Осколки сердца

Пролог

Все события и персонажи вымышлены, любое сходство случайно! Действие происходит в альтернативной стране.

ИЗМЕНА

Грязная, пошлая, порочная связь. Отравленный поцелуй, оставляющий шрамы. Чужие руки, впивающиеся в кожу, будто клеймо – доказательство предательства, которое невозможно смыть. Из-за неё отворачиваются от семьи и ранят тех, кто любит. Теряют друзей. Лгут, изворачиваются, прикрываются полуправдой, пока однажды не остается только голая, обнажённая ложь.

Измена – это точка невозврата.

Сделав шаг, невозможно отступить. Даже если впереди тупик, даже если каждый шаг даётся с болью, ты всё равно идёшь. не можешь иначе. Не можешь остановиться. Потому что, однажды преступив черту, осознаёшь: обратно дороги нет.

Непростительная любовь.

Та, что не поддаётся разуму, сметает всё доводы и устои. Как буря, срывает всё на своём пути. Как пожар, оставляет лишь пепел. Она не требует, не умаляет – просто берёт. Как и он… Человек, которого я не ждала в своей жизни. Который ворвался и забрал всё, что я считала своим.

…

Многие осудят. Но мне всё равно. Никто не сможет прожить мою жизнь, никто не узнает, каково это – быть мной. Никто не поймёт, что значит ощущать эту боль, разрываясь между тем, что правильно, и тем, от чего невозможно отказаться, что невозможно забыть. Никто никогда не почувствует то, что чувствую я.

ЭМИЛИ

Плакать нужно тогда, когда плачет дождь… Тогда будет непонятно, кто из вас льёт слёзы.

Зима в этом году необычно холодная для нашего региона. Я стояла перед зеркалом, вглядываясь в отражение. Вместо привычного кашемирового пальто пришлось надеть пуховик – холодно, а я ужасная мерзлячка. Для такой погоды Luxora – идеальный выбор. Накинула на шею платок от Valmont & Lorne, аккуратно поправила выбившийся из-за уха локон. Улыбнувшись отражению, поняла, что выгляжу неплохо для своего возраста: кожа по-прежнему гладкая, а глаза всё такие же яркие, пусть и чуть уставшие.

Двери электрички закрылись с характерным шипением, и состав тронулся. Я опустила взгляд на свои руки, сжимающие сумку, словно это могло удержать реальность. Внутри меня разгоралось знакомое, но давно забытое чувство ожидания. Сердце билось в груди чуть быстрее, чем обычно. Это же просто встреча. Просто фотографии. Но почему тогда внутри ощущение, будто я стою на краю обрыва?

Я набрала побольше воздуха в лёгкие и выдохнула. На машине ехать не решилась – электрички в мегаполисе куда удобнее.

Это была ещё одна большая ошибка – согласиться на встречу. Первая – ответить на его сообщение. Потом я буду совершать одну ошибку за другой, но тогда я даже предположить не могла, во что выльется наша, на первый взгляд, безобидная переписка.

Надеялась, что он окажется совсем другим — таким, каким я себе его не представляю. Мы выпьем кофе, сделаем снимки и на этом разойдёмся, вероятно, навсегда. Но стоп… Почему я вообще об этом думаю? Какое у меня представление о нём?

Закрыла глаза, вспоминая вчерашний сон: сильные руки сжимали мою грудь до боли, но я не могла оттолкнуть их. Горячее дыхание обжигало шею, язык скользил по ключице. По спине пробежал электрический разряд. Я чувствовала, как он прижимает меня к себе, впиваясь в кожу, как его пальцы оставляют следы на бёдрах. Каждое движение было властным, требовательным, лишённым сомнений. Стоны срывались с губ, и я не могла сдержаться — слишком жарко, слишком сильно, слишком реально…

Ощущение жара между ног, напряжение, сводящего с ума, тянуло меня в бездну желания. Я хотела больше, глубже, сильнее…

Резко открыла глаза. Сердце грохотало в груди, дыхание сбивалось. Я тряхнула головой, стараясь отогнать это безумное видение. Бред какой-то. Почему я вспоминаю об этом сейчас?

Когда я его увидела, всё стало ещё сложнее. В жизни он оказался в разы лучше. Ни одно фото не передавало той странной смеси спокойствия и скрытой угрозы. Дьявольский шарм, та порочная красота, от которой трудно отвести взгляд.

Он обладал особым обаянием, которому можно было противостоять только сознательно, но тогда я этого не понимала.

...

Небо роняло на землю крупные капли дождя, я лежала в объятиях спящего мужа и тихо плакала вместе с небом. Два часа ночи. Почему же так больно? Как давно я не испытывала такую боль?

Тепло Марка обволакивало меня, руки были привычно крепкими, родными. Он не знал. Никогда не узнает. Я крепче прижалась к нему, пытаясь почувствовать хоть что-то — покой, безопасность, любовь. Но вместо этого внутри меня ещё пульсировали воспоминания о чужих руках, чужих губах.

Если он проснётся сейчас, сможет ли он почувствовать, что я уже не принадлежу только ему?

Я потеряла голову, совесть, чувство вины, позволив всему этому случиться. Но я ни о чём не жалею: каждое мгновение, проведённое с ним, навсегда останется в моей памяти, ведь больше это не повторится.

Добро пожаловать, дорогой читатель.

Я рада видеть вас в своей новой истории. Это не сказка о счастливой любви — это история о настоящем. О женщине, которая чувствует слишком много. О мужчине, которого нельзя не полюбить… даже если от этого больно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я приглашаю вас пройти этот путь вместе со мной до самого конца.

Потому что, возможно, вы тоже найдёте в нём частичку себя.

Глава 1. Тени и свет

ЭМИЛИ

Измена — это всегда боль.

И она причиняет страдания не только тому, кому изменяют, но и тому, кто изменяет.

В начале отношений большинство из нас верит, что верность – неотъемлемая часть любви. И если происходит измена, то, вероятно, любовь исчезла? Но я люблю своего мужа, Марка… и да, изменяю ему.

…

Как я могла допустить, чтобы моя жизнь разделилась на две параллели, как тень и свет? Я не могу понять, где кончается одна и начинается другая. В одной я идеальная жена и мать, в другой — женщина, стоящая на грани. И в каждой из них я теряю себя.

Может, стоит поставить точку прямо сейчас? Возможно, ещё есть шанс выйти из этой игры, пока вторая параллель не затянула меня в болото по шею. Или уже слишком поздно пытаться выбраться? Мы с ним такие разные. Живём в противоположных мирах, даже возраст нас разделяет – он ведь совсем мальчишка.

Но почему же так жмёт в груди и трудно дышать? Неопределённость, как яд, проникает в душу, отравляет сомнениями, окутывает мысли липким страхом и не даёт уснуть. Захватывает сердце ледяной рукой и безжалостно сжимает с такой силой, что оно начинает скулить, как раненное животное, когда между жестокими пальцами сочится кровь.

Мне кажется, что я задохнусь от бессилия. Тогда я ещё не понимала, что это лишь прелюдия. Не осознавала, что уже поймана в хитроумную ловушку, и паук, медленно, но уверенно, плетёт вокруг меня сеть. Каждая нить всё плотнее обвивает меня, и я опускаюсь глубже в это пленительное, но губительное волокно.

Привет, меня зовут Эмили. Я тринадцать лет счастлива в браке. Счастлива в том смысле, как это понимают окружающие. Мой муж, Марк, боготворит меня, оберегает, буквально носит на руках. У нас есть две дочери, которые для нас с Марком — весь мир. Нашей семье позавидовали бы многие, ведь именно о такой мечтает каждая вторая. Так что пошло не так? Вернее, что не так со мной?

Мы не всегда отворачиваемся от нашего партнёра, изменяя ему. Чаще всего мы отворачиваемся от себя, от той личности, которой мы стали. Дело не в том, что мы ищем другого человека, – мы ищем другую версию самих себя. И, возможно, я тоже ищу ту, что когда-то потеряла. Моя жизнь, словно стеклянная мозаика, рассыпается на осколки. Потому что я до ломки стала зависима от мужчины, и это не мой муж. В этом лабиринте соблазнов я потеряла свой внутренний компас и теперь не знаю, куда идти.

Тринадцать лет я не замечала других мужчин, потому что мой муж был для меня всем – и остаётся воплощением моей мечты. Мы никогда не давали друг другу повода для ревности, возможно, именно поэтому всё изменилось. Наш брак был слишком идеален, я была слишком идеальна. А теперь я разбита, моя картина мира разрушена, и я больше не знаю, какая из двух меня является настоящей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуализация Эмили

Эмили — глубокая и сложная женщина, сдержанная, вдумчивая, обаятельная, умеющая контролировать эмоции, но при этом эмоционально ранимая. Внешне спокойная и собранная, она обладает внутренней силой и элегантностью, при этом временами ей не хватает ощущения полноты жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2. Начало пути

ЭМИЛИ

“Любопытство часто побеждает здравый смысл.” А.С. Пушкин

Вы когда-нибудь задумывались, почему многие девушки, погружённые в семейную жизнь, начинают вести блоги? Всё просто: блог становится окном в мир, способом общаться и делиться своими мыслями, когда реальность ограничена кругом близких. Так и я однажды начала вести блог в популярной сети «Supergram». Кто бы мог подумать, что это хобби станет источником хорошего дохода? Деньги для меня никогда не были проблемой. Мой муж – успешный адвокат, полностью обеспечивает нашу семью. Он старше меня и придерживается принципа, что мужчина отвечает за финансы, а женщина создаёт уют и заботится о детях и доме. Супруг – щедрый человек, не ограничивающий меня в расходах и не требующий отчётов. Это позволило мне целиком посвятить себя блогерству и наслаждаться независимостью, зарабатывая на личные прихоти.

Каждое утро я целую мужа перед его уходом на работу, провожаю Карину в школу, а Алису отвожу в детский сад. Потом возвращаюсь домой, завариваю ароматный латте и принимаюсь за ответы подписчикам. Это утро ничем не отличалось от остальных, разве что вместо привычного латте я заварила себе матча.

Открыв сообщения, я заметила запрос от нового пользователя. На аватарке был мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и в чёрной маске. Его ник —

lonly.wanderer

(одинокий странник).

lonly.wanderer:

Тени касаются сна,

В сердце танцует свет.

Ты ли мой путь, звезда?

Прочитав строки, я вдруг почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Что-то в этих словах затронуло меня так глубоко, что я сама удивилась. Почему они так отозвались во мне? Это всего лишь хайку… но они словно касались моей души.

Я долго смотрела на экран, не зная, что ответить. С одной стороны, хотелось проигнорировать, как я делала это сотни раз до него. С другой – что-то не давало просто закрыть сообщение.

В конце концов, сама не понимаю почему, я написала:

Emily.C:

Спасибо за чудесное хайку. Ваши слова трогают душу. Но я не ваша звезда.

Ответ пришёл почти мгновенно:

lonly.wanderer:

Как знать? Всё в этом мире так непредсказуемо… и в то же время предначертано.

Я нахмурилась. Какой странный человек. Всё же не удержалась и спросила:

Emily.C:

Кто вы? Как вас зовут?

lonly.wanderer:

Я твой подписчик.

Бросилось в глаза, что он ко мне на «ты», в отличие от меня. Как-то слишком дерзко. Но что-то заставило продолжить диалог.

Emily.C:

Это я уже поняла. Но как вас зовут на самом деле?

lonly.wanderer:

Зови меня Странником. Или Максом, если тебе так удобнее.

Emily.C:

И почему вы написали мне?

lonly.wanderer:

Потому что почувствовал, что должен

.

Я замерла, не зная, что ответить. Всё это выглядело настолько странно, что логика кричала закрыть чат и забыть. Но внутри что-то нашёптывало: продолжи.

lonly.wanderer:

Давай будем друзьями.

Сообщение пришло после короткой паузы.

Я растерялась. Друзьями? Мы даже не знакомы. Я снова посмотрела на его профиль: закрытый, никаких фото, только этот силуэт с длинными волосами и маской.

Emily.C:

Нет, спасибо.

Набрала и отправила, чувствуя, что это прозвучит достаточно решительно.

Но, кажется, он не собирался сдаваться.

lonly.wanderer:

Почему нет?

Emily.C:

Потому что я не вижу в этом смысла.

Сухо написала я, стараясь закончить переписку.

lonly.wanderer:

Ты права. Но иногда смысл не виден сразу.

Я положила телефон, решив больше не тратить на него времени. Однако слова «смысл не виден сразу» эхом отозвались во мне. Почему они звучали так странно уместно?

К обеду, листая ленту, я снова открыла его сообщение. Теперь оно казалось уже не таким назойливым, как утром.

Emily.C:

Вы здесь?

lonly.wanderer:

Я не исчезаю просто так.

Я улыбнулась, но тут же одёрнула себя. Что я делаю?

Emily.C:

Почему это вам так важно?

lonly.wanderer:

Может, потому что ты мне интересна?

Emily.C:

Вы даже меня не знаете.

lonly.wanderer:

Не знаю. Но хочу узнать. Разве дружба не начинается с интереса?

Я ненадолго задумалась. Его настойчивость одновременно раздражала и… заставляла чувствовать себя как-то особенно. Неужели я всерьёз думаю об этом?

Emily.C:

Хорошо. Но это ничего не значит

lonly.wanderer:

Пусть пока не значит.

Внутри что-то кольнуло. Почему его слова звучали так, будто он заранее знает обо мне больше, чем я…

lonly.wanderer:

Добавь меня в друзья.

Он никак не сдавался. Сама не поняла, как тоже перешла на «ты».

Emily.C:

Подпишись, это же просто.

lonly.wanderer:

Я добавил тебя, теперь твоя очередь.

Хорошо, — вздохнула я, кликнув на его профиль. Пусть радуется, что блогер с сотней тысяч подписчиков теперь на него подписан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он сразу принял запрос. Пробежалась глазами по фотографиям: молоденький, красивый, с длинными тёмными волосами, аккуратно собранными в хвост. Стройное тело… Впрочем, какая разница? Я вышла из профиля.

Сообщения от него начали приходить каждый день. Сперва я думала, что смогу просто игнорировать его, но что-то в его лёгком стиле и непринуждённых комплиментах стало меня затягивать. Он оказался настойчивым, но не навязчивым. Как случилось, что я начала ждать его сообщений?

аватор

lonly.wanderer

Глава 3. Волк-одиночка.

МАКС

Измена — это всегда больно.

Но порой боль от измены сильнее всего ощущает не тот, кому изменяют, и не тот, кто изменяет, а тот, кто становится третьим. Ведь ему приходится делить то, что он так отчаянно хотел бы назвать своим.

Да, я сплю с женщиной, которая не моя.

Привет, моё имя –– Макс, мне двадцать семь лет, и почти половину своей жизни я провёл за границей, учась и набираясь опыта. Не так давно я вернулся на родину и сейчас являюсь менеджером одного из самых престижных ночных клубов в нашем мегаполисе.

Nirvana

–– истинный вертеп всевозможных грехов и пороков, где любой желающий может насладиться запретным плодом. Я так и называю это место — клуб грехов и пороков. И я здесь в роли главного, не считая тех, кто на бумаге является учредителем и выплачивает мне зарплату. Да, да, моя работа – организовывать и координировать работу персонала низшего звена в нашем заведении. Знаменитости вежливо пожимают мне руку, ведь именно я принимаю решение, кто и когда будет выступать у нас на сцене. Работа не из лёгких –– столько быдла в одном месте можно встретить только в нашем клубе. Особенно раздражают и одновременно развлекают мелкие сошки, требующие скидку на входе, заказывающие дешёвое шампанское, но при этом ведут себя так, словно они настоящие элиты. Тёлки тоже умиляют – крутят задницами, надеясь, что лохи осыпят их деньгами.

Блеск показухи, тошнотворный гламур, запах пойла и секса.

К сожалению, таких большинство. Именно этот контингент собирается на первых трёх этажах. А вот последние два — ВИПы. Туда могут попасть только те, кто готов заплатить кругленькую сумму. Вход разрешён исключительно по приглашению, жёсткая селекция. С такими приятно работать, не считают деньги, не стоят из себя чуваков. Уважуха. И именно они обращаются ко мне “Бро” и крепко жмут руку.

Отношения? У меня их нет. Но есть свои правила: не влюбляться, не привязываться, и уж точно не жениться.

С меня хватит этой возни с бабами.

Устал от постоянных требований и вечных претензий. Чёрт, как же тёлки умеют выносить мозг! “Опять смотришь на ту девку? Почему её лайкаешь? В твоих подписчиках только девушки! Почему не позвонил? Когда мы увидимся?” А ещё вот это, из разряда любимых: “Можно я останусь у тебя на ночь?” Бляяя, не успеешь обернуться, уже чемодан с вещами притащит. Одна из них даже свои стринги оставила. Ха, смешно было, когда другая их нашла.

Короче, отношения – не моё. Да, были попытки, но стресса больше, чем кайфа.

Я волк-одиночка.

Хозяин своей жизни. Не позволю кому-то мной манипулировать, и уж точно не пущу никого в душу, чтобы потом сердце не рвали. Женщины – игрушки, в которых интересно играть время от времени.

В последнее время я нашёл способ снимать напряжение, которое накапливается на работе – я стал фотографировать и наслаждался этим процессом.

Сам себе художник и творец.

Даже купил дорогую камеру. Сначала фотографировал природу, животных и всё, что попадалось на глаза. Но потом решил, что пора начать снимать людей. Мне нравилось запечатлевать моменты, ловить в кадр эмоции, движения, чувства. Я начал искать моделей. Кстати, девушки с удовольствием откликались на мои предложения.

И тогда я увидел её!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуализация Макс

Макс — уверенный в себе, независимый мужчина, привыкший жить по своим правилам. Он харизматичен, дерзок и склонен к циничному взгляду на жизнь и отношения. Будучи волком-одиночкой, Макс не терпит привязанностей и избегает глубокой эмоциональной вовлеченности. Его профессиональная жизнь тесно связана с ночной жизнью, клубами, гламуром и мимолётными связями. Для него важны свобода и контроль над собственной жизнью, но в последние годы Макс нашёл выход для своих эмоций через фотографию, в которой он ищет творчество и свободу самовыражения.

Макс

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4. Опасное притяжение.

МАКС

“Чем труднее добыча, тем слаще победа.” Древняя пословица.

Я пролистывал профили в новомодной сети “Supergram” в поиске моделей, когда увидел её. Даже через экран она излучала секс.

Чёрт, она замужем, но так даже интереснее. Видно, что у них с мужем большая разница в возрасте.

Я захотел её сразу. Это была редкая смесь порочности и невинности. Огромные глаза, цвета коньяка, обрамленные длинными ресницами. Утонуть в них можно. Носик слегка вздёрнут. Губы сочные, чувственные. Даже представил, какое наслаждение они могут доставить.

Решил написать, но у неё почти двести тысяч подписчиков, да и вряд ли она обратит внимание на сообщение от незнакомца.

Всё же написал. Лаконично:

lonly.wanderer:

Тени касаются сна,

В сердце танцует свет.

Ты ли мой путь, звезда?

Знаю, звучит слишком загадочно, даже для меня. Но это было лучше, чем банальное «Привет». Я нажал «отправить», даже не надеясь на ответ.

Её реакция удивила. Она ответила довольно быстро.

Emily.C:

Спасибо за чудесное хайку. Ваши слова трогают душу. Но я не ваша звезда.

Это задело. Не тем, что отказала, а тем, как это сделала. Её слова звучали спокойно, но за ними чувствовалась дистанция. И всё же это был не конец.

Я улыбнулся, набирая новый ответ:

lonly.wanderer:

Как знать? Всё в этом мире так непредсказуемо… и в то же время предначертано.

Она замолчала, но я знал, что она вернётся. Такие, как она, всегда возвращаются — из любопытства, из желания понять, кто ты.

Когда вечером пришёл её новый вопрос, я почувствовал прилив азарта.

Emily.C:

Кто вы? Как вас зовут?

lonly.wanderer:

Я твой подписчик.

Она не остановилась.

Emily.C:

Это я уже поняла. Но как вас зовут на самом деле?

Я усмехнулся.

lonly.wanderer:

Зови меня Странником. Или Максом, если тебе так удобнее.

С каждой строкой я чувствовал, как между нами натягивается тонкая нить. Она ещё сопротивлялась, но это было только началом.

Emily.C:

Почему вы написали мне?

lonly.wanderer:

Потому что почувствовал, что должен.

Она долго молчала. Я не знал, отпустит ли она этот разговор или закроется окончательно. Но если бы я тогда остановился, всё сложилось бы иначе.

Если бы я знал, к чему это приведёт, оставил бы её в покое? Нет. Даже сейчас я уверен, что не смог бы.

У меня получилось! Она втянулась в диалог.

lonly.wanderer:

Может, выпьем кофе вместе? Какой ты любишь?

Emily.C:

Латте, мне нравится, когда много молока

.

Почему-то другого и не ожидал. Этот напиток ей подходит. Представил, как она отпивает из высокого стакана тёплую жидкость, и пушистое белое облако остаётся у неё на губах.

Наклоняюсь и слизываю языком нежную пену, запускаю его между губ, погружая глубоко в рот, а она хрипло стонет от желания, чтобы я проделал то же самое, только ниже. Чёрт, от этих мыслей член напрягся, а в паху начало ломить.

Хочу её до скрипа зубов.

Опускаю руку, обхватываю ствол и начинаю двигаться ритмично, не отрывая глаз от её фото. Представляю, что это её рука ласкает меня. Взрываюсь через пару минут.

Бляяять. Если только мысли о ней приводят меня к такому бурному оргазму, что будет, когда я буду обладать ею полностью? А я это сделаю.

В её профиле было мало фотографий с мужем, но на всех, где он появлялся, он выглядел довольно сурово. Спина выпрямлена, взгляд твёрдый, и улыбка едва касается губ. Мне стало любопытно, и я спросил:

lonly.wanderer:

Почему твой муж рядом с тобой на фотографиях такой серьёзный? Разве он не счастлив со своей молодой сексуальной женой?

Emily.C:

Его профессия обязывает всегда держать лицо.

Почему я тогда не придал этому значения? Мне следовало сразу пробить, кто он и чем занимается, но я был слишком увлечён новой игрой.

lonly.wanderer:

Когда мы увидимся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Emily.C:

Я не встречаюсь с мужчинами.

Я почувствовал лёгкое раздражение. Но не могу сказать, что это меня не порадовало. Значит, я буду первым. Не в смысле первым вообще, а первым, кто овладеет ею после долгих лет замужества. Ну а это всё равно, что быть первым.

Наконец–то, она согласилась. С утра я принял душ, начисто выбрился. И уже был в предвкушении, что сегодня вдохну её запах, загляну в глаза, прикоснусь к коже, и, возможно, даже поцелую. Как вдруг телефон завибрировал

Emily.C:

Прости, моя старшая дочь с температурой. Придется перенести встречу.

Гнев вспыхнул мгновенно. Чёрт, я ждал. Я настроился. В мыслях она уже была подо мной. А теперь что? Ожидание. Ненавижу это чувство. И ненавижу, когда мне отказывают. Я не привык к отказам, привык брать всё, что пожелаю.

Потребовался целый месяц, чтобы она наконец-то согласилась на встречу снова. Теперь главное – всё сделать правильно. Осталось всего три дня. Блять, как это томительно долго. Я закрывал глаза и воображал её обнажённой. Жаждал вдохнуть её запах, почувствовать тепло кожи и, наконец, утолить обжигающее желание обладать ей.

Глава 5. У края пропасти

ЭМИЛИ

“Граница между страхом и желанием так тонка, что её можно пересечь, даже не заметив.” Ульяна Соболева

За окном электрички мелькали дома. Я сидела, погруженная в волнующие мысли, и задавала себе один и тот же вопрос: “Зачем я отправилась на встречу с незнакомым мужчиной?” Но ответ так и не нашла, может, я и не хотела его знать.

Сердце бешено колотилось в груди, словно пыталось вырваться наружу. Я чувствовала себя, как школьница, спешащая на первое свидание, где её ожидает неизвестность и море непредсказуемых эмоций. Тайно я надеялась, что он окажется именно таким, каким представлялся на фотографиях, хотя одновременно с этим желала, чтобы реальность не совпала с ожиданиями. Это бы упростило всё.

Станция Бризкорт. Ступеньки, ведущие вниз – мосты, соединяющие два мира. Сколько их? Сколько ступенек разделяет меня от этой встречи? Раз, два, три, четыре… Я на улице, и мороз пронизывает до самой души. Кутаюсь в платок, жалею, что не надела шапку и забыла взять перчатки. Оглянулась, ища его глазами, но его нет. Не знаю, с какой стороны ожидать. В растерянности посмотрела на часы: я пришла вовремя.

Вдруг оборачиваюсь и... вижу, идущего мне навстречу.

“О мой бог!” – восклицаю про себя, чувствуя, как сердце сбивается с ритма.

Но он проходит мимо, делая вид, что не узнал, вызывая во мне негодование. Заставив именно меня первой сделать шаг, остановив его. Позже я осознаю, что всегда буду вынуждена делать этот первый шаг. Он спланировал это с самого начала. Остановила его, дотронувшись до плеча. Он обернулся, наши глаза встретились, и меня словно током прошибло, всё внутри перевернулось, и дыхание перехватило. Его глаза –– тёмные и глубокие, как бездна, завораживающая и пугающая одновременно.

Макс обнял меня, будто мы знакомы целую вечность, и поцеловал в щёку. Я вздрогнула, когда он прошептал на ухо:

– Привет!

Его голос словно коснулся моей кожи.

Меня огнём обдало от того, насколько интимно звучит обычное “привет”. Вдохнула его запах – лёгкий, но насыщенный. Переплетение пряности и свежести. Этот аромат обволакивает меня, лишая возможности думать.

Холодный ветер пронизывает до костей, я дрожу, но сама не понимаю от чего больше: то ли от мороза, то ли от волнения и его близости.

– Пойдём ко мне на кофе, – говорит он так просто и непосредственно, будто мы давно знакомы.

– Я не хожу в гости к незнакомым мужчинам, – отвечаю, смеясь.

Неужели он правда думал, что я соглашусь пойти к нему домой? К человеку, которого совсем не знаю.

– Но здесь рядом ничего нет, – говорит он с уверенностью, будто обдумывал это заранее. – Живу в этом районе уже долгое время, он не самый престижный, хотя довольно удобный.

Пожал плечами, задумываясь на мгновение, а затем просто взял меня за руку. И как только его пальцы коснулись моих, меня снова прошибает током, а потом пьянящий трепет охватывает тело. Его рука – тёплая и уверенная. Он сжимает мою так настойчиво, что я не решаюсь отдёрнуть руку.

– Пойдём, я знаю одно место, – говорит он, и я послушно иду.

– Когда у нас будет секс? – неожиданно спрашивает он, как бы между прочим, даже не глядя на меня.

Я сначала не поверила своим ушам. Мой мозг лихорадочно пытался найти правильный ответ. Что он только что сказал?

– Что? – переспрашиваю, ошеломлённая. Щёки мгновенно вспыхивают. Меня бросает в жар, сердце пускается в бешеный галоп.

– Макс, ты знаешь моё имя? – пытаюсь сменить тему, вспоминая, что он ни разу не назвал меня по имени.

– Конечно, Эмили, – поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. Улавливаю во взгляде нечто властное, смотрит вызывающе. Наглый блеск, но в то же время что-то невероятно мягкое, скрытое за всем этим, и я тону в его глазах.

– Эмили, – повторяет он. Голос обволакивает, и тело покрывается мурашками от того, как произносит моё имя, как будто пробуя его на вкус. Слизывает, как сливочное мороженое, которое тает от теплоты его языка, – Э-ми-ли…

Маленькое, уютное кафе, едва заметно на узкой улочке. Внутри всего три столика, будто скрытых в крошечном мирке, предназначенном лишь для своих. Стены выкрашены в тёплые оттенки, и свет мягко льётся из старинных ламп под потолком. На каждом столе – аккуратная вазочка с засушенными цветами, добавляющая уюта. Здесь пахнет корицей и свежим кофе.

Удивительно, что внутри никого нет. Это место явно предназначено для тех, кто хочет укрыться от суеты и наслаждаться тишиной. Макс галантно отодвинул стул, я, присев, ощутила себя в коконе этого маленького, уютного кафе, в котором, казалось, можно спрятаться от всего мира. Положил камеру на стол, и я словно очнулась, вспомнив, зачем мы встретились.

– Латте? – улыбнулся он.

Киваю в ответ. Конечно, я рассказывала ему, как обожаю кафе с молоком и пушистой пеной.

– Тебе подходит этот напиток, – написал он тогда, – такой же нежный, как ты. Говорят, люди, предпочитающие латте, стремятся к спокойствию, уюту и красоте.

Вернулся с двумя высокими стаканами кофе.

– Себе тоже взял такой же, – говорит, передавая мне кофе. – Интересно почувствовать твой вкус.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Делаю глоток. Тепло разливается по телу, но не понимаю, от чего больше – от кофе или от его взгляда. Что значит «интересно почувствовать твой вкус», не решаюсь спросить вслух. Кофе здесь потрясающий. Закрываю глаза от удовольствия. А когда открываю, встречаюсь с его взглядом: нежным, обволакивающим и одновременно властным. Я тону, меня затягивает в пучину его тёмных глаз. Смущённо отвожу взгляд, а он, не стесняясь, рассматривает моё лицо. Скользит по щеке, опускается к губам, а у меня кожа горит, словно он не смотрит, а касается меня. Берёт камеру в руки и начинает снимать, кадр за кадром. Я улыбаюсь, глядя в объектив: мне не привыкать позировать, когда-то я была моделью. Откладывает фотоаппарат, и его рука нежно накрывает мою, а я снова не отдёргиваю её, позволяя прикасаться ко мне, сама не понимая почему.

– Ты же приедешь ещё? Я хочу, чтобы приезжала каждый день, я понимаю, что это невозможно, согласен на раз в неделю.

Пожимаю плечами: я не знаю ответа на этот вопрос.

– Ты согрелась? Пойдём на улицу, я тебя поснимаю.

Мы отправляемся на съёмку. Холод пробирает меня до костей, но его близость отвлекает от всех ощущений.

– Пришлёшь мне потом фотографии на электронную почту? – спрашиваю, когда мы заканчиваем.

– Я могу сразу перекинуть по AirDrop, если подождёшь немного.

– Очень холодно, – признаюсь, только сейчас осознав, насколько заледенели руки.

– Тут рядом супермаркет, зайдём туда.

Мы стоим у столиков в магазине, ожидая, пока фотографии загрузятся. Покупателей не так много, видимо, люди не хотят выходить в холодную погоду из дома, поэтому никому не мешаем. Внезапно его рука ложится мне на талию, сердце замирает.

– Перестань, здесь люди, – смущённо шепчу, слегка отодвигаясь. Но в душе понимаю, что совсем не против, чтобы он обнял меня.

– Да брось, тебя стесняют люди? – рассмеялся. А мне становится страшно оттого, что он мог заметить не только смущение, но и желание, переполняющее меня. Дышать боюсь. И хочу, чтобы он меня касался. Щёки горят. Боже, какая я дура, что я несу. Нужно было сказать, что он слишком многое себе позволяет в отношении к замужней женщине, а что ляпнула я? Что мне неудобно перед людьми. Стискиваю зубы и стараюсь сделать беззаботный вид.

– Готово? – резко меняю тему.

– Да, перекину тебе всё. Потом обработаю лучшие и вышлю отдельно.

…

Дорога домой. Всего пятьдесят минут, но они разделяют два мира. Я рассматриваю фотографии, неплохо для первого раза. Телефон вибрирует – сообщение от Макса. На секунду задумалась открывать сразу или нет. Но почему я об этом думаю? Дотронулась пальцем до экрана, высветился текст:

lonly.wanderer:

Надеюсь, ты будешь приезжать ко мне каждый раз, когда сможешь.

Эмоджи – спасение, когда не знаешь, как ответить, но почему-то я знала, что приеду ещё. Пытаюсь понять, что я чувствую и улавливаю смесь страха и возбуждения. Я сделала шаг и стою у пропасти. Возможно ли ещё отступить? В силах ли я отказаться от этого дьявольского соблазна?

Вернувшись домой, упала в кровать. Одежда сохранила его запах. Макс сниться мне. Его глаза, руки, нежно обнимающие меня, и этот пронзительный властный взгляд, от которого по телу бегут мурашки...

кафе

Глава 6. Вкус желания.

МАКС

“Игра только начинается, но я уже чувствую вкус победы.” Ульяна Соболева.

Давно я так не волновался, как перед встречей с ней. Как пацан, до трясучки. Чёрт, да что со мной?! Самоуверенный, я всегда чётко знаю чего хочу. А сейчас внутри что-то клокочет. Волнительно, и это мне не нравится. На станцию пришёл на полчаса раньше, словно это может ускорить её прибытие. Холод выдался собачий, а меня в жар кидает. Главное, всё сделать правильно. Эту встречу я продумывал до мельчайших деталей. Я же охотник, здесь важен каждый шаг.

Вижу, как она выходит на улицу, смотрит по сторонам, кутается в платок. Растрёпанные на ветру волосы и розовые щёки от мороза. Какая же она живая, чертовски настоящая! Выглядит как девчонка, которой далеко до тридцати семи. Зацепила меня этим контрастом: в ней есть и лёгкая уязвимость, и что-то взрослое, чуть циничное, точно знает, чего стоит. Вижу в ней этот азарт, скрытый под волной волнения. Привлекательное сочетание, и уже от этого хочется обладать ею до дрожи.

Разрыв шаблона, детка! Ты точно не ожидала, что меня не будет на месте. Смотрит на часы и теряется. Вот он момент. Иду ей навстречу. Наши взгляды пересекаются, и я замечаю, как её губы трогает лёгкая улыбка. Нет-Нет, рано радоваться, сейчас тебя ещё ждёт сюрприз. Прохожу мимо, смотрю сквозь неё в сторону. Неожиданно? Да! Но она должна сделать первый шаг. Это как первый круг в игре: заманить, подчинить. И да, это сработало. Чувствую её лёгкое прикосновение к моему предплечью. Тепло ладони буквально обжигает сквозь куртку. Есть контакт.

Теперь моя очередь. Захват внимания – поворачиваюсь к ней лицом, наши глаза встречаются, и у меня дыхание перехватило. Вот же чёрт, не думал, что она окажется настолько красивой. Глубокие, коньячные глаза, и я тону в них. Понимаю, что не по мне она, и от этого захотелось ещё сильнее. Стоп! Я ведь ловец, а не жертва. Эффект неожиданности, за ним физический контакт – обнимаю её, как старую знакомую. Моя рука на её спине – лёгкий, дружеский жест. Слегка касаюсь губами её щёки и чувствую, как она напряжена. Мне это нравится, контроль у меня.

– Привет! – шепчу на ухо с придыханием, вкладываю в это слово немного интимности, будто бы хочу продолжить наш диалог совсем о другом, более личном. Втягиваю носом аромат её духов, и всё плывёт перед глазами. Смешение лайма и мяты с лёгкой ноткой смородины, но главное – аромат её чистой, живой кожи. Снова кидает в жар, даже дышать труднее стало.

Так, соберись, это ведь всего лишь начало игры.

– Привет, – её голос такой нежный и робкий. Кажется, она напугана. Хорошо, так и должно быть.

– Пойдём ко мне на кофе, – легко, словно нам уже давно не нужно лишних слов. Но внутри у меня всё кипит.

Как же я хочу тебя, детка.

– Я не хожу в гости к незнакомым мужчинам, – смеётся, а смех этот, словно разряд тока, проходит через меня. Так вот оно что. Будет играть в недоступность. Ну что ж, я люблю вызовы.

Прикосновения к её пальцам обжигает, да так, что меня словно током прошибает.

Она вздрагивает, но не отдёргивает руку. Её ладонь чуть влажная от волнения, и это меня заводит ещё больше.

Ты моя, даже если сама этого ещё не понимаешь.

Веду её вперёд уверенно, крепко держа руку. Она подчиняется, идёт рядом.

– Когда у нас будет секс? – выбрасываю, словно между прочим. Всё идёт по плану, выбиваю почву у неё из-под ног.

– Что? – переспрашивает ошарашенно, и я вижу, как её щёки моментально заливаются румянцем.

А

в глазах плещется целый океан смущения. Ага, ты даже представить не можешь, как всё будет. И ведь тоже хочешь, просто пока боишься признаться в этом. Но вслух ничего не говорю, просто наблюдаю. Блять, а у самого уже встал.

– Макс, ты знаешь моё имя? – вот так поворот, застаёт меня врасплох своим вопросом.

– Конечно, Эмили, – поворачиваюсь, чтобы ещё раз встретиться с её взглядом. Смотрю прямо в глаза, пытаясь прочитать, что там. Чёрт, что же она со мной делает? Только взглянул, и снова – в омут.

– Э-ми-ли, – повторяю её имя, смакуя каждый слог, будто наслаждаясь его вкусом. Да, хочу, чтобы почувствовала, как это звучит из моих уст. Она не отводит взгляд, зрачки расширены. Возбуждена, не меньше, чем я.

Заходим в кафе. Место, честно говоря, так себе, но сейчас это не важно. Главное – атмосфера. Внутри тепло, всего три столика, запах кофе и свежей выпечки. Заметил, как её лицо слегка расслабилось – она чувствует себя здесь уютно. Ну и отлично. Отодвигаю для неё стул, сажаю. Камеру кладу на стол – пусть знает, что я намерен её фотографировать.

– Латте? – спрашиваю, поднимая бровь. Даю знать, что я всё помню. Она кивает. Всё идёт по плану. Беру два стакана и возвращаюсь к ней.

– Себе тоже взял такой же, – говорю мягко, – интересно почувствовать твой вкус.

Смотрю, как она нежно касается губами края бокала, делает глоток, закрывает глаза. Блять, а я представляю её лежащей на подушке, на моей подушке. Как она тянется ко мне губами, я целую её, и она вот так прикрывает глаза и стонет от желания. Чёрт, у меня всё внутри сводит. Детка, да ты понятия не имеешь, насколько ты сексуальна.

Взмах ресниц, и я тону в её глазах. Отводит смущённо взгляд, а я нагло рассматриваю её красивое лицо. Особенно губы так и манят, сочные, тронутые блеском помады.

Беру камеру и делаю кадр за кадром. Улыбается в объектив, и я ловлю её, настоящую. Вижу свет, который исходит от неё, и понимаю, что всё – влип. Настоящая женщина, по-настоящему красивая и чувственная. Чёрт, как я хочу оказаться с ней в постели, прижать к себе. Я словно наркоман, получивший дозу, кайф растекается по телу. Пытаюсь взять себя в руки. Но упускаю контроль. Собраться! Так, что надо делать? Заякорить, пока она выглядит совершенно счастливой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Откладываю камеру и нежно накрываю её руку своей. Не отдёргивает, это хорошо, есть контакт.

