мне надо там быть, – поднимает глаза на меня. – Это ваши отношения, поэтому… Я там лишняя.

– Нет, – отвечаем вместе.

– Это тебя касается в первую очередь, Софа. У тебя могла быть другая жизнь, если бы Марина тогда сказала мне правду, – Саша практически срывается.

– У меня хорошая жизнь и прекрасная семья.

Саша морщится, но София права. У нее нормальные родители. И я не уверен, что Саша бы хоть немного дотягивал до Димы.

– Всем нужно поговорить. И если откладывать, то всё закрутился ещё сильнее. Сейчас всё решим и потом будет легче, – уговариваю.

Малышка вздыхает и соглашается.

Мы едем на разных машинах с Сашей. Он с водителем, мы – сами.

София нервничает и я понимаю её. Предстоит выяснить грязь, но это надо сделать. Когда всё закончится, увезу её. Да, не хочу больше откладывать. Надо побыть вдвоём, чтобы наконец-то стать одним целым. У меня уже есть план, осуществить его не проблема.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но сначала разговор, который всё расставит на свои места.

Глава 27. София

Я не хочу ехать к Марине и присутствовать при этом разговоре. Зачем согласилась? Дура.

Аслан нервничает. Понимаю его чувства. Если Марина беременна от Александра, что он с ней сделает? А с ребёнком?

В какой момент моя жизнь превратилась в

это

?

Марина живёт в хорошем ЖК. Здесь частный детский сад на территории, своя школа. Дворы такие красивые, много площадок и сквер.

Поднимаемся втроём на нужный этаж. Пока ехали, Аслан позвонил Мураду и попросил, чтобы он не выпускал Марину из квартиры. Бред. Она же не пленница.

Аслан открывает дверь своим ключом и мне почему-то становится ревностно от этого. Он часто здесь бывает, что даже ключ есть?

Марина встречает нас в коридоре. Испуганная и заплаканная. Видит Александра и бледнеет.

– Вы… ты… какого хрена? – спрашивает потеряно.

Аслан хмыкает и проходит в квартиру не раздуваясь. Александр следует его примеру, а я смотрю на это как баран на новые ворота. Они совсем уже?

Снимаю туфли и понимаю, что натерла ноги. Не знаю как пойду обратно, ступни гудят.

У Марины просторная квартира, сложно сказать сколько квадратов. Ремонт очень красивый. Цветы, вазы, много интересных деталей, которые даже не знаю как описать.

Мы проходим в гостиную. Здесь мягкий белый ковер, огромный бежевый диван, два кресла, телевизор и много книжных полок.

– Рассказывай, Марина, – Аслан стоит у окна спиной к нам.

Разумовский сел в кресло, а я на край дивана. Неуютно.

– Что именно? – Марина садится на диван чуть дальше меня и нервно трет руки.

– Всё. Как трахалась с Разумовским, когда в моем доме жила. Как его ребенка мне подсунуть хотела. Как детей бросила в младенчестве и родному отцу не сказала ничего. Всё выкладывай! – Аслан повышает голос и это… страшно.

Марина молчит. Александр смотрит на нее с презрением и отвращением.

– С чего ты взял, что ребенок не твой? – спрашивает наконец.

Аслан поворачивается так быстро, будто торнадо. Взгляд бешеный.

– Марина, я похож на лоха? Ты даже не отрицаешь, что была с другим, пока я тебя содержал!

– Не отрицаю, потому что это правда. Да, у нас был секс с Сашей и что? Ребенок-то твой.

Внутри Аслана кажется что-то ломается. Он морщится будто от боли, а я… Чувствую то же самое, что и он.

– Где гарантия, что ребенок мой? – Аслан подходит к ней вплотную.

– В сроках беременности. На тот момент я уже была в положении почти две недели.

Аслан бьёт кулаком в стену над её головой и Марина вскрикивает. Я сначала цепенею от ужаса, а потом встаю и толкаю его в грудь.

– Ты в своем уме?! Ты больше и сильнее! Ударишь ещё может? – мне самой хочется ему врезать. Да, она виновата. Но не надо поднимать руку, этому нет никакого оправдания.

Аслан мешкается на секунду, а потом накрывает мою руку своей.

– Я бы убил её за это, София.

– Ты больной, – забираю руку и сажусь на диван.

Марина плачет, Александр проводит рукой по волосам.

– Почему ты не сказала мне о детях, Марина? Я двадцать четыре года жил и не знал, что у меня есть дочь. И был сын… – последнее говорит с надрывом.

– Потому что ты чёртов трус. В любви клялся, обещал счастливую жизнь. А в итоге сидел на жопе ровно. Грош цена твоей любви.

– Марина, твою мать, ты промолчала о детях!

– Конечно, я скрыла их. А что мне было делать?! Я хотела рассказать, когда забеременела, но ты уехал покорять Москву со своей невестой. И не сказал мне про отъезд. А родители твои не пустили меня на порог. Сказали, что им не нужны внуки от бродяги. Разве я такой была?

Прикрываю глаза. Бродяга? Бабушка с дедушкой были бедными, папа рассказывал. Но никто не вёл асоциальный образ жизни, чтобы вот так обзывать.

– Что значит мои родители тебя не пустили?

– Твоя мать меня ненавидела, ты сам это знаешь. Когда я вышла от гинеколога, то сразу побежала к тебе. А там мать твоя, спросила зачем я пришла. Я на радостях выпалила, что беременная. Думала, она обрадуется и наконец-то примет меня. Но она сказала, что я шлюха и что ни тебе, ни вашей семье не нужны эти выблядки. Так и сказала, Саша! А ты был единственным, будь ты проклят! А потом в спину кинула деньги, чтобы я аборт сделала. Но я не смогла, я не убийца.

Марина срывается на рыдания. Аслан молча наблюдает, а меня тошнит.

– Ты даже не сказал, что уезжаешь. Просто уехал и всё. А потом по новостям передавали твою свадьбу: сын бизнесмена Богдана Разумовского женился на дочери его партнёра – Владимира Суханова, – хмыкает.

Александр молчит опустив голову вниз.

– Семья была против нас, Марина. И этот брак… он был обговорен, когда мы ещё детьми были. Я не мог…

Марина вскакивает и бросает в него подушку.

– Конечно, ты не мог! Потому что ты трус и мамкин сынок. Ты никогда не хотел что-то делать, тебя устраивало, что живёшь с золотой ложкой во рту. А за те отношения бороться надо было. Но ты не хотел.

– Я не мог. Иначе бы остался ни с чем.

– Саша, не бывает «не могу», когда что-то хочешь. А ты не хотел. Все твои клятвы и обещания оказались ничтожеством. Я тебе верила. И любила. Всю жизнь. Но ты как был тряпкой, так и остался.

Разумовский проглатывает эти оскорбления, как будто соглашается.

– Я отдала детей Диме, потому что сама бы не справилась. Я была убита твоим предательством. Ни звонка, ни записки. Ни-че-го. Ты просто исчез. А я осталась беременная, без денег, без поддержки родителей. Дима бы не сдал детей в детский дом, я была уверена. Да, это скотский поступок. Я всю жизнь несу эту вину. И не вам осуждать меня.

По-человечески мне жаль Марину. Ведь Александр её предал. И просто уехал жениться? Отвратительно. Зачем было что-то обещать, если заранее знаешь, что это ложь?

– Но София – моя дочь?

– Да.

Я ничего не чувствую от этого подтверждения. У меня есть папа, я не нуждаюсь в Александре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Если ты знала, что беременна, зачем тогда

это

было? – Разумовский откидывается на спинку и тяжело вздыхает.

– Потому что люблю тебя, Саша. И унижалась, что тогда, что сейчас. Но не могу по-другому. Ненавижу себя за это. С Асланом отношения были, как и со всеми другими. Он платит – я отдаю своё тело. Прости, Аслан, ты никогда не нравился мне как мужчина. Можно сказать, что это была работа. И то, что я забеременела – случайность. Я не хотела рожать в принципе и от тебя тем более. Но на аборт никогда не пойду.

Снова леденящая тишина. Аслан, кажется, даже не огорчился такой прямолинейности. Но странно посмотрел на меня, с каким-то сожалением.

Находясь здесь, чувствую себя грязной. Они могли поговорить и без меня. Хочу уйти.

– Мальчик умер. Наш сын. Тебе хотя бы жаль? – Александр встаёт с кресла и отходит к окну.

– Жаль. Я знаю, что виновата. Дима популярно объяснил, когда приехала в первый раз, – подгибает под себя ноги.

– А всё это время, где ты была? Ты даже ими не интересовалась? – Разумовский опирается на подоконник.

– Я вернулась в город, доучилась год. Познакомилась через девочек с Тамиром, который тогда крутился с бандитами. Он не был сутенером, но часто приводил к богатым мужчинам молодых девушек, которые хотели заработать. Я была одной из них. Так пошло поехало. Я зарабатывала деньги, кормила себя, одевала. И ждала, что однажды ты увидишь меня и что-то в тебе проснется. Совесть может, не знаю. Но я была со всеми твоими ближайшими партнёрами. Это была месть, своего рода, – поправляет волосы.

– Какая месть, Марина? Ты шлюха, которая с бандюганов перешла на более солидных и богатых. Что у меня должно было проснуться? Чувство, что я всё сделал правильно тогда, если только.

Марина дёргается будто от пощёчины. А мне хочется её обнять. Возможно у меня крыша поехала, но мне так жаль ее.

– А говорил, что любишь, – смеётся сквозь слезы.

– В молодости я, правда, тебя любил. И полжизни провёл с гадким чувством, что оставил тебя. Но так нужно было. Сейчас у меня есть всё: деньги, статус, власть. И я… не жалею, что тогда так поступил. Но дети… я бы не бросил их, никогда. Теперь София будет полноправной дочерью. Всё ей отдам.

– Мне ничего от вас не нужно, – наконец говорю. Они все поворачиваются в мою сторону. Забыли, что я здесь?

– София, у меня нет детей больше. Всё, что я заработал может отойти племянникам, но я хочу, чтобы перешло тебе. Я виноват перед тобой.

– Отдайте на благотворительность. Я ни в чем вас не обвиняю. Что вы есть, что нет – без разницы. У меня есть родители, в вас двоих я не нуждаюсь. Да и выросла уже, – встаю.

Аслан подходит ближе, но я выставляю руку, чтобы не прикасался. Не хочу.

– София, – кладет руку мне на плечо.

– Я поеду домой. Думаю, я всё услышала, что надо было и нет, – иду в коридор, пытаюсь надеть туфли. Ноги ноют, обувь еле поддается.

– Поехали, – Аслан придерживает меня за талию, пока я обучаюсь.

– Не надо. Вызову такси.

– Ты с ума сошла? Какое такси? – хватает меня за лицо.

– Обычное, номер продиктовать? – не знаю почему огрызаюсь.

Аслан подталкивает меня в подъезд, хлопает дверью. Взгляд опять дикий, злится.

– София, что происходит? – прижимает меня к стене, нависает.

– Отойди, ты давишь, – упираюсь руками ему в грудь, но бесполезно. Эту глыбу не сдвинуть.

– Не отойду. Скажи мне, – держит за подбородок.

– Мурад же здесь? Пусть он отвезёт. Я не хочу с тобой никуда ехать, – отворачиваюсь. Ещё немного и начну плакать. Мне нужен воздух, чтобы всё переварить.

– Мурад, значит? С чего ты про него вспомнила?

Закатываю глаза. Очередная сцена ревности?

– Потому что ты разговаривал с ним, очевидно, что он где-то здесь. Отпусти, Аслан. Я хочу побыть одна какое-то время.

– Что это значит? – наклоняется ещё ниже. Практически прожигает своим взглядом.

– Не будь эгоистом! Оставь меня в покое! Хотя бы на несколько дней. Тебе мало, что ты узнал сейчас? Как будешь жить с этим? А мне как быть? – срываюсь на плач. Больно, очень больно внутри. Ужасная ситуация со всех сторон. Как я вообще в нее попала?!

Аслан молчит, не трогает меня, но и не отходит.

– Я не отпущу тебя. Мы с этим справимся, – вздыхает.

– Не знаю, кто с этим справится, но точно не я. Отойди, Аслан, дай мне воздуха.

Он наконец-то отходит, а я чувствую, как с плеч свалился камень. Теперь он в груди. Разрастается как раковая опухоль и всё отравляет внутри.

– Я хочу отвезти тебя домой,

пожалуйста.

– Нет. Я поеду сама. Ничего не хочу от тебя, Аслан. По крайней мере, сейчас. Дай мне время, – достаю телефон.

– На что время, София? – хватает за локоть. – Ты моя! Уже даже невеста, – показывает на кольцо.

– И поэтому ты обращаешься со мной как тебе хочется? Игнорируя мои просьбы? – смотрю в черные омуты. Какой красивый внешне и какой сложный внутри.

– Ни одну твою просьбу я не пропустил. Не придумывай.

– Я сейчас прошу тебя оставить меня в покое. Но ты злишься, что после всего я не прыгаю к тебе в объятия. Я такая же пострадавшая сторона, Аслан. Из-за тебя, – тыкаю в него пальцем.

Мужчина молчит и что-то в его взгляде меняется. Злость ставится разочарованием. Нежность превращается в вину.

– Иди. Мурад отвезёт тебя.

Я смотрю на него пару секунд, не веря, что он отступил. Не вызывая лифт спускаюсь по лестнице. Ничего не вижу, слезы льются рекой.

Зачем поехала сюда? Зачем вообще… почему именно Аслан, а не кто-нибудь другой? Почему строить отношения так сложно? Почему нельзя просто любить и быть рядом с человеком, а не разбираться в таких конфликтах?

В голове миллион вопросов.

Перед подъездом меня встречает Мурад. Серьезный, собранный. Сажусь в машину, мёрзну. Мужчина поглядывает на меня в зеркало, включает печку.

– Спасибо, – выдавливаю из себя.

Мурад кивает и больше не смотрит на меня. По пути снимаю подвеску и кольцо. Убираю в клатч и не хочу к этому даже прикасаться.

Дом встречает тишиной, родители и братья уже спят. Прохожу в комнату, снимаю дорогое платье, убираю на дальнюю полку в шкафу. Иду в душ, тру мочалкой себя так сильно, чтобы наверняка смыть всю эту грязь. Плачу. В голове снова рой мыслей и вопросов. Ложусь под одеяло, накрываюсь с головой и быстро засыпаю.

Новый день наступает быстрее, чем мне хотелось бы. И несёт в себе новые потрясения. Потому что Аслан так просто не сдается.

Глава 28. София

Я проспала. Время почти семь утра, а я не могу встать с кровати. Физическое состояние такое же, как моральное – никакое.

Икры болят после вчерашних туфель, больно наступать на ноги. Поясницу тоже тянет, продуло? Этого ещё не хватало.

Спускаюсь на кухню, родители за столом, Семён одевается в школу.

– Доброе утро, – мама замечает меня первой. – Овсянку будешь? Не сладкая получилась, правда.

– Доброе. Не хочу. Спасибо, – ставлю кружку на столешницу.

– Всё нормально? – за спиной голос папы.

Что ему сказать? Что я вляпалась по самое «не хочу» и не знаю, что теперь делать?

– Да, не выспалась просто. Извини, что проспала, случайно вышло, – поворачиваюсь.

Родители смотрят странно, будто всё знают.

– Не за что извиняться, дочь. Ничего страшного не случилось. Поспала и ладно, – папа ободряюще улыбается и мне становится легче.

Сажусь за стол, слушаю как общаются родители. Никогда не видела, чтобы они прямо ругались. Спорили, конечно. Но до оскорблений и унижений дело никогда не доходило. Что нужно сделать, чтобы столько времени прожить вместе и не растерять уважение к человеку? И как нужно любить, чтобы сохранить это тепло?

Вряд ли с Асланом такое возможно. Он либо берет нахрапом и всё становится так, как он хочет. Либо ты упираешься, а потом все равно под его натиском ломаешься.

Вроде и хорошо, что он такой. Человек, который делает. Но в то же время, сложно постоянно балансировать, чтобы Аслан не вышел из себя и чтобы я сама не была ущемленной.

Компромиссы надо искать. А он разве не пошел на уступки? Время дал мне, свыкнуться с мыслью о предстоящем браке. Месяц. Даже смешно. Кто женится через месяц? Всё равно выходит всё так, как он задумал.

– Софа? – папа кладет руку мне на плечо.

– А?

– Спрашиваю, поедешь в город сегодня?

– Нет, не планировала, – отпиваю чай.

– Ладно, тогда сам заберу, – встаёт из-за стола.

– Что заберёшь? – переспрашиваю.

Папа вздыхает и поджимает губы.

– Справку с бассейна, что Семён на соревнованиях будет и не прогуляет школу в эти дни.

Точно. Брат про соревнования рассказывал вчера, как я могла забыть.

– Дочь, ты точно в порядке? – мама спрашивает, когда папа выходит во двор.

– Точно, мам.

– И дело не в парне, который тебе цветы подарил недавно и забрал вчера?

Я практически выплевываю чай. Они всё видели?

– В нём, ты права. Но я не хочу пока… – провожу рукой в воздухе, – Мне пока что нечего рассказать.

Потому что если ты узнаешь правду, мама, то скорее всего откажешься от меня.

– Хорошо. Но если ты захочешь поговорить об этом, мы с папой рядом, – целует в макушку.

Еле сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. На самом деле, мне очень хочется всё рассказать, но страшно за их реакцию. Особенно за то, что скажет папа.

Полдня проходит за домашними-рабочими делами. Сегодня вообще нет сил, всё очень медленно делаю. Родители видя моё состояние, большую часть работы взяли на себя. В какой момент я стала эмоционально нестабильной? Аж сама себя раздражаю этим.

И больше всего не могу понять, что вчера так сильно меня задело. Ситуация-то не изменилась. Мы все на тех же ролях. Александр появился только – новый персонаж этой мыльной оперы. Обещала, что мы поужинаем сегодня, но я не хочу. И вообще не уверена, что нам стоит общаться. О чем разговаривать? Как я прожила всю свою жизнь, а он практически половину своей?

А Марина… Она всё-таки носит ребенка Аслана. Знаю, что дети в утробе всё чувствуют. Этот малыш ни в чем не виноват, но все его ненавидят. Каким он будет? И Аслан правда его заберёт? Дикость.

Ложусь на кровать, хочу спать. Или просто хочу уйти от реальности. На телефон приходит сообщение и я аж подскакиваю.

«Приезжай к вечеру, папа будет шашлыки жарить»

Фух. Это Нарифат. Время с подругой всегда даёт возможность восстановиться. С Нари у меня все мысли встают на места и голова начинает нормально работать.

«Такое событие нельзя пропустить, обязательно приеду»

Дядя Ахмад очень вкусно готовит, но очень редко. И шашлыки на заднем дворе – это действительно редкое событие.

***

– Привет, дорогая, – Нарифат обнимает меня на пороге.

– Привет. Привезла овощей, только собрала, – отдаю пакет.

– И салат? Ага, вижу. Он не горчит, я вчера купила в «Гурмане» пачку, есть невозможно, – достает зелень.

В доме уютная тишина. Подруга собирает тарелки и приборы. Я выкладываю соленья по салатницам.

Дядя Ахмад во всю занимается мясом на улице. Одет в домашний костюм, что тоже редкость. Он всегда в пиджаке и брюках, при полном параде.

– Добро пожаловать, Софа, – улыбается.

– Спасибо.

– Папа, а где решетка? – Нари крутится вокруг большого стола. – Ты не приносил?

– Нет. Наверное, осталась наверху, я ее замачивал.

– Сейчас помою тогда, – убегает в дом.

Сажусь на табуретку, смотрю как дядя Ахмад насаживает мясо на шампура.

– Вы вчера рано уехали.

– Да, так получилось.

– Что случилось?

– Ничего.

– Софа, ты не умеешь врать, – хмыкает. – Я не одобряю ваших отношений с Асланом, он об этом знает. Но я не лезу, пока он не жестит. Но ты второй день подряд мне не нравишься. Поэтому я и спрашиваю, что вчера случилось. Стоит ли мне ломать Аслану руки или пусть пока поживет?

Смотрю на отца подруги и… рассказываю всё как есть. Про Марину, её ребенка, про Александра, про вчерашний разговор. Выпаливаю всё как на духу.

Мужчина слушает, хмурится. Нарифат возвращается и тоже молча вникает в происходящее. Под конец своего рассказа меня начинает трясти и я снова плачу.

– Пиздец, – дядя Ахмад отходит в сторону и закуривает.

– Я в шоке, – Нарифат садится рядом. – Даже не знаю, что сказать.

– Я тоже. Но состояние такое, будто по мне поезд проехался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ещё бы.

Голова начинает болеть. Не хочу об этом всем ни думать, ни переживать. Но не получается. К Аслану и тянет магнитом, и также отталкивает от него.

– Я не знал на счёт Разумовского. Честно, – дядя Ахмад стоит у мангала, проверяет мясо. – Но думал, у них хватит мозгов не везти тебя на разборки с Мариной, зачем тебе это слушать? Сами бы решили всё.

– Я сама виновата, что поехала. Они сказали, что это и меня касается, а я в тот момент не думала головой, – пожимаю плечами.

– Софа, ты уже взрослая. И я скажу тебе как взрослой. Аслан ни за что тебя не отпустит. Он помешался практически на тебе, – садится за стол, вытирает руки. – У него слишком горячая кровь, чтобы некоторые поступки совершать сначала подумав. Я не оправдываю его, знаю, что может из берегов выйти. Но тебе надо самой принять решение. Хочешь ты отношений этих или нет. Ситуация у вас печальная, Марина эта, и Разумовский тоже. Но такая реальность, так случилось.

– Папа, что значит – не отпустит? Мы в каком веке живём?! – Нари возмущается.

– В веке, где кавказцы не отступают от своего. Чему ты удивляешься, дочь? Ты в какой семье выросла?

– Я в нормальной семье выросла. Вы были строгими всегда с нами, но без этих дикарских замашек.

Дядя Ахмад смеётся.

– Это никуда не делось, Нарифат. Просто тебя всегда ограждали. Насколько я мог, настолько тебя ничего не касалось, – улыбается.

Если подумать, то Нарифат действительно выросла хоть и в восточной семье, но прямо в тепличных условиях. То, что Нари двадцать четыре года и она ещё не замужем, уже о многом говорит. Я знаю, что ее двоюродные сёстры выходили замуж только им восемнадцать исполнялось. А дядя Ахмад совсем не торопится отдавать дочь.

– Мне сложно принимать решение, потому что какое бы оно не было… Всё будет неправильно. Я сначала сильно сопротивлялась этому, потом поддалась. А вчера смотрела на них и не понимала, как я вообще оказалась где-то между. Марина беременна от Аслана, при этом сходила налево с Александром. Она любит его и мне жаль, что всё так вышло. Аслан опять предан, но ребенок его. И он всерьёз собирается забрать малыша у Марины. С какой стороны не посмотри, всё не так. Это я ещё не говорю, что придет время и нужно будет рассказать всё родителям. Для папы это будет удар.

– Но Аслан ведь нравится тебе? – дядя Ахмад снимает мясо.

– Да. Но не нравится, что он вечно давит и ревнует. Ничего нельзя сделать, чтобы он не взорвался. И всё слишком быстро. Уже кольцо на палец одел и жениться собрался. Я не успеваю ничего понять.

– И не будешь. Аслан всегда бежит вперёд паровоза. И, да, будет давить. Характер такой. Но ты не дура же, София. А очень умная девушка. Своей мягкой силой можешь вертеть Асланом, как хочешь. Хоть он и мой друг, но это действительно так.

– Я не хочу никем вертеть. Просто рядом быть с человеком и всё. Не разбираться в семейных скандалах, а быть в стороне этого, – пересаживаюсь за стол.

– А говоришь, что сложно принять решение, – хмыкает. – Ты уже приняла его, дочь. Но сомневаешься из-за грязной ситуации. Оно и нормально и понятно.

Аппетит пропал. Аслан нравится мне, не отрицаю. Но он пугает своей настойчивостью. И беременная Марина добавляет огромную ложку дёгтя. Я не знаю, что мне делать.

– Всё очень сложно, дядя Ахмад. Хочется просто исчезнуть, чтобы никто не трогал и это всё само разрешилось.

– Само не разрешится, к сожалению. Но если изменишь тактику с сопротивления на то, что вы оба хотите, всё может очень резко измениться. Я не идеальный советчик в отношениях, София. Но если ты всё-таки не хочешь Аслана, я буду за тебя, знай это.

Не сказать, что мне стало сильно легче после этого разговора. Но что-то прояснилось. Увидела взгляд со стороны. Хотя эмоциональные качели никуда не делись. Мне не нравится такой быть.

Возвращаюсь домой, когда уже темнеет. Во дворе животные опять шумят. Надо отсадить петухов, двое постоянно дерутся и других провоцируют. С этим мыслями захожу в дом и ловлю фантомный запах. Ну нет, фантазия. Здесь не может пахнуть одеколоном Аслана.

Но стоит мне пройти на кухню, как натыкаюсь на черные глаза, которые держат словно под прицелом. Аслан сидит за столом с моими родителями. Папа расслаблен, мама что-то рассказывает про рынок. Замечаю на столешнице огромный букет белых роз.

– Вот и

моя

пропажа, – Аслан встаёт и вальяжной походкой направляется ко мне.

Глава 29. София

– Что ты здесь делаешь? – одергиваю руку, когда он прикасается. Не при папе же!

– Приехал забрать тебя, – улыбается. Вроде спокойный, а в глазах буря.

Перевожу взгляд на папу, он склонил голову к плечу и внимательно на нас смотрит. Аслан ведь рассказал кто он? Наверняка. Господи. Обещал же, что не приедет домой.

– Мы всё знаем, дочь, – папа поджимает губы.

– Что

всё

?

– Я рассказал и про нас, и про Марину, и про Разумовского, – Аслан упирается спиной в дверной косяк. При упоминании Марины и Александра папа морщится.

– Зачем? Ты обещал, что не заявишься сюда.

– Да, слово не сдержал. Но это вынужденная мера.

У Аслана такой невозмутимый вид, что хочется разругаться.

– Папа? – делаю шаг вперёд, внутри всё переворачивается. Ощущение, будто он начнёт ругаться. Но я не знаю как это, потому что папа никогда не ругался на меня.

– Я не одобряю, Софа. Для меня это неправильно во всех смыслах. Но ты взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Учитывая всю ситуацию, подумай десять раз. Потому что… Это всё отразится на тебе, в первую очередь.

Мама кивает на слова папы, а я не знаю, что сказать. Вроде и легче стало. А вроде и… Не знаю. Я ожидала другой реакции.

– У тебя всё написано на лице, дочь, – папа хрипло смеётся. – Думала, выгоню тебя из дома или скандал устрою?

– Да, если честно, – кусаю губы.

– А разве я такой? – встаёт.

– Нет, но… Слишком всё непросто.

Папа обнимает меня, и я не могу сдержать слёз. Всё равно чувствую перед ним вину, хотя ничего не сделала.

– Не плачь, дочь. Всё хорошо. Это жизнь, – целует в макушку. – А она не всегда ведёт нас по ровной дороге, – улыбается.

Выдыхаю и прижимаюсь к папе на мгновение.

– Я тебя люблю, – вытираю слёзы.

– Я тебя тоже, – поддевает подбородок большим пальцем, как всегда, делал в детстве.

Аслан всё это время стоял в дверях и наблюдал.

– Нам надо поговорить, Софа, – подходит сзади.

– Поговорите, – папа отходит к столешнице.

Киваю и мы идём с Асланом в мою комнату. Когда оказываемся наедине, мужчина сначала тянет руки, а потом резко опускает. Показываю ему рукой на кровать, потому что сесть больше негде. Сама залезаю с ногами с другой стороны.

– Здесь всё тобой пахнет, – хмыкает и садится.

– Конечно, это же моя комната.

Аслан внимательно смотрит, медлит с разговором. Надо обсудить вчерашнее, но у меня нет моральных сил на это. Чувствую, будто меня выжали как лимон.

– Собери вещи на несколько дней, мы уезжаем.

– Куда?

– В горы.

– В какие ещё горы?

– Кавказские, София. Покажу своё любимое место. Хочу там побыть с тобой. Несколько дней, потом вернёмся, – кладет руку на кровать ладонью вверх.

– Аслан, отпуск – не совсем удачный вариант. Вчера…

– Там и поговорим. Обо всем, София. И о них тоже. И о нас, и как жить дальше будем. Я очень устал. И ты тоже. Я хочу взять передышку, чтобы всё встало на свои места, но не хочу быть один. Сейчас и вообще. Поэтому,

пожалуйста,

поехали.

– Ты не хочешь быть один?

– Я хочу быть с тобой.

Молчу. В этих словах есть какая-то уязвимость, которая Аслану не свойственна. Кладу руку поверх его ладони и мужчина прерывисто выдыхает. Теплая кожа быстро становится горячей.

– Что мне сказать папе?

– Ничего, я уже всё решил с ним, – смотрит на наши руки.

Поддаюсь душевному порыву, сама не ожидала от себя. Оказываюсь за секунду у Аслана на коленях, его язык у меня во рту, руки в волосах и на талии. Слишком сильно, но слишком мало. Невозможно рядом с ним оставаться в здравом рассудке, Аслан накрывает собой словно шторм. Нет шансов убежать или спрятаться, он полностью поглощает.

– Девочка моя, – говорит на выдохе и прижимается лбом к моему. Тело обмякло, не слушается, пытаюсь встать.

– Куда ты? – держит за руки.

– Вещи собирать уже не надо?

Аслан улыбается уголком губ и тихо смеётся.

– Надо.

– А что вообще брать? Я не была в таких местах, – достаю спортивную сумку из шкафа.

– Что-то теплое и что-то совсем лёгкое. Там днём жарко, а вечером холодно.

Понятно, что ничего не понятно. Закидываю теплый спортивный костюм, свитер, несколько футболок, нижнее бельё. В ванне собираю зубную щётку и крем для лица. Немного переживаю, но это приятная тревога.

Возвращаюсь в комнату, Аслан разговаривает по телефону на своем языке.

– Вроде всё.

– Быстро, – забирает сумку, берет меня за руку и выходим из комнаты. Когда спускаемся, отпускаю его.

– Что такое? – останавливается.

– Там родители, при них не надо.

Аслан хмыкает, но не настаивает.

На кухне папа чинит духовку, которая опять сломалась. Мама занимается рассадой. На фоне играет «Ретро-FM».

– Собрались? – папа бросает отвёртку на пол.

– Да, поедем уже, – Аслан отвечает за нас.

Папа встаёт, вытирает руки об полотенце. Мама успевает поцеловать меня раньше, но папа в это время жмёт Аслану руку.

– Будь на связи, дочь, ладно? – мама поправляет мне волосы.

– Конечно, телефон всегда с тобой.

– Отдыхай, Софа, – папа обнимает меня чуть дольше, чем обычно. Тоже волнуется?

Аслан припарковал машину за большим деревом у соседнего дома, поэтому я и не увидела. Сажусь вперёд, пока Аслан убирает сумку в багажник.

– Мы поедем на машине?

– Да, к утру будем на месте, – нажимает кнопки на панели и поворачивается ко мне. – Поцелуй.

– Звучит не как просьба, – улыбаюсь.

– Я и не прошу.

– Вот именно, – пристегиваюсь.

– То есть – нет?

– Нет. Может быть по приезду. Зависит от того, как будешь себя вести, Аслан Анварович, – смотрю на дорогу, но боковым зрением замечаю, как мужчина удивлённо вскидывает брови. Не знаю, откуда такая дерзость взялась, самой непривычно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ладно, – вздыхает.

Мне хочется засмеяться, но сдерживаюсь. Впереди нас ждут потрясающие три дня, где мы откроемся друг другу с совершенно других сторон.

Глава 30. Аслан

До Кисловодска остался час. София спит на переднем сиденье, укрытая пледом. Держалась до последнего, но сон оказался сильнее.

Ей нравилась дорога, видел, как блестели глаза. Мы почти не разговаривали, но это не мешало прикасаться. Держать за руку, гладить ладони и сходить с ума от непривычных ощущений в груди. Тянет к Софии сильно. Настолько, что постоянно поглядываю в её сторону, хотя она крепко спит.

Впервые я приехал в Кисловодск с матерью. В Лермонтове жила её тётка, с которой мама была близка. И если отец не противился, то мы периодически сюда приезжали. И каждый раз у меня аж сердце замирало от окружающих пейзажей. Всё было такое яркое, красивое и натуральное. И, главное, здесь никогда не было отца, поэтому мы чувствовали себя в безопасности. Мама здесь улыбалась.

Я купил дом в старой части Кисловодска десять лет назад. С одной стороны улицы частные дома и пятиэтажки. С другой – ведомственный санаторий. Расположение не сильно удачное, потому что не центр. Но из моей спальни видны горы. И ради этого вида, из небольшого, наполовину деревянного дома, я построил своё крепкое убежище. Для Халида, который любит гулять на смотровой площадке, и подкармливать там кошек. И для моей Софии, которая будет в восторге от этого места. Я всё сделал для них, но тогда ещё не понимал этого.

Чем ближе к городу, тем сильнее я чувствую волнение. Всегда так. Сначала тревога, а потом успокоение. Бываю здесь несколько раз в год. И всегда максимум на неделю, на больший срок дела не отпускают. Но всегда это место действует как терапия.

Наезжаю на кочку и София просыпается. Трет глаза и не понимает, где мы.

– Извини, разбудил.

– Ничего. Пора уже вставать, – потягивается.

– Немного осталось, – кладу руку ей на колено и сжимаю.

– Устал?

– Нет, – но, конечно же, это ложь. Спина затекла и надо поспать хоть немного. Почти сутки без сна. София несколько раз спрашивала, может ей пересесть за руль. Но нет, сам привезу нас в этот дом.

София кладет голову мне на плечо и смотрит на дорогу. Нравится, когда так делает. Сразу хочется улыбаться.

Когда заезжаем в город, малышка с интересом крутит головой в разные стороны. Да, София, здесь красиво. Ты ещё не видела Цветочный бульвар. Предвкушаю ее эмоции. Хочу смотреть, впитывать.

– Приехали, – торможу у дома и тяну Софию на себя. Она плавится в моих руках и я теряю контроль над эмоциями. Хочу всё и сразу, но буду ждать.

– Этот дом гораздо меньше, чем тот, – упирается рукой в сиденье между моих ног и задевает промежность. Спокойно, Аслан. София же ничего не замечает и просто разглядывает дом из окна машины.

– Да, я не хотел, чтобы он был особняком. Пойдем.

На улице тепло. Разминаю спину, пятая точка квадратная. Мы останавливались только один раз и это было почти четыре часа назад.

К нам выходит Ирек, который всегда следит за домом в мое отсутствие. Он работал ещё у отца, но после ранения ушел на пенсию. В Кисловодске живут его родители, когда я узнал, то сразу предложил мне смотреть за домом.

– Аслан Анварович, рад видеть, – улыбается. Софии кивает и не разглядывает её. Хорошо.

– Здравствуй, Ирек. Как дела? – достаю сумки из багажника.

– Всё хорошо, дом готов к вашему приезду, – отдаю ему ключи от машины, загонит в гараж.

Внутри пахнет чистотой. В гостиной стоят цветы в вазе, которые вызывают у Софии улыбку. Я не просил Ирека об этом, но молодец.

– Здесь очень красиво, – малышка прямо светится.

– Да, мне тоже здесь нравится, – приобнимаю за плечи.

Заходим в спальню, шторы открыты и первые лучи рассвета добавляют комнате уюта. София осматривается и при виде большой кровати начинает нервничать.

– Надо поспать пару часов, потом гулять пойдем, – ставлю сумки на журнальный стол. София кивает, но какая-то отстраненная.

– Софа, я хочу, чтобы мы спали вместе. Но принуждать тебя ни к чему не буду. Почему ты боишься? – подхожу ближе.

– Я не боюсь, Аслан. Просто… Неважно, всё хорошо, – смотрит в глаза, а я плыву.

– Схожу в душ в другой спальне. Воспользуйся этой ванной, полотенца там есть, – показываю рукой на дверь в цвет стены.

Как бы мне не хотелось быть с ней везде рядом, и в кровати, и в душе, надо держать дистанцию. Иначе резьбу сорвёт и я за себя не ручаюсь. София ведь даже ничего не делает, чтобы соблазнить. Она просто есть, а я уже готов на всё.

Душ освежает, но тело ломит от усталости. Надо передохнуть, эти дни будут насыщенные на пешие прогулки. Возвращаюсь в комнату и нахожу Софию на балконе. Смотрит на горы и едва заметно улыбается. Красивый вид. И это я не про пейзаж.

Обнимаю малышку сзади. Волосы собраны, но влажные у шеи. Провожу носом за ухом, целую мочку. София кладет руки на мои и прижимается спиной.

– Тебе нужно поспать, – поворачивается. – Всю ночь был за рулём.

– Ляжешь со мной?

– Да.

Улыбаюсь. Согласилась, сама. Приятно, что не оттолкнула.

Кровать огромная и нам вдвоем много места. Но я хочу быть так близко, чтобы стало тесно. Я привык спать без белья, но сегодня придется остаться в боксерах, не страшно. София ложится в пижамной футболке и шортах, не настаиваю раздеться. Хотя мысль, что она будет обнаженная рядом, сразу прогоняет сон. Аслан, угомонись.

Накрываю нас одним одеялом, София распускает волосы, кладет резинку на тумбочку. Медовые волны рассыпаются по спине и плечам, не могу удержаться, чтобы не потрогать их. Мягкие.

София ложится лицом ко мне, смотрит так, что у меня встаёт и член и сердце. Моя красивая нежная малышка. Как я хочу её, и тело и душу. Всю. Но не давлю, пусть обозначит сама, что хочет именно сейчас. И она выбирает долгие осторожные поцелуи, которые кружат голову и забирают дыхание. Касается ладонью пресса и у меня сводит всё тело от лёгкого поглаживания.

– Аслан, – отстраняется, проводит пальцем по моим губам. Смелеет, мне нравится. – Пора спать, – улыбается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Так ты не даёшь, не отпускаешь, – хмыкаю. Я хочу, чтобы ты меня не отпускала. Чтобы не давала мне спать и дышать. Чтобы заполняла собой всё, что только могла.

Хочу быть твоим.

– Ну конечно, – улыбается ещё сильнее. – Спокойной ночи, высыпайся, – целует в щёку и поворачивается спиной.

Обнимаю за талию, нюхаю волосы, шею, за ухом, целую плечо. Мало, но так много. Тихая нежность, которая громче любых слов. Близость, которая чувствительнее секса. Это что-то такое, чего у меня никогда не было. И что я очень боюсь потерять.

Я уже не прижимал Софию к себе, а прижимался сам. Ловил каждое прикосновение и хотел ещё. София гладила меня по руке, переплетала пальцы. А потом неожиданно поцеловала мою ладонь. И я чуть было не взвыл. Сломался, и сразу же собрался воедино.

Впервые я уснул обнимая женщину, но сам находился в невидимых объятиях. Согревался, успокаивался и как будто становился другим. В голове ни тревог, ни планов, ни мыслей. И в глубине моей разрушенной души всё время звенела надежда:

пусть это никогда не кончается

.

Глава 31. Аслан

– Сколько здесь цветов! – София восторгается Цветочным бульваром. – Это капуста? Очень похожа.

Иду рядом и любуюсь. Сколько у нее искренних эмоций.

– И опять кошка. И вон, ещё одна, – улыбается.

Кошек здесь много, правда. Даже на территории нашего дома живёт одна. Как попала, не знаю. Утром мяукала так, сначала я подумал, что ей плохо. Ирек сказал, что несколько раз ее выбрасывал, но кошка все равно возвращалась. Ну ладно, пусть живёт.

Заходим в кафе «Шоколад» на бульваре. Здесь вкусные десерты и паста с морепродуктами. Начнем со стандарта, вечером попробуем национальную кухню. Внутри битком, но я заранее забронировал стол. Садимся в угол, официантка приносит меню. Заказываю две морские пасты, но Софа меня останавливает.

– Я не люблю рыбу, – будто извиняется.

– Прости, упустил этот момент. Что будешь тогда?

– Овощную пиццу, самую маленькую.

Официантка уходит, оставляя нас наедине. В кафе много ярких постеров, которые привлекают внимание. София всё рассматривает, а я любуюсь ею. Тонкая шея, острые ключицы. Сдерживаюсь, но очень хочется потрогать.

– Не смотри так, – краснеет.

– Как?

– Слишком пристально.

– Разве? Тебе показалось, – хмыкаю. Чувствую себя маньяком. Потому что хочу ловить каждое её движение, взгляд, эмоцию. Сегодня я впервые за долгое время проснулся с женщиной в одной постели. И не хотел вставать. Я смотрел, как София спит свернувшись калачиком и наслаждался умиротворением.

– Как Халид себя чувствует?

– Нормально. Расима за ним присматривает, – отпиваю кофе.

– Наверное, не сильно правильно, что ты уехал, когда он болеет.

– Халид не остался один, да и мы вернёмся скоро. Всё нормально, – если бы я не был уверен в Расиме, то никуда бы не уехал. Она бдит за сыном гораздо лучше, чем я.

После завтрака, который обед, мы пошли на терренкур. Туристов много, но это не мешает смотреть самые красивые места. В парке София кормит белку, улыбается так чисто, что у меня ёкает сердце. Ещё немного и я сам буду есть из ее рук.

Всю дорогу мы держимся за руки. Когда я гулял с девушкой и держал ее за руку? Никогда. Но мне нравится. Целоваться на людях София не позволяет, ну ладно, переживу. Вернёмся домой и я всё получу сполна.

– Как красиво, смотри, – показывает рукой на горы, когда мы наконец-то доходим до смотровой площадки. Уже вечереет и закат добавляет особых красок. Я смотрю, но не на горы. В этот раз я смотрю только на неё. Это всё, что имеет смысл.

Кошки и здесь. София присаживается на корточки и гладит каждую. Я хочу быть этой кошкой, чтобы получить свою порцию ласки. Но нужно ждать.

– Хочешь в ресторан сходить или домой закажем? – спрашиваю, когда возвращаемся на бульвар.

– Домой. Я могу приготовить что-нибудь, – держит меня двумя руками.

Я бы очень хотел, чтобы она готовила на моей кухне, желательно полностью голая, но мы здесь не для этого.

– Закажем. У нас отпуск, а в отпуске не напрягаются, – оставляю невесомый поцелуй на макушке.

– Я люблю готовить, Аслан. Да и в целом, домашние дела никогда не были в тягость.

– Знаю. Но сейчас я хочу, чтобы ты была сосредоточена только на мне.

– А разве это не так? – хмыкает.

– Но мне мало, – признаюсь.

– Я тебя не понимаю.

– Я хочу, чтобы ты сидела на мне и смотрела только на меня, а не по сторонам. Целовать тебя хочу. И обнимать, – и ещё много других приятных вещей, но это я умалчиваю.

София смущённо хихикает и я понимаю, что она не воспринимает мои слова всерьез. Хорошо, пусть потом не удивляется, я предупреждал.

Пока едем домой, заказываю еду. На бульваре есть ресторан, в котором готовят очень вкусные осетинские пироги. Будем пробовать, уверен, что малышке понравится. София всё время касается моей руки, привыкла ко мне, сама тянется. Это приятно.

Высчитываю дома пару минут, жду когда она помоет руки и переоденется. А потом заваливаю на кровать и забираю своё. София смеётся, не отталкивает.

– Динамила меня целый день, теперь хочу получить то, что мне причитается, – трусь щекой об ее руку.

– Не помню такого, мы просто гуляли, – проводит пальцем между моих бровей. – Не хмурься.

– Привычка, я это не контролирую, – переворачиваюсь на спину и усаживаю Софию на себя. Она сразу теряется и упирается руками мне в живот.

– Не бойся, – тяну на себя, удерживаю ладонью между лопаток. – Поцелуй,

пожалуйста.

София снова краснеет и от её смущения, у меня закипает кровь. Нельзя быть такой красивой и нежной. Иначе я теряю голову и становлюсь животным. Малышка наклоняется ниже и сама исследует мой рот. Проводит руками по волосам и бороде, касается шеи. Расстёгивает верхние пуговицы рубашки и кладет руку на грудь. Я горю, а она ещё сильнее меня разжигает. Распускаю волосы и сжимаю у корней. София тихо стонет мне в губы и я держу себя цепями, чтобы не сорваться.

Не забираю инициативу, а поддерживаю. Касаюсь нежной кожи под футболкой, она быстро покрывается мурашками. София немного дрожит, но не боится. Эти прикосновения не только распаляют, они сводят с ума нас двоих.

– Аслан, – шепчет. От своего имени меня простреливает током. Кладу руку ей на подбородок, приподнимаю. Губы припухли от поцелуев, зрачки расширены. Красивая пиздец. Моя.

– Софа, всё закончится прямо сейчас, если ты не захочешь. Скажи мне, – провожу пальцем под нижней губой, – Да или нет?

Малышка облизывается следом за моим пальцем и я на секунду прикрываю глаза. Своей невинностью она забирает у меня последние капли самообладания.

– Да, – выдыхает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32. Аслан

У меня было много женщин, с разными формами, длиной волос и предпочтениями. Но ни одну из них я не помню. Всё стёрлось из памяти, потому что София заполнила собой все пустоты.

Я раздевал её медленно, наслаждаясь каждым миллиметром бархатной кожи. Впервые я не хотел торопиться, чтобы просто сделать дело. Впервые мне хотелось быть… нежным.

София заметно нервничала, но доверяла. Касалась прохладными пальцами, а я старался запомнить всё до мельчайших подробностей. Смотрел на нее сверху вниз и не мог поверить, что это она, со мной. Сейчас София станет моей окончательно.

– Красавица моя, – сжимаю бедра, провожу пальцами по внутренней стороне. Она напрягается и пытается свести ноги. Но я уже между ними и не собираюсь останавливаться. Провожу языком по всем округлостям, вызывая тихие стоны. София выгибается, а я дурею от того, как она раскрывается и плавится.

– Аслан, – прикусывает нижнюю губу, когда я делаю первый толчок. Замираю. Тесно, даже слишком. По спине стекает пот, дыхание перехватывает. София морщится и придерживает меня за талию.

– Сейчас пройдет, – оставляю поцелуи на подбородке. Немного двигаюсь вперед-назад, наблюдаю за реакцией. Когда понимаю, что боль прошла, набираю медленный ритм. Глаза в глаза. Её бледная кожа на контрасте с моей выглядит благородно. Моя королева. Я бы стоял перед ней на коленях, если бы она сказала. Но ей не обязательно говорить, достаточно просто быть.

София кладет руку мне на затылок, царапает ногтями шею, цепляется. Не понимает, что распаляет ещё сильнее, но я держусь. Позже покажу ей все грани удовольствия, но сейчас только ласка. Не знаю откуда это взялось, я никогда таким не был. Женщины всегда сами просили жёстче и я давал это. Всё переходило в механику. София же превращает секс в близость, не только телесную, но и душевную. Смотрю ей в глаза и захлёбываюсь этими эмоциями.

Малышка сама тянется за поцелуями, гладит по щекам, кусает бороду. Меня бьёт дрожь, я и так близок, а её прикосновения бросают в огонь. Успеваю выйти и изливаюсь ей на живот. Тело сводит судорогой, в глазах темнеет. Блядь, слишком сильно.

Тяжело дышим. София гладит по плечам, касается губами виска, будто успокаивает. Я должен радоваться случившемуся, но моя женщина не кончила. И это меня злит. Твою мать.

– Как ты? – ложусь рядом.

– Хорошо, я думала, будет больнее, – краснеет и отводит взгляд.

– Больно, когда на сухую. А ты была подготовлена, – кладу руку на шею. Венка сильно бьётся, ещё не может успокоиться. Целую это место, София дёргается. Опускаю руку ниже, перехватывает.

– Не надо, – просит.

– Почему? Ты не…

– Это неважно. Я в крови и в… – щеки аж пунцовые, – Тебе.

– И? Это нормально, – говорю спокойно, а сам хочу провалиться сквозь землю. Какого хрена, Аслан? Позорище.

– Пожалуйста. Немного тянет внизу, – отодвигается на сантиметр, а у меня дыра в груди размером со Вселенную.

– Хорошо. Прости, я должен был сначала позаботиться о тебе, – нависаю над ней. Думает, что я плохой любовник? Как я мог облажаться в первый же раз.

– Ничего, всё в порядке, – целует плечо. – Мне надо в душ, чтобы смыть это всё.

Она не смотрит мне в глаза и это напрягает. Расстроилась? Или стесняется? Слышу звонок входной двери, привезли еду. Не вовремя.

– Конечно, иди. Я пока встречу курьера.

София встаёт и на носочках идёт в ванную. Смотрю на её стройное тело, ямочки на пояснице так и манят пройтись по ним языком. Но не сегодня.

Натягиваю брюки на голое тело, рубашку даже не застегиваю. Отдаю курьеру деньги за заказ вместе с чаевыми. Парень увидев пятёрку сверху, рассыпался в благодарностях. Не жалко, я сегодня практически добрый. И опозоренный.

В спальне снимаю одежду, захожу в ванную. Не хочу оставлять Софию одну. И так облажался. Она намыливает голову, вода стекает по узкой спине. Сглатываю. Картина из моих порочных фантазий.

– Аслан? – поворачивается, когда я закрываю душевую.

– Никого, кроме меня, – целую в губы, помечаю языком, чтобы наверняка знала, что она моя. Назад дороги нет.

– Мы же только, а ты… – смотрит вниз, где я всё ещё твёрдый.

– И? Ты после этого не перестала быть красавицей, – хмыкаю.

Помогаю Софии смыть наши следы и ловлю себя на мысли, что мне нравится это: вместе спать, вместе мыться. Раньше сторонился такого, но с Софой не хочу расставаться.

– Пахнет вкусно, – заглядывает в пакеты с едой.

– Да, шашлык у них тоже вкусный.

Раскладываем еду по тарелкам. София молчалива, но кажется, просто устала, а не разочаровалась во мне. Всё ведь не так было плохо, да? Кого я обманываю.

– Садись рядом, – отодвигаю стул. Не хочу смотреть на нее напротив, хочу, чтобы рядом. София осторожно садится и сводит брови.

– Болит? – не нравится мне это.

– Нет, но дискомфортно. Пройдет, – улыбается, а глаза грустные.

– Давай съездим к врачу?

– Не надо. Это нормально ведь. Если будет совсем плохо, я скажу, не переживай, – кладет голову мне на плечо. «Если совсем плохо», то есть сейчас просто «плохо»?

Мы разговариваем обо всем и ни о чем. Софии нравится Кисловодск и я рад этому. Значит, будем ездить чаще. В следующий раз возьмём Халида с собой.

У меня звонит телефон и это снова Разумовский. Он трезвонит весь день, но я не хочу разговаривать. Если бы что-то с бизнесом, Дауд бы уже отзвонился. Саша хочет наладить контакт с Софией, и я пообещал, что поговорю с ней. Но давить не буду. Тот разговор сильно на нее повлиял и я не уверен, что она вообще с ним за один стол сядет.

– Может ответишь всё-таки? – София убирает за нами тарелки.

– Разумовский будет спрашивать о тебе, поэтому не беру.

София поднимает взгляд, пугается.

– Зачем обо мне спрашивать?

– Хочет общаться. Для него дети – больная тема, поэтому вцепился в тебя. Но выбор за тобой, – беру Софию на руки и несу в спальню. Она обнимает меня за шею, проводит носом по виску. Внутренний зверь лежит животом кверху в её полной власти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не вижу смысла поддерживать отношения. О чем разговаривать? Рассказывать, как прошла вся моя жизнь? Это странно, – укладывается у меня на груди.

– У него большая семья, у тебя куча родственников. Я думаю, они захотят хотя бы познакомиться.

– Вряд ли. Учитывая, что меня родила Марина. А она, судя по всему, популярна в ваших кругах.

При имени этой потаскухи у меня аж пелена в глазах. Мы должны с Софией поговорить обо всем, да. Но я не знаю как контролировать гнев.

– Я не хочу тебе врать, София. Но Марина действительно имеет определенную низкосортную славу. В тот период времени, мне было плевать, как и что, а сейчас…

– Она носит твоего ребенка, Аслан.

София говорит это с таким надрывом, будто заколачивает мне гроб.

– Я не хотел этого ребенка, Софа. Всё получилось случайно.

– Да, ты говорил об этом несколько раз.

– И ты мне не веришь? – упираюсь на левый локоть и смотрю на Софию. Красивая молодая девушка. И попала в мои грязные лапы.

– Почему? Верю. Но абсурдность ситуации это не меняет.

– Я заберу ребёнка, когда она родит. Он не нужен ей. Марина сказала об этом, когда ты ушла. Да и до этого её устраивал такой вариант. Дам денег и пусть валит, куда хочет.

– И кто будет воспитывать его?

– Я.

Понимаю к чему она клонит. Я не брошу своего ребенка, никогда. Да, он нежеланный, но он мой. София станет женой и я не повешу на нее это. Расима справится.

– Софа, я не прошу тебя быть матерью для моих детей. Я хочу, чтобы ты была рядом. А в остальном… разберёмся.

– Не знаю с чем ты собрался разбираться. Но любой выход здесь – это что-то неправильное. Ребенок ещё не родился, а он уже никому не нужен. Ты собираешься забрать его у матери, и быть папой по субботам. Знаешь, такой, когда люди разводятся и мужчина приезжает только на выходных провести пару часов вместе. Вроде и обязанности родительские выполняет, а вроде и не лезет. Марине же вообще до одного места, и ты, и ваш ребенок. Она зациклена на Разумовском, но он, судя по всему, не горит желанием с ней сходиться. И как я оказалась между вами, до сих пор не понимаю.

София говорит это с такой болью, что я не нахожу слов. Она права. Но не понимаю одного.

– Из-за чего ты расстраиваешься больше всего? Из-за ребенка или из-за Марины?

– Из-за тебя, Аслан. Распоряжаешься судьбами людей, будто они твои пешки. Марина не святая женщина, это и так понятно. И я не оправдываю её, учитывая даже как она поступила со мной и братом. Но ты был с ней и ведёшь себя так, будто она вообще, грязь под твоими ботинками. А ребёнок? Он не виноват, что вы его сделали. Но его все ненавидят и пытаются спрятать, будто он не человек, а проклятие.

София плачет и я чувствую себя дерьмом. Как я должен вести себя с Мариной? Она шлюха.

– Не надо, пожалуйста, – вытираю слёзы. – Я не понимаю, что тебя задевает. Что я должен сделать?

– Быть человеком, Аслан. Ты сам выбрал такую женщину и сам же мешаешь её с грязью. Это тебя не красит, совсем. Я не переживаю, что ты скажешь мне воспитывать вашего ребенка. Я боюсь, что ты отправишь его куда-то далеко, и он будет расти без любви и хорошего отношения. Мой Максим умер из-за такой ошибки, Аслан. То, что ты богат – не значит, что этот ребенок будет нормально жить. Да, сытый и одетый, но совершенно пустой внутри. Если ты так поступишь, правда, я никогда не смогу с тобой быть.

Глава 33. Аслан

Смотрю на Софию не моргая. Стыдит меня? Учит? Или воспитывает?

Чтобы это не было, мне нравится. Зубки показывает. Хорошо. Отстаивает. Кайф. Есть в этом упорстве что-то такое, что снова меня приземляет.

Не просто красивая женщина рядом, а опора.

– Марина сама себя смешала с грязью, я просто на это не закрываю глаза. Но я понял о чем ты. И, да, ты права.

София встает и быстрым шагом идёт в ванную. Сбегает?

– Куда? – ловлю за талию.

– Умыться. Нельзя? – смотрит с вызовом и я не понимаю, где она храброй воды напилась.

– Почему огрызаешься? – сажаю к себе на колени.

Молчит.

– Я не хочу, чтобы ты бросил этого ребёнка, Аслан. Мне от одной мысли от этого не по себе. Но при этом мне сложно принять тот факт, что его родит Марина. Я не воспринимаю её как мать, но почему-то чувствую себя грязной. И боюсь осуждения других.

Моя чистая малышка. Сколько переживаний из-за чужого ребенка. Это щемит в груди, потому что такой должна быть женщина – мягкой, доброй и сострадательной. Я видел как София общается с детьми, с Халидом. И это была ещё одна причина, по которой я потерял голову.

– Твоя семья приняла нас, – ложусь на спину.

– А твоя? – кладет голову мне на грудь.

Убираю мягкие локоны за уши. А что моя семья? Отец тогда странно себя повёл, если он имеет какие-то виды на Софию – я ни за что её не отдам. Но про старого черта Софии не обязательно знать. Ей бы тот разговор переварить.

– Халид будет очень рад, что мы будем жить вместе. Шахид всегда рядом и он тоже только «за». На остальных – плевать.

– А твой отец?

– Он тоже не против.

София немного щурится, будто не верит. Провожу рукой по позвоночнику, косточки торчат. Хрупкая.

– София, ты – единственное, что имеет значение. Ты уже моя невеста и это не изменится. Твое тело – моё. Ты вся – моя.

– Вот ещё, – закатывает глаза и приподнимается.

– Что это значит? – держу за бедра и приподнимаю таз.

– Аслан, я бы хотела, чтобы тебе во мне нравилось не только тело. Если только оно, тогда в чем разница между мной и Мариной?

Мне хочется выругаться, но я сдерживаюсь. Что за мысли? Что за вопросы? Запускаю руку в волосы, тяну на себя. Открываю тонкую шею, в которую хочу впиться зубами, а ещё оставить засосы.

– Не вздумай вас сравнивать. Ещё раз услышу – дам по губам. Я хочу не только твоё тело, София. Мне нужно всё. Я не умею на половину. Либо всё, либо ничего. И себя отдам также.

София нависает надо мной, рассматривает. Взгляд открытый, но в нем сомнения. Не нравится мне это, но я сказал как есть.

– Я сравниваю твоё отношение. Если ты хочешь просто красивый атрибут рядом, с которым можно коротать ночи, я не тот вариант.

– Ты не атрибут. И я никогда так на тебя не смотрел. Ты думаешь я такой?

– Нет.

– Как тогда?

София замолкает и не смотрит в глаза. Она всё ещё сидит сверху, поджимает ноги вокруг меня. Напрягается, хотя мы просто разговариваем.

– Мне понравилось с тобой спать. Ты как батарея, – хмыкает, – Рядом с тобой быстро согреваешься. И это как-то… Будто спишь с большим плюшевым медведем, – смеётся.

Это же комплимент? Хочется улыбнуться. Она считает меня милым? Меня? Обычно я полная противоположность.

– И всё? – я хочу знать как она ко мне относится. Это важно.

– Иногда ты пугаешь. И тогда я думаю, что лучше от тебя просто сбежать. Постоянно давишь, прогибаешь под себя и ревнуешь. Это напрягает, честно.

Сжимаю зубы.

– Сейчас тоже пугаю?

– Нет, сейчас ты другой, – садится рядом.

– Какой? Расскажи, я хочу знать, – привстаю на локтях.

– Такой, которого хочется встречать после работы. Готовить завтраки и ужины. Обнимать сразу, как только приходишь домой. Такой, к которому хочется залезть на колени и уткнуться носом в плечо, потому что это самое безопасное место в мире, – пожимает плечами.

Что-то внутри заставляет задыхаться. Руки подрагивают. Я всегда хотел быть таким. Но… не получалось. Мне всегда нужно было продавливать, чтобы получить своё. И в работе, и дома.

– Я не хочу давить на тебя, малыш. Хочу, чтобы ты сама в руки шла. Сама ластилась и хотела быть моей, – укрываю одеялом её ноги.

– Так ты не даёшь быть такой, – собирает волосы в пучок.

– В смысле?

– Ты берёшь силой, Аслан. А так отношения не строятся. Ты хочешь, чтобы делали по-твоему, но при этом, не даёшь людям проявляться. Мне не даёшь быть собой, а только подстраиваешь под себя.

Смотрим друг на друга. Если отпустить контроль, то всё к херам сломается. Один раз я упустил свою жену и это закончилось предательством. Если София передаст… Проще пустить себе пулю в висок. Но она не сделает этого. Она не такая.

– Ты хочешь больше свободы? – спрашиваю прежде, чем успеваю обдумать.

– Да. Позволь мне проявлять свое отношение к тебе так, как мне хочется. Не дави.

Прикрываю глаза. Это вопрос доверия. Отпустить. И ждать, что птичка вернётся в клетку. Но я не хочу держать ее взаперти. Хочу, чтобы сама хотела остаться. Я могу заставить, сломать. Мне ничего не стоит. Но не с ней. С Софией всё должно быть по-другому.

– Хорошо. Я… постараюсь.

София удивлённо вскидывает брови. Не верит? Я тоже. И руки ломает от мысли, что я дам слабину и это обернется очередной болью.

Не даёт мне дальше думать. Наклоняется, утягивает в свою нежность. Целует так, что я готов умереть прямо сейчас, лишь бы не отпускала. Не торопится, наслаждается. Переплетает наши пальцы и поднимает мои руки вверх. Чувствую улыбается, когда не сопротивляюсь. Хочет быть сверху, хочет вести? Хорошо, мне нравится быть снизу. Подстрахую. С ней – всё что угодно. На всё готов. Даже на глотку себе наступить.

– Аслан, – шепчет.

– Моя, какая же ты моя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34. Аслан

Отпуск – это хорошо. Даже такой краткосрочный. Три дня пролетели и сегодня надо возвращаться. Не хочу.

Поворачиваюсь на бок не открывая глаз, провожу рукой по простыни – ее нет. Сажусь. Где?

Первая мысль – сбежала. Почему? Всё же хорошо было. Найду, куда бы не спряталась. В ванной пусто. Тревога смешивается с ревностью. Доверие, Аслан.

Надеваю домашние штаны, выхожу в коридор. В нос ударяет запах блинов или оладьев. Не ушла? Не ушла.

Облегчение моментально накатывает, когда вижу Софию на кухне. Она правой рукой держит половник, а левой вертит сковороду. Тесто шипит и София ждёт, пока оно поджарится. Запах приятный, домашний. У меня текут слюни, но не из-за блинов. Из-за неё.

Я бы смотрел вечность, как она готовит нам завтрак. Но желание прикоснуться – сильнее. Делаю шаг и София сразу поворачивается.

– Доброе утро, – улыбается.

– Доброе. Пахнет, – сгребаю малышку в объятия. Сердце пропускает удар. И хорошо, и тяжело.

– Сейчас сгорит, – отодвигается и быстро переворачивает блин.

Думать бы о чем-то другом, но не получается. Она такая, что хочется подмять под себя и… Хватаю Софию за талию, сажаю на столешницу. Очередная фантазия, которая сейчас станет реальной. София что-то говорит про свою выпечку, отодвигаю сковородку в сторону, выключаю плиту. Ничего не слышу, в ушах шум. София тяжело дышит, зрачки расширены, она готова. Хмыкаю. А я, тем более.

Не близость, а сумасшествие. Не сладкая нежность, а дикая страсть. София царапала мне спину, кусала плечи, а я держал её так, словно боялся, что она исчезнет. Моя тихая лань превратилась в львицу, и теперь уже она диктовала правила. Я отвечал с жадностью, до боли. Мы горели. Каждый её стон сводил с ума и заставлял терять контроль.

Я чувствовал, как её кожа нагревается от моих ладоней, как под пальцами дрожат мышцы. София выгибалась от удовольствия, кричала и звала меня. И я был везде: в теле, в душе и в сердце. Но мне было мало. Я не мог насытиться и успокоиться. Терзал ее как зверь и тут же зализывал раны, не давая ей опомниться.

Мы лежали на полу кухни. Мокрые и уставшие. Медовые волны щекотали нос, я нюхал как одержимый. Спину щипало, но плевать. Давно так не срывало крышу. Или никогда?

– Ты – точно дикарь, – София тяжело встаёт и прикрывается футболкой. Я там уже всё видел, к чему стесняться.

– Сама виновата, – встаю следом за ней.

– И блины остыли уже, – кивает на плиту.

– Можем ещё раз пожарить, хочешь?

Малышка не оценила мою шутку, цыкнула и убежала в ванную. Иду за ней, хочу снова мыться вместе.

– Не прячься, – встаю рядом под душ. София прикрывается руками, что меня раздражает. У нее идеальное тело, которое нужно показывать. Только мне, разумеется.

Она немного сопротивляется, но потом расслабляется. На рёбрах засосы, на пояснице следы от моих пальцев. Перестарался. Хотя сам тоже «пострадал».

– Во сколько выезжаем? – спрашивает, раскладывая блины по тарелкам. Очень вкусно. А от осознания, что их готовила София – мне хочется сожрать и тарелку.

– Как соберёмся. Вечером будем дома.

Она кивает и будто расстраивается. Ничего, скоро приедем ещё раз.

– Давай поговорим о свадьбе, – подаюсь вперёд. София макает блин в сгущёнку и отправляет в рот. Она просто ест, никакого подтекста. Но…

– Рано ещё для свадьбы, тебе не кажется?

– Нормально. Ты моя невеста и я хочу, чтобы быстрее стала женой.

Закатывает глаза. Как-то часто она это делает.

– Я не хочу свадьбу, Аслан. Не с тобой, а вообще. Пустая трата денег и нервов.

– Все девочки хотят белое платье и вот это всё, – удивляет. У нас свадьбы проводятся так, что гуляет весь город, если не район. Традиции, обычаи.

– Я не все. Лучше… – замолкает, когда слышит мяуканье во дворе.

– Лучше, что? – встаю к холодильнику за кошачьим кормом.

Смотрит ошарашенно. Не думала, что я умею пользоваться холодильником? Или что я могу покормить животное? Что не так?

– Лучше просто отвези сюда, в горы, – краснеет и отводит взгляд. Улыбаюсь как пацан.

– Отвезу, – нависаю. Какая же красивая. – Всё что угодно сделаю для тебя.

***

София всю дорогу ластится. Грустит, и как будто ищет утешение. Приобнимаю её одной рукой, жмется сильнее.

– Что такое? – спрашиваю на заправке. До дома километров сто двадцать примерно. Мы вышли немного размяться.

– Ничего, предчувствие какое-то. Не знаю, – смотрит в сторону на спящую стаю собак.

– Предчувствие по поводу чего?

– Сейчас приедем и снова это всё, – пожимает плечами.

– Мы всё обсудили. Мы вместе и точка, – снимаю пластмассовую крышку со стакана с кофе.

– Я не про это. Александр ещё никуда не делся. Марина тоже себя ведёт странно. Она вроде говорит, что ей на всё плевать. Но ведь она для чего-то начала общаться со мной? Возможно я накручиваю, но ощущение внутри не очень.

– Успокойся. Я всё решу, – отпиваю кофе и хочу его выплюнуть обратно, мерзость.

– Да, но…

– Никаких, но. Доверие – это ведь в обе стороны, так? Вот и учись доверять своему мужчине.

София улыбается уголком губ, а я хочу укусить её за какую-нибудь мягкую часть тела. Что за странные желания? Совсем поплыл, Аслан Анварович.

Подъезжаем к дому Софии. Первое, что делаю, зацеловываю принцессу. У меня она точно не останется, надо продержаться ночь. После Кисловодска расставаться с ней ещё тяжелее.

– Завтра приеду, – достаю сумку и закрываю багажник.

– Хорошо. Может приедешь с Халидом на ужин? Ему понравятся животные, я думаю, – заходим во двор.

Дверь в дом приоткрыта и оттуда слышны ругательства Димы. София в момент напрягается и ускоряет шаг.

– Марина, ты больная или прикидываешься? Я сказал, пошла вон!

Заходим в дом, Марина стоит с чемоданом в коридоре, Дима в дверях кухни. Татьяна за его спиной тихо плачет.

– Папа? – София практически налетает на Марину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Дочь, – Марина хватает Софию за руки.

– Не трогай её, – Дима встаёт вперед, закрывая Софу.

Молчание. Дима зол так сильно, что у него на виске вздулась вена.

– Какого хрена ты здесь забыла? – спрашиваю Марину.

Дорогие читатели, у меня есть тг-канал, где мы можем общаться ближе) подписывайтесь, буду рада каждому) найдете по поиску: Нина Северова | Автор СЛР

Глава 35. Аслан

– Я пришла пообщаться с дочерью и… с Димой, – отвечает неуверенно.

– А чемодан зачем?

– Подарки им купила, не в чем было столько везти.

– Во-первых, София тебе не дочь. А во-вторых, проваливай, – Дима толкает Марину к выходу.

– Ты даже не даёшь мне возможности поговорить! – Марина практически визжит и София от этого дёргается. Кладу руки ей на плечи, я рядом, ничего не случится.

– У тебя точно не всё в порядке с головой. Я тебя выволоку за волосы, если сама не уйдешь, – Дима в бешенстве и судя по тому, что испуганный Семён стоит у лестницы и не решается пройти, отец их всех пугает нетипичным поведением.

– Папа, не кричи, пожалуйста.

– Да, Дима, не кричи. Давайте поговорим, – Марина тянет руки к Софии, но та отодвигается.

– Уходи. Нам не о чем с тобой разговаривать. И не приходи сюда, никто тебе не рад здесь. И подарки твои тоже не нужны, – София открывает входную дверь и показывает Марине на выход.

– Ну да, зато трахаться с чужим мужиком – это тебе нужно.

София будто пощёчину получила. Дёргается и краснеет. Испуганно смотрит сначала на меня, потом на Диму. Мне хочется размазать голову Марины по асфальту.

– Пошла отсюда, – хватаю Марину за волосы и тащу во двор. Она держится за мою руку, ругается.

– Отпусти, придурок! Я же беременная.

– Неужели? Давно вспомнила об этом? – давлю пальцами на скулы, а хочу сдавить шею, чтобы наверняка. – Ты оскорбила мою женщину, Марина. Знаешь, что я с тобой сделаю?

– Ничего ты не сделаешь, Аслан. Потому что если я потеряю ребёнка, София тебя не простит. Да и сам как будешь жить с этим, зная, что убил свою кровь, а? – злорадствует, а я теряю контроль. Ударяю Марину по лицу, чтобы пришла в себя. Манипулировать мной не получится.

– Ты совсем страх потеряла? Не забывай с кем разговариваешь.

Рядом оказывается Дима, ставит чемодан около нас.

– Это тоже забери.

София стоит на крыльце, смотрит так, что у меня сжимается всё внутри. В глазах вопросы. Испугалась. И расстроилась. Но слова Марины ничего не значат, пустой звук, за который она ответит.

– Садись в машину, – подталкиваю Марину в спину. Она практически воет, что меня дико злит. Что за цирк? Для кого этот спектакль?

– Не хотел, чтобы София это всё видела и слышала, – Дима говорит с досадой, когда жмём руки.

– Я тоже. Но разберёмся со всем.

Он кивает и закрывает за нами ворота. Марина открывает переднюю дверь, чтобы сесть, захлопываю.

– Назад садись, – нечего ей делать спереди, это место навсегда занято.

– Меня укачивает сзади.

– Потерпишь, – открываю дверь и жду, пока эта дура сядет. Марина вздыхает, но подчиняется.

Не хочу уезжать от Софии, она переживает и я хочу быть рядом. И выглядит это всё не очень.

– А теперь рассказывай, зачем этот спектакль, – спрашиваю, когда отъезжаем.

– Мне нужно наладить отношения с дочерью.

Прикрываю глаза, чтобы дать себе хоть каплю терпения, но его нет.

– София не хочет с тобой общаться. И ты не мать ей, перестань называть ее дочерью.

– Захочет. Это в наших общих интересах, – смотрю на неё в зеркало заднего вида и от истерики три минуты назад не осталось и следа.

– О чем ты?

– Саша собрался отписать ей часть своего бизнеса, ты знаешь, сколько это денег? Горы. Но неважно. Мне нужен Саша и я смогу его получить только через Софию. Он бредит мыслью, что они будут общаться как отец и дочь.

Разумовский действительно хочет наладить связь с дочерью. Он чувствует вину, что не знал о ней столько времени, но Марина в эти отношения вообще никак не входит.

– Ты не усралась ему ни в одном месте, Марина. У него таких, как ты – вагон и маленькая тележка.

– Да, но я – только одна. Тем более, между нами были привязанности и я хочу это вернуть.

Говорят, что на больных нельзя злиться. Не получается. Я смотрю на Марину и не понимаю, как я всё это время не видел в ней такого расчёта. Притворялась?

Прости, Аслан, ты никогда не нравился мне как мужчина. Можно сказать, что это была работа. И то, что я забеременела – случайность. Я не хотела рожать в принципе и от тебя тем более.

Провожу рукой по бороде, вспоминая эти слова. А София бы хотела родить от меня? Подарила бы мне девочку?

– Зачем сказала

это

Софии? – смотрю Марине в глаза через зеркало.

– Вырвалось. Дима взбесил своей категоричностью. Вечно реагирует на меня так, будто я прокаженная, – поправляет платье.

– Вырвалось, значит, – киваю сам себе. Или хотелось задеть Софию, потому что всё пошло не по плану? – Ты не прокаженная. Ты дура набитая. И понесешь наказание за свои слова. Напомню, что София моя невеста, моя женщина. Оскорбив ее, ты оскорбляешь меня. И как ты знаешь, я такое не спускаю.

Марина сглатывает и ёрзает на месте. Поздно переживать, надо было думать раньше.

– Что ты задумал? Я ношу твоего ребенка, Аслан, – голос дрожит.

– Ребёнок будет в порядке.

Если бы не он, я бы убил Марину и глазом не моргнул. Слишком от нее много проблем. Раздражает.

Подъезжаем к особняку, который я ненавижу. И хозяина его – тоже. Но сейчас это единственное место, в котором Марина будет как шёлковая.

Олег, как и обычно, на посту.

– Добрый вечер, Аслан Анварович, – протягивает руку.

– Добрый. Отец дома?

– Да. Проезжайте, – открывает ворота.

Марина выходит из машины перепуганная. Анвар Зелимханович вызывает смешанные чувства. Либо страх, либо отвращение. У Марины ощущения два в одном. Она всегда его боялась и не зря.

– Здравствуй, отец.

Он сначала улыбается, но видя за мной Марину, меняется в лице.

– Объяснись.

– Слышал, тебе нужна женщина на кухню? Вот, привёл, сгодится для такой работы. Но, глаз да глаз нужен за ней.

– Ты с ума сошел?! – Марина пищит и бьёт меня кулаком в спину. Ой, зря.

Хватаю её за шею, чуть сдавливаю, чтобы перехватило дыхание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Игры кончились, Марина. Ты мне не нужна ни как шлюха, ни как мебель. Но надо отвечать за свои слова. Это твое наказание – прислуживать в этом доме.

Отец скалится. Для него это будет забава.

– Саида, – зовёт помощницу. Полная женщина семенит мелкими шагами, шоркает. Отец ненавидит лишний шум, но ей позволяет. Саида работает в его доме с рождения Шахида.

– Я здесь, Анвар Зелимханович, – поправляет платок, тяжело дышит. – Здравствуйте, Аслан Анварович.

Киваю. Я любил Саиду, она была как добрая бабушка. Всегда жалела нас, когда отец поднимал руку. И помогала матери оправиться.

– Забери Марину на кухню, научи всему. Пусть не расслабляется. И одежду дай, попроще.

– Всё сделаю. Пойдем, – вытирает лоб краем платка.

Марина с надеждой на меня смотрит. Думает, что я передумаю? Не будет такого.

– Саида, – отец снова зовёт женщину. – И построже. Марина в положении, но не должна халявить.

Саида берет Марину за руку и тянет за собой, та снова плачет и упирается. Как я вообще связался с такой женщиной?

– Я рад, что ты привёз ее. Пора показать Марине её место, – хлопает меня по плечу.

– Делай что хочешь, мне без разницы. Но ребенок должен быть в порядке.

– Конечно, сынок. Я, по-твоему зверь? – нет, ты ещё хуже.

– Спасибо. Я поеду, – хочу уйти отсюда уже.

– На ужин не останешься?

– Нет. Поздно уже, – делаю шаг к выходу.

– Как отпуск с Софией?

При упоминании её имени, мне хочется снести ему голову. Я и так на взводе. Ещё этого не хватало.

– Отлично.

– Распаковал? – улыбается.

Сжимаю кулаки, медленно выдыхаю. Ещё одно слово и я врежу ему.

– Отец, это не твоё дело, – смотрю прямо в глаза.

– Ты не прав, сынок. Ещё как мое. Ведь ты влюблен и теряешь голову. А это плохо. В бизнесе так нельзя. Всегда нужна холодная голова. А ты думаешь тем, что у тебя в штанах.

Подрываюсь, хватаю его за халат и встряхиваю.

– Хватит переходить черту! Твой нездоровый интерес к моей женщине – настораживает. Не доводи до греха.

Мужчина снова улыбается и кладет ладони поверх моих. Сухая прохладная кожа вызывает отвращение.

– Если ты так психуешь на меня, то что будет, когда Разумовские до нее доберутся? София наследница, Аслан, целой империи. Племянники Саши избалованные мажоры и поэтому Богдан ни за что не даст им даже рубля. И кроме этого, уже очередь выстроилась, чтобы забрать её в жены. Тебе ли не знать, что София теперь завидная невеста.

Слова отца отрезвляют. У Богдана Разумовского трое детей. И только Саша – более или менее с мозгами. На остальных нет надежды, как и на их детей. Саша единственный бездетный. Был. ДНК подтвердил их родство с Софией и да, на неё сейчас будут охотиться в прямом и переносном смысле.

– Дошло? – стряхивает с себя мои руки. – Включай мозги, сын. Бери Софию замуж и всё. Иначе возьмёт кто-то другой.

– Не отдам.

– Так докажи.

Глава 36. София

После вчерашнего инцидента до сих пор не по себе. Папа был такой злой, долго не мог успокоиться. Полночи что-то делал в гараже, лег спать поздно и в итоге, сегодня разбитый. Да и мы все.

Марина приехала без предупреждения и решила поговорить с папой. С чего она взяла, что он захочет общаться? И подарки ещё эти, зачем? Слишком всё подозрительно.

А Аслан так вообще… Он в гневе будто человеком перестает быть. И куда отвёз Марину? Что они делали наедине? Вряд ли ведь у них что-то было? Хочется верить, что ничего. Чувствую уколы ревности и это раздражает.

За три дня в Кисловодске многое встало на свои места. Мы разговаривали и кажется, услышали друг друга. Я сама говорила Аслану про доверие, но когда они уехали с Мариной, то мое доверие будто пошатнулось. И не понимаю, почему. Сразу стала переживать, что они могли быть близки. Мерзко от одной мысли.

Приехала в торговый центр, хочу зайти в «Читай город». Я не прямо книжный червь, но иногда полезно разгрузить голову и пополнить словарный запас. Нахожу на полках Ремарка. «Триумфальную арку» я уже читала, а вот «Ночь в Лиссабоне» – нет, её и возьму. Рассчитываюсь на кассе, выхожу из магазина и сталкиваюсь с мужчиной.

– Ой, прошу прощения, – поднимаю голову и… – Это вы?

– Это я, – Александр улыбается. – Привет.

– Здравствуйте. Вы ведь не случайно здесь оказались?

– Нет, увидел, что ты в книжном и решил подойти.

– Увидели?

– Да, по камерам. Это мой торговый центр, – убирает руки в задние карманы джинс, – Знаю обо всех, кто приходит, кто уходит.

– Понятно, – отходим в сторону, чтобы пропустить людей.

– Я тоже читаю Ремарка, – кивает на книгу, – «На Западном фронте без перемен» – самый любимый роман, но экранизация не понравилась.

– Я читала, мне понравилось.

– Может чаю выпьешь со мной? – смотрит пристально. И я вроде не хочу, но вроде… Почему бы и нет?

– Да, давайте, – соглашаюсь.

Александр сразу улыбается, будто сильно обрадовался.

– Отлично! Пойдем в кофейню на первом этаже, там вкусный вишневый торт, вечно забываю название.

– «Дрова под снегом»? – спрашиваю, когда спускаемся по лестнице.

– Да, обожаю, – снова улыбается.

Я тоже очень люблю этот торт. Мама его всегда готовит на мой день рождения. Даже странно, что у нас с Александром есть что-то общее.

Кофейня очень маленькая: шесть небольших квадратных столов, барная стойка, два небольших окна и всё. Они находятся прямо под лестницей, наверное, это было какое-то хозяйственное помещение.

– Есть пожелания по чаю или кофе? – стоим у витрины, десертов здесь много и есть наш любимый торт.

– С мятой. Если нет, то обычный, – достаю деньги из сумки.

– Убери.

Отрезает таким тоном, что не хочется спорить. Не люблю, когда за меня платят, чувствую себя неуютно. Но ладно, не в этот раз.

Садимся за единственный свободный стол. В кофейне самообслуживание – всё забираешь сам, когда приготовят. Чувствую, как краснею и не знаю, куда себя деть. Александр слишком меня рассматривает и это выбивает из колеи.

У него пронзительные глаза, хоть и улыбается, но кажется, что в душе что-то болит. Наверное, он такой весельчак, который всегда в хорошем настроении, но когда остается один, плачет от одиночества.

– Удивительно, как мы похожи, – вздыхает. – Ни я, ни мои братья не имеют такого сходства с родителями, а вот мы с тобой – да.

– Внешнее сходство ничего не значит, – пожимаю плечами.

– Тест показал, что мы родня.

– Это тоже неважно.

Александр смеётся, но в глазах грусть.

– Всё важно. И ты важна, София. Я виноват и понимаю это прекрасно. Но не в моих силах вернуть время назад. Я хочу общаться, чтобы… Не знаю, попробовать быть нормальной семьёй.

К нам подходит официант, ставит заварник, две белые кружки и две тарелки с тортом. Видимо принесли сами, потому что Александр не просто посетитель.

– Приятного аппетита, – парень сразу уходит.

– Ешь, – придвигает ко мне торт, а сам наливает чай в кружки.

Торт и правда вкусный. В меру сладкий и вишня не растеклась. Очень похож на мамин.

– Спасибо, – подношу чай к носу, приятно пахнет травами.

– Не за что. Ну так, что? – упирается локтями в стол.

– Я не буду врать, Александр. У меня нет желания общаться, потому что я не понимаю, зачем. Да, мы родственники, но это ничего не значит. Я не знала вас всю жизнь, а вы меня – практически половину своей. Мы чужие люди, совсем. Как и с Мариной тоже. Она хочет наладить общение, но подозреваю, это связано с вами. Она тогда сказала, что… Ну, вы сами помните. Я не хочу быть связующим звеном. У меня своя жизнь.

Он молчит пару минут, кусает губы.

– Марина и мне чужая. У нас есть совместное прошлое, но это всё… Было и было. Я поступил с ней не очень хорошо, и всё вот так вышло. Но ты есть и я хочу это сохранить. У меня нет детей, София, кроме тебя. И я могу дать тебе всё. Все блага жизни, потому что у меня практически безграничные возможности.

Очень напоминает Аслана. Такое же давление. Ещё один вершитель судеб.

– То есть с вами нужно общаться только из-за этих возможностей?

– Хотя бы из-за них.

– Тогда это просто расчёт, а не нормальная семья.

Александр улыбается чуть склонив голову к плечу. Стучит пальцами по столу, будто отбивает ритм.

– Да, ты права. Но если ты можешь взять с меня хотя бы это, буду рад. К тому же, я купил тебе квартиру в новостройках, недвижимость всегда нужна. Хороший район, думаю, тебе понравится.

– Мне не нужна квартира, Александр. И в целом от вас ничего не надо. Вы мерите всё материальными ценностями, которые, конечно, важны. Но они не на первом месте.

– Так нет ничего у меня, кроме материальных ценностей. Деньги есть, квартиры, машины, бизнес огромный. Всё, больше ничего нет, – разводит руками.

Жалко его. Как будто… Есть только красивая дорогая оболочка, а внутри одиночество и пустота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Аслан говорил, у вас большая семья.

– Да. У

нас

большая семья, София. И я хотел бы, чтобы вы познакомились. Твой дед, мой отец, очень хочет тебя увидеть.

Вспоминаю, как Марина рассказывала о матери Александра и как она назвала своих ещё нерожденных внуков.

– А ваша мама?

– Она живёт в Турции, ей плевать, – отмахивается.

Молчим. После того разговора с Мариной, мне вообще не хотелось иметь с Александром ничего общего. Он говорил ужасные вещи, да и поступил с Мариной отвратительно. С одной стороны, никто не застрахован от ошибок. Но с другой, случилась трагедия.

– О чем думаешь?

– Обо всем этом. Всё слишком сложно, – сворачиваю край толстовки под столом, нервничаю.

– Но это не так сложно, как ваши отношения с Асланом, – откидывается на стуле. – Я не осуждаю, дело ваше. Но он настроен серьезно.

– Да, настаивает на свадьбе.

– А ты?

– А я не могу привыкнуть к резким переменам в жизни. Сначала Марина объявилась, потом Аслан, теперь вы. Всем что-то от меня надо, как будто у каждого из вас свои цели. И я чувствую себя под постоянным прессингом, – признаюсь.

– Аслан тебя обижает? – разливает остатки чая.

– Нет, но он давит. И принимает за меня решения.

– Байсаров и в бизнесе такой, – хмыкает. – Жёсткий, практически не идёт на уступки. Но надёжный, никогда не подводит. Поэтому и работаем с ним много и серьезно.

– Бизнес – это ведь не семья, – грею пальцы о теплую кружку.

– Принцип такой же. Аслан хороший руководитель, у него нет текучки, люди работают годами. Всегда всем помогает, детей сотрудников в отпуска отправляет за счёт компании. У его секретарши брат попал в серьёзное ДТП, Аслан оплатил лечение и реабилитацию в Германии. Миллионы ежегодно тратит на реальную благотворительность. Никто не знает скольких детей он вылечил, потому что всегда остаётся анонимом. Он как глава семьи, понимаешь? Да, характер не сахар, но с ним будешь как за каменной стеной. Ну, и смотрит он на тебя так, когда любят, София. Просто поверь. Знаю, о чем говорю.

Не знала, что Аслан делает такие поступки. О добрых делах не распространяются – это правда. Но всё равно… будто в голове щёлкнуло, и привычный жесткий образ дал трещину. Он и благотворительность? Никогда бы не подумала.

– Спасибо, что рассказали, я не знала. Аслан никогда не говорил о таком.

– И не расскажет. Хвастаться – это не про него, – улыбается.

Александр выглядит сейчас таким добродушным, как будто ему это всё и правда важно.

– Приходите завтра с Асланом на ужин. Познакомишься с семьёй, ну и так, пообщаемся спокойно.

– Я не знаю…

– Не бойся, всё будет хорошо. Одна ты точно не согласишься прийти, а со своим горцем – переживать не за что.

– Ладно, хорошо, – киваю, но чувствую неуверенность. Может не надо было соглашаться?

– Супер, – опять улыбается, – Приезжайте в пять к моему отцу, Аслан знает, где это.

Что ж, завтра предстоит интересное знакомство.

Глава 37. София

Собираю волосы в хвост, что-то сегодня не получается нормально уложиться. Петухи торчат, как бы не расчесывала. Бросаю резинку на кровать, следом утюжок. Бесит.

– Помочь? – мама заглядывает в комнату.

– Да, не могу собрать.

Мама ловко поднимает тяжёлые волосы, колдует над ними, и в итоге получается красивый хвост с завитыми концами.

– Спасибо, – целую мамину ладонь, – Сама бы не справилась.

– Если немного обрезать, будет легче. Совсем уже длинные стали, – улыбается.

Да, волосы сейчас длинные и мне прямо тяжело. Иногда даже голова болит.

– Нервничаешь, – утверждает.

– Да. Знакомство с этими людьми – волнительно. Да и… если честно, я чувствую себя предателем. Такое ощущение, что предаю вас с папой, – опускаю голову.

– Что за глупости? – садится на кровать. – Папа немного ревнует, я замечаю. Но он понимает, что Разумовские – твои родственники, от этого никуда не деться.

– Боюсь, что он разочаруется во мне.

– Из-за того, что твой родной отец появился? София, не придумывай.

– Нет, из-за того, что я иду с ними знакомиться, – поправляю юбку. – Как будто я не должна этого делать.

– Никто не знает, как должно быть, а как нет, дочь. Я думаю, если тебе интересно, кто они и что, познакомься и пообщайся. Не захочешь – не будешь. В любом случае, это не отменяет, что ты София Дмитриевна и наша дочь, – кладет руку мне на колено.

От маминых слов начинаю плакать. Вроде и облегчение, а вроде и тяжело ещё.

– Ну чего ты, – мама обнимает меня за плечи, как в детстве.

– Дочь? – папа стучит в дверь и видя нас останавливается. – Что такое?

Прикрываю глаза руками, слезы капают на блузку оставляя следы. От рыданий тяжело дышать, не могу успокоиться.

Папа садится на корточки и встревоженно на меня смотрит.

– Прости меня, пап. Просто я… не знаю, – договорить не получается, рыдаю.

– Софа, успокойся. Что бы не случилось, мы со всем справимся, – кладет руки вдоль стула, на котором я сижу.

– Ты не злишься, что я еду к Разумовским?

Папа приподнимает брови и поджимает губы.

– Из-за этого слезы?

Киваю. Голова начинает отдалённо побаливать. После слез всегда так.

– Я не скажу, что рад этой семье. Но пока вы были в отпуске, Саша приезжал к нам. И он настроен серьезно. Хочет поддерживать связь с тобой.

– Почему не сказали, что он был здесь? Что говорил?

– Потому что ты бы начала переживать, а зачем оно? Извинялся много, раскаивался даже. Плакал. Кто я такой, чтобы его судить? Да, он виноват и в отношении Марины, и Максима, – сглатывает, – Но случилось то, что случилось.

Когда разговор заходит о Максиме папа будто на мгновение стареет лет на десять. В глазах мелькает что-то такое, что разрывает всё внутри. Столько времени прошло, а у него до сих пор болит.

– Значит, ты не против? – спрашиваю вытирая лицо салфеткой.

– У меня есть ревность к Саше, если честно. Я бы не хотел, чтобы ты взяла его фамилию или отчество. Но если все же решишь, я это приму, – встаёт.

– Я не буду ничего менять, ты что? Ты мой папа, – тяну к нему руку. Он жмёт её в ответ и улыбается.

– Я знаю, дочь. Не переживай, я не злюсь и не обижен. Но ты – моя дочь.

Мама обнимает папу за талию, а он целует её в висок. Так тепло становится от этой картины.

– Вообще я пришел сказать, что Аслан уже внизу. Пойдем, – берет маму за руки, – Позвать его сюда или спустишься?

– Позови. Переодеться ещё надо.

Дверь за родителями закрывается и я открываю шкаф, чтобы найти замену светлой блузке. У нее такая ткань, что любая капля сразу превращается в пятно.

Аслан заходит через пару минут. Большой, сильный и очень красивый. Одет, как и всегда, с иголочки.

– Ты плакала, – нависает.

Молча прижимаюсь к его груди. Аслан обнимает в ответ и пару минут мы стоим в тишине.

– Софа, – наклоняется, чтобы поцеловать.

– Всё хорошо. Сейчас переоденусь и поедем.

Заодно выпиваю таблетку от головы, по ощущениям, она разболелась надолго. Пока я собиралась Аслан разговаривал несколько раз по телефону на своем языке. Ничего не понимаю, но нравится, как звучит речь.

– На каком языке ты разговариваешь? – спрашиваю садясь в машину.

– Чеченский, – тыкает кнопки на панели. – Хочешь научу?

– Тогда буду понимать о чем ты разговариваешь, – улыбаюсь.

– Не страшно, – хмыкает. – Но я бы хотел, чтобы ты хоть несколько фраз знала, – улыбается хитро.

Я не против. Но есть мысли, что процесс обучения будет совсем не как в школе.

До дома Богдана Разумовского добирались практически час. И не сказать, что это дом. И даже не особняк. А прямо резиденция. Огромная огороженная территория, будто свой жилой комплекс. Много охраны с оружием и собаками. Сам дом внешне похож на поместье из зарубежных фильмов. Очень красиво, очень дорого и очень выбивается из городского колорита.

– Я рядом, – шепчет Аслан, когда идём к дому по длинной тропинке. Это успокаивает. Мужчина держит меня за руку и тепло его кожи действует, как обезболивающее.

На встречу выходит Александр, как всегда, улыбается. Волосы зачесаны назад, одет в светлый льняной костюм. Следом за ним в дверях появляется высокий седовласый мужчина, наверное, это и есть Богдан. Он же наоборот одет будто к официальному приему: черный костюм, белая накрахмаленная рубашка и огромные часы на руке.

– София, Аслан, – Александр подаёт Аслану руку, но смотрит на меня. – Я рад, что ты здесь.

– Отойди, Саша, – Богдан обходит сына и сжимает меня в объятиях. Неожиданно, я не знаю как себя вести. Обнять в ответ? Но не могу поднять руки, мужчина слишком крепко держит.

– Ты выросла красавицей, София, – отодвигается, – И прямо одно лицо с Сашей. Но и мои черты тоже есть, – улыбается.

– Это мой отец,

дочь,

– Александр кладет руку на плечо Богдана, – Ты бы хоть представился, сразу налетел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я уже поняла, кто вы, – делаю шаг в сторону Аслана, который всё это время за нами наблюдал. Он приобнимает меня за талию и напряжение ослабевает. Хорошо, что он здесь.

Богдан и Александр это замечают, и переглядываются.

– Извини. Как узнал о тебе, так места себе не нахожу. Я – Богдан, твой дед, – улыбается и сейчас видно их внешнее сходство с Александром. Вроде ничего удивительного, что отец и сын похожи, но в нашей ситуации, это меня сильно задевает.

– Пойдёмте за стол, всё уже готово.

Внутри дома – музей. Кажется, что идёшь будто по Эрмитажу. Картины, огромные расписные вазы с цветами, статуи греческих богов. Богдан любит мифологию? Красиво и необычно, конечно. В столовой можно расположить человек триста, если не больше. Огромная комната, много света, но здесь мебели минимум.

Только делаю шаг, как мне в руки что-то прыгает. Ловлю и не сразу понимаю, что происходит.

– Дюна! – Богдан ругается.

Померанский шпиц довольно на меня смотрит и звонко гавкает. Улыбаюсь, какой хорошенький. Пушистое облачко. У нее розовый ошейник со стразами, забавно.

– Дюна, я закрою тебя в комнате, достала уже. Ну-ка слазь, – Богдан хочет её забрать, но Дюна рычит.

Аслан смеётся над ухом и проводит большим пальцем по маленькой лапке. Дюна не против и крутится в руках.

– Отпусти её, и все. Иначе она не успокоится. Приучили к рукам, вот и прыгает как сайгак, – Богдан разочарованно мотает головой.

– Ничего, она милая, – но всё же отпускаю собаку на пол. Дюна быстро бежит к Александру и прыгает к нему. Понятно, кто здесь королева положения.

– Сейчас приедет Давид с детьми, они в пробку попали. Давид – это мой старший сын. У него трое детей, старший – от первого брака жены, а двое общих. Людмила, жена его, у родителей гостит в Иваново, поэтому, без нее.

Значит, и здесь у меня куча племянников. Интересно, какие они.

– А Вова? – спрашивает Аслан.

– Вован на Кипре уже три месяца. К новому году обещал приехать, – Александр поправляет Дюну, которая сидит у него подмышкой.

Мы разговариваем, но между мной и мужчинами чувствуется напряжение. У Богдана будто есть вопросы, но он не решается их задать. Александр просто меня разглядывает и как только я ловлю его взгляд – улыбается.

Богдан рассказывает про бизнес. Сейчас они строят гипермаркет в старой части города, потому что там нет нормальных продуктовых магазинов и люди жалуются, что ехать за покупками далеко и неудобно. Это правда. У них там вообще будто забытое всеми место.

Богдан непростой человек, совсем. Чувствуется, что у него есть власть и статус. То, как он говорит, как держится – сразу даёт ощущение, что он хозяин жизни. Но он не грубый, не давит. Наоборот, спокойный и открытый. Это и располагает и пугает.

– Дава приехал, – Александр встаёт со стула.

Через несколько минут дом заполняет детский смех. Но потом меняется на ругань. Кажется, два мальчика не могут что-то поделить.

– Да успокойтесь, имбецилы, – слышу низкий знакомый голос.

Ноги моментально начинают гореть. Шрамы тянут и я хватаю Аслана за руку. Он непонимающе на меня смотрит, в глазах тревога.

Сначала в дверях появляется взрослый мужчина, а за ним молодой парень.

– Здравствуй, София. Я – Давид. А это Данил, Антон и, – смотрит за спину, – Ну где ты?

К нему выходит мальчик лет восьми. Смущается сильно, пытается спрятаться за папу.

– Это Мирослав, – Давид прижимает мальчика к себе.

Жизнь решила мне ещё одно испытание подкинуть, да?

Мы смотрим с Данилом друг на друга, и я понимаю, что он удивлён не меньше меня.

– Значит, теперь мы семья, – выплёвывает.

Дорогие читатели, новая глава выйдет в понедельник утром)

Глава 38. София

– С тобой, точно нет, – отвечаю.

Данил молчит и улыбается с насмешкой. Всегда так делал, когда злился.

– Что происходит? – Александр подходит ко мне.

– Мы были знакомы какое-то время назад.

– Ну как знакомы, – цокает, – Встречались недолго. Так ведь, Софочка?

Меня будто обливают кипятком. Мне не нравилось, когда он так называл меня. Я всегда поправляла на Софу. Данил знает, что мне это неприятно и специально так говорит. Ничего не изменилось.

Напряжение Аслана чувствую физически. Он будто превратился в камень.

– Да, к сожалению, это был первый и совсем неудачный опыт близкого общения с мальчиком, – говорю спокойно, но в груди всё сжимается. Мне страшно.

Богдан смотрит растерянно на меня и Данила. Я понимаю, что ситуация кошмарная. И просто хочу уйти.

– Мы пойдём, спасибо за гостеприимство, – улыбаюсь.

– Нет, подожди, – Александр кладет руки мне на плечи. – Это твой дом, София. И ты не должна отсюда сбегать. Что бы там не случилось…

– Ты только и можешь сбегать, как крыса, – Данил смеётся и Аслан срывается с места.

Между ними происходит драка. Данил падает на пол и Аслан бьёт его так сильно, мне кажется, я слышу хруст костей. Давид и Александр пытаются их разнять, но Аслан шире и сильнее. Данил прикрывает лицо руками, на светлом паркете появляются капли крови. Тошнота подходит к горлу.

– Аслан, пожалуйста, – хватаю его за пиджак и тяну назад. Он заносит кулак и резко отпускает.

– Вставай, щенок, – Аслан пинает парня в живот, тот скручивается от боли.

– Не надо, Аслан, – запыхавшийся Давид перешагивает сына и встаёт перед мужчиной. – Объясни, что произошло?

Аслан тяжело дышит. Вижу, как по виску стекает пот. Ужасно злой. Костяшки в крови. Господи боже. У меня дрожат руки. Замечаю, что Дюна сидит под столом и вжимается в пол.

– Когда мы виделись с Данилом в последний раз, он сильно перебрал с наркотиками и вёл себя неадекватно. Мы были одни в комнате, я испугалась и выпрыгнула в окно, которое разбил Данил. И упала на стекло. Так и добежала до дома. Потом зашивали ступни, шрамы остались…

Давид и Богдан смотрят на меня с жалостью. Александр нервно трет ладони.

– Это было на даче, да? – спрашивает Давид.

– Да. Больше мы не виделись ни с Данилом, ни с теми ребятами.

Аслан поворачивается ко мне, волосы спадают на лоб. Такой… другой. Берет со стола светлую тканевую салфетку, вытирает руки.

– Нужно помыть и обработать, – тихо говорю.

– Не надо, – задерживается горячими губами на несколько секунд у меня на лбу.

– Просто пиздец, – заключает Богдан. – Что толку, что ты его закрыл в рехабе тогда? Как был придурком, так и остался. Убери его нахрен!

Давид помогает встать Данилу. Антон и Мирослав всё это время стояли в дверях и наблюдали. Какой ужас.

– Для них это не впервой, – Александр отвечает на мой немой вопрос.

– Да, Данил вечно какую-то дрянь творит и получает за это. Хорошо ты его приложил, Аслан, – Богдан наливает себе воды.

Хочу плакать, но сдерживаюсь. Аслан смотрит на меня и улыбается краем губ. Для него всё в порядке вещей? Я просто хочу исчезнуть отсюда.

– Прости, София. Если бы мы знали, то не столкнули вас. А так, Данил больше рядом не появится, обещаю, – Богдан садится в кресло.

Через несколько минут появляются две женщины. Одна быстро моет пол от крови. Вторая на тележке привезла еду. Всё пахнет вкусно, но аппетита нет. Мужчины о чем-то говорят, не вслушиваюсь.

Богдан спрашивает про школу, универ. Про работу у папы. Отвечаю односложно. Хочу уйти.

– Мы пойдём, – Аслан встаёт и тянет меня за собой.

– Уже? – Александр отодвигается на стуле.

– Да. В другой раз увидитесь, если София захочет.

– Софа, мне жаль, что так вышло, правда, – Александр подходит ближе. – Увидимся ещё? Пожалуйста.

Богдан смотрит на сына с жалостью. Его интонация и правда вызывает сочувствие. Но вечер испорчен. Давид и мальчики так и не вернулись за стол. Я слышала, что приехала скорая помощь, а что дальше, неизвестно. Да и не важно.

– Да, только на нейтральной территории.

Александр кивает и провожает нас к выходу. Боковым зрением вижу, Давид спускается по лестнице, рукава закатаны до локтей.

– Сотрясение.

– Скажи спасибо, что не убил, – Аслан смотрит на него с вызовом. Они ведь не будут опять драться? Давид кивает и разводит руками.

– Да может лучше, чтобы и убил. Двадцать шесть лет парню, а мозгов как у пятилетнего. Извини, София. И за сегодня, и за тогда.

– Всё в порядке, вы не виноваты.

– Он как раз и виноват. Потому что Данил у него первый раз эту чушь и попробовал, – сзади голос Богдана.

– Пап, – Давид хмурится пристыженно.

– Не папкай. Сам виноват, сам и разгребай это дерьмо. София, я буду рад тебя видеть в любое время. Приходи, пожалуйста, – протягивает мне руку. Жму в ответ и быстро убираю.

На улице уже стемнело. Аслан прощается с мужчинами и догоняет меня почти у машины. Слава богу, это закончилось.

– Как ты? – спрашивает.

– Нормально, а ты?

– Нормально.

Едем молча. Нет сил разговаривать. Богдан и Александр, конечно, не виноваты в сегодняшнем инциденте. Но увидеть Данила было слишком неожиданно. И судя по его виду, он или употребляет до сих пор или это такие последствия. От красивого парня, в которого я когда-то влюбилась, ничего не осталось.

Смотрю на Аслана, сосредоточенный на дороге. Провожу рукой по его волосам, глажу затылок. Он закидывает голову назад и трётся о мою руку. Трогаю мочку уха, веду пальцем по бороде. Красивый.

Аслан останавливается на пустыре, на трассе ни одной машины.

– Иди ко мне, – отодвигает свое кресло. Снимаю туфли и сажусь к нему на колени.

– Испугалась?

– Да. И за тебя тоже, – обнимаю за шею.

– Это приятно, – улыбается. – Но чего бы и кого бы ты не боялась – я сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От этих слов хочется и улыбнуться и заплакать.

– Я знаю. Спасибо, что… Заступился, – не даю Аслану ничего сказать в ответ, провожу языком по его губам. Он не целует, а пьет. Медленно, не торопясь.

Наматывает мои волосы на кулак, сжимает у корней посылая приятную дрожь. Чувствую под бедром выпуклость.

– Хочу тебя, – шепчу.

Глаза Аслана блестят опасным огнём. Его не нужно просить дважды, я за секунду оказываюсь сверху. Мало места, но никто из нас не остановится. Один вдох на двоих и мужчина входит одним толчком.

Держит за поясницу так крепко, что останутся опять синяки. Пространство сужается до его жалящих губ и острых ощущений между ног. Аслан утягивает нас в это безумие, что-то шепчет на чеченском, а я держусь за его плечи, как за спасательный круг. Слишком сильно, слишком много. Но мне хочется прижаться к Аслану ещё сильнее, чтобы стать одним целым. Он тянет за волосы, кусает шею, сжимает талию и не сбавляет ритм.

– Мой Аслан, – целую висок и провожу языком за ухом.

Мужчина рычит как безумный. Это даже не страсть, а словно зависимость. Потому что не может быть вот так, чтобы сносило крышу и хотелось ещё. Достигаем пика одновременно. У меня дрожат ноги, не могу удерживать собственный вес.

Аслан открывает окна и машину заполняет свежий воздух. Лежу у него на груди и не хочу вставать. Мой остров безопасности.

– Приподнимись, вытру тебя, – достает из бардачка салфетки и наводит порядок. Вроде и стыдно за это, а вроде и умиляет.

– Было хорошо, – признаюсь.

– Опять соблазнила меня, – улыбается.

– Возможно, но ты был не против, – трусь щекой об жёсткую бороду.

– Ты сказала, что я – твой.

– Было дело.

Мужчина хрипло смеётся.

– Говори это чаще, мне нравится.

Смотрим в глаза друг другу. Аслан будто сытый кот, довольный. Ноги затекают, надо пересаживаться обратно, но не хочу. Такая нежность проснулась, что задыхаюсь.

Сажусь на пассажирское сиденье, поправляю одежду. Аслан застегивает брюки, собирает салфетки в одно место. Всё же хорошо, почему я в шаге от слез?

– Аслан.

– М? – поворачивается.

– Я... Ничего, ладно.

– Говори, – наклоняется ближе.

– Не могу.

– Не можешь? – щурится. Морщина на лбу становится глубокой.

– Не могу выразить словами, – касаюсь губами его и снова окружающий мир выключается. Аслан ласкает и от этой грубой нежности я теряюсь. Не замечаю как начинаю плакать. Аслан осторожно целует и собирает пальцами слёзы.

– Люблю тебя, – признаётся сквозь прикосновения.

Останавливаюсь и не знаю, что сказать. В душе разливается тепло и трепет. Смотрю на него и сердце сжимается. Чувствую смущение, трепет и какую-то новую грань нежности. Аслан до сих пор иногда пугает своим напором, а это признание как будто делает всё еще серьезней.

– Я подожду, когда созреешь, – лениво улыбается.

Киваю. Мы ещё немного нежимся в машине. Оба не хотим расставаться, но нужно ехать домой. Ловлю себя на мысли, что хочу постоянно обнимать его.

– Завтра важный день, – предупреждает, когда останавливаемся у ворот моего дома.

– О чем ты?

– Сватать тебя приду.

– Зачем? Мы ведь уже… Ну… Ты понял, – краснею.

– Это неважно. С Димой я договорился. Так что, завтра к двенадцати будь готова.

– Когда ты успел с папой заобщаться? И как я должна быть готова?

– Мы почти сразу всё обговорили. Завтра сватовство и завтра же решим дату свадьбы. Некуда оттягивать уже, – наматывает мои волосы на палец.

– Ладно. Мне нужно как-то особенно подготовиться?

– Будут посторонние мужчины, поэтому будь в закрытом платье и собери волосы. Остальное я сделаю, – чмокает в губы.

– Как скажешь, – выхожу из машины.

Аслан подмигивает и ждёт, пока я зайду домой. Сватовство, значит. Волнительно. Завтра будет день неожиданных сюрпризов.

Глава 39. София

С раннего утра дома дикая суета. Мои родители спокойные люди, но сегодня… Мне хотелось дать им успокоительное, потому что они были не в себе.

Нормальные невесты знают о таких мероприятиях заранее. Но в моем случае получилось, как получилось. И более того, я не делала вообще ничего к подготовке к сватовству.

Сначала обычные дела в доме: накормить всю живность, убрать за ними, собрать в балаганах урожай. С восьми утра начали приезжать гости: Ярослав с Ритой, близнецы с семьями, Нарифат и дядя Ахмад. Откуда они все в курсе про этот день, без понятия. Мне стыдно, но я сама только вчера узнала.

– Чувствую себя ужасно, что не помогла вам ни в чем, – говорю маме, которая расставляет очередную мясную нарезку на столе. Они с невестками накрыли как на свадьбу.

– Перестань. Хоть в этот раз не стой у плиты, а насладись важным моментом. Всегда помогаешь на всех праздниках, а сегодня ты не для помощи, доченька, – двигает салаты, но всего слишком много, что не влазит.

– Я не знаю, что мне делать. Просто стоять? Что говорить?

– На месте разберемся, – смеётся. – Аслан сказал, что не надо делить столы для мужчин и женщин, все вместе сядем.

Знаю, что у них часто делят на мужские и женские стороны. У одной из сестер Нарифат свадьба так и была. В одном зале праздновали мужчины, в соседнем – женщины. Но я рада, что у нас не будет никакого разделения.

– Платье хорошо село, – Лена, жена Макара, застегивает мне сзади замок. У нее длинные белые волосы прямо до поясницы и яркие голубые глаза, что сразу ее делает очень заметной.

– Спасибо, – платье как по заказу его величества. Длинное до щиколоток, рукава три четверти, вырез под горло. Я купила его пару лет назад и так ни разу не надела, но к сегодняшнему торжеству оно отлично подошло.

– Если наденешь платок ещё, Аслан точно упадет, – Нарифат хихикает.

– Возможно, но я не буду покрывать голову.

Надеюсь, у Аслана не будет пунктика на этот счёт. Я уважительно отношусь к его традициям и религии, но не собираюсь слепо этому следовать. Тем более, что выросла в другой среде.

– Ты красавица, – папа стоит в дверях и грустно улыбается. Вижу его в белой рубашке, наверное, третий раз в жизни. Побрился даже, обычно у него небольшая щетина.

– Надо помочь девочкам внизу, – Лена кивает Нарифат на дверь и они выходят. Остаёмся с папой наедине.

– Буду плакать сегодня, – сажусь на кровать.

– Я тоже, – хмыкает и садится рядом.

В груди ужасно щемит. Я знаю, что папа переживает. И мне самой волнительно.

– Ты выросла, девочка моя. И я рад, что дожил до этого дня.

– Папа! Ты молодой ещё, что за разговоры, – уже плачу.

– Ну, я вроде только вчера тебя в первый класс отвёл. А сегодня ты станешь невестой. Время пролетело, – выдыхает. – Но я хочу, чтобы ты знала, София. Как бы не сложилась твоя жизнь дальше, ты всегда можешь вернуться домой. Выходя замуж ты не перестаешь быть моей дочерью. У тебя есть семья, есть свой угол и защита.

Кладу голову папе на плечо, слезы капают. Чувствую, он немного дрожит.

– Спасибо. Я… До сих пор не верю, что это всё происходит. И вообще, что Аслан появился. Это так странно. Я никогда не задумывалась сильно о своем замужестве. Только хотела, чтобы мой муж был хоть немного на тебя похож.

– Это приятно слышать, но я не совсем удачный пример, – улыбается.

– Ты просто не видишь себя со стороны. Мама всегда с тобой счастлива. Вы вырастили пятерых детей. Дали нам хорошее образование, помогли устроиться в жизни. Ты вложил в нас правильные ориентиры. Нам с тобой очень повезло.

Папа опять грустно улыбается и я вижу скупую слезу. Почему так тяжело на душе?

– Это мне с вами повезло, – целует в лоб. – Пойдем, жених твой приедет уже вот-вот.

Внизу толпа людей. Несколько мужчин восточной внешности я вижу впервые. Среди них замечаю Мурада и успокаиваюсь. Он мельком на меня смотрит, едва заметно улыбается и кивает.

Аслан появляется в сопровождении Шахида и своего отца. В руках держит огромный букет красный роз. Внешне спокоен, но глаза… Они полыхают как вулкан. Энергетика в комнате сразу становится тяжёлой, но и согревающей. Смотрит, будто держит под прицелом. Мажет взглядом от лица, по бёдрам, ногам и возвращается к губам. Меня будто бьёт током, чувствую, как волосы встают дыбом.

– Здравствуй, София, – подходит ближе. Отдает цветы. На фоне слышу, как Анвар Зелимханович знакомится с моими родителями.

– Здравствуй, господин Аслан, – улыбаюсь. У мужчины раздуваются ноздри, глаза темнеют. Думал, что я не приму правила игры? А нечего так смотреть, чтобы я забыла как дышать.

– Невестка, – рядом оказывается Шахид и сдержанно улыбается. – Добро пожаловать в семью, надеюсь, воспитаешь этого дикаря, – Аслан бьёт его в бок и тот смеётся. – Ну я же говорил! Неандерталец.

– Папа, это… видел? Гладиатор! – к Шахиду подбегает Артем, младший сын Макара. – Вы же, это же вы?!

Шахид заливается хриплым смехом и ерошит Артёму волосы.

– Это я, – протягивает мальчику руку, а племянник мой чуть не падает в обморок от счастья.

– Я смотрел ваши бои! Вы крутой, – трясет Шахиду руку, а тот смеётся ещё сильнее.

Аслан закатывает глаза и хмурится на брата.

– Ты хотя бы на моей помолвке можешь не быть суперзвездой?

– Зависть – это большой грех, брат, – улыбается.

Смотрю на мужчин и не могу поверить, что они вот так общаются. При первой встречи Шахид казался очень отстранённым.

– София, прекрасно выглядишь, – за спиной Аслана раздается голос будущего свёкра. Он поправляет пиджак и открыто улыбается.

– Спасибо. Я рада, что вы пришли, – краснею под его взглядом.

– Разве я мог пропустить такое событие, девочка? Ни за что, – кладет руку Аслану на плечо и тот её скидывает.

– Мы привезли подарки, надеюсь, останешься довольной, – Аслан отходит в сторону и четверо мужчин заносят корзины цветов, подносы со сладостями, разноцветные коробки разных размеров. Вот эту часть мероприятия я очень боялась. Что мне делать? Просто смотреть и сказать «спасибо»? Ужасно неловко. И страшно смотреть, что там за подарки, высока вероятность, что всё очень дорогое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Папа смотрит на происходящее с тихой грустью. Дядя Ахмад что-то говорил ему на ухо, приобнимая. Папа кивал, но легче ему не становилось.

После официальных заявлений, что мы теперь жених и невеста, все расселись за стол. Я хотела помочь маме, но она усадила меня рядом с Асланом и приказала не мешать.

Всё время Аслан держал меня за руку под столом, периодически поглаживая костяшки. Он был заметно расслаблен и кажется, даже счастлив.

– Почему ты не взял Халида с собой? – спрашиваю, когда часть гостей начала расходиться и мы перестали быть под пристальным вниманием.

– Много чужих людей, ему будет плохо в такой обстановке. Но я пообещал, что привезу тебя на днях, он очень ждёт, – касается носом макушки и глубоко вдыхает.

– Хорошо, мы давно не виделись, – улыбаюсь.

Даже не знаю, сколько было гостей сегодня, но кажется, что еды на столе ни на грамм не стало меньше. Мама разошлась на славу.

– Сын, что со свадьбой и никахом? – Анвар Зелимханович встаёт из-за стола. – Назови день.

Папа напрягается и смотрит на меня вопросительно, мол «все нормально?».

– Через неделю, в следующую субботу.

– Уже? – переспрашиваю.

– А ты ещё сомневаешься? – во взгляде Аслана нет привычного доминирования. Скорее усталость, хотя пару минут назад всё было не так.

– Нет, просто опять всё быстро.

– Я давал тебе месяц, помнишь?

– Помню. И я привыкла к тебе. Наверное, – пожимаю плечами.

– София, мы сошлись и душой, и телом, – последнее говорит почти шепотом. – Зачем тянуть?

Смотрю на свои руки и думаю, почему есть это сопротивление? Хотя у меня есть чувства к Аслану и я хочу быть рядом с ним. Но этот протест непонятно откуда.

– Пусть свадьба будет через неделю, но у нас не будет никаха, Аслан.

– Почему? – напрягается.

– Потому что я росла в другой вере, – киваю на висящую на двери икону.

Аслан молчит пару минут, Анвар Зелимханович и папа внимательно наблюдают за нами.

– Хорошо. Всевышний и так благословил меня, послав тебя, любимая.

Глава 40. София

Все гости разошлись, остался только Аслан. Помог папе сложить столы, оттащить их в кладовку. Мы с мамой всё помыли и расставили по местам. Сказать, что я устала – не сказать ничего.

– Когда поедешь выбирать платье? – спрашивает Аслан, когда мы все вместе садимся на кухне пить чай. Они привезли столько сладостей, хватит на год вперёд.

– Не знаю. Видимо в ближайшие дни, – хмыкаю.

Невеста. Потом жена. Месяц назад вообще не думала об этом, просто жила и работала. А сейчас всё стало по-другому.

Мама ставит кружки, наливает заварку. Папа и Аслан о чем-то мужском разговаривают. Интересно наблюдать за ними. Теперь так всегда будет?

– Мам, можно взять? – Сёма показывает на красивую коробку с конфетами. Фирму такую впервые вижу.

– Конечно, – мама достает коробку из корзины и протягивает брату. – Подожди, чай налью.

– Не хочу чай, – забирает конфеты и убегает в комнату.

Родители устали, это видно. Сегодня был очень насыщенный день и надо их разгрузить.

– Пойду закрою животных и посмотрю, что в балаганах, – встаю.

– Я сделаю, отдыхай, – папа трогает больное колено.

– Я не устала за сегодня, а вот вы – да. Так что, всё сделаю, – улыбаюсь.

– Пойдем тогда, – Аслан встаёт следом за мной.

– Ты хочешь помочь? – переспрашиваю. На Аслане костюм стоимостью квартиры. Белая рубашка, которую жалко испачкать. А папина одежда ему точно будет мала.

– Думаешь, я настолько безнадёжен?

Его вопрос ставит в ступор. В каком смысле? Я не думаю, что он безрукий.

– Нет, просто ты слишком дорого одет, – тушуюсь.

– Это мелочи, – отмахивается. – Пойдём.

Папа смотрит на нас с улыбкой. Это проверка для Аслана? Справится ли он с хозяйством? Думаю, что да, но всё-таки он городской.

Курочки разбегаются, когда видят Аслана. Они и так пугливые, а чужих вообще не бывает. Мужчина смотрит на меня вопросительно.

– Что мне делать?

– Надо посмотреть, есть ли свежие яйца. Если да, то собрать их. Если нет, то загнать кур в курятник и закрыть, – стараюсь говорить серьезно, но очень хочется смеяться. Аслан выглядит здесь максимально неуместно, но очень мило.

Кивает, берет корзину для яиц и проверяет наседок. Конечно, курочки не рады ему, бухтят. Но Аслана это не волнует, он спокойно забирает яйца.

– Много получилось, – показывает полную корзину. У него на волосах белое перо, которое очень сильно выделяется на фоне черных волос. Аслан, ну какой же ты.

Встаю на носочки и убираю пёрышко. Мужчина думал, я собралась его целовать, резко опустил голову вниз, но промахнулся.

– Я уж обрадовался, – качает головой смотря на перо. – Могла бы и поцеловать хотя бы раз.

– Родители здесь, так что, всё потом, – улыбаюсь.

– Ты моя невеста. И мы ездили в отпуск вместе. Думаешь, они ни о чем не догадываются?

– Думаю, что родители все знают, но это не значит, что я перестала быть их ребёнком.

– Ладно, я подожду. Но потом, знаешь, что? – щурится.

– Знаю, господин Аслан, знаю, – смеюсь.

Мужчина шумно выдыхает и скалится.

– Доведешь до греха, украду тебя прямо сейчас, – причитает. Сейчас его угрозы не пугают, а веселят.

Мы быстро доделываем дела на дворе. Аслан даже покормил Зорьку, и долго гладил её по мордочке. Показалось, что он любит животных. Для меня это важно, если честно.

Возвращаемся домой и родителей уже нет, наверное, легли спать. Везде стоят цветы и коробки, надо куда-то это убрать.

– Посмотришь подарки? – нюхает прядь и убирает за уши.

– Да, только надо в комнату отнести.

Мы за четыре подхода относим всё ко мне наверх. Комната сразу становится маленькой, хотя она обычного метража. Волнительно разбирать всё и открывать вместе с Асланом.

Мужчина садится на кровать, достает телефон из кармана и кладет на тумбочку.

– Не стесняйся, малышка. Всё для тебя, – хмыкает.

– Ты сам выбирал? – открываю самую маленькую коробку, в ней золотые серьги с огромными голубыми камнями. Наверное, это топаз, но я не уверена. Очень красиво.

– Частично. Расима помогала, – кладет подушку за спину и садится удобнее.

Открываю коробки по очереди и с каждой удивляюсь всё больше. Аслан потратил огромное количество денег. Просто запредельное. Конечно, это всё приятно получать, но… неловко.

Несколько ювелирных наборов, брендовая одежда и сумки, нижнее белье, новый смартфон, косметика, духи. У меня разбегаются глаза.

– Потратился, – убираю последнюю коробку в сторону.

– Не понравилось? – тянет меня за руку. Сажусь к нему на колени.

– Понравилось. Но это всё слишком. У меня столько вещей за всю жизнь не было, – пожимаю плечами.

– Будет ещё больше, – видит губами по виску.

– Мне не надо столько, Аслан.

Мужчина вздыхает и прижимает крепче.

– Знаю, что не надо. Но я по-другому не умею внимание оказывать.

– Материальные подарки тоже важны. Но это перебор. Я хочу просто разговаривать, слушать тебя и узнавать больше, – обнимаю за шею.

– Ладно, будем разговаривать, – прикусывает подбородок.

Правда, поговорить всё-таки не удалось. Мы целовались всё время. Не торопились. Отдавались нежности, которая поглощала и согревала. Аслан не давил, не доминировал. Мы были как будто на равных.

– Люблю тебя, – шепчет. – С ума схожу. Приворожила глазами своими. Теперь сам не свой.

– Или может ты никогда собой не был? – говорю быстрее, чем успеваю обдумать.

Аслан замирает и смотрит с грустью. Проводит рукой по животу, мышцы сразу напрягаются. Под его горячей кожей тело сразу превращается в пластилин.

– Не был, – кивает.

Такой сильный с виду, но такой хрупкий внутри. Аслан пережил много сложных моментов. Как и все люди, конечно. Ни у кого не бывает только белой полосы. Но на всех жизненные обстоятельства влияют по-разному.

У Аслана звонит телефон и он привстает на локтях. Лицо моментально ожесточается, от прежнего спокойствия ничего не осталось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Подносит телефон к уху и я вижу, что это звонит Марина.

Вот и сказке конец.

Глава 41. Аслан

– Забери меня, – Марина говорит что-то ещё, но ветер в динамике всё заглушает.

– Что это значит? Где ты? – сжимаю телефон до хруста. Сегодня такой день и всё было так хорошо.

– Я на трассе, но не знаю на какой, – шмыгает.

– Марина, ты должна быть у отца под замком, – кладу руку Софии на ногу, чтобы чувствовать почву под ногами.

– Я сбежала.

Сука.

Это плохо. Это очень плохо.

– Что есть рядом с тобой? Заправка может или кафе?

– Заправка Газпрома. Ты приедешь? Холодно, – голос дрожит.

– Иди на заправку и спроси адрес.

Что в голове у этой женщины? Она точно не в себе. С Мариной в доме отца нормально обращаются. Слежу за этим. Она просто помогает на кухне, но без фанатизма. Отец не выпускает её в город, она гуляет только по территории дома. Для той херни, что Марина наделала – у нее очень лёгкое наказание. И даже здесь опять всё пошло по одному месту.

София целует меня в плечо и выходит из комнаты. Она видела, кто звонит. Расстроилась? Обиделась? Почему как только мы забываем про внешние проблемы, они сразу дают нам подзатыльник.

– Заводская, шестьдесят восемь, – наконец называет адрес. – Аслан, я замёрзла, ты приедешь?

Приеду и придушу тебя.

– Зайди внутрь и жди, – сбрасываю.

Отец не звонил, значит, не знает, что она сбежала. И как смогла через охрану пройти? Помог кто-то? Вряд ли. Никто бы не стал кликать на себя беду.

София возвращается через пару минут. Волосы у лица влажные. Умывалась или плакала? Чувствую тяжесть в груди и вину, что опять это всё. Достало. Не хочу потерять доверие Софии.

– Всё нормально? – спрашивает.

– Не знаю. Но Марина сбежала и теперь на заправке за городом.

– Откуда сбежала? – поднимает брови.

Я не говорил Софии, куда в тот день отвёз Марину. Уверен, она бы отреагировала остро. А я не хотел ругаться.

– После того инцидента, я отвёз Марину к своему отцу. Она помогала на кухне и не выходила в город. Никаких шмоток и развлечений. Это было её наказание за оскорбление в твою сторону.

София качает головой и вздыхает.

– Аслан, мы вроде не в каменном веке живём.

Начинается.

– Да, тогда наказание было бы гораздо хуже. А так, она легко отделалась.

– Марина очень боится твоего отца, это было заметно на дне рождения Халида. Ты думаешь, такой стресс – нормально для ребенка? А если что-то случится?

– Ничего с ней не случится, потому что никто её не нагружает. Сидя почистить картошку – это не нагрузка, София. Тем более, что она физически здорова и ребенок тоже, – встаю.

Не хочу обсуждать Марину с Софией, но вечно всё идёт не по плану.

– Что теперь? – спрашивает тихо.

– Сначала заберу её, потом будет видно, – провожу пальцем по подбородку, София опускает голову. – Подними.

Моя любовь. София не должна грустить. Эти красивые зелёные глаза должны блестеть только от счастья. Всё для этого сделаю.

– Ты практически Байсарова, помни об этом, – касаюсь губами макушки. – Никому тебя не отдам, София. Ты только моя. А я – только твой.

***

Ненавижу женские слезы, потому что это всегда манипуляция. Но слезы Софии – это кислота, которая меня разъедает. Не хочу, чтобы она плакала и расстраивалась. Когда я уезжал, она смотрела так, будто мы больше не увидимся. Понимаю, как для Софии это всё выглядит, но я не знаю, что делать с Мариной.

Доезжаю до заправки за двадцать пять минут. Марина сидит у аппарата с кофе. Заплаканная, перепуганная. Одета в форму, в которой ходят персонал отца. На ногах тапочки. Сжимаю кулаки.

– Вставай, – киваю в сторону выхода.

– Заплати, пожалуйста, – крутит в руке стакан с кофе.

Рассчитываюсь на кассе, даю девушке сверху ещё пару купюр. Марина выглядит странно, поди распугала всех клиентов.

В машине тепло, с меня три ручья пота. Я взбешён, но даю себе время остыть. Если Марина скажет хоть слово, я её прибью, честное слово.

– Спасибо, что приехал.

– Не обольщайся, – проверяю телефон, может София написала? Но ничего.

– Даже не спросишь, что случилось? – поджимает ноги под себя.

– Марина, ты играешь на моих нервах, но я не понимаю зачем. С нами всё понятно, с ребенком тоже. Какого хрена ты так себя ведёшь? Не можешь спокойно доносить и свалить к чертовой матери?!

Марина дёргается и начинает плакать. Сжимаю переносицу. Хочу обратно к Софии.

– Почему ты всё время орёшь на меня? Я сбежала, потому что твой отец чудовище и ты сам не лучше! – визжит.

– Я знаю, Марина. Кто он и кто я. Но ты сама накосячила, – открываю окно. Нужен воздух, иначе сойду с ума.

– Он заставлял меня мыть посуду. У меня маникюр вообще-то! И чистить овощи, потом грязь под ногтями, – машет рукой.

– Грязь под ногтями – это ты. Тебя не просили делать ничего сложного. Но ты даже на элементарное не способна.

– Я не прислуга, Аслан. Я – женщина для радости. И ты, между прочим, этим пользовался, пока… – осекается.

– Пока, что? Договаривай.

– Пока София не появилась. Думаешь, я не знаю, что у вас сегодня помолвка была? И что ты потратил космические деньги на подарки? Меня так не баловал.

Если бы мои брови могли взлететь в небо, они бы это сделали. Какого хрена происходит? Саша больше не нужен, теперь я подвернулся?

– Ты не была моей любимой женщиной, Марина. Я пользовался твоим телом, потому что справлял нужду. И ничего не обещал тебе. Да и ты сама недавно объяснила свою позицию. Только непонятно, что сейчас поменялось? Ты бредила Разумовским, а сейчас опять на меня переключилась?

Женщина замолкает и отворачивается. Не нравится мне эта перемена.

– Саша не хочет общаться. Совсем. Один раз поднял от меня звонок. Наорал, чтобы я оставила его в покое и всё, больше не отвечает.

– Он сказал тебе об этом сразу, – достаю телефон и набираю Софии сообщение.

«Спишь?»

– Сказал, но я думала, что пройдет немного времени и он образумится, – смотрит на телефон у меня на коленях. – Отчитался? – хмыкает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пропускаю её издёвки мимо ушей. Нельзя срываться, иначе я сделаю то, о чем потом сильно пожалею. Я стал слишком эмоциональным, надо держать себя в руках.

До квартиры Марины доезжаем в молчании. София не отвечает и это тревожит. Может всё-таки спит? А если просто не хочет отвечать?

На этаже нас встречает заспанный Абдулла. Эти дни, пока Марина была у отца, квартиру всё равно сторожили. Бизнес требует страховки во всех местах и всегда.

– Не выпускать, закроешь потом своими ключами, – прошу, когда Марина заходит домой.

– Сделаю, Аслан Анварович.

В квартире темно и дышать нечем. Марина чуть не прыгает от радости, а мне смотреть на нее тошно.

– Как сбежала?

– Все уехали на вашу помолвку, я типа пошла выбрасывать мусор и пролезла под воротами, – хмыкает. – Потом бежала до заправки, но устала уже и замёрзла.

Какая банальщина. И тупость. Охрана ведь могла стрелять по ногам, им ничего не стоит.

Телефон вибрирует, вижу, сообщение от Софии и сразу чувствую облегчение.

«Не сплю, только вышла с ванны»

– Я не знаю, что с тобой делать, Марина. Ты ведёшь себя как тупая малолетка и не понимаешь, чем это всё может обернуться. Я прошу тебя по-хорошему, выноси моего ребёнка, не рискуй собой. Потом я дам тебе денег и вали куда хочешь.

– Помоги вернуть Сашу.

Выдыхаю. Медленно.

– Я не сваха.

– Пожалуйста.

– Нет, – разворачиваюсь к двери.

– Ты нашел свое счастье, так дай возможность другим любить, – говорит с надрывом.

– Сначала перестань унижаться, – выхожу.

Сажусь в машину и еду туда, куда меня тянет как магнитом. Где спокойствие, тепло и ощущение дома.

Моего дома.

Полчаса в пути и я здесь.

Тихо поднимаюсь по лестнице, приоткрываю дверь. София спит калачиком, укрытая одеялом до груди. Ложусь рядом, прижимаю малышку к себе. Касаюсь носом ее волос и проваливаюсь в сон.

Моя тихая гавань.

Глава 42. София

Неделя пролетела в свадебной подготовке. Теперь я знаю наверняка, что у одного цвета может быть сотни оттенков. А ещё, что один вид торта может быть в разных интерпретациях и это вроде как одно, но в то же время, и – нет.

Я так устала, слава богу, свадьба один раз в жизни. Второй такой марафон я точно не вынесу. Хоть и просила Аслана устроить больше семейное застолье, чем банкет на тысячу человек. Но мужчина сказал, что так не получится, ибо партнёры по бизнесу и дальняя родня не поймут.

Ладно. Один день и всё закончится. Поскорее бы. Мне не нравится эта суета.

Платье выбирала за два дня до свадьбы. Аслан настаивал, чтобы приехал консультант из свадебного салона, помог выбрать и примерить. Но я так себя неловко чувствую, когда все эти люди практически облизывают меня. Понимаю, что это из-за Аслана, но меня вгоняет в ступор и панику. Я – это просто я. Такой же человек, как и любой другой. Поэтому сама съездила в торговый центр и там нашла своё платье.

Когда смотрела на себя в зеркало, не могла поверить, что я в свадебном наряде. И уже вот-вот стану женой. Вся подготовка и суета вынуждают нервничать, но осознание, что жизнь изменится уже через несколько дней – отрезвляет. Я ведь перееду к Аслану, а родительский дом станет местом, где я стану гостем. И радостно, и очень грустно.

Аслан спал в моей комнате каждую ночь до свадьбы. Между нами ничего не было, мужчина вёл себя по-другому. Наверное, его тоже выматывала подготовка к торжеству и параллельная работа, он засыпал за секунду, как только голова касалась подушки. Но просыпался под утро и не открывая глаз мазал губами по лицу и шее. В итоге, когда звенел будильник, мы отключали звук и продолжали целоваться.

– Просыпайся, – глажу по густой бороде. Аслан вчера сходил к барберу и бороду сильно укоротили. Красиво, но ещё непривычно.

– Пять минут, – утыкается носом в плечо.

– Это было полчаса назад.

Вздыхает. Приподнимается на локтях и улыбается.

– Сегодня.

– Да, но жених не должен видеть невесту до свадьбы. Так что тебе пора, – вылезаю из-под одеяла.

– Знаешь, даже немного обидно, – смеётся.

***

Свадьба свадьбой, но дела по хозяйству никто не отменял. Мы с мамой покормили животинку, папа с Ярославом собирали огурцы. Практически все овощи, которые будут на банкете – мы вырастили сами. Для папы было очень важно принимать участие, собирал урожай для нас с особым трепетом.

В девять приехали визажист и парикмахер. Через полтора часа я была с прической русалки и нежным макияжем. Да, Аслан просит собирать волосы, но это ведь наш праздник, хочется быть красивой и для него, в том числе. Даже если будет возмущаться, потерпит один вечер.

Скоро уже начнут съезжаться гости. Мы договорились, что домой приедут только самые близкие. Остальных встретим или в ЗАГСе, или уже на банкете. Мне хотелось сохранить хоть что-то для семьи, без посторонних.

Белое платье висит на дверце шкафа. Очень красивое. И… моё. Не верится.

– Пора одеваться, – мама тихо заходит в комнату.

– Аслан ещё не приехал?

– Нет, но отец его здесь.

– Зачем? – резко разворачиваюсь.

Анвар Зелимханович очень давит своей энергетикой. Он вроде не пугает, но рядом с ним очень сложно находиться. И смотрит иногда слишком пристально, хотя не должен, наверное.

– Сказал, хочет поговорить с тобой, – пожимает плечами.

Начинаю нервничать. О чем нам разговаривать? У них с Асланом сложные отношения. Да и с Шахидом тоже. Не думаю, что Аслан в курсе его затеи. Не хватало ещё ссоры на свадьбе.

Мама помогает одеться. Пару раз смахивает слёзы и я еле держусь, чтобы самой не разреветься. Когда зайдет папа, точно начну плакать.

– Позову Анвара Зелимхановича, а то скоро Аслан приедет, некрасиво будет, – мама торопливо выходит из комнаты.

Потираю влажные ладони. Сейчас мне почему-то страшно перед этой встречей. Что он скажет? И, главное, зачем? Смотрю в окно, папа открывает ворота, чтобы гости могли спокойно заехать.

– Будь я лет на двадцать моложе, забрал бы тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43. София

Нервно сглатываю. Это комплимент? Если да, то неприятный.

Мужчина стоит в дверях и держит коробку подмышкой. Черный костюм, белая рубашка. Запонки с большими камнями, которые я вижу в пятнадцати шагах от него. В молодости Анвар Зелимханович был красивым статным мужчиной. Сейчас он тоже по-своему красив, возраст ему даже идёт. Но глаза… Они будто не человеческие, а звериные.

– Это не совсем приятно слышать, честно говоря, – стараюсь говорить спокойно.

– Почему? Все женщины хотят нравиться мужчинам, – подходит ближе.

– Я хочу нравиться только одному мужчине. И мы с вами не в тех ролях, чтобы говорить такие вещи, – делаю шаг назад. Не хочу, чтобы приближался. Когда уже Аслан приедет?

– Верно, – улыбается. – Аслану очень повезло, девочка. Я даже… завидую в какой-то степени.

Ну вот что мне ответить? Зачем вообще этот разговор?

– Анвар Зелимханович, для чего вы пришли? Аслану не понравится, что мы наедине, – смотрю в окно через плечо, пока никто не приехал.

– Да, Аслан тот ещё упёртый ревнивец. Но при определенном давлении делает то, что надо. Ты пока не понимаешь, какую власть имеешь над моим сыном. Это и хорошо, и плохо. Я пришел, так скажем, направить тебя, – садится на кровать.

– Что значит – направить?

– Ты знаешь, что у нас большой бизнес. Он требует времени, сил и внимания. Пока Аслан за тобой бегал, запустил дела. И это мне не нравится. Я положил свою жизнь, чтобы мои дети ни в чем не нуждались и относиться к этому вот так, не позволю.

Смотрю на свёкра в изумлении. Аслан за мной бегал? То есть я виновата в каких-то проблемах? Это надо обсуждать за пять минут до ЗАГСа?

– Я не мешаю Аслану заниматься работой, – сжимаю кулаки.

– Да. Но его чрезмерная увлеченность тобой уводит от важного. Аслан должен всегда быть сосредоточен на делах, София. Тогда у тебя на столе будет икра и масло. А затем, он должен передать бизнес детям. Но прежде, научить их управлять им.

– Я не понимаю к чему вы клоните.

– Твоя задача, как жены – это не перенимать внимание на себя. А толкать его развиваться и расти. Если ты захочешь звезду с неба, Аслан её достанет. Увеличивай аппетиты, чтобы сын работал и кормил семью.

Меня тошнит. Как это вообще всё? У него всё в порядке с головой?

– И ещё, – поправляет пиджак. – Я знаю, что ты хочешь, чтобы Аслан оставил ребенка Марины у себя. Это благородно. Хочу, чтобы ты понимала, что на этого мальчика большие надежды. И если ты вырастишь его, дам тебе всё, что хочешь. Деньги, недвижимость, золото. Только попроси. Но этот ребенок важен.

Глаза наливаются слезами. Кто ведёт такие разговоры в торжественный день? Ничего не понимаю, причем тут этот ребёнок?

– Вам пора, Анвар Зелимханович, – киваю на дверь. Пусть уходит уже.

– Расстроилась, – встаёт. – Сейчас ты сопротивляешься, потому что росла в другой среде. Это нормально. Пройдет. Но ты почти Байсарова, нужно менять привычки и мировоззрение, София. Это тебе, открой, – протягивает мне коробку. Не хочу от него ничего брать. Настроение испорчено. Но всё равно открываю.

Внутри пара туфель. Это…

– Туфли Золушки, – улыбается чуть склонив голову. – Для меня, София, ты именно такая. Чистая девочка, принцесса. Я бы хотел себе такую жену, как ты. Но время ушло, – хмыкает. – Надень.

Вместо радости испытываю отвращение. Покупает меня? Эти туфли стоят очень дорого и насколько знаю, их можно купить только заграницей. Зачем? Это же не мое совсем.

– Спасибо, но не стоило. Я не приму их, – протягиваю коробку обратно.

Анвар Зелимханович смотрит заинтересованно. Будто не понимает, что такое бывает. Кусает нижнюю губу, глаза опасно блестят.

– Они всё равно твои, – смотрит в окно за моей спиной. Я слышу шум машин, это Аслан, чувствую. – Я рад, что ты – моя невестка, София. Сделаешь наш род ещё сильнее, я уверен, – целует меня в лоб и уходит.

Мне хочется помыться. Снять это платье и никуда не идти. Ощущения после разговора ужасные. Возможно в его словах и был какой-то смысл, понятный только ему, я же ничего не уловила.

Убираю коробку с туфлями в шкаф. Никогда их не надену. И с моими шрамами такое нельзя носить.

Аслан вваливается в комнату с грохотом. Взгляд хмурый, держит букет невесты из розовых пионов. Вижу как сжимает его до белых костяшек. Смотрит на меня снизу вверх, раздувает ноздри.

– Вы были наедине? – оказывается рядом за несколько шагов.

– Да.

– Что он тебе сказал? – рычит.

Смотрю на своего практически мужа и хочу оказаться в Кисловодске, в том доме, где не было никого. Только мы вдвоём и всё.

– Ничего внятного, если честно. Можем поговорить об этом потом? Сейчас есть дела поважнее, – отворачиваюсь, чтобы не заплакать.

Аслан притягивает меня к себе. Целует жадно, будто ставит метку. Задыхаюсь и дышу одновременно.

– Красавица моя, – целует висок. – Платье… Ты похожа на русалку, – улыбается. – И волосы распустила.

– Придется потерпеть один вечер мои волосы, – касаюсь носом широкой шеи.

Аслан хрипло смеётся.

– Если будут пялиться, я не сдержусь, ты знаешь, – проводит пальцем по губам. – Пойдем вниз, все ждут.

На первом этаже шум и гам. Племянники носятся друг за другом сквозь толпу гостей. Мама завязывает папе галстук, тот параллельно смеётся с Шахидом. Родители замечают нас с Асланом и оба замирают.

Вижу, у папы глаза на мокром месте и начинаю плакать.

– Чего ты? – сразу обнимает за плечи. Аслан не отходит, смотрит с грустью.

– Всё хорошо, просто… – кладу голову на плечо и даю волю слезам.

Просто если бы не этот странный разговор. Замечаю, что Аслан сверлит взглядом своего отца, а тот улыбается во все зубы. До чего же… неприятный человек.

– Софа, пора ехать в ЗАГС, – Аслан кладет руку мне на поясницу, чувствую его тепло и становится немного спокойнее.

Выходим на улицу, от свежего воздуха мурашки по телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты опять не взял с собой Халида – говорю, пока едем в ЗАГС. Нас везёт Дауд, сразу вспомнила первую поездку на озеро.

– Он захотел остаться дома. Как услышал про толпу, сразу чуть не в слёзы, – приглаживает бороду.

– Ну ладно. Переживаю, что его нет на важных мероприятиях. Всё-таки мы теперь семья, – опускаю взгляд на наши переплетённые пальцы.

– Мне нравится, что ты так относишься к моему сыну, – улыбается. – Он очень тебя любит. Думаю, ваше общение пойдет ему на пользу.

– Наверное, ты хотел сказать, что Халид теперь

наш

сын?

Смотрю Аслану в глаза, а они темнеют за секунду. Становятся черными и манят упасть в эту бездну, чтобы раствориться.

– Да. Наш сын, любимая.

Киваю улыбаясь. Мне нравится такой расклад.

Подъезжаем к ЗАГСу и я вижу среди гостей Александра и Богдана. Видимо, сюрпризы на сегодня не закончились?

Глава 44. София

Я предполагала, что они появятся на свадьбе, поскольку Александр партнёр Аслана по бизнесу. Но прямо не спрашивала, надеялась, что всё-таки Разумовские пропустят наше торжество.

Аслан подаёт мне руку, выхожу из машины придерживая подол платья. Погода сегодня хорошая, считаю, это добрым знаком.

– Ты как принцесса, – Богдан подходит первым и приобнимает меня за плечи.

– Спасибо.

Аслан сжимает талию, кажется, ему тоже неприятны эти гости.

Александр молча смотрит и улыбается. В его взгляде слишком много эмоций, на которые у меня нет ответа. Папа оказывается рядом и хмуро смотрит на мужчин.

– Дмитрий, рад тебя видеть, – Богдан подаёт руку папе и тот сразу её жмёт.

– Взаимно, – отрезает.

Неправда. Папа всегда дружелюбен и сразу спрашивает у человека как дела. Сейчас ему некомфортно и это меня расстраивает. Свадьба для всех, кроме нас.

Церемония в ЗАГСе проходит спокойно. Меня и Аслана засыпают поздравлениями и объятиями. Приехало человек сорок и все с букетами. Нам пришлось пересесть в машину Шахида, потому что Дауд погрузил часть цветов к себе в салон и сесть там негде.

– Ну все, Байсарова теперь, – Аслан крутит обручальное кольцо на моём пальце. – Моя жена, – улыбается.

Шахид смотрит на нас в зеркало заднего вида и довольно хмыкает.

– Всё ещё надеюсь, что воспитаешь этого дикаря, совсем от рук отбился, – смеётся.

– Договоришься и врежу тебе, – Аслан толкает брата в плечо.

Закатываю глаза. Напоминают племянников моих. Те вечно дерутся, потом мирятся, потом ругаются и так по кругу. Наверное, у мужчин это с возрастом не проходит, да?

Кладу голову Аслану на плечо, закрываю глаза. Разговор со свекром ещё на фоне тревожит, но я в большей степени – успокоилась.

Мы выбрали кольца из белого золота. На смуглой коже Аслана выглядит особенно красиво. Он настаивал на камнях и гравировке, но я переубедила. Мне хотелось классики. Так что наши кольца самые простые.

– Жена, – проводит губами по виску.

– Будешь теперь так меня называть? – поднимаю голову.

Аслан счастлив, вижу это по взгляду. Морщина на лбу практически разгладилась и он будто стал моложе. Муж. Мой. Грудь сдавливает чувство глубокой нежности и привязанности. Теперь мы будем всегда вместе. Спать в одной кровати, завтракать, гулять. У нас есть Халид. Семья.

Притягиваю мужа за шею, касаюсь губами, но не как всегда. Это признание. Мы теперь одно целое и я хочу, чтобы он это почувствовал также, как и я.

Аслан тихо стонет в поцелуе, сжимает мою руку и да, он всё понял.

Шахид прокашливается и мы отрываемся друг от друга.

– Извините, голубки, но мы приехали, – сияет своей белоснежной улыбкой.

Аслан недовольно поджимает губы и проводит пальцем по моей щеке. Кожа сразу горит.

– Придется держаться до брачной ночи, но я почти готов уехать прямо сейчас.

– Меняем маршрут? Могу подкинуть с ветерком, если так не терпится, – Шахид поворачивается к нам.

– Не выводи меня, Шах. Слишком много болтаешь сегодня, – Аслан опять бузит.

– Пойдёмте, гости уже подъезжают, – выхожу из машины первая.

В ресторане всё украшено всевозможными цветами. Мы выбрали черно-белое оформление зала, выглядит очень стильно. За столом жениха и невесты висит растяжка с надписью «Байсаровы Аслан и София».

В зале много небольших круглых столов. Гостей рассаживали по принципу, если знакомы, то могут сесть рядом. Моя семья расположилась отдельно, к ним не хотелось никого подсаживать. Но во время торжества, Шахид пересел к моим и они оставшееся время проводили вместе и весело.

Анвар Зелимханович сидел вместе с Разумовскими. Учитывая, что они практически на нас не смотрели, наверное, решали очередные дела. Да, самое подходящее время и место.

Когда прошли первые пару часов и атмосфера напряжения немного спала, мы с Асланом выходили к гостям и коротко старались пообщаться с каждым. Некоторых людей я видела впервые, а других только по телевизору. Были депутаты, владельцы местных заводов, крупные застройщики ЖК. Я понимала, что сейчас это важно для Аслана и надо надеть маску, и радостно со всеми обниматься. Но это выматывает, из меня будто выжали все силы.

– А теперь танец невесты и ее отца, – весело проговорил ведущий.

Папа взял меня под руку и мы танцевали под вальс Евгения Дога из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Папу накрывали эмоции и я не выдержала. Сорвалась на слёзы.

– Тише, дочь, ну чего ты, – спрашивает, а сам плачет.

– Не знаю. Будто прощаюсь с родителями, – кладу голову на грудь.

– Ну, у тебя начался новый этап в жизни. Мы никуда не делись же, – гладит по волосам. – Родительский дом всегда твой, София. Мы всегда рядом, чтобы не случилось.

Киваю, но слезы продолжают капать. Цепляюсь взглядом за Александра, он смотрит на нас и вытирает глаза. Почему-то сейчас его стало жалко. Наверное, ему неприятно это видеть. И вся наша история ещё не решилась до конца. Не хочу сейчас думать об этом.

Букет невесты поймала Нарифат и дядя Ахмад сразу перестал быть весёлым. Не знаю, как он будет выдавать её замуж, но реакция была смешная.

– Устала? – Аслан спрашивает через часа три.

– Да, хочу уже домой, – признаюсь.

Гости веселятся, уже наступила та пора, когда жених и невеста не нужны, все отдыхают сами по себе.

– Мы поедем домой, – мама подходит к нашему столу и кладет руку на мою.

– Вам понравилось? – спрашиваю. Это не та свадьба о которой я мечтала, и знаю, что родителям тоже было некомфортно.

– Да, особенно рулетики из баклажанов, – смеётся.

Аслан встаёт, когда подходит папа. Они жмут руки и папа приобнимает Аслана за плечи. Что-то шепчет ему на ухо и тот кивает. Секреты уже свои? Но я рада, что они сдружились.

– День был длинный, пора отчаливать. Ещё Зорьку покормить на ночь, – папа целует меня в лоб.

– Я тебя люблю, папочка, – говорю ему на ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я тебя тоже, – улыбается.

Прощаемся с гостями. Ресторан оплачен до десяти утра завтрашнего дня. И компания особо пьяных людей остаются танцевать.

На выходе нас догоняет Александр. Выглядит трезвым, но грустным.

– Поздравляю, молодежь, – улыбается. – София, может всё-таки пообедаешь со мной на неделе?

Аслан напрягается, но молчит, только чуть сильнее сжимает ладонь.

– Да, на неделе можно, – поджимаю губы.

– Отлично, я позвоню.

Наверное, стоит дать этим отношениям шанс на существование. Хотя бы изредка можно видеться. Но не в их домах.

– Куда мы сейчас? – спрашиваю уже в машине. Дауд снова за рулём.

– Домой, – Аслан спокойно отвечает. – К нам домой, любимая.

В голове проскальзывает мысль, что Аслан жил в этом доме с Мариной. И… они спали в одной постели. Неприятно. Мы будем жить в той же комнате?

– Почему напряглась? – подносит к губам мою руку.

– Ты в этом доме жил с Мариной.

Мужчина замирает на секунду. Проводит губами по костяшкам и прикусывает безымянный палец.

– Да. Переедем.

– В смысле?

– Не проблема поменять дом, София. Если тебе там не нравится.

– Я не знаю, нравится мне там или нет. Я просто не хочу, чтобы… Ну, чтобы мы спали в той же кровати. Это перебор.

– Я не спал с ней в своей спальне. Никогда. А тебя приведу именно туда, потому что именно в той комнате место моей жены. Рядом со мной, всегда.

Вздыхаю с облегчением.

Подъезжаем к дому уже глубокой ночью. По пути я успела уснуть, но в тесном платье всё же неудобно.

– Что ты делаешь? – вскрикиваю от неожиданности, когда Аслан резко подхватывает меня на руки.

– Несу на руках свою жену, это же очевидно, – хмыкает.

В доме тишина, все спят. Надеюсь, не разбудили никого. Аслан несёт меня в спальню, ногой закрывает дверь. Осторожно опускает на пол и я вижу опасную улыбку, от которой тело электризуется.

Мужчина смотрит в глаза чуть склонив голову к плечу. Красивый. Желанный. Любимый.

Мой.

От его взгляда кожа плавится, щёки горят, и хочется прикрыть наготу, хотя я всё ещё в платье. В молчании Аслана – охота. Он хищник, который выжидает, прежде чем напасть. Тело дрожит, покрывается мурашками.

– Боишься? – спрашивает лениво.

– Предвкушаю.

Аслан усмехается и медленно тянется к застёжке на моём платье.

Глава 45. Аслан

Я смотрел на Софию будто в первый раз. Цеплялся за каждый изгиб её тела, клеймил губами каждый миллиметр бархатной кожи. Мне было мало. Настолько мало, что когда она отдавала всё, я просил ещё.

Было в этой близости что-то такое, что навсегда останется в памяти. В ощущениях. Тело сводило судорогой, мышцы напрягались, кожа кололась мурашками. Я держал и боялся ослабить хватку, чтобы София не исчезла как мираж.

Я буквально поклонялся своей жене, как богине, которая обратила взор и сделала меня своим рабом. Тот, кто всегда подчинял себе, продавливал и ломал – стал пленником добровольно.

Мне хотелось отдавать и отдаваться. Я не оставлял себе ничего, а полностью погружался в ее удовольствие. Пил хриплые стоны, ловил каждый вдох и тонул в зелёных глазах.

– Аслан, – звала сквозь слёзы, когда ощущения были яркими, на грани помешательства.

– Люблю тебя, – признавался вновь и вновь. Целовал, кусал, зализывал и наполнял.

Мы были полностью мокрые. Простынь скомкалась и прилипала к телу. София меня не отпускала, прижимала бедрами и обнимала за шею. А я вдыхал наш запах и прижимался сильнее.

От лёгких поглаживаний по спине я практически мурчал как кот. Всё принадлежало Софии. И душа, и тело. От осознания, что мы женаты, навсегда вместе, что именно она – моя, я дрожал. Эмоции накрывали лавиной и я искал утешение в нежных поцелуях.

– Всё хорошо? – спросила проводя носом по шее.

– Конечно, – поднял Софию на руки и отнес в ванную.

Не было сил долго мыться, но мне нравилось как поддается прикосновениям совершенно измотанное ласками женское тело. София была как пластилин, из которого я лепил наше тихое счастье.

Уснули моментально. Как и в моих мечтах, в объятиях друг друга, укрытые одним одеялом.

***

Голова тяжёлая после вчерашнего праздника и долгого сна. Привстаю на локтях и не нахожу Софию в кровати. Куда опять сбежала? Вряд ли далеко. После этой ночи, я думаю, ей сложно ходить.

Спускаюсь в столовую и вижу картину, от которой оставшийся лёд в моей душе трескается.

София и Халид сидят за столом, завтракают и… разговаривают. Не замечают меня, поэтому я просто наблюдаю и стараюсь дышать.

– У тебя было платье принцессы, я такие видел в мультике, – Халид смотрит на жену в полнейшей заинтересованности.

– Да, но как в мультиках я бы не смогла ходить в нем долго. Одного дня достаточно, – улыбается.

– Почему?

– Там корсет, а в нем неудобно сидеть и есть. Можно только стоять.

– Папа тоже был красивый, – хихикает.

– Да, папа был как модель с обложки женского журнала, – они опять смеются.

Халид ест кашу, сам. Это же целое дело накормить его.

– Ты же навсегда с нами, да? – сын перестаёт жевать.

– Навсегда, – София проводит рукой по темным волосам, – И с тобой, и с папой.

Халид бросает ложку и прыгает к Софии в объятия. Я слышу, сын плачет. Она обнимает его, гладит по голове и что-то говорит успокаивающее.

У меня разрывается сердце от этой картины. Мой мальчик. Мой сын, который при живом отце недолюблен. Теперь всё будет по-другому. Теперь нормальная семья.

– Доброе утро, – говорю мягко и присаживаюсь на корточки перед сыном.

София улыбается мне, в глазах слёзы.

– Халид, – кладу руку ему на поясницу, ребенок дрожит, захлёбывается в рыданиях. – Ну, иди ко мне, – беру сына на руки, сажусь на стул.

Я никогда не проявлял нежность к нему. Только указы, приказы и недовольства. Плохой из меня отец, да. Точнее, я отец, но не папа. Наблюдая за Димой и его отношениями с детьми, я понял, что мне надо учиться быть родителем.

– Прости, я не… – Халид начинает оправдываться, но я просто прижимаю его к груди. Он всё ещё плачет, а я качаю сына как маленького.

София уходит на кухню и через пару минут возвращается с тарелкой и чашкой. Ставит передо мной, кладет завтрак и наливает кофе. Моя идеальная жена.

– Хочешь в город сегодня съездим? – спрашиваю, когда Халид успокоился. – Погуляем.

– И с Софой? – переспрашивает.

– Конечно, без нее теперь никуда, – улыбаюсь, но чувствую вину.

Кивает. Вытирает глаза и слезает.

– Я… могу доесть? – смотрит на свою тарелку.

Господи боже. Он так меня боится?

– Разумеется. Остыло, наверное. Давай погреем, – поднимаю голову и вижу Расиму в дверях столовой. Женщина скромно улыбается и на мой кивок забирает у сына тарелку. Через пару минут приносит теплую кашу, которую Халид с удовольствием доедает.

Что-то сломалось. Изменилось. Всё теперь будет по-другому.

– Одевайся. Минут через двадцать поедем, – говорю сыну.

В спальне София не задаёт вопросов о том, что было за завтраком. Обнимает меня за талию и я чувствую в этом поддержку.

– На улице тепло, можно полегче одеться, – открывает шкаф.

– Да. Только…

– Собрать волосы? – хитро улыбается.

– И это тоже.

– А что ещё?

Я уже забыл, что хотел сказать. Колдовские глаза снова припечатывают. Моя жена. Это наше первое утро.

– Аслан? – подходит ближе, смотрит в самую душу.

– Я не знаю, – тяну жену ближе, надавливаю на скулы и снова ставлю метки своими поцелуями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 46. Аслан

Мы приехали в парк, в котором я не был… А был ли я здесь вообще? Не помню.

Выходной день, толпа людей. К счастью, Халид не просился на карусели, там битком. Мы прошлись вдоль длинной аллеи и возвращались к машине.

София всю дорогу держала Халида за руку, а он с горящими глазами заглядывал ей в лицо. Я шёл чуть позади и любовался. Моя жена и мой сын.

– Время обеда, – София приобняла меня у машины. Наконец-то вспомнила про мужа.

– Куда поедем? – касаюсь губами макушки. Как же пахнут медовые волосы.

Халид смотрит на нас с интересом и лёгкой улыбкой. Да, сын, всё может быть и так.

– Халид, что хочешь поесть? – спрашивает.

– Суши, – сын опускает голову.

– Значит, едем в суши-бар, да? – София смотрит с улыбкой и я опять теряюсь. Отвезу вас куда угодно, только скажи.

– Да. Но ты не любишь рыбу.

– Съем что-нибудь другое, не проблема, – встаёт на носочки и целует в щёку. Безобидно же всё. Никакой пошлости, но почему так хочется закрыться наедине?

Наблюдаю за ними в зеркало, Халид жмется к жене, кладет голову ей на колени. София гладит его по волосам и обнимает. Где мой мальчик, который до этого сторонился любого контакта? Есть ли шанс, что он поправится?

Они хорошо ладят. Смеются, разговаривают. Мне нравится слушать их щебетание. Не напрягает. Раньше, я психовал практически от любой болтовни.

В кафе мы были похожи на нормальную семью. Сидели рядом, держались за руки.

– Что будет дальше? – спрашивает София, когда Халид отошёл в туалет.

– Ты о чем?

– Ну… чем мне заниматься? Вряд ли ты отпустишь меня работать к папе, – пьет сок из трубочки. Смотрю как Софа обхватывает пластик губами и представляю совершенно другое.

– Никакой работы, – смаргиваю наваждение. – В этом нет необходимости. Если хочешь помогать родителям – это одно, я только «за». Но не ради денег.

– Я не хочу отдаляться от них. Да и хозяйство – это уже привычка. Мне нравится этим заниматься, – улыбается.

– Софа, ещё раз: если хочешь ездить к родителям каждый день и заниматься делами, я не против. Карту я уже сделал тебе, пользуйся. И водитель будет.

– У меня есть деньги, – краснеет.

Вот оно, что. Стесняется тратить мои деньги? Очень мило, но для кого я зарабатываю их?

– Ты моя жена, помнишь? – показываю пальцем на ее обручальное кольцо. – Моя женщина не нуждается ни в чем, потому что у нее всё есть. Привыкай, София. И деньги тратить, и подарки принимать, и дорого одеваться. Всё, что у меня есть – всё для вас. Мне одному не надо. Так что, – замолкаю, когда Халид возвращается. Футболка мокрая на животе, опять руки об себя вытирал.

Сын замечает мой взгляд и переминается с ноги на ногу.

– Я не смог дотянуться до сушилки.

София бросает на меня хмурый взгляд, будто отчитала. А я ничего не успел сказать, только посмотрел. Но мне нравится, что она защищает Халида.

Не люблю азиатскую кухню. Я консерватор и предпочитаю нашу национальную еду. Но сын ест с таким удовольствием, решаюсь всё-таки дать второй шанс роллам. Ну, нормально. Пойдет, чтобы поесть один раз и забыть.

Вернулись домой к вечеру и я очень хотел побыть с женой наедине. Весь день мы посвятили Халиду и я рад этому. Но зверь во мне хочет порцию ласки, иначе начинает клацать зубами.

– Устал? – София придерживает Халида за плечи.

– Да, хочу спать. День был… много всего, – мальчик улыбается.

– Сейчас у тебя каникулы, можем почаще выезжать в город, если хочешь.

– Хочу. Если папа разрешит, – Халид вопросительно на меня смотрит.

– Папа вам всё разрешает, не надо отпрашиваться каждый раз. Одно условие, гуляйте с кем-то из охраны. Наверное, Мурада приставлю, – провожу рукой по бороде.

Халид улыбается, а София целует его в щеку.

– Отдыхай.

Наконец-то заходим в спальню, где я могу распускать руки. Держался весь день.

– Эй, – София практически возмущается, когда я валю ее на кровать.

– Мне полагается вознаграждение, – снимаю с жены свитер.

– Какое ещё вознаграждение? – сопротивляется.

– За терпение. Мне нужен законный поцелуй, – закидываю ее руки наверх и сжимаю запястья. Дышит тяжело, грудь вздымается. Смотрю на красивое нижнее бельё, едва проглядывающие ребра. Мне нужно всё и прямо сейчас.

– И поэтому раздеваешь? Свитер не помешал бы, знаешь ли, – улыбается.

– Всё мешает, всё лишнее, – набрасываюсь.

Сегодня нет вчерашней нежности. Только дикий голод, который нужно утолить, иначе случится катастрофа. Тело дымится, мы снова горим. Эмоции, ощущения. Всё наэлектризовано.

Мы становимся одним целым. София обхватывает меня так крепко, что из груди вырывается рычание. Она выгибается, просит ещё и кто я такой, чтобы отказывать? Ловлю каждую реакцию, касаюсь везде, чтобы усилить её удовольствие.

София метит меня укусами, царапает спину ногтями, тянет за волосы. Мне нравится эта игра контрастов. Милая и ласковая с одной стороны, но с другой – дикая страстная натура, под стать моему темпераменту.

Фокус только на жене. На зелёный глазах и приоткрытых губах. Не даю возможности вдохнуть и прийти в себя, вбиваюсь с такой силой, что еле контролирую себя.

– Можно? Пожалуйста, – кладу руку ей на низ живота и чувствую, как стреляет поясницу. Хочу, чтобы она родила мне девочку. Пожалуйста.

– Нет, – отодвигается. Стреляю на простынь, в глазах темнеет и сверкает одновременно. В ушах шум. В груди… разочарование.

Тяжело дышим. Пот стекает по носу и капает на Софию. Мокрые, уставшие.

– Почему? – спрашиваю почти шепотом.

– Ты знаешь ответ, – садится к изголовью кровати.

Знаю. От этого ещё дерьмовей.

Опускаю голову вниз, чуть не плачу. Сейчас не время, да. Ещё куча проблем, которые надо решить. Но это не отменяет мечты о дочери.

В вещах на полу звонит телефон. Встаю на дрожащих ногах, тело ещё не отошло от оргазма. Поднимаю пиджак, достаю гаджет. Чувствую взгляд Софии на спине, поворачиваюсь. Всё хорошо. Я всё понимаю. Она права.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да?

– Аслан Анварович, – спокойный голос Абдуллы приземляет.

– Говори, – сажусь на кровать.

– Только что Анвар Зелимханович приехал к Марине на квартиру. Я подумал, вы должны знать.

Глава 47. Аслан

В голове миллион вопросов. Зачем отцу Марина? Они трахались? В груди неприятная тяжесть.

– Выведи камеры на мой ноутбук, – натягиваю брюки.

– Две минуты, – скидывает звонок.

Провожу рукой по мокрым волосам. Странное и очень плохое предчувствие. Ненавижу быть в неведении. Но сейчас я как будто стою у обрыва и вот-вот прыгну.

– Всё нормально? – София осторожно касается плеча.

– Да. Иди в душ, мне надо поработать, – встаю.

Она смотрит на меня с тревогой, но я не хочу ничего объяснять. Да и что скажу?

В кабинете включаю ноутбук, достаю пачку сигарет из ящика стола. Не нравится мне это всё.

Дым обжигает лёгкие, закашливаюсь. Давно не курил. Голова чуть трезвеет, но внутри ураган.

Хорошо, что додумался поставить камеры в её квартире. Не для подглядывания, а для контроля. Бог знает, что Марина ещё выкинет.

Включаю программу, через две секунды на черном экране появляется цветная трансляция с квартиры Марины. Девять камер в разных местах, девять окошек на мониторе. Вижу, что они в гостиной. Сжимаю кулаки. Приближаю ракурс и включаю звук.

Отец сидит в кресле как король. Марина же стоит перед ним как провинившаяся школьница. Какого черта происходит?

– Ну, деньги ты получила, что ещё надо? – отец смотрит на наручные часы. – Если ты опять меня из-за мелочи дернула, сама знаешь, какое может быть наказание.

– Мне хватило прислуживать у тебя на кухне. Так что засунь наказание себе в задницу.

С каких пор она так общается с ним?

Отец смеётся, но не весело. Опасно.

– Время, Марина. Говори.

– Помоги вернуть Сашу. Аслан отказался, надежда только на тебя.

– Зачем мне эти проблемы? – отвечает через минуту. – Марина, у нас был договор. Я свою часть выполнил, осталось дело за тобой. На этом всё.

– Анвар, пожалуйста, – Марина встаёт перед ним на колени и мне хочется блевать от этой картины. – Ты же можешь поговорить с Сашей.

– Нет. Твоя задача родить этого ребёнка и свалить из жизни моих детей. Я дал тебе то, что ты хотела. Если не выполнишь свою часть, я убью тебя. Поверь, Разумовский плакать не будет. Да и в целом, никто не расстроится.

Марина вскакивает и бьёт отца по колену. Он молча наблюдает за истерикой и через пару минут уходит из квартиры. Женщина плачет и выкрикивает проклятия.

Какой у них был договор? Какие деньги? Что у этих двоих вообще может быть общего?!

Сразу звонит Абдулла.

– Аслан Анварович, ваш отец вышел из квартиры.

– Знаю. Наблюдай за Мариной, – бросаю телефон на стол.

Руки дрожат. Что-то происходит за моей спиной. И это «что-то» мне очень не понравится. Уверен в этом.

Марина продажная, я уже убедился. Но что она продала на этот раз? Да ещё и отцу? Подозрительно. Он к ней даже приехал.

Зачем?

Закуриваю новую сигарету, идёт легче. Я ещё ничего не знаю, но ощущение предательства. Мерзкое липкое чувство.

Без эмоций, Аслан. Завтра во всем разберусь, а сейчас нужно возвращаться к жене. Рядом с ней покой. Утро вечера мудрее.

Захожу в спальню, София стоит у окна и смотрит в телефон. На плечах накинуто полотенце, поверх лежат мокрые волосы. Жена поворачивается ко мне с лёгкой улыбкой и я почему-то раздражаюсь.

– Кто пишет, что ты так расцвела? – подхожу ближе и выхватываю телефон из хрупких рук.

София дёргается и отходит на шаг.

– Аслан, ты чего?

– Я спросил, кто пишет? – повышаю голос.

Снимаю блокировку и вижу переписку с Нарифат. Листаю вверх и понимаю, что там ничего нет. Ничего такого, что я бы мог расценить как предательство.

Какого хрена я творю? Придурок.

София не такая. Она моя жена, я должен защищать ее, а не… Поднимаю голову и вижу, что моя женщина смотрит на меня испуганным взглядом. Чувство вины сразу накрывает. Я не хотел. Я просто…

– Извини, – отдаю телефон обратно.

– Что случилось? Я разве что-то сделала? – спрашивает так тихо, что сжимается сердце.

– Ты ничего не сделала. Я вспылил по тупости, потому что… Неважно. Прости, любимая, – обнимаю жену за плечи, но она не обнимает меня в ответ. Прикрываю глаза. Почему всё так?

– Ты сорвался. На мне. Это неприятно и страшно, – София освобождается от моих рук и я чувствую холод.

– Я не должен был, да. Извини, – смотрю на нее и вижу в глазах слёзы. – Софа, я не хотел, правда.

Она кивает и берет с кровати фен. Собралась сушить волосы? Хочу прикасаться к ней.

– Давай помогу? – тяну руку, но жена отходит.

– Я сама, спасибо. Тебе, наверное, нужно в душ, – отворачивается.

Сжимаю зубы. Обиделась? Конечно. И правильно. Не настаиваю, чтобы не усугубить ситуацию.

В ванне включаю холодную воду, чтобы немного прийти в чувство. Странный разговор отца и Марины не выходит из головы. Очень всё подозрительно. А если бы я вообще не узнал об этих договорённостях, что тогда? Был бы ишаком, Аслан. Хотя ты и есть ишак.

Оборачиваю полотенце вокруг бедер и выхожу в спальню. Пусто. Софии нет. Фен лежит на тумбочке, рядом телефон. Зачем я взял его? Я бы не нашел никаких переписок с мужчинами или звонков. Идиот. Показал Софии, что не доверяю ей. И сорвался. Но она ведь ни в чем не виновата.

Нахожу в гардеробной домашние штаны и футболку. Иду в комнату Халида, знаю, что она там. Приоткрываю дверь, они спят обнявшись. София уткнулась носом в макушку сына, а он прижал голову к ее груди.

И радостно, и больно. Ещё одна картина из моих мечтаний. Любимая женщина любящая моего ребёнка. Они выглядят так хрупко, в груди разливается чувство собственничества. Мои. Нужно оберегать, любить, заботиться.

Сажусь на пол, упираюсь спиной в кровать. Если я срываюсь на свою семью и веду себя как дебил, зачем я им? Зачем им такой мужчина, которого приходится бояться? Не хочу быть как мой отец, но становлюсь на него похожим.

Привстаю, осторожно беру Софию на руки. Она просыпается и хватает меня за шею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Куда ты несёшь меня? Отпусти.

– В спальню.

– Отпусти.

– Нет.

Кладу Софию на кровать, она нервничает и как будто боится меня.

– Ты никуда не сбежишь, малышка моя, – укрываю одеялом и ложусь рядом. – Я был неправ и я извинился. Спать будем всегда вместе.

– Я не сбегала, а легла с Халидом. Это проблема? – спрашивает с вызовом.

– Не проблема, София. Но ты ушла к нему, потому что я напугал тебя. Я не хотел, само получилось. Мне жаль, пожалуйста, – провожу рукой по нежной коже, – Прости меня. Больше не повторится.

– Ты мне не доверяешь? Думаешь, я делаю что-то за спиной? Зачем тогда женился, если не уверен во мне?

Сжимаю переносицу. Какой же мудак достался этой чистой душе.

– Доверяю. На работе случилась проблема и я был на эмоциях. Ты не причем.

София молчит, смотрит мне в грудь. Прижимаюсь ближе, хочу чувствовать тепло и любимый запах. Засыпаем расстроенные, но вместе. Только так и никак иначе. Я исправлюсь, не хочу ранить ее. София не заслужила такого отношения.

Но сначала разберусь с отцом и Мариной. Завтрашний день будет… долгим.

Глава 48. София

Аслан уехал на работу рано утром. Вчера что-то случилось и он всё время был напряжен. Даже сорвался на мне, хотя я всего лишь переписывалась с Нари. Извинился, конечно, но было неприятно. И страшно. Мне кажется, в гневе Аслан страшный человек и может сделать всё что угодно.

Мы позавтракали с Халидом и к нему пришел репетитор по английскому. Каникулы начались, но заниматься он будет практически ежедневно. Возможно получится Аслана уговорить на послабления, всё-таки лето. Да и я думала, что мы будем днём ездить к папе помогать в огороде. Спросила у Халида осторожно, хотел бы он посмотреть на животных, и мальчик загорелся.

Переживаю за Аслана, перемена в его настроении была слишком неожиданная. И такое чувство, что он что-то не договаривает. Не хочу лезть в его дела, но тревогу это не снимает.

– Куда едем? – Мурад спрашивает и кладет телефон на панель.

– Сначала в цветочный, потом на кладбище в сторону Лесновки.

Давно не была у Максима, надо навестить. Раньше ездила раз в месяц, а с последними переменами в жизни будто про него забыла. Чувствую вину перед братом.

Руки чешутся написать сообщение Аслану, но не буду его беспокоить. Не хочу снова попасть под горячую руку. Да и мало ли, занят делами, а я побеспокою из любопытства.

В цветочном покупаю небольшой букет гвоздик. Расплачиваюсь своей картой. Аслан говорил, что я могу тратить деньги с карты, которую он дал, но мне неловко. На моей достаточно средств, чтобы делать какие-то небольшие покупки.

На стоянке у кладбища нет никого, мы единственные. До Максима идти недалеко, так что нет смысла заезжать на территорию.

– Вы со мной? – спрашиваю Мурада, но надеюсь, он останется в машине. Хочу побыть там одна.

– Да. Аслан Анварович сказал везде сопровождать. Я не буду мешать.

Киваю. Раз Аслан Анварович сказал, придется подчиниться.

У Максима всегда чисто и убрано, родители тоже приезжают периодически. И папа два раза в год делает генеральную уборку, почему-то никому это не доверяет.

Кладу цветы на гранитную плиту. Всегда здесь плачу без остановки. Вытираю рукой горячие слезы, в горле ком. Интересно, какой бы Максим был? Чем бы занимался в жизни, что любил? К сожалению, никогда не узнаю. Но чувствую, что брат как мой маленький ангел-хранитель, приглядывает. Возможно это глупости, но мне хочется верить, что он рядом.

Возвращаюсь в машину подавленной. Мурад был в стороне и правда не мешал.

– Куда теперь?

– К родителям.

Доезжаем аж за час. Ехать недалеко, но на трассе авария и мы больше времени простояли в пробке.

У родителей как всегда суета и хорошее настроение.

– О, какие люди, – папа снимает перчатки и обнимает меня за плечи. – Ты плакала?

– Ездила к Максиму.

Папа понимающе кивает и целует в лоб.

– Здравствуй, Мурад, – мужчины жмут руки и когда Мурад хочет пойти в машину, папа приглашает его в дом. – Проходи, сейчас обедать будем.

Мурад заметно напрягается. Может стесняется, а может нельзя так сильно сближаться, потом узнаю. Но в итоге соглашается.

На кухне мама запекает мясо в рукаве, ароматы стоят божественные.

– Привет, – прижимаюсь к маме.

– Привет, – улыбается. – Вы без Аслана?

– Да, он на работе. На днях приеду с Халидом, он хотел посмотреть животинку, – сажусь за стол.

– Приезжайте, там цыплят народилось, – папа открывает трехлитровую банку вишневого компота.

– А где Сёма? – спрашиваю.

– С Никитой где-то ползают. Сейчас домой не загонишь, – мама достает тарелки.

Мурад садится рядом, всё-таки ему некомфортно.

– Всё хорошо, – успокаиваю.

– Вашему мужу это не понравится, – опускает голову.

– Мы не скажем. Да и папа тебя практически силой затащил, – улыбаюсь.

Мурад кивает и улыбается уголком губ. Но сразу становится серьезным.

Время с родителями пролетает. Мы пообедали, собрали немного овощей. Мама нагрузила нас закатками, отказаться не получилось. Надеюсь, Расима не обидится, что я принесла гостинцы.

Возвращаемся домой к вечеру. Аслан не звонил целый день, я тоже так и не решилась.

– Мама передала банки и немного овощей, – заходим с Мурадом на кухню и он ставит четыре пакета на пол. – Надеюсь, вы не против.

– А почему я должна быть против? – Расима улыбается и поправляет платок. – Хорошо, когда есть родители. И вдвойне хорошо, когда они такие, как у тебя. Аллах благословил.

– Ну, кухня – это ваше царство, не хочу тут нарушать порядок, – сцепляю руки в замок.

– Глупости, – отмахивается. – Это твой дом и твоя кухня. Я тут прислуга.

– Неправда, вы не прислуга. Помогаете содержать дом в чистоте. И делаете так, чтобы все его жители не померли с голоду. Это высокая должность, – улыбаюсь.

Расима смеётся.

– Вот поэтому Аслан и влюбился в тебя, девочка.

Мне на это нечего сказать. Я не знаю почему мы выбрали друг друга. И почему всё привело к этой точке. Мы совершенно разные, но в то же время, невозможно игнорировать притяжение.

Вечером мы смотрим с Халидом мультик у него в комнате и я вырубаюсь почти сразу. Просыпаюсь от сильного грохота где-то в глубине дома. Вскакиваю. Халид тоже спал и подорвался от непонятных звуков.

– Оставайся здесь, хорошо?

Мальчик кивает, в глазах страх. Халид натягивает одеяло до подбородка и я помогаю ему завернуться в кокон.

Выхожу на носочках в коридор и понимаю, что грохот со стороны кабинета Аслана. Никого из работников нет и даже охраны. Если бы что-то случилось, они бы были здесь, да? Пульс стучит в ушах, босые ступни жалит холодный пол.

Дохожу до кабинета, дверь приоткрыта. Вижу, как Аслан разбивает в щепки мебель. Бросает кресла, бьёт кулаками стол. Валит книги из шкафа. Сносит рукой небольшой столик, на котором стоял графин с водой и два стакана. Стекло с грохотом разбивается. Аслан кричит как раненое животное.

– Аслан! – забегаю в кабинет и наступаю на стекло. Чувствую порез в районе пятки и это откидывает в прошлое. Нет, не сейчас. Сейчас важен Аслан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина поворачивается ко мне… он плачет. Губы дрожат, глаза безумные. Он опускает взгляд на мои ноги, морщится и хватает меня на руки. Рана пульсирует и неприятно тянет.

– Аслан, что случилось? – беру его лицо в ладони, когда он садит меня на подоконник.

Но муж ничего не отвечает. Кладет голову мне на плечо и тихо рыдает. У меня сжимается сердце и всё внутри переворачивается. Обнимаю Аслана за шею, касаюсь губами виска. Он напряжен, плечи каменные. Чувствую как его руки дрожат на талии. Я не знаю, что делать. Не знаю как успокоить. Если такой мужчина как Аслан в таком состоянии, что могло случиться? Что-то страшное?

Не задаю никаких вопросов. Обнимаю мужа крепче, глажу по затылку. Ему больно и я хочу хоть немного придать ему сил.

– Аслан, чтобы не случилось, мы с этим справимся.

– Я не уверен.

Глава 49. Аслан

Утро того же дня

Чуть не забыл, на десять назначена встреча с Алишером. Со свадьбой и подготовкой к ней немного запустил дела, но Лейла всё контролировала. Сейчас со всем раскидаюсь и выпишу ей премию.

Алишер появляется ровно в десять, пунктуальный.

– Аслан, ты прямо скинул лет пятнадцать. Стало быть, молодая кобылка рядом хорошо на тебя влияет, – заходит в кабинет и помещение сразу наполняется его невозможно сладким одеколоном. Аж глаза режет.

– А ты всё продолжаешь совать свой длинный нос не в свои дела, – открываю окна, чтобы не упасть в обморок от этого запаха.

– Работа такая, всё про всех знать, – скалится.

– Давай быстрее, зачем так настаивал на встрече? – показываю рукой на кресло.

Алишер медленно садится и многозначительно вздыхает. Понятно, театр одного актера и я в первом ряду. Можно вернуть билеты?

– Сделку хочу предложить тебе, – смотрит в глаза. – Терпеть тебя не могу, но сейчас это единственный выход.

Наша ненависть взаимна. И поэтому его предложение удивляет. Я бы с ним в один сортир не ходил, не говоря о делах.

– Неожиданно. И я даже не зная ситуации хочу сказать тебе «нет», – откидываюсь на спинку кресла.

– Знаю, но все-таки выслушаешь. Я ищу одну девушку, она… сбежала. Прячется где-то в Корее. У меня нет там никаких связей и каналов. Но у тебя есть, – стучит пальцем по столу.

– И?

– И ты поможешь мне найти ее.

– Ты нормальный? Я не занимаюсь такой херней.

Сжимаю переносицу. Я не хочу влезать в чужие проблемы, мне хватает своих с головой. Впереди разговор с отцом и я уже заведён до такой степени, что хочу дать кому-то в морду.

– Я отдам тебе поставки в Катар. А там сможешь выйти дальше.

Вскидываю брови. Это огромные деньги. Настолько, что хватит кормить город десятилетиями.

– Настолько тебя держат за яйца, что готов прикрыть себе шелковый путь?

– Ну для своей молодой жены, чтобы ты сделал?

– Всё.

И это преуменьшение.

– А что бы отдал? – щурится.

– Всё.

Кивает. И что-то в его глазах мелькает такое… разочарование? Грусть? Не думал, что Алишер вообще способен на привязанности и чувства.

– Вот поэтому я и отдаю всё, чтобы найти ее, – поджимает губы.

– А сбежала почему?

– Доверилась не тем людям. Наслушалась про меня лжи, испугалась и свалила. Оставила руины после себя. Но я не отпускал, поэтому притащу обратно хоть силой.

Вздыхаю. Если я выйду на Восток – это будет прекрасно. Еще больше возможностей. Гораздо больше денег. Алишер налаживал там связи годами и то, что он вот так отдает – говорит о том, что он на грани отчаяния. И я этим всё-таки воспользуюсь.

– Пока я ничего не обещаю, Алишер. И, честно говоря, не хочу ввязываться в твое дерьмо. Оставь Дауду всю информацию по девушке и мы подумаем. Потом все остальное, – встаю.

Мужчина улыбается, но не весело.

– Спасибо, – протягивает руку.

***

До вечера день проходит в работе. Только я появился в офисе как начались бесконечные звонки, а еще бумаги подписать, потом еще что-то.

Нервы скручивает от неизвестности вчерашней ситуации. София не звонит целый день и я сам тоже. Могу опять сорваться, поэтому стараюсь о жене даже не думать. Но не получается, она всё равно витает фоном в моей голове. Знаю, что ездила на кладбище и плакала там. Мурад доложил. Я должен быть рядом в такие моменты, но…

В доме отца как в склепе. Ненавижу это место и его самого. Поганое чувство внутри, предчувствие. Время такое, стало быть, он ужинает.

Ну да, нахожу отца в столовой в полном одиночестве. Никому не нужен.

– Сын? – удивляется. – Присаживайся, еда готова.

– Я не голоден, – сажусь напротив.

– Что случилось, раз ты приехал в такое время?

Наливаю воду, выпиваю залпом. Спокойно, Аслан.

– Ты вчера был у Марины.

– Да, – режет мясо в тарелке.

Подвисаю.

– И даже отрицать не будешь?

– А смысл?

Молчу. Начинается шахматная партия. И кто в ней пешка, а кто король?

– Зачем ты ездил к ней?

– Узнал, как она себя чувствует. Всё-таки, Марина вынашивает нашу кровь, – бросает кусок в рот и медленно жуёт.

Прикрываю глаза. И еле сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть его.

– В ее квартире стоят камеры и я слышал про ваш договор и деньги. Меня интересует, что за договоренности у вас были?

Отец шумно глотает, запивает вином и не смотрит на меня. Попался.

– Чтобы она родила этого ребёнка, – отвечает через время.

– Марина бы его и так родила. У нее свой врач, охрана и она всегда под наблюдением. Ты вообще каким боком появился?

– Ну, скажем так, я немного поучаствовал в том, чтобы этот ребенок был зачат.

Меня обливает холодный пот.

Предательство. Опять.

– Вы трахались? – сжимаю стакан.

Отец переводит на меня насмешливый взгляд.

– Сынок, я знаю, что ты обо мне не самого лучшего мнения, но не до такой же степени, – хмыкает.

– Да или нет?

В груди разочарование и мерзость. Хочу помыться и сжечь одежду.

– Нет, Аслан. Я не спал с ней.

Выдыхаю. Вроде и облегчение, а вроде и нет.

– Значит, ребенок – мой? – наливаю ещё воды.

– Разумеется, – отвечает спокойно.

Игра в кошки-мышки. Ему придется всё рассказать, я не уйду, пока всё не выложит.

– Отец, я хочу знать правду. Что значит, ты поучаствовал, чтобы ребенок был зачат? Зачем?

– Затем. Когда ребенок оступается и делает не то, что надо, родителю приходится вмешиваться и задавать нужное направление. Так я и сделал.

– Больше конкретики, твою мать, – вскакиваю.

– Марина забеременела от тебя специально, потому что я этого захотел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50. Аслан

Смотрю на человека, который дал мне жизнь и думаю, а мы точно родственники? Или в нашем случае «в семье не без урода»?

– Как можно забеременеть специально, если я этого не хотел? – повышаю голос. – Выкладывай, блядь!

Отец сводит брови, но мне плевать на уважение и всё то, что он вдалбливал мне и брату.

– Аслан, ты уже какое-то время не слушаешься. Не делаешь то, что от тебя требуется. Время идёт и ты тоже не молодеешь. Кому передашь дела, м? – вальяжно пересаживается на диван.

– Халиду.

– Неужели? Сопляку, который боится собственного голоса? Ему отдашь огромный бизнес и заботу о семье?

Сжимаю кулаки. Вот оно что.

– Этот сопляк – твой внук, если ты забыл.

– Я помню об этом каждый день. Как и о том, что ты не справился в очередной раз. Мальчика уже надо готовить к делам, а ты носишься с ним как курица наседка. Халид болен и не пригоден, пойми уже наконец, – закидывает руку на спинку дивана.

Молчу. Серьезно?

– И раз, по-твоему мнению, мой сын не пригоден для бизнеса, ты решил, что нужен ещё один ребенок? – толкаю ногой кресло и оно падает на бок.

– Да. Я мог бы сделать его сам, но тогда бы до него очередность шла долго и не факт, что дошла бы.

У меня нет слов. Одни эмоции, которые сейчас вырвутся наружу и я придушу отца собственными руками.

– Тебе надо пролечить голову. Нормальные люди не делают то, что ты.

Отец смеётся, а потом вскакивает и хватает меня за шею.

– Просто это вы с Шахидом слишком изнеженные. Мать вас разбаловала и превратила в слабаков. Хотя я просил не целовать вас в задницы, потому что вы не в той семье родились, где можно быть слабыми! – отталкивает меня. – Вы вечно ноете, это не так, то не так. Жизнь в целом несправедлива, Аслан. Но у вас в отличие от других, всегда были масло и икра на столе. Каждый божий день! Лучшее образование, прислуга, одежда и всё остальное. А все это было благодаря тому, что я всегда работал, нёс за вас ответственность. Я растил этот бизнес, чтобы вы укрепляли его, а не разрушили. Имея такую силу и власть, ни ты, ни Шахид, ни с чем не справились. Ты даже жену не смог удержать, чтобы она на чужой хер не прыгнула. В итоге, что? Что, Аслан?! – разводит руками. – Халид болен и не факт, что когда-нибудь станет нормальным. Не смотри так на меня. Я люблю Халида, он – моя кровь. Но я думаю не эмоциями и чувствами, а тем, что ждёт его, когда меня не станет.

Отец проводит рукой по причесанным волосам и густая темная прядь падает на лоб.

– Когда появилась Марина, я сразу знал, что она шаболда. И про детей её знал. И что она падкая на деньги. Время шло, сынок, и надо было быстро принимать решения. Ты не хотел жениться, не хотел создать ещё один правильный брак. Хотя любая семья отдала бы тебе свою дочь в жены и всё было бы хорошо. Когда Марина продержалась дольше, чем остальные твои женщины, я приехал к ней и сказал, что нужен новый наследник. Предложил пять миллионов и дом в Адлере. Она сразу согласилась. Через месяц она была уже беременна.

Пять миллионов и дом в Адлере – столько стоит жизнь маленького человека. И столько стоит вмешаться в мою.

– Марина знала, если вы разойдетесь, у неё не будет никаких прав на ребенка. Но она сказала, что постарается задержаться, – ухмыляется. – А потом появилась София и всё резко изменилось. Ты по уши влюбился, добровольно позвал девочку замуж. И смотря на Софу, я понимал, что только она сможет вырастить сильного мужчину, который будет вести семью и бизнес. А ещё, что только она сможет правильно тебя направлять, чтобы ты делал то, что должен. Да и честно сказать, я бы сам хотел Софию, но не тот возраст, – улыбается, а я срываюсь.

Толкаю отца в грудь и левой рукой бью в челюсть. Он придерживается за стол, по подбородку стекает кровь. Бью в нос, ору как раненый.

– Какого черта ты вмешался в мою жизнь опять?! – замахиваюсь. – Что ты наделал, старый мудак! Ты хоть понимаешь, – бью в грудь, – Что ты наделал?!

Отец закашливается, прикрывает лицо руками. Меня трясёт. Слышу сзади шаги, Олег хватает меня за плечи и оттаскивает.

– Аслан Анварович, не надо, – пыхтит.

– Убери, – смахиваю его руки с себя.

Олег помогает отцу встать, тот корчится от боли, светлая рубашка в кровавых каплях.

– Ненавижу, будь ты проклят, – отталкиваю Олега в сторону и бросаю в отца графин с водой. Олег успевает среагировать и стекло разбивается об паркет. – Какой же ты ублюдок. Вершитель судеб хренов, – провожу рукой по бороде. – Тогда навязал мне брак с Зумруд, сейчас ребенок этот… Как жить с этим будешь? А,

папа

? А если девочка родится, тогда планы твои не сбудутся и будешь еще кого-нибудь под меня подкладывать?

– София теперь будет тебе рожать. Думаю, – сплёвывает на пол, – У вас будут одни мальчики. Целая армия сильных львят, – ухмыляется.

У меня всё плывет перед глазами, руки не слушаются. Это всё действительно так? Я жил не свою жизнь, а всегда был марионеткой. Сначала бизнес, от которого воротило, потому что я никогда не хотел идти по стопам отца. Потом брак с первой женой, которую тоже заставили быть моей. Затем ребенок, который никогда и не при каких обстоятельствах не должен был появиться. Аслан, тобой всю жизнь играли.

Не помню как доезжаю до дома. Машину бросаю у ворот, молча отдаю Мураду ключи, загонит сам. Захожу в кабинет, смотрю по сторонам. Сколько здесь красивых и дорогих вещей. Сколько здесь того, что я не хочу иметь. Ненавижу.

Ломаю стол пополам, бросаю кресла в стену, сношу книги. Всё разлетается, все разрушается. Я сломан. Кто я? Чего я хочу? Что-то, что я сделал в жизни, хоть раз было моим решением или всё навязано и спланировано?

Крик сам рвется из груди, глаза горят… от слез. Всевышний, почему это все случилось? Для чего?

– Аслан! – поворачиваюсь, София стоит голыми ступнями на стекле, поджимает ногу. Ей больно. Беру жену на руки, чувствую как ее сердце стучит, а мое останавливается. Ничего не понимаю, что делать? Сажаю Софию на подоконник.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Аслан, что случилось? – спрашивает, голос дрожит.

Слова застревают где-то в груди. Меня тошнит и вот-вот вырвет. Почему он так поступил? Он же отец, мы же его дети. Мама умерла из-за него. Шахид практически отстранился от семьи и построил сам свое дело, лишь бы не иметь ничего общего с отцом. Как можно быть

таким

? Неужели деньги и власть настолько важны?

Кладу голову Софии на плечо, жадно вдыхаю ее запах и стараюсь окончательно не сойти с ума. Моя жена. Моя опора. Чувствую мягкие поцелуи на виске и легкие поглаживания по затылку. Больно, внутри все горит. Я… никогда такого не испытывал.

– Аслан, чтобы не случилось, мы с этим справимся, – шепчет.

– Я не уверен.

София заглядывает мне в лицо, взгляд встревоженный и испуганный.

– А я уверена. Мы не можем исправить только смерть, а всё остальное в наших руках, – подносит мою ладонь к губам и целует.

Я только что умер, и только что стал живым.

Глава 51. Аслан

– Нужно сказать Халиду, что всё хорошо. Он испугался, – София убирает аптечку под раковину. Порез на ноге небольшой, сами обработали. Я бы всё равно съездил к врачу, но жена отказывается.

– Скажу, – снимаю рубашку. Сил нет, голова ватная. В кабинете разгром, который надо убрать, но я не хочу. Ничего не хочу.

– Давай лучше я? А ты пока в ванне полежишь? – касается плеча.

Киваю. Лучше пусть Софа сама скажет сыну, что его отец не сошел с ума. Хотя я не уверен. Ни в чем не уверен.

Жена, прихрамывая выходит из ванны, оставляя меня в одиночестве. Хорошо, когда она рядом и очень плохо, когда её нет и секунды.

Включаю воду, раздеваюсь, пока ванна набирается. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Будто постарел, синяки под глазами, лицо осунулось. Где огонь во взгляде? Потух.

Сажусь в воду, немного расслабляюсь. Почему я раньше не замечал глубоких трещин в своей жизни? Неужели я был настолько ведомый отцом, что не понимал происходящего? Шахиду получилось отстроиться, но я всегда думал это из-за того, что он младше. С него не такой спрос и отец особо не возлагал на него дела. Когда Шах начал заниматься боями, отец сначала психовал, потом махнул рукой на это. Называл его беспредельщиком. Но когда Шахид стал популярным в своих кругах, отец не отказывался, а будто бы даже гордился.

Прикрываю глаза. Нет уверенности ни в чем. Вдруг всё навязано настолько, что я даже отличить это не могу?

Чувствую мягкие прикосновения к груди. София вошла так тихо, я даже не услышал. Как и в мою жизнь. Случайно, осторожно и навсегда.

– Как ты? – присаживается на бортик ванны.

– Нормально, – переплетаю наши руки. Рассматриваю тонкие хрупкие пальцы, которые так крепко держат меня на плаву.

Мы сидим в тишине. София не сыплет вопросами. Она просто рядом и не даёт мне потерять рассудок. Какая же в тебе сила, моя малышка. Я должен соответствовать.

– Садись, – тянет меня на себя и я подчиняюсь. Жена намыливает мне волосы, массирует голову, осторожно смывает. В нос ударяет хвойный запах шампуня. Проводит мочалкой по спине, груди, ключицам. Я слишком выжат, чтобы хотеть большего. В паху всё спокойно, но душа кровоточит и трепещет одновременно. Слежу за каждым движением и люблю её всё сильнее.

Раньше я думал, что нельзя показывать женщине слабость, иначе не будет воспринимать адекватно. Но София своей заботой будто исцеляет. Делает меня ещё сильнее, хоть и сейчас я разбит до основания.

– Отец заплатил Марине, чтобы она забеременела от меня.

София отодвигает душ в сторону и переводит взгляд полный смятения.

– Зачем?

– Халид, по мнению отца, болен и не сможет вести бизнес, когда вырастет. А новый ребенок с этим справится, ведь он не будет сломанным, – хмыкаю. Какой же абсурд.

– Но Халид не болен. Он травмирован, но это «затянется» со временем, – смывает пену с плеч. – Мы постараемся сделать для этого всё возможное.

Мы

. Она говорит о нас. Кладу палец ей на подбородок и поворачиваю голову к себе. Волосы выбились из хвоста, губы приоткрыты. Моя красивая жена. Такая домашняя. София сама тянется вперёд и прижимается к губам. Ласкает, даёт возможность дышать ею. Поцелуй не для продолжения, не прелюдия. Это надежда, что возможно… всё будет хорошо.

– Значит, ребенок этот – просто правильно разыгранная партия, – отстраняется.

– Как и моя жизнь, – тянусь за полотенцем.

София смотрит на меня с сожалением. Распускает волосы, чтобы заново собрать.

– Не надо, – забираю резинку. Хочу трогать.

Ложимся в кровать, постель холодная и я после ванны сразу покрываюсь мурашками. София сворачивается у меня на груди и мы долго лежим в тишине. Становится тепло. Перебираю пальцами светлые волосы. Будут ли у наших детей такие же волосы или мои темные гены победят?

– Я очень хочу дочь, София. Твою маленькую копию. Очень хочу, – прижимаюсь носом к макушке.

Жена приподнимает голову и улыбается. Ямочка на щеке выделяется, провожу по ней пальцем. Бархатная кожа.

– Я думаю, у нас будет и дочь и ещё один сын. Большая семья получится.

Ещё один сын.

Она знает, что Марина носит мальчика. Моего ребёнка, которого я не хотел и не планировал. А после того, что узнал от отца, я не знаю как дальше быть.

– Перед свадьбой твой отец сказал, чтобы я воспитала ребенка от Марины. Что он очень важен. И если я это сделаю, он даст мне всё что угодно. А ещё что я должна, – закусывает губу, – больше у тебя просить, чтобы ты больше зарабатывал. Типа лучше стимулировать и мотивировать, я так поняла.

Вздыхаю. Отец не учёл того, что София – это не Марина. Она не продается ни за какие деньги и бриллианты. София никогда меня не предаст.

– Теперь понятно, почему этот несчастный ребенок так ему важен, – сжимаю зубы.

– Почему несчастный? Я надеюсь, он будет счастлив с нами, – упирается подбородком мне в грудь.

– Софа, я не знаю, что делать дальше. Я был, наверное, готов к чему угодно, но не к такому. Марина получила от него пять миллионов и дом в Адлере за то, что родит. Как это вообще? Как возможно, я не понимаю, – сажусь.

– А что изменилось, Аслан? Ребенок как был, так и остался. Какая уже разница по какой причине он появился. Он всё равно твой, – поправляет бинт на ноге. Морщится.

– Болит? – наклоняюсь, чтобы посмотреть на повязку.

– Тянет неприятно, – садится удобнее. – Что ты планируешь делать дальше?

Ложусь на спину, смотрю в потолок. В душе пустота и полный раздрай.

– Я не знаю, девочка моя. Я только сегодня понял, что жил как будто по сценарию, который отец для меня придумал. Всё, что я делал, всегда было спланировано. Не уверен, что хоть одно решение принял сам, потому что хотел или считал нужным. Этот ребенок… Я чувствую вину перед ним и перед тобой. Всё неправильно. Так не должно быть, но… Всё так и есть.

София садится над головой, нависает сверху. Упирается руками в матрас и смотрит на мой живот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Аслан, наша история с тобой тоже началась неправильно, поэтому… То, что твой отец так поступил – не нормально во всех смыслах. Но это уже случилось, и никуда не денешься. Ребёнок – твой. Единственный выход в этой ситуации: смириться с происходящим и взять за дальнейшее ответственность. Анвар Зелимханович может думать про Халида всё что угодно. Также, как и надеяться на этого малыша. Но это всё равно ничего не значит, – наклоняется ниже.

У меня перехватывает дыхание. Хватаю Софию за шею, провожу пальцами ниже по выступающим позвонкам.

– Что тогда значит?

– Ты взрослый мужчина и дети – твои. И только ты принимаешь решения, что с ними будет дальше. Халид поправится, я уверена. А ребенок родится и будет жить в любви. В твоей любви, Аслан. Как бы не произошло, ты не бросишь его. Не отдашь Марине и тем более не отдашь отцу. Мы с этим справимся. Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в себе.

Грудь сдавливает. Слишком много эмоций за один вечер. София права. Я не мальчик. Мужчина. И я знаю, что такое ответственность. Но не знаю, что такое поддержка и её слова будто ранят. Моя жена, моя опора.

– Ты так борешься за чужих детей, – хриплю.

– Когда люди перестанут думать, что есть дети «свои», а есть «чужие», мир определенно станет добрее. Аслан, я сама ребенок, от которого отказались. И мне повезло, что папа не бросил меня и Максима. Ну и, это твои дети. А ты – мой муж. Значит, и дети наши.

Я не заслуживаю этой женщины. София младше меня на четырнадцать лет, но в ней мудрости и понимания жизни гораздо больше, чем у меня.

– Спасибо, – шепчу ей в губы. София целует неторопливо. Мне нравится, когда она ведёт.

Я был всё ещё зол на отца, не уверен, что смогу простить его. Но больше не было удушающего чувства безысходности. София исцеляла своей любовью, склеивала осколки и давала надежду. С такой опорой я никогда не буду слабаком.

Глава 52. София

– Какие планы на сегодня? – Аслан держит мою руку под столом. Он всё ещё подавлен, но старается этого не показывать.

– Съездим к родителям с Халидом. Папа сказал, что недавно вылупились цыплята. Посмотрим на живность, – улыбаюсь.

Халид кивает и тоже улыбается. Аслан наблюдает за нами и на секунду будто становится прежним. А потом снова отводит взгляд и долго смотрит в одну точку.

Ему тяжело, я это понимаю. И стараюсь поддерживать. То, что провернули Анвар Зелимханович и Марина – это… Сложно подобрать культурное слово. Я вроде и удивлена, а вроде и нет. Для свёкра деньги и власть – двигатель жизни. Для Марины деньги – это способ существования. Вряд ли она имеет какую-то профессию и может зарабатывать как обычный человек. Я не осуждаю, это её осознанный выбор. Но то, что в это втянут ребенок и ещё вот так грязно – это, конечно, нонсенс.

– А у тебя какие планы? Много работы сегодня? – сжимаю двумя руками большую кисть.

– Да, работы много, – смотрит в кружку с кофе.

– Аслан, – мужчина переводит на меня уставший взгляд, – Может пригласишь Шахида на ужин? Я что-нибудь приготовлю.

Мужчина улыбается и притягивает к себе. Целует макушку и проводит свободной рукой по волосам.

– Хорошая идея. Мне очень нравится. Здесь ты ещё не готовила.

– Не хочу стеснять Расиму, – кладу голову мужу на плечо. – Но сегодня попрошусь на кухню. Может быть ты даёшь ей выходной на вечер?

– Если она хочет, пусть отдыхает. Я не против, – целует в лоб и встаёт.

– Сын, – подходит к Халиду и проводит рукой по голове, – Веди себя хорошо.

– Конечно, отец.

Аслан уезжает на работу, а мы с Халидом собираемся к родителям. Мальчик заметно нервничает и в машине я стараюсь его успокоить.

– Почему переживаешь? – обнимаю его за плечи. Мурад снова в роли нашего водителя, поглядывает в зеркало на Халида.

– Не знаю. Вдруг не понравлюсь твоей семье, – кусает большой палец.

– Не надо, руки грязные, – опускаю его руку. – Понравишься, они уже тебя любят, – улыбаюсь.

– Я же ничего не сделал, – поднимает темные глаза и я вижу их сходство с Асланом. Халид прямо маленькая копия своего папы.

– Тебе не нужно ничего делать. Тебя любят просто так. За то, что ты есть.

– Так не бывает, – говорит тише.

– Бывает. Сам скоро убедишься.

Родители встретили Халида как родного. Я даже не сомневалась, что они поладят. Мальчик поначалу сильно стеснялся, но потом освоился и через время ходил за папой сам, без моего сопровождения.

– Смотри, это гуси. Они не очень дружелюбные, а вот курочки, – папа поднимает одну, – они иногда любят погладиться. Но недолго, – смеётся. – А вон цыплята, – отпускает курицу и хватает жёлтый комочек.

У Халида смешно округляются глаза. Он на всё очень удивлённо реагирует, подозреваю, что никогда не был в деревне.

– У него ещё не пёрышки, – гладит цыпленка по спинке.

– Да, у них пока пушок, – папа сидит на корточках и следит, чтобы гуси не начали нападать. А они могут.

– У вас красивый дом, – Халид опускает цыпленка на землю и тот быстро бежит к своим.

– Спасибо, приезжай почаще, – папа приобнимает мальчика за плечи. Халид нормально воспринял тактильный контакт, даже улыбнулся. Значит, можно считать это началом их дружбы.

Мы всё время были вместе, не удалось с папой поговорить наедине. Наверное, мне нужно сказать ему про Марину и Анвара Зелимхановича. Но сначала спрошу у Аслана, всё-таки, это его касается в первую очередь. Возможно он не захочет, чтобы кто-то знал, кроме нас.

– Собрала вам три десятка яиц, – мама опять собирает баулы. – И вот помидоры ещё, глянь какие, – показывает большие спелые овощи.

– Красавчики, – улыбаюсь.

Домой возвращаемся с гостиницами. Под вечер нога начала ныть, хотя весь день я нормально проходила. Надо снять обувь, чтобы не давило.

Быстро принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь на кухню приготовить ужин. Расима не ушла на выходной, но спросила может ли помочь мне. Конечно, я не против.

– Ты режешь как повар, – смотрит как я мелко крошу лук.

– Я люблю смотреть кулинарные шоу и оттуда научилась всяким лайфхакам. Раньше тот же лук так не резала, а увидела, что можно до конца не разрезать и стало получаться прямо мелко.

– Если хочешь, научу тебя готовить наши блюда, которые Аслан Анварович любит, – облокачивается на стол.

– Конечно, – улыбаюсь. – Я умею только хинкал готовить.

– Хинкал тоже очень любит, – тыкает картошку ножом. – Сварилась.

Я потушила в казане говядину, она разваливалась на волокна. Отварила картошку и сделала пару салатов. Да, никаких изысков, но мне кажется, для обычного семейного ужина – отличный вариант.

Мужчины пришли через час, когда уже всё было готово и накрыто.

– Невестка, пахнет божественно. Сейчас подавлюсь слюнями, – Шахид, как всегда сияет.

– Проходите, – вытираю руки полотенцем и подхожу к братьям.

Аслан наконец-то улыбается, глаза грустные ещё, но кажется, настроение лучше, чем утром.

– Красавица моя, – Аслан целует в губы не стесняясь Шахида. Отодвигаюсь и чувствую, как щеки краснеют. Ну не при посторонних же.

– Аслан, – упираюсь ладонью в грудь.

– Всё-таки тебя не исправить, брат. Женился, а невоспитанным дикарём так и остался, – Шахид смеётся.

– Замолкни, а то пойдешь домой пешком, мы всё-таки на моей машине приехали, – Аслан целует меня в лоб.

– Я позову Халида и будем садиться.

Аслан кивает и смотрит так, что хочется его обнять. Но оставлю нежности на потом. Сейчас у нас будет первый семейный ужин, который станет теплой традицией и началом чего-то нового.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 53. Аслан

– Зная, что у отца не всё в порядке с головой, я даже не удивлен, что он на такое пошёл, – Шахид размешивает сахар в чае. – Но у меня больше вопросов к Марине. Как-то нелогично всё.

– Что именно? – кручу салфетку в руках. Ужин удался, мы отлично провели время. София, как умная девочка, сама поняла, что нам с братом надо поговорить. Мы бы ушли в кабинет, но сейчас там голые стены. Поэтому она забрала Халида оставив нас с Шахом вдвоем.

– Зачем ей было налаживать отношения с дочерью? Жили столько времени вдалеке друг от друга, и нормально.

– Думала, что таким образом получит Разумовского. Хотя не знаю. Она вроде дура, а так посмотришь, и нет.

– Но отец тебе сказал, что Марина рассчитывала остаться рядом с тобой надолго. То есть изначально Саша не был целью?

– Возможно она и правда хотела остаться рядом, но когда с Софией всё закрутилось – сменила тактику.

Молчим. Брат задаёт правильные вопросы, многое всё ещё непонятно. Но я, если честно, не хочу в этом разбираться. Чем больше узнаю правды, тем сильнее это затягивает в болото из лжи и предательств.

– Всё равно странно.

Киваю. Ситуация слишком запутанная. Не будь Софии, я бы, наверное… Не знаю даже. Убил бы Марину. И отца следом. А сейчас гнев немного остыл и я понимаю, что продолжаю идти на поводу у этих двоих. Но какой смысл?

– Приезжал Алишер. Попросил помочь найти девушку в Корее. Взамен, – снимаю пиджак, – Отдаст дорогу в Катар.

– Это же горы денег, – Шах удивляется. – А что за девушка?

– Да хрен знает. Какая-то его пассия. Дауд пробил через Интэ, девушку нашли недалеко от Сеула.

– И? Привезут сюда?

– Нет. Алишер сам поедет. Сказал, чтобы не трогали её.

– Никогда бы не подумал, что у него кто-то есть. Он же вообще женщин не подпускает к себе. Ну, чтобы привязываться, – Шахид отпивает чай.

– В том-то и дело, – поджимаю губы. – Когда такие люди в долгу, это хорошо. Он хоть и черт по натуре, но сильный игрок. Да и выход на Восток – это шанс.

– На самостоятельность?

– Да. Это реальная возможность отойти от бизнеса отца и выйти в свободное плавание. Если не будет совместных дел, отец может хоть сам возвращаться к управлению.

Шахид весело хмыкает. Я рад, что он минимально связан с семейным бизнесом и может не думать о многих неприятных вещах, с которыми сталкиваюсь я. Но поскольку он всё-таки тоже Байрамов, Шах также на поводке, но только на длинном.

– София – хорошая жена, Аслан, – брат говорит практически шепотом. – Не обижай.

– Иначе вытрясешь из меня душу? – улыбаюсь. Какое-то время назад я бы психанул из-за ревности. Но я знаю, что Шах не смотрит на Софию, как на женщину. Скорее как на младшую сестру. И то, что они спокойно общаются между собой – радует. Глядишь Шахид и сам захочет жениться.

– Иначе ранишь её. А Софии и так досталось из-за тебя.

– Я стараюсь, Шахид, не обижать. Очень стараюсь. Но это не всегда получается. Иногда мои эмоции сильнее меня. Ты же знаешь, чуть что, так пожар, – вздыхаю.

– Знаю, поэтому и прошу тебя контролировать себя. Не думай плохо, что я волнуюсь за неё. Но ты счастлив с Софой, это видно. И племянник весь светится. Халид столько болтал сегодня, я за всю жизнь не слышал от него столько слов. А если сломаешь жену, то счастье это разрушится. Тебе ли не знать, как это больно, – смотрит в сторону.

Если семья с Софией распадётся, мне останется только застрелиться. Не хочу и не смогу без нее.

– Я постараюсь, – тяну руку и Шах ее крепко жмёт.

***

Заглядываю к Халиду в комнату, он крепко спит и как обычно раскрылся. Ночник тускло светит, тянусь выключить, но одергиваю себя. Слишком много изменений для такого короткого времени. Сын только начал общаться, не хочу это спугнуть. Укрываю одеялом до плеч, но не успеваю выйти из комнаты, как он опять раскрылся. Горячий парень.

София тоже спит. Свернулась калачиком на своей стороне кровати, видна только макушка. Ложусь к ней под одеяло, обнимаю за талию. Она теплая и мягкая, хочу тискать, но не хочу будить. София ворочается во сне и сама прижимается ближе.

– Вы долго, – упирается попкой мне в пах. Опасно это, я же могу не выдержать.

– Пока всё обсудили, – кусаю мочку уха.

– Аслан, не сегодня. Нога болит.

Приподнимаюсь.

– Сильно? Почему не сказала?

– Ну так, терпимо. Я выпила таблетку перед сном, уже подействовала, но всё равно ноет.

– Съездим к врачу завтра утром.

– Хорошо.

Обнимаю жену крепче. Не хочу, чтобы её что-то беспокоило. Надо было сразу ехать к врачу, а не верить ей на слово, что всё нормально. А вдруг осколок остался или грязь занесли? Аслан, ты идиот. Всё надо контролировать.

София быстро засыпает, а я слушаю её дыхание и пытаюсь в очередной раз переварить разговор с отцом. Он ведь не считает себя виноватым. Думает, что сделал всё правильно. Но последствия у этого «правильно» слишком тяжёлые. Я бы никогда так не поступил со своим сыном. Какие бы сложные отношения у нас не были. Да и вообще, как до такого можно додуматься?

Отец считает, что держит нас в узде. Контролирует каждый шаг. Но не учёл, что после этого поступка всё изменится. Он потеряет то, чем так усердно пытался удержать свой бизнес.

Никакой жалости. Рыба гниет с головы и пришло время от этой «головы» отказаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 54. София

Прошло пять месяцев

Осень в этом году теплая и радует ясной погодой. Я почти каждый день встречаю Халида из школы и мы до вечера где-то гуляем. Аслан последние месяцы много работает, ездит то в одну сторону мира, то в другую. Практически не бывает дома. Конечно, мы оба скучаем, но если сейчас так нужно – ладно. Потерпим.

Шахид часто приезжает под каким-нибудь предлогом, но подозреваю, Аслан заставляет его приглядывать за нами. Хотя в этом нет необходимости, Мурад всегда следует за нами словно тень. Но за этот период мы сблизились с Шахидом и могу сказать, у меня появился надежный друг в его лице. А меня же он эксплуатирует, просит, чтобы я делала ему заготовки сырников и блинов. На прошлых выходных я потратила на это шесть часов, а он опять всё съел за неделю. Понимаю, что у Шахида режим и тренировки, но ест он за четверых и это преуменьшение.

За эти месяцы мы периодически встречались с Александром и перешли на другую стадию отношений. Теперь я называю его просто Сашей и на «ты». А он спокойно звонит каждый день и спрашивает как дела. Аслан это не сильно одобряет, но не высказывает недовольства. Сказал, что это мой выбор. И я пока склоняюсь к продолжению общения. Совпадение или нет, но с Сашей у нас много общего. А еще я иногда ловлю себя на мысли, что Максим был бы его копией.

Ни с Асланом, ни с Сашей мы не обсуждали Марину. Последние месяцы беременности она жила за городом, недалеко от леса. Больше я ничего не знаю. Но она должна вот-вот родить и я уже приготовила комнату для ребенка. Аслан пока не выбрал имя, а я ни на одном из вариантов не настаиваю.

В компании мамы и Расимы, мы за несколько походов по детским магазинам купили всё, что нужно на первое время для младенца. А папа сделал для него деревянную кроватку. Конечно, все детские вещи вызывают сплошное умиление, но и грусть. Мне искренне жаль, что этот ребенок попал вот в такую ситуацию и верю, что мы с Асланом дадим мальчику всё, что должны дать родители. Но я все чаще задумываюсь о своей беременности, когда она случится, как на это отреагирует Аслан и дети? Халид, кстати, ждет появление брата, мы много говорим об этом. И если сначала была ревность, то сейчас он с интересом спрашивает: «А когда он родится?». Уже совсем скоро.

Сегодня наконец-то возвращается Аслан, он был в командировке больше трех недель. Слава богу, есть смс-ки и видеозвонки, но это не то. Мне кажется, я уже даже не помню, как пахнет его кожа.

– Когда папа приедет? – Халид спрашивает за ужином.

– Рано утром. У него ночной рейс.

Относительно недавно Халид начал называть Аслана папой, а не отцом. И каждый вечер просил позвонить ему. Вроде мелочь, да? А Аслан радовался и внимательно слушал рассказы о школе и тренировках, которые ему проводит Шахид. Я бы сама с радостью ходила в зал, но все лето провела в огороде и сейчас у нас разгар заготовок. Мы только кабачковой икры двадцать семь банок закрыли… Так что, спорт подождет.

Волнуюсь перед приездом Аслана. Мы долго не виделись и последние дни он уже прямо говорил и писал в смс, что конкретно меня ждет, когда он вернется. Не сомневаюсь, что сдержит обещания.

Вряд ли смогу уснуть, поэтому провожу полночи за домашними делами. После иду в душ и открыв дверь в спальню налетаю на что-то высокое.

– Попалась, – Аслан приподнимает меня за попу, обхватываю ногами за талию.

– У тебя же позже рейс, – улыбаюсь. – И ты холодный.

– Сейчас покажу, где я горячий, – бросает меня на кровать и халат, в котором я вышла из ванны, распахнулся. – Не вздумай, – хмурится, когда я машинально прикрываюсь.

– Ты прилетел раньше, – говорю очевидные вещи, не знаю зачем. Аслан быстро снимает с себя одежду и мне кажется, за эти недели он похудел.

– Не ждала? – встаёт между моих ног и проводит рукой по внутренней стороне бедра. Тело электризуется посылая разряды в места, которые особенно ждут внимания.

– Ждала. И скучала, – кладу руку на плечо мужа. Аслан кусает губы и раздувает ноздри. Взгляд такой, что пальцы на ногах сами поджимаются.

– И я скучал, малышка. Просто пиздец, как скучал. Дрочил в душе как пацан, руки все в мозолях, – ложится сверху и медленно входит.

У меня закладывает уши. Дыхание перехватывает от сильного ощущения наполненности и растяжения. Аслан хрипло выдыхает мне в шею, замирает в одном положении. Очень глубоко, очень сильно. То ли даёт привыкнуть, то ли распаляет ещё сильнее.

– Аслан, – зову, когда мужчина трётся щекой о мою, мажет губами по скулам и давя пальцами на челюсть, проникает языком в рот. Не поцелуй – захват территории. Мы оголодали друг по другу и наконец-то дорвались.

– Я здесь, – шепчет и срывается на невозможно бешеный ритм. Кровать бьётся о стену и через недолгое время отлетает деревянная спинка.

Аслан переворачивает меня на живот, ставит на колени. Хочу сказать про отлетевшую часть, посмотреть бы, что случилось с кроватью, но у него совершенно другие планы. Возможно так повлияло расстояние, а возможно Аслан всегда был таким, но не показывал. В этот раз он не был нежным. Никаких поцелуев и ласк. Аслан брал до изнеможения, кусал, тянул за волосы и шлёпал с такой силой, скорее всего, я завтра не смогу сидеть.

Но мне было мало. Хотелось ещё, сильнее и больше. В этой эйфории я сама не замечала, как умоляла мужа не останавливаться. Он лениво улыбался, а потом опять возносил нас на пики удовольствия.

Как всё закончилось – не помню. Я отключилась после очередного оргазма и проснулась только утром. Тело в синяках, поясница ныла, а про ягодицы даже рассказывать не стану. Меня будто драл лев. Поворачиваю голову, Аслан мирно спит на боку. Вот тебе и лев, София. Насытился и вырубился. Приподнимаюсь, постельное белье скомкалось, на полу валяется спинка кровати. Надеюсь, никто не слышал, что было ночью. Особенно Халид.

– Отдохнула? Пора на второй заход, – слышу сзади сонный голос мужа.

Но наслаждаться друг другом было не суждено. Через десять минут Аслану позвонил Мурад: у Марины начались роды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 55. Аслан

Рождается мой ребёнок, а я медленно еду в роддом. И совсем не переживаю. У Марины платные роды, лучшие врач и акушерка. Весь процесс контролируется. Я хочу, чтобы сын наконец-то появился на свет и история с женщиной, которая его родит – навсегда закончится.

За эти месяцы, что я мотался по командировкам, многое осознал. Я никогда не привязывался. Мне всегда было на всё плевать. Но с Софией я стал подкаблучником, который бежит с работы домой к ногам любимой женщины. Это даже забавно, учитывая, что у нас большая разница в возрасте и характере. Жена сделала меня другим: спокойным, внимательным, заботливым и одержимым.

В разлуке я сходил с ума. Скучал и нуждался в ней. Звонил почти каждый час, писал смс-ки, будто влюбленный подросток. Но, для того чтобы жить спокойно и вдали семейных разборок, мне нужно было наладить самостоятельную деятельность. Я строил нашу независимость и будущее. Конечно, я мог возить Софию с собой, но тогда бы не был сосредоточен на работе. А всё внимание должно было быть там. Девочка моя тоже скучала, знаю. И я благодарен ей за понимание и поддержку, один я бы не справился. Привёз кучу подарков для Софии, всё лежит в чемодане, хотел сразу отдать. Но как увидел её в этом халате, так всё отошло на второй план. Не удержался, сорвался. Кровать придется новую покупать, но это мелочи.

София сидит рядом и нервно теребит край рубашки. Сегодня она станет матерью моего сына, который ещё и её родной брат. Идиотизм, но как есть. В нашей ситуации всё именно так и, к сожалению, это не исправить. Мы обсуждали этот момент сотню раз и София не испытывает никаких сомнений. Но несколько раз спросила, что будет, если Марина захочет оставить ребенка.

Дело в том, что Марине «не нужен ребёнок от чурки». Это она мне сказала на последней встрече, когда мы подписывали договор на роды. Я в очередной раз отказался выступить в роли свахи между ней и Разумовским, на что она психанула. Я стерпел. Пусть родит и сваливает. Деньги лежат на счёте, дом в Адлере стоит. Всё. Осталось купить билет и до свидания.

– Ты знаешь куда идти? – София берет меня за руку, как только мы заходим в клинику.

– Да, третий этаж.

– Может нам всё-таки подождать здесь? – показывает на диваны у стойки администратора.

Киваю. София права. В родзал всё равно не пустят, да и я не хочу там быть. Мне позвонят, когда можно будет увидеть ребенка.

– Поздравляю, Аслан Анварович, мальчик ваш родился здоровым, – главный врач подходит к нам спустя час.

– Спасибо. Рост вес?

– Шестьдесят три сантиметра, а вес – четыре килограмма ровно, – улыбается. Ну ещё бы, я ему такую сумму отвалил за роды и оформление документов. Ещё бы он не улыбался.

– Документы?

– В процессе оформления. Сына хотите увидеть? – спрашивает смотря на Софию.

– Хотим, – жена отвечает за меня.

Поднимаемся в кабинет на третьем этаже, где никого нет, кроме пластмассовой передвижной кроватки с ребенком. Жутко от этой картины. Как будто отказник. Медсестра выдала нам халаты, маски и бахилы. Предлагал ещё шапки, но перебор.

– Проходите, – женщина открывает перед нами дверь в бокс.

София заходит первой и сразу склоняется над ребенком.

– Ну, здравствуй, сынок, – улыбается, а у меня такое странное чувство в груди. Мой сын, моя жена. София так смотрит на него, будто уже любит. Будто он – её. Разве может быть так?

– А это – твой папа. Посмотри, какой красивый. Ты будешь таким же, вы даже хмуритесь одинаково, – жена берет младенца на руки, воркует с ним.

Подхожу ближе, смотрю на сына. Как похож на маленького Халида. Темные волосы и правда, уже хмурится. Ребенок кряхтит и София снова улыбается. Почему так радостно смотреть на них, что аж больно? На нашего ребенка она бы также смотрела?

– Возьмёшь?

Забираю сына. Странно, но помню как держать. Какой маленький.

Мой. Мой сын.

Тепло разливается внутри, на глазах наворачиваются слезы. Мой мальчик. Я тебя не хотел, прости, сын. Но ты – мой. И я тебя никому не отдам. Я не самый лучший отец, но твоя мама… Ты даже не представляешь, какая у нас мама.

София стоит в стороне и наблюдает. Не могу поднять глаза, мне… Тяжело. Внутри всё смешалось. И радость, и чувство вины, и злость. И долгожданное облегчение, что всё закончилось.

– Аслан, – София кладет подбородок мне на плечо. – Ты в порядке?

– Я так перед ним виноват, – глаза горят, грудь разъедает.

– Мы уже его любим. Он не будет нуждаться ни в заботе, ни во внимании, Аслан.

Знаю. Но это не отменяет того, как он появился.

– Так как зовут нашего сына? – привстает на носочки и касается губами моей щеки.

– Шамиль.

– Значит, Шамиль Асланович, – София улыбается и я вместе с ней. Кладу ребенка в кроватку, он даже ни разу не заплакал.

– Его нужно покормить, – медсестра заглядывает в кабинет.

– Мы сами можем? – София поправляет пеленку.

– В вашем случае – да, – медсестра отдает жене бутылку со смесью, а я почему-то хочу наорать на нее. «Наш случай» касается только нас. Но не успеваю ничего сказать, София посылает мне предупреждающий взгляд. Ладно, молчу.

– Наверное, нужно узнать как Марина. Мало ли, – пожимает плечами. Даёт Шамилю бутылку и он, причмокивая начинает есть.

– Узнаю.

Выхожу из палаты оставляя их наедине. Не хочу видеть Марину, наши с ней дела только что закончились раз и навсегда. Спрашиваю у медсестры на посту, где она лежит и та показывает на самую крайнюю палату.

– Зачем пришел? – Марина сразу заводится. Вид уставший, синяки под глазами, волосы взлохмаченные. Лежит на боку и смотрит с ненавистью.

– Узнать, как ты себя чувствуешь, – закрываю за собой дверь.

– А тебе есть до этого дело?

– Нет. Но всё-таки ты только что родила моего сына.

Молчит.

– Марина, за тобой понаблюдает врач несколько дней, потом тебя выпишут и ты свободна.

– Отлично. Не могу видеть твою рожу. Да и папашу твоего тоже. Зачем связалась, – кусает губы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Денег хотела. Так ведь? – облокачиваюсь плечом о стену.

– И денег, и счастья женского. Думала, что хоть таким образом что-то получится в жизни. А так, только всё зря.

– Ну как зря, ты ребенка родила.

– Да не хотела я рожать, Аслан. Точнее хотела, но не от тебя. И не за деньги. Я же не суррогатная мать, – хмыкает.

– Разумовскому ты не нужна, Марина. Прими это наконец. Так случается. Тем более, у него есть женщина.

– Заткнись! – поднимает и щурится от боли. – Много ты знаешь. Ещё не всё потеряно. Мы ещё будем вместе, вот увидишь.

Сжимаю переносицу. Наверное, стоит нанять ей психиатра.

– Ты подписала все документы, Марина. Ты не имеешь никаких прав на моего сына. Деньги отец тебе перевел, я докинул ещё часть, чтобы тебе точно хватило до конца жизни и, чтобы ты никогда не появилась на горизонте.

– Я и не собиралась напоминать о себе.

– Хорошо. Даже не спросишь, как зовут мальчика? Или может как София?

– Да насрать. И на мальчика и на Софию. Ненавижу вас всех!

Вот и ответы. Ухожу со спокойной душой. Эта проблема решена.

Хочу к жене и сыну.

Глава 56. София

– Мы можем остаться здесь? Или хотя бы я, – спрашиваю Аслана, когда он возвращается от Марины. Судя по недовольному лицу, что-то опять пошло не так. Или мне показалось?

– Да, останемся здесь до утра. Потом будет видно. Палату скоро приготовят, – заглядывает в кроватку. Шамиль наелся и спит. Такой сладкий малыш.

– Поговорили?

– Да. Всё нормально. Она больше нас не побеспокоит.

Подозрительно, но ладно. Через минут двадцать нас провели в большую палату, которая больше похожа на гостиничный номер. Я никогда не лежала в платных отделениях, поэтому всему удивляюсь. Конечно, я знаю, что есть платные роды и партнёрские платные роды, но не думала, что всё вот так выглядит. Слишком красиво и чисто, с обычными палатами не сравнится.

В нашей палате пеленальный стол, шкаф для одежды, детская кроватка, тумбочки и большая двуспальная кровать. Вроде ничего лишнего. На подоконнике замечаю пачку открытых памперсов и пеленки.

Аслан кому-то звонит и тихо разговаривает у окна. Не вслушиваюсь. Смотрю на Шамиля. Он очень похож на Аслана, хотя ему несколько часов от роду. Интересно, какой он вырастет? И в кого пойдет характером?

– Расима всё подготовит к нашему приезду, – Аслан обнимает со спины.

– Там и так всё было готово. Давно уже, – кладу ладони поверх горячих рук мужа. Аслан немного прижимает низ живота и я сразу вспоминаю как мы провели ночь. Тело ещё ноет и нужен перерыв. Сейчас все внимание отдадим малышу и на это нужны силы. А после вчерашнего «забега» я как выжатый лимон.

– Тебя не потеряют на работе? – ложимся на кровать.

– Нет, Дауд пока у руля постоит, – закидывает руку за голову.

– Сколько мы здесь будем?

– Три дня. Если всё хорошо у сына, – наматывает мою прядь волос на палец.

– Он здоров по всем показателям. Так что, отпустят рано, я думаю.

Кивает. Что-то не так. Аслан или переживает или задумывается о чем-то.

– Точно всё нормально? Ты загруженный, – привстаю на локтях.

– Точно. Просто хочу забрать сына домой и забыть, что было до этого. Но я ещё не осознаю, что всё закончилось, – проводит большим пальцем по моим губам.

– Всё хорошее только начинается, – укладываюсь рядом. Матрас жесткий, непривычно.

Аслан поворачивается на бок, откидывает волосы за спину и прижимается к губам. Медленно проводит языком по моему. Не торопится. Нависает сверху, упирается локтями вокруг моей головы. Непривычная нежность, она какая-то… Будто болезненная, осторожная. Его запах окутывает, мир снова сужается до одного человека. Веду ладонями по широкой спине, чувствую как мышцы под рубашкой напрягаются. Аслан отрывается, скользит пьяным взглядом по лицу. Нельзя быть таким красивым.

– Люблю тебя, – целует в уголок губ. – Жизнь моя.

– И я люблю тебя, – отвечаю шепотом. До этого я никогда не говорила ему об этом. Аслан улыбается и оттягивает зубами нижнюю губу.

– Спасибо, – ложится рядом и прижимается.

– За что?

– За всё.

Мы быстро засыпаем и я открываю глаза через полтора часа. Аслан спит, Шамиль тоже. Рядом с подушкой вибрирует телефон. Папа звонит.

– Алло? – тихонько встаю и отхожу к окну.

– Выйди на пять минут, я покушать привез вам.

Улыбаюсь. Мой любимый заботливый папочка. Они с мамой знали, что мы поехали в роддом, но я не говорила, что останемся до утра.

Выбегаю на улицу, дождь идёт. Папа открывает мне пассажирскую дверь. Сажусь и в нос ударяет запах маминой еды.

– Привет, – папа целует в лоб. – Мама собрала тут немного, на пару раз хватит перекусить, – достает с заднего сиденья три пакета.

– На пару раз? Тут на неделю, – забираю. – Спасибо, что приехал. Я про еду вообще не подумала.

– Мелочи, – отмахивается. – Как ребенок?

– Его зовут Шамиль. Всё хорошо, он здоров. Выпишут вроде на третий день. А как ты узнал, что мы до утра остались?

– Расима позвонила маме и сказала, – хмыкает. Женщины сильно сблизились после наших совместных походов по детским магазинам. Я рада, что они стали подругами. – Шамиль – красивое имя. Для восточного парня самое то.

– Да, Аслан выбрал.

– А Марина?

– Тоже лежит здесь. Толком не знаю, что с ней. Но Аслан ходил к Марине, вроде всё нормально… Сказал, что она больше не побеспокоит нас.

– Это вряд ли, – кривится.

– Почему?

– Потому что она будет до последнего пытаться получить Санька. А ты можешь в этом помочь ей, – включает дворники.

– Я не хочу ни в чем помогать, папа. И общаться тоже не хочу. Мы заберём Шамиля и будем жить свою жизнь, – прижимаю пакеты к себе.

– Я знаю, дочь. Но и ее тоже знаю. Ладно, беги. Аслану привет передавай. И чмокни внука за меня, – улыбается.

Внук.

Как это трогательно. Халид тоже для него внук.

Возвращаюсь в палату, Аслан ещё спит. Шамиль скоро проснётся, надо подготовить смесь заранее. Черт. Понимаю, что мы не взяли из дома сумку для малыша. Почему я только сейчас про это вспомнила? Пишу Мураду смс, прошу привезти сумку. Расима знает, где что лежит, он точно привезет то, что надо.

Выхожу в коридор, чтобы попросить смесь. На посту нет медсестры, и вообще ни души, будто никого нет в палатах. За окном усиливается ливень, из-за ветра деревья бьются ветками в окно. Не по себе как-то.

– Даже забавно, что мы встретились именно здесь, – слышу за спиной голос Марины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 57. София

– Как дела,

дочь

? – в голосе сплошной яд.

– Всё хорошо, – ставлю пустую бутылочку на стол медсестры. – Как ты себя чувствуешь?

– Жива, как видишь. Как бы вы не хотели от меня избавиться, я всё равно жива и здорова, – усмехается.

Чего? Что она несёт.

– Я не хотела от тебя избавляться, чтобы это не значило в твоём понимании, – нервно сглатываю. Не нравится мне этот разговор.

– Неужели? Тогда почему не помогла с Сашей?

Ах, вот оно что. Ну тогда всё ясно.

– Потому что чужие отношения меня не касаются.

– И поэтому ты присела на член Аслана? – облокачивается на стену. Она плохо выглядит. Хотя… Она выглядит как женщина, которая сегодня родила. Конечно, она не как после салона красоты. Видно, что ей больно. Может разрывы?

– Ты сама себе противоречишь. То всех просишь помочь наладить связь с Сашей, то обвиняешь меня в отношениях с Асланом, будто он был важен для тебя. Но как мы знаем, тебе даже заплатили, чтобы ты забеременела. Дебит с кредитом не сходится, Марина, – убираю руки в задний карман джинсов.

– Тебе ведь нравится быть женой мужчины, который тебя любит, ведь так? – спрашивает через время.

– Конечно, это ведь нормально жить с человеком, которого любишь. И который любит тебя.

– Нормально, – хмыкает. – Вот именно, что нормально. Но у меня такой возможности не было, хотя я очень хотела.

– Нужно отпускать прошлое. Иначе в настоящем ничего не получится. Да и столько времени прошло уже.

– А ты бы отпустила Аслана?

– Да, если бы он не хотел меня, – пожимаю плечами.

– Но он бы тебя никогда не отпустил, – улыбается через силу. – Он бы прицепил тебя к кровати и трахал, пока бы ты не вспомнила, кому принадлежишь.

Почему эти формулировки так странно звучат?

– У нормальных людей не всё решается через секс, Марина. Обычно люди разговаривают и принимают решения. Вместе, – такое чувство, что я общаюсь с подростком.

– Секс, как раз-таки, всё и решает, София. Если ты не будешь ему давать, он быстро найдет другую, которая всегда будет готова.

– То есть именно так Саша и женился на другой девушке? – бесит. И злит, что я опускаюсь до таких колкостей.

– Сука.

– Ну, видимо в тебя, – натягиваю улыбку. Медсестры всё ещё нет, а я хочу просто уйти отсюда. – Я думаю, это наш последний разговор, Марина. Аслан никогда не подпустит тебя к нам, поэтому… Давай начистоту? Зачем ты вообще объявилась? Папа никогда не хотел поддерживать связь с тобой. Да и ты не стремилась общаться со мной. Зачем это всё?

Марина морщится и придерживает низ живота.

– Я отчасти чувствовала вину перед тобой, что бросила. Да, неправильно. Да, плохо. Но тогда это был единственный выход для меня. И я не сдала вас в детский дом и не оставила на морозе. Ты нормально устроилась, жила как у Христа за пазухой, – присаживается на мягкие стулья рядом со столом медсестры. – Максима жалко, но что поделать. Такова жизнь. Одни рождаются, другие умирают.

При упоминании брата внутри всё сжимается. Почему она рассуждает как совсем чёрствый человек? Мы всё-таки её дети. И Максим, он ведь погиб совсем крошечным.

– Потом когда у меня появился Аслан, я заключила договор с Анваром. Наверное, для тебя это дико, но я хотела устроиться в жизни. Нормально. Чтобы быть замужем и хрен с ним, растить детей. Но Аслан не собирался жениться, к сожалению. И тогда я подумала, если восстановить общение с тобой, он увидит какая я мать. И захочет, чтобы я была рядом, как жена, как его женщина. Аслан ведь ценит семейные отношения, домашний уют и всё остальное. Но вместо этого, он поплыл от тебя. И это было больно, если честно, – сдувает волосы со лба.

На другом конце коридора слышны женские голоса. Ливень не прекращается и из-за открытых окон все разговоры приглушаются.

– И ты решила переобуться в воздухе и переключиться на Сашу? – хочу помыться от этого разговора. Ну почему всё так?

– Нет, я всегда хотела его вернуть. Но не получалось. Единственный раз, когда он подпустил меня – мы потрахались в туалете, – ухмыляется. – Грязно, но я была рада и этому. Хоть что-то, – замолкает. – Тебе не понять, Софа. Каково это, любить так сильно и практически умирать каждый день без него. И соглашаться на такую жизнь, лишь бы быть в его кругу.

– Ты соглашаешься на такую жизнь, потому что никогда не пробовала другое. Зона комфорта, которую ты не хочешь покидать. Я не осуждаю. Мне жаль тебя, правда. Безответная любовь – это ужасно. Но ещё хуже, когда нет мозгов. Все оступаются, Марина, не бывает идеальных людей. Имея деньги и возможности, ты остаёшься просто женщиной лёгкого поведения. Отдаёшь своё тело за какую-то странную и не логичную мечту. Думаешь, что будешь с одним и Саша резко прибежит? Но работает это всё против тебя, – развожу руками. – Саша возможно бы и обратил на тебя внимания, будь ты обычной, а не элитной девушкой. И странно, что ты этого не понимаешь.

Марина смахивает слёзы, а я дрожу от тупости происходящего.

– Ему нравятся такие, вот в чем дело, София, – медленно и тяжело встает. – Его жена была очень красивой и ухоженной. Я смотрела на нее по телеку и не могла представить, что такой вообще можно быть. Не ходить в драных шмотках, не жить в вечной нищете, когда в доме кроме хлеба и воды нихрена нет. Я хотела быть такой и я стала.

– У них был договорной брак, Саша не выбрал её сам, – оглядываюсь назад, медсестры так и нет. Может у них пересменка?

– Да, но все женщины потом были как она. И я стала одной из них, но… Так и не вернула его, – держится за стол.

– И не вернёшь. Он не хочет даже слышать про тебя, разве это не сигнал, что надо остановиться? – забираю бутылочку, видимо не судьба дождаться смесь.

– Я буду бороться до конца, София, – улыбается. – Сделаю так, что он будет ползать передо мной.

Вздыхаю. У Марины помешательство. Саша никогда с ней не будет. У него появилась женщина, полная противоположность Марине. И он, кажется, счастлив. Но я не лезу и не спрашиваю ничего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Из нашей палаты раздается плач. Шамиль хочет есть.

– Иди, пора кормить выродка.

Не знаю, что на меня нашло, но я врезала ей пощёчину. Марина отшатнулась назад и со стоном схватилась за живот.

– Не смей так называть моего сына. Ты можешь нас презирать и ненавидеть, но обращаться так с моим ребёнком, я не позволю. Проваливай в свою жизнь.

Обхожу женщину и быстрым шагом направляюсь в палату. В дверях стоит Аслан с Шамилем на руках. Он всё слышал? Я бы не хотела.

– Медсестры нет на посту, я попросила Мурада привезти нужные вещи. И смесь, в том числе, – тараторю.

– Он уже всё привез, сейчас принесу, – отдает мне сына, чмокает в лоб и выходит.

Шамиль кряхтит и вот-вот расплачется.

– Скоро будешь кушать, потерпи. Папа пошел добывать еду, – отвлекаю ребенка от истерики. Пока я меняла памперс, Аслан принес сумку из дома. Мы сделали смесь, Шамиль наконец-то поел и снова уснул. Какой спокойный. Помню, когда родился Семён, он плакал постоянно. Первые полгода жизни это только крик и слезы. Мама с папой были как зомби.

Кладу Шамиля в кроватку, смотрю на пухлые щёчки и темные волосы. Интересно, какими будут наши дети? Наверное, тоже темные.

Аслан садится на кровать и притягивает меня за руку. Сажусь сверху и сразу обнимаю мужа за шею.

– Знаешь, когда ты врезала ей, у меня аж встал, – сжимает ягодицы. Усмехаюсь и краснею.

– Подслушивать нехорошо, – провожу рукой по густой бороде. Отросла, надо подровнять.

– Больше не буду, а то мне тоже прилетит, – улыбается.

– Ты всё слышал?

– Да.

– Расстроился?

– Нет. Мне кажется, меня уже ничего не расстроит и не удивит. Как бы там ни было, мы вместе и это главное. Остальное неважно.

Шамиль во сне причмокивает и мы оба замираем. Нет, не проснулся.

– Мама передала пакеты с едой. Сейчас накрою, – целую мужа в щеку и встаю.

Аслан наблюдает за мной и периодически наклоняется к сыну. Мне нравится как он с каждой минутой все больше привязывается к Шамилю. Переживала, что у Аслана будет другая реакция на малыша, но кажется, Шамиль своим появлением вставил в жизнь своего отца важный недостающий пазл.

Глава 58. Аслан

Сегодня наконец-то выписка. Хоть я все три дня был с женой и сыном в относительно комфортных условиях, всё равно дом – это дом. Но я выспался за все командировки и чувствую себя человеком.

Шамиль пока что не устраивает концерты. И вообще он прямо совсем спокойный ребенок. Не то, чтобы у меня большой опыт общения с младенцами, но младший – ангел. Как и моя София.

Мне нравится наблюдать как жена разговаривает с сыном, кормит, пеленает. Хочется оберегать, защищать, стеречь. Шамиль – её родной брат, но она называет его «сынок». И от этого обращения мне хочется целовать ей ноги.

– Пойдем, внизу уже все ждут, – забираю сына и сумку. Всё не привыкну, что младенцы такие маленькие и хрупкие. Шамиль помещается на одной моей руке. Львёнок на дереве, как говорит жена.

София не хотела пышной выписки из-за того, что здесь Марина. Её тоже выписывают сегодня. Всё торжество пройдет дома, но в роддом приедут родители Софии и Шахид. Самые близкие, они должны быть рядом в этот момент.

В клинике на первом этаже много людей, рабочий день. Видя нас все улыбаются. София краснеет и отводит взгляд. Плевать, что думают посторонние. Знают ли они о нашей ситуации или нет, мне насрать. Мы наконец-то едем домой и ничто этот день не испортит.

– Поздравляю, брат, – Шахид хлопает меня по спине, отдает Софии букет цветов. Знаю, что за время моих командировок они сильно сдружились, поэтому пропускаю мимо ушей их любезности. Но всё равно бесит.

Дима крепко обнимает дочь, следом София обнимает мать.

– Спасибо, – жена забирает букет у отца и улыбается. – Давайте уже пойдем отсюда, пожалуйста.

Дима жмёт мне руку и я показываю ему Шамиля. Он так по-доброму улыбается, что я на секунду вспоминаю своего отца. Почему он никогда не мог быть вот таким, нормальным? Всё это время мы не общались. Отец звонил, но я не отвечал. Пропустил его день рождения, хотя он собирал чуть ли не весь город в ресторане. Я бы зол и обижен. А сейчас мне плевать. София говорит, что нет смысла тащить эти обиды. Что случилось, то случилось. Да, она права, конечно же. Но это не значит, что за его чудовищный поступок не будет наказания.

– Поздравляю, Аслан, – Дима кивает и переводит взгляд за меня. Его лицо резко меняется и не надо гадать, кого он там увидел. Поворачиваюсь и да, Марина стоит с вещами у стойки администратора и смотрит на нас с тоской.

– Софа, возьми Шамиля, – отдаю жене сына. – Идите в машину к Шаху, мы сейчас.

София видит Марину и тоже напрягается. Смотрит на меня испуганно. Но нечего бояться. Она ничего не сделает, но очевидно захочет сказать пару гадких слов. София не должна это слышать.

– Пойдем потихоньку, – брат забирает у Софии цветы и подталкивает к дверям.

Марина подходит к нам с Димой и смотрит как побитая собака. Но жалости никакой у меня нет. А у Димы тем более.

– Здравствуй, Дима. Не ожидала тебя здесь увидеть, – склоняет голову к плечу.

– Взаимно.

Марина тушуется, видимо ждала другой реакции. Дима остаётся невозмутимым.

– Ну да, – откидывает длинные волосы за спину. – Мы могли бы поговорить без посторонних, – бросает на меня надменный взгляд.

– Так Аслан не посторонний. Как ты знаешь, он теперь мой зять. Так что, – пожимает плечами.

– Дима, я не хочу ругаться. Но хочу восстановить общение. Мы же не чужие люди, а родные брат с сестрой.

– Ты дура или прикидываешься опять? – заводится. – Зачем нам общаться? Ты бросила своих детей. Дважды! Мне жаль, что мы с тобой родня, честное слово. Мать с отцом нас не так воспитывали.

– Вечно ты с этой лирикой, – закатывает глаза. – Родители нам вообще ничего не дали, только разочарование в жизни. А ты держишься за них, будто они что-то значат.

Дима сводит брови и морщится. Марина, как обычно в своем репертуаре. Меня действительно ничем не удивишь уже, но с Димой у них другие отношения и другая ситуация. Для Димы семья очень важна и такие слова в адрес родителей его задевают.

– Что с тобой стало, Марина? В кого ты превратилась? Мать любила тебя и так, – сглатывает, – Плакала, когда ты пропала. Ничего святого у тебя нет.

– Слезами делу не поможешь, Дима. Они могли хоть как-то жить лучше, а не плодить нищету. Но мы с тобой молодцы, вырвались из этого, – улыбается.

Сжимаю переносицу. Какого хрена она несёт? Дима хочет что-то сказать, но осекается.

– Пойдем, – кладу руку ему на плечо, – Это бессмысленно.

Мы выходим на улицу, оставляя позади Марину и её больные мысли. Она может бегать за Разумовским, быть содержанкой, рожать за бабки, и всё остальное. Она никогда не приблизится к моей семье. Если попробует, то разговора никакого не будет.

– Всё нормально? – София встревоженно спрашивает, когда я сажусь к ним в машину. Шахид держит на руках Шамиля и лепечет ему на чеченском. Выглядит… мило.

– Да. Поговорили немного, – усаживаюсь. – Отдай мне сына, – тяну руки. Шах закатывает глаза и отдает маленький свёрток.

– А папа?

– А папа поедет следом за нами. Расима накрыла стол, пора уже нам домой, – целую жену в макушку. Не надо ей знать детали разговора Марины и Димы.

Дома нас встречает Халид. Сразу бросается к Софии в объятия. Она показывает ему Шамиля и тот засыпает вопросами.

– Долго он будет спать? – держит Софу за руку.

– Первые месяцы он будет только кушать, какать и спать, – кладет Шамиля на кровать и раздевает. – Так что начнёте играть вместе чуть позже. Подай, пожалуйста, распашонку из комода.

София могла бы взять сама, но я знаю зачем она это делает. Учит Халида привыкать к брату и к тому, что теперь её внимание будет делиться между ними. Про себя молчу, но надеюсь жена про меня не забудет.

День проходит спокойно. Не было ощущения, что в доме гости. Позже приехал Ахмад с Нарифат и они привезли кучу подарков моим сыновьям. Женщины обсуждали детей, по очереди держали Шамиля, смеялись. София периодически поглядывала на меня, а я снова растворялся в зелёных глазах. Моя жена. Скорее бы наступила ночь, чтобы побыть наедине. Ну, конечно, зависит от того, позволит ли это Шамиль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К вечеру все разъехались, остался только Шахид. Он не признается, что хочет семью. Говорит, его устраивают связи на один раз. Но, как он смотрит на нас с Софией, как воркует с Шамилем, я делаю другой вывод. Брат очень нуждается в семейном тепле, но пока не встретил свою женщину. Тут я ещё не знаю, что свадьба Шаха случится совсем скоро.

В гостиную заходит встревоженный Дауд. Бегло смотрит на Софию держащую Шамиля, щурюсь. Что такое?

– Аслан Анварович, – останавливается в дверях. Встаю, подхожу ближе. – Тут такое дело… Анвар Зелимханович приехал, стоит у ворот. Как реагировать?

Блядь. Ну нахрена ты приехал. Всё же было хорошо.

Глава 59. Аслан

– Здравствуй, сын, – отец стоит облокотившись на капот своей машины. Даже без водителя и охраны, удивительно.

– Здравствуй. Зачем приехал?

– Внук родился, хочу увидеть.

– Нет.

Отец вздыхает и приглаживает и без того идеально уложенные волосы.

– Аслан, я не враг ни тебе, ни своим внукам. Позволь…

– Я сказал, нет, – перебиваю.

Он смотрит на меня впервые без презрения и злобы. И мне бы радоваться, да поздно, уже не надо. Дождь мелко моросит, неприятно.

– Я думал, ты умнее, – хмыкает. – Но ты так и не остыл. А я ведь делал всё для тебя.

– Я умнее и поэтому ты всё ещё дышишь. А мог бы поймать пулю и всё, – наклоняю голову к плечу. – Никто бы не расстроился. Мы с Шахидом, так точно бы не грустили.

Отец улыбается, но в глазах грусть. Он никому не нужен и сам это прекрасно понимает.

– Не простишь, значит?

– Простил. И даже благодарен за то, что ты сделал. Если бы вы с Мариной не сговорились, я бы не встретил Софию. Теперь я женат на любимой женщине и у меня родился второй сын. Но ты влез в мою жизнь, принял решение, которое не должен был. И поэтому я не хочу иметь с тобой ничего общего. Бизнес твой я вернул, как ты знаешь. Теперь я сам по себе. Детей моих никогда не увидишь. Считай, это твое наказание.

Отец молчит, смотрит под ноги. Что нас связывает? Ничего хорошего, только боль и разочарование.

– Понятно. – открывает заднюю дверь, достает корзину с цветами и большой пакет из детского магазина. Ставит на асфальт. – Забери, всё равно это предназначалось Софии и мальчику. Как его зовут? Это ведь можешь сказать? – в груди на мгновение режет чувство жалости, но это манипуляция, я знаю.

– Шамиль.

– Хорошее имя. Сильное, – кивает. Отец бросает на меня взгляд и садится в машину. Забираю подарки и возвращаюсь в дом. Теперь точка поставлена окончательно.

Шахид и София сидят на диване, Шамиль лежит в шезлонге. Увидев меня, оба напряглись.

– Отец передал, – ставлю цветы на журнальный стол, а пакет оставляю на полу.

– Что он сказал? – Шах закидывает руку на спинку дивана.

– Толком ничего. Я сказал, что детей моих не увидит. И совместных дел не будет больше, – сажусь рядом с женой.

Брат молчит. У нас не принято так обращаться с родителями. Какие бы они не были – родителей надо уважать. Я всегда так думал, пока это всё не случилось. Сейчас же я понимаю, что это уважение не должно быть слепым. Отец всегда потакал нами, потому что знал, мы слова поперёк не скажем. Но всё изменилось.

– Мы пойдём купаться и уходить в ночной сон, – София забирает сына.

– Я поеду уже, – Шах встаёт и целует племянника в голову. – Надеюсь, Шамиль не даст вам жару, – улыбается.

Я тоже надеюсь. Не хочу, чтобы сын выматывал Софию.

Проводив брата, поднимаемся в спальню. Интерьер заметно стал другим. Теперь тут куча детских вещей и принадлежностей. Но мне нравится, так и должно быть.

София купает ребенка в ванночке, рассказывает ему про животных у своего отца. Шамиль, конечно же, ничего ещё не понимает. А я убеждаюсь, что моя жена – это мое благословение. Чем заслужил? И заслужил ли? Но, спасибо, Всевышний. Я буду беречь твой подарок как самую великую драгоценность.

– Уснул, – София садится на кровать и я вижу, что она устала.

– Намылся, наелся, – распускаю светлые волосы. – Ложись, – тяну жену к себе. Она подчиняется и сворачивается эмбрионом у меня под боком.

– Интересно, сколько раз проснется за ночь? Надо помыть бутылочку заранее.

– Помою. Лежи, – удерживаю жену, когда она собралась встать. Ей нужно расслабиться. А мне… утолить голод. Хотя бы немного.

Снимаю с Софии домашние штаны и белье, устраиваюсь между стройных ног. Она нервничает, потому что до таких ласк мы ещё не доходили.

– Аслан, – пытается прикрыться.

– Убери руки и дай мне то, что я хочу, – прикусываю внутреннюю сторону бедра. – Тебе понравится.

София перестает сопротивляться и принимает ласки. Выгибается. Тихо стонет, сжимает простынь. Рот приоткрыт, тяжело дышит. Картина, от которой невозможно оторвать взгляд. Ей хорошо, а мне – ещё лучше. Это чувство, когда доверие смешивается с желанием. Когда отдаешь всего себя, а забираешь ещё больше. Мы летали «солнышком» на этих качелях. Одно удовольствие на двоих. Я терзал её языком до тех пор, пока она не начала плакать от бессилия и полнейшего катарсиса.

– Понравилось, – улыбаюсь, заглядывая в любимые затуманенные похотью глаза.

– Да, – прикрывает лицо ладонью, щёчки красные.

– Не надо стесняться, София. Ты – моя жена и это нормально, – целую в шею.

– Да, наверное. Но… слишком, – всё ещё задыхается. – А ты? – проводит рукой по моему животу.

– А я хочу в тебя, – приспускаю брюки и оказываюсь в тепле. София хватается за плечи и впивается ногтями в кожу. Пока мы были в роддоме, привезли новую кровать. Опробовать бы её возможности, но не в этот раз. Спящий сын рядом не даёт разойтись.

Держу Софию за лицо, глаза в глаза. Близко. Моя. Тело сводит дрожью, мышцы напрягаются. Жена обнимает меня за шею, тянет волосы, а я медленно теряю контроль. Наконец-то всё позади. Мы вместе и никто больше не влезет в нашу жизнь.

– Люблю тебя, – шепчет прежде, чем мы оба распадёмся на части.

Не успеваю ответить, Шамиль подаёт голос. Ну, спасибо, хоть дал закончить приятное дело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эпилог. Аслан

Прошло три года

День рождения жены – один из самых важных дней в году. Готовлюсь к этому празднику за несколько месяцев. Этот год не исключение. Сыновей сдали родителям Софии, а сами вырвались в Кисловодск. Мы часто здесь бываем и всегда с детьми, но в этот раз я решил, что нам наконец-то надо побыть вдвоём.

– Здесь, как всегда очень красиво, – София стоит на балконе и ёжится от холода. Солнце почти село и сразу стало свежо.

– Ты красивее, – обнимаю сзади.

– Скажешь тоже, – смеётся.

– Так я и говорю. Пойдем, замёрзнешь.

В доме приглушен свет, что добавляет атмосферности. Ужин стоит на столе, но ловить закаты и рассветы важнее. Я не спорю. Хочет любоваться красотой – пожалуйста. Мне нравится, что имея всё, София не растеряла свою непосредственность.

У жены звонит телефон и она по видеосвязи общается с Халидом. Что-то опять не получается с домашним заданием по русскому языку. Прикрываю глаза. Мы договаривались с ним, пока мы будем в Кисловодске, он не станет трезвонить матери со своими уроками. Но видимо дело слишком серьезное, раз моей просьбы оказалось недостаточно.

С появлением Софии, Халид стал в одних вопросах самостоятельнее, а в других будто продолжает держаться за её руку. У сына уже проявляются жёсткие черты характера, но слабость перед матерью не проходит. Иногда мне кажется, что он всё ещё тот забитый испуганный ребенок. Но нет. Мальчик растёт и становится мужчиной. Халид наконец-то начал общаться с миром. Обзавелся друзьями и близко общается с Семёном, младшим братом Софии. Оказалось, у них много общих интересов.

Шамиль, мой маленький спокойный лев. Совершенно беспроблемный ребенок. Всегда улыбается, охотно изучает мир и говорит только по делу. Мы ждали, что он будет болтать постоянно, но парень не предпочитает пустые разговоры. Засыпает у меня на груди, держа при этом Софию за палец. Наш сын.

– Дай, я поговорю, – выхватываю у жены телефон. – Халид, ты достаточно взрослый, чтобы справиться самостоятельно. Позволь мне провести время с твоей матерью наедине, – последнее говорю по слогам. София хихикает, а я на грани. Мне нужно всё её внимание, а не вот это всё. Халид бухтит в трубку, сбрасываю и выключаю телефон.

– Успокоился? – кладет в рот кусок мяса, а у меня всё дымится.

– Нет. Если ты не прекратишь так облизывать губы, я возьму тебя прямо здесь, – выпиваю залпом стакан холодной воды.

– То есть… Накажешь?

Не женщина, а сплошная провокация. Она весь день играет на моих нервах и думает, раз у нее сегодня день рождения, то ей всё позволительно. Конечно, ей всегда всё можно. Дразнить, возбуждать, манить. Но я не железный.

Встаю из-за стола и поднимаю Софию на руки. Она смеётся и обхватывает меня ногами вокруг талии. Сама целует, сама дёргает рубашку, что пуговицы разлетаются. Кусает, царапает. Мы не доходим до спальни и даже до дивана. Останавливаюсь в дверном проёме, прижимаю Софию к стене и вхожу прямо там, на весу. Жена вскрикивает, сжимается. В голове отключаются все мысли. Есть только моя малышка и больше ничего в этом мире. Дорвались, наконец-то. Никакой нежности, только всепоглощающее желание быть одним целым. Дышать друг другом, чувствовать, наполнять. София раздирает мне плечи до крови, потому что глубоко, потому что мало. Я не чувствую боли, только ещё сильнее загораюсь и даю жене почувствовать всё, что у меня есть.

– Нет, – давит мне на поясницу, когда я в трёх секундах от финала. – Останься.

Сжимаю зубы с такой силой, что сводит челюсть. Делаю то, что так давно хотел. Блядь. София целует меня за ухом, а у меня внутри все переворачивается. Отпускаю себя, оставляю в жене часть себя.

– Пусть это будет девочка,

пожалуйста,

– шепчу ей в волосы. Мне не хочется шевелиться, я держу Софию на руках. Мы всё ещё одно целое.

– Пусть это будет девочка, – улыбается. – Не хочешь меня отпустить? – проводит носом по шее. Мы мокрые и липкие.

– Вот ещё, – фыркаю.

Ноги дрожат, но я несу нас в ванную. И только в душевой отпускаю Софию. Она рассматривает мои плечи и сводит брови.

– Извини, я немного себя не контролировала. Надо обработать, – включает воду.

– Мне понравилось, – кладу руку ей на живот и поглаживаю. София улыбается и позволяет мне помыть все части её тела. Но я так увлекся, что не заметил, как жена оказалась сверху и я снова остался внутри.

В ту ночь мы долго не спали. Мысль, что София будет наконец-то беременная – превращала меня в психопата. Мы ждали, когда Шамиль подрастет, чтобы «сходить» за третьим, но нашим первым. Я целовал ее живот, гладил, шептал признания. Умолял, чтобы родилась девочка.

И Всевышний снова послал мне своё благословение. Вдвойне.

Учитывая, что София с Максимом – двойняшки, вероятность многоплодной беременности была велика. И это случилось. София носила под сердцем двух девочек. Моих принцесс, папиных дочек.

Я старался держать себя в руках и не сходить с ума, но это оказалось практически невозможно. Слышал эти поверья, что девочки забирают красоту у матери. Чушь. София была невероятно красива в беременность. Я все девять месяцев ходил с твердостью в штанах и неимоверным желанием владеть телом своей жены несколько раз в день. Я ревновал как бешеный, когда кто-нибудь из мужчин умилялись ее большому животу и говорили, как ей идёт беременность. Моя жена – моя территория, идите нахрен.

Шахид всё время меня подкалывал, что не успею моргнуть, как девочек придется отдавать замуж. Как начинаю про это думать, у меня внутри всё закипает. Не отдам. Буду отстреливать смельчаков.

Девочки родились в срок. Я держал два розовых конверта и не сдержал слез. Медина и Ясмина.

– Спасибо за дочерей, любимая, – целовал Софию и не мог остановиться. – Даже не представляешь, как я мечтал о вас.

– А мы мечтали о тебе, – устало улыбается.

Дорогие читатели, история Аслана и Софии подошла к концу) благодарю вас за внимание и комментарии) история Шахида - будет, через несколько дней) а пока приглашаю вас в свою новинку)

Криминальный остросюжетный роман «В объятиях его жестокости»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ксюша попала к нему не по своей воле. Просто оказалась не в то время и не в том месте. Через нее хотели задобрить его, но лишь разбудили ещё более опасного зверя.

Батыр – жестокий и безжалостный человек, которого боятся даже свои. Никто не может предугадать его реакцию… и никто не догадывался, каким он станет, когда впервые полюбит.

Он не умеет целовать. Не умеет беречь. Не умеет заботиться. Его любовь груба, как удары, и страшна, как приговор. Он никогда не обидит её нарочно… но и никогда не отпустит.

Чем сильнее Ксюша боится, тем больше тянется в этот плен, страх и жестокую любовь. Но смирится ли она с объятиями его жестокости или все-таки рискнёт вырваться?

Присоединяйтесь к новой истории

Конец