Этика греха

Пролог

Ева Александровна стояла у кафедры. Безупречная осанка и строгий взгляд заставляли студентов невольно подтягиваться. Белоснежный воротничок рубашки оттенял чуть загорелое лицо, а собранные в пучок волосы придавали образу дополнительную строгость. На шее поблескивала тонкая золотая цепочка с небольшим кулоном – единственное украшение, которое она позволяла себе в стенах университета.

– Сегодня мы поговорим о том, как эстетические представления влияют на формирование этических норм общества, – голос звучал холодно и чётко. – Возьмём, к примеру, современное искусство...

В этот момент дверь аудитории открылась нараспашку, и в помещение уверенно вошёл Влад Крицкий – атлетически сложенный шатен с пронзительным взглядом тёмно-карих глаз, в которых читалась смесь дерзости и затаённой угрозы. Его лицо, хоть и не соответствовало канонам классической красоты, обладало особым мужским шармом: квадратный подбородок, чуть вздёрнутые брови, насмешливо изогнутые губы. На нём была дизайнерская футболка, зауженные брюки и дорогие кроссовки из последней коллекции, а на плече висела чёрная кожаная куртка. От него веяло аурой опасности и достатка, что делало его магнитом для студенток, готовых пойти на что угодно ради его внимания, а цепкий взгляд заставлял замирать каждое женское сердце в аудитории.

Преподаватель как ни в чем не бывало продолжила:

– В последние десятилетия мы наблюдаем интересную трансформацию эстетических идеалов. Если раньше красота определялась чёткими канонами – гармоничные пропорции, симметрия, классические формы, – то сегодня понятие прекрасного стало гораздо более размытым.

Современное искусство часто бросает вызов традиционным представлениям. Инсталляции, перформансы, стрит-арт – всё это вызывает споры о том, что можно считать эстетичным, а что нет. Но важно понимать: эти изменения не случайны. Они отражают сдвиг в общественном сознании, переоценку ценностей.

Давайте рассмотрим конкретный пример...

– А что, если эти твои этические нормы просто инструмент контроля? – перебил Влад, едва добравшись до своего места. – В современном мире всё сводится к эффективности и прибыли. Посмотри на любой стартап – там главное результат, а не следование каким-то бабкиным принципам.

Ева Александровна на мгновение остановилась, её взгляд скользнул по фигуре студента. За три года многие преподаватели успели привыкнуть к его провокационной манере общения, как и к беспардонному «тыканью» в адрес каждого, но её вся эта мажорская мишура раздражала. Богатенький выскочка.

– Вы считаете, что материальные ценности важнее моральных принципов? – спросила она, начиная медленно прохаживаться вдоль кафедры, каблуки тихо постукивали по полу. Ходьба успокаивала, и желание оттаскать наглеца за ухо притуплялось.

– Не важнее, – возразил Влад, подавшись вперёд. – Просто они более практичны. Возьми любую успешную компанию – они мыслят категориями выгоды, а не абстрактными ценностями. Твои принципы хороши для учебников, но в реальной жизни всё иначе.

– Материальное благополучие не должно заменять духовные ценности, – парировала Ева Александровна, слегка приподняв бровь.

– А кто определяет, что является духовным, а что нет? – не унимался Крицкий, обводя взглядом аудиторию. – Может, это просто способ манипулировать людьми? Взять хотя бы благотворительность – часто это просто пиар-ход и возможность уйти от налогов.

По аудитории пробежал шёпоток. Большинство студентов с интересом следили за диалогом, затаив дыхание. Стендап Влада Крицкого, кто же пропустит такое шоу?

– Ваши взгляды довольно прагматичны, – признала Ева Александровна. – Но вы упускаете важный момент: этика – это не только про контроль, но и про гармонию в обществе. Без этических норм мы бы жили в постоянном конфликте интересов.

– Гармония? – усмехнулся Влад, откинувшись на спинку стула. – А как же конкуренция? Выживание сильнейшего? Это реальность, детка, а не книжные теории. Посмотри на животный мир – там выживает сильнейший. Почему в обществе должно быть иначе?

– Конкуренция не противоречит этике, – спокойно ответила Ева Александровна, пропустив мимо ушей хамоватое «детка». – Они могут сосуществовать, если соблюдать определённые правила игры.

– Правила, которые кто-то придумал для своей выгоды, – заметил Влад, его глаза блеснули вызовом. – И часто эти правила работают только в пользу тех, кто их устанавливает.

Ева Александровна лишь улыбнулась краешком губ:

– Правила, которые помогают обществу функционировать. Без них мы бы погрузились в хаос. Представьте себе мир без этических норм – это было бы похоже на джунгли, где правят только сила и деньги.

В аудитории повисла напряжённая тишина. Даже самые невнимательные студенты почувствовали особую атмосферу этого диалога. Кто-то достал телефон, чтобы записать особенно яркие моменты спора.

Ева Александровна, словно не замечая напряжения, продолжила рассказ.

– Давайте вернёмся к теме лекции. В начале XX века картина Пикассо шокировала публику. Его кубизм казался уродливым искажением реальности. Но сегодня мы воспринимаем его работы как вершину художественного гения. Это говорит о том, что наши этические представления тесно связаны с эстетическими.

Интересно проследить, как меняется восприятие красоты в разных культурах. То, что считается прекрасным в одном обществе, может быть неприемлемым в другом. Например, татуировки когда-то воспринимались как признак маргинальности, а сейчас стали элементом высокой моды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Более того, эстетические предпочтения часто определяют наше этическое поведение. Мы склонны доверять тем, кто выглядит опрятно и ухоженно. Мы выбираем товары, основываясь на их внешнем виде. Даже политические решения порой принимаются под влиянием эстетических факторов.

– А если культура служит интересам определённых групп? – снова вставил Влад, напустив на себя какую-то слишком театральную задумчивость. – Как тогда быть с этикой? Ведь часто то, что считается красивым или правильным, определяется теми, кто у власти.

– Тогда наша задача – критически осмыслить эти нормы и, возможно, изменить их, – ответила Ева Александровна, она начала уставать от его попыток нарушить ход лекции, – но не отвергать полностью. Этика – это не оковы, а инструмент для создания здорового общества.

Влад замолчал, обдумывая её слова.

Когда звонок возвестил об окончании лекции, большинство студентов поспешно собрали вещи и направились к выходу. Но Влад Крицкий медлил, словно ожидая подходящего момента. Ева Александровна аккуратно складывала материалы лекции в папку, не поднимая глаз.

– Ева Александровна, – его голос прозвучал неожиданно мягко, с хрипотцой, – может, выпьем кофе после занятий? Я знаю отличное место неподалёку, с потрясающим видом на город.

Ева Александровна подняла взгляд, её брови слегка приподнялись, а в глазах промелькнуло лёгкое удивление:

– Благодарю за предложение, но я предпочитаю не смешивать работу и личную жизнь.

Влад, ничуть не смутившись, улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой таяли все девушки:

– Зачем же так серьёзно? Просто кофе, без обязательств. Я хотел бы обсудить с тобой... кхм, некоторые вопросы по предмету, которые меня действительно интересуют.

– Если у вас есть вопросы по предмету, мы можем обсудить их на консультации или во время занятий, – спокойно ответила она, собирая вещи методичными, отточенными движениями.

В аудитории было душно, и Ева Александровна на мгновение ослабила воротничок рубашки, что не укрылось от внимательного взгляда Влада.

– Ладно, – не сдавался Влад, приближаясь на пару шагов, – может, тогда пообедаем вместе?

Ева Александровна покачала головой, её голос звучал твёрдо:

– Это всё ещё неуместно, Влад. Давайте оставим наши отношения в рамках преподаватель-студент.

Влад, чувствуя, что теряет терпение, но стараясь это скрыть за маской уверенности, предпринял последнюю попытку:

– Хорошо, а как насчёт ужина? Я знаю потрясающий ресторан с авторской кухней. Уверен, тебе понравится. Там подают изумительное белое вино и морепродукты.

Ева Александровна резко выпрямилась, её голос впервые за время разговора приобрёл стальные нотки:

– Я вынуждена быть более категоричной. Я не встречаюсь со студентами ни под каким предлогом. Ни для кофе, ни для обеда, ни для ужина. И даже не пытайтесь использовать предлог дополнительных занятий. Это непрофессионально и недопустимо.

Её взгляд стал ледяным, а осанка – ещё более прямой.

Влад подошёл ближе, теперь их разделял только стол.

– Хорошо подумала? – спросил с некой угрозой.

– Более чем.

Она направилась к выходу, каблуки отчётливо стучали по полу. Влад смотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд от идеальной осанки и грациозных движений. В голове крутилась мысль о том, что эта женщина оказалась куда сильнее и принципиальнее, чем он предполагал.

Когда дверь за Евой Александровной закрылась, Влад остался один в пустой аудитории. Он достал телефон, набрал небольшой текст, затем удалил. Впервые за долгое время он почувствовал уважение к отказу, но уже стоя в дверях резко передумал.

«Санчо, здаров! Организуй мне хорошего спеца по нейросетке. Есть заказ». Отправил сообщение контакту, записанному как «Хмырь».

Глава 1

Ева сидела за кухонным столом и проверяла эссе студентов третьего курса на тему: «Этика и эстетика в современном цифровом мире», и хотя она нарочно дала благодатную почву для развития авторской мысли, большинство лоботрясов не удосужились вложить даже минимальную частичку души в свой опус. Однообразные тезисы вроде «цифровая этика становится одним из важнейших направлений современной философии мысли» или «эстетическое восприятие в цифровую эпоху претерпевает существенные изменения» глаз не радовали. Скучно, пресно, безобразно. Она почти всем поставила «удовлетворительно» и намеревалась закончить с унылым чтивом, когда на глаза попалась работа такого содержания:

«Этика и эстетика в современном цифровом мире: взгляд циника

Предисловие от высокоинтеллектуального автора

Привет, детка! Сегодня я, твой покорный слуга и обладатель последней модели iPhone (да-да, той самой, с золотым напылением), решил поразмышлять о таких скучных вещах, как этика и эстетика. Ну что ж, давай погрузимся в эту демагогию, пока мой водитель не привёз новый роллс-ройс.

Основная часть, или Почему этика — для нищебродов

Знаешь, кошечка, в нашем прекрасном цифровом мире этика – это просто ещё один товар на рынке. Хочешь быть этичным? Плати! Хочешь, чтобы все считали тебя высоконравственным? Вложись в правильный PR-ход. А эстетика? Ха! Эстетика сейчас – это просто вопрос того, сколько ты можешь потратить на свой Instagram-профиль.

В наше время можно купить абсолютно всё: от диплома Гарварда до репутации святого. Цифровые технологии лишь упростили этот процесс. Теперь не нужно даже выходить из дома, чтобы казаться лучше, чем ты есть. Пара фильтров в фотошопе, немного денег на рекламу – и вуаля! Ты уже икона стиля и морали.

Эстетика по-новому, или Как продать свою душу подороже

Ева, давай начистоту: современная эстетика – это бизнес. Всё, что красиво, можно монетизировать. Каждая твоя эмоция, каждый лайк – это деньги. И чем больше у тебя подписчиков, тем дороже твоя душа.

В цифровом мире красота измеряется количеством лайков и комментариев. А этика? О, этика теперь – это инструмент для достижения целей. Хочешь что-то получить? Просто создай правильный имидж в социальных сетях. И неважно, что за этим стоит – главное, как это выглядит.

Заключение, или Философские размышления миллионера

В итоге, красивая моя, в современном цифровом мире этика и эстетика превратились в товар. И это, блядь, прекрасно! Ведь теперь всё можно купить, продать и перепродать. Главное – иметь достаточно средств.

Так что давай будем честными: в мире, где деньги правят бал, этика и эстетика – это просто ещё один способ показать, насколько ты крут. И если ты до сих пор веришь в какие-то там моральные принципы – ну что ж, это твой тупой выбор, которому я могу лишь посочувствовать. А я пока пойду обновлю свой профиль и закажу ещё одну яхту. Ведь в нашем мире главное – это цена, которую ты готов заплатить.

P.S. Если вдруг есть, что возразить, позвони. В любое время дня и ночи»

В конце сочинения от руки был приписан номер телефона. Чёрные чернила до того глубоко впечатались в бумагу, что их легко было прочесть на ощупь с обратной стороны, как шрифт Брайля.

Ева ещё раз пробежалась глазами по тексту, улыбнулась, вывела в углу листа короткое послание красной ручкой: «В корне с вами не согласна, но за вольнодумие 5 +».

В кухню вошёл Костя. Она тут же закрыла эссе Крицкого другой работой и принялась водить глазами по строчкам, а мысли тем временем кружили вокруг размышлений богатенького студента.

– Есть что-нибудь на ужин? – капризно спросил муж, таращась в светящееся нутро холодильника.

– Да, на плите, – не поднимая головы, ответила она.

– Что?

– Подними крышку и посмотри. Кось, я работаю.

Ей вдруг вспомнилось, как на днях Влад настойчиво приглашал разделить трапезу. Конечно, она не собиралась звонить ему или давать согласие на ужин, просто отметила сам факт: ей польстило его внимание. И тогда, и сейчас.

– Трудно ответить?

Она поднялась, обняла супруга за талию, поцеловала поджатые губы.

– Трудно поднять крышку? – спросила с улыбкой, заглядывая в его голубые глаза.

– Ладно, работай, – милостиво разрешил он, извернулся в её объятиях, взял вилку и нанизал котлету прямо со сковороды. Откусил добрую половину, принялся жевать.

Ева вернулась к оставшимся работам, бегло пробежалась по однотипным абзацам, а когда Костя ушёл в зал, не удержалась и вновь перечитала хулиганский текст. Затем добавила ещё один «плюс» к оценке и с чувством выполненного долга отправилась спать.

***

Ситуация повторилась спустя две недели, только теперь Ева сидела за столом в преподавательской и проверяла тесты всё того же третьего курса. Работа Крицкого бросалась в глаза с первой секунды яркостью красок. Это не был стандартный текст с вопросами и вариантами ответов. Страницу, подписанную именем студента, украшали четыре фотографии в виде скриншотов. Перед ней была весьма оживлённая переписка в мессенджере.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Влад: Заеду сегодня за тобой?

Ева: Не смогу. Семейные обстоятельства. Отложим на завтра.

Влад: Нет, хочу тебя, сейчас.

Ева: Придётся потерпеть (смайл с сердечком).

Влад: А я хочу...

Влад: Хочешь узнать, насколько сильно?

Ева: Примерно догадываюсь (жёлтая рожица с румянцем).

Влад: А увидеть хочешь?

Далее красовалось фото мужского пениса в «приподнятом настроении».

Ева недоуменно вскинула брови. На аватарке вверху мессенджера красовалась её фотография и приписка: «в сети». Чуть выше стояло время «21:44» и значки, сообщающие о включении блютуз, режима «Без звука», далее шли шкала сигнала сети и уровень заряда батареи.

Она с удивлением разблокировала телефон, открыла список чатов и пролистала до самого конца – никакого общения с Владом в её телефоне не было. И быть не могло, ведь они не переписывались. Откуда же взялись скрины?

Она перевернула лист и на обратной стороне нашла ещё более откровенные послания.

Влад: Маленький опрос. Отвечай, не задумываясь, первое, что приходит в голову. Ты удовлетворяешь себя?

Ева: Иногда.

Влад: Как часто?

Ева: Раз в неделю или реже.

Влад: О чём думаешь? Или что при этом смотришь?

Ева: Если думаю, то о тебе. Если смотрю, то порно, реже эротику.

Влад: Что именно обо мне?

Ева: Вспоминаю тебя на ринге или представляю, как ты гладишь себя.

Влад: А я этим и занят сейчас, детка.

Теперь уже приправой к переписке шло короткое видео, демонстрирующее его занятие. Ева могла видеть только первый застывший кадр, но он давал очень красочное представление о содержании всего ролика. Она тут же подняла голову, убедилась, что в преподавательской пусто, и продолжила чтение.

Влад: Что насчёт порно? Какие категории выбираешь?

Ева: «Крупным планом», «Романтика», «Красивый секс». Если бы существовала категория «Красивые парни с сексуальным голосом», я бы только её выбирала.

Влад: Тебе нравится, когда мужик стонет? (Зелёный смайлик, которого мутит).

Ева: Если это часть его натуры и звучит красиво, да, мне нравится.

Влад: Покажи мне себя. Я соскучился.

Далее шла весьма откровенная фотография. Волосы распущены и белым облаком струятся по плечам. Грудь полностью обнажена, соски выпирают. Изящная ладонь с обручальным кольцом на пальце прикрывает пупок. Внизу снимка видна чёрная полоска белья.

Даже родная мать, увидь она этот снимок, признала бы, что на камеру позирует её дочь.

Ева вскочила на ноги, ринулась к доске с расписанием, на пересечении граф «четверг» и «третий курс, группа 2» значилось «физ-ра». Она схватила цветную распечатку и решительно направилась в спортивный зал.

В цитадели спорта кипела жизнь: девушки в красочных костюмах усердно занимались на тренажёрах. Одни старательно выполняли упражнения на матах, другие ловко прыгали через скакалку, а третьи с энтузиазмом поднимали гантели.

В центре зала разворачивалось захватывающее зрелище – мужская баскетбольная битва. Спортсмены в простых майках и шортах демонстрировали впечатляющую физическую подготовку. Среди игроков особенно выделялся темноволосый парень в облегающей чёрной майке и коротких шортах – его атлетическая фигура поражала гармоничностью: мощные плечи, рельефные руки, точёная талия и крепкие ноги создавали образ совершенного спортсмена.

Каждое его движение было наполнено лёгкостью – он будто взлетал над площадкой, мастерски управляя мячом. Броски отличались невероятной точностью, а передачи – скоростью и находчивостью. Девушки с восхищением следили за его игрой, а соперники невольно признавали его авторитет, уступая пространство. Влад Крицкий являл собой образец лидерства и силы духа, способной покорять любые вершины.

Ева встала у края площадки и выжидательно посмотрела на шутника. Он глянул в ответ, замер с мячом в руках, потом ухмыльнулся и бросил его за спину. Бодрой рысью примчал с другого конца поля.

– Наверное, ты насчёт теста, – лицо его лоснилось самодовольством.

– Угадал, – Ева развернулась и направилась в сторону раздевалок.

Влад молча следовал по пятам. Когда звуки игры и разговоров остались позади, преподаватель этики лихо крутанулась на каблуках и замерла.

– Как это понимать?

– Что именно? – он расслабленно привалился плечом к стене.

– Это! – она ткнула ему в грудь распечатку выдуманной переписки.

– А-а, это, – он даже не взглянул на бумаги, – пофантазировал немного. Ты же так и не написала ответ на моё эссе.

– Мне больше интересно, что это за фотография?! – Ева отыскала среди листов собственный снимок, которого никогда не делала. – Фотошоп?

Влад с интересом принялся изучать изображение, переводя взгляд с обнажённой девушки на оригинал и обратно.

– А ты красивая без всей этой целомудренной обёртки, – оценил, будто впервые увидел сие творение. – Подпишешь? Можно просто номером телефончика.

– Прекращай паясничать! Что ты хотел этим сказать?

Крицкий с прищуром уставился на неё. Долго рассматривал ясные серые глаза, потом изучал крылья носа, которые трепетали от частых вдохов, затем переключился на губы.

– Сказать я ничего не хотел, только сделать, – тихо уточнил и по-змеиному бросился вперёд, сблизил их лица. – Спросишь, что именно?

Ева отшатнулась, как от прокажённого. Внутри вскипела злоба. Дерзкий мальчишка начал переходить все границы.

– Мне безразлично, что ты там собирался сделать, – молвила холодно. – Впредь попрошу не отягощать меня своими фантазиями.

Она пятилась назад, пока говорила, а потом стремительно развернулась и с ощущением тотального поражения пошла по коридору.

– Зря ты не спросила насчёт моих планов, – крикнул ей в спину Влад, и в его голосе послышался триумф победителя, словно она дала именно такую реакцию, на которую он рассчитывал.

Ева внутренне содрогнулась от перспектив, пришедших на ум. Что он мог сделать с этой поддельной перепиской? Распространить по сети, что поставит её в очень щекотливое положение. Попробуй потом докажи, что каждый символ в этих скриншотах – ложь и выдумка. Отсутствие следов общения в её телефоне ничего не доказывало. Будет её слово – преподавателя с безупречной репутацией – против его. И она бы не стала ручаться, что возьмёт верх.

***

Апофеозом всей истории стало последнее в этом месяце занятие. Ева заранее готовилась к худшему, но Влад оказался в разы хитрее любых её стараний предугадать дальнейший ход событий.

Она как ни в чём не бывало вела лекцию:

– Тема занятия, – она вывела на доске чёрным маркером: «Любовь и мораль», подчеркнула двумя линиями, а после продолжила, – эволюция гендерных отношений в современном обществе.

Сегодня мы поговорим о феномене, который волнует человечество на протяжении всей его истории – о любви и взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Эта тема особенно актуальна в контексте современной этики, где традиционные представления о гендерных ролях постоянно переосмысливаются.

В основе любых отношений лежит нравственный фундамент, – Ева мельком посмотрела на Крицкого. Тот таращился на неё с насмешливым видом. Она спешно перевела взгляд в конец аудитории. – Любовь – это не только эмоциональное переживание, но и моральная ответственность перед партнёром. В современном мире мы наблюдаем трансформацию представлений о том, какими должны быть отношения между полами. Если раньше существовали жёсткие рамки и предписания, то сегодня мы видим многообразие моделей взаимодействия.

Моральные аспекты отношений проявляются в уважении к личности партнёра, в способности к диалогу и компромиссу. Важно понимать, что истинная любовь не может существовать без нравственной основы. Этика отношений предполагает, – она снова повернулась к доске и написала: «Взаимное уважение», дополнила словами, – как фундамент любых отношений. Честность и открытость в общении. Ответственность за свои поступки. Способность к эмпатии и пониманию.

Современная мораль не диктует жёсткие правила, но предлагает принципы, на основе которых партнёры могут строить свои отношения. Важно помнить, что гендерные роли – это не приговор, а возможность выбора.

Она почти успокоилась и хотела завести диалог со студентами, предложив им поделиться мыслями на предмет того, что же входит в эстетику отношений, когда на углу стола засветился экран телефона. Пришло уведомление о новом сообщении с неизвестного номера. Ева хотела проигнорировать послание, но случайно прочла первые несколько слов: «А план таков – отправлю это видео...»

Ледяными руками она схватила смартфон и открыл мессенджер.

«...отправлю это видео твоему мужу и в университетский чат. Как тебе идея?»

Ева прочла, увидела видео, присланное ранее, нажала на скачивание и обратилась к аудитории:

– Предлагаю вам письменно поразмышлять над такими вопросами: как вы понимаете здоровые отношения? Что для вас важнее: чувства или разум? Как вы думаете, изменились ли понятия о любви за последние годы – я имею в виду за последние двадцать лет. Ваши ответы будут оцениваться, поэтому попрошу не терять время даром.

Студенты горестно вздохнули, открыли тетради, под диктовку записали нужное и нехотя принялись за работу. Ева села за стол, сделала вид, что заполняет ведомость посещения на компьютере, а сама положила телефон рядом с клавиатурой и нажала кнопку воспроизведения.

Первые минуты записи: Ева, ничуть не смущаясь своей наготы, лежит на кровати с алыми простынями и глупо хихикает. Голос за кадром спрашивает:

– Моя кошечка хочет поиграть?

Ева побагровела и спешно понизила громкость до минимума.

Голос Крицкого легко узнавался по интонациям и тембру. Она оглядела аудиторию, но все вроде бы писали. И только Влад сидел на самом краешке стула и неотрывно наблюдал за ней.

Ева на видео бесстыже разводит ноги в стороны, просовывает в рот два пальца, долго и с наслаждением лижет их, затем ведёт ими от шеи к промежности.

Камера жадно следит за её действиями. Влад поддаёт жару комментариями, которые она смогла расслышать лишь позднее, когда в одиночестве пересматривала лживый ролик.

– Да, вот так, трахни себя пальчиками. Медленнее, не спеши. Какая ты на ощупь?

– Влажная, – стон, долгий и глубокий, – горячая. И вкусная, – добавляет она и с причмокиванием облизывает собственные пальцы.

– Я тоже хочу попробовать, – почти рычит Влад, устанавливает камеру на штатив, откуда открывается полный обзор на постель, и с ворчанием приступает к желаемому.

Все действо представлено в нарезке. Частая смена поз, пошлые разговоры и, конечно же, крупным планом лица обоих. Впервые просматривая этот ролик, Ева диву давалась и всё ждала, когда же на экране мелькнут паспорта – надо же показать, кто снимается, а то вдруг у кого-то сомнения возникнут?

Она с трудом дождалась окончания короткого кинофильма очень откровенного содержания. Щёки не просто горели, всё нутро пылало, словно его облили горючей жидкостью и подожгли.

Как он это провернул?

Прозвенел звонок. Студенты загалдели, как стая ворон. Скрип мебели, жалобные стоны отодвигаемых стульев, спешные сборы. Ручейками потянулись к столу, начали складывать тетради на угол. Ева рассеянно кивала, что-то говорила невпопад. Руки дрожали. Впервые в жизни она не знала, как вести себя в подобной ситуации.

Крицкий присел между рядами столов на корточки и стал завязывать шнурки. Якобы. Когда аудитория опустела, он встал, опёрся задницей на первую парту и выжидательно уставился на преподавателя.

– Так мне придерживаться плана?

Ева поняла, что он спрашивает, хочет ли она, чтобы он отослал это видео её мужу и готова ли к тому, что оно отправится в университетский чат. Она выключила компьютер, медленно убрала телефон в карман, сгребла в кучу бумаги и тетради.

– Как ты сделал это видео?

– У меня очень хорошая фантазия.

– Не сомневаюсь. Сейчас я должна умолять тебя не выкладывать видео в сеть и соглашаться на любые твои требования, правильно?

– А тебе есть, что предложить? – спросил с вызовом.

Глаза наглющие, голос медовую реку напоминает, а лицо аж светится от чувства превосходства. Да, он её переиграл. Очень грамотно. Можно сказать, зажал в угол.

– То, чего ты хочешь – не случится.

– А ты знаешь, чего я хочу?

– Нетрудно догадаться, – Ева хмыкнула, дёрнула молнию на сумочке, закинула ремешок на плечо. – У тебя очень примитивные фантазии, околопостельные, я бы сказала.

– Думаешь, я тебя трахнуть хочу?

Она зло глянула в сторону наглеца. Да какое там – истинного подонка. Ишь ты, даже в подборе выражений не стесняется.

– Юноша, для того чтобы это делать, надо дорасти некоторыми местами до нужных размеров.

– Я дорос, не парься.

Ева фыркнула, подхватила стопку тетрадей и направилась к двери. Влад двинулся следом. Она снова глянула так, что ему следовало бы слечь с остановкой сердца.

– Если вы пытаетесь намекать на размер, хм, полового органа, то я подразумевала вовсе не это.

Крицкий протянул руки с намерением взять у неё стопку конспектов.

– Так я тоже на развитость мозга намекал, – паршивец усмехнулся.

– Знаешь, что? – Ева психанула, ей осточертел этот обмен любезностями. – Отправляй своё видео хоть на телевидение, мне без разницы. Доказать, что ты всё подстроил, я не смогу, но и спать с тобой из страха быть опороченной я не стану. Хорошего дня, Влад.

С достоинством истинной королевы Ева вышла в коридор и смогла вдохнуть полной грудью.

Глава 2

Следующие две недели пролетели в тумане бесконечного ожидания. Ева всё так же ходила на работу, возвращалась домой, встречалась с подругами, проводила вечера в обнимку с Костей и вздрагивала от каждого уведомления на телефоне.

Чат с Владом она удалила, как и любые следы порочащего видео. А стервец, меж тем, затаился. Либо готовил очередную пакость, либо окончательно расстался с бредовой идеей склонить её к отношениям.

Ночами, подолгу лежа в кровати в кромешной темноте спальни, прислушиваясь к тихому сопению мужа, она подолгу размышляла над тем, с чего вообще началась одержимость Влада. Она вела у них занятия почти два года, и всё это время он третировал её, как и других преподавателей, но на большее не посягал. Так почему сейчас активизировался? Проиграл некий спор? Наскучили студентки? Решил переключиться на взрослую львицу?

Костя всхрапнул, повернулся на бок, сгрёб её к себе и сонно пробормотал:

– Чего не спишь?

– Никак не могу избавиться от мыслей, – она с удовольствием прижалась к тёплой груди. – Продумываю заключительное занятие для третьего курса.

– Давай я помогу расслабиться, – шепнул на ухо, скользнул рукой под резинку пижамных шорт и действительно помог.

Спустя сорок минут Ева заснула с блаженной улыбкой и утром проснулась с ней же, будто знала наперёд, что в ближайшие дни навсегда разучится улыбаться.

На работу она выехала, как всегда, за час до начала пары. Вела автомобиль знакомым до каждой выбоины на асфальте маршрутом. В салоне тихо играло радио, бодрые голоса ведущих создавали настроение. Она не вслушивалась в суть разговора, но улыбалась, когда они перешучивались между собой и вдруг... Бах! На оживлённом перекрёстке бок её серебристой Mazda протаранил легковой автомобиль. К счастью, скорости у обоих были предельно снижены. От удара Ева никак не пострадала, даже подушка безопасности не сработала.

Она со всей возможной поспешностью вдавила педаль тормоза, дрожащими руками выставила рычаг коробки передач в положение «Парковка», отцепила ремень безопасности и выскочила на проезжую часть, чтобы осмотреть повреждения.

Левая пассажирская дверь почти наполовину ушла в салон. Крыло превратилось в причудливую металлическую гармошку. Задняя фара раскололась, словно яичная скорлупа, выпустив наружу обрывки проводков.

Она оглядела машину виновника, пронёсшегося на красный сигнал светофора. Передняя часть выглядела удручающе – капот получил заметную вмятину. Радиаторная решётка покосилась, но сохранила целостность. Фары остались на своих местах, хотя правая немного сдвинулась и теперь смотрела чуть в сторону. Бампер потерял былой лоск – на нём появились глубокие царапины и небольшая деформация в нижней части.

С водительской стороны выскочил высокий мужчина лет тридцати пяти. Его лицо исказилось от ярости и испуга, глаза бегали из стороны в сторону. Тёмные волосы были растрёпаны, словно он не раз проводил по ним рукой в панике.

– Да ты что, совсем с катушек съехала?! – заорал он, заметив, что девушка смотрит на него с укором. – Куда гнала, паскуда?!

Его голос дрожал, но не от гнева, а от страха. Руки тряслись, и он никак не мог их унять. Костюм, некогда дорогой и элегантный, теперь выглядел помятым и неопрятным.

– В школе не учили: зелёный едь, красный стой?! – продолжал он кричать. – Это ты виновата, я же видел!

Ева, сохраняя олимпийское спокойствие, достала телефон и начала снимать происходящее на камеру.

– Вы проехали на красный свет, – спокойно произнесла она. – Я ехала на зелёный. Давайте вызовем ГИБДД, они разберутся.

Мужчина побледнел, его лицо исказилось от злости и досады. Он понял, что попался.

– Да ты... да я... – забормотал он, не находя слов. – У меня важные встречи, а ты...

– У всех важные дела, – отрезала она. – Но правила для всех одни.

Он развернулся и, бормоча что-то невнятное, полез обратно в машину. Ева остановила запись видео, набрала номер экстренных служб, повернулась к своей машине и тут ощутила, как лицо сдавила чья-то рука. В мгновение ока её скрутил некто, подошедший из-за спины и затолкал на заднее сиденье черного седана виновника аварии.

Ева и опомниться не успела. Телефон выпал из рук где-то на подступах к машине. В салоне уже кто-то сидел. Она почувствовала рядом тепло чьего-то тела, потом такое же ощущение коснулось и другого бока – неизвестный похититель плюхнулся рядом с ней, ударил по плечу водителя-крикуна, автомобиль сорвался с места и рванул прочь.

– Доброе утро, Ева Александровна, – заговорил тот, что находился слева.

Она помертвела. Влад? Повернула голову, увидела перед собой ухмылку гадкого мальчишки и весь запас настроения улетучился.

– Ты?

– Я, – коротко согласился и крикнул водителю, – Серёг, гони за город. Прогуляем первую пару.

– У тебя опухоль мозга? – только и сумела выдавить из себя Ева.

Она с опаской посмотрела на бугая, что затащил её в салон, увидела квадратную челюсть, гладко выбритое лицо с крупными чертами и абсолютно лысую голову. Одет он был под стать водителю: в жаркий для такого погожего дня костюм и светлую рубашку.

– Скорее воспаление азарта, – ответил Крицкий. – Ты брыкаешься, и меня это заводит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты нарочно протаранил мою машину?

– Нет, что ты, это Серёга сделал. Он у нас подслеповат, правда, Серый?

– Да, шеф, как скажешь, – водитель заржал. Громила по левую руку тоже загоготал.

– И куда мы едем, вернее, зачем? – она силилась сохранить присутствие духа, но что-то глубоко внутри оборвалось. Ладони покрылись испариной.

– Хочу показать тебе, как я реагирую на отказы.

Ева попробовала возразить, но он приложил палец к её губам и вкрадчиво шепнул:

– Вначале просто послушай, – потом убрал руку и уже громче высказался. – Я мог бы отправить то видео, как и обещал. Насочинять ещё пару сотен сообщений, наклепать тонну твоих фоток без одежды – меня затянул процесс. Но не сделал этого, знаешь, почему?

– Просвети, – процедила сквозь зубы.

– Потому что мы так и не определились, что я получу взамен. А я хочу, чтобы ты чётко понимала, на что идёшь и ради чего.

– Ты точно болен. Давно у психиатра проверялся?

Влад скривился, будто она задела некую тревожную мозоль. Потёр переносицу, глянул в окно и велел:

– Серёг, тормозни на минутку, выйдете покурить. Только это, Лёх, – обратился он к лысому амбалу, – от двери не отходи, чтобы вам за ней, – он ткнул пальцем в преподавателя, – до ночи не бегать по лесу.

– Крицкий, я тебя сразу предупреждаю...

– Ева Александровна, уймись. Ты ровным счётом ничего мне не сделаешь, смирись уже.

Автомобиль замер на обочине. Шины мягко проскользили по гравию. Хлопнули дверцы. Бритоголовый Лёха замер у левого борта. Ева тут же заняла его место и напряжённо уставилась на своего студента.

Такое и в кошмарном сне не привидится. Её похитили средь бела дня. Завезли в какую-то глушь.

– Готова послушать?

Она сглотнула. Кивнула.

– Я предлагаю месяц отношений в обмен на твою спокойную жизнь в дальнейшем.

Вот так просто. Предложил, будто одолжение сделал.

Ева застыла. Забыла, как дышать. Наглостью этого мерзавца впору восхищаться. Надо же, шантажирует, но с таким бессовестным видом, что в уме не укладывается.

– А если я не соглашусь?

– Я возьму силой. Задрало ходить вокруг да около.

Он одарил её тяжёлым взглядом, в котором читалось не только вожделение, но и явственный оттенок безумия.

– Ты сейчас серьёзно?

– А давай проверим, – Влад усмехнулся, схватил её за колени, рванул на себя, навалился сверху.

Ева от неожиданности поддалась. Совершенно растерялась от его резкости и напора. Потом опомнилась, попыталась отбиться. Он перехватил оба её запястья одной рукой, завёл ей за голову, другой рукой задрал юбку. Она заголосила, выгнулась всем телом, силясь сбросить с себя немыслимую тяжесть.

– Нет, нет, нет, – талдычила, как заведённая, – не трогай. Я прошу...

Он замер, посмотрел на её перекошенное лицо.

– Так мы будем договариваться? Цивилизованно.

– Да, – выдохнула, ощущая себя загнанной в тупик дичью, – слезь, я прошу тебя. Слезь с меня!

Влад отодвинулся. Медленно отпустил её руки, вновь вернулся на своё место. Дышал он тяжело и прерывисто.

– Господи, тебе девчонок мало что ли? – всхлипнула Ева, живо поправила одежду и постаралась слиться с дверью в единое целое.

Он не ответил, снова уставился в окно, потом, словно надумав что-то, резко крутанул головой.

– Сейчас отсосешь мне и свободна. Могу подбросить до работы, или домой, или в полицейский участок. Накатаешь на меня заяву.

И это он произнёс вслух? Она в жизни не слышала ничего омерзительнее. Как вдруг в мозгу что-то щёлкнуло. Она вспомнила, что в кармане пиджака лежит ручка в металлическом корпусе – слабое оружие в борьбе с полоумным насильником, но лучше уж такое, чем плясать под дудку сбрендившего мажора.

Желая усыпить бдительность извращенца, она спросила осторожно:

– Только это?

– Да. Приступай.

Она отключила всякое понимание происходящего. Сильно зажмурилась, потом забралась с ногами на сиденье и встала на четвереньки. Повела носом по груди, затянутой в дорогую хлопковую ткань. Представила на его месте Костю, родного и любимого, который хоть и не имел такой завидной фигуры, зато относился к женщинам с куда большим почтением.

Влад накрыл её затылок ладонью. Погладил по волосам в ямке.

– Если думаешь укусить, сразу брось эту затею, – прошипел на ухо.

Она, наоборот, взяла её на вооружение. И как сама не догадалась?

Он вдруг хмыкнул, подтянул за подмышки к себе, впился пальцами в горло и вынудил смотреть в глаза.

– Ты так и хотела сделать, да? Ай-яй-яй, плохая Ева Александровна, – он покачал головой, не сводя с неё глаз расстегнул ремень и брюки и вытащил полностью готовый член. – Дай руку.

Она скосила взор в сторону, подала ладонь, потому как давление пальцев на горло усилилось. Крицкий мимолётно погладил её пальцы, потом положил руку на себя, заставил обхватить у основания. Зашипел. Вместе с её рукой повел вверх, потом вниз. Выдохнул сквозь зубы. Ева пыталась не чувствовать.

После двух скользящих движений он коротко сказал:

– Сама. И смотри, блядь, на меня.

Она с ненавистью посмотрела в ответ. Он ослабил хватку на горле, потянулся пальцами к корням волос за ушком.

– Ева, двигай рукой.

Она нехотя подчинилась. Спустя минуту поймала некий ритм, и каждое движение стало получать отклик. Влад сцеплял челюсти, подавался навстречу бёдрами и до того жадно поедал её взглядом, что в любой другой ситуации она бы почувствовала гордость. Всего лишь рука, но он вёл себя так, будто она дарила ему утончённое наслаждение.

– Расстегни пиджак, – последовал короткий приказ, – и пару пуговиц блузки тоже.

Голос хриплый, полный несдержанности потревожил что-то внутри. Она мельком глянула вниз и помимо воли облизнулась.

– Блядь, Ева, – он простонал. Мягко и очень сдержанно, но её будто в грудь ударили с размаху. Она дёрнулась и выполнила требуемое, открыла ему вид на тонкое кружево бюстгальтера. Новая просьба. – Погладь себя.

Повинуясь какой-то дикости, она провела пальцами по ключице, скользнула в ложбинку, вывела росчерк вдоль линии кружева, накрыла полушарие раскрытой ладонью, сдавила до сладкой истомы.

Влад задышал чаще, сцепил руки в кулаки и упёрся ими в сиденье. Откинул голову назад. И вот он, прекрасный момент воткнуть в него ручку, распахнуть дверцу, перелезть через урода и сбежать, но Ева струсила. Или слишком увлеклась процессом.

– Ещё немного, – на выдохе выдал он в потолок. – Ты можешь постонать? Пиздец как хочу услышать твой голос.

Она издала какой-то робкий звук, потом ещё один. Посмотрела на его приоткрытые губы, сочные, полные, идеальной формы и в третий раз получилось гораздо откровеннее.

Влад вскинулся, тяганул её на себя и яростно впился в губы. Нежности в нём не было, только звериный голод и хищные повадки. Он толкнулся языком ей в губы и принялся вылизывать её рот, как самое вкусное лакомство.

Она упёрлась рукой ему в грудь, но уже не с тем чтобы оттолкнуть, а чтобы почувствовать опору. Странным образом его эмоции передались и ей. Дикое возбуждение охватило всё тело. Она ощутила, как горячее семя попадает на ладонь и запястье, но думать могла только о его языке, который сплетался с её.

Мимо них на бешеной скорости промчался автомобиль. И сознание вмиг прояснилось. Внутренний голос взревел: «Ты ещё отдайся этому сопляку тут же на заднем сиденье!»

Ева отстранилась. Убрала испачканную руку от... Даже думать не хотелось о том, что сейчас произошло. Это так мерзко, так отвратительно и порочно.

Он следил за её безмолвной борьбой с таким огоньком в глазах, что точно походил на сумасшедшего. Взял из кармана переднего сиденья упаковку влажных салфеток, пару штук протянул ей.

Ева молча оттёрла руки, уставилась в окно. В душе бушевал ураган эмоций от удивления до вящей неприязни. Она пробовала уговорить себя, что действовала под давлением, что её лишили всякого выбора, но ложь выходила очень неуверенной.

– У меня будет только одно условие: отвечай на мои сообщения и звонки. Проигнорируешь, мы прокатимся сюда снова, и тебе не понравится эта поездка. Кивни, если поняла.

Она мотнула головой.

– Месяц, Ева Александровна. Тринадцатого июня я от тебя отстану раз и навсегда.

Она закрыла глаза. Влад опустил окно и кликнул своих громил.

– Опричники, по коням, – потом поднял стекло и обратился к преподавателю, – тебя на работу или всё же заглянем в полицейский участок?

Ева бросила безразлично:

– На работу.

Крицкий, чтоб ему провалиться сквозь землю, улыбнулся и застегнул брюки. А что ещё оставалось? Писать заявление о том, что желторотый пацан заставил её ублажать себя рукой? Может, это и относится к насильственным действиям сенсуального характера, однако в случае с мажорчиком сомневаться не приходилось – ему в худшем случае погрозят пальчиком, а её подымут на смех, следом весь город узнает, да ещё в красочных подробностях, как она наглаживала этому подонку энное место.

