Дешевой членососке, не понимающей суть глума

Ера Бурцев забияка, привыкнув с раннего детства к настоящему бургундскому и прочим арманьякам, поставлявшимся его папе губернатору напрямую, минуя таможенные барьеры и неизбежные в условиях подсанкционности оказывающихся скудоумием власть предержащих преступными режимов запреты и препоны, не миновал, меж тем, и некоторой неприхотливости при отсутствии присутствия необходимого, умея довольствоваться малым, как пример приводя забавную ситуацию с Франко Неро и Мартином Болсомом.

- Вот неохота пересматривать реально просто хорошее кино ! - хохотал неисправимый буян Бурцев прямо в обычно флегматическое лицо Савинкова, решив на этот раз, выпавший судьбой на нескончаемый июльский полдень, превозвыситься и никогда больше не потакать амбициозному и, скажем прямо, наглому приятелю. - И видишь какую ржавую ничтожную потаскушку, натурально дешевку, членососку позорную, понимаешь ?

Савинков понимал. Это можно было прочесть по его дрожащим от негодования губам, по растрепанному пробору английской прически, точно по линеечке обычно прочерченной вдоль аккуратной головы, сегодня небрежной и навевающей неприятные воспоминания о Ледяном походе Корнилова, после которого Роман Борисович Гуль проклял страшной клятвой Басаврюка и белых, и красных, и зеленых, и сошедшую с ума Россию, свалив на Запад, дабы очутиться в конце концов в мировом притоне свободы - Соединенных Штатах.

- Да ладно, - протянул как можно более уничижительно Савинков, не желая проигрывать в битве арийского братства теоретику Бурцеву, - какая там свобода ?

- Обыкновенная, - доказывал наглядностью обнаженной груди вчерашней мисс Фишер Бурцев, - вот прикинь, скажем, сейчас сможет руссиянский какой режиссер разоблачить военные преступления путиноидных наемников в Украине ?

Савинков решительно мотнул головой, растрепав прическу еще больше.

- Самодержавие ! - неудержимо смеялся Бурев. - Было говном, говном и пребудет во веки. Говно страна, народ - сволочь.

Савинков, не имея никакой возможности оспорить народную правду, льющуюся из уст приятеля, молчал, а Бурцев бомбил дальше.

- Осуждение войн во Вьетнаме и Ираке не сто лет спустя, а во время проведения их, это ли не доказательство свободы ?

Решившийся наконец перестать терпеть столь явное превосходство Бурцева Савинков заказал пару перно.

- И вот, - торжествовал Бурцев, тыча пальцем в рюмку, поднесенную гарсоном, - эту бадягу я спокойно принимаю, хотя привык с детства  к консоме с пашотом. Чему же удивляться, когда легкомысленный коала обращает внимание на ничтожную мандавошку и, повторюсь, дешевку всегда и навсегда Ландер ?

- Ну, - произнес голосом тостующего Савинков, поднимая рюмку недрожащей рукой, - и х... й на нее.

И это правильно. Такого говна в мировом кинематографе - жопой жуй, и если отвлекаться на херню, то и времени на пересмотр шедевров Дамиани не останется.