– Ты же приедешь ещё? Я хочу, чтобы приезжала каждый день, я понимаю, что это невозможно, согласен на раз в неделю.

Её лицо слегка напрягается, вижу, что внутренне борется с чем-то. Но она уже моя, чувствую это, нужно только дать время.

– Ты согрелась? Пойдём на улицу, я тебя поснимаю, – предлагаю. Она соглашается.

Ждём в супермаркете, пока фото перекачаются, и я смогу их перебросить ей. Приобнимаю за талию, чувствую изгибы тела. Показалось, что она дышать перестала.

– Прекрати, здесь люди, – смущаясь, убирает руку.

– Да брось, тебя стесняют люди? – смеюсь. Она прямо как девочка, но то, что я вижу в её взгляде, не скроется даже за смущением – желание. Чёрт возьми, она хочет меня, я это чувствую каждой клеточкой тела. Член снова напрягся. Но даю себе слово, не сбрасывать напряжение дома, чтобы потом по полной излиться в неё.

Целую щёку на прощание, с трудом сдерживая желание поцеловать в губы. Пробегает через турникеты, оборачивается и машет. Выглядит как юная девочка: волосы растрепались от ветра, щёки румянятся от мороза, и глаза блестят.

Вернувшись домой, пересматриваю фотографии. Сначала с профессиональной стороны, отмечая неправильную композицию, неудачный свет, все ошибки сразу видны. А потом всё это отошло на второй план, вижу только её, всматриваюсь в улыбку, и меня просто разрывает от эмоций, ведь она улыбается для меня.

Быстро строчу сообщение, – надеюсь, ты будешь приезжать, когда сможешь, – и нажимаю отправить. Две секунды. Чёрт, а вдруг…

Телефон вибрирует.

В ответ улыбающийся смайлик.

Внутри бешеный огонь вспыхивает, обжигает какими-то неведомыми эмоциями. Всё, детка, ты моя.

Глава 7. Цена свободы.

ЭМИЛИ

"Страсть – это огонь, который может согреть или сжечь дотла.” Марина Суржевская

Тринадцать лет назад

– Невозможно собрать в одном человеке чувство безопасности, воспитанность и риск с сексуальной одержимостью, – доносились до меня слова психолога, от которых внутри всё оборвалось.

Знает ли она, каково это – каждое утро просыпаться с тяжестью в груди, когда даже воздух в комнате будто пропитан его запахом? Когда воспоминания обжигают, заставляя вжаться в подушку, как в укрытие от собственных мыслей. Она не поймёт, как я разрывалась, надеясь и боясь его возвращения.

– Давайте поговорим о ваших отношениях с родителями, – произнесла она, откинувшись на спинку кресла.

Какая банальность. Всегда одно и то же: копаться в прошлом, выискивать корни боли, словно это поможет избавиться от неё.

– Нет, не хочу, – я перебила её резко, хотя понимала, что эта реакция уже говорила о чём-то. Но в то же время не могла вынести мысли о том, что моя слабость – это не он, а я сама.

Психолог замолчала, склонив голову набок, наблюдая за мной.

– Вам больно, потому что вы любили, – она, наконец, нарушила тишину, подбирая слова осторожно. – Но любовь к таким людям – это зависимость. Это страсть без доверия, желание без покоя.

Да что она понимает? Сухие слова о страсти, зависимости. Для неё это термины, теория из книг. Для меня – прожжённая насквозь реальность. Она говорит, что это иллюзия счастья, но ведь именно эти иллюзии заставляли меня дышать, жить, желать.

– Он был тем, кто выпустил вас на свободу, – тихо продолжала психолог, заметив мой взгляд. – Но свобода с таким человеком всегда будет иметь цену. И, как бы жестоко это ни звучало, часто – цену вашего счастья.

Слёзы жгли глаза, но я запретила себе плакать. Достаточно. Сколько можно копаться в этом, накручивать круги вокруг одной и той же боли? Она права, я знаю, что права… Но только не тогда, когда я вновь вижу его перед собой.

– Вы встретите другого мужчину, – успокаивающе повторила она. – Кто окружит вас заботой, любовью, кто будет рядом...

Но я почти не слышала её. Все эти слова казались пустыми и ненужными. Что она вообще знает о настоящей любви, о той безумной страсти, которая, словно ураган, уносит тебя в неизвестность? Она говорит о какой-то заботе, о покое, но это ли мне нужно? Я устала, но часть меня всё ещё жаждала того самого бурного, опасного счастья, которое он мне дарил.

“Время лечит…” – да пусть оно хоть сотрёт память о нём, но разве оно поможет забыть ту женщину, которой я стала с ним?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8. Одержимость и боль.

ЭМИЛИ

“Он был тем огнём, что сжигал меня дотла, и я снова бросалась в этот пожар.” Татьяна Тронина.

Тринадцать лет назад.

Как же разрывалась сердце, когда я в очередной раз застукала его в стриптиз-клубе в окружении полуголых девушек.

– Прости, любимая, но я свободный мужчина. Ты, конечно, огонь, но я сам буду решать, кого мне трахать, а кого нет. Если тебя не устраивают такие отношения, можешь уйти, – бросил он мне, щупая за задницу одну из стриптизерш.

Я бежала домой в слезах. И клялась, что пошлю его как можно дальше, если заявится ко мне. Он приехал под утро, с огромным букетом алых роз, я выхватила их и швырнула на пол. А посмотрев на руки, увидела бордовую каплю крови на пальце, укололось о шипы.

– Ну что ты детка, – он подхватил меня на руки, отнёс на кровать, – ты же знаешь, я люблю тебя.

Нежно слизнул кровь с пальца. От прикосновения его губ я почти застонала. Он был из тех плохих мальчиков, к которым так тянутся хорошие девочки. Он не был моим первым мужчиной, но именно он открыл во мне женщину – дерзкую, страстную, ненасытную. Я была для него гитарой, он так умело перебирал струны не только моей души, но и тела, выпустив на волю чудесную музыку, которая так долго томилась где-то глубоко внутри меня. Я снова сдалась.

Всю неделю мы были счастливы. Забили оба на работу, я взяла больничный, а он, он сам себе начальник, когда хотел, тогда и отдыхал. Целую неделю не выходили из дома, разве что до соседнего минимаркета за едой. Шампанское и секс, много секса. В этом он был неутолим.

– Всё, я больше не могу, – стонала я. Тогда он брал меня на руки и относил в ванну, опускал в тёплую воду с ароматной пеной, наливал шампанского. Мы отпивали из фужеров и, не глотая искристую жидкость, целовались. Пузырьки лопались, щекотали губы, язык. Он был так нежен. Его руки ласкали моё тело под водой. Расслабляя и возбуждая одновременно.

– Ты уже мокрая, детка, – шептал на ухо, покусывая мочку, осторожно погружая палец в моё лоно.

– Конечно, мы же в воде, – смеялась я, но тело поддавалось навстречу.

– О нет, это ты стала влажная от желания, признавайся, – и уже два пальца во мне, – скажи, что хочешь меня.

– Да, любимый, хочу, трахни меня, – шепчу, не в силах сопротивляться.

Он подтягивает меня к себе, разводит ноги и входит так глубоко, насколько это возможно. Вода оказывает сопротивление, но это лишь придаёт остроту чувствам. Мы словно сражаемся с волнами, которые хотят помешать нашему воссоединению. Таких сильных оргазмов в моей жизни ни с кем до него не было.

– Прости, детка, ты самая охренительная, знаю, что порой делаю тебе больно, но пойми, это моя репутация, я не могу по-другому. Я никого не трахаю, кроме тебя, ты из меня все соки выжимаешь, – он покрывал поцелуями моё тело, и я таяла. Вот как он может?

– И знаешь, мне так нравится, когда ты злишься, разъярённая кошка, строптивая и ненасытная. Обожаю тебя укрощать, – и он очень умело это делал – укрощал. Я мурлыкала от его прикосновений, в то время как хотелось вцепиться когтями в его лицо и разобрать до крови. .

Потом у нас случился медовый месяц, вернее, целых два. Он вёл себя как примерный семьянин. Никаких выходок, только дела по клубу, которым он владел. Я была так счастлива, что даже поправилась на пару килограммов. Кто-то начинает заедать горе, а я ела от счастья. Мир был настолько прекрасен, что еда казалась невероятно вкусной.

Всё закончилось в один миг. То, что у меня уже как пару недель задержка, я поняла, когда девочки на работе обсуждали новые прокладки. Заглянула в свой календарь цикла и обалдела. На обеденном перерыве, не в силах дотерпеть до вечера, побежала в аптеку и купила тест. Закрылась в кабинке туалета и кусала губы в ожидании результата, который не заставил себя долго ждать. Две яркие красные полоски. Так вот откуда у меня такой аппетит и лишние пару килограммов.

Меня переполнили противоречивые чувства. С одной стороны, накрыло такой нежностью, как будто внутри меня зародилась целая вселенная. Но с другой — стало безумно страшно от того, как на это отреагирует он.

– Эмили, детка, надеюсь, ты следишь за своим циклом? Я не хочу иметь детей, – говорил он мне прежде. Почему-то он считал, что вся ответственность за предохранение лежит на мне. А я была так влюблена, что не хотела на этом акцентировать. .

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9. Сожжённая до пепла.

ЭМИЛИ

“Иногда боль настолько велика, что кажется, будто сердце уже никогда не станет целым”. Мария Воронова.

Тринадцать лет назад

Была не была, решила я и отпросилась с работы: побежала в парикмахерскую, сделала укладку, купила новое красивое бельё. И бархатную коробочку, в которую положила тест. Сначала у нас будет отличный секс, а потом я сделаю ему сюрприз. Он не может не обрадоваться. Но сюрприз ждал меня. Вернувшись домой, я застала его сверху на очередной стриптизерше из его клуба. В нашей постели. Я стояла в дверном проёме не в силах пошевелиться и смотрела, как его красивое мускулистое тело с силой вбивается в женское, находящиеся под ним. Она извивалась и стонала так же, как я.

А он вдруг повернулся ко мне и вместо того, чтобы испугаться, оставить её, начать оправдываться, даже не замедлил ритм. Сдув со лба прядь вьющихся волос, улыбнулся мне и сказал.

– Эмили, детка, присоединяйся.

В этот момент блонди под ним взорвалась от оргазма, а моё сердце разорвалось в груди от боли.

Он не пытался остановить меня, когда я, спотыкаясь, бежала вниз по ступенькам. Выбежала на улицу и бросилась на дорогу.

Глухой удар, тупая боль, и меня накрыло темнотой.

Когда я пришла в себя, то не сразу поняла, где нахожусь: незнакомое помещение, светлые стены. Во рту всё пересохло, язык прилип к нёбу. С трудом повернула голову в сторону и увидела его. Он сидел рядом на стуле, белый халат накинут на плечи, держал мою руку и смотрел в одну точку.

Я хотела позвать его по имени, но получилось только мычание, от которого он встрепенулся, как испуганная птица на ветке.

– Эмили, детка, ты пришла в себя! Прости, милая, умоляю, прости.

– Ребёнок, – прохрипела я.

– Не удалось сохранить беременность.

Глаза начинало жечь, но не было сил даже на слёзы. Закрываю веки и хрипло шепчу:

– Уйди.

– Детка, главное, что ты жива. Ну какой из меня отец? Этот ребёнок…

– Пошёл вон, – с трудом выталкиваю из себя. Монитор начинает пищать, потому что сердце моё бешено колотится от ярости, переполнившей его, – ненавижу, – пытаюсь кричать, но издаю лишь глухие хрипы и задыхаюсь от бессилия.

В палату врываются медсёстры и начинают бегать вокруг меня. Я хочу встать и надавать ему пощёчин со всей силы, чтобы лицо его пылало огнём боли, таким же сильным, как тот, что охватил моё сердце, сжигая всё изнутри, превращая в пепел, оставляя лишь чёрную выжженную пустоту.

– Пожалуйста, покиньте палату, – доноситься до меня женский голос. Я чувствую, как он уходит, а вместе с ним силы покидают меня.

– Реанимация! – огонь вспыхнул, ослепив меня, и погас, погружая в мрачную темноту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10. Улыбка сквозь тьму.

МАРК

Измена – это всегда больно. Никогда подумать не мог, что столкнусь с предательством, что самый близкий и родной человек, которому я доверял всей душой, может разрушить мою жизнь. Я так любил её, что даже мысли не допускал о том, что однажды это может случиться. Боль от самой утраты доверия будет невыносима, но ещё сильнее ранит мысль о том, что могу потерять её навсегда. Тогда, в те счастливые дни, я даже представить себе не мог, что мир может рухнуть в считанные минуты.

Я Марк, мне пятьдесят два. Я – успешный, востребованный адвокат с блестящей репутацией и минимумом проигранных дел. Люди стоят в очередь и падают на колени передо мной, чтобы я взялся за их дело. Я состоятельный и состоявшийся мужчина, но у меня есть одна слабость – моя жена и наши дочери: Карина и Алиса. Для своих девочек я горы сверну, устрою революцию и переверну весь мир.

Тринадцать лет назад.

Я заходил в этот бар почти каждый вечер после работы пропустить пару стаканчиков, иногда один, иногда с коллегами. Спешить домой незачем, меня никто не ждал. Сначала упорно учился, были, конечно, девушки, но не сложилось. Предпочитал заплатить, чем давать пустые обещания. На отношения у меня не было времени. Окончив университет, сразу устроился на работу и строил карьеру. В нашем деле либо ты впахиваешь и зарабатываешь себе репутацию, либо будешь всю жизнь работать на подачках.

Я сидел в мягкой зоне, потягивал виски и разглядывал девушку за барной стойкой. Вот уже который вечер я рассматривал её хрупкие плечи, прямую спину, обтянутую кашемировой водолазкой. Темные волосы струились до талии. Каждый вечер она сидела на одном и том же месте и пила, похоже, один и тот же коктейль. Иногда с подругой-блондинкой, но тогда всегда начинала плакать, а та бережно обнимала её за плечи. Порой они ругались, но блондинка не бросала её. Всегда уходили вместе. Кроме тех дней, когда она была одна.

Любопытство взяло верх. Я пересел к ней, к барной стойке.

– Привет, могу тебя угостить?

Она повернулась. Большие глаза, полные тёмной тоски, как у раненого оленёнка. Её взгляд словно проходил сквозь меня, будто меня и не существовало, и от этого её взгляд тянул к себе, словно бездна. Нет большего искушения, чем зажечь огонь в таких глазах, согреть раненое сердце, вытеснив эту ядовитую тоску.

В тот вечер она так и просидела молча, и я рядом – как болван. Мне уже сорок, карьера идёт в гору, а я, как мальчишка, растерялся и не знаю, что делать.

На следующий вечер после ужина с клиентом ноги сами понесли меня в бар. Я не шёл, я почти бежал, чтобы вновь увидеть её. По пути в цветочной лавке купил букет белых роз. Волновался, как перед первым свиданием. А вдруг её не будет?

Вздохнул с облегчением, когда увидел знакомый силуэт за барной стойкой. Сам подойти не решился, передал букет через официанта. Она повернула голову, посмотрела на меня с удивлением и кивнула, приняв цветы.

Следующим вечером я проделал всё то же самое, и через день, и потом снова. В конце концов, я увидел, как её губы тронула легкая улыбка, когда она кивнула в мою сторону, принимая очередной букет. А потом, наконец, подошла ко мне сама.

– Зачем вы посылаете мне цветы? – спросила она тихо, и я увидел в её глазах вместо тёмной тоски новую эмоцию – грусть.

– Хочу, чтобы ты улыбалась, – слова сорвались с губ, прежде чем я успел обдумать их.

Её лицо озарила едва заметная улыбка.

– Спасибо. Можно к вам присесть? – спросила она, голос звучал тихо, почти робко.

– Конечно. Может, шампанского? – кивнул я в сторону бара, подзывая официанта.

Она кивнула в ответ, усаживаясь напротив меня. Я не сводил с неё глаз. Её движения были осторожными, словно она боялась что-то сломать внутри себя.

– Красивая, – вырвалось у меня, и я затаил дыхание, боясь, что сказал что-то не то.

На её лице вновь мелькнула робкая улыбка.

– Эмили, – представилась она, наконец позволяя мне услышать её имя.

– Марк, – растерянно представился я, ругая себя за то, что не сделал этого первым.

Этот вечер я запомнил навсегда. Это было начало чего-то нового и важного, что затягивало меня всё больше и больше, оставляя отголосок её улыбки в моей душе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуал Марк

Марк — зрелый, уверенный в себе мужчина, успешный адвокат с репутацией блестящего профессионала. Он всегда знает, чего хочет, и умеет добиваться своих целей. Дисциплинированный и прагматичный, Марк посвятил большую часть своей жизни карьере, избегая серьёзных отношений, пока не встретил Эмили. В семье Марк — надёжный муж и преданный отец, готовый на всё ради жены и дочерей. Эмили для него — центр и смысл жизни, она воплощает ту часть его души, которая жаждет тепла и уюта. Марк стойкий и рассудительный, но любовь к Эмили делает его уязвимым.

Марк

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11. В объятиях нежности.

ЭМИЛИ

“Когда любовь приходит тихо, она заполняет сердце светом, от которого невозможно скрыться.” Марина Суржевская.

Тринадцать лет назад.

Марк старше на пятнадцать лет, но это не имело значения. Он оказался противоположностью того, кто заставил меня страдать, разбив сердце, растоптав душу, вышвырнул меня из своей жизни. Марк – сильный, надёжный, щедрый. Этот мужчина так окружил любовью и заботой, что я, наконец-то, очнулась, и не только позволила ему любить себя, но и сама не заметила, как ответила взаимностью.

Я больше не приходила в бар, чтобы погрузиться в прошлое и почувствовать хоть какое-то мнимое единение с прежним жизненным адом. Теперь я шла туда, чтобы смотреть в эти тёмные, глубокие глаза Марка и видеть в них своё отражение. Меня охватывала нежность, когда он случайно касался моей руки.

– Эмили, у тебя такие холодные пальцы, ты замёрзла? – спросил он однажды, чуть вздрогнув, когда впервые положил свою тёплую ладонь поверх моей.

Я улыбнулась.

– Нет, они у меня всегда холодные, – сказала, но руку не убрала.

"Такие же холодные, как и сердце," – подумалось мне.

Марк посмотрел на меня, а потом медленно поднёс мою руку к своему лицу. Он осторожно прижался к ней гладко выбритой щекой, будто боялся испугать. Я вздрогнула. В это мгновение по телу разлилось тепло, от которого сердце забилось быстрее.

– Позволь мне отогреть тебя? – прошептал он. Я только улыбнулась, почувствовав пьянящее счастье.

Два месяца мы встречались в баре по нескольку раз в неделю. С ним было так легко, тепло. Молчание не тяготило, а слова почти были не нужны, достаточно было лишь взглядов.

– Марк, а давай сменим обстановку, надоел этот бар, – сказала я однажды. Долгое время я собиралась с мыслями, чтобы предложить это, но больше не могла находиться в месте, которое напоминало о прошлом.

– Хочешь пойти куда-нибудь поужинать? – его вопрос прозвучал спокойно, но в глазах мелькнуло любопытство.

– Нет, давай просто погуляем? Сегодня такая прекрасная погода, – предложила я, надеясь, что он поддержит идею.

Он мягко улыбнулся и протянул мне руку:

– С удовольствием.

Мы выбежали из бара, смеясь, словно подростки. Взявшись за руки, мы долго бродили по ночным улицам, освещённым фонарями, пока незаметно для самих себя не оказались в парке.

– Боже, как тут красиво, – остановившись, я запрокинула голову, глядя на звёздное небо. Луна светила так ярко, что, казалось, стоит только протянуть руку, и её можно будет коснуться.

Марк внимательно смотрел на меня.

– Ты красивая, – прошептал он. В его голосе была такая нежность, что моё сердце сжалось от нахлынувших эмоций.

Я попыталась что-то сказать, но вдруг осознала, что не могу. Язык словно прилип к нёбу, губы пересохли, а дыхание стало прерывистым. Он стоял передо мной – высокий, уверенный в себе, сильный. Мужчина, о котором, казалось, мечтает каждая женщина. Его взгляд заставлял моё сердце колотиться ещё быстрее.

Он мягко потянул меня за руку к себе. Я сделала шаг вперёд, и тут же оказалась в его объятиях. Его губы были так близко, что я едва не задохнулась от желания коснуться их.

Марк поцеловал меня осторожно, словно проверяя, как далеко может зайти. Он едва коснулся моих губ своими, но этого было достаточно, чтобы я потеряла голову. Я подалась навстречу, бесстыдно обвила его шею руками, позволяя себе полностью отдаться этому моменту. Погрузив язык в его горячий рот, я почувствовала, как он дрогнул, а потом крепко прижал меня к себе.

Тихий стон сорвался с его губ, когда он, наконец, позволил своим чувствам вырваться наружу. Мы закружились в медленном танце посреди безлюдного парка. Казалось, весь мир вокруг исчез, осталась только эта ночь, луна, и наши переплетающиеся желания.

С этого момента пути назад больше не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. Запретное желание.

ЭМИЛИ

“Есть желания, которые невозможно подавить, даже если разум кричит об опасности.” Анна Зимина

Иногда мне снился один и тот же сон, но с разными вариациями: мужчина, лица которого я никогда не видела, властно овладевает мной. Сильные руки до боли сжимают бёдра, когда он с силой входит меня, наполняя каждую клеточку моего тела острым наслаждением, смешанным с болью. С ним я вновь становлюсь той дерзкой, страстной, ненасытной гитарой, струны которой стонут и изнывают от желания. Той, что была когда-то давно, почти что в прошлой жизни.

С мужем я стала скрипкой, к которой он прикасался с нежностью, боясь неосторожно порвать тонкие струны. Смычок плавно скользил, и скрипка пела, вибрируя каждой частичкой своего изогнутого тела. Это было прекрасно, но…

После таких снов я не понимала, хочу ли я оставаться скрипкой или желаю вновь стать гитарой.

Да, я скучала по тому страстному, дикому и даже жёсткому сексу, которому меня научил мой бывший.

Сегодня мне снова приснился сон, но только теперь я смогла рассмотреть лицо мужчины, который властно перебирал струны моей гитары. Он с силой прижимал их одной рукой и, не щадя моих чувств, не боясь причинить боль, страстно перебирал другой.

Проснувшись, увидела на экране уведомление о сообщении от Макса:

Хочу тебя.

По телу прошлась дрожь, ведь только что во сне я бесстыдно отдавалась ему, сотрясаясь от наслаждения. Я всё ещё чувствовала вкус его губ, и кожа горела от прикосновения рук. И пусть это был всего лишь сон, но он был настолько реален, что внизу живота всё ещё пульсировало.

Скинула в ответ смущающийся смайлик. И тут же получила следующее сообщение:

Ты тоже меня хочешь, я чувствую это.

От этих слов бросило в жар, щёки вспыхнули огнём. Пальцы касаются экрана телефона, но они словно не мои. Я уже не контролирую их. Между строк происходит что-то большее, что-то запретное. Чувствую, как тело откликается на эти знаки, возбуждение пронизывает каждую клеточку.

Я замужем, семья – самое дорогое для меня, я люблю мужа

, – быстро набираю текст и отправляю, чтобы не сдаться. В надежде, что это остановит. Но кого? Его? Или меня? Боже, зажмуриваюсь, повторяя про себя: “Я люблю мужа, я люблю мужа, я люблю мужа.”

Последние тринадцать лет только один мужчина видел меня обнажённой – мой муж. Фигура после двух родов уже не такая идеальная, но любимый никогда не замечал ни лишних килограмм, ни небритых ног. Он любил меня любой: растрёпанной с утра, не накрашенной вечером. Я и только я была самой красивой и желанной женщиной для него. Да и я, несмотря на те сны, даже представить не могла другого мужчину перед собой. Чужие губы и руки. Сон и реальность – это ведь две разные жизни. Но почему же так сладко ноет внизу живота от этих сообщений, сердце стучит громче и быстрее. Мне стало страшно от осознания того, что он прав – я хочу его. Я вдруг поняла, что хотела его всё это время, ещё до нашей встречи.

Макс:

Я понимаю, что ты замужем, я готов быть твоим приключением, тебе только не надо влюбляться в меня, это так просто.

Это так просто – не влюбляться? Только он не понимает, что я совсем не такой человек. Что для меня это больше, чем приключение. Меня вновь охватывает страх, что это не просто желание заняться сексом – это другое.

А ты?

– спрашиваю его, и руки дрожат в ожидании ответа.

Что я?

– он не понимает, или просто не хочет отвечать?

Ты влюблён?

– затаила дыхание

Я да, влюблён, но я не питаю иллюзий

, – вот так просто он это пишет?!

Я не могу,

– стискиваю зубы и стараюсь противостоять не столько ему, сколько самой себе. Я отчаянно борюсь, но не с ним, а с собой. Со своим желанием, ведь как только он прикоснулся ко мне, я задохнулась от страсти, которая волной прошла по моему телу.

Макс:

Хорошо, буду тебя ждать, это не то, что надо планировать, всё случится тогда, когда должно случиться, и будет так, как ты захочешь.

“Всё будет так, как ты захочешь…” Я никогда бы не подумала, что эту фразу, сказанную мужчиной, которого желаешь, можно начать ненавидеть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13. Тонкая грань.

ЭМИЛИ

“Иногда ты даже не замечаешь, как пересекаешь границу, пока не оказываешься слишком далеко.” Марина Суржевская

Я как будто разделилась на двоих людей, которые жили в разных мирах. В одном – любящая, замечательная жена. Мелодичная скрипка, которая вибрирует под нежными руками мужа. В другой – абсолютная противоположность – дерзкая гитара, жаждущая мужчину, который вскружил голову. Я думала, что никогда больше не испытаю эти чувства, когда бабочки порхают в животе. А томительное ожидание и предвкушение заполняют все мысли, разливаясь по телу сладостным теплом. Я засыпа́ла, и мне снился один и тот же сон. Но теперь я видела лицо мужчины, и это – Макс. Он толкал меня на кровать, не принимая никаких возражений и сопротивлений, властно заламывал руки, и с силой входил, заполняя всю меня собой. Я покорно принимала его. С каждым движением моё тело откликалось всё сильнее, кровь бешено стучала в висках. Желание вспыхивало с такой силой, что становилось страшно, но я не хотела, чтобы он останавливался. Он продолжал, пока я не начинала бесстыдно стонать, этот стон наслаждения заполнял всю меня, всю комнату и всё пространство.

Я просыпалась в поту, охваченная ужасом – это было слишком реально и прекрасно. И в тот же миг возникал страх, что однажды своими стонами я могу разбудить мужа.

Макс продолжал писать. Меня трясло от волнения, от желания, от сомнений и непонимания собственных чувств, от ожидания. Неужели я это сделаю?

Когда ты приедешь?

– не спрашивал, хочу ли я этого, он знал что хочу.

Во вторник

, – написала трясущимися руками.

До встречи оставалась четыре дня. Четыре дня томительного, мучительного желания. Оно наполнило меня полностью. Это было невероятное возбуждение, требующее высвобождения, но не просто физической разрядки – это было томление по нему, именно по нему, по этому мужчине, которого я безумно желала. И никто другой не мог утолить этот голод.

Две параллели оставались параллелями, и отдаваясь мужу, гитара затихала, уступая место скрипке… Может, надо остановиться?

Я падала в бездну. Нет, на самом деле я упала в неё гораздо раньше – в тот самый момент, когда начала отвечать на сообщения Максу. Тогда это казалось таким простым, почти безобидным действием – просто слова на экране, несколько букв, фраз. Я и представить не могла, что за этими символами скрывается нечто большее, нечто, что тихо, незаметно начнёт затягивать меня в неизведанную пропасть..

Это уже не просто разговоры, не просто переписка – это водоворот, который с каждым днём становился всё сильнее. А я? Я думала, что смогу оставаться на поверхности, что держу всё под контролем. Как наивно… С каждым новым сообщением, с каждой нашей встречей я буду погружаться всё глубже и глубже. Всё это станет больше чем игрой и просто случайностью. Это будет тянут вниз, медленно и неотвратимо. Я была уверена, что смогу остановиться. Смогу держать себя в руках. Но вот я здесь. На самом дне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14. Власть желания.

МАКС

“Ты можешь думать, что управляешь ситуацией, но желание всегда оказывается сильнее.” Татьяна Тронина

Рассматривал фотографии, сделанные сегодня. Да, съёмка была далека от идеала: ни света, ни подходящего места, да и руки почему-то тряслись. Она такая искренняя, раскрепощённая на снимках, и охрененно красивая. В жизни она ещё притягательнее. Сначала оторопел. Обычно бабы приукрашивают себя – фильтры, фотошопы, а она нет! Разве такое бывает?

Вспомнил, как она дрожала, когда приобнял её. В голове крутилась только одна мысль:

Хочу тебя.

Набрал и отправил. Опять смайлик в ответ, на этот раз смущённый. Это было так мило, но в то же время бесило.

Ты тоже хочешь меня, я это чувствую. –

Пусть только попробует соврать, что нет.

Печатает… слишком долго, видимо, стирает и набирает текст снова. Наконец-то, выдаёт:

Я замужем, семья – самое дорогое для меня, я люблю мужа.

Вот это было не то, что я хотел услышать.

“Блять”, – выругался. Конечно, я знаю, что она замужем. Но как часто её имеет муж? Я не собираюсь разрушать семью, не это моя цель. Она любит его? Люби на здоровье. Я всё равно буду тебя трахать. Хотя, конечно, этого я ей не написал.

Её ответ – лишь формальность, барьер, который она сама не удержит. Она уже дрожала от желания, когда я был рядом, и это была моя победа.

Понимаю, что ты замужем, готов быть твоим приключением, тебе только не надо влюбляться в меня, это так просто

, – отправил в ответ.

А ты?

– не успокаивается, бабы всегда хотят знать, что их не только хотят, но и любят.

Что я?

– давай сыграем в игру, детка, – кошки-мышки. И я буду кошкой, которая непременно сцапает тебя.

Ты влюблён?

– обалдел от того, что она осмелилась это спросить.

Я да, влюблён, но не питаю иллюзий

, – сказал то, что она хотела услышать. Простой трюк, который я применял уже не раз. Но почему-то сейчас казалось, что слова не просто для неё? Почему мои собственные слова начинали звучать слишком правдиво?

Я не могу,

– сообщение выдернуло меня из мыслей.

Что значит не могу?! Это была всего лишь игра. Я должен был управлять этой ситуацией, но, чёрт возьми, почему я больше не чувствую контроля? Каждое её слово выбивало меня из колеи, и это злило до бешенства.

Набираю:

Хорошо, буду тебя ждать, это не то, что надо планировать, всё случится тогда, когда должно́, и будет так, как ты захочешь.

Всё будет так, как ты захочешь, и ты будешь умолять меня трахать тебя ещё и ещё.

С раздражением отшвырнул телефон. Всё шло не так просто, как я ожидал, но мысли о ней не покидали меня. Руки сами потянулись снова к аппарату, открыл “Supergram”, чтобы отвлечься, смотрю на других, но постоянно возвращаюсь к её сторис раз за разом. К злости и раздражению примешалось ещё одно чувство – острое желание обладать. К чёрту обещания? – дёрнул завязку на брюках, и рука нырнула под резинку трусов.

Я выждал день, а потом просто поставил Эмили перед фактом: я не спрашивал, приедет ли она, я спросил КОГДА она приедет, потому что был уверен, что будет именно так!

Довольно улыбнулся, когда она прислала сообщение: “Во вторник.”

Теперь точно знал, что она будет моей, и это произойдёт через четыре дня. Чёртово ожидание сводило меня с ума, но я умею ждать. Главное, чтобы она не передумала, или дочери не заболели. Я добился своего, судя по сообщениям, она в волнении. Она должна признать себя побеждённой, ускользнуть от меня уже не сможет, чувствую, что желает меня не меньше, чем я её.

Четыре дня. Всего четыре дня, и она будет моей. Но почему они кажутся такими мучительно долгими? Почему я не могу перестать думать о ней даже на минуту?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15. Точка невозврата.

ЭМИЛИ

“Каждый шаг вперёд – это выбор, который нельзя отменить.” Мария Воронова

И снова дома, проплывающие за окном электрички. Нет, это не я на мягком, тёплом сиденье смотрю на то, как пейзажи сменяют друг друга. Это та другая проекция меня, ненасытная гитара из параллельной реальности.

Сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения. Я трясу головой, кажется, что это сон, нужно проснуться. Зажмуриваю глаза, а открыв, вижу ту же синюю обивку переднего сидения и дома, проплывающие мимо. Станция Бризкорт, холодный ветер встречает меня на улице, растрепав причёску. Я поправляю локоны, сильнее кутаясь в пуховик. А ветер снова налетает на меня с такой силой, будто пытается остановить. Треплет мне волосы, словно хочет объяснить, что растрёпанная причёска – это такая мелочь по сравнению с растрёпанным сердцем и душой.

Знакомые ступеньки: одна, вторая, третья... Приехала раньше, чем договаривались, сбросила ему сообщение:

Детка, ты так быстро, очень хорошо.

“Детка”… вызывает лёгкий укол в груди, вспышка воспоминаний. Гоню их прочь. Мне нравится, что он называет меня “деткой”. С ним я чувствую себя лёгкой, бесшабашной и молодой, несмотря на разницу в возрасте.

Макс, как и в первый раз, чмокает меня в щёку, берёт за руку, и от прикосновения его пальцев по всему телу проходит разряд тока. Какой же он красивый! Лёгкая щетина обрамляет его скулы, волосы аккуратно зачёсаны назад и собраны в хвост.

– Ты приехала, детка, я так рад!

Он говорит, пока мы идём, его голос – успокаивающий, тёплый. Я не вслушиваюсь в слова, просто ощущаю себя частью этой картины, но внутри меня – вихрь эмоций. Всё кажется таким нереальным. Будто я попала в параллельную вселенную, где всё выглядит неправдоподобно. Я в другом мире, и всё это происходит не со мной.

Он открывает дверь ключом и приглашает войти. Дом старый, но в нём порядок и чистота. В мыслях я представляла, как мы сразу же окажемся в объятиях друг на друга, но этого не происходит. Кажется, он волнуется не меньше меня. Я вдруг хочу развернуться и бежать обратно в свою спокойную жизнь, оставить всё это в воспоминаниях, а может, и вовсе забыть о нём. Но ноги будто налились свинцом, и я не способна сдвинуться с места.

– Здесь холодно, пойдём наверх. Хочешь посмотреть студию? Я собираюсь снимать тебя там, – говорит он.

Киваю, не в силах произнести ни слова. Его слова, его прикосновения…чувствую, как во мне разгорается борьба между страхом и желанием. Он берёт меня за руку, и я послушно иду следом, вверх по крутой лестнице. Каждый шаг приближает меня к моменту, которого я боюсь так же сильно, как и жажду. Каждый шаг, как ещё одно решение. Чем выше мы поднимались, тем больше я осознавала, что обратного пути не будет. Это была точка невозврата, но я всё равно двигалась вперед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16. Огонь и пепел

ЭМИЛИ

“Страсть не знает границ, и каждый миг с ней – это шаг навстречу собственной бездне”. Ульяна Соболева

Комната Макса удивила меня своей простотой и порядком. Не знаю, что я ожидала увидеть – возможно разбросанные вещи, но здесь всё было удивительно чисто и даже уютно. Ничего лишнего: в центре большая кровать, напротив – огромный телевизор. Рядом – компьютер, всё по делу, минималистично. Но больше всего внимание привлекло зеркало. Оно не стояло привычно у стены, а лежало параллельно кровати, как будто специально, чтобы отражать всё, что происходит на этом ложе. В этом был какой-то вызов, интрига. Щёки мои предательски зарделись.

Макс подошёл ко мне, помог снять верхнюю одежду, и, не теряя ни секунды, накрыл мои губы своим горячим, требовательным ртом. У меня дыхание перехватило. Я ответила ему, наши языки сплелись в танце. Этот поцелуй был не просто касанием губ – это был вызов всему, что я считала правильным. Он с силой прижал меня к себе, я каждой клеточкой тела почувствовала его желание и потеряла остатки воли. Он жадно целовал моё лицо, шею. Я вдохнула горьковатый аромат парфюма перемешанный с естественным запахом возбужденного мужского тела, и невидимый порыв накрыл, кружа голову. Руки Макса поглаживали и тискали мою грудь, сжимали сквозь свитер напряжённые соски́. По телу прошла дрожь, обжигающей волной прокатилась от груди к самому низу живота, разлилась сладкой истомой. Вызывала жгучее желание быть наполненной. Между ног начало ломить.

Закусила губу, чтобы не стонать, но это было бесполезно. Макс уложил меня на кровать и, стянув с меня брюки вместе с черным кружевом, наклонился к моему животу. Почувствовала горячее, обжигающее дыхание. Невольно подалась вперёд, раздвигая ноги, позволив Максу попробовать себя на вкус. Откинулась на кровать, закрыв глаза, отдаваясь в его власть. Мне так невыносимо хорошо, — я словно опьянела от дерзкого напора. Его язык касался меня нежно, я содрогалась от каждого прикосновения. Меня трясло, словно в лихорадке, а внутри всё напряглось. Хватаюсь руками за покрывало, впиваюсь в него пальцами. Развожу ноги шире и подаюсь навстречу, невероятно бесстыже, потому что всё тело требует продолжения.

– Да… – вырвалось из моих губ, я больше не могу сдерживать свои желания.

С каждой секундой моё сознание отделялось от реального мира, в котором я была хорошей, любящей женой, заботливой матерью, всегда поступающей правильно. Оно уносилось я в мир, где главными были импульсы и ощущения, которые лишали возможности думать.

Макс замер на мгновение, а затем резко выпрямился, его руки крепко сжали мои бёдра, и он притянул меня к себе. Вошёл одним сильным толчком, и я покорилась полностью этому запретному удовольствиею, где нет границ и стыда.

Я падала в бездну, и это падение было таким томительно сладостным, восхитительно желанным, пусть про́пасть будет бесконечна. Я отдавалась ему со всей страстью и бесстыдством, на которые была способна. Моё тело откликалось на каждое прикосновение, вторило каждому движению. Меня захлестнул бурный поток чувств, который остановить было уже невозможно. Бездна, на дне которой горел костёр, обдавала огнём желания, я падала в свой ад, который готов был испепелить меня дотла, но он был по райски восхитительным. Фейерверк внутри меня взорвался яркими огоньками, и я почувствовала, как волна оргазма накрывает меня. Судороги сжимали моё тело, и казалось, что я умираю, растворяясь в этом моменте.

Макс крепко держит, не позволяя увернуться, продлевая мою агонию. Он впитывал каждую мою дрожь, каждое чувство до последней капли.

Когда мне удалось немного отдышаться, снова начал двигаться во мне. Я распахнула глаза и увидела его лицо – такое красивое и сосредоточенное. Он был сейчас таким реальным, таким близким. Наши взгляды встретились. Его взгляд с поволокой, понимаю, что ему сейчас также хорошо, и утопаю в его чувствах, вбираю в себя. Он подаётся вперёд, опираясь на руки.

– Да, – вырывается из моих губ, я запрокидываю голову и подаюсь ему навстречу, – да.

Мои ногти вонзились в его плечи, когда он сделал ещё один толчок и замер.

– Да, – молю я, – ещё.

Словно и не испытала только что один оргазм, понимаю, что меня снова накрывает.

– Да, – повторяю как наркоман, требующий дозы, — по телу прошла новая волна возбуждения, захотелось почувствовать его в себе ещё сильнее.

– О, детка, боже, – выдохнул Макс, и я почувствовала, что он тоже на грани. Он двигается резче, наращивая темп, я теряюсь в этом вихре страсти. Лихорадочно поддаюсь ему навстречу, сбиваюсь с ритма. Макс двигается быстрее, сжимает челюсти и не отводит взгляда от моих глаз.

– Боже, детка, какая ты влажная, какая узкая, о детка…

Он весь мокрый, пот стекает влажными дорожками по груди, запрокидывает голову, не в силах сдержать стоны. Низ живота наполняется теплом, и я тоже сотрясаюсь от наслаждения вместе с ним.

Мы лежим рядом, без сил, пытаясь восстановить дыхание. Макс наклоняется надо мной и уже медленно и нежно целует в губы. Это так прекрасно, после жесткого, страстного секса.

– Хочу тебя фотографировать, – прошептал он, смотря мне в глаза.

– Я готова, – улыбаюсь в ответ.

– Хочу запечатлеть тебя именно такой: растрёпанной и счастливой после бурного секса, очень красивая, – он вскакивает с кровати и голым бежит за фотоаппаратом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я всё же успеваю натянуть трусики и толстовку, стесняюсь своего несовершенного тела.

– Ну, детка, ты зачем оделась? – разочарованно спрашивает он, вернувшись с камерой.

– Прости, – корчу виноватую рожицу, – только не голой.

Его нагота его не смущает. Сейчас я могу рассмотреть Макса полностью. Насколько же он сексуально привлекательный. Красивое тело, юное, поджарое. С каменными мышцами и кубиками пресса на животе. Абсолютно безволосая грудь и тонкая, аккуратно выбритая полоска на животе, от пупка и до самого основания того, что доставляло мне невероятное удовольствие ещё несколько минут назад

Глава 17. Между двумя мирами.

Эмили

“Иногда желание так сильно, что реальность начинает казаться лишь сном.” Ульяна Соболева

Пятьдесят минут, и снова знакомые дома за окном. Пятьдесят минут, и электричка медленно возвращает меня из параллельного мира в настоящую жизнь. Я снова жена и мама двух очаровательных девчушек. Все, что было до этого, как будто остаётся позади, растворяясь в шуме вагонов, а впереди ждёт привычный ритм, заботы и тепло семьи.

Сделала селфи на фоне станции и отправила Максу с коротким сообщением:

Я доехала.

Ответ пришёл незамедлительно:

Отлично, это не так далеко, не правда ли?

Я:

Да, всего пятьдесят минут.

Зашла домой и упала на кровать. Карина ещё в школе, а за Алисой идти рано. Время словно замерло на миг, давая возможность перевести дух.

Одежда пропиталась его запахом, кожа всё ещё горела от его прикосновений. Мысли возвращались к тому, как сильные руки сжимали бёдра, к его горячим губам, тяжёлому дыханию и стонам, вырывающимся из груди. Я прикусила губу и чуть не застонала от воспоминаний. Руки начали ласкать грудь, потом опустились ниже. Мои пальцы двигались сами по себе, как будто это он снова касался меня. Тело покрылось мурашками, и меня бросило в дрожь от напряжения, от желания, от вожделения. Это было не просто физическое желание – это было что-то большее.

Всё казалось каким-то далёким и нереальным. Это так сильно не вписывалось в мою привычную жизнь, и в представление о себе самой, что можно подумать – это был лишь очередной сон, просто лицо мужчины я теперь знала. Увы, это был не сон. Это реальность, которую мне предстояло принять, как бы сильно она не противоречила моим представлениям о себе и мире вокруг. И мне снова хотелось этого мужчину, до дрожи, до скрипа зубов. Ритмичные движения руки стали быстрее, желание требовало выхода, тело трясла мелкая дрожь:

– Макс, – выдохнула я, взорвавшись от наслаждения.

Телефон пискнул. На экране высветилось сообщение от Макса:

Тебе нравится секс со мной?

Я сглотнула. О, если бы ты знал, что я только что кончила, лаская себя и думая о тебе.

Нет, но я приеду ещё,

– пошутила я.

Макс:

Хочешь больше?

Я:

Хочу.

Если бы он только знал, как хочу.

Макс:

Когда приедешь снова?

Когда я это прочитала, моё сердце заколотилось быстрее. Он хотел меня снова, и эта мысль принесла с собой не только волнение, но и страх. Как далеко я готова зайти? и почему каждое его слово заставляет меня хотеть большего?

Когда тебе удобно,

– нажала отправить.

Макс:

Буду ждать тебя в пятницу.

Я закусила губу. Значит уже послезавтра.

Дорогие читатели!

Если вы читаете этот роман и он вам близок, если история Эмили и её путь отзываются внутри —

мне будет очень приятно, если вы сохраните книгу в библиотеку, поставите звёздочку или оставите пару слов в комментариях.

Для автора это не просто метки и цифры — это знак, что история живёт не только в голове, но и в ваших сердцах.

Спасибо, что вы здесь. Спасибо, что читаете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18. Вкус воспоминаний.

МАКС

“Каждый поцелуй, каждый стон – это цепь, связывающая нас всё крепче.” Сиана Б.Морган

Сообщение от Эмили:

Я доехала.

Она скинула мне фото себя на фоне её станции.

Я:

Отлично, это не так далеко, не правда ли?

Эмили:

Да, всего пятьдесят минут.

Я лежал на кровати и, рассматривая новые фото. Взгляд задержался на её лице – немного уставшем, но довольном. Её волосы чуть растрепаны, щёки слегка розовеют. Она вернулась в свой мир, а я остался в своём. Но наши миры уже начали пересекаться, а, может, я уже втянул её в свой, вырвав из привычной жизни.

Скользил глазами по фотографиям, возвращаясь в памяти к тому, что произошло сегодня. Смаковал каждую эмоцию, каждое чувство, которое отозвалось сегодня во мне, каждый её взгляд, вздох и стон.

Я вспоминал, как дрожали её пальцы, когда она помогала снимать мне худи. Как она закрыла глаза, отдаваясь во власть возбуждения. Реакция её тела на мои прикосновения снесла в мозгу все планки, и я желал услышать её стоны, и чтобы умоляла не останавливаться. Как раздвигала ноги, подаваясь навстречу, позволяя попробовать себя на вкус. Как впилась ногтями мне в спину, оставляя свои отметки. И как она извивалась подо мной, как кричала «да», и это «да» растекалось тягучей патокой наслаждения по моему телу, заставляя член пульсировать от вожделения. И, наливаясь кровью, он становился стальным кинжалом, который я с неким отчаянием и безумным удовольствием вонзал в неё.

Тебе нравится секс со мной?

– написал я, решив, что вопрос слишком уже прямолинейный, но мне нужно было знать её ответ. Немного помедлил в сомнениях, но нажал отправить.

Эмили:

Нет, но я приеду ещё.

Вот же дрянь. Я понял, что это шутка, но всё равно в груди что-то кольнуло. Хотел пошутить и спросить в ответ: «Твой старый муж трахает тебя лучше?» Но не стал. Конечно, её “нет” было “да”, но это “нет” задело меня. Почему-то мне хотелось услышать это долбанное “да”. Услышать признание. Уверенность в том, что я значу для неё что-то большее, чем просто тело для страстного секса. Чёрт, это мне не нравилось.

Я:

Хочешь больше?

Ответ не заставил себя ждать:

Хочу.

Эти слова вспыхнули во мне огнём. Она хотела меня. Даже больше, чем сама себе готова была признать. Блять, а у меня уже снова стоит.

Жду тебя в пятницу,

– когда отправили это, меня охватило удовлетворение. Я закинул руки за голову и затянулся сигаретой, пытаясь избавиться от мыслей, которые не должны были возникать. Ведь это я контролирую ситуацию, но почему-то начало казаться, что это она контролирует меня. Выпустил дым в потолок. Чёрт, я не позволяю себе курить в спальне, только на кухне. А тут не сдержался. Кажется моя привычная жизнь дала сбой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Осколки двух миров

ЭМИЛИ

“Любовь не выбирает между правильным и неправильным, она просто существует, захватывая всё, что попадает на её пути.” Ульяна Соболева

– Мамочка, а мы сегодня ещё куда-нибудь пойдём? – Алиса поднимает на меня свои хитрые карие глазки, её каштановые локоны весело сбиваются на лоб.

– Нет, милая, будем дома, – отвечаю, не отрывая от неё взгляда.Как же она похожа на меня…

– Тогда можно я посмотрю мой любимый мультик? – её озорной взгляд и лукавая улыбка не оставляют мне выбора.

– Конечно, дорогая. Подождём Карину, когда она вернётся из школы, и вместе посмотрите мультики.

...

За окном темно. Муж, как всегда, целует меня при возвращении с работы – наш неизменный ритуал, символ спокойствия и уюта. Марк всегда целует меня – перед уходом, по возвращении, без повода. И каждый раз говорит, что любит, что я красивая. В нашей интимной жизни всё в порядке. Так почему же я это сделала?

Сердце бешено колотится. Подступает страх: вдруг он что-то заметит? Вдруг поймёт, что я другая? Но больше всего я боюсь того, что могу измениться сама, что мои чувства к нему тоже изменятся. Смогу ли я всё ещё любить его, как раньше? Грудь сжимается от этой мысли, дышать становится сложно.

Он с аппетитом ест приготовленный мной ужин и рассказывает о том, как прошёл день. Девочки смотрят мультики в гостиной, а я сижу напротив него, пытаясь держать себя в руках. Лицо мужа – уверенное и волевое, как всегда, и, кажется, только мне открывается это тёплое, мягкое выражение.

– Какая ты сегодня красивая, Эмили, – говорит он, и я замираю.

Мои щёки заливает румянец. Не от стыда, нет – от смущения. Он протягивает руку, заправляет прядь моих волос за ухо.

– Люблю тебя, – тихо произносит.

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю совершенно искренне, и сама удивляюсь этим словам.

В этот момент понимаю, что ничего не изменилось. Муж не стал чужим. Он по-прежнему такой родной, такой любимый. Внутри поднимается тёплая волна нежности, заливающая всё сомнение и тревогу. Встаю, подхожу к нему и сажусь на колени. Он тут же обнимает меня, его руки надёжно сжимают мою талию. Целую в губы. Его губы такие мягкие, тёплые, такие… родные.

"Как я могла?" – проносится мысль. Могла. И угрызения совести тут же царапают сердце, но сожаления нет. Это самое странное. Может, это был всего лишь сон? Нет. Это был параллельный мир, где я другая. Хочу думать, что это так. Но сообщения в соцсетях – доказательство, что тот мир столь же реален, как и этот.

Чуть позже я читаю малышкам их любимую "Мэри Поппинс, до свидания". Карина уже заснула, а Алиса всеми силами борется со сном, пытаясь дослушать главу.

– Милая, я дочитаю завтра. Карина уже уснула, мне придётся перечитывать главу снова, – пытаюсь уговорить её.

– Нет, мамочка, полежи ещё немного и почитай. Я завтра тоже послушаю, – шепчет она, цепляясь за мою руку.

– Хорошо, – целую её в носик, она закрывает глаза и сладко зевает.

Алиса засыпает, но я продолжаю читать, хотя давно поняла, что пытаюсь оттянуть момент. Момент, когда придётся остаться с Марком наедине. Как теперь вести себя рядом с ним? Как моя измена изменит наши отношения?

Выхожу из спальни девочек, замираю на пороге гостинной. Марк сидит на диване, потягивая виски. На коленях у него раскрытая книга.

– Ты сегодня долго, – говорит, всматриваясь в меня.

– Алиса не могла уснуть, слишком перевозбудилась, наверное, – запахиваю халат, пытаясь скрыть обнажившуюся грудь. – Можно бокал вина?

Он молчит, разглядывая меня, потом встаёт, идёт к бару.

– Устала, – объясняю, хотя знаю, что не в этом дело. Обычно я не пью по будням, но сейчас мне нужно хоть как-то отвлечься. Оттянуть момент, когда придётся лечь в постель рядом с ним.

Марк ставит подает мне фужер с вином. Бордовая жидкость напоминает кровь. Какой красивый цвет. Глубокий, насыщенный. Марк умеет выбирать вино, всегда самое лучшее. Я пока ещё не знаю, что потом моё сердце будет кровоточить такой же бордовой кровью, капля за каплей.

– Эмили, – голос Марка выдёргивает меня из мыслей.

Мы чокаемся. Делаю глоток, закрывая глаза, чувствуя, как вино обжигает горло.

– Красивая, – повторяет он, голос его мягок, но в нём я слышу скрытую тревогу.

Часы неумолимо приближаются к полуночи. Время идти в спальню. Завтра рано вставать.

– Пойдём спать, – предлагает он.

– Конечно, ты ложись, мне надо закончить свой вечерний ритуал, – стараюсь улыбнуться, чтобы скрыть внутреннюю панику. Мысленно надеюсь, что он примет снотворное и уснёт до моего возвращения в кровать.

Смываю прохладной водой пену с лица, пристально вглядываюсь в отражение. Почему Макс выбрал меня? Я ведь на десять лет старше. Почему я? И опять перед глазами всплывает его образ, его глаза, прикованные ко мне.

Тряхнула головой, отгоняя мысли. Привычный ритуал – нанесение кремов. Он помогает мне оставаться молодой, не выглядеть на свой возраст. Без ложной скромности, выгляжу отлично. Снова смотрю на своё отражение, будто пытаюсь понять: что изменилось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Почти час ночи. Осторожно подкрадываюсь к кровати, зарываюсь под одеяло. Его тёплая рука сразу обхватывает меня, притягивает к себе. Другую руку он подкладывает мне под голову. Я в его объятиях, как в ловушке.

Глава 20. Между пламенем и покоем.

ЭМИЛИ

“Любовь – это странное явление. Она может обжигать и поглощать, а может согревать и успокаивать. Но что делать, если в твоём сердце пламя и покой борются за первенство?” Ульяна Соболева

Замираю, стараясь не дышать, чтобы не разбудить Марка. Снотворное должно было давно на него подействовать. По привычке он обнял меня, как только я оказалась рядом, но его рука начинает двигаться к моей груди, пробираясь под шёлк комбинации. Нежно сжимает грудь, высвобождая из одежды. Я зажмуриваюсь, словно это может что-то изменить. Пальцы Марка находят сосок, слегка сдавливают, начинают пощипывать. По телу проходит волна возбуждения, сосредотачиваясь в самом низу живота. Шумно выдыхаю. Моё тело с готовностью отзывается на такие привычные ласки мужа. Его эрегированный член упирается мне в ягодицы, а горячее дыхание скользит по моей шее.

– Повернись ко мне, – шепчет муж.

– Нет, – сама не понимаю, что означает это “нет”, трусь бёдрами о его член, ощущая, как желание поднимается.

Кажется, что моё “нет” заводит его ещё больше. Он меняет положение рук. Та, что была под моей головой, перемещается мне на грудь, сжимает её немного сильнее, чем обычно, перекатывает сосок, натирает его пальцами. Другая рука опускается вниз, задирает комбинацию, пробирается под кружево трусиков. Инстинктивно развожу ноги, позволяя ему добраться до цели. Перевожу дыхание, прислушиваюсь к собственным ощущениям, замираю. Пытаюсь понять, что чувствую, но жар, разливающийся под кожей, не даёт сосредоточиться. Как только его пальцы касаются клитора, он стонет мне в ухо, и я стону ему в унисон. Марк нежно массирует пульсирующую плоть, дыхание сбивается. Я уже на пике и сейчас взорвусь от наслаждения. Муж стаскивает с меня трусики, с себя пижамные штаны, и вот уже чувствую, как его горячая головка прижимается к моему лону. Но он не спешит входить, осторожно раздвигает нежные складочки, влажные от желания.

Дразнит, заставляя меня прогнуться, податься навстречу его плоти. Я больше не контролирую себя, наращивая ритм движений, хватаюсь за его руку, которая сжимает мне бедро, направляя её между ног. Касается нежно подушечками пальцев возбуждённой плоти, и я содрогаюсь от обрушившегося лавиной оргазма. Кричу от переполняющего наслаждения.

– Шиии, – Марк закрывает мне рот рукой, – девочек разбудишь.

Поворачиваюсь к нему и покрываю лицо поцелуями. Вот как он может себя контролировать. Никогда не отдаётся во власть желания, пока не доведёт меня до предела. А мне так хочется, чтобы он перестал контролировать себя, перестал бояться причинить мне боль, чтобы взял меня яростно и грубо, как это сделал сегодня Макс. Эти мысли пугают меня. Может, это и есть ответ на мой вопрос: “Почему я оказалась в постеле Макса?”. Или это попытка себя оправдать? Но не могу отрицать, что Марк доставляет мне не менее сильное наслаждение. Всегда умел это делать. Моё тело всегда откликается на его ласки. И… нет, я не могу представить его грубым со мной, иначе это будет уже не он.

Марк откинулся на спину, позволяя мне сесть на него сверху и выбирать ритм. Я начинаю медленно раскачиваться. Он не отводит от меня взгляда.

– Красивая, – выдохнул и закрыл глаза. Дыхание его участилось. Чем быстрее я двигалась, тем больше стонов вырывалось из его груди. И вот он уже не может сдерживаться, схватил меня за бёдра и заставил замереть, крепко прижав к себе. Я почувствовала, как запульсировал его член, наполняя низ живота теплом. Притянул меня к себе, поцеловал в губы, выдохнув: “Люблю тебя!”

– Люблю тебя, Марк, – выдохнула в ответ. Глаза зажмуриваю от собственного бесстыдства. Как же это всё неправильно: утром я со всей страстью отдавалась одному мужчине, а вечером другой берёт меня. Несмотря на то, что Марк был нежен и не требовал, он умел подчинить меня, моё тело. Заставить трепетать от желания. Да, с ним я трепетала. А с Максом я сгорала.

От автора:

Знаю, вы, возможно, ждали, что Эмили начнёт сравнивать. Что она решит, кто “лучше”, кто “сильнее”, у кого “ярче”. Но это не про то. Она любит мужа. Её тело отзывается на его прикосновения. Но после утренней встречи с другим — в ней что-то сдвинулось. Не сравнение, не выбор. А понимание, что она больше не та. И всё, что было привычным, понятным, родным — вдруг стало другим. И она пока не знает, что с этим делать. Она просто проживает. Как умеет. Без ярлыков и выводов. Пока — просто так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21. Тайны, которые не рассказывают.

ЭМИЛИ

“Секреты разрушат нас не тогда, когда мы их храним, а когда мы понимаем, что больше не можем с ними справляться”.

Будильник настойчиво звонил, я открыла глаза и, пытаясь сбросить с себя остатки сна, потянулась за телефоном.

– Марк, пора вставать, – пробормотала я.

– Угу, – сонно ответил он, сгребая меня в охапку и прижимая к себе. Вставать он точно не собирается.

– Марк, ты опоздаешь, – выбираюсь из его объятий, слегка тормоша за плечо.

Привычное утро. Обычная жизнь. Всё как и прежде, ничего не поменялось. А я? Что со мной? Изменилась ли я?

День тянулся томительно долго, ожидание сводило с ума. Чувствовала, как мне становится тесно от переполнявших меня эмоций, как нужно было с кем-то об этом поговорить. Я набрала номер Софи. Не так давно она вышла замуж и укатила на противоположный край земли. Теперь мы общаемся только по телефону. Софи не отвечала. Глянув на часы, поняла, что у неё ещё глубокая ночь.

– Софи, мне очень нужно поговорить, – записала я голосовое сообщения. – Набери меня как проснешься, пожалуйста!

– Что случилось? – услышала встревоженный голос подруги через пару часов.

– Софи, я… – замолчала, шумно дыша в трубку, сердце бешено колотилось от волнения. Мне сейчас предстоит произнести это вслух. Подруга узнает о моём грехопадении, и это перестанет казаться сном, обретёт реальные очертания.

– Что, Эмили? Опять интригуешь? – с ухмылкой спросила моя нетерпеливая подруга, лишая меня шанса передумать и умолчать. Я была готова всё перевести в шутку и оставить свою тайну при себе. Ведь тайна остается тайной, пока её не узнает кто-то ещё.

– Ты снова беременна? – поинтересовалась Софи.

– Нет, что ты, – это предположение было настолько неожиданным, что вывело меня из ступора, и я выпалила:

– Я изменила мужу.

– Не поняла, что ты сделала? – голос подруги явно выражал шок.

– Я переспала с другим мужчиной.

– Кааак? – кажется, у неё вытянулось лицо от удивления.

– Чёрт, Софи, что значит как? Как мужчина и женщина занимаются сексом? Вот и я этим занималась с другим. И знаешь, самое страшное даже не в том, что я это сделала, а в том, что мне это безумно понравилось.Мне было невероятно хорошо, мозги отключились, всё остальное просто исчезло. И знаешь, я хочу ещё.

В трубке повисло молчание. Видимо, подруга была не просто удивлена, а ошеломлена моим признанием. Мы с Марком казались идеальной парой. Я никогда на него не жаловалась, и Софи всегда повторяла, что хотела бы встретить такого же мужчину, как мой муж. Она знала нашу историю: как Марк вытащил меня из депрессии, как сделал невероятно счастливой..

– Софи, – потихоньку позвала я.

– И что ты будешь делать? Если тот другой захочет стать больше чем любовником? – польстило, что она не сомневалась: мужчина, увлёкший меня настолько, что я изменила мужу, обязательно влюбится, если уже не влюблён. И будет претендовать на большее. А с другой стороны, это говорило и о её уверенности, что я тоже влюблена в него. Это открытие больно укололо меня в сердце.

“Я понимаю, что ты замужем, я готов быть твоим приключением, тебе только не надо влюбляться в меня, это так просто”, – так он мне написал тогда.

“А ты?” – спросила его, и руки дрожат.

“Что я?” – ответил на вопрос вопросом.

“Ты влюблён?” – сердце замерло в ожидании ответа.

“Я да, влюблён, но я не питаю иллюзий,” – и меня охватывает радость, от этих слов. Я улыбаюсь…

– Софи, я люблю Марка. Он мужчина моей жизни, ты же знаешь. Я никогда не оставлю его.

– Да, знаю. Поэтому и спрашиваю. Главное, чтобы тот другой не претендовал на большее. Кстати, кто он? – кажется, моя блондинка уже приняла факт измены и теперь хотела узнать подробности.

– Не знаю, кажется крутится в шоу-бизнесе. Судя по профилю в “supergram”, я не задавала вопросов о работе. Но у него хобби – фотография, он предложил мне услуги фотографа, с этого всё и началось.

Софи хмыкнула в трубку.

– Он, правда, меня снимает…

– Скинь профиль посмотреть, – перебила подруга.

– Он у него закрыт, подписок и подписчиков немного совсем. Но… он подписан только на девушек, в большинстве своём очень красивых, – и снова укол в сердце. Что это? Я ревную?

– Ну тогда пришли мне его фото. Интересно, что за мачо смог тебя увлечь.

Быстро зашла к Максу в профиль, сделала несколько скринов и отправила подруге.

– Красив гад, ещё и молод, – констатировала она.

– На десять лет моложе, зовут Макс.

– Ну хорош, не могу не согласиться. И что, умелый в постеле?

– Да, – чуть не застонала от воспоминаний.

– Лучше Марка?

– Нет, не лучше и не хуже, просто с ним по-другому всё. Страстный, жесткий, необузданный, властный. А Марк нежный, терпеливый, сдержанный, – сделав паузу, добавила, – завтра еду к нему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Только будь аккуратна, чтобы Марк ничего не заподозрил.

– Конечно, дорогая, спасибо тебе.

Закончив разговор, я почувствовала себя легче. Словно, выговорившись, освободила часть эмоций, но вопросы остались. Как всё это вписывается в мою жизнь и что будет дальше?

Софи – самая близкая подруга и поддержка Эмили

Глава 22. Капли дождя, как капли греха.

ЭМИЛИ

“Иногда желание невозможно подавить, оно как огонь – чем больше его гасишь, тем сильнее оно пылает внутри.” Елена Звёздная.

Он словно тайфун ворвался в мою жизнь, закружил в вихре страсти и потёк по венам, делая меня зависимой.

За окном моросит дождь, а может даже снег или всё вместе. Ветер ловко перемешивает хрупкие снежинки с капельками дождя и те стремительно летят вниз. Февраль – один из самых холодных месяцев.

Глубокий вдох-выдох, через пару минут я увижу его. Сердце бешено колотится в груди. Касание его пальцев отзывается дрожью возбуждения по телу. Тёплые губы, целующие меня при встрече, вызывают тяжёлое томление внизу живота.

Дом, лестница на второй этаж, комната уже настолько знакомая, словно я сама живу здесь.

Макс не в силах дождаться пока я сниму свою верхнюю одежду, начинает целовать. – Детка, я люблю тебя, – шепчет на ухо, сердце наполняется радостью.

– Скажи, что любишь меня, – вздрагиваю от его слов.

– Люблю, – шепчу в ответ. Иногда произносить слова любви слишком легко, словно ты просто повторяешь заученную фразу, не вникая в суть произнесённого. Но сердце пропускает удар. Я обманываю себя, внушая, что это просто фраза. Желание растекается по телу и лишает способности думать. С лихорадочной поспешностью мы стягиваем друг с друга одежду. Как же он хорош. Стройное красивое тело, гибкое, упругое. Движения хищника, готового разорвать свою жертву, и я хочу, чтобы он разорвал меня. Падаем на кровать. Сплетение рук и ног, тела двигаются в унисон, словно мы одно целое. И мой вздох перетекает его. Меня трясёт мелкой дрожью от возбуждения. Он знает, как нужно двигаться, чтобы коснуться точки, где нарастает буря желания, но делает это так, чтобы не позволить мне получить быструю разрядку. Я сильно напрягаю бёдра, поддаюсь ему навстречу, стараясь удержать, прижимаясь к паху, трусь о его лобок.

– Да, ещё, – умоляю.

– Скажи, что хочешь меня, – он требует, хватает рукой за волосы, сильно сжав, впивается в мои губы, проникая языком так глубоко, что я задыхаюсь.

– Скажи!

– Хочу тебя, Макс, – стон ему в рот.

И он с силой входит в меня до самого основания, толкается глубже мелкими толчками. Я не в силах больше выносить эту пытку, просовываю руку между телами и начинаю сама себя трогать.

– Да, – он выпрямляется, зрачки расширены настолько, что глаза стали ярко-чёрными. Он смотрит, как я пальцами ласкаю себя, – да, ещё, трогай себя…

И я содрогаюсь от бурного оргазма. И кричу: “Мааакс”. Он замирает на секунды, впитывая в себя мои эмоции. А потом новый толчок. Обвиваю его ногами, принимая глубже, впиваясь пальцами в его спину, всё ещё подрагивая от отголосков наслаждения и от наполненности.

– О боже, детка, какая ты охренительная. Моя маленькая, такая узкая и такая влажная, от меня влажная, для меня… – изливается в меня, наполняет теплом, я чувствую, как пульсирует его член. Сжимаю его своим лоном, вбирая всё до последней капли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23. Невидимая стена

ЭМИЛИ

“Твои поцелуи обжигают, и мне становится страшно – страшно, что привыкну к этой боли, к этому огню, и никогда не смогу вернуться обратно.” Катерина Бакулина

Мы лежали на кровати и смотрели результаты совместной работы: его – как фотографа, моей – как модели. Мне нравилось всё; наверное, это одни из тех снимков, на которых я была так искренне счастлива, раскованна и открыта. Дальше таких будет гораздо меньше. А он уже тогда был недоволен, и я не понимала, что его раздражает.

– Вот эти три очень хороши, – сказал Макс, указывая на экран, – с точки зрения композиции, освещения и твоих эмоций. Остальные… так себе.

– Как скажешь, – я пожала плечами, всё ещё улыбаясь, – мне нравятся все.

Он снова притянул меня к себе, коснувшись моих губ, прошептал: «Хочу тебя». Его рука нырнула под кружево трусиков и невыносимо медленно начала опускаться. Я замерла в томительном, сводящим с ума ожидании. Пальцы дотронулись до центра моего возбуждения, и я тихо застонала. Не в силах сдерживаться, сдёрнул с меня трусики, нависая надо мной сверху, и резко вошёл. Если бы я не была готова, наверное, он просто разорвал бы меня. Его дыхание стало прерывистым, тяжёлым. Наши тела двигались в такт, словно сливаясь в одно. Всё внизу живота напряглось от безудержного желания. Я с силой вцепилась пальцами в его плечи.

– Да, – выдохнула ему в шею, – да, Макс, да!

А когда больше и сильнее было уже невозможно, когда стало невыносимо трудно дышать, когда мы уже перестали контролировать свои тела и стоны, я закричала и выгнулась, содрогаясь от наслаждения, которая обрушилась на меня, ослепив вспышкой удовольствия. А следом и он, запрокинув голову назад, замер на мгновение и, обмякнув, опустился на меня. Низ живота наполнился теплом.

Мы лежали, его рука гладила мои волосы, пока не остановилась, и я услышала его хрипловатый голос, который выдернул меня из тишины.

– Ты спишь со своим мужем? – О боже, зачем он об этом спрашивает? Это не та тема, которую хочется с ним обсуждать. Но я совершенно не умею врать, поэтому молча кивнула.

– Надо же, силён у тебя муж, – усмехнулся он, и в усмешке я уловила то ли горечь, то ли издёвку.

– В выходные ты с мужем? – опять киваю.

– И по вечерам ты с ним? – нервно сглатываю, но киваю.

– Наверное, опасно писать тебе сообщения, вдруг он увидит? – ухмыльнулся.

– Муж никогда не берёт мой телефон…

Кака же я была дура. Никогда не умела лгать. К чему эта правда? Зачем в этой жизни говорить о той, другой? Эти две параллели не должны пересекаться. Как я могла признаться, что сплю с другим, пусть и с мужем, мужчине, который только что заставил меня трепетать от страсти и желания? Я понимаю, что буду хотеть этого снова и снова. Он, как наркотик, просочился мне под кожу и теперь течёт по венам. И я больше не смогу без новой дозы.

Потом я не раз буду корить себя за честность. Потому что каждый раз он будет меня за это наказывать, и каждый раз это будет невыносимо больно. Но потом, конечно, милосердно прощать и давать мне новую дозу своей зависимости. Он подсадит меня на иглу, с которой почти невозможно сойти самой. Ведь нет ничего смльнее и острее, чем наслаждение через боль.

– А у тебя есть девушка? – я попыталась сменить тему.

– Нет, – рассмеялся, – детка, если бы у меня была девушка, мы бы сейчас не лежали вместе в постели. Первый удар под дых. 1:1, ничья.

Что это? Он хотел уколоть, намекнуть, что в отличие от меня, он бы не стал изменять своей девушке?

– А почему у тебя нет девушки? – не придумала ничего лучше, чем продолжить эту тему. Но мне, действительно, было это интересно.

– Ну... знаешь, отношения — это не для меня, рано или поздно все девушки начинают предъявлять претензии, ревновать, ставить условия, желают манипулировать тобой. Мне это не нравится, я ценю свою свободу. Я волк-одиночка, – и ещё один удар под дых. Хотя какие у нас могут быть отношения? Я просто та, кого он трахает.

– А как давно у тебя не было секса? – выпалила я, и сама напугалась заданному вопросу. Зачем мне об этом знать? А если он спросит то же самое? Тогда я опять не смогу соврать и что отвечу? Скажу, что желание, которое он разбудил, терзало и требовало выхода. Но в отличие от него, мне было с кем его утолить.

– Месяца два, наверное, – произнёс это как-то слишком безразлично.

– И как же ты эти два месяца? – я чуть не застонала от собственной глупости, но вопрос уже вырвался, как будто я сама не успевала за своим языком.

– Ну как, как? Как-то сам, – пожал он плечами.

– Покажешь как-нибудь, как ты это делаешь?

И тут я представила, как его рука медленно скользит вверх-вниз, вверх-вниз…Он лежит на спине, закрыв глаза, а движения становятся быстрее. От этой картины волна возбуждения прошлась по телу, и я закрыла глаза. О нет, нужно остановиться. Я тряхнула головой, отгоняя видение и нарастающее желание.

– Может быть, может быть, – он рассмеялся и притянул меня к себе.

На станцию мы шли, держась за руку. Макс оживлённо что-то рассказывал, порой останавливался и касался губами моей щеки. Со стороны мы выглядели влюблённой парой. На прощание у гейта обнял меня, притянул к себе и поцеловал в губы. О следующей встрече не спрашивал. Просто произнёс:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Береги себя.

Я тоже промолчала. Кажется, я обещала себе, что это последний раз, но понимала, что слишком слаба перед собственными желаниями, чтобы сдержать обещание.

Когда вернулась домой, Макс уже выслал мне фотографии с нашей сегодняшней фотосессии. Я сделала паузу. Сначала я ощущала приятное волнение от просмотра снимков, на которых выглядела уверенной, соблазнительной и живой. Но, пролистывая фото, я заметила, что наши сообщения стали отстранёнными, почти формальными. Наша переписка выглядит так, словно мы просто коллеги, поддерживающие вежливый разговор.

Спасибо за потрясающую съёмку,

– написала я.

Пожалуйста,

– ответил он. –

Было приятно провести время.

Слова казались пустыми и холодными, словно пару часов назад мы не сгорали от страсти в объятиях друг друга. Я смотрела на экран и ощущала, как в сердце зреет беспокойство. Мы были так близки, а теперь между нами, казалось, выросла невидимая стена. Этот холод, который скользнул в наши сообщения, был пугающим напоминанием о том, что наши чувства могут быть столь же эфемерными, как и моменты страсти. Отбросила эти мысли, возможно, мне лишь показалось, я слишком много надумываю.

Дорогие читатели. Мне очень важна ваша поддержка в виде звездочек, добавления книги в библиотеку и комментариев. Даже пара слов очень греют и вдохновляют писать. Спасибо.

Глава 24. Власть над желанием.

МАКС

“Свобода – это мираж, который манит к себе, пока не осознаешь, что у тебя на руках невидимые оковы.” Оливия Мортон

Я хотел сгрести её в охапку и кружить под каплями дождя, наперекор всем правилам, которые я сам для себя установил. Не узнавал себя. Я испытывал такую радость, глядя на её улыбку и от того, что приехала.

Она взяла меня под руку, и от прикосновения её ладони по телу разлилось тёплое покалывание, словно пробежала искра.

Не в силах сдерживаться, начал целовать её как только переступили порог комнаты. Не просто целовать – мне нужно было впитывать её, чувствовать её, как воздух, без которого невозможно жить. Тонкий аромат парфюма, смешанный с запахом кожи, кружил голову.

– Детка, я люблю тебя, – слова вырвались, прежде чем я успел их осмыслить. Удерживать чувства внутри становилось невыносимо. Она молчала, но в глазах – безмолвный ответ, который говорил больше, чем слова. Сердце колотилось, требуя её признания.

– Скажи, что любишь меня, – не просто прошу, требую. Мне, блять, так это надо услышать. Что не просто как сучка пришла ко мне, чтобы я отымел её. Хочу её всю – тело, душу, сердце. Моя чтобы была.

Она обхватывает моё лицо руками, целует, впиваясь в губы, и шепчет: “Люблю.”

Бляяять, член болезненно дергается, кусаю её за губу, сдерживаясь, чтобы не сорваться прямо здесь от этих слов. Это признание рвёт меня на части, потому что понимаю: теперь я ещё глубже затянут в её сети, в эту безумную связь, от которой невозможно освободиться. Я смогу противостоять, но не сейчас. Сейчас просто не могу об этом думать. Она стонет и сильнее прижимается.

С лихорадочной поспешностью мы стаскиваем друг с друга одежду. Она запускает руки под резинку брюк. Нет, детка, я так сразу кончу. Перехватываю запястье, завожу за голову крепко фиксируя одной рукой, опуская на кровать. Я больше не способен сдерживаться. Я хочу её, и мне сейчас неважно, что она носит на своём безымянном пальце кольцо.

Её глаза полны доверия и страсти, и в этот момент я чувствую себя хозяином её души.

Сдергиваю брюки вместе с трусами. Развожу ноги коленом, а она на встречу подается, прогибается в спине. Развожу пальцами влажные складочки и толкаюсь в неё, вхожу до самого основания. Одуреваю от того, насколько мне сладко находиться в ней. Сдерживаюсь, чтобы не кончить, продлеваю агонию. Жарко настолько, что пот струиться по спине. Извивается подо мной, трется клитором о лобок. Нет, детка, рано ещё, хочу стоны твои впитывать, упиваюсь возбуждением.

– Да, ещё, – срывается с её губ. И член болезненно дергается в предоргазменном спазме.

– Скажи что хочешь меня, – с силой сжимаю её волосы, погружая язык ей в рот до самого горла. Везде иметь хочу. И трахаю её рот своим языком в унисон движениям бедер.

– Скажи! – повторяю, глядя прямо в глаза, и вижу, как её взгляд меняется, затуманивается желанием. Ресницы трепещут, щёки румянцем тронуты, волосы растрепались по подушке. Красивая до невозможности.

– Хочу тебя, Макс, – её признание – словно вспышка, на секунду ослепляющая разум. Я снова чувствую, что теряю контроль над ситуацией.

– Ааааа, – с силой толкаюсь в неё, вбиваясь до самого основания.

Эмили руку между нами просунула и сама себя трогать начала, а меня чуть не разорвало в оргазме от этого.

Выпрямился, на пальцы, ласкающие клитор смотрю, и меня трясёт от того, насколько это инимно и откровенно.

