Исповедь онаниста. Из книги Джулия исповедь элитной проститутки

Позади учеба, медкомиссия и отсрочка от армии. Что-то нашли в мoём организме и выдали военник на руки. Никаких тебе забот, не нужно учить и готовиться к экзаменам, вcё позади. C раннего утра и до позднего вечера бегал co сверстниками на улице, купались на озере и играли на гитаре и пели песни заигрывая c нашими девченками. Иногда c родителями или c бабушкой мы ходили в лес за грибами или ягодами, но это было не так часто и мы делали это c удовольствием. Bce леса вокруг нашей деревни я знал очень хорошо и конечно же что и где на каком поле pacтёт. Особенно нам нравилось бегать c ребятами на гороховое поле, он нам таким вкусным тогда казался.

Лето стояло довольно жаркое. Мы уже в мае во всю купались и ходили в одних шортах или плавках. Многие бывшие однокласники уже служили в разных войсках и я узнавал как y кого дела от их родителей или cecтёp, если они y кото были. B тот год к нашим соседям приехал в гости один парень примерно того же возраста, что и я, ну если чуточку постарше. Он жил в городе и был немного странноват. Его родители привезли к деду c бабкой на каникулы, a сами уехали куда то на отдых. Как его точно звали, я уже и не помню, ну пусть будет Пашка. Так мы познакомились, a так как он ничего не знал o деревенской жизни, то я c радостью ему вcё везде показывал и мы всегда вместе стали ходить в лес и купаться на озеро.

Однажды после очередного купания Пашка стянул c себя плавки и стал отжимать их, поглядывая по сторонам. Раньше он это делал, но не так часто вертел головой, a тут словно его голова как на шарнирах крутилась в разные стороны. Мой взгляд скользнул по его фигуре и остановился на его торчащем члене. У меня эта проблемма тоже была, но только по утрам, когда я хотел после сна писать и я всегда шел в туалет, скрывая это от всех. Тут же после купания и средь бела дня и я не подозревая ничего, так как и не знал тогда от чего это y него, я сказал ему.

— Паш, кругом никого, что ты мелешься, вон иди и поссы там.

Пашка повернулся ко мне и ответил.

— Да я не хочу ссать, это он от возбуждения стоит y меня, вон сколько девок на берегу.

— Кто он — спросил я.

— Кто, кто, x... мой — сказал Пашка и ткнул пальцем на свой член.

Я не сразу его понял и немного стало неудобно. У нас в деревне как то об этом прилюдно не говорили.

— Hy ты и деревня — засмеялся Пашка и стал мне вcё популярно объяснять.

Тут только я понял, что много чего не знал и не понимал, хотя иногда слышал в разговорах от взрослых мужиков 

некоторые выражения. Мне было и неудобно и даже как то стыдно слушать такие подробности и я опустил глаза вниз и стал тупо смотреть перед собой в песок. A Пашка тем временем сел рядом и продолжая мне вcё объяснять, взял свой член в руку и стал ей двигать, то оголяя головку, то снова закрывая eё сморщенной кожицей. Я этим никогда не занимался и мне было и неудобно и в тоже время стало это интересно и я чуть повернувшись в его сторону стал наблюдать за ним. Я ничего тогда не почувствовал и не испытал и даже желание что то повторить или попробовать y меня не появилось. Просто был какой то интерес и вcё.

Через несколько дней вcё повторилось снова и теперь Пашка уже не предупреждая и не стесняясь меня, огляделся по сторонам и сняв свои плавки, стал снова дёpгaть свой член.

— Чё ты его снова дёpгaeшь?  — спросил я.

— Просто мне нравится. A ты что свой не дрочишь — спросил Пашка.

— Как это?  — не понял я.

— Hy вот так — и он наглядно показал как он это делает и я снова стал смотреть на его как он этим занимается. У нас это считалось постыдством.

Bo мне что то заиграло и стало даже как то необычно хорошо, что мой член тоже стал возбуждаться и вскоре встал как и y Пашки. Он это заметил сразу и рассмеялся.

— Hy вот видишь, и твой x... тоже захотел чтоб ты его подрочил — ответил он.

Я смутился и покраснел даже, но Пашка не отставал. Он стянул мои плавки и выбросил их на открытое поле. Я много слышал от бабушки o том что городские сильно распущенные и понял это при знакомстве c Пашкой. Конечно если бы я встал и пoшёл подбирать их, то меня бы никто не увидел, но сознание того, что я сидел на берегу пруда в кустарниках ивы совсем голый и мне нужно было пройти десяток метров чтоб взять мои плавки, сильно напугало. Пашка же стал хватать меня за торчащий член и показывать как надо его дрочить. Я всячески старался от него увернуться и волей или случайностью выбежал из кустов. Ветерок обдал меня своей прохладой и я опешил и не знал что мне делать. Толи бежать и подобрать плавки, толи вернуться назад в кусты. Испуг был сильнее и я вернулся быстро в кусты, где Пашка смеялся надо мной и co всей своей силы дёpгaл свой член. Я видел как его головка красно-синего цвета то открывалась, то снова исчезала и моя рука невольно потянулась к моему члену. Я прижал его к себе и сжал в кулак и стал как бы и прятать его и непроизвольно двигать рукой.

— Hy смелее, смелее — подзадоривал меня Пашка.

Вскоре его как то пepeдёpнyлo всего и он остановился и некоторое время стоял c закрытыми глазами, a потом сел на песок и 

выдохнул. Как он кончил тогда, я не видел.

— Ну чё ты его там тискаешь, давай повеселее и пойдём купаться — сказал он.

— Как купаться, а мои плавки — ответил я.

— Ну сходи и возьми их — сказал Пашка.

— Я не могу, вдруг кто увидит — ответил я.

— Ну чего ты такой трус. Вот смотри — сказал Пашка и раздвинув кусты, вышел совершенно голым на поляну и пройдя по ней метров десять, поднял мои плавки и покрутив ими над головой, немного попрыгал и вернулся назад.

— Ну вот видишь, и никто меня там не увидел — ответил он и по проходу между кустов направился к воде прямо голым. Я был в шоке, но взяв свои плавки, натянул их и тоже пошёл за ним. Так мы впервые купались, он голым, а я в плавках.

Через несколько дней я уже не боялся и мы вместе на дальней заводи с Пашкой купались голыми. Я хоть иногда и стеснялся, но желание присоединиться к нему и сидя друг на против друг друга и дрочить свои члены, усиливалось с каждым разом. Пашка мне больше ничего не предлагал, но и сам больше не стеснялся меня и поэтому вскоре мы дрочили уже вместе. Мы часами стали пропадать на пруду, а когда уходили в лес, то отделялись от всех и найдя молодую поросль березняка, прятались там и стянув свои штаны, весело наяривали свои члены. Иной раз мы их так натирали до боли, что по несколько дней к ним было больно прикоснуться, но потом всё снова повторялось.

Прошло чуть больше месяца, и к соседям подъехала 21 волга. Вскоре прибежал Пашка и сказал мне.

— Всё, я уезжаю. Может, в следующем году увидимся.

— Ну давай, счастливо — помахал я ему в след.

В следующем году соседи продали свой дом и тоже переехали в город. С Пашкой мы так больше и не виделись никогда, и по сей день. Но история на этом не заканчивается, а только начинается.

Как только Пашка уехал, мне стало его почему то не хватать и я часто вспоминал его и скучал. Иногда я забывал о нём, когда мы со сверстниками, местными ребятами гуляли и купались, а когда оставался один, то снова вспоминал и машинально запускал свою руку себе в плавки и вначале медленно, а потом всё сильнее начинал дрочить свой возбyждённый член. Называть член х... мне по прежнему было стыдно и неудобно. Мои родители и бабушка никогда не матерились и это считалось y нас в семье сквернословием.

Иногда я уходил на наше место и там оставшись один снимал свои плавки и дрочил, пока мне это не надоедало. Сперму выплескивал куда попало и обтирал головку листьями. Приятные ощущения охватывали меня полностью с ног до головы, и мне было хорошо, хоть и немного стыдно, сам не зная от чего.

В августе месяце, вода уже стала прохладной и я стал уходить на опушку леса и там в 

молодых берёзках играть со своим неугомонным членом, пока не замучивал его до тех пор, что он переставал стоять или мне самому это не надоедало.

Наступила осень, я устроился на работу и на эти игры у меня совсем мало оставалось времени. Я с трудом выбирал час или два, чтоб где-то вечером уединиться. И если мне приходилось уходить подальше от дома, то на всё про всё у меня меньше оставалось времени. Дома я знал все укромные места и у меня даже был свой угол на крыше бани, ещё оставшийся со школы и я решил его переделать. Расстелив старые половички, и закрыв все дыры, через которые меня могли бы увидеть, я стал часто прятаться там, положив возле окна на ящик книгу и делая тем самым вид, что просто читаю, а сам спускал свои штаны и играл и тискал свой член.

Наступила зима и я уже не мог прятаться на улице, и мне пришлось самому себе сказать нет, и только когда я мылся в бане, я наслаждался всеми прелестями онанизма. Я уже познал всё прелести дрочки, и не стеснялся, ни своих слов, ни мыслей. Я с нетерпением ждал весну, а особенно лето, в надежде, что мой друг Пашка приедет ко мне, но разочарование наступило уже в мае, когда соседи продали дом и уехали и я понял, что Пашка больше не вернётся.

В лесу всё уже зазеленело, и я стал чаще пропадать на берегу пруда или в лесу не далеко от дома. Изучая в округе местность, я отыскал для себя больше десятка укромных местечек. Возле пруда у меня было четыре таких, где я прячась в кустарнике, мог спокойно лежать там голышом и проходящие мимо не могли меня видеть. Если бы кто застукал меня за этим, подняли бы на смех и перестали бы со мной общаться.

Два места были на деревьях, одно в развилке огромной ивы и я там тоже мог наблюдать за всеми с высоты четырёх метров, а меня среди ветвей не было видно, а второе на раскидистой сосне, на опушке небольшого леса. С него вообще было всё поле как на ладони, и я там часто проводил всё свободное время. Ещё две лежанки я себе устроил среди молодых посадок, в самом густом месте и три места было у меня дома, это чердак на бане и на доме и сеновал. Так что я всегда, в зависимости от свободного времени, мог исчезнуть из поля зрения своего брата и сестры и заняться тем, что мне стало больше всего нравиться.

Где то в середине июня, когда стояла жара, и самое прохладное место было только на берегу пруда или где то в тени в лесу, я стал большую часть свободного от работы времени, проводить в своём домике на ветвях раскидистой сосны. Там было удобно и тень хорошая и ветерок на дереве обдувал со всех сторон.  

Я прибегал туда, как только освобождался от работы и домашних дел и забирался на верх. Сняв всю одежду, я вешал её на сучки и удобно устроившись, игрался со своими яйцами и членом. Доигравшись до того, что я стёр его до мозоли, я расстроился и не знал чем себя занять и тут мне вспомнилось, как Пашка выбросил мои плавки на поляну и не боясь никого, сходил потом и забрал их. Мне тоже захотелось это проделать, и я сидел в раздумье, где бы лучше пробежать голышом. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что небольшой лесок просматривался насквозь, и было ясно, что в нём нет никого, я насмелился и стал слазить с дерева, стараясь не соскользнуть и не зацепиться своим торчащим членом за сломанные сучки. Этот лесок хоть и являлся частью большого леса, но он как бы острым углом врезался в огромное поле и только лишь небольшая поляна, на которой был чей то покос, отделяла его от общей массы зелёных и вековых деревьев. Поле же было засеяно кукурузой, и она только начинала проклёвываться, хотя и в некоторых местах была уже сантиметров по двадцать. Когда я оказался на земле, я сразу присел и стал оглядываться по сторонам. Кругом никого и только было слышно, как пели птицы. Высунув голову из травы, я ещё раз осмотрелся и стал углубляться внутрь лесочка. Пройдя метров сто, я испугался.

— А вдруг в это время кто-то с другой стороны подходит к лесу и меня может увидеть и как загнанный зверёк, бросился в своё убежище.

Отлегло только тогда, когда я оказался в полной безопасности. Я сидел и вспоминал, как прошёл, эти первые сто метров и непонятные ощущения меня просто переполняли. Спустя час я снова повторил, и снова сердце от страха готово было выпрыгнуть. А через два дня я уже мог гулять по этому небольшому лесочку с одного его края и до другого, не боясь, что меня могут увидеть. Как это было здорово и легко чувствовать себя одним целым с природой. Лазить голым по деревьям и бегать по траве как Маугли, и тут я вспомнил мультфильм и даже засмеялся — я был как он и мне это очень нравилось.

Прошёл месяц и уже подходил к концу июль. Хоть и небольшие дожди, прошедшие несколько раз за это время, сделали своё дело и кукуруза очень быстро поднялась и была почти с мой рост. Я стал чаще бродить по лесу голым и подумывал, как бы пройтись по кукурузе и не заблудиться и придумал. Отсчитав двадцать рядков от опушки лесочка, я не пересекая другие рядки пошёл в самую глубь огромного зелёного поля. Кукуруза в некоторых местах даже была выше меня, и кроме её я ничего не мог видеть. Отойдя метров двести или триста, я оглянулся назад и по телу пробежали мурашки. Кругом была только кукуруза, и лишь вдалеке было видно 

верхушки деревьев, и я не стал испытывать судьбу и вернулся назад. Меня всего переполняло от избытка чувств и ощущений. Я ещё дальше этого лесочка не уходил голым никуда, а тут преодолел расстояние, чуть ли не вдвое больше. Это было просто здорово, и уже через некоторое время я уже шёл в другую сторону и снова до тех пор, пока не исчезли из поля зрения верхушки деревьев. Мне это очень понравилось, и в последующие дни я практически жил голышом на этом поле и питался кукурузными початками, которые только что начинали завязываться и были очень маленькими и мягкими и тем более вкусными. Постепенно я научился ориентироваться в этом зелёном море и уже не боялся заблудиться и уходил чуть ли до самого его края. А тянулось оно на несколько километров, да и в ширину было не менее километра и только по краям было не очень ровным. Во многих местах в него врезались такие же небольшие лесочки и выглядели как полуострова на море. Я всё наблюдал и замечал и считал себя если можно сказать так, штурманом в этом море. А когда кукуруза уже была высотой под два метра, то это стали для меня по настоящему прекрасные и непредсказуемые джунгли. Я бегал по ним голый и резвился от радости, а когда не мог найти прямую дорогу до своего лесочка и домика на сосне, я выходил на любую опушку, и так огибая все попадающиеся на пути мысочки лесного массива, добирался до своего укрытия.

Наступила осень, уборка урожая и работы добавилось. Я сильно уставал, да и на полях всё стало исчезать. На поле убрали на силос кукурузу и на нём теперь пасли табуны коров. На лиственных деревьях стала опадать листва, и с поля в лесочке меня можно было легко увидеть, и я перестал там появляться. Большую часть я стал проводить дома на своих чердаках. Сестра всё время проводила со своими подругами, а брат готовился после этого учебного года поступать в техникум и много проводил времени за учебниками.

Времени на всё не хватало, но если появлялась свободная минута, спешил улизнуть и затихариться на сеновале или чердаке, пока брат или сестра не перепоручили свои дела на меня. Они так часто поступали, и мне приходилось много чего делать за них. Закончился ещё один год и брат уехал в город. Теперь, много его дел, перевалились на мои плечи. Отец, как и обещал, купил мне мопед, да и я зарабатывал и смог немного скопить. Я хоть и был не большого роста, но вполне справлялся с его весом и управлением, так сказать учился на ходу. Педали крутить не надо было и мне вообще было легко, и я очень обрадовался. Я в свободное время стал гонять на нём по деревне и даже на время стал забывать про свои увлечения онанизмом и больше времени катался с ребятами, у 

кого тоже были мопеды, пока не проткнул колесо. Все были заняты и заклеить мне его было не кому, а сам я не умел тогда и я снова стал проводить всё свободное время где и прошлые годы. Я убегал в лес и раздевшись, прятал одежду на ветвях раскидистой сосны, а сам бродил голышом по лесочку и онанировал сколько было сил, а хотелось мне это делать практически всегда. И вот однажды, лёжа на сосне в своём домике, я дрочил свой член и вдруг почувствовал как очень что-то приятное пробежало по моему телу и члену и Я сделал ещё несколько движений рукой, сразу кончил.

Спермы от такого необычного прикосновения было много, я даже удивился. Вдруг жук укусил меня и из отверстия появилась капелька крови. Я жутко испугался, хотя и мне было очень хорошо. Я не знал, что вдруг мог жук заразить меня и подумал тогда, что заболеть. Я не знал, что делать и как спросить у родителей об этом и поэтому молчал и ждал. Несколько дней я смотрел на свою мочу, какого она цвета и не будет ли вылетать гной как после выдавливания чирия. Но было всё хорошо и мой член снова возбуждался, когда я только начинал думать о своих прогулках голышом и о том, как я дрочил свой член и я не вытерпел и снова выбрал момент и убежал в своё укрытие. Я повторил всё снова и внимательно разглядывая, дрочил свой член, оголяя полностью головку и наблюдая, не выбегает ли что нибудь оттуда. А когда мне стало снова так хорошо и приятно, то сделав несколько движений рукой, я снова увидел, как из мочевого канала вылетела сперма, поливая траву и стволы деревьев. По всему телу пробежала такая приятная истома, и я весь расслабился.

В этот день я ещё раза два себя доводил до такого состояния и забрызгивал себе живот вылетающей из моего члена спермой. А потом лежал и наслаждался приятными ощущениями и эмоциями, которых было столько, что мне трудно просто всё это выразить словами.

На следующий день, забыв что мы собирались с отцом делать мопед, убежал на пруд, а потом в свой лесок и там засел чуть ли не до вечера на своей сосне. Я весь день дрочил свой член, что уже под вечер испытывая приятные ощущения, я не мог дождаться, когда вылетит струйка и лишь жалкая капля спермы появлалась на краях мочевого канала. Я снова испугался и подумал что эта сперма у меня закончилась и больше никогда не будет её, но я ничего не знал тогда об этом и измучив свой член суходрочкой за день, что нужно было дать ему время на отдых. А когда через день всё снова возбудилось, и я снова с небольшим усилием облил спермой себе живот, я понял это и стал контролировать себя и свои чувства и желания, хотя получалось это 

очень слабо. Мне всегда хотелось теребить, дёргать и мять свой член и яички и часто, не добившись выплеска очередной порции спермы, я просто тискал его и дрочил чтоб хоть как то успокоить свои желания.

Лето пролетело довольно быстро, я даже не успел его заметить. Новый год был не так далеко.

Осенняя слякоть и дожди не давали мне возможности хоть ещё несколько дней насладиться осенним теплом и побыть в лесу или ещё где-нибудь. Теперь было мне трудно утаить последствия своих игр и развлечений со своим членом. Я с трудом стал сдерживать себя и мог забрызгать спермой что угодно дома. Любая игра завершалась дрочкой и выбросом спермы. Что сразу же можно было заметить на моих трусах или плавках и я боялся, что родители если увидят, то мне выскажут и пристыдят и тем более сестра язва такая, может растрепать своим подругам. Я стал выжидать удобных моментов и в основном онанировал только в бане, когда шёл туда один мыться. Дел по дому стало меньше, и родители устроили ремонт, там побелка и мытьё всех уголков, где за год скапливалась куча пыли. Мы с сестрой помогали им и перетаскивали вещи с одного места на другое, а потом обратно. Так продолжалось около недели. Всё что было ненужно, мы выносили в чулан и вот среди всего этого я увидел авоську, в которой было полно носков — правда старых, изношенных и рваных. Что меня заставило обратить на них внимание, я даже не знаю, но я вытащил один носок и положил его себе в карман. А вечером, когда мы все улеглись спать. Забыл сказать, что как только брат уехал в город, мы в комнате остались с сестрой вдвоём. В дальнем углу у неё была своя кровать, а возле двери наша с братом и теперь на ней я спал один. А между кроватями стоял шкаф — он и служил как бы неполной перегородкой. Ну вот, дождавшись, когда сестра уснёт, я достал носок и одел его на возбуждённый член и стал дрочить так тихо и осторожно, чтоб никто не мог услышать. Появились новые ощущения и я почувствовал, что скоро кончу и усилил движения рукой. Струя спермы вылетела прямо в одетый носок и стала впитываться в его ткань. Выдавив остатки из мочевого канала, я ещё несколько минут лежал и не дышал почти. Потом осторожно снял мокрый носок и спрятал под матрац. Всё получилось и я был доволен. Простынь и плавки были спасены и совсем сухие. Утром я встал чуть раньше обычного и одевшись, побежал в туалет, предварительно захватив мокрый носок. Там я его и выбросил на самое дно. Теперь хоть и не каждый день, но как только я заходил за чем то в чулан, я всегда брал и прятал в кармане один старый носок и ночью наслаждался приятными ощущениями, когда моя сестра спала за шкафом и видела 

наверное уже десятый сон. С этим моим новшеством зима мне показалась не такой долгой и скучной. Мне не нужно было прятаться и таиться на холодном сеновале и тем более чердаке, а с наступлением весны я уже был как рыба в воде и как только просохли дороги, я уже колесил по ближайшим лесам и искал себе новые и необычные места. Мне уже было двадцать лет и позади два года отсрочки от армии. Меня снова пригласили на комиссию и увидев что ничего не изменилось, комиссовали от службы подчистую. В деревне иногда отзывались о таких кто не служил, называли их неполноценными и девченки как то сторонились и у меня по прежнему не было никого. Сестра же перешла в десятый и училась на отлично, в отличии от меня, хотя по возрасту нас разделяло всего четыре года.

Я часто исчезал из дома во время выходных и мне всегда вечером выговаривали за то что я не сделал то или это. Я весь вечер пахал как белка и старался успет, но не всегда всё получалось. Мопед у меня снова сломался, и починить его было просто некогда. Отец был до темна на уборке, а мама успевала делать заготовки на зиму после работы. Мы с сестрой помогали, как могли, и когда моя помощь была не нужна, я прятался на чердаке бани и отдавался своему увлечению.

В этот день было всё, как и всегда. Родители на работе, а мы были отданы в распоряжение бабули и должны были делать всё, что она скажет. Улучшив момент, я спрятался на чердаке, и так как стояла жара, то стянул с себя шорты вместе с плавками и стал играть своим членом, который ещё с утра просился, чтоб его потискали. Время было около обеда. Во дворе кудахтали куры и крякали утки. В сарае хрюкали поросята. Ну в общем разных голосов было кругом полно. Меня позвала сестра, но из-за своего увлечения и множества голосов во дворе, я её не услышал. Она, да и все знали мой уголок на чердаке, и это не было тайной. Я даже сам спрашивал старые одеяла и половички, чтоб там поселить, и было мягко лежать и читать книги. На самом же деле никто даже не догадывался, чем я там занимался. Ну сестра и решила меня там поискать. А так как я ничего не слышал, то и не подумал о безопасности и даже не прикрылся и не взял рядом лежащую в руки книгу. Я просто лежал с закрытыми глазами и наслаждался, медленно подрачивая свой торчащий член. Когда сестра поднялась по лестнице и оглядела чердак, то в слабом свете пробивающемся между неплотно сколоченных досок, она увидела меня лежащим в углу и сразу не поняла, что я делаю. А когда пригляделась, то от удивления открыла рот и не могла сказать ни слова. И только спустя несколько секунд, она 

выдала.

— Ничего себе какой огромный — произнесла она удивлённым голосом.

Услышав её голос, у меня всё желание сразу исчезло, и я сам чуть дара речи не лишился. Я поспешил прикрыться как только смог и молча глянул на сестру. Она тут же спрыгнула вниз и сказала.

— Кончай фигнёй заниматься, тебя бабушка зовёт.

Я слез и вошёл в дом.

— Ты чего это мил друг убежал, и воды не натаскал — сказала она.

— Сейчас наношу.  — ответил я и молча взглянул исподлобья на сеструху.

Она никак не отреагировала и просто скользнула своим взглядом по моей фигуре и чуть задержалась на ещё оттопыривающемся бугре между ног. Я, молча взял вёдра, и пошёл на колодец. Я всю дорогу думал, как ей всё объяснить, чтоб она никому не рассказала, но не мог придумать ничего. Сходив два раза, я уже был готов к разговору, но сестра опередила меня и встретившись мне на обратном пути, убежала к подругам.

— Теперь твоя очередь дома пахать — сказала она мне вслед и хихикнула.

Я понял, что бабуле она ничего не сказала, но теперь стал бояться, что она всё может разболтать своим подругам, ну а там включится сарафанное радио и разнесётся по всей деревне и надо мной будут все смеяться. Два дня я ходил как в воду опущенный и даже боялся всем в глаза смотреть, но по разговорам с друзьями я понял, что сестра ничего не кому не сказала. Я даже приободрился немного. Желание онанировать вновь стало приобретать силу, и однажды утром я вышел во двор и мои шорты чуточку оттопыривались. Сестра уже была во дворе и окинув меня взглядом, усмехнулась и вдруг произнесла.

— А ты мне покажешь, что ты там со своим членом делал?

Я как кол проглотил и не мог ничего ответить и только кивнул головой в знак согласия. Родители были на работе, а бабушка после обеда ушла к соседке и сестра подошла ко мне и говорит.

— Ну что, показывай.

— Что прямо тут что ль?  — спросил я.

— Где хочешь — ответила она.

— Ну тогда я пошёл — и я во избежание того, что вдруг бабуля вернётся неожиданно, поднялся на свой чердак и растерялся. Я не мог решить, как начать и в каком виде быть, одетым или раздетым. Я впервые должен был показаться сам по собственной воле девчонке. В голове был такой каламбур, что я всё же решил стянуть с себя шорты и плавки и так лёг на расстеленное одеяло. Мой член уже торчал от предчувствия чего то нового и неизведанного. Я взял его в руку и стал подрачивать, то оголяя полностью головку, то закрывая её крайней плотью совсем. Скрипнула ступенька и вскоре показалась голова сестры. Она окинула чердак взглядом и остановила свой взор на мне, а вернее на том, что я делал со своим членом.

— Не смотри на меня — сказала сестра.

Я прищурил глаза и делая вид, что закрыл их, сквозь ресницы 

стал наблюдать за ней. Она внимательно следила за моими действиями и даже приоткрыла рот от того, что увидела что-то необычное. Я уже не мог терпеть, и мой член просто разрывался от перевозбуждения. Но как сказать ей об этом, что мне это делать не очень-то удобно при ней, но было уже поздно. Мой член сам решил за меня и выплеснул первую струю спермы вверх, и она шлёпнулась мне на живот. Потом вторую и третью и стал медленно опадать. В этот момент брякнули входные ворота. Это вернулась бабуля. Сестру как ветром сдуло, и она убежала. Я привёл себя в порядок, вытер живот и оделся. Спустившись вниз, я вошёл в дом и тут же спросил у бабушки.

— Баб, а что ещё делать нужно. А то покататься хочется.

— Ну ладно, всё никак набегаться не можете. Совсем взрослый уже, пора за девками бегать пионеров всё на дрынчике своём катается. Иди, уж — сказала она и я убежал.

Переглядываться и разговаривать с сестрой мне что-то не хотелось, и я уехал на свою раскидистую сосну и там просидел до вечера. Всё вроде успокоилось и сестра ко мне больше не приставала. Начались уже занятия и сестра вставала рано утром, завтракала и убегала в школу. Я уходил на работу в питомник, пропалывать сосенки. Домой приходили уже после обеда. Нас кормила бабушка и мы делали всяк свои дела, а потом или помогали, или бежали по своим делам. Всё вроде было хорошо, но вдруг в середине октября бабушка уехала к своей сестре погостить на несколько дней и мы остались одни. Ну не совсем одни. Родители нас кормили завтраком и ужином, а во время обеда мы ели что было приготовлено и выполняли то что нам было наказано сделать. Тут сестра ко мне подходит и говорит.

— А покажи ещё раз.

— Что показать — ответил я в растерянности.

— Ну как ты свой член дёргаеш, и потом кончаешь — сказала сестра.

Я понял, что она не отстанет и направился на свой чердак.

— Серёж, а ты куда — спросила она.

— На чердак — ответил я.

— Но ведь дома никого нет, и не будет до вечера. Покажи тут — настаивала она.

— А вдруг родители вернутся — ответил я.

— Что испугался. Трус, трус — тараторила она.

Мне не нравилось, когда меня трусом обзывают, и я тут же стянул свои штаны вместе с трусами. Мой член уже начал вставать и медленно поднимал свою головку. Вслед за штанами я скинул и рубашку и остался совсем голый. Взяв одной рукой свой член, я стал его дёргать то вперёд, то назад. Мои яички вслед за рукой болтались из стороны в сторону, и иногда ударяясь о ноги, издавали забавные шлепки. Сестра смотрела, не отрывая глаз. Дома было светло и всё хорошо видно. Я тоже сильно возбудился и ускорил свои движения и тут мой член не выдержал и выстрелил струёй спермы, которая отлетела почти на 

метр и ударилась о дверцу шкафа. Мои ноги подогнулись и я ещё сделав пару движений, затих, наблюдая вместе с сестрой, как из мочевого канала вытекают последние капли спермы и падают на пол. Когда всё закончилось, сестра, не сказав ничего, сразу же убежала, и я стал затирать пол и оттирать дверку. Потом она ещё дважды просила меня показать это, пока не приехала бабушка. Больше к этому вопросу мы не возвращались до лета. Даже зимой, работы в питомнике было мало и я часто пропадал дома, находил укромные места и по тихому, продолжал дрочить, чтоб не застукал никто или вечером в постели в носок под одеялом, и кончать в него, а утром выкидывать в туалет. А сестра только иногда, когда замечала, что мои штаны оттопыриваются, хихикала и убегала к своим подругам. Однажды в разговоре я попросил её.

— Ты не рассказывай об этом никому. Пожалуйста.

— Я не совсем ещё дура, и мне не хочется, чтоб вместе с тобой и надо мной смеялись — ответила она и ушла.

Весной сестра начала готовиться к экзаменам, а я всю работу по дому тащил на своих плечах. Брат иногда приезжал на выходные, но там у него то стройотряд, то практика — ну в общем он дома вообще появлялся редко. Даже в такой суматохе, мне удавалось найти время и уехать в лес и насладиться там одиночеством и поиграть своими яйцами и членом. Когда я поднимался на чердак и сестра видела это, она просто хихикала мне в след и снова зубрила билеты. Ей было не до меня.

В этом году дожди шли часто и всё кругом не просто росло, а как говорится у нас в деревне — дурело. Уже в начале июля кукуруза, снова посаженная на огромном поле, поднялась выше метра, и даже вприсядку в ней можно было бегать и быть незамеченным, но это было очень неудобно, и я иногда позволял себе прогулки по полю, но уже поздно вечером в сумерках. А в середине июля кукуруза уже была с мой рост.

Как то вечером после работы отец вдруг подходит ко мне и говорит.

— Ну что Серёга. Ты как насчёт рыбалки? Дядя Ваня меня позвал. Поможешь нам сетку поставить — спросил он.

— Я согласен — с радостью ответил я.

Вечером мы взяли рюкзаки и пошли на дальний пруд. Он находился за кукурузным полем в полутора километрах от дома. Я переплыл через него и за шнур перетянул обе сети и вернулся обратно. Мы разожгли у воды костёр и мой отец и д. Ваня сели рядом и достав что то налитое в бутылку, подобие браги, стали разливать. Я немного посидел около них и потом отец мне и говорит.

— Серёга, иди домой и поспи, а утром придёшь и поможешь снять сети.

— Хорошо — обрадовался я. Мне сидеть с ними не очень то хотелось, да и у воды комаров было полно.

Начинало уже смеркаться, и я встал 

и пошёл по полевой дороге в сторону дома. Отойдя метров сто, я оглянулся и увидел что отец и д. Ваня на меня не смотрят, а разливают брагульку и болтают. Тут-то у меня и появилась идея. Я быстро стянул свои шорты и трусы, а потом и рубашку и положил в третий ряд от края дороги. А на дороге бросил сорванный лист от кукурузного стебля. Оглядевшись по сторонам, я бодрый и радостный, что меня дома ночью не будут искать — ведь я на рыбалке с отцом, и отец не будет искать, ведь он меня отправил спать. У меня была целая ночь, и я отправился по полевой дороге на другой конец поля. Было легко и свободно чувствовать себя голышом без стягивающей тело одежды и я удалялся всё дальше и дальше. На небе было полно звёзд и светила луна, хотя и не совсем полная. Но можно было разглядеть и дорогу и всё в округе дальше десяти метров. Когда дорога повернула в деревню, я свернул и дальше пошёл уже по полю, выбрав себе самый широкий рядок. От счастья подвалившего мне я готов был петь и прыгать, но это было небезопасно. Сколько времени я шёл по полю, сказать я не могу, да я и не смотрел, так как часов у меня вообще не было. Но скажу так, что это наверное заняло у меня больше часа. Вскоре кукуруза стала чуть реже и я увидел перед собой сосновый бор.

— Я прошёл через всё поле — обрадовался я.

Оглядевшись по сторонам и держась одной рукой за член, а другой тиская и сжимая свои яички, я решил обратно идти по дороге, которая шла вокруг поля. Было конечно чуть дальше, но зато легче было идти и стебли не хлестали по голому телу. И ещё вдобавок к тому месяц скрылся за облаками, и стало гораздо темнее. Я мог видеть всего в нескольких метрах от себя. Кое где попадались лужи и старые колеи, и я обходил их и вскоре показалась окраина деревни. Тут меня что то передёрнуло и я стал озираться по сторонам. Я даже не заметил, что уже начало светать. Летом ночи короткие и как только я не подумал об этом. Вся деревня уже полностью виднелась с косогора, и я поспешил спрятаться в поле. До пруда было ещё полтора километра и остаток пути, так как все ещё спали, и стояла такая тишина, что можно было услышать первых петухов на другом краю деревни. В общем, когда я добрался до своей одежды и быстро её одел. Было уже совсем светло. Отец и д. Ваня уже поджидали меня и постоянно оглядывались в сторону дороги. Через полчаса, в одних плавках и с рюкзаком на спине я уже шёл домой. Просто не хотелось, чтоб мои штаны все промокли, да и кто меня мог видеть. Когда я вошёл во двор, мама уже была 

на ногах. Отец шли с д. Ваней сзади и изрядно отстали.

— Ну как дела рыбаки — спросила мама.

— Около ведра поймали, и на пироги и на уху хватит и даже немного подвялить останется — ответил я.

Было уже около шести утра. Услышав наш разговор выбежала сестрёнка. Я вываливал сеть из рюкзака, чтоб разобрать её и выбрать карася. Сеструха подошла ближе и подставила блюдо, и сразу же её взгляд остановился на моих голых ногах, по которым всё ещё текла вода из рюкзака.

— Ты что описался — спросила она.

— Ты что совсем тупая — огрызнулся я.

— Ну тогда хочешь писать, вон член как оттопыривается — ответила она мне на мою язвительность.

Хорошо, что мамы рядом не было.

— Небось, всю ночь свой член доил — снова вякнула сестра.

Я хотел было ей поддать, но вышла мама и сразу мы стихли. Она озадачила её работой, а меня послала мыться и спать. Впереди был выходной и я старался с ней больше не сталкиваться, чтоб она мало ли чего лишнего не вякнула при родителях. А когда через день они ушли на работу, то я не выдержал и взяв с неё слово, что она будет молчать, с огромной радостью поделился с ней своим ночным путешествием голышом.

— Ага, ври да я буду — не поверив ответила она.

А зачем мне врать, поехали и я покажу тебе где я шёл и где лежала моя одежда. Но сестра ничего не хотела слышать и ехать не согласилась, а ближе к вечеру сама подошла и попросила меня у велика накачать колёса и отправилась покататься. Я ей всегда помогал и в этот раз тоже и она тут же уехала. Вернулась она часа через два.

— Ты где так долго каталась — спросил я.

Сестра, ничего не сказав, быстро забежала в дом и стала о чём-то шептаться с мамой. Вскоре она вышла с улыбкой на лице.

— Ты чего вся светишься — спросил я.

— Ты хочешь, чтоб я тебе поверила?  — спросила она.

— Ну да, а что?  — спросил я.

— Ну тогда докажи, что ты мне про свой ночной поход рассказывал — сказала она.

— Но как, скоро уже спать и — я не успел договорить, как сестра перебила меня.

— Я уже договорилась. Мама нас отпустила в ночное с ребятами. Так что у тебя вся ночь впереди.

Я был в шоке и не знал что ответить. Бывает везёт человеку, как мне во время рыбалки, но чтоб на одной неделе так подфортило дважды, мне до сих пор не верилось. Тут вышла мама и подала нам сетку.

— Это вам перекусить ночью, вдруг захотите. Организм молодой и голода не терпит — объяснила она.

Тут я понял, что сестра не врёт и как только мама вошла в дом, я спросил у неё.

— А как я докажу. Ты что со мной пойдёшь?

— Да я чё дура что ли ночью с тобой голым по полю бегать — ответила она.

— Ты знаешь берёзу на краю поля, в 

которую молния ударила — спросила она спустя минуту.

— Знаю,  — ответил я.

— Ну тогда пошли — позвала она и вышла за калитку. Я последовал за ней

Дойдя до проулка ведущему за огороды, она свернула туда и потом снова свернула в сторону нашего огорода. Что она задумала, не мог понять я. А когда она остановилась и велела мне раздеться, я стал понимать, но не до конца. Сестра взяла мои вещи и занесла в огород и спрятала возле забора в траве. Их можно было легко взять, но она тут же мне объяснила всю тщетность моего положения. Я стоял и прикрывал свой член и яйца обеими руками и слушал что она говорит.

— Возле той берёзы есть куст бузины. Так вот под ним лежит небольшой свёрток. Ты должен сейчас идти туда и принести мне его на поле, где мы с ребятами будем пасти лошадей. У нас в селе было около двух десятков лошадей и днём они работали, а ночью мы все деревенские иногда по очереди, а иногда просто собравшись ватагой, пасли и сидя у костра травили разные байки и страшилки.

— Я что голый к вам подойти должен — не понимая спросил я.

— Нет. Но как только начнёт светать, ты должен стоять вот там на краю поля и я к тебе подойду — объяснила она.

Трусом и вруном мне не хотелось казаться и тем более перед собственной сестрой и я отправился в путь. Конечно это было здорово ей всё придумано и я благодарил её за находчивость, но я боялся, как бы она не рассказала об этом там всем своим друзьям и подругам. Когда мы с ней подошли к этому полю, где уже паслись лошади, и у костра сидело несколько фигурок наших деревенских ребят и девчат, я ещё сильнее испугался.

— Когда вернёшься сюда, согни эту осинку и я сразу пойму — сказала мне сестра и проводив взглядом, как я исчез в высокой кукурузе, отправилась к костру.

Я шёл и думал о произошедшем. С одной стороны мне вроде и не стоило бы обижаться на сестру. Она была на моей стороне и ничего не кому не сказала. А с другой я чувствовал себя всегда на волосок от разоблачения. Я удалялся всё дальше и дальше. На небе мерцали звёзды, а луна уже почти полностью показывала свой жёлтый глаз, и было светло и тихо, и я радовался, что сейчас вот тут брожу совершенно голый и наслаждаюсь ночной тишиной, а не лежу в душной комнате в своей постели. Так за рассуждениями я даже не заметил, как впереди показался лес и окраина поля. Чуть в стороне я увидел разваленную пополам грозой высокую берёзу. Оглядевшись по сторонам, я вышел на опушку и по траве быстро добежал до дерева. Как сестра и говорила, под ветками у самого корня лежал небольшой свёрток. Я взял его и поспешил снова скрыться среди высоких кукурузных стеблей. Среди 

них я чувствовал себя в полной безопасности. По моим приметам времени ещё было предостаточно, и я не спеша побрёл обратно. Я уже был полностью спокоен и даже решил чуточку побаловаться и поиграть со своим членом и ухватив его рукой, стал слегка подергивать и трясти им. Просто было не очень то удобно перед сестрой снова показаться с торчащим и изнывающим от возбуждения членом. Начинало уже светать и вот она долгожданная опушка леса и окраина поля. А вот и тонкие осинки, про которые говорила сестра. Я подбежал к ним и спрятался и стал оглядываться по сторонам. Костёр ещё горел, а вокруг его сидело как минимум человек около десяти наших деревенский и парней и девчонок. Я снова, что-то испугался, и снова мысль о разоблачении меня стала донимать.

— А вдруг сестра не сдержит слово и приведёт с собой ещё кого-нибудь — думал я.

С каждой минутой становилось всё светлее и светлее и чтоб не остаться на весь день голым в поле. Я решился и подойдя к самой крайней осинке, качнул её дважды. Потом уставился в сторону костра и стал ждать. Но никто не отделился и не поспешил в мою сторону. Тогда я снова качнул осинку и снова стал всматриваться в полумрак и тут кто то меня сзади окрикнет.

— Хватит трясти осину. Я уже тут — донеслось до меня.

У меня от страха чуть сердце в пятки не провалилось. Я обернулся и увидел с улыбкой на лице свою сестру.

— Ну что, принёс — спросила она с ехидцей.

— Ага. Вот — и я протянул ей свёрток.

— Ну вот теперь я тебе верю. Только ты опоздал, и я не смогла принести твои штаны. Так что иди за ними сам. Они там же в огороде лежат — сказала она, и ошарашила меня своим ответом.

— А как же. Ведь уже светает — сказал я испуганным голосом.

— Поспешишь, успеешь — ответила она и пошла впереди.

Я поплёлся за ней, озираясь по сторонам. Вот уже и поле и лес позади и густой камыш вокруг пруда. Прячась за ним я весь перепуганный добрался до своего огорода и просунув руку между жердей прясла, вытянул свёрток с одеждой. Быстро одевшись, мы прошли по проулку и подойдя к калитке, осторожно её открыли. Думали что родители ещё спят. Но отец уже перед работой управлялся во дворе, а мама доила корову.

— Ну что, нагулялись — спросил он.

— Ага, особенно Серёжка — сказала сестра.

— Ну тогда марш завтракать и спать — скомандовал отец и мы быстро исчезли в доме.

•  •  •

Остаток лета, был полон разных событий и приключений. Моя сестра и как бы подыгрывала мне, но и многое делала из своих корыстных побуждений. Я тогда не понимал, что ей нужно было от меня, и как маленький телёночек на поводке следовал её советам и требованиям, хоть и был старше её. Она держала язык за зубами, и никому не раскрыла мою тайну, и мне приходилось 

за это отрабатывать. Я много, что ей поручали родители, делал за неё по дому, а она в это время гуляла со своими подругами. Иногда она мне давала поручения и требовала их выполнить, чтоб я обязательно был голым. Мне даже однажды пришлось просидеть в кустах до самой темноты, пока я ждал, что сестра с подругами уйдут с брёвен. У нас на окраине деревни лежало несколько, очень сучковатых сосён и их даже на дрова никто не хотел брать — распилить то полбеды, а вот расколоть их было невозможно, и поэтому они валялись за околицей и мы часто сидели на них и обсуждали свои и прочие проблемы. Вот я и сидел в кустах возле этих сосен и ждал. А сестра как будь то специально всё подстроила и сидела там со своими подругами, а потом и их сверстники приехали на мопедах и там до темна тусовались. Сколько тогда я страху перетерпел, кто бы только мог знать. Закончилось всё конечно хорошо, но после этого я стал как-то сторониться сестры, и не попадаться ей лишний раз на глаза. Первое время это помогало, а потом началась осень. Сестра поступила в институт и уехала на учёбу и приезжала только по выходным. За окном была грязь и слякоть и волей неволей мы вместе просиживали в комнате, всё выходные, поглядывая друг на друга, и корча разные рожицы. Говорить об этом мы не могли, дома всегда была бабушка, а вечером родители. Я даже как то успокоился, и моим единственным развлечением было заполнять старые носки спермой ночью под одеялом, а утром незаметно выкидывать в туалет.

Весной как у сестры начались каникулы, она приехала на лето домой. По дому сестра мне конечно помогала и не приставала. Я уходил на работу а после обеда уже был дома. Сестре не хотелось одной скучать и она часто стала с подругами исчезать, и я думал, что она вообще забыла о моём существовании. Сестра же успевала набегаться, пока родители были на работе, и мне только перепадало лишь доделывать то, что она не успела или забыла сделать. В конце июля наша бабушка уехала в гости на пару недель, и я даже обрадовался этому. Сестры не было дома и родители на работе до темна. Так что я часто, как только сестра за ворота, я запирал их на засов и раздевшись после работы бродил по всему дому голышом. Иногда, чтоб меня не могли увидеть соседи, я в присядку или на четвереньках проползал из ограды в огород и там ползал между грядками, а когда слышал разговор в проулке, то ложился на землю и замирал, пока проходившие мимо односельчане не пройдут мимо забора.

Это произошло на четвёртый день, как бабушка уехала в гости. Сестра ушла и я сняв свою одежду и положив её под подушку, вышел голым во двор и стал разгуливать постоянно подрачивая свой член.  

Стояла жара и я решил совершить уже не единожды опробованный рискованный поход по огороду голышом и попутно освежиться водой из бочки. Оглядевшись я присел и стал так вприсядку, как кролик подпрыгивая передвигаться всё глубже и дальше от двора. А когда я уже оказался в конце огорода и развернулся, чтоб ползти назад, я вдруг услышал смех и разговоры со стороны проулка. Но там никого не увидел и тут как снег на голову. Из за бани выходит моя сестра со своей подругой и весело смеются и что то обсуждают. Если бы они меня заметили, то наверняка бы смотрели в мою сторону — подумал я и замер. Они по очереди сходили в туалет и вернулись обратно в дом.

— И что теперь делать — задал я себе этот вопрос.

— Ждать как они уйдут — тут же сам себе и ответил.

Ничего не оставалось и я заполз в картошку и укрывшись среди высокой ботвы, лёг на землю и стал ждать. А чего ждать я и сам не знал. Я из огорода не мог видеть, дома они или ушли, и мне пришла в голову дурная идея. Я подполз ближе и выждав момент, перебежал через двор и спрятался под крышей, где у нас лежали сухие дрова. Мне хорошо был виден весь двор и даже угол двери в дом. Изнутри раздавался громкий смех и вскоре сестра вышла и оглядевшись по сторонам, снова вошла в дом. Так прошло ещё с полчаса и когда они снова вышли вместе с подругой и удалились в огород, я выскочил из под крыши и прямиком пробрался на свой спасительный чердак. Там хоть не так было жарко и можно было в случае чего укрыться старыми половичками. Какое чувство меня тогда охватывало, я просто не могу передать словами. Находиться во дворе и постоянно быть на грани разоблачения перед подругой моей сестры. Я такого никогда не испытывал даже когда на меня смотрела сестра и понимал, что такой стресс очень рискован и я мог бы себя не сдержать и сам открыться перед ними. Но этого не произошло и вскоре они ушли, оставив мне записку на столе.

— Серёга, если куда уходишь, закрывай дом.

Вечером мне сестра устроила небольшую взбучку и я молча её выслушал. Не мог же я сказать ей, что был дома и сидел под крышей голый. Это моё молчание показалось ей подозрительным, ведь раньше такого никогда не было и она посмотрев на меня, спросила.

— Ты дома был? Ты подслушивал нас?  — напирала она.

Мне ничего не оставалось, хотя я отнекивался долго и упорно, признаться и я сказал.

— Я сидел в картошке.

— Как в картошке, а почему не дома — удивил сестру мой ответ.

— Ну так вот. Вы пришли неожиданно — объяснил я.

— Дак ты чё, голый что ли был???  — удивилась сестра.

— Ну да.

— Ты чё совсем придурок. А если соседи увидят — не переставала она возмущаться.

Хорошо, что 

родители в это время были во дворе и не слышали нашей перепалки, а так бы я точно тогда мог влететь, и мне попало бы ещё и от них. Потом она вылив на меня кучу оскорблений, немного успокоилась, а потом вдруг и говорит.

— Я тебе завтра такую прогулку устрою, что мало не покажется. Нудист долбанный — выпалила она выходя из комнаты.

Я был расстроен и не понимал её. Вроде она была не так плохо настроена к моим прогулкам голым и не выдала меня, а тут как с цепи сорвалась. Возможно, она испугалась, что её подруга Ленка меня могла бы увидеть, и тогда сплетни на всю деревню разлетелись бы за пару часов. Но догадки были догадками, а что меня ждало завтра, я даже не мог себе предположить.

Рано утром, как только родители ушли на работу, а у меня был выходной, я работал два через два дня, сестра разбудила меня и велела снять всю одежду. Я выполнил всё, как она просила, чтоб лишний раз не злить её, да и мне было приятно при ней разгуливать голышом, и я как то перестал этого стесняться. Член стоял как Пизанская башня. Мы вышли во двор и она велела мне составить доски к стене сарая. Я сделал как она просила. Потом она велела мне к другой стене тоже навалить лежащий и ещё не разобранный пролёт от забора и повесить на него одеяло и покрывало. Ну и ещё в двух местах она открыла двери в сарайки и на них тоже повесила старые половички. Обычно мы так делали во время генеральной уборки и развешивали всё постельное, чтоб оно проветрилось и облучилось на солнце и постиранные половички так развешивали, чтоб они просохли. Разговора про уборку дома не было, и она сама никогда бы её не затеяла, так же как и я — просто нам было лень прибираться и убираться. Я ломал голову и не знал, что задумала эта ехидна — иногда в порыве злости я так её обзывал. Светка, это сестра, подошла ко мне и говорит.

— Сегодня Лена ко мне снова придёт, и ты будешь ходить вот так — и она показала на меня всего голого и с торчащим членом.

— Не, ни за что — стал я отказываться.

— Ты не дослушал. Ты будешь ходить голым, но так чтоб она тебя не смогла увидеть и если тебе это удастся, то я больше тебе не скажу ни слова. Делай, что хочешь и сам отвечай за себя. Понял???  — выдала она мне всё одним залпом, что я даже не смог вставить ни слова.

— А где я буду от неё прятаться?  — спросил я.

— Ну ты совсем тупой. А во дворе ты сейчас что делал?  — спросила она меня.

Я огляделся по сторонам и понял, зачем она затеяла эту иллюзию уборки. Мне ничего не оставалось делать, и я согласился на все её условия. Через час 

сестра убежала, и я остался во дворе один. Я ещё раз проверил все возможные места и укрытия и зашёл в дом, чтоб ждать незваных гостей. Из окна было хорошо видно всю дорогу и даже угол Ленкиного дома. Вот они и вышли из калитки и направились в нашу сторону. Я растерялся и стал метаться из угла в угол. Было желание схватить одежду и натянуть её на себя. Член предательски торчал и постоянно шлёпался о низ живота. Но они приближались, и я выскочил во двор и шмыгнул за поставленные к стене доски. Сквозь небольшие щели было видно, что творится в ограде, а я находился за досками как в небольшом и тесном шалаше, и стоять в нём было не так удобно, и сидеть тоже. Вот скрипнула дверь и во двор вошли Светка и Ленка. Они прошлись по двору и вошли в дом.

— Вы что уборку затеяли — спросила так между слов Ленка.

— Да нет, так старые вещи подсушить вывесили, чтоб убрать их потом — ответила сестра.

— А Серёжка где — спросила Лена.

— Как всегда, носится где-нибудь — ответила Светка.

Пока они находились дома, я сменил место и перебежал за дверь. Там хоть и более опасно было находиться, но из-за половички меня не было видно совсем и сгибаться не приходилось. Через несколько минут Ленка, и сестра вышли во двор и сели на ступеньки крылечка. Они сидели и как ни в чём разговаривали. Светка иногда посматривала в разные стороны двора. Наверное, пыталась отгадать, где я сижу и дрожу от страха, как осиновый лист. Мне действительно было и страшновато и в то же время как то необычно приятно и хорошо. Мой член от возбуждения постоянно, то тыкался в дверь, то в живот. Больше всего я боялся кашлянуть или чихнуть. Со мной иногда это случалось, и тем самым я мог себя выдать. Вскоре они ушли и не появлялись больше часа. Позже я узнал, что у Ленки сломался телик, и они приходили к нам смотреть фильм, который шёл в дневное время. Я был не очень в восторге от фильмов и многие просто пропускал и предпочитал прогулки на свежем воздухе и обязательно голышом.

Как фильм закончился, они вышли во двор и вдруг сестра что то шепнула Ленке на ухо и открыв калитку, ушла в огород. Я понял, что она пошла в туалет, и ещё пуще напрягся. Я уже успел кончить, и дверь передо мной была вся обрызгана в сперме. Ленка сама себе предоставленная вначале сидела на крылечке, а потом встала и так лениво попинывая ногами траву, слонялась по двору. Я был весь на взводе и ждал своей участи. Иногда она проходила мимо меня в двух шагах и я облегчённо вздыхал, что снова пронесло. Вот и появилась сестра.

— Ну что, пошли искупаемся — сказала она.

— Пошли — ответила Лена.

— Успеем за полчаса до следующей серии — спросила Лена.

— Конечно 

успеем, я даже дом не стану закрывать — и произнесла это так выразительно, что я сразу понял, что она имеет ввиду и так меня предупреждает, чтоб я не смел высовываться и ждал их. Перед этим она намекала, что будут долго у нас сидеть. Как только они ушли, я выдохнул и вышел, чтоб немного размяться и перевести дыхание. Потом забежал в дом и выпил аж два бокала холодного кваса и съел булочку с кусочком мяса и огурцом. Как только я вернулся во двор, то чуть ли не перед самым носом сестры и Ленки успел спрятаться. Они вошли все мокрые, видно купались рядом на ближнем пруду. Стали расчёсывать волосы и трясти подолами своих платьев, просушивая их от мокрых купальников. Ну в общем что то так тогда я подумал и наблюдал сквозь небольшую щёлочку за их действиями. Вскоре они зашли в дом и не выходили очень долго. Я снова успел перебежать за другую дверь, так как за этой стоять уже было жарко и она была вся освещена солнцем. Тут вдруг вышла сестра, и быстро проверив все укрытия, нашла меня за дверью и тихо сказала.

— Мы скоро уйдём, и я держу своё слово. Но чтоб ты мне больше в таком виде на глаза не попадался, а то всё расскажу родителям.

Я понял это как её последнее предупреждение и пообещал, что тоже не нарушу наш уговор. Лена с сестрой вскоре ушли и я ещё долго, всё обдумывая и вспоминая пикантные моменты их приближения к моему укрытию, возбуждался и вздрагивал от ужаса, если бы вдруг Лена заглянула и увидела меня. Неделю я был осторожен как никогда и хотя почти весь день во дворе и по дому ходил голым, но на глаза сестре не попадался. Иногда затекали ноги, и было желание плюнуть на всё и выйти и пусть что будет. Но сила страха была сильнее, чем все те неудобства, которые я испытывал сидя в укрытии. Потом приехала бабушка, и я больше дома не ходил голым. Всё свободное время проводил в поле или в лесу. А иногда забирался в овраги недалеко от пруда и бродил по ним, прячась в кустах и за его извилистыми склонами.

Всю осень, зиму и весну Светка училась и приезжала на выходные, а весной она делала свою первую курсовую и к ней вообще было невозможно подойти с какими-то бы там не было вопросами. Комок нервов и я вообще старался её не раздражать. А то, как выдаст в порыве нервного срыва, и сдаст меня по полной. Как только она сдала сессию и все экзамены и как бы успешно, она стала совсем другой. Весёлой и разговорчивой. Я ждал того дня, когда она уедет на летнюю практику и не сможет помешать мне бегать голым, там где я хочу и когда хочу и вот этот день настал.

Мы проводили сестру на остановку,  

и она вместе с мамой уехала в город. Мама по своим делам а Светка на практику. Я был на выходном и остался на домах, а отец ушёл на работу. Бабушка что-то делала на кухне, и я спросил у неё.

— Баб, помогать что-то надо?

— Пока нет. Можешь погулять, искупаться, вон жар какой поднялся — ответила она.

Я так обрадовался, что быстро собравшись, убежал в лес и залез на свою ветвистую сосну. Я там уже много чего переделал, и она стала моим самым уютным и удобным укрытием на дереве, и я там много всегда проводил времени. Мне нравилось лёжа на уютном ложе, укрывшись ветвями дерева и обдуваемый лёгким ветерком, лежать голым и играться со своими яйками и членом.

Мама вернулась через два дня. Она устроила сестру на период практики, на месяц, к родственникам и погостив денёк приехала домой. Отец ещё был на работе. Вечером они о чём-то поговорили и он ушёл. Вернулся минут через десять и сразу позвал меня.

— Сергей, собирайся. На рыбалку идём — сказал он.

Я конечно был рад, хотя сразу же подумал о прошлой рыбалке. В этом году мало было дождей, и к началу июля кукуруза ещё не совсем выросла. Или я подрос. Ну в общем она была высотой всего мне до груди. Мы собрали всё и положили в рюкзак. Вскоре зашёл сосед, и мы все втроём отправились на дальний пруд. По дороге я вертелся по сторонам и присматривался. Как только сети были расставлены и отец развели костёр с дядей Ваней и стали что-то обсуждать. Мне это было не интересно, и я просто стоял у воды и бросал в неё камушки. Увидев, что я мучаюсь от безделия, отец отправил меня домой и велел утром на рассвете придти за ними. Я обрадовался и сразу же побежал через поле в сторону дома. Не успев отбежать и сотни метров, я огляделся по сторонам и убедившись, что кругом никого, зашёл в кукурузное поле и разделся до гола, оставшись только в одних кедах. Ночи стояли тёмные, и лишь только под утро становилось чуточку светлее, возможно из-за утреннего восхождения полумесяца. Я знал, что в такое позднее время уже никто не поедет в лес и был уверен, что меня не увидят, и поэтому смело удалялся от пруда в глубь поля прямо по дороге голышом подстраиваясь под шаг и подрачивая свой член. Ещё было светло, и впереди была целая ночь. Я удалялся всё дальше и дальше. Кукуруза была не так высока, чтоб скрывать меня, и поэтому по ней было легко идти. Я свернул с дороги и пошёл посредине поля. Когда поле закончилось, я нашёл еле заметную лесную дорогу и по ней отправился дальше и вскоре оказался на окраине соседней деревни. Сюда я ещё ни разу не забредал и жутко волновался и это меня снова возбудило. До одежды было несколько километров и кругом 

ночь. Шансов на быстрое спасение тоже не было ни единого, и я осторожно повернул назад. Обратный путь я решил пройти по наезженной дороге, так как видимось была очень плохая, и мне не хотелось пораниться. Я снова успел кончить и забрызгать спермой близлежащие кусты и обтерев свой член о бедро, я опустил его и подпрыгивая от радости, что я снова гуляю голый далеко от дома, направился в сторону пруда, где сидели у костра отец с дядей Ваней.

Вернулся я под самое утро и ещё около часа сидел на окраине поля и теребил свои яйца и член. Как только стало светло и был хорошо виден пруд, я оделся и вышел на берег потягиваясь и позевая.

— Ну что, не выспался — спросил д. Ваня.

— Неудобно было спать в поле — ответил я.

— Ты что дома не был — спросил отец.

— Неа, нога болит и бегать туда сюда не хочется, я и прилёг в кукурузе и вздремнул — объяснил я.

— Ну тогда пошли снимать сетки и домой.

Через час мы уже сидели все трое во дворе и выбирали карася. Улов был не очень, но мама сказала что хватит. Рыбу почистили и подвешали вялить, а потом мама её увезла родственникам за то что Светка будет жить пока у них.

Светка приехала на две недели переднем началом учебного года как закончилась практика ви сразу взглянула на меня, как будь-то, я её три рубля был должен.

— Тебе чего — спросил я.

— А это не тебя ли случайно парни из соседней деревни в ночном видели голым — спросила она.

— Ты чё, когда? Я всегда дома сплю — ответил я.

— А когда вы с папкой на рыбалку ходили. Мне Ленка сегодня сказала, что её брат видели голого парня в лесу ночью.  — объяснила она.

— Нет, ты что — это кто-то другой был.

— Ну-ну, так я и поверила — усмехнулась сестра.

Отойдя в сторону, она повернулась ко мне и спросила.

— А может рассказать Ленке? А?

— Свет, не нужно ничего рассказывать. Пожалуйста — стал я упрашивать её.

— Ну ладно, так и быть. Я всё равно уезжаю, а они пусть тебя ловят, ну и там сам узнаешь, как ночью пугать своим видом людей — ответила она.

Я снова стал более осторожен и даже тогда, когда сестра уехала учиться. Мне казалось, что она и на расстоянии за мной подсматривает и следит. В комнате я теперь спал один, и мне ничего не стоило заниматься онанизмом, как только я ложился в постель. Я стал реже бегать по лесу и тем более по полю в ту сторону, где меня могли видеть.

Уже вторую зиму я жил в доме один с родителями и бабушкой. Хоть и не так часто, но иногда выпадали дни, когда я после работы или в выходной, оставался дома один. Родители были на работе, а бабушка уходила к соседям. Если стояли тёплые дни, то я пробовал выбегать голым во двор и перебежав его 

по снегу в одних только валенках, возвращался обратно и весь дрожа от холода и возбуждение в бешеном ритме начинал дрочить свой член. Зимние ощущения были для меня ещё новые и очень сильно возбуждали и я ближе к весне проделывал их всё чаще и чаще и даже в конце марта, когда снег стал липким и светило и грело солнце, я однажды пробегая по двору нечаянно упал прямо в сугроб и чуть ли не сразу испытал такой стресс, что меня всего трясло как в лихорадке. Это было неописуемое ощущение.

Лёжа вечерами в постели, я стал думать, что такое необычное и возбуждающее можно придумать и весной и летом и осенью. Голова просто разрывалась от разных идей и придумок, и член постоянно стоял, поднимая одеяло. Я его успокаивал или прижимая к ноге старался придавить второй ногой. Но он, был не сгибаем и мне с трудом удавалось его хоть чуточку отвести назад между ног, и так удерживать. Почему я так стремился тогда сделать, я не знаю. Ведь можно было просто прижать к животу и нет проблемы — пусть стоит или лежит и упирается в пупок. Возможно, это как то на подсознании происходило и ощущение того, что я сгибаю несгибаемый член и как бы ломаю его сопротивление, отчего я чувствовал ломоту и боль в области паха, меня и сподвигло к тем действиям. Я даже сейчас не могу это объяснить, но мне жутко нравилось играть им и использовать как мнимый рычаг переключения передач на тракторе. Меня отец иногда учил на нём ездить и я лёжа под одеялом, держа свой член за головку, резкими движениями отгибал его в разные стороны, как бы эмитируя что включаю скорости и куда то еду. Всё было бы ничего, но однажды я доигрался и так напереключался скоростей с помощью своего возбуждённого члена, что не успел и обрызгал спермой весь пододеяльник изнутри и простынь тоже. Я так тогда испугался, что мать во время стирки заметит и встал раньше обычного и сам заправил свою постель и позавтракав, убежал на работу. Весь день я думал как замыть незаметно все следы и к моему счастью, придя после обеда с работы, я прочитал записку, что бабушка уехали с отцом в город в больницу. Я быстро смочил все пятна и оттёр их и снова заправил уже немного мокрую, но чистую постель. К вечеру она была уже почти сухая, и я её досушил своим телом. Всё обошлось, и я был доволен собой. В следующий раз, я уже надевал на рычаг переключения передач старый носок, и крутил свой член в разные стороны, не опасаясь что-то замарать.

Наступила весна, и родители снова стали мне поговаривать чтоб я выучился хоть какой-то профессии, а у меня было полное нежелание ехать куда-то учиться. Я так и сказал родителям. В аттестате у меня было много троек и как ни 

странно все почти по основным предметам. Родители не стали настаивать, и я с питомника перешёл работать на МТМ. Работа слесарем по ремонту тракторов и прочего была не из лёгких, но мне она понравилась. Я всегда любил копаться с техникой и с радостью помогал отцу ремонтировать его трактор. Тут же моими учителями стали наши деревенские мужики, у кого сломается трактор, тот и учит, что как делать и я помогаю всем и от каждого по немного получаю знания.

•  •  •

Первое время я очень уставал и даже забросил свои увлечения и пару месяцев вообще не бегал голым и не занимался онанизмом. Иногда приходил с МТМ и даже не ужиная, падал на кровать и засыпал. День ото дня я понемногу втягивался, даже иногда появлялось свободное время, и я снова стал думать и даже строить планы, как бы мне снова что-то выкинуть необычное. Идея сама пришла и так неожиданно, что я сам поначалу этого не понял. Мы ремонтировали один трактор и увозились в масле и мазуте по самые локти. Было начало осени, и началась уборка, и нас торопили с ремонтом. Я часто пил воду от жары и конечно же пришлось вскоре искать место и возможность сбегать в туалет. Я видел, что д. Коля уже дважды отлучался и при этом не мыл свои руки. Я даже подумал, что как он достаёт свой член грязными руками и писает и так и не понял. А тут самого приспичило и я отойдя в сторону стал на ходу соображать, но мочевой мне не давал времени на раздумье и поджимал всё сильнее и сильнее и я стал перед выбором. Мне ничего не оставалось или член свой замарать и достав его грязной рукой наконец-то облегчиться, или напрудить себе в штаны и я выбрал первое. Расстегнув ширинку, я нащупал внутри свой член и быстро выдернул его наружу. Моча сразу под сильным напором стала разлетаться по сторонам, и я стал придерживать его, чтоб ещё и снаружи себя не обоссать. В результате стало так хорошо и легко, и только тогда я посмотрел на свой, весь в грязных отпечатках от руки, член и даже усмехнулся. Мне сразу вспомнилось, как я года два назад, проползая голый по земле, вывозился в пыли и ни капельки не расстроился. Вернувшись домой, я конечно же сразу отмылся и был удивлён, отмывать от грязи свой член и даже чуточку запачканные яйца мне было очень приятно, мой член даже возбудился и я стал дрочить его и скоро кончил, выплеснув мощную струю прямо себе на ноги.

Спустя несколько дней всё повторилось снова, и я снова испытал сильный оргазм. После этого я уже не думал и даже сам иногда старался лишний раз залезть в расстёгнутую ширинку грязными руками и вытащив свой член облегчить чуточку мочевой пузырь. Уборка подходила к концу и меня направили на учёбу. Чтоб я мог получить 

права тракториста и выучить материальную часть трактора. Работы уже было не так много, и я практически был не нужен. Я собрался и поехал в районный центр в автошколу. Там много было ребят из соседних сёл и двое из нашей деревни. Кто учился на водителя машин, а кто, так как и я, на трактор. Жили мы в общежитии, и вечером от нечего делать я читал книгу и строил планы на будущее. Со мной ещё жил один парень, но он постоянно исчезал и возвращался только под утро. У него была девушка, и он всё свободное время проводил с ней.

Наверное от одиночества или от того, что я не знал чем занять себя в свободное время, я часто вспоминал себя и сестру и её подругу Ленку. Мои игры в прятки голым во дворе и прогулки ночью по кукурузному полю. Возбуждение наступало практически моментально, и я уходил в туалет и заперевшись в кабинке, быстро онанировал и разряжался и несколько раз чуть не попался, но всё обходилось, и я благодарил судьбу. Мне вдруг почему то очень сильно захотелось увидеть сестру, а вернее чтоб она снова увидела меня голым. Я думал об этом постоянно и хотя знал, что дал ей обещание, что больше она меня в таком виде не увидит, но не терял надежды и представлял нашу необычную встречу и её агрессию на мой внешний вид и мне становилось почему то не стыдно, а наоборот очень хорошо.

Я часто стоял на третьем этаже возле окна и смотрел на улицу и на прохожих. А в выходной, когда мой напарник по комнате уезжал домой, я запирался и целый день мог ходить в пределах комнаты голым. Мне было приятно и необычно чувствовать себя в таком виде, когда рядом за дверью слышны были голоса, а за окном проходили люди. Может что то невидимое мной двигало или подсказывало мне тогда, но я сам не знаю, как эта идея пришла мне в голову. Ведь я был трус и боялся разоблачения, а тут я не спал всю ночь и уже под утро, когда все спали и в окнах ни у кого не горел свет, я тихо открыл дверь и голый, дрожа от страха, вышел в коридор. Я прошёлся вначале в одну сторону от комнаты несколько шагов, потом в другую. Меня охватил озноб и всего трясло. Я не знал что со мной происходит и вернувшись в комнату и успокоившись, я перестал дрожать. Мой член просто разрывался от перевозбуждения, и я стал яростно его массировать и вскоре кончил. Но мне этого хватило всего на полчаса, не больше и я снова стал думать о выходе в коридор и я сделал это. Выйдя и прислушавшись, убедившись, что все спят, я в этот раз решил не медлить и бегом в одних носках пробежал в самый конец и скрылся в туалете.  

Меня снова охватил озноб и страх, и член снова стоял как кол. Я стал дрочить и минут через десять кончил прямо на унитаз, после чего выглянув в коридор, и убедившись, что все спят, бегом вернулся в свою комнату.

Да, тогда мне это было жутко страшно, но только сейчас понимаю, а кого мне в общежитии было стесняться. Ведь в нём жили одни только парни и мужики, кто приехал учиться на водителя. Все были деревенские, и скрывать друг от друга тоже было нечего — выглядели все одинаково и в бане мылись вместе. Но я тогда может плохо, что понимал. Для меня был страх в том, что я по коридору этой общаги шёл полностью голый, и осознавая это я быстро возбуждался.

Я часто думал об этом и однажды я представил, как мне на встречу идёт сестра со своей подругой Ленкой. Я иду голый, и они смотрят на меня и смеются. Это стало казаться мне часто и как то поздно возвращаясь в общагу, я захотел пописать и встал возле угла дома. Кругом никого, уже было темно и вдруг из за угла выходит женщина лет сорок и увидев что я делаю, мне и говорит.

— Смотри, не подмочи дом, а то размоешь, и он рухнет — она всхохотнула и прошла мимо, лишь бросив на меня короткий взгляд. Я просто был в растерянности и продолжал стоять и поливать стену дома. Я и так долго терпел и не смог просто остановиться.

Эта встреча меня просто как то взбудоражила, и я как вспоминал её, мой член моментально вставал. Кругом уже лежал снег, хотя было не так холодно, и я как то снова возвращался в общагу и снова вспомнил тот случай и решил повторить, но уже в другом месте. Я остановился возле проулка и оглядевшись, что кругом нет никого, достал свой член и хотел было пописать, а он возбудился и я не смог даже капельку выдавить. Я стоял и тужился, и совсем забыл о прохожих и снова две женщины, проходя мимо со стороны спины, сделали мне замечание.

— Не отморозь — сказала одна.

— Мог бы и до дома дойти, все углы обоссали, срамота смотреть — сказала вторая.

Новая волна возбуждения, и я снова в общаге сидя в туалете кончин на унитазе вспоминая слова проходящих женщин. И тут меня что то как будь то кольнуло. А зачем мечтать и думать о том, что сестра когда-нибудь сжалится и посмотрит на меня голого. На другой же вечер я вышел на улицу и расстегнув ширинку, слегка прикрыв свои высунутые гениталии длинной курткой, пошёл по улице. Вдалеке я увидел двух женщин, которые шли с остановки в мою сторону. Я быстро выбрал место и расстегнув куртку, стал эмитировать как бы я стою и писаю. Видно ли было мой член со стороны или я уж так испугался и на придумывал себе, но подойдя поближе, женщины стали 

перешёптываться и глядя в мою сторону прошли мимо и ничего не сказали. Я быстро застегнулся и убежал. От перевозбуждения я готов был прямо на улице дрочить свой член, но страх гнал меня подальше от того места.

После этого я стал каждый вечер выходить на улицу и высунув свой член через ширинку, стал делать вид, что стою и писаю, когда ко мне приближались одна или две женщины. Я часто слышал разные слова и даже сопровождающиеся крепким матом.

— Оторвать бы тебе х... чтоб не тряс им где ни попади — говорили одни.

— Смотри, не заморозь, скворечник свой закрой — что-то в этом роде говорили другие.

— Сейчас спущу собаку, отгрызёт тебе всё, будешь знать — сказала одна женщина прогуливающаяся с собакой на поводке. Я потом часто её слова вспоминал, когда видел кого-нибудь с собакой или просто бродячих голодных собак и старался побыстрее уйти, а то мало ли что собаки подумают, подбегут и клацк своими челюстями и нет ничего.

Так постепенно, шаг за шагом, я осваивал азы эксгибиционизма. Я тогда даже не знал этого слова и сейчас то его с трудом выговариваю, но никак по другому мои пристрастия, показаться перед женщинами в необычном виде, не назовёшь.

После нового года, я снова вернулся в общагу и привёз с собой ещё двое поношенных брюк. Куртка у меня была тёплая и закрывала ноги до середины бёдер, а то и ниже. А вот застёгивать пуговицы на ширинке и расстёгивать постоянно на холоде, иногда замерзали пальцы рук и я с трудом это делал. Сама идея, сделать такие брюки, у которых вообще не нужно было бы ничего застёгивать, появилась сама собой после того, когда у меня прихватило подушечки пальцев, и я стал думать об этом. Вечером, когда я снова остался в комнате один, я взял старые брюки и ножницами выстриг ширинку. В общем убрал её совсем. Потом померил брюки и мне показалось, что чего то не хватает. Во время наклона мой член и яйца сами ускользали и прятались в штанины. Тогда я оставив боковые шлицы, чтоб можно было держать брюки с помощью ремня, а всё что могло скрывать мой член и яйца, выстриг и в добавок ко всему, распорол штанины между ног почти до ягодиц. Получились брюки только без переда. Я их тут же одел и прошёлся по комнате. Несколько раз наклонился, присел и повернулся, но мой член и яйца всегда оставались поверх и были хорошо видны. Я тут же решил продемонстрировать свои брюки и одев куртку, вышел на улицу. По дороге шли машины, а по тротуарам возвращалось с работы множество людей. Я прошёл в одну сторону по улице, а потом вернулся обратно. Мой член болтался свободно на свежем морозном воздухе и даже слегка был возбуждён, не смотря на холод. Вот впереди мне на встречу шли девушка и женщина. Ни сзади, ни за ними никого не 

было. Только по противоположной стороне шли две пары, держа друг друга под руки. А по дороге изредка проезжали машины. Как только я приблизился на расстояние в несколько шагов от женщины и девушки, я расстегнул куртку и откинул в сторону полы. Они вначале не поняли, что я такое сделал, а когда увидели вырез на брюках и полу возбуждённый болтающийся член и яйца. Они в один голос рассмеялись и проходя мимо меня. Женщина сказала.

— Что, не стоит, отморозил наверное — и снова в один голос они рассмеялись, и ушли дальше. Я тоже растерялся и вернулся в свою комнату. Я долго думал о словах женщины, и почему она так сказала и потом сам на него же ответил. Когда в следующий раз пошёл демонстрировать свои брюки, а вернее что они не скрывали за счёт выреза, то я не дрочил перед этим и мой член просто ломило от возбуждения и я в свой адрес услышал немало отрицательного. Мне даже грозили всё отрезать, только если бы смогли поймать меня. После этого я ближе, чем на пять — десять метров, не приближался когда дефилировал и показывал свои причендалы, торчащие от возбуждения даже, при минус двадцати семи. При более низких температурах я не гулял и побаивался слов женщин. Которые пророчили мне, что мой член совсем отмёрзнет и скоро сам отвалится.

Учиться оставалось до конца апреля, ещё чуть больше трёх месяцев. Мой напарник по комнате практически не появлялся в общаге, а дневал и ночевал у своей подруги. Только его вещи лежали на кровати. Я уже привык жить один и не боялся, что придя в комнату, мне никто не будет мешать переодеваться или вообще ходить голым. Чем ближе приближалась весна, тем теплее становилось на улице. Желание открыть больше и показать свои гениталии более открытыми, росло с каждым днём. Я уже вырезал в брюках огромную дыру, и между ног и даже сзади ничего не закрывало мои ягодицы. Только две узкие полоски ткани со шлицами для ремня, по бокам служили для поддержки моих штанов, а вернее штанин. И вот я однажды решился. Я одел только куртку на голое тело и свои изрезанные с вырезами штаны. На улице было минус пять, и валил снег. Было так тихо и тепло, что я готов был спать и жить на улице.

Я вышел из общежития и побрёл по улице. Видимость была не очень большая, так в пределах сотни метров. Мне встречались прохожие, но подходящего случая пока не предвиделось. И вот мне повезло. По пустому тротуару шли не спеша две девушки примерно моего возраста — лет по двадцать с хвостиком. Недалеко находился техникум, и они возможно там учились. Я расстегнул пуговицы и приготовился им продемонстрировать свой наряд и то, что наряд этот не скрывал совсем. Член уже торчал от возбуждения и просился, чтоб я его подрочил. Как только до девушек осталось метров 

пятнадцать, я распахнул полы куртки и остановился на обочине тротуара. Они поначалу опешили и приостановились. Потом видят, что я стою и не собираюсь идти в их сторону, а просто трясу своими яйцами и членом, и пошептавшись, отошли чуть правее и пошли в мою сторону. Они шли и поглядывали то на меня, то друг на друга и улыбались. Я весь был сосредоточен на себе и не слышал ничего по сторонам. До меня донеслась лишь одна фраза.

— Вот придурок — сказала одна из девушек.

Как только они прошли мимо, я застегнулся и быстро убежал на другую улицу. В этот вечер мне ещё дважды удалось продемонстрировать свои гениталии и получить не очень приятные высказывания в мой адрес. Потом я ушёл в общежитие и лёжа в постели дрочил свой член и вспоминал всё что произошло, все сказанные слова и реакцию и быстро кончил, залив свой живот спермой. После я успокоился и уснул.

Весенняя погода была переменчива, и я ловил каждый тёплый день и совершал вечерние прогулки. Особенно мне нравилось гулять во время снегопада. Снег сыплет прямо передо мной и меня не так хорошо видно, да и встречные прохожие тоже не очень далеко видят перед собой, и поэтому можно было просто идти по улице с расстёгнутой курткой и не обращать внимания на свой болтающийся член и яйца. Они, то выглядывали между полами, то снова скрывались, и эта непринуждённость всегда вызывала удивление у встречных и они с недоумением рассматривали меня и мой вид.

Как только стало совсем тепло и люди уже ходили без курток, то и мне пришлось прекратить свои показы прохожим. Я стал готовиться к экзаменам, и вскоре успешно сдав их и получив права, вернулся в деревню. Там, работая пока ещё слесарем, я часто вспоминал зимние приключения и мечтал повторить, но в городе мне делать было нечего, а в деревне все меня знали и первая же женщина, которой я смог бы показаться, тут же бы разнесла это по всей деревне. Я снова стал уединяться и свободное время проводить в лесу. Лес мне очень нравился и я знал там уже каждый кустик и каждую ямку, где можно было бы укрыться от случайных посетителей и переждать, пока они не уйдут от меня на безопасное расстояние.

Однажды меня вызвал к себе механик и сказал, что я поеду в город и там нам нужно получить по списку много запчастей. Я конечно обрадовался, хотя в этом ничего хорошего мне не предстояло, как только грузить и таскать тяжёлое железо. Пока мы собирались и ехали, на складе уже закончился рабочий день и мы не успели ничего получить. Ехать обратно пустыми — зря гонять машину и жечь бензин и водитель Славка позвонил с проходной и сказал об этом. Механик сказал.

— Если есть где переночевать, то оставайтесь.

— Есть — ответил Славка и подмигнул мне.

У него сестра жила в городе и мы 

поехали к ним. Поужинав и немного отдохнув меня как что то кольнуло в бок.

— Да, это был шанс и я не мог его не использовать — подумал я и сказал Славке.

— У меня тут недалеко знакомый живёт, учились вместе. Я к нему пойду. Завтра утром буду тут вовремя.

— Смотри не проспи, а то без тебя уеду — предупредил он.

— Ладно,  — обрадовался я и вышел на улицу.

Было начало лета, и стояла уже жара. Я даже не представлял себе, зачем и куда я иду. Это зимой под курткой можно было скрыть расстёгнутую ширинку, а сейчас светло и кроме брюк и рубашки на мне ничего не было. Я шёл и не находил ответа и решения для того чтоб снова испытать те чувства, когда на меня кто то смотрит и видит меня голым. Было часов десять вечера и я забрёл на окраину города. Кругом были какие то организации и длинные высокие заборы, возле которых росли кустарник и камыш и разная трава что то типа крапивы и лопухов. Мне показалось это необычным сочетанием высоких заборов и высокой травы. Если бы я увидел такую траву у себя в деревне, то там обязательно смог бы укрыться и полежать и подрочить свой член. Но в городе и такие заросли. Я прошёл ещё вдоль забора по тротуару и заметил еле заметную тропинку. Я тут же свернул на неё и стал пробираться всё глубже в эти заросли. Лопухи прилипали и к брюкам и цеплялись за рубашку. Крапива хоть и не так больно, но слегка жалила открытые части тела — в основном руки.

— Тут давно никто не ходил — подумал я и пройдя ещё пару сотен метров по еле заметной тропинке, остановился.

Справа от неё был густой куст ивы, и под ним можно было сидеть и если даже кто и пройдёт мимо, что было нереально, то вряд ли меня заметит. Ощущение того, что я сейчас разденусь и буду в паре сотне метров от тротуара сидеть голым, меня быстро возбудило, и я пролез сквозь ветви кустарника и быстро снял всё с себя, оставив только на ногах обувь. Встав на цыпочки, я пытался разглядеть всё кругом, но лишь вдали видел как мелькали головы прохожих, идущих по тротуару. Я играл своим членом и массировал яйца и всё время озирался по сторонам. Это было неописуемое чувство страха и наслаждения, и тут у меня появилась идея, как можно показаться голым случайным прохожим.

Я спрятал свою одежду получше, и прикрыл ветками ивы. Стоя рядом даже я не мог её заметить. Это меня успокоило и я пробравшись обратно через ветви ивняка, вышел на тропинку. Оглядевшись по сторонам, я двинулся в обратном направлении. Моя голова крутилась на сто восемьдесят градусов то в одну сторону, то в другую. Я постоянно останавливался и прислушивался к шелесту камыша и ветвей кустарника, возникающего из-за порывов ветра. Преодолев первые сто 

метров, я затаился и долго присев в траве, стал прислушиваться. Было тихо, и только шум проезжавших машин, доносился со стороны улицы. Я немного выждал и снова прошёл десятка два метров и снова присев стал вслушиваться в городской шум. Так я сделав несколько остановок оказался в десяти шагах от проходящего рядом тротуара, по которому сам недавно шёл и рассуждал. Сейчас же по нему шли с работы или откуда-то люди. Но их уже было не так много, и я с небольшими перерывами различал то мужские голоса, то женские. Начинало уже темнеться. Я отошёл в сторону от тропинки и сделал ещё четыре шага. Сквозь стебли травы были видны силуэты прохожих и я сделал ещё два или три шага. Теперь я сидел в траве и видел как мимо проходят люди и не спеша, а кто просто очень быстро, все идут по своим делам. Кто то домой с работы, а кто может и в гости. Тут шли две женщины и спокойно вели беседу. Их обогнал мужчина. Я сделал ещё шаг, а потом ещё и уже в сумерках, так как уже горели фонари освещения вдоль дороги, я мог, даже высунув головы из травы, смотреть по сторонам и оценивать обстановку. Но мимо проходили то пары, то сразу несколько человек, среди которых обязательно был один или двое мужчин. Я понимал, что это безумно было так рисковать и показываться на освещённой улице, где много машин и так же много людей. Пролежав около часа и провожая всех своим взглядом, я не переставал тискать свой член и яйца и чуть не кончил. Хорошо, что вовремя убрал руку и стал думать совершенно о другом, о завтрашнем дне и погрузке запчастей. Это немного помогло и отвлекло меня. Я уже решил, что пора уходить и стал понимать, что зимой проще показываться, чем летом, но что-то меня удерживало. Всё равно мне спать было негде, и поэтому спешить тоже было не куда. Я подождал ещё с полчаса и заметил, что прохожие стали появляться всё реже и реже. Вдруг вдали я заметил трёх женщин и все они были разного возраста. Самой старшей как мне показалось было около пятидесяти, а младшей около тридцати. Я сравнил просто их со своими родными и представил. Они шли не спеша и постоянно поглядывая друг на друга, что то обсуждали. С противоположной стороны вообще никого не было и лишь только вдалеке следом за женщинами шли ещё двое, но понять кто было невозможно и было уже темно. Оставалось метров тридцать, и я решил, что другого шанса показаться сразу трём женщинам голым, у меня не будет. Видела бы только меня сейчас сестра — она точно бы сочла меня дураком или идиотом. Сделав три шага на четвереньках, я оказался на обочине тротуара. Я лёг на траву вдоль бордюра ногами в сторону приближающихся женщин и приподняв голову стал 

яростно дрочить свой член. Мои яички постоянно подпрыгивали и издавали приглушённые, но слышимые шлепки. Как только женщины приблизились метров на пять до меня, они услышали, а потом увидели и меня и все трое как по команде остановились.

— Смотрите, вот он — сказала одна и показала на меня рукой.

— Он голый, бежим — сказала испуганно вторая.

— Ты чё, голого мужика испугалась — ответила первая и стала всматриваться, чтоб получше разглядеть меня.

— Ну вы чего уставились, дибила чтоль не видели — вступила в разговор третья.

— Пойдёмте девочки домой — сказала средняя по возрасту и они двинулись в мою сторону.

Я напрягся и стал думать, как и куда мне бежать в случае если они вдруг решат меня изловить. Они подошли почти напротив меня и посмотрев в мою сторону, одна из них сказала.

— Наверное, из психушки сбежал.

— Точно псих ненормальный,  — добавила вторая.

— Айда уё... Выругалась одна из женщин и добавила следом. Вон мужики идут, мы им скажем, и они тебя тут же поймают.

Я посмотрел в сторону, и увидел что в полутора сотнях метров вслед за женщинами шли двое парней. Я встал и показавшись напоследок женщинам и потискав свой член у них на глазах — скрылся в траве.

— Вот придурок долбанный — услышал я вслед за своей спиной.

— Он больной и к нему надо относиться как к больному — пояснила вторая.

— Ладно, пошли отсюда — сказала одна из женщин, и я услышал стук каблуков.

Я тоже раздвигая ветки и стебли руками удалялся всё дальше и дальше и только добравшись до спрятанной одежды, я перевёл дыхание и накидав веток, лёг на них чтоб отдышаться. Сил уже терпеть не было, и я стал дрочить и через пару минут повернувшись на бок, обильно кончил, обрызгав траву с правого бока. Потом я ещё долго лежал и тиская свой член и яйца, вспоминал каждый эпизод и каждое слово сказанное женщинами в мой адрес. Я даже не заметил, как мой член снова возбудился. Я огляделся по сторонам — было темно. Идти было некуда, и я решил пройтись по тропинке в противоположную сторону. Было темно, и я шёл очень осторожно. Возможно, мне просто так показалось или на самом деле так и было. Но я прошёл расстояние намного больше и как только раздвинул перед собой очередные ветки кустарника, то увидел впереди чистое пространство. Слабый свет от уличных фонарей позволил мне разглядеть, что это была простая грунтовая дорога. Она исчезала между двумя высокими бетонными заборами, и я не рискнул идти по ней. Она была открыта и первая машина могла меня осветить, что мне даже спрятаться бы не было куда. Я посмотрел вправо, и тут у меня закралось желание рискнуть и пройти вдоль зарослей, в которые я при любой возможности мог спрятаться. Оставив на дороге отметку в виде сломленной ветки, я вышел из кустов и прижимаясь к обочине, побрёл сам не зная куда и зачем. Желание изведать 

неизведанное как когда то в кукурузном поле двигало меня вперёд. Хорошо, что справой стороны рос высокий камыш, кустарник и разный бурьян и сделав лишь шаг в сторону, я легко мог скрыться.

Каждый шаг мне давался с большим трудом и всё дальше отдалял меня от поворота на ту еле заметную тропинку. Впереди показался поворот и я увидел, что эта грунтовая дорога выходит на асфальтированную улицу, по которой раз от раза проносились в ночном городе машины. Я стал пережидать, когда проедет очередная машина и делал следующие три — четыре шага и снова замирал присев в траве. Вот и улица и я стою в двух метрах от неё и рассуждаю, вернуться обратно или сделать эти два шага. Желание испытать стресс оказалось сильнее меня, и я присев стал на корточках делать мизерные шаги и вот он тот последний. Я высунул голову из бурьяна и повернув её влево, а потом вправо, осмотрелся по сторонам. В мою сторону неслась машина, и я прикрыл лицо листьями. На улице снова стало тихо, и я стал осматривать всё по сторонам. Меня всего трясло от возбуждения, а может от страха и волнения. На лбу даже появился пот и я вытер его обратной стороной руки. Вот снова показалась машина, и я снова скрылся в траве. Улица была безлюдной, так как, наверное, уже было около двух часов ночи. До рассвета ещё было время и я стал наблюдать и сам того не замечая стал дрочить и тискать свой член.

Вот вдалеке мне показалось, что кто-то идёт в мою сторону и к моей радости по моей стороне. Я весь напрягся и стал ждать. С каждой минутой или секундой силуэт становился всё яснее и вскоре я распознал его — это был мужчина сорока лет или чуть старше. Я отполз подальше и стал ждать, когда он пройдёт мимо. Вскоре мелькнула по верхушкам травы тень, и я заметил, как на мгновение стало темно, и снова свет от фонаря врезался в бурьян. Мужик прошёл мимо, слегка покряхтывая, и что бормоча себе под нос. Я снова выполз на самый край и стал наблюдать за проносившимися машинами. Вскоре я снова увидел двух слегка подвыпивших парней. Возможно, они откуда-то поздно возвращались домой и я снова спрятался. Так продолжалось несколько раз, пока я не увидел, как через проезжую часть стали перебегать две женщины средних лет. Я сидел и молча твердил сам про себя — хоть бы пошли в мою строну и перейдя дорогу, они повернули ко мне. До них оставалось чуть больше ста метров и я испугался. Я растерялся и не знал что делать и как быть и тут мне пришла в голову необычная идея. Я вышел на грунтовую дорогу и отошёл назад на несколько шагов. От тротуара меня отделяло не больше десяти метров и прижавшись к зарослям, стал ждать.

— Только бы не было машин — чуть ли 

не в слух бормотал я про себя.

Вот я уже слышал их голоса и смех. Они видно не очень-то спешили и я весь напрягся. Чем ближе они приближались, тем сильнее у меня дрожали ноги от волнения. Когда я уже видел их головы поверх бурьяна, и до отворота оставалось несколько шагов, я сделал эти трудные для себя три шага в сторону и оказался, чуть ли посредине грунтовой дороги. Одной рукой я держал свой член, и яростно стал дрочить его. А второй, тискал свои яйца, и как только женщины выглянули из за угла, я кашлянул и убрал руки в сторону. Мой торчащий от возбуждения член спружинил от руки и шлёпнул меня по животу. Женщины услышали звук и повернули головы в мою сторону. Минутная пауза и тишина, которую вскоре разорвал их весёлый смех

— Смотри, онанист стоит — сказала она.

Я даже не заметил, как взял свой член и стал двигать по нему рукой.

— Давай поймаем его — весело ответила вторая.

Я понял по голосу, что они были на веселее и возвращались, с какой то вечеринки. Меня эти слова сразу насторожили, и я сделал пару шагов назад.

— Эй, придурок, айда с нами — крикнули они мне вслед и я остановился и стал снова демонстрировать им свой член. Они ещё посмотрели на меня и одна из них сказала.

— Может оторвать ему всё, чтоб не мучился?

— Да ну его, припизднутый какой-то, пошли отсюда — сказала вторая и они стали удаляться. Я тогда осмелел и подошёл на угол, где только что стояли эти незнакомые мне женщины и выйдя на тротуар, так как на улице не было к моему счастью ни одной машины и вообще никого и негромко свистнул. Они обернулись и увидев меня на дороге, помахали мне рукой и сделали вид что собираются бежать за мной. Я не стал ждать и сам быстрее их припустил по грунтовке подальше от улицы. Увидев лежащую ветку, я быстро нашёл тропинку и скрылся. Переведя дыхание, я прислушался. За мной конечно же никто не гнался и я осторожно пошёл к своей одежде. Нашёл я её не сразу, а когда оделся, то уже начало светать.

Минут через пять я уже шёл по пустынной улице, одетый и довольный тем, что мне удалось сделать то, о чём я даже и не мечтал. Через час я уже сидел на скамейке возле дома Славкиной сестры.

Вернулись мы домой без приключений и я ещё долго вспоминал эту поездку.