Любви задумчивое завтра - 9 (Короткие рассказы о любви)

И С Т Е Р И Ч К А

Четвертый номер Реестра – ни на что не похожая история.

Около кабинета в то утро доктора поджидал водопад слез, сопровождаемый словесным недержанием, из которого следовало, что «все мужики сво…», и обладательница шикарного контральто ни под каким соусом больше не свяжет свою судьбу с этой одноклеточной порослью, называемой почему-то сильным полом.

Утихомирить обличительницу всей мужской половины планеты тщетно пытался взъерошенный врач неотложки, сбивчиво пытавшийся что-то объяснить подошедшему Гончарову. Но, то ли ораторское искусство взъерошенного не шло ни в какое сравнение с обличительным талантом истерички, то ли Арсений давно не имел дело с заикающимися людьми, но единственное, что понял доктор из какофонии возгласов, междометий и ругательств – то, что женщина билась дома в истерике на почве неразделенной любви, и ее неожиданно «заклинило» в очень неудобной и странной позе. Почему не была вызвана психобригада, Арсений разбираться не стал, быстро открыл кабинет, и они вдвоем заволокли истеричку в его апартаменты.

В следующую минуту взъерошенный был отправлен в процедурный кабинет с четкими указаниями Гончарова привести медсестру с укладкой для лечения эпилептического припадка, а сам доктор принялся руками «править» пациентку.

После нескольких инъекций девушка, оказавшаяся довольно симпатичной, благополучно дремала в кабинете доктора за ширмой. Между пациентами Гончаров периодически заглядывал к ней якобы проведать… На самом деле просто любовался ее растрепавшимися платиновыми волосами, редкими веснушками на переносице… Он знал, что разглядывать спящих – верх неприличия, но оправдывал свои действия тем, что в них на тот момент не было ни грамма похоти. Так любуются полотнами Ван Гога и Кандинского…

Потом были сеансы у психотерапевта, длительный курс в отделении неврозов, но всякий раз Оксана – именно так звали девушку – заходила потом к нему и отчитывалась о проведенном лечении, рассказывала о своем самочувствии.

Параллельно всплывали кадры из недавнего прошлого, когда она верила «этому подонку», закрывала глаза на его «выкрутасы». В выражениях девушка не стеснялась.

Ситуация с точки зрения доктора была банальной до одури: влюбилась по уши, поставила на карту все, а он ей изменил. Стандартное пуританское воспитание столкнулось с реальностью сексуальной свободы. Казалось бы, никто не виноват, но человек чуть не наложил на себя руки.

Себе в зачет доктор мог записать тот факт, что при взаимоотношении с ним такого невозможно было даже представить. Он никого никогда не обманывал! Кроме, разве что, жены… Но близкие люди – особая статья, их травмировать ни к чему.

Оксану он буквально за руку, шаг за шагом повел в совершенно новый для нее мир. Мир, где понятия Любви и Свободы не взаимоисключают, а дополняют друг друга. Ведь если ты по-настоящему любишь человека, то почему одновременно ты лишаешь его свободы, закабаляешь, требуешь отчитываться, контролируешь?

В мире есть две ценности, выше которых ничего нет: здоровье и свобода. Из сказанного следует, что, лишая человека свободы, ты совершаешь преступление, поскольку это то же самое, что лишить его здоровья. Какая же это любовь?

И, наконец, последнее, что Гончаров мягко и ненавязчиво впихивал в симпатичную головку Оксаны, это негативное отношение к самому понятию «ревность». Настоящая любовь с ревностью несовместима. Ревнуют мелкие собственники, кто отождествляет любимого человека с вещью, которой пользоваться другим нельзя. Ревность отравляет жизнь, душит свободу и так далее, и тому подобное…

Доктор отлично помнил тот день, когда Оксана пришла к нему загрустившая. Оказывается, все курсы лечения закончились, она чувствует себя совершенно новым человеком, но ей не хочется уходить из этого интересного мира, созданного для нее доктором.

Она сама предложила встречаться, поклялась, что не будет никогда ревновать, как-то ограничивать свободу Арсения. Короче, озвучила доктору все то, что обычно объяснял он сам своим любовницам «на берегу», пересчитывая, так сказать, коней.

Потрясенному Гончарову ничего другого не оставалось, как тотчас расцеловать пациентку и здесь же, в кабинете на приеме, закрепить полученные знания практическим занятием. Более талантливой ученицы он не встречал ни до, ни после этого.

Их встречи продолжаются до сих пор, расцвечивая жизнь фантастическими красками. Напротив ее имени в Реестре доктора значится: «ученица-истеричка».