Марина. Часть 3

В начале ноября ко мне подошла Алёна. Она работала уборщицей в институте и попросила меня заменить её на пару месяцев. Работы было конечно много и лишние деньги мне тоже не помешали бы, но возвращаться домой почти в полночь мне не хотелось. Я переговорила с дядей и тётей, и они устроили мне удобный вариант, переговорив с заведующей библиотеки. Они были как-то знакомы. После занятий я оставалась и убирала два верхних этажа института, мыла пол и выносила мусор, а потом в библиотеке проводила на диванчике ночь и параллельно готовила домашнее задание. Меня это вполне устраивало. Светка и так скучала по мне когда я жила в общаге, ведь в институте на переменах мы виделись очень редко, и она обрадовавшись стала после занятий навещать меня.

Однажды она под выходной, выпросилась y родителей и осталась мне помогать. Мы быстро всё сделали и сев на диванчик, стали обо всём болтать.

— Тебе не страшно вот так одной каждый день ходить по коридорам. Кругом такая тишина.  — спросила она y меня.

— Нет. Я за две недели здесь ни одного человека вечером не встретила, да и с вахты сюда бабульки не поднимаются.  — ответила я.

Немного задумавшись, она выдала такое, что я сначала опешила, а потом и саму стал азарт раздирать. Выглянув из дверей, мы посмотрели по сторонам. В коридоре горело дежурное освещение, создавая полумрак. Сняв обувь, в одних носочках, мы спустились на третий и второй этажи. Там тоже было тихо. На первом этаже работал телевизор. Сегодня на вахте дежурила тётя Наташа, полная и не очень поворотливая женщина. Мы прислушались и не услышали ни одного шага, и долго не думая, решились.

Поднявшись на четвёртый этаж, мы сняли всю одежду, оставив лишь носочки, чтобы не шлёпать босыми ногами и совсем голые вышли в коридор. По всему телу пробежала сильная дрожь, но мы уверенно пошли вдоль по коридору. Пройдя весь четвёртый этаж, мы спустились на третий, потом на второй. Немного подумав и пошептавшись, мы робкими шагами спустились на лестничную площадку первого этажа и выглянули из-за колонны. Тётя Наташа сидела к нам спиной метрах в десяти и смотрела какой-то концерт по телевизору. От коридора её отделяла перегородка чуть больше метра, за которой находилась раздевалка и пост для вахтёров и дежурных. Рядом же стоял такой же диванчик, как и в библиотеке. Подмигнув Светке, я на четвереньках, стараясь не стучать зубами и коленками о бетонный пол, поползла мимо вахты. Следом за мной, тоже самое, сделала Светка. От напряжения и перевозбуждения я уже кончила пару раз, и готова была снова обильно излить свой сок прямо на пол. Бёдра уже были мокрыми и я, стиснув зубы преодолела последние метры. Дальше мы спокойно прошли весь первый этаж и даже спустились в подвал. Там было темно и сыро, и мы вернулись. Теперь нужно было как-то идти обратно.

Собравшись с духом, мы точно так же 

преодолели обратный путь, что нас никто не услышал. Облегчённо вздохнув, мы стали подниматься вверх и закончили свой путь уже в библиотеке. Нам это очень понравилось, и мы решили повторить в следующую субботу. Взяв с собой камеру, мы почти сразу разделись и начали мыть пол в коридорах, одновременно кто-то из нас снимал. Мы сняли всё что могли, как спускались и поднимались по лестнице и ползали по коридору, мыли пол и сидели на подоконниках y кабинета ректора и многое другое. После полуночи мы решили снова спуститься в подвал. Проползли мимо вахты тихо и нас тётя Наташа, (была снова её смена дежурить) не заметила. Переведя дух в конце коридора, мы пошли обратно, и проползая мимо вахты услышали голос тёти Наташи.

— Ладно, вставайте. Хватит коленки протирать, а то коросты набьёте.

Нас как током ударило. Мы так испугались, что не знали куда бежать, да и смысла теперь не было. Ноги словно онемели, и мы не могли сдвинуться с места. А потом нас всё равно заметили, и теперь всё будет известно в институте. Я сильно перепугалась и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Светка тоже окаменела, и я смотрела на её голый зад и полукруглые ягодицы.

— Ну что вы там умерли что ли.  — снова раздался голос вахтёрши.

Нам ничего не оставалось, и мы медленно поднялись. Тётя Наташа сидела, как ни в чём не бывало, и смотрела телевизор. В голове пронеслось:

«Как она нас увидела, ведь она и с места не вставала».

— Ладно вам. Не бойтесь. Идите сюда.  — позвала она нас.

Мы нерешительным шагом зашли за перегородку раздевалки и стали перед тётей Наташей, в чём мать родила.

— Что, нравится голышом бегать?  — спросила она нас.

— Мг.  — промычали мы.

— Да вы не бойтесь меня. Я тоже, когда была молодая, любила раздеться и пройтись голышом.

— Как?  — заикаясь спросила Светка.

— Как вы нас увидели?  — снова повторила она.

— Что раскудахталась? Как да как. Я вас ещё прошлый раз заметила. Сначала подумала, что случилось, замарались или ещё что, а когда увидела сегодня, то поняла в чём дело.

— Как я вас увидела, так проще пареной репы. У меня на столе зеркало, а все ваши движения отражаются в окне, и вы как на ладони передо мной, даже и вставать не надо. Я сама на этом попалась сорок два года назад, когда лаборанткой работала здесь и заочно училась.

Тётя Наташа рассказала нам про свою историю и про Ивана Макарыча, как он, будучи пенсионером со стажем работы в институте дежурил на вахте и так же застукал её. В то время y неё не было никого, и она снимала квартиру, а он жил в выделенной комнатке четырнадцать квадратных метров прямо в институте. Они оба были одиноки, и Макарыч, разрешил Наташе, не стесняясь его, гулять по институту в ночное время голышом. Она долго думала и согласилась. Он с удовольствием смотрел на неё и 

любовался её молодостью, а ей было приятно, что она кому-то нравится. Позже он прописал её y себя и когда умер, то ей разрешили жить в этой комнате и работать в институте.

Мы так увлеклись, слушая рассказ тёти Наташи, что забыли о своей наготе. Опомнившись, мы застеснялись и извинились перед ней. Мы попросили тётю Наташу не рассказывать никому об этом и пообещали, что больше не будем ходить голыми по институту. Она рассмеялась о ответила:

— Да ходите, сколько вам влезет. Глядишь, и мне веселей будет, а то скучно одной всю ночь коротать. Лишь бы ваши родители не узнали и тогда нам всем не поздоровится.

— В этом смысле можете не беспокоиться, и мы в общих чертах рассказали ей про наши семейные отношения.

— Вам можно только позавидовать. Хорошо, что ваши родители понимают вас.  — сказала она и мы увидели на её глазах слезу.

Мы не стали расспрашивать о её семье, чтобы не причинять ещё больше страданий и решили, если захочет, то сама расскажет. Нам стало понятно, что она на нашей стороне и до конца ночи мы сидели рядом на диванчике и болтали обо всём. Нам было смешно и весело. Иногда то я-то Светка вставали и уходили в туалет, сверкая голой попкой, перед глазами, сидевших на диванчике. Рано утром мы попрощались и ушли домой со спокойной душой. Тётя Наташа нас пригласила в любое удобное время для нас навещать её, если конечно родители не будут против. Мы пообещали и сдержали слово. Почти в каждое дежурство тёти Наташи, на выходной мы предупреждали родителей и оставались на ночь в институте. Мы очень много узнали о жизни тёти Наташи, и нам её было, по-своему, жалко.

Мы решили после Нового года прийти и поздравить её и третьего января, купив торт и ещё кое-что к чаю, мы пришли в институт. Тётя Наташа, увидев нас, обрадовалась и открыла нам дверь. Мы долго болтали и пили чай. В какой-то момент наступила небольшая пауза и тётя Наташа сказала:

— Ну ладно. Хватит старуху развлекать. Идите, погуляйте по коридорам, а то сидите ножонками скёте.  — и засмеялась.

Остаток дня мы провели в институте и вечером позвонили домой, чтобы предупредить родителей, что останемся здесь. Они, не задавая лишних вопросов, не были против. Мы помогли тёте Наташе прибрать кое-что и вынести мусор. Было уже темно, и мы не хотели ничего на себя одевать. Тётя Наташа не поняла нас и переспросила:

— Вы что так голые пойдёте.

— Да.  — коротко ответили мы в голос.

— Так ведь зима же на дворе.

— Ничего. Мы привыкли.  — и взяв мешок с мусором, выскочили в открытую дверь.

Не спеша мы прошли по внутреннему двору и вывернув за угол, осмотрелись по сторонам. Никого кругом не было, лишь слегка порошил снежок, падал на голое тело и таял, стекая тонкими полосками влаги вниз. На улице было очень здорово, хоть и на градуснике минус шесть. Вывалив мусор,  

мы стали медленно бродить по территории института и подошли к закрытым въездным воротам. Присев за кучу снега, мы стали наблюдать за улицей и проводили нескольких прохожих взглядами. Они нас, конечно, не видели, а мы от этого ощущения сильно пере возбудились и прямо, не вставая из-за кучи снега, испытали сильный оргазм, накрывший нас с головой. Тут нас и застукала тётя Наташа.

— Вы где шатаетесь?  — возмущённо спросила она.

— Гуляли.

— Я уже не знаю, что думать. Ушли и нет, и нет.  — продолжала она ворчать на нас.

Мы вместе вернулись в здание и стали пить чай и греться. Наше тело раскраснелось, но нам было не холодно, и тётя Наташа заставляла нас пить чай, чтобы ладом прогреться. Через час мы снова решили погулять на улице, и тётя Наташа нас выпустила. Она волновалась за нас, и снова пошла нас искать во дворе. Мы, в свою очередь, побывав у одних ворот, пошли в обход здания и решили подойти ко вторым. Рядом с металлическим забором из прутьев проходил тротуар и по нему постоянно ходили прохожие, а по дороге ездили машины. Нам никак не удавалось преодолеть небольшой участок, метров пятнадцать и тогда мы бы спрятались за кучи снега и за ними смогли пройти до вторых ворот. Здесь нас и нашла тётя Наташа. Теперь она уже не так ворчала на нас, но попросила вернуться, и мы послушно пошли за ней. Иногда мы не контролировали свои действия и сейчас Светка решила обогнать тётю Наташу и толкнула меня. Я упала в сугроб и соскочив догнала её и тоже свалила в снег. Так мы все в снегу ввалились в коридор. Вскоре на этом месте образовалась лужа и мы стали затирать её.

После полуночи мы выглянули в окно и увидели такое, что не смогли просто усидеть на месте. Мы попросили тётю Наташу открыть дверь и выпустить нас. Она не стала с нами спорить и молча, подала нам ключ.

— Больше я за вами бегать не буду. Мне не двадцать лет. Поступайте как знаете, только меня в это не впутывайте, если вас заметят или простынете.  — и включила по громче звук у телевизора.

Поблагодарив её, мы выскочили на улицу. Снег плавно падал большими хлопьями, засыпая волосы, плечи и всё остальное... Мы сразу пошли ко вторым воротам и не обращая внимания на немногочисленных прохожих, на четвереньках преодолели эти пятнадцать метров и спрятавшись за кучами перевели дух. Отдышавшись, мы стали медленно на корточках (вприсядку)передвигаться в сторону ворот. Расстояние было приличное, метров около двухсот, и мы часто отдыхали. Рядом с нами слышны были голоса, смех прохожих, которым не спалось, и просто гуляли или с вечеринки возвращались домой навеселе. Нас разделяло всего, каких то, три-четыре метра, и стоило приподнять повыше голову, как нас сразу же могли заметить. Нас особенно сильно настораживал голос подвыпивших мужиков и подростков нашего возраста, а в сущности можно было ожидать 

неприятности хоть от кого. Мы часто просто вжимались в насыпанные кучи снега и пережидали таких прохожих. Может благодаря обильному снегопаду нам удалось пройти до ворот и обратно без приключений, и мы раскрасневшиеся, все в снегу с ног до макушки зашли в раздевалку. Увидев нас тётя Наташа ойкнула:

— Да что же это такое. Вы что сдурели что ли. Обморозитесь, что потом с вами делать то. Что я вашим родителям скажу.

Мы успокоили её и сказали, что это всё ерунда и мелочи. Мы и больше времени находились голышом на морозе и катались на санях и лыжах и всё это рассказали тёте Наташе. Она слушала нас и только охала.

До утра мы ещё раза два выходили на улицу и уж на третий раз взяли у тёти Наташи лопаты и почистили снег на дорожке и перед входом в её комнатку. У неё был отдельный вход с улицы. Больше часа мы раскидывали снег и снова т. Наташа ворчала на нас. Мы были красные от холода, как раки и при этом ещё и смеялись.

До конца зимы мы ещё много раз приходили и не давали скучать тёте Наташе.

Весной Светка стала усиленно готовиться к очередной сессии и наши прогулки прекратились. Да и мне самой тоже нужно было сдавать курсовые и зачёты, и я снова застряла на лето по собственной инициативе в общаге.

Летом ко мне приезжали то Нина, то Таня и Нина иногда тоже была не прочь пройтись голышом по этажу, ну а в комнате мы все ходили голенькие.

Третий курс был успешно завершён, и я перешла на четвёртый. Так как сессия была успешно сдана в начале июня и два зачёта я сдала быстро то весь июль под предлогом сдачи курсовой для родителей я прожила в общаге практически не одеваясь. Нина и Таня навещали меня и часто устраивали мне неожиданные ловушки за что я и ругалась на себя и свою доверчивость и благодарила их что они мне помогают таким образом расслабиться на всю катушку.

Зимой мне иногда удавалось встречаться со Светкой и проводить выходные в институте если дежурила тётя Наташа и мы тоже расслаблялись с ней и если выдавался тёплый день или ночь и шёл снег, то не боясь простыть выбегали из института во внутренний двор и помогали тёте Наташе чистить дорожки и убирать сне и выносить мусор. Нам это нравилось делать голышом, и она на нас уже не обращала внимания понимая, что нас, как и её когда-то, отучить от этого уже невозможно.

Четвёртый курсы пролетели как в сказке, но к началу учебного года Танюшка изменилась. Она иногда не ночевала в комнате, а на выходные всегда исчезала. Когда нам выдали дипломные работы, и мы по уши в них погрязли, Таня заявила.

— Я выхожу замуж.

Наступила тишина и никто не хотел первым её прервать. Первая начала Таня.

— Он хороший парень. Закончил институт в том году. Его 

звать Никита. Через неделю мы едем к нему домой на регистрацию. Поедемте со мной — и Таня обняла нас с Ниной.

— А где он живёт — спросила я.

В Мурманске — как-то с гордость ответила Таня.

После небольшой паузы я ответила, что не смогу так далеко ехать, проблема с деньгами. Нина тоже отказалась по той же причине. Мы пожелали Тане всего, что бы она хотела достичь в своей жизни и навещать нас хоть изредка. Потом мы её немного качнули, и она после свадьбы обещала нам накрыть стол и познакомить с Никитой.

Всё так и произошло, только у меня на душе образовалась какая-то пустота. Мне не хватало Танюшки, и Нина это заметила. Мы часто вечером сидели вдвоём, и она всегда меня успокаивала, хотя сама не знала, чего я лишилась и что потеряла. Я прекрасно понимала, что это было должно случиться, но мне не хотелось, чтоб вот так быстро. Я сильно скучала по Тане и часто вечерами вспоминала её и наши взаимоотношения.

После свадьбы Таня забрала все свои вещи и переехала к Никите. Он был красивый и высокий парень и работал в одной фирме замом по производству, а чего и где мне было безразлично. Мы все учились на разных факультетах и после защиты разъехались, даже не успев попрощаться.

Нина уехала к себе в район, ей предложили работать в школе.

Таня работала вместе с Никитой в одной фирме и помогала ему во всём, и он её ни на шаг не отпускал от себя. Родители Никиты помогли им купить однокомнатную квартиру и подержанную машину, и Таня с Никитой были всегда вместе. Я завидовала им и очень хотела оказаться на его месте, но видно этому было не суждено случиться.

•  •  •

Я ходила по городу в поисках будущей работы, но ничего путного не попадалось. В школу идти работать не хотелось, а на душе была такая тоска и пустота и я решила себя немного побаловать, да и к работе обновить гардероб.

Три года, вместе со Светкой, проведённых в институте, вызывали у меня всегда приятные и возбуждающие воспоминания. Мы не оставляли без внимания тётю Наташу и почти каждое её дежурство навещали, если у нас было свободное время. Родители были не против и даже иногда предлагали нам с собой взять что-нибудь вкусного и горячего, чтобы угостить т. Наташу. Эта забота всегда вызывала у неё слёзы на глаза. Она к нам относилась как к своим дочкам, которых у неё не было и не могло быть из-за раннего аборта. За три года т. Наташа рассказала нам всё о себе, и мы её тоже стали понимать, как и она нас.

После выпускного я была в поиске работы, а Светка, сдав очередную сессию бездельничала дома и не знала, чем себя занять. Узнав об этом т. Наташа, когда уже не было занятий, и шёл ремонт, она, опередив нас, сама предложила и помогать ей и немного подзаработать, и 

мы с радостью согласились. Мы давно мечтали и вот оно. Нам открыли подвал, чтоб мы смогли туда стаскать всё ненужное, и мы со Светкой, почти в полной темноте, стали лазить по подвалу, заглядывая в разные уголки. Там было сыро и грязно и горело всего несколько лампочек дежурного освещения, которые из-за грязи еле светили. Нам приходилось перелазить через разные нагромождения и перегородки, а так-ж, проползать понизу через узкие промежутки между фундаментными блоками. Наверху, т. е. на первом этаже шёл ремонт, и почти всё было слышно. То, что мы здесь, и совсем голые лазим по грязи, кроме т. Наташи не знал никто и эти голоса, доносившиеся до нас сверху, ещё сильнее заводили. Мы шли в самом прямом смысле на ощупь и когда дошли до конца подвала, прошло очень много времени. На обратном пути два раза мигнул свет. Это означало, что все ушли, и мы можем вылезать, но мы ещё долго лазили, чтобы найти выход. Когда мы появились перед т. Наташей, она чуть не пала от ужаса. Нас было не узнать. С ног до головы мы были в грязи, тенётах и паутинах. Старая половая тряпка была чище наших волос, а всё наше тело, это был сплошной комок грязи, только ещё шевелящийся. Грудь, живот, бёдра, попка и сама киска были так улеплены, что нельзя было разглядеть ничего. Тётя Наташа нас проводила в душ, и мы долго отмывались. Когда мы появились, она обрадовалась:

— А я ровным счётом уж подумала, что вас не отмыть будет.  — и засмеялась.

Переведя дыхание и передохнув несколько дней, мы так же пролазили по всему чердаку, а потом за собой два часа мыли пол по всем четырём этажам. С нас столько всего насыпалось что пришлось несколько раз выносить грязь и грязную воду на помойку во внутренний двор.

Я продолжала ходить по городу, но полмесяца поисков не дали ни каких результатов.

Проходя мимо стоянки, я заметила знакомое лицо. Это был Никита, Танюшкин муж. Он стоял и о чём-то разговаривал с ребятами. Я хотела пройти мимо, сделав вид, что не заметила его, но он увидел меня и окрикнул.

— Марина!

Я обернулась и махнула ему приветствие рукой и пошла дальше. Никита догнал меня и сказал.

— Ты чего к Танюшке в гости не заходишь?

— А я адрес потеряла — попыталась соврать я.

— Она тут как-то интересовалась, звонила Нине.

— Где вы и что у вас нового.

— Да так ничем пока порадовать не могу, хожу, ищу работу.  — ответила я.

— Поедешь к нам? Я сейчас домой, надо вещи завезти и тебя подброшу по пути. Танюшка сегодня дома.  — не отставал от меня Никита.

— Ну ладно, давно её не видела — согласилась я и пошла к машине, хотя после выпускного прошло всего две недели.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в квартиру. Увидев меня, Танюшка обрадовалась, и с визгом бросилась мне на шею. От её пронзительного и звонкого голоска 

можно было оглохнуть. Никита поставил вещи и уехал. Таня прибиралась и была в одном халатике похоже на голое тело, он был такой лёгкий и прилипая к телу под ним не просматривались лямочки от бюстгальтера и резинка от плавок. Она была дома и не мне об этом говорить. Я сама в тот момент была в коротенькой юбочке и без нижнего белья.

Таня предложила попить чаю, и мы перешли на кухню. Мы дружно сидели и болтали, вспоминали общагу и рассказывали о планах на будущее.

Последние полгода мы с Таней практически не виделись и каких-то взаимоотношений у нас не было и поэтому как-то об этом говорить, и напоминать ей наше прошлое, мне не хотелось. Я сослалась на занятость, и что меня будут ждать и вскоре попрощавшись, ушла. Я шла по улице, а сердце продолжало от волнения стучать в бешеном ритме. Я присела на скамейке, чтоб немного успокоиться. Идти в таком состоянии было небезопасно, а тем более переходить улицы.

Приехав домой, я ещё долго не могла забыть нашу встречу. Я понимала, что про отношения с Танюшкой можно забыть и не терзать себя. У неё была семейная жизнь, и она была счастлива и имела уже всё, мужа, работу и квартиру, правда пока съёмную, но для них это дело времени. На утро, я постаралась не вспоминать об этом и занялась домашними делами, пока родители были на работе, я копалась в огороде, полола и поливала. Было жарко, и бахчи просили пить.

Прошла ещё неделя, но подходящего объявления в поиске работы мне не попадалось, и я уже стала подумывать, что придётся работать в школе. И вот как-то вечером раздался звонок, звонила Танюшка. Я очень обрадовалась и схватив телефон, выскочила во двор, чтобы можно было отвечать на её вопросы, не оглядываясь по сторонам, слушает кто или нет. Родители были уже дома. Разговор был коротким, Таня пригласила к себе в гости. Никита уезжал в командировку и у неё ко мне было какое-то дело. Я прыгала от радости и обещала приехать. Родителям объяснила, что Танюшка осталась одна и просила приехать. Они были не против и рано утром я уже тряслась в маршрутке. Вот та самая остановка и скамейка, на которой я недавно сидела после визита к ней. Я забежала на этаж и позвонила в дверь. В коридоре раздались шаги и щёлкнул замок. Я вошла в квартиру и увидела, что Танюшка вся была ещё заспанная и голышом.

— Проходи, я сейчас — предложила она.

Я прошла и села в кресло. Таня бегала то на кухню, то в ванную и всё голышом. Мне было приятно смотреть на неё, и я провожала её взглядами, разглядывая, как виляет её попка и покачиваются её пышные груди и развиваются волосы. Я готова была уже встать и подойти к Тане и обнять её, но что-то меня сдерживало и вот она вышла из ванной в халатике 

и с милой улыбочкой на лице. Глазки её снова горели огнём и блестели в лучах восходящего солнца. Таня села рядом со мной, и мы начали болтать о всяких пустяках. Смеялись и веселились, потом пили чай и снова болтали и тут Таня спросила меня.

— Марина, а ты не обиделась на меня тогда в общаге из-за подвала?

— Да ты что.  — ответила я.

— Я наоборот была счастлива, что так всё потом произошло. Я даже со своей сестрой весь подвал института нашего голышом облазила — проговорилась я и пришлось назойливой Танюшке всё рассказать. Она была в шоке и спросила меня.

— А ты не хотела бы повторить всё это, а то с Никитой как-то скучно.  — скорчив кислую рожицу произнесла Танюшка, чуть ли не шёпотом. На её лице было такое выражение, как будто она просила у меня хлебушка. Это было так смешно и прикольно. Таня всегда умела строить разные гримасы, и это неплохо нас иногда веселило, особенно когда настроение было на нуле.

— Да я-то всеми руками и ногами за, да кто нас только в общагу пустит, да и в институте сейчас ремонт идёт.  — подняв вверх руки и оторвав от полу ноги ответила я, мне не хотелось Тане про т. Наташу разбалтывать.

Таня посмотрела на меня, и мы рассмеялись.

— Никита уехал и мне оставил ключи от работы, целую связку, чтобы я иногда забегала и проверяла почту. Там есть ключ от подвала, но им не пользуются после аварии. Там трубы зимой прорвало и затапливало всё.

— А как потом, ведь там работают и охрана, наверное, есть — поинтересовалась я.

— Ну вечером там никого нет, а охранники из своего бункера не выходят. Больно им надо. Сидят и смотрят свой телевизор. Чё им заморачиваться — первый этаж весь в решётках.  — так уверенно отрапортовала Танюшка, как будь то на докладе перед начальником.

Я не знала, что сказать. Мне очень этого хотелось, но незнакомое здание и что там может случиться, меня сдерживали от принятия решения.

— Ну как? Едем смотреть подвал — видя, что я сомневаюсь, уверенным голосом спросила Таня.

— Я не знаю. Как-то боязно — посмотрев на неё, ответила я.

— Значит струсила, а в общаге ты такой трусихой не была.

— То в общаге, там всё знакомое и почти родное — пыталась я объяснить свою трусость.

— Ну давай просто съездим и посмотрим, что там за подвал.

Я согласилась. Посмотреть, это не значит, что я готова была уже остаться там и мы, сев в маршрутку — поехали к офисному зданию, где работал Никита и Таня.

Приехав на место, я увидела два огромных, четырёхэтажных здания, соединённых между собой тёплым двухэтажным переходом. Здесь находилось много офисов разных предприятий и фирм. Мы вошли во внутрь, и Таня провела меня по этажам и показала, где они работают. Здание было расположено недалеко от окраины, и в просвете соседних строений был виден водоём, а за ним был огромный пустырь.

Кабинет Никиты и Тани 

находился на первом этаже и его окна выходили во двор. В нём было два больших окна и встроенная стенка из разных шкафов. В одном из них был мини лифт. С помощью его в подвал спускались и поднимались разные документы. Сейчас он не использовался из-за подтопления и все бумаги хранились в трёх кабинетах на четвёртом этаже. Каждый раз приходилось за ними бегать по этажам вверх — вниз. Кабинет был просторный и мне очень понравился. Таня проверила компьютер и почту, и мы пошли осматривать подвал. Дверь была железная и довольно тяжёлая. Таня открыла навесной замок, и мы вошли во внутрь. В переходе было сухо и под ногами был твёрдый бетонный пол. Кругом валялись разные ящики, столы и прочая утварь.

— А что подвалы двух зданий соединяются?  — спросила я у Тани.

— Наверно. Я здесь ни разу не была.  — ответила она.

В подвале горело дежурное освещение. Стоял полумрак, можно было рассмотреть стены и всё, что валялось под ногами.

Дойдя до края перехода, мы остановились. Впереди располагались ступеньки вниз, а там было видно отблески недавнего подтопления в свете вентиляционных окон.

— Да? Мрачноватая картина.  — вздохнув сказала я как бы с сожалением.

— Ну что, не желаешь провести здесь несколько дней ради меня.  — уже более откровенно спросила Таня.

Здесь было действительно здорово и по моему телу уже пробежали мурашки от того, что я могу согласиться. Я не знала, что делать и что сказать Тане. Мне очень хотелось побыть с Танюшкой в той самой обстановке, как в общаге после подвала, чтоб она помогала меня отмывать. Её удивлённые глаза от шока и потом обнимать её и целовать её красивые губки и попку, а от её киски я просто была без ума. Я стояла в растерянности. Что делать? Не переставала я задавать себе этот вопрос и не находила ответа.

— Ну что, не можешь решиться? Тогда пошли, пока нас тут никто не застукал.  — сказала Таня и направилась к выходу.

Я последовала за ней и уже перед самой дверью, сказала:

— Подожди, я согласна.

Таня повернулась ко мне и не поверив своим ушам переспросила меня.

— Что, что ты сказала?

— Я согласна.  — снова повторила я.

Таня подскочила и обхватив меня за шею, согнула ноги в коленях и повисла на мне. Я чуть не упала и только успела схватиться за деревянную стойку от стеллажа. Таня стала целовать меня, и я ответила уже не стесняясь ей взаимностью. Сколько минут мы стояли и целовались, я сказать не могу, но, когда она отпустила руки и сползла на пол, я с трудом держалась на ногах. Голова кружилась, как у пьяной. На лице у Танюшки светилась счастливая улыбка и это было необыкновенно красиво. Только за одни эти минутки счастья, я готова была бродить по этому подвалу голышом и знать, что это принесёт счастье и радость моей любимой Танюше, моей самой близкой подруге.

— Ну и когда начнём — спросила Таня.

— Я 

согласна хоть сейчас — ответила я, всё равно пока не нашла работу и свободна.

— Тогда пойдём и что ни будь купим из еды. Ты же не будешь голодать тут — предложила Таня.

Я согласилась и закрыв подвал, мы отправились в магазин. Что брала Таня, мне было всё равно, я только держала пакет и была снова счастлива. Я следила за ней, за её движениями и не сходящей с лица радостной улыбки счастья. Таня снова будет со мной. Пусть даже так и очень редко, но всё же со мной. Мы вышли из магазина и вернулись в офис. Таня взяла ключи, и мы спустились в подвал. Оставив пакеты с едой на сухом месте, Таня рассказала мне, где находится лифт и если что, то она мне даст знать через него и если что будет нужно мне, то я могу негромко говорить прямо в окно небольшой шахты лифта, после того, как она подаст сигнал. Я всё поняла и стала снимать с себя блузку и юбку. Я уже стояла босиком, а Таня складывала мои босоножки в пакет, завернув их в газету. Сверху она положила одежду и показала на резиновые сапоги, которые валялись в разных сторонах друг от друга.

— Может пригодятся, не босиком же тебе ходить — спросила она.

Я померила и сказала, что немного большие, но лучше, что-то, чем ничего и улыбнулась в ответ. Я стояла в оранжевых сапогах до середины голяшек, и совсем голая и смотрела на Таню. Таня смотрела на меня и в её глазах блестели огоньки счастья, а её красивые губки расплылись в улыбке. Мы обнялись и поцеловались на прощанье. Таня вышла и закрыла дверь. Забрякал навесной замок, и я услышала щелчок ключа, а потом раздались быстрые шаги. Это была Таня. Она поднималась на верх и потом её шаги перемешались с остальными служащими и их нельзя было различить.

Я вздохнула и пошла осматривать место, где находился микролифт и где мне устроить свой ночлег. Я понимала, что мне здесь придётся провести несколько дней и ждать встречи с Танюшкой. Мне хотелось её снова удивить, как в первый раз и я готова была на всё.

Спустившись по двум ступенькам вниз на землю, которой был засыпан весь подвал, я почувствовала, что мои ноги стали скользить и разъезжаться в стороны. Я стала осторожно передвигаться и повернув за угол, увидела перегородку и стеллажи вдоль стен. Под ногами я снова почувствовала твёрдый пол и пошла уже уверенно. Вскоре передо мной в свете дежурного освещения показалась шахта в виде шкафа. Внутри её был ящик, висевший на верёвке или тросе. Рядом было много полок, на которых лежали когда-то папки с бумагами. На одном из таких стеллажей я и обнаружила несколько десятков пластиковых бутылок с водой и коробку, в которой лежали консервы и открывалка, как у нас в общаге. По ручке я поняла, что это Танюшкина. Рядом была пустая полка,  

на которой можно было спокойно разместиться и спать. На ней валялись старые мешки и прочие тряпки. Как это тут появилось? И только теперь я всё стала понимать. Таня снова меня заманила в ловушку. Она всё приготовила заранее и ей оставалось только разыграть передо мной сцену, что она здесь впервые. Я принесла два пакета с хлебом и другими продуктами и сев на полку, стала думать, что она снова затеяла. В голову ничего стоящего не приходило, и я решила осмотреться по сторонам.

В подвале не было сплошной стены по середине, а весь пол держался на толстых балках, лежащих на бетонных столбах. На вид это было похоже на бетонный лес правильной формы. Столбы были на одинаковом расстоянии друг от друга.

Я стала бродить по подвалу и подходить к вентиляционным окнам, выходящим на центральный фасад здания. Перед входом стояли машины и мимо проходили люди. Мне стоило только позвать на помощь и сразу бы кто ни будь подошёл, но мне не хотелось выставлять себя в таком ракурсе, да и подводить Танюшку. Ведь она не настаивала, а просто предложила мне то, что я очень хочу и она знала меня хорошо за 5 лет учёбы и была уверена, что я соглашусь. Придётся ждать, что она придумала для меня дальше и это стало меня возбуждать. Я смотрела в окно и нежно ласкала себя. Одной рукой я теребила соски груди сначала левой, а потом правой, а вторая рука играла с набухшим клитором. Мимо проходили люди и я, прижавшись к стене с ещё большим азартом стала мастурбировать. Меня начала охватывать дрожь и участилось сердцебиение. Левая рука уже была вся мокрая от выделявшейся влаги и раздвигая правой рукой половые губки, я попробовала проникнуть в себя сжатыми вместе пальцами левой руки. От того, что я стояла в напряжении и не могла расслабиться, мне это не удалось и я присела на корточки. Это помогло расслабиться, и моя рука медленно стала проваливаться во внутрь влагалища и тут пришёл он, мой первый и мощный оргазм, следом за ним на волнах наслаждения я испытала второй и третий и готова была получать всё новые и новые толчки. Моя рука уже была внутри моего влагалища и лаская изнутри доводила меня до бешенства. Сил уже не оставалось, и я не смогла устоять. Вытащив руку, я попыталась встать, но ноги подкосились, и я упала на бок прямо в полужидкую глиняную кашу. Вот и начало, не придётся себя заставлять первый раз упасть в грязь. Я села и засмеялась. Моя попка провалилась в глину сантиметров на десять. Меня всё ещё колотило от недавних оргазмов и по моему телу пробежал озноб, а кожа покрылась мелкими пупырышками.

Отдохнув и почувствовав себя более уверенно, я встала и пошла к месту своего дальнейшего пребывания. Сколько мне там придётся ждать Танюшку, я не знала.

Вымыв руки и лицо, я перекусила и 

немного повалявшись на полу, стала дальше лазить по подвалу и проверять, где что и как. Окна в подвал были зарешечены и выбраться через них было невозможно, хотя они были приличных размеров, и я свободно могла в них пролезть. До вечера я ещё несколько раз упала и была перемазана почти по уши жидкой и липкой глиной.

На следующие день Таня ко мне не появилась ни разу и мне ничего не оставалось, как обойти весь огромный подвал. Грязи было везде полно и в некоторых местах мои ноги проваливались по колено я вылезала и достав снявшийся сапог, снова его одевала, но ногу и носить их в дальнейшем уже не было смысла. Они были такие же грязные изнутри, как и снаружи. Но это было моё единственное спасение от того, чтоб не поранить ноги, и я продолжала из надевать каждый раз, когда их теряла в глине. Устав, я просто садилась и сидела, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Иногда моя попа проваливалась по самую талию и распрямив ноги из глины виднелась только верхняя часть моего туловища. Это было так прикольно и смешно. В такие минуты я думала и вспоминала про Танюшку. Вот бы при ней так посидеть. Она бы сильно удивилась.

Где-то на третий день, проходя мимо вентиляционных окон, я заметила Таню. Она шла в сторону здания и несла пакет. Я подумала, что это моё освобождения и так обрадовалась. Я выполнила всё, что хотела сделать и теперь Таня меня не узнает в таком виде и поможет мне отмыться, ну а там?

Я подбежала к мини лифту и стала ждать. Вот ящик поднялся и через минуту спустился снова. Там стоял пакет с едой и две бутылки кока-колы. Затем я услышала условный сигнал, и Таня спросила:

— Марина, тебе что ни будь нужно.

— Нет, спасибо — ответила я и хотела задать ей вопрос, когда она откроет дверь, но не успела.

— Прочитай записку, я там всё написала.

После этого закрылась дверца шкафа и издавая стук каблучками, Таня вышла в коридор.

Разрыв в пакете записку, я начала читать:

«Мариночка прости меня, но возникли некоторые проблемы, и я пока не могу открыть подвал. Потерпи ещё немного, может недельку, а там что ни будь придумаем. Я приду завтра, подумай, что тебе принести. Целую, твоя Танюшка»

Прочитав это письмо, я была возбуждена до предела, но мои руки и всё остальное тело было грязным и не было возможности мастурбировать. Я читала записку раз за разом и навалившись на стену, представляла, как Таня произносит эти слова. От этого меня всю затрясло и по телу пробежала сладкая и приятная истома. Я сидела и не могла пошевелиться. Это было нечто иное, как оргазм, который я испытала, даже не прикасаясь к своей киске, значит я могу теперь так делать, только стоит мне сильно этого захотеть и представить то, что я так хочу для себя.

Спустя полчаса, я снова 

бродила по подвалу и пыталась себя мысленно возбудить, чтоб испытать новый оргазм, но у меня ничего не получалась.

На другой день пришла Таня и я снова попросила её принести газ — воды и её фото, чтоб веселей было и не так скучно. Таня пообещала и вскоре удалилась. Часа через два снова скрипнула дверь и опустился вниз мини лифт. Я взяла всё и спросила Таню:

— Таня, а зачем тебе чтобы я вот так сидела в подвале, а ты бегаешь и всё мне приносишь?

Тут я услышала стук и в кабинет кто-то вошёл. Я поняла, что это был Никита. Он что-то спросил Танюшку, и они ушли.

Весь день я провела в полном неведении, что и как, и вот стоя у окна, я увидела, как к центральному входу ранним утром в офис подъехала машина Никиты. Вместе с ним и приехала Таня. Они смеялись и улыбались и по их лицам было понятно, что они счастливы.

Подхватив Никиту под локоток, они вместе вошли в здание, и я побежала к лифту. Поскользнувшись, я растянулась в грязи упав грудью. Мне не было больно, так как земля была мягкая и рыхлая и хорошо смягчила удар. Встав я подошла и увидела, что в ящике лежал пакет с хлебом и ещё чем-то. Посмотреть было нельзя, так как руки были все в глине. Таня тоже молчала и не подавала сигнала. Я осторожно вымыла руки и проверила содержимое пакета. На дне лежала вчетверо свёрнутая записка. Я развернула её и начала читать:

«Мариночка, извини меня пожалуйста, что так всё получилось. Никита не оставляет меня ни на шаг, одну и я не могу у него взять ключи. Сегодня вечером мы едем к его родителям в Мурманск на Юбилей. Когда вернёмся сказать не могу, потерпи пару дней, по приезду постараюсь тебя вытащить.

Ты спрашивала, зачем мне это надо, чтоб ты сидела голышом в подвале. Во-первых, я знаю, что прежде всего этого хотела ты, но не могла прямо сказать об этом — я ведь права, не так ли? Во-вторых, мне нравится думать о том, что ты в данную минуту ходишь голышом по грязному подвалу, и об этом знаю только я и ты. Меня это сильно возбуждает и после того, как ты там оказалась по своей воле, мы с Никитой стали заниматься сексом по несколько раз за вечер, и мне всегда этого мало.

Я знаю, что тебе самой это приятно и ты не в обиде на меня. Вернусь, постараюсь тебя любым способом вытащить. Твоя Танюшка».

Прочитав Танюшкину записку, я поняла, что моё путешествие по подвалу голышом было приятно нам обоим, а не только мне. Раньше я думала, что Таня соглашается помочь мне, потому что мне это нравится, а оказалось, что и она от этого без ума. Если бы я бродила где ни будь по лесу голышом, то она тоже зная об этом чувствовала себя так же.

Я поставила 

её фото на доски и при слабом освещении стала разглядывать Танюшку. Это была та фотка, которую Таня таскала постоянно в паспорте и не хотела отдавать никому и вот она передо мной. Я смотрела на неё и снова почувствовала, как что-то подкатывает такое. Я навалилась на стену и расслабилась и вскоре испытала снова лёгкий оргазм, но очень приятный и неописуемый.

За неделю, которую я провела тут, я облазила все углы подвала и проверила все решётки. Они были прочно закреплены и не поддавались. Возможность выбраться через подвальные окна в этом здании отпала полностью.

Рядом стояло второе здание, но я там ещё не была, и чтобы попасть туда, нужно было пройти по подвалу под тёплым переходом метров тридцать, но был уже вечер, и я решила это проверить завтра.

Начался рабочий день, и я проснулась от шагов над головой. Вымыв руки и немного перекусив, я поцеловала Танюшкину фото и отправилась обследовать подвал второго здания. Пройдя тридцать метров под переходом, я увидела огромное пространство с такими же окнами для проветривания подвала, но высота его была почти на метр больше и свободно достать до окон было просто невозможно, и тут я вспомнила, что у двери стояла небольшая стремянка. Я раньше такую видела у нас в общежитии. Я вернулась и нащупав её, пошла к первому окну. Спустившись по ступенькам во второй подвал, я провалилась почти по колено. Земля была так пропитана водой, что представляла собой тестообразную массу. Вытаскивая из глины ногу, я переступала и медленно продвигалась вперёд. Ноги постоянно вязли, и я чудом не падала, так как держалась за стремянку. Добравшись до окна, я поставила её и стала подниматься. Вот и окно, в котором просматривался небольшой участок малолюдного переулка. Я взялась за решётку и покачала её, но было, как и в том здании. Передвигаясь от окна к окну, я только к вечеру смогла проверить все окна и потрогать все решётки, и я подошла к очередному из оставшихся семи. От сильной усталости мне уже не хотелось подниматься на стремянку и дёргать решётку, но что-то толкало меня вперёд и собрав оставшиеся силы, чтоб на завтра осталось меньше, я медленно поднялась и толкнула оконную решётку. Она скрипнула и немного сдвинулась. Я подумала, что это уже галлюцинации, но повторила и снова скрип. Я обрадовалась и поднявшись ещё на одну ступеньку, выглянула в окно. Оно выходило во внутренний двор, и решётка на правой его стороне болталась. Я покачала её сильнее и увидела, как штыри, к которым она была приварена, болтались в стене и вот-вот готовы были выпасть. Я стала сильнее её шатать и тут меня как током ударило, а если меня кто услышит, и я слезла вниз. Я плюхнулась на спину и развалилась на земляном полу. Моё тело медленно проваливалось в глиняном тесте, и я решила оставить окно на завтра.

В течении следующего дня я расшатала 

решётку и готова была к вылазке. Оставалось только выбрать момент. В таком виде идти было невозможно. Ночью на улице полно гуляет молодёжи и меня могут увидеть в любую минуту.

Прошёл ещё один день и ближе к вечеру стало темно и пасмурно. Небо затянуло тучами и пошёл дождь, который ждала изнывающая от жары природа и я. Во время дождя, на улицах практически никого не бывает, тем более в ночное время. Собрав все записки от Тани и её фото, я положила в кулёк и завернула ещё в один, чтоб не промокло. Это была моя единственная память и воспоминание о моём самом прикольном приключении, которое я сделала ради Танюшки и была счастлива, что так всё произошло. Жаль было одного, что она меня не видела и мы не мылись вместе в душе и не ласкали друг друга после.

Дождавшись, когда стало темно и по времени было уже за полночь, я подошла к окну и поднявшись по ступенькам стремянки, осторожно, чтоб не пораниться, отодвинула в сторону решётку и вылезла во внутренний двор. Шёл проливной и продолжительный дождь, который в данной ситуации был моей одеждой и защитой от посторонних глаз.

Я прошла по двору и оглядевшись, перешагнула через металлическую оградку, которая возвышалась выше кирпичной кладки на семьдесят сантиметров. Это была скорее всего декоративная ограда, чем забор. На тротуаре никого не было и нырнув в зелень кустарника, разделяющего тротуар от проезжей части, я выглянула на дорогу. Было тихо и лишь вдалеке был виден слабый свет удаляющейся машины. Перебежав на другую сторону, я оставила после себя ошмётки грязи, которая смывалась с моего обнажённого тела дождём. По узкому проулку, я пробежала к водоёму, который я видела из окна офиса, когда мне Танюшка делала экскурсию. По берегу пруда рос камыш и мелкий кустарник, а дальше не было видно ничего. Мне ничего не оставалось и я проваливаясь в лужах и грязи, пошла подальше от города, а там будет видно, что мне делать.

Несколько часов, пока не забрезжил рассвет, я пробиралась по высокой траве и мелкому кустарнику и вот я увидела перед собой опушку леса. Дождь практически смыл с меня всю грязь и моё тело приобрело свой первоначальный вид. Добравшись до леса, я осмотрелась и увидела вдалеке сосновый бор и трассу, преграждающую мне путь. Машин было немного, и я решила рискнуть. Подобравшись поближе, я спряталась за кустами в десяти метрах от дороги и вот улучшив момент, я выскочила на дорогу и перебежав на другую её сторону, спустилась в кювет и спряталась в камышах. Рядом было небольшое болотце. Видимость из-за дождя была неважная и удалившись на три-четыре десятка метров от трассы, я уже перестала прятаться и пошла через поле в полный рост. Я слышала за спиной проезжающие мимо машины и просто не обращала на них внимания. Спустя час я была уже на опушке соснового бора, который я 

очень хорошо знала и могла по нему бродить с закрытыми глазами. Теперь можно было привести себя в порядок. Я направилась к реке, чтоб вымыться и посмотреть возможность переправится на другой берег. По мосту было невозможно, а мой дом находился на другой стороне реки. По времени мои родители были уже на работе и я, спокойно переплыв реку в узком месте, пробежала вдоль по берегу с полкилометра и увидела окраину своего посёлка.

Подобравшись поближе, я перелезла через забор и присев, чуть ли, не задевая своей попкой землю, стала продвигаться ближе к сараям. Там я была в безопасности и уже соседи, которые и так во время дождя не выходили во двор, меня уже бы не увидели. Немного замаравшись и несколько раз сев попой на грязную и промокшую от дождя дорожку, я оказалась дома. На двери висел замок и взяв в бане шампунь и мыло, я прямо из бака стала отмываться холодной водой. Было так здорово и легко, снова ощутить себя, свободной и наслаждаться дыханием свежего воздуха и падающего с неба дождя.

Отмывшись и прибрав свои волосы, чтоб не намочить дома пол, я открыла дверь и вошла в комнату. На календаре было 23 июля. Я увидела, как от удивления у меня самой раскрылись и округлились глаза. Это что, получается девять или десять дней я провела в этом подвале и уже потеряла счёт дням, ведь мне казалось, что прошло всего неделя, но это было даже здорово, о чём я и мечтать не могла. Я быстро позавтракала, вернее пообедала и нашла себе одежду, но когда вошла в свою комнату, то бросив её на стул, рухнула на кровать и уснула.

Проснулась я от того, что кто-то меня толкал в плечо. Раскрыв глаза, я увидела маму и так ей обрадовалась, что повисла на шее, как маленькая.

— Вставай поешь. Давно приехала!  — спросила она.

— Около обеда.

— Промокла вся, наверное, вон какой дождь был?  — снова спросила мама.

— Как лягушка мокрая вернулась, только одежду у Танюшки в машине забыла — сделала я невинный взгляд.

— Как в машине?  — переспросила мама.

— А они с Никитой меня довезли до леса на другой стороне, и машина сломалась, вот я и переплыла домой голышом. С собой одежду тащить побоялась.  — сделав лукавый взгляд, чтоб мать меня не на ругала, ответила я, объясняя тем самым отсутствие своей мокрой одежды.

Потом я встала и накинув халат, пошла следом за мамой на кухню. Отец уже сидел там и доедал свой суп.

— Привет лягушка путешественница — бросил он насмешливую фразу в мой адрес.

Всё что говорила я и мама у меня в комнате, он слышал и тоже отнёсся к этому спокойно.

Через неделю приехали Танюшка и Никита и отдали мне пакет с моей одеждой. Я поблагодарила их и отведя меня в сторону, Танюшка выспросила у меня все подробности. Я с удовольствием ей всё рассказала, но фотку отдать отказалась. Теперь она 

стоит на моей тумбочке в рамке, и смотрит на меня своей искрящейся улыбкой. Я смотрю на неё и всё снова вспоминаю и мне становится приятно от этого.

•  •  •

В середине августа, одна мамина знакомая, мне предложила работу в библиотеке, и я согласилась. Это место мне предложили временно, на период декретного сотрудницы которая там работала до меня, и я обрадовалась. Это всё же не школа, а что платят чуть меньше, так не в деньгах счастье, а мне просто хочется чувствовать себя более свободной. Постепенно я осваивалась на новом месте, узнавала принцип работы изучала каталог литературы, которым располагала библиотека. Это мне нужно было для удобства работы. Прошла осень и наступала зима. Дома делать было нечего и мы со Светкой зимой, все выходные и праздничные дни плюс каникулы, когда дежурила т. Наташа, раздевшись бегали во дворе голышом и купались, в прямом смысле, в снегу. Часто любили сидеть за кучей снега и наблюдать за прохожими. Иногда, чуть ли не на виду, ползали по свежему снегу и даже зарывались, чтобы быть незамеченными. Тётя Наташа любила наблюдать тихонько за нами, как мы дурачимся и мы, зная это, не подавали виду. В раздевалку всегда заходили в снегу и красные от снега, как будто после парилки. Нам это очень нравилось и особенно то, что мы были защищены высоким забором и находились, чуть ли не в центре города. Кругом были люди, и они не догадывались, что рядом с ними две девчонки вытворяют такое, что в голове не укладывается.

После окончания института, Светка собралась выходить замуж и ей было не до наших развлечений, да и т. Наташа тоже была не молода и ушла на пенсию. Я иногда забегала в гости к т. Наташе, и мы с ней в её комнатке долго болтали. Я уже третий год работала в одной библиотеке в читальном зале. Подходил к концу декретный отпуск Иры, сотрудницы на месте которой я временно работала, и я ждала, когда она выйдет и мне снова придётся искать работу. Но всё вышло по-другому, и я была просто счастлива.

В один из февральских дней отработав на этом месте год, я освоилась и даже иногда позволяла себе небольшие слабости погулять голышом во время обеда закрывшись на ключ. В этот день я сидела на своём рабочем месте и читала ответы, на все письма, которые я написала и отправила. На улице было морозно и в читальном зале не было никого, если не считать Веру, постоянную нашу читательницу. Она приходила два-три раза в неделю и по несколько часов сидела и читала учебную литературу и что-то конспектировала в своей тетради. Возможно ей мешали учить дома или она просто не хотела таскать с собой книги, но это её дело. Я же сидела и поглядывала на её согнувшуюся спину и вспоминала школу. У нас тоже в классе были такие девчонки — мы их зубрилками 

называли. Так и Вера, на вид она не являлась мечтой многих парней, очень любила читать, да и одевалась хоть и опрятно, но не современно. Её очки у меня всегда вызывали изумление. Большие линзы и очень выпуклые, за которыми её глаза казались большими, и она всё могла видеть сквозь них. Но я видно ошибалась. Когда она читала, то очень низко наклонялась над книгой, и мне порой казалось, что она не читает, а просто спит и делает вид, что занимается.

Однажды Вера немного задержалась и пришла чуть позже обычного. Время было перед обедом, и я сказала ей, что она может учить во время обеда и что я, никуда не ухожу. Она поблагодарила меня и взяв свою книгу, села за свой столик — второй в среднем ряду. Почему она его всегда выбирала, для меня было загадкой. Может ей нравилось освещение от окон, ну да ладно.

С началом обеда я закрыла входную дверь, чтоб не кто не мешал спокойно отдохнуть и зашла за шкаф. Там с помощью шкафа и двух стеллажей с книгами был отгорожен небольшой уголок с диванчиком, подобие комнаты отдыха, и я там всегда пила чай и отдыхала во время обеденного перерыва, если не ходила по магазинам. Выпив чай и проглотив пару пирожных, я подошла к окну и посмотрела на улицу. Дул ветерок и подымал снежную позёмку. Было около минус тридцати, а здесь в читальном зале было тепло как летом. Я выглянула из-за стеллажа, и увидела сидевшую, и недвижимую Веру за столом. Она что-то записывала в тетради. В моей голове что-то промелькнуло, но я тут же эту мысль отбросила. Когда я села на диванчик в своей коморке, то вновь подумала об этом. Мне захотелось раздеться и пройтись за спиной у Веры голышом. Она увлечена книгой и ничего не увидит — подумала я тогда. От этой мысли я сразу возбудилась и уже никто не мог меня удержать. Одежды на мне как всегда было не так уж и много — блузка и халат, а на ногах сапожки. Чтоб не стучать каблуками, я одела шерстяные носочки, что бабушка мне связала, сняла халат и блузку и выглянула в зал. Всё было без изменений. Вера читала и было видно, как слегка её рука делает крохотные движения и что-то пишет. Я вся дрожала от возбуждения и нерешительно сделала первый шаг, потом ещё и ещё и вот я стою голышом посреди читального зала за спиной у Веры. Стоило ей тогда повернуться, и она застала бы меня в таком виде врасплох, но она была в своём репертуаре и ни на что не реагировала. Я проскользнула в ряд между стеллажами с книгами и подошла к окну. Теперь меня она не могла видеть. Я стала ходить из ряда в ряд, то удаляясь, то приближаясь к Вере. С каждым приближением я всё сильнее дрожала от возбуждения и слегка 

постукивали зубы. Как мне тогда хотелось, чтоб она повернулась и посмотрела на меня, но этого не произошло. А сама подойти близко не решилась, да и она даже не повела головой.

Я вернулась в коморку и поласкав себя несколько секунд обильно кончила — испытав сильнейший оргазм. Такие со мной происходили очень редко и то лишь в очень экстремальных ситуациях. Если бы Вера стала искать меня в тот момент, то я даже не смогла бы всё это объяснить. Одевшись, я вышла и открыла дверь. Обед подходил к концу. Вера потом ещё сидела почти час и после ушла домой. Я двое суток думала о том, что произошло и до чего я докатилась, но, когда Вера вновь оказалась в читальном зале, я снова сообщила ей что на обед не иду и буду сидеть здесь. Она обрадовалась и взяла два учебника по биологии и анатомии.

Когда начался обед, я снова закрылась и не стала терять время на чай и пирожное, а сразу разделась и вышла из коморки. Я уже была готова к тому, что Вера может обернуться и меня увидеть, но она сидела и читала, и что-то быстро записывала. Так пролетел ещё один обеденный перерыв, потом были ещё несколько. Но я так и не решалась выйти из-за стеллажа и не стесняясь Веры, пройти перед ней голышом. Как мне тогда этого хотелось, как когда-то перед Таней и Ниной. Кто бы мог только знать, как не я сама и тот, кто когда-то испытывал что-то подобное. Когда я была одна, я постоянно думала об этом, как она смотрит на меня удивлённо и растерянно. Как я пытаюсь перед ней оправдаться за свой проступок. Я рассматривала свои действия и изучала их, какой момент был самый подходящий для этого, но чем больше я думала об этом, тем сильнее возбуждалась и мне казалось, что при следующей встрече я смогу это сделать.

Наступил четверг 4 марта, помню, как я сидела за своим рабочим столом и ждала, когда откроется дверь и войдёт Вера, но её что-то не было долго. Вдруг вошла моя начальница, Наталья Ивановна и сказала:

— Пришли новые книги для читального зала, принимай.

Открылась дверь и двое ребят стали заносить коробки и связки с книгами и вскоре их набралось больше двух десятков пачек — целая куча лежала возле моего стола.

— Разложи все по категориям — технические отдельно, а художественную на верх поставь, где есть свободные места и не забудь поставить штемпели, и внести в реестр — сказала начальница и направилась к выходу.

Перед тем как закрыть дверь, она повернулась и ещё раз напомнила, а потом и говорит:

— Сегодня можешь закрыться на санитарный день.  — и скрипнув дверью — вышла.

Вот тебе и дождалась — обхватив голову двумя руками, сидела я и думала, как и с чего начать.

Вдруг снова скрипнула дверь и вошла Вера.

— Вы работаете — спросила она.

— Нет,  — ответила я.

Вера замялась и не знала, как быть.  

Я увидела её замешательство и сказала:

— Но ты можешь пройти и заниматься. Ты мне не помешаешь — ответила я и встала из-за стола. Я подала Вере её книги и сказала:

— Можешь спокойно заниматься, и не обращай на меня внимания — видишь мне сколько работы навезли.

Вера села за свой столик и зашуршала листами от книги. Потом открыла тетрадь и всё стихло. Я положила на свой стол две пачки книг и достала из них список. В пачках было по несколько одинаковых книг и это мне облегчало работу — не нужно будет писать одно и тоже название несколько раз. Я стала проставлять на 17 стр. штемпеля и присваивать каждой книге её порядковый номер. Потом занесла это в компьютер и поставила на стол следующие две пачки. Работа стала получаться быстро и некоторые движения уже шли как будто я их знала всю жизнь и неоднократно делала. Проштамповав несколько пачек, я решила их разложить по полкам и поставив между стеллажами стремянку, пошла за первыми книгами. Каблуки стучали по полу и вдруг меня как током ударило:

— А почему я всё ещё одета — ведь я так ждала сегодня Веру и хотела ей показаться, а эти книги меня просто сбили с мысли.

Я зашла в коморку и быстро переоделась, в смысле разделась и одела вязаные мягкие носочки. В них я всегда ходила бесшумно, и они мне нравились, потому что их связала моя бабушка, чтоб я не простыла бегая босиком.

Осторожно я вышла из коморки и подошла к столу. Вера сидела в нескольких метрах от меня и спокойно читала. Я взяла стопку книг и прошла между стеллажами, где стояла стремянка. Осторожно поднявшись, я положила первые книги на полку и снова слезла. Верхние полки были немного в пыли и мои руки сразу замарались. Обтерев их о тряпку, я протёрла полки и пошла за новой пачкой книг. Так я сходила до своего стола за спиной Веры несколько раз, и от сильного перевозбуждения меня уже начинало трясти, но Вера так ни разу и не обернулась назад. Осторожно перетащив стремянку в другой ряд, я начала укладывать другие книги. По ногам медленно текли влажные ручейки, щекоча мою нежную кожу. То ли это были капли пота, толи сок, вырывающийся от возбуждения из нутрии я конечно проверить не могла, руки были испачканы. Поставив последнюю книгу на верхнюю полку, я слезла со стремянки и пошла в коморку, уже не обращая внимания — увидит ли меня Вера или нет. Ноги устали, от того, что я прыгала на стремянке вверх и вниз. Мне что-то захотелось немного отдохнуть, вымыть руки и попить чаю, ведь я ещё даже не обедала, а уж потом приготовить новую партию книг для раскладки по полкам, проштамповать их и присвоить порядковые номера согласно реестра.

Открыв кран, я смочила руки и намылив их, стала оттирать грязь и пыль. Я так заострила на этом внимание, что 

совсем забыла про Веру, а она закончив читать, положила книги на стол и не дождавшись меня, сама заглянула в коморку. Увидев меня в таком виде, она стала как вкопанная и не могла произнести ни слова. Я сама, увидев её в проёме между стеллажами опешила и на мгновение замерла и только капля мыльной воды, упавшая на оголённое бедро, привела меня в чувство.

— Что, закончила?  — спросила я невозмущённым голосом.

— Да — с трудом выдавила Вера, а сама продолжала пожирать меня своим взглядом сквозь линзы своих очков. Очки увеличивали глаза, и её взгляд был такой выразительный, что я на мгновение засмотрелась и наши взгляды встретились. Вера засмущалась и опустила голову, пробежав напоследок по моему обнажённому телу.

— Я сейчас отмою руки и открою дверь — ответила я и продолжила полоскать руки под струёй воды из крана. Вера стояла, и я чувствовала, как она просто пожирает меня своим взглядом. Вытерев руки полотенцем, я взяла ключ из кармана халата и пошла к входной двери. Вера отошла в сторону, но от изумления дальше не сдвинулась. Она была ошарашена моим поступком. Наконец-то у меня всё вышло, радовалась я внутри себя. Вставив ключ в замочную скважину, я посмотрела на неё. Она стояла недвижима и её удивлённый взгляд просто потряс меня. Это было что-то такое, что просто не описать словами. Вера стояла как статуя и смотрела на меня и даже не дышала. По крайней мере мне тогда так показалось.

— Ты идёшь или остаёшься?  — спросила я.

— Да, да, да — затараторила она и её лицо покрылось пунцовой краской. Ей было так неудобно, что она просто выскочила в дверь и я уже вдогонку успела ей сказать, что будем работать только после праздника. Слышала она или нет, я не знаю, но все выходные я думала только о ней и о том, что случилось. Мой поступок не давал мне покоя. Мне было приятно и я, как только думала об этом, сразу же возбуждалась и стоило мне только притронуться пальчиками к своей киске, как я начинала испытывать наслаждение, которое заканчивалось сильным оргазмом. Потом мне становилось стыдно за себя, что так сконфузила Веру и спустя несколько минут я снова начинала испытывать наслаждение от содеянного.

Так прошли выходные и сидя за своим рабочим столом 9 марта, я ждала, что вот-вот откроется дверь и войдёт Вера. В ожидании я ответила на письма своих знакомых и когда я заканчивала последние строчки, скрипнула дверь и вошла Вера. Много было посторонних и новых людей, но они так и не дали такой возможности, чтоб остались я и Вера. Вскоре она ушла, положив книгу на стол и сказав до свидания. Остаток дня прошёл в недоумении, обиделась она на меня или не хочет больше оставаться на обед, чтоб не оказаться снова в такой ситуации. У меня было много загадок в её поведении и ни на одну я не 

находила ответа. Я стала прибирать на столе, чтоб идти домой и отодвинув книгу, которую читала Вера, увидела между страничек выступающую полоску бумаги. У меня проявился интерес, что она читает и чем интересуется. Я открыла книгу по её закладке и прочитала заголовок «Строение цветка и виды опыления». Она ещё и не только зубрилка, но и ботаник, подумала я и улыбнулась. Только я хотела закрыть книгу, как мне показалось, что на другой стороне закладки что-то начёркано. Перевернув её, я увидела написано красивым подчерком:

— «А ты так красиво смотришься!!! » и стояло три восклицательных знака.

Толи это относится ко мне, толи просто фраза из книги, думала я.

Весь другой день пошёл в ожидании и я, так же не дождавшись Веру, ушла домой. Книги уже все были разобраны и проштампованы, занесены в реестр. Оставалось только разложить на полки. Свободными оставались только верхние и я решила оставить это на завтра. С каждым днём я всё больше корила себя, за то, что обидела Веру и уже совсем отчаялась, как вдруг скрипнула дверь и вошла она. Сегодня был четверг, и она пришла как обычно, после десяти.

— Вы сегодня работаете — спросила она смущённым голосом, видя, как я сижу на корточках и раскладываю книги на полу по тематике.

— Да — ответила я.

Она окинула взглядом книги, и я поняла без слов её вопрос.

— А это я во время обеда разбираю, думаю за два дня управлюсь — ответила, не поднимая голову.

Я встала и прошла за стол. Взяв её книги, я протянула их Вере и спросила:

— Эти книги?

— Да — ответила спокойно Вера и взяв книги села за свой обычный стол. Рядом ещё сидело несколько человек, но ближе к обеду они стали потихоньку расходиться. Я не знала, останется она на обед или тоже пойдёт вслед за всеми и не дожидаясь пока она сама примет это решение, решила опередить её сама:

— Я во время обеда буду книги раскладывать, если не успеешь, то можешь заниматься — сказала я ей.

— Да, спасибо — поблагодарила она и снова склонилась над учебником. Другой рукой она что-то быстро записывала в тетрадь. Я не стала её отвлекать и взглянув на часы, закрыла дверь.

Чайник в коморке уже вскипел, и я решила немного перекусить — утром проспала и немного урчало в животе. Это было так неприятно. Минут через пятнадцать, я выглянула и увидела, что Вера как мне показалось, даже не сменила позу, а также склонившись продолжала читать и немного в стороне в раскрытой тетради что-то записывать.

Я решилась повторить и быстро освободив себя от немногочисленной одежды, вышла в зал и подойдя к столу, взяла несколько книг и проскользнув между стеллажами стала подниматься на стремянку. Поставив книги на полку, я повернулась, чтоб посмотреть где Вера и спуститься вниз, как чуть не ойкнула от испуга. Вера стояла в метре от меня и рассматривала меня снизу. У меня аж холодок пробежал по всему телу.

— 

Может помочь?  — спросила она.

Наступила пауза — и мы стояли, я на стремянке, Вера на полу, и смотрели друг на друга.

— Может помочь?  — вновь повторила Вера.

— А то неудобно прыгать туда, сюда.  — добавила она.

— Если я тебя не смущаю и не отниму время, то буду рада — ответила я.

— Я почти закончила — смущаясь ответила Вера и продолжала пожирать меня своим взглядом через линзы очков.

Я стала говорить, какие книги брать, а она довольно быстро подносила и подавала их мне. Пока она ходила за новыми, я успевала эти расставить и уже сидя голой попой на верхней ступеньке стремянки, склонившись вниз, тянула руки и принимала новые книги. Получалось быстро и довольно слаженно. За двадцать минут мы разложили все книги и выдохнув я спустилась вниз. Живот, попа и бёдра были серыми от пыли, а про руки и говорить не стоит. Наверное, много лет верх не прибирался и там столько всего скопилось и это ещё при том, что я протёрла полки перед тем, как поставить на них книги, а что было до этого — можно было только догадываться.

Хоть я и не выглядела так хорошо, замарашка, да и только, но чувствовала я себя уже более уверенно и взяв стремянку, отнесла её в сторону. Я разгуливала по читальному залу, на глазах у Веры, чумазая, свободная от одежды и мне было хорошо и комфортно. Вера только смотрела на меня и провожала взглядами. Чтоб как-то её внимание отвлечь от себя, я спросила:

— Чай пить будешь?

— Ага — ответила она немногословно.

— Ну тогда ставь, всё слева в шкафу находится, разберёшься думаю, а я пока приведу себя в порядок, а то запачкалась, как свинья.

Вера засмеялась и зашла в коморку. Забрякал чайник, бокалы. Я подошла к раковине и стала отмываться и уже через пять минут была как после баньки, хоть и холодной.

— Фу, кажется всё — выдохнула я и села на диванчик.

Чай уже вскипел и парил из кружек, разнося фруктовый аромат по всему залу.

— Спасибо — поблагодарила я Веру и положив ногу на ногу, стала швыркать горячий чай и прикусывать с печеньем. Вера тоже пила молча и иногда бросала на мой вид косые взгляды. Я делала вид, что мне это всё безразлично, хотя на самом деле я была уже на пике блаженства и оставалось сделать самую малость, чтоб испытать подкатывающий оргазм. Я стеснялась Веры и не знала, как это сделать, но развязка пришла сама. Вдруг раздался стук в дверь, и Вера вздрогнула.

— Кто это — спросила она.

Я, прикусив губу и чуть не застонав, продолжая испытывать наслаждение от нагрянувшего от испуга оргазма, кое как выдавила пару слов:

— Открой дверь — и показала рукой на ключи.

— А ты — испуганно спросила Вера.

— Я сейчас.

Вера подумала, что я обожглась горячим чаем и взяв ключи, поспешила к двери. Я, пересилив себя, надела наспех блузку и халат, а затем привстав с дивана, направилась к выходу, из коморки 

и чуть нос к носу не столкнулась с Натальей Ивановной, начальницей.

— Вижу, что всё сделала, молодец. А это что?  — и она показала на ведро с водой и грязную тряпку.

— Полки протирала — коротко ещё не отойдя от волнения сказала я.

— Я к тебе вот зачем зашла. Подготовь список новых поступлений и после выходного ещё подвезут. Там что-то на складе места нет для новых поступлений, вот всё что залежалось и распихивают по библиотекам — объяснила она.

— А много привезут?  — спросила я.

— Точно не знаю, но примерно столько же, а может и больше.

Посмотрев на составленные книги, Наталья Ивановна провела рукой по полке и её пальцы покрылись тонким слоем пыли.

— Марина. Ты давно протирала полки на стеллажах — спросила она меня.

— Осенью — ответила я.

— Ну тогда завтра пятница, устрой санитарный день и приготовь полки для новых книг и протри все остальные — сказала Татьяна Ивановна и окинула меня взглядом.

— Хорошо — ответила я с трудом скрывая довольную улыбку.

— Оденься во что-нибудь такое, что не жалко марать — сказала она и вышла.

Я подошла к своему столу и села на стул, так как обед уже закончился и меня ждала посетительница. Закончив с ней, я подошла к Вере.

— Завтра у меня генеральная уборка в зале, так что я не работаю. Если тебе надо заниматься — приходи, ты мне не помешаешь.

— Хорошо, спасибо, посмотрю по времени — ответила она и уткнулась в книгу.

Я стала составлять список новых книг, и когда он был готов — распечатала его на принтере, чтоб отнести Татьяне Ивановне. Потом ушла Вера домой, и я осталась одна. Я сидела и думала, с чего завтра начать день и совсем забыла про начальницу.

По дороге домой я зашла в магазин, и кое-что купила на обед, чтоб завтра во время уборки не выходить. Дома я всё рассказала маме, что мне нужны тряпки ненужные. Всё это сложила в пакет и поужинав, легла спать. Я долго лежала с открытыми глазами и разглядывала потолок, не могла заснуть и как уснула не помню. Проснулась от того, что меня толкала в плечо мама и говорила, хватит спать, проспишь на работу. Я даже не слышала будильник. Быстро соскочив с постели и даже не накинув халат, я так голышом и выскочила на улицу в туалет. Отец уходил постоянно рано, и я почти всегда так делала, просто не хотелось одеваться. Правда ни отец, ни мать, мне по этому поводу не делали замечаний, но на меня иногда находило и было как-то неудобно идти во двор голышом.

Вернувшись в дом, я одела сапоги и шубку. Натянула на голову вязаную шапку и взяв пакет на кухне, помахала маме рукой.

— Пока, до вечера — сказала я.

— Не очень ли ты легко оделась на субботник — спросила мама.

— Всё нормально, зато ничего не замараю — засмеялась я и выскочила на улицу.

Маршрутка должна была вот-вот подойти и мне не хотелось опаздывать, чтоб не ждать следующую.

На 

работе всё как обычно. Я надела халат и взяв список — отнесла его Наталье Ивановне. Потом прибрала на своём столе и набрав в ведро воды, приготовилась к уборке. Время было почти девять, и я не знала, придёт ли сегодня Вера. Мне так хотелось, чтоб она была рядом, и я решила немного повременить. Часов около десяти раздался стук в дверь и я, щёлкнув ключом, открыла её. В коридоре стояла Вера в своём обычном наряде так сказать и пакетом с учебниками и тетрадками.

— Проходи — пригласила я её.

Я повесила на входную дверь табличку — Санитарный день. Потом закрыв дверь, выдала Вере её книги.

— Может чего помочь нужно — спросила Вера.

— Спасибо, я сама. Не будешь же ты в пыли возиться — ответила я.

Вера села за свой столик, а я вошла в коморку и скинула наконец то свой халат, оставшись в одних комнатных тапочках и голышом. К моему удивлению меня охватила дрожь и даже начало судорожно потряхивать, но я тут же взяла себя в руки и успокоилась. Мне не хотелось испытать наслаждение в начале дня, хотелось растянуть это на продолжительное время.

Собравшись с силами и духом, я вышла из коморки и прошла между стеллажами за стремянкой. Поставив её в первый ряд, я начала протирать верхние полки. Приходилось слазить вниз и прополоскав тряпку, снова подниматься на верх, а потом тянуться в дальние углы верхних полок, чтоб вымыть самые потаённые уголки. Минут через десять, мой живот, от того что я постоянно наваливалась на полки и бёдра были замараны и им уже ничего не угрожало, чтоб сохранить в чистоте. Я стала менее осторожна и лазила везде. Протирала верх и даже самые нижние полки. Приходилось иногда садиться на пол, а то и ложиться на живот, чтоб достать завалившуюся за стеллажи книгу, неаккуратно поставленную когда-то. За таким занятием меня и застала Вера.

— Ты что разделась то — удивлённо спросила она.

Её глаза были такие же огромные, как в тот раз и бегали по моему телу то вверх, то вниз.

— Грязи много, вымою, потом и сама вымоюсь — ответила я.

— Я дома всегда так мою, одежда глядишь не замарается и стирать не придётся.

— Но ведь...  — сказала Вера, не находя больше слов, чтоб хоть как-то меня переубедить. Да и переубеждать меня было поздно. Сделав уборку в двух рядах из семи меня уже трудно было отмыть под краном. Вера была очень сообразительная и начитанная и поняла это.

— Может всё же помочь что?  — спросила она.

— Если не трудно сделай чаю, а то я проспала и не завтракала утром — попросила я.

— Хорошо — весело с улыбкой на лице ответила Вера и убежала в коморку.

Вскоре зашумел чайник, и минут через пять она позвала меня за столик.

Вымыв руки, я села на диван и с жадностью приступила к трапезе. Я так проголодалась, что съела три бутерброда и несколько печенюшек с карамельной начинкой, а потом поблагодарив Веру,  

навалилась на спинку и выдохнула:

— Хорошо то как!

— Марина, а ты часто так на работе ходишь?  — спросила вдруг Вера.

— Как так?  — переспросила я.

— Ну голой.  — уточнила как-то тихо и стеснительным голосом Вера.

— Да, бывает, особенно летом, когда жара — ответила я и взглянула на неё.

— А при других ты тоже появляешься голой — вновь спросила Вера.

— Было несколько раз, но они меня не видели.  — пояснила я.

Наступила минутная пауза и я уже чувствовала, что ещё немного и я не смогу себя сдержать. В низу живота такая ерунда творилась, что я уже готова была, не стесняясь Веру — раздвинуть ноги и начать мастурбировать. Ноги слегка дрожали, и чем больше Вера задавала вопросов, тем сильнее было возбуждение. Я не знала, куда деть руки. Они сами произвольно тянулись к моей киске. Не знаю, поняла это Вера или просто ей неудобно стало, она встала и поблагодарив меня за чай, пошла заниматься дальше. Как только она скрылась за шкафом, я не выдержала и моя рука, скользнув по животу, опустилась к моей кисуле. Я провела пальчиками между половых губ, и они тут же утонули в истекающем влагалище. Сделав несколько движений, я испытала сильнейший оргазм. Мои пальчики сжимали клитор и теребили его, слегка покручивая в разные стороны. Сжав зубы, я боялась застонать и издать хоть какой-то звук. Такого со мной ещё не было никогда. Оргазм был такой продолжительный, что мне показалось он не кончится никогда. Всё было практически в присутствии Веры, хоть и разделяло нас всего несколько метров и шкаф, но она знала, что я сижу на диванчике совсем голая. А я знала, что Вера рядом и для меня она была практически посторонним человеком и вдруг стала такой родной, как сестра. Вскоре возбуждение стало ослабевать, и я стала успокаиваться. Нужно было идти работать и я, шатаясь и держась за дверку шкафа, стала медленно вставать. Подо мной на диване было огромное мокрое пятно и чтоб его скрыть, я бросила на него свой халат.

Следующие три ряда я вымыла без приключений. Я свободно, покачивая вымазанной в пыли грудью, и такими же бёдрами, разгуливала по читальному залу. Выливала грязную воду и наливала свежей, лазила по стремянке вверх-вниз как обезьянка и ползала на полу как змея, чтоб навести порядок, который не проводился, наверное, года два. По крайней мере за время моей работы мне никто не говорил это сделать. Вскоре ко мне снова подошла Вера.

— Давай я хоть что-нибудь помогу, мне всё равно сегодня никуда не нужно идти — предложила она

— Я вон вся вывозилась, и ты тоже хочешь — ответила я.

Наступила минутная пауза, а потом Вера и говорит:

— Ну зачем же обязательно вывозиться, я могу просто протирать полки, до которых достану.

— Ну хорошо — согласилась я.

Сменив воду, мы приступили к последним двум рядам. Я залезала наверх и мыла всё вверху, где кое как дотягивалась, но всё же одолела все 

верхние полки и спустившись вниз, убрала стремянку. Вера ходила между рядами и протирала полки на своём уровне, где ей не трудно было доставать. Закончив вверху, я присела и начала последний участок, самую нижнюю полку и пол под ней. Мне приходилось то садиться, то ложиться на пол и просунув руку с тряпкой под полку, мыть там пол на ощупь, сколько я смогла достать. На полу между рядами было много набрызгано, и конечно ползая, я ещё сильнее вывозилась. Рядом ходила Вера и протирала пыль. Я иногда ловила на себе её удивлённые взгляды. Она часто замирала и рассматривала меня в те моменты, когда я на неё не смотрела. Я чувствовала её взгляд и это так меня возбуждало, что моё грязное и обнажённое тело, ползающее по полу, было кому-то интересно. Я чувствовала, что моя киска истекает, но не настолько хорошо знала Веру, чтоб сесть перед ней и ласкать себя. Мне было очень трудно терпеть это, и я старалась своими энергичными движениями, как-то снизить возбуждение, но это вызывало огромный интерес у Веры.

Но вот были вымыты последние сантиметры, и я, тяжело выдохнув, встала и навалившись на стеллаж, сказала:

— Вроде бы всё, осталось только вымыть пол в зале.

— Давай передохнём — предложила Вера.

— Я пока чай поставлю — и тут же убежала в коморку.

Я взяла ведро и сменила воду, потом отмыла руки и лицо, как Вера уже позвала меня. Когда я вошла в коморку, то увидела, что мой халат, закрывающий мокрое пятно на диване, был сдвинут и как-то по-другому расстелен. Было понятно, что Вера увидела и снова закрыла последствия моего оргазма моим халатом. Окинув её взглядом, я увидела на её лице смущение и как она немного покраснела. Я поняла, что она обо всём догадалась и чтоб не нагнетать неприятную обстановку, перевела разговор на другую тему. Мы пили чай, и я расспрашивала Веру, где она живёт и учится и всё в таком роде. Она довольно охотно мне рассказала.

Выпив чай, Вера стала ставить свой бокал на столик и нечаянно уронила ложечку. Она наклонилась, чтоб поднять её и стала шарить руками по полу, а её удивительный взгляд был направлен на мои ноги и промежность. Я поняла, что её интересовали все подробности моего тела толи из интереса, а может и ещё из-за чего. Общались мы всего несколько дней, и мне было неудобно вот так взять и раздвинуть ноги, чтоб показать свою истекающую киску, а как это сделать непринуждённо, я не знала.

— Ну ладно, хорошего понемногу, надо побыстрее закончит и домой идти.  — сказала я и встала с диванчика.

Вера тоже поднялась, и мы распределили свои обязанности. Она протирала окна, а я следом мыла пол в проходе и под столами. По её характеру она была медлительная и делала всё тщательно, и мне часто приходилось останавливаться и ждать, когда она закончит мыть одно окно и перейдёт к 

другому. Весь день на ногах и в работе я уже под устала и непроизвольно взяла стул и села на него навалившись на ручку от швабры, как на опору или трость. Колени естественно были раздвинуты, и моя истекающая киска открылась для обозрения. Я этого не хотела, но так получилось. Разговаривая со мной, Вера случайно повернулась в мою сторону и замерла от удивления. Тут я поняла, куда она смотрела и по всему телу пробежала дрожь. Меня начало трясти от возбуждения, и я окину взглядом Веру и её удивлённое лицо, отвернулась в сторону. Мне было неудобно перед ней и в тоже время мне хотелось так сидеть и чтоб она смотрела на меня. Я начала нести всякую околесицу про работу, учёбу и сама не понимала, зачем я всё это рассказываю. Вера, наверное, поняла моё состояние и отвернулась, взяла тряпку и перешла к следующему окну. Я тоже встала и увидела на стуле расплывающееся мокрое пятно. В руке у меня не было тряпки, а шваброй протирать стул как-то было неудобно. Увидев моё замешательство, Вера сказала:

— Я протру потом, вот окно домою.

Она улыбнулась и продолжила протирать подоконник.

Помогая друг другу, мы быстро закончили уборку и прибрав всё я пошла отмываться. Я долго оттирала руки, а потом лицо и уже собралась мыть ноги и все остальные части своего обнажённого и испачканного в пыли тела. Вдруг в кране что-то заурчало, и вода потекла елееле и потом совсем прекратилась. Я стояла в недоумении. Такое у нас часто бывало, последний этаж и часто не хватает напора, так объяснял сантехник.

— Что будем делать — спросила Вера.

— Не знаю — ответила я.

Мы сели на диван, и я позвонила домой. Трубку взяла мама. Я спросила у неё будет ли баня и в трёх словах всё объяснила про воду. Она сказала идти домой и что баня уже протоплена и через пару часов можно будет париться.

— Ну вот и всё, проблемы больше нет — ответила я Вере.

— А как ты пойдёшь в таком виде — одежду ведь замараешь — спросила она.

Тут я вспомнила, что у нас на первом этаже стоит Кулер с привозной водой и попросила Веру сходить туда с чайником. Она с радостью согласилась и уже через пять минут я, смочив полотенце, оттирала ноги и особенно коленки. Ползая, я их так сильно замарала, что они были просто чёрными от грязи. Вера ходила туда, сюда, и часто бросала на меня изучающие взгляды. Я теперь уже не стеснялась и мне было не до того. То раздвигала ноги, то сводила их вместе, чтоб удобнее было оттирать грязь. Вскоре вода закончилась и мои ноги почти до середины бёдер были чистыми.

— Ещё бы немного — сказала я.

— А там больше нет, я всю выцедила — как бы виновато ответила Вера.

— Ну ничего, так сойдёт.  — уже весёлым голосом сказала я.

Встав с дивана, я открыла шкаф и одела на себя 

шубку и стала крутиться перед Верой.

— Ну что, ничего не видно — спрашивала я её.

Она пригнулась и осмотрев меня со всех сторон, сказала:

— Да вроде ничего.

Одев вязанную шапку, я села на диванчик и стала одевать сапоги. Вера с удивлением следила за каждым моим шагом и ничего не могла понять. Когда я сказала:

— Ну всё, я готова. Пошли по домам.

Вера удивилась и спросила.

— Ты что так пойдёшь? А где твоя одежда?

— А я что по-твоему, голая стою — смеясь ответила я.

— Я не то говорю, другая одежда — заикаясь ответила Вера.

— Ой извини, я совсем забыла тебе сказать. Ту другую одежду я не ношу уже несколько лет.

Наступила пауза и пока Вера не опомнилась, я закрыла читальный зал, и мы стали спускаться вниз. Уже на остановке Вера не удержалась и спросила.

— А как ты домой попадёшь?

— Очень просто — ответила я и в трёх словах объяснила, что мои родители спокойно относятся к нудизму.

Вера проехала со мной несколько остановок и вышла. На её лице по-прежнему было застывшее выражение удивлённого человека.

Дома во дворе, я увидела, что из трубы еле шёл дымок, значит банька уже готова. Я вошла в дом и поставив сумочку, взяла полотенце и пошла отмываться. Спустя час я уже еле плелась через двор с полотенцем на голове и держа в одной руке шубку, а в другой свои сапоги. На ногах были комнатные тапочки из овчины, а сама я, как и всегда после бани, была голышом и от меня валили клубы пара.

Выходные прошли в полном ожидании встречи с Верой. Как она себя поведёт после нескольких дней, что она решит и вообще, что она обо мне думает. Это мне не давало покоя. Я впервые за много лет решилась показаться и продемонстрировать своё обнажённое тело незнакомой девушке. Вере было интересно наблюдать за мной, и она была очень удивлена и шокирована моими действиями. Все её мысли можно было прочитать по её удивлённым глазам и улыбке. Мне казалось, что с генеральной уборкой читального зала я переборщила и ввела Веру в шок и теперь она думает обо мне как о сильно извращённой и разнузданной особе или особи женского пола. Я так накручивала себя, что мне порой было стыдно и казалось, что кровь подливает краски на лицо, уши и щёки начинали гореть, и мне было стыдно за себя. Потом я отбрасывала все эти мысли в сторону и их место занимали уже другие, а вдруг Вера кому-нибудь обо мне расскажет. Тогда не только она будет знать о том, что я два дня назад вытворяла в читальном зале, но и те, кому она расскажет, а они в свою очередь расскажут ещё кому-нибудь. На меня будут смотреть как на ненормальную и шептаться между собой.

Утром в понедельник мне не терпелось увидеть Веру, и в то же время, я боялась идти на работу, но делать было нечего, и 

я как запуганный зверёк, вошла в здание и стала подниматься на четвёртый этаж. Библиотека находилась справа по коридору в самом конце этажа и занимала левую и правую часть по обе стороны от коридора. Входная дверь была в конце коридора и любой человек, вышедший из своего кабинета, мог видеть её в полный размер. Я прошла по коридору, сдерживая себя, чтоб не побежать и открыв дверь ключом, пулей влетела в помещение. Все, кто встретился на пути, просто приветливо поздоровались как обычно и ничего такого в их поведении я не заметила. На душе немного отлегло, значит на работе никто ничего не знал.

День начался спокойно. Люди шли, брали книги и садились за столик и занимались. Я продолжала редактировать реестр и готовилась к новым поступлениям. Книги привезли во вторник, и я с головой погрязла в работе. Разбирала, штамповала, нумеровала и расставляла на полки, а потом всё заносила в реестр. Вера уже не появлялась второй день. Я начала беспокоиться, может она на меня обиделась и теперь вовсе не появится, и найдёт другую библиотеку. Эта мысль не вылетала из моей головы и вдруг скрипнула дверь около половины одиннадцатого и вошла она, Вера. Она была одета как обычно, а сквозь огромные линзы её очков сверкали серо-зелёные бусинки её глаз.

— Привет!  — с улыбкой на лице сказала Вера.

— Привет!  — ответила я.

— Новые книги привезли?  — спросила она.

— Да.  — тяжело выдохнув ответила я.

Вера подошла ближе к столу и стала напротив меня. Я сидела на корточках и разбирала развязанную пачку с книгами, раскладывая одни в одну стопку, другие в другую.

— Погоди минутку, я раскидаю книги.

— Ничего, не к спеху — ответила Вера.

Она стояла и сверху вниз разглядывала меня и книги. Её взгляд бегал из стороны в сторону и останавливался на моих ногах, или на том месте, которое просматривалось между икрами. Так как я была без ничего, то в промежуток между ног хорошо просматривалась моя киска, и было хорошо видно половые губки и всё остальное. Я поняла это и замедлила свои действия, пусть, думаю постоит и посмотрит, а у самой уже сердце колотилось в бешеном ритме и в низу живота всё клокотало.

Положив последнюю книгу, я распрямилась и подошла к столу. Откинув подол юбки в сторону, я осторожно села и спросила у Веры:

— И где это вы девушка так долго пропадали?

— Училась, нам курсовую выдали, вот я и делала её — ответила Вера.

— Ну и как успехи.

— Много чего не понятно, книги надо почитать, а у меня их нет.

— Ну говори какие, посмотрим!  — спросила я.

Вера протянула бумажку, свёрнутую в четверо и я, открыв реестр, стала искать ту литературу, которая была указана. Нужно было всего три книги. Две я нашла сразу, а вот третью не смогла, пролистав списки дважды.

— Ничего и этих хватит — ответила Вера.

Мы пошли к книжным полкам, и я подала ей обе книги. Вера села за 

свой столик и начала читать, как обычно, будто до этого ничего и не произошло. Меня её спокойствие удивило, но выяснять его причину я не стала и продолжила разбирать книги.

Минут за десять до начала обеда я подошла к Вере и спросила:

— Ты на обед останешься или нет.

— Мне к половине третьего на пару надо, если ты не против, то останусь.  — ответила она.

— Вот и хорошо, пойду, чайник поставлю — сказала я, и пошла набирать воду.

В библиотеке были только мы с Верой вдвоём, и я не стала ждать двенадцати часов, а потом закрылась и стала накрывать на столик, чтоб немного перекусить. Возни с книгами хватало, да и сидеть полдня на корточках тоже не кайф — ноги немеют. А поднимать тяжёлые пачки с книгами на стол мне чего-то не очень хотелось.

Тут зашла в коморку Вера и мы сели чаёвничать. У меня было печенье и несколько пирожков из дома, а в вазе ещё с той недели конфеты остались.

— Думаю голодными не останемся — сказала я.

— У меня тоже есть — и Вера достала несколько бутербродов с колбасой и сыром и положила на тарелку.

Закончив с обедом, мы немного поболтали, и Вера сказала:

— Пойду читать, а то не успею.

Я её задерживать не стала и навалившись на спинку диванчика, немного расслабилась. Минут через пять я выглянула в зал и увидела Веру, сидевшую за столом и низко склонившуюся над книгой.

— Зубрит — подумала я.

— А почему я всё ещё сижу — вдруг промелькнула в моей голове эта мысль.

— Вера здесь, и мы одни. Я так этого хотела, а сейчас такая возможность повторить, а я сижу и ещё рассуждаю вслух.

— Вот я уже и сама с собой начала разговаривать — мне стало смешно над собой. Я быстро встала и скинула халат. Вслед за ним полетела на диван и моя блузка. Оставшись в одних тапочках, совсем голая, я вышла в зал и подошла к своему столу. Взяв несколько книг, я пошла к полкам и стала их расставлять. Сходив туда, сюда, несколько раз, я поймала на себе взгляд Веры. Её глаза светились как два изумруда, а на лице расплылась счастливая улыбка. Вера смотрела на меня так несколько секунд и снова окунулась в мир познания. Так пролетел весь обед. Я расставила все книги, а Вера время от времени кидала на меня счастливые и изучающие взгляды. Как будто она читала книгу, и я для неё была простым наглядным пособием. Мне даже самой стало смешно от этих мыслей, и я улыбнулась ей в ответ.

После обеда Вера ещё часа полтора учила, а потом ушла. Я, тоже закончив рабочий день пошла домой, а из моей головы не исчезал Верин взгляд и улыбка. Почему-то, когда её не было, мне её не хватало, а когда она появлялась, я терялась и не знала, что сказать и о чём разговаривать.

Я продолжала свою работу и каждый день в 

библиотеке появлялись читатели и студенты. Ничего подозрительного я не видела и полностью успокоилась, тем более отношения с Верой постепенно перерастали в дружеские. Она часто оставалась на обед, и мы вместе пили чай. В библиотеку она стала заходить чаще, а то и каждый день. Прошла неделя и началась другая и вдруг открылась дверь и вбежала Вера. Она вся светилась, и радости не было конца.

— Я сдала курсовую!  — поделилась она со мной радостной новостью.

— Это надо отпраздновать — сказала я.

Как только вышла последняя читательница, я закрыла библиотеку на полчаса раньше, и мы пошли в коморку. Вера достала коробку конфет и кулёк с домашним печеньем. Она знала, что оно мне нравится и купила в кулинарии. Как только чайник вскипел, мы сели праздновать. Минут через двадцать, когда уже ничего не хотелось и желудок был наполнен сладостями и чаем, я, поджав под себя ноги, села на диванчик. Так мне было удобнее сидеть и разговаривать, да и немного оголённой попкой можно было лишний раз сверкнуть перед Верой. Она конечно это заметила и оценила своей улыбкой. Образовалась пауза и никто ничего не говорил. Я ждала, что скажет Вера, а она ждала, что скажу я. Первой не выдержала она.

— Марина...  — она немного замялась и замолчала.

— Да, я слушаю — ответила я.

Вера продолжала молчать, и её лицо медленно стало краснеть.

— Что ты хотела сказать, я слушаю — повторила я.

— Да ладно — махнула рукой Вера, оставаясь всё ещё красной как рак.

— Если начала разговор, то не бросай на полуслове, меня что ль стесняешься?  — спросила я и продолжила.

— Мне скрывать от тебя нечего, да и ты знаешь меня больше чем я сама себя. Ведь я себя со спины не вижу.

Вера поняла мою шутку и улыбнулась.

— Ну вот и хорошо, а теперь говори, что хотела — продолжала я настаивать, а то будешь всегда краснеть при виде меня.

— Марина, а можно я на твоём месте поработаю и буду сидеть за твоим столом, когда буду приходить в библиотеку.

— А что у нас столов мало? Мне конечно не жалко, но где буду я сидеть?  — спросила я.

Вера покраснела ещё больше и опустив глаза вниз, тихо произнесла:

— Тебе ведь нравится голой ходить?

— Да — ответила я, не понимая, что ей хочется.

— Я тебя подменю, а ты в это время будешь в зале голая ходить.

— Но ведь кроме тебя там может быть много читателей и им нужны будут книги.

— А я им всё дам, только покажи где что искать и всё.

Тут я поняла её.

— Вера, нукась-нукась посмотри на меня.

Вера подняла голову, и я увидела её красно-пунцовое лицо. У неё даже уши и шея покраснели, а сама Вера не знала, куда спрятать глаза.

— Ты хочешь, чтоб я при читателях ходила голая и пряталась за книжными полками, а ты бы замещала меня и выдавала им книги, зная, что я рядом и раздета?  — пытливо и уже 

с улыбкой на лице я спросила у неё. Хоть я и догадалась, что ей именно этого хотелось, но мне хотелось услышать об этом из её уст.

— Да.  — тихим голосом ответила она.

Я задумалась, и Вера, не выдержав паузы — переспросила.

— Ты согласна?

— Что же мне с тобой делать, конечно согласна, даже с радостью!  — ответила я и соскочив с диванчика, обняла Веру.

В такой позе, я стояла, обняв её за шею, а она, сидя обняв меня за талию, мы простояли несколько секунд.

— Не будем терять время зря.  — сказала я.

— Ты что хочешь прямо сейчас?  — спросила она растерянным голосом.

Я скинула халат и блузку, и взяв Веру за руку, подвела её к своему рабочему столу. Показала где нужно что искать и где что находится. Потом показала где нужно отмечать и записывать и в каком порядке лежать абонентские карточки.

— Ну что, всё понятно?

— Так просто?  — спросила Вера.

— Ничего сложного нет, главное знать, где книги лежат.

— А если я не смогу найти нужную книгу?  — спросила она.

— Тогда у меня спросишь, только читателей в таком случае в ряды между книжными полками не запускай, чтоб меня не увидели, и я тебе подскажу.

Вера обрадовалась и даже подпрыгнула от восторга. Её глаза светились, как огоньки на новогодней ёлке, а её удивительная улыбка расплылась по всему лицу.

Чтоб проверить, поняла она всё или нет, я попросила её найти книгу, сказав первое наименование, пришедшее мне в голову. Вера открыла реестр на компьютере и по алфавиту быстро нашла нужную книгу. Сбоку был указан ряд и полка, где она лежала, а слева её реестровый номер. Вера встала и подошла ко второй полке третьего ряда и на третьей снизу полке нашла без труда то, что нужно.

— Молодец, экзамен сдала, теперь ты мой заместитель — возвестила я и с юмором пожала Вере руку.

Раздался стук в дверь, и мы взглянули на часы, было уже десять минут второго.

— Работай — только и успела я сказать и убежала за дальний ряд.

Вера открыла дверь и вошли две девушки. Она села за стол и спросила, что им нужно. Через пару минут она уже подала им нужные книги и пробежала глазами по помещению читального зала. Меня нигде не было видно. Я впервые так опрометчиво и с лёгкостью согласилась на это и жутко боялась, что меня увидят, и донесётся до Татьяны Ивановны. В этот день я сильно не рисковала, и Вера меня видела в проходе между книжных полок всего раз десять. На центральный проход я вообще не выходила, а перебегала от полки к полке по боковому проходу между стеной и боковыми стенками книжных рядов, ширина которых была сантиметров семьдесят, а высотой ряды были более двух метров и сантиметров тридцать не доставали до потолка. В ряду было восемь вертикальных полок и с шестой полки уже было трудно доставать книги без стремянки. День прошёл неплохо, и Вера со всем этим 

справилась. Мой же организм к концу рабочего дня был истощён полностью. Находясь весь остаток дня в состоянии опасности, я постоянно находилась в возбуждении и только мне стоили прикоснуться к своей киске и погладить её или я слышала рядом голос очередного читателя, вжимаясь всем телом в стенку книжной полки, я испытывала оргазм за оргазмом и к трём часам уже не могла стоять на ногах. По моим бёдрам стекали ручейки моего сока, истекающего из моих недр, а сами ноги подкашивались и тянули моё обнажённое тело на пол. Сил больше не было стоять, а тем более ходить, и я пробралась в коморку и рухнула на диванчик. Через полчаса щёлкнул замок, и вошла Вера.

— Ну как, понравилось?  — спросила она с сияющей на лице улыбке.

— Очень — ответила я уставшим голосом.

Вера села рядом и положив руку мне на плечи, прижалась ко мне. Её юбка немного задралась, и я увидела, что её колготки промокли насквозь. Я не стала заострять на этом внимания, чтоб лишний раз не смущать её. Она и так была очень скромной, и ей было стыдно сказать лишнее слово, а тем более спросить. Своё состояние думаю она вообще бы не смогла объяснить никак, и я перевела тему разговора в другое русло.

— Ты домой — спросила я у неё.

— Да.  — ответила Вера.

— Едем вместе или тебе куда ещё нужно?  — уточнила я.

— Я устала и тоже хочу домой — ведь это по сути мой первый рабочий день — пояснила она с улыбкой на лице.

Немного отдышавшись, я одела плащ, сапоги, и мы пошли на остановку. Прошёл ещё один рабочий день, и я была счастлива — он прошёл не напрасно. Я чувствовала себя хоть и уставшей, но счастливой и радостной и на моём лице расплылась улыбка. Мы обе были счастливы и люди, идущие навстречу видели это и улыбались в ответ.

Утро следующего дня началось с томительного ожидания. Я ждала, когда придёт Вера, но от неё это не зависело, и она каждый день приходила в разное время. Иногда на час, а когда и на два и редко, когда оставалась до конца рабочего дня. Конечно, учёба была для неё важнее, и я это понимала и даже не интересовалась, когда она придёт. Разговор она завела сам:

— Марина.

— Да.  — не дав ей сказать, ответила я.

— Не перебивай, а тоя не смогу сказать — попросила Вера.

— Ладно — спокойно и отрешённо ответила я.

— А ты бы смогла всегда, когда я прихожу, ходить голой?  — и так загадочно посмотрела на меня без того стоявшую перед ней голышом.

— Я и так голая, куда ещё больше то — ответила я.

— Я не то имела ввиду.

— А, что?  — спросила я.

Веру охватило смущение и она, сбиваясь начала объяснять.

— Ну, когда я приду к тебе, то ты сразу бы уходила и раздевалась до гола и оставалась так пока я не уйду — объяснила она дрожащим голосом и опустила вниз глаза.

— 

Ну конечно, если тебе так нравится, я согласна!  — радостно ответила я.

Я обняла её и почувствовала, как её сердце колотится в бешеном ритме и готово выскочить наружу. Тут же помахав ей рукой и сделав пальцами левой руки чао-чао, скрылась за книжными рядами и сказала ей:

— Пора открывать, обед закончился!

Вера открыла дверь и села за мой стол. Она часто искала меня взглядом, и я иногда, когда все читатели сидели мирно и не вертелись, выходила из-за книжных рядов на центральный проход, где меня могли в любой момент увидеть, поворачивалась на сто восемьдесят градусов и снова исчезала, успев слегка вильнуть голой попкой. От таких моих действий у Веры появлялся испуг на лице, и она всем своим видом говорила мне:

«Ты что с ума сошла, увидят ведь».

Так прошло ещё несколько дней, и я уже привыкла к Вере и ею предложенной игре. Было здорово и интересно, а чувство опасности позволяло получать мне огромное наслаждение

С каждым днём я становилась смелее и уже зачастую стояла, спрятавшись за боковую стенку книжных полок, когда Вера в это время стояла в ряду между полками и разыскивала очередному читателю нужную книгу. Читатель, будь то девушка или парень, женщина или мужчина, стоял в центральном проходе и ждал. Мне стоило протянуть руку, и я смогла бы задеть Веру, и в тоже время меня мог увидеть кто угодно. Этот риск сопровождался сильнейшими эмоциями, и зачастую я находилась на грани оргазма. Когда все уходили, Вера видела, как мои бёдра сверкали в лучах заката промокшие от влаги, опустошающей меня изнутри. Глаза мои были затуманены, а я сама просто валилась на диван. После таких дней, когда мы с ней уходили домой вместе, я видела на её лице полную удовлетворённость и неописуемую радость. В эти моменты, из зачуханой зубрилки она превращалась в цветущую и сияющую двадцатилетнюю девушку, на которую обращали внимание прохожие, не смотря на её несовременную одежду и очки с огромными линзами.

Вот однажды к Вере подошли две девушки и попросили у неё книгу. Я стояла и смотрела на них из дальнего угла и конечно видеть меня никто не мог. Вера встала и направилась в мою сторону. Девушка одна села за стол, а вторая последовала за ней. Не доходя до меня два ряда, они обе вошли между полками и о чём-то разговаривая, стали рыться между книгами. Потом Вера попросила девушку перейти в соседний ряд и поискать, с другой стороны. Я чудом успела спрятаться из бокового прохода и скрыться за последним стеллажом. Немного порывшись, девушка сказала:

«Я нашла» — и взяв книгу, присоединилась к своей подруге.

Я раньше видела их уже вместе в нашей библиотеке, но они ни разу не проходили до книжных полок. Может название было ими названо не точно или что ещё, я не придала этому значения.

В последующие дни такие случаи стали повторяться, хоть и не так часто, но иногда Вера позволяла 

читателям проходить между книжных рядов и разрешала искать нужную книгу. Я сделала ей замечание. Ведь меня могли увидеть в любую секунду, на что Вера ответила:

— А что я могу сделать, они сами идут за мной, не отталкивать же их.

Я подумала и отступила. Я бы, и сама не смогла запретить проходить им и искать то, что им было нужно. Придётся быть осторожнее, решила я для себя.

После разговора с Верой я стала предельно осторожна и старалась не приближаться к тем рядам, где Вера и читатели перебирали на полках книги в поисках нужной. Но продолжалось это не долго. Я уже привыкла к острым ощущениям, и мне самой хотелось вкусить чего-нибудь экстремального. Вера хоть и была на вид растерянной, немного заторможенной и погруженной с головой в учёбу, но меня, раскусила быстро, и я снова оказывалась на грани разоблачения. После выходного Вера заболела и на занятия не ходила и поэтому целыми днями торчала у меня в библиотеке. Всему виной, наверное, была баня, в которую я её пригласила на выходной. В баньке я её напарила вначале, а потом облила холодной водой, так как обтереться снегом ей никак не хотелось. Это было всё конечно в шутку, но видно её организм дал сбой, и она простыла. Я же, в свою очередь, разогревшись на полке, выскочила во двор и плюхнулась в сугроб. Второй день мела метель и сыпал снег, и он был такой лёгкий и свежий, что искупаться в нём для меня было непростительной ошибкой. Вера следила за мной через банное окно, и она просто сама на себя была не похожа. Она была без очков и её глаза ещё сильнее выражали ужас того, что я делала. Для меня это было обычным делом — искупаться после баньки в снегу, а для неё нонсенс. Наверное, она никогда в жизни не видела голого человека, валяющегося в снегу, и тем более девушку.

Вера приходила ко мне на работу лишь с небольшим опозданием и вместе со мной уходила. Всё это время я целыми днями болталась между рядами голышом и вообще не одевалась, если не считать двух раз, когда Татьяна Ивановна вызывала меня к себе. Вера даже меня не подпускала к моему рабочему столу и не позволяла залазить в компьютер, а всё время мне вторила.

— Вот выздоровею, тогда и насидишься — говорила она мне.

Она уже изучила мои нехитрые обязанности и свободно с ними справлялась. В один из этих дней, Я, оказалась в такой ситуации, что мне стоило только протянуть руку и я достала бы читателя, женщину преклонного возраста, до спины, а она в свою очередь могла бы повернуть лишь голову на пол оборота и увидеть меня во всей красе, стоявшую за боковой стенкой книжного ряда, голую и босоногую. Вот тогда, наверное, мне стоило задуматься и остановиться, но я была самоуверенной и очень азартной с детства и мне казалось,  

что такого со мной не случится и всё будет хорошо, но бывает и на старуху проруха.

Это случилось в четверг, первого апреля. Если вы считаете, что я буду сочинять и обманывать вас — то напрасно. Это мой самый несчастливый день всей моей жизни. Я, очень доверчивая и когда первого апреля мне что-то говорили, я всем верила и рассуждала, а почему этого не может быть и на всеобщий смех всегда попадала впросак. Надо мной смеялись и даже иногда обзывали меня дурочкой. Я конечно сердилась и убегала, поэтому преданных подруг в школе у меня не было, да и в институте не очень много, но не будем об этом.