Протокол страсти. Серия: Рабыня страсти смотреть онлайн

Он вошёл в квартиру — быстро, молча.

Шахзода уже ждала.

Халат на ней держался на одном узле. Босиком. Волосы тёмные, влажные, только что из душа.

Она открыла дверь и сразу пошла в спальню.

Он не спросил ни слова. Снял одежду по дороге, оставляя за собой рубашку, ремень, брюки.

Когда он вошёл в комнату, она стояла у кровати, спиной.

Медленно развязала халат и сбросила его на пол.

Обнажённая.

Грудь — крепкая, высокая. Соски — светлые, почти сливочные.

Бёдра — широкие, уверенные.

Рот — чувственный, с чётким контуром, из тех, которые запоминаются.

Большие тёмные глаза смотрели на него без улыбки, но с ожиданием.

Он подошёл вплотную, взял её за подбородок.

Она чуть приоткрыла рот, не сводя с него глаз.

Он провёл пальцами по губам — они были мягкими, как будто просили движения.

— Встань на колени, — сказал тихо.

Она опустилась медленно, не отводя взгляда.

Взяла его в рот сразу глубоко.

Он застонал.

Двигалась уверенно — ни одного лишнего движения, ни одной неловкости.

Он смотрел сверху: её волосы, длинные тёмные ресницы, губы, сжимающие его плотно.

Слюна блестела на стволе.

Он чуть вжал её голову — она не возражала.

Глотала. Дышала через нос.

Рот принимал его целиком.

Он остановил её, вытащил член изо рта.

— Ложись.

Она легла, раздвинув ноги, без стеснения.

Вся — влажная.

Он провёл ладонью по внутренней поверхности бедра, медленно, от колена к паху.

— Ты вся готова.

— С тобой — давно, — ответила она хрипло.

Он вошёл резко, до упора.

Она закусила губу.

— Вот так, — прошептала.

Он начал двигаться в ней — глубоко, размеренно.

Каждое движение вызывало её ответ — стон, напряжение мышц, поворот таза.

Он наблюдал за её лицом.

Широкий рот полуоткрыт, глаза прикрыты, грудь вздымается.

Он наклонился и взял в рот её сосок — сосал, грыз слегка. Она выгнулась, впилась пальцами в его плечи.

— Жёстче.

Он ускорился.

Было влажно, жарко.

Она стонала уже громче, не сдерживаясь.

Потом развернулась, встала на четвереньки.

Он вошёл сзади — мощно, плотно.

Она подставлялась ему всем телом.

Её ягодицы хлопали о его живот.

Шея вытянута. Взгляд в стену. Он знал — она не думает, она проживает это.

Он чувствовал, как напряжение растёт.

Губы её дрожали.

Он схватил её за волосы, потянул назад — слегка.

— Сейчас.

— Давай, — прошептала.

Он кончил в ней.

Долго. Глубоко. С толчками.

Она дрожала под ним.

Он остался внутри, задержался.

Её бёдра дёрнулись. Он почувствовал, как она тоже достигла — не показно, по-настоящему.

Потом они лежали рядом.

Она не говорила. Просто лежала, уткнувшись в его шею.

Он гладил её спину.

Всё было сказано.

Не словами. Тело говорило громче.

Он вошёл в неё третий раз.

Не нежно. Не в поисках удовольствия.

Он знал, что ей уже было достаточно — но именно сейчас она нуждалась в нём ещё больше.

Её тело дрожало.

Промежность покраснела от нагрузки, но она раскрылась снова, без единого "нет".

Она уже не думала — он выключил её сознание, оставив только инстинкт и тягу.

Бёдра болели, губы пульсировали, соски были натёрты до чувствительной грани, но она хотела ещё.

И он дал.

Он держал её за шею и входил в неё с точностью палача.

Каждый толчок — глубоко, до дна.

Матка отзывалась тупой, сладкой болью.

Она стонала низко, глухо, как будто внутри взрывались фейерверки, а рот уже не мог их описать.

— Ты вся моя, — сказал он в ухо.

Она кивнула, как раба.

— Скажи.

— Я твоя. Только твоя. Делай со мной что хочешь.

Он остановился.

Вышел.

Поднял её за подбородок.

— Тогда смотри.

Он снова вошёл — на глазах у неё, медленно, демонстративно.

Она закатила глаза и застонала так, будто кончила от одного взгляда.

— Это… это… — только и смогла выдохнуть.

Он не дал закончить.

Положил её на спину, закинул ноги ей на плечи.

Теперь — всё давление ушло в самое чувствительное место.

Она всхлипывала. Пыталась дышать, но не могла.

Слёзы пошли по вискам. Он не остановился.

— Больно?

— Да… но… сладко…

— Где?

— Везде. В матке. В груди. В сердце. Ты там везде.

Он сжал её запястья. Прижал к кровати.

Она забилась под ним, выгнулась.

Оргазм прошёл через неё волной — судорогой, дрожью, полной утратой всего.

Она не могла говорить. Только шептала:

— Ещё… хоть чуть… я сойду с ума…

Он продолжал, не ускоряясь. Двигался размеренно.

Заставлял её чувствовать каждый миллиметр.

Каждый шов. Каждый толчок. Каждую секунду её новой зависимости.

— Муж?

— Кто он? — прошептала. — Я не помню.

— Правильно. Его нет.

— Есть только ты.

В этот момент она потеряла остатки.

Половина её тела онемела от напряжения.

Слёзы пошли снова — уже от того, что она не вернётся. Ни в быт, ни в прошлое. Ни в себя.

— Ты сломал меня, — прошептала она. — Чёрт… это конец…

— Это только начало, — ответил он.

Он кончил в ней — в последний раз.

С усилием. С глухим стоном, как рывок в глубину.

Она застонала вместе с ним — уже не от возбуждения, а от того, что её тело больше не могло держать это в себе.

Потом — тишина.

Она лежала без движения.

Глаза открыты. Зрачки расширены.

Тело дрожит.

Он поднялся.

Смотрел на неё — измученную, сырую, переплавленную.

Шахзода лежала голая, на боку, на смятой простыне.

Между ног — влажно, чувствительно, саднящее.

Ноги подрагивали.

Губы пересохли.

Вся промежность ныла тупо, как будто он всё ещё был внутри.

Он и был — в её теле, в мышцах, в коже.

Он стоял у окна, курил.

Спокойно. Как после стрельбы.

Шахзода поднялась, пошатнулась.

Бёдра болели. Она чувствовала: он оттрахал её до тремора.

С каждым шагом по полу её влагалище отзывалось болью — сладкой, глубокой.

Но она подошла к нему.

Обняла сзади.

— После тебя не дышится, — прошептала.

Он не повернулся. Просто выдохнул дым и положил руку ей на бедро.

Она скользнула ладонью к его животу. Ни намёка на просьбу — только движение.

Опустилась перед ним.

Взяла в рот — быстро, глубоко.

Не играла. Работала — как будто знала: он будет жёстким, и ей это надо.

Её губы обтянули его плотно, язык двигался точно.

Он сжал её волосы, зафиксировал темп.

— Глубже, — сказал хрипло.

Она захлебнулась, но не отступила.

Глотала.

Слёзы потекли по щекам.

Он застонал.

— Хватит. На подоконник.

Он поднял её, повернул, посадил спиной к стеклу.

Раздвинул ей ноги, вошёл резко.

Без церемоний.

Глубоко.

Матка отозвалась мгновенно — она всхлипнула, откинула голову назад.

Он двигался уверенно, ритмично.

Бёдра били по её ягодицам.

Она хваталась за подоконник, ногти скребли стекло.

Оргазм накрыл её резко — всхлип, судорога, разрядка.

Он не замедлился.

Продолжал.

Шахзода кончала на нём снова, быстро, уже без звука.

Её глаза были пустыми — не от боли, а от перегруза.

Он держал её за горло, не сжимая — просто напоминал, кто здесь хозяин.

— Больно? — спросил.

— Очень, — прошептала. — Но не останавливайся.

— Где?

— Везде. Внутри. В шее. В матке.

— Хорошо.

Он продолжил — ещё десять, пятнадцать, двадцать движений.

Её тело трясло, мышцы сокращались.

Он вытащил в последний момент, залил ей живот.

Сел рядом. Смотрел.

Шахзода лежала на подоконнике, раздвинутая, промокшая.

Между ног блестело, на коже — его сперма.

Она не могла пошевелиться.

Он наклонился, прошептал в ухо:

> — Это не секс. Это контрольный в голову.

Теперь ты — моя. Даже если сбежишь. Всё равно будешь помнить, как это: дрожать от меня.

Он ушёл в душ.

Она осталась.

Не двигалась.

Просто смотрела в окно.

И знала:

её прежняя жизнь — закончилась.