1. Роман. Толтек. Аэромир. Аристип Едадил (Слушать читать эротические секс рассказы романы измены бесплатно без регистрации)

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.

ОДА ПЕРВАЯ.

АРИСТИП ЕДАДИЛ.

1-1.

Давно моя история почата. Учился, помню, я в те времена на третьем курсе журналистики, в университете.

Тогда упорно я искал себя и тщился в размышлениях о том, какое направление знаний мне избрать.

Всегда был творческим я и пытливым, и от того категорично не желал едино становится новостей и фактов «жареных» поставщиком, — кропать, что под руку сиюминутно попадётся. Мечтал я изучить одно, к чему лежит душа, и компетентным стать в том однозначно. Все репортажи я задумал подавать профессионально как эксперт, той области о чём писать бы взялся.

И в тот момент моё внимание привлекли особенные Архи-скульптуры зданий. То были жесты грандиозные, громады восприятия — небоскрёбы! — Концепции, все объединены неповторимой мыслью авторской. Ни с чем тогда не мог сравнить колоссы эти я, и, воодушевлённый, тотчас автора запомнил!

Отмечу сразу, — Зодчего именовали архаично для современности — Василий Порфирьевич Силин. И сей факт контрастом острым зацепил меня. А сам творец заворожил искусством, темой, формой, страстью. В созданиях, вполне функциональных, сочетались геометризм с бионикой, и авангардный футуризм с мифологемой. Он в материале виртуозно воплощал горячий сплав разумности и чувства…

Всё здания — формо-изогнуты, архи-сильны — врастали в круп Земной широким комлем. Живые формы, рассыпанные на подходах к смысловому центру, собирались в пазл объёмный меж собой, и, вдруг, стрельнув, единой доминантой, как вихрем мощным распирали небо. Задумкам, воплощённым сим, равных не было, и никогда не будет. А потому, отмечены в веках они, уверен, до времени в ряд музейный встали точно!

Те небоскрёбы, взвысив силуэты в просторе северном, врезались в серый фон надневской занавеси, красуясь разнообразно, сложнейшей графикой стеклянных переплётов. Ан, были хороши!… Да, при любой погоде! Я любовался видом каждый раз, как взгляд выхватывал их в перспективной дали.

И всё, ведь, от того, что обладал незаурядной мыслью Герой Мой Избранный — Василий Порфирьевич Силин!

1-2.

Ах, да! — Простите, Мой Читатель, мне самому представиться, и невдомёк. Я — Аристип Едадил! — Родители когда-то угодили именем,….

Нет, нет, шучу… Шучу! Конечно же прозвание таковое не от роду досталось мне.

Так уж случилось, что я по юности со рвением увлёкся астрологическим движением планетарным, а, так же, и нумероведением, — умения, к которым, впрочем, и поныне не остыл, а преуспел, в детали углубившись!

И оное в познании рвение, меня направило к выводам о том, что положения планет в небесной карте, от времени рождения моего, имеет приособенные точки, кои в сложении с настоящим именем моим не будут так проявлены, как если, я псевдоним себе возьму, где буквы, созвучны мандале небесной станут и в сочетании общем сообразуют особенный, благоприятный цифрокод.

… И долго, вслед за тем, я литер с звёздами сцепления искал в именованиях разных, пока не выбрал наилучшее прозвание. Однако, и после сомневался я, в смятении выбора душевном долго бредил,… но-таки,… назвался.

Вы не поверите, — одно только сознание, что все шары планет моих попали в лузы букв и в унисон вибрируют отныне, мне придало сто сил, столкнуло жизненный ковчег из равновесия в направлении верном!

Да! Я — Аристип Едадил, прошу любить и жаловать, представлюсь Вам с поклоном!

1-3.

Потоки сил сложились и распахнули передо мной театр архи-скульптур концептуальных Силина Василия. К магическому танцу получил я доступ и к сокровенному искусству стал причастен — оазису отдохновения среди потуг коммерческих, безликих, надуманных формотворений толп и псевдо-стилей.

Да! Сколь же пластика скульптурная мощна! Сей ход мне провидение явило! Руки Василия Силина экспрессив эмоциональный меня заворожил! И я с тех пор его покорен жесту.

А, изучив, мировоззрением пропитался, проникся мощью форм и полюбил! — В душевном приближении исчеслил шифр творчества Кумира Моего!

Вот он каков, мой Бог, — Василий Силин, внемлите!

Он утвердил, что зрелое искусство зрителю пренепременно должно Являть Картину, то есть, — вести внутри себя повествование!

А, так же, — Он в своём послании код передаёт особый, — чувственный инфо-посыл — для возбуждения в любом перципиенте, к творению зовущий самовсплеск.

И, надо вам сказать, — Картины, что разыграл нам Мастер Силин, в скульптурах небоскрёбов запечатлев, раскрыли артистизм в моей душе уж точно! И я воспрял средь вибра форм, пространств и колорита, по-своему! В конфигурации нырнув формулировок, в экстазе слово-танца растворившись, нашёл в себе особый стиль, ритм и магнетизм…

Я ликовал, как предрекал Мой Силин. И чувство, всплеснув романтикой, во мне взыграло, и, словно, просочясь, сквозь этажи Его Архитворений, напиталось волнами инфополя, породив — мне новый фильм, картину перед взором!

А, говорят, творения исцеляют! Не знаю, может быть…. Но, точно не забуду я первого посыла моего!...

Теория гласит: извне воспринятое, в наблюдателе рандомном родит свой личный креативный инфо-отклик.

И зритель резонирует,… но чувствует и видит он не то, что зрил или задумывал Сам Автор! Нет! — своё! И от сего становится творцом он самоличным! Круги волной расходятся всё шире, дрожанием накрывая даже тех, кто кода, вроде бы, исходного не видел…

Вот вам эффект той «Сотой обезьяны»!…. — Волна открытия, в пространстве разойдясь, рождает знание толп.

Ну, ладно! Философию оставим!

Тогда ж меня, ну, просто взорвало! Мысль, данная, во мне всё прорастала. И Силин Василий мне мерещился Колоссом. Он через миражи своих творений, концепции порождал, к нам напрямую в сердце!

Я тему изучил и вгрызся!

Тогда-аа уже была моя история почата!....

Но по порядку всё….

1-4.

Мне захотелось так же творениями моими будоражить и всплеск в пространствах Мира возбуждать одним лишь словом, формой вдохновенной. Я ждал общения с Моим Героем, и повторял его ходы и сдвиги так,… как учатся гроссмейстерским этюдам.

Искал разгадки я в Его путях различных, надеясь за пределами профессии увидеть ключ к возможным достижениям. Но путанные нити жизни всё вязали вокруг творца тугой Гордиев Узел, плодили тьму легенд и прятали концы.

1-5.

Что знал я точно? Мой Архитектор — пловец изрядный, — всегда тренировался и по многу. И на воде открытой он бил рекорды, в подводных погружениях был средь лучших.

…Казалось мне нечто скрытое в том факте?…Да! Конечно!

Но, что с того, Вы скажете? Видна ли взаимосвязь?

Конечно, верно то, — Бассейны и фитнесс–клубы излюбленным рефреном повторялись в портфолио Героя моего. И в формах водяных рептилий — тритонов и наяд — размеров колоссальных, он воплощал и взращивал повсюду стеклянные скульптуры спортивных клубов, аквариумов, домов подводных и аквапарков!…

Всё, вместе взятое — образов истоки, таинственность Архитектуры Мастера, и отклик необычный — в моём сознании застроили кварталы громадами сновидов вдохновенных, явив пред взором внутренним моим гротеск сюрреалистичных пейзажей.

И неспроста!...

Во всяком образе, как я потом узнал, скрывались перспективы для раздумий.

А что Герой Мой?... Люди нестерпимы!

Вслед за трактовками его мифологем, сюда же примешались сказы о, якобы, происхождении инопланетном Василия Силина. —Такая, вроде, чушь, но, расплодилась всюду!….

И говорили, что Он рептилоид, и что в воде у моего Творца, мол, тот час, отрастают щупальца, и, будто, Сам Он — в раз превращается, то ли — в Октопаса размеров колоссальных, толь — в архи-Тритона!...

Что здесь добавить? — Бред!

Болтали многие, будто Он по долгу в глубинах океана обитает, и гость на суше редкий.

Да!… — Ихтиандр, просто, — ни дать ни взять!

Но, всё ж, галиматья газет, ему играла на руку. Василий слыл в фаворе и нарасхват был дорогих кругах.

Так, опуса руки его желали и молодой повеса — наследный баловень, и зрелый ретроград среди аристократов, и дамы полусвета — все, как на подбор, его обуревали ежечасно, ну, и олигархи амбициозные, естественно, туда же!

Да!... — Любой, кто мог себе позволить привлечь посыл Маэстро Моего!

О! Нет Василий Силин стяжателем вовсе не был,… скорее, — напротив. Он рисовал из чувства, изнутри и выбирал творениям своим внимательных для воплощения партнёров. Такие, вас уверю, встречаются даже в мишуре!

Для сегрегации действий, всем известно, — нам знаки подаёт Пространство… А Наш Герой, умело слушал Мир!

И, что ж мифологемы? — Любой пасквиль таит крупицы правды! Я не спешил опровергать поклёпы о Нём пока для каждой гранулы не находил сопоставления с реальным фактом. А подтверждённое тотчас же вставлял в свой мозаичный пазл, картину собирая в опыт, черпая стимулы для подвигов своих.

Но время шло, проблема не решалась. — практическая невозможность встречи с излюбленным Маэстро заводила всё в больший клинч меня, — в безвыходный в тупик.

Василий Порфирьевич Силин, воистину неуловим! Вот, кажется, он здесь, и, тут же, — скрылся! Не задержался даже ни на миг!

Фантомом мне казался! Всегда — в движении!...

Нет, если б захотели Вы пассаж придуманный или фантазий всплеск мгновенный о новом здании, так он и рад к услугам вашим изобразить эскиз, хоть на салфетке. Но шутки только ради, и — не более…

Концепт лишь обозначил — и тут же кистью жест, поклон-кивок — глядь, след его простыл!...

Да, и еще, в добавок,… в нём критик обнажился к журналистам.

И в том я с ним готов найти согласие. Чего греха таить, — наш брат приповернуть события любит лихо, — лишь для себя кроим мы инфо-русло. Пусть, даже истине в ущерб! И от того… нас часто нравственные люди сторонятся!...

Знать, Правда не в чести у нас и потому…

За критику сию мои собратья Василию Силину отвечали неприятием тем же, и подходили к написанию статей о нём формально.

— «Подобное бесподобное порождает», — Шутя перефразирую. — И снова — круг за кругом.

Нет! Нет! Нет! Читатель, не сомневайся! Василий Силин гремел! Его работы в прессе освещены и густо, и весьма, конечно же! И среди множеств весьма поверхностных статей случались перлы.

Меня, однако, удивил тот факт, что авторами их чаще были дамы!

О-оо!... Женщины Василия любили!

Он — их кумир!

И в одиночестве Василий Порфирьевич точно, не пребывал публично никогда. Его атаковали девицы первым делом, но Силин обособленно держался. Хотя и в гуще самой, но, будто, — в отдалении!

Вот — мастерство общения каково!

Поджар, высок и в меру разговорчив. Он формулировал по делу, не спешил, заискивать не думал и излучал харизму.

Пространство всё вокруг него, казалось заряжено, влекло, сносило ум, манило существа живые тотчас войти в фарватер следа невидимого — феромона силы....

Да! Почти любой, в его глаза взглянувший, вдруг, перед дилеммой становился переосмысления Мира Своего, лишь стоило случайно погрузится в глубины подсознания Моего Героя.

Его прямые с проседью виски, прямая упруго шея, лучистые, глаза в упор, да тонкая кошачья улыбка, таясь, в изгибе губ, казалось, ворожила, давала силу не только людям, — месту, где он сиюминутно находился.

Кто реагировал явно, иной — не признавался — но уносили все магнитный блеск Василия — царапины сердец.

Так, видно было, по сиянию глаз, или, напротив, — хмурости излишней, что тронут погружением каждый в глубины созданного им омута соблазнов. В раздумьях удаляясь, любой томился, затронут предвкушением тайн для всех сокрытых!...

Но, Автору доступных.

А если личное?... То, будто, говорили, Василий Силин женат весьма удачно, и не на ком-нибудь, — на дочерях Царя Морского … и нескольких!!!!..

Конечно, — байки. Такое и обсуждать–то странно. А я, как понимаете вы, в силу принципов своих, старался находить о Сущности Предмета лишь то, что однозначно достоверно.

Однако, к удивлению, все детали из жизни Василия Силина как будто были стёрты, затемнены кулисами, — ни в прессе, ни в поиске сети, ничто не выпадало!

— Д-ааа… Странно, — Размышлял я в слух. — Такой особо знаменитый индивидуум, а медиа не видит ничего, что однозначно быть должно прозрачно!

Ну, что сказать! Таков Василий Силин Мой! А я, заинтригован неведением, всё продолжал копать, и новости об Архитекторе Своём искал с усердием и пристрастием неофита.

1-6.

Особенно претила узость! …И почему, как речь о Нём зайдёт, так сразу — мир подводный?! Да, пусть — пловец. И что же? Согласитесь, сие причастие к карме рыбьей — однобоко!

Тем более, что внове иные расползались слухи. Как будто, Архитектор наш пред очевидцами в эфирах зачастил воздушных испаряться! Всё больше здесь — в висячем саде небоскрёба, им созданного, на уборе головном чешуйчатой Наяды обнажённой!

Да, да, да, да! — той самой, за чьим лицом Архитектурный офис размещался Героя Моего!

И как теперь вам быть, «предполагалы»? Во что сейчас запрячь «миног из толщь морских», когда аэродримы в обороте?!

Из головы русалочьей, да, — в небеса, не в воду окунулся! — Мерцая и кружась, Он с небом дружен стал, — и воспарил, подобно свежей мысли!

Какую предпочтёте версию? Но, право слово, хоть любая — пусть!

Отставим мы прошедший вымысел и создадим другой?

В фантазиях в э-эфир-рр заоблачный по следу сиганём?!

О! Не-еет! Тут надо изощрённее разрешать коаны!

Детальнее разбираться и готов бы я!…Но все старания мои бесплодно растворялись в Им созданном неведения пространстве.

1-7.

Вот, например, тот самый громкий офис, что… в голове Русалки был стеклянной, куда напор назойливый, (не только мой), профессионально сдерживался персоналом ловким ….

Мне ж, тем не менее, не раз туда проникнуть удавалось! Представилась возможность насладиться пространством многоуровневым мозга, (Не более, и не менее, как ни странно)…

… Вот они — глаза полуприкрытые стеклянной маски тонкой —скульптурно, выпукло взирают в даль залива!

А я — из интерьера, с ними совместив свой взгляд, — застыл в зерцании общем, зело заворожён мне переданной мудростью Провидца…

Эмоция! — Вы скажете резонно!

На сим стоит — неповторимый романтизм Его Архитектур проникновенных!...

1-8.

На званых селебрити Василий — эпизод, и, выполнив самим своим явлением, иль краткой речью точный план, скрывался сразу же…

Да, я уж и не чаял в Моём Кумире захватить внимание… «Сбился…», надеясь разрешить простые притязания на встречу.

Но, не мельком! Нет! Я, крепко, зацепить хотел интригой Его, да, и потом всё вызнать основательно из первых рук….

Отнюдь!

И до того осечки вывели меня, что исподволь я в эфемерность подлинности Моего Героя уверовал....

Хотя, — постойте,…. Нет!

Я виделся с ним миллионы раз, жал руку, и доводилось даже обменяться фразой, — хоть, и не более…

Но подлинно —встречались!

А значит — существует Индивид!

…. В сюрреализме общим со своим искусством!

1–9.

Вот он — предо мной — открытый, дружелюбный, без чопорности, что многих настигает в высоком статусе!...

Напротив! Василий Силин — радушия воплощение и… — сама открытость!

Да, — поди возьми!

(Какой же репортаж без диалога?!

Придумать самому?

Нет, нет, нет, нет!)

…Но, оказалось наяву, — совсем иное! Что притязания мои не ускользали от взгляда Оппонента Моего! Василий Силин сам меня приметил и оценил однажды, и приветил, и обратился к журналистике лицом к лицу в обличии моём. За каламбур простите …

Но польза ли была мне в том? Вот, значит, философски, как надо нам умело желания формулировать свои…

1–10.

О-О! Интервью! Как мне того хотелось! И даже большего — искал я дружбы в Нём!

Ведь, многое нас с Ним объединяло, тогда мне так казалось….

И, я штудировал всё изданное Им!

Статьи о зданиях, — само собой! Но оказалось, Мой Герой хорош, и подлинно, в художественной прозе!

Он автором слыл о-очень плодовитым: эссе лирические, а, так же, и… романы печатал безо всякого зазрения, повествования изящно излагая, так искренне, умно и непредвзято!!! Каков сюжет, и слог! И тут я был сражён, как схвачен некогда Его Архитектурной формой!

Подобный поворот открытием стал лестным для меня! Представьте, Архитектор Мой со мной един даже в словесном жанре! И более тогда я укрепился в мысли о нашем с Ним родстве.

А, между тем, манерой витьеватой Он зрителю удобно доносил своих теорий архитектурных суть: легко, раскованно, с подтекстом и интригой!

И в резюме скажу, что встреча наша была предрешена, уверил я себя, и потому, не унимался, стремясь, устроить повод!

Я соответствовать искренне желал разносторонности Кумира Моего, ведь, подлинно, я осознал, — в пристрастии к Архитектуре скрыт рецепт решения любой концепции многозадачной….

Тогда же Зодчеству, в словесном выражении, решил я посвятить себя всецело!

По мере углубления в предмет, всё неотвязнее образы, громоздились под сводом головы моей,… почти стеклянной, приоткрывая взору, под видом стилей, типов и форм зданий, другие предназначения свои. Архитектура, будто приглашала в Мир Иной меня, и, интригуя, постоянно подгоняла к сопоставлению знаний мне открытых.

Созвучно чаяниям Кумира Моего, я углублялся в тайный смысл приёмов различных самовыражений, проектные концепции соотносил с путями веяний в искусствах сопредельных, развёрнутых в минувших, современных и футуристских временных отрезках!

1-11.

Мне постоянно Новое Иное открывалось. —

Прелюбопытная картина сложилась в пазл!

Преобразилось понимание по-особому моё. Архитектура современная прекратила быть холодной, технической наукой, как видится извне неискушённым взглядом!

А, вдобавок, фасадность прошлого в структуру улеглась и украшательством более не казалась. Поверхностность простого любования с поклоном отступила за кулисы. А скопища домов, враз разбежались и на позициях замерли, сцены составляя,… подобные гроссмейстерским этюдам.

Теперь генплан явил не только способ кварталов заселения. В хаотизме, загадочном мне ранее проявился продуманный узор, концептуальный ход, порыв, лимит… и выверенный мастера гамбит!

Архитектура выступала стройно, совместно с музыкой и литературой, политикой и мистикой, конечно, влияя образно, накатами волнуя, верша свой сильный, философский шаг на зрителя, —видеоряд подспудный. Как мог я раньше не осознавать значения,… шнырял средь улиц, взгляда не подъемля глаз, в верчении забыв сиюминутном, что зритель я в коротком жесте жизни!

Вот, именно тогда ваяние зданий приобрело мистический подтекст в уме моём.

И в пантеоне Всех Искусств Архитектура бесспорно верховодить продолжает, как будто, двадцать пятый кадр в застывшем фильме, словно, сон во сне.

Везде здесь, на карнизах и уступах, на вертикальных складках и стен раскрепах, за ширмами изгибов волн фасадных живут шифрованные маркеры познания.

В веках распахнутые уличные ленты таят на видном месте недосказы, а в анфиладах ритма перекрёстков расходятся каналы  тайн запретных …

В широкий разворотах площадей здесь на виду у толп таится больше, чем нам вещает поверхностный архив надуманный, так нарочито выложенный в доступ.

Архитектура — запись подсознания и расшифровка кодов родовых. — Всё пуще увлекал меня посыл об этом в размышлениях… — Ведь, в камнях стен сокрытое письмо, расскажет, то, что знаем невзначай мы, просеяв интуиций блики сердцем.

Архитектура первая не подтверждает, исподволь, но твёрдо, те складно встроенные нам в сознание факты, которые о прошлой нашей немощи твердят и торжестве грядущего прогресса.

Из древности неведомые сути машут нам и шлют приветы, вещая, языком невероятным!...

Из прошлого ли? Иль — из-за прозрачной ширмы,… сновидения, быть может, срывая ткань экранов повседневных сиюминутно?!…

Мы создаём сей мир своим вниманием?

Строения не врут, они хранят нам, — первоисточник скрытой тайнописи. Ведь, каждый дом — ларец резной с замком!!! Задумайся, и расшифруй подтексты.

Камень прав! И письмена средь кладок не упрятать.

Здание! — Хранитель рук тепла или механизма сложного изделие? — Камень стен — он — мыслеобраз сосредоточения вплощённый, и обработанный прикосновением сна, несёт на бороздах своих сознания вибрации Сверхчеловека в нас!

Изобретательство, непостижимость знаний и разветвления каналов временных ко мне сошлись в единую картину и развернулись в виде совершенном!

Архитектура! — Ты Моё ль видение, или мираж потусторонних ниспосланий?!

Колоссы зашифрованных загадок: перед нами выставлены древние на вид, но суетному взгляду незаметны.

И всё теперь в моём распоряжении: от бесконечных ритмов колоннад, наклонных компанилл аркад спиральных, до куполов — громад антенн приёмных, направленных к земле, как рупоры небес, вещать зашоренным в делах муравьелюдям о подлинном предназначении тонких душь.

А городов подземных чудеса?! В пропиленных слоях пород пустоты я опуститься рад бы был к чертогам гномов!

А, между строк рельефных мнятся мне сказания о тарелях кораблей инопланетных, — огромных городов, упавших из ниоткуда, веками скрытых под слоями недр или утопленных под толщи океанов!

«Национальная Архитектура», что за термин? Нам форморяд прошит в пружинах генов, в протуберанцах энергий ладно зашифрован, — во временных штрихах, меж коими шныряет всяк, кто силен.

С тех пор даже другие формы жизни, готовы мне сквозь тьму явиться были и шастали в ночи, мешая дрёме! И я летал во снах за ними следом, и пологи срывал, и зрил пространства! Но, каждый день с досадой просыпаясь, незрячим оставался, отвлечённый привычной яви суетой липучей!

Да, как же так, — роптал я! — Неужели, правда!!!!!

Неужто, раньше я мог быть так слеп?!

Кто ты, Василий Порфирьевич Силин, постигший тайные ключи проистечения? Ты в одиночестве, через коды форм познал бескрайний морок пространств и мирозданий?!

Как далеко зашёл?!

Постой! Постой!

С тобой Я! Дай мне руку!

***