Наложница. Тайная одержимость повелителя

Глава 1.1

Я летела через огромный светящийся тоннель. Умерла? Как это? Что последнее помню? Ночь, я с чемоданом на дороге ловлю машину. Холодно до чертиков. Дорога пустая и вдруг свет фар. Выбегаю и потом удар.

Я оглянулась. Река из душ, похожих на туманные облачка, медленно и величаво неслась куда-то. Пролетая, я обратила внимание на одно, рядом. Почему? Потому что оно дергалось, но висело на одном месте, как шарик на ниточке, которая светящейся линией убегала вниз. Туда, откуда мы все приплывали.

Я каким-то образом уцепилась за это облачко.

—Эй, а что это за тобой болтается?—спросила я с присущим мне всегда любопытством.

В облачке проступили черты молодой красивой девушки, которая растерянно оглянулась. Потом какая- то досада мелькнула на ее лице, мимолетное раздумье , и затем я прямо почувствовала, как на меня перекинули эту нитку, которая резко, как растянутая резинка, потянула меня назад. Мы еще мгновение провисели, прижавшись, когда девушка прошептала:

—Всех моих убили. Я последняя из ходящих во сне. С ними уйду, а ты мое тело забери.

И меня резко рвануло вниз.

В следующий миг я с трудом приоткрыла глаза и увидела в полутьме закопченный потолок. В нос ударил затхлый воздух запертого помещения. Боль скрутила все тело. Из моей груди донесся судорожный вдох. Что-то давило на горло. С трудом подняла руку и ощупала шею. Широкая полоска металла холодила кожу. Ошейник. Ошейник?

И в следующий момент тяжесть пудовыми гирями навалилась на мои веки, и они закрылись, а я невидимым облачком взлетела к тому самому потолку.

Длинный барак с грубо сколоченными топчанами, на которых валялось множество тел. Все— девушки. Много девушек. Я прикинула— человек пятьдесят.

Узкие грязные окна под самым потолком еле пропускали свет. Две маленькие печи стояли прямо посередине и, скорее всего, являлись единственным источником тепла в этом помещении. Кто-то из девушек стонал, кто-то лежал неподвижно. Над некоторыми телами появлялись светящиеся облачка и, пометавшись, или улетали в небо, или обратно возвращались в тела.

Умирают? Что здесь происходит? Похоже на чумной барак. Я оглянулась и увидела за собой ту самую светящуюся нить, тянущуюся к одному из тел.

Подлетела к лежащей на спине черноволосой девушке. Лучик, пробравшийся сквозь закопченное окно, падал на её лицо, освещая тонкие нежные черты. Чуть вздернутый нос, пухлые губы, высокие скулы и густые, чуть подрагивающие ресницы. Длинные грязные волосы волной свисали до земляного пола. На тонкой шее поблескивал широкий ошейник с кольцом. Для цепи—догадалась я.

На девушке было надето что-то похожее на рубище. Девушка была тоненькая, как тростиночка , но грудь…Высокая грудь размера третьего-четвертого тяжело вздымалась в такт обрывистому дыханию.

Кажется, теперь это мое тело. Красивая. Я — красивая — поправила сама себя. Вдруг двери в барак распахнулись, впуская яркий солнечный свет. Человек шесть здоровяков в просторных куртках с накинутыми капюшонами, с лицами, плотно замотанными тряпками, вошли внутрь. На руках были длинные, по локоть, рукавицы. В таких кузнецы работают в кузнях.

Они пошли по рядам топчанов, по очереди подходили к девушкам и долго всматривались в их лица и грудь. Кому-то силой разжимали рты и вкладывали черные горошины. Некоторых, поняв, что те не дышат, хватали за руки и за ноги и вытаскивали наружу.

Двое подошли к моему телу. Грубо открыли рот и вложили черные горошины. Один, возвышающийся над всеми вошедшими на полголовы, оглядел меня с ног до головы. Потом рванул одежду двумя руками и разорвал до пояса. Распахнув, уставился заблестевшими глазами на полную грудь с крупными коричневыми сосками. И, схватив огромными ручищами, стал тискать её ,сминая упругую плоть.

—Тугенькая ,—хрипло донеслось из-под тряпки,—жалко будет, если сдохнет.

Я в каком-то каменном оцепенении наблюдала за тем, что творилось в бараке. В какой ужас меня занесло? Жесть –это слишком мягко сказано.

—Ты свой рот на нее не разевай—в наложницы к главе привезены, как и остальные, впрочем, —оборвал его второй.

—Ну, он потешится, может, и нам достанется. Я бы от такой крали не отказался бы. Жаль, голой рукой не потрогать,—продолжая мять, просипел первый. Что-то в его штанах зашевелилось.

—Придурок,—заметив возбуждение напарника, осклабился второй. – Какая голая рука? Только в перчатках и можно к этим притрагиваться. Иначе точно заразишься. Летаргический сон —зараза такая. Сам знаешь—под ним связь души с телом рвется. Три дня как с корабля рабынь притащили , а уже сколько поумирало. Наложила же какая-то сволочь это заклятье, чтобы девки к нам в руки не достались. Еще десять дней. Ровно. Потом снимется. Пойдем уже других проверять.

—Ну дай еще чуть-чуть потискать. У, какая, – не мог оторваться от моего нынешнего тела здоровяк.

Я висела в воздухе и, подвывая про себя от ужаса, наблюдала за всей этой картиной. А что ждет меня, когда я очнусь? Если очнусь, правда.

Я где? Как меня сюда занесло то? Почему я оказалась на той дороге? И тут память как в кино показала мне последний день моей жизни.

31 декабря. 17.00. Я, по уши влюбленная и мысленно примеряющая фату, прибыла на точку сбора. Помахала рукой Каринке, старой знакомой. Расцеловалась с парочкой ребят.

Два огромных автобуса должны были забрать сотрудников Лёшкиной фирмы и сочувствующих для встречи Нового года.

Леша, обхаживающий меня последний месяц, сел рядом и все время оглядывался.

—Волнуется - догадалась я. – вот точно предложение сделает сегодня. И про забронированный заранее номер намекал.

Приехали. Автобус выгрузил нас и уехал. С чемоданом стою. Я не поняла, почему меня селят в номер с той самой Кариной?

Этот вопрос я и задала парню, который как мне казалось ухаживал за мной все это время.

Шиш вам. Леша оказывается не стеснительным, а хитровывертным оказался. К Каринке он клинья подбивал, а она не замечала его. Тут я подвернулась, которая ее хорошо знает. Вот он и придумал долгоиграющий план.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Прости, — пряча глаза, проблеял мой бывший возлюбленный.— я сразу попросить об этом стеснялся. Решил по приезду.

А я, а я белье купила! Красное кружевное. Дорогое! Четверть зарплаты библиотекаря отдала.

У меня тогда горло ледяной рукой стиснуло. Я еле смогла сделать вздох.

Дура, какая же я дура! На что рассчитывала? Мечтательница— библиотекарша.

— Да пошел ты— процедила я, и схватив чемодан, потащилась на зимнюю дорогу ловить попутку в город

Единственное, о чем я мечтала—уехать куда подальше. В другой город , в другую страну, в другой мир.

Вот и домечталась!

А этот обмотанный, как приклеился к моему новому телу. Да что б тебя. Куда руки тянешь?

Глава 1.2

Эта скотина хотела запустить мне руку под подол, но видимо решил, что в перчатках неинтересно. Минут через пять мужчина наконец отпустил покрасневшие груди и, ворча,

отправился к ожидавшему его товарищу. Тот терпеливо ждал напарника около соседней

девушки, не пережившей сон. Они схватили тело за руки и за ноги и потащили его.

Похотливый заворчал:

—Пойду-ка я до шлюх сейчас схожу, напряжение надо сбросить. Стоит колом. Ну

какая девка! Если её нам отдадут – я первый чур. И нашим всем передай . Понял?

—Да понял, понял, —равнодушно пробормотал второй. Потом добавил в сторону:

—Разбежался он. Пусть вначале проснется. Потом ученик шамана артефактом проверит,

а дальше видно будет.

—О, когда карантин закончится, наведаюсь к кралечке моей. Накануне отправки её

во дворец. Ноченькой тёмной. Голенькими ручками пройдусь по моей рыбке. А может

даже больше. Девкой останется , а от другого не убудет от неё. Ох, ты же драный кот,

даже идти тяжело стало, – бурчал себе под нос озабоченный.

—Дурень, не подставляйся только. Башку снимут, если узнают, что ты к ней

пристраивался. Помнишь, в прошлом году один наш так попал? Рабынь-девственниц из

дани тогда сопровождал. Так при проверке артефакт стрелочкой прямо подсветил, какая

тварюга одну из них попользовал по пути.

И они вышли из барака.

Я, нервничая, заметалась по темному помещению, рассматривая девушек. Потом

снова вернулась уже к своему носителю. Бездушному телу было абсолютно плевать, кто

и за что его трогал, но душе, то есть мне, это совсем не нравилось, до дрожи.

Снаружи донесся гогот. Все оставшиеся здоровяки вышли из барака. Я вылетела

за ними. Неподалеку пылал костер, и карантинная бригада, подойдя к нему, стала

разоблачаться.

Тот здоровяк, что мечтал о моем теле, размотал голову от тряпок, снял куртку,

стянул перчатки и закинул одежду в костёр.

Передо мной стоял бронзовокожий человек. Огромный, голый по пояс, перевитый

мышцами , мужик. Грива черных волос, заплетенных в косу, спускалась до мускулистой

задницы. Второй глянув на его пах выругался и со всей дури двинул его кулаком в скулу.

—Забудь ее, придурок.

И тут здоровяк взревел и его тело покрылось черными роговыми пластинами, как у

броненосца и он саданул обидчика в ответ с такой силой, что он отлетел в сторону тоже

обросши черной чешуей. Проворчав что-то себе под нос типа:

—Тебе же хуже будет. Радхары головы от человечек не теряют.

И приняв обычный вид пошел куда то за барак. А здоровяк, лапавший меня,

несколько раз провел ручищей по возвышению торчащему под тканью штанов и двинулся

к шатру, около которого толпилось с десяток таких же нелюдей.Роговые пластинки

исчезли, дав место обыкновенной коже.

Куда я попала? Другой мир? Что это за раса? Радхары какие-то. Не хочу я здесь

оставаться. Лучше домой, в квартирку свою. Моя несчастная любовь к Лешке померкла

перед всем этим. Ненавижу рабство!

Радхар подошел к другим и занял очередь. Те, взглянув на его оттопырившиеся

штаны, загоготали:

—Эй, Гаюн, ты кого уже облапал, что так возбудился?

Тот заржал вместе с ними и, никого не стесняясь, стал наглаживать себя рукой,

уговаривая пропустить его вперед.

Видимо, они вошли в его положение, потому что, когда из двери вышел довольный

радхар, этот Гаюн шагнул внутрь шатра. Я решила последовать за ним. Пока он

широкими шагами двигался за согнутым в три погибели мужичком в ошейнике, я

подлетела к самому верху полотняного шатра и огляделась.

Огромное помещение было разделено высокими ширмами на отсеки. В каждом

прямо на полу валялся широкий матрас и находилась голая женщина, тоже с ошейником

и на цепи, которая тянулась к стоявшему посреди огороженного отсека столбу. Как

собака—мелькнуло у меня в невидимой голове.

Мама моя родная! Да это публичный дом для солдат, догадалась я. И за каждой

ширмой девушек насиловали. Занятием любовью это было трудно назвать. В одном

радхар, поставив рабыню на колени, пристроился рядом и с уханьем делал ритмичные

покачивания. Невысокая девушка тяжело дышала, но больше оттого, что радхар, схватив

за цепь, предупреждал её отклонения вперед ,заставляя прижиматься к своему паху.

В соседнем, приперев рабыню к столбу, здоровяк крепко держал девушку за бедра

так, что у неё даже кожа побелела от его хватки, с силой насаживал ее на себя. Девушка

только вяло постанывала, бессильно опустив руки, и вздрагивала только, когда в неё

проникали полностью.

Провожающий радхара мужчина отодвинул ширму и пригласил его внутрь.

—А чо сиськи такие маленькие?—возмутился бронзовокожий посетитель.

—Простите, господин,—проблеял сопровождающий.—Вы можете подождать, когда

другая освободится.

— Не хочу ждать,— пробурчал здоровяк и, не дожидаясь пока ширма закроется,

стал стаскивать с себя штаны.

И встал перед сидящей на коленях темнокожей девушкой. С шапкой жестких

кудрявых волос она пустым взглядом смотрела перед собой. Радхар заставил ее открыть

рот и, вцепившись в её волосы, стал вколачиваться в неё. Тугие бронзовые ягодицы то

расслаблялись, то сжимались, превращаясь в твердые орехи . И тут я обомлела. На его

теле стала проявляться странная татуировка. Ярко синие точки появились вначале на

ногах и поднимаясь вверх, заполонили все тело

—ААА! –застонал радхар, сбрасывая напряжение. На секунду застыв, радхар постоял с закрытыми от наслаждения глазами,

потом рывком швырнул девушку на нечистый матрас.

В следующий момент он прыгнул на нее и стал сжимать её небольшие груди. “Мои

значительно больше”— отметила я отстраненно, в оцепенении наблюдая за

действиями радхара. “И соски мои крупнее, как виноградины, а у этой — как изюм.”

Мужчина резко сжал полушария с такой силой, что девушка скривилась уголками рта.

Радхар наклонился и стал с нездоровой улыбкой надкусывать их. Девушка дергалась, постанывая от боли, тем самым еще больше возбуждая

здоровяка. Так называемые ласки становились жестче, следы от зубов отчетливее.

Рабыня запрокинула голову и закусила губу. И тут я заметила на ее рабском ошейнике

мелкую россыпь красных драгоценных камней. То есть это не совсем бесправные рабыни. Им все таки платят за это? Но девушке было не позавидовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1.3

Сколько он мучил несчастную? Двадцать-тридцать минут, час? Но, достигнув нужной кондиции, радхар задрал ее ноги, практически согнув девушку пополам, и рывком вошел в нее. Двигаясь в каком-то только ему понятном ритме, он тяжело дышал ртом, приподняв верхнюю губу, как зверь, оскаливший клыки.

Когда его ноздри стали раздуваться, рот приоткрылся, а глаза покрылись предвкушающей оргазм пленкой, он ускорился и впечатался со всей мощи своего тела в девушку. Бедная рабыня вскрикнула, а радхар, упав на неё, стал сотрясаться в спазмах. Девушка смотрела в потолок немигающими глазами. Одинокая слеза покатилась из уголка глаза и исчезла в волосах.

Я висела рядом, завороженно смотря на все это, как подросток, впервые раз увидевший порнографический фильм. И только эта одинокая слезинка привела меня в чувство.

Я пулей вылетела из шатра, и по светящейся нити рванув в барак, повисла над своим телом. Обнаженная грудь все также тихо то поднималась, то опускалась в такт неровному дыханию.

Если бы я могла дрожать, то, наверное, моя душа уже во всю исполняла бы бойкую чечетку. И это Катюха тебя может ждать. Думай , думай.

Я прекрасно теперь понимала эту девушку, не захотевшую оставаться в этом мире. Знала бы, не лезла к этой душе с расспросами. Понеслась бы по этому тоннелю. Но теперь поздно. Что вот я точно не хочу — так оказаться в этом доме для солдат. Вообще. Лучше на цепи удавлюсь.

Мне нужна информация. Много информации.

Что там говорила девушка про себя? Ходящая во сне? То есть пока тело спит, душа на длинной нити может летать вокруг и оставаться невидимой. А услышать ее могут? Я проскользнула сквозь стены и, подлетев к первому попавшемуся радхару, что есть мочи заорала, но он даже не отреагировал, продолжая точить свой ятаган.

—Эй, кто-нибудь меня слышит?— снова закричала я. Но ни одно из существ во дворе, ни рабы, ни радхары, не посмотрели в мою сторону.

Взлетела повыше и огляделась. Длинный барак и этот цветистый шатер находились на самом конце огромной территории, огороженной высокими каменными стенами. За ними простирались поля, переходящие в мрачный темный лес. На полях работало множество людей. Тоже рабы? А с другой стороны что?

Еще бараки, но не такие убогие, как тот, где страдает в лихорадке мое тело. Эти были каменные, с множеством нормальных окон. Я полетела к ним и заглянула внутрь. Казарма. Ряды двухъярусных кроватей по одной стороне , небольшие сундуки около каждого отсека предстали перед моими несуществующими глазами. С другой стояли огромные столы с лавками и печки. Их, в отличие от чумного барака, было не мало.

За казармой — ряды кабинок с дырками в полу, над одной из которых восседал радхар, испуская оглушительные звуки. Хорошо, что когда я в отрыве от тела, запахов не чувствую.

Рядом находилось ристалище, где проходили тренировки. Кто-то молотил пудовыми кулаками по чучелам. Некоторые рубились на деревянных ятаганах. Черные пластины кольчугой оплели их облитых потом тела и лица.

Полетела дальше исследовать помещения. А в этом здании жили рабы-мужчины. Сейчас оно было почти пустое, за исключением двух с ошейниками ,подметающих деревянный пол . Это были люди. Те же двухъярусные кровати, но сундуков не было. И еще на стене у каждого спального места была прицеплена метровая цепь. Видимо, рабов на ночь сажали на неё, как собак.

Рядом был женский барак, не отличающийся от мужского ничем. Все тоже самое. А дальше виднелся огромный дворец. Оставлю его на потом.

Я облетела комплекс кругом. С другой стороны располагались конюшни, склады.

Какой же длины у меня поводок? Поднялась в небо до упора и по дуге, пролетев над работающими в полях, спустилась в лес. Темный, мрачный, с огромными деревьями, он создавал такую тень, что внизу около земли был постоянный сумрак. Достигнув земли, я резко остановилась. Сколько получается? На глаз расстояние не определить.

Ну а теперь полетели во дворец. Медленно двинулась обратно. Какие-то стоны донеслись из кустов. Раса радхаров, видимо, были помешана на сексе. Д ва, судя по кнутам, надсмотрщика прилипли с двух сторон к невысокой, но очень толстой молодой женщине. Ее простое серое платье было брошено рядом. Из одежды на ней был только ошейник. Короткие, небрежно остриженные волосы разлохматились на макушке.

Огромные груди плющились о грудь радхара. Дамочка закинула толстые ноги ему на бедра и громко стонала, откинув голову на плечо второго, пристроившегося сзади. Вперед ,назад, вперед. Тот, что входил в рабыню сзади, резко поднял руки и вцепился в её груди.

И опять тела радхаров стали медленно покрываться синей татуировкой. При чем у всех она получается разная. У одного из этих были пятна неправильной формы, а у другого длинные штрихи. Дама вскрикнула и от боли, извиваясь на двух орудиях. А радхары затряслись в оргазме. Когда они кончили, просто уронили ее на траву, и она, скорчившись, жалобно и одновременно с надеждой посмотрела на них.

Один из радхаров поковырялся в маленьком мешочке, привязанном на поясе, и, вытащив маленький оранжевый камешек, кинул его женщине. Та не успела его поймать, и, встав на четвереньки, стала лихорадочно осматривать траву. Найдя его, облегченно вздохнула и приложила к своему ошейнику.

Я подлетела совсем близко к ней. Россыпь оранжевых камней создавала на ошейнике причудливый узор. А в борделе у девушек были красные. Эти камни, получается, оплата услуг? И оранжевые дороже, чем красные? На сколько? Надсмотрщики натянули штаны и вышли к трудящимся в поле рабам.

—Не задерживайся, —пнул один на последок дамочку. Нет, в полевые рабы тоже вот совсем не хочется. Полечу-ка я дворец осматривать. Если и там также—буду зубами эту нить грызть тогда, чтоб меня в тоннель затянуло.

Вот ты попала, Катерина! И как ты из этой задницы вылезать будешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2.1

Дворец был наводнен и рахдарами, и людьми. Все люди были тоже рабами, только одеты прилично, и у них не было в глазах такой опустошенности, как у девушек в солдатском борделе.

Они даже улыбались и весело переговаривались, занимаясь делами. Но ошейники. На всех были ошейники... Металлические, украшенные драгоценными камешками. Я специально подлетала поближе, чтобы рассмотреть цвета: желтые, зеленые, реже встречались голубые камни.

Двинулась дальше по коридорам, жадно прислушиваясь к разговорам. Где-то был пустой треп о еде, головных болях, о каких-то людях.

В основном здесь были человеческие девушки. Но мужчин тоже хватало, в одинаковых ливреях. Рахдаров было немало, в основном стражники, с перетянутой через плечо ремнем.

Я тихонько летела по коридорам, всматриваясь, вслушиваясь, вдруг хоть что-то дельное узнаю. Залетала в комнаты. Дорого, богато. На полах ковры. В коридорах стояли статуи. Стоп! Человеческие статуи, судя по утонченным фигурам! Здесь раньше жили люди, а отнюдь не радхары. Завоевали?

В одну из комнат зашли две девушки и стали смахивать пыль.

— Ари, как у тебя с чтением?—поинтересовалась одна.

—Да беда полная! Эти значки так плохо запоминаются. Мы сегодня с утра вот этот проходили, и она вывела в пыли загогулину, чем-то похожую на английскую G. Представляешь, я уже забыла, как она называется. А через месяц экзамен. Вот почему в этих ошейниках колдовство научило нас только разговаривать по-радхарски? Жалко было что ли еще и читать, писать нас научить?

—Ари, ты дура? Почему сама не стараешься? Ты же знаешь, в наложницы забирают только грамотных. А почему в ошейники эти умения не вложили — ты у их шаманов поинтересуйся.

—Ой, да ладно. Я и раньше неграмотной была, и сейчас оно мне не особо нужно. Ну, побуду здесь служанкой. Подумаешь. Синие камни тоже хорошо оцениваются. Может, и голубой получится заработать. Через два года к родителям вернусь с неплохим приданным.

—Вернется она,—проворчала вторая, —через семь месяцев нас отсюда к другим отправят. Забыла? Там, правда, грамотные не нужны, это только для гарема у повелителя требуют. А вот к кому потом попадешь—это вопрос. И захотят ли тебя после этого замуж брать? Да и на поля отправить могут. Или, не дай Луна, в бордель к солдатам!

Та, которая Ари, поежилась :

—Ну, в бордель же за просто так не ссылают. А в полевые рабы — только если здесь плохо работать будешь. В полях тяжело. Не хочется как-то туда. Еще говорят, если внешностью ничего, надсмотрщиков ублажать придется. Поэтому давай тщательнее намывай.

Вторая вздохнула:

—Ну да, в бордель только пойманных за непотребством отправляют. Хотя иногда и снасильничать могут .На прошлой неделе ученик шамана, помнишь, приходил с артефактом? Всех проверили, а Клиша, что в другом отсеке жила, не девственницей оказалась, и главное, не с повелителем этим делом занималась.

—И что?—обернулась к ней встревоженная Ари.

—Так Клишу за день перед проверкой во дворе подловили солдаты. Ревела, прибежала, рассказывала: трое разложили прямо за сортирами.

—Вот дура. Какого рожна она вышла из дворца? Сказано же было, что одним девушкам ни ногой, даже служанкам. Только в сопровождении стражника. Хочешь погулять и воздухом подышать — в саду вон внутреннем гуляй в свободное время, — и она кивнула в окошко.

— А она пошла сестру в бараке навещать,—вздохнула вторая,—та ни лицом, ни телом не вышла, в полевые рабыни определили. И вот теперь Клиша наша в борделе на цепи сидит. И самое жуткое—даже руки на себя наложить не может, —ошейник не даст. И солдатам за это ничего- сама виновата.Кому она нужна после этого будет? Вот лучше бы, Айку, заразу от нас отправили. Хоть в бордель, хоть в поля. Совсем гадина жизни не дает, как наложницей заделалась.

И они начали бурно обсуждать какую-то вредную Айку, не забывая при этом заниматься уборкой.

А то, что я услышала, совсем меня не порадовало. Покончить жизнь самоубийством магия ошейника, получается, не даст. А сбежать можно в нем?

Я вылетела в окно и оказалась в саду. Дворец, оказывается, был огромным квадратом, с отростками-лепестками, внутри был разбит сад, даже не сад—парк. Зависла под большим деревом и задумалась.

Подытожим, что узнала.

Радхары какие-то напали на человеческое государство. Когда? Шут его знает. Но не стали уходить с добычей в свои земли, а поселились тут же. И живут уже так не год и не два.

Очень падки до человеческих женщин. Гаремы имеют. Берут их в жены? Про это девушки ничего не говорили. Не знаю.

Красивых — во дворец, потом отбор по уму. Неспособных — в служанки, способных — в наложницы. Потерявших девственность не с хозяином—в бордель солдатский.

Да, если не повезло родиться красивой—в поля. Пока очень куцые сведения, но хоть что-то. И что они говорили про обязательную замену? Через месяц у них экзамен, а через шесть отправят непонятно к кому.

Моё тело с другими отправят во дворец, когда проснёмся. Там два варианта ждёт. А повелителю их плохо не станет от такого количества наложниц? Или у него типа право первой ночи? Все к нему в начале, а потом раздаривает? Не знаю.

Радхарки или радхарианки, где у них? Кто детей радхарам рожает?

Шаманы имеются, которые ошейники магические делают. Человек радхарский язык понимать начинает. Убиться не разрешает. Что ещё? Кольца с цепями около кроватей. Зачем приковывать на ночь? Значит, сбежать всё же можно.

Те, кто в нашем бараке, под заклятьем летаргическим ещё долго будут спать. Десять дней. Штука заразная, даже радхары боятся подцепить. Потом очнемся и во дворец. У меня есть это время, чтобы разобраться в ситуации. Потом если только ночью летать, пока тело спит. А что ты ночью узнаешь?

Бордель видела, поля тоже, про служанок ясно, а наложницы как живут ?

Я еще раз взметнулась на самую высоту поводка. Дворцовый комплекс стоял обособленно среди полей и леса. Вдали виднелись еще поселения небольшие, но до них мне было не дотянуться. Я слетела обратно во внутренний парк. Несколько симпатичных девушек, в красивых, типа восточных, одеждах, прогуливались под сенью высоких деревьев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Решила покружиться около них, но никакой информации понятной не получила. Речь шла о том, чем кормят, какие ткани привезут. Проскочила правда фраза про повелителя, что вернется сегодня, и наших тушек, лежащих в бараке, коснулись краем— чтоб мы там все сдохли, конкурентки заморские, рабыни незапланированные.

Ну, это старо как мир, во всех измерениях женское общество- самое гадючье общество. И яд выпустить, и зубки оскалить, а то и кусануть. На что у нас в библиотеке все дамы были интеллигентные, с высшими образованиями, и то маски слетали на раздва при наложении личных интересов. И ругались матными словами, так, что заслушаться можно было. В каких только книжках вычитали?

В голове полный хаос. К кому бы прицепиться, чтоб побольше узнать?

Слетала к себе в барак. Все по-старому, только рабынь завели обмотанных, и тела заставили наши обмывать. Мне хоть грудь прикрыли. Хотя чувствует мое сердце — ненадолго, припрется тот здоровяк, опять полезет лапать. Я внутренне поежилась.

Рабыни мыли нас молча, только один раз та, которая меня мыла, прошептала своей напарнице:

— Смотри, какая красивая.

Но ей не ответили, только нарочито грубее стали переворачивать мое тело, как будто мстя за природные данные. Вдруг во дворе послышался топот и голоса.

Шумная кавалькада радхаров ворвалась через ворота. Я с удивлением рассматривала животных, на которых они ездили. Казалось, это были лошади, только вместо копыт у них были лапы с острыми когтями , а изо рта торчали клыки. Чем же питаются эти лошадки? Чувствую—плотоядные. К спешившимся радхарам подбежали рабы, и, с опаской схватив верховых животных за узды, повели в сторону конюшен.

Глава 2.2

Прибывших было радхаров пятьдесят, и они весело приветствовали стекающийся на площадь народ. Только сейчас отметила, что из одежды они носили только кожаные штаны и сапоги. Люди рабы были в жилетках.

Бронзовые мускулистые торсы все сплошь обнажены, только ремнями перевиты с ножнами с метательными ножами.. И все были вооружены изогнутыми саблями— ятаганами. В ножнах на поясе или в перевязи за спиной у каждого имелось такое оружие.

Я летала между ними, приглядываясь. А еще они только на первый взгляд казались одинаковыми: здоровые, выше людей на голову-две, с бронзовой кожей, но на самом деле все очень сильно отличались.

У кого-то кожа была посветлее, у других аотемнее с бурым оттенком, а у кого-то отдавала желтизной. Черты лица тоже разнились. Как будто чернокожих и азиатов покрасили бронзовой краской и увеличили в размерах. Встречались и с европеоидными внешностями.

Одного из прибывших можно было назвать даже симпатичным, если бы не длинный старый шрам, зигзагом тянущийся от виска к подбородку.

На полголовы выше остальных, с широченными плечами. Черная грива волос убрана в косу, в которую были вплетены серебряные подвесы. Такой косой, как катетом можно было смело сломать кому-нибудь нос. Перевязь из черной кожи с серебряным орнаментом крест -накрест перевила грудь. Тот самый повелитель?

Он кивком головы приветствовал встречающих и, спрыгнув со своего зверя черной масти, поручил его подбежавшему рабу:

—Позаботься о моем рагхе и проверь заднюю левую лапу, мне показалось, что он не наступает на нее во всю силу.

Потом как бы между делом поинтересовался у подбежавшего к нему радхара:

—Надеюсь, эксцессов не было без меня?

Встречающий радхар замялся:

—Да, все нормально, повелитель Керрг, вот только не уследили сопровождающие —на рабынь, за морем купленных, заклятье наложили летаргическое. В порту ещё. В трюмы венки сплетенные подкинули. Поумирала уже часть. Простите, повелитель... С отложенным действием, оказалось. Только корабли причалили к нашим землям, и началось, – и он покаянно склонился перед главным.

—Смотрящие наказаны?—вопросительно поднял бровь, и, как бы усмехаясь, этот Керрг улыбнулся уголком жесткого рта.

—Жизнь наказала. Заразились. Семеро уже умерло. Четверо спят.

—Обезглавить по пробуждению,—коротко бросил Керрг и обернулся, оглядывая все вокруг. Казалось, его взгляд четко фиксировал все лица на площади.

Рядом с ним спешился радхар , единственный одетый в широкую черную рубаху, расшитую серебряной вязью. Уже в возрасте, жилистый седой нечеловек повернул голову в сторону повелителя, и мне открылась витиеватая татуировка, начинающаяся от уха и убегающая под одежду. И его коса волосы были абсолютно седыми.

Потом он, как собака, резко потянул носом воздух и замер. Медленно повернул голову, и казалось, уставился на меня в упор. Между нами было метра два. Глаза у старика были не как у всех радхаров черные, а тускло-синие, водянистые, как лед. Казалось, он мог увидеть ими незримое—то есть меня.

Я реально испугалась и отлетела на всякий случай подальше в сторону. Шаман?

Радхар сощурил глаза и начал водить ими по сторонам, раздувая широкие ноздри.

—Что-то случилось, Ша Иргез?—увидев его беспокойство, поинтересовался главный радхар.

—Не знаю, не знаю. Может, показалось, —задумчиво прошептал шаман.

Вот этого типа мне точно надо сторониться. Ох, неприятностями от него тянет. Большими.

—Говоришь, в заморских землях купили девок?—спросил он встречающего.

—Да, уважаемый Ша Иргез. В наших землях недобор с рабынями,— ответил тот, не разгибаясь, замерев в согнутой позе.

—Взглянуть на них хочу. Но вечером, попозже,—потом посмотрел на Керрга:—Ты же не откажешь мне , если я какую себе заберу.

Тот равнодушно пожал плечами:

—Пока ко мне во дворец не попали, выбирай любую,— и широкой походкой отправился ко входу. Шаман за ним. А я, стараясь не особо приближаться к местному колдуну, рванула следом.

Внутри дворца они разделились. Заметив, куда отправился старый радхар, и поставив в голове жирную галку, куда мне лучше не заглядывать и облетать по широкой дуге, полетела за Керргом.

Встречные служанки склонялись в низком поклоне, а потом жадно смотрели ему вслед.

—Ах, если бы выбрал меня в наложницы,— прошептала одна из девушек.

—Даже не мечтай. Он почему-то принципиально оставляет в наложницах только умных,—она вздохнула,— а так, конечно. Потом и в городе можно лавку купить на голубые наложнические вознаграждения. А нас, служанок, так, если вдруг девка понадобится резко—возбуждение снять, а мы рядом окажемся случайно, —с тяжелым вздохом ответила вторая.

Местный повелитель занимал целое крыло. Огромная приемная с массивным креслом-троном на львиных лапах в в центре. Над ним висел гобелен карта с надписями на незнакомом языке.

Из приемной вело две двери. Радхар повернул в первую справа. Круглый стол с двумя стульями. Сбоку, около стены, большой камин. Напротив — обтянутый парчой с виду очень мягкий диван. Перед ним лежал пушистый ковер, вышитый сказочными цветами, а может, такие здесь и растут.

Из этой комнаты двери вели в спальню с кроватью таких размеров, что там смело можно было резвиться этому Керргу с тремя , а то и с пятью девушками .

Балконная дверь выходила на огромную террасу, нависающую над небольшим озером и увитую плетистым растением с остроконечными листьями.

Прямо из спальни можно было попасть в купальную комнату, уже словно занавешенную слоями пара. Небольшой бассейн, выложенный из голубой с белым мозаикой, был наполнен дымящейся водой.

Повелитель, войдя в купальню, начал раздеваться сам, бросая одежду и кольчугу на пол. Оставшись совершенно голым, он, не оборачиваясь, двинулся к бассейну.

Вместе с ним в купальню зашел слуга в ливрейном пиджаке на голом теле и с уже привычным для меня ошейником. Видимо, местный распорядитель. Пара человеческих рабынь тенями скользнули следом, и, не поднимая глаз, слушаясь движения руки главного слуги, тихо забрали все с пола и удалились.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Повелитель желает принять помощь в купании? —спросил слуга.

Тот, подойдя к краю бассейна, обернулся всем телом. Он был красив. Если бы у меня были легкие , я затаила бы дыхание. Мускулистый ,но неперенакачанный, он создавал при своем росте ощущение гибкости и мощи одновременно. На вопрос слуги Керрг задумался и взглянул на свой член. Видимо, в ответ на его мысли тот увеличился в размерах и поднялся.

Глава 2.3

Усмехнувшись, повелитель бросил слуге:

—Пришли служанку. Я желаю голову помыть.

И, развернувшись, стал спускаться в бассейн. Уселся на широкую каменную скамью под водой, опершись спиной о стенку, прикрыл глаза и широко раскинул руки.

Дверь в купальную комнату открылась, и внутрь скользнула девушка в длинном халате. Круглое личико, миндалевидные глаза и желтоватая кожа напоминали черты лица китаянок. Она развязала поясок , сняла халат, аккуратно положив его на стоящую около стены скамью, и семенящими шагами двинулась к бассейну.

Маленькая грудь и мальчишеская фигура, похоже, не впечатлили повелителя радхаров, и он поморщился, но прогонять не стал.

Девушка нырнула в воду и, припав лицом к его паху, через определенные моменты времени появлялась на поверхности, чтобы глотнуть воздуха, а Керрг откинулся головой на стенку бассейна, приоткрыв рот, тяжело задышал.

Потом резким движением поднялся, за волосы вытащил рабыню, поставил её коленями на скамью, на которой только что сидел, и вошел в неё сзади. И что было удивительно— и его тело стала медленно оплетать синяя татуировка. В отличие от других радхаров это был побег плетистого растения. Я завороженно наблюдала, как он обвивал его спину, грудь , руки, шею и застыл на щеках.

Девушка оперлась руками о стенку бассейна, выпятив зад, и стала ему подмахивать. Глаза ее прикрылись, ноздри расширились. Процесс соития, в отличие от рабынь борделя, явно приносил ей удовольствие. Маленький ротик раскрылся в ожидании оргазма, но Керрг кончил раньше. Она попробовала еще поелозить своим маленьким задом, но ее грубо отпихнули.

Вот гавнюк, ну не убыло бы от него дать девчонке дойти до удовольствия. Мимолетная гримаса разочарования мелькнула на ее личике, но она послушно вылезла из бассейна, приготовила ведро воды и моющее средство.

Наклонилась и стала распускать длинную косу повелителя. Сложив рядом подвесы и осторожно намылив голову Керрга, стала ее массировать. Аккуратно смыла.

—Можешь идти,—не раскрывая глаз, отпустил ее Керрг,— и позови распорядителя.

Девушка, как мышка, натянула халат и ушла. Через минуту заглянул слуга.

—Юргис, через полчаса собери тысячников у меня в кабинете.

—Будет исполнено, повелитель.

А я, оставив Керрга мыться, полетела посмотреть, что было за другой дверью приемной залы. В первой комнате находился кабинет. Массивный стол, заваленный свитками с незнакомыми мне закорючками. Стул. Большой длинный шкаф во всю стену и сундук— вот и вся мебель.

А за второй дверью—я даже застонала—была библиотека, уходящая рядами книг далеко вдаль. Я пролетела между стеллажей. Все-таки работа с книгами наложила на меня отпечаток, и мне так захотелось поддержать их в руках, понюхать, перелистнуть страницы.

Мою медитацию остановил голос радхара:

—Приглашай.

Керрг уже в штанах, с полностью сошедшим с тела рисунком, прохаживался по кабинету. Волосы были завязаны в узел и придерживались двумя тонкими стилетами. Капельки воды от еще мокрой шевелюры тонкой струйкой стекали по шее, оставляя мокрые дорожки, убегавшие вниз.

Вошло шесть радхаров. Керрг достал из сундука карту и разложил ее у себя на столе.

—Итак, расскажу, как прошла встреча, и что нас ждет.

—Все рода прибыли?—обратился к нему невысокий, по сравнению с другими, радхар с седыми прядями.

Керрг кивнул:

—Все девять. Пять просто полюбопытствовать—их интересы распространяются на человеческие земли только к северу и к западу от Колыбели. А вот с тремя нашими пришлось пободаться,— и он засмеялся хриплым смехом.—представители человеков тоже явились.

Тут я навострила невидимые уши. Так, это уже интересно.

—Попыжились, конечно, но что они смогут сделать? Их королевства раздроблены и разобщены. Объединиться и дать отпор уже невозможно. Поэтому пробовали ерепениться по началу, но мы их быстро заткнули.

—Как на дань отреагировали?—с жадным блеском поинтересовался радхар с широкой, украшенной драгоценными камнями перевязью через грудь, сзади на которой крепился ятаган в таких же дорогих ножнах.

Керрг усмехнулся:

—Плохо. Мы когда им огласили, корольки чуть не заплакали, как бабы.

—Чё так всё плохо у них? —спросил самый низкорослый из радхаров.—да не верю.

—Судя по их словам –да. Здорово мы их потрепали. Девок да добра выгребли за эти десять лет. В общем, останавливаем наступление. Итак кусок жирный –главное не подавиться. Этот год их данью не облагаем, а то передохнут все.

Да и подвластные нам города уже не справляются. Скоро конечно ситуация выравняется. Жирок наши земли наберут и все будет, но это потом. А сейчас ,если девки в Колыбель всё-таки уходить начнут, у нас вообще мало останется.

Наш род Вершителей занимает вот эти земли,—и он пальцем показал на довольно большой, по сравнению с другими тремя, квадрат, примыкающий к черной жирной черте.— А теперь смотрите, какие земли за кем закрепляю,—и они снова склонились над картой.

Жирная красная черта зигзагом разрезала ее наполовину. Видимо, за ней и начинались человеческие земли. Хотя я не была в этом уверена. Что-то было написано на незнакомом мне языке. Его символы напоминали мне руны.

Одну я даже запомнила, ту, что рабыня нарисовала на слое пыли. Язык, чтобы бежать, надо учить. Это я поняла точно. Хотя бы для того, чтобы понять, в какую сторону двигаться. А потом моя нить задергалась, будто зовя меня в тело.

Что-то случилось? И я рванула в барак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.1

Я летела на всех парах, не понимая, что могло случиться. Я умираю? Или что-то еще? Солнце садилось, окрашивая мир в красные краски. И тут я увидела, что в барак в сопровождении двух обмотанных радхаров входит шаман. Он единственный не обезопасился от заразы. Хотя, может, кулон в виде солнца, блестевший у него на груди, и работал как защита?

Держась на расстоянии, я влетела вслед за ними и зависла около противоположной стены. Шаман пошел по рядам, низко склоняясь над телами девушек, как будто их обнюхивая. Скоро мой топчан. Напряжение, колотившее мою душу, не отпускало меня ни на миг. Проклятье! С того момента, как он меня учуял, этот мужчина вселял в меня безграничный животный ужас. Вот сейчас. Я подлетела наверх к потолку. Что же меня так дергает-то?

И тут я замерла. Мой топчан был пуст. Я не поняла. Шаман пошел дальше. Я заметила, как переглянулись за его спиной двое сопровождающих. Хотя ничего сказано вслух не было, один кивком показал второму на дверь. Тот, пятясь, удалился.

Стоп , а где мое тело и почему, ёлки зелёные, меня так потряхивает? Вот только сейчас я обратила внимание, что серебряная нить не вела меня в барак, а буквально тащила куда-то в лесок. Аааа, и я полетела сквозь кусты в небольшую рощицу.

Нет, нет, нет. Только не это. Этот здоровый мудак, повернутый на моей груди, уложил меня на траву и стал медленно, как будто смакуя, стаскивать с меня одежду. Причем голыми руками. Слышь, озабоченный, не смей! И сам заразишься, и меня подставишь. Меня тогда на цепь в бордель отправят! Не хочу. У меня несколько другие планы на незапланированную жизнь. Я с размаху врезалась в теперь уже свое тело. Даже зацепилась как-то.

Но я не только мяукнуть , пошевелиться не могла. Сходное с этим ощущение ты испытываешь, когда уснул днем. С одной стороны, ты понимаешь, что это сон и чувствуешь свое тело, с другой стороны, Аленушкой на дне реки ощущаешь, когда:

«Тяжел камень на дно тянет,

Шелкова трава ноги спутала,

Желты пески на груди легли».

А бронзовые руки по телу шарят. Я лихорадочно пробовала закричать— бесполезно. Что же делать? Судя по переглядываниям сопровождающих шамана радхаров, они поняли, что я пропала, но, побоявшись признаваться, пойдут меня искать потихоньку. Ну, пустой топчан— подумаешь. Таких в бараке хватало. Найдут, притащат и уложат, только боюсь, потом, при осмотре, обнаружат что я не девушка, и отправят меня понятно куда.

Я аж заголосила в душе от таких перспектив. Нет, не так я себе представляла свой первый раз! Я же и в той жизни девственницей была.

А этот маньяк уже раздел меня полностью, и не так, как раньше в бараке, разрывая на мне одежду, а медленно, сантиметр за сантиметр, оголяя мое тело. Я с трудом разлепила глаза и сквозь маленькую щель в бессилии наблюдала за остекленевшими глазами радхара и физически ощущала прикосновение, его липкого облизывающего взгляда.

Потом он стал стягивать с себя штаны. Глаза резко захотелось закрыть, стоило сфокусироваться на его орудии, вздыбившимся, как конь. Мамочка, я собственными глазами этот орган впервые вижу. Только на видео да на картинках приходилось, тогда в прошлой жизни. В этой, душой уже конечно насмотрелась, но это так--как понарошку было.

Так, мне надо приоткрыть рот, чтобы выдохнуть воздух. Тогда можно будет попробовать крикнуть, застонать, хоть замычать, но погромче. Бесполезно— челюсти свело, как в судороге.

Бронзовокожая громадина широко раздвинула мне ноги и, опустившись на колени, нависла над моим телом. Такое ощущение, что у него слюни изо рта сейчас закапают мне на живот. Фу! Уберите его от меня кто-нибудь! Я готова была даже шамана на помощь позвать.

Радхар медленно запустил руки мне под ошейник и сдавил шею. На мгновение, потом отпустил. Еще раз. Ему нравилось ощущать власть над моей жизнью, бьющуюся жилку под кожей. А потом руки медленно поползли вниз, обходя грудь, как когда ты ешь пирожное — самое вкусное оставляешь на потом.

Мозолистые ладони царапали нежную кожу. Большими пальцами он провел по ямкам между ребер. Потом, опершись двумя руками в землю, склонился над животом и языком нарисовал круг вокруг пупка. А потом его ладони опустились мне на низ живота и медленно поползли вниз. Меня заколотило мелкой дрожью.

--Нет! Нет! Нет! Я не так представляла свой первый раз. Ну да сумасбродная, но романтическая. Я ж хотела по великой любви, красиво, после предложения руки и сердца.

И тут он забормотал как не в себе:

—Ни волосинки нигде. Только кожица. Мягкая, бархатистая. И лобок, как у младенчика. Не думал, как это приятно.

А потом я почувствовала, как его пальцы огладили мои половые губы. Широко раздвинутые ноги, видимо, давали полную картину для обозрения.

—Какая розовенькая у нас девочка. Не красная, как девка в борделе, а нежненькая, как цветок миндаля весной, и нетронутая. А это что за бутончик? Вишенка для храброго радхара. А если он сейчас лизнет её? Какая она на вкус окажется? Сладкая или с кислинкой?

От понимания того, что дальше последует, меня уже затрясло по-крупному, и рот наконец приоткрылся. Я судорожно втянула в воздух и выдохнула его, стараясь издать хоть какой-то звук. Из горла донесся стон. Меня выгнуло.

Радхар, испугавшись, накрыл мой рот своей лапищей и заозирался, шепча:

—Что же ты? Что же ты? Еще рано стонать. Это потом, когда я в тебе буду. Тише, тише.

Его лапа накрыла не только мой рот, но и нос, перекрывая доступ воздуха. Мое тело снова выгнуло. Вдалеке послышались голоса и тяжелые шаги, а мой похититель, вместо того, чтобы бежать решил идти ва-банк.

У него похоже башку снесло напрочь. Он, отпустив мой рот, больно сжал груди двумя руками. Я издала еще один стон. Громкий, протяжный, а радхар улегся на меня всей тушей и со всей силы стал тыкать в меня своей палкой. Стащили его в последний момент, и мое тело, обмякнув, опять погрузилось в сон. А я незримым облачком зависла рядом. Оглядела себя. Нет –проникновения не было. Пронесло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А несостоявшегося насильника начали избивать. Три замотанных радхара просто использовали его как грушу, приговаривая:

— Сбрендил сам и нас еще хотел подставить. Теперь девки на вес золота, а эта во дворец предназначена. Трое уже головы потеряли, потому что не уследили. Сам одной ногой в могиле – голый к девке под заклятьем прикоснулся, так еще и нас бы потом заразил.

Когда похититель обмяк, двое утащили его куда-то в лес, а третий, натянув на меня одежду, сначала прислушался, потом поднял меня, взвалил на плечо, как мешок, и понес в барак. Уже стемнело, никто нам не попадался, и меня аккуратно притащили и положили на топчан. Поправили одежду, вначале так, без церемоний, потом радхар, воровато оглянувшись, запустил руку ко мне за пазуху и сжал грудь.

Вот елки зеленые! Да здесь вокруг сексуальные маньки!

Глава 3.2

Да что происходит! Ребята, блин , отойдите от меня. Хорошо, что снаружи донесся шорох, и мою намятую грудь наконец отпустили. Радхар покинул барак и, закрыв дверь, повесил на неё огромный амбарный замок.

Из меня, как из шарика с гелием, воздух выпустили, и я опустилась на изголовье.

Мне нужен план. Чёткий план действий. Хотя это, наверное, потом, сейчас, пока есть возможность, нужна информация. Лети, Катюня, и превращайся в большие уши и глаза. Подготовиться можно только пока ты спишь. Потом—неизвестно что будет. Правда, сейчас, наверное, уже все улеглись, поэтому давай, девушка, мозги включаем.

Я поежилась, вспоминая долгий сегодняшний день. Нормальный бы человек в тоску зеленую впал, как я после того великого облома в моей в личной жизни. Первого облома, надо сказать. Как то у меня не складывались раньше отношения . Всегда своим парнем была для всех, хотя мечтала о большой и чистой любви, как та селянка. Но, один раз получив удар под дых, вот прямо чувствую что изменилась. Эволюционировала, так сказать, после смерти.

Кем была? Веселушкой, умной, да—вспыльчивой, но, мечтательницей редкостной. И это надо признать. Меня обидели. А кто? Леха?

Так он даже не поцеловал меня ни разу. Оборачиваясь назад, понимаю, что да, конечно, он был со мной не честен, но многое я сама себе дорисовала. И фату на голове, и ипотеку, и дачу за городом. Тьфу на себя. Дура. Намечтала себе мужика.

Теперь никаких иллюзий, не до этого. Все—мыслим реалистично! Сейчас судьба мне даровала второй шанс, и я не должна его профукать. Хотя не понимаю как. Меня засунули в задницу, бронзовую, и я мало понимаю, как мне из неё выбираться. Но это пока — я же умная, я же книги читала в больших количествах.

Распишем виртуальные плюсы и минусы:

- Закинуло меня не во дворец к романтичному принцу, а к радхарам кровожадным, сильно охочим до девичьего тела. Что ж они так на сексе то повернуты? У женщин это называлось бешенством матки, а у этих что взбесилось? Мошонка?

+ Живая. И пока Бог миловал — не изнасиловали. А потом—суп с котом. И принца никто не отменял. Человеческие королевства ещё есть. Но где их искать? Хоть бы пальцем кто ткнул в ту сторону.

- Рабыня, но красивая. Попаду либо в служанки, либо, если надо будет, в наложницы. Что язык изучу, не сомневаюсь—не дура, справлюсь, но вот у кого больше свободы передвижений—это надо посмотреть. Поэтому решу, где интересней для меня потом оказаться. Знанием языка можно и не козырять.

+Не рабынь здесь вообще не видно. Есть ли они в природе? Поэтому не фиг плакать.

—Радхары захватили ордой человеческие королевства.

+ Но не все. Вопрос только, как там живётся?

--Шаман этот меня почуял, и чует мое сердце, что если идентифицирует в чьем теле я обитаю—плохо мне будет. Почему? Что я ему сделала?

+ Благодаря похищению озабоченного он меня не обнаружил в бараке.

- Штат девиц во дворце меняют раз в какое-то количество месяцев. Поэтому решать вопросы надо быстро.

Что еще?

Пока все. Про ошейник понять надо. Про человеческие государства. И про шаманов, которые чуют мое сердце не последние в здешней иерархии.

Да, и что там про Колыбель их главный говорил? Как там его? Керрг.

Что это такое вообще? Самое смешное, что у такой расы завоевателей много книг. Я вспомнила библиотеку. Не совмещается как-то это в уме. Вроде дикари, а с книгой в руках и во очечках. А может, это людские трофеи? Значит, план:

—Надо дворец хорошо изучить. Каждую комнату. Обязательно попасть на урок по радхарской письменности. Ну и все. Больше ничего. Слушать еще, конечно, всех и вся и на ус наматывать.

Вот только бы тело моё никто не изнасиловал, пока я там круги налетываю. А то все будет зря. Меня передернуло от этих мыслей.

Решила глянуть сверху, что вокруг творится. Пролетев насквозь крышу, взвилась в черное небо. Темно. Только по периметру комплекса горели костры, и искры, завиваясь, улетали к неизвестным звездам. Местная луна выкатилась из облаков. Голубая, с огромным синим кратером, она уставилась на меня им, как огромным глазом. Шаманским. Мне прямо летать под ней расхотелось. Мертвенно-бледный свет подсветил здания и парк.

Дворец лучше посмотрю.

А он спал. Даже стражники-радхары, привалившись к стенам, дремали стоя. И я полетела, планомерно заглядывая во все комнаты. Выбрала, правда, направление, противоположное покоям шамана. Честно, через какое-то время у меня стало рябить от однообразия.

Двух- трехкомнатные отсеки с набором одинаковой красивой мебели. Коврами, статуями. Только картин не было. Стены были украшены фресками или тканью с мелким рисунком: птичками смешными и цветочками. Все было конечно красиво, но помпезно.

Некоторые покои пустовали, в некоторых спали, развалившись, радхары. Все мужчины. Где же их женщины?

Заглянула я к их главе. Единственный из всех он был не один. Керрг раздвинул коленями, практически в шпагат, ноги пышной блондинки и, упершись руками в её распростертые руки, вколачивал девушку в огромную кровать.

Та, раскинув руки и ноги как розовая морская звезда, стонала типа от наслаждения. Подсвеченное десятком свечей тело колыхалось как желейная масса. Огромные арбузные груди подпрыгивали от толчков. Длинные светлые волосы разметались по белой шелковой простыне.

Ну надо же какие колоритные наложницы у него в гареме. На всякий вкус. Чувствуется, право на секс во дворце было только у местного повелителя. Может, еще и у шамана, похоже все таки, хоть власти у него было чуть поменьше, чем у главы, но покои отдельные имелись.

Татуировка поползла по повелителю от ног вверх по мускулистой заднице через спину к шее. Скоро кончит. Ну их, этих озабоченных. И я полетела в сторону двери, буркнув:

— Бурного тебе оргазма, жеребец ты мой бронзовый.

В этот миг краем невидимого глаза я заметила, что он вздрогнул и застыл. Чего? Я повернулась и уставилась на него. Не поняла, он что, меня услышал? Но в следующий момент его тело начало сотрясаться в сладостных конвульсиях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Показалось. И я вылетела в коридор.

Глава 3.3

Ткнулась в соседнюю комнату. Пустая. Гостевая, наверное. Ну сколько времени у меня заняло на её изучение? Минуты три. И когда я опять вернулась в коридор, практически сразу наткнулась на толстую усладу глаз повелителя радхаров в сопровождении двух охранников.

Ей даже одеться не дали. Выставили практически в чем мама родила.

Она так и шла, завернутая в покрывало, и таща в охапке свои шелковые одеяния. Красная помада криво размазалась, что придавало ее красивому лицу неприлично шлюховатый вид. Она постоянно спотыкалась и подтягивала сползающее покрывало, прижимая его к груди. В какой-то момент оно всё-таки сползло сзади, оголив большую розовую задницу, как срисованную с Рубенсовских красавиц.

Это зрелище, видимо, очень радовало глаза сопровождающих и они буквально пожирали ее глазами, но дотронуться не позволяли. Я пристроилась за осчастливленной вниманием красоткой. Наконец-то увижу покои местных гурий.

Хорошо, что увязалась за ними. Я бы этот гарем искала день. Какие-то переходы. Мы перешли по длинной стеклянной галерее в новое здание-отросток. Оно было двухэтажным. На первом этаже огромное помещение с диванами и многочисленными столами. Гостиная, типа? Заодно и столовая? На втором этаже по периметру, огороженному перилами, виднелись двери. Много дверей.

Стражники довели её до входа и ушли. А блондинка, виляя голым задом и ругаясь себе под нос на покрывало, стала подниматься на второй этаж. На середине пролета она плюнула и, потащив покрывало за собой и, абсолютно голая, дошагала до своей комнаты. Стукнула ногой, и дверь открыла заспанная девушка, вероятно служанка.

Блондинка скинула ей на руки кипу одежды, оставив себе только маленький мешочек. Я подлетела полюбопытствовать. Двумя пальцами, осторожно, наложница вытащила голубой камень и поднесла его к своему ошейнику. Он, как железяка к магниту, вырвался из пальцев и приклеился к рабскому украшению. Голубые, значит. Посчитала в голове считалочку про охотника и фазана и задалась резонным вопросом:

—А кто ж одаривается фиолетовыми камнями?

Что-то похожее мелькнуло на ошейнике. А вот и он. Одинокий фиолетовый камешек прилепился сбоку.

Блондинка, вся светясь от радости, подошла к огромному в пол зеркалу. Покрутилась перед ним. Приподняла руками свои арбузные сиси и повернулась боком:

—Кормилицы мои. Любит наш повелитель большие груди. Уже третий раз выбрал. Айка, зараза, завтра удавится от зависти.

—И не только Айка, госпожа. Опасаться вам надо теперь многих. Гадостей могут сделать разных, в пищу добавить что попало.

Блондинка резко прекратила улыбаться и вопросительно уставилась на служанку.

—Я видела, как две наложницы шушукались о чем-то со слугой и передали ему голубой камень. Убить вас, конечно, не убьют, но сонным порошком напоить могут. Или слабительным перед свиданием с повелителем.

Блондинка оторопела:

—Вот этого не хватало еще. И что теперь делать?

—Давайте вы теперь кушать у себя будете, и после меня. Я попробую еду, часок похожу , потом вы.

—Ты мне холодное прикажешь есть?

Служанка виновато пожала плечами, потом, видимо, чтобы как-то отвлечь её от этой темы, завела разговор про наши заморские персоны, спящие в бараке:

—Девушек новых закупили. Из-за моря привезли. Только болезнь на них навели сонную. Часть уже померла.

Блондинка поморщилась:

—Кто навел?

Служанка пожала плечами:

--Может кто из них сами на себя, чтоб в рабство к радхарам не идти.. Дед мой моряком был в давние времена, еще до того как нас завоевали, так рассказывал, что очень сильные колдуны да колдуньи за морем встречались. Потом поубивали их потихоньку. Свои же правители, чтоб корону не отобрали ихнюю.

И из девушек новеньких немало кто поумирал после заклятья.

--Туда им и дорога. Наших что ли мало? Из-за моря притащили соперниц. Хотя нас через месяц отправят уже отсюда.—и она тяжело вздохнула.

—Ох, госпожа,— поговаривают, сама слышала, что и непокоренные человеческие королевства, и наши людские города не могут уже такое количество рабов поставлять. Девушкам-то еще ничего, а парней в горные шахты отправляют. Столько гибнет из-за подземных тварей. Ужасть! Поэтому может и оставят еще на один срок наложниц.

Блондинка еще раз крутанулась перед зеркалом и, оставшись довольная своим видом, сказала:

—Не оставят. Нельзя почему-то. Распорядитель говорил.—зевнула-- Не в купальню завтра схожу — устала я. Готовь постель.—потом задумчиво добавила—но хорошо бы если оставили конечно.

Служанка послушно стала снимать и складывать покрывало с кровати.

—А что там добывают? В шахтах этих?—сонно спросила сисиарбузоподобная солнцеликая.

—Так камни, госпожа,—служанка даже повернулась к блондинке.—Драгоценные камни. — и она показала на свой ошейник.

—А откуда ты столько знаешь, Риса? — прищурилась наложница.

—Так слушать умею.

Служанка расстелила постель, и утомленная повелителем наложница прыгнула голышом на белые простыни.

—Спокойной ночи, госпожа. Завтра в восемь я буду у вашей двери,—прошептала девушка, прикрывая за собой дверь, но ей в ответ донеслось уже мерное сопение.

Я, повисев над заснувшей блондинкой, полетела за её служанкой. Та уже спускалась по лестнице. Выйдя из этого лепестка, она прошла по основному коридору дворца, кивнула нескольким таким же запоздавшим служанкам и свернула в зеркальную копию отсека наложниц. Внизу только было поскромнее: никаких тебе мягких стульев, только длинные столы и лавки. А наверху комнаты, рассчитанные на десять человек.

Фильм я смотрела давно по телевизору про СССР, в прошлой жизни. Комнаты эти были похожи на корпуса в пионерских лагерях. Кто готов? Я готов? Долго? Всегда?

Даже тумбочки похожие стояли рядом с кроватями. Девушка переоделась в ночнушку, аккуратно сложила форменное серое платье на полочку и, громко зевая, завалилась в постель. Лежащая на соседней койке служанка зашевелилась и повернула к ней заспанное лицо:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Риса, ты чего так долго?

—Корову мою глава забирал.

—Да ладно? Третий раз?

—Угу, она как сиськами своими помашет в такт барабанам, так у него на нее сразу слюна течет.

Девушка рассмеялась тихонько:

—Завтра тогда сцену ревности опять смотреть будем.

—Да мне все равно,—сонно пожала плечами служанка коровы,—такой дуррой оказалась, хоть и предприимчивой.

—Ты о чем?

—Да подкупила она тогда слугу, и у неё экзамен по радхарской письменности зачли. Я сама камни ему относила. А мне даже жёлтого за все время не дала. Жадюга. Два месяца для неё стараюсь. Поэтому хоть волосы ей повыдергивают—мне все равно.

И она засопела, сразу же провалившись в объятия Морфея..

А я вылетела во внутренний парк. Завтра с утра рвану сюда. Очень мне хочется посмотреть на этот театр боевых действий.

Непоняток было еще вагон и маленькая тележка.

Хорошо душой быть. Летай себе, пить-есть-спать не хочется. Сгоняю-ка я по казармам да рабским отсекам. У костра с радхарами посижу. Мало ли что полезное поведают.

А потом, хочешь не хочешь, а к шаману заглянуть надо будет, хотя бы одним глазком. За этим мужчиной седовласой наружности, чувствую я, несётся грузовой вагон, нагруженный неприятностями для меня любимой. А угрозу надо знать в лицо.

Глава 4.1

Так и сделала. Покрутилась около костров, но радхары молчали, либо уставясь на огонь, либо прикрыв глаза, дремали, просыпаясь от любого шороха.

Рабы тоже спали. На цепи, как я и предположила. Сколько сейчас времени? Часа три-четыре. Ну что, выдохнем и на мягких кошачьих лапках к шаману. Осторожно, маленькими шажками. Страшно конечно—аж жуть. Как взгляд его вспомню—так вздрогну.

Шаман жил в лепестке, и, как Керрг, занимал целый отсек. Дремлющая стража стояла около входа. Тоже радхары, но с татуировками не исчезающими . Не те ли это ученики шамана, про которых я слышала?

Я аккуратно подлетела к ним поближе. Ноль внимания. Еще ближе. Вот это порадовало. Они, в отличие от своего учителя, на меня не реагировали. Это приятная новость, кидаем её в копилочку.

Так, а теперь что? Через дверь залетать? Нет—поберегусь. Я вылетела наружу , облетела на расстоянии шаманское жилье. Окна? Нет. Стены? Надо аккуратно туда заглядывать, чуть ли не на уровне пола. Пометавшись и попробовав хоть что-то разглядеть через плотно зашторенные окна, осторожно заглянула через низ стены в центральную комнату. Мама дорогая!

Дело в том, что для меня, как для души, не существовало тьмы. В непроглядной ночи у меня было чувство, что я в приборе ночного видения. И когда я заглянула внутрь, реально опешила. Комната была как будто увита светящейся паутиной. Самая плотная сетка висела на окнах и двери. Заходите, люди добрые, называется.

А к моему визиту тут подготовились, однако. Также осторожно заглянула и в другие комнаты. Основными помещениями они напоминали покои повелителя, только меньше были чуть-чуть. В этом же лепестке размещались комнаты для гостей и учеников. Здесь паутина висела только на дверях и окнах.

Я набралась духа и решила залететь в спальню старика. Вначале аккуратно, чуть подалась из стены и огляделась. Шаман сидел за столом и читала какую-то толстую книгу, в коричневом переплете. Чем же он так увлечен? Надо глянуть. Вроде вот в этом месте сетей нет и я влетела в комнату. И тут паутина как собака, почуявшая неладное, издала предварительный нутряной рык.

Я резко дала заднюю скорость, но было поздно.. Покои шамана окутались мерцающим коконом. Я оказавшись в светящейся клетке заметалась как уж на горячей сковородке, но везде утыкалась в начавшую быстро сжиматься искрящую голубым светом решетку.

Шаман вскочил, захлопнул книгу, сделал шаг назад и оказался вне клетки. Панический ужас обуял меня. Я уже ничего не соображала, лишь кидалась на сжимающиеся стены , опускающийся потолок и поднимающийся пол . Как мне выбраться? Везде светящаяся решетка. Когда пол моей ловушки поравнялся со столом, я внезапно увидела, что та книга, со сморщенной коричневой обложкой, которую читал шаман, как будто поглотила часть попадающий на нее ловушки.И на обложке загорелся череп. Это был мой шанс . И я махом как в нору нырнула через нее под стол. Затем пулей рванула наружу. Все это заняло мгновения.

За шторами замелькали светлые пятна свечей. Стремительно отлетев на какое-то расстояние, я с ужасом наблюдала, как в центральной комнате открылась балконная дверь, и на террасу вышел абсолютно голый шаман. Сложная татуировка покрывала сплошь его тело, по-моему, даже на детородном органе виднелась вязь. Но приближаться и присматриваться я не решилась. Луна периодически, прятавшаяся в тучах, выглянула, и татуировки старика замерцали голубым цветом. Шаман стоял долго, раздувая ноздри, как будто принюхиваясь. Медленно осматривая внутренний парк своими глазами, отражающими синий свет луны.

Я даже боялась дернуться куда-нибудь в сторону и зависла в ветвях раскидистого дерева, сглатывая несуществующую слюну.

Старик прищурился. Какая-то злобная усмешка тронула его губы. Потом он медленно проговорил несколько фраз. И если бы у меня были волосы—вот точно бы они встали дыбом. Говорил он, с одной стороны, тихо, да и далеко до него довольно было, но каждое слово отчетливо впечатывалось в мои невидимые уши:

— Проявилась, получается. Один раз сбежала, но теперь от меня не скроешься. На цепь посажу, девочка моя.

Я висела, не двигаясь, пока он не ушел, и не погасли огни свечей. Мне стало страшно. Так, что хотелось спрятаться в какой-нибудь уголочек, чтобы меня никто не нашел. В барак к своему телу? Я поежилась—не хочу. Как вспомню эти беспомощные спящие тела на топчанах —дурно становится. Очень тягостное зрелище.

Даже то, что там и моё валяется, не внушало мне чувство защищенности. Может, здесь повисеть? Но эта долбанная луна, периодически вываливающаяся из-за облаков, словно лучом прожектора водит по парку. Будто это т не парк совсем, а зона строгого заключения, огороженная колючей проволокой.

Надолго изображать сову в ветвях меня хватило, и я юркнула во дворец. Уныло потащилась по комнатам, естественно, подальше от шаманских покоев. Выдохнула. Успокоилась чуть. Выкинула пока шамана из головы. Думать стала.

Залетела в покои повелителя местного. В библиотеке меж книг полетала. Обложки поглазела. Отметила, что нет ни пылинки. Значит, здесь убирают. В голове начал складываться план.

Из того, что я услышала, стать служанкой — для меня самый лучший вариант. И ни в коем случае не лезть в наложницы. Почему?

За наложницами глаз да глаз. По дворцу они, судя по провожатым коровы, двигаются со стражниками. По парку только одни гуляют. Но мне этот парк, вообще, что шёл, что ехал. Мне по дворцу надо, а здесь все двери открыты кому? Правильно—уборщицам. Тенями незримыми, прям как я летают они с тряпкой и шваброй по дворцу.

Если не попадаться на глаза Керргу, или серой мышкой стать-- с сексом пронесет.

Служанкой можно будет подслушивать разговоры. А что вы тут делаете? –Пыль протираю.

Есть некто из слуг, кто берет взятку камнями. Значит договорившись со взяточником, можно проситься на уборку в конкретные покои. А интересует меня библиотека.

Судя по всему, местный гарем — тот еще гадюшник, а тратить время на выяснение отношений с местными обитательницами серпентария, ни желания, ни времени у меня не будет. Еще с моим взбалмошным характером—это мне вообще противопоказано. Наговорю лишнего—потом жалеть буду. А может и сотворю, а потом подумаю. Вон как я тогда на Лешку разозлилась и по дороге зимой на ночь глядя с чемоданом потащилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому решено! Читать, писать научусь, только никому это не покажу. Сижу в служанках и, потом, узнав всё, что нужно, убегаю в человеческие королевства. Главное, чтоб там хуже чем, здесь не было. Но, с другой стороны, там шаманов нет, а вот этих персон я почему-то больше всех стала опасаться. Особенно после того, как чуть не попалась в его жуткую клетку.

Покрутившись еще около книг, повздыхав, что “видит око да зуб неймет”, полетела в спальню к Керргу. У меня где-то в глубине моей души возникло тайное чувство, что это самое безопасное для меня место во всём радхаровском королевстве.

Повелитель лежал на животе по диагонали, причем заняв все три подушки. Одну засунул под ногу, одну обнял рукой, а на третью изволил улечься головой. Я полетала, полетала, потом зависнув над той, что под рукой, недовольно пробурчала:

— Двигайся Керрг! Одну подушку хоть отдай.

Конечно мне до этой подушки ехало болело, но я же девочка! И у меня должен быть комфорт, хоть и неощутимый.

Самое смешное , что он меня послушался и, подвинувшись, освободил мне место зависания. Случайность, наверное. Я с чувством глубокого удовлетворения зависла над подушкой и наконец успокоившись обдумывала до утра свой план действий.

Глава 4.2

Только первый луч заглянул в окно спальни, я рванула в барак проведать свою тушку. Удостоверившись, что все нормально, полетела в гаремную. Девушки еще спали и, я с чувством, с толком, с расстановкой, заглянула в каждую комнату. Интересно же на наложниц поглазеть. Как в « Великолепный век» попала. Какой цветник здесь собрался, однако. И светленькие, и темненькие, даже рыжие были. Разнились они не только по цвету волос, но и по цвету кожи. бронзовокожих только не было. А так, всё как в моём мире. Объединяло наложниц только одно. Грудь. Не маленькая, от слова “совсем”.

Приглядывалась я и к ошейникам. Все сплошь с голубыми камешками, у кого-то больше , у кого-то меньше, но на каждом был маленький фиолетовый. Голубой — за секс, а фиолетовый за статус наложницы показывает, что ли?

Туалетные комнаты у каждой были свои, с унитазом, больше похожим на табуретку с дырой. Умывальник. К унитазу, кстати, была подведена вода, чтобы подмыться после процесса.

А вот купальня, типа римских бань, была общая, с бассейном, парными. Около дальней стены что-то похожее на душевые отсеки. Все в белом мраморе. Большущая. Имелась здесь, как я поняла, и сушильня. Поняла я её предназначение после того, как одна девушка—видимо, ранняя пташка или просто привыкшая одна мыться — прошла в эту комнату и, раскинув руки, встала на середину.

Со всех сторон из щелей на нее подул теплый ветер, за минут пять высушив её волосы и тело. Даже вытираться не пришлось полотенцем. Надо же, как у них тут. Магия настоящая. Даже у повелителя такого нет—мокрый на собрание пришел.

Некоторые наложницы еще спали, некоторые встали и слонялись по своему отсеку в безделье.

Слетаю-ка я к служанкам. Завтрак, видимо, у гаремных еще через час-два, поэтому ничего не пропущу.

А вот низший наложницкий состав уже завтракал. Две трети девушек, судя по разговорам, были из тех, кто обучались радхаровскойй грамоте.

Так, стоп. Что получается? «Корова» здесь восемь месяцев. Через месяц её должны были убрать из дворца. Как и служанку ее, Рису. А вот эти обучающиеся два месяца, через месяц у них экзамен и отбор. То есть два потока рабынь всегда пересекаются. Тут еще мы, рабыни заморские, добавились. Плотненько здесь, однако, будет. Может, и хорошо, когда здесь толчея начнется—трудно будет за всеми уследить. Я довольно хмыкнула.

А служанки из старожилок вовсю перемывали кости наложницам. Странно, что тем не икается, видимо, привыкли.

— Моя-то Корова вчера во время танца перед повелителем в первые ряды пролезла и давай прыгать под барабаны. Перед его носом так сиськами затрясла, что я думала, сейчас вывалятся.

Соседка по столу подтвердила:

— Ага, тоже это видела. Задом Айку так двинула, что та была готова на нее броситься. Ну, сегодня она твоей задаст с утреца. Ешь быстрей , посмотреть хочется.

Потом Риса обратилась к вчерашней служанке в купальне.

—Лайя, признавайся, сколько камней нашему распорядителю отвалила, чтоб он тебя в купальню к повелителю отправил?

Ага, вот кто у нас тут взяточник. Понятненько.

Желтокожая Лайя, та самая, что мыла голову Керргу, сидящая за другим столом, улыбнулась кончиком рта и прищурила черные глаза:

— Риска, чего глупые вопросы задаешь? Сама знаешь, сколько он берет. Десять синих. И не факт, что повелитель решит развлечься. Повезло мне вчера.

Риса задумчиво покивала:

—Это да. Что есть, то есть. Может, и не выгореть, а можешь и голубой получить. Поздравляю. Может, попроситься сегодня ему обед подать?

Её соседка, допивая свой напиток, стала её отговаривать:

—Не, у нас шаман гостит, а он любит после обеда обсуждать с ним всяко разное. Пропадут твои синие камни.

Риса согласилась:

—Не буду рисковать. Доела? Побежали.

И девушки отправились в гаремную. Кухонные слуги вовсю накрывали столы. А служанки разбежались по комнатам наложниц. Все больше девушек выходили из своих комнат, но за стол не садились , а предпочитали вставать стайками около стены, оставляя центр свободный. А вот и две главные героини показались на горизонте театральных подмостков.

Попкорну бы с кока-колой. Русоволосая Корова в чем-то розовом, больше похожем на пеньюар, величаво спустилась по лестнице. Она специально задрала подбородок, демонстрируя всем голубые камни на ошейнике. Но завистливые шепотки быстро смолкли, стоило появиться новому персонажу этой драмы.

В спину Коровы полетело сдавленное ругательство:

—Ты, свинья розовая! Как ты посмела оттолкнуть меня на вечерних танцах?

Корова обернулась. Приземистая девушка с очень тонкой талией, но очень крупными бедрами, выпятив вперед немаленькие груди, сбежала по лестнице вниз и, набычившись, пошла на соперницу. А вот, судя по всему, и вредная Айка явилась. Голубых камней у неё было по более всех на ошейнике.

Я оценила взглядом любимую наложницу Керрга. Ну, про грудь я поняла. Фетиш у него. А так… Шатенка, большие круглые глаза, картошечкой нос. Губы сердечком. В целом симпатичная особа, только чуть подбородок тяжеловат. И неслась эта Айка на свою соперницу, как белое облако в шелках.

Корова расставила пошире ноги и встретила нападающую грудью в лицо. Да, Айка оказалась ниже блондинки почти на голову. Но темноволосая не растерялась, и, подняв вверх руки, вцепилась в волосы обидчицы и согнула ее в три погибели.

—АААА,—донесся до нас возмущенный таким подлым трюком вопль Коровы. Она тщетно пыталась отодрать от себя соперницу, но та висела на ней как клещ с криком:

—Будешь еще раз меня на танцах отпинывать? Будешь?

—Сволочь,—неслось снизу,—убью гадину.

И тут блондинке пришла в голову дельная мысль, и она, уже не пытаясь отодрать от себя нагнувшуюся Айку, сама вцепилась той в волосы. Обиженная на танцах завизжала.

Какие страсти, однако, бушуют. Минут пять еще наложницы таскали друг друга за волосы, пока не набежали рабы и растащили соперниц. Волос дамочки потеряли немало с обеих сторон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эта сцена окончательно убедила меня в правильности решения стать служанкой. Ну их. Я и без статуса любимой наложницы проживу.

Завтрак прошел в теплой, немного раздраженной обстановке. Самые популярные женщины нашего повелителя угрожающе демонстрировали друг другу вилки и показывали, как они будут убивать друг друга. Затем все разбрелись по комнатам предаваться безделью.

Глава 4.3

А я рванула на урок грамотности к служанкам. Насилу успела пристроиться за последней с книжками в руках. Потом бы искала их по дворцу. Занимались они уже в другом лепестке. Точно бы потерялась.

Я этим топографическим кретинизмом со школы страдала, хотя смешно, но в лесу я четко чувствовала направление. Блудила, то бишь блуждала только по городам и когда без карты.

Здесь было все как в нормальной начальной школе. Я даже хихикнула. Пожилой учитель в рабском ошейнике вырисовывал на доске очередную руну. У него, кстати, ошейник переливался синими камнями с вкраплениями голубых.

Чего-то я не поняла. Голубые же наложницы получают. Окинула старикашку долгим взглядом. Ну не говорите мне, что его тоже здесь пользуют. Не, что-то я не то думаю и в чем-то явно ошибаюсь. Фиолетовых камешков у него не наблюдалось.

Полетала над тетрадями наложниц. Вместе с ними хором повторяла руны. Потом учитель с теми самыми подозрительными голубыми камнями начал опрашивать девушек. Большая часть явно была не обременена интеллектом.

Но встречались и толковые. С большими грудями. Те, кому ровными рядами предстояло шагать в постель к Керргу. Служанка эта, как её — Ари, кажется, из тех, что я в первый раз встретила во дворце, тоже здесь была. Но она была из того отряда, что только с титьками, но без мозгов. Хотя вполне симпатичная. Главе бы зашла, если б поумнее была. И все таки зачем Керргу сдались грамотные наложницы? Не книжки же они ему на сон грядущий читают, после секса, о вкусной и здоровой пище.

Или камасутру. Не, радхарам такие опусы явно не знакомы. Судя по тому что я видела—им известны только две позы. Сверху, сзади, ну и когда их ртом ублажают. Необразованные они. Я хоть и девственницей была, но в теории подкованная. Ведь мужчинам нужна в постели не березка спиленная из русской полосы, а дамочка с огоньком. Вот изучала образовательную литературу. Потом я вспомнила свой поход по зимней дороги с чемоданом вместо первой брачной ночи и вздохнула. И так бывает.

Потом был урок математики. За урок я выучила, как пишутся цифры с одного до десяти, и теперь, заскучав, висела под потолком. Но я стоически перенесла пытку первым классом и ждала следующий урок. А его и не было. Всё. Кончились уроки. Девушек отправили драить дворец.

И чем мне заняться сейчас? Надо бы тело мое навестить, проследить, чтоб на девичью честь ни одна бронзовокожая скотина не покушалась. Да, нет, все со мной было хорошо. Бледненькая конечно. Радхары, замотанные, зашли. Молча засунули горошины в рот и ушли. На меня даже никто не покусился сегодня. Я выдохнула.

Пролетела дозором над дворцовым комплексом, потом, вспомнив про тех тварей, на ком вчера приехали радхары , решила заглянуть в конюшни. Всё как в моём мире. Стойла с соломой на полу. Вот только в кормушках, судя по обглоданным костям, не овёс был.

Раб в ошейнике по очереди выводил хищных лошадей, набрасывал намордники и, привязав их к столбу, поднимал им лапы и осматривал. Какой-то черной мазью, похожей на расплавленный гудрон, промазывал им подушечки. Специальным инструментом натачивал им когти. Педикюром, вообще, занимался. Только опасное это дело было . Рагхи злобно клацали зубами над его ухом и старались хлестануть длинным, как плеть, хвостом.

Я залетела внутрь конюшни. Отдельно от всех содержалось животное повелителя. Чёрный, как ночь он царапал своими когтями по дверце стойла. Осмотрела его с ног до головы, даже на причинное место глянула. Конь конём, казалось. Я подлетела вплотную к его морде:

—Ну ты красавчик у нас.

И тут рагх дёрнулся, скосив глаза на то место, где я зависла.

—Эй, друг, ты что, меня слышишь?

Зверюга фыркнула. Ой, ну хоть кто-нибудь может послушать мои излияния. А то все собой да собой болтаю. Грустно от этого становится. Так и с ума можно сойти. Или характером испортится. А он у меня и так не сахар, хоть и веселый. Поэтому в библиотекари и пошла. Посетителей мало, а книг много. В том числе и любовных романов про прекрасных принцев. И я, пристроившись рядом, стала рассказывать ему про моё попадание.

Мы, девушки, нуждаемся в том, чтобы выговориться, иначе болеть начнем. Нам нужен хоть кто-нибудь, который хотя бы будет делать вид ,что слушает. Ну и что, что привязанный и убежать от меня не может. Это даже к лучшему.

Плакалась я в лошадиную жилетку часа два, наверное. Рагх даже окосел немножечко от вываленной на него информации. Это по разбегающимся в разные стороны глазам я поняла. На душе моей душе полегчало. И на Лешку пожаловалась и на шамана. На мой план действий, как мне показалось, рагх одобрительно фыркал. Но почему то мне показалось, что он вздохнул с облегчением , когда я сказала, что полетела дальше.

Ну теперь куда? Все посмотрела, везде, только в полях и борделе не была, но это чур меня. Жалко очень девушек этих.

Полечу я повелителя местного гарема навещу. Чем он там занимается.

Вот хорошо что я решила в окошко заглянуть в начале, а не залетела со всего размаха. Как сердцем чувствовала.

Повелитель радхаров с шаманом о чём-то беседовал. О чём? Вдруг что-то важное обсуждают, а я и не слышу. Надо это дело исправлять. Выбрала самый дальний угол и тихонько просочилась в комнату.

—Я против,—процедил старик.—Керрг, ты прекрасно знаешь древние законы. Человечки не должны находиться рядом с радхаром более шести месяцев. Я и так закрыл глаза на те три, пока они грамоте обучаются. Все главы, кроме тебя эти правила соблюдают.

—Ша Иргез, я все прекрасно помню и ценю наши законы, но сейчас я не спрашиваю твоего разрешения, я ставлю тебя в известность о своем решении. Ты был на встрече с человеками, ты слышал о нехватке рабынь в будущем, как раз из-за того что девушки должны постоянно меняться. Один из южных родов уже отправил корабль с сотней радхаров за рабынями. У северных даже выбора нет, кого захватят тех и держат. Красивые, некрасивые, им не до этого. Острова рядом—безлюдные.

А из тех кого привезли мне —умерло много.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Керрг, ты не должен так поступать,—прошипел рассерженный шаман.—Хотя, сейчас мне не до этого, это еще не завтра будет. Потом с этим. Для меня важно другое. Я хочу собрать в Колыбель братьев. Мы должны создать круг.

Глава сложил руки на груди и прищурил глаза:

—Что случилось? Что ты не договариваешь? Скольких ты собираешься позвать?

—Всех.

Керрг удивленно посмотрел на него и медленно сказал:

—Шаман, ты собираешься устроить Большой круг? Последний раз это было, когда подземные твари полезли из всех щелей в Колыбели, и наш народ был вынужден её покинуть.

Ша Иргез кивнул:

—Тогда круг постановил захватить и переселиться на человеческие земли.

—А сейчас? Что произошло сейчас? Я же видел, что тебя что-то насторожило по возвращению.

Шаман поднялся:

—Это только наши дела. Сегодня же я уезжаю за братьями.

Повелитель задумчиво откинулся:

—Зачем это делать лично?. Вестников не хватит?

—Нет—Ша Иргез покачал головой,— понадобится мое личное присутствие. И да, Керрг, ни одно существо, находящееся на территории дворцового комплекса, не должно покинуть её до нашего возвращения.

Повелитель явно напряг такой ответ, больше похожий на приказ:

—Ша Иргез, кто-то забывается! – его тело стало покрываться роговыми пластинками.

Шаман заметил это и пошел на попятную:

—Прости Керрг. Я сейчас не в себе. Просто прошу, чтоб никто не покидал дворцовые территории.

Глава рода сощурил глаза и хотел было еще что-то с гневом добавить, как увидел, что шаман расширил ноздри и, принюхиваясь, стал водить головой по сторонам.

Блин! Я стремглав вылетела из комнаты.

Держась на приличном расстоянии от окна, я увидела, как Ша Иргез еще походил по комнате повелителя, а потом покинул её с явно встревоженным лицом. А повелитель внимательно наблюдал за ним все это время.

Охохонюшки. Чую, чую, по мою душу соберутся в этой самой Колыбели братья колдуны. Повисев ещё на всякий случай минут десять над озером, я вернулась к Керргу. Он уже сидел за столом. Перед ним лежала огромная книга с картинками. А вот это уже интересно. Иллюстрации были черно-белые, чем-то напоминающие мне гравюры Дюрера. И надписи к ним по-радхарски.

Битвы ,битвы и еще раз битвы. На одних рисунках радхары сплощь в роговых пластинах с искаженными от ярости лицами убивали закованных в доспехи людей. На других тащили на плечах пленниц и мешки с добром. Потом пещеры, к стенам которым были прикованы девушки. Много девушек.

Повелитель медленно листал страницы, словно ища что-то для себя. Перевернув очередную, он пристально всмотрелся в картину. Страшные змеевидные твари вылезали из пещер, скручиваясь в тугие пружины. Ужас какой.

А на следующей был изображен круг из девяти радхаров, поднявших вверх руки. Совершенно голые тела, сплошь покрытые татуировками, как у шамана , изогнулись в причудливом танце. Рты открыты. Поют они что-то? А вокруг них черепа прозрачные летают. Я завороженно рассматривала картинку, не в силах оторвать от нее взгляд.

И когда рука Керрга дернулась пролистнуть её, я закричала:

—Подожди, я же еще не все рассмотрела!

Радхар вскочил, опрокинув стул.

—Кто здесь?—прорычал он, озираясь.

Глава 5.1

Да ладно? Керрг меня слышит?

Я зависла перед его лицом. Не испуганным—нет, собранным, внимательным. Его тело было сжато, как у удава перед броском, готовое в следующее мгновение броситься на врага.

Ох, как же у меня поднялось настроение! Что ждало меня? Больше недели общаться в одностороннем порядке с хищной лошадью? Увольте. А тут такой прекрасный кандидат, с которым можно было пообщаться, причем без ущерба для девичьей чести. И безнаказанно опять же. Пой ему в уши что хочешь. Пока , конечно,—все понимаю, дальше не ведаю.

Но потом я тоже не буду признаваться, ху из ху.

В библиотеке оно так было: полдня сидишь у себя в отсеке, стараясь поменьше со своим коллективом общаться, чтобы не ужалиться ненароком, и плохо в ответ не высказаться, а потом как редкие посетители пойдут—отрываешься за все время молчания, про жизнь их поспрашиваешь, полюбопытствуешь.

Я вообще всегда была такой, ну, в той, прошлой жизни, за что, правда, тогда с Лешей и поплатилась. Но это уже умерло, так умерло, сейчас у меня уже более насущные вопросы, и, как бы пафосно это ни звучало,—вопросы жизни и смерти.

Керрг озирался напряженно. Захотелось пошалить. Крутанулась вокруг головы повелителя, подлетела к уху и тихо шепнула:

—Бу!

Глава рода отпрянул и, чуть не запнувшись о поваленный стул, едва не свалился на пол.

—Кто ты?—заревел вконец рассердившись радхар, в миг покрывшейся роговыми пластинками.

—Я ужас, летящий на крыльях ночи,—понесло меня.

В глазах радхара читалась бурная работа мысли. Он подхватил одной рукой стул и стал махать им по сторонам. Минут пять старался.

—Не устал ещё?—поинтересовалась я спокойным голосом.—Слушай, ну хватит уже. И в глазах мельтешит, да и ты вспотеешь.

Хотя что-то было хищно-грациозное в блестящем на солнце роговом теле.

Керрг прищурился.

—Еще раз спрашиваю —кто ты?—процедил он, раздувая ноздри.

Ну, можно было, конечно, над ним поиздеваться, пользуясь полной безнаказанностью. За все мои страхи отомстить, но потом что? Другом он моим точно не станет , не бывает дружбы между господином и рабом—сказки это, а вот временное обоюдно выгодное сотрудничество возможно. Может, ему пошпионить за кем надо, кроме шамана, конечно. Вдруг в его рядах заговор зреет? А тут я—идеальный разведчик. А мне нужна информация о его мире. Может, и преференции какие, но, честно, в них не особо верится.

—Ну, успокойся, Керрг. Ничего плохого я тебе пока не сделаю.

—А ты и не можешь—ты бестелесная,—перебил меня сообразительный радхар.

У-У-У, какой! Стулом помахал, варианты просчитал. На мякине не проведёшь—здесь надо тоньше действовать. Тумания напустить.

—Облачко я. С неба спустилась. Картинки у тебя в книге больно интересные. Пролетаю, я мимо дворца, смотрю, ты книжку читаешь, дай, думаю, загляну на огонек к тебе в гости.

Радхар глянул в окно на небо, на котором, как назло, не было даже дымки, и хмыкнул:

—Облачко, значит.

—Угу, —подтвердила я.

—Врешь ты все. Я тебя еще вчера слышал, когда ты меня жеребцом обозвала.

Значит, не показалось. Хорошо, что лишнего не выболтала. А то бывают мысли вслух у меня.

—Ну, было дело,—буркнула я.

—А что ты здесь вчера забыла?—Радхар прищурил глаза,— вчера я здесь не книжку читал.

—Ага, ты Корову имел.

—Кого?—опешил Керрг.

—Корову. Это её так в гареме твоём называют. Видимо, за вымя.

—Значит, ты и в гареме побывала?—успокоившись полностью, радхар поднял с пола стул , поставил и уселся на нем, скрестив руки на груди.—И где ещё была?

—Везде. Даже коня твоего навестила.

—Кого?—удивился Керрг.

—Ну, как его, рагха твоего. Слушай, очень он у тебя умный, слушать умеет и под сомнения мои слова не ставит, в отличие от тебя. Звать его, кстати, как?

—Кого?—затупил радхар.

—Ну, рагха твоего. Тебя Керрг, меня Кате… не важно в общем.

Радхар явно растерялся:

—Мы не даём своим животным имен.

—Ну, не имя, прозвище. Хорошо, ты можешь его Мотыльком назвать.

—Почему Мотыльком?—удивился Керрг.

—Ну, потому, что он черный, а мотыльки в ночи летают.

—Странные у тебя ассоциации. Нет, Мотыльком его называть не буду. И вообще никак. Рагх и всё.

--Ну ты можешь не называть, а я буду. Он у тебя миленький, и так забавно глаза косил и фыркал, когда я на ваше племя жаловалась. Назову его Гаврюшей.

—Чем тебе наше племя не угодило?—поинтересовался радхар, даже не обратив внимание, на мое самовольство с называнием его собственности, видимо заинтриговала я его своим появлением. Полетав пчелкой, зависла у него над левым плечом и начала жужжать.

—С чего начать? Ну хотя бы с того, что вы бронзовокожие, очень здоровые, роговыми пластинками на момент опасности обрастаете. Пугает это.

—Рагх у меня тоже здоровый ,но при этом ты его миленьким назвала,—повернув голову налево поинтересовался радхар. – Или мне фыркать для этого надо и глаза косить?

—Поймал, —согласилась я.—Потому что вы целый народ в рабство загнали, а нам, облачкам, это совсем не по нраву.

Радхар равнодушно пожал плечами:

—Право победителя. Или мы их или они нас. Еще какие претензии?

—Потому что вы к человеческим женщинам только как к объекту сексуальному относитесь.

Радхар удивился:

—А как еще к ним относиться? Ну, они еще в поле работают.

—Где их тоже надсмотрщики пользуют.

Керрг сощурил глаза и хмыкнул:

—А это ты, значит, тоже углядела?

—Да не углядишь тут,—буркнула я, поняв, что представляюсь любительницей подглядывания в замочную скважину.—Вы, радхары, как кролики, вконец озабоченные и на голову, и на это самое место. Кстати, а где ваши женщины. Как их, кстати, величать? Радхарки? Радхарианки?

Реакция Керрга меня удивила. Он молча поднялся и походил в раздумье по комнате, потом спросил , медленно чеканя слова:

—Ты кто?

—Да облачко, говорю же.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Я про “мимо пролетела” уже слышал. Ты женщина?

—Ну, вообще-то мы, облачка, бесполые, но я с детства идентифицирую себя с женским полом,—продолжила я дальше дурить ему голову.

—Значит, женщина. Призрак чей-то?—резко бросил он.

—А что, у вас тут призраки еще водятся, кроме радхаров?—почти испугалась я. А ну как нарвусь на какого-нибудь в цепях гремящих.

—У радхаров нет, а в человеческих книгах встречал упоминание о них.

—А книги с картинками?

Керрг растерялся:

—Не помню, но вроде да.

— Ой, покажи, а. Будь другом облачным. Давай только в начале, ту с голыми мужиками досмотрим, а потом ты мне про призраков странички полистаешь.

—А ты облачко не сильно голыми мужиками интересуешься? Кто-то радхарам пенял в озабоченности, а сама и на поле за надсмотрщиками понаблюдала, и у меня в спальне побывала.

—Я у тебя еще в купальне побывала.

—Чего??— обалдел Керрг.—А тебе не говорили, что подглядывать не хорошо?

—Для нас, облачков, понятие нравственности отсутствует. Куда хочу, туда лечу. И смотреть за тобой во время секса ну вообще не интересно.

—Это почему это?—взревел, обидевшись радхар.

Но не успела я ему ответить, как моя нить задергалась, и меня потянуло в тело.

Мать твою. Что опять происходит?! Опять насиловать лезут?

Я только успела скороговоркой выпалить:

—Дела, мой друг. Должна улететь. Корова не гулена, собака не доена. Стирки полный таз. Как только—сразу вернусь.

Глава 5.2

И я рванула в барак. Во время прилетела, надо сказать. Кто-то бродил по бараку. Что почувствовало мое тело? Почему мое сердце билось как ошалелое?

С разбега плюхнулась в свое тело и, чуть приоткрыв глаза через ресницы, стала рассматривать вошедших. Замотанные в тряпье два радхара с каким-то светящимся белым светом камнем подходили к каждой девушке и водили им над ней от бедер до головы. Когда камень загорался зеленым, проходили к следующей.

Над одной из девушек камень загорелся красным и запульсировал, как проблесковый маячок на скорой. Видно было, как радхары напряглись, но потом один из них подсунул ей под нос зеркальце.

—Эй, — крикнул один из них, повернувшись к двери. Кто дежурный? Тут одна умершая. Вытаскивайте.

Вбежали два радхара, схватили девушку за ноги и руки и выволокли из помещения.

Те, что с камнем, перешли к следующей. Она лежала на соседнем топчане.

—Я уже обрадовался, что нашли,—обиженно пробормотал один.—Ша Иргез сказал, если обнаружим бездушную, еще одну татуировку набьет. А оказалась сдохшая. Обидно.

—Что есть, то есть. Следующая ступень нам бы не помешала. А почему он сказал именно этот барак проверять постоянно?

— Потому что, видимо, с этими рабынями ее завезли. А выявить возможно только, когда душа на время тело покидает или силы у духов просить. А там такая плата—ты сам видел, во что шаманы превращаются.—замотанную фигуру передернуло— Хотя Блуждающая душа может и давно здесь, просто не попадалась. Он поэтому и сказал что никого со дворца не отпускать из людей. Только в Колыбель, если что.

Проверив новую девушку, они перешли к другой. Следующая была я.

—А что он сказал делать, если мы такую найдем?

—К нему в покои сразу отнести, и даже пальцем не трогать. Вестника ему отослать. И не болтать лишнего никому. Он сразу вернется. Ему тогда Большой круг и не нужен будет.

Ученики шамана, а это, видимо, именно они добрались до меня. Я зажмурила глаза, но так, чтобы была крохотная щелка, через которую я наблюдала за камнем. Артефакт медленно понесли вдоль моего тела.

Камень загорелся зеленым. Фухх, выдохнула я про себя. Когда камень проносили мимо груди, один радхаров случайно задел разорванное тем озабоченным рубище, и оно скользнуло вниз. Ветерок лизнул мой сосок, и он затвердел, превратившись в горошину. Радхар, держащий камень, замер. Его жадные глаза, казалось, пожирали мою грудь. Нет! Только не это.

Переглянувшись с товарищем и воровато оглянувшись на вход, он протянул руку в тонкой кожаной перчатке и сжал сосок двумя пальцами. Потом, обхватив лапищем грудь, сжал ее.

—Хороша, человечка.—прошептал радхар чуть охрипшим голосом.

—Дай тоже, пока никого нет.

Рубище распахнулось, и ветерок игриво пробежался по животу и безволосому лобку.

—Тут, конечно, все красотки, заморские, не то что местные. Глянь, какая фигурка точеная, а титьки вообще зачетные.

Пальцем в коже проверили по моим губам.

—А губки какие пухлые, как представлю…

Тут послышались шаги у входа. Ткань рубища резко прикрыла мое тело.

И равнодушным голосом ученик шамана бросил:

—Эта нормально. К следующей пошли.

Мое тело обмякло и стало выкидывать меня из себя, но я, ухватившись, сидела в нем всё время, пока ученики шамана не покинули наш барак. Мало ли что. А вдруг опять полезут проверять. Ох, страшно-то опять как стало.

Когда радхары заперли за собой дверь, я выпорхнула и полетела к единственному существу, которому я могла поплакаться без риска для жизни.

Черный рагх, фыркая, царапал дверцу стойла.

—Привет, Гаврюш. Можно я тебя так звать буду?

Конь скосил в мою сторону глаза, потом закатил их к небу и издал обреченное рычание.

—Значит, понравилось имечко? Так теленка одного в другом мире звали. Знаешь, какой он умный был! Палку хозяину носил. Я вот сразу поняла, что ты такой же умный.

Потом вздохнула тяжело:

—Ничего, что я сейчас болтаю много? Это от нервов. Я или кушать начинаю от этого дела, а сейчас мне никак беспокойство не заесть, значит, болтать буду как не в себя.

Конь поддерживающе фыркнул.

—Вот! Я сразу почувствовала, что ты сострадательный рагх. Не то, что твой хозяин тупой. Ну, он конечно, не совсем тупой, но упертый. Что с него взять — радхар он и в Африке радхар.

Гаврюша кивнул.

—Вот. Ты меня сразу понял. А представь, меня опять лапали. Ученики шамана вашего пришли проверять на бездушную, вовремя прилететь успела, а то утащили бы к шаману в покои. А зачем — не знаю. Но сердцем чувствую — не к добру. И вообще страшноватенько в вашем мире мне, Гаврюша, и непонятно ничего.

Рагх поддерживающе вздохнул, а может неподдерживающе, а устало.

—Ты у меня здесь только дружок единственный. Вот не была бы душой бестелесной—почесала бы тебе за ушком. Ты любишь, когда тебе за ушком чешут?

Конь задумался.

—Да ладно, твой хозяин тебе ни разу за ушком не чесал?

Рагх обиженно всхлипнул.

—У какой противный! Такого хорошего мальчика за ушком не чесали. Вот я когда проснусь, обязательно тебя почешу. Ты же меня к себе подпустишь?

Рагх задумчиво кивнул.

—Вот приду к тебе, обниму тебя, в морду поцелую. А может, не приду.

Конь встрепенулся и укоризненно скосил глаза на мое место дислокации.

—Да потому не приду, что радхары любят девушек ловить человеческих и насильничать без разрешения. Вот ты же не такой?

Конь замотал мордой.

—Ну, если вдруг получится—навещу тебя. Ты же мой друг теперь?

Рагх согласно кивнул. Мне показалось, скучно ему было, и он хоть с барабашкой дружить был готов, а особенно что почесать потом пообещали.

—Ладно, поплакалась я тебе в жилетку. Полечу к твоему хозяину, сведения из него вытряхивать.

Так полегчало мне после разговора с рагхом, как будто у психотерапевта на приеме побывала. Настроение улучшилось. Залетела по пути к наложницам, Корову проведала. Она обиженно смотрела то на остывающую еду, то на довольную Рису, напробовавшуюся вкусностей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Ну что, все нормально? Можно есть?

—Подождите, госпожа, что-то мне в животе тянет. А, нет, показалось. Ждем, —явно троллила наложницу служанка.

А потом я полетела искать Керрга.

Глава 5.3

Повелитель радхаровских городов и мостов обнаружился в библиотеке.

—Скучал? — шепнула я ему прямо в ухо. Керрг вздрогнул.

—Слушай, облако, можно тебя попросить так не подкрадываться? Я тебя не боюсь, но не могу сказать, что мне приятно.

—Хорошо, —покладисто сказала я. Зачем мне специально ссориться с повелителем.—Хочешь, я вначале «Тук-тук» буду говорить?

—Хочу. И еще мне не нравится тебя облаком называть—по-дурацки это выглядит.

— А не по-дурацки будет, если ты меня звездочкой будешь называть и лапушкой?

Радхар покачал головой:

— Мы так никого не называем.

Я удивилась:

—Да ладно. А звезду в небе вы как называете?

—Но, ты же не звезда.

—А откуда ты знаешь? Может, я только придуриваюсь облачком , а на самом деле кровавая звезда, спустившаяся к тебе с неба и застрявшая в твоих штанах,—стала прикалываться я.

— А что ты у меня в штанах забыла?—поинтересовался радхар.

— Ну, так, для общего развития решила туда заглянуть.

— Облачко, или как там тебя, как я понял ты меня и без штанов уже навидалась.

—Ну, что было, то было.—согласилась я.

—Ииии?

—Что иии? Размер у тебя там конечно большой, но сексом с тобой я бы не захотела заниматься. Это я тебе уже сказала.

—Почему? Я что-то не понял.—начал злиться в очередной раз Керрг.—Мы, радхары намного сильнее всех рас.

Я закатила невидимые глаза.

—Не почему. Отстань. Может, наши облачные круче вас, бронзовокожих. Ты лучше скажи, что там смотришь.

—Не скажу, —захлопнул лежащую перед ним книгу Керрг.—Дела племени радхаров никого не должны касаться, ни людей, ни облаков.

—Вот чего ты такой вредный? Гаврюша твой в сто раз лучше и сердобольней. Ты вон книжку не даешь посмотреть, а конь твой меня выслушал, посочувствовал.

—Не смей приближаться к моему Гаврюше! Тьфу ты, к моему рагху. А почему он тебе должен был посочувствовать?

Вот же, какой внимательный зараза. Каждое слово надо с ним контролировать. И я решила соскочить с этой темы:

—А я твою Корову залетала сейчас проведать после утрешнего.

Повелитель клюнул:

—А что утром случилось?

И я в лицах разными голосами изобразила ему бой между наложницами.

А она:

—Ты почто меня, сволочь такая, задницей оттолкнула и перед повелителем болот и холмов вымя свое вывалила?

—Ах, не вымя это — а груди. И повелителю нашему они по душе.

—Да ты, корова, ненароком грудями своими ночью повелителя нашего придушишь, кто нас камнями одаривать будет?

Радхар с таким интересом слушал мою радиопостановку в лице одного актера, что я подумала : «У них что, здесь театров нет совсем? Или хотя бы бродячих артистов?»

—Слушай, Керрг, —вдруг вспомнила я про ошейники с драгоценностями и завалила его вопросами — А расскажи мне про ваш мир. Про камешки эти драгоценные. Вы людей завоевали? И что такое Колыбель? А шаманы у вас здесь важные персоны? И что у вас за татуировки на теле? А роговые пластины у всех вырастают?

—Больно ты любопытная, однако. Кто же ты такая все-таки? Откуда ты?—подозрительно прищурился радхар.

—Вот ты вредный,—обиделась я,—я к тебе всей душой, а ты…Не хочешь рассказывать — не буду с тобой разговаривать больше. К Гаврюше полечу или на небо вернусь. Я ему тут докладываю про дела во дворце, а он подозревает меня во всех тяжких.

И я замолкла, наблюдая за Керргом. Все. Надо помолчать, а то что-то я разговорилась. Как говорится: Остапа, то бишь меня, понесло. От нервов, наверное.

Он походил. Посидел. Вышел в другую комнату. Там постоял перед окном, прищурившись.

—Облачко? Ты здесь?

Молчу. Слово— серебро, молчание—золото.

Он вышел на террасу и замер, опершись о перила. И задумался. Глубоко, могу сказать. Губы в задумчивости пожевал. Потом вернулся в комнату и громко позвал стражу.

Вот я напряглась.

—Распорядителя вызови.

Пришел человеческий слуга в ливрее и рабском ошейнике. Камешки у него были вперемешку: синие с голубыми, и их было значительно больше, чем у рабынь женского пола.

—Вызывали, повелитель?—склонился в поклоне раб.

Керрг уселся вальяжно на трон.

—Ша Иргез отбыл?

—Да, Повелитель.

—Кто-нибудь из дворцовых слуг был вчера в его гостевых покоях? Ужин относили ? Убирали? Постель расстилали?

—Да, Повелитель.

—Позови их сюда немедленно.

Распорядитель удалился.

—Ну что, Кате, может, ты всё-таки расскажешь, кто ты и как ты здесь очутилась? Или мне самому выяснять?

Ох ты же, какой внимательный, значит, не пропустил мою оговорку тогда. Радхар, несмотря на свою брутальную внешность, обладал живым и гибким умом. Выудить что-нибудь из него не получится, надо договариваться, но осторожно. Судя по всему, есть вопросы, на которые я не получу ответов из-за каких-то традиций. Но самим своим появлением я смогла его заинтересовать. Это как в зоомагазине хомяка под зебру выкрашенного встретишь. Не захочешь и будешь любопытствовать:

—Что за зверь и с чем его едят.

—Керрг, давай дружить. Пластинками твоими роговыми клянусь, что не желаю тебе зла, хочешь какой–нибудь страшной радхаровской клятвой поклянусь в этом. Честное облачное, хочу побольше узнать о вашем мире. Давай баш на баш. Я тебе что-то о своем откуда меня принесло, а ты мне — о своем. Ты же понимаешь, что в любом случае какие-то детали я все равно подслушаю, покрутившись здесь.

Радхар задумался, и только хотел что-то сказать, как вошел распорядитель с двумя служанками. Две светленькие невысокие девушки в рабских ошейниках склонились перед Керргом.

—Расскажите Повелителю все о вчерашнем вечере,—строго сказал распорядитель.

Одна, та что повыше, подняла на радхара голубые глаза:—Что вы хотите услышать, Повелитель?

—Всё,—бросил Керрг,—я никогда не интересовался жизнью шамана в моем дворце, видимо, пришло время.

—Хорошо. Нас четверо девушек, отданных Великому Ша Иргезу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Керрг незаметно усмехнулся на слово “великий”.

—Наша задача была убирать в его покоях и примыкающих к ним комнатах его учеников, накрывать на стол. А также, когда Великий Ша Иргез желает, мы ложимся в его постель.

Вчера, по приезду, он повел себя не так, как всегда. По началу он долго в задумчивости ходил по покоям, совсем не замечая нас. Потом начал колдовать. Как правило, при ритуалах нас всегда отправляли прочь, но вчера Ша Иргез словно забыл о нас. Вспомнил только, когда закончил плетения.

Керрг сощурился и чуть подался вперед:

—Ты можешь показать, что он плел?

Девушка кивнула и послушно изобразила в воздухе гигантскую паутину. Да, именно такая сеть светилась в покоях шамана, а куда я чуть не вляпалась.

—Ловушка для Блуждающей души,— прошептал еле слышно Керр,—так вот почему ты так возбудился! Значит сбылось…

Глава 6.1

У меня внутри похолодело. Это что получается? Шаман да и Керрг понимают, кто я такая? И Ша Иргез четко готовил ловушку для меня лично? То есть для души. УУУУУ! А зачем я ему спрашивается? Без тела. А может и то и другое понадобится?

—После того как Великий Ша Иргез нарисовал свои плетения, он чуть успокоился и тогда только обратил на нас внимание. Приказал нам приготовить ему купальню. А меня,—девушка сглотнула,—выбрал для утехи.

Она замолкла, с шумом втянув воздух, будто вспоминая, и, сжавшись, продолжила:

—Великий Ша Иргез любит, когда рабыня под ним испытывает боль. В этот раз он был особенно, особенно…—служанка замолчала, подбирая слова.

Шаман, оказывается, ещё и садист! И во мне опять пробудился спящий волк:--УУУУ!

Керрг кивнул и жестом приказал продолжать рассказ.

—После купальни,—безжизненным голосом продолжала рабыня,—Великий Ша Иргез приказал подать ужин и пригласить на него учеников. Он начал расспрашивать их о происшествиях за время его отсутствия и новостях. Очень подробно интересовался про рабынь. Ну, тех, которых недавно привезли, что под заклятьем спят. Сказал, что после ужина наведается туда.

Когда Великий Ша Иргез удалился, мы убрали со стола и ушли.

—Что-то еще?—склонил голову Керрг. Я висела рядом, не смея даже пикнуть, вслушиваясь в ее слова.

Вперед сделала шаг другая девушка и подняла голову. На шее, кроме ошейника, красовались черные синяки. Я судорожно вздохнула и сказала:

—Скотина этот ваш великий. Разве можно так с девушками?

Керрг чуть повернул в мою сторону голову, но ничего не сказал.

—Повелитель, после того как Великий Ша Иргез вернулся, он позвал учеников снова. Я в это время расстилала постель. Он сказал им, что уезжает за братьями, и за время его отсутствия они должны ходить в чумной барак каждый день и проверять девушек артефактом. Потом меня отослали за вином, и я не слышала часть разговора. Когда я вернулась, Великий Ша Иргез посетовал, что нельзя забрать всех привезенных рабынь себе, и что вы, Повелитель, не позволите. Потом он задумался и пробормотал: «Хотя может дело не в привезенных рабынях.» Затем Ша Иргез отпустил учеников,—и она поежилась.

Вот блин. Хорошо, что я не попала в тело такой служанки.

—Всё?—спросил Керрг.

—Да, Повелитель. Удовлетворив свое естество, Великий Ша Иргез отпустил меня ночью. Утром перед завтраком, когда я подавала на стол, он отправил девять вестников.

—Какое сообщение отправлял?—прищурился Керрг.

—Только то, что он выезжает, и все пусть его ждут. Все расскажет при встрече. И что пусть готовят книги—он будет помогать активировать ловушки.

Кивком головы Керрг отпустил служанок и обратился к распорядителю:

—Что делали ученики нашего,—он усмехнулся,—Великого шамана?

—После его отъезда в точности исполнили его приказ. С артефактом обследовали рабынь. Еще одна девушка умерла, хоть мы поддерживаем их силы травяными горошинами. Сказали, что завтра придут снова с утра.

—Было ли еще что за время моего отсутствия?—поинтересовался Керрг.

Распорядитель начал рассказывать:

—Я отправлял в соседний город служанок со стражниками на ярмарку, закупить необходимые для кухни продукты и утварь. Там происшествий не было. Все спокойно.

— Назначенный вами глава города передал для вас подарки. Еще вчера поздно вечером привезли с десяток рабов-мужчин с запада. Наши купцы закупили по вашему приказу. Только они тощие совсем, боюсь, работу в полях не потянут.

Керрг усмехнулся:

—Не вздумай их на работы тяжелые отправлять. Это художники со скульпторами. Надоело мне только на человеческие статуи во дворце смотреть.

Он еще что-то спрашивал у распорядителя, раб отвечал, а я лихорадочно думала, что рассказывать Керргу.

То, что с меня потребуют ответов—это сто процентов. И я, как Штирлиц в камере гестапо из старого советского фильма, судорожно придумывала себе легенду, отвечая на вопрос: «Почему это вдруг ваши пальчики оказались на чемодане радистки?» И звали меня почти как её, Кэт.

Так, думай, голова—печеньку дам. То, что я блуждающая душа, даже гарх, не только Керрг, понял. А вот показывать пальцем на мое тело- носитель мне совсем не хотелось. Ну не такая я наивная дурочка. Уже не такая. Я вздохнула , вспомнив свою несчастную любовь в другой жизни.

Кто здесь люди? Рабы, собственность, вещь ! И исправлять мировоззрение радхара, что рабы тоже люди и их нельзя обижать, – бред сивой кобылы. Тем более, что мне многое не известно. Шут знает их традиции.

Поэтому есть вариант притвориться душой умершей девушки .А что? Хороший вариант. Полуправда, так сказать. Да, тело прибыло из-за моря. Притянуло меня к нему. И вообще я неместная—из другого мира прибывшая. Здесь все правдиво надо рассказать. Ясно, что за здешнюю я не тяну вообще. Но вот почему-то летать стала как одинокий баклан, может, тело померло? И я дорогу на тот свет найти не могу? Надо, кстати, узнать про их понятия рая и ада.

Ну прекрасно все вырисовывается. Категорично говорить, что тело-носитель померло, —не буду—предположу только, типа сама не знаю. Бедная я, несчастная, одинокая, пожалейте. Хотя нет—с радхаром это не пройдет. Я опять засопела. Видимо сильно, потому что Керрг скосил на место моего зависла глаза, прямо как раггх его. Ещё бы пофыркать ему—один типаж бы получился.

Радхары никого здесь не жалеют, вот заинтересовать их можно. Рассказами про свой мир. И всё-таки как-то о них поподробнее надо узнать. Сколько у меня времени? Девять месяцев. Отсчет, наверное, с того дня, как проснусь, пойдет. Подожди, Катя, какие девять месяцев? А шаман с его кругом? Через сколько он вернется? И я опять громко вздохнула.

Керрг отпустил распорядителя и спросил с усмешкой, сложив руки на груди:

—И что мы так пыхтим? А?

Я опять потянула шумно несуществующим носом воздух. Потом спросила сама:

—Керрг, а сколько вашему великому времени потребуется чтобы собрать всех своих и в Кругу голыми порезвиться?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тот задумался, видимо подсчитывая что-то в уме:

—Месяц, может, если туда обратно. В некоторые земли надо на кораблях плыть, а там время штормов. Боишься шамана? А, блуждающая душа?

Глава 6.2

Я тяжело вздохнула и призналась :

—Боюсь. Очень боюсь. Страшный он.

—А я?

—Тебя тоже боюсь, но ты грозный, но не страшный. А тот — Великий и Ужасный. И в его руки попадать мне не хочется совсем. Вот честно. Еще и садист оказывается.

—Тогда, может, расскажешь, что тут ты напыхтела, придумывая?

Вот зараза. Умный какой. Правильно я все про него поняла. Говорим чистую правду, только пальцем на тело не показываем. Не договариваю, так сказать, самую малость.

И я вкратце рассказала про свое попадание. Надо сказать, Керрг умел слушать. Периодически он задавал уточняющие вопросы. Иногда возвращался к началу рассказа и пробовал подловить меня на лжи.

Я рассказала, что меня просто потянуло в барак. Про светящуюся нить промолчала и про слова девушки о ходящей во сне. Когда я проснусь, он бы после этих слов точно бы просчитал, что тело не умерло. Да и так поймет конечно, явно видно, что радхар не дурак совсем, но это будет попозже.

—И вот теперь летаю я здесь и могу, если что, сведения тебе поставлять. Только не о шамане, сам понимаешь. Может, против тебя заговор здесь зреет, а я тебя предупрежу и подлых заговорщиков вычислю.

Керрг усмехнулся:

—В моем роду никто не посмеет против меня пойти. Сейчас я глава. Я самый сильный и умный. А дальше? Наберется какой-нибудь тысячник ума и сил, может и бросит мне вызов в Лабиринте душ. Но вот рассказы твои послушать мне интересно будет.

А энто что еще за зверь? Лабиринт Душ. Но это не сейчас. Потом как-нибудь при оказии узнаю. И я бодренько затараторила:

—А мне твои. Ну правда, Керрг, давай по-честному, по-нашему, по-радхарски. Я тебе рассказываю про свой , а ты мне про свой мир. Мне же тоже интересно.

Тот встал и подошел к окну. Я полетела за ним и пристроилась у левого плеча.

После недолгого молчания он спросил:

—И что ты хочешь узнать?

—Я, я… Я хочу узнать, как вон то самое большое дерево в вашем мире называется?—ткнула я пальцем в небо, чтобы чуть усыпить его подозрительность.

Радхар повернулся и внимательно начал рассматривать место , где я зависла:

—Друб.

—А времена года у вас есть? А холодно ли у вас зимой? Жарко ли летом? А сейчас какое время года? А друбы у вас облетают? А зимой снег бывает? А что же все таки за татуировки вылезают у вас во время этого самого? А почему они разные? А есть зависимость насыщения рисунков о силы оргазма?—засыпала я его вопросами.

Он вначале опешил, а потом расхохотался. И так громко, что распорядитель встревожено заглянул в его покои:

—Повелитель, все хорошо?

Керрг протер ладонью лицо, стирая следы веселья, потом посмотрел внимательно на слугу и сказал:

—Приготовь мне защитный амулет и открой барак. Я хочу взглянуть на заморских рабынь.

Вот что его туда понесло? Я даже обиделась. И на вопросы не отвечает. Распорядитель поклонился и закрыл дверь.

—Как тебя всё-таки зовут?—повернулся к левому плечу радхар.

—Катерина,—призналась я.—Но можешь звать Катя.

—Времен года у нас четыре. В нашей местности ни холодно, ни снега не бывает. И летом не сильно жарко. А вот на территории других родов, северных, и снег зимой выпадает, и друбы там облетают. В южных землях жара летом сильная стоит. А у нас сейчас поздняя весна—через неделю лето наступит.

—Аааа, — протянула я, —значит, там рабы в полях посадками занимаются.

—Верно. Рисунок тела у всех радхаров разный. От силы оргазма насыщенность цвета не меняется. А у вас как с погодой?

Только я успела рассказать про климат в России, как вернулся слуга с амулетом. Я была права. Большой медальон в виде солнца служил барьером для вирусов. Надев его на себя, Керрг двинулся к выходу из дворца.

—А откуда он тебе его притащил?—полюбопытствовала я.

—Из сокровищницы, —тихо ответил Керрг.

— А где она у тебя находится во дворце?—заинтересовалась я.—Я же могу туда одним глазком заглянуть? Что у тебя там лежит? Золото, бриллианты?

—На сколько я понимаю, мое разрешение тебе особо для этого не требуется—хмыкнул радхар.

—Да, но мы же с тобой почти соглашение заключили о долгосрочном сотрудничестве. Поэтому я честно спрашиваю, можно или нет?

А про себя подумала:

--Пока я ее найду среди этих бесконечных комнат—состарюсь.

—Вернемся, заглянем туда.

Около барака нас ожидали четверо замотанных в тряпье радхаров. Один приветствовал Керрга:

—Мой Повелитель, я Иррек, отвечающий за двор.

Они открыли настежь дверь. Керрг вошел внутрь, несколько секунд постоял, чтобы глаза привыкли к сумраку, и пошел по рядам.

Он останавливался около каждой девушки, пристально всматриваясь в их лица. Вот и мое тело. Я заставила себя не сопеть и все время нашего пребывания в помещении молчала.

Керрг медленно обвел взглядом мое лицо, потом обратил внимание на разорванное рубище.

—Почему ее платье порвано?— строго взглянул радхар на сопровождающих.

Те замялись:

—Не имеем представления, Повелитель. Наверное, её в нём привезли.

—Врут!—Возмутилась я.—Я когда здесь летала, видела, как девочек лапали и сами радхары-охранники и ученики их. И эту тоже.

—Вызовите служанок. Девушку переодеть,—бросил он слуге и пошел дальше.

—Красивые девушки, правда, Керрг?—тихо спросила я его, когда он всматривался в лицо очередной девушки.

—Красивые, —подтвердил радхар.

Он обошел их всех, потом опять вернулся к моему телу.

Уууу, проходи ты уже. Хватит присматриваться. Но вслух сказать я это не решилась, чтобы не вызвать подозрений. Керрг, склонив на бок голову, пристально смотрел на мое тело. Потом протянул руку и сдернул разорванную ткань с груди.

Я не знаю, каких мне усилий стоило сдержаться и не засопеть возмущенно. Как мухи на мед лезут.

—Мой повелитель, вы лучше не касайтесь этой рабыни голой рукой, мало ли что?

—Не беспокойся, Иррек, мой амулет защитит меня.

Сощуренный взгляд Керрга остановился на моей груди. Пальцем он обвел темную окружность вокруг соска. Дальше рука скользнула к впалому животу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Нежная, – изменившимся, чуть хрипловатым голосом прошептал Керрг. Потом повернулся к старшему.

—Учеников больше в барак не впускать. Если кто-то решится дотронуться до рабынь—лишится рук. Как проснутся — сразу сообщить .Я все сказал.

И быстрым шагом вышел из барака.

—Эй, Керрг,— нагнала я его,— а это правда, что ты в наложницы только грамотных берёшь?

Глава 6.3

—Правда,—не поворачивая головы, ответил радхар.

—А не просветишь меня—на кой это тебе? Какая разница, кто у тебя в постели, умная или дура. На сколько я поняла, для тебя главное—чтоб сиськи были.

Радхар поморщился:

—Женщина, ты влезаешь не в свои дела.

—Нет, ну подожди. Как с мужчинами ты наверное обсуждать готов, а со мной? Какая я тебе женщина? Я так, дух бесплотный, душа беспризорная, может, которая через несколько минут улетит на небо. Еще скучать без меня будешь.

—С каждой минутой мне кажется, что вздохну с облегчением.

Я укоризненно засопела, потом подумала, что на обиженных воду возят, и спросила:

—И куда ты идёшь, кстати?

Потом я случайно перевела взгляд на пах Керрга.

—Повелитель, да ты возбудился? Так мы в гарем идём тебе наложницу выбирать? А кого мы выберем? Давай сегодня не Корову, а ту же Айку возьмём. Я её в деле не видела.

—Стоп!—взревел Керрг.—Откуда ты взяла это «мы»?

Потом остановился и членораздельно сказал в мою сторону:

—Я иду в гарем один. Я выбираю сам себе наложницу.

Я дала задний ход:

—Да ладно ты, не волнуйся. Как скажешь. Ну, хочешь Корову — бери Корову. Я что, против? Груди у неё зачетные. Она мне только желейную массу напоминает чуть-чуть. Ну и ладно, посмотрю, как она колыхается.

Керрг аж задохнулся от возмущения:

—Послушай сюда, душа ты заблудшая. Ты ни на кого смотреть не будешь. Я останусь с ней один.

—Ну ладно, ладно. Я пошутила. А если я буду хорошей девочкой и не буду подглядывать—ты мне потом ответишь еще на вопросы? И в сокровищницу обещался сводить на посмотреть и рассказать…

—Хорошо,—обречённо прошипел Керрг,—покажу и отвечу, но не на все вопросы. Некоторые —табу.

—Как скажешь,—покладисто ответила я. – Ты иди, а я здесь полетаю.

Радхар подозрительно прошил невидимую меня взглядом:

—Хорошо. Лети.

Я потихоньку полетела в сторону и крикнула издалека:

—До встречи на закате!

Он кивнул и вошёл во дворец. Ну, естественно, я рванула за ним. Как же я такое зрелище пропущу! Любопытство – не порок, а исследовательский инстинкт. И возможность выживать, кстати.

Держа его на расстоянии, так, на всякий случай, я на бреющем полете плыла за радхаром.

—Повелитель в гареме,—донеслось до меня из-за двери гарема.

Я залетела следом и пристроилась рядом.

Вай, какой цветник! Дамочки в прозрачных пеньюарах выпорхнули из своих комнат и, сбежав по лестнице вниз, встали в соблазнительных позах. Вот и корова, как цыганка грудью мелко трясет. Я аж засмотрелась, какая умелица, однако. Уважаю.

А вон Айка, ресницами хлопает и зазывно улыбается. Дурочка, тут надо не улыбаться, а оголяться. Но Керрг прошел и мимо Коровы и мимо Айки.

Я удивилась. На новенькое потянуло? На кого? А он остановился перед худощавой черноволосой девушкой. И кого она мне напоминает? Блин, Керрг, другую бери, не надо на меня похожих выбирать.

И я, не выдержав, подлетела к уху радхара:

—Керрг, рыженькая лучше. Вот, честное радхарское.

Даже мускул не дернулся на его лице, только желваки заиграли.

—Ты,—показал он на черноволосую.

Гаремные слуги поклонились, а Керрг развернулся и, не глядя на обиженные физиономии любимых фавориток, вышел в коридор.

Он шёл очень быстро размашистым шагом, а я, виновато сопя, неслась рядом. Когда мы влетели в его покои, то есть я влетела, а он вошел, рагхар развернулся и прошипел:

—Значит, так, душа. Сейчас ты летишь на террасу, висишь там и оттуда что-нибудь вещаешь. Постоянно. Не умолкая, чтоб я понимал, что ты не подсматриваешь. Ты меня поняла? Или я сдам тебя шаману.

—Предатель, –буркнула я.

—Еще раз спрашиваю, ты меня услышала?

—Да услышала я, услышала, больно мне надо подглядывать. Я и так бы не смотрела. Просто интересно было, как ты наложницу себе выбирать будешь. Может, ты им конкурс устраивал бы или там еще что-нибудь.

В дверь постучали.

—Входи,—потом добавил тише:—а ты на террасу.

Я, вздохнув, отправилась восвояси.

—Не больно-то и хотелось!—обиженно крикнула я, зависнув над перилами.

—Пой! –Донеслось из покоев.

—Что петь?—услышала я испуганный голос рабыни.

Я хихикнула и заорала:

—Вот чего хочешь, то и пой!

—Заткнись! –заорал Керрг.

—Так петь или молчать?—вконец испугалась рабыня.

—Ты-раздевайся, а не ты—пой!

Ну, а меня два раза просить не надо.

—Спят усталые игрушки, мишки спят,

Одеяла и подушки ждут ребят,—заголосила я.

Раз спела, два спела. Скучно стало .

—Эй , Керрг, ты уже всё?

В ответ донесся рык.

—Понял, не дурак. Спят усталые игрушки,—опять стала я транслировать своё местонахождение. Огромная черно-желтая бабочка опустилась на перила. Посидела, помахала крыльями, потом опять взлетела и запорхала над ровной, как зеркало, гладью острова. Хочу бабочкой быть с крылышками. Куда хочу, туда лечу. Я пристроилась рядом с ней.

Тут из озера буквально выпрыгнула зубастая пасть с плавниками и заглотила несчастное насекомое.

—Оееееей!— испугалась я.

—Что случилось?—донеслось из комнаты.

—Прикинь, Керрг, меня чуть вместе с бабочкой не сожрали. Что за ужасти у тебя в пруду обитают?

Из покоев донесся стон.

—Всё?—с надеждой поинтересовалась я.

—Нееееет!—взревел радхар.

—Спят усталые игрушки, книжки спят, —затянула я испуганно с новой силой.

—АААА,—опять послышалось из покоев.

—Всё, да?

—Пошла вон!—Заревел радхар.

—Это ты мне?—растерялась я.

Хлопнула дверь.

—Нет, –устало сказал повелитель,—не тебе. Возвращайся уже. Чувствую, скоро я прокляну тот день, когда ты появилась в моем дворце.

Я осторожненько заглянула сквозь стену в покои.

—Ты почему такой злой? Не получилось? Да?—жалостливо спросила я Керрга. Тот сидел на кровати уже в штанах, уставясь в стену.

Радхар медленно повернулся на мой голос. Ой, я готова была улететь обратно на террасу. Он был зол, очень зол:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Женщина! Была бы у тебя шея—я бы тебя придушил.

—За что?—обиделась я.—Я же к тебе со всей душой. И не подсматривала совсем. Там и смотреть не на что было. Одна жалость к рабыням.

—Почему жалость?—опешил радхар.

—Если скажу—ты меня шаману сдашь. Поэтому буду молчать как рыба. Одно только скажу: где, где, а в твоей постели я оказаться бы не хотела . Все, эту тему закроем. И вообще, я всё выполнила, что ты сказал, теперь твоя очередь выполнять свое обещание. В сокровищницу пойдем?

Глава 7.1

—В сокровищницу?—эхом повторил радхар, о чём-то глубоко задумавшись.

—Ну да. Ты же обещал.

—Ладно,—поднялся радхар.—Ты же все равно не отстанешь.

—Не отстану, я же любознательная.

И мы отправились с ним в сокровищницу.

Вот честно—она меня разочаровала и сильно.

Ни тебе подушечек с колье и коронами, ни тебе таинственных шаров . Три огромных стола. Рядом стоят с десяток мешков с ошейниками. На одном столе шесть ящиков с драгоценными камнями, теми самыми разноцветными, что на ошейниках. Стоп, почему шесть? А что насчет фиолетовых? Этот вопрос надо задать Керргу.

Он остановился по середине комнаты, скучающим взглядом обводя свои богатства.

На втором столе лежали амулеты. Там же находился и тот самый от заразы, что я видела на шамане и Керрге при посещении моего барака.

А на третьем находился всего лишь один предмет. Книга. Большая, в странной пожухлой обложке. Очень старая. И похоже я ее видела раньше, ну или ее брата-близнеца.

—А что в этой книге, Керрг?

Радхар повернул голову на мой голос и усмехнулся:

—Почему я не удивлен? Хотя надо было. Ведь все человечки на нее не обратили бы внимание, а бросились к камням. Только не понятно кто и как здесь оказавшаяся книгой заинтересовалась.

—Не уходи от вопроса,—я аж стала пританцовывать в воздухе от нетерпения, проглотив про не понятно кого.

—Эта книга — трактат Великого шамана древности. Это история радхаров от их появления. Есть еще его книга пророчеств, но хранится она не здесь. У шаманов в … Неважно, в общем.

У шаманов значит. Вот что читал Ша Иргез в ту ночь. И вот что спасло меня тогда.

Керрг подошел к книге и погладил её обложку.

—Керрг, а из чего обложка? Странная она какая-то.

—По завещанию древнего, обложку сделали из его кожи.

Я опешила:

—Надеюсь, после его смерти?

Керрг чуть улыбнулся и кивнул.

—А ты читал её?

—Да.

—Открой её, пожалуйста, очень интересно.

Радхар пожал плечами и раскрыл ее. Вот гадость! Я разочарованно смотрела на бесконечные строчки рун.

—И что, ни одной картинки?—со вздохом поинтересовалась я.

Тот усмехнулся:

—А читать ты не умеешь?

Я взвыла:

—Ну конечно! Откуда я могла научиться читать по-радхарски, скажи на милость. Хотя я уже выучила пять рун. На второй строчке третье слово начало:

«

Даргаз

»

. И вон на второй абзац третье слово четвертая

«

Маннраз

»

. Ну, и три еще.

И я с гордостью добавила:

—Видишь, какая я талантливая.

Радхар хмыкнул.

—А ту, что с пророчествами, ты читал?

Керрг покачал головой:

—Это дозволено только шаманам. Но они доносят иногда до нас строки оттуда. Как правило, после Большого круга.

—А, это там где они голые танцуют?

—Про голых ты хорошо запомнила. А говоришь, озабоченные только радхары у нас.

Если бы могла, я, наверное, покраснела бы и стала оправдываться:

—Ну конечно, там запомнишь, у них такие татушки интересные.

—Что у них интересные?—повернул ко мне голову радхар.

—Татуировки, в моем мире мы их еще татушками называем. У нас сейчас это очень популярно. И девушки, и парни набивают себе.

Радхар удивился:

—Не шаманы?

—Не только они.

—А у вас есть шаманы?

—И шаманы есть, и священники. У нас много религий. А у вас есть понятия рая и ада? Куда душа уходит.

—У нас есть великий Поток. Река, в которую устремляются все души на земле. Из любого живого или неживого. И шаманы, организуя Большой круг, могут призвать оттуда души братьев и силы, но ценой своих лет. Ты же видела Ша Иргеза?

—Да,—подтвердила я.

—Он мой ровесник.

—Да ладно? Он тебя раза в два старше,—удивилась я.

—Такова цена обращения к Духам потока.

—Что же такого серьезного случилось, что они опять собираются на Большой Круг?—задумалась я.

—Случилась ты,—мрачно ответил радхар.

—ЯЯЯЯ?

—Да, помню я одно пророчество, причем про него не говорили громко. Я случайно про него услышал, когда еще не стал главой рода. Про блуждающую душу.

—И что я такого могу сделать?—испугалась я.

Керрг пристально посмотрел на то место , где я могла быть:

—Там сказано, что ты можешь обрушить наш миропорядок. С тебя начнутся перемены.

—Хорошие ?—с надеждой пискнула я.

—Не знаю,—мрачно бросил он.—когда я спросил Ша Иргеза про это пророчество, он ответил что дела шаманов. И это меня разозлило надо сказать. Поэтому пока живи.

У моей души душа убежала в пятки:

—А потом сдашь меня шаману?

—Я еще ничего не решил, Катя. Но ты должна понимать, что дела рода для меня стоят намного выше, чем мои эмоции и желания.

Я шумно вздохнула и тихо сказала:

—Понимаю. Я тебя услышала.

Повисела еще чуть-чуть над раскрытой книгой.

—А читать ты можешь научить?

Керрг кивнул, потом спросил:

—Всё? Ты насмотрелась?

Я оглянулась. Камни. Подлетела к ним.

—Керрг, а расскажи про камни. Я что-то не допоняла. Красные камни дают рабыням в борделе. Оранжевые –работающим в поле. С желтыми ходят рабы дворовые. Зеленые –на слугах во дворце. Синие с голубыми камни видела именно у служанок во дворце. Наложницы твои имеют фиолетовые и голубые.

Керрг кивнул:

—Ты все верно заметила. И?

—Я так поняла, что голубыми ты одариваешь за секс и служанок, и наложниц. Но я видела еще старого слугу учителя с голубыми камнями. Ты его тоже, того?

У Керрга округлились глаза, и он впервые в жизни растерянно завис. На мгновение. А потом как заржал! Так что у него слезы из глаз хлынули.

—Да что я такого сказала?—обиженно засопела я.

—Душа,— отсмеявшись, медленно проговорил Керрг,—камни –это оплата за услуги. Чем они выше, тем дороже камень. И да, я за отношения со мной рабыням платят голубой камень, но мы не ложимся с мужскими особями в постель. Никогда. А слуга учитель получает голубые камни за службу здесь. Голубые камни – это высшая оплата.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Подожди,—недоуменно прервала я его,—а фиолетовые?

Лицо Керрга окаменело:

—Душа, помнишь, я тебе говорил, что на некоторые вопросы я не буду отвечать? Этот— один из них. Табу.

Ну, не можешь, так не можешь.

—А радхарианки где у вас?

—Табу.

—А радхарчата?

— Табу.

— А Колыбель— что это?

— Это место в горах, где раньше жил наш народ, и где родился из лавы вулкана первый радхар.

— А почему вы тогда не красные, а бронзовые? Может, вас тогда не лава родила, а друб тот же?

На это Керрг повернулся ко мне, с поджатыми губами и гневно сощуренными глазами.

— Поняла , поняла. Глупых вопросов больше не будет. Лава –так лава.

— Ты еще хочешь что-то узнать про находящееся в сокровищнице?

Я оглянулась:

— Да вроде все. А подожди. А почему вы все на сексе повернутые?

—Табу. Все. Пойдем.

И мы двинулись к двери.

— А про человеческие королевства разговор можно заводить?

Глава 7.2

— Можно. Что ты хочешь услышать?—сказал он, открывая дверь.

— Всееее. Когда вы их завоевали. Как они жили до этого и как сейчас. Как выстроены сей час ваши отношения. Что за людские поселения у вас? И как они живут?

На мой словесный поток Керрг только приподняв брови, покачал головой.

— Про рагхов ваших интересно узнать. Откуда они взялись. И какие зверюги у вас здесь вообще водятся? И что это за подземные твари в книжке с голыми шаманами?

Я сыпала вопросами, как маленький ребенок. Ну правда, меня все интересовало. И я четко понимала, что радхар является самым ценным источником информации. Когда я проснусь—вряд ли кто-то сможет или захочет ответить на мои вопросы.

Кстати, касательно моего пробуждения. Я смогу общаться с радхаром только когда буду спать. Это получается только ночь. Но днем мне никто не даст высыпаться, значит, мне надо отыскать возможность засыпать днем. Но как? Вспомнилась мне фраза про сонный порошок. Поставила себе в уме напротив него жирную галочку. Эту тему мне предстоит проработать в первую очередь.

Служанки уже накрыли на стол и в робком ожидании посматривали на повелителя—а вдруг самому захочется расслабиться с одной из них на аперитив. Но Керрг движением кисти сделал им знак уходить. Я спокойно дала ему насытиться. Мужчина – он и в Африке мужчина. Вначале его, как Иванушку, надо накормить, напоить, а потом и вопросы задавать. Точно говорю—лучше отвечать будет.

Так и получилось. После ужина, с бокалом тягучего темно-зеленого сока, Керрг вышел на террасу и уселся в массивное кресло. Я, как полагается, устроилась у него над левым плечом.

Солнце садилось, подсвечивая красным кроны деревьев. В озере стала отражаться их странная луна, поднимающаяся над горизонтом. Ее синий глаз отыскал мою невидимую персону и мрачно, не мигая, смотрел на меня с высоты.

— Ну, начнем,—сделав глоток, сказал Керрг.—Народ радхаров издревле состоял из девяти родов и занимал огромное высокогорье. В сердце его возвышалась цепь гор под названием Колыбель. Лет десять назад сильные точки земли разбудили тварей, живших в глубине, и они, выползая, стали убивать мой народ. Землетрясение частью уничтожило подземные пещеры, где мы жили.

Мы—радхары— воинственный народ. Жар вулкана у нас не на коже , а внутри. Постоянно мы держали в страхе человеческие королевства. Нападали на них, уводили рабов и забирали богатства. Несколько раз,—Керрг усмехнулся, –короли объединялись и нападали на наши земли, но ни разу им не удалось нас победить. Мы не хотели уходить из Колыбели, но твари все чаще и чаще выбирались на поверхность.

Я поежилась, вспомнив змеюк с картинки.

Шаманы тогда собрали Большой Круг, и Духи сказали уходить с высокогорья. Мы должны были по лучам солнца разойтись по сторонам и завоевать себе новые земли и поселиться на них…

Два года назад наш род пришел сюда.

—А у вас сколько материков?—поинтересовалась я.

—Один. Колыбель – его сердце.

—А много земель осталось под человеческой расой?

Керрг задумался:

—Много.

—А что вы делаете с захваченными городами?

—Все люди на наших территориях — рабы. Но мы правим по законам. Каждые полгода людские поселения поставляют нам определенное количество работников. Здоровых молодых мужчин и здоровых молодых, желательно красивых девушек. Они работают в разных местах и через двадцать семь месяцев возвращаются обратно к себе. С заработанными камнями.—потом добавил—но могут и не возвратится. Кому как повезет, тогда их семьям выдается пособие.

—Ну да,—вспомнив разговор наложницы со служанкой, с укоризной добавила,—кто живой останется и не погибнет в шахте. И ещё, как ты прикажешь жить девушкам после борделя вашего?

—Таковы законы и правила,—холодно ответил орк.—девушка, бывшая не с хозяином, уходит в дом для простых радхаров.

—А если её изнасиловали?—возмутилась я.

—Это ничего не значит,—отрезал Керрг.—ты будешь дальше слушать или будешь продолжать заниматься осуждением наших законов?

—Дальше слушать,—буркнула я.

—Города, кроме наших законов, имеют еще и свои, и спокойно живут и по ним. Мы же заняли дворцовые комплексы захваченных королевств. Мои тысячники заняли замки и поместья. Сотенные живут в замках при городских поселениях. Десятники и простые радхары селятся в казармах при них. В человеческие поселения низшие выбираются только под присмотром командира.

—А они не имеют собственности?

—Нет. Они служат, тренируются. В какой-то момент они могут подняться по иерархической лестнице вверх. У нас правит вначале сила, потом сила и ум. Претендент вызывает вышестоящего по рангу на бой.

—А что такое Лабиринт душ?—вспомнила я слова Керрга.

—Место где происходит состязание.

—А оно где?

—В безвременье. Он появляется, когда прозвучал вызов. Духи приносят его.

—А старые радхары куда деваются? –я вспомнила, что, по сути дела, видела старого только их шамана.

—Живут рядом с Колыбелью.

--А татуировки проявляющиеся на теле?

--Они у каждого разные, у меня например остролист.

Я задумалась:

--Это не это растение оплело твою террасу?—перевела я взгляд на длинные плети.

--Да. Оно. У нас есть пророчество: « Когда зацветет остролист, радхар познает скрытое».

--Хмм—пожала я несуществующими плечами—и что это значит?

--Без понятия

—У тебя в библиотеке много книг. Это радхарские?

Керрг кивнул, смотря на отражение луны в зеркальной глади озера.

—И радхарские тоже. Они про исследования мира, про жизнь, про давно ушедших в поток, про животных, про огромный океан, омывающий наш материк, про острова, рассыпанные как бусы. Про моря и заморские земли. Оттуда кстати и твое тело.

—А рагхи они откуда?

—Они спутники радхаров и родились из вулканического пепла.

—Ваши друзья?

Керрг повернулся ко мне:

—У радхаров нет друзей. Это наши спутники.

Я удивилась:

—Подожди. Как нет друзей? Ну а тоже боевое братство? Радхар, который спину тебе прикрывает в бою?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Керрг усмехнулся:

—Душа, этот радхар на следующий день может вызвать тебя на поединок и убить тебя, чтобы занять твое место.

Я растерялась:

—Ладно. А рагх твой. Он же к тебе привязан, мне кажется , как и ты к нему. Ты же сказал проверить ему лапу.

Керрг с шумом отпил из бокала:

—Если я говорю позаботиться о рабе—это не значит , что я к нему привязан.

—Хорошо, а к женщинам вы как относитесь? Слово “любовь” у вас в лексиконе есть вообще?—тихо спросила радхара.

—Ты правильно заметила, что радхары быстро и часто возбуждаются и нам очень часто нужны женщины, чтобы разрядиться и чтобы...Не важно. Любовь — равно слабость, и это к людям. Поэтому человеки слабые. Радхары —это сила . А чем выше ранг –тем больше ума и силы воли. Я —это сила, воля и ум.

—Почему женщины в гареме должны меняться каждые полгода?—вспомнила я спор с шаманом.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

????????????Друзья, не забывайте подписываться на меня ???????????? Это как на выборах: " Каждый голос важен"))

Глава 7.3

—Табу.

—Хорошо,—я вернулась опять к старым вопросам. Вот реально, я не понимала.—А у тебя в детстве вообще не было друзей? Ну, тех, с которыми ты играл?

—Радхары не играют. С семи лет до шестнадцати нас учили сражаться и убивать.

—Ну, а до семи?

—Табу.

Да, мать его, выругалась я. Табу да табу. И замолчала, обдумывая его слова.

Ночь черным одеялом накрыла землю. И тут случилось настоящее чудо. Из озера прямо на глазах выросли бутоны цветов. Распустились , превратившись в белые цветы. И из их сердцевины выпорхнули сотни светляков.

—Красота-то какая,—завороженно прошептала я.

Керрг кивнул:

—Пять дней в году. Это мальки вылупились из икринок. Рыбы отложили их в подводные бутоны.

—Это те самые зубастые?—фыркнула я.—Ну вот вообще не похожи. Хотя у нас на Земле есть такое насекомое — стрекоза. Так она тоже два года такой страхолюдиной ползает, потом красоткой становится. Правда здесь наоборот. У вас имеются такие?—и я постаралась описать ему стрекозу.

—Нет, –не отводя глаз от многочисленных огоньков, парящих над озером, ответил Керрг.

Он молчал долго. Странный народ радхары. Жестокие , грубые и на тебе за светлячками наблюдать уселся. Где то там внутри у них прячется тонкая душевная организация. И только я про это подумала как Керрг спросил:

—А что за песню ты выла?

—Чего я делала?

Ах, ты сволочь. Видимо, та самая душевная организация у них прячется очень далеко внутри, в районе яичек, и вылезает только на светлячков.

— Ааа,—типа вспомнила я,— это когда у тебя не полу…

Радхар повернул голову, и в его глазах я увидела только одно слово: « Убью».

—Это колыбельная, — быстро перестроилась я,— Наши матери всегда на ночь поют своим детям колыбельные или читают сказки. Вам читали …— и опять под мрачным взглядом радхара я прервала свой вопрос.

Керрг поднялся:

—Я пойду в купальню. Надеюсь, ты останешься здесь.

И ушел. Мне до чертиков хотелось подсмотреть за ним, но я только шумно вздохнула.

До меня донеслось хмыканье. Керрг стоял в дверном проеме, и, судя по всему, он правильно расценил мое сопение.

По одному светлячки, покружившись над водой, опустились в цветы-домики. Лепестки закрылись, превратившись в тугие бутоны, и скрылись под воду. Хлопнула дверь. Видимо, радхар вернулся.

—Эй, душа, ты еще здесь?

А где мне еще быть, скажите на милость.

—Здесь я, — и влетела в комнату. Пока мы сидели на террасе, рабыни тихо расстелили постель и, видимо, по знаку повелителя, покинули его покои перед купанием.

Радхар одетый в пуританские длинные трусы улегся в кровать. Я примостилась на соседнюю подушку. Одинокая свеча около кровати, тихо догорев, потухла. Мы остались в полной темноте.

Мне стало скучно. Хотелось поболтать.

—Керрг, а расскажи мне что-нибудь про…

—Нет.

—Хочешь, я тебе опять спою?

—Нет.

—А хочешь, сказку расскажу?—ляпнула я.

—Что такое сказка?

—Ну, это выдуманная история. Интересная.

—Ты тогда от меня отстанешь и дашь, наконец, поспать?

Вот гад бронзовый. Я к нему всей душой, а он своей бронзовой, хоть и мускулистой, задницей повернулся.

—Мне надо выговориться, а единственные слушатели здесь—ты , да твой рагх.

—Ты целый день выговариваешься. У меня уже уши от тебя болят. Была бы ты в теле—кляпом рот заткнул. Ты живая такая же была?

Я обиженно пробурчала:

—И совсем я не болтушка. Разговаривала много, но по теме.

—Не похоже.

—Это от стресса. В вашем дебильном радхаровском царстве…

—Шаману сдам, —прервал мою обличительную речь радхар,—или молчи, или сказку свою рассказывай.

Я задумалась. Ну, какую сказку можно рассказать радхару? И решила , что лучше всего подойдет про Ивана Царевича и Серого волка. Только человеческий Иван превратился в принца-радхара. Серый волк — в черного дикого волшебного рагха, который может обернуться в кого угодно. Вот только что с Еленой Прекрасной делать –я не знала. Про радхаровских девушек он мне так и не рассказал. Плюнула я и подумала: пусть так и останется человеческой девушкой. И начала:

—Жил-был глава восточного рода радхаров Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном.

И был у повелителя сад великолепный; росла в том саду яблоня с золотыми яблоками.

Если бы у меня было горло—я бы охрипла. Керрг то слушал молча, то принимался задавать вопросы не хуже меня. И я, извращаясь, описывала ему жар-птицу.

— Вернулся Иван, сын повелителя, домой на коне златогривом, привез отцу своему Жар-птицу, а сам женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать.

Керрг молчал. Долго. Потом спросил с недоумением:

—А зачем человеки женятся?

Я растерялась.

—Ну как зачем? Потому что влюбляются. Они постоянно хотят быть со своим возлюбленным . И в горе, и в радости. И в молодости, и в старости. Хотят вот так вместе смотреть на светлячков, держась за руки.

Спать каждый день с этим человеком в одной постели. Слышать его дыхание. Вдыхать его запах. Заниматься сексом. Воспитывать детей. Этот человек будет его опорой. А также и он будет заботиться о своей половинке. Состарятся вместе. А потом глубокими старичками они умрут в один день и час.

— Зачем вместе умирать?—поинтересовался радхар.

— Потому что когда ты любишь, ты не можешь представить, как ты будешь жить , когда твоего любимого не станет. Это очень трудно. И тогда высшей наградой станет для них умереть в один миг.

Керрг долго не спал. Я поняла это по его дыханию. Пусть один пока побудет—решила я и улетела проветриться. Хотелось еще привести свои мысли в порядок.

Навестила тело. Я теперь лежала красивая, в новом, даже приличном платье, с более менее чистыми волосами. Ресницы мои чуть подрагивали, а грудь тихо поднималась.

Пролетела через казармы под оглушительный храп бронзовокожих здоровяков. Через рабские бараки. С грустью посмотрела на свернувшихся клубочком рабынь из солдатского борделя. Вернулась во дворец. Пролетела через спальни служанок, посмотрела, как спят наложницы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потом опять потянуло к Керргу.

—Душа,— вдруг резко позвал меня во сне меня повелитель, заметавшись на подушке.

—Здесь я. Все хорошо. Спи. Давай я тебе колыбельную что ли повою на луну.

Захотелось мне как волку душу облегчить от тоски здешней зеленой.Один куплет правда, ну спою его раз пять. Здесь главное чувства передать.

И я запела старинную русскую песню про зыбаю, колыбаю , отец ушел за рыбою.

Как-то случайно встретилась она мне на ютубе и запомнилась.

Когда первые лучи проникли сквозь окно и упали на подушку, Керрг проснулся.

—Душа, ты здесь?—первое, что он спросил.

—Куда я денусь? Пока здесь, но вот прямо чувствую, как зовет меня ваш поток, и одна душа радхаровая мне приснилась. Симпатичная, надо сказать. Звал с собой рядом плыть.

—Не юродствуй,—буркнул Керрг, уходя в купальню. Похоже , мои речи его разозлили. Религию их затронула? Ну ладно, больше так не буду. Мне пока с повелителем по пути, и поэтому будем дружить. Пока. А дальше видно будет. Керрг мне четко показал, что первое для него –это род, а потом… Потом –нету ничего. У радхаров есть только род.

Поэтому, Катя, что? Правильно. Повторяю еще раз для непонятливой. Учи язык и сваливай в человеческие королевства, и желательно до приезда шамана.

Вернулся Керрг, позавтракал, а потом сказал:

— Объясни мне, душа, почему тебе жаль рабынь, которые ложатся со мной в постель?

Ох, как мне захотелось поругаться на себя скверными словами. Даже не на себя, а на свой длинный язык, у которого не было промежуточной стадии между ним и мыслью. Про таких как я говорят:

—Что на уме— то на языке.

Глава 7.4

Керрг.

Я долго не мог уснуть. После этой сказки. Примитивная казалось вещь, а мысли все к ней возвращались. У нас нет сказок. У нас есть только действительность. Радхар не мечтает—радхар воплощает. Как я. В шестнадцать лет я захотел стать десятником—вызвал на бой командира и убил его. Я хмыкнул, вспоминая свой первый Лабиринт Душ. Того кого вызывают оказывается в центре и ждет. А тот кто вызвал пробирается на арену, проходя ловушки и сражаясь с монстрами. Откуда их только души шаманов притаскивали. Многие радхары не могли продержаться против них и десяти минут.

Чем выше поднимаешься по иерархической лестнице—тем сложнее Лабиринт. Единицы доходят до центра, а там еще бой ждет, смертельный. На арене никто никого не жалеет, или власть или смерть. Нет у нас друзей и братьев, Катя. И женщины с нами не более шести месяцев, чтобы мы не могли к ним привыкнуть. Мы—радхары.

Опять вернулся мыслями к блуждающей душе. Диковинная оказалось штучка. Не похожа не на одну женщину. Дерзкая. Умная. Своевольная. Искренняя. Я хмыкнул –как яркий язычок пламени пляшущий среди тлеющих углей. Интересно все таки, чья она душа. Я вспомнил рабынь из барака. Десятник хорошо выполнил приказ—купил самых красивых. Но не уследил, поэтому поплатится головой, когда проснется.

Катя. Я попробовал на вкус имя души. Первое имя женщины. Я не знал имена наложниц, и мне не надо было это. Показывал пальцем и они приходили. Стонали подо мной. Мы радхары намного больше человеков с их отростками. И рабыням уже это должно нравиться. Почему же Душе жаль моих наложниц?

Мне нравились рабыни с большой грудью, чтобы я мог сжимать своей огромной ладонью их мягкую плоть. Нравились с пухлыми губами.

Я зверею, когда вижу как они обхватывают меня ртом, и я знаю, что вот сейчас я наконец сброшу напряжение. Когда я уже чувствую приближение пика, я выдираю его из их рта , бросаю рабыню на постель, развожу ей до упора ноги и рывком вхожу в ее темную узкую пещерку.

Мне все равно девственница она или уже была подо мной. Человечки— все узкие для меня. И я начинаю медленно скользить в ней взад и вперед, вглядываясь в их испуганные глаза. Мне нравится запах страха. Но рот их открыт и они стонут. Их голос возбуждает меня еще больше. По началу я захожу в них не на всю длину, но постепенно все глубже и глубже.

Чувствую, как татуировка болезненно оплетает мое тело. И когда последний лист проявляется на моей груди, мой темп ускоряется и я погружаюсь полностью в рабыню. Татуировка вспыхивает, обжигая, и эта боль смешиваясь с удовольствием, заставляет меня сотрясаться от наслаждения.

—Душа—хриплым от возбуждения голосом позвал я.

Никто не откликнулся. Улетела. Я откинул одеяло. Член стоял колом. Я застонал. Вызвать наложницу? А вдруг вернется эта неугомонная. С песней своей иномирной. Нет.

Силой воли заставил себя успокоиться. Это простые радхары не управляют собой, поэтому и в город только с командиром выходят, под присмотром. Вот в только что взятых городах даю им волю. Поэтому и рвутся в бой, а так им только в бордель бегать.

Душа эта, рабынь из борделя жалела и мне пеняла за них. Все таки в чье тело она попала? То что тело умерло –это она врет. Слишком много было нестыковок. Интересно, а у нее какой взгляд будет? Дерзкий? Нет, девушка умная—притворяться будет. Не захочет чтобы я ее идентифицировал. Но поймать смогу, если ее спровоцировать. Вспыльчивая она—как молодой радхар.

Забавно вообще с кем-то общаться обо всем на свете. Мы радхары этим не злоупотребляем. Только по делу. Даже не представлял что это может так увлекательно с душой из другого мира разговаривать и слушать ее истории.

Блуждающей душой. Я опять вспомнил как случайно услышал разговор про нее. Это когда было? А, когда я сотенным стал. Убил тогда своего командира в Лабиринте Душ. Многому он меня научил. Хороший был командир. В груди после этого воспоминания вдруг резко кольнуло иголкой чувство сожаления. Это что еще такое? Душа на меня плохо действовать начала?

Тогда я напитка нашего перебрал и шел по стенке к своей пещере. Да, мы тогда еще не ушли из Колыбели. Вход перепутал и ввалился в шаманский отсек, в прихожую. А в комнате они разговаривали. О чем? Хмель затуманил тогда мозги. Помню:

—Ша Иргез, я сделаю тебе завтра татуировку, чтоб ты мог говорить с первым кругом, и ты сможешь почувствовать Блуждающую Душу.

—Кто это?

—По преданию душа которая своим появлением изменит наш миропорядок и притянет других. Затем я обучу тебя этому плетению и оно поможет поймать ее.

Что было потом? Потом я заглянул в комнату и увидел как старый шаман нарисовал в воздухе светящуюся синим паутину. Ловушку для Блуждающей души. А потом что? Я, поняв что ошибся пещерами , двинулся на выход. Что еще было сказано? Я потер руками лицо. Почему то мне показалось что было сказано что-то важное. Но что?

Я поднялся и вышел на террасу. Синяя луна висела в небе. Синяя, водянистая как глаза наших шаманов. Глаза стариков. Они слишком быстро стареют, обращаясь к потоку Душ за советом или черпая из него силу. Стоп. Силу. Вот что донеслось до моего затуманенного хмелем ума на грани слуха.

—Мы сможем пить из нее силу.

Так вот почему Ша Иргез помчался по своим братьям. Девять шаманов прибудут в Колыбель и обратятся к Духам за помощью в поимки Блуждающей души. Она сейчас у меня во дворце, поэтому сил на сеть не потребуется много. А затем…

Силу говоришь. Ты и сейчас много начал себе позволять, а что будет потом? Нет, Ша Иргез, я не дам тебе возвысится. Душу ты не получишь. Я лучше убью ее тело. Главное понять к какой рабыни она привязана. А пока пусть живет. Да и забавная она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8.1

Ну вот. И как мне прикажете выкручиваться? Правду-матку сказать? А разозлится и шаману сдаст? С него станется. Задену радхаровское эго, и пиши пропало. В моем мире скажи мужчине что он никакой в постели. Даже страшно представить что будет. А радхару так и подавно.

Я с Керргом и так как по канату хожу, туда-сюда. Неверный шаг— и вниз упаду, к Великому в татуированные руки. Значит, надо аккуратно начать, издалека.

—И первым было слово.

—Не понял,—приподнял вопросительно одну нависшую бровь радхар.

—Ну, так начинают, когда хотят донести до собеседника, что разговор будет долгим.

Керрг вопросительно склонил голову.

—Как тебе сказать?—начала я мямлить, чтобы не обидеть ненароком.

—Как есть говори,—невежливо перебил меня радхар.

—В общем, — во время секса вы, радхары, только сами наслаждение получаете, а на девушку вам плевать,—вывалила я правду-матку.—и вы однотипны.

—Ну да,— не понял Керрг моего наезда.—рабыни и так должны быть благодарны, что их выбрали. Почему тогда жалко?

—Смотри, девушки с вами стонут, конечно, но удовольствие не испытывают. И вы , пардон только три позы знаете. Сзади, наверху, ну или когда вас ртом ублажают.

Радхар сощурил глаза:

—Успела насмотреться? И смотрю, ты так искусна в позах?

Если бы могла—я покраснела:

—Кхе, кхе, в теории если только. Но я книжек много читала на эту тему, поэтому знаю о чем говорю. И оргазм должны оба получать

—Какое мне дело до оргазма рабыни?—опять не понял радхар.

А я считала его умным. Вконец разозлившись, рявкнула:

—Да прямое! По мне любой человеческий мужик куда лучше радхара будет в постели, потому что с ним девушка наслаждение испытает, а вы — может эгоисты, а может неумехи полные. Чтобы партнершу до оргазма довести — тут умение нужно, высший пилотаж, а не грубая сила.

Это я, конечно, опять же голословно говорила, без собственного опыта. Но была в этом убеждена. И во всех трактатах умных это описывалось.

—Что такое высший пилотаж?—задумавшись спросил радхар.

—Ну, это как на рагхе скакать. Кто-то может слиться с ним в бою и стрелами стрелять точно в цель, и на ятаганах ваших биться, а кто-то как мешок с картошкой сверху лежит и сверзится с него на первом же подскоке. Так вот, вы в сексе — второе.

—Мешок с картошкой? Да мои наложницы, ты сама говорила, дерутся, чтобы попасть в мою кровать,—зарычал начинающий впадать в бешенство радхар.—ты бестолковая дерзкая душа, которая ничего не понимает в сексуальной силе радхаров!

—Что? Я бестолковая? Я умная. У меня высшее библиотечное образование! А про наложниц твоих дерущихся—трижды ха-ха-ха!—понесло меня.—Это только сугубо из-за денег, то есть камней ваших голубых, делается. Если бы я покупала себе мужчину на ночь, вот сроду бы радхара не выбрала.

—Женщины не покупают себе радхаров!—вскочил разозлившийся Керрг. Ноздри его раздулись, как у разъяренного быка.

—Вот я и говорю—на фиг вы нужны нам как мужики. Я бы вас только в качестве тягловых животных использовала бы на полях в мирное время. В военное, конечно, в бой бы еще отправляла—деритесь на здоровье, ваши пластины ножичком простым не сковырнуть.

Наверное, это сказала я зря. Ну, обиделась я на бестолковую. Потому как повелитель вскипел и на глазах стал в броненосца Потемкина превращаться. Щитками своими роговыми весь покрылся. Была бы я в теле—придушил бы меня как Дездемону. Схватил ножны с ятаганом и чуть дверь не снес, выбегая из комнаты. Я естественно порулила за ним. Куда это его понесло?

На ристалище. Слуги ему чучела подтащили, и он давай их кромсать. Я уже слетала и тело свое проведала, и радхаров простых послушала. Они все гадали, с какого их повелитель так злобствует, не догадываясь, что виновник торжества здесь же рядом зигзагами летает.

Когда я заметила первые признаки усталости , я примирительно захлюпала невидимым носом у него над ухом.

—Прекрати сопеть,—не выдержал радхар,—ты мне мешаешь!

—А ты, наверное, забыл, что грамоте вашей обещался подучить,—пискнула я примирительно.

Ну ,вот чего меня потянуло мужику про неполноценность рассказывать? И это был мой единственный союзник. Хотя, что я придумываю—скорее нейтральная сторона, который желал колдунам своим досадить. И это я понимала четко. Тень шамана ощутимо нависла над моей персоной. Вот засада. Говорила мне мама: « Язык, Катька,—враг твой».

—С тобой забудешь,—пробурчал радхар, останавливаясь.—Послушай, душа, в вашем мире все женщины такие?

—Не все, —на всякий случай сказала я.

—Я так и подумал, что в наш мир залетела самая пропащая, никудышная, языкастая, не уважающая никого.

Я промолчала, чтобы опять не нарваться, но по тону стало слышно, что повелитель успокоился выговорившись.

—Не сдашь меня вашему Великому?—робко поинтересовалась я. Хватит — довыступалась. Теперь улыбаемся и машем. Катька, ты что,забыла, где ты находишься?—корила я себя мысленно.

Керрг молча пошел во дворец.

После купальни, куда я ни-ни — только одним глазком издалека, ради эстетического удовольствия, так сказать, Керрг начал меня учить рунам. Преподаватель, кстати, он был толковым, да и я неполная дура. Так что через какое-то время я по слогам читала: «Ма-ма мы-ла ра-му». Ну, не это конечно, но похожее.

—Ты этот листочек с рунами оставь на столе, чтобы я повторяла,—попросила я радхара,—буду вспоминать детство золотое –по слогам читать.

—А у вас во сколько учат чтению?—повернулся на мой голос радхар.

—В нашем мире с семи. Кстати, а что ты про человеческие королевства знаешь?

—А что тебя интересует?

—Ну как там людям живется? Какое разделение в обществе?

Керрг на секунду задумался:

—Короли у них есть, придворные, рабы, крестьяне, горожане. Ну как у нас.

—Не смеши меня, у вас есть только рабы.

Радхар равнодушно пожал плечами:

—Мы победители. Если бы нас завоевали—то в ошейниках мы бы ходили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Ну может быть. Что есть, то есть—вздохнула я.

—Слушай, а ты не знаешь, как у них там с институтом брака дела?

—С чем?—скривился радхар.

—Ну там гаремы у них или одна жена?

Радхар задумался , вспоминая:

—Одна, по-моему.

—О, это радует.

—Почему?—насторожился Керрг.

—Не люблю гаремы. Я —единоличница. Тебе же не нравится, когда твою наложницу кто-то другой использует—вы их даже в бордель за это сдаете.

Керрг нахмурился, но ничего не сказал.

—А потом еще другим всем гаремом передаете. Что это за обычай такой? И кто его придумал?

—Не твое дело.

Он хотел что-то еще добавить, как в дверь постучали.

—Входи,—сказал Керрг.

—Повелитель, —склонился в поклоне слуга,—вашей аудиенции срочно просит человеческий принц Аврелий. Говорит, срочное дело.

Керрг поднялся и прошел к трону:

—Проси.

—Чего он хочет?—полюбопытствовала я.

—А вот сейчас и узнаем.

Через минуты три двери распахнулись, и в приемную залу вошли вначале двое крепких мужчин в возрасте. В средневековой одежде, в беретах с перьями они выглядели очень представительно.

—А принц из них кто?—спросила я радхара.

—Следом идет,—тихо бросил Керрг.

Когда через порог ступил он—я поплыла.

—Кеееерг, —застонала я.

Глава 8.2

—Керрг, я кажется влюбилась.

В залу вошел он—мужчина моей мечты. Неземной красоты эльф с длинными белыми волосами. Он посмотрел сквозь меня глазами цвета васильков. Конечно, это был не эльф, а человек, я специально подлетела поближе и рассмотрела кончики ушей. Блин, в школе помнится в актера похожего влюбилась. Вот одно лицо.

—Керрг, это любовь с первого взгляд! Даже в гарем к нему главной женой была бы согласная!—обернулась я на радхара.

Бабочки залетали в моем душевном животе. Или светлячки. Те самые, которые в хищных рыб потом превратятся. Меня накрыло. И я превратилась в существо с розовой пеленой на глазах.

На щеках непроницаемого лица повелителя загуляли желваки. Чего это он? Может, они не особо в дружбе? Но это их мальчиковое дело. А я любовалась тонкими чертами вошедшего. В голубом наряде он выглядел сошедшим с экрана прекрасным принцем.

—Вот почему меня занесло в вашу вотчину, а Керрг, —зашептала я проникновенным шепотом,—почему я не попала в его королевство? Почему ваш поток, так изогнулся, и я попала на км сто дальше нужной точки? Вот невезуха.

Принц поприветствовал радхара. Тот практически незаметно кивнул.

—А ты видел, как он поклонился элегантно? Какая божественная хищная грация дремлет в этом прекрасном теле!

Я еще раз облетела вошедшего. Принц был пониже на голову радхара и гораздо изящнее.

—Повелитель,— обратился к радхару один из сопровождающих,—наш принц прибыл к вам с предложением. Позвольте передать вам депешу?

Керрг опять кивнул, и второй из свиты передал слуге-распорядителю, стоящему тут же, скрученный лист бумаги, который был незамедлительно вручен повелителю. Я сунулась к нему:

—Что пишут?—заглянула я в письмо и смогла разобрать только некоторые слоги.

—По, мА, бе…—попробовала я прочитать, но Керрг пробежав глазами письмо снова скрутил его в трубочку.

—Вам интересно наше предложение?—спросил принц.

—А какой у него голос, Керрг! Ты слышишь его голос? Он как журчание ручья!—опять заметалась около моей голубой мечты.

Керрг утробно рыкнул, и я прекратила поток обожательности.

—Я должен подумать,—бросил радхар. —Ответ дам завтра на званном обеде.

—Керрг, а ты же его здесь оставишь ночевать?—с надеждой в голосе спросила я у радхара.—Я бы на него краешком глаза взглянула, так сказать, в домашней обстановке.

Но эта каменная бронзовая глыба процедила:

—Приезжайте завтра за ответом. Остановиться можете в соседнем городе.

—Ну ты бесчувственный!—завопила я разочарованно.

Движением руки Керрг дал понять, что аудиенция окончена, и гости покинули залу.

—Пойду провожу,—обиженно засопела я и рванула за моим принцем.

—Аврееелий, ау,—шепнула я ему на ухо, —авось услышит. Фиг там, если бы слышал—ещё в приемной Керрга показал бы это.

Они сели на своих коней, причем именно на нормальных коней, и поскакали. А я, повздыхав, слетала к Гаврюше. Минут десять ему пела о своей искрометной любви, на что он глубокомысленно фыркал. Навестила свое тело, лежащее в бараке под охраной, куда, кстати, так и не смогли прорваться ученики шамана.

—Но Ша Иргез приказал нам…

—Не положено. Приказ повелителя,—гудели стражники.

А потом полетела к Керргу. Повелитель был зол. Это читалось по его размашистым шагам, меряющим залу.

—Керрг, что человеческие послы хотели-то?

—Явилась?—повернулся ко мне злющий радхар.

—Ну да. Гостей проводила. Гаврюшу проведала. Тело в бараке навестила. Кстати, туда ученики великого опять рвались. Твои не пустили.

—Значит, тело навестила?—сощурился радхар.

Ох ты. Язык мой—враг мой. И чувства мозги притупили.

—Я сказала “тело”?—пискнула я, —перепутала, имела в виду “тела”. Оговорилась.

Так мне и поверили. Догнали и снова поверили. Это читалось по снисходительной ухмылке.

—Принц тебе, значит, понравился человеческий?

Я мечтательно вздохнула и закружилась по комнате:

—Кееррг, вот тебе не понять наших человеческих эмоций. Вы, радхары, такие бесчувственные, безэмоциональные. А мы, люди, существа тонко чувствующие и сочувствующие. Вот я прямо сердцем, тем, что в бараке лежит, почувствовала это. Он ангел, спустившийся с небес.

—Кто такой ангел?

—Ну, это невинное прекрасное существо. Он красив и душой и телом. Всем улыбается, всех по голове гладит и защищает, если что. Нежный, порядочный, защитник сирот и спаситель невинных дев. Вот ты веришь в любовь с первого взгляда? Да какое! Вы, радхары, ни во что не верите и ни в кого не влюбляетесь. А с Аврелием мне хочется сидеть в обнимку на твоей террасе и смотреть светлячков этих хищных. Он будет улыбаться мне своей обворожительной улыбкой, и мы будем с ним целоваться. Вот.

Керрг выпучил глаза:

—На моей террасе? С этим ублюдком? Целоваться?

Я обиженно, как шмель, загудела:

—И ничего он не ублюдок—он хороший. Ну да, на твоей террасе, жалко, что ли? И да—целоваться. Вот вы, радхары, целуетесь с девушками?

Керрг опешил и задумался. Потом, помолчав с минуту, ответил:

—Нет.

Он еще хотел что-то добавить, как вошел слуга и с низким поклоном объявил:

—Ваш десница, господин Крам.

—Керрг, а это кто такой десница? Твоя правая рука? – стала я вспоминать « Игру престолов».

—Да,—бросил радхар и, поднявшись, подошел к вошедшему радхару с густой черной бородой.

—Здравствуй, Уррг.

И они пожали руки и обнялись. Этого радхара я помнила. Он был из той компании что собирались здесь по приезду.

—Зачем позвал?

Керрг сунул ему в руки рулончик депеши:

—Прочитай.

—Пусть вслух читает, мне же тоже интересно. Керрг, что там написано? С чем мой Аврелий приехал?

Десница будто услышав меня ,начал читать вслух, но этот бронзовый непробиваемый друб, гордо именуемый повелителем, перебил его:

—Читай молча, а потом скажи только, к чему больше склоняешься. Примем или не примем предложение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тот послушно зашевелил губами.

—Вот Керрг ты какой! Я к тебе всей душой, сказки ему рассказываю. А ты! Вот приду в себя и сбегу с принцем в его королевство. Буду править долго и счастливо, и мы умрем в один де…

—Заткнись,—взревел Керрг.

Десница недоуменно поднял на повелителя глаза и так и остался стоять с раскрытым ртом.

—Извини, Уррг. Мокрица одна надоедливая летает и жужжит и жужжит над ухом.

—Керрг, ты меня как назвал? Мокрицей надоедливой? Если хочешь знать—они не из отряда летающих. А я светлячок хищный, из которого пиранья вылупится скоро. Вот увидишь.

Радхар хмыкнул.

Десница подозрительно посмотрел на него, но затем продолжил читать свиток.

—Всё,—вернул он депешу Керргу.

—Что скажешь?

Глава 8.3

—Скажу, что мутно все. Эти человечки так кичатся своими семейными узами и тут же…

Керрг прервал его на полуслове:

—Пойдем на карту взглянем.

И они прошли в соседний кабинет. На столе все также лежала та карта, на которой повелитель показывал владения рода. Он обвел пальцем небольшую область за новыми границами радхаровского королевства.

—Здесь правит его отец.

Они склонились над картой.

—Горы с двух сторон, а вот та самая долина.

—Лакомый кусочек, Повелитель.

—Тоже так думаю.

А я, сгорая от любопытства, кружилась рядом. Меня аж на части разрывало от их недомолвок. Всегда такая была. Когда новые книги привозили в библиотеку, пока не прочитаю—не успокоюсь. А тут они что-то обсуждают при мне, а что –понять не могу.

—Возьми с собой десяток, да сгоняй туда, посмотри внимательно.

—Ловушка думаешь?

—Все может быть. А я здесь человечка задержу. До послезавтра справишься?

Десница кивнул. Потом они еще что-то пообсуждали свое радхаровское: про армию, снабжение, тренировки. Всё ёмко кратко, по-военному. Мне даже скучно стало, и я полетела в гарем, бросив на прощанье:

—Скучно тут с вами. Полечу Корову проведаю что ли.

Даже мускул на лице не дрогнул у Керрга. Я, естественно, притормозила на минуты три, вдруг он начнет принца обсуждать. Но не тут-то было. Как говорили про корм для рагхов так дальше и продолжали.

Ну а я полетела послушать служанок и гарем. Там сегодня было шумно. Ткани привезли, женщины с портновскими метрами набежали.

Две наложницы начали спор из-за понравившегося обеим куска розовой ткани. А вот и Корова. Рослая женщина, видимо, портниха, прикладывала к ней ярко-фиолетовую ткань.

— Очень вам идёт, госпожа. Повелитель сегодня будет в восторге и точно выберет вас на ночь. Я навострила уши. Это сегодня у нас танцы будут? Ох, как мне интересно стало глянуть на это действо. Я, конечно, бы лучше с Аврелием побыла, но так как этот бесчувственный радхар буквально выпинал его из дворца, с удовольствием посмотрю на вечерний отбор наложниц.

Потом неинтересно. Трах-тибидох для удовлетворения одной персоны. И в одной позе. И монотонно. И долго. Повешу на террасе –на светлячков помедитирую, о принце помечтаю.

Летая между девушками, я обратила внимание на Айку, постоянно оглядывающуюся на дверь. Девушка явно нервничала и постоянно пререкалась с портнихой поющей ей, что именно ярко-синий цвет выгодно выделите её из всех танцующих. И что-то мы явно задумали. Поймала я и брошенный украдкой ехидный взгляд на Корову.

Ой, что-то будет. Тут Айка встрепенулась. Я оглянулась. В дверь скользнула девушка и, встретившись с вопросительным взглядом наложницы , чуть кивнула . Айкино плохое настроение как корова языком слизнула. Она милостиво кивнула портнихе, и та, обрадованная заказом с отрезом, потащилась за ней в комнату.

—Подожди за дверью. Я тебя позову,—бросила Айка следующей за ней женщине. Та послушно замерла.

—Ну, показывай, —кинулась Айка к служанке. Та вытащила из кармана бутылек из темно-зеленого стекла.

—Одна капля в чай, и она будет сонной, две – уснет в уголочке, но не надолго—минут десять от силы, но этого хватит, чтоб она не попала на вечерние танцы.

Айка взяла бутылек и взвесила в руке.

—Надолго хватит. Сегодня, когда все уйдут на ужин, заберешься в её комнату и накапаешь ей в кувшин.

—А вдруг она не будет пить из него?—озаботилась служанка.

—Будет, будет. Я с кухонными договорилась, что на ужин соленую рыбу подадут, а она очень уж ее любит.

Потом Айка достала из сундучка несколько синих камней и протянула служанке.

—Потом надо обезопаситься и куда-нибудь бутылек спрятать. А то этой дуре хватит ума меня обвинить.

И наложница стала обводить комнату глазами, ища подходящее местечко.

—Сюда, госпожа,—довольная заработком служанка кинулась к оконному проему, —вон там камень выпал, и мы можем туда его засунуть.

Я вылетела наружу и в самом деле увидела небольшое углубление в стене, куда спрятали сонное зелье.

—Это я хорошо зашла, —подумала я, потирая в мыслях руки, —теперь у меня не будет проблем с засыпанием днем. Только еще бы мне место подыскать , чтоб меня на это время никто не нашел.

—Эй , ты, заходи,—позвала Айка портниху.—я сегодня должна быть сногсшибательна.

Если меня сегодня Керрг не возьмет добром, проберусь тайком. Ну очень мне хочется посмотреть, как они там под барабаны прыгают.

Времени у меня было еще вагон и маленькая тележка, поэтому я решила четко найти себе помещение для дневного сна, если вдруг приспичит. И я полетела по дворцу, скрупулезно залетая во все помещения. Через минут сорок мои поиски увенчались успехом.

Это было похоже на огромную кладовку, забитую пыльными сундуками. Что там внутри, для меня, пока я душа, оставалось тайной. Интересно она заперта? Это я тоже не знала. Мысленно поставив крестик, я вернулась к Керргу.

Повелитель сидел за столом и что-то тщательно записывал в тетрадку.

—Ты здесь, –он не спрашивал, он констатировал этот факт.

—Как ты узнал?—примостилась я, как всегда, на его плече.

—Ты сопишь.

—Я не могу сопеть, я –душа.

—Значит, ты –первая сопящая душа.

Я отлетела в сторону на полметра:

—А так слышишь?—и затаила дыхание.

—Слышу, —не поворачивая голову, ответил радхар.

—А так?—обеспокоилась я, отодвигаясь еще дальше.

—И так слышу.

—Все ты врешь,—заявила я, возвращаясь.

—Знаешь, —Керрг встал,—мне иногда нереально хочется, чтобы ты поскорее в свое тело вернулась.

—Зачем?—полюбопытствовала я, представляя, что он скажет, что я такой собеседник интересный, а этот хам ответил:

—Или придушу, или кляп воткну, потому что никто на свете не имеет права так разговаривать с главой рода.

—А что я сказала такого?—начала возмущаться я.

—Все. Ты с первого появления здесь ведешь себя так, как ни одному радхару не позволительно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это он на фразу «врешь ты все» триггернулся что ли? Да, надо себя начать контролировать, а то разговариваю с ним как с дружком, а он, видишь как, обиделся.

—Прости, пожалуйста, была не права. Больше такое не повторится,—примирительно подлетела я к нему. Как с заведующей библиотекой разговариваю.

Радхар промолчал.

—У тебя сегодня в гареме праздник намечается? Такая подготовка идет. Гурии твои с тканями носятся, движение репетируют.

—Так ты там сейчас была?—сощурил глаза радхар.

—Ну да,—растерялась я от вопросу,—там у тебя такие страсти бушуют—как в театр туда летаю.

Керрг как-то расслабился. Пользуясь ситуацией, закинула удочку:

—А мы сегодня пойдем в гарем?

—Пойдем.

—Да ладно. И меня официально возьмешь?—не поверила я своим ушам.—и мне даже на цыпочках за тобой лететь не придется?

Глава 9.1

—А ты приоденешься? К девочкам же идем.

—У нас есть специальное одеяние для посещения гарема.

—Интересно, а у человеческих принцев тоже есть одеяния для посещения спальни?

На это радхар промолчал.

—Слушай, Керрг,—вспомнила я один вопрос—а вот вы пластинами роговыми покрываетесь. А это во всех местах?

—По какому случаю интересуешься?—приподнял бровь радхар.

—Ну, так для общего развития.

—Мучайся в неведении.

Вот нехороший человек. Про то, пробиваются ли эти пластины оружием, —спрашивать точно бесполезно, да ну и ладно.

—А что за предложение Аврелий тебе сделал?

—Завтра узнаешь.

Нет, так вообще неинтересно.

— Я в купальню, — бросил Керрг.

—Угу, — ответила я.

Вот что было странно: радхар даже не обмолвился, чтобы я не подглядывала за ним. Он что, решил, что я теперь свой парень, типа? Ну и ладно.

Мне это и ни к чему теперь — я ж теперь в Аврелия влюбленная. Мне теперь на других смотреть не полагается. Ох как Катя тебе мозги то снесло, двадцать три года , а ведешь себя как подросток с гормонами. Интересно а у души гормоны есть?

Хотя я сейчас в ранней молодости по новым правилам я. Читала же недавно: что в последнее время все возрастные нормы сдвинулись. Молодость типа с 25 до 44 лет теперь начинается. Потом зрелость до 59. В общем до старости там было как до Луны. И нашей и здешней.

Зависла себе перед окном, о принце мечтаю. Интересно, а Керрг, если мы так с ним подружились, отпустит меня потом к нему? Или всё-таки сбегать надо будет?

Так все непонятно с этим радхаром. Насколько, например, он разительно отличается от своих простых солдат. У тех явно одна извилина и две мысли: одна на подраться, а другая, внизу на круглосуточном дежурстве около мошонки. И подъемный механизм рядом— на автоматическом управлении.

Керрг другой. Умный, зараза. Что он говорил? Вначале у радхаров важна сила, потом ум добавляется. То есть, чем выше ранг — тем больше мозгов. И никаких чувств и эмоций. Только если на рабынях когда, и то в последний момент. И всё-таки, для чего ему наложницы грамотные? Они же ему в постели не книжки читают.

Хлопнула дверь купальни. Я повернулась. Мама дорогая— Керрг вернулся. А чего это мы не одетые совсем?

Голый и даже полотенчиком не вытерся. Капли воды, как росинки на бронзовом теле, сверкают. Потрогать пальчиком хочется. Стоп. Катерина, ты чего несешь? Ты по Аврелию сохнешь! Ты не такая! Ты в историях МЖМ не участвуешь.

— Душа?— остановился посередине комнаты радхар.

— Тут я… — сглотнув, почему-то пискнула я.

В ответ Керрг усмехнулся краем рта и прошел в спальню. Я за ним. Ох, какая у него попа. И вообще какое тело.

Нет, это я говорила себе — во мне чисто эстетическое восхищение играет. Никаких возжеланий. Аврелий, только Аврелий.

Керрг подошел к стулу, на котором лежал кусок полотна нежно-бежевого цвета. Развернул его и, замотав вокруг талии, перебросил через плечо. Повисший конец скрепил золотой застежкой в виде морды льва, глаз которого светился фиолетовым камнем.

— Ты готова?

— Всегда готова,—буркнула я, ругая опять себя за то, что любуюсь повелителем.

—Надо же , какая удобная у вас одежка для гарема предусмотрена . Никаких тебе штанов и трусов. Застежечку вытащил и в бой.

Керрг фыркнул и, сунув ноги в туфли без задников, вышел в коридор. Стражники приняли зверский вид, показывая, что они здесь и они блюдут, и мы двинулись в гарем.

Встречающиеся по пути служанки вжимались в стены, кланяясь, но перед этим зыркая: а вдруг свезет— и не дойдет повелитель до наложниц, и утащит ее любимую, к себе в берлогу.

Но их надежды тихо плакали в кустах. Керрг, как крейсер “Аврора” шел на штурм Эрмитажа, то бишь Зимнего дворца, целеустремленно , не смотря по сторонам.

Вот мы и пришли. Слуги распахнули двери, и мы оказались в не очень большом квадратном помещении, где стоял еще один трон. Тоже на львиных лапах, но с мягкой сидушкой, обтянутой золотой тканью. На таком сидеть можно с комфортом долго и танцы обозревать. По стенам горели факелы.

Керрг уселся, и слуга, застывший у двери трижды хлопнул в ладоши. В противоположной стене тоже распахнулась дверь и в комнату двумя рядами стали входить слуги с барабанами, растекаясь по двум сторонам и при этом барабаня в такт шагов.

— Это что за слет юных барабанщиков?— удивилась я. — Что, серьезно? Это будет единственное музыкальное сопровождение?

Ну, я, конечно, слышала, что они под барабаны танцуют, но я думала, что это один из элементов .

Керрг ответил:

— Мы, радхары, признаем только такую музыку.

— Стесняюсь спросить— а наложницы у тебя здесь строем ходят? Не, подожди, они еще попрыгать же должны, чтоб ты их главное достоинство оценил.

Керрг молчал, только зубы сжал. Ну, естественно, кому приятно, когда его критикуют.

И вот наконец, когда барабанщики выстроились по стеночкам и дали быструю дробь, в танцевальную залу впорхнули гурии, бодро топая босыми ногами. Нет, костюмы у них были красивые: прозрачные, с еле прикрывающим соски лифом и развевающимися юбками. Бабочки, прям, бодро подскакивающие в такт. Только в предках еще и кузнечики каким-то боком затесались.

Я хихикнула. Девочки очень старались. Подпрыгивая в ритме барабанов и выпячивая бюст, умудрялись еще потряхивать им мелкой дрожью, как в цыганистом танце.

— Что здесь смешного? — процедил Керрг.

— Ну, как тебе сказать,— хохотнула я, глядя на вожделеющее выпученные глаза в нашу сторону, — частушку вспомнила одну. Очень популярная была последнее время. Прямо на ритм их ложится.

—Что такое частушка?

—Песенка короткая. Спеть?

Керрг обреченно вздохнул и кивнул. Он понял, что никакой томности на этом вечере не предвидится.

А что вы молодой человек думали, что я млеть буду от ваших дикарских танцев? Млеть не буду , но подпою.

И я, поймав ритм барабанов, запела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Ай, ну-ка, ну-ка, ну-ка, ай, ну-ка ну-ка, най.

Ай, ну-ка, ну-ка, ну-ка, ай, ну-ка ну-ка, най.

Глава 9.2

Не глядите на меня, глазки поломаете,

Я не с вашего села —вы меня не знаете.

А я девка боевая, боевой остануся,

Ох, и горе тому будет, кому я достануся.

Ай, ну-ка, ну-ка, ну-ка, ай, ну-ка ну-ка, най.

Ай, ну-ка, ну-ка, ну-ка, ай, ну-ка ну-ка, най.

А наложницы дружно приплясывали под мой аккомпанемент, подмахивая грудями.

Выражение лица повелителя сделалось страдающим. Мне даже показалось, что он потихоньку стал давиться смехом, но очень старался этого не показывать.

—А еще здесь мужчин не хватает в тогах ,как у тебя.

— В каком смысле? — посмотрел в мою сторону радхар.

— Я как-то раз видео смотрела про концерт один. Восемнадцать плюс. Ну, еще в прошлой жизни. Приятельница скидывала на посмотреть.

—Что такое видео?— перебил Керрг.

— Ну, это когда ты, как в зеркале, смотришь одно и тоже выступление. Запись еще называется . Так вот, там сцена как полагается, зрители рядами сидят, как ты на троне. И мужчины выступают в тогах. Только завязаны у них они через грудь, а достоинства все открытые. И барабаны также бьют, а мужички, человек двадцать их было там, в такт подпрыгивают, а члены вверх- вниз, вверх- вниз, потом попой повели и давай орудиями своими вправо- влево, вправо- влево махать. И все это в такт, дружно.

— Дай угадаю. А потом еще и круги ими вертеть стали?

— Вот, понимаешь,— честно призналась я — этого не помню. Помню только— у одного вообще тога свалилась и рядом валялась. А ты что, умеешь так?

— Что я умею?—в недоумении поинтересовался Керрг.

— Ну, круги так наматывать.

Глаза его расширились, и он даже растерянно глазами захлопал, видимо представил это действо, потом закрыл лицо руками и засмеялся.

Наложницы заволновались, почувствовав, что что-то не по плану соблазнения идет, шаги помельче стали, подпрыгивания повыше.

Коровы, кстати, не было, видимо, сонный напиток хорошего качества оказался, но Айка, зазывно улыбаясь, держалась впереди. Движения ее напоминали мне танец аборигенов из племени Тумба-Юмба.

— Хорошо прыгает,— одобрила я,— и тема сисек у Айки раскрыта. Ей, конечно, до наших восточных танцев как до луны, но на безрыбье и рак — рыба. Давай ее возьмем на ночь. Послушаю, как она голосит в порыве зарабатывания драгоценного камня.

—Что такое восточный танец?— отсмеявшись, спросил Керрг, вглядываясь в Айку. Она заприметила его интерес и давай амплитуды титьками побольше делать.

— Это такие танцы были на Древнем Востоке. Тоже гаремные, только плавные и завлекательные. Помню, я год им ходила училась, потом студия переехала в другой район, и бросить пришлось. Какая там преподавательница была!

Я прислушалась

—.В принципе, и под барабаны его можно танцевать,—задумалась я,— только ритм рваный должен быть.

— Это как?

— Ну, вот, смотри. Ваши бьют — бум—бум—бум. А надо: бум— бум-бум— бум— бум-бум-бум. И здесь надо попой так покачивать быстро , а руки кверху поднять. Еще лицо должно быть не улыбающимся, а танцуешь ты только глазами. Иногда даже вуалью специально прикрывают, чтоб внимание на себя не притягивало.

— Интересно,— протянул Керрг.

— Ага, а еще знаешь что делают? Кисточки длинные где соски прицепляют и ими качают , как те мужики членами.

— Хмм,—взгляд Керрга расплылся, и он задумчиво приподнял одну бровь.

А рабыни старались и, чувствуется, уже чуть подустали.

— Ну что, кого выбирать будем? А то выдыхаются у тебя, смотрю, рабы любви. Дыхалка слабая. Айку?

— Нет.

— Давай рыженькую тогда .

— Нет.

— А кого тогда?

— Никого, — поднялся с трона радхар и движением кисти отпустил наложниц. Те разочарованно остановились и тяжело дыша, после танцевального марафона ,грустно замаршировали к себе.

— Это потому, что Коровы не было ? А ты её хотел?— подлетела я рядом.

— Нет.

—Неужели у тебя проблемы с подъёмным механизмом начались?

—Нет.

— А что тогда?—растерялась я.

— Ничего. Тебя подожду. Пока ты проснешься.

— Мен-ня?— протянула я уже в полной растерянности.— Подожди Керрг, не надо меня ждать и вообще на меня планы строить долгоиграющие. Ты же вообще даже не знаешь, какое у меня тело. Может, я самая страшная из тех рабынь в бараке.

— Переживу,— бросил радхар.

“Нет, родной ты мой,— думала я, летя рядом, — не надо такие вещи думать. У меня, между прочим прекрасный принц, появился. Он, конечно, ещё про это не знает, но моей любви на двоих хватит. К тому же, я опять вспомнила, Аврелий один в один тот актер, к которому я пылала в юности платонической любоффью.»

Лехой я увлекалась, да, не спорю. Кстати, совет ему да любовь с Кариной. Как-то быстро я его разлюбила, может, и не было ничего у меня к нему— иллюзии голые.

Голые. А Керрг интересно сегодня голый будет спать? Или как? И будет ли считаться изменой, что я с голым мужиком сплю? В прямом смысле, не в переносном. Но он же одеялом накроется. А если скинет? Ну, отвернусь тогда. Не, боюсь не справлюсь и глаза буду скашивать..

Может, в барак полететь к себе?— Не, мне как-то с Керргом безопаснее. Будем считать, что он мой душехранитель, а они всегда рядом голые или не сильно голые. С этой мыслью, полностью успокоив свою совесть, я влетела в спальню.

—Душа?—спросил тихо Керрг.— Ты здесь?

— Пока здесь.

— Пока?— переспросил Керрг.

— Пока я сплю.

На это радхар ничего не ответил. Скинул свою тогу и улегся поверх одеяла.

Я сглотнула ,глядя на него, как кролик на удава. Потому как именно его напоминало мне то самое сокровенное.

“Аврелий, Аврелий,”—как мантру повторяла я про себя. Не помогало.

—Не холодно ли вам, мужчина? Одеялком бы прикрылись.

—Да что ты говоришь, —издевательски сказал Керрг. —Жарко же.

—Ну, трусики бы одел, а то вдруг комарик залетит и в самое ценное укусит. Раздует же. Чесаться начнет. Представляешь, сидишь ты завтра на приеме, а у тебя там зудит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Почешусь.

—А если встанет у тебя? А собеседник подумает, что на него.

Керрг опешил и опять засмеялся. Что-то кто-то слишком веселится сегодня.

—Душа, я за свою жизнь столько не смеялся, как с тобой за эти несколько дней. И не злился. У меня с тобой все из под контроля начинает выходить. Мои подданные уже странно на меня поглядывать начинают. Хотя все равно. Милости прошу в Лабиринт Душ. Там я их поглядывания кровью смою. Но мне все равно надо себя в руках держать. Я –повелитель!

—И что ? Вам уже и посмеяться нельзя? И это я тебе еще анекдоты не рассказывала.

—Что такое анекдоты?

—Веселые истории. Только буду молчать как рыба, пока подштанники не наденешь. А то у меня глаза вниз скашиваться будут, а анекдоты надо рассказывать, смотря собеседнику в глаза, а не на причинное место.

—У души нет глаз.

—Зато есть мысли, а когда мысли о другом—нормально не расскажешь. Запинаться будешь.

—Ладно. Уговорила.

Керрг поднялся и надел черные шелковые трусы.

—Может, на террасу? Светлячки еще летают.

—О, точно! Полетели.

Радхар плеснул себе в бокал своего напитка, и мы отправились на террасу.

Светлячки опять вылетели из распустившихся цветов и закружились вокруг нас в танце. А я вспорхнула и присоединилась к ним.

—Керрг, смотри, я вместе с ними летаю. Хотя ты меня все равно не видишь. Ну, вообрази хотя бы.

Он улыбался и пил маленькими глоточками свой напиток.

—Хочешь, спою?

—Нет,—быстро ответил радхар.— Ты уже сегодня пела. Не порть вечер.

Вот какой.

—Спят усталые игрушки.

—Заткнись, душа, не напоминай мне о том случае.

—Может, анекдот тогда?

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Маленькое лирическое отступление. Завтра блог про то самое видео сделаю, про которое Катя Керргу рассказывала. Но вывешу на короткое время для ознакомления. должны мне прислать и как называется и где посмотреть)). Подписывайтесть чтобы не пропустить если любопытно))))

Глава 9.3

Утром, когда Керрг открыл глаза, он еще долго лежал и смотрел в потолок , улыбаясь своим мыслям. Я решила не мешать и отправилась тушку свою навестить.

Повисела над собой, повздыхала. Ой, что меня ждет? Хорошо пока вот так, а дальше? Тоже буду сиськами под барабаны трясти, чтобы не выделяться. Еще и шаман этот. Да не один. Со сворой своей может притащится.

Интересно, а можно меня их клеткой из тела вытрясти? Да, но зачем ему одна душа? Наверняка ему я в комплекте понадоблюсь. И ничего, чувствую, Керрг их дружному коллективу не скажет. Одному еще, может быть. Но всему этому большому хороводу. Сто пудов—нет.

Есть у меня глубокие подозрения, что шаманы в их королевстве—серые кардиналы. Впрочем как и везде. Поэтому верной дорогой мыслишь, Екатерина, —бежать надо. К принцу своему прекрасному. Что ж у них за дела, кстати, намечаются? Сегодня узнаю за обедом.

Пойду Гаврюшу навещу. Рагха как раз в этот момент уже привели с прогулки.

—Привет,—затормозила я перед его мордой. Тот аж на дыбы встал и заржал от неожиданности.

—Гаврюша, ты чего? Я это. Я. Не узнал?

Животное наконец меня опознало и успокоилось.

—Выгуливаешься? На поводке смотрю.

Рагх, обратно поставленный в стойло, обиженно заржал, видимо жалуясь на хозяина.

—Не говори, брат. Своеобразный товарищ, повелитель этот ваш. Вчера, представляешь, полвечера в гареме на танцы наложниц смотрели—так ни одну не выбрал. Хотя тогу для этого подходящую натянул. И наложница его любимая очень сексуально подскакивала. Ритм опять же хорошо держала.

А он уперся—ни в какую. Не хочу, говорит, наложницу, а хочу на своем любимом коне прокатиться. Но ночь уже на дворе—не получится. Спит он уже. Вот встану и завтра прокачусь в любимой тоге голой задницей на его спине.

Рагх заржал.

—Не говори, друг.

—Ты всегда моему рагху все выкладываешь про его хозяина?—донеслось сзади.

Вот черт. Я оглянулась. Керрг стоял, скрестив руки на груди.

—Вот ты предатель,—повернулась я к Рагху,—предупредить не мог? Копытом указать, например. Точнее, когтем на лапе.

Рагх фыркнул. Керрг покачал головой:

—Душа,ты чем дольше в нашем мире, тем разговорчивей становишься.

—Не говори,—повинилась я, —расслабилась я что-то. Надо переучиваться, а то проснусь и буду молоть языком, уверенная в безнаказанности,—получу потом по упругой попе.

—А она у тебя упругая?—заинтересовался Керрг.

—Не, это я так, ради красного словца сказанула. Попа у меня обвисшая, толстенькая и в растяжках. В общем, ничего интересного. А ты что так раненько сюда? Гаврюшу проведать?

Рагхар кивнул, посмеиваясь своим мыслям:

—Гаврюшу.

Подошел к рагху и погладил его по морде. У коня чуть глаза из орбит не вылезли. И он, не веря своим ощущениям, застыл каменной статуей.

—Вы же рагхов своих не балуете вроде, не гладите.

—Не гладим. Ты на меня дурно влияешь. Отдам тебя Ша Иргезу.

—Керргочка, миленький, вот что я тебе сделала плохого? Развлекаю как могу. Анекдоты рассказываю, песни пою, наложницам аккомпанирую, а ты пугаешь. И вообще, после того, сколько раз я тебя голым видела, тебе жениться полагается на невинной деве, то бишь на мне, а ты шаману отдать.

—Мы не женимся, и невинные девы на танцующих голых мужиков не смотрят.

—Но это один раз было и не вживую. И я понимаю, что вы не женитесь, но, может, ты меня в добрые руки отдашь?

—Аврелию, например?—сощурился рагхар, начиная сердиться.

—Ну, можно и ему. Почему нет? Я согласная.

Керрг усмехнулся. Ноздри его раздулись.

—Давай ты об этом попросишь завтра утром.

—Почему именно завтра?—удивилась я.

Радхар пожал плечами:

—Возьми сутки на раздумье. Потом снова это попросишь.

Я, конечно, удивилась этим словам, даже опешила, поэтому только и смогла сказать:

—Ну ладно. Как скажешь.

Керрг открыл стойло и вывел коня.

—Прокатиться не хочешь?

—А далеко?

—За лес.

Я вздохнула и грустно, завистливо призналась:

—Я не могу от тела далеко отлетать—на поводке я. Как собака на цепи. Один едь, да Гаврюшу выгуляй. Застоялся уже, красавчик наш.

Рагх благодарно заржал.

—Я тебя тоже люблю,—ответила я ему тихо.

Радхар уехал, а я осталась одна. Слетала на ристалище, где, судя по всему, десятник гонял солдат.

Они, нагруженные мешками с тяжелыми камнями, бежали по периметру марш-бросок.

—Что-то озверел сегодня Крир.

—Да потому что сотенный его в город не отпустил вчера в увольнительную, домой. В наш бордель ему не по чину будет. Он же теперь только своих наложниц трахает, как командиром заделался.

—Ну да,—пробасил его собеседник, тяжело дыша, —только нам шлюхи полагаются общественные, а у него теперь личные.

—Так что тебе мешает? Становись десятником и тоже гаремом обзаведешься.

—В бою бы прошел, да ловушки, говорят в Лабиринте тяжелые. Боюсь мозгами не потяну.

Вот оно что получается. Я поняла теперь слова Керрга про силу и ум. И еще про гарем. Наложниц, получается, могут иметь только чины от десятника, а низший состав любезно просим в солдатских борделях удовлетворяться.

Брр, вспомнила я опять случайный залет в это заведение. Как вспомню—так вздрогну.

—Керрг, —пристала я с вопросами к повелителю, стоило ему появиться около конюшни, или как там, гархонюшни,—а почему рядовым радхарам гарем нельзя иметь?

Керрг оглянулся. Догадался, где я паслась в поисках информации за время его отсутствия. Возвел к небу глаза, но, поняв, что я не отстану, сказал:

—Потому что они воины, и их удел— сражаться. Хочешь женщин себе лично—расти в иерархии.

— А десятником постоянных женщин можно иметь?

—Нет. Никому нельзя.

—Почему?

—Традиции.

—Что за традиции?

—Табу.

Блин. Опять это чертово табу.

—Окей, а где эти традиции прописаны?

Молчание.

—Дай угадаю—в книге из чьей-нибудь кожи, и хранится она за семью печатями в чьем-нибудь яйце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Керрг удивился:

—В чьем яйце?

—Да ни в чьем, пошутила я. Сказка про это есть—расскажу как-нибудь. А у людей таких традиций точно нет?

—Не интересовался.

—А спросить можешь на обеде ?

—Нет.

—УУУ… А про замуж за принца завтра ты пошутил?

—Нет.

Я вздохнула. Ладно. Подождем. Послушаем.

А через пять часов прибыл мой прекрасный принц.

Глава 10.1

Я вела себя прилично ровно до того момента, как в специальное помещение, оборудованное под званые обеды, не зашел Аврелий со своей свитой.

Перед этим я только чуть-чуть себе позволила понервничать:

—Керрг, ну чего так долго? Может, на них по пути напали разбойники?

— У нас нет разбойников. Я всех повесил.

— Ну, может, заблудшие какие.

Радхар проворчал:

— Заблудшая здесь только ты.

— Я не заблудшая, я приблудшая , причем совершенно случайно. Жалко, конечно, что не сразу к моему ангелу попала, но ты тоже ничего. Даже смеяться умеешь, оказывается.

—К ангелу?— переспросил радхар с плохо скрытым сарказмом.

Я насторожилась:

—Мне не нравится твой тон. А кем он может быть с такой внешностью? Конечно, лебедь белый.

—А я кто?

Я оглядела его, задумавшись:

— Ты хищник, но не птица. У нас животные такие водятся в джунглях— тигры. Есть у вас?

Керрг задумчиво кивнул:

— Черные, огромные, зубастые.

— Наши полосатые, но суть, наверное, одинакова. Керрг, я волнуюсь. Почему их так долго нет?

— Они уже здесь и просто ждут назначенного времени.

—Ааа. А почему ты не рассказываешь мне, зачем они приехали?

—Они сами все расскажут. После обеда.

—И я могу попроситься с ними уехать?

— Это завтра утром.

—Почему завтра, почему не сегодня?

— Я так сказал.

—Ты тиран и деспот.

На это радхар уже не ответил, потому как к нам постучался слуга:

— Повелитель, люди ожидают.

Керрг кивнул, и мы двинулись на званый обед.

Мой прекрасный принц немного нервозно вгляделся в непроницаемое лицо Керрга, но тот легким кивком поприветствовав Аврелия, двинулся к своему месту, без единой эмоции на лице. Мой ангел, с легким разочарованием дождавшись, когда усядется хозяин, занял свое место.

— Ах, какой он воспитанный! Ты видел? Настоящий принц.

В залу впорхнули служанки и стали ухаживать за обедающими.

Немного меня смутил взгляд Аврелия, скользнувший чуть липковато по служанкам. Задержался он на самой молоденькой и хрупкой девушке азиатской внешности. Чем-то она была похожа на ту, что голову мыла Керргу. Только выглядела помладше — лет на пятнадцать-шестнадцать.

—Ххмм, Керрг, я не поняла, у тебя в рабынях и совсем девочки есть?

—У меня во дворце,— обратился повелитель как бы ко всем, но я поняла что отвечает он именно мне, — прислуживают рабыни только от восемнадцати лет. И даже если они выглядят очень молодо— они все совершеннолетние.

Почему-то Аврелию не понравилась эта фраза. Ну конечно, кому понравится, что твой народ в рабстве у захватчиков.

Все молча насыщались яствами, затем служанки принесли кувшины с тем самым зеленым тягучим напитком, что любил потягивать Керрг, сидя на террасе .

Гости оживились, а принц, залпом осушив бокал, жестом попросил налить еще.

—Керрг, а что это за напиток?— полюбопытствовала я у повелителя, заметив и интерес принца, и нежный румянец, заигравший на щеках.

— Принц, не стесняйтесь. Такого напитка вы у себя в королевстве явно не попробуете. Исконный напиток радхаров, напоминает ваше вино, только чуть крепче и настоян на травах из сердца наших гор,— опять, вроде бы, для гостей отвечал повелитель.

— Настойка получается. И крепкая. Вон, как у гостей твоих глазки повеселели, — констатировала я. —А почему на тебя так не действует?

— Мы, радхары, благодаря нашему организму менее восприимчивы к этому коварному напитку, поэтому не забудьте о том, что после обеда нас ждут переговоры, — с легким пренебрежением в голосе продолжил Керрг, в упор смотря на выпивающего третий бокал принца.

Такая склонность к алкоголю у будущего жениха мне, естественно, не очень понравилась, но я списала это на общую тревожную обстановку. Я бы тоже, наверное, от нервов напиваться стала.

А потом, заметив, что все наконец насытились, Керрг обратился к принцу:

— Аврелий, прежде чем принять решение, я хочу еще раз услышать предложение из ваших уст.

Причем “ваших” было сказано так уничижительно, что я гневно запыхтела.

Всё-таки радхары злобные и высокомерные.

Но когда Аврелий стал оглашать свое предложение, я немножечко опешила. Хотя, если честно, множечко.

Принц предложил Керргу свергнуть своего отца и поставить на престол его, минуя двух старших братьев. Так как, просто так никто бы его не поддержал, мой демоноподобный ангел пообещал отдать без боя радхару долину. Ту самую, которую они с десницей рассматривали на карте.

Керрг объявил Аврелию, что даст ответ завтра, а сегодня предлагает ему со свитой остаться на ночь во дворце, поразвлечься на ристалище при желании и поужинать вместе с ним.

Принц согласился. И вызванный распорядитель повел гостей занимать предоставленные покои.

— Сейчас вернусь — буркнула я повелителю и рванула следом посмотреть, где их поселят. Какое ристалище! Аврелий бухнулся на кровать и заснул богатырским сном.

Я вернулась к Керргу и примостилась над левым плечом. Да, услышанное меня не порадовало, и я вздохнула.

— Вернулась, — констатировал Керрг.

— Да,—опять вздохнула я.

— Что скажешь?

— Керрг, может, его обижали? Может, у него от них детская травма?

— Что? Какая травма?— удивился радхар.

Я объяснила, как могла, какие травмы бывают, и рассказала, как могут обижать в детстве. Золушку в пример привела.

Радхар задрал брови практически к волосам и через несколько секунд начал именно ржать, потому что назвать это смехом было невозможно.

— Чего ты смеешься?—насупилась я.

— Да представил, как твой принц дворец моет.

— Не смешно, — буркнула я. Потом добавила горячо:— Нет, Керрг, просто так такое не замышляют. Его вынудили чем-то. Невозможно, чтобы такая внешность была у плохого человека. Я верю в доброту и чистоту его помыслов. Радхар тяжело вздохнул , но ничего не сказал. Потом мы долго занимались обучением меня любимой, правда, соображалось мне сегодня туго—даже Керрг меня несколько раз тупой обозвал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вечером после ужина , где мой принц реально напился, я подрасстроилась чуть-чуть больше, но веру в него еще не теряла.

—Он нервничает из-за того, что ему пришлось поступить некрасиво. Поэтому и переборщил чуть-чуть со спиртным,—говорила я себе.

А после ужина , когда все разошлись по комнатам к Керргу заглянул распорядитель.

Глава 10.2

—Господин, гость интересуется, может ли он воспользоваться служанкой?

Я замерла. Нет, принц же не будет этим заниматься. Он будет сидеть на террасе, смотреть на светлячков и мечтать о своей истинной любви. Обо мне.

Керрг пожал плечами:

—Они гости. Пришлите им служанок .

Распорядитель поклонился.

—И да,—бросил ему радхар,—доложи об их выборе.

Я молчала в напряжении. Почему-то мне не хотелось говорить и ждать тоже не хотелось.

--Керрг , почему ты не отказал ему? Ты же знал что мне это не понравится!

--Знал. Но пока ты, наивная душа, не увидишь все сама—так и будешь мне про его детские ушибы твердить.

--Травмы—я вздохнула.

Что делать? Спрятать голову как страус в песок или лететь. Подглядывать за будущим женихом нехорошо. И ревностно. Но почему не посмотреть? С стороны Аврелия сейчас измены нет, он про меня еще даже не знает. А я так, полюбопытствую каков он в постели. Интересно, а радхар меня прямо завтра с телом к нему отправит? В повозочке. Только надо попросить Керрга, что бы он сказал, что я ему жену даруюсь. А не абы куда.

Керрг пересматривал какие-то свои бумаги, всем видом показывая мне что он глубоко занят. Нет, не полечу. Буду из принципа здесь над ухом сопеть. С другой стороны, ну а что? Раньше невест в бане или после бани выбирали. Вот этот момент я не помню. Так и я чай не кобылу выбираю, а жениха присматриваю. На его телосложение гляну. И на другое тоже . Керрга вон уже изучила после его стриптиза. А принц? И не в силах больше сдерживать свой порыв, я рванула в покои Аврелия.

Прилетела я в тот момент, когда в комнату чередой входило с десяток служанок.

—Вот, как вы просили, господин,—поклонился распорядитель,—все девственницы.

Вот я и застыла маленьким замершим облачком. Нет, Аврелий! Ощущение, что меня в жидкий лед поместили. Даже звуки стали слышаться как будто я под водой.

Мой прекрасный принц, чуть покачивающийся от выпитого, долгим тяжелым взглядом рассматривал служанок. Слегка мокрые волосы и длинный халат говорили, что он уже побывал в купальне.

—А моложе нет что ли?

—Все рабыни во дворце достигли восемнадцати лет. Вы же знаете, господин, кого вы данью платите.

—Дерзишь?—тонкие, четко вычерченные ноздри принца раздулись.

—Как я мог, господин.

—Еще веди. Самых низеньких и тощих.

—Хорошо,—ответил распорядитель, —вы гость.

И он покинул покои. А мой Аврелий плеснул в бокал винный напиток и, медленно потягивая, уставился в окно. Не знаю, почему решила заглянуть к его сопровождающим. Те пили.

—Что думаешь, примет радхар предложение?

—Веришь, не знаю, —потягивая зеленый напиток , ответил второй.—Они же непредсказуемые. Со своими принципами. То как звери дикие себя ведут, то иногда кажутся на много моральнее нас.

—А принцик наш как там?

—Да, что с ним будет. У нас всех девок малолетних перепортил, дочек на глаза бояться ему показывать, теперь здесь по служанкам пошел.

—Здесь ему не особо позволят. Это там мамаша в нем души не чает, прикрывает его грешки. Если бы король узнал о его похождениях—точно бы лишил престолонаследия.

—Они врут. Они врут. Они завидуют, —твердила я себе.—Быть такого не может. Просто у него вкус такой. На что тогда мне, правда, рассчитывать! Вот ёлки зеленые! Моё тело высокое, с большой грудью, а он плоских предпочитает. Настроение упало ниже плинтуса. Но может, не такой как радхары в постели, наверняка он нежный и заботливый. И я опять вернулась к Аврелию.

За то время моего отсутствия к нему привели новых служанок, и он выбрал хрупкую брюнеточку с большими печальными глазами.

Облегченно вздохнувшие служанки бросили на неё сочувствующий взгляд. Что за ерунда? Почему ее нужно жалеть?

Они остались одни. Девушку стало потряхивать нервной дрожью. Глаза наполнились слезами. А прекрасный принц подошел вплотную к служанке и, наклонившись, по-хозяйски схватил ее за подбородок и резким движением запрокинул ей голову.

—Ты в самом деле девственница?

—Да, господин.

—Что, дикарь на тебя не польстился?

—Я не освоила письменность, господин.

—Зачем, той которую будешь трахать, знать письмо?—его рука стала медленно скользить вниз, охватывая шею. На миг замерев на месте, он сжал ее шею.

—Не знаю,—просипела служанка.

А я потихоньку превращалась в маленькую статую души.

Рука принца двинулась вниз и остановилась на вороте. Схватив ткань двумя руками, Аврелий рванул балахон.

Маленькая едва заметная грудь порадовала взор принца. Глаза его разгорелись каким-то сладострастным огоньком. Он провел двумя ладонями по еле намечающейся груди, и улыбнувшись, начал тяжело дышать. Потом резко сжал бугорки, причем с такой силой, что девушка вскрикнула и вжала голову в плечи.

—Подними лицо,—прорычал принц. И девушка подняла голову. Слезы ручейками потекли по щекам. Большим пальцем Аврелий обвел маленький, искривленный от боли, рот.

—Не смотри, Катя. Улетай. Не увидишь—не будешь переживать. И что в иллюзии оставаться? Какие иллюзии? Может, он не встречал раньше такой светлой девушки, как я,—уговаривала я себя. Он наверняка имел дело только с меркантильными девушками, которым было нужно только его богатство и статус, и никогда не был любим по-настоящему. Я-то его смогу исправить.

А Аврелий, схватив девушку за волосы и поволок ко столу. Там кинул её животом на край. Резким движением засунул руку между ног и удовлетворенно сказал:

—Сухая.

А потом быстрыми, глубокими рывками стал входить в девушку.

—АААА!—закричала служанка. Но Аврелий, будто обезумев, прижал двумя руками ее ягодицы и продолжал вколачивать свое орудие в бедную девушку. Она попробовала вскочить, сдвинуться, сжаться, но принц с силой навалился на нее, не давая сдвинуться.

Я не стала смотреть, что было дальше. Медленно поплыла из комнаты. Мне было тошно, но я, как идиотка, продолжала себя убеждать, что это то детская травма, что, может, на всем континенте так принято с девушками обращаться. И что, может. он просто не встретил девушку, которую бы так полюбил, чтобы быть с ней нежным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К Керргу лететь не хотелось. И я полетела к себе . Всю ночь провисев над своим телом. Уныние и раздражение на себя начало наполнять меня капля за каплей.

Глава 10.3

А утром я вернулась к радхару. Десница уже уходил:

— Так что решай сам,— донеслись до меня последние его слова.

—Здравствуй, Керрг.

—Вернулась.

—Да.

—С ним была?

—Да,—затем добавила тихо:—Не все время. Потом в барак полетела.

И вошел Аврелий со своей свитой.

—Какое решение вы приняли?—спросил один из спутников принца. Керрг молчал, думая. А смотрела на принца. Аврелий кривил в ожидании тонкие губы. Я прочитала в его глазах дикое желание взорваться и тут же потребовать ответа. Но Керрг молчал и думал, и Аврелий был вынужден молча злиться.

— Принц, — вдруг окликнул того радхар,— как вам девушка?

И, увидев его непонимающий взгляд, пояснил:— Служанка затребованная на ночь?

Аврелий равнодушно пожал плечами.

Керрг движением руки подозвал слугу и что-то шепнул ему на ухо.

Слуга скрылся для того, чтобы через минуту вернуться с распорядителем.

— Принц, вы в курсе что по нашим законам рабыня из дворца, проведшая ночь не с повелителем , отправляется в солдатский бордель?

Тот опять пожал плечами. Я напряглась.

— Но вы можете это изменить — я готов подарить ее вам.

Аврелий скривился:

— Зачем мне она нужна, традиции так традиции. Отправляйте ее в бордель, если так. И вообще, мы сейчас не рабыню обсуждаем, а моё предложение.

Больше я уже ничего не слышала. Его слова молотком били по моей глупой, неразумной голове. Как там? Один раз — случайность, второй — закономерность, третий — злой умысел. Мерзкое предложение о свержении отца и братьев. Жестокий секс с рабыней и равнодушный отказ забрать ее с собой, обрекая несчастную на бордель.

Противно. Гадко. Опять я нарисовала красивый портрет и типа влюбилась в него. Какая же я дура. Лешка хоть не был таким ублюдком, как прекрасный принц. Да, нечестен несколько, но он не оказался мерзавцем. А я? Господи, как можно быть такой наивной дурочкой.

Меня обуяла апатия. Я сухими глазами смотрела, как несчастную рабыню отводили в бордель и радхаров двадцать выстроились в длинную очередь на новенькую.

Смотрела, как разозленный отказом Керрга принц садился на коня и уезжал в свои владения. Отлетев на приличное расстояние от Керрга, я видела, как он шевелит губами, зовя кого-то. Видимо, меня. Но подлетать мне не хотелось. Мне ничего не хотелось.

Не хочу никого видеть. Прилетела в барак. Вот тут, Катя, твое место. А потом что? Служанка во дворце. Не буду я наложницей. Тупой притворюсь. А если вот так отдадут на ночь? Бордель потом… И что ждет меня в городе, после дворца?

И я стала яростно рваться до предела в небо, пробуя разорвать эту чертову нить.

Где этот поток душ, в который я попала после смерти? Он же был где-то здесь. Изогнулось течение? Значит, мне надо искать умирающего, чтобы прицепить к нему нить. Ведь как-то настоящая хозяйка тела это сделала! Ненавижу это тело!

Не хочу здесь оставаться. Я бесновалась, летая вниз-вверх. В барак приходил Керрг, но мне было плевать. У меня должно получиться—я разорву эту долбанную нить. Он звал меня, но я кричала только одно и тоже:

—Не хочу, не хочу! Не хочу здесь оставаться! Я уже умерла! Отпустите меня отсюда! Зачем я оказалась здесь? Это ужасный мир, ужасные люди и радхары. Разорвите эту нить! Кто-нибудь, пожалуйста.

Меня била натуральная истерика. Да ,я глупая, но мне так хотелось сказки. Как все девочки, мы мечтаем о прекрасном принце, который превращается в не знаю кого.

--Пожалуйста, пожалуйста, там на небе , помогите мне улететь отсюда. Я маленькая беззащитная душа. Я не хочу в это тело. Я хорошая! Я никому не делала зла! Я не заслужила этой участи!

Наступило опустошение. Внутри было вязкое состояние. Эмоции растворились. Я посмотрела на свое тело, я даже ненавидеть его больше не могла.

Выплакав все невидимые слезы, улетела к рагху. Каким-то образом он меня почувствовал и фыркнул. А я зависла у окна и молча смотрела на ходящих туда-сюда радхаров и рабов. Во мне воцарилась полная пустота. Не было чувств и мыслей, и мне вообще ничего не хотелось, а особенно просыпаться.

А потом пришел Керрг. Подошел к рагху , погладил его по морде и спросил:

—Душа здесь?

Рагх фыркнул. Я грустно хмыкнула. Предатель. Мог бы и промолчать.

—Сейчас сюда подгонят закрытые повозки и положат рабынь из барака.

Я равнодушно спросила:

—Зачем?

—Я помню, как ты сказала, что ты сидишь на поводке у своего тела. Мне бы хотелось, чтоб ты кое-что увидела.

—Я никуда не хочу ехать.

—Душа, ты сможешь увидеть город за пределами дворца, и рагх выгуляется. Конь соглашательно заржал.

—Ты же знал, что он откажется забирать девушку с собой?

—Знал.

—Зачем тогда разрешил её взять на ночь?

—Традиции. Он остановился у меня во дворце на ночь.

—Скажи мне. А потом куда твои наложницы всем составом пойдут по вашим традициям? Через полгода.

Керрг сжал челюсти так, что желваки заиграли, и сказал:

—Тысячникам.

—А потом?—спросила я с каменным спокойствием.

—Сотенным.

—А потом десятникам,—продолжила я.

— Это наши традиции.

—Я понимаю, Керрг. И когда я проснусь—меня ждет тот же путь, как и всех.

Радхар промолчал, но потом сказал:

—После этого они возвращаются в города и деревни и живут обеспеченной жизнью.

Меня стал бить нервный смех:

—Очень рада за них. Долгих лет им жизни.

—То, что ты видела во дворце,— это маленький кусок.

— Не хочу смотреть на этот город.

— Не верю. Ты вечно интересуешься всем вокруг и норовишь сунуть свой нос всюду, и не захочешь посмотреть, как живут люди в землях моего рода?

— Не хочу,— упрямо сказала я.

— Ты умеешь упираться душа, но когда я что- то хочу— я это делаю.

—Хоти. Я никуда не поеду .

— Посмотрим.

Я висела около окна и равнодушно смотрела, как наши тела грузили в многочисленные повозки. Он их пригнал, наверное, со всей округи. Обмотанные с ног до головы радхары, осторожно переносили каждую девушку и потом плотно закрывали полог.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Керрг сам запряг рагха и ждал.

Вереница повозок двинулась со двора. А я равнодушно висела перед окном, когда в какой- то момент меня дернула за ними натянувшаяся нить. Я ойкнула. Рагх заржал. Керрг вскочил в седло и тронулся за спящими туристками.

— Может, всё-таки разместишься у меня над плечом? Я буду тебе рассказывать обо всем, что вижу,— сказал громко радхар.

Глава 11.1

Называется не нытьем так катаньем. Или как упрямый осел на веревке идти или как белый человек на випэкскурсии. Я вздохнула и устроилась у него над левым плечом.

Услышав мое сопение, Керрг довольно улыбнулся кончиками губ и пришпорил рагха.

И мы поехали через лес. Рассказывать особо сейчас было не о чем и радхар замурлыкал под нос песню напоминающий песни викингов. Я прислушалась.

--Мы отберем корону у человеческих королей.

Неважно, дадут они бой или

Мы поставим их на колени

Мы покорим эти земли

Без тени сожалению.

Новый день, новые битвы

Мы прибыли сюда чтобы победить.

— Кровожадные вы.— буркнула я— но в вашем мире видимо все такие.

— А в вашем?

— И в нашем мире это встречается— вздохнула я. Раньше вообще это было сплошь и рядом. Сейчас по- цивилизованнее. Керрг, а у вас есть ничейные земли? Где нет королевств и каждый может прийти и жить как хочешь?

Керрг долго молчал , потом видимо решил ответить:

— Есть. От Колыбели ведут много Ущелий, одно называется безвластное. Оно уходит в редколесье, куда бегут из разных королевств люди. Там нет власти. Все живут опираясь только на свою силу. Там надо сражаться не только с дикими зверями, которых там огромное количество , но и с людьми.

—Безвластное ущелье— эхом повторила я и задумалась. Там много опасностей , но нет рабства. Там надо уметь драться за себя. Естественно библиотекарь в той жизни меч в руках в жизни не держала , да и не удержала бы, но фехтованием в школе занималась. Года три. Так, за компанию с подругой ходила. И чего мне? Зверей палкой острой тыкать? Смешно. А мое тело что умеет?

— Керрг, откуда привезли мое тело?

Керрг мельком взглянул на мой голос и ответил:

— Из-за моря.

— Что известно о той местности?

— Как везде королевство. Жадный королек торгует рабами из своих многочисленных непокорных племен, живущих в лесу.

Я вспомнила слова души перекинувшей на меня поводок:

« Все наши погибли. Я последняя из Ходящих во сне.»

— Живших в лесу— подумала я. — моего племени больше нет.

И я замолчала. Если жили в лесу-- наверняка какие то навыки выживания остались. Я вспомнила про племена, живущие в джунглях. Что они умели? Стрелять из лука, пользоваться мачете, из трубочек стрелять отравленными иглами. Интересно, чему обучено мое тело?

Вдали показались постройки. Так называемый ближний пригород. Добротные домишки , ухоженные поля. Крепкие ребятишки пасущие коз. Любопытные люди выходящие на дорогу и провожающие взглядом вереницу повозок. Мы с Керргом уже догнали их и в полную силу могли насладиться производимым нашим выездом впечатлением.

Люди увидев Керга кланялись, но я заметила, что это делалось с уважением но без животного страха.

Мы въехали в город. Здесь сопровождающие повозки воины окружили площадь, которую запрудили наши повозки.

А мы с Керргом двинулись одни по узким улочкам средневекового города.

Здесь было много людей и радхаров. Последние кланялись все. Некоторые люди тоже, некоторые даже не обращали внимание.

— Тебя здесь не знают в лицо? Почему они не приветствуют тебя?— удивилась я.

— Некоторые знают, некоторые нет. Меня не очень это волнует. Истинный правитель не нуждается в поклонении.

И тут я поняла, что царапало мой взгляд, стоило нам въехать в пригород. Дети. Они были без ошейников.

— Керрг, а дети не рождаются рабами?

— Нет— усмехнулся радхар. До восемнадцати лет все свободны, но потом на них одеваются ошейники. Это только в королевствах радхаров.

— И что получается— они могут уйти из королевства?

— Могут— пожал плечами Керрг, раньше очень много уходило за два три года до совершеннолетия. В человеческие земли например. Но потом они начинали об этом глубоко жалеть. Ими же нам дань и отдавали.

И он криво усмехнулся.

— В Безвластные земли уходили, но когда поняли что и там не сахар, поток беглецов значительно приуменьшился. Лучше жизнь в рабстве чем умереть.

--Но девушек в аренду вам так и не хватает—горько усмехнулась я.

--Не хватает—согласился радхар,--но это пока. Через несколько лет они еще будут драться за то чтобы оказаться во дворцах в услужении.

--А в бордель тоже очередь будет?

Керрг пожал плечами:

--Есть же любительницы. Сделаем потом по желанию. Ценник за услуги подымем. Но если провинилась—отправлю туда.

Я саркастически заметила:

--А та служанка чем виновата?

Лицо Керрга еле заметно дернулось:

--Она попала не в то место не в то время.

Я хмыкнула зло:

--Я тоже. А может мне сразу в бордель податься, чтобы уже не страшиться этого? Да и денег заработать.

Керрг нахмурился и напрягся:

--Если ты хочешь денег, то выше чем в моем гареме оплат нет.

--Ну да, знаю. Потом у тысячника подработаю, потом у сотенного, а у десятника вообще озолочусь—выйду богатой дамочкой. Квалификацию наработаю, затем в городе на себя лично работать буду. Мечта, а не жизнь—с истерикой в голосе я опять рассмеялась.

Ноздри Керрга раздулись и он стиснул челюсти. Мы замолчали. Я глазела по сторонам, отмечая детали.

Да, взрослые жители были в ошейниках, но выглядели довольными. Девушки перехихикивались и смотрели на Керрга. Одна дамочка в ошейнике с множеством голубых камней ахнула, сделала шаг навстречу радхару и поклонилась.

--Судя по ее реакции—это твоя бывшая наложница.

--Не помню –равнодушно пожал плечами Керрг.

--Ну да.—усмехнулась я.

Все они красивые светлячки на несколько ночей. Красивые , но безликие. И ты, Катя не строй ты больше замков Фаты-Морганы. Сейчас ты ему интересна как душа из другого мира, потом проснешься , попользуются твоим телом и отправят по этапу дальше согласно древним традициям.

Взрослей ты уже. После выходок прекрасного принца в человеческие земли тащиться мне расхотелось напрочь, а вот безвластные земли заинтересовали. Лучше там . Для того чтобы уйти туда надо малое—понять как я смогу там выживать и что делать с ошейником.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

--Керрг, а в восемнадцать ошейник одевают на всю жизнь? Или люди могут каким-нибудь макаром выкупится?

Глава 11.2

--У нас есть рабы и есть радхары. В восемнадцать люди приходят в Управленческий совет, кладут руку на артефакт. Если он загорается зеленым им там же одевают ошейник. Но они предпочитают называть его шейным браслетом.

--Можно посмотреть как это происходит?

Керрг молча повернул рагха в боковую улочку. Магазинчики, харчевня. Большой рынок с зазывалами. Люди продолжали жить своей жизнью и относились к радхарам совершенно спокойно.

--А радхары могут обижать людей? Они же рабы.

--Просто так нет. У нас есть законы мирного и военного времени. Они разные. Если радхар ведет себя как неприемлемо—он лишается головы.

Мы подъехали к ратуше на площадке. К ней выстроился ручеек молодежи. Они о чем-то шутили и смеялись.

Охранник стоящий около дверей бросился к нам и перехватив узду рагха поклонился повелителю.

Керрг вошел внутрь, как раз в этот момент камень под рукой юноши загорелся внутренним светом. Большой камень, размером с голову человека, а когда он погас стал своего обычного фиолетового цвета. В следующий момент к шее юноши поднесли кожаную полоску, придерживая ее руками заставили наклониться к камню, практически лечь. Два конца потянулись друг к другу и срослись. Вот оно как.

--Я увидела—сказала я Керргу и он молча кивнув вышел на площадь. Сел на коня и мы опять двинулись по улочкам.

--А хоронят людей в ошейниках?—задала я мучивший меня вопрос.

--Нет. По здешним традициям мертвых совершенно голыми закручивают в белое полотно и так закапывают в могилы. На них не должно быть ничего, даже колец. В чем пришли в мир—также и уйти в поток.

--А мертвых , дай угадаю приносят тоже сюда.

--Да.—кивнул радхар.

Значит фиолетовый камень, но не такой маленький, как у наложниц на ошейнике. Нет. Огромный. Он—ступень к свободе.

Керрг бродил полдня по городу. Заходил в магазинчики. Заглянул по моей просьбе даже в жилище. Но не в наглую. Спросил разрешение.

Апатия постепенно стала оставлять меня. Я попросилась посетить многочисленные мастерские. Ремесленники, обрадованные посещением радхара такого ранга вовсю расхваливали свой товар и предлагали купить. По моей просьбе он покупал заинтересовавшие меня безделушки. Только конечно я понимала, что они значатся моими вещами, и я никогда может не смогу ими попользоваться. Но приятно было. Ничто так не повышает настроение как шопинг, даже такой виртуальный.

Но когда он зашел в лавку с драгоценностями и предложил выбрать что-нибудь себе в подарок, я хмыкнула:

--Корове своей в подарок купи. Я в наложницы не попаду-- у тебя в служанках гулять буду.

--Ты же почти освоила руны?—удивился Керрг.

--Ну и что. Притворюсь тупой. И ты никогда не сможешь понять в каком теле живет моя душа.

Керрг опешил и задумался.

--И да может я и попаду к тебе в наложницы, только буду сиськами трясти хуже всех и никогда не разделю с тобой постель. Может буду к тебе приходить ночью душой, а может ты мне так надоешь, что не буду это делать. Буду ждать что ты отправишь меня к своему тысячнику, станцую ему восточные танцы, очарую и стану у него главной любимой женой.

--У нас нет жен—раздраженно бросил Керрг.

--А я ему так голову закружу, что он вызовет тебя на бой, победит и изменит ваши гадостные традиции для любимой женщины.

Радхар начал закипать:

--Я—самый сильный в своем роду. Меня не победить. А ты с таким норовом точно попадешь в дом для низших.

Я зависла прямо перед его лицом:

--А знаешь—все равно. Я перестала бояться. Ну отправишь ты меня в бордель. Плевать. Жрать перестану и сдохну от голода. И ваш долбанный ошейник не заставит меня есть. У меня не будет хозяина. И ты меня не вычислишь, если я сама этого не захочу. Может я и попаду к тебе в постель, но только ты об этом не узнаешь. И я буду хохотать над тобой, глупый повелитель радхаров.

Вылив на него все что я думала, я полетела к своему телу по сверкающей нити. Да, я нагрубила ему. Но меня это встряхнуло. Заставило взбодриться и обозлиться. Достали меня эти мужчины и в нашем мире и в этом. Хватит с меня разочарований и прекрасных принцев.

Мое тело мирно спало в повозке. Черные ресницы трепетали во сне. И я подумала:

--А как меня зовут?

Я внимательно осмотрела других рабынь и задумалась. Душа говорила, что она последняя, значит остальные из других племен и они вряд ли меня знают. Это хорошо. А по имени—выкручусь как-нибудь.

Вылетела из повозки. Раздраженный Керрг скакал между повозок. Когда он пошел на второй круг, я подлетела и спросила:

--Потерял кого?

Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

--Поехали домой—буркнул радхар.

--Ну что ж повелитель, поехали к тебе домой. Гостьей сюда пришла, гостьей уйду.

Обратно ехали молча. По приезду он ушел в купальню. Я заглянула. Керрг сидел по грудь в воде, и не мигая смотрел в пустоту. О чем думаешь, грозный завоеватель? О непокорной душе?

Я вылетела на террасу. И закружилась в танце со светлячками, мурлыкая что-то себе под нос. Ни о чем не думая, я водила хоровод с хищными летающими мальками , отражающимися в ровной глади озера вместе с сотнями звезд, напевая какую-то кельтскую мелодию. Я так раньше любила кельтскую музыку.

Мне показалось, что светлячки меня каким то образом почувствовали и выстроившись за мной длинной гирляндой повторяли за мной все движения. Мы спиралью поднимались в небо, потом звездопадом опадали к воде. Вырисовывали огромную светящуюся ромашку. Тычинками вырастали в небо и разбегались кругами.

В какой-то момент я заметила что Керрг замер на террасе и заворожено наблюдает за нашим танцем, но мне было все равно. Моя душа танцевала. И выливала в танце огорчение и страх. Танцевала и плакала, очищаясь слезами от разочарования этой и прошлой жизнью.

Когда светлячки устало стали скрываться в закрывающиеся чашечки цветов, я подлетела к Керргу.

Синяя луна поднялась над горизонтом и отразилась в озере. Я вздохнула вспомнив синие водянистые глаза шамана. Они были пострашнее участи шлюхи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

--Пойдем спать, душа. Сегодня был долгий день.

Еще несколько дней мы занимались чтением, разговаривали. Керрг читал мне книги, я рассказывала ему земные истории. Мы старательно не говорили о том что будет потом. Потом все изменится. И он и я это понимали. А вечерами я танцевала со светлячками.

Керрг не разу за это время не ходил в гарем.

А потом в одно прекрасное утро моя нить задергалась сжимаясь. В спальне раздался резкий стук.

--Повелитель, спящие рабыни начали просыпаться.

Глава 11.3

Меня с силой дернуло и резко потянуло в барак. Там со всего размаха я влетела в тело и открыла глаза. Кашель из-за залежавшихся легких затряс меня. В барак вбегали служанки

Надо мной склонилась рабыня и, поддерживая рукой голову, дала напиться из чашки. Холодная вода потекла по горлу и дальше в желудок, охлаждая разгоряченное духотой тело. Рабыня, подхватив кувшин, перешла к следующей.

Я попробовала посжимать кулаки и пошевелить пальцами ног. В ослабленные долгим лежанием конечности потекла кровь. Я с трудом повернула голову. Девушки просыпались одна за другой и растерянно осматривались, кто-то пробовал подняться.

Опираясь на руки, я смогла сесть и спустила ноги вниз. Потом, озираясь, стала четко фиксировать реакции очнувшихся девушек. Все, Катенька, закончились танцы со светлячками. Началась другая игра.

Испуганный, растерянный взгляд. Судорожные ощупывания ошейника. Тоска в глазах. У кого-то апатия. У кого-то полились слезы. Но кто-то цепким взглядом осмотрел помещение, с прищуром оценил лежащие рядом тела.

Мне надо примерить на себя подходящую маску. Забитую не надо—могу забыться, и настоящая моя сущность раз— и промелькнет во взгляде. И дерзкую нельзя—сразу попаду под внимание повелителя. Нужна та, что посередине.

Ты меня не поймаешь, повелитель. В глубине души появился азарт.

Все больше и больше девушек просыпались и спустя какое-то время присаживались на топчанах. Двери барака открылись настежь. Вошел Керрг с распорядителем и вереницей служанок. Прошел по рядам, внимательно всматриваясь в наши лица.

В дверях с раздражением пробовали пробиться в барак ученики шамана. Стражи их не пускали.

Я приняла отстраненное и немного испуганное выражение.

Как я и думала , остановился он около смотрящих пристально исподлобья. Их было трое. Очень похожие друг на друга темными волосами до плеч, закрученными в мелкий бес. Невысокого роста, крепкого телосложения, с упрямым взглядом. Полные губы, носы картошечкой, миндалевидные глаза.

Они даже оказались на соседних топчанах.

Керрг остановился около них и, склонив набок голову, о чем-то размышлял. Потом спросил одну из девушек, показывая на соседку:

—Как её имя?

Спрашиваемая удивилась, дернула головой, но ничего не сказала. Стражник из низших радхаров толкнул ее в плечо:

—Отвечай, когда спрашивает повелитель.

Та, скривившись, сказала негромко:

—Ринга.

Стражник опять толкнул ее и поправил:

—Повелитель.

Та сглотнула , потерла место толчка рукой и послушно повторила:

—Ринга, повелитель.

Керрг подошел к этой самой Ринге:

—А её имя?— и показал на третью.

—Кирига, повелитель.

Получать шлепок она явно не хотела. Кирига подтверждающе кивнула. Девушки, обернувшись, наблюдали за этой сценой, не понимая, что происходит. Только я знала, что только что из числа присутствующих троих вывели из числа подозреваемых. Я бы не смогла назвать ни чье имя.

Это было грустно. И не вписывалось в мой план. Будем надеяться, что только трое были из одного племени, а остальные были незнакомы.

—Сколько здесь девушек?

—Тридцать две, повелитель.

—Они все куплены у одного торговца?

—Нет, повелитель. Тот король позволяет своим вассалам резвиться, и они притаскивают на рынок рабов со всего королевства.

И повелитель, когда мы казнили проснувшихся охранников, они клялись , что никто чужой не подходил к кораблю. Сонное заклятье наложил на себя кто-то из самих рабынь, а потом оно распространилось по кораблю.

--Ха, мне ,кажется, я даже догадываюсь кто это сделал. Хотя могу и ошибаться. Эту тайну прошлая владелица тела унесла с собой в поток.

А стражник продолжил:

-- Здесь все красавицы как на подбор, и они мало знакомы.

На тебе вот. Самый хитрый, думал. Но смотрела я на него взглядом испуганной черной овцы. Керрг еще раз прошелся по рядам. Задержал взгляд на мне. Вспомнил, наверное, мое разорванное платье. Я захлопала ресницами и типа испуганно задышала. Потом робко улыбнулась. Уголками губ. Видимо, этот образ не соответствовал строптивой душе, и он шагнул из барака, и остановился в проеме. Хмыкнула про себя. Игра все больше и больше захватывала меня.

Я прислушалась. То, что он сказал дальше, меня поразило до глубины души.

—Тридцать наложниц из моего гарема приготовить для отправки тысячникам, а этих заселить на их места.

—В качестве кого?—удивился распорядитель.

—Это я решу потом, в качестве кого.

—А кого отправлять из наложниц?—в конец растерялся распорядитель.

—Все равно. Реши сам. Пока в гареме пусть побудут. Тысячникам вестники отправить. Жду их. А уезжающие в общей комнате поживут до отъезда.

—Господин, господин.—послышались мужские голоса—наш учитель Ша Иргез распорядился, чтобы ни одна душа не покинула дворец во время его отсутствия.

Керрг повернулся к ним:

—Кто здесь повелитель, я или шаман?

—Вы,—стушевались ученики,—но…—замялись они.

—Я. Так. Сказал, —отчеканил он металлическим голосом и ушел.

Да ладно. Какая честь нас ждет! Сразу в гарем ровными рядами.

Через минут десять служанки отвели нас в гарем и мы прислонившись на слабых ногах к стенам, согласно купленным билетам и с интересом стали наблюдать за спектаклем под названием « Великое переселение».

С плачем и стенаниями наложницы с узлами одежды, которые они тащили сами переселялись в общую комнату. Что, так все плохо? Может я ошибалась и стонали они под ним не только для отработки камней? Может все-таки удовольствие им перепадало? А я зря так на Керрга наезжала? Может он о-го-го. Хоть подходи и опрос проводи. Сколько оргазмов вы получили за пребывание в гареме? А они мне: « Пошто интересуемся, разлучница заморская?» И в волосы вцепятся в состоянии аффекта.

Ой, кого я вижу! Корова собственной персоной. И что? Даже повелитель не вступился? А главной соперницы не видно. Значит, этой повезло. А Айку, значит, мы еще увидим настоящими глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Какие гневные взгляды кидали на нас изгнанницы! Могли бы— испепелили. Спящие красавицы не понимали, с чего такие обиды, и растерянно хлопали глазами. Только троица боевых девиц из одного племени насуплено возвращала бывшим наложницам злобные взгляды. Эти, подумала я, очень хорошо бы станцевали тумбу-юмбу. По-нашему, по- людоедски, на пару с любимой наложницей Керрга.

Первое, куда нас отправили, —это были купальни. О небо, какое же было блаженство окунуться в теплую воду! Летая душой, я забыла о физических радостях.

Мои товарки по бараку, видимо, чувствовали тоже самое. Они сидели, нежась в бассейне. Пользуясь случаем, я рассматривала девушек. Тот, кто их покупал, имел вкус. Все были красавицами. Высокие и низкие. С прямыми и волнистыми волосами. Как из них выбирать самую-самую? Да почти никак. Только если по личным предпочтениям—типа большой груди. Или попы.

Что потом? Я перебрала в голове мемуары знаменитых ловеласов. Потом включается запах. Нет, это не просто парфюм, купленный в магазине. Нет. Это парфюм, наложенный на твой личный запах, вырабатываемый телом, который создает уникальный аромат. Одних он привлекает, так что мозги отшибает. А других от него воротит.

Видимо, что-то животное сидит в реликтовых недрах мозгов всех разумных. Почти у всех. Радхары видимо исключение. Я не видела, чтобы Керрг принюхивался.

Потом до этих девушек с привлекательным запахом хочется дотронуться, провести рукой по волосам, кожи, прикоснуться губами к виску.

Эти чувства подскажут тебе хочешь ли ты быть с этим человеком. Раз, два, три, четыре.

И остается последнее чувство, которое тоже очень важно—слух. Ты хочешь слышать этого человека, говорить с ним.

Тембр его голоса может тебе приятным или нет. Хотя слух наверное должен стоять первым. Если человеку не понравится голос –он не будет с ним. Был бы у меня визгливый противный голос, так Керрг плюнул бы и всех рабынь из барака тысячнику какому-нибудь всучил. На те вам, забирайте. Еще до пробуждения.

Что получилось у меня с радхаром? Я усмехнулась. Вначале было слово. Смешно, но это так. Он слушал меня, а теперь у него внутри созрело дикое желание увидеть меня. Интересно, а голос моей души и тела один и тот же?

Так, наверное, увлекаются человеком, общаясь с ним только по телефону. А потом жгуче хотят увидеть.

Хм, Грозный и Прекрасный. Теперь мы будем играть в жмурки. Ты, назначаешься водящим.

Глава 12.1

В купальню зашли служанки. Судя по всему, тридцать две. К каждой из нас подошла девушка.

— Меня зовут Дига, госпожа,— поклонилась мне высокая девушка.

— Почему ты меня называешь госпожа?— усмехнулась я.

— Потому что нам так сказали. Вы все еще не наложницы, но и не служанки. На особом положении. Нас прикрепили к вам. Можно узнать, как вас зовут?

Я ответила вопросом на вопрос:

— А вам не сказали наши имена?

Служанка пожала плечами:

— Те, кто их знал,— радхары либо казнены, либо умерли от сонного заклятья.

Я задумалась. Какое имя мне придумать? Вспомнила песню, популярную про птицу Хумайя. Что-то типа нашего феникса. Почему нет?

— Хумайя.

Дига принесла горшочек с здешним шампунем и помогла промыть мне волосы. Да, пока мы спали, тела наши протирали, как и волосы, но все равно, когда мы проснулись, опять были похожи на грязные сосульки.

Служанка еще хотела помочь помыть тело, но я отказалась:

— Сама справлюсь. Если только спину поможешь потереть.

Глянула краем глаза — некоторые девушки тоже не стали принимать помощь служанок. Хорошо — значит, не выделяюсь.

— Как интересно, госпожа, у вас на теле ни одного волоска, даже пушка на руках, в отличие от других девушек.

Я тоже заметила, что у всех, кроме меня, в паху чернели треугольнички волос. У многих, когда они поднимали руки, такая же бурная растительность наблюдалась и подмышками. А моя кожа ниже глаз была идеально гладкой.

— Я слышала, что в некоторых племенах девушки после первых кровей намазываются соком белого корня, который съедает навсегда все волосы на теле, кроме волос на голове и бровей с ресницами.

Я кивнула, дескать, да, так оно и есть, хотя в упор об этом не слышала.

— Госпожа Хумайя, сейчас вы пойдете в сушительную комнату, а я гляну ваш размер и принесу вам одежду, как у меня.

Это была униформа служанок, видимо, таковой имелось с запасом.

— Какую прическу вам сделать, госпожа Хумайя?

— Ту, что принята здесь.

— Служанки у нас носят косы, а наложницы — распущенные волосы.

— Реши сама.

В итоге служанка забрала волосы у виска в несколько кос и собрала их на макушке в высокий хвост, оставляя основную массу волос распущенной.

Прически были разнообразные. Кто-то наплел море косичек. Кто-то оставил распущенные волосы. Когда все привели себя в порядок, нас повели всей толпой в помещение, застеленное ковром. Около стены стоял трон. Раб-учитель предложил всем садиться прямо на пол.

— Девушки, пока повелителя нет, я должен рассказать про внутренние правила дворца. Вы рабыни, и первая задача — вы должны выполнять все прихоти повелителя. Вы можете привлечь его как женщины, будучи еще в не статусе наложницы. За это вы будете одариваться драгоценными камнями.

Когда у вас наступают нечистые дни — вы остаетесь у себя в комнате.

Три месяца — учеба. После нее, если вы освоили грамоту — становитесь наложницей, если нет — служанкой. Хотя, что я говорю — вы все уже почти наложницы,— он растерялся и задумался.— Но все равно вас ждут здесь еще шесть прекрасных месяцев, потом вы переходите к тысячникам, потом к сотенным и десятникам.

Я усмехнулась. Какая прекрасная перспектива — пополнить ряды самой древней профессии. Сколько их там было: гетеры, куртизанки, гейши, эскортницы. Кому-то это нравилось. Почему нет, но только это тогда, когда это твой личный выбор, а если тебя в ошейнике на цепи в их ряды притащили — увольте.

Потом напряглась. Вот блин, расслабилась с эмоциями. Хорошо хоть лицо наклонено было. Трон есть, Керрга нет. Где, спрашивается, повелитель?

Я медленно, как бы ненароком, обвела стены глазами, потом якобы, поправляя прическу, подняла голову. Так и есть. На самом верху темнело смотровое окно, откуда Керрг жадно вглядывался в лица будущих наложниц. Я едва успела опустить лицо.

— Повелителя надо приветствовать поклоном и в обращении использовать либо «господин», либо «повелитель». Сейчас вас проверят артефактами. Это будут делать каждую неделю.

Если камень покажет, что вы потеряли девственность не с повелителем — вы отправитесь в бордель для простых радхаров. Камень также засветится синим, если вы после близости с повелителем были с кем-то еще. Это карается тем же. Хотя услуги там тоже будут оплачиваться, но, конечно, не в той мере, как в гареме.

— В бордель вы отправитесь, даже если это было без согласия с вашей стороны.— грустно подумалось мне.

Отдельно по поводу этого. Наши господа обладают огромной сексуальной силой, которая вырывается из них и требует постоянной разрядки. Особенно это касается простых радхаров. Они неудержимы, и если увидят вас одну во внешнем дворе, то абсолютно точно, что вы подвергнетесь насилию. И это будет только ваша вина. Во внешний двор по надобности выходить только с охранником.

— Вы все поняли?

Мы кивнули. Я осторожно подняла глаза. Пусто.

— Повелитель!— закричал слуга, и мы поднялись и поклонились.

Керрг пошел среди нас, принюхиваясь, как зверь. Неслышными шагами хищника он скользил среди нас, выслеживая одну-единственную — меня. Я поймала себя на мысли, что мне тоже нравится эта игра. Внутри меня заиграло какое-то животное чувство. Чувство преследуемой самцом самки. Я включилась в игру. А его, видимо, двигал чисто спортивный интерес — найти и того, отлюбить, крепко. Несколько раз. А потом передать чину пониже.

Он приближался. Запах, я почувствовала его запах. Сногсшибающий запах тела молодого мужчины с нотками пряного масла. Чем от него пахнет? Тимьяном? Мускусом? Он остановился передо мной.

Бронзовый живот с кубиками, грудь в роговых доспехах. Черные изюминки сосков. У меня аж голова закружилась.

Сильная рука обхватила мой подбородок и заставила поднять меня голову. Он застал меня врасплох. Какое выражение лица мне принять? Испуганное? — нет. Апатично-сонное. То, что надо. Безвольное. Хотя внизу живота стало загораться какое-то пламя. Это что сейчас со мной происходит? Это его дезодорант так на меня действует? Может, они чего туда добавляют возбуждающее?

Керрг пристально вглядывался в мое лицо. Какой же он красивый. А запах! Его запах заставлял меня плавиться. Одно дело бесплотной душой около него летать, а другое – вот так стоять практически вплотную, кроме того, что слышать и видеть, еще обонять и осязать. Его руку. Помнить, какой он без одежды. А на вкус? Каковы его губы на вкус?

Кажется, я возбудилась окончательно.А как это состояние еще может называться? Взгляд Керрга скользнул вниз, к груди, плотно обтянутой серой тканью. Платье мне было чуть- чуть маловато, и я прямо физически чувствовала, как мои виноградины сосков вытянулись, готовые проткнуть тонкую ткань насквозь.

— Как тебя зовут?— чуть охрипшим голосом спросил Керрг.

— Хумайя, повелитель,— тихо ответила я.

— Что означает твое имя?

— Птицу. Ту, что, накрывая мужчину тенью, делает его повелителем.

— Я уже повелитель.

— Значит, я не ваша птица,— повела я плечом, стараясь смотреть ему на переносицу.

Каких сил в эти минуты мне стоило стоять и спокойно хлопать глазами! А Керрг, продолжая удерживать меня за подбородок, большим пальцем руки провел по приоткрытому рту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12.2

Невольно мое дыхание участилось. Да и для повелителя наша близость не прошла бесследно. Он так смотрел на мои губы, что, казалось, прямо сейчас вопьется в них с поцелуем.

Стоп. Катя, мозги включай. Радхары не целуются. Эта мысль как ушат холодной воды окатила меня, смывая возбужденность. Дыхание выровнялось, и я превратилась в статую с ничего не выражающим взглядом.

Керрг пошел дальше по рядам, останавливаясь еще около десятка девушек и интересуясь их именем. Краем глаза заметила, что его внимание привлекла рабыня с несколько высокомерным взглядом и горделивым выражением. Довольная усмешка скользнула победно по ее губам.

— Ты знаешь, кто это?— шепотом поинтересовалась я у соседней девушки. Мне показалось по её гримасе, что та была ей знакома.

Та кивнула:

— Лирга, дочь старейшины нашего племени. Всегда о себе столько воображала. Отказала высокому сановнику, все к королю в жены хотела попасть. Из-за этой гадины на племя напали и в рабство продали. Красивая, но тупая, как пробковое дерево. Все разговоры только о том, какая она распрекрасная.

Девушка в самом деле была красивая: темнокожая, гибкая, с высокой грудью, полным чувственным ртом. И чувствовалось, очень хотящая пробиться в любимые наложницы. Вон как стала позы соблазнительные принимать. И к радхару выгнулась.

Меня прямо укололо это в самое сердце. Что она позволяет с моим повелителем? Тьфу, Катя. Ты чего? Зачем тебе этот радхар? Я встряхнула головой.

Это, наверное, запах его мыла так на меня подействовал. Мозги затуманил. Надо его сторониться, а то, как нейропаралитический газ, действует — так и свалюсь к нему в постель.

Все внимание Керрга переключилось на эту Лиргу.

Я выдохнула и пришла в себя. Обойдя остальных рабынь, радхар в задумчивости уселся на трон, продолжая ощупывать и раздевать нас глазами. Мы продолжали стоять.

— Продолжай,— кивнул он слуге.

— У вас строгий распорядок дня. Утром вы просыпаетесь, завтракаете и отправляетесь на учебу. Потом обед. Затем, пока вы не стали наложницами, должны выполнять работы по дворцу. После ужина вы можете гулять по парку и заниматься своими делами, если наш господин не захочет увидеть ваши танцы.

О, значит, мы всё-таки будем сиськами под марши трясти. Вот радость-то! И честь какая!

— Для вечеров вы можете заказать наряды у наших портних. После обеда они придут в гарем и ткани разнообразные принесут. Сегодня вы освобождаетесь от работы. Набирайтесь сил.

— Повелитель? Желаете ли вы какую-нибудь девушку сегодня на ночь?

Тот опять окинул нас долгим взглядом. Я смотрела сквозь него.

— Лирга,— объявил свою волю Керрг.

В глубине души у меня возникло противоречие. С одной стороны, удовлетворение собой, что он меня не опознал, но с другой стороны — сожаление с некоторой обидой на него — что он меня не опознал. Вот что значит женская природа: и так плохо, и так. Я хмыкнула.

А Лирга у нас превратилась не в принцессу, нет, а в королевишну. Как она окинула нас презрительным взглядом, как огладила свою фигуру и с довольной улыбкой откинула распущенные темные волосы. Керрг, наблюдавший в этот момент за ней, чуть нахмурился и пожевал губами. Умный радхар, кажется, понял, что лопухнулся. Так тебе и надо, озабоченный ты мой. А мне надо срочно добыть бутылек с сонной настойкой.

После политинформации нам разрешили уйти и развели по комнатам в ожидании обеда. Моя оказалась через две от Айкиной.

— Госпожа, я вас покину. Мы, служанки, кушаем отдельно.

Я кивнула. Девушка ушла. Когда раздалось приглашение на обед, двери захлопали, и я вместе с остальными вышла в коридор.

А вот и встреча двух цивилизаций. Старожилки настороженно осматривали нас. По сравнению с райскими птичками мы выглядели серыми воробушками.

Проплыв сквозь облако недоброжелательниц, мы уселись на показанные слугами места. Быстро съев свою порцию, я, сделав вид, что безумно стесняюсь и боюсь, ссутулившись, поднялась на второй этаж. Оглянулась. Никого.

И быстро заскочила в комнату к Айке. Бросилась к окну. Отворила его, выглянула, нашла рукой пузырек в отверстие. Засунула его в карман и выскочила за дверь. Все действо заняло у меня минуту. Очень вовремя, скажу.

По лестнице поднималось несколько девушек. А внизу несколько наложниц пристали к нашим с расспросами. Естественно, у старых обитательниц гарема быстро организовался общий враг — Лирга. Но боюсь, это ненадолго.

Скоро придут портнихи. Сколько мне надо времени? Минут десять? Налила себе воды в бокал и капнула две капли. Выпила и улеглась в кровать. Минута, и я вылетела из своего мирно спящего тела.

И пулей помчалась к Керргу. А у него был совет с тысячниками. Самого нигде не наблюдалось. Где, спрашивается, ходит?

Тысячники обсуждали развитие городов под их управлением. Чувствовалась в них какая-то раскрепощенность. Не довлела на их голову корона. И как будто это промежуточное положение их очень устраивало. Опять же, шаманы, похоже, не контролировали их решения. Я вспомнила картинку с Большим Кругом. Сколько их было? Девять. По одному на каждого повелителя.

В голове всплыл образ Ша Иргеза. Мороз пробежал по коже.

Тень шамана висела надо мной как дамоклов меч. Потом вдруг песня вспомнилась смешная, нашла в прошлой жизни на ютубе. «Все могут короли». Там суть была, что повелитель повелителем, но власть его еще и ограничена жестко. То, что попустят сотенному и тысячнику, не простят главе. И против Большого круга он не попрет. Кстати – это отличная идея.

Мозги я Керргу, конечно, попудрю, но мне отсюда надо бежать, и лучший выход — официально подарком для тысячника, лучше бы тому, который живет недалеко от Безвластных земель. Человеческие земли отпадают. Я поежилась, вспомнив выкрутасы прекрасного принца. Но отправят меня подчиненному только через девять месяцев. А этого времени у меня нет. Шаман начнет плести свою паутину. И уже скоро.

Как бы мне с Керргом договориться? Чтоб по-хорошему. А почему по-хорошему, собственно говоря. Может всё-таки по-плохому? Это вариант. Я ему жужжу над ухом. Нервы порчу, и он в сердцах дарит с десяток рабынь тысячнику. Со мной, естественно. А что? Классный план. Тем более что я уже из-за своего характера начала воплощать его в дело. Каждую ночь буду комментировать на ухо его неправильные действия:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не так вставил, не такой темп. Здесь порычать надо погромче. Хи, хи. Держите нервы, повелитель.

Глава 12.3

Вырисовывается задача — как достать повелителя. А если он меня на ночь возьмет? Значит, через одну наложницу. Типа, прилетаю после секса и жужжу, как надоедливый комар, которого хочется прибить или подарить. Врагу желательно.

Я хихикнула:

— Бедненький. Сейчас присмотрюсь, кому меня лучше сплавить в подарок. Кто у нас тут самый перспективный? Кого у нас здесь больше всего не любят?

Два тысячника обсуждали поход купеческого каравана через человеческие земли.

— Я говорю, надо радхаров пятьдесят брать. Там разбойников, как блох на диком рагхе.

— И как награду разрешить в городе по девкам человеческим сходить. Только чтобы по двое ходили. И камни за услугу оставляли.

— Да зачем камни,— потянулся самый мелкий из тысячников,— пусть так дают.

— Ну да, поучи нас. А потом нам претензии выкатят, виру выставят. А мы тебе — Гаррд. В военных делах ты силен, но в мирных полный — профан.

Гаррд зарычал, покрываясь роговыми пластинами:

— Как ты меня назвал?

И, наклонившись, как бык, готов уже был броситься на обидчика, как появился Керрг.

— Гаррд, опять ты дебоширишь, — с раздражением бросил повелитель.

Тысячник перевел злющие глаза на Керрга, но принял обыкновенный вид.

Вот. Прекрасный экземпляр. То, что надо. Хочу к нему. Настоящий солдафон. Мужчина, вы мне уже нравитесь.

Тысячники преклонили головы.

— Я собрал вас на очередную встречу, чтобы обсудить хозяйственные дела. И да, я собираюсь отправить вам по пять наложниц. Не дожидаясь окончания месяца.

Радхары довольно загудели. Повелитель жестом заставил их замолчать и начал выступление.

— Скучал? — томно шепнула я на ухо Керргу. Тот вздрогнул, но продолжил рассказывать о важности сезонных ярмарок.

— Слышала, у тебя сегодня ночь любви ожидается с Лиргой?

Керрг запнулся, но затем снова стал вещать о важности налаживания торговых отношений.

— У нее такая полная грудь. И соски, окаймленные темными кругами. А когда она встанет на четвереньки и застонет оттого, что ты... Слушай, что подумала, а может, она — это я? Или всё-таки нет?

В штанах Керрга что-то или кто-то зашевелился.

— Вау, да ты возбудился. Ты же у нас на голодном пайке столько времени. Как ты только с этим справляешься?

Давай с тобой пари заключим: если это я, то я тебе такую ночь устрою сногсшибательную. А если не я — бревном лежать буду. Но, может, и обману,— задумалась я, — смотря какое настроение у меня будет. Ты, кстати, можешь отличить в постели девушку, которая притворяется?

Керрг замолчал на полуслове.

— Сейчас приду, — бросил он своим тысячникам и рванул в соседнюю комнату.

— Душа, ты же понимаешь, что я тебя вычислю, в конце концов,— разозлился вконец Керрг.

— Ой, ну и зачем тебе это надо, радхар? Жил в неведении, так и умрешь. Какое тебе дело до рабыни на полгода? А я хоть так душу потешу.

Представляешь, будешь ты с девушкой, какой кувыркаться, а сам думать: я это или не я?— и прислушиваться постоянно будешь. Вдруг я появлюсь и буду твои действия комментировать: не туда руку положил, не так попой двинул. Тут и до импотенции не далеко. Надо тебе от меня избавляться.

Это я намекнула так, ненавязчиво, его типа жалеючи.

Керрг аж позеленел от такой перспективы.

— Я прикажу тогда всем рабыням не давать спать в это время.

— Ну ты какой,— протянула я,— тебе говорили, что ты тиран и деспот?

Керрг раздраженно кивнул:

— Ты. Ты мне твердишь постоянно об этом. То в моих мужских возможностях сомневаешься? То не даешь время с наложницей провести.

— Когда это? — обиделась я.

— Когда, когда! Когда ты песню свою дурацкую орала и спрашивала, получилось у меня или нет?

— А, ты об этом. Подожди, ты сам мне сказал, чтобы я что-нибудь вещала.

— Если бы я этого не сказал, ты бы висела над ухом, а не на террасе.

— Ладно, Керрг, пора мне. Иди со своими тысячниками совещайся.

Потом помолчала, типа задумавшись, и сказала:

— Слушай, я как девушка, планирующая свое будущее, могу попросить тебя об одной услуге?

Керрг вопросительно поднял бровь.

— А ты можешь тысячников на подольше во дворце оставить, чтоб я на них посмотрела.

— Зачем тебе?

— Ну, чтобы выбрать себе следующего хозяина. После того, что у нас с тобой было, я надеюсь, ты выполнишь маленькую просьбу, и отдашь меня кому-нибудь приличному. На кого пальчиком укажу.

— У нас с тобой еще ничего не было,— раздраженно сказал радхар

— Как это ничего?— возмутилась я.— А как мы наложниц выбирали? Ты после этого меня своей десницей гаремной должен назначить по этим вопросам. «Правая рука» у тебя есть, а я, хочешь, за твое правое яичко отвечать буду? Виртуально.

— Женщина!— Керрг потер руками лицо. — Я не знаю, что я сделаю, когда тебя найду. Придушу, наверное, чтоб понимать, что никто над ухом больше жужжать не будет и такие предложения не делать.

— Противный ты.

Я подлетела к его уху и томно зашептала, устраивая секс по телефону:

— Зря ты отказываешься. Я бы его холила и лелеяла. Гладила пальчиком, массировала язычком. Ухаживала бы. А может, и стволу твоему бы досталось, по-братски, я как на флейте на нем поиграла бы. Музыкальный инструмент такой у нас есть. Губами его обхватываешь и язычком проводишь тихонько.

— Что-то ты больно умелая, — покосился на мой голос Керрг. Дыхание его участилось. Бугор в штанах еще больше стал.

— Книжки умные читала на электронных площадках, в теории подкованная. А там такое! На первой странице по эротике особенно. Чего только не узнаешь.

И это правда. За месяц своей влюбленности в Лешку столько литературы прочитала на эту злободневную тему. К первой ночи готовилась. Тогда, в другой жизни, в канун Нового года.

— У тебя не было мужчины?

— Не твое дело, конечно, я же не спрашиваю, сколько женщин через тебя прошло. Но так и быть отвечу, — не было. Не встретила своего единственного... И вообще, пора мне. Скоро наряды будем готовить для танцев. Да и сам танец тренировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слушай, а ты сам барабанить умеешь? Я что подумала: выгонят тебя из повелителей, и будем мы с тобой бродячими актерами. Ты барабанишь, а я сиськами машу. С голоду не помрем, заработаем на хлеб.

Керрг выпучил глаза от такой перспективы и пластинками стал покрываться, а я, кляня себя за длинный язык, пискнула:

— Все. Задержалась я у тебя. Полетела репетировать. Но о тысячнике ты подумай. Может, не любишь кого — так и подари меня ему сразу.

Керрг развернулся:

— А ты скажешь, кого именно подарить?

— Ох, какой мы хитренький! Всех дари.

— Обойдешься, — взревел радхар и опять стал покрываться роговыми пластинками.

А я с чувством выполненного долга рванула к себе. Успела четко. Нить потянула меня на полпути и поддала скорости.

Плюх, и я открыла глаза. Пойду-ка я погуляю, слугу найду, который за взятки отправляет к повелителю.

На завтра надо будет договориться, чтоб меня в то крыло отправил, где комната с сундуками стоит. Это первое, а потом в библиотеку к повелителю. Пыль с книжек вытирать и карту перерисовать.

Вот только одно но — камней нам пока не выдали, никаких – ни синих, ни голубых. С полностью пустыми ошейниками мы — сиротки обделенные. Я хлюпнула носом и пустила воображаемую скупую слезу по щеке. Чем услуги оплачивать буду?

Надо поспрашивать, как у девушек зарплата здесь платится. Сдельная она или повременная? Авансы есть? И может ли меня наш взяточник в кредит туда на работы поставить?

___________________________________________________________________________________

Друзья, готовится к выходу новая книга цикла про радхарские рода.

Подписывайтесь, чтоб не пропустить

Глава 13.1

Керрг

—Я ее придушу. Вычислю и придушу. Нет, вначале сделаю, чтобы она кричала у меня от удовольствия. Почему-то мне захотелось услышать ее стоны под собой. Не искусственные не испуганные — настоящие, чтобы я почувствовал свою власть над ней. Я главный, я сильный. Она будет просить быть со мной.

Я с размаху ударил кулаком в стену. Руке, покрытой пластинами — ничего, а стена покрылась трещинами.

Да чтоб ее. Эта душа засела в моем мозгу как заноза. Сладкая острая ноющая заноза, о мыслях, о которой наливается чем-то горячим в паху, и татуировка начинает оплетать мое тело.

Когда это началось? Да когда этот человечишко появился в моем дворце. И я почувствовал… Что я почувствовал? Радхары не чувствуют. Но меня скрутило. Я был готов бросится на этого бледного ублюдка, когда она заявила мне, что влюбилась и хочет убежать к нему.

Так, я готов был бороться за власть. Тогда в Лабиринте Душ, когда бросил вызов повелителю. Раньше за места сотенного и тысячника я испытывал лишь кураж. А потом жажду. Жажду владения. Власти, короны.

И я понял тогда, когда она крутилась около этой бледной немочи, что не отдам ее. Да и я прекрасно знал, что она сама не захочет к человечишке после того, как узнает его подноготную. Слишком она другая. Непохожая. Искренняя. Яркая. Непокорная. Невиданная никогда. Как цветок остролиста. Лианы татуировкой, оплетающей мое тело.

И мне было честно уже плевать в каком она теле. Буду смотреть в ее глаза - видеть и слышать Душу.

К тысячнику она захотела. Я усмехнулся. Нет, девочка, не отпущу. Может,, пока не отпущу. Дальше видно будет.

В дверь постучали.

—Входи.

Я уже успокоился.

—Повелитель, служанка шаманов просила вам доложить, что ученики отправили вестник Ша Иргезу.

—Что в нем?

—«Великий, несмотря на ваш приказ, он собирается отправить тридцать наложниц из дворца. Пяти своим тысячникам. В этом случае сеть для души потребует много усилий из-за огромных расстояний. Надо принимать меры».

Вот оно как. Приказ значит. И меры. Ты заигрался, шаман! Мое тело опять стало покрываться роговыми пластинками. Только невероятным усилием воли я заставил себя успокоиться.

—Служанку наградить. Можешь идти.

Но слуга не уходил.

—Что еще?

—Господин, я должен вас предупредить, что распорядитель гарема в наложницы для отправки тысячникам заявил вашу фаворитку. Пока не поздно, вы можете отменить приказ.

—Это кого именно?— я прищурился, вспоминая, кто же у меня в любимых значится.

—Светловолосая полная девушка с выдающейся грудью.

—Корова?

—Кто?— удивился слуга.

—Никто. Заявил, так заявил. Отправляйте ее к кому-нибудь.

Слуга поклонился и ушел. Так, надо объявить, что завтра у нас еще дела, а потом пусть забирают мои подарки и едут. Ша Иргез пусть желчью умоется. Хотя есть традиции. Не просто также эти правила писаны. Ладно, про них потом.

Мысли вернулись к наложнице, которую выбрал сегодня на ночь. Как там ее? Все равно. Красивая. Она или не она? Мыслями вернулся в тот момент, когда разглядывал девушек в смотровое окно.

Душа себя ничем не выдала. А жаль. Я надеялся, что она расслабится и почувствует себя в безопасности, но не получилось.

Потом между них прошел, тоже думал, что смогу ее опознать. Кто же она? Я перебирал в уме девушек. Тех троих похожих исключаю. Душа бы не знала их имен, а они точно знакомы и общались между собой, когда я сверху наблюдал.

А эта, которая на ночь? Прислушался к себе и поморщился. Хоть душа и несла, что это может и она, но чувствую, что нет. Опять чувствую! Да что это со мной? Я радхар. Чувства не для меня. Буду говорить что есть—уверен, выбранная не душа. Девка не играла, демонстрируя превосходство и презрение, а Катя так бы себя не повела. Скорее бы изобразила испуг, но не превосходство.

Что теперь с ней делать? Хочу ли я эту девку? Вспомнил угрозы дерзкой души. Этого еще не хватало, чтобы во время секса мне на уши совета шептали. И я к своему удивлению, расхохотался, представив это воочию.

Нет. Прикажу не приводить. На ночь никого не хочу, только душу. У меня какая-то одержимость ей началась. Нельзя только показывать это никому. У радхаров нет слабостей. Эта наложница станет моей тайной одержимостью. Страстью. И опять у меня в штанах зашевелился член. Что ты делаешь? Ты же не знаешь, кто она. Плевать. Хочу голос ее снова слышать.

Пока спала, целыми днями со мной рядом обреталась. Злился, на нее раздражался, мечтал, чтобы замолкла, и одновременно хотел чтобы не исчезала. Проснулась вот, и что?

Так, усилием воли заставил себя абстрагироваться. Было тридцать две. Троих исключаем. Остается двадцать девять. Еще одну вычеркиваю, эту темнокожую. Двадцать восемь. Кто из них?

Перед глазами возник образ той, которую птицей звать. Что она тогда сказала? Я тень птицы, что делает мужчину повелителем. И когда я сказал, что я уже повелитель — ответила «Тогда я не для вас».

Я задумался, медленно вспоминая эту рабыню. Член опять встал. Да что это такое! Женщины, у меня давно не было женщины. Радхары не могут без этого. Мы звереем. Нам нужны женщины, чтобы скинуть напряжение, но мы не должны привыкать к одной. Так успокаиваемся. Я закрыл глаза.

Но как эта птица пахла. И губы были такие мягкие. А грудь... Я вспомнил, как заострились ее соски. В паху заныло, и я, не выдержав, провел рукой по вздыбившемуся орудию. Если душа себя ничем себя не выдаст, птицу на ночь заберу.

Душа, что ты со мной сделала? Что ты говорила про язычок? Нет. Все. Ты — радхар. Я зарычал, вскакивая. И ничего не мог с собой сделать. В таком состоянии я не мог вернуться к тысячникам.

—Слуга — заревел я.

Дверь приоткрылась.

—Служанку приведи, любую. Быстро.

Раб кивнул и исчез.

Нет, мне надо ее вычислить, а потом… Потом отдать ее шаману. Насытюсь ею и отдам. Потом. Все равно я сильнее его. Какие силы он от нее может получить. Сам отдам, чтобы от зависимости избавиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В дверь шагнула радостная девушка. Толком ее не разглядел, да это не важно. Я, не рассматривая ее, резко развернул ее и заставил согнуться и упереться руками в стену... Задрал подол платья и закинул его ей на голову, оголяя до пояса. Коленом раздвинул пошире ей ноги.

Рывком сдернул с себя штаны. Мой друг стоял как кол. Железный, готовый к бою, перевитый венами и с пульсирующей головкой. Сейчас.

Чуть присел. Обхватил руками крепко ее бедра, и приподняв, рывком нанизал рабыню на себя. Она охнула. А я закрыл глаза и яростно начал долбиться внутрь, проклиная себя и думая только об одном, как мне скинуть напряжение.

Но ничего не получалось. И только когда я, вспоминая, представил в своей голове шепот души, меня начало отпускать и я смог разрядится. Все. Откинул от себя служанку.

— Ты заслужила два камня. Уходи. Сегодня можешь отдыхать.

Рабыня ушла.

—Душа, ты не знаешь, что я с тобой сделаю, когда вычислю. Я привяжу тебя к кровати. Я...

Друг опять начал твердеть. Нет, стоп! Убью ее. Но потом. Сейчас успокаиваемся и идем к тысячникам. Убьююююю!

Глава 13.2

Меня ждал облом. Великий облом. И я не понимала, что мне делать. Весь мой прекрасный план рухнул. А почему?

Когда я проснулась, поднялась и подошла к окну. У кого спросить? У Диги, но она еще не приходила. И знает ли она систему оплаты труда наложниц? Значит, надо спрашивать наверняка у конкретного персонала, из старожилов. И я, поглазев на качающиеся на ветру деревья, решила выйти в свет.

Надо сказать вовремя. Пришли портнихи с отрезами. Причем только для нас, для заморских выскочек. Оттеснив всех вперед вышла Лирга. С презрительным выражением лица осмотрела все ткани, выбрала себе понравившиеся и поманила одну из портних за собой.

—К повелителю сегодня вызвана — зашелестели завистливые шепотки.

Одна из наложниц ахнула:

—Ах, какой насыщенный красный цвет! Таких шелков еще не приносили, а я бы точно в нем привлекла внимание повелителя.

Я оглянулась. Высокая брюнетка жадно пожирала красный отрез глазами. Да, ее типажу этот цвет подойдет.

Я боком подвинулась к ней.

—Девушка, давайте договоримся. Я вам тканьку эту забронирую, а вы мне на вопросы поотвечаете. А то мы новоприбывшие, здешние законы мало знаем. Просветите меня за плату малую.

Наложница взглянула на меня с подозрением. Я невинно захлопала глазками:

—Ничего личного от вас не потребую сообщать. Только то, что известно всем. Или мне к кому другому обратиться?

Наложница перевела взгляд на отрез, который уже начала щупать одна из троицы. Потом посмотрела на меня. В ней явно боролась жадность с неприязнью. Ну? И что в итоге победит? Я вначале терпеливо ждала ответ, потом решила подтолкнуть ситуацию.

—Сейчас отрез заберут. Думайте быстрей.

Жадность победила, и она кивнула. Я пулей рванула вперед и буквально выхватила алую ткань у одной из тройняшек. Та набычилась. Я заработала смертельного врага, ну и все равно. Скоро меня уже здесь не будет. А какое-то время я это переживу. Схватила еще ткань бледно-фиолетового материала и стала выползать задом из толпы опомнившихся будущих звезд кордебалета.

Фиолетовую я прихватила уже для себя. А то вопросы возникнут:

—А почему это птичка сизокрылая ничто себе не шьет. Ох, не любит нашего повелителя, не желает ему удовольствие доставить. А я его люблю. Платонически, правда, как друга близкого. Если не вспоминать, правда, как он пахнет, а то получится, что мне не друг и не враг, а так… наброшусь и поцелую. Женское естество требует своего, мужчины то бишь.

Ладно, не будем об этом, а то соски сейчас ткань проткнут.

Кивком головы показала наложницы следовать за мной, и та заговорщицки оглянувшись, двинулась ко мне. Вид у нее довольный был, как у кота, объевшегося сметаной. Видимо, представила, как она в этой тряпочке перед повелителем прыгает.

Я, открыв дверь, пропустила моего осведомителя вперед. Кинула отрезы на кровать, плюхнулась в кресло, предложила присесть гостье. Та примостившись спросила:

—Что ты хотела узнать, новенькая?

—Расскажи-ка мне, подруга, про камешки ваши. Сколько, когда и как.

И вот что выяснила. Фиолетовый камень дают рабыне, когда она получает статус наложницы. Причем это единственный камень, который приклеивается напрочь. Если другие цвета ты можешь снять и распорядиться ими как хочешь — продать, обменять, выкинуть. Все, что душа пожелает, то фиолетовые не снимаемые. Еще что интересно. Когда наложница после двух лет исправной службы на сексуальное благо радхаров отпускается домой — фиолетовый камень забирают. Выдают за него горсть синих.

Была у этой девушки старшая подруга, которая прошла этот путь. И вернулась с мешочком драгоценных камней. Только что было удивительно. Отсутствовала она не как все два года и три месяца. Нет. Два года и один месяц. При этом она и неделю не провела в гареме у сотенного, когда заснула. Проснулась уже дома. А на вопрос, где она была полгода — она растерянно пожимала плечами. Полгода жизни как корова языком слизнула. И главное, не у сотенного до конца срок не отбыла, не у десятника. Но с мешочком камней. Вышла счастливо замуж. Лавку купила.

И вот тут она рассказала мне про облом. Зарплату камнями платили по истечении месяца пребывания. И авансов здесь не предусматривалось. Что еще было плохо. Первые камни положено было вешать на ошейник и не снимать какое-то время — иначе вопросы будут. Назвала она мне и имя слуги, берущего взятки, только толку с того. Чем расплачиваться буду?

Про дополнительные заработки мне тоже пояснили. Секса только секса. С повелителем.

И вот что с этим делать прикажете?

Вручила я девушке честно заработанный отрез, та довольная убежала, а я пригорюнилась. Не могла я месяц ждать. Не было у меня времени. Керрг, если я сама не лопухнусь — меня сразу не вычислит, но от шамана с его Большим Кругом, чувствую, не спрятаться мне. Хотелось повыть. Что делать?

Пришла портниха, отвлекла меня от грустных мыслей. Я даже наряд себе восточный красивый придумала. Лиф и юбку. Из бижутерии пояс широкий. Бубенчиков попросила на него нашить. Точь-в-точь в каком в школе танцев танцевала. Браслеты ножные и ручные заказала. Так, порезвиться в комнате у себя. На смотр подпрыгиваний под барабаны сроду не надену это богатство. Считай себе красный крест на груди нарисовать, взгляд Керрга приковать.

А мне это не надо. Вообще, даже рядом с ним стоять не надо. На всякий случай. Признайся ты себе уже Кать, что нравиться он тебе, как мужик. Если бы традиции их дебильные и шаман — может, и получилось что. Стала его как ее Хюррем султан. Я вздохнула, разглядывая рисунок восточного наряда. Не судьба мне в нем попой под звон бубенчиков повилять.

Что же делать всё-таки? Строила планы строила и все коту под хвост. Ладно, утро вечера мудренее. Скоро ужин, а там уже и спать можно укладываться. А когда я сплю, что происходит? Правильно. Солдат спит- служба идет. А я сплю — душой хожу.

У меня же сегодня визит к повелителю запланирован. Черновичок с инструкциями надо в голове накидать. Позлю его. А когда он злой— может, и ошибку сделает, а я ей воспользуюсь. Глядишь и отдаст в сердцах тысячнику. Только в какие края? И в какую сторону бежать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Карта нужна. Полцарства за карту.

Раздался звук гонга. Кушать подано извольте дамы шербету откушать. И я пошла на ужин. Удивительно, но мне от волнения кусок в горло не лез. В той жизни, наоборот, было. Там я ела как не в себе или болтала. Здесь только последнее.

Глава 13.3

Время тянулось как резиновое. Уже со служанкой по парку прогулялась. Поспрашивала ее за жизнь, но ничего нового девушка не сказала. С трудом сдерживала себя сразу улечься спать. Нельзя. Тогда Дигу надо отпускать, а это подозрение. Вон как Керрг опрашивал служанок шамана. Все преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой.

А завтра вызовет он всех девушек и спросит— до скольких их подопечные спали. И все. И вычеркивай из двадцати девяти человек. Двадцати восьми. Керрг не дурак, понял, хоть я ему зубы заговаривала, что Лирга не я. Глупая дамочка! Не могла себя поскромнее вести, теперь круг сжимается. Точнее, повелитель как акула, плавающая вокруг, круг сжимает.

—Дига, а что ты планируешь делать, когда вернешься домой?— спросила я служанку, чтобы отвлечься.

—Я?— задумалась девушка.— швейную мастерскую открою. Правда, если денег накоплю. Там большие вложения нужны. Ткани, нитки, машинка. Помещение опять же надо покупать или снимать. Только вряд ли у меня получится. Там синих камней штуки две понадобится, а мне столько не заработать.

Вернулись в гарем, и только, когда разряженную Лиргу повели к повелителю, Дига, наконец, попросилась к себе.

—Иди, конечно.— типа с сожалением сказала я.— я еще в саду погуляю, не уснуть мне что-то.

Служанка ушла. Дело сделано, теперь, если девушку спросят — скажет, что я гуляла допоздна в парке. Мысль была, может под кустиком каким улечься, но потом я ее прогнала. Вдруг тысячники те же прогуляться решат, а там я безхозная, ничейная — пользуйтесь, товарищи генералы. Нет. В комнате своей. Только сколько капель принимать? Лучше не рисковать — по две буду. А там видно будет.

И я прямо в одежде улеглась на кровать.

Выскочила из убаюканного сонной настойкой тела и рванула к Керргу.

Не поняла я чего-то..

—А где Лирга?— недоуменно спросила я повелителя, крутясь на месте. Даже под кровать заглянула.

—Керрг, ты куда наложницу дел? Ее же к тебе повели.

Мой план доконать повелителя дал маху.

Радхар усмехнулся:

—Как привели, так и отвели.

Он лежал на кровати в одежде прямо на покрывале.

—Тебе даже постель никто не приготовил— вконец растерялась я.

—Не переломлюсь сам это сделать.

—Керрг,— подлетела я к нему — что-то случилось?

—Душа, в чьем ты теле? Хватит играть со мной в эти игры.

Я запыхтела. Потом засопела, потом сказала:

—Керрг, может, отпустишь ты меня? А? Я же тебе плохого ничего не сделала.

—Нет.

—Почему?

—Потому что не хочу. Кто со мной на террасе будет разговаривать?

—Так тебе собеседница нужна? – обрадовалась я- так этот вопрос легко решается: хочешь, я в гареме присмотрю тебе на эту роль кандидатку.

—Не хочу. Хочу с тобой говорить, а потом взять.— и он прикрыл глаза, показывая, что разговор закончен.

УУУ. Вот что делать? Он слишком упертый. Не отпустит он меня добром. Бежать надо. Еще и шаман. Выдернет мою душу из тела и как в той сказке про вершки и корешки. Забирай себе куклу бездушную, а я душу. Я поежилась, вспомнив сжимающуюся клетку. Только зачем я ему нужна? И ничего Керрг не сделает Ша Иргезу с его силой шаманской.

Что мне делать? Как-то надо выбираться из дворца.

Меня потянуло к телу. Действие сонного напитка закончилось. Встала и стала шататься по комнате, как тигр в клетке. Мало места. Вышла в коридор. Прогуляюсь туда-сюда, может, придет, что на ум.

Прошлась. Решила в парк выйти. И кого я там встретила? Корову.

С распухшим от слез лицом, грудеарбузоподобная брела по дорожке. Она шла и бормотала себе под нос:

—Все Айка, Айка это. Заплатила распорядителю, чтобы меня отправили к тысячнику. Еще и к самому мелкому и жадному отправлять будут. Все бы отдала, чтобы остаться еще на месяц. Повелитель меня три раза выбирал.

Я с интересом прислушалась к ее стенаниям.

—Кать, а это же вариант.

И я бросилась к изгоняемой из рая.

—Девушка, девушка. Подождите.

Корова развернулась всем телом и, недовольно хлюпая носом, спросила:

—Что надо?

—Девушка,— подхватив ее под руку и внимательно оглядевшись, чтоб нас никто ненароком не увидел, я потащила рабу любви под развесистый друб

—Куда ты меня тащишь?— стала отпихиваться Корова, испугавшись новой гадости от конкурентки.

—Девушка, я хочу вас осчастливить, а вы взамен меня.

—Чего — вылупила свои голубые глаза наложница.

Вот дура.

—Слушайте сюда, вы здесь хотите остаться? Если повезет еще на девять месяцев. – протараторила я.

А что? Сомневаюсь, что Керрг будет высчитывать, сколько, какая наложница у него в гареме пребывает. Он даже имен их не помнит. Главное — здесь — служанок подкупить. Корова запрется у меня в комнате. Я в повозку и к тысячнику. Дня два-три продержаться и все.

Обратно Керрг меня не потребует. Ну, думаю так. Позлится, что я исчезла и все. Выяснять ничего не будет. С чего ему за мной бегать? А там по прибытии, может ,со служанкой местом снова крутануться получиться. Два хода и я в дамках.

Конечно, в постель к тысячнику может занести нелегкая, но что делать? С невинностью все равно когда-нибудь придется расстаться. Лучше бы, конечно, по великой любви, но она мне в этом мире чувствуя, совсем не грозит.

И я изложила план наложнице. Что она согласится — не сомневалась.

—Я свою служанку буду уговаривать, ты свою. Договорились? Завтра сразу после завтрака встречаемся здесь и оговариваем детали.

Дамочка моя прямо окрылилась, и на крыльях любви она полетела к себе в комнату, прикидывать наличность. Даже не спросила, зачем мне эта перестановка понадобилось. Ну и прекрасно. Врать мне не придется. Я ее только успела спросить, когда их отправляют.

—Завтра. Вечером после ужина.

Я задумалась. Это плохо. А вдруг Керрг потребует, чтобы мы на танцы явились всем хором. Тогда Корова, под моей личиной, может на живот сослаться и не пойти.

А там ищи меня свищи меня. В повозку сяду, сразу сонной микстуры напьюсь и буду за дорогой следить. Сбежать успею , если что. Белыми нитками, конечно, план мой был шит, но какой есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все, теперь спать. В начале к Керргу слетаю. Гляну, как он.

Глава 14.1

Керрг сидел на террасе с бокалом вина и ожесточенно о чем-то думал. Желваки гуляли, глаза были сощурены.

Светлячки уже отлетали свое, и в небе висел лишь один источник света-местная луна. Вот на нее-то и смотрел повелитель. Хотела поначалу подлететь к нему, и спросить, о чем задумался, но потом решила, что, наверное, не надо. Пусть привыкает к моему отсутствию. Нужно, чтобы, когда я убегу, хоть несколько дней, он был в неведении.

Затаив дыхание, зависла перед его лицом, всматриваясь в жесткие черты лица. Красивый был Керрг. Шрам на щеке, замеченный в первый день, практически исчез. Какая регенерация у них сильная. Правильной формы губы. Интересно, как он целуется всё-таки? Жадно, наверное? Все радхары жадные.

Он прав – жар вулкана в их крови. Но так же, как лава, они быстро превращаются в камень. Только нехрупкий поддающийся обработке. Нет. Гранит, мать его. Несокрушимый, и единственное, что может его изменить — вода. Капелька за капелькой. Тонкой струйкой. Но это уже не в этой жизни. Я грустно улыбнулась. Как там у классиков: «Жестокий мир, жестокие сердца». И в его сердце нет места Блуждающей душе.

И потом я с какого-то перепуга подлетела вплотную к нему и своими невидимыми губами прижалась к его губам. Первый и последний поцелуй. Керрг вздрогнул. Его глаза расширились, и он провел рукой по губам.

—Душа?

Он вскочил.

А я рванула прочь. Он меня ощутил? Как?

Меня отпустило только через несколько минут. Нет. Все. Хватит. Наэкпериментировалась. Включай голову, Катя! Что творишь? Опять намечтаешь себе мужика, а он поиграется и сдаст тебя шаману или дальше кому. Он тебе ничего не обещал, даже не раз повторял, что род и традиции стоят выше всего. Поэтому приходи в себя, дурра набитая! Полетели тысячника выбирать.

И я рванула мрачная и ругающая себя по комнатам, выбирать промежуточную ступень для побега в Безвластные земли.

Ничего нового не узнала. Радхары спали, развалившись на кроватях. Ну повисела я над ними, послушала их храп. И что? И ничего. По фиг. Какая разница, к кому я попаду, в конце концов. Что говорил Керрг? Колыбель в середине материка. Значит, все дороги ведут туда. А оттуда уже в не охваченный радхарами сегмент, там, где царит полная анархия и где нет законов. Но и нет рабства. Зато ужасов хватает, ну плевать, все равно лучше, чем здесь.

И я полетела к своему телу, тщательно продумывать план побега.

Утром, когда первые лучи робко осветили мою комнату, в голове уже сформировался четкий рисунок. Я открыла глаза и улыбнулась.

—Привет, новый день. Надеюсь, сегодня у меня все получится.

Надела единственное платье. Заплела волосы в косу и уложила ее в кичку, села ждать служанку. Дига постучалась за минут десять до завтрака.

—Дига, сядь рядом. У меня есть к тебе серьезный разговор.

Служанка удивилась, но ничего не сказав, присела на кровать.

—Ты говорила, что мечтаешь о мастерской?

Она недоуменно кивнула.

—Хочешь сегодня заработать недостающие камни?

Сомнение возникло в ее глазах, но покусав губы, она спросила:

—А что делать надо будет? Убивать кого, я не буду, госпожа? Или что-то плохое творить.

—Нет, нет — успокаивающе сказала я — ничего противозаконного. Тебе надо на какой-то срок стать плохо видящей.

—В каком смысле?— протянула Дига.

—В том, что ты плохо разглядела меня, из-за какой-то, может, болезни или ударилась головой. Можешь заранее придумать причину и огласить ее на завтраке.

—Зачем?

—Затем, что ты не поймешь и не заметишь, как вместо меня здесь появится другая девушка. И именно ее ты будешь считать своей госпожой.

—Ничего не поняла.

Я вздохнула и продолжила. Да, служанки были слабыми звеньями в нашем плане, и предлагая ей вариант отмазки в случае ослабевшего зрения, я ей давала шанс, если что избежать наказания.

—Я хочу поменяться местами с наложницей, которую отправляют к тысячнику. Влюбилась я в него, понимаешь. В гаремах до нас дела никому нет. Имен не помнят, сколько мы здесь — тоже с трудом. Когда распорядитель гарема поймет, что что-то не то — признаваться точно не будет. А девушка, оставшаяся вместо меня, скажет ему, что случайность произошла, ошибка. Меня повели, а ее оставили. У тебя зрение упало. У ее служанки тоже — может съели что не то.

Девушка посмотрела на меня изумленными глазами и раскрытым ртом. От этого я себя кардиналом Ришелье почувствовала резко.

—Естественно, за твое ухудшившееся зрение тебя вознаградят. Не я — у меня видишь,—я показала на ошейник — пусто до неприличия. Но у другой девушки камешков хватает. На мастерскую сразу заработаешь. Согласна? Ответ дашь после завтрака. Если да кивнешь, поняла? А сейчас иди думай. Взвесь все как есть.

Дига в глубокой задумчивости поднялась и вышла из комнаты, а я заметалась по ней, как тигр в клетке. Тот черный, что здесь водится.

Если она не согласится — плакал мой четко выстроенный план горючими слезами. Вся надежда была на голубую мечту служанки. Давай, родимая, соглашайся.

Прозвенел гонг. Завтрак. Я выскочила из комнаты и двинулась вниз. Кусок, правда, в горло не полезет от волнения, но может это и к лучшему — скажусь заболевшей, чтобы легенду Коровы поддержать...

А вот, кстати, и она. С грустью, печалью на глазах прошествовала к своему месту. Бросила на меня быстрый взгляд и еле-еле кивнула. Фух, из меня как воздух выпустили. Ее служанка согласна, но что скажет Дига.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.2

Я с трудом заставила впихнуть в себя глоток чая. Девушка, сидящая рядом обратила на это внимание:

— Что ты совсем ничего не ешь?

— Ох — пожаловалась я ей громко — что-то живот прихватило.

— Можно я тогда твою порцию себе заберу?

— Да пожалуйста — подвинула я к ней свою тарелку каких-то оладушек.

Окружающие бросили на меня быстрый взгляд. Так. Первый шаг сделан. Все отметили мое болезненное состояние. И слуга гаремный. Значит, с работ можно отпроситься. После парка, конечно. Но что скажет Дига?

Завтрак тянулся, как растаявшая на солнце ириска. УУУ. Наконец, все, насытившись, стали вставать с места. Поднялась и я и стала выискивать глазами служанку. Увидев ее, вопросительно двинула бровями. Та кивнула. Все-е-е-е-е-е!

Шатающейся походкой двинулась на встречу с Коровой, сказав перед этим своей соседке слабым, но громким голосом:

— Пойду подышу, может легче станет.

Корова, услышав мой призыв, тоже засуетилась, и не забывая прикладывать платочек к глазам, бодро рванула вперед, колыхая боками. Ну что ж, до скорых встреч на мятых простынях цвета мак. То бишь под тем развесистым друбом.

Окольными путями, постоянно озираясь —не следит ли кто за мной, я добрела до условленного места.

Корова нервничала и постоянно тискала в руках платочек. Э как ее проняло.О чем девушка так волнуется? О повелителе или заработке? А может, и то и другое.

—Приветствую, сестра по разуму — отсалютовала я наложнице.

Та наморщила свой бледный лоб и насупилась:

—Какая я тебе сестра?

Я хмыкнула:

—Это я так. К слову пришлось. Я же не знаю твое имя.

—Золька меня зовут — буркнула Корова.

О, почти как Зорька. Угадала я с Коровой.

— А меня Хумайя. Вот и познакомились. Теперь к нашим скорбным делам вернемся. Моя служанка согласна. Я ей пообещала два синих камня. Один я ей авансом дам. А ты, когда я уеду. Твоя как?

—Тоже согласна — успокоилась Корова.— точно так же – два синих. Я дам один. Ты, когда в повозку сядешь.

Я кивнула:

—А теперь приступим к деталям. По возвращении в гарем делаем так. Я ухожу, держась за живот к себе в комнату. Больше меня в гареме уже с открытым лицом никто не увидит. Если слуга зайдет проведать— повернусь раз, а потом буду под одеялом лежать с головой, повернувшись к стенке. Ты, когда окажешься в моей комнате — сделаешь то же самое.

Корова кивнула.

—А теперь по твоим действиям. Возвращаешься к себе и натягиваешь на себя паранджу.

—Это что такое?

—Ну это покрывало какое-нибудь, лучше черное, типа ты страдаешь. Глаза черным побольше подведи и так закутайся в него, чтобы только они и видны были.

Корова прищурилась, долго соображая, для чего это ей, но неуверенно снова кивнула.

—Но твоя задача не сидеть в комнате, а практически до отъезда шататься по гарему и нарываться на неприятности. Айку можешь оскорблять и ругательствами осыпать. К другим оставшимся приставать. Чтоб ты мелькала в этом одеянии весь день.

Тут Корова, не смотря ее некоторую недалекость, выдала умную мысль:

—А что я им скажу, когда они меня увидят через день снова?

—Хм, это хороший вопрос. А ты скажи, что повелитель узнал про тебя, опомнился и лично передал через слугу приказ тебя оставить, а другую отправить. Поверь мне, никто не пойдет подтверждать твои слова. А потом, если выйдет наружу замена — пожмешь плечами и скажешь, что подошел к тебе невесть кто, и сказал оставайся.

С каким уважением и восхищение посмотрела на меня Корова, я аж загордилась. Само́й приятно стало от такой продуманной комбинации. И следов не найти кто виноват в этой ситуации. Для всех, конечно, кроме повелителя. Керрг сразу поймет, откуда ветер дует, если узнает правда, кто такую многоходовочку придумал. Точно, сразу догадается. Но это потом. За это время авось потаскает к себе в постель рабынь заморских, накал сексуальный сбросит. От моих посещений отвыкнет и будет жить дальше своей жизнью. А я своей.

Теперь надо продумать последний акт Мерлезонского балета. А именно как нам местами с ней поменяться. И делать это надо в последний момент.

—Послушай, Ко…—я запнулась. Блин, чуть коровой ее не назвала. – Золька. Распорядитель гарема подношения принимает?

Та кивнула.

—Подойдешь к нему. Сунешь ему камень, лучше синий и попросишь о малости. Хочу, дескать, чтоб посланцев к тысячникам все гаремом провожать вышли. Заодно и на дворе ноги разомнут, а то кроме парка и дворца ничего там не видели. Типа ты хочешь приятное девушкам сделать напоследок и посулить прощальный подарок. Разменяй один синий на горсть красных — пусть во дворе всем раздаст по копеечке. Нам нужно, чтобы в этот момент гарем опустел.

Наложница криво хмыкнула- на приятно сделать.

—Когда все выйдут и вещи служанки в повозки закинут, сделаешь вид, что что-то забыла и рванешь обратно. Вы, кстати, по одной поедете или вместе?

—По одной, то есть каждая со служанкой.

—Фух — я выдохнула. Потому как если с кем-то то гораздо сложнее было бы.— твоя служанка пусть в этот момент около повозки стоит, потому что выйду вместо тебя уже я и не буду знать, в какую повозку лезть. Понятно объясняю?

—Да-а — догоняя мою мысль, промычала Корова.

—В этот момент мы и поменяемся. Все. Ты, главное, день, два выдержи. Не выходи. Дига тебе еду в номер потаскает.

—Все поняла?

—Поняла,— уже более уверенным голосом подтвердила Корова.

—Вот и прекрасно. Приступим к выполнению плана. Диге на обеде кивнешь, если все с распорядителем сложится.

—Подожди.— закричала наложница — а ты с моими вещами уедешь?

—Вот блин, что-то я об этом не подумала. А у тебя их много?

Корова закивала, как будто она уже лошадью заделалась.

—Тогда служанок надо напрячь. Пусть твоя встречается с моей и передает. Может, стирку затеют или еще что. А в узлы свои напихайте хоть сена.

—Хорошо. И в сушильне они могут быстро высохнуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я ее похвалила:

—Молодец, прекрасно придумала.

Корова подбоченилась, снисходительно на меня взглянула, будто это она вообще все придумала и сказала, гордо задрав два подбородка:

—Я умная.

—Ни капли не сомневалась- поддержала я ее эго — была бы ты дуррой — я бы к тебе даже не подошла с этим предложением.

На том мы и расстались. Камень мне отдала синий и рысью, с грустным лицом поскакала к себе, а я шатающейся походкой с видом отравившейся местным нарзаном к себе.

Проходя мимо гаремного слуги, тихим голосом сказала:

—Полежу, пойду. Боюсь, на танцы даже не смогу явиться.

Тот, окинув меня пристальным взглядом, кивнул. Что-то мне сегодня все кивают.

Глава14.3

Дига, сговорившись со служанкой Коровы, начала изображать суету со стиркой. Я улеглась в кровать. Хлебнула сонной настойки и понеслась контролировать процесс. Все шло как по нотам. Получившие по камню служанки перетаскивали вещи. Потом сходили в парк и нарвали травы для объема в узлы, что поедут со мной.

Корова в парандже сбегала до распорядителя. Сунула ему камешек и, заручившись его обещанием проводить ее всем табором, понеслась доставать Айку. А так как все считали, что она отрезанный ломоть то на ее причуды смотрели снисходительно.

Слетала я и Керргу. Он все так же с тысячниками расписывал план действий на ближайший месяц. Проявиться или не проявиться? Я задумалась, глядя на него. Со спокойным лицом он доносил соратникам экономические аспекты управления их вотчин. Периодически замолкал и будто прислушивался. Не меня выслушивает?

Так что делать? Молчать или поговорить с ним? С одной стороны, пусть отвыкает, а с другой не заподозрит ли что? Надо обозначиться, но так, чтобы знал, что я все так же рядом, но к разговорам не расположена. Так и сделала.

—Привет — шепнула я на ухо повелителю. Тот вздрогнул, но как-то расслабился.

—Занят смотрю, ну и ладно. Завтра прилечу. Или вообще послезавтра.

И не успел он даже дернуться, как я отлетела в сторону.

—Сейчас вернусь — бросил он тысячникам и перешел в соседнюю комнату.

—Душа — позвал он.—Катя .

Но я не откликалась. Смотрела на него через окно и молчала. Потом улетела к себе.

Что-то меня тревожило. Что-то в моем плане не стыковалось. Но что? Гоняла его и так и эдак. Потом поняла. Танцы эти дурные. Если он вызовет нас на смотр, и я , то бишь Корова не придет, то это может вызвать подозрение. Почему это одна вдруг не явилась. А если стукнет ему в голову что-нибудь и он потащится посмотреть на больную. Не тешу себя сильной мыслью, что он мог запомнить мое тело, но вдруг.

Надо вывести из строя человек десять — чтоб наверняка. Съели что-то.

Время настойки кончилось, и я проснулась. А если им мои сонные капли накапать? Нет. Испугаться могут, что заклятье не снялось. Лекарей нагонят, шум поднимут. Плохой вариант. Нужно что-то для расслабления живота. С поносом сильно под барабанную дробь не попрыгаешь.

И когда пришла Дига с очередной партией просушенных вещей, задала ей вопрос про слабительное.

Умная девушка кивнула и сказала:

—Еще один синий.

Сильно умная оказалась.

—Иди к служанке Коровы, обрисуй всю ситуацию. Пусть делает вложение в свое фаворитское будущее.

Та радостно кивнула.

А я выпила две капли и полетела присматривать за всеми...

Корова, скрепя сердцем и зубами, выложила еще два камня. Почему два? Потому что служанки вошли в преступный сговор. И в сушильной комнате дружно посмеивались над госпожами. Кстати, горячий воздух там был совсем не магическим. В подвале была котельная, и рабы мехами загоняли его наверх. Вентиляторами работали посменно.

Близился час Че. Дига ворвалась ко мне как вихрь:

—Повозки прибыли. Наложницы с вещами сейчас грузиться будут.

Ну, с Богом, как говорится.

За дверьми в коридоре послышался звучный голос распорядителя гарема:

—Девушки, девушки. Все на выход. Сейчас мы проводим наших наложниц в путь.

Я нервно хихикнула:

—Хорошо, что не в последний.

—Выходим, выходим.

Я бухнулась в кровать. Натянула одеяло. Дига, как мать родная склонилась надо мной с чашкой.

Послышался шум открываемой двери:

—Выходим.

И следом голос Диги:

—Госпожа животом мается.

Я приподнялась, давая обозреть мое грустное лицо, и пролепетала:

—Плохо мне что-то.

—В вашем королевстве — это я добавила уже мысленно.

Слуга кивнул и спросил у служанки:

—Ты с госпожой побудешь?

—Да куда же она без меня?— запричитала Дига.

Тот молча ушел. Мы выдохнули. Потому как наличие здесь Диги был одним из основных пунктов — кто-то же должен в кувшины моим землячкам слабительное накапать.

Я приготовилась в низком старте. Глаза подкрасила черным, в стиле макияжа будущей любимой фаворитки. Серое платье будет мелькать из-под покрывала и поэтому мне пришлось надевать свежее сшитый наряд для танцев. Дига выглянув за дверь и убедившись, что все ушли на проводы, приготовила пузырек с настойкой и рванула разливать его в хаотическом порядке среди новоприбывших заморских рабынь.

Через несколько минут моя дверь распахнулась и влетела запыхавшаяся Корова. Сунула мне синий камень для Рисы. Молча скинула паранджу и кинулась в мою постель. Я натянула покрывало на голову. Вбежала Дига. Глянула на меня и перевела взгляд на светловолосую макушку в кровати. Подошла к Корове и натянула одеяло повыше. А я, прикрыв лицо, так что были видны только глаза, подхватила заранее приготовленный узелок с бутыльком и выбежала прочь.

Во дворе среди кучи повозок углядела Рису, служанку Коровы, которая типа отмахивалась от мухи, на самом деле привлекала мое внимание. Залезла в повозку и перевела дыхание. Все. Миссия почти выполнена. Отдала выжидательно смотрящей на меня служанки камень. Достала пузырек с сонной настойкой. Еще две трети. Хватит. Повозка дернулась и, скрипя колесами, выехала со двора.

Я капнула на ладонь две капли и слизнула, уносясь в сон.

Поднявшись повыше, сверху наблюдала, как вереница повозок выезжала со двора. Впереди ехали о чем-то беседу тысячники со своими отрядами. Замыкал наш караван с десяток радхаров. Наложницы со служанками под охраной стражи вернулись во дворец. Простые солдаты, обрадованные зрелищем многочисленных девушек и отпустив им в спину скабрезные шуточки, пошли выстраиваться в очередь к борделю. Да, у тех рабынь сегодня будет много работы-с грустью подумалось мне.

Пока нить не натянулась и не потащила меня за собой, я успела слетать к Корове с Дигой. Там все было прекрасно. Наложница, утомившись от всех этих свистоплясок, мирно заснула в моей постели. Дига, сидящая рядом, с улыбкой рассматривала два синие камни— ее пропуск в светлое будущее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слетала к рагху и чмокнула его в лоб.

--Прощай друг.

И ругая себя, понеслась к Керргу. Почему ругая? Потому что все эти непонятные между нами отношения надо было разрубать сразу напрочь, как Македонский гордиев узел рубил, а я, видимо, за все это время пребывания здесь привязалась к нему и не могу оторваться. Но как мне хотелось взглянуть на радхара в последний раз!

Керрг в задумчивости склонился над картой. Улыбнулась ему. Кивнула, и когда нить дернула меня и потащила через стену, шепнула со вздохом:

—Прощай, Керрг.

Глава 15.1

Керрг

Я сидел на троне в пустой комнате и смотрел в никуда. Что-то беспокоило. В груди тянуло, будто жилу живьем из меня вытаскивали. Два дня совещания с тысячниками закончились, и они отбыли к себе, увозя живые подарки. Это меня тревожило? Нежелание расставаться раньше времени с наложницами? Я прислушался к себе. Нет. Полное равнодушие.

Это что-то было связано с душой, но что? Даже когда она поняла, что человеческий принц полное дерьмо и хуже простого радхара в борделе, и заметавшись по бараку, кричала отпустить ее на небо, а потом впала в апатию —меня это не так тревожило. Я понимал, что смогу ее вытащить из этого состояния. Почему? Потому что с ней я вспомнил, как когда-то пережил то же самое. Давно. Очень.

Когда? В мои шестнадцать лет, когда молодые радхары, выпустившиеся с Полигона, встали в строй и пошли в набег на человеческие земли. И я шел убивать и грабить, захватывать себе первую женщину.

Кровь, крики, вопли, плач заводили меня, бурлила юношеская кровь, а потом я увидел, как человечишко, загнанный в угол, рубился с двумя нашими. Безумец,—подумал я тогда — бросай оружие, в живых останешься. А он весь в крови продолжал биться. И только когда он упал, я увидел, кто спрятался за его спиной. Молодая человечка, стоящая на коленях и обнимающая своего детеныша.

Ребенка отшвырнули, девку разложили, тут же, а потом потащили в Колыбель. Я видел ее среди полуголых пленниц. По косе длинной опознал, до колен. Девку, когда на четвереньки поставили — косу эту на руку намотали и держали, не давая ей падать.

Я после этой картины так возбудился, что так и шел, вперед махая ятаганом и поднявшимся другом. Увидел через окно человечку, прячущуюся в доме, дверь вынес и драл ее на полу. Долго. А у самого перед глазами лицо человека этого стояло, который понимал, что сдохнет, но продолжал защищать свою женщину и ребенка. У меня тогда мысль возникла в голове, что я хотел бы, чтобы меня также защищали в малолетстве.

На девке тогда всю одежду на клочки разорвал. Лица не помню — только грудь. Полную, высокую, с крупными сосками. Я так хотел губами к ней прикоснуться, но не почему-то не давал себе это делать — только мял, пожирал глазами и вдалбливался в свой трофей. Когда кончил — еле поднялся. Человечка чуть живая валялась, с раскинутыми в сторону ногами. А я не стал ее оттаскивать к пленным, схватил с кровати одеяла, завалил. И ушел.

Как же меня вечером скручивало, а потом все равно стало. Даже радости от первого боя и первой девки не было. Человек этот погибший стоял перед глазами. Даже шаман тогдашний заметил мое опустошение. Отвел меня в пещеры тогда. Показал, рассказал. Сказал, что видит во мне будущего повелителя. И что мне вести наш род в будущем. Больше я такого не испытывал. И все девки из-под меня отправлялись потом в пещеры, для общего пользования. У радхаров нет чувств. Чувства-это слабость.

Поэтому я душу в город и поволок тогда. Отвлечь, показать, что не так плохо у нас люди живут. Заставить ее мыслить, а не страдать. Отошла она тогда, опять дерзить начала, но чувствую- не смирилась. С ней вообще все не так.

Что вчера было вечером? Появилась на чуть-чуть. К тысячникам стала проситься. Удивилась, что я ту, как ее—Лигру, кажется, отослал. Растерялась. И улетела. А потом? Мне показалось? Я же чувствовал, что кто-то дотронулся до моих губ? Или я схожу с ума?

Такого желания обладать у меня еще никогда не было. Не хочу никого кроме нее. И опять понимаю, что в чьем она теле мне стало не важно. Но ты радхар. Может обезглавить всех этих рабынь и отпустить душу?

Нет. Я покрылся роговыми пластинками и вонзил отросшие когти в ручки трона. Нет. Желание внутри бурлило, но к одной. Как жажда. Получить глоток чистой холодной воды, а не эту пахнущую тиной болотную воду.

Что же меня беспокоит?

В дверь постучались.

—Входи.

—Повелитель, ваш рагх беснуется в стойле.

—Что с ним?

—Не знаю, повелитель.

—Может пришло время гона, и он самку захотел. Отправь вестника в степи. Пусть пришлет с десяток рагхаш.

—Будет исполнено, повелитель.

И только я он хотел скрыться, я его остановил:

—Пришли сюда распорядителя гарема.

Как тянутся минуты. Почему он так долго не идет? Надо было идти самому. Но уже нельзя. Не дело главе рода бегать с расспросами по гарему.

Наконец, в дверь постучали:

—Заходи.

Распорядитель вошел и поклонился.

—Доложи по порядку все новости.

—Слушаюсь, повелитель. По наложницам отправленных с тысячниками. Заказали в городе тридцать повозок и тридцать рабынь со служанками и своими личными вещами уехали час назад в сопровождении охраны. До ближайшего города едут вместе, потом дороги их расходятся, и каждые шесть повозок будет сопровождать десятник со своими.

Ночная проверка наложниц учениками шамана запланирована на завтра. Ближе к утру. Камни для этого уже будут заряжены.

Я кивнул:

—Как у новеньких дела?

—Все хорошо, приходили вчера портнихи. Девушкам сшили по вечернему наряду. Скоро начнем обучение радхарской грамоте.

—Сообщи мне, когда начнете, хочу поприсутствовать на уроке. А лучше, переставь столы в другое помещение, где я смогу наблюдать за ними сверху.

—Будет исполнено.

—Подожди, а почему ты сказал скоро, а не завтра, например?

—Понимаете, повелитель, видимо, с непривычки от новой еды с десяток стали маяться животами. Ничего страшного, только дня два им придется посидеть у себя в комнатах, но двадцать две в полном здравии и могут сегодня уже появиться вечером перед вами.

Я задумался:

—Знаешь что, вчерашнюю Лгиру, что я вызывал к себе — я поморщился — к служанкам отправь и троих похожих между собой. А остальных двадцать восемь подготовь для отбора.

—Слушаюсь, повелитель — и распорядитель, откланявшись, ушел. А я встал и вышел на террасу. Все вроде хорошо, но почему в груди росла тревога. Что не так? Что?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.2

Керрг

Я оперся о перила и уставился на парк за озером. Сегодня был ветреный день. Уже, правда, вечер. По небу бежали белые облака. Улыбнулся, вспомнив, как душа притворялась облачком. Картинку с голыми шаманами захотела рассмотреть. Удивительно, что только я с рагхом можем ее слышать.

Двадцать восемь, их осталось двадцать восемь. Сегодня посмотрю на них, потом на занятиях тайно. Вычислю. А потом… У меня аж голова закружилась и в пах прилила кровь. Я почувствовал, как ноги начала оплетать татуировка. Усмехнулся — надо же, стоило только подумать о душе. Закрыл глаза успокаиваясь. Ветер шелестел листьями остролиста. Что он мне шепчет?

Стоп. Шепот. Вот что меня встревожило. Сегодня на грани слуха я слышал шепот. Или мне показалось? Может ветер играл листьями лианы или все-таки душа? Керрг- было вторым словом, а первое? Что мне послышалось?

Решил пройти по двору. Остановился перед борделем. Очередь. Как всегда. Душа за девушек этих переживала. Очень уж ее расстраивала участь местных обитательниц. Надо объявить набор, наверное, в такие заведения. Желающие поработать на неделю, на месяц. Буду доплачивать из своей казны. А дурр, которых изнасиловали или которых отдал гостям – в поля. В принципе традиции не нарушены. Поля это же не награда, а скорее наказание. И надсмотрщиков наказывать буду за принуждение.

Не теряя времени, подозвал смотрящим за двором оттиравшемся недалеко и передал приказ. У того округлились глаза.

— Но как же повелитель?

— Как, как, больше девок в борделе будет и стараться будут как не свои. Также в очереди хочешь продолжать стоять, и я кивнул на пять жаждущих секса радхаров.

Понимание появилось в глазах смотрящего, и он с радостью забормотал:

— Прямо сейчас пошлю вестников. Нет, даже не вестников-гонцов. Иначе тупить будут. Спасибо, повелитель!

И распорядитель помчался отдавать приказ. Я хмыкнул. Солнце начало клониться к земле. Скоро будет отбор. Я смотрел на окрашивающие в красный цвет стены и думал:

— Смогу ее сегодня узнать или нет? Не знаю. Что душа говорила про музыку в своем мире?

— Раб!

Молниеносно подскочил слуга.

— Где рабы умеющих рисовать?

— В бараке повелитель. Вы еще не отдавали по ним приказ.

— Узнай, есть ли среди них кто играет на музыкальных инструментах? Если найдется такой, сведи с барабанщиками. Хочу, чтобы наложницы под это танцевали.

Я резко захотел увидеть, как она будет танцевать под эту музыку. Танцевать для меня. А потом. В штанах у меня опять зашевелилось. Чуть не зарычал на это и двинулся к рагху. Надо проверить, как у него дела.

— Купальню готовь и тогу для гарема — кинул я слуге неподалеку, и он поспешил исполнять приказ.

Рагх неистовствовал. Я услышал его ржание издалека.

—Что с тобой?— подошел я к нему.

Животное заржало и стало царапать дверь стойла.

—Самку хочешь?

Рагх заржал и вскочил на дыбы.

Я усмехнулся и потрепал его по морде:

—Успокойся. Завтра тебе пригонят на выбор.

Но рагх продолжал бесноваться. Может, застоялся?

—Слуга, прогуляй его.

А сам двинулся к себе.

Когда я сидел в купальне, вспоминал шепот этой неугомонной. Что там она мне говорила про игру на флейте.

Я видел в человеческом городе музыкантов, и я знаю, как на нем играют. Не отвертишься душа.

Все, хватит отмокать. Пора. Я прошел в спальню и обмотался приготовленной белой тогой. Закрепил булавкой с головой тигра и направился в гаремный зал.

Барабанщики уже стояли около стен, тихо отбивая ритм. В правом углу стоял незнакомый старик. Стоило мне усесться на троне. Он приложил к губам флейту и заиграл. Мелодия была веселой, бравурной. Двери открылись и, виляя бедрами в зал, начали входить наложницы. Шесть.

Я удивленно приподнял бровь?

Ко мне подскочил распорядитель и зашептал:

—Повелитель. Я распорядился разбить девушек на три группы, чтобы вы могли рассмотреть их прелести и движения. Девять продолжают мучиться животом. Десятая вроде выздоровела и решила принять участие в вечерних танцах. Она будет седьмой в третьей группе.

Я согласно кивнул. Да, восемнадцать, нет девятнадцать это много. Шесть красавиц, как разноцветные бабочки, подпрыгивая, изгибались под ритм барабанов.

—Кто учил их танцу?— спросил я у распорядителя, наблюдая за однотипными движениями рабынь.

—Одна из наложниц, повелитель.

Девушки старались. Бросали на меня быстрые взгляды и выпячивали вперед грудь. Честно говоря, после комментариев души, смотреть я на это стал под другим углом. Их движения стали казаться мне угловатыми и смешными. И совсем не теми, после которых мне захотелось бы взять ее прямо здесь. Вспоминался ее рассказ про мужчин, вертящих членами под музыку. Еле сдержался, чтобы нервно не расхохотаться.

Есть ли она среди них? Душа умна. Сейчас она может натянуть личину подчинения и бросать на меня незаметные взгляды. Но почему же мне так тревожно? Может, она сейчас лежит в своей комнате и мучается? А я чувствую ее боль. Не, так не бывает. Здесь что-то другое. Что-то, что было в том шепоте.

Первая группа покинула зал по кивку распорядителя. Зашла вторая группа. В этой уже встречались равнодушные лица. И они, как куклы марионетки в человеческих балаганах подпрыгивали под стук барабанов.

И на этих девушек внутри ничего не дрогнуло.

—Третью вызывай.

Распорядитель прервал танец и махнул рукой, приглашая третью группу. Девушки вбежали и закружились вначале в хороводе, а, потом выстроившись по три, стали подпрыгивать. И тут вперед вышла… Корова. И расплывшись в счастливой улыбке с ярко-красными накрашенными губами, стала подскакивать, тряся грудью.

Я удивленно взглянул на нее и медленно перевел взгляд на распорядителя. Тот тоже выглядел растерянным и глупо хлопал глазами.

—Сколько наложниц уехало к тысячникам?— процедил я с почти ненавистью, повернулся опять смотря за подпрыгиваниями светловолосой рабыни .В голове начала выстраиваться логическая цепочка, в конце которой светилось то что я даже не хотел себе вообразить.Нет, нет, нет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тттридцать — заикаясь от волнения, промямлил распорядитель — я сам считал. И она — он показал пальцем — она села в повозку. Правда, лица не разглядел. Я еще ей сказал « Прощай».

Вот. Вот что я услышал тогда в том шелесте ветра. «Прощай Керрг».

Прыжком тигра я взметнулся с трона и схватив наложницу за плечи, я навис над ней с перекошенным лицом. Мое тело стало покрываться роговыми пластинами. На пальцах стали вырастать когти и они начали пробивать кожу наложницы. Рабыня судорожно сжалась и дернулась от боли.

—Кто. Поехал. Вместо. Тебя?— уже рыча бешеным зверем, я яростно затряс рабыню так, что у нее зубы застучали.—отвечай!

—Ху…—глаза ее наполнились ужасом и слезами, и она взвыла во весь голос — Хумайя, повелитель!

Глава 15.3

Керрг

Я несся из дворца к рагху.

Да. Да. Да. Хумайя. Где-то в глубине своей покрытой пластинами груди я чувствовал это всегда. Тогда в самый первый раз, спящая в бараке, она привлекла мое внимание. Потом, когда я спросил, что означает ее имя. Что она тогда ответила: «Птица, чья тень делает мужчину повелителем».

Я застонал. И ее запах. Я тогда загнал свои инстинкты внутрь, а на самом деле готов был уже тогда наброситься на нее. А она? Я помню ее учащенное дыхание, когда провел пальцем по ее губам, затвердевшие острые вершины груди, проступившие через плотно натянутую ткань.

Поэтому бесновался рагх. Она прилетела к нему простится. А я дурак не понял этого. Думал, что ему самку нужна.

На улице уже стемнело, только луна хохотала надо мной, развесившись в небе. Слуги уже ушли, и я сам седлал рагха.

За ней. Плевать, что я подарил наложниц тысячникам. Я заберу ее назад. Если надо- убью тех, кто станет на моем пути.

Когда я уже значительно отъехал от дворца, выругался. Я не узнал, кому была предназначена Корова. До города они ехали вместе большим отрядом, а потом дороги разбегались в разные стороны. Пять тысячников — пять дорог. Если я перехвачу ее по пути — все пройдет тихо, но если ее успеют привезти во дворец, то тогда забирать мне придется ее только через поединок.

Но как же она все просчитала. Все учла. Единственное, что не предусмотрела, — глупость Коровы. Ее жажду выделиться. Если бы она не появилась сегодня на танцах, подмена вскрылась бы через несколько дней, и тогда чтобы забрать душу обратно, мне пришлось бы убивать. Никто бы ее мне не вернул. Хотя может уже и некого было возвращать. Моя девочка – не дурра. Я почти уверен, что на следующий день она бы уже выяснив все, что ей нужно исчезла бы из дворца тысячника.

Куда? Я криво усмехнулся. Снять ненавистный ей ошейник. В любом человеческом городишке. Я сам показал ей все. А потом? Безвластные земли. Моя девочка пойдет туда. Поставит на кон свою жизнь взамен рабства. И погибнет. Я взвыл.

Рагх, почувствовав мой настрой, прибавил скорость.

Вот и город. Я затормозил на развилке дорог. Рагх встал на дыбы. Куда теперь? Надо выбирать.

—Ты ее чуешь?— наклонился я к голове верного спутника.

Рагх растерянно заржал и стал нервно перетаптываться. Так, надо думать. Нельзя понестись абы куда. У кого резиденция ближе всех? Туда и мчим. Я выбрал вторую из шести дорог, веером расходившихся от перекрестка, и рванул туда.

Небольшой отряд я нагнал через час. Они доехали до мелкой деревушки и встали на постой на постоялом дворе, выгнав предварительно из него всех человеков. Десятник, расположившийся со своими внизу, очень удивился, увидев меня вбегающего во входную дверь.

—Повелитель? – удивленно протянул он, встряхивая головой, будто думая, что я ему приснился.

—Где наложницы?

—Наверху.

Я перепрыгивая через две ступеньки промчался мимо него и буквально взлетел на второй этаж. Радхар, дежуривший на этаже, вскочил, покрываясь пластинками, но узнав меня, замер.

—Скомандуй, чтобы все вышли из комнат — рявкнул я.

Он кивнул и заорал:

—Всем наложницам со служанками выйти из комнат.

Двери распахнулись и появились испуганные и заспанные наложницы со служанками.

Хумайи среди них не было. Назад.

В этот раз я выбрал пятое ответвление, но и там меня ждала неудача. В гостевых комнатах городского двора души не было. Когда я вернулся, глубоко задумался. Куда теперь?

С одной стороны надо по крайне левому пути — он ближе, но он шел через хорошо обжитые земли и сто процентов — на ночь они останутся ночевать где-нибудь по пути. А вот остальные два пути вьются лентами через лес, наполненными дикими зверями.

Первые деревни появятся через день. Значит, они будут ехать всю ночь. Тысячники могли бы остаться на ночь, но очень им хотелось поскорее испробовать подарки, и они приказали обозам двигаться, сами рванув вперед, в предвкушении. Если бы это были десятники или даже некоторые из сотенных — ждать бы не стали. Отъехали и поимели рабынь. Одну за другой. Но чем выше иерархия — тем сильнее воля. Поэтому я был уверен, что поволокут наложниц в спальни только по прибытии.

Куда?

Возьму левую дорогу, и мы с рагхом опять понеслись под светом луны, слившись в одно существо. Мы увидели их издалека. Лес в этом месте расступился и, организовав огромную поляну, и радхары решили стать лагерем. Загнав шесть повозок в середину и разложив большие костры вокруг. При моем приближении радхары вскочили, обнажив оружие, но сразу опустили.

—Пусть все выйдут из повозок или хотя бы высунутся.

Десятник отдал приказ, и скоро пологи откинулись и показались недовольно удивленные лица девушек. Я выругался и молча вскочив на рагха, поспешил назад. Но теперь я точно знал, в каком обозе спасается бегством от меня душа.

Сколько времени? Часа два? Я вспоминал эту дорогу. Там таких полян не было. Она петляла сквозь дремучий лес. Даже по малой нужде отходить далеко было опасно. Зверья здесь хватало. Те самые черные тигры правили в этих краях. Здешние повелители. И не со всяким можно сразиться один на один.

Но моя душа уже пела. Еще чуть-чуть и я вытащу мою девочку из повозки, посажу рядом на рагха, и мы помчимся обратно. Я буду прижимать ее одной рукой к себе так сильно, что наши сердца будут биться как одно. Я буду чувствовать ее запах.

Под тогой зашевелился мое орудие и татуировка , горящим побегом стала оплетать мои ноги.

Мы скакали как бешеные, но повозок не было видно, видимо, командир заставил двигаться всех быстро, чтобы проехать скорее опасный участок.

Вдруг рагх заржал.

—Ты что-то почуял, друг?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16.1

Каждые минут пятнадцать я просыпалась, капала две капли на руку, слизывала и проваливалась в сон. Взлетала над нашим небольшим обозом и осматриваясь, неслась вперед, в лес по обе стороны дороги и потом тащилась привязанным шариком глубоко позади.

Уверенности, что все прошло гладко- не было. Я выдохну, только когда я попаду во поместье тысячника. Да и то на один день. От Керрга можно что угодно ожидать. Вдруг мужское ретивое взыграет, когда поймет, что я сбежала. Это же обидеть в сокровенном — променяла на тысячника. Я поежилась, представив его гнев. А что он будет — не сомневалась.

Поэтому что? Поэтому день на дух перевести и бежать. Надо со служанкой договориться, чтоб местами поменяться. Но она заснула, завтра утром уж когда проснется. Ехать нам долго — успею. Я думаю, она согласится —шанс денег заработать. А я что?

А мне лучше всего в мальчика надо превратиться. Несовершеннолетнего. Ошейник снять в каком-нибудь городке и уже в новом обличье двигаться в сторону Безвластных земель. А что? Волосы обстригу — не жалко. Грудь перевяжу. Лицо грязью замажу. Одежду мне надо будет приготовить мужскую. Понять по направлениям и бежать. Дальше, что будет - то будет.

Меня, как на летающего змея на веревке уныло тащило по темной дороге. Скрип повозок, еле слышный, доносился до меня спереди, а из леса доносились тявканье, рыки, визги. Кто-то кого-то ел. Вот не хотелось бы мне тащиться в эту Колыбель через такой лес. Тем более с моим чувством направления, точнее, говоря без всякого чувства направления.

Идти надо будет по дороге или совсем рядом с ней.

Вспомнила Керрга. Вздохнула. Мой радхар, скорее всего, выбрал кого-нибудь из заморских мадамов и вовсю развлекается с ними. Ну и пусть. Что мне до него. Хотя внутри до него, конечно, что-то было. И я вовсю это чувствовала. Эх, жаль мне такой мужчина в той жизни не попался. Сильный, умный, волевой, страстный, целеустремленный, красивый, сексуальный.

— У-У-У-У-У-У-У.

В ответ из леса ответили. Я резко замолчала и стала озираться. Волки? Главное, что на обоз не напали, а то покусают и как мне потом идти. Моя повозка ехала последней. Десяток охранников прикрывали нас со всех сторон. Десятник спереди, по четыре с боков и двое замыкали нашу процессию.

Так о чем я думала? Нет, о чем, точнее о ком думала — надо из головы выкинуть. А как он пах. —

—УУУУ.— в ответ опять ответили. Да что это такое! Действие сонного напитка закончилось и меня опять было потянуло в тело, как я услышала шум.

Встрепенулась и затормозила, вглядываясь назад. Показался всадник. Кого это несет? Он быстро приближался и когда до меня оставалось метров пять, рагх под всадником заржал. И знакомый до мозга костей голос крикнул:

—Ты что-то почуял, друг?

—Керрг??? Нет, нет, нет. Что случилось? Что пошло не так?

Повелитель, раздувая ноздри и пристально всматриваясь вперед, несся за нашим обозом. Меня дернуло в тело, и я, открыв глаза, вскочила. Служанка спала. Я выглянула из-за полога. Два радхара настороженно оглядываясь, видимо, услышав ржание, скакали в метрах трех от повозки.

Надо бежать. Но как. Я даже не успею и два метра пробежать до леса, как меня схватят.

—Десятник! Сзади кто-то за нами скачет — закричал один. Обоз начал тормозить. Подскакал десятник, и они втроем повернулись навстречу преследующему наши повозки.

Вот. Мой шанс. Я, откинув полог, соскользнула с повозки. Черное покрывало только зараза за что-то зацепилось. Да и фиг с ним. И я рванула в лес.

—Стой! Куда?— донеслось до меня. Видимо, боковые стражи заметили мой побег. Но они были далековато, и я успела нырнуть среди кустов. Сзади раздались крики, треск. Кто-то ринулся за мной. Но здесь, под сенью огромных деревьев свет луны не пробивался до земли, и я темной тенью бежала вперед, петляя как заяц.

Куда бегу? Вообще непонятно. И плохо представляю, как буду выбираться отсюда, но плевать. Не хочу переходить из рук в руки, даже за драгоценности. Лучше сдохну в этом лесу. Ну догонит меня Керрг, а потом ничего, мой путь намечен. Бутылек! Я забыла бутылек с настойкой. Захотелось взвыть, но я одернула себя. Не вздумай, Катька — волков здешних накличешь.

Воздуха не хватало, я остановилась передохнуть пару секунд, упершись рукой в огромное дерево и тяжело дыша. Кусты обхлестали тело и изорвали одежду из тончайшего прозрачной ткани. Хорошо хоть волосы были заранее убраны в кичку, а то половина шевелюры бы поободрала.

Я оглядела себя. Да в таком одеянии по лесу только и бегать. Из защиты на мне было прозрачный лиф, который повис ошметками, обнажая почти полностью грудь. От юбки остались лохмотья. А под ней ничего и не было. Не предусматривалось. Все в свободном доступе для повелителя. Тряпочные башмаки уже не защищали, а порвавшись цеплялись за корни. Содрала их на фиг. Да, в таком виде к людям и не дай Бог к радхарам только и выходить. В очередь выстроятся.

В лесу послышался треск. Я вздрогнула и повернулась на шум. Дикий зверь или по мою душу?

Стараясь не шуметь, пошла, постоянно оглядываясь вглубь. Мне бы на дерево залезть какое. Но, как назло, ветви начинали расти довольно далеко над землей. Даже не допрыгнуть. Впереди виднелся просвет, и на другой стороне поляны я вроде увидела подходящее.

Туда. Я прибавила шаг и, перескочив через лежащее гнилое бревно, выскочила под свет луны. Ох, ты!

Вынесло меня прямо на обеденный стол, видимо, к тому самому местному тигру. Черный как ночь, он обгладывал чью-то тушу. Я замерла в ужасе, затормозив в метрах двух от огромного хищника. Дерево. Краем глаза я заметила, что справа от меня было еще одно спасительное дерево с подходящими ветками. А тигры умеют лазить по деревьям? Наши вроде нет. А здешние?

Зверь был занят трапезой, урча и зажмурив глаза от удовольствия. Я сделала шаг вправо, потом еще. Мне оставалось метра два, когда под моей ногой предательски хрустнула ветка.

Тигр открыл ярко-желтые глаза и медленно поднялся, охаживая длинным хвостом свои бока. Я сделала еще шаг. Метр, мне надо постараться пройти только метр. Потом прыжок и я залезу по ветвям наверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не спуская глаз с хищника, я сделала еще один шаг, потом еще. Тигр угрожающе зарычал. Тут с той стороны откуда я пришла, раздался шум и на поляну выпрыгнули еще два участника ночного забега. Керрг с моим покрывалом в руках и вынюхивающий след рагх. Увидев меня и тигра, они замерли на секунду.

Керрг отшвырнул ткань и стал покрываться роговыми пластинами. Рагх зарычал, роя лапой землю.

Тигр, видимо, оценив выскочивших, решил сконцентрироваться на мне как на самой слабой и, собравшись в комок, прыгнул на меня, но в этот момент в полете в него врезался Керрг с криком:

—Охраняй!

Я, отшатнувшись, упала навзничь. Надо мной встал рагх. Комок из клыков и пластин и когтей заметался по поляне.

В ужасе я поняла, что на Керрге нет перевязи с ятаганом и он вообще в одной дурацкой гаремной тоге. Я села, обхватив колени, и сжавщись в тугой комок, смотрела на битву двух хищников. Меня затрясло от напряжения.

Тигр взметнулся и попробовал ударить когтистой лапой по груди радхара, но когти скользнули по пластинам. Керрг прыгнул на зверя, и, оседлав его, стал душить. Тот вывернулся и вцепился зубами в предплечье повелителя. Радхар обхватив огромную кошку ногами с размаху вонзил ему в глаза когти. Тигр взревел, выпуская руку, и хотел было бежать, но Керрг не давал и кромсал, и кромсал его морду. Через несколько минут все было кончено. Тигр поверженный валялся у ног повелителя.

Рагх заржал и отпрыгнул. Я медленно поднялась. А Керрг оглядев меня с ног до головы, опять бросил рагху:

—Охраняй — и медленно двинулся ко мне.

Глава 16.2

Пластины уходили под кожу, а тело начала оплетать светящаяся голубым татуировка. Его ноздри раздувались, словно он шел на мой запах, голова наклонилась. Глаза заблестели.

И так учащенное после боя дыхание не успокаивалось, а как будто еще больше усиливалось. Глаза не отрываясь, осматривали мою шею, обнаженную грудь, обрывки юбки, которые не прикрывали, а скорее подчеркивали наготу. Я буквально ощущала его взгляд физически. Он скользил по моей коже, всматривался в лицо, глаза, губы.

Керрг шел неслышно, как тигр. Хищник шел к своей законной добыче.

И все это происходило без единого слова. Ни он, ни я, ничего не могли сказать.

Мой повелитель зашел за спину. И склонился к моей шее, не дотрагиваясь , но жадно втягивая запах. Дрожь пробежала по моему телу и судорожно вздохнула. Мне катастрофически стала не хватать воздуха. Потом я почувствовала скорее на каком-то другом уровне, как он поднял руки, чтобы взять меня за плечи. Но опустил их снова. Обошел и снова встал передо мной. И все это крадущимися шагами. Он оказался настолько близко, что мои соски касались его при вздохе. И с каждым касанием они твердели и твердели, чтобы превратиться в тугие набухшие виноградины.

Его запах. Он пьянил меня. Голова начала кружиться. Радушка его взгляд превратилась в один черный бездонный зрачок. Я утопала в них.

Нетерпеливым жестом он отстегнул застежку, и тога упала на траву

Внизу живота у меня появился пульсирующий комок. Я хотела, я желала его прикосновений Я грезила ими. Воздуха опять не хватало, и я уже дышала приоткрытым ртом. Губы сохли и я облизнула их кончиком языка.

В следующий миг он прыгнул, нависнув надо мной, и прижав к себе, впился в мои губы. Я застонала от возбуждения, отвечая на поцелуй. Наши языки переплелись, и я посасывала язык Керрга, вцепившись ногтями в его спину.

Мир вокруг меня завертелся. Джунгли , синяя луна, небо. Все закружилось вокруг пестрым калейдоскопом. Внизу стало влажно. Его руки блуждали по моей спине, ягодицам. Как бы с сожалением оторвавшись от моих губ, он отстранился и стал жадно рассматривать мое лицо. Потом притянул к себе и стал снова жадно обнюхивать меня, покрывая поцелуями шею.

Я таяла в его руках. Соски терлись о его грудь, еще больше возбуждая меня. Ноги подкашивались. Я склонилась к его груди и стала покрывать его поцелуями. Потом лизнула темную изюминку соска и прикусила. Керрг зарычал. Перешла к другому соску и поласкала и его. Керрг запрокинул голову наверх и застонал.

Что-то животное проснулось во мне. Все нормы что можно, что нельзя, исчезли в темноте. Остались инстинкты. Я хотела этого мужчину. Я хотела чтобы он рычал, когда я к нему прикасаюсь. Я хотела чувствовать себя самой желанной на свете.

Стала спускаться ниже, поцелуями покрывая живот, но не трогая то, что все больше всего приковывало мое внимание. Опустилась на колени и, держась за его бедра, кончиком языка медленно провела от основания его орудия до головки.

Радхар застонал и опустился ко мне, положил меня на мягкую траву и навис надо мной. Большие руки скользнули к груди и мягко сжали мои полушария. Я выгнулась. А он упал на меня, и, опираясь на локоть, стал целовать мою грудь, а потом с жадностью обхватил виноградину соска и втянул в рот. Я застонала. Радхар нежно прикусывал, сосал, языком, как горошину, катал сосок. А я уже не лежала на траве, я висела в черном-черном космосе.

Мои руки крыльями бабочек касались его орудия, пальцы обводили головку. Потом мои движения стали смелее. Я стала сильнее сжимать его ствол и водить рукой вниз, вверх.

Керрг коленом скользнул между моих ног и мягко раздвинул их. Его рука огладила мою грудь и стала спускаться ниже и ниже. Пальцы пробежали по чувствительной бусинке и спустились к пещерке. Я застонала уже во весь голос.

Керрг оторвался от моей груди и стал всматриваться в мое лицо. Затуманенными глазами я смотрела на его губы глаза и тяжело дышала, а он играл со мной, оглаживая подушечками пальцев губы, теребя бусинку и погружая фалангу пальца внутрь в темную, влажную от желания пещерку.

—Ты хочешь.— прошептал он хриплым голосом мне на ухо. Захватил ртом мочку и пососал ее. Я молчала, тяжело дышала и вздрагивала от прикосновения его рук. Внутри меня наливался бутоном цветок кувшинки.

—Ты хочешь?— уже спросил меня Керрг, смотря мне в глаза. Его губы были в миллиметрах от моих. И я, застонав, прошептала:

—Да-а.

Но подлый радхар не торопился, он, пристально всматриваясь в мое лицо, одной рукой опершись о землю, второй мягко и медленно стал направлять в меня свое орудие. Я подалась ему навстречу, но он, улыбаясь краешком губ, отодвинулся.

Я обхватила его руками его за талию и попробовали прижать его к себе, но он только хрипло рассмеялся:

—Рано.

—Керрг— взмолилась я.

А он, трясясь от желания и, еле сдерживаясь, продолжал меня мучить. Входил и снова выходил. Я стонала. Луна висела над нами, жадно смотря за нашими ласками. Я провела руками по его груди и, прихватив двумя пальцами сосцы, сжала их. Керрг зарычал и вошел в меня уже чуть глубже. Медленно, еще не полностью, он начал свое движение. То, что делает женщину и мужчину одним целым, что скручивает воедино их чувства и ощущения начало обволакивать нас.

Мне было больно и сладко одновременно. И потом стерлись границы между ними. Внизу, где входил в меня Керрг, стал распускаться белый цветок. Я падала в космос, и около меня вспыхивали мириады звезд.

—А-А-А-А-А — закричали мы в один голос. Наши тела сплелись и стали биться в одном наслаждении. Татуировка Керрга горела синим светом, потом шевельнулась, и на его груди расцвел синий цветок.

Мне кажется, я теряла сознания, приходила в себя и снова уносилась в космос. Грудь и низ все пульсировало. Когда все закончилось, Керрг, опершись на локтях, не спешил выходить из меня, и смотрел и смотрел на меня. Мне было приятно чувствовать его внутри себя. Уютно. Я легонько сжала мышцы таза. Член внутри меня шевельнулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Керрг улыбнулся:

—Хулиганишь, душа.

Я приподняв голову, лизнула его губы:

—Катя, меня зовут Катя.

—Ка-а-атя,—повторил мой повелитель и коснулся нежным поцелуем моих губ. Пальцем обвел сосок. Он сразу затвердел, а я сжала несколько раз бедра. Член внутри меня начал уверенно расти.

—Нет.— твердо прошептал Керрг и вышел из меня.

—Нам пора во дворец, а то боюсь, сюда скоро на кровь сбегутся все хищники леса. Лежи пока.

Я вздохнула. Керрг встал, поднял тогу и завязал узлом.

—Сомневаюсь, что я найду сейчас здесь защелку.

Подозвал рагха. Нашел мое покрывала, по которому его конь и вынюхал меня. Закинул его себе на плечо. Подошел ко мне и бережно поднял на руки и посадил боком на рагха. Запрыгнул на него. Я обняла его, прижавшись всем телом.

Под тогой опять зашевелилось.

—Что ты со мной делаешь?— прошептал Керрг и уже готов впиться губами в мои, но вздохнул, накрыл меня с головой покрывалом, и, поддел края. Мы двинулись в сторону дороги.

Глава 16.3

А я целовала его грудь, и запустила руку под тогу. Мне нравилось им управлять. Возбуждать. Ласкать. Водить пальчиком по головке.

Мы выехали на дорогу, где в растерянности его ждали радхары.

— Следуйте своим путем — прохрипел повелитель.

— А наложница?— попробовал спросить его десятник.

— Она – моя.— только и смог сказать Керрг и стиснул зубы, чтобы не застонать. Повернул рагха, и мы поехали. Всю дорогу мы молчали, потому что я наслаждалась осязанием его тела, вдыхала запах его пота, рисовала кончиком языка рисунки на его теле. А Керрг молчал и тяжело дышал, крепко прижимая меня к себе.

Когда мы подъехали ко дворцу, было раннее утро. На дворе дежурило с десяток радхаров и столько же слуг.

— Купальню и горошину для восстановления — только и смог прохрипеть повелитель.

Слуги бросились наперегонки открывать воду. Радхар отъехал чуть в сторону, где нас не было сильно видно. Спрыгнул с рагха и протянул ко мне руки. Покрывало стало падать, и он быстрым движением снял меня, поставил на землю и плотно отмотал покрывалом, проведя тыльной стороной руки мне по обнаженной груди. У меня остановилось на миг дыхание.

Керрг подхватил меня на руки и понес во дворец.

— Вон — крикнул он слуге — все сам сделаю.

Радхар протянул мне принесенную горошину,и зашептал на ухо, прикусывая мою мочку:

—Она заживит твою ранку внутри, и ты сможешь снова сегодня меня впускать. Я не могу насытиться и не могу остановиться, но не хочу тебе делать больно.

Я послушно взяла губами горошину с его ладони и проглотила ее. Чуть ноющая боль внизу живота исчезла, как и не было.

Керрг, как был в тоге, внес меня по ступеням в бассейн. Усадил на ступеньку и стал медленно раскрывать на мне покрывало. Сантиметр за сантиметром он оголял мое тело, покрывая поцелуями. Стащил с себя тогу. Уселся на ступеньку и посадил меня верхом на себя. Вода набиралась. И мы, обливая друг друга пригоршнями воды, омывали друг друга, смывая сок травы и пот с наших тел. При этом ожесточенно целуясь.

Когда его руки дотронулись до моей груди, я отстранилась и выгнулась, опершись сзади на его колени. И он начал мыть мою грудь, живот. Развел ноги, заставляя и меня раскрыться. Пальцы скользнули внутрь, и я запрокинула голову и закусила губу. Что-то мешало на шее. Что? Ошейник. Ошейник. Я скривилась, вспомнив о его существование. Но это потом. Завтра. Я подумаю об этом завтра, а сейчас я растворюсь в руках этого мужчины.

Он, поддерживая меня одной рукой за талию, склонился к моей груди и захватил губами сосок, вторая продолжала омывать меня, снизу лаская пещерку. Он то убирал пальцы, то снова мягко рисовал узоры вокруг бусинки.

—Керрг, —застонала я.

Он оторвался от моей груди и прижал к себе, продолжая трогать там.

—Керрг,—застонала я снова учащенно дыша и вглядываясь в его глаза, губы и начиная прижиматься к его отдаляющимся пальчикам.

—Плохая девочка.— шептал он мне улыбаясь — а кто всю дорогу не давал мне успокоиться, но и не разрешал мне расслабиться? Я мщу тебе за это.

В ответ я впилась губами в его губы. Прижалась всем телом к нему и стала тереться всем телом. Сколько во мне было сексуальной энергии! Я таяла. Я хотела этого мужчину. Рабыня? Да-рабыня! Дура? Я – дура! Но все потом.

Я вскочила на ступеньку ногами и, держась за его плечи, стала медленно насаживаться на Керрга. Когда он погрузился в меня полностью, я села. Керрг не двигался, он замер, превратившись в каменную статую, только взгляд устремлялся то мне в глаза, то на приоткрытый рот.

И я начала движение тазом. Приподнимаясь и плотно сжимая мышцы и расслабляясь, погружая его в себя полностью. Внутри уже не саднило, и возбуждение вкупе с напряжением превращалось в сладкую ноющую занозу. Мои соски терлись о его грудь, еще больше заводя меня.

Глаза Керрга заволокло пеленой, я видела, что он еле сдерживается, чтоб не схватить меня за талию и убыстряя темп, вонзаться в меня со страшной силой. Я заставила его поднять руки и раскинуть их по бортику. Положила свои руки на его и переплела пальцы.

Вверх…. вниз…. вверх…. вниз…

Я наклонилась к его губам и провела языком по верхней губе.

Вверх… Вниз…

Лизнула зубы.

Вверх… Вниз…. вверх… вниз.

Захватила губами его нижнюю губу.

Темп потихоньку стал возрастать.

Вверх… вниз…вверх…вниз…

Быстрее, быстрее. Наши губы касались друг друга. Мы пили дыхание друг друга. Капелька пота сбежала со лба по виску.

Цветок на груди моего мужчины налился бутоном, а у меня внизу, там, где мы были одним целым, мой цветок готовился зацвести яркой сверхновой звездой.

—Керрг — шепнула я.

Он меня понял. Схватил меня за бедра и стал яростно насаживать на себя. Судорога наслаждения пробила нас обоих. Он прижал меня к себе так, что казалось, он хотел навеки втиснуть меня в себя. Нас била волна наслаждения. Моя голова устало упала на плечо Керрга, тело продолжало вздрагивать, а он тихо целовал мне шею, там, где не было ошейника.

Я хотела было слезть с него и выпустить из себя, но он не дал:

—Сиди. Я хочу так.

Усталость каменной плитой опустилась мне на плечи. У меня был такой тяжелый день.

—Керрг — я отстранилась --я устала, позволь мне пойти к себе в комнату. Скорее не пойти, а доползти. А может меня кто-нибудь на руках донесет? Хотя подожди, там же занято. Куда мне тогда идти? В общей пусто. Пойду туда. Нет, не смогу, где-нибудь по пути усну. А у вас колясочки для наложниц утомленных повелителем не имеется в наличии?

Керрг засмеялся:

—Нет.— ты никуда не пойдешь, не поползешь, не поедешь. Твое место в моей постели.

В груди заныло приятной истомой от его слов. Он вынес меня из бассейна. Само́й, мне казалось, сделать это было невозможно. Ноги в самом деле подкашивались и не держали. Меня протерли теплым полотенцем. Везде, осыпая высушенные места поцелуями. А потом отнесли в кровать.

Там он уложил мою голову к себе на грудь и крепко обнял. А я лежала ухом на его груди и слушала его сердце. Бух, бух, бух. Потом спросила, с трудом борясь с наваливающимся сном:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—Как ты узнал, что я сбежала?

Керрг засмеялся:

—А сама как думаешь?

—Корова?

—Она самая.

—Дай угадаю, эта дурра потащилась на танцы в этот же вечер?

—Точно так.

—Вот идиотка — сказала я уже засыпая.

А потом…

Глава 17.1

А потом я проснулась от пристального взгляда. Надо же сегодня даже я из тела не вылетела, а мирно уснула. Впервые за все время попадания сюда. А то болталась душой как неприкаянная, пока тело спало. Что сие значит? Может, дар хождения души доступен только девственницам? Так предупреждать надо было.

Хотя там в лесу я про это меньше всего бы думала. Как у меня голову-то снесло, однако и на полянке той и после. Не у меня одной — вспомнила я Керрга. Даже не думала, что такие ощущения испытываешь во время этого дела. Может, там травкой возбуждающей все заросло? Больше в этот лес тогда ни ногой! Как вспомню, что вытворяла—румянцем покрываюсь.

И сколько я проспала? Ощущение, что час-два. И кому же не спится?

Я с трудом разлепила один глаз и сквозь щелочку взглянула на белый свет. Судя по лучам на стенах комнаты стоял уже глубокий день.

Надо мной, опершись на руку нависал Керрг.

— Повелитель, наложницам после трудовой ночи сон, вообще-то, показан

Он рассматривал меня улыбаясь. Покачал головой, потом спросил:

— Узнаю знакомый тон.Ты душой еще можешь летать?

Я пожала одним плечом и ответила сонно:

— Да кто же его знает. Может, это удел девственниц. И теперь я навеки прикована к этой тушке. Плохо?

— Нет, я рад. Подглядывать и подслушивать не будешь. Теперь могу спокойно проводить время со своим гаремом, и никто не будет теперь жужжать мне над ухом и советовать в каком темпе двигаться.

Вот какой! Я онемела от возмущения и, раскрыв второй глаз, нахмурилась укоризненно сопя. Сказала бы ему что-нибудь гневное, но уж очень спать хочется.

— Ты опять сопишь.

— Я не соплю. Я дышу. Гневно. И вообще, спать хочу.

И снова закрыла глаза.

Керрг засмеялся и чмокнул меня в нос:

— Ты сопишь и телом, и душой. Если бы ты не убежала, я смог бы тебя по этому распознать.

Провел пальцем по брови, скуле и обвел губы.

Тут я вспомнила ночной цветок:

— Керрг, а ты в курсе, что у тебя татуировка расцвела?

Он кивнул:

— Я почувствовал.

Я заинтересовалась, но глаза не открыла:

— А это как чувствовалось? Больно было?

Радхар задумался, потом сказал, потихоньку стягивая с меня одеяло:

— Раньше я как будто был под водой, в коконе. Чувства испытывал, но они существовали где-то в внутри меня, а когда цветок расцвел, как запах и вкус появился. – до меня донесся смешок — Даже обожгло, но это было даже приятно.

А одеялко жило своей жизнью и ползло вниз.

— Керрг, ненасытный ты мой, мы почти ночь этим занимались. Угомонись.

— Твой?— он склонил голову.

— Ну не совсем мой, конечно. Это я погорячилась. На тебя тут очередь. И вообще, я еще сплю.

И попробовала повернуться набок, но властные руки мне этого не дали.

Керрг ничего не сказал, а одеялко окончательно съехало на пол. Ох. Запуталась я. Раздирало меня то в одну, то в другую сторону. Да и говорить уже не могла. Я опять стала гитарой, на струнах, которой заиграл радхар.

Сердце мое стало биться сильнее, дыхание участилось

— Значит, будем будить.— радхар согнул мне ноги в коленях и развел их в стороны. Я лежала бесстыдно открытая жадному взгляду его темных глаз.

Пальцы мягко дотронулись до струн моих эрогенных зон. Он как будто изучал меня взглядом и на ощупь. Потом поцеловал живот и лизнул. Все, я опять зависла в невесомости. Что я могла ощущать — только его губы и руки. Ничего не могу с собой поделать. И опять меня закружило ветром прикосновений.

А язык стал спускаться и нарисовал вокруг бусинки окружность, но не дотронулся до нее. Жар внизу все разгорался, и я подалась вперед к этому ласковому языку. Тихий смех, и язык стал спускаться ниже, проведя кончиком по губам и спускаясь к пещерке. Внутри стало пульсировать маленькое солнце.

Язык скользнул внутрь. Я застонала и стала нанизываться на него. Но он выскользнул наружу и опять обежал вокруг бусинки. Мои руки судорожно сжали простыню, и я раскрыла глаза.

—Керрг – пролепетала я, приподняв голову и приоткрыв глаза. Какой тут уже сон.

Повелитель разметав свои черные волосы, ласкал меня. А пальцы оглаживали пещерку, то, проникая в нее, то выходя. Там опять стало влажно.

Я застонала, когда он силой втянул бусинку. Потом с сожалением отпустил ее, лизнув, и поднял голову.

—Ты не просыпалась, а уже вечер скоро. Пришел к выводу, что есть только один способ тебя разбудить.

—Керрг, ты еще долго разглагольствовать будешь?

Он расширил ноздри, втягивая мой запах, поднялся на колени с торчащим орудием, провел руками мне по внутренней стороне ног, и быстрым движением свел их . Потом резким движением перевернул меня и поставил на четвереньки. И с размаху вошел сзади. Рывком поднял, усадил на себя и, крепко сжимая мои груди, начал ритмично двигать тазом. АААА.

Мое тело горело, казалось его татуировка перешла на меня и оплетала жидким огнем мое тело, стягивая нас в единый узел. Крепко сжимаемые груди молили и о пощаде, и о продолжении. Одна рука, отпустив одну, стала спускаться и устроилась на моей бусинке, одновременно сильно прижимая меня к его паху. Волна удовольствия как цунами захлестнула меня. Я извивалась и двигалась с ним как одно целое. А потом темп усилился. Напряжение нарастало.

Да. Сейчас. И я упала вперед на руки и выгнулась, а он, схватив меня за бедра, входил и входил, иногда практически полностью выныривая из пещерки и сразу, погружаясь.Раза три меня било от оргазма, когда он рывком поднял меня и крепко обняв зарычал как раненный зверь. В следующий миг мы рухнули с ним на смятые простыни. Я упала на живот, ощущая всю тяжесть плюхнувшегося на меня радхара.

—Керрг — просипела я — задавишь.

Радхар откатился в сторону, но по-хозяйски положил руку мне на ягодицу, и периодически сжимая,как бы, отслеживая чтобы, я никуда не уползла.

—Ты проснулась.

—Не совсем.

—Повторим?

—Ну ты гигант, однако. Понимаю теперь, на что вам такие многочисленные гаремы, одна здесь явно не справилась бы. Благословляю тебя на вечерние танцы с бубнами, а сейчас я хочу в купальню, есть, и одежду, чтобы прикрыть мое бренное тело. И да, скажи мне о , повелитель мостов и болот, ты где так подковаться успел и в поцелуях и доставлении неземного наслаждения? Мы с тобой не слышались от силу часов двеннадцать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Этот вопрос нагло проигнорировали и задали свой:

—Танцы? Зачем одежду? Ходи так.

—Шутишь? А вдруг слуга зайдет.

Радхар задумался:

—Вряд ли, но возможно. Надо предупредить, чтобы даже по делу никто не заходил сюда. А если меня кто-то хорошо попросит— я тебе включу воду в купальне, сам организую нам ранний ужин. Заодно и прикажу одежду тебе доставить.

Я посмотрела на него пристально:

—Ужин, одежду сюда. Керрг, ты решил меня здесь поселить?

—А ты хочешь в гареме?

Я вздохнула:

—Не хочу, конечно. Тем более у меня здесь меркантильный интерес имеется.

Повелитель предвкушающе вопросительно приподнял бровь.

—Библиотека с книгами и терраса с удобными креслами. О чем еще может мечтать девушка. Ну книга из сокровищницы на почитать. А ты что подумал?

—Какая же ты всё-таки любопытная. А радхар рядом вне зоны твоих интересов? Но книгу не получишь — табу.

На это табу я только вздохнула.

—Керрг, слушай. Давай мы сразу поставим все точки над i, чтоб я опять лишнее не намечтала. Недомолвок у тебя море. По сути, я видела только озабоченных на голову мужиков из горных пещер, которых выгнали наружу подземные твари. У вас, радхаров, есть свои традиции, которые я вообще не понимаю. Рассказать ты про них не рассказываешь. Но скажи, я хоть как-то вписываюсь в них?

Керрг молчал, пристально смотря на меня. В его взгляде была... ничего там не было. Он ничего не выражал. Вот блин. Понятно все. Мне можно не продолжать. Не думаю про это. Пока. Жалела ли я об этой ночи? Нет. Такой фейерверк наслаждения! Какое жалеть. Но горчинка внутри поселилась.

Ладно. Будь что будет. Психологи в той жизни говорили, что с сильной эмоцией надо проспать три ночи, ничего не предпринимая. А потом я буду думать. В том числе и о шамане. Про него я вообще боялась спрашивать, потому что боялась получить ответ.

Все потом. Через три дня. Эйфория спадет. И у него, добравшегося до моего тела, и у меня познавшего мужчину. Пока я наслаждаюсь. И сейчас…

Глава 17.2

— Керрг, слушай, тогой хотя бы своей гаремной не поделишься? Пока мне одежду не сообразят, у тебя наверняка есть комплекты тут. А то мне как-то неловко голой бегать, вдруг ворона какая в окно заглянет. Хоть до купальни дойти.

Радхар хмыкнул, поднялся и, открыв большой ящик в углу, достал кусок белой материи и уселся обратно на кровать.

Я вскочила и замоталась в нее как в полотенце, перебросив конец через плечо. Вот только оказия была с тем, что коротковата она была для меня. Для радхара самый раз — по колено, а вот я как та цапля либо клюв завязнет, либо хвост. В общем, либо грудь открыта, одна, либо попой я сверкала либо тем самым как путеводной звездой, на которую устремился жадный взор моряка, Керрга то бишь. Его быстрореагирующий на звездный свет орган пришел в движение.

Вот блин. Меня опять сейчас того. Не опять, а снова. Я вообще от этой постели смогу отойти когда-нибудь? Может зубы заговорить?

—Керрг,—двигаясь бочком к двери, обратилась я к радхару, — сама думала, мне бы до купальни добраться надо как-то— и расскажи все таки, почему же ты раньше с рабынями не такой изобретательный был? А сейчас прямо о-го-го.

—Почему?— меня перехватили на третьем шагу и посадили резко к себе на колени и любовно стали стискивать грудь, ту самую сиротинку, на которую не хватило тканьки, а второй рукой нырнув под тогу.— какая оказывается удобная вещь, это гаремная тога, надо только, чтобы чуточку покороче была. И чтоб ты в ней всегда ходила передо мной. Я скажу, что в ней полускрытой, ты мне такой полет для фантазии оставляешь.

—А когда, пардон, ты мир тогда захватывать будешь? И не уходи от вопроса — сглотнула я, — оттого, что тело стало предавать меня в стремлении сдаться на милость победителя. Нет – это полное безобразие. Я становлюсь такой же сексуально озабоченной.

Нет, Катя – ты кремень, кремень. Так, я поняла — это его запах, выделяет что-то возбуждающее радхар — вот честное слово. Я такой маньячкой раньше не была, иначе в девственницах столько бы не ходила. Задержи дыхание и попробуй мыслить разумно. Ох, как тяжело это, тело, как оголенный нерв. Не дыши, кому говорят. Ага, легко говорить разуму. По-моему, у меня раздвоение личности пошло. Ох, да что радхар творит!

—Рабыни должны были радоваться тому, что получали от меня. А сами нужны только чтобы сбрасывать нам напряжение. Наслаждения с ними вынужденные.

—Как это?

Он замолчал, увлекшись моей грудью.

—Керрг! Оторвись — я укусила его за мочку уха.

—Эмм. Катя, представь, что ты переносишь тяжелые плиты, и периодически можешь ее сбрасывать. Вот когда мы с рабынями это и происходит.— и вернулся к моей груди.

Я аж опешила и отклонилась:

— Ты получается, со мной уже вагон разгрузил и поэтому, чтобы опять облегчиться, ты к моему соску пристроился?

—Я не так выразился— недовольно пробурчал Керрг, оторванный от груди и буравя мою виноградину глазами:

—Мы хотим пить всегда, а рабыни — это глоток воды. Иногда противной.

—А я?— пискнула я.

—А ты как наш хмельной сок. Пьешь и еще хочешь, и голова кругом от тебя идет. И хватит болтать, женщина!— и, проверив пальцем, что я уже готова, довольно улыбнулся и усадил меня на себя.

—Я сегодня до купальни не дойду — прошептала я, оседлав моего радхара и вставая почти полностью, снова садилась, как наездница на коне. А Керрг сминал мою попу руками и жадно ловил и ловил ртом прыгающий сосок.

— Нет, какой интересный элемент одежды моя гаремная тога.— все восхищался потом Керрг, не давая мне слезть с колен. Будешь в ней ходить.

—Повелитель,—взмолилась я слезно— челом бью. Отпусти ты меня в купальню сегодня. А еще я с голоду помру скоро. Мало того что во сне летаргическом только на ваших горошинах сидела, кстати, уникальная вещь — столько дней не евши, а не похудевши. Так, последние дни кусок в рот не лез, побег планировала.

—Мы такие горошины в походах едим. Энергии-море, места мало. Шаманы наши их готовят, их жизненных сил при этом немного съедается.

Я вспомнила старика шамана и меня передернуло. Хотя какой он старик? Он же ровесник Керрга.

—Как это съедается? И как вообще у вас шаманами становятся? Или это тоже табу?

Керрг задумался и пожал плечами:

—Нет, это можно рассказать. Шаманами становятся те, кто может менять свои жизненные силы на силы духов. За все надо платить.

Есть несколько уровней. Низший — слабые по силе духи. Средние посильней, и высший – те, кто Лабиринт Душ создает и кому обращается Большой круг. Для общения с каждым уровнем набивается определенная татуировка.

—Керрг, а шаманы вообще долго живут при таком раскладе?

Радхар медленно покачал головой:

—Особенно когда занимаешь у высших.

—Так какого они стремятся в колдуны?

—А они и не стремятся. Самых сильных отбирают в раннем возрасте и наносят первую татуировку. А потом пути у них назад нет. Сила для них становится одержимостью, наркотиком, зависимостью. Ее всегда для них мало.

—И они готовы отдавать за нее годы жизни?

—Одержимые готовы отдать все. А вот я хочу, чтобы ты мне станцевала и кто-то что-то про флейту рассказывал.— радхар поднял одну бровь и руки, только что спокойно обнимающие, начали проявлять беспокойство.

Нет, надо убегать. В купальню ту же. Практически пружиной взвилась я с колен. Эка как получилось у меня. Жизнь заставит и не так побежишь от озабоченного этого. И тогу надо подальше выкинуть. У радхара при виде ее и руки, и мысли сразу к моей обители неземного наслаждения тянутся, вниз то бишь. Но самое печальное — это состояние заразно очень — я тоже в стороне не остаюсь— сразу как пионэр становлюсь всегда готов.

Вот понимаю теперь, почему дамы на Востоке в парандже ходят, потому что у них мужчины предки каких-нибудь радхаров. Может, и мне такую же одежку завести, пока я здесь?

Этой мыслью я поделилась с Керргом. Он вначале завис, обдумывая, потом спросил голосом, в котором опять стала появляться хрипотца:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

—А под ней ничего? Да? Я подол задираю, а там… А ты только глазками сверкаешь.

Тьфу на него.

—Керрг, если ты мне разрешишь наконец в купальню сходить и волосы помыть после вчерашнего валяния в лесу, да еще и накормишь-станцую. Обещаю. Только пояс мне организуй с бубенчиками и четыре таких же браслета. Да и аккомпанемент хоть барабаны те же.

Задумались, кивнули. Воду включили. Хотели со мной, но встретили бурный протест. Полотенчико в начале дали, правда, которым можно было только титю одну прикрыть. Но тогу оставили. За долгий поцелуй с разрешением попу потискать дали всё-таки полотенце побольше, для головы. И то после клятвы и биение себя в грудь, что только волосы обернуть и ничего более. Ужас. Надеюсь, ужин не заставят меня отрабатывать? Хотя с другой стороны— ну ужас, ну и что?

Глава 17.3

В купальне у меня хоть мозги начали работать в нормальном направлении. Что мы имеем, Катя? Секс мы имеем, в большом количестве. Но это скорее плюс. А что у нас из минусов? А не сбежать мне будет. Шанс был тогда, но из-за коровы все рухнуло. Вот дура, ну, говорила же ей. Ладно. Что уж теперь.

Что с моим положением здесь? Да вообще непонятно. Высоко ты взлетела Катя, боюсь падать больно будет. Но может это любовь всё-таки?— робко прошелестело в голове. И все будет хорошо? Захотелось застонать. Боюсь верить в это, ох боюсь. Шаман меня в покое не оставит, это я тогда еще почувствовала. И Керрг не размяк совсем. Вон как промолчал. Сейчас наслаждается новыми эмоциями, а потом. И надоесть могу или долг позовет.

Я не скулила — я критически мыслила. Реально мать его. Уже реально. Если он в самом деле так на меня запал-то будет искать компромисс. Варианты этого — буду жить в городе на его содержании потом. В ошейнике.

Может будет в гости заезжать, а перед этим гарем свой иметь. Потом меня, после них. Не хочу. Фу. И смотреть за мной будут сейчас как никогда. Сбежать не дадут ни в какие Безвластные земли. Это хорошо, если передача наложниц по наследству низшим в правилах не записана. А то на цепи через всех проведут.

Не хочу я про это спрашивать. Можно я потом это сделаю? Вначале получу наслаждения на полную катушку. Голову как страус в песок засуну. А сейчас станцую на крыше горящего здания. С огоньком. А потом Катя, посмотрим, потом.

Я занырнула с головой в бассейн и задержала дыхание. Какого это чувствовать под водой? Неужели у всех радхаров такое? Остается их только пожалеть. Хотя сейчас у них может все поменяться. Нет, не из-за меня. Из-за их переселения в человеческие земли. Где я читала или слышала про это? Что нескончаемую орду можно победить, лишь отдав им свои земли, чтобы, они начали спать не на земле, а на мягких кроватях, есть не горошины их, а вкусную пищу.

Услышав мои мысли про еду – желудок заурчал. Выходить пора. Замоталась в тогу, чтобы открытой оставалась грудь, которую прикрыла куском завязанного на голове полотенце. В общем, вышла из купальни как приличная девушка. Что было встречено укоризненной гримасой озабоченного.

А еще меня ждал накрытый стол. Села на другую сторону, хоть приглашали на коленки. Ага. Плавали- знаем. Спасибо здесь посижу. Но стул под Керргом почему-то стал тихо подпрыгивая, двигаться ко мне.

Я строго на него посмотрела. Не на стул, на радхара управляющим им.

—Танцы хотим?

Повелитель кивнул.

—Тогда прыгайте на ту сторону, и я властно показала пальчиком на место напротив. И, кстати, мне одежду хоть какую-нибудь принесли?

Керрг вздохнул:

—Сдалась тебе эта одежда. Мы же не на Севере живем, здесь можно и в тоге моей ходить. По комнате естественно. Дальше нее наглухо одетая и в этой как ее парандже.

—Расскажи про Север. Ты там был?— заинтересовалась я.

—Север как Север. Три рода наших там. Был, конечно, и не раз. На помощь приходил со своими, Ригу помогал побережье отбить. Там людишки не чета нашим живут. С зубами. Только мы и им их выбиваем потихоньку. Тяжелее правда, жизнь там. Лето короткое. И холодно. Не понравилось мне там. И мороз лютый—девушкам в тогах даже внутри домов не походить.

Я ела, стул мелкими перебежками приближался.

—Там тоже шаманы?

—Шаманы везде. Они делают острее наше оружие. Спрашивают советов у предков, если мы не знаем, что делать, и доносят их волю. Помогают в сражениях колдуя. Камни заряжают.

Вот оно как. Волю, значит. Спросить ,не спросить? Не буду. На фиг. Побуду в иллюзии. Не привыкать. А пока танцуем.

Стоило отвлечься, как кто-то оказался совсем рядом и зашептал на ушко:

—Насытилась, душа моя?

В шейку целовать начали, мурлыкая, как черный тигр:

—Что за чудо эта гаремная тога...

И ручки запустились, куда можно и куда нельзя.

А потом еще вздыхать начали:

—Почему у меня не четыре руки.

Я хотела было сразу прекратить домогательства, но решила поинтересоваться:

—Почто такие сожаления?

—Рук не хватает на все. Попочка плачет обездоленная — никто ее не тискает. И грудка страдает одна, но эту-то мы сейчас утешим, на что нам рот.

—А целоваться как?

—Тогда точно еще две руки нужны.

—Керрг,—зашептала я ему на ушко-танец хочешь с продолжением?

—Хочу, конечно. Спрашиваешь.

—Тогда ручки шаловливые при себе придержи. Мне еще приготовиться надо. Костюмчик там. Ты же хочешь, чтоб все красиво было, и я не просто в такт барабанов сиськами махала?

Он отодвинулся и, отодвинув хвост полотенца, сосредоточенно начал обозревать мою грудь, как будто впервые увидел:

—Ну я не против и против маханий.

—Укушу.

Керрг поднял на меня глаза. Игривые, как у кота мартовского:

—Согласен.

Вот елки зеленые. Как с ним разговаривать. Я вообще этого грозного повелителя не узнаю. Видимо как креплёное вино я ему в голову шарахнула. Как пьяный тигр стал. Вроде хищник, а ведет себя как кот в марте месяце. Надо мне с ним строго. Границы выстраивать буду. Я не такая.

—И еще нам чтением позаниматься надо. Я вообще, если ты еще не понял — девушку серьезная и целеустремленная. К знаниям тянусь со страшной силой, а не в постель к развратнику.

Неожиданно радхар кивнул и потащил меня к письменному столу, где лежали наши записи. Вот. Видимо, я была убедительная. Порадовалась я за себя. Всегда так надо с ним. Строго. А то все мысли внизу летают.

Керрг уселся за стол. Разложил листы. Приготовил перо с чернилами. Потом схватил меня, усадил на колено и скомандовал:

—Читай.

Кто-нибудь пробовал читать вслух, когда чьи-то шаловливые руки шарят по телу, тискают, наглаживают, теребят. Это мука — честное слово. Я сбивалась, путалась в рунах. Подохивала, вздыхала.

Керрг тут же решил применить метод кнута и пряника, стянул с груди тогу и сказал, пристраиваясь:

—Плохая девочка. Надо применить наказание, а то расслабилась, смотрю. Если не правильно прочитаешь-прикушу, правильно — похвалю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А последнее выражалось в том, что сосок втягивали и посасывали. С грехом пополам я дочитала записи. С сожалением от меня оторвались и нарисовали новую руну и начали писать предложения. Перед этим сказали, что я не должна просиживать просто так, а должна поддерживать тонус учителя поглаживаниями. Ну этого самого.

Я сразу вспомнила, что собиралась напроситься на ответственную за правое яичко, и решила застолбить это место. Керрг милостиво кивнул и сказал, что он почти согласен ввести новую должность. Вай, какие тугие они у него были. Теперь уже радхар тяжело дышал, сбивал и переписывал. А я жестоко мстила, кусая и целуя уже его грудь.

Это не учеба была, это пердимонокль какой-то. Кое-как я эту руну усвоила. Потом вырвалась из загребущих рук, поняв, или я убегу, или до танца дело не дойдет.

А мне так хотелось показать, как круто я могу танцевать и опять увидеть восхищение в его глазах.

—Керрг, пусть мне принесут еще ткани прозрачной, ножницы, нитку с иголкой, и свечу горящую.

—А свеча зачем?— изумился радхар.

—Надо — глубокомысленно ответила я.

********************************************************************************************************************

Друзья , обращаю ваше внимание на новую книгу этого цикла

Пленница. Дерзкий трофей предводителя.

Глава 18.1

То, что я была намерена творить – было чистым плагиатом, но мне всегда хотелось притворить это в жизнь. Преподавательница наша по восточным танцам показала. Когда я у нее начала заниматься, дама по сравнению со мной она была взрослая. Не спрашивала, но догадалась пятьдесят плюс-минус.

Детей не имелось. Муж был, но ошибка молодости, развелась с этим любителем горячительного она лет через пять брака, и увлеклась восточными танцами. Вначале сугубо для женского здоровья, а потом деньги потекли ручьем, как и поклонники.

И в свои годы она не хотела себя связывать узами брака, а пардоний зачем. Она этими восточными танцами себе все чакры открыла. Ее ухажеров на конкурс красоты мужской можно было выставлять или в списках миллионеров искать. Группу с нами начала вести так – для души.

На один ее день рождения притащились мы с вином на урок. Выпили, и она проговорилась, что с одним номером по первости в элитном клубе выступала со стриптизом. Причем потом мужики готовы были любые деньги платить за продолжение. Но она ни-ни. Еще и лицо завешивала так, чтоб после никто не опознал.

Самые упертые частных детективов нанимали. Голову им сносило напрочь. А она только посмеивалась. Даже бандиты подкатывали, но на этих товарищей своя управа находилась. Потом перестала выступать, но мужчины остались. Что-то в ней было такое с ног сшибательное, мужское органо поднимательное.

Отвлекшись на лирическое отступление из моей прошлой жизни, я, вооружившись ножницами, стала претворять мою задумку в жизнь.

Смысл был в том, что даже в конце танца все было прикрыто. Относительно. Прозрачной тканью. Первыми надевались браслеты ручные ножные и пояс, свободно висевший на бедрах, на ладонь ниже пупка.

Далее к поясу накрепко крепились два полотна прозрачной ткани, на перехлест сантиметров десять впереди и сзади. Бедра просвечивались, а остальное как в тумане, очень хочется присмотреться. Свечкой обрабатывается край ткани.

Пока я в спальне ваяла наряд, предусмотрительно заблокировав стулом дверь, ко мне стучались раз цать с проникновенным шепотом, что только одним глазком. На что был послан в библиотеку. Слышу, кого-то вызвал. Что-то обсуждал. Потом опять начал постукивать.

Приступила к верхней части. Здесь выкроила из той же прозрачки топик. С глубоким вырезом, свободный и заканчивающая чуть ниже ореола сосков. Надела, грудями полыхала, топик взметнувшись, показал на миг то, что надо, потом опять завесил туманом. Прекрасненько.

Теперь вуаль на лицо. Видны только глаза. Чудесно. Закалываем волосы двумя палочками наверху.

Пришла очередь широких лоскутов, которые крепились к ошейнику и к ручным браслетам на один стежок без узелка. Чтобы можно было одним движением убрать. То же самое на пояс. Подошла к зеркалу. Завернулась сверху еще в полотно. То, что надо. Попробовала покрутить попой — раздался мелодичный звон. Ручку двери задергали.

—Ну сколько можно? Никто не смеет так измываться над повелителем рода. Я вообще кто?

—Керрг, музыканты пришли?

—Давно уже тут.

—Ок. Иди на трон садись. Сейчас буду. Пусть играть начинают. И да, есть условие — статуей мраморной сидишь, пока двинутся не разрешу. Обещаешь?

За дверью замерли:

—А то что?

—А то тогда я каменную статую изображать буду.

За дверью, видимо, представили этот вариант и поклялись страшной клятвой светлячка.

—Все повелитель, занимайте места согласно купленным билетам.

Керрг быстрыми шагами рванул в приемную. Забил барабан, и заиграла флейта. Я поймала ритм и попробовала потанцевать. Очень даже ничего получилось. Больше года не занималась, а тело помнит.

Уже стемнело. Загорелись факелы. Я распахнула дверь и вышла из спальни в приемную с троном. Краем глаза увидела округлившиеся глаза музыкантов. Керрг это тоже заметил и приказал:

—Отвернутся всем быстро. И по моей команде сразу вон.

А я начала танцевать. Изгибалась и качала бедрами. Бубенчики мелодично позвякивали. Я медленно двигалась к трону. Глаза Керрга в восхищении заблестели. Ноздри раздувались. Даже рот приоткрылся. Тога шевелилась.

Бум, бум, бум. Бедрами по широкой амплитуде вправо, влево. Лоскут срывается и кидается к ногам Керрга. Потом бисерно трясется попа, и отслеживаются загребущие руки. Разочарованный вздох. Мой грозный взгляд. Руки радхара вцепляются в подлокотники.

Мои пальчики бегут по его груди. Опять уворот и поворот, качание вперёд-назад и еще очередной лоскут летит на пол.

Радхар смотрел на меня, как факир на танцующую кобру. Темп постепенно увеличивался. Все меньше ткани оставалась на теле. Все последний лоскут слетел, но оставалось еще огромное, плотно висящее на руках как крылья, и оно окутало меня, не давая рассмотреть. Керрг взвыл. А я вытащив одну руку, подняла ее вверх, танцуя кистью и бедрами.

В следующий миг полотно, скользя, летит вниз, но рука выдергивает шпильки, и волосы волной падают, опять закрывая тело от жадных взглядов.

Мой тигр опять завыл волком.

А я, медленно собрав волосы руками, стала приподнимать их вверх. Бедра двигались восьмеркой, распахивая ткань. Грудь, натягивая тонкую ткань, колыхалась. Я микроскопическими шажками приближалась к повелителю. Я видела, что он еле сдерживается. Руки покрывались пластинами и когти вонзались в ручки трона. Но он не двигался, словно окаменел. Молодец — дам с полки пирожок.

А я, закинув волосы назад, повернулась к нему спиной и стала наклоняться к нему в мостике. То пластины, то татуировка начала оплетать его тело. Выпрямилась и практически вплотную продолжала танец.

—Не двигаться, —шепнула я ему на ухо и лизнула мочку. Глухой рокот вырвался из его груди.

Ноготком прочертила по его груди линию, спуская к животу.

—Во-о-он — взревел радхар.

По быстрому топоту ног я поняла, что мы остались одни, и я, опустившись на колени, устроилась между его ног. И скользнула руками под его тогу. Пробежалась пальчиками по инструменту. Отслеживая по его прерывистому дыханию правильные нотки. Яички у него были тугонькие, так бы и сжимала. Поняла теперь, почему его руки к грудям моим постоянно тянутся и к попе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Флейта, говоришь? И я откинула назад вуаль.

Глава 18.2

Керрг дышал тяжело, полузакрыв глаза. Интересно было наблюдать за ним. То татуировки, то роговые пластины. Его любезно предоставленный мне для игры инструмент тоже обрастал броней, но не полностью. Радхара бедного кидало из брони в листики, но он держался. Силы воли ему было не занимать.

Порезвилась я язычком на славу. Трон, точнее, ручки, видимо, придется ремонтировать. Ох, Керрга и крутило. Особенно когда под пластинку кончиком языка подныривать и проводить по нежной кожице. При этом ноготками вырисовывая морозные узоры на свободные от брони яички. Училась искусству любви на ходу.

Когда радхара начала бить крупная дрожь и по вискам потекли струйки пота — поняла пора. Пришло время основному танцу. Учительница эта моя рассказывала, что придумывались восточные танцы в давние времена, чтобы танцевать не на полу, а на нефритовом стержне султана.

Все те же движения, но когда он внутри тебя. Почему я потребовала, чтобы Керрг сидел как каменный, потому что тогда повелитель не должен был проявлять инициативу — все делала женщина, и чем искусней танец — тем больше было чувственного взрыва.

Я поднялась под перезвон бубенчиков, и стала покачивать бедрами и грудью. Уперлась в его колени руками и наклонилась над радхаром, так чтобы его стержень нырнул под мой топик ровно меж полушарий. И начала водить торсом вправо, влево, вправо, влево, периодически щекоча сосками головку.

Керрг боялся шевельнуться, только глаза следили за моими покачиваниями, а потом я медленно сдвинула ему колени, выпрямилась и поставила левую ногу на трон. Подняла руки и продолжила танец. Юбка распахнулась, и взгляд Керрга приклеился туда.

В какой-то момент я оперлась правым коленом о трон и оседлала моего повелителя, еще не впуская в себя. Но потом пришло время и этому. Крутя восьмерку бедрами, я приподнялась и нанизалась на тот самый нефритовый стержень.

То была не сказка, то была присказка, а вот настоящая сказка из тысячи и одной ночи началась сейчас. Горели на стенах факелы, ночь заглядывала в окно. Мой радхар, похоже, так загнал когти в подлокотники трона, что уже не мог их выдрать. А я танцевала, извиваясь всем телом. Поднятые вверх руки задрали и топик, оголяя грудь. Заостренные соски гуляли по груди Керрга. Бубенчики на поясе звенели, ручные браслеты вторили. Я облизала губы в предвкушении, потом садистски улыбнулась, и чуть прищурившись, приподнялась и замерла, легонько сжимая внутренние мышцы таза.

Вот тут Кеерг не выдержал и взревел мамонтом. Выдрал когти из подлокотника, схватил за бедра и стал яростно насаживать меня на себя. А я продолжила свой танец.

Когда судорога пробежала по нашим телам, я в бессилии повалилась к нему на грудь, вздрагивая от немыслимых ощущений. У меня было ощущение, что я пробежала марафон. А Керрг гладил и гладил меня по спине, тяжело дыша.

А потом Керрг повернул ко мне голову и сквозь зубы спросил:

—И где ты этому научилась?

Вот елки моталки — взревновал. Я развернулась и, перекинув ногу через подлокотник, устроившись поудобнее, стала рассказывать про Шахерезаду. Руки внимательно слушавшего мои сказки радхара зажили своей жизнью, ныряя то в разрез юбки, то под топик.

—У нас эти восточные танцы на каждом углу преподают.

—И они все так умеют на нефритовых жезлах танцевать?

—Не все. Я просто талантливая и воплощающая задумки в дело. Как думаешь, тысячник твой оценит?

Мне ничего не ответили, но глаза остекленели, челюсти сжались, желваки заиграли, а рука так больно сжала мою грудь, что я судорожно вздохнула. Не будите во мне зверя называется. Я примирительно лизнула радхара в шею. Он закрыл глаза и расслабился, его рука опять стала тихонько ласкать мою грудь.

Наступила глубокая ночь. Цикады пели в парке. Потянуло в сон.

—Керрг, может, спатеньки?— и я опять лизнула его в шею.

—Если хорошо попросишь — опять включил мартовского кота радхар.

—А можно я просить буду об этом в постельке? Чтобы потом сразу уснуть.

Мне кивнули и, наконец, выпустили из рук. Но стоило мне поднять с пола покрывало, послышались быстрые шаги и в дверь замолотили:

—Повелитель, повелитель. Срочная новость!

Я завернулась в покрывало и села на пол около трона. Керрг запахнул тогу:

—Входи.

Вбежал всклоченный радхар:

—Повелитель, на нас напали!

—Что-о?— взревел Керрг, из котика превращаясь в разъяренного тигра.— кто посмел? Человеки?

—Радхары, повелитель. Второй восточный род Саррога.

—Что-о-о-о?— изумление и ярость смешалось в одном флаконе. Керрг встряхнул головой, не веря своим ушам.

—Поднимай всех! Поедем разбираться.— сжатой пружиной взвился с трона и направился переодеться и за оружием.— Радхаров, что у двери стоят, сюда позови.

Два охранника вошли.

Я, замерев, закутавшись в покрывало, сидела на полу. Вот блин, как это возможно? Насколько я поняла, такого не было раньше, ну, по крайней мере, Керрг не упоминал. Сейчас он уедет надо будет в книгах покопаться всё-таки. Что-то мне это совсем не нравится. Чувство было, что я опять попала в ловушку для Блуждающей души, и клетка начала сжиматься. Что сейчас со мной будет? Здесь оставят или в гарем отправят? Даже спрашивать не буду — будь что будет.

Керрг вышел через минуты три. Мрачно обратился к стражникам, кивнув на меня:

—Здесь пусть будет. Служанку пришли. Гулять нельзя. Свежим воздухом на террасе пусть дышит.

—Вот гад! Боится, что сбегу — догадалась я.

—Все, что захочет выполнять, но не выпускать.

—Изверг!- мелькнуло в голове.

—Допускать только служанку. Все поняли?

Радхары синхронно кивнули.

—Если что — отправляйте вестника.— и он, не глядя на меня, двинулся к дверям. А поцеловать на дорожку? Даже не попрощался. Не сказал, что скоро и чтоб я не скучала. Тьфу! Вот оно отношение к женщине. Пусть не любимой, но понравившейся. А я тут танцы ему показывала эротические с продолжением... Вот как оно. Вот именно так. Видимо, я повзрослела за короткое время, поэтому отнеслась к этому уже философски.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что я надумала, ах, переспала с мужиком и он того- в котика ручного превратится. Ага три раза. Вот в козленочка может, чтобы вырасти в того самого.

С другой стороны – в гарем же не отправил, в покоях оставил — что-то да это значит. Ну не погуляю день-другой, потом глядишь, нормализуется. А если нет?

Глава 18.3

Если вся эта эпопея с нападением затянется? Мне тогда здесь вечно сидеть? Ладно, не буду о грустном. Керрг — умный, сильный. Разберется. Но что-то мне не по себе.

Пойду посплю. Утро вечера мудренее. Радхары уже ушли, а я одиноко сидящая около трона на полу, поднялась и на полусогнутых дрожащих ногах отправилась в спальню. Там с трудом стащила с себя танцевальный реквизит в виде звенящих браслетов и пояса, натянула какую-то хламиду с огромным вырезом, что если нагнуться –и тити и живот виден. И разрезы по бокам чуть ли не до талии. Я не поняла? Если я в этой штуке перед Керргом появлюсь, то то же самое как и в тоге, буду подвергаться агрессивному сексуальному домогательству. И когда мне успели такое сшить? И по заказу радхара получается. И по его эскизику? Затейник, однако, повелитель.

Я рухнула на кровать и уснула.

Сколько я поспала? Не знаю. Час? Но когда я вылетела из тела — было еще темно. Вылетела. Получается что девственница, что не девственница. Но почему вчера спала мирным сном, а сейчас вот она я вешу в пространстве?

Вылетела на террасу. Тишина. Ночь. Луна. Чтоб она раскололась.

Отправилась в коридор. Мои охранники дремали на посту. Весь дворец спал. Казармы только опустели.

Вернулась к телу, зависла. Сколько времени прошло — шут его знает, когда послышались шаги. Кому это не спится?

Рванула в коридор. По нему шли радхар, отвечающий за гарем, и два ученика шамана. В руках один из них тащил что-то, накрытое тряпкой.

А что это у них в руках? И что им здесь надо?

Мои охранники встрепенулись и шагнули, заграждая путь в покои повелителя:

—Нам приказали пускать только служанку.

Тот, что по гарему строго посмотрел на них:

—На эти правила приказы не действуют. Ученики усыпили всех людей во дворце и проверили наложниц. Осталась только эта. Пропускайте давайте. Камень скоро разрядится.

Охранники замялись, но потом освободили проход для помощников Великого. Трое радхаров вошли в спальню. Стянули с предмета в руках ткань. И я увидела знакомый камень, тускло светившийся белым в темноте. Тот самый, каким проверяли заморских рабынь в бараке.

Мама дорогая и я с разбегу плюхнулась в тело. Они подошли ко мне. А я в ужасе замерла. Попробовала разлепить глаза — бесполезно. И тут камень вдруг вспыхнул ярким фиолетовым светом. Настолько ярким, что я смогла увидеть его через закрытые веки.

Что за ерунда? Мысли заметались, чувствуя подлянку. Тогда он бараке он загорелся красным на умершую, а на остальных зеленым — я точно помню. Зачем фиолетовый? Кто-нибудь мне может сказать?

—Пойду камень в покои отнесу.— донесся до меня голос одного из учеников.— сейчас приду.

Потом я услышала, как он отдал приказ гаремнику:

—Повозку готовь.

Быстрые шаги удалившихся из комнаты людей. И я услышала голос над ухом:

—Ну, здравствуй, красавица.

И почувствовала руки, скользнувшие в глубокий вырез рубашки и жадно стиснувшие груди.

Ой, нет, пожалуйста, только не этот кошмар снова. Хотелось разрыдаться, но именно душе. Тело спало навеянным сном. Хотя я все чувствовала, и как распахнули хламиду, и жадные руки шарили по телу. Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня. Кто-нибудь помогите. Я больше не могла это выносить и вылетела из тела. Камень же вроде отнесли. Не опознают что тело без души. Керрг, где ты?

Только ученик откинул одеяло и хотел запустить руку под подол, наконец-то вернулся второй. Увидел обнаженную грудь, откинутое одеяло, хмыкнул и покачал головой:

—Не до нее. Уезжаем. По дороге расскажу.

Мою грудь напоследок стиснули, завернули в покрывало и подхватив на руки и вынесли из покоев.

—Куда? – Встрепенулись охранники.

—В Колыбель — бросил ученик.

—Но как же повелитель? Он же сказал, чтоб рабыня до его приезда не покидала комнату.— начал нервничать один охранник, но его прервали:

—Ты чем слушаешь? Девка не в бордель отправляется, а в Колыбель. Правила забыл, придурок?

—Да помню я — пробурчал охранник

Радхары смотрели нам вслед:

—Что делать будем?

—Да ничего. Повелитель вернется— доложим.

—Может вестника?

—Ради какой-то рабыни?

А мое тело положили в повозку. Ученики взгромоздились на облучок и меня повезли туда, куда я так стремилась не столь давно — в Колыбель. Только еду я не одна, а в той компании, избежать которой мне хотелось всеми фибрами моей души.

—Отправил вестник Ша Иргезу?— спросил тот, кто меня лапал.

—Сразу, как их в повозки погрузили. И отправил и ответ получил вчера еще?

—Что сказал?

—Орал как резанный, что надо было костьми лечь, но проверить отсылаемых рабынь. А как проверить? Ты же сам видел-послал нас повелитель вместе с Ша Иргезом. Пока камень силами напитали, и так духам несколько лет отдали. Ищи теперь эту душу свищи. Если бы еще в одно место отправили! Сам виноват, что второго восточника долго уговаривал напасть. Посулил бы чего побольше. Теперь не знаю, как ее искать и выцарапывать.

Стоп. Не поняла. Значит, меня везут в эту самую Колыбель не потому, что я Блуждающая Душа, а по какой-то другой причине. А сказать вслух можно по какой? Эй.

—Керрг вопить не будет, что девку без него увезли?

—Не, против правил не попрет. Во-первых, ему сейчас не до этого, Ша Иргез там воды намутил. Во-вторых, найдет себе новую наложницу. Сколько у него уже их сменилось.

Я тяжело вздохнула. Все Катя, приплыли. На Керрга теперь надежды нет. Вспомнила, как охранники спокойно дали меня утащить. Единственное, на кого можно надеяться — на себя любимую. Все-таки бежать надо.

—Нам что делать? В Колыбели его ждать и к нему ехать?

—А я знаю. Его не поймешь. Побудем несколько дней там, потом снова вестником спросим.

—Несколько дней?— осклабился первый и оглянулся. Я похолодела.

—Что, девка понравилась? Ты на нее еще в бараке глаз положил. Хочешь сейчас остановимся и попользуешь? Да и я не откажусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет, нет, нет. Меня затрясло.

—Не, спящую не хочу. Потискать еще можно, а чтоб по-нормальному — люблю, чтобы орали или стонали. В пещере, когда оставим, можно не сразу сон новый накладывать, а потешится вволю. Все равно после этого ей память следующих шести месяцев сотрут. Ты смотрящих отвлечешь, а я с ней. Потом сменимся.

Лучше бы меня тигр в лесу тогда сожрал.

Следующих шести месяцев. Служанка рассказывала про подругу. Значит, тоже в Колыбели побывала. Но скажите мне хоть кто-нибудь, зачем меня туда везут?

Ехали мы долго. Муторно повозка тащилась в горы и по ущельям. Ученики молчали. Я уныло пялилась в темноту. Скоро небосвод посветлел и на небо стало выкатываться солнце. Еще через несколько часов мы подъехали к ущелью, перегороженному огромной крепостной стеной. Ученик пристал, чтобы его можно было хорошо разглядеть. Огромные ворота распахнулись, и мы заехали в долину, окруженную горами, которые были, как муравейник сплошь покрыты входами в пещеру.

Повозка остановилась. К нам подошел старый радхар:

—Сколько беременных привезли?— кивнул он на повозку.

Глава 19.1

—Одну.

Кккого привезли? Беременных? Я беременная? От кого? Дура! От кого ты можешь ещё забеременеть. Вот и узнала, как радхары появляются. Лучше бы не знала — право слово. А крепостные ворота опять распахнулись и вереницей въехали ещё несколько повозок. Увидев кавалькаду, старый радхар выругался.

—Куда её нести?— спросил мой сопровождающий.

—Сейчас позову — покажет.

—Да мы сами, зачем нам кто-то. – начали уговаривать ученики старика.— не впервой. Около стеночки положим, цепь прицепим. Делов-то.

Старик, злясь, в упор, посмотрел на татуированных:

— Я сказал ждать. У нас каждый день прорывы и толчки. Несколько пещер опять завалило, в нескольких твари прорвались.

Как будто в ответ земля под ними качнулась.

— Вот видите. Там — он кивнул рукой в глубину ущелья — уже трещина метровая. Всех человечков оттуда сюда перетащили. В сердце Колыбели только по горам можно пробраться.

Ученики поморщились и переглянулись. Их план попользоваться моим телом рушился на глазах.

— Хорошо, хорошо,— примирительно заговорил один из озабоченных. – Пусть покажет. Отнесём, куда скажет.

Старик крикнул помощника, лысого как бильярдный шар:

— Из этой повозки и тех — ткнул он пальцем в только что въехавшие перевозки беременных — на двенадцатый ярус в сороковую, дальний отсек.

Моё тело вытащили из повозки и на руках потащили наверх. Я плыла вместе с ним всё выше. Мамочка дорогая — сколько здесь было пещер. Вот он какой родильный дом для радхаров. Я в каком-то оцепенении от новости про мою беременность даже толком соображать не могла. Летела и слушала.

Впереди тащил свою ношу совсем молодой ученик шамана. Если те, что со мной были уже матёрые, то этот пацан лет семнадцати. Он постоянно оглядывался и с любопытством всё разглядывал.

Мои заметили это и спросили:

— В первый раз сюда привёз?

— Ага.— откликнулся радхар.— мне мой старший сказал, чтоб я девок сюда привёз, а потом мне все расскажут, покажут. Что делать-то потом, а, братья? Мне вчера первую татуировку сделали. Я как неделю с Полигона вышел.

— Да ничего тебе делать не надо. Девку сейчас к стене и на цепь посадишь. И можешь возвращаться.— оглянулся на него провожатый.

— А потом мне за ней приезжать? Ну когда родит?

— Парень, тебе что никто ничего совсем не объяснял?— недовольно буркнул старик.

— Да говорю— нет же. Наш главный шаман своих ближних собрал и уехал куда-то. Меня одного оставили при дворце тысячника. Сказали раз в неделю человеков усыплять, девок проверять на измену и беременность. Первых в бордель, вторых сюда привозить. А дальше то, чего с этими мне делать?— и он тряхнул свою ношу.

Наши заинтересовались:

—Ты из чьего рода будешь? Саррога или Даррга?

—Саррога.

Мои хмыкнули и переглянулись.

Это тот самый род, что напал на Керрговский. И я так поняла из их разговоров, что замутил это всё наш Великий и Ужасный, чтоб под шумок с Блуждающей душой разобраться. То есть со мной любимой.

—Оставляешь девку и забываешь про неё.— менторским тоном начал объяснять старик.— совсем уже обленились — даже уже рассказать не могут до конца. Полгода девка поспит в пещере, радхара сможет выносить и родить под излучением фиолетовых камней. Ребёнка мы унесём в Ясли, девка ещё пару дней должна в пещере полежать — и как будто не рожала. Потом мы ее отвозим в человеческий город в ратушу и всё.

—А с голоду она не помрёт здесь?

—Ну ты тупой — старик сплюнул — горошины мы им в рот вкладываем наши. Все пришли. Аккуратней тут. Трещины везде.

И наша процессия вошла в пещеру. Через метров пять туннеля я увидела полог из плотной то ли ткани то ли кожи перекрывающий путь. Я нырнула за него первая и остолбенела. Огромная пещера с вкраплениями знакомых фиолетовых камней , тускло светящихся в полной темноте. И девушки , много спящих девушек, сидящих, лежащих около стен. И каждая была прикована цепью к кольцам вбитым в камни.

Я видела уже такую картину. В книге, где шаманы танцевали в своём Кругу.

Вот так, значит. У меня сердце невидимое сжалось.

А процессия с новыми носительницами радхаров двинулась дальше.

Молодой спросил:

—А зачем их на цепь? Они же спят.

—Принято так. Вдруг проснутся ненароком, орать и бегать начнут. А так сидят себе и сидят около стеночки. И память ещё принято стирать, чтоб не дай луна, не узнали человеки про это место.

—Ну и узнают. И что?

—Придурок,— не выдержал один из прибывших со мной.— человеческие девки могут забеременеть, выносить и родить только с фиолетовыми камнями. Все. А если люди узнают это, навалятся скопом. Магов своих пригонят, они хоть и слабаки по сравнению с нашими шаманами, но пещеры обрушить могут. И как потом радхарам новым появляться. Тебе же должны были рассказать, когда в ученики взяли. Десятникам и ученикам чуть ли не в первый день это объясняют. У вас же обучение началось ?

—Ну да,—растерянно стал оправдываться молодой,—только меня сразу во дворец забрали, сказали, что нагоню потом.

А мы прошли одну пещеру, потом другую, третью. Вот и последняя, тупиковая. Здесь свободные кольца с цепями ещё были и много. Меня положили у стены и стали прикреплять цепь. Мои сопровождающие переглянулись и стали тянуть время.

И тут меня потянуло в тело. Другие девушки тоже стали просыпаться. Я услышала их стоны и вскрики, когда они раскрывали глаза.

—Девок на цепь и всем в рот горошины вложить, да смотрите, чтоб проглотили. Уснут сразу.

Остальные уже все сделали и потянулись к выходу.

—Что мешкаетесь?—подошёл к нам старик.

—Да цепь что-то не цепляется — заюлили мои — вы идите. Сейчас придём. Дорогу помним.

Старик подошёл ближе и нагнулся надо мной. Я раскрыла глаза и молча смотрела на него. Он хмыкнул:

—Девку попользовать хотели? Хм. Неплоха. Но сейчас нельзя. Через полгодика подъезжайте, за камешков несколько голубых разрешу. Меня Анар зовут. Девки, когда родят, организма их восстановится и в повозочке потом сонных перед отъездом можно и попользовать всласть. Мы так всегда напряжение снимаем. Присматриваем себе кого получше. А на эту чувствую, очередь выстроится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сглотнула и сжала челюсти, иначе у меня бы зубы застучали барабанной дробью.

—Ну что грудастенькая, до встречи тогда — улыбнулся масленой улыбкой старик .— горошину ей дайте — пусть засыпает.

Мне силой раскрыли рот и засунули горошину чуть ли не в горло. Тело опять погрузилось в сон.

И я, вылетев, зависла под потолком пещеры.

Глава 19.2

Местные традиции мрачно приоткрыли передо мной завесу. Ох, ты ж. Я пока старалась абстрагироваться, что во мне зародилась жизнь. Пока не думаю, пока не думаю. Что услышала?

Нет у них радхарок. От слова совсем нет. Рожают человечки. Тьфу, человеческие девушки. Беременность длится не девять месяцев, как у нас, а шесть. Неужели только мальчики родятся? А может, и нет. Шут их знает с их традициями, может, они девочек убивают. Встречалось же у нас такое на Земле вроде.

Не забеременеть, не выносить, не родить без фиолетовых камней девушки не могут. Что они излучают такое, чтобы семечко радхара прижилась? Вот оно. Конечно – поэтому только у наложниц были в ошейники по фиолетовому камню. Без них никак. Не забеременеть. А на сохранение везут уже сюда, где стены пронизываются фиолетовыми колоннами. И если их порушить, то всё – роддом закрылся, а девушки беременные погибли.

И понятно теперь, почему Керрг грамотных рабынь в гарем отбирал. Точнее не грамотных, а умных. Радхаров поумнее хотел вырастить. Селекционер хренов. Только фига тебе отбор. Вон, корова тупая купила себе место наложницы и родила бы тебе такого же, как она умом.

А после родов девушек отправляют в человеческие города на своей территории, жить-поживать на пенсии заслуженной, с вычеркнутым из памяти полугодом. Без понятия о том, что они родили ребёнка.

Твоего ребёнка, Керрг. А ты этих детей хоть в лицо-то знал? Даже матери, получается не знают. По-женски всё зажило, память стёрта и гуляй на все четыре стороны.

Ребёнок. Маленький. Я хотела замуж. Хотела детей. Двое, а может, трое. Там в другом мире. А в этом мире? Захотелось выть и плакать.

Вот они какие их традиции. И он знал. Знал. И молчал. Знал, что меня увезут и на цепь посадят. А потом, я горько усмехнулась, — ребёнка заберут и пользовать десятком будут. Про последнее, конечно, мог не знать, но легче от этого не становилось. Что потом? Отвезут использованную по самую не могу в город, вручат камешков, наверное, на откуп и живи. В ошейнике.

Ох и тошно мне стало. Лучше бы я уснула с телом и не видела этого всего и не слышала. Меня нет — я в домике. А может это всё таки сон? И я мирно сплю в своём мире и это просто ночной кошмар?

К сожалению, нет. И главное, ничего мне с этим не сделать. Хотя бы на цепь не посадили, или сон не навевали, был бы тогда шанс. А так что я могу сделать? Душой бестелесной.

А Керрг что? Ничего — грубо оборвала я саму себя. Забудь. Всё. Не придёт он. Надеяться на рыцаря или прекрасного принца? Тьфу, был уже таковой, как в страшном сне вспоминаю теперь. К радхару претензий нет — я тяжело вздохнула, да как и к принцу тоже, сама – дура. Последний – козёл редкостный, а первый по своим правилам живёт и традициям. А со своими правилами в калашный ряд что? Правильно – не суйся. В поговорке было, конечно, чуть по-другому, но это не важно.

Я подлетела к своему телу и посмотрела на живот. У меня там ребёночек. В глубине моей души шевельнулся росточек нежности. Показался из семечка. Вылупился и выпустил листик, как татуировка на теле Керрга. Ох. Керрг, Керрг, зачем ты мне вообще повстречался? Зачем догнал и вернул? Поиграться захотел с забавной зверюшкой.

Всё. Не скули. А то начала тут размазываться — наругалась я на себя. Встряхнись тряпка, ещё не всё потеряно. Ты на цепи, но в Колыбели. А здесь рядом что? Правильно Безвластное ущелье. Поэтому надо как следует всё вокруг осмотреть, всё на длину поводка и думать, как бежать. Нужна цель. Маленькая, но цель. Иначе рехнёшься.

Встряхнись, кому говорю. И лети. Я шумно вздохнула и выдохнула. Был бы Керрг рядом — сказал бы что соплю. Опять вспомнила. Нет, про радхара не думаем больше. Ты уже цыганочку с выходом станцевала, закончилось время танцев.

И я, сжав невидимые зубы, полетела через гору под солнце. Вылетела. Покрутилась. Наш ярус был почти последний. И по длинным тропинкам поднимались радхары со спящими рабынями на руках. Мои сёстры по цепям.

Я полетела вдоль ущелья в сердце Колыбели. Да, землетрясения реально покорёжили горные города, а здесь, похоже, они и располагались. Здесь же я увидела рабские бараки. Только они были пустые. Около них занимались своими делами только радхары. В шахтах, наверное, работают — догадалась я. Камни добывают разноцветные.

Дальше по ущелью всё было хуже. Города были сложены как карточные домики. Но некоторые изрытые пещерами горы ещё стояли, полуразрушенные, правда.

Решила глянуть, что там как. Обыкновенный многоквартирный дом, только без окон. В Каппадокии такие есть. Сама не ездила, но фильм документальный про это дело смотрела. Там у них на девять этажей вниз уходил город. А здесь в гору, но над землёй.

Начала пролетать их сверху вниз. Комнаты, выдолбленные в мягкой породе. Камешков здесь в стенах не встречалось. Значит, у них месторождения местами только. О, у них здесь оказывается и водопровод, и даже туалетная комната имелась. Трубы глиняные, вставленные друг в друга, проходили через каждую комнату. Обалдеть — центральная канализация даже имелась. А куда вела? Пролетела насквозь стену в горе. А вела в пропасть. У них там, наверное, залежи гуана, как на каком-то птичьем острове. Его предприимчивые граждане, помнится продавали как удобрение.

Керргу, что ли, предложить бизнесом заняться? Тьфу. Опять Керрг. Забудь, да и расплевалась ты что-то, Катя! Веди себя прилично. Ну да на цепи, беременная, без мужика, но умная. И предприимчивая. Я в тебя верю. После того, как я полетала, развеялась—настроение поднялось. Только это до поры до времени, пока в пещеру свою не вернусь, там опять в клиническую депрессию уйду. Себя жалеть буду. Поэтому давай дальше отвлекаться. Что там у нас на нижних этажах?

А здесь были огромные помещения. Склады, наверное. А это что за нора? Кролик, что ли, живёт? Толстенький, наверное, откормленный сантиметров пятьдесят в талии. Интересно, а я растолстею беременная? Ага, с горошин вряд ли.

Полетела по этому ходу. Хотела прямо через породу лететь вниз, но как-то мне неуютно стало. Одно дело через стены, а другое дело через камень лететь — у меня реальная клаустрофобия стала разыгрываться. Какой там фильм на эту тему? Замурованная заживо. У меня только от названия уже панические атаки начались. Так и не посмотрела. Поэтому по норке летим себе. Мамочка родная! Это что ужасти здесь живут?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19.3

Я из уютного длинного петляющего хода попала в огромную пещеру, где спали, свернувшись огромными клубками змеюки. У меня сразу же разыгралась другая фобия. Забыла какая, ну та, что про боязнь змей. Это, наверное, от беременности.

Прислушалась к себе — не тошнит ли. Потом хихикнула. Дурочка, ты же душа, с какого тебя-то тошнить будет. Вот очнусь — тогда да. Ой, про это вообще не надо вспоминать. Давай договоримся, тело пока отдельно, душа отдельно. Как мухи с котлетами.

А там ребёночек. На кого похож будет интересно? Вспомнила, как увидела впервые Керрга и обратила внимание, что все радхары напоминают разные расы. Вот и отгадка.

Я как листик спланировала к одной из рептилий. Господи, какая же она огромная. Голову руками не обхватить. Понятно теперь, почему радхары не справились с этими тварями. А ко мне в пещеру может такая залезть? Не, я слишком высоко наверно для них. Вот вроде и понимаю, что бесплотная, а поближе подлетать ну совсем не хочется.

Потом сама себе сказала — потому что трусиха. А вот и не трусиха. Фобия у меня. Какая фобия? Сроду не была. Ну вот от нервов опять на болтовню потянуло. Сама с собой разговаривать стала. Где мой Гаврюша? Друг ты мой безмолвный, правда, я его тоже окосения заговаривала, но всё равно лучше, чем сама с собой. Может со змеюкой поговорить? Она спит, смотрю.

Я скремнилась и подлетела на расстояние вытянутой руки.

—Привет — мяукнула я.

И тут рептилия открыла глаза. Мать честная! Она меня услышала. Длинный язык, размером с метр, высунулся и стал общупывать воздух. И вдруг эта гадина рванула ко мне, разинув огромную пасть. Насилу успела отскочить. Собака лысая! Чуть не проглотила. Хотя как она меня проглотить может? А вдруг. Не, лучше отсюда обратно в норку и полетели. Хватит. Насмотрелась. Наговорилась.

Выдохнула, когда на белый свет выбралась. С опаской оглянулась. Никого. Ладно. Полетели обратно.

С правой стороны от ущелья был только горный массив. Те же пещеры, но редкие. Заглянула туда. Здесь камней фиолетовых почти не было. И людьми здесь не пахло, зверушки заселили. В одной медведь огромный спал. От греха подальше даже подлетать к нему не стала.

А как же отсюда в Безвластные земли попасть? Может у радхаров охранников карта, какая на стене висит, с курсивом красным. Специально для меня-путь в Безвластные земли. С пометкой только для Блуждающей Души. Я хихикнула. Так. Стоп. Что это у меня настроение то игривое, то сопливое? А, да, я же беременная. Вздохнула. Уже как-то смирилась с этой новостью.

Подожди, а помнишь, местный говорил, что ребенка унесут куда-то. Значит, шляться где попало не надо, а надо следить, когда какая-нибудь девушка рожать начнёт. Точно, вспомнила, ясли.

Полетела по пещерам с девушками, начала с нижних. Там практически все девушки были с большими животами. Слетала выше ярусом, потом ещё выше. Так и есть. На нижнем спали девушки с большими животами. Похоже, им скоро рожать. У тех, что повыше, срок был поменьше, ну а мы верхние, на ранних совсем.

Но почему шесть месяцев? Они же недоношенные должны родиться тогда. И грудью радхарят получаются не кормят.

Опять столько вопросов и не одного ответа. Рожать никто не собирался и я полетела обследовать жилища радхаров.

Жили они в казармах. Десятками. Командир отдельно. Знакомые двухъярусные кровати. И никаких карт в помине. Я вздохнула. В отдельной пещере находилась столовая. Бум, бум забил колокол. И туда начали собираться солдаты. Обед?

Все товарищи возрастные были. Вон и тот сидит, что меня лапал. Гадина лысая. Подлетела.

—Сегодня ничего такую в сороковую завезли, грудастенькую. И в сорок первую трёх отметил. С задницами крепкими люблю таких.

—А в моих четырёх скоро уже в город отправлять, позову, если хочешь.

—А кто ж не хочет.— лысый осклабился.

—Ладно, не могу засиживаться, там сегодня несколько родить должны. Тебе везёт — только горошинами кормить раз в сутки, а мне там торчать. Все, бывай.— и он, кивнув, поднялся и зашагал в зону своей ответственности. Я за ним.

Только мы успели зайти в пещеру, как в глубине послышался жалобный писк. Младенчик лежал около спящей матери и плакал. Я подлетела поближе. Что было характерно — он был весь покрыт роговыми пластинками.

Радхар подошёл к роженице, рванул ей ворот, оголяя грудь. Поднял младенца и приложил вначале к одной, потом к другой груди. Дите успокоилось и сопя сосало. Когда ребёнок насытился и уснул, радхар поднял его и вынес из пещеры. Я полетела за ним. Куда его сейчас? К нянькам мамкам?

Радхар зашёл в узкую щель и пошёл по длинному низкому лазу. Здесь уже на стенах висели факелы.

Мы шли долго. По ощущениям прошли насквозь гору. Через какое-то время вдалеке показался просвет. Там оказалась ещё одна долина. Да эту сторону я ещё не осматривала. Чуть поодаль в метрах пятидесяти от выхода, я увидела загоны, окружённые каменными стенками. Вот туда-то и отнесли младенца.

Я взметнулась повыше, чтобы увидеть, что там, и обомлела. Сотни квадратных клетей размером, наверное, двадцать на двадцать были раскиданы вдоль ущелья. И во всех были дети. В каких-то совсем маленькие, в других побольше. Деревянные двери, и около каждой сидели радхары. Кто-то точил оружие, кто-то спал.

Смотрящий по родильному отделению поднёс младенчика к одной клети и кивнул сидящему около неё охраннику. Тот открыл дверь, схватил ребёнка, занёс, положил на землю:

—Ну а теперь выживай как хочешь.

К моему удивлению, младенчик стал на четвереньки, потом сел, оглянулся и громко заплакал. Мать моя женщина! Это они так быстро развиваются? Он же только что родился. Как рептилии в нашем мире.

Я металась по клетям. Это был огромадный дом малютки. Только детьми никто не занимался, им насыпали еду во что-то типа кормушек, и по жёлобу лилась свежая вода. Всё. Многие дети умирали, и их тельца вытаскивал смотрящий за загоном. Судя по росту старше шести здесь никого не было. Вот они какие Ясли по-радхарски. Выживают сильнейшие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что можно было сказать про это?— Это Спарта, детка.

Глава 20.1

Мамочка моя, в этих яслях воспитывались Маугли. Даже нет, об этом мальчике заботились хотя бы волки. А об этих детях никто не заботился. Они добывали себе пищу у кормушки. Возились в пыли, спали на голой земле.

Я зависла здесь до вечера, в ужасе, знакомясь с такой школой выживания.И они все были мальчики. Девочки не рождались. И этих детей никто не любил, не жалел. Керрг был прав. Вначале у радхаров была сила. Там, где были малыши совсем, еды было достаточно, а там, где постарше ее не хватало. И когда охранник наваливал пищу в корыта, начинались драки. Маленькие дети дрались не на жизнь, а на смерть.

Тем, кому не повезло, и он заболевал — тихо умирал забытым в самом углу.

Могла бы плакать — плакала от жалости к этим бедным детям. Когда солнце зашло, я тихо улетела в свою долину. Моя нить показывала лететь куда-то вверх, но я так боялась двигаться через толщь, что полетела по ходу. И она, как навигатор на машине послушно перестраивала маршрут.

Вернулась я как раз к тому моменту, когда лысый с помощниками всовывал в рот рабыням горошины.

—Эти же свеженькие? Ты же им утром горошины давал?— спросил лысого помощник.

—Ничего лучше больше, чем проснуться ненароком. На крики змеи могут вылезти.

Меня посадили около стенки, сонной впихнули в рот горошину. Всю ночь я висела около тела. Иногда горы подрагивали. Под утро в долине раздались крики, и я вылетела посмотреть, что там случилось. Тугое длинное тело вылезло из какой-то расщелины и напало радхара. Тварь смогли победить, но ценой двух жизней.

Утром снова полетела к несчастным деткам. Мне повезло, и я увидела, как забирала старших. Их закидывали в зарешеченную повозку. Дети как зверёныши кусались и отбивались, а их волокли за волосы несколько радхаров со словами:

—Ну всё, всё. Самое страшное закончилось. Вы поедете учиться воевать. Убивать вы уже научились.

Да, они уже умели убивать. И без тени эмоции на лице. Потом в них забушуют им понадобятся женщины. Вот так выращивают беспощадных солдат. Кто же такое придумал?

Предположим, радхары будут жениться на человеческих девушках. Кулон с фиолетовым камнем на свадьбу и все—девушка может забеременеть. А выносить – это второй вопрос. В пещерах, в нечеловеческих условиях можно прожить только так во сне. Но с другой стороны такой конвейер по производству детей нужен только расе завоевателей.

А если детей воспитывать в нормальных условиях, станут ли они такими бесчувственными солдатами? Нет. И кому-то это не нужно. Чувствует моё сердце — дует ветер с шаманской стороны.

Хочу ли я своему малышу такое будущее? Да ни за что! Что делать-то тогда? Я сижу на цепи, точнее, сплю. Опять сплю. В этом мире я только этим и занимаюсь. Мне раз в день засовывают горошины. И я даже не могу их выплюнуть, потому что мать его – сплю. Что мне сделать, чтобы проснуться? Не выпить очередное снотворное. А для этого проснуться. По-моему, заколдованный круг. Хорошо, ладно, а с цепи я могу слезть как-то?

Надо полететь и посмотреть, как новоприбывших сажают.

Вылетела. Долго висела, ждала пока новых девушек привезли. Вплотную смотрела, как их на цепь сажают. Оказывается, последнее звено было с зазором. В него-то и вставляли кольцо на ошейнике. С силой, правда. Но если аккуратно подвернуть и подёргать, может и получится отцепить.

Теперь мне надо придумать, как проснутся. Для этого, что надо сделать?— Пропустить приём горошины. Как это воплотить в жизнь? Отвлечь лысого с помощниками. И никто лучше это не сделают, чем змеи переростки. Да. Это мой шанс. Только очень страшно. Чтобы змею выманить на воздух, кто-то должен послужить наживкой. А этот кто-то – я.

А что будет, если она меня проглотит? Брр. Что со мной может быть? Не хочу даже предполагать. Страшненько мне от этой мысли. Только вариантов нет.

Значит, перед тем как охранники отправятся по пещерам, мне надо приманить змею. Покрупнее. А само́й пока они с ней будут сражаться, проснуться, освободиться и бежать. Куда?

На кудыкины горы. Откуда я знаю куда. Туда. Куда подальше. Но через Колыбель тащится желания вообще нет. Тогда лучше в обход? Ох, не знаю я куда. В Безвластные земли с ребёнком на руках? Совсем с ума сошла? Можно я поплачу? А можно меня кто-нибудь спасет? Три раза спасёт, потом догонит и ещё раз спасёт.

В общем, надо ввязываться в бой, а там посмотрим. Ох и страшно же.

И я собравшись духом, полетела на поиски титанобоа. Видимо, наши предки змей переместились как-то сюда и радхаров из пещер вытряхивают.

Залетела в нору. Цып-цып-цып. Вдруг движение впереди. О-е-е-ей, назад Катька. И я понеслась. Зараза, за мной. Это что её сравнение с цыплёнком так задело? Так я не со зла. Решила через камень срезать. Шут с этой клаустрофобией, а эта гадина за мной. Вот сволочь! Поняла, это та самая и она на меня охотилась.

Головой своей камень пробивала. Даром что мягкий. Попробуй сама его головой пробить — последние мозги растеряешь. Вот, дура зачем я решила змею подманивать? Надо было что-то другое придумывать. Ох, сильна я задним умом.

Да отстанешь ты от меня зараза или нет? Вылетела на поверхность, гадюка эта за мной. Ну тебе то, что от меня надо? Ты же не шаман, попробовала зигзагом от неё нестись, так эта ползучая гадина маршрут мой просчитала и пружиной выбросилась. Зубами клац над невидимым ухом. Мамочки! Помогите кто-нибудь.

Но вроде уже и моя гора. Охранники выходят из барака — рабынь кормить. Я к радхарам. Змея за мной. Охранники опешили, потом ятаганы выхватили — давай её кромсать. Змея уворачивается-нападает сама. Я в шоке застыла на какое-то время недалеко. Какие-то всадники в ворота, открытые над рагхах, заскочили. Я даже посмотреть не успела, как меня в тело потянуло. Просыпаюсь? Точно. Время уже достаточно пошло. Полетела, а змея, почуяв, что лакомый кусочек уходит, свернулась и бросилась за мной. Меня в тело тащит сквозь стены. Тварь за мной.

Меня впечатывает в тело. Я открываю глаза и вижу летящую на меня огромную морду. В доли секунды падаю вбок, а это гадина врезается надо мной прямо в стену и надо мной просвистывает ее тело. Рядом со мной с грохотом падает разорванная цепь. Свободна?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.2

Только приподнялась на руках, в пещеру вбежали радхары. С ятаганами наперевес они, озираясь, высматривали рептилию. Увидев дыру над моей головой, заспорили, что с ней лучше всего сделать.

Буквально через несколько минут в пещеру быстрым шагом вошли ещё три персонажа.

—Которая?— услышала я до ужаса знакомый голос. Моё дыхание остановилось. Я смогла вздохнуть, но никак не получалось выдохнуть. Ледяные мурашки побежали по всему телу, заставляя меня сжаться. Я готова была нырнуть в нору за змеёй.

—Эта — показал на меня ученик шамана.— я сразу почувствовал, что с ней что-то не так. Ещё в бараке, когда они под сонным заклятьем спали. И когда сюда привезли, мне всё время что-то не давало покоя. И только когда вернулись во дворец, понял что. Камень, Великий, на ней не было камня, а она забеременела. И как только вы прибыли, я вам это сразу и доложил. Даже проверять всех рабынь вам не потребовалось.

—Молодец,—бросил его попутчик и, подойдя, склонился надо мной.

—Ну, здравствуй.

Надо мной навис Ша Иргез. Я, скорчившись, смотрела на него, не в силах что-то сказать.

Шаман выпрямился, достал нож, полоснул себе по ладони. Собрав нужное количество крови, заговорил речитативом и плеснул её в дыру, оставленную змеёй. Судя по удивлённым возгласам окружающих, она закрылась.

Девушки вокруг начали просыпаться, и радхары, вспомнив о горошинах, рванули к рабыням.

Когда лысый подскочил ко мне, Ша Иргез тихо сказал, пристально смотря на меня:

—Эта мне нужна бодрствующая. Всех усыпите и пошли вон.

Его взгляд, казалось, ощупывал меня, залезал под хламиду. Я буквально ощущала его липкие прикосновения. Меня потихоньку стало колотить.

Когда последние радхары вышли из пещеры, шаман наклонился и, схватив меня за обрывок цепи, вытянул на середину.

Зачем? Что он собирается делать?

А он, разливая струйкой кровь, нарисовал круг, в центре которого лежала я. Опершись на руки, я присела. Кусок цепи со звоном звякнул о каменный пол.

И опять этот заунывный речитатив, от которого волосы зашевелились на голове. Холодная волна воздуха обдала меня, и кровь вспыхнула, образуя горящий круг, в свете пламени которого я увидела скалящиеся черепа. Немного с десяток. Те самые, летающие вокруг пляшущих шаманов Большого круга. Из книги Керрга. Духи.

—Высшие,—завопил Ша Иргез—прошу проверить её. И черепа закружились вокруг меня в адском танце.

От них потянулись ко мне светящиеся нити, образуя кокон, а потом сжавшись, они резко выдернули меня, то есть душу, из тела. Беспомощно зависнув в светящейся клетке, я видела, как моё тело повалилось на каменный пол.

—Она, она!— выли Духи.

Я сглотнула. Сейчас мне никто не мог бы помочь. Высшие. Так говорил про них Керрг. Самые мощные, дарующую бесконечные силы взамен жизненных. Я посмотрела на Ша Иргеза. Казалось он постарел со входа в пещеру лет на десять. Кожа потускнела и сморщилась. Но он был счастлив. Он смотрел на меня с сумасшедшими глазами. Именно на меня, на Блуждающую Душу.

—Возьми её!— кричали Духи,— овладей её силой. Пей её. Душа из другого мира напитает тебя. Ты должен сделать это прямо сейчас. Много-много раз. Ты вернёшь свои годы, а потом начнёшь передавать силы нам, и мы воплотимся в подходящие тела и станем самыми могущественными колдунами. А ты с братьями займёте места глав родов. И по её следу придут другие души. И они тоже напитают нас силой.

Что они кричат, думала я, трясясь от беспомощности. Как из меня пить силы? Овладеть? Что они имеют в виду? Мысли путались. Я просто не могла соображать. Начала метаться по клетке, но это ещё больше возбудило Высших Духов. Они заметались вокруг меня с огромной скоростью:

—Детей, она может выносить детей без камней. И её дети. И дети других пришлых. Мы завоюем всю землю. Нам не нужна будет больше Колыбель.

Наш план осуществился. Мы дождались. Покорные традициям низшие бросят этот мир к нашим ногам. А потом и другие миры.

Меня трясло. Зачем меня занесло в этот мир? Чтобы дать власть этим уродам с того света? Да пошли вы. Но что делать?

Кровь догорала, черепа бледнели, прутья моей клетки истончились, и я опять оказалась в своём теле. Наконец-то стало тихо. Страх ушёл, на смену пришёл гнев. Я подняла голову и на дрожащих руках и исподлобья уставилась на шамана.

Ну что Великий и ужасный, вдвоём мы остались с тобой. Силу мою захотел? А морда лица не треснет? Такая ненависть пронеслась в моём взгляде, что шаман ухмыльнулся.

Ша Иргез медленно вытер ладонь о штаны, а потом медленно начал расстёгивать пояс. Чего это он? В том возрасте, в котором он сейчас пребывает, ему о душе, думать надо. О своей в смысле.

Шаман, увидев мой растерявшийся взгляд, осклабился:

—Ты не понимаешь, что я хочу сделать Душа? Ты в растерянности?— заскрипел он старческим голосом и захохотал, расстёгивая на себе штаны.

—Сила переходить от тебя будет, когда девочка ты подо мной будешь извиваться. И чем чаще я тебя буду брать, тем моложе и сильней становиться. Мне повезло, что ты попала именно в это тело. Такое молодое и красивое.

Чего? Я в ужасе стала отползать от этого похотливого старика. Старика-то старика, только ростом он на голову выше меня. Такой способ перекачки энергии меня не устраивал.

—Ну давай, посмотрим, что у тебя под рубашкой — Ша Иргез с вывалившимся повисшим хозяйством медленно двинулся ко мне. Схватил за ворот рубашки и рванул. Я со всей силы ударила его в грудь отпихивая.

Он размахнулся и хлёстко ударил меня по щеке, потом ещё. Рыча от злости на строптивую рабыню, опять вцепился в мой ворот. Послышался звук рвущейся ткани. Я, схватив шамана за руку, вцепилась в неё зубами. Тот взвыл и, взбесившись окончательно, выдернул руку и стал хлестать меня по лицу.

Я чувствовала, как он разбил мне губу и солёная кровь потекла струйкой на хламиду. Как рассёк мне бровь и обжигающая тягучая кровь полилась по щеке. Но я упорно продолжала отбиваться. Руками, ногами, теряя силы. В голове мутилось, фигура шамана стала расплываться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ещё чуть-чуть и я почувствовала, что теряю сознание. Силы вконец покинули меня, и я упала навзничь. Шаман рывком перевернул меня на живот, заломил мне и связал чем-то руки. А потом стал задирать подол.

Горечь тёмным облаком затопила меня. Что я могу сделать? Да ничего. Моих сил не хватало. В груди заклокотали слёзы, но не выливались. Всё это было там, в моей маленькой душе. Я подумала о ребёнке внутри меня. Прости, малыш, я сделала всё что могла. Как вдруг в пещеру вбежал ученик и закричал:

—Великий, к Колыбели приближается отряд. И впереди, похоже, Повелитель.

глава 20.3

ты Керрг

Мне её не хватало. Я не понял это сразу. Вначале мои мысли были только в одном направлении — как этот гавнюк Саррог посмел напасть на земли Вершителей? Совсем раздутая хитрожопость в голову ударила? Я видел его бой в Лабиринте Душ. Не могу сказать, чтобы он был сильно сильным и сильно умным. Этот урод был хитрым и завистливым. Как он злился, когда подсчитал, что его род земель недополучил. И он очень слушает, что поёт его шаман.

Ладно, сейчас доберусь до него и поговорю, по-нашему по-радхарски. Если что на поединок вызову. Интересно, мы так будем сражаться или Духи нам устроят арену? Мой отряд скакал всю ночь и наутро мы уже были на границе.

Саррог откусил у меня городишко. Мелкий, но не в размере дело. Хоть поле. Мы, радхары, не любим отдавать своё. Кроме женщин. Но поэтому у нас и нет своих женщин. А она? Душа. Готов я отдать Катю? Такие мысли у меня раньше вообще не возникали в голове. А сейчас, откуда они взялись? Я – глава рода. Я –закон, и я должен чтить традиции, что заповеданы предками.

Пока Катя со мной. Полгода, может, дольше, а дальше… Дальше я буду жить, как всегда. Я насытюсь ею. И забуду. Потом, но сейчас мне её не хватает. Усмехнулся, вспомнив её любознательный острый ум. Даже её постоянные вопросы уже не раздражают, а про восточный танец сейчас вообще не надо думать, осёк я себя, чувствуя, как твердеет мое орудие.

Сейчас надо решить вопросы с родом Блюстителей. Ишь, какое название выбрали. Решили смотреть за соблюдениями традиций. А не отсюда ли ветер дует? Ша Иргез был явно недоволен, когда я сказал, что буду оставлять рабынь дольше срока.

Может быть, может быть.

Вот и приехали. Ко мне направился десница. Вспомнилась, как Катя тоже хотела отвечать за что-то правое. Про яичко болтала. Опять в паху стало горячо. Нет. Не вспоминай душу.

—Доложи.

—Повелитель, Саррог ведёт себе странно. Сидит в шатре с шаманом и требует вас. Силы не применяет.

Я спешился и широким шагом отправился к главе Блюстителей.

Точно, вот он сидит. Даже трон приволок с собой. Привыкаешь к удобствам, смотрю. На пень простой задницу уже свою не пристроить тебе. Я получается, перед ним как низший должен стоять? Остановился на входе и сложил руки на груди:

—Саррог, каким ветром в моих землях? Ещё и с троном. А знаешь ли ты, дорогой, что в этой местности на троне могу сидеть только я.

За троном кашлянули. Я прищурился, всматриваясь в полутьму за троном. А это кто там? Шаман рода. Заметно постаревший. И что ты колдун у Высших просил, что они тебя так подвысасывали? Что такого, за что ты был готов отдать с десяток лет.

—Керрг, раад, теебяя, прииветствоваать.— странно растягивая слова поздоровался со мной глава.

Немного остекленевшие глаза не соответствовали растянутым в улыбке губам. Десница прав. Не узнаю Саррога с вечно хитро прищуренными глазами.

—Я тебя вызвал…

—Что ты сделал?— прошипел я, грубо прерывая его.— ты меня вызвал? Ты, гниль болотная, напал на мой город, и ты меня вызвал. Поединка хочешь?

—Нет, нет— выскочил вперёд шаман-глава никого не хотел обидеть, повелитель Керрг. Он хотел обсудить с вами невозможность нарушений наших традиций.

Значит, всё таки я был прав. Уши Ша Иргеза торчат из этой помойной ямы.

—А для чего нападать на город?— я склонил голову, продолжая смотреть только на главу Блюстителей. Да что с ним такое, луна его побери, он сидит как болванчик, с которыми играют человеческие детёныши.

—Это чтобы – начал опять шаман.

Но я прервал его жестом и членораздельно, выделяя каждое слово, процедил:

—Я говорю с повелителем рода. Выйди.

Недовольная гримаса перекосила лицо колдуна, но он сдержался и, оглянувшись на Саррога, вышел. А я подошёл вплотную к трону. Опёрся на подлокотники и взглянул в его глаза:

—Какого рожна ты на меня напал?

—Я тебя вызвал…—завёл свою шарманку глава Блюстителей. И я со всего размаху врезал ему по морде кулаком. Потом ещё. Саррог начал покрываться пластинами, оставаясь сидеть. Мало, значит. И я опять саданул его в скулу. Тот вскочил и заорал:

—Что ты творишь?

Потом стал оглядываться в недоумении. Встряхнул башкой, как разбуженный тигр и заговорил:

—Что за? Я где?

—Совсем ничего не помнишь? На моей земле ты, даже трон притащил.

Саррог потёр лицо рукой:

—А что я здесь делаю?

—Вот то же самое хотел спросить. И город зачем решил отжать?

—Город? Керрг, вот реально ничего не помню. Помутнение какое-то. Двое суток владения объезжал, потом людей вечером принимал. Размеры дани обсуждали. А потом, как вырубило. Может, устал? Надо у шамана, тонизирующего попросить. Слушай, забудем это. Девками человеческими виру внесу. Хочешь?

—Не хочу — к своему удивлению сказал я. Потом подумал, что несу? И понял, что в самом деле не хочу девок, хочу только одну.

—Ещё раз сунешься ко мне — убью — и вышел из шатра. Со стороны смотрел, как собирают манатки в повозки. Как ещё толком не пришедший в себя Саррог взгромоздился на своего рагха. Род Блюстителей ушёл из моих владений. Теперь всё, домой. Там меня девочка ждёт.

Ехал и думал, что это было? Зачем нападать на мои земли? И сам себе ответил — чтобы выманить из дома. А кому это надо? И выругался, поняв.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21.1

Давай рагх, давай. На тебя одна надежда. Я понимал, что время играет против меня. И мой зверь послушно помчался по дороге, разгоняя ржанием встречные повозки.

Всё равно пришлось остановиться по пути. Две ночи без отдыха даже рагх не выдержит. Раньше мне было бы на это плевать, а сейчас нет. Я физически ощущал его усталость, но также чувствовал и готовность скакать вперёд по моему приказу и умереть под седлом. Расцвел цветок, и я стал чувствовать. Болезненно чувствовать.

Когда мы прибыли, бросил поводья слуге и бросился во дворец. Выбежавший навстречу управляющий, засеменил рядом.

—Что-нибудь случилось во время моего отъезда?

—Нет, повелитель, только одну рабыню забрали в Колыбель.

Невольный вздох облегчения вырвался из моей груди. Ошибся.

Я практически вбежал в свои покои, представляю, как увижу её. Услышу её весёлый голос, смех, почувствую её запах, непохожий не на что, сладковато-прохладный. Но меня встретила пустота. Гулкая пустота. Бросился на террасу, купальню. В спальню. Всё было идеально застелено. Даже следов Кати не осталось. Совсем. Проверил библиотеку. Пусто.

Я выбежал в коридор. Эта непослушная девчонка все-таки решила отправиться жить в гарем? Соскучилась по общению. Туда же портнихи приходят. Ей, наверное, захотелось приготовить нарядов.

—Где та, что была в моих покоях, когда я уехал?— навис я над управляющим

—Где та, которой я приказал остаться в моих покоях?— перешёл я на рык.

—По-по-повелитель — стал заикаться управляющий,— но я же сказал вам.

—Что ты мне сказал?— уже орал я, схватив за грудки управляющего.

—Её увезли в Колыбель.

—Что?— я опешил — как увезли? Её увезли?

—Да, повелитель, — камень загорелся и ученики Ша Иргеза её увезли в Колыбель.

Этого не может быть. Она не могла забеременеть. В её ошейнике не было фиолетового камня. Нет! Это уловка! Ша Иргез каким-то образом понял, что именно в этом теле прячется душа Кати. Колыбель. Мне нужно в Колыбель. Выбежав во двор, я крикнул, чтобы мы опять уезжаем.

И опять рагхи понеслись по дороге. И путники отбегали в стороны, увидев мчащийся на всей скорости отряд радхаров. Мои ничего не спрашивали, они просто выполняли приказ главы.

А вот и Колыбель. Десятник застучал в ворота.

—Повелитель Керрг прибыл в Колыбель.

Но ворота не открывались. Это что такое? За воротами слышалась возня, но створки ворот не приоткрылись даже на палец.

Десятник заколотил рукояткой ятагана.

—Я сейчас всех за этой стеной прикажу повесить — выкрикнул я, еле сдерживая ярость. Я понимал – эта заминка точно связана с Катей.

—Немедленно открыть главе рода!— заорали мои радхары.

И только через несколько минут створки стали приоткрываться. Когда ворота распахнулись, мы въехали в долину. Она принадлежала трём восточным родам. И здесь служили отставники и ученики шаманов.

Радхары высыпали навстречу, настороженно посматривая на нас.

—Что здесь происходит? Почему вы сразу не открывали.

И потом я увидел её. Со связанными сзади руками, в хламиде, залитой кровью. За обрывок цепи, прикреплённой к её ошейнику Ша Иргез, тащил её за собой. Чёрные волосы тёмным облаком занавешивали её лицо. Катя.

—Стой – заорал я и пустился на рагхе за ними.

Тут шаман остановился, рывком заставил Катю упасть на колени. Она так и стояла, низко наклонив голову. А Ша Иргез постарел, очень постарел. Даже издалека было видна обвисшая кожа и подряхлевшая фигура.

А потом этот ублюдок, не выпуская цепи, резанул кинжалом себе по руке и плеснул кровь, рисуя на камнях волнистую черту. Заорал речитативом. И в том месте, куда упали капли крови, земля разверзлась. Огромная трещина, через которую не мог перепрыгнуть и рагх прочертила долину от одной горы да другой, частично обрушив правую. Огромный козырёк с нашей стороны навис над пропастью, грозя рухнуть.

—Ша Иргез!—закричал я, заметавшись перед разрывом — что ты творишь? Зачем тебе моя рабыня?

—Ты стал нарушать традиции, и Высшие Духи приказали мне тебя наказать. Забрать её — и он потряс цепь.

И вот тогда она подняла голову. Рывком. Откинув волосы. Прекрасное лицо было избито. Даже мои радхары не смогли сдержать приглушённых ругательств.

Она смотрела пристально на меня. В её глазах не было слёз или обиды. Не было мольбы о помощи. Так смотрит радхар в лицо врага. Перед смертью.

—Я ухожу из рода — визжал шаман старческим фальцетом — а за свою преданную службу забираю её. Пусть она скрасит мою старость. Ты бы всё равно отправил её через полгодика из дворца. Какая тебе разница, ну чуть раньше получится. А традиции нарушать нельзя. Нельзя-я-я.

Катя усмехнулась. Видимо, это доставило ей боль, и она поморщилась.

—В самом деле, Керрг,— сказала она глухо-какая тебе разница.

Шаман поднял голову к небу и стал смеяться, а Катя, посмотрев на него, резко отклонилась в сторону. Обрывок цепи вылетел из рук. И моя девочка прыгнула в пропасть.

—Не-е-ет, — услышал я собственный крик.

Время для меня стало вязким, как патока. Её отчаянный прыжок в никуда, грустная улыбка коснулась на мгновение ее губ, когда мы встретились глазами. У меня сердце схватили в кулак и сжали, так, что оно лопнуло и растеклось чёрной жижей.

Лопнуло, как все мои убеждения в правила и традиции. И сейчас я прыгну за ней. За моей… За моей любимой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21.2

Я смотрела на Керрга. И сквозь Керрга. Ша Иргез визжал о том, что он хочет уйти. И он потащит меня за собой. И я опять ничего не могла сделать. И повелитель тоже. У него же традиции. Что мне сейчас делать? Кричать ему, что шаман меня будет иметь меня, чтобы получить силу для себя и для духов.

А кто мне поверит? У них традиции! Написанные древними. Маленькая лазейка для ушедших в небытие, чтобы воскреснуть и править миром. Мне никто не поверит.

И сейчас даже если Ша Иргеза остановят, что меня ждёт? Пещера. Цепь. Страшные ясли для моего ребёнка. Сына. Потому что девочки, судя по увиденному, у них не рождаются. И потом что? Невозможность увидеть моего мальчика.

А если не остановят Ша Иргеза? Если шаман утащит меня с собой? Когда он начнёт насиловать меня, получая силу — его уже никто не сможет остановить.

Я опустила в бессилье глаза и увидела, что рукотворная пропасть сплошь изрыта ходами змей. Змеи. Ходы. Змеи. Ходы. Широкие ходы, в которых я могла бы спрятаться. От всех. А моя душа сможет увести рептилий от тела, от моего ребёнка. Змеи поползут за ней. Но там глубоко. Надо будет успеть зацепиться. А у меня руки связаны. Шаман орал, а я лихорадочно пыталась ослабить ремень. И у меня это получилось.

Ша Иргез захохотал, я рванулась, чтобы вырвать цепь из его рук. У меня это получилось, и сейчас мне надо прыгнуть. Туда, вниз, чтобы там извернуться, схватиться за края какого-нибудь хода и уползти. Глубоко. Чтоб меня никто не нашёл. Забиться. Потом не знаю. Решу. Да, это был практически самоубийственный шаг, но после него был шанс. Маленький, но шанс. И я прыгнула. Поймала в последний момент взгляд Керрга. Услышала его вопль.

Но в последний момент, когда я уже начала лететь вниз, старик успел меня схватить за волосы и выволочь из провала. Эти длинные волосы подвели меня. Ша Иргез размахнулся и опять ударил меня по лицу. И снова, и снова, и снова.

И в следующий миг раздался рёв разъярённого зверя. С той стороны пропасти. На краю бесновался Керрг. Вдруг подняв рагха на дыбы, он рванул к тому хлипкому уступу, нависшему над провалом. И с него перепрыгнул к нам.

Уступ, заскрежетав, сполз в пропасть, а повелитель, спрыгнув на землю, побежал к нам, вытаскивая на ходу свой ятаган. Керрг, обраставший на ходу пластинами, нёсся на Ша Иргеза.

Шаман отшвырнул меня, резанул опять ладонь и завыл, расширяясь в плечах и вырастая ростом. В руках у него тоже появился призрачный ятаган. Две силы столкнулись между собой. Я не могла разглядеть где кто. Они рубили друг друга с такой скоростью, что казалось это какой-то чёрный клубок мечется по долине. Потом вдруг я увидела, как Керрг упал на землю и шаман замахнулся, чтобы пронзить ему сердце. В ужасе я закричала:

—Не-е-ет. Кеееррг!

И мой радхар вскочил в последний момент и отсёк Ша Иргезу голову. Я обмякла. Живой.

Керрг поднялся и шатаясь пошёл ко мне. Ко мне.

—Стой, Керрг — прошептала я и стала отползать к пропасти. Его глаза расширились, рот дрогнул.

—Керрг, я не буду рабыней. Ничьей. И ты мне не сможешь помочь. Ты глава рода.

С каждым моим словом провал становился всё ближе.

—Катя,—прошептал он — нет. Не надо. Катя.

Керрг остановился.

—Катя, я отпущу тебя. Ты не будешь рабыней. Ты можешь делать что хочешь. Я клянусь тебе клятвой главы рода. Ты можешь уйти в человеческие государства. Я сам отвезу тебя туда. Ты можешь уйти в Безвластные земли, но это опасно. Очень опасно для тебя. Ты можешь попросить меня всё, что ты хочешь, только не прыгай туда. Пожалуйста. Прошу.

—Отпустить?— эхом повторила я — и ты мне разрешишь уйти?

—Да. Я клянусь сделать, всё что захочешь.

Я поднялась и, держась на расстоянии от него, двинулась в сердце Колыбели. Он не шевелился. Мой радхар держал слово. Он отпускал меня.

—Катя, —я резко обернулась.

—Подожди. Тебе нужно снять ошейник.— тихо с горечью сказал Керрг.

Я смотрела в его глаза. В глаза, в которых стояла такая тоска.

—Ты всё сделаешь для меня?

—Всё.

—А традиции ты сможешь изменить?

—Для тебя — да. И я готов жить с тобой, и как твои дурацкие человечки умереть в один день.

Надо же запомнил. И я бросилась к нему. Он обнял меня, и осторожно еле касаясь губами лица, стал осыпать меня поцелуями. А я таяла в его руках, в его глазах, я растворялась в запахе моего радхара.

—А что скажут твои воины?— спросила я его.

—Ничего — он покачал головой.— они мои воины. А я их повелитель. А традиции они просто изжили своё. Я не могу всё разрушить сразу, но постепенно я обещаю, я их буду менять.

—Может начнём с гарема? Я же изревнуюсь.

—Если обещаешь танцевать для меня восточные танцы -- по прибытию раздарю.

Пока мы разговаривали, радхары наладили мост.

Рагх подошёл к нам и ткнулся мордой в моё плечо.

—Гаврюша, — и я улыбнулась, как могла позволить моя разбитая губа.— я же обещала тебя погладить, и я стала наглаживать морду хищного коня.

—Кажется, теперь я изревнуюсь—раздался над моим ухом голос Керрга. Рагх фыркнул.

После меня Керрг запрыгнул в седло и посадил меня рядом.

—Домой — скомандовал он своему отряду. И мы поехали. Керрг достал откуда-то горошину и положил мне в рот.

—Я чуть с ума не сошёл, когда увидел, что тебя нет. Шаманы, видимо, опоили чем-то Саррога, чтобы выманить меня из дворца. Ша Иргез понял что ты Душа?

—Нет. Они не поняли вначале, что я блуждающая душа.

—Но камень загорелся.

—Да, потому что я оказывается беременная.

—Что?

У могущественного и ужасного было такое растерянно-недоверчивое выражение лица, что я рассмеялась.

—Но камень. У тебя не было фиолетового камня на ошейнике.

Я кивнула.

—Не было и мне получается, не нужен камень, чтобы выносить ребёнка. Это как-то связано с силой, что пришла с моей душой.

—Сила. Да, шаманы говорили, что ты дашь им силу. Я случайно услышал их разговор. Давно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я усмехнулась:

—И если бы ты знал, для чего она им, и как я должна была эту самую силу передавать. Давай я тебе расскажу на ушко, а ты сам решай, что с этой информацией делать.

И я рассказала Керргу всё что со мной произошло. Он смотрел на меня не верящим взглядом. Потом какое-то осмысление появилось в его глазах. Мой радхар умел анализировать и сопоставлять.

Когда я устала рассказывать, он прижал меня к себе и я задремала. По-человечески уснула. И моя бродячая душа мирно спала с телом.

Когда мы приехали, меня нежно сняли с рагха, отнесли на руках в покои. Убрали ненавистный ошейник.

И даже не приставали, сильно. Так, чуть-чуть. Вначале его повелительское величество самолично омыл мне лицо в купальне. Потом тело, покрывая каждый квадратик поцелуями. Говоря, что надо всё проверить губами. Очень долго отмывал грудь. И так и сяк. Всё ему казалось, что она недостаточно чиста. Скоро я готова уже сама была на него наброситься.

--Нет, — строго сказал он — ты помнишь мои дикие мучения во время твоего танца. Мы сейчас будем мыть тебя ниже пояса.

-А ты злопамятный, оказывается — изумилась я.

— Не то слово.

И он приступил ко второй половине моего тела. А я могла только стонать, реагируя на его прикосновения.

Когда мой радхар заявил, что я чиста, как цветок лотоса, меня отнесли в постель и скромно легли рядом с орудием в очень приподнятом настроении. И глазки закрыли. И даже сопеть начали.

Ну что оставалось бедной перевозбуждённой девушке, как не проявить инициативу и не усесться верхом на потерявшего совесть радхара. Я осторожно наделась на него и, уперевшись руками в грудь, стала медленно крутить восьмёрку.

Глазки у повелителя сами собой открылись, руки вцепились в мои бёдра и к вращательным движениям добавились поднимательные. А теперь ещё грудью тряхнём, а она у меня стала наливаться, потяжелела.

И я опять танцевала танец любви. И когда я почувствовала, что скоро судорога пробьёт на с обоих, мой темп убыстрился и я уже скакала на Керрге. Стон одновременно вырвался из наших губ и рухнула на его грудь. Меня обняли, гладили по спине, по ягодицам, что-то шептали на ушко, но не давали сползти на кровать. По-моему, я так и уснула, в объятьях моего тирана и деспота.

Глава 21.3

А утром мы говорили. В постели. Глаза в глаза. Я говорила, а он молча слушал, обдумывая мои слова.

— Керрг, сейчас я успокоилась и могу нормально мыслить. Точнее, осмыслить то, что я увидела. Я расскажу тебе своё ви́денье вашего мира.

Ваши традиции, воспитание-это всё заточено только на войну и соперничество. У радхаров нет места семье, как у нас. Подумай сам. Предположим, твой, пускай сотенный, женился. Живёт себе. И тут приходит десятник — бросает ему вызов в Лабиринте Душ и убивает. И что с его семьёй будет? А когда нет семьи— не страшно. Ты убиваешь или сам умираешь. Как правило, за себя не особо боишься, а вот за родных—это да.

Керрг задумался. Вся эта история с моим прибытием в этот мир, перевернула с ног на голову все его убеждения. А я продолжала:

—У вас не было того, чем дорожить, за что бороться. Вы должны идти в бой и завоёвывать всё больше. Вы воспитывались без любви и ласки. Вы не понимали, что это такое. И традиции с рабынями, что не больше полгода. Видимо, за этот период вы не сможете привязаться к девушке.

И все эти правила, чтобы дать вашей расе оставаться непобедимой. Для чего? Год за годом, десятилетие за десятилетием. Для того, чтобы дождаться Блуждающей Души, получить через неё силы и возродиться девяти духам. Понимаешь, только для этого получается.

И ваши шаманы эти. Это вы их так называете, а на самом деле колдуны они обыкновенные, подсаженные на силу. Да, они делают вам горошины, заряжают камни, что-то ещё, но это только чтобы вы шли дальше и завоёвывали, держали в страхе, правили, пока опять же не возродятся девять духов.

Это не религия. Я не знаю, что это. У нас люди ходят в храмы разных конфессий за помощью, утешением. Каждый ищет что-то своё там. Но у вас всё не так.

Знаешь, у нас есть такие паразиты, которые, попадая в рыбу, жиреют в ней, откладывают яйца, а потом заставляют её всплыть на поверхность, чтобы её сожрала птица. И через птичьи какашки яйца опять попадают в воду. Прости, что так говорю.

—Я услышал тебя — и Керрг улёгся на спину, заложив руки за голову, уставился в потолок.— Я должен думать.

Я не мешала. Я, прижавшись к его плечу, мечтала о будущем. Дурёха, ты, Катя, опять мечтаешь — укоряла я саму себя. И тут же оправдывалась, но сейчас-то уже можно.

Через несколько дней, обдумав всё, Керрг вызвал своих тысячников и сотников, чтобы рассказать им про меня. Он рассказал им все. Про Блуждающую Душу, про шаманов, про девять духов. Они смотрели на мою персону, раскрыв глаза. Но ошейника на шее у меня не было, а фиолетовый камень, поднесённый к моему животу, светился характерным для беременности светом.

И я не выглядела умирающей без пещеры, а наоборот расцветала не по дням, а по часам. Это Керрг так говорил, постоянно тиская меня. Даже ночью, я должна была лежать не на другом конце света, то есть на краю кровати, а в обнимку с повелителем. Он же глава рода, в конце концов., а тут уползают — непорядок.

—Керрг, а расскажи ты мне про камни наконец,—вечером после ужина мы сидели на террасе. В смысле Керрг сидел в кресле, а я сидела на его коленях.

—А что мне за это будет?— мурлыкнул грозный повелитель. Причём такое происходило только наедине, а при народе — ни-ни. И я держалась скромно. Около трона сидела на мягкой подушечке при его разговорах и притворялась немой. Когда папаха говорит — платок должен молчать. Вначале его воинам не по себе было от моего присутствия, потом привыкли. И меня стали называть Душа Повелителя.

—Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.

—А можно авансом, чтоб лучше рассказывалось?

—Керрг, укушу

—Тоже согласен. Куда душа моя?

—В пятку.

Повелитель приподнял одну бровь задумчиво:

—Но это совсем несексуально.

—Керрг, ты мне будешь рассказывать или нет?

—Хорошо, хорошо, не сердись, слушай.

—Керрг, куда руки поползли?

—Туда

—Куда?

—Куда, куда,—замёрз я — в тёплое местечко им хочется.

Естественно, в покоях мне строжайшим голосом приказали ходить в моём восточном костюмчике, ещё и брови хмурили. Говорю же — тиран и деспот. И теперь постоянно у него, то руки мёрзли то что-то другое. На хвост похожее.

—Ну так и быть, на этот раз грейся. И рассказывай.

И под мягкие ласки рук мне поведали такую историю.

Камни эти трубчатыми колоннами прорастали сквозь пещеры Колыбели, и излучали энергию, позволяющую человеческим девушкам выносить дитя радхара. Вне их—беременные умирали.

Те камни, которые отламывали и использовали в городах, приходилось постоянно заряжать ученикам шаманов. В этих случаях они занимали силу у низших духов, поэтому не расплачивались своими годами.

Рассказав, Керрг потребовал оплату, и мы долго целовались. Радхар кстати вошёл во вкус этого дела. А мне нравились его пластины. Он у меня и так возбуждался от любого моего прикосновения, но когда я под пластинами проводила языком, мне кажется, он сам душой отрывался от тела. Эрогенные зоны там у него были.

Гарем опустел. Тысячники и сотенные разобрали наложниц. Но не сразу и не всех. Девушкам объявили, что они кто хочет-может ехать домой, но могут отправиться в гаремы. И надолго. Может, на всю жизнь.

Керрг сказал, что степного быка надо есть по кускам, поэтому всё надо делать постепенно. Очень меня порадовали нововведения с борделем. Девушки молодые там встречались, но редко. Их места заняли матёрые дамы. И честно теперь непонятно было теперь, кто кого имел в борделях. Радхары дам, или дамы радхаров.

Часть пещер для беременных забрал себе род Вершителей, и сделал из них прекрасную гостиницу для девушек в интересном положении, где их посещали отцы детей.

А по поводу детей, я поставила Керргу ультиматум. И мой повелитель организовал при том городке, куда он меня возил на экскурсию целый детский район. Нанял нянек, учителей обустроил всё и перевёз туда детей. Просто забрал треть и всё.

С двумя другими родами он не вёл переговоров. У них своя жизнь. У нашего рода своя. Пусть смотрят, думают. Нашим радхарам нововведения пришлись по вкусу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И начали потихоньку расцветать у них на сердце татуировки.

С учениками шамана Керрг вёл долгий разговор, и меня туда не пустили, хоть я и очень хотела. Может, думаю. душой слетать. Легла как дурочка пробую уснуть. Полежала, полежала и отправилась в библиотеку-книжки по слогам читать.

Но вышли ученики одухотворённые, с симметричными фингалами под глазом. Вели себя скромно с этих пор, за что было разрешено обзавестись собственным гаремом.

Эпилог.

Полгода пронеслись как один сон и настало время рожать. Керрг нервничал. Нанял бабку-повитуху. Человеческую. Учеников шаманов тоже держал рядом с заряженными камнями. Когда началось,, кричал, что останется рядом. Хорошо, — повитуха оказалась понимающей и вытолкала грозного тирана за дверь.

Приехали тысячники, сотенные. Десятники. На самом деле, перед родами, все уже поселились в соседнем городке.Как только начались схватки— полетели вестники и вскорости прискакали всадники. Все чего-то ждали. Керрг стоял среди них во дворе, когда повитуха вышла на крыльцо с кулёчком в руках и громко оповестила счастливого отца:

—У вас девочка.

Её слова встретило гробовое молчание. Она даже испугалась.

—Папаша, посмотрите, какая хорошенькая радхарочка у вас родилась.

И показала из кулёчка симпатичное, покрытое по бокам роговыми пластинками, личико спящей девочки.

Конец