Близнецы

1 глава

Раздражение. Я испытываю это чувство слишком часто в последнее время. Пора бы может уже свыкнуться, что моего мужчину могут дергать по работе в любое время дня и ночи, но не выходит.

Наблюдая за очаровательной улыбкой Чона, я могла лишь молиться, чтобы он отбросил все свои дела и уделил время мне. Но прекрасно понимаю, что чудес не бывает. Работа важнее. Его безумная любовь к своему бизнесу вызывает во мне ревность. Хоть, пожалуй, эта ревность и лишь в физиологическом смысле. Я так привыкла быть одна, что не могу иногда выносить его присутствие. Это странно. Люблю и ненавижу. А может просто привычка. Но согласитесь, иметь рядом богатого и красивого мужчину лучше, чем не иметь ничего.

Мои брови поднимаются наверх, когда мужчина опускается к моим ногам. Чон прекрасно знает, как пробудить во мне желание. Я слегка раздвигаю колени, дразня его. Разрез тут же открывает бедро. Он склоняется, готовый припасть губами к коже, но его грудь тут же упирается в мой каблук.

- Нет. У тебя самолет через час.

- Зачем тогда дразнишь? - его голубые глаза насмешливо смотрят на меня. Я перестаю понимать хочет он меня или сам просто издевается.

- Чтобы ты страдал.

- Девочка моя, любой мужчина рядом с тобой уже страдалиц.

Я грустно вздыхаю. А что? Он прав. Я не подарок. И не отрицаю, что использую его не меньше, чем он использует мое тело.

- Ладно, - тяжело вздохнув, Чон поднялся с колен. – Завтра вечером я буду дома, и тогда придется слегка потрепать свою малышку. Что скажешь, Диана?

Тяжело закатываю глаза. Соблазнять намеками – это не его. Теперь я понимаю, откуда у меня эта апатия к долгому обществу с ним. Лучше бы молчал. Красивая картинка. А дальше я уже сама.

- Последний шанс исправить все. Я начинаю уставать.

В его глазах сверкнул гнев. На мгновение мне показалось, что он сейчас опрокинет мне смачную пощечину. Но вскоре на его лице снова появляется эта милая улыбка, от которой сводит зубы. Лучше бы накричал, хоть как-то выплеснул свои эмоции, чем постоянно скрывать их под этой театральной физиономией.

Он склоняется надо мной и оставляет на щеке остервенелый поцелуй, в котором не было ни чувств, ни желания, и просто уходит.

Я загнана в тупик в этих отношениях. Когда-то ведь я и вправду была влюблена в него по уши. Смотрела на мир через эти розовые очки, искренне веря в счастливое будущее. Пока не пришло печально самосознание. Такие мужчины не для любви. Им нужна красивая женщина под боком, которая будет выполнять их указания по одной лишь команде. Знаете, такие, которым приказываешь сесть на колени, а они уже через секунду расстегивают твою ширинку. Я не такая. Мне больше по душе ставить на колени его. Может отсюда и частые поездки. Кто знает, вдруг через годик после свадьбы у него объявится другая семья заграницей. Ну прям мыльная опера. Но стоит задуматься о его состоянии и что я могла бы получить с него, сердце сжимается. Я ведь его любила, а может и до сих пор люблю, просто нам не хватает в отношениях той перчинки.

Я изменилась, Чон изменился… Даже подходя к зеркалу, я уже с трудом себя узнаю. Куда делать та девочка, которую он встретил три года назад? Что со мной стало. И вроде все те же непослушные рыжие волосы, бледная кожа, голубые глаза, но вот взгляд меняет все. Во мне пропала жизнь. Стала подобием пустой фарфоровой куклы. Мне и вправду стоит отдохнуть, пока Чона нет дома. Просто послушать тишину.

По ночам в этом доме страшно в одиночестве. Поэтому я не выхожу из своей комнаты до рассвета. За окном высокие столетние деревья тянутся к черному небу, будоража воображение. То и слышно скрежет ветвей по стеклу. Особняк Чона находится в темной чаще леса вдали от цивилизации. Отчасти, мне нравится это природная тишина. И тем не менее на меня наводит ужас лишь одна мысль – что кто-то может быть со мной в доме, а помощи я тут вряд-ли дождусь.

Неподвижно лежу под тяжелым одеялом и чувствую, как мои глаза заполняют слезы. Вот что значит, деньги не сделают тебя счастливым.

«Просто ложись спать, - прошу я себя в сотый раз. – Утро не за горами, потом вернется Чон, и станет спокойнее». Включаю себе сборник с мантрами, который создала накануне, после прошлой ночи в одиночестве. Это успокаивает, и я погружаюсь в сон, точнее во тьму. Мне ничего не снится. Просто пустота.

Очнувшись утром и увидев первые солнечные лучи, я даже начинаю ощущать себя счастливым человеком. Волосы растрепаны, глаза слипаются, но я чувствую приток новых сил.

Пролежав еще с полчаса, я поднимаюсь, чтобы позавтракать. Завязываю нелепый пучок и спускаюсь вниз в одной шелковой сорочке. Меня встречает лишь тишина, но утром она мне нравится куда больше.

Наливаю кофе и опустошаю стакан залпом. Дополнительной энергии он не придал, но избавил от легкого сушняка, который оставило выпитое на ночь виски. Я не алкоголичка, просто так проще забыться и уснуть.

Сердце делает радостный кульбит, когда я слышу поворот ключа в замочной скважине. Чон приехал раньше, а не задержался, как обычно, и мне не придется проводить ближайшие сутки в страхе и ужасе.

Но вот ввалившееся в дом чудо, не было похоже на обычное возвращение Чона с командировки. Черная толстовка с натянутым на голову капюшоном, джинсы и массивные ботинки. Он еле стоял на ногах, но взгляд все же смог сконцентрироваться на мне. Если бы я не видела лица, подумала бы, что в дом пробрался незнакомец. За три года Чон никогда не расставался со своим костюмом, а тут еще и черные пряди, выглядывающие из-под капюшона.

- Опустим то, что ты пьян… Ты покрасился?!

Мужчина уверенно идет на меня, а я инстинктивно отступаю, пока не вжимаюсь лопатками в стену. Возвышается надо мной скалой, заставляя запрокинуть голову назад. Блеск в глазах и непривычно наглая ухмылка делают его до невозможности сексуальным. Я не помню, когда в последний раз у меня подгибались колени от его взгляда и было ли такое вообще, но сейчас я с трудом могла удерживать себя в вертикальном положении. Сердце бьется как ненормальное. Его глаза по-прежнему небесного оттенка, но взгляд темный, точно зверь, притаившийся на охоте.

Он скользит глазами вниз, задерживаясь на моих губах, потом еще ниже, пока не оказывается на груди. Через шелковую сорочку прекрасно видно, что я уже возбуждена. Соски набухли, точно их ласкали битый час. Мужчина обводит один пальцем и прикусывает губу. Давление внизу живота становится невыносимым. Мне хочется взять его за волосы и заставить ласкать мою груди губами, но лишь продолжаю послушно стоять, впервые желая, чтобы он был главным.

Мои губы приоткрываются, когда я ощущаю, как его руки скользят ниже. Жадно сжав мои ягодицы, он прижимает меня к паху. И даже через плотную ткань, я ощущаю, как его член окаменел. Если он сейчас опустит меня за волосы на колени, я буду именно той, которая расстегивает ширинку парню через секунду, той, кого осуждала.

- Твою мать… - хрипит он, - какая послушная…

Послушная? Даже не то слово. Я готова опуститься ниже плинтуса, чтобы он трахнул меня. Жестко. Так, чтобы я забыла собственное имя.

- Мне надо в душ, - роняет он и уходит вверх по лестнице.

Я нервно ловлю воздух губами, смотря ему вслед. Он издевается надо мной? Впервые за долгое время между нами разгорелся пожар, а он просто ушел?

Я согнулась, ощущая боль внизу живота. Моя матка не готова остаться без десерта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2 глава

Поднимаюсь наверх вслед за молодым человеком. Судя по всему, я слишком приучила его к тому, что альфа в нашей паре именно я. Ну, мне уже плевать. Я так хочу его, что готова все сделать сама, как, собственно, и всегда. Но, когда я вошла в спальню, все оказалось куда хуже. Он спал. Пластом поперек кровати и смачно так нахрапывал. Я, конечно, девушка самостоятельная, но к такому явно не готова. Даже как-то мерзко стало от собственных мыслей. И на что я рассчитывала? Это же Чон.

Лучше выйти на свежий воздух, пока мой сексуальный интерес не утихнет. Не знаю сколько на это потребуется времени, ведь меня не так часто динамят.

На улице моросит дождь, но сквозь серые облака все же просвечивают лучи солнца. Многообещающая погода. Смотрела прогноз, обещали жуткую жару. А после, хоть и маленького, дождя будет явно стоять духота. Лучше ближе к обеду просто спрятаться в самой темной комнате и не выходить до полных сумерек. Мне больше по душе прохлада.

Села на качели в саду и зажмурила глаза, пытаясь выкинуть из головы эти наглые и безжалостные касания Чона. Признаться, такое со мной впервые. Меня точно наэлектризовали и облили водой. Глубоко вдыхаю запах мокрой почвы и пытаюсь прислушаться к посторонним звукам, но мысли о мужском тепле все сильнее просачиваются в кровь. Все же, когда он проснется, я заставлю его закончить начатое. Снова делаю глубокий вдох и чувствую головокружение. Видимо, нужно чаще выходить на свежий воздух, он начинает действовать на меня, как природный яд.

Сразу вспомнилось, как в детстве отчим говорил мне, мол погода, как настроение, меняется быстро, а последствия могут быть губительными. Он всегда учил меня, что нужно держать эмоции в себе, что люди только и ждут, пока ты покажешь хоть малейшую слабину. С тех пор все только и видели мою холодную сторону. Дерзость, эгоизм и наглость составляли восемьдесят процентов моей натуры. И только лежа ночью на кровати в одиночестве, я могла дать выход накопившимся слезам.

Вообще, вспоминая свое детство, меня захлестывают только хорошие эмоции, но именно они и вводят в депрессию. Мой отчим заботился обо мне не хуже родного отца, а может и лучше, если учесть, что отец бросил меня, когда я еще была в утробе. Мать умерла при родах. До шести лет я жила с бабушкой, которая тоже не была мне родной. Как-то по женской линии у нас в роду терять близких. Я унаследовала семейные ценности от матери. Не делила близких по кровной связи, ведь чаще всего именно у чужого человека больше шансов стать для тебя родственной душой. Бабушка пыталась оформить опеку, но органы власти не позволяли ей этого, ссылаясь на возраст. Меня отправили в детский дом. Бабушки не стало через полгода.

Когда отчим оформил опеку надо мной и забрал в новый дом, мое имя стало вписано в документы с новой фамилией – Диана Рокфилд. Звучит достаточно солидно, если знать историю семьи. Эта фамилия стала известна во влиятельных кругах, когда прадед моего отчима смог сколотить приличное состояние и стать долларовым миллионером. Он был основателем крупнейшей нефтяной компании ХХ столетия. Позже его сын запустил свои щупальца в машиностроение и банковскую сферу. На данный момент состояние, приписанное семье Рокфилд, составляет несколько миллиардов долларов, что ставит нашу фамилию на двадцатую строчку самых богатых семей планеты. Сказать, что я в чем-то нуждалась? Нет. Отчим делал для меня все, а главное дарил мне свое время.

В бизнес я никогда не лезла, даже не вникала в их дела. Да никто и не настаивал, чтобы я углублялась в это. Чон достаточно обеспеченный человек, но, если у нас не выйдет, мне всегда есть куда вернуться. Только, по правде говоря, мой мужчина так и не смог получить благословение от моего единственного родного человека. Не верит отчим в его любовь ко мне. Точно я смогу найти обычного, когда мое лицо знают во всем мире, как одну из самых влиятельных наследниц империи. О искренней взаимной любви, пожалуй, можно забыть. Кстати, о дружбе тоже. Стоит мне познакомиться с какой-нибудь «леди», так меня начинает корежить от этих переигранных манер. А когда разговор с такой беседе заходит обо мне, у меня сжимается горло. Не могу говорить о себе малознакомому человеку, но и стать ближе не могу, потому что не говорю о себе. Замкнутый круг. Лучше одной и иметь под боком красавчика. Мне достаточно в этой жизни.

Несколько часов уже качаюсь на этих качелях. Сексуальное напряжение внизу живота поутихло, но настроения нет никакого. Лучше бы ему спуститься и как минимум извиниться, стоя при этом на коленях в привычной ему позе. Может я бы и пошла на контакт и простила бы эту звериную пьяную выходку. Хотя, теперь мне хочется напоить его снова до этого состояния. Алкоголь показал настоящих демонов, которых так не хватало в наших отношениях.

Спустя еще минут двадцать, слышу наконец голос в гостиной. Видимо, его снова разбудил телефонный звонок с работы. Единственное, что может пробудить этого медведя от спячки. Иногда кажется, что, если я буду кричать и молить о помощи, он не услышит, но стоит прозвучать этой противной стандартной мелодии, как он уже собирает чемодан в аэропорт.

Панорамная стеклянная дверь откатилась вправо и на веранде показался Чон. Меня обескуражило его появление, точнее снова измененный цвет волос.

- Это что, какой-то прикол с перекрашиванием? – яростно срывается с моих губ, потому что я отнюдь не понимаю таких шуток.

- Ты до сих пор злишься, что я вчера так спонтанное уехал? – Чон тяжело опускает руки, и они со шлепком падают на его бедра. – Милая, но я же приехал раньше. Кстати… - парень оборачивается в сторону открытой двери и машет рукой, подзывая кого-то, - не знаю, успели ли вы познакомиться… Это мой брат Гук. Он заскочил проездом на недельку.

И тут, свинцовые тяжелые тучи заполонили уже не небо, а мой мозг, когда я вижу Чона брюнета, рядом с Чоном блондином. Зажмуриваю глаза, надеясь, что один из них сейчас исчезнет, как мираж, но этого не происходит. Вот влипла… Темный взгляд моего сексуального мучителя пронзает до самых костей даже без близкого присутствия. Хочется спрятаться за дерево и сидеть там остаток этой недели. Дура! Как я могла не понять?! Как я могла перепутать их?! Сейчас, когда они стоят рядом, понимаю, что они абсолютно разные. Да и Чон хорош. О таких ситуациях предупреждают заранее. Мол, родная, у меня есть брат-близнец.

Продолжаю бороться с паникой, когда братья идут в мою сторону. Спину обдал холодный пот. В горле встает тошнотворный ком. Интуиция кричит, чтобы я бежала в дом. Я потираю мокрые ладони об свой халатик, и в голове загорается зеленый свет.

- Мне бы переодеться.

Просачиваюсь между ними, точно вода под камень, задевая все и всех, и бегу в дом с такой скоростью, что боюсь даже представить, насколько глупо это выглядело со стороны. Идиотка. Идиотка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3 глава

Чон не заставил себя долго ждать, догнав меня еще до того момента, как я вошла в нашу спальню. На самом деле это было ожидаемо, если учесть тот факт, что он постоянно чувствовал вину передо мной за постоянные отъезды. Вот и сейчас, парень решил, что мой уход был связан именно с его командировками, ни разу не подумав, что виной мог стать его брат.

- Детка, подожди, - Чон мягко поймал меня за талию и тут же опустил руку, точно опасаясь получить пощечину за этот жест. – Ты сильно злишься?

Признаться, что мне плевать было бы слишком грубо. Главное, что сейчас он тут, дома, пока его братец с извращенными манерами бродит где-то поблизости.

Молчу и жду следующую порцию унизительных извинений.

Пауза.

Слишком затянувшаяся.

Не к добру это.

- В чем дело, Чон? – Эта неизвестность действует на меня удушающе. Ненавижу, когда люди тянут, предпочитая глупо молчать и быстро моргать глазами. В особенности, если такая нерешительность у взрослого мужика. – Мне повторить вопрос?

- Мне нужно снова уехать, малыш.

- Ты же только приехал! Снова бросаешь… - я резко замолкаю, когда вижу в конце коридора вдруг мелькает высокая темная фигура. Ярость застревает в горле, давая команду успокоиться. Не хочу, чтобы это слушал посторонний. Хотя едва я могу его таким считать после того, как позволила ласкать себя в холе. Думаю, оправдание, что я считала его Чоном, вряд-ли прокатит даже для меня самой. Меня просто захлестнула эта животная страсть, которая таилась в его взгляде. – Пойдем в спальню.

- Моя детка хочет в кроватку? Я готов вымаливать прощение до своего отъезда.

Нет, просто твой братец довел меня до крайней степени возбуждения, пока ласкал мою грудь. И теперь, зная, что он смотрит на нас, мне хочет спрятаться в самый темный угол дома и не высовываться оттуда до его отъезда.

Слава Богу мне хватило самоконтроля, чтобы проговорить это все лишь в своей голове.

Чон ласково убирает прядь волос с моего лица, заправляя ее за ухо, и начинает идти на меня, заставляя отступать в комнату, пока ноги не упираются в борт кровати. Я тут же добровольно падаю на мягкую перину и закрываю глаза, стараясь сосредоточиться на его ласках.

Парень покрывает мою шею нежными влажными поцелуями, скользит языком по гортани, но мои фантазии уносят меня еще дальше от этой прелюдии.

- Грудь… - еле слышно кидаю я.

Мои соски с самого утра жаждут внимания. Чон тут же сползает ниже и скользит языком посередине. Внутри меня ноет маленькое дитя, которому не получается добиться желаемого. Хватаю его за волосы и прижимаю губами к нужному месту, не в состоянии больше испытывать это больное желание. Мужские пальцы слегка отодвигают ткань и цепляются губами за сосок, немного оттягивая его.

- Да… - наконец, срывается с моих губ, когда я снова начинаю ощущать, как мокнут мои трусики. В голове снова мелькают утренние события, черный взгляд Гука. Черт, как же это неправильно думать о нем в такую минуту, но именно он довел меня до этого состояния и мой мозг отчаянно пытается снова ощутить эти эмоции.

Чон начинает скользить губами ниже по тонкой ткани сорочки. Я знаю, что он снова хочет приласкать меня языком. Это уже отточенное и умелое действие в нашем сексе, но сегодня я хочу совсем не этого. Давлю на его плечи, заваливая крупную тушу на лопатки, и сползаю к его штанам. Он запрокидывает предвкушено голову назад, пока я копошусь с его ремнем. Руки дрожат от желания. Губы приоткрываются, обхватывая каменный стояк и я не могу больше остановиться. Меня сводят с сума мужские стоны, как вздрагивает его тело. Мысленно молю, чтобы Чон хотя бы в порыве страсти схватил меня за затылок и сделал пару мощных толчков, но он лишь ласково поглаживает меня по волосам. С его головки начинают стекать капли, и я тут же отдаляюсь и подрываюсь на ноги, осознавая, что он уже кончает.

- Ох, милая, - постанывает он, пока по его прессу растекается сперма, — это было превосходно…

Превосходно? Я так не считаю. Это совсем не то, что я хотела.

Молча разворачиваюсь и захожу в ванную комнату. В планах просидеть там, пока Чон не уедет в свою очередную командировку, а Гук вовсе не свалит нахрен отсюда.

Руки дрожат, колени подгибаются. Я отвратительно себя чувствую. Второй раз за день я обламываюсь с оргазмом, и мой организм просто решил вкинуть паническую атаку.

Включаю воду, чтобы поток заглушил все посторонние звуки. Роняю все бутыльки с края ванной. Грохот жуткий за счет хорошей акустики. Слышу, что Чон что-то спрашивает, но игнорирую его голос, даже не пытаясь вслушаться. Моя рука пролезает в трусики. Там очень влажно. Если я не доставлю себе удовольствие сейчас же, то просто взорвусь. Нужно ухватиться за чей-то образ. Пытаюсь представлять Чона, но мозг играет со мной, меняя ему цвет волос на темный. И вроде думаю о нем, но в подсознании лишь темный взгляд Гука. Черт! Ласкаю себя, а в голове лишь картинка, как он шлепает меня по губам своим увесистым членом и жадно хватает за волосы, заставляя взять его в рот целиком.

Резкий взрыв внизу живота. Я не могу сдержать истошного стона. Содрогаюсь в конвульсиях, едва успевая ухватиться за край ванной. Новая партия пузырьков скатывается в ванную. Едва не отрываю занавеску, когда пошатываюсь в сторону. Чувство начинает угасать, пока по ногам стекает вязкая прозрачная жидкость.

- Так-то лучше… - тяжело роняю я, когда боль начинает уходить, сменяясь ярким удовольствием.

