Цепочка ч. 2

Мужчина сидел за тускло освещённым столом в своей квартире, экран ноутбука отбрасывал холодный свет на его лицо. Он листал страницы онлайн-магазина, специализирующегося на париках. Его пальцы, всё ещё хранящие запах металла от цепочки, которую он теперь носил в кармане, методично выбирали новые образы: длинный шатеновый парик с мягкими локонами, огненно-рыжий, короткий блондинистый с чёлкой. Каждый выбор сопровождался странным чувством предвкушения, словно он покупал не просто парики, а новые маски для своей мести. Он представлял, как эти парики будут выглядеть на его жертвах — каждая из них должна была стать отражением того, что он ненавидел в своей матери, в себе, в мире.

Заказ был оформлен анонимно, через поддельный аккаунт и доставку на заброшенный почтовый ящик в соседнем районе. Он стал осторожнее, чем в ту первую ночь. Тогда он действовал импульсивно, но теперь каждый шаг был продуман. Он изучил маршруты патрульных машин, знал, где камеры наблюдения работают, а где давно разбиты. Его разум, некогда хаотичный и разрываемый воспоминаниями, теперь обрёл холодную ясность, как у хищника, выслеживающего добычу. Но эта ясность пугала его самого. Иногда, в редкие моменты тишины, он ловил себя на мысли: «Это не я. Это не может быть я». Но голоса прошлого заглушали сомнения, и он снова возвращался к своему ритуалу.

Следующие недели превратились в кошмар для города. Ещё три девушки пропали без следа. Первая — молодая официантка, которая возвращалась домой после ночной смены. Её нашли в заброшенном складе, с перерезанным горлом и рыжим париком, небрежно надетым на голову. Вторая — студентка, которую он заманил в переулок, притворившись таксистом. Её тело, задушенное цепочкой, лежало в парке, спрятанное в зарослях. Третья — проститутка, которую он подобрал у того же ночного бара, где всё началось. Её нашли в канаве, с шатеновым париком, свалившимся в грязь. Каждый раз он оставлял парик, как подпись, как вызов. Он хотел, чтобы мир знал: это не просто убийства, это его месть.

С каждым разом он становился всё более дерзким, но и всё более опустошённым. После каждого убийства он возвращался домой, садился на кровать и смотрел на цепочку, ожидая того самого оргазма, того триумфа, который он испытал в первый раз. Но ощущение ускользало. Вместо эйфории приходила пустота, а с ней — новые воспоминания. Теперь он видел не только мать, но и себя — подростка в детдоме, прячущегося от насмешек, или взрослого, сидящего в одиночестве в баре, пока другие смеялись и танцевали. Он начинал понимать, что убивает не только ради мести, но и чтобы заглушить эту боль. И всё же он не мог остановиться.

Город гудел от слухов. СМИ окрестили его «Убийцей с париками», и каждая новость о новой жертве подливала масла в огонь паники. Полиция, изначально сбитая с толку, начала замечать закономерности. Парики, цепочка, выбор жертв — всё указывало на ритуал. Детектив Анна Ковалёвская, возглавлявшая расследование, была одержима делом не меньше, чем сам убийца своей местью. Её собственное прошлое — детство в неблагополучной семье, где она видела насилие, — делало её особенно чувствительной к этому делу. Она часами изучала фотографии с мест преступлений, пытаясь понять, что движет этим человеком.

Полиция установила, что парики были куплены через один и тот же онлайн-магазин. Анна настояла на сотрудничестве с киберотделом, и они смогли отследить IP-адрес, с которого делались заказы. Адрес вёл к интернет-кафе в неблагополучном районе. Камеры наблюдения в кафе показали мужчину в капюшоне, чьё лицо было частично скрыто, но его походка и манера держать себя выдали нервозность. Анна почувствовала, что они близко. Она начала работать с профайлером, который составил психологический портрет: мужчина, 30–40 лет, с тяжёлой детской травмой, вероятно, связанной с матерью или женской фигурой, социально изолированный, но умный и методичный.

Полиция начала патрулировать районы, где пропадали девушки, и установила дополнительные камеры. Они также распространили фоторобот, основанный на описаниях свидетелей, видевших подозрительного мужчину у ночного бара. Анна знала, что он не остановится, и это знание заставляло её работать круглые сутки, игнорируя усталость и протесты коллег.

Он знал, что полиция приближается. Он видел новости, слышал шепотки на улицах. Но вместо того чтобы затаиться, он чувствовал странное возбуждение. Они видели его подпись, его работу. Они знали, что он существует. Это было почти так же важно, как сама месть. В ту ночь он выбрал новую жертву — девушку, танцевавшую в том же баре, где всё началось. Он следил за ней, сжимая в кармане новый блондинистый парик. Но что-то пошло не так.

Когда он заманил её в переулок, он не заметил полицейскую машину, припаркованную в тени. Анна, которая лично патрулировала район, заметила подозрительную фигуру. Она вызвала подкрепление и последовала за ним, держась на расстоянии. Когда он схватил девушку и потащил её в сторону заброшенного двора, Анна дала сигнал. Полицейские окружили переулок, их фонари осветили его лицо — искажённое, с безумным взглядом, но в то же время странно спокойное.

— Брось оружие! Руки вверх! — крикнула Анна, держа его на прицеле.

Он замер, всё ещё сжимая цепочку в руке. Девушка, в панике, вырвалась и отбежала. Его взгляд метнулся к Анне, и в её глазах он увидел что-то, что заставило его остановиться. Не страх, не ненависть, а понимание. Она смотрела на него, как будто видела того мальчика, запертого в чулане, того, кто плакал в одиночестве. Это разозлило его больше, чем крики полицейских.

— Ты не понимаешь, — прохрипел он, делая шаг вперёд. — Это не обо мне. Это о ней.

Анна не успела ответить. Он бросился на неё, размахивая цепочкой, как удавкой. Выстрел прозвучал почти одновременно. Пуля вошла в его грудь, и он рухнул на асфальт, всё ещё сжимая цепочку. Его глаза, уже стекленеющие, смотрели в небо, и на мгновение ему показалось, что он видит мать, стоящую над ним, с белокурым париком, сбившимся набок. Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался только хрип. Мир потемнел.

Анна опустила пистолет, её руки дрожали. Она смотрела на тело и чувствовала не облегчение, а тяжесть. Она знала, что остановила монстра, но также знала, что где-то в нём был ребёнок, которого никто не спас. Она отвернулась, когда её коллеги начали оцеплять место происшествия, и пошла к машине, чтобы написать отчёт. Но в её голове всё ещё звучал его голос: «Это не обо мне».