Моя изменившаяся жизнь или Жизнь проституток Часть 3 "Новая реальность"

Михаил улыбался, его взгляд скользил по моей фигуре, задерживаясь на груди, затем опускался ниже. Я почувствовала, как по телу разливается тепло, а щёки наливаются румянцем. Его рука сжала моё плечо, и я невольно прикусила губу.

— Это моя дочка, Викуся, — гордо сказала мама, подмигивая мне. — Правда, хороша?

— Очень, — он провёл пальцем по моей шее, заставив меня вздрогнуть. — И как же я раньше её не замечал?

— Потому что её не было, — рассмеялась мама. — Вернее, была, но... в другом обличье.

— Садись, завтрак не остыл, — мама кивнула на свободный стул, Михаил присел рядом, его бедро прижалось к моему. От него пахло чем-то мужским, резким и возбуждающим.

— Так значит, теперь у тебя две девочки в доме? — он обнял маму за талию, но смотрел на меня.

— Две, — подтвердила мама, целуя его в щёку. — Но одна пока ещё... неопытная.

— О-о, это мы быстро исправим, — он наклонился ко мне, и его губы почти коснулись моего уха. — Ты ведь хочешь, чтобы тебя научили, да, Викуся?

Я не знала, что ответить. Мой разум кричал, что всё это неправильно, что я должна испугаться, убежать... но тело реагировало иначе. Член напрягся в тесных трусиках, а между ног стало влажно.

— Она хочет, — ответила за меня мама. — Просто стесняется.

— Ничего, — Михаил откинулся на спинку стула, его рука легла мне на колено. — Мы её раскрепостим. Или ты ещё стесняешься после вчерашнего?

Я чуть не поперхнулась чаем. Мама подняла бровь, но ничего не сказала.

— Я... — мой голос дрогнул.

— Она ещё не привыкла к комплиментам, — мама вдруг встала и подошла ко мне, обняв за плечи. — Но скоро научится. Правда, Викуся?

Её пальцы лениво провели по моей шее, и я почувствовала, как мурашки побежали по спине.

— Да... — прошептала я.

— Тогда, может, покажешь нашему гостю, как ты благодарна за внимание? — мамины губы прикоснулись к моей щеке.

Я замерла. Она не могла это всерьёз предлагать... прямо здесь?

Но её взгляд говорил обратное.

А он... он уже отодвинул стул и сел напротив, ухмыляясь.

— Ну, Вика? — он раздвинул ноги. — Или тебе нужна помощь?

Мама мягко подтолкнула меня вперёд. Я медленно соскользнула со стула, чувствуя, как колени слегка дрожат. Халатик приоткрылся, обнажая зелёные трусики и тонкие бёдра. Мамин ухажер не сводил с меня глаз, его пальцы нетерпеливо барабанили по столу.

— Не бойся, солнышко, — мама погладила меня по голове, её ногти слегка царапали кожу. — Ты же уже пробовала... и тебе понравилось, да?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Тогда покажи, какая ты умница.

Я опустилась перед ним на колени, ощущая холод кафеля под кожей. Его руки сразу же запутались в моих волосах, направляя меня ближе. Он был уже возбуждён, и от этого мой рот сам собой приоткрылся в ожидании.

— Ох, мамаша, — он хрипло рассмеялся, — ты воспитала настоящую шлю... прости, дочку.

Мама лишь улыбнулась и потягивала чай, наблюдая, как я робко беру его в рот.

— Да, Викуся, вот так... глубже, — она подбадривала меня, будто учила завязывать шнурки.

Я старалась, сглатывая слюну и чувствуя, как его пальцы сильнее впиваются в мои волосы. Он начал двигать бёдрами, и я закашлялась, но мама тут же приложила ладонь к моей щеке.

— Терпи, девочка. Хорошие дочки доводят дело до конца.

И я терпела.

Когда он кончил, я чуть не задохнулась, но мама быстро подставила ладонь, и я выплюнула всё туда.

— Молодец, — она утерла мои губы салфеткой, словно после завтрака. — Теперь можешь допить свой чай.

Я поднялась на дрожащих ногах и вернулась за стол. Чай остыл, но я всё равно сделала глоток, стараясь не смотреть ни на него, ни на маму.

— Теперь ты официально часть семьи, — он потрепал меня по щеке. — Надеюсь, ты не против, если я буду приходить почаще?

Мама рассмеялась:

— Конечно не против. В конце концов, у неё теперь есть чему поучиться... правда, Вика?

Мама встала, подошла к холодильнику и налила себе стакан сока.

— Кстати, — сказала она, будто между делом. — Сегодня вечером у нас будет гость.

— Кто? — спросила я, хотя уже догадывалась.

— Ты его знаешь, — улыбнулась мама. — Тот самый... с работы.

Михаил хмыкнул:

— О, Серёжа? Ну тогда Викусе точно будет интересно.

Я опустила глаза, чувствуя, как сердце колотится. Сергей был молодым парнем, который иногда заходил к маме после работы. Высокий, спортивный, с тёмными волосами и насмешливыми глазами. Я видела, как он смотрел на маму... а теперь, наверное, будет смотреть и на меня.

— Ты не против, правда? — мама погладила меня по голове.

Я медленно покачала головой.

— Нет...

— Отлично, — Михаил встал и потянулся. — Тогда я пойду, у меня дела. Но вечером вернусь.

Он наклонился и неожиданно чмокнул меня в губы.

— До вечера, девочка.

Когда дверь за ним закрылась, я выдохнула.

— Мам... — начала я, но она перебила:

— Всё в порядке. Ты же видишь, он тебя хочет. И ты его хочешь.

— Но...

— Никаких «но», — мама села рядом и взяла мою руку. — Ты теперь девочка. А девочки должны уметь получать удовольствие. И давать его.

Я молча кивнула.

— Кстати, — мама улыбнулась. — После завтрака мы с тобой сходим по магазинам. Тебе нужно своё... всё.

— Одежду?

— Одежду я тебе дам, — она подмигнула. — Ты же понимаешь, о чём я.

Я покраснела ещё сильнее.

Да... моя жизнь изменилась. Навсегда.

После завтрака мама взяла меня за руку и повела в свою спальню. В воздухе витал её сладкий парфюм, смешанный с чем-то более глубоким, женственным. Она улыбалась, словно хранила какую-то тайну.

— Ну что, Викуся, — сказала она, подходя к шкафу, — сегодня мы сделаем тебя настоящей девочкой.

Она открыла дверцы, и передо мной предстал целый мир: платья, юбки, блузки, нижнее бельё... Всё это пахло ею, её теплом, её жизнью.

— Вот, — мама достала несколько вещей и разложила их на кровати. — Это я купила специально для тебя.

Я осторожно провела пальцами по шелковистому платью нежно-розового цвета.

— А это... — она достала ещё один наряд, — моё старое, но тебе в самый раз.

Это было облегающее чёрное платье, которое я видела на фотографиях мамы, когда она была моложе.

— Примерь, — она подмигнула.

Я заколебалась.

— Мам... а если оно не сядет?

— Сядет, — уверенно сказала она. — Ты же видишь, какая у тебя фигура.

Я сняла халатик, и мы обе стояли перед зеркалом — две почти одинаковые девушки. У мамы, конечно, грудь была больше, а бёдра шире, но очертания наши были удивительно похожи.

— Видишь? — она обняла меня сзади, её руки легли мне на живот. — У тебя уже женские изгибы. Живот плоский, талия намечается, попа круглая...

Я покраснела, но не могла оторвать взгляд от отражения.

— А теперь давай мерять.

Она помогла мне надеть платье. Ткань мягко обтянула мои бёдра, подчеркнув их округлость. Грудь, хоть и небольшая, эффектно выделялась благодаря лифчику с пушапом

— О-о-о, — протянула мама, восхищённо разглядывая меня. — Ты просто прелесть!

Я вертелась перед зеркалом, ловя своё отражение с разных ракурсов.

— Теперь моё, — мама сняла с вешалки ещё одно платье — короткое, красное, с глубоким вырезом. — Это мне уже мало, но тебе — в самый раз.

Она быстро стянула с себя халат и осталась в одном нижнем белье. Я невольно засмотрелась: её грудь, чуть отяжелевшая с годами, но всё ещё упругая, животик, почти плоский, несмотря на возраст, бёдра, плавно переходящие в стройные ноги...

— Ну что, завидуешь? — она улыбнулась, заметив мой взгляд.

— Немного... — призналась я.

— Не переживай, у тебя тоже будет, — она погладила меня по голове. — Главное — правильно ухаживать.

Она надела платье, и я увидела, как ткань натянулась на её груди.

— Упс, — она рассмеялась. — Видишь? Маловато.

Она сняла его и протянула мне.

— Теперь твоя очередь.

Я надела красное платье и ахнула. Оно сидело на мне идеально, подчёркивая каждую линию моего тела.

— Вот видишь, — мама подошла и поправила бретельку. — Ты уже почти такая же, как я. Осталось только...

Она достала из шкафа коробочку.

— Это для тебя.

Я открыла её и замерла: внутри лежал набор украшений — серёжки, тонкая цепочка, браслет.

— Теперь ты настоящая девочка, — прошептала мама, вдевая серёжку мне в ухо.

Я посмотрела в зеркало.

Передо мной стояла девушка.

И это была я.

Я замерла, чувствуя, как между ног нарастает тепло. Платье слегка приподнялось спереди, выдавая мое возбуждение. Мама заметила это сразу — её взгляд скользнул вниз, и на губах появилась хитрая улыбка.

— Ох, Викуся... — она медленно подошла ближе, её пальцы коснулись моего живота. — Кто же тебя так разволновал?

Я не ответила, лишь сглотнула. Её рука скользнула ниже, лёгкие кончики пальцев провели по выпуклости в трусиках.

— Ма-ам... — я прошептала, но не отстранилась.

— Ты же знаешь, что это нормально, да? — её голос звучал ласково, но в нём чувствовалась твёрдость. — Девочки тоже возбуждаются. Особенно... такие, как ты.

Её пальцы надавили чуть сильнее, и я невольно выгнулась.

— Вот видишь, тебе приятно.

Она обняла меня сзади, её грудь прижалась к моей спине. Одной рукой она продолжала ласкать меня через ткань, а другой взяла мою ладонь и поднесла к себе.

— Почувствуй, — прошептала она мне на ухо.

Я коснулась её живота, затем скользнула ниже. Под тонкой тканью трусиков я ощутила тепло и... влагу.

— Мама... ты тоже...

— Конечно, — она засмеялась, и её дыхание стало чуть тяжелее. — Как ты думаешь, почему я так внимательно разглядывала тебя в этом платье?

Её пальцы наконец проникли под край моих трусиков, коснувшись голой кожи. Я вздрогнула.

— Расслабься... — она провела пальцем вдоль всей длины моего члена, от основания до головки. — Ты же видела, как это делают.

Я кивнула. Да, видела. И не раз.

— Тогда повторяй за мной.

Она взяла мою руку и прижала её к себе сильнее. Я робко начала водить пальцами, копируя её движения.

— Да... вот так... — её голос дрогнул.

Мы стояли перед зеркалом — две почти одинаковые фигуры, с одинаково учащённым дыханием. Её рука двигалась быстрее, и я, подражая, тоже ускорилась.

— Мам... я... я скоро...

— Да, детка, да... — она прикусила моё ухо. — Кончай.

Всё тело сжалось в один тугой узел, а затем волна удовольствия накрыла с головой. Я вскрикнула, цепляясь за неё.

Она не останавливалась, пока последние судороги не прошли.

— Молодец, — прошептала она, целуя меня в шею. — Теперь ты поняла, как это делать правильно?

Я кивнула, ещё не в силах говорить.

— Хорошо, — она отошла, но её глаза горели. — Тогда вечером покажешь... Серёже.

Моё сердце ёкнуло.