Долли Шарп и Линда Лавлейс, например

Совместные работы принадлежащих к разным мирам киноактеров чаще всего преподносятся именно как совместные проекты, это было даже в тоталитарном Совке, когда социально близкие итальяшки скакали по Союзу, не показывая голых сисек, хотя актриса прославилась в итальянском кинематографе обнаженкой, но почти всегда забывают о несколько другом сотрудничестве в рамках одного общества, когда в проекте участвуют актеры разных поколений, конечно, по отношению к эволюционному Западу это не так заметно, но тута, где каждый царь ломает прошлое под себя, все немного иначе. И смешнее.

Адаптировав говнокнижку презренного мусора и невежды даже по своим мусорским делам Карецкого, сценарист и режиссер позвали в пару к лысому Куценко старорежимного Ивана Бортника, великолепного в любой вообще роли, незамысловато параллеля сразу парочку персонажей вымышленных, если Иван играл по - сути самого себя, постаревшего Промокашку, конечно, то ублюдок Ульянов прямо и тупо плагиатил Марлона Брандо, обосравшись привычно, и теперь в его ботинки стекает дерьмо, ведь даже дохлых по православию хоронят в ботинках.

- И сынка, и папу гонят по этапу, - скаламбурил неисправимый импровизатор Бортник, горделиво посматривая на Куценко, невольно сжавшегося от ужаса, ведь все знают выходку Ивана на съемках говорухинского телефильма, где загорланил его герой песню о черной скамье, о скамье подсудимых, а Высоцкий не сумел удержаться от ухмылки, что и вошло талантом режиссера в неплохой по качеству фильм прошлой эпохи.

- Маму с дочкой шпарят : в рот и попу жарят, - парировал меж тем Куценко, махом найдясь в такой, скажем прямо, непростой ситуации.

- Ну, понеслось, - пробрюзжал белесый и всегда во всех ролях одинаковый и мерзкий Любшин, хорошо помнивший с чево начинается родина, разу уж сам государь не раз поминал мертвосезонные причины своего вступления в преступную организацию КГБ.

- Ничего не понеслось, - пожимал мужественную руку напарника, не халявщика, Бортник, - проверил просто на вшивость и минимальный талант наследника великих.

- Как же, - не унимался пребывающий в дурном настроении Любшин, - великих. У нас тута все великие, а вспомнишь сбор копеек на костюм похоронный или посмертную прописку в столице, так орать матом хочется.

- А ты поори, - посоветовал неунывающий не при каких обстоятельствах Бортник, - я сам, помнится, орал матом при встрече вернувшегося из изгнания Любимова.

- Сукины дети, - протянул Куценко, о чем - то таком то ли слышав прежде, то ли прочитав где - то, - сучьей страны.

- А Солж так и не простил, - заметил мимоходом режиссер, тоже, так сказать, являя собой неискоренимое тута кумовство и местничество, практически наследственное холуйство, что всех чотчей проявил Михалков - младший, хотя старшой и миновал, по характеру, видимо, и личной порядочности, - в отличие от Вишневской и Войновича.

- Срать на них всех, - легкомысленно отмахнулся Куценко, - жить надо здесь и сейчас, мгновением, будущего нет, а прошлое ушло навсегда.

С уважением посмотрели тогда на высказавшего невероятно мудрую мысль актера его старшие товарищи. А коала, неизменно правдивый, скажет еще раз : честь и слава киноактерам прошлых эпох и даже нынешним, что сумели воплотить на экране неплохое зрелище, подарив кинозрителям радость, только радость и ничего, кроме радости.