Счёт за желания aka Сексуальные желания и фантазии

***

Бывает так, что весь день с самого утра идёт по одному известному, всеми протоптанному месту. Каждый из живущих в мире людей явно ходил этой дорогой, а некоторые, особо опрометчивые и самоуверенные, без лишней скромности не просто шли, а съезжали под наклоном, забыв постелить под зад хоть что-то, дабы лишний раз не травмировать седалище. Самое забавное в таких инцидентах то, что зачастую катализатором к подобным неприятностям служат наши собственные принятые решения, которые исходили из ваших желаний. Заметьте, тут не уместно будет употреблять словосочетание «неправильное желание», потому как наша жизнь не бланк опроса для студента с четырьмя ответами, один из которых правильный, наша жизнь безумная и хаотичная, которая вносит свои коррективы на своё усмотрение и смеётся над теми, кто пытается её систематизировать. Невозможно ошибиться по той простой причине, что она, эта жизнь, складывается из ваших желаний, а желания не могут быть неправильными, как можно неправильно желать съесть в этот жаркий летний день мороженное или почему неправильно желать себе здоровья или счастья? Кто-то скажет: постой, а разве правильно желать, к примеру, убить кого-то или принести любой другой вред? Да, люди, которые каким-то образом узнали о желании ближнего своего, могут впасть в ступор, ужаснуться, обрадоваться или удивиться тому, что пожелал их собрат человек. Он может дать личную оценку, подвести под норму морали, свойственную ему или нравственности, и в конце концов упомянуть про уголовный кодекс, если желание человека идёт в разрез с ним. Но желание от этого не становится плохим или хорошим, оно просто есть, оно существует без запрета и без оценки в головах всех людей на планете, множась и изменяясь. В этом и состоит парадокс желаний и жизни. Мы либо делаем то, чего желаем, либо исполняем чужие, более «правильные» желания на чужой взгляд. Иногда мы так увлекаемся исполнением чужих желаний, что можем прожить так довольно долго, выдавая их за свои собственные, а кто-то порой живёт так всю жизнь. Желания, осуществляемые нами, влияют на вашу жизнь и жизнь окружающих нас людей, и мы должны понимать, что за любое своё желание мы несём ответственность, не только перед уголовным кодексом той страны, в которой находимся, но и перед людьми, которые могут пострадать от осуществления вашего желания. К примеру, решили вы, что не хотите состоять в отношениях, заводить семью и иметь детей, участвуя в принятом обществе бессмысленном на ваш взгляд круге жизни. Вы захотели стать таким человеком, который не будет докладывать никому, где, с кем и как проводит время, на что тратит деньги и тому подобная важная информация для человека, который зовётся второй половинкой. Вашим желанием было проводить время с разными людьми, путешествовать и жить иной, наполненной большим смыслом жизнью, в отличии от других. Но вот однажды вы приходите с очередной замечательной проведённой вечеринки в состоянии алкогольного трипа. Вы решаете принять душ, потому что вы считаете, что это самое подходящее занятие в данном состоянии, прям то, что нужно для удачного завершения дня, дня, который строго говоря закончился уже несколько часов назад. «Почему бы и нет! » – говорите вы себе и, скидывая одежду элегантным движением пьяного человека, лезете в ванную. Выходя из неё словно, вы древнее божество, являющее себя людям из морской пучины, вы поскальзываетесь и падаете, разбивая голову о керамогранитный пол. Травма серьёзная, и вы, будучи травмированным, истекаете кровью. А дальше вас находят спустя неделю, когда соседи уже начали жаловаться на нестерпимую вонь. И кто тут виноват? Скользкий пол, ваша жизненная позиция или кредо? Нет, дорогие мои, тут нет ничьей вины, всё это проистекло из ваших собственных желаний, последствия которых вы не удосужились рассмотреть в перспективе. Благодаря таким, казалось бы, не самым прозаичным желаниям, и произошла эта история. История о том, куда могут привести вас последствия ваших желаний. Так случилось и с персонажами этой истории.

;

ГЛАВА 1.

Ариана Триаль родилась в небольшой однокомнатной квартирке недалеко от центра Москвы. Мать Арианы училась, а затем там же и работала преподавателем французского языка на кафедре французского языкознания филологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. Отцом её был некто Виктор Триаль, с которым мама познакомилась во время посещения Франции. Родители жили вместе, но по каким-то причинам, о которых мама Арианы никогда не делилась с дочерью, оставил жену и дочь и отбыл обратно во Францию и по сей видимости затерялся где-то на просторах лавандовых полей в Провансе. Елизавета Павловна, так звали маму Арианы, никогда не упоминала даже в контексте чего-либо о муже. На вопросы дочери об отце лишь уклончиво отвечала: «Знаешь, дорогая, у нас с твоим отцом были разные взгляды на жизнь». Она не обвиняла мужа, как обычно делают женщины в её положении. У неё не было на это времени, нужно было воспитывать и растить дочь приемлемым членом социального общества.   Воспитав дочь в одиночку и дав ей хорошее образование, отправив её учиться на переводчика английского языка, Елизавета Петровна не дождалась окончания последнего курса дочери и скончалась от сердечной недостаточности. Так Ариана Триаль осталась один на один с этим миром, в котором быстро пришлось адаптироваться к новым обстоятельствам. Впав в чёрную меланхолию на неделю, Ариана Триаль пришла в себя и вновь влилась в привычный ритм жизни. Потеря матери стала для неё потрясением. Осознание того, что она осталась одна и у неё теперь нет родных людей, настигло Ариану сразу после похорон. Волна пугающего одиночества, сдерживаемая досель мамой, накрыла девушку с головой, обрушившись внезапной морской волной. Ариана ощущала себя маленькой лодочкой, хрупкой и новой, не видавшей ещё волн жизни, оказавшейся посреди океана мирской суеты. В душе девушки появилось чувство пустоты внутри, как будто какая-то незримая часть души откололась и исчезла навсегда, оставив вместо себя лишь холодную и тёмную пустоту. И эта самая пустота что-то нарушила там, глубоко внутри. Все чувства притупились, особенно чувство эмпатии. Поначалу это пугало молодую девушку, но в ритме жизни большого города к этому быстро привыкаешь, вдобавок ко всему и груз новых дел добавился. Прошёл год со смерти матери, и Ариана Триаль закончила обучение. «Прошло одно из лучших времен моей жизни», – думала девушка. И в правду время было интересное. Ведь будучи студенткой, она и приобрела навык, позволяющий ей брать от жизни то, что хочется, воплощая желания в реальность.

Во время обучения, будучи студенткой, Ариана Триаль быстро поняла, как можно устроиться в этом мире такой девушке, как она. Внешние данные Арианы можно с лёгкостью назвать поистине достойным парижского подиума. Приятный лик овального лица с ровной кожей и здоровым цветом нисколько не портили слегка большие скулы и подбородок с небольшой ямочкой на нём. Наверное, эта ямочка — единственное, что молодой девушке не особо нравилось в себе, но она не спешила тратить денег на процедуру по коррекции. Нос на зависть прямой и небольшой, слегка вздёрнутый вверх. Губы, возможно, для кого-то показались бы слегка тонкими, но прекрасно вписывались в общий концепт внешности, не искажая его, и не нуждались в охвативших умы бедных женщин правках филлером. Взгляд из-под ровных и тонких бровей больших серовато-голубых глаз всегда смотрел на всё и всех с нескрываемой нежностью. Ах, сколько раз этот томный взгляд огненноволосой красавицы заставлял пленённые красотой мужские сердца биться в бешеном ритме пробудившегося желания прижать к себе и поцеловать обладательницу разжигающего страсть взгляда. Да, светло-рыжие волосы, слегка короткие, завитые лёгкими кудрями от природы, довершали образ. Нельзя упускать из внимания и другие данные. Рост порядка ста семидесяти сантиметров и неизмождённое худобой тело, но в то же время и не запущенное питанием вредной пищей. Ариана Триаль приковывала не только вниманием взгляды мужчин, но и завистливые, резко брошенные взгляды некоторых женщин. Бюст третьего размера и округлые ягодицы трудно было спрятать под тем стилем в одежде, которым обычно пользовалась девушка. Предпочитала она приталенные платья и блузы, юбки и классические, повторяющие форму тела штаны в клёш.

Ну и как при всей этой красоте не позволить самой себе ею пользоваться? Женщина, не пользующаяся своей красотой, это как охотник, пытающийся подстрелить добычу без ружья — вряд ли преуспеет. «Но быть красивой не значит, что не нужно быть умной», — так считала Ариана Триаль. Да, красота многое прощала в общении с мужчинами и эффективно выключала примитивный мозг большинства мужчин, которые при виде груди забывали имя родной матери. Но быть красивой девушкой не значит, что все двери жизни сами собой распахнутся, едва ты к ним приблизишься. Правильнее будет сказать так: да, они распахнутся, но не все, только определённые, прочие так и останутся закрытыми навсегда. Эскорт, мастурбационные салоны, именуемые также массажными салонами для мужчин, вебкам, проституция и порнография — это места для быстрого старта и получения относительно лёгких денег. Остальные двери открывались лишь при наличии у обладательницы не только красоты, но и интеллектуальных способностей. Красиво заворачивать слова в шикарную обёртку для последующей презентации для мужчин, готовых платить за пустышку, так искусно вложенную нежными речами им в голову, — это ли не величайшее искусство, на которое способна женщина? Заставить думать человека, что он сам так распорядился, он сам захотел и сделал, потому что самец, потому что яйца есть и хрен, свисающий до земли, и вообще он король мира. Незачем лишать иллюзии тех, кому нравится в них пребывать, не лучше ли им подыграть с выгодой для себя?

Так думала Ариана Триаль и, будучи студенткой, оттачивала это мастерство, тренируясь на всех мужчинах, с которых можно было что-то поиметь. «Мужчины любят иметь женщин во все дыры, да ещё и хвастать этим, так почему же мне брезговать методами, позволяющими отыметь мужчину в практичном плане и в финансовом? » - говорила Ариана Триаль и долго не церемонилась, не беспокоясь о чувствах каких-то там мужчин. На то у девушки были свои причины.

- Что я знаю о мужчинах? – говорила она. – Если честно, немного, но знаю одно: мой отец был мужчиной, бросившим двух женщин, которых он по логике всех вещей обязан был любить и оберегать, это свою жену, ту женщину, любовь которой он воплотил в ещё одну жизнь, и свою дочь, то есть меня. Но он отказался от людей, которые его любили. Что это говорит мне о мужчинах, спрашиваете? Если меня бросил собственный отец, один из двух людей в мире, которые обязаны меня любить, то как я могу воспринимать других мужчин всерьёз? Иначе чем ресурс для достижения целей я не могу их воспринимать. К сожалению, мир устроен так, что тут всё подвластно только мужчинам, так было и так будет ещё очень и очень долго, и никакие движения феминисток не принесут пользы. Единственная польза – это прокачивать интеллект и иметь мужчин так, как они желают иметь нас, возможно, их отношение к нам изменится, и тогда всё будет по-другому.

Мужчины не заставляли себя долго ждать, из желающих «иметь» Ариану Триаль можно было составить целый список. Начиная от простых студентов до седовласых преподавателей и состоятельных отцов этих самых студентов. Мужчины постарше хотели омолодиться рядом со студенткой и, опьянённые красотой речей и молодостью тела, падали в этот костёр вожделенного желания ослеплёнными ночными мотыльками. Молодые же мужчины, подгоняемые выкрученным на максимум тестостероном, соревновались, подобно африканским пигмеям, доказывающим своё право называться мужчиной. Всех их поимели, только единицы возлегли на такое желанное ложе любви рядом с Арианой Триаль. Чем больше становился опыт Арианы, тем выше по статусу становились поклонники.

Но сейчас, когда студенчество было позади, настало время искать работу, такую работу, которая позволила бы расти и дальше в финансовом и в статусном плане.

Потратив полгода работы на фирму с довольно неплохой зарплатой и сменив пару любовников, Ариана Триаль решила, что пора искать другую работу с заработком повыше. Всё вокруг заставляло следовать одному простому правилу. Это правило гласило так: «Хочешь добиться чего-то, тогда двигайся и бери, невзирая ни на что».

Недолгий поиск работы увенчался успехом для Арианы Триаль. Безусловно, большую часть в успехе собеседования взяло на себя умение вести диалог и знания, которыми обладала кандидат. Но и нельзя упускать ещё одну немаловажную особенность, влияющую в равной степени и на мужчин, и на женщин, это внешность кандидата. В данном случае собеседование проводил мужчина средних лет, чем-то особенным он не выделялся на фоне других мужчин его возраста. Весьма симпатичный, ещё не успевший обзавестись трудовой мозолью в виде выпирающего живота, свойственную всем мужчинам его возраста, не ведущим активный образ жизни. Как мы уже выяснили, не нужно преувеличивать значение красоты там, где это играет лишь приятное дополнение к имеющимся знаниям. Но будет не лишним упомянуть образ Арианы Триаль в тот день.

День был холодный, сентябрь месяц не спешил радовать солнечными деньками, а потому её выбор пал на вязанное платье, облегающее, приятного бежевого цвета, примерно такого же цвета, как разбавленный большим количеством сливок крепкий кофе. Чёрные туфли и такая же небольшая чёрная сумка дополнили образ. Согласитесь, любой мужчина будет сражён на повал комбинацией интеллекта и красоты, что и произошло на собеседовании.

Ариана Триаль получила желаемую должность переводчика английского языка в одной из компаний, занимающихся фармацевтикой. Сама работа не была сложной для человека, знающего хорошо своё дело, зарплата оплачивалась вовремя и в срок и не могла не радовать суммой. Так прошёл год работы в этой компании, в ходе которого у Арианы Триаль завязались романтические отношения с заместителем директора Григорием. Тот самый мужчина, проводивший собеседование год назад. Девушка очаровала его сразу, но, будучи женатым, он весьма осмотрительно подошёл к вопросу знакомства с новоиспечённой коллегой.

К своим двадцати шести годам Ариана Триаль вывела чёткую формулу по потреблению мужчин в качестве ресурса. То, что красота её не вечна и она увядает каждую минуту подобно срезанному цветку, она прекрасно понимала.

- Женский век красоты короток, нельзя тратить своё время впустую, особенно если за это не заплатят, – говорила она сама себе и шла к осуществлению своих желаний подобно самураю, невзирая ни на какие помехи в виде жён и подружек.

- Суть проста, – говорила Ариана Триаль, – если мужчина, обладающий достаточными состоянием и имеющий привлекательные внешние данные (а я не сплю с теми, кто мне не нравится, вопреки своим принципам, нет, это я оставлю для шлюх), то в угоду своих интересов можно ответить на его ухаживания, а взамен манипулировать им и его ресурсами в угоду своих желаний. Даже если на этом поприще будет стоять преграда в виде жены или любой другой женщины, то она не будет являться помехой для осуществления моих желаний.

Желаний у Арианы Триаль было немало: от шикарной новой квартиры в центре Москвы до зимовки на Бали в своей вилле вдали от заснеженной России. Кто-то может посчитать эту особу циничной и меркантильной, но не стоит спешить с осуждающими выводами. Если взглянуть на поведение и действия Арианы Триаль немного с другой стороны, то мотивы от банальных потребительских желаний девушки, сошедшей с ума в капиталистическом угаре общества, бесконечного транслирующего «успех» и погоню за химерой этой идеи, то станет ясно, что любой человек всего лишь банальная жертва системы. Мама Арианы не имела больших доходов, единственное её богатство, не считая отложенных денег на сберегательный счёт, были знания в познании языков, которыми женщина владела превосходно, чему и научила дочь. Как сказали бы психологи, не имея хорошего примера мужчины в виде отца, девочка, повзрослев, стала рассматривать мужчин лишь как продукт осуществления желаний, сделав свой вывод из положения матери и поступка отца. «Мужчины ненадежные партнеры» – с детства отложилось в памяти девочки. Нехватка денег тоже наложила свой отпечаток на ещё юную двушку. Все эти тени прошлого наложили свой объём на характер и жизненную позицию Арианы Триаль. Продажной девушкой, шлюхой или проституткой Ариана себя не считала. Продажная девушка назначает себе цену сразу, такая девушка, как Ариана Триаль, преподносила себя подобно редкому лоту на аукционе. Каждый мужчина – коллекционер женской сексуальной энергии, и чем красивее и харизматичнее женщина, тем выше цена на её энергию, оттого потолка цены на Ариану Триаль не было.

Так что, когда Григорий предложил девушке встречи, она для себя уже решила всё сразу. Она тактично выдерживала паузу и разведывала обстановку и финансовые возможности мужчины. А после трех месяцев свиданий, легких поцелуев, нежных касаний и дорогих подарков в виде последней модели популярного телефона она вознаградила исходящего в желании Григория. Для уединения этого места была выбрана территория одного трехзвездочного отеля. Всю ночь Григорий наслаждался восхитительным телом Арианы, не в силах насытиться этой девушкой. Он потреблял её вновь и вновь, как нуждающийся в кислороде утопающий дайвер. И как тут насытиться, если девушка воистину превзошла все ожидания и фантазии мужчины. Еще никто ему не дарил такие незабываемые оральные ласки, еще никто с такой страстью не двигал бедрами, оседлав его, как породистого скакуна. Стоны огненного создания действовали как афродизиак, заставляя мужчину двигаться вновь и вновь, боясь остановиться и прервать поистине мелодичное звучание женского голоса. К утру, когда их тела закончили сплетаться во всевозможных позах, когда алкоголь от вина и расслабление от соития взяло вверх, Ариана покинула отель, пока Григорий спал, оставив записку на столике, гласившую, что всё было великолепно. Нетрудно догадаться, что после столь незабываемой ночи мужчина окончательно пленился, и их встречи стали регулярными, не реже двух раз в неделю. Такими же регулярными стали и подарки, и покрытие практически всех хотелок девушки. Так продолжалось больше года, и когда казалось, что настало время для поиска нового мужчины, вселенная будто услышала девушку и исполнила её желание.

То утро началось с грандиозного скандала. На работу пришла жена Григория и устроила настоящую истерику со всеми вытекающими последствиями. Директор, узнав о неформальных отношениях Григория, решил уволить того, кого с легкостью мог заменить, а именно Ариану. Ультразвук жены Григория еще долго звучал в ушах девушки, именно так начался день Арианы Триаль. Выйдя с работы, она села в свой красный BMW X6 и направилась за кофе в ближайший ресторан, так как пить с утра пораньше – это был прямой путь к алкоголизму, в ее понимании моветон. Купив кофе и съев чизкейк, она отправилась к Воробьевым горам и, припарковавшись там, гуляла, генерируя план дальнейших действий. Освежившись, она отправилась домой и пригласила свою лучшую подругу Татьяну, чтобы поделиться своим происшествием. Для затравки она сказала ей в телефонном разговоре, что произошел коллапс планетарного масштаба с Георгием, обещав рассказать всё при встрече и наказав взять с собой алкоголя. Когда на кухонном столе в квартире Арианы уже ожидали алкоголя пустые бокалы, а свежедоставленная пицца наполнила ароматом кухню, в домофон позвонили, не став спрашивать, кто бы это мог быть, она открыла дверь. Потом, отворив входную дверь, она услышала цокот шпилек по бетонным ступеням, а через минуту в дверном проёме показалась вытянутая рука с бутылкой мартини, а следом явила себя и ее хозяйка.

- Привет, лохушка, - приветствовала своей коронной фразой Татьяна, протягивая подруге бутылку алкоголя и целуя её легонько, почти не касаясь, в щеку так, чтобы не размазать помаду.

- Сегодня я действительно лохушка, дорогая, проходи, - сказала Ариана, принимая бутылку и жестом увлекая подругу за собой на кухню.

На небольшой, около восьми квадратов, кухне практически посередине располагался круглый белый стол. Убранство кухни было минималистичным: под цвет стола кухонный гарнитур вдоль стены, хромированный холодильник с небольшим количеством магнитов, подаренных друзьями, и пара стульев, стоящих в углу, сложенных друг на друга за ненадобностью и малым количеством гостей. Оставшиеся два стула со спинками томились в ожидании своих гостей.

- Присаживайся, пицца только недавно приехала, твои любимые оливки тоже на столе, - сказала хозяйка квартиры, откручивая крышку у бутылки мартини и разливая по бокалам тонко струящуюся из дозатора жидкость откровенности. Сказав пресловутый тост «за встречу», подруги, звонко дзынькнув бокалами, отпили по чуть-чуть, и Ариана начала повествование.

– Короче, ты же в курсе моих встреч с Гришей, теперь всё, прощай, Гриша, и прощай, работа. - Ариана вновь немного отпила мартини, закусывая кусочком пиццы. Подруга, сидевшая напротив, выпучила глаза и приоткрыла рот в безмолвном удивлении.

- Как?! Что на хрен случилось?!

- Случилось то, что он, придурок, мало того, что не удалил переписку со мной в мессенджере, так и ещё сфоткал меня голую в отеле. Естественно, как назло, его куропатке жене приспичило проверить телефон. И знаешь, она не оценила его способности фотографа и тот факт, что он чуть не сдох от удовольствия, когда я ему делала минет.

Глаза Татьяны стали ещё круглее, ещё чуть-чуть, и, наверное, они бы выпали из орбит.

- Охренеть, - протянула она, отпивая практически залпом и жестом прося наполнить её бокал снова. - И что он? Звонил тебе потом?

- Ага, конечно, - допивая бокал, слегка надменно произнесла Ариана. - Думаю, он и телефон на всякий случай сжёг, чтобы, не дай бог, я ему не позвонила.

- Трындец, конечно, что за мужики, я не понимаю, ну если ты изменяешь своей жене, то будь внимательнее, не пались, нельзя забывать, что у каждой женщины есть личность под названием агент ФСБ. Это как следить за звонком будильника, который приводит в действие механизм гильотины, которая отрубит тебе член, нельзя проспать такой момент.

- Не хочется жаловаться, конечно, но из-за этого я лишилась тех денег, что давал мне Гриша. Их хватало, чтобы платить кредит за машину. Без этого приятного бонуса будет немного грустно. Придется урезать себя в хотелках на какое-то время. - Она замолчала, доедая кусок пиццы, тщательно прожевывая его. Татьяна подлила ей напиток и взяла себе кусок пиццы.

- Где планируешь теперь работать? Или всё же примешь моё предложение и будешь работать со мной в вебкам? - съязвила Татьяна, смотря на Ариану ехидными лисьими глазами. Она всегда так делала, когда парировала язвительным вопросом, и её всегда фигурно подведенные стрелками и без того лисьи зелёные глаза казались ещё более выразительными и хитрыми. Ариана скорчила рожицу, передразнивая подругу, кидая в ней оливкой. Татьяна лениво увернулась, получив оливкой в грудь.

- Нет, конечно, с моей профессией я долго без работы не просижу, поверь. Завтра же размещу анкету на сайте объявлений и буду выбирать, а там и новый спонсор объявится, я уверена.

- А отзывы и характеристики с места работы? Вряд ли тебе состряпают хвалебную грамоту после такого скандала.

- Да плевать всем на эти отзывы, главное отметка в трудовой, что я действительно там работала. Остальное по боку - сказав это, Ариана прошла к окну и приоткрыла его, взяв стики и IQOS в черном с золотыми надписями кейсе с подоконника, и села обратно, доставая и приготавливая девайс для курения.

- А что, у тебя не было никого в качестве игрока под замену, если основной игрок выйдет из игры?

- Нет, дорогая, моё кредо в том, что если я и состою в своего рода бизнес-отношениях, то с одним мужчиной. Нельзя усидеть на двух членах одновременно. Да и гигиена секса, сама понимаешь.

- Бизнес-отношения? Теперь это так называется? – усмехнулась подруга.

- Да, это я называю так, - выдыхая последнюю затяжку и заменяя уже использованный стик, сказала Ариана. - Сейчас я тебе расскажу, что я имею в виду под этим понятием.

Татьяна откинулась на спинку стула и взяла бокал, взирая в ожидании на подругу взглядом ценителя искусства, приготовившегося оценивать очередной шедевр.

- Для меня жизнь — это как поездка на длинной конвейерной ленте, по пути которой встречаются разные вещи, которые ты должен брать, потому что не знаешь, что из этого тебе пригодится на этом пути, да и надо же как-то скрасить этот путь. А самое подлое во всём этом пути — ты не знаешь, когда кончится лента и ты рухнешь со всем, что набрал, в заготовленный для тебя в конце саркофаг, и тебя заточат подобно древнему фараону. Именно так всё и будет. Поэтому я не зацикливаюсь, как большинство женщин, на каком-то эфемерном поиске того самого мужчины, призванного высшими силами для того, чтобы взять меня за руку и отвести в светлое будущее, чтобы прожить долго и счастливо. Я не хочу прожить, как моя мать, в мечтах и бесконечной работе, не вылезая из бедности и четырех стен.

- Твоё кредо в том, что бери от жизни всё, пока не настал конец? – взяв ещё кусок пиццы, спросила Татьяна.

- Не только в этом, бери всё и не думай о последствиях для других. Если начнешь задумываться о пресловутом «что подумают люди», «а что они скажут», «кем меня назовут», то так и останешься сидеть в темном чулане чужой жизни, жонглируя трупами своих прежних желаний.

- А чем тебе семейная жизнь не угодила? Традиционный уклад, так сказать. Дети там, муж и тихая семейная гавань.

- Да в целом не моя концепция, и вот почему. Чтобы быть до конца откровенной, признаюсь тебе, да, детей, а точнее ребенка, я хочу. Но тратить свою жизнь на пережиток семьи прошедших столетий, где жена — это инкубатор, а по совместительству ещё и кухарка, уборщица, служанка беспомощной личинки в виде мужа, которого оторвали от теплой маминой титьки, и теперь он прильнул к твоей на ближайшие сорок лет. Создавать райскую жизнь кому-то — это адский труд, моя дорогая. Идеальным вариантом для меня было бы получить семя от мужчины красивого, не обделенного интеллектом. Ну а при наличии денег я смогу сама дать ребенку всё, что ему нужно, без участия отца.

Татьяна громко рассмеялась, едва не подавившись куском пиццы, и поспешила запить сухую пищу мартини.

- Блин, я просто чуть нахер пиццей не подавилась, ну ты как скажешь, иногда я просто в голос угораю с твоих выражений. Правильно ты говоришь, подруга, правильно. Я вот, к примеру, тоже боюсь забеременеть. На днях был у меня не защищённый секс, ну и он не успел, блин, вытащить, так я его чуть не убила там. Странный такой, говорит: «ну чего ты кипятишься, выпей таблетку и всё, сложно что ли? » Мужики, блин. Мне сейчас ребенок ну ни к чему. Недавно у гинеколога была своего, так она мне сказала, - Татьяна исказила голос, дабы подчеркнуть, что говорит голосом другого человека в этой небольшой миниатюре, изображая гинеколога: «Татьяна, тебе лет-то сколько? О детишках пора бы подумать, природные часики-то тикают». - Как будто я спрашивала мнение этой гинекологини, осмотри мою «Матильду» без лишних комментариев, и я пойду жить жизнь дальше. Бесят, блин.

Ариана осушила бокал и налила себе и подруге последние миллилитры алкоголя. Потом поставила бутылку под стол и сказала:

— Вот они так говорят, мол, родите ребенка, не молодеет ягодка. Так по их логике я должна во время овуляции прыгать на каждый встречный член, что ли? Или мне с транспарантом на Красной площади стоять: «Свободная яйцеклетка ждёт оплодотворения! Поддержи демографию, товарищ, введи своё семя во благо страны! » - Татьяна вновь засмеялась, на этот раз с её рта таки и вылетели кусочки пиццы. - Нет, я не против забеременеть и родить не против. Но не в пустоту же рожать. А вот это вот чудное выражение «дал Бог зайку, даст и лужайку» - это вот к чему? Не припомню, чтобы хоть одной семье с детьми кто-то что-то просто так дал. А «лужайка» на сегодняшний день тут, в Москве, стоит, извините меня, больших денег. Спасибо маме, что в своё время квартиру заимела, а то глядишь и жилья бы своего не было. В общем и целом, как найду подходящее предложение, с регулярными финансовыми вливаниями, то сразу и беременность, и роды, и воспитание, открою свои онлайн-курсы по английскому и буду преподавать и вести блог откуда-нибудь с Бали.

- Ну тогда, дорогая моя подруженька, - сказала Татьяна, поднимая бокал. - Выпьем за то, чтобы все наши желания исполнились и как можно скорее.

Татьяна, возможно, единственный человек, понимавший Ариану, они сдружились ещё во время учёбы. Татьяна отличалась от своей предприимчивой подруги характером, она относилась к жизни проще, как постигший дзен монах.

Спустя час беседы Татьяна вызвала такси и уехала, поблагодарив подругу за хорошо проведенный вечер. Ариана прилегла на неразложенный диван, вперив взгляд в потолок. Мозг девушки расслабился от выпитого алкоголя, а разговор с подругой оголил те темы, о которых не было времени подумать в рутине повседневности.

Двадцать шесть лет прожито, ещё немного, и будет тридцать, да, принцесса, быстро же ты повзрослела. Ну и что дальше, принцесса? Мы так и будем доить одного недалекого козла за другим, пока моя роза красоты совсем перестанет быть конкурентноспособной. А конкурентки ведь плодятся на зависть кроликам. О-да, эти юные стервы что-то с чем-то. Им срут в голову чуть ли не с шестнадцати лет, рано сексуализируют свой образ и превращаются в идеальных жеманных девиц с щепоткой стервозности. Самое то, что нужно неуверенным в себе мужчинам-сексистам. Только с такими эти неандертальцы, бьющиеся друг с другом членами вместо дубин в попытках выяснить, у кого длиннее, способны чувствовать себя хоть сколько-нибудь хорошо. Да, такое ощущение, что вся эта поголовная процедура по растворению женского мозга нужна лишь для того, чтобы выбор девок, которые готовы сосать за айфон, стал ещё больше. Да, для создания волны ****ей, чтобы эта самая волна голодных до денег ртов сбила рыночную стоимость. А что, вполне в духе патриархата. Видимо, мужчинам порядком надоело платить большие деньги за отсос и секс. Слишком уж большие издержки в виде больших чаевых и покровительства. Куда лучше поступить, как в строительстве. Ха-ха, уже вижу объявления «Бригада секс-работниц выполнит любое сексуальное желание, быстро, качественно и недорого» на каждом, сука, столбе. Интересно, в таком случае тоже будет предпочтительней, чтобы секс-услугу оказывали славяне? Или предпочтения будут отдаваться экзотике? Да вообще по боку, главное, что такое время уже наступило, и решение нужно принимать сейчас, сегодня. Времени на раскачку нет, нужен последний заход, последний выход в море за настоящим Моби Диком. А потом уже можно будет подумать и о счастливой и безмятежной жизни, о ребёнке и заботах материнства.

Невольно Ариана вспомнила о матери. Вспомнила, как она гладила её перед сном, даже когда она уже была совсем взрослой. Ариана дотронулась до волос и провела по ним, пытаясь ощутить то же чувство, но ничего похожего на те ощущения не было.

- Скоро, совсем скоро, мама, я сражу гарпуном белого кита и исполню своё желание, я обещаю – прошептала она самой себе.

Находясь в подобных мыслях, она не заметила, как разлившийся по крови алкоголь пропитал каждый уголок её тела, сделав её мышцы мягкими и вялыми, а веки свинцово тяжелыми. Ариана не заметила, как стала моргать всё дольше, и когда она уже не в силах была сопротивляться приятному чувству дрёмы, она наконец отправилась в царство Морфея.

Сон, снившийся ей в эту ночь, был следующий. Её не отпускала мама, отговаривая плыть на шикарной белой яхте вместе с неизвестным ей мужчиной. Как ни старалась Ариана, но лица загадочного мужчины она не могла полностью рассмотреть. Кем он ей приходился, она тоже не знала, но чувство безопасности и тепла наводило на мысль, что как минимум это близкий человек. Распрощавшись с мамой, Ариана взошла на борт белоснежной яхты под руку с неизвестным мужчиной. Яхта отплыла и мгновенно оказалась в открытом море. Море было спокойным и гладким, даже мельчащий бриз не нарушал его покоя. Ариана расположилась на шезлонге и смотрела в ясное небо. По небу плыли редкие тонкие облака, едва прикрывая нежную ногату солнца легкой, прозрачной вуалью. Мужчина подошел к ней, угостив бокалом вина и оставив небольшое блюдо с фруктами, обещая скоро вернуться, удалился в каюту. Арина допила вина и уже заскучала, решив поинтересоваться, где пропал незнакомец, она встала с шезлонга. Стоило девушке встать, как яхту зашатало от волн, и она, не устояв, упала на колени, что-то невероятных размеров вынырнуло, разведав обстановку, и скрылось в пучине, мелькнув лишь большим черным рыбьим хвостом. Ариана аккуратно и медленно поднялась, будто находясь в воде, движения давались тяжело. Краем глаза она увидела, как нечто, похожее на неведомую рыбу, вынырнуло из глубины, вздымая своё чёрное тело высоко над яхтой, а потом, растопырив плавники, всем весом упало на яхту, ломая её пополам. Арина оказалась в воде, но могла дышать в ней, она пыталась найти мужчину, того самого, с которым она и поднялась на борт яхты. Но в морской воде плавали лишь обломки яхты и всякий хлам. Ариана посмотрела вниз, в глубине чернело пятном дно моря, но тут оно двинулось, стало приближаться, Ариана поняла, то, что она приняла за чернеющую мглу моря, было тем существом, потопившим яхту. Арина забарахтала руками и ногами, стремясь быстрее отплыть в сторону, и почти успела. Рыбина проплыла мимо, щёлкая пастью, выпуская тучу мелких пузырей, и Ариана не заметила, как её рука оказалась слишком близко к морскому чудовищу. Из рассеявшихся облаков пузырей она увидела, что вместо руки у неё по локоть оторванная культя. Ариана закричала прямо под водой, но ни пузырей воздуха из её рта, булькающих от крика, ни самого крика не было слышно и видно. Ариана стала искать глазами мужчину, возможно, морское чудовище его съело, так как поблизости не было никого. Арина попыталась всплыть, но одной рукой это было сделать трудно, она чувствовала, как с каждым сильным гребком навстречу к сияющему на поверхности солнцу она становится всё дальше и дальше от него. Сил почти не осталось, и девушка, махнув в последний раз непослушными конечностями, посмотрела вниз и с ужасом обнаружила, что она практически опустилась на темнеющее дно. Тьма дёрнулась, будто заметив взгляд девушки, отделилась от общей массы и стала приближаться к ней. Сердце девушки забилось чаще, а дыхание ускорилось, что и вывело Ариану из сна до того, как загадочное морское чудовище настигло её.

