Ранняя смородина. Часть 2. Усадьба Анны

Тихон с усмешкой проследил за нырнувшими в дыру братьями и обернулся к своей ватаге.

— Гонору-то, гонору… Ничё, пусть их. Ну чего, пошли, что ли? Васька, ты стой у дыры, поглядывай там… Мы тебе ягод принесем.

Компания по одному начала просачиваться через дыру в заборе и разбегаться по кустам. Началось настоящее пиршество: трещали ветки, кусты шевелились, словно в них ворочались медведи.

Никита сорвал с ближайшей ветки пару ягод и кинул в рот. Никакого удовольствия не было — только страх и отвращение.

— Илья, пошли отсюда, а? Что мы не трусим — все уже видели. Чего нам тут… Не хочу я этих ягод.

— Да погоди ты, — отозвался брат. — Кит, мне тут тоже не хочется… Только если мы сейчас удерем, скажут, что струсили. Вон, Васятка у дыры остался, он же всем расскажет. Давай еще чуть-чуть…

Илья тоже кинул в рот пару ягод. Вкус их был так себе, но оставаться с пустыми руками было как-то неловко. Опасность же придавала происходящему какое-то щекочущее очарование. Тем более, никакого сторожа пока не было видно: дом выглядел пустым, лишь светлые занавески на окнах говорили о том, что здесь всё-таки кто-то живёт.

Никита мрачно кивнул. Может, остальные скоро наедятся и можно будет уходить вместе. Он тоже начал нехотя кидать в рот кислые ягоды.

Вдруг крик Васьки расколол воздух:

— Тикайте!!!

За ним раздалась громкая ругань.

— А ну, стой, стервец! — кричал мужской голос.

— Иван, к забору вали, тут я сам! — отозвался другой, помоложе.

Сердце Ильи ухнуло в живот. Попались! Он сорвался с места и кинулся к забору. Остальные мальчишки тоже бросились бежать. Кто-то успел проскочить в дыру, но у пролома уже стоял старик, растопырив руки. Илья метнулся в сторону — и внезапно врезался в чей-то живот.

— Ай!

— Стой, мерзавец! Я сцапал одного! — мужчина, в которого врезался Илья, крепко ухватил его за шиворот. — Держи остальных!

Но остальных уже некому было держать: один ловец вынужден был тащить пойманного, другой — старик у забора — не справлялся. Вся ватага быстро рассосалась по сторонам и перелезла прочь.

Никита уже почти полез через забор, но услышав визг брата, остановился и кинулся обратно.

— Отпусти! Слышишь, отпусти его! — закричал он и замолотил мужчину кулаками.

— Ого! — удивился тот, разглядывая двух одинаковых мальчишек. Но быстро опомнился и второй рукой ухватил Никиту. — А ну, стой! Попался, голубчик! Вашбродь, я второго поймал!

На крыльце стоял мужчина в поношенной офицерской форме, без эполетов, наблюдавший за сценой.

— Ну-ка, веди их сюда, Федор. Иван, хватит махать руками, все уже разбежались.

Федор поволок обоих к крыльцу. Он был силён, и мальчишки болтались в его руках, как котята.

— Жаль, остальные удрали, ну да хоть эти… Вы только поглядите, ведь не столько ягод поели, сколько кусты переломали, стервецы! А поглядите-ка, вашбродь, что за улов — двое из ларца, одинаковых с лица!

Хозяин дома, Дмитрий Сергеевич Ларионов, недавно вышедший в отставку майор артиллерии, с интересом рассматривал близнецов. Он даже потряс головой: не показалось ли? Но нет — одинаковые, как две капли воды.

— Ну-с, и как вам краденые ягоды, сладкие? — поинтересовался он.

Илья растерянно болтался в руках Федора, не пытаясь вырваться.

— Отпустите, мы больше не будем… Чего мы сделали-то? — жалобно попросил он.

Никита угрюмо крутился, сопел, пытался высвободиться, но быстро понял, что это бесполезно. Его охватил испуг. Может, их всё-таки отпустят? Ну, подумаешь — десяток ягод…

Дмитрий Сергеевич хмыкнул, покачался с носков на пятки.

— Так-таки и ничего, да? Очень интересно. Жаль, что остальные разбежались… Ну да ладно, попались вы — вам и отвечать. Как говорится, не за то вора бьют, что крал, а за то, что попался.

Он отвернулся и направился в дом, бросив через плечо:

— Федор, сведите их на конюшню, да поучите крапивой.

— Чего?! — Илья побледнел и почувствовал, как в животе холодно засосало, а по коже побежали мурашки. Он никак не мог поверить, что услышал это всерьёз.