Сладкий Нокаут

Глава 1

— Ты не ошибаешься? Он там? — я повторяюсь, но ведь мне нужно быть точно уверенной в словах подруги, так как собираюсь самовольно пойти в пасть ко льву.

— Эль…, — устало вздыхает Оксана и касается моего предплечья, — я лично видела, как Аян вёл его в подвал.

Плечи опускаются, и от обжигающего душу отчаяния хочу заплакать.

Антон — мой младший брат, он снова попал в переплёт. Но если раньше его проблемы я могла решить с лёгкостью, то сейчас… Это уже не казалось подростковой шалостью, и попыткой выглядеть весомее, чем ты есть.

Возможно, его поведение было ещё и неким протестом родителям, которые после развода окунулись в свои новые жизни, оставив нас одних.

В любом случае прилетает мне, и разгребать это всё, тоже должна я.

А так хочется наконец-то расслабится и… просто пожить своей жизнью. Ведь из-за долгов Антона, я не смогла поступить в университет, и уехать с этого города.

Те деньги были единственным подарком отца на окончание школы. Как сейчас помню: «Эльмира, прости, я не занимался тобой и… Просто, надеюсь, ты сможешь выбрать правильный путь». Он отдал мне деньги, и, как всегда, исчез, а Антон в этот же день угнал машину у одного мажора и поцарапал её.

Чтобы его не посадили, пришлось пожертвовать своим будущем.

Вот так я в двадцать лет оказалась обычным мастером маникюра в салоне подруги моей матери, с дипломом о специальном образовании маляра-штукатура, и сертификатом об окончании курсов по ногтевому сервису.

Единственное радовало, что мне всё же отдают больший процент, но помимо клиентов, нагружают ещё не меньшей работой в салоне

Деньги были, и даже хватило на однушку в ипотеку. Но с каждым звучанием имени моего брата, кошелёк пустеет в один миг, а долги растут.

— Слушай, плюнь на него, уже не малыш. Должен думать своей головой, — отчаянно продолжает молить меня Оксана, — пускай сам разгребает.

Я бы, может, и хотела её послушать, но сейчас явно было не то время начинать новую жизнь.

Если моя подруга права, то Антон сейчас в большей опасности, чем прежде, и, возможно, я даже могу его больше не увидеть.

— Нет, — мотаю головой и встречаюсь с тёплым обеспокоенным взглядом Оксаны, — это будет в последний раз… И…

— Хорошо, — мягко сжала мою руку, — хотя бы можно я пойду с тобой?

— Как скажешь.

Знаю, Оксана не бросит меня, и я очень благодарна ей за поддержку. Мы с ней подружились ещё в колледже, и вот до сих пор общаемся.

Оксана классная девчонка, с боевым характером и жгучей внешностью. Короткая стрижка, густо выкрашенные в чёрный цвет волосы, большие голубые глаза и пирсинг брови. Она чаще всего носит короткие шорты и ненавидит каблуки. Хотя с её стройными и длинными ногами, я бы с них не вылезала.

Мы с ней очень отличаемся друг от друга.

Я высокая и взбитая. Как говорил отец отчима, «кровь с молоком! Такая не то что коня остановит, она сама в скачке победит». Большая грудь, и пышные бёдра начиная с подросткового возраста были моей проблемой. Я точно была не в мать, отчего та вечно упрекала меня и сажала на диету. Но как бы там ни было, всё равно не худела. Поэтому уже смирилась с этим фактом, что пышечка.

Внешность же у меня обычная. Тёмные волосы с выкрашенными двумя прядями в розовый цвет, и серёжка в крыле носа. Это единственное, что выделяется, если не считать лишнего веса.

Даже цвет глаз непонятный. Они вроде как карие, но с большими зелёными вкраплениями.

В суматохе выживания, и спасения брата, я даже до конца не понимаю себя и не знаю, нравится ли мне моя внешность.

Просто некогда.

И вот даже и, казалось бы, после долгого рабочего дня и ухода на выходной, я могла бы спокойно пойти домой, или куда-то отдохнуть. Но нет. Снова иду доставать Антона из передряги.

На улице стоит прекрасная весенняя погода, иногда моросит дождик, но несмотря на это очень тепло.

Мы с Оксаной, выбрасываем стаканчики от кофе, покидаем небольшой сквер, спешим в сторону выезда из города. Ведь именно там находится самый известный клуб «Марьяж», в котором есть всё. Там ты можешь не только потанцевать и напиться, но и заработать денег.

Касьян, владелец этого заведения, обожает бои без правил, и каждый желающий может в них поучаствовать. Только вот оттуда ты либо выходишь победителем, или же переломанным овощем. А раньше так вообще просто телом.

Антон навряд ли настолько отчаялся и, скорее всего, решил поднять денег с помощью выслуживания и распространения того, чего не стоит и касаться.

Мне нужно только успеть опомнить этого болвана.

Сократив путь через стройку, мы с Оксаной быстро добираемся до нужного места.

Большое двухэтажное здание, неоновая вывеска, и огромная толпа народа и машин.

— Давай через чёрный вход, — не дожидаясь ответа, подруга резко тянет меня в сторону, прямо к высоким воротам, — сейчас девочки откроют.

Она звонит кому-то, и через две минуты нам отпирают дверь.

Хорошо всё же, что Оксана работает здесь официанткой. Иначе я бы ещё долго стояла в очереди, а после амбал-охранник меня ещё и не впустил бы.

Идеальная спасительница…

— Рит, ты видела вот этого парня? — Оксана, не теряя времени, показывает фото Антона.

— У Касьяна, — тихо шепчет девушка, осматриваясь по сторонам, видимо, в страхе быть услышанной.

— Спасибо, — кивнула подруга и схватила меня за руку, заволакивая в тёплое помещение.

Мы заходим на кухню, где вовсю кипит работа, а после заворачиваем в небольшой коридор.

— Надеюсь, этот мелкий поганец ещё ничего не успел, — рычит она, — иначе прибью гада.

— Оксана! — нас останавливает крик позади, и мы оборачиваемся.

Высокая, стройная блондинка, в откровенном белье, видимо, для танцев на пилоне, размеренным шагом приближается к нам.

— Что тебе Лана? — рявкает подруга, — я спешу.

Девушка останавливается возле нас и смиряет презренным взглядом, задирая при этом нос.

— Не забывайся, — мягкий сладкий голос, от такого мужчины тают как маслечко на солнце, — подружку свою на работу хочешь устроить? Хм… Касьян жирных не любит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— З…

Я кое-как успеваю остановить подругу, и не испортить этот вечер окончательно.

Оксана злобно зыркает на меня и выдыхает.

— Говори, что ты хотела, — выплёвывает сквозь зубы она.

Блондинка расплывается в улыбке, и ещё выше задирает нос.

— Идём, пускай твоя подружка подождёт, это не для её ушей.

Девушка разворачивается и красивой походкой от бедра дефилирует в ту сторону, откуда пришла.

— Я скоро, — спешно бросает Оксана и покидает меня.

Остаюсь одна и точно понимаю, что не собираюсь ждать подругу. Времени нет. Впереди, оказывается, две двери, одна ведёт в зал, а вторая в неизвестность.

И я, не раздумывая, спешу в самый ад.

Нажав на ручку, открываю дверь и выхожу прямо на лестничную площадку.

Здесь так холодно и мало света. А одинокий плафон с лампочкой, очень громко скрипит из-за сквозняка.

Но я даже и не успеваю сделать шаг, как звяканье светильника повторяется, и позади меня появляется здоровенный мужик с сигаретой в зубах.

Запах табака ярко окрашивает воздух, а огромная тень падает к ногам.

Я забываю, как дышать, а моё сердце норовится проломить мне грудь. Даже воздух накаляется от опасной ауры, исходящей от этого незнакомца.

Я никогда не боялась мужчин, а сейчас дрожу и молюсь, как бы остаться живой.

— Может, повернёшься? — низкий бас затрагивает тонкие струны души, и я, сглотнув, повинуюсь ему.

Бездонно серые глаза внимательно изучают меня, даже скорее наблюдают из полуопущенных ресниц.

Этот мужчина мне знаком. Меня, вероятно, он не знает, но я о нём наслышана.

Лучший боец Касьяна – «Муромец», сокращённо «Муром». Славится тем, что не проигрывает и нокаутирует противника одним лишь ударом, из-за которого многие больше не встанут.

Я никогда и не желала, с ним встретится, а в таких обстоятельствах особенно. Ведь что я могу против него совершить? Кричать? Ха, не думаю, что в этом адовом здании кому-то будет до меня дело.

Да и против Мурома никто и не пойдёт.

Остаётся только молить Бога о спасении.

Глава 1.1.

Это длительное молчание грозит стать моим концом, а прожигающий взгляд мужчины продолжает уничтожать меня.

Муром не был огромным, скорее очень высоким и крепким. Невзирая на мой рост больше среднего, он всё равно выше на голову.

Верхние пуговицы его белой льняной рубашки расстёгнуты, а с левой стороны шеи красуется тату, плавно уходящее под одежду.

Набравшись смелости, я всё же поднимаю голову, и моё сердце тут же пропускает удар.

Независимо от обширного списка столкновений, Муром всё равно оставался красивым. Словно не участвует в боях без правил.

Мужчина делает длинную затяжку и достаёт сигарету, следом выпуская клубок дыма.

— Ты же не без причины сюда зашла… Верно? — низкий спокойный тембр, он словно хищник подбирается ко мне, намеренно давая расслабится, и перестать думать о спасении.

Прочищаю горло и сжимаю рукава косухи, слегка приосаниваюсь.

— Да. Я ищу брата.

Навряд ли он мне поможет, но и врать в этой ситуации смысла нет.

— Брата…, — слишком тихо повторяет он, будто бы что-то, вспоминая, — ты уверена, что он хочет, чтобы ты его нашла? Сюда все приходят по своей воле, и в спасении не нуждаются.

Его слова были откровенной правдой. Мне давно стоило отпустить Антона, и перестать его спасать. Но вот как можно остановиться?

Понурив нос, я начинаю рассматривать его ботинки, пытаясь придумать, что ответить.

Но в голову ничего не идёт.

Что я вообще здесь забыла?

Мужчина снова делает затяжку, и бросает окурок на пол, показательно раздавливая ботинком.

— Как тебя зовут? Имя, фамилия, — голос чёткий, как у командира.

— Уланова Эльмира, — честно называюсь я.

Его брови взлетают вверх, и это ожидаемая реакция на звучание фамилии главного прокурора нашего города – моего отца.

— Не в том ты месте оказалась, Эльмира, — мотает головой, — ох, не в том.

Я прекрасно понимаю, о чём он говорит. Мой отец уже давно пытается засадить за решётку Касьяна, но всё никак не может найти неопровержимых улик.

Всё за что бы он не цепляется, ведёт либо в тупик, либо выводит к мелким рыбкам. Отец, конечно, сажает их, да и те не сопротивляются. Ведь все знают, как Касьян всегда щедро одаривает своих шестёрок.

А здесь в его логове сразу два лакомых кусочка: я и мой брат. Разве не чудо?

Антону ещё в принципе может повезти, а вот что ждём меня… Остаётся только гадать.

— Я всего лишь хочу забрать брата, — твёрдо заявляю, — где я могу его найти?

Муром долго смотрит на меня, а затем делает шаг на сближение, а следом ещё… Пряный аромат гвоздики и кедра ударяет в нос, и в тонкой футболке становится слишком тесно.

Я ещё никогда не была настолько близко с мужчиной. В моей жизни не было места свиданиям, поцелуям и влюблённостям. Всё как обычно некогда. Да, и кому я вообще сдалась такая…ненормальная.

— Обычно меня не особо волнует чья-то судьба. Но сегодня, видимо, придётся сделать исключение, — его дыхание обжигает кожу щеки, а пальцы невесомо прикасаются к лицу, трепетно заправляя выпавшие волосы за ухо. — Эльмира, твой брат уже попал. Ты его навряд ли вытащишь… Спасай лучше себя. Пока я даю тебе возможность для побега.

Он…хочет мне помочь? Вернее, отпустить? А разве, Муром не обязан отвести меня к хозяину, и заработать ещё плюшек?

Странный мужчина.

Как и я. Потому что не собираюсь внимать его предложению.

— Нет, — для убедительности смотрю прямо в его серые глаза, которые уж очень опасно близко, — я его не оставлю.

Муром долго не разрывает зрительный контакт, один уголок его рта ползёт вверх, а с губ слетает тихий смешок.

— Что же… Надеюсь, твоё тело выдержит толпу голодных мужиков.

Сердце опускается в пятки, и конечности холодеют. О чём он?

— Теперь уже поздно, малышка, — отступает Муром, — я дал тебе шанс. Шагай вперёд. Отведу тебя к Касьяну.

Горло словно зажимают в тиски, а глаза начинают пощипывать.

Чёрт! А ведь же прекрасно знала, куда шла.

Но нет смысла больше страдать. Сделанного не воротишь, поэтому разворачиваюсь и начинаю спускаться по лестнице вниз.

Мужчина следует за мной, а после, когда мы оказываемся на нижнем этаже, обгоняет меня.

Находясь в полнейшем отчаянии, и непонимании, что делать дальше, смотрю на спину Мурома. Она такая, жёсткая, как крепость, за которой есть безумное желание спрятаться и забыть обо всех проблемах. Но тёмные стены коридора явно напоминают мне о моём реальном одиночестве.

А ведь я даже никогда и не была с мужчиной… Только вот теперь это не важно. Как бы я ни мечтала о взаимной любви, и ласки, сегодня весь мой мир рухнет.

Тайно в голове желаю об этом, ведь тогда я точно разочаруюсь в жизни, и мне явно будет больше не до брата. Так как мои мечты, тело, и жизнь, будут уничтожены. А вместе с тем и любовь к Антону.

Интересно, а это его остановит?

Думаю, что нет. Зайдя сюда, он окончательно потерялся, а я глупая нырнула за ним в этот омут.

Мы прошли несколько дверей и, наконец, оказались возле входа в кабинет.

Муром косо смотрит на меня и открывает дверь, заглядывая первым, я же, опустив голову, плетусь за ним.

Большая, просторная комната, в темно-зеленных оттенках. Слева стоит бильярд, который окружают игроки, справа диван со столиком, где взгромождается алкоголь, а во главе всего этого ада на высоком кресле восседает Касьян.

Стоило нам появиться, как все затихли, и многие взгляды упали прямо на меня. Особенно удивился Антон, сидящий в углу комнаты с подбитым глазом, и засохшей кровью на лице.

От боли за него моё сердце чуть не разрывается, и я хочу уже сорваться к нему, но крепкая хватка Мурома останавливает меня и тащит к столу хозяина.

Мужчина больно толкает меня вперёд, и я, чуть не упав, останавливаюсь прямо перед Касьяном.

— К тебе, — бросает Муром, как будто выбрасывает сгоревший окурок и отходит в сторону, берёт стакан, — налей, — это уже сказано кому-то другому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Больше я не его проблема. Обстановка в комнате становится невыносимой. Взгляды нескольких мужчин жадно заскользили по моему телу, отчего я ощутила себя грязной. Зародилось желание вымыться с мылом, жёстко пройдясь мочалкой по коже.

И то, не думаю, что и это поможет.

Касьян, затягиваясь толстой сигарой, внимательно изучает меня, покачиваясь в кресле.

На вид, он довольно приятный. Лёгкая седина на висках, подтянутое тело, широкие плечи, и так мало морщин. Ему явно не дашь больше сорока пяти.

Изумрудного цвета рубашка, перстни на пальцах, и толстая цепочка, явно выдают в нём прежнего бандита из девяностых. А вот его окружение больше похоже на сборище гопников. Но не все. Если только молодые.

— Сучка прокурора? — осипший голос, который теряет с возрастом прежнюю твёрдость.

— Да, — отвечает откуда-то из-за моей спины Муром, — якобы за братом пришла.

— За братом? — издевательски улыбается мужчина, и, приподнявшись, кладёт руки на стол перед собой, — и что же ты, куколка, хочешь? Забрать мою игрушку?

— Я хочу забрать брата, — повторила, что говорила ранее.

Знаю, ответ «Да» будет, значит, только то, что я согласна с тем, что Антон ничто. Но всё же он человек. И я не позволю унижать нас только из-за того, что мы дети прокурора, их заклятого врага.

— Если я его отдам, то кто займёт его место? Или у тебя уже есть предложение?

Он явно намекает на то, о чём сообщал Муром. Только всё же я постараюсь обойти эту тему и попытаюсь договориться.

— Сколько будет стоить его свобода? Я… заплачу. Назовите сумму.

Мужчина сипло смеётся, а его шакалы подхватывают эту идею, словно продолжая меня морально уничтожать и загонять в угол.

— Детка, у меня есть деньги, — кривит губы и скользит взглядом от моего лица к груди и бёдрам.

Хотя я и в свободных джинсах, попа и бедра всё равно сильно выделяются, а грудь за футболкой также сложно спрятать. Всё же нужно было застегнуть куртку, перед тем как зайти сюда.

Только уже поздно.

— Тогда что вы хотите? — я умело стараюсь не подавать виду, что мне страшно, когда на самом деле едва стою на ногах.

Касьян расплывается в довольной улыбке и делает длинную затяжку. Остальная толпа затихает в ожидании.

— Ты же знаешь, что я очень азартный человек. Что, если мы прямо сейчас устроим аукцион? За тебя и твоего братца. Тот, кто выкупит тебя и перебьёт мою ставку, сможет трахнуть сучку прокурора, и может даже ещё раз отпиздить его сынка. И только тогда будет вам свобода. Считай, так отблагодаришь затраты щедрого мужика.

Толпа радостно засвистела, и многие потёрли руки, а моя надежда на спасение сгорела дотла.

Абстрагируясь от унизительного облизывания, я продолжаю ждать конца сделки.

— А если ставку никто не перебьёт…, — взгляд Касьяна становится устрашающе безумным, — тебя отымеет каждый в этой комнате, а твой брат будет на это смотреть. А после… Если ты выживешь. Будешь наблюдать, как он сражается за тебя на ринге. И только после всего, если останетесь живы, будете свободны.

По радостному возгласу в комнате я ярко поняла, что никто не станет торговаться. И выбора уже точно нет.

— Эля! Нет! — донёсся голос Антона, но его быстро усмирили, был слышен удар и кряхтение.

Он точно не выдержит боя. Только выбора опять-таки нет.

Может, всё же после меня, над ним сжалятся?

Хотя бы к концу всего вырубится, и не знать, чем всё закончится.

— Твой ответ, — напоминает о себе Касьян и снова нависает над столом.

В комнате наступает ожидающая тишина, казалось, что даже кровь в венах перестала пульсировать.

Был ли смысл отступать и уходить, зная, что возможно Антон больше никогда не выйдет с этого подвала? И как с таким грузом потом жить?

Мама обвинит меня в его смерти, а отец лишь сильнее возненавидит Касьяна. Тот точно пришлёт ему пару пальцев перед убийством его сына.

Именно в этот момент я осознаю, насколько ущербна моя жизнь, которая никогда мне и не принадлежала. Поэтому по большей части и терять-то и нечего.

— Я согласна, — с этой фразой, ощущаю горечь во рту, и безумное желание засмеяться от бессилия.

Да и нужно ли теперь сдерживаться, отчаянно цепляясь за спасение.

Моя судьба и так была предопределена, и вот настал конец всем мучениям.

Глава 2

Макар (Муром)

— Я согласна.

Её дрожащий голосок слегка надрывается, а в мою спину прилетает ударная волна холода.

Что Эльмира творит?!

Сижу в кресле и сжимаю бокал с виски в руке, который грозит вот-вот лопнуть. Но мне нельзя подавать виду, что… боюсь за неё?

Странное чувство начинает стягивать кожу, и я замечаю каждую насмешку, облизывание, и предвкушающий взгляд моих собратьев.

Да, именно так. Для друзей они явно не подходят. Скорее даже подсобные шестёрки.

Эльмира снова делает неправильный выбор начиная с того момента, как вошла в клуб.

Я увидел её по камерам.

И да, я знаю её.

Возможно, даже лучше неё само́й, ведь долгое время мои люди вели слежку за ней. Эдакая просьба Касьяна.

Хозяин не хотел светиться перед прокурором и поэтому обратился ко мне.

Поначалу эта идея мне не нравилась. Не очень-то хотелось наблюдать за распущенной сучкой прокурора.

Только вот Эльмира была не такая. Я понял это ещё с первого взгляда, когда она тащила в ухнарь пьяного брата, после своего же выпускного. Она в красивом платье, сбежала с вечеринки и отдала последние деньги крутому мажору.

Я лишь наблюдал за ней. Мне нельзя было вмешиваться. И даже в те моменты, когда она уже чуть не падала без сил.

В ту ночь Эльмира затащила братца домой, а после вышла прогуляться. И до самого рассвета просидела на крыше многоэтажки рыдая.

Я не знал её лично, но этот момент был красноречивее всего.

После того вечера я по возможности стараюсь помогать ей. Подсылаю парней, чтобы они вытащили её брата из драки, или какого-нибудь мутного замеса.

Но этот паршивец всё равно находит себе приключения, и Эльмира каждый раз оказывается рядом.

И даже сегодня, она здесь. Готова отдаться толпе самых отбитых мерзавцев, лишь бы вытянуть этого придурка.

— Умница, — довольный голос моего хозяина вернул меня в реальность.

Я догадывался, что Касьян выдумает что-то подобное. Но даже и не предполагал, что даст возможность кому-то другому решить судьбу Эльмиры.

Как бы там ни было, он никогда ничего не делает без причины. А значит, ищет среди своих слабые места. Мне нужно быть предельно осторожным, и…

Чёрт!

— Что же…, — он встаёт, и обходит стол, останавливаясь напротив девушки, — начну-ка я с трёх тысяч…

Я не вижу, но думаю, что взгляд Эльмиры устремляется на него, поэтому тот расплывается в похабной улыбке.

— Долларов, куколка. Долларов, — смеётся, — или ты настолько себя недооцениваешь? Всё же фамилия папочки даёт тебе преимущество… Нужно им пользоваться.

Я вижу, как напряжённо её тело, и мне даже, кажется, чувствую, как ускорился её пульс. Лица, к сожалению, а может, к лучшему, не вижу.

Все мужчины начинают перешёптываться. В горле першит, делаю глоток янтарной жидкости. Не замечаю, как осушаю стакан досуха.

— Три с половиной, — доносится со стороны бильярда, и я вижу старого друга Касьяна Романа.

Тот обнажает в улыбке ряд золотых зубов, и я не произвольно кривлю рот.

Вот же, извращенец.

Хотя меня ни разу не волнует, когда эти недоумки трахают девочек из клуба. Будь то официантка, танцовщица, или даже уборщица. Моё главное требование, чтобы они не смели прикасаться к Лане, моей постоянной любовнице. Которой также запрещено с кем-либо спать кроме меня.

Знаю, так нечестно поступать по отношению к девушке. И… эта связь не гарантирует Лане ничего, кроме, что безопасности, и постоянного партнёра, который бережёт её зубы и здоровье.

Ведь все мы в курсе того, что может произойти с девчонками, если эти типы напьются.

Дай бог, чтобы живыми остались.

Эльмире же этого сегодня могло и не светить.

— Четыре!

Орут позади меня, и тут же прилетает цифра выше. Начинается гомон, кто кого перебьёт, а я не свожу взгляда с Эльмиры, которая, казалось бы, перестала дышать. Их безмолвная перепалка с Касьяном, была красноречивее всех названых цифр.

Он точно ждёт последнего предложения.

— Тридцать восемь тысяч, — выкрикивает его друг, и все нервно выдыхают.

Касьян опирается задом на стол и скрещивает лодыжки.

— Больше никто? – насмехается, скорее всего, с девушки, нежели остальных, — ладно… Пятьдесят тысяч долларов! Кто назовёт сумму большую хоть в одну тысячу, и я беспрепятственно отдам нашу драгоценную куколку.

Все в комнате прекрасно понимают, что это слишком высокая цена. И явно ночь с этой девочкой того не стоила. Особенно учитывать тот факт, что она всё равно всем достанется. Если только…

— Раз, — улыбка Касьяна становится шире, а сам он начинает наступать на девушку, — два…

— Шестьдесят пять тысяч долларов, — чётко проговариваю я, перебивая Касьяна, и, видимо, знатно руша его планы.

Он замирает и злобно скалится, продолжая смотреть на Эльмиру. Я вижу, как играют желваки на его скулах. Планы хозяина нарушены, но я правда не могу оставить её на растерзание этим отбросам. Они если и не убьют, то внутренне уничтожат.

Эльмира не заслужила подобного.

— Продана! — кричит на всю комнату и отступает от девчонки, а после обращает внимание на меня, — можешь идти и трахать эту суку. Потом придёшь за братцем. Условия, есть условия. Надеюсь, малец выживет…

Остальные продолжают молчать, наблюдая за нами. Я не отвожу взгляда от Касьяна, пока он сам не отворачивается и не возвращается за стол.

— Можешь идти, — наливает себе в бокал виски, — или хочешь взять её прямо здесь?

— Деньги, — продолжаю сидеть, стараясь даже дышать осторожно.

Касьян слишком хорошо меня знает, и думаю, мой поступок его испугал. Я бы никогда не стал покупать шлюху и не имел тяги к азарту. Как и попусту не тратил такие огромные суммы.

— Я тебе доверяю, — делает глоток и одаривает меня хладнокровным взглядом.

Он точно боится.

— Иди, — добавляет и закуривает новую сигару.

Поднимаюсь, слыша, как скрипит кожа кресла, и подхожу к Эльмире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка поднимает на меня свои прекрасные глазки, и я вижу, как она старательно пытается скрыть слёзы.

— За мной, — говорю чётко и грубо, хотя самому неприятно от этого, но так нужно.

Она опускает глаза и кусает губы.

Пах, невыносимо скручивает. Я знаю, что время не то, и ну… даже становится неловко от своей реакции.

Бросаю быстрый взгляд на Касьяна, и разворачиваясь иду на выход. Слышу, как за мной семенит Эльмира.

Глава 3

Я не знаю, радоваться мне или же плакать, но осознание того, что мной воспользуется лишь один мужчина, уже тешит.

Как нелепо звучит… Мной торговали, меня купили, и я счастлива.

Ведь это же ненормально.

Но это мои проблемы, в которые я сама же и впуталась. Муром предлагал мне уйти, а теперь…

Остаётся только лишь гадать, как поступит он на сей раз.

Мы отдаляемся в другую сторону от той, с которой ранее пришли, и выходим к лестнице. Сто́ит сделать шаг, как позади слышится тихий хлопок двери, и шорох. За нами явно кто-то следовал.

Муром лишь бросил на меня косой взгляд из-за спины, и продолжил подниматься.

Он же прекрасно, всё понимает, Касьян непрост, как кажется, и за нами идут его люди, чтобы убедиться, что условия договора будут выполнены.

А я и не стану сопротивляться. Муром спас меня и заплатил слишком огромную цену. Так что моя девственность, просто мелочь, которая, надеюсь, хоть каплю оправдает потраченные деньги.

Боже… О чём я думаю?

Размышляю о себе как о товаре, настоящей шлюхе. Вся эта ситуация красочно описывает то, к чему я пришла, бегая за своим братцем.

Нет. Теперь это точно конец. Мы выйдем с этого клуба, и я забуду его. Мне пора начать жить свою жизнь. И наконец просто даже сходить на свидание. Гриша, курьер из соседнего офиса, часто пишет мне и зовёт провести время вместе. Вот, считай, скоро освобожусь.

Мы поднимаемся, и Муром открывает дверь, пропуская меня внутрь. И снова коридор, но совсем иной. Стены из чёрного кирпича, а вверху потолок, окантованный розовой неоновой лентой.

— Иди прямо, и в конце будет дверь с клубникой. Заходи внутрь. Я скоро, — говорит коротко и чётко, как будто отдавая приказ.

Не успеваю ему ничего ответить, как мужчина разворачивается и уходит в противоположную сторону, скрывается за углом.

В тихом коридоре остаюсь одна, и в голове зреет мысль сбежать. Только вот трезвый рассудок заглушает отчаянные попытки сердца спасти себя. Муром не кажется таким страшным, как я представляла его. Наверное, поэтому моя душа чувствует обман, и всё внутри начинает гореть.

Слышу, как из-за угла доносится женский смех, и похабные ругательства, явно нетрезвого мужчины.

Не раздумывая, срываюсь с места и бегу туда, куда указывал Муром.

В тупике натыкаюсь на одну-единственную дверь, с неоновой вывеской в виде клубники. Даже не удосуживаюсь постучаться, вваливаюсь внутрь и захлопываю дверь.

Перевожу дыхание, отпускаю ручку, начинаю осматриваться.

В комнате стоит полумрак, подсвеченный лишь неоновым светильником в виде клубники на всю стену. Мебели здесь не так уж и много. Какое-то странное кресло, или диванчик, так сразу и не понять. Огромная постель, без спинок, словно островок посреди комнаты, застланная только простыню. Напротив, двери, стоит комод, над которым висит стенд с… плётками? О, ещё и наручниками.

Ясно… Я в приватной комнате.

Ну а что? Логично.

Нахожу ещё одну дверь. За ней оказывается маленькая душевая, туалет и раковина. Предусмотрено абсолютно всё, даже тапочки и халат.

Пока жду мужчину, не знаю, куда себя деть, и за длинными шторами на всю стену, обнаруживаю окно, выходящее прямо на толпу внизу возле входа.

До чего же беспечный народ. Наблюдаю за девушками, как они улыбаются, поправляют макияж, флиртуют. Хотела бы я также, просто ни о чём не думать.

Чёрт! Оксана, наверное, с ума сошла, разыскивая меня.

Достаю из кармана мобильник, и в этот же момент в комнату заходят.

От звука закрывающейся двери, в спину отдаёт холодом, а сердце затихает.

— Это я, — в голосе мужчины слышны нотки усталости.

Наверное, ему также не улыбается быть со мной, как и… мне?

Удивительно, но почему-то в груди ощущаю нервный зуд от той мысли, что ему неприятно находится рядом со мной. А ещё ему нужно меня трахнуть.

Господи… Пускай это всё поскорей закончиться.

Освобождаюсь от плена штор и возвращаюсь в комнату.

Муром стоит возле комода и разливает по стаканам алкоголь.

— Надеюсь, аллергии на виски нет? — ставит бутылку и, беря бокалы, подходит ко мне, — держи. Тебе нужно выпить.

Забираю стакан, и мужчина тут же залпом осушает свой, а после возвращается к комоду за добавкой.

— Извини…, — наблюдая, как переливается жидкость в стакане, опустив нос, начинаю мямлить я, — ты…

— Малышка, — обрывает меня Муром и снова опрокидывает в себя порцию виски, смачно слизнув языком остатки с губ.

Я как заворожённая наблюдаю за ним, и чувствую, как между ног бьёт мимолётный импульс. Даже сама не понимаю, что с моим телом произошло.

Этот вечер, и вся обстановка, начинает сводить меня с ума.

— Ответь мне, пожалуйста, — он поставил бокал на комод и взял бутылку, — ты правда была готова отдаться толпе мужчин?

С уст Мурома это звучит намного хуже, чем, когда я стояла перед Касьяном в том прокля́том кабинете.

— Да, — выдыхаю, и до боли прикусываю нижнюю губу.

Вот же идиотка.

Муром выпивает ещё виски. Он громко выдыхает, и ставит пустой стакан на комод. Упирается руками в мебель, и я вижу, как натягивается ткань рубашки, бесстыдно очерчивая крепкие мышцы.

— Ты девственница? — повернув голову, Муром заставляет меня сжаться под его бездонным взглядом.

Опускаю глаза и киваю. Слышу, как с его губ слетает нервный смешок, а после мужчина подходит ко мне.

Я вижу лишь его ботинки и брюки. Он не касается меня, но его запах гвоздики и кедра, обволакивает, забирая в свой плен.

Ощущаю, как моя кожа накаляется в ожидании прикосновений. И становится невыносимо тесно и жарко в собственном теле.

— Ты не выпила, — сдавленно хрипит Муром, и пальцем поддевает дно стакана, слегка подталкивая наверх.

Подняв голову, я ощущаю лишь, как моё сердце падает к ногам, а внутренности перемешиваются. Мужчина холодно наблюдает за мной из полуопущенных ресниц.

— Я не хочу пить, — продолжая утопать в смешанных ощущениях страха и… предвкушения, — честно призналась я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, — одними губами отвечает Муром, — тогда поставь стакан на комод.

Немедля я двинулась вперёд, а он, пропустив меня, подошёл к двери ванной комнаты. Послышался звук льющейся воды из крана, а после Муром вернулся.

Я, видимо, слишком удивлённо таращусь на него, отчего уголки его губ ползут вверх, и он принимается расстёгивать рубашку. Из-за чего я вообще перестаю дышать.

— Не бойся, — низко хрипит Муром, — я не стану лишать тебя невинности.

Эти слова ошарашивают меня. Я не знаю, что думать. Ведь перед глазами предстал его обнажённый торс с россыпью татуировок. И…он же заплатил огромную сумму. Да, и человек Касьяна явно стоит за дверью.

— Малышка…, — рубашка летит прочь, а он подходит ко мне, пальцы мягко касаются щёки. — Я знаю, что весь этот вечер кажется сплошным бредом сумасшедшего, и ты лишь мечтаешь поскорее от меня отделаться и вернуться домой. — Рука движется ниже, пока не обхватывает подбородок, слегка приподнимая. — Просто, даже если попытаешься симулировать стоны, нас явно раскроют. Ведь… ты не знаешь, как это…получать удовольствие.

Серые глаза словно гипнотизируют меня, отключая трезвый рассудок, а горячее дыхание с запахом алкоголя, обжигает губы.

Муром находится слишком близко ко мне, отчего мои ладони зудят. Еле сдерживаю неведомое мне желание прикоснуться к нему.

— И что же нам делать? — почти слышно лепечу и облизываюсь.

Кадык мужчины дёргается, а взгляд падает на мои уста. Его большой палец накрывает губы и слегка оттягивает вниз нижнюю челюсть. Я непроизвольно приоткрываю рот.

— Позволь мне помочь тебе забыть весь сегодняшний ужас. Просто доверься. Всего на одну ночь, — голос мужчины становится всё ниже и тише, а взгляд заволакивает пеленой похоти.

Но ведь он же сказал, что не собирается лишать меня девственности. Или же теперь всё поменялось?

А хотя, это и неважно. Муром не берёт меня силой, не заставляет и не давит. Он даёт мне возможность выбора. Единственный человек, который за сегодняшний вечер считается с моим мнением.

Признаться, это подкупает. Конечно, и сам он вполне себе хорош. Но именно эти слова срывают все предохранители в моей голове, и я решаюсь согласиться.

Пускай это будет он. В этой комнате. Этой единственной ночью.

Глава 4

Макар (Муром)

С каждым её взглядом, вдохом, и этим чёртовым покусыванием губ, я теряю весь свой контроль.

Это не любовь с первого взгляда. Да и вообще ничего похожего с этим чувством. Просто желание. Обычное, низменное.

Пока мы шли с кабинета, я и не думал об этом. Как и когда шёл за выпивкой.

Мне просто нужно было всё взвесить, понять, как действовать дальше, и убедиться в том, что Касьян послал за нами человека.

— У меня есть ограничения по времени? — подходя к двери, слишком обыденно интересуюсь у друга, который, как и ожидалось, уже стоит и подслушивает.

Аян — казах по национальности, с довольно высоким ростом, и тощим телосложением, но крепкими мышцами.

Я могу доверять этому парню, так как вместе с ним попал к Касьяну. Но всё же, не решаюсь попросить того обмануть нашего хозяина. Так как теперь, определённо уверен, моё положение стало слишком шатким.

— Нет, — цокнул языком он и продолжил играть складным ножом, — но лучше закончи всё быстро. Тебе же ещё её братишку гасить.

Последние слова были сказаны с таким удовольствием и предвкушением, что я только и желал разбить чёртов виски об стену, и уйти из этого клуба.

Если с Эльмирой я могу ещё смухлевать, и… И просто попробовать дать ей забыться. То с её братцем всё было не так легко. Там точно будут свидетели, и драться нужно будет до потери сознания.

— Понял, — отвечаю чётко, когда на самом деле хочу прибить всех.

Аян облокачивается на стену, а я захожу в комнату.

И только после хлопка двери, понимаю, что попал в ловушку. Все мысли, планы, и даже тот недавний гнев, всё исчезло. Чем больше она сжимается, тем сильнее я хочу её согреть. А её голос… Её признание…

Я догадывался, что она девственница, так как при слежке не видел ни одного парня, а лишь её брата, недоумка. И её слова все подтвердили.

Эльмира заслужила кого-то лучше меня. Она достойна любви и нежности, взаимности. Единственное, что я могу ей предложить из всего, — это просто дать хоть малейшую долю той ласки, и удовольствия, в которой она нуждается.

Ей нужно почувствовать себя желанной. Ведь… Мне даже и не приходится это изображать. Мой член стоит, а в голове уже рисуются возможные картинки с её участием.

— Позволь мне помочь тебе забыть весь сегодняшний ужас. Просто доверься. Всего на одну ночь, — говоря это, я уже нахожусь на грани.

Дело даже не в алкоголе. Он не взял меня.

Её взгляд, распахнутые губки, горячее дыхание, обжигающее мою кожу.

— Я согласна, — еле слышно лепечет Эльмира, и я, не раздумывая, накрываю её рот своим.

Стараюсь не давить на неё, целую нежно, изучая и наслаждаясь естественной мягкостью губ.

Как и следовало ожидать, малышка, не умеет целоваться. Это значит одно. Спешить мы не будем, и Аян, как и все остальные, подождут. Этой девочке я отдамся сегодня всецело.

Не освобождаю её уже влажные губки и постепенно спускаю руки ниже, обхватываю талию.

Эльмира заметно напрягается, втягивает живот и выравнивает спину.

У этой малышки явно комплексы, и так дело точно не пойдёт. Для хорошего оргазма её мозг должен быть отключён.

Отпускаю уста Эльмиры, но не отстраняюсь.

— Я тебя пугаю? — скольжу губами по нежной коже щеки девушки, и задерживаюсь возле ушка.

— Н-нет, — продолжает жаться она, — я просто немного…ну… нестандартная.

Да, Эльмира весьма сочная девочка. Но разве это должно меня остановить?

— У тебя, наверное, было много…женщин, — она слегка опускает нос, касаясь кончиком моей шеи, отчего я чуть не теряю суть разговора и не валю девушку на кровать, — просто ты…такой…

— Какой? — кусаю малышку за мочку уха.

С уст Эльмиры слетает сладкий стон, а руки цепляются за мои предплечья. Терпение начинает подходить к краю, и член до боли упирается в штаны, что я слегка переступаю с ноги на ногу.

— Ой, — утыкается лбом в моё плечо, — я… извини…

Она такая неловкая, и это так умиляет. Уголки губ приподнимаются в улыбке, отстраняюсь, чтобы видеть её смущённое личико.

Руки по-прежнему держу на её талии.

Мы встречаемся взглядами, и я вижу, как она горит в желании и страхе.

А ещё думала на толпу себя отдать. Вот же глупышка.

Я бы точно не смог остаться в стороне, и, скорее всего, поубивал бы там всех.

Эльмира… Мой нежный цветочек.

Так, стоп! Я начинаю явно думать не в том направлении. Только вот не могу остановиться, утопая в тепле и нежности её глаз.

— Никогда больше не извиняйся, — накрываю одной ладонью щеку девушки, полностью завладевая её вниманием — и… не надо стесняться себя. Только не со мной. Ты прекрасна, Эльмира. И мне, как мужчине, сильно нравишься. Позволь увидеть тебя.

Она долго смотрит на меня, обдумывая мои слова.

Я бы хотел объясниться, и даже возразить по поводу количества женщин, с которыми, она думала, я спал. На самом деле в интимном плане я слишком уж чистоплотен, не люблю часто менять партнёрш. Уже больше трёх лет сплю с одной Ланой. Танцовщица из этого клуба. Когда-то она тоже обслуживала клиентов «Марьяжа», но желание быть со мной оказалось сильнее.

Мои условия просты: мы трахаемся только друг с другом и не имеем никаких других притязаний. Я не люблю Лану, и женится на ней не намерен, как и даже элементарно признать её своей. Она просто девочка на вечер, не более.

И за эту ночь, также не стану перед ней объяснятся.

Уверен, её подружки уже ей все доложили.

Но всё это не важно, как то, что Эльмира решается довериться мне и скидывает с себя кожаную куртку.

Я словно свечусь от счастья, ощущая приятное покалывание в солнечном сплетении.

— Спасибо, — хриплю над её губами и снова целую.

Она уже смелее принимает ласки, и через некоторое мгновение, мой язык оказывается внутри её горячего ротика.

Тёплые ладошки Эльмиры ложатся на плечи. Малышка всё ещё напряжена, отчего я действую аккуратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Продолжаю целовать, лаская языком. Руки по-прежнему держу на её талии.

Всё это довольно странно. Она такая, невинная, нежная… и полностью принадлежит мне. Я бы мог, не раздумывая взять своё, и уйти. Сломать её окончательно.

Только почему-то продолжаю неторопливо раскрепощать эту сладкую малышку.

Эльмира начинает задыхаться от поцелуя, но не останавливается. Лишь делает короткие паузы, чтобы вдохнуть кислорода, и продолжает упиваться моей нежностью к ней.

Её тело нагревается, и сама она начинает сильнее жаться ко мне.

Торсом отчётливо чувствую её пышную грудь и очертания бюстгальтера под футболкой.

Слегка запускаю пальцы под её одежду, параллельно прослеживая реакцию тела. Малышка никак не останавливает меня, и я двигаюсь дальше, пока не захватываю в плен мягкие бока.

Тёплая, нежная кожа. С некой жадностью впиваюсь пальцами в тело малышки и прижимаю к себе.

Ловлю ртом резкий стон Эльмиры. Кое-как сдерживая своего внутреннего зверя.

— Я могу снять твою футболку? — шепчу над её кожей и кусаю шею, отчего девушка снова вскрикивает.

— Да, — она облизывает губки, прикрывая веки.

Недолго думаю и стягиваю с неё одежду. Перед глазами предстаёт вид шикарной груди в чёрном кружевном бюстгальтере. Сквозь тонкую ткань просвечиваются соски, отчего жадно сглатываю.

Макар! Держи себя в руках!

Желаю сорвать с неё вообще всё, и отыметь по самое не хочу. Член уперто рвёт ширинку штанов, и трезвый рассудок с трудом останавливает меня, напоминая о том, что с Эльмирой так нельзя.

Ох, уж это нельзя…

Её грудь поднимается в глубоком дыхании, а ротик приоткрыт.

Я только сейчас понимаю, что всё это время стою и тупо залипаю на её сладкие буфера.

— Ты можешь снять, — видимо, не обдумав сгоряча, сказала она, но отговаривать я не собираюсь.

Мой внутренний зверь слегка дёргается, и я, не сдерживаясь, обхватываю малышку за шею. Грубо впиваюсь в губы.

Эльмира не отталкивает меня. Со всей пылкостью отвечает на мои нападки.

Отпускаю её ротик и припадаю к шее. Стараюсь не оставлять засосы. Но её кожа… И запах…

Я ещё в прошлый раз уловил прелестный аромат жвачки Bubble Gum. Такими духами пользуется большинство девочек клуба, отчего возле гримёрки не продохнуть. Но на Эльмире этот запах раскрывается поистине прекрасно. Он гармонирует с ней, показывает её невинность, молодость, и скрытую сладость.

Она словно мой запретный плод, за который я готов заплатить любую цену. Даже жизнь.

Глупые мысли посещают мою голову. Но и это я не могу контролировать рядом с ней.

Пока упиваюсь плечиками, шеей Эльмиры, мои пальцы проворно завладевают застёжкой бюстгальтера, и незаметно для неё само́й, освобождают её грудь.

Лямки спадают, и я, подлавливая момент, откидываю ненавистную вещь в сторону.

Сосочки малышки привстают. Сминаю в своих ладонях пышную грудь, которая даже не помещается в моих руках, и зажимаю между пальцами вершинки.

— Мм…, — мычит Эльмира и инстинктивно стискивает бёдра, хватается за мои плечи.

Её щёки заметно покраснели, губы опухли от долгих поцелуев. Только это не останавливает меня. Снова целую.

Пока она забывается, прижимаю к себе и ловко разворачиваю к кровати. Прихватываю за ягодицы, и как можно осторожнее, кладу на постель.

— Аа…, — выдыхает Эльмира, когда мой рот захватывает её сосок.

Не могу себя сдерживать. Массирую, ласкаю, кусаю, облизываю её полушария.

Какое-то дикое, необузданное желание сожрать эту малышку, просыпается во мне. Наблюдаю словно маньяк затем, как пальцы сминают и утопают в её мягкости, оставляя красные следы.

Аж зубы сводит, как хочется впиться в гладкую кожу, и оторвать кусок.

Эльмира елозит на простынях, еле слышно стонет и мычит. Её пальчики хаотично ласкают мою голову и плечи. А бёдра в призыве сжимают торс.

Сегодня я не лишу её девственности. Вернее, это вообще буду точно не я. Эльмира должна сама решить, с кем она хочет окончательно забыться, и поэтому не стану заходить дальше.

Но всё же в кое-чем я буду первым. И это… Это будет скорее моё эгоистичное желание овладеть этой малышкой.

Заканчиваю с грудью и сосками, начинаю скользить губами ниже. Всё так же продолжая целовать и покусывать. Её сладкий запах усиливается, а кожа становится липкой и горячей.

Задеваю пальцами пуговицу её джинсов и приподнимаю голову, наблюдаю за реакцией.

Эльмира смотрит на меня затуманенным взглядом и учащённо дышит. Грудь покачивается, и я вижу несколько засосов на её шее.

Молчание принимаю за согласие, расстёгиваю штаны, умело и быстро стягиваю их и обувь с неё, привстаю.

Чёрные шелковые трусики с кружевными вставками, соблазнительно облегают её таз и скрывают киску.

Моя малышка вся готовая лежит передо мной. Тело горит, волосы рассыпаны по постели, коленки согнуты, и слегка разведены в стороны.

Я хочу её до безумия. Настолько, что весь низ сводит в болезненной судороге.

— Я тебе не нравлюсь? — лепечет Эльмира, приподнимаясь на локтях.

От переживания кусает губки, личико горит, и сама она благоухает возбуждением.

— Ты прекрасна, — говорю, как заворожённый, и ступаю коленкой на кровать, — просто боюсь не сдержаться и нарушить своё слово, — нависаю над девушкой.

Наше дыхание встречается, и взгляды падают на губы. Эльмира облизывает свои уста и замирает в ожидании.

— Ты можешь делать всё что хочешь…, — тихо сипит она, — я…

— Нет, — обрываю её, — малышка, ты достойна лучшего…, — лащусь носом к её личику, — но я возьму своё. Ты не переживай.

Хитро ухмыляюсь и впиваюсь в приоткрытый ротик, алчно и грубо просовывая внутрь язык.

Эльмира расслабляется под моим натиском и ложится на постель.

Снова прокладываю себе путь из поцелуев к манящей груди. Только на этот раз долго не задерживаюсь и спускаюсь ниже.

Раздвигаю плечами её бёдра и становлюсь коленями на пол.

Ласкаю дыханием и губами трепетную кожу пышных ляжек.

Трусики решаю оставить на Эльмире. Это будет для меня как знак стоп, и я не осмелюсь продолжить истязать тело малышки.

Замираю над коленкой, кладу ладонь на горячую промежность Эльмиры.

— Аа… мм…, — дёргает ножками, и её грудь слегка сотрясается.

Надавливаю пальцами на клитор. Ткань трусиков заметно темнеет.

Моя сладенькая намокла.

Посещает нескромная мысль, всё же вкусить эту малышку. Ведь это же не проникновение.

Её мычание, запах, и манящие движения телом, только и способствуют разрушению контроля. Я позволяю себе всё больше и больше.

Начинаю плавно спускаться к истекающей киске. Она так сладко пахнет, что во рту скапливается слюна.

Обхватываю Эльмиру под попку. Так, что её бёдра ложатся мне на плечи. А сам отодвигаю в сторону влажную ткань трусиков.

Розовая и такая возбуждённая киска предстаёт перед глазами. Небольшая поросль коротких волосков, никак не пугает, а даже, наоборот, украшает невинную промежность малышки.

Открываю рот и прислоняю язык к сладким складочкам, прорываюсь между ними и скольжу вверх к клитору. Мну и сдавливаю губами набухший комочек, а после жадно втягиваю.

Эльмира стонет и кричит, сминая ладошками простыни.

Поначалу мне ещё удаётся себя контролировать, но с каждым криком, я всё больше становлюсь грубее, всё сильнее терзая невинную киску.

Жёстко давлю языком, задевая все её нежные участки кожи, не оставляю без внимания ничего. Захватываю губки, давлю ладонью на лобок и спускаюсь ниже.

Смелею, или скорее забываюсь и врываюсь языком в тугое лоно. Стараюсь не задерживаться, но по хаотичным движениям таза Эльмиры, понимаю, как это ей нравится. Поэтому продолжаю насаживать малышку, и трахать её ртом, в это же время давя ладонью на низ живота и массируя больши́м пальцем клитор.

Она громко вопит, набирая в лёгкие воздуха. С каждым разом её голос затихает, а ноги приподнимаются в напряжении, начинают сжимать мою голову.

Внезапно Эльмира замирает. Всего на несколько секунд.

Я же только продолжаю свои ласки, ощущая сладостную влагу на всём лице.

Она такая, мягкая, вкусная, что мне хочется всё больше и больше.

В скором времени малышка взрывается. Она до хруста сжимает мою голову и вопит, а после опадает и продолжает выгибаться.

Замедляю движения, постепенно отпускаю Эльмиру, пока её начинает накрывать третья стадия оргазма – конвульсии.

Хотя безумно желаю обнять девушку, накрыть своим телом, впитать всю ласку малышки. Но всё же поднимаюсь, попутно оставляя невесомые поцелуи на коленках.

— Спасибо, что доверилась, — хриплю, старательно игнорируя боль в паху.

Эльмира в после оргазменном состоянии, оказывается, слишком манящей.

Мне нужно срочно валить.

Её осоловелый взгляд, милая улыбка, и аппетитное тело, так и молит о большем.

— Ты уже уходишь? — мурлычет моя девочка.

Стоп! Она не моя.

Чёрт.

— Да… Нужно ещё с твоим братом вопрос решить, — поглаживаю бедро малышки, так как ладони зудят, и не желают отпускать её.

Эльмира слегка напрягается, и выражение её личика сменяется. Незаметная дымка похоти и страсти сходит на нет, и мы возвращаемся к реальности.

— Извини, — наверное, слишком холодно, бросаю я и отпускаю малышку.

Нахожу свою рубашку, накидываю и резво застёгиваю пуговицы.

— Ты можешь ещё побыть здесь, и отдохнуть, — стараюсь держаться непринуждённо, когда на самом деле только и хочу, что вернутся на мгновение назад, и забыться в поцелуях этой девушки, — тебя не тронут, а о брате я позабочусь.

Эльмира садится на кровати, обнимает себя руками.

Мне становится муторно за то, что так холодно отвергаю её. Хочется раскрошить пару стен.

— Ты убьёшь его? — жалобно смотрит на меня, вся сжимаясь и закрываясь.

Со сменой разговора в комнате даже стало холоднее, и всё очарование ночи развеялось.

Я не могу Эльмире ничего обещать, так как там не я владею ситуацией.

— Постараюсь, — отвечаю коротко и ёмко, — отдыхай, — добавляю уже чуть теплее и выхожу.

Холод коридора отрезвляюще встречает меня. Но я отчётливо ощущаю, как невидимая нить тянет меня за лопатки обратно в комнату.

Это просто была одна ночь, Макар. Забудь.

Говорю про себя.

— Ну и как? – стоя, напротив, усмехается Аян, — девочка стоила своих денег?

— Идём, — грубо бросаю другу, и поворачивая, направляюсь прямо в пекло.

Глава 5

Прошла неделя

— Сегодня буду поздно. Оксана обещала, что забежит и проверит тебя, — я расчёсываю волосы и параллельно кричу брату, лежащему на диване в соседней комнате.

Несмотря на раннее время я в приподнятом настроении, и даже одела короткое красное платье на запах, которое прекрасно выделяет мою талию, и открывает вид на грудь.

Весна полноправно вступила в права, и с каждым днём становится всё теплее. В обед так вообще доходит до двадцати градусов.

Я не стала надевать тонкие колготки, но так как у меня очень пышные бёдра, пришлось воспользоваться специальным тальком.

Завершив дело, поправив платье, я впрыгнула в чёрные босоножки на толстой подошве с небольшим каблуком, и взяла в руки сумку.

Посмотрела в зеркало и впервые рада само́й себе.

Как бы это странно ни звучало, но после той ночи в моей жизни многое изменилось. Ушло ровно три дня для осознания этого.

Муром не особо пощадил моего брата, сломал ключицу и ногу. Но Антон — живой, и этому нужно радоваться. А ещё больше тому, что этот паршивец не сможет никуда вляпаться.

Затем мне понадобилось два дня, чтобы, наконец, перестать спешить домой, и трястись над телефоном целый день.

Мой брат был прикован к квартире, и никуда дальше порога не мог деться. Антон прекрасно передвигался между комнат, и ему не требовалась сиделка. Так что сегодня я, наконец, могу пожить для себя.

Девочки с салона устроили на днях мне целый день релакса. Маникюр, стрижка, массаж, эпиляция. Я сияю словно чистая монета. И в таком внутреннем запале, неожиданно для себя всё же согласилась на свидание с Гришей.

Которое состоится сегодня после работы. Поэтому Оксане придётся заскочить перед сменой в «Марьяже» и проверить Антона.

Так, чисто убедиться, что он не сошёл с ума, и ему не нужны сигареты.

— Не надо никому заходить! — даже несмотря на загипсованную ногу, Антон слишком резво прискакал к коридору.

Опираясь на дверной проём, он выглядит словно бык перед нападением, или скорее похож на противного малыша, который не хочет есть суп.

Да… Пускай ему и восемнадцать, для меня он всё тот же двенадцатилетний ребёнок.

— Антон…, — улыбнувшись, глажу его по щеке, — ты уже ничего не решаешь.

С этими словами беру ключи с комода и выхожу с квартиры.

На улице вдыхаю полные лёгкие свежего утреннего воздуха и направляюсь в сторону салона. Конечно, можно две остановки проехать на маршрутке, но я выбираю всё же насладится прогулкой, на миг возвращаясь в воспоминания той ночи.

Мерзкое предложение Касьяна, и унизительный торг, почти померкли, и я не чувствую на себе это липкое и склизкое ощущение, заставляющее меня, сжиматься.

Больше всего мою душу волнует другое, то что с каждым нахлынувшим воспоминанием я начинаю улыбаться и внутри зарождается трепетная дрожь в солнечном сплетении.

Всякую свободную секунду я думаю о Муроме. О его губах, руках, голосе… и о том, что этот мужчина сотворил со мной. Это было подобно вознесению, и я даже не чувствовала себя использованной.

Как и обещал, он смог сделать так, чтобы я забыла ужасы того вечера. Но не его.

Мне стоило переключиться. Нам больше не суждено встретится. А Касьян и все остальные остались в прошлом.

Я, наконец, начала жить. И возможно, скоро, смогу впустить в своё сердце мужчину, довериться чувствам, и…

Но щемящее ощущение под ребром ярко давало понять, что всё будет не так уж и просто.

Вскоре я даже не успела и зайти в салон, как время незаметно пролетело, и вот я домываю пол, проверяю сигнализацию и закрываю двери.

— Привет, — за моей спиной вырастает Гриша с милым букетом ромашек.

Я слегка дёргаюсь от неожиданности, и, пряча ключ в сумочку, поворачиваюсь к нему.

— Привет, — улыбаюсь и целую его в щеку, — это мне?

— Тебе, — он вручает мне цветы.

Гриша — очень красивый парень. Высокий, с крепким телом, обворожительными ямочками на щеках, и голубыми глазами. По общению, кажется лёгким и смешным, но чаще всего он более спокойный и рассудительный.

Мы одного возраста. Гриша, в отличие от меня, учится в университете и подрабатывает курьером в офисе, а также планирует затем остаться там на стажировку.

За недолгую переписку, и живое общение меня почему-то не покидает чувство отчуждённости.

Гриша не давит на меня, и его прикосновения сдержанные, более дружеские. Но и они вызывают во мне отвращение. Я словно на иголках, и кажется, что после этих касаний моя кожа становится грязной.

Пытаясь обуздать восстание тела, я намерено беру Гришу под руку, как бы доказывая само́й себе, что всё нормально, и это лишь игры разума.

— Куда пойдём? — спрашиваю первая.

— Предлагаю в кафе «Про ЛюбоFF», там очень хорошая кухня.

— Давай. Тем более такое название заманчивое…, — лукаво подмигиваю Грише, всем нутром ощущая наигранность своего поведения.

Мне не комфортно с ним в плане близких отношений. Вот если как с другом…

Господи, да что я как дурочка веду себя! Стоило побыть с одним, и все другие больше не существуют.

Нет, Эльмира, так нельзя.

Одёргиваю себя, и снова отчаянно пытаюсь изобразить наслаждение свиданием.

За обычным разговором мы доходим до кафе и садимся за столик. Гриша позволяет мне заказать всё, что я желаю, и мы продолжаем общаться.

Чтобы расслабиться и, наконец, получить удовольствие от свидания, я просто мысленно отпускаю ситуацию, смиряясь с мыслью, что нас явно ничего, кроме дружбы не ждёт. И только после этого вечер перестаёт быть напряжённым, и я даже начинаю искренне смеяться с шуток Гриши, при этом охотно поддерживая беседу.

Когда мы заканчиваем, парень сам оплачивает счёт, и со спокойной душой покидаем заведение.

Останавливаемся перед пешеходом и ждём зелёный. Я двумя руками обнимаю букет и продолжаю счастливо улыбаться. На соседней улице слышится шум, и резкий гул тормозов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы не произвольно смотрим в сторону источника громкого звука, и моё сердце ухает в пятки.

Муром.

В толпе парней, возле входа в ещё одно заведение Касьяна, бар «Три звезды», стоит он.

Мужчина не сводит с меня своего взгляда, и молча курит. Огонёк на сигарете становится ярче, а затем изо рта выходит клубок дыма.

Всё моё тело начинает покалывать, и мышцы внизу живота непроизвольно сжимаются.

Такая реакция явно ненормальная.

Я не слышу и не вижу ничего кроме него. Словно загипнотизированная теряю даже способность дышать.

— Эль… Эльмира, — потряхивая меня за плечо, ласково зовёт Гриша, — всё нормально? Там твои знакомые?

Моргаю, сбрасывая наваждение, и смотрю на парня.

— Нет… Показалось просто. Думала, друзья Антона, моего брата, — быстро вру и снова смотрю на соседнюю улицу.

Мурома больше там нет, а парни на мотоциклах продолжают беситься.

— Идём? — снова отвлекает меня Гриша.

— Да, — киваю и смотрю вперёд, — пойдём.

Я замыкаюсь в себе, и даже не задерживаюсь возле подъезда. Быстро целую Гришу в щеку, благодарю за вечер и поднимаюсь домой.

Мне словно одержимой хочется ещё раз увидеть Мурома, почувствовать этот трепет внутри, ощутить тепло.

Я настолько ухожу в себя, что по возвращении домой, не удосуживаюсь проверить Антона и сразу иду в душ.

Ни холодная, ни горячая вода не может вымыть с меня эту чёртову тревогу. Затем я продолжаю, мечется по кухне, то и дело зачем-то проверяя соцсети и выпивая кружку за кружкой крепкий кофе.

Рассвет наступает слишком быстро, и на кухню ко мне, выходит, моя подруга Оксана.

Глава 5.1.

— Доброе утро, — Оксана жмётся в проходе, опуская стыдливо глаза, — ты…ты ещё не ушла.

Кроме футболки брата и белья на подруге ничего нет. Поэтому мне нетрудно догадаться, что между ними было.

Если честно, это даже умиляет. Словно нашкодившие котята.

— Доброе, — устало вздыхаю я и поднимаюсь, — чай? Кофе?

Кухонька в моей однушке небольшая. Где-то два на три метра. Но зато очень уютная. Даже несмотря на вечные долги Антона, я всё же умудрилась взять квартиру в ипотеку с чистовым ремонтом, и даже смогла частично обставить мебелью.

Здесь на кухне, был мой уютный уголок, в котором я, честно говоря, провожу больше всего времени. Всё в молочно-жёлтых тонах, с мелкими яркими деталями. Например, мягкая обшивка стульев малиновой и изумрудной окраски, на окне стоят цветы, а на холодильнике висит множество магнитиков.

Пока я наливаю воду в чайник и достаю кружки, Оксана так и не сходит с места.

— Эль…, — едва слышно пищит подруга и делает маленький шаг.

Выдохнув, поворачиваюсь к ней и двигаюсь на встречу, обнимаю.

— Всё хорошо. Не переживай ты так. Садись, позавтракаем, — поглаживая подругу по спине, я искренне хочу её успокоить, ведь в их отношениях не вижу ничего страшного.

В принципе, раньше были звоночки, и будь я повнимательней, давно бы догадалась.

Только вот жаль Оксану. Антон явно в плане парня не лучший вариант.

Я отпускаю её и возвращаюсь к приготовлению напитков.

— Я буду кофе, — голос подруги уже звучит более уверенно.

Мимолётом посмотрев на неё, я улыбнулась, и когда всё заканчиваю, мы уже сидим вместе за столом, попивая кофе и наслаждаясь припрятанным мной шоколадным чизкейком.

— Ну и как свидание? — Оксана быстро возвращается к себе прежней, и напряжение в комнате сходит на нет.

— Гриша не мой человек, — хмуро заявляю я, утаивая главное.

Я не рассказала Оксане за Мурома. Вернее, она узнала, что была заключена сделка, и он меня купил, и… Она тогда нашла меня в той комнате, и вместе со мной отвозила Антона в больницу.

Удивительно, но подруга не стала меня расспрашивать о том, что было, словно ей достаточно просто знать, что я жива. И я благодарна ей за это. Потому как всё равно не смогла бы рассказать обо всём.

— Ну…, — загадочно тянет она, — он не последний парень в твоей жизни. Можно и подумать.

— А сама то, — хмыкнула я, едва сдержав смех.

— Эль, — рявкнула Оксана и вытянулась как жираф, — у нас с Антоном просто… Ну, так сложилось.

Она так забавно оправдывалась и краснела. Очень непривычно наблюдать смущение боевой женщины.

— Да ладно тебе, — я отпила кофе и отправила кусочек десерта в рот, — я не стану учить тебя, или упрекать. Просто… Ты сама знаешь Антона.

— Знаю, — Оксана заметно сдала позиции, так как понимала, что я права, — он вчера пообещал, что перестанет, что оставит это всё.

Я могла бы возразить и сказать, что мой брат всегда так говорит. Но…

Разве я имею право рушить их любовь? Если это она и есть. Оксана не стала бы тягаться с Антоном, и разыскивать его просто потому, что моя подруга. Особенно беспокоится и соглашаться забегать перед сменой.

Так… Работа.

— Подожди, — словно только что очнулась я, — разве ты не должна быть в «Марьяже»?

Оксана устало выдохнула и отхватила кусок десерта.

— Скоро я там жить буду. Ленка увольняется, и попросила взять мои смены, чтобы быстрее оттуда свалить. Можно сказать, сейчас у меня мини-отпуск, перед настоящим адом. Нет… Ну, может, Касьян найдёт новенькую. Но это навряд ли. Он никогда этим не занимался. Придётся мне и здесь попотеть.

Да… Работа у Касьяна всегда была нелёгкой, и просто абы кого он не брал. Обычно персонал сам приводил знакомых, а тот уже решал.

Платил Касьян, кстати, очень хорошо. Побольше, чем я пилила в салоне.

Мы могли бы и ещё дольше посидеть, и поболтать, но мне нужно было идти на работу.

Оксана принесла мне вещи с общей комнаты, и я быстро собралась в ванной.

Сегодня одела обычные светлые джинсы и майку со свободной тонкой и короткой накидкой.

— До встречи, — чмокнула подругу в щеку на прощание и помчала на работу.

Этим утром моя прогулка не была, как прежде, свободной и неторопливой. Я как одержимая смотрела по сторонам в надежде наткнуться на такой желанный взгляд Мурома.

Я схожу с ума, а иначе своё состояние не могу объяснить. Тело содрогается в напряжении, а сердце гулко грохочет в груди, я даже не чувствую свои внутренности, словно в животе пусто.

В салоне всё же мне удаётся переключиться на работу, пока в обед не звонит отец. Папа приглашает меня в соседнее кафе, и больше ничего не сказав, отключается.

Ему даже мой ответ не нужен. В принципе не удивительно.

Я быстро управляюсь, и, извещая хозяйку, спешу к отцу.

В уютном кафе с японской кухней очень быстро его нахожу, в более закрытой лоджии.

— Привет пап, — целую отца в щеку и сажусь, напротив.

— Здравствуй, Эльмира, — как обычно, без эмоционально отчеканивает он, — я уже всё заказал.

Как можно спокойнее, я отлаживаю в сторону меню, и, кладя руки на стол, полностью обращаю своё внимание на отца.

Мы с ним очень похожи. Тёмные волосы, одинаковые носы, и такие же странного цвета глаза, карие с зеленными вкраплениями. Единственное, что нас отличает, — это характеры. Я скорее, как бабушка, его мама, мягче, и… Такая же пышная.

Удивительно, но отец не питает слабость к женщинам в теле, а вот мать свою обожал. Видимо, для симпатии ему мало душевной связи, а иначе множество любовниц, ну никак не объяснить.

— Ты же не от нечего делать меня позвал? — нарушаю неловкое молчание, стараюсь не говорить с претензией, так как знаю, что ему это не нравится.

Уланову Архипу Сергеевичу вообще мало что в жизни приходится по душе. Но если я ещё могу как-то найти с ним общий язык, Антону это явно не светит.

— Что ты неделю назад делала в «Марьяже»?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня слегка обдаёт прохладным ветром. Нет, я не боюсь сознаться, что правда там была. Просто как объяснить всё происходящее там?

— Забирала Антона, — отвечаю коротко, пользуясь такой возможностью, пока отец не стал задавать наводящие вопросы.

Так врать всегда было легче. Если я начну сама лично всё рассказывать, могу дать ему зацепку. А так он узнает лишь то, что ему нужно, а мои секреты останутся в сохранности.

Папа поставил локоть на стол и погладил подбородок.

— Твой брат теперь работает на Касьяна?

Неожиданный вопрос, поэтому слегка улыбаюсь и отрицательно машу головой.

— Нет. Не думаю, что тот хотел позвать его к себе.

— Почему? — не отступает он.

— Антон весь переломанный лежит у меня дома. Разве так берут на работу?

Отец задумывается. Он долго смотрит в сторону, а после направляет свой взгляд на меня. В этот момент нам приносят еду и чай.

Я благодарю официанта и начинаю разливать горячий напиток, а он всё это время не отлипает от меня.

— Ты же ещё работаешь в салоне Нины? — папа наконец-то оживает и берёт кружку с чаем.

Конечно, он знает подругу своей бывшей жёны, так как та была когда-то его любовницей. И то, что я у неё работаю, в первую очередь его заслуга.

— Да, — отвечаю и отправляю в рот один ролл.

Он продолжает снова меня осматривать, отчего я начинаю забывать дышать, и вся сжимаюсь в страхе. Папа явно что-то задумал.

— С сегодняшнего дня ты больше там работать не будешь, — твёрдо заявляет он, и, расстёгивая пуговицы пиджака, принимается за еду.

Я замираю и перестаю жевать.

— В каком смысле? – уточняю, так как прекрасно понимаю, что Нина сделает, как он захочет, и вышвырнет меня на улицу.

В принципе у меня уже есть постоянные клиентки, и можно будет перейти работать на дом. Но не с моим отцом. Он всё же прокурор.

— Мне нужно, чтобы ты устроилась на работу к Касьяну, — как бы между прочим, заявляет он и продолжает есть.

— Что?! — выпучиваю глаза, — папа, ты в здравом уме?

— Да, — остаётся таким же спокойным, как и прежде, — твой брат не смог выполнить мою просьбу, а у меня, вообще-то, работа Эльмира. Такие, как Касьян должны сидеть за решёткой.

Ушам своим не верю. Этот человек готов положить наши головы на плаху, лишь бы добиться ещё одного звания.

Бедный Антон… Да и я хороша. Ведь мы из-за нашего папочки могли там сдохнуть. И не думаю, что его бы это остановило, или же заставило пожалеть о наших жизнях.

Хочу сорваться и всё высказать ему, поведав о том, какой там ад, и как сложно было нам оттуда выбраться. Вернее, Антону. Мне, можно считать, повезло.

Касьян точно второй раз не упустит шанс уничтожить меня, или сломать. Но разве отца это волнует?

Аппетит быстро пропадает, как и желание находиться здесь.

— Как ты себе это представляешь? — устало говорю, продолжая внутренне негодовать, кое-как сдерживая слёзы.

— Это уже твоя проблема, Эльмира, как ты туда попадёшь. Мне нужен в «Марьяже» свой человек. Тот, которого не купят, — его деловой тон, и манера общения, явно говорит, что передо мной прокурор, но не как ни отец.

— Хорошо. Есть пожелания, кем я должна быть?

От абсурдности разговора во мне начинает загораться истерика. Но я держусь. Этого человека мои чувства не проймут.

— Кем сможешь. Хоть уборщицей. Мне всё равно.

Хочется добавить: «Как и на вас с Антоном», но я молчу.

— Что я должна буду делать? — больше не притрагиваюсь к еде, дожидаясь момента уйти.

— Устройся сначала, — усмехается он, — а после уж я сам тебя найду.

Моё тело слабнет, и я просто хочу исчезнуть отсюда.

— Хорошо, — лепечу и аккуратно беру ручки сумки, — я тебя поняла. Мне нужно идти, скоро клиент.

Отец не отрывается от обеда и кивает мне.

С последних сил встаю и ухожу.

Моя жизнь снова меняется. А ведь я едва начала по-настоящему дышать полной грудью, и больше не боятся.

Только разве, я когда-то принадлежала само́й себе и могла что-то решать?

На негнущихся ногах плетусь в салон, отрабатываю день, а после Нина выдаёт мне мою зарплату и желает удачи.

— Надеюсь, ты к нам вернёшься, — грустно заявляет низенького роста женщина с пшеничным цветом волос, — извини, что так вышло… Архип…

— Я всё понимаю, — сжимаю ладонь Нины, — как что изменится – позвоню.

Мы прощаемся с ней, и я не спеша бреду домой.

Возможно, я больше и не вернусь в салон, а может, после второй встречи с Касьяном, вообще не выживу. Было слишком много «может», но не было ни одного «будет».

Я снова стала заложником обстоятельств, и чужих игр. И даже воспоминания о Муроме, ощущались горькой кислинкой во рту. Он точно меня больше не спасёт.

Глава 6

Макар (Муром)

— Я скинул ему фотки точек, где всё оставил. Какие ко мне претензии?

— Олеша… Ты явно олень, — тянет Аян, и, быстро подобравшись к парню, хватает за затылок, нагибая его, — нам всем здесь плевать. Что. Где. И когда ты бросил. Факт, остаётся фактом, клиент остался без товара, а значит – недовольным. И что из этого следует?

Он сильнее сжимает его шею, отчего тот краснеет, и весь напрягается.

— Что? — кряхтит парень.

— Что нас больше не будут считать серьёзными людьми и перестанут покупать у нас, идиот, — выплёвывает Аян, и с силой бросает того на пол.

Этот вечер не отличается ровным счётом ничем от других за последнюю неделю.

Касьян, после той ночи, снял меня со слежки за Эльмирой, и теперь я вместе с Аяном трясу несчастных закладчиков.

Мы каждый вечер приезжаем в бар «Три звезды», и до самой поздней ночи зависаем, здесь, сидя в укромном подвальном кабинете.

Я был рад быть подальше от «Марьяжа» и Ланы. После того вечера я больше не мог прикоснуться к ней, и… Моя голова отдыхала только здесь.

До тех пор, пока я не увидел Эльмиру на улице, когда мы с Аяном вышли покурить к парням.

Я не мог отвести от неё взгляда. И даже, казалось, моё сердце перестало биться.

Её платье и цветы в руках… Сигареты неприятно горчили, оттого что рядом не я, и улыбается она не мне.

Как можно незаметнее я убежал оттуда, даже недоговорив с друзьями и не попрощавшись. Аян долго ещё мне трепал нервы по поводу того, что это было. А я не смог ему объяснить, что просто схожу с ума, потому как не могу забыть прокурорскую дочку.

Ночь и день для меня смешались воедино, и я даже не заметил, как наступил следующий вечер.

Пока Аян пинает паренька, я сижу и курю. Мой мобильник резко звонит, громко вибрируя на столе.

— Да, — отвечаю коротко.

Несмотря на неизвестный номер, я знаю, что это Касьян. Он никогда не заводит постоянной симки.

Конспиратор хренов.

— В «Марьяж», на сегодня достаточно. Пускай ждут. Товар пришёл, — говорит он по делу и, не дожидаясь ответа, отключается.

Смотрю на Аяна. А тот уже прыгает по пацану, явно специально ломая рёбра.

— Достаточно! — тушу об пепельницу сигарету и встаю, — нам пора.

— Хозяин? — останавливается друг и пытается отдышаться.

Киваю, подхожу к ним.

— Всем передашь, — толкаю носком ботинка парня в плечо, — что завтра будем решать все вопросы. Сегодня отдыхайте.

Тот кивает, и сгорбившись, отползает.

— Идём, — бросаю Аяну, и не оглядываясь покидаю кабинет.

Мы быстро доезжаем на машине друга до «Марьяжа», и сразу спускаемся в подвал.

Вообще, у Касьяна по городу три заведения, различной направленности. «Марьяж» из них главный. Здесь происходит всё. От торговли, боёв, ставок, до проституции.

«Три звезды» — небольшой бар, где сбывается товар, и распространяется по закладчикам.

Ещё есть «Закат». За романтическим названием, и стильной обстановкой, скрывается подвальное казино. С очень большими ставками. Вплоть до жизни.

Естественно, всё это тайно скрыто.

Огромный подвальный зал под «Марьяжем» замаскирован под тренировочный. Как объяснял Касьян полиции: «Для охранников. Чтобы всегда были рядом». И ведь он не врал. Мы правда там занимаемся.

В баре, тот кабинет похож на обычный склад для продуктов, с небольшим диванчиком и столом, как бы для «бухгалтера».

А вот за «Закат»… Туда вход только избранным. И не каждый знает об этом казино.

— Опоздали на две минуты, — строго отчитывает нас Касьян, как только мы заходим в кабинет.

Сегодня здесь на удивление пусто, и, кроме нас и него, лишь Пётр, его правая рука. Тридцать шесть лет, ни семьи, ни детей, но зато вечно прилизанный вид, и испепеляющий взгляд.

Он, сидя в огромном кресле, смотрит на нас, вздыхает и делает глоток виски.

— Что там? Какая обстановка в баре? — сидя за столом, Касьян просматривает бумаги и параллельно разговаривает с нами.

— Всё как обычно, — пожимаю плечами, опускаюсь на диван и закуриваю сигарету, — чисто, тихо…

— Это хорошо, когда спокойно, — Касьян предупредительно коситься на меня из-под лба.

После того вечера наши деловые отношения слегка пошатнулись, но не разрушились. Теперь я явно был у него под прицелом.

Внезапно раздаётся мелодия звонка, и мы все переводим взгляд на Петра. Тот вальяжно достаёт телефон из кармана и отвечает.

— Да. Угу. Подожди, — отнимает трубку и обращается к хозяину, — там Оксана новую девочку на замену Лене привела. Вести?

Касьян устало потирает лоб и смотрит на бумаги.

— Пускай ведут, — уныло выдыхает хозяин.

В последнее время прокурор затих, и из-за этого у Касьяна пропал сон. Казалось бы, можно расслабиться, но так росла вероятность потерять контроль, и пропустить крохотную деталь, которая всё разрушит.

Поэтому он ещё тщательней всё проверяет, и мало кому доверяет.

В комнате стоит гробовая тишина, и слышны лишь тихие шаги за дверью.

Я затягиваюсь сигаретой и тянусь к выпивке. Наливаю себе стакан алкоголя. Но не успеваю сделать и глотка.

Дверь открывается. Первым входит Никита — охранник, затем Оксана, а за ней…

— И снова добрый вечер, — расплывается в улыбке Касьян, — и что же ты, куколка, здесь позабыла?

Я перестаю дышать, и только что и могу смотреть на неё.

Мою беспокойную ночь — малышку, Эльмиру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

— Нет! — всё так же продолжает отвечать Оксана.

Вообще, она очень долго сопротивляется моей просьбе, но всё же, я добиваю её.

Мне нужно на что-то жить, а отец явно не отступит от своего. Так что… Или она сама меня устроит, и тогда больше будет свидетелей, если меня убьют. Или же я всё равно туда пойду, но уже одна.

В итоге мы вместе, стоим в кабинете Касьяна. Этот гад расплывается в мерзкой улыбке, а моё сердце готово выскочить из груди. Но не из-за него, а Мурома.

Я старательно пытаюсь не смотреть на него, и всё своё внимание отдаю Касьяну. Моей главной проблеме.

— Мне нужна работа, — умело сдерживаю дрожь в голосе, и кое-как даже выпрямляюсь.

— Работа? — его брови ползёт вверх, — а разве твой папочка тебе в этом помочь не может?

Хотела бы я ответить, что он может… Но разве мне поверят?

— Я уже взрослая девочка, и сама решаю свою судьбу.

От этих слов становится горько во рту.

Да, Эльмира… Решаешь.

Касьян слегка наклоняет голову и проходится по моему телу, своим хладнокровным взглядом. Каждой клеточкой, я ощущаю эту мерзость, и только хочется, что сбежать и отмыться. Но я продолжаю терпеть.

Оксана стоит рядом, и её присутствие слегка вселяет в меня надежду на защиту. А вот Муром…

Он явно сбивает меня с мысли. Да и коленки начинают предательски дрожать.

— Не думаю, что ты нам подойдёшь, — причмокивает губами мужчина, и потирает подбородок, — у нас на официанток стандартная форма. Не влезешь.

Опускаю взгляд, продолжая стоять ровно. Уж из-за этого я не стану расстраиваться, или же обижаться. Достаточно с меня.

— Я её подгоню, — не отступаю от своего.

Что же, моя ответственность перед отцом меня поражает. Нет бы на этом развернутся и уйти, а я продолжаю себя закапывать.

Касьян скалится и слегка покачивает головой.

— А ты смелая девочка…, — через недолгую паузу начинает он, — видимо, одного раза тебе не хватило. Но знаешь, судя по тому, сколько я заработал с того вечера, осмелюсь тебе предложить поработать танцовщицей… Естественно, с вытекающими оттуда последствиями. Моим клиентам должна понравиться девочка нестандартной формы. Будешь обслуживать только приближённых. Такая работа подходит?

Ненавижу. Ненавижу их всех. Моего отца, этого гада и его приспешников.

Мне хочется, до безумия, разнести кабинет, и свалить куда подальше с города. Но разве от проблем можно убежать?

Касьян напрямую предлагает мне стать проституткой. И, естественно, говорить, что я девственница нельзя, иначе наш обман раскроется. А он…

— Я согласна, — сгоряча выпаливаю и ощущаю, как воздух со стороны Мурома сгущается, давя на меня.

— Эль…, — пискнула Оксана и затихла.

Я снова иду в пасть ко льву. Но на этот раз он меня точно проглотит.

Касьян ещё шире расплывается в улыбке и откидывается на спинку кресла. Он снова начинает изучать меня, внимательно осматривая из полуопущенных ресниц.

— И какого же это быть разменной монетой, куколка? Когда собственный отец тебя отправляет на растерзание. А?

Всё было слишком очевидно, и я даже и не думала припираться. Как говорится, это не моя война.

— Мало приятного, — говорю слишком спокойно, окончательно смиряясь со своим положением.

Наконец, я признаю́ это вслух. Мне правда не нравится то, на что подталкивает меня отец. Только никто никогда не поймёт меня, и причин, почему продолжаю соглашаться на всё это.

— Поверь, работать здесь будет намного хуже.

Наш разговор теряет свою деловитость и становится более не принуждённым. По тону голоса Касьяна можно даже подумать, что ему меня жаль.

— У меня всё равно нет выбора, — добавляю, и тут же жалею, что попадаю на уловку.

Теперь я точно в его власти.

Чёрт!

Касьян снова выпрямляется и закуривает сигару. Делает пару глубоких затяжек и откидывается на кресло.

— Значит, будет так. Неделю ты работаешь официанткой. Обустраиваешься, знакомишься с персоналом и вникаешь в жизнь клуба, параллельно занимаешься с девочками. Естественно, в свободное от смены время. А его у тебя будет мало, — учтиво добавляет мужчина, указывая на меня сигарой, — так как работать будешь без выходных.

Все эти условия чем-то напоминают рабство. Но опять же, радует, что хоть насиловать будут не сразу.

— Жить тоже здесь буду? — мой голос резко обрёл твёрдость.

— Да. В приватной комнате ты уже была и знаешь, что всё необходимое там есть. Так что… Какой ответ теперь?

— Я согласна, — повторяю.

— Хорошо, — ухмыляется Касьян и делает затяжку, — Никит, проводи девочку наверх к Рите, пускай оформит. И завтра приступает к своим обязанностям.

—

Понял, — кивает охранник и поворачивается к нам.

Больше разговора не будет. И перед тем как развернутся, я успеваю зацепиться за горящий взгляд серых глаз. Мои внутренности падают, а сердце пропускает удар.

Я снова наступаю на те же самые грабли, и он становится свидетелем моего фиаско.

Муром знает, что я девственница, и теперь ничем не может мне помочь. Та ночь будет единственным светлым воспоминанием, когда мои желания были важны, и на миг можно было поверить, что меня любят.

Жизнь меняется слишком быстро. Остаётся только уповать на то, что мой первый клиент не окажется уродом, и возможно, эта работа ещё принесёт мне удовольствие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Макар (Муром)

Она, что, с ума сошла?!

Всё это грёбаное время, которое Эльмира провела в кабинете, я неотрывно смотрел на неё и бушевал.

Да, именно. Мой гнев напоминал кипящий чан, где всё уже вываливалось наружу.

После её ухода осушил порядком пять стаканов с виски и, наконец, ушёл. У Касьяна больше не было к нам вопросов, а Аян, забрав новый товар, уехал по делам.

Мне нужно срочно успокоиться. Поэтому, взяв с бара две бутылки отменного алкоголя, я пошёл в тренировочный зал, чтобы безостановочно молотить грушу.

Пот градом льётся по лицу, и телу, а виски никак не помогает. Силы не покидают меня, и я продолжаю бить, добавляя ещё удары ногами.

Глухой звук выпада, и моего обрывчатого дыхания, нарушает тишину комнаты. Серые стены, тусклое освещение, большая часть спортивного инвентаря в дальнем левом углу, и огромный ринг по центру просторного зала.

Господи, что в голове у этой девчонки? Зачем она опять сюда пришла? Для чего согласилась на всё?

Снова утонул в воспоминании того вечера. Её стоны, нежная кожа, мягкие губы, и сладкая горячая киска. Член свело болью.

Чёрт!

Сорвался и стал ещё сильнее молотить по груше. Дыхание заканчивается, а вот силы нет.

Наношу грубый удар ногой и, наконец, останавливаюсь. Смотрю на то, как покачивается из стороны в сторону длинный и тяжёлый мешок.

Я не смогу ей больше помочь. Эта мысль холодом ложится на грудь, и плечи, тянет вниз.

Касьян не подпустит меня к ней. И думаю, что теперь моё пребывание в «Марьяже» будет ещё реже, чем прежде.

Отчаянно плетусь к тренажёрной скамье и сажусь. Беру и пью прямо из бутылки. Пряная жидкость обжигает горло, слегка морщусь.

— Так, так…, — нежный голосок Ланы звучит позади меня, — я уже думала, ты отдал концы.

Размеренный стук каблуков, и через мгновение тонкие пальчики ложатся на мои плечи.

— Что-то случилось? — мягкий, ласковый голос девушки, начинает ещё сильнее меня раздражать, а её касания и поглаживания — бесить.

В принципе, приход Ланы был ожидаем. После того вечера с Эльмирой я старательно избегал с ней близости. Почему? Да, бог его знает!

Лана — одна из лучших танцовщиц клуба «Марьяж». У её ног каждый день ползает до десятка мужчин, но спит она только со мной. Наш негласный договор, так сказать.

Она красива, стройные ножки, упругая попа, и мастерски сделанная грудь. Лана — сошедшая с небес мечта.

Только не моя…

Мои вкусы оказались куда более… изощренней.

— Мне нужно побыть одному, — говорю тихо, пока без грубости, и делаю большой глоток виски.

Лана продолжает гладить мои плечи, постепенно опускаясь к торсу. Её упругая грудь в тонкой маечке, как бы невзначай, касается моей спины.

— Мур. Ну Мур, — ластиться словно кошка, начинает целовать возле уха, — я же, между прочим, соскучилась… Ты совсем меня забыл. Я что, больше тебе не нравлюсь?

Мне сейчас явно не до неё. В голове до сих пор стоит образ Эльмиры, и её слова о том, что у неё нет выбора.

Он, чёрт, был! Нужно было просто…

Что просто? Эльмира точно бы не пришла ко мне. Мы с ней не настолько знакомы, чтобы она мне доверилась окончательно. Как любовнику – да, а вот как к близкому мужчине… Я даже не могу и мечтать стать для неё чем-то больши́м.

А надо ли?

— Мур…, — Лана уже прижалась ко мне сзади и по-хозяйски полезла под ремень брюк.

Я резко схватил её запястья и остановил.

— Не надо, — хмуро повторил, — я не хочу.

Девушка, видимо, не понимала слова «нет», и обогнув меня, нагло толкнула, села сверху.

Лана, не давая мне свободной секунды, жадно впилась в губы. Она крепко вцепилась в мою голову, забирая возможность оттолкнуть её. Язык девушки алчно проскальзывает между губ. Лана желает разбудить во мне прежнюю страсть, но на этот раз, даже её трущаяся киска об член не заводит.

Она мычит, жмётся ближе, требует отдачи, её тело горит под ладонями. А я…

Чёрт!

Закрываю глаза, на мгновение представляю Эльмиру. Ангельский взгляд, распахнутые сладкие губки, обжигающее дыхание.

Член, как по заказу, встаёт.

Лана ощутив моё желание, довольно мычит мне в рот и сунет руку между нами. Она ловко расстёгивает ремень и ширинку, достаёт налитый кровью член.

— Мм… Я так скучала, — сладко лепечет, кусая мои губы и подбородок.

Всем своим нутром, я желаю это прекратить и отстраниться. Словно так могу нарушить негласную клятву. Но ведь я же никому ничего не обещал.

То есть… Это была одна ночь, и… Эльмира же смогла всё забыть, так почему бы и мне не отпустить её. Хотя бы мысленно.

Лана не переставая ласкать мой член, отодвигает в сторону свои трусики и медленно садится на всю длину.

— Аа…, — довольно выдыхает, — господи, как хорошо…

Она делает пару глубоких покачиваний, и далее я срываюсь. Обхватываю её затылок, стискиваю задницу и начинаю грубо её насаживать на себя.

Старательно прижимаю голову девушки к плечу, чтобы не видеть лица. Ведь перед глазами стоит Эльмира.

Малышка на постели, её пышные бёдра на плечах, сладкие влажные складочки, стоны. Она так выгибается, горит в моих руках. Её сочные груди покачиваются от сбивчивого дыхания, соски соблазнительно торчат башенками.

Крепко впиваюсь пальцами в кожу Ланы и понимаю, как мне её мало.

Рычу, поднимаюсь, держа её на руках, и разворачиваюсь. Ставлю девушку на ноги, и, не давая опомниться, грубо наклоняю над скамейкой.

Задираю короткую юбку, взгляд цепляют розовые стринги с красивым украшением в виде клубники.

Мну маленькую, но упругую задницу, но не насыщаюсь этим. Мне опять же недостаточно. Хочу видеть, как пальцы углубляются в коже, наблюдать, как остаются красные отпечатки, и как она вся содрогается в оргазме.

Эти мысли пробуждают во мне что-то хищное, первобытное.

Оттягиваю в сторону трусики Ланы и резко вхожу в неё. Она сжимается, и с диким воплем, успевает только что и схватится за скамейку. Я резво начинаю двигаться в ней, яростно и свирепо трахая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По залу разносятся крики, стоны и шлёпки. Лана рычит, царапая ноготками поверхность скамейки.

— Ещё…да…ещё… Мм… Мур…, — её хриплый голос действует раздражающе.

Тяну за волосы, она прогибается в спинке, закрываю рот ладонью.

Лана для устойчивости хватается за мои руки, и меня ещё больше начинают бесить эти прикосновения.

Скалюсь и добиваю её. Она закатывает глаза, сжимается и вопит кончая.

Даже не хочу задерживаться надолго в её теле, поэтому резко выхожу.

Отступаю, заправляю член в трусы и застёгиваю ремень.

— Мм…, — Лана довольно садится на лавке и тянет ножки, — именно по такому тебе и скучала.

Она улыбается и выглядит счастливой, когда мне на самом деле мерзко от самого себя.

Поднимаю с пола бутылку и делаю долгий глоток. Почти выпиваю половину, в надежде смыть это внутреннее ощущение брезгливости к самому себе.

— Можешь идти, — сухо бросаю девушке и начинаю перевязывать заново руки.

— Что? — голос Ланы звучит явно удивлённо, но её идеальное личико не трогает ни одна морщинка.

Вот почему я ненавижу уколы красоты. Таких барышень же невозможно считать. Какие эмоции сейчас испытывает эта девушка? Злится? А может, негодует? Наверняка не известно.

— Можешь идти, — спокойно повторяю.

— Какой же ты…, — грустно машет головой и поднимается на ноги, поправляет бельё, — я могу и оставить тебя. Мне, знаешь ли, такие отношения не нужны. К тому же Касьян обещал, что, если я возьму под крыло новенькую, с её прибыли мне будет идти процент. Ты же видел её?

Она незаметно подбирается ближе. Трепетно касаясь пальчиками моей груди, начинает водить ими по татуировкам.

— Если ты хочешь и дальше продолжать наши свидания, то пора бы обсудить новые условия отношений. Или…, — перевожу взгляд на неё, — ты останешься один. Вернее, мало кто согласится на подобные встречи.

Эта девчонка слишком в себе самоуверенна, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться ей в лицо.

— Можешь идти, — чётко проговариваю каждое слово и отстраняюсь от неё.

Лана хмыкает, я разворачиваюсь к груше. Слышу лишь стук её каблучков, а затем тишина.

Значит, Касьян всё же был настроен решительно. И даже Лану подкупил…

Явно у него уже есть план на Эльмиру, а, возможно, готов первый клиент.

Чёрт, мне нужно что-то придумать, как-то…спасти? А разве эта девчонка просила об этом?

Почему я не могу успокоиться?

Глава 9

Чёрт!

В который раз одёргиваю юбку короткого платья вниз, пытаясь прикрыть зад.

Мы с Оксаной всю ночь колдовали над формой. Создавая из размера S – XXL. Нам ещё повезло, что мы нашли S, так как чаще всего все официантки носят XS.

Что за больные принципы у Касьяна?

Хотя его заведение как раз этим и славилось — молодыми стройными красотками. Даже их бухгалтер была высокой, подтянутой женщиной сорока лет.

А я явно выгляжу нелепо среди этого цветника красоты.

— Смотри, — подняла указательный палец Рита, блондинка с короткой стрижкой, — у нас есть несколько категорий девочек. Которые танцуют – не пьют, а вот те, что под видом посетительниц разводят клиентов на выпивку…, — она берёт стакан с розовой полоской, — им ты приносишь только их.

Я бросаю взгляд на остальные бокалы, и на многих замечаю эту пометку.

— Бармен специально мешает безалкогольные напитки, выдавая за спиртные. Понимаешь?

Она разговаривает со мной как с маленькой. Но я не решаюсь возразить, так как рада, что Рита, в отличие от остальных косо смотрящих девчонок, возится со мной.

— Да, уяснила, — киваю, — а… Как мне понять, что это наша девочка?

Ловлю себя на слове «наша», и меня слегка передёргивает. Я слишком быстро адаптируюсь ко всему этому бреду.

— Вот, — Рита вынимает из переднего кармана на фартуке розовую резинку, — наши девочки носят только такой неон.

— Умно.

Да, в «Марьяже» было продуманно абсолютно всё. Хочешь напиться в приятной компании? Вот тебе спутница. Возжелалось трахнуть танцовщицу? Говоришь бармену, и затем с тобой связываются, отводят в нужную комнату, и вуаля.

А если хочешь разнести всё к чертям… Даже и это можно. Естественно, за определённую сумму.

Чек, как я поняла, выставляют в конце, и если ты не выплачиваешь, то отрабатываешь. Чаще всего на ринге.

Бои здесь проводятся раз в неделю, когда собирается определённое количество должников. Всё оказывается так просто… Бедолаги выходят на ринг, желающие близкие знакомые Касьяна делают ставки, и дальше кто победит.

— Улетное зрелище! — восторженно сказал Никита, когда я относила еду этим самым бедолагам в подвал.

Они все сидели в одной тёмной комнатушке, с матрасом на полу, и общим унитазом.

— Но знаешь, когда наступает самый классный момент? — парень всё не унимался и специально вышел вперёд меня, чтобы я точно его слышала, — если на ринг выходит Муром.

От этого имени моё сердце дрогнуло, а внутренности опустились.

— Его редко когда выпускают. Обычно это бывает, если находится бойкий должник, — Никита досадно пожимает плечами и продолжает путь.

Он даже не ждёт моих ответов или вопросов, словно разговаривает сам с собой. От его галдежа уже начинает болеть голова, а это только начало рабочей недели.

Мы долго петляем по подвальному коридору, словно блуждаем в катакомбах. В прошлый раз с Муромом я быстро дошла до кабинета, а здесь… Целое путешествие.

Заворачиваем за очередной угол, выходим в широкий и ярко освещённый коридор, ведущий на кухню. На нас неожиданно налетает высокий парень. Судя по внешности казах.

— Аян, здорова, — Никита широко улыбается и жмёт руку незнакомцу.

— Новеньких обучаешь? — он жадно скользит взглядом по моему телу, и, замирая на бёдрах, цокает языком.

Я тут же вспоминаю его.

Точно. В тот день второго визита он был в кабинете, сидел рядом с Муромом. Значит, знает мою историю и прекрасно понимает, для чего я здесь.

Хотя уже по его взгляду и выражению лица понятно, кого он во мне видит – товар.

Слегка приосаниваюсь, поднимая нос выше.

Да, я лишь разменная монета в игре больших дядей, но опускаться ещё ниже не собираюсь.

— Да…, — тянет Никита, и бросает быстрый взгляд на меня.

Мы с Аяном не разрываем зрительного контакта, пытаясь как будто додавить друг друга.

— Пускай принесёт нам виски и закуску в зал, — грубо выплёвывает казах, — и побыстрей.

Аян обходит нас, но я сдерживаюсь и не оборачиваюсь посмотреть ему вслед. Никита взирает на меня и тоже изучает. Но его взгляд скорее жалостливый, чем желающий.

— Идём, — вздыхает.

Мы быстро добираемся до бара. Там берём бутылку алкоголя и стаканы, а на кухне, милая женщина, повар, быстро сооружает нам закуску.

Поднимаю большой железный округлый поднос и следую за Никитой.

Естественно, он и не собирается мне помочь. Да и я не прошу.

Мы быстро доходим по длинному коридору к огромному залу с рингом по центру.

Странное, конечно, у Аяна желание выпить в этом месте, но не мне его судить. Я молча дефилирую к столику возле ринга, пытаясь смотреть под ноги, при этом держа осанку и поднос.

— Я тебе говорю, что он придурок, значит, придурок, — голос Аяна сложно спутать с кем-либо другим, он пылко спорит с каким-то парнем, а после закуривает сигарету, — хотел нас кинуть… Ну ничего, сломанное ребро немного отрезвит идиота.

— Ты неисправим…, — знакомый бас, и моё сердце содрогается.

Поднимаю глаза и ловлю на себе суровый взгляд Мурома. Он словно мимолётно прикасается ко мне взглядом, и снова возвращает своё внимание к другу.

Они сидят вдвоём, в то время как в другом конце зала другие тренируются.

Опуская поднос на край стола, непроизвольно замечаю голый торс мужчины, и повязки на его ладонях и кистях. Муром показательно стряхивает пепел в пепельницу, продолжая иногда посматривать на меня.

Или же мне так хочется.

Конечно, сейчас я в самом что ни на есть провокационном наряде. Платье уж сильно открывает мою грудь, и совсем не прикрывает ноги.

Кошусь на Аяна и вижу, как он прикусывает губу, слегка откинувшись на спинку стула, смотрит на мой зад.

Становится неловко, и мне даже, кажется, я ощущаю это мерзкое прикосновение его взгляда. Несмотря на это, ускоряюсь, всё расставляю на столе и пытаюсь быстро уйти.

Как только делаю шаг, меня резко хватают за запястье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ц, ц, ц, — щёлкает языком Аян и расплывается в похабной улыбке, — разве так обслуживают? А виски?

Он не отлипает от меня, я осторожно освобождаю руку и беру бутылку с алкоголем.

Тело начинает потеть, и мне становится невыносимо душно. Ощущаю, как бёдра плотно соприкасаются друг с другом, и ладошки намокают.

Стараюсь не смотреть на Мурома, но мельком замечаю, как он, выпуская дым, наблюдает за мной, а я с усилием тяну крышку бутылки и начинаю разливать напиток.

Но спиртное оказывается тяжёлым, и я слишком неудобно его взяла, что при опускании горлышка едва не роняю виски на пол.

Крепкая ладонь подхватывает снизу и забирает у меня бутылку. Я растерянно смотрю на Мурома, и, кажется, забываю, как дышать. Кровь громко шумит в ушах, а тело начинает гореть от напряжения.

Он свободной рукой вынимает сигарету изо рта и тушит, продолжая смотреть на меня. Его взгляд прожигает насквозь, и я вовсе не понимаю, этот ли мужчина подарил самую лучшую ночь в моей жизни.

Муром выпускает дым в сторону, одним быстрым выдохом, и поудобнее перехватывает виски.

— Можешь идти, — говорит спокойно и отстранённо, словно я…

Да… я же просто официантка, а уж позже товар. Груз боли ложится на грудь, и мне становится сложнее дышать. Но я не подаю виду, и, выпрямляясь, отступаю.

— Кайфолом ты конкретный, — разочарованно вздыхает Аян.

Я разворачиваюсь, но ещё продолжаю различать их разговор.

— У неё рука лёгкая, — слышу голос Мурома, и, кажется, ещё сильнее навостряю слух, — хочешь, чтобы тебя унесло?

— Ну с этой деткой, было бы неплохо… Задница — сок, — довольно рычит Аян.

— У тебя нет таких денег. Успокойся, — холодно отвечает он.

Быстро дохожу до поворота, ощущая невыносимую пустоту в теле.

Господи, ну какая же я дура. И о чём только мечтала? Чего желала?

Муром лишь сжалился надо мной в тот вечер, а я как глупышка продолжаю жаждать большего. Просто нужно наконец-то смирится с тем, что так как я хочу, не будет, и мечты останутся мечтами.

Совсем скоро я перестану быть собой, ведь не думаю, что Касьян отнесётся ко мне по-другому. Я буду отрабатывать по полной, а вот отец…

Интересно, он хоть когда-нибудь осознаёт, что сломал мою жизнь?

Глава 10

Макар (Муром)

Прошло 3 дня

— Да, уже подъезжаю, — говорю в трубку Аяну и отключаюсь.

Заворачиваю с основной трассы в проулок и приближаюсь к задним воротам «Марьяжа». Из окошка охраны выглядывает седой старик, и двери автоматически разъезжаются.

Как бы я ни старался вести себя обычно. Видимо, Касьян всё равно не доверял мне и поэтому отправил самолично в столицу к своему партнёру на сделку.

В принципе, всё же в плане бизнеса он ещё продолжал полагаться на меня. И это, признаться, радовало.

Я слишком долго добивался этого положения, чтобы перестать быть обычной цепной собакой, которую только что и используют для нападения, и боёв. Как бы там ни было, до шестнадцати лет я был щуплым прыщавым зубрилой. Но всё изменилось после того, как родной дядька вышел из тюрьмы и занялся моим «воспитанием». Он работал на Касьяна и был доверенным лицом.

Вот так я оказался втянут в криминальный мир. Вернее, мне кажется, я для него и был создан. Моё хладнокровие, умение трезво мыслить и сила, дают огромную привилегию. Но! Ничего постоянного в этой жизни нет.

Паркуюсь возле входа и вылезаю из машины, попутно забирая сумку с деньгами и документами. На крыльце меня уже встречает Аян.

— Быстро ты, — хрипло хохочет друг и делает долгую затяжку, — я даже соскучиться не успел.

— Касьян у себя? — пожимаю руку и перехожу к делу.

— Не, — морщит нос, — новеньких бойцов проверяет. Скоро бой.

— Понял, — коротко бросаю и спешу в здание.

Быстро спускаюсь в подвалы и добираюсь до тренировочного зала. На подходе уже слышу звуки ударов, прыжков, криков, громкого дыхания и музыки.

Заворачиваю за угол. Касьян стоит внизу ринга вместе с Петром и наблюдает за боем двух новеньких. В дальнем углу остальные тренируются, а с другой стороны…

Меня прошибает, когда вижу Эльмиру в коротком топе и шортиках. Она вся мокрая и красная, очень глубоко прогибается в спине и тянется руками вперёд, как кошка. Лана стоит рядом с ней и что-то отсчитывает.

Я так засматриваюсь, что не замечаю, как налетаю на стол и громкий скрежет ножек по бетону обращает всё внимание на меня.

Эльмира замечает меня и сбивается, отчего Лана начинает её отчитывать.

— О, Муром, — голос Касьяна возвращает в реальность, — вижу ты с хорошими новостями.

— Да, — киваю и бросаю сумку на стол.

Хозяин подходит и открывает. За замком появляются связки денег и папка документов. Он первым делом берёт её.

— Долго думали? — зажимает сигару в зубах и начинает изучать бумаги.

Пётр в это время вырастает позади и заглядывает в документы.

— Нет, — говорю чётко, без запинки, хотя внутренне до сих пор не отошёл от увиденного, — скоро они приедут с ответным визитом. Может быть, к концу недели.

— Мм…, — глаза Касьяна радостно засияли, — это прекрасно… Пётр!

— Да, — тут же выскочил тот.

— Позвони и договорись на субботу. Придётся слегка сдвинуть планы, — отдавал распоряжения Касьян, пока я мельком пытался увидеть Эльмиру, — а ты молодец, — это уже было сказано мне, — до понедельника отдыхай.

До понедельника? Эта его фраза режет слух. Касьян никогда не давал мне выходных, особенно перед важными событиями, такими как бои и приезд партнёров.

Хозяин отворачивается и возвращается к бойцам на ринге, начиная громко на них орать.

Почувствовав свободу, я тут же смотрю в сторону Эльмиры.

Девушка сидит на скамье, опустив голову. Её руки дрожат, и сама она как будто вот-вот потеряет сознание.

— Вставай, — рявкает Лана.

— Можно…я ещё пос.…посижу, — лепечет Эльмира.

Она поднимает голову, и я теряю связь с рассудком. Единственное чего хочу, так это вырубить Лану, чтобы отстала от моей малышки. На Эльмире нет лица, и даже краснота на щеках не скрывает болезненной бледности.

Необходимо что-то делать…

Покидаю зал, направляюсь в сторону бара, ловлю охранника Никиту.

— Мне нужна Лана. Приведи её, — говорю слишком грубо и спешу в дальнюю приватную комнату.

Залетаю туда, и через несколько минут заявляется Лана.

— Мур, — расплывается в улыбке, и вальяжной походкой приближается ко мне.

Я стою спиной к окну и холодно наблюдаю за ней. Лана останавливается совсем близко и начинает пальчиками гладить мой торс.

— Это так неожиданно… Признаю́сь, я даже соскучилась по тебе. Ты обдумал моё предложение? — мурлычет и ластится, словно кошка.

Её прикосновения раздражают, но я продолжаю это терпеть, смотря на неё из полуопущенных ресниц.

— Как дела в клубе? — стараюсь говорить без грубости, и не выдать свои настоящие эмоции, — ещё не нашла мне достойную замену?

Она обнажает ровный ряд зубов и тянется к губам.

— Пока нет, — дыхание с запахом арбузной жвачки раздражает слизистую носа, — вообще скоро я сама буду решать, с кем мне спать, а с кем нет.

Лана отходит от меня, продолжая улыбаться.

— Интересно…, — расслабляюсь от долгожданного расстояния.

Девушка падает задницей на кровать и опирается на руки.

— Видел в зале эту жируху. Мне хозяин поручил подготовить её к субботнему аукциону. Приедут разные «друзья» Касьяна, и эта дура будет танцевать для них. А потом её разыграют. Я получу процент с продажи, и ещё мне пообещали, что я стану старшей над девочками. Мне не нужно будет больше развлекать клиентов, а просто следить и отбирать других. Так что…, — она гордо задирает нос, — мы теперь с тобой равны.

Засовываю руки в карманы брюк и сжимаю челюсти.

Вот же гад! Чёрт!

— Уверена, что справишься? — продолжаю вести себя спокойно, сохраняя самообладание, — твоя ученица выглядит не очень-то и бодрой.

Лана закатывает глаза и цокает языком.

— Ну я же не виновата, что Касьян заставляет её работать ночную смену, а потом ещё на кухне помогать, — возмущается она, — мне нужно выполнить свою работу, а её потребности не волнуют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не удивительно… Что эту безмозглую суку вообще беспокоило?

Гнев пробирается в каждую клетку тела, и я весь напрягаюсь, но ещё продолжаю мыслить трезвым рассудком.

— Если ты сейчас не справляешься, думаешь, с остальными сможешь?

Лана сжимает губы, а крылья носа начинают раздуваться.

— Зачем ты позвал меня? — злобно рычит, — если секса не будет, я пошла.

Не получив никакой моей реакции, она поднимается и покидает комнату.

Я тут же выдыхаю и зарываю пальцы в волосы на голове.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Почему я не могу успокоиться? Что это за прокля́тое щемящее чувство в груди, и огонь, бурлящий в крови?

Вынимаю пачку из кармана и закуриваю сигарету.

Дым, наполняющий мои лёгкие, слегка успокаивает. Я покидаю комнату и следую обратно в подвал через бар и кухню. По пути забираю бутылку виски.

Выхожу на лестничную площадку, внутри всё кипит, но усталый взгляд тёмных глаз остужает меня.

Эльмира останавливается и измученно припадает к стене. Она едва дышит, и почти никак не реагирует. Лана напрочь выбила её из сил.

Наступает гробовое молчание, нарушаемое лишь её дыханием.

Я подхожу ближе, она изнеможённо задирает голову.

— Пр… привет, — едва слышно лепечет губами.

В этот момент в голове щёлкает, и единственное, что делаю, это подхватываю малышку на руки.

Она даже не сопротивляется, и её ладошки устало ложатся на мою грудь.

— Что ты…, — опускает голову на плечо, — мне…

— Я всё решу, — говорю твёрдо и несу её к своей машине.

Мы выходим во двор через кухню, командую охраннику, и тот открывает дверь тачки. Укладываю мою девочку, потом сажусь рядом.

— Куда…, — пытается что-то возразить Эльмира, но у неё не выходит.

Завожу машину, ворота открываются, даю по газам и покидаю двор «Марьяжа».

Знаю, Касьян явно мне это не простит. Но по-другому не могу. Эльмира не заслужила всего этого, и пора бы уже выяснить причины.

Глава 11

За три дня работы в «Марьяже» мне удалось поспать от силы четыре часа. Я была выбита из сил окончательно. Оксана хоть старательно помогала мне лишний раз отдохнуть, беря на себя большую работу в клубе, но Лана как коршун следила за мной.

Ночные смены, мойка посуды, чистка овощей, а потом ещё и тренировки… Это было хуже ада. Благо Касьян за это время никак не обращал на меня внимание, как и, отец не давал о себе знать.

Может, всё изменилось, и самое время всё прекратить? Папа же поможет и укроет меня от Касьяна?

Возможно это всё бред на фоне истощения, но я всё же цепляюсь за эту надежду.

Особенно согревали душу крепкие руки, схватившие меня и уносящие прочь из прокля́того здания. Я мало что помню. Знаю только, как мне было хорошо, и тепло, когда носом ткнулась в шею мужчины, вдыхая пряный аромат гвоздики и кедра. А после объятия сменились мягкой постелью, и уж потом я окончательно провалилась в сон.

Сколько проспала – не знаю. Но вот то, что полноценно отдохнула, это уж точно.

Потягиваюсь в огромной постели и приподнимаюсь на локтях.

Это не спальня в клубе. Вернее, я наверняка не там.

За окном уже темно, и от проникающего света уличных фонарей, я вижу лишь очертания мебели.

Смотрю на себя и понимаю, что до сих пор в той самой тренировочной одежде, но уже без обуви и носков.

Где я? И… как вообще сюда попала?

Поднимаюсь и спешу к единственной двери. Открываю, выхожу в коридор. Здесь стоит полумрак, свет горит только в дальней комнате. Миную две двери и проем ведущий, по всей видимости, в зал. Подступаю к кухне.

— Аян, угомонись сам и успокой Касьяна, — моё сердце останавливается, так как я вижу спину Мурома, стоя́щего возле большого окна, — нет, я не стану делать глупости… Да, ты видел, до чего вы её довели!... Слушай, я всё прекрасно понимаю, но так нельзя… Я понял… Да… Сам поговорю. Всё давай.

Мужчина отключается и громко выдыхает. Его руки ложатся на бока, а мышцы под тонкой футболкой напрягаются. Я непроизвольно жмусь в проёме, ощущая зудящий дискомфорт между ног, и то, как сердце тянется к мужчине.

Вообще, не понимаю реакции своего тела. Разве это нормально?

Муром поворачивается, и бросает телефон на стол. Мы сталкиваемся взглядами, и меня накрывает волной жара.

— Доброе утро, — хрипит он, пробегаясь глазами по моему телу, — ты выспалась?

В голове стоит шум, я вся внутренне содрогаюсь, и даже не сразу понимаю, что он спросил.

— А…, — морщусь от неловкости, — да, да… Я отдохнула. Спасибо.

— Прекрасно. Можешь пока принять душ, а я что-нибудь приготовлю.

Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я кое-как сдвигаюсь с места и бреду обратно в тёмный коридор. За одной из дверей оказывается отдельный санузел, а за другой ванная комната.

Конечно, мой мочевой уже полный, и я даже поначалу начинаю стесняться. Но вроде как Мурому сейчас не до меня, и он вовсю занят на кухне. Поэтому по-быстрому иду в туалет, а затем в душ.

По не особо заставленной ванной, делаю вывод, что Муром здесь не живёт. Ремонт похож на чистовой от застройщика, и очень мало всяких принадлежностей.

Собственно, чего ожидать от свободного мужчины.

Принимаю горячий душ. Настолько, что в комнате стоит непроглядная пелена от пара, а моя кожа краснеет, как у рака. Но мне так от этого хорошо.

Заворачиваюсь в большое банное полотенце и промачиваю волосы в маленьком, но не закутываю их.

Знаю, выходить в таком виде не самая лучшая идея. Но мои вещи так провонялись потом, и… В общем, взяв себя в руки, выхожу в одном полотенце, которое слабо прикрывает мои бёдра и попу.

— Я всё, — тихо пищу стоя на выходе из кухни.

Муром уже частично сервировал стол, поставив салат и нарезку, а вот на плите под крышкой в сковородке томилась картошка.

Мужчина повернулся ко мне. От взгляда на мои бёдра его кадык заметно дёрнулся.

— Хорошо. Садись, — низкий спокойный тембр пробрал до дрожи.

Мужчина вернулся к готовке, а я на негнущихся ногах подошла к столу и уселась на стул, больше похожий на кресло, из-за обивки и комплектации.

Мне оставалось лишь молча наблюдать за Муромом. Он так умело орудовал ножом, а его мышцы на руках соблазнительно напрягались под слабым светом подсветки под шкафами.

Удивительно, но я даже и не пыталась осмотреть обстановку, любуясь только им. Моё сердце трепетало, а конечности дрожали.

Вскоре передо мной возникла тарелка с большой горкой жареной картошки с луком, и на столе прибавилось нарезки в виде сала и солёных огурцов.

— Я лопну, — решила возмутиться, от обилия еды, в уме подсчитывая калории.

Да, раньше я не занималась подобным, но вот галдёж Ланы о моём лишнем весе, напрочь лишил меня той свободы.

— Ешь, — мягко приказал Муром, и сев напротив, начал есть.

Во рту уже вовсю копится слюна, а живот предательски урчит. Мужчина покосился на меня из-под лба, и взглядом отдал безмолвный приказ.

Я взяла вилку, и всё же попробовала картошку.

— Мм…, — непроизвольно вырвалось из меня.

Она была идеальной, с корочкой, мягкой внутри.

Боже, это восторг.

Я срываюсь и уже без стеснения начинаю уминать всё, что есть на столе. Даже салатик с огурцом и помидором заходит на ура.

Муром всё время наблюдает за мной, и уголки его губ ползут вверх, изгибаясь в лёгкой улыбке.

После плотного ужина мужчина убирает со стола и заваривает мне чай.

— Спасибо, — на выдохе произношу я, — было очень вкусно.

— Я рад, — он ставит кружку, а после достаёт из закромов коробку конфет с кокосовой стружкой.

— Сегодня у меня прям праздник живота, — говорю уже веселее и беру одну.

Он довольно хмыкает и отпивает свой горячий кофе.

Я заливаюсь краской, от проявляемой заботы и внимания этого мужчины ко мне. Между нами повисает напряжённая пауза, и я лишь слышу стук своего сердца.

Боже, что мне делать? То есть…

— У тебя из-за меня теперь проблемы? — бросаю взгляд на его телефон и делаю глоток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Знаю, мужчина не должен был так поступать, и вообще моя жизнь не его проблема. Но всё же как хорошо оказаться за сильным плечом, и как прекрасно, просто быть спокойной.

— Это не проблемы, малышка, — усмехается Муром и начинает пронзительно смотреть прямо мне в глаза, — зачем ты опять пришла к Касьяну? Что, или, вернее, кто, управляет тобой?

В принципе и слепому было ясно, что всё это не моя воля. Так что интерес Мурома вполне себе ожидаем. Если учитывать первую нашу встречу, и то, как он «помог» мне.

От этих воспоминаний внизу живота начинает тянуть, и я снова потею.

— Ты боишься говорить? Тебе угрожают? — продолжает давить на меня своим размеренным спокойным тоном, — малышка, расскажи мне правду. Я решу твои проблемы.

Нервный смешок срывается с губ, и я стыдливо опускаю нос.

Он может быть и в силах решить проблему с Касьяном, но не с моим отцом. Там все бессильны.

Я могла бы просить помощи у мамы. Но после развода они видеть друг друга не хотят, особенно не станут разговаривать.

Помниться в последнюю их встречу, она запустила в него вазу. И это не было проявлением, страстностью в отношениях, а была чистая ненависть.

И как они ещё смогли наплодить двоих детей? Загадка.

Антона папа вообще не переносил, а бабушка давно умерла.

Так что Муром явно был последним человеком, который что-либо смог сделать.

Если только сдать своего хозяина… Но в это я точно не полезу.

Наверное, я слишком долго молчала, так как его пальцы коснулись моей ладони на столе. Мягкое, тёплое касание, разбудило неведомое лёгкое чувство внутри живота, которое отдавалось приятной болью.

— Эльмира…, — его низкий голос со слабой хрипотцой становился ближе, и я боялась поднять глаза и утонуть в нём, растворится окончательно.

Наверное, мои чувства так обострены из-за того, что я девственница, и никогда подобного не испытывала. И скорее поэтому так привязана к нему. Не боюсь доверять.

— Извини, но я не могу ничего тебе рассказать, — прочищаю горло и отвечаю очень осторожно, словно маневрируя над пропастью, — это было моё желание… Я сама захотела работать в «Марьяже».

Для убедительности смотрю прямо в его серые глаза, пытаясь унять дрожь в коленках.

— Ты же знаешь, что тебя ждёт? Планы Касьяна ведь тебе известны?

Муром заходит с другой стороны, продолжая умело давить на меня, выуживая правду. Его пальцы не останавливаясь выводят узоры на моей тыльной стороне ладони.

— Тебя в эту субботу продадут на аукционе, Эльмира. Помнишь то чувство в кабинете? Разве тебе нравится быть просто товаром? А мужчина, который тебя купит… Он сможет сделать с тобой что пожелает. И даже отдать на толпу… Если захочет.

С каждым его сказанным словом во мне словно проносился звук молотка по крышке гроба. Я сама себя заколачивала и хоронила как личность, женщину, человека.

— В этот раз ставки будут делать необычные люди. Я не смогу их перебить, — последний удар, и я поднимаю голову.

Во взгляде Мурома мне видится сожаление. Или, может, я так желаю.

Он что правда хочет мне помочь? Но, почему?

В его мире ничего не делается без причины.

— Значит, будет как будет, — говорю, а сама едва сдерживаю слёзы.

Если я нарушу планы отца, мне несдобровать. Сейчас всё стало слишком сложно. Уйти от Касьяна не могу, как и отказаться от работы.

Даже сбежать из этого чёртового города никак. Отец объявит меня в розыск. А без работы я не выживу.

Антон… С него и так достаточно. А Муром. Мы были друг другу никем, так что мои проблемы только мои.

— Какая же ты упёртая, — хмыкает мужчина и проводит по моей руке от кисти и до кончика пальца, — ты говорила кому-то в клубе, что девственница?

Этот вопрос отдаётся холодом в груди, и я замираю.

— Никто не знает, кроме…, — голос слегка дрожит.

— Меня. Верно? Ведь если все разведают, наша маленькая тайна раскроется. Правильно?

— Да, — выдыхаю я, — и не думаю, что…

— Касьян только ещё больше навариться на тебе. Жалеть не станет, — продолжает за меня Муром.

И он прав. Криминальный мир умеет только извлекать выгоду, но никак считаться с людьми и их жизнями.

Муром отпускает мою руку, и я ощущаю невыносимый холод на тех местах, где он касался. Желаю снова испытать эту сладостную ласку, и забытья.

Меня внезапно осеняет мысль.

Если я всё равно скоро стану никем, то именно сейчас рядом с Муромом могу частично ощутить вкус жизни, делать то, что хочется.

Я знаю, он не станет причинять мне боль, и, надеюсь, не оттолкнёт.

В порыве эмоций приподнимаюсь и без предупреждения хватаю мужчину за голову и впиваюсь в губы. Он удивлён, но не отталкивает. Отвечает со всей страстностью.

Слышу скрип стула, а после моё тело сжимают крепкие руки. Закрываю глаза, утопая в сладости сплетения наших языков, и сама не замечаю, как оказываюсь на столе с разведёнными в стороны ногами.

Глава 12

Макар (Муром)

Её сладкие и такие требовательные губки, напрочь отключили мой мозг, потушив горящий огонь гнева внутри.

Эльмира сводит меня с ума. Ну почему она так старательно упирается, когда я вижу в её глазах печаль и обречённость? Зачем такая жертва? Ради кого?

Её брат, моими стараниями, уже ничего не мог сделать… Кто тогда?

Как только я задался этим вопросом, она нагло отвлекла меня, неожиданным и пылким поцелуем.

Малышка так и не научилась целоваться. Но то, как она старательно скользила язычком по моим губам, заводило до треска в штанах.

Я недолго думая перетянул её на себя и усадил на стол. Бёдра малышки обхватили мой торс, и… Чёрт! Она без трусиков.

Мне остаётся лишь потянуть полотенце и взять её. Но, я не стану.

Аккуратно отстраняюсь от Эльмиры. Целую щёку, шею, плечико.

— Извини…, — хриплю над кожей, — мне сто́ит держать себя в руках. Ты сейчас просто на эмоциях.

Малышка грубо и с диким рыком толкает меня в грудь, и я отступаю на шаг.

— Это не эмоции! — скалится Эльмира.

— А что же? — с интересом изучаю гневное выражение лица девушки.

Она опускает взгляд, но носик продолжает держать приподнятым.

— Малышка…, — устало улыбаюсь и касаюсь кончиками пальцев её щёки, — я не тот парень, который подарит тебе спокойную жизнь. И… Я не трахаюсь с кем попало. Если ты отдашься мне, то навсегда останешься моей. Я не отпущу тебя.

Эльмира подняла веки и прикусила нижнюю губу. Её ангельский взгляд соблазнял до одури. Желание вкусить её сладость росло с невиданной скоростью.

— Зачем тогда помогаешь мне? — сиплый голосок трогает давно забытую часть меня, — я же прокурорская дочь. Враг. Разве это не отталкивает?

— Я не боюсь твоего отца, Эльмира, — небрежно хмыкаю, — просто по тебе видно, что всё это не твоё желание. Не твоя жизнь.

— Только не надо заливать за несправедливость. Криминальный мир буквально построен на этом.

Эльмира говорила это с какой-то горечью, и некогда горевшее в её глазах желание потухло. Она сползла со стола и поправила полотенце.

— Знаешь… Извини, что сорвалась, — малышка подняла на меня свои разочарованные глазки, — просто… Скоро всё изменится, и это было единственным, что выбрала я.

Она резала без ножа. Но, я и не врал. Если мы переспим сегодня, то я не смогу её отпустить. И возможно, мне придётся пойти против Касьяна. А на это у меня нет ни сил, ни денег, ни людей.

— Я могу попросить тебя отвезти меня домой? Оксана хоть и навещала Антона. Но всё же хочу убедиться, что с ним точно всё хорошо.

Тон разговора слишком резко изменился. Но я был этому рад. Всё же нам с Эльмирой не суждено быть вместе. Она создана для спокойной, мирской жизни, а я знаю только тёмную сторону этой идиллии.

После разговора даю девушке свой спортивный костюм и футболку. Свои же вещи Эльмира забирает с собой.

Несмотря на то что на часах пять часов утра, мы все же выезжаем к ней домой. Девушка даже не задаёт вопрос о том, что я знаю, где она живёт. Просто по приезде вылезает из машины, обещая скоро вернутся.

Глушу мотор, включаю радио, открываю окно и закуриваю.

Вспоминаю наш утренний разговор, и внутри начинает всё сжимать. Тяжело выдыхаю дым, а после снова делаю, затягиваюсь.

Меня влекло к этой девушке, и насколько сильно, что я пока даже не понимаю. Эльмира зацепила меня, въелась под самую кожу. Но мне не стоит и думать о большем. Вернее, … Может, я, скорее всего, этого боюсь.

Да. Именно.

Эти отношения разрушат наши жизни. Мы не созданы друг для друга, и это просто наваждение.

Но всё же нужно было подумать о том, как вытянуть Эльмиру из этой глупой сделки. Касьян не имел права торговать ей. Все девочки, что спали с клиентами, лично давали согласие и подписывали договор, а вот Эльмира… Он её просто ставил перед фактом, делая своей заложницей. Когда малышка лишь просила работы.

С надеждою цепляюсь за эту мысль, и через полчаса Эльмира выходит из подъезда, и мы едем в «Марьяж».

На ней уже джинсы и толстовка, а мою одежду она обещает отдать после стирки. В голове зарождается глупая мысль оставить малышке свои вещи, как некий знак, что я всегда рядом. Но это же так…бессмысленно.

В молчании доезжаем до клуба, на чёрном выходе нас уже поджидают Аян и Никита. Они пожимают мне руку и ведут нас в кабинет Касьяна.

Естественно, я понимаю, что это всё было ожидаемо и уже готов принять наказание. Главное, чему радуюсь так это тому, что смогу попробовать помочь Эльмире отказаться от аукциона.

Заходим в кабинет все вместе. Аян и Никита сразу падают на диван, а Касьян поднимает на нас свой суровый взгляд. В комнате стоит полумрак, горит только настольная лампа, и электрический камин в углу.

— А вот и пропажа нашлась, — Касьян затягивается сигарой и откидывается на спинку кресла, — значит ты Муром решил поиграть в настоящего богатыря? Спасти девицу из лап злодея?

— Нет, — без зазрения вру.

— Настолько хороша? — усмехается он, — раз одного раза тебе не хватило.

— Обычная, — говорю небрежно, когда на самом деле боль вины жжёт внутри, — есть и лучше.

Не вижу Эльмиры, так как она стоит за мной, но спиной ощущаю невыносимую ломоту между лопаток.

Касьян покачивается в кресле, продолжая курить и изучать нас.

— Хорошо, — отвечает через время он тихим охрипшим голосом, — значит, ты не будешь мешать, если я захочу кое-что выяснить, — говорит больше рассуждая, нежели обращаясь ко мне.

Не двигаюсь с места, продолжая ожидать. Сбоку раздаётся скрип кожи дивана, и лязг бокалов. Мельком замечаю, как Аян наливает себе спиртное.

Тело обдаёт холодом, и конечности леденеют.

Аян берёт не виски, а водку. Отчётливо слышу запах и замечаю в его руке рюмку. Это наш давно обговорённый знак. Если рядом с Касьяном мы пьём виски, значит, всё стабильно, коньяк – намечаются, разборки с возможной дракой, текила или шампанское – праздник, а вот водка…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кресло Касьяна поскрипывает, он распахивает верхний ящик и извлекает револьвер, а затем открывает барабан и вынимает все пули, начинает выстраивать их в одну шеренгу.

— Эльмира, Эльмира… Вот я всё думал, ну не может же дочь прокурора беспричинно прийти к его врагу. Поначалу решил это месть. Но…что же такое должно произойти между отцом и дочерью, чтобы та так отчаялась, — Касьян зыркнул на мою малышку и поднялся, — конечно, верить в то, что он подослал дочурку шпионить за мной, тоже глупо. Разве так отцы любят своих детей?

Мужчина обошёл стол, остановившись возле пуль.

Я страстно боролся с желанием закрыть собой Эльмиру, и увести её отсюда. Но и также понимал, что нельзя спешить. Сейчас как никогда нужно было держать себя в руках, и быть хладнокровным.

— Ты когда-нибудь играла в русскую рулетку, куколка?

Тело моментально остывает, и сердце прекращает биться.

Он не может убить её. Только не это.

Глава 12.1.

— Правила просты, — спокойно продолжает говорить Касьян, — берём шестизарядный револьвер и один патрон, — поднимает пулю, вставляет в барабан, и с громким хлопком закрывает его, прокручивая, — у тебя пять попыток соврать мне, куколка. А может, и меньше, — добавляет с усталым вздохом.

Навостряю слух и абсолютно не слышу Эльмиры.

— На колени! — неожиданно грубо приказывает он, и я отступаю в сторону поворачиваясь.

Моя малышка… На её лице нет ни одной эмоции. Она покорно опускается, словно готова принять свою смерть.

Чёрт!

— Что…, — обращаюсь к Касьяну, но его суровый взгляд пригвождает к месту, а рядом вырастает Никита.

Моего затылка касается холодный металл дула пистолета.

Позади Эльмиры становится Аян.

— Будешь мешать, сдохнешь. Или вздумаешь дёрнуться, — хозяин кивает моему другу, и тот направляет на Эльмиру пистолет, — он убьёт её раньше меня.

Обстановка накаляется. Я знаю, что Аян не посмеет ослушаться Касьяна, а я один не смогу вырубить троих, при этом не зацепив Эльмиру.

Я в проигрыше, оставалось только наблюдать.

— Замечательно…, — смиряет меня взглядом хозяин, и направляет револьвер на девушку, — начнём с простого. Какая твоя цель?

Смотрю на Эльмиру и поражаюсь. Она спокойна. Единственное, что выдаёт её внутреннее состояние — это глаза. Они начинают наливаться слезами.

— Не знаю.

— Неверный ответ.

Слышится глухой щелчок револьвера.

— Смотри, куколка. Если отвечаешь правильно, я не стреляю. И того у тебя осталось четыре попытки соврать и выжить, — предупредительно скалится Касьян, но я вижу, как он начинает заметно нервничать.

Мельком цепляю Никиту, который продолжает наблюдать за мной, держа на прицеле. Дружественность этого парня заметно исчезла. Возможно, Касьян повысил его, раз позвал на допрос.

— Кто твоя цель? Думаю, на это-то ты можешь ответить? — продолжает хозяин.

— Вы, — выплёвывает Эльмира.

Щелчка не раздаётся, и я выдыхаю. Значит, в коей — той мере Касьян решил быть честным.

— Ты успела что-то доложить отцу?

— Да.

Тишина.

— Рассказала о завтрашнем аукционе?

Девушка сглатывает.

— Да.

Касьян довольно расплывается в улыбке и косится на меня.

— Ты использовала Мурома, чтобы всё доложить отцу, верно?

По щеке Эльмиры скатывается слеза, и она опускает голову.

— Да.

И я понимаю, что это ложь. Она не могла. Вернее, я нашёл её в таком состоянии, что… Она точно не имела сил так всё удачно спланировать. Я же мог просто ей не помочь.

Только вот, уже однажды сделал это, а после повторил.

Неверие боролось с каким-то непонятным мне чувством надежды, в то, что она всё же была со мной искренняя.

— Что же, молодец, — ликует Касьян и возвращается за стол.

Аян и Никита прячут пистолеты, а я жду своего наказания.

— Ник, отведи девочку к Лане, им ещё танец репетировать, — приказывает он, а после смотрит на меня, — так уж и быть, сниму её с работы в зале. Всё же к завтрашнему вечеру, эта куколка должна блистать.

Касьян намеренно пытается поддеть меня ещё сильнее, как бы показывая мою нелепую доброту к этой девчонке. Но это была не просто жалость, и я это знаю, а они нет.

Смотрю на хозяина, слышу шаги, а после дверь закрывается.

Касьян начинает собирать пули обратно в барабан револьвера.

— Ну что Муром? Убедился? Прокурорским сучкам верить нельзя. Их нужно как тараканов, сразу давить, — злобно рычал он, — и вот… Надо же, моего лучшего человека… как мне теперь тебе доверять?

Я молчу, так как оправдываться бессмысленно и не за что. В любом случае моё мнение неизменно – Эльмиру надо вытягивать. И это глупый допрос, лишь бесполезная попытка запугать девчонку сильнее.

— Ты ей говорил о наших планах и куда ездил? – тон беседы резко сменился на более деловой.

— Нет.

Он выдвигает ящик и бросает револьвер туда.

— А о том, кто должен приехать?

— Нет.

— Прекрасно, — выдыхает и сцепляет руки в замок, — завтра мы будем готовы. И плевать, что прокурор всё знает. Я самолично его встречу.

Касьян явно что-то задумал, и это не сулило ничего хорошего для Эльмиры.

— Ты можешь быть свободным. Хочешь, оставайся здесь, поезжай в бар, или иди тренируйся в зал. Мне всё равно. Главное завтра на аукционе веди себя нормально.

— Мне разрешено присутствовать? — уточнил я, в надежде не послышалось ли мне.

— Да. Карен приедет. Хочет тебя видеть.

На душе становится тепло, даже несмотря на недавний мерзкий холод.

Мой дядя решил нас посетить.

Когда-то он работал на Касьяна. Но в одно время быстро подсуетился и стал с ним наравне. А может, даже выше.

Он единственный человек, которого я не мог победить в бою, и который может помочь мне забрать Эльмиру у Касьяна.

Всё складывалось куда не лучше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

— И… Раз, два, три, четыре…, — громко отсчитывала последовательность движений Лана.

Её голос разносился на весь тренажёрный зал.

Сегодня она заставила надеть костюм для танцев, который больше походил на обычное бельё, и потащила прямо на ринг.

На мои вопросы зачем, ответила, просто чтобы я быстрее привыкала к взглядам толпы, и завтра не потеряла сознание от переживания.

Ну, что сказать… Она права. Парни, которые занимались в зале, то и дело посвистывали, хлопали, или даже отпускали похабные комплименты. Но мне уже всё равно.

Лана знатно отвлекала, и я старательно концентрировалась на репетиции. Только мой взгляд, то и дело пытался зацепиться за знакомый силуэт Мурома.

Я его предала.

Точнее, просто удачно воспользовалась ситуацией. Домой я не ради брата поехала, а чтобы позвонить отцу.

Я просто надеялась, что что-то изменилось. Но нет. Он спросил за аукцион, и даже никак не отреагировал на то, что я, и есть товар, из-за которого всё это устраивается. Единственное, посоветовал вести себя как обычно, и продолжать работу.

Поэтому в кабинете я сказала правду, тем самым разорвав сердце.

Муром не заслужил подобного ответа на свою заботу, и такое трепетное отношение ко мне. Он считался с моими чувствами и понимал меня лучше, родных.

Тогда, в его квартире, я правда была на эмоциях. И до меня только сейчас дошёл смысл его слов.

Если я стану его, то продолжу быть частью этого криминального мира. Да, я буду под защитой. Но буду ли в безопасности…? Вот главный вопрос.

Его жизнь связана с постоянным риском, и не имеет никакой стабильности. А для настоящей семьи это очень важно. Моя мать, например, подобного не выдержала. Даже несмотря на то, что отец находится по другую сторону закона.

Меня тянет к Мурому. Только стоит ли нырять в омут с головой, ради одной ночи, а может, даже нескольких?

Ведь как он сказал, я стану его, и это были не просто слова, а предупреждение.

Хочу ли я быть с ним? Он был моим первым мужчиной, в плане удовольствия, и… Я не смогла его забыть, и даже Гриша не помог. А вдруг так и с другими будет? Что, если во всех мужчинах, я буду искать Мурома?

Да и будут ли другие?

Если отец завтра не спасёт меня, то они будут, только не в плане любви и отношений, а чего-то более мерзкого.

С каждым днём всё становилось хуже, и я сама уже терялась в своих желаниях и целях.

Репетиция продолжалась до вечера, без единого перерыва, а позже Лана упорхнула готовиться к работе.

Я без сил сидела на скамье в пустом тренажёрном зале, как вдруг ко мне подошёл Никита. Он после произошедшего в кабинете не выпускал меня из виду, всё время стоял на выходе и следил. В принципе не удивительно, что Касьян приставил ко мне человека. Уж сильно от меня было много проблем.

— Пора выходить на следующую работу? — горько интересуюсь я, опустошая пол-литровую бутылочку воды.

— Нет. Касьян же сказал, что ты отстранена от ночной смены. Можешь идти домой, — в спокойном тоне отвечает Никита и засовывает руки в карманы брюк.

— Домой? — поднимаю на него голову, и моя бровь вопросительно ползёт вверх.

Он что шутит?

— Да, — улыбаясь кивает, — ты всё равно никуда не денешься. Смысл делать из тебя пленницу. Так что…

— Я правда могу спокойно пойти домой? Или ты меня должен сопроводить?

Мне не верилось в благосклонность Касьяна, особенно учитывая сегодняшнее утро.

— Эльмир, я просто присматривал за тобой, чтобы парни ничего лишнего не натворили. Не надумывай ненужного.

— Хорошо, — поднимаю руки вверх и встаю, — тогда мне надо освежится и переодеться, и я пойду.

— Как скажешь, — вздыхает Никита и провожает меня до приватных комнат.

Там наши пути расходятся. Я как можно скорее привожу себя в порядок и спешу покинуть клуб через чёрный выход.

На крыльце встречаю девочек официанток, мы перебрасываемся несколькими фразами, и я покидаю двор.

Иду по узкой проезжей части дороги, пытаясь держаться правой стороны. Светят фонари, и в мягком сиянии заметны мелкие капли мороси, из-за чего становится сыро и прохладно. Кутаюсь в толстовку, пытаясь спрятать нос в горловине кофты.

Моё долгожданное одиночество.

По времени понимаю, что на маршрутку уже опоздала, поэтому не спешу. Хочу просто идти. Одна. Под дождём.

Морось усиливается, и толстовка начинает мокнуть, скидываю капюшон.

Я точно заболею, но только так чувствую себя живой.

Волосы липнут к лицу, а с губ срывается нервный смешок, словно наружу рвётся вся боль прожитых дней.

Господи… Какая же я дура…

Почему во мне так мало сил? Почему согласилась на это всё и не стала перечить отцу? Зачем сама угробила свою жизнь?

Моё бездействие загнало меня в яму. С которой нет выхода. Или же есть?

А что, если прямо сейчас повернуть в сторону трассы и уйти из этого города? Просто сбежать, и пускай они все здесь передохнут в своей вечной борьбе добра и зла, правды и лжи.

Единственный, кого буду помнить это Муром.

В голове всплывают картинки нашей первой встречи и его слова:

Обычно меня не особо волнует чья-то судьба. Но сегодня, видимо, придётся сделать исключение. Эльмира, твой брат уже попал. Ты его навряд ли вытащишь… Спасай лучше себя. Пока я даю тебе возможность для побега.

А после он защитил меня. Заплатил за мою ошибку.

Позволь мне помочь тебе забыть весь сегодняшний ужас. Просто доверься. Всего на одну ночь.

Муром даже тогда остался мужчиной. Не принялся меня запугивать и пользоваться моментом. Он сделал всё возможное, чтобы мне было хорошо. Как и в прошлый вечер.

— Малышка... Я не тот парень, который подарит тебе спокойную жизнь. И… Я не трахаюсь с кем попало. Если ты отдашься мне, то навсегда останешься моей. Я не отпущу тебя.

— Зачем тогда помогаешь мне? Я же прокурорская дочь. Твой враг. Разве это не отталкивает?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не боюсь твоего отца, Эльмира. Просто по тебе видно, что всё это не твоё желание. Не твоя жизнь.

А что, если это всегда была моя жизнь? Я была рождена в этой грязи. Мой отец рисковал семьёй, и я никогда не была в безопасности. А вот с ним… Я ощутила тепло дома.

Я почувствовала, что такое жить, получать удовольствие, даже от простого ужина.

Что, если следовать своему желанию, зову сердца? С Гришей у меня явно не выйдет ничего, а других я не вижу.

Сама не замечаю, как дохожу до центральной дороги, и замираю на перепутье.

С одной стороны — побег, свобода, одиночество, с другой — вся моя жизнь, все проблемы, и…Муром.

Дождь хлещет по голове и лицу, волосы и одежда напрочь промокли, и тело продрогло от холода.

Яркий свет фар загорается позади меня, и я оборачиваюсь, отходя ближе к бордюру.

Чёрная Нива проезжает вперёд, и тонированное стекло пассажирской двери ползёт вниз. На меня смотрят до боли знакомые серые глаза, отчего сердце пропускает удар.

— Садись, — спокойно говорит Муром.

Я продолжаю стоять как вкопанная. Неужели это знак? Он всегда найдёт меня?

Может, всё же доверится? Прыгнуть в омут с головой и забыться?

Только примет ли он меня после всего?

Глава 14

Макар (Муром)

— Решила заболеть? — накручиваю ещё больше печку, и через вентиляцию начинает дуть горячий воздух.

Эльмира всё же села в машину. Как маленький котёнок, дрожала и жалась. Я всем нутром желал её отогреть в своих объятиях. Но не думаю, что это закончится чем-то приличным.

Сказать, что я её не ждал, это ничего не сказать.

После разговора с Касьяном пришлось решать некоторые вопросы, и для страховки мне всё же пришлось отъехать ненадолго. Мне нужно было найти доверенных людей.

Их оказалось не так уж и много. Аяна среди них не было.

Мой дядька, Карим, в своё время смог подняться только через авторитет и верных ему людей. Он обыграл Касьяна и убил одного крупного бандита, из-за чего весь бизнес того мужика достался ему.

Глупо? Но в большинстве случаев в криминальном мире всё решалось через убийство. Я же в своей жизни достаточно отправил людей на тот свет, поэтому этот способ был не самым лучшим. Убивать Касьяна я не намерен.

Но мне нужна поддержка, и главное, это убедить Карима выкупить Эльмиру, а затем мы с ней уже сами разберёмся.

Дядька точно выдумает что-то увлекательное. Деньги, этого прохиндея мало интересовали. Может бой? Но главное не с ним. Там я точно проиграю.

Мы выезжаем на трассу и движемся в сторону города, на светофоре смотрю на Эльмиру.

— Я не верю, что ты воспользовалась мной, — не знаю зачем, но говорю это ей.

Она тут же поворачивает свою головку и прикусывает губу.

— Почему? — мягко допытывается, — я же не врала. Выстрела не было.

— Касьян во всём видит подвох. Но ты не могла быть настолько дальновидной, и знать, что я заберу тебя. Если ты думаешь, что воспользовалась мной из-за того, что я помог… Знай. Я бы сделал это ещё раз, — говорю чётко, при этом пытаясь быть негрубым, — это просто не твоя жизнь. И ты так стараешься себя защитить. Только вот отца твоего понять не могу, и даже не стану.

Эльмира затихает, не переставая смотреть на меня.

Загорается зелёный, я переключаюсь, выжимаю сцепление, жму на газ.

Продолжаем ехать в тишине, пока по радио не начинает играть Три дня дождя – Прощание, дождь неустанно лупит по стёклам, дворники тихо поскрипывают, убирая капли, открывая обзор на дорогу.

Мы останавливаемся на светофорах, люди, заслоняясь зонтиками, спешат куда-то, горят вывески магазинов и кафе.

Здесь в суматохе жизни, рядом с Эльмирой я чувствую себя словно дома. Мне спокойно. Но нам нельзя быть вместе. Это не её жизнь.

— Он не спрашивал, — она нарушает тишину первая, и я поворачиваю голову, встречаюсь с печальным взглядом тёмных глаз, — мне не дали выбора, а просто поставили перед фактом.

Эльмира решилась открыться мне, отчего неведомое ощущение тепла возникло где-то в области груди.

— Нашим с Антоном родителям, по большому счёту плевать на нас. Они звонят, когда что-то надо. Ну мама бывает, может отчитать, если Антон попадает в передрягу и до неё это доходит, — в голосе слышится горечь и усталость.

Моя малышка несла на себе слишком огромный груз. Явно непредназначенный для её плечиков.

Сжимаю руль и мысленно ненавижу её родителей. Разве можно так поступать со своим ребёнком?

— Поэтому ты пришла в тот вечер за братом? — стараюсь не давить на неё, спрашиваю аккуратно.

— Да, — вздыхает, — я уже даже привыкла к этому. И думаю, что в любом бы случае пришла за ним.

— Он извинился за то, что было там?

Она удивлённо вылупила свои глазки, словно я сказал какой-то бред.

— Твой брат должен был попросить прощение, малышка. Ты была готова уничтожить себя ради него. Не каждый на такое способен. Таких мало…

Эльмира горько улыбается, и, не веря, качает головой.

— Я просто глупая дура без собственного мнения. Вот и всё.

— Не смей при мне такого говорить о себе, — это вырывается слишком грубо, но я не думаю извиняться, — ты добрая и светлая. Стараешься дать людям шанс. Будь жизнь немного проще, и ты была бы счастлива.

— А ты? — вдруг ошеломляет меня, — ты счастлив?

— Никогда не думал об этом, — через паузу отвечаю честно и сворачиваю на её улицу.

Мы въезжаем в тёмный проулок между домами, в машине становится слишком темно, мелкий свет от магнитолы и приборной панели кое-как подсвечивает наши лица.

— Но всё же… Что может сделать тебя счастливым? — не отступает она, и даже, кажется, эта мысль оживляет её, отчего Эльмира приосанивается и больше поворачивается ко мне.

Смотрю на дорогу и съезжаю на обочину, паркуюсь почти возле подъезда под деревом. Мы так и остаёмся сидеть в полумраке заведённой машины.

Я не хочу, чтобы она уходила, но и не знаю, что ответить.

В голове зарождалось слишком много мыслей, и все сводились к одной. К ней.

Нет. Я не мог влюбиться в неё. Но вот, проблема была в том, что отрицать эти чувства становилось сложнее. Эльмира с каждым разом завладевала моим сердцем всё сильнее. Притом что мы даже не делили постель.

Я просто любил её.

И сейчас, смотря в пытливые глазки, понимаю, что готов начать войну против Касьяна. Нет никаких сомнений.

— Ты, — отвечаю, глядя прямо на неё, — ты, Эльмира.

— Твои условия неизменны? Если я стану твоей… Если доверюсь… Ты не отпустишь меня?

— Да. Ты будешь только моя.

От этих слов в груди начинает разгораться настоящее пламя. Эльмира… Она же не…

Но я не успеваю додумать эту мысль. Малышка срывается и целует меня в губы.

Я словно вдыхаю свежий воздух. Её поцелуй возвращает меня к жизни, наполняет силой, уверенностью.

Не нахожу в себе смелости отстраниться и ныряю в омут с головой. Отвечаю на трепетные ласки, углубляя поцелуй и хватая её за затылок.

Она довольно мычит и жмётся ближе. Промокшая толстовка касается моего торса, и футболка моментально намокает. Но я не желаю отпускать Эльмиру.

Мы теряемся друг в друге, наконец-то приходим к тому, отчего пытаемся убежать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Малышка отстраняется от меня и резво начинает стягивать свою толстовку, открывая вид на прелестную грудь в чёрном бюстгальтере.

Её кофта теряется где-то в машине, и мы снова встречаемся губами. Касаюсь пальцами горячей кожи, глажу спинку, зарываю пятерню в пышные волосы на затылке.

Эльмира цепляется за мою футболку и тянет наверх. Нетерпеливо кусает меня за нижнюю губу.

— Какая ненасытная, — облизывая место укуса, улыбаюсь.

Смотрю на неё опьянённым похотью взглядом и скидываю одежду.

Мы прекрасно понимаем, что сегодня, сейчас, в этой машине, случиться то, что свяжет нас. И ни я, ни она, не пытаемся остановиться.

Знаю, не лучшее место для её первого раза. Но если не сейчас, то уже проще разойтись и забыть друг друга.

Наши рты и языки сплетаются в безумном, хаотичном танце. Свободной рукой лезу к ручке под креслом и наклоняю спинку. Начинаю наваливаться на Эльмиру, ловко освобождая её груди от белья.

Опускаюсь к шее, она стонет и царапает коготками мои плечи.

— Мм…, — сбивчиво дышит малышка.

Кусаю и сразу зализываю место укуса, целую и начинаю мять пышную грудь, больши́м пальцем играясь с торчащими вершинками.

Она сжимает бёдра и жмётся всё ближе. Кончиком языка обвожу один сосочек и вбираю в рот.

— А…а… эм…, — тут же реагирует Эльмира.

Её сладкий манящий запах жвачки дурманит голову, а стоны побуждают к больши́м действиям.

Мне нужно подготовить Эльмиру, но в условиях машины… Вернее, переднего сидения, это невозможно.

Припадаю к другой груди, наслаждаясь стонами.

Член стоит камнем, больно упираясь в ширинку брюк.

Отпускаю набухший и влажный сосочек, снова впиваюсь в искусанные губки.

— Нужно снять твои джинсы, малышка, — хриплю над её приоткрытым ротиком.

Она послушно стягивает мокрую ткань и остаётся полностью обнажённой. Эльмира решила не церемониться и даже сняла трусики. Вот же ненасытная.

Освобождаюсь от своих вещей и снова целую её.

Наши тела горят, жмутся к друг другу, только вот нельзя спешить.

Укладываю Эльмиру на сидение и перелезаю к ней, наваливаясь сверху. Она покорно раздвигает свои прелестные ножки, член касается влажной и горячей киски.

Издаю горловой рык и опускаюсь к шее. Одной рукой упираюсь в спинку, другой массирую грудь и сосочек, двигаюсь ниже, накрываю гладкий лобок, надавливаю на клитор.

— Мм…, — инстинктивно дёргает бёдрами Эльмира и цепляется за мои плечи.

— Приятно? — шепчу над пульсирующей венкой.

— Мм…да…, — выдыхает со стоном и снова дёргает тазом.

Массирую горошинку, постепенно наращиваю темп, а затем мягко скольжу между складочек, зажимая капюшончик между пальцами.

Приятная влага обволакивает. Я не спешу и даю ей время привыкнуть, пока не подлавливаю момент, и не ввожу один палец.

— Аа…, — раскрывает свой прелестный ротик, и я тут же ныряю туда языком.

Эльмира очень узкая, а её мышцы ещё туже сжимают меня. Больши́м пальцем продолжаю массировать клитор и двигаюсь внутри неё, терпеливо дожидаясь её расслабления.

И вот, за одним следует другой.

— Мм…, — тяжело мычит малышка.

— Мне остановиться? — шепчу над её щекой.

— Н-нет… Просто не п-привычно, — улыбается она, а моё сердце пропускает удар.

Я всё сделаю для этой девушки. Всё.

Сейчас важна только она. Поэтому целую, самозабвенно, страстно, словно пытаясь так отдать ей всё своё тепло, вручить жизнь.

Через время, Эльмира без боли принимает третий палец. Её киска истекает влагой, а сама она горит в желании.

Мне даже страшнее, чем ей, так как не хочу обидеть, и боюсь сорваться и причинить боль.

Снова накрываю её уже опухшие и влажные губы, аккуратно вытаскиваю пальцы и подношу головку к входу. Начинаю постепенно вводить. Тугой жар окутывает меня, отчего я готов кончить.

Но умело держусь.

Продвигаюсь глубже и ощущаю, как что-то рвётся. Тёплая жидкость, отличимая от смазки, стекает по стволу. В этот момент Эльмира испускает едва слышимый писк и сжимает бёдра.

Я замираю. Даю ей время прийти в себя.

— Всё хорошо? — целую щеку, шею, плечико.

— Да, — лепечет она, разжимая свои коготки на моих плечах, — да…

Принимаю это за разрешение и начинаю мягко и медленно двигаться. Она ещё слегка жмётся, но через время расслабляется, и нам обоим сносит крышу.

Я всё ближе прижимаю её к себе, в диком желании впитать малышку. Мои толчки становятся грубее, сильнее, а её стоны громче.

Губами продолжаю терзать раскрасневшуюся и пылающую в огне наслаждения кожу.

Эльмира теперь моя. Навсегда. Я не отпущу малышку. Убью каждого, кто посягнёт на неё или обидит.

Бойни точно не избежать.

Я теперь её личный зверь, готовый сокрушить каждого, на кого укажет её утончённый пальчик.

— Ты моя, — хриплю ей в ухо, — моя…

— Твоя, — подтверждает Эльмира и скрепляет эту негласную клятву поцелуем.

Зверею окончательно. Хватаю её бёдра, и сам не знаю, как привстаю на колени, и начинаю добивать малышку.

Она стонет, кричит, мычит. Машина ходит ходуном, окна запотели, и стало невыносимо жарко. Наши тела, влажные от испарины, бьются друг об друга. Я хватаю ртом её сосок и жму к себе, падая задницей на пятки.

— Ещё… Давай, малышка… Ну же…, — сиплю ей в грудь.

Она затихает. Её кожа становится твёрже, и сама она начинает двигаться хаотичнее, резче и глубже насаживаясь.

Помогаю Эльмире дойти до первого оргазма, поцелуями, и покачиванием бёдер.

Малышка откидывает голову, закрывает глаза. И в полном наполнении, и напряжении, наконец-то с криком высвобождается.

Я добиваю её, удерживая на руках, вколачиваюсь всё яростней и глубже, пока тугие и крепкие сжимания киски не доводят до края.

Заполняю малышку собой, ощущая мощный импульс в позвоночнике, а затем пульсацию в висках. Моё тело словно прошибает током, а после я падаю в омут блаженства.

Не отпускаю Эльмиру и кладу голову ей на грудь.

Наступившую тишину нарушает наше дыхание. Её нежные поглаживания отдаются во мне тёплом, и я поднимаю голову, встречаюсь со счастливым и уставшим взглядом.

— Завтра тебя никто не посмеет обидеть. Даже твой отец. Теперь ты моя. А за своё я готов бороться до самой смерти, — признаю́сь ей слегка осипшим и тихим голосом, но думаю, Эльмира понимает меня.

Ведь в ответ получаю нежный поцелуй.

Моя малышка, теперь моя.

Глава 15

Домой я так и не попала. Муром забрал меня к себе.

По приезде мы сразу же отправились в душ. Он с некой бережностью вымыл меня, и, закутав в полотенце, отнёс в постель. Нежась в сладких поцелуях, не заметила, как уснула.

Тёплый лучик яркого солнышка, падал прямо мне на лицо, отчего стало щекотно, и я поморщилась просыпаясь.

Моя рука и нога, очень даже вальяжно обхватили огромное тело Мурома, а щека прилипла к обнажённому торсу.

И я, кажется, залила его слюной.

Господи, как неловко.

Разлепив глаза, стала осматриваться, продолжая лежать на мужчине.

Темно-зеленные шторы были слабо запахнуты, поэтому свет всё же проникал в маленькую щёлочку.

Спальня не большая. Двуспальная кровать, с белым постельным бельём. Хорошим по качеству, между прочим.

Напротив, кровати два зашторенных окна, с одной стороны, высокий шкаф на всю стену, с другой — дверь на выход, и комод с зеркалом.

Именно эта комната из всех в квартире обставлена со вкусом, отчего в голову закрадывается мысль, что у Мурома, возможно кто-то есть, или…был? Конечно, мне уже некуда деваться.

Хотя если это жена, и я окажусь в роли любовницы, то точно сбегу, сверкая пятками.

И вот почему только сейчас задумалась?

Перевожу взгляд на мужчину, кладя подбородок ему на грудь.

Муром мирно спит, его дыхание тихое и размеренное. Моё сердце сжимается, потому как все ощущения начинают обостряться.

Я безумно желаю снова его поцеловать и забыться в удовольствии, которое он мог дать.

— Ещё не надумала сбежать? — уголок его губ приподнимается, и Муром слегка приоткрывает сонные глаза.

От такого низкого и охрипшего голоса, по коже пробегают мурашки. Всё тело моментально оживает, и я начинаю ощущать мужчину каждой клеточкой.

— А ты бы хотел? — пищу, заливаясь краской.

Он долго смотрит на меня, а после слишком быстро сбрасывает одеяло, переворачивает меня на спину и нависает сверху.

Мы сплетаемся в поцелуе. Поначалу Муром давит на меня, целует с жадностью и напором, постепенно смягчая грубые ласки. Одна ладонь по-хозяйски блуждает по моему телу, огибая каждую впадинку и изгиб.

Муром отпускает мои губы, но не меня. Его рот следует дальше, к щеке, шее, плечу, груди. Когда его ладонь крепко обхватывает одну, мышцы между ног сокращаются, отдаваясь томящейся болью внизу живота.

Я начинаю таять под натиском его тела, губ и рук. Забываюсь, утопаю в сладости ласк.

С уст слетает стон, когда его язык касается моего сосочка, и я слегка выгибаюсь. Слышу горловой рык, и Муром жадно вбирает в свой рот мою округлость.

Сжимаю бёдра, в желании унять ноющее покалывание внизу живота, но ещё больше распаляюсь.

— Мм…, — мычу, кусая губы, пытаясь сдержать стон.

Его словно это ещё сильнее заводит. Закончив с одной грудью, припадает к другой.

Каждый поцелуй, касание, и даже ощущение его дыхания на коже, отзываются во мне головокружительным наслаждением.

Муром нагло раздвигает мои ноги рукой и умащивается прямо между ними. Моей киски касается тёплая головка его члена, и я интуитивно сжимаю мышцы. Но не в страхе, а в желании, вобрать в себя.

Облизываю губы в предвкушении. Только Муром решает сделать всё иначе и опускается ниже, раздвигая мои бёдра своими плечами всё шире и прокладывая дорожку из поцелуев и покусываний.

Я не успеваю и возразить ему, так как могу только охать и ахать от пронзающих мою кожу нежных покусываний. Это всё так ново для меня. Я оказываюсь очень чувствительна.

Но мои мысли улетучиваются быстрее скорости света, когда его рот накрывает промежность.

— Аа…а…, — цепляюсь за одеяло, и единственное, что могу это пронзительно стонать.

Если тогда в той комнате, он был нежен и мягок, то сейчас напоминал ненасытного зверя. Грубые, точные движения языка лишали меня трезвого рассудка.

Муром умело и с наслаждением ласкал меня. Он словно насыщался мной, пил меня.

Тело начинало покрываться испариной, а воздуха переставало хватать. Я была словно рыбка, выброшенная на берег, жадно глотающая остатки кислорода.

Когда язык скользнул ниже и вошёл в меня, я и вовсе перестала соображать. Таз хаотично стал двигаться в так ласк Мурома, а тело гореть в ожидаемой разрядке.

Сковывающее напряжение прошлось по всему телу. И в самый пик, когда всё удовольствие скопилось в одном месте, я вспыхнула, взорвалась в бешеном блаженстве.

Горячая лавина экстаза накрыла меня, голова приподнялась, а с губ сорвался протяжной крик. Я освобождалась, утопала, расслаблялась.

Оргазм долго не отпускал, пока я не упала на подушки в сладостном упоении. Мышцы ещё продолжали содрогаться, а голова вовсе не соображала.

Муром отпустил мою истекающую киску и поднялся ко мне.

— Решил, что так будет, лучше тебе напомнить, что ты моя, — касаясь кончиком носа щеки, он нежно поцеловал и отстранился.

Тело мгновенно обдало холодом расстояния.

— Но я ещё не закончил, — он обнажил клыки в улыбке и резко перевернул меня на живот.

Крепкая ладонь со шлепком накрыла ягодицу, и я вскрикнула.

— Ч-ш…, — Муром погладил место удара, — я не причиню тебе вреда, малышка. Просто твоя задница такая, аппетитная. Не могу удержаться.

И снова шлёпок, но уже другой рукой по свободной ягодице.

— Аа…, — я сжалась.

Это не было больно. Просто моё тело снова начинало изнывать в желании.

Муром потянул меня за таз, и я выгнулась, выпячивая попку.

Снова шлёпок.

— Моя малышка, — его хриплый баритон, затрагивал тонкие струны моей души, и я ещё больше желала забыться в даруемом наслаждении.

Тёплая головка члена коснулась киски, и Муром стал водить членом по складочкам, размазывая смазку.

— Такая сладкая… Эльмира, ты моя… Только моя.

Я сходила с ума. Это была пытка. Его голос, крепкая ладонь на попке, горячая головка, скользящая по влажным половым губкам. Меня ломало. Я была готова сама накинутся на мужчину, и взять своё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец, мои мольбы были услышаны, и Муром мягко ввёл свой член до самого конца.

Слегка неприятная режущая боль быстро сменилась удовольствием от долгожданного наполнения.

Я выгнула спину, и, приподняв голову, застонала.

— Малышка, тебе не больно? — задержавшись внутри, интересовался он.

— Мм… нет… Мне хорошо…

В подтверждение своих слов я слегка вильнула попкой, и ещё сильнее прогнулась.

Муром принял мою мольбу и стал постепенно двигаться. Но его спокойствия не хватило надолго, и через несколько минут, я уже кричала на всю спальню, лишь успевая хвататься за спинку кровати. Его глубокие, яростные толчки, выбивали все силы, а ладони сминали груди и держали крепко шею.

Он истязал меня, уничтожал. Я просто переставала существовать, отдаваясь полноценно сладостному забытью.

— Боже, ты неимоверная, — сипел мне прям на ухо, лаская обрывчатым дыханием.

В какой-то момент он резко отстранился, но я не успела это осмыслить, как снова оказалась на спине, а Муром сверху, и во мне.

Теперь я задыхалась в поцелуе и стонах.

— Мм… да… мм…, — кричала прямо в приоткрытый рот Мурома, — да… Мур…

Он обхватил мою шею и заставил посмотреть себе в глаза. Толчки прекратились, между нами повисло напряжение.

— Меня зовут Макар. Запомни это малышка, — его взгляд не отлипал от моего, — для тебя… и только для тебя…

— Макар, — повторяю имя, пробуя на вкус, и прикусываю нижнюю губу.

Он цепляет это движение и впивается в мой рот жадным поцелуем, как будто закрепляет своё имя на моих устах.

Член снова начинает двигаться во мне, и с каждым разом, он становится всё глубже и глубже. Пока не начинает задевать чувствительную точку внутри.

Я сама не понимаю, как взрываюсь.

Это совсем иной вид оргазма. Более интимный, тёплый, головокружительный. Как будто кончая, извергаю из себя жидкость.

Макар ускоряется, и в яростном темпе, грубо вбивается в меня, и вжавшись сильнее, кончает.

Ощущаю то, как наполняюсь им, отчего на лице расцветает блаженная улыбка.

Тепло зарождается в груди, и когда голова Макара ложится прямо на сердце, я зарываю пальчики в его русую шевелюру.

Наши тела влажные от пота, и мы такие уставшие, но с тем же счастливые.

— Я ответил на твой вопрос, малышка? — устало хрипит Макар и слегка приподнимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

Смущаюсь и снова краснею.

Он трепетно касается пальцами моего лица, убирая выпавшие пряди.

— Я ужасный эгоист, малышка. И не смогу тебя отпустить. Ты теперь только моя.

Макар накрывает мои губы, в сладком и нежном поцелуе.

И я окончательно пропадаю. Все проблемы уходят на второй план. Теперь у меня есть мужчина. Моя стена. И я слепо доверяюсь ему.

Глава 15.1.

Прекрасное пробуждение, горячий душ и кофе с оладушками и мёдом на завтрак. Разве может быть что-то лучше этого? Если ещё учитывать до безумия красивого мужчину с голым торсом, который заботливо массирует мою ножку, пока я ем.

Думаю, ничего.

Макар придвинулся чуть ближе, и я, развалившись на стуле, смогла закинуть на него обе ножки, и прекрасно себе продолжала наслаждаться утром. Вернее, уже днём.

Он мягко давил на стопы своими пальцами, отчего меня накрывала волна блаженства и расслабления.

Макар был на удивление спокоен. Свободной рукой подносил кружку кофе к губам, и так сексуально пил из неё. Его размеренные глотки, подрагивание кадыка… Я снова желала попробовать его на вкус, впиться и не отпускать.

— Малышка, ты меня смущаешь… Твой взгляд не обещает ничего приличного, — поставив кружку, лукаво улыбнулся он и продолжил массировать стопы.

— Я не виновата, что ты мне нравишься, — пожала плечами, и сама удивилась своей смелости.

Он усмехнулся и посмотрел на меня каким-то другим взглядом. Тёмным, наполненный похотью и чем-то запретным.

Сердце замерло, и я сглотнула.

— Видимо, я разбудил настоящую хищницу, — его низкий тембр вызывал во мне дрожь и предвкушение, — которая будет только моя.

И снова «моя». Макар не шутил и говорил это слишком уверенно и утвердительно. Но вот как это «моя» решит сегодняшнюю проблему в виде Касьяна и аукциона?

Вернувшись мысленно в реальность, я разительно ощутила во круг себя сгущающийся холод и заметно напряглась. Эта реакция тела не ускользнула от внимания Макара.

— Боишься сегодняшнего вечера? — он снова отпил кофе и выглядел совсем не обеспокоенным.

Я закусила нижнюю губу и кивнула.

— Можешь не переживать. Я всё решу.

— А аукцион? Мой танец? — неуверенно пропищала я.

— Ну, я с удовольствием посмотрю, как ты танцуешь для меня, — улыбнулся Макар, — но в клуб сегодня не поедешь. Можешь остаться здесь. Могу отвезти к Антону. Выбирай.

— Здесь? — неожиданно вырвалось у меня.

Не думала, или я даже и не знала, что вообще такое возможно. Остаться у Макара дома, когда его самого не будет. Это было что-то новое, и как себя вести, также понятия не имею.

Да и… вдруг он всё же живёт не один.

— Малышка…, — начал Макар, но я его перебила.

— Извини, что странно себя веду. Но, — смотрю прямо в его глаза, — у тебя есть кто-то? Просто… Я ничего не знаю о тебе, и будет глупо, если всё же выясниться, что у тебя жена и трое детей.

Мужчина тепло улыбнулся. Его явно забавляла эта ситуация.

— Нет, Эльмира. У меня никого нет.

— Да? — мой голос звучал даже больше разочарованно, нежели, удивлённо.

Отчего Макар прыснул от смеха.

— Я тебя разочаровал?

Если бы… Он делал мою жизнь только лучше. Но что-то всё же не давало мне покоя.

Макар, видимо, заметил в моём выражении лица замешательство. И взяв мой стул, придвинул к себе вплотную. Расставил руки по обеим сторонам, прижал меня к спинке.

— Значит так. Я Муромцев Макар Вячеславович, мне тридцать два года. В моём прошлом мало чего интересного. Рос в обычной семье, был прыщавым зубрилой. В криминал меня привёл мой дядька, Карен. Он сегодня будет в клубе. Давний друг Касьяна. Мне нечего скрывать от тебя, малышка. Я не стану врать тебе ни о прошлом, ни о настоящем, и скрывать планы. Ты будешь моей не только на словах, и в постели, когда выкрикиваешь моё имя. Настоящее имя, — уточнил Макар, — я хочу, чтобы ты стала моей женой. И так уж и быть, подарила мне трёх детей.

Он говорил слишком серьёзно, и я желала ему верить. Вернее, уже верила.

Конечно, предложения выйти замуж я не ожидала. Но то, что я была в его планах, уже согревало душу.

Решено. Я пойду за этим мужчиной. Сделаю, так как он скажет.

Если надо сидеть дома – посижу.

— Хорошо, — пролепетала я и слегка придвинулась к мужчине, ощутив на коже его дыхание, — я верю тебе… Макар. Только можно, сегодня я побуду дома? У себя.

— Как скажешь, малышка, — прохрипел он и впился в мои губы.

Нас снова накрывало безумным желанием.

Макар яростно и грубо целовал меня. Его руки быстро опустились на бёдра, и схватив за попу, он резво перетянул меня на себя, усадив на колени.

На мне была лишь его футболка, которую Макар быстро снял. И не теряясь, припал к груди.

Я запрокинула голову и застонала. Его горячий рот терзал мои сосочки, а налитый член упирался в возбуждённую промежность. Оставалось лишь приспустить его штаны.

Находясь в помутнённом похотью состоянии, я заёрзала на нём, пытаясь утолить томящуюся боль между ног.

Макар зарычал, и встав вместе со мной на руках, опустил мою попку на стол. А всю посуду скинул на пол.

Я бы могла испугаться, или же… не знаю, хоть как-нибудь отреагировать. Только вот желание в ласке было сильнее.

Потянулась к нему, и мы снова сплелись в поцелуе. Макар спустил штаны, и возбуждённая головка члена коснулась моего входа.

Он не спешил, растягивал удовольствие, медленным и таким терзающим скольжением внутрь меня. Я ярко ощущала каждый сантиметр, наполняющий и занимающий всё место.

Когда член вошёл до самого конца, мы на мгновение замерли. Макар сильнее прижал меня за ягодицы к себе, словно соединяя нас.

— Моя сладкая малышка… мм… обожаю тебя, — продолжая целовать шею, шептал приятные слова над кожей.

В эту же секунду моё тело было готово распасться на мелкие кусочки, но резкие толчки вернули к реальности.

Такие сладкие, терзающие, долгие, они лишали разума. Я отдавалась ему, утопала в поцелуях и нежности. Казалось, мы словно возвращали тот самый вечер, когда я на эмоциях хотела забыться, а сейчас в трезвом уме, просто желаю быть удовлетворённой и любимой.

Да… Макар был прав. Тогда бы я ещё больше закопала себя в сомнениях и сожалениях. Ведь только после переосмысления всего, могу с полным ощущением свободы принимать и наслаждаться даруемой любовью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мм… Да. Ещё…, — мне желалось ускорить процесс, и, наконец, насытится им.

Мужчина внял моей жажде, и крепко сжав ягодицы, стал яростно вколачиваться. Стоны и крики разносились по всей квартире, грудь то и дело подскакивала от ударов, а стол ходил ходуном.

Мне оставалось лишь крепче держаться, ощущая, как внизу живота начинает разрастаться шар удовольствия.

Воздух заканчивался, а член Макара, всё сильнее цеплял чувствительную точку внутри меня. Пока болезненный шар удовольствия не вспыхнул и не накрыл с головой.

Тело начало содрогаться, а я на секунду потеряла сознание. Очнулась на столе, ощущая, как с уголка рта стекает слюнка.

Я даже не сразу поняла, что Макар дошёл до конца вместе со мной. Осознание пришло лишь тогда, когда он вышел из меня, и я ощутила тёплую жидкость, вытекающую из входа.

Макар покрывал поцелуями моё тело, а я продолжала нежиться в его любви. И даже было всё равно, что я на кухне, лежу прям на твёрдом столе.

— Кажется, мы разбили посуду, — находясь в блаженстве, хихикнула я.

— То, что ты уже говоришь мы, сто́ит этого.

Он снова навис надо мной и поцеловал в губы. Только на этот раз мягко и нежно.

Я крепче обняла его, запустив пальчики в волосы на голове, прижавшись плотнее к голому торсу.

Всё было так прекрасно и так правильно, что казалось все проблемы нам по плечу. Но это был самый страшный обман. Ведь в криминальном мире нет места счастью.

Глава 16

Через два часа я уже была дома, а Макар отправился в клуб.

Мы долго не могли расстаться друг с другом, продолжая целоваться в машине. Но настырный звонок Аяна всё же вернул нас на землю.

Все готовились к вечеру, на который я не собиралась являться. На моём телефоне тоже было уйма пропущенных от Ланы, только перезванивать я не собиралась.

Пускай найдут другую. Я больше не стану быть просто вещью, разменной монетой.

Когда я открыла дверь и только успела ступить на порог, как из зала раздался громкий топот. Антон мигом прискакал на одной ноге, но, увидев меня, сбавил обороты.

— Эльмира…Ты…, — отчаянно вздохнул брат и припал плечом к дверному косяку, — решила пожаловать домой?

— Смотрю ты, не слишком уж по мне скучал, — захлопнув дверь, я злобно оскалилась на Антона.

Вот же гад мелкий!

Конечно, я рада, что в голове этого прохвоста засела Оксана, а не желание найти приключение на зад. Но всё же, можно было бы и улыбнутся.

— Прости, — он потянул ко мне руки и скорчил жалостливую моську.

Моё сердце уж слишком быстро оттаяло, и я обняла брата, но быстро пожалела об этом.

— Тебе пока нельзя пропадать. Всё же ипотека не выплачена, и меня ты сюда не вписала.

— Ах, ты!

Он крепче меня обхватил, пока я пыталась вырваться из крепких рук, и пнуть этого пакостника по самодовольной роже.

Антон рассмеялся и отпустил меня. Здесь же поднял руки вверх.

— Калек бить нельзя! — закричал, когда я уже приготовилась к удару, — будь выше этого!

Я была словно бык. Крылья носа раздувались от гнева, а брови сведены. Даже ноги расставила так, чтобы было легче сделать выпад.

— Эльмира… Ну ладно тебе, — продолжал смеяться Антон.

Успев нанести лишь пару лёгких ударов ему по животу, от которых он наигранно закряхтел, я замерла от неожиданного звонка в дверь.

Мы с братом переглянулись, и он махнул головой, давая понять, что сам не знает кто это. Ведь у Оксаны уже были ключи. Значит, это кто-то другой.

Трель повторилась, и я, наконец, открыла дверь.

Моё сердце ухнуло в пятки, а коленки задрожали. Даже Антон позади меня обомлел.

— Мама? — выдохнул брат.

— Да, дети мои, это я. А теперь можно я войду?

Она, как всегда, была непреклонна, и нам лишь оставалось подчиниться.

Уланова Нонна Николаевна, моя мама, всегда была непробиваемой. Каменная стена. И мне кажется, даже сердце у неё было такое. Выглядела безупречно. Красивый блонд, ухоженная кожа, минимум морщин, яркая помада, и строгий стиль в одежде.

Мама словно вышла из фильма про английскую аристократию.

Даже в украшениях предпочитала жемчуг. Удивительная женщина.

Наше веселье с Антоном сошло на нет. Мама сделала шаг в квартиру, чмокнула меня и брата в щеку, и, осматриваясь, прошла на кухню.

— Теперь понятно, почему ты меня к себе не приглашаешь, — лениво тянула она, пока мы с Антоном переглядывались с друг другом, следывали за ней, — квартира ни о чём, — твёрдо заявила, остановившись возле окна, — разве сложно попросить помощи, и я бы…

— Мама хватит, — оборвала её на полуслове, — меня всё устраивает. Ты разве за этим пришла?

Стоя в элегантном брючном костюме кофейного цвета, она, вздохнув, расстегнула пуговицы пиджака и поставила свою сумочку на подоконник.

— Конечно, нет.

Ожидаемо.

Антон, видимо, устал стоять и опустился на стул, а я прислонилась задом к кухонному гарнитуру.

Мы все были готовы внимательно её слушать, а иначе выбора не было.

— Я приехала за тобой, Эльмира. Тебе нужно сегодня явиться в клуб «Марьяж» и выполнить условия Касьяна, — вот так прямо в лоб ошарашила меня мать.

У меня остановилось сердце и пропал дар речи, а челюсть Антона упала на стол и не поднималась.

— Что? — как можно мягче переспросила я.

— Знаю, звучит, не очень приятно. Но Эльмира, поверь, будет намного хуже, если ты этого не сделаешь…

— Не продам себя? Да, мама, — закончила я за неё.

Гнев во мне начинал бурлить, и я готова была сорваться до оскорблений. Видимо, ночь с Макаром, вселила в меня силы. Обычно я бы уже согласилась, и мы спокойно ехали бы в «Марьяж».

— Объясни.

Это её слово стало красной тряпкой, и я окончательно взорвалась.

— Объяснить? Ты издеваешься? Мама, ты хотя бы понимаешь, что меня там просто продадут как шлюху? Вы вообще с папой какие-то больные на голову. Вам полноценно насрать на собственных детей. Где мы. Что мы. С кем мы. Но главное, ты не забываешь спрашивать с меня за Антона. А сама? Когда, наконец, вылезешь из своего особняка и займёшься сыном? А? Когда я стану просто сестрой, а не матерью? Мне надоело! Нет, я никуда не поеду! Решайте свои проблемы сами, — слова потоком рвались из меня, не имея даже логической последовательности.

Лицо горело, а глаза застилала пелена. Мама всё так же была непоколебима и не сводила с меня взгляда.

— Эта история должна закончиться, — мягко начала она, отчего я затихла.

Впервые эта женщина говорила с такой нежностью, и даже холод в её глазах, сменился грустью.

— Я знаю, что я ошиблась в воспитании тебя, Эльмира. И… я прошу прощения, за то, что не смогла подарить тебе любовь и ласку, — её голос слегка дрогнул, и плечи приподнялись во вдохе, — мы с Архипом очень любили друг друга. Такие чувства… Я отчаянно верила, что это будет навсегда. Но родилась ты. И все наши недостатки вылезли наружу.

Кажется, даже время остановилось. Всё замерло в ожидании, наконец, узнать все секреты нашей семьи.

— Я правда люблю тебя всем сердцем. И даже помню, как тебя впервые положили мне на грудь. Маленький, сладкий комочек счастья, — её лицо тронула незаметная улыбка, и слеза скатилась по щеке, которую мама быстро убрала, — на том, вся радость и закончилась. Архип тогда только начинал работать в органах. Его вечно не было дома, страшное безденежье, сил выносить это просто не хватало. Но как оказалось, после… Всё это были только цветочки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мама никогда не рассказывала нам о таком. Вернее, я не спрашивала, а Антону это и подавно неинтересно. Казалось, будто наша семья всегда была с изъяном, и все в ней были лишь соседями.

— Когда тебе был годик, твой папа связался не с теми людьми. Точнее, его поманили большими перспективами и деньгами. Мои отговоры, естественно, были бесполезны. В итоге он оказался в списке смертников Касьяна.

От упоминания этого имени тело обдало холодом.

— Я не знаю, что Архип сотворил… Но то, что…, — каждое слово маме давалось с трудом, словно она боялась.

Только вот чего? Осуждения? Или она страшилась опять вернуться в те воспоминания?

Мама опустила голову, выдохнула, и, подняв взгляд, снова возвратила непробиваемую каменную маску.

— Чтобы спасти Архипа, я стала личной шлюхой Касьяна. Это продолжалось ровно месяц. Пока весь долг не был уплачен. Так что… Эта война длится слишком долго, и пора её прекращать, — закончила она, а во мне боролось чересчур много чувств, чтобы осмыслить услышанное, — Эльмира, я понимаю тебя. Но только ты можешь это закончить, — добивала мать, — просто дай отцу возможность отомстить, и я самолично заберу тебя оттуда.

Я смотрела на стол, и не веря, качала головой.

Господи, да, когда же это закончится? Макар же ясно дал мне понять, что не сто́ит появляться в клубе, и…

Чёрт!

Да, мне было сложно понять маму, потому как наши с ней истории явно отличаются друг от друга. У неё был маленький ребёнок на руках, и муж, а у меня… Только Макар. Но разве я не сделала бы подобное ради него?

В принципе, яблочко от яблони недалеко упало. Когда-то я уже это и сделала, из-за чего встретила Макара. Но на этот раз удача может просто на просто покинуть меня.

— Эльмира…, — мама старательно пыталась добиться ответа, — прошу тебя… поехали.

Я посмотрела на неё, и она сделала то, чего никто не ожидал. Эта женщина опустилась на колени, взяв меня за руки.

— Умоляю. Я обещаю, что спасу тебя, — и снова скупая слеза скатилась по щеке.

Для неё эта история имела определённую важность. И раз уж мама настолько отчаялась, то мне не оставалось ничего, кроме, как согласиться.

Глава 16.1.

— Да. Привет, Лана…Да еду я! Не ори! — сидя в машине, пыталась успокоить свою неугомонную наставницу.

На часах уже был девятый час, и я знала, что до моего выхода остался час. Касьян желал вначале провести бой, а уж после разыграть ночь со мной.

Хоть бы не встретить Макара. Он не должен знать, что я всё же буду там. Своим решением я слишком сильно рисковала будущими отношениями с любимым мужчиной.

Но мама права. Это всё должно закончиться.

— Ладно, всё, давай! Сразу приду в гримёрку, — пытаюсь перекричать Лану и отключаюсь.

— Нервничает? — слишком спокойно интересуется мама и заводит свою новенькую ауди.

— Конечно, — горько хмыкаю, — Касьян ей пообещал процент с моей продажи.

Мы доезжаем до выезда на трассу, и мама неожиданно накрывает мою ладонь своею.

— Прости. Мне правда жаль за всё, что ты пережила… Мы с твоим отцом разрушили не только нашу любовь, но и ваши жизни.

— Почему ты постоянно уточняешь, что с моим отцом? — неожиданно вырвалось у меня.

Я не особо задумывалась над этим. Но просто это «твоим» сильно резало слух.

И видимо, я попала в цель, так как она убрала руку, и резко вырулила на дорогу.

— Антон сын Касьяна. Я… Тот месяц… В общем, это ещё одна причина, почему Архип ненавидит Касьяна, — с дрожью в голосе выдохнула мама, — я не смогла сделать аборт, а Архип не хотел видеть каждый день яркое напоминание своей ошибки. На этом мы окончательно возненавидели друг друга.

Господи… Сердце разрывалось за брата.

Конечно, Антон всё равно оставался для меня родным. Но то, что он явно был не желанным, да и ещё зачатым таким способом… От не самого приятного мужчины.

— Антон знает?

— Да, — кивнула мама, — я просила Архипа не говорить, но… Помнишь, ты в двенадцать лет заболела и не поехала до бабушки? Конечно, я безмерно благодарна своей свекрови, она всё же не отталкивала Антона. Только в тот вечер, она не смогла уследить за языком своего сына.

Мой отец был ужасным человеком.

В памяти всплыло возвращение Антона, и то, как он резко перестал с ней разговаривать, закрылся в себе, и напрочь не хотел видеть. А после начались первые проблемы… Драка в школе, украл школьный мяч, поджёг шторы в классе, и это ещё на фоне того, что до всего он был отличником.

— Ты единственная, кто смог достучаться до него, — нарушила тишину мама, — наверное, это из-за того, что не знала правды.

Я закрыла лицо ладонями, сдерживая слёзы и боль, рвущую сердце на части. В голове всплывал образ маленького Антона, и то, как весь мир отворачивается от него одним днём.

Теперь моё детство мне не казалось таким уж ужасным, а мама на удивление стала ближе. Но это не значило, что всё прожитое перечеркнется одним разговором. Нет. Это будет долгий путь, чтобы просто научиться заново жить, и любить друг друга.

Мы быстро домчались до клуба. Мама зашла вместе со мной, но наши пути на подходе к гримёрке разошлись.

— Я буду рядом. Не бойся. Просто играй свою роль, — погладив меня по плечу, она попыталась меня успокоить и ушла.

Да… Нам предстоял очень долгий путь.

— Вот ты где! — за спиной раздался голос Ланы, — идём! Быстрее!

Схватив меня за руку, поволокла в комнату, и с ходу начала раздевать. Другие девочки тут же запорхали рядом с кисточками для макияжа и расчёской.

Через две минуты я уже была готова.

— Всё, — выдохнула Лана, осматривая меня, — теперь можно идти. Надеюсь, танец не забыла.

— Нет, — буркнула я, и поспешила первая на выход.

Мы вместе спустились в подвалы, и на подходе к тренировочному залу столкнулись с Никитой.

— Ты сказал? — тут же кинулась на него Лана.

— Да. Касьян знает. Готовьтесь, — коротко ответил парень и ушёл.

Меня начинало ломать, и сердце зашлось в бешеном ритме.

Господи, пожалуйста, хоть бы там не было Макара.

Из зала доносятся звуки боя и криков. Я хочу выглянуть из укрытия, но Лана не даёт.

— Что так не терпится уже? — рявкает.

— Завидуешь? — огрызаюсь в ответ.

Она кривит рот, и приосаниваясь начинает наступать на меня, смещая к стене. Но я не даю ей эту возможность, и также приподнимаю нос в немом вызове.

— Что, думаешь, ты первая, кого Муром делает своей?

Удар под дых. Стараюсь не сдавать позиций.

— Он не умеет любить, — продолжает добивать меня своим слащавым голоском, — я с ним уже три года, и… ты, не первая его измена.

— А ты типа готова это терпеть?

Лана отступает на шаг и смиряет меня взглядом, а после смотрит прямо в глаза.

— Муром всегда побеждает. Пускай насытится своим призом… Всё равно конец один и тот же…, — тянет она, качая головой.

Из зала доноситься чей-то громкий голос, но для меня он словно фон.

Девушка снова приближается.

— Тебе пора, — шепчет на ухо, и подмигивая, уходит.

А я остаюсь стоять, пытаясь унять боль в груди и сдержать слёзы.

Неужели это всё правда? Он просто добился своего и все слова были обманом? Умелый ход для победы?

Господи, дай мне сил…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

Макар (Муром)

— И когда ты уже примешь моё предложение? Надоело видеть племянника только по праздникам, — широко улыбаясь, обнял меня Карен.

Его хватка с годами не ослабла. Да и он сам не сдавал позиций.

Высокий, смуглявый, с едва видимой сединой на висках. Этому мужику не дашь больше тридцати пяти. Даже морщины не тронули вечно улыбающееся лицо.

— Опять ты об одном и том же, — устало вздыхаю.

Мы стоим возле бара. Играет лёгкая музыка, и официанты только начинают подготавливать зал к ночной тусовке.

Бармен наливает нам по стакану алкоголя, которое приятно щиплет во рту.

Эльмира в безопасности, но я всё же продолжаю беспокоиться за неё. Головой понимаю, что всё хорошо, а сердце всё равно не на месте. Касьян с самого моего приезда лютует, но сказать напрямую мне ничего не может из-за дядьки.

Поэтому закрадывается мысль, как бы он не послал своих людей за ней. Но пока всё на местах.

Я знаю, что долго не смогу скрывать мою малышку, поэтому уличиваю момент, пока мы с Кареном наедине.

— И надолго ты приехал? — закуриваю сигарету, начиная издалека.

Карен косится на меня, и усмехаясь, делает глоток. Молча наблюдаю за ним, ожидая ответа.

— Нет. Завтра уеду.

— Дела?

— Дела…, — с долей грусти тянет он, — ты что-то хотел? Навряд ли провести со мной время, — с его губ срывается горький смешок.

Так случилось, что покойная жена Карена не смогла подарить ему детей, а от любовниц он не хотел. В итоге я был его единственной отдушиной, в которую Карен вложил все свои силы.

Раньше, я только и мечтал провести с ним побольше времени. Но всё изменилось. Я вырос, а у него стало слишком много дел.

Карен прекрасно меня знал, и поэтому его вопрос меня не удивил. Я даже его и ждал. Ведь легче же ответить, нежели ходить во круг да около.

— Мне нужна твоя помощь, — честно признался я, глядя в глаза, — есть девушка… Она дочь прокурора.

— Которую Касьян хочет сегодня продать на аукционе? — видимо, уточняет он.

— Да, — твёрдо отвечаю и затягиваюсь сигаретой, а после выдыхаю густой дым, — она моя женщина. И не продаётся, — уверенно добавляю.

— И что же ты готов сделать за неё?

Карен никогда не предлагает, а всегда прощупывает слабые места, проверяет, насколько человек отчаялся. Эта его черта разительно отличает от Касьяна. Мягкий подход к жертве — сулит беспроигрышную победу.

— Всё, — говорю, не сомневаясь, — всё, что ты потребуешь. Главное, чтобы Касьян её больше и пальцем не тронул.

— Я тебя понял, — на лице дядьки растягивается лукавая ухмылка.

Этот прохиндей явно уже придумал, что возьмёт с меня. Но почему-то это не беспокоит. Пускай буду вечно ему должен. Главное, быть рядом с Эльмирой.

Мы ещё долго болтаем с Кареном, пока нас не зовут в кабинет к Касьяну.

По прибытии туда замечаю серое выражение лица хозяина, которое невозможно скрыть за натянутой улыбкой.

Он явно разочарован в пропаже Эльмиры.

В кабинете, уже с другими партнёрами Касьяна, мы выпиваем и вскоре оказываемся в тренировочном зале. Все рассаживаются за столики, девочки, официантки в коротких платьях разносят алкоголь и закуски.

На ринг выбегает ведущий, начинает всех приветствовать, объясняет правила ставок, а после выводят несчастных идиотов, которые просто не рассчитали размера своего кошелька.

В это раз их умыли и приодели в бойцовские шорты и даже дали бинты перетянуть запястья.

Прям что-то новенькое.

Парнишка на ринге объявляет первого бойца, а после второго, и начинаются ставки.

Я молчу и лишь наблюдаю. Мы с Кареном сидим за одним столом с Касьяном, поэтому делаю более непринуждённый вид.

Раздаётся удар гонга, и начинается бой.

Поначалу всё ещё сдерживаются, а к концу вечера, когда ставки повышаются, завязывается гомон. Обстановка накаляется, а суммы растут. Касьян в такие моменты старался всех выжимать до талого, а после вызывать меня на бой.

Даже несмотря на оставленные специально цепи и верёвки на ринге, я всегда дрался честно. Иногда подыгрывал бедолагам. Внушал призрачную надежду на победу, а после добивал. Кого-то даже убивал.

Но таков был мой мир.

Теперь же рядом с Эльмирой, я не хочу иметь кровь на руках, которыми буду касаться её. Мне нужно становиться на ноги.

Может открыть свой тренажёрный зал, и тренировать юных мальчишек? Ну а что, идея не плохая.

А главное, законная.

Не думаю, что отец Эльмиры примет зятя, находящегося по ту сторону закона.

Бойцы постепенно заканчиваются, а время подходит к завершению. Я окончательно расслабляюсь, и с радости осушаю стакан победного виски.

К Касьяну прибегает Никита и что-то шепчет, отчего у того меняется вид. Он кивает охраннику, и смотря на меня довольно ухмыляется.

Мне не нравится это, и конечности начинают холодеть. Бросаю быстрый взгляд на Карена, тот лишь приподнимает уголок губ и безмолвно кивает.

Смотрю на ринг, но не могу сосредоточиться. Нога под столом непроизвольно начинает дёргаться, а грудная клетка сжимается, не давая дышать.

Вытаскиваю пачку и закуриваю.

Бой заканчивается явным переломом двух ног, и, возможно, одного позвонка. Сужу, смотря из опыта, и того, как победитель прыгал по ногам уже давно вырубившегося парня.

С внутренней дрожью жду выхода ведущего. Тот появляется, объявляет победителя, некоторые радуются выигрышу, а после… Парень никуда не убегает.

Бойцов убирают, девчата протирают ринг. Всё выглядит так, словно ещё следует продолжение вечера.

Тушу бычок и слышу голос Касьяна.

— Ну что? Может, выпьем? — приободрено предлагает он.

Карен кивает, и наши стаканы наполняются. Касьян берёт свой и приподнимает.

Ведущий в это время объявляет то, отчего моё сердце разрывается на части, и я перестаю что-либо слышать и понимать.

— Сегодня наш радивый хозяин приготовил небольшой сюрприз, для дорогих гостей, — загадочно тянет паузу ведущий, — этим вечером у вас есть возможность поучаствовать в аукционе, и попробовать заполучить ночь с несравненной Эльмирой. Звездой клуба «Марьяж»! Предупреждаю. Девочка новенькая, совсем невинная и чистая. Так что, готовьте денежки, господа!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Свет над рингом гаснет, и начинает играть музыка.

— За прекрасный вечер, — Касьян ударяет своим стаканом, по-моему, и одним глотком всё выпивает.

Я теряю дар речи и мельком замечаю, как в сторону выхода падает луч света.

Мужчины начинают восторженно хлопать и свистеть. А моё сердце перестаёт биться, когда встречаюсь со взглядом любимых глаз.

Эльмира обворожительна. В необычном коротком платье, которое ярко сияет на свету. Натянутая улыбка, не может скрыть холод во взгляде. Но она старательно продолжает играть свою роль.

Музыка усиливается, и моя малышка двигается прямо к нам. Обходит столики, как бы ненавязчиво флиртуя с гостями.

Сжимаю челюсти до скрипа, когда один из мужчин, пытается её утянуть к себе на руки.

Эльмира, виляет попкой, пританцовывает и, наконец, подходит к нам.

Я жадно пытаюсь поймать её взгляд, но она не смотрит на меня.

Хочу сорваться и прекратить это всё.

Единственное, меня вовремя останавливает мой дядька. Он мягко жмёт плечо и слабо машет головой, давая знак, что не время.

Я успокаиваюсь, но всё равно не спускаю глаз с моей малышки.

Как она вообще здесь оказалась? Рука чешется наказать эту бестию.

Эльмира выходит вперёд и продолжает двигаться, постепенно опускаясь на пол. И здесь я замечаю, что на ней настоящие трусики. То есть, неспециальные для выступления. А именно тонкая полосочка стринг, мало что прикрывающая.

Сжимаю до боли челюсть, ощущая, как внутри горит безумный огонь гнева и ревности. Мой внутренний зверь буквально висит на тонкой цепочке, которая вот-вот треснет.

Эльмира ещё делает пару движений, и наконец ловко поднимается на ринг. Музыка затихает, и выскакивает ведущий.

— Ну что, господа?! Готовы раскошелится за ночь с этой прекрасной невинной девой?

Ну за невинную я бы поспорил…

Эта мысль слегка остужает мой пыл, и официант вовремя подливает мне виски, который я ловко отправляю в себя.

Все кричат, радуются. А я лишь смотрю на Эльмиру.

Мою малышку. Любимую женщину.

Глава 17.1.

Макар (Муром)

Увы, но никто не успевает ответить, так как в зал врывается вооружённая толпа в полной экипировке, во главе которой сам прокурор.

Музыка затихает, но никто из присутствующих никак не реагирует. Все так же продолжают спокойно курить и пить.

Я смотрю на свою малышку. Она вся сжимается и слегка отступает, как бы прячась за ведущим. Её взгляд направлен на отца, который прямой наводкой подходит к нашему столу.

— Добрый вечер, прокурор, — растягивается в улыбке Касьян и поднимает голову, — присаживайтесь. Вы как раз вовремя.

Мы переглядываемся с Кареном, и тот лишь слегка кивает. Никита приносит ещё один стул, и отец Эльмиры садится за стол.

— Ты же знал, что я приду… Верно? Ни одного человека из охраны… И при виде нас ты даже не дёрнулся, — наклонив голову набок, рассуждал прокурор, не сводя взгляда с Касьяна.

Было ясно, что они знакомы. И, возможно, даже больше, чем я могу предположить.

— Потрясающая логика! — выдохнув дым от сигары, хозяин развалился на спинке стула, — Архип Сергеевич, растёте. Уже вместо жены, дочь решил подложить?

Меня обдаёт холодом.

О чём Касьян вообще говорит?!

На лице прокурора сохраняется всё тот же невозмутимый вид. Этот мужик словно сделан из стали, и наполнен дерьмом. Ведь по-иному я понять его поступков не могу.

Отправить дочь… И в самое пекло.

А теперь выясняется, что это лишь повторение прошлого трюка. Жесть.

Ну и тесть.

Тот ничего не отвечает, и бросает суровый взгляд в сторону Эльмиры. Мои кулаки инстинктивно сжимаются, и я уже готов ввязаться в драку.

— Ещё одного твоего выродка я не собираюсь воспитывать, — злобно выплёвывает сквозь зубы прокурор.

— Ц, ц, ц, — прицокивает языком Касьян, — дорогой мой друг, от любви выродки не рождаются. Антон вполне себе хороший парень. Если бы ты дал мне возможность…

— Если бы…, — горько хмыкнул он, — Касьян… Нонна не любила тебя. Как и меня. Эта женщина боготворит только себя.

Смотрю, как взгляд Касьяна падает на стол, и хозяин ещё сильнее затягивается сигарой, а после продолжительно выпускает клубки дыма.

— И зачем ты сегодня пришёл? Спасти дочь? — с неким отчуждением спрашивает хозяин.

Прокурор подаёт знак рукой, и на стол падает папка с бумагами.

— Закончить весь этот кошмар, — говорит уверенно, но резкий смех Касьяна остужает пыл.

— Никита, — зовёт хозяин и протягивает отцу Эльмиры другую папку, — вот, ознакомьтесь, а мы пока продолжим оценивать вашу дочь, Архип Сергеевич.

Прокурор начинает изучать бумаги, а Касьян уверенно кивает ведущему.

По выражению лица отца Эльмиры понимаю, что он в проигрыше. И чем больше прокурор читает, тем сильнее сжимаются его челюсти.

В это время на фоне начинают раздаваться крики мужчин с названием сумм. С каждым разом всё больше и больше.

Естественно, я не могу перебить и начальную в размере ста пятидесяти долларов.

Со временем некоторые начинают сдаваться и просто продолжают наблюдать.

Карен молчит, а меня трясёт. Не желаю вообще участвовать в этом цирке. Эльмира моя. И даже думать, что кто-то может с лёгкостью получить доступ к её телу, для меня как красная тряпка для быка.

Кое-как держу себя в руках, хотя нога под столом продолжает дёргаться, тем самым выдавая моё состояние.

— Триста шестьдесят тысяч долларов — раз, — орёт на весь зал ведущий, а я кошусь на Карена.

Тот улыбается и поднимается с места, поправляя пиджак.

— Пятьсот тысяч долларов, — твёрдо заявляет на весь зал Карен, и, естественно, становиться победителем.

Касьян восторженно начинает аплодировать, а я наблюдаю за реакцией прокурора. Но её нет. Он всё так же изучает бумаги.

Мне становится мерзко на душе, и больно за мою малышку. Сейчас она, как никто другой, нуждалась в защите, а её отец был занят только своей жизнью.

Я знаю, что там в папке. Так как некоторую информацию добывал лично.

Касьян не поручал следить за прокурором кому-то одному. Все потихоньку сносили, по крошке информацию, а тот её умело складировал.

То, что нашёл я, уже достаточно, чтобы вышестоящие органы усомнились в компетентности этого сотрудника.

Пока я наблюдал за прокурором, Карен вышел из-за стола. Ведущий отчитал положенное время для раздумья, а после объявил итог.

Я лишь увидел испуганный взгляд Эльмиры, и осознание того, что её никто не спасёт.

Но моя малышка ещё не знала, что уже свободна.

Карен останавливается возле ринга, смотрит на Эльмиру, а после поворачивается ко мне.

На его лице нет улыбки, а лишь серьёзный вид. Отчего во мне начинает зарождаться сомнение в честности моего дяди.

— Что-то не так? — интересуется Касьян, — не нравится девочка? Ты, если что учти, — поднимает указательный палец, — деньги не возвращаю.

Карен хмыкает и закатывает глаза.

— Никто не сомневался, — подходит ближе, и снимает пиджак, бросая его на стол, а после смотрит на меня, — бой, — говорит твёрдо, — если ты не отказываешься от своих слов, то я требую, чтобы ты сразился со мной.

И я влип.

Победить моего дядю нереально. Никому этого ещё не удавалось.

Внутри начинает обжигать боль отчаяния, и с губ срывается нервный смешок.

Господи, он планировал это изначально. И, естественно, я не собираюсь отказываться.

— Хорошо, — киваю для убедительности, — ещё есть требования?

— Да, — отвечает Карен, — биться будем до смерти. Или ты, или я. Иного не приму.

Даже не смотрю на Эльмиру, так как понимаю, что она всё слышит. Да, и прокурор уже не кажется проблемой.

На мой труп он явно закроет глаза, после всего содержимого в папке.

Меня накрывает волной отчаяния и… облегчения. Когда я проиграю, Карен не оставит Эльмиру, и она будет под защитой. В этом я уверен.

Но если я струшу, то потеряю всяческое уважение. А он меня не так воспитывал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому поднимаюсь, и с полным принятием неизбежного, соглашаюсь.

— Согласен, — отвечаю, глядя прямо в глаза собеседнику.

В любом случае последние сутки были самыми лучшими в моей жизни. Наполненные только любовью и нежностью моей малышки.

На фоне слышу крик Эльмиры, но не смотрю на неё. Мою малышку быстро утаскивают с ринга, а Касьян торжественно хлопает, объявляя самый запоминающийся бой в истории существования этого бойцовского клуба.

Глава 18

Нет, нет, нет…

То, что я слышу, никак не укладывается в моей голове. Обещания Ланы забываются мигом, после слов Макара, и то, на что он соглашается.

Я хочу остановить его, и сказать, что всё это фальшь, и мама мне поможет сбежать… Но, господи! Как мне его спасти?

Не успеваю ринуться, как меня стягивают с ринга. В прямом смысле тянут, так как я цепляюсь за всё, что вижу, бью ногами куда попало, кусаюсь, царапаюсь.

— Чёрт! Я её сейчас вырублю, — рычит один из амбалов.

— Куда нах**й?! Ты слышал, сколько за неё заплатили? Касьян убьёт, — отвечает другой и заламывает мне руку.

Меня дотягивают до какого-то тренажёра и привязывают.

— Вот, — довольно тянет тот, на щеке которого замечаю глубокую свежую царапину от моих ногтей, — так не вырвется. Будешь орать, засуну кляп!

Я ничего не вижу, кроме, ринга, и эти недоумки окружают меня.

Отец, Касьян, и все остальные мрази, остались по другую сторону.

В итоге, как я поняла, папе не удалось обыграть Касьяна. Но сейчас это была наименьшая моя проблема.

Макар… Он единственный, который желал мне лучшего. Он с самого начала нашего знакомства давал мне выбор. Ему важно моё счастье. И…я люблю его.

Да. Люблю.

Закрывая глаза, ощущаю тёплую слезу, скатывающуюся по щеке. Внутри всё горит, и ком в горле душит. Но моя истерика не остановит этот кошмар.

Я цепляюсь за воспоминания. Его касания, слова, поцелуи, объятия… Не хочу быть здесь. Желаю вернуться в квартиру Макара, и просто остаться с ним.

Если бы я не поехала домой…

Слышу восторженный крик ведущего и открываю глаза.

Макар и тот мужчина уже переоделись в бойцовские шорты, и, не сводя взгляда друг с друга, кружили по рингу.

Ведущий объявил бой, появился судья, и…

Сердце замерло, когда я услышала удар гонга. Даже дышать перестала, не спуская взгляда с Макара.

Мужчина был спокоен, двигался плавно, пока, не сближаясь с противником, а лишь изучая его, ища уязвимое место.

— М-да… Мурома жалко, — тянет один из амбалов, — Карен хоть и старый, но ещё в форме.

— Да, ладно тебе, — хмыкает другой, — у Мурома опыта больше. Карен в последний раз дрался, ещё когда на Касьяна работал.

— Та нет…, — машет тот, — ты этого старика недооцениваешь… Это же он Мурома всему научил. Так что… Лучшему бойцу Касьяна пиз*а.

Разговор этих двоих никак не успокаивает, моё сердце ещё больше начинает колотиться об грудную клетку. И в моменте, когда отвлекаюсь, Карен нападает на Макара, но тот ловко выворачивается.

Они что-то говорят друг другу, но я не слышу, и снова сцепляются.

Макар пропускает один удар, и на его губах появляется кровь. А после снова пропуск, и уже разбита бровь.

Я инстинктивно морщусь, кусаю губы и продолжаю смотреть.

Карен не даёт ему время на передышку и наступает, снова и снова. После отступает, что-то говорит, и Макар словно срывается с цепи.

Я вся в напряжении, слёзы льются из глаз, когда вижу, как Макар отлетает в сторону, и здесь его соперник берёт цепи. Он наматывает концы на кулаки и приближается к Макару.

Удар. Снова. Ещё.

Я начинаю вырываться, не могу, не хочу этого видеть.

— Это было слишком легко, — усмехается один из охранников.

Начинаю всхлипывать.

— Нет, — еле слышно мычу, — н-нет…

Макар неожиданно валит Карена подножкой.

Никто так и не успевает ничего понять, как он оказывается позади соперника, и…

Это и правда, было слишком легко.

Мужчина лежит на животе не шевелясь, а Макар стоит над ним. Его грудь возвышается в учащённом дыхании, голова поднимается, и я вижу отчаянный взгляд, наполненный болью.

Он смотрит на меня. На ринг вбегает судья, проверяет пульс Карена, а после даёт руками знак, что Макар победил.

Кровь заглушает мой слух, и я чувствую только громкие удары своего сердца.

Макар сделал это. Он…

Господи… Что этот мир сотворил с нами. Чтобы быть вместе, приходится переступать через себя, уничтожать всех и вся.

Но теперь я не смогу оставить его. Да и не захочу.

Макар спускается с ринга и подходит ко мне. Резко срывает верёвки и грубо берёт за руку, тянет на выход из зала.

Семеню за ним, пытаясь не упасть из-за каблуков.

Все ошарашенно смотрят на нас, кроме, разве что, Касьяна и моего отца.

Прокурор явно проиграл, и моя жертва была напрасна. Ему никогда не победить. Поэтому мой отец решается на отчаянный шаг.

Я слышу выстрел, а затем Макар быстро уносит меня оттуда.

История этих двух закончилась более чем логично. Им не суждено мирно сосуществовать в этом мире. Поэтому меня даже накрывает какой-то волной долгожданного освобождения.

Теперь моя жизнь принадлежит только мне, а ошибки прошлого, уже не имеют значения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

Макар (Муром)

«— Если ты думаешь, что сдохнешь, и она будет спасена — ошибаешься, — между ударами грозно скалился Карен, — Касьян её не тронет, а вот мои парни… Она безвылазно будет обслуживать каждого. Пока ты гниёшь в могиле!»

Иду по тёмному коридору, неся Эльмиру на плече.

В голове проносится бой, слова дяди, и… Этот мерзкий хруст его шеи.

Я, правда, готов был, сдастся, и уже смиренно принимал смерть, как нечто благословлённое. Но, эти фразы, угрозы… Я не мог её оставить. Не смог смирится с тем, что мою малышку сломают окончательно.

Ведь Карен никогда не давал пустых обещаний.

Сейчас всё было позади. Я быстро поднимаюсь по лестнице, и не раздумывая двигаюсь в сторону дальней приватной комнаты.

Единственное, что хочу это забыться, окунутся с головой в омут любви, и стереть из памяти этот день.

Захлопываю дверь и бросаю Эльмиру на постель.

Из её рта вырывается удивлённый ох, и дальше она замирает. Не даю ей времени на передышку, наваливаюсь, сверху утоляя долгий голод по её губам.

От прикосновений к ране на лице начинает щипать. Но эта боль приятна, на фоне сладкой нежности и любви. Это ощущается, словно пройдя по раскалённой тропе, я, наконец, добрёл до живительного и прохладного источника.

Моя Эльмира. Малышка. Моя сила, и та самая причина, чтобы бороться и жить.

Внаглую рву на ней тонкое платье и срываю трусики. Мягкая, горячая кожа соприкасается с моей, и уже только от этого я готов продать душу дьяволу.

Девушка не сопротивляется и не жмётся от страха. Моя малышка так же, как и я, забывается и отдаётся мне со всем желанием и страстью.

— Я люблю тебя, — шепчет Эльмира, когда я припадаю к её шее, — люблю…

Слыша это признание, мой зверь всё сильнее натягивает цепь. Пробуждаются неведомые инстинкты сожрать эту девчонку. Я не церемонюсь, и рыча, начинаю терзать её нежную кожу, оставляя засосы и припадая к груди.

Мну округлости, кусаю соски, с болью засасываю их, и со звуком отпускаю.

Эльмира стонет, выгибается, но не останавливает меня.

Её тело пылает в моих руках, и я совсем не могу себя сдержать. Спускаю шорты, направляю член и грубо врываюсь в малышку.

— Аа! — громко кричит Эльмира, и я ловлю этот стон ртом.

Даю ей слишком мало времени, чтобы привыкнуть, начинаю грубо и глубоко входить. Чувствую крепкие сжимания её мышц, и до боли впивающиеся коготки на моей спине.

Её влага приятно обволакивает член, и мне просто сносит крышу. Терзаю губки малышки, ускоряясь и сжимая в ладонях её мягкое тело.

В крови бушует адреналин, и я даже не чувствую её веса. Ловко перетягиваю её на себя, и стоя на коленях, продолжаю вколачиваться в малышку.

Она вся трясётся, кричит, стонет, начинает помогать мне, двигая своим прелестным тазом.

Мне хочется растерзать её. Не желаю заканчивать и останавливаться.

Поэтому опускаю Эльмиру обратно на постель, ловко переворачиваю и наваливаюсь сверху, возвращая член внутрь её киски.

Обхватываю малышку за горло, ныряю носом в шевелюру. Её запах дурманит. Несмотря на чистую невинность души, Эльмира пахнет как настоящий грех.

Я упиваюсь ей, как алкоголик. Пьянею и желаю ещё.

В своём самозабвении упускаю момент и лишь ощущаю, как Эльмира кончает, до боли сжимая мой член. Она дёргается, выгибается, тянет простынь. Но я не останавливаюсь.

— Мм…, — гортанно рычу прямо в изгиб её шейки и начинаю жёстко долбить.

Несмотря на оргазм, она продолжает кричать и снова кончает. Но на этот раз вместе со мной.

Импульс наслаждения пробегает по позвонку, и голова просто отключается.

Я падаю рядом с Эльмирой, и тут же притягиваю её к себе.

Не хочу больше отпускать мою малышку. Она теперь точно моя.

Прислоняюсь щекой к её лицу и тихо шепчу на ушко.

— Я тебя люблю…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20

Прошло больше месяца

— Да, мам… Хорошо. Да, я заберу Антона… Ладно. Здорово… Потом поговорим. Всё, давай, — наконец-то отсоединяюсь и убираю телефон.

Чайник закипает, выключаю плиту и разливаю кипяток по кружкам.

— Уже с самого утра названивает?

Макар подходит сзади, обнимая меня за талию, и целует в плечико.

— Да, — устало выдыхаю, — сегодня же сорок дней, как никак.

Ощущаю, как руки Макара замирают, и сам он становится серее тучи. Поэтому не теряя времени, поворачиваюсь к нему и беру в ладошки его лицо.

— Извини, — шепчу прямо в губы, — знаю, тебе ещё тяжело, но…

— Всё хорошо, малышка, — хрипит Макар, — я могу отвезти тебя сегодня?

— Да, конечно, — целую, и мы вместе садимся за стол завтракать.

Как после оказалось, дядя Макара был неизлечимо болен. И ему оставалось от силы прожить месяц. Этот мужчина был готов к смерти, и как после оказалось, на подобный случай было составлено завещание.

Да. Признаю́сь, для меня это странно. Но адвокат Карена, вполне серьёзно зачитывал тот пункт, что всё оставленное наследство достанется тому, кто сможет его убить.

Странно? Вполне. Но такие законы криминального мира, с которыми я просто смирилась.

Теперь мы с Макаром готовились к переезду, а мой мужчина постепенно перенимал дела покойного дяди.

Но сегодня мы поминаем не его родственника.

Мой отец, выполнил свою мечту и застрелил Касьяна, а люди того убили его. Просто второго выстрела я не успела услышать.

Было долгое разбирательство, ведь всё же в тот вечер были задействованы силовики.

Но этим уже занимался Аян, который теперь управлял всеми делами Касьяна.

Многое ли поменялось? Нет. Но ведь всё ещё впереди.

Антон наконец-то взялся за голову, и я оставила им с Оксаной свою квартиру. Мама постепенно пыталась наладить со мной отношения, чему я была только рада.

Несмотря на все обиды, я частично смогла понять её. Ведь, думаю, поступила бы точно так же, чтобы защитить любимого и своих детей.

Которые, между прочим, уже скоро будут.

Пока Макар, попивая кофе, параллельно мнёт мне ножку, я вынимаю из кармана халата тест на беременность и кладу на стол.

Он тут же смотрит на него, а затем на меня. Улыбка расцветает на моём лице, и я ощущаю, как тепло заполняет всю грудную клетку.

— А что ты думал? Надо было предохраняться, — задираю нос, едва сдерживая смех.

Мой мужчина резво перетягивает меня к себе и страстно целует в губы. И некогда хмурое утро, наполненное сожалением об утрате, наполнилось радостью о предвкушении встречи с новой жизнью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец