Обменялись жёнами

За окном по-прежнему шёл дождь, тихо и упрямо, как будто не собирался прекращаться. Мы сидели в гостиной у камина, где потрескивали поленья, а свет от огня играл на стенах, отбрасывая длинные тени. На столе ещё стояли бутылки с водкой и вином, хотя мы уже давно перешли на чай с коньяком. На тарелках остались крошки от пирога с капустой, который я испекла утром, и остатки солёных огурцов. За окном — лес, тьма, мокрая дорога, а внутри — тепло, дым, смех и это странное, наэлектризованное чувство, будто мы все уже не те, кем были ещё пару часов назад.

Муж — Артём — сидел в кресле, закинув ногу на ногу, в расстёгнутой рубашке, с бокалом в руке. Рядом с ним — Семён, его друг с юности, с такой же усталой от выпивки улыбкой. А напротив нас — его жена Лиза в обтягивающем платье, с растрёпанными волосами, слегка раскрасневшаяся, с блестящими глазами. Мы уже смеялись над какой-то глупой историей, которую показали по телевизору, — про двух мужиков, которые в доме отдыха решили поменяться жёнами на ночь, но всё пошло наперекосяк. Артём вдруг хлопнул ладонью по колену и сказал:

— А мы что? Может, и нам попробовать? Ну, ради интереса. Говорят, это даже отношения оживляет.

Я замерла. Лиза тоже. Мы переглянулись. Я не знала, шутит он или говорит серьёзно. Но в его глазах было что-то настоящее, а не просто пьяный бред.

— Ну и что потом? — спросила я, стараясь говорить ровно, хотя язык уже немного заплетался. — Вдруг понравится — и разведемся?

Артём рассмеялся.

— Останемся друзьями. Как есть.

Лиза пожала плечами, глядя на Семёна.

— А ты как?

Он пожал плечами в ответ, но кивнул.

— Если Марина не против, то и я тоже.

Я посмотрела на них. На своего мужа — высокого, седеющего, с вечной складкой между бровями, которую он сам не замечает. На Лизу — моложе меня, стройную, с пухлыми губами, всегда немного вызывающую. И вдруг поняла: а почему бы и нет? Даже не ради секса, а ради того, чтобы почувствовать себя живой. Чтобы выйти за рамки. Чтобы посмотреть на себя со стороны.

— Ладно, — сказала я. — Только не здесь. Пойдём в спальню.

Артём встал и подал Лизе руку. Она пошатнулась, вставая, и он подхватил её за талию. Я смотрела, как они уходят в соседнюю комнату, и чувствовала, как по спине пробегает холодок. Не страх. Скорее предвкушение.

Семён остался на диване. Мы сидели молча. Я знала его лет десять, но никогда не смотрела на него как на мужчину. А теперь — смотрела. Он был не таким красивым, как Артём, но в нём было что-то тёплое, земное. Седина на висках, шрам над бровью от падения с велосипеда в детстве, веснушчатые руки. Я вдруг подумала: а что, если?..

— Ты как? — спросил он.

— Нормально, — сказала я. — Только свет выключим.

Встала, пошла к выключателю. В темноте стало легче. Я услышала, как за стеной целуются Артём и Лиза. Сначала неуверенно, потом — страстнее. Потом шуршание ткани, звук молнии. Я сняла платье, осталась в нижнем белье. Семён подошёл, обнял меня сзади, положил руки на бёдра. Я не сопротивлялась. Его пальцы скользнули под резинку трусиков, провели по лобку. Я чуть шире раздвинула ноги. Он легко вошёл в меня пальцем, я была влажной с того самого момента, как Артём произнёс ту фразу.

— Ты влажная, — прошептал он.

— Да, — сказала я. — Иди сюда.

Мы легли на диван. Он был нетороплив, почти нежен. Я чувствовала, как его член упирается мне в бедро, и понимала, что хочу его. Не как замену Артёму, а как нечто другое — тёплое, своё, настоящее. Он целовал меня в шею, в ухо, потом в грудь. Я помогла ему снять брюки, потом он снял с меня трусы. И вошёл. Медленно, глубоко. Я закрыла глаза. Это было странно — не так, как с мужем. Непривычно. Но хорошо. Очень хорошо.

А за стеной — звуки. Стук кровати о стену. Стук, стук, стук. Потом стон Лизы, низкий, протяжный. Я слушала, и мне становилось жарко. Я представляла, как Артём лежит на ней, как двигается, как она обхватывает его ногами. Я не ревновала. Или ревновала, но не так, как раньше. Это было как будто не про любовь, а про доверие. Про то, что мы можем быть честными до конца.

Потом я услышала, как Лиза говорит:

— А ты когда-нибудь пробовал... с вареньем?

— Что? — рассмеялся Артём.

— Ну, макаешь член в варенье... и даёшь попробовать.

— Ты что, с ума сошла?

— А если попробовать?

Потом раздался звук, будто кто-то опускает ложку в банку. Потом смех. Потом стон. Я представила это и почувствовала, как сжимаются мышцы. Семён это почувствовал и прижал меня сильнее. Я кончила почти сразу, тихо, про себя, задержав дыхание.

Когда мы закончили, я встала и пошла в спальню. Дверь была открыта. Артём и Лиза лежали на кровати, обнажённые. Он — на спине, она — на боку, положив руку ему на грудь. Я посмотрела на них. Артём увидел меня и улыбнулся.

— А где Семён?

— Остался.

— Лиза уснула?

— Да. Выпила, устала.

Я подошла к дивану, на котором лежала Лиза. Она спала, повернувшись ко мне попой. Я села рядом. Артём смотрел на меня.

— Ты как?

— Нормально, — ответила я. — А ты?

— Хорошо.

Потом я легла рядом с Лизой и положила руку ей на живот. Она даже не пошевелилась. Я чувствовала тепло её тела. И вдруг — рука Артёма легла мне на бедро. Потом — на грудь. Я не отстранилась. Он прижался ко мне сзади и вошёл в меня. Я лежала неподвижно. Это было странно — он внутри меня, а рядом — чужая женщина, а за стеной — её муж. Но я не чувствовала вины. Я чувствовала освобождение.

Утром я проснулась первой. За окном серело. Все спали. Артём — на спине, Лиза — на животе, Семён — на полу, завернувшись в плед. Я встала, налила себе чаю. В голове — тяжесть, но не сожаление. Я смотрела в окно, на мокрый лес, и думала: а что, если это не конец? Что, если мы начнём всё сначала? Не ради секса. А ради того, чтобы не притворяться. Чтобы быть настоящими.

Так мы и стали встречаться. Каждые выходные — у нас или у них. Сначала — неуверенно. Потом — естественно. Мы с Лизой начали танцевать перед ними. Потом — целоваться. Сначала для вида. Потом — потому что хотелось. А однажды утром я проснулась, а она уже ласкала меня. И я не остановила её. Потому что это было моё. Наше. Настоящее.

Теперь мы не просто друзья. Мы — семья. Только другая. Та, в которой можно быть собой. Даже если это значит нарушать правила.