Это не лечится

Глава 1. Аглая.

- С вас две тысячи сто пятьдесят шесть рублей, - говорю монотонно, не поднимая глаз с монитора. Виски сдавливает от усталости, пока я отсчитываю минуты до конца этой бешеной смены. - Чек нужен?

- Ох, вроде ничего не взяла, а такая сумма вышла, - растерянно бормочет старушка по другую сторону кассы.

Перевожу взгляд на нее как раз в тот момент, когда она беспокойно начинает рыться в своей старенькой потрепанной сумочке. Спустя пару минут женщина сдается и тяжело вздыхает.

- Как неловко, - почти шепотом говорит она. - Кажется, я взяла с собой только две тысячи, - ее глаза увлажняются, пока она перебирает в руках шуршащие лямки пакета. - Давайте, пожалуйста, уберем творог, - пауза. - Да, и молоко, - начинает вытаскивать продукты обратно на кассу, но резко останавливается, как будто что-то вспоминает. - Нет, молоко, не нужно убирать. Мой Барсик не проживает без него и дня, а дома совсем немного осталось. Да и Ванечка очень любит молоко с моими булочками, а он как раз завтра должен приехать. Нет, молоко точно оставляю. Что же тогда удалить? - уже чуть не плача рассуждает она.

Снова смотрю в монитор на товары покупателя. В основном фрукты, овощи и молочка. Кошачий корм и туалетная бумага.

- Придется, наверное, отказаться от винограда. Жаль, очень люблю этот сорт, но ничего. Обойдусь, - она тепло улыбается мне и дрожащими руками протягивает пакет с ягодами.

Мое сердце пропускает удар от несправедливости этой ситуации, и я не раздумывая возвращаю лакомство ей.

- Возьмите, пожалуйста, виноград обратно, бабуль. Его только привезли, он свежий очень вкусный. Нельзя отказывать себе в маленьких радостях, - на одном дыхании проговариваю я. - С вас две тысячи рублей. А остальное я вложу за вас.

Женщина ахает, прикладывая ладонь к груди. На глазах выступают слезы, и она отчаянно машет головой.

- Нет, нет. Что ты, дочка? Так нельзя. Я так не могу.

- Не отказываетесь, это мой вам подарок к наступающему празднику, - улыбаюсь ей своей самой широкой улыбкой и быстро пробиваю чек.

- Я занесу тебе деньги в следующий раз, дочка! Я обещаю. Ты же знаешь, что я постоянно прихожу в ваш магазин, - убеждает она.

- Не нужно, пожалуйста, - отвечаю. - С Наступающимвас!

- Господи! Спасибо тебе большое, моя хорошая! Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

- Просто будьте здоровы.

Старушка убирает ягоды обратно в пакет, протягивает мне две тысячи, а я взамен отдаю ей чек. Она добродушно улыбается, разворачивается, чтобы уйти, но вспомнив что-то, останавливается.

- Как тебя зовут, милая? - задает вопрос.

- Аглая. А вас? - спрашиваю из вежливости.

- А меня Лидия Ивановна. Я принесу тебе свои булочки. Я пеку очень вкусные булочки. Мой Ванечка просто в восторге от них.

- Хорошо. Спасибо вам, Лидия Ивановна!

- Тебе спасибо, Аглаюшка!

Женщина машет мне рукой на прощание и скрывается за раздвижными дверьми.

Откидываюсь на спинку неудобного стула, потираю виски. Даю себе пару минут передохнуть, прежде чем выложить товар, который я привезла в тележке, перед тем как отпустить покупателей.

- Эх, Глаша, Глаша, - подходит ко мне моя коллега, Наташа, медленно аплодируя. - Ты всегда такая добренькая, всем прощаешь то пять рублей, то десять, а самой потом жить не на что.

Подрываюсь с места, хватая из тележки упаковку жвачек и, отвернувшись, начинаю выкладывать их на стеллаж.

- Да, ладно. Не дуйся, - хихикает блондинка у меня за спиной. - Я же не со зла.

Продолжаю заниматься своим делом, не обращая на нее никакого внимания. Пара минут, и девушка, фыркнув, удаляется от меня в другую зону магазина.

Пока выкладываю товар, не замечаю, как время переваливает за 21:30. Останется полчаса, затем снятие кассы, пересчет наличных и можно быть свободной. В конце рабочего дня вкладываю недостающие сто пятьдесят шесть рублей из своего кошелька. Администратор пересчитывает деньги из моей кассы, сверяет с отчетом и отпускает меня домой с чистой совестью.

В малюсенькой раздевалке натягиваю на себя старенькие кроссовки, совершенно не подходящие для зимней погоды. Короткую белую куртку, шарф и шапку рыжего цвета. Прощаюсь с теми, кто еще не ушел и выхожу со служебного входа на улицу. В лицо сразу ударяет ледяной ветер. Ежусь, выходя из-под козырька. Быстрым шагом, почти бегом добираюсь до остановки и прыгаю в подъехавший автобус.

В такое время в общественном транспорте народу немного, поэтому оплатив проезд, сразу же нахожу свободное место и, пристроив свою задницу, достаю из рюкзака наушники. Подключаю их к телефону, открываю свой плейлист, и в ушах раздается моя любимая на данный момент песня.

Прикрыв глаза, наслаждаюсь хрипловатым голосом исполнителя, пока не чувствую, что откуда-то сильно дует. Осматриваюсь, но открытых окон или люков не наблюдаю. До носа доносится еле уловимый запах табака, и я понимаю, что это водитель автобуса решил покурить, поэтому и открыл свое окно.

Сильнее кутаюсь в шарф, чтобы меня, не дай Бог, не просквозило, и снова прикрываю глаза. Через пару минут становится теплее, и я, расслабившись, погружаюсь в дремоту, чуть не проспав свою остановку. Вылетаю из автобуса в последнюю секунду, перехожу дорогу по пешеходному переходу и сворачиваю к ряду двадцатиэтажных зданий. Подхожу к своему дому и подъезду, захожу внутрь, сразу немного согреваясь. Путь до дома занимает у меня всегда не больше пяти-семи минут, но сегодня такой мороз, что я успела нормально так замерзнуть. Подхожу к лифту, нажимаю кнопку вызова. Пока жду, потираю ладони друг о друга и дую на них теплым воздухом. Лифт приходит быстро, вхожу в него, выбираю тринадцатый этаж. Пока поднимаюсь, вытаскиваю наушники из ушей, отключаю их и убираю обратно в рюкзак. Достаю ключи от квартиры как раз к тому времени, как оказываюсь на своем этаже. Открываю дверь, щелкая по выключателю справа от меня. Разуваюсь, раздеваюсь и направляюсь прямиком в душ. После водных процедур завариваю себе чай, пишу сообщение маме о том, что у меня завтра выходной, и мы сможем, наконец, поговорить с ней по телефону. Мы не разговаривали десять дней, потому что все это время я работала с половины восьмого утра до половины одиннадцатого вечера, так как заболела моя сменщица. Утром на разговоры не хватает времени, потому что я вечно опаздываю. А вечером, когда я прихожу домой, мама уже спит. Но завтра Вероника выходит на работу, а у меня будет такой долгожданный выходной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Допиваю свой горячий чай, мою кружку и удаляюсь из кухни. Переодевшись в пижаму, устраиваюсь на своем раскладном диване, натягиваю одеяло по самый нос и из-за дикой усталости почти сразу вырубаюсь.

А когда утром просыпаюсь, то сразу понимаю что что-то не так.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 2. Аглая.

Что-то определенно не так.

Голова чугунная, глаза не открываются. Все тело болит так, что кажется, прошлой ночью по мне катком проехались. Пытаюсь сглотнуть, но и тут неудача, горло дико дерет. Хорошо хоть нос дышит, хотя что-то мне подсказывает, что это только пока.

Провожу ладонью по лбу, убирая взмокшие пряди. Пытаюсь встать с дивана, но удается мне это только с третьей попытки. Пошатываясь, направляюсь в ванну, чищу зубы, умываюсь, но в душ идти не решаюсь. Прохожу на кухню, щелкаю электрический чайник и, пока жду, когда он вскипит, ищу градусник.

На поиски уходит добрых десять минут, и пока измеряю температуру, обдумываю дальнейшие свои действия.

Сначала мне нужно вызвать на дом врача, потому что, судя по моему состоянию, самостоятельно до поликлиники я не доберусь. Затем позвонить на работу и предупредить директора, что теперь уже я ухожу на больничный. Уххх, и влетит же мне, чувствую. Предпраздничная неделя, покупателей будет очень много, а продавцов у нас как всегда не хватает. Но я все-таки надеюсь, что успею хоть немного оклематься за несколько дней.

Далее по списку звонок маме. Это, пожалуй, самая сложная задача. Возможно, конечно, она немного смягчится, услышав мой охрипший голос.

Ладно, действуем по порядку.

Вытаскиваю градусник, смотрю на столбик термометра и ужасаюсь. Температура 38,5, черт бы ее побрал. И как меня так угораздило?

С тяжелым вздохом плетусь в комнату, беру мобильник с тумбочки и набираю 112. Оператору на том конце линии объясняю свою ситуацию, говорю свое имя, возраст и называю адрес. Девушка предупреждает меня, что врач приедет во второй половине дня и отключается.

Нахожу в контактах номер Светланы Геннадьевны и нажимаю кнопку вызова. Через несколько секунд женщина отвечает на звонок, и я без лишних предисловий обрисовываю ей проблему.

- Доброе утро, это Аглая Лисевская. Светлана Геннадьевна, я, похоже, заболела. Есть все признаки. Вызвала на дом врача. После приема сообщу, что да как.

- Здравствуй, Аглая, - отвечает мне детектор магазина. - Ты, конечно, не вовремя, но со здоровьем шутить нельзя. Так что ничего страшного. Лечись. И не переживай. Я сама вон вчера слегла с температурой. Говорят опять вирус какой-то ходит.

Желаю скорейшего выздоровления, получаю в ответ то же самое и, попрощавшись, откладываю телефон.

Завариваю себе черный чай с лимоном, делаю пару бутербродов с вареной колбасой, но посмотрев на них, убираю обратно в холодильник, понимая, что сейчас точно не смогу ничего съесть.

Беру кружку, телефон и иду обратно в комнату. Размышляю пару минут, а затем все-таки набираю номер мамы. Она отвечает почти сразу.

- Глашечка, привет. Как давно мы с тобой не разговаривали, - слышится ее бодрый голос.

- Привет, мам, - говорю хрипло и, немного прочистив горло, спрашиваю. - Как у вас дела?

- Что у тебя с голосом? Ты заболела? - задает вопрос мама.

- Нет, мам, тебе кажется, - быстро проговариваю и, пытаясь улизнуть с темы, спрашиваю снова. - Как у тебя дела? Как папа?

Но мама была бы не мамой, если бы не чувствовала мою ложь за километры.

- Лисевская Аглая Петровна! Не переводи стрелки! Еще раз спрашиваю: ты заболела?

Тяжело вздыхаю и киваю, но потом, опомнившись, понимаю, что она меня не видит, и тихо угукаю в трубку.

- Ну как так, а? - говорит сначала тихо, а я считаю секунды до взрыва. Три. Две. Одна… - А я ведь говорила! Говорила! Все твоя Москва виновата! В большой город ей захотелось, видите ли! Возможностей больше. И что ты там, в большом городе, много добилась? Да, Аглая? Сидишь там в своем магазине сутками, работы нормальной нет. Еле концы с концами сводишь. Нет бы домой вернуться, здесь в школу устроиться, маме с папой помогать. Но нет! Какой там! Все чуда ждешь! Теперь вот заболела, и некому даже таблеток тебе купить и супчик сварить!

- У меня есть Даша, - еле слышно бормочу, но мама и слушать меня не хочет.

- Да что Дашка твоя? Живет на другом конце Москвы, видитесь раз в полгода. Она со своим хахалем, небось, уже на моря укатила на праздники. Эх, разочаровываешь ты меня постоянно, дочь.

- Мам, ну я же не специально заболела…

- Конечно, не специально! Только вот какая разница-то? Так сейчас же собирай вещи. Скажу отцу, чтобы собирался, заберем тебя домой. Хотя бы праздник тут побудешь. Вылечишься нормально. А то знаю я тебя. Пару дней полежишь, а потом на работу свою побежишь.

- Нет, мама, не нужно за мной приезжать! - начинаю беситься я. - Я справлюсь со всем сама!

- Ничего не хочу слышать, Аглая, - визжит она в трубку, а затем чуть тише зовет отца. - Петр, собирайся! Сейчас поедем за дочерью!

- Я сказала, нет, мама! Ты слышишь меня? Я никуда не поеду. И если ты сейчас не прекратишь орать на меня, я повешу трубку и отключу телефон.

- Но, Аглая, так будет лу…

Отключаю вызов, так и не дослушав очередные мамины аргументы, вырубаю телефон и падаю головой на подушку.

Ничего страшного, она сейчас побесится, побесится, а через часик-другой успокоится, и потом уже мы поговорим с ней нормально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поворачиваюсь на бок, натягиваю на себя одеяло и решаю полчасика полежать. У меня от маминых криков так разболелась голова, что даже глаза открытыми держать не могу, поэтому опускаю веки и не замечаю, как проваливаюсь в крепкий сон.

***

Подскакиваю на диване от оглушительно громких звуков. Сначала не могу понять, что происходит. Кручу головой по сторонам, пытаясь найти их источник, но ничего не получается. Только хочу лечь обратно, так снова слышится череда звонкой трели. Соображаю, что это сигнал домофона, и удивляюсь, какой же он противный. Еще ни разу я его не слышала. Но это и неудивительно, ко мне вообще никто никогда не приходит. Встаю, покачиваясь, с дивана и подхожу к источнику звука. Нажимаю кнопку ответа, и с другого конца раздается не самый приятный женский голос.

- Врача на дом вызывали?

Туплю пару секунд, думая, почему они приехали так рано, а потом до меня доходит, что я проспала несколько часов, вместо тридцати минут. Нажимаю кнопку открытия подъездной двери, называя врачу этаж, щелкаю замком входной двери и присаживаюсь на небольшой серый пуфик, находящийся рядом с полкой для обуви.

Через несколько минут входная дверь открывается, и заходят два человека. Молодая женщина лет тридцати и примерно такого же возраста молодой человек. Врач и медбрат.

Выдавливаю из себя улыбку и пытаюсь встать, чтобы проводить их на кухню, но меня сильно ведет в сторону. Думаю, что вот-вот плюхнусь на задницу, но меня удерживают за талию крепкие горячие мужские руки. От кончиков его пальцев как будто электрическим разрядом ударяет, и в тех местах, где кожа соприкасается с его ладонями, сразу же разбегаются мурашки. Бросаю на парня взгляд через плечо и вижу, что он растерянно смотрит на свои руки. Видимо, он тоже это почувствовал, потому что, когда он поднимает свои глаза на меня, его зрачки настолько расширены, что почти полностью затмевают радужку. Мои ноги снова подкашиваются от его интенсивного взгляда, и я разрываю зрительный контакт.

- Тихо-тихо, аккуратнее, - слышу над ухом глубокий слегка хриплый голос. Мужчина еще пару секунд удерживает свои ладони на моей талии, а затем спрашивает. - Куда нам пройти?

- На кухню, - сиплю, еле волоча языком, горло просто разрывает от жгучей боли. - Туда, - указываю рукой в сторону нужной комнаты.

Оба медицинских работника снимают свою верхнюю одежду. Замечаю, что медбрат надевает бахилы, а врач внаглую проходит в мокрой уличной обуви на кухню.

- Итак, рассказывайте, что у вас? - спрашивает женщина, присаживаясь на табурет.

Смотрю на нее, а перед глазами все расплывается. Я даже разговаривать толком не могу, а она еще спрашивает, что со мной? Хочу огрызнуться, но парень меня опережает.

- Кристина Дмитриевна, я думаю все и так понятно, зачем заставлять пациентку напрягаться лишний раз?

Перевожу взгляд на него. Мужчина стоит за спиной у врача и смотрит на меня. У него такие яркие, красивые глаза насыщенного темно-зеленого цвета мха. И, удивительно, его я вижу четко, в отличие от всего остального, что меня окружает.

- Ты прав, Иван, - отвечает ему женщина, а затем снова обращается ко мне. – Давайте, мы с вами измерим температуру и давление, затем я вас послушаю, и проверим ваше горло.

Послушно киваю. Мы проводим все необходимые измерения. Температура еще выше поднялась, но хорошо хоть давление в норме. Подходит очередь послушать легкие, а я, вдруг, почему то начинаю сильно смущаться. Я не девственница и не ханжа какая-то, но мысль, что этот мужчина, который неотрывно наблюдает за мной, увидит мою грудь, пусть и в спортивном бюстгальтере, заставляет мое сердце биться немножечко чаще.

Так, Аглая, сейчас же прекрати нервничать, он в первую очередь медицинский работник.

Тяжело вздыхаю и задираю свою пижамную кофточку до подбородка. Кристина как ее там прикладывает к моей коже свой ледяной стетоскоп, а я все это время не отвожу глаз от парня, который в свою очередь не отводит глаз от моей груди. Вот же нахал! Немного покашливаю, и он сразу же поднимает свои красивые глаза на меня и… ухмыляется. Сверкает своим белоснежными зубами, растягивая губы в порочной улыбке.

- Так, все понятно, - подытоживает женщина, не обращая внимания на наши переглядывания. - Сейчас я выпишу вам рецепт, а через два дня жду вас на прием в поликлинике.

Она что-то быстро записывает на листочке своим непонятным почерком и протягивает мне. Благодарю и провожаю медицинских работников в коридор. Они спешно одеваются и выходят в подъезд, а парень не забывает при этом мне подмигнуть. Улыбаюсь, закрыв за ними дверь, иду на кухню и ставлю себе чайник. Пока он кипятиться, пытаюсь забить в интернете названия лекарств и узнать их стоимость. Когда нужная мне информация вылезет на экране моего телефона, решаю, что буду лечиться традиционными способами. Чай с лимоном и медом, полоскание ромашкой и много-много сна.

Глава 3. Иван.

- Это был последний на сегодня, - говорит Кристина, когда мы садимся в служебную машину. Она поворачивается ко мне лицом и сверкает своей белоснежной улыбкой. - Какие планы на вечер?

Как всегда делаю вид, что не замечаю ее флирта, и максимально отстраненно отвечаю:

- Планировал навестить бабушку, - а дальше обращаюсь уже к нашему водителю. - Макс, выкинь меня, пожалуйста, на следующей остановке.

Кристина показательно фыркает, но больше не говорит ни слова. И меня это дико радует. Нет, она конечно не страшная. Напротив, очень красивая. Яркие голубые глаза, маленький ровный нос, слегка пухлые губы. Всегда идеально уложенные блестящие жемчужные волосы. Весьма аппетитные формы. Гладкая загорелая кожа. Любой другой на моем месте уже давно ответил бы на ее флирт, да что уж говорить, в нашей больнице почти каждый мужик пускает на нее слюни, и не важно, женат он или нет. Но только не я. Потому что я знаю, какая она внутри. Гнилая. Внутри она абсолютно гнилая и бессердечная по отношению ко всем, кроме себя любимой. Честно говоря, до сих пор не понимаю, почему она выбрала именно эту профессию, ведь врач должен любить людей, хотеть помогать им любым доступным способом, а этой стервеважны только деньги, деньги, деньги. И меня-то она выбрала именно по этой причине. Нет, я не богат. Но у меня очень богатый отец, с которым, кстати, я давным-давно разорвал все связи. Кристина знает об этом, мы знакомы с ней еще со школы, но она почему-то уверена, что я в один прекрасный момент перебешусь и решу с ним помириться. Но вот что я скажу. НЕТ! Этого не будет никогда. Потому что мой отец, такой же гнилой, как и эта женщина, провожающая меня сейчас своей сверкающей улыбкой.

Выпрыгиваю из газели, хлопнув дверью чуть сильнее, чем рассчитывал. Почти бегу до пешеходного перехода, пока на светофоре горит зеленый человечек, и перейдя дорогу, направляюсь в сторону дома моей бабушки.

Спустя пять минут добираюсь до нужного подъезда, открываю его своим ключом. Поднимаюсь по лестнице на седьмой этаж, целенаправленно игнорируя лифт, и, простучав в дверь, дожидаюсь, пока мне ее откроют. Через несколько мгновений замок щелкает и на меня смотрит самое родное на свете лицо.

- Ванечка! Ты так рано сегодня, я ждала тебя немного позже.

Прохожу в квартиру, снимаю обувь, верхнюю одежду и, обняв женщину, целую ее в щеку.

- Сегодня закончили пораньше, вызовов на дом было немного.

- Проходи, мой хороший, я тебе тут булочек твоих любимых напекла. Сейчас только чайник поставлю и молока тебе налью!

- Сейчас, ба, помою руки, - кричу уже из ванной.

Быстро споласкиваю ладони с мылом, плещу немного воды на лицо, вытираюсь полотенцем и прохожу на кухню. Тут стоит невероятный аромат свежеиспеченных булочек с сахаром и корицей и душистого чая. Присаживаюсь на угловой диванчик и сразу же набрасываюсь на угощения. В такие моменты всегда чувствую себя десятилетним пацаном, приезжающим на лето к бабушке в деревню. Когда все казалось таким простым. Таким легким. Без проблем и заморочек. Только лето, зелень вокруг, кристально чистое озеро. Много-много соседских приятелей и любимый Бабушкин дом, где всегда тепло и уютно. Только вот мне давно уже не десять. Да и бабушка давно не живет в деревне. Лет пять назад уговорил ее переехать в Москву. Снял квартиру. И стабильно три раза в неделю приезжаю к ней в гости.

- Как дела, ба? - спрашиваю, параллельно пихая в рот большой кусок воздушного теста и запивая его большим глотком холодного молока.

- Ой, хорошо, Ванечка! Хорошо. Как у тебя, мальчик мой? Кристинка все никак проходу не дает?

Поднимаю на женщину удивленный взгляд, приподнимая бровь.

- Как ты узнала?

- Да от тебя за километр ее духами пахнет, - кривится, хотя, если уж говорить честно, у Крис довольно приятная туалетная вода.

Смеюсь, откидываясь на спинку дивана.

- Ну, я все так же держу оборону, если тебя это беспокоит, - говорю, немного успокоившись.

Бабушка перекрещивается с серьезным видом, а затем лукаво улыбается и, наконец, присаживается напротив меня.

- Мы работаем с ней в одном кабинете, ездим на одной служебной машине, да и постоянно находимся рядом, когда я на смене, поэтому, кажется, все мои вещи уже давно провоняли ее духами, - все-таки решаю пояснить.

- Да, знаю я, Вань, знаю, - отмахивается, а затем задает стандартный вопрос. - Ну, а как с личной жизнью? Нашел себе подружку?

- Бабушка! Я же уже говорил тебе, что мне сейчас не до отношений. Нужно закончить ординатуру, проявить себя. Зарекомендовать. Решить, остаться ли в этой больнице или подыскать что-то получше.

Говорю, а у самого перед глазами образ последней пациентки возникает. Такая маленькая и хрупкая. С огромными янтарными глазами, каштановыми волосами и бледной кожей. Острыми скулами, яркими малиновыми губами и самым милым на свете носиком. А как ее щеки вспыхнули, когда ей пришлось свою пижаму до ключиц поднять, чтобы Кристина смогла ее послушать. Как смущенно поглядывала на меня, поджав губы. Внизу живота узел скручивается и приятно потягивает от воспоминаний и, чтобы не усугублять ситуацию, прогоняю из головы яркие картинки, которые сейчас совсем некстати пытаются затмить мой разум.

- Да, да, да, - говорит бабушка. - Это я все слышала и не раз. И так же не первый раз тебе повторю: такими темпами, мой дорогой внук, ты лет до сорока будешь в холостяках ходить. А потом уже и не интересно любовь то искать будет, поэтому женишься на этой змее Кристинке, да будешь всю жизнь несчастным. А потом вспомнишь ты Бабушкины слова, только поздно уже будет. Локти все себе сгрызешь, да сделать ничего не сможешь, потому что вцепиться она в тебя мертвой хваткой, еще и деток нарожает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Теперь уже перекрещиваюсь я, а бабушка перестает быть такой серьезной и тихонько хихикает себе в ладошку.

Закрываем эту тему, по крайней мере, на сегодняшний вечер, еще около часа болтаем ни о чем, а затем я начинаю собираться домой. Прохожу в прихожую, одеваюсь, обуваюсь и тянусь к бабуле обнять ее на прощание. Она на несколько секунд утыкается в мою грудь, а затем резко отстраняется и быстро тараторит:

- Я совсем забыла, Ванечка! Выручи меня, пожалуйста! Я вчера в магазине была и… ну… - мнется немного, пытаясь подобрать слова. - Мне там немного денег не хватило…

- Бабушка! - перебиваю ее. - Почему ты не сказала, что у тебя кончились деньги?

- Да, нет, нет! Есть у они у меня, просто я взяла с собой всего две тысячи и немного не рассчитала, - лепечет так же быстро. - Дело не в этом! Там девушка, продавец, добавила мне немного, - снова смущается, но продолжает. - Так вот я обещала ее булочками своими угостить. Не мог бы ты заскочить туда сейчас и передать ей их?

Смотрит на меня с мольбой, а я отказать ей не могу. Да и никогда не мог, если уж быть честным.

- Конечно, бабуль, - отвечаю. - Как она выглядит? Как зовут?

- Аглая ее зовут, - тараторит и убегает в кухню, некоторое время шуршит там пакетами, а затем возвращается и протягивает мне один. - Попроси просто позвать ее. Не думаю, что там работает еще кто-то с таким именем.

Киваю, прощаюсь и так же по лестнице спускаюсь на первый этаж. Дохожу до магазина и на кассе у девушки интересуюсь, не могли бы они позвать мне Аглаю, попутно покупая пачку сигарет. Продавец говорит мне, что сегодня у нее выходной, поэтому оставляю булки себе. Выходя из магазина, набираю бабушку. Обрисовываю ей ситуацию, пока иду к остановке. Она немного расстраивается, но я уверяю, что нет ничего страшного, и мы сможем застать девушку в другой день.

Добираюсь до дома минут через двадцать. Иду в душ, затем по привычке к телеку. Перещелкиваю все каналы и, не найдя ничего интересного, ухожу в спальню. Заваливаюсь на свою огромную кровать, закрываю глаза и, под снова вспыхнувший перед ними образ пациентки, засыпаю.

Глава 4. Иван.

Уставившись в одну точку на экране компьютера, думаю о том, что пора бы уже покупать новогодние подарки своим немногочисленным родственникам и друзьям. Где-то на заднем фоне Кристина болтает со своей подружкой по телефону, попивая кофе. Решила устроить себе незапланированный перерыв, хотя обед закончился только час назад. Рабочий день в самом разгаре, огромная очередь из больных пациентов дожидается за дверью, а этой стерве все равно. Лишь бы потрещать по телефону, обсуждая очередного парня Марины.

А я и сделать ничего не могу. Я пока всего лишь ординатор, и Кристина Дмитриевна официально является моим начальником.

- Вань, позови следующего, - наконец-то заканчивает она свой разговор и обращается ко мне.

Послушно встаю со стула, подхожу к двери и, слегка приоткрыв ее, выполняю просьбу врача. Возвращаюсь на место и в течение следующих полутора часов выполняю свою работу. Наконец, женщина средних лет с легкой простудой сообщает нам, что за ней оставалась только одна девушка, когда Крис спрашивает, большая ли к ней очередь. Дверь за дамочкой закрывается, затем снова открывается, и по кабинету разносится едва слышный стук шагов. Не отрываясь от экрана, спрашиваю имя и фамилию, а Кристина предлагает пациентке присесть.

- Аглая Лисевская, - раздается слева от меня тихий охрипший голос.

Поднимаю глаза и утыкаюсь в затылок той самой девушки, к которой мы приезжали на вызов пару дней назад. Врач задает ей стандартные вопросы, а я как-то уж очень сильно залипаю на изгиб ее тонкой шеи. Прихожу в себя, только когда Кристина просит у меня ее медицинскую карточку. Пока роюсь на своем столе, стараюсь внимательно слушать беседу девушек.

- Так, - заключает терапевт. - Температура у вас почему-то до сих пор держится, да и горло такое же красное, хотя с теми лекарствами, которые я вам прописала, уже должно было стать лучше. Тогда давайте попробуем убрать эти, - указывает кончиком ручки в рецепт. - И добавим вот такие.

Пока женщина записывает название нового препарата и как его принимать, я поглядываю на Аглаю. Девушка почему-то вся съеживается, виновато опускает свои глаза с длиннющими ресницами в пол и что-то тихо бормочет.

- Что? Я не расслышала, повторите, пожалуйста, еще раз, - просит Кристина, откладывая ручку и обращая свое внимание к пациентке.

- Не нужно новые лекарства, я не… - запинается, сжимая в кулаки свои ладони, лежащие на коленях. - У меня…

- У вас на них аллергия? - подсказывает коллега.

- Нет, - щеки девушки вспыхивают, покрываясь пятнами, но она берет себя в руки и продолжает. - Я не смогу их купить. Они очень дорогие. Может быть есть какие-то аналоги? Подешевле.

Кристина фыркает, закатив глаза. Что-то бормочет про себя, постукивая наманикюренными ногтями по деревянной столешнице.

- Аналоги, конечно, есть, но они не такие эффективные. Я бы даже сказала, совсем не эффективные.

- Я вас поняла, - отвечает Аглая, отводя взгляд в сторону.

- Это значит, выписывать те препараты, о которых я говорила изначально?

- Да, - говорит пациентка на выдохе.

А я вдруг отчетливо понимаю, что она не будет их покупать. Не будет лечиться надлежащим образом, а значит, будет в таком состоянии еще как минимум неделю.

Впереди праздники, а девушка, вместо того, чтобы отмечать их с друзьями и родными, проваляется больная в своей постели. Меня это безумно волнует и не только потому, что она такая милая. Я всегда болею за наших пациентов и всегда стараюсь помочь им, чем могу. А в данной ситуации, я даже и не знаю, что мне сделать. Не буду же я при Кристине предлагать ей купить лекарства. Это будет как минимум не профессионально. И пока я ломаю голову над этим вопросом, девушка прощается и покидает наш кабинет.

- Ты сегодня какой-то задумчивый, Вань, - говорит мне Кристина. - У тебя что-то случилось?

- Нет, - отвечаю. - Просто одна головная боль из-за этих праздников, - вру я.

Женщина соглашается со мной, еще минут десять что-то втирает, затем, как обычно просит закончить заполнять карточки, а сама технично и ловко выскальзывает из кабинета, направляясь домой.

Выполняю ее поручение, а когда очередь доходит до последней пациентки, в голове мелькает недавняя просьба бабушки, отнести продавщице в магазине булочки. Вспоминаю, что имя у нее редкое. Аглая. Такое же, как и у последней больной. Прокрадывается мысль, что это один и тот же человек, и я, не раздумывая проверяю в базе место ее работы. Да, это точно она. Лисевская Аглая Петровна. Возраст двадцать четыре года. Ого, так у нее еще и день рождения через два дня.

На свой страх и риск сохраняю себе ее номер телефона и, закончив работу, первым делом направляюсь в аптеку.

Сделаю доброе дело, куплю ей лекарства. Побуду добрым самаритянином. Она ведь помогла моей бабушке в ущерб себе. Поэтому и только поэтому я помогу ей. И то, что она меня так сильно зацепила, тут совсем не при чем, говорю я сам себе, пока пытаюсь придумать, как мне передать ей таблетки.

Если вам нравится история или есть какие-то вопросы, буду очень рада ответить в комментариях или видеть ваши ????

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Аглая.

Эта бесконечная очередь в больнице меня сегодня просто добила. И ладно бы я пришла самой последней, но нет же, моя добрая распахнутая душонка пропускала всех вперед. Одной нужно было просто рецепт подписать, второму один вопросик задать, третьей вообще зашла медсестра с какой-то своей знакомой. Потом по неизвестной мне причине врач вообще не принимала минут сорок. А дальше все по новой. В итоге проторчала я в поликлинике почти три часа, и естественно, к тому времени, как подошла моя очередь, была вообще никакая. Не удивительно, что я и два слова толком связать не смогла.

А ведь, когда сегодня направлялась в больницу, чувствовала себя достаточно хорошо. Готова была выписаться и завтра уже приступить к работе. Но нет же, моя доброта и наивность когда-нибудь обязательно сведут меня в могилу.

Подтягиваю ноги в коленях к груди, обхватываю руками подушку и очень надеюсь на короткий сон, но лежащий на тумбочке телефон сообщает мне о новом уведомлении. Протягиваю руку, наотмашь нащупывая мобильник, и подношу его к лицу. В глазах до сих пор рябит, и чтобы понять, что там вообще происходит, приходится прищурить один глаз.

Это мама спрашивает как у меня дела. После нашей ссоры мы с ней больше не разговаривали, только перекинулись парой сообщений. Отправляю ей смайлик с торчащим вверх большим пальцем, потому что больше у меня ни на что нет сил, и откладываю телефон в сторону. Закрываю глаза, и какое-то время удается даже подремать, пока меня снова не будит звук входящего смс. Проклиная все на свете, распахиваю веки и хватаю источник звука, собираясь написать маме, что мне нужно отдохнуть. Но очень удивляюсь, обнаружив сообщение с неизвестного номера:

Под входной дверью небольшой подарок. Посмотри.

Особо не заморачиваясь на то, кто это написал и зачем, отвечаю просто и предельно честно:

У меня нет сил.

Ответ не заставляет себя долго ждать и раздается около уха противной трелью:

Тебе это нужно. Прошу, проверь.

Ну, это уже ни в какие рамки не лезет, поэтому отвечаю максимально доходчиво:

Я НЕ МОГУ! Пожалуйста, отстаньте от меня, кем бы вы ни были!

Проходит несколько минут, продолжения не следует. Облегченно вздыхаю, намереваясь, наконец, поспать, но мои мечты рушит громкий стук в дверь. Подскакивают на кровати, удивляясь, откуда вообще у меня взялись силы и, вооружившись тапком, ковыляю к двери. Распахиваю ее, несколько раз удивлено моргаю, а затем выдавливаю из себя:

- Вы?

Медбрат, Иван, насколько я помню, стоит возле моей квартиры и виновато почесывает затылок.

- Извини, я просто должен был это сделать, - наконец, говорит он. - Ты помогла моей бабушке, я решил помочь тебе. Все просто, безо всякого подтекста.

- Бабушке? - спрашиваю, все еще не очень понимая, что происходит.

- Ну да. Лидии Ивановне. Тогда, в магазине. Помнишь?

- Что-то припоминаю, - бормочу себе под нос и немного отодвигаюсь от двери, пропуская парня внутрь.

Он заходить не торопится, а меня уже ноги просто непросто не держат. Сползаю по стеночке на пол, но он вовремя подхватывает меня под локти.

- Эй, эй, тише, - шепчет где-то над ухом его глубокий голос. - Вот так. Давай я тебе помогу.

Чувствую, как он аккуратно берет меня на руки, заносит в комнату, опускает на диван и все. Я уплываю.

***

И снова я нахожусь в очереди в поликлинике. Она, кажется, еще больше, чем была сегодня. Люди приходят и приходят, а я, как всегда, всех пропускаю вперед. Откуда-то рядом появляется мама. Она начинает капать мне на мозги. Объяснять, что во всех моих бедах виноват большой город. Что если бы я была в родном Владимире, такого бы не случилось. Следом перед глазами появляется Наташа из магазина. Она в своей любимой манере цокает над моим ухом и, качая головой, говорит, что я слишком добрая. Из кабинета выходит врач - сногсшибательная блондинка, а за ней ее медбрат. Женщина втирает мне, что я должна купить лекарства, насмехается надо мной из-за недостатка денег, покручивая пальцем у виска. Они все окружают меня со всех сторон, вытесняя к стене. И только Иван не участвует во всем этом безобразии. Молча смотрит на меня, а затем подходит близко-близко. И почему-то мама, Наташа, Кристина, да и вся очередь исчезает. А мужчина тихо шепчет мне:

- Просыпайся, лисенок. Ну же, красавица, тебе нужно принять таблетки.

Резко распахиваю глаза и натыкаюсь взглядом на его лицо. Моргаю пару раз, пытаясь прогнать это наваждение, но он никуда не исчезает. Теплая ладонь нежно касается моей щеки, убирая взмокшие волосы с лица.

- Проснулась? - как-то уж слишком ласково шепчет парень. - Хорошо. Тебе нужно выпить таблетки.

Он протягивает руку и берет с тумбочки бокал воды вместе с тремя пластинами с препаратами. Молча выдавливает из каждой таблетку и отдает мне. Я тоже почему-то не издаю и звука. Так же молча забираю их у него, кладу на язык и запиваю несколькими глотками воды. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, а потом до меня наконец доходит, что это все не сон. Что Иван реально находится в моей квартире, сидит на моем диване. Что он купил мне лекарства и сейчас уговорил меня их выпить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что происходит? - единственный вопрос, который приходит мне в голову.

Парень запускает ладонь в свои растрепанные светло-русые волосы и отводит взгляд.

- Прости, я, наверное, слишком много себе позволяю, - говорит, почесывая затылок. - Просто я не мог оставить тебя одну в таком состоянии.

- В каком состоянии?

- Ты упала в обморок прямо у меня на глазах. Не знаю, из-за болезни или из-за переутомления. Это сути не меняет. Я же врач, как я мог спокойно уйти, не убедившись, что ты в порядке?

Приподнимаюсь на локтях, зачем-то осматривая комнату, затем медленно спускаю ноги с дивана и пытаюсь встать. На удивление, это удается мне без особых усилий. Теперь, когда мы находимся с ним на равных условиях, если это конечно можно так назвать, ведь в сравнении с ним я кажусь Дюймовочкой, мы можем нормально поговорить. И только я делаю глубокий вдох, чтобы сказать хоть слово, как до носа доходит запах ароматного куриного бульона. Удивленно вскидываю бровь, поглядывая на парня.

- Бульон?

- Ну да, я… Я нашел все необходимое у тебя в холодильнике. Надеюсь, ты не против.

- Тебе не кажется, что это перебор?

- Перебор? - похоже, незваный гость, наконец, берет себя в руки. - Перебор, это находится в таком болезненном состоянии, как у тебя, и не попросить у кого-то помощи!

- Это тебя не касается! - тут же вспыхиваю, переходя на высокий тон.

Иван за секунду сокращает расстояние между нами, нависает надо мной своим мощным телом и пару мгновений молчит. Не двигаясь, смотрит мне прямо в глаза, желваки на гладковыбритых щеках подрагивают.

- Касается, - говорит, тихим опасным голосом. - Касается, - затем отстраняется, отходя в сторону, и уже спокойно, как ни в чем не бывало, добавляет. - Пойдем, я накормлю тебя, а потом уйду, раз тебе так неприятно мое общество.

Прибываю в таком шоке, что даже не сразу понимаю, что делаю именно то, что он мне сказал. Захожу на кухню, усаживаюсь на стул и жду, пока он нальет мне куриного супа. Молча поглощаю еду, изредка поглядывая на парня. Он тоже не произносит и звука, уставившись в одну точку на стене. А когда я доедаю, забирает у меня тарелку, споласкивает ее, убирает на полку и выходит в коридор. Обувается, одевается, открывает дверь, но задерживается на пару секунд. А мне вдруг стыдно перед ним становится. Он потратил на меня свои деньги, свое время, а я сволочь такая неблагодарная, еще и наорала на него из-за всего этого.

- Извини, - говорит едва слышно, даже не обернувшись и, уже собирается сделать шаг, но я хватаю его за руку и разворачиваю к себе. Вскидывает брови, в ожидании моих слов.

- Это ты меня извини, - прошу на выдохе. - Ты очень сильно мне помог, позаботился обо мне, хотя и не должен был, а я только зря на тебя наехала. Спасибо тебе большое.

Поднимаю на него взгляд, а он улыбается и легонько кивает.

- Извинения приняты, лисенок, - говорит он и, подмигнув, скрывается за дверью.

До сих пор не понимаю, что это такое было, зачем он купил мне таблетки, и почему приготовил суп. Но от этой его заботы, в груди разливается приятное тепло, а на губах расплывается улыбка. Настроение поднимается, и даже физическое состояние вроде улучшается. Захожу в комнату, беру телефон и набираю номер мамы. Нужно с ней, наконец, помириться.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 6. Иван.

На часах девять вечера. Сижу на диване напротив телевизора и бездумно листаю каналы. В мыслях на повторе только маленький хрупкий лисенок и ее испуганные глаза, когда два дня назад я разбудил ее. Сегодня у нее день рождения, и я весь день отговариваю себя отправить ей поздравительное сообщение.

Черт возьми, я как подросток стесняюсь написать девушке, хотя еще позавчера не удержался и купил ей небольшой подарок. Это всего лишь кружка, с изображенным на нем рисунком маленького лисенка, но когда я увидел ее, то сразу подумал об Аглае. Вообще последнее время слишком часто о ней думаю, гораздо чаще, чем готов себе признаться. В памяти снова всплывают ее большие янтарные глаза, соблазнительные малиновые губы. Хотел бы я попробовать их на вкус, пробежаться по ним языком, слизывая их сладость. Затем перейти к этой тоненькой шее, слегка покусать ее, после чего оставить нежные поцелуи. А ее аппетитная грудь? О, ей бы я уделил особое внимание и…

Так, стоп, хватит, Богатырев! К чему эти фантазии, если им не суждено сбыться. Ты не интересен этой девушке, поэтому просто постарайся выкинуть ее из головы.

Поднимаюсь с дивана, и направляюсь в ванную, чтобы немного охладиться. Член от этих мыслей колом стоит, и холодный душ должен помочь избавиться от этого возбуждения.

Пока освежаюсь, слышу, как телефон пару раз пиликает, лежа на стиральной машинке. Выключаю воду, обтираюсь полотенцем и, повязав его на бедра, хватаю мобильник. Догадываюсь, что, скорее всего, это пишет Макс - мой лучший друг. Он звал меня сегодня посидеть с ним в баре и пропустить по паре кружек пива, но я почему-то решил на всякий случай освободить этот вечер. И когда открываю сообщения, понимаю что не зря.

Здравствуйте, Иван. Это Аглая, возможно, Вы помните меня. Извините, что так поздно пишу, но у меня сегодня день рождения. Может, Вы захотите отпраздновать его со мной?

И следующее сообщение, отправленное через пять минут:

Прошу прощения, забудьте, пожалуйста, о моем предложении. Вам, конечно же есть, чем заняться в субботний вечер.

Улыбаюсь, как дурак, и быстренько печатаю текст:

Привет, лисенок. Я думал, что мы уже перешли на «Ты». И я с огромным удовольствием разделю этот субботний вечер с тобой. Буду на месте через полчаса. И поздравляю тебя с днем рождения!

Сразу же отправляю, пока не решил добавить с десяток поцелуйчиков. Пулей несусь в комнату. Надеваю трусы, носки, черную водолазку, черные брюки и кожаный ремень. Хватаю подарок, уже красиво упакованный в блестящую бумагу и отправляю его в подарочный пакет. В коридоре кутаюсь в пуховик и ботинки и, закрыв дверь квартиры, направляюсь к своей машине.

***

Добираюсь до ее квартиры даже раньше, чем планировал, и, собравшись с мыслями, нажимаю на кнопку звонка. Замок щелкает и мне открывает дверь самая прекрасная девушка в мире. В коротеньком вязаном платье винного цвета и каштановыми волосами, волнами спадающими по ее плечам. Девушка выглядит уже намного лучше, и это не может не радовать. Значит, не зря я купил ей лекарства, она их принимает и быстро идет на поправку.

С минуту молча смотрим друг на друга, но она первая выходит из оцепенения и приглашает меня войти.

- Еще раз, извини, что так спонтанно пригласила тебя, - Говорит Аглая, когда мы уже проходим с ней на кухню. - Я просто хотела отблагодарить тебя, за твою помощь, и не знала, как еще это сделать.

На столе стоит бутылка красного сухого вина с двумя бокалами, которые находятся рядом с тарелками с ароматным замеченным мясом и картофельным пюре для гарнира. Легкий греческий салат, закуска в виде тарталеток с красной рыбой и творожным сыром и сырная нарезка.

Беру ладонь девушки в свою и подношу к губам, оставляя на ней легкий поцелуй.

- Не нужно извиняться, лисенок, - говорю с улыбкой. - Если уж быть честным, я весь вечер надеялся, что ты меня пригласишь, и если бы ты это не сделала, то не вытерпел бы и приехал сам.

Аглая смущается, приглашает меня к столу и, пока я разливаю по бокалам вино, спрашивает:

- Почему лисенок?

- Ну, тут все просто. Твоя фамилия - Лисевская, отсюда и это прозвище.

- Так и думала, - девушка дарит мне милую улыбку и, подняв свой бокал, хочет сказать тост, но я ее опережаю.

- Я хочу выпить за тебя Аглая и за наше знакомство. Я очень рад, что ты решила разделить свой праздник со мной, хотя мы практически не знаем друг друга. Но очень надеюсь, что мы эту оплошность исправим в ближайшее время.

Выпиваем, и тут я вспоминаю про подарок.

- Секундочку, я совсем забыл!

Вскакиваю со стула и несусь в коридор, беру подарочный пакет и, зайдя обратно на кухню, протягиваю ей.

- Это небольшой презент от меня. Прости, но я не успел нормально подготовиться, - смотрю на девушку и понимаю, что я не удосужился ей даже цветы купить. - Черт! - запускаю ладонь в волосы и немного взъерошиваю их. - Извини, я совсем забыл про цветы.

Аглая поднимает на меня свои красивые глаза и тепло улыбается.

- Я даже рада, что ты не купил цветы. У меня аллергия на большинство из них, и сейчас бы я просто чихала без остановки, а не разговаривала с тобой. Так что даже не думай переживать по этому поводу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка снова принимается распаковывать подарок, и как только достает его из коробки, сразу же кидается ко мне с объятиями и дарит легкий поцелуй в щеку. В нос проникает сладкий ванильный аромат шампуня вперемешку с запахом ее кожи, и, сделав глубокий вдох, крепко прижимаю Аглаю к себе. Мои ладони находятся на ее тонкой талии, ее руки у меня на плечах, и я мечтаю, чтобы эти объятия длились вечно. Но буквально через несколько секунд она отстраняется от меня, и, покрываясь краской, отводит взгляд.

- Спасибо тебе большое за подарок. Не поверишь, но я коллекционирую кружки с различными рисунками или прикольными надписями. И эта красавица пополнит мою коллекцию, - разглядывает презент внимательнее и снова восхищенно поднимает на меня глаза. - Лисенок! Тут, лисенок! Это так здорово!

Аглая выглядит, как довольная маленькая девочка. Чуть ли не прыгает от радости, и, похоже, снова хочет обнять меня, но в итоге всего лишь говорит спасибо.

Вечер проходит за непринужденной беседой и вот уже вино выпито, а угощения съедены. Но я не тороплюсь уходить, потому что мне с ней настолько легко и комфортно, насколько никогда и ни с кем не было. Ощущение, что я знаю ее всю жизнь. Как будто передо мной сидит моя родственная душа, и мне совсем не хочется расставаться с ней даже на минуту.

- Ну что ж, уже поздно и мне, наверное, пора уходить, - все-таки говорю я.

Не хочу, чтобы девушка подумала, что я рассчитываю на продолжение. Конечно, я хотел бы с ней всего и желательно как можно быстрее, но думаю, что еще не время. Мы познакомились всего несколько дней назад, и чтобы не выглядеть слишком навязчивым, решаю закончить этот вечер.

- Да, ты прав, - говорит Аглая. - Я провожу тебя.

Заходим в коридор, я одеваю и обуваюсь, но когда уже берусь за ручку входной двери, понимаю, что просто должен это сделать. Разворачиваюсь, наклоняюсь к девушке и касаюсь ее губ своими губами. Это легкий поцелуй, без языка и какого-либо продолжения, но даже это мимолетное прикосновение моментально вызывает у меня взрыв эмоций. Приятное покалывание остается на губах, и чтобы все не испортить, быстро прощаюсь и вылетаю из квартиры.

Машину оставляю во дворе ее дома, потому что выпил, а за руль даже в состоянии легкого алкогольного опьянения я ни за что и никогда не сяду. Вызываю такси, и пока добираюсь до дома, на повторе прокручиваю в голове сегодняшний вечер. Ликую от того, что она не оттолкнула меня, и очень четко понимаю, что я все-таки окончательно и бесповоротно влип.

Глава 7. Аглая.

- Ладно, мам, поговорим позже. Мне нужно собираться в больницу, - говорю, а сама уже натягиваю на себя свой самый красивый свитер кремового цвета.

- Хорошо, дочка. Позвони, как освободишься.

- Позвоню, - обещаю родительнице и, отключившись от вызова, бегу к зеркалу.

Немного подкрашиваю ресницы, распускаю волосы и наношу на губы гигиеническую помаду с легким малиновым оттенком и таким же запахом и вкусом.

Полностью собравшись, выхожу из дома и решаю прогуляться до поликлиники пешком. Пока иду, вспоминаю бесконечную переписку с Ваней.

После нашего совместного вечера, прошел всего один день, и этот день я провела, глядя на экран своего телефона и отвечая на его сообщения. Мои щеки болят от того, как широко я улыбаюсь, читая его послания. Сердце пропускает удар, каждый раз, когда слышу звук входящего смс. Я, похоже, слишком быстро влюбляюсь в этого человека, но это чувство безумно приятное. А его легкий мимолетный поцелуй? Каждая клеточка моего тела просто запылала, когда мягкие губы мужчины коснулись моих. Я хотела продолжения. Конечно, я хотела продолжения! И, наверное, если бы он углубил наш поцелуй, если бы попытался соблазнить меня, то я бы не смогла ему отказать. Хорошо, что хотя бы у одного из нас есть мозги. Нет, конечно же, я не ложусь с парнями в постель после первого же свидания. Да и было у меня всего два любовника. И с каждым из них я встречалась достаточно долго, прежде чем перейти к сексу. Но с Ваней… Его яркие зеленые глаза, четко очерченные скулы, соблазнительные мягкие губы. Подкаченное спортивное тело, обтянутое черной водолазкой с широкой грудью и такими же широкими плечами. Просто восхитительная упругая задница. Одного взгляда на этого парня достаточно, чтобы просто сдаться. Понятия не имею, что он нашел во мне, и даже если у нас в итоге ничего не выйдет, я хочу наслаждаться каждой минутой проведенной с ним, пока могу.

Захожу в больницу, дохожу до нужного кабинета и, заняв очередь, достаю электронную книгу. Погружаюсь в нее так сильно, что не замечаю, как проходит полтора часа и следующей на прием идти мне. Поднимаюсь, поправляю свитер и захожу в помещение. Кристина Дмитриевна заполняет чью-то карточку, и, пока она не видит, Ваня широко улыбается мне и, подмигнув, возвращает взгляд к монитору. Предусмотрительно делаю вид, что мы с ним не знакомы. Не хватало еще, чтобы у него из-за общения со мной были проблемы на работе.

Прием проходит быстро, врач выписывает меня, но при этом советует еще неделю попить витамины.

Благодарю и прощаюсь, покидая кабинет. В коридоре надеваю верхнюю одежду, спускаюсь на первый этаж и уже на выходе из больницы слышу звук входящего сообщения. Достаю телефон и улыбаюсь, увидев смс от Вани.

Лисенок, у меня через десять минут обед. Хотела бы ты разделить его со мной?

С удовольствием.

Тогда встретимся в кафе через дорогу от поликлиники через 15 минут.

Отправляю смайлик в виде большого пальца, поднятого вверх, и направляю в сторону кафе. Занимаю уютный столик на двоих у окна и, пока дожидаюсь парня, заказываю себе черный чай с мятой. Минут через десять его большое тело присаживается напротив меня. Парень делает заказ официанту, предварительно уточнив у меня, что бы я хотела съесть.

- Может это слишком поспешно, но я хотел бы сказать, что очень соскучился по тебе, - говорит он, когда мы останемся наедине. Берет мою ладонь в свою большую и легонько сжимает ее. - Скажи мне, лисенок, ты тоже это чувствуешь?

Мои щеки покрываются пятнами от смущения, но я не вырываю руку и, глядя ему в глаза, отвечаю:

- Да, я тоже по тебе скучала.

- Со мной такое впервые, Аглая. Конечно, у меня были девушки, и они мне нравились, как бы это сейчас неприятно не звучало, но такие эмоции как с тобой, я не испытывал никогда. И это даже немного пугает меня, но в тоже время как будто окрыляет. Может быть, я говорю тебе все это слишком поспешно, но ты больше не являешься моим пациентом, поэтому я хотел бы попробовать. Хотел бы позвать тебя на свидание. Как ты на это смотришь?

Еле сдерживаю себя от восторженного возгласа и отвечаю как можно сдержаннее:

- Положительно, - мягко улыбаюсь ему, добавляя. - Я пойду с тобой на свидание.

Парень шумно выдыхает, как будто все это время задерживал дыхание.

- Ты и представить не можешь, как сейчас меня осчастливила.

Официант приносит наш заказ, и пока мы едим, болтаем на отвлеченные темы. Когда заканчиваем, Ваня оплачивает наш обед и предлагает подвести меня до дома. Не вижу смысла отказываться, поэтому мы идем на больничную парковку и садимся в слишком дорогой для обычного медбрата джип. До моего дома ехать всего пять минут, поэтому во время поездки между нами устанавливается комфортная тишина.

- Я заеду за тобой сегодня в семь, - заключает парень, когда машина останавливается возле моего подъезда.

- Хорошо. В семь, - подтверждаю, неохотно отстегивая ремень безопасности. - Тогда увидимся?

Дергаю ручку двери, но Ваня хватает меня за локоть и поворачивает лицом к себе.

- Я хотел подождать до вечера, - говорит, отстегивая свой ремень. - Но к черту это все, я больше не могу ждать.

Притягивает меня к себе и накрывает мои губы жадным поцелуем. Прикусывает нижнюю губу, облизывает ее, постепенно пробираясь своим горячим языком ко мне в рот. Запускаю пальцы в его светло-русые растрепанные волосы, слегка потягивая за них, на что получаю глубокий стон. Парень прижимает меня еще ближе к себе, наши губы и языки кружатся в страстном танце. Моя голова плавает, низ живота закручивается в тугую спираль, и я чувствую, как намокает мое нижнее белье. Его рот перемещается на мою шею, руки медленно движутся от спины к заднице и сильно щипают ее. Из моего рта вырывается всхлип, и Ваня ловит его своим губами. Если сейчас же кто-нибудь из нас не остановит это, то, клянусь, я заберусь к нему на колени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ммм, - мычит он, наконец, отрываясь от меня. - Ты такая вкусная, - прикасается своим лбом к моему, несколько секунд просто молчит, ловя мое учащенное дыхание. - Это было даже лучше, чем в моих фантазиях. Ты не представляешь, чего мне стоило оторваться от тебя сейчас.

- Я хочу еще, - озвучиваю единственную мысль, которая кружится у меня в голове.

Ваня издает легкий смешок и шепчет мне в губы:

- Такая ненасытная девочка.

И снова накрывает мои губы своими. Снова языки, губы, руки повсюду и громкие стоны на всю машину. Мы безумно целуемся еще несколько минут, пока на этот раз, я не отстраняюсь от него.

- Ты так на работу опоздаешь, Вань, - шепчу, поглаживая его гладкую щеку ладонью.

- Ты права, лисенок, - парень целует меня в кончик носа и усаживается удобнее на своем сидении. - Тогда до вечера, - улыбается, подмигивая мне. - Не забудь, в семь часов я буду на этом самом месте.

- Хорошо.

Выхожу из машины, дохожу до подъезда, и только тогда парень уезжает. А я с подергивающимися коленками и насквозь мокрыми трусиками возвращаюсь домой.

Глава 8. Аглая.

Оказавшись дома, сразу же направляюсь в ванную. Набираю горячей воды, разбавляю ее ароматной пеной и, раздевшись, погружаюсь в нее с головой. На пару секунд задерживаю дыхание, потом выныриваю, минут тридцать просто лежу, затем еще столько же проделываю разнообразные процедуры со своей кожей. Когда выхожу, чувствую себя обновленной и, довольная, направляюсь на кухню, поставить чайник. Наливаю себе чай, звоню маме, болтаю с ней обо всем и не о чем. Только про Ваню пока умалчиваю. Все это слишком быстро и неизвестно, что из этого выйдет, поэтому пока не хочу никому ничего о нем рассказывать.

Мама в который раз спрашивает, не хочу ли я приехать на Новый год домой, я в который раз ей отказываю.

- Глаш, ну почему ты не хочешь приехать? Снова одна будешь встречать?

- Нет, мам, меня коллега позвала к себе в гости, - говорю.

На самом деле никто меня никуда не позвал. До Нового года осталось всего два дня, а компании у меня нет. Но в тайне я очень надеюсь, что один светловолосый красавчик захочет провести этот день со мной. Сама я, конечно, напрашиваться не буду, ведь это семейный праздник, и скорее всего именно с семьей он и будет его встречать, но если он предложит мне присоединиться, ни за что не откажусь.

- Ладно, я поняла, - заключает мама. - Мне уже пора, твой отец заждался своих любимых котлет. Созвонимся завтра, дочь.

- Пока, мам. Папе привет передавай.

- Хорошо.

Мама отключается, но телефон тут же вспыхивает новым входящим звонком.

- Дашка, привет! Как давно мы с тобой не болтали! - чуть ли не кричу в трубку своей подруге.

На другом конце слышится всхлип, а затем громкое завывание.

- Глашааааа, он меня бросил! - ревет подруга. - Что мне делать?

- Ну, чего ты Даш? Ты же сама говорила, что он тебе не нравится, и ты просто хочешь немного развлечься.

Подруга снова всхлипывает и тихонько говорит:

- Доразвлекалась, Глаш. Влюбилась, похоже. Так больно, что хочется задушиться.

Да уж, такое от Дарьи Игоревны Кощеевой я слышу впервые.

Мы с ней знакомы еще со средней школы. Ее милая мордаха перевелась к нам в шестом классе и с тех пор мы были не разлей вода. Все время проводили вместе и так же вместе решили поступать в Москву. Только я поступила в МПГУ (Московский педагогический государственный университет), а Дашка пошла в ГИТИС (Государственный институт театрального искусства). Еще бы, с ее кукольным личиком и актерским талантом, не представляю, куда бы еще могла пойти учиться эта заноза. Конечно, в Москве наше общение уже не было таким частым. У меня вечная зубрежка и недосып, у Даши же постоянные вписки и тусовки. Но самое интересное, что я со своим красным дипломом работаю продавцом в супермаркете, а она, кое-как закончившая вышку, смогла устроиться работать в Московский драматический театр имени А. С. Пушкина. И именно там, она знакомится с очередными своими ухажерами. И с каждым из них встречается не больше полугода. А дальше ее интерес гаснет, пока не появляется какой-нибудь новенький молодой коллега. Но что самое интересное, ухажер номер… да даже уже не помню, какой у него номер, совсем не молоденький парнишка, а взрослый мужчина, который старше ее лет на семь. И который мою Дашку, по ее словам, вот совсем ни капельки не интересовал. А теперь посмотрите на нее, влюбилась она!

- Даш, ты серьезно? - спрашиваю, прибывая в чистом шоке от ее заявления.

- А как называется чувство, когда человека не хватает, даже когда он находится рядом? Когда хочется его постоянно видеть, слышать, касаться? Когда хочется отдать человеку не только свое сердце и душу, но и всю-всю вселенную? Когда его запах, его вкус постоянно тебе мерещится? Когда…

- Стоп, я поняла, Кощеева, ты влюбилась. Просто мне пока это очень сложно осознать.

- Ну, блииииин, Глаш! - снова завывает в трубку подруга. - У нас с ним все так хорошо было! Мы же даже отдыхать вместе ездили, а сегодня он ни с того ни сего написал, что больше не хочет иметь со мной ничего общего. Написал, понимаешь? Он даже не удосужился сказать мне об этом в лицо, просто настрочил сраное сообщение! Я вообще не понимаю, что это было. За что он так со мной?

- Ну, может, ты его чем-то обидела? - интересуюсь, но сразу же понимаю, что зря.

- Обидела? Обидела? Интересно, чем? Самым шикарным в его жизни минетом? Или может…

Дальше подробности их сексуальной жизни я просто не слушаю, а когда ее рассказ заканчивается, всеми правдами и неправдами пытаюсь подругу успокоить. Удается мне это конечно на троечку с плюсом, но она хотя бы перестает реветь. Про Новый год даже не интересуюсь, тут и ежу понятно, что она из кожи вон лезть будет, но встретит его с ним, поэтому, как только подруга хоть немного приходит в себя, тактично с ней прощаюсь и пулей бегу в комнату выбирать наряд для своего сегодняшнего свидания.

Платьев у меня не много, а если быть честной, то всего лишь два, так что выбираю то, которое Ваня еще не видел. Оно немного длиннее бордового, но с длинным разрезом на правом бедре. С открытыми плечами и полностью облегающее мою фигуру. Подкрашиваю глаза черной подводкой и тушью, крашу губы неизменной гигиенической помадой и, посмотрев на время, понимаю, что Ваня должен приехать уже через 5 минут. Надеваю куртку и сапожки на высоком каблуке, купленные для особых случаев, и, закрыв двери, спускаюсь на первый этаж. Выхожу из подъезда и вижу Ваню, который опираясь спиной на дверь своего джипа, уже ждет меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9. Иван.

Приезжаю к ее дому минут за пятнадцать до назначенного времени. Выхожу из машины, делаю два круга вокруг нее, вдыхая ледяной декабрьский воздух. Решаю перебить его сигаретой. Закуриваю, делаю пару затяжек, выкидываю, подумав, что Аглае, возможно, будет неприятно целовать меня с запахом дыма изо рта. Открываю пассажирскую дверь, лезу в бардачок на поиски мятной жвачки. Вытаскиваю пластинку и закидываю ее в рот. Упираюсь лопатками в ледяной металл машины, глубоко втягиваю в себя воздух. Не знаю, почему так волнуюсь. Я взрослый мужчина, мне двадцать восемь лет, черт возьми, а я трясусь, как пятнадцатилетний пацан, из-за свидания с девушкой.

И вот подъездная дверь пиликает, открывается и оттуда выходит она. Аглая. А я просто залипаю на ней. Такая красивая, в черном облегающем платье с длинным вырезом на правом бедре, кожаных ботильонах на высоком каблуке. Волосы переливаются множеством оттенков и спадают мягкими волнами по плечам. Янтарные глаза сверкают в свете вечерних фонарей, а сочные малиновые губы так и манят прикоснуться снова к ним.

Еще раз осматриваю ее с ног до головы и только сейчас замечаю одну деталь, которая мне абсолютно не нравится. Она без шапки. В двадцатиградусный мороз, только после болезни, Лисенок не надела шапку. Снимаю свою шапку с головы, за два шага сокращаю расстояние между нами и натягиваю головной убор на ее голову. Девушка удивленно распахивает глаза и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я ее опережаю.

- Лисевская Аглая Петровна, еще раз увижу тебя без шапки и очень строго накажу.

Она улыбается, приподнимается на носочках, чтобы быть ближе к моему лицу и дарит легкий поцелуй в щеку.

- Спасибо за заботу.

Беру ее за руку, провожаю к машине и помогаю сесть на пассажирское сидение. Занимаю свое место и только в нагретом салоне автомобиля позволяю себе обрушиться на ее губы. Жадно покусываю, зализываю, проталкиваю свой язык в ее сладкий ротик, встречаясь там с ее языком. Аглая тихонько постанывает, проводит своими ладонями по моей груди, поднимаясь к шее. Немного расстегивает молнию на куртке и запускает руки под нее, поглаживая меня по материалу свитера. Мое сердце разгоняется до немыслимой скорости, дыхание сбивается, и я не могу думать ни о чем, кроме ее сладких поцелуев и нежных прикосновений.

Резкий стук в пассажирское окно отрывает нас друг от друга.

- Снимите себе номер, - кричит молодой парнишка с той стороны машины и, ухмыльнувшись, направляется к подъезду.

Смотрю на Аглаю, а она еле сдерживает веселую улыбку. Пару секунд глаза в глаза и мы оба заливаемся громким смехом. Минуты через две успокаиваемся, и я, наконец, задаю девушке вопрос:

- Куда бы ты хотела поехать? Ресторан? Кино? Театр? Была еще мысль заглянуть на каток, но думаю, что твое шикарное платье немного не подходит, для такого времяпрепровождения.

- Я могла бы сбегать переодеться в джинсы и толстовку, - лукаво говорит она.

- Ни в коем случае! Я запрещаю менять это платье!

Лисенок тихо хихикает, расправляя невидимые складочки на юбке.

- Ну, тогда выбираю кино. Я не голодна. Да и театральных постановок я за свою жизнь насмотрелась очень много.

- Хорошо, значит сначала кино, а куда дальше, решим после, - заключаю я, намекая, что не намерен так быстро сегодня с ней расставаться. Нахожу в навигаторе адрес ближайшего кинотеатра, проверив по зеркалам заднего вида, что все чисто, трогаюсь с места и спрашиваю. - И с кем же ты так часто посещала театр?

- О, ни с кем, а из-за кого, - отвечает девушка, кажется, даже не замечая нотки ревности в моем голосе. - У меня подруга с самого детства участвовала во всех школьных постановках, потом поступила в ГИТИС, а сейчас вообще работает в театре. Поэтому мне часто приходилось ходить на ее выступления.

- Ого, это интересно! И какие постановки ты смотрела?

Аглая принимается рассказывать мне о своей подруге, а я, периодически поглядывая на нее, любуюсь этой прекрасной девушкой.

Спустя десять минут мы паркуемся возле огромного торгового центра. Выхожу из машины, обегаю ее, открываю пассажирскую дверь и протягиваю ладонь Аглае. Девушка слегка закусывает нижнюю губу, протягивая мне ладонь в ответ, и, когда она оказывается в моих объятиях, я не могу удержаться и снова целую ее. Нежно, ласково, без языка, но так чувственно, передавая ей все свои эмоции, которые испытываю, когда она рядом.

Нехотя отрываемся друг от друга и направляемся к входу в торговый центр. Поднимаемся на третий этаж и, когда она выбирает фильм, покупаю нам билеты. От закусок и напитков Лисенок отказывается, поэтому беру на футкорте только бутылку воды, а затем мы направляемся в зал кинотеатра. К моему удивлению, Аглая выбирает для просмотра психологический триллер, а не какую-нибудь романтическую комедию. Странный выбор для первого свидания, хотя я только за, потому что терпеть не могу эти мыльные оперы, а вот триллеры наоборот мне по душе.

Честно говоря, без понятия интересный в итоге фильм или нет, потому что я трачу все время на разглядывание девушки, которая разделяет со мной этот вечер. На середине просмотра беру ее за руку, потому что если я этого не сделаю, то моя ладонь не выдержит и опустится на вырез на ее бедре, такой сексуальный, обтянутый тонкими черными колготками. Лисенок толи не замечает моих мучений, толи делает это нарочно, и сама опускает наши сцепленные пальцы на манящее меня местечко. Бесшумно, но очень глубоко втягиваю в себя воздух, пытаясь унять ноющую в штанах эрекцию. А Аглая будто подливает масла в огонь, закидывает ногу на ногу. Обнаженное бедро еще сильнее оголяется, и я, как завороженный, несколько секунд смотрю на него, не в силах отвести взгляд. А затем поднимаю глаза и натыкаюсь на ее янтарные. Девушка молча смотри на меня, такая серьезная и сосредоточенная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Извини, - прошу я, понимая, что она поймала меня с поличным.

Но то, что происходит далее, совершенно выбивает меня из колеи.

Лисенок расцепляет наши пальцы, опускает обратно ногу, закинутую на другую, и прижимает мою ладонь к своему бедру. Шумно сглатываю, так что, кажется, весь кинотеатр это слышит, и слегка сжимаю пальцы, в том месте, где они почти соприкасаются с ее кожей. Мешают только эти чертовы колготки.

Боже! Как бы я хотел, чтобы мы сейчас оказались в другом месте, другом положении и желательно совсем без одежды.

Смелею еще больше, медленно продвигая ладонь выше по ее ноге, и практически сразу понимаю, что это ни черта не колготки. Это, мать его, чулки! Чулки, с кружевной окантовкой и завязками по бокам. Кое-как удерживаю в себе глубокий стон, поднимая глаза на лицо Аглаи. Уверен, что на моем лице сейчас отображается все болезненное желание, которое вызывает во мне эта неповторимая женщина.

А она наклоняется к моему уху и слишком соблазнительно шепчет:

- Мне надоел этот фильм. Может, уйдем отсюда?

- С превеликим удовольствием, блядь!

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 10. Аглая.

Из кинотеатра едем молча, держась за руки всю дорогу до Ваниного дома. Еще в лифте начинаем безумно целоваться, а когда добираемся до нужного этажа, то просто теряем всякое терпение. Залетаем в его квартиру, на ходу стягивая друг с друга верхнюю одежду. Куртки и обувь летят в разных направлениях, и когда мы освобождаемся от них, Ваня прижимает меня к стене в коридоре, опуская губы на мою шею.

- Что ты делаешь со мной, Лисенок? - шепчет между поцелуями.

Из моего рта вырывается громкий стон, когда он проводит своим горячим языком влажную дорожку от шеи и до мочки уха. Прикусывает ее, посасывает, возвращается к губам. Запускаю ладони под его свитер и наконец-то ощущаю под подушечками пальцев голую кожу мужчины. Тяну его вверх, желая избавиться и от этой одежды, и он с удовольствием мне помогает. В приглушенном свете рассматриваю его широкую грудь и подтянутый пресс с проступающими на нем кубиками. Веду ногтями ниже и, пройдясь по дорожке темных волос, останавливаю пальцы около пояса его брюк.

Никогда не была такой смелой, но с Иваном мне совсем не хочется сдерживать себя, поэтому снова тянусь с поцелуем к его губам, параллельно слегка сжимая его достоинство через ткань брюк. Мужчина вытесняет меня в другую комнату и, по очертанию большой кровати, освещенной тонкой полоской света из окна, я понимаю, что это его спальня. Рассмотреть интерьер я не успеваю, да и не очень-то хочу, потому что Ваня начинает медленно спускать платье по моим плечам. Когда тряпка оказывается у моих ног, он отходит на шаг и оглядывает меня снизу вверх.

- Ты прекрасна, Аглая. А эти чертовы чулки… - чуть ли не рычит, снова приближаясь ко мне. - Я надеюсь, кроме меня их никто больше не видел?

- Разве только продавец в магазине, - отвечаю, когда он опускает меня спиной на свою кровать.

- Ну и славно, - шепчет, проводя ладонями по всей длине моих ног. - Пообещай, что так и будет в дальнейшем.

- Обещаю.

Иван подцепляет пальцами края чулок и медленно снимает их с меня. Снова поднимается к моим губам, сплетает наши языки, кусает губы. Его руки исследуют мое тело, живот ребра, постепенно пробираясь к груди. Сжимают одну из них, а затем приспускают чашечку бюстгальтера. Кончиком указательного пальца Ваня обводит мой затвердевший сосок и щиплет за него, посылая электрические разряды по всему моему телу. С губ срывается протяжный стон, между ног все ноет и тянет, желая его прикосновений.

Мужчина отрывается от моих губ, только для того, что прижаться ими к моей груди, облизывает, покусывает и посасывает упругие бугорки по очереди, доводя меня до безумия.

- Пожалуйста, - шепчу, запуская пальцы в его шелковые волосы.

- Не так быстро, Лисенок. Мы только начали. Тебе придется немного потерпеть, - отвечает парень, опускаясь губами ниже по моему животу.

Зацепляет зубами мои влажные трусики и очень медленно стягивает их. Устраивается между моих ног, целует внутреннюю сторону бедра, переходит на другую, постепенно поднимаясь выше. Глубоко вдыхает и удовлетворенно мычит.

- Твой запах просто опьяняет, Аглая, ты знаешь об этом?

Открываю рот, чтобы что-то ответить, но из него вырывается только громкий всхлип, когда его губы опускаются на мое интимное место. Горячий язык облизывает меня от начала до конца, большой палец находит клитор и начинает медленные круговые движения. Затем язык и пальцы меняются местами. Кончик одного медленно проталкивается внутрь, не встречая никакого сопротивления. Язык усиливает давление. К одному пальцу присоединяется второй, проникая еще глубже. Я уже не просто стону, а громко вскрикиваю от наслаждения, которое мне доставляет этот мужчина. Еще несколько ловких движений пальцами и языком и я просто взрываюсь, разлетаясь на мелкие осколки в его руках. Мечусь по всей кровати от остроты ощущений, и пока оргазм не отпускает, не замечаю ничего вокруг.

Ваня нежно гладит по моей щеке своей ладонью, устроившись рядом со мной. Тянусь к его губам, обнимаю за плечи, и мужчина перемещается ко мне между ног. Вжимается в меня бедрами, давая прочувствовать все его возбуждение, а я жалею, что он все еще не снял свои чертовы брюки.

- Аглая, ты уверена, что хочешь продолжения? - серьезно спрашивает, заглядывая мне в глаза. - Если ты считаешь что это слишком рано, если хочешь остановиться, то скажи мне об этом сейчас. Потому что когда я окажусь в твоей тугой сладкой киске, я уже не смогу этого сделать.

Тянусь пальцами к ширинке на его брюках и шепчу прямо в губы:

- Пожалуйста, не останавливайся…

Легонько кивнув, Ваня отстраняется от меня, сползает с кровати и снимает, наконец, свои брюки вместе с боксерами. Достает из прикроватной тумбочки презерватив, и, разорвав шуршащую упаковку зубами, раскатывает защиту по внушительной длине своего твердого пульсирующего члена. Возвращается на кровать, бережно раздвигая мои ноги ладонями, и устраивается между ними, нависая надо мной. Снова целует лицо, шею, грудь. Одной рукой, согнутой в локте, упирается в матрас рядом с моей головой, а другой направляет себя. И резко, без предупреждения, входит так глубоко, что кажется, перед моими глазами звезды начинают водить хороводы.

- Ох…

- Ты в порядке, Лисенок? - спрашивает Ваня. Его взгляд устремлен на меня, кончики пальцев нежно поглаживают шею.

- Да, - громко выдыхаю это слово и двигаю бедрами навстречу ему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина выходит из меня практически полностью и снова врезается. Его движения медленные, плавные. Он никуда не торопится, с каждым разом давая полностью прочувствовать себя. Мы, не отрываясь, смотрим друг другу в глаза, мысленным диалогом передавая свои эмоции. Рассказывая, как нам хорошо, как чудесно.

Иван совсем немного прибавляет темп. Припадает губами к моей груди, кусает сосок, зализывает место укуса.

Из моего горла то и дело вырываются громкие всхлипы, парень тоже совсем не тихий, и периодически дарит мне глубокие стоны. Мы как будто плывем на волнах удовольствия.

В низу живота снова разливается тепло, дыхание становится рваное, сердце готово в любой момент выпрыгнуть из груди. Смотрю на Ваню и понимаю, что он в таком же беспорядке. Что он тоже очень близок к желанному финалу.

Еще пара глубоких толчков и, я кончаю, громко выкрикивая его имя, а он сразу же присоединяется ко мне.

- Ох, бляааааадь, - вырывается из его горла вместе с продолжительным стоном.

Меня трясет, из глаз вытекает несколько слезинок, от интенсивности моего оргазма.

- Шшш, тише, тише, - шепчет Ваня, покрывая мое лицо нежными поцелуями. - Дыши, Лисенок. Почему ты плачешь? - его прекрасные, но испуганные глаза, смотрят на меня, ожидая ответа. - Я сделал тебе больно?

На моем лице расплывается широкая довольная улыбка. Тянусь к нему, прикусывая его нижнюю губу.

- Ты сделал мне безумно, нереально приятно.

- Уфф, слава богу, потому что это был самый лучший секс в моей жизни.

- И в моей тоже, Вань.

Парень избавляется от презерватива и ложится на спину, притягивая меня к своей груди.

- У меня есть предложение, - говорит, спустя несколько минут комфортного молчания, поглаживая меня по волосам. - Мы сейчас с тобой выберем, что заказать и позвоним в доставку еды, потому что я тебя так и не накормил сегодня. А пока будем ждать, вместе примем душ.

- Хорошо, потому что я дико голодная.

Ваня слегка посмеивается и тянется к тумбочке за меню онлайн ресторана. Выбираем еду, делаем заказ и еще пару минут обнимаемся. Затем парень встает с кровати и направляется в ванную комнату полностью обнаженным, но понимая, что я не следую за ним, оборачивается.

- Ты идешь?

Заливаюсь краской и тихо-тихо отвечаю:

- Может, давай по очереди?

Он снова подходит к постели и, присев на ее кончик, спрашивает:

- Ты стесняешь?

Молча легонько киваю.

- Серьезно, Лисенок? - лукаво улыбается, сдирая с меня одеяло. - Двадцать минут назад я осматривал все твое тело, исследовал его руками и губами и буквально находился в тебе, а теперь ты смущаешься?

- Ну, когда ты так говоришь, это действительно выглядит странно.

Он встает и протягивает мне руку.

- Пойдем. Обещаю, тебе понравится принимать со мной душ.

Вкладываю свою ладонь в его и все сорок минут, которые ждем наш ужин, мы не можем друг от друга оторваться.

Глава 11. Иван.

Мне снится прекрасный эротический сон. Мягкие сладкие губы Аглаи целуют мою грудь, посасывают соски, а затем язык прокладывает влажную дорожку вниз по прессу и косым мышцам живота. Девушка поглаживает ладонью мой до боли твердый член, а затем припадает к нему губами и обводит языком головку. Из груди вырывается глубокий стон и, распахнув глаза, понимаю, что это все происходит по-настоящему. Запускаю пальцы ей в волосы и легонько тяну за них.

- Ммм, это так приятно, Лисенок, - бормочу охрипшим голосом.

Аглая поднимает на меня взгляд и, не отрывая своих янтарных глаз от моих, медленно опускается ртом на мой член. Берет его так глубоко, как только может, задерживается так на пару секунд, затем скользит обратно, пройдясь по всей длине языком. Снова опускается и поднимается, а у меня глаза закатываются от наслаждения. Мурашки разбегаются по всему телу, и я сильнее сжимаю ее волосы в своей ладони. Спустя несколько минут самого охринительно минета в моей жизни, чувствую, что вот-вот приду к финалу, о чем сообщаю ей:

- Я сейчас кончу, милая, поэтому если ты не хочешь, чтобы я сделал это в твой сладкий умелый ротик, то тебе стоит остановиться.

Но девушка только сильнее вцепляется в меня, немного ускоряя свою ласку, и буквально через несколько секунд я изливаюсь в ее горячий рот. Лисенок приподнимается, сглатывает, дочиста облизывает головку и укладывается рядом, положив голову на мою грудь. Туда, где с бешеной скоростью бьется сердце.

- Это самое охуенное утро, - шепчу, когда немного прихожу в себя, и притягиваю девушку к себе для медленного томного поцелуя.

Мы еще несколько минут лежим молча, а затем утаскиваю ее за собой в душ, где теперь я своим ртом доставляю ей удовольствие.

Довольные идем на кухню. Приподняв за талию, усаживаю Аглаю на барный стул возле кухонной стойки, а сам принимаюсь варить кофе и готовить нам завтрак.

В голове крутятся воспоминания о горячей вчерашней ночи и не менее жарком начале сегодняшнего дня. Как ее гладкая нежная кожа покрывалась мурашками от моих прикосновений, как учащалось ее сердцебиение от моих ласк. Как девушка сквозь громкие стоны, как молитву, шептала мое имя. Все еще ощущаю на языке ее вкус, а в носу ее запах. Перед глазами стоит вид того, как ее тело сотрясалось от оргазма, как она распадалась на осколки в моих руках.

От этих мыслей член снова встает по стойке смирно, и я понимаю, что никогда не смогу насытиться ей. Она нужна мне постоянно, каждый день, каждый час, минуту, секунду. Всегда.

- О чем задумался? - прорывается, словно через пелену ее голос.

Поворачиваюсь к ней, пока на сковороде жарятся яйца. Подхожу ближе и устраиваюсь между ее ног, не скрывая своего желания.

- О тебе, Лисенок.

Девушка заливается краской и отводит от меня взгляд.

- Я же здесь, зачем обо мне думать?

- Потому что ты не выходишь из моих мыслей со дня нашего знакомства, - говорю, покрывая нежными поцелуями ее подбородок и шею.

- Вань… - шепчет еле слышно, опускает свои маленькие ладони на мои плечи и легонько сжимает их.

Наклоняет голову на один бок, открывая больший доступ для моих ласк. Прижимаюсь к ней всем телом, блуждая руками по ее спине и волосам. Провожу ладонями по талии, медленно спускаясь на бедра. Отрываю губы от шеи и накрываю ими ее сладкий ротик, ловя глубокий стон. Поцелуй углубляется, распыляет нас и если она меня сейчас же не оттолкнет, я снова трахну ее, прямо на этом стуле.

- Вань, у тебя что-то горит, - произносит, отрываясь от моего рта.

Зацепляю зубами мочку ее уха и безумно шепчу:

- Да, Лисенок, горит. Я весь горю рядом с тобой.

- Нет, Вань, ты не понял, - сильнее упирается ладонями в мои плечи и легонько отталкивает от себя. - Наша яичница горит.

- Черт! - продаюсь на спасение нашего завтрака, пока Аглая весело хихикает надо мной.

Доделываю завтрак без происшествий, накрываю на стол и усаживаюсь напротив девушки. Несколько минут молча едим, но я не сдерживаюсь и завожу разговор на интересующую меня тему.

- Лисенок, знаю, может тебе покажется, что я слишком тороплю события, но я хотел бы пригласить тебя встретить Новый год вместе со мной, - выпаливаю на одном дыхании. - Только прошу тебя, не отказывайся сразу. Пообещай мне хотя бы подумать.

- Тут не о чем думать, Вань, - говорит серьезно и отводит от меня свои восхитительные глаза. Мгновенно расстраиваюсь, понимая, что меня сейчас пошлют лесом, но эта хитрюга вдруг расплывается в довольной улыбке и добавляет. - Конечно же, я хочу встретить Новый год с тобой.

- Это здорово. Я очень рад, но только я не хочу, чтобы ты из-за меня отменяла свои планы.

- Нет у меня никаких планов, - тяжело вздыхает, поглаживая указательным пальчиком край своей тарелки. - Родители живут во Владимире, и туда я ехать не собираюсь, а из друзей у меня только Дашка, и она, скорее всего, будет отмечать со своим молодым человеком.

Беру ее ладонь в свою и легонько сжимаю.

- Теперь у тебя есть планы, - говорю, целуя длинные пальчики. - Только есть один мааааленький нюанс, - девушка вопросительно вскидывает бровь, а я продолжаю, надеясь, что это ее не смутит. - Я каждый год с тех пор как она переехала в Москву встречаю Новый год с бабушкой. Лидией Ивановной. Вы уже знакомы с ней, поэтому надеюсь это не проблема.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ну не знаю, Вань. А если она не захочет видеть меня, это же все-таки семейный праздник. А я никто, считай.

- Ты - моя девушка, - утверждаю. - Так ведь? - уточняю на всякий случай.

Лисенок смущенно улыбается мне и почти шепотом говорит:

- Если ты этого хочешь…

- Я думал, это и так понятно, но если тебе нужно сказать об этом словами, то да. Я безумно хочу, чтобы ты была моей девушкой.

- Хорошо, тогда.

- Отлично, ты - моя девушка. Этот вопрос мы решили. Теперь перейдем ко второму. Могу заверить тебя, что моя бабуля будет только рада видеть тебя у себя в гостях. Она очень лестно о тебе отзывалась, к тому же ты ее сильно выручила. Но если ты все же сомневаешься, давай сделаем так: я сегодня же ей сообщу, что хочу пригласить тебя, и спрошу, как она на это смотрит. Договорились?

- Договорились, - соглашается Лисенок.

Доедаем завтрак и допиваем кофе, а после выясняем, что у нас обоих сегодня, да и в ближайшие дни, выходные, так как у меня уже начались новогодние каникулы, а ей на смену только второго января. Поэтому собираемся, и я отвожу Аглаю до дома, но только для того, чтобы она переоделась в более удобную одежду, потому что мы решаем отправиться на каток.

К себе в квартиру она меня предусмотрительно не пускает, потому что понимает, что я не смогу просто спокойно стоять рядом, когда на ней снова надеты эти чертовы чулки.

Дожидаюсь в машине возле ее подъезда, и минут через десять девушка выходит уже в светлых джинсах и тоненьких кроссовках, но на этот раз хотя бы в шапке.

Вместо катка сначала направляемся в ТЦ, затаскиваю ее в обувной магазин и буквально заставляю выбрать теплые ботинки. Удается мне это с огромным трудом, потому что она ни в какую не соглашается с тем, что оплачивать покупку буду я. Предлагаю ей компромисс: я покупаю ей обувь, а она в свою очередь платит за посещение нами катка и съем коньков.

Проводим вместе весь день, а потом и часть вечера, но Аглая просит отвезти ее на ночь домой, аргументируя это тем, что не хочет пользоваться моим гостеприимством. Не спорю с ней, потому что понимаю, что, возможно, девушке нужно немного личного пространства.

Возле ее подъезда долго и мучительно сладко целуемся, а когда она уже скрывается за дверью, скидываю на ее карту деньги за каток. Мы договорились с ней, что она заплатит за нас обоих, но я не обещал, что не верну деньги ей обратно.

Следом пишу сообщение, в котором это все ей объясняю, и чтобы она не возмущалась и не ругала меня, говорю, что уже скучаю по ней.

Добираюсь до дома, еще некоторое время переписываюсь с ней, а когда уже закрываю глаза, лежа в кровати, понимаю, что хочу, чтобы Лисенок сейчас была рядом со мной.

Ну что могу сказать, Иван Владимирович? Поздравляю! Ты чертовски сильно влюбился.

Моей бабушке это точно понравится.

Глава 12. Иван.

С утра первым делом отправляю сообщение Лисенку с пожеланием хорошего дня. Иду в душ, чищу зубы, параллельно переписываясь со своей девушкой. Варю себе кофе и готовлю завтрак, когда слышу звук входящего звонка на мобильный.

Беру трубку, и с той стороны звучит немного обеспокоенный голос бабушки:

- Ванечка! Привет, мой хороший, - щебечет она. - У тебя все нормально? Ничего не стряслось?

Немного напрягаюсь, не понимая, к чему она задает такие вопросы.

- Все нормально, бабуль. Почему ты спрашиваешь?

- Ну и хорошо, - выдыхает, а дальше начинает зачитывать мне список продуктов, которые нужно завтра докупить, и блюд, которые она собралась готовить.

А до меня только сейчас доходит, что вчера был вторник. А каждый вторник, четверг и воскресенье, я неизменно, вот уже пять лет приезжаю к бабушке в гости. И мне вдруг так стыдно становится, что я даже ей не позвонил, чтобы предупредить, что планы немного поменялись. Конечно, она ни за что не обиделась бы на меня, тем более, если бы знала, с кем я провел свое время. Но я уверен, что весь вчерашний вечер она очень переживала, но из-за нежелания навязываться, даже не позвонила.

- Прости меня, пожалуйста, бабуль, - перебиваю ее. - Мне так стыдно, что я даже не удосужился набрать тебе и предупредить, что не смогу приехать.

- Ничего страшного, Ванечка. С тобой все хорошо, а для меня это главное.

- Нет, ба, так дело не пойдет. Я сейчас же приеду к тебе и мы…

- Богатырев Иван Владимирович, - восклицает женщина. - Я же сказала, что все хорошо. И если ты не приехал, значит, у тебя были важные дела.

С одной стороны это так, но с другой, получается, что я променял своего единственного родного человека, на девушку, которую знаю всего неделю, но в которую влюблен всем своим сердцем.

- Я был на свидании, - выпаливаю, пока не передумал.

- Надеюсь не с Кристинкой своей? - скептически спрашивает бабушка.

- Она не моя! Сколько раз мне еще тебе это нужно повторить? И нет, я был не с ней, а с одной доброй, ласковой и самой красивой в мире девушкой.

- Ванечка… - бормочет бабушка, а далее в трубке слышится тихий всхлип.

- Бабуль, ты чего там? Плачешь что ли?

- Совсем немножечко, от счастья, - бормочет она. - У тебя в голосе такое тепло было, когда ты о ней говорил. Она тебе сильно нравится?

- Да, очень сильно.

- Ты не представляешь, как я за тебя рада, внучек! Господи, наконец-то ты услышал мои молитвы! - восклицает, а дальше начинает очень быстро тараторить. - Как ее зовут? Сколько ей лет? Как выглядит? Как познакомились? Когда познакомишь нас?

- Так, тише, тише. Помедленнее, - хихикаю в трубку, вспоминая все вопросы. - Ей двадцать пять лет, темно-каштановые волосы, большие янтарные глаза. Невысокого роста, такая маленькая и хрупкая, что хочется ее все время защищать.

- Хорошо, хорошо. Как познакомились?

- Приехали к ней на вызов с Кристиной, а потом она пришла к нам на прием в поликлинику и я не смог удержаться, и нашел ее номер в нашей базе данных, ну а дальше как-то все само собой закрутилось. Что еще?

- Когда познакомишь? Да, и как ее зовут?

- Как зовут, узнаешь завтра, когда мы вместе приедем к тебе на празднование Нового года, там и познакомитесь. Надеюсь, ты не против?

- Я только за, мой хороший! Жду не дождусь, когда же завтра уже наступит.

Тихонько посмеиваюсь в трубку. Болтаем еще пару минут, а затем, договорившись обо всех деталях завтрашнего дня, прощаемся.

Пока разговаривал с бабушкой, от Лисенка пришло несколько сообщений. Открываю переписку, перечитывая и свое последнее заодно:

Во сколько сегодня увидимся? Могу приехать прямо сейчас?

Аглая:

Давай ближе к вечеру, Вань? Я с Дашкой договорилась встретиться.

Я тебе чуть позже напишу точное время.

Но думаю, это будет где-то около пяти.

Я:

Хорошо, Лисенок, с нетерпением буду ждать.

Посылаю вдобавок несколько смайликов с поцелуйчиками и откладываю телефон.

Делаю себе еще кофе, пока придумываю чем себя занять. Выпиваю его и решаю прогуляться до работы. Я так поспешно ушел оттуда в понедельник, что не успел дописать несколько отчетов, и раз уж у меня появилось свободное время, нужно заняться именно этим, чтобы не откладывать их на следующий год.

***

Сохраняю последние данные по одному очень противному пациенту в базу и откинувшись на спинку рабочего кресла, облегченно вздыхаю. Почему то вспоминаю, как попал в эту поликлинику полтора года назад, для прохождения ординатуры.

Кристи тогда очень подсобила мне, замолвив словечко главврачу. Хотя я не уверен, что это было просто словечко, но по факту меня это не касается. Мне нужно было хорошее место для обучения, ей хотелось, чтобы я был рядом. Вроде все в плюсе, если только не считать ее вечный флирт. Но я настолько привык к этому за все годы нашего общения, что уже просто не обращаю внимания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нас познакомили с ней, когда я был еще в седьмом классе, а она в девятом. Наши отцы в то время заключили очень выгодную сделку и устроили по этому поводу совместный ужин. Я тогда уже видел Кристину у нас в частной школе и могу смело заявить, что в то время она казалась самой красивой и милой девочкой на свете. И, Боже, как мне льстило, что девчонка пятнадцати лет, уделяет почти все свое внимание мне, худощавому пацану на два года младше.

Мы начали дружить. Год, два, затем еще один. Она оканчивала школу, а я тогда думал, что если сейчас не заберу ее себе, то она просто забудет меня. Поэтому на одной из вечеринок, решил перевести наши отношения из дружеских в романтические. В итоге мы были первыми друг у друга, но, если говорить честно, то сейчас, во взрослом здравом уме, я жалею, что получилось все именно так.

Но в тот год мне было очень одиноко, очень тяжело из-за развода моих родителей. А Крис всегда была рядом, поддерживала меня, поэтому я, не раздумывая сделал ее своей.

Только вот со временем, милая девушка изменилась, стала больше тусоваться и гулять, вместо того, чтобы окунуться в учебу. Да и зачем ей было это делать, если ее дорогой богатенький папаша проплачивает все экзамены и зачеты?

Спустя два года я окончил школу и, каюсь, тоже погряз в вечных вечеринках, гонках и прочих развлечениях столичной молодежи. Сказал отцу, что хочу взять год перерыва от учебы. И мы с Крис отправились в путешествие на целый год по всему миру, попробовали различный алкоголь и запрещенные вещества, трахались, как кролики во всех доступных местах.

Но в один самый несчастный день в моей жизни, когда мы зависали в Монако, мне позвонила мама и сообщила, что моя маленькая сестренка, мой лучик света, перестала дышать. Даже не знаю, как описать эмоции, которые я тогда испытал. Казалось, что из моей груди просто вырвали сердце и растоптали его прямо у меня на глазах.

Я вернулся в Москву, перестал говорить, есть, пить. Несколько дней я просто сидел в своей комнате в отцовском доме и молча смотрел в одну точку на стене. А затем приехала мама. Она рассказала, что произошло, рассказала ,почему моя сестренка, моя милая маленькая Яночка попрощалась со своей жизнью.

И тогда что-то щелкнуло у меня в голове. В этот же день я по собственной воле поехал в военкомат и как раз попал на осенний призыв. Помню, отец тогда рвал и метал, но я больше не слушал его.

Отслужив год в пограничных войсках, вернулся домой. Но только не к отцу, для которого были чужды человеческие жизни, а к маме, которая в то время жила в маленькой квартирке в Подмосковье. Поступил в медицинский. И учился. Учился усердно, зубря все от корки до корки.

Спустя два года мама умерла. А у меня оставалась только моя бабуля, потому что с отцом я не общался уже три года. Перевез бабушку в Москву из небольшой деревни под Краснодаром, снял ей квартиру, на деньги, оставленные мне матерью, а сам продолжал учиться.

С Кристиной практически не пересекался, лишь иногда перекидывался стандартными сообщениями. Но когда, спустя еще четыре года учеба закончилась, мне пришлось обратиться к ней. Знал, что она работает в хорошей больнице и эта больница как раз находилась недалеко от квартиры моей бабули.

С тех пор я вот уже полтора года как прохожу практику, работая ее медбратом, и беспрекословно выполняю все ее поручения, касающиеся моей работы.

И осталось всего полгода. Каких-то сраных полгода и я,наконец, навсегда избавлюсь от этой стервы. Сам устроюсь работать терапевтом и никогда не допущу того, что случилось с моей сестрой.

- Долго собираешься сидеть и мечтать? - слышится насмешливый голос Кристины. Женщина стоит возле моего стола, скрестив руки на груди, и улыбается самой своей плотоядной улыбкой. - Наблюдаю за тобой уже несколько минут, а у тебя за это время даже ни один мускул на лице не дрогнул.

Протягивает руку к моей щеке, намереваясь прикоснуться, но я вовремя отстраняюсь.

- Я уже ухожу, - говорю, собираясь встать, но Крис сильнее наклоняется ко мне, упираясь ладонями в ручки моего рабочего стула.

- Я хотела спросить, - сладеньким голосом чуть ли не шепчет. - Какие планы на Новый год?

- Отмечаю его с бабушкой и со своей девушкой, - отвечаю, не реагируя на ее заигрывания.

Женщина резко выпрямляется, освобождая меня из захвата и распахнув голубые глазища, восклицает:

- С девушкой?

- Да, Кристина, с девушкой. А что в этом такого?

- Нет, ничего, - начинает запинаться, что на нее очень не похоже. - Я просто думала… Думала…

- О чем? О чем ты думала, Кристина? - закипаю, немного повышая голос. - Я хоть раз давал понять, что у нас что-то еще может получиться? Хоть раз отвечал на твой флирт? Хоть раз, в конце концов, позволял себе что-то по отношению к тебе? Я безумно благодарен тебе за помощь, и выполняю всю работу, которую ты от меня требуешь. Но на этом все. Рабочие - вот единственные отношения, которые могут быть между нами. А теперь повторю свой вопрос еще раз - о чем вы думали, Кристина Дмитриевна?

- Ни о чем, Иван Владимирович. Я ни о чем не думала.

- Вот и славно, - заключаю, и быстро схватив куртку, вылетаю из кабинета.

Глава 13. Аглая.

- Спасибо еще раз, Даш, ты очень меня выручила, - говорю, а самой неудобно до жути. Вообще стараюсь всегда справляться своими силами, но тут просто не было выбора. Пришлось занять денег у подруги. - Я обязательно тебе отдам со следующей зарплаты.

Дело в том, что завтра Новый год. Ваня пригласил меня отпраздновать его вместе с ним и его бабушкой, но мне совершенно нечего надеть. Два моих скудных платья он уже видел, а мне хочется его чем-то удивить. К тому же, нужно еще купить им подарки и хотя бы что-то к столу, чтобы не заявляться с пустыми руками. Денег на покупку у меня нет, а то, что вернул мне за каток Ваня, ушло на оплату квартиры сегодня утром. Поэтому пришлось откинуть свою гордость в самый дальний ящик и позвонить Даше. И подруга меня не подвела, ни капли не раздумывая согласилась помочь, так еще и выпытала все детали. Что, зачем и для кого я собираюсь покупать.

И сейчас, сидя в кафе торгового центра, уставшая, но безумно довольная, снова ее благодарю.

- Глаш, я же тебе сказала, - восклицает девушка. - Можешь не торопиться, у меня все нормально с финансами, - замолкает ненадолго, делая глоток кофе, и поглядывает на меня своими хитрыми голубыми глазками. - Ты лучше расскажи мне, для кого все-таки ты так стараешься?

Моментально краснею, покручивая в руках бумажную салфетку.

- Я же уже говорила тебе…

- Эм, нет. Так не пойдет, подруга. Ты сказала только, что его зовут Иван и что он работает в больнице, - напирает Дашка. - Я хочу все-все подробности. Сколько ему лет? Как вы познакомились? Уже занимались сексом?

Проигрывает бровями, а я заливаюсь краской еще сильнее.

- Ну, Дааааш…

- Да, что Даш? Я имею права знать, для кого мы сегодня купили это умопомрачительное платье?!

Да, оно действительно такое, и если бы не подруга, я бы ни за что и никогда его не купила. Серебристое, с круглым вырезом, открывающим плечи и облегающее до талии, а далее расходящееся в струистую юбку до середины бедра.

Сдавшись, начинаю рассказывать девушке нашу с Ваней пока еще такую короткую, но такую бурную историю, но не вдаюсь в подробности нашей интимной жизни. Никогда так не делала, и делать не собираюсь. Это слишком личное и должно оставаться только между нами.

Дашка слушает, периодически удивленно вздыхая, а в конце моего рассказа подытоживает:

- Ну, Глашка, я очень за тебя рада! Судя по твоей истории, он - хороший парень, но… - замолкает ненадолго, поджав губы.

- Что но?

- Все равно будь осторожнее. Не кидайся в омут с головой. Поверь моему опыту, все может быстро измениться, - тяжело вздохнув, отводит взгляд, а я понимаю, что она вспоминает своего Руслана.

- Хорошо, Даш, я буду начеку, - обещаю подруге. - Ты сама то как? Так и не выяснила, что произошло?

Фыркает, стряхивая невидимые крошки со своей кожаной юбки.

- Он даже разговаривать со мной не хочет. Избегает меня, как последнее ссыкло. Но ничего, Новый год мы встречаем всей труппой, там то уж он от меня не отвертится!

- Ты уверена, что тебе это нужно? - уточняю.

Зная Дашу, могу сказать, что она очень быстро загорается новыми отношениями, но так же быстро перегорает. Правда, этот раз отличается от всех предыдущих.

- Я должна хотя бы выяснить, почему он со мной порвал. Неизвестность бесит меня больше всего. Поэтому да, я уверена, что мне это нужно.

Поболтав с подругой еще полчаса, мы попрощаемся и расходимся по своим делам. Мне еще нужно успеть заскочить домой и привести себя в порядок перед встречей с Ваней.

Пишу ему сообщение о том, что буду свободна примерно через полтора часа.

Захожу в квартиру, избавляюсь от верхней одежды и сразу же иду в душ. Освежившись, выхожу из ванной и иду в комнату надеть нижнее белье. Проверяю телефон и обнаруживаю ответ от Вани:

Понял, Лисенок. Буду возле твоего подъезда в 17:30. Соскучился дико!

Улыбаюсь экрану мобильника, несколько раз перечитывая его сообщение. Приятное тепло разливается по всему телу от одной мысли об этом мужчине. Хочется прыгать, кружиться, летать. Тонуть в его объятиях, мурлыкать от ласк и поцелуев. Просто смотреть на него, не отрываясь. Ни с одним из своих бывших парней я не испытывала таких чувств. Они мне нравились, да, но бабочки в животе не порхали как сумасшедшие при виде них. Сердце мгновенно не учащалось. Все тело не пылало от их взглядов. А с Ваней меня будто затягивает в какой-то водоворот, в течение самой бурной на свете реки и выплывать, выбираться оттуда совершенно нет желания.

Отвечаю ему, что тоже скучаю и, проверив время, начинаю готовиться к нашей встрече.

***

- Так куда мы едем? - спрашиваю Ваню, когда нам все-таки удается оторваться от губ друг друга.

Он ласково проводит кончиками пальцев по моей скуле, щеке, губам, снова тянется ко мне своими губами и легонько прикусив нижнюю, отстраняется, тепло улыбнувшись.

Боже, эта улыбка сводит меня с ума настолько, что просто глядя на нее из моего рта вырывается приглушенный стон.

Выражение лица мужчины меняется, становится серьезнее, глаза мгновенно темнеют и, придвинувшись ближе ко мне, он говорит предостерегающим голосом:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Лисенок, если еще раз твой сладкий ротик издаст такой звук, то я не посмотрю, что мы сидим в машине возле твоего подъезда. Просто усажу тебя к себе на колени и очень-очень хорошо трахну. Я так сильно хочу тебя, что мне безумно больно сдерживать себя, ты понимаешь? - и в подтверждение своих слов, аккуратно обхватывает мое запястье и прижимает руку к своей каменной эрекции.

Мои глаза чуть ли не закатываются от моего собственного желания к этому человеку и, изо всех сил, сдерживая очередной стон, быстро киваю головой. Хотя, честно говоря, не уверена, с чем именно соглашаюсь: с тем, чтобы не провоцировать его или наоборот, чтобы он меня тра…

Тааак, Аглая, стоп! Выдохни! Остынь, в конце концов! У вас еще будет полно времени.

- Славно, - говорит спокойным тоном, но я вижу, как ему самому тяжело удается держать себя в руках. Ваня приоткрывает свое окно и в салон тут же врывается морозный зимний воздух. Мужчина делает несколько глубоких вдохов и выдохов и снова поворачивается ко мне. - Куда ты хочешь поехать?

- Честно говоря, я бы не отказалась просто прогуляться где-нибудь, - отвечаю, пристегивая ремень безопасности. - Сегодня такая погода замечательная.

- Будет сделано, Лисенок, - обещает, выруливая из двора моего дома.

Минут через десять мы оказываемся возле небольшого сквера, ярко освещенного фонарями. Крупные хлопья снега искрятся и переливают на свету, медленно падая на очищенную дорожку.

Ваня берет мою ладонь в свою, когда мы подходим к входу в сквер, переплетает наши пальцы, но затем хмурится, взглянув на наши руки.

- Лисенок, - с небольшой долью недовольства обращается ко мне. - Почему ты без перчаток?

- Честно? Просто забыла, - говорю, невинно хлопая ресницами.

Тяжелый вздох, легкое качание головой, и его перчатки оказываются в моих руках.

- Надень их, - командует, при этом слегка понижая голос.

Делаю, как он сказал, а у самой такое невероятное тепло в груди разливается от этой заботы. Прячу широкую улыбку за воротом куртки, а он снова переплетает наши пальцы и пихает обе наши руки в карман своего пуховика.

Несколько минут гуляем молча, наслаждаясь обществом друг друга и такой волшебной зимней красотой вокруг, а затем я решаю нарушить тишину, желая узнать этого мужчину немного лучше.

- Почему врач?

Ваня немного удивленно смотрит на меня.

- Хочу помогать людям, - отвечает, пожимая плечами, но я вижу, что он что-то недоговаривает.

- Есть много профессий, предполагающих помощь людям. Пожарный, полицейский. Ты же выбрал стать врачом. Есть какая-то определенная причина или тебя всегда это интересовало?

Бросает на меня быстрый взгляд, облизывает губы, обдумывая, что сказать.

- Да, - наконец отвечает мужчина. - Есть причина.

И снова замолкает. А мне интересно дико, но в тоже время совершенно не хочется на него давить.

- Ты не обязан рассказывать, если не хочешь, - мягко говорю, когда понимаю, что он весь напрягается.

- Нет, я хочу, Лисенок. Просто думаю, с чего начать.

- Просто начни с начала.

Ваня кивает чему-то, что сейчас творится у него в голове, а затем начинает свою историю.

- Мои родители познакомились на одном из благотворительных вечеров, которые организовал мой дед по отцовской линии, и сразу же понравились друг другу. Они были тогда еще совсем молодыми. Папе - двадцать, маме - восемнадцать. Какое-то время просто дружили, но отец всегда был человеком, который добивается своего. К тому же, мой дед начал давить на него, запугивать тем, что если он не женится в ближайшее время, то он не передаст ему семейный бизнес, да и вообще вычеркнет из завещания. Поэтому недолго думая, отец выполнил все его требования, а его выбор пал, естественно на мою маму, так как они к тому времени уже начали встречаться, да и к тому же она тоже была из обеспеченной семьи. Они поженились. Через два года появился я. Несколько лет их отношения были просто идеальными, но со временем в доме все чаще начали слышаться ссоры. Они даже собирались подать на развод, но мама неожиданно узнала, что снова ждет ребенка. Так, когда мне было одиннадцать, у меня появилась маленькая сестренка - Яна.

Ваня останавливается, достает из кармана пачку сигарет, вытаскивает одну и, подкурив, глубоко затягивается ядовитым дымом.

- Извини за это, - говорит, указывая на сигарету. - Не хочу курить при тебе, но мне нужно немного успокоить нервы, прежде чем я продолжу свой рассказ.

Прижимаюсь к его свободной руке и мягко улыбаюсь.

- Я тоже когда-то баловалась сигаретами, так что можешь спокойно курить при мне, когда тебе захочется. Меня это не беспокоит, - успокаиваю его.

Он снова кивает, выпуская дым из легких, и продолжает наше движение по скверу.

- Несколько лет после рождения Яны, отношения родителей были просто идеальны. Но потом снова начали появляться крики, ссоры, и когда мне уже было шестнадцать, над нашей семьей, как грозовой тучей повисло это ужасное слово - развод. Отец не собирался отпускать своих наследников далеко от себя, поэтому он поставил маме условие: либо мы с Яной останемся жить у него, а она может с нами видеться, либо, если она захочет взять опеку на себя, то он просто-напросто лишит ее родительских прав. У мамы не было особого выбора, так как ее родители к тому времени были уже мертвы, а их бизнес развалился, и она бы просто не смогла тягаться с отцом в суде на те деньги, что у нее остались, поэтому ей пришлось пойти на его условия.

Неожиданно, Ваня разворачивается ко мне, прикладывает ладонь к моей холодной щеке и заключает:

- Ты замерзла. Пойдем, выпьем кофе и немного согреемся, - мужчина указывает рукой на небольшое кафе, которое находится через дорогу от сквера и я, не раздумывая соглашаюсь, потому что на самом деле жутко продрогла, так что зуб на зуб уже не попадает. Но мне совсем не хотелось перебивать Ваню, поэтому я до сих пор молчала.

Заходим в кафе и занимаем уютный столик в углу, заказываем кофе и по десерту и как только официант отходит, обращаюсь к своему мужчине:

- Мне жаль, - говорю, слегка сжимаю его ладонь. - Я имею в виду твоих родителей.

- Да, мне тоже, - задумчиво отвечает. - Но дело вовсе не в разводе, - поднимает на меня свои печальные зеленые глаза, а затем отводит их к окну. - Мама жила в небольшой квартирке оставшейся ей от ее родителей в другом конце Москвы, а точнее в Подмосковье, поэтому видеться с ней слишком часто мы не могли. Ну, а отцу на нас с Яной откровенно было плевать. Ему главное, чтобы дети жили с ним, а в остальном мы были скинуты на посторонних людей. Так как я был на тот момент уже достаточно взрослый, я был предоставлен сам себе, а Яна, еще совсем малышка, больше всего времени проводила с нянями. И… - его голос срывается, ладони крепко сжимаются в кулаки. - И она заболела, - тяжело сглатывает, так, что я вижу, как двигается его кадык. - Если бы кто-нибудь из нас тогда больше уделял ей внимания, если бы мы только поняли, что ее ухудшение зрения, что ее вечные головные боли и сонливость связаны с…

- Не нужно, не говори, - резко встаю со своего места и крепко обнимаю Ваню. Мужчина утыкается мне в грудь, и я чувствую, как дрожит его тело. Запускаю пальцы в его волосы и нежно подглаживаю кожу головы. - Я понимаю, как это тяжело, и не прошу тебя продолжить.

Он обхватывает меня за талию, крепко сжимает, позволяя прочувствовать, как ему больно.

- У нее была опухоль центральной нервной системы, - шепчет, слегка отстранившись. - Она умерла, когда ей только исполнилось восемь лет, потому что никто и не догадывался о ее болезни. И это можно было бы предотвратить, если бы мы заметили это с самого начала, а не через три года, когда уже было поздно. Если бы отец сутками не пропадал в своих гостиницах, если бы они не развелись с мамой, и она была бы рядом, если бы я уделял сестре чуть больше времени…

- Не вини себя, - присаживаюсь к нему на колени, перебирая пальцами мягкие пряди его волос. - Ты был еще ребенком.

- Я виню себя лишь отчасти, - тяжело вздыхает, заглядывая мне в глаза. Его взгляд полон ярости и презрения, но эти чувства направлены не на меня. - Во всем виноват отец. Если бы он думал не только о своих деньгах, но и хоть намного о семье, такого печального исхода можно было бы избежать, - крепко стискивает челюсти, отворачиваясь к окну. Желваки нервно двигаются на его красивом лице, пока он поглощен своими воспоминаниями.

- Мне жаль, - единственное, что я могу сказать в этот момент. Нет смысла сейчас выяснять причины и следствия, уже слишком поздно. Единственное, что сейчас можно сделать - это отпустить. Нет, не забыть. Никогда не забывать, но отпустить эту боль.

Ваня сжимает меня до хруста в ребрах, держит крепко несколько минут, а затем снова подает голос:

- Поэтому и врач, - заключает, а я уже и не понимаю, к чему он это говорит. - Ты спросила про причину, вот она. Хочу, чтобы такие заболевания не упускали из виду, хочу лечить детей и сделаю все, чтобы стать лучшим в этой сфере деятельности.

- Понимаю, - говорю, даря легкий поцелуй в губы и возвращаюсь на свое место.

Кофе допиваем молча, размышляя каждый о своем. Не знаю, о чем думает Ваня, но я думаю о том, что теперь знаю этого мужчину чуточку лучше.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 14. Иван.

- Ты уверен, что это хорошая идея? - спрашивает Лисенок, когда я уже поднимаю руку, чтобы позвонить в звонок бабушкиной квартиры. У меня есть ключи, но думаю, что именно сегодня отрывать дверь самому будет немного неудобно.

Аглая волнуется, одной рукой нервно теребя лямку своей маленькой черной сумочки. Во второй она держит большой подарочный пакет с новогодней тематикой, в котором лежат наши с бабулей подарки, но наотрез отказывается говорить мне что это.

Приобнимаю ее за талию, притягивая к себе, и медленно целую в губы. Она расслабляется в моих руках, тихонько постанывая мне в рот и пользуясь тем, что она отвлеклась, я, наконец, нажимаю на кнопку звонка. Аглая вздрагивает от шума, доносящегося из-за двери, и резко отстраняется от меня. Быстро поправляет свою одежду, волосы и как только замок щелкает, сразу же расплывается в широкой улыбке.

Деверь распахивается, и бабушка с безумно счастливым лицом приглашает нас внутрь.

- Проходите, мои дорогие! - щебечет старушка. - Я уже вас заждалась!

Заходим в квартиру, снимаем верхнюю одежду и обувь и, как только я бросаю взгляд на свою девушку, то сразу застываю. Она невероятно красивая, в этом серебристом воздушном платье, которое подчеркивает ее идеальную фигуру, а струящаяся юбка открывает длинные подтянутые ножки. С блестящими локонами, спадающими на голые плечи, и с тоненьким черным чокером с серебряной полоской посередине, за который хочется ухватиться зубами. Она выглядит, как настоящая принцесса, которую я хочу выкрасть и спрятать ото всех в своем замке и целый день, каждый день наслаждаться ее мягкой кожей. Целовать, кусать, лизать каждый сантиметр ее тела, сходя с ума от ее карамельного вкуса. Оставить на ней свои метки, чтобы все знали, что она недоступна, что она, черт возьми, моя!

- Подотри слюни, дорогой, - на полном серьезе говорит бабушка, протягивая мне полотенце. - И подбери челюсть с пола, - лукаво улыбается, а затем обращается к Аглае. - Пойдем на кухню, моя хорошая, а Ванечке нужно немного освежиться, а то уж больно у него брюки натянулись в причинном месте.

Опускаю взгляд вниз, и только сейчас до меня доходит, какой у меня жесткий стояк. И бабушка это заметила. Это пиздец просто. Стыдно так, что чувствую, как уши гореть начинают. Молниеносно влетаю в ванную комнату и, открыв кран, пускаю ледяную воду. Брызгаю ей себе на лицо, но это мало помогает, поэтому подставляю лицо прямо под струю воды. Кожу обжигает, но зато член понемногу начинает опускаться. На всякий случай вспоминаю, все самое противное, что когда-либо видел, и это полностью приводит меня в порядок.

Захожу на кухню и смущенно улыбнувшись, говорю Аглае:

- Ты сегодня просто умопомрачительно выглядишь!

- Мы все это уже поняли по очень красноречивой реакции твоего организма, - вставляет свое слово бабуля, а Лисенок тихонько хихикает, прикрыв рот ладонью.

- Ба, ну хватит паясничать, - делаю вид, что возмущаюсь, а затем обнимаю Лисенка за плечи и представляю ее бабуле. - Это моя девушка - Аглая, а это мой самый родной человек - Лидия Ивановна. Впрочем, вы и так уже знакомы.

Обе представительницы прекрасного пола согласно кивают.

- Рада снова видеть вас, Лидия Ивановна, - говорит Аглая.

- А как я рада, Аглаюшка! Наконец-то Иван встретил такую добрую и отзывчивую девушку, - восклицает женщина, заключая Лисенка в объятия. - Я уже и не надеялась, - бубнит вдобавок.

Аглая тут же заливается краской и еле слышно шепчет «Спасибо».

- Какая требуется помощь? - спрашиваю, оглядывая кухонное пространство.

На столе и столешнице гарнитура стоит множество заготовок для салатов, закусок и горячих блюд к нашему сегодняшнему праздничному ужину.

Бабушка на минуту задумывается, а затем раздает указания, кто и чем будет заниматься. Приготовление проходит в легкой беседе. Вспоминаем веселые и забавные моменты из моего детства. Бабушка даже, пока я не замечаю, успевает принести из гостиной старый альбом с фотографиями и с увлечением рассказывает истории о том, когда и при каких обстоятельствах они были сделаны. Аглая тоже делится некоторыми воспоминаниями из своего взросления и студенческих годах. Постепенно праздничный стол наполняется готовой едой, а мы заканчиваем последние приготовления.

Ужин так же проходит за приятным разговором, пока по телевизору фоном идет один из старых советских фильмов. А когда куранты пробивают полночь, мы все загадываем желание, сжигая клочки бумаги над бокалом шампанского, а затем залпом выпиваем его. Не знаю как мои женщины, а я загадываю просто всем нам здоровья.

- С Новым годом! - Аглая обнимает меня, даря нежный поцелуй в щеку. - У меня есть кое-что для тебя и твоей бабушки, - смущенно шепчет она мне на ухо.

Расплываюсь в довольной улыбке, ожидая подарка от моего Лисенка.

Она поднимает подарочный пакет, который предусмотрительно положила под елку рядом с нашими подарками, и достает оттуда первый сверток.

- Лидия Ивановна, - обращается к бабушке. - Я совсем не знала, что вам подарить, поэтому, если вам не понравится, заранее прошу прощения.

- Ну что ты, дочка, - отмахивается от нее бабушка, вытирая блестящую капельку слезы со щеки. - Не стоило!

- Еще как стоило! - Лисенок протягивает ей сверток, и женщина сразу же начинает его распаковывать. Достает из хрустящей бумаги сначала набор кухонных принадлежностей с новогодней тематикой, а следом - книгу рецептов разнообразной выпечки. - О, Боже! Это так здорово! Мои прихватки уже давно исхудали, а заменить их все никак руки не доходили. А эта книга? Ванечка, посмотри, какая внимательная у тебя девушка! Она запомнила, что я люблю печь пироги, а теперь буду радовать тебя еще и другими вкусняшками. Главное не переборщить, - заключает женщина. - А то вместо твоих кубиков, появится пухлый животик, и Аглаюшка пошлет тебя лесом!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ба!

- Лидия Ивановна, - смеется Аглая. - Не переживайте, такого не будет. Я его любого люб… - замолкает, распахивая свои янтарные глаза, а затем отводит их в сторону и уже тише говорит. - Ваня мне любой нравится.

А я стою и лыблюсь, как дурак, понимая,

что

она хотела сказать. Сердце удар пропускает от радости и, не сдержавшись, заключаю девушку в объятия и крепко и глубоко целую ее, пока бабушка не начинает фыркать на заднем плане.

- Я тоже

люблю

тебя, Лисенок, - шепчу, специально выделяя главное слово, а затем снова целую, только на этот раз более сдержанно. - А что ты приготовила мне? - спрашиваю, поигрывая бровями. - Доставай уже, я целый день этого ждал, - добродушно подшучиваю.

Аглая лезет в пакет и достает оттуда небольшую коробку. Разворачиваю подарочную упаковку, а под ней находится стильный черный футляр, внутри которого новенький блестящий стетоскоп с различными принадлежностями. Разглядываю свой подарок, и на некоторое время теряю дар речи. Лисенок так хорошо чувствует меня, так хорошо понимает, от чего я приду в восторг, что мне просто не верится. Не верится, что в жизни вообще так бывает. Что можно встретить для себя такого идеально человека, такого подходящего во всех смыслах. С ней мне кажется, что я парю где-то высоко над землей, широко расправив крылья. Ее прикосновения, как будто нежные облака, обволакивают тело. Улыбка, как солнечный свет, греет лицо. Голос, как самая красивая мелодия, проникает в душу. А близость с ней, самое прекрасное, что со мной когда-либо случалось. Райское наслаждение.

- Это… Ты просто невероятна, Лисенок. Спасибо, это самый лучший подарок из всех, которые я когда-либо получал, - шепчу, притягивая девушку обратно к себе. - У меня тоже кое-что есть для тебя, - лезу в карман брюк и достаю оттуда маленькую бархатную коробочку красного цвета.

Аглая забирает подарок у меня из рук, открывает его с любопытством и замирает, прикидывая ладонь ко рту.

- Ох, - выдыхает, переводя на меня взгляд. - Это… Это прекрасно, но, вероятно, очень дорого.

- Примерь, - технично ухожу от ответа.

- Поможешь? - девушка протягивает тонкую золотую цепочку с таким же кулоном в виде маленького лисенка и разворачивается ко мне спиной, приподнимая волосы и снимая свой соблазнительный чокер.

Надеваю на изящную тонкую шею подарок, оставляя несколько мимолетных поцелуев на коже, и там, где только что были мои губы, разбегается череда мурашек. Хочу снова прикоснуться к ней, но бабушка возвращает нас обоих в реальность.

- Так, молодежь, хватит миловаться, а то я пойду сейчас к Витьке, соседу с третьего этажа и к нам в гости позову. То-то посмотрю я на вас потом, когда он ко мне тоже целоваться полезет!

- Какого такого соседа, ба? Я что-то не знаю?

- А вот не твое дело, Иван Владимирович, - хихикает женщина. - Лучше посмотрите, что я для вас приготовила.

Она дарит нам подарки, я вручаю ей свой и еще некоторое время мы втроем продолжаем празднование, но потом бабушка сообщает нам, что устала и, вызвав такси, мы с моим Лисенком уезжаем ко мне домой, провести остаток ночи уже в горизонтальном положении. Хотя…

Это как посмотреть.

Глава 15. Иван.

- Макс, мы минут через десять выезжаем, - говорю другу в трубку, поглядывая на подъездную дверь дома Лисенка.

- Помнишь, куда ехать? - интересуется он.

- Да, я прекрасно помню, где находится твоя дача, Максим, такое сложно забыть.

- Это точно, - фыркает мужчина. - Ладно, ждем вас, - говорит и отключается от звонка.

Ставлю телефон на специальную подставку и постукиваю кончиком пальцев по рулю, в ожидании своей девушки. Минуты через две она выходит из подъезда, таща в руках огромную сумку. Молниеносно выпрыгиваю из машины, чтобы помочь с вещами, и убираю их на заднее сидение.

- Ты столько одежды взяла, как будто мы едем не на два дня, а на две недели, - подшучиваю над ней.

- Мало ли что может случиться, - пожимает плечами. - К тому же почти все эти вещи очень объемные, поэтому и кажется, что их много. А по факту я взяла всего две толстовки, одни…

- Все, все, я понял, Лисенок, - крепко обнимаю Аглаю и тянусь к ее губам для поцелуя. Хватает лишь одного соприкосновения наших языков, и я уже готов послать все и всех к чертям собачим, запереться с Лисенком в ее квартире и наслаждаться ею часами наполет.

- Вааань, - шепчет мне в губы девушка. - Поехали?

- Да, да, конечно. Поехали, - кое-как отрываюсь от нее, открываю пассажирскую дверь и помогаю забраться в машину. Занимаю водительское место и, пристегнувшись и включив поворотник, выезжаю со двора.

- Сколько нам ехать? - интересуется Аглая.

- Часа два - два с половиной примерно. Все зависит от того, встанем мы в пробку на выезде или нет. В пятницу, обычно, плотное движение, но мы выехали рано, поэтому будем надеяться, что проскочим.

- Я не помню, когда я последний раз выбиралась куда-либо отдохнуть, тем более туда, где есть баня, - мечтательно говорит Лисенок, протягивая руку, чтобы включить радио.

- Оо, милая, поверь мне, баня - не главная достопримечательность дачи Максима, - загадочно отвечаю, растягивая слова. - Обещаю, тебе там понравится.

- Там будешь ты, это не может мне не понравиться.

Опускаю ладонь на бедро девушки и слегка сжимаю его. Аглая соблазнительно улыбается, а затем слышит знакомую песню и начинает ей подпевать. Некоторое время едем, болтая обо всем на свете, но часа через полтора пути, решаю, что нам не помешает подкрепиться кофе, а машине - бензином. Останавливаюсь на первой попавшейся заправке, оплачиваю полный бак и беру два стаканчика кофе. Заправив машину, отъезжаю от колонки на допустимое расстояние и, закурив сигарету, делаю глоток горячего напитка, наблюдая за своей девушкой. Она уже сняла куртку, оставшись в толстовке, потому что в машине хорошо натоплено, да и февраль в этом году выдался достаточно теплым, а сейчас сидит, помахивая подолом кофты, и вдувает холодный воздух через горлышко себе на грудь.

- Блин, Вань, тут ужасно жарко, может, ты хоть немного убавишь печку? - спрашивает, поглядывая на меня своими янтарными глазами.

Коварно улыбаюсь ей, покачивая головой.

- Ни за что, - выставляю температуру до максимума. - Не хочу, чтобы ты снова заболела.

- Ах, так? - прищурившись, наиграно возмущается она.

Тянет толстовку наверх, снимая ее, и остается в одной тоненькой маечке. И вот тут-то я знатно так офигеваю. Под этой самой маечкой ничего нет. Уверен в этом, потому что четко вижу очертания ее аппетитной груди с манящими меня затвердевшими сосками.

- Ох, бляяяя, - вырывается из моего горла, а следом идет очень глубокий вдох. - Нельзя так делать, Лисенок.

Приподнимает брови, оттягивая майку, и снова дует на грудь, от чего соски становятся еще тверже.

Молча забираю у Аглаи из рук недопитый кофе, выпрыгиваю из машины и, выкинув оба стаканчика, возвращаюсь на место. Резко даю по газам, и уже минуты через три мы съезжаем с трассы и углубляемся в еловый лес. Еще через минуту решаю, что мы достаточно отъехали, отстегиваю ремень безопасности и рывком перетягиваю Аглаю к себе на колени.

- Вот ты и попалась, - шепчу ей в губы и накрываю их своими.

Лисенок стонет мне в рот, когда наши языки сплетаются, зарывается пальцами в мои волосы, потягивая за них. Мои ладони тут же проникают под ее маечку, поднимаются выше, сжимая груди. Девушка выгибается в спине, тянется ко мне ближе. Прижимается своим горячим центром к моему уже готовому члену.

- Жарко тебе, говоришь? - спрашиваю, рывком стягивая с нее майку и отбрасывая ее на заднее сидение.

Припадаю губами сначала к одному соску, затем к другому, облизываю и посасываю, наслаждаясь вкусом ее кожи.

- Ваня, пожалуйста, - бормочет девушка, ерзая на мне. - Я хочу тебя…

- Сейчас, Лисенок, - опускаю ее обратно на пассажирское место только для того, чтобы снять чертовы лосины, и возвращаю к себе на колени. Немного опускаю сидение и стягиваю свои джинсы с боксерами до икр. - Потерпи немного, милая.

Снова целую, поглаживая ее горячую киску через трусики. Отодвигая их в сторону, проникаю в нее одним пальцем.

- Ох, какая же ты тугая и влажная для меня.

- Ваня, хватит меня дразнить, пожалуйста, - умоляет, а я прибавляю еще один палец, немного растягивая ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Тебе можно меня дразнить, а мне тебя нет? - спрашиваю, покрывая поцелуями шею Лисенка.

Она сильнее тянет за мои волосы, давая понять, что уже на грани и я, слегка приподняв ее, опускаю на свой член.

- Дааааа… - одновременно выдыхаем, наконец-то слившись в одно целое.

Несколько секунд она приспосабливается, а затем начинает медленно качаться на мне вверх-вниз. Позволяю ей некоторое время двигаться в своем темпе, а затем крепко сжимаю за талию, зафиксировав в одном положении и, качнув бедрами, вхожу в нее полностью. Пара глубоких размеренных толчков, и ускоряюсь, прижимаясь губами к ее груди, а пальцами одной руки пробираясь к клитору. Усиливаю на него давление, выводя круги по набухшему клочку нервов, целую все участки кожи, до которых могу дотянуться. Лисенок тяжело дышит, запрокинув голову, грудная клетка двигается в быстром темпе и через несколько минут она громко кончает, содрогаясь всем телом. От ее соблазнительных стонов мне на ухо по коже разбегаются мурашки, тело напрягается, все ощущения сосредотачиваются на области паха, а затем происходит взрыв. Рычу, крепко прижимая к себе Лисенка, пока изливаюсь в нее мощными струями. Оргазм настолько сокрушительный, что меня дико трясет. Мозг просто отключается на несколько минут, и я даже не сразу соображаю, что Аглая что-то шепчет мне на ухо.

- Ммм? - еле выдавливаю из себя, пытаясь привести дыхание в норму. - Прости, Лисенок, я, кажется, оглох на минутку.

Она хихикает, приподнимая мое лицо за подбородок.

- Я говорю: С Днём Святого Валентина, Вань, - расплывается в довольной улыбке.

- С Днём Святого Валентина, милая, - прижимаюсь к ее лбу своим. - Я не хочу, чтобы ты слезала с меня.

- Я тоже не хочу этого делать, - гладит по моим щекам большими пальцами. - Но я думаю, что нам все-таки нужно ехать дальше, иначе мы здесь надолго застрянем. Я уже чувствую, как у тебя снова встает внутри меня.

Смеюсь, запрокинув голову на подголовник, пока Аглая потихоньку начинает с меня слезать.

- Что поделаешь, если я все время хочу тебя.

- Хм, может тогда стоит провериться у врача? - спрашивает с совершенно серьезным выражением лица, но я вижу, как уголки ее губ слегка подрагивают от желания расплыться в улыбке.

- Я тебе сейчас покажу, у врача! - наклоняюсь к ней и легонько кусаю за плечо.

Аглая смеется, открывая бардачок, и достает оттуда влажные салфетки. Оба приводим себя в порядок, а Лисенок вдруг хмурится, вопросительно глядя на меня.

- Вань, мы ведь не использовали презерватив, да?

- Эм, нет. Черт, прости, я… Мой мозг просто отключился, когда я оказался в тебе, - пытаюсь оправдаться, хотя полностью признаю свою вину. - В поселке, куда мы едем, точно есть аптека. Если ты переживаешь… Если ты не хочешь… В общем, я куплю тебе таблетку, хорошо?

- Не нужно, - говорит, а во мне разгорается надежда, что она не против забеременеть от меня. Но надежда тает, когда она произносит. - Я выпью таблетку, когда вернемся в Москву. Ее же нужно принять в течение трех дней?

- Да, - отвожу взгляд, чтобы скрыть свое разочарование.

Конечно, я все понимаю, мы встречаемся всего два месяца, да и того меньше. И заводить речь о том, чтобы завести ребенка, наверное, еще слишком рано. Но я так сильно люблю эту женщину, что если бы она сейчас отказалась от принятия противозачаточных, то я был бы самым счастливым человеком на свете. Да, знаю, что я эгоист, но ничего не могу поделать с собой. Хочу построить с ней семью, чтобы она всегда была рядом и чтобы дома бегали маленькие ее и мои копии.

А, собственно, зачем тянуть? Решено, сделаю ей предложение, только сначала нужно все тщательно подготовить.

- Вань, ты о чем задумался?

- Да так, ни о чем, - загадочно отвечаю, мысленно продумывая свой план. Натягиваю обратно на себя нижнее белье и джинсы, пристегиваюсь и, развернувшись, выезжаю из леса.

Аглая смотрит на меня, прищурив свои прекрасные глаза, но ничего не говорит.

Доезжаем до дачи минут через сорок, а там нас встречают Макс со своей женой и уже готовыми шашлыками.

Глава 16. Аглая.

- Лисенок, познакомься, это - Максим, мой лучший друг, - говорит Ваня. - Это - его жена Алина. А это, - обращается теперь к друзьям. - Моя девушка - Аглая.

Мы с Максимом пожимаем руки, а милая брюнетка с детским личиком крепко обнимает меня.

- Я так рада, что этот балбес наконец-то остепенился, - шепчет мне на ухо, но не так чтобы слишком тихо.

- Я все слышу, Белова! - наиграно возмущается Ваня, а в этот же момент Максим легонько бьет его в плечо.

- Она вообще-то уже не Белова, а Огнева, - с довольной улыбкой говорит мужчина. - Мы все вместе учились в старших классах и все давным-давно знакомы, - поясняет Макс.

Ребята проводят нас на задний двор, где расположена уютная застекленная с трех сторон беседка. К ней прилегает небольшая пристройка, из трубы которой вовсю валит пар,и я подозреваю, что это баня. Рядом установлен мангал, к которому тут же подбегает Максим и, тихо выругавшись, переворачивает очередную порцию шашлыков.

Алина открывает дверь беседки, приглашая зайти нас внутрь, и перешагнув порог, чувствую, что помещение отапливается.

- Макс сам это все построил, - с гордостью сообщает девушка, замечая мой заинтересованный взгляд. - Кроме дома, естественно. Но и там он сделал ремонт. Когда мы купили это место, здесь был только практически непригодный для жизни дом, во всяком случае, зимой, и голый участок. Зато сейчас благодаря золотым рукам моего мужа у нас отличная дача, в которой можно жить круглый год, - улыбается она.

- Максим - строитель? - уточняю.

- О, нет! - посмеивается Алина. - Он работает пожарным. Просто у него руки из того места растут. Да и его отец в свое время всему его научил. А вот Александр Викторович как раз таки строитель.

- Ого, это здорово. Тут очень красиво и уютно, - сообщаю, оглядываясь по сторонам.

Снимаю верхнюю одежду и отправляю ее на вешалку, расположенную в углу беседки. Ваня подходит ближе и опускает свою горячую ладонь ко мне на поясницу, легонько подталкивая к столу. Но не успеваем мы сделать и пару шагов, как дверь распахивается, и в нее вихрем влетает маленькая темноволосая девочка.

- Дядя Ваня приехал! - вопит и, как только Ваня опускается на корточки, ребенок запрыгивает ему на руки.

- Привет, - говорит Иван, крепко прижимая девочку к своей груди. - Как поживает Мой Ангелочек?

Малышка начинает что-то быстро и невнятно тараторить, пока Ваня ее внимательно слушает и периодически кивает с довольной улыбкой на губах.

- Это наша дочь - Софья, - говорит Алина, подходя ближе ко мне. - Дочка, познакомься с тетей Аглаей.

Девочка резко замолкает и переводит свои огромные карие глаза на нас. Хмурит бровки, разглядывая меня.

- Тетя, а вы кто? - спрашивает.

И пока я раздумываю над ответом, Богатырев быстро выпаливает:

- Моя невеста.

Сердце пропускает удар от его слов. Чувствую, как румянец покрывает мои щеки и шею, и, сглотнув, перевожу взгляд на Ваню. Он смотрит на меня в упор с легкой улыбкой на губах, затем подмигивает и снова обращает свое внимание на девочку.

- Она красивая, - после долгого разглядывания меня подытоживает Софья.

- Да, я знаю, - соглашается с ней Иван.

А я сижу молча и пытаюсь переварить, что только что произошло. Он же это не серьезно сказал, правда? Нет, я, конечно, согласилась бы выйти за него, если бы он предложил, но, не думаю, что Ваня сейчас об этом раздумывает. Скорее всего, он сказал так, чтобы нам не пришлось долго объяснять ребенку, кем мы друг другу приходимся. А тут невеста, и сразу все понятно.

Придя к такому выводу, немного расслабляюсь и, беря пример с Алины, присаживаюсь на длинную деревянную лавочку возле стола. Через несколько минут в беседку возвращается Максим с горячим мясом, снимает его с шампуров в большую посудину и усаживается напротив нас. К нему присоединяется и Ваня вместе с Маленьким Ангелом и все мы приступаем к вкусной трапезе. Алина делится со мной их с мужем историей, ребята развлекают ребенка. Мы болтаем, вкусно кушаем и наслаждаемся приятной компанией, не замечая, как уже начинает темнеть. После идет баня, немного вина и снова интересные разговоры.

Когда время уже подходит к девяти вечера, Соня начинает засыпать и Алина встает, чтобы уложить ее.

- Мама, можно дядя Ваня прочитает мне сказку? - сонно бормочет девочка.

- Справишься, Вань? - спрашивает девушка.

- Конечно, - мужчина кивает.

Алина помогает ему одеть и обуть девочку и Ваня, подняв ее на руки, удаляется в дом.

- Он очень ее любит, - задумчиво говорю, все еще поглядывая на окна детской.

- Да, это так, - отвечает Максим, добродушно усмехается своим мыслям, а затем озвучивает их. - Нам с Алиной даже думать не пришлось, кого просить стать ее крестным. С самого ее рождения было понятно, что им будет он.

- Да, - подтверждает его жена. - Богатырев просто души в ней не чает. Да и вообще он всех детей любит.

- Это точно. Не зря он выбрал свою профессию. Правда с ординатурой немного не так вышло, Кристина уж очень хотела пристроить его рядом с собой, - кривится Максим. - Но, насколько мне известно, после ординатуры он сможет быстро переквалифицироваться. Так что через годик-полтора он станет выдающимся детским онкологом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Кристина? - разум как-то уж очень сильно цепляется за это имя. - Это которая врач? Кристина Дмитриевна?

- Да, - отвечает мужчина. - Они знакомы с детства, - замечаю, как Алина легонько толкает мужа под столом, и он растерянно смотрит на меня. - Ты не знала?

- Нет, - тихо говорю, снова переводя взгляд к окну детской комнаты.

- Даже не бери в голову, Глаш, - отмахивается мужчина. - Между ними уже давным-давно ничего нет… Ааай!

- Максим! - возмущается девушка. - Ты сейчас только хуже сделаешь! Ваня сам все ей расскажет, не лезь в это!

- Да я без задней мысли, - бормочет, виновато почесывая затылок.

- Аглая, даже не думай об этом всем и не накручивай себя раньше времени, - Алина подсаживается ближе ко мне и накрывает своей ладонью мою. Она чувствует, что я уже начинаю загружаться по этому поводу, так как не понимаю, почему Ваня умолчал о том, что женщина, с которой он работает каждый день в одном кабинете - его бывшая. - Лучше сразу разговаривать и выяснять все недопонимания. Да, Богатырев?

Девушка смотрит мне за спину, приподнимая бровь. Оборачиваюсь и натыкаюсь на задумчивый взгляд зеленых глаз.

- Мы сходим попариться, - сообщает Алина, подталкивая мужа в сторону бани. - Пошли, Огнев, - затем уже шипящим шепотом добавляет. - Вот и зачем ты вспомнил об этой стерве?

Дверь за ними хлопает, а Ваня медленно приближается ко мне, одним взглядом прося разрешения присесть рядом. Слегка киваю, всеми силами пытаясь сделать вид, что меня не очень-то волнует вся эта ситуация. К сожалению, я никогда не могла скрывать свои эмоции и чувства, поэтому уверена, что обида и ревность сейчас ярко отображаются на моем лице.

- Извини, что сразу не рассказал тебе про Кристину, честно говоря, не счел это важным, - начинает мужчина. - Я очень давно не испытываю к ней каких-либо чувств, кроме неприязни, поэтому и упоминать о ней не видел смысла.

- Я сейчас очень глупо выглядела перед твоими друзьями, Вань, - говорю, отворачиваясь от него. - Это было действительно неприятно, узнать от них, что Кристина - твоя бывшая девушка.

- Я бы не сказал, что она бывшая девушка, просто подруга, с которой мы тра…

Резко поворачиваю к нему голову, давая понять, что не желаю это слушать.

- Прости… Подруга, с которой мы… никак не называли наши отношения. После того, как умерла Яна, у нас с Кристиной ничего не было.

- Но она ведь этого хочет, - снова отворачиваюсь, постукивая пальчиками по столешнице.

Вижу, что Ваня говорит мне правду, про свое отношение к этой женщине, но это не значит, что она такого же мнения.

- Возможно, хотела, - отвечает, придвигаясь ближе ко мне. - Но я дал ей понять, что у меня есть ты и что у нас все серьезно, Лисенок, - шепчет на ухо, обнимая за талию. - И уверяю тебя, она все поняла, - покрывает шею легкими поцелуями, но я стараюсь держаться, хотя и из последних сил. - Я люблю тебя, Аглая, это - главное, - аккуратно поворачивает мое лицо к себе и заглядывает в глаза. - Веришь мне?

Я привыкла всегда и во всем сомневаться, но сейчас мне так хочется, чтобы это была правда, поэтому легонько киваю, прижимаясь своим лбом к его.

- Как я хочу, чтобы твоя ординатура скорее закончилась, - шепчу ему в губы.

- Ты не представляешь, как я этого хочу, - отвечает мне тем же, приближаясь своими губами к моим.

Нежный легкий поцелуй, от которого по коже пробегает табун мурашек, превращается в вихрь, утягивающий нас куда-то глубоко-глубоко. Внутренности опаляет жаром, и я не замечаю, как оказываюсь у Вани на коленях, как его руки путешествуют по мне, оставляя ожоги. Чувствую, как он напрягается подо мной, как я сама намокаю от желания. Все мысли куда-то испаряются, кроме одной, и она проигрывается в моей голове на репите. Он. Нужен. Мне. Сейчас.

- Воу, мы, похоже, рано, - разрушает все волшебство голос Максима.

Как ошпаренная спрыгиваю с колен Богатырева, торопливо расправляя на себе одежду.

Ваня усмехается, поправляя свои штаны в районе паха, и невозмутимо отвечает другу:

- Да, это ты верно подметил.

Алина указывает мне на баню легким кивком головы, при этом стараясь сдержать при себе улыбку.

- Ваша очередь, ребята, - заключает девушка, вручая мне чистые банные полотенца.

Ваня вскакивает с лавочки, утягивая меня за собой.

- Пойдем, Лисенок, я тебя попарю.

И в этой самой бане он меня так жар… парит, что от наслаждения я чуть не теряю сознание, так что мы решаем, продолжить наши совместные посиделки завтра, о чем и сообщаем друзьям, выходя из парилки. Они решают остаться и еще немного посидеть, наверное, тоже желая хорошенько отжар… отпариться, а мы с Иваном уходим в дом в заранее приготовленную для нас комнату.

На следующий день все проходит примерно по такому же сценарию. Завтрак, баня, обед, шашлыки, баня, снова шашлыки и снова много бани. Обращаю внимание, как много времени Ваня уделяет Соне, и умиляюсь, наблюдая за ними.

Еще тогда, в машине, два дня назад, я поняла, что Богатырев не хотел, чтобы я принимала противозачаточную таблетку, но в тот момент мне было страшно. Я знала, что он любит детей, но не была уверена, каким он будет со своим ребенком. Но теперь, посмотрев на его общение с маленьким ангелом, понимаю, что мне нечего бояться. Что отцом он будет самым лучшим, поэтому решаю пустить все на самотек. Так что…

Эхх…

Будь, что будет!

Глава 17. Аглая.

- Лисевская, тебя Светланка просит зайти к ней, - сообщает с ехидной улыбкой Наташа.

Убираю канцелярский нож в карман и поднимаю глаза на девушку.

- Не Светланка, а Светлана Геннадьевна. Если тебе все равно, что она старше тебя почти в два раза и ты не испытываешь уважения, то хотя бы соблюдай субординацию, - отчитываю коллегу, отодвигаю тележку с товаром, который еще не успела разложить по полкам с прохода и направляюсь в кабинет директора магазина, слыша за своей спиной фырканье девушки.

- Вы просили зайти? - спрашиваю, тихонько приоткрывая скрипучую дверь.

Светлана Геннадьевна сидит на своем рабочем кресле, просматривая какие-то бумаги, лежащие на столе. Но как только слышит меня, поднимает голову и теплая улыбка расползается на ее лице.

- Да, проходи, Аглая. Присаживайся, - кивает головой на стул, стоящий напротив стола.

Опускаюсь на краешек сидения и внимательно смотрю на начальницу.

- Об этом еще никто не знает, поэтому попрошу пока ничего не рассказывать девочкам, но скоро у нас освободится место администратора, - женщина делает многозначительную паузу. - Юля через пару месяцев уходит в декрет.

- Ого, это здорово! - улыбаюсь.

- Да, я тоже за нее рада, - говорит Светлана Геннадьевна. - Но дело в том, что на время ее декрета нам нужна замена, и я хотела бы предложить эту должность тебе. А через пару лет, когда Юля выйдет, мы что-нибудь придумаем. Как ты на это смотришь?

Застываю от неожиданности.

Конечно, я знаю, что я хороший работник, даже отличный, но у нас есть несколько девочек, которые работают дольше меня и работают очень даже хорошо, хочу заметить. Поэтому данное предложение меня удивляет.

- Почему я? - задаю интересующий меня вопрос, слегка приподнимая брови.

- Мне нравится, как ты работаешь, Аглая. Ты ответственная, спокойная, свою работу выполняешь на пять с плюсом. К тому же ты неплохо разбираешься с кассой и инкассацией. У тебя всегда отличные выручки и ты никогда не уходишь в минус.

Фыркаю про себя. Эх, знали бы вы Светлана Геннадьевна, сколько своих денег я вложила в кассу при этом. Нет, у меня никогда не было недостачи по кассе из-за того, что я кого-то недосчитала или просто-напросто прохерила. Просто я слишком добрая душа, и очень часто вкладываю свои финансы за других людей, как, например, было с Лидией Ивановной.

- У тебя есть две недели на раздумья, - продолжает директор. - А потом мне нужен ответ.

Молча киваю, уже начиная обдумывать данное предложение.

- Можешь возвращаться к работе, - говорит женщина и провожает меня взглядом.

***

По дороге домой серьезно обдумываю предложение Светланы Геннадьевны. Стать администратором в магазине - не моя мечта, но очень хороший вариант на данном этапе жизни. Все равно ни в одной школе не хотят видеть меня в качестве учителя младших классов, как бы часто я не обновляла свое резюме. Им нужны люди с опытом, а у меня такого нет. Правда, откуда ему взяться, если на работу не берут? Поэтому, я склоняюсь к тому, чтобы принять предложение.

Вот только есть один маааленький нюанс…

Возможно, я сама скоро присоединюсь к Юле. У меня задержка уже почти две недели, но я все еще никак не решаюсь купить тест. Да и Ване пока ничего не говорила. Вроде понимаю, что он только рад будет, но что-то все равно сдерживает.

Выпрыгиваю из автобуса и, прикрыв глаза, полной грудью вдыхаю свежий мартовский воздух. Несколько секунд наслаждаюсь моментом, но откуда-то справа громко сигналит машина и рушит все мое умиротворение. Распахиваю веки, а взгляд первым же делом цепляется за аптеку. Похоже на жирный такой намек сверху, что пора все-таки узнать: да или нет.

Перескакивая лужи на пешеходной дорожке, приближаюсь к зданию с зеленой вывеской на белом фоне. Когда захожу внутрь, в нос сразу ударяет лекарственный запах. Пробегаюсь беглым взглядом по ассортименту, пока жду своей очереди, и как только она подходит, покупаю три теста. Чтобы уже наверняка.

Дома долго хожу из угла в угол, то мою посуду, то протираю пыль, то решаю погладить вещи, и все это в одиннадцать вечера. А все, потому что никак не могу заставить себя, наконец-то пописать на эти проклятые тесты. Что уж греха таить, я боюсь. Причем сильно. Потому что все еще не уверена, что готова.

Эх, ладно, Аглая, хватит трусить. Сделай уже дело, а там и ясно будет, можно ли потом гулять смело.

Захожу в туалет, зачем-то закрываюсь на щеколду, хотя я живу одна, и попасть ко мне никто не сможет. Делаю два теста сразу, а один на всякий случай оставляю на утро. Хотя через пять минут, понимаю, что в этом, наверное, нет никого смысла. Две полоски, они и в Африке две полоски.

Ну, круто, что еще сказать. А ведь в глубине души, я и не сомневалась, что беременна. Просто пока не убедилась в этом, трудно было поверить.

Принимаю душ, смывая с себя весь сегодняшний день, и отправляюсь спать с мокрыми волосами. Всю ночь ворочаюсь, мысли не никак не хотят отключаться. Все кружатся и кружатся, выдавая мне множество вариантов развития событий. Но я стараюсь не накручивать себя лишний раз, потому что уверена в Ване. Хоть прямым текстом он мне и не говорил, что хочет ребенка, но я видела, это в его глазах в тот самый момент, когда вопрос о том, что мы не предохранялись, встал между нами в его машине месяц назад. Я почти уверена, что он намеренно не позаботился об этом, хотя больше такого за ним не замечала. Поэтому не выспавшаяся, но в приподнятом настроении встаю с кровати в семь утра. Выполняю все утренние ритуалы и в половине девятого уже стою возле двери поликлиники, где работает мой мужчина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Уфф, была, не была. Толкаю холодную железную ручку и захожу внутрь.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 18. Аглая.

В поликлинике, как всегда, стерильно чисто и светло. Прохожу мимо гардероба, решив не сдавать туда куртку, и мимо регистратуры, нырнув сразу к лестнице на второй этаж. Быстро поднимаюсь по порогам, но чем ближе подхожу к нужному кабинету, тем сильнее замедляю шаг. Возле двери совсем останавливаюсь и, прикрыв глаза, глубоко вздыхаю, пытаясь настроиться.

Мы с Ваней договаривались сегодня встретиться, только вот это должно было случиться гораздо позже, после его смены. Но я в таком нетерпении, что не могу ждать до вечера, хочу быстрее ему все рассказать.

Собравшись с духом, легонько стучу в дверь костяшкамипальцев и заглядываю внутрь. За столом, с каким-то безумным интересом разглядывая свои пальцы, сидит Кристина Дмитриевна. Растеряно оглядываю комнату в поисках своего мужчины, но его, к сожалению, не нахожу.

- Здравствуйте, вы ко мне? - спрашивает врач, замечая меня в дверях.

- Эм.. Да.. То есть, нет, - мямлю тихо. Не очень приятно находится с бывшей Ивана лицом к лицу. К тому же если учесть, что она безумно красива. Глядя на нее, невольно задумываюсь, почему он выбрал меня, а не ее. - Я к Ивану Владимировичу. Его нет?

Теперь уже полностью все ее внимание сосредотачивается на мне. Пристально разглядывает с ног до головы и в какой-то момент в глазах мелькает узнавание, а после и слегка заметное изумление.

- Верно, его пока нет, - говорит, поглядывая на меня с издевкой. - А зачем, он собственно, вам нужен?

Теряюсь, не зная, что ей ответить. Мы вроде особо не афишировали наши отношения, поэтому говорить об этом как-то не хочется. И пока я раздумываю, Кристина снова подает голос:

- Вот что я тебе скажу, Агния…

- Аглая, - поправляю ее.

- Да, плевать. У нас с Иваном длинная история. Он встречался с другими девушками, да и я тоже, но в итоге, мы всегда возвращаемся друг к другу, - многозначительная пауза. - Так что советую тебе, особо ни на что не рассчитывать.

Молча стою, ожидая продолжения, и оно не заставляет себя долго ждать.

- И поверь мне, ты сама в этом скоро убедишься, - подходит ко мне очень близко и демонстративно скрещивает руки на груди, а до меня только сейчас доходит, но на безымянном пальце ее правой руки красуется обручальное кольцо.

Поднимаю взгляд к ее лицу, а это стерва самодовольно лыбится, обнажая свои белоснежные тридцать два. Поднимает правую руку к лицу тыльной стороной ладони и показательно рассматривает колечко.

- Нравится? - спрашивает, поглядывая на меня.

Только не поддавайся на провокацию, Аглая. Ну не может же это действительно быть правдой!

- Ваня сегодня подарил, - продолжает блондинка.

Глаза начинает щипать от обиды, но я стойко выдерживаю ее взгляд. Более того, растягиваю губы в широченной улыбке и невозмутимо произношу:

- Раз Ивана Владимировича сейчас нет, значит, я загляну позже.

Умудряюсь даже подмигнуть этой дуре, а у самой сердце на куски разрывается. Разворачиваюсь и спокойно выхожу из кабинета, пока в спину прилетает неестественный смех.

- Какая же ты глупая, - чуть ли не кричит врач.

Но я не оборачиваюсь и с высоко поднятой головой дохожу до лестницы. А вот там уже нервы, ну или гормоны берут свое. Из глаз моментально начинает лить поток непрошеных слез, которые пытаюсь стереть рукавом черной водолазки. Перебираю в голове только что произошедший разговор, и прихожу к выводу, я ей не верю, но некоторые сомнения она во мне все же зародила. Не хочу быть какой-нибудь истеричкой, закатывающей скандалы, на пустом месте, даже не разобравшись в ситуации, поэтому решаю для начала с Ваней поговорить.

Достаю телефон из заднего кармана джинсов и нахожу его номер. Жму кнопку вызова и слушаю бесконечные гудки. Когда оператор автоматом прекращает вызов, предпринимаю новую безуспешную попытку.

Так, ладно, вот это уже начинает меня напрягать. Хотя с другой стороны, Иван же на работе, мало ли по какой причине он не может взять трубку.

Обдумываю свои дальнейшие действия, и на ум не приходит ничего лучше, чем дождаться Ваниного звонка где-то рядом с поликлиникой. Понимаю, что это глупо, мы и так договаривались с ним сегодня вечером встретиться, но я чувствую, что не смогу так долго ждать.

Перехожу дорогу и захожу в кафе, которое находится напротив медицинского учреждения. Занимаю столик у окна, тот самый за которым мы с Ваней кого-то обедали и, заказав ягодный чай, буравлю взглядом телефон, периодически поглядывая на двери больницы.

Проходит десять, двадцать, тридцать минут, но мобильник по-прежнему не издает ни звука.

Сорок минут, час. Официанты уже искоса на меня поглядывают, поэтому сдаюсь и хочу уже попросить счет и уйти, но как раз в этот момент двери поликлиники открываются, и оттуда вылетает Кристина. Хотя между нами достаточное расстояние, мне все равно видно, что она вся в слезах. Несколько секунд ничего не происходит, но затем за ней выходит Ваня и обнимает ее, крепко прижав к своей груди.

Мой

Ваня, прижимает

ее

к своей груди! Застыв, наблюдаю за ними. Как он что-то говорит ей на ухо, как гладит ладонью по ее блондинистым волосам, как целует в висок. Пытаюсь найти всему этому хоть какое-нибудь объяснение, но в голову лезут только мрачные мысли. Хватаю телефон со стола и снова набираю его номер, просто чтобы посмотреть, что он сделает. Первый гудок, второй. Вижу, как Ваня лезет в карман своего белого халата и достает из него мобильник, смотрит на него пару секунд, а затем убирает обратно, отклонив звонок. Снова достает, что-то быстро печатает и, видимо, отправляет, потому что в это же мгновение на мой телефон приходит от него сообщение:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сейчас занят, перезвоню позже.

И таким холодом веет от этого сообщения, что у меня даже мурашки по коже пробегают.

Не понимаю, как такое произошло, ведь все казалось таким правильным. Его глаза - такими честными, а чувства - настоящими. Но, похоже, я совсем не разбираюсь в людях, раз поверила ему. Раз позволила поиграться с собой, как игрушкой, которую выкинут через пару месяцев, когда она станет ненужной.

Права была Кристина, я просто наивная и глупая. Дура! Идиотка! А ведь Дашка предупреждала меня, чтобы я была аккуратнее, чтобы не бросалась в омут с головой.

Состояние такое, как будто по мне товарняк проехался. Хочется выть и кричать, стереть последние месяцы из памяти, словно их и не было. Но, увы и ах. Во мне теперь живет маленькое напоминание. И я ни за что и никогда не расскажу о нем этому предателю. Просто исчезну из его жизни, испарюсь, и он меня никогда и ни за что не найдет. Ха, да он и не будет меня искать. Не до меня ему. У него вон, красавица Кристина есть.

Дожидаюсь, когда сладкая парочка скроется за дверью больницы, расплачиваюсь по счету и вылетаю на улицу. В моей голове уже есть четкий план действий, от которого я не намерена отступать, пусть и придется поступиться своей гордостью.

***

Тихонько стучу в старую деревянную дверь, которую отец собирался заменить еще лет десять назад, но его работа и домашнее хозяйство, похоже, отнимают все силы и время. Оглядываясь по сторонам и понимаю, что ничего не изменилось с тех пор, как я последний раз приезжала в гости к родителям. Та же зеленая калитка, та же баня и курятник справа от дома. Чуть дальше еще припорошенные снегом грядки, на которых через несколько месяцев будут высажены овощи и зелень. Деревянный дом, обшитый сайдингом молочного цвета. Все такое родное, знакомое, но в то же время далекое, как будто я жила здесь в прошлой жизни.

Что ж, все меняется. Теперь это место снова станет мне домом, а моя съемная квартира в Москве, совсем скоро будет заселена новыми жильцами.

Снова стучу и с той стороны двери, наконец, слышатся торопливые шаги. Ключ в замке поворачивается, дверь открывается, и на меня смотрят мамины удивленные глаза.

- Глаша?

С того момента, как утром вышла из того проклятого кафе, я все время сдерживала себя. Отключилась от эмоцийи действовала на автомате. Пока собирала вещи, звонила хозяйке квартиры и Светлане Геннадьевне. Пока ехала на вокзал и покупала билет до Владимира. Пока тряслась в поезде и добиралась на такси до дома.

Но стоит мне только увидеть маму, как плотину прорывает. Я буквально падаю в ее теплые, такие родные объятия и все чувства, которые сдерживала, обрушиваются на меня гигантской волной.

- Ма..ма, - шепчу, задыхаясь. - Мне больно… Так больно…

Глава 19. Иван.

Выхожу от главврача, направляясь в сторону своего кабинета, но не успеваю пройти и пару метров, как меня чуть не сбивает с ног зареванная Крис. Несколько секунд раздумываю: забить или же выяснить, что случилось и попытаться ее успокоить. В итоге моральные принципы берут вверх, и я шагаю за ней в сторону выхода из больницы.

После пятнадцатиминутной истерики, которая случилась из-за одного очень мудацкого пациента, Крис, наконец,успокаивается, и мы возвращаемся в здание больницы. У нас с ней, конечно, не лучше отношения, но я все же не сухарь какой-то, да и к тому же знаю, как этот мужик может поебать мозги, поэтому просто не смог безразлично смотреть на ее слезы. Может и не стоило обнимать ее, но что же я мог поделать, если она в таком состоянии бросилась ко мне на шею? Оттолкнуть? В таком случае все стало бы гораздо хуже. А так она хотя бы быстро успокоилась.

Возвращаемся на рабочее место, и я достаю телефон, чтобы перезвонить Лисенку, но поток пациентов отвлекает меня на несколько часов. А когда, наконец, выпадает небольшой перерыв, оператор на другом конце линии сообщает мне, что «абонент не отвечает или временно недоступен». Набираю второй раз, но ничего не меняется. Немного напрягаюсь, но решаю не паниковать раньше времени и попробовать дозвониться после смены и вновь с головой погружаюсь в работу.

***

На часах семь вечера. В телефоне почти пятьдесят исходящих Аглае и все они остались без ответа. Сигарета, уже не знаю какая по счету, дымится в моих руках, пока сижу в машине возле подъезда Лисенка в надежде, что она вот-вот появится. Придет домой. Откуда? Не знаю. Но что я знаю наверняка, так это то, что ее в квартире нет уже как минимум пару часов. Откуда я это знаю? Все просто. Сижу я здесь уже долбаных полтора часа, а полчаса до этого я стоял возле ее двери. Звонил, стучал, но мне так никто и не открыл.

Весь на нервах провожаю взглядом очередных прохожих, заходящих в ее подъезд. Молодая пара с коляской и пожилая старушка, но не моя девочка.

Я чертовски переживаю от незнания того, где она, что с ней случилось, и почему ее телефон выключен.

Поднимаю взгляд на ее окна и от неожиданности роняю сигарету на свои джинсы. В квартире только что загорелся свет. Быстро избавляюсь от бычка, который успел прожечь небольшую дыру в штанине и, выпрыгнув из машины, направляюсь к подъезду. Поднимаюсь на нужный этаж и,взяв себя в руки, стучу в знакомую дверь.

- Лисенок, я знаю, что ты дома! - говорю громко. - Видел свет в твоих окнах. Так что прекращай играть в прятки и впусти меня.

И, удивительно, дверь открывается сразу. Вот только из-за нее на меня смотрит не моя девушка, а та самая старушка, которая только недавно заходила в подъезд.

- Я могу вам чем-то помочь, молодой человек? - добродушно спрашивает женщина.

- Эм… - теряюсь на мгновение. - А вы кто?

Звучит это грубо, поэтому старушка скрещивает на груди руки и прищуривает свои морщинистые глаза. Выглядит она, честно говоря, немного пугающе. Делаю шаг назад, дабы избежать возможного удара клюшкой по голове.

- Я - хозяйка этой квартиры, - выдает. - А вы?

- Я… Здесь живет девушка. Аглая. Ее сейчас нет? - смягчаю свой тон и с надеждой смотрю на женщину.

- Нет, - отвечает тоже более мягко. - И уже не будет. Она съехала сегодня днем.

Ее слова, как удар в солнечное сплетение, вышибают из меня весь воздух. Растерянно смотрю на женщину, пытаясь переварить то, что она только что сказала. В смысле съехала? Во рту пересыхает, но кое-как сглотнув,переспрашиваю:

- Съехала? Как съехала? Куда?

- А вот этого я не знаю, молодой человек. Позвонила утром, сказала, что случились непредвиденные обстоятельства. Быстро собрала вещи и смылась, так что только пятки сверкали. Даже залог не забрала, - пожимает плечами, а затем нерешительно добавляет. - Так что советую вам, хорошенечко напрячь мозги и вспомнить, где вы так могли провиниться, раз Аглая так стремительно от вас сбежала.

- Почему это от меня?

- Да тут и ежу понятно. Только от мужиков так убегают. Извините, больше ничем вам помочь не могу, - говорит, и дверь закрывает, пока я не успеваю опомниться.

Не знаю, что уж там понятно ежу, мне вот не понятно ничего. От слова совсем.

Возвращаюсь в машину и трясущимися руками снова набираю ее номер, и снова это не дает никакого результата.

Обдумываю слова бабульки и перебираю в голове все наше с Аглаей общение. И хоть убейте, не могу вспомнить за собой никакого серьезного косяка. На душе дико паршиво от какого-то плохого предчувствия. Состояние неизвестности меня и бесит и пугает одновременно.

Взъерошив волосы, закуриваю очередную сигарету и выруливаю из двора. Направляю машину в сторону супермаркета, в котором работает Аглая.

Но и там удача поворачивается ко мне задом. Так же как быстро съехала, моя девочка и уволилась с работы.

Да что, блядь, происходит?

***

На дворе глубокая ночь, а я хожу по квартире из угла в угол, прикидывая, где или через кого мне найти Аглаю. Как так получилось, что у меня нет ни одного контакта ее друзей и родственников? Единственное что мне удалось найти, это профиль ВКонтакте ее подруги Даши Кощеевой. Написал девушке в личку, но она мои сообщения даже не читает, хотя в сети с того момента появлялась несколько раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мой мозг дымится, сердце тарахтит как ненормальное. Хоть убейте, но я не понимаю, что могло произойти, и где прячется моя девочка. Последнее, что мне остается, это подключить к поискам Макса. У него по долгу службы в ПСЧ есть подвязки в полиции. Может быть, они смогут отследить местоположение Лисенка. Это уже совсем сюркакой-то, но что мне еще делать?

Не верю я, что она сбежала от меня, не верю. У нас же все так замечательно было. Ее взгляд, слова, прикосновения. Все это кричало о любви. Неужели, она просто такая хорошая актриса?

Хватаю телефон и набираю номер лучшего друга. Он берет почти сразу, отвечая сонным голосом:

- Богатырев, ты время видел?

- Извини. Мне… Я… - заикаюсь, что мне не свойственно. - Ты можешь мне кое с чем помочь?

- Что случилось? - спрашивает. Его голос уже не такой сонный, а скорее встревоженный. Видимо, услышал в моемотчаяние.

- Аглая пропала, - на выдохе. - Точнее хозяйка квартиры, которую она снимала, сказала, что Лисенок сбежала от меня, но я в это не верю. Не могла она.

- Вань, - тяжело вздыхает. - Ты же знаешь, какие бабы могут быть стервы…

- Я уверен, что это не про нее, - рычу в трубку, сжимая кулаки до хруста.

- Ладно, ладно, остынь. Я все понял. Точнее не все. Чем я-то могу помочь?

- У тебя же есть знакомый в органах? Может быть он сможет, не знаю… Ну… Как-нибудь пробить ее местоположение? - бормочу с надеждой.

- Блин, Вань, это незаконно. Нужны веские причины, - говорит друг, а потом слышит мой замученный полустон-полувдох, и добавляет. - Но я попробую что-то сделать. Только ничего обещать не могу.

- Спасибо, Макс!

- Пока не за что. Жди звонка, - и отключается.

Падаю на диван, хватаясь за голову, и делаю, что он велел.

***

Ближе к утру, когда на улице уже начинает светлеть, зажатый в ладони телефон коротко пиликает. Сначала думаю, что это друг что-то выяснил, но бросив взгляд на мобильный, понимаю, что нет. Сердце пропускает удар, когда вижу на экране уведомление о том, что Лисёнок снова в сети. Только порадоваться не успеваю - за ним прилетает ещё одно. И почему-то, даже не открыв его, чувствую, что содержимое уничтожит меня.

Задержав дыхание, жму на сообщение. Слова режут зрение. Несколько раз моргаю, надеясь, что у меня галлюцинации от отсутствия сна. Только буквы складываются всё в те же слова и смысл текста не меняется.

Аглая:

Ваня, прости меня, но у нас ничего не выйдет. То, что у нас было — ошибка. Незадолго до нашей встречи я рассталась с парнем и искала ему замену. Но сегодня мы встретились и поняли, что хотим быть вместе. Я не нашла в себе сил посмотреть тебе в глаза, поэтому сбежала. Прости, но я никогда не любила тебя по-настоящему. И прошу, не надо искать меня. Я никогда не буду с тобой.

К горлу подкатывает тошнота. Хочется кричать. Крушить все вокруг. Сделать хоть что-то, чтобы сбросить давление, сковавшее изнутри. Подхожу к окну и с силой распахиваю его. Коробочка с кольцом, которое купил для нее, прожигает брюки.

Не знаю, как это пережить. Блять, как можно было так играть? Притворяться? Я же видел, что она меня любит! Так почему? Или она такая же, как и Крис? Беспринципная сучка, выбравшая для себя удобный вариант. А почему бы, собственно, и нет? Коренной москвич, готовый целовать землю, по которой она ходила. Дрянь даже не взглянула мне в глаза. Не позвонила.

- И пошла ты! – ору в окно, выдёргивая из кармана шкатулку. Открываю и долго смотрю на обручальное колечко. Я собирался сделать ей предложение. - На хрена? -спрашиваю сам у себя.

Вытаскиваю кольцо, замахиваюсь и отправляю его в полёт. Меня разрывает на части от боли. Как с ней справиться? Что сделать, чтобы полегчало хоть немного? Если не выплесну, то просто взорвусь.

С рёвом швыряю шкатулку в стену. Но мне этого мало. Хватаю стул и отправляю его за злосчастной шкатулкой. За ним летят книги, ручки - всё, что попадается под руку. Крушу собственную квартиру, чтобы не рассыпаться самому. Чтобы не корчиться от той боли, что разрывает сердце на куски.

Опускаюсь на пол, прислоняясь к стене, и просто пытаюсь дышать. Глаза щиплет, но я не позволяю себе опуститься до такого. Не позволяю проронить ни одну слезу из-за этой суки.

Сижу так какое-то время, пока ушные перепонки не разрывает сигнал входящего звонка. Тянусь за телефоном и принимаю вызов.

- Богатырев, вот теперь разрешаю благодарить меня, - раздается бодрый голос друга. - Я нашел…

-

Макс, - перебиваю. - Спасибо, но прости. Уже не надо.

Глава 20. Аглая.

Пять лет спустя.

- Итак, дети, сегодня у нас контрольная по математике. Достаем двойные листочки и готовимся. У каждого будет отдельный вариант, поэтому, Петров, списать у Акимовой не получится.

- Ну, блииииииин! - раздается недовольный бубнёж с задней парты.

Подхожу к доске, чтобы написать тему контрольной работы и коротко улыбаюсь. Обожаю этих детей! Даже хулигана Петрова. Ничуть не жалею, что несколько месяцев назад согласилась на предложение о работе в частной школе в Москве.

Сначала я была в шоке. Ведь до этого никто не хотел видеть у себя учителя без опыта. Но мне очень повезло. Директор школы объяснила мне, что у них прямо перед началом учебного года решил уволиться «младшевик». Так они называют тех, кто ведет младшие классы. И ей, Галине Сергеевне, так удачно подвернулось мое резюме. Долго уговаривать меня не пришлось, однако некоторые сомнения были. Это Москва, и после своего побега пять лет назад, я там ни разу не была. Боялась встретить его. Да и сейчас боюсь, но с другой стороны Москва огромна. Я сейчас живу совсем в другой стороне, нежели пять лет назад, и шанс случайно столкнуться ничтожно мал.

Поэтому мы с мамой и Даней собрали вещи и уже через неделю после предложения о работе переехали в большой город.

- Аглая Петровна, у меня ручки нет, - предпринимает попытку отмазаться от контрольной Дима Петров.

- Ничего, Дима, я дам тебе свою, - отвечаю, наблюдая за тем, как бледнеет его лицо. - Давай, Петров, бери ручку и приступай к заданию. У тебя осталось, - демонстративно поднимаю левую руку и смотрю на часы. - 32 минуты. Не успеешь, оставлю после урока.

- Ну, блииииииин, - снова стонет мальчик, но все же встает со своего места и топает за ручкой.

Минут через десять мой телефон коротко вибрирует, оповещая о новом сообщении. Открываю его и читаю текст.

Мама:

Глаш, перезвони, как будешь свободна. Дело в Дане

.

Пульс сразу подскакивает от волнения за сына. Скорее всего, с ним что-то случилось, иначе мама просто так отвлекать меня не будет. Знает, как я дорожу своей работой и стараюсь личные дела оставлять за дверьми школы.

- Дети, я выйду на минуту. Пишите, не отвлекайтесь.

Хватаю телефон и вылетаю в коридор. Набираю маму и слушаю длинные гудки. На третьем женщина берет трубку.

- Мама, что с ним? - спрашиваю без приветствия.

- Глаш, ничего серьезного. Позвонили из садика, сказали, что у него поднялась высокая температура. Попросили забрать и отвезти в больницу.

- А почему мне не позвонили? - еле сдерживаю возмущение.

- Они звонили, дочь. Ты не ответила, - говорит мама. - Скорее всего, была занята. Ты не переживай так. Я отвезу его к врачу. Недалеко от нашего дома есть поликлиника.

Сжимаю переносицу, тяжело вздыхая.

- Ладно, только потом обязательно позвони!

- Глаш, ты к тому моменту уже вернешься домой.

- Если нет, позвони! - говорю и отключаюсь.

Не нравится это мне, очень не нравится. Даня редко болеет, но если это случается, то все, тушите свет. Высокая температура, краснющее горло, слезы, сопли, слюни. Впрочем, удивляться нечему. Весь в мать.

Бесшумно возвращаюсь в класс и застываю, наблюдая очень интересную картину. Тот самый хулиган, Дима Петров стоит, согнувшись в три погибели над партой нашей отличницы Алисы Акимовой и как ни в чем не бывало списывает у нее ответы.

- Ди-ма, - выдаю по слогам. - Я же говорила, что у всех разный вариант. Что ты там пытаешься списать?

Мальчик резко подпрыгивает и испугано смотрит на меня. Глаза по пять рублей. Губы поджаты. Опускает голову, молча возвращается на своем место.

- Простите, Аглая Петровна, - бормочет еле слышно.

Присаживаюсь за учительский стол и дожидаюсь конца урока. Минут через двадцать звенит звонок, и все дети сдают свои работы. Как ни странно и Петров в том числе.

У нас останется еще один урок. Он проходит без происшествий и вот уже за некоторыми ребятами приходят их родители или родственники, а некоторые торопятся на школьный автобус. Когда все расходятся, в классе остаемся только мы с Димой.

- А ты почему еще здесь? - взволнованно задаю мальчику вопрос.

Он вздыхает, заламывая маленькие ладошки, и с надеждой смотрит на меня.

- За мной должна прийти моя сестра, но она немного опаздывает. Могу подождать ее здесь, Аглая Петровна? - спрашивает он и в эту же секунду в дверь вихрем влетает молодая девушка. На вид ей не больше двадцати. Вся взъерошенная и слегка дерганая.

- Извините, пожалуйста, что задержалась, - тараторит она. - Моя машина сломалась, и пришлось срочно искать, с кем забирать Димку. Слава богу, один из моих учеников согласился меня подвезти.

После этих слов девушка густо краснеет и опускает взгляд в пол, как будто в чем-то провинилась.

- Простите, ваш ученик? - любопытство съедает меня, когда задаю этот вопрос.

Какие могу быть ученики у этой девочки? Если она работает в школе, то ее подопечные явно еще не имеют право водить автомобиль. Может тогда репетитор? Но опять же она сказала «один из моих учеников».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да. Я… - заикается, как будто все еще пытается отдышаться. - Я преподаю в университете. Точнее мне пока доверили всего две группы, но все же…

- Оо, так мы можно сказать коллеги! - не сдерживаю своего восторга. - Извините…?

- Анастасия, - девушка, наконец, улыбается, и на ее щеках появляются милые ямочки.

- Очень приятно, Анастасия. А я - Аглая.

- Да, я знаю. Вы же учитель моего брата.

- Точно, - легонько хлопаю себя по лбу. - Извините за нескромный вопрос, а сколько вам лет? - спрашиваю, потому что уж слишком молодо она выглядит для преподавателя в университете.

- Мне двадцать четыре, - отвечает и снова густо краснеет. - Мне все говорят, что я не выгляжу на свой возраст.

- Да, это правда, - улыбаюсь. - Ну что ж, Анастасия, если вы не слишком торопитесь, то я хотела бы переговорить с вами о вашем брате.

- Ну блииииииин, - ноет Петров, опуская глаза в пол.

Глава 21. Иван.

- Кать, привет, - здороваюсь с медсестрой, присаживаясь за свой рабочий стол. - Сегодня придется подменить Виноградова. Он слег с простудой. Так что мы с тобой на день, а может и больше, переквалифицируемся в детских терапевтов.

- Я так и поняла, Иван Владимирович, еще в тот момент, когда Оля прикрепляла к нашему кабинету записку «Замещение», - недовольно отзывается медсестра, включая свой компьютер.

- Да ладно тебе, Кать, подумаешь. Всем детям требуется надлежащее лечение.

- Да я и не против, Иван Владимирович, просто не понимаю, почему на замену терапевту ставят ведущего врача-онколога.

Тяжело вздыхаю, поглядывая на иконку папки с картами моих пациентов на рабочем столе компа.

- Согласен с тобой, но у нас нет выбора.

- Это точно, - отзывается помощница. - Ну что, вы готовы? Зовем больных?

- Запускай, - распоряжаюсь, готовясь принять первого ребенка.

Катя подскакивает с места и подходит к двери. Заглядывает в коридор, приглашая в кабинет людей. Дверь поскрипывает, когда открывается шире, и я перевожу взгляд на мальчика лет пяти, а за ним и взрослую женщину, скорее всего его бабушку.

- Здравствуйте, - говорит она, а мальчик вторит ей охрипшим голосом «Привет».

Неосознанно взгляд цепляется за черты ее лица и какое-то смутное, неразборчивое воспоминание мелькает на задворках памяти. Смотрю на ребенка, и он тоже кого-то мне напоминает.

Отбрасываю непонятные ощущения и сосредоточиваюсь на проблеме маленького пациента.

- Меня зовут Иван Владимирович. Я буду вас лечить, молодой человек, - добродушно обращаюсь к ребенку, который смотрит на меня большущими зелеными глазами. - На что жалуетесь?

- У него сегодня в садике поднялась высокая температура. Горло красное, да и насморк сильный, - говорит женщина, нервно подергивая лямку своей сумочки.

- Понял, - отвечаю и снова обращаюсь к мальчику. - Ты же не против, если мы с тобой измерим температуру и посмотрим твое горло? - спрашиваю именно его, потому что привык общаться непосредственно с пациентом. Потому что некоторые дети могут что-то недоговаривать родителям или просто боятся что-то сказать. А я стараюсь общаться с ними на равных, показать, что я отношусь к ним, как к равным себе и готов выслушать все их жалобы.

- Холосо, - говорит ребенок, воодушевлено качая головой.

- Давай мы сначала познакомимся? Я уже говорил, но повторю. Меня зовут Иван Владимирович, а как тебя?

- Даниил Иванович Лисевский! - гордо выдает мальчик, а меня от названной фамилии, как будто током прошибает.

Приглядываюсь внимательнее к ребенку. Большие зеленые глаза цвета мха, маленькая родинка на левой скуле, светлые волосы. А все черты лица такие, мать его, знакомые… Лисевский Даниил Иванович. Иванович…

- Доктор? - отвлекает от раздумий родственница Даниила. Видимо мое молчание слишком затянулось.

Смутная догадка зарождается в моей голове, заставляя разогнаться пульс. Меня бросает в жар. Капелька пота скатывается по виску и исчезает за воротником черной водолазки. Делаю глубокий вдох и такой же выдох, переводя взгляд на женщину.

- А вы кем приходитесь Даниилу? - спрашиваю максимально вежливо, но она все равно напрягается, слегка прищуривая глаза.

- Я его бабушка. А что?

- Ничего. Просто уточнил, - пожимаю плечами, хватая свой мобильный. Подскакиваю с места и, дойдя до середины кабинета, говорю. - Извините меня, я на минутку.

В голове какая-то каша, сердце стучит, как ненормальное. Отхожу в тихий коридор и трясущимися руками набираю номер бабушки.

- Привет, Ванечка! - почти сразу берет трубку она.

- Привет, ба. Я на работе, поэтому ненадолго. Дело есть к тебе. Ты можешь найти какую-нибудь мою старую фотку в альбомах? Где мне лет 5-6? Сфоткать и прислать мне на телефон?

- Эммм, да? - звучит как вопрос. - А тебе зачем?

- Я потом тебе все объясню. Сделай, пожалуйста, - говорю быстро, добавляя. - Я люблю тебя, ба!

- И я тебя, Вань!

Перевожу дыхание и возвращаюсь в кабинет. Катя уже измеряет мальчику температуру и укоризненно на меня поглядывает. Отвожу взгляд, устраиваясь на своем место и в течение следующих десяти минут провожу необходимое обследование больного и выписываю лечение.

Когда мальчик с бабушкой уже собираются выйти из кабинета, встаю с места и окликаю парнишку:

- Даниил, скажи, а как зовут твою маму?

- Для чего вам это знать? - прищурившись, спрашивает женщина.

- Аглая! - выдает ребенок, одновременно с бабушкой.

Чувствую, как земля уходит из-под моих ног. Крепко цепляюсь пальцами за столешницу, стараясь держаться. Но тело все равно меня не слушается, и я почти заваливаюсь на пол. Спасает только рабочее кресло, которое оказывается аккурат под моей пятой точкой. Сердце отказывается работать. Легкие не принимают в себя спасательный кислород. Пытаюсь вздохнуть, но ничего не выходит. Аглая… Диниил Иванович… Мне ведь все это снится? Это же не правда? Какого хера вообще происходит? И почему, блядь, сейчас?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что с вами? - где-то далеко слышится голос.

- Доктолу плохо?

- Иван Владимирович! - различаю Катины слова. - Покиньте, пожалуйста, кабинет. Извините. Нет. Все будет хорошо. Я разберусь.

Перед глазами мелькает белое пятно, которое становится все ближе, а затем резкий запах нашатыря приводит меня в чувства.

- Вань? Ваня! Ты в порядке? - спрашивает медсестра.

- Да, - хриплю, запуская пальцы в волосы.

- Блин, ну и напугал же ты меня! - возмущается, возвращаясь на свое место. - Что это сейчас было?

- Ничего. Все хорошо, - бормочу, а сам пытаюсь справиться со своим состоянием. - Скажи мне дату рождения мальчика.

- Что? Какого мальчика?

- Которого сейчас принимали, Кать! - рявкаю на девушку.

- 11 ноября ХХХХ года… А зачем тебе?

Ноябрь… Если он родился в ноябре, значит зачали его где-то в середине февраля. Прокручиваю в голове всю нашу с Аглаей историю и вспоминаю февраль. Помню, мы ездили на дачу к Максу, а перед этим в машине… Бляяяя…

Телефон пиликает, на секунду отвлекая меня. Но сообщение, пришедшее от бабушки, только подтверждает мои догадки. Смотрю на свое фото, а как будто Даниила вижу. Особо не задумываясь, протягиваю Кате телефон.

- Смотри.

Она подозрительно косится на меня, а затем переводит взгляд на экран мобильника, снова на меня и на экран.

- Откуда у тебя его фотография?

- Чья его, Кать? - выдаю с усмешкой. - Это я, лет так двадцать восемь назад.

Глаза медсестры расширяются, и она пристальней разглядывает фотографию.

- Но… Это… Ты же вылитый - он. Точнее наоборот, - сбивчиво болтает девушка. - Ничего не понимаю!

- Вот и я не понимаю… - тихо говорю, закрывая глаза. - Не понимаю, как она могла так со мной поступить. Знаешь, Кать, пять лет назад, я был безумно влюблен в одну девушку. Но все закончилось, толком и не успев начаться. И знаешь, как ее звали? Аглая Лисевская. Вот скажи мне, насколько ты веришь в совпадения? Может ли быть совпадением, то, что этот мальчик - вылитый я в детстве? Может ли быть совпадением, что его мать зовут Аглаей? А то, что отчество у него Иванович? Или то, что блядь, зачат он был в феврале, когда мы с Аглаей занимались… - решаю на этом закончить свой словесный понос, пока не наговорил лишнего.

- Я не знаю, что тебе сказать, Вань, - сочувственно отвечает девушка.

- Как, сука, так? - спрашиваю уже непонятно у кого. Глаза застилает какая-то красная пелена. Стучу ладонями по столу, потом кулаками. Затем смахиваю с него все к чертовой матери на пол. Хватаю экран рабочего компа, но Катя вовремя его перехватывает. Затуманенным зрением смотрю на медсестру и медленно опускаю технику обратно.

- Кать… - хриплю, как будто кричал несколько часов подряд. - Помоги мне.

- Чем?

- В медкарте Даниила же указан их домашний адрес, дай мне его. И… - умоляюще смотрю на нее. - Прикрой меня, пожалуйста.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 22. Аглая.

Открываю дверь в квартиру и не успеваю толком зайти в коридор, как из комнаты появляется счастливое лицо моего сына и с такой силой подлетает ко мне и прижимается своими маленькими ладошками к моим ногам, что я боюсь на них не удержаться. Опускаюсь на корточки и крепко обнимаю его в ответ. Мальчик быстро клюет меня в щеку и со словами «Я тебе сейчас кое-что покажу» вихрем исчезает.

Снимаю с себя верхнюю одежду и иду на изумительный запах ванильных кексов. Мама уже достает противень из духовки, когда я появляюсь в дверях. Здороваюсь с родительницей и щелкаю кнопку на электрическом чайнике. Разворачиваюсь на 180 градусов и, прижавшись пятой точкой к столешнице кухонного гарнитура, спрашиваю:

- Ну что сказали в поликлинике?

Но мама не успевает мне ничего ответить, потому что в эту же секунду на кухню забегает сын. Он в маленьком белом медицинском халате, с игрушечным стетоскопом на шее и таким же градусником в руках. Мои брови медленно плывут вверх, пока разглядываю это чудо.

- Мама, смотли, что мне купила бабушка! - восторженно хвалится он.

Перевожу на маму вопросительный взгляд, пока Даня прикладывает головку стетоскопа к моему животу.

- Он измучил меня после больницы, - пожимает плечами. - Сказал - хочу быть врачом.

Сердце больно сжимается в груди от этих слов. Даня все больше походит на

него

. И дело не только во внешнем сходстве. В этом он вылитый отец. Вечное напоминание о моей самой главной ошибке. Тогда, пять лет назад, я не думала головой. Действовала на эмоциях. Под влиянием долбанных гормонов. Только сейчас, спустя столько времени, понимаю, что нельзя было так горячиться. Да, было больно. Да, было бы еще больнее, если бы снова увидела

их

вместе. Но это жизнь. И так бывает. Не всегда люди живут друг с другом долго и счастливо. Ва…

Он

, уверена, обязательно бы принял сына. Любил бы его. Участвовал в его жизни. Но нет, я думала только о себе. И из-за моего эгоизма пострадало как минимум два человека. Мой сын и его отец.

Даня часто спрашивает меня про папу. Отвечаю мальчику, что он в длительной командировке в другом городе и вот-вот должен вернуться. Кормлю его обещаниями. Даю надежду. Дарю мечту, которая вряд ли когда-либо исполнится.

Наигравшись с моим животом, сын убегает обратно в свою комнату. Глубоко вздыхаю, а на выдохе говорю:

- Пусть играет, если ему интересно. Это хорошая профессия.

- Согласна с тобой, дочка, - кивает мама. - Дане так понравился его лечащий врач, что он всю дорогу спрашивал, когда мы снова пойдем в больницу, - вспоминая, посмеивается женщина. Резко замолкает и уже с задумчивым выражением лица добавляет. - Хотя мне он показался странным.

Достаю из шкафа две кружки и стакан. В кружки кидаю по пакетику чая, а в стакан наливаю молоко из холодильника и ставлю его на полминуты в микроволновку.

- Что с ним не так? - задаю вопрос, заливая чай кипятком.

- Как-то странно он смотрел на Даню. Задавал, как мне кажется, вопросы, не относящиеся к лечению.

- Какие, например? - уточняю, скептически поглядывая на маму. Зная ее, можно не сомневаться, что она вполне могла что-то надумать у себя в голове.

- Спрашивал, кем я ему прихожусь, - кривится, как будто ее оскорбляют эти слова. Выдыхаю, понимая, что не ошиблась в своем предположении. - Потом спросил, как зовут Данину маму. Тебя, то есть. А после этого ему вообще плохо стало. Весь побледнел. Честно говоря, думала, в обморок грохнется.

Замираю с кружкой в руках. Что если?.. Да нет, не может этого быть.

- А как ты говоришь, зовут этого врача? - спрашиваю аккуратно.

- Я и не говорила, - задумывается на несколько секунд, напрягая память. - Иван, - сердце делает кульбит. - Иван Владимирович, - еще один. - Фамилия еще такая звучная… Витязев, нет. Борцов…

- Богатырев, - шепчу, грудная мышца замирает, а потом разгоняется с дикой скоростью. В голове шквал вопросов, но выдавить из себя ничего не могу. Лишь с усердием хватать воздух в легкие.

- Точно! - восклицает мама, а затем с подозрением смотрит на меня. - Вы с ним знакомы?

Ответить не получается. Только легонько кивнуть. Трясущимися руками возвращаю кружку на столешницу. Взгляд цепляется за лисенка, изображенного на ней. Громко втягиваю в себя кислород в предчувствии неизбежного пи… конца. Он ведь далеко не дурак. Сложил два плюс два. Остается только ждать, когда объявится. Потому что, уверена, просто так он все не оставит.

- Глаш, с тобой все хорошо? Ты что-то какая-то бледная? - участливо спрашивает мама.

- Нет, мам, - говорю срывающимся голосом. - Все очень и очень плохо.

- Почему? Кто этот доктор?

- Отец… - хриплю, откашливаюсь, сглатываю. - Он - отец Даниила.

- О, Господи! - восклицает, хватаясь за сердце. - Ты же говорила, что он умер! Как ты могла, Аглая?!

- Потому что в тот момент он умер для меня! - кричу, после чего в квартире на мгновение повисает тишина, а следом раздается громкий звонок в дверь.

Переглядываемся с мамой.

- Ты кого-то ждешь? - спрашиваем одновременно и одновременно качаем головой.

Тем временем по дому раздаются быстрые легкие шаги. Щелчок входной двери и громкий восторженный крик сына:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Доктол Ваня!

Замирание сердца. Минутный ступор и вот мой мозг уже лихорадочно соображает, где бы спрятать мою тушку. Обвожу глазами кухню, прикидывая варианты.

- Привет, Даниил, - слышится из коридора до боли знакомый и в тоже время чужой низкий бархатный голос.

Его

голос. - Смотри, что я тебе принес.

- Спасибо! - крик сына.

- Твоя мама дома?

Нет, нет, нет. Только не отвечай ему, только не…

- Да! Мам! - торопливые шаги, и в дверях показывается личико сына. - Смотли, что мне плинес доктол Ваня! - Протягивает мне крафтовый пакет с эмблемой модной пекарни. Внутри фрукты, сладости и ароматные булки. - Мои любимые булочки!

Беру гостинцы трясущимися руками и, развернувшись, выгружаю все содержимое на стол. Мыслей много и в то же время ни одной. Эмоции зашкаливают. Плеча касается теплая рука, и я резко разворачиваюсь.

- Я пойду встречу гостя, - тихо говорит мама. - Дам тебе пару минут собраться. Но вам нужно поговорить, ты ведь понимаешь, Глаш?

- Да, - шепчу, пораженно отводя взгляд.

Женщина выходит за дверь, а я прислоняюсь к столу, прижав ладони к груди, и готовлюсь к своему неизбежному смертельному приговору.

Минуты пролетают, как секунды, пока вслушиваюсь в приглушенный разговор в коридоре. И вот уже рядом с кухней скрипит половица, большая ладонь ложиться на затемненное стекло кухонной двери. Она поддастся легкому нажиму и перед моими глазами появляется высокая фигура. Фигура человека, которого так долго мечтала увидеть, но так надеялась, что это никогда не произойдет. Человека, который подарил мне жизнь, а затем разбил сердце. Человека, которого я когда-то безумно любила и, взглянув в его пылающие яростью глаза цвета мха, понимаю, что люблю до сих пор.

Его

фигура.

- Ну, здравствуй, Аглая…

Глава 23. Иван.

- Ну, здравствуй, Аглая, - выплевываю ядовито, глядя в глаза девушки, которая когда-то разорвала мое сердце. Глушу в себе все эмоции, связанные со встречей с ней, потому что если этого не сделаю, то просто погибну.

- Здравствуй, - пищит тихо, пока я медленно приближаюсь к ней. Сильнее вжимается попой в столешницу, крепко прижимая к груди ладони. Как будто хочет защититься от меня, хотя защищаться нужно именно от нее. Ведь это она нам обоим сломала жизнь.

Молчу, гневно сверля ее взглядом. Жду, когда она хоть что-то объяснит. Но и она не издает и звука.

Ладно, я не гордый, могу немного и подтолкнуть.

- Ничего не хочешь мне сказать? - спрашиваю, сжимая ладони в кулаки. Меня потряхивает от злости на нее. Сердце хреначит в груди как ненормальное. Еще немного и ребра пробьет в хлам.

Лисевская прикрывает глаза, громко втягивает воздух, а на выдохе бормочет:

- Может быть, хочешь чай?

И все. Струна лопается. Рациональная часть мозга, которую я кое-как поддерживал, чтобы провести этот разговор спокойно, отключается. Взрываюсь.

- Какой нахрен чай, Лисевская? Или может у тебя уже давно другая фамилия? Того упыря, с кем ты сбежала от меня пять лет назад, испугавшись даже посмотреть в глаза?

- Не кричи так! - шипит. - Даня услышит!

Намереваюсь сделать к ней еще один шаг, но в эту же секунду открывается кухонная дверь. Одновременно поворачиваем головы на звук. С той стороны стоит несостоявшаяся теща и сверлит нас обоих сердитым взглядом.

- Мы с Даней пойдем, погуляем, - сообщает. - Хорошо, Аглая? - спрашивает у дочери с таким видом, как будто боится оставить нас наедине.

И правильно делает. Я на столько зол, что не ручаюсь за себя. Конечно, я ни за что и никогда не смогу причинить Лисевской физическую боль, но она должна ответить мне за все поступки, которые совершила.

- Хорошо, мама, - отвечает приглушенно.

Как только входная дверь захлопывается, развернувшись, медленно присаживается за кухонный стол. Опускает взгляд на столешницу и молчит. Какого черта она снова молчит?

- Так и будешь молчать? - спрашиваю вкрадчиво.

- Я не знаю, что тебе сказать, Вань, - шепчет, поднимая свои янтарные глаза на меня. В уголках скапливается еле заметная влага, белки красные. Кажется, еще чуть-чуть и она заплачет.

Но я не позволяю себе смягчаться из-за этого. Это я должен плакать. Я должен кричать и крушить все вокруг. Это у меня отняли возможность стать отцом.

- Ну, ты уж придумай, Лисевская! - снова повышаю голос, потому что просто не могу спокойно с ней разговаривать.

Пять лет. Почти пять гребаных лет я пытался забыть о ней. Забыть ее глаза, запах, голос. Ее прикосновения. Ее предательство. И последние несколько месяцев я довольно хорошо справлялся. Даже ни разу не открывал то злосчастное сообщение, которое служило напоминанием, о причиненной мне боли, когда я снова задумывался над тем, чтобы попробовать отыскать Аглаю. И вот я снова начал наслаждаться жизнью, встретил интересную девушку и даже решил попробовать построить с ней отношения, как появляется

она

. С моим сыном. О котором я даже, блядь, не знал! А то, что Даниил - мой сын, я уверен на сто процентов. Блядь, это просто пиздец какой-то.

Отворачиваюсь к гарнитуру. Хватаю первую попавшуюся под руки кружку и, вылив ее содержимое в раковину, наполняю посудину водой из-под крана.

- У меня имя есть! - возмущается. - Так что не фамильничай, не в за… - замолкает на полуслове, когда понимает, какую глупость сморозила.

Резко разворачиваюсь обратно к ней, со звоном возвращая кружку на столешницу, так и не глотнув из нее воды.

- И уже больше не будем! - опять на повышенных. - Ты от своего шанса сбежала!

- Вот только не надо лгать! - вскакивает со стула, упираясь ладонями в стол. - У меня и не было никакого шанса! Он всегда был только у твоей любимой Кристины!

Брови взлетаю кверху, а из горла вырывается злой жестокий смех.

- Что за хрень ты несешь? Какая нахуй Кристина? Совсем с головой не дружишь? - говорю, что думаю, совершенно не фильтруя слова и выражения. Меня конкретно кроет. Эта сука еще смеет обвинять в чем-то меня? - В отличие от тебя, я всегда был верен! Никогда даже не смотрел в другую сторону. А ты? Не удивлюсь, если ты трахалась со своим упырем, одновременно встречаясь со мной, как последняя шлю…

Договорить мне не дает звонкая пощечина, а затем и острая боль на щеке. Хватаю Лисевскую за запястье, чтобы предотвратить новый удар. Она тут же вырывает руку из моего захвата. Оба тяжело дышим. Оба в ярости. Тело словно вибрирует от распирающих меня эмоций.

Нависаю над Аглаей темной ужасающей тучей. Подавляю ее. Заставляю понять, что она для меня больше ничего не значит.

Она надрывно хватает ртом кислород, сжимает ладони в кулак и сквозь стиснутые зубы цедит:

- Не смей оскорблять меня. Не было никого другого. Я солгала в смс. Был только ты. Соглашусь, что поступила ужасно, сбежав тогда с твоим ребенком под сердцем, - переводит дыхание, собирается с мыслями. А я молчу, желая услышать все, что она хочет мне сказать. - Но… Мне было чертовски больно, когда я увидела вас вместе. Так больно, что я не могла мыслить рационально. Мной правили эмоции и гормоны. Я прошу у тебя прощения, Ваня. И я не против ваших встреч с Даниилом. Только нельзя сразу ему говорить, что ты его отец. Нужно сначала подготовить, - замолкает, отводя взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю на нее и четко понимаю, что нет. Не смогу простить. О чем и сообщаю:

- Я не прощаю тебя, Аглая. И вряд ли когда-нибудь смогу это сделать, - бросаю уже спокойно, практически безразлично. - И мне не нужно твое разрешение, чтобы встретиться с Даниилом, - смотрю в ее глаза, чтобы понимала, насколько серьезно говорю. По розовой щеке скатывается первая маленькая слезинка, и на миг, лишь на один короткий предательский миг, во мне вспыхивает желание поймать ее своими губами, как раньше. Но я глушу его. Засовываю глубоко-глубоко, туда, где живут все приятные воспоминания о ней и том прекрасном времени, когда мы были вместе. Закрываю на ключ и выкидываю его из своего сердца. - Завтра же мы вместе с тобой поедем в ЗАГС, - усмехаюсь. - Все-таки я был не прав, вместе мы там побываем. Так вот, там мы

вместе

напишем заявление и подадим все необходимые документы для признания моего отцовства, - Аглая тушуется, вижу, как ее тело натягивается как струна. Она как будто не дышит, лишь слезы теперь уже вовсю льются из ее прекрас… лживых глаз. Но я продолжаю, ни капли не жалея ее. Во мне просто не осталось на это сил. - А на счет того, чтобы сообщить Даниилу про меня, я согласен. Пусть сын, - облизываю губы, пробуя это слово на вкус. Ведь это первый раз, когда я называю его сыном вслух. - Привыкнет ко мне для начала.

- Хорошо, - единственное, что бормочет Лисевская.

- И я сам решу, когда ему все рассказать, - отрезаю, не давая ей даже шанса оспорить мои слова.

Молчу с минуту, наблюдая, как Аглая тихонько плачет. Снова хватаю благополучно забытую кружку с водой и подношу к губам. Делаю несколько глотков и только потом замечаю,

что

это за кружка. Перед глазами мелькает воспоминание о том дне, когда я подарил ее девушке, сидящей сейчас напротив. За столько лет рисунок значительно потерся и побледнел. С одной стороны тонкая трещина спускается до самого дна. Разглядываю внимательнее, а когда натыкаюсь взглядом на едва заметный след от губной помады телесного оттенка, такого же, какой красуется сейчас на губах Лисевской, то просто отпускаю кружку в свободный полет. Она приземляется на стол и разбивается на несколько крупных осколков. Остатки воды разливаются маленькой лужицей. Аглая поднимает на меня красные глаза и дрожащими пальцами подтягивает к себе все, что осталось от старого подарка. Отворачиваюсь, тяжело сглатываю и выхожу из кухни. В коридоре обуваюсь, надеваю черное пальто и шапку. Достаю из кармана телефон и ищу номер, который так до сих пор и не удалил.

- У тебя цифры те же остались? - спрашиваю девушку, показавшуюся из-за кухонной двери.

- Да, - шепчет с надрывом.

Набираю, и сразу идет сброс.

- Разблокируй меня, - звучит, как приказ, но мне плевать. Пусть привыкает. Теперь только так буду с ней разговаривать. - И завтра в 9 утра встречаемся возле ЗАГСа.

- Но я не могу в 9! - начинает протестовать.

Припечатываю ее взглядом, давая понять, что мне абсолютно похую, может она или нет. Разворачиваюсь, намереваясь уйти, но девушка снова подает голос:

- Ваня, пожалуйста, давай не в 9? Я, правда, не могу в это время. Я совсем недавно работаю в школе учителем младших классов и просто не могу отпроситься. Давай в 12?

Хм, сбылась все-таки ее мечта, как впрочем, и моя. Немного смягчаюсь, соглашаясь на ее просьбу.

- Хорошо. Завтра в 12 около ЗАГСа. И не опаздывай, - говорю и ухожу, не прощаясь.

Глава 24. Иван.

Выхожу из подъезда и глубоко втягиваю в себя ледяной зимний воздух. Только сейчас понимаю, что практически не дышал последние полчаса. Душу разрывает от смеси различных эмоций. И если раздражению и гневу я даю полный выход, не пытаясь притупить их, то щемящей где-то глубоко тоске и непонятно откуда взявшемуся проблеску теплоты от встречи с Аглаей я строго-настрого запрещаю пускать свои ядовитые корни. Не могу я это испытывать к Лисевской. Не хочу! Не должен!

Я много лет пытался понять, чем не угодил ей, в чем был так плох, раз она выбрала не меня, а кого-то другого. Но теперь вдруг выясняется, что и не было никого. Она сбежала не с кем-то, а именно от меня. Потому что увидела НАС вместе. Кого, блядь, нас? Что за хуйню она мне втирала? Причем тут вообще Кристина?

Или все это очередная большая ложь?

Медленно иду по припорошенной снежной улице и борюсь сам с собой. Спорю со своим сердцем. Уверяю его, что это нужно сделать. Нужно вспомнить тот злополучный день. Вспомнить с самого начала. Но грудная мышца рьяно сопротивляется, бьется, умоляет пожалеть ее и самого себя. Предупреждает, что за воспоминаниями следует жгучая, разрывающая на ошметки боль. Что нужно просто все оставить, так как есть, что прошлого не вернуть, даже если во всем разобраться.

Но я, был бы не я, если бы не был таким упрямым. Поэтому, собравшись с духом, открываю копилку памяти и ныряю в тот день.

Пробуждение. Утренние процедуры. Завтрак. Дорога на работу. Длительный нагоняй от главврача за неправильно внесенные данные в карту пациента. Выход от Борисовича. Столкновение с рыдающей Кристиной. Поход за ней на улицу и раздражающее объятие. Сброшенный звонок от Аглаи. Сообщение о перезвоне.

«Мне было чертовски больно, когда я увидела вас вместе»

Возвращение в кабинет. Неудачная попытка перезвонить. Еще одна. Долгий рабочий день. Прощание с последним пациентом. Сборы домой. Проверка коробочки с кольцом в правом кармане. Его отсутствие. Паника, при мысли о потере. Проверка в левом кармане. Обнаружение украшения. Уверенность в том, что убирал его в другой карман.

«У меня и не было никакого шанса! Он всегда был только у твоей любимой Кристины!»

Секундный ступор и до меня снисходит озарение. Вот же тварь! Сука! Мразь! Неужели она во всем этом замешана? Я ведь предупреждал ее. Предупреждал по-хорошему. Говорил, что ей со мной ничего не светит. Так она решила действовать за моей спиной? И какой, блядь, в этом был толк? Несколько разбитых жизней? Своего же все равно не добилась.

- Бляяяяять! - вою во все горло. Прохожие оборачиваются, опасливо на меня поглядывая, но мне плевать. Меня волнует только одно. Как сдержать себя, чтобы не придушить эту суку.

Телефон в кармане вибрирует и разрывается громкой музыкой. Раздраженно достаю «яблоко» и не глядя на экран беру трубку.

- Богатырев, здорова! - приветствует друг. - Ты сегодня на смене? Могу Софью привезти? Что-то неважно она себя чувствует последние дни.

- Макс… - прикрываю глаза, тяжело вздыхая. - Ты же понимаешь, что…

- Вань, пожалуйста, просто осмотри ее, - перебивая меня, тихо проговаривает мужчина.

- Хорошо, приезжайте, - сдаюсь. - Через пять минут буду на работе.

- Спасибо, друг! - воодушевленно отвечает и сбрасывает вызов.

Собираюсь убрать телефон обратно, но взгляд цепляется за несколько входящих сообщений. Открываю, бегло прочитывая текст.

Оля:

Привет, сладкий (три смайла сердце.) Я соскучилась.

Зашла к тебе, но тебя нет на месте. Только твоя мегера-медсестра. Где ты, милый?(три печальных смайла).

Малыш, почему не отвечаешь? (три печальных смайла)

Кривлюсь от изобилия смайликов и ванильных прозвищ. Пару секунд раздумываю, ответить или нет, но все-таки печатаю текст:

Привет, Оль. Скоро буду на работе.

Быстрым шагом добираюсь до поликлиники. Прохожу по коридору к своему кабинету и, толкнув дверь, захожу внутрь.

- Как тут дела, Кать? - спрашиваю медсестру, пока снимаю с себя верхнюю одежду и накидываю на водолазку белый халат.

- Все нормально. Нам повезло. Было всего два пациента с легкой простудой. Выписала им рецепт и отправила восвояси, - говорит девушка. - Правда еще заходила твоя ненаглядная Оля. Тебя искала.

- Надеюсь, ты ей ничего не сказала? - с опаской спрашиваю, присаживаясь за рабочее место.

- Я что, похожа на сплетницу? - кривится, поправляя на переносице очки в черной оправе.

- Нет, конечно. Извини, Кать.

Пробуждаю ото сна свой рабочий компьютер и навожу мышку на значок браузера. Быстро печатаю запрос об уточнении графика работы врачей в моей бывшей больнице и жму на поиск.

- Ну и как все прошло? - тихо спрашивает медсестра.

Сжимаю челюсти, поднимая на нее глаза.

- Не сейчас, Кать. Я пока не хочу об этом разговаривать.

- Хорошо, я поняла тебя, - кивает девушка. Опускает взгляд на бумаги, разложенные на рабочем столе, и возвращается к работе, которую выполняла, когда я заходил в кабинет.

Через пять минут заходит Оля, а Катя быстренько сматывается под каким-то глупым предлогом. Жгучая брюнетка с карими глазами и идеальными формами, подкрадывается ко мне как кошка. Поворачиваюсь на рабочем кресле в ее сторону, но больше ничего не предпринимаю. Жду ее дальнейших действий. Девушка подходит вплотную, втискиваясь между моими раздвинутыми коленями и опустив ладошку на мою грудь,медленно ведет ее вниз. Еще вчера эти ее действия сразу же отразились бы на моем организме, но в данный момент не ощущаю никакого возбуждения. Позволяю ей продолжать, а у самого мысли совсем не этим забиты. В попытке расслабиться, хватаю девушку сзади за затылок и приближаю ее губы к своим. Жадно впиваюсь в ее рот, прохожусь языком по зубам и ныряю глубже. Она отзывается томным стоном, прижимается ко мне ближе, запутывается ладонью в волосах, но я, блядь, ничего не чувствую. Никакого предвкушения близости, никакого наслаждения. Ничего. Даже член не отзывается на ее недвусмысленные ласки в районе моего паха. Что за хуйня со мной происходит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Резко отрываюсь от ее губ и внимательно смотрю в затуманенные похотью глаза.

- Лёля, прости меня, - говорю, проводя большим пальцем по ее щеке. - Я сегодня ужасно вымотался. Мне снова звонил отец, - вру, потому что не хочу пока ничего рассказывать ей про Даниила. - Это был напряженный разговор.

Медсестра дует губки, но все же медленно отходит от меня, поправляя ворот халата.

- Я понимаю, малыш, - опять, блядь, это бесящее прозвище. Уже много раз просил ее не назвать меня так, но она как будто пропускает мимо ушей мои просьбы. - Тогда я вечером помогу тебе расслабиться, сделаю массаж и не только массаж… - подмигивает, снова хватаясь за мой пах.

Немного резковато убираю ее руку и на ходу придумываю себе вечерние дела. Потому что не хочу встречаться с ней вечером. И не только встречаться, но и спать тоже. Похоже, у меня кукуха поехала, раз я собираюсь ее на сегодня отшить.

- Оль, не выйдет вечером, - говорю извиняющимся тоном. - Мы с Максом договорились посидеть в баре.

И в эту же секунду в кабинет заходит мой друг со своей дочерью. Блядь, надеюсь, он меня не сдаст.

- Это - правда? - спрашивает Ольга у Максима с подозрением.

- Смотря о чем ты? - отбивает друг. - Всем привет!

- О том, что вы с Ваней собрались сегодня в бар, - игнорирует девушка его приветствие.

Макс бросает на меня быстрый взгляд и, кивнув головой, отвечает:

- Естественно. С чего бы ему лгать тебе? - пожимает плечами и отходит от двери, намекая, что Оле пора на выход.

Девушка раздраженно фыркает, но все же уходит, бросив на прощание: «Тогда до завтра».

Облегченно выдыхаю и плюхаюсь обратно на свой стул. Минут десять осматриваю молчаливую Софью. Потом столько же уверяю Максима, что с ней все в порядке и она ничем не больна физически. Что ее недомогание связанно с событиями двухгодичной давности. И что это нормально, так долго тосковать в ее возрасте. Снова советую ему обратиться к детскому психологу. Но Максим как всегда отнекивается, утверждая, что сам разберется с дочерью. Соглашаюсь, не желая спорить, потому что мы это уже проходили и не раз, но каждый при этом оставался при своем мнении. Софья покидает кабинет, а Максим задерживается и, прищурившись, смотрит на меня.

- Хватит обо мне, - говорит друг. - Лучше скажи, почему ты отшил свою красотку-девушку? Да и вообще выглядишь каким-то загруженным.

- Лучше не спрашивай, - выдаю, в очередной раз, прогоняя в голове воспоминания о сегодняшнем дне.

- И все же? - не унимается Максим. Присаживается на стул напротив меня и всем своим видом показывает, что внимательно слушает. Что он не просто для приличия интересуется, а что его действительно волнует то, что со мной происходит.

Прикрываю глаза, потирая ладонями лицо. Запускаю их в волосы и, уставившись в одну точку на стене, убито проговариваю:

- Аглая вернулась.

- Да ладно?

- С моим сыном.

- Ты, блядь, серьезно? – с недоверием выпучивает глаза.

- Серьезнее не бывает, Макс, - обреченно вздыхаю. Сердце за ребрами снова разгоняет свой бег, стоит только подумать о ней и о том, что она сделала с моей жизнью.

Без подробностей пересказываю другу события сегодняшнего утра, пока он меня внимательно слушает.

- Она вообще охуела? - злобно изрекает в конце рассказа. - Вот же сука! Хотя такой совсем не казалась.

Во мне вспыхивает непонятно откуда взявшееся желание защитить ее. Заступиться за девушку, которая этого не заслуживает. Но я топлю его в себе. Закапываю в самую глубину сердца.

- И что ты собираешься делать? - спрашивает друг.

- Завтра пойдем с ней в ЗАГС оформлять мое отцовство. А сегодня я планирую нанести не слишком дружеский визит Кристине.

- Кристине? - уточняет. - А эта стерва тут причем?

- Пока не уверен, но непременно собираюсь это выяснить.

Глава 25. Иван.

- Добрый день, - вежливо приветствую знакомую работницу регистратуры, заглядывая в маленькое окошко. - Подскажите, пожалуйста, в каком кабинете принимает Подольская Кристина Дмитриевна?

- Она сегодня не принимает, - отвечает тучная женщина, даже не подняв на меня взгляд.

- А она на месте? - не унимаюсь. Я должен поговорить с Крис именно сегодня, пока во мне еще плещется вся эта ярость. Пока я еще не растерял весь настрой. Потому что завтра, возможно, мне просто-напросто не захочется иметь с ней дело, а выяснить все я просто обязан.

- На месте. Но она…

- Тогда скажите, в каком кабинете? - перебиваю, стараясь говорить максимально спокойно. Даже выдавливаю из себя улыбку, хотя на душе полный раздрай. Просто я понимаю,какого это - выполнять ее работу. Целый день выслушать от пациентов про бесконечные очереди, жалобы на врачей и график их работы. Это, безусловно, утомляет, поэтому чаще всего регистраторы общаются с людьми довольно грубо.

- В 218, - сдается женщина, наконец-то отрываясь от своих бумаг. - Ваня! Это ты?

Натягиваю на лицо улыбку и слегка киваю.

- Я.

- Как же я тебя не узнала то по голосу?! Ваня Богатырев! Ишь, какой богатырь! Возмужал то как! Хотя ты и никогда маленьким не был. Как дела Ваня? Как работа? Ты к Кристине по старой дружбе или по делу? - тараторит Валентина Сергеевна, не давая даже вставить мне слава.

- По дружескому делу, - лгу. Незачем кому-то знать истинную причину моего прихода. - Значит в 218? Я пойду тогда! - бросаю, быстро ретируясь, пока женщина не завалила меня новыми вопросами, а толпа, постепенно собирающаяся за моей спиной, не начала возмущаться.

Поднимаюсь на второй этаж и чем ближе подхожу к кабинету, тем сильнее стискиваю челюсти и кулаки. Тело буквально вибрирует от распирающего меня гнева. Даже не представляю, как мне удалась так спокойно говорить с регистратором. Даю себе четкую установку не выдавать свое состояние перед Кристиной хотя бы на несколько минут и, глубоко вдохнув в себя больничный запах, толкаю дверь кабинета с табличкой 218.

- Я сегодня не принимаю, - без приветствия выдает Крис, не отрывая глаз от монитора рабочего компьютера. - И вас не учили стучаться? - добавляет грубее.

Напротив нее сидит худощавый молоденький медбрат и как-то испуганно поглядывает на меня. Видимо, моя физиономия не выражает ничего хорошего, поэтому быстро растягиваю губы в фальшивой улыбке и прохожу дальше.

- Я же сказала, что не принимаю! - повышает голос стерва и, наконец, смотрит на меня. Лицо ее вмиг меняется. Появляется слишком слащавая улыбка и довольный блеск в глазах. - Иван Владимирович! Какими судьбами?

- По личному делу, Кристина Дмитриевна, - останавливаюсь рядом с ее рабочим местом, опуская ладонь на стол. Кошу взгляд на медбрата, намекая, что нам надо поговорить наедине.

Блондинка понимает все без слов и обращается к парню:

- Витенька, сходи, пожалуйста, прогуляйся.

Витенька только молча кивает и поспешно ретируется из кабинета, оставляя нас с Крис вдвоем.

- Итак, что привело тебя ко мне? - спрашивает, прикасаясь рукой к моей груди.

Глушу, пока, всю ненависть, испытываемую к этой женщине. Накрываю ее ладонь своей, делая вид, что подыгрываю. Что флиртую с ней, так же как и она со мной, хотя в душе еле сдерживаю себя, чтобы не блевануть. Несколько секунд смотрю в ее лживые глаза, не отпуская ее руки, а затем сильно стискиваю ее и притягиваю Крис ближе. Чувствую, как лицо горит от ярости. Крепко сжимаю челюсти и произношу тихим опасным голосом:

- Ты хоть представляешь, что ты наделала?

Женщина тушуется, пытается оттолкнуть меня, разжать мою ладонь, до синяков сдавливающую ее руку. Но я гораздо сильнее. И я в бешенстве.

- Нечего сказать? - спрашиваю, все так же тихо.

- Я не знаю о чем ты! - пищит. Глаза нервно бегают. Губы подрагивают от страха. Ага, как же. Не знает она. Все она прекрасно знает. - Отпусти меня, или я закричу!

Жестоко усмехаюсь, продолжая удерживать ее на месте.

- Только попробуй, и последствия тебе не понравятся, - угрожаю. - Я все еще жду ответа на свой вопрос.

- Да не понимаю я, о чем ты говоришь! - кричит и все-таки вырывается из моих тисков, отскакивая к стене.

- Не понимаешь, значит? Или может, не помнишь? Так давай я напомню тебе, - опускаю свою пятую точку на ее стол и скрещиваю на груди руки, давая ей небольшое ощущение свободы. Пусть пока думает, что я немного успокоился. - Пять лет назад я встречался с девушкой, о чем в один прекрасный день сообщил тебе. Сказал, что со мной ничего не светит. И что же сделала ты? Мм, Кристина?

- Ничего я не делала! - вопит. Знаю, что лжет. Ее выдают красные уши и нервное покусывание губ.

Блядь, подумать только, что когда-то эта сука мне даже нравилась. Почему я слишком поздно понял, что она из себя представляет?

Срываюсь с места и, подлетев к ней, хватаю за горло и сжимаю крепче, чем требуется. Перед глазами красная пелена. Сердце ходуном ходит, слишком быстро гоняя кровь по венам. Каждая мышца в теле напряжена, натянута. Стоит только чуть сильнее надавить, и сломаю к херам ей шею. Кристина пытается бороться, но во мне слишком много дури сейчас, и как бы она ни старалась, все это без толку. Ее лицо синеет, губы дрожат, дышать становится все сложнее и сложнее, и когда из глаз начинают течь слезы, я немного ослабеваю хватку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Сейчас, Подольская, ты мне по порядку расскажешь, что произошло в тот день. Что такого узнала или увидела Аглая, что сбежала от меня. И даже не думай делать вид, что ты не в курсе, - говорю ей на ухо.

- Я ничего не делала, - хрипит.

- Кри-сти-на, - грозно припечатываю ее взглядом. - Ты меня не поняла. Ты расскажешь, если хочешь, чтобы молчал я. А мне, поверь, есть что о тебе рассказать. Да такое, что тебя уволят с позором и больше не возьмут ни на одну работу с твоим липовым дипломом. Что твой престарелый богатый муж разведется с тобой, оставив с голой задницей. Мне продолжать?

- Нет, - выдавливает из себя еле-еле. - Хорошо.

- Что хорошо? - уточняю с нажимом.

- Я расскажу все! Только отпусти меня, пожалуйста, - бормочет сквозь слезы.

Разжимаю ладони и молча кивнув, отхожу от нее на несколько шагов. Крис сразу бросается к кулеру с водой и,наполнив целый пластиковый стакан, залпом его выпивает. Наливает еще, делает несколько глотков, но поймав мой нетерпеливый взгляд, отставляет пластик в сторону. Глубоко втянув в себя воздух и отводя глаза в пол, начинает свой рассказ. Рассказ о том, что в тот день, рылась в моих вещах, пытаясь подсунуть мне свою цепочку, в надежде, что моя девушка найдет ее и приревнует меня. О том, что наткнулась на кольцо в моей куртке. О том, что примеряла его как раз в тот момент, когда в дверях появилась Аглая. Что она быстро сообразила, что «невзрачная пациентка» и есть моя девушка. Как наговорила ей гадостей. Как проследила за ней и увидела, что Лисевская зашла в кафе напротив поликлиники и села за столик у окна. Как продумала свой гениальный план, заключающийся в том, чтобы подкараулить меня и притвориться, что у нее истерика. Потому что знала, что я - добрая душа и обязательно ее утешу, и что это представление обязательно увидит моя девушка. О том, что ее план удался, когда я через несколько дней пришел разбитый на работу.

- Я собиралась утешить тебя, - заканчивает свой монолог. - Но недооценила твои чувства к этой малолетке, - презрительно фыркает.

- Какая же ты мразь, Кристина, - выплевываю, снова приближаясь к ней вплотную. Заглядываю в ее блядские глаза, зафиксировав рукой подбородок. - Ты даже не представляешь, что ты натворила.

Видимо, выгляжу я сейчас настолько разъяренным, что в ее зрачках снова вспыхивает страх, которого не было минуту назад.

- Аглая была беременна моим ребенком. А из-за твоих глупых интриг я пропустил эту беременность. Я пропустил рождение ребенка. Я, блядь, пропусти четыре года жизни своего сына! - ору прямо ей в лицо.

Крис мгновенно бледнеет, замирает и, кажется, что даже не дышит.

- Если я еще хоть раз о тебе что-то услышу. Еще хоть раз увижу тебя. Или ты попытаешься влезть в мою жизнь, то пеняй на себя, - выдаю ледяным тоном. Из последних сил сдерживаю себя, чтобы не разнести здесь все к чертовой матери. - Тебе очень повезло, что я выше всего этого и, по крайней мере, пока, не собираюсь мстить тебе. Но запомни мои слова: один твой промах - и я уничтожу тебя, так же, как это сделала со мной ты. Надеюсь, ты поняла меня, Кристина?

Жду ответа, но он так и не поступает, поэтому со всей дури припечатываю клак в стену за ее спиной.

- Отвечай! - рычу.

- Да, да, я поняла! - запинаясь, пищит, забиваясь в угол от страха.

Услышав это, иду к двери и, не оборачиваясь,выплевываю:

- Прощайте, Кристина Дмитриевна.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 26. Аглая.

Поворачиваю голову и смотрю на время на телефоне. 5:47. Будильник прозвенит только через сорок три минуты. Хотя какой в нем смысл, если мне так и не удалось уснуть этой ночью? Поднимаю взгляд обратно к потолку и пару минут разглядываю его. В мыслях на репите крутится вчерашняя встреча с

ним

. Удивительно, что даже после нее, я так и не могу заставить себя называть его по имени в своей голове.

Зажмуриваю глаза, глубоко вздыхаю и отрываю голову от подушки. Спускаю ноги с кровати и еще какое-то время сижу не двигаясь. Собираясь с мыслями, смотрю в зеркало. М-да, ну и видок. Лицо опухшее, как у нашего соседа-алкаша Женьки, глаза краснющие от вчерашних слез. Волосы спутались и торчат в разные стороны. Губы покусаны до кровавых отметин. Нужно как-то привести себя в порядок, чтобы сын и дети в школе не видели меня в таком состоянии, но на это нет ни сил, ни желания.

Роняю голову на ладони, когда из глаз снова проступают соленые капли. Боже, что я наделала? Как же он меня ненавидит! С таким холодом и отвращением на меня смотрел. Взглядом убить пытался. А я толком и сказать ничего не могла, мямлила что-то, бубнила. Все мысли потерялись от одного взгляда на него. А ведь когда-то

он

смотрел на мне другими глазами. Полными ласки, нежности, любви. Но я сама все испортила. Сама допустила ужасную ошибку. И с этой ошибкой теперь жить.

Встаю с кровати и ковыляю в ванну. Тело работает на автомате. Душ. Читка зубов. Крема. Косметика. Немного посвежевшая плетусь на кухню. Ставлю чайник и готовлю сыну омлет.

После завтрака собираюсь, одеваюсь и, выходя на зимнюю улицу, не спеша иду в сторону школу. Благо, квартира наша находится всего в пятнадцати минутах ходьбы.

Пока иду, снова вспоминаю вчерашний день. Его глаза и жестокие слова. Но они не вызывают во мне обиду. Только печаль и понимание того, что этот мужчина больше никогда не будет со мной. Даже с учетом того, что похоже на Кристине он так и не женился. Да и видимо не женился ни на ком, так как кольца нет на его безымянном пальце.

Были дни, когда я мечтала, что все наладится. Что мы встретимся вновь и поймем, что жить друг без друга не можем. Глупая. На что надеялась? Такие поступки не прощают. К предателям не возвращаются, как бы мне этого не хотелось.

Рабочий день проходит как в тумане, и вот уже звенит звонок, оповещающий об окончании последнего на сегодня урока. Дети быстренько собирают свои огромные рюкзаки, в дверях класса появляются их родители. Одним из последних в помещение заходит Андрей Евгеньевич Павлов и, увидев меня, расплывается в широкой белоснежной улыбке. Ангелина, его дочь, вприпрыжку подбегает к отцу. Мужчина, наклоняясь, обнимает ее, целует в щеку и что-то тихо шепчет на ушко, не сводя при этом с меня своих темных глаз. Девочка улетает дальше собирать свои вещи, а он медленно, словно хищник, приближается ко мне.

- Добрый день, Аглая Петровна, - басит. Берет в свою широкую ладонь мою и, поднеся к губам, целует ее тыльную сторону. - Прекрасно выглядите.

- Вы мне льстите, Андрей Евгеньевич, - тихо отвечаю. Щеки покрываются краской, и хотя я знаю, что сегодня вся бледная и опухшая, но слышать комплименты от красивых мужчин всегда приятно.

- Что вы делаете сегодня вечером? - спрашивает. - Может, поужинаем вместе?

Андрей Евгеньевич практически с самого начала моей работы в школе приглашает меня куда-либо сходить с ним. То кино, то ресторан, то просто прогуляться. Он очень интересный мужчина, с черными волосами, красивой фигурой, которую видно под облегающими тело рубашками и брюками, с темными опасными глазами и низким голосом. И до вчерашнего дня я не понимала, почему все время отказываю ему. Но стоило только увидеть

одного человека

, как сердце понеслось галопом, а все нервные окончания пробила лихорадочная дрожь. Стоило только увидеть

его,

и я поняла, что мои чувства к нему остались неизменны. И такой же неизменный будет ответ другому мужчине.

- Спасибо за приглашение, но, к сожалению, я не могу, - сдержано отвечаю, мягко вырывая руку из его ладони.

Андрей какое-то время задумчиво меня разглядывает, а затем снова расплывается в улыбке и, пожав плечами,говорит:

- Что ж, возможно мне повезет в другой раз.

Подмигивает мне и, дождавшись свою дочь, выходит из кабинета.

Смотрю на время и понимаю, что мне стоит поторопиться. Через полчаса у меня встреча с

ним

. А затем очередной вечер жалости к себе.

Вызываю такси, переобуваюсь, натягиваю на себя зимнее пальто и выхожу на улицу. Около главных школьных ворот уже ждет белый седан с желтыми наклейками по бокам. Сажусь в машину, называю адрес и всю дорогу морально готовлюсь к предстоящей встрече.

Как только авто останавливается, сразу замечаю

его

. На нем черное пальто и такого же цвета брюки и перчатки. Между пальцами зажата сигарета. Он подносит ее к губам, затягивается, и серое облако дыма окутывает его как туман. Еще одна затяжка, и бычок улетает куда-то вдаль, а он задумчиво провожает его взглядом. Проводит ладонью по коротким светлым волосам, трет лицо. Волнуется, так же как и я. Только вот, думаю, причины для волнения у нас разные.

Оплачиваю поездку через приложение и, выйдя из такси, направляюсь в сторону ЗАГСа. Заметив меня, мужчина весь напрягается, натягивает на лицо холодное выражение, скрестив руки на груди.

- Привет, - тихо здороваюсь первая.

В ответ он лишь молча кивает и, открыв дверь,пропускает меня вперед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Все документы взяла? Ничего не забыла? - слышу за спиной его бархатный голос.

Чувствую, как он взглядом сверлит мой затылок, отчего по позвоночному пробегает мелкая дрожь.

- Все взяла, не переживай, - отвечаю, подходя к информационному стенду. - Нам в 25 кабинет.

Направляюсь к лестнице и как только проходим первый пролет, мужчина слова обращается ко мне:

- Я смотрю, ты так и не научилась заботиться о себе.

Резко разворачиваюсь и врезаюсь в его широкую грудь. Поднимаю голову и встречаюсь с внимательными зелеными глазами. Между нашими лицами всего несколько сантиметров. Чувствую его обжигающее дыхание на щеках и губах. Сердце в галоп бросается от этой близости, а глупый мозг мечтает, чтобы он это расстояние сократил. Но мужчина только делает шаг назад, приподнимая правую бровь.

Быстро прихожу в себя и вспоминаю, о чем же он спрашивал.

- Что ты имеешь в виду?

- Где твоя шапка? На улице минус двадцать, а ты как малолетка разгуливаешь без головного убора, - режет грубо.

Отворачиваюсь, а губы растягиваются в довольную улыбку. Думаю, что под всей этой грубостью скрывается забота. Ну, или мне просто хочется так думать.

- Моя шапка в сумке. Не стала ее надевать, потому что,выйдя из школы, сразу села в теплое такси, а, выйдя из такси, практически сразу зашла в помещение, - говорю, возобновляя путь до кабинета.

- Понятно, - бормочет и больше ничего не говорит.

У регистратора пишем заявление, отдаем все нужные документы и, спустя минут сорок у моего сына появляется официальный отец.

- Я хочу увидеться с сыном завтра, - озвучивает свое желание мужчина, когда мы уже спускаемся на первый этаж. - Думал, сегодня получится, но мне поставили смену с двух до десяти.

- Пока Даня болеет, они с мамой все время дома, так что приезжай в любое время.

- А ты?

- Что я? - уточняю.

- Ты во сколько будешь дома?

- Ближе к часу, наверное. А что?

- Ничего, - раздраженно бросает. - Я пока не особо знаком с твоей матерью.

- Она не кусается, Вань, - говорю, пряча улыбку за широким шарфом. - Кстати, нужно будет еще как-нибудь вместе забрать Даню из садика, чтобы объяснить все про тебя воспитателю.

- Согласен с этим. Ладно, мне пора, скоро смена начнется. Завтра предупрежу, прежде чем прийти. До свидания, - проговаривает быстро и скрывается за дверьми ЗАГСа.

А я смотрю ему в след и понимаю, что, несмотря на мое огромное желание видеть его чаще, лучше бы мне этого не делать. Не бередить свое бедное сердечко.

***

- Мам! Где жаропонижающее, которое прописал Иван? - как ураган влетаю на кухню с градусником в руке. - У Дани температура 38,9!

- О, Боже! - восклицает родительница, бросаясь к полке с лекарствами. - Сейчас, сейчас… А, вот оно!

Выдавливает таблетку, наливает воды в бокал и протягивает мне. Бегу в комнату сына и всеми правдами и неправдами уговариваю его выпить капсулу.

Не отхожу от его кровати ни на шаг, глажу, обнимаю, вытираю пот, собравшийся на лице и шее. Через полчаса снова измеряю температуру, но ничего не меняется. Жду еще тридцать минут, но результат все тот же. Трясущимися руками хватаю телефон и набираю номер. В трубке слышатся длинные гудки, а затем озадаченный голос:

- Аглая?

- Я понимаю, что… что уже поздно. Ты… наверное спишь, но, - заикаясь, тараторю невнятно.

- Лисевская, соберись! Что случилось?

- У Дани температура 39 почти, а таблетки, которые ты прописал, не помогают, - всхлипываю в трубку. - Что делать, Вань?

- Блядь! - выругивается тревожным голосом. - Намочи полотенце в прохладной воде и положи его Даниилу на лоб. И жди меня. Через двадцать минут буду, - припечатывает и скидывает звонок.

На автополите делаю то, что он сказал. Полотенце, вода, лоб сына. Присаживаюсь к мальчику на кровать и беру его маленькую ладонь в свою.

- Скоро приедет папа, малыш и сделает все, чтобы тебе стало легче, - шепчу со слезами на глазах. Знаю, что Даня не слышит, что я говорю, так как давно уснул, так что,скорее всего, этими словами пытаюсь успокоить себя.

Кручу в свободной руке телефон и, глядя на него, задаюсь вопросом: почему вместо того, чтобы вызвать скорую, я позвонила

ему

?

Глава 27. Иван.

Как только сбрасываю звонок, кидаюсь к шкафу. Натягиваю на себя первые попавшиеся джинсы и свитер. Хватаю документы, куртку и ключи от машины и вылетаю из квартиры. Уже минут через пять пути до дома Лисевскихвспоминаю, что не закрыл дверь на замок, но это меня не останавливает и не разворачивает. Гораздо важнее сейчас - это здоровье моего сына. Да и воровать у меня по факту нечего. Эту квартиру я купил несколько месяцев назад и еще не успел полностью обустроить. Хотя меня и так вполне все устраивает. Зато не приходится по два часа стоять в пробках, чтобы добраться до работы и обратно. А вот это меня как раз-таки очень задолбало. Поэтому выбор пал на двушку практически без всего, но зато ближе к центру и к месту работы, а старую квартиру продал со всей мебелью и электроникой.

На слишком долгом светофоре закуриваю сигарету, нервно постукивая пальцами по рулю. Как только загорается зеленый, быстро стартую с места, а затем заворачиваю к круглосуточной аптеке. Покупаю шприцы, необходимые лекарства и витамины и, оплатив все картой, бегом возвращаюсь в машину.

Еще семь минут и вот я стою возле квартиры Аглаи, поднося пальцы к звонку. Но дверь открывается раньше, чем успеваю нажать на кнопку.

- Я видела тебя в окно, - поясняет Лисевская. - Привет. Прости, что позвонила так поздно.

Вижу, как девушку потряхивает от волнения, как закусывает свою нижнюю губу до крови. Руки нервно теребят край какой-то старой потрепанной футболки, которая доходит ей почти до середины бедра.

- Не кусай, - вырываю ее губу из цепкой хватки зубов, а затем резко одергиваю руку, понимая,

что

только что сделал. Отвожу взгляд, снимая с себя верхнюю одежду. - Все будет хорошо, не волнуйся.

Она что-то невнятно бурчит, и как только раздеваюсь, проводит в комнату Даниила. Осматриваю сына: измеряю температуру, давление, слушаю легкие. После прошу меня отвести в ванную, помыть руки и как только выполняю процедуру, беру шприц и наполняю его лекарством. Уверенно ставлю укол и сообщаю, что теперь нужно подождать. Лисевская молча кивает, поглаживая Даниила по мокрым от пота волосам. С такой нежностью на него смотрит, что сердце сжимается.

Мать моего ребенка.

А ведь между нами могло быть все по-другому, если бы она чуть больше доверяла мне.

Чувствую поднимающийся к горлу ком и снова подкрадывающуюся злость.

- У вас есть балкон? - спрашиваю резко и, получив кивок, уточняю. - Могу я покурить?

- Конечно, - шепчет, переводя взгляд на меня. - Я провожу.

Тихо выходим из комнаты сына и заходим в соседнюю дверь. По обстановке понимаю, что это комната Аглаи. Много книг, небольшой беспорядок и несколько фотографий в рамках. На них в основном Даня, но есть парочка с ее родителями.

Лисевская отодвигает шторку нежно-голубого цвета и открывает дверь на балкон. Прохожу вперед, намереваясь закрыть за собой, но Аглая протискивается следом. Смотрю на нее, прищурив глаза.

- Что? - уточняет нервно.

- На улице мороз, а ты выскочила в одной футболке и лосинах, - качаю головой. - Хочешь заболеть?

- Ты вообще-то тоже без куртки, - огрызается, но в комнату все же заходит. Правда через минуту возвращается уже укутанная и с моей курткой в руках. - Дане нужен здоровый вра… папа, - отвечает на мой вопросительный взгляд.

Ничего не отвечаю, только накидываю принесенную ей верхнюю одежду на плечи и, достав из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку, вытаскиваю одну и прикуриваю. Выпускаю дым в морозный воздух и наблюдаю, как он быстро растворяется в темноте.

- Где твой отец? - неожиданно даже для себя спрашиваю.

- Он… - тяжело сглатывает, вглядываясь вдаль Московских улиц. - Он умер чуть больше года назад. Поэтому, когда мне предложили работу, и я сообщила об этом маме, она не была против переезда.

- Извини, - говорю тихо, поворачиваясь к ней. - Мне жаль.

- Все нормально. Время притупляет боль. Уже легче, - шепчет, а сама ладонью уголок глаза вытирает.

Не могу сдержать порыв и, откинув бычок в сторону, обнимаю ее, крепко прижимая к груди. Куртка падает с плеч на пол, но не обращаю на нее внимания. Все оно сосредоточено сейчас на тихонечко плачущей Аглае. Ее руки висят по бокам, только лицо утыкается мне куда-то шею. Ощущаю ее горячие слезы и обжигающее дыхание. Сердце разгоняется в груди от такой близости, а в том месте, где ее губы касаются моей кожи, разбегается ворох неугомонных мурашек. Девушка отрывает лицо от моей груди и поднимает на меня взгляд. И я утопаю. Тону в ее глазах цвета жидкой лавы. Не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть. Несколько секунд глаза в глаза и…

Где-то внизу у подъезда раздается оглушительный звук сигнализации. Мгновенно разрываю объятия и разворачиваюсь к двери.

- Нужно проверить Даниила, - сообщаю почему-то охрипшим голосом, заходя обратно в квартиру.

- Конечно, - слышу тихое за спиной.

Не понимаю, почему так произошло? Почему я реагирую на нее так же, как и пять лет назад. Почему не борюсь с этим? Я ведь должен. Должен, черт возьми! Но она как будто заколдовала меня, приворожила. Бред, конечно. Все это отговорки. Но я не готов признаться даже самому себе, что так и не смог искоренить ее из своего сердца. Не готов снова бросаться в этот омут, потому что вырваться из него очень сложно. Сложно и мучительно больно. Больше такое я просто не смогу пережить, поэтому заставляю себя натянуть на физиономию максимально хладнокровное выражение, когда задаю вопрос:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я могу сегодня остаться у вас? Чтобы следить за состоянием сына, - подхватываю с тумбочки термометр и аккуратно просовываю его Даниилу подмышку.

- Конечно. Я постелю тебе у себя, а сама лягу с Даней, - говорит, выходя из комнаты. Взгляд цепляется за надпись с названием университета на футболке со стороны спины и меня передергивает. Бляяядь… Какого вообще хрена на ней моя старая футболка? Откуда она ее взяла? Сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Это не должно меня волновать. Это не должно меня волновать. Это, сука, не должно меня возбуждать, особенно в данной ситуации!

Выполняю дыхательные упражнения, пока меня не отпускает, а затем проверяю температуру сына. Слава Богу, она значительно упала. 37,4. Но понаблюдать этой ночью за ним все же стоит.

- Как он? - слышу тихий голос над ухом.

Когда она успела вернуться? И главное, почему я не слышал?

- Уже лучше.

- Хорошо, - выдыхает облегченно. - Комната готова. Если хочешь, можешь идти.

- Да, я пойду. Зови, если что, - не глядя на девушку, выхожу из комнаты и прикрываю дверь.

Долго ворочаюсь в кровати с боку на бок, но так и не могу уснуть. Все в этой комнате пахнет Лисевской и вызывает во мне массу противоречивых чувств. Психанув, натягиваю на себя джинсы, встаю и бесшумно направляюсь в комнату сына. Заглядываю и застываю от увиденной картины. Рука сама непроизвольно тянется в карман за телефоном. Делаю фотографию Даниила и его мамы, мирно спящих в обнимку. Его маленькое личико утыкается в ее шею, а ее ладонь лежит на его спине. Возникает дикое желание присоединиться к ним. Обнять обоих и окунуться в пучину сновидений. Но я позволяю себе лишь присесть на пол рядом и молча наблюдать за самой красивой в мире картиной.

***

Мне очень тепло, даже сказал бы немного жарковато. Под правой рукой что-то мягкое и приятное на ощупь. Слегка сжимаю ладонь, и где-то рядом слышится протяжный приглушенный стон. В сладкой дремоте повторяю свое действие, и за ним снова следует мычание. Чувствую покалывание внизу живота и легкую тягучую боль в паху. Чтобы избавиться от нее двигаю бедрами вперед и утыкаюсь во что-то такое же мягкое.

Сознание постепенно начинает проясняться. Вспоминаю вчерашнюю ночь и как сидел рядом с кроватью Даниила и Аглаи. А потом отключился. И, видимо, все-таки перебрался к ним, потому что по-другому я не могу объяснить то, что происходит сейчас. Всеми силами пытаюсь заставить себя оторваться от девушки, но мое тело наотрез отказывается меня слушать. Ладонь только сильнее сжимает грудь, а налитый кровь член умоляет снова прижаться к аппетитной попке. Блядь, это какая-то пытка, но я все же придвигаюсь пахом еще ближе. Даю себе ровно пять минут насладиться этими ощущениями, а потом обязательно оторвусь от нее. Благо, Лисевская еще спит и не знает, что происходит. Открываю один глаз и убеждаюсь, что сына уже нет в кровати. Облегченно выдыхаю девушке в шею, и какого-то черта обвожу пальцами ореол торчащего из-под футболки соска. Еще раз толкаюсь и теперь уже сам издаю тихое рычание.

- Что ты делаешь, Вань? - шепчет Аглая.

Не напрягается, как я от звука ее голоса. Не отталкивает меня, а просто задает тихий вопрос и начинает чуть тяжелее дышать.

- Я не знаю, - честно отвечаю.

Во рту пересыхает, в голове мутнеет, когда медленно веду пальцами по ее груди, по ребрам, по животу и ниже. Касаюсь подола футболки и пробираюсь под него.

Не нужно этого делать. Только хуже будет и ей и мне, но никак не могу заставить себя остановиться, особенно когда слышу, как Лисевская тяжело сглатывает.

Легонько царапаю ногтем сосок, сжимаю его, поглаживаю. До одури желаю вспомнить его вкус, но мы оба не решаемся сменить положение. Перемещаю ладонь к другой груди, уделяю внимание ей. Губами прижимаюсь к ее шее, на что получаю в ответ тихий всхлип.

- Ваня… - бормочет сбивчиво, когда усиливаю ласки.

Все, больше не могу терпеть, не могу бороться со своим телом, поэтому переворачиваю девушку на спину. Взгляд глаза в глаза и взрыв.

С жадностью впиваюсь в ее губы, ощущая давно забытый сладкий вкус. Встречаемся языками, стонем в унисон, а затем…

…резко отлетаем друг от друга, когда в комнате раздается звонкий голос сына:

- Мама, доктол Ваня! Бабушка зовет вас завтлакать! - кричит мальчик и быстро скрывается за дверью.

- Бляяяять, - тяну тихо. Провожу ладонью по волосам и лицу. Пытаюсь усмирить разбушевавшееся сердце и каменную эрекцию. - Мне нужно в ванну.

- Ты знаешь, где она, - бормочет Лисевская, отворачивая от меня красное, как помидор лицо.

Да уж, не ожидал я такого поворота, когда вчера ехал к сыну. Ох, как не ожидал.

Блядь, это ни в коем случае нельзя повторять, поэтому нужно минимизировать с ней встречи. Или хотя бы сделать так, чтобы они происходили в общественных местах. Потому что от этой девушки мои мозги едут набекрень, а мне совсем это не нужно. Особенно после того, что она сделала.

Глава 28. Аглая.

- Бабушка, положи доктолу Ване добавки, а то он съест маму! - разрывает тишину кухни голос сына. - Он уже пытался! - со знанием дела добавляет мальчик.

Давлюсь кусочком омлета, который только что отправила себе в рот, переводя ошарашенный взгляд на Даню. Чувствую, как щеки заливаются краской второй раз за утро. Смотрю на маму, а затем на Богатырева. На лице женщины едва сдерживаемая усмешка, зато челюсть Вани крепко сжата и только покрасневшие кончики ушей выдают его смущение.

- Иван Владимирович, зачем же вы так? - прикалывается мама. - Если вы не наелись, то не стесняйтесь - говорите. Только, пожалуйста, не ешьте мою дочь, она мне еще пригодится.

- Мама! - восклицаю, вскакивая со стула. - Так, Даниил, - поворачиваюсь к сыну. - Я так понимаю, ты больше не хочешь, поэтому пойдем измерять температуру и пить таблетки!

Мальчик быстро убегает в свою комнату. Иду за ним, а следом за мной и Ваня.

- Извини за это, - бормочу, когда за нами закрывается дверь.

- Нет, это ты меня извини за то, что было утром. Этого больше не повторится. Не знаю, что на меня нашло.

Бросаю на него взгляд. Лицо серьезное, без тени улыбки. В глаза мне смотрит и выглядит так, как будто и правда считает себя виноватым.

Бурчу в ответ что-то невнятное, а у самой душу от обиды разрывает. Хотя на что я, собственно, надеялась? Даже когда его ладонь ласкала меня, дыхание опыляло шею, вызывая миллиарды мурашек, а затем последовал самый желанный поцелуй, понимала, что, скорее всего, это просто физиология. Я просто оказалась в этот момент под рукой, как бы грубо это не звучало. И если бы это все же случилось, если бы Даня не влетел в комнату и не прервал нас, то ничего не изменилось бы. Между нами по-прежнему ничего бы не было, лишь только один случайный секс. А я не хочу так. Мне это не нужно. Я хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы Богатырев хотел именно меня, а не просто спустить пар. Поэтому я рада, что в итоге все закончилось именно так.

- Температура в норме. А как ты сам себя чувствуешь? - интересуется у сына Иван.

- Нолмально, - бодро отвечает мальчик.

- Как на счет того, чтобы немного прогуляться? Ты был в океанариуме?

- Не был! Мама, можно? - смотрит на меня глазами Кота из Шрека, а я и не думала отказывать.

- Ну конечно можно. Но как только мы решим, что пора домой, ты не ноешь и не умоляешь, а спокойно соглашаешься, - ставлю условие.

- Да, обещаю, - Даня подлетает ко мне, сидящей на кровати, и обнимает за шею. Целует щеки, губы, нос, а у меня в груди такое тепло разливается от этого. - Я люблю тебя, мамочка!

- И я люблю тебя, сынок, - ласково отвечаю, украдкой поглядывая на Богатырева.

Мужчина хмурится, до скрипа сжимает челюсть и, бросив быстрое: «Собирайтесь. Жду вас в машине», выходит из комнаты.

До океанариума едем молча. Лишь изредка Даня задает вопросы типа: что, зачем и почему. Ваня сосредоточенно ведет машину, не обращая на нас никакого внимания. Он весь в своих напряженных мыслях. Вижу это по пульсирующей голубой венке на виске и белым костяшкам пальцев, крепко сжимающим руль.

Оказавшись на месте, покупаем билеты и идем исследовать подводный мир. Сын убегает немного вперед, периодически зависая на том или ином аквариуме. Прижимается своими маленькими ладошками к прозрачному стеклу и увлеченно рассматривает морских обитателей.

- Почему ты сбежала? - неожиданно спрашивает Богатырев. Видимо, этот вопрос дается слишком сложно, потому что он даже не смотрит мне в глаза.

- Я… - запинаюсь, пытаясь подобрать правильные слова. - Кристина…

- Нет, - обрубает. - Я знаю, что тогда произошло. Разговаривал с Подольской. Меня интересует, почему

ты

не поговорила со мной? - останавливается, впиваясь в меня взглядом. - Неужели я давал повод не доверять мне? Повод для ревности?

- Хм, так она тебе все и рассказала, - скептически хмыкаю.

- Поверь, она выложила все как было. У нее не оставалось выбора. Но речь не об этом. Ты уходишь от ответа.

- Нет, Вань, - тяжело вздыхаю, окунаясь в зелень его глаз. - Не давал. Но ты обнимал ее! Сбросил мой вызов ради нее! А потом еще и прислал то ледяное смс! Мне было больно, понимаешь? Я была беременна, на эмоциях. И они затмили мой разум.

- А ты представляешь, как больно мне? - повышает голос. Прохожие оборачиваются на нас, но ему все равно. - Представляешь, как больно осознавать, что девушка, которую любил, сбежала из-за дурацкой ревности?! Так еще и оказалось, что она была беременна! Что я, блядь, пропустил четыре года жизни своего сына из-за элементарного недоверия, которого не заслужил!

Отворачиваюсь от него и устремляюсь вперед. Глаза режет от подступающих слез, а сердце кровью истекает от одного лишь его слова.

Любил…

- Опять убегаешь? - догоняет меня, хватает за руку и разворачивает к себе. - Это уже вошло у тебя в привычку, - выплевывает ядовито. - Только на этот раз я никуда тебя не отпущу, - наклоняется ближе к моему лицу. Дыхание опаляет щеки, нос и губы. В груди что-то трепещет от предвкушения нового поцелуя. Но Богатырев лишь приближает свои губы к моему уху и хлестко шепчет: - Не потому, что мне нужна

ты

, а потому, что мне нужен

мой сын

.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отходит от меня на шаг, затем еще на один. Выразительно смотрит в глаза, чтобы я закрепила полученную информацию. Отворачивается и уходит догонять сына.

А я лишь смотрю вслед его удаляющейся широкой спине и пытаюсь сдержать обжигающие слезы.

Глава 29. Аглая.

- Аглая Петровна, вы, как всегда, прелестны! - раздается прямо возле моего уха бас Андрея.

Резко оборачиваюсь, натыкаясь на широкую грудь. Поднимаю взгляд и встречаюсь с темными глазами. В них бесы пляшут, желая заманить меня с собой. Делаю шаг назад, упираясь в рабочий стол пятой точкой, и скрещиваю на груди руки.

- Андрей Евгеньевич, добрый день, - приветствую мужчину.

- Я, возможно, покажусь вам слишком приставучим, - усмехается, повторяя мою позу. - Но я снова хочу позвать вас провести со мной вечер в приятной обстановке.

- Я не…

- Подождите, не отказываетесь сразу. Я предлагаю не совсем свидание. Это - новогодний корпоратив. Там, помимо нас двоих, будет еще много людей, вкусные закуски, напитки и красивая музыка. Подумайте, Аглая.

Смотрю на него несколько секунд, и такое у него выражение лица умилительное, что даже любой айсберг растаял бы, а я уж тем более.

- Хорошо, - выдыхаю и, улыбнувшись, обещаю: - Я подумаю.

- Ееес! - восклицает мужчина, подняв вверх кулаки, как ребенок. - Мой номер у вас есть. Мероприятие завтра в 8 вечера. Жду вашего решения утром. А, и чуть не забыл! - лезет во внутренний карман пиджака и достает оттуда красивый конверт вместе с плиткой молочного шоколада с орешками. - С днем рождения, Аглая Петровна!

Вручает мне презент и, пока я на секунду отвлекаюсь на подарки, целует в щеку. Вопросительно приподнимаю брови, но улыбка все равно касается кончиков губ.

- Извините, не удержался, - почти шепчет Андрей.

Кручу конверт в руках, разглядывая рисунок и надписи. Поняв, что там точно не деньги, открываю его при мужчине и офигеваю. Сертификат на кругленькую сумму в модный спа-салон. Только хочу отказаться от такого дорогого подарка, но мужчина меня опережает:

- Это от всех родителей, не только от меня, - подмигивает мне и, развернувшись, идет к выходу из кабинета, но уже в дверях оборачивается и бросает напоследок:

- Жду вашего согласия! До свидания!

Провожаю его взглядом, но резко вздрагиваю, услышав у самого уха вопрос:

- Ты же пойдешь с ним?

Хватаюсь за сердце от испуга и разворачиваюсь к девушке.

- Блин, Насть, ты меня напугала! - шиплю на нее. - Зачем так подкрадываться?

- Я не подкрадывалась, - тихо хихикает в ответ блондинка. - А довольно-таки громко сообщила о своем присутствии, сказав тебе: «Привет», когда зашла. А затем еще и покашляла для пущего эффекта. Только ты была кое-чем увлечена. Точнее, кое-кем. Ну так что, ты же согласишься?

- Нет. Не знаю, - тяну задумчиво, избегая взгляда Петровой.

После нашего с ней знакомства неделю назад мы достаточно быстро перешили на «ты». Она девушка приятная, добрая, а главное искренняя, чего мне в жизни очень сильно не хватает. Конечно, пока я не могу назвать ее подругой, но и против нашего общения ничего не имею.

Убираю подарки в сумку, за ними ежедневник, ручки и тетради на проверку. Завтра у меня крайний рабочий день в этом году, так что если бы я даже хотела отметить свой день рождения, то никак не смогла бы, потому что нужно проверить кучу контрольных. Да и отмечать особо не с кем. Я, мама да Даня. Настю пока слишком близко боюсь подпускать. С коллегами у меня чисто рабочие отношения. Дашка снова укатила на моря со своим мужем. А Богатырев вряд ли бы пришел даже на чай с тортиком после нашего последнего разговора. Он максимально избегает встреч со мной. Даже с сыном видится только днем, когда я на работе. Да и вообще, не помнит он, наверное, о моем дне рождении. Ведь я не получила от него даже скудного смс с поздравлениями.

- Кстати, эти подарки лично от него, - врывается в мои размышления голос Насти.

- Что? - поворачиваюсь к ней, пытаясь понять, о чем она говорит. Какие подарки? От кого?

- От Павлова, - говорит, но, встретив мой вопросительный взгляд, уточняет: - Шоколадка и сертификат.

- С чего ты взяла?

- Ну, я же состою в родительском чате и знаю, что все скинулись и купили тебе вино, коробку хороших конфет и букет цветов. Мама Акимовой должна подойти с минуты на минуту.

- Это значит… Вот же жук! Знал, что не приму от него такой подарок, и решил обмануть!

Вспыхиваю, доставая телефон из сумки и намереваясь написать Павлову о том, что мне от него ничего не нужно. Но в тот же момент мобильный вибрирует в руке, уведомляя о новом сообщении. Вижу имя адресата, а наивное сердце делает кульбит, и в груди рождается слабая надежда. Но все это сразу же разбивается, когда читаю текст.

Иван:

С днем рождения, Аглая!

И все. Сухо, емко, информативно. Глаза начинает жечь от обиды и собственной глупости. Но я заставляю взять себя в руки. Расклеиться я и дома успею, а на рабочем месте этого делать нельзя.

- И что, ты собираешься отказаться и от подарка, и от свидания? - интересуется Петрова.

- А знаешь, Насть. Нет и нет. Почему бы не провести вечер в приятной обстановке с не менее приятным мужчиной? Терять-то мне все равно нечего.

***

- Добрый вечер, Андрей Евгеньевич! - приветствую мужчину, подходя к его автомобилю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он молчит, только внимательно разглядывает меня от макушки до самых пят.

- Андрей Евгеньевич, - снова подаю голос, и он, наконец-то, выходит из оцепенения.

- У меня просто нет слов, чтобы описать, насколько ты красива, Аглая, - говорит слишком низким голосом. - И прошу тебя, давай уже перейдем на «ты»?

Молча киваю, соглашаясь с ним. Берет мою ладонь в свою и помогает сесть на переднее пассажирское сиденье своей машины. Обходит ее и сам устраивается на водительском. По салону сразу разносится слегка резковатый аромат его туалетной воды. Не скажу, что она неприятная, но мне такая не очень нравится.

Андрей выруливает со двора моего дома и вклинивает автомобиль в поток на шоссе.

- Так куда именно мы едем? - уточняю у него спустя десять минут угнетающей тишины.

- Клиника, спонсором которой я являюсь, - уж очень горделиво говорит мужчина. - Сняла для корпоратива ресторан. Мы, кстати, почти приехали. Смотри, - указывает пальцем на противоположную сторону на красивое здание, оформленное в виде дворца. «Гранд» - сообщают название ресторана темно-синие буквы.

Разворачиваемся на дублере и через несколько сотен метров въезжаем на парковку. Она уже заполнена разнообразными авто. Андрей паркуется на месте только что отъехавшего такси, глушит машину и спешно выходит из нее, направляясь к моей двери. Помогает вылезти и мне и, взяв меня под руку, предлагает пройти внутрь красивого заведения. В гардеробе оставляем верхнюю одежду, а затем хостес проводит нас в огромный банкетный зал. В нем по периметру расположено около двадцати столов на восемь персон. Посередине пока пусто, но думаю, что ближе к ночи там будет много танцующих. А в дальнем углу на небольшом возвышении сцена, и судя по речи ведущего и практически заполненным столам, мы с Андреем немного опоздали. Нас подсаживают к двум взрослым, солидным на вид мужчинам и их женам. Павлов здоровается со всеми и представляет меня как свою спутницу. Чувствую на себе их скользкие взгляды, но пытаюсь не обращать на это внимания.

Минут тридцать ведущий рассказывает что-то про клинику, про врачей и пациентов. Многие шутят, смеются и активно участвуют в обсуждении. Мне немного скучновато, потому что Андрей по большей степени общается со своими знакомыми, а их жены между собой, поэтому подливаю себе шампанского и пытаюсь сосредоточиться на словах молодого человека со сцены.

-… заведующий отделением онкологии уходит на пенсию, - выхватываю середину фразы. - А его место займет наш молодой, но очень перспективный врач-онколог - Богатырев Иван Владимирович! Иван Владимирович, прошу вас, - обращается ведущий к залу, а я в этот момент давлюсь глотком шампанского. - Скажите нам пару слов.

Да блин! Не может такого быть! Просто не может! Почему жизнь все время сталкивает нас?

Ваня выходит на сцену, а я смотрю на него во все глаза и как будто не дышу. Не могу заставить себя оторваться, пошевелиться или даже моргнуть. Не слышу его слов, вижу только, как двигаются его губы и как растягивается на них улыбка. Богатырев заканчивает свою речь, спускается со сцены и идет к ближайшему столику. Присаживается рядом с шикарной брюнеткой, обнимает ее за плечи и целует в висок. А я испытываю проклятое дежавю. Боль пронизывает каждую клеточку тела, руки потряхивает, а глаза слезятся, но я не могу оторваться от счастливой парочки. Я была уверена, что Богатырев не женат. Видела его паспорт, когда мы оформляли отцовство. Но почему же я даже и мысли не допустила, что у него есть девушка? Почему он сам мне об этом не сказал? Да, я не спрашивала, но он, блин, целовал

меня

! Ласкал

меня

! Находясь при этом в отношениях. Как вообще после такого может идти речь о доверии? Да, меня он не предал, но ведь

предал ее

. Боже, какая же я дура!

Резко вскакиваю со стула, роняя при этом фужер на стол. Благо он не разбивается, но его содержимое проливается на мое платье. Андрей поднимается вместе со мной, замечая мой казус, и предлагает проводить меня в уборную. Отказываюсь, снова бросая взгляд на столик Богатырева, и натыкаюсь на его растерянный. Мужчина смотрит на меня, затем на Павлова, который шепчет мне что-то на ухо, снова на меня и на моего спутника. Зеленые глаза сужаются, темнеют, посылая в меня яростные искры. Челюсти сжимаются с такой силой, что мне кажется, я слышу их скрежет. Ваня злится. Злится на меня. Только какого хрена? Я ему ничего не делала и делать не собираюсь. Хватит, с меня достаточно!

Разворачиваюсь, хватая свою сумочку, нахожу взглядом официанта и, подлетев к нему, прошу показать, где у них уборная. Оказавшись в комнате, упираюсь ладонями на холодную мраморную раковину и, прикрыв глаза, пытаюсь глубоко дышать. Но не проходит и минуты, как дверь справа от меня распахивается и в ней появляется человек, которого я меньше всего хочу сейчас видеть.

Дорогие читатели!

Если Вам нравится история,

Добавляйте в библиотеку ????

Ставьте звездочки ⭐️

Оставляйте комментарии ????

Буду безумна благодарна всем за поддержу ❤️

Желаю Вам приятного чтения! ????

Глава 30. Иван.

Влетаю в помещение и останавливаюсь в нескольких сантиметрах от Аглаи. В нос сразу ударяет свежий, слегка сладковатый аромат ее духов, смешанный с запахом шампанского, которое она пролила на платье. На шелковое платье темно-зеленого цвета на бретельках. С провокационным вырезом на груди и не менее провокационным на юбке посередине.

Незаметно втягиваю в легкие ее аромат и придвигаюсь еще ближе, вынуждая поднять на меня взгляд. Она это делает, и то, что я там вижу, вышибает из меня весь воздух. Еще ни разу ее глаза не смотрели на меня с такой жгучей обидой и глубоким разочарованием. Несколько секунд глаза в глаза, затем девушка едва заметно качает головой и отворачивается.

- Это женский туалет, - выдает тихо, отходя от меня на несколько шагов.

Без слов хватаю ее за руку и, пока она не успевает ничего сообразить, вытаскиваю из уборной, прохожу короткий коридор и заталкиваю в другую дверь. Захожу сам и, защелкнув замок, разворачиваюсь к девушке. Вижу лишь ее очертания в полумраке комнаты. Она освещена только тусклыми полосками света, пробивающегося сквозь зашторенные окна, ведущие в главный зал ресторана.

- Какого черта ты творишь, Богатырев? - шипит яростно, надвигаясь на меня.

- Какого черта ты здесь делаешь? - игнорируя ее вопрос, задаю свой.

- Ты сам меня сюда затащил, а теперь спрашиваешь? - разводит руками, оглядывая помещение. - И что это вообще за место?

Нащупываю на стене выключатель и щелкаю по нему, освещая вип-комнату. Аглая на секунду щурится от яркого света, а затем принимается разглядывать свое окружение. Комната небольшая, но пафосная. С черным кожаным диваном П-образной формы и массивным темным столом из дуба посередине.

- Это випка. Здесь нам никто не помешает спокойно поговорить.

- Спокойно поговорить? - переводит на меня свой яростный взгляд. - Да я вообще никак не хочу с тобой разговаривать. Выпусти меня отсюда!

Делает шаг к двери, но я преграждаю ей путь. Пробует с другой стороны, все тщетно. Злобно пыхтит, пытаясь отодвинуть меня, но и это у нее не выходит.

- Пока ты не ответишь на мой вопрос, ты никуда не пойдешь, - цежу сквозь стиснутые челюсти, хватая ее за предплечья.

Злость, которая накрыла меня, когда я увидел ее вместе с Павловым, возвращается с новой силой. Чего мне только стоило в тот момент не сорваться и не влепить свой кулак в его мудацкую рожу! Где она вообще, блядь, умудрилась с ним познакомиться? Еще несколько дней назад отвечала на мои ласки, а сегодня уже приходит с ним. Неужели она действительно такая? Ищет где побогаче и посолиднее? С врачом не прокатило, решила взяться за бизнесмена?

- Мне больно, отпусти меня!

- Что ты здесь делаешь? В этом ресторане, на этом корпоративе? - спрашиваю, отпуская ее руки.

Девушка отходит от меня как можно дальше, растирая сдавленную мной нежную кожу.

- Это не твое дело! - выплевывает ядовито. - Или мне уже нужно спрашивать у тебя разрешение, чтобы хорошо провести вечер с другом?

- С другом? - усмехаюсь в голос. - А твой друг в курсе, что несколько дней назад ты была не против того, чтобы я тебя трахнул? А может, ты пришла сюда с ним, чтобы позлить меня? Так вот, у тебя это получилось, только не в том ключе, в котором тебе бы хотелось.

- Позлить тебя? - стреляет в меня взглядом, начиная истерически смеяться. - Да кому ты нахрен нужен? Ах нет, подождите, - хлопает себя ладонью по лбу. - Наверное, той брюнетке, которую ты обнимал в зале. Кстати, она в курсе, что ты хотел меня трахнуть несколько дней назад? - парирует она в ответ. - Ты такой лицемер, Богатырев. Противно даже.

Отворачивается от меня, упираясь ладонями в деревянную столешницу. Ее спина опускается и поднимается в такт тяжелому дыханию. Не знаю, что сказать на счет Оли. Аглая, черт возьми, права по поводу того, что я лицемерю. Но я собираюсь рассказать своей девушке про почти измену, просто жду подходящего момента.

А вот по поводу Павлова вопрос останется открытым, поэтому, сжав руки в кулаки, бесшумно приближаюсь к Лисевской.

- Ты хоть знаешь, что он из себя представляет? - спрашиваю прямо возле ее уха.

Она вздрагивает, резко разворачивается и толкает меня в грудь.

- Не приближайся ко мне! - кричит сорвавшимся голосом.

По ее лицу текут дорожки соленых слез, но это только выводит меня из себя еще сильнее.

- Мне, значит, нельзя к тебе приближаться, а этому уебку можно? - фыркнув, высекаю грубо. - Как же ты низко пала, общаясь с этим человеком.

- Да как ты смеешь? Ты ничего о нем не знаешь!

- Это, похоже, ты ничего не знаешь о нем! - кричу ей в лицо. - Он, блядь, избил свою бывшую жену до полусмерти! Ее привезли к нам в больницу в критическом состоянии. Еле откачали! А когда вскрылась правда, он заплатил огромные бабки нужным людям, а потом еще и начал спонсировать нашу клинику, чтобы все держали свои рты на замке, и его за это не посадили!

- Я тебе не верю! Не верю! - бьет меня по груди и плечам, отстраняя к двери. - Ты лжешь! Тебя просто бесит, что ты ревнуешь меня к нему, вот и пытаешься опустить Андрея в моих глазах!

Из груди вырывается неконтролируемый смех. Сердце бешено рвется наружу от ярости и от того, что понимаю: в чем-то она права. Я ревную. Но списываю это чувство на то, что она мать моего ребенка, а этот мудила Павлов может ее покалечить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Какая же ты дура, Лисевская! - выдаю, отсмеявшись. - Не все вращается вокруг тебя!

- Прекрати меня оскорблять! - орет срывающимся голосом. По телу снова прилетают ее слабые удары. - Ты никакого права на это не имеешь!

Очередной толчок ее ладони приходится прямо в солнечное сплетение. Невольно отшатываюсь, врезаясь в стену. Задеваю спиной выключатель, и он щелкает, снова погружая нас в полумрак.

- Имею, потому что ты - мать моего сына, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, - выдаю уже тише. - А раз ты настолько глупа, чтобы не понять, что общаешься с тираном, то моя обязанность - сказать тебе об этом. Надеюсь, ты еще не успела с ним переспать.

Доля секунды, и мне прилетает хлесткая пощечина, затем еще одна. Удары в грудь, плечо, живот.

- Хватит! Хватит! С меня довольно! Нет! - голосит Лисевская, продолжая лупить меня куда попало. - Прекрати! Прекрати, умоляю! Пожалуйста! Я больше не могу! Пожалуйста!

Понимаю, что довел ее до истерики, и всю злость как рукой снимает. Накрывает диким стыдом и паникой. Ловлю ее ладони, но она уворачивается. Судорожно пытаюсь сообразить, как ее успокоить, и на ум не приходит ничего лучше, чем крепко обнять. Хватаю девушку в охапку и, зажав в объятиях, не даю ей вырваться из них.

- Прости, прости меня, - безумно шепчу ей на ухо. - Не знаю, что на меня нашло. Ты права, права, я ревную, - продолжаю успокаивать ее, пока она дергается в моих руках.

- Ты лжешь, - шипит куда-то в шею.

- Нет. Посмотри на меня! - прошу. Она перестает шевелиться, но взгляд не поднимает. - Пожалуйста…

И то ли она слышит в моем голосе поражение, то ли еще черт знает что, но ее глаза встречаются с моими. Меня как будто ударной волной тока прошибает. Полчище мурашек расползается по телу, мелкие волоски встают дыбом. Секунда и все предохранители срывает к чертовой матери.

Врезаюсь в ее губы грубым, жестким поцелуем. Она отвечает, кусая мои. Обвивает руками за шею и до крови царапает кожу. Одновременно прижимаемся друг к другу вплотную, ощущая каждый сантиметр разгоряченной кожи даже сквозь слои одежды. Хватаю ее под ягодицы, не разрывая поцелуя, и, сделав пару шагов вперед, усаживаю на стол. Пульс бешено долбит в ушах, дышать становится труднее, но я не желаю отрываться от этого сладкого, идеального рта. Аглая сама разрывает поцелуй. Жадно хватает ртом воздух, смотря на меня расширенными, затуманенными зрачками. В ее глазах вспыхивает немой вопрос, ответ на который я не знаю. Да и не хочу сейчас знать. Не хочу думать, что будет дальше. Хочу просто чувствовать ее. Всю, без остатка. Хочу, чтобы была только моей.

Снова впиваюсь в ее губы, получая в награду тихий стон. Руки живут собственной жизнью, изучая каждый свободный сантиметр тела. Сжимают грудь сквозь лиф платья, гладят шею, плечи, талию. Своими Лисевская, видимо, тоже управляет с трудом, потому что пальцам никак не удается расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Отрываю от нее ладони, продолжая терзать рот, и как только помогаю справиться с вещью, перемещаю их на аппетитные бедра. Медленно продвигаюсь вверх, пальцами захватывая подол платья. Аглая легонько царапает кожу на моей груди и животе, посылая мелкие разряды в места соприкосновения. С тихим рычанием перемещаю губы на ее хрупкую шею, облизывая чуть солоноватую кожу. Ладонями веду еще выше, натыкаясь на кружевную полоску чулок.

- Бляяяядь, - шумно выдыхаю ей в ухо. - Снова эти чертовы чулки.

Касаюсь пальцами ткани влажных трусиков, нежно поглаживаю. Девушка ерзает на столе, подается ближе ко мне.

- Ваня… - шепчет с мольбой в голосе. - Пожалуйста…

Торопливо расстегиваю ремень на своих брюках, приспускаю их вместе с боксерами. Отодвигаю полоску ее белья в сторону и, пристроив налитую кровью головку к ее входу, резко толкаюсь внутрь.

Пиздееееец…. Никогда и ни с кем, кроме нее, мне не было так хорошо. Это что-то невероятное, невообразимое. Как будто кто-то швырнул в меня громадным куском счастья, который накрывает с макушки до пят и просачивается в самую душу. Не понимаю, как я прожил долгих пять лет без этого ощущения. Без этой девушки и моей любви к ней. Кажется, что находился в длительной спячке, а сейчас, наконец, просыпаюсь. Лисевская поднимает на меня ошарашенный взгляд, и по нему я осознаю, что она чувствует то же самое.

Начинаю медленно двигаться, не разрывая зрительного контакта. От этого все эмоции воспринимаются только ярче и насыщеннее. На какое-то время продлеваю эту томительную пытку, давая снова привыкнуть ко мне. Позволяя себе прочувствовать каждый ее божественный миллиметр. Затем разгоняюсь. Размашистыми толчками врезаюсь в нее, покрываясь испариной. Лисевская тихонечко постанывает, крепко вцепившись в мои плечи. Немного смещаюсь, приподнимая ее за бедра. Она опускается спиной на столешницу, еще шире раскрываясь для меня. Под этим углом вхожу в нее на всю длину под наш обоюдный стон. Опускаю ладонь на ее живот и чуть надавливаю на него, вырывая из ее горла новые сладкие всхлипы. Ласкаю пальцем набухший клитор, ускоряюсь, и уже через несколько минут Аглая бурно кончает с моим именем на губах. Ее мышцы сжимают меня в тиски, и мне хватает всего несколько толчков, чтобы догнать ее. Каждую клеточку тела простреливает электрическим разрядом, и я изливаюсь в нее мощными струями. Падаю на ее ослабшее тело, пытаясь восстановить дыхание.

- Блядь, Лисенок, - шепчу куда-то в шею. - Я не понимаю, как жил без этого. Без тебя.

Глава 31. Аглая.

- Блядь, Лисенок, - шепчет Ваня, обдавая мою влажную от пота кожу на шее горячим дыханием. Мелкие мурашки разбегаются в разные стороны. Немного успокоившееся сердце снова набирает ритм от ласкового прозвища, которое я не слышала уже почти пять лет. - Я не понимаю, как жил без этого. Без тебя.

Это звучит почти как признание, и это уже что-то. Знаю, что он пока не может произнести именно те три самых важных слова. Я готова ждать. Но сама я больше не могу держать их в себе.

- Я люблю тебя, - выдыхаю сорвавшимся голосом и пытаюсь сосредоточиться на его реакции.

Только вот после этих слов он не расплывается в довольной улыбке, как я того желаю, а напрягается и поднимает на меня встревоженный взгляд. Резко всает, натягивает на себя трусы с брюками и застегивает ремень. Тихо, но хлестко матерится, пока справляется с пуговицами на белоснежной рубашке.

А я все так же лежу на столе, на котором у меня только что был секс впервые за пять лет, и не понимаю, что происходит.

- Вань, - зову мужчину, приподнявшись на локтях и прикрывшись платьем.

Но он как будто меня не слышит, сосредоточено добивает рубашку и отворачивается. Делает шаг к выходу. Оборачивается. Несколько секунд смотрит на меня нечитаемым взглядом. Рот приоткрывается, как будто мужчина хочет что-то сказать. Но слов не произносит. И уже через мгновение выходит из комнаты.

В ступоре смотрю на дверь. Минуту. Две. Жду, что он вернется. Но ничего не происходит. Трясу головой, прогоняя оцепенение, и вскакиваю со стола. Мысли, одна тревожнее другой, на повторе крутятся в мозгах. Почему он ушел? Испугался моих слов? Не может быть. Он и так прекрасно знал о моих чувствах.

Поправляю на себе одежду. Провожу ладонью по растрепанным волосам и тяжело вздыхаю. Неужели это было просто удовлетворение своих потребностей? Трахнул и сбежал? Боже, чувствую себя использованной и грязной. Руки трясутся, пульс долбит в ушах. Дышать тяжело, легкие отказываются впускать в себя кислород. Из последних сил заставляю себя выйти из этой проклятой випки, хотя хочется только спрятаться, забиться в уголок и плакать.

Дохожу до уборной, поправляю на лице макияж. На мраморной столешнице все так же лежит моя сумочка, про которую совсем забыла, когда Ваня вытаскивал меня отсюда. Хватаю клатч и вылетаю из туалета. Около дверей банкетного зала останавливаюсь и собираюсь с духом. Я очень боюсь того, что могу там увидеть. Просто не вывезу, если увижу его с ней. Толкаю ручку и сразу же натыкаюсь глазами на Ванину спину. Рядом с ним его девушка. Они что-то увлеченно обсуждают, но я даже не хочу знать что. Разворачиваюсь на сто восемьдесят и бегу к гардеробу, параллельно вызывая в приложении на телефоне такси. Вручаю номерок женщине за стойкой, а она взамен мое пальто. Быстро натягиваю на себя вещь и спешу на выход, но кто-то резко перехватывает меня за запястье.

- Куда собралась? - раздается за спиной голос совсем не тот, который я хочу сейчас слышать.

- Домой, - отвечаю, разворачиваясь к Павлову. Пытаюсь выдернуть руку, но он только сильнее сжимает ее.

- Что-то случилось? - интересуется вкрадчиво, внимательно разглядывая меня.

- Нет, все нормально. Просто вспомнила, что обещала сыну вернуться пораньше. Отпусти, пожалуйста, мою руку.

Стреляю глазами на его пальцы, крепко сцепленные на моих запястьях. Мужчина фыркает, но выполняет просьбу.

- Хорошо провела вечер?

- Да, неплохо. Спасибо тебе за приглашение, - говорю с улыбкой.

Телефон пиликает, оповещая о прибытии такси. Разворачиваюсь, намереваясь, наконец, покинуть это место, но следующие слова Андрея заставляют меня замереть.

- Меня не за что благодарить. Скажи спасибо Богатыреву. Это же он тебя хорошенько отымел.

Не успеваю опомниться, как моя ладонь со звоном припечатывается к его щеке. В тишине холла это звучит громче, чем есть. Лицо Павлова мгновенно меняется. Глаза краснеют, губы искривляются в безумном оскале.

- Это не твое дело, - шиплю тихо.

Пытаюсь отойти, но он снова больно хватает меня за руки.

- Я думал, ты нормальная баба, - выплевывает презрительно мне в лицо. - А на деле оказалась обычной шалавой. Стоило только выпить немного, сразу полезла на первого встречного.

- Как же вы заебали меня оскорблять! - кричу, вырываясь из его хватки. Никогда не ругалась матом и не планирую начинать, но сегодня просто не могу подобрать более подходящих слов. - Пошел ты на хрен, Андрей!

Срываюсь с места и бегу к дверям, оттуда вниз по лестнице и запрыгиваю в ожидающую меня машину. Сердце отбойным молотком по ребрам фигачит. Глаза щиплет от подступающих слез. Даже не пытаюсь сдерживать их. Даю волю всем эмоциям, громко всхлипывая, глядя на удаляющееся здание в окно автомобиля. Водитель косится на меня в зеркало заднего вида, но ничего не спрашивает и не говорит. И я благодарна ему за это.

Телефон настойчиво вибрирует в руке, но я даже не могу разобрать, кто мне звонит. Перед глазами все плывет и рябит. Скидываю вызов, но тишину салона снова разрывает звук стандартного рингтона «яблока». Трясущимися пальцами с трудом поднимаю трубку, несколько раз промахиваясь по сенсорной кнопке. Подношу к уху, но, услышав слова: «Аглая, ты где?» голосом до боли родного, но такого жестокого человека, сразу же сбрасываю. Жду, что он позвонит снова, но телефон молчит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ха, даже странно, что я ожидала чего-то другого.

Когда такси подъезжает к моему дому, оплачиваю поездку и выхожу на морозный ночной воздух. С усилием тяну его. Легкие обжигает, но только это помогает немного прийти в себя.

Стою возле подъезда и не знаю, что делать дальше. Идти домой? Нет. Не хочу, чтобы мама или, не дай Бог, Даня, видели меня в таком состоянии. Отсиживаться на лавочке пару часов? Есть большая вероятность слечь с простудой накануне Нового года. Так что это тоже не вариант. Где-то в глубине подсознания мелькает мысль, которую пока не могу распознать. Она быстро приближается и также быстро улетает. Из последних сил напрягаю голову, дабы поймать ее и, вспомнив последние пару часов, я, наконец, понимаю, в чем дело.

Стремительно разворачиваюсь и направляюсь в сторону круглосуточной аптеки. Тогда, пять лет назад, я решила не принимать экстренную контрацепцию. Я не жалею об этом, нет. Безумно люблю своего сына и ни за что не поменяла бы свое решение. Но больше я не готова проходить через это в одиночку. А так как Ваня, точно знаю, не позаботился сегодня об этом, нужно позаботиться мне.

Минут через пять вся продрогшая в осенних батильонах и легком пальто захожу в дежурку и сразу направляюсь к кассе.

- Экстренное противозачаточное, пожалуйста, - глухо говорю молодой девушке, наклоняясь ниже к окошку.

Колокольчик на двери звенит, оповещая о новом покупателе. Нервно закусываю губу, не желая, чтобы кто-то видел,

что

я покупаю. Почему-то сразу стыдно становится, но не вижу другого выхода.

Шатенка некоторое время роется в ящиках, затем показывает мне название таблеток.

- Это подойдет? - спрашивает сонным голосом.

Молча киваю. Чувствую, как покупатель подходит ближе к кассе и останавливается за моей спиной. От чужого присутствия озноб по коже пробегает. Хочется быстрее расплатиться и сбежать отсюда как можно дальше. Фармацевт пробивает лекарство, убирает в маленький пакет и уточняет:

- Наличные или безнал?

- Второе, - бормочу, принимаясь рыться в сумочке в поиске карты.

Вот только найти ее не успеваю, когда слышу, как эквайринг пиликает, оповещая об оплате покупки. Поднимаю глаза на девушку, а затем разворачиваюсь. И, словно во флешбеке, натыкаюсь на твердую широкую грудь. А затем встречаюсь с прищуренным, рассерженным взглядом глаз цвета мха.

- Поговорим? - спрашивает их обладатель.

Глава 32. Аглая.

Смотрю на Ваню, хлопая ресницами, но ответить ничего не могу. В голове, как назойливая муха, жужжит одна единственная мысль: он оплатил мне таблетки. Видел, что именно я покупаю, но приложил свою карту, даже не моргнув. Сделал это осознанно и уверенно, и от этого мое сердце в клочья разрывает. Интересно, если бы я сегодня не позаботилась об этом, он завтра с самого утра сам быпривез мне пилюлю для убийства?

Не дождавшись от меня ответа, Ваня забирает покупку, сцепляет наши пальцы и ведет меня к выходу из аптеки. Пытаюсь вырвать свою ладонь, но он только крепче сжимает ее и запихивает обе наши руки в карман своего пальто. Молча следую за ним, сдерживая внутри клокочущую ярость. Обида затмевает разум, но не хочу устраивать сцену, да и сил на это, честно говоря, совсем не осталось. На улице не останавливаемся, направляясь к черному внедорожнику. И только когда усаживаемся в его машину, мужчина, наконец,разрывает тишину.

- Почему ты снова сбежала? - вымученно спрашивает, проводя ладонью по светлым волосам. - Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда вернулся за тобой в випку, а тебя там нет.

- О чем ты, Вань? - говорю ровным голосом, не глядя в его сторону. - Ты сам сбежал от меня, не сказав ни слова.

Ругаться больше не хочется. Хочется хоть раз поговорить спокойно, без повышенных интонаций и хлестких выражений.

- Я просил дождаться меня, - уверяет мужчина. Прикуривает сигарету, затягивается и выдыхает едкий белый дым в приоткрытое окошко.

- Ты не издал ни звука. Быстро собрался и ушел к своей девушке. И не пытайся спорить со мной, Вань. Я видела вас.

- Я и не собирался, - тяжело вздохнув, выдает он. Пытается заглянуть мне в глаза, но я лишь сильнее отворачиваюсь от него. - Да, Лисенок, я пошел к Оле, - сглатывает, переводя дыхание. - Для того, чтобы сказать, что я больше не могу и не хочу продолжать с ней отношения.

Резко вскидываю взгляд и натыкаюсь на его. Теплый и искренний. Понимаю, к чему он клонит, но сомнения не дают безоговорочно поверить его словам. Почему же он тогда сразу все не объяснил? Почему выглядел таким расстроенным, когда сбегал? Почему, черт возьми, он позволил купить мне таблетки, более того, заплатил за них сам?

- И почему же ты не хочешь с ней быть? - спрашиваю, заламывая бровь.

Мужчина последний раз втягивает в себя никотин и, выкинув на улицу бычок, тянется к моей ладони. Одергиваю руку, стоит только нашим пальцам соприкоснуться.

- Потому что хочу быть с другой девушкой.

- Какой ты ветреный, Богатырев. То с одной, то с другой, - бросаю язвительно, снова отворачиваясь к окну.

- Аглая, пожалуйста, посмотри на меня, - просит Ваня, пропуская мимо ушей мое замечание. Нехотя перевожу на него равнодушный взгляд. Пытаюсь скрыть все эмоции, которые бушуют во мне. И у меня это получается, но с огромным трудом. Сложно сдерживать ту бурю, что штормит в сердце. - Я знаю, что последнее время только и делал, что обижал тебя. Но я хочу все исправить. Пожалуйста, позволь мне. Позволь быть с тобой.

- Как ты узнал, что я здесь? - спрашиваю, игнорируя его признание. Хочу верить ему. Хочу позволить любить себя так, как раньше. Но слишком много между нами недосказанности и вопросов накопилось.

- Видел, как ты садилась в такси. Решил, что поехала домой, и помчался следом. А потом заметил, как заходишь в аптеку.

Сжимает в ладони маленький пакетик с препаратом, но потом все же протягивает мне. В глаза смотрит, не отрываясь, но не могу разобрать в темноте салона его эмоций. Хватаю пакет и убираю в сумочку. Слышу его глубокий, пораженный вздох. Не знаю, что на меня находит. Желание съязвить, уколоть побольнее, как беспокойная река бурлит под кожей.

- Ты сам купил мне их, а теперь вздыхаешь?

- Я хотел показать, что поддержу любое твое решение, но… - сердце замирает в ожидании продолжения. - Я бы не хотел, чтобы ты их принимала.

Еле сдерживаю в себе вздох облегчения. Приятно осознавать, что он против такого радикального решения. Но я просто не желаю сдаваться без боя.

- Странная штука получается, Богатырев. Еще три дня назад ты очень доходчиво объяснил мне, что я тебя не интересую, а уже сегодня ты говоришь, что хочешь быть со мной и что не против еще одного ребенка. Я не понимаю, Вань. Что изменилось?

Мужчина проводит ладонями по лицу и волосам, треплет их. Собирается с мыслями. Только сейчас замечаю, что костяшки на пальцах его правой руки разбиты до крови. Тянусь к ней, чтобы рассмотреть поближе.

- Ничего не изменилось, Лисенок, - вздрагиваю от звука его бархатного голоса возле моего лица. Поднимаю взгляд, встречаясь с его. - Просто мои глаза открылись. В тот самый момент, когда я увидел тебя с Павловым, понял, что просто не могу позволить себе потерять тебя снова. Что не могу даже допустить мысли, что ты будешь с каким-то другим мужчиной, кроме меня. У меня как будто пелена с глаз сошла. А потом их заволокло такой яростью на себя же самого. За то, что не смог удержать тебя тогда. За то, что даже не пытался бороться, искать тебя. За то, что отрицал свои чувства последнее время. Что был таким слабым и боялся признаться даже самому себе, что до сих пор люблю тебя.

- Я… - пытаюсь что-то сказать, ответить ему, подобрать нужные слова, но из горла вырывается только тихий всхлип.

Ваня резко подается вперед и заключает в свои крепкие и теплые объятия. Ласково гладит по волосам и глубоко втягивает в себя их аромат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не нужно, Лисенок. Не говори сейчас ничего, - нашептывает куда-то мне в макушку. - Понимаю, что сильно обидел тебя, наговорил много лишнего. Я не прошу прощать меня прямо сейчас. Просто, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Шанс доказать, что мне можно доверять. И что я больше никогда не причиню тебе боль.

Прижимаюсь к нему и тихонько плачу. Прекрасно осознаю, что уже не злюсь на него. Этот мужчина всегда был в моем сердце, и я не хочу больше тратить время на глупые обиды.

- Что у тебя с рукой? - спрашиваю шепотом.

По салону разносится его тихий, искрений смех, посылая вибрации в каждую клеточку моего тела.

- Это все, что тебя волнует? - уточняет, мягко поднимая мое лицо за подбородок.

- Ну, вообще-то, да, - выдаю с улыбкой и сама тянусь к его губам.

Ваня целует меня нежно, бережно и ласково. Никакого языка, лишь медленные и томительные прикосновения губ. Как будто я хрупкий фарфор, на которой стоит лишь слегка надавить, и он расколется. Пытаюсь углубить поцелуй, но мужчина отстраняется от меня. Встречая мой вопросительный взгляд, поясняет:

- Не хочу давить на тебя. Сегодня и так слишком много потрясений.

- Ха, - громко фыркаю, стреляя в него лукавым взглядом. Провожу пальцем по его щеке, губам, подбородку. - Сомневаюсь, что ты можешь меня чем-то еще потрясти.

Ваня перехватывает мою ладонь, когда она уже пробирается за ворот пальто.

- Это мы еще посмотрим, - целует каждый пальчик в промежутках между словами. - Только не сегодня, - наклоняется и оставляет легкое прикосновение губ на моем виске. Захватывает в плен мою ладонь и включает фары. - Поехали, отвезу тебя домой. А то ты, как всегда, зимой одеваешься по-весеннему. Руки вон ледяные.

И все две минуты пути я просто смотрю на него и не могу сдержать улыбку. Если бы еще сегодня утром кто-то сказал бы мне, что так закончится вечер, ни за что бы неповерила. А сейчас наслаждаюсь заботой любимого мужчины и просто не хочу, чтобы этот самый вечер заканчивался.

Ваня останавливает машину, но мотор не глушит. Выходит на улицу и помогает выбраться мне. Обняв за плечи, доводит меня до подъезда и тяжело вздыхает.

- Как бы я хотел сейчас остаться с тобой, но боюсь, это немного неуместно, - проговаривает глухо.

- Почему?

- Неизвестно, как на это отреагирует Даниил.

Боже, мои мозги совсем поплыли, раз я об этом даже не подумала. Влюбленная дурочка, что с меня взять.

- Ты прав.

- Но мы же увидимся завтра? - с надеждой в голосе уточняет. - Вы же должны завтра прийти на прием. А потом можем погулять все вместе. Как ты на это смотришь?

- Да, думаю, это можно устроить. Тогда пока?

- До завтра, Аглая, - наклонившись, шепчет мне в губы и, оставив на них быстрый поцелуй, мягко подталкивает меня к подъезду. - Я уже скучаю.

Глава 33. Иван.

- Ты сегодня какой-то уж слишком довольный, - с подозрением тянет Макс, поглядывая на меня с пассажирского сидения моего Аутлендера.

- Ага, - говорю без подробностей. Включаю поворотник, съезжая на парковку клиники. Глушу движок и поворачиваюсь к другу. - До дома подкинуть не смогу, иначе опоздаю на смену.

- Не-а, - качает головой Огнев. - Так просто ты с темы не съедешь. Рассказывай давай.

Выхожу из машины и, достав пачку из кармана пальто, закуриваю сигарету, полностью игнорируя друга. Не хочу раньше времени что-то рассказывать про нас с Лисенком. Еще сам толком не понимаю, что между нами и к чему ведет. Знаю только, что отпускать ее больше не намерен, но это не значит, что все будет гладко и сладко. Много вопросов нам еще обсудить нужно, во многом разобраться.

- Богатырев, ты же меня знаешь. Я не отстану, - говорит Макс, возникая справа от меня. - Намекни хоть, что случилось.

Только собираюсь открыть рот, но все слова пропадают, стоит мне увидеть Аглаю с Даней, приближающихся к моей машине. Довольную улыбку, расплывшуюся на губах, скрыть не удается. Друг сразу замечает ее и, проследив за моим взглядом, громко фыркает.

- Только не говори мне, что ты снова хочешь наступить на те же грабли, - шипит он.

- Маааакс, - тяну с предупреждением в голосе. - Я сам как-нибудь решу, куда и когда мне наступать. А ты не вмешивайся, - перевожу на него взгляд и с нажимом добавляю. - Пожалуйста.

Друг только закатывает глаза и коротко кивает.

Полностью понимаю его поведение и негативный настрой. Это же он с горем пополам вытащил меня из эмоциональной ямы пять лет назад. Он не дал пуститься во все тяжкие, как когда-то в молодости. Он всеми правдами и неправдами уговорил меня не лезть в болото под названием «секс без обязательств с Кристиной». И я очень благодарен за это Огневу. Но тогда никто из нас не знал всех подробностей исчезновения Аглаи, а сейчас все прояснилось. Поэтому очень надеюсь, что Макс не нарушит ту хрупкую связь, что появилась у меня с Лисенком.

- Доктол Ваня! - кричит Даниил, заметив меня. Срывается с места и бегом преодолевает последние метры, разделяющие нас. Как только оказывается рядом, достает из кармашка маленький игрушечный градусник и хвалится мне. - Смотлите, я сегодня со своим гладусником! - машет им у меня перед лицом, а затем переводит взгляд на Максима. - Дласти! Я — Даниил.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на ошарашенного друга. Он в упор смотрит на моего сына. Открывает рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрывает.

- Оху… Обалдеть! - наконец выдавливает из себя. - Он просто вылитый ты!

- Это дядя Максим, - представляю Огнева, пока он еще чего-нибудь не ляпнул. - Мой лучший друг.

- Клуто! У меня тоже есть длуг в садике. Димка. Только он пока почти не лазговаливает, - пожимает плечами ребенок.

- Привет, - звучит рядом с нами робкий, прекрасный голос. - Мы рано?

Перевожу взгляд на Аглаю, и желание крепко прижать ее к себе заполняет все мои внутренности. Улыбаюсь ей, пока Даниил отвлекается на Максима, и быстро целую в губы.

- Привет. Нет, все нормально, - шепчу на ухо. - На самом деле, я планировал осмотреть Даниила, а потом взять отгул.

Ее манящий рот растягивается в счастливую улыбку. Девушка коротко кивает и бросает взгляд в сторону моего друга. Он, в свою очередь, в упор смотрит на нее.

- Аглая, - здоровается кивком головы. - Как дела? Что нового? - и звучит это так грубо и с немым укором, что мне снова приходится немного его осадить.

- Огнев, отойдем на пару слов? - киваю в сторону и, когда удаляемся на несколько метров, задаю вопрос: - В чем проблема? Я же сказал, что разберусь сам.

- Проблема в том, что всего неделю назад ты утверждал, что чуть ли не ненавидишь Лисевскую, а сегодня, стоило только ей попасть в поле твоего зрения, засветился как новогодняя елка. Я нихрена не догоняю, Вань.

- Макс, давай я тебе позже все объясню более подробно? Сейчас просто знай, что мы поговорили и не один раз, все выяснили и пришли к перемирию. И да, я снова хочу быть с ней. Знаю, что ты скептически относишься к этому и тем самым пытаешься защитить меня, но это моя жизнь и мой выбор. К тому же, у нас есть сын, и это еще один огромный повод рискнуть.

Друг тяжело вздыхает, но все же нехотя соглашается. Достает из кармана красного пуховика айфон и вызывает такси.

- Ладно, Богатырев, потом все обсудим. Мне пора, еще Соньку с танцев забрать нужно, - заглядывает мне за спину и с натянутой на лицо улыбкой прощается с Аглаей и Даней легким взмахом руки. - На связи.

Протягивает мне ладонь для рукопожатия и, когда отвечаю ему, разворачивается и шагает к подземному переходу.

Возвращаюсь к «пока еще» Лисевским и предлагаю не мерзнуть, а пройти в поликлинику. Когда заходим в кабинет, забираю у них верхнюю одежду и вешаю в шкаф. Катя подозрительно поглядывает на меня, но ничего не говорит. Осматриваю Даниила, измеряя температуру, проверяя горло и слушая легкие. Убеждаюсь, что сын в полном порядке, и закрываю ему больничный.

- Лис… Аглая, вы можете подождать меня здесь? - спрашиваю, собираясь идти к главврачу.

Девушка переминается с ноги на ногу, явно смущаясь моей медсестры. С недоверием поглядывает на нее, пока Катя заполняет карту. А та сама пытается скрыть неловкость за своими очками и длинными волосами. М-да, нелепая ситуация получается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Доктол Ваня, - разбавляет все неудобство Даниил. Поворачиваюсь на сто восемьдесят и обнаруживаю сына возле шкафчика со шприцами. Мальчик тычет маленьким пальчиком в стекло на самый длинный и с любопытством спрашивает: - А этот для чего? Такой большооой! - разводит руки в стороны, имитируя размер иглы, и, выпучив глаза, смотрит на меня.

Подхожу к нему и неосознанно поднимаю его на руки. В левую часть груди приходится одновременно болезненный и приятный удар. Сердце, получив заряд, ускоряется, а дыхание сбивается.

Не верится, что держу на руках собственного сына. Столько лет меня не было рядом. Я не видел, как он появился на свет, как рос, учился говорить, ходить. Понятия не имею, что он любит, а что нет.

Злость затапливает внезапно. На Кристину за ту блядскую подставу. На Аглаю, что оказалась такой доверчивой дурочкой и сбежала, не став ничего не выяснять. И на себя. За слабость. За то, что не смог тогда найти в себе силы разобраться во всём, а слепо поверил словам Лисенка, что она никогда не любила и при первой же возможности сбежала с бывшим.

Крепче прижимаю сына и вдыхаю до боли родной запах. Да, именно родной, ведь он пахнет своей мамой, теплом, любовью и семьей. Счастьем и надеждой всё исправить. Поднимаю глаза и вижу, как Аглая отворачивается, пряча чувства. Нет, я просто обязан всё вернуть.

- Давай сделаем так, приятель, - предлагаю ребенку. - Сейчас вы с мамой немного подождете меня, а потом мы пойдем все вместе гулять, и я расскажу все, что тебя интересует, идет?

- Идет! - расплывается в довольной улыбке, а после заваливает меня вопросами. - А куда гулять? Надолго? Мы будем лепить снеговиков? А делать снежных ангелов? А ты купишь мне моложеное?

- Даниил! - с притворным возмущением восклицает Лисенок.

- Исполним весь список, кроме мороженого, - смеюсь, опуская его на ноги. Наблюдаю, как его личико сразу мрачнеет, и поясняю: - Ты только переболел. Хочешь снова сидеть дома? Или хочешь увидеться со своим другом?

- Хочу увидеться с длугом!

- Ну вот и договорились, - подхожу к Аглае и тихо спрашиваю: - Ну что? Подождете в коридоре или тут?

Она кивком головы указывает на дверь и продвигается ближе к ней. Только выйти не удается. Потому что та распахивается, и в ней возникает Оля.

Глава 34. Аглая.

Замираю, разглядывая брюнетку, ту самую брюнетку, с которой Ваня был вчера, стоящую напротив, а она, в свою очередь, разглядывает меня. Переводит взгляд на Даню, затем на Богатырева. На секунду ее брови хмурятся, а в глазах мелькает что-то похожее на понимание. Отходит в сторону, давая нам с сыном выйти из кабинета, но преграждает путь Ване.

- Иван Владимирович, - произносит спокойным тоном. - Мы можем поговорить?

Поворачиваю голову и смотрю на него. Его глаза бегают от меня к девушке, в них отчетливо читается паника, но у меня и мысли не возникает, что она может быть из-за того, что он что-то скрывает. Я знаю, что мужчина просто боится моей реакции. Боится, что расстроюсь, разозлюсь, сбегу. Но я не намерена больше бегать.

- Сейчас не время, Оля, - наконец выдавливает из себя Богатырев. - Я спешу.

- Ничего страшного, Вань, - говорю, уверенно глядя ему в глаза. - Мы подождем.

Вывожу сына в коридор, пока не передумала, и присаживаюсь на лавочку. Протягиваю Дане свой телефон, предварительно включив его любимую игру, а сама готовлюсь отсчитывать минуты. Но ждать приходится недолго. Буквально минуты через две из кабинета выходит Оля, а за ней и Богатырев. Девушка останавливается возле меня, намереваясь что-то сказать, но Ваня ее опережает.

- Оль, мне казалось, что ты уже уходишь.

- Иван Владимирович, мне просто нужно кое-что сказать и я уйду, - говорит она. Выражение ее лица ни злое и не грустное, как можно было бы предположить. Она полностью спокойна. Но даже если бы было иначе, я все равно хотела бы ее выслушать. Больше я не поведусь на провокации, поэтому даже если девушка скажет грубость или попытается схитрить, Богатырева я не отпущу.

- Все нормально, Вань, - проговариваю с улыбкой. - Пусть говорит. А ты иди. Мы дождемся тебя. Обещаю.

Мужчина несколько секунд колеблется. Вижу, что не хочет оставлять меня наедине с бывшей. Но, встретив мой уверенный взгляд, все же медленно разворачивается и скрывается за поворотом.

- Не буду ходить вокруг да около, - сразу же начинает брюнетка. - Конечно, мне вся эта ситуация неприятна, но лезть в ваши отношения я не собираюсь. Особенно после того, как вчера увидела, какими глазами Иван на тебя смотрит. Ну и самая главная причина — он, - стреляет взглядом на Даню, который все еще играется с моим телефоном. - Я только хочу предупредить, - понижает голос, наклоняясь чуть ближе ко мне. - Будь аккуратнее с Павловым.

- Ты его знаешь? - вырывается из меня удивленно.

- Конечно, - девушка выпрямляется, смотрит на часы, делая вид, что уже опаздывает. - Его у нас знают все. И он вчера подходил ко мне на корпоративе, когда вы с Ваней пропали. Наговорил многого. Предлагал проучить. Удивительно, - фыркает брезгливо. - Взрослый мужик, а ведет себя как обиженный подросток.

- Ты думаешь, он может нам как-то нагадить?

- Больше чем уверена. В общем, мое дело предупредить, а там уже сама решай. Надеюсь, не пересечемся, - бросает на прощание Оля и уходит в противоположную от нас сторону.

Блин, вот же интересно. С виду такая же стерва, как Кристина, а по факту получается нормальная девушка. Даже жаль ее. Не заслужила такого расставания. Но тут ничего не поделаешь. Надеюсь, она еще встретит хорошего мужчину.

- Что она сказала? - гремит рядом голос Вани.

Поворачиваюсь к нему, и губы сами по себе растягиваются в счастливую улыбку. Не думала, что еще когда-нибудь смогу испытывать такие эмоции только от одного вида человека. Я честно пыталась о нем забыть. Вычеркнуть из головы, из сердца, из души. Даже ходила на пару свиданий. Но как бы я ни старалась этого избежать, мой мозг всегда сравнивал потенциальных ухажеров с Богатыревым. Там взгляд не такой открытый и настоящий, тут голос слишком низкий или, наоборот, высокий. Этот чересчур смазлив, а тот до чертиков брутален. Думала, что пытаюсь найти похожего, но, в конечном счете, поняла, что просто ищу

его

. И если бы не наш болтливый сын, не уверена, что когда-нибудь смогла бы сделать то, что намереваюсь сделать сейчас.

Встаю с лавочки, шагаю к Ивану и, привстав на цыпочки, прижимаюсь своими губами к его. Он удивленно, но довольно мычит, притискивая меня ближе к себе за талию, и поддерживает наш нежный поцелуй.

- Это за что? - прерываясь, спрашивает. Приникает своим лбом к моему, поглаживая пальцами оголенный участок кожи на спине между моими джинсами и свитером.

- Я скучала, - шепчу ему в губы.

И я имею в виду ни сейчас или сегодня. Я имею в виду все эти годы. И знаю — Ваня понимает это.

- Я тоже скучал, Лисенок, - проговаривает тихо, прикрывая веки. Немного отстраняется, целует губы, нос, щеку. Заглядывает в глава своими зелеными и, прищурившись, добавляет: - И больше не хочу расставаться с тобой надолго. Поэтому не убегай снова, пожалуйста, - проговаривает с нажимом.

- Не убегу, обещаю, - прижимаюсь щекой к его широкой, твердой груди и просто стою так.

Он тоже больше ничего не говорит. Только крепко обнимает и водит ладонями по волосам.

- Доктол Ваня, а когда мы пойдем гулять? - хнычет Даня, отрывая свою голову от экрана мобильного.

- А вот прямо сейчас и пойдем, - соглашается Богатырев, улыбаясь сыну.

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мама, смотли, какого большого снеговика мы слепили вместе с доктолом Ваней! - кричит Даниил, пытаясь привлечь к себе внимание.

Но этого не требуется, потому что мои глаза и так непрерывно наблюдают за сыном и его отцом. За их слаженной совместной работой, за их сияющими взглядами и счастливыми улыбками. Уши наслаждаются их родными голосами и веселым смехом. Даже мороз не может заставить меня прекратить эту долгожданную прогулку. Хотя понимаю, что, если они еще пару раз решат сделать «снежных ангелов», то есть вероятность, что Даня снова заболеет.

- Аглая, сфоткай, пожалуйста, нас с сы… Даниилом и снеговиком, - запинаясь, просит Богатырев. Достаю из кармана телефон и, сняв одну перчатку, с удовольствием делаю снимок на память. Ваня подходит, приобнимает за талию и смотрит на экран. - Ого, не думал, что мы настолько похожи, - удивляется, разглядывая их красные от мороза лица.

- Зато нет никаких сомнений, что он твой, - говорю в шутку.

Поднимает на меня взгляд и с безумно серьезным лицом, выдает:

- У меня их и не было.

- Извини, шутка не удалась, - бормочу тихо, опустив голову.

Ваня с тяжелым вздохом пальцами приподнимает ее за подбородок и фиксирует так, чтобы я смотрела ему в глаза.

- Я солгу, если скажу, что не сомневался в тебе. Особенно после того злосчастного сообщения или после твоего свидания с Павловым. Да, знаю, что это неприятно слышать, но я хочу быть предельно честным с тобой. Мне было паршиво, когда я представлял тебя с другими, но это в прошлом. Не хочу омрачать что-то хорошее бессмысленной ревностью к бывшим. И поверь, после того как я впервые увидел Даню, я даже ни на секунду не допускал мысли, что он может оказаться не моим сыном.

- Не может, Вань.

- Знаю, поэтому и…

- Потому что не было никого, кроме тебя, с момента нашей первой встречи, - выпаливаю на одном дыхании, не давая ему закончить фразу.

Несколько секунд напряженно смотрит мне в глаза, а затем его губы растягиваются в самую что ни на есть счастливую улыбку. Ладони поднимаются к моим щекам, нежно обхватывают их, а бархатный голос шепчет:

- Ты просто не представляешь, как я рад это слышать, Лисенок.

Быстро целую его и, чтобы не показывать свое смущение, перевожу тему:

- Кстати, на счет Павлова. Твоя бывшая сказала, что он хочет отомстить за свое оскорбленное эго.

- Ага, и за сломанный нос, - бормочет еле слышно. – Она-то откуда знает?

- Он подходил к ней вчера. Подожди, что ты сказал? - уточняю, хотя и так догадываюсь, что к чему, вспоминая его разбитые костяшки пальцев. - Ты ударил его?

- Нуу пару, может, тройку раз. Это неважно. Забудь о нем, - отрезает.

- Но, Вань, ты же говорил, что он ненормальный. А если он предъявит тебе обвинения?

- Все. Я сказал: забудь. Это мое дело. Не хочу, чтобы ты волновалась по пустякам. Мало ли…

Бросает быстрый взгляд в район моего живота, а затем разворачивается и идет к сыну, больше не проронив ни слова.

Понимаю, что он имел в виду, и сразу же становится стыдно. Ведь я так и не осмелилась сказать ему, что таблетку все же приняла.

Глава 35. Иван.

Едва успеваю приблизиться к Дане, как телефон в кармане начинает разрываться от звука входящего вызова. Выуживаю мобильник и, бросив взгляд на имя звонящего, отключаю звук и прячу гаджет обратно в заснеженное пальто. Разговаривать с этим человеком сейчас нет никакого желания. Не хочу омрачать такой замечательный день очередным скандалом с отцом.

Преодолев последний метр, подхватываю веселящегося сына на руки и кружу вокруг своей оси. Даниил довольно хохочет, а когда опускаю его на землю, прижимается к моим ногам своим маленьким тельцем и крепко обнимает. Присаживаюсь на корточки, чтобы оказаться с ним примерно на одном уровне, и обнимаю в ответ. Сердце из груди готово выпрыгнуть от переполняющих меня чувств, что испытываю рядом с сыном.

- Спасибо, доктол Ваня! - бормочет ребенок, а я, блядь, в сотый раз мечтаю, чтобы он, наконец, назвал меня «папой».- Мне сегодня было очень весело!

- Обращайся, приятель, - отвечаю, поправляя серую вязаную шапку на его светловолосой голове. - Всегда рад повеселиться вместе с тобой.

- И с мамой? - задумчиво спрашивает, нахмурив брови.

- И с мамой, - подтверждаю, снова поднимая его над землей.

- Вы любите мою маму? - задает неожиданный вопрос. - Плосто вы ее часто обнимаете. Мама с бабушкой меня тоже часто обнимают, а они меня любят. Значит, и вы любите маму?

В его детских рассуждениях столько наивной логики, что на мгновение теряюсь с ответом.

Отрываю взгляд от сына и бросаю его на задумчивую Аглаю, стоящую в сторонке. Внутри меня разливается приятное тепло, стоит только увидеть эту девушку. Грудная мышца замирает на секунду, а затем разгоняется с удвоенной силой. Окружающий мир растворяется как в тумане, а время словно останавливается. И все мое внимание полностью сосредотачивается на ней. Кончики пальцев покалывает от нетерпеливого желания прикоснуться к ней, обнять и никогда больше не отпускать. И ответ на вопрос Дани рождается в голове сам собой.

- Да, я люблю твою маму, Даниил, - отвечаю твердо и без колебаний.

- Ух ты! Здолово! А мама знает? Вы ей говолили? А она вас любит? - забрасывает очередными вопросами.

Наклоняюсь ниже к нему и шепчу так, как будто доверяю ему огромную тайну:

- Твоей маме я пока об этом не говорил, и ты молчи, - мальчик доверчиво кивает, внимательно меня слушая. - Я хочу позвать твою маму на свидание. Ты не против? Отпустишь ее?

- Только если вы ей ласскажите, что вы ее любите, - ставит условие маленький манипулятор, а я больше, чем готов его выполнить.

- Договорились, - протягиваю ему ладонь, он отбивает и, довольный, просит спустить его на землю.

Когда оказывается на своих двоих, бежит к Аглае и звонким голосом докладывает ей:

- Мама, доктол Ваня хочет позвать тебя на свидание и лассказать одну большуууую тайну!

Лисенок замирает, ее лицо мгновенно заливается румянцем. Она изо всех сил пытается спрятать свои чувства, но блеск в янтарных глазах и едва сдерживаемая улыбка выдают ее.

Медленно подхожу к ней и, встречаясь взглядом, задаю вопрос:

- Ну, так что скажешь? Согласна?

- Конечно, согласна, Вань.

- Отлично, - выдыхаю с облегчением. - Тогда завтра заберу тебя в восемь, идет? - кивает, и я выдвигаю еще одно предложение: - Как на счет того, чтобы перекусить? Я знаю одно отличное место, где пекут самые вкусные булочки.

Даниил взвизгивает рядом и, повиснув на руке у Аглаи, начинает тараторить:

- Мама, я хочу булочки! Мои любимые! Поедем? Пожалуйста, пожалуйста!

Лисенок смеется, ее лицо сияет от счастья. Она поправляет на шее сына шарф и соглашается на предложение.

Направляемся к машине, а я ощущаю, как сердце наполняется радостным трепетом. Ловлю себя на мысли, что это один из самых счастливых дней в моей жизни. Рядом с Аглаей и сыном чувствую себя именно там, где должен быть.

Пока едем, Даниил не умолкает ни на минуту. Рассказывает нам о своих любимых мультиках, о друге в детском саду и о том, как сегодня мы с ним лепили снеговика. Аглая слушает его с такой нежностью в глазах, что у меня перехватывает дыхание.

- Спасибо, - тихо говорит она, обращаясь ко мне. - За то, что делаешь его счастливым.

- Это взаимно, - отвечаю, бросая на нее быстрый взгляд и возвращая его на дорогу. - Он чудесный ребенок.

- Весь в отца, - выдает с улыбкой.

- Ты мне льстишь, - шепчу, слегка наклоняясь к ней.

- Ну, разве что совсем чуть-чуть, - прищуривается, изображая пальцами это «совсем чуть-чуть».

Тихонько смеюсь и, перестроившись, съезжаю на дублер. Через несколько десятков метров слышу, как Аглая с усердием втягивает в себя воздух.

- Вааааань, только не говори, что мы едем к… - ее голос дрожит.

- Да, именно туда мы едем.

- Нет, - шипит, вжимаясь в сидение. - Разворачивайся. Я не могу.

- Успокойся, Лисенок. Бабушка не кусается. К тому же я предупредил ее, - говорю мягко. - Она сказала, что очень скучает по тебе.

- Мне стыдно, Вань, - шепчет едва слышно. - Я не могу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Пожалуйста, - прошу, не сводя глаз с дороги. - Она очень хочет познакомиться с Даниилом.

Лисенок тяжело и поражено вздыхает и отворачивается к окну. Молчит какое-то время, и только я собираюсь начать ее умолять, потому что уже подъезжаем к бабушкиному дому, бормочет тихо:

- Хорошо.

В зеркало заднего вида вижу, как Даня, ничего не понимающий в нашей перепалке, с любопытством разглядывает окрестности. Аглая же, напротив, бледнеет с каждой секундой, пока я паркую машину у знакомого дома.

- Все будет хорошо, - шепчу, выходя из машины и открывая ей дверь.

Она кивает, но ее ладони заметно дрожат, когда она берет сына за руку. Приобнимаю ее за талию и слегка сжимаю.

- Пойдем, - говорю мягко. - Она ждет нас.

Лисенок делает глубокий вдох и, собравшись с духом, первой направляется к подъезду.

Поднимаемся на нужный этаж, и как только подходим к двери, быстро нажимаю на кнопку звонка, не давая Аглаевремени передумать.

С той стороны раздается щелчок замка, и перед нами предстает счастливое лицо бабушки.

- Аглая, девочка моя! Как же соскучилась! - восклицает она, раскрывая объятия.

Обнимает Лисенка, а затем переводит взгляд на Даню. Замечаю, как в уголках ее глаз собираются слезы радости. Еще бы. Когда рассказал ей про сына, она очень долго плакала и от счастья, что наконец-то дождалась правнуков, и от горечи, что пропустила годы его жизни.

- А кто этот красивый молодой человек? - спрашивает бабушка, присаживаясь на корточки перед сыном.

- Я — Даниил! - важно представляется мальчик, не понимая всей серьезности момента. - А у вас есть булочки? Доктол Ваня сказал, что мы едем кушать булочки!

Бабушка смеется сквозь слезы и притягивает его к себе.

- Конечно, есть, мой хороший. И булочки, и конфеты, и много всего вкусного.

Аглая, всё ещё стоящая в дверях, делает шаг вперёд, и я, поддерживая её под локоть, веду в квартиру.

- Все будет хорошо, Лисенок, - повторяю шепотом.

- Спасибо, - отвечает, с трудом справляясь с волнением. - Я так боялась…

- Я знаю, милая. Но больше не нужно.

Глава 36. Аглая.

Ваня:

Я внизу, Лисенок.

Читаю сообщение краем глаза, пока натягиваю пальто, а сердце в груди трепещет от новой встречи с Богатыревым. Оглядываю себя в зеркало и довольная своим внешним видом, делаю шаг к двери.

- Я ушла! - кричу родным из коридора, застегивая сапоги.

Мама вместе с Даней выходят на мой голос. Сын подлетает ко мне, обнимает и с широкой улыбкой выдает:

- Повеселитесь с доктолом Ваней! С ним здолово иглать!

Мама тихонько фыркает у него за спиной, а я, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, треплю светловолосую макушку.

- Как скажешь, сынок, - говорю и поворачиваюсь к маме. - Если что — звони. Я буду на связи.

- Все будет хорошо, не переживай, Глаш, - уверяет она. Ее губы растягиваются в лукавую улыбку, когда добавляет: - Думаю, вам будет не до нас, когда вы с Иваном будете «играть», - выделяет последнее слово.

- Пока, мама, - бормочу наигранно строго и выхожу из квартиры.

Пока еду в лифте, приятная дрожь только усиливается, губы сами растягиваются в улыбку. Этот вечер, а может и ночь, обещает быть особенным. Все, что связано с Ваней,для меня особенно. Вспоминаю его улыбку, его руки, его взгляд — и понимаю, что уже не могу представить свою жизнь без этого мужчины.

А ведь когда-то я думала, что потеряла его навсегда. Но судьба снова свела нас вместе, и я больше чем благодарна ей за это. Потому что Иван и наш с ним сын — смысл моей жизни, и уже больше ничего не сможет это изменить.

Выхожу на улицу и невольно ежусь от ледяного ветра, но как только замечаю знакомый внедорожник и стоящего рядом с ним Богатырева, забываю обо всем. Он стоит, засунув руки в карманы, и его взгляд сразу находит меня. В его глазах тепло и нежность. Губы растягиваются в соблазнительную улыбку, а у меня дыхание перехватывает от одного ее вида.

Ваня отталкивается от двери машины и уверенными, плавными шагами направляется ко мне.

- Привет, Лисенок, - говорит он мягко своим бархатным голосом. - Ты невероятно красива.

- Привет, - шепчу, шагая в его объятия. - Я тоже рада тебя видеть.

Богатырев притягивает меня ближе. Захватывает в плен мое лицо своими теплыми ладонями и нежно целует. Слишком быстро отстраняется и, когда слышит мой разочарованный стон, тихонько хихикает и шепчет мне в губы, опаляя их горячим дыханием:

- Если бы мы сейчас находились не на двадцатиградусном морозе, а в тепле, я ни за что не отпустил бы тебя, милая. Поверь, это для меня сродни пытки, но я не хочу, чтобы твои прекрасные и такие вкусные губы обветрились и потрескались от наших поцелуев.

Его слова заставляют меня улыбнуться. Тянусь к нему и оставляю на щеке, покрытой двухдневной щетиной, быстрый поцелуй.

- Спасибо за заботу, - урчу ему на ухо. - Но мне жаль, что мы не в тепле.

Чувствую, как он вздрагивает, сильнее прижимая меня к себе, а затем с придыханием шепчет мне на ухо слегка охрипшим голосом:

- Тогда поехали?

Молча кивнув, соглашаюсь, вкладывая свою ладонь в его.

Не знаю, куда мы едем, да и неважно. Главное, что вместе, вдвоем. Поэтому всю дорогу просто наблюдаю за тем, как уверенно и грациозно Богатырев ведет автомобиль. Как внимательно следит за дорогой, но не забывает при этом изредка кидать на меня жаркие взгляды. Наслаждаюсь тем, как он на каждом красном светофоре нежно берет меня за руку, и не отпускает, пока не загорается зеленый.

- Даже не спросишь, куда мы едем? - задает вопрос, когда сворачивает на парковку многоэтажки. – Точнее, куда уже приехали.

- Это не имеет значения, Вань, - отвечаю, не отрывая от него взгляда.

Ваня глушит двигатель, отстегивает ремень безопасности и тянется помочь отстегнуть мой. Его лицо оказывается всего в нескольких сантиметрах, и я сама сокращаю это расстояние. Обвожу языком его губы, толкаюсь между ними. Предохранители Богатырева мгновенно слетают. Он перехватывает инициативу своим ртом и обжигающим языком. С рычанием сжимает мою грудь, и даже сквозь несколько слоев одежды чувствую жар, исходящий от его прикосновений. Наши губы и языки борются. Из груди вырываются рваные стоны. Протягиваю руку к его паху и ощущаю через джинсы его твердую и горячую эрекцию. Он рычит, прижимая меня к сиденью, его руки жадно исследуют моё тело. В салоне невыносимо жарко, воздух пропитывается похотью и желанием. Дыхание становится прерывистым, а его прикосновения — всё более требовательными.

- Аглая, - шепчет между поцелуями. - Ты сводишь меня с ума. Я, блядь, сейчас взорвусь к чертовой матери.

Его слова только сильнее разжигают пожар внутри меня. Смотрю на него затуманенным взглядом, чувствуя, как по телу разливается жидкое и обжигающее, как лава, желание.

Ваня отстраняется, хватаясь ладонями за руль. Тяжело дышит, грудная клетка ходуном ходит.

- Я приготовил ужин, - с усмешкой говорит он севшим голосом. - Не хотел торопить ни тебя, ни события. Думал, нужно немного притормозить. Но я, черт возьми, не могу держать себя в руках рядом с тобой.

- А ты не забыл спросить у меня? - интересуюсь, вскидывая брови вверх. Он бросает на меня растерянный взгляд, а я продолжаю: - Хочу ли я притормозить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моргает, будто пытается понять, не послышалось ли ему и правильно ли он меня понял.

- Ты привез меня к себе? Так? - спрашиваю, а он кивает. - Тогда пойдем. Я очень голодна.

Его глаза превращаются в два темных пятна от желания, когда он понимает, что я не собираюсь останавливаться. Молниеносно открывает дверь, выпрыгивает из машины и помогает выбраться мне.

Быстро, почти бегом, добираемся до подъезда и со смехом вваливаемся в лифт. Там все время жадно целуемся, не прекращая прикасаться друг к другу. Терпение достигает крайней точки, и как только оказываемся в квартире, Ваня подхватывает меня на руки, не давая стянуть с себя второй сапог, и несет в спальню. Присаживается на кровать и устраивает меня на своих бедрах. В течение нескольких секунд избавляет меня от лишней одежды, включая джинсы и блузку, и диким, похотливым взглядом рассматривает мое тело, прикрытое лишь белым кружевным бельем.

- Как же я, блядь, скучал, - хрипит, втягивая в себя воздух возле моей шеи.

Нежно прикасается губами к коже, ведет языком ниже, оставляя после себя влажную дорожку и толпу разбегающихся во все стороны мурашек. Ладони сжимают талию, медленно перемещаясь на бедра. Кончики пальцев задевают полоску трусиков. Трепетно поглаживают пылающее место через ткань. Большой палец нащупывает твердый бугорок и томительными круговыми движениями стимулирует его.

Тело пронизывает мелкими разрядами удовольствия. Выгибаюсь навстречу его языку, орудующему с моими возбужденными торчащими сосками. Влажное кружево царапает кожу, и я мечтаю, чтобы он поскорее избавил меня от оставшихся тряпок.

- Ваня… - шепчу его имя срывающимся голосом. - Пожалуйста… Я хочу тебя…

- Потерпи, Лисенок, - выдает, отрываясь от моей груди. Горячей струйкой воздуха дует на сосок, вырывая из моего горла нетерпеливый стон. - Дай мне насладиться тобой.

Его губы возвращаются к моей шее, пальцы ласкают почти невесомыми прикосновениями.

- Такая красивая… - хрипит. - Такая вкусная…

- Пожалуйста, - умоляю, задыхаясь от желания. - Ваня, я больше не могу…

Его потемневшие глаза находят мои. Губы растягиваются в плотоядную улыбку. Не сводя взгляд с моего лица, Богатырев сдвигает полоску промокших насквозь трусиков и проталкивает палец в горячую скользкую дырочку. Кайфую от ощущения его пальца во мне, которому хоть немного удается унять ноющую боль возбуждения, но я хочу большего. Хочу его всего.

- Ох, Лисенок, - рычит, собирая влагу и размазывая ее по чувствительным губам и набухшему клитору. - Какая же ты охуеннная…

Не в силах больше ждать, нащупываю дрожащими пальцами пуговицу на его джинсах. Расстегиваю ее и веду вниз молнию. Приспускаю боксеры и освобождаю его твердый, огненный член. Прохожусь пальцами по налитой кровью головке, слегка царапаю по всей длине, дразня его так же, как и он меня. Сжимаю, проводя ладонью вверх и вниз несколько раз, пока Ваня продолжает вколачиваться в меня пальцами.

Из его груди вырывается громкий, низкий стон. Он прижимает меня вплотную к себе так, чтобы мы соприкасались в нужных местах. Чувствую, как его член подрагивает, прижимаясь к моему входу.

- Ты доигралась, Аглая, - говорит строго. - Презерватив, - выдыхает в ухо, прихватывая зубами мочку. - В прикроватной тумбочке.

Тянусь к ящику и, достав блестящую упаковку, сама разрываю ее и нетерпеливо раскатываю защиту по всей внушительной длине его эрекции. Не раздумывая ни секунды, Ваня приподнимает меня за бедра, проводит головкой по моим половым губам и, пристроившись, входит одним глубоким толчком.

Обоюдно стонем, прижимаясь ближе друг к другу. Губы сцепляются, языки танцуют, вызывая обильно выделение слюны.

Начинаю медленно двигаться на Ване, приподнимаясь и снова опускаясь на его бедрах. Член такой твердый, а я бессовестно мокрая, так что он входит и выходит без какого-либо сопротивления. Мужчина позволяет мне задавать свой темп, лаская горячим языком по очереди то грудь, то шею. Выгибаюсь, когда прикусывает сосок, прижимаясь еще ближе, насаживаясь на него еще глубже.

Одним резким движением Ваня меняет нашу позу. Оказываюсь стоящей коленями на краю кровати, а он пристраивается сзади. Без предупреждения врезается в меня своим членом до самого основания. Дрожь пробегает по всем нервным окончаниям. Тугой комок наслаждения скручивается внизу живота, когда толкается в меня все быстрее и глубже. Зрение плывет, мысли фокусируются только на этом моменте. На моем любимом мужчине и нереально приятной близости с ним. Колени подкашиваются, а руки слабеют, когда он задевает во мне ту самую крышесносную точку. Ваня подхватывает меня за талию, прижимая мою спину к своей мокрой от пота груди. Нащупывает требующий внимания клитор, слегка пощипывает за него. Сознание постепенно уплывает от меня, и как только слышу возле своего уха глухое рычание и срывающийся шепот: «Кончи для меня, любимая», взрываюсь.

Кричу долго и громко, тело накрывает волной сумасшедшего наслаждения. В голове салюты взрываются. Оргазм настолько интенсивный, что инстинктивно пытаюсь отстраниться от Вани, но он не отпускает. Беспорядочными размашистыми толчками продлевает сладкую пытку. Захватив мои губы в жадном поцелуе, снова прикасается к раздраженному клитору. Протестующе мычу, кусая его за нижнюю губу.

- Секунду, милая, и я снова отправлю тебя в космос, - хрипит, присасываясь к шее.

И удивительно, его слова срабатывают как спусковой крючок. Снова кончаю, а спустя два глубоких толчка Ваня с рычанием присоединяется ко мне.

Оба падаем на кровать и тяжело и надрывно дышим. Мое тело трясется как в конвульсиях, по нервным окончаниям продолжают проскакивать искры удовольствия. Богатырев притягивает мое ватное тело к своей груди и ласково водит ладонями по волосам и плечам.

- Я люблю тебя, Аглая. И больше никогда и никуда от себя не отпущу.

Глава 37. Иван.

- Я тоже… люблю те… тебя… - урывками выхватывая воздух, шепчет Лисенок.

Покрываю поцелуями все ее лицо и поднимаюсь с кровати.

- Я сейчас вернусь. Только избавлюсь от этого, - стреляю взглядом на использованный презерватив и, стянув его, шагаю в ванную.

Возвращаюсь уже через минуту и устраиваюсь рядом с любимой девушкой. Прижимая к себе голую и разгоряченную Аглаю, чувствую, что она постепенно приходит в себя. Послеоргазменные судороги сходят на нет, а дыхание становится спокойным и размеренным. Приподнимаю ее покоящуюся на моей груди голову за подбородок и прижимаюсь своими губами к ее. Облизываю сначала верхнюю, затем нижнюю. Насладившись их вкусом, проскальзываю языком в рот, встречаюсь там с ее языком. Лисенок стонет, прижимается ближе. Водит теплой ладонью по моей груди и животу. Член, успокоившийся буквально минуту назад, снова тяжелеет, наливаясь кровью, подрагивает от жажды прикосновений и желания снова оказаться в ее горячей узкой дырочке. Перевернувшись, нависаю над Аглаей, потираясь о ее промежность своей эрекцией. Блядь, как же мне сносит крышу от этой девушки. Вроде взрослый мужик, умеющий держать себя и свои желания в узде, но при виде нее, при ощущении ее вкуса и запаха в голове что-то щелкает, и я превращаюсь в какого-то озабоченного маньяка.

Целую Лисенка глубже и, ловя ее стоны, просовываю руку между нами. Прохожусь ноющей головкой между ее мягких влажных складочек и, напрочь забыв о защите, направляю себя, медленно толкаясь. Не успеваю войти даже наполовину, как Аглая отстраняется от моих губ и широко распахивает глаза.

- Ваня, нет, - говорит уверенно. Отталкивает меня, перекатываясь набок и прикрывшись простыней, сползает с кровати. - Мне нужен небольшой перерыв, - добавляет, смягчаясь.

- Что-то не так? - спрашиваю, присаживаясь на самый краешек. - Я тебя чем-то обидел, Лисенок?

- Нет, все в порядке, - уверяет, слишком быстро качая головой.

Вижу, что врет, но решаю пока не доставать ее с расспросами и выяснениями причины ее резкой смены настроения. Поднимаюсь на ноги и подхожу к ней. Опускаю ладони на талию, а она свои на мои плечи.

- Хорошо, - отвечаю, стараясь скрыть беспокойство. - Тогда беги в душ, а я пока разогрею наш ужин.

Она кивает и, не глядя на меня, прошмыгивает в ванную. Провожаю её взглядом, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Что-то определённо не так, и мне не нравится, что она скрывает это от меня.

Когда дверь ванной закрывается, вздыхаю, натягивая на себя боксеры, и направляюсь на кухню. Достаю из холодильника приготовленный ужин и, разложив его по тарелкам, отправляю в микроволновку. С верхней полки выуживаю бутылку красного вина и пару бокалов. Стараюсь не заморачиваться, но мысли всё время возвращаются к Аглае. Что могло вызвать такую резкую перемену? И почему она не хочет говорить об этом?

Застрявший в своих размышлениях, не замечаю, как Лисенок заходит на кухню. Вздрагиваю, когда прикасается к моей спине, и резко оборачиваюсь к ней. Глаза непроизвольно скользят по ее идеальному телу, укутанному только в мою белую рубашку. Она лишь слегка прикрывает ее аппетитные бедра и упругую попу, полностью открывая вид на стройные ноги. Кровь снова моментально устремляется к паху. Тяжело сглотнув, выдавливаю хрипло:

- Если тебе нужно отдохнуть, то не стоило надевать мою рубашку.

Поднимаю взгляд к ее лицу, а она лишь весело усмехается и легонько подталкивает меня к выходу из кухни.

- Давай, теперь твоя очередь, Вань, - посмеивается Лисенок. - А я пока тут закончу.

Подчиняюсь ей и, быстро ополоснувшись под холодной водой, возвращаюсь к своей девушке. Когда выхожу из ванной, на барной стойке, заменяющей мне стол, уже стоят тарелки с ароматным ужином. В комнате царит уютный полумрак. Свечи, которые Аглая умудрилась найти в моей квартире, создают романтическую атмосферу.

- Всё в порядке? - спрашиваю, подходя к ней сзади и обнимая за талию.

Она поворачивается ко мне, улыбается и, приподнявшись на цыпочках, целует в губы.

- Всё отлично, - отвечает, прижимаясь ко мне ближе. - Просто мне действительно нужен был небольшой перерыв.

Её слова немного успокаивают, но я всё ещё чувствую лёгкое беспокойство. К тому же, меня очень волнует ответ на еще один невыясненный между нами вопрос. И если Лисенок до сих пор молчит, значит, сама не хочет поднимать эту тему. Что ж, я тоже не собираюсь спрашивать напрямую, а вот немного схитрить мне придется.

Подхватив Аглаю за бедра, опускаю на высокий стул, а сам усаживаюсь напротив. Беру в руки бутылку красного и, откупорив пробку, разливаю вино по бокалам. Подняв над столешницей свой, предлагаю девушке выпить за нас. Она, не задумываясь, чокается своим фужером о мой и делает несколько небольших глотков.

- Ты выпила, - констатирую факт, и, прищурившись, уточняю: - Значит ли это?..

Лисенок теряется на мгновение. Непонимающе смотрит на меня, затем на вино. Наконец, до нее доходит суть моего вопроса и с тяжелым вздохом она медленно кивает.

- Да, Ваня. Именно это и значит, - говорит тихо, избегая смотреть мне в глаза. - Прости, что сразу не сказала.

- Я понимаю, - выдыхаю почти шепотом. Сердце простреливает мелкой дробью, но я стараюсь не показывать ей этого. Стараюсь не дать понять, как меня расстраивает ее решение. В голове крутятся тысячи мыслей, но я не позволяю им отразиться на моем лице. - Хочешь поговорить об этом? - спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аглая вздыхает, отводит взгляд и теребит край бокала. Вижу, как ей тяжело, как она переживает из-за своего выбора. И я готов быть рядом, готов поддержать её, даже если её решение разбивает мне сердце.

- Я знаю, что ты хотел не этого, - наконец говорит она. - Но поверь, я все обдумала очень тщательно. Мы только начинаем снова строить отношения. Только знакомимся заново. К тому же, оба только что добились желанной работы. Я уверена, что у нас еще все впереди, и я не противв будущем завести еще одного ребенка. Точнее, я буду счастлива, когда это случится. Но пока не стоит, Вань.

Понимаю, что она права. Мы действительно только начинаем нашу историю заново, и нужно дать друг другу время. Но, черт возьми, это не значит, что я не испытываю боль. Каждый раз, когда вижу, как она общается с нашим сыном, моё сердце замирает от желания иметь ещё одного ребёнка. Чувствовать его первые толчки в подросшем животе Аглаи. Увидеть первую улыбку. Услышать первый смех. Учить его первым шагам и словам. Представлять, как он будет похож на неё своими глазами или на меня — улыбкой. Как мы будем вчетвером гулять в парке, строить замки из песка, читать сказки перед сном…

- Если ты считаешь, что так будет лучше, я поддержу тебя, - обещаю, натягивая на лицо грустную улыбку.

Она поднимает на меня глаза, и я вижу в них благодарность и нежность. В этот момент я понимаю, что действительно должен принять её решение, каким бы болезненным оно ни было. Потому что люблю её. Потому что хочу, чтобы она была счастлива. И потому что уверен — у нас все еще впереди.

Поднимаюсь со своего места и, обойдя стойку, прижимаю Аглаю к себе. Она обвивает мою талию своими руками и утыкается лицом в шею.

- Спасибо, Вань, - шепчет, опаляя кожу горячим дыханием.

Крепче притискиваю ее к себе, зарываясь носом во влажные мягкие волосы. Они пахнут моим шампунем, и мне чертовски это нравится. Чувствую, как её сердце бьётся в унисон с моим. Немного отстраняю девушку от себя, но лишь для того, чтобы снова ощутить на губах вкус ее губ с легким оттенком вина. Целую медленно и нежно, поглаживая пальцами кожу на затылке. Аглая, пробравшись ладонями под мою майку, вырисовывает на спине замысловатые узоры, заставляя кожу покрываться мурашками. Её прикосновения обжигают, заставляют забыть обо всём на свете.

Обхватываю её лицо руками, углубляя поцелуй. Придвигаюсь еще ближе, вынуждая ее обхватить ногами мои бедра. Потираюсь возбужденным членом о ее горячую дырочку и разбухшие розовые складки. Наши тела отделяют друг от друга только мои спортивные штаны. Одной рукой медленно веду по ее груди, животу и ниже. Прикасаюсь пальцами к своему личному раю, ощущая всю ее влажность. Знаю, что Лисенок хочет меня так же сильно, как и я ее, поэтому, недолго думая, тянусь к резинке своих штанов, но Аглая тут же перехватывает мою руку.

Отрываюсь от ее губ и, глядя в глаза, задаю вопрос:

- Почему нет?

- Ты так и не понял? - спрашивает, покрываясь румянцем. Отрицательно качаю головой, и она с тяжелым вздохом объясняет: - Мы с тобой так увлекаемся друг другом, что просто не можем вовремя остановиться, а без защиты это чревато последствиями.

- Блядь, Лисенок, - с улыбкой выталкиваю из себя воздух, который задерживал все это время. - Я уже боялся, что как-то обидел тебя. Сделал больно. Или что тебе не понравилось… - добавляю и чувствую, как вспыхивают мои уши от смущения.

- Дурак ты, Ваня, - шепчет, целуя мою челюсть. - Мне все очень даже понравилось, и я действительно хочу еще. Но только с презервативом.

- Я сейчас вернусь, никуда не уходи, - тараторю, выпуская ее из объятий.

Но отойти не успеваю. Лисенок перехватывает мою ладонь и вынуждает посмотреть на нее.

- Может, мы сначала все-таки поедим? - спрашивает с лукавой улыбкой.

- Хорошо, - сдаюсь. - Но только после еще одного поцелуя.

Аглая хихикает и сама тянется к моим губам, но как только они соприкасаются, тишину квартиры разрывает звонок моего телефона.

- Чёрт возьми, - ворчу, отстраняясь. - Кто там ещё?

Она улыбается и, чмокнув меня в нос, тянется замобильным, но как только видит имя звонящего, ее улыбка гаснет, а мое настроение резко стремится к нулю.

- Ответишь? - спрашивает тихо.

Глава 38. Иван.

- Ответишь? - спрашивает тихо Лисенок и выжидающе смотрит на меня.

Проклинаю отца за то, что омрачил такой прекрасный вечер своим звонком. В голове проносятся воспоминания о его холодном взгляде, о том, как он всегда ставил свои амбиции выше чувств близких. Сколько раз я пытался достучаться до него, сколько раз надеялся на понимание - и каждый раз натыкался на стену безразличия.

- Нет, - отвечаю, отрицательно качая головой. - Не хочу с ним разговаривать.

- Он звонил тебе, когда ты был в душе, - говорит Аглая, легонько царапая ногтем мой живот. - Извини, что посмотрела. Твой телефон лежал на стойке.

- Ничего страшного, мне нечего скрывать. Можешь брать мобильник, когда захочешь, - пытаюсь увести тему разговора.

- Зачем он звонит? Вы снова общаетесь? - не унимается Лисенок.

- Не совсем, - отвечаю уклончиво. Тяжело вздыхаю и все-таки решаю рассказать ей о встрече с отцом. Рано или поздно, ведь все равно придется это сделать. - Мы встретились с ним случайно несколько месяцев назад. Решили поужинать с Олей в одном ресторане, а отец уже был там.

Аглая замирает в моих руках, её взгляд становится напряжённым. Я чувствую, как она напрягается всем телом при упоминании бывшей.

- Ты их познакомил? - спрашивает тихо, но в ее голосе слышится обида.

- Мне пришлось, Лисенок. Не то чтобы я этого хотел. Отец сам подошел к нашему столику, а когда я попытался его прогнать, переключил свое внимание на Олю. Она не знает нашей с ним истории, знает только, что мы не общались уже много лет.

- И что было дальше?

- Ничего особенного. Они поболтали, пока я всеми силами делал вид, что его не существует. А потом он каким-то образом раздобыл мой номер и теперь не прекращает названивать. Трубку я не беру, так он решил зайти с другой стороны. Где-то раздобыл номер Оли и позвонил ей. Она сказала мне об этом вчера, - поясняю.

Отец всегда умел манипулировать людьми, использоватьлюбую ситуацию в свою пользу. Он никогда не умел уважать чужие границы. Всегда считал, что его мнение -единственное верное, а чувства других людей не имеют значения. И сейчас, пытаясь вклиниться в мою жизнь через третьих лиц, он лишь подтверждает это.

- Так вот, о чем вы разговаривали! – восклицает Лисенок, догадываясь.

- Да, - выдыхаю, отгоняя в самый дальний уголок сознания мысли о человеке, который должен был быть самым родным, но так им и не стал. - И я удивлен, что ты до сих пор не попыталась это выяснить.

Аглая нежно улыбается мне, проводит ладонями по рукам и плечам, царапает шею и, зарываясь пальцами в волосы на затылке, шепчет, глядя в глаза:

- Я доверяю тебе, Вань, и больше не сомневаюсь в тебе. И даже если бы тема вашего разговора заключалась в чем-то другом, уверена, ты сообщил бы мне об этом сам и рассказал бы правду.

- Рад это слышать, Лисенок, - шепчу возле ее соблазнительных губ. - А теперь давай, наконец, поужинаем. Только сначала я жду обещанный поцелуй.

Она смеется и тянется ко мне. Захватываю ее губы в нежный короткий поцелуй, стараясь снова не раздразнить нас обоих. Но стоит только ощутить ее вкус, желание вспыхивает во мне как спичка, поджаривая кровь.

Разочарованно мычу, когда Аглая отстраняется от меня и, прижавшись лбом к ее лбу, хриплю:

- Чувствую себя двадцатилетним пацаном рядом с тобой, похотливым и вечно жаждущим секса.

Аглая смеётся, её глаза искрятся весельем.

- А я чувствую себя той самой девчонкой, которая сводит тебя с ума одним взглядом, - шелестит тихо, проводя кончиком носа по моей щеке.

- Ты даже не представляешь, насколько, - отвечаю, сжимая её талию. - Но мы действительно должны поесть.

С трудом отлипаю от нее и возвращаюсь на свое место. Нанизываю на вилку кусочек уже остывшего мяса и с удовольствием отправляю его в рот.

- Знаешь, - говорит, делая небольшой глоток вина, - Мне нравится, что ты такой со мной. Невыносимо хочется, чтобы ты всегда хотел меня так же сильно.

- Это невозможно, - отвечаю, ловя ее удивленный взгляд. - С каждым днём я хочу тебя всё сильнее.

Она краснеет и отводит глаза, но я успеваю заметить, как в них плещется ответное желание.

- Какие планы у вас на Новый год? - решаю перевести тему, пока снова не набросился на нее.

- Ничего необычного. Дома с Даней и мамой, - пожимает плечами. - А у тебя?

- Те, что были, уже не актуальны, - проговариваю быстро. - Могу ли я напроситься к вам в гости?

В её глазах вспыхивает удивление, но тут же сменяется радостью.

- Ты серьёзно? - спрашивает, подаваясь вперёд.

- Более чем, - отвечаю, улыбаясь. - Если, конечно, вы не против.

- Конечно, не против! - восклицает. - Данька будет в восторге. Он все уши мне сегодня про тебя прожужжал. Спрашивал, когда вы снова увидитесь.

- Боже, ты просто не представляешь, как я счастлив это слышать, - безумно улыбаюсь, как дурачок, пытаясь не захлебнуться переполняющими меня чувствами. Приятно осознавать, что сын тянется ко мне, хотя пока еще не знает, что я его отец. - Тогда решено! Новый год празднуем вместе. И… надеюсь, на каникулы ты ничего не планировала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Да нет особо, - задумывается Лисенок, закидывая в рот помидорку черри. - Думала сводить куда-нибудь Даниила.

- А как на счет пару дней отдохнуть на турбазе? Мы с Максом уже давно договорились, и я думаю, он будет не против, если вы с сыном присоединитесь к нам.

- Сомневаюсь, - бормочет девушка и, бросив на меня скептический взгляд, добавляет: - По-моему, он будет не особо рад меня видеть.

Тяжело вздыхаю, вспоминая их последнюю встречу. Друг действительно настроен не очень дружелюбно, тому есть причины. Но его враждебность больше связана с горем, которое они с дочерью пережили два года назад. Макс с тех пор сильно изменился. Из веселого и компанейского парня он превратился в замкнутого и мрачного мужчину. Он вечно отгрызается на всех по пустякам, и пару раз даже прикладывался к бутылке. Благо Софья не знает этой стороны своего отца.

- Не принимай на свой счет, Аглая, - говорю тихо. - Он такой из-за того, что случилось с Алиной.

- Что с ней случилось? - бросает на меня встревоженный взгляд.

- Она умерла два года назад…

- О, Боже! - восклицает, прикрывая рот рукой. В уголках ее глаз скапливается едва заметная влага, и когда говорит, голос слегка подрагивает. - Мне так жаль… Как они это пережили?

- Софья замкнулась в себе и практически не разговаривает. А Максим… - замолкаю на минуту, пытаясь подобрать слова. - Он пытается быть сильным ради дочери, но внутри у него пустота. Он винит себя за то, что не успел вовремя понять, что Алина сдалась. Что не заметил, когда она перестала принимать таблетки. А теперь еще как параноик, таскает Соню по врачам. Боится, что болезнь жены передалась и ей.

Аглая молча встает со своего места и, подойдя ко мне, крепко обнимает.

- Я не знала… - бормочет тихо. - Мне так жаль, Вань.

- Спасибо, - отвечаю, сжимая её талию. - Постарайся понять его состояние. Он не злой, просто… потерянный.

Она кивает, вытирая непрошеную слезу.

- Конечно. Без проблем, Вань. И мы обязательно поедем с вами.

- Спасибо, Лисенок. Это много для меня значит. Потому что ты — моя любимая девушка, а он — мой лучший друг. И я бы очень хотел, чтобы вы снова смогли найти общий язык.

Глава 39. Иван.

- Мама! Долго нам еще ехать? - хнычет Даниил, сидя в детском кресле на заднем сидении моего внедорожника.

- Потерпи, приятель, - отвечаю вместо Аглаи, бросая на сына взгляд в зеркало заднего вида. - Осталось минут двадцать, может быть, тридцать.

- Доктол Ваня, а там точно можно будет покататься на санках? - спрашивает в сотый раз.

- Точно, сынок, - улыбается Лисенок, разворачиваясь к мальчику. - Еще там есть горка для тюбинга и каток. А для взрослых — трасса для лыжников и сноубордистов. Ты хочешь посмотреть, как твой пап… - замирает на секунду, бросая на меня испуганный взгляд. - Как твой приятель доктор Ваня катается на лыжах? - добавляет трясущимся голосом.

Не отвожу глаз от заснеженной дороги. На вид я абсолютно спокоен, а внутри буря бушует. Конечно, я мечтаю, чтобы Даниил, наконец, узнал, что я его отец. Но я дико, просто ужасно боюсь его реакции. Что, если он не поверит? Если он так и не сможет назвать меня «папой»? А если расстроится?

- А ты умеешь кататься на лыжах, доктол Ваня? - с любопытством интересуется Даня.

- Немного умею, - отвечаю сдержанно, стараясь не выдать своих истинных чувств. - Но мне больше нравятся коньки.

- А меня научишь? - не унимается сын.

- Конечно, - киваю и, сбрасывая скорость, поворачиваю в сторону лесного массива.

- Плавда? - чуть ли не визжит от радости сын. - Мама, слышишь? Доктол Ваня научит меня кататься на коньках!

Аглая выдавливает из себя улыбку, но я вижу, как дрожат её губы.

- А ещё мы можем слепить снеговика, - предлагает, пытаясь разрядить обстановку.

За окном мелькают деревья, покрытые снегом, а в моей голове крутятся мысли о том, как правильно преподнести сыну правду. Может быть, здесь, на свежем воздухе, в атмосфере веселья и беззаботности, он примет эту новость легче?

Машина плавно въезжает на территорию турбазы. Даниил приникает к окну, его глаза горят от восторга при виде деревянных домиков и праздничной иллюминации.

- Вау! Как класиво! - восклицает он, едва сдерживая желание поскорее выскочить из машины.

Паркую автомобиль и, пока Аглая помогает сыну выбраться, осматриваюсь. Свежий снег поскрипывает под ногами, воздух пропитан ароматом хвои и зимы.

- Предлагаю сначала заселить в наш номер, а потом вместе прогуляться и решить, что будем делать сегодня вечером, - говорю, возвращаясь к родным.

Лисенок коротко кивает и берет сына за руку. Даниил на удивление не противится, а только продолжает безумно крутить головой и периодически восхищаться новым местом.

Когда заходим в теплый холл, приветливый администратор оформляет документы, объясняет нам, как пройти к нашему домику, и выдает дополнительную связку ключей.

Уже на подходе к нашему «жилищу» на ближайшие несколько дней замечаю на террасе загруженного Макса. Друг стоит в одной толстовке, словно не замечая зимнего холода задумчиво глядя в чащу леса, окружающего турбазу. Вздрагивает, когда слышит заливистый смех Дани, и переводит взгляд на нас. На мгновение в его глазах мелькает раздражение при виде Аглаи, но он быстро прячет его за фальшивой улыбкой.

- Привет, - произносит, когда мы приближаемся. - Вы вовремя. Я как раз собирался идти вас встречать.

Пожимая другу руку, улавливаю от него едва ощутимый запах спиртного.

- Все нормально? - спрашиваю тихо, обращаясь к нему.

- Все шикарно, Богатырев, - отвечает с ухмылкой. - Что может быть не так?

- Например, то, что ты успел уже где-то накатить? - уточняю, вскидывая брови.

- Тебе кажется, - слишком резко выпаливает друг и, уходя от темы, переключает свое внимание на Лисенка и Даниила. - Давайте помогу с вещами, а потом пойдем в кафешку. Мы с Сонькой еще не обедали, решили вас дождаться.

- Отличная идея, - киваю, стараясь не показывать своего беспокойства.

Макс берёт часть наших сумок, и мы заходим в домик. Даниил, не переставая, задаёт вопросы о турбазе, а Аглая с улыбкой отвечает на каждый. Её взгляд то и дело натыкается на напряжённую спину Макса, но она делает вид, что ничего не замечает.

- А где Софья? - спрашиваю, осматривая уютную гостиную.

- Она в своей комнате, - пожимает плечами друг. - Как всегда, что-то читает. Сонь! - кричит, пытаясь выманить ее из своего убежища. - Дядя Ваня приехал!

Из-за двери одной из спален появляется бледное личико. Большие карие глаза внимательно изучают каждого из нас. Я уже не жду, что ребенок, как и раньше, кинется мне на руки и восторженно будет рассказывать о своих друзьях и игрушках. Потому что она сильно изменилась после смерти матери. Стала замкнутой и отстранённой, словно построила вокруг себя невидимую стену.

Софья делает неуверенный шаг вперёд, всё ещё держась за дверную ручку. Её тонкие пальцы белые от напряжения, в глазах — настороженность.

- Привет, дядь Вань, - бормочет девочка. - Как дела?

- У меня все хорошо. Как у тебя, Ангел?

- Нормально, - отзывается глухо, опустив взгляд в пол, и снова замолкает.

- Так, ладно, - раздраженно отрезает Макс, - Если вы готовы, пойдем перекусим. Сонь, беги, одевайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Хорошо, пап, - бормочет девочка, бросая короткий взгляд на Даню с Аглаей, и скрывается в комнате.

- Максим, - осторожно окликает друга Лисенок. - Ты даже не дал познакомиться ей с Даниилом.

- У нас впереди еще несколько дней, - небрежно бросает Огнев. - Не переживай, успеет она еще пообщаться с вашим сыном.

И как только он произносит последние слова, в воздухе повисает тяжелое молчание. Переглядываемся с Аглаей — в ее глазах паника. В моих, думаю, что-то похожее. Тяжело сглатываю и перевожу взгляд на Даню, который смотрит то на меня, то на свою маму, не понимая, почему все резко замолчали. С яростью кошусь на раскаявшегося Максима, желая отрезать его длинный болтливый язык.

Только собираюсь сделать к нему шаг, как ощущаю легкое дергание за рукав куртки.

- Доктол Ваня, а когда мы поймем на каток?

Напряженная атмосфера тут же сходит на нет. Чувствую, как мышцы расслабляются. Дыхание выравнивается. А пульс приходит в норму.

Даниил ничего не понял или не обратил внимания на слова Максима, и это не может не радовать. Потому что как бы я не хотел, чтобы сын узнал правду, он должен услышать ее от нас с Аглаей, а не от моего не умеющего фильтровать слова и выражения друга.

Наклоняюсь к сыну и, потрепав его по светловолосой макушке, мягко говорю:

- Сразу после обеда. Согласен?

- Да! - радостно выкрикивает Даня. - А что мы будем кушать? Я бы сейчас целого слона съел, так сильно плоголодался!

- Идите, - виновато откликается Макс. - Мы догоним вас через минутку.

Даниил вылетает из домика первым, Аглая — за ним. Двигаюсь в сторону двери, но, проходя мимо друга, на секунду останавливаюсь.

- Я знаю, что тебе нелегко, Огнев. Но, пожалуйста, следи за словами хотя бы в присутствии Дани.

Макс несколько секунд смотрит мне в глаза своими печальными. Затем кивает, но в этом кивке столько обречённости, что у меня сжимается сердце.

И до меня вдруг доходит: его враждебный настрой в отношении Аглаи — это лишь верхушка айсберга. За этим кроется нечто большее. Его неприязнь — это не просто реакция на события пятилетней давности. Это отражение его собственной боли. Боли от потери жены, от того, как изменилась его дочь, от невозможности справиться с навалившимися проблемами в одиночку.

В этот момент я отчётливо понимаю: Максу нужна помощь, и гораздо больше, чем он готов признать.

Решаю, что как только мы вернемся в Москву, нам с другом предстоит очень серьезный разговор. А пока я хочу насладиться отдыхом со своими близкими.

В кафе Даня без умолку болтает, Аглая отвечает на каждый его вопрос с улыбкой на губах, а я никак не могу оторвать руки от своей девушки. Безумно хочу прикасаться к ней всегда. Ощущать тепло ладони, шелк ее волос и нежность кожи.

Макс с Софьей подтягиваются минут через десять. Друг усаживает свою дочь рядом с моим сыном, а сам, попросив заказать Соне то, что она захочет, а ему — кофе, сбегает в туалет.

- Иван Владимирович? - слышу знакомый голос. - Здравствуйте.

Оборачиваюсь и замечаю Катю, остановившуюся возле нашего столика.

- Катя! Привет, - здороваюсь с медсестрой. - Тоже приехала на отдых? Ты здесь с кем?

- С подругой. Только она приедет ближе к вечеру, а я вот решила перекусить.

- Присоединяйтесь к нам, - предлагает Лисенок. - Вместе веселее. Меня, кстати, Аглая зовут, это — мой сын Даниил. А эта прекрасная девочка — Со…

- Софья. Я помню, - улыбается Катя. - Ее папа несколько раз привозил к нам на прием, - поясняет, присаживаясь рядом с девочкой.

- Дласти! - выкрикивает Даня.

- Здравствуйте, - тихонько здоровается Соня.

Катя частично знает историю Максима и понимает, как замкнута девочка, поэтому, видимо, решает ее немного разговорить.

- Какой у тебя чудесный браслет! - восхищенно восклицает. - Где ты его купила?

Соня улыбается, только вот ответить не успевает, потому что за их спинами вырастает внушительная фигура ее отца. Со сжатыми до побеления костяшек кулаками Максим выплевывает:

- Какого, блядь, хрена она здесь делает?

- Огнев, речь фильтруй, - цежу сквозь зубы, вскакивая со стула. - Пойдем-ка отойдем на пару слов.

Толкаю друга к выходу и, как только оказываемся на улице, хватаю его за грудки.

- Что с тобой происходит, Макс? Почему ты на всех огрызаешься?

- Ты прекрасно знаешь, что со мной происходит! Поэтому отвали и дай мне пройти, - рычит, отталкивая меня.

- Не дам, пока не объяснишь, чем тебе не угодила Катя. Уже не первый раз ты к ней цепляешься. И у меня складывается впечатление, что между вами двумя что-то происходит.

- Не лезь в мою жизнь, Богатырев, - яростно шипит, приближая свое лицо к моему. - Сначала со своей разберись.

- С моей жизнью все отлично! А вот тебе на…

- Ха! Да неужели? - перебивает. - Согласен, с Лисевскойты контакт наладил. А сын? Почему вы до сих пор ему не признались? Чего ждете? И, блядь, твой отец? Ты засунул его в такой глубокий игнор, что он уже даже мне решился позвонить!

- Что? - отшатываюсь от его заявления, словно от пощечины.

Отец… звонил даже ему? Что же все-таки такое случилось, что он никак не может оставить меня, наконец, в покое? Может быть, стоит один раз поговорить с ним и все выяснить?

- То, Вань, - говорит Макс уже спокойнее. - И прежде, чем ты начнешь задавать вопросы: я ничего не рассказывал ему о тебе и о твоей жизни. Лишь пообещал передать, что ему очень нужно поговорить с тобой. Так что не торопись утверждать, что в твоей жизни все идеально, и будь добр, не цепляйся к моей, - бросает он и, развернувшись, залетает обратно в кафе.

Следую за ним, чувствуя, как внутри всё кипит. Слова Макса не дают покоя. Он прав — у меня тоже хватает нерешённых вопросов. Но его поведение… Эта необъяснимая агрессия к Кате… Что-то здесь не так.

За столом царит напряжённая тишина. Макс смотрит в одну точку, Соня сидит, опустив глаза, Аглая нервно перебирает салфетку, Даня, будто чувствуя напряжение взрослых, притих, а Кати так вообще след простыл.

- Всё в порядке? - одними губами спрашивает Аглая, заметив моё возвращение.

- Да, всё нормально, - отвечаю так же, хотя ничего нормального в этой ситуации нет.

Сажусь за стол, пытаясь собраться с мыслями. Краем глаза замечаю, что Даниил решается заговорить с Соней. Между ними завязывается беседа, и Соня хоть и со смущением, но поддерживает ее.

И стоит только градусу напряжения немного спасть, как сын задает девочке вопрос, который рушит все в одно мгновение:

- А где твоя мама?

Вижу, как Макс дергается, словно от удара током, с трудом сдерживая себя от комментариев.

- У меня больше нет мамы, - шепчет девочка.

- Жалко, - бормочет Даниил, - А у меня нет папы.

Ни я, ни Аглая отреагировать не успеваем, потому что как только эти слова слетают с губ нашего сына, Огнев с ядовитым блеском в глазах обращается к нему:

- Почему нет, Даниил? Вот же он! - указывает на меня пальцем. - Доктор Ваня и есть твой настоящий, родной отец!

Глава 40. Иван.

- Почему нет, Даниил? Вот же он! - указывает на меня пальцем лучший друг. - Доктор Ваня и есть твой настоящий, родной отец!

Время останавливается. В ушах звенит. Аглая застывает с открытым ртом. Даня отшатывается, его глаза наполняются слезами непонимания. Макс, воспользовавшись всеобщим шоком, вскакивает со своего места и, схватит Соню на руки, вылетает из кафе, оставив нас наедине с правдой.

Тишина затягивается. Ни я, ни Лисенок не решаемся заговорить первыми.

- Мама… - бормочет сын. - Это плавда?

- Дань… - начинает Аглая, но я останавливаю ее жестом. Пришло время все рассказать.

- Да, Даниил, это — правда, - говорю, глядя ему в глаза и чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. - Ты расстроен? Злишься?

Мальчик вскакивает со стула. Я готовлюсь к тому, что он убежит, но вместо этого он делает шаг ко мне. Его маленькая ладошка робко ложится в мою руку.

- Вы — мой папа? - переспрашивает, и в его голосе столько надежды.

Молча киваю, пытаясь не показывать, как меня бомбит от этого разговора. Как я до ужаса боюсь, что он меня отвергнет. Скажет, что я ему не нужен.

Слезы собираются в его прекрасных глазах и скатываются по лицу. Не удерживаюсь и аккуратно стираю их с розовых щек.

- Папа… - шепчет он.

В его взгляде такое безграничное доверие, что я не сдерживаюсь. Падаю на колени перед ним и крепко обнимаю хрупкое тело. Его маленькие ручки обвивают мою шею, и я чувствую, как напряжение, наконец, покидает тело. Мои глаза тоже наполняются слезами, и я без стеснения всплескиваю их, крепче прижимая сына к себе.

- Папа, ты плачешь? - спрашивает Даня, отрываясь от меня. - Почему ты плачешь?

Обхватывает своими ладошкам мои щеки и старательно стирает с них соленые капли.

- Я боялся, что ты не захочешь такого папу, как я, - признаюсь дрожащим голосом.

- Почему? Я хочу! Очень хочу, чтобы ты был моим папой! Давно захотел! Еще когда ты пелвый лаз плишел к нам в гости! Я тогда подумал: как хорошо было бы, если бы доктол Ваня был моим папой!

Снова всхлипываю, не в силах держать бурю переполняющих меня эмоций. Боже, это самый счастливый момент в моей жизни! Обнимать сына и понимать, что он не отвергает меня, не злится, а наоборот — рад, что я его отец. Слышать из его уст это долгожданное слово «папа».

- Ну, не плачь, папа! Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты плакал!

Аглая опускается рядом на корточки, её глаза тоже блестят от слёз. Притягиваю ее в наши объятия и просто наслаждаюсь этим мгновением. Люди из кафе косятся на нас, но мне плевать, потому что для меня сейчас существуют только два человека — моя любимая девушка и мой сын.

- Папочка, - шепчет Даня. - А тепель мы всегда будем вместе?

В этот момент я понимаю, что всё случившееся — этоначало чего-то нового, светлого. Да, Макс поступил неправильно, но, возможно, его поступок стал тем толчком, который был нам нужен, чтобы, наконец, стать настоящей семьей.

- Всегда, сынок, - отвечаю ему, целуя в макушку. - Всегда.

***

После обеда все втроем направляемся на каток. Морозный воздух щиплет щёки, а яркое зимнее солнце отражается в блестящем льду.

Понемногу учу сына кататься. Даня сначала держится неуверенно, но когда я беру его за руку, его глаза загораются от предвкушения.

- Пап, я смогу? - спрашивает он, вглядываясь в меня с надеждой.

- Конечно, сможешь! - отвечаю уверенно.

Чувство гордости переполняет меня от того, что Даня называет меня папой при посторонних.

Аглая устраивается на трибуне, укутавшись в пушистый шарф. Её глаза светятся от счастья, пока она наблюдает за нами. Каждый раз, когда Даня делает шаг вперёд, она улыбается, а когда он падает, её сердце, как и моё, замирает от тревоги.

Показываю сыну базовые движения, поддерживаю его, когда он теряет равновесие, и радуюсь каждой его маленькой победе.

Два часа пролетают незаметно. Даня уже довольно уверенно держится на льду, даже пытается выполнять простые элементы, смешно размахивая руками для равновесия. Еще через полчаса он так устаёт, что уже еле держится на ногах.

- Пап, может, пойдём в домик? - просит он, прижимаясь ко мне. - Я так устал, но мне очень понлавилось!

- Конечно, приятель, - соглашаюсь с сыном. - Нам с твоей мамой тоже не помешает немного отдохнуть.

В домике стоит гробовая тишина. Аглая уводит сына в комнату, чтобы он смог согреться и передохнуть, а я направляюсь на поиски соседей. Из приоткрытой двери вижу, что Соня беззвучно сидит в наушниках в своей комнате и читает книгу. А вот Максима нигде не нахожу. Похоже, он снова исчез, оставив дочь наедине со своими мыслями.

Тихонько стучусь в дверь девочки и, услышав приглушенное «войдите», переступаю порог.

- Все в порядке, Ангел? - спрашиваю, стараясь говорить как можно мягче. Девочка кивает, а я уточняю: - Тебе что-нибудь нужно?

Она так же молча отрицательно качает головой и переводит взгляд обратно на книгу. Решаю больше не беспокоить ее, поэтому разворачиваюсь и делаю шаг за дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Дядя Ваня? - слышу тихий голос за спиной.

- Да, Сонь?

Она поднимает на меня глаза, в которых отражается недетская мудрость.

- Не злитесь, пожалуйста, на моего папу, - просит она. - Я знаю, что он поступил плохо, но ему сейчас очень тяжело. А кроме меня и вас у него больше никого не осталось…

В её словах столько боли и заботы о родном человеке, что я замираю, поражённый её проницательностью и добротой. Эта маленькая десятилетняя девочка несёт на своих плечах слишком большой груз.

- Соня, - произношу тихо, присаживаясь рядом с ней на кровать. - Ты очень добрая девочка. Твоему папе повезло с такой дочерью.

Она слегка улыбается, но в её глазах всё ещё читается тревога.

- Дядя Ваня, - шепчет она. - А вы думаете, он когда-нибудь изменится?

Вопрос пронзает меня насквозь. Вижу, как сильно она надеется на лучшее, как отчаянно хочет верить в отца.

- Знаешь, - отвечаю осторожно. - Люди могут меняться. Главное — чтобы они сами этого хотели. И я думаю, что твой папа хочет. Просто у него пока не очень хорошо получается.

Соня кивает, но я вижу, что мои слова не принесли ей полного утешения.

- Спасибо, - тихо говорит и, вставив в уши наушники, снова утыкается в книгу, давая понять, что больше не хочет разговаривать.

Выхожу из комнаты и прикрываю за собой дверь. В гостиной сталкиваюсь с Аглаей, выходящей от Дани.

- Как он? - спрашиваю Лисенка.

- Уснул, как только голова коснулась подушки, - улыбается она. - Как Соня?

- Держится. И очень переживает за отца. Попросила не злиться на него.

- Честно, Вань? Я с ней согласна. Конечно, Максим поступил очень некрасиво, но, возможно, именно этот поступок помог нам всем стать счастливее.

- Ты права, Лисенок. Но в любом случае, с ним нужно поговорить, когда он появится, - проговариваю, притягивая любимую к себе за талию. - А пока я собираюсь принять ванну. Присоединишься? - шепчу, прикасаясь губами к ее шее.

Аглая замирает в моих объятиях. По коже в месте поцелуя разбегается толпа мурашек.

- С удовольствием, - бормочет, медленно поднимая на меня затуманенный взгляд.

Подхватываю ее на руки и заношу в огромную светлую ванную комнату. Усаживаю на краешек гидромассажной ванны и запираю дверь. Включаю мягкий свет настенных бра, наполняю ванну теплой водой и начинаю медленно раздеваться. Аглая следит за каждым моим движением, ее дыхание учащается, а щеки покрываются легким румянцем. Как только дело доходит до джинсов, Лисенок перехватывает меня за кисти, отводя руки в стороны.

- Я сама, - шелестит приглушенно.

Тяжело сглатываю, когда легкими прикосновениями пальцев пробегается по моей груди и животу. Касается пуговицы и медленно расстегивает ее. Тянет молнию вниз и, глядя мне в глаза, спускает джинсы по моим ногам на пол. Обхватывает ладошкой член через боксеры и легонько сжимает его. Из груди рвется сдавленный стон, стоит ей прикоснуться ко мне. Не разрывая зрительного контакта, Лисенок избавляется от боксеров и, притянув меня ближе к себе, проводит своим горячим языком от основания до самой головки. Тихонько постанывая, облизывает ее и, причмокивая, медленно втягивает в рот. Не торопится, играясь со мной, то принимая глубже, то практически выпуская.

Из последних сил сдерживаю себя от того, чтобы не сорваться и не погрузиться в нее по самое горло. А она, прекрасно видя мое состояние, с хитрым блеском в глазах нарочно продолжает дразнить. Зарываюсь пальцами в ее волосы и молю:

- Лисенок, пожалуйста, прекрати дразниться…

Осторожно толкаюсь бедрами в ее горячий рот и, не встречая никакого сопротивления, вхожу глубже. Задерживаюсь на пару секунд и выхожу. Снова толкаюсь, ощущая, как ее язык с наслаждением вторит моим движениям. Немного прибавляю темп, все время наблюдая за ее реакцией, боясь сделать неприятно или больно. Но Лисенок сама втягивается. Одной рукой поглаживает яйца, второй помогает себе, обхватив меня у основания. Сама ускоряется, мычит и стонет, а когда пытаюсь отстраниться от нее, ибо приближаюсь к разрядке, вцепляется сильнее, одними глазами давая мне разрешение кончить в ее умопомрачительный рот. Яйца простреливает мучительным спазмом и, ничего не соображая от получаемого кайфа, вхожу максимально глубоко, врезаясь ей в самое горло. Запрокидывая голову и прикрыв глаза, выдыхаю из себя громкий, протяжный стон, изливаюсь в нее густой жидкостью.

Аглая выпускает меня из своего рта и сглатывает. В уголках ее глаз скапливаются слезы. Понимаю, что переборщил, и только собираюсь начать вымаливать прощение, как она опережает меня:

- Все хорошо, Вань, - уверяет, улыбаясь искренне. - Я сама этого хотела. Хотела, чтобы отпустил себя. И мне понравилось. Серьезно. Так что даже не думай ни за что извиняться.

Поднимаю ее на руки и с жадностью целую. Ощущаю на ее губах вкус своего удовольствия и сразу же снова прихожу в боевую готовность. Опускаю ее на мраморную столешницу и, избавляя от одежды, шепчу:

- Твоя очередь…

Глава 41. Иван.

Прижимаюсь губами к манящему рту Аглаи и с удовольствием исследую каждый его уголок своим языком. Ладони медленно скользят от талии к груди, сжимают ее, пальцы обводят острые пики сосков. Щиплют их, слегка прокручивая и оттягивая.

Лисенок стонет мне в рот, цепляется за плечи, царапая ногтями. Разрываю поцелуй, чтобы перевести дыхание, но уже через секунду припадаю губами к бархатной коже на ее шее. Спускаюсь ниже, исследуя языком каждый миллиметр ее тела. Ключица, грудь, соски, живот. Опускаюсь перед любимой на колени и подтягиваю ее ближе к своему лицу. Одним размашистым движением прохожусь языком по ее складочкам, останавливаясь на клиторе. Втягиваю его в рот и посасываю. Аглая вцепляется в мои волосы, дергает за них, сопровождая свои действия тихим всхлипыванием. Снова облизываю ее розовые губки и, размазывая языком сладковатую смазку, наслаждаюсь ее вкусом.

Член дергается, умоляя меня поскорее погрузится в манящую узкую дырочку. Сжимаю ствол в ладони, чтобы хоть немного унять тянущую боль, потому что для начала хочу услышать и почувствовать, как Аглая кончит мне на язык и пальцы.

Не спеша, пробираюсь кончиком указательного ко входу и медленно толкаюсь. Выхожу и, прибавив второй, вхожу снова уже глубже. Чувствую языком мелкую пульсацию клитора, а пальцами — слабые сокращения внутренних стенок. Усиливаю напор на набухший комочек нервов и ускоряю движения руки.

Лисенок надрывно дышит, ее грудь ходуном ходит, изо рта вырываются рваные стоны. Она сильнее впивается пальцами в мои волосы, царапая ногтями кожу головы.

- Ва…ня… - хнычет сквозь всхлипы. - Я… кажется… сейчас взорвусь…

Что-то неразборчиво бормочу, продолжая вылизывать ее. Слюна смешивается с ее смазкой, скатываясь по аппетитным бедрам и оседая на серой мраморной столешнице. Сам уже ничего не соображаю. Знаю только, что готов провести так хоть целый день, впитывая в себя ее нереальный вкус и мелодичные стоны.

Загибаю пальцы внутри ее дырочки и легонько прикусываю клитор. Это служит спусковым механизмом, потому что в ту же секунду Аглая, как и обещала, взрывается в моих руках. Ее тело трясется, внутренние стенки пульсируют, крепко сжимая мои пальцы, а изо рта вырываются несвязанные слова и выражения. «Выпиваю» весь ее оргазм, и как только Лисенок немного успокаивается, снова подхватываю ее на руки. В два шага добираюсь до ванны, наполненной горячей водой, и опускаюсь туда вместе с ней. Вода переливается через бортики, но меня это не останавливает.

Наклоняюсь и, нащупав свои джинсы, достаю из заднего кармана презерватив. Раскрываю упаковку и, немного отодвинув Аглаю, раскатываю его по стволу. Снова притягиваю любимую к себе и захватываю ее губы в поцелуе. Лисенок отвечает с той же страстью, врывается в мой рот своим языком, играет с моим. Обвивает руками мою шею. Медленно покачивает бедрами, потираясь своей горячей промежностью о член.

- Ваня, - шепчет мне в губы. - Я хочу тебя. Сейчас же.

Ведет ладонью по моему телу, опускаясь все ниже. Сжимает ствол. Несколько раз проводит по всей длине верх и вниз. А затем пристраивает его к своему входу и медленно опускается до самого предела.

Стонем в унисон. У меня перед глазами искры пляшут от ощущения, как ее узкие стеночки сжимают меня, словно в тисках. Сильнее сдавливаю руками ее бедра, молча умоляя замереть так на несколько секунд, ведь если она сейчас начнет двигаться, то я не продержусь и пару минут.

Аглая прижимается лбом к моему лбу и надрывно дышит, обдавая горячим дыханием. Захватывает ладошками в плен мое лицо и, сократив разделяющие нас сантиметры, чувственно целует. Не торопится и не подгоняет меня, а просто наслаждается моментом, вкладывая в поцелуй все свои чувства.

- Я люблю тебя, Вань, - шепчет, заглядывая в глаза.

- И я люблю тебя, милая.

Лисенок медленно начинает двигаться на мне, не отрывая взгляда от моих глаз. С упоением впитываю в себя каждый ее вздох, каждое трепетное движение ресниц, каждую мельчайшую эмоцию, играющую на ее прекрасном лице.

Воздух между нами словно наэлектризован, он сгущается, становится почти осязаемым. По коже бегут мурашки от её прикосновений, от того, как она двигается, от того, как её дыхание становится всё более прерывистым.

Ее руки скользят по моим плечам, пальцы впиваются в кожу, оставляя легкие следы от ногтей.

Сжимаю ладонями ее талию, зафиксировав в одном положении, и грубо вонзаюсь сам. Двигаюсь сразу быстро и беспорядочно, врезаясь в нее по самое основание. Головкой задеваю волшебную точку внутри нее, и спустя всего несколько толчков, Лисенок кончает с громким криком.

Закрываю ее рот ладонью и охрипшим голосом прошу:

- Тише, милая, тише, - она кивает и смотрит на меня расфокусированным взглядом. - Я хочу еще раз доставить тебе удовольствие. Ты можешь быть хорошей девочкой и не кричать?

- Да, - выдыхает Лисенок.

Разворачиваю ее к себе спиной и, просунув руку под ее колено, приподнимаю ногу. Второй рукой снова направляю себя и толкаюсь в ее райскую глубину.

Аглая откидывает голову ко мне на плечо, кусает за шею и челюсть, но старается не издавать громких звуков. В комнате слышны только наши тихие стоны, прерывистое дыхание и шлепки кожи о кожу, сопровождаемые плеском воды.

Пытаюсь сдерживать себя, не входить слишком грубо и быстро, но, как это всегда бывает с Аглаей, мое сознание уплывает куда-то далеко, даже не помахав на прощание ручкой. В голове мелькает только мысль о том, что снова хочу увидеть, как кончает она, и присоединиться к ней. Свободной рукой тянусь к ее клитору и легкими массирующими движениями стимулирую его. Чувствую, что Лисенок приближается к очередной разрядке, и это заводит меня еще больше. Хватает всего нескольких мощных, глубоких толчков, и любимая улетает к звездам, утягивая меня за собой. Ее внутренние стенки пульсируют, сжимая член настолько сильно, что сразу же догоняю ее. Мое тело дрожит, мышцы живота сокращаются, а в голове фейерверки взрываются, пока я испытываю самый мощный и продолжительный в жизни оргазм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Бляяяяядь… - еле выдавливаю из себя, напрочь севшим голосом. Поворачиваю ее лицо к своему и, заглянув в бездонные глаза, признаюсь: - Ты божественна, Аглая. И я готов поклоняться тебе всю жизнь. Ты выйдешь за меня?

Эти слова вылетают из меня спонтанно, но это не значит, что я хочу забрать их обратно. Конечно, я думал сделать ей предложение чуть позже и по всем правилам. С кольцом, цветами и стоя на одном колене. Но однажды я уже пытался все спланировать, и это обернулось тем, что мы впустую потеряли много времени. Поэтому я просто не намерен больше ждать.

Лисенок пробегается кончиками пальцев по моим щекам, очерчивает линию скул и задерживается на губах. Оставляет на них почти невесомый поцелуй и отстраняется. Смотрит на меня с чистой и искренней улыбкой, от которой по моему телу пробегает обжигающее тепло.

- Да, - шепчет она. - Конечно же, да, Вань. Я выйду за тебя замуж.

Время словно останавливается. Не могу поверить своему счастью. Ласково прижимаю Аглаю к себе, чувствуя, как колотятся наши сердца в унисон.

- Господи, как же я люблю тебя, - бормочу в её волосы, вдыхая их сладкий аромат. - Прости, что не сделал это красиво. Просто не смог больше ждать ни минуты.

Она обнимает меня в ответ, прижимаясь всем телом.

- Поверь мне, твое предложение было самым волшебным, самым восхитительным. А цветы и красивые жесты? Не нужны они мне, - тихо говорит она. - Важен только ты и твои слова. Они дороже всех драгоценностей мира.

Целую её нежно, бережно, словно она сделана из тончайшего фарфора. В этот момент все кажется таким правильным и гармоничным. Чувствую себя самым счастливым человеком на свете. И пусть весь мир подождёт — у нас есть это время только друг для друга.

Глава 42. Владимир Сергеевич.

- Владимир Сергеевич, он активизировался.

- Черт, я думал, что он окажется умнее, но ладно. Что там?

- Ну, пока ничего серьезного. Мелкие пакости. Думаю, они и сами справятся.

- Твое дело докладывать, Боря. И решать проблемы. А не делать предположения, - строго обрываю собеседника, а сам поглядываю на заснеженный лес, мелькающий в окнах.

Как же, сука, сложно оказалось «Его» найти. Хотя по факту — он не прятался. Просто пустил меня в жестокийигнор на многие годы. Но случай решает все. И теперь я точно не оставлю сына в покое. Я уже потерял жену и дочь, и это произошло по моей вине. Сына, а теперь еще и внука, терять я не намерен.

- Конечно, босс. Прошу прощения, - виновато бормочет в трубку Борис.

- Ну и? Что предпринял этот мудак?

- Распускает слухи про девушку у нее на работе. Пока все.

- М-да… Низко он пал. Ладно, держи меня в курсе.

- Естественно, Владимир Сергеевич. На связи, - говорит начальник моей охраны и отключается.

Убираю телефон во внутренний карман пальто и обращаюсь к водителю:

- Валер, тут тормозни, - указываю место на парковке. - Дальше сам дойду. Не хочу Его спугнуть.

Как только водитель паркуется, сразу выскакиваю с заднего сидения на морозный воздух. Втягиваю его в легкие и неспешной походкой направляюсь к главному зданию турбазы. В холле замечаю молоденькую фигуристую администраторшу, что-то усердно изучающую на экране своего рабочего ноутбука, и сразу же приближаюсь к ней.

- Добрый день, - вежливо здороваюсь с девушкой.

Рыжая отрывает свой взгляд от монитора и переводит его на меня. В глазах тут же появляется блеск заинтересованности, и она, состроив максимально соблазнительную улыбку, отвечает елейным голосом:

- Добрый день! - легким, кокетливым взмахом руки откидывает за спину прядь волос, демонстрируя мне вид на свою тонкую изящную шею и на вызывающий вырез декольте. - Чем я могу вам помочь?

Еще пару лет назад я бы повелся на все ее махинации и с радостью затащил бы девчонку в койку. Может, даже закрутил бы короткий роман. Но не сейчас. Достали меня уже эти мелкие меркантильные сучки. Хочется найти нормальную взрослую бабу, которая будет любить меня настоящего, а не мои деньги. Но, увы и ах, пока такую я не встретил. Да и не стремлюсь особо. Сейчас главное — наладить отношения с сыном, его девушкой и внуком. А потом уже можно задуматься и о личной жизни. Я, конечно, уже немолод, но все еще в отличной форме. И многое могу предложить потенциальной женщине, в том числе и в интимной сфере.

- Подскажите, в каком номере остановился Богатырев Иван Владимирович? Он — мой сын. Мы договаривались о встрече, но я, каюсь, забыл номер его комнаты. И дозвониться ему, как назло, не могу, видимо, тут у вас сеть хреново ловит.

Девушка тушуется. Хлопает своим блядскими глазами с наращенными ресницами, решая, стоит ли мне давать такую информацию или нет. В итоге боязнь потерять работу превышает желание угодить мне, и она тихо бормочет.

- Извините, я не могу разглашать такую информацию. Это противоречит правилам конфиденциальности.

- Понимаю ваше положение, - киваю, доставая из кармана две заранее приготовленные красные хрустящие купюры. – Может, это поможет?

Протягиваю деньги рыжей, и она без промедления хватает их и прячет в лифчик, на секунду демонстрируя мне свой розовый сосок. Девушка даже не задумывается о том, что по всему периметру холла понатыкано как минимум штук пять камер, которые в данный момент запечатлеют ее продажность.

Рыжая быстро печатает что-то наманикюреннымипальцами на своем ноутбуке и, найдя нужную информацию, поднимает на меня взгляд.

- К сожалению, Богатырев Иван Владимирович со своими друзьями съехали пару часов назад.

- Проклятье! - ругаюсь разочарованно. - Понял. Спасибо.

- Могу я еще что-то для вас сделать? - щебечет администратор.

Облокачивается на стойку и выпячивает свою грудь. Пару секунд делаю вид, что залипаю на нее, а затем наклоняюсь ближе к рыжей и презрительным тоном выдаю:

- Нет, не можешь. И советую тебе надеяться, что в ближайшие дни никому не понадобится смотреть камеры, - указываю пальцем на одну прямо над нами. - Всего доброго.

Разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

- Куда, босс? - спрашивает водитель, когда забираюсь на заднее сидение Гелика.

- Домой, Валера. Сегодня уже нет смысла их искать. Завтра продолжим.

***

Два дня спустя.

- Слушаю, Борь, - отвечаю, прижимая мобильник к уху.

- Владимир Сергеевич, я его потерял.

- В смысле, блядь, потерял, Боря? - рявкаю, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

- Он, похоже, понял, что за ним слежка, и ушел от меня через дворы. Я этот район плохо знаю, поэтому…

- Мне срать, что ты знаешь, а что нет! - перебиваю его, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть телефон в стену. – Быстро, черт возьми, найди его!

Отключаю вызов и, бросив трубку на стол, сжимаю кулак.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Молодец Ваня, распознал, что его ведут, но, сука, так не вовремя! Как раз в тот момент, когда мудила Павлов подключил тяжелую артиллерию. И что мне, блядь, сейчас прикажете делать?

Твою мать, знал же, что нельзя тянуть, но хотел дать сыну время. Чтобы сам захотел поговорить. Чтобы, наконец, взял на меня трубку.

А теперь один ебанутый, но очень прошаренный гондон с нужными связями и большим штатом вышибал, решил испортить ему жизнь. И если бы не бывшая Вани — хрен бы я узнал по их стычку на том чертовом корпоративе.

Оля, надо отдать ей должное, тоже не глупой оказалась. Слила мне всю инфу и даже глазом не моргнула. Конечно, действовала она не из-за доброты душевной или огромной любви к моему сыну, а за нехилую такую сумму, но это все детали. Главное я успел назначить за сыном слежку. Только вот теперь он ускользнул, и если Павлов доберется до него первым, я не знаю, что будет…

Пальцы нервно барабанят по столу, пока пытаюсь собрать мысли в кучу. Нужно его найти. Предупредить о возможной опасности. Но как? Если этот упрямый баран не берет на меня трубки.

Сжав пальцами переносицу, предпринимаю новую попытку позвонить сыну. Но вместо привычных длинных гудков — сообщение о том, что абонент недоступен. По спине пробегает ледяной пот. Даже думать боюсь, что может значить его выключенный телефон.

Беру себя в руки и набираю Боре.

- Ну что там? Нашел?

- Пока нет, Владимир Сергеевич. Но пробил по камерам и знаю, в какую сторону он поехал.

- Уже что-то, - выдыхаю напряженно. - Ищи дальше и узнай мне цифры номера его девушки. Срочно.

- Будет сделано.

Минуты через две на мобильник падает нужная информация, и я, не раздумывая, звоню.

- Алло, - слышится тихий голос на том конце трубки.

- Здравствуйте, Аглая Петровна. Меня зовут Владимир Сергеевич. Я отец Ивана.

- Здравствуйте!? - звучит как вопрос.

- Допускаю, что вы обо мне не очень хорошего мнения, но мне срочно нужно связаться с сыном. Он не с вами?

- Нет. Он… - тяжело вздыхает и продолжает дрожащим голосом: - Мы разговаривали с ним по телефону минут тридцать назад, но он… Он нервничал… А потом сказал, что перезвонит, но… Его номер теперь недоступен. С ним что-то могло случиться?

Тихо матерюсь, отодвигая от себя трубку. Делаю глубокий вдох и выдох и сообщаю:

- Надеюсь, что нет. Мои люди ищут его и найдут. Не переживайте.

- Спасибо… - бормочет девушка.

- Аглая?

- Да?

- Мы можем с вами сейчас встретиться? Возможно, вы знаете что-то, что поможет в поисках Вани.

- Конечно. Я дома. Мой адрес…

- Я знаю. Буду минут через тридцать. До встречи.

Глава 43. Иван.

- Тише, Лисенок, не плачь, - шепчу на ухо Аглае, крепко притискивая ее к себе. - Мы со всем разберемся вместе.

Зарываюсь рукой в её шелковистые волосы, провожу пальцами по нежной коже, стараясь передать ей всю свою поддержку и заботу. Аглая всхлипывает, прижимаясь ко мне всё сильнее, ища защиты в моих объятиях. Её слёзы, соленые и горькие, оставляют мокрые следы на моей футболке.

- Я не думала, что он окажется таким… таким… - ее голос дрожит от обиды и разочарования. - Я, правда, не ожидала, Вань.

А я вот знал. Знал, что он из себя представляет. Знал, что не стоит провоцировать его еще сильнее. Как говорится, не трогай говно — вонять не будет.

Но тогда, на корпоративе, когда Павлов позволил себе оскорбительные слова в адрес Аглаи, я не смог сдержаться. Ладони сжались сами собой, перед глазами встала красная пелена. А в следующий момент мой кулак встретился с его самодовольной физиономией. И за мою несдержанность теперь расплачивается Лисенок.

Боже, мне даже больно вспоминать, как десять минут назад после разговора со своей подругой Настей Аглая вся побледнела и затряслась. Я так испугался, что случилось что-то серьезное, непоправимое…

К счастью, его мозгов хватило только на то, чтобы распустить грязные слухи. Но даже этого оказалось достаточно для того, чтобы так сильно расстроить Лисенка.

- Посмотри на меня, - поднимаю её лицо за подбородок, заставляя встретиться со мной взглядом. - Ты самая талантливая, самая умная и самая прекрасная учительница в этой школе. И никакие сплетни этого не изменят.

Она благодарно улыбается сквозь слезы и снова прижимается к моей груди.

- Галина Сергеевна точно меня уволит, - бормочет тихо. - Ей не нужно такое грязное пятно в репутации школы.

- Ты не сделала ничего такого, за что тебя можно уволить, - шепчу, поглаживая ее спину. - И знаешь, что я думаю? Нам нужно действовать на опережение. Завтра же пойдём к Галине Сергеевне вместе. Ты расскажешь ей всё как есть, а я поддержу.

- А если она…

- Никаких «если», - перебиваю. - Ты прекрасный педагог, и дети тебя любят. А сплетни… Пусть их распространяют, но правда всегда всплывёт, - стираю с ее щек соленые капли и осыпаю легкими поцелуями лицо. - Ты только посмотри на себя. Такая сильная, умная, а из-за какого-то идиота расстраиваешься.

Лисенок слабо хихикает и прижимается своими губами к моим. Целует нежно и трепетно, а когда отстраняется, шепчет:

- Спасибо тебе, Вань…

- За что, милая?

- За все. За то, что ты есть. За то, что ты рядом. За то, что веришь в меня.

- И это никогда не изменится, Лисенок, - отвечаю, проводя носом по ее щеке и скуле. - Потому что я люблю тебя. А теперь прекращаем плакать и идем пить чай, который уже, скорее всего, давно остыл.

Встаю с дивана и протягиваю руку Аглае. Она вкладывает свою ладонь в мою и поднимается следом. Обвивает руками за шею и, встав на цыпочки, мурлычет в губы:

- И я люблю тебя, Вань.

А затем целует так, что мы растворяемся друг в друге, забывая и о чае, и обо всем на свете.

***

- Ну что там? - спрашиваю, отрываясь от холодной стены школьного коридора, когда Аглая выходит из кабинета директора.

К сожалению, нам не удалось встретиться с Галиной Сергеевной на следующий день после того, как узнали о сплетнях. Женщина отдыхала где-то за городом, но по телефону уверила Аглаю, чтобы та не переживала по пустякам. Она уже знала про попытку Павлова испортить репутацию Лисенка. Но также знала, что верить ему нельзя. Потому что цитирую: «Этот говнюк только и умеет, что оскорблять и унижать женщин, и на его уловки я ни за что не поведусь. И уж тем более не стану увольнять одного из лучших учителей». Ее слова, не мои.

- Все нормально. Парочка мамочек возмущалась, конечно, но сделать они ничего не могут. Так что…

- Вот и славно, - притягиваю Лисенка к себе и оставляю на губах легкий поцелуй. - И незачем было слезы лить.

- Обидно просто, Вань. Я ему ничего не обещала и ничего плохого не сделала.

- Понимаю, милая, - соглашаюсь, беря Аглаю за руку, и направляюсь к выходу из школы. - Павлов просто неуверенный в себе мужик, и нам стоит забыть о нем.

Любимая коротко кивает и выходит вместе со мной из здания. Направляемся к машине, и как только залезаем в нее, мой мобильный начинает разрываться от звонка.

Смотрю на экран и хмурюсь. Аглая замечает это и, придвигаясь ближе, уточняет:

- Кто это?

- Главврач, - отвечаю задумчиво. - Странно… Что ему понадобилось?

Лисенок глазами стреляет в телефон, призывая меня ответить. Провожу пальцем по сенсорному экрану и с тяжелым вздохом подношу трубку к уху.

- Степан Львович, слушаю вас.

- Здравствуй, Богатырев, - ровным тоном раздается голос начальника. - Ты сейчас где? Можешь подъехать в клинику? Разговор есть.

- Да, конечно, - отвечаю, стараясь скрыть накатывающее на меня беспокойство. - Буду через час.

- Жду, - бросает Степан Львович и отключается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поднимаю взгляд на Аглаю, встречая ее встревоженный.

- Что-то случилось?

- Он не сказал, но думаю — да. Просто так приехать он бы не попросил, тем более в выходной.

- Павлов? - словно читает мои мысли Лисенок. - Он теперь за тебя решил взяться?

- Может, и Павлов, - признаю, чувствуя, как напряжение скручивается в узел где-то под рёбрами. - Но пока не стоит делать поспешных выводов.

Хотя, честно говоря, я почти уверен, что это он. Не получилось испортить жизнь Лисенку — решил пойти другим путем. Только вот мне плевать на его изощрения. Максимум, что он может сделать — это подать заяву на причинение легкого вреда здоровью. Максимум, что мне за это будет — штраф в районе сорока штук. Большего он не добьется — у меня тоже есть связи.

- Хочешь, чтобы я поехала с тобой? - спрашивает Аглая, крепко сжимая мои пальцы.

Знаю, что она переживает даже сильнее меня, поэтому отвечаю, стараясь звучать уверенно:

- Нет, милая. У тебя есть дела поважнее. Например, собирать вещи для переезда.

- Ты уверен, Вань? - сомневается любимая. - Мы можем его отложить.

- Ни в коем случае! - припечатываю с улыбкой на лице. Тянусь к Лисенку, целуя ее нос, щеки, губы. - Я больше не хочу и дня проводить без вас с Даней в своей квартире. Вы мне нужны. Безумно. Поэтому сейчас я отвезу тебя, и ты продолжишь собирать вещи. Для начала хотя бы самоенеобходимое. Договорились?

Аглая тянется ко мне, заключая лицо в плен своих мягких ладоней.

- Обещай, что позвонишь сразу после разговора.

- Конечно, позвоню, - улыбаюсь, пытаясь захватить ее пальчики зубами.

Лисенок смеется, тянется к моим губам и целует нежно, без напора.

- Договорились, - шепчет, отстраняясь от меня.

Кивнув, выезжаю с парковки и отвожу любимую в ее квартиру. Как только за ней закрывается дверь подъезда, срываюсь с места и двигаюсь в сторону своей работы.

Черт, чувствую, ничего хорошего меня там не ждет.

***

Белые больничные коридоры почти пусты, когда бесшумно передвигаюсь мимо кабинетов. Только парочка витающих в своих мыслях пациентов просиживает больничные лавочки. В воздухе чувствуется знакомый запах антисептиков и лекарств, вызывающий во мне смешанные чувства надежды и боли. В отличие от оживленного первого этажа, где возле кабинета травматологии собралась целая толпа, как это обычно бывает в праздничные дни, здесь, на втором — тихо, как в лесу. Эта тишина нагнетает, заставляя меня еще больше нервничать перед предстоящей встречей.

Около нужного кабинета останавливаюсь и тихонько стучу в дверь.

- Заходи, Иван Владимирович, - слышится голос главврача.

Прохожу в помещение и присаживаюсь напротив стола Степана Львовича. Раньше мои визиты в этот кабинет всегда были связаны с поощрениями и решением текущих вопросов больницы, но сегодня атмосфера совершенно иная. Чувствую, разговор будет не из приятных.

- Догадываешься, зачем я тебя вызвал? - ледяным тоном спрашивает начальник.

- Догадываюсь, - отвечаю спокойно и уверенно.

Степан Львович откидывается на спинку кресла, изучая меня тяжелым взглядом. Молча жду продолжения, стараясь сохранить самообладание. Знаю, что сейчас не время для эмоций.

- На тебя поступила жалоба, - начинает он, перекладывая на столе какие-то бумаги. - И я, конечно, понимаю, что события, описываемые в ней, приукрашены, но…

- Но? - уточняю, приподнимая бровь.

- Я вынужден тебя уволить, Богатырев.

Его слова как удар под дых. Кровь мгновенно приливает к лицу. Сглотнув ком в горле, уточняю:

- Уволить? На основании чего? - мой голос звучит тверже, чем я ожидал. - У меня безупречная репутация. Я один из лучших специалистов своего профиля, и вы это отлично знаете.

Львович вздыхает и подается вперед.

- Дело не в твоей профессиональной компетенции, Иван. Речь идёт о твоем поведении вне стен больницы.

- Понимаю. Только вот объясните мне, почему одна маленькая стычка и липовая жалоба сподвигла вас на такие кардинальные меры?

- Это не обсуждается, Богатырев, - с раздражением отвечает главврач. - У тебя есть две недели, чтобы передать дела, - говорит и опускает взгляд в бумаги, давая понять, что разговор закончен.

Только вот не на того нарвался.

- Нет-нет, Степан Львович, подождите, - выдаю с усмешкой. - Чем он вам пригрозил?

- Иван, не усугубляй свое положение…

- Или что-то пообещал? - догадываюсь, приподнимая брови. - Сделать ремонт в палатах? Или, может быть, в вашем кабинете? - обвожу глазами комнату. - А может, речь идет о новом автомобиле? Или просто о кругленькой сумме?

- Да как ты смеешь?! - вскакивает со своего места. Все его лицо покрывается багровыми пятнами. - Закрой свой рот и покинь мой кабинет! Немедленно! Иначе я, вдобавок к увольнению, еще и добьюсь отзыва твоей лицензии.

Спокойно встаю с кресла и, наклонившись к продажномумудаку, шиплю тихо, но внятно:

- Это мы еще посмотрим, Степан Львович…

Разворачиваюсь и покидаю кабинет, чувствуя, как все внутри кипит от ярости, но внешне сохраняю ледяное спокойствие. В коридоре сталкиваюсь с несколькими коллегами, которые бросают на меня любопытные взгляды. Знаю, что слухи уже ползут по больнице, но мне плевать.

На выходе из здания жадно затягиваюсь сигаретой, пытаясь унять бурю эмоций. В голове крутятся десятки вариантов решения проблемы, но ни один из них не кажется мне верным. При любом раскладе мне придется работать с Львовичем, а после сегодняшнего разговора меня от него просто тошнит. Я, конечно, знал, что он берет взятки, но не думал, что это доходит до такого абсурда.

Добираюсь до машины и, как только запрыгиваю в нее, сразу же набираю Лисенка. Не хочу расстраивать ее рассказом о моем возможном увольнении, но я обещал больше ничего не скрывать, поэтому выкладываю все как есть.

- И что делать, Вань? - взволнованно спрашивает любимая.

Устанавливаю телефон на панель приборов и, включив громкую связь, выезжаю с территории больницы. Одновременно со мной на дорогу выруливает серый седан. Это кажется подозрительным, потому что я не видел, чтобы кто-то еще выходил из клиники.

- Я решу этот вопрос, - уверяю твердым голосом, поглядывая в зеркало заднего вида. «Солярис» движется прямо за мной, повторяя каждый поворот. Хм, это уже интересно. - А ты даже не думай забивать им свою хорошенькую головку.

- Но…

- Нет, Аглая. Сказал – решу, значит, решу, - сворачиваю в жилую зону – «Хендай» за мной. - Лисенок, я перезвоню, - выдаю торопливо и отключаю вызов.

Маневрирую между домами и паркуюсь возле незнакомого мне подъезда. «Солярис» тормозит в десяткеметров от меня. Догадываюсь, что это дело рук моего отца. Заметил слежку еще пару дней назад, но думал — показалось. А сейчас убедился. И совершенно не желаю продолжать этот фарс.

Выпрыгиваю из машины и направляюсь в сторону седана. Стоит мне приблизится к нему ближе, чем на пять метров, машина заводится, трогается с места и, проезжая мимо меня, скрывается за поворотом. Возвращаюсь в Аутлендер и, превышая скорость, еду в другом направлении. Палю по зеркалам — слежка пропала. Облегченно вздыхаю и выруливаю на дорогу, ведущую к дому Лисенка.

Через двадцать минут уже оказываюсь возле ее подъезда и, только собираюсь набрать на домофоне цифры нужной квартиры, как слышу за спиной знакомый голос:

- Здравствуй, Иван.

Глава 44. Аглая.

Отрываю телефон от уха и, зацепившись взглядом за выцветшее пятно на стене, откладываю его на стол. Холодные, липкие щупальца дурного предчувствия обвивают шею, распространяются по позвоночнику и спускаются до самых пят. Кажется, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Что-то, что может изменить нашу жизнь, но я не смогу это предотвратить.

- Глаш, кто это был? - обеспокоенно спрашивает мама, заходя на кухню.

- Отец Вани, - бросаю, не прекращая пялиться в одну точку.

- Что-то случилось?

- Не знаю, мама. У меня такое предчувствие нехорошее, - поднимаю на нее глаза, в которых начинают собираться слезы. - Ваня обещал перезвонить, но так и не сделал этого. Телефон у него недоступен. А теперь еще и его отец…

В памяти всплывает наш последний с Богатыревым разговор. Как его голос слегка подрагивал и как любимый пытался это скрыть. Как взволнованно он бросил последнюю фразу о перезвоне…

- Так! Отставить панику! - строго изрекает родительница. - Ты просто накручиваешь себя. Успокойся. Лучше пойдем поможем Дане с чемоданом, а то он туда сейчас только игрушки свои накидает.

Пытаюсь последовать совету родительницы и убедить себя, что это просто паранойя, обычное беспокойство. Но интуиция никогда не подводила меня раньше.

Тяжело вздохнув, встаю со стула и на ватных ногах направляюсь с мамой в комнату. Тревога не отпускает, только сильнее вонзает свои едкие корни. Пульс в ушах долбит, но, увидев сына, стараюсь взять себя в руки и натягиваю на лицо улыбку.

- Когда папа приедет? - спрашивает Даниил, старательно запихивая в чемодан очередную игрушку.

А меня от его вопроса сильнее трясти начинает. С трудом сдерживая подступающие слезы, протягиваю руку и дрожащими пальцами нежно треплю сына по волосам.

- Скоро, малыш, - отвечаю, присаживаясь рядом с ним на кровать. - И к его приезду мы должны быть готовы, так что давай я помогу тебе с вещами.

Даня воодушевленно быстро кивает, начиная рассказывать мне о том, как и куда он расставит игрушки в своей комнате у Вани в квартире.

«

В нашей квартире

» - поправляю себя мысленно, вспоминая слова Богатырева.

Возвращение с турбазы стало началом новой главы. Ваня, словно боясь упустить даже мгновение, сразу же предложил переехать к нему. Точнее, не предложил —уверенно заявил об этом как о решённом вопросе. И уже на следующий день мы все вместе отправились в мебельный центр. Даня, сияющий от счастья, выбирал мебель для своей новой комнаты. Его глаза горели энтузиазмом, когда он указывал на каждую понравившуюся деталь. А нам с Ваней выпала роль подбирать мелочи для уюта: яркие подушки для дивана, мягкие пледы, красивые занавески и разные декоративные элементы. И так квартира Богатырева, прежде казавшаяся пустой и безликой, превратилась в наше теплое семейное гнездышко.

И сегодня, сейчас мы должны были уже выезжать с чемоданами к нему. Только вот он пропал, а я не знаю, что и думать. Что могло случиться? Где он? Все ли с ним в порядке?

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Бросаюсь открывать, надеясь увидеть на пороге Ваню. И вижу. Только более взрослую его версию.

На пороге стоит отец Богатырева и прожигает меня напряженным взглядом темно-зеленых глаз, таких же, как и у его сына. Светлые волосы, кое-где окрашенные сединой, поблескивают в свете лампы из-за растаявших на них снежинках. Серьезное, я бы даже сказала, суровое лицо отличается от Ваниного только возрастными морщинами и чуть более крупным носом.

Мужчина заходит в квартиру и, просканировав обстановку, задерживает свой взгляд на мне. Его внушительная фигура, облаченная в классические черные брюки и дорогущее с виду темно-серое пальто, занимает практически весь наш крошечный коридор.

Несколько секунд, не отрываясь, смотрим друг другу в глаза, а затем он все-таки подает голос:

- Здравствуйте, Аглая.

- Добрый день, - мой голос звучит чуть громче шепота, потому что будущий свекр, хоть и не специально, но немного пугает меня.

- Где Иван? - задает вопрос, заглядывая в коридор, ведущий на кухню.

- Я же сказала вам по телефону, что он…

- Зачем лгать? – перебивая, спрашивает грубовато. - Если сын не хочет меня видеть — так и скажите.

- Владимир Сергеевич, - говорю, скрещивая на груди руки. - Ваня еще не приезжал. Если бы он был здесь, то поверьте — вышел бы для разговора с вами, а не прятался по углам, как маленький мальчик.

Богатырев старший хмурится, поглядывая на меня каким-то растерянным взглядом. Проводит рукой по волосам, этим жестом все больше напоминая мне Ваню. Тяжело вздыхает и, достав из кармана телефон, что-то быстро в нем печатает.

- С чего вы вообще решили, что он вернулся? - немного смягчаясь, задаю вопрос после длительной паузы.

- Его машина стоит возле подъезда, - объясняет, поднимая на меня глаза.

- Что?

Срываюсь к окну, чтобы убедиться в правдивости его слов. Действительно, чёрный внедорожник Вани стоит на привычном месте. Сердце галопом несется, рискуя пробить хрупкие кости.

Что это вообще значит? Машина здесь, а Вани нет.

К горлу подкатывает тошнота, когда мозг учтиво подкидывает мне жуткие картинки возможных событий, случившихся с любимым. Ноги не держат, и я чуть не заваливаюсь на пол. От падения спасают крепкие мужские руки, вовремя удержавшие меня за плечи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Где же он? - сбивчиво шепчу, оборачиваясь к Владимиру Сергеевичу.

- Я пока не знаю, но не переживайте, Аглая. Я найду сына. Даю слово.

Глава 45. Владимир Сергеевич.

Осторожно усаживаю побледневшую девушку сына на стул и, наполнив водой из-под крана первый попавшийся под руку бокал, протягиваю ей. Она заторможено, но все-таки принимает стакан из моих рук, и, сделав пару маленьких глотков, оставляет его в сторону.

- Послушайте, Аглая, - говорю, пытаясь придать голосу максимум уверенности. - С Ваней все будет хоро… - не успеваю закончить фразу, как в кармане начинает пиликать телефон, оповещая о входящем звонке.

Выуживаю его из пальто и, бросив быстрый взгляд на экран, отвечаю:

- Говори.

- Телефон Ивана находится где-то рядом с домом Лисевской, - докладывает Боря. - Павлова пока отследить не удалось…

- Блядь! - смачно ругаюсь, но поймав на себе полный тревоги взгляд Аглаи, понижаю голос до минимума и выхожу в коридор. - Боря, подключай всех. Мне все это крайне не нравится.

- Как скажете, босс.

- И попробуйте на всякий случай пробить тачку этого уеб… - резко замолкаю, когда замечаю в дверном проеме маленького зеленоглазого мальчика.

Он с нескрываемым любопытством разглядывает меня с ног до головы, а я делаю то же самое.

Поверить не могу — это мой внук. Миниатюрная копия Вани в детстве. Замираю, не в силах отвести взгляд от этого маленького чуда. Сердце пропускает удар, а потом начинает биться в два раза быстрее.

- Привет, - шепчу едва слышно.

Малыш неуверенно улыбается, и я вижу те самые ямочки — точные копии тех, что были у Вани в его возрасте.

- Владимир Сергеевич? - раздается голос Бори.

- Найдите машину Павлова, - быстро отдаю приказ, не отрывая взгляд от внука. - Все, на связи.

- Дядя, а вы кто? - спрашивает малыш. - Вы так похожи на папу.

Тихий всхлип Аглаи раздается возле дверей кухни. Девушка подходит к сыну и, присев на корточки напротив него, говорит:

- Даниил — это…

- Меня зовут Владимир Сергеевич, - перебиваю ее. - Мы с тобой познакомимся получше чуть позже, а сейчас я должен спешить.

«Чтобы найти твоего папу». - добавляю уже про себя.

Как же хочется остаться, поговорить с ним, узнать его ближе. Но время не ждёт. Сейчас важнее найти его отца, моего сына. А знакомство… Оно обязательно будет, но чуть позже. Когда всё уладится, когда опасность минует.

В душе бушует буря эмоций, но лицо остаётся невозмутимым. Дел слишком много, чтобы поддаваться чувствам прямо сейчас, поэтому, с трудом оторвав взгляд от внука, перевожу его на Лисевскую.

- Аглая, как только что-то выяснится, я вам сразу позвоню. Так что будьте на связи, - инструктирую и разворачиваюсь, намереваясь покинуть квартиру.

- Я поеду с вами! - выпаливает девушка, судорожно натягивая на себя пальто.

- Нет, - отрезаю. - Вы останетесь дома. С сыном. И это не обсуждается.

На улице включаю фонарик на телефоне и осматриваюсь возле подъезда. На утоптанном снегу отчетливо различаю следы недавней борьбы. Справа от входной двери, почти у самого бордюра виднеется глубокая вмятина — след падения. Две чёткие полосы тянутся от неё к проезжей части. Свидетельство того, что кто-то волоком тащил упавшего человека.

Даже думать себе запрещаю, что этим человеком мог быть мой сын. Но факты говорят сами за себя, когда внимательнее рассматриваю место падения. Холодная волна страха прокатывается по позвоночнику, стоит только обнаружить там разбитый телефон сына и…

- Это что? Кровь? - раздается за спиной тихий шепот, заставляющий меня вздрогнуть.

Резко поднимаюсь и заслоняю собой обзор. Нельзя, чтобы Аглая видела это.

- Просто грязь, - лгу, глядя ей прямо в глаза. - Что ты здесь делаешь? Я же сказал оставаться с сыном! - голос звучит грубее, чем хотелось бы.

- Я не могу просто сидеть и ждать! - её глаза полны решимости. - Я должна быть там, где Ваня.

- Ты нужна своему сыну здесь. Он не должен оставаться один. Если с тобой что-то случится, кто позаботится о мальчике?

Она колеблется, и я вижу, как в ней борются страх за любимого и ответственность перед сыном.

- Обещаю держать тебя в курсе, - говорю мягче. - Но ты должна остаться. Ради Дани.

Аглая кивает, но в её глазах читается невысказанное: «Только найдите его».

Как только дверь за девушкой закрывается, в кармане начинает вибрировать телефон. Боря.

- Владимир Сергеевич, машину Павлова засекли возленедостроенного ЖК. Судя по направлению движения, он едет именно туда. Координаты скинул. Это где-то в двадцати минутах езды от дома Лисевской.

- Понял. Возьми с собой ребят и дуйте туда. Я тоже скоро буду.

Отключаюсь и быстрым шагом направляюсь к своей машине. В голове стучит только одна мысль — успеть, во что бы то ни стало успеть. Запрыгиваю в машину и, вбив внавигатор адрес, сброшенный Борей, быстро выруливаю со двора. Время словно замедляется, хотя на самом деле каждая секунда тянется бесконечно долго.

ЖК вырисовывается на горизонте тёмной громадой. Недостроенные корпуса, пустые площадки, ни души вокруг. Идеальное место для того, чтобы спрятать человека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Подъезжаю к входу одновременно со своими людьми, и в этот же момент с территории на полной скорости вылетает автомобиль Павлова.

- Боря, остаешься со мной, - кричу, выскакивая из машины. - Остальные — за ним!

Ребята рассаживаются по машинам и быстро стартуют за удаляющейся машиной.

- Я проверю первый этаж, ты — второй, - снова инструктирую Бориса. Достаю пистолет из бардачка и продолжаю: - Если там пусто — идем дальше. Третий. Четвертый. И так до последнего.

- Но тут же огромная территория…

- Да похую мне, Боря! Абсолютно похую! Я сказал: вперед!

Уже на входе в недостроенное здание в нос ударяет запах сырости и бетона. Тишина давит на барабанные перепонки. Мотор в груди хреначит с бешеной скоростью.

Медленно продвигаюсь вперёд, держа оружие наготове. Каждый шорох заставляет вздрагивать. Чем дальше захожу, тем страх за сына сильнее сковывает каждую мышцу.

Заглядываю в каждый угол. Прислушиваюсь к каждому звуку. И вдруг… слышу приглушенный стон. Он доносится из-за полуразрушенной стены слева от меня.

Срываюсь с места, но, завернув за угол, замираю. На полу, в луже крови, лежит Ваня. Его лицо мертвенно-бледное, нога вывернута под неестественным углом, тело покрыто множеством гематом и ссадин.

Бросаюсь на колени рядом с сыном и лихорадочно пытаюсь нащупать пульс. Дыхание вырывается со свистом, когда ощущаю его слабое биение. Бляяядь… Жив… Он жив!

- Боря! Вызывай скорую! Немедленно! - кричу изо всех сил. Наклоняюсь к Ивану и, положив его голову к себе на колени, молю сорвавшимся голосом: - Держись. Пожалуйста, сын, только держись…

Он открывает глаза, красные от лопнувших капилляров, и, кое-как зафиксировав взгляд на мне, хрипло шепчет:

- Отец?

А потом снова теряет сознание.

Глава 46. Иван.

Медленно прихожу в себя, и первое, что ощущаю — этоневыносимая боль во всем теле, словно меня переехал поезд. Каждая клеточка ноет, протестуя против любого движения. В ушах стоит пронзительный, но до боли знакомый писк, от которого, кажется, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Он настолько мерзкий и монотонный, что машинально пытаюсь прикрыть уши руками, но даже это простое действие сопровождается новой волной жгучей агонии.

Постепенно сознание проясняется, и я начинаю различать другие звуки: тихое шуршание аппаратуры, приглушенные голоса людей, едва различимый шум дороги за окном.

В нос ударяет больничный запах, пропитанный антисептиком и хлоркой настолько сильно, что он буквально въедается в слизистую. Пытаюсь открыть глаза, но все вокруг размыто и плывет.

Что, черт возьми, со мной случилось? Почему я здесь?

И стоит только этим вопросам возникнуть в голове, как воспоминания обрушиваются на меня гигантской лавиной.

***

- Здравствуй, Иван, - слышу за спиной пропитанный ядом голос Павлова. Не оборачиваюсь и не отвечаю. Молча набираю цифры на домофоне, но мудак не унимается. - Спешишь к своей подружке-шлюшке?

Кручусь на сто восемьдесят, ослепленный вспышкой ярости, и в ту же секунду понимаю, что зря.

На затылок обрушивается тяжелый удар. Перед глазами взрываются яркие вспышки, ноги подкашиваются. Теряю равновесие и начинаю падать прямо на Павлова. Но он не дает мне упасть. Хватает за грудки и с силой швыряет на мокрый холодный снег. Приземляюсь на колени и локти. Изо всех сил стараюсь подняться и не потерять сознание, но ублюдок наклоняется и, прошипев что-то мне в лицо, впечатывает кулак в переносицу. В глазах темнеет, руки и ноги слабеют.

Секунда — и я отключаюсь…

***

В себя прихожу в каком-то заброшенном, полуразрушенном здании. В нос сразу же ударяет запах мокрого бетона, смешанный с металлическим запахом собственной крови. При попытке пошевелиться из груди вырывается хриплый, болезненный стон.

- А, ты очнулся, - раздается холодный голос Павлова, эхом отражаясь от голых стен.

С трудом фокусирую на мудаке взгляд и через силу спрашиваю:

- Ты совсем поехавший? Решил поиграть в бандита? В курсе, что сейчас не девяностые? - сплевываю вязкую слюну вперемешку с кровью, и, превозмогая боль, поднимаюсь на ноги.

Комната кружится перед глазами, но я упрямо заставляю себя выпрямиться.

- Знаешь, Богатырев, я это, - обводит глазами помещение, разводя руки в стороны. - Не планировал. До сегодняшнего дня. За то, как вы с Лисевской меня опозорили, мне хватило бы и вашего увольнения. Но сегодня у меня состоялся очень интересный разговор с твоим начальником.

Павлов замолкает. Делает едва заметный кивок головой,и в этот же момент рядом со мной возникают два амбала. Громилы захватывают меня за плечи в стальные тиски. Дергаюсь, пытаясь вырваться, но они только сильнее выкручивают мне руки, заставляя морщиться от жуткой боли.

Перестав сопротивляться, фыркаю и, глядя Андрею в глаза, выдаю с презрением:

- Шавок своих с собой притащил… А что, один боишься не справиться?

Павлов подходит ближе, хватает меня за подбородок и, зафиксировав голову, шипит:

- Нахера мне марать об тебя руки, если для этого есть специально обученные люди? - впивается своими ногтями мне в кожу, оставляя царапины, и очень тихо продолжает: - Ты, Богатырев, слишком многое на себя взял, когда решил, что сможешь испортить мне жизнь. Думал, я не узнаю?

- Что за хрень ты несешь?

- Я все понять не мог: кто из вашей сраной больнички постоянно вставляет мне палки в колеса. Кто под именем Василий Иванов распространяет обо мне неприятную информацию? Якобы я, уважаемый бизнесмен, отпиздил свою бывшую жену до полусмерти… Но разговор со Степаном многое прояснил. Стоило мне лишь немного надавить на старого хрыча, припугнуть его увольнением, как он сразу сдал тебя с потрохами.

И в этот момент я понимаю одну простую истину —мне пиздец. Павлов слишком дорожит своей репутацией, и раз он узнал, что это я пытался слить правду о нем вразные источники, в живых он меня не оставит. Но, блядь, тогда я не мог поступить иначе. Не мог оставить безнаказанным его преступление. Хотел справедливости для бедной женщины.

Только вот я не знал о существовании сына. Не думал, что снова встречу Аглаю.

Что будет с ними, если меня не станет? Даня только обрел отца. Мы с Лисенком едва начали строить наше будущее.

Нет. Я не готов просто так сдаваться. Я просто обязан каким-то образом отсюда выбраться ради своей семьи.

- Ты ответишь мне за это, Богатырев, - продолжает Павлов. - И настоятельно советую тебе в последние минуты своей никчемной жизни молиться, чтобы мне хватило твоей смерти. Чтобы твоя шлюха и твой выродок тоже не поплатились за твои грехи.

Его слова, как мощный заряд адреналина по венам. Собрав в себе все остатки сил, резко дергаюсь, вырываясь из стальной хватки амбалов. Подаюсь вперед и со всей дури заряжаю кулаком по самодовольной роже мудака.

- Сука! - вопит он, сплевывая кровь вместе с выбитым зубом. - Пиздец тебе, Богатырев.

Два охранника бросаются на меня. Первый удар приходится в живот. Сгибаюсь пополам и тут же получаю пинок по ребрам. Тело пронзает невыносимая боль. Падаю на колени, но один из них хватает меня за волосы и бьет головой об пол.

- Ты думал, что сможешь уйти? - цедит сквозь зубы Павлов, стирая кровь с подбородка.

Удар. Еще один. И еще.

В глазах темнеет, но я пытаюсь держаться за сознание, пытаюсь подняться, но кто-то припечатывает мне ногой по колену. Слышу хруст костей, а за ним следует адская волна боли. Мой дикий, звериный рев разносится, кажется, на километры вокруг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Кончайте его, - отголоски сознания выхватывают слова Павлова.

Мысленно уже прощаюсь с жизнью. Перед глазами проносятся счастливые и такие родные лица Аглаи и Дани.

- Шеф, засекли несколько машин на подъезде к ЖК! - орет кто-то.

- Блядь! Валим отсюда!

Валяясь в луже собственной крови, различаю хлопки дверей и скрежет тормозов. Громкий бас, отдающий приказы, и свист шин.

А дальше — темнота и оглушительная тишина…

***

Кажется, что я нахожусь в бреду, потому что слышу голос отца. С неимоверным усилием разлепляю веки...

- Отец? - выдыхаю хрипло, ведь сил хватает лишь на шепот.

И снова проваливаюсь в бездну…

***

- Он приходит в себя, - доносится приглушенный голос, вырывающий меня из болезненных воспоминаний.

- Я позову родных, - отвечает кто-то другой, и шаги удаляются по скрипучему больничному линолеуму.

Пытаюсь открыть глаза, но веки будто свинцом налиты. Сквозь прищур различаю, как открывается дверь и в палату входит женский силуэт.

Матрас подо мной мягко проседает. Теплая дрожащая ладонь ложится на мою щеку и нежно гладит ее.

- Спасибо… - раздается тихий голос, смешанный со всхлипами. - Спасибо, что боролся, Ваня… Спасибо, что выжил… Я так люблю тебя…

Предпринимаю новую попытку открыть глаза, и в этот раз мне это удается. Смотрю на девушку с самыми красивыми янтарными глазами, и вопрос сам собой срывается с потрескавшийся губ:

- Ты ангел?

Глава 47. Аглая.

- Ты ангел? - спрашивает Ваня хриплым голосом.

Его глаза — мутные и воспаленные, блуждают по моему лицу, будто не узнают меня.

Сердце буквально останавливается в эту секунду.

Неужели он?..

Нет… Пожалуйста, только не это…

- Ты… - шепчу прерывисто. - Ты не помнишь меня?

- Я… - хрипит и замолкает. Убираю дрожащую ладонь с его щеки, но Ваня ловит мое запястье и слабо, но настойчиво возвращает обратно. Едва уловимая улыбка появляется на его потрескавшихся губах, когда он выдыхает: - Как я мог тебя забыть, Лисенок?

- Но ты же только что…

- Просто пытался пошутить.

- Дурак ты, Ваня, - бормочу, но уголки губ сами поднимаются в ответ.

- Ага. Но только… когда речь идет о моей любви к тебе. С тобой… я теряю рассудок. И, похоже, это не лечится, - его голос заучит слабо, но это не мешает озорному огоньку вспыхнуть в его глазах.

Смеюсь сквозь слезы и бережно прижимаюсь к его губам своими.

- Ты помнишь, что произошло? - уточняю, отстраняясь.

- Да, - легонько кивает, а затем морщится от боли. Глубоко вздыхает, переводя дыхание. - Но есть один момент… Я не знаю, как попал сюда. Мне показалось… Показалось, что я видел отца.

- Да, Вань. Это он нашел тебя. Он спас. Если бы не Владимир Сергеевич… Боже, Ваня, я…

Отворачиваюсь, кусая губы до крови. Не сейчас. Ему и так больно, а я тут сопли распускаю. Но Ваня разворачивает меня к себе и крепко прижимает к своей груди. Слышу, как тяжело бьется его сердце, как тело дрожит от физической боли, как дыхание вырывается из горла урывками. Но любимый, несмотря на боль, нежно обнимает меня и мягко гладит по волосам.

- Тише, Лисенок, не плачь, - хрипит мне в макушку. - Со мной все хорошо. Видишь? И скоро полностью поправлюсь.

Скоро… Если бы все было так просто.

Когда его привезли в больницу в тяжелом состоянии, думала – мое сердце не выдержит. Просто остановится, стоило только представить, какую боль он испытал.Сотрясение мозга средней тяжести. Множество гематом и ссадин. Перелом носа и каленой чашечки… На реабилитацию уйдет по меньшей мере месяца четыре.

Но я не озвучиваю свои мысли вслух, а лишь киваю, уткнувшись носом в больничную рубашку, пропитанную запахом лекарств. Но сквозь этот запах пробивается его слабый, но такой родной аромат.

За дверью раздаются тяжелые шаги, и через секунду в палату входит Владимир Сергеевич. Он замирает на пороге. В его обычно непроницаемом и серьезном взгляде читается облегчение. И такая хрупкая, уязвимая надежда на примирение с сыном, что мое сердце сжимается.

Перевожу взгляд на Ваню и шепчу так, чтобы только он меня слышал:

- Обещай, что поговоришь с ним. Что хотя бы попытаешься наладить отношения.

Богатырев хмурится, но едва заметно кивает.

Поднимаюсь с кровати и направляюсь к выходу из палаты. Поравнявшись с мужчиной, одними губами говорю ему: «Спасибо». Всего одно слово, но в нем вся моя благодарность, что он вернул мне любимого.

Дверь закрывается за мной, оставляя наедине отца и сына с их давно назревшим разговором.

Иван.

После того, как за Аглаей закрывается дверь, палата погружается в тяжелую тишину. Лежу, уставившись в потолок, и чувствую, как напрягается каждый мускул в теле. Каждый вдох обжигает легкие, каждый выдох дается с трудом. Но теперь это не от физической боли. Теперь это из-за встречи с отцом.

Мы не виделись уже… Да я даже вспомнить не могу сколько лет. Последний раз на похоронах Яночки, если не считать одного единственного раза в кафе. И все это время я ненавидел его. Старался не вспоминать, не думать, не представлять, как он выглядит сейчас. Был уверен – это взаимно. Но он спас меня. Там, на той вонючей заброшке, в момент прояснения сознания, в его глазах я не видел ненависти. Лишь жгучий страх. Страх за меня. За мою жизнь. И я благодарен ему за спасение, но не знаю, смогу ликогда-нибудь простить за грехи прошлого.

- Ты… - начинаю. Горло саднит от боли. Сглатываю вязкую слюну, пытаясь подобрать дальнейшие слова. - Как ты… узнал?

Отец стоит неподвижно возле моей койки. Смотрит на меня. Прожигает взглядом. Ждет, когда я соизволю поднять на него глаза. Но я не могу. Пока нет. Мне нужно больше времени.

Он тяжело выпускает воздух из легких и продвигается к окну. Кошу на него взгляд и замечаю, как белеют костяшки его пальцев, когда он сжимает ими пластиковый подоконник.

- После той случайной встречи в ресторане я не переставал следить… присматривать за тобой, - наконец, говорит он. Его голос, обычно такой уверенный, сейчас глухой и тихий. Звучит вымученно, пораженно.

- Я знаю, - отзываюсь хрипло. - Засек твоих людей. Но я избавился от слежки. Поэтому не понимаю, как ты догадался, где меня искать.

- Я был в курсе, что ты сливаешь инфу про Павлова. И что из себя представляет этот сучий потрох, тоже знал. Так что в том, что он решит отомстить — даже не сомневался. Поэтому и приставил за тобой слежку.

Ярость накатывает внезапно, горячей волной подступая к горлу и притупляя всю физическую боль. Сжимаю ладони в кулаки, сдерживая себя. Пытаюсь не взорваться к чертовой матери и хоть раз поговорить с отцом нормально.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- А ты не мог просто предупредить меня? - вырывается из груди. Голос звучит громче, что мне хотелось бы, но плевать. Пусть знает, что я злюсь на него.

Отец срывается с места и в один шаг оказывается возле меня. Его лицо тоже пылает от гнева, но в его взгляде есть что-то еще. Что-то, что пока не могу распознать.

- Я, блядь, пытался! Пытался десятки раз! Но ты же не ответил ни на один мой звонок! Черт!

Он разворачивается, делает несколько шагов к двери. Останавливается на секунду, вцепившись пальцами в свои волосы. Проводит ладонью по лицу. Его всегда прямая спина сейчас сгорблена от напряжения. Пару секунд он просто стоит практически неподвижно, а затем снова поворачивается ко мне и медленно подходит к койке.

-

Прости меня

! - его голос дрожит, слова едва различимы. В свете больничных ламп вижу, как слеза, которую он так и не смог сдержать, скатывается по щеке, оставляя блестящий след на его обычно безупречно выбритом лице.

В этот момент понимаю — он просит прощения не за сегодня. Он просит за все. За Яну. За мать. За все те годы его безразличия. За то, что был таким холодным и циничным. За все свои ошибки прошлого.

Закрыв глаза, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю через нос.

- Я… Это сложно, папа… Просто взять и простить, - выдаю тихо. - Но… спасибо. За то, что нашел меня…

Отец кивает. Его рука на секунду касается моей ладони. Быстро, неуверенно. А затем он разворачивается, чтобы уйти, но я снова окликаю его.

- Что с Павловым? - спрашиваю.

Он колеблется, но желание восстановить отношения перевешивает его привычку всегда скрывать правду, поэтому отвечает:

- К сожалению, мои ребята потеряли его. Он скрылся, но находится в розыске. Я подключил всех знакомых из органов, так что его найдут.

- А Даня с Аглаей?..

- Им ничего не угрожает, сын, - уверяет меня. При упоминании внука в его глазах появляется тепло. - Я приставил к ним охрану на всякий случай.

- Спасибо… Я… Мне нужно отдохнуть…

- Конечно… - отец понимает мой намек на то, что я больше не хочу продолжать разговор, поэтому направляется к выходу. Уже у самой двери бросает на меня быстрый взгляд и шепчет: - До встречи…

- До встречи, папа… - отвечаю я закрывшейся за ним двери.

Глава 48. Иван.

Лучи июньского утреннего солнца, проникающие сквозь панорамные окна бассейна в загородном доме отца, переливаются всеми оттенками радуги, ослепляя меня на мгновение. Делаю глубокий вдох, наполняя легкие влажным воздухом, и снова погружаюсь на глубину.

Сейчас я могу свободно плавать, ходить и даже бегать. Но несколько месяцев назад любое, даже малейшие движение правой ногой сопровождалось мучительной болью. И если бы не поддержка близких, в том числе отца, не уверен, что я справился бы.

Он приходил ко мне в больницу каждый день. После выписки помогал с переездом Аглаи и Дани. Возил меня на физиотерапию, постоянно звонил и писал.

Честно говоря, я и не ожидал, что отец, вечно холодный и сдержанный человек, может проявлять такую заботу о взрослом сыне. В первые дни я едва терпел его визиты, постоянно отмалчивался, даже не пытаясь скрыть раздражение. Но постепенно лед недоверия, который годами копился в моем сердце, начал таять.

И я не пожалел. Папа действительно изменился. И я решил дать ему шанс заново вступить в мою жизнь.

Воспоминания рассеиваются, когда легкие начинаю гореть. Выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, вода стекает с волос на лицо и плечи. Провожу ладонью, смахивая капли, и замечаю ее. Аглая стоит возле бортика и с нежной улыбкой на губах наблюдает за мной.

- Когда пятнадцать минут назад я проснулась и не обнаружила тебя рядом, то сразу поняла, где стоит искать, - говорит, присаживаясь на край бассейна, и окунает босые ноги в воду.

Подплываю ближе, опуская ладони на ее колени. Веду руками выше, наблюдая, как бархатная кожа намокает после моих прикосновений. Достигнув подола легкого летнего платья, останавливаясь, поглаживая пальцами внутреннюю сторону бедер.

Дыхание Лисенка становится прерывистым. Она слегка приоткрывает губы и медленно, неосознанно облизывает их кончиком языка.

- Соскучилась? - шепчу, прижимаясь губами к ее колену.

Покрываю поцелуями каждый сантиметр влажной кожи, заставляя мурашки разбегаться в разные стороны. Ее тело подается мне навстречу, когда не спеша продвигаюсь все дальше. Пальцы сжимают мои волосы, тянут за них.

- Хочу тебя, Лисенок, - хриплю, втягивая в себя ее сладковатый аромат, когда, наконец, добираюсь до цели.

- Не… здесь… Вань… - бормочет прерывисто обрывками фраз. - Душ…

Поднимаю голову, встречаясь с ней взглядом. Ее глаза темные, с расширенными от желания зрачками. В них читается то же нетерпение, что бурлит и во мне.

Без лишних слов вылезаю из бассейна и, подхватив Аглаю на руки, спешу к душевой. Она вскрикивает, обвивая мою талию ногами, и я чувствую, как бешено колотится ее сердце. Вода с моего тела пропитывает ее платье, стекает на плитку, оставляя мокрые следы после моих ног.

Толкаю дверь плечом, ни на секунду не выпуская любимую из рук. Прислоняя ее спиной к кафельной стене, одной рукой включаю теплую воду, которая моментально окутывает нас.

- Ваня… ты уверен… твоя нога… - шепчет лихорадочно, но сама только сильнее прижимается ко мне.

- Все в порядке, Лисенок, - хвастаясь за вырез ее платья, разрываю ткань до самого живота.

Приникаю губами к розовому манящему соску, легонько кусаю его, облизываю. Кайфую от ее дурманящего мой мозг вкуса. Насладившись первым, перехожу ко второму, а руками медленно задираю подол теперь уже ненужной никому тряпки.

- И потом, - бормочу в перерывах между ласками. - через месяц ты станешь моей женой. Пора уже привыкать носить тебя на руках.

Отрываюсь от груди и впиваюсь поцелуем в губы. Стонем друг другу в рот, пока пар от горячей воды и нашего учащенного дыхания обволакивает стеклянные стенки душевой.

Лисенок нетерпелива. Пытается стянуть с меня плавки и уже слиться в единое целое, но в такой позе у нее ничего не выходит.

- Сейчас все будет, милая, - обещаю, помогая ей, и как только член вырывается на свободу, отодвигаю в сторону белье Аглаи и, направив себя, проникаю в нее одним размашистым, глубоким толчком.

Сознание уплывает практически сразу, стоит только оказаться в ней. Остаются лишь инстинкты и безумная звериная похоть.

Двигаюсь медленно, почти лениво, упиваясь каждым ее срывающимся стоном, каждым трепетом ресниц. Чувствую, как её ногти впиваются мне в плечи, как её тело подстраивается под каждый мой толчок, принимая меня глубже. Вода стекает по нашим телам, смешиваясь с потом.

Целую ее губы, шею, грудь, пальцами лаская нежную кожу бедер и ягодиц. Меняю угол проникновения и ускоряюсь, точно зная, что это заставит ее дрожать в моих руках. Сгорать от интенсивности наслаждения. Таять, погружаясь в бездну.

- Ваня… - ее голос срывается, когда приближается к оргазму.

Мгновение, и она взрывается, крепко сжимая меня изнутри. Ее тело трясется, зубы до крови впиваются в мое плечо. Замедляюсь, продлевая ее удовольствие и, как только Лисенок немного приходит в себя, опускаю ее на пол и, развернув, прижимаю грудью к стене.

Её ладони с шумом прилипают к мокрому кафелю, когда я вхожу в неё снова — теперь уже сзади, резче, жёстче. Одна рука зарывается в ее мокрые волосы и слегка оттягивает голову назад. Пальцы второй неторопливо массажируют разбухший узелок нервов. Сжимают его, пощипывают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ее спина выгибается. По коже разбегаются толпы мурашек. Не успев толком отойти от первого оргазма, она уже жаждет нового.

- Быстрее… пожалуйста… - отрывисто всхлипывает.

- Как, - толчок. - Скажешь, - еще один, - Любимая…

И еще один до самого основания. Крышу сносит. Полностью теряю контроль. Шум воды смешивается с хлюпающими звуками ударов бедер о бедра. Врезаюсь в нее на полной скорости. Ее стенки пульсируют вокруг члена, когда она снова кончает, и я больше не в силах сдерживаться, догоняю ее. За секунду до взрыва вырываюсь из нее и выстреливаю вязкой белой жидкостью на спину и задницу.

Аглая тяжело дышит. Ее ноги подкашиваются, тело обмякает. Ловлю любимую за талию и крепко прижимаю к груди.

- Ты… - она делает глубокий вдох, пытаясь перевести дыхание. - Я вообще-то просто собиралась сказать, что твой отец звал нас на завтрак.

Хрипло посмеиваясь, снимаю душевую лейку и, стянув с Лисенка остатки платья, смываю с нее следы нашего преступления.

- Ну, мы немного задержались, - улыбаюсь, продолжая ополаскивать ее тело. Провожу ладонью по спине, талии, бедрам, попе. Чувствую, что снова начинаю заводиться, поглаживая ее мягкую кожу. - Хотя знаешь… Не очень-то я и хочу есть…

- Ваня! - хохочет она, притворно ударяя меня по плечу.

Наклоняюсь к ней для поцелуя, но Аглая отодвигается и, делая серьезное лицо, говорит:

- А я голодна. И ещё... - её взгляд скользит вниз. - Тебе всё-таки надо беречь ногу.

- Да-да, доктор.

Выключаю воду и заворачиваю Лисенка в большое пушистое полотенце, а сам натягиваю на себя спортивные штаны и майку, в которых пришел в бассейн.

- Я пойду, переоденусь и Даню разбужу, - произносит любимая и, оставив на моей щеке легкий поцелуй, скрывается за дверьми.

Направляюсь в кухню на запах свежесваренного кофе и булочек с сахаром. Схватив одну с тарелки, здороваюсь с отцом, который окидывает меня любопытным взглядом.

- Как водичка? - спрашивает, скрывая улыбку за глотком обжинающего напитка.

- Горячая, - отзываюсь, щедро откусывая мягкое тесто. - Да не услышит меня Валентина, у бабушки эти булочки вкуснее получаются, - выношу вердикт с набитым ртом.

- Соглашусь, - заключает отец, опуская чашку на стол. - У меня есть новости, - говорит уже серьезнее.

- Павлов?

- По поводу него пока тишина, хорошо спрятался сученыш. Дело в твоей работе, - напрягаюсь, ожидая продолжения. - Орлова, вашего главврача отстранили, а тебя хотят восстановить в должности завотделением. Что думаешь?

Замираю с булочкой на полпути ко рту. Отец наблюдает за моей реакцией, его пальцы медленно барабанят по столу.

- Завотделением? - переспрашиваю, откладывая выпечку. - После той жалобы?

- Ну ты же знаешь, что было расследование. И так же о том, что эта жалоба была лишь предлогом. А вот Львович, который хватал взятки направо и налево, теперь уже так просто не отмоется.

- Это… Я не знаю.

В арочную дверь кухни влетает Даня, сонно потирая глаза. За ним следует Аглая, уже переодетая в летние брюки и легкую блузку, ее волосы ещё влажные после душа.

- О чём говорите? - Лисёнок подходит ко мне, машинально целуя в щеку.

- Ивану предлагают должность заведующего, в которую он так и не успел вступить ранее, - отвечает за меня отец, отхлёбывая кофе.

- О, это же отличная новость! - восклицает любимая.

Ее глаза загораются, и она тут же обнимает меня, словно я уже дал положительный ответ. Но внутри меня все еще борются противоречивые чувства.

- Не знаю, - повторяю, глядя на нее. - После того, как меня вышвырнули по надуманному поводу и того, как Орлов покрывал Павлова… После всего, что произошло… Я не уверен, что хочу снова окунаться в эту грязь.

- Идиот, - неожиданно бросает отец, с грохотом ставя чашку на стол. - Это же твоя работа! Ты так много вложил в нее. И ты определенно заслужил это место! - он смотрит на меня так, будто хочет прожечь взглядом.

- Ты вообще всегда был против моего выбора. Утверждал, что медицина — это «не по-мужски». Что я должен был пойти по твоим стопам, - огрызаюсь, начиная закипать. - Что изменилось?

Отец резко встает, и когда он говорит, в его голосе впервые за многие годы звучит уязвимость:

- Я изменился! Я был горд, слеп и глуп! Черт возьми, Ваня, я был не прав! - он проводит рукой по волосам и, прикрыв на секунду глаза, глубоко вздыхает. - Я горжусь тобой. И всегда гордился. Просто понял это совсем недавно.

В кухне повисает тягостное молчание. Даже Даня перестает жевать, с тревогой наблюдая за нашей перепалкой. Смотрю на поникшего отца, и внутри меня тяжелый груз, словно камень, который я таскал в груди годами, наконец, рассыпается в пыль.

- Ладно, - говорю тихо. - Я вернусь в больницу. Надеюсь, отстранение Орлова будет примером для всех остальных взяточников.

- Вот и славно, - кивает отец.

Медленно опускается на стул, его плечи расслабляются.

Аглая улыбается и, обняв меня, шепчет на ухо:

- Я знала, что ты примешь правильное решение.

- А мы будем сегодня плавать в бассейне? - раздается звонкий голос сына. - Пап, ты же меня научишь?

Присаживаюсь рядом с ним и, потрепав по белобрысой макушке, отвечаю с улыбкой:

- Конечно, научу, Дань.

Глаза сына загораются предвкушением. Он хватает со стола еще одну булочку и, откусив от нее кусочек, важно заявляет:

- Я буду плавать лучше всех! А ты купишь мне ласты?

- Только если перестанешь болтать с набитым ртом, - пытаюсь говорить строго, но смех все равно вырывается из груди.

Пока Даня торопливо доедает булочку, встречаюсь взглядом с отцом. В его глазах — то самое тепло, которого ждал годами. И я ловлю себя на мысли, что сейчас, здесь со своей семьей, я по-настоящему счастлив.

Эпилог. Аглая.

Сегодня самый важный день в моей жизни. Тот день, о котором я даже не смела мечтать, когда впервые встретила Ваню. Кто бы мог подумать, что обычный вызов врача на дом может превратиться в историю любви?

Потянувшись в кровати, позволяю себе насладиться этими мгновениями покоя перед тем, как начать готовиться к церемонии. Каждая клеточка тела наполнена волнительным предвкушением и трепетом. Сегодня я стану его женой. Официально. Навсегда.

Мама входит в комнату, когда я уже начинаю наносить макияж. Отказываюсь от услуг визажиста и парикмахера —хочу выглядеть естественно, такой, какой меня знает и любит Ваня.

Ловлю ее взгляд в зеркале. Она смотрит на меня с ласковой улыбкой и блестящими от влаги глазами. Опускает ладонь на мое плечо и мягко сжимает его.

- Я так рада за тебя, дочка, - шепчет она. - Иван —замечательный мужчина. Я вижу, как он любит вас с Даней, и это настоящее счастье — встретить правильного, своего человека.

Мамины слова, такие простые, но в то же время такие важные, заставляют мои глаза заслезиться. Кладу свою руку поверх ее, чувствуя легкую дрожь в ее пальцах.

- Спасибо, мам, - отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Он и правда особенный. И все те испытания, через которые нам пришлось пройти, того стоили. Каждое.

В этот момент в дверь просовывается белобрысая головка. Даня, мой маленький лучик света, уже облаченный в свой миниатюрный костюмчик, с восхищением смотрит на меня своими огромными глазами, точь-в-точь как у его отца.

- Мамочка, ты как плинцесса! - восклицает он, замирая на пороге. - Самая класивая!

Смех вырывается из груди, разгоняя нахлынувшие слезы.

- Иди ко мне, мой маленький принц, - протягиваю к нему руки. - Поможешь маме стать еще красивее?

Он осторожно подбегает ко мне, обнимает за шею. Прижимаю его к себе, вдыхая знакомый успокаивающий аромат детского шампуня и чего-то бесконечно родного.

- Ох, Глаш, чуть не забыла! - мама суетится, выискивая что-то в своей маленькой сумочке. - Да где же? А, вот он!

Достает что-то маленькое, завернутое в салфетку. Расправляю ее края и вижу цепочку с кулоном. Тем самым, который Ваня подарил мне на наш первый совместный Новый Год.

- Ты его сохранила… - шепчу.

Сердце замирает на мгновение. Тепло распространяется по груди, когда пальцы сжимают гладкий металл.

- Конечно, сохранила, - отвечает мама. - Когда ты попросила его выкинуть, я просто не смогла это сделать. Чувствовала, что еще пригодится. Что мужчина, который его подарил, еще вернется в твою жизнь. Не верила, что его больше нет. И что ж, - улыбается она. - Я была права.

Киваю, не в силах вымолвить ни слова. Горло сжимает ком благодарности и волнения.

Аккуратно кручу цепочку в руках. Изящный золотой кулон ловит свет лампы и вспыхивает теплым бликом.

- Помоги, Дань, - прошу сына, протягивая ему застежку.

Он надувает губы, сосредоточенно стараясь поймать крошечный крючок. Его теплые пальчики касаются моей шеи, вызывая мурашки.

- Готово, мама! - торжествующе объявляет, отскакивая на шаг и оценивая результат.

Дверь в комнату снова распахивается, и в проходе замирают три мои подруги.

- Ты шикарна, Глаш! - заключает Дашка, присвистывая. - У Богатырева слюни потекут, как только он тебя увидит!

- Поддерживаю, - подмигивая, говорит Настя. - Иван сегодня точно лишится дара речи.

А Катя лишь только кивает с улыбкой на губах. Но в ее глазах я замечаю тень грусти. Странно… Ведь ее отношения с Максимом, кажется, наладились. Надо бы узнать…

Нет. Не сейчас. Не сегодня. Сегодня — мой день. И сегодня нельзя тревожиться. Да и вообще, ближайшие восемь месяцев…

- Так, давайте по плану! – командует Дашка, всегда готовая взять бразды правления. – Глаша, ты почти готова? Через полчаса церемония. Настя, проверь, пожалуйста, букет и фату у мамы. Кать, узнай, готов ли жених и не разбежались ли гости.

- Готов! - раздается за спинами девочек бархатный голос любимого. От одного его звука по телу пробегает волна жара.

Машинально прячусь за маму, чтобы жених не нарушил традицию и не увидел невесту раньше времени.

- Даже не надейся на то, что мы тебя сюда пустим, Богатырев, - снова вступает Дашка, заслоняя проход своим телом. - Даня, проводи папу к алтарю и проследи, чтобы дядя Максим не забыл кольца.

Сын мгновенно воодушевляется от доверенной ему важной миссии. Пробегает мимо подруг, крича вслед:

- Холошо, тетя Даша! Я плослежу! Папа, пошли!

- Ох, не называй меня тетей… - бормочет Кощеева, покрываясь краской, пока Даня тянет за руку смеющегося Ваню.

В течение получаса заканчиваем последние приготовления. Мама поправляет фату — невесомое облако, опускающееся на плечи. Настя вручает букет - нежные пионы, пахнущие летом. И вот уже я стою перед большой арочной дверью, ведущей в сад загородного дома Владимира Сергеевича. Именно здесь мы решили провести церемонию. Скромную. Только для самых близких, без лишней помпезности.

Распахиваю дверь, и на меня обрушивается поток теплого июльского ветра. Все взгляды устремляются ко мне, но я вижу только его. Моего Ваню. Моего доктора. Моего будущего мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он ждет меня в конце усыпанной лепестками роз дорожки под ажурной белой аркой. И когда начинает звучать музыка, делаю первый шаг навстречу своей судьбе. Сердце бьется так громко, что, кажется, заглушает мелодию. Встречаемся с любимым взглядами. В его — бесконечная любовь. В моем — абсолютное счастье.

Его губы складываются в беззвучное «вау», пока глаза с неприкрытым восхищением и желанием изучают каждый сантиметр моего облика. Замечаю, как его взгляд цепляется за кулон на моей шее. На его губах появляется едва уловимая теплая улыбка. Он узнал его. Тот самый кулон. Символ нашего начала, которое казалось потерянным навсегда.

Двигаюсь по тропинке, слыша тихие всхлипы подруг и родственников. Даня, серьезный и важный, уже стоит рядом с папой, держа бархатную подушечку с кольцами так крепко, словно от этого зависит судьба мира.

- Ты нереальная, - шепчет Ваня, когда я, наконец, останавливаюсь рядом.

Его пальцы нежно сжимают мои. В глазах бриллиантовый блеск, точно такой же, что сейчас переливается в помолвочном кольце на моем безымянном пальце, которое Ваня подарил мне совсем недавно.

Окружающий мир останавливается. Сужается. Остается только он, я и легкий ветерок, треплющий наши волосы.

Не слышу — вижу, как его губы шевелятся, выговаривая такое короткое, но самое заветное слово «Да». Отвечаю тем же. Слезы счастья стекают по моему лицу, когда Ваня надевает обручальное кольцо на палец. Дрожащей рукой нахожу на мягкой подушечке его кольцо, не отрывая глаз от темно-зеленого омута. Золотой обруч скользит по его пальцу. Миг. Одно короткое мгновение. И Ваня, не дождавшись слов регистратора, притягивает меня к себе за талию и целует. Нежно. Но в то же время страстно. Ласково, но до потери пульса. Вокруг гомон голосов и аплодисментов. Но мы не в силах оторваться друг от друга. Разорвать первый поцелуй мужа и жены. И лишь когда дыхание сбивается и голова начинает идти кругом, мы слышим довольный голос:

- Объявляю вас мужем и женой!

Иван.

Она нереально красивая. Боже, да она самая милая, самая добрая, самая умопомрачительная девушка на всем белом свете. И что самое главное — самая любимая. Моя.

Когда увидел ее там, в дверях — просто потерял дар речи. Не замечал никого и ничего, кроме нее. Голоса, музыка, шуршание листвы — все превратилось в белый шум, стоило только взглянуть в ее янтарные глаза. Даже не понял, как она подошла, как взял ее за руки. Обоюдное согласие, обмен кольцами и все… Сорвался. Притянул к себе. Мне просто необходимо было прикоснуться. Закрепить этот миг. Почувствовать, что это не сон. Что она 2014ч моя. Официально. Навсегда. Моя жена. Аглая. Мой Лисенок.

Первый поцелуй жены… Он был влажным от ее слез, сладким и… бесконечным. А когда регистратор объявил нас мужем и женой, Аглая нехотя оторвалась от моих губ и, притянув меня ближе, прошептала на ухо самые важные слова. И нет. Это не были слова о любви. То было другое признание.

«Я беременна».

И от этого признания… Земля ушла из-под ног. Сердце просто выпрыгнуло. Мурашки пронеслись вихрем по каждому сантиметру кожи, от макушки до пят. Дыхание перехватило. Глаза мгновенно наполнились влагой, застилая ее сияющее лицо. Безумная, неконтролируемая улыбка растянула губы так широко, что щеки заныли.

Ребенок…

У нас будет еще один ребенок, рождение которого я увижу. Услышу первые слова. Помогу сделать первые шаги…

- Лисенок… - вырвалось из меня хриплым шепотом, больше похожим на стон. Голос сломался. Не мог найти других слов. Просто прижался лбом к ее лбу, чувствуя на губах ее горячее дыхание.

И сейчас, сидя с любимой за нашим банкетным столом, не могу оторвать от нее ни глаза, ни руки. Гости вокруг суетятся, говорят тосты, поздравляют нас. А я сосредоточен только на ней.

- Ваня, прекрати так пялиться на меня, - бормочет Лисенок, закрывая мои глаза своей ладошкой. - Ты сейчас во мне дырку просверлишь.

Беру ее руку в свою и покрываю поцелуями каждый пальчик.

- Не могу смотреть на кого-то другого, - проговариваю тихо. - Да и не хочу.

Она тихонько хихикает, сжимая мою ладонь, и, наклонившись ближе ко мне, шепчет прямо в губы:

- Насмотришься еще ночью, Богатырев, - целует меня и, переводя взгляд мне за спину, добавляет: - Лучше посмотри на Владимира Сергеевича.

Оборачиваюсь на девяносто и застаю интересную картину. Отец, уже слегка подшофе, вовсю флиртует с Галиной Сергеевной — директором школы, где работает Аглая. Только вот женщина не реагирует на его заигрывания. Лишь отмахивается от него, как от назойливой мухи, попивая красное и делая вид, что он — пустое место.

Эта ситуация веселит и вызывает мой интерес ровно три секунды. Потому что дальше взгляд цепляется за Макса и Катю.

Друг с безумно счастливой улыбкой на лице и блеском надежды в глазах присаживается перед своей девушкой на одно колено. Его губы двигаются, и совсем не сложно догадаться, что он ей говорит. Точнее, спрашивает, открывая дрожащими пальцами синюю бархатную коробочку, в которой, ловя блики софитов, переливается нехилый такой бриллиант. В этот момент, игравшая до этого песня заканчивается, и в наступившей тишине отчетливо слышится Катин ответ:

- Нет… Я… Я не могу…

Конец