Всю обратную дорогу провели в молчании. Лёха уселся справа, Влад прижимался к ней слева, и чувствовала она себя распоследним ничтожеством.

На въезде в город Крицкий стал водить костяшками пальцев по её бедру. Ева решительно убрала руку нахала, но та тут же вернулась, и теперь уже вся ладонь двигалась от колена к бедру.

– Сделай милость, застегни чёртов пиджак, – шепнул на ухо Влад и на миг сомкнул губы на мочке. – Иначе на работу ты попадёшь только завтра.

Ева вспыхнула и спешно поправила одежду.

– Машину найдёшь вечером на парковке, я оплачу ремонт и все издержки, – продолжил он чуть более спокойным голосом. – Мужу можешь ничего не рассказывать, следов не будет.

Сил на разговоры не осталось. Ей не терпелось покинуть салон, где воздух окончательно пропитался его парфюмом и походил на сжиженный кисель.

У центрального здания университета Влад и не подумал выйти, ей пришлось перебираться через него. Хотелось сказать ему пару ласковых слов насчёт манер, но в какой-то момент их лица настолько сблизились, что у Евы Александровны начисто пропал дар речи.

***

С той поры уведомления на телефоне начали вызывать приступ икоты. Она боялась получить весточку от своего студента и ещё сильнее страшилась того, что может придумать его воспалённый мозг.

Однако первое послание оказалось довольно странным.

Влад: Чай или кофе?

В угоду взбунтовавшимся эмоциям она написала: «Вода».

Влад: Ты тоже любишь играть не по правилам. Мне это нравится. Ты жаворонок или сова?

И снова она решила уйти от прямого ответа. «Кукушка, но в скором времени планирую стать китом-убийцей».

Влад: Тогда я переведусь в морскую академию и изучу специальность гарпунёра. Сверху или снизу?

Всё настроение сдулось, как мыльный пузырь. Отвечать она не стала, потому как единственная возможная альтернатива тоже имела сексуальный подтекст, а ей не нравились подобные разговоры.

Через десять минут Влад вновь дал о себе знать.

Влад: Я ведь предупреждал, что игнорировать мои сообщения чревато последствиями?

Ева: Я не хочу вести диалоги на эту тему.

Влад: Комплекс совкового воспитания? Мне казалось, ты младше.

Ева: Мне 36.

А ему едва исполнилось 22 года. Она специально уточнила в личном деле. Сопляк совсем. Как же так вышло, что он сумел обложить её по всем фронтам?

Влад: Да хоть 40. Меня в тебе не возраст привлекает.

Прозвенел звонок. Студенты устроились на местах, Ева поднялась из-за стола и начала лекцию для второго курса.

Влад: Романтика или экстрим?

Влад: Твой самый большой страх?

Влад: Я тут подумал, нам нужно «стоп-слово», мы хоть и играем, но мне бы не хотелось по-настоящему ломать тебя.

Влад: Неужели у тебя опять пара? Блядское расписание.

Ева старательно разжёвывала материал таким же лоботрясам, как Крицкий. В дверь аудитории постучали. Обычно за этим звуком в проёме показывалась чья-то голова, проверяющая наличие преподавателя, но сегодня стук повторился, а никто так и не заглянул.

– Страницы 174 – 182, ознакомьтесь, пожалуйста, с текстом в учебнике. Десять минут на выполнение.

Она с опасением вышла за дверь и увидела рослого парнишку в белой бейсболке.

– Булатова Ева Александровна? – спросил он, сверяясь с записью на планшете.

Она подтвердила.

– Это вам, – курьер вручил ей матовый чёрный конверт без всяких опознавательных знаков и протянул бланк заказа для подписи. – Вот здесь распишитесь в получении.

Ева поставила автограф и вернулась обратно в аудиторию. Отправитель понятен, а что с содержанием? Поддерживаемая изнутри любопытством, она вскрыла конверт и нашла внутри яркий флайер.

КРОВЬ. ПОТ. ПОБЕДА

Главный бой в преддверии лета

Влад «Криз» Крицкий против Андрея «Гюрза» Соловьёва

Без правил. Без компромиссов. Без пощады

Дата: 14 мая 2025

Время: 19:00

Место: Иркутск, ул. Нахимовская, 16. Спортивный клуб «Вымпел».

Вход только по пригласительным билетам.

Только здесь:

Адреналин на пределе

Сила в каждом ударе

Решающий поединок двух титанов

Внимание! Мероприятие предназначено для лиц старше 18 лет.

Глава 3

Нахимовская улица встретила Еву серой рябью панельных пятиэтажек. Грязные стены домов и разбитая дорога создавали гнетущую атмосферу. Но спортивный клуб «Вымпел» выглядел здесь чужеродным элементом – двухэтажное здание с массивными дверями и двумя громилами-охранниками.

Ева остановилась у входа, чувствуя, как колотится сердце. Охранники смотрели на неё с безразличием, словно она была пустым местом.

– Здравствуйте, – произнесла она, стараясь говорить уверенно, и протянула цветастый пригласительный.

Правый охранник, бугай с бритой головой и татуировками на руках, лишь кивнул и молча открыл дверь. Ева шагнула внутрь, чувствуя, как холодный воздух кондиционера обволакивает её.

Звуки ликования встретили с порога. Ева шла по коридору, ориентируясь на голоса и грохот аплодисментов. Наконец очутилась в огромном зале.

Толпа болельщиков кричала, свистела, топала ногами. В центре зала возвышался ринг, окружённый живой стеной людей. Ева замерла, наблюдая за происходящим.

– Давай, Вадька! Вмажь ему! – ревело людское скопище.

– Синемордый, ты куда? Лови момент!

На ринге двое бойцов кружили друг против друга. Парень в синих шортах и белой майке двигался легко и грациозно, словно танцор. Его противник – загорелый шатен в чёрной форме – был мощнее и увереннее.

Бойцы кружили между собой, словно хищники. Каждый их шаг, каждый удар сопровождался криками и аплодисментами. «Белая майка» провёл серию мощных ударов, но соперник, словно ртуть, ускользнул от них, ответив точной подсечкой.

– Эй, ты! – прорычал «синие трусы», его голос был низким и угрожающим. – Думаешь, можешь играть со мной?

– А почему бы и нет? – усмехнулся парень в чёрном, его глаза сверкали азартом. Ева с лёгким изумлением признала в задире Влада. Любопытно, что она теперь она узнавала его по голосу, хотя и не могла сказать, чем так запоминалась его манера речи. – Ты же сам напросился!

Внезапно синий боец рванулся вперёд, его движения были молниеносными. Серия хуков, джебов, апперкотов – всё слилось в единый поток. Влад блокировал удары, но пропустил коварную подсечку и рухнул на канвас [в контексте единоборств канвас – специальное покрытие, которым застилается ринг или площадка для проведения боёв и тренировок. Это прочное, износостойкое покрытие, которое обеспечивает хорошее сцепление с поверхностью и безопасность спортсменов].

– Вставай, не сдавайся! – кричали болельщики.

Крицкий поднялся, его лицо исказила гримаса ярости. Он ринулся в атаку, нанося тяжёлые удары. Бойцы сцепились в клинче [клинч – это специальная техника в единоборствах, при которой боец плотно прижимается к противнику и обхватывает его руками для сдерживания его действий], их тела сплелись в единый клубок.

– Так его! – ревела толпа. – Покажи, кто здесь главный!

Ева наблюдала за боем, чувствуя, как учащённо бьётся сердце. Она видела, как бойцы ломают друг другу технику, как читают движения противника, как работают на пределе возможностей.

В решающий момент Влад провёл сокрушительный удар правой, отправив соперника в нокаут. Зал взорвался аплодисментами, а Крицкий поднял руки в победном жесте.

Рефери объявил победителя и вздёрнул его за руку, болельщики взорвались овациями. Громче всех надрывались девушки, одна из них разорвала на себе майку и подскочила к канатам, тряся обнажёнными прелестями размера, наверное, третьего, которые украшала надпись чёрным маркером «Криз».

Крицкий по достоинству оценил выходку раскрепощённой девицы, ухмыльнулся и смял в ладонях упругие полушария. Девица закатила глаза от удовольствия, а Ева от нежелания понять, что она, преподаватель основ этико-эстетической культуры иркутского госуниверситета с десятилетним стажем, забыла в столь злачном месте.

И тут он поднял голову и как-то сразу выхватил её взглядом из толпы. Усмешка превратилась в оскал. Он поднырнул под канатами и, не обращая внимания на хлопки по спине и плечам, позабыв о своей подружке с разрисованной грудью, двинулся к Еве пружинистой походкой. Так, наверное, мог бы вышагивать лев по территории своего прайда. Грациозно и со знаем, что всё здесь принадлежит ему.

Она подавила желание скрестить руки на груди. От такого хотелось обороняться, но показывать этого не следовало.

– Привет, – он подошёл почти вплотную, в нос ударил крепкий запах пота и сигарет. Не самое приятное сочетание.

Ева отступила на шаг.

– Привет, – она мельком взглянула на его лицо и тут же отвела глаза. Ткнула себя пальцем в кончик брови. – У тебя кровь – вот здесь и здесь, – она показала на уголок губ.

– Значит, мне срочно нужна медицинская помощь, – он снова нарушил её личное пространство, – поиграем в больничку?

– Зачем я здесь? – она с трудом удержала себя на месте.

– Тебе не говорили, что отвечать вопросом на вопрос – невежливо?

– А шантажировать людей и пользоваться превосходством в физической силе – вежливо? Или у вас в мажорской школе так было принято?

Влад засмеялся, легко и непринуждённо. Резкие черты лица сгладились, обнажая всю прелесть юношеской природы. В который раз её посетила идея, не страдает ли он раздвоением личности. Слишком уж броскими казались контрасты его настроений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Туш

е

, – он сверкнул зубами. – В моей мажорской школе, как ты выразилась, учили подчиняться приказам. Ать-два, левой-правой, сесть-встать-упор лёжа принять.

Мимо прошла небольшая группа зрителей, двое парней – по виду совершенные головорезы – обогнули Еву с обеих сторон и хлопнули победителя сегодняшнего боя по плечам.

– Красава, Владос!

– Держи мазу, Криз!

Влад не отреагировал. Ева спросила невозмутимо:

– Школа с военным уклоном?

– Суворовское военное училище. Так и будем стоять в коридоре или поднимемся ко мне в кабинет?

Он жестом поманил её за собой, пересёк широкий холл, поднялся по лестнице на второй этаж и свернул в тёмный коридор. Гомон толпы всё отдалялся, а вот сердце Евы, наоборот, набирало обороты. Тревожный внутренний голосок нашёптывал, что она делает большую глупость, раз молча следует за Крицким.

– Выдыхай уже, – попросил, придерживая для дамы дверь. – Есть я тебя не собираюсь, во всяком случае с порога.

– Звучит не очень обнадёживающе, – она держалась подчёркнуто холодно и замерла по центру комнаты.

– Располагайся, я пока приму душ, – он широким жестом обвёл комнату и оттянул на груди чёрную майку, будто намекая, что её следует сменить.

Ева попыталась возразить, но он и слушать не стал, развернулся на носках и скрылся за неприметной дверью. От нечего делать она принялась разглядывать интерьер.

Кабинет встретил тяжёлым запахом дорогого табака и кожи. Полумрак разгонял тусклый свет торшеров в углах.

В центре возвышался массивный стол из тёмного дерева, инкрустированный позолотой. На нём – ни пылинки, только ультрасовременный ноутбук да пара дорогих ручек, небрежно брошенных рядом. Была здесь и хрустальная пепельница, наполовину заполненная окурками от тонких сигарет.

Стены украшали картины в массивных рамах – копии известных шедевров. На одной из стен – огромный плазменный экран, на котором крутились кадры из какого-то блокбастера.

В углу примостился бар с бутылками элитных напитков. Каждая этикетка кричала о своей эксклюзивности.

Мягкий диванчик у окна завален брендовыми журналами и пустыми пачками от сигарет. На кофейном столике – россыпь дорогих безделушек и пара недопитых бокалов.

Всё в этом кабинете кричало о богатстве и вседозволенности, но внимательный взгляд замечал следы истинной натуры владельца – книги, аккуратно расставленные в глубине шкафа, несколько научных изданий, спрятанных за модными каталогами, и едва заметная полка с виниловыми пластинками классической музыки.

– Любопытство – не порок, а источник знаний, так вроде говорят?

Она вздрогнула от неожиданности и отошла от книжного шкафа, который разглядывала с почти неприличным вниманием. Обернулась на голос и ощутила неловкость. Крицкий не счёл нужным одеться полностью и стоял у стола с голым торсом. Небрежно промакивал волосы полотенцем и выглядел как-то нарочито сексуально, словно позировал для обложки таблоида.

– Давай я спрошу ещё раз, зачем я здесь?

– Составить мне компанию, – Влад вскинул бровь. – Выпьешь что-нибудь?

– Нет, я бы не хотела задерживаться.

– Муж ждёт? – Крицкий швырнул полотенце прямо на пол и подошёл к бару, налил что-то в стаканы, бросил несколько кубиков льда.

– Тебя это совершенно не касается, – Ева спешно вернулась на центр комнаты, обходя хозяина кабинета по широкой дуге.

Влад снова встал слишком близко, подал ей стакан с салфеткой у донышка.

– Ты права, не касается. Что с ответами на мои сообщения?

Она взяла стакан, на миг закрыла глаза, испытывая необъяснимое раздражение. Ей не нравился этот разговор, как и навязанная молодым оболтусом роль добычи, которую планомерно загоняют в угол.

– Какими сообщениями?

– Давно замужем?

– Может, ответишь взаимностью? – спросила, не подумав.

Влад усмехнулся, залпом опрокинул в себя алкоголь, покатал на языке кубик льда.

– Ты хочешь от меня взаимности? – спросил двусмысленно и до того красноречиво посмотрел на её губы, что Ева смутилась.

– Я имела в виду, это твоё замечание насчёт игры, в которой ты якобы ломать меня не хочешь... Объясни, во что конкретно мы играем, – она старалась говорить твёрдо. – Я хотела бы иметь чёткие представления.

– Тогда пропадёт интерес и само желание играть, – сказал насмешливо и плюхнулся на диван, широко расставив ноги.

Она так и осталась стоять со стаканом, к которому не притронулась.

– У меня оно и не возникало...

– Да ладно, – перебил Влад. – Думаешь, я слепой или туповат?

Он поискал на диване пачку, в которой ещё оставались сигареты, выдернул её зубами, потом оглядел кофейный столик в поисках зажигалки. – Будешь?

– Не курю, спасибо.

– Не пьёшь, не куришь, как же ты развлекаешься? – пробурчал и с наслаждением затянулся, выпустил струю дыма в потолок. – Так что с моими вопросами?

Ева перестала таращиться в окно и перевела взгляд на полуголого разгильдяя.

– Какой же ты надоедливый, – прикрыла веки для успокоения и монотонно принялась перечислять. – Между романтикой и экстримом предпочту второе. Самый большой страх? Попасться на удочку к малолетнему раздолбаю, который изнывает от скуки. А стоп-слово «Влад». Доволен?

Ей отчаянно захотелось присесть, ноги перестали удерживать вес тела.

Крицкий словно считал её желание, смахнул с дивана весь мусор вместе с подушками и указал рукой на кожаное сиденье.

Ева, находясь в какой-то прострации, села. Машинально сделала глоток из стакана, поморщилась от крепости.

Влад смотрел на неё неотрывно, подмечал каждый вдох и с такой откровенностью раздевал глазами, что только за ширмой можно было бы укрыться от этих взглядов.

– Ответами не очень доволен. Ты поэтому так напряжена, тебя раздражает сама ситуация?

– Какой ты догадливый, – Ева отставила стакан на столик и презрительно прищурилась. – Тебе бы понравилось плясать под чужую дудку?

– Ты очень односторонне выворачиваешь факты. Я не заставлял тебя приезжать сюда, а пригласил...

– Вынудил.

– Нет, Ева Александровна, я всего лишь прислал приглашение. Принять его – твоё желание. Тебе хочется примерить на себя роль жертвы, потому что я предложил тебе её тогда в машине. И я вовсе не против, будь жертвой, убеждай себя, что всё делаешь под давлением, что тебя пугают мои угрозы, что ты в них веришь. Быть может, так тебе легче заглушить совесть. У меня только одна просьба: будь собой. Эта зашуганная овечка мне не слишком нравится.

В его словах был резон, но признаться – означало бы выдать себя с головой.

– То есть я могу сейчас встать и уйти?

– Я похож на рабовладельца? – Влад пошёл к бару за новой порцией алкоголя. – Только рассчитайся вначале.

– Рассчитаться? – она так и знала, что стоит ожидать подвоха.

– Один поцелуй по твоей инициативе, – он вытряхнул кубики льда прямо на стол с бутылками и налил в стакан минеральной воды. Оглянулся через плечо, считывая её реакцию.

– Тогда мне придётся задержаться, – Ева хмыкнула. – Целовать тебя у меня нет ни малейшего желания.

– Врушка, – Влад вернулся на диван и сел боком, к ней лицом. – Тогда давай сыграем в пять вопросов. Отвечать можно только честно. Я первым начну. Давно ты замужем?

Ей заочно не нравилась эта затея, однако замечание по поводу зашуганной овечки задело за живое. Неужели она и впрямь дрожит перед этим позёром? Не велика ли честь?

– Три года.

– Ты всем довольна в своей жизни?

– А разве можно быть довольным всем? Всегда есть какие-то минусы, чаще всего крошечные, но раздражающие.

– Перечисли три наиболее важных, – он будто невзначай положил руку на спинку дивана и кончиками пальцев провёл по рукаву блузки. Не прикосновение, но намёк на него.

– Рутина, однообразие, спад чувств – это первое, что пришло на ум.

– Любимая поза... для сна? – он нарочно сделал паузу, надеясь смутить. И снова на ум пришло упоминание овечки, потому в ней заговорил дух противоречия. Краснеть она не стала.

– Быстрее всего засыпаю на животе.

– Помнишь переписку, которую я тебе всучил в качестве теста? – Ева кивнула, посмотрела на его руку, которая вплотную приблизилась к плечу. – Там упоминались три категории порно-фильмов. Я хоть с одной угадал?

– С самой последней, которой не существует.

– Как там было? Красивые мужики, которые стонут, да?

– Вроде того, – она попыталась сосчитать количество вопросов, но Влад сбил с мысли.

– Ева, распусти волосы.

– Это не вопрос.

– Похуй, распусти.

Почему её так наэлектризовывали ругательства? В повседневной речи она никогда не пользовалась непечатными выражениями и не любила, когда кто-то прибегал к языку мата в общении с ней. Но из его уст эти слова приобретали некий будоражащий оттенок.

Она подняла руки к затылку, вынула из волос шпильки и позволила прядям рассыпаться по плечам. Влад придвинулся ближе.

– Тебе больше идёт с распущенными. Этот пучок сзади делает тебя строже. Задавай свои пять вопросов.

– Ты поспорил на меня?

– Нет, – Крицкий облизнул болячку в углу рта и добавил, – меня невозможно взять на слаб

о

. Я делаю лишь то, чего хочу сам.

– Тогда откуда этот чрезмерный интерес ко мне?

– А ты в зеркало себя видела? Ты одеваешься, говоришь и ходишь как чертовски горячая фантазия. Я с первого дня в универе тебя заметил, но решился подступиться только сейчас.

Она обдумала его ответ и заготовила следующий вопрос. Влад поймал небольшой локон возле её щеки и накрутил на палец.

– Как ты сделал те видео?

– Купил у одного хакера, специализирующегося на нейросетях. С твоих фоток в ВК сняли все параметры, создали трёхмерную модель, то же проделали и со мной, потом пошептали всякие контрол-шифт словечки, добавили сценарий и вуаля. Тебе понравилось видео?

– Я слишком ненатурально охаю там и чересчур часто... Как это в литературе называется? Срываюсь в пучину блаженства.

– Да, тут я переборщил, – Влад натянуто улыбнулся и снова придвинулся. Теперь уже его рука спокойно могла обхватить её плечи. – А на самом деле каков твой предел?

– Второй раз для меня почти недостижим.

Ева не смогла бы назвать момент, когда окончательно расслабилась и поддалась магии его голоса и волнительной близости, но это случилось. Его запах – никакого парфюма, только естественный аромат кожи, тонкий шлейф сигаретного дыма и лёгкая нотка геля для душа – полностью окутывал её.

– А смогла бы сделать это у меня на глазах? – спросил едва слышно и в интонациях угадывалась провокация.

– Сделать что? – она нарочно тянула время, чтобы взвесить все за и против положительного ответа.

– Получить удовольствие от своих ласк. Без моего участия, но у меня на глазах.

– Я должна буду полностью раздеться?

– Как хочешь, я буду только наблюдать. По крайней мере сегодня.

Она встретила его взгляд, болезненно жгучий, исполненный какого-то лютого голода и поняла, что ей нравится. Нравится его жажда, его стремление вытеснить её из зоны комфорта.

– А ты будешь?.. – она выразительно посмотрела на его пресс.

– А ты хочешь?

– Нет.

– Жестокая, – он усмехнулся и облизнул губы. – Наш девиз непобедим, возбудим и не дадим, да?

– Мы же играем. Сегодня по моим правилам.

– Хорошо, – Влад решил пойти на уступки, – я не прикасаюсь ни к тебе, ни к себе, лишь смотрю. И вот ещё что: твоё стоп-слово «Ева», моё «Влад», так будет лучше. Я всё-таки хочу услышать своё имя, срывающееся с твоих губ во время...

Она накрыла его рот пальчиком, заглушая окончание фразы.

– Тш-ш, не порти мне настроение.

Влад затих. Она прикрыла глаза, настраиваясь на нужную волну, но никак не могла отделаться от мысли, что преступает черту дозволенного. Это ведь совершенно неправильно, постыдно, порочно...

– Ева, просто начни раздеваться, – подсказал шёпот Крицкого. – Растворись в моменте, не думай.

Она медленно расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Глаза предпочла держать закрытыми. Затем ещё несколько застёжек покинули петли. Распахнула края, давая обзор на сочную грудь в прозрачном чёрном бюстье. Влад резко втянул ртом воздух. Она улыбнулась, запрокинула голову – под затылком оказалась его рука – и повела ладонью от шеи к груди, покружила вокруг мягких холмиков, чуть придавила правый, затем левый, прогнулась в пояснице и неспешно спустила чёрную сеточку, обнажая съёжившийся сосок.

Влад наклонился и подул на него. Ева вздрогнула от неожиданности, запустила свободную руку в свои волосы на макушке и робко простонала.

– Я не прикасался, – словно оправдался он и срывающимся голосом попросил, – продолжай, красивая, продолжай.

Она потёрла тугой комочек между пальцами, немного оттянула и переключилась на другую грудь. Влад повторил свой трюк с холодным воздухом изо рта. Ева простонала уже глубже.

– Блядь, с ума сводишь.

Она открыла глаза, увидела его лицо прямо перед собой и коварно улыбнулась. Одновременно двумя руками сжала грудь и выгнулась ещё сильнее. Правую ладонь опустила к рёбрам и впалому животу. Пальчиком покружила вокруг пупка и резко нырнула под пояс костюмных брюк.

– Ев, сними хотя бы брюки, – единым духом выпалил Влад.

– Добавь волшебное слово, – она игриво закусила нижнюю губу и вздрогнула, когда подушечка её пальца коснулась клитора.

– А ну живо блядь, – со смешком выговорил он, и оба расхохотались. Затем склонился и прошептал на ушко, – пожалуйста, сними их.

Впору праздновать ещё одну маленькую победу. Ева изогнулась, расстёгивая пуговицу и молнию и полностью сняла брюки. Залезла с ногами на диван, широко развела в стороны и вернула руку под полупрозрачную ткань трусиков.

– Вставь в себя пальчики, я хочу послушать, какая ты мокрая.

Она тяжело задышала через приоткрытый рот, вновь запрокинула голову, устроив затылок на его руке, и томительно нежно погрузила в себя два пальца.

– Можно я сдвину бельё? – Влад говорил очень отрывисто, словно вот-вот был готов сорваться и наплевать на все правила игры.

– Да-а, – выдала со стоном и начала двигать кистью.

Он прижался рукой к её телу. Предплечье накрыло сосок, запястье легло в опасной близости с центром удовольствия, а пальцы будто нечаянно коснулись кожи на бедре. Сдвинул в сторону мешающую обзору ткань и несколько раз провёл запястьем круговую линию.

Ева начала задыхаться и ускорила движения пальцев.

– Не убирай руку, – попросила в отчаянии и приподняла бёдра, чтобы самой прижаться к его запястью. – Продолжай. Я скоро кончу.

– Открой рот шире, – он уже почти рычал и неотрывно следил за её резкими движениями. Провёл двумя пальцами по влажным складочкам, собирая соки. Она вздрогнула от ощущений.

Влад положил пальцы ей на язык и коротко велел:

– Соси.

Она жадно обхватила его губами и стала слизывать свой вкус с его пальцев. Глаза в глаза. Сумасшествие, пряное и такое острое, что хотелось кричать.

– Ты всё ещё против, чтобы я дрочил? Потому что я блядь сейчас взорвусь и отымею тебя.

– Ай, – её лицо исказила мука нестерпимого удовольствия, – Вла-а-ад, я...

Не дожидаясь разрешения, он спустил резинку спортивных штанов, вынул перевозбуждённый член и резко задвигал рукой, той самой, которую она облизывала.

Ева забилась в конвульсиях. Влад, не прекращая своего занятия, припал губами к её соску и целиком вобрал в рот, мычал и постанывал, продлевая её сладкую агонию, а когда она пришла в себя, то встала на четвереньки и потянулась губами к головке.

Влад зашипел, едва кончик языка коснулся нежной плоти. Ускорил движения рукой. Ева сомкнула губы и попыталась подстроиться под его ритм. На вкус он был чуть солоноватый и невероятно приятный, как бархат с лёгким оттенком горького шоколада.

Он убрал ладонь, сместил на затылок и начал двигать бёдрами.

– Убери зубки, – попросил на выдохе. – Да, вот так. У тебя охеренный ротик. Гладь язычком, я близко. Проглотишь?

Она подняла взгляд и качнула головой.

– А надо, Ева. Я пиздец как хочу кончить тебе в рот.

Она промычала в знак протеста, и эта вибрация голосовых связок начисто сорвала все планки. Влад выскользнул, поднял к себе строптивую девицу, впился жгучим поцелуем ей в губы, а член просунул между ладными бёдрами и, скользя вдоль влажной ткани трусиков, в несколько ритмичных движений достиг разрядки.

Ева едва ли оставалась в здравом уме. Влад так гортанно рычал ей в рот, наглаживая её язык своим, что теперь этот чисто животный звук будет преследовать её во всех эротических снах и фантазиях. Она буквально повисла на его плечах и почувствовала, как медленно стекает его сперма по внутренней стороне бёдер.

Как выяснилось, играть по правилам они оба не умеют. Что ж, так даже интереснее.

Глава 4

Влад проснулся до звонка будильника, глянул на часы: 6:25. И мысли сами собой перекинулись на преподавателя этики и эстетики, как случалось теперь в каждую свободную минуту.

О чем свидетельствовала та скорость, с которой она вчера от него сбежала? Сорвалась с дивана, как ошпаренная, за три минуты приняла душ и, потупив взгляд в пол, мышью скользнула за дверь. Ни тебе «до свидания», ни позволения подвезти – вообще ничего, что говорило об одном. Он облажался, форсировал события, накинулся на неё там, где следовало аккуратно кружить и выжидать. Снова косяк. И всему виной неуёмный темперамент. Рядом с ней мозги вырубало, все стратегии рушились, продуманность на десять шагов вперёд летела к чертям.

Совсем как в тот раз с её разбитой машиной. Ведь просто хотел поговорить, воспользоваться эмоциональным раздраем, сыграть на удивлении, а всё пошло через жопу. Зачем-то стал запугивать, изнасилованием стращать – олух, что тут ещё скажешь. И тогда вроде выгорело, она поддалась, приняла на себя роль жертвы, которую домогается психически неуравновешенный маньяк. Красава, Влад, добился успеха у женщины.

Он встал, умылся, приготовил простецкий завтрак из яичницы с сосисками и попутно гадал, какой она будет сегодня. Вряд ли опять напялит шкуру невинной овечки, скорее врубит непреклонную стерву, которая искренне сожалеет о минутной слабости. А значит, ему вновь предстоит ломать глухую стену непорочности. Эта песня хороша, начинай сначала!

Ради эксперимента он отправил Еве сообщение:

«Поужинаешь сегодня со мной?»

В правом нижнем углу возникла одна серая галочка, что означало, что послание отправлено. Однако вторая рядом с ней не возникла, не говоря уже о смене окраски на синий цвет. Моралистка либо отключила на ночь телефон, либо добавила Влада в чёрный список, и он склонялся, как это не печально, ко второму варианту.

Утро потекло своим чередом. Сборы в универ, встреча с друзьями, первые лекции – он почти не отвлекался на банальные вещи и с нетерпением ждал пару, которую будет вести Ева Александровна.

В числе первых Влад вошёл в аудиторию, увидел её за столом и разулыбался как ребёнок в первый день нового года.

Она была воплощением той самой утончённой красоты, от которой захватывает дух.

Высокая, стройная, она держалась с такой грацией, что каждый её жест казался частью изысканного танца. Светлые, чуть вьющиеся волосы были собраны в безупречный пучок, открывая изящную линию шеи. Деловой костюм сидел на ней как вторая кожа, подчёркивая стройную фигуру, но не крича о достоинствах, а лишь намекая на них.

Её лицо было словно создано кистью мастера: тонкие черты, высокие скулы, губы, будто тронутые летним рассветом. Макияж был настолько искусен, что казался естественным продолжением её природной красоты. Приглушённые тона подчёркивали сияние кожи, а лёгкий румянец придавал облику толику очарования.

В её глазах читалась мудрость, приобретённая годами, и всё ещё не потухшая юношеская искра. Движения были плавными, уверенными, в них чувствовалась животная грация, от которой перехватывало дыхание. Она не старалась привлечь внимание – оно само притягивалось к ней, как железо к магниту.

В ней не было ни капли искусственности, ни намёка на вычурность. Лишь природная сексуальность, та, что рождается изнутри, когда душа и тело находятся в совершенной гармонии.

Эта женщина была воплощением красоты, которая не нуждается в громких словах и кричащих нарядах. Она была как драгоценный камень в простой оправе – безупречная, завораживающая, неповторимая.

Влад встал у неё за спиной, наклонился и положил перед ней распечатку листов с тем самым тестом, который должен был сдать несколько недель назад. Ева вся сжалась в тугую пружину, коснись и не поздоровится.

– Не избегай меня, – сказал едва слышно и вальяжной походкой направился к своему месту, бросил на стол сумку, развалился на стуле. Роль балованного богатенького бонвивана он усвоил назубок и давно сжился с ней. Люди всё равно не воспринимали его иначе. Когда твой отец – мэр города, ярлык мажора клеится по умолчанию. Никому ведь не объяснишь, что в той частной гимназии, где он учился до 14 лет, порядки были строже, чем на зоне. Подростковую блажь из него выбивали в суворовском училище, а после отец, жёсткий и беспринципный человек, прямо заявил: «Дальше ты, сынок, сам крутись. Вот тебе машина, квартира и деньги на первое время». Влад и устроился, как сумел.

Ева Александровна обвела студентов взглядом, при этом как-то умудрилась пропустить Крицкого, и завела:

– Сегодня мы поговорим о свободе – той самой, о которой многие горазды рассуждать, но мало кто по-настоящему понимает.

– Да чего тут понимать?! – Влад раздражённо закатил глаза. – Всё ясно как день – свобода закончилась, когда появились первые налоги!

– О, как красиво сказано! – заметила Ева как ни в чём не бывало. Лёгкая улыбка на губах, тех самых, которыми ласкала вчера его. Блядство, и зачем вспомнил? – Но позвольте не согласиться... Что для вас значит свобода, Влад? Только честно!

– Для меня свобода – это когда никто не указывает, что делать, – он пожал плечами. – Когда я волен сам выбирать, с кем быть, когда и где. Хочу – лежу на диване, хочу – летаю на частном самолёте! Хочу – гоню под двести кэмэ по городу!

В разговор вклинилась зубрилка Маша, её переполняло возмущение:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А как же другие люди? А их свобода? Никогда не задумывался, что твоя «свобода» может кому-то навредить?

Влад оглянулся на это несчастье в несуразной одежде и с прилизанными волосами.

– Браво, Маша! – Ева хлопнула в ладоши, будто аплодируя студентке. – Вот именно об этом мы сегодня поговорим. Свобода – это не вседозволенность, а осознанный выбор!

– А я вот считаю, что настоящая свобода – это когда можешь быть собой, не притворяясь, – запальчиво воскликнула ещё одна отличница, посимпатичнее Маши – невысокая полная шатенка с простоватой фамилией: не то Сидорова, не то Орлова.

– Быть собой? – саркастично переспросил Влад, обращаясь сразу к трём девушкам, но удерживая взгляд только на той особенной, которая старательно от него отворачивалась. – Да где вы видели такую роскошь в современном мире? Все играют роли, даже не замечая этого!

– А знаете что? – Ева спустилась с кафедры и встала между рядами, оперлась руками на первый стол. – Влад прав в одном – мы действительно часто играем роли. Но только мы с вами решаем, какие роли выбирать!

– А я читала, что в некоторых странах даже думать свободно запрещено, – вставила свои пять копеек Аня Филатова, безголовая курица с идеально отреставрированным пластическим хирургом лицом, инстасамка, одним словом. – Вроде КНР или КНДР.

Влад готов был упасть лицом в стол.

– Ты о Северной Корее что ли?

– Вот именно! – Ева перешла к другому столу, прислонилась к углу бедром. – И это показывает, насколько ценна наша свобода мысли, которую мы порой воспринимаем как должное, – помолчала, давая аудитории возможность проникнуться значимостью этой мысли, затем предложила с энтузиазмом, – А теперь давайте поработаем! Напишите три вещи, которые, по вашему мнению, лишают вас свободы.

Студенты начали активно обсуждать между собой, лекционный зал заполнился гулом голосов. Влад проверил телефон, открыл переписку с преподавателем и с раздражением воззрился на ту же одиночку серую галочку под сообщением. Вскинул вверх кулак.

– У вас какой-то вопрос? – Ева нехотя повернулась в его сторону.

– Безотлагательный, – процедил сквозь зубы.

Она с явным нежеланием подошла. Влад ткнул пальцем в тетрадь, якобы показывая что-то на пустой странице. Ева наклонилась, делая вид, что читает.

– Ты выключила телефон? – спросил почти беззвучно.

– Нам не стоит продолжать, – она качнула головой. – Ничем хорошим это не закончится, – потом добавила куда громче, – да, вы абсолютно правы, Влад, социальные сети и впрямь являются ограничителями свободы, потому как существенно влияют на нашу жизнь, по-своему контролируют её.

Она сбежала от него к доске, схватила маркер и твёрдой рукой вывела первый так называемый стопор – соцсети.

Далее общими усилиями студенты расширили список, добавив:

* Общественное мнение (давит морально!)

* Финансовые обязательства (приковывают к месту!)

* Страх осуждения (парализует действия!)

Влад не участвовал в обсуждении. Пальцы отбивали по столу нервную дробь. В ушах звенело эхо тихих слов: «Нам не стоит продолжать». Да конечно, мать твою!

Сколько-то ещё ограничителей появились на доске. Он и не пытался прочесть или понять.

Ева Александровна громко сказала:

– Стоп! Посмотрите на этот список. Сколько здесь пунктов – и все они созданы нами самими!

– А что сдерживает тебя? – неожиданно для всех спросил Влад, обращаясь к преподавателю.

Ева застыла, краска отлила от щёк, губы задрожали, но она моментально взяла себя в руки.

– То же, что и вас всех, – ответила дипломатично.

Как бы не так! Он прекрасно понимал, что её личный список совсем иной: «Муж. Возраст. Профессиональная этика». Именно в таком порядке.

– Подождите... – зубрилка Маша решила блеснуть умом. – Получается, мы сами себя ограничиваем?

– Именно так! – Ева с благодарностью ухватилась за простейшую мысль. – Настоящая свобода начинается с внутренней свободы.

«Так отпусти себя!», – хотелось крикнуть Владу. «Дай себе свободу быть в моменте и чувствовать», однако он промолчал. Дальнейший план действий созрел окончательно. Больше не будет места для манёвров, он не оставит ей времени на рефлексию и осмысление всего случившегося.

В конце занятия Ева, как обычно, обратилась к студентам с коротким напутствием:

– Друзья, запомните: свобода – это не подарок судьбы, а результат вашего выбора!

– А ведь ты права... – ввернул Влад негромко. – Некоторые, – он особенно подчеркнул это слово, – сами себя сажают в клетку собственных страхов.

– Спасибо за этот эмоциональный разговор, – Ева как бы завершила лекцию.

Крицкий скрипнул зубами, но позволил ей обмануться. Пускай считает, что он отступился. Видимо, её клетка сплошь состояла из надуманной лжи.

***

Вечер окутал двор пурпурным покрывалом, превращая унылые панельные двенадцатиэтажки в мрачные башни с горящими окнами. Между домами сновали соседи: мамы с колясками, подростки в рваных джинсах, гоняющие мячик, и старушки в цветастых халатах, собравшиеся на лавочке для вечерних пересудов.

У капота ярко-красного спорткара, похожего на хищного зверя, застыл Влад. Дизайнерские джинсы обтягивали мускулистые ноги, а футболка от известного бренда подчёркивала рельеф торса.

Его автомобиль – низкий, агрессивный, с хромированными дисками, отполированными до зеркального блеска, и тонированными стёклами, за которыми мерцала бордовая кожа салона – выглядел как хищная рыба, застывшая в ожидании добычи. Влажный от вечерней росы асфальт отражал его дерзкий красный цвет, создавая иллюзию, будто машина парит над землёй.

– Эй, красавчик, не подбросишь до дома? – проворковала мимо проходящая девушка в коротком платье, но Влад лишь небрежно махнул рукой, не отрывая взгляда от входа в подъезд.

В этот момент во дворе показался высокий мужчина в дорогом сером костюме, сшитом по индивидуальному заказу. Его осанка и уверенные движения выдавали человека, привыкшего командовать. Он вежливо кивнул соседке с коляской:

– Добрый вечер, Анна Петровна. Как ваш малыш?

– И вам доброго вечера, Константин Матвеевич, – ответила та. – Спасибо, спит как ангел.

Влад мельком взглянул на мужчину, но тут же вернулся к своему ожиданию, не подозревая, что перед ним только что прошёл муж Евы.

В этот момент старушки на лавочке начали перешёптываться, бросая любопытные взгляды на Влада и его машину, а подростки, закончив игру, направились к выходу из двора, обсуждая крутость алой тачки.

Крицкий подождал ещё пару минут, проверил мессенджер. Сообщение, отправленное полчаса назад с левого номера, было прочитано, но никакой реакции не последовало.

«Это Влад. Я у тебя во дворе. Либо спускаешься вниз ты, либо поднимусь я, и тогда придётся знакомить меня с мужем».

Он добавил ещё одно предложение: «Не напомнишь этаж?»

Сработал сигнал домофона, из подъезда выбежала Ева в трикотажном костюме. Простенькое одеяние делало её уютной и домашней, а распущенные волосы и отсутствие макияжа добавляли облику нотку ранимости. Такую хотелось не драть сутками напролёт, но оберегать, холить и лелеять.

– Ты ненормальный? – она подскочила к Владу, однако замерла в полуметре. – Я же объяснила, что мы закончили. Что ускользнуло от твоего понимания?

– Сядь в машину.

– И не подумаю. Уезжай. Оставь меня в покое, – она старалась говорить сдержанно, не повышала голос, но глаза высекали искры.

– Сядь в машину, Ева. Последний раз прошу.

Она покачала головой. Влад схватил её за руку и поволок к пассажирской двери.

Ева пробовала высвободиться, но безуспешно.

– Ты делаешь мне больно, пусти! Соседи же смотрят!

– Хочешь, чтобы они увидели больше? – прошипел он. – Прекрати дёргаться и больно не будет.

– Господи, Крицкий, неужели у тебя начисто отсутствует мозг? Что ты вытворяешь?

Влад затолкал бойкую особу в машину, заставил пристегнуться и пригрозил:

– Выйдешь из машины, и я камня на камне не оставлю от твоего брака. Это я тебе гарантирую.

Она зло хлопнула себя по лбу, будто наказывая за неосмотрительность, но осталась сидеть на месте. Он быстро обогнул капот, прыгнул за руль, завёл мотор, и с сытым урчанием спорткар рванул с места.

– Откуда ты только свалился на мою голову? И как от тебя избавиться, скажи мне, как?

Влад сосредоточенно гнал по городу. Манёвры, перестроения, обгоны – всё с холодной решимостью во взгляде. Стрелка спидометра медленно перевалила за сотню километров в час. Камеры на перекрёстках только успевали фиксировать нарушения.

– Хочешь от меня избавиться? – спросил с ухмылкой. – Способ ты знаешь.

– Очередная профанация? Отсосу и свободна, или тебе захотелось чего-то более существенного? – она скрестила руки на груди и нахохлилась, как воробушек в бурю.

– Месяц отношений, я ж вроде говорил, – Влад старался ничем не выдать своего разочарования. Она и впрямь всё для себя решила и поставила жирный крест на интрижке. Правильная же, сука, до оскомины.

– Говори прямо: месяц стонать под тобой. Не нужно этих красивых фраз и завуалированных терминов. Ты не отношений хочешь, а перепихона.

– Ну раз ты меня раскусила, может, перестанешь корчить из себя невинность?

Они выехали за пределы Иркутска и с одуряющей скоростью помчались по трассе. Сумерки опускались на деревья, скрадывая яркость зелени.

– Тебе не приходило в голову, что кто-то может тебя не хотеть? В порядке бреда, например.

– Кто-то – это ты? – он мельком посмотрел на неё.

– Представь себе. Взрослым и самодостаточным людям не обязательно ставить зарубки на всём, что по естественным причинам оказывается вне досягаемости. Ты поймёшь эту аксиому, хоть и позднее. Когда перестанешь сучить ножками и требовать всё, на что падает взгляд.

– То есть ты – каприз, а я крикливый мальчишка, да? – подытожил Влад.

– Молодец, садись, пять. Хочешь повзрослеть – начни думать о чувствах других. Сиюминутные удовольствия – это, бесспорно, прекрасная вещь, но существуют такие вещи, как долг, преданность, семейные устои. Я поддалась слабости...

– Дважды.

– Именно. И в обоих случаях повела себя безнравственно. Этого больше не повторится.

– Вот как?

– Именно так. Поэтому, пожалуйста, отвези меня назад. И забудь обо всём, что было.

– Не могу, – Влад улыбался, хотя на душе кошки скребли. – Мы почти приехали.

Он свернул на неприметную дорогу, уходящую вглубь леса, и лихо помчался к неведомой цели.

– Куда приехали? – Ева попыталась разглядеть что-то за окном помимо мрачной черноты пейзажа.

– Увидишь.

Оставшиеся пять минут пути они проделали в неуютном молчании.

Влад затормозил у кирпичного забора высотой добрых три метра и вышел из машины. Нервно закурил, окинул взглядом неприступную преграду.

– Если так и останешься сидеть, пропустишь всё веселье, – подначил он.

– Мы вроде договорились, что ты отвезёшь меня домой, – Ева чуть приоткрыла дверь и постаралась воззвать к голосу рассудка.

– Как знаешь.

Крицкий метнул окурок в густую траву, потёр ладони, разбежался и с ловкостью шимпанзе вскарабкался на забор: вначале подпрыгнул, затем зацепился за верх рукой, подтянулся и вуаля, он уже стоял на кирпичной кладке.

Ева вышла из машины.

– Что ты творишь?

– У меня тут небольшое дельце со взломом и дальнейшим проникновением на частную охраняемую территорию, – поделился он планами. – А ты можешь подождать здесь. Ну или сбежать на моей Audi.

Он повернулся к ней спиной, согнул колени, намереваясь спрыгнуть на землю по ту сторону забора, потом добавил:

– А можешь пойти со мной и стать соучастницей преступления.

– Совсем рехнулся?

– Как знаешь, – повторил он и опять приготовился прыгать.

У Евы был лишь миг на раздумья, и она сделала выбор, о котором горько пожалела впоследствии.

– Чокнутый, ты просто чокнутый. Ладно, помоги залезть.

Глава 5

Перебравшись через забор, они оказались в залитом светом дворе. Инфракрасные прожекторы выхватывали каждый сантиметр территории, превращая ночь в день. Влад припал к земле, жестом приказывая Еве следовать его примеру.

– Ты не пошутил насчёт проникновения со взломом? – она разинула рот от удивления.

– Неа, красивая, – ответил он, не поднимая головы от аккуратно подстриженного газона. – Мы с тобой войдём в анналы истории как самая отвязная парочка негодяев. Ползи уже.

Ева осторожно опустилась на живот и мысленно пообещала себе прикончить мерзавца, едва выберутся из этой передряги живыми.

Они ползли по влажной траве, стараясь держаться в тени редких деревьев. Камеры наблюдения, установленные на каждом углу, медленно поворачивались, сканируя территорию. Ева чувствовала, как колотится сердце – казалось, его стук разносится по всему двору.

Внезапно система безопасности подала сигнал – где-то вдалеке залаяла служебная собака. Ева замерла, прижавшись к земле. Влад, не теряя самообладания, достал миниатюрный детектор движения и начал высчитывать траекторию обхода.

– Тихо, – прошептал он одними губами. – Сейчас начнётся самое сложное.

Они замерли, когда мимо проследовал охранник с собакой. Пёс принюхивался к земле, его шерсть стояла дыбом. Ева задержала дыхание, чувствуя, как пот стекает по спине.

Когда опасность миновала, Влад осторожно поднялся и подал руку Еве. Они крались вдоль стены дома, где тени были гуще. Металлические датчики на окнах зловеще поблёскивали в темноте.

Каждый шаг давался с трудом. Ева то и дело спотыкалась о корни деревьев, но Влад крепко держал её за руку. В какой-то момент они оказались прямо под камерой – казалось, объектив смотрит прямо в душу.

– Быстрее! – прошипел Влад, указывая на входную дверь. – Осталось совсем немного.

Они прижались к стене, ожидая, пока камера совершит очередной оборот. Адреналин бурлил в крови, превращая каждую клеточку тела в оголённый нерв. И вот, когда луч света скользнул в сторону, они ринулись к двери.

Последние метры дались особенно тяжело. Ева чувствовала, как дрожат колени, но страх придавал сил. Вот они уже у цели – массивная дверь, за которой начинается новый этап их опасного приключения.

Влад достал инструменты, и Ева, затаив дыхание, наблюдала, как его пальцы летают над электроникой. В этот момент она была уверена – они действительно совершают настоящее ограбление, и наказание не заставит себя ждать.

Ей захотелось прибить недоросля прямо тут, но неистовый ужас от всего происходящего парализовал не только голосовые связки, но и всю воинственность. Она только успела подумать, что попадись они в лапы охранников, папочка мэр наверняка отмажет своего непутёвого сыночка, а кто вступится за неё?

Влажные пальцы Евы скользили по полированному дереву дверной ручки. Сердце билось где-то в горле, заглушая все остальные звуки. Они оказались внутри, но облегчение не приходило – напротив, тревога только нарастала.

Мраморный холл встретил их приглушённым светом аварийных ламп. Тени от антикварной мебели танцевали на стенах, создавая иллюзию движения. Ева замерла, прислушиваясь к каждому шороху.

Влад, не теряя самообладания, достал из кармана планшет и начал что-то набирать на экране. Он, что, прихватил с собой весь шпионский арсенал?

– Влад...

– Тихо, – прошептал он, не отрывая взгляда от дисплея. – Сейчас активируется внутренняя система безопасности.

Ева почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она огляделась по сторонам: высокие потолки, массивная люстра, застывшая в полумраке, словно хищная птица. Паркетные доски поскрипывали под их весом, и каждый звук казался оглушительным.

Внезапно где-то наверху послышался шум. Ева резко обернулась, её глаза расширились от ужаса.

— Там кто-то есть! — прошептала она, вжимаясь в стену.

Влад замер, прислушиваясь.

— Это всего лишь система вентиляции, — тихо произнёс он, но Ева ему не поверила.

Они двинулись дальше, вдоль стены, стараясь держаться в тени. Лестница впереди казалась бесконечной, а её кованые перила отбрасывали причудливые тени. Каждый шаг давался с трудом, словно невидимая сила пыталась остановить их.

Внезапно сработала сигнализация — пронзительный звук разорвал тишину. Ева вскрикнула, прижав руки ко рту.

— Спокойно! — прошипел Влад. — Это часть плана.

Он быстро набрал код на панели, и сирена затихла. Но в этот момент по дому разнёсся голос:

— Внимание! В здании посторонние! Всем оставаться на местах!

Ева побледнела.

— Это конец, — прошептала она. — Нас поймают.

Влад улыбнулся, хотя ситуация казалась безвыходной.

— Почти пришли, — прошептал он, указывая на дверь в конце коридора. — Осталось совсем немного.

Они подкрались к двери, и Влад достал из кармана некий продолговатый ключ. В этот момент Ева была уверена — их приключение закончится арестом. Но дверь бесшумно открылась, приглашая их внутрь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За дверью оказалась небольшая комната, освещённая мягким светом. Ева увидела, что они оказались не то в кабинете, не то в библиотеке.

Влад на полусогнутых добрался до рабочего стола, уверенно щёлкнул кнопкой включения компьютера. Монитор ожил, заливая комнату холодным голубоватым светом. Ева наблюдала, как её студент вставляет флешку в USB-порт и начинает бегло кликать по иконкам на рабочем столе, его пальцы двигались с пугающей точностью.

Взгляд невольно приковался к экрану. На нём развернулось окно сложной программы с множеством вкладок и таблиц. Интерфейс напоминал запутанную паутину данных: колонки цифр, имена, суммы, даты. Всё это было организовано в строгую иерархию, где каждая строка рассказывала свою мрачную историю.

В центре располагалась главная таблица. Столбцы пестрили информацией: «ФИО», «Сумма долга», «Срок погашения», «Статус», «История платежей». Числа были выделены разными цветами: красным — просроченные платежи, жёлтым — приближающиеся сроки, зелёным — текущие. Рядом с каждой строкой мигали иконки уведомлений.

Ева не могла оторвать глаз от монитора. Её внимание привлекла одна из строк, которая словно пульсировала на экране тревожным красным цветом. «Крицкий Владислав Николаевич». Рядом с ним стояла цифра, от которой у неё перехватило дыхание: 26 миллионов. Она лишь понадеялась, что речь идёт о российских рублях.

Глаза расширились от ужаса. Как такое возможно? Этот молодой человек, который только что виртуозно провёл её через все ловушки системы безопасности, оказался погрязшим в огромных долгах?

Пока Ева пыталась осмыслить увиденное, Влад продолжал листать страницы базы данных, словно это была самая обычная операция. Его лицо оставалось невозмутимым, будто он не замечал, какое впечатление производит эта информация на его соучастницу.

В углу экрана мелькали дополнительные окна с графиками и диаграммами, показывающими динамику роста долгов, процентные ставки и штрафы. Система выглядела настолько профессионально, что у Евы не оставалось сомнений — это настоящая букмекерская база данных, а не какая-то подделка.

Ева заметила, что каждая запись содержит подробную информацию: история ставок с точными датами и суммами, прогнозы на спортивные события, коэффициенты и результаты, личные данные должников, контакты для взыскания долгов.

В нижней части экрана располагалась панель управления с кнопками:

* «Отправить уведомление»

* «Заблокировать счёт»

* «Передать коллекторам»

* «Запросить платёж».

Её разум отказывался понимать происходящее. Всё это казалось дурным сном, но цифры на экране казались слишком реальными, чтобы быть иллюзией. Ева почувствовала, как земля уходит из-под ног, а в горле образуется ком.

Влад, будто почувствовав её состояние, наконец оторвался от экрана и повернулся к ней. В его глазах читалась странная смесь вызова и тревоги.

— Вижу, ты впечатлена, — произнёс он, его голос звучал непривычно тихо.

- Я в ужасе, - молвила с трудом, - ты должен кому-то астрономическую сумму...

Двери с грохотом распахнулись, и в кабинет ворвались двое охранников в чёрной униформе. Их лица были искажены яростью, а глаза горели холодным огнём. Следом, словно тени, появились два добермана. Чёрные лоснящиеся тела были напряжены до предела, треугольники ушей стояли торчком, а из раскрытых пастей вырывалось хриплое, угрожающее рычание.

Ева замерла, чувствуя, как кровь отступает от лица. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а в горле пересохло от страха. Она едва удержалась от пронзительного крика, глядя в сверкающие глаза собак.

— Стоять! Руки вверх! — прогремел один из охранников, направляя на них электрошокер с угрожающе мигающим индикатором.

Влад, не теряя самообладания, молниеносным движением выхватил флешку из системного блока и толкнул Еву к окну:

— Бежим! Быстро!

Он рывком распахнул тяжёлые створки балкона. Холодный ветер ворвался в комнату, яростно развевая тяжёлые бархатные занавески.

— Туда! — крикнул Влад, указывая на металлическую пожарную лестницу, ведущую вниз, к спасительной свободе.

Ева, парализованная страхом, не могла пошевелиться. Ноги словно приросли к полу, а разум отказывался подчинить себе омертвевшее тело. Влад, действуя решительно, схватил её за руку:

— Ева, нам нужно сматываться!

Охранники уже приближались, выкрикивая приказы, их голоса эхом отражались от стен. Собаки, почуяв страх своей жертвы, рванулись вперёд, натягивая прочные кожаные поводки, которые угрожающе скрипели.

— Прыгай первой! — приказал Влад. — Я следом!

Ева, зажмурившись, перелезла через перила. Дрожащие руки нащупали первую ступеньку лестницы, покрытую тонким слоем ржавчины. Влад, не теряя времени, последовал за ней, двигаясь с поразительной ловкостью.

— Стой, стрелять будем! — донёсся сверху яростный крик, усиленный эхом.

Они спускались, перепрыгивая через ступеньки, сердца бились в унисон с грохотом шагов. Ева слышала, как над головой грохочет тяжёлая поступь охранников, как лязгают снаряжение и амуниция.

— Быстрее! — подгонял Влад, хотя они и так неслись что есть сил, ноги едва касались металлических ступеней.

Доберманы заливались яростным лаем, когти скребли по мраморному полу балкона. Ева чувствовала, как подгибаются колени, как слабость накатывает волнами, но Влад крепко держал её, не давая упасть.

На уровне первого этажа они наконец достигли земли. Влад рванул в сторону, увлекая Еву за собой.

— Туда! — крикнул он, указывая на густые заросли кустарника.

Они нырнули в живую изгородь, оставляя преследователей позади. Охранники, ругаясь и чертыхаясь, метались по двору, пытаясь определить их направление.

— Поднажми ещё немного, забор метрах в трёхстах, — прошептал Влад, прижимая Еву к себе. — Главное — не шуми. Мы почти в безопасности.

Ева, дрожа всем телом, прижалась к нему, её зубы стучали от страха и холода:

— Какого чёрта ты вытворяешь? Это же безумие!

Влад улыбнулся, хотя в его глазах всё ещё читался азарт, смешанный с лёгкой ноткой авантюризма:

- Позже объясню, сейчас уносим ноги!

Он помог ей вскарабкаться на высокое ограждение - во второй раз получилось гораздо ловчее. Страх попасться в капкан гигантских челюстей доберманов притуплял боязнь высоты. Всего несколько ударов оголтелого сердца, и вот они уже оба находились за пределами охраняемой территории.

Крицкий быстро огляделся по сторонам, сообразил, в какой стороне от них расположился автомобиль, и потянул за собой Еву.

Вновь они не шли, а бежали. Воздуха катастрофически не хватало. Ноги налились свинцом. В боку кололо. Ей хотелось плюнуть на все опасности и просто завалиться на землю.

Но вот впереди показался обтекаемый силуэт спорткара, и сил вроде прибавилось. Ева заняла пассажирское кресло, пристегнулась. Адреналин перестал захлёстывать, и по телу разлилось щекочущее тепло.

Влад плюхнулся рядом. Двигатель взревел. Яркие фары выхватили из объятий ночи серую ленту дороги и красную стену забора.

- Верни меня домой. Немедленно! - она почти кричала.

- Окей, не кипятись.

Audi R8 V10 Plus рванулась с места, словно выпущенный из пращи снаряд. Мощный двенадцатицилиндровый двигатель взревел, выбрасывая клубы дыма из выхлопных труб, и тут началось настоящее светопреставление. Полицейский Ford уже был на хвосте, сирены разрывали ночную тишину, а красно-синие огни превращали темноту в калейдоскоп безумных вспышек. Голос, усиленный мегафоном до предела, пробасил:

- Немедленно остановиться! Водитель Audi R8, приказываю прижаться к обочине!

Ева вжалась в кожаное сиденье, пальцы судорожно вцепились в дверную ручку. Mercedes-Benz Gelandewagen охраны присоединился к погоне, перекрывая боковые пути отступления. Его массивный силуэт казался непреодолимой стеной.

Влад, не отрывая взгляда от дороги, вдавил педаль газа до упора. Стрелка спидометра стремительно ползла к отметке 200 км/ч. Пустынная загородная дорога сменилась оживлённой федеральной трассой. Вокруг мелькали встречные машины, их фары слепили глаза.

— Водитель Audi R8, я вынужден открыть огонь на поражение! — донёсся новый приказ из динамика.

Ева услышала характерный звук первого предупредительного выстрела в воздух. Паника накрыла с головой. Она бы вцепилась в руку Влада , если бы не боялась, что в случае малейшей ошибки они оба разобьются насмерть.

В боковое стекло ударила первая пуля, оставив паутинку трещин. Осколки посыпались ей на колени.

- Мамочки!

— Держись! — крикнул Влад, выворачивая руль в крутой поворот. Шины пронзительно завизжали, оставляя чёрные следы на асфальте.

Спорткар, словно танцуя на грани возможного, вписался в вираж. Полицейские машины - Ева насчитала три патрульных автомобиля в боковом зеркале - шли следом, не отставая ни на метр. Преследователи начали стрелять по колёсам, но Влад мастерски уворачивался от пуль.

Ева закрыла глаза, чувствуя, как сознание плавно ускользает. Она даже боевики не смотрела и никогда бы не поверила, что когда-либо станет полноценным участником подобного действа. Адреналин зашкаливал, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Где-то позади слышались визг тормозов и крики. Воздух наполнился запахом жжёной резины.

Влад виртуозно маневрировал между встречными автомобилями, используя каждую возможность. Трасса превратилась в полосу препятствий: развязки, мосты, съезды. Он использовал каждый элемент дорожной инфраструктуры в качестве защиты.

Внезапно впереди показался транспортный туннель. Влад резко сбросил скорость, будто растерявшись. Полицейские, решив, что загнали нарушителя в ловушку, тоже сбавили темп. Их уверенность Ева вообразила себе очень отчётливо.

В туннеле Влад резко свернул в боковой проезд, ведущий к техническому обслуживанию. Полицейские машины, не ожидавшие такого манёвра, проскочили вперёд, набирая скорость.

— Сейчас кому-то станут тесны его говнодавы! — мстительно пообещал Крицкий, оглядываясь через плечо, затем включил спортивный режим.

Audi, словно хищник, крадущийся в засаде, вылетела из бокового проезда в тот момент, когда преследователи поняли свою ошибку. Но было поздно — Влад уже гнал по параллельной дороге, ведущей к спасительному выезду из города.

Ева открыла глаза только тогда, когда скорость начала снижаться. Водитель вёл машину к какой-то цели. Руки уверенно держали руль, на лице играла полубезумная улыбка.

— Дай сигарету, — попросил он, поглядывая на бледную Еву, и взглядом указал на пачку, лежащую на приборной панели под лобовым стеклом. — Зверски курить хочу.

Она трясущимися руками выудила тонкую сигарету, поднесла к его губам, с огромным трудом крутанула колёсико дорогой зажигалки и жадно вдохнула воздух одновременно с Владом. Он затянулся пахучим дымом, а она - бурлящей смесью ужаса и восторга. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно, а ещё... Да, ноющее чувство внизу живота нельзя было трактовать иначе. Она чрезмерно возбудилась.

Внезапно Влад свернул на узкую боковую дорогу, ведущую к заброшенному складу. Припарковал машину в тени старых контейнеров. Чуть опустил стекло, швырнул окурок в половину сигареты в сторону, заглушил мотор и всем корпусом повернулся к Еве.

Слова не потребовались. Она первой отцепила ремень и ринулась вперёд. Руки обвились вокруг его головы, а губы нашли то, в чём так остро нуждались - его порочный рот.

Поцелуем это нельзя было назвать. Он кусал её губы, таранил языком, вылизывал с яростью голодного зверя. Они ударялись зубами, вырывали друг у друга воздух.

Влад слепо нашарил кнопку регулировки сиденья, отъехал назад и с лёгкостью перетащил Еву на себя. Руки его уже вовсю блуждали под одеждой. Мяли спину, проходились по животу, стискивали грудь. Миг спустя он уже снял с неё кофту, задрал бюстгальтер вверх и с диким стоном накрыл губами сосок.

- Сними брюки, - скомандовал на выдохе и накинулся на другую грудь.

Ева кое-как уместилась у него на коленях, спустила резинку домашних штанов на бёдра, потом оперлась спиной на руль и попыталась снять их. Сработал оглушительный сигнал клаксона, но ни один даже бровью не повёл.

Влад вытащил её лодыжки из брючин, приподнял свои бёдра, быстро справился с ремнём и молнией, приспустил штаны вместе с трусами и тут же вернул Еву на место. Припал губами к шее, а руку запустил ей между ног.

- Блядь, какая ты мокрая, - проворчал, погружая в неё пальцы.

Она упёрлась руками ему в плечи и с гортанным рыком принялась насаживаться на его пальцы. Мозг отключился. Телом правил первозданный голод. Единственное, чего она хотела - унять эту внутреннюю дрожь.

- Возьми меня, - шепнула, словно ему требовалось это разрешение.

Влад обхватил член рукой и заменил им свои пальцы. Ева тоненько вскрикнула, нашла приоткрытые губы своими и жадно опустилась на его бёдра.

- Охуительно, - похвалил Влад, когда она приняла его целиком. - В реале ты лучше любой фантазии. Ты пьёшь таблетки?

- Да, - выдохнула.

- Хочу кончить в тебя.

Он до боли сдавил её ягодицы, впился зубами в плечо и принялся задавать темп. Ничего медленного и чувственного, лишь жаркое слияние тел и яростные шлепки.

Она с ума сходила от ощущений. Каждое движение расправленным железом растеклось по венам. Перед глазами всё пылало, в ушах звенело, а внизу так сладко ныло, что хотелось растянуть этот момент в бесконечность. Никогда прежде она не чувствовала такого удовольствия, и каждый шорох одежды или свист дыхания добавлял монетку в копилку её одержимости.

Ей даже не требовалось стимулировать себя рукой. Бушующие волны оргазма уже накатывали со всех сторон. По позвоночнику струилась лава. Лицо пылало всеми оттенками румянца. Глаза горели так, что Влад легко мог углядеть в них своё отражение.

- Боже, боже, боже, - на срыве твердила Ева, чувствуя, что готова шагнуть за край.

- Давай, маленькая, ещё чуть-чуть.

Влад открыл дверцу, каким-то чудом умудрился выбраться из машины, так и не покинув её тела. Поставил Еву на землю возле переднего колеса, вернее заставил вытянуться на одной ноге, а вторую держал у себя на поясе. И стал двигаться. Безжалостно, хаотично, покусывая шею, плечи и щёку.

Ева не выдержала и пары минут. Скомкала в кулаках его футболку, запрокинула голову в ночное небо и взвыла как волчица. В остром спазме удовольствия пульсировали не только внутренние мышцы, но и всё тело. Ей даже показалось, что на некоторое время отключилось сознание. Она будто воспарила ввысь, а потом с размаху провалилась обратно. Жгучие слёзы выступили на глазах, и наружу вырвался истерический хохот.

Она уткнулась Владу в плечо и с наслаждением разревелась, не переставая при этом посмеиваться.

Момент его финала она упустила из виду, лишь почувствовала, что влаги внутри стало в разы больше, а его движения превратились в ленивые скольжения.

- И это ты хотела закончить? - спросил он с осуждением, поцелуями собирая с её лица дорожки слёз. - Глупая Ева Александровна.

Влад отпустил её ногу, но стоять без поддержки у неё не выходило. Конечности представлялись желейными, а всё внутренности - наполненными чем-то газообразным. Она безвольно повисла у него на шее и даже не пробовала осмыслить случившееся. Решила, будь, что будет. Человек ведь бессилен против природных катаклизмов, а Влад Крицкий был именно таким стихийным бедствием.

Глава 6

– Домой тебе теперь нельзя, – безапелляционно заявил Влад на обратном пути в город.

– То есть как нельзя?

– Вот так, мы здорово наследили. Тачку мою они уже явно пробили, да и камеры в кабинете чётко засняли наши лица. Ты остаёшься со мной.

Ева с изумлением посмотрела на разгильдяя.

– У меня своя жизнь. Семья, работа, – она даже слов не могла подобрать от возмущения.

– У тебя не будет жизни, семьи или работы, если они заявятся к тебе в поисках меня, – Крицкий ударил ладонью по рулю, словно ставя точку в разговоре.

– Кто «они»?

– Мои кредиторы.

– Так, понятно, – она глубоко вдохнула. – И эти кредиторы как-то связаны с криминалом?

– Они и есть криминал. Охотники за головами. Я задолжал им крупную сумму...

– Да, я видела про долг в 26 миллионов.

– Ну значит должна понимать, что они мне не просто пальчиком хотят погрозить.

– Что ты делал в том доме? – Ева старательно изображала спокойствие, которого не было и в помине.

– Похищал базу данных одного теневого букмекера.

– Для чего?

– Чтобы выменять её на долг. Это же очевидно.

Она покачала головой. Во что же она вляпалась по глупости?

– И что дальше? Ты свяжешься с этим... теневым букмекером, потребуешь списать долг в обмен на флешку, а потом?

– Нет, сейчас мы заляжем на дно на пару дней. Из города уезжать не станем, мне не с руки, но их заставим думать, что мы свалили.

– Какова вероятность, что они придут ко мне домой или к моей семье?

– Переживаешь за муженька? Не боись, его они не тронут. Может, зададут пару неудобных вопросов, в морду дадут, если вздумает хамить, но убивать не станут, у нас не Бразилия и даже не Пакистан. 90-е давно миновали.

– А к родителям?..

– Нет, об этом вообще можешь не беспокоиться, – Влад взял её за руку, поднёс к лицу и поцеловал ледяные пальчики.

Ева готова была поспорить, но запас сил стремительно таял. Она лишь вяло уточнила:

– Где мы будем отсиживаться?

– Есть у меня одна квартира, о которой никто не знает. Не дворец, но со всеми удобствами.

Словно в каком-то низкопробном боевике они оставили спорткар на парковке у торгового центра где-то на окраине. Влад сделал пару звонков непонятного содержания:

– Лёха, здаров. Да, всё путём. Слутошил базу, ща эта гнида попрыгает по чужим залупам. Да брось, отморозь так и воспитывают. Нашёл кого жалеть. Помнишь преподшу, которую ты пробивал? Отправь пару человек по домашнему адресу, пускай приглянут за хатой. Нет, трогать не надо, только наблюдение. Всё, буду должен.

И снова набрал чей-то номер.

– Серый, дрыхнешь? Поднимай жопу. Забери у шопика на Тимирязева мою Audi. Нет, она не в хлам. Полностью на ходу, даже царапин нет. Окно с пассажирской стороны только того… Камень словил неудачно. Короче, сейчас мне просто захотелось с девчонкой под фонарями погулять. Ага, бляха, романтика из задницы лезет, скоро пердеть радугой начну, вот там и обхохочешься. Давай мухой. Если мою малышку хоть одной наклейкой испортят, я твоей сракой её отполирую, усёк?

Ева слушала и мрачнела. Преподшей, которую пробивали, была, несомненно, она. Интересная ситуация получается. Влад её изучал какое-то время. Знал, где она живёт. Что ещё?

Влад убрал мобильник в карман, взял её руку, попытался переплести пальцы. Она стала противиться.

– Ты следил за мной?

– Наводил кое-какие справки, – он пожал плечами, будто то было обычным делом. – Хотел узнать, какая ты вне стен универа.

– И какая? – в её голосе сквозил гнев.

– Да абсолютно такая же: строгая, принципиальная и крышесносная. Я не просил шарить у тебя в ящиках с нижним бельём, если что. Просто разузнать, где живёшь и как проводишь свободное время. Думал, может случайно пересечёмся где-нибудь в ресторане или ночном клубе.

Он остановился у подъезда жилого дома, встал перед ней и нежно приподнял лицо за подбородок. Посмотрел прямо в глаза.

– Мне извиниться за стремление узнать тебя получше?

Ева только диву давалась сменам его образов. Десять минут назад он изъяснялся на диком диалекте дворовой шпаны, ещё раньше – напропалую матерился, вбиваясь в её тело, а сейчас переключился на литературный слог.

– У тебя не раздвоение личности, нет? – поделилась она частью своих размышлений. – В тебе столько всего понамешано. Какой ты настоящий?

– С тобой, – он коснулся её губами, – с тобой настоящий. Пойдём покажу тебе нашу берлогу на ближайшие пару дней.

Он кивком головы указал на подъездную дверь и, всё так же держа за руку, повёл внутрь.

Ева подумала, зашло бы это так далеко, найди она в себе силы отказаться от того пригласительного на бой без правил? И поняла, что не желает знать ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Однокомнатная квартира в типовом панельном доме встретила гостью стерильной чистотой и неожиданным контрастом роскоши с обшарпанными стенами подъезда.

При входе в квартиру взгляд невольно цеплялся за безупречный порядок. Паркет сиял полированным блеском, отражая свет дорогой люстры с хрустальными подвесками. Прихожая поражала воображение дизайнерским шкафом-купе с зеркальными дверцами и кожаной банкеткой, на которой аккуратно лежали дорогие мужские туфли.

Гостиная-спальня представляла собой образец минималистичной роскоши. Диван из белоснежной кожи казался произведением искусства, а журнальный столик из массива дерева с инкрустацией выглядел как экспонат музея. На стенах висели абстрактные картины современных художников, а в углу примостился стильный камин с искусственной топкой, создающий уютную атмосферу.

Техника в квартире не многим была по карману: огромный плазменный телевизор с изогнутым экраном, аудиосистема премиум-класса, робот-пылесос, который, судя по всему, был главным помощником в поддержании идеального порядка. Рабочий уголок с макбуком последней модели и затейливым креслом говорил о том, что хозяин не чурается работы.

Кухня представляла собой образец технологичности. Встраиваемая техника от ведущих производителей сверкала хромом и стеклом. Холодильник, занимавший почти всю стену, был набит под завязку отборными продуктами: премиальный сыр, икра, экзотические фрукты, дорогие вина в специальном шкафу. Столешница из искусственного камня блестела безукоризненной чистотой, а посуда от известных брендов хранилась в идеально организованных шкафчиках.

Ванная комната не отставала в роскоши: душевая кабина с массажным режимом, двойная раковина, унитаз с подогревом сиденья и автоматическим сливом. Полотенца из египетского хлопка аккуратно сложены на полках, а на зеркальной поверхности расставлены флаконы элитных парфюмов и косметики.

Всё в этой квартире кричало о достатке владельца, но в то же время создавалось впечатление, что здесь живёт не просто богатый человек, а педант, ценящий порядок и комфорт. Ни пылинки, ни соринки – всё на своих местах, каждая вещь знает своё место в этом маленьком королевстве роскоши.

Еве вспомнились его слова о тайном убежище, которое никому не знакомо. Что ж, служба доставки явно протоптала сюда не одну дорожку.

Душ они принимали вместе. Поначалу она пробовала воспротивиться, но пара очень откровенных поглаживаний начисто отбила охоту спорить. Она поддалась его рукам и губам, а потом и сама с удовольствием изучала молодое подтянутое тело.

Широкие плечи плавно переходили в сильные руки. Мускулистую грудь украшала впечатляющая татуировка – оскалившаяся морда тигра размером с обеденную тарелку. Чёрные полосы на морде хищника выглядели как следы угольной пыли, а жёлтые глаза сверкали, словно два янтарных камня, следя за каждым движением наблюдателя.

Ева отклонилась от струи воды и спросила, поглаживая рисунок:

– Почему тигр?

– Мы всем курсом набили такие после окончания суворовского училища, – он погладил её щёку большим пальцем и до того нежно провёл по губам, что у Евы ноги подкосило. – Я учился в Уссурийске.

Она сделала для себя мысленную пометку, что знает теперь, где он закалил характер и научился быть лидером, и вновь принялась за своё исследование.

Пресс напоминал идеально выточенные кубики мрамора, а талия казалась слишком узкой для такой массивной фигуры. Даже в расслабленной позе чувствовалась скрытая сила, подобная сжатой пружине. Ноги выглядели как колонны Парфенона, способные выдержать вес целого мира.

Его кожа имела оттенок кофе с молоком, словно впитавшего в себя лучи южного солнца. Непослушные волосы, сейчас абсолютно чёрные и отяжелевшие от воды, подчёркивали черты лица. Густые тёмные брови, нос с горбинкой, средней полноты губы и чуть раскосые глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц по отдельности не могли считаться эталоном красоты, однако, складываясь в общую картину, производили приятное впечатление. В глазах читалась уверенность полководца, готового вести за собой армии, и это подкупало больше всего остального. Рядом с ним она не чувствовала себя тёткой почти на пятнадцать лет старше. Наоборот, это он производил впечатление мудрого мужчины, который всегда готов подставить плечо и взять на себя ответственность за все решения.

Несмотря на явную физическую мощь, в его движениях не было ни капли грубости – только грация тигра, вышедшего на охоту. Он двигался с той особенной пластикой, которая появляется у людей, прошедших серьёзную военную подготовку.

В душе они провели немногим больше десяти минут, потом Влад укутал её в полотенце и отнёс в зал.

В разложенном виде диван из белой кожи представлял собой кровать колоссальных размеров. Они вместе расправили постельное бельё, и Ева на предельной скорости уткнулась лицом в подушку. Закрыла глаза. Принюхалась к новому запаху: смесь его парфюма и тонкая нотка чего-то цветочного, наверняка какой-нибудь дорогущий кондиционер для белья.

Влад лёг рядом, перетащил её на свою грудь, обнял крепко, зарылся носом в волосы на макушке.

– Не сосчитать, сколько раз я мечтал об этом, – признался шёпотом, – засыпать и просыпаться рядом с тобой... кайф.

Еву пробрало от этих слов, однако с ответом она не нашлась. Просто обняла его рукой, поцеловала полосатую морду нарисованного тигра и медленно провалилась в сон.

***

Следующие два дня сплелись в неразрывный клубок веселья и удовольствия. Она и сама не понимала причин своего состояния. Ей, наверное, стоило переживать обо всём случившемся, подбирать слова, которыми станет оправдываться перед мужем за своё исчезновение на двое суток. Не лишним будет задуматься, как она объяснит свои прогулы на работе, правда? Вот только эти мысли не шли. При виде Влада любая мозговая активность снижалась до нуля, и на сцену вваливались такие правители как похоть, озорство, юношеская ненасытность, дурачество.

Во что превратятся эти два дня она поняла уже в первую ночь, когда Влад разбудил её настойчивыми поцелуями. Оба лежали на боку лицом друг к другу, и она чувствовала его руки и губы везде. Методично и терпеливо он распалял её около получаса, потом закинул её ногу на своё бедро и медленно взял. С чувством, неторопливо, вкладывая частичку заботы в каждое своё движение. И ей безумно понравилась эта нежная версия Влада. Он не матерился, не рычал, но нашёптывал на ушко, какое она блаженство, как ему нравится растягивать её изнутри и что каждый её стон сводит его с ума.

Утром он брал её сзади, намотав волосы на кулак, – ни следа томительных ласк, лишь агрессивная потребность обладать и лютый голод, который передавался и ей. После завтрака она нашла у себя на теле пять засосов и бессчётное число едва заметных синяков.

До обеда они сидели на полу рядом с разложенным диваном, смотрели старые советские комедии и болтали о всякой ерунде.

– Твоя первая любовь? – спросила Ева. Она сидела у него между ног, прижималась спиной к широкой груди и честно могла признаться, что находится на вершине блаженства. Нагота уже не смущала обоих.

– Не знаю, про ту ли любовь ты спрашиваешь, но отвечу. Я всегда считал себя выше этих глупых романтических соплей. Деньги, статус, дорогие тачки – вот что по-настоящему важно было для меня в то время. Девчонки вешались на меня гроздьями, но я лишь насмехался над их наивными чувствами.

Её я увидел в школе, самой обычной школе, куда меня перевел отец перед тем как отправить в суворовское. Мол, я должен был понюхать настоящую жизнь, – после частной гимназии и впрямь было нелишним хлебнуть простой жизни и волчьих законов обычного общеобразовательного учреждения.

В общем, она не была красавицей в привычном смысле – просто девчонка в джинсах и футболке с книгой в руках. Но в её глазах было что-то особенное, что зацепило меня.

Она не обращала на меня внимания, общалась с другими одноклассниками, помогала отстающим. Я пытался привлечь её внимание – дарил подарки, приглашал на вечеринки. Она отказывала.

Однажды я увидел, как она кормит бездомных кошек во дворе. В этот момент что-то внутри меня надломилось. Я понял, что влюбился по-настоящему. Не в статус или внешность, а в душу.

– И чем всё закончилось?

– Отец пнул меня ногой под зад из дома, больше я с той девчонкой не встречался. А какие впечатления оставил у тебя первый секс?

Ева расхохоталась.

– Кто о чём, а грязный о бане, – она шлёпнула его по ноге, словно наказывая за зацикленность.

– Детка, мне 22 года, я держу в объятиях самую сексуальную преподшу во всём городе, как думаешь, мне интересно рассуждать с тобой о поэзии девятнадцатого века?

– Ладно, преподша ответит. Я волновалась, как ненормальная в свой первый раз. Боже, какое же это было смешное и одновременно трогательное время! Постоянно проверяла, правильно ли я делаю, не слишком ли я... э-э-э... активная или громкая. Мне хотелось выглядеть раскованной, но получалось... не очень.

– Сколько тебе было?

– Двадцать один.

– Чёрт, да ты кремень. Дотерпела до такого возраста.

– Не хотелось размениваться на кого попало.

– А есть что-то, чего ты раньше не делала, но хотела бы попробовать?

– Хитрый лис, вон как издалека зашёл, – Ева вывернулась в его объятиях, встала на колени к нему лицом и с намёком положила его руку себе пониже спины. – Вот это не пробовала.

Влад прищурился, жадно смял её попку в ладони.

– Ты никогда не...

– Нет.

– И нахер ты это сказала? – он провёл ребром ладони между ягодицами и досадливо зарычал. – Я сейчас буду думать только о том, как хочу поскорее очутиться здесь, – он постучал пальцем по сокровенному местечку.

– Ты ругаешься, когда капризничаешь, ведь так? – она широко улыбнулась, подметив эту немаловажную деталь.

– И когда меня заводят, – с угрозой протянул Влад. – Давай найдём твоему рту более правильное применение.

Он облизал её губы, потом завалился спиной поперёк дивана, увлёк её за собой, а следом всё поменял местами. Она оказалась прижата животом к его животу, колени расставлены по обеим сторонам от его груди, а перед лицом гордо дыбилась его плоть. Ева обхватила член рукой, провела по всей длине и охнула, когда язык Влада прошёлся вдоль складочек.

Он шлёпнул её по попке и велел:

– Чего тормозим, Ева Александровна? Покажи, как глубоко можешь меня взять.

И она старалась заглотить как можно дальше. Помогала себе рукой, дразнила его язычком и крепко сжимала губами, постанывая от столь же умелых ответных ласк.

– Ещё, – взмолилась, ощутив приближение горячей волны, – Влад, ещё совсем немного.

Он с утроенной энергией принялся целовать её там, кончик языка кружил над клитором в безумном ритме и сразу два пальца скользили вдоль стеночек, рождая потрясающую симфонию.

– Проглоти меня, слышишь? Хочу испачкать твой хорошенький ротик.

Ева согласна была на всё, лишь бы эта нескончаемая пытка удовольствием достигла апогея. Она расслабила горло и как можно глубже впустила его внутрь. И тут яркая нега превратилась в ураган ощущений.

Влад вынул из неё пальцы и растер влагу между ягодицами, а потом надавил на тугое колечко чуть выше. Осторожно, не спеша. Бёдрами он толкался в её рот, и это окончательно срывало все барьеры. Такая порочность, что оставаться в сознании было выше её сил. Жадно посасывая головку, она почувствовала самый кончик пальца в узком отверстии и сорвалась на беззвучный крик.

Её стоны и мычание подтолкнули Влада к развязке. Проворчав что-то невнятное, он яростно привлёк к себе её бёдра и стал ритмично двигаться, всё наращивая темп. А потом его вкус оказался на языке. Солоноватый, чуть неприятный. Она попыталась проглотить, но быстро отказалась от этой идеи, отстранилась и лишь гладила его рукой, надеясь, что...

– Я ведь ничего тебе не обломала? – спросила с лёгким чувством вины.

– Нет, моя прелесть. Пальчики у тебя просто золото. С такими нежными руками ты бы могла сделать блестящую карьеру в хирургии.

Ева улыбнулась, осторожно перекинула ногу через его голову и подползла к лицу.

– А тебе с твоими талантливыми губами, видимо, светит яркая музыкальная карьера?

– Ты забываешь о наличии бесподобного пениса и гениального языка – так что мне прямой путь в порно-актеры.

Они ещё долго потешались над этой шуткой.

Глава 7

Утро нового дня принесло с собой головную боль. Ева проснулась с ощущением паники, посмотрела на глянцевый потолок, перевела взгляд на лицо спящего Влада. Во сне он выглядел даже моложе своих двадцати двух лет. Мальчишка совсем. Взрослее его делал пронизывающий взгляд и изломанная морщинка между бровей, говорящая о частой привычке хмуриться.

Она коснулась пальцами щетины, провела по острой линии нижней челюсти и в отчаянии прижалась всем телом к оболтусу. Хотелось ещё раз раствориться в его объятиях, поддаться всем тем слабостям, которые она не могла себе позволить в обычной жизни.

– Приставать ко мне спящему чревато последствиями, – пробормотал Влад, обхватил её двумя руками и взвалил на себя. – Трахну без всяких прелюдий.

– Даже глаза не откроешь? – Ева хихикнула.

– Зачем? Я на ощупь.

Он повалил её на спину, накрыл своим телом и тут же целиком заполнил собой.

– Моя влажная девочка, – одобрительно хмыкнул и задвигал бёдрами. – Ненасытная, как и я. Ты как хочешь? Понежнее или покричишь для меня?

– Заставь меня перестать думать, – она выгнулась навстречу его движениям и всего опутала руками и ногами.

– Было бы сказано.

Он сдавил ей горло и с небывалой силой принялся выбивать из её тела всхлипы вперемешку с гортанными стонами.

– Ева, открой рот и высунь язык.

Она выполнила. Влад положил на кончик большой палец и коротко велел:

– Облизывай. Рот не закрывай. Смотри на меня.

Она заворожённо уставилась на его лицо, на чуть приоткрытые губы и абсолютно дикие глаза. Стала кружить языком вокруг пальца, вылизывая его от основания до кончика ногтя.

– Пиздец какая ты сладкая.

Он убрал руку и почти до боли стиснул грудь, потом наклонился и с неистовством набросился на её губы. Терзал и мял, вдавливал и кусал, оглаживал языком и всё время ворчал что-то.

– Ты близко? – спросил, когда она уже начала терять связь с реальностью.

– Да, не останавливайся.

Влад скатился с неё, протянул руку к тумбочке, поискал что-то в верхнем ящике.

Ева досадливо вздохнула, повернулась на бок.

– Ты нарочно?

– М-м, нет, кошечка, – а сам аж светился самодовольством.

Искомым предметом оказалась небольшая пробка из чёрного латекса в палец толщиной. Он подтянул её колени к груди, устроился в промежутке между попкой и пятками и медленно погрузил в неё игрушку. Вынул. Прижал кончик к клитору и покружил. Она громко задышала. Он снова повторил весь процесс, только теперь двинулся не к узелку удовольствия, а надавил на другое отверстие. Ева застонала.

– Тише, расслабься, – он наклонился к её лицу и поцеловал в уголок рта, – она совсем маленькая, боли не будет.

Он снова начал вводить в неё игрушку. Ева закусила уголок подушки. Ощутила её наполовину в себе, сбивчиво задышала. Влад в который раз убрал от неё игрушку, смазал соками и вернул на место и тут же проник рядом членом. Она охнула.

– Всё на сегодня. Привыкай.

Он накрыл грудь ладонью, другой ухватился за бедро и стал двигаться.

– Как ощущения?

– Непривычно, но нравится.

– А так?

Он со всей силы шлёпнул её по заднице и надавил пальцем на пробку. Ева вскрикнула от неожиданности, но лёгкая боль лишь подлила масла в огонь. Плотный шар желания внизу живота наполнился чем-то горячим.

Влад погладил алый след на коже, и это понравилось ещё больше.

– Сделай так ещё раз, – попросила.

Он опять шлёпнул и вынул пробку до середины, покрутил и вернул обратно. Задвигался жёстче.

– Боже, да-а-а-а.

Она никогда бы не подумала, что может испытывать животное удовольствие от чередования сдержанной боли и умелых ласк, но получалось именно так. Чем сильнее Влад её шлёпал, чем агрессивнее брал, тем быстрее приближался финал. Она готова была метаться по постели, скулила и умоляла, разрываясь на части от полноты ощущений.

За секунду до срыва Влад перевернул её на живот, заставил обхватить руками ягодицы и развести в стороны, и прямо-таки начал вдалбливать её в диван.

Громкий стон перешёл в крик. Ева уткнулась лицом в подушку и никак не могла успокоиться. Он присоединился к ней почти сразу, навалился всей тяжестью тела на спину и по инерции продолжал двигаться, но уже совсем лениво.

– Вадь, раздавишь, – она отпустила попку и ткнула его локтем под рёбра.

– А, да, прости.

Он медленно вышел, улёгся на бок и прижался губами к её плечу.

– Как насчёт того, чтобы продлить наш договор на неопределённый срок?

Ева повернулась к нему лицом, приоткрыла один глаз:

– Ты о чём?

– Я предлагал месяц отношений. Продлим?

Она не знала, что ответить. В её представлении эта основанная на первозданной похоти связь должна была окончиться сегодня, когда они разойдутся по разным дорожкам. Ей предстояло вернуться к мужу...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В дверь позвонили. Ева всполошилась, резко села. Влад удивлённо посмотрел на телефон, убедился, что нет пропущенных вызовов или важных сообщений. Пошёл к шкафу. Для себя нашёл спортивные штаны, для неё – длинную футболку с логотипом российской хоккейной сборной.

– Кто это? – она быстро влезла в предложенную вещь.

– Сейчас глянем.

Ева подскочила с дивана и с тревожным чувством замерла в арке, отделяющей гостиную-спальню от остальной квартиры.

Влад не утруждал себя тревогами. В глазок не посмотрел, ничего не спросил, просто открыл дверь и впустил в прихожую миленькую женщину лет сорока. Она была на голову его ниже, но держалась с достоинством английской королевы. Одета изысканно: песочного цвета жакет, из-под которого выглядывала блузка цвета бордо, и юбка ниже колен. Отливающие бронзой волосы тщательно уложены, на лице лёгкий дневной макияж.

– Мама? – удивлённо спросил Влад. – Ты какими судьбами?

– Я что, не могу проведать сына? – она строго посмотрела на него, потом улыбнулась, раскрыла руки для объятий.

– Можешь, конечно, просто обычно в это время я на занятиях.

Они обнялись, женщина поцеловала сына в щёку, потом задержалась у лица и подозрительно принюхалась:

– Что это на тебе за запах? Духи?

Ева прикусила губу, не зная, как ей быть. То ли забиться в шкаф, то ли выйти в коридор в столь легкомысленном виде и познакомиться с матерью любовника.

Ухоженная дама меж тем уже вовсю осматривала прихожую. Цепкий взгляд выхватил на полу пару домашних женских туфель.

– Так вот почему ты не в университете, – мама быстро сложила два и два. – Ну веди знакомиться.

Ева на негнущихся ногах выступила вперёд и мысленно представила, как выглядит со стороны. Всклокоченная, потрёпанная тётка с бесовскими глазами, которую двое суток кряду не выпускали из постели – однозначно, это «лучший» момент для знакомства.

– Мам, это Ева, – Влад с гордостью выпятил грудь колесом и добавил совсем уж откровенную ложь, – моя девушка. Ева, а это моя мама, Инесса Анатольевна.

– Можно просто Инна, – первая леди города протянула тонкую кисть с безупречным маникюром, Ева ответила тем же.

– Очень приятно. Вы, пожалуйста, извините за мой внешний вид, Влад не предупредил, что ждёт гостей.

– Да не парься, – Влад встал рядом со «своей девушкой», обнял за плечи, поцеловал в макушку. – Мы у себя дома, а мама могла и предупредить, что заедет.

Мама снова заулыбалась, а светло-карие глаза с хитрым прищуром пробежались по фигуре незнакомки, чуть дольше положенного задержались на шее (наверняка там целая карта засосов), скользнули по правой руке (женщины подмечают всё, и обручальное кольцо аж разогрелось под взглядом родительницы) и обратились к сияющей физиономии сына.

– Я просто проезжала мимо, дай, думаю, загляну. Или ты не рад?

– Рад, мам, – Влад неожиданно сместил ладонь с плеча Евы, погладил поясницу, а потом спустился к попке и мимолётным движением надавил на игрушку, которая так и осталась внутри.

Ева пошла багровыми пятнами, предосудительно глянула на негодника и поспешила отойти.

– Может быть чаю? – Крицкий вернул беглянку обратно, прижал лицом к своей обнажённой груди.

– Да, если у тебя остался тот зелёный с жасмином, который мы привезли на новый год, – мама с видом хозяйки направилась на кухню.

– Только ради тебя и держу эту приторную пакость.

Он чуть придержал Еву, а когда мать отдалилась, шепнул:

– Даже не вздумай вытаскивать – накажу прямо при свидетелях, – и шлёпнул по заду через футболку. – Пойдём чай пить.

– Может, я хотя бы переоденусь?

– Да забудь ты, у меня нормальная мать, без всяких закидонов буржуйских. Пошли.

Инна, словно заправский шеф-повар, колдовала над чайным сервизом. Ловкие пальцы перебирали фарфоровые чашечки, а на столе уже выстроилась целая армия баночек с разными сортами чая.

– Ева, вы любите настоящий зелёный чай? – с ходу спросила она, жестом предлагая девушке место за столом по правую руку от себя. – Вот этот, – она подняла изящную баночку с тёмно-зелёными листьями, – мой самый любимый. Привезла из Шанхая, представляете? Там одна старушка – чайная мастерица – научила меня всем премудростям заваривания.

– Да, люблю. Надеюсь, вы и меня обучите тонкостям чайной церемонии, – Ева постаралась сохранять на лице невозмутимое выражение, когда садилась.

Влад с беспечным видом плюхнулся на стул напротив и с улыбкой наблюдал за матерью:

– Мам, хорош заманивать всех в свою чайную секту! Каждый раз новые сорта, новые ритуалы – шаманизм какой-то.

– Много ты понимаешь! – Инна всплеснула руками. – Чай – это же целая вселенная! Знаете, Ева, я вообще считаю, что мир делится на любителей чая и преданных фанатов кофе. Вот мои мужчины – я имею в виду сына и мужа – ярые поклонники кофе. Владик так вообще только кофеином и питался бы, не напоминай я ему вовремя наполнять холодильник.

Пока она говорила, руки споро справлялись с тонкой наукой раскрытия всего букета вкусов чайных листьев. Ева, немного смущённая таким вниманием, но искренне заинтересованная процессом, старалась уследить и за разговором, и за действиями матушки.

– Интересная теория насчёт разделения на кофеманомов и... чаепочитателей. Я определённо принадлежу к последней категории.

– Так и знал, что в тебе есть изъян, – буркнул Влад с показной обидой, и все трое расхохотались.

В кухне витал удивительный аромат – пряный, чуть сладковатый, с нотками свежести.

– Кстати, Влад, – Инна вдруг резко сменила тему, – на днях звонила Регина, сказала, что они с Олежеком приедут на твой день рождения. Регина – это моя старшая дочь, – пояснила она специально для Евы.

Влад с воодушевлением спросил:

– Мелюзгу тоже привезут?

– Конечно! Я им условие поставила, что внуков оставлю у себя на всё лето, чего им в пыльной Москве задыхаться? – Инна торжествующе подняла палец. – Ева, а у вас есть дети?

– Мам, вот давай без этого...

Ева, краснея до самых корней волос, ответила:

– Нет.

– Вы уж меня извините за бестактность, – спешно добавила мама. – Я случайно заметила кольцо, ну и выглядите вы немного старше... Только не подумайте, что я осуждаю. Я полностью доверяю решениям сына...

Она умолкла под взглядом Влада, разлила чай по чашкам. Ева не знала, куда смотреть.

– Как там отец? – Крицкий попытался свести неловкость на нет.

– Весь в работе, как же ещё, – с новой энергией заговорила Инна. – Сейчас пропадает на стройке нового парка культуры и отдыха в Ново-Ленино, силится всё удержать под контролем. Ну и Дума не забывает подбрасывать работёнку, осенью же выборы губернатора, вот папе и приходится ездить на всякие агитационные встречи... Да что я рассказываю, приезжайте в выходные на обед, из первых уст узнаешь все последние новости. Ева, а вы где работаете?

– Мам, уймись.

– Всё нормально, – Ева успокаивающе накрыла ладонь Влада. – Я преподаю этику в Госе.

– О, так вы тоже преподаватель? – мама несказанно обрадовалась. – Я тоже. Двадцать лет отработала старшим научным сотрудником в Политехе, моя специализация экологические технологии и природообустройство. Большую часть жизни я посвятила разработке инновационных методов очистки промышленных стоков и утилизации отходов в условиях сибирского региона, – она отхлебнула ароматный чай, прикрыла глаза от удовольствия и добавила не то в шутку, не то всерьёз, – Не моя вина, дорогая, что наработки нашей команды так и не нашли претворения в жизнь. Всё в нашей стране сводится к безобразной бюрократии. И как вам преподавательский труд, коллега?

Пока они обсуждали плюсы и минусы профессии, Влад незаметно подмигнул Еве. Он знал этот мамин приём – когда она расспрашивает о работе, значит, действительно интересуется.

– Кстати, – вдруг вспомнила Инна, разливая всем новую порцию чая, – мне ведь пора бежать. Ева, что насчёт воскресного обеда?

Ева растерянно посмотрела на Влада.

– Ой, даже не думайте идти у него на поводу. Я непременно должна познакомить вас с Колей. – «Ага, с мэром Иркутска Николаем Крицким», мысленно поправила Ева. – Соглашайтесь. Обещаю, все эти нюансы насчёт брака останутся сугубо между нами.

– Мам... – Влад почти умолял.

– Всё-всё, не третирую, – Инна всплеснула руками, глянула на часы на микроволновке и поспешила обнять сына, потом с тем же радушием прильнула к Еве. – Я всё-таки надеюсь, что вы согласитесь, Ева.

– Я подумаю, – искренне пообещала она и встала, чтобы проводить словоохотливую даму. – Спасибо вам за такой прекрасный чай.

– О, не стоит благодарности, дорогая. Мне впервые довелось напоить чем-то девушку Влада – можно сказать, сегодня произошло знаковое событие в жизни каждой матери.

Они ещё целых пять минут обменивались любезностями, стоя у двери, потом Влад в сотый раз склонился, дав матери возможность себя поцеловать, и запер дверь. Медленно повернулся.

– Иди-ка сюда, – поманил её пальчиком.

Ева начала пятиться в сторону гостиной.

– Даже не думай прикасаться, – дурашливо пригрозила она, резко крутанулась на пятках и ринулась наутёк.

– Пф, детка, ты что-то попутала, – Влад помчался следом, делая вместо шагов гигантские скачки. – Я не только думаю прикасаться, я вообще считаю, что тебя надо хорошенько вздрючить.

– Что? – она якобы оскорбилась и вскочила на диван.

Он прыгнул следом, вцепился в ноги, повалил её на подушки.

– Что слышала, – Влад вмиг скрутил её и потёрся носом о щёку. – И знаешь, почему это необходимо? – он беспрепятственно подлез под футболку и провёл рукой по промежности. – Потому что ты вся течёшь.

– Неправда, – Ева шутливо пыталась извиваться, чем только распаляла обоих. – Это всё твоя... кхм...

– Ах, моя сперма, – он без труда закончил мысль, спустил брюки и тут же скользнул внутрь. – Тогда ты не против, если я добавлю ещё?

Ева помотала головой, впилась пальцами в его спину и вновь унеслась в долину безграничного блаженства.

***

Влад открыл заднюю дверь такси и придержал Еву за руку.

– Давай я поеду с тобой? – предложил уже в сотый раз. – Соберёшь вещи спокойно, махнёшь ручкой своему рогоносцу...

– Влад! – одёрнула она. – Перестань. Я сама во всём разберусь, хорошо? Позволь мне хотя бы с этим уладить самостоятельно!

Крицкий сцепил челюсти. В глазах пылала решимость всё сделать по-своему.

– Пожалуйста, – Ева прибегла к последнему аргументу, погладила его по щеке и привстала на носочки, чтобы поцеловать.

– Мы едем или нет? – решил вмешаться таксист.

Влад готов был накинуться на водителя, но она и тут вмешалась.

– Так, всё, выдыхай. Я позвоню, как доберусь до дома и найду телефон.

– Час, – коротко напутствовал он, – если через час не объявишься, я...

– Да-да, разнесёшь весь микрорайон, я в курсе. Не утрируй. Всё, сейчас едем, – бросила она таксисту, насилу вырвала руку из цепкой хватки и села в салон.

Во дворе дома на неё накатило ощущение нереальности происходящего. Таксист припарковался на том самом месте, где два дня назад её поджидал Влад вместе со своей пижонской тачкой.

Выполнив все известные дыхательные упражнения, она вошла в подъезд и на негнущихся ногах поднялась на третий этаж. Ключей у неё не было. Она вообще ничего с собой не взяла, телефон и тот остался на кухонном столе. Просто выскочила за дверь, испугавшись очередной угрозы Влада, а потом пропала на двое суток.

Позвонила в дверь. Сердце галопом умчалось в пятки. Грудь сдавило тугим обручем. Из прихожей послышались шаги. Ей захотелось сбежать.

На пороге стоял Костя. Лицо чернее самой грозной тучи. Под глазами круги. Губы сжаты в тонкую полоску.

– Натаскалась, сука? – рыкнул он с такой злобой, что Ева невольно отшатнулась, но муженек оказался стремительнее её реакций.

Схватил за волосы и волоком втащил в квартиру.

– Ай, Кось, пусти! Пусти, больно! – зашипела она, пригибаясь к руке мужа, чтобы ослабить натяжение волос.

– Трахаться с молодым кобельком было приятно? – он со всей силы подтащил её к себе и свободной рукой наотмашь ударил по лицу. – Блядина! Ты какого хуя о себе возомнила?

Новая затрещина, посильнее и покрепче, приглушила его крики. В ушах зазвенело. Ева дёрнулась, попыталась прикрыться руками, взвизгнула, когда Костя в очередной раз замахнулся. Во рту стало кисло от вкуса крови. Перед глазами плясали радужные искорки света. Голова безвольно метнулась в сторону, когда раскрытая мужская ладонь оставила следующий багровый след на щеке.

– Я хуею с тебя, жёнушка! Это же до какой степени стыд нужно потерять, чтобы позвать трахаря в собственный двор?!

Он толкнул её в гостиную. Ева не удержалась на ногах и рухнула на белоснежный ковёр с длинным ворсом. Испуганно упёрлась руками в пол и повернулась к мужу.

Тот возвышался над ней мощной скалой ярости. Волны гнева разливались по комнате.

– Понравился мажор на папкиной тачке? – угрожающе спросил он и стал расстёгивать ремень.

– Кость, успокойся. Я пришла всё объяснить, – быстро заговорила Ева, не обращая внимания на горящее огнём лицо. – Прости, что так вышло...

Муж методично вынимал ремень из шлеек, оправдания слушать и не пытался.

– Что ты делаешь?

– Воспитываю потаскуху, – мрачно изрёк Булатов и со всей дури рванул на себя ремень.

Ева попробовала подняться на ноги. Изумление быстро перекочевало в стан панического ужаса. Костя и здесь оказался быстрее, едва она начала выпрямляться, как он обрушил на её спину хлёсткий удар ремня.

– Я тебе, тварь, задал вопрос, – заорал, – понравилось скакать на члене этого сосунка?

Ева взвыла от боли. Шарахнулась в сторону. Прижала руку к месту удара. Ей показалось, что плоть в том месте рассечена до кости.

– Прекрати! – она силилась закричать, но наружу вырвался лишь тоненький писк.

Костя снова стеганул её ремнём, на сей раз по ногам. Она разревелась в голос и забилась в угол между диваном и батареей. Муж наклонился, ухватил за волосы на макушке и попытался поднять, но тут же разжал пальцы.

– Ах ты паскуда! – услышала она голос Влада, и гостиная превратилась в поле брани двух озверевших от гнева самцов.

__________________________

От автора: большая просьба, если читаете, отписывайтесь, пожалуйста! Очень важно иметь обратную связь, хочется ведь знать, что нравится, а что нет. Если не получается (а такое вполне допускаю, таких откровенных историй я прежде не писала), то так и скажите.

Не покидает идея поскорее зафиналить эту историю и уйти в следующую... Менее пошлую.

Глава 8

За день до этого

Прозрение было не просто болезненным – оно словно разрушило в Косте плотину гуманности, и шквал негативных эмоций лавиной хлынул по венам.

Всю вчерашнюю ночь и следующий день он провёл в бесплодных попытках отыскать жену. В голове не укладывалось всё случившееся.

Он вернулся с работы, они привычно встретились в прихожей, обменялись дежурными поцелуями, Костя ушёл в ванную, чтобы умыться и переодеться, а когда вернулся – застал пустую квартиру. Ева будто испарилась. Телефон так и остался на кухне, ключи от автомобиля – в чашке для мелочей в прихожей. Пропала лишь супруга и пара домашних туфель. Куда она могла отправиться в столь непрезентабельном виде? Версия с походом в магазин отпадала, потому как Ева не взяла телефон. Может, прихватила наличные из копилки?

Костя проверил шкатулку в спальне, но так и не смог вспомнить, какая сумма находилась там накануне. Он трижды пересчитал купюры, потом сел на кухне и поужинал в гордом одиночестве.

Миновало два часа. Он всерьёз забеспокоился. Отправился на поиски по соседям. Ева прекрасно ладила со всем подъездом, но особенно тесно общалась с замужней парикмахершей с седьмого этажа и занудной библиотекаршей из квартиры напротив.

– Нет, Костя, не видела её сегодня. Может, с подругами гуляет? Она что-то говорила насчёт посиделок с Оксаной.

Булатов вернулся домой несолоно хлебавши. И даже тогда не подумал заглянуть в телефон жены. С самого начала отношений они договорились о полном и безграничном доверии, поэтому ему и в голову не пришла мысль изучить её переписки.

С каждым следующим звонком беспокойство росло в геометрической прогрессии. Подруги ничего не знали о её местонахождении, родители тоже оказались не в курсе. Скрипя сердце он позвонил брату Евы, этому прожигателю жизни Гарику.

– Не, братан, с месяц уже не виделись, списывались тоже, поди, в начале той недели. А чего случилось-то? Поцапались?

Костя не захотел вдаваться в подробности, сухо поблагодарил за информацию и отключился. Остаток ночи он колесил по окрестностям в поисках жены. Попытался сунуться в полицию с заявлением о пропаже человека, но там его подняли на смех.

– Загуляла твоя супружница. Наблядуется и придёт, не переживай. Ты уж хорошенько встреть, не оплошай. А не то так и будешь двери рогами открывать.

Тем не менее Костя продолжил поиски. Утром позвонил на работу, взял отгул и вернулся за руль. К обеду он уже объехал все больницы и морги города. Дважды прошёл процедуру опознания трупа, примерно попадающего под словесное описание Евы.

От безысходности он полез в её телефон. Долго возился с блокировкой экрана, наконец совладал с хитрой системой.

На дисплее показалось окно мессенджера. В переписке с неизвестным номером было всего два сообщения:

«

Это Влад. Я у тебя во дворе. Либо спускаешься вниз ты, либо поднимусь я, и тогда придётся знакомить меня с мужем

» и «

Не напомнишь этаж?

»

Костя обалдело уставился на экран. Время в углу посланий примерно совпадало со временем её исчезновения. Кто такой этот Влад? Профиль был не заполнен, фото отсутствовало.

Он вернулся назад к списку чатов, пролистал от начала до конца, но не нашёл никакого Влада. Решение пришло молниеносно. Булатов немного поколдовал над настройками, восстановил резервную двухнедельной давности, и тут уже настало время настоящих сюрпризов.

Влад: А план таков – отправлю это видео твоему мужу и в университетский чат. Как тебе идея?

Влад: Ты тоже любишь играть не по правилам. Мне это нравится. Ты жаворонок или сова?

Влад: Тогда я переведусь в морскую академию и изучу специальность гарпунёра. Сверху или снизу?

Влад: Я ведь предупреждал, что игнорировать мои сообщения чревато последствиями?

Ева: Я не хочу вести диалоги на эту тему.

Влад: Комплекс совкового воспитания? Мне казалось, ты младше.

Ева: Мне 36.

Влад: Я тут подумал, нам нужно «стоп-слово», мы хоть и играем, но мне бы не хотелось по-настоящему ломать тебя.

Сами по себе сообщения цепляли, но не слишком. Ева не отвечала на провокации сопляка, хотя и позволяла ему чересчур вольное общение. А вот видео, которое возглавляло переписку...

Костя нажал на скачивание, щёлкнул по кнопке воспроизведения и в буквальном смысле охерел.

Он и не подозревал, что жена умеет так драть глотку в криках, или что её умения по части минета столь близки к совершенству. За четыре с лишним года отношений он не видел её такой – высококлассная шлюха, гибкая, дерзкая, ни грамма правильности или стеснения перед камерой. В ней явно жила порно-актриса, притом гениальная. Он поверил каждому её звуку, каждой улыбочке и всякому смешку.

Костя с трудом удержался от того чтобы не раздолбать злосчастный телефон. Руки ходили ходуном. В висках билась боль, словно изнутри по черепу колотили кувалдой. Сердце грохотало где-то в горле. Он потёр глаза, стараясь развидеть то, как драли его женщину, и с каким-то мазохистским удовольствием принялся изучать фото Влада.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За рулём роскошного спорткара восседал юнец с претенциозной ухмылкой. Его кустистые брови воинственно нависали над карими глазами, в которых читалась смесь самодовольства и наигранной уверенности. Причёска в стиле метросексуала – небрежно взъерошенные волосы – явно была результатом долгих минут перед зеркалом. Пиджак, рубашка, джинсы – одежда вроде и простая, но явно не с рынка. Дорогие часы на запястье, словно трофей, демонстрировали всем вокруг: «Смотрите, я крут!» – хотя весь его вид кричал о том, что он ещё слишком юн, чтобы играть во взрослые игры.

Тут память подкинула фрагментарный кусочек: желторотый плейбой, прислонившийся к капоту алой Audi R8. И все детали пазла встали на свои места. Вот, значит, кого выбрала Ева себе в любовники – молодого кобелька с папкиным сундуком денег. Продалась задорого, ничего не скажешь.

Булатов встал, прошёлся по кухне взад и вперёд, зачем-то глянул в окно, будто ждал, что увидит во дворе эту шлюху. А потом со всей силы впечатал кулак в дверцу холодильника и мысленно пообещал себе, что покалечит обоих. И её, и его.

***

Двадцать минут после возвращения Евы домой

Ева будто со стороны наблюдала за происходящим, сидя на полу в углу между диваном и батареей. Мутный взгляд скользил по разгромленной гостиной. Перевёрнутый журнальный столик, разбитая ваза, разбросанные подушки – всё говорило о разыгравшейся здесь трагедии.

В центре комнаты – два силуэта. Высокий мужчина лет сорока, с широкими плечами и намечающимся животиком, против крепко сбитого юнца с рельефными мышцами. Их лица искажены яростью, в глазах – первобытная ненависть.

Влад накинулся на соперника первым – серия молниеносных ударов, которые муж едва успевал блокировать. Движения Кости были медлительны, неповоротливы. Крицкий кружил вокруг него, словно хищник вокруг добычи, выбирая момент для решающего удара.

Перед глазами крупным планом возникло лицо мужа, искажённое болью и отчаянием. Он пытался контратаковать, но каждый его удар парировался встречным, более точным и сильным.

Влад изловчился провести идеальный удар в печень – муж согнулся пополам, хватая ртом воздух. Следующий удар в челюсть отправил его в нокдаун.

Костя распластался на полу. Минуты две в гостиной царила могильная тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием Влада и тоненькими всхлипами Евы. Они обменялись взглядами.

Но тут муж, собрав остатки сил, медленно поднялся на ноги. В глазах полыхнула нечеловеческая ярость.

– Урою! – выплюнул гневно и бросился на любовника жены, но тот, словно танцуя, ушёл от атаки, проводя новую серию сокрушительных ударов.

– Урывалку вначале отрасти, старпёр, – рыкнул Влад и следующим хуком вновь уложил Булатова на лопатки.

Тяжело дыша, встал над поверженным противником. Лицо Крицкого выражало не торжество, а скорее усталость и опустошённость.

– Охота кому-то навалять, я всегда к твоим услугам! – он не удержался и пнул муженька под рёбра. – Ещё раз хоть пальцем её тронешь, тебя, гондона, на год в гипс запакуют.

Он приблизился к Еве, протянул руку.

– Всё, маленькая, всё. Поехали домой. Можешь считать, ты официально разведена с этой мразью.

Она всхлипнула, взялась за предложенную руку, медленно приподнялась, чувствуя, как внутри горит всякий мускул.

– Иди сюда, – нежно увещевал Влад, слегка приобнял, стер со щёк слёзы. – Всё хорошо. Ты со мной. Хочешь что-нибудь забрать отсюда?

Она помотала головой.

– Хорошо, – он снова погладил её по щекам, – тогда возьми документы и едем домой.

Она кивнула, опасливо косясь на мужа, обошла его, выдвинула верхний ящик книжного шкафа, выудила жёлтую папку, сунула подмышку и чуть ли не бегом кинулась к выходу.

***

В квартире Влад первым делом отвёл её на кухню, усадил на стул напротив окна, раздел и придирчиво осмотрел лицо.

– Пара ссадин, ничего критичного, – успокоил он и промыл царапины на подбородке и в уголках губ салфеткой, смоченной в перекиси водорода. – Чем он тебя по лицу бил?

– Ладонью, – эхом отозвалась Ева.

– Хорошо, что не кулаком. Говорил же, давай вместе пойдём на этот разговор, – он покачал головой и поцеловал в самый центр рта, чтобы не причинить лишней боли. – Что ты такого ляпнула, что он с цепи сорвался?

– Я вообще ни слова не сказала, – Ева хотела откинуться на спинку стула и сморщилась от боли, когда кожаное основание соприкоснулось с боком.

Влад тут же переключил внимание на густо-лиловый след от ремня, рассекающий спину наискось от лопатки до талии.

– Блядь, меня прям подмывает вернуться и замуровать этого членососа в стену, – желчно поделился он планами, глядя на повреждение.

Затем полез в холодильник за баночкой остро пахнущей мази, ловко свинтил крышку и жирным слоем выложил поверх кровоподтёка.

– Это классная штука, мама её из Китая привозит. В составе только натуральные компоненты, любые травмы заживляет на раз. Я после боя только ей и спасаюсь.

Ева упёрла локти в колени и спрятала лицо в ладонях. Новый всхлип.

– Больно?

Она тряхнула белокурыми волосами в знак отрицания.

– Если ты ничего не сказала, тогда с какого хера он накинулся? Или это нормальное явление для вас?

– Нет, он никогда прежде... Голос и тот повышал крайне редко. А тут с порога набросился, мол, натаскалась сука? Всё выспрашивал, понравилось ли мне спать с молодым кобелём, – она судорожно икнула и замолкла.

Влад недоумевал. Если только...

– Твой телефон остался дома, так?

Он опустился на колени рядом со стулом, положил себе на бедро изящную ступню с бледно-розовым ноготками и оглядел ещё один след, оставленный ремнём: почти чёрный прямоугольник запёкшейся под кожей крови чуть выше колена переходил в полосу шириной около пяти сантиметров на внешней стороне ноги, которая имела более светлый фиолетовый окрас.

– Да, вроде на кухне бросила мобильник. Точно не могу вспомнить, – Ева с безразличием наблюдала, как Влад маскирует и это повреждение толстым слоем мази.

– Наша с тобой переписка была в списке чатов? Или ты всё удалила?

– Удалила.

– А резервную копию из облака?

– Резервную копию? – она похлопала глазами. – Её тоже нужно было удалить?

Влад вытер руки полотенцем, достал свой телефон, открыл переписку с Евой со своего номера и попытался взглянуть на сообщения глазами мужа. Сильно усердствовать не пришлось, в самом верху он нашёл фальшивое видео случки, которое сгенерировали по его заказу, и похолодел.

– Пиздец, – припечатал он. – Ев, это мой косяк. Всё из-за гребаного видоса.

Он протянул ей телефон со словами:

– Вот, что твой муж нашёл в облаке.

– Нет... – она попыталась оспорить факты.

– Я бы тоже с катушек слетел, увидь такое.

– И ты смог бы ударить женщину?

– Ну-у-у, ударить вряд ли, после меня может и не оклематься, у меня битуха как у коня копытом, но словесно я бы от души поиздевался. Ещё где-нибудь болит?

Еве хотелось сказать, что болит душа, но она решила обойтись дежурной фразой.

– Нет, всё отлично.

– Точно? – Влад прищурился.

«Что же ты сотворил с моей жизнью? Хотя нет, мы оба... Что же мы оба творим со своими жизнями?!»

– Точно.

– Ладно, лгунья, пойдём, уложу тебя в постель, потом заварю чай с вареньем и расскажу сказку.

После всех волнений её и уговаривать не пришлось. Ева с чувством гадливости, направленной к себе самой, забралась под одеяло и уснула прежде, чем Влад вернулся с кружкой дымящегося напитка.

Проснулась она под вечер. В горле першило, спина зудела болью, руки и ноги казались чужими, а в голове взрывались хлопушки. Пах-пах-пах. Влада рядом не оказалось, зато его голос отчётливо доносился из кухни.

– Да мне по боку твои сложности, Дэн. Подойди на улице и спизди этот телефон, или шлюх к нему притарань – твоя забота. Только я должен быть уверен, что этот ролик никуда не уйдёт. Да, блядь, ты угадал! Вопрос жизни и яиц. Без яиц мужик может жить дальше, смекаешь? Хотя качество жизни пострадает. Всё, давай, на созвоне. И не вздумай меня опрокинуть. Сам найду и секатором твою физиологию поправлю.

Ева улыбнулась. Его манера речи почему-то казалась очень милой и забавной.

Влад заглянул в зал, увидел, что она уже проснулась, навис над лицом и поцеловал в нос.

– Как самочувствие?

– Состояние – асфальт. По мне будто каток укладочный пустили.

– М-м, раз шутишь, значит, всё путём. Пойдём вместе что-нибудь приготовим? Кулинар из меня так себе, но под чутким руководством я смогу сварганить яичницу со скорлупой.

Ева медленно потянулась, проверяя подвижность конечностей.

– А без скорлупы слаб

о

?

– Кошечка, это уже будет блюдо на целую звезду Мишлена – за такое я возьму с тебя по двойному тарифу.

Она улыбнулась, и тут раздались первые аккорды какой-то древней рок-композиции – «Highway to hell» вроде бы. Влад глянул на экран телефона, чертыхнулся и снова умчал на кухню.

– Я же сказал, что сегодня не могу! У тебя память трёхсекундная, как у аквариумной рыбки? – хохотнул, притом как-то очень зло. – Дядь, ты меня к ногтю прижать не пытайся, я гнида, которая тебе не по масти. Заебёшься анальные полипы выводить, если реально меня выбесишь.

Ева вошла на кухню. Влад стоял у окна и задумчиво смотрел на унылый двор. Долго слушал брюзжание собеседника – слов разобрать было нельзя.

Она заглянула в холодильник, удивилась безупречному порядку и разнообразию продуктов. Нашла контейнер с очищенными креветками, мидии, несколько розовых тушек кальмаров – всё наисвежайшее судя по запаху. Взяла огурцы, помидоры и мягкий рассольный сыр. Выложила изыски рядом с раковиной. В шкафчике отыскала пасту и оливковое масло. Поставила воду в кастрюле на плиту.

Влад продолжал разоряться в нетривиальных терминах:

– Слушай, ты в курсе вообще? Я недавно насморком переболел, ну типа ковида или ещё какой херни. Теперь всегда, когда пытаюсь сказать: «Хорошо, сделаем по-твоему» получается «Иди на хуй». Вот такая побочка, прикинь?

Снова помолчал. Ева открыла воду и промыла морепродукты.

– Короче, ты меня утомил, мозгоеб. Лады, забьём стрелку часика через два. Крылатку знаешь? Бля, связался с распиздяем. В общем, по федералке гонишь в сторону края, на тридцатом километре от Ирка справа будет съезд на село Крылатское, вот туда сворачиваешь и ждёшь меня. Записал? Не, ты всё же запиши, а то не ровен час просрешь всю инфу и припидоришь в какую-то левую полужопицу. Я гоняться за тобой не собираюсь. Не приедешь, отдам флешку Разбою. Какому-какому... Соловей-разбойник, слыхал про такого? Вот ему и отдам. Всё, до сходки.

Влад тяжело вздохнул, покачал головой и швырнул телефон на подоконник.

– Так, Ева Александровна, командуй, – он отобрал у неё нож и с интересом посмотрел на доску, на которой она нарезала кальмара. – Это съедобно вообще? – поддел кончиком ножа скользкое тельце.

– Это кальмар, неужели никогда не ел?

– Ел, конечно, но не в сыром виде. Мне его того… нашинковать на полоски?

– Да, постарайся не слишком мельчить, белок быстро сворачивается при термической обработке, – Ева встала рядом и принялась нарезать овощи для греческого салата. – Раз ты не знаешь, как выглядит кальмар, кто закупает для тебя продукты?

– Мамин повар. Он же следит за запасом и сроком годности продуктов. Если отправить ему сообщение с просьбой приготовить, например, лазанью – завтра в обед она уже будет на столе.

– Понятно, – она хмыкнула, – мажоры и их налаженный быт.

– Не завидуй, – он хотел пыхнуть её в бок, но вовремя вспомнил о синяках от ремня и чмокнул в плечо.

– Попробую удержаться. Ты куда-то уезжаешь после ужина?

– Не я, а мы. Прокатишься со мной, подышишь свежим воздухом.

– На скорости двести сложно насладиться свежим воздухом.

– Не, Audi оставим в гараже. У меня есть машина попроще.

– Дай угадаю – прошлогодняя Ferrari?

– Простенькая «Honda Civic» с форсированным движком. Всего двести лошадок выдаёт.

– А-а, это для неё в правилах дорожного движения есть термин: тихоходное транспортное средство?

– Слушай, а ты сечёшь, – Влад рассмеялся. – Огурцы тоже соломкой?

– Нет, кубиками, и смени доску и нож, иначе весь салат провоняет рыбой.

Ева опустила феттучини в кипящую воду, подсолила, помешала и убавила огонь. На сковороде обжарила до золотистой корочки морепродукты, добавила специи, залила всё сливками, несколько минут протушила. Потом отошла от плиты и будто со стороны взглянула на происходящее.

Всего неделю назад она считала себя успешной женщиной, жила по совести и никогда не предавала свои принципы. Что с ней стало теперь? Брак развалился, работа под вопросом, а она хозяйничает на кухне молоденького мажора и указывает ему, как именно нарезать овощи. Как одним словом описать ситуацию? Правильно,

маразм

.

Глава 9

Поздний вечер. Туман стелился по асфальту, создавая призрачную завесу. У съезда к селу Крылатское стояли две машины: спортивный Honda Civic с тонированными стёклами и чёрный Mercedes-Benz E-Class с правительственными номерами.

Инструктаж Влад провёл ещё по дороге к месту встречи.

– Не выходи из машины, что бы ты не увидела и не услышала. Этот хмырь – мудила редкостный, не хочу, чтобы он тебя видел. А ещё лучше будет, если ты сразу, как я выйду, перелезешь на водительское кресло, чтобы мы в случае чего могли стартануть оттуда со скоростью пули.

– Ты собираешься передать ему флешку? Для чего?

– Чтобы мне скостили долги.

– Откуда у тебя долг в 26 миллионов?

– Брал краткосрочную ссуду на развитие бизнеса.

– Какого бизнеса?

– Подпольный бойцовский клуб, – ответил Влад с гордостью. – Ну ты понимаешь, бои без правил, ставки, адреналин – все дела.

Ева замерла с открытым ртом. Он явно чересчур вдохновился голливудской классикой.

– Хорошо, ты взял в долг, то есть планировал в скором времени расплатиться. Почему же не расплатился?

– Вложения не оправдались, прибыли едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Постоянно появляются какие-то статьи расходов, которые я не предвидел. То санэпидемстанция нагрянет с проверкой, то кто-то из персонала уйдёт на длительный больничный, то срочно потребуется ремонт, то пожарники припрутся и давай тыкать во все углы: тут дымоизвещатель не так установлен, там проводка не по строительным нормам, а здесь огнетушителя не хватает. И начинаешь носиться со стремянкой по зданию – подкрутить, привинтить, добавить. По бумагам я числюсь владельцем спортивно-досугового комплекса, а к таким заведениям повышенное внимание. Честно говоря, в нашей стране бизнес может вести только физически неполноценный человек с полной атрофией центральной нервной системы. Потому как живым людям соваться в этот бюрократический улей опасно.

Она долго осмысливала его ответ, потом всё же решилась задать сугубо личный вопрос.

– Почему именно бои без правил?

– Потому что, Ева Александровна, я – чёртова пороховая бочка. С подросткового возраста проблемы с контролем гнева. Из-за пустяка могу так психануть – ух. Поэтому драки и секс для меня, как для тебя хорошая книга – физически необходимы. Надо выпускать пар, притом качественно, – он потянулся рукой к её колену, погладил до самой талии и протолкнул между бёдрами. Ребром ладони начал ритмично растирать центр удовольствия. Еве показалось, что такая ласка совсем неуместна, но уже через полминуты она откинула голову на спинку сиденья и задышала через приоткрытый рот.

Влад заметил хрипло:

– Тебе надо перестать носить брюки и бельё. Они бесят. Завтра же поедем по магазинам.

Он с неохотой убрал руку, припарковал автомобиль рядом с уже стоявшим Mercedes-Benz и напоследок повторил все инструкции:

– Перелазь за руль и ни на что не реагируй. Из машины не выходи. Ты поняла меня, Ева? – Она кивнула. – Да и ещё. Под водительским сиденьем лежит пистолет.

– Чего? – она всполошилась.

– Пистолет ТТ, говорю, под сиденьем. Вряд ли он тебе понадобится, но знай на всякий случай.

– Я не умею стрелять! Да даже если бы умела...

– Рукояткой двинешь – уже хорошо.

С этими словами Влад резко вышел из «Хонды».

Навстречу ему из «Мерседеса» двинулся неизвестный – мужчина лет сорока в идеально отглаженном костюме Hugo Boss, с галстуком, завязанным безупречным узлом. Его лицо казалось невозмутимым, а движения расчётливыми.

– А почему приехал ты? – вместо приветствия спросил Влад и нервно огляделся по сторонам.

– Не моё решение, уж поверь, – спокойно отозвался мужчина и мимолётным жестом поправил галстук на шее. – Ты привёз?

Влад протянул ему флешку. Едва она очутилась в руках «Хуго Босса», задние дверцы «Мерседеса» распахнулись, и наружу высыпала троица амбалов в военной форме с балаклавами на головах.

Влад чертыхнулся. Ева вздрогнула и зажала рот рукой, чтобы подавить крик. Троица вскинула автоматы, болтающиеся на плечах на тактических ремнях. Тот, что был ближе всего к «Хуго Боссу», передёрнул затвор.

– Бля, Егорка, ты в солдатиков в детстве не наигрался? Нахуя маски- шоу? – Влад даже бровью не повёл, только зло сплюнул на землю прямо под ноги «Хуго Боссу».

– Фильтровал бы ты свою речь, молодой человек, – презрительно скривился чиновник. – А просроченные долги – это вопрос принципа. Срок просрочки, – он поправил манжету и словно бы невзначай глянул на часы, – сорок восемь часов. Флешку ты обещал передать сразу.

– У меня были определённые сложности.

– Не сомневаюсь. К настоящему времени информация, содержащаяся здесь – пшик, – «деловой костюм» покрутил накопитель между пальцами. – Люди из списка успели принять контрмеры.

– Мог бы по телефону об этом сказать, а не тащиться к чёрту на рога, – Влад сунул руки в карманы, пнул сосновую шишку и кивнул головой на троицу в военной форме с автоматами наизготовку. – Эти тебе для каких целей? Жути нагнать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Егор оглянулся через плечо, будто только сейчас понял, что сопровождающие покинули салон «Мерседеса». Повелительно махнул рукой, чтобы опустили оружие. Те подчинились, но их позы всё так же оставались напряжёнными.

– Это мой гарант спокойствия, – пояснил Егор. – Слухи о твоей неуравновешенности заставляют быть предусмотрительным.

– Неуравновешенности, – Влад хмыкнул. – Давай ближе к делу. Сколько ты готов скостить за базу данных?

– Половину.

– Ё-мое, как торгашка на рынке. Лады, половину, так половину.

«Хуго Босс» кивнул, потом вдумчиво произнёс:

– И помни, господин Крицкий, в этой игре всегда есть тот, кто держит козыри. А ты, прости за прямоту, лишь пешка.

Он повернулся к машине, жестом велел своим амбалам рассаживаться по местам. Влад, понурив плечи, поплёлся к «Хонде», и тут началось.

Со стороны трассы послышался звук фейерверка. С визгом покрышек в поворот, уходящий на село Крылатское, свернули сразу три чёрных джипа. Ева вывернула шею, чтобы всмотреться в слепящие огни фар. «Мерседес» просигналил и сорвался с места, оставив после себя облако пыли. Двинулся он в сторону населённого пункта.

Влад бросился к пассажирской двери «Цивика», прыгнул на сиденье и заорал благим матом:

– Гони! ЕВА! ЖМИ НА ГАЗ!

Двигатель взревел, но машина так и осталась стоять на месте – от испуга Ева забыла перевести рычаг коробки передач в положение «D» и вхолостую газовала в режиме «Парковки».

Лицо Влада исказили гнев и отчаяние. Зеркало заднего вида вспыхнуло ярким светом фар от приближающихся джипов.

– Живее!

Ева отпустила педаль акселератора, выжала тормоз и выставила правильную передачу. «Хонда» ринулась вперёд. Звук фейерверков повторился и стал будто отчётливее.

– Разворачивайся и на трассу! – скомандовал Влад. Не кричал, но голос звенел от возбуждения.

Ева ловко вошла в вираж. Теперь джипы ехали прямо на них.

– Вперёд! Гони!

– На них?

– Прямо на них! Не вздумай сворачивать!

– Это же...

– Едь же ты! – Крицкий добавил властности, и ей пришлось подчиниться.

Вцепившись в руль обеими руками, чувствуя, как покалывает кожу на лопатках от напряжения, Ева взяла курс прямо на шеренгу чёрных внедорожников. Свет фар бил прямо по глазам, ослепляя.

– Не вздумай сворачивать!

Джип, что ехал вторым, внезапно резко вильнул вправо и выехал на встречную полосу, наперерез «Хонде». Ева отпустила газ.

– Не тормози, я сказал!

– Но он же едет прямо на нас!

– Съедет. Выжимай педаль в пол!

– Влад...

– В ПОЛ!

Ева затряслась от ужаса, но сделала, как он сказал. Скорость нарастала с одуряющей быстротой. Минута до столкновения. Тридцать секунд. Десять. Ева зажмурилась, хотела закричать, но сумела лишь прохрипеть что-то едва слышное.

В последний миг внедорожник судорожно юркнул обратно на свою полосу, и вся троица преследователей промчалась мимо.

«Цивик» выскочил на трассу.

– Вправо бери, педаль не отпускай. Займи центральную полосу и гони, как будто за тобой черти гонятся. Кстати, это они и есть.

– Что? – Ева всё ещё не могла поверить, что они избежали лобового столкновения.

– Не бери в голову. Смотри на дорогу. – Влад встал на тоннель, разделяющий водительское кресло от пассажирского, дотянулся до ремня безопасности и пристегнул Еву, затем проделал то же самое и со своим креслом.

Зеркало заднего вида вновь зажглось ослепительным светом фар преследователей.

– Кто это? – она мельком посмотрела в боковое зеркало: джипы следовали по пятам.

– Хозяин дома, куда мы с тобой влезли. Егорка, крендель, сдал меня. Или брательник его постарался.

– Кто он?

– Бандит, точнее я хотел сказать: политик. Депутат с невъебенным мандатом. Сейчас километр прямо, потом уходи на объездную, в город мы не поедем. Прокатимся до Ангарска.

Влад оглянулся назад, оценил расстояние до джипов. Нервно спросил:

– Хлопки слышала? Вроде салюта.

Ева кивнула, посмотрела на спидометр и вся похолодела. Стрелка медленно ползла к отметке «200». Она отродясь не ездила с такой скоростью, 110 километров в час были её потолком.

– Я думал, показалось.

– Что?

– Не бери в голову, – Влад не стал пугать её тем, что преследователи вооружены. – Через минуту будет съезд. Скинь до сотни, иначе не впишешься в поворот. Хотя нет, погоди.

Он отстегнул ремень, высунулся в зазор между креслами, потом резко крутанулся и уставился на дорогу.

– Вруби дальний свет.

Ева отодвинула от себя рычажок управления светом.

– Скорость не меняй. Доезжаешь до съезда, гасишь фары напрочь и гонишь вперёд.

– Что?

– В поворот заходить не надо, – более спокойно принялся объяснять Влад. – Выключаешь весь свет, даже габариты, и едешь прямо.

– В темноте?

– Кошечка, в этом весь фокус. Они, конечно, разделятся – кто-то поедет за нами, кто-то на объездную, но у меня есть для них ещё один фокус. СЕЙЧАС, ЕВА! ГАСИ ФАРЫ!

Ева резко повернула переключатель до упора, и «Хонда Цивик» словно растворилась в кромешной тьме трассы Р-255. Сердце бешено колотилось, когда она поняла, что мчится со скоростью звука по непроглядной тьме. Холодный ветер свистел за бортом, а форсированный двигатель рычал, как разъярённый лев.

– Твою ж мать, Влад, мы так разобьёмся! – вскричала Ева, но пальцы мёртвой хваткой вцепились в руль.

– Доверься мне, – тихо молвил он, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида. Глаза у него горели азартом, а на лбу выступили капельки пота. Мысленно он подсчитывал, сколько ещё осталось от отрезка прямой трассы.

Три чёрных внедорожника позади явно растерялись, сбавили обороты. Кто-то попытался включить дальний свет, чтобы отыскать их по отблескам габаритных стёкол. Фары метались, словно прожекторы на тонущем корабле. Один джип резко вильнул на обочину, вспахивая гравий, второй продолжал слепо шарить фарами по пустому асфальту, а третий, как и предполагал Влад, ушёл на объездную. Ева чувствовала, как всё тело колотит от напряжения.

– СЕЙЧАС! – заорал Влад. – Включай фары!

«Цивик» вновь обрёл «зрение». Машина летела, словно стрела, поглощая белые полосы разметки.

– Куда теперь?! – крикнула Ева, чувствуя, как кровь стучит в висках, а в ушах звенит от напряжения.

– Впереди старый разрушенный мост!

Джипы наконец очнулись и ринулись в погоню, но было уже поздно. «Хонда» исчезла за поворотом, оставив преследователей позади.

– Ха! – Влад рассмеялся. – Как мы их, а?!

Ева лишь стиснула зубы, глаза горели лихорадкой. В зеркале заднего вида мелькали тени – преследователи всё ещё были где-то там, в темноте, но теперь у них с Владом появилось крошечное преимущество во времени.

Впереди показался мост.

– Съезжай на обочину и живо из машины!

– Что?

– Ева, делай. И прекрати постоянно переспрашивать.

Крицкий наклонился к её ногам, упёрся плечом в колено и сунул руку под кресло. Вынул какой-то свёрток, сбросил тряпицу, и в руке у него оказался небольшой пистолет.

– Травматический?

– Конечно, – солгал он, проверил предохранитель и пихнул оружие сзади за пояс джинс.

«Хонда» замерла вблизи моста. Оба почти одновременно вышли из машины. Влад обогнул капот, схватил растерянную Еву за руку и поволок в ночь. Они сбежали вниз по насыпи, нырнули в густую траву, уже подёрнутую каплями холодной росы и двинулись на шум воды. Где-то позади послышались звуки тормозов, хлопнули дверцы машины, раздался отборный мат, затем грубый свист.

Она уже не чувствовала ног. В боку кололо, сердце разрывала бешеная пульсация.

– Давай, маленькая, совсем немного осталось!

Влад даже не запыхался, в то время как она готова была слечь с инфарктом. Колючий кустарник – шиповник, наверное, или облепиха, – через который они продирались, оставлял глубокие царапины на руках и ступнях, рвал одежду. Травянистая почва под ногами сменилась камнями. Ева начала поскальзываться. Крицкий крепче ухватил её за руку.

– Ты плавать умеешь? – спросил на бегу.

– Да, – выдала коротко.

Что означает его вопрос, она поняла уже через минуту, когда, не сбавляя темпа, Влад затащил её в реку.

– Мы, что, поплывём на тот берег?

– Именно.

Вода была ледяной и обжигала ноги. К счастью, у берега речка оказалась совсем мелкой, однако уже через десяток метров одежда стремительно начала мокнуть. Вот брюки напитались влагой до колен. Лютый холод коснулся бёдер. Ледяное дыхание воды охватило живот.

Влад крепко обнял её за талию одной рукой, а другую поднял вверх, спасая от воды телефон и пистолет.

Зубы лязгали друг о друга. Кровь более не грела. Все внутренности словно заиндевели, и желание вернуться назад вспыхнуло с небывалой силой.

– Ещё пара метров, – с трудом выговорил Влад, подбадривая обоих. Его тоже трясло от холода, но он упрямо шёл вперёд.

Ледяная вода обжигала, словно тысячи игл впивались в тело. Ева едва держалась на ногах, зубы стучали так, что, казалось, вот-вот раскрошатся. Холод проникал до самых костей, высасывая последние остатки тепла.

Каждый шаг давался с неимоверным трудом, будто она шла по колено в цементе. Вода была настолько ледяной, что казалось, будто она сделана из жидкого серебра.

– Не могу больше, – простонала она, пытаясь удержаться на скользких, покрытых тиной камнях. Пальцы онемели и едва слушались.

– Нельзя останавливаться! – крикнул Влад, подхватывая её под руку.

Расслышать преследователей за шумом воды не представлялось возможным, так что Ева собрала последние силы, заставляя себя двигаться вперёд. Вода доходила уже до груди, течение пыталось утащить их назад, а острые камни вонзались в подошвы обуви.

– Дыши глубже! – командовал Влад. – Представь, что это просто холодный душ! Сожми кулаки, это поможет!

«Проще сказать, чем сделать», – пронеслось в голове Евы. Она чувствовала, как немеют пальцы, как холод проникает до самого сердца. Но мысль о том, что позади враги, придавала сил.

– Вот он, берег! – воскликнул Влад, указывая вперёд. – Ещё чуть-чуть! Держись за меня крепче!

Последние метры дались особенно тяжело. Ева буквально выползла на берег, дрожа всем телом. Её одежда была насквозь мокрой и тяжёлой, словно свинцовой. Влад упал рядом, тяжело дыша.

Сил на разговоры не осталось. Ева прижалась к нему, чувствуя, как возвращается жизнь в онемевшие конечности. Она слышала, как колотится сердце Влада, как он пытается унять дрожь. Они живы. Вырвались.

– Нужно двигаться, – сказал Влад, поднимаясь. – Нельзя оставаться здесь. Они могут появиться в любую минуту.

Ева кивнула, с трудом поднимаясь на ноги. Тело было словно чужое, но адреналин и страх гнали вперёд. Они шли, пошатываясь, вдоль берега, а позади оставалась ледяная река – их спасительница и мучительница.

Минут через десять они вышли на какую-то полянку. Ева, совершенно обессилев, рухнула на землю. Влад присел рядом, зачем-то стал снимать с неё мокрую кофту, расстегнул лифчик – она лишь молча поднимала и опускала руки. Обнажив её, он стянул с себя футболку и жадно привлёк её в свои объятия, потом поднёс телефон к лицу, порадовался, что тот всё ещё исправен и даже ловит сеть, набрал чей-то номер и заговорил, еле справляясь со словами:

– Серый, забери нас.

– Опять нажрался? – густой бас выдал смешок.

– Нет, купался.

– В смысле?..

– В смысле, не тупи. Я скину... гео-ло-ка-цию, – Влад по слогам выдал сложное слово, зубы всё ещё лязгали на манер неисправного механизма. – Прихвати плед и термос горячего чая.

– Понял, шеф. Еду.

Крицкий кивнул, убрал мобильный и обеими руками прижал к себе дрожащую Еву.

Глава 10

К машине он нёс её на руках. Кофта и верх белья так и остались валяться на полянке. О том, как выглядит со стороны, Ева не думала. Сил банально не осталось. Все потаённые ресурсы организма уходили на то, чтобы согреться.

Они очутились на заднем сиденье. Влад полностью раздел её и завернул в колючий плед. Следом сам вылез из мокрых джинсов и забрался к ней под одеяло, устроил на своих бёдрах, накрыл их с головой и горячо зашептал на ухо:

– Ты как?

– Ненавижу тебя.

– Это ожидаемо, – он улыбнулся и коснулся щеки ледяными губами. – А в остальном? Теплее становится?

Ева молча уткнулась носом ему в шею. Её ладони Влад устроил у себя под мышками, а ступни обхватил руками, стал растирать.

– Чай будешь?

Машина тронулась с места, их медленно начало покачивать из стороны в сторону.

Продрогшее тело понемногу обретало чувствительность. Она невольно прижалась теснее и задышала более размерено.

– Да, буду, – ответила после недолгих раздумий.

Влад чуть отодвинул её от себя, скинул плед с их макушек и ловко наполнил дымящимся напитком крышку термоса.

Ева поднесла краешек к посиневшим губам, сделала обжигающий глоток и улыбнулась.

– С такими друзьями, как ты, и врагов не надо.

– Ты мне льстишь, – он подмигнул и тоже потянулся к чаю, отпил прямо из её рук.

– Одыбали? – с лёгким весельем спросил водитель, тот самый Сергей, который из-за «близорукости» протаранил её «Мазду» на перекрёстке.

– Полный порядок, – Влад сместил руки со спины и смял в ладонях упругие ягодицы. – Добавь обогрев сидений, хочу конкретно так подрумяниться.

– Смотри, не спали окорочка, – добродушно пошутил Сергей и включил что-то на приборной панели. – Расскажешь, куда вляпался на сей раз?

– Ты ж меня знаешь: то в пионеры вступлю, то в дерьмо, то в партию. Нынче вот депутату одному шелудивому дорогу перешёл.

– Это которому?

– Да обоим сразу. Как их по фамилии-то? Ну братья с постными рожами, отец их за глаза Приправычами называет.

– Всё, понял! Завьяловы они, Егор и Демид, солевые магнаты. И чего не поделили?

– Да я хэзэ. Договаривались на встречу с одним, приехал другой, а уж кто меня Башкирову сдал – ума не приложу. Примчали под конец сходки на трёх «Геликах» и ну давай меня по трассе шпынять.

– «Хонда» всё?

– Не, у старого моста бросил недалеко от того места, где ты нас подобрал. Сгоняй завтра, забери.

– А реку вы, выходит, вплавь пересекали?

– Ну мост-то тютю.

Машина свернула в уже знакомый двор.

– Серый, заедь за нами завтра в восемь утра, подкинешь до универа.

– Как скажешь, шеф. Спокойной ночи.

– И тебе, приятель.

Влад посмотрел на сонную Еву, плотнее закутал её в плед и повёл в квартиру. Сам чинно вышагивал в трусах и носках, хлюпая на каждом шагу мокрыми насквозь конверсами. Ей хотелось отвесить комментарий на тему того, как повезло соседям иметь под боком такого клоуна: то в трусах домой заявится, то под звуки погони и перестрелки; но язык отказывался повиноваться. Она лишь улыбнулась своим мыслям, прямо в пледе рухнула на диван и отключилась через минуту.

Отношения с Владом Крицким сражали наповал, в буквальном смысле.

***

Утро началось со звонка будильника. Ева открыла глаза, с неимоверным усилием оторвала голову от подушки и попыталась понять, что именно издаёт тренькающие звуки.

Влад дотянулся до тумбочки и заставил мобильный замолчать.

– Ты будешь вставать? – спросил, зарываясь лицом в простынь.

Спать он любил на животе, как и она, только на дух не переносил подушки. Они всегда оказывались на полу.

– Какой смысл? У меня ни одежды, ни телефона, ни уважительной причины, которой я могла бы оправдать трёхдневные прогулы.

– Можем скататься к тебе домой, – он повернул голову на другой бок, чтобы она видела лицо, однако глаза так и не открыл. – Заберёшь всё, что нужно.

«И перееду к тебе?» – хотелось спросить, только к чему понапрасну любопытствовать. Что дадут ей ответы? Уверенность в завтрашнем дне – ха, не смешите. За последние 72 часа они дважды уходили от погони, и оба раза запомнились так надолго, что, даже полностью утратив память, она без труда сможет восстановить всю цепочку событий.

– Ев, так мы едем в универ?

– Да, – она решительно поднялась с постели.

Ей срочно необходимо было что-то привычное, понятное. Та самая рутина, которую она кляла последними словами, потому как вывалившееся на голову разнообразие событий оказалось вовсе не таким приятным.

Сергея они вызвали к 7:30, а уже в начале девятого стояли под дверью квартиры мужа.

Ева изображала внешнюю невозмутимость, хотя внутри всё бурлило, как в ведьмовском котле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Костя открыл почти сразу. Она машинально глянула на ноги мужа: одна ступня уже упакована в дорогой кожаный ботинок, вторая всё ещё в домашнем шлёпанце. Значит, они едва успели застать его дома.

Супруг напрягся в один момент. На лице виднелись следы вчерашней стычки с Владом: нос распух, верхняя губа полнее нижней и в двух местах рассечена, на щеке кровоподтёк и небольшое рассечение. Сочувствия Ева не испытывала, лишь злорадство.

– Что-то забыла? – весьма любезно спросил Булатов.

– Двинуть тебе по яйцам, – Влад, не дожидаясь приглашения, шагнул в прихожую.

– А с тобой, сопляк, никто не заговаривал, так что будь добр – помалкивай.

– Так и с тобой, старпёр, никому беседы вести не надобно.

Оба нахохлились словно бойцовские петухи. Костя пошёл багровыми пятнами, Влад сцепил кулаки и заскрипел зубами. Ева вышла из-за спины последнего и молча направилась в спальню. Вынула из шкафа чемодан, наспех побросала вещи вместе с плечиками, опустошила несколько ящиков в комоде, сгребла в пакет всё с туалетного столика, прихватила несколько тюбиков из ванной, потом вернулась в коридор, забрала из чашки для мелочей ключи от своей «Мазды» и только тогда решилась посмотреть мужу в глаза.

Костя с Владом нарочито пялились в разные стороны. Не разговаривали (да о чём?!). Очевидно, Булатов ещё вчера сообразил, что он не соперник рослому и накаченному юнцу, поэтому сегодня избегал прямой конфронтации.

– Где мой телефон? – спросила Ева. Вежливо, как ей показалось, однако муж вскинул голову и сощурился так, словно она плюнула ему в лицо.

– Там же, где ты его оставила, – ответил холодно.

Она заглянула на кухню. Костя последовал за ней, Влад, конечно, тоже. Тесная и уютная комнатка, какой Ева запомнила её, всего за несколько дней превратилась в клоповник. Дух стоял такой, что впору вызывать пожарных, – всё насквозь пропахло табачным дымом. На столе стояла початая бутылка водки, рядом несколько грязных стаканов, заветренные кругляши колбасы на доске, открытая банка солёных огурчиков и пустая тара из-под консервов. Раковина доверху забита испачканной посудой, на плите тошнотворные рыжие лужицы чего-то пригоревшего.

Она увидела телефон рядом с сахарницей, попыталась взять его, но Костя опередил – перегнулся через её плечо и сцапал смартфон.

– Руки от неё убрал, бля, – Влад тут же набычился.

Костя вскинул ладони в примирительном жесте и отодвинулся. В правой он держал телефон жены.

– Можем мы поговорить? – обратился он к Еве.

– Ты уже поговорил, долбоеб, – Влад цедил каждое слово и разве что пол не вспахивал мыском обуви от ярости на манер племенного быка.

Ева молчала. Ей тоже хотелось расстаться цивилизованно, без взаимных упрёков и бесконечного списка обид, но то, как повёл себя Костя вчера...

– Ты сам лишил себя права со мной общаться, когда поднял руку, – она старалась говорить твёрдо, однако к концу фразы голос начал срываться. К глазам подступили слёзы. – Верни телефон.

Супруг, вопреки ожиданиям, не стал противиться. Подал ей мобильный.

– Я хотел бы извиниться за вчерашнее.

– В жопу себе извинись, – рыкнул Влад.

– В русском языке не существует слова «извиниться», Кость. Оно означает «извиняю самого себя» и теряет всякий смысл. Мне жаль, что всё закончилось именно так. Больше мне добавить нечего.

Ева потеснила обоих мужчин, взяла в прихожей туго набитый чемодан в половину себя весом и покатила за ручку, заставляя подпрыгнуть на пороге.

***

В университете Ева первым делом направилась к ректору. В приёмной улыбнулась приветливой секретарше Саше и с ходу положила на стол начальнику заявление об увольнении.

– Я бы предпочла уйти по собственному желанию, – с места в карьер начала она, – но если вы настаиваете на неполном служебном соответствии, я с лёгкостью приму эту формулировку.

– Право же, Ева Александровна, – Иван Борисович, солидный мужчина с мощными брылями и крупной залысиной на макушке, мельком изучил бумагу и поднялся из-за стола. – К чему такая формальность? Давайте спокойно всё обсудим. Я слышал, вы в последние дни приболели...

– Прогуляла, – внесла ясность преподаватель.

– Пускай так, всем нам случается иногда... э-э, подустать. Жаль, конечно, что не предупредили об отгулах... Да что мы стоим? Присаживайтесь! – он радушно указал рукой на стул с мягкой обивкой.

Ева села с абсолютно ровной спиной.

– Иван Борисович, просто подпишите заявление.

– Всему своё время, Ева Александровна. Вначале объясните мне причину столь кардинального решения. Вы недовольны зарплатой? Нагрузкой? Конфликт со студентом?

На последнем слове она вскинула голову, чем выдала себя с потрохами.

– Значит, дело в студенте. Фамилия? Курс? Причина конфликта?

– Я с ним сплю, – неожиданно для себя самой брякнула Ева.

– Спите? С кем?

– Не имеет значения. Подписывайте заявление.

Иван Борисович с минуту молчал, так и эдак разглядывая её со всех сторон, затем молвил:

– Я вижу, что вы переутомились, Ева Александровна, а потому мы поступим следующим образом: до конца учебного года я отправлю вас в неоплачиваемый отпуск, следом пойдёте на заслуженный отдых. А двадцатого августа мы вновь встретимся и решим этот вопрос. Такое временное решение вас устраивает?

Ева сверкнула глазами. Неожиданная догадка заползла в мысли наподобие смертоносной гадюки.

– Он уже звонил вам?

– Кто? – ректор бездарно изобразил удивление.

– Вы прекрасно знаете, кто. Звонил? Потому что прийти бы не смог, не успел...

– Ева Александровна, миленькая, окститесь. Никто не звонил и не приходил, мне просто жаль терять такого педагога. Что я за руководитель такой, если стану разбрасываться ценными кадрами налево и направо...

– Понятно.

Не дослушав, она встала и направилась к двери. Ожидала ли она чего-то подобного? Разумеется. Крицкий обожал контроль, он даже в сексе вёл себя так, будто она всецело принадлежала ему. Нет, он не доминировал, но зорко следил за всем: хорошо ли ей, достигла ли она оргазма, чётко дозировал боль и наслаждение. Ему нравилось быть главным, и это начинало раздражать.

Ева вошла в аудиторию спустя пять минут после звонка, извинилась за опоздание и с ходу начала лекцию, а мысли продолжали кружить вокруг создавшейся ситуации.

На этой неделе у неё не было занятий с третьекурсниками, но она не сомневалась, что увидится с Владом гораздо раньше вечера. И точно. Не успел лекционный зал опустеть, дверь приоткрылась и вошёл Крицкий. Быстро огляделся, ловко провернул ключ в замке, швырнул сумку на первый попавшийся стол и с видом оголодавшего дикаря двинулся на неё.

Поднял со стула, усадил на стол, раздвинул ноги, встал между ними и попытался поцеловать. Ева отвернулась.

– Бунт? – коротко спросил и принялся вылизывать шею.

Она упёрлась руками в столешницу и силилась решиться на что-то одно. Либо оттолкнуть его и высказать недовольство, либо поддаться бешеной пульсации крови и рёву гормонов.

Приняв, наконец, решение, она отпихнула его и спрыгнула со стола.

– Довольно.

– О, да ты злая, – Влад прищурился и так развязно облизнулся, что у неё подогнулись колени. – Хочешь по-плохому, да?

Ева закатила глаза.

– Ты другими категориями умеешь мыслить? Не всё всегда сводится к сексу.

Договорить она не успела. Влад уцепил её за локоток, рванул к себе, а потом в секунду заломил руку за спину и заставил развернуться спиной. Тут же повалил на стол. Одной рукой удерживал за поясницу, второй прижимал шею, вынуждая вжаться щекой в полированное дерево.

– Мне можешь не рассказывать, что и когда НЕ сводится к сексу. У тебя сейчас зрачки шире некуда и дышишь ты так, будто изголодалась по хорошему траху. Да?

Он задрал юбку и до боли сжал попку прямо через тонкую ткань капроновых колготок. Ева прикусила губу, чтобы не застонать.

– Так ты скажешь мне, на что злишься?

Влад и здесь оставался собой. Не разорвал колготки, а аккуратно стянул до коленей.

– Зачем ты звонил ректору? Я не просила! – она подняла голову и обернулась.

– Ах, вот оно что, – он опустился на корточки позади неё, оставил укус на одной ягодице, потом на второй, прижался лицом посредине и выпустил струю горячего воздуха. – Ты хочешь просить меня, так?

– Нет, я...

Соображалось уже с трудом.

– Договаривай, Ева Александровна, – он сдвинул бельё в сторону и потёр её двумя пальцами.

– Я не хочу, чтобы ты решал мои проблемы.

– Так делают все мужики, если они таковыми являются.

– Да нет же, чёрт побери! Ты прекрасно понимаешь, о чём я.

– Я понимаю, что ты недовольна. Сейчас мы это исправим.

Он толкнулся в неё пальцами. Раз и другой, и третий. Потом расстегнул ширинку и прижался горячей головкой ко входу.

– Затолкай в рот костяшки пальцев, – велел, – не хочу, чтобы весь универ тебя слышал.

Она в который раз подчинилась. Влад рывком заполнил её собой и для поддержки ухватился за бёдра. Стал ритмично двигаться, то погружаясь почти болезненно, то полностью покидая её тело.

– Знаешь, почему я хотел, чтобы ты осталась в универе?

– Да, уже знаю.

– И ты права. Единственное желание, когда вижу тебя у доски, наклонить и хорошенько выебать.

Он так и поступил. Ласкал её пальцами и брал с каким-то особенным ожесточением. Спокойно лежать и терпеть это сумасшествие не получалось. Она то двигалась ему навстречу, то замирала в предвкушении взрыва и всё это время выла в кулак, мечтая поскорее шагнуть за край.

Дверь кабинета дёрнулась. Ева подняла голову. Влад лишь добавил усердия. Расстегнул на ней пиджак, просунул ладонь между пуговицами и ухватил за грудь.

– Издашь хоть звук, и все поймут, что тебя тут...

Она воспользовалась моментом и вывернулась в его хватке. Запрыгнула на стол к нему лицом, совсем не эротично, а очень даже неловко и смешно, спустила с ноги колготки, обвилась вокруг его талии и направила в себя.

– Мне уже всё равно, – шепнула ему в губы, – только не останавливайся. Дай мне кончить.

Они столкнулись лбами. Неотрывно глядя ей в глаза, Влад продолжил вбиваться в её тело. Подтянул ближе к краю стола и двигался уже на всю длину. Резко, одуряюще приятно. Шлепки и влажные звуки были громче любых надрывных стонов.

Ева гладила себя рукой всё быстрее, но окончательно потерялась в водовороте ощущений, когда Влад протолкнул ей в рот язык, а она начала посасывать его, вспоминая, как делала то же самое с его членом.

В дверь постучали. Она замычала. Лицо исказила гримаса невысказанного мучения, словно ей с трудом удавалось пережить этот миг эйфории. Влад подхватил её на руки и начал опускать на себя. Ещё быстрее и ещё. Потом оторвался от губ и простонал на ухо:

– Какая ты охуенная.

В дверь аудитории ударили чем-то тяжёлым. Оба невольно повернули головы ко входу. Ева медленно сползла вдоль мужского тела, выпрямилась, успела одёрнуть юбку – как и Влад застегнуть брюки – и тут в помещение ввалились люди в сине-серой пятнистой униформе с нашивками «ОМОН».

– Всем лежать! Мордой в пол! Руки на затылок! При малейшем сопротивлении открываю огонь на поражение!

Ева растерянно замерла. Влад сделал шаг вперёд, и ближайший к нему боец что есть мочи зарядил кулаком в лицо.

– Мордой в пол я сказал! – гнусавым голосом приказал боец и зыркнул на преподавателя из прорезей балаклавы.

Ева мгновенно упала на пол, прижалась щекой к линолеуму и сложила руки на затылке.

Другой омоновец, с более чётким выговором и лёгкой картавостью подошёл к Владу и приподнял его голову за волосы. Задал вопрос:

– Ты, сука, Крицкий Владислав Николаевич 2003 года рождения, уроженец города Тольятти?

– Я, – подтвердил тот.

– Ты задержан в соответствии со статьёй 91 УПК РФ по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьёй 276 УК РФ.

В соответствии со статьёй 46 УПК РФ, у тебя есть право на защиту и право не свидетельствовать против себя. Тебе, сучонок, ясны твои права?

– Да, – буркнул Влад.

– А ты Булатова Ева Александровна, 1989 года рождения, уроженка города Нижнеудинска Иркутской области? – картавый приблизился к Еве.

– Д-да, – холодея от ужаса, пролепетала она.

– Тебе предъявляется обвинение в соучастии в совершении преступления, предусмотренного статьёй 276 Уголовного кодекса Российской Федерации «Шпионаж».

По имеющимся данным ты принимала участие в противоправном деянии, направленном на хищение сведений, составляющих государственную тайну Российской Федерации, с целью их передачи представителям иностранных государств или организаций.

Учитывая твою роль в совершении данного преступления, а именно пособничество противоправным деяниям, твои действия квалифицируются как соучастие в шпионаже.

Разъясню твои права: у тебя есть право на защиту, право не свидетельствовать против себя, право давать показания на родном языке, право на помощь защитника.

О задержании будет составлен протокол в установленном законом порядке. Тебе ясны твои права, Ева Александровна?

Она пролепетала согласие.

Картавый выдохнул, сплюнул прямо на пол и велел своим подчинённым:

– Обоих в наручники и грузите в автобус.

Глава 11

Кабинет являл собой типичный образчик казённого минимализма: строгие серые стены, тусклый свет настольной лампы. За столом сидел следователь по особо важным делам – мужчина средних лет с проницательным взглядом и седыми висками. На столе перед ним лежали раскрытое дело, стопка бланков, ручка и потёртая папка с документами. Его имя и звание странным образом улетучились из головы Евы, которая находилась прямо перед ним. Руки ей пристегнули наручниками к столу, вместо стула предложили ютиться на колченогой табуретке.

Выглядела она неважно. Нервное, напряжённое лицо, в глазах – отголоски бессонной ночи.

– Расскажите ещё раз, как вы познакомились с Владом Крицким и почему согласились участвовать в хищении сведений, – бубнил следователь монотонно, глядя в протокол.

– Влад мой студент. Я уже рассказывала вам, что преподаю этику в Иркутском государственном университете. Около пяти дней назад я согласилась на неформальную встречу...

– С какой целью?

– Влад пригласил меня поужинать, – она старалась придерживаться первоначальной версии, которую выдумала ещё на первом допросе. – До ресторана мы не доехали, потому как я поняла, что не готова к отношениям, на которых настаивал Влад.

– Он склонял вас к интимной близости?

– Нет, но... Это сложно объяснить. Влад, он... Яркий, понимаете? Любит быть в центре внимания, всеми силами старается добиться расположения. Честно говоря, я и сама не знаю, зачем согласилась на это свидание.

– Давайте ближе к сути.

– В общем, в ресторан мы не поехали. Я передумала и попросила Влада отвезти меня домой. Он отреагировал эмоционально, мы оказались за городом.

– Где конкретно?

– Не знаю, я не слишком следила за дорогой. Запомнила только, что дорога была хорошо асфальтированная. Справа лес, а слева тянулся высокий кирпичный забор.

– И что было дальше?

– Влад сказал, что у него здесь небольшое дельце с проникновением на частную охраняемую территорию, и полез на забор. Я подумала, это шутка. Ну сами посудите, зачем человеку с его достатком промышлять разбоем?

Она в который раз описала их приключение. Следователь молча слушал, изредка делал пометки в блокноте.

– Что за информацию искал Влад в компьютере Башкирова Максима Дмитриевича?

– Я не знаю. То, что я увидела на экране, больше походило на долговую базу. Имена, фамилии, сумма долга, график погашения и прочее.

– Можете назвать мне фамилии должников?

– Нет, простите. Среди прочих я увидела имя Влада и не запомнила остальных.

– Крицкий тоже был в базе?

Ева подтвердила. Ей казалось, что в подобных вопросах следует быть откровенной.

– Какова была сумма его долга?

– Два миллиона с небольшим, – она нарочно уменьшила число, хотя и не понимала, лучше делает этим или хуже.

– Что ещё Влад делал с компьютером Башкирова?

– Ничего. Я так поняла, он скачал на флешку долговую базу, а потом появились охранники с собаками, и мы вынуждены были бежать.

Следователь записал её показания и спросил, не поднимая глаз:

– Когда вы поняли, что это не шутка?

– Сразу, как только появились охранники. Могу я задать вам вопрос? – Мужчина кивнул. – Что теперь будет со мной?

– Пособничество в шпионаже рассматривается как соучастие в преступлении, предусмотренном статьёй 276 УК РФ. Непосредственное наказание за шпионаж, включая похищение сведений, составляющих гостайну – вам ведь именно это инкриминируют – для исполнителя составляет лишение свободы на срок от десяти до двадцати лет.

Пособник, то есть лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, несёт ответственность по той же статье, но с учётом своей роли в преступлении.

Вас сложно назвать пособником в прямом смысле, – внезапно он заговорил по-человечески и даже посмотрел на Еву с сочувствием. – Вы просто находились рядом, и Крицкий это подтверждает в своих показаниях. Вот только...

Он замолчал. Захлопнул папку, встал из-за стола и выключил камеру, на которую записывался допрос. Присел на угол стола и заговорил проникновенно:

– Ты в курсе, что уголовной ответственности за шпионаж подлежат только иностранные граждане или лица без гражданства? Граждане РФ за аналогичные действия отвечают по статье о государственной измене.

– Нет, – Ева растерялась окончательно.

– То то и оно. У меня на столе дело, сшитое белыми нитками – просто бумажки, проще говоря. В них нигде не указано, что за гостайну вы намеревались похитить.

– Мы не...

– Говори за себя, Ева Александровна – мой тебе совет. Потому что твой молодой любовник не сегодня-завтра отсюда выйдет, а ты останешься. У господина мэра может не хватить денег и связей, или банального желания возиться с какой-то там преподавательницей... В общем, не факт, что он вытащит вас обоих. Так что подумай хорошенько, прежде чем ответить на мой следующий вопрос. Кому Крицкий передал флешку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ей вспомнился разговор между водителем Сергеем и Владом. Они говорили о двух братьях с прозвищами Приправычи. Егор и Демид, соляные магнаты.

– Какому-то мужчине на «Мерседесе», имени его я не знаю.

– Госномер машины запомнила?

– Я на него даже не посмотрела.

Ложь. Она чётко запомнила, что номера правительственные. В серии были три буквы «А», номер начинался с цифры 10, а вот дальше – провал. Не то 101, не то 1001.

– Как он выглядел?

– Высокий, стройный, в костюме, – в общих чертах описала она Егора Завьялова, потому как посчитала, что обязана выдать хоть какие-то подробности той встречи.

– Цвет волос? Глаз? Особые приметы?

– Ничего такого, он показался мне обычным. Волосы и глаза я не рассмотрела, было слишком темно.

– Чую, темнишь ты, красавица, – следователь сощурился, сблизил их лица. – Всё надеешься на своего хахаля?

– Мне скрывать нечего... Простите, как вас по имени-отчеству?

Следователь замахнулся. Ева села прямее, но глаза не отвела. Он сделал вид, что хотел пригладить волосы, потом включил камеру и вернулся обратно за стол. Завёл свою шарманку по новой:

– Вернёмся к началу. Как именно Влад убедил вас участвовать? Какие аргументы приводил?

Тишина. Ева опустила голову, глядя на слегка дрожащие руки. Спросила тихо:

– Почему вы всё время спрашиваете одно и то же? Я уже всё рассказала.

– Нужно убедиться, что в ваших показаниях нет противоречий, – пояснил следователь спокойно. – И что вы действительно не знали о незаконности действий. Расскажите про ту ночь подробнее. Что именно вы делали?

Она уставилась на изогнутую ножку настольной лампы и с безразличием начала рассказ.

– Вы понимаете, что оказались втянуты в серьёзное преступление? – после получасового хождения вокруг одной единственной темы спросил дознаватель.

– Да... Теперь понимаю. Но я, правда, не знала. Мне казалось, это какая-то шутка.

– А почему вы не сообщили в полицию, когда поняли, что происходит что-то незаконное?

Потому что обезумела от гормонов и двое суток кряду изнывала от удовольствия в руках разнузданного мажора!

Такой ответ ему сгодится?

– Я... я не знаю.

В комнате снова воцарилось тяжёлое молчание, прерываемое лишь скрипом ручки по бумаге. Ева обнимала себя руками, пытаясь унять дрожь.

– Спасибо за показания. Мы проверим всю информацию, – подвёл итог следователь и закрыл папку с уголовным делом.

Ева встала, ноги подкашивались. Следователь нажал кнопку вызова конвоя.

– Я ведь правда не знала... – напоследок попыталась уверить она.

– Я понимаю, – с наигранным сочувствием ответил он. – Но теперь всё будет зависеть от результатов расследования.

***

Камера маленькая, душная, с зарешеченным окном под потолком, через которое пробивался тусклый свет. Бетонные стены выкрашены в унылый серый цвет, местами облупившаяся краска обнажала грубую поверхность бетона. Четыре железные койки, прикрученные к полу, скрипели при малейшем движении. На стенах – несколько пожелтевших плакатов с правилами внутреннего распорядка, исписанных каракулями предыдущих заключённых. В углу – обшарпанный умывальник с ржавым краном и унитаз, отделенные тонкой, покосившейся перегородкой.

С «коллегами» по несчастью Ева уже успела свести знакомство.

Крупная женщина с грубыми чертами лица, Зинаида, бывший бухгалтер. Её обвиняли в крупном мошенничестве с бюджетными средствами.

Света, наоборот, худая, нервная, с бегающим взглядом и измождённым лицом – бывшая учительница. Обвинялась в распространении запрещённой литературы среди учеников. Ева так и не решилась спросить, что это за литература, но чутьё подсказывало, что это было что-то связанное с пропагандой фашизма.

Молоденькая Галя была самой дерзкой. Татуировки на руках, пирсинг в губе и весьма острый язык. На шее у неё виднелся синяк. Ей вменяли серию краж из супермаркетов и нападение на охранника.

В камеру вошли конвоиры. Между ними – Ева со скованными наручниками руками. Одежда на ней измята, волосы растрёпаны. Она выглядела изнурённой, но пыталась держаться прямо.

Её освободили от оков. Тяжёлую железную дверь заперли.

– Ну что, наговорилась со следователем? – ворчливо спросила бухгалтер Зина, бросая взгляд на часы. – Время-то уже к вечеру.

– Небось следак под юбку лез, – язвительно предположила хамоватая Галя. – А то что ж так долго?!

Ева молча прошла к своей койке, опустилась на скрипучую кровать, обхватив колени руками.

– Слышь, горемычная, водички не желаешь? – мягко спросила учительница Света, доставая из тумбочки посуду.

Ева кивнула, сделала глоток воды из алюминиевой кружки.

– Что хоть спрашивал? – участливо поинтересовалась Света.

– Ничего нового. Те же вопросы... в сотый раз.

– А че, правда за госизмену сидишь? – Галя, шаркая шлёпанцами, подошла ближе, подкурила сигарету. – Или придумала всё?

– Отвянь от неё, лярва, – погрозила пальцем Зинаида. – Не видишь, устал человек. В тишине побыть хочет.

Света снова наполнила кружку водой из чайника, подала Еве:

– Вот, выпей ещё. Может, полегчает.

Вкус здешней воды ей совершенно не нравился. Как и еда, и обстановка, и гнетущее ожидание.

Ева взяла посудину дрожащими руками, сделала глоток. В камере повисло тяжёлое молчание. Слышно только, как капала вода из крана, да где-то вдалеке скрипели металлические двери.

– И долго тебя ещё мурыжить будут? – Света скомкала в руках растянутые рукава кофты и нервно принялась теребить ткань.

– Пока не докажу свою невиновность, – Ева устало опустила голову на плоскую подушку, от которой разило плесенью.

– Ха! Да кто ж тебе поверит? Тут таких умных много было, – фыркнула Галя, затоптала окурок и выбросила в ведро.

– Галка, мымрятина, а ну кончай человеку надоедать. Брысь к себе на шконку, – строго осадила Зина татуированную девицу.

Ева перевела взгляд на потолок, потом и вовсе закрыла глаза. Даже воздух в камере казался тяжёлым и душным, пропитанным запахом хлорки и несвежего белья.

Её всё время преследовала одна и та же мысль. Всё из-за Влада. Словно сама вселенная говорила: «Очнись! Проанализируй! Он совершенно тебе не подходит». И рациональная её часть соглашалась со всеми доводами.

Внезапно дверь камеры открылась. В камеру вошли двое надзирательниц. Обе в униформе и какие-то совершенно бесполые, если верить фигурам.

– Булатова, на выход, – гаркнула та, у которой из-под кепи выглядывали светлые волосы, собранные в пучок на затылке.

– Насовсем? – с отчаянием спросила Ева, приподнимаясь.

– А ну живо греби сюда, убогая! – рявкнула напарница светловолосой и сняла с пояса резиновую дубинку.

Ева мгновенно поднялась и встала лицом к стене, руки скрестила за спиной, чтобы охрана СИЗО могла надеть наручники.

Её грубо схватили за локти. Надзирательница с дубинкой не преминула больно ткнуть концом резиновой палки между лопатками. Повели куда-то по коридору. Точно не на допрос, а вглубь казематов. Ева молча переставляла ноги. Сердце мчалось галопом.

Поставили у стены рядом с такой же обшарпанной металлической дверью, которая вела в её камеру. Залязгали тяжёлые засовы.

Задержанную втолкнули внутрь, пришлось снова встать лицом к стене, чтобы сняли наручники. Вот только на сей раз она повернулась с улыбкой.

За столом в дальнем углу камеры сидели двое мужчин. Первый – лысеющий мужчина лет пятидесяти в костюме и белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником. Перед ним на столе лежал кейс. А другой... Ева едва дождалась, когда выйдут надзиратели, затем с тоненьким всхлипом кинулась Владу на шею.

Он порывисто обнял её, и все мысли, что лишали сна и требовали жёстких и безотлагательных решений, испарились.

– Всё, маленькая, всё, – зашептал он и успокаивающе погладил по спине. – Завтра всё закончится. Смотри, это наш адвокат, Юлий Данилович, очень толковый.

Ева, не переставая прижиматься щекой к мужскому плечу, скосила взгляд на юриста. Тот чинно кивнул и весьма неловко улыбнулся.

– Здравствуйте, Ева Александровна. Влад, давайте вкратце обсудим дальнейший план действий.

Влад и Ева сели напротив и не сговариваясь взялись за руки. Он гладил её от кончиков пальцев до самого локтя, она водила пальцами по его широкой ладони и наслаждалась простым теплом.

– Итак, вас обоих обвиняют в государственной измене.

– Мне сегодня следователь сказал, что в постановлении о заключении под стражу указана статья 276 уголовного кодекса, – перебила Ева, – которая называется «Шпионаж», а за это преступление могут нести ответственность только иностранные граждане или лица, не имеющие гражданства.

– Да? – слегка удивился Юлий Данилович и полез в кейс за бумагами. Пролистал увесистую стопку и нашёл искомое. Углубился в чтение, бормоча себе под нос. – Так, вот оно «...Подозревается в хищении сведений, содержащих государственную тайну». Никакого шпионажа, сами поглядите.

Влад отмахнулся от листков.

– Мы уже поняли, давай к сути.

– Что ж, государственная измена является особо тяжким преступлением против конституционного строя и безопасности государства. В вашем случае обвинение связано с хищением сведений, составляющих государственную тайну, что существенно усугубляет ситуацию.

Возможность выхода под залог в подобных делах крайне ограничена по следующим причинам. Во-первых, залог рассматривается судом как мера пресечения, не связанная с лишением свободы, а вас её именно лишили, потому как поместили в следственный изолятор. Во-вторых, при обвинении в государственной измене суд должен учитывать риск разглашения обвиняемыми секретных сведений и возможность их побега, что играет не в нашу пользу.

– Погоди, но мне никто не предъявлял обвинений, – решился внести ясность Влад.

– Да, и мне, кстати, тоже. Со мной только разговаривали. Много и подолгу, – поддержала Ева.

– Тогда это значительно упростит мне задачу, – воодушевился адвокат. – Без предъявления обвинения они могут продержать вас здесь не более сорока восьми часов, которые истекают завтра... – он сверился с протоколом о задержании, – истекают завтра в 10.30 утра. Но хочу особо подчеркнуть, что даже этот срок может быть увеличен по решению суда ещё на семьдесят два часа при наличии особых обстоятельств. Если срок задержания будет увеличен, мы вновь пойдём по пути внесения залога. Этот шаг не обрадует вашего отца, Влад, потому как сумма залога окажется очень значительной, дабы обеспечить вашу явку по первому требованию следствия и суда.

Если же суд не рискнёт взять на себя такую ответственность, я буду ходатайствовать об избрании альтернативных вариантов мер пресечения. Вас ведь устроит домашний арест с запретом на использование средств связи и интернета?

Влад и Ева одновременно закивали.

– Теперь давайте разберёмся с тем, что же вы на самом деле натворили.

Они проговорили почти два часа, и всё это время Влад ободрял Еву взглядом и касаниями: то потрётся носом о щёку, то поцелует за ушком, то погладит колено. Он словно обещал ей, что завтра настанет конец их злоключений. Тогда он ещё верил в существование справедливости и помощь всесильного отца.

Наивный Влад.

Глава 12

Холодные каменные стены судебного зала и тяжелые своды довлели над собравшимися, создавая гнетущую атмосферу неизбежности. В центре помещения возвышалась массивная скамья для подсудимых – монумент из тёмного дерева, отделённый от остального пространства кованой решёткой.

В глубине зала располагался судейский стол с величественной трибуной. Стены украшали не только официальные гербы и флаги, но и старинные портреты прежних служителей закона, чьи взоры, казалось, следили за каждым движением присутствующих.

Внезапно тишину нарушил звук шагов – два конвоира в бронежилетах ввели Влада и Еву. Их руки были закованы в наручники, но горделивая осанка выдавала внутреннюю силу и непоколебимость духа. Рядом с ними держался адвокат – мужчина с проницательными глазами и наметившимися залысинами. Пальцы его машинально выстукивали нервную дробь по папке с документами, словно пытаясь уловить ритм грядущей битвы за справедливость.

– Встать! Суд идет! – громко провозгласила секретарь и резко выпрямилась.

Все присутствующие поднялись на ноги. Вошёл судья в черной мантии – обычный с виду мужчина, брюнет с короткой стрижкой и аккуратными усами-щеточкой. Судья сел за стол и оглядел зал.

Секретарь возвестила:

– Прошу всех сесть. Слушание ведёт достопочтенный судья Аштахов Георгий Сергеевич.

– Слушается дело о мере пресечения для задержанных Крицкого Влада Николаевича, 2003 года рождения, который подозревается в государственной измене, и его предполагаемой пособницы Булатовой Евы Александровны, 1988 года рождения, также подозреваемой в государственной измене. Подсудимые, вам предоставляется слово.

– Ваша честь, – Влад поднялся со скамьи и заговорил очень твёрдо и спокойно, – я просил бы изменить меру пресечения в виде ограничения свободы на заключение под домашний арест.

Ева тоже поднялась, но смогла лишь робко повторить слова Влада. Её всю трясло, а ноги отказывались держать.

Настал черёд адвоката:

– Ваша честь! Моим подзащитным до сих пор не было предъявлено обвинение. Кроме того, они имеют постоянное место жительства, стабильную работу. Они не представляют угрозы для общества и готовы во всём сотрудничать со следственными органами. За ними не числится судимостей. Оба положительно характеризуются по месту работы и учёбы, на основании чего я прошу суд в вашем лице изменить меру пресечения со взятия под стражу на подписку о невыезде.

Тут с места поднялся прокурор и с некой угрозой заговорил:

– Ваша честь! Ввиду того что инкриминируемые задержанным деяния представляют особую опасность для нашего общества, обвинение настаивает на содержании под стражей.

Ева не сумела остаться безучастной и порывисто выкрикнула:

– Но мы же не убийцы! Мы готовы к сотрудничеству со следствием и просим дать возможность быть на свободе!

Злые слёзы катились по её щекам и срывались с подбородка на ворот несвежей блузки.

– Ваша честь! Вот характеристики с места работы, справки о составе семьи, – адвокат, почуяв неладное, выхватил из папки документы и поспешил передать судье. – Нет никаких доказательств того, что мои подзащитные могут скрыться!

Прокурор продолжал напирать:

– Ваша честь, тяжесть уголовного преступления, в котором подозреваются эти молодые люди, говорит сама за себя. Риск слишком велик.

– Довольно! – судья стукнул молотком по деревянной пластине, и в зале воцарилась первозданная тишина. Он тщательно изучил бумаги, переданные стороной защиты, пролистал уголовное дело и изрёк вердикт. – Суд учитывает тяжесть предъявленных обвинений и избирает меру пресечения в виде заключения под стражу на срок шесть месяцев!

Ева разрыдалась в голос. Влад вскочил на ноги, но конвоир живо осадил этот порыв, ударив по решётке резиновой дубинкой.

Адвокат опешил.

– Шесть месяцев без предъявления обвинения? – очумело повторил он и добавил зычно, – Ваша честь! Мы будем обжаловать решение в кассационном порядке.

– Обвинение удовлетворено решением суда, – с триумфальной улыбкой заключил прокурор.

– Но почему?! Мы же не представляем угрозы! – Влад снова бросился к решётке.

Конвоир пустил в ход дубинку, Влад едва успел убрать пальцы.

– Не отчаивайтесь, – решительно пообещал адвокат. – Мы ещё поборемся.

Судья распорядился увести подозреваемых. Металлические двери клетки с грохотом распахнулись. Конвоиры схватили Влада и Еву. Крицкий в отчаянии пытался что-то сказать своему юристу, но их увели из зала.

«Мы ещё встретимся в апелляционном суде», – мстительно пообещал про себя Юлий Данилович, сжимая кулаки.

***

Мрачный, дождливый день окутал город свинцовой пеленой. Сырой воздух пропитался запахом выхлопных газов и влажной брусчатки. По улицам нескончаемым потоком двигались автомобили, их сигналы сливались в единый вой, а фары тускло светили сквозь серую дымку. Капли дождя барабанили по крышам машин, создавая монотонный ритм, который только усиливал гнетущую атмосферу.

В правом ряду, зажатая между обшарпанным фургоном с помятым боком и сверкающим кроссовером последней модели, еле тащилась тёмно-зелёная «ГАЗель» с конвоем. Её борта украшали строгие надписи, а местами облупившаяся краска выдавала немолодой возраст машины. На лобовом стекле виднелась наклейка техосмотра. В кабине сидели двое охранников с каменными лицами. В руках они крепко сжимали автоматы, а глаза внимательно следили за дорогой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За решёткой в фургоне томились Влад и Ева. Наручники холодили запястья, на лицах застыли одинаковые выражения недоумения, замешанного на злости. Влад, сгорбившись, невидяще смотрел в окно, мысленно находясь где-то далеко – там, где жизнь казалась нормальной и понятной. Его взгляд скользил по мокрым улицам, но не видел их. Ева сидела рядом и вздрагивала от каждого шороха. Всю её била мелкая дрожь от холода и страха. Она постоянно озиралась, будто пытаясь найти лазейку в стальной клетке, а пальцы нервно теребили край пиджака.

За окном проносились знакомые здания, но теперь они выглядели чужими и враждебными. Серые стены домов словно давили на сознание. Каждый красный свет светофора тянулся бесконечно, каждая остановка отдавалась болью в сердце. Время словно застыло, превратившись в густую смолу, а напряжение в воздухе можно было потрогать руками. Каждые десять секунд кто-то из них нервно сглатывал, пытаясь справиться с волнением.

Охранники перебрасывались короткими фразами, мужские голоса звучали равнодушно и глухо. Один из них то и дело поглядывал на часы, другой проверял рацию. Для них это была обычная работа – очередная перевозка, очередной рейс. Они уже не раз проделывали этот путь, и всегда всё шло по плану. Но для Влада и Евы этот день стал переломным. Они ощущали, как рушится привычный мир, как надежды разбиваются вдребезги, и оставалось только одно – ждать своей участи, какой бы она ни была.

В их глазах отражалась вся тяжесть произошедшего, а в душах бушевала буря противоречивых чувств. Они были словно пленники в железной коробке, несущейся по асфальтовым венам города, и никто не знал, куда приведёт этот путь. Влажные от пота ладони Евы сжимали колени, а Влад время от времени проводил рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. Оба дышали учащённо.

– База, мы на пересечении Ленина и Пушкина. Всё по плану, – передал конвоир по рации.

В этот момент на перекрёстке появился огромный рефрижератор, водитель которого специально подрезал легковушку, и та резко затормозила перед «ГАЗелью».

Время словно замедлило свой бег. Водитель спецборта, не отрывая взгляда от лобового стекла, резко дёрнул руль:

– Твою ж мать! – успел выругаться он, но слова утонули в оглушительном грохоте.

«ГАЗель» резко дёрнулась вперёд, её нос ушёл вниз. Металл протестовал против удара пронзительным скрипом. Стекла разлетелись вдребезги, острые осколки заполнили пространство кабины и фургона.

Конвоиры, не успевшие среагировать, вылетели со своих мест. Один ударился головой о приборную панель, второй приложился головой о лобовое стекло.

Влада и Еву отбросило к стене фургона. Наручники больно впились в запястья, но они остались на ногах, удерживаемые решёткой. Машина содрогнулась от удара и наклонилась вперёд под тяжестью столкновения.

Хриплое дыхание и стоны раненых конвоиров взрезали тишину. С улицы доносились ругань и звуки клаксонов.

«ГАЗель» застыла. Двигатель заглох, в воздухе витал запах гари и металла.

В этот момент реальность вернулась к своему обычному темпу, и хаос происшествия начал разворачиваться с новой силой.

Три фигуры в чёрных куртках с молниеносной скоростью появились из толпы зевак.

Первый, со шрамом на лице в виде полумесяца, распахнул дверь с водительской стороны и тяжёлым ударом кулака вырубил растерянного мужика. Отдал команду напарникам:

– Работаем по плану!

Второй незнакомец в чёрном выволок из автобуса тела обоих конвоиров, ощупал карманы и бросил связку ключей третьему участку операции. Отрапортовал для первого:

– Первая фаза выполнена!

Рослый мужлан в шапочке, закатанной почти до самой макушки, влез в фургон и без труда освободил Влада и Еву.

– Заложники освобождены! – крикнул он коллегам. – Приступаем ко второй фазе – дезориентация! – Потом повернулся к задержанным и чётким голосом приказал, – Следуйте за мной! Не отставать!

Толпа зрителей вокруг замерла в шоке. Сирены, крики, хаос. Влад и Ева, ведомые незнакомцами, бросились наутёк и свернули в узкий переулок.

Они петляли между домами, перепрыгивали через заборы. Влад всюду сначала помогал Еве, и лишь потом преодолевал препятствие сам, и всё время оглядывался на бегу, проверяя, нет ли погони.

– Кто вы такие? Что происходит? – спросил он, когда злосчастный перекрёсток остался далеко позади.

– Позже объясним. Сейчас главное – оторваться! – коротко сказал лидер группы, тот, кто ударил водителя «ГАЗели».

Ржавые конструкции заброшенной стройки нависали над головой, словно когти гигантского хищника. Полуразрушенные стены хранили следы граффити и многолетних дождей, а в трещинах между кирпичами пробивалась упрямая трава.

Лидер со шрамом на лице извлёк из кармана рацию – компактное устройство с матовой чёрной поверхностью и телескопической антенной. Его пальцы, загрубевшие от тренировок, ловко настроили частоту.

– Альфа – Бете. Цель достигнута. Запускаем протокол «Тень». Приём, – чётким, ровным голосом передал он сообщение.

Динамик ответил едва слышным шипением, а затем раздался приглушённый голос:

– Альфа, подтвердите выполнение всех инструкций. Приём.

– Бета, выполнение всех инструкций подтверждаю. Объекты изъяты из-под стражи. Санкционируйте перевозку объектов в точку «ноль». Приём.

– Действуй, Сём. Конец связи, – ответил скрипучий голос.

Второй боец, не тратя лишних слов, сделал властный жест, призывая Влада и Еву следовать за ним. Движения казались отточенными до автоматизма, будто он проделывал это сотни раз в самых сложных условиях.

– Держитесь рядом, – предупредил он и махнул рукой на себя, предлагая следовать за ним.

Спуск в подземный переход напоминал погружение в чрево земли. Сырой воздух пропитался запахом плесени и разложения. Каменные своды давили сверху, а эхо множило каждый звук, создавая иллюзию преследования.

Третий верзила молниеносно извлёк из специального кармана небольшую шашку с фосфоресцирующей маркировкой. Мгновение – и она с шипящим звуком оказалась на полу, выпуская клубы густого, маслянистого дыма. Тот расползался по коридору, превращая реальность в сюрреалистичную картину.

– Расходимся по точкам! – скомандовал лидер. – Сбор через четверть часа у точки «ноль». Ни секундой позже!

Влад и Ева, ведомые третьим незнакомцем, погрузились в лабиринт подземных коридоров. Их шаги отзывались в пустоте гулким эхом, а впереди виднелся лишь силуэт проводника.

Заброшенные подвалы встретили могильным холодом. Пыль клубилась в воздухе при каждом движении, а паутина, словно серебристые нити, тянулась между опорами. Где-то вдалеке монотонно капала вода, отбивая тревожную дробь.

Они двигались как призраки, растворяясь в темноте. Каждый поворот мог стать ловушкой, каждый шорох – сигналом опасности. Но мрачный проводник уверенно вёл их вперёд, будто имел карту этого подземного лабиринта в своей голове.

Влад и Ева, затаив дыхание, следовали за ним, понимая, что сейчас их жизни зависят от мастерства этих загадочных спасителей. Их сердца бились в унисон с капающей водой, а в ушах стоял звон от напряжения.

– Моя жизнь превратилась в чёртов боевик, – пожаловалась Ева, когда в очередной раз запнулась о какой-то выступ в каменном полу. – Не подскажешь, кого поблагодарить за отвратительный сценарий?

Влад привлёк её к себе за талию.

– Успеешь ещё поблагодарить.

Ей подумалось, что куда охотнее она скинет туфельку и хорошенько побьёт виновника всех бед, но стоило вспомнить, чем в прошлом заканчивались все их гонки с опасностью на хвосте, и внутри заворочался огненный ком предвкушения.

Минут через пятнадцать они вышли к старому складу. Там их уже ждал микроавтобус с тонированными стёклами, а у задней двери стоял лидер группы спасения.

– Запрыгивайте! Время! – поторопил он.

Едва все расселись, машина сорвалась с места. И только тут Еву накрыло небывалым облегчением. Она склонила голову на плечо Влада и в блаженстве закрыла глаза.

***

Среди густых таёжных лесов, там, где река Белая делала крутой поворот, оказался спрятан старый охотничий домик. Он словно врос в землю, маскируясь под окружающий пейзаж. Серые брёвна покрывал вековой мох, а окна были завешены плотными шторами, не пропускавшими ни лучика света. Вокруг простирались только вековые сосны и царила тишина, нарушаемая лишь шумом реки и редкими криками птиц.

– Добро пожаловать в ваше временное убежище, – лидер группы открыл покосившуюся дверь зимовья и жестом пригласил Влада и Еву. – Здесь вы в безопасности.

Внутри домик оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Аскетичный интерьер говорил о том, что здесь жили люди, привыкшие обходиться минимумом. Грубо сколоченные столы из необработанной древесины, деревянные лавки с потёртой обивкой, печка-буржуйка в углу. На стенах висели пожелтевшие карты Иркутской области, старые чёрно-белые фотографии и охотничьи трофеи: рога марала, чучело глухаря, связки сухих трав.

В углу стоял небольшой сейф, встроенный в стену, на полках лежали книги в потрёпанной обложке, походное снаряжение, фляги и термосы. В центре комнаты находился большой деревянный стол, на котором лежали компасы и какие-то документы.

Кровать была всего одна, но смотрелась посимпатичнее тюремных нар, так что Еву не слишком опечалило отсутствие альтернативы.

Командир отряда достал два телефона из нагрудного кармана своей многофункциональной куртки и проверил их работоспособность:

– Вот ваши мобильники. Не спрашивайте, как они к нам попали – это не важно. Главное – ими можно пользоваться. Все звонки и сообщения зашифрованы через специальный сервер, отследить вас невозможно.

Влад с подозрением осмотрелся и спросил:

– Кто вы такие? Почему помогаете нам?

Скромняга со шрамом улыбнулся, но глаза оставались серьёзными:

– Скажем так – мы те, кто верит в справедливость. У нас мало времени, так что запоминайте с первого раза: покидать домик вам разрешено, а вот выходить за территорию охотничьих угодий советую лишь в крайнем случае. Телефонами пользуйтесь смело – звонки друзьям, родственникам, коллегам и одноклассникам не возбраняются, вот только не нужно посвящать их в детали своего маленького путешествия сюда. Запас продуктов у вас двухнедельный, если потребуется что-то ещё: лекарства, осмотр врача или любые другие неотложные вещи, – звони по номеру, который у тебя, Влад, записан как «Частник». Я организую всё необходимое.

В хижину вошёл второй незнакомец, с лёгкой картавостью.

– Пора, шеф, – затем передал Владу какой-то сложенный вчетверо кусок картона со словами, – Это карта. Здесь отмечены безопасные пути отхода. Используйте их только в крайнем случае.

– Если всё пойдёт по плану, мы заберём вас через неделю, – напоследок предупредил лидер. – Помните – ваша безопасность зависит от вашей осторожности.

Незнакомцы быстро вышли, уселись в микроавтобус и спустя пару минут скрылись за поворотом.

Ева быстро отыскала всё необходимое: чистые полотенца, кусок мыла, эмалированный таз. Наполнила оцинкованное ведро водой из большого бака и водрузила на плиту буржуйки. Заглянула в топку, кочергой скинула всю имеющуюся золу в отверстия топки. Наложила свежих поленьев. Наиболее сухое выбрала для щепок – поискала глазами топор.

– Такое чувство, что ты знаешь, что делать, – заметил Влад, всё это время наблюдавший за кипучей деятельностью.

– Я выросла, считай, в деревне, хоть это и называлось городом. Печку топить я умею, как и колоть дрова, и таскать воду из колонки на соседней улице. Тебе на глаза топор не попадался?

Влад вышел на улицу и через минуту вернулся аж с двумя топорами: один был маленьким ручным, как раз то, что нужно для нарезания щепок, а другой – огромный двуручный колун, каким в Сибири колют особенно крепкие чурки.

Ева присела на корточки рядом с печкой, поставила полено на лист жести, который укрывал пол под печкой, и споро нарубила горстку лучин для розжига.

– Дай зажигалку.

Влад похлопал себя по карманам и развёл руками.

– Может, на кухне есть? – предположил он. – Пойду поищу.

Через десять минут в топке затрещал огонь.

– Ну ты мастерица! Прям слов нет.

Он попытался её обнять. Ева выставила руку и упёрлась ему в грудь.

– Вначале скажи мне, что будет через неделю, когда нас отсюда заберут.

– Не знаю, – честно ответил Влад и погладил её пальцы, чуть сместил ладонь и прижал где-то в районе сердца. – Но одно могу сказать наверняка, ты – здесь, – он теснее прижал кисть к своей футболке, – и останешься там навсегда.

– Не жди ответного признания, – она упрямо покачала головой, – не тогда, когда ты превратил мою жизнь в реалити-шоу на выживание.

– Подождать до завтра? – он улыбнулся, приблизился на шаг.

Ева сохраняла на лице выражение серьёзности, однако уголки губ дрогнули, а в глазах промелькнула смешинка.

После двух дней в СИЗО и побега она мечтала только об одном: смыть с себя грязь и запах несвободы. Вот только близость Влада начала потихоньку вытеснять из организма стремление к гигиене. Вдох, второй, третий. Он подступил ещё на шаг. Буравил её голодным взглядом. Грудь отяжелела, соски непроизвольно напряглись. Он почти не касался её, держал дистанцию, а она уже начинала плавиться от его взгляда.

Он провёл зубами по своей нижней губе, словно показывая, что хочет сделать то же самое и с её ртом.

– Чувствуешь, как жарко стало в комнате? – спросил и провёл указательным пальцем по щеке, спустился к шее, обвёл контуры груди и чиркнул по соску, который отчётливо проступил под одеждой.

– Мне нравится тепло, – она всё ещё не поддавалась, хотя и признавала, что тело у неё куда менее горделивое: оно хотело Влада и настойчиво требовало ласки.

– Моё тепло тебе понравится ещё больше.

– Ты предлагаешь мне секс грязными?

– Когда ещё выпадет такая возможность? – он говорил ей в губы, обжигая прерывистым дыханием. – Грязный секс, грязные мы... Хочу взять тебя без единого поцелуя или прикосновения. Просто заполнить собой и одурело брать, – он сместил губы к уху и потёрся носом о висок.

Ева прикрыла глаза, воображая эту дурманящую картину, и скинула с плеч пиджак. Влад отодвинулся и снял футболку. Так и не поднимая век, она быстро расстегнула пуговицы на блузке и бросила вещь на пол. Потом ей вспомнился тигр на его груди: рычащий желтоглазый монстр с ощеренной пастью, и захотелось полюбоваться им и гладкими мышцами.

Она наблюдала за тем, как Влад раздевается. Джинсы, обувь, носки трусы – всё летело в стороны. А она всё продолжала смотреть, закусив ноготь большого пальца, и распалялась всё больше.

Влад снова встал рядом, вжался в её живот членом, бегло нащупал за спиной застёжку лифчика, освободил аккуратные груди. Развернул к себе спиной и спустил вниз бегунок молнии на юбке. Позволил ей упасть тряпичной лужицей к ногам. Трусики он просто разорвал. Прильнул бёдрами к её попке, скользнул вверх и вниз.

– Ты уже мокрая? – спросил, накрывая выпирающие тазовые кости ладонями.

Ева вся выгнулась вдоль его тела, закинула руки ему на затылок и прохрипела согласие.

– Конечно, мокрая, – одобрительно заворчал, – ты всегда мокрая для меня.

Влад приподнял её ногу, подхватив под коленом, и рывком вошёл. Она охнула от неожиданности и расплавленного удовольствия, которое заструилось по венам. Он двигался мощно, порывисто и дышал с присвистом.

– Какая же ты шёлковая внутри. Сожми меня крепче. Да-а, вот так.

Свободной рукой он мял грудь, заставляя буквально извиваться от полноты ощущений.

И тут он резко шлёпнул её между бёдрами. Хлёсткий удар пришёлся как раз по центру возбуждения, и Ева гортанно застонала.

– Ещё хочешь?

– Очень, – Ева едва могла дышать.

Влад, как обычно, стремился поиграть, поэтому выскользнул из неё и заполнил двумя пальцами, потом снова вернулся, а перепачканную её возбуждением руку прижал к попке. Надавил настойчиво, вынуждая принять кончик пальца.

Нервы оголились. Предвкушение боли смешалось со сладким томлением тела.

– Расслабься. Я пока просто подготавливаю тебя, – шепнул он и протолкнул палец глубже. Отвёл назад, снова двинулся вперёд и вместе с тем продолжил те же действия членом неподалёку.

Снова смочил пальцы и повторил свои действия. Ева зашипела от боли, когда он попытался быть настойчивее.

Влад всё понял и убрал руку, принялся доводить до финала круговыми движениями вокруг клитора.

Вода в ведре тем временем закипела. По комнате поплыло облако пара.

Когда до оглушительного оргазма оставалась жалкая пара секунд, он убрал руку, просунул два пальца к месту, где соединялись их тела, а затем вновь вернулся к неподатливой дырочке. Только первый спазм скрутил внутренности, он проник почти до самой костяшки, при этом движения бёдер становились всё менее сдержанными.

– Ох, чёрт, ещё. Ва-адь.

Он попробовал синхронизировать ритм руки и члена. Ева взвыла ещё громче. Опять набрал влагу в её складочках и использовал уже два пальца.

– Так нравится? – спросил, хотя и сам балансировал на грани.

– Больно, – но вопреки словам она сама пыталась глубже вжаться в его руку.

Он представил, что уже ночью сможет беспрепятственно трахнуть эту красивую попку, и внутри всё взревело бешеной пульсацией. Жар объял позвоночник и жидким азотом ударил в мозг. Влад вытащил пальцы, яростно стиснул грудь и с рычащим стоном кончил.

Минуту или две они силились отдышаться. Он осторожно опустил её ногу на пол, потом сел на ворох одежды и потянул Еву за собой. Обнял руками, ногами и сердцем, которое билось так часто и хаотично, что следовало показаться кардиологу.

Впервые в жизни ему захотелось сказать женщине не «ты охерительная, всю ночь бы из тебя не вынимал», а приторное «я люблю тебя».

По ходу пьесы, не лишним будет и мозг проверить. О, точняк! Диспансеризация. В самое ближайшее время.

Глава 13

Налаживать быт вместе с Владом оказалось легко. Он не капризничал, не чурался тяжёлой физической работы и обладал потрясающей способностью любое занятие превращать в весёлую забаву.

С раннего утра они возились на кухне. Ева готовила несколько видов начинки для пирожков, а Влад замешивал тесто, притом впервые в жизни. Глядя на него со стороны, хотелось хохотать в голос и вместе с тем умиляться до слёз.

Вначале он с донельзя серьёзным видом грел молоко, потом добавил в него сухие дрожжи и сахар и неустанно помешивал минут десять, наслаждаясь нехитрым процессом. Пока дрожжи настаивались, он с преувеличенным азартом взялся за чистку картофеля, опять-таки впервые.

– В Суворовском вас не заставляли чистить картошку?

– Там были специальные машинки для чистки, – Влад внимательно следил за тем, как она убирает кожуру со своего корнеплода, а потом попытался повторить.

– Ты как-то упомянул, что в ту пору придерживался других взглядов, считал деньги, тачки и статус – важнейшими критериями. Почему поменял взгляды?

– Поумнел, – он опустил куцый обрубок картошки в миску с водой и принялся изгаляться над следующим корнеплодом. – Личный водитель, няньки и репетиторы не способствуют развитию собственной мысли, а как отец турнул из дома... я имею в виду учёбу в Суворовском, вот тогда и настал момент просветления. Я послушал, как живут другие парни моего возраста, некоторые семьи даже увидел изнутри и понял, что с моим мировоззрением явно что-то не то. Тот хмырь – это первый муж?

Резкая смена темы покоробила, но Ева всё-таки ответила.

– Да. Я больше радела за карьеру и независимость. Жаль, у нас нет электричества, – Ева трагедийно вздохнула, – я бы посмотрела, как ты гладишь.

– О, это можно и без электричества.

Он бросил клубень в воду, отложил нож, обошёл её сзади и грязными ручищами залез под подол цветастого халата а-ля «баба Зина» с рисунком из мелких цветов. Повёл по бёдрам, поднялся к талии, задирая вещь выше некуда.

– Я имела в виду утюг, – она засмеялась.

– Зачем тебе утюг? – Он оставил дорожку из поцелуев от шеи к плечу. – Если мятая одежда не нравится, ходи вообще без неё.

– И тогда мы умрём с голоду, потому что ты с меня не слезешь.

– По-моему, прекрасная смерть, – Влад распалился не на шутку, приспустил штаны и уже вовсю постирался о её складочки бархатистой головкой члена.

Ева прикрыла глаза, силясь сохранить самообладание, но противиться его напору с каждым движением становилось всё сложнее. В конце концов она выронила нож и картофелину, упёрлась руками в столешницу и попкой подалась назад.

Он не спешил заполнить её собой, кружил у самого входа и медленно расстёгивал пуговицы на халате.

– Когда мы только начинали общаться, ты сказала, что кончить дважды для тебя за гранью возможного. Солгала?

Уродливая одёжка скользнула по плечам и свалилась к ногам.

– Нет.

– Но со мной ты кончаешь и трижды. Имитируешь?

Он ухватился за её плечи и в одно движение вошёл на всю длину.

Ева вздрогнула, задышала громче.

– Это только с тобой.

– Повтори.

– Только с тобой кончаю по несколько раз, – на выдохе поделилась она откровением.

– Как же это охуительно звучит, Ева Александровна, – он размеренно двигался, потом положил ладонь на низ живота и крепко надавил. Некое щекочущее ощущение прокатилось по бёдрам. – Прогнись ещё, – попросил он и добавил, – и сама начинай насаживаться.

Она оттолкнулась руками и подалась назад, вжимаясь попой в его пах. Потом ещё раз и ещё, пока не поймала совершенный ритм, который распалял изнутри. Влад хаотично блуждал ладонями по её телу, ухватил за горло и рывком потянул к себе, заставляя выпрямиться. Запечатал полуоткрытый рот поцелуем. Теперь уже скользил сам, поддерживая тот же темп, что заставлял её трепетать от наслаждения.

Она не знала, куда деть руки, поэтому отчаянно цеплялась за его шею и мычала ему в рот, словно подсказывая, что вот-вот разлетится на миллион микроскопических осколков.

И это случилось. Ева вскрикнула, и бешеное цунами экстаза накрыло с головой. Все импульсы в мозгу перепутались, и тело охватила неконтролируемая дрожь. Влад замедлился, позволяя ей насладиться каждой секундой блаженства, а когда стала приходить в себя, шепнул:

– Хочу трахнуть твой ротик, кошечка. По-настоящему, грубо. Позволишь?

Она очумела настолько, что согласилась. Сползла вниз по его телу, лаская губами всё, что попадалось. Больше всего её влекли чётко очерченные грудные мышцы, разверстая тигриная пасть и детально проработанные кубики пресса. Ева была почти уверена, что откажись он от привычки целый день ходить без футболки, ей было бы куда проще блюсти облик чопорной леди, а не расписываться на каждом углу в нимфомании.

Она встала перед Владом на колени, стянула его штаны до колен – бельём он тоже пренебрегал – и облизала его целиком. Попыталась помочь себе рукой, но он придержал за запястье.

– Я сам, – поглаживая её лицо, предупредил он, – ты только открой пошире ротик, убери зубки и расслабь язык.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ева приласкала губами головку и села на пятки. Руки сложила на коленях и подняла взгляд вверх к его лицу.

– Проглотишь?

– Нет, ты невкусный, – она задиристо показала ему язык и тут же получила по нему шлёпок членом.

Засмеялась, потом сделала серьёзное лицо и придвинулась ближе. Влад направил себя рукой, другой обхватил за подбородок и вынудил раскрыть рот шире.

– Фантастика, блядь.

Он вошёл глубже и подался назад. Повторил. Ева попробовала плотнее сжать губы на нём. Утробно заурчал. Спустя минуту он уже не обращал внимания на её слабые попытки сделать ему приятное, а полностью увлёкся процессом. Держал её голову за затылок и терзал членом рот, доставая почти до самого горла.

– Ещё чуть-чуть, – просипел в отчаянии, когда она упёрлась руками ему в бёдра, чтобы ограничивать движения. – Давай, маленькая, пососи меня.

Это чередование нежных слов с грубыми проникновениями обволакивало разум красной дымкой. Ей захотелось доставить ему удовольствие, пускай ценой слёз и нехватки кислорода. Приноровившись дышать носом, она наконец сумела расслабиться и начала двигать головой в такт. Сместила руки на потрясающую мужскую задницу и вонзила ногти в кожу.

Влад заворчал, выскользнул изо рта и, лаская себя рукой, излился на её грудь и шею.

– Знаешь, я всё же озвучу эту мысль, – он опустился рядом на корточки и поцелуем поблагодарил за отменный оргазм. – Я люблю тебя.

Ева изменилась в лице. Она ожидала какой угодно пошлости, но явно не этого.

– Думаешь, мой минет того стоит? – попробовала отшутиться.

Влад не поддался на провокацию. Обнял за плечи и шёпотом предложил:

– Просто подумай над моими словами и возьми в расчёт, что я никому и никогда их не говорил.

***

Дни слились в бесконечную череду безделья. Большую часть времени они разговаривали, узнавая вкусы и привычки друг друга. Изредка делились подробностями прошлого, но никогда не касались темы будущего. К признаниям тоже больше не возвращались. Ева запретила себе думать о его словах насчёт влюблённости, да и сама не горела желанием признать факт ответных чувств. Их роман казался ей каким-то увечным, эмоции возникли под гнётом обстоятельств и животной страсти. Что будет, когда секс приестся обоим? А ничего хорошего.

Но сейчас, глядя на то, как Влад отжимается, распластавшись на полу между грубо сколоченной из неотёсанных досок кроватью и почерневшим от времени столом, она ловила себя на мысли, что ещё не скоро научится воспринимать его спокойно. Обилие загорелой кожи, под которой перекрывались упругие мышцы, заставляло мысли течь только в одном известном направлении. И то, как вздувались мускулы на его руках при каждом движении... Ар-р!

Ева отвернулась, перевернула на сковороде тончайший блин, прижала пальцами. Экран телефона, что лежал неподалёку, зажегся, уведомляя о новом входящем сообщении.

Она уже смахнула около полусотни разных посланий – в основном от подруг. «Ты где, Булатова?», «Куда запропастилась, сучка?)», «Может, по бокальчику? Слышала, ты от Костяна ушла».

Новое послание было как раз от мужа: «Что я сделала не так?» И тут же вдогонку упало фото.

Ева покосилась на любовника, который теперь качал мышцы пресса, и с неким чувством чего-то запретного открыла чат с Костей.

Снимок запечатлел нутро их посудомойки вместе с чашками и плошками, покрытыми толстым слоем белого налёта.

«Это же ненормально, да? Вся посуда в какой-то хрени, и она не отмывается», – писал Костя.

«Включи машину и посмотри, какие индикаторы горят красным светом», – быстро накидала ответ.

Костя: Во.

Он прислал ещё одно изображение передней панели прибора. Горели два индикатора.

Ева: Кось, у тебя закончился ополаскиватель и нужно засыпать соль для смягчения воды.

Костя: И где ополаскиватель? Соль только в солонке, этого хватит?

Ева засмеялась, но беззвучно, принялась печатать подробную инструкцию для беспомощного супруга.

Ева: Ополаскиватель в шкафчике под раковиной, высокая синяя бутылка с надписью «Finish», соль найдёшь там же в бело-красной коробке, фирму не помню. Она в пакете, там граммов 500. На вид как очень крупная кристаллическая соль. Обычную поваренную не сыпь, нужна специальная.

Костя: И куда всё это добавлять?

Ева: На внутренней стороне дверцы видишь отсек для таблетки? С крышечкой. Рядом крутилочка, её поворачиваешь и в отверстие доливаешь ополаскиватель. Слева есть прозрачный глазок, когда заполнится чёрным – значит, ополаскиватель на максимуме. Завинтить не забудь. А соль досыпай в горлышко на дне, оно тоже под крышкой. Чтобы было проще, возьми воронку, белая такая, тоже под раковиной лежит. А посуду тебе придётся перемывать вручную, этот налёт посудомойка не отмоет, он уже прикипел в процессе сушки.

Костя: Блин, малыш... Как ты со всем этим справлялась в одиночку?

Ева вздрогнула и спешно отложила телефон. В груди что-то остро ёкнуло от этого «малыш». Она вернулась к выпеканию блинов, стараясь не думать о том, когда в последний раз Костя называл её малышом и как при этом нежно скользил внутри её тела.

– Слушай, пахнет просто бомбезно, – Влад подкрался сзади и положил подбородок ей на плечо. Устроил руки у неё на животе, приобнял.

– Так садись и ешь, – буркнула, смахивая его руки с себя.

Диссонанс между мыслями и реальностью вмиг оголил нервы. Она покосилась на телефон с потухшим экраном и сняла со сковороды очередной румяный шедевр.

– И чего мы злимся?

Влад стащил с тарелки ещё горячий блин, свернул треугольником и заглотил половину.

– Ничего.

Он убрал с раскалённой буржуйки сковороду, развернул Еву к себе лицом и, не переставая жевать, тщательно вгляделся в её лицо.

– Что не так? – спросил и погладил большим пальцем обиженно надутые губы.

– Всё хорошо, говорю же, просто... – Ева потупила взор, силясь изобрести подходящую причину. – Просто завтра уже неделя, как мы тут. А что дальше?

– Не бери в голову. Завтра вернутся эти трое спасателей, там и обсудим.

– Обсудим что? Где будем прятаться дальше? Мы бежали из-под стражи, Влад! За такое точно по голове не погладят! А если вспомнить, что там нам ставили в вину... Государственная измена! Мать твою, Крицкий! На кой чёрт ты вообще потянул меня в дом того Башкирова?!

– Перестань повышать голос, Ева Александровна, – тихо отозвался он, – иначе нагну и даже слушать не стану, что и где у тебя болит.

– Вот! – Ева пошла багровыми пятнами от злости. – Ты только об одном думаешь, в какой бы ещё позе меня поиметь. А слабо подумать...

Влад зажал её рот ладонью.

– Сбавь тон, – резко выдохнул в лицо. – Можно обсудить всё и без истерик, правда?

Она взбеленилась окончательно. Укусила его руку и попыталась оттолкнуть от себя.

– Не смей мне указывать, каким тоном разговаривать! – заорала, когда он с шипением отдёрнул ладонь. – Хочу – ору, хочу – ногами топочу. А не нравится – тебя никто рядом со мной не держит!

Ева пихнула его кулаками в твердокаменный живот и опрометью кинулась прочь из опостылевшей избушки. Босиком по влажной траве, усыпанной сосновыми шишками и иголками, не разбирая дороги. В груди всё бурлило от эмоций.

«Полоумная дура!» – Ругала она себя, несясь по широкой дорожке, уходящей вглубь дремучей тайги. «Профинтила всё из-за малолетки, у которого весь мозг в штанах! Кто ты теперь? Была женой, преподавателем этики, благонравным членом общества, а сейчас что? Подстилка для мажора и беглая преступница! Великолепно!»

Рыдания душили. В боку начинало покалывать от быстрого бега. Хотелось упасть на землю замертво и больше ничего не чувствовать. Она так ошиблась...

Влад вырос перед ней, словно из-под земли. Поймал, чтобы она не врезалась в него со всей дури, а потом тут же убрал руки, скрестив их на обнажённой груди.

– Набегалась или ещё пару километров махнём? Можем поискать берлогу медведя.

– Влад... я... – Она задыхалась от быстрого бега, лёгкие горели огнём, а внутренности жгло, точно её поджаривали на вертеле.

– Бей, – внезапно приказал он. – Со всей силы, я не отвечу.

– Что?

– Бей, говорю.

Ева растерялась, посмотрела в зло прищуренные глаза.

Он сам схватил её запястье и ударил себя по щеке. В последний момент она чуть согнула пальцы, и получилось, что оцарапала его подбородок. Крицкий и бровью не повёл, хотя три полосы тут же покраснели.

– Ещё. Давай, по-настоящему, – подначил он. – Кулаком, а не как девчонка.

Она пихнула его в грудь.

– Господи, да что с тобой не так? Какого чёрта ты творишь? – новый тычок костяшками в область солнечного сплетения.

– Я творю? – Влад разыграл удивление и достал из заднего кармана штанов её телефон. – Тогда скажи, с кем ты переписывалась сегодня?

Ева обомлела, с ужасом глянула на мобильный.

– С Костей, – призналась-таки.

– Чудесно, блядь, – он угрожающе усмехнулся. – Тогда бей.

Влад вновь попытался ударить себя её рукой. Она запротестовала.

– Зачем?!

– Затем, моя красивая, что я хочу быть уверен, что ты в состоянии дать сдачи, раз уж решила вернуться к этому мудозвону. БЕЙ!

Если человеку без конца повторять, что он – собака, в какой-то момент он не выдержит и залает. Так вышло и теперь. Ева, не совладав с гневом, замахнулась и крепко приложила Крицкого кулаком в плечо.

– Ещё! – Запальчиво воскликнул он.

Она снова ударила, потом опять и вновь повторила. На пятом или шестом выпаде разрыдалась и спрятала лицо в ладонях.

– Открой мне переписку, – попросил Влад.

Ева всхлипнула, разблокировала экран и отдала обратно.

Влад бегло пролистал её сегодняшние сообщения, потом с лёгкой брезгливостью прочёл сообщения от контакта «Любимый», которые остались без ответа.

Костя: Чем отмыть этот налёт?

Костя: Малыш, давай встретимся и поговорим. Я облажался, знаю. Это было дико – вытворить с тобой такое. Я не ищу себе оправдания, но хотел бы объясниться.

Костя: Евик, прости. Правда, я сожалею о каждом сделанном шаге и каждом слове. Мне не следовало так... Мне плохо без тебя. Будто часть души потерял.

Костя: Пожалуйста, не молчи. Понимаю, что у тебя нет желания разговаривать после всего... Позволь хотя бы извиниться, точнее попросить прощения, раз уж глагола «извиниться» не существует в русском языке. Или ты говорила об «извиняюсь»? Запамятовал.

Костя: Я люблю тебя по-прежнему. И если ты тоже что-то чувствуешь, дай нам шанс. Мы переживём всё слушавшееся. Вместе.

Костя: Хочу тебя увидеть. Давай встретимся завтра в нашем парке? Или ещё лучше: прокатимся вместе куда-нибудь на автобусе, помнишь, как в тот раз, когда ездили к моим на дачу? Два часа тряски по гравийке, ты на моих коленях, а я внутри тебя, тайком, но у всех на виду. До сих пор с ума сводит это воспоминание.

Влад испытал явственное желание переломить телефон пополам, поэтому отдал его владелице от греха подальше и понуро зашагал прочь в противоположную от охотничьего домика сторону. Комары и мошкара облепили голый торс, кружили у лица, пищали под ухо. Он ничего не замечал. Брёл по укатанной дороге и старался избавиться от этой назойливой картинки в голове, где Ева сидит на коленях у этого мудака и...

Сонную тишину леса нарушил звук двигателя приближающегося автомобиля. Лихо определил, что это вовсе не рев мотора микроавтобуса, на котором их привезли сюда те трое в чёрных куртках. В глухом урчании с прерывистым металлическим лязгом угадывался характерный гул УАЗика. А значит, этот вовсе не их команда спасения.

Влад развернулся и бросился назад к Еве.

Глава 14

Ева, сгорбившись, брела в сторону охотничьей хижины. Перед глазами плясали буквы сообщений от мужа: «прости меня», «нужно поговорить», «будто потерял часть души», «прокатимся на автобусе». Последнее послание било по самой больной точке. Ведь когда-то их отношения действительно были волшебными. Костя очень красиво ухаживал. Цветы, подарки, комплименты... Она уже и забыла, какие свидания он устраивал, как силился впечатлить, завоевать её расположение. Куда только делись настойчивость и недюжинные способности к креативу? После похода в ЗАГС супруга точно подменили. Он окончательно уверился в мысли, что теперь Ева никуда не денется, они ведь женаты, и сложил лапки.

Влад нагнал её уже на повороте к домику, схватил за талию, зажал рот рукой и поволок в заросли дикой малины.

– Ш-ш, не дёргайся. У нас гости.

Ева застыла и действительно расслышала вдалеке звук приближающегося автомобиля. Крицкий разжал ладонь.

– Кто это? – спросила она.

– Без понятия.

Он лихорадочно соображал, что делать дальше. Карта с намеченными маршрутами к отступлению осталась в домике, телефон с контактом «Частник» там же. По всей видимости, им придётся прорываться собственными силами.

По тайге медленно пробирался видавший виды УАЗик. Запылённое лобовое стекло отражало полуденное солнце. В салоне можно было разглядеть тени четырёх мужчин.

Ева и Влад замерли в густых зарослях малины, наблюдая за незваными гостями. Когда УАЗик приблизился, они смогли рассмотреть его пассажиров. За рулём сидел бритоголовый детина с тяжёлым взглядом и квадратной челюстью. Его макушка блестела от пота, а глаза сверкали недобрым огоньком. Рядом расположился бородатый мужлан с приплюснутым носом и бегающими глазками.

– А вон и избушка, – пробасил один из пассажиров, высовываясь из окна.

– Я ж говорил, тут они! – осклабился бритоголовый, выбрасывая окурок в открытую треугольную форточку. – Чувствую, не обрадуются нам хозяева берлоги.

Влад крепче сжал руку Евы, предупреждая о возможной опасности.

УАЗик тем временем остановился возле зимовья. Из машины высыпали четверо крепких мужчин, каждый из которых выглядел как заправский таёжник.

– Эй, хозяева, выходи! Не боись, мы от Частника! – прокричал бритоголовый, обнажая щербатую ухмылку.

Ева сделала шаг вперёд, но Влад удержал её:

– Да погоди ты! Мы не знаем, кто это, и чего от них ждать.

Один из визитёров вошёл в хижину, другой обошёл по кругу, надеясь застать хозяев где-то поблизости.

Бритоголовый и носатый переглянулись.

– Он один?

– Не, с бабой. Вроде с той же, с которой по реке удирал. Так Башкир сказал. Че они там возятся? – лысый вошёл в дом вслед за приятелем.

К носатому амбалу присоединился напарник, который решил обойти избушку.

– Неужто свалили? – С расстройством спросил «приплюснутый».

В дверях показался водитель УАЗика.

– Если и свалили, то совсем недавно. Печь ещё горит, на столе жратва тёплая. Небось, нас услыхали и драпанули. Сивый, давай-ка по кустам пройдись.

В ту же секунду Влад потянул Еву в гущу леса. Сердце бешено колотилось в груди, кровь пульсировала в ушах. Ветви хлестали по лицу, царапали руки, но останавливаться нельзя – сзади приближались шаги преследователей.

Они бежали молча, стараясь дышать ровно, чтобы звук шагов оставался единственным ориентиром для врагов. Лес становился всё гуще, ветви цеплялись за одежду, затрудняя движение.

Шаги и голоса неумолимо приближались.

– Эй, куропатки! – Прокричал чей-то грубый голос. – Куда понеслись? Мы ж культурно познакомиться приехали!

Сердца отчаянно колотились, ноги вязли в мокрой земле, руки дрожали от напряжения. Казалось, весь лес против них – ветки, корни, камни, мешающие каждому шагу.

Вдруг Ева оступилась и упала лицом вниз. Влад резко остановился, обернулся назад.

Бандиты выскочили из-за дерева. Бритоголовый вытащил из кармана чёрный пистолет, взвел курок и сделал предупреждающий выстрел вверх.

Звук пущенной пули раскатился гулким эхом, птицы испуганно вспорхнули прочь.

– Стоять! Ни шага вперёд! – крикнул водитель УАЗика, нервно поигрывая оружием.

Его спутник, невысокий коренастый парень, осклабившись, приблизился к девушке.

– Вот и попались, голубчики, – ухмыльнувшись, процедил он, крепко хватая Еву за локоть.

Влад бросился вперёд, пытаясь оттолкнуть противника, но бритоголовый предвидел его реакцию и направил дуло пистолета прямиком в лицо парня.

– Дёрнешься – черепок прострелю! – прорычал он угрожающе, холодно посмотрев на Влада.

А потом неожиданно решил сменить цель, переведя оружие на Еву.

– Или мне бабень твою прикончить, чтобы понятнее стало?

– Нет! Только не её! – вскрикнул Влад, мгновенно забывая о собственной безопасности.

Сивый коротко рассмеялся, демонстрируя металлические зубы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вот это бля героизм! Готов скопытиться за «пилотку»?

Влад ощутил холодный липкий ужас, заполнивший каждую клеточку тела. Дрожащими руками он подтянул Еву поближе к себе, инстинктивно прикрывая её телом от опасности. По спине текла ледяная струйка пота, мышцы свело судорогой страха.

Преследователи окружили их, четко выделяясь на фоне серого неба и тёмных стволов сосен. Высокий, широкоплечий, с гладкой головой и жестоким выражением лица – это был главный злоумышленник, которому принадлежал грозный ревущий голос. Справа от него застыл второй – приземистый, сутулый, с кривыми зубами и хитрым прищуром.

Зловещая тишина нависла над лесной поляной, нарушаемая лишь учащённым дыханием беглецов да хрустом ветвей под ногами преступников.

– А мож прострелить им по коленной чашечке? – издевательски проговорил высокий, целясь в них. – Чтоб больше не бегали.

Лицо его перекосило злорадством, маленькие глазки блестели холодной ненавистью. Он шагнул ближе, демонстративно удерживая дуло пистолета на Еве.

– Как считаешь, красавица? Получится у тебя побегать на одной ноге?

Ева задрожала мелкой дрожью, изо всех сил сдерживая слёзы отчаяния. Плечи у неё напряглись, горло сдавило спазмом паники.

– Не стреляйте, пожалуйста, – вырвалось слабым шёпотом.

Именно тогда Влад заметил нечто важное – палец главаря уже начал плавно нажимать спусковой крючок. Без размышлений он прыгнул вперед, подставляясь под пулю вместо девушки.

Однако произошло неожиданное – оружие дало осечку, и напряжение ненадолго ослабло. Воспользовавшись моментом замешательства, Крицкий толкнул Еву подальше в глубину леса, крича:

– Беги! Спасайся!

Сам бросился на водителя УАЗика, надеясь выиграть хоть минуту драгоценного времени. Однако тот успел среагировать. Быстро оценив ситуацию, он отступил назад. Кулак Влада просвистел в сантиметре от уродливого лица. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, реакции бандита оказались удивительно быстрыми и уверенными.

Не теряя темп, Влад атаковал повторно, рассчитывая вывести противника из равновесия комбинацией боковых ударов. Первый попал в цель, притворно утратив точность, давая водителю ложное чувство уверенности. Второй прошёл чётко, достигнув челюсти, вызвав болезненное сотрясение головы.

– Здорово бьёшь, сука, – выплюнул главарь, оценивающе щурясь, почувствовав силу молодого соперника.

Влад продолжал атаку, перебрасывая вес тела с ноги на ногу, чередуя удары сверху и снизу, вводя оппонента в заблуждение относительно направления следующего нападения. Каждый выпад сопровождался обманчивым движением корпуса, отвлекающим внимание от настоящей угрозы.

Развернувшись кругом, Влад завершил вращение мощным апперкотом, встреченным противником раскрытым левым плечом. Потерпев поражение в скорости, бритоголовый вынужденно отступил на шаг, восстанавливая позицию обороны.

Зазевавшиеся напарники бросились на выручку, но лидер придержал их, будто имел какое-то понятие о совести.

– Всем в сторону, – гаркнул он и попытался провести собственную атаку.

Воспользовавшись минутной неуверенностью противника, Влад исполнил стремительное перемещение в сторону и завершил его ударом ноги в область печени. Рёв боли вырвался из горла водителя, тело согнулось пополам.

Влад ускорился, применив быстрый последовательный ряд коротких ударов в корпус и шею, выводящих из строя мышечную систему. Противник пытался защищаться, но силы постепенно покидали его.

Наконец Влад закончил поединок решительным прямым ударом в нос, повергнув бандита на колени.

Тем временем Ева уже исчезла в глубине леса, растворившись среди густых теней деревьев. Влад ринулся вслед за ней, надеясь нагнать.

Неповоротливые амбалы кинулись вдогонку, но в этот момент неожиданно возникла новая угроза. Откуда-то сбоку, словно призраки, появились три незнакомца в чёрных кожаных куртках, спортивных штанах и армейских берцах. Люди действовали профессионально, чётко и решительно.

Один из них сходу вырубил вяло барахтающегося на земле лысого и забрал его пистолет. Другой нанёс мощный удар ногой в челюсть второго преступника, лишив того сознания сразу. Третий подоспевший подключился позже, блокировав возможные попытки сопротивления двух оставшихся головорезов.

– Спокойно, граждане, работает группа особого реагирования «Вихрь»! Всем лечь мордами в землю! – жёстко приказал один из прибывших, вытаскивая удостоверение из внутреннего кармана куртки.

Второй приложил ладони рупором ко рту и прокричал:

– Влад! Возвращайтесь! – он немного картавил, так что получилось нечто вроде «Возврящайтесь».

– Так он тебе и поверил! – заржал третий боец, который переходил от одного бандита к другому и всех одаривал не только добродушной улыбкой, но и парой блестящих наручников.

– Че за группа такая – «Вихрь»? Вы из полиции? – спросил растерянный преступник, приподнимая голову от земли.

Командир поднял бровь, дружелюбно улыбнувшись. Шрам на щеке в форме полумесяца затерялся в складках у рта.

– Про «Иванушек» слышал? Тополиный пух, жара, июль. – Бандит напряг лицо, явно припоминая что-то. – Ну вот, а мы «Вихрь».

– Ага, песенники-сказители, – присоединился к глумливой шутке шефа второй боец, потом вновь завопил благим матом, – Крицкий, выходите! Мы на стороне добра!

– Ещё семечками их помани, вдруг соблазнятся, – посоветовал третий крепыш в чёрной куртке. Впереди себя он вёл скованного в наручники бритоголового.

А Влад и Ева тем временем настороженно брели к тому месту, где их настигли бандиты. Голос картавого они узнали сразу, притом Ева опознала «рэкающий» говор первой, с облегчением побежала назад и на полпути столкнулась с Владом, который метался по лесу в её поисках. Они обнялись отчаянно, переглянулись и без слов приняли решение вернуться.

***

– Ты с УАЗиком справишься? – уточнил лидер, обращаясь к Владу.

– Без проблем.

– Тогда ты со своей женщиной едешь за нами, а этих деятелей я сам депортирую за пределы леса. Вещи все забрали? Учтите, если что забыли, назад не получите. Сегодня вечером вас самолётом переправят в Монголию, оттуда в Китай.

– Чего? – У Евы глаза на лоб полезли.

– Это распоряжение твоего отца, – командир группы «Вихрь» не удостоил Еву даже взглядом и продолжил общаться с Владом. – Позвонишь ему, как доберёмся до аэродрома, уточнишь подробности. В Монголии вас встретят парни из нашей группы. Это все детали, которые мне известны.

Он повернулся к микроавтобусу, крикнул своим людям:

– По коням! Риск, прыгай в салон, приглянешь за нашими подружками.

Картавый забрался в машину, двое других устроились спереди.

Ева, продолжая негодовать по поводу происходящего, вскарабкалась на пассажирское кресло в УАЗик. Влад сел за руль.

– Какая Монголия?

– Обламывает твои планы насчёт муженька, правда?

Влад завёл двигатель, и старый добрый УАЗик недовольно чихнул, исторгнув облачко сизого дыма из выхлопной трубы. Некоторое время мотор натужно тарахтел, пока, наконец, не набрал нужную частоту оборотов, издав приятный рокот.

– Я не говорила, что хочу вернуться к Косте.

– Ну так скажи, чего резину тянуть.

Колеса зачавкали по сырой дороге. УАЗик возмущённо заворчал, реагируя на грубое обращение водителя. Дернувшись пару раз, автомобиль, наконец, выровнял ход, войдя в ритм дороги.

– Влад...

– Будь добра, – он повернулся к ней всего на секунду, – закрой рот. Иначе я наговорю лишнего.

После чего целиком сосредоточился на дороге. Деревья расступились, уступая место равнине, покрытой редкими перелесками и болотистыми участками. Машина уверенно катилась по извилистой грунтовке, постепенно выходя на асфальтированную трассу.

Тишина нарушалась лишь урчанием мотора да монотонным постукиванием подвески на неровностях трассы. Дорога тянулась бесконечно долго, уставший взгляд порой замыливался пейзажем.

Ева смотрела в окно и покусывала щеку изнутри, так и эдак обдумывая случившееся. Влад видел, как она переписывалась с мужем, наверняка обратил внимание на её улыбки и смешки. И те сообщения, что Костя прислал, пока они с Крицким в пылу ссоры носились по лесу... Агрессия Влада вполне объяснима. Он ревнует, нет, скорее даже бесится от чувства собственничества.

Ангарск маячил впереди пунктиром лампочек уличного освещения, отчётливым сиянием бил в глаза издалека. Ева снова попробовала завести разговор.

– У меня нет загранпаспорта. В последний раз я выезжала за границу в далёком 2008 году.

– У нас и российских паспортов нет, если помнишь. Их забрали в полиции.

– Тогда как мы...

– Не будет никаких «мы», – резко перебил Влад. – Доберёмся до аэродрома, посажу тебя в такси и отправлю назад к мужу. За уголовку не переживай, разрулю всю ситуацию. Выйдешь из этой истории чистенькой, как слеза младенца.

Она не нашлась с ответом, лишь коротко кивнула и упёрлась взглядом в колени. Чёрные брючки были сплошь усеяны семенами репейника и порваны в нескольких местах. Руки являли собой ещё более плачевное зрелище: ссадины, глубокие царапины, куцые обломки на месте ногтей. Она подозревала, что и лицо выглядит не лучше. Правая щека горела, шею жгло от укусов насекомых.

Громкие звуки агрессивного, тяжелого риффа, исполненного на электрогитаре, взорвали тишину. Влад достал из заднего кармана телефон, глянул на экран и принял вызов.

– Да.

– Планам амба. Только что отзвонился пилот, все рейсы на ближайшие двенадцать часов закрыли. Вроде как погода нелётная. Надо подождать до утра.

– Без проблем, – Крицкий цедил слова, будто каждый звук давался с огромным трудом.

– Тогда езжайте в гостиницу, координаты сейчас скину.

Влад съехал на обочину, включил аварийные сигналы и тут же позвонил кому-то.

– Бать, привет! Я коротко. Еву нужно отправить домой.

– Что значит «нужно»?

– То и значит. Она не летит никуда.

– Влад, я... – попыталась вмешаться она.

Он отвернулся, прикрыл телефон рукой и заговорил совсем глухо.

– Да всё я понимаю! Да, облажался. Да, в очередной раз. Ты мне скажи, можешь уладить этот вопрос или мне всё делать по-своему?

– Что ещё за «по-своему»?

– Да обычный финт ушами. Сдамся им и скажу, что один к Башкирову влез.

– Влад! – отец закричал так, что даже Ева подпрыгнула от неожиданности. – Прекрати это ребячество немедля! У меня из-за тебя вся задница в мыле, заколебался разгребать то дерьмо, что ты наворотил! Теперь ты ещё имеешь наглость просить за эту... эту женщину.

– Она беременна, – прибегнул Влад к последнему аргументу.

– То есть как?

– Не от меня, срок слишком большой. Не надо ей сейчас в бега, может пагубно отразиться и всё такое.

Ева вконец обалдела от такой наглости. Выставляет её перед отцом некой безголовой дамой, которой хватило ума ввязаться в отношения со студентом, будучи беременной от мужа.

На том конце долго молчали, потом Николай Крицкий сказал:

– Утром позвоню, постараюсь и эту твою проблему решить.

– Спасибо, бать.

– Оболтус, – неодобрительно отозвался мэр и дал отбой.

***

Маленькая придорожная гостиница была построена из старых бревен, источавших специфичный запах хвойной древесины. Интерьер оформлен функционально: небольшой диванчик, пыльный журнальный столик и стойки регистрации с выгоревшими буквами названия гостиницы.

Пожилой администратор с усталым видом и потускневшими от возраста глазами поднялся им навстречу, дежурно улыбнулся. За его спиной на стене висел телевизор, транслирующий федеральный канал «Россия-1».

Влад подошел к стойке, протянул паспорт и кредитную карту:

– Добрый вечер, две комнаты, пожалуйста, на одну ночь.

– Конечно, заполняйте анкету, – радушно откликнулся администратор.

Ева заглянула Крицкому через плечо и бегло прочла фамилию в документе: «Сонин Иван Денисович». Понять, подлинный он или поддельный не представлялось возможным.

На фоне выпуска новостей ведущий объявил о внезапном экстренном сообщении.

Администратор не обратил внимания на происходящее, занятый оформлением документов для новоприбывших клиентов.

Тем временем по телевизору начали транслировать фотографии Влада и Евы крупным планом. Тихий закадровый голос объявил о том, что они подозреваемые в серьёзном уголовном деле и находятся в розыске. Вся краска бросилась Еве в лицо, по позвоночнику прокатилась волна холода. Она спешно спряталась в завесе спутанных волос и опустила голову.

Влад незаметно коснулся её руки, успокаивая.

Фыркнув и подавив внутреннее волнение, Крицкий передал администратору заполненную анкету. Быстро рассчитался, приложив пластиковый прямоугольник к терминалу.

Телефон на стойке дважды прозвенел, но администратор проигнорировал звонок.

– Ключи от номеров двадцать семь и двадцать восемь, этаж второй, – произнёс он скучным голосом, передавая два ключа с тяжелыми металлическими пластинами.

Исполнив служебные обязанности, пожилой мужчина вернулся к просмотру телевизора, переключив канал на развлекательную программу.

Влад взял Еву за руку, и они направились к лестнице.

– Подозреваются в особо тяжком преступлении, ты слышал? – прошипела она ему на ухо, пока поднимались на второй этаж.

– Да плевать мне на все движения, – он даже голос не понизил, а как дошли до комнаты с номером «27», отдал ей ключ от соседней и спустя миг скрылся за дверью.

Ева минуту таращилась на коричневую панель с рисунком, имитирующим натуральную древесину, потом поплелась в свою съёмную ночлежку.

На душе было неспокойно. Она чувствовала себя виноватой перед Владом и хотела бы поговорить, но как подступиться к разъярённому мужчине, не имела ни малейшего представления.

Глава 15

Минут сорок Ева отмокала в душе, радуясь столь привычному потоку тёплой воды, которого лишена была почти десять дней. Она полностью израсходовала скудный гостиничный набор, состоящий из крошечного мыла и пары капель шампуня в пакетике. Переодеться оказалось не во что, поэтому она с отвращением надела на себя пропахшую потом футболку и грязные брюки, решив, что снимет это всё и перед сном снова ополоснется. Сейчас ей требовалось поговорить с Владом.

И только она сняла с головы полотенце, в дверь постучали.

Нет, не Крицкий. На пороге стоял улыбчивый парнишка лет двадцати и протягивал ей пакет с логотипом пиццерии.

– Вечер добрый! Ваш заказ! Приятного аппетита!

Ева внезапно ощутила дикий голод. За целый день во рту и маковой росинки не было, но вкусности могли и подождать. Оставив пакет на столе рядом с допотопным телевизором, она вышла в коридор и уверенно толкнула дверь в соседний номер.

Как и предполагалось, Влад не заперся и в эту минуту лежал поперёк кровати. Слепо смотрел в потолок и поддакивал кому-то, с кем вёл беседу по телефону.

Она встала у стены и тихо прочистила горло. Колючий взгляд карих глаз упёрся в неё в тот же миг.

– Слушай, Пухляш, давай ты мне свой токсикоз позже распишешь в деталях? Ко мне тут пришли, – он сел, тряхнул влажными после душа волосами. – Да-да, мне не стыдно называть Кругляшку Пухляшом. Почему-почему? Потому что ты круглая. Ладно, мелюзге привет! Хорошо, извинюсь. На коленях подле твоей пузени ползать буду. Я тебя тоже, сеструха.

Влад широко улыбнулся, завершил вызов и хмуро покосился на Еву. Вопросительно изогнул лохматую тёмную бровь.

– Твоя сестра ждёт ребёнка? – Ева так и осталась стоять, придерживаясь рукой за угол стены.

– Четвёртого, – он хмыкнул, – мать-героиня. И говорю я это с чистым сердцем, потому как она и впрямь клёвая мать. Все эти грязные подгузники и пелёнки с соплями ей в радость. Ты чего хотела?

– Поговорить. Спокойно.

– Так говори.

Влад широко расставил ноги, воткнул локти в бёдра и склонил голову вниз, как человек, которого сильно мутит.

– Тебе нехорошо?

– Мне, пиздец, как замечательно, – он зыркнул на неё с осязаемой злобой.

– Влад, – она сделала несколько шагов к нему, но замерла в полуметре, наткнувшись на невидимую стену гнева, что окружала его со всех сторон.

– Валяй уже, Ева Александровна.

Она пожевала немного кончик языка, подыскивая подходящие слова, потом тихо спросила:

– Ты видишь нас вместе лет через десять? Когда тебе будет всего тридцать два, а мне почти пятьдесят.

– А ты, видимо, нет?

– Нет. Уж прости за прямоту, но ты производишь впечатление человека, которому очень быстро приедаются игрушки.

Она аккуратно села на пол рядом с его ногами и попыталась заглянуть в глаза.

– Ты – не игрушка.

– Как знать, – Ева пожала плечами, – сегодня не игрушка, а кем стану завтра, когда нам обоим приестся эта африканская страсть?

– А ты на всё хочешь получить гарантию? Жить по сценарию, зная, что будет завтра, послезавтра и через двадцать лет?

– Знаешь, однажды я услышала такую фразу: «Все мы ищем спутника жизни, чтобы было с кем встретить старость, того, кто займёт соседнее место на кладбище».

Влад посмотрел на неё, как на придурочную.

– Романтично, ничего не скажешь. И как я тебе в качестве соседа? Не канаю, да? Муженёк...

Она подползла ближе и накрыла его губы указательным пальцем.

– Не язви. Муж тут вообще не при чём. Мы говорим о нас с тобой.

Влад отодвинулся.

– А как всё будет через десять лет в твоём представлении? Прям любопытство распирает, – он склонил голову набок.

– Никак, я уже сказала тебе, что не вижу у нас будущего.

– Лгунья. Всё ты видишь, но боишься озвучить. Думаешь, я побегу по девкам в поисках тела покрасивее да сисек покрепче?

– Как вариант.

– Ты ни хрена меня не знаешь. Дело не в сексе, хотя он у нас охуительный. А в том, что я люблю тебя. Люблю к тебе прикасаться, люблю, как ты реагируешь на меня, как учащается твой пульс от одного моего взгляда. Люблю слушать, как ты стонешь моё имя. Люблю быть в тебе, потому что это единственный способ показать, как меня рвёт от тебя на части. Но даже если убрать гребаную физиологию, остаётся ещё много чего.

Влад замолчал, хотя и планировал вскрыть карты уже сегодня. Однако крошечный червячок сомнения барахтался ещё где-то на глубине. Если бы она только понимала, на что он пошёл ради этих нескольких недель рядом с ней.

– Что, например? – Ева пытливо уставилась на него.

– Ты пришла потешить своё самолюбие? Почему мы копаемся только в моих чувствах?

Она тут же отвела глаза.

Влад снова вспылил, но виду не подал.

– Что и требовалось доказать. Спасибо за разговор, мне охеренно полегчало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он снова завалился на кровать лицом в потолок и уткнулся в телефон.

Ева поднялась, чтобы уйти, но на полпути к двери импульсивно развернулась, забралась с ногами на матрас и прошептала Владу в лицо:

– Мы не говорим о моих чувствах, потому что их так и обозвать нельзя. Всё, что я ощущаю рядом с тобой – запредельно. Это чистейшее сумасшествие. Меня в дрожь бросает от одного твоего голоса, что уж говорить об остальном. И знаешь, что самое поганое в этой истории? Я ни о чём не жалею. Да, мне хочется топать ножками и орать, что ты цинично превратил мою жизнь в ад, ведь так оно и есть. Но выпади мне шанс всё повторить – точно знаю, что пойду той же дорожкой.

Она прижалась к его губам. Влад увернулся, в отчаянии сгрёб её в охапку и подмял под себя.

– Не думай, что не хочу тебя поцеловать, – проговорил с жаром, – вообще ни о чём другом думать сейчас не могу. Только вот мне очень хочется тебя наказать.

– За что? – Ева хихикнула, надеясь обернуть всё в шутку.

– Ты уже дважды обвинила меня в том, что я озабоченный и мыслю плоскостями, на которых тебя можно разложить, – он коварно улыбнулся. Весь устрашающий гнев словно испарился. – Так что сегодня я к тебе не притронусь, даже если умолять станешь.

– Умолять? Да я мечтаю выспаться хотя бы одну ночь.

– Стерва. Я тебе, оказывается, и спать не даю?

– Ещё расплющить пытаешься, – Ева с трудом набрала в грудь воздуха.

Влад тут же скатился на бок.

– Так лучше?

Она закинула ногу на его бедро, обвила рукой узкую талию и прижалась носом к шее.

– Да, определённо.

Они оба закрыли глаза и через пару минут заснули.

***

Аэродром недалеко от Ангарска представлял собой небольшое здание диспетчерской службы и полосу, частично засыпанную песком и камнями.

Старенький АН-28 использовался преимущественно для тренировочных полетов и обучения начинающих парашютистов. Это был компактный частный самолет с белым корпусом, салон которого оказался довольно скромным и функциональным. Сиденья представляли собой простые складные конструкции, закрепленные вдоль стенок. Пол обит металлизированным покрытием, износившимся от частого использования.

Пространство салона максимально экономично использовалось для размещения оборудования и парашютов. Даже минимальная роскошь отсутствовала, приоритет отдавался практичности и надежности.

Кабина лётчиков находилась в передней части судна, отделённая толстой жестяной панелью от пассажирского отсека. Два кресла пилотов расположились перед многочисленными приборами и рычагами управления.

Устроившись на борту, Влад прошел вперёд, чтобы представиться экипажу:

– Приветствую, я Влад. У нас запланировано маленькое путешествие до Монголии. Могу я взглянуть на маршрут полёта?

Первый пилот, пожилой мужчина с седыми волосами и морщинистым лицом, дружески кивнул:

– Прошу, садитесь. Маршрут стандартный, летим на юго-запад, ориентировочное время полёта около двух часов. Всё зависит от метеоусловий.

Его помощник, молодой парень с короткой стрижкой и внимательным взглядом, вручил бумажную схему местности:

– Вот карта региона, указаны контрольные точки и высоты полёта. Будьте готовы к возможной турбулентности, погода сегодня нестабильная.

Влад кивнул, возвращаясь в салон, устроился рядом с Евой, ободряюще улыбнулся:

– Всё нормально, скоро взлетим, увидишь прекрасные виды с воздуха.

Она кивнула в ответ, охваченная смесью волнения и ожидания предстоящего приключения. Через иллюминатор они видели работников аэродрома, ведущих подготовку к вылету.

Пассажиры заняли кресла в салоне. Поверхность сиденья была слегка истёрта и потрескалась, но всё ещё приятно пружинила под весом тела. Влад и Ева разместились в середине салона, оставив пару откидных кресел спереди и сзади пустыми.

Влад был в лёгкой спортивной куртке серого цвета с капюшоном, голову укрывала чёрная кепка с коротким козырьком, а руки – спортивные перчатки. Брюки – удобные, из плотной ткани, обувью служили практичные трекинговые ботинки.

Ева куталась в удлинённую парку, на ногах замшевые ботиночки на плоской подошве, волосы прятались под бейсболкой с логотипом известной рок-группы. Ей тоже досталась пара тончайших перчаток из дорогой кожи.

Одежду привёз командир группы «Вихрь» сегодня рано утром.

Влад пристегнул вначале Еву, потом обезопасил себя. Ремни были сделаны из широкого материала и напоминали автомобильные, застёгивались крест-накрест на талии и грудном отделе, обеспечивая надёжную фиксацию тела в кресле.

Как только двигатели заработали, салон наполнился равномерным рокотом винтов. Сначала звук двигателей был приглушённым, затем перешёл в нарастающий гул, словно два мощных вентилятора работали одновременно. Когда самолёт начал выруливать на взлётную полосу, вибрация ощутимо распространилась по салону.

– Переживаешь? – Спросил Влад, глядя на свою спутницу.

– Немного. Впервые лечу на таком маленьком самолёте, – ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать рёв двигателей. – Но это даже весело! А тебе не страшно?

– Ничуть. Я столько часов налетал, что научился даже спать, сидя в этом кресле.

– Когда успел?

– С восемнадцати увлекаюсь парашютным спортом.

– Я всегда знала, что ты ненормальный, – с деланным осуждением проговорила Ева, пытаясь представить себя сигающей вниз с огромной высоты.

– Есть такой момент, – усмехнулся Влад, расслабленно откинувшись в кресле. – Но страх уходит после первых прыжков, остаётся только чувство свободы и азарта. Когда стоишь на краю самолёта и смотришь вниз, кажется, что весь мир под ногами. Именно это ощущение я и ловлю каждый раз, прыгая.

– Но ведь опасно? – Удивилась Ева, слегка обеспокоенно.

– Риски есть везде, даже на земле, – философски заметил Влад. – Любой спорт сопряжён с опасностью, но если соблюдать технику безопасности и слушать опытных инструкторов, шансы минимальны. Самое важное – держать голову ясной и не бояться. Тогда получается не просто прыгать, а летать!

– И сколько у тебя прыжков?

– Около шестисот, – спокойно ответил Влад без бравады или хвастовства. – Первые сто были самыми запоминающимися, после них привыкаешь к высоте и риску. Сейчас для меня прыжок – это как прогулка по парку. Конечно, бывает разное, но чем больше прыгаешь, тем спокойнее относишься к процессу.

– Шестьсот прыжков! – воскликнула Ева, поражённая цифрой. – Это сколько же времени ты провёл в воздухе?

– Трудно посчитать, – признался он, пожимая плечами. – Минуты складываются в часы, часы – в дни. Порой кажется, что провёл половину своей жизни в свободном падении или под куполом парашюта. Но это чувство – непередаваемое, словно выходишь за пределы обыденности и оказываешься в другой реальности.

С набором высоты самолёт слегка наклонился вперёд, и началась ощутимая вибрация, будто некий раскачивающийся механизм большого размера работал прямо под полом. Корпус самолёта мелко затрясло, и тело, впитывая эти колебания, наполнилось дискомфортом. Однако опытные пилоты старались минимизировать нагрузки, выбирая оптимальный режим набора высоты. Давление в ушах изменилось, возникло ощущение закладывания, похожее на то, что бывает при подъеме в лифте. Влад, слегка улыбаясь, указал Еве на иллюминатор, где можно было видеть, как поверхность земли уменьшается в размерах, а впереди уже видны далёкие горы и заснеженные вершины.

Разговаривать в процессе полёта можно, но на этапе взлёта и набора высоты уровень шума высок, и приходилось говорить чуть громче обычного. Позже, когда высота была набрана и двигатели перешли в рабочий режим, уровень шума снизился, и разговор вновь стал комфортным.

– Как долго нам придётся скрываться за границей? – Ева решила отвлечься на разговоры, потому как паника медленно набирала обороты.

Красивая панорама из иллюминаторов с видом на землю с высоты птичьего полёта, облака и ясное небо, не впечатляла, а скорее напоминала, что ты временно вышел за рамки привычных границ, и подпитывала боязнь высоты.

Влад, судя по широченной улыбке, наоборот, наслаждался полетом, камерной атмосферой небольшого салона, ощущениями приватности и интимности.

– Давай обсудим это после приземления, – он сжал её руку, словно ободряя.

Вот только приземление не планировалось. Спустя час с небольшим, когда Ева, наконец, расслабилась и даже начала получать удовольствие от пребывания на высоте две с половиной тысячи метров, из кабины пилотов к ним вышел второй лётчик, молодой парень лет тридцати.

– Господа, извините за беспокойство, – начал он, стараясь говорить спокойно, но голос заметно дрожал. – В зоне посадки начался мощный циклон, образовался шторм с порывами ветра до ста километров в час. Посадить самолёт невозможно, мы рискуем разбиться. Единственный выход – покинуть борт с парашютами.

Сначала Ева похолодела, затем её охватила волна безрассудной истерики. Она сжала руку Влада так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Ты знал! – выкрикнула она, почти перейдя на визг. – Ты специально всё подстроил, чтобы заставить меня прыгнуть?!

Влад ответил спокойно:

– Нет, не знал. Но не зря же я столько лет занимался парашютным спортом. Это единственная возможность выжить, и мы обязаны ею воспользоваться.

– Да я до чертиков боюсь высоты! – Простонала Ева, чувствуя, как её охватывает тошнота и головокружение. – Я не смогу, Влад, я просто не смогу!

– Ты сможешь, – решительно отрезал он. – Я помогу тебе подготовиться.

С этими словами он отстегнулся и направился к багажному отсеку. Второй пилот помог ему достать тандемный парашют.

Влад тщательно проверил снаряжение и протянул Еве запасную подвесную систему.

– Нам нужен двойной прыжок, так безопаснее. Ты прилепишься ко мне, а я буду основным пилотом.

Ева судорожно пыталась понять, что происходит, её сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Руки дрожали, когда она взяла ремни.

– Что делать? – Спросила она, стараясь говорить чётко и внятно, но голос предательски дрожал, а зубы лязгали.

– Присаживайся, – распорядился Влад, устраивая её на своих коленях. – Я пристегну тебя к себе. Сначала мы закрепим на тебе подвесную систему. Вытяни руки, чтобы я мог завести ремни.

Влад аккуратно надел на Еву подвесную систему, проводя ремни через плечи и бедра. Материал ремней был качественным, прочным, но мягким, не доставлял неприятных ощущений. Влад проверил, чтобы все пряжки были надёжно зафиксированы, и подтянул шлейки, регулируя длину так, чтобы подвеска сидела очень плотно.

– Теперь, – продолжил Влад, пристёгивая Еву к своей собственной подвесной системе, – мы связаны единой конструкцией. Я контролирую управление парашютом. Ты должна сосредоточиться на моих инструкциях и постараться контролировать страх.

– Я не смогу, – прошептала Ева, глаза наполнились слезами. – Я просто не справлюсь. На черта ты это затеял?

– Ты справишься, – уверенно ответил Влад, нежно поглаживая её по плечу. – Мы вместе. Я всегда рядом, я тебя не выпущу.

– Готовы? – Спросил второй пилот, вставая рядом с люком.

– Нет! – В ужасе заголосила Ева, нервно сглотнула и вывернула шею, чтобы посмотреть на своего мучителя. – Ты не сказал, что я должна делать!

– Главное – слушай меня внимательно. Когда скажу, вытяни руки вперёд и прижми их к моим рукам. Когда выйдем в люк, сгруппируйся, как при прыжке в воду с большой высоты и не паникуй. Дальше я всё возьму на себя.

– Как сгруппироваться?

Влад провёл рукой по её ногам.

– Присогни колени, лопатки сведи вместе, руки расставь в стороны, будто сдаёшься. Поняла? – Она кивнула, повторила все движения и почувствовала, как он одевает на неё специальные защитные очки и меняет бейсболку на специальный шлем из неопрена, который очень плотно прилегал к голове. – Рот старайся держать закрытым, – шепнул на ухо и поцеловал в шею.

В этот момент пилот открыл люк.

Сразу же ворвался рев ветра, словно тысяча голосов разом закричали. Уровень шума поднялся до непереносимого уровня: гремели двигатели, свистел воздух, дрожал металл самолёта. Холодный, пронизывающий ветер мгновенно облепил лицо, обжигая кожу, ноздри защипало от ледяных воздушных потоков.

Глава 16

Влад подтолкнул Еву вперёд, и она, привязанная к нему ремнями, ступила на кромку люка. Сразу же ощутила, как ноги начали слегка подгибаться, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Грохот крови в ушах заглушал все остальные звуки. Она не верила, что это происходит на самом деле, а не является в кошмаре. Ноги будто перестали слушаться, кровь стремительно струилась по жилам.

Она хотела вцепиться в поручень, но руки сковала парализующая дрожь. Мир казался нереальным, как кадры из фильма ужасов. Но вот Влад подтолкнул её настойчиво, и она поняла, что уже нет пути назад.

Они синхронно шагнули вперёд, и в следующее мгновение под ногами не оказалось опоры. Земля стремительно ушла вниз, а Ева провалилась в бездонную пропасть. Всё произошло настолько быстро, что мозг не успевал осознать происходящее. Ощущение свободного падения – это неописуемое чувство: желудок будто завис в груди, тело стремительно несло вниз в направлении бескрайнего неба.

Ева зажмурилась, и ветер начал больно хлестать по щекам. Тогда и пришло осознание, что они уже в свободном падении. Она медленно открыла глаза и увидела, что горизонт стремительно уменьшается и клубы облаков проносятся мимо. Все внутренности вмиг наполнились головокружительным чувством полёта. Земля внизу пестрела едва различимыми деталями: дома, деревья, река, всё крошечное, съёжившееся до размеров детской игрушки.

Сердце ёкнуло, когда стало ясно, что скоро парашют должен раскрыться. В этот момент Ева испытала нечто большее, чем страх: чувство свободы, она будто растворилась в бесконечности неба, оставив позади все тревоги и сомнения.

Вдруг она почувствовала, как сильные руки Влада крепко обнимают её поперёк груди. Он прижимал её к себе так крепко, что это позволило ей хоть немного успокоиться.

И только она ощутила капельку удовольствия, как стремительное падение прекратилось. Тело вдруг стало невесомым, словно парящее в открытом космическом пространстве. Влад раскрыл парашют, и теперь они плавно плыли по воздуху, как две пушинки на ветру.

Ева осторожно повернула голову и увидела над ними огромный купол парашюта, который плавно колыхался, словно огромная медуза в лазурных волнах. Под ними расстилалась земля, совсем другая, видимая с высоты: реки змеились лентами, леса были похожи на изумрудные пятна, а озеро – на огромную синюю жемчужину.

Страх начал отступать, уступая место невероятному чувству свободы и восторга. Она поймала себя на мысли, что, возможно, именно так чувствуют себя птицы, когда парят в небе. А ещё поняла, что впервые в жизни чувствует себя по-настоящему живой.

Влад осознал, что земля уже совсем близко, и прокричал на ухо Еве:

– Подготовка к приземлению! Руки вперёд, ноги сведены вместе, носки вытянуты, колени слегка согнуты. Ты готова?

Ева кивнула, собрав всю волю в кулак и пытаясь следовать инструкциям.

Влад плавно выпустил тормозные стропы, аккуратно погасив скорость снижения. Купол парашюта слегка затрещал, сбрасывая избыток воздуха, замедляя падение. Замелькали отдельные детали местности: зелёные поля, тёмные полосы леса, серебристая лента реки.

– Смотрим вниз, оцениваем ветер, готовимся к приземлению, – командовал Влад, придерживая Еву за плечи, чтобы её тело приняло правильную позицию.

Купол слегка качнулся, подстраиваясь под воздушные потоки, и вот земля уже совсем рядом. Влад мягко скорректировал траекторию, избегая препятствий, и велел:

– Подготовь ноги, чуть присядь, перенеси вес на носки, ноги держи вместе!

Почувствовав толчок, Ева интуитивно поджала ноги, выставив носки вперёд, и мягко приземлилась на травянистую почву. Влад, двигаясь синхронно с ней, амортизировал падение, сводя удар к минимуму.

Парашют с шелестом упал позади, расстилая полотнище по земле. Влад быстро отстегнул страховочные ремни, освободил Еву и помог ей подняться на ноги.

Местность, где они приземлились, оказалась зелёным лугом, поросшим густой травой и разбросанными группами высоких сосен. День выдался солнечным, воздух пах свежестью и влажной землей, небо сияло ослепительной синевой, разбавленной белыми облаками.

Ева, всё ещё ошарашенная произошедшим, огляделась вокруг, ощущая головокружение и непонятное возбуждение.

– Мы... мы сделали это, – прошептала она, с трудом приходя в себя.

Влад улыбнулся, чувствуя удовлетворение и гордость за неё.

–

Ты

справилась, молодец! Теперь у тебя есть незабываемый опыт.

Она сделала несколько неуверенных шагов вперёд, потом упала коленями в траву и надсадно разрыдалась.

Эмоции творили что-то невообразимое. Дикий страх за свою жизнь трансформировался в эйфорию. За те минуты или даже часы, что они провели в воздухе, она во всех подробностях вообразила себе конец этого безрассудства и сейчас смаковала каждый вдох и блаженное ощущение твёрдой почвы под ногами.

Спустя минуту пришло понимание, что разрыв сердечной мышцы, которым едва не закончилась спонтанная (вернее сказать, чётко продуманная) выходка Влада... Словом, всему виной Крицкий.

Она сбросила с себя его руки, когда он попытался утешить, сорвала с головы защитные очки и дурацкую шапочку, а потом увидела перед собой его обеспокоенное лицо и окончательно потеряла рассудок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ева бросилась ему на шею так порывисто, что сшибла с ног, и он оба повалились в густую траву.

– Ненавижу тебя! Как же ненавижу, – шипела она разъярённой кошкой, а сама комкала в ладонях плащевую ткань его куртки и опускалась к лицу, чтобы уже в следующую секунду отдаться дурману самого отчаянного поцелуя.

Вулкан страстей внутри неё наполнился до краёв. Снова и снова она переживала тот момент, когда всякое понятие веса улетучилось из тела, а сама она будто воспарила ввысь. В желудке ворочался горячий камень низменного желания, сродни чувству голода, только агрессивнее и куда более болезненное.

Ева рванула вниз молнию на его куртке, запустила руки в перчатках под футболку, коротко охнула и очутилась на спине. Влад опрокинул её на землю, ловко развёл ноги в стороны и устроился между ними. Он первым снял перчатки, затем так же яростно расстегнул её удлинённую куртку и вернул их языкам близость.

Каждое движение его губ точно искры под кожей высекало. Впервые в жизни Ева почувствовала не просто желание, а жгучую потребность в мужчине. Хотелось принять его в себя целиком, резко, сию секунду и двигать бёдрами ему навстречу, дурея от близости.

– Возьми меня, – шепнула, едва Влад спустился к её шее.

Он быстро избавил её от брюк – терпения хватило только на одну гачу, вторая так и осталась у неё на ноге, – потом так же ловко приспустил свои штаны, сдвинул её бельё и с лёгким стоном удовольствия погрузился на всю длину.

Ева отчаянно вцепилась ему в плечи и всякий натиск его бёдер встречала гортанным стоном. Развязка приближалась всё отчётливее, перед глазами взрывались красочные огни. Она впилась губами в жёсткую линию челюсти и всхлипнула от первой судороги, что прострелила мышцы в области живота.

Влад чуть придавил её за горло и, не ослабляя хватку, впился ладонью в грудь. Мял и пощипывал через слои одежды, добавляя остроты ощущениям.

Возбуждение было столь велико, что их тела соединялись с бесподобным влажным звуком.

– Ещё, ещё, – твердила она, выгибаясь всё сильнее.

И вот всё кануло в пропасть под названием Безумство. Ева закричала и уткнулась лицом в мужское плечо, ощущая внутри бешеную пульсацию. Низ живота обдало столь невыносимым жаром, что нервные импульсы в мозгу попросту взбесились. Всё тело охватила дрожь. Новые дорожки слёзы обнаружились на щеках. Из груди рвался хохот. Она вся вытянулась, как струна, а потом зазвенела от удовольствия.

Влад чуть замедлился, позволяя ей насладиться моментом, после чего перевернул на живот, поставил на четвереньки и жадно впился ладонями в бёдра.

– Обожаю драть тебя сзади, – поделился он. – У тебя потрясная попка.

Он смял сначала одну ягодицу, затем вторую, запустил руку под одежду и нащупал грудь.

Ева уже ничего не соображала, только надрывно дышала и слабо постанывала, отвечая на грубое вторжение. За миг до финала Влад притянул её к себе и впился поцелуем в губы. Ленивые движения языка контрастировали с яростными толчками. И вот он рыкнул, а затем стал тереться о неё с тягучей неспешностью.

– Секс на адреналине – просто чума, – сквозь улыбку молвил он.

– Вынуждена с тобой согласиться, – Ева провела носом по его щеке и вновь почувствовала приближение слёз. Да что с ней сегодня? Расчувствовалась, как прохудившийся водопроводный кран.

Влад стёр новую солёную дорожку подушечкой большого пальца и с неохотой покинул её тело.

– Лучше тебе почаще соглашаться, а то я охренеть как люблю доказывать свою правоту. – Он развернул Еву к себе лицом и восхищённо проговорил, – ты умница. Переборола все свои страхи.

– У меня и выбора-то не было.

Он помог ей одеться. Куртки оба сняли, скатали валиком, упаковали в рюкзак для парашюта. Само полотнище Влад предложил бросить, потому как тащить на себе двадцать пять килограммов, а именно столько весит тандемный парашют, ему показалось верхом идиотизма.

– И долго нам идти? – Спросила Ева, потягиваясь, как сытая кошка.

Он сверился с картой на экране смартфона, вычислил нужное направление и ответил:

– Минут двадцать. Дальше нас встретят парни из «Вихря» и подбросят до границы.

Через широкое поле они шли молча, прислушиваясь к шелесту ветра и своим мыслям. Озеро, расположившееся впереди, пришлось обойти стороной, минуя заболоченные берега под аккомпанемент лягушачьего кваканья.

– Какое красивое место, – прервала тишину Ева, глядя на голубую гладь озера.

– Если хочешь, можем искупаться, – шутливо предложил Влад, продолжая двигаться вперёд.

– Спасибо, на сегодня мой лимит подвигов исчерпан.

Войдя в лес, они почувствовали, как изменился воздух: он стал прохладнее и влажнее, наполнился ароматом прелой хвои. Лучи солнца прорывались сквозь густую крону деревьев, освещая тропинку мягким светом.

– Ты когда-нибудь ходил в поход? – спросила Ева, стараясь отвлечься от мыслей о недавнем прыжке, которые всё ещё волновали некую отзывчивую струнку в душе.

– Еще бы, – усмехнулся Влад. – Мне было девять лет, когда отец взял меня в поход в Бурятию на Аршан. Ночи в палатке, костры, охотничьи байки, – вот что запомнилось больше всего.

– А я, – поделилась Ева, – с тринадцати каждое лето проводила в лагере. Помню, как однажды заблудилась в лесу и плакала, пока вожатая не нашла меня. Оказалось, что я отошла всего на километр от базы.

– Детство – самое волшебное время, – заметил Влад, поднимая взгляд на небо. – Там мы были настоящими героями, вершителями своих судеб.

– Ты и сейчас герой, – тихо произнесла Ева, посмотрев на него с улыбкой. – С тобой я бы прыгнула и тысячу раз.

Крицкий не ответил, но спина его стала прямее, а походка – пружинистее, словно ему польстила искренняя похвала.

Выйдя к трассе, они заметили чёрный автомобиль, который ждал их на обочине.

Задняя дверь микроавтобуса распахнулась, приглашая внутрь. Ева и Влад без всякой задней мысли забрались в салон, где уже сидели четверо крепких парней в спортивных костюмах.

Влад бросил взгляд на сидящего у окна, намереваясь поздороваться, и тут же схватил Еву за руку. Попытался выскочить из автомобиля.

Мужик с рябым лицом, что сидел ближе всех к двери, пнул Крицкого под колено и коротко велел:

– А ну сидеть смирно, гадёныш!

– Что за фигня? – Выдохнул Влад, оседая на пол и прижимая Еву к себе. – Вы кто, блядь, такие?

– Вопросы здесь задаёшь не ты, – ответил тот же мужчина, доставая из кармана наручники. – Поехали!

Микроавтобус резко рванул с места. Влад бросил взгляд на Еву, отметив её побледневшее лицо и широко открытые глаза.

– Спокойно, – прошептал он, пытаясь взять ситуацию под контроль. – Всё будет хорошо, я с тобой.

– Куда вы нас везёте? – Ева попыталась наладить вербальный контакт с очередной шайкой головорезов.

Четверо мужчин в салоне выглядели воинственно и угрожающе. Мужик с рябым лицом, что сидел ближе всех к двери, был крепким, коренастым, с мощными руками и тяжелым взглядом. Левая сторона его лица была обезображена старым шрамом, идущим от уха к подбородку. На шее виднелась татуировка в виде черепа, говорящая о криминальном прошлом.

Рядом с ним расположился здоровяк с широкими плечами и короткой стрижкой. Его мясистые руки покоились на коленях, готовые в любой момент схватить пленников. В глазах отражалась холодная расчетливость и уверенность в своих силах.

Позади сидели ещё двое: мужчина лет тридцати с худым лицом и бегающими глазами, явно нервничающий, и молчаливый, мрачный парень с густой бородой и тяжелой челюстью. На его груди виднелась цепь с большим серебряным крестом, странно контрастирующая с общим обликом.

За рулем сидел пятый член банды – крепыш лет сорока с залысинами и жирным лицом. Его руки держали руль, взгляд был сосредоточен на дороге, но он периодически бросал оценивающие взгляды на заложников в зеркало заднего вида.

Ни один из них не выразил признаков сострадания или жалости. Напротив, каждый демонстрировал уверенность и опыт в подобных операциях, что внушало опасения и тревогу.

– Так куда вы нас везёте? – Повторил Влад вопрос.

– Тебе, щенку, скоро всё объяснят, – процедил мужчина, сидящий рядом, надевая на Влада наручники. – А пока помолчи и не рыпайся.

Тот нехотя подчинился, понимая, что попытка сопротивления бесполезна. Микроавтобус двигался по сельской дороге, оставляя за собой беличий хвост пыли. За окном мелькали поля, леса и одинокие строения.

Их завезли в густую лесную чащу, высадили из салона, поставили на колени у обочины. За их спинами встали двое бандитов, вооруженных дробовиками, готовые нажать на спусковой крючок в любой момент. Влад попытался поднять голову.

– Долго ещё ждать объяснений? Или вам, сучкам, без команды тявкать не дозволяют?

Рябой отреагировал молниеносно и что есть силы пнул болтливого парня в живот. Крицкий согнулся пополам, хватая ртом воздух.

Ева вздрогнула всем телом, но удержать язык за зубами не сумела.

– Что вам от нас нужно?

– Заткнись, дура, – грубо бросил водитель с одутловатым лицом и приставил ствол ружья к её виску.

Вот теперь шутки кончились. Ева побледнела до синевы, вдоль позвоночника прокатилась ледяная волна ужаса.

– Так! Всё! Стоп, мужики! – сипло проговорил Влад. – Давайте начнём договариваться.

Вдруг к чёрному микроавтобусу подъехал роскошный автомобиль марки Lexus. С пассажирского сиденья вышел элегантный мужчина в костюме-тройке, аккуратно подобранном по фигуре, с бородкой и глазами, сверкающими холодным блеском. Он подошёл к пленникам, рассматривая их с насмешливым любопытством.

– Господин Башкиров, – почтительно произнёс рябой, слегка поклонившись. – Мы доставили их, как вы и приказали.

– Отлично, Пётр, – кивнул Башкиров, небрежным жестом велел убрать оружие от головы женщины и подошёл к Крицкому. – Добегался?

Влад, отдышавшись, выпрямил спину, грязь на лице смешалась с потом.

– Это называется путешествовать, – хрипло ответил он, хмуря брови. – А твои шавки всюду на хвосте...

– Лишь потому, что ты задолжал мне крупную сумму, господин Крицкий, – холодно заметил Башкиров. – Но ты не только задержал платёж, ты ещё забрался ко мне в дом и стащил оттуда кое-что ценное. Моя репутация пострадала. Это недопустимо.

– Да верну я тебе твои деньги! – Вскричал Влад, чувствуя, как адреналин сжигает остатки страха. – Крайний срок завтра!

– А они мне уже без надобности, – спокойно возразил Башкиров. – Репутацию ими не восстановишь. Так что я вынужден пойти на радикальные меры.

– Ради Бога, отпустите нас! – Взмолилась Ева, слёзы потекли по щекам.

– Только после уплаты цены, – равнодушно ответил Башкиров, кивнув рябому. – Вашему кавалеру нечего ждать пощады.

Рябой выступил вперёд, подняв пистолет, нацеленный на Влада. Сердце Евы сжалось в комок, она поняла, что следующая минута решит их судьбу.

Раздался громкий стук выстрела. Ева закричала, закрывая лицо руками.

Глава 17

А потом в кармане Башкирова заиграла музыка. Нарочито медленным движением он расстегнул пиджак и вынул из внутреннего кармана телефон.

– Извиняюсь, господа, важный звонок, – улыбнулся он, поднимая трубку. – Привет, моя хорошая. Да, я сегодня задержусь. Нет, не по работе, так, одно дельце на пару часов. Приеду и непременно расскажу. Целую тебя.

Из Lexus’a вышли ещё несколько человек. Один из них, улыбаясь, держал шикарный букет белых роз, другой – бутылку шампанского в ведёрке со льдом и несколько фужеров.

Бандиты, словно по команде, продемонстрировали вполне человеческие улыбки. Человек с рябым лицом, протягивая Еве цветы, сказал:

– Простите, барышня, спектакль окончен. А теперь, может, выпьем за удачный финал?

Влад, в которого на самом деле никто не стрелял, поднялся с земли, весело крича:

– Саня, мать твою, сними с меня наручники! Чёрт, как же некомфортно!

Саня, улыбаясь, быстро освободил его от металлических браслетов.

– Ты, как всегда, драматичен, – усмехнулся он, хлопнув Влада по плечу. – Только чуточку не доиграл. Где бешеный Влад и всё такое?

– Ага, я ж два вечера кряду с парнями репетировал, как мы тебя лупцевать понарошку будем, – заржал рябой.

– Ты сам вначале с трёх тысяч метров сигани, потом попробуй актёрствовать, – буркнул Влад, поправляя одежду, и повернулся к Еве.

Он долго вглядывался в её лицо, подмечая каждую эмоцию. Впрочем, мог и не стараться. Всё, что выражали её глаза в этот момент, трактовалось как крайняя степень гнева.

Башкиров, который стоял рядом, заметил, поправляя галстук:

– А вообще хороший получился спектакль. Надо будет повторить в следующем году.

– Спектакль, – холодно повторила Ева и запоздало поднялась на ноги.

Отряхнула колени, провела рукой по заплаканному лицу. Она озиралась по сторонам и пыталась понять, что делать дальше. В крови всё ещё кипел адреналин.

Влад забрал у рябого букет цветов.

Мнимые бандиты тем временем откупорили бутылку шампанского, разлили по фужерам. Все весело переговаривались, обменивались впечатлениями от инсценировки. Прозвучало несколько тостов:

– Владос, с днём рождения!

– Да, приятель, с Днюхой тебя!

– Верняк! Братуха, за твоё здравие!

– И побыстрее тебе повзрослеть, а то жопу свою никак не угомонишь!

Ева с трудом воспринимала происходящее. У него сегодня день рождения?

Ей вспомнилось личное дело, в котором была указана дата: 28 апреля 2003 года. Он отпраздновал свои именины ровно месяц назад, если только...

– Ева, – Влад осторожно тронул её за плечо, – давай я всё объясню.

– Объяснишь? – Она надменно вскинула брови. – Право слово, это лишнее. Я уже всё поняла.

Она резко развернулась на пятках и зашагала прочь от шумной компании.

События, перевернувшие её жизнь с ног на голову, начали всплывать в мозгу четкими картинками. Вот они забрались в дом к этому Башкирову, чтобы похитить долговую базу.

– Ты никому не должен, ведь так?

Влад с дурацким букетом в руках шёл рядом, и весь его вид кричал о раскаянии. Плечи опущены, взгляд направлен вниз, разгильдяйской улыбочки и след простыл.

– Да, у меня нет долгов. И подпольного бизнеса тоже. Всё легально. Я занимаюсь организацией мероприятий и праздников. В доле несколько друзей. Башкиров, о котором ты столько слышала, один из соучредителей нашей общей фирмы «ЯрдФест».

Ева хмыкнула и ускорила шаг. Что там было дальше? Бойкие покатушки с полицией и охраной на хвосте. Понятно. Очередная постановка. Мажор не пожалел даже свою драгоценную красную «Ауди», раз разнёс стекло пассажирской двери. А потом они отсиживались на конспиративной квартире.

– Ахахах, хороша тайная берлога! – Выдала она вслух часть своих мыслей. – Твоя мать о ней знала. И почему я раньше не догадалась?!

– Ева...

– Пошел на хрен! Понял?! Отвали от меня.

Она дёрнулась, когда он попытался схватить её за локоть. Мягкие черты лица исказились гневом. Влад отступил, но преследовать не перестал, так и вышагивал рядом с печатью вины в глазах. Лицемер!

Какой захватывающий сценарий изобрёл, а? Шпионский боевик просто. Передача флэшки некоему Приправычу – ну ведь всё указывало на фарс, как можно было не догадаться раньше?! Снова погоня, теперь уже от бандитов уходила она. Какая экспрессия, просто слов нет. И этот сплав по ледяной реке.

– Тебе бы медаль получить за самопожертвование, – желчно посоветовала она, и новая догадка расчертила сознание всполохом молнии. – Всё только ради того чтобы трахнуть меня поярче?

Теперь уже Влад уверенно вцепился в её руку, привлёк к себе.

– Нет, Ева, нет, – начал оправдываться.

Она отвернулась, чтобы не видеть его лица, попробовала вырваться. Он крепче ухватил за предплечье, вышвырнул ненужный букет, подключил и вторую ладонь, тряхнул, вынуждая смотреть в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она изловчилась и ударила его кулаками в живот. Влад даже не поморщился.

– Отпусти меня! Пусти!

– Послушай, просто послушай. Ты мне нравишься очень давно...

– Тогда я искренне сочувствую всем людям, которым ты симпатизируешь!

–... Я долго искал способ подступиться, – как ни в чём не бывало продолжил он. – И сильно лажанул в тот раз, когда мы разыграли аварию на перекрёстке.

Вот он, первый звоночек, на который ей следовало обратить внимание! Тогда всё тоже было исполнено как по нотам. Почему в дальнейшем она поверила в истинность происходящего?

– Мне не следовало бросаться на тебя и запугивать изнасилованием. Я просто не сдержался. Разум потерял от твоей близости и ничего не смог с этим поделать. Хотя это и сработало ненадолго, ты сама пришла на мой бой.

– Эта часть тоже враньё?

– Не совсем. Я и впрямь занимаюсь в том зале, он принадлежит одному знакомому.

Ева фыркнула и закатила глаза.

– Ни слова правды, одна фальшь. Ты болен, Влад. Душевно нестабилен.

– Тобой, – он поднял её лицо за подбородок, – тобой болен. Я продолжу, хорошо? – Она безразлично кивнула. – Потом ты вновь включила железную леди, и меня понесло.

– В чей дом мы вломились?

– Это был дом моего отца.

– О, ну просто прекрасно, блядь, – она и сама не поняла, как перешла на ругательства. С кем поведёшься, что называется.

Влад расплылся в улыбке.

– Ты очень мило материшься.

– Иди к чёрту, – она снова пихнула его кулаками в живот.

– Да куда угодно, лишь бы с тобой, – он потянулся к её губам.

Ева в пылу агрессии качнула головой, намереваясь ударить его лбом по носу. Он словно считал её мысли и в последнюю секунду откинулся назад, хохотнул.

– Придурок! Арест и двое суток в камере СИЗО тоже фальшивые?

– Да, там вообще ситуация забавная вышла. Дядя Ваня, ну следователь по особо важным делам, поржал над моим сценарием и объяснил, что под обвинения в шпионаже попадают только иностранные граждане, а наших соотечественников карают за государственную измену. Так что нам пришлось спешно отыгрывать поправки...

– Ты себя со стороны слышишь? Что ты несёшь? Ты заставил меня провести двое суток под арестом! Я адову тучу нервов истратила, представляя, что будет дальше.

Внезапно туго соображающий мозг подбросил ещё парочку здравых идей. Она ведь получила телефон в хижине, бегло прочла около полусотни сообщений, и ни в одном не нашла вопроса о том, что с ней случилось и за что она угодила в тюрьму. Ведь если бы арест не был фальшивкой, следственные органы опрашивали бы друзей, близких и коллег, запросили бы характеристику с места работы. Идиотка! Безмозглая кукла, ошалевшая от гормонов и близости горячего мужского тела.

Гнев опять зашкалил на всех диапазонах. Влад на секунду расслабился и чуть ослабил хватку, чем она воспользовалась. Толкнула его в грудь, развернулась и побежала. Видеть его смазливую рожу было попросту невыносимо.

Он не поддержал игру в поддавки и сразу нагнал её, подхватил за талию и приподнял над землёй. Ева брыкалась и вырывалась, материлась и отбивалась, но всё оказалось тщетно.

– Оставь меня! – Кричала она, молотя его кулаками по плечам и груди. – Отпусти немедленно!

– Успокойся, – увещевал он, удерживая её крепче. – Давай мирно обсудим. Я готов признать, что был не прав. Заигрался.

Ева крутилась ужом, кусала его за руку, пытаясь освободиться, но он держал крепко, стараясь не причинить вреда. Его руки обхватывали её талию, не позволяя вырваться, но и не сжимая чрезмерно.

– Заигрался?! Да ты ненормальный! – Рычала она. – По тебе психушка плачет, стратег хренов!

– Вызывай психушку, – усмехнулся он, легко удерживая её на весу. – Только учти, что мы поедем туда вместе.

Она попыталась ударить его коленом в пах, но он ловко ушёл от удара, ещё крепче прижимая её к себе.

– Всё, с меня хватит! – Крикнула, чувствуя, как силы покидают её. – Отпусти меня, или я тебя покалечу!

– Маленькая, – мягко произнёс он, слегка ослабляя хватку. – Давай договоримся. Ты перестанешь сопротивляться, а я тебя отпущу.

Ева, понимая, что борьба бесполезна, замерла, тяжело дыша. Он аккуратно опустил её на землю, но продолжал удерживать за талию, чтобы не позволить снова убежать.

– Договорились? – Спросил он, заглядывая ей в глаза.

– Да, – выдохнула она, стараясь восстановить дыхание. – Только не подходи ко мне близко.

Он кивнул, отпустив её, но не отходя далеко, чтобы в случае чего снова поймать.

Ева упёрлась руками в колени и стала восстанавливать дыхание. На миг подняла голову и отрешённо спросила:

– Так каков финал твоего спектакля? Что должна была доказать мне твоя смерть, в которую я, тупая курица, поверила?

– Не знаю.

– Не звезди, – она тяжело выпрямилась. – Цветы, шампанское, поздравления от друзей. Наверное, в твоих фантазиях я бросалась к тебе на шею и клялась в вечной любви.

Влад смолчал. Что ж, красноречиво. Он рассчитывал на схожий сценарий. Господи, дёрнул черт связаться с недолеткой! У него же сахарная вата вместо мозгов.

– Ладно, это дело десятое. Можешь ты попросить кого-то из своих друзей отвезти меня домой?

Она ненавидела эту беспомощность, но что поделать? Крицкий всё извратил так, чтобы она оказалась абсолютно недееспособной и всецело полагалась на него. У неё нет ни денег, ни личных вещей, ни даже документов...

– Кстати, мой паспорт, где он?

– У меня в квартире.

– Отлично, тогда прокатимся вместе до тебя, заберу вещи.

– Ева...

– Катись ты вместе со своей чокнутой любовью! Видеть тебя не желаю, кукловод недоделанный!

***

Месяц спустя

Кабинет УЗИ утопал в полумраке, приглушённый свет падал на кушетку, где лежала Ева. Её блузка была расстёгнута, живот, пока ещё совершенно плоский, вымазан холодным, липким гелем для ультразвукового исследования. Врач, улыбчивая женщина средних лет, сидела по правую руку от пациентки, неотрывно смотря на монитор.

– Лежите спокойно, – тихо сказала доктор, перемещая датчик по животу Евы. – Сейчас мы увидим нашего малыша и послушаем сердечко.

Ева, напрягая зрение, смотрела на экран, где мелькали неясные тени и белые полоски. Волнение переполняло её сердце, руки слегка дрожали.

– Всё... всё в порядке? – Выдохнула она, боясь услышать отрицательный ответ.

– Да, дорогая, – ответила врач, внимательно отслеживая показания прибора. – Срок беременности шесть-семь недель. Размер эмбрионального диска около восьми миллиметров, наличие желточного мешка подтверждено, что свидетельствует о хорошем течении беременности.

Ева закрыла глаза, почувствовав, как слёзы радости покатились по щекам. В голове пронеслись тысячи мыслей, но главным было одно: она станет мамой.

– Как он себя чувствует? С ним всё хорошо? – спросила она, слегка улыбаясь.

– Всё в пределах нормы, – заверила врач, выключая аппарат. – Показатели отличные, частота сердечных сокращений плода – около 110 ударов в минуту, что соответствует нормам данного срока. Вам совершенно не о чем переживать!

– Спасибо, – прошептала Ева, протирая живот салфеткой. – Я так волновалась, просто места себе не находила.

И было о чём беспокоиться, ведь только в последний месяц её жизнь вошла в спокойное русло, а до того... Такое обилие нервных ситуаций в первом триместре – предвестник всяческих патологий.

Доктор помогла ей встать, внимательно наблюдая за состоянием пациентки.

– Берегите себя, отдыхайте побольше, пейте поливитаминные комплексы и фолиевую кислоту. Регулярно посещайте гинеколога и выполняйте предписания врача. А главное – не тревожьтесь и наслаждайтесь этим периодом.

Ева кивнула, крепко сжимая руку врача.

– Спасибо.

Она вышла в коридор, опустив голову, чтобы убрать в сумочку сложенный листок с результатами обследования, и столкнулась в дверях с Костей. Вот тебе «не тревожьтесь».

– Всё подтвердилось? – Муж, которому в скором времени предстояло стать бывшим, выглядел обеспокоенным.

– Да, – она обошла рослого мужчину, поправила на плече ремешок сумочки и неспешно двинулась по коридору.

– Ева, пожалуйста, давай поговорим!

– О чем, Булатов? Это не твой ребёнок. И оставь эти мерзкие попытки следить за мной.

Она мысленно пообещала себе прибить подругу Оксану, которая в очередной раз побежала с докладом к вражеской стороне. Вот зачем выболтала ему насчёт ультразвукового исследования? Изначально было понятно, что Ева носит под сердцем ребёнка Влада.

– Ты могла бы сделать аборт! – В отчаянии выкрикнул Костя ей в спину.

– Даже не мечтай! – Она фальшиво рассмеялась и вышла из клиники.

Горечь встречи сопровождала её прямиком до нового места работы. Она устроилась в фирму «Трейд» личным помощником генерального директора Геннадия Самойленко.

Поначалу её отпугнул образ начальника: статный брюнет лет сорока, у которого поперёк лба горела неоновая вывеска «Бабник», но после первой недели совместной работы Ева поняла, что шеф умеет блюсти чёткие границы между делами и личной жизнью, к тому же всецело увлечен сложным бракоразводным процессом, а жалкие крохи свободного времени тратит на завоевание совсем молоденькой любовницы. И они с Геной сработались. Он оказался весьма сносным боссом, и охотно обучал всем премудростям новой профессии.

Фирма «Трейд» специализировалась на производстве серийных роботов-ассистентов с развитым искусственным интеллектом и формально ей руководил Самойленко, однако по факту большую часть работы выполнял Марк Давыдов, а приказы поступали вообще из самой Москвы, где находился холдинг под громким названием «Мир будущего», владеющий контрольным пакетом акций фирмы.

В офисе работа кипела. Туда-сюда сновали программисты, занятые отладкой первой линейки умных машин, Марк, мужчина лет тридцати с короткой стрижкой на армейский манер и очень спортивной фигурой, ругался с кем-то по телефону. Гена, расслабленный и невозмутимый, как всегда, сидел напротив, пялился в монитор и вяло листал новостную ленту во ВКонтакте.

Ева бросила сумочку на стол, схватила из принтера распечатку квартального отчёта, которую шеф запросил утром и поспешила отчитаться о проделанной работе.

– Это ведомость по заработной плате, – она положила перед Геной несколько листов, скреплённых степлером. – Здесь мониторинг поставок запчастей и комплектующих для андроидов.

Марк поднял на неё взгляд, улыбнулся и прикрыл микрофон рукой, чтобы уточнить детали:

– Китайцев смело вычёркивайте, я уладил вопрос со срывом поставок, – он снова вернулся к телефонному собеседнику и отрывисто заговорил гортанными звуками. – Qīn'ài de péngyǒu, wǒ lǐjiě nín suǒ miànlín de kùnnán, dàn yě qǐng nín tǐliàng wǒ de chǔjìng. Gōnghuò jìhuà de yánwù jiāng gěi wǒ dàilái shùbǎiwàn yuán de sūnsǔ. Ràng wǒmen gòngtóng nǔlì, shǐ hézuò biàn dé yúkuài qiě hùlì shuāngyíng ba [Мой дорогой друг, я понимаю ваши сложности, но и вы войдите в моё положение. Срыв графика поставок грозит мне многомиллионными убытками. Давайте сделаем сотрудничество приятным и взаимовыгодным для обеих сторон –

Пиньи́нь, т.е. запись звуков китайского

языка

].

То, что первоначально Ева приняла за ругань, на самом деле было китайской речью, которой Мрак владел в совершенстве.

Она не удержалась и показала Давыдову оттопыренный большой палец. Тот криво усмехнулся.

Гена выжидательно на неё посмотрел, потом протянул руку, забрал остальные бумаги и сказал:

– В общем, я разберусь. Читать вроде умею. Как дела со здоровьем?

– Всё отлично, спасибо. Ген, извини за наглость, но можно я сбегу на часик раньше с работы? Появилось одно дельце.

Обращаться к шефу по имени и на «ты» для неё всё ещё было в новинку – сказывалась многолетняя преподавательская привычка, но ни Самойленко, ни Давыдов и слышать не желали об этике общения, так что в конце концов она сдалась и перешла на панибратство, которое процветало в «Трейде».

– Без проблем, – Гена благосклонно кивнул. – Заряжу вместо тебя Маркуса, хотя, честно признаться, его рожа мне куда меньше нравится.

Он лукаво покосился на её ноги, выглядывающие из-под строгой юбки. Ева дежурно улыбнулась и вернулась за свой стол. Тут же причалил Маркус с чашкой горячего чая без сахара и с долькой лимона.

Впервые встретившись с этим чудом инженерной мысли на собеседовании – Гена поленился сам проводить интервью с кандидатами на должность личного ассистента и перепоручил все диалоги умной машине – Ева испытала настоящий шок.

В тот день перед ней предстал забавный гибрид технического прогресса и современного удобства, похожий на помесь робота-пылесоса и умной колонки. Его конусообразное тело высотой в человеческий рост было сделано из высококачественного металла, отливающего серебром и бронзой, а сверху крепилась сферическая «голова», выполняющая функцию дисплея. На этом шарообразном экране в реальном времени отображались светящиеся индикаторы глаз, носа и рта, придающие ему забавный и антропоморфный вид.

Манипуляторы, заменяющие руки, отличались гибкостью и мощностью, позволяя Маркусу поднимать грузы, передвигать объекты и выполнять технические задачи. Гидравлический механизм, заменяющий ноги, гарантировал устойчивость и мобильность, позволяя передвигаться по разным поверхностям, будь то паркет или лестничные ступени.

Характер Маркуса тоже заслуживал отдельного внимания: он славился любознательностью, дружелюбием и умел подстраиваться под потребности хозяев. Его подсветка способна отображать десятки разнообразных эмоций, от радости и удивления до раздражения и задумчивости. Благодаря встроенным сенсорам и интеллектуальной системе, Маркус мгновенно реагировал на окружающую среду и команды владельцев, становясь незаменимым помощником в быту и на работе. Вишенкой на торте, отведав которого Ева загорелась желанием работать именно в «Трейде», стал голос кибернетического создания.

– Меня зовут Маркус, я самый быстро развивающийся интеллект на планете Земля, – чванливо представился умный робот голосом Оптимуса Прайма из русскоязычной версии фильма «Трансформеры». – Я проведу это собеседование вместо Геннадия Самойленко, если вы не возражаете, Ева Александровна.

Вот и сейчас Маркус пробасил:

– Ваш чай, Ева Александровна. Как прошёл визит к врачу?

Она улыбнулась бездушной железяке и с удовольствием отпила глоток отменного напитка. Маркус был настоящим кудесником по части приготовления чая.

– Всё отлично, спасибо.

– За время отсутствия вам трижды звонил Владислав Крицкий. Он оставил несколько голосовых сообщений. Пересылаю их вам в личные сообщения, – единым духом отрапортовал автомотон.

– Спасибо и за это.

Ева ничем не выдала своего волнения, а после ухода робота – передвижение Маркуса сопровождалось мягкими, органичными звуками, напоминающими тихий оркестр механических инструментов, словно его создатели загодя позаботились о том, чтобы даже звук перемещения приносил удовольствие и не беспокоил хозяев, – открыла мессенджер и поднесла телефон к уху.

«Привет, кошечка. Ты заблокировала меня всюду. Понимаю, заслужил, но мне дико тебя не хватает. На стены лезть хочется. Позвони. Хотя бы ради того чтобы накричать. Я

...

как хочу услышать твой голос».

В последнем предложении после местоимения «Я» слышалась чёткая пауза. Наверняка сердобольный умный помощник наложил вето на нецензурную брань.

Второе сообщение воспроизвелось автоматически:

«Я только сейчас понял, что прошёл почти месяц. Тридцать дней без тебя –

...

мука. Не знаю, сколько ещё смогу держаться на расстоянии. Меня ломает без тебя».

И снова перед словом «мука» была пауза, прослушав которую Ева поняла, что до безумия соскучилась по матершине от Влада. На ум тут же пришла фраза, сказанная им после приземления на парашюте: «Обожаю драть тебя сзади», и по телу разлилось сладкое тепло, покалывающее кончики пальцев на руках и ногах.

Чёрт, а она ведь тоже истосковалась до ломоты в костях.

Однако следовало настроиться на работу. Ева выпила чай и с воодушевлением взялась за дело.

Время текло на удивление неспешно. 14:30, 15:20, 15:27. Полчаса до момента, когда можно будет сбежать с работы.

За пятнадцать минут до часа икс она начала ощущать нервозность, а ещё через десять минут бросила попытки сосредоточиться на бумажках, выключила компьютер и попросту сбежала.

До офиса, в котором располагалась фирма «ЯрдФест», добралась довольно быстро. А в приёмной наткнулась не на секретаря или администратора...

За небольшим столом напротив двери сидел Влад. Над входом звякнули металлические трубки «музыки ветра», сообщая о посетителе, но он даже не поднял головы. Так и продолжил заглядывать в разверстое нутро принтера, который, по всей видимости, вышел из строя.

Одет он был непривычно. Строгий приталенный пиджак цвета мокрого асфальта, серая сорочка, узкие классические брюки. Вот волосы сохранили привычную щеголеватость: длинные пряди у лба взбиты и чуть приподняты гелем для фиксации.

Она замялась, потом тихонько подошла к столу, стараясь не цокать каблуками. Кашлянула в кулак.

Влад моментально потерял интерес к оргтехнике, обернулся через плечо и застыл.

– Привет, – она закусила губу.

Он не ответил, лишь сверкнул глазами и в два счёта сократил расстояние между ними. Порывисто обнял, зарылся носом в волосы и горячо зашептал на ухо:

– Прости дурака. Ошизел, признаю. Такой ахинеи наворотил, что вообразить страшно. Но я, сука, подыхаю без тебя.

– Без нас, – ляпнула она, не подумав.

– Без вас, – машинально повторил Влад, потом отодвинулся, обхватил её лицо ладонями и переспросил, – это ещё что значит?

Мда, не так она представляла этот разговор, но чего уж теперь.

Ева вынула из сумочки вдвое сложенный листок и протянула Владу. Он бегло пробежал текст глазами и надолго завис в самом конце, где стоял диагноз: «Беременность 6-7 недель».

– Ты?..

– Да. Я приехала рассказать тебе, потому что считаю, что так будет правильно. Сразу скажу, что аборт я делать не намерена. Хоть этот ребёнок и не запланирован...

Он не слушал, переводил взгляд с неё на выписку ультразвукового исследования и обратно, потом, не спросясь, приложил ладонь к её животу и зажмурился.

– Влад...

– Т-ш, я хочу его почувствовать, – он приложил палец другой руки к её губам, вынуждая молчать.

– Ты ничего не почувствуешь, – она заулыбалась помимо воли. – Срок слишком маленький.

– Брехня, почувствую, – он отмахнулся от голоса разума, встал перед ней на колени и прижался ухом к животу. – Ну же, киндер, поговори с папочкой!

– Надеюсь, он или она не унаследует твой интеллект, – ворчливо вздохнула Ева и запустила пальцы в буйную шевелюру бывшего студента.

Эпилог

Аврора, как метеор, носилась по второму этажу дома, сметая всё на своём пути. Папа, измученный игрой в приведений, развалился на диване и уткнулся в смартфон, мечтая и впрямь стать бестелесным духом.

– Папаааа! – взвизгнула очаровательная девочка с кукольным личиком в обрамлении белых кудрей, подпрыгивая рядом с диваном. – Давай побегаем!

– Сейчас, солнышко, – лениво ответил Влад, не отрываясь от экрана. – Я вот закончу уровень...

– Но я хочу сейчас! – Аврора принялась метаться по комнате, сшибая игрушки и плюшевых медведей. – Па, пошли, па!

Влад тяжело вздохнул, отложил телефон и поднялся с дивана.

– Ладно, бесёнок, пошли, – сказал он, поднимая дочь на руки. – Куда побежим?

Аврора широко улыбнулась, обняла его за шею и заявила:

– Побежим в Африку! А там на нас нападут тигры и львы, и мы будем от них убегать!

Отец вмиг включился в игру и почувствовал, как напряжение последних дней растворяется, словно сахар в кофе.

– В Африке хорошо, – согласился он, осторожно опуская пятилетнюю девчушку на пол. – Но сперва нам нужно упаковать рюкзаки и взять с собой самое необходимое.

Аврора радостно подпрыгнула и побежала собирать свои игрушки.

– А потом сразу в Африку и будем кормить жирафов морковкой! – сообщила она, заталкивая в розовый ранец плюшевого зайца.

– Да, милая, – ответил Влад, присаживаясь на пол и улыбаясь дочке. – Мы поедем на сафари и увидим всех животных Африки. И гиену Клаву, которая вчера потеряла билеты на автобус.

В этот момент в комнату заглянула мама.

– Обед готов, – Ева подошла к мужу и попросила, – папа, отнеси Аврору кушать.

Влад тут же накинулся на супругу со щекоткой, повалил на мягкий ковёр и придавил своим телом.

– Когда уже в этом доме покормят папу? – Рыкнул он и облизнул горло хохочущей жены.

Аврора побросала свои пожитки и спешно присоединилась к общей игре. Вскарабкалась на плечи отца и издала боевой клич племенных индейцев.

– Когда наша мартышка угомонится, тогда тебя и покормят, – сквозь смех выдала Ева.

Влад опечаленно вздохнул, поцеловал жену, зачмокал нежную шейку дочурки, поднял её на руки и поспешил вниз в столовую.

– Аврора, сейчас ты съедаешь обед, поднимаешься в свою комнату и сидишь там тихо целых десять минут, – настраивал он ребёнка. – А потом мы отдохнём и налопаемся баобабов и манго. И даже слона напоим молоком из бутылочки!

Он гримасничал и кривлялся, как всегда. Малышка заливисто смеялась, а папа, глядя на неё, ощущал в полной мере, как его сердце наполняется теплом, радостью и безграничной любовью. Любовью к двум самым дорогим девочкам: Еве Александровне и Авроре Владиславовне Крицким.

Всё-таки жизнь восхитительная, мать его, штука.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец