Твоя. Даже если боюсь

Глава 1. Аделина

Глава 1. Аделина

(Аделина 9 лет)

Небо в тот день было окрашено в цвет серого пепла, будто само солнце решило отвести взгляд от происходящего. Михаил Иванов, человек, которого уважали даже враги, отправился на встречу, от которой зависело будущее его компании и семьи.

Михаил всегда говорил:

— Если ты не доверяешь человеку, зачем тогда садишься с ним за стол?

В тот день он доверился. Ошибся.

Встреча была назначена в загородном кафе, окружённом старыми соснами. Михаил приехал один, как и обещал. Его привычка идти на риск была легендой среди тех, кто знал его.

Но этого риска оказалось слишком много.

Когда через несколько часов его автомобиль нашли на обочине с выстрелами в стёкла, полиция поспешила назвать это «разборками между группировками». Никто не хотел задавать лишние вопросы.

В доме Ивановых в тот вечер царила тишина. Аделина, сидя в своей комнате, смотрела на старую фотографию, где её отец держал её за руку. Ей было шесть, и она смеялась.

Стук в дверь прервал её мысли. На пороге стоял Виктор. Его лицо было мрачным, словно он уже знал, что придётся сказать.

— Аделина, спустись. Нам нужно поговорить.

Она не помнила, как дошла до гостиной. Голоса матери, Виктора и полицейских слились в гул. Только одно слово звучало в её голове:

“нет”.

Когда ей рассказали о смерти отца, мир для неё стал чёрно-белым. Как в старых фильмах.

Мир стал другим. Всё, что раньше казалось нерушимым, исчезло вместе с отцом.

Виктор говорил, что всё наладится. Уговаривал, убаюкивал. Но каждый раз, когда он заходил в кабинет отца, я чувствовала, как ещё одна ниточка, связывавшая нас с прошлым, обрывается.

Я сидела на ступенях у лестницы и смотрела, как он закрывает дверь. Её всегда держали открытой. Кабинет отца был местом, где кипела жизнь: звонки, встречи, планы. Теперь же он стал кладбищем документов, которые никто не понимал, кроме Виктора.

— Ты чего тут сидишь? — Виктор вышел из кабинета и остановился напротив меня.

Я пожала плечами.

— Просто.

Его взгляд стал мягче, почти отеческим.

— Если что-то хочешь спросить, спрашивай. Я для тебя, как второй отец.

“Второй отец”. Слова прозвучали громко, почти насмешливо. Второго отца не бывает. Есть только один, и его больше нет.

Я не ответила. Просто встала и пошла наверх. В спальне я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться.

С этого момента я пообещала себе две вещи. Во-первых, никогда не просить Виктора о помощи. Во-вторых, выяснить, что именно случилось с отцом, когда мне хватит смелости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Дариан

Глава 2. Дариан

Жизнь — это игра, и я привык играть по своим правилам. Контроль — это не просто слово, это мой образ жизни. Моя сила — в холодном расчёте, а слабость — в тех, кто слишком близок.

С утра я просыпаюсь рано. Первый кофе — чёрный, крепкий, без сахара. В офисе меня ждёт хаос, и я должен быть готов к любым неожиданностям. Мои сотрудники знают: не стоит просить меня о пощаде, когда я в деле.

Я не люблю долгие разговоры, предпочитаю действия. Мои решения быстры и бескомпромиссны, потому что время — это валюта, которой нельзя торговать.

Но есть вещи, которые раздражают меня до глубины души: предательство, слабость и ложь. Особенно, когда ложь исходит от тех, кто должен быть рядом.

Моя репутация строилась годами — как у человека, с которым нельзя шутить. Я умею быть жестоким, когда надо, и понимаю, что в нашем мире это единственный способ выжить.

Но, несмотря на всю мою опасность, я не бездушен. Есть моменты, когда я закрываюсь в себе, и даже смех кажется чужим звуком. В такие минуты я понимаю, что мир — не такой простой, каким кажется.

Когда мне было двадцать, я понял одну простую истину: доверие — это самая опасная валюта. Я потерял брата из-за того, что доверился не тому человеку. С тех пор я больше никому не позволяю подойти слишком близко.

Мои дни — это расписание без права на ошибку. Проснулся. Тренировка. Бизнес. Разговоры с людьми, которые забыли, что мне не нравится, когда мне врут. Всё чётко, без лишних слов.

Я держу людей на расстоянии. Даже тех, кто работает со мной годами. Для них я — глава семьи, авторитет, сила, которой нужно бояться. Для себя — человек, который носит больше масок, чем хотелось бы.

Мой дом — это моя крепость. Здесь всё устроено так, как я хочу. Нет ничего лишнего: только порядок, строгость и ощущение, что в любой момент может начаться война.

Иногда, поздно ночью, я позволяю себе думать о прошлом. О том, как мы с братом играли в прятки на заднем дворе. О матери, которая пекла пироги и ругалась, что мы залезли в муку. О том, как всё это исчезло в один миг.

Сейчас от семьи остался только отец. Он всегда был для меня примером, даже если я не всегда хотел это признавать. Его жёсткость — это то, чему я научился быстрее всего. Его правила — мои правила. Но иногда мне кажется, что он видит во мне не сына, а инструмент.

Моя жизнь — это игра в шахматы, где я всегда ставлю мат первым. Но иногда я задаюсь вопросом: а что будет, если однажды кто-то сыграет лучше?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Дариан

Глава 3. Дариан

И вот как сейчас. Я сижу напротив отца, в том самом кабинете, где проходили все важные разговоры нашей семьи. Тяжёлый дубовый стол между нами — символ дистанции, которую он всегда поддерживал. Его лицо скрыто в облаке сигарного дыма, и только глаза сверкают стальным блеском.

— Дариан, — наконец, говорит он, и его голос звучит, как выстрел в тишине.

Я молчу. Ему не нужно моего согласия, чтобы продолжить.

— Пришло время укрепить наши позиции. Ты знаешь, что это значит.

Я откидываюсь на спинку кресла, скрещиваю руки на груди.

— Женитьба?

Он слегка ухмыляется, но это не улыбка. Это подтверждение.

— Есть девушка. Семья хорошая, хоть и под ударом сейчас. Её отец был человеком, которого уважали многие, но теперь осталась только мать. Опекун — Виктор Белов. Тебе знакомо это имя?

— Белов? — я фыркаю. — С этим ублюдком я бы и за один стол не сел.

Отец кивает, словно ожидал этой реакции.

— Я знаю, что ты думаешь. Но Белов — не конечная цель. Девушка — ключ. Её отец оставил за ней наследство, а её репутация сделает тебя неприкосновенным в определённых кругах.

— А если я не хочу жениться? — я смотрю прямо на него, пытаясь уловить хоть проблеск сомнения.

Он медленно тушит сигару в массивной пепельнице, наклоняется вперёд.

— Ты не для того здесь, чтобы хотеть или не хотеть. Ты делаешь то, что нужно. Эта сделка укрепит семью, а ты — её лицо.

— Что ты ещё не сказал? — я сужаю глаза.

— Её отец мёртв. При странных обстоятельствах. — Его голос становится ниже, почти шёпотом. — Белов теперь опекун. Девушка чистая. Ни дел, ни долгов. Только имя и лицо, которое говорит о честности.

Я сжимаю кулаки под столом, чтобы не показать раздражение.

— Значит, ты хочешь, чтобы я стал её тенью?

— Нет, Дариан. Я хочу, чтобы ты стал её светом.

Эти слова звучат нелепо из его уст, и я не могу удержаться от улыбки. Только она — горькая, почти злая.

— Когда?

— Через месяц. Всё уже согласовано.

Я встаю, ощущая, как гнев и раздражение бурлят внутри меня.

— Надеюсь, она хоть не уродина.

— Ты увидишь её позже, — спокойно отвечает он. — У неё будет выбор, как и у тебя. Но если она откажется… мы знаем, что делать.

Я ухожу, чувствуя, как тяжесть слов отца ложится на плечи. Женитьба? Значит, я должен стать частью игры, которую ненавижу.

Я вышел из кабинета, чувствуя, как стены будто давят на меня. Женитьба. Сделка. Все эти слова звучат так, будто речь идёт не обо мне, а о марионетке, которую можно направить в нужную сторону.

Мне 28. Возраст, когда я привык решать, как и что будет происходить. Но теперь отец решил за меня.

Я поднимаюсь на крышу своего дома. Здесь тишина, только ветер гуляет между антеннами. Этот город принадлежит мне, и каждый кирпич в этих зданиях — часть моего мира. Я управляю людьми, принимаю решения, от которых зависят их жизни.

И вот теперь меня заставляют жениться на девушке, которой всего 18. Девочка. Едва выпорхнувшая из гнезда. Я даже представить не могу, как она выглядит, но знаю, что она не из моего мира.

“Чистая”, сказал отец. Значит, она ещё не видела, как работают такие, как мы. Не знает, как мы решаем проблемы. Она станет для меня только обузой.

Или… может, она изменит правила?

Эта мысль пробегает мимолётно, оставляя странное ощущение. Неужели я начинаю задумываться о чём-то большем, чем расчёт?

Я тряхнул головой. Нет, это всё глупости.

Я делаю то, что должен. Всегда. И это будет не исключением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Аделина

Глава 4. Аделина

Аделина(18 лет)

Девять лет — достаточно, чтобы человек стал для тебя привычкой. Даже если эта привычка причиняет боль.

Когда Виктор впервые вошёл в наш дом, мне было девять. Он выглядел добродушным: высокий, с широкой улыбкой, которая казалась слишком яркой для мужчины его возраста. Тогда я ещё не знала, что за этой улыбкой скрываются жадность и жестокость.

Сначала всё было спокойно. Он приносил маме цветы, рассказывал мне сказки на ночь. Но стоило двери закрыться, как его лицо менялось.

— Ты должна быть благодарна, что я здесь, — говорил он однажды, когда я случайно разбила вазу. Его рука тогда впервые поднялась, но остановилась в воздухе. — В следующий раз я не буду таким добрым.

И следующий раз наступил быстро.

Когда мне было двенадцать, он заставил меня вычищать весь дом после его «деловых встреч». Мужчины с грубыми лицами, пахнущие табаком и алкоголем, оставляли после себя горы окурков и грязь.

— Хочешь быть бесполезной, как твоя мать? — спрашивал он с усмешкой, когда я уставала.

Мама была рядом, но будто на расстоянии. Она старалась угождать ему, боясь сделать хоть что-то не так. Когда я спрашивала, почему она позволяет ему так поступать, она шептала:

— Он держит нас на плаву, Аделина. Нам нельзя его злить.

С пятнадцати лет я научилась быть невидимой. Тихо уходить из комнаты, когда он заходил. Никогда не говорить ничего, что могло бы его разозлить. Но это не всегда помогало.

— Ты уже взрослая, — сказал он однажды, когда мне исполнилось шестнадцать. — Пора понять, что в жизни нет места слабым.

Его «уроки» были невыносимыми. То он заставлял меня часами учить скучные правила этикета, чтобы я могла «правильно представлять семью», то запирал в комнате, если я, по его мнению, «вела себя не так».

Но самое страшное было в том, что он лишал меня свободы выбора. Он решал, с кем мне дружить, куда ходить, что носить.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я поняла, что ничего в моей жизни не принадлежит мне. Даже моя свобода теперь была инструментом в руках Виктора.

Именно тогда он сказал:

— У нас есть планы на тебя. Это поможет нам всем.

Я знала, что не могу сопротивляться. Но одна часть меня, совсем маленькая, мечтала о том, чтобы всё это закончилось.

Это произошло год назад. Мне было семнадцать, и я ещё верила, что могу отстоять свои границы.

Виктор тогда устроил очередной ужин с партнёрами. Мать сидела в углу гостиной, как тень, сжимая бокал вина, который давно остыл. А я разносила напитки, надеясь, что на меня никто не обратит внимания.

Но один из них, мужчина лет сорока с жирной цепью на шее, вдруг обратил. Его взгляд прожигал, как раскалённое железо.

— Какая хорошенькая, Виктор, — сказал он, лениво потягивая виски. — Умеешь окружать себя красотой.

Я сразу почувствовала, как напряжение сковывает плечи. Виктор улыбнулся — его фирменная, липкая улыбка.

— Аделина у нас скромница. Но для хорошего друга можно сделать исключение.

— Что? — слова сорвались прежде, чем я успела обдумать. Я смотрела на него, не веря своим ушам.

Виктор обернулся ко мне, его глаза сузились.

— Иди с Сергеем, поговори.

— Нет.

Я не успела даже подумать, как слова сорвались с моих губ. В комнате стало так тихо, что я слышала своё собственное дыхание.

Виктор поднялся, медленно, как хищник, готовящийся к прыжку. Его голос был тихим, но от этого он звучал ещё страшнее.

— Повтори.

— Я не пойду, — прошептала я, едва сдерживая дрожь.

В следующий момент я почувствовала, как его рука с силой схватила меня за запястье. Он потащил меня в другую комнату, дверь захлопнулась с грохотом, а затем раздался удар.

Я упала на пол, ощущая горячую боль на щеке. Его голос, низкий и гневный, звучал, как приговор.

— Никогда не говори мне «нет».

Я помню, как он продолжал говорить, но слова сливались в шум в моих ушах. Тогда я поняла, что бороться бесполезно. Мой протест только усиливает его ярость.

После того случая я не смотрела ему в глаза. Я делала всё, что он говорил, боясь, что в следующий раз он не остановится.

Но внутри меня всё равно теплилась слабая искра. Я не знала, как, но я знала, что однажды вырвусь из этой тьмы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5. Аделина

Глава 5. Аделина

Утро началось как обычно. Виктор сидел за кухонным столом, потягивая крепкий кофе и листая газету. Мама возилась с завтраком, её движения были такими же рутинными, как и этот день.

Я надеялась, что ничего необычного не произойдёт. Но, как оказалось, это было напрасно.

— Аделина, сядь, — сказал Виктор, не отрывая глаз от газеты. Его голос был ровным, но в нём звучала та же металлическая нотка, что всегда предвещала неприятности.

Я осторожно присела напротив него, ощущая, как воздух в комнате становится плотнее.

Он сложил газету, медленно, аккуратно, и посмотрел на меня поверх своих очков.

— У нас для тебя новости.

Я молчала, ожидая худшего.

— Ты выходишь замуж, — произнёс он так, словно сообщал о смене погоды.

Эти три слова эхом прозвучали в моей голове.

— Что? — голос прозвучал хрипло, будто я забыла, как говорить.

Мама опустила взгляд, её руки затряслись. Она знала, но ничего не сказала мне.

— Ты не ослышалась, — Виктор подался вперёд, его лицо выражало почти отеческое терпение. — Это отличный союз, Аделина. Твой жених — человек влиятельный, он обеспечит тебе будущее.

— Я не собираюсь выходить замуж! — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.

Он ударил кулаком по столу, и звук отозвался вибрацией в моей груди.

— Ты пойдёшь, куда я скажу, и сделаешь, что я велю!

— Почему я? — шёпотом спросила я, чувствуя, как слёзы начинают подступать.

Он усмехнулся, словно объяснял очевидное.

— Потому что ты — ключ к тому, чтобы удержать всё, что построил твой отец. Мы должны думать о будущем.

Я посмотрела на маму, но она даже не подняла глаза. Она выбрала молчание.

Виктор встал, снова взял газету и бросил её на стол.

— Через месяц. У тебя есть время привыкнуть к мысли.

Когда он ушёл, я осталась сидеть за столом, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Я смотрела на мать, ожидая хоть какого-то утешения.

Но она просто сказала:

— Это к лучшему, Аделина. Мы не можем жить вечно в прошлом.

Эти слова окончательно разбили меня.

День тянулся медленно, а внутри меня всё ещё бурлил гнев от утреннего разговора. Я ходила по дому, будто в тумане, пытаясь осознать, что моё будущее теперь принадлежит кому-то другому.

Виктор вызвал меня вечером в кабинет. Это была его территория, место, где принимались решения, не подлежащие обсуждению.

— Садись, — его голос прозвучал резко.

Я подчинилась, опустившись на жёсткий стул напротив его массивного стола. На столе лежала фотография мужчины, и я почувствовала, как сердце сжалось от дурного предчувствия.

— Это он, — произнёс Виктор, указав на снимок. — Дариан Кальветти. Твой будущий муж.

Я посмотрела на фото. Молодой мужчина с холодным, проницательным взглядом. Его тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а лицо выражало абсолютную уверенность и силу. Но больше всего меня поразили его глаза — в них не было ничего, кроме ледяной решимости.

— Он… кто он? — спросила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

Виктор ухмыльнулся, его улыбка была насмешливой и угрожающей одновременно.

— Он самый безжалостный человек, которого я знаю. Его имя вызывает страх в этом городе. Он решает проблемы, Аделина, не задавая вопросов. И поверь, с ним ты не посмеешь спорить, как со мной.

— Почему… почему он согласился на это? — мой голос стал тише, почти шёпотом.

— Потому что для него это выгодно. А ты, — он наклонился вперёд, его глаза сузились, — ты будешь ему полезна. Ты научишься быть его женой, научишься делать то, что нужно.

Я замерла, чувствуя, как паника сковывает меня.

— Я не смогу.

— Сможешь, — Виктор откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. — Или он научит тебя. У него есть свои методы.

Эти слова ударили меня сильнее, чем любой из его ударов. Виктор не просто отдавал меня замуж — он использовал страх, чтобы сломать мою волю ещё до встречи с этим человеком.

— Ты должна понять, Аделина, — продолжил он, — этот брак спасёт нас. А если ты попытаешься сопротивляться… — он хмыкнул, — ты узнаешь, что значит разозлить человека, который не терпит слабостей.

Я встала, чувствуя, как ноги подкашиваются, и, ничего не сказав, вышла из кабинета.

Впервые в жизни я действительно боялась. Но не Виктора. А того, кто теперь был моим будущим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6. Дариан

Глава 6. Дариан

Кабинет Виктора был пропитан дешевым ароматом кожаной мебели и перегретого табака. На столе перед ним стоял недопитый стакан коньяка, а сам он, развалившись в кресле, выглядел слишком довольным, словно уже чувствовал себя победителем.

Я вошёл, не сказав ни слова. Мои шаги отозвались глухим эхом в тишине. Он поднял взгляд, натянув свою отвратительную улыбку.

— Дариан Кальветти, — протянул он с подчеркнутой небрежностью. — Рад, что вы приняли моё приглашение.

Я не ответил. Просто сел напротив, вытянув ноги и скрестив руки на груди.

— Всё уже готово, — начал он, словно это было само собой разумеющимся. — Брак — дело времени. Твоя семья будет в выигрыше, моя — тоже.

— Говори по делу, — перебил я. Мой тон был ледяным, без намёка на интерес.

Он ухмыльнулся, потянувшись за стаканом.

— Аделина… девочка, конечно, красивая, но, признаюсь, пустая. Её отец слишком её жалел. Сами понимаете, балованная. Пришлось воспитывать.

Я не ответил, но мои руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Да, было непросто. Но ничего. Я уверен, ты её приструнишь, если что. Хотя, по правде говоря, она и так больше ни на что не годится. Разве что на то, чтобы согревать постель. А если будет упрямиться… — он сделал паузу, посмотрел мне прямо в глаза и ухмыльнулся. — Ты знаешь, как обращаться с такими.

Эти слова задели меня сильнее, чем я ожидал. Мои зубы стиснулись так, что я почти слышал, как они скрипят. В висках запульсировала кровь, а пальцы побелели от напряжения. Я хотел ударить его. Выбить эту мерзкую ухмылку вместе с зубами.

Но отец учил меня держать эмоции под контролем. Особенно в ситуациях, когда на кону семья.

— Не советую так о ней говорить, — медленно произнёс я, не отводя взгляда.

— Почему это? — Виктор рассмеялся. — Ты же сам знаешь, каково место женщин в нашем мире.

Я поднялся, давая понять, что разговор окончен.

— Если ты ещё раз заговоришь о моей будущей жене в таком тоне, я забуду, что мы делаем общее дело.

Он побледнел, но быстро вернул себе свой обычный надменный вид.

— Ты слишком остро воспринимаешь.

— Я всегда воспринимаю всерьёз то, что принадлежит мне, — ответил я, развернулся и вышел, прежде чем не смог бы сдержаться.

На выходе я чувствовал, как злость бурлит внутри, но не давал ей выйти наружу. Этот человек… однажды он заплатит за свои слова. Но не сегодня.

Встреча с Виктором оставила горький привкус. Я вышел из его дома, чувствуя, как злость до сих пор бурлит внутри. Мои кулаки всё ещё были напряжены, а мысли путались.

Этот человек. Жалкий, мерзкий. Он разговаривал обо мне, как о партнёре, но на деле смотрел как на ещё один инструмент для укрепления своей власти.

И Аделина… Неужели она прожила все эти годы под одной крышей с этим зверем?

Я сел в машину, включил двигатель и крепко сжал руль. Слова Виктора снова зазвучали в моей голове:

«Она больше ни на что не годится…»

Этот ублюдок даже не видел в ней человека. И теперь она будет моей женой.

Я должен был радоваться. Сделка была выгодной, союз укреплял позиции нашей семьи, давал мне больше власти. Именно этого я всегда хотел.

Но сейчас… сейчас я чувствовал что-то другое.

Я подумал о её лице. Я её ещё не видел, но воображение само рисовало образ: испуганная, но гордая. Она не могла вырасти под рукой Виктора и остаться той, кем была в детстве. Нет, в ней должно быть что-то большее.

Может, я ошибаюсь?

Я вздохнул, стараясь унять раздражение. Моя злость на Виктора была настолько сильной, что я едва сдержался в его кабинете. Если бы я ударил его, это бы всё усложнило. Отец точно бы не одобрил.

Но одно я знал точно: я не позволю этому человеку продолжать управлять её жизнью, когда она станет частью моей.

Всё изменится. Для неё. И для меня.

Я взглянул на своё отражение в зеркале заднего вида. Те же холодные глаза, которые пугали людей.

— Что ж, Аделина, — пробормотал я, включив первую передачу. — Посмотрим, как ты выдержишь эту жизнь.

Я тронулся с места, оставляя дом Виктора позади, но в голове уже строились планы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7. Дариан

Глава 7. Дариан

День их встречи был простым только на первый взгляд. Обстановка была строго деловой — всё устроил мой отец, как и всегда. Виктор должен был привести Аделину в одно из наших заведений, чтобы познакомить нас.

Я приехал раньше, чтобы всё оценить. Зал ресторана был полностью закрыт для посторонних, вокруг — наши люди. Тихая, ненавязчивая музыка заполняла пространство. Всё казалось слишком формальным.

А оно и должно быть формальным, напомнил я себе.

Но когда я услышал звук её шагов, спокойствие испарилось.

Виктор вошёл первым, расплывшись в своей привычной самодовольной улыбке. За ним появилась она.

Аделина.

Я ожидал увидеть напуганную девушку, сломанную годами под властью Виктора. Но она была другой. Высокая, стройная, с тонкими чертами лица. Её длинные волосы были убраны в аккуратный хвост, а взгляд… её взгляд был замкнутым, но не сломленным.

Она не была напугана. Она была настороже.

— Дариан, это Аделина, — с фальшивой сердечностью произнёс Виктор. — Аделина, это твой будущий муж.

Она не пошевелилась. Не протянула руку, не произнесла ни слова. Просто посмотрела на меня — долго и пристально, словно пытаясь понять, кто я.

— Рад знакомству, — сухо сказал я, поднимаясь.

— Давайте садитесь, — Виктор хлопнул её по плечу, что заставило меня невольно сжать зубы. — Мы всё обсудим.

Мы все сели за стол, но я почти не слышал, что он говорил. Моё внимание было приковано к ней.

Она сидела прямо, с руками, аккуратно сложенными на коленях. Казалось, она старается быть невидимой, но её глаза говорили об обратном.

— Аделина, — вдруг обратился я, перебив Виктора. — Ты согласна с тем, что здесь происходит?

Её глаза расширились, а Виктор нахмурился.

— Она делает то, что нужно, — резко ответил он. — Девушка знает своё место.

— Я спросил не тебя, — сказал я, не глядя на него.

Она замерла, и я видел, как она пытается понять, что от неё требуется.

— Я… — её голос был едва слышен, но она взяла себя в руки. — Я делаю то, что мне говорят.

Я нахмурился, но промолчал. Она была откровенна, насколько могла быть при Викторе.

— Отлично, — Виктор довольно хмыкнул. — Ну что ж, я думаю, вам стоит немного пообщаться наедине. У вас будет много времени, чтобы узнать друг друга поближе.

Он встал, оставляя нас вдвоём.

Когда дверь закрылась за ним, я повернулся к ней. Она продолжала смотреть в стол, избегая моего взгляда.

— Ты боишься меня? — спросил я прямо.

Она подняла глаза. В них было всё: страх, недоверие и искра вызова.

— А должна?

Эти слова вызвали у меня странное чувство. Её храбрость, даже замаскированная под осторожность, неожиданно тронула что-то внутри меня.

— Нет, — ответил я. — Но и доверять мне не стоит.

Её губы дрогнули, но она ничего не сказала.

Мы сидели в тишине, изучая друг друга. И в этот момент я понял, что она совсем не такая, какой её описывал Виктор.

Она не сломлена. Но ещё не знает, что скоро я стану частью её жизни. И изменю её навсегда.

Мы сидели напротив друг друга, и я пытался прочесть её мысли. Она словно закрытая книга, страницы которой ещё не решилась открыть. Её руки лежали на коленях, но вдруг один манжет рукава сорвался — запястье оголилось.

Мой взгляд невольно упал на это место. Синяки. Тёмные, болезненные пятна, чётко очерченные, как шрамы.

Я почувствовал, как что-то внутри сжалось. Это не могла быть случайность или детская шалость. Это — следы боли, унижения и страха.

— Ты… как это? — спросил я тихо, не отрывая взгляда.

Она вздрогнула, словно не ожидала, что кто-то заметит.

— Это… ничего, — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Просто упала.

Я не поверил.

— Ты не упала, — сказал я твёрдо. — Кто-то причинил тебе боль?

Она отвернулась, закрывая взгляд, и я увидел, как по её щекам медленно скатываются слёзы.

— Виктор… — прошептала она с трудом. — Он…

Я сжал кулаки, вспоминая всё, что услышал о нём.

— Никогда больше он не причинит тебе боль, — твердо сказал я, чувствуя, как решимость заполняет всё моё существо.

Она подняла на меня глаза — впервые за этот вечер с искрой надежды.

— Ты правда так думаешь?

— Я сделаю так, чтобы это было правдой, — ответил я.

В этот момент я понял — эта девушка не просто будущая жена по принуждению. Это — человек, который нуждается во мне.

И я не позволю никому сломать её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. Аделина

Глава 8. Аделина

Он сидел напротив меня — высокий, уверенный, с глазами, которые, казалось, пробирались прямо в самую душу. Его лицо было строгим, но не без тени заботы, которая мелькнула в тот момент, когда он заметил мои синяки на запястье.

Дариан. Мужчина, о котором я слышала столько страшных историй. Самый безжалостный и холодный человек в городе. Но сейчас, глядя на него, я увидела не только жестокость, но и силу, которая могла стать моей защитой.

Он говорил спокойно, его голос был ровным и уверенным:

— В нашем браке есть одно главное правило — не лгать друг другу. Если мы нарушим его, всё рухнет.

Я слушала его, чувствуя, как каждое слово отзывается в моём сердце. Впервые за долгое время кто-то говорил со мной так, словно я была не просто фигурой на шахматной доске, а человеком.

— Ты должна понять, — продолжал он, — что это не просто слова. Это основа. Без честности и доверия ничего не будет.

Я кивнула, пытаясь удержать слёзы. Его прямота пугала и одновременно давала надежду.

— А если я ошибусь? — спросила я тихо.

Он улыбнулся, но улыбка была не игривой, а серьёзной:

— Тогда мы разберёмся вместе.

В тот момент я впервые почувствовала, что этот брак может стать не только обязанностью, но и возможностью — возможностью начать новую жизнь.

Но страх всё ещё сидел глубоко внутри, напоминая мне о том, что меня ждёт впереди.

— Главное — не лгать, — повторил он. — Тогда у нас будет шанс.

И я захотела поверить ему.

Он посмотрел на меня серьёзно, слегка откинувшись на спинку стула. Его спокойствие выглядело пугающе, словно за этим ледяным взглядом скрывалась сила, которая могла снести всё на своём пути.

— В нашей семье, — начал он, не отрывая от меня взгляда, — есть традиция. Когда брак заключён, он должен быть консуммирован. Это правило.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Эти слова звучали так формально, словно речь шла о сделке, а не о чём-то столь личном.

— Традиция? — переспросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он кивнул.

— В первую брачную ночь используются красные простыни. Это знак того, что союз официально завершён и принят всеми сторонами.

Я молчала, осознавая смысл его слов. Это была не просто традиция. Это было обязательство, которое должно было доказать, что я стала его женой не только на бумаге.

— И если… если это не произойдёт? — осторожно спросила я.

Он чуть сжал челюсть, его взгляд стал ещё более сосредоточенным.

— Тогда брак не считается действительным. Это вопрос чести.

Чести. Для него всё сводилось к чести и власти. Я опустила взгляд, стараясь скрыть свои эмоции.

— Но, — вдруг добавил он, его голос стал тише, — я не собираюсь делать это против твоей воли. Ты должна понимать: эта ночь — не только традиция. Это начало новой главы.

Я подняла на него глаза. Его лицо было серьёзным, но не угрюмым. Он пытался показать, что понимает, насколько это для меня важно.

— Красные простыни, — повторила я почти шёпотом, — и что потом?

— Потом мы оба поймём, что принадлежим друг другу, — ответил он, откидываясь назад. — Это не только символ. Это обет, который нельзя нарушать.

Я почувствовала, как внутри что-то треснуло. Всё, что я знала о своей жизни, рушилось, и на смену приходило что-то совершенно чуждое, но неизбежное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9. Дариан

Глава 9. Дариан

Я сидел в своём кабинете, глядя на пейзаж ночного Нью-Йорка. Огни города обычно успокаивали меня, но сегодня они казались слишком яркими, слишком раздражающими.

Перед глазами стояла её фигура. Хрупкая, с напряжёнными плечами и испуганным взглядом, который она старалась скрыть. Но я видел всё.

Аделина.

Я думал, что эта встреча будет для меня обычной. Ещё одна сделка, ещё одно обязательство, которое нужно выполнить ради семьи. Но её глаза… Они разрушили все мои планы.

Эти испуганные, но честные глаза.

Я ударил по столу, чувствуя, как злость и разочарование смешиваются внутри.

— Как я могу? — пробормотал я себе. — Как я могу сделать это с ней?

Она выглядела такой невинной, такой чистой, что мысль о первой брачной ночи вызывала во мне отвращение к самому себе. Я мог бы сделать это — конечно, мог бы. Я привык брать то, что мне нужно, без сомнений и сожалений. Но с ней… это было другое.

Я встал и начал ходить по комнате.

Если я этого не сделаю, они усомнятся во мне.

Красные простыни — важный символ. Знак власти, контроля, того, что я не только принимаю правила, но и устанавливаю их. Без этого мой статус может быть под угрозой.

Я остановился у окна, глядя на огни города. Власть. Это всегда было важно. Безжалостность — моя визитная карточка. Все знают, что я не подчиняюсь никому.

Но почему, чёрт возьми, я сейчас думаю о её чувствах?

Я провёл рукой по лицу, чувствуя усталость.

— Если я не сделаю это, они подумают, что я слаб, — сказал я себе. — А слабость недопустима.

Я снова вспомнил её глаза. Испуг, боль, гордость.

Как же я ненавижу эти грёбаные традиции.

Я сел обратно за стол, пытаясь найти решение, которое позволило бы мне соблюсти баланс. Сохранить власть и не разрушить её окончательно.

Но чем больше я думал, тем яснее понимал: этого решения может не существовать.

Дверь кабинета распахнулась без стука. Вошёл Роман, мой давний друг и правая рука. Он был одним из немногих, кому я мог доверять. Его вечная ухмылка и уверенный взгляд сейчас не раздражали — наоборот, я был рад его видеть.

— Ты выглядишь так, будто мир катится к чёрту, — сказал он, садясь на диван напротив.

— Может, так и есть, — бросил я, потирая виски.

— Это из-за неё? — Роман поднял бровь. — Новая жена?

— А ты как думаешь? — я усмехнулся, хотя радости в этом не было. — Эти чертовы традиции. Красные простыни, доказательства. Всё это — ради чего? Чтобы старики и сопляки из моей группы видели, что я могу?

Роман молча смотрел на меня, потом достал сигарету и закурил, как всегда, не спрашивая разрешения.

— Ну, а почему нет? — сказал он после долгого затяжного молчания. — Ты хочешь, чтобы они думали, что ты слабак?

Я промолчал, зная, что он прав.

— Но ты не хочешь трогать её, — продолжил он, выпуская клуб дыма. — Верно?

— Она… не такая, как другие, — признался я, не глядя на него.

Роман хмыкнул.

— Значит, тебе нужно обыграть эту ситуацию.

— И как ты предлагаешь это сделать? — я бросил на него усталый взгляд.

Он улыбнулся, и в его глазах появилась искра хитрости.

— Кровь. Это всё, что им нужно. Кровь и… немного твоего ДНК, так сказать.

— Ты, блядь, серьёзно? — я прищурился, не веря, что он всерьёз это предложил.

— Абсолютно, — ответил он спокойно. — Возьми кровь любым способом. Палец порежь, или ещё что-то. Смешай со своей спермой. Никто не будет разбираться. Главное — результат.

Я смотрел на него, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьёз. Но Роман никогда не шутил, когда дело касалось важных вещей.

— Ты, конечно, сука хитрая, — сказал я, немного расслабившись.

— Вот за это ты меня и держишь, — он подмигнул и встал. — Ладно, я тебе дал идею. Дальше сам разбирайся.

Когда он ушёл, я снова остался один. И теперь у меня был план.

Если это то, что нужно, чтобы сохранить свою власть и не сломать её, значит, так и будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10. Аделина

Глава 10. Аделина

День, которого я боялась больше всего, наступил.

С самого утра в доме царила суета. Виктор, как всегда, взял всё под свой контроль, настояв на пышной свадьбе, чтобы «всё выглядело достойно». Это было не ради меня, конечно. Он просто хотел выставить себя в лучшем свете перед окружающими.

Меня разбудили рано. На огромном столе в моей комнате лежало платье, которое я не выбирала. Оно было роскошным, с длинным шлейфом, расшитым жемчугом и кружевом, но я чувствовала себя в нём как марионетка на сцене.

Я не хотела, чтобы Виктор вёл меня к алтарю. Даже одна мысль об этом вызывала у меня отвращение.

— Я не позволю ему взять меня за руку! — сказала я утром, едва сдерживая слёзы.

Но Виктору, конечно, плевать на мои желания. Его лицо исказилось от злости, и я поняла, что сказала это зря.

— Ты что, хочешь опозорить меня перед всеми?! — рявкнул он, схватив меня за руку. — Ты сделаешь так, как я сказал!

Я попыталась возразить, но не успела. Его ладонь со всего размаха ударила меня по лицу, и я потеряла равновесие, упав на пол.

— Ты будешь улыбаться, когда я поведу тебя к алтарю, поняла? — он говорил сквозь зубы, наклонившись ко мне. — Иначе пожалеешь, что вообще родилась.

Слёзы текли по моим щекам, но я молчала. Боль жгла не только физически. Я чувствовала, как каждый его удар стирает остатки моей гордости.

Через полчаса в комнату вошли визажисты. Я сидела, молча, словно кукла, пока они накладывали толстый слой тонального крема, стараясь скрыть багровый след на щеке.

— Всё хорошо, — пробормотала одна из них, видя, как я дрожу. — Никто ничего не заметит.

Я смотрела на себя в зеркало. Образ невесты — идеальный, безупречный. Но за этой маской я едва узнавала себя.

Потом были последние приготовления. Цветы, музыка, гости. Помещение, где должна была состояться церемония, было украшено в лучших традициях. Огромный зал, белоснежные драпировки, арка из роз — всё выглядело прекрасно. Но для меня это было как сцена в театре, где я исполняю главную роль в трагедии.

Когда визажисты закончили и оставили меня одну в комнате, я посмотрела в зеркало. Белоснежное платье, густо нанесённый макияж, идеально уложенные волосы. Всё выглядело так, как должно было, кроме моих глаз. В них не было ни радости, ни надежды.

В дверь тихо постучали, и в комнату вошла мама. Я удивилась — она редко решалась прийти ко мне, когда рядом был Виктор. Он всегда контролировал каждый её шаг, и она научилась быть незаметной.

Она выглядела уставшей, глаза были красными, как будто она плакала. В руках она держала маленькое серебристое сердце.

— Аделина, — начала она тихо, озираясь, будто боялась, что кто-то подслушивает.

— Мама? — я поднялась, пытаясь понять, что происходит.

Она подошла ближе и вложила сердце мне в руку. Её пальцы дрожали.

— Это… это важно, — сказала она, глядя мне в глаза. — Твой отец дал мне это перед тем, как отправиться на ту встречу… Он сказал, что если с ним что-то случится, я должна передать это тебе.

Моё сердце сжалось. Слова «если с ним что-то случится» заставили меня вспомнить всё, что я старалась забыть.

— Что на ней? — прошептала я, сжимая флешку в руке.

Мама покачала головой.

— Я не знаю. Он сказал, что это может помочь тебе в будущем. Что это… ключ к правде.

Я смотрела на неё, не веря своим ушам. Отец всегда был для меня примером силы и справедливости, но его смерть разрушила нашу семью. А теперь — это?

— Ты не должна никому говорить о ней, — продолжала мама, и в её голосе прозвучал страх. — Даже Виктору. Особенно Виктору.

Я кивнула, понимая, что теперь эта маленькая флешка становится чем-то больше, чем просто предметом. Она — связь с отцом.

Мама обняла меня, осторожно, словно боялась, что Виктор может увидеть даже этот жест.

— Будь сильной, — прошептала она, и её голос дрогнул.

Когда она ушла, я осталась одна. Я сжала флешку в руке, пытаясь понять, что делать дальше.

Ключ к правде.

Слова отца звучали в голове, пока я смотрела на своё отражение.

Теперь у меня была причина бороться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11. Дариан

Глава 11. Дариан

Я стоял у окна в просторной комнате, отведённой мне в этом пафосном особняке. Всё здесь пропахло деньгами, которые Виктор с таким наслаждением разбрасывал направо и налево. Белоснежные цветы, роскошные ковры, позолоченные арки — всё выглядело, как в дешёвом фильме про богатую свадьбу.

Фарс.

Я слышал, как за дверью суетятся слуги, как носятся организаторы, исправляя то одно, то другое. Это был спектакль. Шоу для тех, кто придёт посмотреть, как Дариан Кальветти берёт в жёны дочь Виктора Белова.

Я не выбирал этого. Да и она тоже, насколько я понимаю.

Закурив сигарету, я вернулся к креслу, где уже стоял мой идеально выглаженный костюм. Всё должно было быть безупречным. Не для меня, конечно, а для него. Для этого ублюдка, который называет себя её отчимом.

Я вспомнил его самодовольное лицо во время нашей последней встречи. Как он рассказывал о том, как много сил и денег вложил в это мероприятие. Как важно, чтобы всё прошло «на высшем уровне».

На высшем уровне, чёрт бы его побрал.

Я затянулся глубже, чувствуя, как дым разливается внутри. Это был не первый раз, когда я шёл против своей воли. Но эта свадьба — это было что-то большее. Она была не только сделкой между семьями. Это был тест.

Власть. Контроль. Сила.

Все они будут смотреть, как я забираю её. Будут оценивать каждый мой шаг, каждое слово.

Но что хуже всего, я снова вспомнил её лицо. Её взгляд, полный страха и боли.

— Чёрт, — выругался я, туша сигарету в пепельнице.

Какого дьявола я вообще об этом думаю? Она — часть сделки. Ничего больше.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Роман.

— Ты готов? — спросил он, заходя внутрь и хлопая меня по плечу.

— Готов к чему? К этому цирку? — я усмехнулся, натягивая пиджак.

— Ты должен выглядеть как победитель, — с ухмылкой сказал он, поправляя галстук на мне. — Это твой день.

— Это день Виктора, — буркнул я. — Ему нужно, чтобы все увидели, как он “укрепляет связи”.

Роман фыркнул.

— А ты просто вынужден подыгрывать. Но знаешь что? Ты сделаешь это. И сделаешь так, что все забудут, что это его шоу.

Я посмотрел на него, чувствуя, как внутри начинает закипать злость.

— Я ненавижу этот фарс.

— Но ты всё равно сыграешь, Дариан. Потому что в этой игре ты всегда выигрываешь.

Его слова застряли в голове, пока я спускался вниз, где уже начинали собираться гости. Всё было так идеально, что это вызывало отвращение.

Фарс. Но теперь он — моя сцена.

Когда я вышел в зал, музыка уже играла. Гости рассаживались за своими местами, шёпот и смех наполняли огромный зал. Всё выглядело чертовски идеально — эти грёбаные белые цветы, арки, задрапированные лентами. Да, Виктор явно вложил сюда целое состояние.

Символ власти, демонстрация силы. Конечно, это же его спектакль.

Я занял своё место у алтаря и сканировал зал взглядом. Все были здесь — и те, кто любил делать ставки на моё терпение, и те, кто боялся взглянуть мне в глаза. И все они ждали, когда я сделаю первый шаг.

И вот она появилась.

Музыка смолкла, словно весь мир затаил дыхание. Аделина.

Она шла, держась за Виктора, словно он вёл её на заклание. Её рука сжимала букет так крепко, что побелели костяшки, а я заметил, как дрожат её плечи. Она не смотрела ни на кого, её взгляд был устремлён прямо перед собой, но я видел её страх.

Чёрт возьми… она просто ребёнок.

Каждый её шаг отдавался эхом в моей голове. Я пытался смотреть на это, как на сделку, как на холодный расчёт, но её дрожь цепляла что-то внутри.

Виктор выглядел, как всегда, самодовольно. Его ухмылка вызывала у меня желание стереть её кулаком.

Он даже наслаждается этим. Ублюдок.

Она подошла ближе, и я шагнул навстречу. Её взгляд на мгновение встретился с моим, и в нём я увидел… пустоту. Она боялась. Не только меня — всего этого фарса, этого чертового спектакля, где она была главной актрисой, но без права голоса.

Когда её рука легла в мою, я почувствовал, насколько она хрупкая. Лёд. Холодный, обжигающий лёд.

Я наклонился чуть ближе, чтобы никто не услышал.

— Расслабься, — прошептал я. — Это всего лишь день.

Она вздрогнула, и мне захотелось сказать что-то ещё. Что-то, что могло бы согреть её. Но это была бы слабость.

Я повернулся к залу, чувствуя, как все взгляды устремлены на нас.

Смотрите, суки. Весь Нью-Йорк. Пусть знают — она моя. Только моя.

И да, я сделаю всё, чтобы больше никто не причинил ей боль. Даже если придётся напоминать об этом Виктору.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. Аделина

Глава 12. Аделина

Когда Виктор вошёл за мной в комнату, я почувствовала, как моё сердце замерло. Он подошёл, протянул мне руку и сказал, как всегда, своим хриплым, властным тоном:

— Пора.

Я хотела кричать. Хотела сказать, что не выйду. Но знала — это бесполезно. Его взгляд, полный презрения, ясно дал понять: выбора у меня нет.

— Почему именно ты? — прошептала я, когда он повёл меня по коридору.

— Потому что я — твоя семья, — ухмыльнулся он. — И потому что так будет правильно.

Семья. Это слово звучало, как насмешка. Семья должна защищать, любить. А он… он просто использовал меня, как очередную разменную монету в своей игре.

Мы остановились перед дверями. Музыка заиграла, и я поняла, что назад пути нет. Его рука крепко сжала мою, как будто он боялся, что я вырвусь.

— Улыбайся, — прошептал он.

Я стиснула зубы, едва сдерживая слёзы.

Когда двери открылись, я почувствовала, как все взгляды устремились на меня. Зал был огромным, полным людей, которые пришли не на мою свадьбу, а на шоу, устроенное Виктором.

Шаг за шагом я шла рядом с ним, чувствуя, как ноги дрожат. Букет в моих руках казался слишком тяжёлым, и я сжимала его так крепко, что пальцы начали неметь.

Я украдкой посмотрела на человека, который ждал у алтаря.

Дариан Кальветти.

О нём за этот месяц я слышала всё: жестокий, безжалостный, человек, который никогда не улыбается. Но в этот момент я почувствовала, как страх, который я испытывала к нему, переплетается с ненавистью к Виктору.

Если он будет таким же, как Виктор, то это конец.

Когда мы дошли до алтаря, Виктор передал мою руку Дариану. Его пальцы были тёплыми, сильными. Не такими холодными и липкими, как у Виктора. Я почувствовала, как он чуть сжал мою руку, и почему-то это успокоило меня на мгновение.

Церемония проходила как в тумане. Слова священника долетали до меня обрывками, я не могла сосредоточиться.

— …в радости и в горе…

В горе? Оно уже здесь.

— …любить и оберегать…

Оберегать. Как бы я хотела, чтобы это было правдой.

И наконец:

— Вы можете поцеловать невесту.

Я вздрогнула, когда эти слова прозвучали. Весь зал замер, ожидая. Я подняла глаза на Дариана, и в этот момент всё вокруг исчезло. Его взгляд был холодным, как лёд, но в нём я увидела что-то ещё. Гнев. Он ненавидел всё это так же, как и я.

Он наклонился, его лицо было так близко, что я могла почувствовать его дыхание. Его губы лишь слегка коснулись моих, но это было достаточно, чтобы гости разразились аплодисментами.

Я стояла, будто в ступоре, когда он отстранился.

Теперь я его. Навсегда.

Аплодисменты заполнили зал, и этот звук, казалось, отдавался у меня в голове, как набат. Всё вокруг было размытым, словно я смотрела через мутное стекло. Единственное, что я чувствовала, — это тёплую тяжесть руки Дариана, крепко сжимающей мою ладонь.

Когда мы повернулись к гостям, они бросились к нам с поздравлениями. Первым подошёл Виктор. Его ухмылка была такой фальшивой, что меня едва не стошнило. Он похлопал Дариана по плечу, после чего наклонился ко мне.

— Умница, — прошептал он мне на ухо, а затем добавил едва слышно: — Надеюсь, ты сделаешь всё, как надо, иначе мы оба знаем, чем это закончится.

Я не ответила. Моё тело напряглось от его слов, но я изо всех сил старалась сохранить маску равнодушия.

Другие гости подходили один за другим — пожимали руки Дариану, обнимали меня. Каждый жест, каждое касание отдавались болью.

Мой бок пульсировал от удара, который Виктор нанёс утром, когда я осмелилась возразить ему. Я упала на пол, и теперь каждая клеточка моего тела напоминала об этом.

Когда одна из женщин — чья-то супруга, как я поняла — с энтузиазмом обняла меня, я едва сдержала стон. Грудная клетка сжалась, и мне пришлось сделать усилие, чтобы не отступить назад.

— Всё хорошо? — голос Дариана неожиданно раздался рядом.

Я подняла глаза. Его взгляд был прикован ко мне, как будто он пытался прочитать мои мысли.

— Да, — ответила я, опустив голову.

Он медленно кивнул, но я заметила, как его глаза на мгновение сузились.

Свадебный фотограф подошёл ближе, делая снимки, и я почувствовала, как Дариан чуть подтянул меня ближе к себе. Его рука легко легла на мою талию, но даже это движение вызвало у меня желание отстраниться.

— Улыбнись, — пробормотал он тихо, так чтобы никто, кроме меня, не услышал.

Я изобразила что-то похожее на улыбку, но мои мысли были далеко. Вся эта церемония, эти люди, их пустые поздравления — всё это казалось чужим, далёким.

Я больше не принадлежу себе.

Если история вам нравится, буду искрене благодарна за звездочку и ваш отзыв в комментариях.

Также, сейчас выходит по 2 главы в день, если будет отклик, буду стараться выкладывать по 3.

Спасибо огромное вам. С любовью!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13. Дариан

Глава 13. Дариан

Зал наполнялся звуками разговоров и смеха. Гости казались довольными, наслаждаясь зрелищем очередного союзного брака, который обещал укрепить позиции двух семей. Для них это было торжество. Для меня — очередная сделка, где я играл роль жениха.

Но моя роль не ограничивалась улыбками и рукопожатиями. Я не мог отвести глаз от Аделины, которая стояла рядом. Её движения были напряжёнными, а плечи чуть дрожали, несмотря на попытки держаться прямо.

Когда к нам подошла супруга одного из партнёров Виктора и обняла Аделину, я заметил, как её тело напряглось. Плечи чуть дёрнулись, как будто от боли. Она старалась не показывать этого, но я видел.

— Всё хорошо? — спросил я, склонившись ближе, чтобы только она могла услышать.

Её взгляд метнулся ко мне, глаза блеснули от сдерживаемых эмоций. Она быстро кивнула, но я не поверил.

Моя рука легла на её талию, якобы для снимка, но я почувствовал, как она едва заметно дёрнулась. Её напряжение передалось мне, словно электрический разряд. Было очевидно, что она не просто устала. Что-то происходило, и я должен был выяснить, что именно.

После серии снимков и очередной волны поздравлений я решил взять ситуацию под контроль. Я наклонился к Аделине и тихо произнёс:

— Нам нужно поговорить. Сейчас.

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнул страх. Она кивнула едва заметно. Я взял её за руку и повёл в сторону, подальше от гостей. Мы вышли в коридор, где музыка и шум зала звучали как далёкий гул.

— Что происходит? — начал я, глядя ей прямо в глаза. — Я вижу, что ты не в порядке. Ты дрожишь, едва стоишь на ногах. И не вздумай говорить, что всё хорошо.

Она отвернулась, обхватив себя руками. Я заметил, как она невольно прижала ладонь к левому боку. Это движение не укрылось от моего взгляда.

— Кто-то причинил тебе боль? — спросил я, чувствуя, как внутри нарастает гнев.

Её молчание только подтвердило мои подозрения. Я сделал шаг ближе, осторожно взяв её за подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

— Скажи мне правду, Аделина. Кто?

Её глаза наполнились слезами. Она с трудом произнесла:

— Это неважно…

Моё терпение лопнуло. Я сжал зубы, пытаясь подавить злость, которая кипела внутри. Но даже через ярость я знал: если сейчас я на неё надавлю, она замкнётся окончательно.

— Это важно, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягче. — Если кто-то причинил тебе боль, я должен знать.

Её взгляд метался, словно она боролась с собой. И вдруг она прошептала:

— Виктор… Он… он ударил меня.

Эти слова ударили меня сильнее, чем я ожидал. Я почувствовал, как кровь стучит в висках. Виктор. Ублюдок, который только что улыбался мне за столом, как будто ничего не произошло.

— За что? — холодно спросил я, сдерживая желание немедленно разорвать его на части.

Она опустила голову.

— Я… Я не хотела, чтобы он вёл меня к алтарю. Я сказала ему это.

Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Его власть над ней была абсолютной. И он использовал её, чтобы сломать её волю. Но этого больше не будет.

— Послушай меня, — произнёс я, наклоняясь ближе. — Это больше не повторится. Я обещаю.

Она подняла на меня глаза, полные сомнений. Я понял, что ей трудно поверить в чью-то заботу. Но я докажу ей. Виктор больше не тронет её. Никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14. Дариан

Глава 14. Дариан

После короткого разговора с Аделиной мы вернулись в зал. Гости, кажется, не заметили нашего отсутствия. Виктор, как всегда, находился в центре внимания, с важным видом пожимая руки и раздавая фальшивые улыбки.

Празднование шло своим чередом: смех, тосты, мелодии живой музыки. Всё выглядело идеально, но я чувствовал, как под этой пеленой веселья скрывается что-то гнилое. Каждая деталь этого вечера была спланирована Виктором — показательная роскошь для укрепления его статуса.

Я заметил, как Аделина держалась в тени, стараясь не привлекать к себе внимания. Её лицо было безэмоциональным, словно маска, но я видел, как она изо всех сил старается не выдать свои истинные чувства. Её взгляд постоянно искал что-то в зале — выход, спасение или, возможно, просто спокойствие.

И тогда Виктор, с явно перебравшим алкоголем румянцем на лице, решил привлечь внимание.

— Друзья! — его громкий голос разнёсся по залу, заставив всех замолчать. — Сегодня мы стали свидетелями не просто свадьбы, а союза, который укрепит наши семьи на долгие годы!

Гости зааплодировали, а он поднял бокал, широко улыбаясь.

— Но! — продолжил он, и в его голосе зазвучали нотки вызывающего торжества. — Мы все знаем, что настоящий союз завершается не у алтаря, а в брачном ложе!

Зал оживился, раздались смех и одобрительные возгласы. Я почувствовал, как Аделина замерла рядом со мной. Её пальцы судорожно сжали подол платья.

— И чтобы никто не сомневался в чистоте нашей милой невесты, — Виктор повернулся ко мне, его улыбка стала почти хищной, — завтра утром все получат доказательства того, что моя падчерица выполнила свой долг перед семьёй Кальветти!

Эти слова ударили меня, как удар кулаком в лицо. Зал взорвался аплодисментами и смехом, но я не слышал ничего, кроме биения крови в ушах. Я обернулся к Виктору, встретив его самодовольный взгляд.

— Ты перегнул палку, Виктор, — тихо, но чётко произнёс я, чтобы услышал только он.

Его лицо на мгновение утратило уверенность, но затем он ухмыльнулся ещё шире.

— Расслабься, Дариан. Это просто традиция. Ты же понимаешь, как важно сохранить лицо.

Я шагнул ближе, сокращая дистанцию между нами. Мой голос стал ещё тише, почти шёпотом:

— Если ты ещё раз посмеешь унизить её перед всеми, я лично позабочусь, чтобы ты пожалел об этом.

Он на мгновение побледнел, но быстро взял себя в руки.

— Ты слишком воспринимаешь всё всерьёз, — пробормотал он, отпивая из бокала.

Я отвернулся, чувствуя, как внутри кипит ярость. Аделина стояла рядом, едва держась на ногах. Я взял её за руку и повёл прочь из зала, не обращая внимания на гостей и их перешёптывания.

Эта ночь ещё не окончена, но одно я знал точно: Виктор перешёл черту. И я сделаю всё, чтобы он об этом пожалел.

Спасибо огромное за звездочки и отклики, таким образом видно, что история вас заинтересовала!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15. Аделина

Глава 15. Аделина

Мои ноги дрожали, когда мы покинули зал. Дариан молча вёл меня по коридорам, его рука крепко держала мою. Я чувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжимают мою ладонь каждый раз, когда мы проходили мимо очередного охранника или любопытного взгляда. Внутри всё кричало от усталости и страха, но я держалась.

Когда мы достигли дверей спальни, он остановился и повернулся ко мне. Его взгляд был холодным, но в нём не было злобы.

— Входи, — сказал он коротко, отворяя дверь.

Я вошла, стараясь не смотреть ему в глаза. В комнате было тихо, слишком тихо. В воздухе висело напряжение, которое казалось почти осязаемым. Я почувствовала, как мои руки начинают дрожать, когда я остановилась посреди комнаты.

— Сядь, — сказал он, указывая на край кровати.

Я подчинилась, но каждый мой жест казался медленным, словно я двигалась через вязкий туман. Дариан закрыл дверь и подошёл ближе, снимая пиджак.

— Ты всегда такая нервная, или это из-за меня? — пробормотал он, бросая пиджак на стул.

Я подняла голову, встретившись с его взглядом. Его попытка пошутить показалась мне странной, но я заметила лёгкую улыбку, играющую на его губах.

— Что ты хочешь от меня? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

Он усмехнулся и сел напротив меня, опираясь локтями на колени.

— Честно? Просто закончить этот цирк. Мне тоже это всё не по душе.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзен ли он. Его лицо оставалось непроницаемым, но в его словах была искренность.

— Если хочешь, можешь расслабиться. Никто не заставляет нас делать это, — сказал он, жестом указывая на кровать. — Но у меня есть идея, как удовлетворить этих уродов снаружи.

Я нахмурилась, не понимая, о чём он говорит. Дариан встал, подошёл к шкафу и достал оттуда небольшой нож.

— Что ты делаешь? — спросила я, чувствуя, как напряжение возвращается.

Он посмотрел на меня и слегка улыбнулся, его взгляд стал мягче.

— Успокойся. Это не для тебя. — С этими словами он подошёл ближе. — Тебе придётся довериться мне, хотя бы сегодня.

Дариан аккуратно взял край лифа моего свадебного платья и медленно провел ножом сверху вниз. Я затаила дыхание, чувствуя, как холодное лезвие касается моей кожи, но он действовал с поразительной точностью.

— В нашей семье существует традиция раздевать невесту таким образом. — сказал Дориан.

Когда платье было снято, он отвернулся, чтобы дать мне возможность закутаться в простыню. Затем я услышала тихое шипение, и, обернувшись, увидела, как он делает глубокий надрез на своей ладони. Он рывком снял серое покрывало. Кровь медленно капала на белоснежные простыни.

— Что ты делаешь? — спросила я, потрясённая.

— Даю им то, чего они хотят, — ответил он спокойно, перевязывая руку носовым платком. — Теперь нас оставят в покое.

Я смотрела на него, чувствуя, как внутри поднимается волна странного смешанного чувства — благодарности и замешательства. Дариан встретился со мной взглядом и сказал:

— Никто не будет решать за нас, что правильно. Особенно они.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16. Дариан

Глава 16. Дариан

Я чувствовал, как напряжение всё ещё витает в воздухе, даже после того, как кровь окрасила простыни. Этот символ, который они так жаждут увидеть, был готов, но я знал, что этого недостаточно, чтобы убедить Виктора и всех его подручных. Они ждали большего доказательства.

Я посмотрел на Аделину, которая сидела на кровати, закутавшись в простыню. Её глаза смотрели в пол, но я чувствовал, как её страх всё ещё держит её в своих объятиях.

— Ты можешь отвернуться, — сказал я, снимая галстук. — Или помочь мне, если хочешь внести свой вклад в этот фарс.

Её взгляд резко метнулся ко мне.

— Что? — голос дрожал, но в нём прозвучала явная нотка недоумения.

Я усмехнулся, не скрывая лёгкой насмешки.

— Расслабься. Это просто часть шоу, — сказал я, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки. — Эти ублюдки хотят доказательств, так пусть их получат.

Её лицо стало пунцовым, и она отвернулась, пытаясь скрыть смущение. Я не мог не улыбнуться, глядя на её реакцию. Даже в этой абсурдной ситуации она оставалась чистой, неиспорченной их грязной игрой.

Я снял рубашку, бросив её на стул. Затем медленно расстегнул ремень и остановился, ожидая её реакции. Она сидела, как статуя, но я видел, как её пальцы нервно мнут край простыни.

— Я не смотрю, — сказала она тихо, но голос дрожал.

— Ну, если передумаешь, — усмехнулся я, подмигнув, — скажи.

Её плечи дёрнулись, словно она сдерживала желание бросить в меня что-то тяжёлое.

Мне было крайне тяжело сосредоточится. Образ ее испуганных глаз никак не помогал мне. Хотя я понимал, что крови должно быть достаточно, но так же я знал, что те, кто хотят докопаться они это сделают. А мне не нужно, что бы кто-то думал что я настолько слаб, что даже жену не взял в брачную ночь.

Мне даже фантазировать не пришлось моя жена была рядом со мной и я настроился на запах исходивший от нее. Что-то цитрусовое, смешано с ванилью. Долбанная ваниль. Мой член уже был готов, и стоило мне только прикоснуться к нему и представить, что это делает Аделина, дыхание начало сбиваться. Движения стали резкими и не ритмичными, вспоминаю наши поцелуи на торжестве… ее губы…. и кончаю в этот момент с громким хрипом.

Закончив, я подошёл к комоду, где стояла маленькая миска с водой. Я сделал глубокий вдох, собирая остатки терпения, и взял нож, который использовал раньше. Несколько капель крови ещё оставались на лезвии.

— Что ты теперь делаешь? — раздался её голос. Она повернулась, но её глаза сразу же отвели взгляд, заметив, что я всё ещё раздет.

— Завершаю работу, — ответил я спокойно.

Я взял ткань, сложил её в несколько слоёв и добавил пару капель воды. Затем, сконцентрировавшись, сделал то, что должен был сделать. Когда я закончил, я положил нож обратно на комод и повернулся к ней.

— Готово, — сказал я, — Теперь они получат свои доказательства и оставят нас в покое.

Она посмотрела на меня, её взгляд был смесью облегчения и непонимания.

— Ты всегда такой… предусмотрительный?

Я пожал плечами, поднимая с пола рубашку.

— Я предпочитаю быть на шаг впереди.

Её лицо снова стало пунцовым, и она отвернулась, но я заметил, как уголки её губ дрогнули, словно она боролась с улыбкой.

Я направился к ванной, но остановился у двери и обернулся к ней.

— Кто пойдёт первым? — спросил я, слегка приподняв бровь. — Ты можешь принять ванну сейчас, а я подожду. Или наоборот. Выбирай.

Она посмотрела на меня, чуть нахмурившись.

— Ты правда спрашиваешь меня об этом? — её голос прозвучал немного удивлённо.

— Конечно, — ответил я, пожав плечами. — Мы же теперь партнёры. А партнёры должны уважать друг друга, не так ли?

Она покачала головой, но я заметил, как её губы слегка дрогнули в улыбке.

— Тогда ты первый, — сказала она, опуская взгляд. — Я подожду.

Я кивнул и вошёл в ванную, закрывая за собой дверь. Пока вода наполняла ванну, я чувствовал, как напряжение постепенно уходит. Но где-то глубоко внутри я понимал, что это только начало долгой игры, где каждый ход имеет значение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17. Аделина

Глава 17. Аделина

Я закрыла за собой дверь ванной и опёрлась на неё, пытаясь унять дрожь в ногах. Вода в ванной была тёплой, и пар постепенно заполнил комнату, успокаивая мои нервы. Я сняла простыню и взглянула на своё отражение в зеркале. На щеке алел свежий синяк, ещё одно напоминание о Викторе. На запястьях виднелись старые следы, а на боку расплывался болезненный фиолетовый отпечаток.

— Это просто ночь, — прошептала я себе. — Утром всё закончится.

Я нырнула в горячую воду, надеясь, что она смоет напряжение и страх, но мысли продолжали кружиться вокруг Дариана. Его шутки, странные, но заботливые жесты. Почему он так ведёт себя? Почему он помогает мне, хотя мог бы игнорировать всё это? И что он будет делать, если узнает правду о Викторе?

Горячая вода согревала моё тело, но оставляла холод в груди. Если бы кто-то знал всё, через что я прошла, смог бы он понять меня? Или бы осудил, как остальные? Я вздохнула, чувствуя, как снова накатывает усталость, и вылезла из ванны. Обернувшись полотенцем, я открыла дверь, ожидая, что в комнате будет темно, а Дариан уже будет спать.

Но свет в комнате всё ещё горел. Дариан сидел в кресле, скрестив ноги, его взгляд сразу устремился на меня. Я почувствовала, как напрягаюсь, поднимая плечи, чтобы скрыть синяк на боку.

— Не спишь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Нет, — его голос был низким и мягким. — Похоже, ты не особо старалась скрыть свои следы.

Моё сердце замерло. Я заметила, как его взгляд внимательно скользнул по моему лицу, задержался на щеке, затем опустился на запястья и бок. Его выражение менялось, становясь всё более суровым.

— Кто это сделал? — его голос был холодным, но внутри чувствовалась едва сдерживаемая ярость.

Я отвела взгляд, не в силах встретиться с ним глазами. Всё внутри меня протестовало, умоляло не говорить. Но его взгляд был неумолим.

— Это не важно. — Мой голос дрогнул, и я сама поняла, как слабо это прозвучало.

— Это важно, — настаивал он, поднимая мою руку, чтобы изучить следы на запястье. Его прикосновение было неожиданно мягким, но я всё равно выдернула руку.

— Ты не можешь защитить меня, Дариан. Никто не может. — Я обхватила себя руками, как будто это могло защитить меня от его слов.

Он нахмурился, и его челюсть сжалась. На мгновение в комнате повисла тишина. Затем он заговорил, и его голос стал угрожающе спокойным:

— Тогда я просто начну с Виктора. И посмотрим, что он скажет.

Моё сердце сжалось. Я сделала шаг назад, не веря своим ушам.

— Ты не можешь, — прошептала я. — Ты не знаешь, на что он способен.

— А ты знаешь, на что способен я? — его голос был тихим, но в нём звучала угроза. Он сделал шаг ближе, заставив меня поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом.

— Я разберусь с ним. Не для тебя, не для семьи, а для себя. Потому что никто, — он сделал паузу, — никто не смеет так обращаться с теми, кто под моей защитой.

Его слова обожгли меня, но я не знала, что сказать. Этот человек был одновременно пугающим и дающим надежду. Я молчала, чувствуя, как страх и благодарность переплетаются во мне. Дариан отступил на шаг, словно давая мне время осмыслить его слова.

— Ложись спать, Аделина, — сказал он наконец, возвращаясь к креслу. — Утром всё будет иначе.

Но я знала, что для меня ничего не изменится. Даже если он победит Виктора, тени прошлого всё равно останутся со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18. Дариан

Глава 18. Дариан

Её молчание раздражало меня больше, чем слова. Аделина избегала моего взгляда, пытаясь спрятаться за слабой защитой из слов, что это «не важно». Но я видел её синяки, эти метки, которые вопили об обратном. С каждым новым взглядом на них моя ярость разрасталась, как пожар, который невозможно потушить.

Я сел обратно в кресло, сцепив руки перед собой, чтобы не дать себе выплеснуть злость. Виктор. Этот ублюдок. Только он мог настолько унизить и сломить человека, чтобы потом смотреть на его страдания с самодовольной улыбкой. Но теперь он совершил ошибку. Он тронул её.

— Ты знаешь, что я сделаю с ним? — наконец спросил я, стараясь удержать голос ровным. Аделина подняла глаза, её взгляд был тревожным.

— Не нужно… — начала она, но я перебил её.

— Не нужно? — я коротко усмехнулся. — Он должен понять, что за каждое действие есть последствия. Особенно когда он трогает тех, кто рядом со мной.

— Ты ничего не понимаешь, — её голос стал громче, дрожь прорезала его. — Ты думаешь, что можешь решить всё силой? Это только усугубит ситуацию.

— А какой у тебя есть план? — я наклонился вперёд, глядя ей прямо в глаза. — Молчать и терпеть? Ждать, пока он разрушит всё, что у тебя осталось?

Она замолчала, сжав губы. Я вздохнул, откинувшись назад. Моя ярость не утихала, но её страх говорил мне, что сейчас не время давить на неё.

Мои мысли обратились к плану, который начал формироваться в голове. Я знал Виктора достаточно хорошо, чтобы понимать его слабости. Деньги. Статус. Страх. Эти три вещи управляли его жизнью, и я мог использовать каждую из них против него.

Мой взгляд упал на что-то блестящее, выглядывающее из кармана платья. Я взял предмет в руки и рассмотрел его. Это был кулон в форме сердца. Простое украшение, но оно оказалось рядом с ней в

наш

день. Небольшое, со следами износа, оно вызывало больше вопросов, чем давало ответов.

Мои пальцы сжались вокруг кулона. Что это? Почему она его прячет? Я поднял кулон и показал его ей.

— Что это? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, но внутри всё кипело.

Её глаза расширились, и она сделала шаг назад, как будто я ударил её словами.

— Это… это просто… — она замялась, словно пытаясь придумать объяснение.

— Просто? — перебил я, поднимаясь на ноги. — Это выглядит как больше, чем "просто".

— Это ничего не значит, — ответила она, опуская взгляд. Её голос был едва слышен, но я чувствовал, что за её словами скрывается что-то большее.

— Не значит? — я сделал шаг к ней, удерживая кулон между пальцами. — Тогда почему ты держишь это при себе? Почему носишь его с собой?

Её плечи ссутулились, и она прошептала:

— Потому что это последнее, что осталось от моего отца.

Мои слова застыли на языке. Отец. Конечно. Я почувствовал, как волна вины накрывает меня. Я отпустил кулон, позволив ему упасть обратно на платье.

— Прости, — произнёс я тихо, отводя взгляд. — Я не знал.

— Ты и не мог знать, — её голос был всё ещё слабым, но в нём появилась твёрдость. — Это не важно.

Я вернулся в кресло, чувствуя себя полным идиотом. Почему я позволил ревности затмить разум? Она и так прошла через ад, а я добавил к её боли ещё и свои подозрения.

— Это неважно, — наконец сказала она, садясь на край кровати. — Ты не обязан извиняться.

Но я знал, что обязан. Если я хотел стать для неё защитой, я должен быть лучше. Для неё. Для нас.

В комнате снова воцарилась тишина, но теперь она была иной. Моя ярость отошла на второй план, уступая место решимости. Этот кулон, он мне показался странным, — ключ к её прошлому. И если она не хочет рассказать мне о нём сейчас, я дождусь времени, когда она будет готова.

Мы оба легли, разделяя одну кровать, но с ощущением, что между нами лежит целый океан. Я откинулся на подушку, стараясь расслабиться, но каждая мелочь — её тихий вздох, движение её тела — заставляли мои нервы натягиваться, как струны.

— Ты не спишь? — её голос был едва слышным, но он нарушил тишину комнаты.

— Нет, — признался я. — А ты?

— Как я могу уснуть? — она повернулась на бок, но я знал, что она избегает моего взгляда.

— Тогда почему молчишь? — спросил я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Если тебе что-то нужно, просто скажи.

Она вздохнула, и я услышал, как её пальцы нервно скользят по простыне.

— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось, — наконец произнесла она. — Чтобы не нужно было жить в страхе.

— Я тоже, — ответил я, поворачиваясь на бок, чтобы смотреть на её силуэт в тусклом свете. — Но это не значит, что мы должны сдаваться.

Она замолчала, но её дыхание стало чуть более размеренным. Я услышал, как она прошептала:

— Ты правда веришь, что это возможно?

— Да, — ответил я без колебаний. — Пока я здесь, я не позволю им победить.

Её молчание снова наполнило комнату, но на этот раз оно казалось менее напряжённым. Я чувствовал, как её тело немного расслабилось, и это дало мне надежду, что, возможно, она начинает мне доверять. Даже если совсем немного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Аделина

Глава 19. Аделина

Просыпаться от тепла — это что-то новое для меня. Сначала я не понимала, что именно меня окружает. Мягкость, тепло, странное чувство защищённости. Моё лицо касалось чего-то твёрдого, но одновременно уютного, словно подушки, только гораздо теплее. Я медленно открыла глаза и увидела, что лежу на Дариане. Его грудь равномерно поднималась и опускалась, и только сейчас я осознала, что его рука лежала у меня на талии, удерживая меня на месте.

Я резко выпрямилась, вцепившись руками в простыню, чтобы не закричать. Его глаза открылись почти мгновенно. Ленивый взгляд остановился на мне, а затем уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке.

— Доброе утро, — произнёс он низким, хрипловатым голосом, от которого я почувствовала странное тепло внутри.

— Что ты… — я не смогла закончить предложение, всё ещё пытаясь осознать ситуацию. — Почему я спала на тебе?

— Не знаю, — он пожал плечами, даже не пытаясь скрыть свою развязность. — Может, ты искала тепло.

Я почувствовала, как мои щёки заливает краска. Он медленно поднялся, и в этот момент я заметила ещё одну деталь, от которой у меня перехватило дыхание. Его утренняя эрекция была совершенно очевидной, и он даже не пытался это скрыть. Более того, он, казалось, наслаждался моей реакцией.

— Ты… — я попыталась отвернуться, но он, очевидно, заметил моё смущение.

— Расслабься, — произнёс он, вставая с кровати. — Если это заставит их замолчать, то пусть смотрят. Это только укрепит их уверенность в том, что ночь прошла успешно.

— Ты безумец! — я в ужасе уставилась на него. — Ты собираешься выйти в таком виде?

— А почему бы и нет? — он бросил мне весёлый взгляд через плечо, направляясь к ванной. — Пусть наслаждаются спектаклем, который сами придумали.

Я не знала, как реагировать. Он был слишком уверен в себе, слишком свободен в своих действиях. Это раздражало меня, но в то же время… меня это притягивало. Его смелость, его готовность идти против правил — всё это было чем-то, чего мне всегда не хватало.

Когда дверь ванной закрылась за ним, я наконец смогла вздохнуть. Я прикрыла лицо руками, пытаясь унять жар, который разгорался в моих щеках. Этот человек сводил меня с ума. И хуже всего было то, что я начала привыкать к его присутствию.

В этот момент раздался громкий стук в дверь. Я вздрогнула, не зная, что делать. Через секунду за дверью послышались женские голоса. Это были те самые любопытные родственницы, которые только и ждали подтверждения ночных событий.

— Мы знаем, что вы уже проснулись! — произнесла одна из них с явной насмешкой в голосе. — Аделина, дорогая, открой нам. Мы просто хотим убедиться, что у тебя всё хорошо.

Я почувствовала, как паника начинает охватывать меня. Что мне им сказать? Как вообще вести себя в такой ситуации?

Дверь ванной открылась, и Дариан вышел, всё ещё влажный после душа, с ленивой улыбкой на лице. Он взглянул на меня, затем на дверь.

— Не двигайся, — тихо сказал он, направляясь к двери. Прежде чем открыть, он обернулся ко мне и прошептал: — Запомни: никакой правды. Никто не должен знать, что было на самом деле, особенно твоя мать. Ясно?

Я кивнула, не доверяя своему голосу.

Он открыл дверь, и несколько женщин буквально ввалились в комнату. Их взгляды сразу упали на него, затем на меня. Их лица засияли довольными улыбками, как у хищников, почувствовавших добычу.

— Вы прямо как юные голубки! — воскликнула одна из них, не скрывая любопытства. — Дариан, вы действительно подходите друг другу.

— Мы только что проснулись, — спокойно сказал он, прислонившись к дверному косяку. Его взгляд был настолько уверенным и расслабленным, что мне стало легче. — Если у вас есть вопросы, можете задать их позже. Сейчас у нас немного… личное время.

Женщины переглянулись, усмехнулись и начали отходить к выходу, кивая и бросая нам многозначительные взгляды. Когда дверь за ними закрылась, я наконец смогла выдохнуть.

— Это было… — начала я, но он перебил меня.

— Это было необходимо, — произнёс он. — Они не остановятся, пока не получат то, что хотят. А теперь, — он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой, — почему бы тебе не сходить в душ? У нас ещё много дел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20. Дариан

Глава 20. Дариан

Праздничный стол был наполнен едой, вином и разговорами, но я чувствовал только раздражение. Вокруг меня сидели эти люди, маскируя свою жадность под улыбки, своё презрение под вежливость. А посреди всего этого балагана сидел Виктор, самодовольно ухмыляющийся и явно наслаждающийся своим положением.

Я заметил, как его взгляд остановился на Аделине. Он был слишком оценивающим, слишком настойчивым. Моё терпение начало истончаться. А затем он сделал то, чего я не ожидал.

— Должен сказать, — громко произнёс Виктор, поднимая бокал, чтобы привлечь внимание гостей, — я всегда гордился тем, как наша семья сохраняет традиции. И сегодняшнее утро стало прекрасным подтверждением этого. Кровавые простыни, — он театрально понизил голос, — лучший знак успешной ночи.

Смех раздался по залу, но я уже не слышал его. Всё внутри меня вскипело. Я встал из-за стола, мои шаги были уверенными, но быстрыми. Виктор заметил меня только тогда, когда я уже стоял рядом. Моя рука обхватила его горло, и я с силой прижал его к спинке стула. Его глаза расширились от неожиданности.

— Ещё одно слово, Виктор, — произнёс я низким, угрожающим голосом, — и я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь говорить. Ты меня понял?

Зал замер. Тишина была настолько оглушительной, что можно было услышать, как где-то в углу упала ложка. Гости смотрели на меня с разными выражениями лиц — от ужаса до восхищения. Но я не отводил взгляда от Виктора.

Он попытался выдавить что-то, но хватка на его горле не позволяла ему издать ни звука. Я отпустил его, только когда почувствовал, что достаточно донёс свою мысль. Он закашлялся, хватаясь за горло, но я не дал ему оправиться.

— Ещё одна такая шутка, и я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще открыл рот, — добавил я, холодно посмотрев на него.

Я повернулся к гостям, одарив их ледяным взглядом. — Думаю, нам всем нужно напомнить, что некоторые вещи лучше оставить в рамках семьи. Не так ли?

Никто не осмелился ответить. Я вернулся на своё место, ощущая, как напряжение в зале сковало всех. Аделина сидела рядом, её лицо было бледным, но она не отвела от меня взгляда.

Когда напряжение немного спало, началась презентация. Это было больше похоже на спектакль, где каждый играл свою роль. Аделина, с её невинностью и сдержанностью, стала объектом всеобщего восхищения. Гости обменивались взглядами, явно впечатлённые её утончённостью. Но их слова меня мало интересовали. Единственное, что меня волновало — это её взгляд.

Когда всё закончилось, и люди начали расходиться, я повернулся к Аделине. Её глаза были полны вопросов, но она молчала. Я наклонился ближе, чтобы только она могла услышать.

— Ты справилась отлично. Теперь все видят, кто здесь главный, — сказал я, не скрывая удовлетворения.

Её взгляд задержался на моём лице дольше, чем обычно, прежде чем она тихо произнесла:

— А ты? Ты всегда так показываешь своё главенство?

Я усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Только когда это необходимо. А с Виктором… Это давно было неизбежно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21. Аделина

Глава 21. Аделина

Тишина после ужина была оглушительной. Гости разошлись, оставив после себя лишь пустые бокалы и недосказанные взгляды. Я сидела в углу гостиной, сжимая в руках кулон — последнюю связь с отцом. Его холодный металл напоминал мне, что где-то там, в прошлом, остались ответы, которые я так отчаянно искала.

Дариан стоял у окна, его силуэт чётко вырисовывался на фоне ночного города. Он казался спокойным, но я знала — за этим спокойствием скрывалась буря. Его поступок за столом не был просто импульсом. Это было предупреждение.

— Ты не должен был так делать, — прошептала я, не в силах сдержаться.

Он обернулся, его глаза сверкнули в полумраке.

— А как я должен был? Позволить ему продолжать унижать тебя?

— Это только усложнит всё, — я опустила взгляд, чувствуя, как страх снова подкрадывается. — Он не простит этого.

Дариан подошёл ближе, его шаги были бесшумными, как у хищника. Он опустился на колени передо мной, взяв мои дрожащие руки в свои.

— Ты боишься его? — спросил он, и в его голосе не было осуждения, только твёрдость.

Я хотела сказать «нет», но слова застряли в горле. Вместо этого я кивнула, чувствуя, как предательские слёзы катятся по щекам.

— Хорошо, — он сжал мои пальцы. — Но запомни: теперь ты под моей защитой. И если он посмеет поднять на тебя руку снова, я сотру его с лица земли.

Его слова звучали как клятва, и впервые за долгое время я почувствовала что-то похожее на надежду.

— А что, если... — я замолчала, боясь произнести вслух свои мысли.

— Что?

— Что если он знает, что было на самом деле? Простыни...

Дариан усмехнулся, но в его глазах не было насмешки.

— Он ничего не знает. А если и догадывается, то теперь понимает, что играть с нами — опасно.

Он поднялся, потянув меня за собой.

— Сейчас тебе нужно отдохнуть. Завтра будет новый день, и мы начнём всё с чистого листа.

Я последовала за ним, но в голове уже крутился вопрос: что скрывает кулон? И смогу ли я доверить эту тайну Дариану?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22. Дариан

Глава 22. Дариан

Ночь не принесла покоя. Я лежал рядом с Аделиной, слушая её ровное дыхание, но мысли не давали уснуть. Виктор был проблемой, которую нужно было решить — быстро и без шума. Но ещё большей загадкой была она.

Её страх, её сопротивление, этот чёртов кулон... Всё говорило о том, что она что-то скрывает. И я намерен был выяснить что.

Утро застало меня за кофе и холодным расчётом. Роман, как всегда, появился вовремя.

— Ну что, герой, — он бросил мне папку с документами. — Всё, что удалось найти про Виктора. Грязи хватит, чтобы похоронить его десять раз.

— Не этого я жду, — прорычал я, листая страницы. — Где связь с её отцом?

Роман нахмурился.

— Странное дело. Все следы ведут в никуда. Как будто кто-то постарался стереть всё, что связано с его смертью.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как puzzle складывается в мрачную картину.

— Значит, Виктор замешан глубже, чем мы думали

— Возможно, — Роман закурил, выпуская клуб дыма. — Но есть одна ниточка. Перед смертью Иванов передал жене флешку. Думаю, теперь она у твоей невесты.

Мои пальцы сжались в кулаки. Вот оно. Ключ ко всему.

— Хорошая работа, — я встал. — Теперь осталось убедить её мне довериться.

Роман хмыкнул:

— Удачи. Похоже, она упряма не меньше тебя.

Я вышел, зная, что путь к правде лежит через её доверие. И я готов был завоевать его — любой ценой.

Я закинул ноги на полированный стол в своем кабинете в небоскребе "Кальветти Плаза", разглядывая квартальные отчеты. "Кальветти Групп" — наш легальный фасад: девелопмент, транспортная логистика, управление активами. На бумаге — респектабельный конгломерат. В реальности — хорошо отлаженная машина по отмыву денег.

Роман ввалился без стука, швырнув на стол папку:

— "Рыба" прошла таможню. Все три контейнера.

Я кивнул, отодвигая в сторону отчеты по нашему флагманскому проекту — элитному жилому комплексу "Кальветти Риверсайд". Под прикрытием строительства мы контролировали все крупные подряды в городе.

— Как дела в "Королевском клубе"? — спросил я, имея в виду наше новое казино в центре.

— Выручка на 20% выше плана. Прокуратура получила свои конверты.

Телефон издал вибрацию. Сообщение от отца: "Совет в 19:00. Готовь отчет по конкурентам из Чикаго". Я стиснул зубы. Если отец собирает Совет, значит, предстоит кровавая разборка.

Достав из сейфа черную бухгалтерию, я проверил цифры. Наши "финансовые услуги" — по сути, крышевание бизнесов под 50% годовых — давали треть оборота. Но главный актив — портовые терминалы "Кальветти Лоджистик". Через них шли все "спецпоставки".

— Босс, насчет того расследования про Иванова... Ты не поверишь, что я нашел.

— Говори.

— Твой отец и Михаил Иванов... Они были друзьями. Настоящими. — Роман положил передо мной пожелтевшую фотографию. На ней мой отец, Джонатан Кальветти, и Михаил Иванов стояли обнявшись на рыбалке, смеясь. Совсем не так, как обычно вели себя на публике.

Я сжал снимок:

— Откуда это?

— Нашел в архивах старого фотографа. Они скрывали свою дружбу. Но самое интересное... — Роман достал конверт, — Твой отец после смерти Иванова переводил деньги на счет его дочери. Анонимно.

Мои пальцы непроизвольно сжали уголок стола. Значит, отец не только не был причастен к убийству, но и пытался помочь Аделине? Тогда почему он согласился на этот брак?

— Кто-то очень хотел поссорить наши семьи, — пробормотал я, разглядывая фотографию. — Найди того водителя, который видел убийство. И узнай, кто стоял за Виктором Беловым.

Роман кивнул:

— Уже работаю. И еще одна деталь — твой отец в день убийства был в Чикаго. Алиби железное.

Я откинулся на спинку кресла, пытаясь осмыслить новую информацию. Если отец не виноват, то кто тогда? И почему он никогда не говорил мне об этой дружбе?

День тянулся невыносимо долго, я не мог дождаться встречи с отцом, которую попросил назначить на вечер. Мне еще нужно будет забрать свою

жену

к себе домой и провести экскурсию по дому. Весь день я думал о том, зачем мне нужно записыватся в няньки, когда мне есть чем занятся?

Я стоял перед массивными дубовыми дверями кабинета отца. После долгого колебания постучал.

— Войди, — раздался его спокойный голос.

Джонатан Кальветти сидел у камина, рассматривая фотографию в серебряной рамке. Увидев меня, он быстро убрал ее в ящик стола, но я успел заметить — это было то самое фото с рыбалки.

— Ты знал Михаила Иванова, — начал я без предисловий. — Вы были друзьями.

Отец вздохнул, его обычно непроницаемое лицо выражало грусть:

— Лучшими. С университетских лет.

— Почему ты никогда не говорил мне об этом?

— Потому что наша дружба стоила ему жизни, — отец поднял на меня глаза. — Я хотел защитить тебя. И его дочь.

— Тогда почему ты согласился на этот брак?

Отец встал и подошел к окну:

— Потому что это единственный способ уберечь ее. Под моей крышей она в безопасности. А под твоей защитой — тем более.

Я молчал, переваривая его слова. Значит, все это время он пытался исполнить обещание, данное другу?

— Кто убил его, отец?

Джонатан повернулся ко мне, его глаза горели холодным огнем:

— Те же, кто хочет стравить наши семьи. И мы найдем их. Вместе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23. Аделина

Глава 23. Аделина

Я сидела на подоконнике своей старой комнаты, прижав лоб к холодному стеклу. Этот дом, когда-то наполненный отцовским смехом и теплом, теперь казался чужим. Виктор переделал все на свой вкус - дорогие, но бездушные предметы интерьера заменили папины любимые вещи. Даже воздух здесь стал другим - тяжелым, пропитанным запахом сигар и дорогого коньяка.

Когда фары "Бентли" осветили подъезд, я резко встала. Сумка уже была собрана - несколько платьев, фотоальбом и тот самый кулон. Больше мне здесь ничего не принадлежало.

Дариан вошел без стука. Его взгляд скользнул по комнате, задержавшись на голых стенах, где раньше висели мои детские рисунки.

"Готова?" - спросил он просто.

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Его пальцы мягко сжали мою руку, когда мы спускались по лестнице. Мать стояла в дверях гостиной, ее лицо было бледным.

— Ты... уходишь? - ее голос дрогнул.

— Да, - ответила я, не оборачиваясь. Виктор где-то рядом молча наблюдал, его глаза блестели как у хищника.

Дорога заняла не больше двадцати минут. Когда машина остановилась перед высокими коваными воротами, я невольно задержала дыхание.

В отличие от показной роскоши дома Виктора, здесь чувствовалась настоящая сила. Современный минимализм в сочетании с элементами лофта - стекло, сталь и натуральное дерево. Высокие окна от пола до потолка, через которые виднелся ночной город.

Холл встречал приглушенным светом. Пол - полированный бетон с вкраплениями мрамора. На стене - абстрактная картина в черно-красных тонах, подписанная каким-то известным художником.

— Это твой дом теперь, - сказал Дариан, снимая пиджак. Его движения были спокойными, будто он не замечал моего напряжения.

Я медленно прошлась по первому этажу: гостиная с угловым камином и диванами из мягчайшей кожи, столовая со стеклянным столом на двенадцать персон, открытая кухня с профессиональной техникой, домашний кинотеатр за скрытой дверью.

Но больше всего меня поразила библиотека. Дубовые стеллажи до потолка, винтовая лестница на второй уровень, старинные книги в кожаном переплете. Здесь пахло кофе, деревом и чем-то неуловимо мужским - его запахом.

— Наша спальня наверху, - Дариан стоял в дверях, опираясь о косяк. - У меня есть персонал и я бы не хотел, что бы они видели, что мы не спим вместе.

Я поднялась по широкой лестнице, проводя рукой по кованым перилам. Коридор второго этажа освещали встроенные светильники, мягко подсвечивая несколько закрытых дверей.

Моя комната... нет, наши апартаменты оказались просторным комплексом: спальня с панорамными окнами и кроватью размера "king", гардеробная, уже заполненная одеждой моего размера, ванная с мраморной отделкой и огромной гидромассажной ванной, уютный будуар с эркером и видом на сад.

На туалетном столике лежала записка: "Выбирай любую мебель. Завтра приедет дизайнер."

Я обернулась к Дариану, который молча наблюдал за моей реакцией.

— Почему? - спросила я. - Зачем тебе все это?

Он сделал шаг ближе, его глаза в полумраке казались почти черными.

— Потому что никто - ни Виктор, ни даже мой отец - не решает, как должна жить моя жена.

Я вышла на балкон и впервые увидела сад. То, что открылось моим глазам, заставило сердце сжаться.

За домом простирался огромный участок земли, когда-то, должно быть, прекрасный. Теперь:

Розарий - кусты диких роз, беспорядочно разросшиеся, с редкими алыми цветами, пробивающимися сквозь сорняки. Остатки кованых арок, обвитых мертвыми стеблями плетистых роз.

Фонтан - мраморная чаша с трещинами, заполненная мутной водой. Статуя в центре - женщина с кувшином, ее черты почти стерлись от времени.

Тропинки - гравийные дорожки, почти полностью скрытые под слоем прошлогодних листьев и молодой поросли.

Оранжерея - стеклянное сооружение в викторианском стиле, некоторые стекла разбиты, внутри - хаос из сухих растений и опрокинутых горшков.

Скамейка под плакучей ивой - единственное место, которое выглядело ухоженным. Перед ней стояла табличка: "Для Эмили".

Я не заметила, как Дариан подошел сзади, пока его голос не раздался у самого уха:

— Моя мать обожала этот сад. Эмили Кальветти. - Его голос звучал непривычно мягко. — После ее смерти отец запретил к нему прикасаться.

Повернувшись, я увидела в его руках старую фотографию. На пожелтевшем снимке цветущий сад и красивая женщина с темными локонами - она смеялась, держа за руку маленького Дариана среди роз.

— Можно я… - Я осторожно взяла альбом. - Можно я попробую вернуть его к жизни?

Дариан долго смотрел на меня, его лицо было непроницаемым. Затем кивнул:

— Только не трогай скамейку. И иву. Отец... он иногда там сидит.

В его глазах мелькнуло что-то неуловимое - может быть, надежда? Или страх, что я потревожу память, которую он так бережно хранил все эти годы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24. Дариан

Глава 24. Дариан

Я лежал на спине, уставившись в потолок, и слушал, как Аделина ворочается рядом. Между нами оставалось расстояние в полкровати — холодное, неловкое пространство, которое мы оба боялись нарушить.

В спальне царила тишина, прерываемая только ее прерывистым дыханием.

Я знал, что она не спит.

— Тебе неудобно? — спросил я наконец, не поворачивая головы.

Она не ответила. Но через мгновение ее пальцы вцепились в простыню, тело напряглось, и я услышал тихий, сдавленный звук — будто она пыталась сдержать крик.

Кошмар.

Я повернулся и увидел, как ее лицо искажает гримаса ужаса. Глаза плотно закрыты, но под веками явно мечутся слепые тени.

— Аделина. — Я дотронулся до ее плеча, осторожно.

Она дернулась, как от удара, и внезапно села, задыхаясь. Глаза широко раскрылись, но взгляд был пустым, невидящим.

— Он здесь… — прошептала она, сжимая кулаки. — Он стоит в углу…

Я резко обернулся. Комната была пуста.

Но она видела что-то.

— Никого нет, — сказал я твердо, но она уже отпрянула к изголовью, прижимаясь спиной к стене.

Я медленно поднял руки, показывая, что не трону ее.

— Это просто комната. Ты в моем доме. Виктора здесь нет.

Ее дыхание выравнивалось, но пальцы все еще дрожали.

— Я… не хочу спать.

Я вздохнул, откинув одеяло.

— Тогда не спи.

Встал, прошел к камину, разжег огонь. Пламя осветило стены, отбросив длинные тени, но теперь они были нашими — не чудовищами из ее кошмаров, а просто игрой света.

— Садись, — кивнул я на кресло у огня.

Она колебалась, но холод заставил ее подчиниться. Я налил ей коньяку — не тот дешевый напиток, что пил Виктор, а выдержанный, мягкий.

— Пей. Медленно.

Она сделала глоток, сморщилась, но тепло разлилось по ее жилам, и плечи наконец расслабились.

Мы молчали.

Огонь трещал.

— Ты часто их видишь? — спросил я наконец.

Она не ответила, но ее взгляд упал на мои руки. На шрамы, которые я обычно скрывал.

— Да, — сказал я вместо нее. — Я тоже.

И впервые за долгие годы не солгал.

Она подняла глаза — и в них было что-то новое. Не страх. Не жалость.

Понимание.

Коньяк оставил теплое послевкусие дуба и ванили, когда Аделина сделала еще один осторожный глоток. Пламя в камине отражалось в ее широких глазах, делая их почти золотыми.

— Ты сказал... ты тоже видишь их, - ее голос был тише шепота. -Кого?

Я перевернул бокал в руках, наблюдая как огонь играет в янтарной жидкости. — Моего брата. Кристофера.

Ее пальцы слегка сжали мой рукав - неожиданно, непроизвольно. Я никогда никому не рассказывал эту историю. Но эта ночь, ее кошмары, наша общая бессонница... Казалось, стены этого дома впервые позволяли говорить правду.

— Нам было 14 и 16. Отец отправил нас на лето в Швейцарию - якобы учить языки. - Мои пальцы непроизвольно сжали бокал. - На самом деле - чтобы убрать с глаз долой, пока он "разбирался" с одним конкурентом.

Аделина замерла, будто боялась, что любое движение прервет мой рассказ.

— Крис всегда был... другим. Мягким. Любил музыку, а не цифры. В тот день он увидел, как местные мальчишки мучают щенка. - я резко поставил бокал на каминную полку. - он вмешался. А они оказались сыновьями отцовских "партнеров".

Тени на стене камина танцевали зловещий танец, повторяя тот давний кошмар.

— Они подождали, пока я отойду в магазин. Когда я вернулся… - голос предательски дрогнул. - он лежал на набережной. Еще дышал. Успел прошептать: "Держи щенка..."

Аделина вдруг схватила мою руку. Ее ладонь была удивительно теплой.

— Щенок? - она спросила тихо.

— Спаниель. Рыжий. Прожил 13 лет. - неожиданно улыбнулся, вспоминая того пса. - отец после этого устроил бойню. Но Криса... Криса это не вернуло.

В камине с треском прогорело полено, рассыпавшись искрами. Аделина не отпускала мою руку.

— Теперь ты понимаешь, - я повернулся к ней, - почему я не позволю никому причинять тебе боль. Даже мне самому.

Ее глаза блестели в огненном свете. Не от слез - от того же самого огня, что горел теперь и во мне. Мы больше не были жертвой и охранником. Мы стали союзниками против наших демонов.Когда на рассвете она наконец уснула, ее голова покоилась на моем плече. А в окно уже пробивались первые лучи солнца - чистые, как обещание нового дня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25. Аделина

Глава 25. Аделина

Я проснулась от того, что в лицо мне упал теплый луч солнца.

Кровать была пуста — простыня с той стороны, где спал Дариан, уже остыла. Только вмятина на подушке и едва уловый запах его одеколона напоминали о том, что прошлая ночь не была сном.

Я потянулась, чувствуя, как мышцы ноют от непривычного положения — всю ночь проспала, свернувшись калачиком, будто боялась занять слишком много места.

Я вошла на кухню, еще мокрая после душа, босые ноги прилипали к прохладному кафельному полу. Дариан стоял у стойки, разбирая почту, одетый в черные брюки и белую рубашку с расстегнутым воротом. На мне было простое ситцевое платье - единственное, что можно было носить в эту аномальную жару.

— Кофе? - он не поднял головы, но протянул в мою сторону фарфорную чашку.

Я молча взяла ее, обжигая пальцы. В доме стояла странная тишина - ни слуг, ни охраны. Только жужжание вентилятора и звон ложечки о фарфор.

— Сегодня тебе нужно запомнить несколько правил, - его голос был спокойным, деловым. - Первое - верность. Абсолютная.

Я застыла с чашкой у губ. — Ты мне это говоришь? - голос прозвучал резче, чем я планировала.

Синие глаза наконец поднялись на меня. — Да. И второе - никаких вопросов в таком тоне.

Я поставила чашку со звоном. — А ты? Тоже будешь хранить верность своей...

жене

? - я намеренно сделала ударение на последнем слове.

Казалось, температура в комнате упала на десять градусов. Дариан медленно отложил письма, его пальцы постукивали по мраморной столешнице.

— Я не Виктор, - произнес он наконец, и в этих трех словах было столько ненависти, что я невольно отступила на шаг. - Если даю слово - держу. Даже если это неудобно.

Он подошел так близко, что я почувствовала запах его мыла и чего-то древесного - возможно, того самого одеколона с его подушки.

— Ты принадлежишь мне, Аделина. Так же, как я принадлежу тебе. Это работает в обе стороны.

Я подняла подбородок, внезапно осознав, что не боюсь этого человека. Не так, как Виктора. — Значит, никаких любовниц? Даже для виду?

Его губы дрогнули - почти улыбка, но нет. — Никаких.

Я кивнула, внезапно ослепленная солнечным лучом, упавшим на обручальное кольцо. Оно было новым, чужим, но уже не таким тяжелым.

— Договорились, - прошептала я.

Он взял мою руку, его пальцы скользнули по моему кольцу. — Клятва - не цепь, Аделина. Это щит.

И впервые за все время его прикосновение не вызвало желания отпрянуть.

Тяжелая пауза повисла между нами, наполненная только тиканьем старинных часов в гостиной. Я вертела обручальное кольцо на пальце, чувствуя, как оно нагрелось от кожи.

— А... как это должно работать? — слова сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать. — Наши отношения, я имею в виду.

Дариан замер с кофейной чашкой на полпути ко рту. Его брови чуть приподнялись — единственный признак удивления.

— Ты можешь быть конкретнее?

Я почувствовала, как жар разливается по щекам. — Ну... мы будем... то есть… - я нервно провела рукой по складкам платья. - Ты сказал про верность, но... что насчет всего остального?

Он медленно поставил чашку, его пальцы вытянулись вдоль края стола — длинные, с едва заметными шрамами на костяшках.

— Ты спрашиваешь, будем ли мы заниматься сексом? - Его голос был спокойным, но в глазах вспыхнула та самая опасная искра, что появлялась всегда, когда он говорил о серьезных вещах.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Пол подо мной словно накренился.

Дариан сделал шаг ближе. — Я не насильник, Аделина. И не животное. - еще один шаг. — Когда это случится — а это случится — ты сама попросишь меня.

Мое дыхание перехватило от такой самоуверенности. — Ты очень в себе уверен, — вырвалось у меня, гораздо жестче, чем я планировала.

Его губы искривились в чем-то среднем между улыбкой и усмешкой. — Я просто знаю женщин лучше, чем ты думаешь. - он наклонился так близко, что его дыхание коснулось моего уха. - И знаю тебя.

Я отпрянула, но он уже отошел к окну, оставив меня с бешено колотящимся сердцем и странным теплом внизу живота.

— А пока, — он говорил уже обычным тоном, будто только что не сводил меня с ума одним шепотом, — мы учимся жить вместе. Ты получаешь защиту, я — жену, которая не позорит мое имя. Все просто.

— Все просто, — эхом повторила я, глядя, как солнечный свет играет в его темных волосах.

Да, конечно. Все было чертовски просто. Если не считать того, что каждое его прикосновение теперь заставляло меня задумываться: а что, если я действительно попрошу? И что страшнее — его отказ или согласие?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26. Дариан

Глава 26. Дариан

Четырнадцать дней.

Четырнадцать ночей, когда я лежал рядом с ней в одной кровати, чувствуя тепло ее тела через сантиметры простыни, которые казались километрами.

Она всегда засыпала первой — аккуратно устроившись на своем краю, повернувшись ко мне спиной. Я ждал, пока ее дыхание станет ровным, и только тогда позволял себе смотреть.

За эти две недели у нас было пять случайных прикосновений днем — ее пальцы, случайно задевшие мои, когда я передавал кофе. Ее колено, коснувшееся моего под столом. Каждое — как ожог. Так же три поцелуя — все на людях, все для показухи. И каждый оставлял на губах привкус ее помады и чего-то сладкого, чего я не мог определить. И недавно одна ссора — когда я застал ее в своем кабинете за чтением моих бумаг. Мы кричали, я прижал ее к стене, чувствуя, как бьется ее сердце... и отошел.

А теперь — ночь. Я лежал на спине, уставившись в потолок, пока Аделина ворочалась рядом.

"Ты сама попросишь меня."

Чертово самомнение.

Я перевернулся на бок, лицом к ее спине. Ее ночная рубашка задралась, обнажая изгиб талии. Я сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

За эти две недели она успела переставить мебель в спальне, развесить свои дурацкие цветочные шторы, даже притащила какого-то плюшевого медведя.

И каждый раз, когда я заставал ее за этим, она замирала, как олененок перед выстрелом.

Я закрыл глаза, представляя как было бы просто протянуть руку и притянуть ее к себе…. Как бы она задышала чаще…. Сказала бы "нет" или...

"Достаточно."

Я резко встал, собираясь уйти в душ.

— Дариан?

Ее голос был сонным, хрипловатым. Я замер.

— Ты не спишь?

— Не могу, — она повернулась, лунный свет скользил по ее шее. — Ты... тоже?

Я почувствовал, как что-то в груди сжалось.

— Да.

Мы смотрели друг на друга через полумрак.

— Может... — она проглотила. — Может, просто ляжешь обратно?

Я медленно вернулся в кровать. Она не отодвинулась.

Ее пальцы дрогнули на простыне между нами.

Я накрыл их своей ладонью.

Она не отняла руку.

Это было началом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27. Аделина

Глава 27. Аделина

Его ладонь была теплой и тяжелой поверх моих пальцев. Я не дышала, боясь, что любое движение разрушит этот хрупкий момент.

Лунный свет струился через новые шторы — те самые, с цветами, за которые он ворчал, но так и не заставил снять. Освещал его скулу, уголок сжатых губ, напряженную линию плеча.

Я должна была что-то сказать. Сделать что-то. Но все мысли смешались в голове, оставив только осознание:

Его рука на моей.

Мы касаемся друг друга.

По-настоящему.

Дариан первым нарушил тишину.

— Тебе холодно? — его голос был низким, грубым от напряжения.

Я покачала головой, хотя по моей спине бежали мурашки.

— Нет.

Он медленно, будто давая мне время отпрянуть, переплел наши пальцы. Его большой палец провел по моему запястью, ощущая пульс.

— Врешь, — прошептал он. — Ты вся дрожишь.

Я не знала, что ответить. Правду? Что дрожу не от холода, а от того, как его прикосновение разливается теплом по венам? Что за две недели научилась различать его шаги в доме? Что ловила себя на мысли, как пахнет его шампунь на подушке?

Вместо этого я повернула ладонь вверх, отвечая на пожатие.

Его дыхание стало глубже. В темноте я видела, как двигаются его ресницы, когда он смотрит на наши соединенные руки.

— Аделина... — мое имя на его губах звучало как-то по-новому. Не как владение. Как вопрос.

Я подняла глаза.

— Да?

Он наклонился. Медленно. Давая мне время отстраниться.

Я не отстранилась.

Его губы коснулись моих осторожно, почти неуверенно. Совсем не так, как те показные поцелуи при людях. Это было...

Настоящее.

Когда он оторвался, его глаза искали ответ в моих.

Я потянулась за новым поцелуем сама.

— Дариан…- прервав наш поцелуй, я тихо стону, пытаясь перевести дыхание.

Его глаза блестят, а губы кривятся в лукавой улыбке.

— Что, сладкая?

— Я…- тихо начинаю, неуверенная что реально смогу это озвучить - я… я… я хочу!

Дариан, кажется, сбит с толку и в его взгляде мелькает неверие.

— Повтори, чего ты хочешь, мне нужны слова, сладкая.

— Я… ну ты же понимаешь…- начинаю я объяснять, чувствуя, как лицо и грудь покрывает горячим румянцем. - ну… ты сказал тогда… только если я сама попрошу … и вот… я прошу, я хочу попробовать заняться этим… с тобой.

О, мой Бог!!! Мне кажется что я сейчас сгорю! Дариан переводит взгляд с моих губ на мои глаза, и я замечаю как его глаза вмиг темнеют.

— Ты… - Дариан прочищает горло, и продолжает почти шепотом. - ты уверена, сладкая?

Я мгновенно киваю.

— Слова, Аделина, - почти рычит он - мне нужны слова.

— Да - тихо шепчу я, и это как будто срывает его с тормозов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28. Дариан

Глава 28. Дариан

Я правда пытаюсь быть нежным, и не показаться своей жене первобытным животным, но это ее тихое “Да”, едва слышное, но для меня громче сирены, сорвало мою сдержанность. Я с рыком начал поглощать ее губы, наши языки пытались бороться за контроль, который в итоге получил я. Она сдается под моим натиском и расслабляется.

Когда я опускаюсь ниже поцелуями к ее подбородку, шеи, ключицы, ее пальцы в моих волосах. Я останавливаюсь на уровне ее груди, поднимаю голову и смотрю в ее затуманенный взгяд:

— Можно снять с тебя ночнушку? - хрипло спрашиваю я.

Она замирает на секунду, затем неуверенно кивает. Я вздыхаю. Аделина быстро опомнилась и все-таки ответила словами: — Да.

Краснея, она помогла мне снять с нее ночнушку, оставшись в белых трусиках, но тут же начала прикрывать руками свою грудь. Меня охватила злость.

— Никогда не смей закрываться от меня! - рявкнул я, немного грубо.

Ее глаза округлились от страха, и я чертыхнулся себе под нос. Ну какой же я идиот, она впервые открылась для меня и я тут же решил напугать ее.

— П… прости - заикаясь, тихо сказала Адалина. И, краснея убрала руки с груди.

Меня тут же накрыло сожаления, и я, нежно улыбнулся:

— Ты очень красивая - прошептал я. - Сладко пахнешь лимоном, хотя я даже не люблю лимоны. - наклоняясь ниже к ее шее я шепчу комплименты ей, и это помогает, она расслабляется.

Я веду поцелуями вниз и ее пальцы тут же снова у меня в волосах, она нежно тянет их. Но как только я тяну ее горошину в рот, она ногтями впивается мне в кожу головы и для меня это как знак, что надо продолжать. Я нежно посасываю и прикусываю одну, в то же время ласкаю рукой другую.

Я выпускаю ее сосок изо рта, и продвигаюсь дальше вниз. Целую ее живот, продвигаясь на юг, но как только мои поцелуи достигают резинки её трусиков, она тут же каменеет.

— Это… это не обязательно, ты не обязан меня там… ну… целовать. - говорит Аделина и пытается убрать мою голову, когда я не сдвигаюсь с места, она кладет руку поверх резинки.

Я поднимаю ее руку и нежно целую ее запястье.

— Я хочу этого, я хочу попробовать тебя всю. Я хочу узнать, будет ли такой же сладкий вкус твоей киски, кончающей прямо мне на лицо. - хриплю я, и она густо краснеет в этот момент. — Ох, этот румянец, он сведет меня в могилу! - вздыхаю я. — Расслабься, и дай мне позаботится о тебе.

Адалина, кажется, немного расслабляется от нашего диалога и убирает руки. Я завожу руки под резинку трусов намереваясь избавится от них, она помогает мне приподняв попу.

— Раздвинь ноги шире, дай мне насладится тобой. - шепчу я в темноту.

Адалина делает это. Не спеша, неуверенно и невинно. Я беру ее под коленями и раздвигаю еще ширя.

Наклонившись, я вдыхаю запах, и, ебать, как я теряю голову.

— Ты вся моя. - рычу я .

Она вскрикивает когда я обрушиваюсь на ее киску языком. Нахожу маленький комочек, который тут же всасываю в себя. Аделина хватается своими пальчиками за мои волосы, стараясь оторвать мою голову от её влагалища, но спустя несколько секунд она, не осознавая, притягивает меня всё ближе и ближе к себе. Возбуждение захватывает её разум. Круговыми движениями играюсь с её клитором, наслаждаясь тихими стонами девочки. Неожиданно решаю прекратить сладкие пытки и смотрю в лицо Аделины, которая неудовлетворённо вздыхает, чуть ли не хныча.

— Хочешь, чтобы я продолжил или мне остановиться?

Зажмурившись, она мотает головой, находясь на грани оргазма. Я накрываю ладонью клитор, смотря на реакцию девушки. Ротик приоткрылся, спинка выгнулась. Моя малышка хочет, чтобы я её удовлетворил. Наслаждаясь прекрасным личиком, продолжил водить по горошине, ускоряя темп, пока не почувствовал, как женское тельце задрожало подо мной.

Аделина затихла, продолжая биться в конвульсии.Я сел на кровать, посадив её обессиленную и полностью покорную к себе на колени.Убрав пряди с лица, пригладил женские волосы, чтобы они не мешали мне любоваться личиком моей дюймовочки. Она была прекрасна, неотразима. За какие грехи мне досталось это чудо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29. Аделина

Глава 29. Аделина

Я выгнулась и застыла так, принимая удовольствие и чувствуя всё еще язык Дариана в себе. Только спустя несколько секунд, мои мышцы расслабились, и я рухнула на кровать. Обессиленная, ватная. Сейчас он мог делать со мной всё, что захотел бы.

Солоноватые губы, влажные от моих выделений захватываю мой рот – глубоко, резко, жадно.

Он закидывает мою ногу себе на бедро, и только сейчас я осознаю, что он полностью обнажен. Пальцы очерчивают рельеф его мышц на спине и бедрах.

— Раздвинь шире ножки, сладкая, а то будет больно, — своей коленкой мужчина раздвигает мои бедра еще шире. Я смирно лежу под ним, чувствуя себя пластилином, из которого он может лепить всё, что ему вздумается.

— Готова? - спрашивает Дариан.

Я хотела кивнуть но вовремя вспомнила, что ему нужны слова.

— Да - сказала и закивала я.

Ощущая его член на своем лоне, я задерживаю дыхание, будто это уменьшит боль. Дариан гладит меня по волосам, успокаивая, и входит в меня сначала медленно, потом резко погружается на всю длину, разрывая меня на части.

— Блять! - кричит Дариан - сладкая, ты такая тугая.

Прижимая меня к себе со всей силой, он не даёт и малейшего шанса вырваться. Слезы боли текут по щеке.

— Лучше так, чем я буду долго мучить тебя, — шепчет он, целуя в висок. Он находится внутри меня, не шевелясь, и лишь губами ласкает моё лицо. Дариан смотрит с нежностью и желанием.

— Я не буду двигаться пока ты не скажешь. - сквозь стиснутые зубы говорит Дариан.

Я понимаю, что он сдерживается, и шепчу ему:

— Можешь двигаться.

Я стискиваю простынь, чувствуя, как мужчина начинает шевелиться.

Он следит за моей реакцией и останавливается, но я толкаюсь бедрами, как бы призывая его продолжать.

Его член входит и выходит, награждая моё тело легкими покалываниями и приятными, не знакомыми мне, ощущениями.

— Прости, малыш, но я больше не могу сдерживаться.

Я вздрагиваю, когда он начинает входить в меня сильнее. Чувствую, как мои мышцы влагалища растягиваются от его грубого проникновения. Я издаю приглушенные крики. Дариан продолжает входить в меня бешено, удерживая руками мое тело. Я сжимаю сильнее простынь, подчиняясь его движениям. Перед глазами начинает плыть. Я чувствую, что скоро настанет мой конец. Видимо, это понял и мужчина, так как его темп и сила увеличились. Больше я терпеть не могла и наслаждение накрыло меня с головой.

— Скажи мне, сладкая, ты принимаешь таблетки? - спросил Дариан.

— Да - прошептала я.

— Спасибо, блять.

Я чувствовала, как его тело сотрясла дрожь, после чего его член во мне стал толще и он начал окрашивать стенки моего влагалища своей спермой.

Дариан, прохрипев, упал на меня, вжимая в кровать своим весом.

— Моя…, - тяжело дыша проговорил мужчина. - теперь ты вся моя!

Привстав, он высунул свой член из меня, и я увидела, как его орган был покрыт семенем с моей кровью на нем. Я чувствовала, как из меня вытекает что-то теплое. Я нашла в себе силы встать, но как только я попыталась сделать это, Дариан придержал меня за плечи и сказал:

— Лежи, не вставай, я обо всем позабочусь.

Он ушел в ванную, я слышала как включилась вода, и через минуту пришел Дариан, неся с собой в руках белое мокрое полотенце. Мужчина наклонился ко мне и начал аккуратно вытирать меня. Если бы можно было еще больше покраснеть, я бы это сделала. Этот жест казался мне таким интимным. Что кажется глупым, после того, что мы только что сделали.

Когда он закончил, он аккуратно помог мне встать, придерживая меня, я поморщилась от легкой ноющей боли.

— Прости, я не был нежен, хотя должен был, это моя вина. - сказал Дариан. - Сильно больно?

Я видела сожаление в его глазах и мне это не понравилось.

— Нет, все в порядке, ты был очень внимателен, мне… понравилось - сказала я и опустила голову.

— Хорошо тогда, - он кивнул в сторону ванной комнаты - можешь пока принять душ, пока я заменю постельное. - указал он на красное пятно посреди кровати.

— Ох, мда…конечно, спасибо. - я развернулась и в дверях ванной комнаты обернулась. - А тебе?

Он непонимающе уставился на меня — Прости?

— А тебе… ну понравилось?

Он рассмеялся в голос, не сдерживая себя, этот смех отозвался во мне приятным ощущением тепла, но затем я нахмурилась. Он что, сейчас смеется над нашей близостью? Настолько все было плохо для него?

— Ой, прости - откашлялся он, - я наверное должен объяснить свою реакцию, так, как уже слышу, как у тебя в голове шестеренки крутятся - издал еще один смешок, блин, ну что ж так смешно ему?

Он подошел ближе ко мне, взяв меня за подбородок, подняв голову так, что бы наши взгляды встретились.

—Сладкая, это был самый потрясающий секс в моей жизни… - начал он, но я его перебила

— Но я не опытна и… - он прислонил свой палец к моим губам, требуя замолчать.

— Дело не в твоей неопытности, а в твоей отзывчивости, вкусу, тому, как ты ощущаешься подо мной, как твое тело реагирует на меня - говорит он тихо, но серьезно.

Я потрясенно смотрела на него.

— Тогда почему ты смеялся? - спросила я.

— Потому что в то, время, как я переживаю о твоем самочувствии, ты переживаешь о том, понравилось ли мне, - Дариан хмыкает, и далее продолжает шепотом. - Ты великолепна, Аделина.

Он целует меня в висок и подталкивает к ванной.

— Давай, нам надо еще сегодня немного поспать.

Кивнув, я пошла в душ, надеясь, что теплые струи воды немного снимут напряжение с моего тела.

Вышев с ванной, я увидела лежащего в кровати Дариана, он смотрел на меня оценивающим взглядом.

— Лучше? - спросил он.

— Да, гораздо - ответила я, пытаясь успокоить его.

Этой ночью мы спали, как настоящая пара. Моя щека лежала на груди Дариана, а его руки покоились на моей талии, обдавая все мое тело своим жаром. Может ли такое быть, что этот брак все-таки сработает?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30. Дариан

Глава 30. Дариан

Благотворительный вечер в Нью-Йорке — это всегда маска. Под блеском хрустальных люстр и звоном бокалов скрывались грязные сделки, шепот угроз и холодный расчет. Особенно когда его устраивала

семья

.

Особняк на Пятой авеню, охрана в черном, лимузины с затемненными стеклами. Формально — сбор средств для детской больницы. По факту — встреча глав всех кланов, где решались вопросы власти, долгов и территорий.

Я поправил галстук, наблюдая, как Аделина в темно-синем платье, подчеркивающем каждый изгиб ее тела, осторожно осматривает зал. Она выглядела, как чертово виденье. Когда я увидел ее, как она спускалась ко мне, мне захотелось схватить ее, и затащить обратно в спальню. Но у меня было две главные причины НЕ делать этого. Во-первых прошло только два дня, как я лишил ее девственности, и я не уверен, что она готова снова принять меня. И, во-вторых нам действительно нужно здесь быть, и показать себя как пару.

Она еще не привыкла к таким вечерам, но держалась достойно.

— Расслабься, — шепнул я, касаясь ее локтя. — Здесь все свои.

— Если бы, — она едва заметно улыбнулась, но в глазах читалась настороженность.

Толпа расступилась перед нами. Кивки, улыбки, взгляды, полные любопытства и зависти.

Кальветти и его новая жена

.

— Дариан! — Голос Карло Манчини, главы итальянского клана, прозвучал слишком громко для приличий. — Красивая жена. Надеюсь, не только для красоты?

Я сжал зубы, но улыбнулся. — Она умнее, чем ты выглядишь, Карло.

Смешки вокруг. Карло покраснел, но отступил.

Именно тогда я заметил

ее

.

Лаура.

В черном платье, обтягивающем, как вторая кожа, с бокалом шампанского в руках. Мы пересеклись взглядами, и она медленно провела языком по губам.

Раз. Всего один раз, год назад. Когда мне нужно было спустить пар, а она — почувствовать себя желанной.

Аделина напряглась. Она не знала, но почуяла.

— Кто это? — тихо спросила она.

— Никто, — ответил я, но Лаура уже шла к нам.

— Дариан, — ее голос был медом, пропитанным ядом. — Поздравляю.

Я кивнул. — Лаура.

Ее взгляд скользнул по Аделине. —

Жена

. Какая… милая.

Аделина не дрогнула. — Спасибо. Вы тоже выглядите… запоминающе.

Лаура засмеялась и повернулась ко мне, полностью игнорируя Аделину.

— Ты же ведь знаешь где меня можно найти, не так ли? - попыталась коснуться она моей груди, но я оттолкнул ее руку.

— Я не задаюсь сейчас этой целью, а так, если мне когда-нибудь понадобится кого-то найти – не сомневайся, я найду! - громко сказал я, сжимая руку Аделины, которая не понимала до конца происходящего.

— Да брось! Демонстрация красных простыней уже была, и мы с тобой оба знаем, что тебе нужно, она не сможет этого дать. - слащаво говорит Лаура, искоса глядя на мою жену.

Лицо Аделины пылало от гнева, обиды и смущения, она попыталась вырвать свою руку из моей, я ей этого не позволил.

— Я женат! - прорычал я, сверкая глазами так, что будь она умнее, ушла бы, но она не такая.

— И что это должно поменять? - рассмеялась Лаура

— Все! Для меня это меняет все! Или, ты думаешь, если я за целый год ни разу не вышел с тобой на связь после того как трахнул тебя, то именно сейчас ты меня заинтересуешь? Не лезь ко мне и к моей жене! - выплюнул я ей в лицо.

— Ауч… это было неприятно, но я здесь не за этим - сказала Лаура оглядываясь по сторонам, будто боялась чего-то или кого-то.

—

Осторожнее. Здесь не все друзья.

Она отошла так же быстро, как и появилась.

Я не успел даже обработать ее слова, как раздался хлопок.

Не шампанского.

Выстрел.

Первая пуля пробила люстру над нами, осколки дождем посыпались в толпу. Вторая — рикошетом от мраморной колонны.

Третья вошла мне в плечо.

Четвертая попала в Аделину.

Я увидел, как ее тело дернулось, как глаза расширились от шока, прежде чем она рухнула мне на руки.

Кровь.

Так много крови.

Крики, охрана, кто-то тащил меня прочь, но я не отпускал ее.

— ЖИВО К МАШИНЕ! — орал Роман, прикрывая нас своим телом.

Лаура исчезла.

А в голове стучало только одно:

Это была не случайность.

Кто-то стрелял

именно в нас

.

И Аделина получила пулю, которая предназначалась

мне

.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31. Дариан

Глава 31. Дариан

Семь дней.

Сто шестьдесят восемь часов.

Десять тысяч восемьдесят минут.

Больничная палата стала моим новым кабинетом. Кофе — холодным, сигареты — пеплом на языке, а мысли — острыми, как лезвие.

Когда Аделина лежала за стеклом реанимации, бледная, с трубками в венах, я поклялся что найду того, кто это сделал. Я никогда ничего не боялся. Но видя ее, такую хрупкую, маленькую и понимать, что все это из-за меня, это выше моих сил. Я пойму, если она отгородится от меня, брак аннулировать нам не дадут, да и я не уверен, что готов отпустить ее.

Врачи говорили:

«Повезло», «Пуля прошла навылет», «Почти задело легкое»

.

Роман приносил папки. Толстые, с грифом

«Только для Кальветти»

.

— Виктор встречался с Карло Манчини за день до вечера, — бросил он на стол распечатку переговоров. — Говорили о «чистых сделках», но код

«Красное небо»

всплывал три раза.

Я знал этот код.

Устранение с согласия Совета.

— Кто еще в курсе был?

— Отец. Но он отказался. Сказал, что ты — кровь, а не цель.

Я стиснул зубы. Отец. Всегда на своей волне.

— Доказательства?

— Только косвенные. Виктор умный — не светился. Но…

Роман положил передо мной фото. Виктор в гараже, передает конверт челу в балаклаве. Тот же тип был на вечере в охране.

— Наемник. Бразилец. Исчез после стрельбы.

Я медленно порвал фото.

— Найди его. Живым.

Я сидел, сжимая в руке её подвеску-сердце, когда Роман ворвался в палату с новым провалом:

— Бразилец мертв. Допросов не будет.

— А следы к Виктору?

— Как дым. — Роман швырнул папку. — Все нити обрываются на подставных.

Я стиснул зубы, чувствуя, как подвеска впивается в ладонь.

Тупик

.

Аделина очнулась на шестой день.

— Ты... — её голос был хриплым шёпотом.

Я схватил её руку, слишком резко, но не мог заставить себя ослабить хватку.

— Не говори. Экономь силы.

Она слабо улыбнулась:

— Выглядишь... хуже меня.

Я рассмеялся впервые за неделю.

— Спасибо, жёнушка.

Она закрыла глаза снова, но пальцы слабо сжали мои.

Она выжила.

Но игра только начиналась.

На седьмой день она наконец могла говорить.

— Дариан… — она посмотрела на меня, и в ее глазах была тень сомнения.

— Что, сладкая?

Аделина как-то странно смотрела на свою подвеску, которую я держал в руке.

— Я могу… доверять тебе?

Я замер.

— Ты спрашиваешь это сейчас?

Она медленно провела пальцами по подвеске .

— Я взял ее, так, как врачи отдали ее мне, пока нельзя тебе носить украшения.

— Это не просто память об отце.

Я нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Возьми ее и помоги мне разобрать ее.

— Зачем?

— Не знаю... что там. Но отец... — она сглотнула, — сказал, это важно.

Я осторожно снял кулон с руки, когда разобрал, ошеломленно уставился на Аделину. Внутри – миниатюрная флешка.

— Ты никогда не смотрела?

Она покачала головой:

— Боялась. Но теперь... — её глаза встретились с моими, — хочу знать правду.

Я сжал флешку в кулаке.

— Мы узнаем. Вместе.

В пустой больничной палате, при свете экрана ноутбука, файлы ожили.

— Чёрт возьми... — прошептал Роман.

Перед нами были видео с камеры в кафе за день до убийства её отца – Виктор передаёт конверт наёмнику. Аудиозаписи – переговоры Виктора с Карло Манчини о "переделе сфер влияния" после "несчастного случая". И главное – копия завещания Михаила Иванова, где всё состояние переходило Аделине, а не Виктору.

Я медленно выдохнул.

— Он убил твоего отца, чтобы украсть твою жизнь.

Аделина сидела бледная, сжимая простыни.

— А теперь... он хотел убить тебя.

Я закрыл ноутбук.

— Нет. Теперь он умрет сам.

Она схватила мою руку:

— Нет. Не так.

— Что?

— Я хочу видеть, — её голос дрожал, но был твёрд. — Хочу смотреть ему в глаза, когда он узнает, что проиграл.

Я наклонился к ней, чувствуя, как наша ярость сливается воедино.

— Тогда мы сделаем это, жена.

Охота началась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32. Аделина

Глава 32. Аделина

Ярость — это холод.

Я поняла это, стоя перед зеркалом в больничной ванной, снимая последние бинты. Шрам под ключицей пылал багровым шрамом — отметиной предательства.

Его

предательства.

Виктор стрелял в Дариана.

А попал в меня.

Мои пальцы сжали раковину так, что костяшки побелели.

— Ты уверена, что готова? — за моей спиной раздался голос Дариана.

В зеркале я видела его — высокого, опасного, с тенью беспокойства в обычно ледяных глазах.

— Готова ли я

убить его

? — мой голос звучал чужим. — Да.

Дариан подошел ближе, его руки легли на мои плечи.

— Это не просто месть. Это стратегия. Если мы ошибемся — пострадает твоя мать.

Я закрыла глаза.

Мама.

Все эти годы она была заложницей в собственном доме. Боялась даже вздохнуть без разрешения.

— Он использует её как щит, — прошептала я. — Зная, что я не рискну...

Дариан повернул меня к себе.

— Значит, нам нужно вытащить её из игры

до

того, как мы нанесём удар.

Я пробыла в больнице две недели, хотя чувствовала себя прекрасно и хотела ехать домой, как только очнулась. Дариан настоял на том, что бы я полностью восстановилась именно в больнице. И вот, наконец-то я уже дома.

Как странно, что всего-лишь за несколько недель, я стала называть это место домом.

Я лежала в постели, прислушиваясь к ровному дыханию Дариана. Он спал — или делал вид.

Могу ли я доверять ему?

Всё, что у меня было — это подвеска отца и слепая ярость.

А у Дариана — власть, связи и собственные планы.

Что, если я для него всего лишь инструмент?

Я сжала кулаки.

Нет. Я просто не могу думать так,после того, как он

буквально

был рядом день и ночь возле меня в больнице. Он кормил меня, помогал помытся , переодевал, как бы я не сопротивлялась ему. И я благодарна своему мужу за это.

Затем, я, скорее почувствовала, чем увидела, как он смотрит на меня.

— О чем ты думаешь? - спросил он, будто умеет читать мысли.

— О Викторе, - соврала я.

— Давай договоримся, что в этой постели не будет никаких других имен, кроме наших, ладно? - хрипло сказал он. - И к тому же, мне с трудом верится, что это правда.

— Я всего-лишь хочу поблагодарить тебя. Правда, ты так заботился обо мне все эти дни. Спасибо. - почти шепотом проговорила я последнее слово.

— Я сделал то, что должен был сделать. И, к тому же это из-за меня ты попала в эту ситуация, так что я тебе обязан. - повернувшись на бок, лицом ко мне проговорил он, я видела, как жевалки начали ходить на его лице. Он злился.

— Ну здесь можно поспорить, ведь если бы я не появилась в твоей жизни со всей этой историей, то и ты бы не пострадал.

Как оказалось, Дариана тоже пуля задела, только в плечо, слава Богу все обошлось небольшой раной. Я еле касаясь провожу рукой по его ране.

— Я обещал, что больше он тебя не тронет, но вот, спустя чуть больше месяца, ты получаешь пулю. - шепчет он.

— Не вини себя пожалуйста, виновные понесут наказание!

Я придвинулась чуть ближе к мужу, и он легко, почти невесомо, положил руку мне на талию, поцеловал меня в висок и прошептал:

— Я скучал по тебе.

Немного отстранившись, ровно настолько, чтобы видеть его глаза, которые говорили об искренности, я поверила и решила ответить взаимностью:

— Я тоже.

После, я придвинулась для поцелуя, он сначала замер, потом, подхватил и начал целовать меня с невероятной нежностью.

Дариан отстранился первым:

— Тебе нужно восстановиться, а я не железный, пожалуйста, не мучай меня, я сейчас взорвусь - почти простонал он.

Я не отступила.

— Я тоже хочу тебя. - хрипло произношу я.

— Мы не можем, Аделина, я не хочу сделать тебе больно.

— Ты делаешь мне больно, отказывая мне, и я обещаю, как только почувствую себя хуже – сразу же скажу об этом.

Моя рука двинулась вниз по телу Дариана, грудь, пресс, наконец резинка его боксеров. Я прошлась ладонью по длине его члена, через ткань трусов.

— Твою мать, - выдохнул Дариан, его тело стало словно камень. - Сладкая, не дразни меня. - рыкнул он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33. Дариан

Глава 33. Дариан

— Аделина… если ты еще раз ко мне прикоснешься…

— То что? - дерзко спрашивает она меня

— Тогда тебе придется довести дело до конца. - на выдохе произношу я, когда она просовывает руку ко мне в боксеры. - Блять!!!

— Скажи, что мне сделать, что бы довести дело до конца?

То, что я охреневаю, - это еще мягко сказано. Шокировано пялюсь на свою девочку, которая прерывисто дышит и с каждой секундой краснеет все больше, но продолжает держать в своей руке мой член. И сам факт того, что ее ладошка касается моей плоти, уже заставляет кровь приливать к паху.

Даю себе еще пару секунд, чтобы сориентироваться. Аделина…. Черт меня дери… Моя жена, которая совсем недавно боялась меня, моих прикосновений, сейчас спрашивает, как заставить меня кончить?

— Ты хочешь, чтобы я кончил от твоих рук или твоего ротика? - выдыхаю я, проводя кончиками пальцев по ее лицу и задерживаясь на припухших от поцелуев губах.

Ее сладкий язычок скользит по верхней губе и она глухо сглатывает.

— Я не уверена, что смогу сделать это ртом… Я… я не умею… - она произносит это так, словно говорит впервые в жизни настолько откровенные вещи.

Блять… Мозг взрывается вместе с сердцем.

— Я и так кончу, стоит тебе только прикоснуться чуть сильнее. Но я могу научить тебя, как нужно прикасаться ко мне ртом, хочешь этого?

Я еле сдерживаю свои желания. Мне, блять, нужна ее утвердительная реакция! И еще, что самое главное, не потерять контроль и не причинить ей боль.

— Да… - шепчет она мне.

С трудом сглатываю пересохшее горло и сжимаю челюсть, чтобы направлять ее:

— Сожми крепче и проведи от самой головки до основания, по всей длине.

Аделина опускает взгляд на мой пах, и от одного ее откровенного взгляда меня бросает в жар. Сжимаю кулаки, когда она прикусывает губу, а затем ее ладонь сильнее сжимает и скользит по всей длине. Я резко вдыхаю.

— Умничка. Продолжай - хрипло говорю я.

Облокачиваюсь на спинку кровати и продолжаю наблюдать за ней. С каждой секундой член становится больше, требуя большего.

— Теперь, можешь уделить внимание головке. Она очень чувствительна. Если хочешь, можешь коснуться ее губами или языком…

Аделина замирает, будто не уверенная в следующем действии, затем наклоняется, и ее горячее дыхание обжигает мою твердую головку. У меня начинается головокружение, когда ее язычок неуверенно скользит по кончику, будто пробует меня на вкус. Далее, она обхватывает головку своими пухлыми губами.

— Иисус, блять - выдаю я, отбрасывая ее волосы, чтобы видеть ее. - Не останавливайся, соси, а рукой продолжай двигаться. - говорю я это не своим голосом, он кажется мне чужим.

Я повторяю себе в голове, что я не хочу напугать свою девочку, это ее момент, не мой. Именно поэтому стараюсь не двигать бедрами.

Жаркое желание сосредотачивается в пояснице, я хочу кончить. Хоть и хочу продлить момент ее рта на своем члене.

— Вот так… Ебать, Адалина, ты невероятна…

Я бы сказал больше слов, но именно после моей похвалы, ее действия становятся более настойчивыми и страстными… Глухо выдыхаю, когда она втягивает щеки и захватывает плоть чуть глубже. Одна моя рука на ее голове сжимается сильнее, а вторая вцепляется в простынь.

Как бы я не хотел кончить прямо ей в рот, боюсь, что пока она не готова. У нас еще будет много времени для этого, не все и сразу. Поэтому я пытаюсь отодвинуться и предупредить ее о своем конце:

— Сладкая… Блять! Аделина, если ты не хочешь, чтобы я кончил тебе в рот, отстранись…

Но моя девочка, только сильнее прижимается к моему паху и глубже пытается захватить меня. От увиденного у меня в глазах появились звезды, и я, с громким рыком, сильно кончил.

Аделина смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и не отводя взгляд от меня громко проглотила.

От этого зрелища меня пробрала дрожь. Как она может быть такой идеальной?

— Ты не можешь быть реальной… - вслух сказал я. - Иди ко мне.

Я подхватил ее к себе на руки и жадно поцеловал, ощущать себя на ее губах… что может быть лучше.

Я аккуратно переложил ее на спину, чтобы не травмировать, сорвал с нее трусики, после чего она ахнула.

— Ох черт, ты такая мокрая, это все для меня? - спрашиваю я, утопая пальцами в ее влаге.

— Да - тихо стонет моя девочка.

Мой член уже полностью готов при виде ее, такой жаждущей моего внимания. Я аккуратно располагаюсь между ее бедрами и вхожу, почти сразу на всю длину. Меня встречает жар и влага, я даю ей время привыкнуть ко мне, и только спустя минуту начинаю двигаться.

Я целую все места до которых я могу дотянуться, ни один сантиметр ее тела не останется без внимания. Все это время я двигался медленно, глубоко. Ее влагалище так сжимало меня, жаждало. Ее тело, покрытое испариной, выгибалось навстречу моим прикосновениям.

У меня в этот момент, что-то щелкает в мозгу, и я понимаю, что не трахаю ее… я занимаюсь с ней любовью, возможно, впервые в жизни. И мне это нравится, столько чувств передается через этот секс.

— Какая же ты отзывчивая - рычу сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как она от моих слов еще больше сжимает меня.

— Ох, Дариан… - стонет, а потом и кричит Аделина - Дариан!

Я понимаю что она уже на грани, и протягиваю руку между нами к клитору, надавливаю и она взрывается на мне, еще больше выжимая с меня все соки. Я не могу сдерживаться и следую за ней.

—Блять! Это… это было волшебно, слышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда кончаешь. - говорю я переводя дыхание.

После, мы приняли душ, где я помог Аделине, только теперь она не сопротивлялась.

Когда мы уже лежали в кровати обнявшись, Аделина спросила:

— Ты сегодня был так нежен, потому что боялся причинить мне боль?

Она застала меня врасплох, я и сам не знал что ответить.

— Отчасти…

— А… - попыталась еще что-то спросить моя жена, но я не был готов к этим вопросам, мне надо было самому разобраться с собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спи, нам надо выспаться, у нас завтра тяжелый день.

— Хорошо, спокойной ночи, Дариан.

— Спокойной ночи, Аделина.

Глава 34. Аделина

Глава 34. Аделина

Утро началось с звонка.

— Готово, — сказал Роман в трубку. — Ваша мать «заболела». Виктор отправил её в наш санаторий.

Я перевела дух.

Она в безопасности.

Теперь — очередь Виктора.

Дариан разложил передо мной документы.

— Совет собирается через две недели. Виктор будет там.

— И что? Мы просто покажем им флешку? — я засмеялась. — Они

знали

. Они покрывали его все эти годы!

— Нет, — его голос был спокоен. — Мы дадим им выбор.

— Какой?

— Или они отдают тебе Виктора... — он медленно улыбнулся, — или я сжигаю

всех

.

Я посмотрела на него, понимая, наконец,

кто

он на самом деле.

Не муж.

Не защитник.

Мститель.

И мы будем мстить

вместе

.

Но теперь я знала — чтобы убить змею, нужно стать опаснее её.

В этот же день меня начали тренировать.

— Сожми кулак крепче.

Дариан стоял позади меня в подвальном тире нашего дома, его руки поправляли мою стойку.

— Я

крепко

сжимаю, — прошипела я, целясь в мишень с лицом Виктора.

Выстрел.

Промах.

— Нет, — он взял моё запястье, его пальцы обжигали кожу. — Ты дрожишь. Гнев слепит тебя.

— Он

должен

умереть!

— И умрёт. Но не потому что ты злая, — он прижал мою ладонь к своей груди, где под рубашкой прятались шрамы. — А потому что ты

лучше

его.

Я закрыла глаза, чувствуя его сердцебиение.

— Я не знаю, как быть лучше.

— Научим, — прошептал он.

Через три дня меня обучали драться.

Тренировочный зал. Пол, залитый потом.

Я рухнула на маты после десятого броска, рёбра горели.

— Вставай, — Дариан стоял надо мной, безжалостный.

— Не могу...

—

Вставай

. Виктор не даст тебе передышки.

Я поднялась, стиснув зубы.

Его удар пришёл сразу — жёсткий, точный, в солнечное сплетение.

Я скрючилась, захлебываясь воздухом.

— Это... жестоко...

— Мир жесток, — он присел рядом, вытирая пот с моего подбородка. — Но ты научишься падать. Потому что я всегда буду рядом, чтобы поднять тебя.

Через неделю я чувствовала себя намного лучше.

Ночь. Наш сад.

— Дыши, — Дариан стоял за моей спиной, его руки на моих плечах. Пистолет в моих руках казался вдруг тяжёлым.

— Я боюсь промахнуться.

— Тогда не бойся.

Выстрел.

Десять.

Двадцать.

Мишень разорвана в клочья.

Я опустила оружие, дрожа.

— Теперь я готова?

Он повернул меня к себе, его глаза были темнее ночи.

— Нет.

— Почему?

— Потому что настоящая месть — не в пулях, — он прикоснулся к моему шраму. — Она в том, чтобы заставить их

бояться

даже тени твоего имени.И для этого… ...тебе нужно перестать бояться самой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35. Дариан

Глава 35. Дариан

Две недели. Четырнадцать дней, за которые я наблюдал, как страх в её глазах превращается в сталь.

Я учил её.

А она — ломала меня.

Первая трещина произошла, когда она упала в третий раз за утро, её колени были содраны в кровь.

— Хватит, — я протянул руку, но она отшвырнула её.

— Нет.

Её голос. Грубый. Чужой.

Я впервые испугался за неё. Не за её жизнь — за её душу.

— Аделина...

— Стреляй ещё, — она встала, вытирая ладонью кровь с губ. — Я должна научиться.

Я сжал пистолет так, что металл впился в ладонь. Она слишком торопится умереть.

В ночь перед встречей Аделина спала. Я сидел у окна, наблюдая, как лунный свет скользит по её шраму.

Моя вина.

Я должен был защитить её. Вместо этого — вооружил.

Телефон вибрировал. Роман.

— Всё готово. Завтра в 18:00.

— Охрана?

— Убрана. Но...

— Но?

— Виктор знает, что она идёт.

Я закрыл глаза.

Ошибка.

Я должен был предвидеть это.

—------------------------------------------------------

На утро дня "Х" моя жена стояла перед зеркалом, поправляя кобуру.

— Ты не идёшь, — сказал я.

Она обернулась. Без страха. Без сомнений.

— Я иду.

— Это не обсужд…— начал я, но она меня перебила.

— Ты научил меня стрелять, — она подошла так близко, что я почувствовал её дыхание. — Но не лгать.

Её пальцы сжали мой ремень.

— Я убью его. Своими руками.

Я схватил её за плечи:

— Он убедит тебя сдаться! Посмотрит тебе в глаза, вспомнит твоё детство, и ты…—я не смог договорить.

— Тогда пристрели меня сам, — она впилась ногтями мне в запястья. — Потому что если я дрогну — я не заслуживаю жить.

Я ненавидел её в этот момент.

За её храбрость. За её упрямство.

За то, что она заставила меня чувствовать.

За час до встречи я проверял оружие в десятый раз.

— Она не готова, — бросил Роман.

— Она слишком готова.

— Это одно и то же.

Я швырнул обойму на стол.

— Если что-то пойдёт не так...

— Мы убьём всех, — Роман пожал плечами. — Обычный четверг.

Я посмотрел на дверь, за которой она собиралась.

Обычный четверг.

Но если она умрёт сегодня — мои следующие дни будут пустыми.

Она вышла в чёрном. Как траур.

— Ты красивая, — сказал я.

Она улыбнулась:

— Ты врешь.

— Ты всегда выглядишь красиво, но сегодня меня это пугает.

Когда мы начали выезжать из дома, я впервые за две недели молился…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36. Аделина

Глава 36. Аделина

Зал Совета напоминал склеп.

Высокие дубовые панели, тусклый свет люстр, десяток мужских лиц, вырезанных изо льда.

И Виктор.

Он сидел во главе стола, улыбаясь так, словно уже победил.

— Какая неожиданность, — он развёл руками. — Моя дочь и её... муж.

Дариан не шевельнулся, но я почувствовала, как его рука сжала мою под столом. Молчи. Пусть говорит.

— У нас есть доказательства, — мой голос не дрогнул. Я положила флешку на стол. — Виктор убил моего отца.

Совет замер.

Виктор рассмеялся:

— Девочка, тебе врали. Твой отец сам напросился на неприятности.

— Враньё! — я вскочила, но Дариан потянул меня обратно.

Один из старейшин — седой Карло Манчини — взял флешку.

— И что здесь?

— Переговоры Виктора с убийцами, — сказал Дариан. — И подделанные документы на наследство.

Виктор покачал головой:

— Фальшивка.

Карло вставил флешку в ноутбук.

Тишина.

Потом — шёпот:

— Это... голос Виктора.

Виктор побледнел.

— Это монтаж!

И тогда...

Дверь открылась.

Моя мать вошла в чёрном платье, которое носила ещё при отце. Бледная. Хрупкая. Неузнаваемая.

— Мама?.. — я не поверила своим глазам.

— Прости, дочка, — её голос дрожал. — Я должна была прийти раньше.

Виктор вскочил:

— Ты? Елена, что за…— мать сверкнула глазами, и он замолчал.

— Заткнись, — она бросила на стол конверт. — Это расписки. Долги. И... твои письма к Карло с планом убийства Михаила.

Совет ахнул. Я онемела. Она знала. Всегда знала.

— Почему... — я сглотнула ком в горле. — Почему молчала?

Мать посмотрела на меня — и впервые за десять лет я увидела в её глазах жизнь:

— Я ждала, пока у тебя появится защита.

Её взгляд скользнул к Дариану.

— Его отец, Джонатан, и Михаил были друзьями. Я знала, что однажды они придут за правдой.

Виктор захохотал:

— Вы все предатели!

Но Совет уже смотрел на него другими глазами.

Карло медленно поднялся:

— Голосование.

Виктор понял всё раньше, чем прозвучали слова. Он рванулся к двери. Но Дариан был быстрее.

Я подошла к матери.

— Ты... любила его? Отца?

Она кивнула, сжимая мои руки:

— До последнего вздоха.

— Тогда почему...

— Потому что иногда, — она посмотрела на Дариана, который держал Виктора у стены, — любви

нужно

время.

И правде — тоже.

Я обняла её и впервые, за то время, что отца убили, я почувствовала ее тепло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37. Дариан

Глава 37. Дариан

Тишина в зале Совета была густой, как свежая кровь на полированном дубе. Я держал Виктора за шиворот, его дыхание хрипело в такт скрипу старых полов. Совет пялился на нас — десяток выхоленных акул в дорогих костюмах, которые вдруг поняли, что ошиблись в расчетах.

— Отдайте его нам.

Мои слова повисли в воздухе, острые как бритва.

Карло Манчини, этот седой ублюдок, который когда-то пил коньяк с моим отцом, медленно поставил бокал:

— Ты просишь слишком многого, мальчик. У нас есть правила.

— Ваши правила позволили убить Михаила Иванова.

Имя прозвучало как пощечина. Несколько старейшин переглянулись. Один — старик Риккардо — даже потрогал крестик на груди. Они все помнили Михаила. Помнили, как закрывали глаза.

В этот момент, он вошел без стука — высокий, прямой, в черном пальто, которое знал весь Нью-Йорк. Джонатан Кальветти. Мой отец.

— Прошу прощения за опоздание.

Его голос, спокойный и глубокий, заставил Совет замерзнуть на месте. Даже Виктор перестал дергаться у меня в руках.

Джонатан медленно прошел к столу, его тень скользила по стенам, как призрак прошлого.

— Я полагаю, вы уже видели доказательства? — Он кивнул на флешку. — Тогда вопрос прост. Вы отдаете Белова семье Ивановых...

Он сделал паузу, доставая из кармана пергаментный конверт с печатью.

— ...или я обнародую это. Включая ваши подписи под соглашением 2009 года.

Совет взорвался:

— Это шантаж! — завопил Карло.

— Нет, — Джонатан улыбнулся. — Это бухгалтерия.

Старик Риккардо вдруг закашлялся, будто подавился собственным страхом.

— Ты не можешь просто...

— Могу.

Отец развернул документ. Я увидел, как побелели лица у половины стола.

— Выбор за вами. Либо Виктор исчезает сегодня тихо...

— ...либо завтра вся пресса узнает, как вы делили порты с колумбийцами, — закончил я.

Тишина.

Потом — звук, который я запомню навсегда: единогласное голосование.

Джонатан отошел к окну, будто то, что происходило дальше, его больше не касалось.

Я толкнул Виктора к Аделине.

— Твой подарок.

Она смотрела на него — эту дрожащую свинью в разорванном костюме — и в ее глазах не было ни страха, ни сомнений. Только холод.

— Ты думал, я сломаюсь? — ее голос был тихим, почти ласковым.

Виктор попытался ухмыльнуться:

— Девочка, ты даже не знаешь...

Хлопок.

Пуля вошла ему в колено. Он завыл.

— Это за мать.

Второй выстрел.

— Это за отца.

Пистолет дрожал в ее руке, но голос был тверд:

— А теперь скажи "спасибо", что я не делаю третьего.

Джонатан, все еще глядя в окно, мрачно усмехнулся:

— Вот почему я любил Михаила. Гены.

После, когда дверь закрылась за нами, Аделина вдруг обмякла. Я поймал ее, чувствуя, как ее тело бьется в ознобе.

— Все кончено? — она прошептала.

— Да, моя девочка, ты прекрасно справилась, поехали домой.

Лимузин черным призраком скользил по ночному Нью-Йорку. Аделина спала, прижавшись ко мне, её пальцы всё ещё сжимали мой рукав, будто боясь, что кошмар вернётся. За стеклом мелькали огни, отражаясь в ледяных глазах отца.

— Ты использовал её как оружие, — сказал Джонатан, наливая виски в хрустальный стакан.

Лёд зазвенел, как кандалы.

— Я дал ей выбор.

— Ты положил пистолет в её руки и шептал на ухо, куда стрелять. - Он отхлебнул, прищурившись. — Знаешь, чем это пахнет?

Я потянулся за сигаретой.

— Правосудием?

— Мной.

Тишина.

— Михаил ненавидел насилие, — вдруг сказал отец, поворачивая стакан в руках. — Последний раз, когда мы виделись... он просил меня присмотреть за тобой. На случай, если с ним что-то случится.

Я замер.

— Почему ты молчал?

Джонатан посмотрел в окно, где в стёклах отражалось лицо Аделины — бледное, но спокойное.

— Потому что некоторые уроки нужно прожить.

Он протянул мне конверт.

— А это — твой следующий.

Внутри лежала фотография: молодой Джонатан и Михаил стоят на фоне розового сада, обнявшись. На обороте — дата. За день до убийства.

— Он знал, — прошептал я.

— Он верил, что сможет договориться.

Я раздавил сигарету в пепельнице.

— А ты?

Отец медленно улыбнулся:

— Я верил в тебя.

Тишина окутала нас на двадцать минут.

— Он был моим рычагом. - внезапно говорит отец.

— Виктор?

— Крюк. - он поворачивает стакан, ловя блики неоновых вывесок. - После убийства Михаила... Совет стал слабым. Но я знал — рано или поздно они попытаются убрать и нас.

Лёд звенит, как осколки той ночи.

— Ты позволил ему издеваться над ними? — я стискиваю зубы так, что слышно скрежет.

Джонатан наклоняется вперёд:

— Каждый удар, который Виктор наносил Аделине...

— ...ты записывал. - мои губы искривились в улыбке, достойной Кальветти.

— Не только. - отец достает телефон, включает запись. Голос Виктора: «Совет согласен на сделку с колумбийцами. Но если Кальветти узнает...»

Я замер.

— Он собирался их предать.

— И сделал это за меня. Иногда я закрываю глаза, вспоминая Елену в день похорон — её сломанные пальцы, сжимающие мою ладонь. Она держалась только ради дочери. А я... ради часа, когда они обе будут готовы.

— Ты использовал их боль.

— Нет. Я дал им время стать оружием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эпилог 1. Аделина

Эпилог 1. Аделина

Два года спустя

Я сидела у камина, завернувшись в его черный свитер, который имел запах кофе и его духов. В руках держала маленькую коробочку, обернутую в серебристую бумагу.

1 декабря. День рождения Дариана.

И, возможно, день, когда наша жизнь изменится навсегда.

Он начал говорить об этом полгода назад.

— Ты когда-нибудь думала о том, как бы это было? — спросил он однажды ночью, проводя пальцами по моему животу.

— Ты о чем?

— О том, чтобы здесь что-то росло.

Я замерла.

— Ты же знаешь, что я...

— Я знаю, — он перевернулся, прижимая меня к себе. — Но это твое тело. Только твое.

И тогда я поняла — он не просто спрашивал. Он ждал.

Я перестала пить таблетки втайне от него. Не потому что боялась его реакции.

А потому что хотела удостовериться — это мое желание. Не месть. Не долг.

Просто... жизнь.

Я положила коробочку на стол, когда он вошел в гостиную.

— С днем рождения, — улыбнулась я.

Он нахмурился, но взял ее.

— Что это?

— Открой.

Он развернул бумагу, поднял крышку. И замер. Внутри он обнаружил тест на беременность, соску, беруши с надписью "Спи, папа", погремушка (чтобы он привыкал к звукам) и записка: "Скоро будет очень громко в нашем доме."

Он поднял на меня глаза.

— Ты...

Я кивнула.

И тогда он упал передо мной на колени, прижался лицом к моему животу и...

Зарыдал.

Настоящими, грубыми, мужскими слезами.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я знаю.

Он рыдал и целовал мой живот. Потом резко поднялся и подхватив меня на руки, закружил.

Восемь месяцев спустя.

Боль была белой. Белой, как стены родильного зала, как потолок, в который я впивалась взглядом, как пальцы Дариана, сжимающие мою руку так, что кости хрустели.

— Ещё немного, солнце, — его голос прорывался сквозь туман, грубый, но мягкий, как в те ночи, когда он будил меня, чтобы просто убедиться, что я дышу.

Я кричала. Кричала так, будто рвала на части не только тело, но и ту старую Аделину, что когда-то боялась даже поднять голос.

И когда раздался первый плач — её плач — мир перевернулся.

Она была крошечной. Совсем не такой, как на УЗИ. Розовая, сморщенная, с цепкими пальчиками, которые тут же вцепились в мой палец.

— Эмили, — прошептал Дариан, касаясь её щеки.

Я знала, что он плачет.

Не теми тихими слезами, что были в ту ночь, когда я подарила ему коробочку.

А настоящими.

Как будто все те годы, что он копил в себе боль, вдруг вырвались наружу.

— Она похожа на тебя, — сказала я.

— Нет. Он провёл пальцем по её носу. — На маму. На Эмили.

За эти восемь месяцев я восстановила сад.

Каждый куст роз, каждый камень фонтана, каждую трещину в оранжерее.

Теперь здесь не было сорняков.

Только алые цветы, которые я сажала, чувствуя, как внутри меня растёт новая жизнь.

Дариан носил меня на руках, когда живот стал слишком большим, а ноги — слишком слабыми.

— Ты уверена, что не хочешь отдохнуть?

— Нет, — я цеплялась за лопату. — Она должна увидеть его таким. Цветущим. Живым. Как я. Как мы.

Когда мы привезли Эмили, сад встретил нас ароматом роз.

Дариан нёс её на руках, осторожно, будто боялся раздавить.

— Добро пожаловать домой, малышка, — прошептал он.

Я взяла его за руку и подвела к скамейке под ивой.

К той самой, где когда-то сидела его мать. Где теперь лежала табличка:

«Для Эмили. С любовью от Аделины и Дариана».

Он не сказал ни слова. Просто прижал меня и нашу дочь к груди. А где-то вдали, за высокими стенами, Нью-Йорк шумел. Но нам было всё равно. Потому что наконец-то мы были дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эпилог 2. Дариан

Эпилог 2. Дариан

Я убивал людей.

Держал в руках пистолеты, ножи, дыхание врагов на своей шее.

Но ничто — ничто — не сравнится с тем, как я умирал в тот день, стоя у дверей родильного зала. Холодный свет больничных ламп резал глаза. Я впился взглядом в главврача — тощего, лысеющего мужчину с дрожащими руками.

— Вы понимаете, кто я? — мой голос был тише шороха бумажного халата, но врач побледнел, будто я кричал.

— М-мистер Кальветти, у нас лучшие специалисты...

— Нет. Я шагнул ближе, пока тень от моего тела не поглотила его полностью. Лучший специалист здесь — я. Потому что если с ней что-то случится...

В кобуре лежал пистолет. Я не достал его. Не нужно было.

— ...ваши дети останутся сиротами. Ваши жены — вдовами. Ваши родители... Я наклонился к его уху: ...будут рыдать у пустых гробов. Понятно?

Он кивнул так быстро, что очки сползли на кончик носа.

Когда я вернулся в палату, Аделина, бледная от схваток, слабо улыбнулась:

— Запугал их?

— Немного, — прижал её ладонь ко лбу.

— Врёшь. Сейчас у тебя глаза, как у Ромы в день, когда его девушка разбила его "феррари".

Я засмеялся. И тут же схватился за стул, когда у неё началась новая схватка.

Боже, только не её. Возьми всё — но не её.

Она кричала.

Кричала так, будто её разрывали изнутри.

А я молчал.

Стиснув зубы так, что кровь выступила на губах.

— Ещё немного, солнце, — лгал я, цепляясь за её руку, будто мог забрать её боль себе.

Врачи суетились, медсестры бросали на меня испуганные взгляды.

Они знали, кто я.

Но в тот момент я был никем.

Просто мужем, который терял её с каждым новым криком.

Когда раздался плач — плач Эмили — я рухнул на колени.

Аделина лежала, обессиленная, бледная, но живая.

А в её руках… Она. Крошечная. Красная. Совершенная.

— Эмили, — прошептал я, касаясь пальчиков дочери.

И зарыдал. Как ребёнок. Как человек, который потерял всё и вдруг получил больше, чем мечтал.

— Ты хочешь ещё одного? — спросила Аделина месяц спустя, кормя Эмили у камина.

Я вздрогнул, будто она выстрелила в меня.

— Нет.

— Но ты же говорил...

— Я не переживу это снова, — перебил я, сжимая её руку.

Она посмеялась, но глаза её были серьёзными:

— Ты пережил пулю в плечо, нож в спину и меня...

— Это другое, — прошептал я, целуя её пальцы. — Я не смогу смотреть, как ты страдаешь.

Она улыбнулась и прижала Эмили ближе:

— Значит, одной достаточно?

Я посмотрел на дочь — на её нос, точь-в-точь как у мамы, на глаза, мои глаза…

— Более чем.

Эмили плакала. Опять.

Я стоял посреди комнаты, держа это крошечное существо на вытянутых руках, как бомбу.

— Т-ты чего? — мои пальцы дрожали. - Голодная? Мокрая?

Ответом был рёв, от которого звенело в ушах.

— Чёрт! - Я судорожно потянулся к пеленальному столику, зацепился ногой за ковёр и чуть не уронил её.

Сердце остановилось.

— Папа-неумеха, — раздался голос Аделины из дверного проёма. Она прислонилась к косяку, закутанная в мой халат, и смеялась.

— Она ненавидит меня! — прошипел я, аккуратно (очень аккуратно!) передавая ей свёрток.

— Нет. Просто проверяет, насколько ты крепкий.

Я упал в кресло, закрыв лицо руками:

— Я стрелял в людей. Руководил рейдерами. Но это...

— Страшнее?

— Да.

Аделина села ко мне на колени, прижимая спящую Эмили к моей груди:

— Значит, тренируйся, папочка.

И когда дочь впервые ухватила меня за палец, я понял — это сильнее страха.

Сильнее боли.

Сильнее смерти.

Аделина восстановила сад. Каждый куст, каждый камень. Теперь здесь не было сорняков — только розы, алые, как кровь, которую она пролила ради нас.

Я сидел на скамейке — той самой, маминой — и смотрел, как жена качает нашу дочь под шепот листьев.

— Дом, — прошептал я.

И впервые за всю жизнь...

Поверил в это слово.

Конец.

P.S Родные мои! Спасибо огромное за то, что читаете, на этом заканчивается книга. Но следующая книга будет про Романа, и любимые герои Аделина и Дариан, так же будут встречаться. Книга будет называться "В шаге от тебя". Буду ждать вас!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец