1843-й. Часть 16

Во дворе дома стояла подвода, но без лошадей. В подводу были свалены распиленные части ствола той самой сосны, что упала на крышу особняка прошлой ночью. По всему было видно, что работа остановилась в самом разгаре, из-за подступившей темноты. Когда я вошла в нашу с Алексеем спальню, я сразу увидела Вронского. Он сидел в кресле-качалке у окна и курил. Он спросил у меня, довольно сердито:

-Где была, Мария?

-На речку ходила, купаться…

-Одна или с друзьями? - намекнул мне Вронский, и тон его голоса мне сразу не понравился.

-Одна… - соврала я, не совсем уверенно.

-А если одна, то почему тебя видели с моим соседом, этим… этим… этим несносным Левиным? - спросил Вронский, бросил сигарету в китайскую вазу и подошел ко мне. Он был выше меня на целую голову, так что, когда он подошел ко мне очень близко, я посмотрела на него снизу вверх, и решила молчать, как рыба, и ни в чем не признаваться.

-Пока я тут дом чиню, ты, Мария, себе любовников заводишь?! - заорал на меня Вронский, и я не нашлась, что ему ответить.

-У вас тоже есть любовница, и даже две… - намекнула я Вронскому, но он не оценил моей шутки. Он бросил меня на кровать, повернул меня на живот и сказал:

-Лежи так!

И я не посмела ослушаться. Тогда Вронский сел рядом со мной, поднял мне юбку, одним резким жестом сдернул с моих ягодиц панталоны.

-За гулянки с Левиным я тебя накажу, Мария… - сказал он мне, сердито.

Я опять промолчала.

-Просить прощения будешь? - поинтересовался Вронский, подошел к своему комоду, и достал оттуда что-то длинное, черное, о нескольких хвостах.

-Что это? - простонала я, в ужасе глядя на Вронского, который уже приближался ко мне.

-Это плеть, Мария… - сухо сообщил мне Вронский, - тебя твой отец никогда не наказывал плетью?

-Нет… - прошептала я, - всегда только розгами…

-Ну, значит, ты сейчас почувствуешь какие-то совершенно новые ощущения на своей голой заднице, Маша… - пообещал мне Вронский.

-Прости меня, Алексей, но я же не виновата, что ты не любишь Левина… - сказала я Вронскому, но было уже слишком поздно.

Вронский размахнулся, и огрел мою голую задницу плетью. Я вскрикнула, и разрыдалась. Порка плеткой была более болезненным наказанием, по сравнению с розгами.

-Аййй! - кричала я, - Алексей, не надо!

-Не надо на речку без меня ходить, и там с Левиным любезничать… - сурово сказал на это Вронский, - И впредь, я тебе запрещаю встречаться с Левиным, поняла?

Я молча кивнула Вронскому, и поняла, что на следующем свидании с Левиным, нам надо будет вести себя осторожнее, и подолгу на открытом берегу реки не сидеть.

-Что у вас тут за крики? - в спальню заглянула Тамара.

-Да вот, Мария заслужила свое первое наказание плеткой! - мрачно сказал Вронский, и опять замахнулся на меня. Хвосты плетки упали на мою голую попу, я взвыла снова:

-Аааайййй!!

-Ну Алексей, ну чего ты сегодня такой злой? - игриво спросила Тамара, - это из-за того, что сосна на крышу упала, да?

-Нет, это из-за того, что Машка ходила на свидание с Левиным! - отвечал Вронский, и опять стегнул меня по ягодицам плетью.

-Маша, как ты могла? - удивилась Тамара Аркадьевна.

-Просто увидела знакомого на реке, и посидела с ним вместе у костра… - мрачно сказала я Тамаре Аркадьевне.

-Посидела вместе у костра? - опять заорал Вронский, и я вздрогнула от нового удара по ягодицам, - скажи уж честно, полежала с ним вместе под его лодкой!

Я ужаснулась от того, как много знает Алексей. Ужаснулась, и промолчала, не зная даже, как ответить ему на вполне законное обвинение. Как объяснить ему, что никакой такой супружеской верности в наших отношениях не предвидится, особенно учитывая то, что Алексей частенько проводит свои ночи в спальне Тамары Аркадьевны? Я не знала, как ему объяснить очевидное, и поэтому молча лежала перед Алексеем, а он продолжал наказывать меня по попе плеткой.