Берта Часть 1

Берта

Лёгкий ветерок перебирал высокие травы на склоне живописного холма, шумел в кронах деревьев, разнося по округе щебетание птиц. Три девушки крестьянки с корзинками в руках вышли из леса на тропинку, взбиравшуюся на холм, в деревню. Навстречу им с холма, чуть поодаль, змеился, блестя на солнце, ручей, спускавшийся с лесистых предгорий, обрамленных вдали чередой горных вершин - черных и голубых.

Корзинки были полны грибами и ягодами, и девушки весело болтали, то и дело

звонко смеясь над какой-либо шуткой, или просто так, как это бывает в детстве и

юности. Одна из них засмотрелась на парящую хищную птицу, выслеживавшею

маленьких зверьков, которые копошились среди высокой травы.

Вдруг, девушка вскрикнула и выронила корзинку. Из-за холма на дороге в деревню

показались пятеро всадников. На одном из них имелся шлем, на другом - кольчуга,

блестевшая в лучах полуденного солнца. Это были солдаты или разбойники, а может быть, и то, и другое.

- Ха! - воскликнул всадник в кольчуге с копной рыжих волос и короткой окладистой

бородой, - Ни будь я Атор Хендриксон Рыжий, если Господь не послал нам этих трех

девственниц за наши молитвы и воздержания! Хватайте их, ребята!

И всадники пришпорили коней. Девушки с визгом и криками бросились бежать, побросав корзины, сняв башмаки и приподняв подолы платьев. До деревни было рукой подать, но всадники быстро приближались.

Шестнадцатилетняя девушка по имени Берта, с волосами цвета спелых пшеничных колосьев, обладала самым пылким воображением среди своих подруг, и страшные рассказы матушки у вечернего очага, о том, как поступают разбойники с юными девственницами, и даже монашками, живо предстали перед её мысленным взором. Берте казалось, что она уже чувствует тяжёлое дыхание коней, а топот их копыт отдавался в частых и нестройных ударах её сердца, готового выскочить из юной груди. Она в ужасе оглянулась и, неловко поставив ногу, споткнулась, растянувшись посреди тропинки. Всадники уже были так близко, что осадили коней, чтобы девушка не попала под копыта. Из последних сил Берта бросилась в высокую траву, надеясь спрятаться в зарослях, как маленькая птичка.

- Клаус и Йорик за мной! Остальные - вперёд! - скомандовал Атор, - И не дайте

себя убить деревенщине! – ухмыляясь, крикнул он вслед двоим товарищам,

поскакавшим в сторону деревни, на окраину которой уже вбегали две орущие

девицы.

Трое всадников свернули в заросли, в сторону леса. Из-под копыт

Коней взлетали стайки мелких птиц, в траве шуршали грызуны, однако

девушка будто бы сквозь землю провалилась.

- Куда девалась эта ведьма?! - ревел Атор, срубая мечом верхушки трав,

достигавших седла, - Клянусь, сам дьявол помогает ей! Я сожгу это

поле, и всю эту деревню, будь она проклята!

Вдруг, лысый, тощий и длиннорукий Йорик нагнулся и, схватив за волосы,

вытащил из травы, как вытягивают зайца за уши, прячущуюся там девушку, которая притаилась в двух шагах от того места, где только что проехал Атор. Третий разбойник, по имени, Клаус, быстро спрыгнул с коня и сноровисто выкрутил девушке руки за спину. Спешился и Атор. В тот миг, когда, округлившиеся от ужаса, серые глаза Берты встретились с пылающими диким огнём голубыми глазами разбойника, девушка чуть не лишилась чувств от страха. Однако, острая боль в руках, которые скручивали верёвкой запястьями к локтям, не позволила ей окунуться в спасительное забытье.

Атор подошёл к ней, схватил её платье, и резким рывком разорвал, обнажив высокую молодую грудь. Йорик, всё ещё сидевший на коне, продолжал держать Берту за волосы. Атор грубо ухватил за упругую молодую попку и, прижавшись к девушке, зашептал ей на ухо:

- Мы увезем тебя далеко в лес и будем там насиловать весь день, а когда нам надоест развлекаться с тобой, мы стянем тебя тугими веревками, так, чтобы ты не могла даже пошевелиться, и завяжем тебе рот, чтобы ты не могла издать ни звука. Никто тебя не услышит. Вот ты и спрячешься от своих деревенских, если они будут тебя искать. Волки найдут тебя раньше и сожрут живьём.

- Господь не допустит, - пролепетала Берта.

Атор снял с её плеч белый платок, завязанный на груди узлом, скатал его в полосу и завязал девушке рот. Тем временем, Клаус обмотал конец верёвки, которой были связаны её руки, вокруг нежной шеи юной пленницы, и закрепил веревку узлом. Теперь руки девушки были заломлены высоко, вызывая боль, а при попытке их опустить, верёвка давила на горло.

- Пора ехать, мы слишком близко от деревни. Клаус подсади! - скомандовал Атор, вскакивая в седло. Краснолицый детина, Клаус, легко закинул Берту на коня. Атор положил девушку на живот так, что попка её торчала под правой его рукой. Достав кинжал, он распорол ей платье и нижнюю рубашку, обнажив округлую белую попку, которая закрутилась, блестя в лучах полуденного солнца. Атор звонко шлепнул по этой сочной попке и скомандовал:

- Вперёд! За мной!

Всадники скрылись под пологом леса. Кони скакали не слишком быстро, однако Берта очень страдала. Голова её свесилась вниз, тело постоянно вздрагивало от движений коня и увесистых шлепков по заду, от чего скрученные за спиной руки дергались, и верёвка стягивала горло. Бедняжка едва дышала, щёки ее густо покраснели от напряжения и стыда. Казалось, мучениям этим не будет конца, но спустя некоторое время, показавшееся ей вечностью, всадники остановились.

- Мне здесь нравится, - Атор остановился, оглядывая лесную проплешину окаймлённую с одной стороны, дающими обильную тень невысокими скалами, а с другой, руслом ручья, в котором искрилось на солнце проточная вода.

- Тут по крайней мере ровное место в этой холмистой стране. Мне бы не хотелось, чтобы милашка укатилась, пока я буду спускать штаны. Ха-Ха! - он отвесил Берте звонкий шлепок. Она отозвалась тихим страдальческим стоном. Зад её стал пунцовым и горел, словно под ним развели огонь.

- Ничего, сейчас отдохнём, попьем водички, - Атор еще раз похлопал по упругой попке и соскочил с коня. Своими могучими лапищами он без усилия снял Берту с коня и аккуратно опустил её в тени, у скал, на мягкий зелёный мох.

- Эй Клаус, принеси-ка нам водички в своём красивом шлеме! - усмехнулся он.

Клаус, явно страдавший от жажды больше других, не заставил себя уговаривать и затопал к ручью.

- Посмотри на него, Йорик, он бывший крестьянин, - Атор усмехнулся, - А ты - бывший монах. Среди вас только один воин - это я. Не забывайте об этом.

- За то я умею читать и писать, - Йорик поднял свою худую, но жилистую руку.

- Почитаешь бургундцам святое писание, если они не убьют тебя сразу, - кивнул Атор.

Когда они напились, Клаус спросил:

- А что с нашими ребятами - Холтофом одноглазым и Бьерном косолапым?

- Эти болваны останутся ни с чем, как пить дать, - махнул рукой Атор.

- Мы должны были вернуться и помочь им, когда сами управились, - сказал Клаус.

- Слушай меня, - Атор нахмурился. Его глаза блеснули злобой, - Они подъехали слишком близко к деревне, а мы сейчас не разбойники, а наемники капитана Шопенгауэра. И капитан, дурья твоя башка, запретил нам устраивать резню, пока мы здесь, в Эльзасе. Просил подождать до Бургундии.

- Но ты же сам послал их...

- Заткнись! - рявкнул Атор, вставая, - Будешь болтать, перережу тебе глотку! Мы с Йориком и сами управимся с девкой, а уж пятерым тут делать нечего.

Клаус вздохнул и опустил голову. Атор поднял его шлем, где еще оставалось немного воды, подошел к девушке и, опустив платок, зажимавший всё это время её рот, дал ей напиться.

- Вы христианин? - спросила она шепотом.

- Мы все истиноверующие, - Атор сделал широкий жест рукой, - и отправимся в крестовый поход, как только Папа призовет нас. Не волнуйся об этом, крошка, -

он толкнул девушку в грудь, и она, упав на скрученные за спиной руки, громко вскрикнула. Мужчина резко выхватил кинжал и распорол платье между ног девушки, от пояса и до самого подола. Затем, уже медленнее, он распорол нижнюю рубашку, обнажив белые бедра и золотистый треугольник лобка. Полюбовавшись с минуту этой картиной и тем, как девушка извивалась, стараясь снова завернуться в разрезанное платье, он принялся водить кинжалом по внутренней стороне ее мягких бёдер, чуть нажимая, пока девушка не раздвинула ноги.

- Пожалуйста, будьте милостивы, будьте милосердны, храбрый господин, - прошептала она, всхлипывая, - Я ещё невинна.

- Как тебя зовут, дитя? - Атор притворно удивился.

- Берта, - добрый господин.

- Я - Атор Хендриксон - храбрый воитель из северных земель, - сказал он, откинув подол разрезанного между ног девушки платья в сторону, и пригвоздил его кинжалом к земле.

Округлая, белая грудь Берты, чуть прикрытая волнами золотых волос, выдавалась немного вперёд, ведь девушка лежала на туго скрученных и заломленных за спину руках. Лесной ветерок ласково обдувал её голые лобок. Она часто дышала, и соски её грудей увеличились и затвердели.

Голубые глаза Атора жадно блестели. Он схватил девушку за нежные груди и принялся их тискать, подергивая пальцами за соски. Она стонала и негромко всхлипывала. Мужчина с рычанием навалился на неё и принялся обсасывать, груди покусывая распухшие соски. Девушка была мягкой и податливой в его руках. Запах её молодого тела одурманил его, он простонал и глаза его затуманились. В следующий момент он спустил штаны и резко вошёл в её нежное лоно. Громкий крик, перешедший в хриплый стон, отразился от скал и потерялся под сенью вековых деревьев.

Атор, рыча и стоная от наслаждения, таранил нежную женскую плоть, залитую девственной кровью, кусал шелковистую кожу девушки, ухватив своей грубой рукой мягкие густые волосы. Она кричала, стонала и плакала, связанная и прижатая к земле могучим телом насильника, который, входил в неё всё глубже и глубже, двигался всё быстрее и быстрее. Казалось, он решил разорвать несчастную пополам своим огромным каменным членом. Верёвка душила Берту. Постепенно крики её стали затихать, а перед глазами поплыли красные всполохи. Несчастная уже готовилась отдать Богу душу, когда в её чрево хлынул горячий поток. Ещё несколько толчков и всё было кончено. Насильник с громким стоном откатился в сторону.

- О, Господи, Святая угодница Мария Магдалена ! - прорычал Атор и закашлялся.

- Святотатец и еретик, - укоризненно покачал головой Йорик. Однако, сам не отводил глаз от раскинувшей ноги и тихо стонавшей Берты. На внутренней стороне её блестевший от пота бёдер, виднелись следы крови.

Атор натянул штаны и подсел к товарищам.

- Одна подружка говорит солдату: «Если бы ты не был такой скотиной… А он отвечает: «Тогда бы я не знал скотских наслаждений» Ха-ха-ха! - расхохотался Атор. - Я вам скажу, мои верные друзья, что эта девственная кровь - отличная смазка. Я думаю, Господь не неспроста снабдил ею начинающих шлюх, чтобы они могли попроще приноровиться к своему ремеслу, так что, друг мой, Йорик, я может и не умею читать всякие россказни, но у меня светлая голова.

- К счастью и писать россказни тоже не умеешь, - Йорик чуть заметно ухмыльнулся своими тонкими губами, от чего кожа на его черепе будто натянулась.

- Ты будешь вторым, Клаус,- торжественно объявил Атор, - Йорик слишком страшен ликом своим, а познакомиться с его прекрасным духовным миром девушка не успела, поэтому я опасаюсь, как бы она не померла прямо сейчас.

- Нужно ослабить верёвку на горле, - смущённо предложил Клаус.

- А я дам ей немного вина, - добавил Атор.

Йорик неожиданно поднялся и холодно заметил:

- Создание тьмы не так уж слабо, как хочет нам показаться.

Атор приподнял и посадил девушку, которая, казалась, ничего не замечала вокруг. Клаус развязал узел верёвки, стягивавшей ей горло и голова Берты безвольно запрокинулась назад. Пышные волосы девушки волнами скатились до самой земли, а нежная грудь, все еще хранившая следы грубых поцелуев, выдалась вперёд, дразня крупными розовыми сосками.

Пока Атор и Клаус хлопотали над Бертой, Йорик отрезал кинжалом длинную тонкую ветку и принялся её очищать.

Атор не выдержал и вновь начал целовать и обсасывать упругие нежные груди. Девушка застонала и прошептала:

- Пожалуйста, не надо больше.

Атор лизнул царапину от верёвки на её шее и, сопя, прошептал ей в ухо

- Ты теперь женщина и тебя будут ебать каждый день по многу раз.

Берта замотала головой и заплакала, от чего ее волосы приятно защекотали мужчине бороду. Запах ее юного тела заставил его член вновь обрести свою твердость.

- Дай ей вина, Клаус. Видишь, спящая красавица начала просыпаться, - Атор положил свою большую горячую ладонь девушке на лобок.

Клаус поднёс мех с вином к припухшим, искусанным губам девушки и две красные струи потекли по её груди. Она сделала несколько торопливых нечаянных глотков.

Атор принялся слизывать вино с её грудей.

Тут подошел Йорик, размахивая хворостиной, и сказал:

- Лучше всего шлюху и ведьму возвращает к жизни хорошая порка. Поставьте-ка ее на колени, - он пару раз примериваясь свистнул розгой.

Атор и Клаус подхватили Берту за связанные за спиной руки и поставили её на колени, так, что её округлая, покрытая травинками, белая попка, соблазнительно высунулась из разрезанного позади платья.

- Я думаю, 20ти ударов для этой искусительницы будет достаточно, - усмехнулся Атор.

- Нет! За что?! Я умоляю вас! - закричала Берта.

- Молчи отродье Лилит! - Йорик поднял руку с розгой.

- Может завяжем ей рот? - предложил Клаус.

- Нет, - Атор махнул рукой, - по-моему порка без визга, это, как песня без музыки.

Йорик со свистом опустил розгу на упругий задок Берты. Она вскрикнула и заколотила ногами, но двое сильных мужчин, так крепко её держали, что ей оставалось только мотать головой, разбрасывая свои шелковистые волосы, и соблазнительно крутить задом, на котором стали быстро проявляться красные отметины. Свист розги не утихал. Девушка кричала извивалась и плакала. Крупные слёзы так и брызгали в стороны.

Берта выросла послушной, милой и заботливой девушкой, непривычной к порке, и теперь она чувствовала не только боль, но и жгучую обиду. Ей, ни в чём невиновной, оставалось только страдать. Она не считала ударов, и Йорик тоже их не считал. Он только входил во вкус, стегая всё сильнее и сильнее, когда Клаус пробормотал - 20.

- Йорик, ты что решил кончить раньше Клауса? Я же сказал сейчас его очередь, - покачал головой Атор.

Клаус, недолго думая, встал на колени позади Берты и спустил штаны, которые едва не лопались от распиравшего их члена.

Девушка вскрикнула, когда новый член вошел в её лоно. Теперь было почти не больно. Берта подумала, что это уже второй мужчина за последний час и щёки ее залились краскою. Зад ее горел огнём, но в животе родилось какой-то новое щемящее, щекочущее чувство. Когда она думала, что её полуголую насилует следующий разбойник, она не чувствовала более ужаса, скорее стыд и что-то ещё. Нечто такое, чего никогда не переживала прежде.

Клаус мял и похлопывал своей тяжёлой грубой рукой крестьянина ее выпоротые ягодицы, то ускорял свои движения, то снова останавливался, наслаждался нежным и тесным лоном молодой девушки, и не стеснялся своих сладострастный стонов.

Берта расслабилась и обмякла в руках Атора, который придерживал ее за верёвку. Он хмыкнул и отпустил её так, что девушка легла на мягкий прохладный мох, прильнув к нему лицом.

- Послушай, Клаус, малышка, кажись, разомлела. Давай-ка посадим её верхом, - ухмыльнулся Атор.

Клаус, казалось всем довольный, пожал плечами и, глотнув вина, улегся на спину. Член его стоял, подобно обелиску Святого Франциска.

Атор ухватил Берту за волосы и поднял её на ноги.

- Чего вы хотите? Я не умею так, добрый господин, - захныкала она.

- Садись вот на эту штуку, чтобы она вошла тебе между ног, и скачи, будто ты на жеребце, - по-отечески пояснил Атор.

Берта неуверенно переминалась с ноги на ногу, пока не получила хлесткий удар розгой по заду от подошедшего Йорика. Взвизгнув, она опустилась на член Клауса, который блаженно улыбнулся.

Вверх! - Йорик хлестнул её по груди.

Девушка начала приподниматься, но Атор остановил её, придерживая за волосы и ей пришлось опуститься. Новый удар и Берта опять приподнялась. Атор вновь толкнул её вниз. Тут нахлынули на неё воспоминания о родной деревне, о том, как отец скакал на коне, и Берта начала сама неуверенно двигаться вверх-вниз.

- Быстрей, блудница Вавилонская! - крикнул Йорик и снова хлестнул её по той же груди. На этот раз удар пришелся по распухшему соску. Берта завизжала и задвигалась быстрее. Вверх-вниз, вверх-вниз, и всё же, ей было трудно скакать на жеребце со связанными за спиной руками и без всякого опыта верховой езды. Однако, Клаус был весьма доволен. Он ещё долго не кончал, только стонал от наслаждения, прихватывая девушку за высеченный зад.

Йорик распалился и стал хлестать Берту без перерыва с криками:

- Быстрей блудница! Быстрее ведьма!

Девушка плакала, забыв обо всём кроме этой безумной скачки, пока не почувствовала у себя между ног горячую влагу. Тогда обмякла, хотя и получила еще несколько ударов по грудям.

Насильники ненадолго оставили измученную жертву в покое и уселись выпить вина.

-Скажи мне, дружище Клаус, - Атор отхлебнул из меха добрый глоток, - не жалеешь ли ты, что не отправился искать одноглазого Холтоффа? Ха-ха! - он расхохотался.

- Девчонка меня околдовала, - пробормотал Клаус, глупо улыбаясь.

- А ты, брат Йррик, - подмигнул бывшему монаху Атор, - Скажи мне, ежели мужчина всё время хочет трахаться и обо всём забывает, забывает о своих друзьях, значит ли это, что его околдовали?

- Именно так, - мрачно кивнул Йорик.

- А что же ты сам? Признайся, околдовала и тебя? – прищурился Атор.

- Все мы плоть и кровь, - Йорик решительно поднялся и пошел в направлении своего коня.

- Неужели брат Йорик избрал путь аскезы и скитаний? - ухмыльнулся Атор под бульканье вина, которое поглощал нешуточными глотками Клаус.

Однако, Йорик скоро вернулся с большим деревянным крестом на шее и какой-то грязный тряпицей. Размотав её, он достал небольшую глиняную чашку, которая, судя по запаху, была наполнена свиным жиром. Обмакнув туда свой узловатый, длинный палец, он подошел к Берте и сунул палец ей в зад. Девушка, всё это время лежавшая без движения, вскрикнула и зашевелилась. Двигаться ей было больно, и она, вновь, замерла. Йорик извлек палец, и снова обмакнув его в жир, засунул в обретший уже некоторую ширь анус Берты. Палец стал изгибаться, двигаться из стороны в сторону, вращаться. Глаза Берты расширились, она хотела что-то сказать, но не находила слов.

- Монастырские штучки, - усмехнулся Атор.

- В деревне это называется «постучаться с задней калитки», - усмехнулся Клаус.

- Да, один юный оруженосец всё время жаловался мне, что постоянно приходится отбиваться от атаки с тыла. Ха-ха-ха! - Атор схватил мех с вином.

Берта громко стонала. Недавно бледные её щёки налились краской. Она так и не решилась что-либо сказать, Йорик, тем временем, был настойчив, и вскоре, обмакнув в жир уже 2 пальца, с размаху сунул их Берте в зад. Девушка издала громкий стон и зашевелилась, стараясь выбрать позу, которая облегчила бы ей боль и дальнейшие страдания. Йорик с удовольствием следил, как она следовала его движениям, подобно тряпичной кукле, нанизанной на пальцы.

Наконец он вытащил пальцы и спустил штаны, достав свой член, худой и длинный, как и всё в его теле. Старательно смазав своё оружие, он заметил, что Берта слегка вращает задом, ожидая продолжения запретных ласк. Не в силах больше ждать, он оперся на упругие выпоротые ягодицы девушки, разводя их в стороны, и вошёл в её анус. Берта вскрикнула и перешла на грудные хриплые стоны, которые она издавала с каждым новым грубым толчком. Йорик закатил глаза, что-то беззвучно бормоча. Он двигался всё быстрее, входил всё глубже, а крест его болтался на шее туда-сюда, осеняя всё это жгучее, тугое, непотребное наслаждение.

- Она так стонет, - прошептал Клаус и застыл, открыв рот.

- Воистину, блудница вавилонская, - Атор медленно перекрестился.

Йорик извлек свой член и снова густо намазал его жиром. Берта тяжело дышала и не шевелилась. Анус ее расширился и покраснел, по краюшку прошла вездесущая муха. Йорик снова нанизал девушку на свой вертел. Она вскрикнула и захрипела. Глаза её расширились и покраснели. Теперь Йорик засаживал глубоко, постепенно наращивая давление и частоту своих движений. Несчастная Берта хрипела с трудом схватывая воздух. Казалось, длинный, красный, как кровяная колбаса, член, сейчас покажется из её горла. Йорик ещё несколько раз останавливался, вынимая член, а затем возвращался к своему занятию.

Атор с Клаусом заскучали от однообразного зрелища и решили перекусить.

Тем временем, в Йорика словно злой дух вселился. Не менее четверти часа бывший монах насаживал Берту на свой член проникая в самые ее кишки Наконец, вздрогнул, изливаясь в полуживую, едва дышавшую связанную Берту, которая за этот злосчастный день пережила похищение из родных мест и 3 грубых изнасилования.

День клонился к закату, и свежая лесная прохлада напомнила трем друзьям, что пора возвращаться в лагерь наёмников капитана Шопенгауэра.

Так что будем делать с девчонкой? Мне бы не хотелось возвращаться с пустыми руками, - озабоченно почесал бороду Атор.

- Нужно оставить ведьму здесь, на съедение дикому зверю. Мы повесим её за выкрученные руки, а ноги смажем жиром. Не думаю, что сатана поможет ей умереть раньше, чем волки начнут грызть её живьём, - возбужденно заговорил Йорик.

- Мы можем получить за неё 30 монет у маркитантки Мамаши bondage, по 10 монет на каждого, - деловито подсчитал Клаус.

- Она ведьма! Пусть висит здесь, и вороны выклюют ей глаза, и во тьме она будет ждать голодного зверя! - не унимался Йорик.

- Да почему ты решил, что она ведьма, брат Йорик? - хмуро спросил Атор.

- Разве не чувствуешь сам, как её тело, её стоны влекут и соблазняет? А ведь это всего лишь юная дева, не знавшая мужчин! Нет, тут без колдовства, без козней дьявола, не обошлось, - горячо убеждал его Йорик,

- Ну ладно, - нехотя согласился Атор, - всегда вы, монахи, лишайте нас удовольствия и денег.

Без всякой радости и задора, которые он чувствовал прежде, Атор обвязал выкрученный руки Берты и бросил конец верёвки Йорику, который ловко, как паук, забрался на нижнюю толстую ветку дерева и начал подтягивать верёвку вверх. Когда тихо стонавшая Берта касалась земли лишь только пальцами ног, он закрепил верёвку и спрыгнул.

- Не могу поднять её выше, да и зверюшкам будет удобнее, - пояснил Йорик.

Берта молчала и не сопротивлялась. Ей вспоминались рассказы о святых мучениках, которые она слышала в церкви. Йорик смазал её ноги жиром, а Клаус крепко, по-крестьянски основательно, завязал ей рот её же белым платком, который она накинула на плечи сегодняшним ясным и прохладным летним утром, выходя из дома. Теперь это казалось далеким, будто событием другой жизни.

Всадники хмуро вскочили на коней и через минуту скрылись в глубине потемневшего леса.

Всадники ехали молча. Атор начал отставать от своих товарищей и, спустя некоторое время, исчез из вида. Йорик и Клаус продолжили свой путь. Атор нашёл место их прежней стоянки по чёрным скалам. Уже смеркалось, лишь темные каменные силуэты виднелись на фоне фиолетового неба. Приблизившись к скалам, он без труда обнаружил место их недавней стоянки и нашел Берту, привязанную к дереву. Девушка пребывала без чувств и обмякла в своих путах. Атор, недолго думая, перерезал кинжалом верёвку и отнес Берту к своему коню, взвалив её на плечи, как мешок с поклажей. Быстро закинув девушку в седло, он вскочил следом и продолжил свой путь.

Спустя недолгое время, он уже нагнал своих спутников, которые заметили его отсутствие и придержали своих коней. Йорик, увидев девушку поперёк седла Атора, в гневе повернул коня и помчался прочь. Клаус усмехнулся. Атор ответил ему такой же кривой ухмылкой и сказал:

- 30 монет на дороге не валяются, дружище.

Каждый из них понимал, что не в деньгах дело, но больше ничего сказано не было.

Они поехали рядом, изредка посматривая на девушку, которая, казалось, спала.

- Я кое-что расскажу тебе об этом бывшем монахе, ухмыльнулся Атор, - Когда-то он действительно состоял в монастыре в Нюрнберге. И вот, однажды, его вызвали принять исповедь у одного умирающего горожанина. И там он обнаружил прекрасную полу-вдовушку, которая строила ему глазки. Наш Йорик в то время был ещё красавец, - Атор засмеялся раскатистым и бодрым смехом, - Так вот, вскоре выяснилось, что муженёк её ничем не болел и скончался внезапно, от какой-то странной болезни. Более того, на смертном одре он поведал Йорику, что подозревает свою жену в отравлении. Йорик, конечно, промолчал, уж слишком большая у вдовушки была грудь, и глаза зелёные, а сама она была вроде бы рыжей, как я. Короче говоря, втюрился наш Йорик в неё по самые уши и потом, поведав ей, что мол всё ему известно, уложил её в кроватку и утешил, как водится. Но потом и сам попал в её сети. Встречи их продолжились, что не к лицу было монаху, а затем, она и вовсе заявила, что хочет начать с ним новую жизнь, и хорошо бы ему оставить святую обитель. И вот на этом скользком пути, уж не знаю чья это была идея, возможно, и самого нашего Йорика, но прихватил он кое-что из монастырских сокровищ. И отправились они в бега. Провели какое-то время очень хорошо и весьма весело, а затем деньги стали подходить к концу, тут красавица, что-то Йорику сунула в суп, чтобы не болтал, и сбежала с другим, оставив нашего друга с разбитым сердцем и больным желудком. После чего он и затаил обиду на весь женский род.

- Бедный Йорик, - печально заметил Клаус.

Уже стемнело, когда они прибыли в лагерь наёмников. Атора сразу направили в палатку капитана Шопенгауэра.

- Где ты был, любезный мой Атор? Мы думали, ты попал в засаду и погиб от руки неприятеля, - капитан поднял густые брови.

- Простите меня, господин капитан. Мы заблудились в окрестностях.

- Заблудили? В окрестностях? В то время как Холтоф и Бьйорн давно уже вернулись. Они привезли лишь трех поросят, которых удалось изъять у жителей деревни. Надеюсь, вы не с пустыми руками? Не забывай, мой верный Атор, что я послал вас конным дозором, а также в качестве отряда фуражиров, чтобы вы доставили свежего мяса для наших многострадальным воинов, которые не знают куда себя деть, поэтому аппетит у них только увеличивается день ото дня. Пока я жду гонцов, это вынужденное ожидание будет продолжаться.

- Виноват, капитан, я ничего не привёз. Были некоторые сложности. Нам встретились три телки, но гнать их до самого лагеря было как-то несподручно. Не гожусь я для подобных дел. Я не свинокрад.

- Понимаю тебя, мой гордый Атор Хендриксон! Тебе бы штурм, свирепый натиск! Но здесь, очарованный мистической красотой этой сказочной страны, ты забыл о том, чем, собственно, должен был заниматься. Эта воля к жизни, что бурлит в тебе и порождает неосуществимые желания, заставила тебя искать нечто иное? Прав ли я?

- Капитан, я действительно нашёл нечто иное - одну местную фею, которая околдовала меня своей красотой. Вот мы и прихватили её с собой.

- Да. Понимаю тебя. Рыцарь на все способен ради дамы своего сердца. Я затеял весь этот поход ради прекрасной Каролины, которая теперь с нами. – Капитан закрыл глаза и погрузился в собственные мысли.

Атор учтиво ожидал. Шопенгауэр открыл один глаз и сказал:

- Следующий раз, за нарушение войсковой дисциплины, уменьшу тебе жалование. Иди спать! - он махнул рукой.