;

ГЛАВА 2.

Проснувшись от странного кошмарного сна позднее обычного с чувством легкого похмелья, Ариана Триаль отправилась в душ, чтобы соблюсти свой привычный ритуал утреннего пробуждения, свойственный всем дамам. Закончив с утренним туалетом, она, взяв с собой на кухню ноутбук, расположив его на столе, принялась готовить завтрак. Начала она с того, что выпила шипучку витамина С, растворив его предварительно в стакане воды. Сие действие было необходимо, дабы прогнать легкое, но всё же порядком докучающее похмелье. Поставив варится кофе на медленный огонь в медную турку, купленную ей в одну из поездок в Турцию, и заложив в тостер специально предназначенный для этого хлеб, она достала из холодильника ломтики красной рыбы в вакуумной упаковке и твороженный сыр. Сварив кофе и налив его в кружку, он вновь открыла холодильник, вливая немного сливок в кофе. Тостовый хлеб уже был готов, и Ариана принялась размазывала ложкой по хрустящему хлебу твороженный сыр. Уложив на почти готовый тост рыбу, она взяла свой завтрак и села за ноутбук. Открыв сайт для поиска работы, она обновила резюме и, покончив с этой задачей, приступила к новой. Нужно было подсчитать оставшиеся финансы, дабы не попасть впросак. Однокомнатная квартира съедала в месяц немного и была не ипотечная, спасибо маме. Одежда, оплата кредита за машину, бензин, еда и кафе съедали значительную часть денег. Ариана принялась проверять счета на картах, и путём нехитрых подсчетов со всех карт у девушки выходила сумма семьсот семьдесят девять тысяч рублей. Так же, как и у любого жителя России, мало-мальски разбирающегося в хранении денег, имелась наличка в виде долларов на общую сумму в виде десяти тысяч пятисот долларов. Отдельно стоит сказать о хранении налички. Хранить деньги про запас под матрасом — это, видимо, впитывается в нас с молоком матери. Со временем суммы становятся больше, и не только рублёвые, и никакой банкир не скажет, сколько налички в общей сумме есть у россиян в их стеклянных трехлитровых банках, носках, подушках и матрацах. Собственно, данная привычка не обошла стороной Ариану Триаль. Подбив всю бухгалтерию, она довольная прилегла на кровать. Сумма была достаточной для оплаты и кредита за машину, и походов в магазин, даже можно было бы летать отдохнуть на недельку за границу. Особой бережливостью Ариана Триаль не отличалась, деньги тратить она любила. А тратила она их на всё подряд. Новые линейки Apple приобретались ей, как только они поступали в продажи, все гаджеты были исключительно с эмблемой яблока. Дорогие украшения, брендовые вещи, щедрые подарки для близких подруг — всё это она тратила с размахом, не скупясь и не утруждая себя в скупых подсчётах.

Но затягивать с поиском работы Ариана не хотела, потому что всё имеет свойство заканчиваться, особенно деньги. В России, как и в целом в мире, много красивых женщин. Если отбросить тех женских версий капитанов Ахавов больших городов, желающих сразить в океане страстей своего Моби Дика, и пройтись по периферии и провинции, то вашему взору откроется великое множество красивых женщин, работающих на самых обычных профессиях. Они подобны кладам морским, прячутся там, далеко от шумного пляжа большого города. И стоит приправить их суммой денег, они затмят любого своей красотой. А посему времени на раскачку у Арианы Триаль было не так много.

Её раздумья прервал звонок на телефон. Звонили по поводу работы и приглашали сегодня в офис для собеседования. Поначалу Ариана не поверила тому, что произошло вот только что, она даже перепроверила адрес, сомнения отпали сами собой. Звонили из клиники «М+», известной клинике города по пластической хирургии. Клиника была самой успешной благодаря таланту хирурга, который был ведущим специалистом и по совместительству хозяином клиники. Наверное, мало кто в стране не знал имя главного мецената, проводившего бесплатные пластические операции пострадавшим от всевозможных факторов и приведших к искажению внешности детям и взрослым людям. Также он регулярно жертвовал солидные суммы в медицинские учреждения по всей стране для нормального лечения и приёма граждан. Имя этого безусловна героя нашего времени — Максим Евгеньевич. Закончив разговор с неприятно вежливой девушкой, Ариана Триаль обрадовалась столь успешному начавшемуся утру и принялась готовится к собеседованию. Телефон вновь оповестил её о сообщении в мессенджере. Писала Татьяна, подруга только проснулась и нахваливала вчерашний вечер, хвастаясь отсутствием похмелья. Быстро закончив диалог с подругой, сославшись на занятость, Ариана продолжила подготовку. В обговоренное время с оператором Ариана уже находилась в офисе фирмы «М+». Офис не находился в центре, посему Ариане прошлось немного постоять в пробке, чтобы удалится от центра. Сам офис больше напоминал платное медицинское учреждение, идеально вычищенное и благоустроенное. Везде белый керамогранит, ровные белые стены и такие же белые двери. У входа в офис стояла охрана с металлоискателями, что удивило девушку. Охрана была крепкая, не из числа бабушек-божьих одуванчиков. Там же, у входа, её встретила девушка и сопроводила на второй этаж, расположив на удобном диванчике возле окна. Сказав, что придется подождать около десяти минут. Десять минут ждать не пришлось, девушка вновь подошла к Ариане и пригласила её в кабинет, открывая перед ней дверь. То, что увидела Ариана, удивило её, потому как собеседование проводил сам владелец клиники.

У стола стоял высокого роста мужчина, среднего телосложения, широкоплечий. Одет в классические брюки черного цвета и рубашку в тон. На вид ему было за тридцать. Сей возраст был ему к лицу. Если говорить о внешности, то стоило бы отметить его монументальное лицо, подобное греческой статуе Давида. Тяжелые надбровные дуги, прямой нос и светло-карие глаза смотрели с интересом. Так, должно быть, смотрит ценитель живописи, рассматривая очередную картину. Черные густые, слегка вьющиеся волосы, открытый лоб с едва заметными морщинами. Сильный подбородок с ямочкой. Если нарядить его в камзол восемнадцатого века, то он вполне сошёл бы за аристократа, не считая его слегка загорелого оттенка кожи.

- Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал мужчина, указав на стул рядом, — прошу прощение, что пришлось подождать, небольшие дела. Меня зовут Максим Евгеньевич, Вы Ариана Триаль, верно?

- Да, вот мои документы, если они необходимы, — она протянула салатовую папку. Максим Евгеньевич взял её и отложил на стол и вызвал секретаршу, сказав той, чтобы она отсканировала всё необходимое и переслала ему.

— Значит, вы проработали год в довольно неплохой фирме. Чем вы занимались, Ариана? — задал ей вопрос Максим Евгеньевич.

- Моя работа заключалась в том, что я переводила с английского медицинского рода документы, договора юридического плана.

- Почему решили сменить работодателя, если, конечно, это не является большим секретом?

- Финансовое расширение, нужно расти дальше в финансовом плане. Скажем так, мои способности как работника выросли, им требуется соответствующая оплата.

Максим Евгеньевич едва заметно улыбнулся.

- Да, сейчас это главный критерий в выборе работы. Как бы не хотелось многим компаниям верить в команду и коллектив, все приходят за деньгами и уходят по той же причине. И ни хороший коллектив, ни доброе начальство не заменят никогда хорошенькой суммы на зарплатном счёте.

- Верно. — улыбнулась Ариана, одаривая Максима Евгеньевича легким кокетливым взглядом.

- Рад, что вы открыто говорите об этом. Ценю прямоту в людях. Что же, Ариана, я ознакомлюсь с вашими документами, и моя помощница вам перезвонит с ответом в течение дня. А сейчас извините, я должен кратко побеседовать с остальными кандидатами.

- Надеюсь на положительный ответ, — вновь улыбаясь и сверкая глазками, произнесла Ариана, медленно вставая, не сводя игривого взгляда с глаз Максима Евгеньевича. Максим Евгеньевич не сводил оценивающего взгляда с Арианы до тех пор, пока та не вышла из кабинета. Его взгляд был подобен одним из тех взглядов, каким мужчина смотрит на понравившийся автомобиль, по достоинству оценивая всю его красоту и технологичность.

Максим Евгеньевич не врал, в ожидании за дверью было ещё несколько человек, мужчины и женщины разного возраста расположились на диванах и креслах в ожидании совей очереди.

Арина ехала домой в предвкушении звонка. Девушка ни на толику не сомневалась в том, что её образ и безупречные знания сыграли хорошую партию с восприятием Максима Евгеньевича. И теперь осталось лишь дождаться звонка, и работа у неё в кармане.

- Подумать только, — размышляла она, сидя за рулём машины, — работать в главной клинике страны, рядом с таким мужчиной, это ли не зеленый свет и везение. Видимо, для меня у вселенной было заготовлено куда лучшее местечко, потому-то я и спалилась перед женой того имбецила на прошлом месте работы. Да, вот уж правда, никогда не переживай, вселенная хочет, чтобы ты была счастлива, и обязательно подвернется что-то стоящее.

- Да, а этот Максим Евгеньевич весьма неплох собой, в жизни даже лучше, чем на фото, сколько ему лет? Впрочем, какая разница, выглядит он великолепно, сколько бы ему ни было лет. А что, если у меня получится влюбить этого мужчину в себя? Да, он женат, но когда это меня останавливало. Так, стоп, стоп, дорогая, остынь, успокой мысли. Действовать будешь по ситуации, сейчас главное для начала дождаться звонка.

Обещанный звонок от работодателя раздался на следующий день к обеду. Звонила помощница Максима Евгеньевича, звонок прямо сказать удивил содержанием Ариану Триаль. Помощница сообщила ей, что вместо презентуемой должности переводчика ей предлагается должность помощника руководителя, коим являлся Максим Евгеньевич. Если говорить кратко, то Максим Евгеньевич предлагал стать его помощником, в обязанности которого входило ездить в командировки, присутствовать на встречах, переводить документы здесь и сейчас и выполнять прочие поручения, связанные с документами и подготовкой перед посещением каких-либо мероприятий. Сумма, конечно, была больше той, на которую претендовала Ариана Триаль, устраиваясь переводчиком, но нужно было подумать. Сказав помощнице Максима Евгеньевича, что ей необходимо подумать над этим до завтрашнего утра, и услышав одобрительное согласие с ожиданием до десяти часов утра следующего дня, Ариана Триаль положила трубку.

Такой серьезный вопрос нужно было тщательно обмозговать. Да и не могла она же в самом деле согласиться сразу на любое поступившее предложение, не раздумывая, даже если это самое желанное место. Соглашаться здесь и сейчас на предложение мужчины это как минимум не красит женщину, если не сказать хуже, делает её похожей на попавшую в воду кошку, хватающуюся за всё что угодно, лишь бы поскорее выбраться из неприятной жидкости. Одним словом, нужно было показать, что она не соглашается на то, что предложили сразу, признак дурного тона, невербально быстрое согласие делает женщину в глазах мужчины податливой и предсказуемой. Решив для начала пообедать, Ариана Триаль отправилась в уже полюбившейся ей ресторанчик и, сделав заказ, прикидывала возможности и перспективы смены деятельности. Перемен девушка не боялась, глупо бояться того, что неизбежно, считала она. Перемены в жизни необходимы, они не дают застаиваться мыслям и желаниям. Они должны бурлить и кипеть, заставляя двигаться турбину головного мозга, вырабатывая силу тока для воплощения всех желаний.

Питать мысли и желания должна идея, пусть даже небольшая, но особо радиоактивная. Если перестать плодить идеи, то турбина заглохнет, механизмы её заржавеют, а со временем и вовсе придут в негодность. А потом только и останется тихо доживать и ждать, пока всё окончательно превратится в руины. Таких людей множество, они вовсе не стары, но их атомная электростанция мысли давным-давно заглохла. Желаний у Арианы было немного, но они были масштабные. Главным её желанием был солидный счёт в банке, по возможности и за границей, чтобы в случае чего никто не мог протянуть к нему свои жадные ручонки.

Вторым желанием с недавних пор стало создание семьи, без мужчины, но с рождением ребенка. Который получит достойное образование и в целом получит приличный старт для жизни. Третьим желанием, выходящем из первого, — жить за границей. Не то чтобы Ариана не верила в перспективы родной страны, просто желание сменить место прибывания на более удобное и перспективное. А может быть, она, как и все жители нашей необъятной страны, имеет такую цель, которая впиталась в наш культурный код жителей России всеми прошлыми поколениями. Идея же была проста — обольстить мужчину. И не абы какого, а финансово обеспеченного и по возможности психически стабильного, перспектива быть задушенной собственными чулками ей не нравилась. Неуравновешенные орангутанги — это для тех недалеких девиц, кто ещё не перерос пубертат (несмотря на свой бальзаковский возраст) и не знает, в чём истинная сила мужчины. И нет, она не в размере члена и не в утомительном часовом секс-марафоне и даже не в физической силе. Она в связях и ресурсах. Умная и хитрая женщина видит куда дальше телесного шика и способна разглядеть потенциал даже там, где он еле заметен. Некоторые женщины готовы тратить время на обуздание тестостерона мужчины и сублимации его в нужное русло, у прочих нет на это времени, и судить за это глупо. Время — деньги, как говорил Бен Франклин, но в отличие от денег время, увы, невозможно заработать и тем более украсть. Ариана была из тех, кто не готов тратить время, она делала ставку на накопленные ею знания мужской психологии и умение манипулировать мужчинами в угоду своих целей и интересов.

— Предложение, безусловно, хорошее, такие предложения — это ничто иное, как окно возможностей, — мысленно рассуждала Ариана Триаль. — Максим Евгеньевич мужчина красивый, богатый и известный, а это значит, он имеет приличные деньги. В общем и целом, Ариана Триаль для себя всё давно решила, просто тянуло время, упускать окно возможности она не имела права. А в качестве стороннего мнения можно поговорить об этом сегодня вечером с Татьяной.

Будет не лишним упомянуть о Татьяне Кузьминой, которая является лучшей подругой Арианы Триаль. С Арианой Триаль Татьяна Кузьмина познакомилась на костюмированной вечеринке пафосного знакомого Кирилла. Родители Кирилла проживали в большом загородном доме, но часто выезжали на отдых в другие страны. Стоило родителям покинуть дом, как их сын закатывал закрытые вечеринки эксцентричного характера. На такие вечеринки приходить следовало в строгом соответствии с дресс-кодом, оглашенным Кириллом. Чаще всего это напоминало фестиваль искусств и радикального самовыражения Burning Man, который проходит в пустыне Блэк-Рок в штате Невада на западе США. Каждый уважающий себя тусовщик хотел побывать на мероприятии, устраиваемом Кириллом. У парня был определенно талант к организации фрик-шоу. Попасть на мероприятие можно было либо через непосредственное приглашение, которое выдавал сам организатор, либо иметь известность в определенных кругах. Татьяна же попала туда по приглашению самого Кирилла. Где конкретно она с ним познакомилась, неясно, но в один из дней Кирилл прислал ей приглашение в мессенджере, и она согласилась сходить. К слову сказать, Кирилл частенько знакомился с красивыми девушками и брал их номер, чтобы пригласить в качестве массовки на вечеринку. Без красивых девушек не обходится ни одно стоящее мероприятие. К тому же реклама вечеринки как нельзя лучше расходится именно благодаря социальным сетям девушек, которые записывают видео и постят фото с мероприятия. Приглашались, само собой, только самые выдающиеся по красоте кандидатки.

Вечеринка в тот вечер была скучной для Татьяны, так как это не был формат её привычной тусовки. Скучающую Татьяну приметила Ариана и решила заговорить, вид девушки ей показался грустным, даже слегка встревоженным. Тот вечер объединил две эти разные личности, и с тех пор они стали лучшими подругами и дружили уже третий год.

Одно из качеств Татьяны — это то, что она очень умело слушала, казалось бы, такое простое качество: сидишь ты перед человеком и слушаешь всё, что он старательным образом изливает из своей головы, иногда в подтверждение сказанного киваешь и делаешь максимально понимающее выражение лица. А сам в это время сидишь и ждешь, когда же наступит твоя очередь для того, чтобы рассказать свою историю, и тебе нет дела до очередной нудятины товарища или подруги. В большинстве своём найти человека, который тебя на самом деле выслушает, очень сложно. Все ждут своей очереди в эту исповедальню, чтобы высказаться. А закончив беседу, уйти, и желательно не просто уйти, а с таким чувством облегчения, с каким обычно выходишь из туалета, когда очень долго терпел, а теперь наконец-то нажимаешь на кнопку слива воды. Понимаете, в чём дело, недостаточно просто слушать, если ты и в правду хорошая подруга или собеседник, то твоя задача — приблизиться к пониманию рассказа. Ты сам должен стать героем этого рассказа, на самом деле перенестись потоком изливаемых эмоций рассказчика, посредством слов, в само душевное состояние человека, проникнуть и впитать всю ту радость, огорчение или боль — весь спектр пережитых эмоций, которые испытал рассказчик. В такие моменты слушатель проникается к рассказчику, сливается с ним, становясь на время одним целым, вот на чём основывается главная способность человека, способного слушать, умение погружаться в рассказанную историю.

Татьяна, несмотря на свой молодой возраст, она была младше на пару лет Арианы, обладала как раз таки таким даром. Если бы вы посмотрели на эту девушку впервые, столкнувшись где ни будь в кафе или ночном клубе, то вы с большой долей вероятности приняли бы её за дурёху, пустую, с выжженной пустыней мысли в голове, где одиноко бродит заблудший верблюд сознания в поисках оазиса знаний и вечные перекати-поле из хаотичных и спонтанных мыслей. Возможно, этому способствовала внешность Татьяны.

Девушка была среднего роста, со светлыми, почти молочного цвета волосами, стриженными под каре, и серовато-голубыми большими глазами. Стройная, почти всегда в облегающей одежде, но с широкими бёдрами. Из особых внешних данных можно отметить невероятно милое лицо с небольшой родинкой чуть дальше левого уголка рта. Её можно было смело гримировать и наряжать для съёмок в кино или сериале, для роли какой-нибудь милой английской крестьянки, пастушки овец, в легком сиреневом платье в пол, аккуратно убранными волосами, соломенной шляпке с широкими бортами, повязанной белой широкой лентой у подбородка. А ещё небольшая плетеная корзинка со скромным провиантом и высокой, изогнутой крюком на самом верху палкой. Или же на роль юной монашки, которая вот-вот готовится дать обет девства. Её внешность в совокупности с веселым, порой вздорным характером, она напоминала легкомысленную девицу, потому как смеялась она очень громко, частенько употребляла крепкое ругательное словцо. Но, как мы уже выяснили выше, долой предрассудки и необоснованные оценочные суждения, человеческая личность куда многограннее и интереснее, чем пытаются навязать все эти заблуждения.

Высшее образование Татьяна освоила довольно неплохо. Обучалась она на психолога, намереваясь работать и расти в этой профессии и далее. Но, поскольку высшее образование, купленное родительскими стараниями, Татьяне к окончанию учёбы пришлось не по нраву, она пустилась в долгие пробы и поиски себя в различных сферах. Строго говоря, родители Татьяны были весьма состоятельными людьми, и при желании Татьяна могла бы ни дня не работать в своей жизни, а жить и путешествовать на деньги родителей. Но такой вариант родителей не устраивал. По началу они помогали подыскать для дочери наилучшее место работы. Излишняя придирчивость к выбору работы заставляла Татьяну подолгу выбирать будущее трудовое место, что порядком надоело родителям, и они, махнув на дочь рукой, предоставили молодому специалисту решать за себя, кем она хочет быть. Не сказать, что Татьяна была ленивой, нет, это не так. Девушкой она была старательной. Но в её душе также была тяга к искусству. Ей нравились картины и скульптуры с изображением обнаженного женского тела, демонстрирующих всю красоту и природное изящество женщины. Татьяна говорила: «Женское тело невероятно красиво, наши изгибы и грация достойны похвалы и оценки. Мы – женщины, своего рода дикие цветы невероятной красоты, век нашего «цветения» короток, как и у всех цветов, нужно как можно больше заработать на этом прекрасном моменте до того, как наш благоухающий бутон красоты завянет». Собственное тело ей безумно нравилось, и, решив не отступать от своей жизненной философии, Татьяна решила демонстрировать все прелести своей красоты за деньги. Как она это делала? Посредством многочисленных платных сервисов, которые готовы были платить девушкам за фото- и видеоконтент, посвящённый обзору их женского тела. Такая работа устраивала её, родители наконец успокоились, узнав, что их дочь нашла работу, естественно, о характере работы Татьяна умолчала. В общем и целом, ни на что в своей жизни, кроме невезенья с мужчинами, не жаловалась. Тут знания, полученные в университете, не пошли на пользу для девушки. Казалось бы, имея знания, можно применять их и не выбирать в спутники лгунов, абьюзеров и просто всякий сброд. Но увы, тут Татьяне не везло, она вяло перетекала из одних нездоровых отношений в другие, приходила к Ариане за советом и вновь делала по-своему.

Максим Евгеньевич — мужчина крайне интересный, должно быть, не без своих странностей, свойственных людям его статуса, конечно, куда же без них. Если сравнивать мужчин в возрасте от сорока до пятидесяти лет, то они делятся условно на два типа. Первые — это те, кто застрял в своих детских мечтах, так и не покинув новогоднюю ёлку в детском саду, и вжился в свой новогодний образ в ожидании подарка от жизни. И вот стоят все эти зайчики, звездочёты, разбойники, пираты и волки у уже изрядно уставшего от игрушек, уже местами жёлтыми иголками дерева и ждут, топчась на осыпавшихся иголках. Всё глубже позволяют въедаться в своё тело костюмам и всё больше вживаясь в роль, потому что так и не получили свои заслуженные награды за детские костюмы. И вот несут они по жизни эту детскую проекцию утренника гордо, так же гордо, как знаменосец Красной армии, в надежде на внезапное появление Деда Мороза. Но старый бородатый дед давно пропил их подарки и сейчас где-то сношает другого сказочного персонажа, и плевать он хотел на детские мечты. Такие мужчины не то чтобы совсем плохи и ни на что не годятся, нет. Среди таких мужчин нет-нет, да и попадается хороший человек, верный спутник жизни, но мужчины из этого дивизиона не соответствовали желаниям Арианы.

Вторую группу мужчин можно было сравнить с китами, плавающими глубоко в бездне океана. Такие мужчины, как правило, солидные, немного уставшие от рутинного господства. Ариана называла их мужчины-киты. Мужчины-киты вальяжно бороздят океан, те, что помельче, ещё не вошли в полную силу и побаиваются огромного океана жизни и его обитателей, они ещё только начинают свой долгий путь. Те, кто побольше и постарше, уже достигли поистине колоссальных размеров и не боятся ничего, ни океана, ни его обитателей. Боятся они одного, скучной жизни, которая перестала сиять теми великолепными вариациями красок, как это было раньше. Само собой, ни один из мужчин-китов не догадывается о куда большей, но не смертельной опасности, хотя тут как сказать. Как и настоящие млекопитающие киты не знают о существовании китобойных судов, так и мужчины-киты не знают о капитаншах этих судов, цель которых выловить самого огромного кита, ведь чем больше кит, тем больше он скопил жира. Чтобы словить Моби Дика, нужно иметь смекалку и смелость, таких китов не сразить одной лишь красотой, к ней они уже привыкли. Есть вариант проще, ждать, когда владыку океана выкинет на берег. Ну тогда придется самой стать стервятником и падальщиком и сражаться за кусок уже не свежего жира.

Такое не устраивало Ариану Триаль, идти тяжёлым путём, как говорится, проще по той причине, что не многие отважатся на такой путь, а потому конкурентов будет меньше. А толкаться с бесчисленными ****ушками в очереди на лакомый кусок объедков со стола богатого мужика — это себя не ценить. Нужно быть той, кто, смеясь на тявканье столпившихся у стола оголодавших столичных сучек-дворняжек, с брезгливостью бросать кусок самой, не утруждая в лицезрении этого жалкого зрелища своего мужчину. Подходил ли под описание Моби Дика Максим Евгеньевич? Об этом нужно было узнать побольше.

На утро по приезду в офис Ариану Триаль ждала помощница Максима Евгеньевича Ирина, так она представилась Ариане и, встретив её внизу, проводила на будущее место работы. Сама уже бывшая помощница Максима Евгеньевича выглядела так. Стройная, высокая, с длинными каштановыми волосами, тонкой изящной шеей и приятным вытянутым лицом и зелеными глазами. Её тонкие губы не выбивались из общего контраста и были только к лицу, дополняя тонкую линию бровей.

Офис фирмы занимал три этажа нового здания, на втором располагались кабинеты персонала и непосредственно кабинет самого Максима Евгеньевича. Бодро цокая шпильками, Ирина шла впереди и прошла почему-то мимо той двери, где велось собеседование в первый раз, и прошла дальше в конец коридора. Она остановилась у последней двери и, приложив электронный ключ, открыла дверь, пропуская вперед Ариану. Взору Арианы предстал весьма минималистичный кабинет Максима Евгеньевича, выполненный в стиле минимализм, без излишних предметов роскоши, всё эргономично. Из мебели два белых стола с хорошими офисными креслами, по виду не отличимыми друг от друга, над каждым рабочим столом весел золотой светодиодный подвес в виде кольца, остальное пространство потолка было заполнено симметрично расположенными точечными светильниками. Длинный шкаф с полками вдоль одной стены, в конце которого стояла вешалка. На противоположной стене, у которой находились два рабочих места, были два больших окна.

- Вот тут ты и будешь работать, — прервала тишину Ирина, обводя рукой пространство, — вот твое рабочее место, присаживайся, покажу тебе основную документацию и расскажу о основных задачах и принципах работы.

В течение часа Ирина монотонно, с заправской сноровкой нудной учительницы погружала Ариану Триаль в специфику работы. В общем и целом, каких-либо сверх задач перед девушкой не ставилось, требовалось быть пунктуальной, компетентной и собранной, ничего сложного на первый взгляд. Разговор с дотошной Ириной о работе и специфике подходил к концу, и Ариана Триаль решила задать уже интересующие её вопросы, касающиеся Максима Евгеньевича. Спустя двадцатиминутных подходов к главному вопросу Ариана Триаль наконец его задала.

- Слушай, Ирина, не могу не спросить, Максим Евгеньевич, на ком он женат?

Ирина, будто всё это время ожидавшая этого вопроса, изменилась в лице, сменив маску лица усталого офисного клерка на радостную маску готовой посплетничать подруги.

- Ты не знаешь? О, жена у него просто отвал башки. Знаешь, веет от неё стилем женщины-вамп. Зовут её Викторией Бекер. Бывает, сопровождает его на разного рода значимые мероприятия, выставки там, какие-то съезды и прочее. По факту очень занятая женщина, в новостях не мелькает, держится немного в тени, так сказать. Настолько занятая, что и дети в страхе того, что у мамы на них не будет времени, попросту от неё не рождаются. А почему ты интересуешься? — вопрошая, подняла бровь Ирина.

- Просто интересно, всякое может случиться в роли его помощницы. Не хотелось бы переходить личных границ.

- А, я поняла, куда ты клонишь, — усмехнулась Ирина, — но, наверное, я тебя разочарую, за все три года работы на него у меня ничего не вышло с ним. Провокациям не поддается, излишнего интереса не проявляет. Да и с его положением и деньгами можно получить женского тепла и иным способом.

- А он этим, ну, иным способом, часто грешит?

- Лично меня он девок заказывать не просил, всё же сама понимаешь, дело интимное, огласка при таком уровне вредна, тем более что, как я уже сказала, жена у него есть. Но бывало приходилось выполнять странные поручения.

- Это какие, к примеру?

- Как-то под Новый год мне пришлось ехать почти за город, чтобы передать какой-то девке подарок. Учитывая, что сама женщина не имела статуса эскорта, обычная женщина, видно, что деньгами не избалованная. Воздыхательниц у него пруд пруди были и есть, но вот спал он с ними или только флиртовал, мне не известно.

- Ну как так, Ирина? Самое интересное ты и не знаешь, видимо, придётся самой это узнать.

- Ты главное запомни, личные вопросы не задавай, не опаздывай, это его злит, он жуткий педант по времени. Если какое-то важное дело, все должно быть четко проверено поминутно, иначе он будет ворчать всю дорогу. Второе немаловажное, еда и напитки, всегда при себе иметь протеиновые батончики с заменителем сахара. Кофе с молоком без лактозы и без сахара, пьёт он его много, так что будь готова заезжать в кофейни, какие именно, я тебе пришлю адреса, там кофе ему нравится. Что касается обеда, то это должна быть смесь бурого и дикого риса, и обязательно уточни, на этой неделе индейка или рыба. Завтракает и ужинает он дома. Если вы улетели за границу больше чем на неделю, то узнай, есть ли в местном отеле спортзал. Он любит держать себя в форме, так что это важно. Остальное я распишу и отправлю тебе на почту, выучи, ну а пока я ещё работаю, за неделю я тебя успею подготовить.

- Слушай, Ирина, если место хорошее и всё так удобно, чего ты уволится решила? От досады? Ну сама понимаешь, уходить с такой должности это глупо, — с иронией произнесла Ариана.

- Семья, вот почему. Я недавно замуж вышла и скажу тебе, что хорошей женой я хочу быть больше, чем девочкой на побегушках до старости, даже у такого известного мужчины. Теперь эти оковы твои. — Ирина символично надела на руку Ариане невидимый браслет, коснувшись её запястья. — Ладно, пойдем выпьем кофе и ещё немного поболтаем.

И они работали всю неделю. Запоминать за Ириной было делом несложным, как и чётко реагировать на задачи Максима Евгеньевича. Задачи всегда звучали четко, как приказ заправского командира, всё изложено предельно понятно и однозначно. Ариане не терпелось начать контактировать и выполнять распоряжения Максима Евгеньевича самостоятельно, так сказать, тет-а-тет, без посредника в виде Ирины, не сумевшей пронзить мощным гарпуном женского обаяния этого огромного белого кита. Неделя в ожидании тянулась долго, пару раз она ловила на себе взгляд Максима Евгеньевича. Он, ловя встречный взгляд Арианы, отводил взгляд медленно, как бы нехотя. Этот взгляд Ариана хорошо знала, так смотрит мужчина, уже все решивший для себя, но пока ограниченный в своих действиях. Мужчина был заинтересован, нужно было не отпугнуть его холодностью и подать знак того, что его интерес был замечен и является взаимным. Но в то же время нельзя было поступать совсем резко, достойный мужчина, осознав, что его заветная добыча слишком легко ему даётся и сама идёт в руки, как и любой азартный игрок (а все мужчины по природе своей азартные игроки), теряет интерес и меньше ценит доставшийся ему в награду приз. Нужно было тонко балансировать подобно эквилибристу на канате между действиями и словами, на тонком канате баланса обольщения. Возможно, большинство женщин думает, что в соблазнении и обольщении мужчин нет ничего сложного и это весьма простое, не требующее никаких усилий занятие, и что проще этого ничего нет. Но дамы с таковым суждением глубоко заблуждаются, потому как могли практиковаться только на недалеких представителях сильного пола, у которых мозговая активность отключалась всякий раз при виде легкодоступной женщины. Да, именно таких женщин предпочитают слабые духом мужчины, чересчур навязчивых, смотрящих глазами бездомной собаки, выпрашивающей кусочек еды, и только и ждущих команды «в постель». С такими проще быть сильным мужчиной, они много не ждут и не просят, у них нет неудобных вопросов, на которые у тебя нет ответов. Достаточно делать вид, что ты уверенный в себе и знаешь, как жить эту жизнь. Сильные же мужчины не боятся равных ему женщин.

Когда подготовительная неделя подошла к концу и Ирина оставила насовсем свою должность, а Ариана Триаль осталась один на один с Максимом Евгеньевичем. Ещё целую неделю всё продолжалось ровно так же, как и было при Ирине, за тем лишь исключением, что теперь все обязанности Ариана Триаль выполняла самостоятельно. Девушка не спешила форсировать события, едва оставшись наедине с Максимом Евгеньевичем, потому, как и сам Максим Евгеньевич ограничивался лишь созерцанием новой помощницы и не проявлял иных попыток сближения в виде прикосновений или намёков. И вот изменения произошли уже в середине второго месяца работы, когда Ариана Триаль впервые вылетела с Максимом Евгеньевичем в Турцию с рабочим визитом.

;

ГЛАВА 3.

Турецкое солнце, судя по всему, обладало своим шармом, способствующим проявлению нежных порывов, и являлось одновременно с тем катализатором, стимулирующим отношения между противоположенным полом. В отличие от холодной Москвы, где все чувства находятся в каком-то вечно крио сне, медленно пробуждаясь к весне и оживая лишь к лету. Тут, в стране, где тепло сохраняется на порядок дольше, чувства между людьми пробуждаются, воспряв ото сна, они разносят по крови людей поток нежных чувств, радующихся солнцу, морю, нежному ветру, каждому прикосновенью. Южные страны как нельзя лучше, благодаря своей способности оживлять чувства, подходят тем, кто уже посеял в себе первые саженцы любви, но боялся дать им свободу для роста.

Несмотря на то, что работать приходилось много, и рабочий визит всё больше становился рутинным, Максим Евгеньевич, однако, нашёл время в своём плотном графике для посещения с Арианой музея современного искусства «Истанбул Модерн». Максим Евгеньевич ещё не посещал его, давно откладывая это мероприятие, ссылаясь на нехватку времени в своём плотном графике. За то время музей успел переехать в новое здание на набережной Босфора близ Галатапорта. Здание спроектировано итальянским архитектором Ренцо Пиано, включало в себя музейную библиотеку, образовательные и конференц-залы на пяти этажах. Ариане не раз приходилось бывать в подобных местах, её прельщали новые веяния в искусстве, свою квартиру, к слову, Ариана украсила, покупая картины начинающих раскручивать свой талант художников. Выйдя из здания, Ариана решила, что проведенное ими время в приятном разговоре располагает к дальнейшему продолжению. Азарт взял своё, ей не терпелось проверить свои силы обольщения и вовлечь в поле действия своей соблазняющей ауры Максима Евгеньевича. Незамедлительно она сменила тему, отойдя от разговора об искусстве.

- Знаешь, я бывала в Турции, отдыхала в отелях, выбиралась на морские прогулки, но никогда не видела настоящей, живой Турции.

- Что ты имеешь в виду?

- Я про рынки, улочки, там, где кипит жизнь настоящей Турции, без лоска отелей и прилегающей территории, заманивающей туристов. Если у нас есть на это время, разумеется.

Максим Евгеньевич оглядел себя, посмотрел на свою спутницу, оценивая пригодность их внешнего вида для прогулок по городу.

- Считаешь, мы достаточно прилично одеты для прогулки?

- Да, всё вполне пристойно выглядит.

- Хорошо, тогда ловим такси и вперед, постигать все прелести южных городов.

И два взрослых человека отдались спонтанной жажде приключения. Ариана и Максим прибыли на Гранд Базар. Шум, крики торговцев, духотища, пропитанная караваном запахов, по очереди касающихся носа. Тут запах жаренных семечек и орехов, кукурузы в солено-острой посыпке. А дальше над базаром плывут ароматы фруктов: яблок, груш, чудесной айвы, гранатов — красных и желтых. И над всем этим мощное облако клубничного аромата. Оно настолько сильное, что невозможно удержаться и не купить, что они и сделали. Максим Евгеньевич закатал рукава на рубашке по локоть, в чем ему помогла Ариана, касаясь его крепких широких предплечий, пронизанных крупными венами, будто удар ветвистой молнии на небе. Она касалась его кожи и смотрела в его глаза, сокращая расстояние между ними, прибегнув к телесному контакту. Обойдя почти всё, они вышли и пошли дальше пешком, Ариана держала Максима под руку, он нёс купленную клубнику, которую они, не стесняясь никого вокруг, весело уплетали, радуясь жизни. Спустя какое-то время хождения тут и там они заблудились в лабиринте улочек, смеясь над нелепостью ситуации. К вечеру, закончив блуждать и вдоволь насладившись местным колоритом, они сидели на террасе с видом на Босфор, а за ним омытый лунным светом город, уже вовсю пробудивший свои ночные огни. Этот дом Максим снимал каждый раз, когда приезжал в Стамбул. Они сидели, позабыв о работе, восхищались видами, и беседа лилась сама собой, будто они знали друг друга много лет, но до сих пор не виделись, а теперь, когда случай свёл их вместе, они не могли насытится обществом друг друга. Скинув подушки со стульев, они расположились на полу, сидя плечом к плечу. Но что-то витало в воздухе — не просто прохлада уходящей жары южного места, это было нечто другое, больше напоминавшее запах электричества перед грозой. Максим вдруг замолчал, его взгляд, искаженный ремеслом человека, привыкшего искать недостатки, смотрел на Ариану. Он оценивающе скользнул от лба к глазам, перешёл к носу и медленно сполз, остановившись на её губах. Он чрезмерно долго заострил свой взгляд на её губах, больше, чем того требовала сухая оценка. Казалось, что все звуки приглушились, словно невидимый кто-то, дабы не упустить всей химии момента, убавил их и замедлил время, жадно ловя каждое движение. Едва доносились звуки цикад, словно пели они под водой, всё вытеснил гул нарастающего запретного желания между мужчиной и женщиной. Максим, поддавшись давящему желанию, наклонился, его движения были плавными. Их губы встретились не в порыве, скорее это было неловкое слияние, химии не случилось. Ариана не отшатнулась, она ответила, но глухо, холодно, не желая идти в объятья мужчины сразу после первого же поцелуя. Ещё бы, она была расчётлива, и её аура сработала, шаг, сделанный Максимом, говорил о его готовности. А значит, можно переходить к следующим действиям, всё дальше увлекая желанную добычу.

- Простите меня, Максим Евгеньевич, я устала за весь день, — вставая с подушки, сказала Ариана. — Я хочу отдохнуть, очень тянет в сон. Спасибо вам за проведенный день, мы обязательно продолжим наш вечер в следующий раз.

- И вы меня простите, Ариана, — вставая, ответил Максим, на его лице не было смущения или чувства неловкости. — Вы и в правду, должно быть, устали, желаю вам спокойной ночи. Он взял её руку и, поцеловав на прощание, отправился в верхнюю комнату.

В ту ночь оба не спали, несмотря на приятную усталость в теле. Каждый думал о своём. Ариана строила план по обольщению и вытягиванию ресурсов с самого известного пластического хирурга России. А Максим искал в себе ответы, пытаясь понять, что это, простое влечение к красивой женщине или в нём проснулось новое чувство, досель дремавшее и неизведанное.

Прогресс в отношениях с Максимом Евгеньевичем у Арианы резко ускорился к середине декабря. До этого момента они были только намёками, неуверенными мазками краски по белому холсту ещё юного, но талантливого художника. Искусство не терпит спешки, а искусство обольщения мужчины тем более. Если хочется наслаждаться искусно написанным пейзажем отношений, а не понятной сумбурной, небрежно написанной абстракцией — то не спешите.

Прошлые мужчины Арианы Триаль были более смелыми, переходили в атаку, сами неслись в объятия приятного обмана, которым одаривает любовница мужчину, попавшего в её ловко расставленные сети. Спешка прошлых мужчин очевидна, они не обладали таким статусом, которым обладал Максим Евгеньевич, они не были на слуху, и рисковать им было нечем, кроме доверия собственных жён. Максим Евгеньевич не упускал ни одного момента, чтобы не прикоснуться к Ариане Триаль. Это были легкие, нежные и совсем не пошлые прикосновения мужчины, который намеревался расположить к себе. Прикосновения эти были своего рода призывом к аналогичным действиям, к касаниям и взглядам, полным слов, которые пока не можешь сказать. Их лица волей случая часто оказывались на границе интимного пространства друг друга, напоминая о ночи на террасе. В такие моменты время замирало в ожидании того, кто же первым нарушит вновь эту запретную границу и перейдет черту нравственности, наплевав на всё, охваченный томимым желанием близости.

Но из раза в раз подходящие моменты были слиты в пустоту. После нескольких таких Ариана Триаль невольно задумалась, а не ошиблась ли она тогда и сейчас он просто охладел к ней. Вскоре это предположение не оправдалось, принеся долгожданное развитие. Вот как это произошло.

Из-за частых вылетов в Стамбул и многочисленных дел в Москве должным образом сблизиться у Максима Евгеньевича и Арианы не получалось. Да и где этому было происходить? Как оказалось, Максим Евгеньевич был злостным трудоголиком, складывалось впечатление, что он всегда был под замотивированным впечатлением от какого-нибудь известного оратора-вдохновителя, призывающего быть продуктивным. Но порой Максим Евгеньевич позволял себе расслабиться, это, конечно, случалось крайне редко, но всё же случалось. Один из таких дней близился, и вот что это был за день.

Каждый год компания «М+» проводила большой вечер, посвящённый окончанию года. На этот вечер приглашались все работники клиники, от главных врачей до уборщиков. Вечер подводил итоги годовой деятельности клиники. Сам по себе вечер отличался интересным проведением, шикарными столами с закусками и питьём и поощрительными наградами за проделанную работу. В конце вечера, после официальной части мероприятия, устраивались танцы.

Ариана Триаль тоже была приглашена, всё же она являлась частью компании. Вечер отмечался в приличном ресторане, снятом на всю ночь под специальное обслуживание. Большинство из присутствующих Ариана Триаль не знала, да и это было не важно. Единственная причина, почему она находилась тут, был Максим Евгеньевич, она зорким взглядом пумы высматривала его среди гостей, но пока он не появился. По всей видимости, начальник задерживался, но зато было достаточно времени, чтобы рассмотреть всех сотрудников клиники. Ариана Триаль разглядывала их от скуки и оценивала, прикидывая, кто есть кто из собравшихся тут людей. Люди были самые разные, безусловно, младший персонал выглядел ярко и броско, на фоне более скромного старшего персонала. Отличительная черта людей, пытающихся казаться состоятельными, в том, что они именно пытаются, напяливая на себя всё самое броское и новое, даже слегка не состаренное временем. Желание выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, выдаёт их. К примеру, главный врач знает, кто он, сколько у него денег, ровно как и его окружение, а потому нет смысла в яркой демонстрации и презентации себя. А те, что пониже, хотят доказать то ли самому себе, то ли другим, что они ничуть не отличаются от тех, кто выше, но не подозревая, что делают это различие более явным.

За созерцанием людей, демонстрирующих свои наряды, как павлины в брачный период, прошло ещё некоторое количество времени. Вскоре появился и Максим Евгеньевич. Он был одет во всё чёрное, пуловер обтягивал его мускулистое рельефное тело. Все гости оживились, увидев начальника, некоторая их часть столпилась возле него, мужчины пожимали руки ему руки, дамы кокетливо улыбались. Он окинул непринуждённым взглядом заведение, как бы осматривая масштаб мероприятия с гордым видом. Увидев Ариану, стоящую поодаль от всех остальных, Максим Евгеньевич прошагал к ней и, оставшись рядом, замер, завороженный нарядом помощницы. По истине Ариана Триаль была невероятно красивой девушкой, любой наряд не скрыл бы её женского великолепия. В этот вечер её наряд и природная, дарованная не иначе чем ангелами женская красота слились воедино, приковывая взгляд каждого, кто на неё посмотрит. Она своего рода была красивой интерпретацией Медузы Горгоны, чары которой выражены в ослепительной красоте, заставляющей мужчин каменеть на время, зачарованных полубожественной красотой. На ней было платье рубинового цвета, достаточно приметное, но в то же время и не вычурно-броское. Платье повторяло фигуру её тела, но не было влитым, достаточно широкая полоска бретелек поддерживала всю конструкцию. Грудь была открыта, но не вульгарно поднята и не собрана в кучу. Её природные кудри рыжих волос были пышные и легкие. Максим Евгеньевич, прикованный вышеописанными чарами девушки, помолчал несколько секунд, а затем произнёс:

— Почему скучает моя помощница? — начал он. — Пройдём за столик, наш вон там, — указал он рукой, аккуратно взяв под локоть Ариану Триаль, — почти у самой сцены, ты, я и Виктория, моя жена, должны сидеть там, но у моей жены, увы, другие планы, поэтому сидеть за столом будем вдвоём. И помимо обязанностей моей помощницы на тебя сегодня возложена роль сопровождающей меня дамы.

— Так значит, я сегодня ещё и официальная дама для сопровождения? А надбавка за новую обязанность будет? — улыбнулась девушка. Максим Евгеньевич ответил лёгкой улыбкой.

— Не знала, что будет столько персонала, — окидывая взглядом зал, произнесла Ариана Триаль.

— Да, компания у меня большая, я люблю большие банкеты, шумные залы, разговоры с людьми. Жаль, на это не так много времени. Но порой выпадают дни, когда я могу себе это позволить.

Ариана Триаль села за стол, а Максим Евгеньевич прошёл к импровизированной сцене. Сказав краткую речь и поздравив всех с наступающим новым годом и пожелав всем хорошего отдыха, он передал микрофон ведущему, и вечер начался.

Вечер прошёл весело, все охотно участвовали и веселились, но вот официальная часть мероприятия подошла к концу, свет приглушили, и негромкая музыка заполнила зал для продолжения вечера, но уже в формате танцев. Максим Евгеньевич жестом подозвал Ариану Триаль, желая сказать ей что-то на ушко. Он прошептал ей что-то, Ариана Триаль почувствовала лёгкое, щекотливое волнение и теплоту его речей. Затем он встал из-за стола и вышел из залы. Ариана Триаль вышла следом, Максим Евгеньевич ожидал её в холе.

— Там шумно, не хотелось кричать, поэтому лучше побеседуем тут. Возникло срочное дело, дорогая Ариана. На этом наш с тобой праздничный вечер, увы, окончен и резко переходит в скучную работу. Тебе нужно будет съездить ко мне на квартиру, адрес я тебе скинул в рабочую группу, нужно забрать очень важные документы. Как будешь рядом, напиши, тебя встретят. Документы передаст моя жена, привезёшь их в клинику, а я поеду в офис.

Ариана Триаль понимающе кивнула, проверив сообщения в мессенджере.

— Ну и на этом на сегодня всё, пожалуй, потом можешь отдыхать. Завтра в офис не раньше часа дня.

Сказав это, Максим Евгеньевич извинился за спешку и, забрав пальто, вышел из ресторана. Ариана Триаль вызвала такси и отправилась по адресу, через некоторое время она была на месте. Элитная многоэтажка, в целом ничего необычного для крупного города. У ворот, преграждающих въезд, стоял человек. Выйдя из машины, она поприветствовала мужчину, тот ответил тем же и, проведя её через охрану, сопроводил к парадной дома. Парадная, да и сам дом был весь вылощенный до неприятной чистоты. Казался приторно сладким и ненастоящим, походил всем своим видом больше на муляж, кукольный дом, но никак не на помещение, в котором проживают люди, казалось, живость, присущая обычным помещениям, покинула его, и это сооружение больше походило на многоэтажный склеп, скрывающий в своей обители живых мертвецов. Лифт глухим звуком оповестил о своём прибытии и, растворив широкие двери, любезно приглашал к прогулке по нутру сооружения. Нажав нужную клавишу, лифт плавно, почти не заметно, начал своё движение. Выйдя из лифта, навстречу Ариане Триаль шёл высокий худощавый мужчина, одетый в чёрное пальто. Встретившийся с ним взглядом девушка похолодела, как будто ей за шиворот закинули снежный ком. Глаза мужчины были подобны хищной ночной птице, зорко высматривающей во мраке добычу.

«Хорошо, что коридоры этого здания были прекрасно освещены, произойди это где-нибудь в обычном подъезде, от такой встречи можно было бы и вскрикнуть» - подумала Ариана Триаль.

Дойдя до квартиры под номером пятьдесят, Ариана Триаль нажала на сенсорную клавишу звонка. Звука не было слышно, и спустя несколько секунд тяжелая толстая дверь легко распахнулась, и на пороге появилась женщина. Она была одета в черное приталенное платье, волосы её были распущены, черны как смоль и имели ухоженный вид. Возраст женщины угадать было сложно, возможно, ей было между тридцатью и сорока годами. В руке она держала кожаную папку коричневого оттенка.

- Здравствуйте, - опередила с приветствием она. – Вы, должно быть, помощница моего мужа? – Женщина улыбнулась, белоснежные зубы хищно сверкнули на фоне приглушенного, почти погасшего желтовато-красного света квартиры.

- Да, меня зовут Ариана, Максим Евгеньевич просил забрать документы. Едва она успела это договорить, женщина резко протянула ей папку с документами, передавая её.

- Да, это я побеспокоила Максима, а он в свою очередь вас. Меня зовут Виктория, будем знакомы. Сегодня же вечер его клиники, вы меня простите, что пришлось оторвать вас от отдыха. Вы, должно быть, веселились?

- Мероприятие, честно говоря, уже закончилось, да и работа превыше всего.

- О да, вы правы, Ариана. Я не люблю этих шумных сборищ, скучные люди, нелепые разговоры. – Виктория изобразила отвращение на лице. – Будьте аккуратны с документами, они очень необходимы к завтрашнему утру. – Женщина изящно развернула руку, всматриваясь на запястье своей левой руки, на которой тонкой серебряной линией, похожей на небольшую змейку, овившуюся вокруг тонкой кисти, виднелись часы. – Точнее, уже сегодня. – Проговорила она медленно, не отрывая взгляда от часов, затем она снова посмотрела на Ариану и быстрым, едва заметным движением глаз оглядела девушку с ног до головы. Проделав это, она едва заметно ехидно улыбнулась уголком алых губ.

- Спасибо вам, Ариана, вы нас очень выручаете.

- Пожалуйста, всегда рада помочь, до свидания.

- До свидания. – Последняя фраза, сказанная Викторией, прозвучала необычно для самой девушки, захотелось поежиться, как от внезапного сквозняка, пронизывающего с ног до головы.

Спустившись вниз, она вызвала такси и направилась в клинику. По дороге она думала о следующем.

«Да, жена у него женщина что надо, это стоит признать. Не похожа на среднестатистических жен богатых мужчин. Не напомаженная куропатка, это точно, и не старая перетянутая пластическими операциями бабка. Ну да это и не важно, мне же его не женить на себе, мне нужны его ресурсы и желательно в неограниченном количестве. А пока мы не ушли дальше предварительных ласк в виде поглаживаний и легких касаний и прикосновений. Пожалуй, кокетливая игра затянулась, пора переходить в наступление. По поведению этого «кита» видно, что настрой есть. Конечно, человеку в его статусе свойственно перестраховываться, чтобы не привлекать к своей личной жизни ненужного внимания. Но я не думала, что он на столько осторожен».

Приехав в клинику и миновав пост охраны, она поднялась в кабинет и оставила папку в сейфе. Раздался звонок на её мобильный, звонил Максим Евгеньевич. Сказав, что документы в надежном месте и что она выполнила поручение, Максим Евгеньевич предложил довести Ариану Триаль до дома, тем более что сам он находился неподалеку от клиники.

К клинике подъехала машина, не рабочая машина, на которой обычно водитель привозил Максима Евгеньевича. Это был серебристый внедорожник. Двери машины открылись, и из водительского сиденья вышел Максим Евгеньевич. Он подошел к передней пассажирской двери и, открыв её, пригласил Ариану Триаль в салон. Девушка села в машину, дверь за ней аккуратно закрылась. Вскоре на сиденье водителя оказался и сам Максим Евгеньевич.

- Водителя отправил домой, пусть отдыхает, пришлось взять свою запасную машину. – объяснил он, как бы прочитав мысли девушки. – Прошу. – Максим Евгеньевич открыл пассажирскую дверь машины рядом с водителем, приглашая Ариану Триаль.

- Предлагаю перейти на «Ты», к чему весь этот официоз, мы уже не на работе. – Начал Максим Евгеньевич, оказавшись на водительском сиденье. – Что скажешь, Арина?

- Я только за. – Кокетливо одаривая Максима улыбкой, произнесла Ариана.

- Раз уж мы не смогли нормально отдохнуть на вечере клиники, я хотел предложить тебе продолжить вечер в другом заведении. Так сказать, сгладить вину за обломанный кайф. Если ты никуда не торопишься, разумеется.

- Нет, я никуда не тороплюсь. А как насчет тебя, разве Виктория не ждёт тебя?

- Нет, у неё есть куда более важные дела, чем ждать меня дома. – Усмехнувшись, ответил Максим.

- Тогда чудесно, едем. – Улыбнулась Ариана, предвкушая грядущую победу. – Только не нужно ресторанов, давай лучше поедем ко мне.

Машина тронулась и уже во всю мчалась по ночным улицам Москвы к дому Арианы Триаль. За оживленной беседой и смехом в машине время прошло не заметно, и вот уже внедорожник стоял во дворе дома девушки. А спустя несколько секунд из него вышел мужчина, галантно отворяя дверь автомобиля для дамы. Мужчина, взяв под руку женщину, направился к подъезду. Свидетелем всего этого были лишь не спящие птицы, безучастно наблюдая с голых деревьев за тем, как воплощаются в жизнь человеческие желания.

ГЛАВА 4.

Лифт на крыльях порока возносил на этаж в логово обольстительной огненноволосой девы Максима. В этот самый момент победоносная эйфория охватила разум Арианы. Наконец-то этот желанный мужчина поддался соблазну и сейчас идёт с ней вместо того, чтобы ехать домой к жене, да и какой жене, богатой, обворожительной женщине, поднимается с ней в её квартиру. Чувство собственной уникальности заполонило всё её нутро, и она едва сдерживалась, боясь расхохотаться подобно злой ведьме, заманившей к себе несчастного ребенка. В отражающийся поверхности дверей лифта Ариана видела себя, с виду спокойная, но внутри ликующая, она едва заметно улыбнулась самой себе, предвкушая победу.

«Даже в такой плохо наполированной поверхности я невероятно прекрасна. Поэтому мужчина-кит, до сих пор не попадавшийся, но такой желанный, идёт в мои сети. Нужно, чтобы он не сорвался с крючка, нельзя ошибаться и упустить такого "кита". – думала девушка, поглядывая на мужчину.

И в самом деле, её квинтэссенция ума и красоты с приложенными стараниями заставила Максима Евгеньевича поддаться искушению, и он согласился подняться к ней в квартиру. Ариану Триаль же это чувство триумфа накрыло сразу после того, как за ними закрылись двери лифта, теперь для неё сомнений не было, чем закончится эта ночь. Дверь квартиры отворилась, и Максим шагнул в неё, увлекаемый Арианой, словно мотылёк светом пламени костра.

Изящным движением грациозной кошки Ариана сняла туфли и одним лишь взглядом приказала следовать за собой в зал. Коснувшись рукой одного из выключателей, Ариана включила лишь подсветку по контуру помещения, дабы резким белым светом не прогнать всю томность ночи.

- Располагайся, я схожу на кухню за вином и бокалами.

Максим был сосредоточен и спокоен, по выражению его глаз можно было бы догадаться, что он принял правила игры Арианы и просто следовал им, не торопя события ни словом, ни лишними суетливыми действиями, его разум был спокоен и свободен от ненужных мыслей. Он знал, для чего он согласился на предложение подняться в квартиру, он знал, к чему это приведёт. Он просто ожидал финал того, что сам давно желал. Ариана вскоре вернулась, неся с собой откупоренную бутылку с красным вином в одной и два наполированных бокала для вина в другой руке. Её движения в едва освещённом тёплом полумраке комнаты были грациозны, легки и неспешны, да и к чему спешить, когда добыча уже в твоей власти. Она не шла, а словно плыла, слегка покачивая бёдрами, настолько изящны были её движения. Подойдя к дивану, на котором расположился Максим, Ариана поставила на столик цвета морской волны из эпоксидной смолы и массива дуба бутылку вина и бокалы. Наблюдавшийся за этим ритуалом Максим, не дожидаясь команды, сам разлил небольшое количество вина по бокалам, и, подняв один из них, он произнёс.

- Я хотел бы поднять бокал за свободу, да, может показаться странным, что я собираюсь выпить за это, но я готов пролить свет на смысл этого тоста.

- Я готова слушать тебя хоть всю ночь, – произнесла Ариана, легким движением поднимая свой бокал, и не сводила с Максима взгляд чарующих серовато-голубых глаз. В тёплой тишине полумрака ей казалось, что она слышит ровные ритмы удара сердца Максима и никак не могла понять по выражению его лица, что он испытывает, сгорает ли он от желания прильнуть к ней губами, обхватывая нежной, но сильной рукой её талию. Да, определенно, он вёл себя не так, как все мужчины, взгляды которых был наполнен не скрываемой похотью и застывал при виде обтянутой тканью груди, будто под гипнозом.

Лёгкий звон хрусталя раздался в комнате, оглашая начало вечера.

- Так что ты имел в виду, говоря тост о свободе? Странно слышать подобное от женатого мужчины.

- Да на самом деле ничего странного, – улыбнулся Максим. – У нас очень специфические отношения с Викторией. Не хочу утомлять тебя детальным повествованием всей жизни и всех наших с ней отношений, у нас очень давняя история знакомства. Скажу лишь так, у нас с Викторией что-то на подобии фиктивного брака.

Это откровение было неожиданным для Арианы, она слегка округлила глаза, подняв одну бровь в удивлении. Такой расклад был куда более удачным для неё.

- У вас с Викторией какой-то негласный договор?

- И да, и нет, скорее негласный, но есть и юридические формальности. И если в первом случае негласный договор я могу нарушить и быть свободным, то юридический сковывает меня, и я, увы, не могу назвать себя полностью свободным. Я свободен лишь наполовину. Но я почти нашёл решение этой проблемы. – Максим осушил остатки вина в бокале и, поставив его на стол, с серьезным взглядом посмотрел на Ариану. - Ну а ты что скажешь, ты свободна?

- Да, я не обременена обязательствами, отношениями, тут ты прав, если иметь под свободой именно это, то да, я свободна как дикий ветер. – Ариана последовала примеру Максима и, допив вино, отставила бокал. Затем Ариана встала и включила аудиосистему. Комнату наполнило звучанием мелодичной, ненавязчивой тихой музыкой. Она в плавном танце подошла к Максиму, протянув ему свою руку.

- Забудь сейчас о том, что ты наполовину свободен, наслаждайся той половиной, которая есть. – Максим ответил на приглашение и встал, Ариана увлекла его за руку в середину комнаты. Там он обхватил её для медленного танца, и Ариана, прижавшись к нему, прошептала ему на ухо:

- Сегодня я сделаю тебя абсолютно свободным. – Голос Арианы пленил своим звучанием, как пленяли голоса сирен моряков, убаюкивал, обещая скорое, не сравнимое ни с чем наслаждение. Её голос проник в голову Максима ловкой змеёй и там, одурманив ядом желания, полностью завладел мужчиной.

Максим Евгеньевич держал Ариану за талию, смотря на неё взглядом настолько нежным, что в нем можно было утонуть. Бездонные глаза были открыты и чисты, как сама вселенная. Ариана чувствовала его теплую крепкую руку на своей талии, а второй рукой он держал её ладонь своей бархатно-гладкой рукой. Музыка меняла ритм, и Ариана, освободив руку из нежного плена Максима, положила обе руки ему на плечи, встав ещё ближе к нему. Максим в свою очередь опустил обе руки чуть ниже талии, всё так же аккуратно, будто боясь сломать фарфоровую куклу, держал Ариану. Ариана медленно водила рукой, как бы поглаживая широкую мускулистую грудь Максима, выпирающую через ткань. Максим смотрел в глаза Арианы и видел в них безмолвный призыв к сближению. Он едва заметно подался вперед, слегка прижимая к себе Ариану, она ответила тем же, на этот раз уперевшись в него грудью. Максим медленно, словно охотник, боявшийся в самый последний момент спугнуть такую желанную добычу, подал вперёд голову и поцеловал Ариану, прильнув к её разгоряченным желанием страсти губам. Фейерверк эмоций обрушился на его разум Максима, такой желанный поцелуй взорвался оглушительным звоном, закладывающим уши. Искры желания разлетелись по всему телу, вызывая пожар страстей в каждой части тела, пожар дикого, почти животного, нестерпимого желания мог сравниться разве что с неукротимым лесным пожаром, сжигающим всё на своём пути. Ариана обхватила голову Максима, запуская свои длинные пальцы в его густые волосы.

Огонь желания, обуявший Максима, мгновенно окутал и Ариану, погружая девушку в огонь страстей, от которого она вспыхнула яркой звездой в ночной бездне. Объятый пламенем страсти, он Максим скинул черный пуловер так быстро, будто именно он горел на нём, обжигая его, развернув спиной Ариану, он расстегнул замок рубинового платья, и девушка, не поворачиваясь, скинула его, обнажаясь. Потом она медленно повернулась, представляя себя во всей красе. Сердце Максима, казалось, остановилось, он не слышал больше музыку и не чувствовал его биение, всё, что его интересовало, так это по истине великолепное творение высших сил, необузданное и дикое, подобно сильным ветрам, девушка. Всё это длилось секунды, огонь желания, всё сильнее овладевавший людьми, не давал им времени и не терпел промедления. Ариана резко приблизилась и быстрым движением сняла с Максима брюки и то, что скрывало его яростно вздыбившуюся плоть. Она хотела охладить его крепкое, заведенное в пламень орудие и прильнула к нему губами, пытаясь охладить движением влажного языка, но всё это сделало орудие ещё более широким, еще более твёрдым.

Изнывая от нестерпимых ласк Арианы, Максим больше не мог терпеть, он поднял её на руки, положил на стол и погасил свет полностью, он был не нужен, два людских тела издавали внутреннее свечение, которого было достаточно. Максим нежно коснулся ног Арианы, разводя их слегка в стороны, она только что вознесла его на вершину наслаждения, теперь настал его черёд отправить её туда же, дабы они смогли встретиться на этой вершине и слиться наконец в безумном животном желании. Он прильнул мягкими и теплыми губами к её ещё не до конца отворившейся дверце наслаждения, желая подобрать ключ к её дверце, он легкими движениями стал вырисовывать языком символы. Тело Арианы дёрнулось, как будто её пронзило током, она получала невероятное наслаждение, её голова впервые в жизни была легка и пуста от мыслей, ничего больше не тревожило и не заботило её, всё ушло, растаяло, испепелилось, осталось только невыносимо приятное чувство наслаждения, не сравнимое ни с одним наркотиком. Зрение стало мутным и как будто даже мешало сосредоточиться на удовольствии, Ариана закрыла глаза и выгнулась, не контролируя своё тело и руки, она водила руками по своему обнаженному телу. В какой-то момент ей показалось, что если сейчас она не схватится за что-то, то она провалится в космическую бездну. В этот момент она, утопив вновь пальцы в волосах Максима, ухватила за них, боясь лишится чувств от наслаждения. Почувствовав это, Максим остановился, и только теперь, когда он доставил на вершину наслаждения Ариану, он, направив своё всё такое же взведённое орудие в истекающее желанием женское лоно, Максим и Ариана медленно вошли на следующий уровень наслаждения. Спустя некоторое время Максим поднял Ариану на руки, и, расположившись на диване, они продолжили наслаждаться энергией тел, даря друг другу великое наслаждение, раз за разом растворяясь в наслаждении. Неутомимый пыл двух людей не давал им уснуть всю ночь, заставляя сплетать свои тела вновь и вновь в танце любви.

Не растворившиеся зимние сумерки грешной ночи скрывали во мраке квартиры двух людей, лежащих на разложенном диване. Мужчина лежал на спине, заложив одну из рук за голову, он смотрел в потолок. На его груди, широкой и сильной, лежала девушка. Она водила плавно тонким пальцем, словно пером для письма, по рельефному прессу мужчины, будто хотела написать что-то невидимыми чернилами. Выражение лица её было победоносным. В глазах её блистал тот огонь победы, присущий полководцам, одержавшим победу в битве, такой долгожданной и такой желанной. Чтобы не выдавать своих подлинных эмоций, она быстро сменила выражение лица, заменив его маской лёгкого, ненавязчивого кокетства. Нужно отдать девушке должное, она с ловкостью заправского жонглёра меняла маски эмоций на любые необходимые в нужный момент, не выдавая при этом своего подлинного эмоционального состояния.

Девушка привстала с дивана. Откинув белое, словно снежная перина, одеяло, она вновь явила свою безупречную фигуру завороженно созерцающему её мужчине. Локоны девушки рассыпались огненной лавиной кудрей, падая на плечи и спину, слегка перекрывали её лик, окутанный той магической аурой, сводящей мужчин с ума.

Она обернулась, бросила томный взгляд и провела нежно по телу мужчины, касание это отвлекло его от мыслей, и он посмотрел на неё. Девушка встала, сняла с напольной вешалки, стоящей рядом с диваном, тонкий халат, скрыла свои прелести и направилась в душ.

Мужчина повернулся по направлению только что ушедшей девушки, полежал несколько секунд, над чем-то раздумывая, затем встал и, не перекрывая своего тела, прошёл за девушкой в душ. В душевой кабине за едва запотевшим стеклом мелькал женский силуэт. Мужчина подошёл ближе, открыл стеклянную дверь, девушка не вздрогнула, словно ждала его появления. Она улыбнулась, её лицо приняло выражение нежное и в то же время вселяющее чувство предвкушения скорой любви, должно быть, с таким выражением лица русалки в преданиях утаскивали в холодную бездну реки наивных юношей, поверявших сладким устам утопленниц. Девушка протянула свои руки, ловко схватив мужчину за предплечье, и утянула за собой, закрывая дверь душа.

Ариана и Максим уехали порознь. Максим уехал раньше, практически сразу после душа. Арина ещё некоторое время проводила за священным занятием всех женщин, вышедших после душа. Пока Арина занималась своей внешностью, душа её ликовала. Ночь, проведенная с Максимом, сулила приятное продолжение, а возможно, и переход сразу в более выгодное положение. Любовником он был однозначно великолепным, должно быть, много практики, пожалуй, это был лучший из всех её мужчин за последнее время. Да, некоторые детали были не совершенны, всё же это пробное интимное знакомство. Но размер достоинства и умение им владеть и чувствовать партнёршу было достойным. Но спать просто так, без выгоды, даже с таким способным любовником Ариана не хотела. Нужно было придерживаться собственных планов, а не витать в облачных мечтах подобно наивным бестолковым девицам, наводнившим столицу.

После этого она отправилась в офис, к часу дня начинался сегодняшний рабочий день. Ариане ужасно не терпелось посмотреть на выражение лица Максима, мужчины часто ведут себя растерянно в присутствии дамы, после того как проведут с ней ночь. Когда Арина оказалась в офисе, Максима ещё не было, заметно было то, что большая часть персонала, перебравшая вчера на вечере, чувствовала себя сегодня не совсем хорошо, это читалось во взгляде, в лицах, они смотрели с небольшой долькой зависти на бодрое и свежее лицо Арианы. Спустя пару часов Максим позвонил с заданием. Нужно было взять бумаги с его сейфа в офисе и ехать в клинику. Ариана так и сделала и после небольшого путешествия по столичным пробкам оказалась на месте. Максим не терялся, он тоже был бодр и улыбчив. После небольшой встречи, для которой и понадобились документы, после того, когда все участники встречи удалились, Максим был каким-то необычным. Он больше улыбался, не был таким строго сосредоточенным, как обычно. Сев в офисное кресло, он всё с такой же приятной улыбкой, покачиваясь на кресле то вправо, то влево, задал вопрос.

- А не сходить ли нам перекусить?

- Я бы не отказался.

- Чудесно, тогда поедем на моей машине, я знаю очень хорошее кафе. Это кафе своего рода место, где совершаются судьбоносные разговоры.

После этой многообещающей фразы Максим и Ариана отправились в кафе. По дороге состоялся следующий разговор, который начал Максим.

- Я хотел бы поговорить о том, что было между нами прошлой ночью, – начал Максим, голос его звучал так же бодро, а лицо было счастливым.

- И утром, – добавила Ариана одобрительно улыбаясь. Максим улыбнулся той улыбкой, которая ещё чуть-чуть и перейдет в смех, и продолжил.

- Да, обо всём этом поговорить, и о томном вечере, и не менее приятном бодрящем и пробуждающем утре.

- Я вся внимание, – поворачиваясь корпусом к Максиму, сказала Ариана. Максим, не отвлекаясь от вождения, продолжил.

- Я не хочу ходить вокруг да около, я человек прямолинейный. Ты мне понравилась ещё в первый день, когда ты пришла на собеседование. Я мог бы сказать своей помощнице тогда, и тебя тут же бы приняли на работу. Но я хотел испытать судьбу. Понимаю, ты удивлена, сейчас постараюсь пояснить, что я имею в виду. Моя жизнь, Ариана, довольно скучна, да, наверное, так сразу по моему виду и не скажешь. Как может быть скучной жизнь лучшего пластического хирурга страны, известная личность, меценат. Но это лишь на первый взгляд. Я не счастлив в браке, по сути, это не брак — это своего рода договор.

- Фиктивный брак, да, ты говорил об этом вчера, хотя, точнее сказать, упоминал вскользь, – перебила его Ариана.

- Да, – согласился Максим, кивая и не отрываясь от дороги, – не совсем так, но пока для простоты понимания будем употреблять эту фразу. Бывают периоды, когда моё душевное одиночество достигает своего пика. В такие моменты я завожу знакомства с другими женщинами. Подхожу я к этому делу весьма деликатно, сама понимаешь, человек я отчасти публичный, лишних кричащих заголовков и разоблачающих статей мне не нужно. Поэтому к выбору персоны подхожу основательно. Обычно такие знакомства заканчиваются, к моему сожалению, весьма лаконично, помогает спастись на какое-то время, но это скорее снятие симптома, чем полноценное лечение.

К этому времени Максим уже остановил машину у кафе, и они, выйдя из салона, переместились для беседы в уютный зал кафе. Заказав каждый на свой вкус еды и дождавшись, когда официант удалится, Максим продолжил.

- Как я уже сказал, я прямолинейный, а потому предлагаю сделать встречи, подобные той, что произошла вчера, регулярными.

- Предлагаешь стать твоей любовницей? – поднимая бровь, произнесла Ариана, принимая у подошедшего официанта кружку ароматного кофе. Максим не сводил глаз с девушки, он был спокоен, его монументальное лицо не выражало никаких эмоций. Глаза смотрели нежно, почти влюбленно, наверное, это единственное, что выдавало в нём его скрываемую симпатию к Ариане. Он неспеша отпил кофе, вдохнув первоначальна его аромат, а затем ответил.

- Не люблю это слово, звучит некрасиво, даже пошловато.

- И каким же словом ты пользуешься вместо этого?

- Я предпочитаю слово «муза», звучит красиво, отсылает к мифологии Греции. Согласись, приятно же осознавать, что одна из девяти богинь муз снизошла с самой горы Геликон и озарила твою темную жизнь своими лучами счастья.

«Надо отдать ему должное, – думала Ариана, – красиво укладывает слова в предложения, будь он плиточником, складывал невероятные по красоте мозаики. Впрочем, пусть считает как хочет, мужчина-кит сам подплыл к борту моего судна, лучше и придумать нельзя».

- Как ни назови, смысл не изменится. Если тебе приятно считать меня «музой», я не против, глупо отказываться от такого титула. Ваше предложение принято, Максим Евгеньевич, я согласна быть вашей «музой».

Максим едва заметно улыбнулся уголком губ. За то время, пока Ариана работала его помощницей, это едва заметное, кроткое движение на его лице означало полное удовлетворение от услышанного. Они еще с час провели в кафе за обсуждением деталей тайных встреч. Обговаривались даже мелкие детали. К примеру, звонки осуществлялись только по работе, никаких дополнительных звонков и обсуждений по телефону. Все обсуждения строго в мессенджере или при личной встрече. Как такового графика свиданий установлено не было. Было сказано лишь то, что при желании увидеться, стоило лишь написать об этом одному из них. Закончив обсуждение, они покинули кафе, начав совершенно новую главу в своей жизни, которая сулила им судьбоносные перемены.

;

ГЛАВА 5.

Год запретных отношений между Арианой и Максимом прошёл как в самых лучших фильмах о служебных романах. Максим практически полностью отошёл от пластической хирургии и больше уделял время бизнесу. В связи с этим были частые командировки в Турцию, Израиль и ряд некоторых европейских городов, к партнёрам, где и происходило всё волшебство уединения двух увлечённых друг другом людей. Максим был щедрым мужчиной, а потому так желаемые Арианой ресурсы обрушались на неё проливным дождём. Несмотря на расчётливость и дальновидность, Ариана всё чаще обнаруживала в себе так старательно скрытые, давным-давно позабытые способности к тонким, нежным чувствам. Коими обладает влюблённая женщина.

Всякий раз, когда её накрывало подобным чувством, она старалась побыстрее вернуть контроль над своими мыслями. Но это получалось всё реже и реже, и вскоре ей начало казаться, что это и вовсе не её правила и принципы, а их выдумал кто-то совершенно посторонний, чтобы за всем этим контролем никогда не дать ей почувствовать себя любимой женщиной. А заставлять ощущать себя вечно гонимой наживой капитаншей китобойного судна. Но чувство контроля окончательно ушло в конце года, в декабре месяце, под предлогом встречи с друзьями Максим улетел на острова Самуи. Туда же был куплен билет и для Арианы, но на другую дату.

Максим встретил Ариану в аэропорту и отвёз её в подготовленный для отдыха домик. Эти тропические ночи были по-особенному хороши, они очаровывали своей чуждой глазу жителей холодных краёв красотой и являли взору совсем другое небо и звёзды, не такие, как в холодной и шумной Москве. То небо, что было тут, располагало на откровенности, наполняя безмятежностью и вселяя спокойствие в измождённую тревогой и постоянными стрессами человеческую душу.

Максим лежал обнажённый на белоснежно белой простыне, положив одну руку за голову. Он смотрел в потолок, где находилось панорамное окно, открывающее вид на ночное небо. В полумраке комнаты, разгоняемом светодиодной подсветкой, его обнажённое тело походило на греческую скульптуру, только что законченную гениальным образчиком мрамора и выставленную на показ ценителям искусства. Этой ночью, как и многими другими, единственным ценителем была Ариана. Она лежала чуть поодаль, ночь была тёплой, и после горячего секса не хотелось лежать близко, нужно было немного остыть под кондиционером. Арина смотрела на Максима сегодня иначе, некогда она сравнивала его с китом, а себя с капитаншей судна. Раньше она хотела лишь побольше высосать с него денег и связей, интересных знакомств. Но теперь что-то изменилось в самой цели. В эту тропическую ночь Максим казался совершенно иным. Она, не веря в свои ощущения, едва касалась его пальцами, боясь, что, если она сделает это резко или допустит какую-либо неловкость со своей стороны, он исчезнет. Растворится миражом в пустыне, злой насмешкой над обезумевшим от жажды заблудшим путником. Его профиль лица, освещённый мягким слабым светом, являл собой лик если не божественный, то точно приближенный к нему. Иначе как описать тот волнительный трепет, который испытывала Ариана в ту минуту. Самой себе она не могла объяснить своих чувств, она страшилась своей догадки и предпочитала жить. Жить и не думать о том, чего не случилось, а если это случается именно сейчас? К чёрту! Всё к чёрту, сегодня я лишь хочу наслаждаться ночью, которая утекает каждую секунду и которая больше никогда не повторится. Потому что последующая ночь будет иной, а я хочу запомнить эту. Максим медленно повернул голову к Ариане. Он смотрел на её большие глаза, и мысль крутилась в его голове.

«Она смотрит на меня так необычно, как ребёнок, впервые увидевший чудо. Глаза широко раскрыты и смотрят пристально, так пристально, будто боятся пропустить что-то. Да, определённо что-то изменилось в её взгляде, в её прикосновениях, даже в её поцелуях. Если раньше она лишь незначительно отличалась от моих любовниц, то теперь я и сам стал относится к ней иначе. Когда это произошло? Не вспомнить, возможно, это было всегда. Нет, определённо нет. Выбрал я её от совершенной скуки и тоски. Да, так и было, верно. Она запомнилась мне при первой встрече. Я положился на случай. Если она моё лекарство от скуки, то пусть помощница выберет её, и она выбрала. Да, всё так. А может всё дело в сексе? Да, не стану спорить, секс с ней великолепен на все сто баллов. Тело её — настоящее произведение искусства, а её умения, да, уверен, ни один мужчина не доходил до таких вершин поистине райского наслаждения, не побывав с ней. Она, эта девушка, способна вознести тебя на такие вершины сексуального наслаждения и оставить тебя там на час или два, не важно, на сколько времени. Важно, что она оставит тебя там, наполняться, как губка, экстазом. Но позже, спустившись вниз, ты уже не сможешь вкушать другие женские плоды страсти, они все становятся пресными и сухими. Ту влажность и сладострастную сочность способна подарить лишь она одна. А после? Эти её разговоры увлекают, да, она не из тех девиц, что были у меня раньше. Даже сейчас это молчание, когда она трогает меня и смотрит. Оно, это молчание, уже наполнено для меня смыслом. »

- Ты тоже это чувствуешь? – произнёс Максим тихо, боясь рассеять шумом эту волшебную ночь.

- Да, – произнесла уверено Ариана.

«Боже, я что, говорила всё это время вслух? Или он чувствует тоже самое? Нужно спросить».

- Ты про это странное чувство? Которое окутало меня и тебя сегодня?

- Да, именно о нём. И что мы будем делать с ним?

- Дождемся утра, и если оно улетучится, то, – Максим не дал ей договорить. Он поцеловал её нежно и снова ощутил это чувство. Да, наслаждение вновь звало его на вершины.

- Не нужно дожидаться утра, что бы это ни было, теперь это чувство с нами. Так пусть оно останется навсегда. Волшебная ночь коротка, не будем тратить её волшебство на разговоры. – сказав это, он положил ей руку на бедро, нежно приказывая ей повернуться с бока на спину. Она охотно развернулась, раздвинув ноги и прижимая его к себе, обвивая его ногами и держа его за широкую влажную спину. Максим проник в неё, и Ариана, закусив губу, закрыла глаза от наслаждения, разливающего по всему её телу.

;

ГЛАВА 6.

Утро на острове после незабываемой ночи началось с того, что Максим готовил завтрак и варил кофе на открытой кухне с видом на бассейн. Природа острова лениво просыпалась под лучами едва брезжащего рассвета. Ариана любовалась тем, как Максим делал завтрак, она облокотилась на стол, не сводя глаз с уверенных движений мускулистого, идеально сложенного тела. Спустя какое-то время она решилась нарушить тишину.

- Знаешь, я тут совершенно внезапно поняла, что никогда не спрашивала о твоей жизни до того, как ты стал известным хирургом и бизнесменом.

Максим оторвался от работы и поднял смеющиеся глаза на Ариану.

- Да, я и сам не особо люблю говорить об этом. Не раскрываюсь перед кем попало. Но сейчас и тебе я готов рассказать всё. Что тебя интересует? Какой-то конкретный момент моей жизни?

- Расскажи мне всё, мне хочется узнать о тебе больше. – Ариана взяла кофе, которое ей протянул Максим.

- Хочешь знать всё? Ну что же, тогда располагайся поудобнее.

Ариана, довольно улыбнувшись, в её глазах читался азарт предвкушения, села на шезлонг по-турецки, скрестив ноги, и, держа в руке только что заботливо сваренный кофе, приготовилась слушать.

- Начну я всё же, пожалуй, издалека, чтобы понять всё, о чём собираюсь рассказать. Ты, должно быть, читала и слышала о том, что я, Максим Беккер, обязан всем своей богатой жене Виктории. Именно эта женщина придала этому природному алмазу форму бриллианта. Не стану скрывать, это всё правда. Я из обычной семьи, и знаешь, мне не повезло родиться в богатой семье, как говорит Виктория, «главный талант — это выпасть из нужной вагины», собственного говоря, как и Виктории. Это нас в какой-то степени и роднит. Знаешь, мой отец, – Максим замер, пытаясь подобрать нужное слово в своей голове, прочувствовать его. Ничего не откликалось в душе при воспоминании об отце, он не мог уловить никакой, даже самой маленькой нотки чувства, указывающей на то, что он должен сказать или почувствовать, говоря об отце. Оставив тщетные попытки, он продолжил. – Знаешь, дорогая Ариана, я сейчас пытался понять, что я чувствую или, по крайней мере, должен чувствовать к своему отцу. Но во мне ничего не отзывается, понимаешь. Он просто был, просто соучастник в моём создании, и на этом всё. Ну тут стоит сказать ему спасибо, да, огромное спасибо за внешние данные и телосложение. Он не ушёл из семьи, он не был пьяницей или безработным, он трудился на заводе, трудился по дому, никогда не обижал мать, но при всём при этом у меня нет никаких совместных воспоминаний, связанных с ним. Ни похода, ни цирка, ни рыбалки или прогулок по парку. Единственный раз, когда я что-то почувствовал, это было стеснение, когда в школе, выпустившись после одиннадцатого класса, он стоял рядом, а мама немного опаздывала, я ощущал не присутствие родного человека, а как будто мама попросила соседа прийти на выпускной и постоять рядом со мной.   Так странно, человек просто был, словно тень, или я был для него тенью. Не припомню, чтобы хоть раз он сказал, что любит меня или гордится мной. Я даже не знаю, какой его любимый цвет, время года или блюдо. Я знаю его имя и как он выглядел, на этом всё. Отец в моей жизни просто был, остановимся на этом. А мама, мама была услужливой женщиной. Именно мама мне пророчила медицинское будущее. Сама она работала медсестрой в травматологии и звезд с неба не хватала. Но во мне она видела человека, достойного звезды. На бюджетное обучение я не попал, увы, но всё же родители, скорее всего, это была мамина идея, поставили всё на моё образование. – Максим по-доброму усмехнулся. – Азартная женщина, вот так с маху поставить всё на молодого парня, полного амбиций, максимализма и бомбящего тестостерона. Определенное, ей повезло, что она не была ни разу в казино. Так я поступил в один из лучших универов на лечебное дело. Да, это была для меня самая отвязная пора. Я всегда пользовался популярностью у девушек, отличался красивой внешностью и телосложением, а оказавшись в универе, где большая часть были девушки, я, можно сказать, оказался в раю. Но и про обучение, доставшееся моим родителям так дорого, я не забывал, знаешь, я как будто всегда знал об этих предметах и знаниях, но как будто сейчас я их просто вспоминал, пробудившись от очень глубокого и долгого сна. На этом факультете я и познакомился с Викторией, впоследствии ставшей моей женой.

- Она училась вместе с тобой? – задала вопрос Ариана.

- Да, у неё не было мамы, как позже она мне призналась, мама у неё всё же была, но была лишена родительских прав. Воспитывал её отчим, по её рассказам, невероятной души человек. Впрочем, я и сам в этом вскоре убедился, приятный мужчина. В отличие от меня, Виктория поступила на бесплатное обучение, хотя достатка наши семьи были одного. Всё благодаря её природному дару, она невероятно умная девушка. Красотой она тоже не уступала, возможно, это качество и заставило меня сблизиться с ней. Ну как сблизиться, я считал её великолепным другом в юбке. Которая могла помочь и в подкатах к девушкам, являясь этаким переводчиком с женского на мужской. Познакомились мы с ней на одном из вечеров, куда и были приглашены, поначалу я хотел обольстить её, - Максим негромко рассмеялся, продолжив, - выражаясь более примитивным и грубым языком, снять на ночь. Но это мне не то чтобы не удалось, я скорее рад, что не удалось. Вместо этого я получил в друзья прекрасного человека, который изменит в дальнейшем всю мою жизнь. В тот вечер она была по истине мистически прекрасна, я никого не замечал кроме неё, настолько она очаровала меня своей красотой. Если всех присутствующих на том вечере девушек можно было сравнить с играющими роль ангелов, легких и невесомых божественных красот созданий, то она была творением совсем иной силы. Кто сказал, что только Господь способен творить прекрасное? Только дьявол, знакомый со всеми людскими пороками, тайными желаниями их лукавых сердец, способен был создать такую приковывающую необъяснимой силой взгляд красоту. Мне и в правду тогда при первом нашем разговоре казалось, что я встретил нечто магическое, тёмное божество. Позже я ещё раз испытаю это чувство, но об этом не сейчас, всё по порядку, дорогая Ариана. В тот вечер я не затащил её в кровать, напротив, я, ослепленный её умом и красотой, не хотел её как женщину, я желал быть с ней как рядом с проводником в этот мир. На этой негласной силе у нас и завязались отношения.

Но радость от нового знакомства вскоре омрачилась. Отец мой отправился в мир иной, и несмотря на то, что, как я тебе рассказал в начале, он в моей жизни просто был и я не чувствовал к нему ничего, кроме разового чувства стеснения, мне нужно было присутствовать на похоронах. Если по отношению к отцу я не испытывал ничего и просто со смиренным лицом принимал соболезнования от друзей семьи и родственников, то глядя на маму становилось плохо.

Но на маму было смотреть тяжелее всего. В этом и состоит, как понял в тот момент, вся опасность брака и вообще близких душевных отношений с кем-либо. Ты только подумай, дорогая Ариана, ты встречаешь человека, проникаешься к нему, влюбляешься, испытывая трепет и уважение. Проживаешь с ним полсвоей жизни, срастаясь, буквально переплетаясь всеми корнями души с ним, а потом он уходит навсегда туда, где ты его никогда не найдешь. Вздор! Чтобы ни говорили про райские сады и темные подвалы ада – всё вздор, нам больше не найти своих близких, они теперь в вечном скитании, бороздят далекий, холодный, бесконечный космос. И это всё, это и есть конец, Ариана, и все те эмоциональные связи, все те многолетние сплетения ваших душ в миг обрываются, отрываясь на живую. Мёртвым всё равно, они больше не чувствуют боли. Но тот, второй, всё чувствует, душа его кровоточит и зияет дырами различной величины, и, увы, ему не дано умереть сию секунду от боли или потери крови – нет. Раны будут затягиваться, кровоточа и гноясь, каждый раз напоминая о себе. А когда они заживут, а рано или поздно это случится, останутся безобразные шрамы – единственное напоминание о былом счастье. Разве не ужасно? Оставить человека до конца его дней душевным калекой. Нет, дорогая Ариана, верно, это самое жестокое и эгоистичное, на что способен человек, а самое интересное, что мы и не желаем от такого отказываться. Так вот, в тот день я осознал, что не хочу так же. Да, возможно, я должен был думать в тот день об отце или безутешной матери, но на этих похоронах я думал только о себе. Спасибо большое Виктории, которая утешала мою маму и в целом сопровождала меня на этом трауре и принимала решения за меня, помогая моей матери, пока я был погружен в тяжелые думы. Как я уже сказал, эти раны навсегда, иные способны их пережить, зализывая их и не вспоминая, изредка поглядывая на их следы. А кто-то, как моя мама, не способны их излечить. Не прошло и пары месяцев, как всё повторилось. Мама извела своё сердце и отправилась вслед за отцом. Всё это время Виктория была рядом, она вытащила меня из чёрной меланхолии и вернула вкус к жизни, залечив мои душевные раны словно по волшебству. Но тут возникла другая проблема, денег мне хватило бы не больше чем на ещё один год обучения, а дальше придется брать либо академический отпуск и заработать денег, либо отчисляться. Обо всех своих жизненных трудностях я делился со своей лучшей подругой Викторией, ну и естественно я рассказал ей о том, что, скорее всего, придется забыть о такой желанной карьере хирурга, хотя бы на год, а там, а там как пойдёт. В ответ я услышал то, что не ожидал услышать, она посмотрела на меня с таким великодушием, так, должно быть, королева смотрит на своих подданых, сказавших несусветную чушь. Она произнесла только одну фразу: «Года вполне хватит».

Спустя пару месяцев она внезапно пропадает куда-то, на звонки не отвечает и на мои сообщения тоже, лишь один раз она ответила: «Всё в порядке, дорогой друг, я скоро появлюсь». И вот она заявляется спустя год, и я узнаю, что она вышла замуж за какого-то богатого турецкого мужчину, и вот она пришла сказать мне пока.

Она назначила мне встречу в ресторане, где она уже ждала меня. Её улыбка в тот день была наиграна, и всё это показательное искусственное счастье так искусно сыгранное ей, что я не смог понять то, что творилось с ней на самом деле. Она показывала мне дорогое кольцо и будущий дом, а я, дурак, смотрел и не видел её глаз в тот день, если бы я смотрел ей в глаза, то, наверное, понял всё и отговорил от всего. Но обо всём по порядку. В тот день я замечал только показное счастье по самое не балуй и ничего более. После такого же пустого ужина, как её вранье в тот день, она вдруг стала серьёзной и, достав из сумочки толстый конверт, положила на стол, подтолкнув ко мне. Затем она резко встала, нагнулась и прошептала мне на ухо: «Я не прощаюсь с тобой», и, поцеловав в щеку, вышла из ресторана быстрым шагом и уехала. Как ты уже, наверное, догадалась, на в конверте лежала пачка денег, не абы каких, а баксы, один к одному банка, ещё перетянуты бумажной тесьмой. Там было столько, что мне хватило бы на два года вперед, да ещё бы и осталось. Я хотел было ей позвонить, но с тех пор абонент по имени Виктория был не абонент, ровно на два года она пропала из моей жизни. Ни смс, ни звонков, красавица подруга растворилась, просто исчезла вне куда. Несмотря на то, что деньги у меня были, я не был расточительным, какое-то время я считал это всё некой шуткой или чем-то вроде того. Пару месяцев они лежали просто в том же конверте на полке с вещами. А потом я положил их на счёт и оплачивал ими исключительно учёбу. На излёте ещё одного года с того момента, как меня с пачкой денег оставила Виктория Беккер в ресторане, я увидел эту девушку вновь.

На мой телефон поступил звонок с незнакомого номера, у меня нет привычки не брать незнакомые номера. Отвечаю на звонок и слышу знакомый голос, я сразу понял, кто мне звонит, голос своей подруги я бы ни с чем не спутал. Её голос был радостным, наверное, у неё всё хорошо, подумал я тогда. Она сказала, что мы давно не виделись и нужно встретиться, назвала адрес ресторана, на этот раз другого, и повесила трубку, обещая долгий и подробный разговор с ответами на все вопросы в ресторане. Я приехал в назначенное время и увидел её там. Она была загорелой, тёмный загар был ей к лицу, она сидела, глядя в окно, её лицо в этот момент было безмятежным. Она не искала что-то или кого-то взглядом, нет, она просто смотрела на хаотичное движение молекул, именуемое человеческой жизнью. Увидев меня, её лицо оживилось, если секунду назад она смотрела в окно подобно бронзовой статуе, то сейчас она стала живой и эмоциональной. Она встала, крепко обняла меня, прижимая к себе, после чего поцеловала меня в щеку и заботливо вытерла изящными пальцами помаду с моей щеки.

На все мои вопросы она ответила без утайки, как есть, и со значительными подробностями. Начала она с ответа на вопрос, почему не оставила своего номера и вообще никак не связывалась со мной и что это вообще за деньги. Деньги были взяты ей у её мужа, она была в курсе моего финансового положения и хотела помочь мне не бросать мечту и стать тем, кем давно мечтаю. На мои благодарности она ответила: «Не стоит, это душевный порыв, о котором я не жалею», я обещал ей вернуть всё с процентами, как закончу учёбу и стану работать по профессии, на что она сказала: «Лучше оплати сегодняшний счёт, этого будет более чем достаточно». Как оказалось, дела у неё весьма и весьма неплохо, муж её покупает квартиру в Москве, где-то в районе элитной недвиги, так, чисто для посещения в деловых целях, чтобы не посещать отели. Живут они в доме с видом на Босфор, всё у них прекрасно, и вопреки всем моим ожиданиям муж к ней относится хорошо, без рукоприкладства. Один минус, мужчина он в возрасте и уже не такой активный в жизни, да и в постели тоже. И если со вторым проблема решалась медикаментозно, благо её муж занимается какой-то фармой, то со вторым ничего не поделаешь, пляжи, поездки по Европе — это уже не про него.

Мы говорили с Викторией о разном, вспоминая то беззаботное время первых курсов. Речь зашла о работе и учёбе, и Виктория стала серьезной. Она спросила, много ли у меня осталось тех денег, что она дала мне, я сказал, что я и сам имею некий запас средств. Затем она спросила про работу и практику, тут я признался честно, что пока никаких чётких планов у меня нет. Она улыбнулась так, так, должно быть, улыбается гроссмейстер в решающей партии шахмат, понявший, что его оппонент сделал роковую ошибку и проиграл. Она посмотрела на меня этим взглядом, предвкушающим победу, и, протянув визитку со своим номером, сказала, что набрать ей, если у меня возникнут трудности, и сказала, что мы встретимся вновь, уже через год в этом самом месте. Так и случилось, спустя год мы вновь сидели в том же ресторане за тем же столом. В этот раз Виктория была эмоционально возбужденной, её глаза сверкали и искрились от неизвестного мне на тот момент счастья. Как оказалось, у неё скоропостижно скончался муж, и теперь она богатая вдова. По её радостному выражению лица я не понимал по началу, как мне реагировать на такое поведение женщины, и не просто женщины, а моей подруги. Но перестал пытаться понять после того, как услышал следующее предложение. Предложение, которое изменило мою жизнь, и именно поэтому мы сейчас с тобой, милая Ариана, находимся здесь.

Она предложила мне стать её мужем. Вставить слово она мне не дала, сказала помолчать и просто слушать всё, что она собирается сказать. Она призналась мне, что давно влюблена в меня. С того самого первого момента нашей встречи в её душе пробудилось и зрело, нарастая и тяготя её, великое чувство. После того события, когда мы с ней почти переспали, в её душе окончательно и бесповоротно поселилась невыносимо жаркое чувство любви. Она, съедаемая этим чувством, пожертвовала многим, а теперь, когда судьба так удачно сложилась, она хочет быть со мной не как с другом, а как со спутником жизни. В довесок ко всему она предложила мне практику в одной из лучших турецких клиник, знакомство с лучшими хирургами — одним словом, то развитие и те вершины, о которых я мечтал, станут для меня доступными, и я смогу сам, лично подняться по ним. Я не строил из себя кисейную барышню, не ломался, одним словом. В конечном итоге, она красивая и богатая и предлагает мне, по сути, фиктивный брак. Не абы кто предлагает, а моя лучшая подруга. Знаешь, дорогая Ариана, жизнь постоянно подкидывает людям окно возможностей, и только от нас зависит, решаемся ли мы выйти в него или нет. Шанс появится вновь, но будет ли он нужен тогда? Я подписал этот договор с демонически прекрасным созданием и стал её мужем. А дальше, словно по волшебству не иначе, на меня полился просто проливной дождь из благ, знакомств, вершин и денег. Так, благодаря Виктории, я стал тем, кто я сейчас, своим становлением я обязан ей.

Ариана давно допила кофе и с интересом слушала рассказ Максима, обдумывая сказанные им фразы. Значит, есть что-то мистически привлекательное в его жене, раз он сравнивает её с демоном. И это выражение о подписании договора. Видимо, он так намекает на тот факт, что он продал этой женщине свою душу в обмен на шанс стать известным хирургом, в обмен на блага для себя. Ещё одна схожесть в нашем характере с ним, да, он долго не думает и берёт от жизни то, что попадается выгодного на пути. Он лестно отзывается о жене, не открещиваясь от того, что своим положением и деньгами он обязан ей, неплохо, неплохо. Стало быть, и не уйдёт от неё никогда? Этот момент надо прояснить.

— Это и вправду интересная история, я, честно сказать, приятно удивлена твоей открытости и честности. Не у каждого мужчины хватит духу взять и вот так запросто обнажить такой факт о себе.

— Мне нечего скрывать от тебя, дорогая Ариана.

— Тогда, — она улыбнулась и села рядом с ним, — открой мне тайну ещё на такой вопрос. Были ли у тебя любовницы до меня и почему ты предпочитаешь женщин на стороне, когда у тебя есть жена? Я много слышала оправданий на этот счёт от других мужчин, хочу услышать, что скажешь ты.

Максим улыбнулся, закрывая глаза, он всегда делал подобную гримасу, слыша какой-либо провокационный вопрос в свой адрес.

- Что касается любовниц, они у меня действительно были до тебя. Причиной тому стало то, что спустя два года такой семейной жизни я так и не ощутил себя по-настоящему влюблённым в жену. Я не чувствовал то, что, наверное, должен чувствовать мужчина, любящий муж к своей жене. Я не осознавал того факта, что это моя жена. Не скажу, что секса у нас не было, тело у неё весьма сексуальное, не было, вопреки ожиданиям, ссор, нет, она меня не пилила, да и когда? Своё время я проводил в практике, операциях, встречах, она за своими делами в бизнесе, перешедшем от бывшего мужа, так что в лучшем случае мы встречались в ресторанах или на мероприятиях, а в лучшем случае дома и в кровати. Я её воспринимал по-прежнему лишь как подругу, но с одной поправкой, подруга, с которой можно спать. Я не скрывал никогда, что, наверное, больше подхожу под определение «бабника». И женитьба на Виктории, как оказалось, не стёрла эту мою особенность. Я по-прежнему заглядывался на девушек, одёргивая себя поначалу и говоря себе, что я женат. А потом я предался размышлениям на эту тему. Если разложить всё по полочкам, то получалось следующее. Как бы это обидно ни звучало, но я продался Виктории, согласился стать её мужем только ради самореализации. Таким глубоким чувством, как любовь, тут и не пахло. Не стану отрицать, что я её уважаю, но это сложно назвать любовью. От этих рассуждений мне впервые со смерти матери стало так же невыносимо печально, как и в день её кончины. Я ощутил, как я гасну, как пламя страсти и любви угасает потихоньку во мне, обращаясь в пустоту холодную и бесконечно тёмную. И я решил тогда, раз уж Виктория купила моё тело, то разум мой ей не принадлежит. Я стал заводить интрижки на стороне, и я вновь ожил. Я был подобен графу-аристократу-вампиру, выпивающему жизнь с прекрасных дам, тем самым поддерживая свой огонь страстей внутри себя для радости жизни. Они гасли рядом со мной, а я расцветал. Как бы это эгоистично ни звучало, но порой вы, женщины, для нас, мужчин, являетесь хорошим антистрессом. Ваш чарующий запах, дразнящие изгибы линий тела, будоражащие фантазию, когда вы скрыты элегантным нарядом, ваш томный, понимающий всё взгляд и разгорячённое извивающееся тело, сладкие медовые поцелуи – всё это исцеляет нас, мужчин, не хуже божественного исцеления. Не потому ли мужчины, почуявшие своё старение и дряблость не только тела, но и духа, ищут спасения в обществе молодой любовницы или новой молодой жены? Потому как они чувствуют, что обрели священный, дарующий молодость Грааль и готовы черпать из него силы для услады собственных желаний. Я же не стал исключением, женщины утешали меня, вносили разнообразия, они смотрели на меня иначе, чем смотрела на меня моя жена. Они словно прибывали во сне и не верили в то, что они находятся рядом со мной. Смотрели на меня с нескрываемым восторгом. Что нельзя было сказать о Виктории. Её взгляд был подобен скорее эстету-коллекционеру, придирчиво рассматривающему под стеклом редкий экземпляр бабочки, чем подобен взгляду безумно влюблённой женщины. Я чувствовал рядом с ними себя живым, а наигравшись, я заканчивал эту историю, закрывая навсегда эту книгу непрочитанной до конца, обрывая на самой приятной главе.

От этого на самую долю секунды Ариане показалось, что у неё кружится голова. Раньше подобное признание от мужчины она сочла бы полной и безоговорочной эмоциональной победой над ним. Мужчина загнан, он попался и ждёт, глупышка, пока хитрая и искусная охотница завершит дело одним резким броском. Раньше она поступила бы так, после признания оставалось лишь посильнее вонзить гарпун, чтобы мужчина-кит не успел опомниться, как уже водружался на буксир, где он будет находится, пока она не расчленит и не заберёт для себя самые дорогие, лакомые части, а оставшуюся тушу без лишних эмоций отправит обратно в дрейф кверху пузом по океану на радость акулам. Но сейчас не хотелось ничего, хотелось лишь быть и любить.

- Мой брак далеко не по любви, милая Ариана. Это всего навсего вовремя пойманный мной зелёный свет. Я добровольно стал узником желаний этой женщины в обмен на свои желания. Я думаю, это равноценный обмен, никто из нас не получил чего-то больше, никто не остался обделённым. Мои измены – это отдушина, та небольшая услада, которой мне не хватает в браке с Викторией. Поскольку я её не люблю в том понимании, в котором обычно любит по-настоящему влюблённый мужчина, а вернее будет сказать, пришедший к любви, к пониманию этого слова, мужчина. Я не получаю того приятного наслаждения от близости, от одного взгляда в полные жизни женские глаза, раскрытые и ждущие чуда, у меня не кружится от восторга голова от запаха её лоснящихся волос – нет ничего. Потому я слегка нарушаю наш договор, балуя себя, не всегда, естественно, только в часы глубоких душевных опустошений. Как только это чувство накрывает меня с головой, я начинаю поиск той, что скрасит моё душевное одиночество ровно до той поры, пока мои душевные силы не вернуться на круги своя и я вновь буду готов к моральному истощению, а затем всё повторится снова.

- Интересная позиция. Не скажу, что не слышала такого от других мужчин, но у тебя всё оправдано жизненной ситуацией. По крайней мере, так можно сказать на первый взгляд. – Ариана встала. «Как же, оправдано, - думала Ариана, - всё они, мужчины, строят из себя жертву обстоятельств, поступившую вынужденно, почему-то отсекая напрочь вариант с разговором о том, что их тяготит с женой. Но нужно отдать должное, Максим изящно приготовил это оправдание, да ещё элегантно подал это, надеясь, что это уже надоевшее всем блюдо не узнают в новой тарелке, прекрасно сервированное и под новым соусом. Увы, Макс, я ресторанный критик и блюдо подобного рода чую, как ищейка афганский план. Меня не провести таким дешёвым трюком, уж прости, милый. Однако всё не так однозначно, несмотря на его измены, даже не интересно, сколько их, сейчас меня интересует лишь одно, чувствует он то же самое, что и я».

- А что ты чувствуешь сейчас, находясь на острове со мной? – на прямую спросила Ариана, не утруждая себя долгими заходами. Когда на этот раз прихоть лишённого женского тепла мужчины закончится, что будет потом? Куда отправлюсь я и как скоро, что стало с твоими бывшими любовницами и что станет со мной?

Максим со всей серьёзностью посмотрел на Ариану, ни капли не впадая в иступленный ступор, в какой обычно впадает мужчина, получая неуместный вопрос от женщины, на который он давным-давно знает ответ, но никак не хочет произнести его вслух, боясь последствий.

- Те девушки были щедро одарены и проинформированы о том, что больше мы никак не контактируем, что в целом легко исполнить. Если ты переживаешь за их судьбу, не беспокойся, они все живы. – Максим ехидно улыбнулся. Не знаю, в порядке с ними всё или нет, да и это не так важно. – Максим встал, прошёл ближе к бассейну, как будто хотел в него окунуться, и остановился у самого края, глядя куда-то в синеющее утреннее небо. Он помолчал несколько секунд, а затем, повернувшись лицом к Ариане, продолжил.

Я хочу, чтобы ты, Ариана, осталась со мной. Ариана, здесь, на острове, я с тобой обрёл то, что мне так давно не хватало, я уцепился, наконец-то ухватил то незаметное, еле осязаемое и хрупкое чувство, которое и называют любовью, спустя столько времени я понял, что это такое. И я не могу оставить это чувство, похоронить его тут, на морском песке, я намерен забрать его с собой, взрастить, увидеть, как оно крепнет и становится больше. Нет, Ариана, я не хочу это терять, я намерен остаться с тобой. Лицо Максима впервые за всё время будто светилось от счастья.

А теперь скажи же, ты хочешь быть со мной настолько долго, насколько хватит моего времени? Максим протянул руку к Ариане, приглашая принять его предложение. Ариана встала, сделала шаг, другой, а затем с ловкостью и резкостью дикой кошки бросилась, запрыгивая на Максима, и влюбленные с шумом и плеском рухнули в бассейн.

Всё оставшееся время Ариана и Максим провели вместе, наслаждаясь красотами острова и друг другом. Они делились всеми своими мыслями, говорили без умолку о прошлом и о событиях в своей жизни, обнажали перед друг другом свои исстрадавшиеся от одиночества души, позволяя проникнуть в них для постижения всех их тайн, страхов и секретов. А ночами они страстно любили друг друга в неутомимом порыве, стремясь доставить друг другу наивысшее блаженство. Сплетение тел, сплетение душ – всё это погружало их в нирвану, и для них существовало только сейчас. Не было ни мирской суеты, забот и переживаний, не было ничего кроме момента сейчас, наполненного страстью и желанием жить и любить. Ночи казались необъяснимо короткими, ускользающими, словно сама ночь завидовала им, стремясь поскорее пройти, дабы не видеть по-настоящему погруженных в счастье людей. Проходили завистливые ночи, сменяясь радостными днями, и пришла пора возвращаться в Москву. В то утро Максим проводил Ариану на посадку, сам же он должен был вернуться позже.

;

ГЛАВА 7. ВИКТОРИЯ БЕККЕР.

«Тот, кто делает добро другому,

делает больше всего добра самому себе,

не в том смысле, что ему будет за это награда,

а тем, что сознание сделанного добра

даёт ему большую радость»

Луций Анней Сенека.

Пожалуй, лучшим талантом из всех присутствующих в мире является умение родиться в нужной семье. Если выражаться жестким, расхожим выражением черни, то это звучит так: «Главное в жизни — выпасть из нужной ****ы». Никакой талант не переплюнет этот по скорости достижения целей. Талант — это ничто иное, как совокупность времени, потраченного на некое занятие для достижения должного мастерства и природной предрасположенности, плюс связи и хорошая реклама. Талант зачастую люди используют максимально поверхностно, впрочем, это не их вина, потому как, реализовав свой талант, они получают то, ради чего и было, собственно говоря, потрачено столько времени и усилий — это блага, неважно какие: деньги, признание, узнаваемость. Никогда нельзя недооценивать значимость тех или иных ресурсов. Возможно, многие мировые таланты приобрели такую широкую известность благодаря непреодолимой тяги к благам и ресурсам. Их сублимация желаний в талант и привела их на вершину успеха. Все мы рождаемся в разных стадиях обладания ресурсами. У кого-то их и вовсе нет, кто-то имеет колоссальный избыток таковых. И время у этих двух категорий людей на достижение тех или иных благ и ресурсов уйдет разное. Один потратит десятки лет, чтобы достичь той вершины, с которой родился и стартанул другой. А потому родиться в нужной семье — это и есть лучший талант. Но не думайте, что старт с вершины всегда гладкий, как причинное место дорогой проститутки. На высоте всегда трудно дышать и падать больнее. Опять-таки, имеются разного рода излишества и в неограниченном количестве. И как бы ни было приятно вдыхать запрещенные вещества с запорошенных белым женских сосков, вздымающихся словно горы, — это всё путь в никуда и в тупик.

Вот и Виктории Беккер не посчастливилось обладать таким талантом. Если с высоты падать больно, то с такого низа, где появилась на свет юная Виктория Беккер, падать вовсе было некуда. Хотя вернее будет сказать, падать есть куда: у социального дна нет предела падению. Возможно, где-то и обитает тот самый гуру падения, достигший предела социального дна. Достигший социального дна настолько глубоко, что снизу ему могли постучать только адовые черти (если бы такие существовали) и настоятельно попросили бы не спускаться к ним, чтобы не озонировать их воздух (и без того насыщенный серой) парфюмом из нечистот, накопленных за время погружения в бездну мрака социального дна.

Социальное дно, с которого начала свой старт Виктория Беккер, не было полноценным дном, это была некая усредненная отметка глубины. Родилась девушка в неполной семье, в общежитии на окраине города. Мать Виктории, Лариса Беккер, наверное, и сама не до конца понимала, от кого забеременела, мужчины в её непростой жизни сменялись, как автобусы на остановках общественного транспорта. Если вы хотя бы немного смотрите на этот мир с небольшой каплей взгляда фотографа-портретиста, то вы наверняка замечали, порой красивые женщины работают на самых простых и далеко не щедро оплачиваемых работах. Лариса Беккер же работала в общественной столовой и была поистине красивой женщиной. Лариса Беккер была стройной женщиной среднего роста с карими глазами и черными волосами цвета вороньего крыла, практически всегда завитыми популярной в её годы химкой. Характер у Ларисы Беккер был покладистый, она любила шумные гулянки и алкоголь. Но после того, как она забеременела, ей пришлось отказаться от своих увлечений. Но спустя два года Лариса вновь окунулась в гулянки с бесконечными ухажёрами, подругами и выпивкой. Когда Виктория пошла в первый класс, Лариса отгородила и без того маленькую комнатку сервантом почти на половину. Это было сделано для того, чтобы разместить старую пружинную кровать за импровизированной стенкой, чтобы создать отдельное пространство для дочери. Также оставшаяся часть условной стены была отгорожена желтой занавеской, принесенной Ларисой с работы, висевшей на металлической перекладине, одна сторона которой была закреплена на серванте, а вторая — к стене. В этой небольшой комнате кроме кровати помещался маленький стол и стул для уроков. На законопаченном пожелтевшей ватой окне стояли немногочисленные игрушки и учебники. В другой части комнаты была деревянная кровать, на которой спала сама Лариса, узорчатый вытоптанный ковёр на полу, массивный лакированный коричневый шкаф с одеждой и белый потрескавшийся стол почему-то с тремя деревянными стульями со спинкой.

Годы шли, Лариса продолжала водить мужчин и дарить им себя. Если был выходной день, она выгоняла Викторию на улицу под предлогом погулять, если же было поздно для прогулок, её отправляли спать раньше времени и запрещали выходить из своего угла. Виктория часто слышала скрип старой деревянной кровати и стоны мамы и мужчин, тогда она думала, что у них что-то болит и они не могут уснуть. Повзрослев, она поняла истинные причины этих звуков. Бывало и так, что Виктория заставала мать обнаженной и пьяной, лежащей в кровати с очередным мужиком. Когда Виктория пошла в первый класс, мать наконец-то нашла, остановила свой неугомонный выбор на одном мужчине. Мужчину звали Сергеем, он был невысокого роста, обладал приятной плотной мускулатурой тела и довольно милым выражением лица. В целом, маленькая Виктория сравнивала его с забавной детской игрушкой, наподобие плюшевого медведя, излучающей спокойствие и доброту. Маленькая Виктория называла его дядей Серёжей. Дядя Серёжа работал водителем, возил людей на автобусе на дальние расстояния, был замечательным человеком, с рейсов всегда привозил гостинцы для Виктории и в целом относился к ней так, как, наверное, относятся отцы к своим родным дочерям. А через год и вовсе они переехали в просторную однокомнатную квартиру дяди Серёжи. Радости Виктории не было предела, такой простор после маленького укромного уголка казался поистине царским дворцом. Немало важным для Виктории оказалось то, что теперь у них был отдельный туалет с глубокой ванной, и всё это было только их. Отчим он как игрушка из «Киндер-сюрприза», когда мать тебе его в первый раз показывает, ты не знаешь, что там внутри скрывается за подарочным шоколадкой и жёлтой броней из пластмассы? А бывает обычно так, там либо то, что стоящее и приятное душе, либо что-то пустое и вторичное. А бывает, что там нутрии просто насрано, такой вот подарок от судьбы и уволенного работника фабрики.

Но радость Виктории продлилась недолго, мамина привычка пить и гулять с мужчинами никуда не делась. Умом мать не блистала, видимо, алкоголь окончательно растворил тот участок мозга, отвечающий за мышление этой неугомонной женщины. Она водила в квартиру дяди Серёжи мужчин, когда тот был в рейсе. Но однажды дядя Серёжа приехал раньше обычного и застал у себя в доме самую отвратительную для любящего человека картину грязной измены. Не сдержав гнев, дядя Серёжа без разбора по очереди колотил разбегающиеся во все стороны, как застуканные хозяином квартиры спаривающиеся тараканы, боясь угрожающе нависшего тапка. Мать Виктории позже извинялась, скуля и подвывая, как обиженный щенок. Но дядя Серёжа выгнал мать за дверь, обещав привезти вещи позже, напоследок он чмокнул Викторию в лоб и попросил прощения неизвестно за что. Трудно передать ощущение маленькой Виктории Беккер в тот момент. Ей хотелось вцепиться в ногу дяди Серёжи и не уходить никуда, хотелось плакать от непонятной обиды, но удушающий комок застрял в горле ребенка. В мыслях по дороге домой мелькали лишь картины недавнего инцидента, хаотично сменяя друг друга. Она видела то потерянное лицо дяди Серёжи, полное непонятной боли, и зареванное, с разбитым носом лицо матери, смотрящей на всё безразличным блуждающим взглядом.

Виктория Беккер снова вернулась в комнату в общежитии, снова вернулись бессонные ночи из-за пьяных посиделок неугомонной матери. После спокойной жизни в квартире дяди Серёжи казалось, что мать стала ещё больше пить и гулять, как сорвавшейся с цепи пёс, наверстывающей упущенное время. А спустя пару месяцев пьянок мать внезапно принарядилась и объявила, что они едут в гости к дяде Серёже, и они, сев в машину к какому-то носатому и темнокожему мужчине, ходившему к маме уже месяц, поехали к дому дяди Серёжи.

Всю дорогу Виктория радовалась, наконец-то дядя Серёжа на них больше не сердится, он их простил, теперь всё будет снова хорошо. Теперь снова мама перестанет пить, теперь снова она будет засыпать в тишине, теперь снова дядя Серёжа будет с ней играть и готовить яичницу по утрам.   Подъехав к подъезду дяди Серёжи, мать Виктории вывела её из машины и отвела на детскую площадку и велела никуда не уходить и ждать дядю Серёжу, а сама прыгнула в машину к носатому мужчине, сказав, что едет за подарками, и вручив белый конверт в руки Виктории, прыгнула в прокуренный салон красной машины и уехала.

И Виктория ждала, ждала час, два и ждала до тех пор, пока ранние синие весенние сумерки не окутали детскую площадку и под тонкой детской курткой не стало зябко. Жёлтые резиновые сапожки неприятно остужали детские ножки, пальцы понемногу стали промерзать. Маленькая Виктория Беккер не боялась небольшой прохлады, даже сильный мороз не заставил бы её сойти с места. Только бы дождаться дядю Серёжу, остальное не важно, уже ничего не важно. Её не тревожила даже та мысль, что нерадивая мамаша куда-то запропастилась с подарками. Она про неё и не вспоминала. Детское желание поскорее увидеть дядю Серёжу перекрывало всё: и весенний холод, и другие мысли. Маленькое сердце ребёнка трепетало свечой на ветру в предвкушении грядущего счастья.

Зажглись первые фонари, и она наконец-то увидела его. Он шёл медленно, как плюшевый медведь, переваливаясь с ноги на ногу, в руках у него был белый пакет с непонятным, стёршимся изображением, напоминавший сейчас картину очередного художника-абстракциониста. Виктория встала с качельки и, замахав, побежала навстречу, стуча одубевшими сапожками по ледяному асфальту к дяде Серёже. Мужчина на миг обомлел, растерялся, оглядываясь по сторонам ища кого-то, а потом присел и обнял Викторию.

- Ты чего тут, Вика, а мама твоя где? – всё так же растерянно спросил он, озираясь по сторонам ища кого-то в свете фонарей.

- Она сказала ждать тебя, сказала сейчас приедет с подарками, вот я и ждала. Вот, конверт тебе велела передать, – радостно сказала она, глядя на дядю Серёжу, протянув белеющий конверт. Дядя Серёжа взял конверт и сунул его в карман.

- Пошли-ка домой, Викуля, замёрзла вся, нужно ноги прогреть. Дома чая с вареньем ещё попьём, пошли, потом выясним, куда мама подевалась.

Но мать не нашлась ни завтра, ни через месяц, ни через год. Её вообще никто не мог найти, возможно, у женщины поздно проявился ген кукушки, и она, сбросив замедляющий её моральное разложение груз, отправилась к гуру социального дна постигать абсолютное разложение личности. Содержание письма же осталось тайной для Виктории, дядя Серёжа ничего не сказал по этому поводу.

Виктория её больше не видела, это было и к лучшему, с дядей Серёжей ей жилось куда лучше. Когда мужчина был в рейсах, за Викторией поглядывала соседка, Ангелина Васильевна, она всё время что-то читала для Виктории и была очень разговорчивой, но большую часть её слов и разговоров Виктория могла понять в виду своего юного возраста. Так прошло детство Виктории в опеке и заботе совершенно чужого для неё человека. Интересные уроки преподносит нам жизнь. Нас с малых лет в школах и детских садах учат любить матерей как высших божественных существ, подаривших нам жизнь. И зачастую матери любят своих детей абсолютной любовью, как писал Эрих Фромм. Конечно, как и в любом правиле, есть и исключения, есть матери, не понимающие, для чего они произвели на свет живую человеческую единицу. Возможно, они и вовсе не хотели ребенка, но мораль и общественное мнение давят на скромный мозг незадачливой женщины, которой просто не повезло, что в неё кончил её партнёр. Как это не редко бывает, партнёр благополучно пропадает на просторах матушки России или ближнего зарубежья, а женщина производит на свет то, что должно было оказаться в презервативе ну или на крайний случай засохнуть на салфетке.

Иные же люди ограничиваются банальной отговоркой «родить для себя», говорят так, как будто купили айфон в кредит: «Для чего он тебе? Ну для себя». И не важно, что говорят люди, они сейчас постоянно говорят, по делу и без, любимое занятие нашего времени — пустые разговоры ни о чём. Они могут, выпучив глаза, орать о своих высших чувствах к ребенку и спутнику жизни. И только закончив спор, слать свои гениталии или грудь любовникам и любовницам. Так и с детьми, говорить «ну конечно я люблю своего ребенка» можно, но испытывать те же самые чувства — совсем другое. И вот свои первые два урока человеческой жизни получила юная Виктория Беккер, которые гласили: «Даже самый родной человек может предать». И второй: «Ближе и человечнее порой чужой человек».

Годы шли быстро в нежной заботе дяди Серёжи, точнее, он уже не был для взрослеющей Виктории Беккер «дядей». Изменения произошли в один из летних дней, дядя Серёжа неожиданно для Виктории предложил называть себя «папой». Поначалу Викторию смутило это предложение, и вот почему. Она видела в том же общежитии, где она жила, так называемых «пап». Их роль в жизни ребенка юной Виктории Беккер никто не объяснял, а потому она полагала, не видя правильной модели отца по близости, что «отец» — это такой дядя, живущий с мамой непонятно для чего и непонятно зачем, так как никакой существенной поддержки он не оказывает. Дядя Серёжа не подходил под описание «папы» в представлении Виктории. Он подходил больше под описание «ангела», которого описывала в своих беседах с Викторией Беккер соседка Ангелина Васильевна. Задав интересующий вопрос дяде Серёже о том, кто такие папы и для чего они вообще нужны, и высказав все переживания, тревожившие её голову, Виктория Беккер получила развернутый ответ, и наконец-то в детском мозгу картинка пазлов сложилась, приняв внятное изображение. Теперь было всё понятно, и Виктория с радостью стала называть дядю Серёжу папой. Радости девочки не было предела, у неё есть «правильный», не такой как у других папа.

Проживая счастливые минуты жизни, нам порой кажется, что время летит несправедливо быстро. Так было и с ощущениями Виктории Беккер. Теперь она уже не была маленькой девочкой, она была взрослой совершеннолетней молодой девушкой невероятной красоты. Она готовилась к поступлению в ВУЗ, когда между ней и её отцом состоялся откровенный разговор. Это был один из тех разговоров, который становится доступен детям только тогда, когда они переступают определенную планку, незримо и условно огороженную возрастом взрослыми.

В тот вечер Сергей был особо разговорчивый. Алкоголь в умеренных количествах делает то, на что у психологов уходит ни один сеанс. К слову сказать, это было редкостью, отец практически не пил, а если такое и случалось, то дальше пары рюмок дело не уходило. Алкоголь вскрыл острым ножом откровения запретную жестяную банку с потаенными секретами немолодого мужчины. Вынимая оттуда тайну за тайной, он рассказывал всё и плакал. Мужские слёзы — явление редкое, почти как парад планет. Мужчины плачут иначе женщин, папа Серёжа сейчас походил на потрепанного временем плющевого медведя, всеми забытого и потерянного где-то на улице. Кто-то из прохожих поднял его и усадил на лавочку под мокрым ноябрьским снегом. С глаз-пуговок текли скупые мужские слёзы, а он неумело, как будто это происходило с ним в первый раз, и он не знал, что делать, вытирал их большими круглыми кулаками. Он плакал беззвучно, даже не всхлипывая, иногда, как будто стыдясь своих чувств, закрывал лицо большими ладонями. Он говорил, редко пригубляя небольшую рюмочку водки, как бы стирая этим элексиром забвения то, что только что вспоминал. А вспоминал и рассказывал он о том, как впервые он повстречал Ларису, мать Виктории.

Сергей впервые увидел Ларису, когда зашёл поесть в столовую. Мужчина познакомился с ней, восхитившись красотой женщины. Рядом они смотрелись как крупный Кинг-Конг и прекрасная женщина, отданная туземцами в качестве жертвы. Лариса восхитилась крупными формами молодого Сергея. Но, как позже Сергей узнал от неравнодушной подруги по столовой Ларисы, некоторые интимные подробности о себе. Лариса говорила в окружении подруг, на быстром обеде столовских работников, так: «Повелась я, девки, что мужик крупный. Думала я, и хрен у него крупный, да толстый, чтоб как вставил мне, так я чуть от удовольствия не сдохла. Люблю таких мужиков, за ночь как прижмут, аж потом все ребра болят. А тут облом, хрен короткий, ну ладно, думала, стоять будет, так и не стоит толком, да и трахарь никакой. Дернется пару раз и всё, затих».

Неспроста, как оказалось, подруги при виде Сергея перешёптывались и прыскали смешками, прикрывая рот. Такова манера женского общения, думал тогда Сергей, не придавая значения такому поведению.

Сергей не соответствовал сексуальным потребностям требовательной Ларисы, и поэтому она предпочитала огуливаться, подобно самке шимпанзе, на стороне с более выносливыми приматами. Сергею же она умело врала, поначалу ходя домой к любовникам, а потом, совершенно оборзев от безнаказанности, стала водить приматов в квартиру Сергея. На чём впоследствии и погорела, получив кулаком в красиво накрашенный глаз. Хоть Сергей и был слаб в любовных делах, но физические данные бывшего пограничника были в полном порядке. Когда Сергей узнавал об этом, он бил Ларису, та лишь вскрикивала и сжималась, закрываясь и скуля, как беспомощный щенок. Потом она просила прощения, а потом всё повторялось вновь и вновь. Как оказалось, та сцена с выдворением Ларисы за дверь не была единственной, она была последней каплей мужского терпения.

Далее разговор при помощи жидкого психолога начал уходить в томные тона этого душеизлевательного этюда немолодого растрогавшегося мужчины. Он, подобно художнику, готовящегося к дебюту, боясь, стоял перед только что натянутым на полотно холстом, стоящем на мольберте. Он, предвкушая работу над великолепным шедевром, был полон волнительной решимостью начать и… начал. Он наносил мазок за мазком, изображая то, что творилось с ним все эти годы внутри. Он обнажал чувства, скопившиеся внутри и требующие выхода. И когда он закончил, на душе стало легче, по началу он было подумал, что он умер от пережитых чувств, настолько было легко телу, голове, душе.

«Жить захотелось по новой, Викуля», - произнес Сергей с радостью, и Виктория видела, как засияли глаза-пуговки обновленного плюшевого медведя.

А дальше разговор шёл в весёлом ключе, не затрагивая больше печальные моменты жизни двух людей. Но всё же неожиданное откровение папы Серёжи растрогало Викторию Беккер. Это откровение обнажило незаметно ни для папы Сергея, ни для самой Виктории Беккер тёмный закоулок той человеческой души, который дремлет подобно зловещему монстру и готов проснуться в тот момент, когда произнесут нужные для пробуждения слова подобно заклинанию. Темная часть души, жаждущая мести, пробудилась.

Все эти долгие годы в голове девушки взращивался план по поиску матери. Ресурсов для поисков у Виктории на момент поступления в ВУЗ не было, а посему всё ограничивалось догадками, примерными возможными местами, где могла находиться Лариса, и записями в личный дневник по поводу личности матери и будущей расправы над ней. Потом произошло знакомство с Максимом, и мать на время отошла на второй план, и вот совсем недавно, когда она осталась дома одна, сославшись на занятость, а Максим ушёл на свой новогодний вечер, она готовилась к встрече с матерью. После звонка в дверь и встречи с Арианой Триаль Виктория Беккер, дождавшись звонка от верного лакея Николая, стала собираться на встречу с матерью.

Трудное дело оказалось искать человека, зарывшегося клопом между тканевых складок дивана. Но на каждую иголку, затерявшуюся в стоге сена, найдется огромных размеров электрический магнит. Этим самым магнитом оказался мужчина по имени Николай. Его порекомендовали в личные лакеи Виктории бывшие товарищи по бизнесу её покойного мужа. Сам мужчина работал раньше на серьёзного бизнесмена, который поспешил покинуть Россию и отправиться в Великобританию, видимо, на родине ему оставаться было не резон из-за количества сотворённых праведных дел, и от этого он отправился выть на болота Англии грустящей собакой Баскервилей, тоскующей по родной стороне. Оставшегося без попечения лакея не без труда сманила к себе Виктория Беккер. Поначалу она усомнилась в качестве нанимаемого сотрудника. И сомневаться было отчего. Худощавый высокий мужчина с коротко стриженными седыми волосами и гладко выбритым лицом с длинным носом и стеклянными серыми глазами, от взгляда которых хотелось поскорее уйти и не смотреть на них, не походил на агента ноль-ноль-семь. Он походил больше на дорого разодетого охранника сетевого супермаркета, натыканного на каждом углу. Но не зря же за таким человеком была очередь из желающих принять столь ценный кадр на работу. В офисе долговязый мужчина в черном костюме и водолазке, такой же чёрной под самое горло, вручил Виктории толстую папку с темно-красной обложкой, которую он держал всю дорогу при себе.

- Что это? – приняв папку и водрузив её себе на стол, спросила Виктория.

- Можно сказать, моё резюме. В нём подробно сказано, кто я, чем занимался и что умею. – голос Виктора звучал ровно и спокойно, казалось, что он перед встречей выпил успокоительного.

Виктория принялась изучать врученную папку, и, как оказалось, экземпляр был весьма ценный. Ветеран боевых действий второй чеченской войны, дознаватель в органах МВД, список из заслуг и медалей. Далее были подтвержденные данные о умственных и физических способностях, психологическая характеристика и рекомендации с предыдущего места работы. Виктория Беккер внимательно изучила содержимое папки и, закрыв, протянула её владельцу.

- Если в этой папке всё так, как там написано, то вы приняты, только для начала скажите мне, сможете ли вы найти для меня одного человека? Узнать, где живет, чем занимается, во сколько бывает дома, есть ли дети или муж там. Сможете?

- Смогу, - спокойно ответил Николай, - мне, однако, понадобится от вас следующая информация: внешность, возраст, примерное место проживания.

- С информацией беда, нет их у меня, свежей фотки тоже нет, вот, - Виктория протянула старую цветную фотографию, на которой они с мамой стоят у ёлки на утреннике в школе, - больше ничего нет, нужно найти женщину, зовут Беккер Лариса Игнатьевна, на обороте год, месяц и число её рождения.

- Справлюсь, информации мало, но я найду, не переживайте. Сколько у меня времени на поиски?

- Да побыстрее бы желательно, должок накопился за ней. Сроки не скажу, ну пусть будет полгода. Так нормально? Я просто не знаю, сколько надо профессионалу времени, чтобы отыскать человека. Так сказать, сталкиваюсь с такой необходимостью впервые.

- Полгода не понадобится, найду раньше, если, конечно, жива.

На слове «если жива» Виктория едва заметно дёрнулась. «Если жива? Что ещё за если? Конечно жива, должна быть жива, обязана! Ей не позволено умирать, пока я её не найду», - думала Виктория и отпустила нового работника для выполнения поручения. Добавив, что всё необходимое, расходы она берёт на себя.

Действительно, ждать долго не пришлось, через три месяца, к первому декабря, Николай сообщил, что нашёл женщину, и предоставил хорошие снимки объекта наблюдения. Сомнений не было, это была её мать. Николай отыскал мать, живущую, как оказалось, не где-то далеко, как думалось ей раньше, нет, она была буквально под боком. Просто спокойно жила, затаившись. Эта информация заставила Викторию Беккер впасть в жуткую ярость. Но нельзя было давать волю эмоциям. Она изучила составленный Николаем график её матери и отметила дату, когда собирается к ней наведаться, а именно на дату, когда Максима не будет дома, в день новогоднего вечера. Предварительно она вызвала Николая, с которым хотела обсудить неформальные детали. Она пригласила его за пару дней домой, когда Максим был в клинике.

- Николай, - начала Виктория, - мне нужно кое-что с тобой обсудить.

- Я внимательно вас слушаю, Виктория Сергеевна.

- Я хочу посетить эту женщину, ну, Ларису, ближе к вечеру, когда она будет дома. Это будет, как бы так сказать, разговор на повышенных тонах. Возможно, случится так, что Лариса получит некоторый физический дискомфорт от нашего с ней вечернего общения. Так вот, я могу рассчитывать на полную анонимность с твоей стороны в этом деле?

- Я понимаю вас прекрасно, никто не узнает о вашем пребывании там, маршрут я уже проложил, всё будет строго секретно. - Николай ухмыльнулся, должно быть, его не в первый раз просили поучаствовать в подобного рода делах, и опыт у него явно имелся соответствующий.

В назначенный день и время Николай, взяв у надёжных людей неброскую иномарку и забрав Викторию Беккер, отправился к дому Ларисы. Дом был самым обычным для спального района, безликая массовая застройка, нагоняющая серость и уныние не только на их обитателей, но и на тех, кто случайным образом забрёл в эти места. В окнах дома один за другим загорались огни, в человейнике постепенно просыпалась жизнь, утомлённые трудовыми днями люди вползали обратно в свои закредитованные норки, чтобы провести немного времени с семьёй. Внедорожник остановился у одного из многих безликих подъездов. Пустынный декабрьский двор был одинок, не было никаких прохожих. Николай открыл подъездную дверь магнитным ключом.

- Этаж третий, дверь из светлого коричневого металла без номера, - сказал Николай, пропуская вперёд Викторию Беккер. Спокойными, но большими шагами Николай обогнал Викторию на лестнице. Сама Виктория Беккер же испытывала знакомое многим чувство, когда в предвкушении гулянки, будучи подростком, готовишься к выходу дома, проводя ритуал для выхода в свет над собой. Сейчас, как и тогда в юношестве, надпочечники выделяли адреналин, заставляя происходить странному чувству в животе. Когда они ехали сюда, Виктория Беккер не волновалась, она прокручивала последовательность своих действий у себя в голове. Не было волнения, было только желание поскорее бы добраться и начать. А сейчас они уже стоят у двери, Николай достал пистолет с глушителем, блеснув металлом.

- Заходим? - тихо уточнил он. Виктория Беккер утвердительно кивнула.

Николай нажал в звонок, закрыв предварительно все глазки дверей пластилином. Послышались уверенные шаги, и через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге появился старый мужчина, смуглый, носатый, с большим животом. Одет он был в трико и застиранную футболку.

- Заткнись или башку продырявлю, - прошипел Николай, хватая мужчину за футболку и упирая глушитель в лоб.

- Не вздумай шум поднять, понял? - повторил Николай, уводя мужчину дальше по коридору в зал, где из тёмной комнаты доносился гул и мерцание телевизора. Виктория Беккер прошла следом, достав из портупеи пистолет с глушителем. Втолкнув мужчину в зал так, что тот едва не упал, запнувшись о свои тапочки, он навёл оружие на сидящую на диване женщину. Та от страха вперемешку с удивлением сидела, открыв рот.

- Ты встала, пошла на кухню! - прикрикнув, сказала Виктория Беккер, наводя пистолет на мать. Женщина от испуга уронила на пол семечки, которые грызла за просмотром телепередачи. Неуверенно женщина подняла руки и пошла босыми ногами, пройдя по своим тапочкам, на кухню. Виктория шла следом, не сводя оружие с матери. В голове девушки наступило непонятное спокойствие, адреналин ушёл, оставив после себя трезвость мысли. Она делала всё это так, будто это было чем-то обыденным, таким же обыденным, как делать себе завтрак по утру. Женщина вошла на кухню, щёлкнув выключателем, зажёгся неприятный холодный свет.

- Садись на стул, - скомандовала Виктория и пнула стоящий рядом стул ногой по направлению к Ларисе. Женщина послушно села, не опуская рук.

Виктория Беккер смотрела на эту женщину, именуемую матерью, пытаясь уловить любое чувство, но ничего не происходило. Лариса сильно постарела, употребление алкоголя способствовало ускорению процесса, но всё же в ней чётко угадывались черты некогда молодой и обаятельной женщины. Виктория держала на прицеле Ларису, та непонимающе смотрела на неё, держа поднятыми руки.

- У нас нечего брать, у нас денег почти нет, мы не богаты совсем, клянусь вам, можете хоть всю квартиру перевернуть, правда, клянусь. - заикаясь, говорила Лариса, смотря с опаской за спину Виктории, туда в проход, словно там стоял не подошедший Николай, а привидение.

- Не трясись, я не грабить тебя пришла, - произнесла Виктория Беккер, холодно оглядывая простенько обставленную кухоньку. - И всё-таки ты кое-что забрала у меня, а теперь пришло время платить по счетам.

- Я никогда не брала ничего, ни у вас, ни у ваших, честное слово, - Лариса от волнения говорила быстро и оттого запиналась, непонятно от чего Лариса по-дурацки улыбалась всему происходящему, не веря в правдивость того, что происходило на кухне. Говоря это, Лариса глядела снова в дверной проём кухни на Николая.

- На меня смотри! Куда ты пялишься постоянно! - прикрикнула Виктория, нависая над Ларисой. - Разве он с тобой сейчас говорит?

- Никуда я не пялюсь, я не хотела, простите, - всё так же тараторила женщина.

Она смотрела на мать и не чувствовала ничего, совсем ничего. Виктория долго ждала этот момент, часто репетируя то, что скажет матери, она даже придумала своего рода сценарный диалог, думала за мать, говорила за неё. Но сейчас, когда этот момент наконец настал, Виктория Беккер не знала, что говорить, слова забылись, план действий тоже, и это ещё больше злило Викторию Беккер.

- Ты должна мне и должна то, что не оплатить всем деньгам на этом свете. Ведь ты должна мне любовь, мама. Материнскую любовь, предназначенную для своей дочери.

Лариса сделала глупое выражение лица, как будто пыталась вычислить в уме алгебраическое выражение.

- Мама? Нет-нет, вы ошиблись, - расплылась она в идиотской улыбке. – У меня сын есть, да, второй есть, сын тоже, да, а вот девочки, девочки не было у меня никогда.

Женщина не узнала её, она просто-напросто забыла о том, что у нее когда-то была дочь. Просто забыла, будто сама Виктория Беккер была всего лишь вещь настолько мелкой и незначительной, что она вылетела из головы и навсегда забылась, растворившись в потоке куда более важных воспоминаний. Или того хуже, Виктория Беккер даже не была вещью, хотя бы крошечной, хотя бы незначительной, она просто не существовала для своей матери. Её просто не было никогда, она не рождалась на свет, она не ходила в первый класс, она даже не встретила Максима. Ничего этого не было, как и самой Виктории Беккер, пустое место, ноль. Виктория Беккер закипала от необратимой реакции ядерной ярости. Виктория метнулась к матери и влепила ей пощёчину, звонкую с оттяжкой, волосы Ларисы дёрнулись от удара, словно ожили. Виктория влепила ей пощёчину такую же звонкую, как и первая, ладони даже через кожаные перчатки жгло как огнём, будто она была в стальных перчатках, в которые загрузили пышущий жаром уголь. Мать Виктории Беккер молчала, кроме звука хлёстких ударов не было ни единого звука. Не давая матери опомниться от пощёчин, Виктория Беккер сжала руки в кулак от злобы на боль, отзывающуюся в конечности, сжала и ударила теперь уже кулаком. Лариса упала со стула, охнув, стала закрываться руками, Виктория склонилась над ней и била, удар за ударом обрушивая яростные кулаки, словно пыталась вбить воспоминания о себе в голову своей матери. Лариса сейчас была совсем как в тот день, когда её застукал папа Серёжа, так же сжалась, как щенок, скулила и молча сносила удары, неумело выставив руки для защиты. Виктории казалось, что все звуки исчезли, вокруг было безмолвно, как в утреннем зимнем поле. Не было слышно ни звуков удара, ни скуления Ларисы, даже белого шума не было слышно. Она била свою мать руками, и когда устала наносить удары рукой, встала, резко выпрямилась, как заряженная пружина, и стала бить ногами. Виктория сама не слышала себя, только лишь повторяла: «Вспоминай, вспоминай, вспоминая меня».

Наконец Лариса выдавила из себя, выплёвывая кровавый сгусток, чтобы сказать одно лишь слово, чтобы потом затихнуть: «Мышонок». Виктория Беккер услышала еле разборчивое выдавленное слово и замерла, тяжело дыша. Аккуратно собранные черные волосы в хвост слегка растрепались, прилипнув к вспотевшему лбу Виктории. «Мышонок», так она её называла когда-то, когда она ещё была её мамой. Виктория Беккер смотрела на Ларису, лежащую вниз лицом, кровь вытекала из разбитого лица, заливая багровым пятном старый линолеум.

-Виктория Сергеевна, вы закончили? - Николай вывел своим голосом Викторию из остолбенения, звуки вернулись, и она вновь слышала.

- Нет, ещё не всё, - сказала она, повернувшись к Виктору в пол оборота. Достав из нательной портупеи пистолет с глушителем, она направила оружие на тело матери. Вот оно, то, чего она так долго ждала, человек, лишивший её самого дорогого на свете, материнской любви, наконец найден, и осталось всадить в её бесполезное тело свинцовую пулю, отплатив по заслугам. Палец медленно сполз на курок для освобождения из темницы, томящегося в нестерпимом желании крови свинцового демона. Виктория медлила, что-то ещё теплилось в ней, там, в глубине её потемневшей души, что-то билось едва заметным огоньком маленькой восковой свечки в пустом и тёмном храме. Нажать на курок означало погасить этот слабый огонёк сейчас и остаться в темноте совсем одной. Время словно застыло, а в голове Виктории Беккер всплывали один за одним фрагменты её жизни, когда она была маленькой и жила с матерью в общежитии. Хоть Лариса и была не лучшей матерью, но сейчас у Виктории Беккер почему-то мелькали те немногочисленные моменты радости, подаренные ей мамой. Вот мама дарит ей скромный подарок на день рождения в виде набора заколок-бабочек, вот они наряжают импровизированную ёлку, сделанную Ларисой из обломков елового лапника, который она неизвестно где подобрала, как мама ухаживает за ней и не спит, когда Виктория болела. Эти, казалось бы, почти позабытые в пылу ярости и желании отмщения воспоминания заставили Викторию убрать палец с курка. Одновременно с этим Лариса пошевелилась, она очень медленно и с усилиями приподнялась с пола и села на пол, пытаясь хоть что-то увидеть заплывшими глазами, она еле касалась своего кровавого лица своими маленькими морщинистыми руками.

- Прости, за всё прошу прощения, - выдавила она едва разборчивые слова из разбитого, сочащегося кровью беззубого рта. Лариса попыталась зачем-то встать, но не смогла. А затем, будто ищущий спасения слепец, протянула руку и коснулась ноги Виктории Беккер.

- Мне не нужны твои извинения, - резко брызнула словами Виктория Беккер, одернув ногу от кровавых рук матери, - советую тебе забыть о моём визите сюда, если ты откроешь свою пасть хоть где-нибудь и расскажешь хоть слово, я вернусь и закончу то, что начала. Ты поняла меня, тварь? — присев так, чтобы оказаться на одном уровне с матерью, произнесла Виктория.

Лариса безмолвно несколько раз кивнула головой. Виктория выпрямилась, убрала пистолет обратно в портупею и вышла из кухни, уходя прочь из этой квартиры. Она спускалась по ступеням грязного подъезда, и ей хотелось поскорее оказаться в своей элитной квартире и принять горячую ванну, Виктория чувствовала себя грязной после всего произошедшего. Чёрный внедорожник быстро покидал спальный район, уходя туда, где он среди дорогих иномарок и светящихся пафосных вывесок выглядел своим.

Уже в квартире Виктория Беккер переоделась, сложив в мешок свои вещи и отдав их Николаю, поручила сжечь их, на этом её лакей был на сегодня свободен. Сама Виктория Беккер разделась, оголившись полностью, взяла бутылку вина с настенного шкафа и погрузилась в тёплую ванну и, пролежав в ней около минуты, поняла, что теперь её не тревожат мысли о прошлом и месте, её не тревожит и то, что у Максима есть очередная любовница, даже совершенно недавнее избиение матери ушло, как будто это случилось не с ней, а было увидено ей когда-то в старом фильме, от которого остались лишь незначительные фрагменты, обрывки давно забытого сюжета. Она протянула руку и взяла с маленького резного столика, украшенного золотом, стоящего у ванной, бокал вина, осушив его, она откинула голову и погрузилась в успокаивающую пустоту. Пустота приятно грела, хотя по сути являлась ничем, бережно храня покой мыслей от тревог и прочего захламляющего голову мусора. Занятия медитацией и терапия с психологом не приносили Виктории Беккер полного расслабления и успокоения, какое она испытывала сейчас. Привычная процедура принятия тёплой ванны казалась ей теперь иной, всё было необычно и приятно одновременно. Виктория чувствовала, как сама словно стала жидкостью, слилась с водой, освободившись от бренной телесной оболочки. Выпустив все мысли, тревожащие её и не дающие покоя, в пространство. Поддавшись этому новому трансцендентальному опыту, Виктория не заметила, сколько прошло времени, из этой медитации в ванной её вырвала мысль, шальная, словно боевая пуля, мгновенно поразившая сознание. Виктория вновь ощутила своё тело, сразу ощутился вес собственного тела, мысль же, поразившая её голову, была о Максиме.

Женщины Максима, да это, пожалуй, самая интересная тема и одновременно больная для Виктории. Ревность к ним закончилась у Виктории где-то на третьей, а дальше были лишь наблюдения за ними, для контроля обстановки, чтобы особо предприимчивые умерили свои аппетиты. Что касается первых трех, что ж, им, откровенно говоря, не сильно повезло. Напороться на гнев женщины, которая страстно любит мужчину и прошла через многое ради счастья для него и себя самой – равносильно встречи с разъярённым громадным быком с исполинскими рогами, загнутыми для лучшего тарана в длинном узком тоннеле.

- Когда это всё началось? – необыкновенно громко, даже для себя самой, произнесла Виктория. Затем встала из ванной, прошла к полке с косметикой и, взяв таблетницу, проглотила таблетки, прописанные психотерапевтом. Посмотрев на себя в зеркало так, будто она видела себя впервые, она ответила самой себе на заданный ранее вопрос.

- В университете, да, – последнее слово она протянула, кивая головой, как будто соглашалась сама с собой. Затем она вернулась в ванну, предварительно взглянув на часы, оставленные ей на столике, и вновь погрузилась в мутные воспоминания, связанные с женщинами Макса.

Первая из них была какая-то модель, имени уже и не вспомню, помнится мне, какое-то экзотическое, вроде даже гавайское, кажется, Лейлани. Сама девочка была хороша, длинные ножки, черные прямые лоснящиеся волосы и кожа оттенка мокко, слегка передержанная, на мой взгляд, в солярии, но в целом это упущение не портит впечатление.

Лейлани успела засветиться на показах и, должно быть, прошла через немало накрахмаленных кроватей с пыхтящими над ней и дёргающимися в исступлении страсти перед молодым свежим женским телом старцами. Одному только дьяволу известно, какие испытания пришлось пройти этой розе пустыни. Да, такова наша женская доля, тут не смею её осуждать, самой приходилось делать вещи и похуже. Несмотря на то, что в целом никакой зависти или презрения у меня к прекрасной Лейлани не было, на неё обрушилась моя ярость. Тут уж она должна была понимать, что, начиная роман с женатым мужчиной, нельзя не брать во внимание его жену. Поэтому, дорогие женщины, не стоит недооценивать жену любовника, считая, что она полная дура. Потому что с вами может стать так же, как и с очаровательной Лейлани, которая в виду своей молодости не подумала хорошенько и не удосужилась узнать, кто же такая эта Виктория Беккер.

Сказать, что я, когда узнала, была в сильнейшем припадке ярости, ничего не сказать. Кто-то из женщин плачет, узнав об измене своего любимого человека, кто-то впадает в ступор, превращаясь в косулю в свете автомобильных фар, я же хотела первым же делом при виде Макса размозжить его неблагодарную голову. Такие были мои первые эмоции, а дальше я заказала с десяток бюстов Давида в ближайших магазинах творчества и, взяв молоток потяжелее, раздолбила один за одним, разнося в крошки гипсовые бюсты. Когда остался последний бюст, я взглянула на него, как же он был похож на Макса. Занесенная для удара рука медленно опустилась, будто двигалась в плотной жидкости. Молоток выпал из моей ослабевшей руки, пальцы словно по чьему-то велению разжались сами собой, и молоток глухо упал на бетонный пол.

Я прикоснулась покрытой белой гипсовой пылью рукой к лицу Давида. Гипсовая голова одаривала меня таким же холодным и безразличным взглядом, каким смотрел на меня Макс изо дня в день. Я поворачивала гипсовую голову, пытаясь поставить её так, чтобы он смотрел именно на меня, а не сквозь. Но он все так же смотрел сквозь меня, как и его прототип. Я провела рукой по лицу, коснулась волос гипсовой головы. Пожалуй, хорошо, что я не поддалась первому порыву, а перенаправила свой гнев. Подняв молоток и добив последний бюст, но уже без особого энтузиазма, я уже с холодной головой принялась думать. И спустя несколько часов раздумий, попутно вдыхая дым запрещённого вещества растительного происхождения, свёрнутого в плотный косяк, пришла к следующему умозаключению. То, что он меня предал, было очевидно, мне оставалось либо смириться с этим, или выгнать его, ободрав как липку и забрав всё, что у него есть, оставив с голым задом. Но, видимо, чувство любви к Максу во мне не угасло ни на секунду. А может, тогда это уже была не любовь? Возможно, любовь к этому человеку умерла во мне тогда, и место её тут же занял призрак любви. Я не стала ему говорить, что знаю о красавице Лейлани. Зато Лейлани познакомилась со мной. Я не забуду, каким взглядом она смотрела на меня, когда поняла, с кем связалась. Это был взгляд девочки, попавшей в большую беду, умоляющий, просящий прощения и полный страха, страха, который пропитал каждую её слезу. Да и было чему испугаться, не каждый раз ты выпиваешь коктейль на вечеринке, а потом оказываешься в склепе на холодном мраморном полу в бессознательном состоянии. Спасибо моему верному лакею, в последствии именно он и будет заниматься слежкой за девицами Макса. Склеп на кладбище — одно из моих тайных мест, оставшихся с тех времен, когда я всеми силами пыталась купить себе счастье. Уже и не припомню, зачем он мне был нужен тогда, ну не важно, впрочем. Лейлани получила от меня поцелуй раскалённой сталью на левую часть лица. Адский поцелуй разгневанной женщины теперь украшал её ангельское личико. Надо ли говорить, что после этого случая Лейлани исчезла из города. Двое других любовниц удостоились той же награды, но, скорее, в качестве назидания, душевного удовлетворения и покоя это уже не приносило. И тогда, вновь в часы тягостных раздумий, я решила для себя, что Макс навсегда мой пленник, мой трофей, моя экзотически красивая и безумно дорогая зверушка. Никакой поступок его не заставит меня бросить его, ибо я заплатила слишком большую цену за то, чтобы быть с ним, и не желаю, чтобы всё проделанное мной было напрасно.

Ну, по крайней мере, пока я не смогу иметь ребенка. Вот что меня по-настоящему расстраивает. Деньги не могут купить здоровье, сколько бы у тебя их ни было. Надеюсь, лечение в этот раз будет удачным, и я наконец смогу иметь детей.

На этой позитивной мысли Виктория поглаживала свой живот и, улыбаясь, закрыв глаза, предаваясь новым, более светлым и ясным мыслям о будущем материнстве. Стоит сказать, что из всех проблем этой поистине своеобразной женщины была одна, которую она не могла решить усилием своего характера. Иметь детей, стать матерью было для неё самым заветным желанием. Не имея матери, как она сама считала, что мать её являлась человеческим воплощением кукушки, она хотела подарить своему чаду все блага этого мира. Но у судьбы свои насмешки, для Виктории Беккер это сложность в беременности. Многочисленные анализы, лекарства и прочие медицинские мероприятия не давали ожидаемых результатов, они лишь общими мутными мазками намекали на некую туманную перспективу, рисуя абстрактную картину будущего, где Виктория Беккер — счастливая мама. Хотя у Виктории Беккер было более чем достаточно финансовых средств для решения возникшей у неё проблемы посредством суррогатного материнства, но такой вариант не устраивал саму женщину. В её голове зародилась и пустила корни навящивая идея самой выносить своего ребенка. А посему никакие предложения со стороны врачей или Макса не принимались. К слову, о самом Максиме. Виктории казалось, что его эта процедура зачатия и её желание забеременеть не особо волнуют её мужа. Макс был пассивным участником данного процесса по зачатию, послушно и без лишних комментариев сдавал требуемые анализы, как оказалось, его сперматозоиды в норме и очень активные. Временами такое посредственное участие мужа Викторию Беккер сильно раздражало. Порой она даже приводила сравнения, в котором Максима называла быком-осеменителем, настолько был у него безучастный взгляд и ноль эмоций к переживанию партнерши. В глазах Максима, как у быка, читалось лишь желание поскорее выплеснуть как можно больше спермы, чтобы наверняка оплодотворить самку. Себя же Виктория в этом странном сравнении считала бесполезной коровой, неспособной дать приплод. Из-за чего они частенько вздорили на этой почве с Максимом. Дабы успокоить себя и поменьше докучать вечно занятому мужу, Виктория Беккер посещала психолога, сеансы которого отчасти помогали привести мысли в порядок, а иногда, напротив, после очередного сеанса подавленные рутиной повседневности мысли порождали новые, совершенно иного порядка мысли, докучавшие своими вопросами, на которые Виктория Беккер не находила ответов. Одна из таких мыслей была о счастье.

Виктория Беккер для счастья любимого ей человека, Максима, пошла на многое. Чтобы воплотить в реальность мечту Максима, ей пришлось пожертвовать своими принципами, моралью, даже своим собственным счастьем. Виктория Беккер сделала многое ради того, чтобы осуществить чужую мечту. Подарила чудо, которое никак не рассчитывал получить Максим. В ответ же она ждала подобающего к ней отношения, и поначалу она его получала, но, как оказалось, благодарности тоже приходит конец, как и всему остальному. Какой бы огромной и значительной ни была проделана работа для осуществления счастья другого человека, тот, кому это самое счастье дарят, не в силах представить затраченные усилия на её достижения. Это невозможно по той простой причине, что зачастую одариваемый не знает всех подробностей, всех жертв и злоключений, которые были на пути, а если бы и знал, то вряд ли бы принял, зная цену, уплаченную за её достижение. А поскольку обычно такие подробности тактично умалчиваются, одариваемые склонны принимать всё как есть, не задаваясь лишними вопросами «как? » и «какой ценой? ». Так и Максим не задавался вопросами, ему было достаточно того объяснения, что Виктория Беккер — богатая вдова. Забавный вырисовывался парадокс: Виктория осуществила мечту любимого человека, но сама осуществить свою была, увы, не в силах.

ГЛАВА 8.

Проводив Ариану на самолёт, Максим вернулся в дом, чтобы встретить и расплатиться по счетам с арендодателем. Заплатив, он отправился в аэропорт, он солгал Ариане, сказав, что проведёт на острове еще несколько дней, ему нужно было встретиться в Стамбуле с одним человеком, встреча была назначена на завтра. Предметом встречи был вопрос о переходе Максима в клинику пластической хирургии в Стамбуле. Этот человек давно и упорно предлагал Максиму поговорить с ним, просто побеседовать, выслушать предложение и подумать. Ссылаясь на загруженность и занятость, Максим откладывал эту встречу уже целый год, говорил, что планирует завязать с хирургией и полностью уйти в работу компании. Но после проведенного времени на острове с Арианой он решил всё же согласиться на встречу, и ему незамедлительно назначили день. Прибыв в Турцию, он остановился в отеле, желая опустошить голову от тревоживших его мыслей, Максим отправился в местный спортивный зал. Без занятий в зале Максим ощущал подавленность и непонятную вялость, вдобавок мысли мельтешили и мешали выбрать одну, чтобы как следует на ней сосредоточиться. Такое чувство, какое овладело мужчиной сейчас, для него было в новинку, и что делать, он не знал, а потому и избавлялся от них так, как привык. Точнее, не совсем так, как привык, ведь теперь иные женщины странным образом не интересовали и не влекли его. Несмотря на то, что в том же Стамбуле и Анкаре его всегда готовы были принять у себя две очаровательные знакомые, которые не раз разгружали его тело и душу, снимая бремя дум. Их объятия окутывали его всего словно дурманом, и оттого хотелось только наслаждаться каждым прикосновением к их гладким, словно атлас, телам. Но сейчас это даже не рассматривалось как вариант.

Проведя на беговой дорожке почти час, в его голове осталась только одна мысль, остальные почти магическим очищением через бег покинули его. Он думал о Ариане, представляя её лежавшей на белой большой кровати, в лунном свете, падавшем из окна. Тонкое, почти прозрачное покрывало скрывало её грудь и бёдра. Она лежала, раскидав свои кудри волос по кровати, и смотрела в потолок. Такую он её застал, когда возвращался из душа в первую их ночь на островах. Эта девушка таинственным образом за всё время их романа перепрограммировала его, настроила на совсем другой, чужой и неизведанный для него лад. Что-то в нём подзадоривало его, толкало на действия, которых раньше он и вовсе не желал, боялся. На секунду он даже не понял, зачем он вообще здесь, что он делает, для чего прилетел в тайне от всех? Но дабы не окунать только что очищенную спортом голову в новый круговорот мыслей, он остановился свои рассуждения, решив, что для начала встретится с человеком и всё обсудит.

После долгой беседы в офисе Максим решил отправиться в немноголюдное кафе, чтобы придать ясности своим мыслям и сделать выводы. Сидя в плетеном кресле на улице, в тени дерева, он смотрел на людей, снующих в спешке по улице. Старые и молодые, они походили на безликие манекены, оснащённые механизмом и заведённые кем-то и выпущенные вне куда на улицу непонятно для чего. Молодые люди шли быстро, уткнувшись в телефон или же в наушниках, едва шевелили губами, подпевая играющую музыку. Рабочий костяк общества спешил по своим делам, нёс покупки и, опустив голову, с задумчивым лицом прибывал в обыденных, как ему казалось, мыслях. Максима давно не обременяли те мысли, которые свойственны простым обывателям. Он знал, что у него достаточно денег на то, чтобы прожить жизнь любого из этих людей раз по двадцать и при этом ни разу не работая. Такой сложный для большинства вопрос денег для него был решён давно, а вместе с ним и отвалились и другие производные вопросы. Он был свободен от этого бремени, но в то же время он был всего в шаге от того, чтобы вновь оказаться во власти этих мыслей. Они казались ему мерзкими, грязными и зловонными бесформенными существами, которые оплетут его в один миг своими цепкими щупальцами и утащат туда, на глубину, где и утопят его в этой серой жизни. Вдруг его взгляд упал на пару пожилых людей. Они были одеты обычно, даже немного со вкусом, но не дорого. Они шли рука об руку и говорили о чём-то. Пожилая женщина всё время смотрела на мужчину и что-то весело ему рассказывала, а старик смотрел снизу вверх на свою спутницу и улыбался морщинистым бронзовым лицом, кивая головой. Они шли медленно, никуда не спеша, то ли в силу возраста, то ли просто им было некуда торопиться. Непонятное чувство страха резкой вспышкой полыхнуло и тут же угасло в голове Максима. Он посмотрел на чашку кофе, как будто ища причину, потом вновь принялся искать взглядом ту пожилую пару, но они уже пропали из вида. Старость, вот что его так напугало, он никогда до этого момента не задумывался о том, с кем и, главное, как он хочет её провести.

Да, он может сейчас порвать с Арианой, ещё очень долго может менять любовниц и жить с Викторией, они даже могут завести детей, если Виктория наконец сможет забеременеть или же они воспользуются суррогатным материнством. Но что же он получит по итогу? Голова отказывалась выбирать между двух небезразличных ему женщин.

Впрочем, он поймал себя на мысли, что выбирать сейчас между двумя этими совершенно разными женщинами нет никакого смысла. Потому что выбор им уже сделан и сделан был ещё на острове, когда не просто согласился, а лично сам, своей рукой написал тому, кто предлагал работу. Сам того не заметив, он выбрал Ариану, не холодным рассуждением мыслей, взвешивая плюсы и минусы этого выбора, а бессознательно, спонтанно. Да, работа, как он говорил, «на дядю» сейчас не его уровень, но условия, предложенные ему в новой клинике, которую, к слову, он тоже посетил и всё увидел своими глазами, были не просто терпимыми, они были вполне замечательными. К тому же, на секретных счетах у него была значительная сумма, которая позволила бы ему жить без нужды вовсе не работая. Не с таким широким размахом, как сейчас, но всё же. Если раньше боязнь лишиться всех привилегий его пугала, и он заканчивал все свои похождения скоро, не утруждая себя долгими прощаниями, то сейчас это уже воспринималось им как случившееся. Реакции жены он не боялся, теперь ему казалось, что он наконец-то выкупил свою душу, отдав всё, что когда-то взял. Максим взял телефон и набрал номер недавно покинутого им работодателя, набрал он ему для того, чтобы сообщить о том, что он согласен и готов приступить к работе, но ему нужно время, чтобы уладить ряд вопросов в Москве.

Покинув кафе, он вызвал такси и отправился в отель, собрал вещи и вылетел в Москву. Перед взлётом он размышлял, не поспешил ли он с решением. Что, если Ариану устраивает вариант любовницы больше, чем перспектива отношений уже не с бизнесменом и хирургом, а просто хирургом. Он остановился на том, что все же это не была мимолетная интрижка и развлечение от скуки, как это было с другими девушками. Находясь с ними, он не испытывал и не чувствовал того, что чувствует, когда рядом с ним Ариана. Порядком устав от таких глубоких изучений самого себя, Максим уснул, едва голова его коснулась подушки, предложенной стюардессой в первом классе, и он проспал так весь полёт, периодически просыпаясь от фантомной тревожной мысли.

Чтобы понять, отчего же Максим, мужчина собранный, дерзкий и решительный, сейчас испытывал такой сумбур в голове? Для понимания этого нужно немного углубиться в личность Максима.

Мир наш такой огромный, многогранный, даже со всей той жестокостью и несправедливостью он великолепен в своем несовершенстве. Все эти неисчислимые пазлы человеческих судеб: трагические, счастливые, умеренно грустные и откровенно ужасающие – все они складывались в единую абстрактную постмодернистскую картину. Другими такой человек будет считаться сумасшедшим, так как он не крутит то же хомячье колесо изо дня в день, что и они, и не способен понять страха лишиться вещей, которые создали их образ. Лишиться их для них равно умереть как личность, при этом будучи живым.

В идеальном несовершенстве нет золотого сечения, невозможно привести к какому-то стандарту. Его невозможно взломать, подобрав ключ или пароль, по той простой причине, что их, паролей, миллиарды комбинаций, и каждый из них верный, но для определенного пути.

Пути постижения разные, каждый выбирает на свой вкус, кто-то желает спится, кто-то в погоне за бесконечным успехом, мы не судьи чужой жизни, каждый сам в праве решать, как погаснет его искра. Постичь всё нереально, не хватит ни сил, ни жизней. Но вот определиться с чем-то одним и постараться познать всю глубину прекрасного и насладиться моментом, мимолетным для тебя, буквально песчинкой по сравнению со всем мировым течением времени, попытаться можно. Этим постижением и занимался Максим Беккер.

Остановиться на одной, самой верной и преданной женщине он не мог, в чём сам себе не раз признавался. Причиной, почему он не мог посветить себя одной единственной женщине, было то, что полагал, что любовь вредна для него, как и для мужчины в целом, если относить это непосредственно к женщине как к объекту любви. Можно и нужно только позволять себя любить женщинам, но никак не любить самому. Любить мужчина, всё по его же мнению, может только своих детей и родителей. К женщинам же нужно относится с уважением и честностью. Честно признаваться им в своих желаниях и намерениях, не боясь быть отвергнутым или не понятым. Уважать за то, какой она человек, не тратить её время зря, прикрывая это враньём, дабы получить свою выгоду. Каждый должен знать заранее, что он получит от этого общения и чем это всё закончится.

Несмотря на статус лучшего пластического хирурга страны, великолепные внешние данные ну и большое количество денег, Максим не пользовался услугами проституток, какими бы элитными они ни были. Предоставиться кредо для него было самым главным, а потому он ждал, когда девушка, изнывая от восторга, сама проявит свой интерес. Естественно, на поощрения он не скупился, финансы позволяли шокировать не избалованных вниманием девушек подарками, отдыхом в живописных местах земного шара.

Каков был критерий выбора девушек? Сказать однозначно сложно, но есть несколько значимых пунктов. Первым из них было наличие интеллектуальной грамотности, скудность души прощалась, для Максима она была не важна, но вот скудность ума он не терпел. Внешность была различной, главный критерий был естественность, без сделанных молочных желёз, ягодиц и вездесущих перекаченных, как задница бабуина в брачный период губ. В каждой девушке его привлекало что-то своё, уникальное по своим внешним чертам, строгих правил по фигуре, цвету волос и глаз не было. Каждая из девушек была для него «музой», так он их называл, со своими особенностями внешней красоты и с утонченным складом ума. Музы вдыхали в него жизнь, он наслаждался их телами как в сексуальном, так и в эстетическом плане. Их взглядами на мир и жизнь в целом. Каждая из его муз подбиралась скрупулёзно, так что их количество не было большим, секс ради секса Максима не интересовал. Секс с девушками без эмоционального контакта и без их желания отдаваться со всей страстью (преобладающей с женской стороны) было делом скучным, и Максим предпочёл бы многочасовую сложную операцию, но не пресный интимный контакт.

Каждая из его богинь муз вставала в его иерархии на своей пьедестал. Дабы запечатлеть в памяти на долгие годы своих муз, он делал их бессмертными и нестареющими, запечатлев их неповторимые формы. Делал он это следующим образом. Тело его музы покрывалось специально предназначенным для этого силиконом, затем для создания жесткой формы для удержания силиконового слепка наносился лоскут за лоскутом гипсовый бинт. Когда действия по снятию слепка были завершены, всё бережно снималось с тела музы для дальнейшей работы. Работы уже выполнялись без присутствия муз. В получившуюся форму заливался двухкомпонентный пластик слой за слоем, понемногу набирая толщину слепку. Когда количество слоёв было достаточным, слепок извлекался, покрывался сусальным золотом и устанавливался в галерее муз на прямоугольную раму из черного бархата и подсвечивался спотом, придававшим теневой объем. Максим мог часами расхаживать по галереи муз, подолгу останавливаясь то у одного слепка, то у другого, находясь только в ему ведомых раздумьях.

То, что он сказал Ариане на острове, как уже понятно, не укладывалось в его привычный стиль жизни. Максим не просто перечеркнул в один миг свой многолетний уклад жизни, он его аннигилировал. Философия его жизни, взгляд на женщин и любовь, отношение к браку – всё это было уничтожено безвозвратно, стоило ему почувствовать лишь зачаток того счастья, которое он исступлённо искал, подобно больному золотой лихорадкой, истощенному старателю, потерявшему рассудок. Но нельзя знать наверняка, куда заведут тебя твои желания, ведь они имеют свойство исполняться порой совсем не так, как мы того желаем. И это единственное, что тревожило Максима.

ГЛАВА 9.

Полёт для Арианы прошёл в больших раздумьях о своих чувствах. Внутри девушки боролись два противоречия, свойственные всем людям, столкнувшимся с, пожалуй, самой неприятной дилеммой человеческой жизни. Когда предстоит выбирать, развивать любовь или же убить её на корню и выбрать материальные блага в качестве истинных желаний в надежде, что именно они сделают тебя счастливым.

Как вышло так, что я потеряла контроль? О, сколько раз я проделывала эти вещи и сколько раз выходила победительницей, сколько тупоголовых мужиков, считавших, что они хозяева ситуации, я развела — да кучу. А сейчас? Неужели это всё происходит со мной, потому что я влюбилась в Максима? Хотя сама говорила, что говорить о любви можно разное и по-всякому. Каждый натягивает это понятие, как гандон, на свой вкус и манер. Кто-то считает патологическую, перерастающую в одержимость контролировать каждое движение своего избранника, как акт проявления любви. Кто-то бьёт и тоже говорит о том, что это происходит, потому что, ну вот так он проявляет любовь.

Сама себя не понимаю, хоть и говорю себе: нельзя отходить от намеченной цели, всё ради благ и своих желаний, но в то же время готова рискнуть и отдаться этому чувству. Но здравый смысл кричит: «Стоп, остановить, дура! » И правильно делает. Несмотря на всё то, что я испытываю к Максиму, есть одно большое «но»: он женат. Рискнёт ли он всем, что у него есть, чтобы уйти от жены и быть со мной? Спорный вопрос. О, сколько подобных рассказов я слышала от наивных любовниц, не удосужившихся проверить свои уши на наличие там лапши, чтобы снять с них старательно развешанную их же любовником лапшу. И многие верят, верят в то, что лапша на их ушах превратится когда-нибудь в прекрасное украшение. А по факту их любимый принц после двенадцати пропущенных звонков от своей жены превращается в гнилую тыкву, оставляя тебя наедине со враньём.

Да, возможно, это всё из-за нашего пресловутого женского самообмана. Думаем: «Ну нет, эта тупая сука, которую поимели, обманули и вышвырнули, точно не я и, самое главное, никогда ей не буду». А потом становимся вместе с тысячами таких же дур в ряд молча, без слов, потому как сказать нечего и твоя история ничем не отличается от тысячи других. В таких отношениях, будучи любовницей и всегда номером два, везёт только тем двушкам, которые ищут лишь развлечения, секса и больше ничего. Им не нужен мужик, не нужны его подарки, деньги и тем более он им на фиг не сдался со своим разводом, женой и детьми. Они ловят кайф только в моменте, наслаждаясь мужчиной, сексом с ним, и всё.

А что, если я упускаю шанс куда лучший, чем мой намеченный план? Что, если Макс уйдет от Вики? Да, в деньгах он, конечно, убавит, но разве это важно? С его талантом и связями он будет при деньгах, достаточных для меня и для него. Решайся, принцесса, последний рискованный заход, и мужчина-кит в твоих руках.

Решив, что поговорит с Максимом на эту тему, как только он прилетит в город, Ариана попыталась поспать, но лететь оставалось всего час, и девушка решила провести это время за чтением, чтобы выспаться нормально уже по приезде домой. Не успела она сойти с самолёта и забрать багаж, как её телефон разразился звонком. Вопреки ожиданиям, это звонил не Максим.

На номер Арианы поступал звонок со служебного номера фирмы «М+». Не удивившись звонку, так как подобные звонки приходили не раз в отсутствие Максима. Сняв трубку, Ариана услышала знакомый голос, звонила Виктория.

- Здравствуйте, Ариана, я знаю, вы всё же помощница не моя, а моего мужа, но, видите ли, в чём дело, я не могу до него дозвониться. Вы не в курсе, где он?

- Он задержался на один день в Стамбуле, его пригласили на неформальную встречу. Меня он отправил в Москву выполнять его поручения дистанционно, так что я вся в вашем распоряжении.

- Отлично, мне нужно, чтобы вы забрали папки с документами из сейфа Максима и печать фирмы и привезли их ко мне домой, адрес вы знаете, я буду вас ждать.

Виктория положила трубку. Оставив вещи и забрав свою машину, Ариана отправилась сначала в офис, а затем на квартиру к Виктории. Хозяйка квартиры встречала её приветливо улыбаясь.

- Проходи, проходи, дорогая, я решила устроить вам обоим небольшой сюрприз, - рассказывала Виктория, жестикулируя, не скрывая своих благих намерений, - как только вы вернётесь, но, как видишь, Максима нет, а значит, отдувать придётся тебе, ведь ты его правая рука, верно? – Виктория едва коснулась плеча Арианы. – Пойдём же, отказ я не приму. Будет небольшой девичник.

В гостиной стоял накрытый стол, приборов действительно было на три персоны. На тарелках был подан салат, а бутылка вина дышала в ожидании начала застолья.

- За съедобность блюд не переживай, ужин готовила не я, мне всё доставили из лучшего ресторана Москвы. Присаживайся, Ариана, мужчины в нашей компании нет, а посему я разолью вино сама. Кстати, довольно хорошее вино, хоть я и не люблю белые вина, но Максим его любит. И надо отдать должное его вкусу, это вино я в состоянии выпить за ужином.

Виктория разлила вино по бокалам и присела напротив Арианы. Повисла продолжительная пауза, Виктория не притрагивалась к салату, она держала бокал вина, изредка делая небольшие глотки. При этом она не сводила взгляда с Арианы, будто ожидала занимательной истории от девушки. Первой молчание нарушила Ариана, пытаясь бессловесный ужин превратить во что-то приличное.

- Знаете, Виктория, вам очень повезло с мужем. Самый талантливый пластический хирург России, бизнесмен. Наверное, тяжело вот так не видеть любимого человека подолгу из-за работы и занятости. – Ариана осмелилась и попробовала салат, Виктория не солгала, гастрономический восторг от блюда был получен.

- Да, но в скором времени о нём заговорят и на мировом уровне. Да простит мне Макс мою болтливость, но раз уж ты его помощница, ты имеешь право знать. – Виктория подалась немного вперед стола и понизила голос, будто боялась спугнуть удачу. – В скором времени я проведу переговоры, надеюсь, влиятельные господа не поскупятся и возьмут его в одну из лучших клиник Америки. Всё-таки у них будет работать великий талант. Только не говори ему, это мой маленький сюрприз. Хочу удивить его на годовщину свадьбы. Да что я о себе, ты лучше скажи, как всё прошло в Стамбуле? Я вижу, ты выглядишь отдохнувшей, даже немного загоревшей.

- Можете не волноваться, поставщики остались довольны, документы все подписаны, со своей работой я справилась на все сто.

Виктория изменилась в лице, она отложила, почти уронив на стол столовые приборы, которыми намеривалась есть, её глаза хищно блеснули, а рот исказила улыбка, похожая на взмах сабли, резкой и смертоносной. Ариана, не понимая, что происходит, отложила приборы, вытерла губы салфеткой и уставилась на Викторию вопросительным взглядом.

- А с каких пор в твою работу входит ублажать моего мужа? – спокойным, почти скучающим голосом задала вопрос Виктория.

Сердце Арианы ускорило ритм, она поймала себя на этой мысли и дала команду мозгу сдержать резко выброшенный адреналин, нельзя было поддаваться панике.

- Простите? – уверенно переспросила она.

- Я знаю, Ариана, что ты трахаешься с моим мужем. Да, будь я ревнивой, неуверенной в себе дурой, я могла прям сейчас подлить тебе яду в вино. Но нет, не пугайся, вино чистое, как свеженапечатанный доллар. Но я рекомендую тебе быть крайне аккуратной с вопросом беременности. Проще говоря, детка, не вздумай залететь, если здоровье дорого, вопрос беременности, как ты уже, наверное, знаешь от Максима, для меня весьма деликатная и неприятная тема. А в остальном я не против, будь сколько угодно насадкой для члена моего мужа. Я уже не припомню, какая ты по счёту. Видишь ли, когда он впадает в депрессию, он топит своё тревожное беспокойство, трахая недалёкую девку. Которая решила, что она та самая принцесса из мультфильмов Диснея и вытянула золотой билет. Но на деле эти недалёкие девицы просто спа-процедура для его члена, члена-спа. Никто не продержался больше полугода, все они получали, должно быть, щедрые чаевые за свои услуги, я думаю, что щедрые, Максим щедрый мужчина.

Ариана не ожидала такой откровенности от Виктории, девушка оторопела, не зная, что сказать. Оправдываться в этот момент было бы глупо, а отрицать связь с Максимом тоже. Вдруг у неё есть неопровержимые доказательства тому. Ариана не теряла лица с виду, но в голове был хаос, она пыталась подобрать слова.

- Если ты так говоришь, то, наверное, у тебя есть доказательства, – произнесла Ариана, демонстративно допивая бокал вина.

- Конечно есть, – она вынула из бюстье маленькую чёрную флешку и покачала ей, словно звеня колокольчиком в воздухе, – мой верный помощник хорошо постарался, он следил за тобой по моему поручению.

- Ты так спокойно отреагировала, неужели тебя несколько не тревожит тот факт, что твой муж спит с другой женщиной?

- Как видишь, не тревожит, – рассмеялась Виктория, – у нас с Максимом давняя история отношений, возможно, он тебе её даже расскажет. Видишь ли, Ариана, – Виктория встала со стула и долила в свой бокал вина, оставаясь стоя, она продолжила разговор, глядя на сидящую за столом Ариану, – девушки вроде тебя думают, что они умнее всех, что их красота – это страшное оружие, а умение сосать хер и сглатывать сперму – это особый навык, дарованный им не больше не меньше богами. На деле девушки вроде тебя – обычные шлюхи, питающиеся объедками красивой жизни. Вы думаете, что держите мужчин крепко за яйца и вертите ими, потому что оседлали патриархат и управляете своей сексуальностью. Гениальный самообман вашего скудного мозга, чтобы не утонуть в чувстве липкого отвращения к самой себе от того, что вам приходилось делать за объедки красивой жизни. Ты ешь объедки с моего королевского стола только потому, что я тебе это позволяю, я собственноручно бросаю тебе кость с ошметком мяса, который я не хочу доедать. И чем больше объедков тебе бросают, тем больше их у тебя на столе, и ты начинаешь думать: «Да я теперь сама царица», оглядывая свой стол с объедками. Но ты не царица, ты просто переоцененная шлюха, которая не знает своё место, потому что ей на него не указали. А место твоё всегда под столом в ожидании падающего куска. – Виктория улыбнулась и прошагала к двери квартиры, отпирая её.

- Тебе пора, завтра тебя ждёт работа, Максим будет недоволен, что я тебя так поздно задержала, ведь он завтра прилетает. И да, надеюсь, не надо объяснять, почему этот разговор должен остаться между нами, Максим ничего не должен знать, поэтому ротик на замок.

Ариана была в ярости, виски её пульсировали, заставляя наползать на глаза красную пелену. Она остановилась у самого выхода и, повернувшись к Виктории, встретилась с её надменным взглядом.

- А не боишься, что Максим разведется с тобой и уйдет? Не боишься, что недооцениваешь уровень опасности от той, кто сидел под столом? Вдруг шлюха займёт место за столом? А тот, кто лишился места, отправится в одиночестве стареть в пустую и маленькую комнату, прям как её мамаша.

Ариана не ожидала такой откровенности от Виктории, девушка оторопела, не зная, что сказать. Оправдываться в этот момент было бы глупо, а отрицать связь с Максимом тоже. Вдруг у неё есть неопровержимые доказательства тому. Ариана не теряла лица с виду, но в голове был хаос, она пыталась подобрать слова.

- Если ты так говоришь, то, наверное, у тебя есть доказательства, – произнесла Ариана, демонстративно допивая бокал вина.

- Конечно есть, – она вынула из бюстье маленькую чёрную флешку и покачала ей, словно звеня колокольчиком в воздухе, – мой верный помощник хорошо постарался, он следил за тобой по моему поручению.

- Ты так спокойно отреагировала, неужели тебя несколько не тревожит тот факт, что твой муж спит с другой женщиной?

- Как видишь, не тревожит, – рассмеялась Виктория, – у нас с Максимом давняя история отношений, возможно, он тебе её даже расскажет. Видишь ли, Ариана, – Виктория встала со стула и долила в свой бокал вина, оставаясь стоя, она продолжила разговор, глядя на сидящую за столом Ариану, – девушки вроде тебя думают, что они умнее всех, что их красота – это страшное оружие, а умение сосать хер и сглатывать сперму – это особый навык, дарованный им не больше не меньше богами. На деле девушки вроде тебя – обычные шлюхи, питающиеся объедками красивой жизни. Вы думаете, что держите мужчин крепко за яйца и вертите ими, потому что оседлали патриархат и управляете своей сексуальностью. Гениальный самообман вашего скудного мозга, чтобы не утонуть в чувстве липкого отвращения к самой себе от того, что вам приходилось делать за объедки красивой жизни. Ты ешь объедки с моего королевского стола только потому, что я тебе это позволяю, я собственноручно бросаю тебе кость с ошметком мяса, который я не хочу доедать. И чем больше объедков тебе бросают, тем больше их у тебя на столе, и ты начинаешь думать: «Да я теперь сама царица», оглядывая свой стол с объедками. Но ты не царица, ты просто переоцененная шлюха, которая не знает своё место, потому что ей на него не указали. А место твоё всегда под столом в ожидании падающего куска.   – Виктория улыбнулась и прошагала к двери квартиры, отпирая её.

- Тебе пора, завтра тебя ждёт работа, Максим будет недоволен, что я тебя так поздно задержала, ведь он завтра прилетает. И да, надеюсь, не надо объяснять, почему этот разговор должен остаться между нами, Максим ничего не должен знать, поэтому ротик на замок.

Ариана была в ярости, виски её пульсировали, заставляя наползать на глаза красную пелену. Она остановилась у самого выхода и, повернувшись к Виктории, встретилась с её надменным взглядом.

- А не боишься, что Максим разведётся с тобой и уйдёт? Не боишься, что недооцениваешь уровень опасности от той, кто сидел под столом? Вдруг шлюха займёт место за столом? А тот, кто лишился места, отправится в одиночестве стареть в пустую и маленькую комнату, прям как её мамаша.

Виктория сделала шаг навстречу Ариане, едва не касаясь её носом. Надменность ушла, её лицо было серьёзным.

- Максим навсегда со мной, и он никогда не уйдёт от меня. Он принадлежит мне и только мне, – сказав это, Виктория улыбнулась уголком рта.

- Ты очень сильно заблуждаешься. Скоро сама всё увидишь. – Ариана улыбнулась, выходя за дверь.

Виктория ещё с минуту стояла у двери, пытаясь унять дрожь в лихорадочно трясшихся руках. Яростно дыша в порыве гнева, она прошагала до середины комнаты, стискивая бокал двумя руками, а потом взглянула на него зажатого в дрожавших руках, и гримаса ярости исказила её лицо. Она остановилась, закрыла глаза и слегка откинула голову назад, медленно вдыхая носом воздух. Виктория руками слегка покручивала бокал, будто пыталась передать в него всю свою негативную энергию, отправляя её из мозга по рукам прямиком в неодушевленный предмет. Затем она шумно выдохнула и крепко обхватила бокал, швырнула его с криком в стену со всего маху, вкладывая всю злобу, кипевшую в ней в этот момент, в бросок. Бокал угодил в стену и с пронзительным звоном стонущей от боли женской души разлетелся на маленькие осколки. Виктория выпрямилась, поправила платье, на её лице не было слез.   Виктория подошла к креслу, присела, скинув туфли и закинув ногу на ногу, предалась раздумьям.

Вот ведь в край оборзевшая сука! Другие мямлить начинали, умоляли простить, ссались, одним словом, передо мной, а эта. О-о, да эта шлюха превзошла всех! Кем она себя возомнила? Обычная побирушница, а понтов как у жены олигарха. Я думала, размозжу её наглое личико о дверной проём, когда она бросила конечную фразу. Интересно, неужели Макс разболтал? Ах, Максим, Максим, пора бы уже понять, кому ты обязан всем, и начать ценить человека, благодаря которому ты поднялся. Но ты предпочитаешь топить оскорблённые чувства мужского суперэго в шлюхах, потому что, видимо, тот факт, что я женщина, которой он обязан всем, бьет по его мужскому началу. Да, мужчины никогда не будут довольны женщиной, будь она трижды идеальная, они все равно найдут причину сунуть хер в другую вагину. Видимо, считают, что где влажнее, или есть горизонтальная по разрезу, не понять. Ну, с Максом, допустим, всё понятно, не впервой. Но эта сучка, Ариана, она ведь не похожа на одну из тех девиц, с кем забавлялся Макс. Нет, нет, не похожа, есть в ней что-то, надо признать. Смелая сука, надо признать, глупышка даже не догадывается, что я могу её прихлопнуть, как надоедливую муху. Наверное, это меня так и веселит, хотя мне в пору скорее расстраиваться. А что, если и вправду она надоумит Макса уйти? А что, клиники хоть турецкие, хоть израильские, хоть российские с руками оторвут его. Только вопрос, нужен ли он будет ей потом. Она же очевидная охотница за членом с привкусом депутатского государственного чина. Нет, прихлопнуть её сейчас будет неинтересно, даже скучно. Ладно, хочешь поиграть, сука, поиграем!

Ариана шагала по коридору этого склепа-подъезда, цокая каблуками так сильно, будто она намеривалась проломить ими керамогранит. Вдавив пальцем кнопку так, что палец побелел, она принялась делать дыхательное упражнение в попытках успокоиться в ожидании лифта, помогало слабо. Уже там, сидя внизу, сидя за рулём машины, она окончательно пришла в ярость. Утопив педаль в пол, она пулей вылетела со дворов, не сбавляя скорости и не обращая внимания на сигналившие машины. Ариана гнала по направлению к дому, находясь не в самом добром расположении духа. Сказанные в её адрес слова не на шутку её разозлили, она не могла вспомнить, когда в последний раз её могло так что-то вывести из себя.

— Вот ведь тварь богатая! Да кем она себя возомнила, грёбаной королевой? Макс только мой, ага, как же, выкуси, стареющая сучка, он уже во власти моих чар. Теперь сомнений нет, я точно уведу Макса у неё, жаль, не увижу её выражения лица, когда Макс ей скажет, что хочет развестись. Посмотрим, Виктория, кто кого, посмотрим, не стоит меня недооценивать.

;

ГЛАВА 10.

Проводив Ариану на самолёт, Максим вернулся в дом, чтобы встретить и расплатиться по счетам с арендодателем. Заплатив, он отправился в аэропорт, он солгал Ариане, сказав, что проведёт на острове еще несколько дней, ему нужно было встретиться в Стамбуле с одним человеком, встреча была назначена на завтра. Предметом встречи был вопрос о переходе Максима в клинику пластической хирургии в Стамбуле. Этот человек давно и упорно предлагал Максиму поговорить с ним, просто побеседовать, выслушать предложение и подумать. Ссылаясь на загруженность и занятость, Максим откладывал эту встречу уже целый год, говорил, что планирует завязать с хирургией и полностью уйти в работу компании. Но после проведенного времени на острове с Арианой он решил всё же согласиться на встречу, и ему незамедлительно назначили день. Прибыв в Турцию, он остановился в отеле, желая опустошить голову от тревоживших его мыслей, Максим отправился в местный спортивный зал. Без занятий в зале Максим ощущал подавленность и непонятную вялость, вдобавок мысли мельтешили истосковавшимися по вниманию кошками вокруг ног престарелой кошатницы и мешали выбрать одну, чтобы как следует на ней сосредоточиться. Такое чувство, какое овладело мужчиной сейчас, для него было в новинку, и что делать, он не знал, а потому и избавлялся от них так, как привык. Точнее, не совсем так, как привык, ведь теперь иные женщины странным образом не интересовали и не влекли его. Несмотря на то, что в том же Стамбуле и Анкаре его всегда готовы были принять у себя две очаровательные знакомые, которые не раз разгружали его тело и душу, снимая бремя мыслительной деятельности. Их объятия окутывали его всего, словно дурманом, и от этого хотелось только наслаждаться каждым прикосновением к их гладким, словно атлас, пахнущим свежестью восточных благовоний телам. Прикосновение, в свою очередь, их рук и губ уносило его в далекие райские кущи, из которых он возвращался расслабленный и во хмелю без единой выпитой капли алкоголя. Но сейчас такие похождения даже не рассматривались в качестве варианта.

Проведя на беговой дорожке почти час, в его голове осталась только одна мысль, остальные почти магическим очищением через бег покинули его. Он думал о Ариане, представляя её лежавшей на белой большой кровати, в лунном свете падавшим из окна. Тонкое, почти прозрачное покрывало скрывало её обнаженные грудь и бёдра. Она лежала, раскидав свои кудри огненных волос по кровати, и смотрела в потолок, свет луны играл со светотеневым рисунком, придавая телу девушки загадочные, почти мистические очертания. Такую он её застал, когда возвращался из душа в первую их ночь на островах. Заметив его, она встала, откидывая осторожно покрывало, словно боялась сразить его красотой своего нагого тела. А он продолжал стоять, любуясь восхитительным творением красоты, прибывающим на пике своего величия, боясь, что она лишь видение, ночной фантом, он шагнул к ней робко, осторожно, не веря, что нашёл то, что так долго пытался найти.

Эта девушка таинственным образом за всё время их романа перепрограммировала его, настроила на совсем другой, чужой и неизведанный для него лад. Что-то в нём подзадоривало его, толкало на действия, которых раньше он и вовсе не желал, боялся. На секунду он даже не понял, зачем он вообще здесь, что он делает, для чего прилетел в тайне от всех? Но дабы не окунать только что очищенную спортом голову в новый круговорот мыслей, он остановился свои рассуждения, решив, что для начала встретится с человеком по работе и всё обсудит.

После долгой беседы в офисе и демонстрации будущего места работы Максим решил отправиться в немноголюдное кафе, чтобы после придания ясности своим мыслям огранить их и сделать выводы. Сидя в плетеном, выцветшем кресле на улице, в тени дерева, он смотрел на людей, снующих в спешке по улице. Старые и молодые, они походили на безликие манекены, оснащённые механизмом и заведённые кем-то и выпущенные вне куда на улицу непонятно для чего. Молодые люди шли быстро, уткнувшись в телефон или же в наушниках, едва шевелили губами, подпевая играющую музыку. Рабочий костяк общества спешил по своим делам, нёс покупки и, опустив голову, с задумчивым лицом прибывал в обыденных, как ему казалось, мыслях. Максима давно не обременяли те мысли, которые свойственны простым обывателям. Он знал, что у него достаточно денег на то, чтобы прожить жизнь любого из этих людей раз по двадцать и при этом ни разу не работая. Такой сложный для большинства вопрос денег для него был решён давно, а вместе с ним и отвалились и другие производные вопросы. Он был свободен от этого бремени, но в то же время он был всего в шаге от того, чтобы вновь оказаться во власти этих мыслей. Они казались ему мерзкими, грязными и зловонными бесформенными существами, которые оплетут его в один миг своими цепкими щупальцами и утащат туда, на глубину, где и утопят его в этой серой жизни. Вдруг его взгляд упал на пару пожилых людей. Они были одеты обычно, даже немного со вкусом, но не дорого. Они шли рука об руку и говорили о чём-то на турецком. Пожилая женщина всё время смотрела на мужчину и что-то весело ему рассказывала, а старик смотрел снизу вверх на свою спутницу и улыбался морщинистым бронзовым лицом, кивая головой. Они шли медленно, никуда не спеша то ли в силу возраста, то ли просто им было некуда торопиться. Непонятное чувство страха резкой вспышкой полыхнуло и тут же угасло в голове Максима. Он посмотрел на чашку кофе, как будто ища причину, потом вновь принялся искать взглядом ту пожилую пару, но они уже пропали из вида. Старость, вот что его так напугало, он никогда до этого момента не задумывался о том, с кем и, главное, как он хочет её встретить и провести.

Да, он может сейчас порвать с Арианой, ещё очень долго может менять любовниц как перчатки и жить с Викторией, они даже могут завести детей, если Виктория наконец сможет забеременеть или же они воспользуются суррогатным материнством. Но что же он получит по итогу? Голова отказывалась выбирать между двух небезразличных ему женщин. Виктория помогла сократить ему путь к успеху, профинансировав его, чему он был благодарен, так благодарен предлагаемой помощи, что, не думая ни о чём, согласился стать мужем, лишь бы воплотить свои желания. Ариана помогла обрести ему любовь, ту любовь, без которой он чах, подобно цветку в ветрах безжизненной пустыни. Он всюду искал призрачный след любви, предаваясь блуду, и будто в нём, среди вереницы обнаженных женских тел, можно было его обрести, поймать, ухватить. Врал самому себе, что тем самым он лечит свою истощённую бременем фиктивного брака и холодной благодарности душу. Он наконец не просто напал на след беглянки любви, но и протянул к ней руку, а она в ответ протянула ему свою, полную нежности руку, которую, если он отпустит, то, возможно, потеряет уже насовсем. Две эти женщины, Виктория и Ариана, безусловно, внесли равноценный вклад в его жизнь, их дары на чаше весов справедливости имели равный вес. И за ним, Максимом, было последнее слово, нужно было выбирать.

Виктория любит или любил ли он её? Скорее нет, чем да, слово «любовь» не прописано на законодательном уровне с последующими пояснениями, не прописано оно также в списке заболеваний, нет описанных симптомов или хоть каких-нибудь конкретных для всех пояснений, что человек чувствует, что человек делает и как проявляет эту самую любовь. А посему, проявляют её как угодно, и примешивая любые определения, и каждый истолковывает на свой лад. Вот и Максим честно для себя отметил, что он не испытывает любви к Виктории. Его возбуждает её тело и внешность, её власть ума, он очень ей благодарен ей за всё то, что она для него сделала и дала. Порой он сам себе говорит, что он очень уважает её как личность, что тоже отчасти является правдой.

Любит ли он Ариану? Скорее да, чем нет. Чувство досель ему не знакомое он впервые испытал на острове, проникся им и так же, как Ариана, унёс его с собой. Но жизнеспособна ли она будет там, в Москве, вдали от тёплых берегов и моря? Или же это всё было мимолётным увлечением, как и раньше с многими другими? Именно этот последний вопрос занимал всё пространство в голове Максима, вытесняя другие мысли. Рациональность включалась в самый нужный момент, не давая бессознательному порыву творить дела, поддавшись лишь зову чувств.

Впрочем, он поймал себя на мысли, что выбирать сейчас между двумя этими совершенно разными женщинами нет никакого смысла. Потому что выбор им уже сделан, и сделан был ещё на острове, когда не просто согласился, а лично сам, своей рукой написал тому, кто предлагал работу. Сам того не заметив, он выбрал Ариану, не холодным рассуждением мыслей, взвешивая плюсы и минусы этого выбора, а бессознательно, спонтанно. Да, работа, как он говорил, «на дядю» сейчас не его уровень, но условия, предложенные ему в новой клинике, которую, к слову, он тоже посетил и всё увидел своими глазами, были не просто терпимыми, они были вполне замечательными. К тому же, на секретных счетах у него была значительная сумма, которая позволила бы ему жить без нужды вовсе не работая. Не с таким широким размахом, как сейчас, но всё же. Если раньше боязнь лишиться всех привилегий его пугала, и он заканчивал все свои похождения скоро, не утруждая себя долгими прощаниями, то сейчас это уже воспринималось им как случившееся. Реакции жены он не боялся, теперь ему казалось, что он наконец-то выкупил свою душу, отдав всё, что когда-то взял. Максим взял телефон и набрал номер недавно покинутого им работодателя, набрал он ему для того, чтобы сообщить о том, что он согласен и готов приступить к работе, но ему нужно время, чтобы уладить ряд вопросов в Москве.

Покинув кафе, он вызвал такси и отправился в отель, собрал вещи и вылетел в Москву. Перед взлётом он размышлял, не поспешил ли он с решением. Что, если Ариану устраивает вариант любовницы больше, чем перспектива отношений уже не с бизнесменом и хирургом, а просто хирургом. Он остановился на том, что все же это не была мимолетная интрижка и развлечение от скуки, как это было с другими девушками. Находясь с ними, он не испытывал и не чувствовал того, что чувствует, когда рядом с ним Ариана. Порядком устав от таких глубоких изучений самого себя, Максим уснул, едва голова его коснулась подушки, предложенной стюардессой в первом классе, и он проспал так весь полёт.

Водитель ожидал Максима на парковке аэропорта. Холодный московский ноябрь встретил Максима снегом с дождём. Будто погода, как и сам мужчина, до конца не понимала, что же он хотел. Несмотря на то, что он пришёл к выводу о выборе, он чувствовал какую-то внутреннюю тоску. Несколько раз по дороге домой он порывался написать новому работодателю, что он ещё не окончательно решил и сомневается. Но в первый раз его отвлекло сообщение от Арианы, в котором она просила его приехать к ней сразу по прибытию для важного разговора, который не обсуждается по телефону. Во второй раз это был звонок от жены Виктории, она вполне обыденным для неё тоном поинтересовалась, как прошёл полёт, и сразу в свойственной ей деловой манере перешла к делу. Она попросила его сразу приехать в их особняк для разговора, не задерживаясь по пути. Поводом был разговор о каких-то важных рабочих моментах и бумагах, не терпящих отлагательств. Обещав, что это не займёт много времени, она положила трубку.

Решив, что он все же свернёт и заедет для начала к Ариане для того, чтобы задать ей всего один лишь вопрос. Будет ли она с ним после того, как он потеряет большую часть своего влияния, и как только он получит утвердительный ответ, он поедет к Виктории с полной решимостью заговорит о разводе. Максим назвал водителю другой адрес, и тот послушно свернул в веленном ему направлении.

Не желающий погружаться в сгущающиеся сумерки город протестовал обилием света от иллюминации на зданиях и столбах. Весь пейзаж из окна движущейся машины, несмотря на попытки света одолеть снег, дождь и тьму, выглядел тоскливо и всё больше походил на творение тревожного художника, прибывающего в состоянии алкогольного опьянения, который видел в смешивании темных и ярких цветов спасение полотна, не желая принимать тот факт, что свой талант он уже давно пропил. Непогода продолжала усиливаться, изливая на столицу потоки снега с дождём. Увидев знакомый поворот и двор, сердце Максима забилось в предвкушении сейчас сильнее, чем тогда, в самый первый раз посещения этой квартиры. Водитель открыл дверь, и Максим вышел, направляясь к подъезду. Поднявшись на лифте, он увидел открытую дверь и силуэт Арианы, встречающей его.

Лицо Арианы было счастливым, но глаза её выдавали таящуюся в душе тревогу. Она обняла его, стряхивая с плеч пальто растаявшие капли мокрого снега. Максим поцеловал её, сразу переходя к делу.

- Привет, дорогая, что за важный разговор? Что произошло?

Ариана не знала, как начать, нет, она не боялась признаться в состоявшемся разговоре с Викторией, просто хотела подобрать слова попроще.

- Виктория всё знает о нас. Она заподозрила о наших отношениях уже давно, есть всё, снимки, видео. То, что мы были на островах, она тоже знает.

Максим слушал молча, его лицо было безмятежно-спокойным.

- Она пригласила меня к себе, сказала, нужно отвести бумаги. Там она всё и рассказала. Я не стала оправдываться, сказала всё как есть, что ты мне небезразличен, что да, по началу это была лишь игра, но сейчас – она взяла Максима за руку, глядя ему прямо в глаза, и он почувствовал приятное тепло, разлившееся по его телу, то ли от её нежного взгляда, то ли от её рук. - Сейчас я боюсь произнести это слово вслух, боясь, что это окажется односторонним чувством и ты ничего подобного не испытываешь.

- Что она сказала, кричала, угрожала? - в нетерпении прервав молчание, перебил её Максим.

- Нет, - улыбнулась будто машинально, чем того требовала ситуация Ариана. - Она молча всё выслушала. Сказала только, что ты всего лишишься, но я это и так знала от тебя. Последней попыткой её было предложить денег, она открыла сейф, но я отказалась. Мне важно быть с тобой, а что касается денег - Ариана подошла к Максиму, обвив его шею элегантным движением рук. - Ты же одаренный мужчина, не думаю, что это станет для тебя проблемой. - Сказав это, она прильнула к нему губами.

Это действие, этот поцелуй стал последним подтверждающим элементом в сложном пазле раздумий Максима, теперь он больше не сомневался и полный спокойствия и решимости уехал от Арианы, обещая вернуться к вечеру.

Ворота особняка открылись, впуская машину. Автомобиль встал на крытую парковку, и Максим вышел, направляясь по мощёным дорожкам к особняку, минуя стройные кипарисы и винтажные кованые фонари. Эти фонари походили на верных рыцарей, облачённых в чёрные доспехи. Они выстроились вдоль дороги, освещая пламенем факелов дорогу к своей королеве. Дождь со снегом шёл в непрерывном надрывном темпе и успел изрядно намочить пальто и волосы Максима. Он отворил дверь и вошёл в дом.

Помещение с высокими потолками, сделанное по усмотрению Виктории, выглядело изящно, со вкусом, но без черезмерные излишества роскоши, так любимые теми, кто разбогател, но бедноту души так и не победил. Каждую зиму Максим входил в это здание с чувством, будто он погружается прямиком в голову своей жены. Если бы её внутренний мир можно было бы увидеть, он выглядел бы, несомненно, так же. Раньше это было некой шуткой, сказанной про себя: «Дорогая, я у тебя в голове», но сейчас стоило двери закрыться, Максима охватило чувство, не похожее ни на что. Что-то отдаленное между детским страхом спускаться в тёмный подвал за случайно угодившим туда мячом. Он поднимался по ступеням на второй этаж, проводя ладонью по ручке лестницы и любуясь резными балясинами. Не отдавая себе отчёт, он шёл медленнее, чем обычно, и вот, оказавшись у открытой двери кабинета жены, он переступил порог. В кресле, глядя в широкое панорамное окно на двор и непогоду, сидела она.

- Привет, дорогая. - не найдя других слов, как обратить на себя внимание, сказал Максим.

Девушка обернулась креслом на пол-оборота, улыбнулась и встала.

- Привет, дорогой, - Виктория подошла к нему, обняла, поцеловав. Она на секунду, вглядываясь в его глаза, застыла, затем, будто вновь придя в себя, она улыбнулась поддельной улыбкой, которая казалась неестественной из-за излишне наигранного радушия, которое от нее исходило.

- Присаживайся, Макс, - Виктория указала на кресло, его кресло, взятое из его кабинета, выходит, подумал Максим, она готовилась к этому разговору. Максим сел, Виктория закрыла дверь, и сама вернулась к своему рабочему месту и села на стол.

- Как добрался? – незаинтересованным тоном спросила Виктория.

- Нормально, проспал весь полёт.

- Знаешь, - начала Виктория, опередив Максима, оборвав его на полуслове, - я приглашала твою помощницу к нам домой. Я знаю, о чём ты начнёшь разговор, твоя помощница, должно быть, тебе всё уже рассказала. Тот адрес, на который ты приехал сразу после аэропорта, это же её квартира, не так ли? Можешь не отвечать, ясно, что её. Ну тогда вот это, - она указала тонким пальцем на толстую папку, лежащую на столе, - уже не имеет смысла показывать тебе. - Её глаза будто насмехались, демонстрируя всё спокойствие и безразличие к диалогу. - Впрочем, ты можешь взглянуть, чисто из академического интереса, всё же я старалась.

Виктория сделала жест, предлагая посмотреть папку, на который получила отрицательный ответ от Максима, так же жестом, без лишних слов.

- Ну, не буду заставлять. Так ты пришёл сообщить мне, что хочешь развестись со мной. Я правильно поняла?

- Да, прости, Вика, но я хочу расторгнуть наш контракт. Я благодарен тебе за помощь, оказанную мне, но я много думал, а правильно ли я поступил тогда, согласившись на твоё предложение. Я был совсем молод и амбициозен, тем более предложение исходило от лучшей подруги, прекрасной девушки, которая была со мной всегда и в трудные минуты, и в моменты радости. И в ходе этих размышлений я пришёл к выводу, что нет, я не должен был пользоваться твоими чувствами ко мне и соглашаться. Но я поступил, как поступил, потому что безумно мечтал о успехе и богатстве, меня не интересовало, каким образом это я получу, я хотел здесь и сейчас. Сейчас я готов с этим расстаться. Прости, если тебя чем-то обидел, но я хочу расторгнуть наш контракт и развестись с тобой.

Виктория, тихо посмеиваясь почти истерическим смехом, сидела на столе, уперев в него руки и слегка покачивая стройной ножкой. Она, улыбаясь, смотрела на него, почти не моргая, будто пыталась разглядеть совесть во мраке безразличной к ней мужской души. Так смотрит разочарованная женщина на предавшего её мужчину. Пустой, холодный взгляд, в котором еще где-то там, глубоко в душе теплится надежда на то, что это шутка.

- Если обидел? О, Макс, о, моя бестолковая и неблагодарная любовь, твоё «если» тут неуместно. Своё неискреннее, откровенно лживое и постное «прости» можешь запихнуть обратно в самые беспросветные и неблагодарные уголки своего тёмного сердца, откуда ты их так старательно извлёк. Ты положил мне на стол эти скомканные, написанные на засаленных клочках бумаги фразы в надежде, что это меня должно утешить? Нет, любовь моя, ты не сможешь ни утешить меня словами, ни загладить вину, отдав всё то, что я тебе дала. По той простой причине, что твоё предательство я терплю с самого начала. Я знаю всех твоих недалёких шлюх, ой, прости мне мою грубость, - она прикрыла рот ладонью, будто ребёнок, сказавший внезапно при родителях бранное ругательство, - или мне лучше называть их «музами»? Так ведь ты их называл, этих продажных кукол, пляшущих вокруг тебя, словно суки, клянчащие подачки. Они не видели в тебе ничего, кроме хера и кошелька. Да и то, кошелёк был мой. Не спорю, хер у тебя классный и любовник ты превосходный, но на этом все твои таланты заканчиваются. Всё остальное, - взгляд её стал вдруг по-змеиному холодный, остекленелым, она застыла, снизила тембр голоса, подняв перед собой руки и шевеля пальцами, - дело исключительно моих рук. Вот эти хрупкие, женские руки сделали из тебя того, кем ты сейчас являешься. О, мой Макс, - её голос почти срывался от разочарования, - ты даже не представляешь, что творили эти руки, думая лишь об одном, чтобы быть с тобой и сделать для тебя всё. Когда-нибудь я тебе это расскажу, если у меня хватит сил это вспомнить. Мой рассудок и жизнь изменились в угоду тебе, а что ты изменил для меня? Что сделал, пожелав отблагодарить? Завёл гарем из женщин?

- Да, я врал тебе, врал, потому что считал, что ты оплатила только моё присутствие рядом с собой, тело, общение, но никак не меня, не мою душу, лишь тело. На что ты рассчитывала? Купить человека, всё его существо? Ты заблуждалась, Вика, думая так. Как и заблуждаешься сейчас, думая, будто мой талант хирурга зависит от тебя. Ты лишь ускорила неизбежный мой успех. Ты переоцениваешь свою роль в моей жизни, - усмехнулся, покачиваясь из стороны в сторону в кресле, проговорил Максим, - я добился всего сам, твои инвестиции в меня, как в проект, просто являлись ускорителем моего стремительного карьерного роста. Ты говоришь, что любила меня? Нет, Вика, ты не любила меня, ты просто хотела обладать мной, как активом, недвижимостью или как любой другой материальной ценностью. Ты думала, что завела себе некое экзотическое животное, посадив его в золотую клетку. Я для тебя не более чем проект, проект «Макс», который сейчас просто хочет уйти.

Максим встал с кресла, подошёл вплотную к сидевшей Виктории и посмотрел на неё сверху вниз, его глаза отражали его задетое мужское эго, которое горело от переполнявших его эмоций.

- Я намерен тебе доказать, что я справлюсь и без твоего финансирования, - он провёл по её щеке нежно рукой, так он делал раньше, когда она злилась. Словно наслаждаясь этим последним прикосновением любимого мужчины, Виктория закрыла глаза, ловя эмоции момента, - давай не будем ссориться, дорогая, я правда ценю, что ты сделала для меня, но я ухожу. Надеюсь, ты поступишь как взрослый человек, и мы обойдёмся без скандалов.

- Хорошо, любовь моя, - сказала Виктория и легонько толкнув Максима вперёд, чтобы пройти к двери, - ты можешь идти, - открыв дверь, произнесла она, - договор с тобой расторгнут, всё, чем ты владел, больше тебе не принадлежит, вещи можешь забирать хоть сейчас, могу прислать их с помощником. Можешь быть спокоен, скандалов не будет, каких-либо нападок на тебя или твою девушку тоже, я обещаю. Проект под названием «Макс» закрыт, желаю тебе удачи. - Виктория протянула руку для прощания, Максим не пожал её, вместо этого он сблизился и обнял Викторию так, как обнимал в те времена, когда они ещё были студентами, тёплое дружеское объятие. Затем он чмокнул её так же нежно и аккуратно в щёку и, простившись, вышел прочь.

Хищная улыбка дикой рассвирепевшей кошки, но никак не улыбка доброжелательной девушки, прытко скользнула по лицу Виктории, а глаза смотрели взглядом униженной женщины. Последний огонёк надежды померк и погас. Злой бесформенный дух мщения заменил собой призрачную надежду о любви, которую лелеяла Виктория в своём сердце и не хотела верить, что после всего того, что она сделала для Макса, он просто взял и променял на ****ство. И эта эфемерная сущность поселилась внутри неё, обрадовавшись мраку её души, и жаждала мщения. И она стала думать, что любит его, всё ещё любит и должна отпустить, оставить в покое, но что-то мешало это сделать. Было это уязвлённое самолюбие умной, властной женщины или нежелание мириться с тем, что женщина моложе превзошла тебя – трудно сказать. Виктория прошла к креслу, присела в него, глядя на двор, который пытался занести снег, но тут же таял, касаясь земли, превращаясь в лужи. Ей вспомнилось далёкое детство. Но сейчас не всё было так, как виделось глазами ребёнка, становясь старше, ты теряешь ту пелену детской невинности перед глазами и теперь видишь мир в мерзких и отвратительных подробностях взрослого взгляда. Многие вещи видят этот новый взгляд, и сразу мир становится другим, ты видишь его всратость, несправедливость и абсурд, возведенный в абсолют. А так вновь хочется оказаться у окна, того самого в маленькой комнате и смотреть из него на улицу, где хлопьями валит снег, и лишь свет желтого фонаря освещает улицу, немного рассеивая темноту, превращая подоконник с игрушками в окно в сказку. Сейчас, как бы Виктория не старалась увидеть сказку в любом из окон, её больше не было.

Ни тогда, ни после Виктория не проронила ни слезинки, не выпила ни успокоительных таблеток, ни вина, она просто продолжила работать, как будто только что она не распрощалась с любовью всей своей жизни, а сделала что-то обыденное, как отпустить курьера, принесшего тебе доставку.

Максим же уехал, направился забирать деньги, удачно спрятанные от жены, а потом его ждала свобода и Ариана.

Процесс по разводу некогда известных супругов прошёл гладко, но со всеми его утомительными бюрократическими прелестями, в подробности которых мы не будем вдаваться. Скандалов, криков и истерик, как и обмена грязными словосочетаниями в адрес друг друга, также не было, да и к чему? Всё сказано было давно, и добавить что-либо к этому ни одна ни другая сторона не считала нужным, напротив, стоит отметить человечность обеих сторон. Юридически тоже было всё согласно договору, Максим ничего не получил, был уволен из по собственному желанию с блестящей рекомендацией. Несмотря на повышенный тон в их разговоре с Викторией в доме, она провела мероприятие по прощанию с коллегами по работе в связи с переходом на новый уровень, также туда была приглашена и Ариана. Закончив все дела в Москве, Ариана и Максим отправились в Турцию. Там, в Стамбуле, они быстро забыли о неприятном разоблачении и предались делам и любви. Квартира, обещанная работодателем и выделенная специально для Максима, выглядела достойно. Большая площадь, три комнаты и большая ванная, в которой они с Арианой подолгу расслаблялись, наслаждаясь обществом друг друга. В выделенной работодателем квартире отсутствовала разве что мебель, покупкой которой, как и дизайном интерьера, занялась Ариана. На время обустройства квартиры она отложила поиск работы и принялась благоустроить быт. У каждого на душе были свои ожидания от совместного проживания и дальнейших планов. Ариана, погруженная в охватившие её чувства, не понимала сама себя, боялась своих нелепых мыслей, удивлялась обуревавшим её положительным эмоциям, которые, как ей казалось, потеряли былую твердость и расчётливость, сменив всё это на простоту, лёгкость и ленивую негу, которой хочется предаваться, находясь рядом с любимым человеком. Но её характер брал вверх, и она не могла сидеть долго без дела, амбициозный характер менять на мягкотелость содержанки она не хотела. Не сказав Максиму, она искала работу, что-то удаленное, потому как к третьему месяцу она уже заскучала без дела и прибывала в плохом настроении. Прошло ещё два месяца, и она нашла удалённую работу переводчиком документов на одной криптоплатформе. Максим был удивлен этому, потому как обещал ей должность его помощницы в клинике, но она отказала ему, поблагодарив за предложение.

Но счастливое прибывание в любви и спокойствии закончилось спустя четыре месяца после прощания с прошлой жизнью. Началось всё с паршивой статейки в крупной газете, которую разнесли как свежую мертвечину стервятники в виде новостных каналов в мессенджерах и по TV. Всем хотелось поживиться на трупе некогда главного хирурга страны, мецената и альтруиста. Заголовки пестрили новыми подробностями, одна краше другой, будто каждый из инсайдеров соревновался в тупости и бредовости составленного материала. Всплыли некие фото, на которых были запечатлены Максим и Ариана. Одни идиотские слухи сменяли другие. Прошлись также по бывшей жене хирурга Виктории, пытались взять интервью или услышать хоть один комментарий о правдивости слухов, но Виктория не давала никаких комментариев.

А когдаза домашними заботами и делами незаметно пролетело время, и наступил декабрь. Неожиданным подарком к Новому году стало известие о беременности Арианы, чему оба причастных к созданию жизни были безмерно рады. За предновогодними хлопотами все обыватели, жаждущие интриг и скандалов, понемногу перестали мусолить тему «ухода от жены к молодой любовнице известного пластического хирурга и бизнесмена». Январь прошёл тихо, отходняки от алкоголя и чрезмерного поглощения еды затормозили умственные процессы всех тех, кто готов поглощать информацию о чужой жизни.

Но все эти события, как оказалось, являлись не более чем раздражающим фоновым шумом по сравнению с дальнейшим. Сначала в середине февраля вышло интервью с одной из бывших любовниц Максима. В котором она во всех эмоциональных подробностях, свойственных женщинам, рассказала о знакомстве с известным пластическим хирургом, о его тратах на неё, об отдыхе в других странах, не забыв упомянуть о сексе и о длине члена. Девушка слила и тот факт, что он, Максим, не планировал никогда уходить от своей жены Виктории, потому что все его финансы завязаны на ней, а сам он не владеет ничем. Новость бомбанула термоядерной бомбой, облучив радиацией все прилипшие в поисках дофаминового допинга к светящимся экранам людей.

Бывало и такое, что многие особо рьяные искатели сенсации пытались добиться личной аудиенции или Максима, либо Арианы, заваливая спамом доступные медиаресурсы этих подвергшихся атаке людей. Да, Ариане Триаль досталось не меньше. Её персону обсуждали ничуть не меньше, а интерес публики к ней со стороны женского пола, казалось, превышал интерес к Максиму. Оно и понятно, многие хотели узнать формулу успеха, как ей удалось увести такого желанного мужчину из семьи.

Как ни странно, это не внесло разлада в отношения Максима и Арианы, напротив, они стали только большей поддержкой друг для друга. Тем более, что срок беременности всё рос, и фотографии Арианы в соцсетях служили инфоповодом для новых слухов. После скандального интервью на Максима подала в суд женщина, обвиняющая его в якобы неправильной пластической операции и последующих осложнениях. Несмотря на плотный график, ему пришлось прилететь в Москву. Судебные разбирательства — вещь неблагодарная, откровенно дрянная и съедающая много времени, сил и нервов. Максим продолжал жить на две страны, летая на работу и прилетая на судебные заседания в Москву. Его, как человека педантичного в вопросах своего мастерства, эта ситуация и шум вокруг неё злили не на шутку. Ариане казалось, а может, это было лишь домыслами беременной женщины, что её возлюбленный прибывает в постоянно плохом настроении и жалеет, что связал свою жизнь именно с ней. На время судебных разбирательств, а они выпадали на лето, Ариана хотела посетить Москву, но срок родов подходил, и, родив в июле девочку, ей пришлось отказаться от этой затеи. Девочку Ариана и Максим назвали Мией. По прошествию года судебные разбирательства, порядком измотавшие и Максима, завершились в его пользу, его доброе имя и репутация были восстановлены. Однако были и те, кто считал, что ошибку просто решили купить по старой традиции всех людей, имеющих большие деньги. К тому времени ссоры у влюбленных случались всё чаще и по разным поводам. Во время одной из таких ссор Ариана сказала, что поедет в Москву и ничего не желает слышать. Так она и поступила. Оказавшись в Москве, она приглашала домой подруг, желавших пообщаться с ней и поговорить, хоть и не надолго, но она всё же стала звездой сенсационных заголовков, которые так хотелось обсудить. Больше всего Ариана была рада своей старой подруге Татьяне, с которой и проводила большую часть времени. Они, как в старые добрые времена, вели беседу, попивая вино и делясь накопившимися историями из жизни. Во время одной из таких встреч случился следующий разговор.

- Мне кажется, я когда-нибудь сдамся. Сейчас я с маленькой Мией боюсь ещё сильнее, — с тревогой в голосе сказала Ариана, поглядывая на малютку.

- Боишься чего? — отставив бокал, спросила сидевшая в зале на полу Татьяна.

- Виктории, его жены, хоть и никаких доказательств нет её причастности ко всем событиям, но я знаю, когда ты настолько богатая и влиятельная сука, ты не оставишь просто так тот факт, что кто-то уводит у тебя мужа. Она была уверена, что Максим никуда от неё не денется, тогда, когда я говорила с ней у неё в квартире, видела бы ты её самоуверенный взгляд, но она ошиблась. И сама подумай, сначала эти новости о разводе тут и там, потом интервью, этот явно сфабрикованный суд — всё это как огромный ком из липкого грязного вонючего белья, который никак не может от нас отстать. Знаешь, мы недавно даже поговорили на повышенных тонах, это не назвать криком, ссорой — нет, Макс не кричит и не повышает голос, но упрёки взаимные летят, и это не может не огорчать, я поэтому уехала, дав нам обоим время остыть.

- Знаешь, Максим приобрел недвижимость в Турции, — решив сменить тему, будто сама испугавшись сказанного, продолжила Ариана, — вложился в инвестиции, и сейчас получаем ВНЖ, уже всё совсем скоро будет готово, и

- Взяли квартиру?

- Нет, это полноценный дом с участком и бассейном. Заработанные им деньги нужно было куда-то вложить. Новоселье планируем через пару месяцев, весь дизайн на мне, так что стилизую на свой вкус. И обязательно ждём тебя в гости, там вас и познакомлю.

Во время рассказа Арианы о ценах, климате и прочих бытовых мелочах её дочь, проголодавшись, начала устраивать капризы, и стало совсем не до разговоров.

- Я совсем стала рассеянной, забыла купить смесь для Мии, Таня, сходи, пожалуйста, в магазин, я скажу, какую купить, и нам возьми чего-нибудь готового, посидишь со мной до десяти вечера, что-то как-то не хочется одной оставаться. Можешь взять машину, если не хочется идти пешком, права же у тебя есть.

- Конечно схожу, родная, слушай, а можно я твою куртку накину, в моей короткой шубке ну очень прохладно.

- Да, конечно, ключи от машины в коридоре.

- Тут недалеко, я пройдусь. — Она, секунду подумав, всё же прихватила на всякий случай ключи от машины.

Татьяна вышла во двор, освещаемый светом фонарей, было безлюдно, видимо, люди скрылись в своих уютных квартирках, не желая лишний раз бродить по улицам. Внезапный ветер растрепал её белые волосы, намериваясь пронизывающим холодом проникнуть всюду. Татьяна накинула капюшон и, придерживая его рукой, отправилась к машине, передумав идти пешком. Вернувшись с покупками, Татьяна просидела до самого позднего вечера в компании Арианы и Мии. Распрощавшись и обещая зайти в гости как можно скорее, она, вызвав такси, уехала, оставив Ариану на едине с дочерью. Внезапно раздался стук в дверь, Ариана подумала, что это подруга забыла что-то и вернулась. Но внутренне тревожное чувство остановило её в самый последний момент. Она почти готова была открыть дверь, но, убрав руки от замка, решила посмотреть в глазок. Кто-то закрыл его или залепил чем-то. Ариана взяла телефон и написала подруге, та ответила, что ещё в пути. Ариана подняла глаза на дверь. Никто не пытался проникнуть или вновь постучать, девушка подумала, что расчёт был на то, что она откроет сразу, не думая, и так бы и случилось. Но кто же стоит за дверью? Просто хулиганы, а может, Виктория? Проверять было рискованно, всё же у неё маленькая дочь, звонить или писать Татьяне, чтобы та приехала и проверила, был не вариант, что, если с ней что-то случится. Постояв у двери ещё несколько минут, Ариана ушла в зал к дочери. Не успела она войти в зал, как погас свет. Холодные мурашки пробежали от ног к самому затылку, оставляя холодные прикосновения страха. Теперь все сомнения отпали, кто-то пытался выманить её из дома. Дверь была прочная, просто так такую вскрыть не выйдет, да и шуметь не станут, вокруг люди. Ариана, уняв дрожь в руках, написала Татьяне о случившемся, подруга, не желая ничего слышать о опрометчивости поступка, отправилась спасать подругу. Больше в то время, пока подруга добиралась до дома Арианы, происшествий не было. Поднявшись на этаж и никого там не обнаружив, смелая подруга постучала в дверь. Ариана открыла дверь, осмотрела дверь, и, как оказалось, глазок действительно заклеили пластилином, а вводной автомат вырубили, обесточив квартиру. Вернув автомат в обратное положение, они вернулись в квартиру и, собрав все необходимые вещи, приняли решение, что эту ночь Ариана переночует у Татьяны. Погрузив все в машину, подруги выехали со двора, но, не успев проехать и полпути, попали в ДТП, к счастью, небольшое, тормоза на автомобиле Арианы отказали. Благо происшествие было не столько сильное, и, рассчитавшись с водителем на месте за предоставленный ущерб и неудобства, они вызвали такси, отправив Ариану с ребенком в квартиру Татьяны, а сама осталась дожидаться вызванный эвакуатор.

Ночной инцидент был позади, и Ариана забылась тревожным сном. Утро началось с покупки ближайшего билета обратно в Стамбул. О случившемся ночью Ариана решила не писать Максиму. К обеду в дверь Татьяны постучали, девушка подошла к двери и, заметив на в подъезде высокую девушку презентабельного вида, спросила через дверь:

— Кто вы? И чего хотите?

— Я курьер, мне велено передать вам конверт на имя Арианы Триаль.

— Можете оставить конверт на пороге, я заберу позже.

Девушка так и поступила, оставив конверт, она, цокая каблуками, спустилась вниз. Быстро открыв и вытащив конверт, девушки принялись читать его содержимое. Письмо не было с угрозами и не было длинным, скорее это было короткое предложение поговорить следующего содержания:

«Любезная Ариана Триаль, я предлагаю вам поговорить и обсудить начавшееся два года назад недоразумение. Внизу я указываю номер, по которому вы можете позвонить мне и назначить встречу в любом удобном для вас месте. Уверяю вас, что это будет безопасно для вас и вашего ребёнка».

— Это письмо от той бешеной суки? — спросила со злостью в голосе Татьяна.

— Да, похоже на то, я думаю, что я встречусь с ней, выберем самое людное и неудобное для неё место с множеством камер. Пусть приходит, у меня тоже накопились к ней вопросы. Ты пойдешь со мной?

— Она ещё спрашивает, конечно, да, подруга.

Встреча была назначена в самом людном семейном кафе, и вот, спустя почти два года, две не терпящие поражений женщины встретились вновь. Виктория выглядела всё так же великолепно, низ живота выдавал едва заметный животик, упирающийся в классические штаны и блузку. Она села за стол, внимательно разглядывая дочь Арианы, казалось, она не замечает Татьяну, держащую девочку на руках, а смотрит сквозь нее.

— Знакомые черты лица, девочка просто ангелочек.

— Спасибо, ну и о чём ты хотела поговорить?

— Какая ты нетерпеливая, мы же в семейном кафе, позволь я что-нибудь закажу для начала. — Виктория заказала себе стакан горячего молока с мёдом и небольшой круассан.

— Теперь можно поговорить. — отпив молока, произнесла Виктория.

— Для начала, я хочу знать, твои ли попытки проникнуть ко мне домой были прошлой ночью, и твоих ли рук дело неисправность тормозов моей машины?

Виктория простодушно улыбнулась.

— Милая Ариана, если бы я хотела проникнуть к тебе домой, неужели я бы этого не сделала? А тормоза — это полный вздор, твоя машина простояла невесть сколько без езды, и ты думаешь, что это могло пройти бесследно? К тому же, я сейчас готовлюсь стать мамой, — она провела рукой, нежно касаясь живота, тёплая, неподдельная улыбка озарила её лицо, — мне не до этих занятий, уж поверь, есть куда более важные занятия.

— А суд и прочие пакости тоже не твоих рук дело?

— Тут ты права, да, это моих рук дело, неужели ты думала, что я отпущу Максима просто так? Ха, наивный Макс, думал, что ко мне можно прийти, вытереть об меня ноги и жить спокойно с другой женщиной? Нет, нет, не бывать этому. Собственно, поэтому я и прислала к тебе курьера, я хочу растоптать Максима, уничтожить, сломить его, заставить пресмыкаться.

— Постой, ты сейчас предлагаешь мне взять и помочь тебе в уничтожении человека, которого я люблю? Я всё правильно поняла? — Ариана, ища поддержки своим словам, посмотрела на Татьяну. — А ты в своём уме, Вика?

Виктория со спокойным видом пила молоко с мёдом.

— Да, я в своём уме. И я не просто так это тебе предлагаю. Посмею себе выдвинуть такую гипотезу. Молодые и амбициозные искательницы богатых мужчин вроде тебя всегда преследуют одну цель — нажива. Их интересует безбедная жизнь, большие деньги и гарантия безопасности от нищеты. Повторюсь, я собираюсь уничтожить Максима, я от него не отстану. Я знаю, что он вложился в инвестиции и у вас будет ВНЖ, знаю, что есть дом, но я также знаю, сколько у него было припрятано денег, а деньги имеют свойство кончаться. И, насколько я знаю, он на тебе не женился, а значит, у тебя нет никакой финансовой подушки на тот случай, если рутина семейной жизни снова заставит его искать очередных муз. Мне нужен только Макс, тебе мстить я не собираюсь, тем более у тебя есть дочь, — Виктория с родительской нежностью посмотрела на Мию. — Я не настолько плохая, как ты думаешь, Ариана.

— Твой будущий ребёнок, он, он от Максима?

— Да, удалось забеременеть искусственно. Благо деньги позволяют. Так вот, я предлагаю тебе сделку. Ты уходишь от Макса навсегда, а я даю тебе денег, много денег, скажем, миллион долларов. Ты устраиваешь жизнь где угодно, с кем угодно, но не с ним. Что скажешь?

— Знаешь, Виктория, не всё можно купить. Если у тебя всё, то мы, пожалуй, пойдём.

— Постой, возьми мой личный номер, — она протянула визитку, — если вдруг твоё желание изменится, просто набери или напиши.

После встречи в кафе прошло пять месяцев, отношения между влюблёнными стали лучше, но ссоры всё же проскальзывали между ними с завидной регулярностью. Решив снова обновить остроту чувств, Максим предложил отправиться Ариане на те самые острова, где их любовь впервые раскрылась. Получив небольшой отпуск в клинике и поставив в лист ожидания женщин, не терпевших приостановить свой естественный процесс старения, Максим отбыл с дочерью и Арианой на острова. В качестве няни для Мии была приглашена подруга Арианы, Татьяна.

То место, которое пробудило чувства двух людей поистине магическим образом, их же и убило. Несмотря на время, проводимое вместе, паре не удалось достигнуть тех чувств, которые их обуревали раньше. Магия места, казалось, исчезла, испарилась, а может быть, её и вовсе не было, и она была придумана ими. Максим и Ариана умудрились поссориться на третий день, высказав всё накопившееся друг другу без криков, будто они оглашали список не выполненных задач. После этого они обменивались лишь редкими фразами, молчали на совместных прогулках. Спали они тоже в разных спальнях, Ариана, Мия и Татьяна спали наверху, Максим расположился внизу.

В одну из жарких тропических ночей Максим подавленный и загруженный своими мыслями сидел у бассейна, опустив ноги в воду, вслушиваясь в тропическую ночь. Утомленная капризами дочери за весь день спала без задних ног. Раздумья Максима прервал едва заметный шум, он обернулся и увидел спустившуюся Татьяну.

— Прости, я не хотела отвлекать, увидела с окна спальни, что ты не спишь, и решила тоже выйти.

— Присаживайся, ты мне не мешаешь.

Татьяна села рядом, опустив ноги в бассейн, и протянула влажную бутылку уже открытого холодного вина. Максим поблагодарил, отпив немного.

— Да, не думал я, что отпуск в таком значимом для меня месте станет таким невыносимым, — начал он после продолжительной паузы.

— Возможно, вы просто оба устали, семейная жизнь, говорят, вносит свои изменения, не знаю, так говорят, у меня и вовсе нет семьи, — сказала Татьяна, натянуто улыбнувшись.

— Я уже не знаю, не понимаю.

Когда наш человеческий разум погружен в сложные размышления слишком долго, это начинает его потихоньку угнетать. Угнетенный разум требует разгрузки, некоторые предпочитают медитировать, иные льют как не в себя алкоголь, доводя себя до состояния синей каши. Максим же всю свою прошлую жизнь предпочитал общество легких на мысли женщин и красивых на тепло. Легкость женщин подразумевала собой отрешение от насущных проблем и просто провождение времени, не утруждая себя мозговыми усилиями о будущем, жизни и проблемах. С правильными женщинами, точнее будет сказать, с чувствующими и умеющими слушать женщинами, мужчины охотнее проводят своё время, а бывает и женятся на таких, если, конечно, им повезёт найти подобных женщин.

Максим, загнанный в положение, где с одной стороны была явная месть влиятельной бывшей жены, Виктории, а с другой — Ариана, девушка, околдовавшая его своей красотой и умом, стал сомневаться в правильности своих действий. Остров был своего рода его надеждой на понимание происходящего, он хотел понять, что гнетёт его в собственном выборе. Он любит и хочет быть с Арианой, он любит дочь, Мию, и не хотел бы иначе, но непонимание своих желаний, а точнее именно понимание того, что мешает ему наслаждаться наконец-то тихой семейной жизнью, давило на него всё больше. Но эти ожидания не оправдались, остров был нем как рыба. Ещё этот разговор с Арианой. Поначалу не смущал титул любовницы, но с недавних пор она начала вести разговор о официальных отношениях и браке, напирая на то, что у них уже есть ребёнок, тем самым добавив к неопределившемуся с желаниями Максиму ещё головняка.

Ночь, слушатель и бутылка холодного вина располагали излить всё, что накопилось. Так Максим и поступил, он без утайки рассказал о своих чувствах, о том, как справлялся с похожим тупиком раньше, словом, обо всем. Татьяна слушала, вставляла понимающие реплики. В момент, не понятный для них самих, они оказались слишком близко друг к другу, и, потеряв контроль, они поцеловались, пройдя точку невозврата. Встав, Максим протянул руку, поднимая завороженно смотрящую на него, будто удав на кролика, Татьяну. Она подала руку, прибывая в своего рода гипнозе, и, как в тумане, пошла ведомая им к большой тахте, стоящей в тени под навесом подальше от домика в противоположной части участка. Они вошли под навес, закрыв за собой полог. Максим снял с Татьяны одежду, халат из шёлка скользнул по гладкому телу и упал под ноги, обнажая безупречной красоты стан Татьяны. Без лишних слов она попятилась, не сводя томных глаз с Максима, ложась на прохладную тахту. По её телу пробежала дрожь предвкушения, до этого момента сдерживаемая ею. Грудь её заострилась, и, когда она впустила в своё лоно Максима, она, не сдерживаясь, впилась в его спину ногтями. Он аккуратно убрал её руки, дав понять, что лишних преступлений этой ночи не нужно. Она едва заметно кивнула, и они отдались страсти, охватившей их. На рассвете, надев халат, она стыдливо ускользнула в свою комнату, оставив Максима одного.

Утром Максима было не узнать, он был бодр и свеж, и оживленный завтрак смущал разве что Татьяну. Поняв, в чём была суть его неудовлетворённых желаний, Максим, удовлетворив свою потребность через новое женское тело, преобразился. К его сожалению, это был последний день на острове. Вернувшись в Турцию, Татьяна уехала в Москву, а у влюбленных начался вновь период тех былых чувств, которые были тогда, когда Ариана была его помощницей и они проводили вместе ночи напролёт. В одну из таких бурных ночей случилось страшное. Произошёл пожар, Ариана и Максим успели выйти из дома, забрав ребёнка и ценные вещи. Пожарные, конечно, всё потушили, но дом нужно было восстанавливать. Сняв на ночь отель, они вновь впали в уныние. Ариана не спала, она всё решалась написать Виктории, и к утру, решив для себя, что она хочет спокойной жизни для себя и своей дочери, она написала ей.

«Сегодня сгорел наш дом. Я правильно понимаю, это продолжение твоей мести? »

Ответ не заставил себя ждать.

«Ты догадливая девушка, как я уже сказала тогда, мне нужен только Макс, но поскольку ты всегда рядом с ним, я не гарантирую безопасность тебе и твоему ребёнку».

«Если я уйду от него, ты оставишь меня и мою дочь в покое? Где гарантии? »

«Даю слово, что оставлю тебя в покое. Но пока ты думала, сумма убавилась, я могу предложить полмиллиона долларов за то, что заставила меня ждать. Не вздумай Максу рассказать о нашем договоре, иначе ты и твоя дочь пожалеете о том, что встали у меня на пути».

«Когда я смогу получить деньги? »

«Завтра я открою счёт на твоё имя в банке, я напишу дополнительно».

«Хорошо, я бросаю Макса».

Виктория прочитала, но ничего не ответила. Через два дня сумма уже была на счету для Арины. В то время, когда Максим был на работе, Ариана собрала документы и вещи и покинула корпоративную квартиру, уехав в неизвестном направлении. Ночные терзания дались ей сложнее всего, всю ночь она проплакала в ванной, стараясь делать это как можно тише, чтобы не разбудить Максима. Слёзы выедали глаза, душили сильной рукой горло, сдавливая каменной хваткой. Впервые за всё время в ней что-то надломилось, она поняла, что Виктория не врала и она не оставит их в покое. А ведь стук в дверь, отказавшие тормоза, всё это дело её рук. Татьяна сообщила ей ещё на острове, что диагностика показала повреждение тормозного шланга. Ей не хотелось прощаться, не хотелось терять единственного мужчину, которого она полюбила, не хотелось его предавать за деньги. Но разве у неё был выбор?

Для Максима она оставила письмо, которое он нашёл, придя с работы.

«Дорогой мой, любимый Максим. Тот поток неудач, который, не переставая, сыпятся на нас вот уже который год, я не могу пережить. Мы сколько угодно можем говорить о том, что это случайность, но это не так. Прошлое не отпускает нас, твоя бывшая жена Виктория, я полагаю, что это всё её рук дело. Ты можешь это сколько угодно отрицать, но это так. Я хочу безопасности для себя и для моей дочери, и поэтому я прощаюсь с тобой. Не пытайся меня найти, не нужно, я начну новую жизнь. Если тебе дорога я и твоя дочь, то ты не станешь нас искать. Мы вернёмся, когда всё уляжется, я обещаю, и обязательно увидимся. Я благодарна тебе за то время, которое мы провели вместе, с тобой я узнала, что такое любовь, я ведь такого раньше не чувствовала никогда, спасибо тебе за незабываемые моменты жизни, я ни о чём не жалею, не жалей и ты. Прощай. Любим тебя, твои Ариана и Мия».

Максим прочёл всё молча, прошёл спокойно к своему столу, открыл его и извлёк из вороха бумаг револьвер, приобретённый им в тайне от Арианы, взяв его, он сел на кресло в гостиной. Последняя эмоция умерла в нём, он чувствовал себя пустым, будто с уходом Арианы и Мии ушло всё его естество и осталась лишь оболочка, тело Максима с давящей бездонной пустотой внутри, которую не заполнить и всем женщинам этого мира. Он смотрел в окно, на закатное солнце, залившее своим прощальным светом комнату. Он смотрел, какими красками играет сталь револьвера в лучах заката. Внезапно раздался звонок на его телефон, звонил неизвестный ему номер. Отложив револьвер на столик рядом, он взял трубку. Послышался знакомый голос, звонила Виктория.

— Лишь пепел, мой дорогой Макс, вот что осталось от твоих иллюзий. Однако, мой дом всегда открыт для тебя, я и твой новорожденный сын хотим видеть тебя. Прилетай в Москву.

Трубку повесили, а Макс отложил телефон на стол рядом с пистолетом. Он сидел и смотрел на эти два предмета, а солнце меж тем уже почти совсем скрылось.