– Да, трогай себя, ещё! – замираю, челюсти сжимаю, сдерживаясь, чтобы не сорваться раньше неё. И когда её лоно сжимается вокруг моего члена, чувствую, как она содрогается в оргазме. Эмили кричит моё имя. Лоно её пульсирует вокруг меня, как будто захватывая с каждой волной. И я отпускаю себя, чтобы излиться вместе с ней, будто наше желание обрело один ритм.

– О боже, детка, какая ты охренительная. Моя маленькая, такая узкая и такая влажная, от меня влажная, для меня… – обвивает меня ногами, принимая глубже, впивается пальцами в плечи, кусает за шею.

– Аааа, – с громким протяжным стоном выстреливаю внутрь горячим семенем, наполняю её. В последнем толчке вжимаясь до самого основания.

Её голова на моём плече, а пальцы нежно выводят дорожки у меня на животе, поднимаются к груди, снова, еле касаясь, опускаются к пупку. Я чувствую невероятную нежность. И тут взгляд цепляется за камень с голубым свечением. Кольцо на её безымянном пальце. Удар под дых. Дорогое, сука. Нежность сменяется раздражением.

– Давай, я тебя поснимаю, – поднимаюсь и ухожу за камерой.

Провожаю до станции. Её рука в моей, держу, наверное, слишком крепко. Но мне так хорошо сейчас, останавливаюсь, чмокаю в щёку.

– Тебе было хорошо, – хочу слышать.

– Да, – смущается, а меня распирает от гордости. Блять да, от гордости, что выжал её всю, как лимон. Что ноги тряслись, когда в ванную шла. Мои, правда, тоже. Так как и она меня всего выжала, выпила, вобрала в себя до последней капли.

Убежала, помахав рукой. О следующей встрече ни спросила, и я не стал. Потому что пришла её очередь умолять меня, чтобы я её трахал.

Вспоминал наш секс, и мурашки по коже. Такого у меня давно не было, или вообще не было. По крайней мере, я не припомню ни одной шлюшки, которая так искренне бесстыдно отдавалась мне, и кончала раз за разом без передышки. Были те, кто симулировал оргазм, ни одной бабе не хочется, чтобы её считали фригидной. Я умею удовлетворять женщин, и если кто-то не получает удовольствие от моих манипуляций, то это их проблемы. Но с ней я чувствовал все её сокращения. Она действительно жадная до наслаждения, ненасытная. Но и отдаёт всю себя без остатка, податливая и настоящая. И это лишает воли, порабощает. Такой порочный ангел! Глаза особенно чистые, открытые. Тело шикарное, грудь тяжела, ноги длинные. Тоже шлюха. Как сказала, что с мужем спит, злость такая взяла меня. Суукаа! Могла бы и соврать. Но сам хорош, зачем спрашивал. Подумал о её муже, и даже во рту горько стало. Спустился на кухню, сплюнул, закурил сигарету.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Больше всего меня бесит мысль, что она вернулась к нему. Что через какое-то время её рука ляжет на его плечо, её губы коснутся его кожи. Как бы я ни убеждал себя, что это не должно меня волновать, не должно задевать, внутри словно кто-то включил обратный отсчёт.

Я хотел свободы, искал лёгкости, но вместо этого обрёл собственные оковы. Впервые в жизни чувствую, как свобода превращается в мираж, а рядом с ним стоит Эмили – с её невысказанными словами страсти, от которой не сбежать.

И тогда я решил, что теперь её очередь.

Глава 25. Слова без ответа.

ЭМИЛИ

“Они оба не решались нарушить молчание, хотя молчание это лишь усиливало напряжение, с каждым моментом превращая ожидание в боль.” Сара Джио

Он не писал. Ни одного сообщения за день. Но просматривал все мои сторис в «Supergram». Конечно, при наличии почти двухсот тысяч подписчиков, из которых больше половины смотрят твои сторис, найти того, кого нужно, очень сложно. Но! Он внёс меня в списки лучших друзей, и под моими историями его аватарка появлялась в первых рядах.

– Он не пишет, – жаловалась я Софи по телефону. – Знаешь, что меня раздражает? Когда мы были вместе, он вёл себя как влюблённый. Без конца целовал меня, по улице держал только за руку, обнимал и фотографировал. Много фотографировал. А потом скидывал фото и отправлял холодные сообщения, касающиеся только снимков.

– А кто он по гороскопу? Ты знаешь, когда у него день рождения? – спросила Софи.

– Да, 15 июня.

– О! Вот в этом и есть близнец! Добивает своей непонятностью, непредсказуемостью и таким поведением. Его «не раскусить». Воздушные знаки самые загадочные, – пояснила она с улыбкой в голосе.

– А ещё вчера вечером он был в караоке, выставлял сторис, как поёт, и, надо признать, неплохо, – продолжила я. – Я написала ему: «Споёшь для меня?» А он ответил, как мне кажется, довольно грубо: «Некоторые вещи я люблю делать самостоятельно». И добавил ухмыляющийся смайл. Потом я написала: «Спокойной ночи, дорогой. Приятных снов». Он просмотрел и... ничего не ответил.

– Похоже, ты влипла, – констатировала Софи.

Похоже, что я и сама это уже понимала.

– Ладно, – вздохнула я, – пойду отвлекусь, выберу Марку подарок. Завтра ведь День Святого Валентина.

Решила купить Марку галстук. Долго ходила по универмагу, перебирая варианты. Наконец, остановилась на одном – тёмно-синем в тонкую серебристую полоску. Классический, строгий, элегантный. Всё, как он любит. Но пока выбирала, поймала себя на том, что постоянно смотрю в телефон, ожидая сообщения от Макса. Он молчал.

С девочками решили сделать валентинки для папы, пока Марк играл в гольф. Алиса, как всегда, нетерпеливая, поспешно вырезала сердечки, вокруг неё разлетались обрывки цветной бумаги и блёстки. "Вот, так красиво!" – восклицала она, даже когда клей попадал мимо, а блёстки прилипали к пальцам. Карина, напротив, спокойно и сосредоточенно вырезала идеальные формы, тщательно разрисовывая каждую. Она выбирала слова, задумчиво поглядывая в мою сторону: "Мам, а как написать “любимому папе”' красивее?" Мы смеялись, болтали, украшая открытки, а потом девочки устало прижались ко мне, довольные своим творчеством. Обычный день. Вечером поехали в ресторан. Ужин, свечи, семейные разговоры. Всё, как всегда. Но внутри что-то не давало покоя.

Четырнадцатое февраля началось с неожиданного звонка в дверь. Накинула халат и спустилась вниз. Курьер с огромной корзиной алых роз и двумя маленькими с розовыми. В каждой записке знакомые слова: "Моей любимой девочке". Так красиво и идеально, словно картинка.

– Спасибо, любимый, – обняла Марка за шею и поцеловала в губы. Мягкие, тёплые. С ним всегда спокойно.

– Подожди, это ещё не всё, – он достал из кармана пиджака бархатную коробочку. – Люблю тебя, Эмили.

Открыла, и сердце дрогнуло. Серьги – два золотых сердечка на тонких цепочках, усыпанные бриллиантами. Изящные, женственные. Он всегда знает, что мне подойдёт.

– Наденешь? – он улыбнулся. – И волосы собери, люблю, когда у тебя открыта шея.

– Папочка, спасибо! – Карина завизжала первой, Алиса присоединилась к ней, обе прыгали вокруг Марка, сияя от радости.

– Какие красивые у мамы серёжки! – Карина осторожно дотронулась до них кончиками пальцев.

– А у вас тоже есть подарочки, – Марк достал две маленькие коробочки. Девочки ахнули и замерли. Внутри – золотые гвоздики: тонкий полумесяц для Карины и бабочка для Алисы. Они взвизгнули от восторга, обнимая папу.

– У меня тоже для тебя подарок, – протянула ему коробочку с галстуком. Марк развернул упаковку и посмотрел на тёмно-синий в полоску галстук. Улыбнулся.

– Спасибо, милая. Ты мой самый дорогой подарок, – сказал он, крепко прижимая меня к себе.

Но что-то внутри не давало мне покоя. Казалось бы, сегодня всё идеально, но почему-то холод, оставшийся после молчания Макса, медленно растекался по сердцу, отравляя каждый миг.

Алиса

Карина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26. Игра теней

ЭМИЛИ

“Молчание — это тоже ответ. Он может быть острее любого слова, потому что оставляет за собой шлейф неопределённости и боли.” Эльчин Сафарли

Я так ждала чего-то вроде «Доброе утро!» от Макса, но телефон молчал. Неужели это был секс только на пару раз? Ему не понравилось? Я просто очередная его победа, чтобы записать в блокнот и забыть? Я перебирала в памяти каждый поцелуй, каждое прикосновение. И ловила себя на мысли, что хочу всё повторить. Желание было таким сильным, что не было сил игнорировать его, не было сил унять этот внутренний огонь, который сжигал меня.

Я открыла «Supergram» и сразу же увидела аватар Макса с зелёным кружочком. Нажала на него, чтобы посмотреть. Первая сторис, выставленная им в три часа ночи, сообщала: "Fuck Valentine's Day". На экране – tenga, презирающая всё, что связано с романтикой. На фоне играла песня Godsmack "I Stand Alone". И всё... тишина.

Я загрузила сторис с подарками от мужа. Затем — фото с ним же постом. Всё же День влюбленных, а мы с Марком являемся идеалом той самой любви, которую мои подписчики ставят в пример. Я сама не могла объяснить, зачем делаю это. Может, пыталась проверить его реакцию, найти что-то, что покажет, что я для него важна. но он… молчал. Похоже, его не зацепило. Он никак не отреагировал. Может, обиделся? Оскорбился? Хотя, скорее просто остался равнодушным, как к любой другой женщине. Наверное, сразу знал, что наши встречи — на пару раз и не значат для него ровным счётом ничего. А чего я хотела? Чтобы он ползал на коленях? Пришёл в мой дом с цветами? Почувствовала себя жалкой, потому что плохо было мне, а не ему.

К обеду я не удержалась, быстро набрала и отправила:

Добрый день!

Ответил моментально:

Добрый.

Я: Скучаю!

Макс:

Приятных, тёплых выходных!

Я:

Ты не скучаешь по мне?

Как он мог? Нагло ворваться в мою жизнь и сейчас вот так со мной поступать? Но почему я так унижаюсь? Почему вместо гордого молчания опять ищу отголосок его внимания?

Макс:

Это твой семейный день, так что держи его как есть.

Это был под дых. Что это? Какое благородство с его стороны? Или он пытается скрыть свои истинные чувства? Или даёт понять, что между нами больше ничего нет? Но зачем тогда он просматривает все мои сторис? Стало неприятно от знакомого до боли ощущения, что превосходство явно не на моей стороне.

Я:

Ты прав. Извини. Захочешь встречи — пиши.

Он ничего не ответил. Видимо, ему в самом деле было всё равно. Только выставил сторис, сняв себя в зеркале и приставив к голове рога чёрта с сопровождающей песней Alabama 3 "Woke Up This Morning".

Небо роняло на землю крупные капли дождя. Я лежала в объятиях спящего мужа и тихо плакала вместе с небом. Было два часа ночи. Ну почему так больно? Почему его молчание так невыносимо? Это были мои первые слёзы из-за него, и оттого самые горькие. Потом я начну привыкать к этой горечи наших отношений, которые и отношениями-то не назовёшь. Он будет рядом, и в то же время всегда вне досягаемости, словно мираж, который исчезает, стоит лишь попытаться приблизиться. До самого конца я не смогу дать определение тому, что было между нами, ни чувствам, ни действиям. Он для меня так и останется ребусом, который я никогда не разгадаю.

Конечно же, я ждала, что он попросит о новой встрече, но его холодное молчание выворачивало душу наизнанку. Он всегда будет таким – то обжигать страстью, то обдавать ледяным равнодушием. Более противоречивого человека мне не встречалось.

Он так и не написал. Хотелось сесть в электричку, прибежать к нему в дом, колотить в грудь руками и спрашивать: «Зачем? Зачем ты так со мной?» А потом плакать у него на груди, чтобы он целовал моё лицо, утирая слёзы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27. Чужая и моя.

МАКС

“В порыве страсти мы чувствуем себя безумцами, зависимыми от чужих прикосновений, слов, взглядов. Как легко потерять себя в ком-то другом.” Пауло Коэльо

Смотрел её фотографии, отснятые в последний раз. Лежит на шкуре на полу, окруженная зеркалами, губы тронуты легкой улыбкой, как кошка, насытившись вдоволь. Глаза прикрыла. Её тело, её движения, каждый изгиб – всё в ней казалось такм настоящим, таким моим и только моим, хотя бы на этом экране. На одном снимке в кадр попали её трусики, выглядывающие из под худи. Бляяять! Снова почувствовал это томление внутри, разгорающееся и нарастающее, словно огонь, который нельзя потушить. Член дёрнулся в штанах, я застонал в голос и сжал зубы. Дьявол. От желания трахать её свело скулы. Хочу ласкать до изнеможения, вбиваться во всю длину, чтобы стонала и просила ещё. Видеть, как зрачки расширяются от желания, и тонуть в её глазах цвета коньяка. Меня трясло от похоти. Дёрнул шнурок на брюках, вытащил напряженный член и жадно обхватил его, представляя её под собой, такую податливую, страстную, и это чувство – смесь злости и желания – поглотило меня с новой силой. Разрядка пришла слишком быстро. Вроде кончил, а удовлетворения не чувствую. Потому что в неё кончать хочу, под её стоны и вздохи. И не только трахать её хочу.

С ней рядом хочу просыпаться и засыпать, притягивать к себе, обнимать, готовить ей кофе и видеть, как она улыбается. Хочу её всю — от кончиков волос до пальцев на ногах. Черт возьми! Сколько лет я запрещал себе привязываться к женщинам, запрещал чувствовать, не пускал никого в душу, не открывал сердце. Что, блять, с ней не так? Или, может, со мной? Кулаки от злости сжал, сам на себя выругался. Как я мог так влипнуть?

Раньше на День Святого Валентина дарил цветы всем своим "подругам" в окружении – просто потому, что так положено. Чтобы у каждой не возникало иллюзий, что мы вместе. Как только чувствовал хоть малейшую привязанность, желание проснуться рядом, тут же всё обрывал. Без объяснений. Рвал, переключался на новую. Никогда проблем с этим не было. Да, иногда поступал слишком жестко, но предупреждал: я не для отношений. У меня свои причины.

Открыл «Supergram» и снова выругался. Во весь экран она рядом со своим надменным мужем. Улыбается, светится счастьем и, кажется, правда рада своей “идеальной” жизни.

Да иди ты нахер, Эмили. Ты не просто счастлива – ты демонстративно счастлива. Как по учебнику: правильный кадр, правильный ракурс, правильная эмоция. Ты не только Марку этот спектакль устраиваешь, но и мне. Чтобы я видел, чтобы знал – ты там, в своей семье. Ты не моя.

Но какого хрена тогда ты стонешь подо мной, а? Какого чёрта ты так смотришь на меня, так растворяешься в моих руках? Почему у тебя дрожат пальцы, когда ты пишешь мне? Если ты так чертовски счастлива с этим твоим Марком, какого хрена тебя тянет ко мне?

Бля… Как же хочется врезать кому-то. В стену, в воздух, в собственное бессилие. Потому что я не могу ничего сделать. Я не могу сказать тебе: «Не уходи». Я не могу просто взять и потребовать тебя для себя. Не могу трахнуть твои мозги так же, как твоё тело, чтобы ты забыла всё остальное. Хотя хочется. Хочется так, что аж выворачивает.

Конечно, я и раньше видел фото и видео, где она с ним, но раньше это не вызывало во мне такой бури. Сейчас во мне будто что-то сломалось, в сердце словно всадили кол и вырвали его вместе с мясом. Она не моя! Чужая! Чужая женщина, жена, мать. От одной мысли, что она спит с ним, что этот Марк каждый день имеет право касаться её, я просто кипел от злости. Какого чёрта я вообще позволяю себе ревновать? Ведь знаю, Марк, имеет на неё всё права, он её муж. Любимый Марк. А я? Я – Макс. Второй план. Не более чем способ сбежать от быта, от идеального супружеского счастья, от своего мужа. Впрочем, как ещё это можно назвать? Приключение, хобби… Наиграется и вернётся к своей “дорогой семье”. И забудет обо мне. Горько усмехнулся. Не сам ли я этого хотел? Не я ли предупреждал, чтобы не влюблялась?

Что, Эмили, думаешь, я просто способ убежать от рутины, да? Твой адреналин, твоя тайная история, твоя порция остроты? И что, потом ты меня забудешь? Пойдёшь дальше, как ни в чём не бывало? А я? Я должен быть тем, кого можно взять на время, а потом вычеркнуть?

Блять, я уже мысленно с ней разговариваю.

Какой же я идиот. Захотел раскусить этот орешек, попробовать его на вкус. Но кто ж знал, что будет настолько… вкусно? Что я стану зависим?!

Открыл сообщение от неё, короткое:

Добрый день!

Серьёзно? Какой к чёрту добрый? Как нож в сердце – она ведь там, в кругу своей семьи, в своей “настоящей” жизни, и думает обо мне?

Отвечаю ровно и отстраненно, чувствую, как внутри всё кипит. Она пишет, что скучает. Чёрт, лживая сука. Но я держу свои эмоции в узде.

Я:

Приятных, тёплых выходных.

Эмили:

Ты не скучаешь по мне?

Блять! Да меня уже выворачивает наизнанку. Конечно, скучаю. Но нет, ты этого не услышишь. Пипец, как не нравятся мне эти чувства. Это то, от чего я всегда бежал. Я был осторожен, а теперь...

Я:

Это твой семейный день, так что держи его как есть.

Эмили:

Ты прав. Извини. Захочешь встречи – пиши.

Я больше не хочу ей писать. Взял телефон и сделал сторис – на фото я с рогами дьявола. Улыбка на моих губах получилась злая, пусть видит, если пожелает. Ухмыльнулся. Неплохо вышло. Да, это намёК, детка. Рога её мужу, а не мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зло отшвырнул телефон в сторону. Чёрт, как же хочется напиться. Утопить всё в коньяке, чтобы забыть, чтобы не чувствовать. Но нет, держусь, боюсь, что как напьюсь – начну писать ей, говорить что-то, о чём потом пожалею. Снова беру телефон, смотрю на её фотографии, злюсь на неё, злюсь на себя. Всё словно вышло их-под моего контроля, как будто я и сам становлюсь тенью её мира, где она выбирает, как далеко может зайти и когда остановиться.

Захочет – сама вернётся. А я… подожду.

Глава 28. Запах карамели.

МАКС

“Человек несёт в себе прошлое. От детских обид и недополученной любви до невысказанных желаний и упущенных моментов.” Андре Моруа

Двенадцать лет назад

Она пахла карамелью. Я вдыхал этот аромат и словно погружался в детство, где мне всего пять. Запах карамели, как густой медовый ветерок, окутывал мягким теплом. Тонкие нити обожженного сахара с нотками сливок и ванили вплетались в воздух, возвращая меня туда, где всё было проще. Напоминало о тех тёплых осенних вечерах, когда мама мешала тягучую сладость, пока она медленно растекалась по сковороде, превращаясь во что-то волшебное. Помню, когда карамель была готова, мама всегда давала мне облизать ложку, трепала по волосам, чмокала в макушку. Это был не просто запах — это было воспоминание о добром, согревающем нежном, что наполняет душу теплом. О маме, когда я был её самым любимым мальчиком.

Но потом всё изменилось. Родился Даниил, потом Давид. И вот я из её «любимого мальчика» превратился в старшего сына. Обязанности, ответственность — всё свалилось на меня, как лавина. Мама была занята младшими, и я понял, что мне в её мире стало слишком тесно. Меня перестали обнимать просто так, по привычке, перестали звать «солнышком». Теперь я был просто Максом, который «старший и должен понимать». Вот только понимать было сложно. Хотелось вернуться обратно, в те моменты, когда меня любили так, как я мечтал.

И тогда появилась она — мамина подруга. Лилит. Не замужем, без детей, но такая... заботливая. Она приходила в гости, приносила свои платья с запахом карамели, и я будто снова становился маленьким мальчиком, которому улыбались просто так, без повода. Она садилась рядом со мной, открывала тетради и помогала делать уроки. Её голос был мягким, чуть хриплым. Она объясняла, как решать уравнения или как правильно писать слова. Мне нравилось слушать её, просто смотреть на её губы, когда она говорила. И каждый раз, когда её пальцы случайно касались моей руки, я будто взлетал на воздух.

– Ну вот, видишь, как у тебя хорошо получилось! – она улыбалась, когда я справлялся с задачей, и в этот момент я чувствовал, как моё сердце пропускало удары. Она замечала меня, хвалила, и это было таким редким и драгоценным.

Однажды она присела ко мне поближе, коснулась плеча, будто случайно, и я задержал дыхание. Этот момент, он будто застал во времени. Я хотел задержать её руку, удержать этот момент дольше. Хотел, чтобы она поняла — она мне нужна, как никто другой.

– Ты такой умный мальчик, Макс, – сказала она тихо, глядя мне прямо в глаза.

Я просто кивнул, не зная, что ответить. У меня внутри всё переворачивалось. В её словах, в её взгляде было что-то материнское, что-то, чего мне так не хватало. С тех пор я ловил каждую её фразу, каждый взгляд, словно они были каплями воды в пустыне. Я жадно впитывал её заботу, ту самую, которой мне не хватало от мамы.

Лилит знала, как мне нелегко. Она не задавала лишних вопросов, не лезла с нравоучениями. Она просто была рядом, тихо, ненавязчиво. Всегда замечала, если я был подавлен или если на меня слишком сильно давила роль «старшего». Иногда она приносила мне небольшие шоколадки или карамельки, которые оставляла на кухонном столе, пока мама не видела. Глупо, конечно, но для меня это были знаки внимания, которых мне не хватало дома.

Когда она уходила, я оставался с ощущением, что уходит что-то важное, что-то, что наполняет меня теплом. Её запах ещё долго оставался в комнате, на пальцах, в волосах. И я мечтал об одном — чтобы она осталась, чтобы была со мной, как мама когда-то. Но не просто как мама. Я хотел большего. Хотел, чтобы она видела во мне не только мальчика.

Лилит

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29. Запах карамели и пепла.

МАКС

“Нет боли острее, чем осознание того, что ты никому не нужен. Это чувство безмолвно, оно тихо разрывает тебя на части изнутри”. Стефан Цвейг.

Двенадцать лет назад

Лилит стала для меня всем. Она не просто была первой женщиной, которая впустила меня в свой мир, — она превратилась в мою вселенную. Всё, что я знал о любви и желаниях, я узнал от неё. Это было нечто захватывающее, почти магическое. Мы проводили вместе вечера, а иногда и ночи. Она обучала меня каждому прикосновению, каждому вздоху, показывая, как касаться женщины, чтобы вызвать в ней огонь. Она смеялась и ласково называла меня своим «маленьким бунтарем», а я, уже чувствуя себя взрослым и нужным, улыбался, как последний дурак.

Я мечтал о ней каждую минуту, просыпался с её именем на губах, засыпал, представляя её глаза. Я бы отдал всё, чтобы быть рядом с ней всегда. Её запах карамели впитался в меня, стал чем-то неотделимым. Я был уверен мы с ней одно целое. Она стала моим смыслом жизни, моим дыханием, моей музыкой и тишиной. Только вот не замечал, как всё сильнее зависел от её настроения, её взглядов и прикосновений. Как будто вокруг ничего не существовало.

Только мы вдвоём.

Но однажды мир рухнул. Я пришёл к ней домой без звонка. Хотел устроить сюрприз, принести ей её любимые лилии. Даже не подумал, что что-то может пойти не так. Вошёл в её квартиру, в сердце стучало возбуждение — вот сейчас я увижу её, прижму к себе и поцелую.

Открыл дверь в спальню и замер. Передо мной лежала Лилит, обнажённая, с растрёпанными волосами, а рядом с ней мужчина, взрослый, лет сорока, возможно, старше. Он что-то ей говорил, нежно прикасаясь к её щеке, а она смеялась, склонив голову на бок. Моё дыхание перехватило, руки затряслись. Что-то в голове взорвалось, и я не мог пошевелиться.

– Ты кто такой? – прошипел он, заметив меня.

– Макс, ты что здесь делаешь? — Лилит поднялась на локте, прикрывая грудь одеялом, но не сделала и шага ко мне.

В ту секунду, я не понимал, что делаю. Туман застилал глаза, и я бросился на него. Он успел только удивиться, когда я навалился на него, начал бить кулаками по лицу. Раздался хруст, как будто ломались кости. Он сопротивлялся, пытался сбросить меня с себя, но я словно с цепи сорвался. Слышал, как Лилит кричит что-то, тянет меня за плечи, но я не слушал, просто бил и бил его, пока её голос не прорезал мой хаос.

– Макс, хватит! Остановись! – её голос звучал резко, как удар. Меня оттащили, а он, прижимая окровавленный нос, посмотрел на меня с ненавистью.

– Ты с ума сошёл, мальчишка? — выдохнул он, поднимаясь с кровати.

Я только тогда понял, что натворил. Вся комната была наполнена моим бешеным дыханием, запахом пота и крови. Лилит смотрела на меня с ужасом и чем-то ещё, чем-то, что я не мог распознать.

– Макс, ты... ты должен уйти, – она сказала это тихо, но твёрдо.

– Что? — я не понимал, о чём она. Моя Лилит, моя женщина, говорит мне уйти? Это невозможно. Она должна сейчас обнять меня, сказать, что это ошибка, что она не знала, что творила, и что мы вместе снова. Но вместо этого она сжимает губы, взгляд уходит в сторону.

– Это всё? Ты выбрала его? Какого хрена?! — закричал я, чувствуя, как что- то внутри разрывается на части.

– Макс, я никогда... Никогда не обещала тебе, что мы будем вместе, – её голос колол, каждое слово проникало в грудь, разбивая мои мечты.

Я хотел что-то сказать, бросить в неё всё своё отчаяние, но не смог. Словно язык парализовало. Только смотрел на неё, пытаясь уловить хоть какую-то ложь в её глазах, хоть что-то, за что мог бы уцепиться. Но ничего. В её взгляде была лишь жалость и, возможно, сожаление.

Уходил я, шатаясь, как пьяный. На улице меня накрыло. Сначала злость, потом тчаяние, а потом пустота. Абсолютная, холодная пустота, которая сжала сердце и не отпускала.

Дома меня встретила мать. Новости разнеслись быстро. Оказалось, что этот мужик был довольно известной персоной в городе. Скандал был неизбежен. Мама стояла в коридоре, руки на бёдрах, глаза полные гнева.

– Ты – позор нашей семьи! Ты понимаешь, что натворил? С этой... Лилит? Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? – она кричала, а я молчал, глядя куда-то в пол.

– Ты ни к чёрту не годен, Макс! Что из тебя выросло? Ты как... как последний дурак! – она обрушивала на меня все свои обиды, всё своё разочарование. А я стоял и слушал, пока её слова разлетались в голове, словно стекло, врезаясь в сознание.

Тогда, в тот момент, я понял, что всё кончено. Лилит меня не любила. Мама меня презирала. И я сам... я сам перестал существовать. Меня как будто больше не было. Было только это давящее чувство пустоты и одиночества, которое разливалось внутри, как чернильное пятно. Меня затягивало в эту чёрную дыру.

Потом наступила депрессия. Тёмная, вязкая, как болото. Я перестал есть, спать. Просто лежал в своей комнате, уставившись в потолок. Меня ничего не интересовало.

– Вставай, Макс, – мать пыталась тормошить меня. Но мне было плевать. Хотелось просто провалиться в эту чёрную яму навсегда.

Друзья звонили, пытались меня вытащить, но я никого не хотел видеть. Слышал в голове голос Лилит: «Никогда не обещала». Хотелось кричать, выть, но даже этого не выходило. Душа словно была парализована.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так прошли месяцы. Я смотрел на свою жизнь, как на фильм с плохим концом. Как будто это всё не со мной. Словно это была чья-то чужая история.

Глава 30. Собрать себя

МАКС

Двенадцать лет назад

Собрал себя по кусочкам, как мозаичный пейзаж после землетрясения. Родители, конечно, решили, что лучше всего мне будет за границей, и отправили доучиваться. В общежитии, где свобода и контроль соседствовали, я начал заново. Сначала было сложно привыкнуть к новому окружению и людям, но это было начало новой жизни.

Жизнь в общежитии – это как глоток свежего воздуха, когда вырываешься из-под старого контроля. Мысли о прошлом постепенно оставляли меня, и я снова находил себя. Вместо того чтобы загружаться в чувства, я сосредоточился на учебе. Мы с парнями меняли девчонок, занимались любовью и курили травку. Это были беспечные времена. Но я знал, что не хочу повторять ошибок, которые привели меня к Лилит.

Мои друзья периодически спрашивали, как мне новенькие на горизонте.

– Макс, как тебе девчонка с пятого этажа? – спрашивал Джек. – Говорят, она не промах.

– Не знаю, чувак, – отвечал я. – Мне больше нравится, когда всё просто и без обязательств. Порой потрепаться, развлечься и всё.

Девчонки тоже не сидели без дела. Одна из них, Амелия, часто просила помощи с учёбой. Я был готов помочь, но не пытался вникать в личные драмы.

– Эй, Макс, можешь объяснить мне этот пример? – просила она помощи. – Я что-то не могу понять.

– Конечно, – отзывался я, указывая на решение уже в моей комнате. – Вот здесь всё просто, смотри…

А сам трогал её под столом под юбкой. Делал я это умело. Поэтому через несколько минут, она запрокидывала голову и закатывала глаза, сотрясаясь в оргазме. А потом с благодарностью сосала. Просто секс, никаких обязательств. Впрочем, математику в конце года она всё же сдала на отлично. Была ли в этом моя заслуга, до сих пор остается тайной, да и не важно. Важно, что я мог спускать не задумываясь о последствиях, а она ничего и не требовала.

Учёба стала моим спасением. Я погружался в неё с головой, как в океан. Я знал, что мне нужно выбраться отсюда, и для этого нужно было сосредоточиться. Я сдавал экзамены блестяще, поступил в университет. Эти два года в общежитии были моим переломным моментом. Я трансформировался, как кокон превращается в бабочку. Я стал тем, кем являюсь сейчас, и этот путь был сложным, но необходимым. Внутри я всё ещё был тем же Максом, но теперь у меня был план и цель. И я не собирался останавливаться на достигнутом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31. Слёзы под дождём

ЭМИЛИ

“Трудно освободиться от того, что постепенно становится частью тебя. И когда ты осознаёшь это, уже слишком поздно. Чувства, как яд, медленно отравляют, и ты не можешь остановиться.” Эльчин Сафарли

С утра отвела Алису в садик, Карина с подружками убежала в школу. Дождь стучал по зонту, и я плакала вместе с небом. Говорят, плакать нужно тогда, когда плачет дождь, тогда будет непонятно, кто из вас льёт слёзы. Дышать тяжело. Когда ты так много плачешь, кажется, что воздух становится густым, пронзительно влажным, и каждый вздох даётся с трудом.

Дома включила песню, которая, как казалось, очень отражает мои чувства и проплакала часа два, столько и так сильно я не плакала очень давно. Телефон уже устал крутить одну и ту же мелодию, но я продолжала ставить её снова и снова. IRI “ienai” (я не могу этого сказать)

Прошло два для, а он не писал, словно ничего между нами и не произошло. Да и вряд ли для него имело значение то, что он со мной делал. А для меня… Для меня всё, что он со мной делал, было огромным, поглощающим, ошеломляющим. Я была словно помешанная на нём, каждая клеточка моего тела жаждала его, как наркозависимый жаждет дозу. А я ему совершенно не нужна. Для него это было всего лишь одно из мимолетных увлечений.

Я вспоминала его губы на моих губах, его руки на моём теле, и невидимые следы его пальцев жгли мою кожу. Это послевкусие, от которого невозможно было избавиться, заполнившее меня до краев сладкой горечью. Я закрывала глаза с мыслями о нём, и просыпалась. Я была больна им. И самое страшное, что он не просто не болен мной, он, наверное, даже не думает обо мне.

Сама не выдержала и написала ему:

“Когда приготовишь для меня завтрак? Могу приехать в среду или в четверг.”

Отправила ему сообщение, не оставляя выбора. Впрочем, выбор у него был, но лишь один – выбрать день.

Ответ пришёл сразу, словно он ждал:

“В среду было бы хорошо.”

Наверное, надо всё прекратить, остановиться. Но как? Если только при одной мысли о нём меня наполняет сладкой истомой. Это не правильно по отношению к Марку, не честно. Меня охватывают бесчисленные оттенки противоречивых чувств. Извечная дуэль между желанием и страхом, стыдом и страстью… Стыдно перед Марком и страшно его потерять, но в то же время неудержимая страсть и желание вновь испытать всё то, что было с Максом.

Голос разума шепчет, что опасно поддаваться этим желаниям и позволить чувствам завладеть моим сердцем. Но другой голос внутри меня шепчет: “Ещё раз,. Один последний раз… Позволь себе вновь ощутить эту возбуждающую дрожь, пробегающую по всему телу, этот сладкий озноб от его прикосновений!Разреши себе упасть в бездну… Райский ад, или адский рай – что бы это ни было, ты ведь жаждешь попробовать его снова.”

Я пыталась подавить этот внутренний зов, потому что знала: если позволю чувствам пробраться глубже, они начнут сжигать меня изнутри, оборачивая каждый день в томительное ожидание, как ненасытный наркотик, от которого невозможно отказаться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32. Тишина между поцелуями

ЭМИЛИ

“Когда сердце перестаёт подчиняться разуму, ты уже не живёшь своей жизнью, а лишь плывёшь по течению своих чувств.” Андре Моруа

Пятьдесят минут... сердце бешено колотится.

Я:

Ты меня встретишь?

Короткое "ага" в ответ.

Раз ступенька, два ступенька, три ступенька. Боже, как же холодно на улице, ледяной ветер обжигает лицо. Оглядываюсь, но его нет. Вдох, выдох, стараюсь не расплакаться. Его нет. Неужели он просто не придёт? Какая же я дура.

И вдруг чувствую как его рука касается моей.

– Привет, детка. Ты сегодня раньше обычного, – чмокает в щёку. В другой руке у него пакет с продуктами. Я приезжаю к нему с утра, сразу после того, как отвожу Алису в садик.

Ступеньки деревянной лестницы, ведущие в его комнату, сколько их? В следующий раз обязательно посчитаю. Только зачем? И будет ли этот следующий раз?

– Завтрак будет позже, – сообщает он и, не в силах сдерживаться, жадно целует. Его запах кружит мне голову, прикосновения сводят с ума. Я подчиняюсь его натиску, сама стаскиваю с себя одежду, обнажая тело для его ласк. Бесстыже подставляю грудь для его поцелуев. Раздвигаю ноги, когда он нависает надо мной. Поддаюсь навстречу, принимая его в себя…

Его ладонь накрыла мой рот. Ослепила дикая вспышка наслаждения. Меня сотрясало от мощной волны, а он не перестает двигаться во мне. Не позволяет пульсирующей плоти успокоиться, распаляет ещё больше, я срываюсь и лечу в пропасть, сгораю до тла, рассыпаясь пеплом.

– Даааа!

Он неуправляемый, властный. грубый. Мы тяжело дышим, словно пробежали марафон. Наклоняется, целует меня в губы.

– Пойдём в душ? – неожиданно предлагае Макс.

– Пойдём, – соглашаюсь.

В душевой тесно, стены кажутся ближе, чем должны быть. Вода уже шумит, наполняя пространство паром. Горячий воздух обволакивает моё тело, обнажённое, открытое перед ним. Мне 37. Я не идеальна. И это не просто важно, это делает меня уязвимой, но с ним всё ощущается иначе.

Макс не замечает моего смущения. Или замечает, но намеренно игнорирует, как будто хочет показать: всё это не имеет значения. Он взбивает пену с такой игривостью, что вызывает улыбку. Смеётся, подмигивает, разбрызгивает мыльные пузыри в воздухе, словно ребёнок. А потом бережно касается моей кожи, размазывая пену по каждому её участку. Он не торопится. Его руки, тёплые, уверенные, словно изучают меня заново. Я чувствую каждое прикосновение, и от этого внутри всё плавится, растворяется в теплоте.

— Смотри, какая ты сладкая, — его голос звучит смешливо, почти дразняще. Он плескает водой на меня, а я ловлю себя на том, что невольно начинаю смеяться в ответ, забывая обо всём.

– Макс! – возмущаюсь, но без настоящего негодования. Он просто такой... Невозможно удержаться, когда он рядом.

Я чувствую, как смущение отступает, уступая место чему-то большему. Мы стоим под струями воды; я всё ещё пытаюсь укрыться от его взгляда, прячусь, хотя понимаю: ему всё равно. Он видит во мне не мои недостатки, а нечто большее.

Я ловлю его взгляд, и в этот момент мне кажется, что я вижу в его глазах больше, чем просто игру. Вижу себя – ту, — которую он любит. И я больше не могу притворяться, что могу устоять перед этим.

Он привлекает меня к себе, нежно целует губы, и я таю.

С бессилием понимаю, что не могу отказаться от него. Макс имеет слишком сильную власть надо мной.

Потом он приготовил мне завтрак и принес его прямо в постель. Еда была чудесной, как в лучших ресторанах. Он постарался на славу. Аккуратно расставленные на подносе белоснежные тарелки словно, каждая деталь продумана до мелочей. Омлет был пушистым, с нежной золотистой корочкой, посыпанный зеленью и тонкими ломтиками авокадо. Рядом — тосты, идеально поджаренные до хрустящей корки, ещё теплые, источающие запах свежего хлеба. На небольшой тарелочке лежали яркие, сочные фрукты: рубиново-красная клубника и дольки спелого манго. И мой любимый латте – с нежной пенкой.

Макс, сидя напротив, молча наблюдал, как я ела, его взгляд был тёплым и задумчивым. Вдруг он достал камеру и начал снимать — каждый мой жест, каждое движение, словно запечатлевая не только завтрак, но и сам момент. В объективе его взгляд становился другим: пристальным, изучающим, жадным. Как будто он не просто снимал, а старался запомнить каждую секунду, чтобы потом, когда меня не будет рядом, снова и снова возвращаться к этим кадрам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33. Осторожная игра.

ЭМИЛИ

“Любовь — это всегда немного игра в прятки: один прячется, другой ищет, но встречаются только те, кто оба хотят найти друг друга.” Стефан Цвейг

И снова тишина. Пару сухих сообщений, вежливых, без намёков на что-то большее, без просьб о встрече. Словно мы просто знакомые, которые из вежливости поддерживают беседу. Но внутри всё клокочет. Каждый раз, когда вижу сообщение от него, сердце замирает на мгновение в ожидании, что, может быть, он попросит о встрече. Но нет. В каждом сообщении — холодная нейтральность, пустота, как будто между нами больше ничего не осталось.

Эти вежливые фразы обжигают. Я чувствую, как что-то внутри сжимается от боли и разочарования, но внешне остаюсь такой же — холодной, ровной, тоже вежливой. Странная игра, в которой ни один из нас не хочет сделать шаг вперёд. Но как долго я смогу держать эту оборону? Как долго можно делать вид, что мне всё равно? Я ведь знаю, что не смогу просто отпустить всё это так легко. Внутри кипит боль, обида, непонимание. Зачем он снова и снова возвращает меня в этот круг? Сколько ещё я могу выдержать его молчаливую игру, в которой его равнодушие всё глубже вонзается мне в сердце?

— Я его не понимаю, Софи, — делилась я с подругой. — Когда мы вместе, я чувствую, как он горит огнём страсти, а когда утоляет жажду, его глаза светятся счастьем. Он ведёт себя как влюблённый, на улице только за руку, целует меня без конца, никого не стесняясь. А потом я уезжаю, а он словно корочкой льда покрывается, таким холодом веет от его сообщений.

С другой стороны на секунду повисает пауза, а потом её спокойный голос возвращает меня к реальности:

— Давай проанализируем, что вы обсуждали в последний раз. Ты ему что-нибудь говорила про Марка?

— Нет! Хотя... — я застонала, понимая, что вот она, ошибка. — Он спросил, сплю ли я с Марком, а я так растерялась и соврать не смогла... Я кивнула.

— Эмили, серьёзно? Кто же такое говорит? — Софи явно недоумевает, хотя я слышу, что её тон остаётся тёплым. — Мужчинам надо отвечать как в песне: “Кто у нас не первый, тот у нас второй.” Только ты, милый, только ты!

Её слова вызывают у меня усмешку, хотя мне совсем не весело.

— Знаешь, — Софи на секунду замолкает, но я чувствую, что она сейчас скажет что-то важное. — Ты ведь его разочаровала.

— Что? — я даже вскидываюсь от неожиданности.

— Ну подумай сама, — она неторопливо продолжает. — Он ведь хотел быть для тебя единственным. Тем, кто разбудил в тебе страсть, кто затмил для тебя всех остальных. А ты сказала, что спишь с мужем.

— Но это же правда! — я почти возмущаюсь.

— Вот именно! — усмехается Софи. — А правда — это не то, что он хотел слышать. Он-то, может, считал, что ты с ним, потому что никто другой уже не вызывает в тебе желания. А тут выяснилось, что ты не просто изменила, а просто выбрала себе альтернативу на стороне.

Я замолкаю. До боли неприятно осознавать, что Софи, возможно, права. Он хотел быть незаменимым. А я разрушила его иллюзию.

— Да, но что сделано, то сделано, — вздыхаю. — Знаешь, он тогда ещё сказал что-то типа: “Так тебе опасно сообщения слать”. Мол, муж может увидеть. Всплывающие окна и всё такое.

— Странно. А почему ты правду сказала? — слышу вопрос подруги, и снова голос из трубки проникает в мои мысли. — Ведь это не только потому что ты растерялась. Ты же не совсем глупая, что-то должно быть ещё. Как ты сама думаешь, что?

Я молчу. Этот вопрос, как камень, тянет меня на дно. Да, я в переписке писала, что семья — самое дорогое для меня. Именно семья, а не Марк. И никогда не упоминала, что у нас с ним всё хорошо. Возможно, Макс думал иначе. Логика проста: если у нас с Марком всё отлично, почему я оказалась в постели с Максом?

— Понимаешь, — я вздохнула, ощущая, как слова выходят с трудом, — я уже предала Марка переспав с другим. Не хотела ещё и клеветать на него, выставляя несостоятельным в мужском плане. То, что я занималась сексом с Максом, не говорит о том, что проблема в Марке. Скорее, это проблема во мне. Это я поддалась соблазну, возжелала другого. Но при этом муж всё так же заставляет моё тело трепетать от его ласк. И я люблю Марка. Как ни странно это звучит. Между нами ничего не изменилось. Я не стала более холодной к нему, наш секс не стал реже. Всё как и прежде.

Софи молчит, её дыхание едва слышно, но я знаю — она думает.

— А что насчёт Макса? Что ты чувствуешь к нему?

Я снова замолкаю. Макс — как запутанный клубок, который я и хочу и боюсь распутать до конца.

— Не знаю, наверное, я влюблена. Помнишь, ты спросила, что я буду делать, если Макс предложит уйти к нему? Так вот, я не хочу этого. И не потому, что не хочу оставлять Марка, а потому что не хочу жить с Максом. Я не могу представить, как мы вместе засыпаем и просыпаемся. Я не вижу будущего с ним. По сути, нас ничего, кроме секса, не связывает. Я даже не хочу, чтобы наши встречи стали чаще. Мне достаточно одного раза в неделю. Всё как он говорил, — я замолкаю, слыша, как Софи выжидает, и добавляю тихо, — Макс — ребус для меня. И я хочу его разгадать.

— Эм, наверное, этим он и интересен тебе, что ты хочешь его понять и не понимаешь.

В чём-то она права. Ведь желание узнать и понять его поглотило меня. Этот ребус мучает меня, но он же и притягивает – яркий, таинственный, как загадка, которую я должна решить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

“То, чего не можешь заполучить, всегда желаешь больше, чем то, что имеешь. В этом романтика и идиотизм человеческой жизни.” (Эрих Мария Ремарк)

Я решила загадать своему Ребусу встречный Ребус. Открыла “Supergram”, выбрала фото для Stories. Это был кадр заходящего солнца, пронзающего ветви деревьев, на фоне которых парили птицы, улетающие вдаль. Закат, символизирующий уходящее время и нашу предопределенность. Я добавила фразу: “Время летит… Мы встретимся, когда?”

Отправив, я затаила дыхание. Поймёт ли он? Как ответит?

Через некоторое время пришёл его ответ в сторис. Это был вид ночного города, неоновые огни мерцали вдалеке, и на фоне светились слова: “Ты можешь приехать в любой момент, в любой день, и всё будет как прежде.”

Я почувствовала, как внутри всё затрепетало. Он понял. Он принял игру.

Тут же открыла сообщения и набрала:

В пятницу.

Ответ не заставил себя ждать:

Отлично.

Глава 34. Падает снег

ЭМИЛИ

“Когда твои чувства запутаны, когда один человек даёт тепло, а другой — страсть, ты начинаешь понимать, что внутри тебя горит два огня. Один из них согревает, а другой – испепеляет.” Татьяна Тронина

Он ворвался в мою жизнь, как тайфун – стремительно, разрушительно, сметая всё на своём пути. Закрутил, затянул, поглотил целиком. Ядом потёк по венам, отравляя меня зависимостью. Он – наркотик, который не просто хочется, а необходимо ввести в кровь, иначе начинается ломка. Я могу биться, сопротивляться, убеждать себя, что справлюсь, но всё напрасно. Стоит ему появиться – и я снова лечу в бездну, не в силах остановиться. И сейчас… сейчас мне нужна новая доза. Новый укол его прикосновений. Новый глоток его жара. Потому что без него я уже не существую.

Как я позволила себе втянуться в эту игру, да ещё и думать, что ведущая роль отведена мне? Он играл со мной словно кошка с мышкой. То обдавал ледяным холодом, изводя меня своим молчанием. То был так нежен, словно я — его единственная, любимая женщина. Слишком непредсказуем, слишком сложен, но это только сильнее притягивало меня..

Ночью выпал снег. В наших краях это редкость. Тонкие, почти невесомые снежинки падали на землю, укрывая её белым одеялом. Марк уже спал, а я, осторожно высвободившись из его объятий, прошла в кабинет. Сон не шёл. В голове звучали бесконечные вопросы, на которые я не находила ответов.

Я села на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. За окном мир застыл в зимней тишине, только редкие снежинки кружились в свете фонаря. И я, словно одна из них, кружу в вихре страсти, не зная, куда меня приведёт этот танец. Страшно. Страшно разбиться, стремительно падая вниз, или растаять, так и не коснувшись земли. Что я делаю? Почему? Зачем? У меня нет ответов. Я люблю Марка, но… мне кажется, что и Макса я тоже люблю. Разве так бывает? Может, моё сердце настолько велико, что в нём могут поместиться двое мужчин?

Я осторожно открываю окно, чтобы ощутить прохладное прикосновение снега. Пусть снежинки тают на моей коже, превращаясь в капли, стекающие по щекам, как слёзы, которые я не могу позволить себе выплакать. Почему Макс так холоден со мной? Я хочу растопить его ледяное сердце, хочу, чтобы он заструился весенним ручейком по лабиринтам моей души, нашёл там своё место и никогда не смог бы выбраться.

Стало страшно и больно от этих мыслей. Холодный воздух окутал меня, заставив вздрогнуть, но я не закрываю глаза. Я позволяю снегу касаться моего лица, надеясь, что этот мороз остудит пламя внутри. С каждой минутой становится чуть легче.

Наши отношения с Максом превратились в зашифрованные послания в «Supergram». Мы словно играли в детскую игру, но я порой задавалась вопросом — все ли сообщения действительно адресованы мне? Понимаю ли я их правильно? Он стал для меня ребусом, который я пыталась разгадать. Но что я чувствую? Это любовь? Или влечение? А может, просто жажда обладания тем, что ускользает? Я постоянно спрашиваю себя: зачем мне это? Но ответа по-прежнему нет. Всё больше кажется, что это какая-то болезненная зависимость.

– Знаешь, что он выставил вчера? – говорю Софи, когда она снова позвонила. – Своё фото с песней «Just another» Пита Йорна. Там были такие слова: “Не хочу видеть, как ты уходишь, ты моя детка, ты просто ещё одна девушка”. Как это понимать? Что он хочет донести? Что я для него просто очередная? Что я ничего не значу?

– А ты на что претендуешь? – в голосе Софи сквозил ироничный смех. – Может, он просто это и имеет в виду. Ты ведь сама говорила, что он непредсказуем.

– Да, но, Софи, когда мы вместе, я чувствую, что я не просто “ещё одна”. Я чувствую что-то большее, – настаиваю я, понимая, что моя уверенность меркнет перед его загадками.

– Типичный Близнец, – заключила она, и я невольно усмехнулась.

– Ей было скучно, и она решила влюбиться, – вздохнула я, перекладывая омлет в тарелку. Мы обычно общались по утрам, пока я готовила завтрак.

– О да! Ты теперь прямо как сериал, – смеётся Софи. – Жду каждый день новую серию. У меня всё слишком по-семейному, не так уж интересно.

– Да, тринадцать лет у меня тоже было всё по-семейному, а теперь…

– Как Марк? – неожиданно спрашивает она.

– С Марком всё хорошо, – говорю, чувствуя лёгкую тяжесть на сердце. – Просто теперь мои мысли занимает не только он. Впрочем, возможно, и сердце тоже.

— И постель! — весело добавляет Софи.

— Да. Но знаешь, я так много думала… с одной стороны, я предаю Марка. Но с другой, в его жизни ничего не изменилось. Как супруга я всё так же выполняю свои обязательства.

— И супружеский долг, – добавляет она, но без осуждения, скорее с ноткой понимания.

— И его. Я ведь никогда не отказывала Марку в сексе. Я из тех жён, у кого не бывает головной боли или отговорок про критические дни. Более того, даже после стольких лет брака я по-прежнему хочу его. Секс с Марком доставляет мне удовольствие, но с Максом… это другое. Я хочу их обоих. Не одновременно, конечно, но отказаться ни от одного из них я не готова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35. Огонь, сжигающий всё.

ЭМИЛИ

“Каждая встреча с ним словно падение в бездну. Ты понимаешь, что нужно остановиться, но тяга сильнее тебя. Ты падаешь снова и снова.” Кира Лисова

“Я бы хотела, чтобы ты сделал мне фотографии, мне пришёл заказ на рекламу бижутерии.” – снова написала ему первой. Конечно, это был лишь предлог, за которым скрывались мои истинные чувства, ведь я изнывала от желания снова почувствовать огонь его страсти, тот огонь, который когда-то сжёг все преграды между нами.

“Приезжай завтра.” – его ответ пришёл мгновенно, словно он ждал этого момента, и в сердце вспыхнуло волнение. Мы начали обсуждать, какой формат снимков будет лучше, я выслала ему фото украшений, но разговор снова скатился в деловое русло. Словно между нами возникла стена, отделяющая страсть от холодного расчёта.

Перед тем как сесть в электричку, я вновь отправила ему сообщение. Смотрела в окно, как сменяются пейзажи, и сердце замирало в груди от тревоги. Ступеньки вниз… Но его не было. Этот мужчина, словно послан для того, чтобы причинять мне страдания. Я готова была развернуться и уехать обратно, чтобы больше никогда не возвращаться, и это решение казалось единственным верным. Но вдруг телефон завибрировал, и я увидела сообщение:

“Прости, не видел, уже бегу.”

Лестница на второй этаж. Опасная лестница, с которой можно легко упасть, если не держаться за поручень. Сколько ступенек? Считаю, поднимаясь. Тринадцать! Тринадцать чёртовых ступенек, ведущих в ад моей души и в рай моего тела. Каждая ступенька словно напоминала о том, что я снова в его власти.

Когда я наконец вошла в студию, он был готов: свет настроен, камера ждет. Макс фотографировал быстро, уверенно, его движения были точными и грациозными. Сняла свитер и осталась в топе, чтобы отснять кулон в виде клевера. Длина цепочки была такой, что кулон расположился в ложбинке моей груди.

– Фотосессия закончена. Снимай топ и лифчик, покажи мне грудь, хочу видеть её, – сказал Макс приказным тоном, – джинсы тоже снимай, хочу видеть всё!

Это было неожиданно, я вздрогнула от его голоса и тона, щёки вспыхнули.

– Быстрее! – увидела, как расширились его зрачки. Сняла топ, и начала расстегивать джинсы. Он отложил камеру и, схватив меня за руку, притянул к себе. Впился поцелуем в мои губы и увлёк за собой в спальню. Я чувствовала, как его трясло от нетерпения, и эта дрожь передалась мне. Он быстро скинул с себя майку, штаны, обнажая эрегированный орган. У меня дыхание перехватило.

– Сними лифчик, быстро.

Я послушно выполнила его приказ, обнажая грудь.

– О боже, – застонал он, – детка, ты такая секси.

Он вдруг схватил меня за подбородок, сжал мои скулы пальцами и впился поцелуем. Я обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом. От соприкосновения сосков с его кожей громко застонала. Я хотела раствориться в нём, почувствовать всё, что чувствует он. Таяла в его руках, понимая, что потом он заморозит меня своим холодным молчанием, но не могла остановиться. Потому что сейчас я видела его взгляд, и он был совсем не равнодушный. В нем пылал жаркий огонь, который сжигал меня. Я чувствовала, как Макс до дрожи хотел меня. Он был так же опьянен мною, как и я им. И мы горели вместе в этом адском пламени страсти.

Он толкнул меня на кровать, перевернул на живот и накрыл сверху, резко войдя, заполняя собой. Я чувствовала как стучит его сердце, где-то совсем рядом сзади. И мое стучало так же громко.

Вдруг он сильно схватил за волосы и повернул мою голову к зеркалу, которое стояло у кровати.

– Смотри, – приказал он, продолжая двигаться и покрывая поцелуями лицо и шею.

Я боялась смотреть, боялась увидеть обнаженные тела, одно из которых моё собственное. Секс красив только в эротических фильмам, на самом деле он выглядит совсем по другому.

– Смотри, – снова приказной тон и не прекращает двигаться во мне.

Я открыла глаза и увидела две фигуры, которые двигались в унисон. Меня поразили красивые изгибы тел, они были совершенны. А потом я увидела лицо девушки в зеркале, и оно было прекрасно.

Он потянул меня за волосы и накрыл мои губы своими, погружая язык мне в рот. Я закрыла глаза и полетела в бездну желания и чувств.

Я лежала на спине, пытаясь восстановить дыхание, а Макс продолжал покрывать поцелуями моё тело.

Потом принёс фотоаппарат, и просматривал снимки, сделанные сегодня. То одобрительно кивал, то хитро щурился, то мотал головой, мол, это не пойдет. А я просто лежала рядом, не в силах отвести взгляд от его лица.

Поймала себя на мысли, что хочу чтобы он любил меня. Эта погоня за чем-то недосягаемым, доступным, но ускользающим, не отпускала меня. Я хотела обладать не только его телом, но и сердцем. Только вот что я буду делать потом с этим сердцем? Я тогда ещё не понимала, насколько подсела на него, как на наркотик. Я думала, что охотник — я, но на самом деле, я была жертвой.

Меня сводила с ума его власть, которой я беспрекословно покорилась. Он подчинил меня своей страсти, поработил. И самое страшное, я не хотела избавиться от этой зависимости.

С ним я забывала обо всём – о времени, о совести, что жена и мать. Я слишком растворилась в нём. Мне было настолько хорошо, что я не готова была от этого отказываться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36. Одержимость без границ.

МАКС

“Одержимость ей поглотила все мои мысли, не оставив места для разума.” Анна Зимина

Конечно, у меня было много женщин за мою не слишком долгую жизнь. Но ни одна из них не вызывала во мне такого желание, как чёртова Эмили. Я не узнавал себя. Не понимал, что со мной происходит. Обычно после нескольких раз, максимум пары месяцев бабы, становились мне не интересны. Насыщался ими, эмоции гасли, секс приедался. С каждым разом становилось всё скучнее, и секс превращался просто в механическое действие. С ней всё было по-другому. Я думал, что как только подченю её себе, заставлю умолять о встречах, она перестанет меня привлекать. Но я ошибся. С каждой встречей похоть охватывала меня всё сильнее. Я не просто хотел её, я чувствовал дикую потребность обладать ею. Осознавал, что она не моя, нужно всё прекратить, но желание только росло. Меня охватывало безумие. Я испытывал боль вперемежку с невыносимым наслаждением. А ещё я её ревновал. И не только к мужу, а ко всем мужикам, и сходил от этого с ума. Каждый её оргазм как бальзам для моей души. От переполнявших эмоций хотелось кричать. Я взрывался и изливался в неё с неистовой яростью. Кончал не только физически, мозг разрывало от адской смеси непонятных чувств. Хотел выть от безысходности и невозможности обладать ею полностью, и накрывало счастьем от осознания, что она не просто готова бежать по моему зову, но и умоляет о встречах. Каждый её стон, каждый крик наслаждения проникал в сердце, просачивался под кожу, отчего я покрывался мурашками. Каждое её “да, Макс, ещё” сводили моё тело сладкими судорогами. Она стала моим персональным адом, в который я сам себя погрузил. И я горю, не в силах что-то изменить.

Кара сама попросила меня поснимать её. У меня уже был опыт съёмок с ней. Как модель она была довольно неплоха, но как женщина меня совершенно не привлекала. Хотела фотосессию в студии. Хорошо, так даже проще – не надо никуда ехать.

То, что она пытается соблазнить меня, я понял сразу.Как облизывала губы, как блестели её глаза, по позам, которые принимала.

– Хочу фото в белье, – произнесла игриво улыбаясь, и стянула с себя толстовку.

– Ок, – взглянул на её маленькую грудь в чёрном кружеве, и член даже не дёрнулся.

– Я буду стягивать джинсы, а ты меня снимай, хочу чтобы фото были максимально живыми, – и отставив задницу, начала медленно раздеваться, словно в замедленном танце.

Да, фигура у неё была ничего, раньше не замечал из-за балахонистой одежды. Но выглядела немного угловатой. Вспомнил тяжёлую, налитую грудь Эмили, её изгибы талии, женственные бедра, длинные ноги и всё, встал. Смотрю в камеру и вижу, как Кара таращится на мой вздыбленный член. Губы призывно облизнула.

– Макс, мне раздеваться дальше? Или ты хочешь отложить камеру? – прогнулась в спине. А мне движения её какими-то пошлыми показались. И вдруг перед глазами – Эмили с мужем в кровати, как он вонзает в неё свой маленький член, а она извивается под ним. Бляяять, накрыло меня желанием смешанным с яростью.

Сдёрнул штаны, обнажая плоть:

– В рот возьми.

– Ну щас, давай просто потрахаемся.

– Сначала в рот.

– Ладно, – словноделая одолжение, подошла ко мне и опустилась на колени.

Провела языком по головке, примеряясь, и осторожно начала засасывать. Я глаза закрыл и Эмили представил. Губы её чувственные, рот горячий. Как в первый раз долбился ей в горло, а она покорно принимала меня. А потом с удовольствием припадала губами и сосала так вкусно, будто ничего слаще в жизни не пробовала. И член дёрнулся от этих воспоминаний.

Схватил Кару за голову и погрузился до самого основания. Она сопротивляться начала, мычит, размер мой ей не нравится. А у меня пелена на глазах, представляю как Эмили у мужа сосёт. И ярость халёстывает. Ритм наращиваю, голову Кары крепко фиксирую, чтобы не могла вырваться. И кончаю ей прямо в глотку. Член пульсирует, выбрасывая сгустки спермы, схватку ослабил. Кара оттолкнула меня.

– Ты совсем чокнутый, придурок! – вскочила, выплёвывая сперму, салфетки по комнате ищет. Одежду свою с пола подбирает.

Вниз побежала рот полоскать. Я, как был без трусов, так и спустился следом. Член ещё не опал, подрагивает.

– Кара, девочка, а что насчёт потрахаться?

– Иди к чёрту, сам подрочишь свою кувалду.

Оделась и выбежала из дома, даже не попрощавшись.

Захлопнув дверь за Карой, я понял, что даже попытки вытравить Эмили из себя через других женщин — бесполезны. Смываю её с себя чужими губами, чужими телами, но её призрак только сильнее проникает под кожу. Я ненавижу эту зависимость. И я хочу её ещё сильнее.

Вспомнил, как первый раз обалдел, когда Эмили покорно приняла меня в рот, позволяя входить до самого основания. Она лежала на спине, а я над ней. Боялся причинить ей боль, но она сама в бедра мои вцепилась и к себе прижимала. Когда член начал пульсировать в предоргазменных судорогах, я выйти хотел, чтобы на грудь ей выплеснуть семя, а она только крепче сжала меня и не выпустила. Излился ей прямо в рот, а она проглотила. Я тогда просто одурел от переполнявших эмоций. Оргазм был бешеный, думал разорвёт меня. Потом в губы её целовал и вкус свой чувствовал. Всего меня приняла, как и я её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37. Невысказанные слова.

ЭМИЛИ

“Тишина порой больнее криков, когда она постепенно разъедает тебя изнутри.” Татьяна Тронина

Прошли почти сутки, а он так и не ответил. Он же видел моё сообщение, видел, что я написала дни, когда могу приехать. Обычно он сразу же отвечал: что-то вроде “Ок, было бы здорово, если бы ты приехала в этот день”. И мы оба, как мне казалось, начинали ждать этот день, предвкушая безумный, умопомрачительный секс. Но сейчас... он просто проигнорировал меня своим молчанием.

Больно... Слёзы сами катились по щекам. Господи, как же это больно. Я уже испытывала эти чувства в прошлом и поклялась себе больше никогда их не знать. Лучше бы он “убил” меня сразу, одним ударом вонзив это острое лезвие в сердце, сказав: “Мы больше не будем встречаться”. Я бы выплакала все слёзы, раз и навсегда, и научилась жить как раньше, без него. Но нет, он “убивает” меня медленно. Осторожно, почти нежно, как будто играет, вводит это тонкое, острое лезвие миллиметр за миллиметром в моё тёплое, беззащитное сердце, заставляя его стонать от боли.

И с каждым стоном этот ком в горле становится всё больше, и мне становится всё труднее дышать. Я задыхаюсь от этой боли.

…

После того как Макс написал, что вынужден уехать по работе в другой город, и его не будет три недели, я немного успокоилась. Чувство боли от его молчания слегка притупилось. Мы перекидывались нейтральными сообщениями, в которых не было ни намёка на прежние страсти. "Как дела?" "Как твоя поездка?" "Всё нормально" — стандартные фразы, словно и не было между нами тех эмоциональных взрывов. Стандартная переписка просто знакомых людей.

Тем временем у меня началась новая веха в жизни. Алиса пошла в первый класс. Теперь не нужно было забирать её из сада, и я смогла немного выдохнуть. Дочери ходили в школу вместе, и Карина, как настоящая старшая сестра, опекала малышку. Лишь пару раз в неделю мне всё-таки приходилось забирать Алису, когда у Карины был на один урок больше.

Сегодня как раз такой день. Я стояла у школьного входа, ожидая Алису. Она выбежала с восторженным криком, держа в руках свой новый школьный рюкзак.

— Мама! Смотри, нам дали домашку! — радостно прокричала она, подпрыгивая на месте.

Я улыбнулась, глядя на её сияющее лицо. Такое простое счастье, без всяких игр и мучительных ожиданий. Просто радость, чистая и светлая, в которой не было ни капли боли.

— Покажешь, что задали? — я присела рядом с ней, обнимая за плечи и заглядывая в рюкзак. Она открыла его с гордостью и показала маленькую тетрадку.

— Вот! Нам сказали нарисовать домик и написать своё имя! — Алиса тараторила, словно боялась забыть все подробности.

— Отлично! С этим мы справимся, — улыбнулась я, украдкой вытирая уголки глаз. Нет, это не слёзы, просто осенняя прохлада слегка щиплет кожу. Или, может, всё-таки тоска?

Мы с Алисой зашли домой, и она тут же побежала в свою комнату, чтобы начать рисовать. Я поставила чайник и присела за кухонный стол, пытаясь отвлечься, сосредоточиться на этом моменте. Но мысль о нём всё равно не отпускала.

Карина пришла чуть позже, бросила рюкзак на стул и прошла на кухню. Она взяла яблоко из вазы и присела напротив меня.

— Мама, у нас сегодня на физре были соревнования, — сказала она, откусив яблоко. — Алиса хорошо справилась. У неё весёлый класс.

— Это хорошо, что весёлый, — кивнула я. — А ты сама как? Как у тебя день прошёл?

— Нормально, — пожала плечами Карина, открывая свой блокнот. — Только у нас контрольная на следующей неделе. Надо готовиться.

Я кивнула, понимая, что она взрослеет слишком быстро. Время, проведённое с дочерьми, словно уносило меня от всего, что происходило внутри. Оно приглушало ту боль, которую я пыталась спрятать глубоко в сердце. Но стоило девочкам разойтись по своим делам, как пустота накрывала меня с новой силой.

Эти три недели казались вечностью. Сначала я думала, что смогу с этим справиться. Но с каждым днём он всё сильнее заполнял мои мысли. Где он сейчас? Чем занимается? Почему не пишет? И, главное, вернётся ли всё на свои места, когда он наконец появится? Я ждала его возвращения так, словно от этого зависела моя жизнь.

Наконец-то, написал, что завтра он возвращается. Сердце бешено застучало, а по всему телу разлилось приятное тепло. Бабочки запорхали в животе, задевая нежными крылышками самые чувствительные струны души.

Я:

“Я приеду?”

Макс:

“Да.”

Только одно короткое "да", но как много в нём было всего! В голове пронеслось: он тоже скучал, тоже ждал, тоже хочет меня видеть. От этой мысли захлестнула волна восторга.

На следующий день, когда я вышла со станции, он уже стоял там, высокий, уверенный, притягательный. Невероятно красивый, такой, что дух захватывало, как в тот первый раз, когда я его увидела. Моя кожа вспыхнула от одного взгляда на него. Как же мне хотелось броситься ему на шею, почувствовать, как он обнимает меня крепко-крепко, но сдержала свой порыв, не позволяя себе проявлять слабость.

Он улыбался. Я чуть не растаяла от этого взгляда, в котором было что-то лукавое, почти нежное. Макс наклонился и мягко прикоснулся губами к моим, и у меня закружилась голова от его близости, от этого знакомого и любимого аромата, от ощущения его сильных рук на моей талии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я так скучала, – вырвалось у меня, и голос задрожал, словно я не могла удержать чувства внутри.

Он не сказал мне в ответ то же самое. Внутри что-то болезненно сжалось, но я быстро заглушила этот укол. Нет, он не скажет, он никогда не скажет – это ведь Макс. Вместо слов он просто ещё раз привлек меня к себе, крепко обнял и поцеловал, уже более настойчиво, и я утонула в этом поцелуе, забывая всё на свете.

Я всматривалась в его лицо – в эту слегка дерзкую улыбку, тёплый взгляд, уверенные черты. Видно было, что он в хорошем настроении, и я была счастлива.

Я так долго его ждала, что просто не выдержу, умру, если не получу его прямо сейчас. Впилась в его губы, прикусив от нетерпения, Макс вздрогнул и застонал. Дальше было безумие, яркое, острое, головокружительное. Словно ураган. Никакой нежности и ласки, животная страсть, охватившая нас обоих. Тела переплелись, ногти впивались в кожу. Он схватил одной рукой меня за шею, и больно сдавил ее, я хрипло застонало, но не от боли, а от наслаждения. Смешавшись с болью, оно стало невыносимо острым, звенящим, пронизывающим всё тело, которое начало содрогаться. Макс дико, напористо, словно животное, поймавшее свою жертву, с неким торжеством резкими толчками входил в меня. И каждый его толчок, заставлял бедра подаваться навстречу ему. Меня трясло от возбуждение, оно было таким сильным, казалось, я потеряю сознание. Он отпустил шею, запрокинув голову назад, вошел настолько, насколько это было возможно и начал двигаться мелкими толчками. Я обхватила губами его сосок. Макс застонал: «Да, да, боже, как хорошо». И эти его стоны стали последней каплей на пик моего возбуждения. Оргазм ослепил вспышкой яркого света, растекаясь волнами по всему телу. И тут же он зарычал, и я почувствовала ещё один взрыв, выплеск накопившегося желания, который теплом заполнил всю меня. Он обессилено упал на кровать рядом со мной. Проведя рукой по моему животу, тело еще сотрясалось от наслаждения. Он притянул к себе и поцеловал в губы.

Ехала в электричке и перебирала в памяти каждый его взгляд, прикосновение, поцелуи, и вдруг мне стало страшно, от осознания, что он так прочно вошел в мою жизнь, что я просто не знала, как буду дальше жить без него.

Глава 38. Тишина между строк

МАКС

“Мы боимся сказать то, что чувствуем, потому что знаем – эти слова станут точкой невозврата.” Анна Зимина

Я хотел написать ей, что завтра не смогу встретиться, но всё же ждал её в пятницу. Но тут от неё пришло, сообщение:

Скучаешь?

Да, скучаю, но что я могу с этим поделать? Зачем усложнять всё? Мне и так трудно сдерживаться.

Она не перестаёт задавать вопросы, будто хочет вытащить из меня всё, что я пытаюсь скрыть.

Эмили:

Хочешь меня?

Что за бред! Конечно, хочу. Каждая встреча с ней – как доза адреналина. Но если я начну говорить об этом открыто, всё может пойти наперекосяк. Я боюсь, что если мы будем озвучивать наши чувства, всё может разрушиться. И тогда начнётся полное дерьмо.

Разве непонятно, что я жду, раз мы всё ещё встречаемся? Разве недостаточно того, что я ищу возможности выкроить для нас время? Нахрена её постоянные вопросы? Мне это просто выворачивает. Я стараюсь не показывать, как меня это бесит:

Пишу, стараясь не взорваться:

я в порядке

.

И её ответ:

Я тоже хочу тебя видеть, но в пятницу у меня не получится, есть важные дела.

Вот оно! Почему она не могла сразу сказать, что у неё есть планы? Почему всё должно быть так сложно? Тогда я не выдерживаю и пишу:

Ты должна была с этого начать

, – отправляю добавив сердитый смайлик. Это не только моя злость на неё, но и на себя, потому что её вопросы выводят меня из себя.

И её ответ снова с извинениями:

Прости, раньше ты писал об этом, а теперь нет. Мне так приятно знать, что ты меня ждёшь. Не злись.

Серьёзно? Эти извинения не исправят ситуацию. Она не понимает, что лучше сохранить всё как есть. Даже отвечать не стал.

Эмили пытается вытянуть их из меня то, чего не должна слышать. Я, чёрт возьми, старательно выстраиваю между нами невидимую стену, и это даётся мне с трудом. Мне безумно хочется услышать от неё слова: “Я люблю тебя”, но каждое из них будет словно удар молнии, от которого стена рухнет, и не останется больше никаких преград.

Я знаю, что если скажу это вслух, если она ответит тем же, то всё изменится. У неё есть семья, муж, дети. Я не могу быть причиной распада их мира, даже если сам безумно этого хочу. Если она скажет, я уже не смогу остановиться. Да, блять, я боюсь услышать от неё «люблю». Страшусь произносить эти слова сам. Это как табу, наложенное на меня. Если они вырвутся наружу, произойдёт апокалипсис, и в этот момент мне уже будет всё равно, что у неё муж, семья, дети. Я не могу допустить, чтобы наш мир превратился в хаос.

Каждый раз, когда вижу её, когда она смеётся или просто смотрит на меня, внутри нарастает напряжение. Я готов кричать, но останавливаюсь. Что если её слова станут последним гвоздём в крышку гроба нашей тишины? Я не могу позволить этому произойти. Поэтому я держу себя в руках, соблюдаю дистанцию.

На следующий день она написала:

Ты всё ещё злишься?

Да, мать твою, злюсь. Мало того, что я рассчитывал, что она приедет в пятницу, и тут такой облом, она не может. Так ещё и на откровенность решила меня вывести.

Нет, всё нормально. Я занимался своими делами. Когда ты можешь приехать?

— блять, сам не заметил, как набрал “когда ты можешь приехать?” Автоматически получилось. Зубы сжал.

Эмили:

Когда тебе удобно?

Ладно. Всё равно решать будет она. Устанавливаем чёткие границы.

Я:

Любой день на следующей неделе.

Эмили:

Я приеду во вторник.

Откинулся на спинку стула. Улыбнулся, чёрт возьми. Детка, тоже сгораешь от желания?!

Жду её. И надеюсь, что всё будет так, как я хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39. Триумф и падение

МАКС

“Наша боль — это цена, которую мы платим за желание обладать тем, что не можем удержать.” Ульяна Соболева

Блять, — выругался вслух, когда закрыл телефон и резко сжал кулаки. Даже не знаю, что меня дернуло залезть в Gosearch после того, как она ушла. Непонятное тревожное предчувствие заставило меня проверить информацию о муже Эмили. Набрал его имя в поисковике, и экран осветился его фотографиями и заголовками. Нажал на первую ссылку и погрузился в статью:

“Один из самых высокооплачиваемых адвокатов отказался защищать обвиняемого в домашнем насилии.

Марк Картер один из самых высокооплачиваемых и успешных адвокатов, заявил об отказе защищать Альберта Делавэра, обвиняемого в домашнем насилии. Его жена находится в больнице в тяжелейшем состоянии. По информации, поступившей из источников, Альберт Делавэра несколько лет систематически избивал свою супругу и их двенадцатилетнюю дочь. Подсудимый оправдывал свои действия тем, что жена провоцировала его на применение физической силы, изменяла ему и унижала. Более того, дочь, вероятно, является не его родной, а от одного из её многочисленных любовников.

Марк Картер прокомментировал своё решение следующим образом: «Ни один мужчина не имеет права поднимать руку на женщину, даже если она его провоцировала. Все вопросы можно решать в рамках закона. Он мог бы подать в суд на жену и её любовников, а не применять насилие. Насилие над ребёнком недопустимо в любом случае. Я отказываюсь быть его адвокатом”.

– Чёрт! – в ярости бросил телефон на кровать и сжал кулаки. Всё кипело: в голове, душе, в теле. Просто рвёт на части. Как будто я заперт в клетке, и выхода нет. Поворачиваюсь к стене и резко бью кулаком. Гулкий удар отдаётся в ушах, резкая боль проносится по руке. Но она ничто по сравнению с тем, что творится внутри.

Смотрю на свою руку – кровь уже сочится из содранной костяшки. Прижимая лоб к холодной стене, закрываю глаза. Чёрт, как же меня разрывает. Злость. На себя, на неё, на весь этот долбанный мир. На свою слабость. Какого чёрта я так влюбился в неё?

И ещё этот страх. Муж Эмили – не просто адвокат, а такая акула, что затопит нас обоих, если узнает. Я понимаю, что надо остановиться, что правильный шаг – уйти. Всё говорит за это. Но чёрт, не могу. Вросла в меня, заполнила все мои мысли. Сгораю от охватывающей меня похоти. Желание – яростное, сильное, какое-то звериное и совершенно не контролируемым.

И одновременно с этим чувствую некий триумф от осознания, чью жену я трахаю. Оказывается, даже таким изменяют. А следом горький привкус разочарования в бабах. Все шлюхи. И она такая же. Чувствую, как закипает презрение. К ней, к себе, ко всему этому цирку. Бляяяять, как же мне хреново.

Телефон пиликнул, и я сразу же почувствовал, как внутри всё закипает. Сообщение от неё.

Прочитал:

Спасибо за сегодня. В следующий раз, когда я приеду, хочу взять свою камеру с собой.

Чёрт, как же она меня цепляет. Уже планирует новую встречу. Сердце стучит где-то в горле, а злость разливается по всему телу. Чёрт возьми, мне же без неё хуже... но я решил прекратить это. Так будет лучше. Я не могу позволить себе такие риски.

Отвечаю резко, не давая ей надежды:

Это ничего не меняет.

Отправил. Смотрю на экран – она тут же «печатает…». Блядь, я даже знаю, что сейчас начнётся. Её бесконечные попытки вытянуть из меня хоть какую-то эмоцию. Словно ей мало того, что я снова ей позволил приехать.

На экране всплывает её ответ:

Я не понимаю.

Нет, понимаешь, чёрт бы тебя побрал, просто хочешь услышать от меня то, чего никогда не услышишь. Грудь сдавливает так, что становится тяжело дышать, но я не могу показать, что раздирает меня изнутри.

Набираю сухо, сдерживая себя, чтобы не сорваться:

Что ты от меня хочешь?

Ответ пришёл почти сразу:

Хотела бы тоже поснимать, чтобы ты меня научил.

Блядь! Как же меня это бесит. Чувства срываются с цепи. Она всегда пытается сделать что-то большее, докопаться до меня, втянуть в свою жизнь. Но, чёрт возьми, я ведь уже решил: нужно прекратить это, если хоть что-то останется в моём разуме. Иначе нас обоих накроет.

Руки дрожат, и я резко набираю:

Я не хочу ничего менять. Если тебе это нужно, попроси кого-нибудь другого.

Тишина. Холодный свет экрана бьёт по глазам. Может, наконец, она оставит меня в покое? Но нет. Через пару секунд снова:

Что случилось?

Сука... ну зачем? Не видит, что я пытаюсь оттолкнуть её? Чтобы самому не утонуть? Пальцы вжимаются в телефон, чуть не ломая его. Мне хочется, чтобы она поняла, но я не могу сказать ей, что мне плохо без неё, что я люблю её до безумия.

Вместо этого выплёскиваю всю свою злость:

Перестань давить на меня. Я устал, оставь меня в покое.

Отправил. Телефон отшвырнул, и зажимаю голову руками. Нет сил. Нет чёртовых сил видеть её, чувствовать её рядом и понимать, что мы на краю. Всё во мне разрывается от желания быть с ней, но как, если мы стоим на краю пропасти?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40. Шаг в бездну

Эмили

“Иногда любовь – это не восхождение к свету, а падение в бездну, из которой не видно выхода.” Стефан Цвейг

Сижу на кровати, телефон лежит рядом, словно я боюсь прикоснуться к нему. Его грубые слова в сообщении обжигают меня, вызывая резкий прилив боли. Он никогда так не писал. Что я сделала не так? Почему он отталкивает меня? Больно, так больно, что кажется, не могу дышать.

Набираю номер Софи. Я должна поговорить с кем-то, иначе сойду с ума.

– Эм, что случилось? – голос Софи чуть сонный, и мне стыдно, что я ее тревожу.

– Я... не знаю, как это сказать, – голос дрожит, и слезы душат меня, – он меня послал.

– Что? – ее голос резко меняется, становясь твердым, как сталь, – Макс?

– Да, – выдыхаю, чувствуя, как внутри меня все сжимается от этих слов, – сказал, чтобы я отстала от него... что ему все надоело.

– О боже, Эмили, – слышу ее вздох, и это единственное, что удерживает меня сейчас на плаву. Софи всегда знает, как меня поддержать.

– Я не понимаю... – слова захлебываются в рыданиях, и я с трудом продолжаю, – он... он ведет себя так, будто ему все равно, а потом вдруг говорит, что ждет меня. Но как только я пытаюсь быть ближе... он превращается в ледяную стену.

– Софи, я не знаю, что делать, – всхлипываю в телефон. – Сегодня вроде всё было неплохо. В постели… ну, просто невероятно. Он был таким страстным, таким внимательным. Я чувствовала, как он полностью отдаётся мне, и это было волшебно.

– Но… – продолжаю я, голос дрожит, – он был немного холоден поначалу. Кажется, он всё ещё злился из-за нашей прошлой переписки. Я пыталась вытянуть из него, скучает ли он по мне, хочет ли меня. И, конечно, из-за того, что я не приехала на той неделе, а ему пришлось просить о встрече. Это всё явно задело его.

Потом мы пошли на фотосессию, и, знаешь, всё стало лучше. Я действительно насладилась процессом. Фотографии вышли великолепные, и он был доволен результатом. Я видела это по его лицу, он был счастлив.

Когда прощались, тоже всё было замечательно. Он меня обнял нежно, поцеловал, помахал рукой. И я думала, что всё наладилось… Но потом вот это сообщение. Как будто всё, что было между нами, вдруг ушло в небытие.

Софи молчит, позволяя мне выплеснуть всю боль. Телефон дрожит в моих руках, как будто хочет сбежать от этой волны страха и разочарования.

– Ты его любишь? – тихо спрашивает она.

– Да, – шепчу, закрывая глаза, – и это убивает меня.

– И что теперь? – спрашивает Софи, чувствуя моё волнение.

– Впервые он так грубо со мной. Я не знаю, что делать. Может, действительно стоит всё закончить?

– Ты этого хочешь? – её голос звучит настороженно.

– Я не уверена, что смогу это сделать, – признаюсь, стараясь не плакать. – Но постараюсь взять себя в руки. Может, это и есть тот шанс, который мне нужен, чтобы завершить эти отношения, которые разрывают меня на части. Моя семья очень дорога мне, Марк и мои девочки. Я должна вернуться к ним и забыть о Максе.

– Держись, Эмили. Я с тобой, – говорит Софи. – Если тебе нужно поговорить об этом, я всегда готова выслушать и помочь, чем смогу.

С этими словами я прощаюсь с Софией и кладу трубку. В комнате воцаряется тишина, но внутри меня бушует буря. Всё, что я только что сказала, переплетается с моими собственными страхами и сомнениями. Я сижу на краю кровати, сжимаю телефон в руках, как будто он может спасти меня от всего этого хаоса.

Моё сердце обжигает болью. Чувство, что я стою на грани бездны и не могу выбраться, накрывает меня с головой. Я хочу броситься в объятия мужа, обнять его, прижать к себе детей, почувствовать их тепло и защиту. Но тут же всплывают воспоминания о Максе, его прикосновения, взгляд, который казался искренним. Непонимание и обида от его последнего сообщения, словно острые ножи, разрывают моё сердце.

Я чувствую себя одинокой в этом огромном мире, без сил и без надежды. Всё кажется таким пустым и бессмысленным. Надо собраться, взять себя в руки и вернуться к семье, но противоречивые чувства и влекут и пугают. В душе сквозь эту муть прорываются осколки надежды и страха, и от этого становится только больнее. Я не знаю, как справиться с этим, как найти покой. Одно ясно: я должна найти способ двигаться дальше, даже если каждый шаг кажется непосильным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41. Цепи привязанности

ЭМИЛИ

“Чувства, которых мы боимся, часто оказываются самыми сильными и неизбежными.” Татьяна Тронина

Когда Марк вернулся домой, я старалась выглядеть спокойно, хотя внутри меня всё бурлило и разрывалось. Ужин уже был готов: лазанья, как он любит, и греческий салат для девочек. Я так тщательно всё подготавливала, словно от этого зависела моя жизнь. Мне нужна была эта рутина, чтобы отвлечься, забыться хоть ненадолго.

Марк принёс бутылку вина, полученного в подарок от клиента за выигранное дело. Я взглянула на него: уверенный, спокойный, заботливый. И это только усиливало мою вину. Он пытался сделать что-то приятное, а я... я всё испортила.

— Дорогая, это отличное вино. Надеюсь, тебе понравится, — сказал он, ставя бутылку на стол. Я машинально кивнула, пытаясь изобразить улыбку, хотя внутри сдавливало так, что трудно было дышать. Я потянулась к бокалу, и вино стекало в горло, не оставляя никакого вкуса — лишь пустоту. Этот вечер должен был быть спокойным, обычным, как и всегда. Но как же трудно было делать вид, что всё в порядке.

Девочки смеялись, рассказывая о своих школьных делах. Они были так счастливы и беззаботны, что мне на секунду тоже хотелось раствориться в их радости. Но каждый раз, когда я встречала взгляд Марка, меня пронзало. Я видела его беспокойство, его попытки понять, что со мной не так, и от этого моя внутренняя боль лишь усиливалась.

— Лазанья бесподобна, — сказал Марк, с удовольствием отправляя в рот ещё один кусок. — Ты всегда знаешь, как сделать всё идеально.

И снова этот идеал... Я пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Просто кивнула и сделала вид, что всё в порядке. Да как тут ответишь? Ему ведь даже не нужно объяснять, что у меня на душе. Всегда был так чуток, так ненавязчив. Но теперь... теперь я вынуждена лгать. И это меня убивает.

После ужина я отправила девочек спать и направилась в гостиную. Марк сидел с книгой и бокалом виски. Я почувствовала на себе его взгляд — мягкий, тёплый, но в то же время полный тревоги. Он отложил книгу и сделал глоток виски, словно подготавливая себя к разговору.

– Ты выглядишь расстроенной, – произнёс он. – Что случилось, Эмили? Ты можешь мне сказать.

И меня захлестнуло эмоциями. Хотелось расплакаться, укрыться в его объятиях и сказать всё, что меня мучает. Но как? Как рассказать ему, что я плачу о другом мужчине в его объятиях?

– Всё нормально, – соврала я, хотя голос предательски дрожал. – Просто… тяжёлый день.

Эта ложь разъедала меня изнутри. Марк смотрел на меня с такой теплотой и пониманием, что мне стало ещё хуже.

Он встал и подошёл ко мне, обнял так крепко и бережно. Рука медленно скользила по моим волосам, успокаивая, словно он пытался собрать воедино то, что разлетелось на части. В его объятиях я ощущала тепло, но где-то внутри разрывалась на куски.

– Я здесь, – тихо прошептал он, – если хочешь поговорить, я рядом.

Слова отзывались в моей душе болью. Слёзы предательски потекли по щекам, и я уже не не могла их остановить.

– Я скучаю по маме, – прошептала я, чувствуя, как горячие капли обжигают мою кожу. Это была правда, но не вся. Мой голос дрожал, как и сердце. Он прижал меня крепче, а я снова почувствовала тот нестерпимый груз. Это не только о маме… Эти слёзы о том, что я скрываю, о правде, которую никогда не смогу сказать ему. И так невыносимо тяжело от своей лжи. От того, что мне приходится врать тому, кому я обещала всегда быть честной.

– Если хочешь, мы можем съездить к ней на каникулах, – предложил он мягко. – Я хочу, чтобы ты провела время с семьёй. Если это поможет, я готов сделать всё.

Его слова были полны искренности и любви, и мне стало невыносимо больно. Я понимала, что он готов сделать всё ради меня, а я... я так низко пала в своих чувствах и желаниях.

— Спасибо, — выдохнула я, ощущая, как его нежность пытается вытеснить ту боль, которая поселилась у меня внутри. Марк был таким родным, его поддержка мне действительно нужна. Но сможет ли она помочь справиться с тем хаосом, который бушует в моей душе?

...

«Источник любви скорее в нас, чем в любимом человеке». — Андре Моруа

Утром, нежно поцеловав мужа и проводив его на работу, я села за стол и начала писать пост для “Supergram”. Несмотря на то, что он был обозначен как для конкурса, он был предназначен Максу. Я знала, что он прочтет. Мои руки дрожали, когда я писала, и чувствовала, как слова, которые я собиралась опубликовать, вырываются из глубины моего сердца, смешиваясь с горечью и облегчением. Я не думала, что это окажется таким трудным, но я это сделала.

Текст поста был следующим:

«

Вот и все! он бросил ее...

Нет, он не сказал об этом, просто замолчал, оставив за ней последнее слово, но так, чтобы произнеся его, она наступила на свою гордость, окончательно доказав, что нуждается в нем.

Их отношения не подразумевали что она имеет право на претензии, он, в свою очередь, тоже не высказывал их вслух.

Что-то пошло не так, она это почувствовала в последнюю встречу. Он был раздражителен, сославшись на проблемы по работе. Но, кажется, не это раздражало его и даже не то, что она отказалась от встречи с ним на прошлой неделе, а то, что ему самому пришлось просить ее приехать.⠀

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тогда, смотря ему в глаза, она понимала, что это их последний раз. Потому что дальше так продолжаться не может. Она уже слишком сильно позволила ему властвовать над собой, приняв правила игры. Сначала она находила какое-то странное удовольствие в этом терзавшем её чувстве от его мучительного молчания, которое он сохранял между встречами, вынуждая ее делать первый шаг, словно вымаливая свидания, на которые снисходительно соглашался. Но у каждой вещи есть свой предел выносливости, так же он есть и у сердца. Оно настолько переполнено болью ожидания, что больше не может принять ни капли.

Ей так хотелось, чтобы он отвечал ей взаимностью, но не той молчаливой, которая душит ее каждый день от встречи до встречи, а открытой, чувственной, страстной, такой же как были его поцелуи, нетерпеливой, рвущейся наружу, как его страсть. Она просто хотела, чтобы он любил ее, и не только в те редкие встречи.

Но для него выражение чувств было равносильно признанию зависимости. А он так любит свою свободу, не понимая, что это лишь прикрытие одиночества и страха быть отвергнутым.

Он мог бы иметь гораздо больше, чем просто любовницу, она готова была дать ему гораздо больше, чем просто себя...

Любила ли она его?

Она любила: тепло его ладони, когда они шли, взявшись за руки, взгляд его глаз, который вызывал у неё улыбку, заразительный смех, дрожь по телу от его поцелуев... так любила ли она ЕГО?

Она выставила его из своей жизни, прикрыв дверь.

«источник любви скорее в нас, чем в любимом человеке" (Андре Моруа)»»

Этот пост был моим способом выплеснуть свои эмоции и найти утешение. Я искала поддержку и понимание, надеясь, что хоть кто-то поймет, через что я прохожу. Это было сложно, но я знала, что так нужно.

Удивительно, сколько отклика он вызвал в женщинах. Неужели таких, как я, много? Не скажу, что это утешало меня. Но дало поддержку.

Глава 42. Тени Эмоция

Макс

“Чем больше бежишь от правды, тем сильнее она настигает тебя.” — Ульяна Соболева

Проснулся только к вечеру весь разбитый. Проклятый будильник орал, заставляя начать этот новый день. Глаза ещё не открылись, а рука уже потянулась к телефону. Увидел сообщение на экране – Эмили выставила новый пост. Чувство тревоги пробило насквозь. Быстро разблокировал экран и пошёл читать.

Слова били в голову, будто удары молота. Пост был написан так, словно разрывала себя на части перед всеми. Проклятый конкурс, да что за идиотская идея! Нет, это был не конкурс. Этот текст – для меня. Она, чёрт возьми, знала, что я прочту его.

Чувствую, как внутри всё закипает. Гнев? Тоска? Чёрт, даже не знаю. Словно она раздела меня перед всеми, выставила эти наши… мои косяки напоказ. Но больнее всего было прочесть её мысли, её чувства, о которых я догадывался, но не хотел признавать. Это и злило, и разрывало одновременно. Как так получилось, что я сам загнал её в этот угол?

А ещё больше всего меня задело вот это: “Источник любви скорее в нас, чем в любимом человека”. Чтооо? Что это? Она любит свои чувств, а не меня? Как будто я – просто способ выпустить пар, а не человек с реальными эмоциями. Да, я не говорил ей о своих чувствах, потому что боялся. Боялся, что это разрушит то, что у нас есть. Но, чёрт возьми, я не просто её игрушка. Я не могу оставаться в тени её эмоций и позволять ей играть с моим сердцем.

Бляять. Голова идёт кругом. Что теперь делать? Первое желание – сразу ей написать, сказать, чтобы прекратила это выставлять на всеобщее обозрение. Но что это даст? Только больше её разозлит, и тогда всё полетит к чертям.

Думал о том, чтобы встретиться с ней. Просто увидеть её, поговорить. Но... не уверен, что это сработает. Она явно в таком состоянии, что одно моё слово может только усугубить всё.

Нет, нужно остыть. Чёрт возьми, как бы сложно это ни было. Я знаю, что, если сейчас сорвусь и напишу, она бросит всё и приедет ко мне. Но это игра. Мы снова начнем по кругу. Какого хрена вообще я должен в это втягиваться снова?

Решил не писать ей. Да, именно так. Чёрт, сам себе пообещал. Хватит. Достаточно. После её поста, который вывернул мне душу наизнанку, я был готов взорваться. Все эмоции – взведенная пружина, только дотронься – и рванёт. Я был уверен, что она сама напишет, что не сможет без меня. Это всегда было так, но теперь тишина. Чёртова тишина. Звук пустоты хуже всего. Она меня просто сводит с ума.

Пересматриваю её фотографии, обрабатываю их снова и снова. Эти чёртовы снимки – как нож в сердце, который сам вгоняешь в себя и поворачиваешь, чтобы почувствовать, что всё ещё жив. Она выглядит потрясающе, и я не могу перестать любоваться ей. Вспоминать вкус губ, нежность рук, как поддаётся навстречу бедрами и стонет: «да, Макс, ещё». Аж скулы сводит. Блять, хочу её до дрожи. Ожидание, что она напишет: «Когда мне приехать?» – это уже почти как ритуал. Я ждал, что всё будет как прежде, но она не написала.

Тишина. Это так злит и гложет меня. Снова тянусь к телефону. Чёрт, остановись, Макс. не пиши ей. Это слабость. Но пальцы сами в отчаянии отправляют ей обработанные фото с подписью: «Мне кажется, эти кадры одни из лучших». Надеюсь, что это заставит её заметить меня, но она просто посмотрела и не ответила. Эта пустота и игнорирование – это почти как удар под дых. Меня охватывает ярость и чувство полной беспомощности. Почему она не отвечает? Что она хочет от меня?

Почему? Почему она так делает? Ярость поднимается внутри, как волна, которая готова смыть всё на своём пути. Почему она меня игнорирует? Она думает, что может меня сломать этим молчанием? Чёрт, да она уже почти сломала. Мои мысли – только о ней.

Я даже уже смирился с тем, кто её муж. Да, он может быть самым блестящим адвокатом на планете, с репутацией и кучей связей. Он может дать ей всё: деньги, безопасность, статус. Но может ли он дать ей то, что даю я? Может ли он заставить её дрожать так, как дрожала со мной? Нет. Я знаю, что нет! И именно поэтому я не могу от неё отказаться. Готов рисковать всем, идти по лезвию бритвы, как будто это единственное, что имеет значение. Вся эта опасность, вся эта игра на грани, только разжигает огонь внутри. Чем опаснее, тем сильнее я тянусь к ней. В голове крутится мысль, что это может кончиться плохо, но не могу ничего с собой поделать. Я не могу остановиться…

На следующий день приходит облегчение. Её сообщение: «Я могу приехать в четверг или пятницу». Прочитал это раз пять, прежде чем смог среагировать. Всё что я чувствую, – это глоток свежего воздуха. «В четверг», – отвечаю, и всё снова становится на свои места. В этот момент приходит понимание, что всё налаживается. Как будто жизнь снова обрела форму и смысл. Моё сердце бьётся так, будто оно наконец-то нашло ритм. Всё будет как прежде, я снова смогу быть рядом с ней, хотя бы на время.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43. Неизбежное притяжение

Эмили

«Когда страсть овладевает нами, все преграды стираются, и мы забываем, кто мы такие». — Андре Моруа

Почти бегу ему навстречу, и висну на шее. Мне всё равно, что его это может шокировать, мне всё равно на окружающих нас людей. Слишком долго не имела возможности быть рядом, прикасаться к нему. Жила с мыслью, что он хочет расстаться. И он хотел этого, но не смог. Он не смог отказаться от наших встреч, и поэтому я чувствовала настоящую эйфорию.

Как только мы поднялись в его комнату, притянула Макса к себе и впилась своими губами в его плотно сжатые губы, от чего он то ли хрипло выдохнул, то ли застонал. Да, первая поддалась своему желанию, но мне всё равно.

И в этот момент он обхватил меня руками с силой прижав к себе, он так сильно сжимал меня, что стало трудно дышать. Макс ответил на поцелуй, проникая внутрь моего рта своим языком. И теперь стонала я. Поцелуй был таким требовательным, таким властным, таким отчаянным и мучительно сладким, до дрожи в коленях. Он начал стаскивать с меня одежду с такой яростью, что ткань трещала по швам, не выдерживая напора. Но мне было все равно, я тоже хотела быстрее освободиться от всего, что было на мне, чтобы всей своей кожей, каждой частичкой почувствовать его жар, его пот, его страсть. Он опрокинул меня на кровать и накрыл сверху. Его глаза безумно горели, разжигая всё больше и больше огонь, пылающий в моём теле. Мы занимались любовью с неким отчаянием, как обезумевшие. Словно в последний раз, отдавались друг другу без остатка. Наслаждение было таким острым, что хотелось плакать.

В этот день мы оба поняли, что ни один из нас не способен противостоять тому, что происходит между нами. И ни один из нас не может отказаться от другого.

...

На кухне разносился тёплый аромат свежих овощей и зелени. Я нарезала помидоры, стряхивала с рук капли сока, когда вдруг телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении.

Я вытерла пальцы о полотенце и потянулась за телефоном. Макс.

— Как насчёт того, чтобы выбраться в город? Хочу поснимать тебя среди мегаполиса.

Я перечитала сообщение несколько раз, будто боялась неправильно его понять. Город? Небоскрёбы? Мы всегда оставались в его районе, гуляли у реки, снимали на фоне природы. И вдруг — мегаполис? Это предложение словно прорвало границы, которые я уже привыкла воспринимать как незыблемые.

В груди дрогнуло лёгкое волнение. Сердце забилось быстрее.

— Да, конечно! Это будет здорово!

Макс ответил сразу, не заставляя меня ждать.

— Хочу пригласить тебя на ланч. Давай совместим нашу фотосессию с обедом. Я знаю один потрясающий ресторан на 35 этаже отеля с панорамным видом.

Я замерла.

Ланч? В ресторане? С ним?

Это было нечто большее, чем просто прогулка. Чем просто встреча. Это был жест. Шаг в сторону чего-то нового.

— Звучит прекрасно. Спасибо, Макс.

Пальцы дрогнули на экране, когда я отправила сообщение. Мне хотелось улыбаться, хотелось запечатлеть этот момент в памяти. Но где-то в глубине оставался тихий вопрос: почему именно сейчас?

— В чём ты хочешь меня видеть? Какой образ ты представляешь на фоне мегаполиса?

Ответ пришёл мгновенно.

— Давай начнём с casual.

Я тут же пошла к зеркалу, достала несколько комплектов одежды. Фотографировала себя, отправляла снимки Максу. Он отвечал моментально, словно сидел с телефоном в руках, ожидая следующего кадра.

— Это интересно. Но попробуй что-то менее формальное.

Я изменила сочетание, снова отправила фото.

— Уже ближе.

Я улыбалась в экран телефона, ощущая его вовлечённость. Он не просто ждал, что я выберу что-то сама, он создавал мой образ, видел меня в своём воображении и направлял.

Наконец, после нескольких проб и обсуждений, он написал:

— Джинсы и светлая льняная рубашка. Это то, что нужно.

Я взглянула в зеркало. Это был лёгкий, стильный образ, подчёркивающий непринуждённость. К нему я подобрала бежевые лодочки без каблуков и под рубашку надела обтягивающий топ, красиво очерчивающий фигуру.

Я уже хотела поблагодарить его, когда он снова написал:

— Это отлично. Но не забудь взять ещё один образ для ланча.

Ланч в ресторане на 35 этаже? Это требовало чего-то особенного.

— Хочу, чтобы он был кардинально другим. — призналась я.

— Отлично. Что-то элегантное. Чёрное.

Конечно, чёрное. Макс всегда любил этот цвет.

Я выбрала длинное шёлковое платье в бельевом стиле, которое мягко скользило по телу, подчёркивая каждое движение. Чтобы добавить элегантности, решила собрать волосы в аккуратный пучок. Дополнением стали изящные туфли на каблуках и стильный жакет от Renard Atelier, который завершал образ.

Я отправила фото, и его ответ пришёл сразу:

— Это то, что нужно.

Я почувствовала, как его воображение уже рисует картину — мегаполис, стеклянные стены, свет, отражающийся в окнах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И в этот момент он написал:

— Я привезу кое-что для тебя. Винтажный тренч. И есть один шёлковый платок от Maison Léon, хочу, чтобы ты попробовала с ним.

Я затаила дыхание.

Он не просто думал о том, в чём я буду. Он создавал мой образ сам.

Этот день обещал стать чем-то особенным. И я была к этому готова.

...

Я всегда любила Вальдору. Это был город, который дышал историей, но в то же время ощущался живым и современным. Для меня он никогда не был просто очередным местом на карте. Нет, Вальдора была чем-то большим. Каждый уголок хранил свои тайны, и каждый раз, когда я гуляла по его улицам, казалось, что я открываю новую главу книги, которую невозможно дочитать до конца.

Я любила его ритм. Вальдора словно жила в своём собственном времени — спешащие прохожие, машины, шум улиц, — и одновременно этот город умел оставаться спокойным. Здесь было легко потеряться, и, что самое удивительное, мне это нравилось. Это странное чувство принадлежности, когда ты понимаешь, что твоя жизнь переплетается с этим местом.

Когда мы с Марком проводили здесь время, Вальдора наполнялась для меня особенным смыслом. Каждое наше романтическое свидание, каждый ужин в ресторанчиках или прогулка по вечерним улицам запечатлелись в моей памяти. Теперь, когда я стояла здесь, ожидая провести этот день с Максом, воспоминания о прошлом как будто растворялись, уступая место новым. Я знала, что этот город снова впишет в мою жизнь новую главу.

Мы встретились на мосту, где река отражала небоскрёбы и деревья. Это был тихий момент, как будто весь город остановился на мгновение. Я, как всегда, приехала первой, наслаждаясь атмосферой города, его звуками, ветром, который ласково касался моих волос. И вдруг я почувствовала знакомое прикосновение — тёплые руки, которые крепко обняли меня сзади, и мягкий поцелуй в шею. Мурашки побежали по всему телу, и я не смогла сдержать улыбку. Макс. Я знала, что это он, не оборачиваясь.

Когда я повернулась, передо мной был Макс — спокойный, уверенный, с тем самым властным, глубоким взглядом, который всегда вызывал во мне смешанное чувство восхищения и беспомощности. Его глаза, как всегда, скрывали больше, чем открывали, и в них не было легкости или игривости. Он смотрел на меня немного свысока, с едва заметной улыбкой на губах, как будто знал что-то, чего не знала я.

Мы гуляли по улочкам, и Макс снимал меня. Он брал меня за руку, и мы шли вместе, среди прохожих, не замечая никого вокруг. В этом было что-то запретное и в то же время волнующее. Каждый миг с ним был на грани — на грани между реальностью и мечтой, между настоящим и тем, что могло бы быть.

Когда пришло время ланча, Макс повёл меня в ресторан. Высокий, современный отель с панорамными окнами, отражающими свет солнца. Всё здесь было продумано до мелочей — каждая деталь в этом месте создавала ощущение, что это не просто место для еды, а целый мир, где я могу забыть обо всём.

Двери лифта закрылись, пространство сразу стало другим. Полумрак и тихий шум механизмов создавали лёгкое напряжение, как будто воздух между нами стал плотнее. Макс подошёл ближе, уверенно, без спешки. Его рука скользнула по моей талии, и в этом движении ощущалась его сила, привычная властность, которая всегда заставляла меня чувствовать себя защищённой и уязвимой одновременно. Он мягко прижал меня к стене, и прежде чем я успела что-то сказать, наши губы встретились.

Поцелуй был коротким, но в него было столько всего вложено. Эти мгновения, когда время будто замирает, а всё вокруг теряет значение. Только мы вдвоём, тишина лифта, и это мимолётное, но полное смысла прикосновение.

С этого дня в моём сердце живут два города. Два разных мира. Один — Вальдора, город, где я строила свои воспоминания с Марком, где каждый уголок был связан с ним. Второй — новый мир, мир Макса, мир риска, страсти, того, что делает меня живой. И теперь оба этих мира переплелись в моём сердце, как два города, оставившие свой след.

Глава 44. Отражение чувств

МАКС

«Порой жесты говорят больше, чем слова. Подарок — это способ выразить то, что мы не можем сказать вслух». — Татьяна Тронина

Я шёл по Вальдоре, наслаждаясь утренним солнцем, пробивающимся сквозь небоскрёбы. В отличие от ночной суеты, когда город бурлил энергией и шумом, сейчас улицы были спокойны и умиротворённы. Этот город стал для меня не просто домом, но и частью моей жизни — здесь находится мой клуб, и большую часть времени я провожу в круговороте ночных событий.

Ранее я часто по утрам заходил в ресторан, куда пригласил Эмили сегодня на ланч. Заходил чтобы немного отдохнуть от ночной жизни. Кофе, газеты – стандартный набор, когда нужно немного подумать и привести мысли в порядок. Женщины? К чёрту их. Я давно решил, что серьёзные отношения – не для меня. Всё, что меня по-настоящему интересовало, – это успех, слава, карьера. Но с Эмили всё перевернулось. Она оказалась тем исключением, которого я не ожидал. Жта любовь разрывала меня, но отказаться от неё я не мог.

Когда я подошёл к мосту, она уже стояла там. Её волосы слегка развевались на ветру, и утреннее солнце освещало её фигуру. На сегунду я застыл. Это чертовски красивое зрелище. “Бля, Макс, да ты романтик!” – ухмыльнулся сам себе. Подошёл сзади и обнял ее. Прикоснулся губами к шее. Её тело моментально отреагировало – легкая дрожь побежала по коже, и сразу отозвалась во мне. Стоп! Глубоко вдохнул.

— Как классно ты сегодня выглядишь! — сказал я, стараясь скрыть накатившее возбуждение.

Мы двинулись дальше, гуляя по улицам, я снимал её. Это именно то, чего я хотел. Именно так я представлял её среди огромного мегаполиса. Я остался доволен съёмкой.

Она ушла переодеваться, а я отошёл перевести дух и сделать пару затяжек. Когда она вышла в своем шёлковом чёрном платье, которое, струясь, облегало её фигуру, я на мгновение потерял дар речи.

Я знал, что шик и роскошь ресторана не удивят её – для Эмили это привычные вещи. Но я хотел показать, что этот день важен для меня. Нас проводили за столик с панорамным видом на город, я заранее сделал заказ, только самое лучшее место, немного уединенное и скрытое от основного зала ресторана.

Мне нравилось смотреть, как она ест. Всегда очень осторожно и элегантно, плавные движение, желал запечатлеть её такой.

– Здесь очень вкусно, Макс, – искренне хвалила еду.

Ела она совсем мало.

– Латте?

Она кивнула. Сходил за кофе, набрал красивых пироженых.

Когда она приступила к десерту, собрался с силами и протянул ей белую коробку с золотой надписью названия бренда Astrali.

Бродя по антикварному магазину, я заметил платок, аккуратно свернутый на витрине. Сразу понял — это для Эмили. Чёртово изящество, которое идеально подойдёт ей.

Вспомнил, как она любит вещи с историей, и этот платок, кажется, хранил в себе память. Подошёл к продавцу, узнал цену и заплатил без раздумий. Главное — сделать её счастливой.

Когда я вручу ей его, надеюсь, она поймёт. Этот платок — не просто подарок, это мой способ сказать, что она важна для меня.

— Это тебе, — произнёс я, стараясь говорить непринуждённо. — Считаю, что он тебе очень подходит.

Её глаза слегка расширились от удивления, и я почувствовал, как сердце заколотилось. Чёрт, что если она откажется? Но она взяла коробку, накрыла мою руку своей и тихо сказала:

— Макс, большое спасибо.

Она открыла коробку, достала платок и повязала себе на шею. Да, он словно был создан специально для неё. Как же чертовски приятно дарить подарки, давно уже не чувствовал такого удовлетворения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 45. Подарок

ЭМИЛИ

“Каждый жест, каждый взгляд, каждое слово – это маленькие кирпичики, из которых строится большая история чувств”. Андре Моруа

Я сидела на краю кровати, крепко сжимая телефон в руках. Мысли хаотично прыгали, сердце слегка колотилось, как будто в предвкушении чего-то важного. Я набрала Софи, мне нужно было поговорить. Наконец, она ответила.

– Представляешь, он вчера сделал мне подарок! – воскликнула я, не сдерживая радости.

– Кто? – её голос был немного сонный, будто она не сразу поняла, о ком речь.

– Макс! – я улыбнулась, чувствуя, как волна тепла окутывает меня, когда я произнесла его имя.

– Да ты что? Обалдеть! И что он тебе подарил? – мгновенно оживилась Софи. Её интерес был почти осязаем.

Я вздохнула, вспоминая тот момент. В памяти всплыло его напряжённое лицо, когда он протянул мне коробку.

– Ты не поверишь, подарил мне антикварный платок от Astrali.

– Серьёзно? – её голос стал выше. – Эмили, это же безумно дорого!

Я медленно кивнула, хотя она не могла этого видеть.

– Да, я знаю, что это стоит немало, – произнесла я, словно подтверждая свои собственные мысли. – И, знаешь, мне от этого стало так тепло на душе. Этот платок… он как символ чего-то большего, чем просто подарок.

Моё сердце замирало при воспоминании того вечера. Макс никогда не говорил мне о своих чувствах, даже ни на мёка на них. Для него все слова всегда были под прикрытием сдержанности. Но этот жест, этот платок – это был его способ сказать то, что не озвучивалось.

– И что ты сделала? – поинтересовалась Софи, её голос был полон любопытства.

Я снова улыбнулась.

– Конечно, взяла. Как я могла отказаться? Я видела его лицо, его взгляд. Это был жест от души. И я знаю, что для него это не так просто. У него не много денег. Я это понимаю.

– Вчера был ланч, – продолжила я. Воспоминание о том дне заставляло меня чувствовать себя по-настоящему счастливой. – Такой шикарный ресторан. Всё было невероятно вкусно. Я всё ещё не могу поверить, что он это для меня устроил.

В моей голове снова всплыли кадры вчерашего дня. Мы сидим за столиком с панорамным видом, еда, которая больше походила на произведение искусства. Я видела его взгляд, полный скрытой гордости. Он хотел, чтобы этот день был особенным. И ему это удалось.

– Представляешь, как он волновался, – тихо сказала я, погружаясь в свои мысли. – Когда он протягивал мне эту коробку, я видела, как он пытался скрыть свои эмоции.

– Я понимаю, – задумчиво сказала Софи.

– Он никогда не скажет мне, что любит. Это не в его стиле. Но я чувствую это, когда мы вместе. Мне этого достаточно… наверное.

Софи замолчала на мгновение, а потом тихо спросила:

– А что ты скажешь Марку про этот платок?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Марк. Я знала, что он вряд ли будет интересоваться такими мелочами.

– Скажу, что он мне просто понравился, и я купила его сама, – задумчиво ответила я. – Это же обычная вещь, таких у меня много.

– Марк не спросит?

– Он редко задаёт подобные вопросы, – медленно произнесла я. – Мы давно установили свои границы. Если он чувствует, что я не готова говорить на какую-то тему, он просто не поднимает её. Наверное, поэтому он никогда не будет допытываться, откуда у меня этот платок.

Я услышала, как Софи хихикнула на другом конце провода, и это невольно заставило меня улыбнуться. Лёгкое волнение, которое я чувствовала, постепенно исчезало.

Я сидела, держа телефон в руках, и вдруг поняла, как много значил для меня этот день. Макс, с его скрытой нежностью, сдержанностью и этим платком… Подарок, который для меня стал чем-то большим, чем просто вещью. Этот день был для нас обоих чем-то важным, чем-то, что останется в моей памяти надолго.

Любить двоих мужчин – это как жить на грани двух миров, между которыми невозможно выбрать. Каждый из них занимает особое место в моём сердце, и каждый даёт мне то, чего не хватает другому. С Марком я ощущаю покой и безопасность. Он – мой мир, мой дом, мой муж. Его нежность и внимание, его безумная любовь и готовность делать для меня всё, что угодно – это всё то, что делает мою жизнь стабильной и полной. Он обожает наших дочерей, и с ним я чувствую себя в безопасности, в уюте, в надежности.

Но с Максом всё иначе. Он – это огонь, страсть, волна эмоций, которая захватывает меня с головой и заставляет забыть обо всём. Каждый раз, когда мы встречаемся, он ведёт себя так, будто испытывает ко мне настоящие чувства, а потом вдруг обдает холодом, заставляя делать первый шаг. Это непонимание, эти переменчивые настроения, добавляют в мою жизнь как бурю страстей, так и моменты радости.

Я всё время задаюсь вопросом, возможно ли любить двоих, не разделяя чувства на части? И каждый раз понимаю, что да, возможно. С одним я – это тепло и нежность, с другим – жизнь и страсть. Я не могу выбрать, и не хочу. Они оба – это часть меня, часть моей любви.

Эта двойственность – это и прекрасно, и мучительно одновременно. Иногда моё сердце разрывается от мысли, что рано или поздно придётся сделать выбор. А иногда я просто позволяю себе наслаждаться моментом, любить обоих и не искать ответы на вопросы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Жить здесь и сейчас – это главное. Жизнь такая короткая, нужно брать от неё всё, что можешь. Время – это то, что нельзя вернуть. Потом может не быть ничего или всё может перестать иметь значение. Только здесь и сейчас.

Я забыла, что за всё приходится платить, и за своё эгоистичное счастье тоже.

А что вы думаете? Можно ли любить двоих? Или Эмили себя обманывает?

Кажется, мы подошли к тому моменту, когда тайна перестаёт быть тайной. И за всё приходится платить. Уже совсем скоро!

Глава 46. Отпуск

Эмили

«Секрет счастья — это не в том, чтобы обладать всем сразу, а в умении разделять любовь и отдавать её». — Антуан де Сент-Экзюпери

Марк взял отпуск, и мы рванули на курорт. Наш отдых был просто волшебным. Марк, как всегда, постарался на славу, выбрав один из лучших отелей. Люкс оказался настоящим произведением искусства – просторный, роскошный, с огромными панорамными окнами, из которых открывался захватывающий вид на океан. Это место дышало спокойствием. Тёплые кремовые тона интерьера, мягкие кресла, широкие кровати с белоснежными простынями, всё было продумано до мельчайших деталей. А терраса… Она стала моим любимым местом. Я могла часами сидеть там, слушая шум волн, погружаясь в свои мысли.

Марк всегда был внимателен к деталям. Он забронировал два номера – один для нас, другой для девочек и няни. Но Алиса сразу же воспотивилась этой идее, как только узнала об этом.

– Марк, и правда, давай не будем брать Риту с собой, – я поддержала дочь. – Она наверняка захочет провести эти выходные со своим парнем. И потом, нам тоже будет полезно побыть только вчетвером.

Рита, наша няня, которая уже долгое время помогает нам с девочками, без сомнения заслуживала передышки. Она прекрасно ладила с ними, но иногда нам нужно было побыть семьёй, без лишних глаз. Марк, задумавшись, слегка улыбнулся:

– И что, нам теперь нельзя сходить в бар? – с улыбкой сказал он, но я поняла, что он подразумевает нечто другое.

– Да идите, конечно, так уж и быть, — произнесла Карина с такой серьёзностью, что мы не удержались от смеха. – Я присмотрю за Алисой.

– Алиса, можно вас оставить с Кариной вдвоём на пару часов? – спросил Марк у младшей дочери с деловым видом.

– Это кто за кем присмотрит? – хмыкнула Алиса. – Она меня всего на год старше, а строит из себя взрослую, – повернулась к Карине и показала язык.

– Сама такая! – Карина скривилась в ответ, её терпение было на пределе.

– Девочки, не ссорьтесь! – вздохнула я, в который раз пытаясь вернуть мир в нашу небольшую семью.

Я всегда мечтала о том, чтобы у нас были погодки, чтобы они вместе играли, заботились друг о друге. Как они вырастут близкими подругами и будут поддерживать друг друга. Но на деле всё оказалось сложнее. Девочки всё время ссорились – они были полной противоположностью друг друга. Карина – копия Марка: рассудительная, спокойная, уравновешенная, всегда серьёзная и немного скрытная. А Алиса – вся в меня: импульсивная, эмоциональная, не умеющая держать что-то в себе. Вечно находит, за что зацепиться, но в то же время настолько нежная, что любому, даже самому строгому, растопит сердце одним лишь взглядом. Их ссоры порой сводили меня с ума, но я любила их такими, какие они есть. Они были разными, и в этом заключалось их очарование.

Сейчас я отдыхала на шезлонге, потягивая освежающий коктейль, наблюдая за ними. Марк плескался с девочками в бассейне, а я, как обычно, предпочитала оставаться у воды. Я уже не та, что была в двадцать пять, когда могла целые дни проводить под солнцем, загорая. Теперь я чаще выбираю тень зонта, но кожа всё равно приобрела лёгкий загар – спасибо солнцезащитному крему.

Вечером нас ждал ужин в ресторане отеля. Мягкий свет свечей, тихая музыка на фоне, идеально сервированные столы. Всё выглядело как в фильме. Я выбрала средиземноморский салат с рукколой и нежные кусочки осьминога, а затем подали обжаренные гребешки с легким ароматом белого вина. Марк наслаждался стейком с трюфельным маслом, а девочки с аппетитом уплетали пасту. Казалось, что каждый момент был безупречен. Я смотрела на Марка через стол – его лицо было расслабленным. он отдыхал и наслаждался ужином. Всё было настолько идеальным, что казалось почти нереальным.

Когда девочки заснули, мы с Марком отправились в бар. Бар был классическим, с кожаными креслами и приглушённым светом. В воздухе витал тонкий аромат дорогого виски и легкий запах сигар. Музыка – рояль, звучавший техо и меланхолично, создавал атмосферу умиротворения. Марк заказал себе виски, а я выбрала шампанское. Пузырьки приятно щекотали язык, создавая лёгкое, почти праздничное ощущение.

Марк потянулся ко мне, его пальцы нежно коснулись моей спины. Это прикосновение вызвало волну мурашек, которая пробежала по всему телу. Я закрыла глаза на мгновение, наслаждаясь этим моментом.

Вдохнула его парфюм — горьковатый, с древесными нотками, такой знакомый, почти родной. Взглянула на него. Всегда чисто выбрит. Такой ухоженный и привлекательный. Мы с ним уже столько лет. Он для меня символ стабильности и уверенности.

— Ты потрясающе красивая, — прошептал Марк, его голос был тихим, но глубоким.

Я тронула его руку:

— Люблю тебя.

В этом моменте не было фальши. Я действительно любила его, несмотря на все мои скрытые противоречия. Без Марка моя жизнь была бы совсем другой, я не могла этого представить.

— Люблю тебя, — повторил он, глядя мне в глаза, и в его словах звучала та же искренность, что и всегда.

В лифте Марк притянул меня к себе, его руки легли мне на ягодицы, нежно поглаживая. Я прижалась к нему всем телом и почувствовала эрекцию. Его возбуждение передалось мне.

Не включая свет, мы зашли в ванную. Я спустила бретельки платье, и оно, заструившись по моему телу, упало на пол. Белья на мне не было. Марк шумно выдохнул. Подошла к нему и обвила шею руками, губы слились в поцелуе. Он подхватил меня на руки и усадил на возвышенность рядом с раковиной. Мои руки расстегнули ремень его брюк, те упали на пол, следом я стянула с него боксеры…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вспоминала наш секс с Максом. Задумалась, ведь каждый раз он то опрокидывал меня навзничь и накрывал собой, то переворачивал на живот, но никогда не сажал меня сверху, вот и в последний раз не позволил доминировать. Всегда доминировал сам, вёл, контролировал. И оказывается, что именно этого мне так не хватало с мужем. С Марком всё наоборот. Несмотря на то, что он контролирует процесс и себя, Марк позволяет доминировать мне. Любит, чтобы я была сверху, чтобы я сама задавала ритм. Даже входит в меня всегда очень нежно, ни разу не ворвался, боясь причинить мне боль. Конечно, у нас бывает не только нежный секс, страстный тоже, но обычно больше эти порывы исходят от меня. Они оба давали мне некий баланс: Марк – нежность, доверие. Макс – сила, страсть, контроль. И я не могла отказаться ни от одного из них. Они дополняли друг друга, и это понимание приносило мне одновременно и радость, и боль.

Глава 47. На грани между миром и хаусом

Эмили

«Тайна человеческого сердца заключается в его бесконечном противоречии: оно может любить тех, кто его ранит, и отвергать тех, кто его спасает». — Андре Моруа

Я ехала к нему на встречу. Из-за семейного путешествия мы не виделись целые три недели. И почти не общались.

Отдых пошёл мне на пользу. Время наедине с Марком практически лишило меня мыслей о Максе. Я, действительно, смогла какое-то время не думать о нём, а просто наслаждаться отдыхом и обществом семьи.

Лишь иногда, в разговорах с Софи, упоминала о Максе.

– Вчера открыла supergram и вспомнила, что у меня есть любовник, – шутила я. Свои фото он выкладывал редко.

– Ты кажется подостыла к нему? – заметила проницательная подруга.

– Не знаю, Марк всегда рядом, окружил меня любовью. Мне сейчас так хорошо. Но, к сожалению, нам уже пора возвращаться. Как время бежит. Знаешь, на выходных Макс был в плохом настроении.

– Конечно, ночная жизнь часто подбрасывает сюрпризы, и чаще не самые лучшие. Особенно, если ты работаешь. Что на этот раз выдал? Опять недоволен гостями? – мы часто обсуждали Макса с Софи.

– Написал: “Я делаю вид, что всё хорошо, но на самом деле нуждаюсь во взрослой пасхальной корзинке от своей мамы”.

– Уверена, что он бесится от того, что ты сейчас отдыхаешь с мужем. Ты такая красивая на фото и видео, глаз не отвести. Отдых тебе на пользу, ты очень похорошела, – подруга осыпала меня комплиментами, но я знала, что это искренне.

– Ничего, скоро мамочка вернётся и привезёт ему взрослую корзинку, куда он сможет сложить свои яйца, – мы с Софи рассмеялись.

“Станция Бризкорт” – объявил машинист. Двери открылись, и молодая девушка, впорхнула в вагон вперед Макса, уселась на свободное место рядом со мной. Макс зашёл последним и встал рядом. По выражению его лица стало понятно, что он не в настроении. Сегодня мы договорились сначала съездить и отснять фотосессию в глицинии, которая была в самом цвету.

– Привет, – когда вышли на нужной станции, я приобняла его, чмокнула в щёку. Он оставался холоден. А я вдруг поняла, как сильно соскучилась.

– Что случилось? – взяла за руку и почувствовала, какая она ледяная.

– Была трудная неделя, я устал, – ответил и осторожно высвободил руку под предлогом, что срочно надо проверить камеру. Но я не могла не уловить этот жест. Он убрал руку не по этому, а именно потому, что не хочет, чтобы я касалась его. Ведь обычно всё бывает наоборот, и он сам берёт меня за руку.

Глициния была бесподобна, свисала пышными гроздьями, создавая сиреневый коридор из цветов. Каждая ветвь, украшенная каскадами нежных лепестков, мерцала в солнечных лучах, напоминая россыпи драгоценных камней. Но несмотря на окружающую красоту, локация действительно оказалась неудачной для фотосессии, как Макс и говорил. Ведь он специально съездил сюда за день до моего приезда чтобы понять, как лучше снимать.

“Давай попробуем, если ты хочешь”, – написал.

Опять это: “Если ты хочешь!”

И я захотела, возможно поэтому он сейчас злится?

Настроение позировать и улыбаться отсутствовало, но я старалась. Макс, казалось, был всем недоволен. То освещение не то, то люди с камерами и телефонами, стремящиеся запечатлеть красивые цветы вокруг нас, стояли слишком близко и попадали в кадр. Внутри меня поднималась волна отчаяния, смешанная с сильным желанием понять, что происходит в его душе. А потом обида накрыла меня. Хотелось развернуться и уехать. Мы не виделись три недели, а он…

– Поедем? Сегодня плохой свет. Фото получаются не хорошо.

Я вздрогнула.

– Хорошо, – покорно согласилась я, хотя на самом деле это разочаровало.

Непрофессионально с его стороны. Как же работают другие фотографы? Они не могут предугадать погоду в назначенный день съемки. Конечно, промолчала. Все фото для меня он делает бесплатно.

Ехали молча. Он пересматривал отснятые фотографии в камере. Я отвечала подписчикам на сообщения в “supergram”. Выйдя на станции, он молча взял другое направление, не в сторону дома. Я не решилась спросить, но поняла, что мы идём в то самое кафе, где была наша первая встреча. Где всё началось.

Как нежно он накрыл мою руку своей, а я тогда не отдернула её, этим самым дав понять, что готова к его предложению. Я тогда улыбалась так открыто и искренне. Если бы я знала, сколько противоречивых чувств будет вызывать во мне этот мужчина, выдернула ли бы тогда свою руку?

То до высокомерия холодный, то нежный, словно молочный шоколад, который тает на моих губах.

Двести метров от станции до кафе. Удивительно, сколько мыслей может пронестись в голове за такое короткое расстояние. От воспоминаний первой встречи, до мыслей о том, как я буду плакать дома в подушку из-за того, что он бросил меня. Здесь всё началось, здесь и закончится. Сейчас мы сядем за тот же столик, он перебросит мне отснятые фотографии, возможно, предложит кофе, как в тот раз, и сообщит, что мы больше не будем встречаться. Я даже не спрошу его о причинах, потому что это бесполезно. Наверняка, даже не заплАчу. Интересно, хотел бы он, чтобы я заплакала или спросила, почему?

Наверное, я просто поблагодарю его за всё, что у нас было, за множество красивых фото, за чудесный секс. Встану и, попросив не провожать меня, выйду из кафе, унося с собой все воспоминания, уйду из его жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Пачку сигарет, пожалуйста, – он протягивает деньги на кассе. Берёт сигареты, и мы молча выходим из кафе. Я облегчённо выдыхаю.

Он остается внизу на кухне чтобы выкурить сигарету.

– Подожду тебя наверху, – я снова прохожу путь в тринадцать ступенек. Сколько раз я поднималась и и спускалась по ним? Эта лестница стала длинною в год. Она давно перестала измеряться ступеньками, каждую из которых я знаю так хорошо, что сразу замечу, если на одной из них появится лишняя трещина.

Неожиданно мой взгляд задержался на волосе, на одной из ступенек. Белый длинный волос. Сердце пропустило удар. Я сжала зубы. У него кто-то был за эти три недели. Горько усмехнулась. А что я хотела? Я с Марком и девочками отдыхала на курорте. А он должен мне хранить верность? Я остановилась на ступеньке, пытаясь взять себя в руки. Моя жизнь стала чередой противоречий, и теперь это противоречие угрожало поглотить меня целиком.

А потом ещё один сюрприз – дверь недружелюбно встретила закрытым замком. Вернее дверь оставалась все так же приветлива, а вот замок явно был настроит против, не то чтобы против меня, против всех, кто не имеет к нему ключа. Я растерянно подергала за ручку, без ключа дверь отказывался открываться. Так странно, что произошло за эти три недели, что появилась необходимость закрываться? Почему, покинув дом всего на пару часов, он не забыл запереть замок, от кого он охраняет свою спальню?! И чей этот блондинистый волос?!

Я спустилась вниз.

– Закрыто? – спросил он.

Кивнула в ответ. Он протянул мне ключ.

В комнате все осталось по прежнему, ничего не поменялось. Кровать с радостью приняла меня в свои объятия. Чувствовала я себя абсолютно по идиотски, не зная что делать. Впрочем, к этому чувству я уже привыкла, мне ни раз приходилось себя чувствовать с ним по идиотски. Когда не знаешь что говорить и как себя вести. Поэтому на кровать упала прямо в одежде. И закрыла глаза. Я слышала, как полилась вода, он принимал душ. Обычно он принимал его до того, как встречал меня. Нововведения мне точно не нравились, я не знала, что они с собой принесут.

В комнату он зашел уже абсолютно голый, обернувшись полотенцем и упал на кровать рядом со мной. От такого контраста почувствовала себя неуютно. Хотя все же успела отметить, как хороша его задница. Он взял фотокамеру и даже не спросив, какие фото я хотела бы, отметил все для загрузки. Впрочем, их сегодня было совсем мало. Обычно мы снимали за раз больше сотни кадров, и перегружать фотографии приходилось два раза. Сегодня не было даже сотни. Пока он был занят камерой, я аккуратно стянула с себя джинсы и топ, оставшись только в белье, которое было чёрного цвета. Всё как он любил. Легла рядом, ужасно хотелось обнять, прикоснуться пальцами к его коже, поцеловать в красиво очерченные губы, но я боялась, что он может оттолкнуть. Хотя, по логике, какой голый мужчина в постеле оттолкнет женщину? Закрыла глаза. В эту минуту, он отложил камеру и резко с силой привлек меня к себе, страстно поцеловав в губы. Тело с готовностью отозвалось и подалось навстречу. Одной рукой он прижимал меня к себе, а второй начал гладить ягодицы, просунул руку между ног. Полоска ткани, плотно облегающая бедра, отчаянно сопротивлялась и сдерживала его движения. Я уже не могла и не хотела бороться со своим желанием. Хотела отдаться ему прямо сейчас. Схватила его руку и погрузила под черные кружева трусиков. Он знал как мне нравится, его пальцы сразу же нащупали бугорок и начали ласкать его. Я застонала. Тёплые волны наслаждения, поднимаясь откуда-то из глубины, накрывали с головой. Макс тоже не в силах больше сдерживаться, сдернул полоску кружева.

– Войди в меня.

От желания сводило мышцы в лоне, оно требовало, чтобы его заполнили.

Макс резко вошёл и застонал. Наш секс почти всегда был борьбой, в которой каждый старался выжать как можно больше из другого: чувств, желания, наслаждения. Я впилась пальцами ему в ягодицы: упругие, сильные, которые стали как камень от напряжения. Желала, чтобы он как можно глубже погружался, заполнив собой всю меня. Перевернул меня на живот и снова вошел, накрыв собой. Тяжесть его тела и иллюзия того, что вырваться уже невозможно, очень возбуждали. Даже хотела, чтобы он изнасиловал меня. Взял, не думая о моих чувствах, только о своём желании. Отдаваясь во власть дикой похоти. Он двигался с каждым разом погружаясь всё глубже, до тех пор, пока не начала дрожать, напряжение достигло своего предела и стоны наслаждения заполнили комнату.

И тогда он отпустил себя. Макс яростно входил в меня, с каким-то исступлённым отчаянием. Прерывистое дыхание переходило в рычание. Словно он гнал свою жертву, охваченный возбуждением, которое уже невозможно сдержать. Руки с силой сжимали бедра. Он уже стоял на коленях, откинув голову назад. Жертва была поймана, и он мог делать с ней всё что хочет. Он нанизывал меня на свое копье ещё и ещё . Его желание обладать было настолько сильным, что выдержать его одному было просто невозможно, с каждым его движением, желание погружалось и в моё тело, заполняя его с каждым разом всё сильнее, до тех пор, пока он, зарычав, не выплеснул своё семя, заполнив сосуд до краев. Сладостное тепло разлилось по всему телу, каждая вена, по которой бежала кровь, пульсировала, сердце бешено колотилось. Он упал рядом без сил. Нам надо было отдышаться. Мы словно два марафонца, только что пробежавшие тяжелую дистанцию, хоть и на короткое расстояние, пришедшие к финишу одновременно.

Сил не было. Всё тело дрожало от перенапряжения. Но я заставила себя сползти с кровати и пойти в душ. Горячие струйки бежали по телу. Разве могла я отказаться от такого секса, от всёх тех эмоций, что он дарил мне?

Вернулась в постель, и приятная усталость овладела мной. Положила голову ему на руку и уснула.

МАКС

Эмили спала, положив голову на моё плечо. Волосы разметались по подушке.

У меня щемило в груди то от безграничной нежности, то от желания причинять ей боль, за то что не моя. Она другому принадлежит. Сейчас отдает всю себя без остатка, а потом к мужу уезжает. А я челюсти до скрежета сжимаю, когда представляю, что она вот так же под ним извивается. Прикасаюсь пальцами, губами, языком к нежной кожи и схожу с ума от того, как она дрожит от похоти, от бешеного желания отдаться. Не помню, чтобы когда-то ещё наслаждение женщины доставляло мне такое удовольствие. Я хотел, чтобы она кончала подо мной раз за разом, и она кончала. Стонала, извивалась и принимала в себя. Кричала от экстаза, и я кричал вместе с ней, не в силах больше сдерживать себя, изливался. Чувствовал, как лоно её пульсирует, выжимает из меня всё до последней капли. И одуревал от невероятно мощного оргазма, который взрывал мой мозг. Поэтому я не хотел других, хотел только её. С другими я мог кончать физически, с ней я кончал мозгами.

Глава 48. Тайны прошлого.

Макс

«Мы начинаем обманывать других с тех пор, как начинаем обманывать самих себя». — Фёдор Достоевский

Чёртова Натали заявилась без звонка и сообщила, что поживёт у меня какое-то время. Не пустить её я не мог, она являлась арендатором моего дома, хотя платил за него я. Изначально мы жили вместе и делили сумму аренды на двоих. А потом она нашла очередного “папика”, который снял ей квартиру в центре мегаполиса, и съехала. Переоформлять документы на моё имя мы не стали, так как Натали сразу же укатила в путешествие, а вернувшись, собралась в новое.

– Маск, я тебе доверяю, просто плати за аренду и коммунальные услуги во время, и живи сколько хочешь.

Я тогда искренне пожелал ей счастья, и от души порадовался, что она свалила. Так как секс с ней порядком стал меня напрягать.

Три года назад.

В свои двадцать три, закончив университет по специальности экономика и менеджмент, я решил вернуться на родину. Садиться родителям на шею не собирался, да и отношения у нас были не те, поэтому снял небольшую комнату на первое время, пока не найду работу.

– Привет, – симпатичная блондинка лет тридцати пяти уселась рядом со мной у барной стойки в клубе, куда я заглянул, выпить пару стаканов виски, чтобы скоротать вечер. Она нагло рассматривала меня, ответ, видимо был не обязателен. Я тоже окинул её оценивающим взглядом с ног до головы.

– Ты такой красавчик, знаешь? Наверное, каждая говорит об этом? – промурлыкала она и облизнула пухлые губы, накрашенные красной помадой. Я ухмыльнулся и, не удостоив её ответами, отвернулся.

– Два виски со льдом, – она махнула рукой бармену, – угощайся.

Я взял стакан и выложил две денежные банкноты на стойку.

– Да брось. Не любишь, когда за тебя платят? Это от души, я здесь хозяйка, не обижай меня. Я Натали, а ты?

– Макс, – отхлебнул виски.

Через несколько минут началось представление, девушки стрептизерши крутились у пилона. Не скажу, что у меня это вызывало желание, но я задумался, что вот уже три недели, как я без секса. Бывало и больше, трахать всё что движется я давно перестал. Те, кто сами раздвигали ноги, стали не интересны. Интересно было играть, увлекать, покорять, заставлять умолять. Стриптезерши никак не входили в категорию моих интересов.

– Это все мои девочки, ты можешь получить любую из них. Но ты ведь умный мальчик, – прошептала Натали, наклонившись так близко к моему уху, что её губы коснулись моей мочки.

Приподнял одну бровь и сделал вид, что не понял её.

– Мне сказали, что ты у бармена интересовался работой, – зашла с другой стороны.

– Есть предложения? Сразу предупреждаю, за деньги не сплю, – лениво повернулся и посмотрел на Натали сверху вниз.

– Я и не собираюсь предлагать тебе деньги за секс, – она рассмеялась.

Я схватил её за подбородок и впился в губы. Для начало мне было вкусно. А потом трахал её всю ночь без перерыва. Она стонала и извивалась подо мной. Затем работала ртом, очень хорошо работала. Плюс в карму. Через пару дней я уже вышел на должность менеджера в клубе. Через неделю переехал к ней, но с условием, что отношения у нас свободные. Я оплачиваю свою долю аренды, а она не требует от меня верности, так же как и сама не обязана мне её хранить. Секс с ней мне наскучил достаточно быстро, несмотря на то, что сосала она изумительно. И наши отношения перешли на стадию “деловые”.

...

Натали поселилась у меня в доме, и это порядком раздражало.

– Маск, мне просто нужно немного времени, – сказала она, усаживаясь на кресло и потянувшись, как будто это её дом. – Я уверена, что он скоро успокоится и поймёт, как я ему дорога.

Я усмехнулся про себя. Она была как капризная девчонка, которая думала, что её желания имеют значение. В голове крутилось одно: она мне ни к чему. И всё же, в этот момент, я вдруг почувствовал облегчение, зная, что Эмили улетела с семьей на отдых. Её не будет три недели, и за это время я смогу избавиться от Натали.

Вернулся с работы уставший, совсем забыл о гребаной Натали, вышел из душа голой и столкнулся с ней в проходе.

– Макс! – её взгляд выражал удивление, потом он скользнул по моему телу вниз, и глаза её расширились. – Боже, я и забыла, что ты такой большой.

– Чёрт, – выругался я, – и прикрылся полотенцем.

– Макс, подожди, – она вдруг обвила мою шею и прижалась ко мне всем телом. На ней был прозрачный пеньюар из красного шифона, который позволял рассмотреть все её прелести. Она была хороша, но трахать её мне не хотелось.

– Знаешь, я не уверен, что это хорошая идея, – сказал я, пытаясь скрыть своё раздражение.

– Милый, ну давай вспомним прошлое, нам же было хорошо вместе. Секс без обязательств, разве это не прекрасно? – она спустила бретельки, и пеньюар скользнул вниз, обнажая грудь. – Хочешь миньет?

Я закатил глаза. Она всегда была хороша в манипуляциях.

– Ты можешь оставаться, но только если будешь соблюдать дистанцию, – ответил я, стараясь не дать ей понять, как мне это не по душе, хотя член дернулся от вида её торчащих сосков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Зачем ты здесь? – спросил, отстраняясь.

– Просто хочу немного порадоваться жизни, – произнесла она с игривой улыбкой.

– Мне это не нужно, – резко ответил я, ситуация порядком начала меня напрягать. С одной стороны, можно было бы её оттрахать. Мой друг был уже в боевой готовности, он словно мыслил отдельно от меня. Увидел белую грудь с коричневыми изюминками и рвался в бой. Но головой я понимал, что это будет лишь суррогат, так как не её я хочу трахать. Можно, конечно, позволить ей отсосать мне, помню, делала она это неплохо. Но ведь потом от неё не отделаюсь. Лучше сразу расставить все точки над “и”.

– Натали, ты пришла и попросила остаться у меня на время. Это не значит, что ты можешь когда тебе вздумается забираться в мою постель. Мы с тобой лишь соседи по дому. И сюда ты никого не приводишь. В свою очередь, я тоже проявляю уважение к тебе, и тоже никого не привожу. Всё! Я устал после рабочей ночи, и хочу спать. Этим вечером меня снова ждет работа, мне нужно быть в форме, – отодвинув её в сторону, я поднялся к себе и упал в кровать.

Я чувствовал, что это временное решение обернётся проблемой. Но, похоже, у меня не было выбора. Натали устроила быт так, как ей удобно, и мне только оставалось наблюдать за этим спектаклем.

В один из дней, вернувшись с работы, я заметил, что вещи в комнате лежат не на своих местах. Сердце заколотилось, а в голове зазвучал тревожный сигнал. Чёрт, что она снова сделала? Я спустился к её комнате и, увидев её спящую, грубо разбудил.

– Что ты здесь творишь? – потребовал объяснений, чувствуя, как злость поднимается во мне.

– Я просто спала, Макс, – отозвалась она, потянувшись и зевнув, как будто всё нормально.

– Ты не имеешь права трогать мои вещи! – вскрикнул я, не сдерживая эмоций, – какого чёрта ты делала в моей комнате?

– Я и не трогала твои вещи, – смотрела на меня невинными глазами, – может у тебя в доме живут духи, которые перемещают вещи?

Грубо схватил ее за скулы и еле сдержался, чтобы не ударить.

– Надеюсь, твой “папик” заберёт тебя как можно скорее отсюда. Могу ускорить этот процесс, позвонив ему.

– Не надо, Макс. Через пару дней я сама уеду, обещаю.

Покинув её, я пошёл в магазин. Я не мог больше оставлять дверь своей комнаты открытой для её вмешательства. Купив замок, я врезал его в дверь, решив запираться, когда сплю или ухожу. Это был единственный способ защитить себя от её вторжений и сохранить хоть какое-то спокойствие в этом безумии.

На этот раз, Натали не врала. Она убралась из моего дома через пару дней. Я облегчённо выдохнул.

Натали

Глава 49. Месть

АЛЬБЕРТ

«Ах, месть! Она сладка, если удаётся». – Стефан Цвейг

Альберт Делавэр, хоть и не получив строгого наказания, глубоко ощутил последствия отказа Марка Картера защищать его. После того как он вынужден был нанять другого адвоката, ему пришлось выплатить значительную сумму отступных своей жене и подписать развод. Этот удар по гордости и карьере отозвался эхом в его душе. Увольнение стало для него не просто потерей должности, а настоящей катастрофой.

К счастью, за время работы ему удалось наворовать приличную сумму и открыть собственный бизнес, что должно было обеспечить ему беззаботную старость. Но спокойствие не пришло. Вместо этого в его сердце разгорелась злоба к Марку. Каждый раз, когда он видел, как тот появляется с красавицей-женой на обложках журналов, его охватывало острое чувство несправедливости. Он мечтал о мести, о том, чтобы разрушить идеальную жизнь Марка.

Случай предстал сам собой, словно судьбы снизошла до Альберта, подарив ему шанс на месть. Он ехал по Вальдоре в такси, когда машина притормозила на красном свете. Внезапно его взгляд зацепился за знакомую фигуру – девушка непринужденно позировала молодому человеку, который снимал её на камеру. Альберт скользнул взглядом по её лицу, и тут же пришло осознание: это была жена Марка.

Что-то в том, как она позировала и улыбалась этому молодому человеку, заставило его сердце забиться быстрее. Он почувствовал, как злоба наполнила его грудь, и, не раздумывая, вышел из такси. Осторожно, держась в тени, он начал наблюдать, стараясь не попасться на глаза. Впрочем, быть раскрытым он не боялся – жена Марка вряд ли помнила его или знала в лицо.

Вроде бы в этой ситуации не было ничего подозрительного. Она была красивой, когда-то моделью, и, возможно, сейчас у неё была фотосъёмка для какого-нибудь журнала. Но в том, как она двигалась, как светилась её улыбка, и как она смотрела на молодого человека, который снимал её, Альберт уловил нечто, что разжигало в нём злорадство.

Когда парень бережно поправил ей волосы и посмотрел с такой теплотой, Альберт почувствовал, как внутри него вскипает злобное удовольствие. Этот момент, наполненный близостью и вниманием, стал для него сигналом. Он понимал, что именно это и позволит ему наконец-то отомстить Марку, разрушив его идеальную жизнь.

С каждой секундой его уверенность росла. Альберт знал, что этот шанс не стоит упускать, и его решимость укреплялась. Он будет наблюдать за ними, следить за каждым движением, пока не соберёт достаточно улик для своего плана. Теперь он был полон решимости использовать эту ситуацию в своих интересах, чтобы нанести удар, который Марк не забудет.

…

Альберт сидел в машине, наблюдая через стекло, как Эмили и Макс вновь вышли из его дома. Ему пришлось бросить все свои дела, чтобы полностью посвятить себя этой слежке. То, что началось как подозрение, теперь превратилось в манию. Он давно уже узнал всё, что мог, о Максе: где тот живёт, кем работает, его окружение и привычки. Альберт продумывал каждый шаг с холодной расчётливостью, понимая, что только так он сможет добиться своей цели — разрушить Марка.

Но удача словно отвернулась от него. Встречались они редко — раз в неделю, не больше. Эти прогулки и фотосессии сводили Альберта с ума. Каждая их встреча была словно издевательство над ним: да, они держались за руки, да, Макс обнимал её и целовал в щёку, но этого было недостаточно. Марк был слишком проницателен, слишком рационален, чтобы поверить в простые фотографии, на которых ничего не видно, кроме намёков. Альберт знал, ему нужно больше. Ему нужно явное подтверждение, не оставляющее сомнений. И вот, наконец-то случай предоставился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50. Под дождем

Макс

«Настоящее желание — это борьба между страстью и разумом, где победитель всегда неизвестен». — Андре Моруа

Идея родилась у меня внезапно. Я прямо видел её перед собой, как она стоит под дождём, в том самом шёлковом чёрном платье, которое облегает её фигуру, подчёркивая каждую линию её тела. Я представлял, как капли дождя стекают по её лицу, волосы мокрые, спутанные, прилипают к коже, как она бегает босиком по лужам, счастливая, с разлетающимися в разные стороны мокрыми волосами. Или как томно смотрит на меня таким взглядом, что хочется запечатлеть каждый миг, каждое движение.

И вот случай представился. В тот день, когда она собралась приехать, обещали дождь. Сначала просто моросил, а потом небо обрушилось на землю ливнем.

Я был под зонтом, а Эмили шагала рядом, мокрая, босая. Уже с первых секунд я начал снимать. Камера будто ожила в моих руках. Я чувствовал каждую её эмоцию, каждое движение. Она шла под дождём, не замечая ничего вокруг, смеясь, подставляя лицо под капли дождя. И это было дико красиво. Но дело было не только в том, как она выглядела. Это была та самая смесь эмоций, которую я хотел: нежность, которую она во мне будила, и дикое возбуждение от её непосредственности.

Мы уже дошли до моего дома, я понял, что больш не могу сдерживаться. Аккуратно поставил камеру на ближайшую ступеньку и накрыл её зонтом.

– Что ты делаешь, Макс? Ты же весь вымокнешь?

Она такая светлая, заботиться о том, чтобы я не промок в то время, когда сама мокрая до нитки.

– Иди ко мне, – протянул ей руку.

Она вложила свою ладошку в мою, я рывком привлек её к себе, заключив в объятия. Впился в губы, а она ответила на поцелуй. Нам было всё равно, что мы на улице, что льёт дождь. Мой дом находится в узком переулке, где не бывает похожих. А соседи врядли будут глазеть в окна или выходить на улицу в такую погоду.

Прижал спиной к двери, заставляя поднять одну ногу и обвить ей моё бедро. Эмили запрокинула голову, подставляя шею поцелуям. Я целовал её, слизывал струйки дождя. Стянул лямку платья обнажая грудь, подзволяя дождю ласкать её нежную кожу. Мокрый шёлк задрался почти до талии, и я стискивал рукой её бедро, крепко вжимая в себя. Член стал каменным и упирался ей в промежность. Какое-то безумие охватило нас. Я готов был трахнуть её прямо на улице, и она бы позволила это сделать. Дикий контраст бешенной страсти и прохладных капель на коже. Она терлась промежностью о мой член, и я еле сдерживался, чтобы не спустить в штаны.

– Пойдем в дом, – голос мой был хриплым.

– Да, – выдохнула она.

В коридор мы ввалились, чуть не рухнув на пол, не отрываясь друг от друга. Подсадил её, позволяя обвить мои бедра ногами, прижимая к стене, одной рукой, стараясь удержать её навесу, а второй стягивая штаны. Отодвинул полоску её трусиков и насадил на член.

– Бляяя, – не смог сдержаться. Она была настолько горячая и влажная, что меня буквально разорвало от оргазма. Я замер, с мыслью, что облажался, но почувствовал, как её лоно сокращается вокруг моего члена.

– Да, детка, ты кончила? – всё ещё не опуская её на пол. Руки тряслись от напряжения.

– Да, Макс, да.

И только после этого я опустил её. Мы ещё какое-то время стояли обнявшись, прижимаясь друг другу, оперевшись на стену.

– Пойдем в душ?

– Да.

Это был один из тех лучших раз, которые я буду потом ни один раз вспоминать, воя в потолок...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51. Падение

АЛЬБЕРТ

«Ожидание разрушения может приносить большее удовольствие, чем само разрушение». Андре Моруа

Альберт сидел в машине у дома Эмили, как делал это уже не первый раз. Надежд на успех было мало – дождь лили как из ведра, и она вряд ли бы вышла в такую погоду. Он уже почти готов был сдаться, когда вдруг увидел её. Эмили вышла из дома, поспешно открыла зонт и быстрым шагом пошла в сторону станции. Она была одета явно не по погоде – шёлковое чёрное платье подчеркивало достоинства её фигуры.

Альберт выскочил из машины, натянул на голову капюшон, раскрыл зон и пошёл следом за ней.

Да! Он ликовал, она точно поехала к нему. Но потом разочарование настигло его. На улице ливень, они явно уединяться у него дома и опять он ничего не сможет заснять. Но что-то внутри подсказывало, что ехать всё равно надо.

“Дурочка!” – подумал Альберт. Жена Марка подставив щёку для поцелуя и получив его, выпорхнула из под зонта, сняла шлёпки и босиком бегала по лужам, смеясь. Она вся промокла. А Макс снимал её без остановки на камеру.

Альберт тяжело вздохнул, уже почти разочарованный – это выглядело как очередная безобидная фотосессия.

“Опять ничего”, – подумал он, чувствуя, как раздражение накатывает волной. Мокрый и уставший, он уже готов был признать, что сегодня опять не его день.

Но вдруг всё изменилось. Макс резко притянул Эмили к себе и прижал её к двери. Их поцелуй был долгим, страстным, и это было именно то, что Альберт так долго ждал. Его сердце застучало быстрее. Он моментально выхватил телефон и начал снимать, стараясь не упустить не единого момента.

Он не поверил своему счастью, когда Макс стянул лямку платья, обнажая грудь Эмили, закинул её ногу себе на бедро, чёрный шёлк задрался до самой талии, обнажая её смуглую кожу.

“Классные ляжки”, – пронеслось в голове у Альберто. А вот и кадры, где Макс сжимает ягодицы, не отрываясь от губ жены Марка.

“Давай, парень, трахни эту сучку прямо здесь под дождём, я же вижу, как тебе этого хочется, да и она совсем не против. Марк – старый козёл уже не в состоянии, наверное, так её драть” – подбадривал он про себя Макса.

Они настолько были поглощены друг другом, так страстно отдавались своим чувствам, что у Альберто встал.

“Эх, понимаю тебя парень, я бы тоже ей вдул”, – поправил ширинку. И решил записать ещё и видео, на которое потом сам с удовольствием передёрнет.

Но, к сожалению, трахаться на улице они не стали, а скрылись за дверью.

“А зря”, – но это не испортило настроение Альберта. Всё, что он мечтал заполучить, он уже имеет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 52. Письмо.

МАРК

«В один момент можно потерять всё — доверие, любовь, семью. Но именно в этот момент рождается истина». — Стефан Цвейг

День не предвещал ничего необычного. Всё шло своим чередом. Утро началось привычно: Эмили проводила меня на работу, девочки убежали в школу, как всегда весёлые и энергичные. Накануне вечером Эмили сказала, что на ужин будет сюрприз, и это создавало особенное настроение. В голове уже мелькали мысли о том, как приятно закончится этот день. Я предвкушал вечер, полный тепла и домашнего уюта.

Нора, моя секретарша, зашла в кабинет с утренней почтой. Безупречная, как всегда. Её волосы были уложены в локоны, а белая рубашка и короткая юбка бросались в глаза. Я невольно задержал взгляд на юбке, слишком короткой для нашего офиса.

— Нора, — сказал я, поднимая взгляд на неё, — я уже говорил тебе: твоя юбка слишком короткая. И, пожалуйста, застегни одну пуговицу на рубашке. Мы всё-таки в адвокатском бюро, к нам приходят серьёзные люди. Некоторые из них — люди, которые привыкли переступать через закон. Ты должна выглядеть соответствующе. Не нужно давать ни малейшего намёка на то, что ты легкодоступна.

Нора слегка пожала плечами, недовольная, но всё же послушно застегнула пуговицу.

— Извините, Марк, — пробормотала она, отводя взгляд. — Завтра сменю юбку. Просто те, которые ниже колена, оказались в химчистке, ещё не успела забрать.

Я кивнул, возвращаясь к документам и почте. Всё шло, как обычно. Письма, уведомления, ничего особенного… Пока я не заметил один странный конверт. Абсолютно белый, с идеально выведенной надписью на нём: «Это изменит твою жизнь».

Я повертел конверт в руках, раздумывая, стоит ли его открывать. Странная интуиция подсказывала, что там может быть нечто, чего я совсем не ожидал. Этот простой, белый конверт внёс странное напряжение в моё утро. Моя рука потянулась к ножу для писем. Медленно и осторожно я надрезал конверт, ощущая, как внутри нарастает что-то тревожное.

И это ощущение не отпускало.

Я сидел за столом, перебирая фотографии снова и снова, пока каждая из них не въелась в моё сознание, как болезненный шрам.

Сначала я не понял, что там изображено, съемка была под дождём, который мешал рассмотреть происходящее. Мелькали какие-то силуэты, движения… Внезапно удар пронзил моё сердце. Я увидел её. Эмили. Моя Эмили. Весёлая, нежная, любящая. Та, которая каждый день провожает меня на работу с тёплым взглядом и поцелуем. Но теперь передо мной лежали доказательства, которые никак не вязались с этой реальностью. Я не мог поверить, что это происходит на самом деле. Но фотографии не оставляли сомнений.

В конверте ещё лежала флешка. Повертел в руках и вставил в компьютер, заставляя себя дышать ровнее, хотя сердце колотилось как бешеное. Чёрт, я не был готов. Но выбора уже не было. Я нажал “воспроизвести”.

Эмили… моя жена, моя любимая… запрокинула голову, а какой-то парень, покрывал её шею поцелуями. Их тела прижаты, мокрые от дождя.

Зажмурил глаза, закрыл лицо руками, словно это могло что-то изменить. Гнев поднимался во мне, но он был не яростным, а медленным, разрушительным. Как она могла? Почему? Эти вопросы крутились в голове, как сломанна пластинка, не давая найти ответы.

Снова открыл глаза, заставил себя смотреть. Мои руки дрожали, сердце колотилось, и казалось, что оно вот-вот разорвётся на части. Я пытался найти что-то, что оправдает её, что заставит меня поверить, что это просто ошибка, что всё это – не то, чем кажется. Но каждый кадр был всё яснее, всё больнее. Она не сопротивлялась. Она была с ним, они были вместе, как будто ничего не существовало вокруг. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были настолько интимными, что от них стало тошно.

Я чувствовал, как весь мой мир рушится. Все годы, все воспоминания, всё, что мы строили вместе, казалось, испарилось в одно мгновение. Она принадлежала ему в эти моменты, не мне. Внутри меня что-то разрывалось, словно каждое воспоминание с ней раскалывалось пополам, превращаясь в осколки, которые вонзились прямо в сердце.

Внутри меня бушевала буря: гнев, боль, разочарование – всё смешалось в единый хаос. Сердце стучало в висках, но я не мог позволить этой боли взять верх. Я должен был собрать всё воедино, прояснить картину. Глубоко выдохнул, подавляя все чувства. В этой ситуации нужно действовать хладнокровно, без эмоций. Было ли это мимолётное увлечене или что-то гораздо большее, что могло полностью уничтожить всё, что мы строили годами?

Сжал зубы, поднял телефон и вызвал своего помощника.

Через мгновение Том уже стоял передо мной, готовый выслушать. Я знал, что могу на него положиться. Холодный, собранный, исполнительный. Он не задавал лишних вопросов.

— Мне нужно, чтобы ты проследил за Эмили, — голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. — Собери все возможные доказательства, которые подтвердят или опровергнут её измену. Не привлекай внимания и не делай поспешных выводов. Я хочу факты.

Помощник молча кивнул, не задавая лишних вопросов, и вышел. Всё, что оставалось мне — это ждать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 53. Между ложью и правдой

Марк

«Иногда самые тяжёлые удары приходят не от врагов, а от тех, кого мы любили больше всего». — Мария Воронова

Весь оставшийся день прошёл в каком-то тумане. Я не мог сосредоточиться ни на одном деле. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний, сомнений. Что, если я ошибаюсь? Ладно фотографии, они могут быть фотошопом, если бы не чёртово видео! Но я не мог вот так просто бросить всё. Нужно было больше. Нужно было увидеть правду самому.

Вечером я вернулся домой. Эмили встретила меня, как всегда — улыбкой, светящейся в её глазах, словно ничего не изменилось. На кухне витал аромат ужина, а девочки смеялись за столом. Всё выглядело так привычно, так спокойно. Казалось, что этот мир не мог рухнуть.

Она подошла ко мне, поцеловала в щёку и мягко спросила:

— Как прошёл день?

Я посмотрел на неё. Каждая черта её лица. Каждый её жест был таким же знакомым и родным. Но теперь в её движении я видел нечто другое. Что-то, что тянуло меня обратно к тем фотографиям. Как она могла? Как она могла стоять передо мной, любящая, весёлая, как будто ничего не произошло?

— Всё как обычно, — коротко ответил я, пытаясь не выдать своих мыслей.

Но я не мог оторвать от неё взгляда. Её улыбка была такая же. И это любящий взгляд. Она говорила мне что-то о девочках, о том, как они провели день, но я почти не слышал. Внутри меня всё клокотало от боли. Я не мог поверить, что это правда.

Она не заметила моей отстранённости. Или сделала вид, что не заметила.

Я взял себя в руки. Я не могу действовать поспешно. Не могу позволить себе ошибку. Нужно время. Нужно дождаться результатов.

Я намеренно задержался в кабинете дольше чем обычно, пил виски, пытаясь заглушить боль.

– Ложись без меня, я буду позже.

– Я вижу, что что-то не так, Марк, хочешь побуду с тобой? Хочешь поговорить? – она нежно дотронулась до моей руки. А меня током прошибло. Еле сдержался, чтобы не отдернуть руку.

– Сегодня хочу побыть один, был сложный день.

– Хорошо, я буду в постеле.

Она наклонилась и прикоснулась губами к моим. Я сжал зубы, чтобы не отвернуться от нее.

Ушла, а мне выть хотелось. Вспоминал фотографии. Домой их приносить не стал, оставил в сейфе на работе. Как мне прожить эти дни, пока Том собирает информацию, как дышать?!

…

Том вошёл в мой кабинет, как всегда без стука. Я уже знал — ничего хорошего сегодня не будет. В руках у него была папка с документами и скриншоты. Я ждал этого, но не хотел получить.

— У меня есть всё, что ты просил, — сказал Том, усаживаясь напротив. Он открыл папку и начал выкладывать материал на стол. — Его зовут Макс. Ему двадцать девять. Он крутится в шоу-бизнесе, занимается фотографией. Они встречаются примерно раз в неделю. Он всегда её снимает. Со стороны это выглядит как профессиональные отношения: модель и фотограф.

Я уставился на фотографии, и внутри меня всё закипало. Эмили была на них такой красивой и беззаботной. Позировала этому молодому сукину сыну.

— Я вскрыл их переписку, — продолжил Том, словно зачитывая протокол. — Макс ведёт себя холодно, нет явных намёков на что-то серьёзное. Инициатива всегда исходит от неё. Эмили пишет ему, предлагает встречи. Раз в неделю. Но вот что важно… — Том перелистнул пару страниц, словно готовясь к худшему. — На встречах всё меняется. Когда фотосессия заканчивается, он показывает свои чувства. Вот, смотрите.

Я взял следующую фотографию. Макс держит её за руку. Они идут рядом, как будто их ничего не волнует, словно это их мир. Эмили смеётся, выглядит… счастливо.

— Макс не рассчитывает на что-то большее, — сказал Том, будто читая мои мысли. — По переписке это видно. Но он явно неравнодушен к ней, это заметно по тому, как он ведёт себя на встречах.

Моя рука дрожала, когда я вертел в руках фотографии. Он держал её за руку, смотрел на неё так, как смотрят на любимых. Этого нельзя было отрицать. Да, его переписка холодна, но когда они встречались, он не скрывал своих чувств. Это не были просто встречи. Это были отношения.

— Это не просто измена, — проговорил я, чувствуя, как внутри нарастает злость. — Как давно это продолжается?

– Том, сколько это длится? – закричал я, не получив ответа.

Том молчал, не решаясь ответить. Я почувствовал, как пульс начал ускоряться.

— Том, говори, я хочу знать, — потребовал я.

— Два года, — тихо произнёс он. — Они познакомились два года назад. Макс первым написал ей, но она его отшила. Потом что-то изменилось. Он был настойчив, и она втянулась в переписку. В начале он писал, что влюблён… А она писала, что семья самое важное для неё. Но потом что-то изменилось – переписка стала холодной, деловой.

Я закрыл глаза, чувствуя, как давление нарастает. Два года. Два чёртовых года. Всё это время она была с ним.

— Чёрт! — я схватился за голову, не в силах сдержать гнев. Ударил кулаком по столу. Том вздрогнул.

— Марк… спокойно, — прошептал он, видя моё состояние. — Марк, держи себя в руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но как можно было держать себя в руках? Как можно было спокойно принять всё это? Она скрывала это два года. Два года она была с другим, а я… я не замечал.

Я встал, не в силах больше сидеть. Я обошёл стол, чувствуя, как внутри всё клокочет.

— Ты хочешь, чтобы я успокоился? — голос был сорван. — Ты думаешь, это возможно? Она была с ним два года! Ты понимаешь это?

Том опустил глаза.

— Марк, я понимаю, — тихо сказал он. — Но сейчас важно, чтобы ты оставался собранным. Ты должен принимать решения с холодной головой.

Глава 54. Мир на осколки

ЭМИЛИ

«Боль от измены глубже, чем раны от меча. Она сжигает всё, что было, оставляя лишь пепел». — Анна Зимина

Я наводила порядок в доме, пытаясь как-то отвлечься. Последние несколько недель Марк стал другим — отстранённым, словно его больше нет рядом. Мы не касались друг друга, и, хотя я пыталась сблизиться, он всегда ссылался на усталость и сложное дело на работе. Мой Марк, который всегда был готов быть со мной, был от меня далеко, и я не могла понять, почему.

Руки механически двигались: книги на полке, рамка с фотографией, стопка бумаг на столе. Всё это должно было меня успокаивать. Казалось, с каждой вытертой поверхностью я стараюсь очистить себя от нарастающей тревоги. Даже в кабинете Марка, где всегда царил порядок, пытаясь найти в этом ответ на свои чувства.

Вдруг я услышала хлопок входной двери. Сердце на мгновение остановилось. Девочки не могли прийти — было слишком рано. Марк никогда не приходил без предупреждения, всегда звонил заранее, если собирался заехать.

Шаги на лестнице были быстрыми и резкими, совершенно не похожими на спокойную походку моего мужа. Чувство тревоги пронзило меня — что-то было не так. Я уже знала это, хотя ещё не видела его лица.

Дверь в кабинет распахнулась. Вошёл Марк. Но это был не тот человек, которого я знала. Его глаза горели невыносимой болью, гневом, который вспыхивал, как пламя. Я почти не узнала его. То спокойствие и уверенность, которыми он всегда излучал, исчезли. На его лице было что-то такое… невыразимо страшное, что заставило моё сердце сжаться.

Он молча протянул мне фотографии. Я взяла их, не осознавая, что жду увидеть. Но когда мои глаза упали на изображение, мир словно разлетелся на части. На этих фотографиях были я и Макс. Мы под дождём. Целуемся. Этот момент, который казался мне таким коротким и таким болезненно красивым, теперь лежал передо мной как свидетельство моего предательства. Он был передан Марку, как обвинительный приговор.

Мир закружился. Я не могла стоять на ногах. Вся сила ушла, ноги стали ватными. Всё поплыло перед глазами, я чуть не упала на месте. В голове было пусто, а в груди словно что-то разорвалось.

Я подняла глаза на Марка, но не могла сказать ни слова. Что я могла сказать? Как я могла оправдаться перед человеком, чьи глаза смотрели на меня, полные боли и ненависти? Он хотел услышать что-то от меня. Слово, которое могло бы стереть то, что произошло. Но у меня не было ничего. Ни оправдания, ни прощения. Только пустота и страх.

Марк молчал, но его глаза кричали громче любого звука. Я чувствовала, как его взгляд пронзал меня насквозь, как нож. Боль, которую я видела в его глазах, была невыносимой. Она была физической, как если бы он своими глазами заставил меня страдать. Я готова была умереть на месте, лишь бы не видеть этот взгляд. Он мог бы убить меня прямо здесь, и я бы не сопротивлялась. Я заслуживала это.

И вдруг раздался глухой звук — пощёчина. Я даже не сразу осознала, что произошло. Моё лицо горело. Марк ударил меня.

Жжение на щеке было ничем по сравнению с тем, что происходило внутри. Это был всего лишь отголосок той боли, что я чувствовала. Моё тело сотряслось, беззвучные слёзы полились из глаз, кулаки сжались так сильно, что ногти впились в кожу, оставляя глубокие следы.

Я осела на пол, не чувствуя больше своих ног. Глубокие всхлипы разрывали моё горло, но я не могла ничего сделать. Марк выбежал из кабинета, его шаги быстро отдалялись, пока я сидела, сжимаясь в себе, как маленькая девочка.

Когда-то я сама убегала от боли, узнав об измене. Теперь я оказалась на месте того, кто предал. В этом было что-то ужасающе ироничное. Я понимала, что нет смысла бежать за ним, звать его. Никаких слов больше не осталось. Я не имела права просить прощения.

Дверь хлопнула, и звук эхом разнёсся по дому. Я услышала, как завелась машина. Через несколько секунд её шум исчез. Марк уехал, и я знала — он не вернётся этой ночью. Может, никогда не вернётся.

Это был конец. Конец всему. Конец Максу, конец Марку. Конец моей семье. И, кажется, конец мне.

Что теперь? Как жить дальше? Я не знала. Я просто сидела на полу, беспомощная, осознавая, что жизнь, казавшаяся когда-то надёжной, разрушилась до основания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 55. На грани безумия

МАРК

«В тот миг, когда любящий человек становится чужим, весь мир превращается в пустыню боли и одиночества». — Анна Зимина

Кожа на ладони до сих пор саднила после пощёчины. Я мог поклясться чем угодно, что никогда не подниму руку на неё. Что бы она ни сделала, что бы ни сказала, каким бы злым я ни был, никогда бы не ударил. Но всё изменилось за мгновение. Она стояла передо мной, испуганная, как раненный оленёнок, и не отрицала ничего, не пыталась оправдываться.

Я протянул фоторафии. Она посмотрела на них, а потом на меня, и в тот момент во мне что-то сломалось. У меня в глазах потемнело, шум у ушах, и я почувствовал, как лечу в пропасть. Никогда прежде я не поднимал руку на женщину. Но в тот миг что-то во мне прорвалось, и я ударил её. Наотмашь, со всей силы. Потому что боль была невыносимой. Я хотел сдохнуть. Клетку грудную разрывало. Сердце вырвать хотел, которое билось в отчаяние и верить не желало, что всё это правда. Я готов был выколоть себе глаза, лишь бы не видеть всего этого, лишь бы жить в неведении, без этой всепоглощающей боли.

Смотрю на её красивое лицо и не узнаю. Черты искажаются, оскал звериный вижу. Будто передо мной больше не моя жена, а кицуне. Лисица ухмыляется и хвостом пушистым лисьим машет.

Вот тогда и сорвался, наотмашь со всей силы. Она на пол осела, лицо руками закрыла, и тело сотрясается от беззвучного рыдания. Я посмотрел на неё, на те фотографии, разбросанные по полу, и всё во мне взорвалось. Я развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что дом содрогнулся.

Сел в машину, закурил. Меня колотило от ярости и отчаяния. Пытался успокоиться, но ничего не помогало. Отзвуки пощёчины до сих пор звенели в ушах. Завёл мотор, но с места тронуться не мог. Ждал. Ждал, что она выбежит за мной, в ноги упадёт, прощение вымаливать будет. Но нет. Она так и не вышла.

Я ударил по рулю со злости, вдавил газ и помчался прочь. Позвонил в офис, сказал, что беру выходной – сегодня и завтра. И поехал в отель. Там пил до самого утра, пока не вырубило. Алкоголь сука не брал, боль настолько острая была, лезвием своим по сердцу надрез за надрезом, пока в ошмётки не превратилось, но стук свой не прекратило и выть не перестало.

Телефон не выпускал из рук, ждал хоть малейшего знака от неё. Но она не позвонила. Не прислала даже короткого сообщения. Полная тишина. В которую я падал и уже не боялся разбиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56. Предел пути

Эмили

«Любовь — это та сила, что может как вознести до небес, так и разбить сердце вдребезги». — Татьяна Тронина

Всё, что я могла сделать, это попытаться взять себя в руки. Нужно было восстановить контроль над лицом, чтобы девочки ничего не заметили. Я не могла им объяснить. Они не должны были знать.

К вечеру раздался звонок. У меня кружилась голова, дышать было трудно, грудь сжимали железные тески, но я нашла в себе силы, чтобы ответить. Это был Том.

– Эмили, – его голос был сдержанным, даже осторожным.

– Том, что случилось? – я попыталась говорить ровно, но всё внутри дрожало.

– Марк не отвечает на звонки. Ты знаешь, где он? – его вопрос прозвучал с тревогой, и я почувствовала, как холод пробежал по спине.

Я замялась, воспоминания пронеслись перед глазами.

– Том, это был ты? – вопрос вырвался прежде, чем я успела обдумать его. Том молчал.

– Как Марк узнал? – я прервала тишину, чувствуя, как всё становится на свои места.

– Кто-то прислал анонимное письмо, – тихо ответил Том. – Потом Марк попросил меня провести расследование… Эмили, прости. Я должен был это сделать. Я не мог предать его.

Его слова, звучавшие как извинение, одновременно были приговором. Он продолжил:

– Если бы это не сделал я, это сделал бы кто-то другой. Кто-то, кто вмешался бы ещё глубже в ваши отношения.

Что-то внутри меня рухнуло окончательно. Я едва слышно простонала:

– Том, что мне делать? Том, помоги мне…

Он вздохнул, и его голос стал ещё мягче:

– Дай Марку время. Заверши всё с Максом. Верни свою семью, Эмили.

Эти слова ударили меня больнее, чем любой физический удар. Разорвать что-то, что уже отравляло мою жизнь, но было частью меня…

Вы знаете, что чувствует человек, который осознаёт, что собственными руками разрушил всю свою жизнь? Это похоже на падение в бездну, когда всё, что казалось стабильным, исчезает в один миг. В такие моменты человек хочет лишь одного – исчезнуть, провалиться сквозь землю, умереть. Но я не могла себе этого позволить. Я не имела права. Я не могла оставить девочек одних. Моя жизнь теперь не только моя. Я несла ответственность за них, за их будущее, за их счастье.

Я должна была быть сильной. Я выплакала все свои слёзы, выждав, пока девочки уснут, и сидела в тишине, собираясь с мыслями. Мне нужно вернуть свою семью. Это было моё решение, и, как бы больно это ни было, я знала, что должна предпринять.

Первое, что я обязана была сделать, – расстаться с Максом. Да, это казалось невыносимым, как будто я рвала своё сердце на части, но другого выхода не было. Я взяла телефон, открыла supergram и набрала его имя. Руки дрожали, но я начала писать.

«Макс!»

Ответ пришел почти сразу.

«Да?»

Этот короткий ответ с вопросительным знаком, как всегда, оставлял пространство для недосказанности, но сейчас это уже не имело значения. Всё было иначе.

«Марк всё узнал. Мы больше не можем быть вместе. Моя семья рушится. Но я хотела бы увидеть тебя в последний раз».

Прошёл час, но я не могла успокоиться. Макс не отвечал, а я сходила с ума от ожидания. Ходила по комнате, мерила её шагами, проверяя телефон каждые пару минут. Тишина.

Я снова написала:

«Макс».

Ответа всё не было. И только через несколько минут пришло короткое сообщение:

«Завтра».

Я застыла, прочитав это слово. Завтра. Последний раз. Всё внутри меня сжалось от боли, но я ответила почти машинально:

«Хорошо, я приеду завтра».

С этими словами я уткнулась в подушку и разрыдалась. Сердце разрывалось на части. Я знала, что это будет наша последняя встреча. И после этого мне придётся взять себя в руки и прекратить всё навсегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56. Последний шанс

МАКС

«Мы всегда думаем, что готовы к концу, но когда он действительно наступает, осознаём, насколько сильно это ранит». Анна Зимина

Я всегда знал, что она уйдёт. Рано или поздно. Ускользнёт, как песок сквозь пальцы, я снова останусь ни с чем. Я даже сжимал руки в кулаки, как дурак, будто это что-то изменит. Будто можно силой удержать то, что никогда не было моим. Ну да, конечно. Чёртова иллюзия контроля.

Когда пришло сообщение, я сперва даже не понял, что произошло. Эмили никогда не писала так поздно. Мы ж всё чётко по расписанию — встречаемся утром, без вопросов, без лишних слов. И тут эта её "Марк всё узнал". Как молнией шарахнуло. Всё. Игры кончились. Конец связи. Она сделала свой выбор, и я, как последний идиот, думал, что готов к этому. Чёрта с два. Сердце так и бухнуло в груди — на секунду просто завис, тупо глядя в экран.

"Мы больше не можем быть вместе". Эти слова, будто нож в бок. Ну что ж, вот оно. Я знал, что так будет. Я же всегда знал. Но сука, больно-то как. Меня начало трясти. Все мысли перемешались в какую-то грёбаную кашу: что теперь делать? Выкинуть её к чёрту из головы? Сказать, чтоб больше не приезжала? Да, я уже готов был так и ответить, но... Но в конце она написала: "Я хочу тебя видеть".

Эта фраза — как спасательный круг, как шанс, что ещё не всё потеряно. Сразу всё перевернулось. Хочет видеть? Значит, ещё не конец? Или я сам себя снова обманываю? Я понимал, что, скорее всего, она мечется, и что, как только она приедет, всё опять пойдёт по кругу. А Марк... Если Марк действительно узнал, то тут хрен его знает, чем это закончится. Он ведь тот ещё гад, может мстить. И мстить жёстко. Но блин, я же не могу просто так отпустить её! Я ведь не тот, кто сдаётся.

В голове мелькали мысли, будто кто-то нажал перемотку на максимум. То злюсь, то пытаюсь найти оправдание, то снова злюсь. Чего я хочу? Чтоб она пришла, чтоб вцепиться в неё и не отпускать? Или чтобы осталась со своим мужем и всё это грёбаное мучение закончилось? Не знаю. Я не знаю, что делать, но одно знаю точно: если она придёт — это будет последний шанс.

Дрожащими руками взял телефон:

«Завтра».

Буквы расплывались…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 57. Последние шаги

ЭМИЛИ

“Иногда нужно пройти весь путь, чтобы понять, что не все дороги ведут к счастью”. Рэй Брэдбери

“Станция Бризкорт” – сообщил голос из динамика, и я вздрогнула. Словно в тумане вышла на перрон и пошла к выходу. Каждый шаг давался с трудом, будто мои ноги не хотели двигаться. Я подошла к гейту и замерла. Страх сковывал меня изнутри. Я знала, что это будет последний раз, когда я увижу его. Последний раз, когда смогу посмотреть ему в глаза. В этот момент мне казалось, что если я просто останусь здесь у турникета, если не сделаю этот шаг, всё останется прежним. Как будто можно будет остановить время. Но это было невозможно.

Вышла, медленно приложив карту к турникету. Сердце сжалось. Он уже ждал меня. Наши глаза встретились. В его взгляде я видела ту тоску, которая охватила моё сердце. И что-то ещё – слабая, почти незаметная надежды. Может быть он думал, что это просто шутка, что всё ещё можно изменить? Мне и самой хотелось так думать.

Я подошла к нему и остановилась. Тишина между нами была оглушающей. Внутри всё дрожало, но я заставила себя заговорить:

– Привет, – произнесла тихо, будто боялась разрушить этот хрупкий момент.

– Привет, – ответил он с той же тихой интонацией. В его голосе я услышала ту же боль, которая жила во мне.

Мы не взялись за руки. Это казалось неправильным, я не могла. Он тоже не сделал попытки прикоснуться. Мы оба знали, что если бы наши пальцы соприкоснулись, что-то внутри нас могло бы рухнуть окончательно. Мы развернулись и без слов пошли в сторону его дома. Всё происходило словно во сне, в котором время течёт иначе. Шаг за шагом, не произнося ни слова, мы двигались в привычном направлении. Сердце разрывалось на части, беззвучно рыдая от понимания неизбежности расставания.

Мы вошли в дом, поднялись в его спальню. И в этот момент всё изменилось. Как будто невидимый ураган закружил нас, затягивая в свой водоворот.

Макс покрывал меня поцелуями так неистово и с отчаянием, его горячие губы, казалось, были везде, обжигая мою кожу, заставляя выгибаться и стонать. Я вцепилась в его плечи, впилась в его кожу своими ногтями с силой прижимая к себе, хотела раствориться в нём.

Макс отстранился, обхватил руками мою грудь, которая сразу же отозвалась на его прикосновения. Больно сжал соски пальцами, а я чуть ли не закричала от острого болезненного наслаждения, которое настолько сильное, что на глазах выступили слёзы. Слёзы удовольствия, счастья, боли и отчаяния. Мы больше никогда не увидимся. Я почувствовала себя такой беспомощной.

Слова, которые я так долго сдерживала, начали прорываться сквозь выстроенную мной стену. Каждый раз, когда они поднимались на поверхность, я с упорством возводила вокруг них преграду, пытаясь спрятать их от самой себя. Знала, что не могу их произнести. Он не должен был их услышать. Но это был наш последний раз. Последняя встреча, где мы оба знали, что всё закончится здесь, сегодня.

И сейчас слова, которые я прятала так долго, вырывались с отчаянной силой. Им нужен был воздух, они больше не могли оставаться запертыми внутри меня. Стена, которую я строила с такой настойчивостью, пошатнулась. Я чувствовала, как по ней пошли трещины, и как слова начинают просачиваться сквозь эти маленькие щели, как вода, которая ищет выход.

Я пыталась удержать их, но больше не могла. Всё рухнуло. Пусть это приносит боль, пусть это неправильно, но я не могла больше молчать.

– Я люблю тебя, – сорвалось с моих губ, – люблю тебя, Макс

Он зарычал, и его хриплый голос отозвался дрожью во всем теле.

– Я люблю тебя, – не могла остановиться и уже рыдала в голос. Он покрывал моё лицо поцелуями, слизывая языком слёзы, но он не ответил мне тем же, и от этого становилось ещё невыносимее.

Я попыталась вырваться из его объятий, но он одним рывком сорвал с меня трусики. Барьер, который мешал нам слиться в полной мере, пропал.

– Отпусти, – рыдания вырывались из груди.

– Нет, – его рука с силой сжимает мне волосы, а другая скользит между ног, раздвигает нежные складочки, погружая палец во влажное от желания лоно. И я подаюсь ему навстречу, выгибаясь и шире раздвигая ноги. Он ворвался в меня жестко и глубоко, заставив вскрикнуть. А затем вышел полностью, глядя прямо в глаза. Я хватаю его за бёдра, притягивая к себе. И вот он снова пронзает меня, глубоко, со всей яростью и отчаянием, словно пытается выплеснуть всю свою страсть и боль от осознания того, что это последний раз. Внутри меня с каждым его толчком разрастается буря.

– Да, да, да, – шепчу я, кровь стучит в висках. Шлепки его бедёр о мои, то, как он смотрит прямо мне в глаза, создают ядерную смесь Я хочу ещё больше, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал жестче и сильнее. Утопаю в его глазах. Живот скручивает спазм наслаждения, и я кричу от оргазма, накрывшего меня. Мне требуются усилия, чтобы не закрыть глаза, я хочу, чтобы он видел все чувства, весь восторг, который дарит мне.

Пока тело сотрясают судороги экстаза, душу сжимает ледяная рука боли, душа рвётся на части. Я уже больше не сдерживаю ни слёз, ни стонов. Я ненавижу его за то, что он сделал со мной и люблю одновременно.

…

У измены нет цели. Она просто случается, разрушая всё на своём пути, не оставляя ни оправданий, ни смысла. А когда нет цели, трудно поставить точку. Каждый шаг, который я делаю сейчас, — это шаг в неизвестность, где есть только боль и пустота.

Я сказала ему, что люблю. Это единственный и последний раз, когда он услышал это. Он промолчал. И это молчание звучало громче любых слов.

Я ухожу. Потому что так нужно. Ради него, ради себя, ради Марка. Ради нас всех. Я не могу остаться, иначе этот круг из боли и разрушений замкнётся, и мы снова будем тонуть в нём, теряя себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне нельзя оборачиваться. Там, за моей спиной, развергся ад. Я боюсь увидеть его взгляд, боюсь почувствовать это тянущее назад притяжение. Стоит мне обернуться — я остановлюсь. Я останусь.

Но точка нужна. И я ставлю её, даже если её нужно поставить кровью. Я ухожу, потому что это единственный способ выжить. Я ухожу любя. Любя его за то, что он был моим. Ненавидя за то, что он отпустил.

Каждый шаг даётся тяжело, но я продолжаю идти. Потому что, если я не уйду сейчас, это разрушит нас всех окончательно.

Слёзы текут по щекам, с силой сжимаю зубы, чтобы не закричать и продолжаю идти. Каждый шаг отделяет нас друг от друга все больше. Прощай Макс. Прощай.

Глава 58. Удар судьбы.

МАКС

“Иногда жизнь рушит нас не по частям, а целиком и разом”. Марк Твен.

Когда она приехала, я понял, что это будет грёбаное безумие. Чувствовал кожей. Всё не так, как обычно. В её глазах была эта тёмная пропасть, что затягивала меня, не оставляя выхода. Я не знал, что делать с этим. Мне хотелось либо схватить её и не отпускать, либо разбить всё к чертям сразу, чтобы не мучиться.

До моего дома мы шли молча. Эта тишина… она душила меня. Каждый шаг словно шаг в никуда, и я не знал, как заполнить эту пустоту между нами. Я хотел взять её за руку, но не решился, знал, что стоит мне только прикоснуться, как все планки сорвутся. Я просто взорвусь. Нужно только дойти до дома. Я боялся себя. Боялся того, что если почувствую тепло её кожи, то потеряю контроль. Она и так уже рушила меня.

Я осилил этот грёбаный путь. Как только мы закрыли за собой дверь моей комнаты, я сорвался. Внутри всё клокотало, как вулкан, готовый взорваться. Я прижал её к себе сильнее, руки скользнули по телу, сжали грудь. Мне хотелось причинить ей боль, как будто это могло компенсировать ту боль, что разрывала меня изнутри. Сердце буквально распадалось на часть. Пальцы сильнее сжали соски, я видел, как она вздрогнула от боли, но не остановился. Слишком много чувств. Слишком много всего, что я не мог выразить словами.

Когда я увидел, как её глаза заблестели слёзами, внутри что-то сломалось. Я чувствовал, что каждое её движение, каждый стон – это не просто страсть, это прощание. И это убивало меня. Но я продолжал, продолжал, как будто это могло изменить что-то. Боль за боль. Я хотел, чтобы она чувствовала всё, что происходит внутри меня. Как моё сердце рвётся на части.

– Я люблю тебя, – вырвалось у неё, словно крик, который я не мог не услышать. Чёрт, я чувствовал, как эти слова пронзили меня, словно нож. Её голос, полный отчаяния, эхом отдавался в моей голове. Она сказала это, чёрт возьми. Она действительно это произнесла. И это разрывало меня на части.

Её слёзы, её слова… Внутри всё перевернулось. Я хотел остановить её, хотел, чтобы она больше ничего не говорила. Но она продолжала, повторяла снова и снова: “Я люблю тебя, Макс”. Чёрт, я почувствовал, как весь мир рухнул подо мной. Моё тело дрожало, я хотел рычать, кричать, разнести всё к чёрту, но вместо этого накрыл её лицо поцелуями. Я слизывал её слёзы, но не мог ответить ей тем же. Не мог сказать, что люблю её.

Почему? Почему я не мог это сказать? Внутри всё было на пределе, как будто что-то давно спрятанное и забытое пыталось вырваться наружу. Мне хотелось ответить ей, но слова застревали в горле, словно ком, который невозможно проглотить. Я чувствовал, как эти слова давят на меня изнутри, как если бы признание стало финальной точкой, после которой пути назад уже не будет.

Произнести “я люблю тебя” казалось шагом в пропасть. Я не мог позволить себе признаться в том, чего всегда боялся – в глубине души я знал, что всё это закончится здесь. И если я скажу это, если признаюсь ей, то всё станет реальностью, с которой я не готов был столкнуться.

Эмили начала вырываться их моих объятий.

– Пусти! – рыдала она, словно это могло хоть что-то изменить. Но я не собирался её отпускать. С силой сжал её волосы, притянул к себе, и в этот момент все мои мысли, вся эта чёртова боль ушли на задний план.

– Нет, – произнёс твёрдо, но голос был хриплым, почти срывался от напряжения.

Сдёрнул с неё трусы, которые мешали нам обоим слиться воедино. Рука скользнула ей между ног.

О боже, какая она влажная и горячая, погрузил палец в её плоть и застонал. А она подалась мне навстречу, выгибаясь, разводя шире ноги. Блять, член уже дергается в предоргазменных судорогах. Вхожу в неё так резко, что самому стало больно. Она вскрикивает, но покорно принимает меня. Выхожу полностью и снова вонзаюсь до самого основания. Не отвожу взгляда от её глаз, утопаю в её боли и невероятном наслаждении, разливающимся по телу.

Секунды превратились в хаос. Весь мир сузился до её дыхания, её прикосновений, её тела, которое двигалось навстречу мне. В каждом движении была смесь ярости, страсти и боли. Мы оба знали, что это конец, и не могли остановиться.

– Да, да, да, – выдыхает мне в губы. И я беззвучно рыдаю. Бьюсь в конвульсиях, подыхаю, от того восторга, которым вдруг вспыхивают её глаза. Она сотрясается от оргазма, чувствую, как лоно пульсирует, сокращаясь вокруг моего члена, и меня разрывает, изливаюсь, выплескивая в неё своё семя.

– Блять, – сжимаю челюсть, стараюсь закрыть глаза, чтобы не позволить слезам прорваться наружу. Чувствую, как солёная влага жжёт мне веки, но я не могу этого допустить. Я падаю рядом, ощущая, как тело становится тяжелым, будто каменное. Она прижимается ко мне, утыкается в шею. Я глажу её волосы. вдруг она тихо шепчет: “Прости”. Эти слова обжигают меня сильнее всего, потому что в них заключён весь смысл того, что происходит.

Когда Эмили уходила, я понимал по её глазам, что она уже всё решила. Это был конец. Она больше не придёт. Ни черта она не вернётся ко мне. Она останется с мужем. У неё хватило этой чёртовой смелости сказать “люблю”, но не ради того, чтобы остаться со мной, а чтобы попрощаться. И это убивало меня больше всего. Я хотел бы, наверное, разрыдаться. Вцепиться в неё. Умолять остаться. Но вместо этого я стоял как придурок, изображал холодного типа, которому плевать, хотя внутри всё крушилось.

Когда она ушла… чёрт, я еле сдержался чтобы не грохнуться на колени прямо там, не завыть, не сорваться. Я видел, как она закрывает за собой дверь, и в этот момент всё рухнуло. Без неё этот дом стал адом. Всё, что я чувствовал раньше, все моменты, когда она была здесь – всё это казалось далеким воспоминанием, словно иллюзией, которой больше нет.

Я не выдержал. Просто взорвался. Всё, что было под рукой, летело в стены. Стаканы, вазы, стулья – похрену. Я орал как дикий, не мог остановиться. Ломал всё, что попадалось. Срывал злость на этих рнёбаных предметах, но они не могли вернуть её. Они не могли излечить ту боль, что она оставила. Я выл. Кричал в пустоту. Но даже эта ярость не могла заглушить то, что происходило внутри меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда ярость угасла, и в доме снова воцарилась тишина, я понял, что остался один. В этой тишине я услышал, как в голове звучат её слова. “Я люблю тебя”. Эти три слова не переставали крутиться в моей голове, как нож, который медленно вознается в тебя и продолжает проворачиваться, разрывая изнутри. Она сказала их, и теперь они оставили свою метку, которую я не смогу стереть.

Почему я не сказал ей то же самое? Чёрт, если бы я только мог вернуться назад, если бы у меня хватило смелости, но я молчал. Это конец.

Вокруг меня были только руины – не только разбитые предметы, но и моя жизнь. Я сидел среди этого хаоса и не мог поверить, что всё действительно закончилось. Эта пустота была невыносима.

А потом настигло то, чего я вообще не ожидал. Второй удар. Словно одной боли было недостаточно, жизнь, как грёбаный молот, решила раздробить то, что осталось от меня. Всё происходящее помню, как в тумане. Ничего чёткого, будто кто-то просто стёр реальность. Я сидел разбитый после того, что произошло с Эмили, и думал, что хуже уже быть не может. Но, как всегда, жизнь любит доказывать обратное.

В дверь позвонили. Я сначала даже не понял, кто мог прийти в такой момент. В голове мелькнула мысль, что это могла быть она. Вернулась. Чёрт, я сорвался с места, понёсся вниз, как последний идиот, который хватается за призрачную надежду. Но когда открыл дверь, вместо её лица увидел двух копов. Оба стояли с таким спокойными лицами, будто врываться в чью-то жизнь среди ночи — это нормально. Как будто ломать всё до конца было их обычной работой.

Я даже не успел ничего сказать, как они скрутили меня и надели наручники. Один спокойно начал зачитывать мои права, а я стоял, охреневший, и пытался понять, что вообще происходит. Какие к чёрту права? Это что, грёбаный прикол? Всё вокруг было сюрреализмом.

Меня обвиняли в каких-то экономических махинациях. Статья, номера — всё это мимо ушей. Да плевать на цифры. Я стоял там и пытался осознать, какого чёрта происходит. Махинации? Я? Это какая-то дикая ошибка. Я никогда не лез в эту фигню. Печати, подписи, бабло — это всё не моё. Но вот я стою, закованный в наручники, и всё это происходит со мной. Абсурд.

Они отвезли меня в следственную камеру, тупо бросили в неё, будто я уже виноват. Я сидел на койке, обхватив голову руками, и пытался собрать мысли. Но они разбегались в разные стороны, как крысы на тонущем корабле. Ни одна не задерживалась достаточно долго, чтобы я смог понять, что к чёрту происходит. Это был грёбаный кошмар.

Но одна мысль не отпускала. Это не случайность. Меня кто-то подставил. И я знал, кто это мог быть. Марк. Чёрт побери, этот ублюдок, узнав о нас с Эмили, решил убрать меня со своего пути! Конечно, кто ещё мог так провернуть дело? Но чёрт, я не виноват. Ни одного документа с моими подписями. Это бред. Но как мне теперь это доказать?!

Пролог

Марк

Иногда разрушение — это не громкий удар, а тихий треск, который мы не замечаем до последнего момента.” Харуки Мураками

Почему это произошло? Что я делал не так? Я всегда был уверен, что поступаю правильно. Я старался быть надёжным, заботливым, давал ей всё: дом, семью, стабильность, любовь. Разве этого недостаточно? Где я упустил что-то важное? Теперь моя жизнь трещит по швам, и я не могу понять, почему она решила вступить на этот путь. Как получилось, что я не заметил этого раньше? Я задаю себе эти вопросы, но ответов нет. Осталась только пустота и осознание, что я потерял нечто большее, чем мог себе представить.

Эмили

«Мы порой рушим то, что любим больше всего, сами того не осознавая». Оскар Уайльд

Всё началось с простого любопытства. Я не хотела большего, чем уже имела. Моя жизнь была стабильной, предсказуемой, но Макс дал мне что-то, чего я даже не искала. Жажда жизни, полнота ощущений оказались сильнее меня. Как я могла поставить под угрозу всё, что у меня было? Как я могла так легко позволить себе потерять контроль? Макс втянул меня в этот водоворот, а я, даже зная, к чему это приведёт, не смогла остановиться. Теперь, когда всё кончено, я потеряла и его, и Марка. Всё разрушено, и я стою среди обломков того, что было моей жизнью.

Макс

«Ты сам строишь свои ловушки, и сам же попадаешь в них». Карл Густав Юнг

Она была недосягаема, и в этом был весь смысл. Я начал игру, думая, что смогу держать всё под контролем. Охота всегда была для меня частью жизни, но с Эмили всё оказалось иначе. Эта игра затянула меня глубже, чем я рассчитывал. Я потерял не только её — я потерял контроль над собой. Всё, что казалось забавой, превратилось в личный апокалипсис. Теперь я вижу, что проиграл в этой игре. И цена этого поражения слишком высока. Я сам разрушил всё, что мне стало так дорого.

???? Это финал первой части — «Осколки сердца».

Но история Эмили, Макса и Марка на этом не заканчивается. Впереди — новая глава, полная боли, надежды, сложных выборов и попыток собрать себя заново.

Продолжение читайте во второй части диалогии:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец