Модель

Алексей, студент-модельер на последнем курсе, чувствовал себя в отчаянном тупике. Дипломная работа по коллекции купальников «Морфей» была почти готова, но её сердце — главная модель — так и не было найдено. Все профессиональные модели с идеальными, выхолощенными параметрами казались ему безликими манекенами. Ему нужна была не просто красота, а история, жизненность, настоящая женственность. Он уже готов был сдаться и взять первую попавшуюся из модельного агентства, когда судьба подкинула ему вариант в самом неожиданном месте — у полки с молоком в «Пятёрочке».

Он заскочил за быстрым ужином и застыл, увидев её. Она выбирала йогурты, пытаясь успокоить двух разбушевавшихся малышей. Ей было лет тридцать с небольшим, и на ней было то самое короткое черное платье в белый горошек, которое навсегда врезалось ему в память. Платье облегало соблазнительные формы зрелой, настоящей женщины. Алексей, как модельер, оценил взглядом крой и посадку по фигуре и невольно задержал взгляд на очертаниях тонких стрингов, угадывавшихся под тканью. Это была не вульгарность, а какая-то безыскусная, мощная чувственность.

Её звали Виктория. Пока она пыталась унять детей, Алексей, сам не понимая, что делает, подошёл и помог поднять упавшую упаковку сока. Завязался разговор. Сначала о детях, потом о жизни. Он узнал, что ей 34, что она обычная домохозяйка, замужем, но муж давно потерял работу и пристрастился к бутылке. Денег не хватало катастрофически, и она отчаянно искала работу, но с двумя детьми и без особой квалификации это было почти невозможно.

Алексей слушал и чувствовал, как в голове складывается пазл. Эта женщина, с уставшим лицом, но с огнём внутри, с фигурой, о которой мечтают двадцатилетние, была его шансом. Его музой.

— Виктория, извините, если это прозвучит странно, — начал он, сжимая в руках пакет с гречкой, — я модельер, заканчиваю институт. Ищу модель для своей дипломной коллекции. Вы — именно та, кто мне нужен.

Вика скептически хмыкнула, качая на руке младшую дочь: «Да какой из меня манекен, я уже старая для этого». —Нет! В этом-то и вся фишка! Вы настоящая! — горячо возразил Алексей. — Это же работа. Оплачиваемая.

Слово «оплачиваемая» заставило её внимательно посмотреть на него. Сомнения боролись с надеждой в её глазах. Через неделю, уговорив мужа посидеть с детьми, она пришла в институтскую фотостудию. Сначала стеснялась, краснела под восторженными взглядами Алексея. Но когда надела первый купальник — простой, но идеально севший на её изгибы, — что-то щёлкнуло. Камера любила её. Она расцвела перед объективом, забыв о быте, проблемах, возрасте. Алексей был на седьмом небе. Он нашёл не просто модель, он открыл звезду.

Презентация дипломной работы прошла с оглушительным успехом. Фотографии Виктории в купальниках «Морфея» произвели фурор. Однокурсники Алексея, привыкшие к худым девочкам с подиумов, не могли отвести глаз от пышущей здоровьем и чувственностью женщины. Все хотели знать, кто она, и засыпали Алексея вопросами. Через пару дней он, смущаясь, передал Вике: «Ребята с курса просят тебя познакомить. Приглашают на наш выпускной. Без детей, без проблем. Just for fun».

Для Вики это был приглашение в другой мир. Мир молодости, красоты, лёгкости, которого ей так не хватало. Муж лишь буркнул: «Вали, раз звездой стала», — и протянул руку за очередной бутылкой.

Выпускной вечер был шикарным. Вика надела самое смелое своё платье — то самое, в горошек. Она чувствовала на себе восхищённые, жадные взгляды молодых парней. Её окружали комплименты, шампанское, музыка. Она пила, смеялась, танцевала, забываясь с головой в этом водовороте. Она была не Викой-домохозяйкой, а Викой-роковой женщиной, музой, объектом желания.

После клуба трое парней из группы Алексея, самые настойчивые, предложили продолжить у одного из них в квартире. Вика, пьяная от внимания и алкоголя, с лёгкостью согласилась.

Там, в большой квартире с панорамными окнами, царила атмосфера вседозволенности. Музыка играла тише, свет приглушён. Шутки становились всё откровеннее, взгляды — всё горячее. Один из парней, Марк, не устоял и при всех страстно поцеловал её. И вместо того чтобы оттолкнуть, Вика ответила ему с той самой страстью, что годами копилась в ней под спудом быта.

Это стало точкой невозврата. Один за другим, под одобрительный смех и подначки друзей, они подходили к ней. Она чувствовала себя желанной богиней, раздающей свои милости. В полумраке гостиной, на широком диване, она опустилась на колени перед тремя молодыми парнями, один за другим, снимая с них напряжение праздничной ночи. Это был акт не унижения, а, в её помутневшем сознании, торжества её женской власти.

Позже, уже в спальне, всё смешалось. Тела, руки, губы. Она уже не помнила, кто был первым, кто вторым. Помнила лишь вкус чужой кожи, запах дорогого парфюма и пота, звуки тяжёлого дыхания и свои own стоны. Она отдавалась им с исступлением затравленного зверя, вдруг вырвавшегося на свободу.

Утро наступило резко и беспощадно. Первый луч солнца, пробившийся сквозь щель в шторах, ударил Вике в глаза. Голова раскалывалась. Она медленно открыла веки, пытаясь понять, где она. Комната была незнакомая, в стиле лофт, повсюду валялась одежда, пустые бутылки.

Она лежала на огромной кровати. С одной стороны от неё, уткнувшись лицом в подушку, спал темноволосый парень, чьё имя она с трудом припоминала — кажется, Сергей. С другой стороны, накрывшись лишь уголком простыни, спал ещё один — Марк, тот самый, с кем всё и началось.

И тогда она осознала, что на ней нет absolutely ничего. Кроме тех самых черных стрингов, которые так поразили Алексея в «Пятёрочке» в тот самый первый день. Шёлковая ткань казалась сейчас насмешкой, единственной нитью, связывающей её с тем миром, что был вчера.

Тишина была оглушительной. Вика медленно приподнялась, её тело ныло. Она смотрела на спящих юношей, на свою отражение в огромном зеркале напротив — растрёпанную, с размазанной тушью, но с телом, которое свело с ума целую компанию выпускников. И её охватила странная, двойственная волна чувств: жгучее стыда за содеянное и щемящее, пьянящее чувство свободы. Дверь в её старую жизнь захлопнулась. А что ждало впереди — она не знала.