Прислушиваюсь к звукам за дверью. Тишина. Как-то даже неудобненько теперь выходить.

Собираю все раскиданные шампуни и средства гигиены, расставляя по своим местам. Скидываю с плеч сорочку и залезаю в набранную ванную, которая едва ли уже не переполнилась за это время. Вода аж парит от адской температуры, но тело воспринимает ее достаточно спокойно. Слабость окутывает с головой. Я просто лежу, пока не осознаю, что вода уже еле теплая. Время играет со мной, то затормаживаясь, то наоборот перескакивая час.

В комнате по-прежнему тишина. Скорее всего, Чон уже уехал. Но от этого не грустно. Смогу спокойно лечь в кровати и проспать часов шестнадцать. А если еще скомбинировать с бокальчиком вина, то можно отключиться и на более долгий срок.

Заворачиваю тело в полотенце и выхожу. Осознание, что в помещение я все же не одна, приходит не сразу. Нос улавливает аромат чужих духов.

Он близко.

Он за моей спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4 глава

Мое сердце делает кульбит и резко замирает, переставая гнать кровь по организму. Руки в момент холодеют, а губы начинают подрагивать как от лютого мороза. Адреналин бушует по венам. Не дыша, медленно поворачиваюсь, чтобы убедиться, что это не плод моего больного воображения.

Я растерянно моргаю, пытаясь разглядеть в темноте силуэт, когда осознаю, что он стоит намного ближе, чем я думала, практически вплотную. А та непроглядная темнота перед глазами, это его грудь в черной широкой толстовке, капюшон которой натянут на его голову, частично закрывая глаза. Его губы растягиваются в обворожительной ухмылке, которая в мгновение приобретает более устрашающий вид, за счет острых от природы клыков. Точно зверь. Но для моего сознания он чертовски привлекательный.

Запрокидываю голову назад сильнее, чтобы заглянуть под капюшон и встретиться с ним взглядом. Пытаясь казаться дерзкой, я больше напоминаю с виду напуганного олененка. Я чувствую, как приподнимаются мои брови, а глаза становятся шире. Нужно было просто отойти не глядя, теперь же мои ноги точно залили раствором цемента.

- Где Чон?

Впервые я встречаю человека, чей голос меня одновременно завораживает и пугает. Стою, как рыба на суше, и лишь ловлю губами воздух, ощущая, как мое горло превращается в пустыню. Вместо ответа мой мозг кидает мне все более и более безумные идеи быстрого побега. Вплоть до того, чтобы я скинула полотенце и набросила на его голову, быстро выпрыгивая в окно.

«Полотенце…» - шепчет мне мозг.

Тут хватаюсь за ткань в районе груди, опасаясь вовсе потерять его. Но это отчаяние вызвало лишь душераздирающий мужской смех, от которого хотелось залезть под кровать, как в самую жуткую грозу.

- Расслабься, Ди, - Гук сделал шаг к кровати и завалился на нее прямо в больших тяжелых ботинках. Но я снова продолжала молчать, точно накапливая в себе ответный удар. – Трахать я тебя не собираюсь, насиловать подавно. Так где Чон?

- Я – Диана, - прорычала я.

- Ты не улавливаешь суть моего вопроса или просто тупая?

- Пошел вон.

- Не-а, - снова эта довольная ухмылка мартовского кота.

- Я сейчас позову Чона. Интересно, что он скажет, когда узнает, что ты вломился в нашу спальню, пока его нет. Могу еще и добавить забавный факт, как ты пытался отобрать мое полотенце.

Только после того, как я вылила это все из своего мозга, я осознала, что Чон скорее всего уже уехал и мы одни с этим подлецом. Если он решит взять меня силой, сколько не кричи, никто не придет мне на помощь. Стоит, наверное, обуздать свою агрессию.

- А что он скажет, если узнает, как ты терла о мой пах? Мм… - протянул он, сделав не большую паузу. – Могу еще добавить, как отсасывала мне и твердила, что никогда не видела настолько большого. Черт, аж встал.

- Это не правда!

- Про полотенце тоже не правда, но я сделаю с тобой все, что в этой милой головке. Только попроси.

- Мерзкий ублюдок.

- Мерзкий. А сосочки то снова встали.

Я резко опустила взгляд на свою грудь, не сразу осознав всю иронию его слов. Плотная ткань, руки… Ничего же не видно. Но тут снова этот оглушающий смех.

- Что? Серьезно встали? Приласкать? – он предвкушающе прикусил губу, точно был уверен, что я соглашусь.

- Сволочь.

- Не отрицаю. А вот мой брат называет тебя милой. По мне так ты просто сука.

- Мудак.

- Стерва.

Этот разговор заходит в тупик. Мы точно участвует в батле, кидая оскорбления друг другу. Разворачиваюсь и быстро выхожу из спальни. Все мои вещи там, а я иду прочь в одном полотенце. Плевать. Главное подальше от этого высокомерного монстра.

Беру в прихожей пиджак Чона и накидываю на плечи. И вот, спустя всего пару часов, я снова на качелях, только в более плачевном виде.

Честно говоря, весь сегодняшний день, как какой-то страшный сон. Только сколько бы я не щипала себя, все никак не могу проснуться.

Скольжу ногами вперед и резко сгибаю колени, раскачивая качели.

На улице уже стемнело. Может я провела в ванной куда дольше, чем думала сама. Но не смотря на сумерки, по-прежнему стояла жуткая духота. В это время я уже предпочитаю не выходить из дома, но сейчас меня больше пугало то. Что было внутри, а не снаружи. Подумала о нем и подняла взгляд на окно нашей с Чоном комнаты, когда увидела черный силуэт, который тут же скользнул за занавеску. Он до сих пор там. Почему он не уходит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5 глава

Скольжу взглядом вдоль второго этажа, точно могла видеть через стены. Стараюсь не делать резких движений и вести себя, как и прежде, чтобы молодой человек не понял, что я его заметила. По крайней мере, на улице я в безопасности. Хочется ему так, пускай сидит в моей спальни. Мое сердце пропускает удар, когда я замечаю снова шевеление занавески, только теперь в соседнем окне. Почему он ходит из комнаты в комнату и наблюдает за мной? Это жутко. Слишком жутко. Волосы встали дыбом.

Опускаю взгляд вниз на свои ноги, разглядывая огромные мурашки. Возможно, мне было холодно, но я этого не чувствовала. Внутри меня все горело, лихорадкой отзываясь по телу. Сейчас бы горячего кофе, но черта с два я вернусь в этот дом до рассвета. Может к этому времени уже вернется Чон, и я смогу спокойно выспаться, не опасаясь закрывать глаза. Гук пугающий. Есть в нем что-то, что не дает мне покоя. И распознавать его натуру на ночь глядя у меня желания нет.

Вдали сверкнула молния. Но грома не последовало. Скорее всего это мимо проходящая туча. Не помню, чтобы передавали грозу на сегодня. В течение короткой вспышки, которая осветила дом, я снова замечаю мужской силуэт, который просачивался через тонкую штору. Он продолжает смотреть на меня.

Мое дыхание продолжает ускоряться. Начинаю метаться взглядом по двору, ища хоть какое-то оружие в случае, если мне придется защищаться. Лопата, грабли, мотыга… Почему в нашем дворе нет ничего острого или колющего? Территория огромная, а все, что есть эта старая газонокосилка, которой к правде говоря мы с Чоном и не пользуемся. Не мешало бы ему сказать, чтобы нанял садовника. Газон уже одно название. Трава выше щиколотки. Повсюду сорняки, которые при контакте с кожей больно карябали кожу. Не удивлюсь, если в высокой траве уже водятся змеи.

Когда я впервые приехала в этом дом, он был абсолютно другим. Живым. У нас был свой персонал, который занимался домашними делами. Но по итогу они все постепенно уволились. Да и как их винить, если мы находимся в Богом забытом месте, до куда даже не дойдешь пешком при желании. Чон уж больно экономил. Мог бы выделить им личный транспорт. Теперь я предпочитаю не есть, чтобы не мыть посуду, и ходить в полотенце, чтобы лишний раз не стирать. Шучу. В моем гардеробе достаточно вещей, чтобы выкидывать те, которые надевала хоть раз. Высокомерно? Возможно. Могу себе позволить, так сказать.

Снова сверкает молния. Тело покрывается новой волной мурашек. Не люблю темноту, но от такого света становить еще страшнее. Я люблю грозу, но только если нахожусь в этот момент дома, а не на деревянных качелях с железной опорой. Хотя, попадет молния, хоть наверняка и быстро. В этот раз, после вспышки раздается громкий раскат грома. Я поджимаю ноги, обхватывая их руками, и прячу лицо в коленях, точно малое дитя. По макушке начинают тарабанить крупные капли дождя. От нескольких капель до сильного ливня был разгон от силы несколько секунд. И вот я теперь сижу на качелях под проливным дождем, под грохочущие звуки природы и не вижу другого выхода, как отправиться в дом.

Дрожу, как забитый в угол кролик. Страшно и жутко холодно. Не понимаю, как так быстро мое сексуальное влечение сместило чувство страха. Поводом, наверное, стала эта слежка за мной. Я не знаю этого человека, не знаю на что он способен, а вынуждена делить с ним крышу этой ночью.

Ноги вязнут в мокрой траве, увязая в почве. Мерзкое чувство, точно тебя пытается поглотить тина. От каждого шага шматки грязи подлетают вверх, пачкая ноги до самой задницы. Идти всего метров пятнадцать, но чувство, что как минимум с километр.

Подхожу к двери и отворяю ее. Меня тут же обдает леденящее чувство страха. Темно. Свет выключен повсюду. Возможно, перебои с электричеством от непогоды. В гостиной открыто окно, из-за чего тонкая белая тюль витает в воздухе, точно привидение. Все вокруг черно-белое, как в старом фильме. Нашему дому не хватает красок. Ремонт тут не делался довольно-таки давно. Лестница на второй этаж точно вовсе уходила в черную поглощающую дыру.

Ноги скользят в резиновых тапка, издавая скрип на весь дом. Пришлось разуться, чтобы не привлекать излишнего внимания. Чувствую, как ноги оставляют мокрые следы на плитке, скорее всего они грязно-серые из-за короткой прогулки по мокрой траве, но идти во тьме в ванную комнату желания нет вовсе.

В метрах десяти повернутый спинкой к лестнице стоит черный кожаный диван. Раньше он стоял иначе, но в очередной день, когда осталась одна, я передвинула его, чтобы наслаждаться видом панорамного окна. Звучит не очень безопасно, но так я смогу хотя бы спрятаться от взора с лестницы, если Гук до сих пор наблюдает за мной.

Быстро подошла к нему и легла калачиком, полностью скрываясь за спинкой. Молния освещает лес, весь двор. Гром сопровождает ее своими раскатами, совершенно не скупясь на звуковом эффекте. Дождь льет как из ведра, барабаня по окну. Но я предпочту этот вид, нежели взгляну в сторону второго этажа. Может быть у меня паранойя, но меня не покидает чувство, что там сейчас кто-то есть.

Не знаю, сколько я так пролежала. Но дождь стих, а за окно сверкнули первые лучи солнца. Если вспомнить предыдущие рассветы, сейчас примерно пять утра. Мои глаза горят от желания спать, и я поддаюсь искушению, и прикрываю веки. Все моментально меркнет, унося меня в более спокойный мир снов. И если я уже не проснусь, то хоть буду выспавшаяся на том свете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

6 глава "Интрига"

Сквозь тонкий туман сна, который отказывался отпускать мое сознание, я слышу мужской голос. Потом ощущаю холодные пальцы, скользящие по моей щеке. Но не решаюсь открыть веки, пока не осознаю, что надо мной стоит Чон. Запах его духов я не спутаю ни с чем, потому что сама выбирала ему аромат, когда мы летали в отпуск в Париж. Это было прекрасное время, когда мы только начинали встречаться пять лет назад. Тогда все было проще, а конфетно-букетный период, казалось, будет длиться вечно. Но все угасло со временем.

- Почему спишь в гостиной? Еще и в таком виде?

Открываю глаза и тут же смотрю на свое тело. Полотенце сползло, но, к счастью, грудь прикрывал мужской пиджак. Ноги в шматках грязи по самую область бикини.

Медлю с ответом, пытаясь понять, насколько мне нужно быть честной в данной ситуации, чтобы она не повернулась против меня.

Желудок сворачивается в камень, а горло сжимается от легкого прилива паники. Я просто не понимаю, что мне на это ответить. Мне страшно, что он может неправильно понять меня. Но Чон вдруг просто отворачивается от меня и идет в сторону окна, оглядывая ущерб от ночной грозы. Сильные порывы ветра перевернули шезлонг, повсюду лежали поломанные ветки деревьев. Мне повезло, что я додумалась вернуться в дом. В противном случае, меня могло с легкостью придавить.

- У меня самолет в пять, - ровно заявляет он.

- Ты снова улетаешь? – мой голос дрогнул. – Ты даже вернуться не успел.

- Всего на пару дней.

Слезы затуманивают глаза. Поверженная я просто поднимаюсь на ноги, оставляя полотенце на диване, запахиваю пиджак и иду в сторону второго этажа.

Зачем вообще он тогда приехал? Зачем мозолит глаза? Уехал, сделай все дела, потом возвращайся. Я пытаю себя вопросами, на которые никогда не получу вразумительного ответа. Полагаю, что Чон и сам не до конца отдает отчет своим поступкам.

Я невольно оборачиваюсь, в надежде, что Чон хотя бы смотрит мне вслед, но тот по-прежнему пялится в окно. Шепот в моей голове, который твердил, что наши отношения обречены, начинает громко вопить в голове. Может быть, и стоило бы собрать свои вещи, пока он будет в своей очередной командировке, и свалить к черту, точнее к отцу. Сердце подсказывает, что если я останусь тут еще хотя бы на неделю, то просто уеду с мигалками в сторону больнички, в которой добрые и радушные санитары будут колоть тебе успокоительное, чтобы ты вела себя хорошо.

Стиснув зубы, медленно шагаю на ступеньку, не отворачиваясь от Чона, когда врезаюсь во что-то твердое, практически каменное. Прежде чем успеваю издать хоть малейший звук, осознаю, что вокруг моей талии оплетена мужская рука, и она не поверх пиджака. Рука держит меня за обнаженную талию. Сердце проваливается в глубокую бездну, когда я поднимаю глаза и вижу перед собой Гука. Он удерживает меня на самом краю ступеньки и, если отпустит, я упаду к черту. Взгляд его сосредоточен на моем лице, даже не пытается опуститься ниже. От этой близости внизу живота болезненно стонет, а в горле образуется ком. Его холодное выражение лица пугает меня, ужасно пугает. Последний раз я видела подобный в новостях, когда показывали пойманного серийного убийцу.

Делаю шаг назад, опускаясь на ступеньку ниже. Мужская рука медленно соскальзывает с моей талии, провоцируя волну мурашек. Неловко запахиваюсь и пытаюсь шагнуть мимо, когда Гук делает шаг в сторону и снова перекрывает мне путь.

- Снова встали, - ухмыляясь шепчет он, - а от близости Чона так же?

Мерзавец. Все же успел рассмотреть все. Меня знобит от злости и отчаяния.

- Пропусти, - процеживаю я.

- Скоро увидимся.

Гук проходит мимо, направляясь в сторону Чона. От его слов становится не по себе. Увидимся? Пора собирать вещи. Я не останусь с этим человеком еще на две ночи.

Оборачиваюсь и вижу, что Чон смотрит на меня. Не знаю, что он успел увидеть, но в его взгляде не читается ничего, что могло бы сулить мне спокойствие. Когда он переключает свое внимание на Гука, я быстро преодолеваю остаток лестницы и скрываюсь в темном коридоре. Забегаю в свою комнату и защелкиваю замок. Нужно принять ванную, и я не хочу снова обнаружить кого-то на своей кровати, даже Чона.

От напора воды тело еще сильнее начинает дрожать. Включаю холодную, слишком холодно. Прибавляю горячую, снова дрожь, точно у меня шпарит высокая температура. Довольствуюсь тем, что просто смываю с тела грязь и выхожу. Тишина. Прекрасно. Это так прекрасно!

Подхожу к туалетному столику и не узнаю себя в зеркале. Под глазами мешки, кожа бледная точно смотрю на покойника. Потребуется килограммы косметики, чтобы сделать из себя снова человека. Руки ходят ходуном, пока я наношу тональный крем. О подводке не может быть и речи, если я не хочу быть похожу на спецназовца. Причесываю волосы и оставляю их распущенными, чтобы дать им высохнуть естественным путем.

Поднимаюсь на ноги и замираю, разглядывая в зеркале свое обнаженное тело. Оно действительно идеально, я очень много времени уделяю физической форме, чтобы сохранить упругую кожу без растяжек и целлюлита. Нет ни татуировок, ни шрамов. Но для чего это все? Чтобы Чон не пытался найти кого-то на стороне? Быть идеалом для него? Или для таких незапланированных моментов, когда позволила Гуку взглянуть на себя? Проснулось дикое желание опустошить холодильник, чтобы за один только вечер прибавить килограмма три.

Подхожу к гардеробу в углу спальни. Это небольшая комнатка за дверью без окон и тусклым освещением. Уже давно просила провести сюда нормальный свет, но Чону некогда заняться этим. Все только и твердит, что не хочет нанимать никого и следить за рабочими, дабы ничего не украли. По мне так просто заплати нормально и красть не будут. Но хозяин – барин. Не могу считать себя хозяйкой даже будучи невестой главы дома. Он сделал мне предложение еще в прошлом месяце. Это было не особо романтично, а так, мол нужно. Ну, нужно, так нужно. Только вот кому? Хотя это бы все-равно произошло.

Хватаю первое попавшееся платье и белье. Бросаю на кровать и просто смотрю какое-то время, как переливаются пайетки на области декольте. Красное, броское, блестящее… Я просто ворона в этом свете. Хотя мне больше по душе минимализм. Так нравится Чону. Чон, Чон, Чон… Все, что я делаю, это чтобы нравилось ему. Как мне это надоело.

Натягиваю на себя выбранный наряд и тихонько выхожу из комнаты. На втором этаже тишина, но вот снизу я слышу мужские голоса. Крадусь на носочках в сторону лестницы и застываю, оставаясь в тени, чтобы не быть замеченной.

- Едешь говорить с отцом?

Вопрос Гука интригует. Чон никогда не говорил, что летает к своей семье. В основном всегда, это звучало как: «Я подпишу пару бумаг и вернусь».

- Нужно подготовить документы на подпись.

- Так она дала согласие на брак? И что она в тебе нашла? – Гук усмехнулся. Опрометчивое заявление, если вспомнить, что все, что их отличает, это цвет волос.

- Она хороша собой и мозгами не блещет.

Его ответ буквально бьет меня молотом по голове.

- Явно не блещет, раз согласилась стать твоей женой. Прям уже вижу эту счастливую семью.

Повисает молчание. Я нерешительно двигаюсь к краю стены, чтобы посмотреть, чем они занимаются. Но стоит только выглянуть, как встречаюсь с надменным взглядом Гука.

Черт!

Тут же ныряю обратно.

- Неужели ты злишься на меня? – проговаривает вопрос Чон, затем повышает голос и напоминает брату: - Я чист.

- Знаю. Поэтому виню лишь отца, - Гук отвечает четко и по делу, не говоря ни слова о том, что видел меня. – Мне нет дела до твоих интриг.

Ощущаю жжение внизу живота, точно я не знаю чего-то очень важного. Красивая кукла, которой не обязательно вникать в семейные дела. Главное, чтобы давала периодически и красиво выглядела.

- Я уже решил, что ты решил ударить меня в спину, - Чон смеется, но его смех вызывает лишь новую волну раздражения. – Пойду к своей малышке. Уже соскучился по этому первосортному телу.

Слышу шаги и тут же несусь в комнату. Залетаю и сажусь за туалетный столик, хватая с него расческу. Провожу дрожащей рукой по волосам, когда открывается дверь и входит Чон. Я застываю, глядя на него через отражение в зеркале. Он смотрит на бутылку вина на столике, которая была там еще с позавчерашнего вечера, и тяжело вздыхает.

- Решила спиться, пока я в отъездах?

- Я даже если месяц буду пить, ты не заметишь. Тебя же постоянно нет.

Парень падает на кровать и тянет ремень.

- Иди ко мне, - хлопает по своему бедру, точно подзывает собаку. Раньше я не обращала внимания на эти повадки. – Мне очень понравилось, как ты вчера приласкала мой член. Не хочешь снова доставить мне удовольствие?

- Нет, - машинально срывается с моих губ.

Брови Чона слегка сдвигаются на середину. А во взгляде я впервые вижу откровенную ярость.

- Хочешь сначала выпить? – Он прикусывает щеку с внутренней стороны и задумчиво направляет свой взгляд на открытую бутылку.

- Нет.

- В чем дело, солнышко? Ты так сильно обиделась на меня?

Не дождавшись моего ответа, он поднимается с кровати и идет в мою сторону, останавливаясь прямо за спиной. Я не свожу взгляда с его лица, но по-прежнему решаюсь на это только через зеркало.

- Я знаю, как порадовать свою девочку. – Чон полез в карман. Мое же дыхание вовсе застыло в горле. Не знаю, что меня так напугало. Но в мыслях даже блеснуло, как он вытаскивает нож и перерезает мне глотку за неповиновение. Но тут мою шею обдает холодом не лезвие, а кулон. Судя по его внешнему виду, он очень старый. И хоть на нем не было бриллиантов, по стеклянным синим и голубым камням, которые переливались даже при тусклом свете, было ясно, что оно стоит целое состояние. – Нравится?

Я лишь коротко киваю. Говорить сложно, пока его руки по-прежнему находятся в пределах моей шеи. Он скользит ими то вверх, то опускает в самое декольте, наглаживая мою грудь. Но желание стать его у меня не просыпается. И он видит это. Это ясно по холодному взгляду, который пронзает меня. Но Чон тут же отдергивает руки и идет в сторону ванной. Я тяжело выдыхаю и чувствую, как глаза мокнут. Смотрю на кулон и единственное, что хочу, это сорвать его с себя. Он душит меня. Чувство, что он весит целую тонну. Чон просто украсил одну свою вещь другой. Украсил самую бесполезную свою вещь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7 глава

Вода приводит Чона в чувство. Он берет из гардероба белоснежную рубашку, но не застегивает ее сразу, лишь когда поспешно начинает шагать в сторону двери, его пальцы начинают перебирать маленькие пуговицы. Что-то проговаривает перед тем, как выйти и захлопывает дверь. Если это было прощание, то на лучшее я и надеяться не смела.

В душе есть наивная мысль, что мой статус убережет меня от Гука. Точнее, статус невесты его брата. Хотя он дал понять, что ему плевать на его мнение. Старая вражда, о которой я не слышала. Да и чему тут удивляться, если Чон в общем не говорил о своем брате.

Сегодня пятница. Обычно в этот день, когда жених уезжает в очередную командировку, я спускаюсь вниз и смотрю кулинарное шоу, а потом готовила что-то несъедобное, что в большинстве случаев отправлялось в мусорный контейнер. Хочется мне иногда почувствовать, какого это быть обычной домохозяйкой, готовить ужин, ждать любимого. Но стоило мне однажды приготовить для Чона, как тот лишь посмеялся, не притронувшись к еде. После этого моя самооценка в этом плане опустилась к нулю. Видимо, и моим будущим детям суждено питаться блюдами приготовленными лучшими шеф-поварами страны.

Дверь вдруг открывается и в спальню входит Гук. Я тяжело сглатываю, стараясь всеми силами сохранить невозмутимое выражение лица.

- Что тебе нужно? – сухо спрашиваю я.

Он лишь обходит кровать, не обронив ни слова, точно пытаясь убедиться, что в комнате больше никого нет. Кидает на меня странный взгляд, не комментируя свое не менее странное поведение. Мои брови вопросительно взмывают вверх.

- Что-то потерял?

Парень подходит ко мне со спины. Знакомая картина. Только если я не чувствую паническую атаку, лишь легкое возбуждение, которое усиливается, когда его пальцы смыкаются на моей шее. Встретившись с ним взглядом, я едва не давлюсь воздухом от его близости. Холодные пальцы скользят по моей коже в сторону декольте, и мое тело тут же реагирует. Он прав, я не могу скрыть это влечение. Я готова поддаться искушению, если он сорвет с меня это гребаное платье. Пусть это будет последним, что я сделаю в этом доме, но я это сделаю. Кончики пальцев скользят по выпирающей части моей груди, и я откидываю голову назад, давая понять, что я не против. Как вдруг, он цепляет цепочку и сдавливает ею мою шею до тихого хрипа.

- Откуда она у тебя? – он наклоняется к моему уху и продолжает практически шепотом. – Подарок от братика?

Я не могу ничего ответить из-за нехватки воздуха, поэтому лишь нервно дергаю головой. Мои руки обхватывают его запястье, пытаясь оттянуть в сторону, но он чертовски силен. Он вдруг тянет за него, пытаясь сорвать с моей шеи, но ему это не удается, вместо этого цепочка врезается в мою кожу с новым приливом боли. Губы приоткрываются, и срывается хриплый болевой стон.

Парень ослабляет хватку, чтобы расстегнуть замок, но я резко вскакиваю на ноги и несусь в открытую дверь. Платье сковывает движения, юбка путается в ногах. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть какую фору смогла выбить для себя, когда вдруг меня подхватывают за бедра и прижимаю к стене так, что я чувствую его эрекцию. Вонзаюсь зубами в его плечо, но Гук издает лишь тихий хрип. Его это заводит?!

- Пусти меня, ублюдок!

- Заберу то, что тебе не принадлежит и, возможно, отпущу.

- Возможно?!

- Хочу дать тебе то, что ты хочешь, взамен.

- Я ничего от тебя не хочу!

Мужские пальцы ныряют под разрез на моем платье и крепко впиваются в ягодицы. Я вздрагиваю и издаю судорожный вздох. Затем его пальцы ныряют во внутреннюю часть моего бедра и скользят по тонкой ткани трусиков.

- Ты промокла, Ди. И после этого считаешь нехорошим меня?

- Ненавижу…

Он кусает меня за грудь через ткань платья. Я вскрикиваю, понимая, что на коже теперь будет след от его зубов. Мои веки прикрываются, когда после укуса следует нежный поцелуй в шею. Зубы бьются друг об друга из-за сильной дрожи. Его руки скользят по моему телу. А я вдруг ощущаю под ногами пол. Это шанс. Гук слишком увлечен.

Толкаю его в грудь и порывом дергаюсь в сторону своей комнаты. Но вдруг ощущаю, как что-то тянет меня позади. Осознаю, что это веревочки моего корсета лишь тогда, когда он начинает скатывается с моей груди. Еле успеваю поймать его, пока он не сполз к самому пупку.

- Да пусти же ты! – верещу я, моля, чтобы он выпустил из рук эти тонкие шнурки.

Вместо этого, парень крепко потянул за завязки, туго затягивая их. От сильно сдавленного корсета я думала, что вот-вот потеряю сознание. Воздуха хватало лишь за короткие вздохи.

- Ты задушишь меня…

- Мне нравится, когда ты так дышишь…

- Больной ублюдок.

Глаза открываются во всю ширь от нового рывка его рук. Чувствую, как он завязывает его, и остается лишь надеяться, что это не узел. Это будет самая глупая смерть за всю историю человечества, когда я задохнусь, не сумев снять его.

- Этот кулон достался мне от бабушки, и я хочу вернуть его.

- Чон вернется, и я отдам ему кулон…

- Не потеряй.

Я шагаю вперед предельно медленно и осторожно, но никто больше не пытается меня остановить. Подойдя к двери, я быстро вбегаю в нее и защелкиваю замок. Не разбирая, как завязан корсет, я хватаю ножницы со столика и разрезаю нить за спиной. Платье тут же падает к моим ногам, а легкие начинают жадно набирать в себя воздух. Падаю на колени и пытаюсь отдышаться, прокручивая в голове все, что произошло в коридоре. Он пытался убить меня за этот кулон, только потому что он ему достался от бабушки? Слабо верится, что дело в его цене. У этой семейки достаточно денег, чтобы купить сотню таких кулонов. Потому что он ему дорог? В таких случаях, люди просят по-хорошему. Сразу начинают с его истории.

Тянусь к шее и дрожащими пальцами расстегиваю замок. Он поддается лишь попытки с десятой. Кручу его в руках. Вроде ничего особенного. Когда вдруг замечаю миллиметровый дефект с боку. Такие вещи делаются мастерами на заказ, и в них просто не может быть неровностей. Скольжу по этой части подушечкой пальца, слегка надавливая, когда вдруг слышу тихий щелчок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

8 глава

Мой рот открывается, когда я вытаскиваю из кулона маленький сверток бумаги. Не знаю, сколько он там пролежал, но сохранился прекрасно, даже не потеряв свой белый цвет. Пальцы судорожно пытаются его развернусь, пытаясь не порвать. Не смотря на прекрасную сохранность, чернила все же немного потекли, хотя это могло произойти еще до того, как письмо поместили в кулон. Подчерк достаточно ровный, шрифт наклонен в одну сторону. Ощущение что писали под копирку. Слишком идеально. Не мешкая, вчитываюсь в текст.

«Дорогой мой Гук, это твоя бабушка…»

Резко отвожу взгляд и прижимаю письмо к груди, чтобы не было соблазна заглянуть в него. Я не имею право читать. Это личное. Письмо, оставленное их бабушкой именно для Гука. Думаю, даже Чон не имел понятия о нем. Я бы не хотела, чтобы мое письмо попало в чужие руки. Тут как минимум идет речь об уважении к их бабушке.

Кладу письмо на кровать, сверху на него кулон и иду в сторону гардероба. Нужно одеться. Подвисаю, глядя на вешалки с пестрыми нарядами и аж скулы сводит. Поворачиваюсь к стороне, где висели костюмы Чона, выбираю оттуда черный худи с капюшоном и натягиваю на себя. Оно мне по колено, а то есть выгляжу я в нем намного приличнее, чем в любом из своих платьев. Собираюсь уже шагнуть обратно в спальню, когда слышу скрип пола. Я помню точно, что закрыла дверь, когда вошла. Адреналин берет верх, и вместо того, чтобы затаиться, я выскакиваю в прыжке, в надежде поймать неизвестного, вторгнувшегося в мои покои. Комната пуста… Но я же слышала… Или у меня просто разыгралась паранойя.

Подхожу к двери, чтобы проверить замок. Дверь не поддается. Точно паранойя… Возвращаюсь к кровати, чтобы забрать письмо и отнести его Гуку, но замечаю, что кулон лежит уже рядом, а не на бумаге, как я его оставляла. Оставляла же! Или нет… Мысли путаются. Дверь была закрыта, если в доме не завелись призраки (во что, наверное, я уже могу поверить), я просто схожу с ума. У меня возникает ощущение, что дом специально пугает меня, намекая, чтобы я уезжала. И это действительно кажется единственным здравым выходом. Отнесу письмо и соберу свои вещи… Хотя, не думаю, что что-то из этих нарядов мне хочется забирать.

Мы находимся в самом дерьмовом месте города, откуда не так просто быстро уехать. Нужно заказать такси сразу. Беру телефон и захожу в приложение, вызывая себе машину. Ближайшая находится в двух часах езды. Подтверждаю заказ и выхожу из комнаты, крепко держа в руке кусок бумаги из медальона, точно он весил не меньше килограмма.

В коридоре стоит тишина. Это крайне пугающе, когда понимаешь, что ты в доме не одна. Мозг так и мечет мысли о том, что вот-вот из-за угла выскочит скример. Подхожу к двери комнаты, где остался Гук, но не стучу. Рука не поднимается. Я боюсь снова увидеть его. Мое тело не справляется с притоком эмоций рядом с ним. Сажусь на корточки, чтобы просунуть письмо под дверью, когда вдруг она открывается и я вижу только его громоздкие черные берцы перед свои лицом. Поднимаю свой взгляд и жалею об этом. От его взгляда хочется просто лечь на пол и притвориться мертвой. Но тут он опускает глаза на листок бумаги, лежащий у него в ногах. Поднимает его, уже совершенно не обращая на меня внимания. Несколько секунд вчитывается в текст, разворачивается и захлопывает дверь перед моим носом.

Мое горло сдавливает взрыв истеричного смеха. И это все? Не такого я ожидала. Но сердце заполоняет тепло, которое сулит завершение этого кошмара. Я могу спокойно забрать все необходимое и выйти на улицу, ожидая такси там. Встаю на ноги и практически вприпрыжку бегу обратно в свою спальню. Этот кошмар скоро закончится, и я смогу смело объявить о расторжение своей помолвки, не боясь за собственную жизнь, ведь буду уже в родном доме к этому моменту. А когда Чон вернется, его будет ждать лишь письмо на кровати от, как он говорит, тупой невесты. Но чем больше я думаю об этом, тем сильнее ощущаю тошноту. Все слишком радужно, чтобы быть правдой. Тем не менее беру листок бумаги и ручку и начинаю писать прощальное письмо. Даже не помню конкретно, что писала, потому что мозг не отчетливо понимал движение рук. Что-то о том, что мы не пара, я ему не подхожу и остальную стандартную дребедень. Но закончила красиво, подписав снизу лишь одно: «Не блещущая мозгами, Диана». Пускай знает, что вина в этом лежит только на нем. Я пыталась быть с ним, даже когда понимала, что любви нет никакой. Последней каплей стали возрастающие вокруг меня интриги и его похуистическое отношение в мою сторону.

Сворачиваю письмо и подкладываю его под бутылку вина на тумбе. Беру сумочку и просто сгребаю в нее все с туалетного столика: косметику, ножницы, какие-то чеки. Потом разберу. Сейчас нет настроения вникать в это. Вешаю сумку на плечо и иду к двери, но открыв ее, взвизгиваю, не сумев сдержать испуг в себе.

Гук стоит напротив меня. Его взгляд падает на сумку на моем плече,

- Собирайся.

- Что? – Хотелось добавить, что я как бы уже собралась, но думаю, мы говорим о разных вещах.

- Собирайся. Выбери что-то понаряднее, вроде того красного платья.

- Куда собираться? – шепчу я в ответ, искренне не понимая, что он от меня хочет.

Гук лениво закатывает глаза.

- Составишь компанию.

- Я не хочу.

- Съездим в одно местечко. Не вредничай, Ди.

- Я Диана.

- Даю тебе десять минут на сборы. Лучше поторопись, если хочешь узнать маленький секрет своего женишка.

Я щурюсь, точно пытаюсь разглядеть, что таится в его голове. Но не могу отрицать, что я заинтригована. Надеюсь, он не собирается вывести меня в лес и закопать там.

- Не трону, - коротко добавляет Гук, словно читал меня как открытую книгу.

- Это надолго?

- На пару часов.

Щелкаю смартфон и быстро отказываюсь от такси. Тут же получаю низкий рейтинг клиента от разгневанного водителя. Надеюсь, это никак не повлияет на мою следующую попытку заказать машину. Уеду чуть позже. Чона все-равно не будет еще больше суток. Я хочу узнать больше, чем мне полагалось в этой роли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

9 глава

Спускаюсь по лестнице, пытаясь нае споткнуться об собственное платье. Приходится, буквально, взять юбку в руки, обнажив ноги через высокий разрез, чтобы не скатиться кубарем. Впервые надеваю это платье. Оно провисело в шкафу около полугода. Все не могла выбрать куда пойти в нем. Слишком откровенное декольте, чтобы пойти с Чоном на деловой ужин, и слишком парадное, чтобы просто куда-то выбраться. Меня подкупил темный глубокий синий цвет. Тогда я взяла это платье не глядя, только дома пришло разочарование, когда оно стало храниться в шкафу. Не знаю, насколько это удачный выбор наряда для сегодняшнего вечере. Может я смогла бы более удачно ориентироваться, если бы знала куда мы идем.

Гук сидел внизу на диване. Он оглянулся, когда услышал мои шаги и тут же поднялся на ноги. Он был одет в черные брюки и такого же цвета рубашку. ЧЕРТ! Обожаю, когда мужчины в черной рубашке! Как же сексуально это выглядит! А на контрасте с его диким взглядом, я вновь ощутила ноющее чувство внизу живота.

- Шикарно выглядишь, Ди, - с ухмылкой проговорил он, заставляя меня усомниться в его комплименте.

Моя челюсть крепко сомкнулась до скрежета зубом, когда я услышала свое сокращенное имя. Никто прежде так не коверкал его. Мне не нравится. Ну, или мне не нравится, когда это говорил он. От этого ощущение, что мы старые добрые друзья, которым свойственно называть друг друга, как душа ляжет.

- Но я не просил тебя одеваться, как девушка по вызову, — вот и вылетело с его рта точное описание его ухмылки.

- Просто по тебе видно, что тебе нравится как раз такой вид женщин. Вряд-ли кто-то согласится спать с тобой бесплатно.

- Вот как? И сколько же стоит ночь с тобой?

Хотела поддеть его, но лишь всучила себя в дебильную ситуацию. Но благо он не стал дожидаться, пока я придумаю остроумный ответ, и шагнул в сторону выхода.

Продолжай сражаться, даже если загнана в угол.

Но идей для хорошего ответа у меня пока не было. Дело времени. Я это так не оставлю.

Шагнула за ним в сторону его старенького минивэна, но Гук вдруг шагнул к новенькому мерсу Чона, которую он приобрел в прошлом месяце. Даже не ездил на нем ни разу.

- Поедем на машине Чона?

- А ты хочет подъехать к клубу на моей развалюхе? Как-то рейтинг упадет, не успеем мы даже вылезти из машины.

- Какого клуба?

Гук закатил глаза.

- Крошка, садись и не беси меня своими расспросами. Через двадцать минут обо всем узнаешь.

Он тут же сел в машину и громко хлопнул дверцей. У меня даже мозг подпрыгнул, представляя, если бы это услышал Чон. Думаю, Гук бы стал его первой жертвой. Слишком он любил свои драгоценные машины. Часто ставя их на первое место в своей жизни, точнее на второе, на первом была всегда работа. Я же, думаю, была примерно на восьмом месте после бильярда, виски, стриптиза (он не скрывал, что посещает иногда такие места). В груди разгорелась ярость, но в этот раз она была какая-то игривая. Точно Бог дал мне сделать маленькую пакость без вреда для себя. Я села в машину и смачно хлопнула дверцей. Гук усмехнулся, точно прекрасно понял мои мотивы.

Всю дорогу вы провели в идеальной тишине. Лишь изредка я видела, как взгляд Гука падал на мои колени. Интересно, что в его голове в такие моменты. Желание или отвращение.

Выехав на автостраду, парень прибавил радио, чтобы не сойти с ума с таким общительным собеседником, как я. Прислушалась к прогнозу погоды. На последующие четыре дня снова обещают ливень. Надвигаются весенние деньки с грозовыми порывами. Нужно успеть уехать из города, пока тихо.

В скором времени мы уже сворачивали к большому заведению с неоновой вывеской «Стрип-клуб Люкс». Я помню это место. Чон упоминал о нем, когда встречался со своими помощником по деловому вопросу. Только вот он забыл уточнить, что это ночной клуб. Надеюсь, его секрет, который так желает мне поведать Гук, это не любовница стриптизерша. Слишком скучно.

Как только машина останавливается на парковке, открываю дверь и выхожу на свежий воздух, который, судя по всему, мне не удастся ощутить в ближайшее время из-за прокуренного заведения. Гук обходит автомобиль и берет мою руку, оплетая ее вокруг своего локтя.

- Я могу и сама идти.

- Так нужно.

- Кому нужно?

Разумеется, ответа не последовало. Вместо этого Гук повел меня в сторону центрального входа, где одиноко куковал огромных размеров охранник. Но при виде нас, каменное лицо расплылось в улыбке, и он тут же шагнул в сторону, пропуская нас вперед.

- Рад Вас снова видеть, Господин Чон. Сегодня у нас отменная программа.

И ведь этого верзилу даже не смутил тот факт, что он пришел сюда с девушкой. Да и тот факт, что перед ним не Чон вовсе, видимо, тоже.

Зайдя в заведение, я поняла, почему в название есть слово «люкс». Я даже не смотрела на обстановку, лишь на девушек, находящихся на сцене. Каждая, как на подбор, не меньше, чем с четвертым размером груди, тонкой талией, точно у них отсутствовало пару нижних ребер и пышными ягодицами. Силикона в них больше, чем во дерзости. Просто куклы, в которых не было ничего живого.

Судя по дорогим костюмам постояльцев, сюда пускали лишь элиту с толстыми кошельками. И им было глубоко плевать, что я иду по заведению с мужчиной, они абсолютно не стеснялись разглядывать меня, как новый экспонат в музее. Теперь ясно зачем нужно было заходить под руку. Если бы Гук не держал меня, уже по-любому кто-то бы попытался купить мое тело. А так я чувствовала себя помеченной. Палка с двумя концами. Я бы с удовольствием выбрала середину и ушла бы к черту, но любопытство было сильнее. Особенно когда один из завсегдатаев встал и махнул нам рукой, подзывая к себе. Я его узнала. Это был помощник Чона. Видела его как-то, когда заходила в его офис. Правда это было мельком, но его лицо запомнила хорошо. Карии глаза, густые черные брови и узкие губы, в сочетании с до безобразия худым лицом. Одет он был, как и все присутствующие здесь мужчины, в черный костюм с белоснежной рубашкой, точно пришел сюда сразу после работы. Хотя, может оно так и было.

- Чон, сколько не виделись? Как ты открыл филиал, так вовсе забыл навещать нас.

Чон? Мне послышалось, или он назвал так Гука?

- Прости. Работы много. Это моя невеста Диана. Можно просто Ди.

На этой фразе он по-свойски оплел мою талию рукой и притянул к себе. Наверное, отвлекая этим маневром от моего откровенного удивления.

- Да, помню эту красотку. Видел как-то в офисе. Но лично ты нас не знакомил.

А должен был? Если бы я знакомилась со всеми партнерами Чона, отсох был язык, когда здоровалась. Да мне это и как бы не нужно. Лишняя информация, которую не очень-то хочется запоминать. Но мне стало еще интереснее, в какую игру играет Гук. Что он задумал?

- Котик, а мы надолго? – протягиваю я и вижу, как в мужских глазах загораются огни. Кто-то явно оценил, когда к нему обращаются в такой форме.

- Ненасытная моя. Так хочешь вернуться обратно в кроватку?

- Так я ее себе и представлял, - заявляет компаньон, откровенно унижая меня.

Гук щипает меня за ягодицу, и я тут же забываю о том, что хочу ответить. Стою и растерянно хлопаю глазами. Думаю, выгляжу в этот момент не умнее этих барышень на шестах.

- Погуляй, зайка.

- Но я…

- Гуляй, - более жестко повторяет Гук.

Озлобленная, растерянная, понятия не имея, как себя вести, я разворачиваюсь и иду в сторону танцпола.

Ну я тебе сейчас устрою «гуляй».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10 глава

Гук

Этот клуб лишь прикрытие для таких индивидуумов, как Чон, где можно провернуть какое-то дельце вне офиса. Громкая музыка заглушает разговоры, так еще и зрелище в виде полуголых танцовщиц отвлекает нужного человечка. Если еще и доплатить какой-нибудь дамочке, то есть вариант подписать любой договор, пока она трясет своей голой грудью возле его лица. Сейчас даже платить и подзывать никого не пришлось, этот помощник, чьего имя я даже не знаю, уставился на Ди, как под гипнозом. Эта девочка умеет преподнести себя в самом лучшем свете. На нее смотрели все, пока это не тронутое (здесь) тело извивалось на танцполе. Могу поспорить, она уже завоевала стояки человек пять, как минимум. Как же хочется обломать их поскорее.

- У тебя остались бумаги по завещанию моей бабушки? – не желая задерживаться, я стал бить прямо в лоб.

- Ты же сам сказал сжечь их! – Помощник Чона так вспыльчиво отвечает, что забывает перед этим даже проглотить отпитый виски, и он начинает стекать по его бороде. Тут же хватает салфетку со стола и вытирает рот. – Я, конечно, знаю, что у тебя бывают такие перемены в решениях, но после твоего звонка в три часа ночи с криками, чтобы я срочно все сжег, у меня как-то не осталось подозрений, что так и нужно поступить. А в чем дело?

- Дерьмо…

Бью громко подушечками пальцем по столу и поднимаюсь на ноги. Тут ловить больше нечего.

- Чон, в чем дело? Чон?

Лишь услышав второй раз «Чон», вспоминаю под чьим именем сюда пришел. Видимо, стоит как-то успокоить этого придурковатого помощника, чтобы он не устроил панику, а еще важнее, чтобы он не стал названивать Чону.

- Забей. Просто хотел кое-что провернуть с Гуком.

- Ты с ним общаешься? Или так, чтобы доедал свою подошву с солью? В последний раз ты говорил, что утопишь его в своем же дерьме при первой возможности.

Слабовато. Я бы утопил брата в его же крови.

- Хочу, чтобы свалил на остаток жизни. Слишком любит появляться, когда не нужно.

- Так женись и проблем нет. Она вроде уже и не против.

Чувство, что я не знаю чего-то очень важного.

Мое затянувшееся молчание заставляет мужское лицо напротив заполниться кровью до алого оттенка. Кажется, у кого-то подскочило давление. Могу поспорить, если сейчас разбить ему нос, кровью зальет все в округе.

- Прости, Чон. Я помню, что ты говорил больше не упоминать о твоей помолвке и свадьбе, просто подумал, если мы сидим вдвоем, то в этом нет ничего плохо.

- Не думай. Тебе не идет.

- Я уволен?

Его лицо, губы, брови, ресницы все дрожит. Признаться, я еще не видел подобного страха. Кажется, увольнение из офиса моего брата сопоставимо со смертным приговором.

Я равнодушно осматриваю клуб в поисках Ди, но не нахожу ее на прежнем месте, как вдруг ощущаю холодные пальцы, поднырнувшие под ворот моей рубашки.

- Я хочу домой, котенок… Мне скучно… - шепчет она возле моего уха.

Мило. Но мне по душе, когда она сука.

Тяну ее за запястье, практически заставляя перевалиться через мое плечо. Вместо того, чтобы сопротивляться, Ди усердно поправляет свою юбку, косясь на взгляд напротив, где уже разглядывали ее трусики. Если, конечно, они там были. Ерзает на моем члене своими полуобнаженными ягодицами и потом начнет злится, что у меня встал. Пусть злится. Меня это чертовски заводит.

Обмениваюсь взглядами с парнем напротив, который все это время сидел со свойственным ему красным оттенком лица. Морщусь и отрицательно верчу головой.

- Нет, не уволен. Но следи за языком. Второго шанса я не даю. – Опускаю взгляд на девушку, и уже вижу, как злостно сдвигаются ее брови на середине. – А ты, если не хочешь, чтобы я трахнул твой ротик, молчи, пока не разрешу. – Ее глаза расширяются до невообразимых размеров, а губки слегка приоткрываются, изображая звук «о». Поверить не могу, что эту девочку так легко смутить. Чем вообще Чон занимается с ней наедине?

Достаю сигарету и закуриваю, наблюдая за жалким трясущимся существом напротив, который едва стал приходить в нормальную расцветку. Схожу с ума от ярости, что не добился ничего этой поездкой. Все это уже было слишком рискованно, так еще и бесполезно. Опрометчиво было считать, что Чон не избавится от улик, которые способны утянуть его на самое дно. Но попробовать стоило.

Ди резко подрывается с моих колен и с вызовом смотрит на меня сверху вниз, пока я не поднимаюсь следом. Даже смешно, как меняется ее выражение лица от того, как меняет ракурс ее взгляд. Дерзость уплывает, когда сверху на нее теперь смотрю я. Страх и уже знакомая дрожь лица. Но в данном случае, мой член начинает твердеть. Подмигиваю ей и ухмыляюсь, подключая свое обаяние. Я умею быть очаровашкой, когда хочу продолжить начатый флирт. Хотя, в отношении с Ди, не думаю, что это нужно. Если бы не был чересчур пьян, взял бы ее еще в первый вечер в гостиной. Она этого очень желала.

Бросаю сигарету на пол и придавливаю ее тяжелым ботинком. Гнев от неудачи, сменяет лишь неконтролируемое желание. Мозг проектирует фантазии, как Ди стонет, всхлипывает и содрогается под моим телом в самых разных позах. Особенно хочется услышать свое имя с этих пухлых губок. Эта девушка совершила ошибку, когда показала мне свое желание. Теперь сложно избавиться от этого в своей голове.

Беру ее за руку и веду в сторону машины. Слышу цокот каблуков, как она пытается поспеть за моим размашистым шагом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11 глава

Диана

Гук гонит по пустой автостраде. Мне страшно даже взглянуть на спидометр, поэтому предпочитаю просто зажмурить глаза. Если и умирать, то не хочу этого видеть. Чувство будто я взлетаю, катясь по взлетной полосе.

- Ты чертов псих! – практически визжу от притока адреналина.

- Да. Это так.

Его спокойствие убивает во мне последнюю нервную клетку. Сложно понять, о чем он думает в этот момент. Решил ли и в правду протаранить отбойник или вспомнил, что не выключил дома утюг. Молю, пусть это будет утюг…

- Мне страшно, Гук…

- Надо было думать об этом раньше, когда играла на моих нервах в этом заведении. Знаешь, Ди, мне порой кажется, что ты камикадзе. Ни одна девушка в здравом уме не сделает ничего, что творишь ты.

- Пожалуйста…

В ответ следует лишь тяжелый вздох, но мое тело ощущает мягкое торможение. Приоткрываю глаза, готовясь в любой момент снова зажмурить их, но вижу знакомую дорогу, ведущую к дому через высокие заросли деревьев. Мы практически дома. Так быстро, что меня не покидает ощущение, что Гук умеет телепортироваться. Глупости? О чем только не подумаешь, когда находишься на волосок от смерти.

Больше не рискую ничего говорить, даже дышать страшно. Кто знает, какие демоны засели в этом мерзавце. Просто сжимаю дверную ручку, да так сильно, что ощущаю, как длинные ногти впиваются в ладонь. Эта боль помогает осознавать, что это не страшный сон. А как хотелось бы, проснуться в своей кровати, наши отношения с Чоном только развиваются, я не знаю никакого Гука, а все эти интриги оказались лишь происками бугимена.

Неожиданно в памяти всплывает наша последняя встреча с Чоном перед его отъездом, которая вытряхнула из меня всю душу и после которой я уже была готова уехать из этого дома. Но вот спустя несколько часов, мой мозг кричит, что хочет остаться, чтобы разобраться, что происходит в этом чертовом доме и почему Чон так зациклен на нашей свадьбе. Если дело просто в чертовой печати, почему не выбрать другую женщину. Тем более, как стало известно, их куда больше, чем я думала. Одни танцовщицы чего стоят. Пока я танцевала в клубе, слышала, как за моей спиной меня обсуждали эти девицы. Они даже не старались говорить тише, точно надеялись, что я услышу. А услышала я многое… И как после закрытия они с Чоном устраивали оргии на этой сцене, и как я не достойна «золотого» мальчика, да и вообще внешность у меня не ахти. Честно? Плевать я хотела на мнение дешевых девиц. Больше меня интересует, почему именно я? Почему нельзя было взять в жены такую дурочку, которая будет ползать за тобой на коленях, ради пары хрустящих купюр?

Моя грудь высоко вздымается и опускается обратно, когда я пытаюсь проглотить образовавшийся в горле ком обиды. Машина тем временем уже сворачивает на свое прежнее место, откуда мы взяли ее выгулять. Гук украдкой бросил взгляд на заднее сиденье, точно проверяя не забыл ли что-нибудь, и вытащил ключ из зажигания, тут же подкладывая его под коврик автомобиля. Он резко провел тыльной стороной ладони по губам и открыл дверцу. Я последовала за ним, но размашистый быстрый шаг было не так просто догнать. Поэтому лишь бежала до дома с приоткрытыми губами, готовясь обрушить на мужчину все свои накопившиеся вопросы.

- Мы дома! Стоять! – кричала я ему в спину, пытаясь ухватить за рукав. – Стой, сказала! Я требую объяснений! Почему ты представился Чоном? Почему его работники открыто считают меня шлюхой? Что было в том письме? Что ты хотел узнать!?

Тот взгляд, которым он меня опрокинул, заставил опуститься меня на диван за моей спиной.

- Успокойся.

- Я спокойна! – Снова этот взгляд. Это хуже любого крика и тона. – Ладно! Спокойна…

- Кто твоя мать?

- Не знаю. Я сирота.

Гук цыкнул и вытащил из нагрудного кармана уже знакомое мне письмо, протягивая его к моей руке.

- Читай.

Я тут же бегло побежала взглядом по красивому подчерку.

«Дорогой мой Гук, это твоя бабушка. Прости, что оставила тебя ничего не объяснив. Надеюсь, ты найдешь это письмо. Когда я была молода, я нашла в лесу девочку и спрятала ее от солдат в неспокойное время Гражданской войны. Я растила девочку как собственную дочь, пока она не исчезла. Я искала ее долгие десятилетия. Но, к сожалению, не успела. Я узнала плохие известия. Она родила девочку и умерла во время родов. Пыталась найти отца ребенка, но не вышло. По своей глупости я рассказала об этом вашему отцу и пожалела тысячу раз. Эти стервятники сделают все, чтобы ей ничего не досталось. Именно поэтому я записала в завещании этот пункт: «Большая часть достается этой девочке». Не дай своему отцу испортить ей жизнь… Вторая часть завещания спрятана в книге на моем стеллаже. Этого хватит, чтобы ты тоже не испытывал нужды в этой жизни.

Я люблю тебя.

Бабушка.»

- То есть… - я задумчиво уставилась на ножку кофейного столика, точно там были написаны разъяснения. – Наследство вашей бабушки достанется какой-то девушке? А я тут причем?

- Тупица. Ты и есть эта девушка. Год смерти бабушки совпадает со временем, когда тебя удочерили. Завещание с тех пор никто не видел. Как мне говорили…

- Сам тупой.

- Это все, что ты услышала?

- Тут даже имени девочки нет. Я не знаю имени бабушки, точнее не помню его. То время детства было как в тумане. Вспоминаются лишь обрывки. Все это лишь твоя теория.

- Ну да. Вокруг же Чона так много сироток.

- Ты обвиняешь брата, что он со мной только из-за наследства. Но вы ведь тоже были детьми тогда.

- Мы с братом отличались друг от друга в то время. Он был больше приближен к отцу, он был верен ему. Чона готовили приемником. Если наш отец узнал об этой истории еще тогда, вполне мог продумать такой план.

- Может это и так. А еще, возможно, ты тоже гонишься за этими деньгами. Хочешь обыграть своего братика в этой игре, так как вся любовь отца с самого детства была предназначена ему.

Я взвизгнула, когда Гук потянул меня за руку. В голове мелькнула мысль, что вот он – мой конец. Договорилась. Сейчас прибьет меня где-нибудь в уголке, спрячет труп и поделят они наследство поровну. Но вместо кровавой расправы, он упал на место, где совсем недавно сидела я, и усадил на свои колени. Его левая рука обнимает меня, прижимая руки к телу по швам так, что я не могу даже пошевелиться, пока правая уже ныряет через разрез моего платья во внутреннюю часть моего бедра.

- Благодаря моему брату все считают тебя пустышкой, - чем глубже просачиваются его пальцы, тем сильнее меня одолевает дрожь. – Я же считаю, что ты влюблена в его внешность… В нашу внешность.

Он вот-вот коснется моего сокровенного места и узнать, что на мне на самом деле нет белья. И от этого будет уже не свернуть. Я теку от его близости, и Гук сейчас об этом узнает… Через… Раз… Два… Вместо «три» в своей голове, я замахиваюсь головой и бью затылком точно в его челюсть. От неожиданности хватка ослабевает, и я успеваю воспользоваться этим, чтобы подскочить на ноги.

- Нет! Я была влюблена в его чуткость и нежность!

- И в то, как спивалась в одиночестве, пока на его члене скакала очередная стриптизёрша.

- Подло… — это был удар точно в солнечное сплетение.

- А я и не хочу быть тем, кем не являюсь. Жить станет проще, когда ты перестанешь романтизировать злодеев.

- А ты злодей?

- Я хуже, - его губы расползаются в усмешке. – Но еще хуже, когда злодей пытается быть героем, чтобы добраться до своей цели. Лучше уж быть честным подонком.

- Ты заявляешься и переворачиваешь всю мою жизнь. Говоришь, что твоя бабушка удочерила мою мать и завещала мне «пол царства», что мой жених со мной только из-за этих денег. И хочешь, чтобы я верила в твою честность?

- Да… Без завещания я хрен что докажу…

- Почему я не видела тебя до этого? Почему ты не приезжал? Я даже о существовании твоем не знала.

- Я был далеко.

- Где?

- Исполнял давнее желание своей бабушки.

- Какое?

- Какая ты приставучая, - Гук низко рыкнул, но продолжил. – Помню, как в детстве она твердила мне о доме в небольшой деревне, где росла, и как хотелось ей свозить меня туда, но отец не отпускал меня с ней.

- Старый деревянный дом у озера?

Гук исподлобья поднял на меня глаза, осознав, что что-то я да помню.

- Я пойду к себе… - быстро развернувшись, я со всех ног побежала вверх по лестнице. Эмоции душили изнутри, а все, что я знала о себе и своей матери тебе казалось просто детским бредом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12 глава

И вот за последние двенадцать часов, которые я провела в этом доме, все пробелы моей жизни магическим образом устранились. И как бы мне не хотелось верить, что я все это время не была простой игрушкой в руках опытных аферистов, слова Гука казались вполне логичными, хоть и жестокими. Я и не подозревала, сколько правды может нести за собой появление чужака в доме, где я уже успела почувствовать себя хозяйкой. Некоторое время я просто пялилась в потолок, настолько меня потрясло случившееся. Но вскоре мне все же удалось задремать. Тот самый сон, когда ты не полностью уходишь в сознание, оставаясь одной ногой в реальности. Я слушала, как задувает ветер в приоткрытое окно, слышала, как шелестит бумага на столе, как вдалеке грохочет гром. В тот момент я была уверена, что контролирую всю ситуацию вокруг себя, пока случайно не открыла глаза, ощутив на себе посторонний взгляд. Визг сорвался с моих губ, но зажегшийся свет тут же заглушил его. Мужской силуэт сквозь еще не проснувшиеся глаза, лишь проморгавшись я поняла, что перед кроватью стоит Чон.

- Ты напугал меня… - еле слышно обронила я.

Ситуация как в самом страшном ужастике, за мгновение до убийства второстепенного героя. Еще и этот взгляд… Из-за теплого освещения прикроватной лампы, его глаза казалось налились кровью. Брови лениво опустились на веки. Губы расплываются в зловещей улыбке.

- Прости, - лишь роняет он в ответ. Но от этих извинений не становится легче.

- Который час? – поворачиваю голову на часы и вижу, что стрелка лишь подходит в трем. – Так рано… Ты перенес вылет? Почему не позвонил?

- Решил сделать сюрприз. Не рада?

- Рада…

- Тогда хоть обними с дороги, - говорит он и тут же склоняется надо мной.

Дрожащие руки смыкаются на его шее, и я тут же пытаюсь подавить это состояние, чтобы не выдать свой страх. Его рука скользит по моему бедру, давая понять, что Чон теряет контроль. Становится еще страшнее. Но ведь он не делал мне больно за все это время. Хоть и выглядел достаточно обозленным, но не мог совершить насилия. И дело даже не в его воспитание, а в том, что я еще не его жена. Просто боялся спугнуть. Ведь если все, что говорил Гук, правда, он остерегался именно моего отказа. Это объясняет тот факт, что Чон даже не пытался никогда доминировать надо мной.

- Все хорошо? Ты какая-то странная.

Чон сел на кровать рядом со мной и задумчиво опустил взгляд на мои руки, точно мог узнать судьбу человека по ним.

- Все хорошо. Просто готовлюсь к тяжелому дню. Ураган разнес половину двора. Нужно все убрать, раз ты не собираешься нанимать никого мне в помощь.

Все вылетело из меня необдуманно, но вполне вышло здраво.

- Ты же все-равно жалуешься, что тебе тут скучно.

- Серьезно?! – в моей голове точно кто-то щелкнул тумблер. – Я говорила про увлечения, общение, встречи с друзьями, хотя бы посещение с тобой светский мероприятий, а не про то, что хочу стать садовником.

Чон поднял руки вверх, точно капитулировал.

- Ладно. Ладно. Садовник, значит садовник.

- Может еще электрика? Нам бы поменять проводку.

Парень сердито сдвинул брови.

- Хорошо. Давай начнем с садовника. Мы уже начинаем искать компромисс. Так и должны поступать супружеские пары.

На слове «супружеские» Чон резко поднял на меня взгляд, схватил за шею и безжалостно вонзился в мои губы, не давая возможности даже приоткрыть их. Я лишь пыталась сделать вздох через нос, чтобы не задохнуться от этого напора. Доминированием это не назовешь. Точнее отчаянная попытка показать свое мужское эго. Его даже не смущало, что я не могла ответить на поцелуй. Желания на это у меня не было, но и от неуклюжих касаний я не могла поймать ритм. Лишь молила в своей голове Бога, чтобы это закончилось. И была услышана. Дверь со скрипом приоткрылась. А пороге стоял Гук, которого явно даже не смутило, что вошел он во время, какой не какой, но прелюдии. Скрестив руки на груди, Гук прикусил губу, точно пытаясь сдержать наплыв ненужных фраз из своего рта, но не смог сдержать сарказма.

- А я-то думаю, чего она верещит. Увидев тебя ночью, я бы тоже кричал. С этим цветом волос похож на призрака. Да и загар бы тебе не помешал.

- Гук… - Чон тяжело уперся на кровать и поднялся на ноги. – Чем занимались, пока меня не было?

- Разговаривали по душам. Ты знал, что она умеет разговаривать?

- Разговаривали? О чем?

Взгляд Чона перепрыгнул на меня. Врать становилось сложнее, так как фантазия после короткого сна быстро иссякла. Поэтому я решила сказать частичную правду, по которой могла посмотреть его эмоции.

- Гук рассказывал, где провел последний год и про вашу бабушку.

- Вот как… Гук – волк-одиночка. Не многим доверяет. Черт… - Чон театрально зажмурил глаза, после чего приоткрыл один. – Нет… Во мне говорит ревность.

- Да. Надо бы ревновать к человеку с твоей внешностью, но с более хорошим вкусом, - Гук открыто провоцировал его, и от этого лишь сильнее перехватывало дыхание. Хотелось прокричать, чтобы он заткнулся, но тот явно входил во вкус после каждой сказанной фразы. – Глядишь, приедешь после очередной командировки, а невеста уже моя.

После того, что Гук наговорил, я ожидала драку, скандала, предъявленной необоснованной ревности, но Чон… Он просто звонко рассмеялся. Не думаю, что дело было в его высокой самооценке, точнее в моей податливости. Чон знал, что крепко держит меня за горло. Не имея информации о том, что мне известно, он не сомневался, что я верный мышонок.

- Ух, рассмешил, - Чон смахнул с ресниц выбившуюся слезу, вызванную истеричным смехом.

Я резко подскочила с кровати, чуть не свалившись с нее. Парни застыли, точно ожидая, что я вспылю, дам выход эмоциям и сокрушу всю правду и интриги, возникшие в этом доме. Но я лишь коротко произнесла:

- Я в душ.

И быстро побежала в свой спасательный уголок, где могла побыть одна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13 глава "Тайна"

Тайна

Только когда я выключила душ, обратила внимание на воцарившуюся в доме тишину. Она накрыла разум, точно теплое покрывало, расслабляя извилины мозга. Я стояла посреди ванной комнаты, насухо вытирая тело полотенцем, но было это бессмысленно, так как с волос тут же стекала новая партия воды. Зеркало на стене запотело от высокой температуры, оставалось лишь представлять, как взъерошена моя шевелюра. От жара появилось дикое желание почувствовать легкое дуновение ветерка, чтобы освежиться и почувствовать обычным человеком, а не демоном в адском пепле. Закутав тело в полотенце, я перекинула волосы на один бок и открыла дверь в комнату, но застыла, увидев в полумраке силуэт. Лишь прищурившись, смогла разглядеть Гука, который, не обращая на меня ни малейшего внимания, переворачивал ящики Чона, явно что-то выискивая.

- Ты с ума сошел? А если Чон зайдет? – мой голос звучал нервно, но все же сохранял тихую громкость, дабы не быть услышанной вне комнаты.

- Я должен хоть что-то найти, - лишь буркнул он в ответ.

- А если не найдешь? Ты хоть представляешь насколько это безрассудно вламываться и копаться в чужих вещах?

Гук открыл верхний ящик, не сразу осознав, что он принадлежит мне. А может и понял, просто решил разглядеть мое нижнее белье. После вытащил белые кружевные стринги, растянул их и вяло улыбнулся, засовывая их обратно.

- Прекрати, - шепотом.

- Неужели тебе не хочется, - парень прервался на полу фразе, когда повернулся в мою сторону, - не хочется узнать… Милое полотенце. – По взгляду было ясно, что он уже представил, что находится под ним, но все же пересилив свои фантазии, развернулся и продолжил рыться в шкафу.

Сердце заколошматило из самых глубин груди, напоминая собою раскаты грома, когда я услышала шаги за дверью. Не было сомнений, что они приближаются именно в нашу сторону.

- Это Чон! – прокричала я шепотом, вызывающим щекочущий кашель.

- Отвлеки его.

- Как?

- Придумай что-нибудь, - абсолютно спокойно заявил Гук.

Руки тряслись, точно меня пронзила лихорадка. Ноги вовсе отказывались слушаться. Переборов сопротивление своих конечностей, я вышла в коридор и встала, словно вкопанная, ведь всего в паре метрах от меня стоял Чон. Его взгляд точно кричал: «Я все знаю!». Возможно, я просто накручиваю себя…

- Встречаешь своего котика в полотенце? – Его губы расползлись в мерзкой усмешке, точно он еле сдерживал вырывающийся хохот.

Но сам того не осознавая, он кинул мне лазейку. Так уж устроено, что мозг мужчины работает лучше женского, но лишь до одного момента, пока она не обнажится. Тут уж место главной головы, начинает работать второстепенная. Недолго думая, я распахнула полотенце, демонстрируя себя во всей красе. Вода еще стекала с моих волос, попадая на грудь, что вызвало легкий озноб. Ощутив прохладу, мои соски тут же набухни, приковывая к себе мужской взгляд. Его взгляд темнеет, отчего становится не по себе. Я точно маленький Бэмби, на которого охотится волк.

Сорвавшись с места, Чон налетает на меня, подхватывая на руки. Я рефлекторно обнимаю его ногами, руки сжимают полотенце на груди, пытаясь прикрыться им, точно это могло меня спасти. Осознав, что он несет меня в спальню, я схватилась рукой за дверной косяк, впивая в него ногтями до ноющей боли на кончиках пальцев.

- Пойдем на кухню? Хочу это сделать на столе, - продолжаю закапывать саму себя.

- На кухню? – Чон прищуривает глаза, пытаясь найти шутку в моей фразе. – А если увидит Гук?

- Пусть его зависть до конца разобьет эго. Разве не видишь, как он хочет все, что принадлежит тебе? Так пускай видит, что он ничего не получит.

То, что я увидела в его глаза сопоставимо с тем, что дать ребенку с ангиной мороженное в сильную жару. И хочется, и колется, но желание преодолевает верх. А чувство маленькой пакости заставляет хотеть съесть весь килограмм разом.

Чон сжимает мои ягодицы до болевого стона, оставляя на них алые пятна от своих пальцев, и уверенно шагает вниз, предвкушая, как нагнет меня над кухонным столом. Я знаю, что аукнется мне это еще большей болью, так как мне не хочется секса. Проникновение на сухую может быть очень неприятным. И это все ради Гука? Зачем я вообще помогаю ему? Ведь даже не уверена, что доверяю хоть одному из братьев. Если бы не желание докопаться до правды, сидела бы уже в поезде по дороге в родной дом и ощущала бы спокойствие на душе.

Когда мы заходим на кухню, яркий свет солнца заставляет меня зажмурить глаза. Сетчатка за последнее время сильно привыкла к полутьме, поэтому я ощутила жуткое жжение. Чон усадил меня на стол и слегка раздвинул мои бедра, делая несколько шагом назад, точно желая увидеть, как сочится мое сокровенное место от жуткого желания. Но из жуткого желания, было лишь жуткое предчувствие. Я смущенно смыкаю колени и поднимаю на него молящий взгляд, в надежде, что он поймет мои мысли, но парень идет напролом. Он быстро преодолевает короткое расстояние между нами и врезается в мои губы с уже привившимся ему остервенением. Мне остается лишь бултыхаться в его объятиях, точно тряпичная кукла.

Ощущаю его руки повсюду. Они мнут, сжимают, поглаживают, но продолжаю чувствовать лишь отвращение. Когда все успело так поменяться? Раньше ведь я доверяла ему, позволяла ласкать себя и мне это нравилось. Теперь же, если интима не миновать, я лишь хочу, чтобы это быстрее закончилось, даже если придется имитировать оргазм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слышу звук расстегивающейся молнии, через мгновение ощущаю, как он пытается вставить головку. Зажмуриваюсь, готовясь к боли, когда вдруг слышу кашель немного сбоку. Чон разворачивается в сторону спустившегося Гука, даже не пытаясь прикрыть свои гениталии.

- Спрячь своего Циклопа и не позорься. Не хочу, чтобы девушка решила, что у всей нашей семьи комплексы неполноценности, - тон, с которым говорил Гук, заставляет мое тело покрыться мурашками.

Я судорожно запахиваю полотенце, пытаясь даже не смотреть в его сторону.

- Если ты не понял, то мы тут немного заняты, - Чон откровенно намекал брату, чтобы тот ушел, но Гук продолжал стоять с невозмутимым видом.

Эта неловкость, как мне показалось, могла сыграть мне на руку. Спрыгиваю со стола и быстро несусь вверх по лестнице. Смущение – идеальный повод для успешного побега.

- Ты обломал мне шикарный секс, - последнее, что я слышу от Чона, пока не скрываюсь в комнате.

Шикарный секс? Очень громко сказано. Скорее это можно сопоставить с игрищами с резиновой куклой, и то от нее, наверное, было бы больше энтузиазма.

14 глава

Солнце уже взошло высоко в небо, но из-за перистых облаков картина больше походила на закат. Из-за кронов деревьев были видны ярко-алые, пурпурные и желтые полосы. Как вошла в комнату, так и зависла напротив окна. Пришлось перепроверить время, но на часах показывало без четверти одиннадцать. Сад точно жил своей жизнью, гоняя на ветру листья и мелкие травинки. Качели бестолку поскрипывали, точно на них совсем недавно кто-то мягко покачивался. Все это не имело никакого смысла, но мозги почему-то собирались в кучу, когда я зацикливалась на мелких деталях природы. Мысли перекатывались в голове, точно бильярдные шары. Было проще задуматься о причинах существования всего земного, чем о собственной жизни.

Взяла с тумбы трехдневный стакан с виски, в котором уже плавала маленькая мошка, и опрокинула его разом. Виски пошло хорошо, в груди растеклось приятное тепло. На миг мне даже показалось, что это лучшее лекарство от душевной тяготы. Наверное, все алкоголики оправдывают этим свою тягу к выпивке.

Послышался щелчок замка. Я уже была готова к новым сексуальным испытаниям, когда увидела в дверях Гука. Не знаю с каких пор, но видеть его мне стало куда спокойнее. Парень прошел в комнату и закрыл за собой дверь. Его взгляд был опущен в пол, не давая мне возможности разобрать его мысли.

- Где Чон? – неуверенно прервала я тишину.

- Вышел на улицу поговорить по телефону.

- Что-то нашел?

- Нет. Пришлось все бросить и идти спать тебе.

От этой его фразы стало так смешно, что я не смогла сдержать тихий смешок.

- Спасать меня? От моего парня?

- Пожалуйста.

Его низкий голос перевернул все мои органы. А ведь, если бы он не спустился, я бы сейчас вряд-ли смеялась бы.

- Иди. Сейчас придет Чон.

Тут его глаза пронзительно поднялись на меня. Тело в момент окутала волна больших мурашек. Он прав. Он не Чон. Они разные. Как и моя реакция на их присутствие. Я лишь продолжала стоять на месте, точно меня могло снести ветром, если я сделаю шаг в сторону, оказываясь не за его грудью. Мозг отчаянно начинает материть себя саму, что не переоделась и осталась в этом гребанном полотенце. Но тепло алкоголя превращает эти мысли в нечто более соблазнительное. Мы в комнате одни, мое тело буквально прикрывает лишь один лоскут ткани, а этот взгляд заставляет мои колени трястись.

Гук делает шаг в мою сторону, но я остаюсь на месте, точно вкопанное дерево. Хотя, если посудить по погоде за окном, и они более подвижные, нежели я. Снова шаг. И снова. Между нами остается едва метр, когда он протягивает ко мне свою руку и цепляет кончиками пальцев край полотенца, пытаясь спровоцировать его падение. О да, он увидел достаточно внизу и явно хотел увидеть это снова. Я прикрываю глаза и мысленно считаю до трех. Но, как только ощущаю скользящую вниз ткань, где-то в головном мозге загорается красная лампочка. Упираюсь в мужскую грудь руками и толкаю с такой силой, что кажется сталкиваюсь с поездом. Уверена, что даже слышала хруст собственных пальцев. Явно не ожидая такой реакции, Гук оступается и падает на стену. И все вроде ничего, если бы в одно мгновение после этого он не исчезает за ней. Я точно попала в школу волшебства. Невероятно…

- Гук?.. – мой голос дрогнул.

Несколько секунд тишины и безмолвного молчания, когда стена вдруг приоткрывается.

- Иди сюда, - выглянув обронил Гук и снова скрылся.

Наконец-то, руки перестали трястись. Мои ноги уверенно зашагали в неизвестное мне помещение, точно это был выход из Нарнии. Когда я прошла вовнутрь, стена за моей спиной встала на свое место. Какое-то время я просто простояла на месте, ожидая пока глаза привыкнут к полутьме. Гук же, точно кот, уже вовсю рыскал по полкам небольшого стеллажа, точно мог прекрасно разглядеть даже самую мелкую надпись.

Огромная куча папок стояли в неизвестной последовательности. По углам свисала огромная паутина, но пыли как таковой не было. Это место явно не пустовало долго. В углу старое продавленное кресло. Я обернулась, чтобы посмотреть, на что можно смотреть с него, ожидая телевизор или хотя бы проектор, но тут же ахнула, увидев свою комнату. Точно большой аквариум, стены оказались прозрачными с внутренней стороны. А прямо в мой шкаф, где я просила сделать электричество, вела еще одна дверь. Точно логово маньяка. Страшно осознавать, что за четыре года за мной всегда моги наблюдать. Сердце сжалось, а в горле появился плотный ком, не пропускающий даже воздух. Делая короткие вздохи через нос, я поймала себя на мысли, что меня накрывает паническая атака. Но голос Гука, точно через рупор, перед самым ухом заставил меня вздрогнуть и перевести все внимание на него.

- Смотри, - парень подошел ко мне с открытой папкой и слегка кивнул, чтобы я смотрела в нее. – Он уже все бумаги на свадьбу собрал. Осталось лишь поставить подписи.

Но меня привлекло совсем не это. Среди страниц торчал край фотографии, я потянула за нее, перелистывая несколько страниц.

- Это моя мама?..

На фотографии была молодая женщина лет тридцати. Рыжие вьющиеся волосы, большие глаза. Я была очень похожа на нее, поэтому догадка пришла сразу.

- Досье на тебя, - тихо обронил Гук.

Я взяла фотографию в руки, чтобы как следует разглядеть ее, но тут же подпрыгнула на месте, услышав глухой голос, доносившийся с коридора.

- Милая, надеюсь, ты еще не оделась? Я полон сил продолжить.

- Чон идет… Как нам выбраться?

Я подняла отчаянный взгляд на Гука. Он тут же стал складывать папки на свои места, но даже не стал пытаться отобрать у меня фотографию. Затем приподнял решетку вентиляции и указал мне рукой.

- Лезь первым. Я в полотенце.

- Сможешь закрыть ее за нами?

Не успела я ничего ответить, когда увидела, как открывается дверь в комнату и в дверях появляется Чон. Быстро подбежав к небольшому отверстию в стене, я залезла в него и поползла вперед по полной темноте. Лицо, руки, шея: все в момент окутала паутина. Моя арахнофобия забила новыми красками. Но к моему счастью, вперед показался свет. Я подтолкнула решетку перед собой и просто вывалилась из вентиляции, точно червяк. Быстро подскочила на ноги и оглянулась, опасаясь увидеть Чона. Мы по-прежнему были за прозрачной стеной, только вот теперь в гостиной.

- Какие интересные стены в этом доме.

Я резко развернулась на мужской голос и, буквально, врезалась носом в грудь Гука.

- Извини, - я положила руки на его грудь, чтобы сохранить расстояние, но по сравнению с прошлой комнатой, тут было тесно. – Тут тесновато…

- Идеальное оправдание, чтобы облапать меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15 глава

Нашел время валять дурака! По-другому это не назовешь. Он усмехается надо мной, а не флиртует. Хотя я не понимаю, что лучше. Но сейчас меня жутко раздражает его попытки показать себя самым умным. Как я должна не касаться его, если мои лопатки прижаты к стене? Да и он не особо старается уклониться. Мог бы подвинуться в сторону.

Рука взлетела в воздух, чтобы треснуть по его наглой физиономии, но именно в этот момент Гук потянул меня за талию, заставляя упасть лицом на его грудь. Мое тело оказалось в ловушке его рук. Даже чтобы вздохнуть нужны были усилия. Я оторвала голову от его тела и подняла глаза с мыслью, что снова увижу эту ухмылку, но его взгляд был направлен в стену и буквально излучал гнев и ярость. Если бы я не услышала голос Чона за спиной, решила бы, что он охотиться на зайца после месячной голодовки.

Он не смотрит на меня, а я даже не могу обернуться, да и не совсем уверена, что хочу оказаться к нему спиной. Мужская рука вдруг соскальзывает с талии и приземляется на мою ягодицу, жадно сминая ее пальцами. Чтобы не вскрикнуть, я затыкаю свой рот ладонью и издаю жалобный звук.

- Для меня это тоже хорошее оправдание, - еле слышно проговаривает Гук и бросает на меня свой коронный обольстительный взгляд.

С секунду назад мне хотелось его ударить, теперь же не уверена, что хочу чувствовать расстояние между нашими телами.

Тем временем голос Чона стал ближе, и я не стала рисковать, лишь сильнее затаилась, уже не обращая ни малейшего внимания на мужскую руку на моей заднице.

— Значит, говоришь я приходил к тебе вместе с Дианой? – Не сложно было догадаться, о чем говорил Чон и с кем. Мои колени заходили ходуном, но Гук стоял как солдат на посту, даже не поведя пробью. – Да. Меня не было в городе. Молодец, что додумался. Где бумаги?

Гук мягко подтолкнул меня вперед, давая понять, чтобы я шла дальше по темному коридору, где уже не было даже томного освещения. Послушно шагнув в указанном направлении, я зависла, когда мое лицо столкнулось с новой порцией липкой паутиной.

- Иди дальше. Нужно найти выход, - проговорил Гук и махнул рукой передо мной, собирая паутину.

Гук шел четко за мной, пробирая мне путь своей рукой. Я всегда ощущала его руку над своим плечом и от этого становилось спокойнее. Пройдя метров десять, коридор резко ушел влево, а ноги ощутили подъем. Вскоре глаза снова могли видеть кирпичные стены. Перед нами снова была дверь. А после нее виднелась новая «волшебная» стена.

- Смотри… Твоя комната. Тут вроде двери.

Я потянула ручку, и небольшая дверь поддалась, оказываясь снаружи обычной картиной.

- Вот ублюдок.

Эта дверь настолько взбесила Гука, что он чуть не задохнулся, пока проговаривал эту короткую фразу. Воздух еле-еле проходил через нос и с клекотом вырывался через горло.

Стоило закрыть дверь, как снова появилось это тревожное чувство, что за нами кто-то наблюдает. Дом будто съежился в моей голове, превращаясь в тюремную камеру. Подняв трясущуюся руку, я увидела, что до сих пор сжимаю в руке фотографию своей мамы. Лишь один взгляд на ее изображение окутывал душу невидимым спокойствием.

Гук быстро подошел к двери и прислушался.

- Чон идет.

- Что делать? – спросила я, пока руки уже засовывали фотографию под матрас Гука.

- Ударь меня.

Парень эмоционально взмахнул руками и подошел ко мне, подставляя щеку вперед.

- Что?

- Я разглядел все под твоим полотенцем, пока ты ползла через ту вентиляцию. Зачетная попка.

По инерции я взмахнула рукой, приземляя ее на щеку Гука с таким мощным шлепком, что казалось этот звон можно было услышать на улице. Именно в это мгновение краем глаза я увидела, что дверь открывается и на пороге появляется Чон.

- Что происходит? – глухо спросил Чон, застав самую интересную картину.

- Хотел вот узнать, правда ли, что ты говоришь. А она вот в недотрогу играет, - не знаю, насколько слова Гука были правдивы в тот момент, но звучали они очень уверенно.

- Лучше не трогай ее, если жизнь дорога.

Напряжение между братьями выходило на новый уровень, и только я могла притормозить этот ураган. Подойдя к Чону, я мягко оплела его локоть своей рукой и улыбнулась. Сердце кольнуло, когда в ответ не последовало нежности, лишь едкий взгляд.

- Пойдем в комнату? Я сделаю тебе массаж…

- Конечно, милая, - Чон насмешливо посмотрел на Гука, точно говорил: «У тебя не вышло, а я сейчас ее трахну. Да так, что ты будешь слышать все».

Мой взгляд на долю секунды встретился со взглядом Гука, но тот быстро отвернулся и, взяв с кровати полотенце, отправился в ванную комнату. На этот раз он не собирался спасать меня. Да и мог ли он. Я должна вести себя, будто ничего не произошло, пока не станет ясно, как поступать дальше.

Чон повел меня в комнату и сразу с порога снял с себя рубашку. Упал на кровать вниз лицом и что-то замычал о том, как болят его мышцы после долгой поездки. Опустив взгляд на свое полотенце, я увидела, что все оно буквально облеплено паутиной. Пока он не заметил этого, я скинула его с себя и бросила в корзину с грязным бельем, оставаясь полностью обнаженной. Подошла и села на его задницу, приминая пальцами спину под лопатками. Я должна вести себя естественно, а именно так бы я сделала в обычной ситуации со своим женихом. Это странно, но сидя на нем голая, я могла лишь смотреть на стену, где был тайник, и представлять, что Гук смотрит на меня. Правильно ли сейчас фантазировать? Иначе мне этого не пережить. Желание ощущать его взгляд, заставляет мое тело дрожать, а бедра крутиться восьмеркой.

- Ммм… моя возбужденная малышка… - тихо проговаривает Чон, но я давлю ему на шею, моля, чтобы он заткнулся.

Склоняюсь над ним и скольжу сосками по горячей коже, продолжая смотреть на эту гребаную стену, где, знаю прекрасно, никого нет. Но фантазия играет со мной жуткую шутку. С губ срывается стон, а бедра по-прежнему пытаются довести меня до оргазма. Пальцы мнут спину, чтобы остановить Чона, если он решит повернуться лицом. Перед глазами звериный взгляд Гука. Тело представляет, как он ласкает меня. Я задыхаюсь, доводя себя оргазма, пока обессиленно не падаю на мужскую спину.

- Что хочет моя кошечка? Могу исполнить любое твое желание.

Я морщусь, точно съела лимон. Хочется положить на его голову подушку и придавить.

- Может поспим? Я так соскучилась по твоим объятиям…

Чон тяжело вздыхает, но согласно хмыкает.

Он ложится на подушку. Моя голова падает на его грудь. Рука тут же прижимает меня к горячему телу. Любила раньше засыпать так, но теперь мне явно не уснуть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16 глава "Страх"

Гук

Я предусмотрительно не включаю свет в комнате, чтобы создать имитацию, что сплю. Но сон далеко не хочет приходить ко мне. В голове все пытается сложиться пазл, но некоторые фрагменты будто вовсе от другой мозаики. Весь контроль ситуации был мне неподвластен. Многое до сих пор было на стороне Чона. К примеру, сама Ди. Эта девица явно не под моим контролем. Кто знает, может она и не против этой свадьбы по расчету. Доверять ей полностью не имело никакого смысла.

Подхожу к окну и закуриваю сигарету, наблюдая, как жалко трясется моя рука. Это побочный эффект от ранения в плечо. Еще в детстве отец взял меня на охоту. Я очень хотел подойти ближе к маленькому олененку, не подозревая, что животное уже находилось на мушке по другую сторону. Пуля прошла на вылет через маленькое тельце и вонзилась в мое плечо. Я родился в рубахе, потому что выстрел из подобного оружия могло разворотить мне все тело, попади оно напрямую и немного левее. Все мои отговорки позже стали для отца противоречащими. Я не мог признаться, что хотел просто поиграть, так как привели меня туда, чтобы я научился убивать. Но все было против моих слов, включая стрелявшего охотника. Вместо утешения меня наказали и больше не брали с собой. Чон стал посещать все мероприятия с отцом, время от времени привозя с охоты головы маленьких Бемби. Это отнюдь сломало меня психологически.

Чон сходит с ума от ярости, которую втемяшили в его голову с рождения. Жестокость и безумие – качества, ведущие его по жизни. У людей с состоянием в наше время иначе и не бывает. Покажи слабину и ты станешь Бемби.

В этом доме три самых влиятельных наследника на континенте. Наши родители лидеры, чьи места мы должны забрать. Но моим братом овладела алчность. Ему не нужно наследие отца, ему нужно все. Такое воспитание дали ему. Спасибо бабушке, что не позволила мне утонить в этой гнили. Но, хочет этого Чон или нет, свое я все же заберу. Это семейное дело, в котором Ди сейчас явно лишняя.

Все это время я жил взаймы. Кто? Мое состояние хранится на какой-то там полке с книгами, о котором я и не подозревал. Умный человек способен оценить всю иронию этой ситуации.

Размышления уходят на задний план, когда дверь в мою комнату открывается, и я вижу женский силуэт. Не замечая меня возле окна, девушка проходит к кровати и начинает трясти одеяло, приговаривая при этом: «Гук, проснись… Гук…».

Я слышу страх, ее тело трясет, точно от сильной лихорадки. Женский взгляд вдруг натыкается на меня и Ди смотрит мне в глаза, хоть я и понимаю, что видит она лишь мой силуэт. Делаю шаг вперед, выходя на приглушенный свет от окна. Она лишь продолжает смотреть. Впервые, Ди не отводит глаза, не пытается зацепиться взглядом за что-то в комнате, просто смотрит.

- В чем дело? – спрашиваю я, останавливаясь в метре от кровати.

- Он уснул. Мне страшно…

- А ко мне не страшно приходить ночью?

Ее глаза темнеют, излучая пустую энергию.

- Нет…

- Он тебя не тронет. Ты ему нужна.

В груди маякнул ответный восторг. Не знаю, что меня так обрадовало в нашем коротком диалоге. Скорее всего тот факт, что она ставит меня выше Чона, а значит, я завоевал ее доверие.

- Я не могу себя вести, словно ничего не происходит. Я боюсь его.

- Придется терпеть. Иди к нему.

Ее глаза теперь ярко блестели, из-за нахлынувших слез. Ди пыталась найти поддержку и опору, но я тут не для того, чтобы утирать ее сопли. Раз ты влезла в эту историю, будь так добра вести себя как взрослый человек.

Девушка подскочила на ноги и быстро рванула в сторону двери. Но, к счастью, додумалась не хлопать ею, а тихонько закрыть. И вот, я снова один в полной темноте, но как-то хреново теперь. Я пользуюсь молодой девушкой в собственных мотивах. И вроде знаю, что он не тронет ее, но тошнотворное ощущение все-равно поселилось в моей груди.

Снова закурил. Никотин немного успокаивает и облегчает наплыв ненужных мне эмоций.

Подхожу к окну и осматриваюсь, в надежде заметить хоть что-то новое, что пропускал раньше мимо глаз. Вдоль подъездной дорожки стояло несколько пеньков, на которых размещались цветочные горшки, пустые горшки. Может быть, в них раньше и были цветы, но они все подохли без ухода. Чон не нанимал людей в дом по теперь понятным мне причинам. Как минимум, чтобы посторонний человек не нашел его лабиринт за стенами. Но почему он не нанимает садовника? Неужели в саду тоже таятся сюрпризы?

Поднялся сильный ветер, теплый ветер, но пришлось выкинуть недокуренную сигарету и закрыть окно, потому что пепел от нее разлетался по всей комнате. Когда вдруг услышал шаги за дверью. Тихо подошел и взглянул через небольшую щель. Это был Чон, и он шел вниз. Может Ди не вернулась в спальню, и он пошел ее искать ее? Ох уж эта девица, так и ищет приключения на свою прекрасную попку.

Когда брат пропал на лестничной площадке, я шагнул за ним. Но стоило мне спуститься, как осознал, что потерял его. Вот только вопрос, скрылся он за стенами или все же вышел на улицу? Есть ли в этом дворе что-то, о чем стоит знать?

Я вышел на улицу и пошел по широкой аллее, разглядывая все, что казалось подозрительным. А подозрительным мне казалось все. Думаю, это как раз не удивительно, если вспомнить о дневной находке. Гук моих шагов звонко разносится по саду. Теперь уже не спрятаться, если Чон наблюдает за мной из дома. По протоптанным тут тропинкам можно с легкостью понять, сколько времени на улице проводит Ди. Ощущение, что она просто целыми днями нахаживает по кругу, а зверь в зоопарке.

Я не могу не замереть, когда краем глаза вижу силуэт в окне первого этажа. Этот ублюдок дома и наблюдает за мной, как, собственно, я и предполагал. Затаиваюсь за деревом в темном углу сада и выглядываю, чтобы оглядеть дом со стороны, но никого уже не вижу. Спрятался уже черт в своем убежище. Как долго он сможет ныкаться по углам, как мышь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17 глава

Диана

Приободриться не получилось. Из Гука так себе поддержка. Я подумала, что он сможет вселить в меня хоть какую-то надежду. Мое доверие к нему было совсем не оправдано. Но я просто нуждалась в словах поддержки. Мне так хотелось услышать хоть что-то, что смогло бы отогнать этот дикий страх. Нужно было завести пса, как только переехали. Были такие мысли с самого начала моего прибывания тут. Было бы не так страшно оставаться одной, да и друзья они намного лучше любого человека. Выбрала бы какого-нибудь породистого красавца. Хотя, думаю, я бы предпочла пса из приюта, который больше нуждался бы в любви и заботе, и посвятила бы себя ему, как молодые матеря посвящают себя своим детям. Будто я смогла бы дать эту заботу. Я о себе то не могу позаботиться. При первой панике тут же побежала в комнату к человеку, которого знаю без долга неделю.

Я застыла перед дверью, прежде чем повернуть ручку. Не вернуться, наверное, действительно было глупо, но вернуться намного сложнее. В комнате тишина, гарантировавшая, что Чон все еще спит. А может смотрит на меня через стены прямо сейчас и мечтает придушить меня за то, что вышла из спальни его брата.

Когда я перешагнула порог комнаты, мое лицо не выражало ни малейшей эмоции. Но все быстро изменилось, когда я заметила во тьме мужской силуэт, сидящий на кровати, который едва освещал свет, доносившийся из коридора. Глаза заблестели от накопившейся в ни влаги, нижняя губа дрожала, точно ее били слабым разрядом тока.

- Где ты была? – спросил Чон абсолютно ровным тоном.

- Ходила попить. В горле пересохло. – Прислонилась к дверному косяку спиной, чтобы не рухнуть на колени. Я снова затараторила о пересохшем горле. Слова лились потоком, как река через прорвавшуюся плотину, пока горло действительно не пересохло. – Пойду еще попью… - в конце обронила я и собиралась быстро рвануть в коридор, когда Чон вдруг поднялся с кровати. – Я хочу пить… - продолжала я, еле выдавливая из себя слова.

Мне пришлось с силой сжать деревянную вставку за своей спиной, чтобы не упасть в обморок, как напуганный опоссум. На каждый мужской шаг в моей голове пролетали десятки образов, как может закончится этот разговор, и ни один не сулил для меня ничего хорошего. Отчасти я понимала, что чувствовала моя мама… Она стремилась к свободе и спокойствию, у меня же полностью противоположные навыки. Я могу напороться лишь на приключения. У меня, как и у нее, были мечты о семье, пускай и неосуществимые. Теперь она далеко на небесах нашла свое умиротворение, а я тут и не знаю выживу ли в следующую секунду.

Но Чон вдруг прошел мимо, кинув на пороге через плечо, - Я принесу воды. Ложись.

Вокруг по-прежнему стоял полумрак. Глаза не хотели привыкать. Но я все же прикрыла дверь за Чоном, чтобы остаться одна. Быстро запрыгнула в кровать и укуталась в одеяло, точно черепаха в панцире. Даже не стала снимать халат, желая ощущать как можно больше ткани, словно на мне были надеты доспехи.

Ветер стал сильно раскачивать тюль, поднимая ее к самому потолку. Погода снова портилась… Вспомнились слова моего названного отца: «Если погода злится, значит мы слишком много грешим». В детстве это помогало успокоиться, так как я, будучи хорошей девочкой, винила в грехах всех вокруг, сейчас же каждое дуновение заставляет сердце встрепенуться.

Представила как мой отчим сейчас должно быть сидит в своем кабинете и листает безграничное количество документов. Стряхивает пепел в тарелку из-под ужина, потому что снова не было времени спуститься вниз и поесть за обеденным столом. И этот образ в этот ужасный момент стал для меня спасательным кругом. Я взяла телефон и написала ему короткое сообщение: «Спасибо, что был всегда рядом». Нет, это не было предсмертной запиской, просто я вдруг осознала, что никогда прежде не говорила ему этого. Положила телефон рядом и просто смотрела на отправленное сообщение, ожидая ответа. И не заметила, как уснула.

Казалось, я лишь прикрыла глаза на секунду, но телефон уже был севший. Не могу даже посмотреть на время, но на улице еще темно. Думаю, кромешную тьму провоцируют плотные тучи, не позволяющие наступить рассвету.

Я похлопала по кровати рядом с собой, но там никого не было. Чон, судя по всему, даже не возвращался в комнату.

В обычное время я бы просто включила свет, но страшно было осознавать, что я снова окажусь в аквариуме прозрачных стен. Скинула ноги с кровати и пошла в сторону коридора, чтобы проверить наверняка, где Чон. Еле добрела на ощупь до дверной ручки, повернула ее, ожидая увидеть свет, но в коридоре было тоже темно. Сделала шаг в сторону лестницы и собиралась позвать Чона, но успела лишь вдохнуть, когда мой рот оказался зажат мужской ладонью. Вторая рука обхватила меня за талию. Я барахталась, еле доставая носочками до пола, и мычала в чужую ладонь, пока не услышала тихий голос Гука прямо возле своего уха, - Тссс… это я.

- Почему так темно? – прошептала я, ощутив свободу, но предельно тихо.

- Так нас не видно.

- Где Чон?

- Не знаю. Я выходил. Но подозреваю, что где-то блуждает в стенах. – Гук вглядывается в мою комнату и кивает. – Пойдем посмотрим.

- С ума сошел? – не сумев сдержать эмоции, достаточно громко говорю я и сама зажимаю свой рот ладонью.

Но Гуку все равно на мое беспокойство, он твердо шагает к стене в комнате, через которую попал в потайной лабиринт сегодня. У меня возникает выбор, остаться в темноте одна или пойти за ним, и ноги сами выбирают действие, побежав за Гуком.

Парень нажимает на тайную дверь в стене и глаза тут же начинает резать яркий свет. Удивительно как он не просачивался через стены. Яркие лампы освещали лабиринт не хуже, чем операционную. Все папки стояли на своих местах, кажется, ничего не изменилось. На мой взгляд все по-прежнему. Но Гук тут же замечает одну выбившуюся бумажку их папки с моим досье. Берет папку и хмыкает, точно потерял что-то важное, но тут же закрывает и ставит обратно.

- Пойдем дальше, - уверенно проговаривает парень и шагает в узкий просвет, который мы не заметили днем в темноте.

- Я не пойду.

- Пойдешь.

- Я пойду к себе обратно и буду ждать Чона, пока он не заметил нас в этом лабиринте.

- Ты забрала фото матери. Думаешь, он не заметил этого еще? – Гук проговаривает так злобно, что по моей спине тут же начинают бежать большие мурашки. – И ты же сама сказала, что боишься его.

- Тебя я тоже боюсь.

- Дура.

- Кто бы говорил.

- Ты о чем?

- Сегодня в твоей комнате, когда мы вышли из лабиринта, я увидела на твоей тумбочке твой чек по оплате. Я даже не обратила внимание. Но сейчас будто прозрела. В твоем подчерке очень характерные заглавные буквы… Прямо как у твоей бабушки в письме.

- Это нормально. Я ведь жил с ней, и она учила меня письму.

- Допустим… А почему кулон был у Чона?

- Он его стащил из ее дома на похоронах.

- И ты заметил это только спустя столько время?

- Я был занят другим.

Дыхание со свистом вырывается из моего горла, когда я осознаю, что не смотрела на ситуацию с этой стороны. Что если это не Чон, что, если это все подстроил Гук? Все началось именно с его появления в этом доме. Может это и был план, убрать Чона и жениться на мне, чтобы заполучить все деньги? Я слишком слепо доверилась ему…

Гук делает шаг в сою сторону, но я тут же отступаю на два шага назад.

- Я пойду… Может быть Чон вернулся, - голос предательски дрожит.

- Стой!

Я выскочила из потайной комнаты и рванула в коридор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18 глава

Замедлив дыхание, иду на ощупь по коридору, опасаясь включить свет. Рука нащупывает ручку в комнату Гука. Слышу его шаги за спиной, поэтому немедля забегаю в помещение и поворачиваю замок. Включаю свет, чтобы убедиться, что я одна. Комната пуста. Лишь легкий беспорядок и запах сигарет напоминает о том, что совсем недавно тут кто-то был.

- Открой дверь, - послышался мужской голос. – Ты все испортишь, дура.

Приподнимаю край матраса, чтобы забрать оставленное фото матери, когда замечаю папку, которой не было тут прежде. Это было досье на меня. Практически такое же, как в потайной комнате, только лежало оно в другого цвета папке. Десятки моих фотографий, сделанных за стеной. Я в спальне, я в душе, в гардеробной, в саду… И самое страшное осознание, что были они сделаны в те моменты, когда я думала, что нахожусь дома одна.

Дверная ручка снова громко дернулась, заставляя меня вздрогнуть.

- Ди, открой.

И снова сильный толчок в дверь. Этот замок долго не выдержит. Я схватила мамину фотографию и подошла к картине на стене, за которой таилась очередная дверь. С внешней стороны ручки, разумеется, не было. Пришлось ощупать всю раму, прежде чем я нашла маленькую кнопку. Стоило только коснуться ее, как показался проход в лабиринт. С этой стороны там было темно, не осталось и упоминания о ярком освещение из главной комнаты. Может это было и к лучшему. У меня появился шанс затеряться и сбежать.

Я пошла в противоположную сторону, еще не изведанную мной, в надежде что Гук повернет туда, откуда мы вышли с ним сегодня днем. Удивительный факт, сейчас, словив дикий адреналин, мне было плевать на окутавшую мое тело паутину. Слышу тихое журчание воды по стенам, точно где-то протекает труба. Громкий грохот за моей спиной дает мне понять, что Гук все же вошел в комнату. Нужно было ускорить шаг, но ноги отказывались выполнять эту команду.

Вот бы вернуться назад. Сколько бы я поменяла в своей жизни, сколько бы людей постаралась узнать получше, а сколько бы вообще предпочла бы не знать. На мои похороны, наверное, придут только четыре человека, считая братьев Чона и Гука и их отца, которые точно не будут оплакивать мою потерю, только если не успеют добиться от меня подписи о заключение брака.

Замечаю луч света, скользивший по потолку. Но в отличии от других стен возле дверей, тут они были непроглядными. При виде этого света все внутри склеивается в комок. Намного проще, когда тебе видно, куда приведет тебя судьба.

Я пошатываюсь, совсем потеряла ориентацию в замкнутом пространстве, и чуть не падаю. Перед глазами все прыгает, превращая этот тусклый свет в стробоскоп. Меня настегает паническая атака. Нужен воздух, которого тут явно не хватает. Дыхание вылетает прерывистыми всхлипами. Когда перед глазами все мутнеет и распадается, я понимаю, что плачу. Плачу, потому что не готова расставаться с жизнью, но не уверена, что меня так просто выпустят из этого дома. Гук врал, ну или не договаривал, но явно был не на моей стороне. Чон, человек с которым я собиралась построить семью, хотел лишь одну дурацкую подпись. Получив ее, он бы не достиг цели. И как не прискорбно это признавать, чтобы получить деньги, нужно либо рассказать мне правду, либо стать вдовцом. Момент с правдой уже был упущен.

Тянусь к очередной ручке, в надежде, что хоть эта дверь приведет меня на улицу. Мозг уже проектировал, как я рвану в лес. Честно? Кажется, я уже не против грозы и ливня. Лучше словлю сердечный приступ от страха перед погодой или меня придавит упавшим деревом, чем останусь тут.

Когда я вышла из потайного лабиринта, с досадой осознала, что стою в гостиной, просто вышла с противоположной стороны. Но тут есть свет, и это уже обволакивает грудь теплом.

Мое спокойствие длиться до тех пор, пока рот вдруг не оказывается зажат мужской ладонью. Боль пронзает ребра от сильного сдавливания, но она не идет ни в какое сравнение с резкой болью в голове от каждого вздоха. К моему лицу прижат платок с настолько резким запахом что ураган в моей голове вихрем сносит все мысли. Картинка перед глазами размывается. Я осознаю, что теряю сознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19 глава "Детство"

«Детство»

- Жили весело вдвоем мишка и зайчонок. На двоих у них была баночка с медом…

Эту песню Чон и Гук распевали бы с другими детьми в детском саду, если бы они туда ходили. Они не ходили туда не потому, что он им был не по карману, а потому что их отец нанимал для них нянечек домой. Не было у него времени на эту ерунду. Намного было проще, когда эти два сорванца были рядом под рукой. Так вместо общения со сверстниками мальчишки были в окружении взрослых людей. Детством это не назовешь, когда вместо игр, их водили на охоту и на гольф, чтобы показать другим дядькам с солидными животами. Мол глядите, у меня два наследника на империю, которая лишь процветает с каждым днем. Возможно, если бы мать мальчишек до сих пор была бы жива, все было бы иначе. Но они потеряли ее слишком рано. Отец не стал таить о причинах ее смерти и как-то облагораживать, а четко заявил, что хотели убить его, а попали в мать. Еще и отшучивался: «Киллер – неумеха!». Наверное, именно из-за этого Чон и Гук не относились к смерти серьезно. Для них жизнь была игрой, которую мог пройти до конца совсем не каждый человек. Конечно, иногда на них нападала тоска – особенно на Гука, но проходила она достаточно быстро. Не было времени на эмоции. Ты должен был постоянно работать над собой, чтобы быть достойным своего наследия.

Гук очень много понимал в поведении своего отца с самого раннего возраста. Знал, что ему не нравилась его излишняя проницательность. Отца не устраивало, что именно этот сын проявлял более выгодные качества в поведении, а не тот, на которого были ставки. Уже в четыре года Гук бегло считал и читал. В пять стал познавать компьютерные программы. Маленький мальчик, который должен играть в машинки, мог легко перевести деньги на любой счет. Отец приуменьшал его успехи, но тот и не думал сдаваться. Его цель стала доказать, что он не хуже Чона, а во многом даже лучше.

Часто отец приходил с работы злым и уставшим. Но эти проблемы были не досягаемы для детского разума. Гук совсем не понимал, как человек может быть несчастен с таким состоянием в кошельке. Если у тебя всегда есть деньги на мороженное – это ли не счастье?

- Папа? Все хорошо?

Гук стоял посреди ночи в гостиной в коротких шортиках и в растянутой майке. Он видел снова эти эмоции, и ему так хотелось разобраться в этом. Узнать, что на самом деле так тревожит его родного человека.

Глаза отца налились кровью, отблескивая алкоголем. Быстро подойдя к мальчонке, он ударил по нежной коже такую смачную пощечину, что тот отлетел в сторону. Упав на пол, Гук не плакал, не хныкал, а просто продолжал смотреть на своего отца. Всю жизнь он был для него супергероем, человеком способным перевернуть мир, но сейчас ему виделась совсем другая картина. Обозленный алкаш, который еле стоял на ногах, просто больше не мог скрывать свою истинную натуру зверя.

Но когда на лестнице появился Чон, отец резко отшагнул от Гука, боясь напугать второго сына.

- Он заслужил… - лишь обронил отец и пошел в свой кабинет.

Заслужил? Потому что сильно переживал? Чем он это заслужил? В голове Гука мелькали сотни вопросов, и он с грустью осознал, что не узнал ничего нового о эмоциях взрослых, лишь сильнее загнал себя в тупик. Ему было не понять этой жестокости.

Потом память прокрутила другой эпизод, случившийся неделей ранее. Гук увидел, как на нетвердых ногах в три часа ночи отец вернулся с «совещания» с красивой женщиной. Они весело смеялись и обнимались. Женщина была прекрасна, но мальчика очень напугал тот факт, что папа объявит ее своей новой женой, а то есть его матерью. Он не хотел новую маму, не хотел, чтобы другая женщина рассказывала ему сказки. Ему нужна была только та, которая отложилась в его детской памяти, та, которая приходит каждый день в его сон.

Отец повалил даму на диван, а потом распластался сверху. Мальчик закрыл лицо ладошками, чтобы не видеть эту мерзость. Они ведь ЦЕЛОВАЛИСЬ! Отец ЦЕЛОВАЛ другую! Когда вдруг послышался женский кашель. Видимо, дама заметила мальчонку и решила привлечь внимание горе отца. Гук не открыл глаза даже когда его ухо прожгла острая боль. Отец тащил его в комнату, приговаривая себе под нос, что он ошибка природы. Он плакал в своей кровати долгое время, пока не заснул и в его сон снова пришла мама. Тогда он понял, что ангелы существуют и они оберегают маленьких детей.

Все эти моменты и попытки Гука поладить с отцом, заставили мальчика замкнуться в себе. Именно когда ребенок перестал задавать много вопросов и постоянно молчать, он стал устраивать своего отца. Тот даже пару раз похвалил его за умение держать язык за зубами. Он считал, что перевоспитал его, хотя на самом деле Гук просто осознал, что в этот доме ему не удастся получить любовь и заботу. Ему оставалось лишь смотреть, как Чон сидит на коленях отца, как его гладят по головке за то, что он просто не обмочил штаны во сне. Неужели это было и нужно отцу? Или он боялся конкуренции и сильного соперника? Ведь все красноречивые слова о наследии не были так прекрасны. Гук понимал, что достанется им это все только в том случае, если киллер в этот раз не промажет.

Охота, на которой Гук не смог убить безобидное животное, стала последней каплей, которая на всегда разделила их с отцом. Мальчик старался лишний раз даже не покидать свою комнату, чтобы снова не ощутить себя пустым местом в этом мире. Постоянно сидел за книгами и всерьез увлекся математикой. Его няня даже как-то принесла ему сборник задач для восьмого класса. А теперь представьте восьмилетнего ребенка, который освоил программу восьмого класса, сидя взаперти в четырех стенах.

Но однажды, снизу послышался женский голос. Он отличался от наглой манеры речи дам, пребывавших в их дом. Скорее от него веяло теплом, который тут же напомнил Гуку о его матери. Он сорвался со своей комнаты и быстро побежал вниз, готовясь крепко обнять свою мать и рассказать, как скучал по ней. Но остановился, увидев пожилую женщину лет так шестидесяти. Не смотря на свой возраст, она отличалась изысканным вкусом. Одета была во все черное, на голове повязал белый платок, а глаза скрывали черные солнцезащитные очки. Увидев мальчонку, она тут же сняла их и добродушно улыбнулась. И с этой улыбкой Гук получил такой заряд заботы, которую не чувствовал уже очень давно.

- Ты меня и не помнишь… - тихо обронила дама. – Я твоя бабушка.

- Бабушка?

- Ты был совсем малюткой, когда я была тут в последний раз. Иди, обними меня.

Женщина развела руки в стороны, и Гук тут же не раздумывая нырнул в ее объятия. В них оказалось так тепло и спокойно, что простоял он так, казалось, целую вечность.

- Отлепись от нее, паршивец, - голос отца за спиной заставил мальчика отпрыгнуть в сторону. – Пошли в мой кабинет.

- Разве так я тебя воспитала, чтобы ты так обращался со своим дитя?

- Мне некогда. Пойдем, обговорим и поедешь своей дорогой.

Женщина присела на одно колено рядом с мальчиком и тихо, практически шепотом, проговорила, - Хочешь пожить у меня?

Не веря своим ушам, Гук закивал, не в силах обронить и слова, от возникшего в горле кома.

- Прекрасно. Сейчас я подпишу пару бумаг с твоим отцом, а ты пока собирай вещи. – Женщина обернулась и прожгла взглядом своего сына. – Никто ведь не против?

- Да забирай. Он все-равно лишь мешается.

Прошло около двадцати минут, как она вышла из кабинета своего сына. Гук уже стоял на пороге с маленькой сумкой в руках. Он не стал набирать много, взял лишь пару футболок, шорты и зубную щетку.

- Это все твои вещи? – женский голос дрогнул. – Разве ты не хочешь взять с собой любимую игрушку?

- У меня нет игрушек, Мадам.

Женщина тяжело вздохнула и провела тыльной частью ладони по своим глазам, точно смахивая слезы.

- Зови меня бабушкой… Хорошо?

Мальчик лишь коротко кивнул. Она взяла его за руку и вывела. Вывела не просто из дома, а из прежней жизни. Гук впервые ощутил с ней заботу. Он играл целыми днями напролет, совершенно забросив учебу. Запоздалое детство привело его в восторг. Ему безумно нравилось строить города из песка, куда поселял пойманных муравьев. Нравилось пускать кораблики после дождей по бегущим ручейкам. Бабушка даже разрешила взять котенка, который стал его лучшим другом.

Время от времени, конечно, приходилось возвращаться в дом отца, но это точно был просто страшный сон, после которого снова начинался прекрасный день. Гука больше не заботило нравится он своим родным или нет, его вполне устраивала роль изгоя в семье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20 глава "Тьма"

Диана

Мое сознание практически растворяется. В голове мерцают яркие вспышки. Не знаю сколько я пробыла в этом состоянии, но, когда я сумела приоткрыть глаза, в лицо ударил луч солнечного света. Грудную клетку мучает жуткое жжение, которое изрядно затрудняет дыхание. Не могу сконцентрироваться на окружающей обстановке, но все же замечаю, что нахожусь в гостиной. Руки стянуты в крепкие веревки за спиной, которые переплетаются со спинкой. Не могу встать. Даже чтобы просто пошевелиться, приходится предпринимать кучу попыток.

Тяжело проморгавшись, все же удается вернуть контроль над глазами. Холл… Гостиная… Открытая потайная дверь, из которой я вышла. Отвожу взгляд в сторону, когда замечаю легкое шевеление. Гук… Его имя, произнесенное в моей голове, вызывает новый прилив паники. Мои губы нервно начинают хватать воздух, а крик застрял где-то глубоко в груди. А потом я вскрикиваю, но его рука тут же приземляется на мои губы.

- Не ори, дура. Я развяжу тебя.

- Не трогай меня… Пожалуйста… Не трогай…

Мурашки пробегают по моей коже, затрагивая такие места, на которых я и не ожидала их ощутить. Я смотрю в его глаза и не вижу ничего, лишь злость, злость на весь белый свет. Напрягаюсь, не доверяя его обманчивому спокойствию. Не двигаюсь, не осмеливаюсь даже пискнуть больше, опасаясь, что агрессия, таившаяся в нем, вот-вот вырвется на свободу.

- Это сделал не я, - шепчет Гук. – Я развяжу тебя.

Свет, падающий на его лицо, открывает его с другой стороны, когда он склоняется ко мне. Я больше не вижу в его взгляде ничего пугающего, лишь удивительное спокойствие. Сердце замедляется, и я наконец-то вздыхаю полной грудью. Но этот вздох застревает в горле, когда я вижу Чона за его спиной.

- Сзади! – кричу я, задыхаясь собственным приливом эмоций.

Но стоило Гуку лишь обернуться, когда по его голове прилетает мощный удар вазой. Осколки рассыпаются по полу, а Гук падает к моим ногам, точно в замедленной съемке, пока по его темечку растекается кровавое пятно.

- Не так я все планировал, - Чон задумчиво опускает взгляд на брата и тихо цокает языком. – Поэтому распишемся ускоренно.

Чон склоняется надо мной и приближается к моему лицо. Я отшатываюсь настолько, насколько могу, но он хватает меня за подбородок.

- Убьешь меня? – срывается с моих губ.

Хотя сама понимаю, что шансы у меня ничтожно мало, стоит только поставить подпись в свидетельстве о регистрации брака. После этого ему нужно стать вдовцом, а не хорошим семьянином. Однако призрачная надежда на спасение все же витает в моей голове, поэтому я и задаю этот вопрос.

- Да, - Чон улыбается. – Придется, - его большой палец скользит по моей щеке, собирая скатывающиеся слезы. – Поверь мне, родная, ты сама довела до этого. Ведь все могло быть иначе. Зря ты полезла в это во все. – Снова расплывается в довольной улыбке, точно этот исход нравится ему куда больше.

- Если бы я в это не полезла, то жила бы в иллюзии, что я тебе не безразлична. Счастливая семейная жизнь и бла-бла-бла. А что в этом во всем было настоящим? Ты хоть раз вообще покидал этот дом? Та ведь папка с моими фото твоя? Так?! – голос сорвался на крик, но я все же смогла побороть истерику, продолжив более спокойно. – Ты всегда был за той стеной? Всегда следил за мной?

- Пару раз ездил к отцу, - Чон задумчиво посмотрел на потолок, словно там была шпаргалка его ответа. – А так… Да. Я всегда был рядом. Было любопытно наблюдать, как ты вжилась в роль невесты. А то, как ты играла с собой по ночам после бокальчика вина просто ммм… Я думал, сотру член пока наблюдал за этим. Но потом появился Гук, и меня свело с ума, когда я видел твое желание стать его. То, как ты извивалась от его касаний, то как стонала… Я чуть не сорвался. Хотя теперь понимаю, что нужно было его убить сразу. Вместо этого я поехал к отцу, чтобы посоветоваться. Но знаешь, что он мне сказал?

- Что?

- Чтобы я убил этого ублюдка. Он всегда этого хотел. Но вот я приезжаю, и мой помощник заявляет мне, что ты была с Гуком в баре. Тут я понял, что потерял и тебя!

Последнее слово срывается с его губ с криком. Мою щеку обжигает пощечина. Ощущение свободного падения и удар. Ужасно больно падать, когда не может сгруппироваться. Я услышала треск стула при падении, но пошевелив руками с грустью осознала, что не могу освободить руки. Скорее всего это был звук сломанной ножки.

- Дрянь…

Его голос с прежним спокойствием разносится по помещению, и я прикрываю глаза, готовясь к новому удару. И он не заставил себя долго ждать. Удар в живот, второй, третий… От боли все онемело, а с губ срывались лишь тихие стоны. По губам что-то потекло. И не нужно было даже открывать глаза, чтобы понять, что это была кровь. Я чувствовала этот металлический привкус.

Я испускаю длинный вздох, ощущая, как меня поглощает темнота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21 глава

Когда я очнулась, я лежала на своей кровати. Окошко было приоткрыто, пропуская в комнату свежий воздух. Как же хотелось, чтобы это все было простым сном, но боль в теле быстро возвращала меня в реальность. Даже страшно взглянуть на себя в зеркало. Судя по тому, как стягивает мое лицо, оно все обмазано кровью. Белый пододеяльник в кровавых следах, но не все они мои, судя по большим отпечаткам рук.

Мне страшно даже шевелиться. Стараюсь реже дышать, чтобы не провоцировать ломоту в области ребер. Любое движение отдает резкой болью во все конечности, точно электрический заряд, проходя во все даже сложно доступные места. Лучше бы он добил меня… Правда… У меня не осталось сил бороться. Он превосходит меня в силе, и это значительно снижало мои шансы.

Мозг дает команду слезам катиться, когда дверь открывается и входит Чон. Но я не хочу плакать, у меня нет этого кома в горле. Почему тогда слезы бегут по моим щекам?

Чон в белом костюме, в том же самом, в котором был в день нашего первого свидания. Очень символично. Как сейчас помню, насколько он был мил и обходителен. А кто бы не запал? Блондин весь в белом с голубыми, как небо глазами, обольстительной улыбкой… А тело… Я даже через рубашку видела эти чертовы кубики. Он был мечтой каждой женщины. Мы гуляли по городской набережной, ели сахарную вату и мороженное. В этот же вечер Чон впервые поцеловал меня. И тут все закрутилось само собой. Вот только не помню, когда я получила роль отшельника. Честно, когда живешь с человеком, ты не замечаешь, когда начинаешь отдаляться от него. Просто кто-то щелкает пальцем, и ты понимаешь, что отношения обречены. Только, отдать должное, Чон очень эпично щелкнул пальцами, когда стал следить за мной из-за стен и пытаться заключить безответный брак ради состояния. Не уверена, что вообще с его стороны когда-либо была симпатия ко мне.

- Узнаешь? – Чон развернул края пиджака и покрутился вокруг себя. – До сих пор сидит как влитой. – Его улыбка вдруг спала с лица, когда я предпочла промолчать. – Только не говори, что обиделась, милая. Разве можно жениться в ссоре.

- Может быть мне сразу надеть черный наряд на похороны?

- О нет… Я подготовил для тебя нечто особенное, - Чон суетливо побежал в гардеробную и через пару секунд выбежал оттуда с большой белой коробкой. – Надеюсь, тебе понравится.

Он положил коробку слева от меня и улыбнулся. Но я лишь подняла на него тяжелый взгляд.

- Ну же, открывай, Диана, - в его голосе прозвучала радость.

Я отвела глаза в сторону и просто уставилась в одну точку. Мне надоела эта игра. Так все надоело. Еще и эти переигранные эмоции, которые выглядели, как игра самого худшего актера.

- Открывай, - голос Чона вдруг изменился до неузнаваемости. Прозвучал очень низко и требовательно.

По телу пробежал мороз, а дрожащие пальцы все же скинули крышку с коробки. Там лежало платье, которое я выделила в интернет-магазине. Оно прекрасно. Плотные корсет, усыпанный маленькими кристалликами. От области декольте до горла и запястья шел прозрачный шифон. И пышная юбка без излишеств. Это платье было моей мечтой, но сейчас даже не вызвало улыбки, лишь новый поток слез.

- Почему ты плачешь? Оно не могло тебе не понравиться. Ты же сама хотела именно это платье, - брови Чона все сильнее изгибались в вопросе после каждого слова.

- Ты серьезно задаешь мне этот вопрос?

- Пойми, выбора нет. Но если у нас все так и сложилось, то я хочу тебя порадовать напоследок. Переодевайся, - Чон взмахнул руками и упал на стул возле туалетного столика. – Только давай без глупостей. Я устал.

- Устал? – мой голос прозвучал с ноткой истерики.

- Переодевайся, Диана.

Я поднялась с кровати, стараясь игнорировать боль, расстегиваю мужскую рубашку, которую напялила с вечера, и прикрываюсь, точно передо мной сидит незнакомый мне человек. Чон оскаливает зубы, но молчит, продолжая лишь наблюдать со стороны.

Влезть в свадебное платье в подобном состоянии, оказалось не простой задачкой. Мои ноги путались в пышной, поломанные ногти цеплялись за шифон, оставляя зацепки, которые от любого движения расходились стрелками в разные стороны. Белая ткань пачкалась о кровавые подтеки на моем теле.

Когда мне все же удалось натянуть на себя свадебное платье, Чон поднялся на ноги и прокрутил пальцем в воздухе, давая мне команду развернуться.

- Давай застегну, - коротко добавил он.

Я повернулась к нему спиной, в надежде, что сейчас в нее вонзится нож, но ощутила холодные пальцы, которые осторожно убирали мои волосы со спину. Затем послышался звук застегивающейся молнии.

- Хочешь верь, хочешь нет, но ты очень красива.

Я повернулась к нему лицом, чтобы он подавился своими словами, когда вновь взглянет на мое изуродованное ударами лицо, но тот продолжал улыбаться, точно ничего и не видел.

- Сейчас зайдем за стену, подпишем бумаги, я надену на твой безымянный пальчик кольцо и …

«Ии…»

Мой мозг зациклился лишь на этом звуке, прекрасно понимая, что будет после него. Но Чон вдруг со шлепком опустил руки на свои бедра и закатил глаза.

- Черт, кольца… Чуть не забыл.

Он быстро пошел вокруг кровати и открыл ящик своей прикроватной тумбы, рыская в ней резкими движениями руки.

Я взглянула на дверь напротив себя, которая была открыта нараспашку. В коридоре по-прежнему царила тьма, но на этот раз она была слишком притягательна. Неужели я позволю себе так быстро сдаться? Неужели я забыла все, чему меня учил мой отец? Если я могу стоять на ногах, значит у меня еще сохранились силы.

Я снова оглянулась на Чона, который все еще копошился в своем ящике, и резко рванула в открытую дверь, подхватив пышную юбку, как наседка.

- Ну я же просил без глупостей, Диана! – это было последнее, что я услышала, пока ноги судорожно слетали со ступенек.

Бежать… Бежать… И спрятаться…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22 глава

Отшатываюсь и натыкаюсь животом на периллу. Боль пронзает, заставляя меня согнуться. Но эта боль не идет ни в какое сравнение с той, которую мне причинял Чон. Оборачиваюсь, опасаясь увидеть кого-то за своей спиной, но чувство, что Чон не особо пытается меня поймать, играя со мной в «Кошки и мышки».

Пробегаю зал в сторону кухню. Вижу черную лужу застывшей крови Гука, но самого его нет. На первом этаже уже царит белый день. Солнце без помощи электричества освещает все со мелочей. Теперь ясно, почему Чон не торопится. Я точно в аквариуме, откуда нет выхода.

Хватаю на кухне нож и выглядываю через стеклянную дверь, ведущую на террасу. До густой местности метром тридцать. Принимаю решение бежать. Бежать без оглядки.

Дверь не заперта. Через нее я вырываюсь во двор. Скользя и спотыкаясь, бегу вперед по мокрой траве и грязи. Ужасно холодно, и это усугубляет мою дрожь. Несмотря на теплые солнечные лучи, северный ветер пронзает до самых костей. Пробегаю метров десять, когда громкий звук оглушает мое сознание. Даже не сразу осознаю, что это был выстрел. Лишь дыра в дереве передо мной дает мне, что пуля летела в меня.

Оглядываюсь и вижу Чона на втором этаже. Он наполовину вылез из окна и целился из старой винтовки. Этот выстрел был предупреждением.

- Следующая полетит тебе в ногу, если не вернешься в дом, милая! Зачем напрасно истекать кровью, если выбора у тебя нет?! – пытается он перекричать громкие порывы ветра.

Оступаюсь, случайно делая шаг назад, но это движение со стороны выглядит более осмысленным. В это же мгновение, прямо возле подола платья поднимается пыль, проектируя маленький взрыв. Это был новый выстрел, но звук уже не так ранил уши. Ноги, поймав панику, побежали вперед к дому. Но, когда я скрылась от взгляда Чона под небольшим навесом, замерла, не решаясь зайти. Вместо этого шагнул по краю дома, надеясь обойти его с другой стороны.

Прижимаю нож к груди, чтобы случайно не выронить его. Руки бледные, словно из них вытекла вся кровь без остатка. Чаще моргаю, стараясь сориентироваться. Когда слышу крик позади. Чон уже на террасе.

- Милая?! Ты где?! Девочка моя, иди ко мне…

Последняя фраза звучит прямо за моей спиной…

Оборачиваюсь и вижу дуло пистолета, направленное на меня. Опускаюсь на колени, просто от усталости бежать. И смотрю на него снизу вверх. Сколько же власти в это мгновение блеснуло в его глазах. Он чувствует свою победу и подходит ближе, опуская пистолет на уровень своего бедра.

- Есть время немного развлечься, - его мерзкий голос сопровождает не менее мерзкая усмешка. Парень тянет свободной рукой свой ремень. – Ты выглядишь сейчас предельно сексуально, малышка.

Наблюдая, как он снимает штаны, моя рука взлетает в воздух, вонзая нож прямо ему в таз. Его белые брюки мгновенно окрашивает багровый цвет. Низкий вопль вырывается из его груди. Чон отшатывается назад, и я ловлю этот момент, чтобы забежать в дверь в метре от себя.

Ноги несутся, уже наплевав на боль, ими управляет только страх. Забегаю через черный вход и пробегаю коридор, ведущий обратно в гостиную. Вбегаю в еще открытую дверь лабиринта и тут же жалею об этом, когда пышная юбка практически застревает в узком проходе. Приходится тянуть ее с немаленькой силой. Слышу, как трещит ткань, разрываясь на лоскуты. Сворачиваю в проход, ведущий в спальню Гука, и через минуту выхожу. Комната пуста. Нет никакого доказательства, что Гук жив, да и не факт, что он бы стал мне помогать. Нельзя доверять никому. В этом доме нынче каждый сам за себя.

Иду в сторону гардероба в этой спальни, но подвисаю всего на мгновение около зеркала. Картина напоминает ангела, у которого отобрали крылья. Раны и запачканная белая ткань. Под слоем грязи безупречно ровная кожа. Убираю волосы с лица и ощущаю их былую мягкость. Это все еще я, под этим всем я. Но и прежней мне уже никогда не стать…

Прохожу в темную комнату без окон и дверей. Хотя по поводу отсутствия дверей, это теперь вопрос. Нельзя исключать, что сейчас из очередного тайника на меня выскочит Чон. Рыскаю по полкам, когда в самом низу замечаю большой ящик. На нем стоит пароль… Вбиваю первый необдуманный шифр и на цифровом мониторе высвечивается цифра два. Судя по всему, в попытках я ограничена. Вбиваю дату рождения Чона и Гука, монитор показывает цифру один. Чтобы там не было, оно спрятано, а значит, может пригодиться мне. Однако, я сделала ошибку, размышляя, как Чон. Если это спальня Гука, то и думать нужно иначе. Памятные даты для него или рандомное число? Знать бы его настолько хорошо, чтобы знать хоть одну дату… Хотя… Одну я все же знаю. Дату смерти их бабушки. Она была для Гука самым родным человеком. На свой риск, ввожу цифры. Экран вдруг тухнет. Видимо, я испытала последнюю попытку, когда вдруг слышится тихий щелчок. В груди тут же провалился большой камень, ныряя в желчь желудка. Дрожащей рукой открываю чемодан и на лице неосознанно появляется широкая улыбка. Это ружье МР 155. Отец учил меня в детстве стрелять на таком. Правда только по мишеням, но думаю в упор попасть смогу. Вытаскиваю ремень из патронов и тут же заряжаю его. Остальные вешаю на свою шею. Заряд на четыре патрона, поэтому лучше иметь арсенал, чтобы быстро перезарядить на случай необходимости.

Теперь посмотрим, кто стал добычей в этом доме. Щелкаю предохранителем и выхожу. С оружием в руках у меня появился шанс, и я им воспользуюсь, кто бы не встал на моем пути.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23 глава

Гук

Я задерживаю дыхание, когда слышу, как Чон садистки издевается над своей невестой. Но я сейчас просто не в состоянии ей помочь. Из моей головы сочится кровь. Судя по всему, у меня в затылке большая дыра. Этот тошнотворный запах, в котором мне приходилось уходить в себя, был знаком мне с детства. Запах крови, как запах мертвечины. Ощутишь однажды, уже не забудешь его.

Когда я очнулся, в доме стояла гробовая тишина. Стало даже не по себе, если вспомнить на какой ноте я потерял сознание. Эта девчонка не заслуживает смерти. Она была втянута в семейные игры, в которых мы должны были выйти один на один с братом.

Тяжело поднимаюсь на четвереньки и вижу вокруг себя лужу крови. Натекло, как со свиньи. Аккуратно касаюсь места раны и понимаю, что кровь, к моему счастью, стала останавливаться и сворачиваться. Если бы она продолжила лить, я бы уже вряд-ли проснулся. Думаю, на это и был расчет Чона, раз он даже не удосужился добить меня, ну или хотя бы связать.

Сжимаю челюсть до скрипа на зубах и опираюсь на тумбу, пытаясь встать на ноги. Удается не с первого раза. Сильное головокружение то и дело притягивает меня обратно к полу. К черту состояние. От него не будет никакого толка, если я умру, пока пытаюсь забрать его. В приоритете сейчас просто выжить и выбрать из этого дома. С остальным разберусь, когда смогу ходить, не шатаясь, на своих двоих.

Странная тревога и нервозность захлестнула меня, когда я услышал быстрые шаги на лестнице, несущиеся вниз. Я быстро прошел в открытую дверь потайного лабиринта и затих во тьме, смотря на лестницу из-за угла. Это была Ди. Ее белое свадебное платье было все в кровавых разводах, волосы взъерошены, напоминая птичье гнездо. Все женское тело ходило ходуном от страха. Дрожь, которую нельзя было просто так успокоить. Я хотел было выйти к ней, окликнуть, чтобы она увидела меня, но услышал голос Чона со второго этажа. Жив ублюдок. Девушка пробежала на кухню и тут же послышался хлопок двери. Может у нее выйдет сбежать отсюда. Кто-то должен выжить. Но все мои мысли тут же разбились на мелкие осколки, когда послышался выстрел, а потом еще один. Затем снова шаги на лестнице. Это был Чон. Он на долю секунды притормозил, оглядывая место, где бросил меня истекать кровью, потом пошел дальше, сжимая в руке кольт.

Укол боли пронзает мое сердце. Я должен был окликнуть ее, помочь. Вдвоем бы у нас было больше шансов. Хотя об этом даже говорить странно, если посмотреть на меня со стороны. Скорее я сейчас просто обуза. Если бы не стена за моей спиной, уже бы давно потерял сознание. Она придерживает мое тело. Перед глазами пелена. Все лицо стянуло от запекшейся крови.

Впервые я ощущаю, как из руин моего сознания меня покидает жизнь. Ощущаю холод, безнадёжный ужас, окутывающий все тело. У меня не осталось сил сопротивляться смерти. Слишком много я потерял крови…

- Вот же сука!

Резко распахиваю глаза, слыша болевой рев Чона. Выглядываю и вижу, как он заходит в дом, волоча за собой левую ногу, в бедре которой торчит нож. Упав на диван, он кладет пистолет на кофейный столик и двумя руками хватается за рукоять, одним резким рывком вытаскивая кухонный нож. И снова болевой вопль, который затихает лишь тогда, когда Чон прикусывает плед. Хватает подушку и разрывает ее наволочку на самодельные бинты. Пытается перевязать бедро, но ткань окрашивается мгновенно и прилипает к рукам, мешая каждому действию.

- Убью дрянь… - повторяет он раз за разом.

Потом тянет ремень со своих брюк и затягивает выше раны, чтобы перекрыть кровоток. Снова прикусывает подушку и издает низкий рык. Смотрю на это и не могу сдержать улыбку. Мгновенная кара, братишка.

Но вдруг Чон замирает, прислушиваясь к звукам в доме. Точно только вспомнил о том, что находится тут не один. Улыбается, точно кот, нашедший мышонка. Но я ничего не слышу… Берет свой пистолет и костыляет в угол параллельно моему, прячась в тени. Я лишь стою, наблюдая за этим, когда на лестнице появляется Ди. Ее появление было красивым, но напрасным. В руках у нее мое ружье. Нашла все-таки. На шее висит ремень с пулями. Платье все разодрано. Ну точно амазонка, пережившая войну.

Девушка спускается медленно, все время целясь, готовясь в любой момент убить любого, кто встанет на ее пути. Но слишком рано теряет бдительность при виде открытой двери. Ее ноги ускоряют шаг, а руки слегка опустили оружие. Могу поспорить, она уже видит, как садится в машину и сматывается отсюда. Проходит мимо Чона, не замечая его, пересекает зал. Брат выходит из-за угла и целится ей в спину. Его недавние причитания вот-вот исполнятся. Не знаю откуда приливают во мне силы, но у меня точно открылось второе дыхание. Налетаю на него сбоку и валю на пол. Пистолет отлетает в сторону, и вот мы деремся наравне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

24 глава

Диана

Из всех чувств, присутствующих сейчас во мне, мною управляет гнев. Страх далеко засел в голове, о чем-то хорошем и думать не стоит. Гнев и ненависть к обоим братьям.

Сейчас, глядя, как они дерутся в паре метрах от меня, сердце еле пытается утихомирить желание - пристрелить обоих. Они принесли в мою жизнь столько боли, что мне уже вряд-ли стать прежней. Но все же во мне сохранилась человечность, которая не позволяет убить двух людей, как какой-то скот.

Осознание, что я держу их на прицеле ружья, приходит к ним не сразу. Чувство самосохранения бьет по их макушкам, когда они слышат щелчок спускаемого механизма, который готовится сделать выстрел. Чон выставляет руки вперед, показывая, что безоружен. Интересно, поступил бы он так же, если бы не выронил кольт или я уже давно бы лежала с дыркой в голове? Гук лишь замер и тяжело облокотился на стену за своей спиной, явно не собираясь сражаться больше. У него просто не осталось на это сил.

- Милая, - Чон сделал неуверенный шаг вперед, - ты же не пристрелишь меня. Столько лет мы были бок о бок с тобой, как две половинки целого.

Еле сдерживаю рвотный порыв.

Чон снова делает шаг в мою сторону, но резко отпрыгивает, когда пуля вонзается в пол рядом с ним, оставляя изувеченную дыру на своем месте.

- Стой, где стоишь.

Гук громко усмехнулся, но тут же прикусил губу, когда дуло перепрыгнуло на него.

- Ты тоже. Оба стойте на своих местах. Дернетесь, пристрелю к чертям. Приятно, Чон, - перевела ружье на него, - когда глупая девочка держит тебя на прицеле, как зайца?

- Я просто позволяю своей малютке немного поиграть, - парень мерзко улыбнулся, из-за чего по спине пробежал мороз.

- Вы все знали о моей истории больше, чем я сама. Но есть кое-что еще… То фото. Я была не совсем честна. Думаю, вы не обидитесь. Я уже видела фото своей матери. У человека, который научил меня стрелять. У своего отчима. Он жил неподалеку от вашей бабушки. Но был добр только ко мне. Я, никогда прежде не слыша о своем настоящем отце… Теперь же… Полагаю, он всегда был рядом. Просто боялся об этом сказать.

- Поздравляю. Что еще сказать? – Чон снова издал короткий смех, который быстро заглушил новый выстрел возле его ног.

- Когда я уезжала, он сказал мне одну лишь фразу: «Будет страшно, позвони, малышка» …И я позвонила. После того, как ты, Гук, отправил меня обратно в комнату, где спал Чон, зная, как мне было страшно в тот момент… Тебя тоже интересуют лишь деньги…, и я бы их отдала тебе, если бы об этом сказал мне в лицо.

Хоть отец и не взял трубку, я надеялась, что он увидит пропущенный звонок и сделает выводы. И не важно найдет он меня живой или мертвой.

- Я ни разу тебя не обманул, - еле слышно проговорил Гук.

- Но и не сказал, что хочешь все наследство! – И снова дуло ружья перескочило на Гука. – Для тебя это такая же игра, как и для твоего братца. Вам все-равно кто пострадает при этом!

В мгновение ока, Чон прыгнул в мою сторону. Я попыталась попасть в него, но он выбил ружье из моих рук и выстрел сразил статую в углу, попадая точно в головую ангелочку. Мужские руки сомкнулись на моей шее. Я буквально слышала хруст своих костей. Воздух перестал попадать в легкие и получалось лишь приоткрывать губы, как рыба, лишившаяся своей среды обитания. В глазах мгновенно стало темнеть. Гук ухватил Чона за плечи и отшвырнул в сторону. Мои легкие жадно сделали большой вдох, пробирая себе путь к жизненно важным органам.

- Я поделюсь, брат, - голос Чона звучал истерически тонко. – Ты хоть понимаешь, какие деньги крутятся вокруг нас троих?!

- Хватит жертв. Если отец хочет видеть одного из нас в гробу, мы не обязаны удовлетворять его желания.

- Почему? Убей ее, брат. Поделим целое состояние на двоих. Убей ее! Убей! УБЕЙ! – повторял он раз за разом. – УБЕЙ ЭТУ ТВАРЬ!

Это стало последнее, что сорвалось с его губ. В это самое мгновение, окно разбилось, а в груди Чона образовалась дыра, из которой тут же полилась кровь, окрашивая его тело. Этот момент длился точно в замедленной съемке. Я буквально видела, как уходила жизнь из этого человека. Уходила безвозвратно… Его тело упало назад безвольной куклой.

Гук медленно шагнул к телу брата, точно его вела вера, что он все же жив. Желать человеку смерти и лишиться его навсегда, оказалось, разной вещью. Да, возможно, Чон убил бы его при первой возможности, но Гук отчаянно верил, что в его брате все же есть хоть что-то хорошее. Он лишь бросил взгляд на Чона, развернулся и пошел в сторону улицы, падая на крыльцо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

25 глава Финал

Диана

Короткое помешательство, затем осознание… Выстрел был с улицы, а это может означать лишь одно. Если не сам Всевышний решил спасти меня, тогда это был мой отец, который все же получил то злополучное сообщение. Удивительно, насколько быстро уходит тревога и страх, когда ты чувствуешь себя в безопасности. Сердце начинает ловить нужный ритм, дыхание подстраивается под него, больше не затрудняя вдох. Я стою вся в крови, но, когда рядом отец, ощущается это не больше, чем обыкновенная красная краска. Знаю, что для большинства мой папа – это Дьявол воплоти, но для меня он Ангел-хранитель.

Когда я выхожу на крыльцо, практически спотыкаюсь о Гука. Он сидит посреди, точно новая мишень для снайпера и ухмыляется. Только сейчас замечаю, что у него не хватает зуба, а рана, где он был, кровоточит, наполняя рот. Гук смотрит за каждым моим шагом. Я лишь мысленно молю, чтобы он не сделал глупости, понимая, что в этом случае следующая пуля прилетит в него. Сидит и точно выжидает удачного момента, чтобы, как дикий зверь, вонзиться в мою шею зубами и растерзать.

- Хочешь верь, хочешь нет, - тихо заговорила я, притормозив прямо возле него, - мне жаль. Я тоже до последнего верила, что в нем было что-то хорошее. Но ты ведь видел, как его поглотила тьма. Не ныряй в нее же слепо из-за мести.

- Это только начало, Ди, - прохрипел Гук. – Ты даже не понимаешь, что начала.

Его горе настолько осязаемо в тоне, что воздух точно заражен миллионами электрических частиц, которые то и дело проходят насквозь через мое тело. Пытаюсь сосредоточиться на своих ногах, чтобы преодолеть последнюю ступеньку, но практически лечу с нее кубарем. Сплошное искаженное месиво перед глазами. С каждым шагом меня все сильнее нахлестывают воспоминания последней недели. Перед глазами мелькают сотни картинок, которые с легкостью могут отправить меня в психиатрическую лечебницу. И когда кажется, что ты вот-вот сама рухнешь в эту бездну кромешной тьмы, где-то вдали слышится родной голос, который напоминает свет в конце туннеля. Нужно лишь протянуть руку, чтобы выйти из этой мглы. Ноги сами срываются с места, когда я вижу папу. Он, как всегда, в черном строгом костюме и идеально причесан. Волосы аккуратно лежат на одном боку. Точно только вышел с важного совещания. Можно было бы с легкостью спутать его с офисным работником, если бы не пистолет в его руке. Отец так сильно сжимал его, что выступили вены на тыльной части ладони.

Увидев меня, папа просто развел руки в стороны, позволяя нырнуть в свои объятия. Точно маленькая девочка я подбежала к нему и обхватила его торс руками, пока мое лицо зарывалось в его груди. Вот оно… чувство безопасности…

Он склоняется вперед, словно просто хочет обнять меня сильнее, но я ощущаю, как поднимается его рука с пистолетом. Отрываю голову и смотрю на него. Взгляд отца не сходит с Гука. Не сложно догадаться, что он держит его на мушке.

- Не надо… - тихо роняю я. – Он лучше своей семьи…

С несколько секунд отец все же простоял, удерживая Гука на прицеле, но после опустил руку и слегка подтолкнул меня в сторону дороги, где стоял его автомобиль. Стоило мне только сесть в машину, как усталость новым потоком обрушилась на мой разум, и я погрузилась в сон.

Когда я прихожу в себя, отец держит мою руку. Теперь от идеальной внешности не осталось и следа. Он растрепан, костюм помят.

Я пытаюсь сосредоточиться и осознать, где нахожусь. Вдыхаю запах медицинских препаратов и ощущаю легкое жжение в руке. Перевожу взгляд и вижу капельницу, которая старательно проводит лекарство в мою вену. Я в больничной палате. Судя по всему, я не просто погрузилась в сон, а потеряла сознание.

- Папа…

- Слава Богу, малышка. Ты заставила меня понервничать.

Отец склоняется над кроватью и оставляет на моем лбу еле ощутимый поцелуй.

- Давно я тут?..

- Два дня. У тебя множество ушибов и ссадин, но, думаю, твой обморок больше связан с обезвоживанием. Когда ты в последний раз ела?

Я снова прокрутила в голове недавние события, но так и не нашла в них ни одного упоминания о еде.

- Понял…

Отец тут же берет с тумбы чашку с чем-то очень ароматным и перемешивает содержимое маленькой ложечкой.

- Что это? Пахнет божественно…

- Куриный суп-пюре. Водитель ездил за новой порцией каждый час. Я не знал, когда ты придешь в себя. Поэтому тут изрядно пропахло все. Открывай рот…

Зубы стучат по алюминиевой ложке. Часть бульона проходит мимо рта, но отец тут же ловит его салфеткой. Он набирает новую ложку и снова подносит к моим губам. Во второй раз у меня получилось все же поймать большую часть супа.

- Когда тебе станет лучше, ты должна мне все рассказать, Диана.

- Я знаю про маму и про тебя…

Отец опустил ложку в суп и повернул голову в сторону окна, точно стыдясь.

- Я не злюсь. Нужно было сказать раньше, что ты мой настоящий отец. – Я тяжело оттолкнулась свободной рукой о мягкую перину, меняя положение своего тела. Все затекло, поэтому от этого действия все начинает ломить еще сильнее. – Бабушка Чона оставила маме наследство после своей смерти. Он все это время хотел денег… Это был хорошо спланированный план. Но теперь все кончено. Чон мертв.

- Нет, родная, - голос отца дрогнул. – Я убил главного наследника. Все только начинается.

- Что начинается?

- Война.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец